Осколки Эквестрии

###: Травмированный

Как всегда, заставить себя ослабить хватку, даже когда подопечный уже не дергается в агонии и мертв уже как минимум минуту, было тяжело. Настолько тяжело, что даже полностью контролируя себя, он с трудом разжимал удавку, медленно, как мог. Жалея о медленно уходящей из конечностей восхитительной мелкой-мелкой дрожи, которую окружающие никогда не замечали. Кроме, разве что, Аркана, однако Аркану было наплевать.

— Фил?

— Да, следователь? — прозвучало это немного невнятно, но вполне разборчиво. Хотя двигать языком и челюстью все еще было немного больно. Не настолько, впрочем, больно, как в тот момент, когда Талли до него дотянулся.

— Брось это. Он уже не встанет, не усердствуй зря.

Фил неслышно вздохнул, аккуратно опустил тело Форфейта с кресла на пол и с ожиданием взглянул на Аркана. Привычными механическими движениями сматывая удавку, сразу ставшую куда менее интересной, чем когда обвивалась вокруг чьего-то горла.

— Итак, немного о деле, — кивнув, сказал Аркан. — Талли, к счастью, не догадался, что как боец я никуда не годен — я очень старался произвести на него именно обратное впечатление. Сомневаюсь, что у них когда-либо проводили эксперименты, подобные тому, что сделали со мной, так что его незнание понятно.

— И этот идиот главный в разведотряде? — Фил не сдержался и хихикнул. Хихиканье чуть не перешло в кашель, но он заставил себя сдержаться. — За что их туда набирают?

— Он с рождения был магом очень высокого уровня, — глаза Аркана мигнули, как бы показывая, что он думает о современных уровнях силы анмарских магов. — И вызвался добровольцем на операцию по установке имплантов после трагической гибели Дреда, хотя, очевидно, его выбрали бы и так. Это вполне открытая информация, во всяком случае, для меня. Однако, и это уже менее открытая информация, импланты негативно влияли на его когнитивные способности. Физически его тело безупречно, однако его ментальное здоровье... оставляет желать лучшего. Иногда. Вероятно, рано или поздно ему устроили бы несчастный случай, если бы смогли, конечно.

— А если же этот несчастный случай устроим мы... — глаза Фила сверкнули.

— Только после отправки письма о его отказе от сотрудничества. Это придаст нашим действиям гораздо больший вес и позволит избежать возможных проблем. Естественно, в следующий раз я не буду с ним настолько мягок, и тебе предлагаю не сдерживаться.

Это прозвучало так, что дрожь в ногах вернулась и даже усилилась, а сердце забилось быстрее. Фил сощурился. "Как жаль, что Аркан не сказал то же самое всего лишь несколько часов назад".

— На нем по-прежнему стоит блокиратор, — продолжал следователь, сделавший вид, что не заметил возбуждения Фила, — однако, как ты мог заметить, при недостаточной бдительности блокиратор ничуть не помешал ему тебя вырубить. Ты уверен, что твое нынешнее состояние не помешает тебе работать?

С кривой ухмылкой — выдать полноценную он не сможет еще как минимум до того, как нервы хотя бы немного восстановятся, — Фил легонько пнул тело Форфейта и ответил:

— Как он мог бы подтвердить, мое состояние лишь незначительно хуже обычного. Конечно, все будет в порядке. Вы можете на меня положиться, как всегда.

В который раз почти машинально ощупывая языком челюсти, Фил почувствовал, что один из оставшихся трех нижних зубов шатается и наверняка вот-вот выпадет. Или когда-нибудь врастет обратно, но Фил в любом случае об этом не переживал. Нижние зубы, может, и доставляют много проблем в обычной жизни, однако для работы не нужны совершенно. Челюсть, в конце концов, даже не сломалась. Она всего лишь едва не оторвалась, а это смог поправить даже Аркан, несмотря на досадные проблемы со взаимодействием его магии с окружающим миром.

"Но внутренние травмы — совсем другое дело, и с ними он разобраться уже не смог бы, даже если бы видел. Нет, он о них не узнает. Я в любом случае готов к работе".

Еще с полминуты Аркан молчал. Фил, давно привыкший к повадкам следователя, ожидал.

— Фил, — сказал наконец Аркан, — прежде чем отвергать мое предложение, выслушай. Ты, в конце концов, крайне ценный сотрудник, мне было бы жаль терять такого. И, вероятно, нам следует прибегнуть к услугам наших друзей. Я мог бы связаться с ними и попросить Мальстрома...

Фил, не изменившись в лице, сделал шаг вперед и, коротко замахнувшись, хрястнул копытом по черепу мертвого Форфейта. Под каркающий смех Аркана, явно развеселившегося при хорошо знакомом им обоим хрусте проламываемого черепа, он поднял ногу, вытер ее о костюм Фейта и вежливо уточнил:

— Вы хотели о чем-то спросить, насколько я понял?

— Меня неизменно радует диссонанс между твоими действиями и попытками разговаривать со мной официально, когда ты нервничаешь, — Аркан еще раз хихикнул, мигнув глазами под капюшоном, и успокоился. — Что ж, твоя демонстрация убедительна. Хоть ты, полагаю, не во всем прав в отношении наших друзей.

— Они не наши друзья, они — единороги, — процедил Фил сквозь оставшиеся зубы. — Я прожил у них пять лет. С меня хватит. Ваши дела есть ваши дела. Я же не хочу даже видеть их.

Аркан еле слышно вздохнул.

— Что ж, это твое право, естественно. Ты собираешься надевать камень обратно?

Ах, да. Талли сорвал с него ошейник. Фил даже как-то подзабыл об этом на фоне всего остального.

— И не подумаю. Теперь я наконец-то могу ходить без него. — И Фил опять ухмыльнулся. Той половиной рта, которой мог ухмыляться. Наверное, со стороны это выглядело даже неприятнее, чем обычная его ухмылка, и этим он был вполне доволен. И хотя теперь арсенал его улыбок был несколько ограничен, этой вполне должно было хватить на первое время. Пока он не вылечится или не научится обходиться тем, что есть.

Аркан скептически хмыкнул и напомнил:

— Фил, из твоего лба торчат обломки кости. Даже слабо знакомый с анатомией пони может предположить, чем они когда-то были.

— Пусть предполагает, сколько душе угодно, — Фил отвернулся и пошел к двери. Может, через некоторое время он разберется с остатками рога, пусть даже их придется отпиливать или стачивать, но сейчас ему не терпелось приступить к делу. — Пусть даже будут точно уверены. Мне наплевать. Я, согласно приговору Талли, больше не единорог, а до остальных мне нет никакого дела.

— Они могут быть недовольны, — сказал ему в спину Аркан. Фил, уже поднявший копыто, чтоб открыть дверь, хихикнул и ответил, не оборачиваясь:

— И что же они со мной сделают? Убьют?

За спиной снова раздался смех:

— Да, таким неразумным пони я не стал бы даже пытаться желать удачи... — Смех резко оборвался, и следователь прибавил: — Если это, конечно, не капитан Талли, которому, так или иначе, неважно наличие либо отсутствие на тебе маскировки. Так что ты прав, конечно.

Фил толкнул дверь, чуть более резко, чем следовало, и, не отвечая, вышел. Бросив короткий взгляд на черную дверь справа, из-за которой, как всегда, не раздавалось ни звука, он хмыкнул и быстрым шагом, хоть и заметно прихрамывая, чего он никак не выказывал при Аркане, направился к выходу из Отдела.

В коридорах здесь никогда не гасили свет. Каждый в Департаменте должен был быть готов работать день и ночь. По крайней мере, Фил именно что был готов. И от своих практиков ожидал того же самого, уже, однако, не удивляясь, когда они не оправдывали его высоких ожиданий. Хотя ни один практик ранее не уничтожил все его ожидания так же, как это сделал Аффар.

"Пожалуй, с ним я немного перестарался, — Фил вздохнул. Это его все-таки огорчало. — Какой впечатлительный оказался мальчик, несмотря на всю кажущуюся готовность к нашей работе. И где еще я возьму второго такого злобного урода? Нет, не надо было так уж давить на его привычки, он не виноват, что приехал с долбаного Юга долбаной Эквестрии. Жеребятам там все еще слишком уж тщательно вдалбливают истории о Второй Драконьей и о конфликтах с Гриффином. Прошло уже много лет, но у них там все так же плохо воспринимают новые порядки, как и тогда".

Вероятно, стоило вместо того, чтобы заставить Аффара меньше ненавидеть именно драконов и грифонов, научить его сильнее ненавидеть всех остальных. Мозги у Кемиса действительно были, если он их включал, и он, по крайней мере, даже не особенно боялся Фила. Поначалу. Насколько было бы легче, если бы Фил мог вовремя заметить, когда именно почтительный страх перед ним переходит в страх панический, и сколько проблем со многими практиками, включая Кемиса, в таком случае можно было бы избежать.

В любом случае, сейчас Аффар занимал мысли Фила несколько меньше, чем Талли. Талли, умудрившийся так легко вывести его из себя, настолько легко, что Филу могло бы стать стыдно. Дождавшийся, пока дознаватель сорвется и все же подойдет ближе, впечатавший его в стену и лишивший рога, но почему-то не убивший. Что, конечно, было ошибкой с его стороны, но ошибкой крайне удачной для Фила. И, скорее всего, для Аркана. Сомнительно, что у него есть кто-то подходящий на замену.

"О, как я благодарен тебе, ты даже не представляешь. Тебе еще только предстоит ощутить на себе всю мою благодарность. Настоящую целиком и полностью, ведь ты сделал то, что так давно не решался сделать я, от чего меня отговаривал Аркан. Ты наконец-то убрал с моего лба эту мерзкую штуку, о наличии которой я никогда не мог забыть, хоть и прятал ее от себя и всех прочих".

Пусть даже теперь Фил не сможет считывать отпечатки магов и артефактов. Пусть не сможет видеть магию полноценно. Все это полностью перекрывалось искренней тихой радостью от мысли о том, что теперь он не имеет к рогатым уродам никакого отношения. Радостью, которую он ощутил сразу, как только Аркан, поднявший его на ноги, сообщил о том, что случилось, и которая никак не желала утихать. Радости, однако, с нотками разочарования.

Теперь не имели никакого смысла его многолетние размышления о том, что было бы, окажись он среди своих более везучих, чем он, бывших собратьев. Среди тех, кому повезло не оказаться с рождения в теплой компании разнокалиберных психов, которых он отлично запомнил с момента своего появления на свет тридцать восемь лет назад. Не самого легкого появления. Как все-таки неприятно помнить так много. И почему, интересно, у обычных пони намного хуже с памятью? Почему они, в отличие от рогатых, помнят не каждую деталь своей жизни?

— ...за нахрен?! — услышал он тогда чей-то шокированный возглас. Первое, диз подери, что он услышал в жизни. Отличное воспоминание.

— Что ты предложил бы? — этот голос был целиком и полностью спокойным. — Она мертва. Карнейджу нужен этот ребенок. Ему пришлось ее вскрыть.

— Каким местом она мертва?! У нее даже глаза еще шевелятся!

— Ты так визжишь, как будто впервые видишь кобыльи внутренности, Ликвид, — произнес третий, глухой и неживой. Совсем близко. Голос того, кто вытащил его из материнской утробы. Впоследствии всегда вызывавший даже больший страх, чем голос Мальстрома.

— На кой диз он тебе вообще ну...

Дверь Отдела напротив Фила распахнулась, и внутрь галопом ворвались два практика, оставляя на полу отлетающие с копыт комья снега. Судя по выражениям лиц и заметной бледности, явно очень напуганные. При виде Фила они резко затормозили. Один из них, тяжело отдуваясь, открыл было рот, но тут же, присмотревшись к лицу дознавателя, замер и побледнел еще сильнее. Второй, перехватив взгляд первого, вздрогнул и на шаг отступил. Что ж, тут все заметно сразу. Этап почтительного страха просто отсутствовал, и эти двое сразу же перешли к паническому. Что сейчас было не так уж и плохо. Надо же иногда развлекаться и более безобидными способами, чем обычно?

Фил выдал ухмылку настолько мерзкую, какую только мог. Опять только левой стороной рта. "Кажется, в моем нынешнем виде есть свои преимущества".

— И куда вы так спешите? — справился он своим самым беззаботным тоном.

Первый практик все так же стоял с отвисшей челюстью. Второй все же нашел в себе силы с заиканием выдавить:

— Д-д-дознаватель, п-пегаска Фе-Фейри Шиверс...

О том, что кто-то собрался что-то делать со старшей Шиверс, Аркан ему не сообщил. Видимо, не желая отвлекать от более важного дела. Действительно, отвлекаться на эту треклятую семейку сейчас не стоило, как бы ему ни хотелось еще раз посмотреть Шиверс и Аффару в глаза. И пусть даже он хотел выловить этого мерзкого оборотня, который, даже сдавшись сам, все равно умудрился сбежать, — сейчас следовало думать о том, чтоб выловить другую рыбу.

— О, мать Флай Шиверс, также известной как Визл, так? И что же с ней?

— Она сбе... с-сбежала, — прошептал практик и отступил еще на шаг.

Фил очень, очень плавно наклонил голову набок, будто прислушиваясь. Искренне наслаждаясь всей ситуацией и каждым своим действием. А в особенности реакцией на них.

— Что-что ты сказал?

Практик, явно исчерпавший запасы храбрости и трясущийся крупной дрожью, промолчал.

— Что ж, — Фил прошел мимо них, по дороге потрепав того, что все еще не двигался, по плечу, — полагаю, следователю Аркану будет интересно услышать это, и, надеюсь, вы тут же поспешите все ему сообщить. У меня же сейчас несколько другие приоритеты. — На мгновение замерев перед дверью, он хмыкнул и прибавил: — Пока что.

Если бы он мог испытывать раскаяние, о котором так часто рассказывал своим подопечным в камерах, сейчас для него было бы самое время. Эти двое были почти не виноваты, ошибка их не приведет ни к чему страшному, и, возможно, стоило бы обходиться с ними помягче. Однако с раскаянием у Фила были некоторые проблемы. И кому он должен быть за это благодарен?

— ...идиотская, как и все идеи Карнейджа. Тебе ребенка не жалко, мясник ты долбаный?

— Вейк, тут нет других лишних единорогов, особенно новорожденных, — сказал над самым ухом Фила тот же безжизненный голос. Хотя уже несколько менее безжизненный. В нем даже прорезался слабый намек на эмоции, что было еще хуже. — Если хочешь, роди мне нового, а иначе не мешай хирургу, пока он работает.

— Херург, блин, — с заметным сарказмом протянула Вейк. — Даже наркозом не озаботился, зомби хренов! Тебе бы понравилось, если б у тебя ковырялись в башке, пока ты в сознании? Ах да, кого я спрашиваю, у тебя в башке давно труха. Абисс, выключи своего болванчика, он страдает полной херней.

— Нет, Вейк, — ответил откуда-то Мальстром. — Я заинтересован. Флора выдвинула интересную идею насчет природы влияния магического фона. Мы десятки лет над этим работали. Мы должны проверить. Хотя бы в память о ней.

— Когда тебе было не насрать на память о ком-то, Абисс?

— Заткните пасть и дайте мне РАБОТАТЬ! ТУПЫЕ! МРАЗИ! Я не хочу вырезать ему не тот кусок мозгов, идиоты!

— О Искра, Абисс, этот придурок опять просыпается. Отключи его уже, а?

— Как только он закончит. Иногда надо давать ему отдых.

Пнув дверь Отдела, Фил вышел на ночную улицу, которую понемногу засыпал снег. Не обратив внимания на две свежие цепочки следов, он всмотрелся в третью, уже едва заметную. Выдохнул, пригляделся, куда она ведет, и двинулся в нужную сторону. Так же быстро, как всегда, не обращая внимания на боль в ноге, в груди, в кишках. Во всем, что он повредил, когда Талли швырнул его в стену. Не обращая внимания и на светящиеся окна домов на проспекте Роял, из которых его могли видеть. Ему не терпелось выказать капитану Талли свою безмерную благодарность.

А когда-нибудь, рано или поздно, выжившие с тех пор Вестники Рассвета тоже узнают, насколько сильной может быть благодарность дознавателя Фила.