Осколки Эквестрии
зз. теперь все путем
Сегодня десятое марта тысяча семьсот сорок шестого года.
Здесь очень глубоко.
холоднохолоднохолодно
Это было очень давно. Пусть даже я помню каждую мельчайшую деталь, все равно говорить об этом... как-то ненормально. Вы же понимаете, так сложно говорить о чем-то, что с трудом воспринимается как часть собственной жизни.
Даже если собственной жизни как таковой у меня и вовсе нет. Каждый из вас, думаю, хорошо меня поймет.
Меня? Кого "меня"? Действительно. Хорошо сказано.
Конечно, я имею в виду...
Юго-восток Альвенгарда. Плюс четыре. Где-то в Нижнем городе.
— И, знаешь, когда она приперлась, мы все сперва ржали...
Син покосился на Визл, по-прежнему стоявшую с другой стороны от кресла Шейма, как каменное изваяние, твердо опиравшуюся на все четыре ноги — даже на ту, которая уже давно начала загнивать. Та никак не реагировала на разговор двух этих идиотов, считавших, что они здесь самые умные. Даже тот, который видел, как тогда пришла Визл, считал себя самым умным. А второй, ввалившийся в их компанию недавно, и вовсе раздувался от гордости. Хотя и Син всего полгода назад был таким же.
Да и не сказать чтоб поумнел, как он мог бы самокритично признать, если б ему был знаком такой сложный термин, как "самокритика".
Впрочем, Син все равно навострил ухо, прислушавшись к тому, что два идиота обсуждают. Взглядом по-прежнему следя за сидевшим между этими двумя идиотами парнем, которого притащили сюда буквально из отделения Стражи только что. И нашел ведь, как передать весточку... В любом случае — пусть он хоть сто раз растерян и не способен оказать сопротивление, в последнее время случилось слишком много абсолютно непознаваемой херни. Надо быть начеку.
Кстати об этом...
— Вы, проедятлы, хрен ли глаза ему не завязали? — рявкнул Син на этих двоих, все еще незабвенно трепавших языками. Ну, на самом деле трепал один, а второй только внимал, в восторге от осознания того, в какое крутое место попал. — Устроили ему, м-мать, экскурсию, да?!
— А че мы? — оскорбился первый. — Нам щас вообще не до того, ты заметил, не? Видал, что по всему Альвену творится? Нет, ну че ты, а?
Видимо, в поисках поддержки он с крайне обиженной мордой ухватил крылом за шею второго и притянул поближе. Второй придушенно кивнул, однако взглядом с Сином встретиться не захотел.
— Идиоты, — процедил Син.
Правда, в последнее время даже тех клиентов, которых никак не могли ждать траблы, но и то приходивших с повязкой на глазах, было... жалко, наверное. Да, примерно похожее чувство. Просто Син вообще-то с детства о нем не вспоминал.
— Короче, она приперлась, — первый еще тише продолжил пересказ событий почти полугодовой давности, — и сразу начала загонять, что ей надо найти Фила. Вот скажи, Шейм — самоубийца, что ль? Естественно, он не послал ее подальше, потому что Син очень уж ссался...
Заслышав с их стороны хихиканье, Син, шикнув сквозь зубы, отвернулся еще более нарочито. Все еще вслушиваясь, конечно же. Надо же знать, что о тебе говорят, не правда ли?
— ...и, в общем, он начал ее вежливо расспрашивать, — продолжал первый фестрал, пока второй внимал, отвесив губу, с круглыми глазами, так, что ясно становилось — во все поверит. — А она возьми да и взлети. И разбей нам светильник. И второй. И после этого... — первый картинно передернулся, — у-у-ух, не поверишь, как мне удалось выжить, понь! Да я сам порой...
На этом моменте Син отключился. Поскольку ему снова вспомнилось, что тогда было. На самом деле это заняло меньше минуты, но лучше от этого не становился. Тот фестрал, что сейчас хвастался новичку, тогда просто сразу свалился под какой-то стол, получив копытом в хлебальник, но вот остальные...
— АЙ, БЛЯ! М-мать! Мой глаз! Эта сука...
— Диз, это я промахнулся, про... эй, что за-а-А!!!
— ...Искра, сохрани меня от врага, дай мне силу защитить друга...
Может, тогда, если бы последний действительно верил в то, что хоть кто-то здесь является ему другом, то выжил бы. Однако вряд ли хоть кто-то здесь считал остальных друзьями. Взаимоотношения между подчиненными Шейма могли быть товарищескими или рабочими, натянутыми или терпимыми, но чтоб кто-то здесь раньше верил в то, что имеет здесь хоть одного друга...
— Кстать, — первый из обсуждавших фестралов закопался в сумку и с торжествующим видом извлек из нее яблоко. — Прикинь, че нарыл? Говорят, такие только в Анмаре растут! Будешь?
Ну, кроме этих двух придурков, ладно.
— Так вот, — первый вытащил нож и, подбросив яблоко в воздух, разрезал точно на две половины, поймав обе крыльями. Уж в чем, а в отсутствии физподготовки его нельзя было упрекнуть. — Еще эта сука, когда приперлась, что-то пиздела про перевертышей. Типа, Твист тоже был перевертышем. Вот брехня, правда? Мы все помним Твиста, на что она вообще надеялась? Коди, ешь давай.
Сам он тут же последовал своему совету, с аппетитом захрустев половинкой яблока.
— Ага, — согласился второй, видимо — Коди, приняв вторую половинку и вгрызшись в нее. — Все знают, что перевертыши не могут жрать нормальную понячью еду. Их сразу же выворачивает, если попытаются. Все пони, в том числе фестралы, всеядные, а этих легко вычислить, всего лишь предложив им поужинать. А вкусные яблоки-то, а! Где вы такие зимой взяли?
Ладно, может, они и не друзья. Как бы то ни было, раньше Син не видел, чтоб этот парень делился с кем-то едой. Особенно с новичком.
Так что всех, и даже, наверное, самого Шейма спасло то, что один парень непонятно как додумался зажечь переносной фонарь. А вслед за ним это сделал и Син, нашарив такой же в сумке у одного из скулящих поломанных фестралов сразу после осознания, почему это поможет. Ведь остальные даже толком не помнили, как выглядела младшая Шиверс, и не могла сопоставить облик явившейся к ним мрачной фестралки с той девочкой, изо всех сил пытавшейся казаться не пегаской.
— ...повезло, короче, — продолжал тем временем первый. Он, пока Син косился на него, в свою очередь старательно косил глазом в сторону вроде бы монолитной стены слева от кресла Шейма, ожидая, когда придется заткнуться. — Ну, потом мы ей, ясное дело, наваляли. Чудом не убили до того, как Шейм приказал остановиться. А вот с тех пор она...
— Шиверс, значит? — Шейм, даже не вскочивший с кресла за те мгновения, пока Визл прикончила одного его подчиненного и изувечила еще четверых, с интересом вгляделся в ее уже менее симпатичное личико. — Флай?
— Визл, выблядок ты бесперый, — выплюнув кровь, прошипела Тень, почти не пытаясь вывернуться из крепких объятий двух телохранителей Шейма. Клыки ее, казалось, даже не расшатались.
После такого Шейм точно должен был приказать ее убить. И все, включая Сина, замерли в ожидании.
— Прости, Визл, — сказал Шейм вполне миролюбиво. — Забыл твое настоящее имя. Больше не забуду, не волнуйся. Ты пришла узнать, где Фил, верно? Только вот, знаешь... Фил-то мертв.
И наконец-то Шейм, заставив того придурка заткнуться, вошел в ту самую неприметную дверь слева. С той самой стороны, где стояла Визл. Даже не шелохнувшаяся после того, как он ласково потрепал ее по гриве, прежде чем усесться в кресло.
В этот же момент пришедший наконец поднял голову и распахнул до того зажмуренные глаза.
Не испытать сочувствие к Доллу было сложно. Кем бы он ни был. Раньше Син не проявил бы ни капли понимания, но вот теперь, как ни странно, против воли ловил себя на том, что... понимает. Понимает и этого пони, и его мотивы, и его действия. Нет, разве это нормально?
— Долл, — сказал Шейм, улыбнувшись болезненно моргавшему визитеру, — я сделал все, как ты просил. И это оказалось настолько легко, что я обойдусь предоплатой. Она в любом случае вышла весьма значительной.
Вот примерно на этом все и должны были несколько... обалдеть. И даже обалдели бы. И Син, и даже этот новенький Коди, да кто угодно, услышав такое от Шейма, отвесил бы челюсть.
Так что то, что челюсть никто не отвесил, смотрелось совсем уж непривычно.
— К тому же после исчезновения Твиста ты наверняка станешь нашим лучшим клиентом, что я не мог не учесть! — добавил Шейм. Даже немного торопливо — как для него, конечно, не то чтобы торопливо на самом деле.
И пусть это звучало как дешевая отмазка, все равно оно сработало. Видимо, из-за того, что все присутствующие почувствовали примерно то же, что почувствовал, например, Син, увидев, как один из телохранителей Шейма из той же двери мягко подтолкнул молодую, лет около десяти, наверное, кобылку. Очень похожую на Долла.
Абсолютно ненормальных ощущений. Особенно для самого Сина, который свалил из родного дома примерно по той же причине, по которой малолетнюю Паппи забрали от отца. Он думал, что будет мечтать проломить этому подонку череп, едва узнал, что именно оный подонок делал со своей дочерью.
Но, увидев, как кобылка, рванувшись с места, влетела в объятия ошарашенного Долла, уже не мог вспомнить, почему. Как будто где-то внутри у него при виде этого потеплело. Так же, как потеплело во всем дизовом Нижнем городе в последние месяцы. Будто на самом деле их взаимоотношения перестанут быть... такими, и эти двое будут просто отцом и дочерью. Без всей уже общеизвестной грязи.
Син, если бы не стоял рядом с креслом Шейма, явно отвлекся бы. И не заметил, как к самому Шейму подбежал тот самый фестрал, что хвастался о визите Визл, один из тех, что привел Долла, и что-то прошептал шефу на ухо.
И лицо Шейма после этого стало еще благодушнее.
— Визл.
Син отвлекся. И увидел, что Визл таким же нездорово морозящим взглядом, как обычно, глядит на прижавшихся друг к другу Долла и Паппи. Будто желает взглядом превратить их в глыбу льда. Если бы это... если бы она вообще могло хоть чего-то желать.
— Визл, — повторил Шейм, — Долл говорил, у вас были разногласия. Вплоть до возможного рукоприкладства. Не хотел сюда идти. Это что, так?
Визл застыла на месте. Не так, как застывают пони, чем-то шокированные, или от боли, или от страха. Так, будто внезапно отключилась.
— Визл Шиверс, — мягко сказал Шейм. И — почти впервые, если учитывать такие нежелательные визиты, — встал с кресла. — Ховер не хотел с нами работать. Ты же пришла, чтоб исправить его ошибку, да? Да?
Несколько секунд все, даже те же телохранители, напряженно вслушивались в тишину.
— Да? — спросила Визл тем же тоном, что спросил Шейм. И сама согласилась: — Да.
Да, тем же тоном. Только голос ее был на самом деле неживым, и Сина фальшивыми скопированными интонациями было не обмануть. И взгляд был неживым.
И вся она...
— Что вы, — откликнулась Визл. И шагнула к Доллу, который, видимо, краем глаза заметив ее приближение, испуганно отшатнулся, все еще прижав к себе дочь. И за это его было трудно винить. Какие бы там у них раньше ни были разногласия, сейчас Шиверс выглядела явно много, много хуже, чем в то время.
Визл, однако, все же подошла. И с улыбкой обняла его Долла и Паппи, уставившуюся на нее настороженно, за плечи.
— Никаких разногласий, — протянула она монотонно. — Мы друзья.
— Флай, ты умерла, — заявила вдруг Паппи, вывернувшись из-под ее крыла. Которое, тем не менее, осталось в том же положении, будто застыло. — От тебя пахнет трупом.
— Да, — согласилась Шиверс. Разведя губы еще сильнее, обнажая десна. — Прости, Паппи. Это необходимая процедура. Ну, ты понимаешь.
И Син совершенно не удивился тому, что Паппи, сжав зубы, постаралась отодвинуться от Шиверс подальше и одновременно прижаться к отцу посильнее.
Он сам, будь ребенком, проделал бы то же самое. Каким бы мудаком и садистом ни был его отец, он все же был живым пони со своими собственными эмоциями и устремлениями.
А не тем, что сейчас представляла из себя Визл Шиверс.
Центральный район Альвенгарда. Минус семь. Проспект Роял.
— А после того, как мы с тобой проведем здесь эту чуде-е-есную ночь...
Лезвие аккуратно двинулось дальше по горлу, раздвигая шерсть, но не оставляя ни царапины. По шее скатилась лишь одна капля крови, совсем небольшая.
— ...я еще раз задам тебе тот же самый вопрос.
Кончик скальпеля скользнул вверх, вправо, вниз, чуть левее и снова вниз. На мгновение оторвался от кожи и поставил последний укол на несколько миллиметров ниже. Как вопросительный знак, выраженный в очень своеобразном письменном эквиваленте.
— У тебя была возможность ответить сразу, и твой отказ оказался столь... воодушевляющим...
Нежный шепот, каким бы тихим ни был, все же оставлял за собой облачка пара изо рта, несмотря на то, что здесь было намного теплее, чем снаружи. Да и во всем Альвенгарде было уже намного теплее, чем можно было ожидать от апреля.
— Лишь тебе я должен быть благодарен за то, что будет позже, — выдохнул Кемис Аффар прямо в стоявшее торчком ухо, заходящееся в нервной дрожи. И легко провел языком по кончику этого же уха. Совсем легко, лишь обозначая намерение.
После чего, картинно крутанув скальпелем в воздухе, вытер его о торчавший из нагрудного кармана платочек и под восхищенные аплодисменты поклонился. Ощущая на губах знакомую ему легкую полуулыбку, которую он всего лишь месяц назад перестал видеть в кошмарах, он обвел взглядом небольшую, но уже не крохотную, как раньше, комнатку, ловя почти что очарованные взгляды своих коллег по Департаменту. Тех коллег, которых около полугода назад он не счел бы даже приятелями — и которые теперь явились к нему на новоселье вовсе не потому, что здесь их ждала халявная выпивка. Нетрудно было заметить, что они и впрямь рады были его приглашению.
Пожалуй, как-то неровно, можно даже сказать — натянуто, звучал только стук копыт Станда, на котором Кемис и продемонстрировал свои выдающиеся навыки. Но он же сам вызвался, не так ли? Ничего страшного, скоро придет в себя.
А вот то, что Сторм все еще где-то задерживался, было досадно. Кемис отлично знал, что у его шефа полно работы, но ведь сегодня-то ее никак не предвиделось! Обидно, ах, как обидно...
— Ну и что потом-то было? — с жадным интересом спросил Стрикер, вытянувшись вперед в нетерпении. Именно его всегда больше других интересовала работа Кемиса. Настолько, что на эту тему можно было бы отпустить множество неприличных шуточек. Хотя причина на деле была далека от каких-либо нездоровых склонностей практика и лежала скорее в области карьерных устремлений.
— Не сказал бы, что это интересно, — Кемис пожал плечами и, не глядя, с привычной точностью всунул скальпель в один из чехлов в объемистом кармане с рабочими инструментами. — Парень оказался тем еще ссыклом. В прямом смысле, мне пришлось отмывать от него кресло. И, конечно, выложил все до того, как мы приступили к чему-то всерьез. Думаю, к этому моменту его приятелей уже упаковали, и ничего хорошего их не ждет- считайте, с этой ветвью мы расправились. Все мы работаем оперативно, и наши друзья, прямо сейчас подменяющие нас на работе, справятся с задержанием оставшихся не хуже.
"Друзья? — прошелестел за плечом чей-то насмешливый голос. — О, практик Аффар, с каких пор ты разбрасываешься столь высокими терминами в отношении наших коллег?"
Заткнись.
Станд, который до того, как оказалось, все еще боялся дышать, с шумом выдохнул. И немного нервно, но все же искренне засмеялся.
— Да, могешь ты, Аффар, — признал он, соскакивая со стула — видимо, лишь для того, чтоб дотянуться до бутылки. — С театро... тьфу, театральностью у тебя полный порядок. Ты точно в кружок "Юный актер" не ходил?
— Увы, — Кемис покаянно мотнул головой. — Это природный талант, друг мой Станд. Искра, данная свыше.
— И часто тебе Искра свыше дает? — плоско пошутил Стрикер. Вдохновленный примером Станда, он тоже цапнул со стола бутылку, отщелкнул крышку и подозрительно принюхался. — Фигасе оттуда яблоками дает... Оно точно не магическое? Или, как его там, ароматизированное?
— Могу гарантировать. Настоящий церковный сидр от подруги Саммер. У них сейчас проблемы, на одни пожертвования не проживешь, вот она и крутится как может. У нее, я бы сказал, талант. Тоже будто искра свыше.
Сам Кемис воздержался и просто с той же полуулыбкой наблюдал, как Стрикер и Станд одновременно делают по глотку и одновременно же уважительно кивают. Все-таки их синхронность всегда слегка забавляла.
Брокдон же, с разрешения Кемиса занявший его собственную кровать, покачал ногой и задумчиво выдал:
— Кто бы мог подумать... Еще недавно — практик Аффар. Позднее ни с того ни с сего — старший практик. Смешная должность, даже по названию, будто бы специально, чтоб позлить ее обладателя. И вот, всего ничего спустя — единственный экзекутор на весь отдел, да еще и допущенный к секретной информации. Интересно, что же так повлияло?
Ты же не хочешь стать копией меня?..
— Брокдон, друг мой, — Кемис со вздохом вспрыгнул на кровать, заставив дознавателя поджать конечности, и поудобнее откинулся на стену. — Тебя не смущает то, что Станд и Стрикер, все еще состоящие в должности практиков, допущены к информации о перевертышах, а мой допуск смущает? Интересно, как же так? Я тебе чем-то не нравлюсь?
Только завидев, как Брокдон резко отодвинулся в совсем другой угол кровати, Кемис додумался убрать наконец эту гнусную полуулыбку со своего лица. Вообще только тогда вспомнил, что она там есть.
Для того, чтоб стать высокопоставленным и уважаемым сотрудником Департаменту, нужно, помимо идеальной работоспособности, иметь со всеми наипрекраснейшие отношения. Ведь так?
И где, диз подери, все-таки Сторм?
— Брокдон, мы в курсе, кем ты работаешь, — Стрикер, подойдя с другой стороны кровати, отвесил дознавателю совершенно не соответствующий должностным взаимоотношениям, зато соответствующий разнице в их возрасте подзатыльник. — Отвали от Кемиса. Он не для того нас позвал. Мы, вроде как, должны за него порадоваться.
Брокдон, до того все еще слегка примороженный, резко расслабился. Кивнул и совершенно непринужденно, как видел Кемис, улыбнулся.
— Да-да, я в курсе, в курсе, — извиняющимся тоном сказал он, потирая затылок. — Привычки у меня так себе.
Ну и славно. Можно наконец перейти к нормальному...
— Кстати, Кемис, а Сторм-то придет? — обезоруживающе невинным тоном справился Брокдон. — Ты его вообще позвал?
...диалогу...
"Действительно, Кемис, — прошептал кто-то из-за плеча, — почему ты не позвал единственную пони, которую мог бы назвать другом? Если бы она тоже не вела себя так только потому, что ей удобен бегающий за ней хвостиком пес, конечно..."
— Заткнись.
Пожалуй, только то самое мифическое шестое чувство помогло ему осознать, что и Брокдон, и Стрикер, и Станд вдруг удивленно на него уставились. Услышать он не мог — в ушах опять звенела иллюзия тишины. И увидеть не мог — глаза застилало что-то темное... и очень холодное.
Все это от нервов. Только от них. В конце концов, он уже давно работает почти без перерыва.
— Брокдон, это не тебе, — Кемис не без труда изобразил что-то, отличающееся от уже привычной полуухмылки. Которую он вообще-то хотел бы забыть. — Так, собственным мыслям. Зарабатываюсь.
Напряжение после этого не сказать чтоб спало, но хотя бы уменьшилось.
— Но вообще на Сторма без маски хотелось бы посмотреть, — лениво протянул Стрикер, которому, судя по всему, в быстром темпе вылаканной полубутылки уже хватило. Когда он только успевает... — Да и на Аркана без балахона. Аркана-то ты хоть не позвал, а, Кемис?
Вот на это все уже от чистого сердца рассмеялись. Даже Станд, который, в отличие от напарника, явно был в курсе, что Аркан вряд ли благосклонно отнесся бы к такой идее — единственное знание, пожалуй, которым он от Стрикера отличался. Просто сама идея была настолько нелепой, что ничего, кроме недоумения или смеха, вызвать не могла. Представить себе Аркана вне кабинета любому из сотрудников ДКП уже было тяжело. Представить его вне здания Департамента вряд ли мог бы хоть кто-то из присутствующих, несмотря на то, что все они были подчинены теперь, за отсутствием одной малоприятной личности, непосредственно ему.
— Не, впрочем, я действительно хотел бы посмотреть на Аркана в нерабочем виде, — Стрикер, забыв о манерах, уселся прямо на пол. Ну, если он вообще когда-нибудь о манерах помнил. — Нет, вот где он живет? Как живет? Есть у него семья, жена, дети? Обычно я об этом не задумываюсь...
— Ты обычно вообще не задумываешься, — Станд беззлобно хлопнул его по спине. — И мозги включаешь раз в год. Продолжай в том же духе, продолжай!
Да, Стрикер и Станд в нерабочей обстановке остаются собой же. Не особенно умными, но зато преданными и верными, вполне дружелюбными и искренними парнями. Даже не думающими о том, что им нужно что-то скрывать или что-то исподтишка выспрашивать. Но это они.
А вот Брокдон, как ни печально, всегда считал, будто он на работе.
— А серьезно, Кемис, — медленно, раздумчиво проговорил Брокдон, не глядя в его сторону, — хотя бы ты видел Аркана не на работе?
Кемис открыл рот. Желая начать рассказ о причинах, по которым он ни разу не мог видеть Аркана в нерабочей обстановке.
— Я обещал тебе тело. Я дал тебе тело. Мы продолжим сотрудничество.
— И как же... Диз, как вообще двигается это тело? Я с полсотни лет не управлял живыми мышцами и связками. Дай мне время, Абисс.
— У нас нет времени. Отправляйся в Отдел. Ты быстро освоишься.
— Кемис?
Кемис моргнул, увидев Станда, озабоченно помахивающего передней ногой прямо у него перед носом. И осознал, что ни безэмоционального голоса неизвестного Абисса, ни переполненного чувствами голоса Аркана, теперь неуловимо похожего на голос Шиверс-младшей, никто, кроме него, не слышал.
— Да хватит уже, — с немного принужденным смешком он отодвинул ногу Станда. — Я опять ушел в себя. Может, мне и вправду взять отпуск?
— Идея хорошая, — согласился Станд, все еще подозрительно вглядывающийся в Кемиса — будто опасаясь, что он снова вот-вот замрет. — Только вот отпуск лучше проводить не здесь. Вроде дом хороший, отопление должно быть в порядке, а все равно холодно. Может, подашь жалобу домовладельцу, а пока поживешь в своей комнате в общаге? Туда еще никто не въехал!
— Холодно? — недоуменно переспросил Кемис. Прислушался к ощущениям.
Нет, ему не было холодно. Пожалуй, ему даже было жарко. Наверное, он действительно перенервничал.
— Ну, я подумаю, — все же сказал он. И постарался в этот раз показать всю возможную искренность. — А теперь давайте просто сделаем вид, что у нас нет никакой работы, и поговорим о чем-то другом. Не дожидаясь Сторма. Может, он решил вовсе не приходить. Мы же здесь для этого? Зачем еще я вас звал?
И теперь все наконец расслабились по-настоящему. Даже Брокдон, кажется, решил, что сейчас будет лучше забыть о его работе. И это было отлично, ведь он действительно позвал их для того, чтоб почувствовать себя в относительно приятной компании.
И лучше не думать о том, с чего вдруг Станд мог упомянуть о холоде.
Анмар. Минус три. Территория дворца Наместника.
— Анмарская наука — лучшая в мире!
О Богини, как же бесит спор этих двух уродов.
— Ябысказалчто, простите, хочу сказать, что ваши магические изыскания не имеют ничего общего с наукой. Даже грифоньи техноманты хотя бы признают методы теоретический и экспериментальный как крайне важные, в отличие от ваших псевдоученых.
Нет, не просто бесят. Выводят из себя. Хочется убить обоих.
— И то, что даже при таком раскладе анмарская наука остается лучшей в мире, должно тебе о чем-то да говорить!
Рант тихо зарычал, заткнул уши и уставился в бумаги.
Не так давно Брайта Винга, этого недопегаса и недомага, здесь вообще не было и явно не могло быть. А Сайнт сидел у себя в лаборатории и руководил тем, что называл "исследованиями" — хотя, нетрудно было согласиться с Брайтом, с наукой эти исследования не имели ничего общего. И вот теперь они на кой-то диз находятся здесь, вместе с парой-тройкой молчаливых ассистентов, снующих туда-сюда, и занимаются мало того что непонятной, так еще и совершенно ненужно херней!
И, что хуже всего, все это по приказу Наместника Тривилла.
За последние полгода Рант кое-как попривык к тому, что Тривилл постоянно ведет себя так, словно ему залили скипидара под хвост, вне зависимости от времени суток и количества дел. А вот привыкнуть к тому, что сам Рант так ни хрена не может, как-то все не получалось. Хорошо, если перед последним вызовом ему удалось поспать хотя бы полчаса.
Наверное, проще даже попробовать найти и вернуть обратно Талли. Если удастся выяснить, куда этот придурок перемагиченный делся, и если он все еще жив. А дальше пусть сам разгребает все это дерьмо с Рассветом, Библиотекой и прочим. Он к этому привычный. Может, и свихнутый, но привычный, если при нем Внутренняя стража кое-как функционировала...
— А сейчас не функционирует? — с огромным интересом спросил Тривилл, внезапно высунув голову из-за правого плеча Ранта. В разложенные перед капитаном бумаги он вгляделся так радостно, будто сам был вполне выспавшимся, хотя сам теперь явно спал еще меньше.
— Милорд, — буркнул Рант, — вы не могли бы появляться не столь внезапно? Я и без того почти отключаюсь. Может, вы повысите еще кому-нибудь допуск, потому что я один...
Слева что-то негромко хлопнуло, и уже слева от Ранта раздался счастливый девичий голос:
— О, я буду идеальным помощником! Просто восхитительным! И, главное, мой допуск подразумевает все пять уровней секретности и еще шестой сверху! Рант, хочешь, я тебе помогу? Хочешь, хочешь, хочешь? Хочешь же!
Не дожидаясь, пока из-за левого плеча появится вторая улыбчивая морда, клыкастая и наполовину закрытая растрепанной черной гривой, Рант уткнулся обратно в бумаги. Умудрившись даже кое-как проглотить долгую матерную тираду, пусть и с усилием и едва не поперхнувшись. Почти что подвиг. Может, медаль попросить?
— Итак, — произнес он сквозь зубы, — мы зафиксировали восемнадцатое появление Карнейджа. В окрестностях города...
— О, я вижу! — встряла Дейзи. — То есть там же, где поднялся фон!
Какого диза Наместник позволяет... ЭТОМУ появляться здесь? Его помощь состоит в туманных намеках и неостроумных шутках. Зачем он им здесь?
— Как всегда, без жертв, — зарычал Рант и, не глядя, швырнул в сторону Дейзи чернильницей. Судя по довольному хихиканью, не попал. Может, и попал, конечно, но даже тогда никто бы этого не заметил. А он бы забыл, что кидал.
Это бесит. Жутко бесит. Причинно-следственные связи должны быть в порядке. Тот, кто смеет их нарушать, не должен быть в порядке.
— Значит, без жертв? — уточнил Тривилл, будто не слышал то же самое в предыдущие семнадцать раз.
— Именно, — выдавил Рант, в очередной раз удержавшись от того, чтобы обложить матом и непосредственного повелителя, и его... помощников. Очень своеобразных. — Я направил туда пятерых бойцов под командованием наиболее разумного унтер-офицера. На остальное у нас не хватает ресурсов. Диз подери, я давно говорю вам...
— Вот именно, — встрял Сайнт, отвлекшись от спора о величайшей анмарской науке с Брайтом. — Я давно говорил вам, что мог бы, препарировав и изучив доставшийся нам ценный экземпляр, мог бы не только повышать магическую силу единорогов, но и создавать искусственных магов! Поверьте, во Внешней Эквестрии многие отдали бы глаз, ногу или крылья за возможность колдовать, так что...
— Можетвынебудете говорить обо мне как о ценном экземпляре? — осведомился Брайт. Не отрываясь, тем не менее, от исследуемого образца — благо микроскоп ему не требовался. — Мне и самому отлично известно собственное внутреннее устройство.
Тривилл, видимо, заметил, что Рант готов взорваться. И быстро сказал:
— Сайнт, мы не будем вскрывать Брайта. Он дал нам ценнейшие сведения, и вы, верно, скоро сможете без всякого препарирования освоить технологию создания магов. Так что...
— ...так что скоро нас ждет восхитительный перекос силы в сторону Анмара, а также отсутствие жизненного пространства для единорогов, зависимых от магического фона! — радостно воскликнула Дейзи. — Что может быть лучше, чем старое доброе освоение новых территорий, тем более что фон на них теперь ни с того ни с сего почти сравнялся с Альвенским?
Рант молча взвесил в копыте прижимавшее до того бумаги пресс-папье и так же, не говоря дурного слова, швырнул его в сторону Дейзи.
— Мяв! — взвизгнула она, едва увернувшись. — Ты мог бы предупредить, что мы играем! Может, лучше в снежки? Или в мяч?
— Таким темпом — в ящик! — взвыл Рант. — Дискорд, заткнись!
— Ох! — Дейзи, картинно приложив лапу ко лбу, вдруг повалилась на пол. И застонала еле слышно: — Мое истинное имя заставляет меня подчиниться тебе... Я не могу противиться такому приказу... Если бы ты...
Уже с трудом отдавая себе отчет в происходящем, он зашагал от стола к стене и обратно под напряженным взглядом Тривилла и благостным — Дейзи, все так же театрально валяющейся на полу. Брайт и Сайнт же, не обращая внимания, все еще переругивались, но уже хотя бы вполголоса.
— Вы удивляетесь тому, что я сплю по два-три часа в сутки, — хрипел Рант, — а ведь у меня есть причины! Двое Библиотекарей — первое, и далеко не худшее, если б они не творили с магическим фоном невесть что. Все еще живой Рассвет во главе с Флеймом Шраем — второе. Их опасность снизилась, и они скрываются, но все еще могут быть опасны! Третье — блядский белоперый грифон! Керн или как его там! Вы в курсе, что Гриффин в шаге от того, чтоб объявить нам войну?! В курсе?!
Теперь притихли даже Брайт и Сайнт. Нет, даже Дейзи, взлетевшая над полом и внимательно вслушивающаяся то ли в монолог Ранта, то ли во что-то, ведомое лишь ей.
— Четвертое! — взревел Рант. — Перевертыши и, видимо, их Королева, о которых мы не можем объявить, чтоб не вызвать панику! Аркан справляется с ними, но...
— Кстати о перевертышах, — вдруг посерьезневшая Дейзи перевернулась и уставилась Ранту прямо в глаза. — Кто их сдерживает? Ему можно верить?
Можно ли ему верить?
— Я поражен склонностью сотрудников Внутренней Стражи к разжиганию конфликтов...
Эта мерзкая ухмылка из-под капюшона. Этот вроде бы покорный, но такой донельзя удовлетворенный тон. Этот взгляд, которого на самом деле не должно быть видно из-под того же капюшона, но который, тем не менее, сверкает красными вспышками, вызывая странное неуютное чувство озноба. Этот... этот... он...
— Это фактический глава Альвенского отдела, — Рант все же подуспокоился, но дышал все еще тяжело. Буквально. Каждый вдох отдавался болью в грудной клетке. — Стардаст Аркейн. Он же Аркан. Формально находится на должности следователя, но имеет право... нет, не приказывать, всего лишь предлагать директору Прикклу идеи, однако директор, конечно, прислушивается. Возраст — неизвестен, приблизительно около ста десяти лет...
Он и сам не заметил, как перешел на официальный, "казенный" тон.
— ...изначальная раса — пегас. Владеет магией на уровне Дэ-один, то есть не выше обычного десятилетнего единорога, это мы установили. Но вот насчет веры ему...
Богини, да это же даже смешно. Ответ очевиден. Если бы он не был очевиден, то в тот раз Рант не приказывал бы так тщательно проверять полученные от Аркана доказательства. И не начал бы нервничать пуще прежнего, узнав, что голова действительно принадлежала Мальстрому Абиссу, а рог — какому-то из Мордрейнов.
— Ладно, — Рант почувствовал, что голос слегка надорвался. Наверное, не стоило орать так громко. — Это моя работа. Я был...
— Нет-нет, капитан Рант, — неожиданно живо перебил Тривилл. — Продолжайте. Я осведомлен о проблемах, но было бы неплохо выслушать об их сложности из ваших уст.
Рант глотнул. Осознав, что только что наорал на самого Наместника Анмара. На пони, способного приказать на всю жизнь запереть его в одиночную камеру, а потом — если все удастся — сделать эту жизнь бесконечной.
И, наконец, лучшего пони во всем Анмаре. Перечить которому было просто неправильно.
— Пятое, — хрипло продолжил он, потупившись. — Карнейдж. Он жив. Пока что он никого не убивал... почти никого, только в порядке самообороны. Теперь его, конечно, прикончат, но пока это еще актуально. И... и на этом пока все.
Еще несколько секунд Ранту было стыдно поднять взгляд. А подняв его, Рант обнаружил, что Тривилл уже оживленно переговаривается с Брайтом и Сайнтом.
— Да чтоб... — вскрикнул он, сделав шаг вперед.
И на плечо ему легла когтистая лапа.
— Друг мой, — нежно прошептал ему на ухо тот же девичий голос. — Ты хочешь указать Тривиллу на его нездоровое оживление? А хочешь ли ты, чтоб тебе, как раньше Талли, снова приходилось отправлять немалое число сотрудников ВС на охрану и спасение Тривилла от очередного суицида, а? Хочешь, чтоб я отобрала у него то, что дал не так давно?
За этим невинным девичьим голосом звучало странное эхо. А лапа сжималась все сильнее, вгоняя когти в шкуру Ранта.
Хочет ли он этого?
— Умничка, — прошелестел тот же голос.
И после этого Рант недоуменно потер плечо, непонятно с чего ноющее так, будто только что его зажали в клещи. Хотя удивляться этому тоже не было времени. Ни на что не было времени. Надо было срочно сообщить об оставшихся проблемах.
— И, чтоб его, — еще громче выдал капитан, чтоб Тривилл точно его услышал, — один из моих сотрудников недавно взял и отказался выходить на службу!
Тривилл повернулся так резко, что Рант на мгновение даже умилился. Все-таки для Наместника имела значение жизнь каждого из его подданных, какое бы место тот ни занимал. Это ли не показатель отличного правителя? Если не учитывать, что правитель должен тратить собственные нервы на государство как таковое, а не на его жителей.
Но если популистские мотивы вполне работоспособны, то почему они не могут работать, будучи абсолютно искренними?
— И что ты с ним сделал? — уточнил Тривилл. С нескрываемой тревогой.
— А что я мог с ним сделать, — махнул ногой Рант. Уже куда более спокойный, чем минуту назад. — Под трибунал, что ли, отправлять? Бред. Сейчас он в дурке. Там его признают негодным к службе и спишут. Брат у него, видите ли, повесился. Из-за меня, по его мнению... На самом деле нет, но...
— Бра-а-ат, говоришь? — заинтересованно протянула Дейзи. Опять из-за его плеча, будто только что ее тут не было. — А как звали этого сотрудника?
Почему-то Рант почувствовал тревогу. Слабую, но тревогу. И лишь оттого не стал возмущаться очередному вмешательству того, кого здесь вовсе быть не должно.
— Даст Ремейн, — сказал он. — Братом его был Эш Ремейн. И я не...
— Хм-м-м, — Дейзи взвилась в воздух и завернулась всем телом в странной формы фигуру. Это что, вопросительный знак? — Кажется, у вас стало одной проблемой больше. Не скажете, где эта ваша дурка?
— Что...
Рант моргнул. Попытался вспомнить последние секунды две. Осознал, на кого только что смотрел. Вспомнил, о чем с ним говорил.
И понял, что они, кажется, в дерьме.
— Рант? — обеспокоенно спросил Тривилл.
— Бим! — во весь голос заорал Рант, не заботясь о том, что от громкости голоса реального не зависит качество сигнала магического. Он мог бы то же самое произнести исключительно мысленно. Но так хотелось выпустить пар. — Арк! Быстро, в дурку!
Может, намеки Дейзи и были по большей части туманными.
Но верить им точно стоило.
— А вы двое что встали? — зарычал Рант на Брайта и Сайнта — и вместе с тем на не считавшихся за отдельных пони ассистентов. — Давайте, быстрее!
Наверное, при таких раскладах идеи по превращению обычных пони в магов были вполне здравыми. Тем более что фальшивых единорогов впоследствии можно будет устранить.
А вот решить все проблемы имеющиеся несколько тысяч анмарских не смогли бы никак, даже если бы большая часть из них были хотя бы сносными магами, а не полными бездарностями.