Закат и Рассвет

Сделаем небольшое допущение: шесть пони преодолели все испытания и... не получили свои Элементы. Что сделает Селестия? А Н-И-Ч-Е-Г-О. Она предпочитает изгнание, лишь бы не поднять копыто на своего врага. "Убить милосердием" это, пожалуй, именно про это. Селестия остается чистенькой жертвой тирана, зато всем остальным приходится погрузиться в кровь и грязь по самую холку, а некоторым и гораздо глубже. И кто в этой ситуации больший злодей?

Твайлайт Спаркл Эплджек Спайк Найтмэр Мун

Добавить по вкусу

Строго следовать рецепту или импровизировать? Бесспорно, у каждого повара свой подход. А существует ли рецепт дружбы, от которого можно было бы отступать?

Пинки Пай Лира Бон-Бон

То, что просто сон

Найтмэр Мун проникает в сны Твайлайт и подменивает юного аликорна, оборачивая против друг-друга пятерых друзей... Чем это обернется для Понивилля, а может и всей Эквестрии? (Рассказ закончен!)

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Принцесса Луна Найтмэр Мун

Полет Аликорна

События в эпизоде «Sweet and Elite» приводят в действие цепь событий, в результате которых единорожка-модельер принимает участие в величайшей регате воздушных яхт в мире — Кубке Аликорна. И оказавшись вдали от дома, встревает в заговор против Эквестрии в компании самого невыносимого жеребца, которого она встречала.

Рэрити Принц Блюблад Другие пони Фэнси Пэнтс

Камень

Рассказ о том, как Мод Пай встретила своего питомца.

Мод Пай

Провалившаяся месть Трикси или Что скрывает под хвостом Твайлайт

После того как Твайлайт победила Урсу, Трикси была вынуждена с позором покинуть Понивилль и спрятаться на окраине Вечнодикого леса, где она скрывалась от других пони вместе со своим ручным кокатрисом, ведя незаметный образ жизни и мечтая отомстить Твайлайт за нанесенное ею оскорбление. И такая возможность вскоре появилась, когда Твайлайт решила сходить в гости к Зекоре за своим любимым чаем.

Твайлайт Спаркл Спайк Трикси, Великая и Могучая Другие пони

Дальний путь

Проснуться в лесу - удовольствие ниже среднего. А проснуться в Вечнодиком лесу без памяти - это уже отрицательные величина приятности. Герою придется пройти долгий путь прежде чем он узнает кто он - и почему он оказался в столь неприятном месте.

Инсомния

Эквестрия существует уже очень много лет. Не раз многие пытались прервать замечательную идиллию, царившую в этом чудном мире, но все они были побеждены. Но зло никогда не дремлет... Новой угрозе было суждено покончить с известным нам миром окончательно.

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек

Черный дым

Что-то странное происходит в этом мире. Повсюду стали появляться жуткие существа, состоящие из черного дыма, нагоняя страх на все живое. Ставшая аликорном Твайлайт Спаркл, пытается изучить этот феномен, не подозревая о том, что одно из этих существ является человеком и находится совсем рядом. Скоро, этот человек, без имени и воспоминаний, найдет путь в Эквестрию, и никто даже представить не может, какое зло придет вслед за ним…

Твайлайт Спаркл Принцесса Селестия Принцесса Луна Человеки

Век вампиров

Назревает век вампиров и пони вновь вынуждены возрадить святую инквизицию именующую себя ''Последний закат''. Пони начали активно вступать в отряды Последнего заката. Шла холодная зима, отряд инквизиторов шёл на штурм очередного форта вампиров. Алистер, недавно прошедший боевую подготовку, шёл на своё боевое крещение.

Другие пони ОС - пони Стража Дворца

Автор рисунка: BonesWolbach

Осколки Эквестрии

04. Флай Шиверс (Диалог)

И, как всегда, ее разбудил резкий звон будильника.

Сквозь веки пробивался слабый свет. Осторожно приоткрыв один глаз, Флай обнаружила, что свет этот исходит из-за штор, и тут же зажмурилась обратно. Застонав, она потянулась к громыхающей железке крылом, и та тут же, стоило Флай ее задеть, грохнулась на пол, продолжая дребезжать.

— Доброго утра, Флай, — донесся из-за стены мамин голос. Она что, вообще никогда не ложится? — Не опаздываешь?

— Мам, мне семнадцать лет, — простонала Флай. Скатившись с кровати, она разлепила наконец глаза, и, едва в поле ее зрения попал чертов будильник, с наслаждением шарахнула по нему копытом. Механизм икнул и отключился. — Я вполне могу проснуться самостоятельно и не опоздать...

— ...разбить очередной будильник, уснуть на полу, дождаться, пока через полчаса я осознаю, что происходит, и разбужу тебя наконец, — мама приоткрыла дверь в комнату Флай и с укоризной оглядела царящий в ней бардак, — в спешке собираться, проклиная все и вся, ежеминутно поминая дискорда, а потом получить очередной выговор. Можешь, не спорю. Ты вообще крайне талантлива.

Всю речь она произнесла с убийственной серьезностью. Только в глазах плескались искорки веселья, да движения были какими-то неровными...

— Мам! — Флай вскочила уже не в праведном гневе, а в шоке, проглотив заранее заготовленную отповедь, — ты что, пила?

— Самую малость, — мама сложила крылья, продемонстрировав "малость" размером с пару хороших бутылок. — Можешь считать, что у меня праздник. Или наоборот, я еще толком не решила...

— Это какой, извини, "праздник или наоборот" мог заставить тебя напиться ночью?!

На памяти Флай мама употребляла алкоголь три раза в жизни. Два раза — когда прилетал... кхм, когда мимо пролетал папа. И еще раз — когда их пытались выселить из квартиры за долги. В тот раз Флай с улыбкой заверила ее, что все будет нормально, а ночью Визл с Керном, ради такого ненадолго покинувшим Нору, убедительно объяснили кредиторам, что долги — дело преходящее, и они вполне могут потерпеть еще лет эдак десять. Объяснял в основном Керн, нежно придерживая визжащего земного из долговой конторы за ногу, свесив через парапет одного из самых высоких оставшихся зданий в Нижнем Городе, а Визл, свесившись с того же парапета рядом с земным, вежливо скалилась каждый раз, когда он оборачивал в ее сторону безумный взгляд.

Та контора их, во всяком случае, больше не беспокоила. И, судя по формулировке, вряд ли объявилась новая. Так что...

— А вот тебе этого знать не следует, — мама сложила из перьев аккуратный кукиш, для чего ей пришлось сосредоточить все внимание, и продемонстрировала его Флай. — Считай, что мне рассказали приятную новость. Могут у твоей престарелой мамаши быть свои секреты?

— Искра, да какая ты престарелая, мам, — буркнула Флай. И все-таки, что... Бросив взгляд на еще живые, в отличие от будильника, настенные часы, она ужаснулась, тут же забыв о попытке диалога, бросилась к шкафу и принялась под ехидным маминым взглядом рыться на каждой из полок со все нарастающей паникой Через минуту, показавшуюся, впрочем, часом, Флай с облегчением выдохнула и извлекла наконец чисто-белый комбинезон. Менее удобный, чем комбинезон Визл, но для Флай главным было не удобство, а психологический комфорт пациентов. Пациентов Шарпа, конечно, но она уже почти официальная медсестра и имеет право считать себя...

— Вот ты и в очередной раз не опоздала, — ехидно прокомментировала мама. — Завтрак с собой сложить?

Визл, уставившись во все еще открытый шкаф, что-то матерно прошипела.

Флай, глубоко вздохнув, обернулась и мотнула головой:

— Мам, мне нельзя есть на рабочем месте. Там же стерильность. Мне кое-как прощают то, что я прилетаю уже в рабочей форме, и только за то, что я именно что лечу, а не хожу по земле. Какое-никакое соблюдение чистоты...

Не прекращая объяснений, почему именно она не съест, несомненно, замечательный завтрак, она в спешке натянула сестринскую форму, аккуратно огладила ее, мельком бросила взгляд в зеркало, схватила с пола сумку, с недовольным шипением отбросила ее, тут же подняла другую и, повозившись со старыми и заедающими защелками на окне, вспрыгнула на подоконник.

— ...но я съем все, когда вернусь, не волнуйся, — закончила Флай наконец. — Все, мам, до вечера.

— Ну, до вечера, — ответила мама все еще с некоторым ехидством. И вдруг с совершенно неожиданной грустью прибавила: — Флай... Шиверс.

Остолбеневшая Визл замерла в окне, не зная, что ответить.

Через пару секунд Флай опомнилась и, махнув крыльями, упала в морозный утренний воздух.


— М-м-м... Шиверс, не могли бы вы подойти на минутку? — донесся из-за двери процедурного кабинета голос доктора Шарпа. Совсем не тот голос, каким он отчитывал ее за очередное опоздание и обещал вычесть из зарплаты. Нет, теперь голос был скорее... напуганным?

Флай вздохнула, отбросила недомытые инструменты в стерилизатор и скользнула за дверь.

Доктор Шарп, пожилой, солидного вида пегас с небольшим брюшком, в белоснежном халате и с белоснежной же от возраста гривой — типичный доктор, каким его рисуют в детских книжках, — сейчас не выглядел особенно солидно. Скорее он выглядел нервничающим.

За его спиной в кресле для ожидающих, свернувшись едва ли не в клубок, полулежала маленькая пегасочка. Случайный пони и не заметил бы, но челюсти пациентки — это же пациентка, верно? — были крепко сжаты, а глаза, хоть и были совершенно сухими, выглядели так, будто она вот-вот зальет слезами оба кабинета и приемную.

— Шиверс, пройдемте в кабинет, — полушепотом предложил Шарп. Флай с недоумением мотнула головой в сторону пегаски. Шарп помотал головой и совсем уж тихо пояснил: — Она не сдвинулась с места с того момента, как ее привела Стража. Она не убежит, поверьте мне. А наш разговор должен быть... конфиденциальным.

Все так же недоуменно хмыкнув, Флай направилась за Шарпом в сторону его кабинета. И почему они в процедурной не могли поговорить?

У себя в кабинете Шарп устроился за своим любимым столом в своем любимом кресле и сложил копыто на копыто. И тогда Флай поняла наконец, почему они не могли поговорить в процедурной или в приемной: Шарп нервничал. Жутко нервничал. И только родной кабинет позволял ему держать себя в руках.

— Видите ли, Флай, — наедине он позволял себе называть ее по имени, — дело тут достаточно... м-м-м... деликатное. Откровенно говоря, эту пациентку привели к вам.

— Ко мне? — глаза Флай распахнулись шире некуда.

— По крайней мере, именно так проинструктировал Стражу ее отец...

— Долл, чудо ты наше, — тихо и как-то мирно начал тогда Твист, — почему же ты, за одиннадцать лет, ни разу не сказал, что у тебя есть дочь?
— Д... дочь? — очень нетрезвым голосом удивился Долл. Почти натурально удивился. Визл, во всяком случае, ему поверила. — К-кая еще...
— Пегасочка, — промурлыкал Твист нежно, придвинувшись к Доллу ближе. — С гривой ярче, чем янтарь. И с такими доверчивыми глазами. Прелестная девчушка, правда?
— Ш-што ты с ней... — Долл быстро трезвеющим взглядом ставился на Твиста. В глазах его мелькнула злоба.
— Нет, не я, — продолжал Твист, интимно приблизившись к Доллу, будто шептал ему на ухо непристойности. Только слышали их все, кто должен был слышать. — Ты, Долл, ты. Что ты с ней... впрочем, я знаю. И ты отлично знаешь.
И тогда-то злоба в глазах Долла сменилась страхом.

— ...когда пришел сдаваться, — Шарп развел крыльями. — Он просто ни с того ни с сего пришел и рассказал им...

 — Она никогда не... не была против, — запинаясь, сказал Долл. Он уже явно протрезвел.
— Тш-ш-ш, — шикнул Твист с обаятельной улыбкой, будто они все еще обсуждали нечто крайне забавное. — Ты же не хочешь, чтобы кто-то, кроме меня, Керна и Визл тебя услышал? Как ты думаешь, что сделают эти ребята, если узнают?
— Нет, — сказал Долл. Из голоса его исчез даже страх. Вообще любые эмоции. На них не хватило ресурса. — Не говори им. Нет. У меня есть деньги, у меня есть лазурь, у меня...
— У тебя уже ничего нет, Долл, — перебил его Твист. Керн, все еще делавший вид, будто уткнулся в книжку, отложил ее и аккуратно хрустнул пальцами. — У тебя была только твоя дочь, и что ты с ней сделал?

... — то, что я не стал бы повторять, — все еще продолжал Шарп. Он уперся лицом в крылья и уставился в стол. — Ко мне, знаете ли, Флай, чаще приходят с простудой или желудочными коликами. Я, конечно, практикующий хирург, но мне редко доводится оперировать. А тут... Извините, я не могу это осматривать. Хотя бы потому, что девочке будет... неудобно. Тем более что ее привели к вам, как утверждает Стража...

Теперь Флай поняла, что Твист сказал тогда. Сказал так, что не услышала даже она. Вот так устроил сюрприз...

— Я отдам все, что угодно, — продолжал Долл тем же мертвым голосом. — Твист, ты же меня знаешь, я всегда отдаю долги, я...
— Нет, Долл, нет, — с нежностью в голосе прошептал Твист. — Я думал, что я тебя знаю, да. Оказалось, что никто из нас совсем тебя не знает. И сейчас у тебя есть два выхода. Только два. Хочешь послушать?
Долл, глаза которого стали такими же пустыми и мертвыми, как голос, кивнул.
— Итак, — голос Твиста понизился до совсем уж интимного шепота, — вариант первый. Он понравится тебе больше второго, гарантирую. Ты идешь в Верхний Город, приходишь в ближайшее отделение Стражи и обстоятельно рассказываешь им все о себе, своей дочери и ваших дивных взаимоотношениях. Естественно, указав, где ее искать.
— А второй? — надтреснуто спросил Долл.
— О, второй много проще и быстрее, — Твист улыбнулся. — Я попрошу Керна удалить тебе некоторые лишние детали, и ты пойдешь отсюда с кровоточащей дырой в самом неприятном месте. Что ты выбираешь?
На этой реплике Долл окончательно сдался. Плечи его опустились, и голос прозвучал совсем глухо:
— Я пойду в Стражу.
— Верный выбор, — Твист ласково потрепал пегаса по щеке. Будто они вели простоя приятельский разговор, как бывало раньше. — И вот еще что...

Тогда Твист сказал это так тихо, что она не услышала. Теперь же она могла припомнить.

— Твоя дочь отправится не к случайному доктору. Твоя дочь отправится к Флай Шиверс. И неважно, сколько это будет стоить, у тебя есть накопления. Уяснил, дружок?

Ох, как же он правильно поступил. Скажи он так при Визл, не избежал бы скандала. А теперь ей просто некуда деваться.

Впрочем, она и не собиралась куда-либо от этого деваться.

— Естественно, я все сделаю, доктор Шарп, — заверила она его. — Позволите вы нам ненадолго занять процедурную?

— Сколько угодно, — Шарп с облегчением выдохнул и встал. — Сомневаюсь, что меня ожидает наплыв пациентов. Эпидемий гриппа нынче не обещали, а остальное...

Под его самоуспокаивающую болтовню Флай выскользнула в коридор и направилась к креслу, где свернулась пегаска.

Дочь Долла.

— Привет, — "Говори с ней, как с равной, и она ответит", подсказало что-то внутри. — Не пройдешь со мной в кабинет? Так, провести осмотр. Сущая мелочь, но ведь такие формальности необходимы, да?

Пегасочка подняла глаза. Грива у нее и впрямь была ярче, чем янтарь, и глаза под стать — словно два маленьких солнца.

— Что насчет Долла? — голос у нее был хриплым, будто она заговорила впервые за много дней. Или словно она недавно плакала, несмотря на исходящее от нее ощущение спокойствия.

— Долл... — Флай на мгновение задумалась, — пока не может прийти.

— Как мой законный представитель и опекун, он обязан присутствовать при осмотре, — монотонно протянула девочка. Как будто повторяла чужие взрослые слова.

— В некоторых случаях это не обязательно, — наигранно уверенным тоном ответила Флай. — Не волнуйся, все будет в порядке.

Не спрашивая, что Флай подразумевает под "порядком", девочка все же выкарабкалась из кресла и встала. Флай заметила, что ноги у пегаски подрагивают.

Не говоря ни слова, девочка направилась ровно в сторону процедурного кабинета. Флай последовала за ней.

— Кстати, меня зовут Флай Шиверс, — сообщила она. — Немного смешное имя, правда?

Пегасочка обернулась и смерила ее взглядом.

— Особенно для фестрала, — безучастно ответила она, отвернулась и покорно вошла в процедурную.

Визл очень захотела крепко по чему-нибудь врезать. Разбить копыто в кровь. Сломать, например, стол в приемной.

Флай тяжело вздохнула и последовала за девочкой.

В процедурной та стояла, растерянно крутя головой. Да, в Нижнем Городе она таких кабинетов точно не видела... Чистый, вылизанный, с автоклавом для стерилизации инструментов — гордость доктора Шарпа и, в некотором роде, Флай. Ведь работала-то здесь по большей части она, верно?

— Кстати, я — Паппи Софт, — буркнула девочка. — Извини за шутку. Мое имя всяко смешнее. Долл над ним постоянно хихикал.

Что ж, контакт достигнут... Осталось не потерять его во время того, что сейчас придется сделать Флай. А ей придется. Осмотр не менее важен, чем доверительные отношения с этой бедной девочкой...

— Слушай, — Флай осознала, что-то изнутри подсказало ей, что говорить надо деловито и отстраненно, — видишь кресло в углу? Можешь сесть на него на пару минут? Ну... Ты понимаешь, как. Необходимость, видишь ли. Дурацкая.

Не сказав ни слова, Паппи залезла на кресло и устроилась в нем ровно так, как надо.

Словно бы не в первый раз.

— И, конечно, может быть слегка неприятно, — это Флай говорила уже почти на автомате, вытаскивая инструменты из автоклава, — Но такая уж у меня работа. Делать неприятно, чтоб потом было легче жить. Как у всех докторов, в общем-то... Ты же наверняка не в первый раз у врача, да? В курсе, что иногда их манипуляции кажутся жутко тупыми. Поверь, им тоже кажутся, но они все-таки нужны....

Не прекращая забалтывать пегаску, она начала осмотр. Ну да, ожидаемо. Все уже поджившее, но разрывы есть... Так, погодите, а это что за... И там разрывы. Ну конечно, чего еще Флай ожидала.

Разве что не того, что прямо во время осмотра Паппи вдруг зашмыгает носом.

— Так, ты чего? — "Нет, теперь немного смягчить", прошептал внутренний голос. Флай немедленно вскочила, отложила инструменты, стянула перчатки и ласково, как умела, погладила девочку по голове. — Что ты? Все прошло, не переживай... Все будет хорошо, это уже...

— Я хочу к Доллу, — продолжая всхлипывать, ответила Паппи. — Вы все думаете, будто то, что он делал мне больно — это типа худшее, что мозжно сделать? Нет! Вот когда он слинял на целый месяц и не появлялся — вот тогда было по-правде больно! Я... хочу... к па-а-а-а...

И тогда девочка наконец разрыдалась. Истерично, взахлеб. Будто из нее вытащили стержень. Будто она поняла, что папу, которого она почти никогда не звала папой, она больше не увидит.

"А теперь, — сказал тихий голос на грани сознания Флай, тот, что всегда давал ей совет в таких случаях, — максимальная искренность. Искренность и только искренность. Иначе она больше никогда никому не поверит".

Флай никогда не задумывалась о том, что это за голос, но всегда следовала его советам. Потому она подхватила пегаску с кресла, обняла и прошептала:

— Прости, но тебе нельзя его видеть.Еще долго нельзя. Мне жаль, очень жаль. Я понимаю тебя как никто.

И, когда девочка совсем безутешно плакала у нее на плече, она тихо прибавила:

— Я тоже не знаю, когда увижу своего отца.