Осколки Эквестрии

55. Here to Stay

Поплавок в очередной раз дёрнулся. Слегка, едва заметно, но дёрнулся. Но подсекать было ещё рано, стоило дождаться, пока кто-нибудь вцепится в наживку покрепче, так что она, отведя взгляд от удочки, снова погрузилась в свои мысли. Благо берег реки и местный пейзаж с едва-едва оживающими, пестрящими первыми мелкими листочками деревьями идеально располагал к размышлениям.

Думала она о том, что для этого времени здесь было слишком тепло.

Даже во времена старой... нет, поправила себя она, во времена "древней" Эквестрии в марте не должен был сходить весь снег. Его уборкой занимались пегасы, если она верно запомнила тогдашние обычаи, и даже это прроисходило уж точно не в начале календарной весны. А теперь, когда вся планета смёрзлась в один большой ком снега... это было совсем ненормально.

Это пугало её, хоть она и не хотела этого признавать. А Кризалис не любила пугаться. Последний раз в жизни, когда она испугалась по-настоящему, всё и пошло по звезде. Точнее, когда всё по-настоящему пошло по звезде, она первый и последний раз в жизни боялась.

А всё из-за этого подонка.

— Сестра... мне приснился дурной сон... там... кто-то умер...

— Свали. Бесполезный недоразвитый ублюдок. Пшёл вон.

Тогда он совершенно не умел скрывать эмоции. Вздрогнул, как будто ему под рёбра воткнули нож. На краткий миг она испытала что-то странное, похожее на... вину? Но потом всё, кроме удовлетворения, из неё выдул ледяной промозглый ветер.

Тот чёртов холод. Вечный холод. И ненависть к Господу нашему Богу, по совместительству Дьяволу, самый крупный осколок которого жалкие непарнокопытные впоследствии именовали Дискордом. Она знала, у кого они взяли это имя.

— С... сестра... я... виноват...

— Да, ты виноват. Ты — пустое место. Бесполезное пустое место, и не более. А теперь сиди тихо. Я схожу к пернатым и попробую украсть чего пожрать. Раз уж тебе, инвалид чёртов, нужна еда...

— Сестра... тот сон... мне приснилось, что ты умерла. Пожалуйста, не надо. Я боюсь.

Она всё еще помнила тот всхлип. Тогда он ещё умел плакать.

Тогда её не звали Кризалис, а его не звали Войдом.

— Я не собираюсь подыхать, придурок, — может, её голос в тот раз и дрогнул, но немного. — А теперь завали хлебало и сиди тихо. Я принесу еды.

Может, она слишком долго была пони. "Эмеральд", как она представилась. Но теперь она жалела о том, что вела себя с ним... так. Может, будь всё иначе, он не стал бы Войдом. Не стал бы войдом, не сделал себе новое тело, не сделал...

Поплавок снова дёрнулся и бешено заплясал волчком. Кризалис, навострив уши, дрожащими от нетерпения передними копытами ухватилась за удочку, потянула...

— Матерь, мы привели пиш-ш-щу.

Вздрогнув, Кризалис выпустила удило, с печальным бульканьем ушедшее под воду следом за поплавком.

— Дети, — зло прошипела она, — сколько раз я говорила не тревожить меня во время рыбалки!

— Прос-с-сти, Матерь, — Лейзи — уже третья по счёту — виновато потупилась. Так похожая на первую, настоящую Лейзи... Кризалис отбросила эти мысли. Теперь Лейзи — её дочь. Она переродилась. Разве это не лучший исход для всех? — Он с-с-сказал, что хош-ш-шет стать частью нас. Он — пиш-ш-ща. Или брат?

— Сама разберусь, — одёрнула ей Кризалис. — Давайте, выведите его.

Лейзи с каким-то безымянным из свежего пополнения вытолкнули вперёд приведённого пони. Разглядев его одежду, Кризалис удивлённо зашипела.

— Ты надееш-ш-шься, что я приму тебе к себе? — со смехом спросила она. Натуральнее, играть как можно натуральнее... — Вы убили многих моих детей, практики Департамента, Лейзи мож-ж-жет подтвердить. Ты послужишь благому делу, раз так хочешь, но только в качестве топлива для...

— Убери своих прихвостней немедленно.

Кризалис замерла с распахнутым ртом.

— Я пришёл поговорить, — сообщил практик. — Поговорить, а не "служить". Я уже достаточно тебе послужил, не переживай, хоть это и было давно.

Его взгляд... его чувства... Кризалис не могла прочесть ни страха, ни напускной бравады, ни ненависти. Она видела только скуку и очень, очень, очень много разочарования и отвращения. Направленных на её детей, но в основном — на неё.

Это...

— Нет, я — не он, — практик хмыкнул, увидев, как крупно вздрогнула Кризалис. — Он мирно спит в своём гробу, в который ты его уложила. Можешь не переживать, твоего брата здесь нет. А его творение бродит где-то по Эквестрии, насильно насаждая весну всем, кому хочет, так что и Абисс вряд ли здесь. Можешь звать меня Станд.

Кризалис резким кивком приказала Лейзи и ещё одному удалиться. Лейзи, уходя, один раз обернулась и покачала головой — будто предупреждая о чём-то. И вправду, она всегда выходит почти самой разумной... Может, потому, что у неё есть прототип?

— Спасибо, — Станд, не жалея форменного комбинезона, уселся прямо в мокрую грязь на берегу и уставил рассеянный взгляд куда-то на другой берег реки. Исходившая от него аура неприязни никуда не делась, но, пожалуй, хоть немного уменьшилась. — Красиво тут. Я ведь при старой своей жизни так и не увидел весны. При самой-самой старой, я имею в виду. Тогда я видел что-то яркое только на картинках... Лорен так красиво рисовала. А Луна... малышка, конечно, глупая малышка, но приноила в её рисунки столько красок... Она верила. Правда верила, что весна наступит, что она выйдет из убежища в свои восемнадцать в яркий, светлый, тёплый мир. Она мечтала увидеть лошадок. Помнишь, однажды в убежищах устраивали выездные зоопарки? Последние сохранившиеся особи разных видов... Она думала, что поднимется на поверхность, где всё это в порядке вещей, и заживёт счастливо. Она бы смогла, смогла... если бы не ваши идиотские разногласия.

— Кто ты и ш-ш-што...

— Перестань шипеть, — утомлённо попросил практик. — Я знаю, ты делаешь это специально. Когда ты была Инсекта Сапиенс, ты разговаривала вполне адекватно.

Она потеряла дар речи. Снова.

— Знаешь, — пробормотал Станд, рассматривая оживающие после долгой-долгой зимы деревья на том берегу, — я пришёл сюда с определённой целью. Я пришёл кое-что понять. Например, узнать, кто из вас всё-таки кто. А ещё пообщаться с тобой на тему предполагаемой смерти Абисса и Войда. Понимаешь, я согласен с тем, что первого надо убить... Но тогда второй не проснётся. И кому ещё ты оставишь спасение мира? Твайлайт Спаркл с изуродованной душой? Пятерым другим Элементам, извращённым Бездной и сломанным долгим пребыванием в осколках? Себе? Дискорду, в конце концов? Да уж, последнее особенно смешно... Рассвету отлично удался обновлённый Дискорд. Он не просто заражён Бездной, он прирождённый садист, маньяк и убийца. Ещё бы, раз уж первым, что он увидел в жизни, был труп его матери, из которой его только что вынули.

— Кто ты? — тихо спросила Кризалис.

— Я же сказал, можешь звать меня Станд, — практик усмехнулся. Печально. — Для простоты можешь считать, что я прочёл очень много информации, многое узнал от Аркана, многое собрал по кусочкам... Так и есть, на самом деле. Всё равно ты меня не помнишь.

Верно. Не помнит. Но откуда тогда он помнит её?

— Знаешь, я ведь до сих пор помню ту сказку, — Станд сгорбился, будто выискивая что-то в грязи. Кризалис видела, как судорожно сжаты его челюсти. Ему, должно быть, даже говорить было трудно... — Я помню ту фразу, после которой вас стало двое. Я и вправду думал, что это всего лишь сказка, которую рассказывают детям, чтобы они научились быть умнее и не заключать сделок с Дьяволом... Я далеко не сразу узнал, что это не так. Я провёл в его обществе очень, очень много времени, с тех пор я благодаря Войду и отродью Мальстрома, Карнейджу, сменил уже два тела, я буквально самое старое живое существо в Эквестрии, если не считать тебя и твоего братца... Но я до их пор не понял: кому из вас, идиоты, пришло сказать в голову Богу Хаоса буквально это: "Пусть тот, кто будет мне другом, возьмёт всё самое лучшее от меня"?! Вы же были совершенным существом! Вы вообще не включали голову, идиоты?!

Тут в её мозгу сверкнуло осознание.

— Привет, сестра.

— Войд, пшёл вон.

— Нет-нет, дорогая, это уже не работает. Взгляни на него.

— И кто это?

— Помнишь моего ученика? Лота Фауста? Которого ты ещё обозвала Пауком? Это он.

Она помнила, как тогда расширились её глаза. Помнила, что на тот момент она по-настоящему испугалась. И это был именно тот первый раз.

— Что ты с ним сделал?!

— Он — первый образец новых жителей Эквестрии. Ты же, в отличие от меня, предпочитаешь употреблять любовь, верно? Они будут боготворить тебя. Он сохранил способность к перевоплощению, но очень ограниченную, и способность к мышлению... Достаточно условную. Он и без того был ребёнком. Не волнуйся, я приспособил копыта к использованию телекинеза. Ему хватит. Видишь ли, мы закончили работу над Паутиной, и настало время заняться продолжением.

— Лот, — прошептала она.

— О, — Станд, или, вернее, Лот горько улыбнулся, — ты всё же меня помнишь. Надо же, я думал, тебе наплевать. Тебя никогда не интересовали исследования Войда, и я думал, что так будет всегда. Я почти не помню того времени. Со временем пони восстановили мозги достаточно, чтоб думать... Но никогда не поднялись выше уровня десятилетних детей. Представляешь, как весело жить с вечной умственной отсталостью, когда я помню, что мог вырасти? Когда помню, что мог вырасти нормальным и разумным... Войд начала дал мне идеальное тело, а потом отобрал. Классно, да?

Кризалис отвернулась. Она не хотела, чтобы Станд видел её лица. Она не должна была показывать слабость. В последний раз это закончилось именно тем, чего она боялась.

— Представляешь, Аркан, когда нашёл моё тело, даже собственного внучатого или в какой там степени племянника не пожалел, — продолжал практик. — Станда, собственно. Приказал Мальстрому, а тот приказал Карнейджу, и теперь мои мозги в этом теле. Я даже перевёртышем быть перестал... зато живой. А недавно один из твоих детишек меня выпил, и индоктринированная личность стёрлась. Станда больше нет. Но лучше называй меня так, я не хочу отвыкать.

— Лот, мне...

— Ага, тебе жаль, — вот теперь Станд ухмыльнулся во все зубы. — Прикольная ухмылочка у меня, да? Позаимствовал у Фила. Он умеет. Но мне плевать, что тебе жаль. Тебе никогда не было жаль, когда твой брат делал с нами крайне интересные и абсолютно неэтичные вещи. Вот потому мне и интересно... Войд считал, что частью, которой оставили всё худшее, был он. Но так ли это? Не была ли много хуже та, кто заперлась в своём шикарно обустроенном бункере, занюхивала спирт смесью аниморфина и анимафетамина — забавные названия, кстати, да? — и игнорировала все попытки своего брата спасти мир? А уж каким он стал... Ты сама сказала ему, что только максимально беспринципная мразь...

— ...может спасти мир, поскольку не будет ограничена этикой и моралью, делая всё ради выживания. Ты понял?

— Сестра... Я не хочу становиться таким.

— Нам придётся. Мы хотели спасти мир, когда были единым целым. Теперь спасём вдвоём. Если ты, чёртово пустое место, хоть на что-то сгодишься. Ты и так взял от меня всё худшее, тебе будет легко. Так давай.

— Да, он многое мне рассказал, — ухмылка Станда ощущалась даже затылком, от него во все стороны исходило злорадство. — Какая же ты всё-таки тварь, а? Заставила хорошего парня стать конченой мразью.

— Замолчи, — нетвёрдо сказала она.

— Он ведь был лучшим. Всем лучшим, что было в тебе, включая и слабости. А в итоге он сделал себе идеальное тело и идеальный разум — по твоей мерке. Он даже превзошёл тебя. Так уж ты его воспитала. Ты, худшее, что было в Совершенном Существе, перекроила лучшее в худшее же.

— Замолчи...

— Ели бы не ты, он бы спас мир. По-другому, но спас. Но ты превратила его в копию себя, и копия стала превосходить оригинал. Тоже мне Совершенное Существо... Да стань я таким совершенством, я бы выбросился из окна. Я...

— ЗАТКНИСЬ! — рявкнула Кризалис. Даже не подумав использовать телекинез, она рванулась к Станду и, уронив его в грязь, вцепилась копытами в глотку.

Его взгляд не изменился ни на йоту. Всё те же кука, презрение и злорадство.

— Во-о-от, такая ты по-настоящему, — выдавил он. Даже в полухрипе читалось удовлетворение. — Когда тебя кто-то злит — ты его просто убиваешь. Существо порыва. Ты глушила в себе всё это всякой дрянью, лишь бы не признавать, что ты и есть худшая сторона... пока лучшая сторона становилась по-настоящему худшей. И как, довольна ты итогом?

Кризалис моргнула. Копыта разжались будто сами собой.

— Я — лучшее, что в нас есть, выродок. Ты — худшее. Ты — пустое место. Запомни это.

— Я... помню, сестра.

Неужели даже тогда она понимала, что лжёт?

— Отпусти меня, — попросил Станд. — Мы должны ещё многое обсудить. А ещё только я знаю код активации настоящей тебя. Ты же не хочешь остаться без нормального тела до воскрешения Войда?

Сделав пару нетвёрдых шагов, Кризалис опять уселась на землю. Голова шла кругом. Мораль... чёртовы мораль и этика! Она слишком долго была пони! Войд встроил в неё слишком сильное NA, иначе она была бы... нет, никакого "иначе" не было бы, она должна была изначально не допустить возможность встройки в идеальные тела NA и соединения их с паутиной, но теперь...

Теперь она слаба. Слишком. Во всех смыслах слаба. Она же должна его убить, так почему не может?

— Вот и отлично, — Станд принял сидячее положение и потёр горло. Всё ещё не испытывая ни капли страха, если только детектор Кризалис не сбоил от её собственных злости и растерянности. — Вернёмся к полноценному обсуждению.

— Чего ты хочешь? — резко спросила Кризалис.

— Ну, — Станд развёл передними ногами, — я хочу нормальное тело, для начала. На данный момент такие может сделать Карнейдж или Брайт. До первого мы не достучимся, а вот второй — вариант вполне реальный.

— А потом?

— А потом мы будем будить Войда, — Станд ерьёзно кивнул, увидев её страх. — Мы дадим Абиссу запустить резервный протокол пробуждения. Ты же не думала, что Войд не придумал себе путей отхода? Я помогу тебе. Я найду, как соврать Аркану, ему тоже нужен живой Абисс, так что пока что наши цели сходятся. От тебя требуется нейтрализовать всех, кто может этому помешать. В Департаменте назрел заговор, так что мне нужно убрать Сторм и её подружку Саммер. И ещё, хочу отметить, один твой офицер может быть тебе не совсем верен. Он хочет убить Абисса независимо от твоих приказов. Так что нам нужно убрать причину, по которой он этого хочет. Дальше всё станет проще. Ещё, помнится, у тебя есть агент в Торнгеде, он пригодится.

— И что дальше?

— Дальше... — Станд мечтательно улыбнулся. — Мы сделаем то, что я мечтал сделать, когда стал учеником Войда. Мы спасём мир.