Мир Сио: Отдельные рассказы
Весна по ту сторону стекла
Магия — странная штука для того, кто привык к извечной и противоречивой материи: она нестойка, текуча, способна приходить из неоткуда и уходить в никуда, подчиняясь однозначным законам бытия. Так что то, что зеркало может быть вратами в иной мир для землянина за гранью понимания… как и для большинства эквестрийцев, что не посвятили всю свою жизнь искусству чародейства. Но, тем не менее, такое зеркало существует, соединяя между собой две таких похожих и таких разных Эквестрии. И иногда кое-кто желает воспользоваться этим переходом, переселяясь жить в Зазеркалье. Вот только он делает большую ошибку, если думает, что единственным отличием по ту сторону стекла станет число конечностей — течет время, сезоны меняются и попаданцу предстоит узнать, что обычаи его нового народа отличается от его прежней жизни куда больше, чем он мог себе вообразить)
Кобылка-"нерожденная" хихикнула и засмущалась. Перепончатые уши и нос глупо улыбающегося демикорна покраснели. Двое попытались как можно быстрее разойтись, спрятаться друг от друга на извилистых дорожках распустившегося после зимней спячки парка.
— Смотрю, щедр ты на комплименты, — ржанул жеребец-неодемикорн, сопровождающий массивного родича.
— Я даже слова не сказал! — недовольно буркнул драконокрылый пони, пряча глаза от взгляда улыбающегося спутника.
— Какой кобылице нужны слова, когда при виде нее у жеребца встают крылья и кое-что еще? — мотнув украшенной полупрозрачным рогом головой, снова весело заржал "нерожденный", — Это какой уже по счету кобылке ты за сегодня такой шикарный комплемент сделал? Третьей?
— Алмаз, не издевайся! Что я могу поделать? — недовольно проворчал шипохвостый, нервно прядая ушами.
— А разве я говорю, что это плохо? — на лице белогривого собеседника появилось недоумение, — Просто, обычно мы так кобылиц не балуем. Зазнаются.
— Много ты знаешь!.. — огрызнулся демикорн, нервно дернув шипастым хвостом.
— Да уж побольше твоего, — увернувшись от нечаянного удара алошкурого приятеля, вернул ему укол неодемикорн, — Я понимаю, действительно красивой кобылке восхищение выразить. А если, как ты, перед каждой симпатичной мордочкой ствол вываливать, то, что о тебе окружающие подумают? Что кобылиц перессорить захотел? Или что издеваешься над ними? А некоторые могут, вообще, решить, что ты их приглашаешь — потом от навязчивых понек не отобьешься.
— А что я сделать могу?! — зло пропыхтел массивный драконокрылый, освобождая застрявший в покрытой молодыми листочками живой изгороди хвост, — У вас же не одежда, а издевательство: только подчеркивает, что все голые! А еще хвосты...
— А что с хвостами не так? — округлил глаза его спутник, от удивления забыв даже ответить на вызов пищащего "кома".
— Они приподняты! Постоянно. Я не хочу, но все вижу.., — угрюмо посетовал демикорн, нечаянно сбивая когтем все еще приподнятого крыла молодую веточку растущего у тропинки клена.
— Ну, да, так и должно быть: весна. Гон начинается.., — загадочно улыбнулся тонкорогий, после чего уже куда более буднично хмыкнул, - Вот если хвост к фланкам прижат, то это уже непорядок. В сезон Создателя такого быть не должно.
— У лошадей в моем мире такого не было, — вынужденная чистка когтя, на который накапала смола из сломанной веточки, радости демикорну не прибавила.
— Ну, да, у вас, в Зазеркалье, ничего такого нет. Фибргласс рассказывала. Как там называется, когда на кобылицу с пыхтением влезает безмозглая пародия на жеребца? — белошкурый свернул на неприметную тропинку, протоптанную прямо сквозь живую изгородь, — Осторожней! Тут бока несложно ободрать.
— Я не фермер! Откуда мне было знать, что на конюшне именно в это время будет твориться ТАКОЕ? Ммм-х.., — куда более крупный демикорн с трудом протискивается в узкую щель между покрытых молодыми листочками сучьев живой изгороди, — Я отвез профессора Сио и других гостей в "Счастливую Подкову", чтобы дать им хорошенько отдохнуть и самому напоследок покататься на лошадях. Я даже предположить не мог, что мисс Фибргласс привлекут столь неаппетитные звуки из закрытой части конюшен!..
— Выброси из головы. Мало ли как в Зазеркалье дела обстоят? Да и Фибр это шоу больше понравилось, чем наоборот, — в ожидании прущего сквозь кусты как бульдозер товарища неодемикорн умудрился зацепиться когтями за ветку еще одного клена и теперь подтягивался на крыльях, — Кобылицы, вообще, большие любительницы хвостоотводящих представлений. Даже с трудом верится, что разноцветные обезьянки в Зазеркалье совсем другие. Действительно, мир Шиворот-на-Выворот.
— Все равно, это неправильно: выставлять сокровенные части тела на всеобщее обозрение. Это... ппп-х.., — драконокрылый в фонтане сорванных листочков и брызг древесного сока вырвался из цепкой хватки живой изгороди, — Это просто неприлично!
— Неприлично под каждый встреченный хвост заглядывать, — отцепившись от ветки, заметил дожидающийся товарища неодемикорн, — Вообще, кобылью щелку даже весной видно не под любым углом, и только с той стороны, где хвост отведен. Вот зачем ты каждый раз заходишь так, чтобы поняшкину кобылковость увидеть? Нет, я понимаю, весна, но это уже перебор.
— Я и так стараюсь дам стороной обходить! Но глаз все равно цепляется, — посетовал алошкурый, отряхивая налипшие на шерсть веточки и листочки.
— Знаешь, отучайся. Каждой кобылке под хвост заглядывать это дело сплетниц и медслужбы. Что-то белого халата на тебе я не вижу, как и вымени между задних ног. Для жеребца такое любопытство это, как-то, даже неприлично, — лезвиерогий по имени Алмаз окинул взглядом паутину тропинок, протоптанную в скрытой живыми стенами кустов от посторонних глаз части парка, — Вообще, дневник, репродуктивная карта и то, что под хвостиком, это интимные записи кобылки. Не дают тебе их читать — не настаивай! Даже весной.
— Так в том и дело, что настаивают! Я такой настырности даже от своих студенток в прежней жизни не видел! — отчаявшийся счистить с себя весь налипший растительный мусор шипохвостый жеребец принялся тереться о ствол дерева, чем запачкал свою шкуру еще больше, — За окном весна, солнце, зелень, а я в четырех стенах от прекрасного пола прячусь! Работа-дом-работа-дом... Даже дома приходится, в основном, в кабинете запираться! Стоит мне только нос высунуть на общую часть, как Ниси собирает всех соседок по дому и начинает меня охмурять!
— Не понял.., — неодемикорн нашел нужную ему тропинку, так что теперь со всем недоумением откликнулся на тираду его спутника, — У тебя, считая Ниси, четыре кобылки в блоке и все они зебры. Потри им спинки и дело с концом: полосатым даже во время гона больше разика в день не осилить. Ну, два, если сильно заведутся. Но, ведь, это не так и много. Вот когда под конец охоты небесные своих жеребцов уработают и на землю спустятся... тогда нам хана.
— Потереть спинки? А это поможет? По-моему, массаж только больше их возбудит. И как его копытами сделать? Или надо крыльями массировать? — извазюканый древесными соками демикорн подошел к тонкорогому товарищу и тоже принялся разглядывать переплетение тропинок, — Кто тут их все понатоптал?
— СМСки, перевертыши, зебры, влюбленные парочки, фестралы иногда... В зарослях много кто топчется по самым разным причинам. Я даже пару раз видел тут прячущихся от "аликорньих нянек" принцесс. Сюда! — неодемикорн указал крылом нужное направление, после чего уверенно двинулся по одной из тропок, не прекращая при этом беседу, — Насчет твоих глупостей: "потереть спинку", "чпокнуть", "откупорить поняшку", "за ушко кусь" и многое, многое другое есть иносказательное название соединения жеребца с кобылицей. Я так понял, что ты поняшек крыть не хочешь? Почему? Сейчас не конец гона, когда только и мечтаешь о том, чтобы кобылки успокоились. Даже наоборот, самое его начало — время наслаждения и молестных удовольствий.
— Это неправильно, — уверено ответил идущему впереди товарищу демикорн, — Так поступают только животные!
— А ты, чудо зазеркальное, кто? Растение или гриб? — из-за очередного языка зарослей появился небольшой табунок из двух звездногривых аликорн и одной серошкурой пегаски-"нерожденной", возглавляемый белоснежным жеребцом-аликорном, как раз и задавшим эти вопросы, — Можешь не отвечать. И с расспросами не приставай: я тут со своими кобылками исключительно по весеннему случаю. Все задумала и провернула Лавтрэп. Мы с Косоушкой не при делах. А Алмаз — только исполнитель.
— Однако... — проводил табунок бессмертных удивленным взглядом демикорн. Лезвиерогий жеребец зажмурился и с остервенением затряс головой — его взгляд приковывали собой полураскрытые петли крылорогих кобылиц, что более не были прикрыты отведенными в предвкушении звездными хвостами.
— Не обращай внимания, бессмертные тоже пони. А сейчас весна. Кстати, можешь так головой не трясти — Создателю с принцессами не до тебя. Можешь подглядывать, сколько захочешь, — неодемикорн, похоже, совершенно не был удивлен столь необычной встрече, — Арктангенс, а, все-таки, почему ты не хочешь помочь кобылкам? Им ведь надо...
— Задолго до того, как я согласился на змеиные соблазны этого Мефистофеля в лошадином обличье и прошел сквозь зеркало, я был джентльменом. И намереваюсь оставаться им впредь, — шипохвостый понь поравнялся с неодемикорном, и с подчеркнутой чопорностью поправил искусственным телекинезом несколько ремешков обычной для инженеров и ученых МПиР инструментальной сбруи, заменявшей демикорну одежду, — А джентльмену не к лицу менять женщин словно перчатки.
— П-фрр! — подавился смехом тонкорогий. После же, просмеявшись, добавил, — Ствол втяни. И вообще, Арк, оставь уже свои попаданческие замашки. Ты больше не двуногий чудик, а респектабельный жеребец со всеми полагающимися правами и обязанностями. Первыми ты уже полгода пользуешься — теперь пришло время вспомнить о вторых. Кстати, как ты все это время без кобылиц продержаться смог?
— Это не тот вопрос, на который я буду отвечать, — алошкурый приосанился, отчего, правда, стал цепляться хвостом и крыльями за окружающие заросли и немного приотстал от своего провожатого, — Изменения в мире не заставят настоящего джентльмена впасть в дикость. А эти ваши "табунки" и свальный блуд это и есть настоящее дикарство.
— Проще говоря, "пусть кобылицы страдают, а я буду своей несгибаемостью упиваться". Арк, ты — сеноголовый мул, — "нерожденный" пробирался по узенькой тропке, постоянно выискивая глазами ведомые только ему ориентиры, — Тебе еще повезло, что ты стал демикорном. Но весной даже нашему понитипу поблажек не делают, так что готовься. Кстати, я до сих пор понять не могу того, почему зеркало для тебя именно такой облик выбрало.
В ответ демикорн высокомерно фыркнул, явно будучи горд самим собой.
— И вообще, будь гибче, не ссорься зря с пони. Так будет приятнее жить и тебе, и окружающим, — донеслось до ушей демикорна из-за края очередной разросшейся живой изгороди, куда свернул его собеседник.
— Глупости, — высокомерно ответил шипохвосты, чуть не налетев на ждущего его за поворотом товарища, — Ничто не может заставить меня прогнуться под изменчивый мир. И уж точно это не назойливые дамы.
— Стой! — скомандовал тонкорогий, после чего снял со своей упряжи одну из седельных сумок и принялся в ней рыться, — Нужно привести тебя в порядок, а то выглядишь хуже пегаса после линьки.
— И, все-таки, куда мы идем? Алмаз, ты собираешься мне что-либо объяснять? — демикорн остановился и с недоумением взглянул на вооружившегося парой бутылочек и щеткой товарища.
— Не-а. Если ты умный понь, то все уже давно понял. А нет, так на месте поймешь, — белогривый принялся поливать массивного товарища приятно пахнущими составами из флаконов и вычищать его шерсть щеткой, прикосновениями рога давая тому понять, когда нужно приподнять крыло или повернуться, — Только отдраю тебя для начала, а то не понь ты сейчас, а позорище пегасье.
— Алмаз, у меня много работы, — ответ алошкурого был раздраженным, а нервное подергивание ушей и мускулистого хвоста однозначно указывали на то, что эта прогулка окончательно перестала нравится демикорну.
— Нет у тебя сейчас работы, как и у меня. И еще четырехночий восемь-девять не будет, — весело сверкнул глазами из-под драконьего крыла прозрачнорогий, — Вчера Создатель объявил по каналу Правления, что Стольный град, Купол и Новый Поньск переходят на весеннее время. Не знаю, как ты умудрился прослушать. Теперь у всех, кроме пониботов и дежурных смен, весенний отпуск начался. И, вообще, идем — нас уже заждались.
Неодемикорн закончил с внешним видом товарища и, свалив инструменты гигиены обратно в седельные сумки, опять куда-то зашагал.
— Что все это значит? Что за весеннее время? С какой стати какой-то отпуск? — раздражение демикорна все это время возрастало по мере того, как вокруг появлялось все больше непонятных фактов и неведомых попаданцу из Зазерклья обычаев четвероногого народа.
— Сейчас все узнаешь. Мы уже пришли, — неодемикорн свернул в брешь в еще одной живой изгороди, — Полоски, а вот и мы!
Перед двумя жеребцами открылся вид на укромный пруд и небольшую уютную беседку на его берегу, выполненную в арабианском стиле. Но внимание драконокрылго привлекли отнюдь не блеск водной глади или решетчатые стены садового строения. На берегу пруда, расстелив полотенца и расставив корзинки со снедью и какими-то тюбиками, расположилась четверка кобылок-зебр, с нескрываемым любопытством разглядывавших вышедших из зарослей жеребцов.
Из изумленного оцепенения демикорна вывела боль укола у основания шеи. Повернув голову, он увидел, как его спутник прячет в седельные сумки автоматический инъектор. Сзади же, отгородившись от шипохвостого неодемикорном, стояла улыбающаяся кобылица-перевертыш.
— Арк, пора тебе и о своих жеребцовых обязанностях вспомнить. А то твои кобылки уже заждались, — прозрачнорогий корпусом подтолкнул попаданца к уже вставшим с полотенец и не спеша приближавшимся томнооким зебрам.
— Удачи, монстрик! — пропела перевертыш и зубами легонько ухватила ухо специально наклонившего голову неодемикорна, — Нам с Альми тоже пора. Мне с девочками уже не терпится. А как тебе?
— Мне тоже, Лав, — прозрачнорогий легко высвободил свое ухо из зубок перевертыша и поцеловал ее в губы. В это время, тихо шелестя крыльями, на берег пруда приземлилась четверка неодемикорн и одна растрепанная пегаска-"нерожденная" самого бесшабашного вида, и без лишних раздумий направились прямиком к неодемикорну, — Удачи, Арк. Как видишь, мне тяжелее твоего придется.
— Ой, кто бы жаловался, — вновь игриво куснула белошкурого жеребца перевертыш, — Сейчас ты удовольствия не меньше нашего получишь...
— А потом? — ответил на укус перевертыша укусом прозрачнорогий, ухватив зубами ее ушко, отчего изменчивая кобылка блаженно запищала.
— А потом будет потом, — подоспевшие пегаска и неодемикорны заставили жеребца освободить перевертыша и заняться уже ими.
Наигравшись с ушками, крылатый табунок подпрыгнул в воздух и полетел куда-то по своим весенним делам, напоследок одарив демикорна пожеланиями удачи и наказом хорошо провести время.
— Заводит? — одурело глядящего вслед удаляющимся крылатым шипохвостого вернул к реальности хрипловатый голос зебры, чья улыбающаяся голова лежала поперек спины жеребца, — Вот теперь ты и попался, недотрога.
— Ниси, кто первая? — игриво спросила одна из полосатых кобылок, стоящих рядом с опершейся на спину демикорна зеброй.
— Никто. Состав уже подействовал, так что... Щекочем его, девочки! — зебра по имени Ниси внезапно всем весом навалилась на бок драконокрылого, и тут же к ней с веселым гиканьем присоединилась оставшаяся троица полосатых. Не сразу, но кобылицам удалось опрокинуть окончательно потерявшего понимание происходящего лезвиерогого (чувства которого, к тому же, начала затапливать могучая теплая волна, поднимающаяся откуда-то из промежности), после чего зебры принялись кто во что горазда щекотать и покусывать жеребца. Вскоре сил (да и желания) сопротивляться у Арктангенса не осталось, и он отдался на волю кобылиц. Нельзя сказать, что это поражение было неприятным и когда-либо в будущем попаданец о нем жалел.
Шел второй день весеннего гона 1032 года от Первого контакта. Жизнь практически всех центральных районов мира Земля Нерожденных была парализована. Но мало кто жалел об этом. И у самих "нерожденных", и у работающих по контракту с нестареющим племенем "эквестрийских" пони и грифонов в это время было множество куда более важным и приятных забот.