Межсезонье

Глава девятая, в которой Пирсинг Страйк отправляется на ночную прогулку, а Скар никого не ест

Другая пони могла бы испугаться командира Ночной Стражи, да и в иной обстановке его облик был бы куда более внушителен. Но даже сейчас он производил впечатление: мощный, сильный тёмный жеребец, в тяжёлом доспехе, который явно совершенно не мешал фестралу лететь. Внешний подоконник опасно захрустел, стоило командиру приземлиться снаружи окна и заглянуть через него в комнату Пирсинг Страйк, единорожки, в одной из многоэтажек Балтимэйра.

Как обычно бывает в сказках про вампони, фестрал не входил в комнату без приглашения. Как в сказках про вампони обычно не бывает, фестрал на самом деле мог в неё войти.

Родной мир Пирсинг Страйк — единорожки-полукровки — был куда опаснее Эквестрии. Это она знала хорошо. В своём доме, по самому большому счёту, бояться ей было нечего — это ей тоже было ясно. Но фестрал был слишком крупным, а сама Пирсинг — не так сильна в защитных чарах, как хотела бы.

И всё же, все монстры в Эквестрии разумны…

— Привет, монстр. Я тебя вижу, — сказала она.

Может, не стоило его так называть… — но эта мысль пришла с опозданием.

— Монстров нынче много развелось. И тех, что любят Ночь и тех, что любят Лес и тех, что меняют облик, — с клыкастой усмешкой ответил фестрал.

Она сотворила заклинание-оберег — просто на всякий случай. И до сих пор, с самого раннего детства, ей иногда мерещилось как Лес входит в окно спальни, тянется к ней ветвями, шепчет слова, которые она когда-то предпочла забыть, выбрасывает нити липкой паутины и…

Не Долгий Лес. Просто Лес. Это нечто другое; и фестрал назвал именно его, произнёс с правильным щелчком в самом конце. Со звуком, аналогов которому никогда не было в языках Эквестрии, кроме грифоньего.

— Могу я войти, Страйк? — спросил фестрал.

Он знает моё имя. Ну да, конечно. И наверное, не назовёт своего…

Она не боялась вампони. Как она знала из книг, в противном случае ей следовало бы, с некоторыми оговорками, бояться всех своих сородичей с той стороны портала.

Как мог бы ответить на это фестрал, (по личному опыту, и если бы его спросили), в этом она была бы неправа.

Впрочем, этим он сказал бы далеко не всю правду.

— Конечно, входи, — сказала Пирсинг Страйк, и улыбнулась.

Приземлившись в комнате и заняв собой едва ли не четверть её — воздух дрогнул даже от короткого взмаха крыльев — фестрал коснулся крылом игрушек, разбросанных вокруг кровати Страйк, и те ожили. Прошлись парадом вокруг фестрала, застыли снова. Пирсинг смотрела на это любопытно и без страха — пусть и не полностью наследница Триады Лун, она знала, какие качества более всего присущи роду её биологического отца. И если бы фестрал хотел её убить, она уже была бы мертва.

— Спасибо, леди, — сказал фестрал. — Хочешь историю? Если да, то короткую или длинную?

Фигурки изменились от второго касания его крыла. Теперь на полу спальни Пирсинг Страйк стояли чейнджлинги, эквестрийские пони, фестралы.

Картографы — в палевых цветах, изящные, длинноногие.

—  Это почти как дома, в S-секторах... Короткую, — сказала Пирсинг.

— Короткую, говоришь, — усмехнулся фестрал. — У Твайли бы случился нервный срыв, но ты никому об этом не скажешь. Среди потомства Королевы Кризалис есть сын вне касты, выношенный и рождённый пони. Он хотел бы считать себя королём, но королева улья — это не выборная должность, да и вообще не должность. Оцелия — королева, Торакс — королева, но Хейз — нет. С недавних пор он пытается уйти к Картографам, но Королева желает оставить его при себе для своих целей. Я уверен, что Хейз встречался с тобой, в каком-то из своих шести обликов, не то во всех сразу. Что ты об этом знаешь?

— Четырёх, — машинально поправила Пирсинг, и фестрал улыбнулся.

— Да, конечно, четырёх, как я мог забыть.

Страйк покраснела: её провели легко и не напрягаясь. Её, мечтающую о служении Синей Луне! — но собралась и ответила так, словно ничего не случилось:

— Он... это не та тема на которую я могу говорить свободно, не нарушая клятвы и не предавая дружбы. Почему это плохо? Что в этом плохого? Почему я должна обманывать его доверие?

— Я разве говорю, что он поступил плохо, Страйки? Вопрос стоит иначе. Достаточно ли тебе того, что хорошей пони плохо? Велика ли эта цена, если другая пони будет счастлива? — фестрал наклонил голову, рассматривая её.

Да, она думала об этом. Ответ был готов:

— Я думала, от его решения всем стало лучше. Он честно обменялся. Взял чужое, отдал своё, и...

К ней снова подступило удушье — в последние недели оно навещало её едва ли не каждую ночь. Слишком часто, на её вкус. Отдышавшись, она продолжила:

— ...Солнечная пони хочет отменить свою сделку? Если так, то, я думаю, она имеет право. Она решает за себя.

— Не спеши, — тихо рассмеялся фестрал, — Сын дырчатой всегда отличался тем, что заключал выгодные сделки. Для себя выгодные.

— Вам нужна помощь? Тогда так и скажите.

Не было больше сил говорить, она дышала тяжело и часто, и весь мир состоял из дыхания.

— Смотря с чем. — ответил фестрал. — Главная проблема — или удача, это как посмотретьто, что мама ищет сына. А сын, похоже, ищет дальних родственников, потому и рвётся за портал.

— Тогда ей стоит его найти, — выдохнула Пирсинг. — Если бы меня кто-то искал, я не хотела бы, чтобы меня не нашли.

Так, за мандаринками фестрала, медленно и подбирая слова, она рассказала ему свою историю — историю пони, которая не выдержав травли, разделилась надвое сначала внутри, а потом использовала уникальный шанс разделиться телами. Она попросила, чтобы тайна не коснулась её родителей — в том числе настоящего, не биологического отца; и такое обещание было дано.

Фестрал выслушал её и кивнул:

— Понятно. Вопрос в том... ты-то согласна остаться одна?

— Да. Я бы очень хотела провести последние круги под Лунами, и сделать что-то хорошее с ними и для них. Хотя бы немного... вернуться домой. Не ради биологического отца. Я о другом. Ты не поймёшь.

Он усмехнулся, и было неясно, шутит он или нет:

— Вероятно. Я не самый умный и понятливый из своего рода. Умный не дает убить себя и не старается заботиться о том что должно быть едой.  Жаль, я не могу тебе помочь в дороге. Не моя специфика.

— Но и без того… всё хорошо, — признала Пирсинг Страйк, единорожка. — Моя сила при мне. Я могу смотреть через окружающих пони. Я в кровати, но... я не чувствую себя пленницей. Я помогаю маме и отцу. И вторая мне мешала. Была слишком близко.

Фестрал улыбнулся ей:

— Это хорошо, что ты помогаешь другим. И, значит, я просто дурной сон, который исчезнет, когда ты проснешься.

Пирсинг Страйк едва не опоздала с ответом — фестрал успел развернуться к окну и пригнуться для взлёта:

— Я хочу полетать с тобой, — шепнула она. — Если я слишком тяжёлая, просто назови своё имя.

— Как думаешь, я могу это вписать в резюме как похищение принцессы? — фестрал вернулся к ней и преклонил передние ноги опускаясь возле кровати — Прошу вас, моя леди.

Пирсинг Страйк не стала тратить силы на слова. Просто шагнула и улеглась на его спине.

— Тогда навстречу ветру и звездам, пони. Пора увидеть мир своими глазами.

Фестрал прыжком вышел в окно, спикировал к земле, у самой брусчатки раскрыл крылья и снова взлетел вверх.

— Ночь прекрасна.

Пирсинг Страйк хотела церемонно и вежливо согласиться, но вместо того пискнула — тихо, восторженно, и совершенно недостойно взрослого Вестника Синей Луны, которой хотела себя видеть. Потому что ночь и правда была прекрасна, а слабость… слабости в ней почти не было.

В этом полёте, во всяком случае.