Объятия
Жара
Зимой иметь личную пушистую единорожку для обнимашек просто невероятно комфортно. Во-первых, нормальная температура тела у пони выше, чем у людей, во-вторых, эта замечательная пушистая шубка, которой их одарила природа. А конкретно Ками, не стоит об этом забывать, даже пушистее многих других.
Лето — другое дело.
Пони это прекрасно понимают, и их традиционные дома создаются с расчётом на хорошую естественную вентиляцию. Сколько раз видел в кино соломенные крыши, но ни за что бы не догадался, что воду они задерживают, а вот воздух пропускают. А ещё выступающие края дают тень, и прямые солнечные лучи в дом через окна не попадают. Чердачные окна, если их распахнуть, создают тягу, которая, теоретически, должна вытягивать горячий и влажный воздух из дома, заменяя его уличной прохладой. Простая и понятная физика.
…Если на улице есть прохладный воздух. Но то ли погодные пегасы серьёзно облажались, то ли Селестия перемудрила с расстоянием от Эквуса до солнца (ни в одном другом мире такое невозможно, на Земле я о подобном варианте ни за что не подумал бы) — а вокруг царит Жара.
Идёт девятый день Жары, в офисе все изображают сонных мух, работа практически стоит.
На третий день я обратил внимание, что половина пришедших с обеденного перерыва коллег мокрые насквозь. Оказывается, они отмокали в близлежащем пруду. На пятый день я закинул в сумку к коробке с обедом плавки и полотенце и присоединился к ним.
Даже выносливые земнопони к полудню прекратили заниматься полезными делами, забив на остаток дня. То, что до полудня они всё же продержались, свидетельствует об их крутой выносливости.
В середине утра погодные пегасы все куда-то смотались — попрятались в гнёзда на деревьях, наверное? Или на облаках? Как выяснилось, они попытались противодействовать жаре, и на улице внезапно прошёл незапланированный дождик. Это помогло… на некоторое время. Пока шёл дождь, все вздохнули с облегчением, но потом вода в неизвестно откуда добытых облаках кончилась, полностью вылившись на землю — а там испарилась и превратилась в ещё более удушающую влажность.
День за днём я избавлялся от своей рабочей униформы — костюм превратился в рубашку и джинсы, затем в майку и шорты. Я, разумеется, был не один такой умный — те пони, что обычно носят одежду, тоже начали от неё избавляться, те, что используют лишь аксессуары — избавлялись и от них.
Последней была Митзи — утром пятницы её воротничок болтался на шее полурасстёгнутым, а в обед она окончательно его сняла, свернула свою гриву в неплотный узел и воткнула в него пару карандашей, чтобы не разворачивался обратно.
Я добрался домой раньше, чем пришла Ками — поскольку большинство сотрудников не могли ничего делать, офис закрылся раньше обычного — и шлёпнулся на диван. Камин, источник наслаждения зимой, стоял пустым и ненужным. Ну, разве что пони изобрели холодный огонь, способный поглощать, а не выделять тепло. Надо бы спросить у Ками, когда она придёт домой…
Нет, не надо, не стану, пожалуй. Она явно не особенно радуется, когда я начинаю говорить с ней о магии, и особенно об экспериментальной или малораспространённой.
Можно было бы приготовить ужин… но что-то мне совершенно не хочется шевелиться. И вообще, у нас в холодильнике есть пара коробок с остатками купленной вчера вечером «китайской» еды, и коробки эти великолепно холодные…
• • •
Нет, я не заснул — для того, чтобы заснуть, сейчас слишком жарко. Я, скорее, задумался — в результате не услышал ни звука открывающейся двери, ни стука копыт по коридору, поэтому первое, что я заметил — голову Ками, когда она заглянула в комнату.
Её мех был покрыт блестящими кристалликами соли и засохшими клочьями пены. От этого зрелища моя расслабленность внезапно исчезла.
— Что с тобой случилось?
— Расскажу, когда заберусь в душ, — ответила она, нетвёрдым шагом направляясь к двери ванной, и лишь на секунду задержавшись, чтобы ласково потереться носом о моё колено.
Где-то на полдороге я услышал, что в ванной зашумела вода — одна из дополнительных возможностей, которые порождает владение магией, если ты родился единорогом. По утрам она иногда включает воду в душе, даже не встав с постели, чтобы из труб успела стечь холодная вода.
Сегодня, разумеется, её намерения полностью противоположные. Она, несомненно, включила воду, чтобы успела стечь согревшаяся.
Ками залезла в ванну хвостом к душу и начала сдвигаться назад, пока струя воды не дошла до шеи.
— О звёзды, как это приятно! — после чего опустилась на колени и неуклюже перевернулась на спину, подставляя под струю воды живот.
— Кто тут глупышка пони?
Она в ответ высунула в мою сторону язык, а потом ухватила магией мочалку и кинула в меня. Я, разумеется, без труда поймал медленный, мягкий снаряд.
— Никогда не думала, что буду мечтать выискивать монстров по сырым и тёмным пещерам, но нет же… Нашлась дура, которая добыла где-то банку головастиков, детёнышей булливагов[1], упустила их и, разумеется, не смогла потом поймать всех монстров.
— Всех их вместе соберём, всех их соберём…
— Местные охотники к нашему приходу сумели справиться с половиной, но больше дюжины разбежалось, и пришлось за ними гоняться. По полям… под солнцем… Булливагов, конечно, тянет к влажным местам, но мне не повезло — ни один из них не направился к пруду… или хотя бы к луже… А потом местный чиновник не позволил нам уйти, пока мы не заполним все бумаги на отловленных монстров, хотя мы вполне могли заняться этим и потом. Ох, надо было сказать ему, куда засунуть эти листы… Ну, по крайней мере, я могу утешиться тем, что у него теперь есть пачка документов, в буквальном смысле политых моим потом, и заполненных самой корявой ротописью, на которую я оказалась способна в тот момент.
— Ротописью? — я сочувственно поглядел на подругу. — Ты была так вымотана, что не могла удержать перо магией?
— Могла, просто не захотела, — Ками завозилась в ванне, переворачиваясь на живот, чтобы прохладная струя душа поливала её спину. — Он заставил меня проторчать под солнцем лишние десять минут, пускай теперь мучается с нечитаемыми документами! Что у нас на ужин?
— Остатки вчерашней китайской еды. Прямо из холодильника, абсолютно холодные.
— Великолепно! Мне нравится твой образ мыслей, — она магией выключила воду. — Отойди, я хочу встряхнуться!
• • •
Зимой нет ничего приятнее, чем обнимашки с тёплой, пушистой поней. Летом же…
— Не прикасайся ко мне! — предупреждает Ками. — У тебя слишком горячие руки!
— И не собирался, — оправдываюсь я. — Просто хотел устроиться поудобнее, может, на простынях осталось ещё не нагревшееся место…
Её рог на секунду освещается магией.
— Нет, не осталось.
— На подушках?
Снова короткая вспышка магии.
— Нет.
— Ну, не удивительно. А знаешь, на Земле у нас были такие пластиковые бутылки для воды, так вот можно было наполнить её холодной водой из-под крана и положить в постель. Сам не знаю, почему мне раньше не пришло в голову сделать что-нибудь подобное здесь. Или вот накрошенный лёд… здесь есть что-нибудь подходящее?
Ками отрицательно качает головой.
— Заклинание, которое помогло бы мне охладиться?
— Если не считать такого, что превратило бы тебя в глыбу льда — нет, — она поднимает ногу и задумчиво чешет подбородок, размышляя. — Есть заклинание окаменения — камень нагревается медленно, так что… Впрочем, я не уверена, будешь ли ты чувствовать температуру, окаменев. Сама я не пробовала. Хочешь, превращу тебя в камень на время жары?
— Мой босс рассердится, если я не приду на работу.
— Ну, если тебя окаменили — это законный повод не работать. Впрочем, потребуется записка от доктора или мага.
— Что, серьёзно?
— Пришлось однажды писать такую, — кивнула Ками. — Бедняжка, никто её не хватился, пока она не пропустила неделю работы. Ну что, если хочешь, я могу попробовать.
— Как ты думаешь, как лучше быть замороженным в камне — в героической позе или с выражением ужаса на лице[2]?
— Ты серьёзно?
— Нет, — улыбаюсь я, — просто спросил.
— Ну-у… — она подняла голову с подушки и повернулась ко мне, — если так подумать, то если тебя найдут окаменевшим с ужасом на лице, нас вызовут быстрее. С другой стороны, если что-то пойдёт не так и у нас не получится раскаменить тебя, то пребывая в героической позе, ты вполне сможешь изображать статую в каком-нибудь парке, дожидаясь, пока кто-нибудь сообразит, как тебя расколдовать.
— А те… слушай, в городе есть несколько статуй пони, это, случаем, не жертвы окаменения?
— Насколько я знаю, нет, — с улыбкой произнесла она, потом уронила голову обратно на подушку. — Ох, как жарко.
— Угу.
— Тебе никогда не приходило в голову попробовать спать в ванне?
— Нет, — признался я, — а что?
— Вот и хорошо, — сказала Ками, скатываясь с постели, — значит, мне никто не помешает!
— Эй, не сбрасывай меня так сразу со счетов!
Я тоже встал с постели. Было слишком жарко, чтобы бежать в сторону ванной, так что мы спешили неторопливо.
— Знаешь, мне всё равно не приходит в голову, — сказал я, ложась на дно ванны, — чем именно хороша эта идея.
— А мне — чем плоха, — Ками перелезла через край ванны, опуская копыта по сторонам от моих ног. Она пристроилась у меня на животе, головой на груди, и мне стало чертовски жарко — пока в ванну не потекла вода.
• • •
Я ни разу не спал в ванне. Но в Эквестрии я многие вещи делаю в первый раз. Когда уровень воды достиг моего пупка, Ками завернула кран — большая часть её живота оказалась в воде, голова осталась заметно выше.
А я вдруг осознал, что мне куда удобнее, чем я думал минуту назад. Ну да, стенки ванны были твёрдыми, да, у меня не было подушки, на которую можно было бы опустить голову, но прохладная вода обеспечила желанный отдых от жары.
Одна из привычных поз для сна Ками была лёжа на животе, свернувшись калачиком, и ванна ей в этой позе совершенно не мешала.
Я понимаю, что утром буду сожалеть о том, что спал на твёрдом чугуне, а не на мягком матрасе. Тем не менее понимаю, что в ванне высплюсь лучше, чем на раскалённой постели, вертясь и путаясь в пропитанных потом простынях в тщетной попытке найти местечко похолоднее.
И самое главное — прохладная вода охладила шёрстку Ками, так что теперь моя подруга не возражает, когда я глажу её по гриве.
А что ещё, собственно, имеет значение?