← Глава III VIRTUAL INSANITY Глава V MAGIC SOUND →

Алый Солнечный Свет - Том I: Расслабься / Scarlet Sunlight Vol. I: Relax, Take it Easy

Глава IV RADIOHEAD

ГЛАВА IV. RADIOHEAD

Главная больничная площадь. Полдень. Палящее солнце шлёт из небесной лазури на только остуженную дождём землю рой своих обжигающих лучиков. С обмокших ясеней на прогулочную тропинку то и дело стекают мелкие водяные капли, подогретые жаром ясной погоды. По невероятно удачливому для персонала травмы стечению обстоятельств больница в тот день не была вынуждена работать на пределе, принимая новоприбывшие партии нуждавшихся в помощи бедолаг, так что врачи могли позволить себе короткий отдых, зачастую не способный уместиться в забитый под завязку график. В зоне активного отдыха, предназначенной для приятного и вместе с тем полезного развлечения как реабилитирующихся пациентов, так и ищущих передышки докторов, по противоположные стороны от стола для настольного тенниса, неспешно перекидываясь мячиком, отдыхали Твитчинг Дэйлайт и её верный терапевт, Диар Прудэнс.

— Ха! — вложив в удар точно выверенный за несколько лет игр максимум силы, способный пробить любую оборону противника, притом не уничтожив сам мяч, победно выкрикнула Лайт. — Что ж, очередная партия подошла к концу, — объявила высокая статная особа, выделывая перед проигравшим оппонентом экстравагантный победный танец.

— Совести у вас нет, мисс Лайт! — выплюнув изо рта деревянную ракетку, ручка которой была знатно искусана, обиженная чередой поражений психолог с толикой агрессии упрекнула свою коллегу. — Уж в который раз упиваетесь победой надо мной! Вам самой-то не стыдно за сие?

— Нет, — спокойно ответила отжигавшая на мокрой травке единорожка, взглянув на кислую морду коллеги, а затем продолжив отмечать свой триумф.

— Но это ведь нечестно! — комично надув залившиеся багряным румянцем щёчки, тут же яро возразила земная пони, не выдержав того, сколь нахально её пациентка довольствуется успехом. — Я ещё понимаю, если бы игра был напряжённой! Но счёт — пятнадцать к пяти! Кроме того, вы, что, действительно, даже не в саркастической манере, так радуетесь, что со всей силой вашей магии смогли победить обычную земную пони?

— Да, — элегантно прокрутив в пурпурном телекинетическом поле над столом вычищенную дочиста ракетку, ответила Лайт, не позволяя своему спокойствию порушиться. Затем, вдоволь насладившись победой, Лайт подмигнула своей коллеге, мило усмехнувшись. — Мисс Прудэнс, вы, вроде как, дипломированный психолог, а ведёте себя, как жеребёнок малый, честное слово. К чему вы так огорчаетесь? Исход игры ведь по большей части изначально был предрешён, и вы это знали, — огорчившаяся пуще прежнего земная пони при этих словах потупила отягощённую голову в землю. — Что касаемо меня, — продолжила Лайт, — так я радуюсь только по той причине, что вряд ли когда уже смогу такое повторить. Вот и всё: никакого злого умысла.

— А дава-а-айте, — задумчиво протянула Прудэнс, всматриваясь в пестрящее разнообразными возможностями окружение. За самой приметной и необыкновенной из них, впрочем, далеко идти не пришлось: блиставший небесной лазурью амулет на шее разочарованной особы вполне мог обеспечить коллег парой минут увлекательной игры, — я покажу вам свой сет! Вы ведь хотели узнать о них подробнее? Это ваш шанс!

— Звучит довольно подозрительно, мисс Прудэнс, — показательно оценивая ситуацию, высказалась насчёт предложения земной пони единорожка, вполсилы сомкнув веки, взгляд из-под которых буквально вонзился в раскрасневшуюся мордашку психолога, неосторожно выдавшую своими чертами все намерения особы. – Я в деле!

— В таком случае нам не следует медлить – скорее в ваш кабинет! – ободрённая согласием коллеги, завораживающе пропела психолог, упаковывая внутрь своего личного медицинского кейса потрёпанную временем ракетку.

— Мисс Прудэнс, стойте! — глядя на взволнованную грядущим событием, переполненную энергией и энтузиазмом, полную безграничного позитива особу, Лайт, подумав о последствиях, поспешила усмирить ту, пока дела ещё не вышли из-под контроля.

— Да? — нетерпеливо постукивая ведущим копытом по кайме входного коврика, неспешно отреагировала увлечённая собственными мыслями кобылка, в который раз прикусившая от эмоционального возбуждения нижнюю губу.

— Прежде, чем вы познакомите меня с этими вашими сетами, спешу напомнить: у нас осталось всего десять минут от перерыва, — подстегнула залетавшуюся в облаках коллегу Лайт, указывая искрящейся магической стрелкой в направлении крупных резных настенных часов. – Поэтому мне необходима гарантия, что вы точно сможете вернуть нас назад. Ибо у меня совершенно нет желания лишний раз беседовать с господином Хэлфом по поводу моей занятости.

— Не беспокойтесь, мисс Лайт! – спокойно и умиротворённо ответила на предъявленные коллегой условия земная пони, усаживаясь на коврик и постепенно принимая телом вариант позы дерева[1], переиначенный для использования в сидячем положении. — Сет — это не реальный мир, и, соответственно, время в нём течёт несколько иначе. К тому же, в данный момент я бы порекомендовала вам отвлечься от рутинных дел и полностью погрузиться в себя, — опустив потяжелевшие веки на свои добрые глазки, Прудэнс пригласила свою пациентку уединиться с той в медитативном трансе галантным жестом копытом.

Лицезрея крайне экстравагантную ситуацию возле порога своей комнаты, хозяйка кабинета нервно сглотнула слюну, думая, как бы лаконичней подать своей гостье основную суть того потока мыслей, что витал у неё в голове и не давал покоя судорожно дёргавшимся мышцам на морде, в особенности, правому глазу.

— Эм, не поймите меня неправильно, мисс Прудэнс: я уважаю культуру востока. У меня, как видите, коврики в кабинете лежат, обои орнаментом вычурным покрыты. Даже ту легенду красивую про старуху Мистмэйн помню вплоть до каждого слова, — краснея, медленно подводила к сути обращения единорожка, утопавшая в стыде из-за действий своей собеседницы. — Но неужели вам обязательно принимать столь чудно́е положение? А если кто-либо зайдёт в этот момент? Некрасиво получится, мисс Прудэнс!

— С вашего позволения, мисс Лайт, поправлю вас: принимать позу обязательно не мне, а нам! – тихонько подмигнув, земная пони издала забавный смешок, после чего указала копытом на рабочий стол, полный полезной информации. Раскрытая на самой первой странице главы с практикой, увесистая на вид книга под названием «Сад вашей души» изобиловала качественными угольными иллюстрациями, наглядно разъяснившими суть той или иной позы. Посчитав, что ознакомление с основами предмета стоило бы уже окончить, дабы перевести новичка-единорожку в практическую часть дела, земная пони гордо, на правах заядлой любительницы этого психической практики, заявила. – Безусловно, каждый пони волен выбирать свою любимую позу сам, однако, на мой взгляд, вам бы идеально подошла та, что подписана как «Пон-танасана[2]».

Дэйлайт, хорошенько взвесив все «за» и «против», предпочла не отвечать своему терапевту, судя по всему, чуть больше, чем следует, двинутому на философии восточных духовных учений. Во всяком случае, так показалось самой единорожке, умудрившейся подавить в себе внутренние противоречия и всё же принявшей указанное положение, используя в качестве опоры стенку своего рабочего стола. Сдерживаясь от боли в мышцах, не подготовленная в гимнастическом плане единорожка на первых же секундах пребывания в неудобном положении поняла, почему это называется «Позой Гнева». Не в силах сдерживаться достаточно долго, пони с судорожно трясшимися ногами поторопила своего мастера:

— Ну? Может, вы уже активируете наконец свой кристалл, или как там оно называется? – сквозь сжатые зубы прошипела кобылка.

— Конечно, — спокойно, словно воздух засушливых низменностей южных окраин Эквестрии, подтвердила Прудэнс. – Теперь, когда я вижу, что вы готовы, мы можем начать, – только были произнесены эти слова, как огранённый в форму вытянутого октаэдра[3] агат цвета океанской штормовой волны залил комнату плавно нараставшим в своей интенсивности голубым сиянием.

Причудливая и довольно яркая зрительная иллюзия, созданная драгоценным камнем в пределах стен кабинета 313 главврача травмы, дополнялась стойким, но еле ощутимым и далеко не самым сильным ароматом морской соли. Как и стоило полагать, могущество чар зачарованного кристалла земной пони позволило тем охватить в защитный полупрозрачный пузырёк большую часть пространства тесного помещения. Обеспеченные должной безопасностью, пони незаметно для самих себя провалились в глубокий транс: белки их глаз окрасились в однотонный, однако переливающийся светом и тенью цвет, согласно сиянию личного камня. И вот! Не стоило выжидать и минуты, как густая лазурная дымка превратила полный деталей врачебный кабинет в своеобразную версию миниатюрной сауны, в «паре» которой еле проглядывались затемнённые экстравагантные силуэты двух расслабленных пони.

Позволив своим векам распахнуться плавно, подобно воде, стекающей вниз по пологому склону заснеженной горы, Твитчинг Дэйлайт сделала глубокий вдох, насытив лёгкие живительным ароматом свежего воздуха. Вкупе с лёгкими нотками весенней прохлады в равной степени ощущалась нежный запах обработанной в несколько этапов древесины. Пышные декоративные деревья, архаичная[4] мебель, книги в приятных на ощупь, облезших обложках и потрёпанный временем, лишившийся былого блеска ламинат – первые вещи, что приходят на ум, стоит лишь вообразить себе незабываемый библиотечный антураж, почуяв суховатый и ни с чем не сравненный аромат повидавшей на своё веку многое библиотеки.

В отличие от сета мистера Стробэрри Филдса, что позволил себе бесцеремонно поглотить не осведомлённую о работе подобной магии особу внутрь себя, воссоздав тем самым ощущение, подобное которому обыкновенно испытывают пони, резко пробудившиеся из глубокой дрёмы, этот сет оказался более галантен. В первую очередь единорожка, продравшая глаза, кои на сей раз ничуть не были заспанными, не имела сомнений по поводу места её нынешнего пребывания — полная осведомлённость. Что не менее примечательно, паника, подобно возникшей в сете [VIRTUAL INSANITY], не находила себе места в этой прелестной комнате, полной стеклянных шкафчиков с наградами и поощрениями, что предоставила для своей пациентки милая пони.

— Добро пожаловать, мисс Лайт, — дождавшись окончательного пробуждения своей гостьи, сказала Прудэнс, сверкнув очами в полузатенённой области посередине зала. – Это место, без преувеличения, – музей моих личных достижений! Благодаря тому, что я ясно вижу свои прошлые навыки, я могу по достоинству оценить то, что умею сейчас. И это стимулирует меня развивать свои умения ещё сильнее, ибо каждое начатое дело визуализирует близ сопряжённого шкафчика возможный результат, во благо которого будут вложены непосильные старания и долгие часы работы над собой, — прикусив нижнюю губу и героически-пафосно заняв место на мраморном постаменте в свете зажёгшихся огней подиума, Прудэнс гордо окончила свой монолог. – В этом и заключается суть моего [HARDER BETTER FASTER STRONGER] или же, сокращённо, [HBFS]!

— И это всё? – плавно протянула вставшая с пола Лайт, оглядываясь по сторонам в поисках чего-либо действительно захватывающего, в то же время, стараясь не зевать из уважения к земной пони. – Я имею в виду, — остановилась единорожка, на удивление старательно подбирая нужные слова, дабы не проронить в адрес кобылки колкое, острое слово, — безусловно, хорошая мотивация – залог успеха в любом деле. Однако не считаете ли вы, что сие, мягко говоря, не даст вам особого преимущества в случае перепалки на территории вашего сета?

— Мисс Лайт, — закатив глазки, поспешила внести ясность в ситуацию Прудэнс, издав короткий смешок, — вы, должно быть, неверно поняли мою вчерашнюю речь. Сет – это в первую очередь архитектурная репрезентация вашей души, и далеко не всегда она предназначена для сражения, — разъяснила психолог, пройдясь вдоль ряда отполированных до блеска просторных витрин, полных золотистых кубков и похвальных грамот. – К тому же, сам сет, если уж мы затронули эту тему, почти в ста процентах случаев выполняет оборонительную функцию для своего владельца. Чего нельзя сказать об ЛМО.

— Начнём с того, мисс Прудэнс, что на момент оглашения вами той речи в кабинете с мистером Филдсом я была слишком занята пациентом и уже не имела возможности вникнуть в суть. А во-вторых, если вас не затруднит, потрудитесь объяснить, что собой представляет это ваше ЛМО, – встав прямо напротив своей преисполненной опыта собеседницы, поспешила уточнить неизвестный термин единорожка.

— Личное Ментальное Оружие, — ехидно улыбнувшись, тут же расшифровала аббревиатуру хозяйка места, вглядываясь в подозрительно торчавший бугорок на левой стороне пышного платья гостьи. – К тому же, что-то мне подсказывает, мисс Лайт, что вы, возможно, сами того не подозревая, уже воспользовались возможностью испробовать в действии свой собственный экземпляр!

— Куда вы смотрите, мисс Пруденс? – произнесла начавшая осматривать себя Лайт с нотками недопонимания в голосе.

Приметив на подоле своего одеяния отличавшийся доброй насмешливостью взгляд пони, оказавшей предпочтение своему затасканному, разошедшемуся во многих местах халату даже внутри сета, Лайт тут же, словно по рефлексу, вытянула терзавший её интерес предмет из кобуры. То был верный компаньон спокойного и полного решительности доктора, на удивление удачливо сыгравший на копыто тому в ходе событий смертельной схватки с мистером Филдсом, который был одержим разрушительно воздействовавшими чарами благородного опала на его груди. Провертев конструкцию в стазисе[5] телекинетического поля, Дэйлайт проверила важные композиционные элементы: спусковой механизм работал исправно, искрившие серебром пули плотно занимали свои позиции в углублениях семизарядного барабана, плотные крепления на копыто выглядели надёжно, а металлический узор на стальном корпусе, как и было подмечено ранее, буквально сиял, выделяясь на фоне прочего состава элементов не свойственной столь угрожающему оружию натуральной элегантностью.

Вдоволь насмотревшись на физическое отображение своей, отнюдь не самой простой натуры, интерпретация которой могла быть крайне неоднозначной, единорожка сложила тяжёлый металлический ствол на полку, близ которой и стояла разговорившаяся парочка. Дэйлайт, дабы не прослыть невежей, обратилась к своей собеседнице ровно в тот момент, когда бескрайний туман догадок сопоставил в её понимании единую картину, требовавшую, разве что, добавления на полотно познания ряда мелких штришков:

— То есть, мисс Прудэнс, вы намекаете на то, что мои личные качества были столь сильны – они даже смогли одарить меня этим монстром из стали? – неуверенно и медленно, прощупывая почву для дискуссии, начала озвучивать своё мнение единорожка. – Но почему именно пистолет? Почему не меч или копьё? И, если уж на то пошло, будьте добры, мисс Прудэнс, предоставить моему взору ваше ЛМО, коль я продемонстрировала вам своё.

— Хм, мисс Лайт, — нежно прикусив нижнюю губу, начала свой ответ хитро ухмыльнувшаяся предприимчивая пони, — сожалею, однако ради возможности лицезреть мой {H.O.T. RISING SUN} вам придётся провести со мной партию в настольный теннис! — ехидно подмигнула хозяйка зала, энергично махнув головой в сторону игрового зала, из которого, пронзая обострившуюся сомнениями тишину, доносились мерные постукивания шарика о выжидавший игроков стол.

— Да что это за тенденция такая неуместная? – продолжая утопать в волнующемся океане непонимания, предположительно, риторически спросила Лайт. – Ладно, если бы дело касалось Фирса: его я понять могу. Но вы, мисс Прудэнс! К чему столь высокая концентрация пафоса? – единорожка забрала с полки свой револьвер, не доверив сету терапевта его временное содержание. Лайт молча потупила голову в пол, незаметно для наблюдателя со стороны нахмурившись – лишь вблизи раздражённой особы виднелись еле приметные участки морды, угрюмо надутые своей владелицей. Не прошло и минуты, Как раздражение её переросло в нескрываемый под натянутой озлобленностью интерес и Лайт плавно протянула:

– Хотя…. Мо-о-ожет, и мне стоит отнестись к столь важной части моего существа креативно, коль на подобное ныне горазды даже лишившиеся здравых мыслей душевнобольные?

— Отнеситесь, если посчитайте сие нужным: так или иначе, это ваше решение, – спокойно и ненавязчиво поторопила свою пациентку Прудэнс, почёсывая подбородок и с неистовым интересом наблюдая за упрямой единорожкой, сила былых слов которой таяла буквально на глазах, стояло той самой задуматься, сколь приятно дать чему-то столь необыкновенному запоминающееся броское название.

— Что ж, — возвратившись к детальному осмотру выданного ей огнестрельного орудия, Лайт медленно занимательно изложила ход своих рассуждений, — Во главе угла стоит его высокий огневой потенциал, сопровождаемый элегантным стальным орнаментом розы, что стелется по корпусу. Потому я даю ему имя {BIG IRON}!

— Большая Железка[6], — комедийно гиперболизируя суть всего сказанного ранее в паре слов, пони издала короткий смешок, прикрыв глазки. – Как изобретательно, мисс Лайт.

— Главное, что эта «железка» суть отражает, как следует, остальное – приживётся, — деловито прояснила свою незатейливую идею серьёзная кобыла, важно задрав нос, но продолжив, однако, смотреть прямо в глаза низкой собеседнице.

Сопровождаемая гостеприимной хозяйкой, Лайт важно, мерной поступью, шагала вдоль ограждённого мебелью края зала, уверенной походкой подбираясь к комнате, что непосредственно примыкала к широкому холлу личных достижений. Особенно приметным элементом мелкого, местного декора, на удивление ярко подчёркивавшего пристрастия характера своего неоднозначного обладателя, для столь открытого пространства выступали декоративные перегородки с цветочным орнаментом и развешанные над дверным проёмом шторки насыщенного василькового цвета. Стоило лишь неосведомлённому гостю занести своё ведущее копыто за широкий порог, как бодрящая морозная свежесть врезалась в разогретые залом ожидания носовые пазухи.

Старательно укрывая от взора новоиспечённой оппонентки свой дискомфорт, подошедшая на свою позицию единорожка мельком оглянула помещение. В отличие от домашнего уюта деревянных стен и атмосферы достойно тебя безмятежности, что имели место минуту назад, эта безжизненная холодная, комната, выкрашенная белым в голубых тонах, уж точно не располагала своего посетителя к расслаблению в привычном смысле этого слова. «Интересно, это она временно такой неприятной комнаткой располагает в связи с желанием хладнокровно меня уделать? Или же здесь нечто более глубокое?», — думала про себя Лайт, опёршись копытом о край столика в ожидании задерживавшейся подачи оппонента. – «Надо будет спросить: наверняка, Прудэнс не столь и проста, хоть и выставлять себя такой в свете у неё выходит отменно. Впрочем, чему тут удивляться, коль она Психолог?»

— Вы готовы, мисс Лайт? – с животрепещущим азартом в глазах уточнила готовая приступить к партии земная пони, рядом с которой, удерживаемая над столом небесно-лазурной аурой, располагалась новенькая игральная ракетка, своим видом отсылавшая наблюдателя к высококачественным моделям профессиональных игровых клубов. – Напоминаю: игра будет проводиться ровно по тем же условиям, что и десять минут назад на площадке. Игрок, первый набравший пятнадцать победных очков или же, в случае, если оба оппонента дошли до отметки в четырнадцать, вырвавшийся вперёд на два очка, становится победителем всей партии! – закончила Пруденс, передавая ракетку своей сопернице.

— Да, мисс Прудэнс, я готова, — сделав особый акцент на слове «я», шутливо поддразнила своего терапевта взбодрившаяся единорожка, из носа которой тонкими струйками выстреливал горячий пар, тут же застывавший на холоде игрового зала. – Чего, однако, нельзя сказать о вас. Где ваша ракетка?

— Вам не стоит об этом беспокоиться, мисс Лайт. А раз мы обе готовы, то начинаем! Счёт 0:0! Пусть победит сильнейший! – протянула Прудэнс, отходя от стола спокойной поступью.

Настороженная Лайт принялась крутить ракетку в магической ауре, дабы детальнее рассмотреть вверенное ей орудие , благодаря удобству и практичности которого победы оставалось лишь дожидаться. Спустя мгновенье Прудэнс резко развернулась, дав оппонентке понять, что она готова к подаче, однако ни на столе, ни близ самой пони не было видно ракетки. А контролируемый могущественными чарами камня мяч, как нетрудно догадаться, не мог просто направить своё движение в желанную сторону: его сдерживали путы правил игры.

Растянув улыбку во всю ширь ехидной морды, Прудэнс на мгновенье показалась обезумевшим маньяком, готовым свернуть любые преграды на пути к своей цели. Порывы ветра, плотно обвивавшие корпус фанатичного до медалей и грамот игрока, знатно затрепали её одежду, словно пытаясь вырвать из той пару-тройку грубо закреплённых нитей. И стоило только неистовству ветра донестись до беспечной и расслабленной Лайт, как та невольно поймала себя на внезапно подоспевшей мысли: игра вот-вот начнется, если уже не началась. Миниатюрный и милый, но не соответствовавший возрасту особы детский бантик мисс Прудэнс, сковывавший часть её непослушных прядей, вращался над ней, словно лопасти игрушечной мельницы в порывах ураганного ветра. На короткий миг всё вокруг застыло в пугающе нерушимом покое, резко нарушенном оглушительным свистом вращающегося бантика, что, подобно пуле, отлетел в ближайшую стену.

Отрикошетив от первой стены, сверхзвуковой аксессуар пронёсся мимо недоумевающей Лайт, обдув её резкой волной прохлады. Потоки ветра взволновали пышный наряд соперника, не оставив и тени сомнения — рикошет преумножает мощь. Однако на глубокие размышления, как некстати, у поражённой единорожки совсем не осталось времени, потому как неконтролируемый снаряд уже направился в сторону Прудэнс, чья морда скрылась в тени взбудораженной гривы, укрывая от взора соперника свои дальнейшие намерения. Казалось, пройдёт ещё секунда и её голову насквозь продырявит чудовищная мощь неостановимого снаряда, но резкий разворот в воздухе, незамедлительно осуществлённый вокруг своей оси, сменил траекторию сгустка смерти. В последний момент, напряжённо нависнув над полем, загадочный бантик отправил мяч в сторону игрового поля, мимикрируя под профессиональную ракетку для игры в пинг-понг.

Правый глаз, онемевшей от сего акта, единорожки нервно дёргался, пока в помутнённом сознании той всплывали отрывки не самых приятных воспоминаний из рокового кабинета псих. отделения, имевшие в себе нечто схожее с этой до неприличия быстрой подачей. Мелкий объект, устремлённый по направлению своего сверхзвукового движения в тело неподготовленной особы, вот-вот норовивший проделать в мягких тканях сквозное отверстие, посвистывал на подлёте к своей жертве.

— Прудэнс, что вы творите?! – не позволив себе стать жертвой собственной растерянности, Лайт резко перегруппировалась, защитив морду стандартным оборонительным жестом, коим в настольном теннисе обыкновенно кроют режущие удары. Отскочивший шарик с еле различимым сквозь бурю эмоций стуком плавно опустился на сторону единорожки, защитная стойка которой не смела не то чтобы опуститься - даже дать видимости слабины, пока отходившая от шока Лайт не будет полностью уверена в окончании этого хода. И вот, стоило лишь беленькому, мягонькому, шарообразному, игровому снаряду, что парой секунд назад грозился причинить непоправимый вред неподготовленной пони, шумно прокатиться подле переднего копыта ограниченной в перемещении особы, как та, выдав на обозрение оппонентки суровую морду, спокойно сказала:

— А вы не промах, мисс Прудэнс! – многозначно приободрила свою собеседницу Дэйлайт, по привычке встряхнув роскошными пурпурными локонами. – Выходит, градус накала страстей повышается! Отлично! – еле заметно оскалившись, процедила сквозь зубы единорожка с нотками хрипоты в голосе. – В таком случае, если вы не возражаете, я позволю себе небольшую вольность.

— Что вы желаете, мисс Лайт? – крайне демонстративно и ехидно, словно передразнивая недавние действия своей гостьи, Прудэнс жонглировала ракеткой, раскручивая ту до такого состояния, что силуэт её формировал нечто, схожее с бурой мутной вазой.

— Я буду вольна единожды за партию воспользоваться поддержкой своего {BIG IRON}, — незатейливо запросила хитро ухмыльнувшаяся единорожка, уголки рта которой довольно быстро приподнялись, образовав тем самым великолепную в своём очаровании самоуверенную улыбку никогда не подвергавшего сомнению свои силы доктора.

— Конечно! Только вот не знаю, как сие допущение сыграет вам на копыто, мисс Лайт! Огласите ваше требование яснее, — поспешила аккуратно и незаметно убедиться в своих догадках относительно плана особы, уловки которой порой трудно раскрыть сразу, Прудэнс, в очередной раз страстно прикусив губу.

— Позвольте корпусу пули моего ЛМО считаться допустимой поверхностью для касания неё игральным шариком, — чуть ли не шёпотом уточнила своё громкое требование прищурившая глаза кобылка, важно опёршись об угол холодного столика.

— И всего-то? Ох, вы меня напугали, мисс Лайт! Конечно же, одобрено! – задорно захохотав с приставленным к моське копытом, одобрила инициативу противника земная пони, приготовившись давать вторую подачу. – Один – ноль, я веду! Что же, приготовьтесь к долгой игре, мисс Лайт, в этой ледяной комнате вскоре обещается стать непомерно жарко!

Полдень уже готовился брать бразды правления. Над городом Хакимом монотонным серым полотном проносятся грозные дождевые тучки, орошающие подсохшую за день землю порцией свежей прохлады. Горожане, укрытые тёплыми пледами или плотными простынками, смирно пережидая дождик, прячутся от погодного ненастья в своих уютных домах, увлечённые чтением свежего выпуска новостного издания «Вестник Вечнодикого», на обложке которого красуется знакомая, несомненно, каждому в округе двойная буква «В».

До планового обеденного перерыва медицинского персонала в местной больнице остаётся менее часа, и обескураженные обстановкой сотрудники, вглядываясь в окна своих душных кабинетов, могут лишь надеяться, что хаотичная природа самого непокладистого леса в стране позволит тоскующим по улице докторам полюбоваться красотой чистого неба. Однако не одни лишь отъявленные труженики, как ни странно, в этот час нуждаются в эмоциональном отдыхе, склонившиеся над своими рабочими столами или составляющие компанию нуждающимся в помощи больным. На западном участке больничной территории, определённой архитектором объекта под зону для расположения инженерно-технических частей, на складе оборудования, вальяжно развалившись на самодельном гамаке меж двух крупных колонн из производственного хлама, отдыхает от работы молодой инженер-пегас Радиохэд.

«Так, чего эт тут у нас?», – говоря про себя и смакуя пряный вкус самодельного домашнего хмельного напитка, отхлебнул из только заполнившегося жбана[7] увлёкшийся чтением руководства и потому пропустивший пару этапов варки продукта жеребец. Опустошив миниатюрную бочку с алкоголем так, словно в той был не крепкий солод с вкусовыми примесями, а родниковая вода, Радиохэд поморщился, еле сдерживая в себе рвотные позывы. «Фу, какая же мерзость! Да чушь эти всё ваши зебринские травы!», — гневался про себя раздосадованный очередной неудачей пегас, поправляя съехавшие с носа очки: «Необыкновенный мятный вкус! Бери – не пожалеешь!» — карикатурно корча морду и недовольно расхаживая по своим владениям, пегас вспоминал полные обмана слова напутствия, сказанные ему в столичной пивоварной лавке. Пнув копытом стальную консервную банку, от былой формы которой осталась лишь потускневшая поверхность, жеребец остыл, ибо заметил на полке близ налёжанного места полулитровую бутылку, полную перламутрового цвета пива, сверкавшего в свете настенной лампы подле нескольких памятных коллекционных кружек, одного из главных сокровищ жеребца.

— Снова облажался, друг мой кривокрилый? – внезапно донёсся из глубин тьмы хрипловатый голосок неизвестного старца, на удивление, звучавший так, словно обладатель его хорошо знал молодого жеребца, а, возможно, и был его верным другом.

— А, это снова ты, фантом ты мой доставучий! – поприветствовал внезапно подошедшего гостя утопавший в хмельной усладе жеребец, обернувшись на источник голоса. – Ну привет, Таймс[8], ты прям своему имени соответствуешь: ни разу не было такого, чтоб ты на пиво опоздал!

— Ты меня тоже за дурака не держи, — входя в тишину покоев пегаса, нарушаемую лишь редкими завываниями поломанного радио, по-дружески упрекнул собеседника Хэппи Таймс. – Кто, по-твоему, захочет пропустить дегустацию жидкого золота? – жеребец потёр подбородок, всерьёз озадачившись поставленным вопросом, однако хрипловатый голос вывел того из глубоких дум. — Можешь не рыться в своих трёх извилинах, ответ без того очевиден: никто не пропускает хорошее пиво! Кстати, привет, Хэд, а то неприлично без приветствия как-то.

— Ну?! В чём же причина столь затянутой заминки! Подавайте, мисс Прудэнс! – нетерпеливо подначивала свою оппонентку Лайт, на морде которой, казалось, бушевала разрушительная эмоциональная буря. – Должно быть, вы волнуетесь, однако в том нет необходимости: вы в преимуществе. 16:15 в вашу пользу! – нервно постукивая ведущим передним копыто о поверхность игрового поля, громко заявила готовая взорваться от нетерпения единорожка. – Мы обе предостаточно вымотаны, потому вашу следующую подачу можно будет смело наречь роковой, ибо в случае третьей ничьи победителя определит госпожа удача!

— Сделать подачу скорее? Как вам будет угодно, мисс Лайт! – уверенно ответила кратким выпадом в сторону излишне болтливой собеседницы земная пони, с пылающим азартом в глазах решившись на повторение своей первой сокрушительной подачи.

Складское помещение Первой Городской Больницы Города Хаким. Полчаса до полудня. Окружённый остатками строительного материала для залов больницы и вместительной тарой пустых стеклянных бутылок, в сиянии самодельных энерго-магических ламп, собранных из тех же бутылок, на гамаке вальяжно расположился, должно быть, самый ленивый и по совместительству проблемный инженерно-технический сотрудник, которого можно сыскать во всей Вечнодикой области. Ежедневная новостная газета раскрыта на информационной статье, повествующей о важной роли зачарованных драгоценных минералов в раскрытии и дальнейшем развитии «внешнего духовного потенциала» пони.

«Сенсация! Только-только запущенные в массовое производство знаменитые самоцветы братьев Хармони не сыскали должного отклика на рынке потребителя среднего класса в связи с непомерно высокой для того ценой в пятьдесят тысяч золотых, как сообщают финансисты южных окраин. Однако под эгидой заботящегося о гражданах правительства нашей страны двое предприимчивых изобретателей всё же были вынуждены опустить пол цен на свой товар в нескольких регионах страны, в перечень которых попала и наша Вечнодикая Область! А это означает только одно: готовьте свои кошельки! Уже через 6 дней! Ожидайте на полках чародейских лавок эксклюзивный товар всего лишь за 44.999 битс!»

— Чего там пишут, Хэд? – будто бы ненароком поинтересовался загадочный голос из потёмок складского помещения, гремевший на фоне включённого радио, казалось, целым оркестром пустых стеклянных бутылок.

— Да так, всё, как обычно, — перевернув страницу, незатейливо ответил пегас. – Знать демонстрирует народу чудеса прогресса, пользоваться которым смогут, как нетрудно догадаться, только они сами, — шелестя страницами, продолжал на удивление весьма здравую мысль опьянённый хмелем жеребец. – Теперь они ещё и камушки заряжать чем-то научились. Наверное, блестеть деньгами чуточку ярче будут на их обрюзглых шеях, ха!

— Классно ты новости читаешь, конечно, Хэд, — вновь упрекнул своего закадычного приятеля плавный, но скрипучий и, можно сказать, ржавый голосок из дальних уголков здания.

— Да ладно тебе, Таймс! На кой тебе нужны эти новости депрессивные, если есть колонка с шутками! – внезапно заликовал ещё только минуту назад поникший Радиохэд, стоило ему открыть информационный источник на нужной странице.

«Художник: — Я так вижу.
Актёр: — Я так чувствую.
Писатель: — Я так понимаю.
Инженер: — Я так сделал, и оно работает. Я понятия не имею, как и почему оно работает, поэтому не лезь туда своими кривыми копытами!»

«Встречаются два однокурсника. Один говорит другому:
— Как подумаю, какой из меня инженер, так боюсь к доктору идти!»

«Проблема инженеров № 1:
Сделать по чертежу, или чтобы все работало?»

— О-хо-хо, помню! Это у нас самый философский вопрос был, когда дело до практики доходило, — залившись звонким смехом, прокомментировал планку качества прочитанных анекдотов Радиохэд. – Жизненные истории, что сказать. А, самое главное, многие пони ведь до сих пор думают, что это всё только в шутках так…

— С тобой – так точно! Не жизнь, а один сплошной анекдот, — умело подколол обленившегося товарища-лоботряса загадочный владелец низкого старческого голоса из глубин склада, вставив свои пять битсов в беседу, огонь которой медленно угасал.

Центральная зона больничного здания, четвёртый этаж, порог кабинета мистера Хэлфа. Без 20 минут полдень. До долгожданного обеденного перерыва остаётся менее пяти минут. Гремевшие непогодой грозные тучи постепенно покидают город, яркое солнышко светло улыбается земле, только-только освежённой прохладой пронёсшегося ливня. Внутри плотных больничных стен, безусловно, чувствуются отголоски уличной прохлады, однако тёплый и успокаивающий антураж коридоров, в меру заполненных картинами и цветами, разгоняет холод, словно бы тот – лишь иллюзия, навеянная суетливым разумом. За окном близ кабинета начальника, шелестя мокрой листвой, движимый потоками ветра, слегка пролезает внутрь ствол многолетнего ясеня, распыляя вдоль помещения приятный запах цветения ранней весны.

— Астра, как думаешь, господин Хэлф будет столь же скуп на слова, как и обычно? – комично зарывшись носиком в букет тюльпанов, спросила свою коллегу Гола, аккуратно обнюхивая ароматные соцветия, сторонясь крупных скоплений щекотливой пыльцы.

— Гола, — потупив голову в пол, серьёзно изрекла собеседница-пегаска, — господин Хэлф – пони серьёзнейшей стати. Подпись важных документов, составление планов, организация работа структур – всё его работа. Безусловно, он будет краток, к чему такой вопрос? – с еле скрываемой досадой в голосе Астра освежила память своей подруге, всегда предпочитавшей надеяться на какое-то неизвестное чудо.

— Поняла, — громко чихнув, поблагодарила за разъяснение земная пони, — спасибо. Но к чему тебе столь серьёзный настрой? Не в первый раз вызывает к себе, как-никак!

— Верно подмечено, Гола, не в первый раз…. Однако, от осознания сего легче не становится от слова «совсем», — тоскливо вздохнула пегаска, смиренно дожидаясь долгожданного приглашения в кабинет, глядя на загадочное растение близ урны, своим видом походившее на кактус. – Ох, а что это там такое интересное? Астра, ты ведь, вроде как, одно время увлекалась ботаникой. Подскажи, будь добра.

Внимательно прищурившись к извилистому стволу растения, обвешанному странными зелёными плодами, земная пони, отрыв в потёмках своего сознания необходимые данные, тут же с задором ответила озадаченной подруге:

— Это, дорогая моя, очень интересная зелень! – издала смешок Гола. – Как я помню, из плодов этого кустарника изготавливают косметику, различные смазки, а так же лекарства. А также у неё довольно забавное название – жожоба[9], хи!

— Жожоба? – уточнила пегаска, нахмурив брови.

— Именно так, Астра! ЖО-ЖО-БА. Ну разве не уморительно? Понимаю, что название восточное, у них всегда такое…. Однако в нашем кружке юных ботаников это никогда не было проблемой: помню, у нас даже своё собственное наименование было, хи. У нашего наставника не столе как раз миниатюрный экземпляр стоял, и мы его все «жижей» называли, потому как тот вечно был покрыт странными зелёными капельками.

— Фу, — с отвращением отвернулась от растения внимательно слушавшая историю собеседница, облокотившись о холодную стену близ двери.

— Да ну тебя, Астра! Пускай оно само и было не самым приятным на вид, зато каждый знал, какое оно полезное, — улыбнувшись во всю ширь лица, подметила жизнерадостная Гола, глядя на свисавшую с потолка паутинку. – Такая вот философская вещичка была у нашей наставницы. Сама она разъясняла это примерно так: «Не каждый способен показать другим свою настоящую, внутреннюю, красоту, но каждый способен передать её другим через добрые поступки, дабы их яркое сияние наглядно показало, чем славен тот добрый пони, что им помог».

— Советую вам сложить вашу ракетку сейчас! Прежде, чем ситуацию принудит вас к тому, мисс Прудэнс! – гордо заявила обливавшаяся потом Лайт, приготовившаяся осуществить свой хитрый трюк, отложенный на случай крайне обострённого положения. – Вы только взгляните на себя: с ног валитесь!

— Очень интересный психологический ход с вашей стороны, мисс Лайт, однако не забывайте, с кем вы имеете дело! В конце концов, эта напряжённая спортивная дуэль призвана определить вектор моего дальнейшего развития в сей дисциплине, и, зайдя так далеко, я не могу позволить себе проиграть! – занеся за спину избитую молниеносными ударами ракетку, материал которой уже во многих местах отодрался от деревянной поверхности, уверенная в своей скорейшей победе важно заявила психолог, после чего буквально выстрелила круглым спортивным снарядом по краю стороны уставшего соперника.

— А-ха! Вот и оно! – от напряжения сомкнув зубы, неосознанно выкрикнула Лайт. Из-под подола пышного платья доктора в искрившее опасностью пространство над широким столом в мгновение ока вылетел заряженный ствол, готовый поразить свою цель. – {BIG IRON}, пришло твоё время! – единорожка тут же спустила курок.

БАХ! Обеспечив точное попадание серебристого снаряда прямиком в центр со свистом приближавшегося шарика, Лайт перенаправила тот на противоположную сторону, обратив тем самым ярость атаки на самого отправителя. Чиркнув о крайний угол стола, шарик отскочил далеко в угол комнаты, не оставив и шанса для оппонента, столь близко подобравшегося к сладкому вкусу заветной победы.

— {H.O.T. SUN}! – драматически-пафосно выкрикнула прижатая к стенке во всех смыслах Прудэнс, начав скорейшее осуществление подготовленного заранее плана контратаки.

Сложившаяся в партии ситуация уже на середине напряжённого сражения предрешила будущую необходимость таинственного ЛМО Прудэнс в использовании его могущественного перевоплощения, потому и сам обладатель была готова к действию. Подняв своё тело достаточно высоко в воздух коротким, но весьма энергичным прыжком, земная пони выставила вперёд ракетку, покрывшуюся металлическими наростами и вытянувшуюся в длинный сверкающий шест. Одно точный и сильный выпад шестом в бок корпуса игрового стола – и компактная земная пони, обдуваемая прохладным ветерком, резко отлетела в угол комнаты, поравнявшись с уходившим в зону поражения заветным шариком. «C’est la vie[10]!» — шустро отсалютовав, успела заявить Прудэнс своей сопернице, гордо задрав нос во время опасного падения на твёрдый пол. Стальной шест, перемещавшийся, должно быть, даже быстрее спортивного снаряда, на подлёте к углу в очередной раз поразил единорожку своей способностью к трансформации. Возвратившись к легально разрешённой оговоренными правилами форме ракетки, {H.O.T. SUN} отразил, казалось бы, невозможную для принятия атаку, хорошенько стукнув по шарику близ переднего копыта пролетавшей мимо пони.

БАЦ! Сломленная столь сильным и рискованным ходом единорожка могла лишь стоять, от удивления обронив челюсть на пол. Стукнувшись о край лишённой должной защиты стороны противника, помятый во многих местах шарик всё же смог достичь пола, ознаменовав тем самым, должно быть, не ожиданный никем конец игры для обеих соперниц.

Неловкую тишину, нависшую над пустым коридором четвёртого этажа, прервал долгожданный звонок из кабинета мистера Хэлфа, приветственно обратившийся к ожидавшим приглашения медсёстрам. Яркий жёлтый свет, на мгновение мелькнувший над дверью, номером которой являлось число «401», окончательно подтвердил мысли парочки, до последнего содержавшие в себе толику сомнения.

— Добрый день, господин Хэлф! – деловито поприветствовала своего начальника Астра, стараясь оставаться в его глазах серьёзной, однако не доводя то до крайностей. – Вы вызывали нас с Голой, дабы поручить нам выполнение некого задания, верно?

— День действительно добрый, мисс Астра и мисс Гола, — медленно поприветствовал вошедших дам пресыщенный внутреннего спокойствия единорог, сложив на столе перед собой свои передние копыта. – К чему такая спешка, моя дорогая? – профессионально, нисколько не повышая тон общей беседы, упрекнул пегаску Хэлф, заставив ту волноваться от одного лишь проницательного взгляда господина, смотрящего в самую душу взволновавшейся пони. – В конце концов, несмотря на все наши различия, мы коллеги. Что же, обращусь к вашей подруге, раз уж вы столь скупы на слова для приятной беседы, — пугающе спокойный жеребец, обвешанный свисавшими с халата золотистыми пластинами, медленно повернул укрытую тёмной накидкой голову к земной пони. – Как ваши дела, мисс Гола?

— Х-хорошо, господин Хэлф! – нервно потирая свой задранный кверху воротник, тут же отозвалась земная пони с лёгкими нотками дрожи в голосе, и затем, подумав, удачно дополнила свой ответ. – Надеюсь, у вас дела с-столь же чудесны!

— Хотелось бы верить. Однако вы с вашей подругой и сами прекрасно знаете, что это не так, мисс Гола. Поэтому вы здесь, — задрав голову, продолжил нагнетать обстановку важно восседавший на своём кресле единорог. – Система связи в нашей больнице, к моему глубочайшему разочарованию, потерпела фиаско. Потому, как бы то ни было печально, я вынужден забрать большую часть времени вашего перерыва.

— Во благо нашей больницы – не жалко! – нервно прикусив нижнюю губу, заявила напуганная Астра сразу после тяжёлых слов своего начальника.

— Астра, — медленно обернувшись на пришедшийся совсем не к месту возглас переигрывавшей пегаски, единорог склонился над столом, а голос его стал более глубоким, — вас, должно быть, не учили правилам хорошего тона. Я вынужден попросить вас впредь не высказываться во время моего вежливого обращения к вам! – впервые за весь диалог еле заметно повысив тон, отчитал свою подчинённую Хэлф, продолжив сообщать её коллеге информацию. – Итак, мисс Гола, продолжим. За те пятнадцать минут, что выделены вам под обеденный перерыв, вы должны отправиться в складское отделение и обратиться к нашему техническому кудеснику – мистеру Радиохэду. Передайте ему, что я очень недоволен его работой и в том случае, если к концу дня он не починит свою машину, его ждёт серьёзный разговор.

Тук-тук!

Внезапный стук в дверь заставил утопавшего в блаженстве полуденной дрёмы жеребца продрать покрасневшие от алкоголя глаза. Вежливый жеребец незамедлительно нацепил на свою синего оттенка шёрстку соответствующий должности потрёпанный бурый рабочий костюм.

Тук-тук!

Повторный приветственный стук, прозвучавший через минуту после прежнего, насторожил шатавшегося пегаса сильнее, отчего тот, плюнув на состояние чистоты своих покоев, вяло подошёл к выходу из здания. Не в силах сконцентрировать своё зрение, помутнённое несколькими литрами низкоградусного эликсира забвения, жеребец с малой периодичностью в пару секунд просто бился о стальную поверхность входной двери.

Тук-Тук!

— Астра, заканчивай! – нетерпеливо выпалила медсестра Гола, сидевшая на смоченной дождём травке близ двери. Издав короткий смешок, она объяснила, почему именно стоит войти без приглашения. – Ты так пренебрегаешь его гостеприимством, что он сам уже начал стучаться с той стороны, хи-хи!

— Наверное, ты права, Гола, — тоскливо вздохнув, невольно согласилась пегаска, ещё не до конца отошедшая от эмоциональной подавленности, что была спровоцирована не самой приятной беседой с мистером Хэлфом, имевшей место не так давно.

— Ох, да ладно тебе, глупышка! – нежно обняв погружённую в депрессивные думы подругу, ободрительно произнесла жизнерадостная медсестра, потрепав гриву грустной коллеги. – Грустить – себе дороже. Мистер Хэлф всегда такой, помнишь? Сама же мне недавно говорила! Так вот и не надо мне тут унывать так, будто тебя увольняют: всё хорошо – и будет ещё лучше, как только мы справимся с нашим поручением, — подмигнула Гола, заботливо потираясь своей щекой о мордашку Астры, словно бы та приходилась ей любимой дочерью, заплутавшей в мраке лабиринта собственных эмоций.

Невольно улыбнувшись и густо покраснев, Астра пришла в себя, попытавшись вытолкнуть объект своего смущения вон из зоны личного пространства. Но, к великому сожалению (или счастью), у бедной пегаски ничего не вышло. Однако с мёртвой точки дело сдвинулось, и, открыв дверь, вернувшая себе здравость суждений медсестра поприветствовала полусонного жеребца, в крови которого хмель до сих пор играл весело и, помимо того, грозился завалить шатавшегося господина на землю, аки тяжёлый мешок с картошкой.

— Добрый день, мистер Радиохэд! – посторонившись дурно пахнувшего жеребца, грозившегося грохнуться всем своим весом на тело хрупкой медсестры, Астра невольно изменила тон своего обращения, сместив разговорный тон в зону лёгкой пренебрежительности. – Должно быть, мы не вовремя?

— Н-нен, всё нормально, поверьте, милые дамы, — потирая трясущимися крыльями запузыренные глаза, невпопад ответил неопрятно одетый пегас. – Вы что-то хотели?

— Мы по поручению господина Хэлфа, — сразу перешла к сути серьёзно настроенная кобылка, не желавшая дольше намеренного переговариваться с нетрезвым инженером, джентелькольтом которого можно было назвать с очень большой натяжкой.

— А, так вы от Хэлфа! Ну и что на этот раз ему надо? – тяжко вздохнув, с нескрываемой раздражённостью в голосе выпалил молодой специалист, приготовившись выслушивать капризы своего чрезмерно дотошного начальника.

— Насколько нам стало известно, система телекинетической связи, что вы установили на неделе, мистер Радиохэд, вышла из строя этим утром, и потому господин Хэлф просит вас устранить эту неполадку как можно скорее, — стараясь разъяснить сложившуюся ситуацию как можно информативнее и понятнее с первого раза, дабы не отнимать время от своего перерыва, Астра указала на расположенный напротив инженерный пункт, подле которого валялись раскрытые ящики, полные неиспользованных в процессе деталей.

Искренне не понимая половины сказанных медсестрой слов, пегас выглянул за порог своих душных покоев на свежий воздух, взглянув на отделанное блестящим металлом здание полуприкрытыми глазами, в которых читалось что-то наподобие фразы «Что это, дискорд побери, такое?».

— Что это, дискорд побери, такое? – не в силах оформить свои мысли более прозаично, тут же задал интересовавший его вопрос Хэд, не найдя в своих воспоминаниях ни одного, даже самого коротенького отрывка, где бы тот строил нечто подобное.

— Астра, хи! Ты погляди: да у него память отшибло. Лучше-ка я объясню всё сама бедолаге, хи-хи, а то так весь день потеряем, с спорах с его амнезией! – издав короткий, но заразительно звонкий смешок, избавила свою подругу от долгих и бессмысленных расспросов Гола, забавно раскачивавшаяся на всё том же месте с уже примятой под хвостиком травкой близ входа.

— Мистер Радиохэд, — тяжело вздохнула пегаска в белом рабочем халате, понимая, через что ей сейчас придётся пройти, — вы помните, что произошло пять дней назад?

— Да, — уверенно ответил инженер, в глазах которого, казалось, медленно начинали проявляться первые признаки трезвого рассудка.

— Ох, слава Селестии, хоть что-то! – обратив взор к небу, поблагодарила благосклонную фортуну медсестра. – И что же вы делали в тот день?

— Варил сусло, — только и успел гордо ответить чистой правдой на вопрос кобылки пегас, поправлявший съехавшие с носа очки, как, драматично приложив копыто к разгорячённому лбу, та свалилась на мокрую землю.

«…В каждом из нас растёт свой собственный сад благополучия и счастья. Чистое плодородное поле открыто перед каждым, кто захочет в один день превратить его в своё сокровище, что будет радовать своей красотой день ото дня. Семена тех цветов, что пони высаживает в глубинках своего зелёного дворца, рано или поздно принесут свои плоды: стоит лишь дождаться, оказывая хрупким росткам должный уход…»

«… В один прекрасный день вы проснётесь, вдыхая сладостно-пряный аромат цветущих фигуристых кустарников, обращённых в сторону плескающего чистой водой садового фонтана. И, умывшись теплотой энергичного течения, вы обойдёте свои широкие владения, ступая по гранитной кладке мостиков и дивясь пёстрому сиянию ветвистой растительности…»

«… И, оглядываясь назад, на пустое и безжизненное поле невинности, вы ощутите учащённое биение глубоко внутри груди, пылающей жаром жизни. Вы ощутите, сколь далеко вас завели ваши усилия, вдыхая нежность лепестков только распустившихся соцветий. И именно там, на отгнивших останках былых страданий, расцветёт ваш самый ароматный, самый крупный, самый красивый цветок…»

— Мисс Прудэнс, не хочу показаться грубой, — почёсывая затёкшую спинку дулом своего револьвера, медленно протянула Лайт, увлечённая книгой по саморазвитию, — но, на мой взгляд, повествование здесь излишне переполнено повсеместным пафосом. Опять же, если вы спросите меня, я не противник красочных описаний, коль они приходятся к месту, однако…. Это, что, роман «Падшая Эквестрия»? – показательно стукнув ведущим копытом о плотную обложку широкого томика, перешла на повышенный тон единорожка. – Помню эту излюбленную тему: пустого в порожнее переливали, да так, что, коль автору заблагорассудилось описать внешний вид изломанной осколками снаряда стены, то сие – дело получасового монолога. Так вот, в вашей хвалёной книге, мисс Прудэнс, дела обстоят не намного лучше: остаётся лишь надеться, что приобретшие её пони, не обременённые высоким интеллектом для этих метафор, смогу почерпнуть из океана красивых слов хоть что-то полезное.

— Ох, да будет вам дуться, мисс Лайт! – издав короткий смешок, доброжелательно возразила своей собеседница земная пони, стоявшая подле заварочного чайника с пакетиком измельчённых листьев в лазурном магическом хвате. – Понимаю, после выматывающей игры, полной напряжённых моментов, а особенно после вашего внезапного поражения вам хочется выплеснуть наружу скопившийся внутри негатив, но взгляните на это под другим углом. Игра ведь была честной, так к чему ваше раздражение?

Заместо словесного ответа Лайт лишь показательно фыркнула, отвернувшись от пронзительного взора милого психолога, спрятавшись за обложкой книги и продолжив изучать данную ей художественно-прикладную литературу.

— C’est l’amour que vous faut[11], — красиво изрекла из себя пресыщенная надежды и оптимизма пони, глядя на угрюмую мордашку Лайт, ожидавшей обещанного ей чаепития.

— L’amour est la sagesse du fou et la déraison du sage[12]! – тут же нашла нужные слова Лайт, громко выкрикнув их из-за книги так, словно бы собеседница находилась в соседней комнате, решив тем самым достойно ответить кобылке, показательно блеснувшей своим глубоким знанием языков.

Спокойная и непринужденная атмосфера домашнего уюта третьей, гостевой, комнаты сета [HBFS] Диар Прудэнс на удивление удачно разбавлялась присутствием элементов декора, свойственных, скорее, уличным релаксационным пространствам, нежели закрытым. Светло-сапфировые однотонные пастельные тона деревянных панелей на стенах, в меру исписанных мотивирующими словами напутствия на различных языках, приятно контрастировали с бурым оттенком резных колонн близ углов комнаты. Пара низеньких, но всё же комфортабельных кресел, с подушкой, еле заметно приподнятой над уровнем пола, придавали комнате её незабываемую атмосферу восточного убранства, подготовленного специально для распития горячего расслабляющего чая. Близ основного пространства, на стене, виднелся ряд расположенных друг под другом светлых полок из ольхи, на которых, спустив книзу свои ароматные побеги, скрашивали однотонность цвета пёстрыми лепестками, как ни странно, самые обыкновенные полевые маргаритки. А декоративный миниатюрный фонтан, украшенный в своей верхушке бюстом самой хозяйки, аутентично довершал стремительностью текущей воды атмосферу гармонии с природой, детально воссозданную в столь малом пространстве.

Поодаль от входа, вплотную прилегая к стене близ крупного масляного полотна с изображением земель доселестийской эпохи, располагая на себе всё необходимое для чайной церемонии и даже больше, виднеется современная высокотехнологичная плита, подогревающая полный воды чайник. Слышится тихий свист, в то время как горячий пар тонкими струйками выходит из фигуристо закрученного носика позолоченного чайника, и компактный, но обладающий довольно чистым проигрыванием звука граммофон под чайным столиком самостоятельно меняет проигрываемую пластинку. Комнату заполняют лёгкие нотки успокаивающей композиции, жанром относящейся к современному релаксационному блюзу.

— Ну и где же ваш хвалёный ромашковый чай, мисс Прудэнс? – нетерпеливо возразила посреди неловкого затишья уставшая от ожидания единорожка.

— Всему своё время, мисс Лайт, — заливая прокипячённую воду в заварочную ёмкость, спокойно ответила мирно улыбнувшийся психолог, отправив в качестве поддержки своей раздражённой пациентке розового плюшевого мишку. В очередной раз показательно фыркнув, Лайт поморщилась, но всё же приняла добродушный подарочек.

— Вот так вот в пьяном угаре вы и построили нам за несколько часов новую переговорную станцию по незаконченным экспериментальным чертежам, хи! – активно жестикулируя копытами для наглядности, объяснила медсестра Гола. – Во-о-от. Но с ней случилась какая-то беда, так что мы просим вас починить её, а то господин Хэлф сильно обидится на вас.

— Во-первых, к Дискорду этого вашего Хэлфа: он мне зарплату ещё выплатить должен за прошлый месяц. Вот как выполнит свою обязанность, тогда пусть и предъявляет мне свои претензии, — сурово отрезал окончательно протрезвевший пегас, оскорбительно плюнув в сторону окон кабинета, в котором, по идее, обязан был в тот момент находиться главврач всей больницы. – А во-вторых, — протирая личным платком запотевшие линзы, уже более мягко продолжил Хэд, — вы пробовали перезагружать машину?

— Другие пробовали, но, как ни странно, результата это не дало, — тоскливо вздохнув, ответила земная пони, поправляя свою шапочку на голове.

— Тогда дело серьёзное, — прорезюмировал в пару слов положение дел оценивший сложность ситуации мастер, отошедший к себе на склад за кейсом с необходимым инструментом. Вернулся жеребец уже более опрятным, с подтянутым костюмом, вдетой в ухо серебристой серьгой в виде шестерни, непомерно широкой бурой шляпой на голове и бутылкой пива, еле заметно торчащей горлышком из широкого тёмного кейса. – Будет сделано, милые дамы. Но точно не скоро – так и передайте Хэлфу. Ближе к ночи восстановлю, и будет десятилетия стоять!

Полдень, кабинет 313. Только возвратившаяся из сета пара коллег постепенно привыкает к обыкновенному и, должно быть, скучному восприятию реальности. Несмотря на все обещания, данные ранее её терапевтом, Лайт пристально следит за движением минутной и часовой стрелок, не веря в то, что в реальности от силы прошло каких-то пять минут. Разминая затёкшие суставы, Лайт стремительно возвращает своё тело в былую форму. «Неужели я, в самом деле, стояла в столь странном положении пять минут? Прудэнс права: эти сеты – действительно нечто могущественное», — думала про себя единорожка, невольно улыбаясь, глядя на земную пони, что только пробудилась из глубокого транса, в то время как сияние самоцветов обеих дам плавно угасало.

— Мисс Прудэнс, должна вам признаться, — медленно начала Лайт, мордашка которой тут же заплыла нежным багряным румянцем, — вы просто кудесница! Ваш сет великолепен: столько возможностей для развития, экспериментальная зона, а насчёт комнаты для отдыха я и вовсе предпочту промолчать – словами сие чудо не описать. Но вот у меня возник вопрос, который никак не даём мне покоя.

— Не таите, мисс Лайт, что бы вы хотели узнать? – нежно прикусив нижнюю губу, щедро предоставила услугу информирования о работе сетов опытный психолог.

— Ваш [HBFS], — почёсывая подбородок, подготовила собеседницу единорожка, готовая осыпать беднягу шквалом бесчисленных вопросов. Однако, предпочтя выбрать из обширного перечня тех один, наиболее значимый для общего понимания ситуации, Лайт начала свой вопрос. – При ознакомлении меня с холлом ваших личных достижений вы упомянули, что, помимо всего прочего, сет способен показать близ соответственного шкафчика результат, к которому приведут вложенные в дело старания и время. Но ужели всё так просто, мисс Прудэнс? Одной лишь визуальной мотивацией навряд ли можно пробудить столь высокий интерес к делу, как тот, который показали во время игры вы. Что-то вы недоговариваете, дорогая моя.

Заместо словесного объяснения умная и подкованная на то во всех смыслах пони, привыкшая не тратить ценное время попусту, лишь показала своей пациентке искрящийся небесной лазурью камушек, внутри которого, при детальном рассмотрении можно было разглядеть ярко сверкавшую на тёмном фоне фразу «СКОРОСТЬ РЕАКЦИИ УВЕЛИЧЕНА НА 5 %».

— Ха-ха, мисс Лайт, а помните, как после вашего хитрого хода я просто взяла и повернула всё вспять, будто бы знала, что должно произойти! — прикусив губу, нежно рассмеялась психолог, поднося ко рту ложку горячего тыквенного супа.

— Да, помню, — потупив голову в стол и чуточку поморщив покрасневший носик, тут же быстро отрезала Лайт.

— Ха-ха-ха! – Залилась смехом пуще прежнего земная пони, не в силах удержать при себе переполняющий позитив. – А потом вы ещё так стояли обездвижено, аж челюсть до пола опала и глазки из орбит повылазили!

— Да-да-да, мисс Прудэнс, будет вам смеяться, — будучи не готовой к столь длительному потоку стеснительного повествования, единорожка поспешила усмирить свою собеседницу, постучав увесистой ложкой по столу. Переменившись в интонации, кобылка, однако, возобновила беседу. — Вы мне лучше объясните получше всю эту ситуацию с сетами, ибо у меня накопилось немало вопросов во время нахождения в вашем [HBFS], – медленно заливавшая в себя сладенький оранжевый суп пони понимающе кивнула. – К примеру, от чего зависит основополагающая способность духовного объекта и его общий антураж?

— Сет во всём опирается на душу пони, а, если конкретнее, на его доминирующую эмоцию, — кратко излагала опытная пони, не желая надолго отрываться от поздней обеденной трапезы.

— То есть…. Вы хотите сказать, что не столь приметные детали окружения относятся, скорее к тонкой настройке струн души, а вот за общий антураж ответственна именно основная эмоция? – собеседница одобрительно кивнула. – Хм, мисс Прудэнс, не знаю, сколь прилично о таком спрашивать: всё-таки лишь постигаю всю эту сложную науку, но на какой эмоции построен ваш сет?

— Возбуждение, — спокойно произнесла психолог, прикусывая ржаным хлебушком питательный и в меру вкусный суп.

Неудивительно, что от такого резкого вброса удивительной информации тело единорожки просто сползло по стулу вниз. Стараясь не испытывать чрезмерно сильного стыда, доктор шустро заняла прежнее положение, однако теперь её морду, залитую ярко-красным румянцем, невозможно было разглядеть с боковой стороны: роскошные длинные локоны перекрывали весь обзор. Умерив тон своего голоса, Лайт пододвинулась чуть ближе к своему терапевту, чуть ли не шёпотом произнеся:

— Мисс Прудэнс, да будьте же вы тише! Вы ведь и сами знаете: народ у нас любит сплетни. А коль вы такие слова провокационные будете использовать, то всякий здесь будет думать, мол, между нами шуры-муры и врачебные амуры!

— Спешу вас спасти от лишнего стресса, мисс Лайт, — вытирая ротик салфеткой, уверенно сказала психолог. – Как мне кажется, нужно быть полнейшим затворником без личной жизни, чтобы вообразить себе подобное, ха! – подмигнула пони своей собеседнице. – И да, мисс Лайт…. Надеюсь, вы понимаете, что возбуждение в первую очередь есть то состояние, которое провоцирует в нас желание развивать навыки и умения на фоне эмоционального подъёма. Возбуждение – это аффективная, положительная и контролируемая эмоция. А то, о чём обыкновенно думают непросвещённые, слыша это слово, – лишь самая примитивная его форма.

— Хм, ладно, я поняла, — разглядывая светло-лазурный камушек возле галстука собеседницы, поставила точку в этом вопросе Лайт. – А что…. Касаемо ваших «наград»? Они дают вам какое-либо реальное вознаграждение или просто служат напоминанием о победе над преградой? Да и к тому же, что меня более всего мучает с самого полудня: как эти задания задаются?

— Ох, мисс Лайт, это дело непростое, — попивая холодный клубничный компотик через длинную трубочку, начала следующее объяснение ехидно улыбнувшаяся Прудэнс. – Я не стану объяснять вам общий принцип работы этих шкафчиков, ибо у меня самой еле-еле всё это в голову уложилось. Но если вкратце, то, как и навязчивая мысль, испытание приходит внезапно и не даёт тебе покоя. Разберём случай с настольным теннисом, — выложив на стол свой блестящий агат, серьёзно, но доступно, словно хороший учитель, продолжила психолог. – Где-то в четверти часа до полудня, когда был перерыв, вы одержали надо мной серию сокрушительных побед, отчего во мне заиграло пламя возбуждения. Собственно говоря, по той самой причине я и пригласила вас в свой сет, уж простите за откровенность.

— Да ничего. Даже если меня пригласят как декоративный кустик, но в знатное место, я только рада буду…. Пока меня не будут злить, — столь же спокойно, как и всегда, забавно подметила Лайт.

— Так вот! Моя одержимость желанием, во что бы то ни стало, победить вас переросла в визуальный значок испытания близ шкафчика достижений «Настольного Тенниса». Безусловно, для выполнения испытания необходимо следовать чётко заданным правилам – в противном случае оно не зачтётся и придётся повторять всё заново, — земная пони ненадолго притихла, роясь в архивах своей памяти. – Однако насколько я помню, в нашем спортивном поединке всё было честно. В противном случае я бы не получила должного оповещения, ха! Да, вы не ослышались, мисс Лайт, за каждое пройденное испытание я получаю должную награду, в зависимости от сложности его завершения, — лазурный камушек до сих пор еле мигал, подсвечивая взятую в рамочку фразу, свидетельствовавшую об улучшении скорости реакции владельца. – Вы уже видели одну из них в полдень, но, если вы бы достаточно внимательны, могли заметить их в самом сете: они были выгравированы мелким шрифтом на кубках и выписаны на краешках похвальных грамот.

«Какнеловко-то вышло…», — постукивая передними копытами друг о друга, думала про себя Лайт, нервно сглатывая слюну. «Может, стоит сказать ей об этом?», — крепко закусив губу от нерешительности, задала себе серьёзный вопрос единорожка, в памяти которой вдруг всплыла одна интересная подробность об обстановке холла [HBFS]: возле оговоренного шкафчика так и не исчезла та самая проекция, что могло означать лишь одно. Диар Прудэнс в пылу битвы нарушила некое условие, потому и испытание не было зачтено прихотливым на детали сетом.

— Yes! – готовая чуть ли не пуститься в пляс от осознания того факта, что у неё теперь точно будет достойный реванш, пробормотала про себя ободрённая единорожка.

— Это всё ваши вопросы, мисс Лайт? – мило улыбнувшись, решила удостовериться психолог.

— Нет, есть ещё один, — еле сдерживая смех, начала единорожка. – Вы с рождения такая зануда или же стали таковой, как сет в копыта попал? – стукнув копытом по столу, залилась смехом доктор. – Серьёзно, вам следует найти себе жеребца: видно, совсем делать нечего, раз кубки абстрактные собираете.

Только собиравшаяся оспорить сказанное нахмурившаяся земная пони всё же поддалась на провокацию, с дрожью в голосе возразив:

— Жеребца?! Побойтесь своих слов, мисс Лайт. Нужен он мне так!

— Раз вы идёте на поводу у бесполезных безделушек, выходит, нужен, — мастерски подвела свой коротенький, но мощный подкол к финальной стадии высокий доктор. – Задро-о-о-о-от! – высвободив из лёгких запасённый ранее обильный объём воздуха, протяжно произнесла по-дружески усмехавшаяся единорожка, устыдив собеседницу до алого румянца.

Восточные коридоры больницы, седьмой час после полудня. Стремящееся к закату солнце до сих пор одаривает внутренности здания тёплыми лучиками бордово-морковного налива. Бок о бок, щеголяя меж знакомых со вчерашнего дня палат, идёт неразлучная парочка докторов в надежде увидеть состояние пациента, ещё вчерашним днём перенёсшего операцию по сращиванию костей переднего копыта.

— Мисс Лайт, напомните-ка мне, к чему мы тащимся на место через полздания, если мы могли просто связаться с псих. отделением через переговорное устройство? – тоскливо спросила уставший психолог, недовольно вглядываясь в еле проглядывавшийся через забитые деревом окна пейзаж площади.

— Во-первых, мисс Прудэнс, если вы помните, надпись, что висит в главном холле, гласит: «Главная станция телекоммуникаций вышла из строя. Ведутся работы», — с лёгким раздражением шикнув на местный персонал, объяснила единорожка. – Ну а если по-честному, то мне просто не хочется разговаривать с той нахальной пегаской, лучше уж пройдусь.

— Да уж, мисс Лайт, принципы у вас железные, — ни то упрекая свою пациентку за неприязнь ни то дивясь тому, сколь крепко та стоит на своём, тихонько произнесла психолог, продолжая глядеть в окно.

— А то! – гордо поднеся копыто к сердцу, издав самодовольный смешок, изрекла Лайт. – Мало у меня таких принципов, зато каждый из них – закалённая сталь!

Внимание уставшего от забот дня психолога внезапно привлёк весьма экстравагантный джентелькольт, стоявший прямо на пути между их дуэтом и долгожданной дверью палаты Стробэрри Филдса. Высокий и статный, словно мисс Лайт, этот жеребец демонстрировал на удивление высокие по местным меркам манеры — стоя в важной позе, наблюдая за цветением пышных фиалок, он горделиво покачивал головой. Во взгляде же его, в его глубоких кроваво-красных очах, виднелся приятнейший собеседник, пресыщенный жизненного опыта и наделённый высоким интеллектом. Да и в целом умная на вид голова сего господина приковывала к себе внимание широким перечнем вычурных, косметических, модных решений: чего стоят только крупные серьги бордового цвета, сиявшие на всю округу выпуклой формой круглого сердца. Аксессуар этот невероятно гармонично сочетался с огранённым огненным рубином на его шее, что был подвязан на месте плотными нитями пурпурного оттенка, в свою очередь походившими по цвету на окрас гривы юного доктора. Белый врачебный халат, главный атрибут любого врача или медбрата, благодаря цветовой палитре своего владельца, практически не выделялся своей значимостью, сливаясь с белёсым окрасом шерсти и контрастируя с ней лишь серыми рукавами.

— Ха! Мисс Лайт, вы только взгляните, какой великолепный у него вид! — удивлённо охнув с саркастической интонацией, обратила внимание своей угрюмой собеседницы на стоявшего вблизи пони Прудэнс.

— Ох ты, да это ж сам мистер Парадайс Фирс! – с нескрываемой симпатией тут же отозвалась единорожка, не обратив никакого внимания на завуалированную шутку.

— Вы его знаете? – ехидно улыбнувшись, поинтересовалась Прудэнс.

— Да, — тут же, словно на автомате, отчеканила Лайт. – Фирс – один из немногих моих коллег, у которых есть приличных размеров мозг, чтобы с ними можно было приятно вести беседу. – Эй, Фирс, привет! – довольно фамильярно для столь деловой обстановки поприветствовала своего приятеля единорожка, подбежав к тому поближе.

Бесцеремонно, но зато довольно эффективно и быстро сорвав с цветшего растения дюжину ярких соцветий, единорог с экстравагантными пристрастиями в моде ввил лавандового цвета букет в прорези меж плотных локонов гривы. Обернувшись на знакомый голос, вычурный доктор сначала взглянул в сторону шума надменным суровым взглядом, однако, разглядев в подошедшем коллеге близкого приятеля, тут же преобразился, невольно улыбнувшись, и зубы его приветственно блеснули яркой белой искрой.

— Ах это вы, мисс Лайт, — дружелюбно поприветствовал свою подругу раскатистым баритоном галантный жеребец, облокотившись спиной о удобно расположенный близ палаты подоконник. – Я уж весь встревожился, думал, идиоту какому дверь не открыли в кабинет…. Или с чем там нынче у наших коллег трудности возникают?

— Поверь, со всем, — облокотившись на свободное место близ Фирса, комично выдала Лайт. – Впрочем, нам не привыкать, ха! Правильно я говорю, Фирс? – подставила копыто для брохуфа пафосно подмигнувшая разумному коллеге единорожка.

— Знаешь, в любой другой ситуации я бы с тобой поспорил…. Но тут такое дело, что с фактами спорить не получится! – и оба доктора будто сорвались с цепей, начав неистово ржать на весь коридор, отчего стоявшая рядом земная пони Прудэнс могла лишь неловко отвести взгляд в сторону окна.

Беззаботно постукивая копытцами о звонкую на удары плитку полу, Лайт и не заметила, как сильно диалог с головой, мнения которой вечно противоречат твоим, может отвлечь от работы. Это, однако, не помешало ей углубиться в беседу глубже, и, насмешливо улыбаясь, единорожка огласила провокационную фразу для совместного обсуждения:

— Слушай, Фирс, а как там это твоё учение «стали»? Ещё не заржавело?

— Нет, сталь твердеет и закаляется — ржавеет железо, — будто бы готовый к такому вопросу, практически без промедления выдал интеллигент, затем уже дополнив после непродолжительной молчанки от обоих. – А у вас как ваша «роза»? Завяла, небось?

— Ах, какие слова высокие у вас, господин Фирс, — не менее шутливо ответила доктор с изрядной долей сарказма. – Однако нет, вечным розам суждено цвести и пахнуть до скончания дней. Увядание же – удел дряхлых сорняков.

Весело завязавшуюся беседу, конца которой, по ощущениям, не ожидалось в течение как минимум ближайшего часа, бесцеремонно прервала мелкая земная пони, аккуратно шепнувшая на ухо своей коллеге:

— Мисс Лайт, я, конечно, понимаю: кокетничать с жеребчиком – это увлекательнее, чем выполнять рабочий план, но у нас ведь есть незаконченные дела. Стробэрри Филдс, помните?

— А, чего? – еле-еле оторвавшаяся от беседы единорожка опустилась чуть ниже, дабы взглянуть прямо в глаза своему терапевту. – Мисс Прудэнс, не заставляйте меня сомневаться в вашем высшем образовании, говоря подобную нелепицу. Это, во-первых. А во-вторых, я, как только договорю с ним, останется лишь зайти и проверить нашего пациента: дело пяти минут!

— И всё же вы кокетничаете с ним, мисс Лайт, — насмешливо улыбнувшись, прикусила нижнюю губу земная пони, изрядно отрывавшаяся за случай в столовой.

— Ох, идите уже своей дорогой, коль вам ваше возбуждение девать некуда, — тяжело вздохнув, ответила слегка покрасневшая кобылка, возвратившись к диалогу с местным интеллигентом.

Прохаживаясь в поздний вечерний час вдоль затенённого миниатюрного сада, в центре которого располагалась любимая всем персоналом площадь, отзывавшаяся на округу тихими всплесками сверкавшей чистотой фонтанной воды, Диар Прудэнс тоскливо склонила голову к гранитному камню тропинки. Экстренной или особенно важной работой на сей час психолог не располагала, потому и уныние, навеянное скукой, постепенно обступило бойкую на язык пони, что присела на скамью близ двух декоративных ясеней в горшочках. Рыжие облака медленно плыли по небу в свете лучей закатного солнца, скрашивая пустоту темневшей небесной лазури, однако тщетно: сами по себе облака были перистыми – их до смешного низкая толщина не могла перекрыть собой яркую палитру неба на заднем плане. Тем не менее, сие как нельзя лучше могло бы послужить выразительным элементом для составления детального и красочного пейзажа местности.

«Пожалуй, Лайт права», — медленно склонившись над букетом ароматных листочков ясеня, невольно подумала про себя земная пони. Втянув в себя свежесть вечерней прохлады, расслабленная Прудэнс дополнила свою мысль: «Порой всё, чего желает твоя душа, — это наслаждение тишиной…. В блаженном ожидании выхода согревающего солнышка».

Прервали столь манящую своим спокойствие атмосферу уединения с природой и самим собой производственные металлические шумы: лязг металла, хруст разрушавшихся компонентов здания и, куда же без того, ругань техника. Встревоженно навострив ушки, Прудэнс обратила свой взгляд на западную стену главного здания, заключив: «Ох ты, вы только гляньте! Должно быть, наш инженер наконец принялся за работу над той…. Как её называла мисс Лайт? Теле-станция? Да, вроде так», — задумчиво почёсывая подбородок, ехидно улыбнулась земная пони, поспешив встать с насиженного местечка. «Надеюсь, он не будет против, если я составлю ему компанию», — предвкушая дивную беседу с интеллигентным господином, понадеялась про себя опьянённая оптимизмом пони, выйдя за порог центральной части архитектурного объекта.

Тук-Тук!

С наружной стороны обитого заржавелыми металлическими пластинами здания, высотой около пяти метров, были отчётливо слышны звуки, сопровождавшие шедшую полным ходом ремонтно-исправительную работу. Как ни странно, вопреки широко разошедшимся меж сотрудников сплетням о смраде, что должен был встретить земную пони, запах стоял вполне приятный: на свежем воздухе особенно насыщенно чувствовался щипавший ноздри кислой сухостью аромат, как предполагала психолог, являвшийся одним из последствий применения промышленной магии. Стоило чуть глубже вдохнуть, и в комплексной структуре производственного запаха узнавались нотки свежевыделанной деревянной стружки, разогретой до жидкого состояния канифоли и, как ни трудно догадаться, учитывая пристрастия молодого специалиста, готового к употреблению спирта.

Тук-Тук!

Близ входа, небрежно приставленные к стенке, виднелись раскрытые ящики с запасными компонентами и оборудованием, нехило дополнявшие своим раздолбанным видом разгульный образ своего беспечного мастера. Выкованная из стали входная дверь встречала посетителей разнообразием изъянов, расположенных на самом видном месте: ручка держалась, как полагал сам инженер, на силе его бездельнических надежд, помутнённый глазок был расколот, а основная поверхность походила на холмистую местность, с её ухабами и вмятинами, меж которых отменно вписывались глубокие царапины.

Тук-Тук!

— Да иду я, иду! Будьте терпеливы! – сразу после третьего обращения донёсся изнутри изнурённый голосок занятого жеребца, звучавший ближе с каждым проговорённым словом. Со скрипом отворив входную дверь, запачканная в масле угрюмая морда поприветствовала очередного нарушителя покоя. – Добрый день, мисс, что вам надо? Я тут в процессе починки, как вы могли понять по моему не самому презентабельному виду, — всё же стараясь оставаться галантным джентелькольтом в глазах милой дамы, заранее объяснился пегас.

— Д-добрый в-вечер! – заведённая кобылка начала своё знакомство с новым потенциальным приятелем, не в силах унять возникшую лёгкую дрожь в своём высоком голоске. – Меня зовут Диар Прудэнс! Я работаю психологом у нас в больнице и специализируюсь на лечении расстройств, возникших на социально-производственной почве, — будто бы открыв свой диплом, гордо отчиталась земная пони, важно задрав кверху покрасневший носик, но затем, поняв, с кем имеет дело, объяснилась перед тем проще. – Иначе говоря, я решаю проблемы между сотрудниками, если они ругаются.

— Рад познакомиться. Моё имя Радиохэд. Всего доброго, — поспешил закрыть дверь встревоженный пегас, раздражённо закатив глаза, однако то не помешало собеседнице продолжить мелькать в его взоре. Незамедлительно ответив шустрой земной пони, что, пытаясь отдышаться, стояла вплотную к выходу, инженер тяжко вздохнул, потирая заплывшие синевой веки. – Мисс Прудэнс, прошу…. Не испытывайте моего терпения. У меня в самом деле нет времени на все эти долгие мозгоправные беседы. Лучше вернитесь и скажите Хэлфу, что вы нашли меня в дрова пьяным: и вам и мне будет от того легче.

— Оу, хи-хи, простите, мистер Радиохэд, — нежно посмеявшись, поспешила разрешить возникшее недопонимание психолог, — нужно было заранее обозначить мои мотивы. Для начала расслабьтесь: я здесь не для того, чтобы упрекать вас в чём-либо, — в её глубоких добрых глазках мелькнула еле заметная искра надежды, подобная той, что имела место в день её знакомства с Дэйлайт. – Я получила работу здесь сравнительно недавно, потому мой круг общения временно ограничен персоналом психотерапевтического отдела. Однако с каждым днём моя скованность всё угасает, а желание узнать окружающих получше лишь растёт. Вдобавок к тому сегодня такой день, что я не раз слышала о вас из разных источников…. Мистер Радиохэд, будете ли вы столь любезны, дабы уделить мне немного своего времени?

— Одну секунду, — оценивающе хмыкнул пегас с ключом в крыле, почёсывая копытом грязный подбородок, и, не в силах справиться с могущественным влиянием на сердце столь милой мордашки, смягчившись, указал в направлении станции. – Конечно, мисс Прудэнс, — вежливо улыбнулся жеребец, — только ничего не трогайте, у меня здесь свой, творческий, порядок. И да, — закатив глазки, добавил под конец механик, — если вас не затруднит, не зовите меня полным именем. Лучше просто «Хэд».

— Как вам будет угодно, уважаемый, — учтиво поклонившись, двинулась в указанном направлении повеселевшая гостья.

— Мистер Хэд, позвольте вас потревожить, — лёжа на импровизированном гамаке из заштопанных тканей, Прудэнс обратилась к занятому ремонтом жеребцу, кто в тот момент, надев защитную маску, мастерски спаивал некую схему внутри корпуса крупной машины, медленно и точно передвигая сиявший голубой магией инструмент мышцами крыла. – Разглядывая несуразную купу интересных безделушек, я обнаружила на месте вашего отдыха занимательно выглядящую книгу, обложка которой выглядит ну просто отменно! – послав воздушный поцелуй куда-то в сторону потолка, красноречиво отозвалась Прудэнс, отчего, преисполнившийся гордости, инженер еле заметно покраснел. – Разрешите мне взглянуть на содержание этого вашего «Детерминизм»?

— Мисс Прудэнс, — испытывая двоякие чувства, начал инженер, прервавшись на пару секундочек, — я сам-то не против поделиться с вами ею. Но там такое содержание, что я бы не рекомендовал особо сильно погружаться, особенно вам. Вы выглядите позитивной и весёлой, — тоскливо вздохнув, жеребец надел маску обратно и вернулся к работе. – Но всё же, если вы готовы рискнуть — она вся ваша!

«… Вы взяли в копыта эту книгу после долгих душевных раздумий? Или же вы заядлый любитель философской литературы, ищущий плод к размышлению? Может быть, вас привлекло вычурное оформление и вы дали шанс новым для вас идеям, открыв этот труд в книжном магазине? Так или иначе, вы в любом случае открыли первые страницы и читаете этот текст прямо сейчас. Это было предрешено…»

«… Ваш энтузиазм, ваше влечение к этому загадочному томику, ваше желание прочесть его содержание – всё, вплоть до уникальных подробностей, было предначертано судьбой ещё до вашего рождения, и вы лишь следовали его беспрерывному течению, уносившему вас дальше и дальше по реке жизни. Ваше удивление, понимание, раздражение или тревожность, вызванное прочтением строчек выше, подобно всему прочему, не являются исключением. Хорошенько прочувствуйте этот момент, мой дорого читатель, ибо понимание сего – основополагающий элемент философии детерминизма или же, говоря простым языком, предначертания…»

«… Порой вещи просто случаются, сколь сильно вы бы не оказывали тем должного сопротивления. А порой вещи не смогут произойти даже в том случае, если на их осуществление будут задействованы силы всей существующей вселенной. Если что-то в этом мире действительно существует, стало быть, то является мелкой деталью и необходимой частью бесконечного романа под названием «Бытие» …»

«… Каждый вздох, каждый шаг, каждое решение, что вы, казалось бы, делаете намеренно, по сути своей является одним из последствий взаимодействия начальных структур нашего бытия. И речь здесь идёт даже не о старом психологическом эффекте, в котором было установлено, что решение пони принимает сразу, а в дальнейшем лишь ищет ему должные оправдания. Нет, всё гораздо глобальнее, в самой сути работы нашего странного мира…»

«… Должно быть, многие читатели знакомы с такими понятиями как «абстракция» или «аксиома». Абстрактные научные разделы – теории – позволяют нам оценить явления реального мира через вымышленную, упрощённую для понимания модель, в основе которой лежит ряд аксиом, правил, не требующих доказательства. Детерминизм не требует наличия глубоких знаний для понимания его сути – следует лишь раз провести мысленный эксперимент…»

«… Представьте себе стакан, полный растворимого кофе, в который уставший после работы господин наливает кипяток, начиная помешивать содержимое напитка чайной ложкой. Вы действительно считаете, что каждая крупица кофейного экстракта способна повлиять на то, с какой скоростью она будет растворена? На то воля лишь того, кто держит в копытах металлическую ложку…»

«… Многие могут возразить приведённому примеру, указав на неравнозначность возможностей неодушевлённых частичек кофе и разумных высокоорганизованных пони. На это я могу ответить лишь одно. Да, возможности действительно различны…»

«… Потому как для ложки нашего бытия каждый из нас даже меньше крупицы молотого кофе…»

— Да уж, мистер Хэд, литература у вас, скажем так, не самая светлая, — с поникшим духом отозвалась о книге Прудэнс, наблюдая за пегасом, что, сидя на верхушке механизма и держа в зубах заизолированные провода, умудрялся не опрокидывать своим телом поставленное на краешек полупустое пиво.

— Ну, туф уф ижвинише, мифф Прудэнш, я префупрефдал, — ковыряясь в миниатюрном блоке с бесчисленным количеством подсвеченных переключателей, спокойно ответил инженер. – Фы брофайте эфо дело, мифф, позфно уше, прифодише уфрешком.

— Пожалуй, вы правы, мистер Хэд, — медленно положив депрессивный томик на место, признала земная пони, медленно встав с гамака и потянувшись перед выходом. – Обязательно завтра вас навещу, так что советую подготовиться, хи! – выходя из здания с улыбкой на морде, позитивно попрощалась Прудэнс, красноречиво подмигнув новому приятелю, кто, судя по объёмам проделанной работы, точно бы не смог вести тёплую беседу по её окончании.

Второй час ночи. Инженерное отделение больницы. Комната телекоммуникационных устройств. Машина, на корпусе которой высечено данной инженером имя «No Reply[13]», подведена к финальной стадии ремонта – остаётся сделать последние шаги на пути к триумфу и отметить завершение трудного задания.

— Тааааймс! – оканчивая знатно затянувшуюся процедуру починки коммуникационной станции, протянул пегас, лёжа на верхушке открытого ретранслятора. – Ну-ка, давай, напомни мне правила нашего дуэта! – отпивая из седьмой полулитровой бутылки крепкого хмеля, с задором сказал Хэд.

— Можно приносить с собой: пиво и приколы; нельзя: всё остальное! – тут же донёсся чёткий, но хрипловатый голос из тёмных уголков инженерного закоулка. – Кстати, как ты там? Закончил? А то второй час ночи: пора бы уже прекращать возиться с этими болтами и идти в постель, — хорошенько подумав, Таймс дополнил свою мысль для лучшего понимания. - Особенно такому дуралею, как ты!

— Тихо, сам дуралей, — плотно закручивая ключом последнюю необходимую деталь в аппарат, буквально сверкавший от того, сколь идеально его починили, в свете настенных ламп, пегас шикнул на своего товарища. – Под копыто не говори никогда, когда у меня пивасик рядом! Щас бы ты пошутил – и вся работа насмарку, но что страшнее…. Последних глотков бы лишился! – жеребец медленно опустился на пол из ржавого металлического листа бесшумно, благодаря силе напряжённых крыльев. Даже бутыль, полную сладостно-горького нектара, умудрился забрать с собой на пути: всё в пару секунд.

Облокотившись о гладкое металлическое ограждение лестницы, ведшей к выходу из отделения, уверенный инженер самодовольно ухмыльнулся, задрав ёмкость с вязким алкоголем над своей головой в знак победы над монстром из шестерней. В мягко мелькавшем ночном сиянии перегорающих настенных ламп серо-бурая обстановка, состоявшая исключительно из металла: пластины, трубы, сеточки, узоры и даже мебель (один-единственный стул на всё помещение) — казалась родной и умиротворяющей, несмотря на отсутствие любых признаков природы и энергии жизни в целом.

— Ну что ж, тост, друг мой? – потряся бутылью над своей головой, предложил Хэд. – А хотя можешь не отвечать, Таймс, ты всё равно зануда. Так вот, тост за то, чтобы наша работа никогда не была лишней…. И чтобы Хэлф катился на все четыре стороны! – гордо заявил тот, нечаянно выпустив из крыльевого хвата скользкую бутылку, содержимое которой тут же залило компоненты элемента, ответственного за распределение энергии генератора по территории больницы. – Ой.

Закоротившиеся контакты ярко искрили голубовато-синим блеском, создавая соответствующий тому высокочастотный звук поломки, пока под влиянием проводящего пивного элемента горели соединительные провода в открытом самим же пегасом ранее щитке. Не прошло и десяти секунд, как до инженерного отделения из основного здания донеслись крики испуганного медицинского персонала, не понимавшего, что происходит. А вот инженер-раздолбай прекрасно понял, что происходит и, запивая остатками злосчастного пива подступившее горе, подготовился к следующему, что должно было произойти. К подколке товарища.

— «Зануда»? Ну-ну, гений, вижу, как у тебя всё схвачено, — саркастично упрекнул своего товарища Таймс, после чего каждая лампа в помещении погасла, окутав механизмы вместе с виновником трагедии пеленой непроглядной тьмы.

Пятнадцать минут до инцидента. Западные коридоры третьего этажа больницы. Травматологическое отделение. Из окон беспрерывным серебристым ручьём на холодную плитку пола льётся лунный свет, придавая антуражу ночных залов нотки призрачности, лёгкости, умиротворения и, в случае с весьма впечатлительными пони, тревожности.

— Как думаете, можно ли изменить судьбу, мисс Лайт? – блекло поглядывая на серый домик за окнами, с толикой депрессивного настроя в голосе тихонько спросила психолог.

— Мисс Прудэнс, что на вас нашло? – удивлённо задрав правую бровь, ответила вопросом на вопрос не на шутку удивившаяся собеседница, прохаживаясь вдоль доверенных ей на ночную смену кабинетов. – Из вас как будто всю радость откачало за то время, пока я с господином Фирсом беседовала.

— Можно и так сказать, — потупив тяжёлую голову в пол, честно прошептала застывшая на месте пони.

— Значит так, — развернувшись мордой к унылой коллеге и присев прямо перед ней так, дабы глаза обеих находились на одном уровне, сурово, но мудро начала Лайт. – Мисс Прудэнс, я не знаю, что у вас там такое стряслось, но скажу то же, что и утром: не стоит ввязываться в то, что принесёт вам только неудачу, — показательно закатив глаза, доктор добавила, — а грустить по поводу вопросов абстракции – так вообще безумие! А вы, поверьте мне, совершенно точно не безумны, — завершив свой монолог самым серьёзным взглядом в душу зачарованной сильным голосом кобылки, Лайт тут же поднялась и незамедлительно вернулась к исполнению своих обязанностей, глядя на кабинеты до ужаса холодным взглядом опытного профессионала.

Грамотно произнесённая единорожкой речь, возможно, была не самой лестной, однако невозможно было отрицать её вместительной ёмкости и поистине могущественного потенциала её самой сути, потому, погружённая в глубокие думы, Прудэнс предпочла завершить диалог на ноте своеобразной заботы.

Те же коридоры травматологического отделения. Те же обязанности персонала, отрабатывающего ночную смену. Первые мгновения после инцидента.

Неподготовленные ушки неразлучной пары докторов, наворачивавшей третий круг по злосчастному коридору, дабы окончательно убедиться в сохранности дорогостоящих медикаментов, лимитированной мебели и вечно недовольных пациентов, были готовы взорваться от резких криков их особенно пугливых коллег. Тяжело вздохнув, Лайт закрыла глаза, попытавшись обуздать подступавший гнев, однако – всё без толку. Гневаясь на своих товарищей по делу, единорожка громко изрекла грозный упрёк в сторону каждого, кто в тот момент находился в западной части больницы. Казалось, в её глазах пылало сиреневое пламя Тартара, пока по комплексу разносились суровые слова напутствия тем, кто сегодня, судя по всему, забыл вставить в голову серое вещество:

— БЕСТОЛОЧИ! – обезумевшая Дэйлайт, сознание которой в очередной раз было помутнено резким порывом концентрированной злобы, вскрикнула так, чтобы её мог услышать каждый в травме, однако, к сожалению, непричастных, мощь голосовых связок той перевыполнила поставленную задачу, и начало гневной тирады услышала половина всего объекта. Перейдя на наиболее снисходительный тон, главврач попыталась внести ясность в свои слова, дабы зашуганные бедняги могли осознать свою ошибку. – Вы зачем орёте, ироды? Пациенты спать пытаются! Знаете, у вас настолько талантливо получается притворяться идиотами, что я почти поверила! Вот только есть одно «но», — заново завысив для экспрессивности обращения свой гневный тон, Дэйлайт высказалась к попрятавшимся в кабинетах коллегам. – У 90% ИЗ ВАС ЕСТЬ РОГ, ДИСКОРД ВАС ПОБЕРИ!

— Ми-и-ис Ла-а-айт? – намеренно протянув имя своей пациентки, была готова начать уже свой упрёк, приставленный к той для терапии психолог. – О чё-ё-ём мы с вами говорили?

— «Никаких криков в ночной час», — успокоившись и глубоко вздохнув, грустно пробубнила Лайт, пародируя нежный голосок своей наставницы в эмоциональных вопросах. – Простите, надеюсь, вы понимаете: от старых привычек избавляться довольно-таки трудно.

Диар Прудэнс, навострив ушки, зарегистрировала теми доносившиеся из-за окна, знакомые ей, как бы то странно ни звучало, звуки, присущие последствиям тяжкой работы молодого инженера.

— Прошу простить меня за столь резкий уход, мисс Лайт. Не беспокойтесь: я присоединюсь к вам позже, но сейчас мне необходимо спешить! – только и успела сказать земная пони, набирая высокую скорость шага, пока серебристый свет луны позволял той хоть как-то ориентироваться в полу-затемнённом пространстве.

— МИСТЕР ХЭД! – громко обратилась к неудачливому работяге земная пони, с громким скрипом отворив входную дверь, однако в этот раз — без приглашения. – Мистер Хэд, вы в порядке? – проворно двигаясь через короткий железный лабиринт, поросший ржавчиной и плесенью, в направлении комнаты телекоммуникационного устройства, испуганно спросила бежавшая Прудэнс. – Прошу, ответьте! Мне не по себе…. Такое чувство, будто бы я замешана во всём этом, — придя на место, начала своё искреннее признание кобылка, тщетно выискивая во тьме меж разбросанного мусора знакомый силуэт, как она думала, отброшенного пегаса.

— Вот ты и на месте, Броукен Дрим, ха! – маниакально посмеиваясь, отозвался на обращённые к нему крики пегас, спрыгивая на неподготовленную кобылку с верхушки злополучного механизма, судя по всему, приносящего бедняге сплошные неудачи. Сковав слабенькую в физическом смысле этого слова мисс, опьянённый до белой горячки Хэд, произнёс триумфальную речь. – Настало время раз и навсегда избавиться от тебя, проклятый демон!

Не в силах вырваться из крыльевого захвата сильного жеребца, Диар Прудэнс в страхе прикусила нижнюю губу, прикрыла глазки и поморщила свою мордашку, подготавливаясь к наихудшим возможностям развития событий, лёжа на холодном полу из грязных железных пластин. Самого страшного в понимании кобылки, что пала жертвой собственной неосмотрительности и, отчасти, наивности, не случилось, однако, поглядывая на свою закованную пленницу, жеребец всё же воспользовался ситуацией. Его бордовый рубин на шее воспылал алым пламенем, окутав пару, застывшую в неоднозначной позе, пеленой розоватого дыма, на которой, вырисовывая вычурные орнаменты, виднелись красные линии, в итоге сформировавшие изображение полупрозрачных стальных песочных часов.

Несмотря на все неудобства, предоставленные до мурашек ужасающей ситуацией, скрашивал всё это один существенный плюс: в помещении, благодаря сему чудотворному камню, стоял стойкий запах сладкого клубничного сидра.

Как можно быстрее продрав глаза, Прудэнс огляделась вокруг, оперативно анализируя обстановку неизвестного ей сета, потирая веки, дабы взор был наиболее чётким: когда на кону может стоять жизнь, нельзя упускать деталей.

Мир железа и масла предстал перед взором изумлённой кобылки-психолога. Обширные владения, искрившие в свете энерго-магических ламп стальным блеском, практически полностью были лишены следов органической жизни. Пол был выстелен из тонких листов железа голубовато-лазурного оттенка, с орнаментами паровых машин, а на стенах ровно через каждый метр встречались классические осветительные приборы, на удивление, отделанные миниатюрной круглой бронзовой рамочкой. На каждом шагу под копытом обязательно находился невостребованный кусочек металла, отколотый от одной из шести высоких башен, высота которых порой доходила до дюжины метров. Особенно фигуристые сеточки, декоративно ограждавшие пространство местных «коридоров», были полностью выплавлены из латуни с элементами бронзы как обрамлением произведения местного искусства.

«Селестия святая, прошу, не дай мне погибнуть в этом жутком месте», — думала про себя пони, в полной тишине расхаживая по владениям обезумевшего пегаса и направляясь, судя по планам на стенах, в сторону главного зала. Переходные комнатки, ограниченные над полом навесами параболических формам, располагали в себе на всё тех же металлических постаментах отлитые из меди бюсты знаменитых двигателей прогресса – будто бы эти миниатюрные проходные были сконструированы хозяином на будущее, для составления из тех одного обширного музея. Проходя дальше под звонкий лязг металла под копытами, Прудэнс всё чаще наблюдали свисавшую с потолка плесень, а ржавчина, казалось, была подобна паутине, что только уплотнялась при каждом шаге в направлении самого сердца механизированного сета.

Главный зал. Именно так именовалась основная и, как предположила опытный в этом вопросе психолог, первая комната сего духовного объекта. Круглый рабочий кабинет с четырьмя выходами на каждую сторону света, укрытый куполом в виде стеклянной полусферы, как ни странно, смотрелся весьма гармонично, заваленный кучками металлолома и поросший зелёными наростами на каждой второй плитке. Расстояние от входа в этот зал до самого его центра, казалось, составляло около десяти метров. Чувствовались они, однако, гораздо более дальними, благодаря тому детальному отображению искажённого сознания пегаса, что воссоздавало на пути засохшие лозы сорняков и информационные таблички с чертежами и схемами неизвестных футуристичных устройств. Чуть поодаль от центра, в паре-тройке метров от главного шпиля, располагалась граница другого круга, что был поднят над землёй – то и было самым сердцем этого сета. Даже издалека на стеклянной площадке, приподнятой над землёй метров так на пять, узнавались силуэты комфортабельного чёрного дивана, чего-то бурого наподобие того самого коммуникационного механизма, однако с ручкой выбора частот и холодильника, исходя из логики местных нравов, механизированного под работу от энергии, производимой энерго-магическими генераторами.

— Ну что же, Броукен Дрим, вот мы, наконец, и встретились, — медленно выходя на краешек стеклянной платформы, гордо говорил пегас, облачённый в тонкую металлическую броню, чем-то напомнившую испуганно кобылке обличие птицы феникса. – Добро пожаловать в мой личный мир, в котором нет места огрехам органической жизни и некомпетентности самоуверенных глупцов! Добро пожаловать в мой дворец из металла, гордое и величественное имя которого — [NO SURPRISES]! – смотря сверху вниз на трясущуюся в страхе кобылку, жеребец опомнился, нарыв в глубоких недрах своего разума одну забытую фразу, которой он и докончил свой приветственный монолог. – Дрим, ирод ты проклятый, если ты думаешь, что ты можешь просто так являться ко мне и глумиться, принимая форму мисс Прудэнс, то ты глубоко ошибаешься! Ты за это ещё как заплатишь, Дискорд тебя побери! – затаившись за крупной стеной на платформе, пегас временно затих, уступив место вечному для этого сета лязгу металла.

«Так-так-так, это точно постоянная эмоция, скорее всего, контролируемая, но…. Я не могу понять, положительна она или нет…. Это очень плохо! Ещё и Хэд в приступе – это может закончиться совсем плачевно, если я не пойму способность его сета», — подгрызая от нервов краешек переднего копыта, оценивала про себя ситуацию Прудэнс, остолбенев на месте от созерцания подобной душевной мощи у такого, казалось бы, непримечательного господина.

Еле волоча копытами, облачённый в лёгкие, но далеко не самые сверкающие латы пегас, запыхаясь, дотащил некий продолговатый механизм до края платформы, обернув его сужающимся концом на застывшего гостя помещения. Хорошенько отдышавшись, пегас поставил металлическое устройство на подножки и, удостоверившись, что то способно поворачиваться во все стороны, без промедления заявил, запустив нагрев тыльной части загадочного устройства:

— Броукен Дрим, сдавайся, я даю тебе последний шанс, чтобы ты перестал оскорблять лик мисс Прудэнс своей мерзкой сущностью! – закричал на всё помещение жеребец, пока его машина начинала неистово шуметь.

— М-мистер Х-хэд! Это я-я! Х-хватит, п-прошу вас! – придя в себя и найдя в себе силы, взмолила о пощаде непричастная к делам жеребца Прудэнс.

— Что же, — почесав подбородок, спокойно выдал пегас, — значит, ты выбрал смерть, — после этих слов жеребец оседлал своё устройство так, словно бы то было диким необузданным буйволом. – Запомни, Дрим. Здесь у тебя нет шансов обхитрить меня или найти отходные пути. Ты проиграешь в любом случае. Мой [NO SURPRISES] уже сделал предсказание, и теперь я точно знаю, что в конце концов тебе суждено проиграть, сколь бы ты не старался оттянуть это! – залившись вводящим в дрожь смехом, пегас разрезал пол возле побледневшей от страха кобылки напополам мощью своего орудия, наконец испустив из огромной пушки беспрерывный концентрированный заряд магической энергии, в обществе академиков называемый «лазером». – {FIRESTARTER}, VERBRENNE ES [14]!

Обомлевший от лицезрения такой разрушительной душевно мощи психолог внезапно пришла в себя, стоило только запаху жжёной плесени и ядовитым парам металла достичь её ноздрей. Очнувшаяся пони с притуплённой реакцией должна была действовать невероятно быстро: непроглядный лазер двигался в её направлении слишком стремительно, потому контратака просто не могла иметь место – на кону была сама жизнь не готовой ко всему этому пони.

Достав из-за головы свою белёсую резинку для волос, опираясь исключительно на собственные рефлексы, загнанная в угол Прудэнс отпрыгнула вбок – лазер обжёг лишь несколько прядей не поспевавших за телом волос. Чего нельзя было сказать о металлической стене главного купола, которую, будто бы ножом по маслу, разрезала смертоносная машина, даже не напрягаясь. Понимая, что резкое падение, реабилитация после которого займёт некоторое время, обеспечит ей автоматическое поражение, Прудэнс столь же рефлекторно воспользовалась своим {H.O.T. SUN}, намереваясь повторить трюк, проделанный ею во время напряжённой полуденной партии на последней подаче, которая казалась оппоненту невозможной для принятия.

Пластичная резинка стремительно распустилась, вытянувшись в некое подобие длинного листа фабричной ткани, после чего, ярко блеснув белым, в одно лишь мгновение сия конструкция образовала длинный металлический шест, схватившись за который, словно за последнюю надежду, Прудэнс покончила с двумя своими проблемами за раз: грациозно отлетев дальше от места концентрированной опасности, она приземлилась на все четыре копыта, готовая дать отпор этому мощному, но, благо, неповоротливому ЛМО.

— Хэд! Остановитесь! Это безумие! – пододвигаясь ближе к центру, кричала земная пони, стараясь сохранить безопасную дистанцию от смертоносного лазера чрезмерно высокой энергии. Подойдя вплотную к стеклянной площадке, Прудэнс обнаружила отсутствие под оной той самой лестницы, что виднелась на необходимом месте ранее. Приглядевшись внимательнее, психолог поняла, что осколки стеклянного подножия уже были разбросаны по всей площади зала, и ей крупно повезло, что заострённые кусочки площадки не задели её во время спасительного кульбита. – Отключи свой {FIRESTARTER} сейчас же, Хэд! Иначе мне придётся пойти против тебя!

— Хорошая попытка, ха! Дрим, поганый ты мимик[15]! – затрачивая все свои силы на разворот орудия, внезапно ставшего непосильно тяжёлым, не желая пересматривать ситуацию, уверенный в своих догадках дерзил пегас. – Я видел предсказание! [NO SUPRISES] никогда не ошибается, а значит, что бы ты ни задумал, ты потерпишь в этом поражение!

Поняв, что организм бедняги отравлен алкоголем до такого состояния, что его трудно назвать мыслящим пони, Прудэнс внезапно была посещена до безумия гениальной идеей. Сжав своё мимикрирующее орудие-инструмент до размера шарика для пинг-понга, уверенная в своём ходе пони побежала прямо по боку круглого площадки, закинув далеко впереди себя трансформированный белый шарик. Позади слышались приближающиеся звуки сжигающего все на своём пути лазера, а ядовитая гарь, возникавшая от уничтожения как органики, так и стали, забивала ноздри обоих оппонентов так, что до конца боя теперь остались считанные минуты. Особенно для Прудэнс, вдоволь надышавшейся ими во время непродолжительного медленного бега, призванного восстановить нарушенный ритм дыхания.

Подбежав на место, Прудэнс прыгнула прямиком в центр ещё не до конца раскрывшегося устройства, рамка которого уже была сформирована, чего нельзя было сказать о резиновой основе. Формируясь под копытами обдумавшей этот ход заранее земной пони, обеспечившей ЛМО время на развитие высоким прыжком, буквально за мгновения до соприкосновения, своеобразный батут, должно быть, обеспечил своему владельцу даже больший эффект, чем тот обеспечил бы при нормальных условиях, просев до самого пола, на полметра в глубину. Ткани порвались с громким треском, однако сама Прудэнс подскочила ровно на ту высоту, в которой она нуждалась, и, сдув с морды закрывшую обзор гриву, левитировала близ себя белую резинку, на сей раз принявшую форму заострённого метательного диска, готового прорезать свою цель острым стальным корпусом уже сейчас, однако Прудэнс решила повременить, обратившись к пегасу:

— Мистер Хэд! Я в последний раз обращаюсь к вам: прекратите всё это немедленно, иначе мне придётся применить силу! – даже в такой ситуации умудрявшаяся держать свои эмоции в узде, Прудэнс опустила оружие, указав тем самым свой дружелюбный настрой по отношению к обезумевшему оппоненту.

— В таком случае я тоже обращаюсь к тебе в последний раз, падаль ты демоническая! – сплюнув куда-то в сторону первого этажа, ответил пегас, в глазах которого, казалось, горел огонь возмездия. – И раз уж ты был столь любезен, напомню тебе в последний раз: ты так или иначе проиграешь. [NO SURPRISES] – это апофеоз величия нашего интеллекта вкупе с философией детерминизма! Судьба каждого, даже самого маленького болтика, здесь предрешена заранее, и я как владелец этого места наделён полномочиями видеть конечный результат всего этого действа!

Остолбенев на месте от осознания того кошмарного факта, что этот обезумевший бедолага не врёт и даже не преувеличивает, Прудэнс вдруг поймала себя на одной мысли, пришедшейся очень кстати в пылу этого сражения. В памяти отчаявшейся кобылки фрагментами, словно бы по велению судьбы, начали всплывать фразы, произнесённые мисс Дэйлайт за сей безумный день.

«… Мисс Прудэнс, вы, вроде как, дипломированный психолог, а ведёте себя, как жеребёнок малый, честное слово. К чему вы так огорчаетесь? Исход игры ведь по большей части изначально был предрешён, и вы это знали…»

«… Мисс Прудэнс, я не знаю, что у вас там такое стряслось, но скажу то же, что и утром: не стоит ввязываться в то, что принесёт вам только неудачу…»

Начиная понимать, к чему её разум собирается склонить её, Прудэнс вспомнила любимый фрагмент своей книги, о котором в жаркий во всех смыслах полдень не столь лестно отзывалась её пациентка, однако именно он подарил ей надежду в этом, казалось бы, лишённом всяких шансов бою.

— Извините, мистер Хэд? – потупив голову в пол, подошла прямо напротив облачённого в броню жеребца низенькая пони, держа копыто у груди. – Вы абсолютно точно уверены, что я не смогу осуществить задуманное?

— Да! В который раз повторяю: твоя судьба предрешена, демоническая шваль! Любое твоё намерение, каким бы хитрым оно ни было, не сможет исполниться, ха! – подведя лазер на край стеклянной площадки, уже был готов распрощаться со своим настырным оппонентом уставший пегас.

— Что же…. Если это действительно так, — тихо и спокойно, практически шёпотом, но всё же слышимо озвучила свои мысли вслух не оставившая места никаким сомнениям пони, превратив свою резинку в крупный кинжал.

Над площадкой нависла напряжённая пауза, продлившаяся пару секунд, что в таком пылу битвы казались невероятно долгими.

– ТОГДА Я ВЫБИРАЮ СВОЕЙ ЦЕЛЬЮ СОБСТВЕННУЮ СМЕРТЬ! – воткнув в грудь острый кинжал, закричала во всю мощь лёгких земная пони, тут же вытащив изнутри собственное пульсирующее сердце, обливавшееся алой кровью.

Поняв, что пути назад уже нет, пока сознание её не покинуло, Прудэнс, наблюдая за отвисшей от шока челюстью пегаса, вскинула крупный орган в воздух, в очередной раз заручившись помощью своего ЛМО.

— {H.O.T. SUN}! Уничтожь моё сердце! – Не столь громко, как в первый раз, однако далеко не тихо выкрикнула истекавшая кровью кобылка, замахнувшись по крупной цели длинным металлическим шестом, словно битой.

БАХ!

Один удар – и весь орган разлетелся вдребезги, за исключением одной крупной части, о которой уже позаботилась продумавший каждый шаг наперёд психолог. Прудэнс осуществила свою последнюю атаку, перед тем как упасть в обморок. Швырнув заострённый на обоих концах шест, аки копьё, Прудэнс довершила всё, что могла, для достижения своей заветной цели, отчего, казалось, каждый волосок на голове Хэда натурально посерел. «Святая Селестия…. Что же я натворил!» — подумал протрезвевший от такого Хэд, срочно взяв всё в копыта и начав экстренное принудительное отключение обоих пони от сета, в то время как, закатив глаза, смелая пони в сторонке лежала, дёргаясь в предсмертных конвульсиях.

— Мисс Прудэнс, мисс Прудэнс! – сотрясал лежавшее рядом тело только проснувшийся пегас, так и не слезший с верха маленькой пони. – Прошу вас, проснитесь, мисс Прудэнс! Пожалуйста, просто ещё один раз взгляните на меня вашими полными жизни глазками – я клянусь, я больше никогда не притронусь к алкоголю! – спустя минуту молодой специалист потерял надежду и, отвернувшись, пустил горькую жеребячью слезу, потупив тяжёлую голову в заплаканный пол.

Нависшее напряжение снял тихий шёпот зевнувшей земной пони:

— А-а-ах, доброе утро! Я что-то пропустила? – потирая глазки, спросила Прудэнс, потягиваясь на полу. – Голова болит ужасно! Надо будет хорошенько отоспаться в следующую ночь!

— Мисс Прудэнс! – вернувшись в прежнее положение, поприветствовал проснувшуюся кобылку не верящий в происходящее чудо инженер. – Слава всему сущему, вы в порядке! Я очень сильно за вас переживал…. Простите, я виноват, приступ белой горячки…

— Хи-хи, а зачем же вы волновались, мистер Хэд? – доброжелательно улыбнувшись нависшему над ней приятелю, задала вопрос с весьма неожиданным продолжением Прудэнс. – Вы ведь сами сказали, что я не смогу исполнить задуманное, хи!

Хорошенько подумав, жеребец выдохнул так, будто бы у него камень с плеч упал, и тот присоединился к весёлому празднованию победы своей собеседницей, позволив себе отдаться позитивному настрою и залившись звонким смехом.

— Так, мисс Прудэнс, прошу, объяснитесь, по какой это причине вы пропадаете? Я обыскала весь западный холл, а ва, — освещая рогом путь, оборвалась на полуслове Дэйлайт, челюсть которой упала ниже пола от лицезрения такой странной картины. Вздёрнув кверху брови, единорожка продолжила, издав ехидный смешок. – Знаете, я ведь не серьёзно днём про жеребца говорила. Всё, голубки, расходимся!

Мгновенно обернув свои смущённые взгляды на неожиданно ворвавшуюся в металлическое пространство особу, вмиг начали предавать себе подобающий вид вернувшиеся в норму поневоле вовлечённые в сражение пони.

— Ох, мисс Лайт, да будет вам! – смущённо встала земная пони, направившись в сторону выхода. – Там просто произошёл один форс-мажор, и мне пришлось разбираться с ним – по пути расскажу! Мистер Хэд, ещё увидимся, у меня есть масса вопросов к вам.

— Конечно, мисс Прудэнс, двери моей обители всегда открыты для вас. – уважительно произнес пегас, провожая взглядом уходящую парочку.

Заведя уже исправную машину и оставшись наедине с недопитой бутылкой пива, Хэд полминуты метался взглядом меж своим отражением в хмельном отваре и отражением на поверхности камня. Вылив содержимое на пол, он невольно улыбнулся, подумав про себя: «Нужно что-то менять…»

Но, не выдержав, допил последний глоток, дополнив свои мысли: «Да, менять нужно, но постепенно…. Да, Таймс?». Но, к счастью или к сожалению (скорее всего к счастью), Таймс предпочёл не отвечать на это никак.

[1] Поза в йоге, иначе называемая «Колькшасана» (В мире людей – Врикшасана), которая развивает чувство равновесия и устойчивости.

[2] Поза в йоге (В мире людей — Уттанасана), иначе называемая «Поза Гнева», которая замедляет биение сердца и успокаивает мозг.

[3] Объёмная фигура — многогранник с восемью гранями, в продольном сечении напоминающая ромб.

[4] Связанный с архаикой — относящийся к раннему этапу в историческом развитии какого-л. явления

[5] В данной сцене – определённая конфигурация поля, при которой предмет вращается вокруг своего центра масс, тем самым оставаясь в стабильном положении.

[6] Big Iron (англ.) дословно можно перевести как «Большое Железо»

[7] Бондарное изделие в виде небольшой кадки с крышкой и ручкой для приготовления и хранения напитков в домашних условиях (кваса, вина, пива).
До начала XX века маленький жбан использовался как кружка.

[8] (Англ.) времена.

[9] (исп. Jojoba) — вид ветвистых вечнозелёных кустарников, в диком виде встречающихся в североамериканских пустынях и чапарале.

[10] (Фр.) Такова жизнь!

[11] (Фр.) Любовь – всё, что вам нужно.

[12] (Фр.) Любовь – это мудрость глупца и глупость мудреца.

[13] Нет ответа

[14] (Нем.) СОЖГИ ЕГО!

[15] Существо, способное изменять свой внешний вид (т.е. способное к мимикрии).

Самое удачное покушение на принцессу Селестию

Триггер

Марсиане: тайные страницы

Так держать, Менуэт. Часть 2: Щупальца, мумии и прочее дерьмо

Плохой день Спайка

Тёмная Луна

Причудливый силуэт кетцаля

Волки

Лёгкая Октавия

Chronicles Postapocalypse: Secrets of Equestria

Алый Солнечный Свет - Том I: Расслабься / Scarlet Sunlight Vol. I: Relax, Take it Easy

Глава IV RADIOHEAD

Глава IV RADIOHEAD

Предупреждение