Если б желания были понями...

7. Ей интересно только моё тело

Следующее утро стало повторением предыдущего: Гарри рано проснулся и понял, что до завтрака придётся прождать несколько часов. А потом мальчик в теле красно-золотого единорожка вспомнил, что прошлым вечером вместо того, чтобы медитировать, заснул. Смиренно вздохнув, он начал заново. Ведь Гарри собирался выучиться магии! Как бы скучно сие занятие ни оказалось…

Когда где-то в пятый раз очередное воспоминание о Дурслях вторглось в его попытку очистить разум, Гарри решил визуализировать процесс, представив, как заталкивает это воспоминание в ящик, чтобы убрать его с дороги. Если оно будет в закрытом ящике, то он об этом думать не будет!

Повторив это действие несколько десятков раз, он вдруг услышал звук открывающейся двери. Открыв глаза, мальчик увидел, что в палату вошла медсестра Редхарт с его завтраком. И лишь после ухода медсестры, возобновив медитацию, Гарри вдруг понял, что воспоминания, которые он «упаковал», действительно не возвращаются. Он представил, как открывает коробку, и его разум тут же оказался наводнён множеством воспоминаний, о которых он пытался не думать.

Глядя на это, он задался вопросом, не стоит ли ему «разложить по коробкам» вообще все свои воспоминания.

Самыми навязчивыми были воспоминания о Дурслях, поэтому он начал запихивать их в новую коробку так быстро, как только мог их вспомнить. Уже после дюжины запихнутых внутрь воспоминаний ему пришлось вернуть их назад и начать их сортировать, разделив коробку на четыре отдельные — по одной для каждого из Дурслей и одну для тёти Мардж. Затем начали всплывать школьные воспоминания, но обычно они были связаны с Дадли, изо всех сил старающимся изолировать Гарри от окружающих. Они отправились в пятую коробку. Свои страхи и воспоминания о том, где он сейчас оказался, Гарри на всякий случай поместил в шестой ящик. Три девочки… нет, они были жеребёнками… пошли в следующую коробку. Под теории и опасения по поводу магии был выделен ещё один ящик.

Мальчик даже и не осознавал, как долго занимался сортировкой воспоминаний, пока не услышал, как дверь снова открылась. На этот раз это была медсестра с его ланчем! Оказывается, Гарри занимался этим делом больше четырёх часов! И при этом он чувствовал себя намного спокойнее, чем когда-либо прежде, а его разум стал яснее.

Что ж, по крайней мере, теперь ему не нужно было беспокоиться о тех неприятных воспоминаниях, которые всплывают в самый неподходящий момент.

После обеда зашёл доктор Велл Харт и осмотрел его руки… передние ноги. Доктор Велл выглядел весьма впечатлённым тем, что увидел. После того как он ушёл, Гарри снова погрузился в свои воспоминания, разбирая их.

На этот раз его внимание отвлёк громкий стук копыт, прокатившийся до его дверей и остановившийся, а также громкий голос, проревевший:

— НЕ БЕГАТЬ ПО КОРИДОРАМ!

Вслед за которым раздался столь же громкий крик, пусть и более тонким голоском:

— МЫ НЕ БЕГАЛИ, МЫ ТОРОПИЛИСЬ!

— ТИХО! ЭТО БОЛЬНИЦА, А НЕ ХУФБОЛЬНОЕ ПОЛЕ! — крикнул третий.

Затем дверь в его палату медленно открылась, и, как и ожидал Гарри, вошли три жеребёнки.

— У, — сказала Скуталу, качая головой, — вот ведь толпа ворчунов!

— Вообще-то, они правы, — сказала Свити Белль, — не стоит бегать в больнице, если только это не очень срочно. Кто-нибудь, возможно, в этот момент пытается уснуть.

Эппл Блум закатила глаза и сказала:

— Привет, Гарри, как ты сегодня себя чувствуешь?

— Я в порядке, — сказал он. — Как дела в школе?

— Скучно.

— Нормально.

— Даймонд Тиара — такая дура! — вразнобой ответили ему жеребёнки.

С минуту жеребята молча смотрели друг на друга. Скуталу надоело первой, и она заёрзала на месте.

— Знаете, вовсе не обязательно приходить ко мне каждый день после школы, если вам этого не хочется, — сказал Гарри.

— Ну, — ответила Скуталу, — это же так скучно, когда ты ничего не можешь делать, кроме как лежать, — пегасёнка, прищурившись, смерила лежащего на кровати Гарри задумчивым взглядом. — Хотя, было весело дёргать эти твои верёвки, — добавила она, глядя на перекинутые через блоки верёвки, поддерживавшие Гарри, и явно готовясь вскочить на кровать.

— Ой! — сказала вдруг Эппл Блум: — Я чуть не забыла…

— О!

— Точно! — переглянувшись, сказали две её подружки.

— Чирли, наша учительница, придёт к тебе сегодня днём, — пояснила Эппл Блум. — Вот почему мы так торопились добраться сюда — чтобы ты узнал, что она придёт.

Скуталу всё же не удержалась и вскочила на кровать.

— Ага! — подтвердила Свити Белль. — Она сказала, что должна оценить твои знания, чтобы знать, чему тебя нужно учить.

Тем временем Скуталу подошла к одной из верёвок и стала изучать блок, через который она проходила, и место, где верёвки были привязаны к его гипсу.

— Мы сказали ей, что ты хорошо разбираешься в математике и ничего не знаешь об Эквестрии или принцессах, но она ответила, что должна проверить тебя лично, — закончила своё сообщение Эппл Блум.

Это заставило Гарри задуматься о том, что с ним будет после того, как он будет выписан из больницы. Очевидно, взрослые полагали, что он пойдёт в школу, что на мгновение отвлекло его, поскольку он попытался вообразить, какие в лошадиной стране школы. Но потом Гарри задумался о том, где ему придётся жить после выписки. Может, его отправят в приют?

Усилием воли Гарри отбросил эти мысли прочь. Он ничего не мог поделать со всей приключившейся с ним ситуацией, кроме как принять то, что произошло.

— Что вы трое делаете, когда не носитесь по больнице и на вас не орут медсёстры? — спросил Гарри, решив сменить тему.

После серии виноватых взглядов и отдельного напоминания для Скуталу о том, что произошло в прошлый раз, когда она баловалась с поддерживающими Гарри верёвками, жеребёнки начали описывать свои многочисленные приключения, которые пережили, желая получить себе кьютимарки. Они рассказали, как пытались ловить животных, пасти цыплят, заниматься столярными работами и даже как попробовали себя в скоростном спуске по тросу. В последних двух случаях они в итоге оказались измазаны древесной смолой и покрыты сосновыми иглами — как обнаружил Гарри позже, это было для их троицы довольно частым явлением. Они только перешли к рассказу о том, как пробовали свои силы в боулинге, как пришла их учительница. Все трое к этому времени уже сидели на его кровати.

Как и медсестры, Чирли не была ни пегасом, ни единорогом. У неё была пурпурная шерсть и розово-лиловая грива. После короткого знакомства учительница начала расспрашивать Гарри о том, что он знает. Меткоискатели, как называли себя три кобылочки, сбежали куда-то вскоре после начала. Не то чтобы Гарри стал бы их винить за это — он бы тоже наверняка сбежал, если бы мог двигаться!

По правде говоря, мальчик был вынужден признать, что всё оказалось не так уж и плохо. Математика представляла собой обычные карточки с примерами возрастающей сложности. Уроки языка были примерно такими же — написание общеупотребительных слов, чтение предложений и поиск существительных, глаголов, прилагательных и т.д. Разумеется, написать он не смог ничего, что несколько удивило учительницу, поскольку Чирли ожидала, что он будет использовать свой рот, чтобы держать карандаш — магия отсутствовала, поскольку он всё ещё носил это кольцо на роге. Кроме того, Гарри ничего не знал о географии, истории и государственном устройстве, что снова удивило её. Очевидно, никто не сказал Чирли, что он не из этого мира. Гарри подумал, что, если бы принцесса хотела, чтобы эта информация была широко известна, она бы позаботилась о том, чтобы все, а не только врач, медсестра, её верная ученица и она сама, знали правду. Поэтому он решил ничего не говорить об этом и просто заявил, что его такому никогда не учили.

Хотя Гарри уже знал, что существует три типа пони: земные, пегасы и единороги, учительница рассказала ему, что ещё есть особый случай — принцесса. Она была аликорном, и таких, как она, было известно только трое: сама Селестия, Луна и Ми Аморе Каденза. Он также узнал, что в этом новом мире на самом деле было множество других мифологических существ, включая, помимо прочего, грифонов, драконов, фестралов, кентавров, кокатрисов, гидр, мантикор, минотавров и фениксов. И что было несколько «обычных» животных, которые, меж тем, могли говорить, например, буйволы и коровы. Мда, подумал Гарри, теперь он вряд ли сможет даже просто смотреть на гамбургер, зная, что мог бы поговорить с коровой, из которой его сделали, и невольно вздрогнул от этой мысли.

К концу разговора Гарри решил, что Чирли — хорошая пони. Она дала ему основные понятия о мире пони, закончив с опросом задолго до обеда. Однако как только она ушла, вернулся доктор Велл Харт, приведя с собой фиолетовую пони-единорога — Твайлайт Спаркл.

— Гарри, — сказал доктор, — способность твоего тела к самоисцелению просто потрясающая. Если она и дальше останется такой же, то я не вижу причин не снять с тебя гипс и не выпустить тебя из больницы уже завтра днём.

Гарри обрадовался этой долгожданной новости, но тут же нахмурился, когда подумал, что понятия не имеет, куда податься после этого.

— Я знаю, о чём ты думаешь, — улыбнувшись, тепло сказал доктор, затем повернулся к Твайлайт и кивнул.

— Гм, — протянула она, словно собираясь с мыслями, — если ты не против, то принцесса Селестия предложила тебе остаться пожить у меня. Мне так будет легче научить тебя всему, что тебе надо знать об Эквестрии и о магии.

Гарри посмотрел на сиреневую единорожку. На самом деле у него ведь и не было особого выбора, не так ли? Принцесса вообще могла просто сказать: «Ты будешь жить там» — и всё, никто бы не посмел ей противоречить. И уж точно не ему стоит бросать вызов столь авторитетной персоне.

С другой стороны, ну и что? В любом случае у него никогда не было возможности сделать выбор самому, иначе он никогда бы не остался с Дурслями. По крайней мере, на этот раз взрослые хотя бы сделали вид, что предоставляют ему варианты.

— И вы сможете расспросить «субъект» о его мире без каких-либо неудобств, — сказал Гарри, подняв на собеседницу взгляд.

От этих слов Твайлайт покраснела, до крайности удивив мальчика. Как она умудрилась покраснеть сквозь шёрстку?

— Ну да, и это тоже, — и добавила торопливо: — Но это не главная причина, честно! Я хочу, чтобы тебе здесь было как можно комфортнее, — после чего с мольбой воззрилась на него.

«Она кажется честной, — подумал Гарри. — А если скажу «нет», то где тогда окажусь?»

— Хорошо, — сказал он. — Конечно, если вы сами не против.

От его слов она на пару секунд снова затанцевала на месте от радости, выглядя очень довольной.

— Отлично! Мы со Спайком подготовим для тебя хорошее спальное место, — она широко улыбнулась ему. — Доктор Велл Харт говорит, что завтра к трём часам тебя уже, скорее всего, выпишут, так что тогда и увидимся!

И с этими словами она развернулась и выбежала из палаты. Гарри озадаченно посмотрел на доктора. Вместо ответа пони лишь покачал головой.

— И при этом меня обвиняют в том, что это я не умею нормально общаться! — он усмехнулся, глядя на Гарри. — Но она добрая пони, уверен, ты прекрасно проведёшь время, живя в библиотеке.

— Библиотеке?

— О, да. Ты что, не знал об этом?

Гарри тупо посмотрел на него.

— Её дом — Понивилльская библиотека «Золотой Дуб», и она там библиотекарь.

Гарри вдруг пришла в голову мысль, что это здорово сразу во многих отношениях. Пока Гарри сможет читать книги, он будет счастлив, даже если его запрут в чулане. А если его не станут там запирать, тем лучше. Жизнь с ней уж точно не будет хуже, чем было у Дурслей.

Мальчик почувствовал, что теперь действительно с нетерпением ждёт возможности переехать к Твайлайт. Однако идея того, что личная ученица правительницы работает всего лишь библиотекарем, показалась ему странной. Что-то здесь было не так. Он скорее ожидал, что личный ученик правителя будет занимать куда как более престижную должность. И, тем не менее, вот она — просто обычный библиотекарь.

Закончив осмотр, доктор ушёл, и, оказавшись вновь в одиночестве, Гарри снова попытался медитировать. Он чувствовал, что на самом деле начал прогрессировать — он реально смог удержать свой разум пустым на несколько секунд!

—=W=—

Следующий день оказался для Гарри куда более продуктивным. К тому времени, когда доктор пришёл снимать с него гипс, Гарри, наконец, удалось помедитировать несколько минут кряду и уловить едва заметный проблеск свечения, когда он попытался «посмотреть» на свой рог с закрытыми глазами. Конечно, это могло быть и его воображением, «видящим» свечение, которое на самом деле было солнечным светом, проникающим в ближайшее окно и образующим узор на внутренней стороне его век. Что это было, лишь время покажет.

Тем временем он продолжил сортировку своих воспоминаний — и внезапно обнаружил, что, например, воспоминания о школе стали намного ярче и точнее: он практически мог различить текст на страницах учебников, которые читал когда-то, и дословно вспомнить слова учителей. Ему предстояло пройти ещё долгий путь, но чем больше он делал, тем быстрее у него это выходило! И тем яснее становились все его воспоминания.

Обратной стороной этого было то, что в целом у него было гораздо больше неприятных и удручающих воспоминаний, чем хороших. С сопутствующими им чувствами унижения и боли.

—=W=—

— Ну вот и всё, Гарри, — сказал Доктор Велл Харт, когда последняя часть гипса отделилась от его левой руки… то есть, левой передней ноги.

Теперь, вырвавшись из оков гипса, Гарри просто лежал, поднимая и опуская свои новые ноги, внимательно за ними наблюдая и пытаясь понять, как они работают. Согнув то, что, как казалось Гарри, было его запястьем, он обнаружил его намного выше по ноге, чем ожидал, — в том месте, которое превратившийся в единорожка мальчик изначально считал своим локтем. Гарри закрыл глаза и, снова согнув запястье, вновь их открыл, чтобы убедиться, что ощущения его не обманывали — нога вновь согнулась там, где, как он думал, должен находиться его локоть. А когда Гарри пошевелил локтем, двинулся сустав почти возле самой его груди. Сустав выше явно был плечевым, но расстояние между ними было не больше ширины его достаточно небольшого копыта — гораздо меньше, чем он привык видеть между плечом и локтем.

Гарри вновь сосредоточился на копыте, пытаясь согнуть суставы. Когда он, закрыв глаза, попытался согнуть-разогнуть те из них, что находились ниже запястья, ему показалось, будто он сгибает средний палец. Думая об этой части тела как о пальце, Гарри попытался согнуть и затем сцепить эти «пальцы», а потом потянуть ноги в стороны, чтобы ощутить, насколько сильными они являются. Впечатления были очень странными, но по крайней мере Гарри теперь представлял себе, как можно удерживать что-либо одной ногой. Его конечности стали совершенно другими, но как минимум три сустава между плечом и копытом остались.

Доктор с интересом наблюдал за пациентом, явно увлечённым своими исследованиями. Но когда Гарри, упираясь своими руками-ногами, сел на койке, только удивлённо поднял брови.

Привычная для сидения поза показалась Гарри очень неудобной, и у него возникло желание наклониться вперёд и опереться на передние копыта, как часто садятся собаки и кошки, обвив хвостами лапы. Не зная, чего ожидать от своего нового тела, он свесил с края кровати задние ноги и осторожно соскользнул, уперевшись копытами в пол. И снова поза оказалась чрезвычайно неудобной, ему пришлось наклониться набок и опереться о кровать, чтобы тут же не упасть. Придерживаясь за кровать, Гарри кое-как выпрямился и сделал первый, неуверенный шаг.

И врач, и медсестра во все глаза смотрели на единорожка, при этом доктор даже делал записи в своём блокноте. Медсестра же просто таращилась на необычно ведущего себя пациента, выглядя удивлённой и сбитой с толку тем, что он вытворял.

Впрочем, слишком сосредоточенный на том, чтобы научиться ходить в своём новом теле, Гарри не обращал на них внимания. Попытка выпрямиться, а тем более ходить, не используя ступни, наклоняя которые можно было бы поддерживать равновесие, была той ещё задачей. Гарри несколько раз пошатнулся, его качало, даже когда он неподвижно стоял на месте, но, к своему огромному удивлению, мальчик вдруг обнаружил, что его копыта куда крепче держатся за пол, чем он ожидал от роговых «набалдашников» — словно вместо жёсткого рога там на самом деле были резиновые присоски. Он обнаружил, что рефлекторно задействует мышцы ног и шевелит бёдрами, чтобы не упасть. «Это, должно быть, похоже на ходьбу с привязанными к ногам очень короткими ходулями», — решил он. На всякий случай Гарри не отходил от кровати, чтобы ухватиться за неё, если вдруг потеряет равновесие.

Тем не менее после нескольких минут он начал более-менее нормально удерживать равновесие; но, повернувшись с довольной улыбкой на лице к присутствующим в комнате лекарям, он внезапно осознал, что сделал ошибку. Несмотря на то, что он был молодым жеребёнком, стоя, Гарри вдруг оказался почти столь же высоким, как жеребец, и точно выше, чем кобыла, что были в комнате. Пони не ходят на задних ногах, дошло до него внезапно.

— Э, упс? — нерешительно сказал он. — Извините, — добавил он, сознательно позволяя себе упасть вперёд на руки-копыта.

Покачав головой, Гарри признал, что ему пора начать называть вещи своими, местными, в смысле, именами. Передние ноги и передние копыта. Он сделал паузу и задумался. Это что, был каламбур?

— Нет-нет, ничего страшного, — сказал доктор. — Это было довольно интересно. Ты ходил почти как минотавр, и делал это действительно неплохо. Большинству пони было бы трудно удержать равновесие, даже просто стоя на месте, а тем более при ходьбе. Ты часто так делаешь?

Гарри заколебался. Ну, все пони здесь знали, что он пришёл откуда-то не отсюда, но он не был уверен, говорила ли принцесса или Твайлайт кому-нибудь ещё, что он не был пони от природы.

— Гм, да, — ограничился он коротким ответом.

Доктор Велл Харт сделал ещё одну пометку в своём планшете.

— Что ж, Твайлайт должна быть здесь с минуты на минуту.

Как будто только и дожидаясь этого сигнала, Твайлайт рысью вбежала в дверной проём позади доктора.

— Привет, Гарри, — радостно поприветствовала она его.

Как ни странно, Гарри заметил, что у неё были тёмные мешки под глазами, как будто единорожка не выспалась, а её помощника Спайка и вовсе нигде не было видно.

— Надеюсь, ты готов идти, — с широкой улыбкой сказала Твайлайт.

Гарри тут же ощутил опаску и недоверие — ещё никто так ему не улыбался, даже врачи и медсестры.

— Да, мэм, — кротко сказал он, глядя вниз, избегая встречаться с ней взглядом и, возможно, провоцируя её. В конце концов, если врачи и медсестры должны были быть милыми с ним, поскольку это входило в их профессиональные обязанности, она, как «верная ученица» правителя этой страны, не подпадала под такие требования.

— Великолепно! Что ж, пошли, нам ещё так много предстоит сделать за сегодня, чтобы ты смог комфортно обустроиться.

И, развернувшись, единорожка порысила вон из комнаты. Гарри отвернулся от кровати и пошёл за ней — и после первого же шага предательский пол ударил его по лицу.

— Ой!

Как оказалось, пытаться ходить на средних пальцах рук и ног было намного труднее, чем он ожидал, и совершенно не было похоже на ползание на четвереньках.

Как Гарри обнаружил ранее, его локти и колени теперь находились примерно на уровне середины предплечья и середины бедра, а вот его запястья и лодыжки оказались как раз там, где он ожидал обнаружить локти и колени. Из-за всех этих дополнительных суставов было трудно понять, когда он должен двигать каждым из них. И теперь согни он неправильно хоть один из них — и он снова встретится лицом с полом.

Попытка «ползать» провалилась — если Гарри не использовал эти «лишние» суставы, то копыта соприкасались с полом под странным углом и либо изгибались не туда, куда заложено природой, причиняя боль, либо просто разъезжались в разные стороны. Возможно, это было бы не так уж плохо на грунтовой дороге, где его копыта получили бы больше сцепления с поверхностью, но на деревянных полах больницы двигаться так оказалось намного сложнее, чем пытаться идти по льду.

— Ох! — воскликнула медсестра, быстро подходя к нему и помогая снова подняться.

Как ей удалось помочь ему встать без рук, которыми медсестра могла бы его схватить, оставалось для мальчика загадкой, но она как-то сделала это. Врач тем временем просто наблюдал за его, Гарри, мучениями. Вот же бесполезный урод.

Медленно, по одной ноге за раз, он сделал шаг, поднимая каждую ногу намного выше, чем ему действительно было нужно. Он не сдвигал остальных трёх, пока движущаяся не опускалась на пол и не приобретала устойчивое положение. Гарри показалось, что он немного похож на кошку, которую когда-то видел — ей кто-то надел на лапы тканевые сапожки, и бедная животина ходила вот так же — делая одиночные шаги и высоко задирая лапы, вместо того, чтобы двигаться плавно и элегантно, и выглядело это совершенно нелепо. Но теперь он, по крайней мере, не падал. С помощью медсестры Гарри добрался до холла. Твайлайт нигде не было видно, она явно не заметила, что он не шёл за ней по пятам. Вздохнув, Гарри сел на пол.

— Спасибо, — тихо сказал он медсестре.

— Не за что, дорогой, — улыбнувшись, ответила она, — я здесь, чтобы помочь тебе, — и терпеливо осталась стоять рядом.

Мальчик в теле жеребёнка глубоко вздохнул и, опершись копытом о стену, чтобы не упасть, медленно поднялся на копыта. То есть на свои задние копыта. На самом деле ему было куда легче балансировать на двух задних копытах, чем на всех четырёх, потому что так нужно было сосредотачиваться только на двух, а не на четырёх конечностях. Идти в вертикальном положении будет быстрее, да и в случае чего, времени до встречи лицом с полом прибавится, чтобы успеть подставить ру… передние ноги.

И хотя ему приходилось беспокоиться о том, чтобы удержать равновесие, это было меньшим злом. Если уж он терял равновесие на двух ногах, то просто падал на все четыре, а вот если он начинал падать с четырёх, то уже не останавливался, пока его лицо вновь не встречалось с полом.

С медсестрой, шагающей вместе с ним — время от времени Гарри опускал копыто ей на спину, когда чувствовал, что теряет равновесие, — он довольно быстро добрался до приёмного покоя больницы. «Гораздо быстрее, — подумал мальчик, — чем если бы пытаться сделать это на четвереньках». В какой-то момент Гарри заметил, что доктор плёлся за ними. Он, видимо, так и продолжал делать свои записи, оставаясь бесполезным зрителем.

Приёмный покой был почти пустым — только пони за приёмной стойкой могла наблюдать, как он с трудом добрёл через комнату до входных дверей. Однако подойдя к двери, Гарри увидел на уходящем вниз пандусе сиреневую пони, отчаянно мчащуюся к этой же двери с другой стороны. К счастью, она посмотрела в стекло, прежде чем ворваться внутрь. Вытаращив глаза от удивления, Твайлайт замедлила шаг и открыла дверь, глядя на него и медсестру.

Гарри нерешительно улыбнулся ей в надежде, что сиреневая единорожка не слишком расстроилась из-за того, что он не сразу последовал за ней. Если бы он оказался не совсем там, где ожидала увидеть его тётя Петуния, когда они шли куда-то вместе… ну, чем меньше об этом будет сказано, тем лучше. Так же, как и в случае с его тётей, когда рядом были свидетели, а медсестра всё ещё была тут, фиолетовая единорожка вынуждена будет сохранять маску доброжелательности, хотя в предположениях того, как она отреагирует, когда они окажутся за закрытыми дверями, он не был столь оптимистичен.

— Ты идёшь на двух ногах, — сказала Твайлайт с удивлением. — Почему ты идёшь на двух ногах?

Гарри сглотнул — ему и в голову не пришло, что она будет против того, чтобы он так делал, или будет смущена его поступком. Красно-золотой единорожек быстро опустился на все четыре копыта — и его лицо снова встретилось с полом, стоило ему только попытаться приблизиться к Твайлайт.

Прежде чем медсестра успела сдвинуться с места, вокруг Гарри появилось фиолетовое сияние и подняло его в воздух достаточно высоко, чтобы он смог снова встать на свои копыта.

— А, точно, — сказала она. — Ты же не привык ходить так, как мы.

Единорожка слегка нахмурилась, как и доктор, когда услышал сказанное ею.

Гарри ненадолго закрыл глаза. Она была недовольна. И своей магией она могла устроить ему то, о чем дядя Вернон никогда бы даже подумать не смог. Его дыхание невольно участилось и стало поверхностным. Может, согласие жить с ней было ошибкой? Очень, очень большой ошибкой?

— А давай попробуем так, — предложила Твайлайт. — Я создам у тебя под животом магическое поле, и когда ты начнёшь падать, я тебя поймаю. Таким образом, ты сможешь практиковаться в ходьбе, не получая травм, согласен? — она счастливо улыбнулась, от радости снова пританцовывая передними копытами.

Значит, Твайлайт хотела, чтобы он ходил как обычный пони, а стоять на задних было запрещено. Гарри торопливо кивнул.

— До свидания, — вежливо сказал он медсестре, — спасибо за помощь.

— До свидания, — ответила она с улыбкой.

Гарри был уверен, что медсестра смотрела ему вслед, когда они неспешным шагом покидали больницу.

Ощущения от лёгкого прикосновения магического поля Твайлайт были довольно странными и непривычными. Поначалу между Гарри и его новыми конечностями шла непримиримая борьба за господство ради того, чтобы просто оставаться в вертикальном положении, отчего превращённый мальчик проводил больше времени, поддерживаемый её магией, чем реально шёл на копытах. Да и сама Твайлайт вначале двигалась достаточно медленно, чтобы он мог легко поспевать за ней.

— Я рассказала о тебе своим подругам, — с энтузиазмом начала она несколько шагов спустя. — Так что теперь они ждут не дождутся встречи с тобой. — Когда Гарри и Твайлайт достигли подножия пандуса, она повернула налево и немного ускорилась, буквально таща его за собой. — Они все собрались в библиотеке и ждут нас.

У Гарри не было времени оглядываться на проплывающие мимо здания или жителей Понивилля, поскольку большую часть своих усилий и внимания он тратил на то, чтобы следить за собственными копытами, стараясь не упасть.

— Ох, это так захватывающе, — сказала Твайлайт, снова прибавляя скорости, отчего копыта Гарри теперь едва успевали коснуться земли до того, как его уже уносило вперёд.

Однажды летом у одного из друзей Дадли во дворе дома установили небольшой надувной бассейн. Гарри наблюдал с того места, где он пропалывал цветы Петуньи, как собака, принадлежавшая ребёнку, запрыгнула в бассейн. Вся банда Дадли истерически рассмеялась, когда один из них подхватил маленькую собачку и стал держать её над водой, а та принялась грести ногами, словно и правда плыла, а не висела в воздухе над поверхностью воды.

Сейчас Гарри почувствовал себя сродни той собаке. Он двигал руками и ногами, то есть, передними и задними ногами, как будто шёл, но единорожка не давала Гарри толком опереться на ноги, отчего он чувствовал себя довольно глупо и нелепо. И всё же, при всём этом Гарри находил её магию по-настоящему удивительной, поскольку та, казалось, полностью обволакивала его тело, словно одеяло.

— Даже три твои подружки там будут! — тем временем продолжала единорожка. — Мне удалось уговорить Пинки Пай ограничиться небольшой приветственной вечеринкой, но она всё равно настаивает на том, что позже устроит грандиозную вечеринку, чтобы ты перезнакомился со всеми пони в городе. Так что сегодня просто вечеринка «Добро пожаловать в твой новый дом». Надеюсь, ты не против.

И она снова ускорилась. Гарри уже бросил все свои попытки ходить и просто слегка поджал ноги, приподняв их над землёй. Твайлайт тем временем, не переставая вещать, полностью игнорировала его действия и несла в хватке своей магии, словно какой-то груз. А потому Гарри стал разглядывать странные здания, мимо которых они пробегали, слушая непрерывный рассказ об её подругах и о том, как они встретились. Она раз за разом упоминала о неких штуках, которые называла элементами, и что они отражают личность её подруг, и как Твайлайт ими гордится.

Одно из проносившихся мимо зданий выглядело как карнавальная карусель и, как узнал Гарри, принадлежало её подруге Рэрити, с которой он встретится в библиотеке. Похоже, она была очень щедрой. Другое было похоже на гигантский имбирный домик, весь усыпанный конфетами — её подруга Пинки Пай работала там пекарем и постоянно устраивала вечеринки и веселила пони.

— А ещё она делает самые лучшие кексики и сладости, которые я ела в жизни, — добавила Твайлайт. — Уверена, ты будешь от них просто в восторге!

Даже «нормальные» дома были странными — с крышами, похожими на старомодные соломенные кровли, и стенами, которые странно изгибались вместо того, чтобы стоять в привычной вертикальной плоскости. Между вторыми этажами некоторых зданий были натянуты мостики. Другие здания больше походили на цирковые шатры, пусть и сделанные из дерева, со скошенными стенами и изогнутыми и словно растянутыми крышами, а один даже имел форму шутовского колпака, с крупными шарами или чем-то наподобие, в качестве украшения наверху.

Судя по кажущейся хаотичной застройке городка, эти пони явно никогда не слышали о концепции зонирования. И всё же почему-то ни одно здание не вызывало чувство противоречия или отторжения и при всей своей непохожести на другие не выбивалось из общего стиля. Создавалось ощущение, что всё складывается в единое целое, которое казалось… правильным.

К тому времени, как они добрались до её дома-библиотеки, фиолетовая единорожка уже мчалась практически галопом, двигаясь намного быстрее, чем Гарри был способен даже в наилучших условиях. При виде библиотеки у превращённого мальчика перехватило дыхание от восхищения. Библиотекой оказалось гигантское дерево с окнами и балконами, внутри которого было как минимум четыре этажа. И по пышной зелени было ясно, что дерево при этом было живым. Как они это сделали?

Твайлайт распахнула дверь и вбежала внутрь. Как только они оказались внутри, единорожка отпустила Гарри, и он с трудом удержался на ногах, столь неожиданно вновь оказавшись на собственных копытах. К счастью, ему удалось избежать повторного удара головой о пол. Твайлайт же, похоже, вообще не заметила, что несла его, а не просто поддерживала на ходу! Хотя, возможно, она просто сочла, что донести его до места будет куда проще и не настолько смущающим, чем позволить всем пони смотреть, как Гарри на каждом шагу спотыкается и едва ли не шлёпается носом в землю.

— А вот и мы! — весело закричала Твайлайт, захлопывая за собой дверь.

Единственное сходство внутренней части дерева с настоящей библиотекой заключалось в том, что на полках, которые, казалось, были неотъемлемой частью дерева, стояли сотни книг. Единственный стол находился посередине комнаты, и сейчас он был погребён под тарелками с чем-то похожим на кексы и пирожные. Потолок находился как минимум на высоте второго этажа. Над книжными полками первого этажа были видны помещения, тоже с книгами, и с окнами, которые он заметил с улицы. На противоположной стене висел плакат с надписью: «Добро пожаловать в Понивилль, Гарри Поттер». Возле стола была группа пони, среди них были и три его знакомые жеребёнки, которых он легко узнал. Голубая пони с радужной гривой парила где-то возле одного из альковов наверху, лениво помахивая крыльями, но при этом удерживаясь в воздухе в нарушение всех известных Гарри законов физики. Впрочем, долго рассматривать всё это у него не получилось.

Внезапно всё его поле зрения оказалось перекрыто чем-то розовым, и возникшая из ниоткуда в каких-то нескольких сантиметрах перед его носом кобыла радостно заорала:

— ПРИВЕТ!!! Я ПИНКИ ПАЙ!!! — она выставила ногу, тряся копытом. — А ТЫ, ДОЛЖНО БЫТЬ, ГАРРИ ПОТТЕР!!! Я так… — остальная часть того, что она там хотела сказать, осталось неведомым.

Гарри, внезапно увидев прямо перед собой лицо взрослого, кричащего и тянущего в его сторону конечность, словно замахиваясь для удара, отреагировал так, как его научил предыдущий жизненный опыт. Он упал на пол, тут же сворачиваясь в тугой комок в позе эмбриона, прижимая руки к бокам, чтобы защитить рёбра и живот, а руками… то есть, теперь копытами он прикрыл лицо.

— ПРОСТИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА!!! — закричал Гарри, тяжело дыша, в панике ожидая удара, который должен был неизбежно последовать за этим. — ИЗВИНИТЕ!!! ОБЕЩАЮ НИКОГДА НЕ ДЕЛАТЬ ЭТОГО СНОВА!!!