Если б желания были понями...

83. Скрытые намерения

И только когда идущие с урока зельеварения слизеринцы с гриффиндорцами уже были на подходе к Большому Залу, результаты воздействия зелья, приготовленного Свити, проявились.

— Смотри, куда прёшь! — возмутился слизеринец, обращаясь к хаффлпаффке-второкласснице, которая только что в него врезалась. Самое интересное, что девочка просто шла вперёд, глядя перед собой — но почему-то попыталась пройти сквозь парня, словно его вовсе не существовало.

Хаффлпаффка ошарашенно отскочила от пострадавшего, но тут же врезалась в другого слизеринца, который с отвращением оттолкнул её.

— Что? Кто это говорит? Кто меня толкает?! — стала испуганно оглядываться ученица с Хаффлпаффа.

Сказать, что слизеринцы были удивлены таким ответом — ничего не сказать. Впрочем, гриффиндорцы, шедшие чуть дальше, были удивлены ничуть не меньше — как-то сложно не заметить в коридоре толпу детей, тем более щеголяющих «боевой» фиолетовой раскраской.

— Это я тебе сказал, — прорычал первый слизеринец, поворачиваясь к хаффлпаффке.

— А-А-А-А!!! — завопила ведьма и, с ужасом оглядевшись, ломанулась обратно, откуда пришла, оставив всех присутствовавших в недоумении.

Но когда они добрались до учеников, кучковавшихся перед дверями Большого зала, стало только хуже.

— Эй! Смотри, куда идёшь!..

— Кто здесь?!

— Тупица, глазами, что ли, разучился пользоваться?!

— Отвали в сторону, болван!

— Эй! Кто меня толкнул?!

— А ну, прекратили немедленно!

К тому времени, когда гриффиндорские и слизеринские первоклашки расселись по своим местам, стало очевидно, что, хотя они и прекрасно видят друг друга, никто другой видеть их не может.

Гарри заметил, как пара слизеринцев, нехорошо ухмыльнувшись, принялись подшучивать над всеми, кто имел несчастье оказаться с ними рядом: хлопать жертву по плечу, шептать над ухом, ставить подножки ученикам, которые им чем-то не нравились, а то и вовсе опрокидывать кубки с соком им на колени, прекрасно зная, что они, как и остальные их товарищи-первоклашки, невидимы, а потому защищены от справедливого возмездия со стороны своих жертв. В конце концов, никто, кроме их же однокурсников, не мог их опознать. А если они будут действовать достаточно хитро, то даже их друзья не смогут ничего сказать наверняка.

Хихикая, гриффиндорцы без промедления последовали их примеру.

А вот когда в зал ворвался в своей, как обычно, пафосной манере профессор Снейп, то всё и вовсе вышло из-под контроля. Он умудрился едва ли не влететь прямо в профессора Макгонагалл, а затем, отшатнувшись, споткнуться о профессора Флитвика, когда эти два достойных чародея вышли ему навстречу, пытаясь навести порядок в Зале.

Далее Гарри с жеребёнками в шоке наблюдали, как оба профессора — Макгонагалл и Флитвик — метнули парализующие заклинания в профессора Снейпа. К счастью, профессор зельеварения не раздумывая упал на четвереньки, и заклинания пронеслись над его головой, хотя Флитвик едва-едва не задел спину долговязого мага. Наблюдать за тем, как три профессора устроили между собой перестрелку, заставляя неудачно подвернувшихся им студентов замирать посреди движения, оказалось довольно забавно. Только через какое-то время первоклашки допёрли, что профессора не видят Снейпа, а тот попросту не осознает этого факта. Профессора чар и трансфигурации явно оказались в невыгодном положении, не видя своего противника и ориентируясь исключительно по вспышкам его заклинаний.

Но всё прекратилось, когда профессор Макгонагалл спросила:

— Северус? Это ты?

— А кто ещё это может быть? — прорычал он в ответ, быстро смещаясь в сторону, чтобы не дать ей возможности прицелиться на голос.

— Не знаю, но мы тебя не видим, — Минерва всё ещё держала палочку наготове, крутя головой туда-сюда, пытаясь, пользуясь своим превосходным слухом, поймать эту шуршащую по полу мышку, и, стоило Снейпу сделать ещё один осторожный шаг в сторону, направила свою палочку прямо на него.

Профессор Флитвик наблюдал за всем этим с пола, запакованный во много слоёв верёвки — он умудрился получить полновесный, во всю деканскую мощь, «incarcerous». Снейп посмотрел на Минерву, затем на удивлённые лица студентов и впился взглядом в Гарри и жеребёнок.

— Сколько студентов могут видеть меня? — во весь голос потребовал он ответа. — Поднимите руки, кто меня видит, — добавил он, не забывая смещаться вбок.

Руки подняли только первоклашки Слизерина и Гриффиндора.

Снейпу потребовалось лишь несколько минут, чтобы разъяснить ситуацию остальным профессорам.

О, этот ужин выдался самым запоминающимся, даже если не считать того, что никто, кроме первоклассников Слизерина и Гриффиндора, не мог видеть, какими пристальными взглядами профессор Снейп награждал Свити Белль до самого конца трапезы. Только под конец ужина, когда зельевар стал хоть немного видимым, остальные присутствовавшие в Большом зале также смогли разглядеть и его грозное выражение лица. Постепенно «проявлялись» и остальные первоклашки, притом чем дальше они находились от Свити Белль в классе зелий, тем раньше с них начинала спадать невидимость.

«Как странно — слышать голоса Свити Белль и Невилла, но не видеть их», — думал Гарри, поскольку они единственные к концу дня оставались невидимыми и стали проявляться уже после того, как дети вернулись с ужина.

–=W=–

Элли, недоумевая, уставилась на сову, сидевшую по ту сторону окна. Она, конечно, уже знала, что совы были основным способом доставки почты у магов — у пони для этого имелись почтальоны, доставлявшие почту из копыт в копыта. Тем не менее она с трудом представляла, зачем это глупое пернатое переминается на её подоконнике. Она что, и правда принесла сообщение ей? Или с кем-то перепутала? А может… Подождите-ка, может быть, у Гринготтса появилась для неё новая информация?

Элли подошла к окну и приоткрыла его, медленно и осторожно, чтобы не напугать птицу. Ну, не то, чтобы она действительно думала, что птица внезапно улетит — та уже несколько минут настойчиво долбилась в стекло, и инфильтратор чувствовала исходящее от неё, всё возрастающее нетерпение. Чувства пернатого почтальона довольно чётко говорили: «Давай, поторапливайся! Я не собираюсь весь день ждать одну тебя».

Когда окно наконец-то открылось, птица раздражённо протянула лапу, к которой было привязано уменьшенное письмо.

— Извини, но у меня нет для тебя ничего вкусненького, — сказала чейнджлинг, осторожно снимая письмо. — Но, может быть, тебя устроит сикль? Ты сама можешь купить себе угощение по вкусу.

Сова склонила голову, задумавшись, затем согласилась, изящно кивнув. Элли поспешила к своей сумке, лежавшей возле прикроватного столика, вынула оттуда сикль и протянула птице. Несколько раз кивнув и взяв монету, птица быстро улетела. Элли какое-то время наблюдала за её полётом, пока не поняла, что та направилась прямиком к магазину «Торговый центр «Совы».

Вздохнув, Элли внимательно изучила письмо — оно действительно было адресовано именно ей:

Элли Де Риппе, Дырявый котёл, второй этаж, комната №3.

Что ж, она сломала печать и замерла, ошарашенно смотря на то, что было написано на первой странице.

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

Директор: Альбус Дамблдор

(Кавалер ордена Мерлина I степени,

Великий маг, Верх. чародей, Президент

Международной конфед. магов)

Дорогая мисс Риппе!

Мы рады сообщить Вам, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.

Поскольку семестр начался уже 1 сентября, Вам следует как можно скорее прибыть с этим письмом в школу, дабы не усугубить своё отставание в учёбе.

Искренне Ваша,

Заместитель директора

Минерва Макгонагалл

Элли в прострации таращилась на письмо, задумавшись над тем, удастся ли ей использовать эту ситуацию как-то себе на пользу. Потенциально учёба в школе может сослужить для неё хорошую службу и скрыть её проблемы и незнание культуры. Но сначала ей нужно достать всё необходимое по списку, который прилагался к письму. Большинство из этих предметов явно будут весьма полезны и позволят ей смешаться с толпой независимо от того, что она решит.

Приобретя книги, а также прочие необходимые для обучения принадлежности и сложив всё это в только что купленный сундук, Элли спряталась в весьма уникальном на её вкус переулке. Переулок находился рядом с заведением под названием «Мадам Паддифут» и был расположен в волшебной деревне, называвшейся Хогсмид — теперь, воспользовавшись раз камином, чейнджлинг стала считать, что подобный способ путешествовать очень удобен и эффективен, учитывая то, сколь огромное расстояние она преодолела за какие-то мгновения. С другой стороны, стоило опасаться того, насколько быстро и легко с помощью камина могло прибыть подкрепление в осаждённый город или деревню.

Обратившись кирпичной стеной, имитирующей кладку одной из соседних стен, Элли стала терпеливо ждать, пока любовь снующих туда-сюда магов постепенно заполнит её запасы. Меж тем у неё появилось время ещё раз обдумать всё, что она узнала, и прикинуть, что делать дальше.

Как оказалось, в отличие от пони, маги и ведьмы не собираются толпами в общественных местах вроде парков. Найти такое место, где она могла бы притаиться, как на детской площадке Понивилля, было почти нереально. Оказалось, что дети-маги и их родители в основном были одиночками и жили разрозненно. Вдобавок дети почти всё время находились дома со своими родителями, практически никогда не гуляя самостоятельно и не собираясь большими группами. Каминная сеть и аппарация позволяли им жить где угодно. Различные заведения и учреждения, которые в поселениях пони должны были находиться там, куда можно быстро дойти, были для этих магов и ведьм на расстоянии одного шага сквозь камин, даже если на самом деле располагались на другом конце страны. Из-за этого им не требовалось жить кучно в каком-то конкретном месте — в деревне или городе. За всё время наблюдения Элли ни разу не замечала, чтобы жеребята магов просто собрались вместе и играли, пока родители наблюдают за ними, более того — она не нашла ни единого обустроенного для этого места.

Попытавшись разузнать в таверне, где же в таком случае молодые люди знакомятся между собой, Элли получила короткий и ясный ответ: в Хогвартсе. Похоже, Хогвартс был именно тем местом, куда молодые ведьмы отправлялись за своими будущими мужьями. А сдача СОВ и ЖАБА являлись для большинства ведьм целями второстепенными и совершенно необязательными — очевидно, для них наличие СОВ служило лишь доказательством того, что они изучили всё, что следует знать хорошей домохозяйке.

Как выяснилось, маги и ведьмы, помимо того, что их было поровну, оказались полной противоположностью эквестрийцев. В Эквестрии во главе дома стояли кобылы, и они же ухаживали за жеребцами, тогда как жеребцы в основном воспитывали детей, да и в целом держали на своих спинах домашнее хозяйство. Здесь же всё было наоборот: маги ухаживали за ведьмами, а ведьмы потом должны были заботиться о семьях — воспитание маленьких магов и ведьм отнимало довольно много времени. А поскольку институт начальной школы, распространённый у пони, у магов отсутствовал, большая часть образования подрастающего поколения до поступления в Хогвартс, а также после выпуска из него была отдана на откуп матерям или наставникам.

Когда Элли спросила, куда ещё могут пойти вместе маги, не обременённые пока узами брака, ответами ей стали спорт, театры и рестораны — в принципе, всё так же, как и у пони. К сожалению, в этом списке не упоминались ни парки, ни ярмарки, устраиваемые вокруг передвижного цирка.

Далее чейнджлинг решила разузнать как можно больше о ресторанах и театрах. И, поскольку рестораны были открыты ежедневно — театры временами закрывались на несколько недель, да и открытыми они были весьма ограниченное время, — Элли с них и решила начать. Плюс незаметно посидеть в театре было… проблематично.

Именно в ходе своего исследования она и обнаружила, что ресторан «Мадам Паддифут» пользуется популярностью у парочек. Как раз поэтому она сейчас и прикидывалась частью его стены. Если уж в будний день ей удалось собрать достаточно любви, то в выходной и подавно, только вот, к сожалению, выходных она дожидаться не могла. Элли планировала, как только научится как следует обращаться с палочкой, устроиться в этот ресторан официанткой — это приблизит её к источнику пищи и соответственно увеличит процент её усвоения. А затем, немного освоившись в этом мире и разобравшись, что и как здесь работает — открыть собственный ресторан, используя средства со своего счёта в Гринготтсе. Элли не волновала прибыль, лишь бы только заведение приносило достаточно средств, чтобы удержаться на плаву. Её настоящей целью было получение любви, в которой она нуждалась.

Именно таков был её первоначальный план.

Но теперь вариант с Хогвартсом выглядел куда более лёгким путём. Тем более, что её исходный облик, благодаря порталу, больше не был четвероногим чейнджлингом с дырявыми рогом и крыльями. То, что Элли стала двуногой, было вполне объяснимо — именно об этом говорили пони на лекциях. Она просто не ожидала, что её сочтут настолько молодой.

–=W=–

Совершенно неожиданно, к немалому удивлению всех детей, в субботу за ужином в школе появилась новая ученица.

Новенькая, Элли Де Риппе, после распределения попавшая в Хаффлпафф, оказалась тихой, покладистой девочкой с чёрными волосами и голубыми глазами. По всей видимости, она была последним потомком древнего рода, который, как все считали, уже давно исчез — по крайней мере, именно так утверждали тем вечером в гостиной самые подкованные в этом вопросе чистокровные ученики. «Но не из числа Священных двадцати восьми» — добавил один из чистокровных снобов, презрительно фыркнув.

Гарри и остальным, кто родился не в чистокровных семьях, пояснили, что к началу занятий в Хогвартсе почти никогда не опаздывают. Должно быть, новенькая только на днях вернулась в Англию, поэтому лишь сейчас магия школы смогла её опознать и немедля отправить сову. Появись она хоть на неделю позже — и ей пришлось бы ждать до начала следующего учебного года.

Внезапное поступление Де Риппе стало очень примечательным событием. Водоворот сплетен тут же полным ходом закрутил жернова слухов и домыслов, поскольку все сразу принялись гадать, кто она, откуда и почему опоздала. Тем вечером стены Хогвартса покинула целая стая сов, неся свежие вести в семейства чистокровных.

А как радовались гриффиндорцы-первоклашки, что в кои-то веки центром внимания всей школы стали не они!

Уже в понедельник Гарри узнал от Парвати, которая услышала это от своей сестры Падмы с Равенкло, которой это под страшным секретом рассказала Салли-Энн из Хаффлпаффа, что родители мисс Де Риппе жили в Папуа-Новой Гвинее и собирались сами обучать её на дому, так что некоторые предметы она уже начала изучать и практиковаться, да так, что весьма солидно опередила сверстников.

— Папуа-Новая Гвинея печально известна своими трудностями для магов и ведьм, — пояснила слова Парвати Сьюзен Боунс. — Моя тётя — если кто не знает, глава Департамента охраны магического правопорядка — многое рассказывала мне о мире до того, как я поступила в Хогвартс. И если коренные магглы, живущие там, верят в магию, то поселенцы-магглы — нет. К сожалению, туземцы часто обвиняют друг друга в колдовстве, в первую очередь из-за жадности и местной земельной политики. В результате собираются агрессивные толпы, от которых обвинённым приходится удирать, спасая свою жизнь. Даже если ты приезжий, это вряд ли тебя защитит от местных разборок. Жизнь там похожа на то время, когда Статут секретности только был введён — магам и ведьмам постоянно грозит опасность. Даже не представляю, зачем там вообще поселилась какая-то семья магов! Конечно, настоящие маги и ведьмы не станут заступаться за обычного маггла, если того ложно обвинят в колдовстве, чтобы не выделяться из толпы. Иначе своими действиями они рискуют нарушить международный Статут о секретности.

Парвати же с придыханием, заламывая руки, пересказывала то, что Элли рассказала остальным хаффлпаффцам:

— Могущественный и ревнивый маг решил отомстить своей «избраннице» за то, что она отвергла его ухаживания. Он натравил на её семью туземцев, объявив их сборищем ведьм. Более того, он заявил глупым магглам, что именно эта семья виновна в плохом урожае последние два года — они, а не плохая погода! Бедная ведьмочка, по словам Салли-Энн, чуть не расплакалась, когда рассказывала это. «Это обвинение легло на всю нашу деревеньку, где жили маги! — рассказала новенькая. — Местные магглы посреди ночи напали на нас и сожгли всю деревню. Это было просто ужасно!» Салли-Энн говорила, что к этому моменту новенькая ведьма уже не могла сдержать слёзы!

«Министерские авроры прибыли слишком поздно, — продолжала плачущая Элли, затем она вытерла слезы и высморкалась. — Что ещё хуже, их больше заботило то, как бы им скрыть это событие от остальных магглов — они боялись, что пришлые магглы поймут, что маги и ведьмы и на самом деле существуют. И это нарушит Статут о секретности. Мы даже не могли доказать, что тот маг со своими дружками испортил наши защитные чары и сделал невозможным побег через камин или аппарацию, заблокировав их! — вдруг сорвалась на крик Элли. — Не было абсолютно никаких не то, что доказательств — даже намёков на то, что он совершил что-то незаконное, — горько добавила новенькая, и по её лицу снова потекли слезы».

— Элли ушла маггловским способом, — продолжала рассказ Парвати, передавая услышанное на Хаффлпаффе. — Ей помогла подруга её родителей. Она считала, что министерство может использовать её, единственного выжившего ребёнка, как козла отпущения. Эта женщина решила, что министерские первым же делом заявят, что именно она и проговорилась, что они ведьмы, и обвинят именно её во всех смертях и разрушениях.

Вот почему у неё не было с собой ни документов, ни вещей, ни кого-то из взрослых, кто бы её сопровождал. Подруга её родителей воспользовалась волшебной палочкой, которую Элли нашла той ночью в развалинах деревни, покуда авроры обливиэйтили всех, кто попадался им на глаза, будь то маггл или маг. С грехом пополам, но старшая сумела использовать чары конфундуса и кое-какие оставшиеся у них документы, когда они добрались до порта, чтобы проскользнуть мимо таможни. Подруга не решилась ни на что-то большее, опасаясь, что, если она это сделает, то министерство заметит подозрительную активность и может связать её с инцидентом.

После нескольких недель путешествия с парой, которая после конфундуса искренне считала её своей племянницей, Элли только на прошлой неделе прибыла в Англию. Её родители рассказывали девочке, что их семья когда-то жила в Англии. Элли сказала, что именно они и посоветовали ей в случае чего сначала добраться до Дырявого котла, а потом до Гринготтса и спросить о своих пра-пра-прадедушках.

Всё это в самых драматичных интонациях и поведали гриффиндорцам Парвати с Лавандой.

Рассказ новенькой хаффлпаффки вызвал море сочувствия со стороны её Дома — дети жалели и обнимали её всё воскресенье, пока подробности этой истории пересказывались ученикам других факультетов, да и в последующие дни не прекращали обнимать девочку-тихоню, стараясь утешить её и помочь пережить потерю дома и родных. Впрочем, к концу недели большая часть школы уже почти не обращала внимания на вечно подавленную новенькую ведьму, постоянно находящуюся в центре толпы хаффлпаффцев.

Тем не менее Гарри заметил, что девушка хоть и сидела всегда спиной к ним за столом Хаффлпаффа, который находился рядом с гриффиндорским, но при этом очень часто как будто случайно оказывалась совсем рядом с ним или кем-нибудь из жеребёнок, настолько, что при желании могла бы коснуться любого из них рукой.

Первоклашки всегда сидели ближе всех к профессорскому столу, а староста каждого из факультетов садился с ближнего к профессорам краю в самом начале стола. Гарри, задумавшись как-то об этом, счёл, что в таком порядке есть толк — взрослым легче присматривать за непоседливыми младшими учениками. Но что странно, вместо того чтобы сесть на первое попавшееся место, новая хаффлпаффка всегда садилась поблизости от него, заставляя Гарри невольно задаться вопросом, а не хотела ли она специально оказаться рядом с Мальчиком-Который-Выжил. Правда, судя по поведению этой Элли, она, похоже, его даже не узнала — собственно, она даже ни разу не посмотрела на него прямо. А на совместных уроках с Хаффлпаффом всё внимание новенькой почему-то было приковано к трём жеребёнкам.

–=W=–

— По настоянию правительства Её Величества предъявление доказательств и свидетельские показания по данному судебному разбирательству в Королевском суде будут закрытыми от общественности для защиты как обвиняемого, так и потерпевшего, — объявил судья днём четверга, повторяя сказанное им в начале судебного процесса. — Жертва, как на данный момент её рассматривает суд, является несовершеннолетним мальчиком, который в настоящее время находится под защитой правительства Её Величества, и его местонахождение не разглашается. Вам это ясно? — сказал он, строго взглянув на двух человек на скамье подсудимых. — Обвинение и приговор не будут обнародованы в течение как минимум двадцати лет.

Судья осмотрел почти пустой зал суда — если не считать местных сотрудников, присутствовали только подсудимые, адвокаты, социальный работник, представлявший интересы Гарри, и Кастор, который тихонько сидел сзади.

— Вам есть что сказать до того, как я вынесу приговор? — уставился на пару обвиняемых судья.

В целях экономии времени и предотвращения огласки дела обоих обвиняемых были представлены перед судом одновременно. К счастью для жены Дурсля, обвинения всё же выдвигались раздельно. Кастор надеялся и молился, чтобы сидевшим на скамье подсудимых тупице и его жене хватило мозгов промолчать.

Женщина — Петуния Дурсль — взглянула на своего толстого мужа и, нервно облизнув губы, покачала головой. Её адвокат настаивал на том, чтобы она не возражала против приговора. Ему удалось добиться в обмен на признание вины подзащитной того, что, учитывая неопровержимые доказательства их с мужем вины, он считал очень щедрой сделкой с правосудием. Сделкой, по условиям которой она могла регулярно видеться с сыном и даже досрочно выйти на свободу, если будет правильно вести себя и демонстрировать раскаяние в содеянном.

Однако и её, и Кастора беспокоила возможная реакция Вернона. У толстяка был весьма вспыльчивый характер, и, как правило, он не утруждал себя попытками сдерживаться. Её муж согласился взять на себя большую часть вины за обращение с мальчиком — в конце концов, он действительно любил жену и сына. Просто этот урод жуть как его бесил. И если это поможет его жене и сыну, то он с радостью возьмёт на себя всю тяжесть приговора. Но при этом ему ведь вовсе не обязательно должна нравиться вся эта ситуация, не так ли? Как он и говорил, «во всём виноват этот урод!»

Обвиняемые выслушали список доказательств, которые королевский прокурор предоставил судье на прошлой неделе… и это было ужасно. Вернон несколько раз был на грани того, чтобы взорваться — цвет его лица временами становился практически свекольным — но всё же держал язык за зубами. Если посчитать племянника его жены нормальным мальчиком, то чете Дурслей светят далеко не радужные перспективы. Петуния видела, как остальные, не знавшие всей правды, с трудом сдерживаются, чтобы не назвать их ужасными родителями вслух.

Кастор надеялся, что его присутствие на дальней скамейке зала напомнит этому… человеку о том, что поставлено на кон, и заставит усмирить свой норов. До сих пор это работало.

Адвокаты защиты пытались сослаться на напряжённость ситуации и отсутствие контроля со стороны правительства, пытались свалить вину за жестокое отношение к ребёнку этих двоих на некомпетентность государственных социальных служб. Их аргументы в основном сводились к тому, что правительство не смогло обеспечить передачу мальчика в нормальный дом и он в принципе не должен был оказаться у Дурслей. Даже простое собеседование в любое время после первого месяца пребывания в приёмной семье прояснило бы ситуацию до того, как она критически обострилась. И вообще, на содержание ребёнка должны быть предусмотрены хоть какие-то социальные выплаты. Короче говоря, сложившаяся ситуация возникла исключительно по вине социальных служб, а не их клиентов.

Другими словами, они пытались добиться того, чтобы эти проблемы были зачтены как смягчающие обстоятельства.

К несчастью для защиты, прокурор легко опроверг эти аргументы — в конце концов, Дурсли ведь подписали все необходимые бумаги, не так ли? И они ни разу не подавали заявлений ни в какие службы, так? Более того, они вообще никогда и никому не жаловались на сложившуюся ситуацию, кроме как своим соседям! И даже в этом случае пара постоянно лгала соседям о своём племяннике Гарри Поттере, обвиняя его в грехах, явно лежащих на совести их собственного ребёнка — Дадли.

Несмотря на заявления защиты, прокурор прямо указал, что обстоятельства вокруг ситуации ни в малейшей степени не оправдывают поведение пары. Многие семьи испытывают трудности из-за слишком большого количества детей и слишком низкого дохода, однако они не вымещают своё недовольство на ком-то из своих детей, как это сделали Дурсли. Кроме того, Дурсли ни разу не обращались в службу социальной защиты с жалобой на то, что этот ребёнок представляет для них проблему.

В этот момент медленно поднялся Вернон. Кастор, напрягшись, подался вперёд и сел на край скамьи. Петуния вздохнула и обессилено откинулась на спинку своего кресла.

— Это всё тот урод! — прогремел Дурсль-старший. — Тот урод, Дамбл-как-его-там, оставивший пацана на пороге моего дома, словно молочник — бутылку прокисшего молока! Он не имел права соваться в нашу жизнь! Я хотел немедленно отнести ребёнка в соцслужбу! Но нет, Туни была слишком мягкосердечной, она убедила меня, что мы должны оставить мальчика, — слово «мальчик» Вернон выплюнул с такими интонацией и выражением лица, словно это было отвратительное во всех смыслах существо.

Адвокат Вернона оббежал охранника возле заборчика вокруг места обвиняемых и отчаянно принялся дёргать Дурсля за руку, пытаясь заставить его заткнуться и сесть обратно. Толстяк явно нёс нечто совершенно противоположное тем подтверждённым фактам, что предоставила социальная служба. Однако Вернон стряхнул своего адвоката с руки словно собачонку.

— А потом было уже слишком поздно, мы не могли отказаться! — продолжил Дурсль-старший. — Эти уроды не позволили бы нам! Это совершенно не наша вина. Он урод, и уроды вокруг не отпускали нас! У нас не было выбора!

К счастью для всех, как полагал Кастор, адвокат Вернона наконец сумел привлечь внимание клиента и велел ему немедленно заткнуться, иначе тот окончательно всё испортит не только для себя, но и для своих жены с сыном. Не прекращая ворчать, побагровевший мужчина снова сел и упрямо уставился на судью, сердито скрестив руки.

После этой выходки судья помрачнел.

— Вы закончили? — холодно спросил он, прекрасно осознавая, что представленные и подтверждённые факты доказывали, что этот мерзкий человек лжёт.

Дурсль лишь кивнул, стиснув зубы.

— Подсудимым надлежит встать, — потребовал судья. Едва они поднялись, судья продолжил: — Мистер Вернон Дурсль, я никогда не видел столь вопиющего случая, разбираемого в этих стенах. Уму непостижимо, что столько лет продолжались насилие и издевательства над маленьким ребёнком, и никто не обратил на это внимание. Но, вместо того чтобы устыдиться того, как вы обращались с племянником, вы, кажется, напротив, гордитесь своим поведением!

Следующие несколько минут судья продолжал в том же духе, перечисляя самые ужасающие, по его мнению, доказательства. Наконец он замолчал и впился взглядом в явно ничуть не раскаявшегося мужчину.

— Принимая во внимание обстоятельства и ваш отказ признать свою вину, я приговариваю вас к максимальному сроку наказания — десять лет, — объявил судья. — К сожалению, по закону я не могу дать вам больше, хоть вы явно недостойный муж и отец.

Кастор видел, с каким трудом сдерживался Вернон, — его лицо побагровело, а кулаки сжались, — но всё же сдержаться и сохранить хоть какие-то остатки достоинства толстяк сумел.

Тем временем судья перевёл внимание на вторую обвиняемую.

— Миссис Петуния Дурсль, пребывающая замужем за господином Верноном Дурсль, ваша роль в этой трагической ситуации — роль пособника. Вы позволили не только вашему мужу, но также и сыну плохо обращаться с вашим племянником, хотя вполне могли сдержать их. Однако в вашем случае имеются смягчающие обстоятельства, — добавил судья, оценив, сколь сильно различалась комплекция подсудимых. — Вы приговариваетесь к четырём годам лишения свободы.

Плечи Петунии опустились, она с трудом сдерживала слезы, пытаясь сохранить душевное равновесие.

Пока сотрудники зала суда чуть ли не выволакивали своих подопечных из зала, мистер Дурсль сверлил Кастора ненавидящим взглядом. Толстяк явно винил именно бывшего сержанта в том, что угодил в столь незавидное положение, и не собирался ни прощать, ни забывать.

— Я искренне надеюсь, что службы, коих это касается, внимательно изучат свои инструкции и процедуры, чтобы предотвратить подобные злоупотребления в будущем, — сказал судья, обращаясь к представителю социальных служб.

Сотрудник, представлявший на процессе Гарри, кивнул, но ничего не сказал.

Кастор откинулся на спинку скамьи, испытывая огромное облегчение от того, что дело наконец-то закончилось. Они сумели вывернуться. Теперь главное, чтобы этот жирдяй не сболтнул чего лишнего в тюрьме!

–=W=–

Проходили дни, неделя сменялась неделей, и постепенно цвет кожи и гриффиндорцев, и слизеринцев вернулся к норме. Тем не менее ни одна неделя не проходила без происшествий: то Невилл в очередной раз расплавит котёл (он ухитрился проделать это трижды), то Свити Белль своим очередным твАрением пару раз умудрялась вытворить абсолютно невозможные вещи. В особо неудачный день эти два происшествия даже случились одновременно. В первый раз Свити Белль наградила всех ослиными ушами, а две недели спустя их языки превратились в щупальца наподобие тех, что были у кальмаров, что до чёртиков пугало всех прочих студентов, стоило первоклашкам открыть рот и выпустить на свободу извивающиеся отростки длиной с ладонь! «Довольно забавно было, особенно за ужином», — подумал тем вечером Гарри.

Впрочем, в последнем случае пугали они не всех: подойдя и внимательно осмотрев приобретение Гарри и прочих первоклашек за столом, Миртл горестно вздохнула и отступила.

— Эх, будь вы хоть на несколько лет старше… — уходя, сказала она, оставив их всех в недоумении.

А вот несколько девочек постарше, сидевшие по соседству, заслышав слова Миртл, выплюнули тыквенный сок или подавились. Да и выражения лиц у них после этого были уж очень жуткими, как тогда подумал Гарри.

Близнецы, завидев изменения у первоклашек, поначалу обменялись было испуганными взглядами, но затем усмехнулись и стали осматривать Большой зал с ещё более жуткими (и многообещающими) лицами.

И уши, и щупальца сумели пережить даже превращение в пони. Скуталу и вовсе понравилось подкрадываться к нему и обвивать языкощупальцами его понячьи уши — со всех сторон разом. Под вечер, не выдержав, Гарри вскочил и зашипел на пегасёнку, и между ними разгорелась война на щупальцах. К сожалению, шансы пять к одному гарантировали, что победителем он не станет.

Остальные гриффиндорцы, а также ведьмы с Хаффлпаффа и Равенкло, присутствовавшие в тот момент в гостиной, ухохатывались до колик при виде этого зрелища. Впрочем, некоторых всё же немного напугало зрелище милых маленьких пони с вырывающимися изо рта длинными щупальцами.

Умаявшись, жеребята рухнули в кучу посреди гостиной, и ведьмы без промедления воспользовались их беспомощным положением, тут же порасхватав пони для почесушек и обнимашек. Хотя те особо-то и не возражали — в конце концов, это было и правда очень успокаивающе.

Вечер выдался очень весёлым, даже если вся школа в результате узнала, насколько он боялся щекотки, и где у него самые чувствительные к ней места.

Оба изменения исчерпали своё существование к субботнему завтраку. «Жаль, что щупальца снова сменились на язык», — подумал Гарри, ведь судя по тому как шарахались от них девочки постарше, эти языкощупальца могли стать отличной шуткой на Хэллоуин, который неотвратимо приближался. С другой стороны, похоже, близнецы тоже проявляли нездоровый интерес к этому вопросу и часами пытались убедиться, что верно поняли, что и как именно сделала Свити Белль…