Твайлайт Спаркл — королевский гвардеец

Глава 0: Орел или решка?

Найт Лайт пристально смотрел на жену, на его морде застыла каменная маска решимости, когда он встретил ее сердитый взгляд. Глаза жеребца метнулись в сторону всего на мгновение, чтобы убедиться, что дверь в их спальню все еще закрыта и заперта. Найт Лайт велел сыну подождать в своей комнате, пока они с женой все обсудят, и это почти наверняка означало, что Шайнинг Армор стоит в коридоре, прижав ухо к двери.

– Нет, – решительно заявила Твайлайт Вельвет. – Он пойдет туда.

– Он сказал, что хочет пойти в обычную школу, – возразил Найт Лайт.

– Он слишком юн, чтобы принимать такие решения самостоятельно. Попасть в школу Селестии – огромная честь. Результаты его тестов в магическом детском саду были достаточно многообещающими, чтобы обратить на них внимание, и не вижу никаких причин, почему он не может попытаться сдать хотя бы вступительный экзамен.

– Он достаточно взрослый, чтобы понимать, чего хочет, а хочет он быть таким же как и другие жеребчики его возраста, – ответил Найт Лайт. – Поверь мне, я учился в школе принцессы Селестии и знаю, каково там. Все эти экзамены, оценки и строгое расписание – Шайнинг упустит так много из того, что значит быть жеребенком.

Твайлайт Вельвет фыркнула в очень неподобающей для леди манере.

– Я знаю, что ты учился в этой школе, а теперь посмотри на себя – придворный астроном, и это в твои-то годы. Если он пойдет в эту школу, то сможет стать кем захочет.

– Он хочет быть таким же как все остальные.

Твайлайт Вельвет нетерпеливо зарычала и в отчаянии заскрежетала зубами.

– Почему ты споришь со мной из-за этого?! Разве ты не хочешь лучшего для нашего сына?

– Хочу, – устало согласился жеребец. Он подошел ближе к своей жене и нежно потерся носом. – Он умный мальчик и достаточно силен. Он уже лучше меня умеет ставить щиты! Неважно, в какую школу он пойдет, с ним все будет в порядке.

– Я знаю, что так и будет... – простонала Твайлайт Вельвет, отвечая на чувства мужа. – Я просто... это моя работа – беспокоиться.

– Да? – спросил Найт Лайт с усмешкой. – А моя, выходит, нет?

– Нет, – буркнула кобыла. – Твоя работа – быть безответственным "забавным" родителем, а это значит, что я всегда должна быть "плохим полицейским".

Жеребец нахмурился, услышав, как он полагал, несправедливую оценку своего стиля воспитания.

– Я возмущен. Я очень ответственный родитель.

– А кто продолжает водить Шайнинга в кафе-мороженое и позволяет там есть, пока у него не заболит живот?

– Он... он был хорошим мальчиком. Это награда за выполнение всех его обязанностей по дому.

– Награда за обязанности по дому, которые он все равно должен выполнять? – спросила Твайлайт Вельвет, отстранившись и весело посмотрев на мужа.

Найт Лайту хватило ума отказаться от спора, в котором, как он знал, ему не удастся победить. Он смущенно отвернулся и пробормотал:

– Ладно, может быть, иногда я бываю слишком снисходителен.

Твайлайт Вельвет победоносно ухмыльнулась и запрыгнула на кровать. Она растянулась на мягком одеяле и уставилась в потолок, пока не почувствовала, как матрас шевельнулся, указывая, что ее муж решил присоединиться к ней. Она подвинулась и позволила ему сесть на его обычную сторону кровати.

– Так что же нам делать? – спросила она. – Я хочу, чтобы он пошел сдавать экзамен, а ты хочешь оставить это на его усмотрение.

Найт Лайт перекатился на бок и начал нежно ласкать живот жены – тактика, которой он научился во время ее беременности – то был верный способ успокоить ее.

– Помнишь, когда мы только поженились и у нас постоянно бывали дурацкие споры из-за всяких мелочей?

– Я помню, что ты был тем еще дураком, – озорно ответила кобыла.

– Ну, ладно, возможно и так... но ты помнишь, как мы решали эти споры?

Жеребец не стал дожидаться ответа. Он просто открыл магией прикроватную тумбочку и достал из кошелька одну золотую монету. Монета парила над ними в бледно-голубом свете магической ауры.

– Нет, – прошептала кобыла, качая головой. Она оттолкнула копыто мужа от своего живота и села, недоверчиво уставившись на монету. – Мы не будем доверять будущее нашего единственного сына подбрасыванию монеты!

– А почему нет? – спросил Найт Лайт, пристально глядя на жену. – Раньше это всегда срабатывало. Орел – и мы отправим его сдавать вступительный тест; решка – и он сам принимает решение о том, хочет ли он идти в школу Селестии или нет.

– Ты слишком доверяешь принятию решений шестилетним жеребенком. Неужели в этой школе было настолько плохо?

Найт Лайт наблюдал, как монета медленно вращается у него над головой. Блестящий бит всякий раз вспыхивал, когда, поворачиваясь в воздухе, ловил свет настольной лампы рядом с кроватью.

– По сути, там было неплохо, – признал жеребец после нескольких мгновений раздумий. – Я просто хотел, чтобы у меня был выбор. Мои родители говорили то же самое, что и ты, о том, какая это прекрасная возможность и что это может помочь моему будущему... И тут нет ни капли лжи, они были совершенно правы. Я просто хотел бы, чтобы они спросили меня, чего я хочу.

Найт Лайт помахал копытами в воздухе, как будто его мысли парили над ним, и все, что ему нужно было сделать, это собрать их воедино.

– Это было первое важное решение в моей жизни, и оно было принято за меня. Я бы солгал, если бы сказал, что не чувствовал себя так, словно меня обманули.

Твайлайт Вельвет в замешательстве склонила голову набок.

– Ты бы предпочел пойти куда-нибудь еще?

Жеребец печально покачал головой.

– Я не знаю. Теперь я никогда этого не узнаю. Я имею в виду, что и правда действительно многим обязан этой школе. В конце концов, в тот вечер, когда мы встретились, я допоздна засиделся со школьным заданием – а могли бы и не встретиться, если бы я пошел в школу с менее требовательной учебной программой.

– Мне бы хотелось думать, что судьба все равно свела бы нас вместе, – с надеждой произнесла Твайлайт Вельвет.

– Может быть так, а может быть, и нет. Судьба – странная штука, особенно когда дело доходит до того, как она сводит пони вместе. Насколько я знаю, я мог бы в конечном итоге жениться на той кобылке с соседней улицы, которая дергала меня за хвост и убегала, хихикая.

– Это не очень романтично говорить подобное своей жене, – нетерпеливо фыркнула Твайлайт Вельвет.

– Извини, просто размышляю вслух, – усмехнулся Найт Лайт, – но, на самом деле, если ты так сильно веришь в судьбу, почему бы не довериться ей и в этом? Судьба направит монету и примет правильное решение за нас.

Твайлайт Вельвет выхватила монету из воздуха и внимательно осмотрела ее. Это был абсолютно обычный бит, такой же как и те, что она использовала раньше. На аверсе была изображена эмблема солнца, метка самой Селестии, а на оборотной стороне был тот же мотив, что и на эквестрийском флаге: солнце и луна изображены в виде пони, гоняющихся друг за другом в вечном цикле дня и ночи. В общем, это был довольно приземленный инструмент судьбы. Трудно было поверить, что такая безобидная вещь станет поворотным моментом в жизни ее сына – тем, что проведет его по одному из множества жизненных путей. Этот первый перекресток на дороге приведет к другому, и еще, и еще...

Это было почти смешно, когда она на самом деле думала об этом.

– Орел – он идет сдавать экзамен?

Найт Лайт сел, победоносно ухмыльнувшись, когда мысленно оценил это как собственную победу.

– Решка – он сам принимает решение.

– Ты же понимаешь, что это не просто глупо, это совершенно безответственно, – заявила Твайлайт Вельвет как для себя, так и для мужа. – Мы его родители, мы должны быть куда более разумными. Если бы кто-нибудь узнал, что мы именно так приняли такое важное решение, они, вероятно, забрали бы его у нас за то, что мы крайне небрежно относимся к своим обязанностям.

– У меня такое предчувствие, милая, – заверил ее жеребец со своей самой уверенной улыбкой. – Это правильный выбор, даже если он выглядит глупо, или безответственно, или еще что-то. Рогом чую – мы поступаем верно.

---

Шайнинг Армор сидел за столом в своей комнате, изучая сразу несколько книг. Рядом с ним лежала еще одна стопка из дворцового архива, а рядом с этими книгами была еще одна стопка, и еще одна лежала рядом с этой стопкой...

Он потер сухие глаза, пытаясь заставить слезные протоки снова работать, и застонал, закрывая самую большую из книг перед собой с громким хлопком. Шторы были задернуты, чтобы не пропускать яркий послеполуденный солнечный свет, а рядом с ним горела старая масляная лампа, которую его отец использовал еще жеребенком. Это было палкой о двух концах – читать при таком свете. Тусклое освещение всегда вызывало у него небольшое напряжение глаз, но зато помогало лучше сосредоточиться, так что когда Шайнингу приходилось иметь дело с особенно пресными или сложными предметами, игра стоила свеч.

Он магией раздвинул шторы, чтобы впустить немного естественного света, и задул лампу.

– Должен быть более простой способ научиться всему этому, – простонал жеребчик, разминая свои ноющие, сведенные судорогой мышцы.

Школа Принцессы Селестии для одаренных единорогов была не шуткой. Это была самая серьезная школа в Эквестрии, с самой требовательной учебной программой и лучшими педагогами – и это все для самых обычных учеников. Статус личного ученика принцессы Селестии давал массу преимуществ и преференций, но также сопровождался пугающим количеством дополнительных домашних заданий. Даже после четырех лет учебы Шайнинг все еще не был уверен, стоит ли вся эта дополнительная работа того или нет.

– Ты не можешь войти, он учится! – крикнул высокий, приглушенный голос с другой стороны двери.

– Он и мой брат тоже, Спайк! – коротко ответила Твайлайт. – Я могу видеть его, если захочу!

– Ну, а я его помощник, и я говорю, что ты не пройдешь, юная леди!

– Ты всего на год старше меня, Спайк. Ты не можешь указывать мне, что делать!

– На год старше – это все равно старше, Твайли!

Шайнинг Армор радостно хихикнул и распахнул дверь, заставив двух своих младших родственников упасть в комнату. Они явно навалились на дверь, когда он открыл ее.

– Ты же прекрасно знаешь, Спайк, что нельзя драться с кобылками, – произнес жеребчик с преувеличенным разочарованием в голосе.

Дракончик поднялся на ноги и со стыдом опустил голову.

– Прости, Шайнинг...

– И ты знаешь, Твайли, что я иногда занят учебой, – продолжил жеребчик, поворачиваясь к сестре.

– Прости, Шайни... – пробормотала та с таким же смущением.

Шайнинг Армор прищелкнул языком в раздумье, как справиться с этим последним небольшим кризисом. Он взглянул на часы и отметил, что в любом случае уже почти наступило время его дневного перерыва.

– Спайк, мама мне говорила, что примерно в это время она собирается печь печенье, – сообщил он маленькому дракончику. – Держу пари, если ты спустишься прямо сейчас, то сможешь посмотреть, как она это делает. Может быть, ты даже сможешь научиться этому и она позволит тебе поучаствовать.

Спайк ахнул и в мгновение ока исчез. Топот его маленьких ножек затих, когда он побежал по коридору, вниз по лестнице и на кухню.

– Что касается тебя... – продолжил жеребчик, переводя взгляд на Твайлайт. – Как насчет того, чтобы ты рассказала мне, что случилось такого важного, что ты решила вступить в копытопашный бой с огнедышащим драконом?

Твайлайт опустила взгляд, румянец смущения окрасил ее щечки.

– Я просто хотела навестить тебя. Ты всегда так занят, а я хотела посмотреть, что ты читаешь.

Шайнинг Армор улыбнулся и левитировал подушку из угла комнаты, положив ее рядом с собой. Он развернулся и кивнул на подушку, показывая, что Твайлайт может садиться. Как только она устроилась, жеребчик положил большую книгу, которую читал, на пол перед ними.

– Тут нет ничего слишком интересного, – пояснил он, – это просто книга по биологии. Речь идет о различных видах и о том, где они живут, почему они эволюционировали таким образом... и все в таком духе.

Глаза Твайлайт скользили по странице, пока она читала, жадно изучая различные диаграммы и схемы, разбросанные по достаточно скучному чтиву. Шайнингу даже показалось, что эта кобылка – едва доросшая до магического детского сада – поняла, по крайней мере, суть предмета.

– Это просто очаровательно, – пискнула Твайлайт.

Жеребчик усмехнулся, услышав слово "очаровательно" из уст такой милой кобылки.

– Да уж, надо думать, – нерешительно ответил он.

Твайлайт посмотрела на брата со смущением в глазах.

– Почему ты всегда выглядишь таким грустным, когда говоришь об учебе? Тебе не нравится школа?

– Что? – Шайнинг даже отпрянул в шоке. – Я... Нет, мне нравится школа, мне нравится учиться!

– Тогда почему у тебя такие глаза хмурые, когда мама и папа спрашивают тебя, как идут дела в школе?

Жеребчик неловко поерзал на подушке. Было нелегко ответить на вопрос, который задала его сестра. Ему действительно нравилось учиться, и ему действительно нравилось узнавать что-то новое, но в глубине души всегда оставалось немного сомнений и сожаления...

– Знаешь... Даже несмотря на то, что мне это нравится, я иногда задаюсь вопросом, как бы все было, если бы у меня был выбор.

– Что ты имеешь в виду?

Шайнинг Армор проверил, не стоит ли кто-нибудь за дверью, и осторожно закрыл ее.

– Ты умеешь хранить секреты?

Маленькая кобылка проглотила комок в горле и кивнула. Секреты были страшными, но в то же время жутко интересными.

– Если бы у меня был выбор, я бы спросил маму и папу, могу ли я пойти в военное училище, – признался Шайнинг.

Твайлайт моргнула.

– Военное училище?

– Да, я хотел стать королевским гвардейцем с тех пор, как был в твоем возрасте, – взволнованно ответил жеребчик. Его энтузиазм просто бурлил, когда он наконец выпустил то, что сдерживал в себе годами.

– А чего такого хорошего в Королевской гвардии? – спросила Твайлайт, нахмурившись. Живя в Верхнем Кантерлоте, она видела гвардейцев каждый день. Это были жуткие жеребцы, которые стояли совершенно неподвижно, сколько бы смешных рож она им не строила, и все они выглядели одинаково и были одеты одинаково. Это было странно.

Старая книга слетела с книжной полки над кроватью Шайнинга и сдвинула в сторону книгу по биологии.

– Эта книга полностью посвящена истории гвардии Селестии, и она полна историй о храбрых пони из прошлого, – охотно объяснил Шайнинг Армор.

– Истории – это здорово. Можем мы прочитать какие-нибудь из них?

– Ага! Я расскажу тебе обо всех самых важных исторических сражениях и обо всех самых лучших, крутых, сильных стражах из прошлого Эквестрии!

– Это действительно так круто? – спросила Твайлайт с неуклонно растущим волнением. Она любила узнавать что-то новое, и ее супер умный старший брат собирался показать ей что-то, что даже он считал крутым.

– Твайлайт, – ответил жеребчик, открывая книгу на случайной странице, – к тому времени, как я закончу объяснять тебе, насколько крута Королевская гвардия, ты тоже захочешь туда вступить.

Глава 1: Как разозлить непосредственное командование и прочие опасности, связанные с охраной тортиков

– Легионер Твайлайт Спаркл, явилась на службу, сэр! – Твайлайт закончила представление идеально выполненным салютом.

Кобыла в зеркале отсалютовала в ответ, вызвав улыбку на мордочке. Улыбка быстро исчезла, когда единорожка стерла все следы эмоций. Королевские гвардейцы не улыбались, они просто наблюдали, всегда бдительные и готовые в любой момент исполнить приказ или желание Ее Высочества.

Твайлайт опустила копыто и сумела еще несколько мгновений сохранять требуемую невозмутимость, прежде чем наконец поддалась своему настроению.

– И-и-и-и-и-и-и-и-и! – взвизгнула единорожка, возбужденно подпрыгивая. – Наконец-то я в гвардии!

Ее шлем болтался туда-сюда, пока она танцевала на месте. Твайлайт прекратила подпрыгивать и аккуратно сняла выданный ей “стандартный гвардейский шлем, модель для единорогов”, по мере сил стараясь не поцарапать свой рог.

Королевская гвардия, несмотря на то, что была крупнейшей вооруженной силой в Эквестрии, имела в своих рядах очень мало кобыл. В результате попытка найти подходящую для кобылы форму или доспехи превращалась в настоящую головную боль. Конечно то, что кобыла пошла в королевскую гвардию, не было чем-то совсем уж из ряда вон, но тем не менее это происходило нечасто и многие оружейные склады даже не утруждались заказом комплектов брони, расчитанных на другой пол.

В результате недостаточно качественного ведения записей и отсутствия планирования на местном складе, Твайлайт была вынуждена довольствоваться стандартной броней самого маленького размера. К сожалению, даже она, несмотря на соответствующий размер, все равно была сделана в расчете на жеребцов. Оружейник внес несколько изменений, но слишком сильно изменить готовую броню не получилось. Конечным результатом стал доспех, который был слегка свободен в плечах, чересчур тесен в районе крупа, а шлем просто болтался на голове.

Декурион единорожки – ее непосредственный начальник – сообщил ей, что комплект брони, который ей точно подойдет, нашли в Ванхуффере, но военная эффективность означала, что его пересылка с учетом всех бюрократических проволочек займет еще по крайней мере три месяца. Некоторые из гвардейцев, слышавших этот разговор, заметили, что к тому времени Твайлайт Спаркл будет иметь право подать заявку на изготовление формы и доспехов по индивидуальному образцу. Лучшим вариантом, казалось, было просто подождать, пока она не сможет так и сделать, но до тех пор Твайлайт была предоставлена самой себе в попытках подогнать то, что у нее есть сейчас.

После минуты или около того тщательного изучения проблема была определена. Еще немного подкладки в нужном месте, и ее шлем будет идеально сидеть на голове, не болтаясь и не натирая. Вообще-то, если она пропустит завтрак, то, возможно, даже сможет поймать оружейника и все поправить до своего первого смотра.

Твайлайт подхватила шлем магией и вышла из своей личной комнаты – которая, как быстро поняла единорожка, была лучшим преимуществом из тех, что появились у нее, как у единственной кобылы в Гвардии в Кантерлоте – и направилась через казарму к складу, чтобы глянуть, там ли еще оружейник. Несколько других гвардейцев помахали ей, пока сами облачались в броню и готовились к завтраку.

– Готова поспорить, что сегодня будет отличный первый день, – уверенно заявила единорожка сама себе.

---

Каждому курсанту при поступлении в училище Королевской гвардии выдавали специальный комплект с основными принадлежностями. Этот набор включал ряд вещей, необходимых для обучения курсанта и его приобщения к военной жизни. В частности там были всякие мелочи типа полироли для доспехов, зубной пасты, шампуня и прочих мыльно-рыльных принадлежностей, но самым важным предметом в этом наборе любого новобранца была их собственная копия “Руководства по обучению Королевской гвардии”.

Руководство гвардейца не слишком отличалось от руководств, распространяемых среди новобранцев в других родах войск. В нем были основы тактики выживания, боевых приемов и других жизненно важных знаний. Достаточно забавно, что большую часть этой же информации, за вычетом боевой тактики и упражнений, можно было найти в сжатом виде в “Книге по выживанию”, которая считалась основным чтением для жеребят-скаутов.

А вот чем оно отличалось от прочих, так это дополнительным толстым разделом, посвященным этикету и прочим процедурам. Королевская гвардия была больше на виду, чем любые другие подразделения вооруженных сил Эквестрии. Они размещались повсюду, не только в замке, но и по всей стране, и следовали за Ее Высочеством, куда бы она ни отправилась. Гвардейцы общались как с дворянами, иностранными сановниками, так и с гражданскими лицами. Их служба, помимо того, что они были элитой, которой было поручено защищать самый ценный актив в государстве, заключалась в том, чтобы олицетворять военную мощь Эквестрии.

Несмотря на важность этого руководства, большинство курсантов откладывали его чтение, бегло просматривая в последние несколько недель перед выпускными экзаменами, надеясь “нагнать” по ходу службы. Твайлайт Спаркл знала, что это ошибка. Она несколько раз перечитала руководство от корки до корки и запомнила его содержание вдоль и поперек.

Таким образом она прекрасно понимала, что совершила очень большую ошибку в свой первый день.

Она стояла перед капитаном Гвардии – огромным жеребцом-пегасом с серебристой шерстью, побелевшей от времени, – и стояла по стойке смирно, несмотря на страстное желание рухнуть на землю и перевести дух.

– Легионер Твайлайт Спаркл, – холодно произнес старый жеребец, обходя ее кругом, осматривая каждый сантиметр в поисках изъяна в ее позе. – Я надеюсь, вы прочитали свое руководство.

– Да, сэр!

Несколько ее собратьев-гвардейцев хихикнули, заработав неодобрительный взгляд от капитана за незначительное нарушение дисциплины.

– Тогда вы наверняка сможете озвучить, каково расписание Гвардии каждое утро.

Твайлайт глубоко вдохнула и ответила:

– Подъем за сорок пять минут до назначенного восхода солнца, завтрак должен быть съеден в течение получаса, осмотр с первыми лучами солнца, сэр!

– Очень хорошо, – продолжил жеребец равнодушным тоном. – Теперь, может быть, вы расскажете мне, почему вы появились через пять минут после рассвета, вспотевшая и запыхавшаяся?

– Я ремонтировала свой доспех в оружейной и потеряла счет времени – мы не заметили, насколько уже поздно, пока кузнец не закончил работу, поэтому мне пришлось бежать всю дорогу сюда, сэр!

– Это звучит как нечто такое, что не следовало откладывать до последней минуты, – озвучил капитан, расхаживая перед ней. – Или, может быть, младшая сестра Шайнинга Армора – маленькая мисс Первая-В-Своем-Классе-В-Училище думает, что она заслуживает особого отношения и может просто появляться, когда ей захочется?

Твайлайт стиснула зубы, но промолчала.

– Я не хочу никакого недопонимания, поэтому сразу дам это маленькое дружеское напутствие, чтобы все мы понимали друг друга, Спаркл, – произнес капитан, наклонившись ближе и понизив голос, чтобы только она могла его слышать. – Я не выношу кумовства. Ему нет места в армии, и особенно ему нет места в моем подразделении. Мне все равно, кто твой брат, мне все равно, какие у тебя были оценки в училище – все, что меня волнует, это то, насколько хорошо ты выполняешь мои приказы и насколько хорошо соблюдаешь мой распорядок.

Он отстранился и с отвращением сплюнул на землю.

– Встать в строй, и если вы снова опоздаете, то с этого момента и до выхода на пенсию будете проводить каждую свободную минуту, наворачивая круги вокруг замка.

Копыто Твайлайт щелкнуло в быстром салюте, и она поскакала к свободному месту в строю, которое, очевидно, предназначалось для нее. Краем глаза она заметила, что единорог, стоящий рядом с ней, весело хихикает.

– У кого-то неприятности... – пропел он шепотом.

– Глоустоун!

Единорог напрягся, когда снова вытянулся по стойке смирно при звуке своего имени.

– Сэр!

– Отжимания! – рявкнул капитан. – Пятнадцать раз! Живо!

Остальные гвардейцы, включая Твайлайт, посмеялись над несчастным Глоустоном, когда он опустился в позу отжимания и начал отсчет.

Капитан позволил эти смешки, но только на этот раз.

– У нас осталось меньше двух недель до Празднования Летнего Солнцестояния, бойцы! – гаркнул он, и уголки его рта угрожающе изогнулись в улыбке. – Легионерам Глоустоуну и Спаркл лучше быть последними, кто нарушит дисциплину до того дня, или я буду недоволен! Празднование в этом году запомнится надолго, я это нутром чую!

---

За всю свою жизнь Твайлайт Спаркл никогда еще не чувствовала такого унижения. Она все еще не могла поверить, что в первый же день получила выговор перед строем, да еще от самого капитана Гвардии, не больше и не меньше. И что еще хуже, это была полностью ее вина. Она вступила в жаркую дискуссию с учеником оружейника о важности гребня на шлеме. Молодой кузнец настаивал, что все они выглядят как щетки для пыли, в то время как Твайлайт пыталась объяснить, что гребни – это способ обозначить звание и подразделение на расстоянии.

Короче говоря, он был глуп, Твайлайт была права, и все это не имело значения, потому что она все равно опоздала на утренний смотр. Вся эта выволочка была ее виной, потому что единорожка позволила спорящей части своего мозга втянуть ее в очередную академическую дискуссию.

Как только смотр закончился, ее отделение получило приказ от своего декуриона – земного пони по имени Флэт Хуф. Он сообщил своему отделению, что эту неделю они проведут, патрулируя внутреннюю часть дворца и стоя на страже в местах с интенсивным движением пони, а также в местах особой важности.

Твайлайт назначили на кухню – “особо важное место”, в котором даже не требовался второй гвардеец. Всю следующую неделю она будет стоять за дверями кухни, высматривая не крадется ли где пони с подкрученными усами и пузырьком яда.

Не то чтобы подобного не могло произойти – в конце концов, еда принцессы готовилась на этой кухне – но тем не менее было крайне маловероятно, что кто-то с такими темными намерениями проскользнет так глубоко в замок. Единственными пони, которые вообще проходили через двери кухни, были официанты и повара. Очень редко Твайлайт приходилось останавливать кого-то незнакомого и спрашивать зачем он тут.

И если даже не учитывать скуку, гвардейцу, дежурившему тут, приходилось выстаивать полную двенадцатичасовую смену, вдыхая запах вкусной еды и будучи не в состоянии даже незаметно перекусить. По всеобщему признанию, этот пост был худшим во всей дневной смене.

Твайлайт не была уверена, попала ли она сюда потому что была новенькой, или потому что ее наказали за утреннюю ошибку, но в любом случае, было очевидно, что на какое-то время она тут застрянет.

День тянулся медленно, время, казалось, замедлялось, когда она смотрела на часы. Единорожка прекрасно знала, что на самом деле время не замедлялось, и это только казалось что часы идут медленнее, потому что ее восприятие менялось под влиянием психического состояния, но Твайлайт находила очень мало утешения в подобном знании.

Единственным, что хоть как-то нарушало монотонность течения времени, были пони, входящие и выходящие с кухни. Твайлайт с нетерпением ждала этих кратких взаимодействий. Несколько пони попытались поздороваться с ней, но, хотя единорожка с удовольствием поболтала бы с ними, она была на дежурстве и просто вежливо попросила их продолжать заниматься своими делами, если конечно у них нет ничего, что они хотели бы сообщить.

Взрослея, Твайлайт обнаружила, что ее соблазняют рассказы о романтике и интригах, связанных с королевскими гвардейцами из далекого прошлого. В пегасьих военно-воздушных силах были свои командоры Харрикейны, а в земнопоньской пехоте были свои капралы Тоф Кракеры, но в старых историях никто не был таким героическим или храбрым, как Королевская гвардия.

Она напомнила себе об этом факте, когда официант прошел мимо нее на кухню, неся поднос с крошечными недоеденными бутербродами. Жеребец кивнул ей и исчез за вращающимися кухонными дверями, оставив единорожку наблюдать за пустым коридором с предположительно непоколебимой бдительностью. Она уставилась на дальнюю стену, где излишне длинный коридор заканчивался пересечением с другим перпендикулярным коридором. Повернув направо, вы попадали к главному входу и выходили во внутренний двор, а повернув налево, шли глубже во дворец, к столовой, которая соединялась с тронным залом.

На дальней стене висела картина – портрет Фанси Соупа, шеф-повара, жившего более тысячи лет назад, который заработал несколько страниц в учебниках истории за то, что вынюхивал яды, подсыпанные в еду принцессы. Он был настолько хорош в этом, что даже дружественные иностранные сановники превратили это в своего рода игру – достаточно жуткую игру – подсыпая яд в случайные блюда, зная, что ничто не пройдет мимо проницательного нюхача шеф-повара. В конце концов принцессе пришлось вежливо попросить своих гостей перестать пытаться отравить друг друга, так как достаточно трудно пообедать, когда официанты появлялись с одним единственным не отравленным бутербродом на всех.

Кроме того, он якобы очень хорошо вынюхивал трюфели, как свинья. На самом деле, с его маленькими глазками-бусинками, плоской мордой и пухлыми маленькими щеками он и был похож на свинью, особенно если слегка прищуриться...

Твайлайт не смогла сдержаться и громко зевнула. Вся эта “непоколебимая бдительность” нагоняла просто жуткую дремоту. Звук открываемой кухонной двери вывел ее из состояния легкого транса.

– Извините меня, гвардеец.

Твайлайт с благодарностью отвернулась от коридора, чтобы встретиться взглядом с хорошенькой кобылкой с леденцом на метке. Она была одной из тех пони, что пытались поговорить с ней ранее, и, как ни странно, ее на самом деле звали Лолипоп.

Еще дюжина пони в поварских куртках и форме официантов вышли из кухни следом за ней, большинство из них несли одеяла и корзины для пикника. Все они направились вдоль коридора, болтая друг с другом и не обращая на Твайлайт никакого внимания.

– У нас у всех обед в течении следующего часа, – произнесла Лолипоп с улыбкой. – Мы закончили с уборкой после ланча и все подготовили к ужину, так что какое-то время ты будешь держать оборону в одиночку.

После чего она наклонилась вперед и преувеличенно явно подмигнула.

– Если бы ты вдруг решила проскользнуть внутрь, чтобы попить или чем-нибудь перекусить, то я бы точно никому не сказала об этом.

Кобыла ускакала, хихикая на ходу. Она быстро догнала остальных поваров, и все они исчезли за углом, ведущим во внутренний двор.

“Отлично, – проворчала Твайлайт про себя, – теперь вокруг нет ничего, что могло бы помешать мне заснуть по стойке смирно...”

Она вернулась к наблюдению за коридором в поисках подозрительной активности, но через несколько минут монотонной бдительности ее снова начало клонить в сон. Единорожке нужен был стимул – ее мозг жаждал его. Каждое мгновение ее жизни с самого детства было посвящено учебе и чтению, и, хотя у большинства пони случился бы нервный срыв от подобной нагрузки, Твайлайт это более чем устраивало. Если она не придумает способ занять свой разум, не влияющий на ее бдительность, то карьера в Гвардии обещала быть очень долгой и очень трудной.

До единорожки донесся звук приглушенных шагов, раздающихся в коридоре. Кухонный персонал ушел на обед всего несколько минут назад, так что никто не должен был появляться тут как минимум еще сорок пять минут.

Твайлайт напряглась и прислушалась, сосредоточившись на звуке и пытаясь собрать как можно больше информации. Шаги были тяжелыми и редкими. Скорее всего, это был кто-то большой и массивный, вероятно, в доспехах. Может быть, другой гвардеец? Неужели капитан решил прийти, чтобы сделать ей еще одно внушение?

Паника начала нарастать в груди при мысли, что, возможно, она сделала что-то, что еще больше разозлило ее старшего командира. Что, если он узнает, что у нее проблемы с концентрацией внимания? Что, если он все еще злился из-за того, что она опоздала? Что, если он захочет отправить ее обратно в военное училище?

Звук шагов прекратился, и из-за угла высунулась голова, за которой последовала и эфирная грива.

– О, какой приятный сюрприз, – хихикнула Селестия. Она завернула за угол и потрусила в сторону Твайлайт, одарив ту самой теплой, материнской улыбкой. – Я слышала, что ты поступаешь на службу на этой неделе, и удивлялась, почему это я не видела тебя в замке. Теперь понятно, что это все оттого, что ты пряталась на кухне.

Единорожка расслабилась, когда пришло осознание, что это была всего лишь принцесса Селестия. Затем она снова напряглась, поняв, что теперь она гвардеец, и принцесса обращается к ней.

– Я тоже рада вас видеть, ваше высочество! – гаркнула Твайлайт. Ее глаз нервно дернулся, когда мозг зафиксировал тот факт, что она только что крикнула принцессе в мордочку.

Селестия замедлила шаг всего на мгновение, прежде чем весело хихикнуть.

– Пожалуйста, Твайлайт, не будь такой официальной. Сейчас тут только ты да я. Я знаю тебя с самого детства.

Единорожка слегка покраснела при напоминании о том, что теперь она официально находится под командованием кого-то, кого ее старшие братья считают практически второй матерью.

– Спасибо, принцесса. Могу я, гм, спросить, почему вы здесь?

– О, я прихожу сюда каждый день, – беззаботно ответила аликорн. – Все эти вкусные десерты остаются без присмотра, пока кухонный персонал уходит на обед. Это идеальное время, чтобы свистнуть несколько пирожных.

Она уверенно прошла мимо Твайлайт и кивнула в сторону двери.

– Ты должна присоединиться ко мне. Думаю, сегодня они пекли торт.

– Наверное, мне не следует... – начала единорожка, когда у нее потекли слюнки при мысли о том, что она наконец-то съест хоть что-то из того, что она нюхала все утро. – Я должна охранять этот коридор...

Селестия надулась гораздо милее, чем имела право любая кобыла ее возраста.

– Легионер Твайлайт Спаркл, в чем заключается ваш долг согласно присяге?

Твайлайт выпрямилась по стойке смирно, отсалютовала и рефлекторно гаркнула:

– Защищать и служить ради вашего удовольствия, ваше высочество!

– Верно, – согласилась Селестия с усмешкой, открывая вращающиеся двери легким толчком своей магии. – И мне доставило бы нескончаемое удовольствие, если бы ты присоединилась ко мне за кусочком торта.

Единорожка хотела опровергнуть подобное утверждение, она действительно хотела, но существовала очень четкая цепочка командования, и принцесса Селестия находилась в ней на самом верху. Так что она просто пожала плечами и последовала за своей принцессой на кухню.

– Я надеюсь, что капитан Гвардии не узнает об этом... – пробормотала Твайлайт себе под нос.

Селестия рассмеялась, услышав этот комментарий.

– Не беспокойся о центурионе Стиле Сентри, он просто большой котенок.

– Он вроде как накричал на меня сегодня, – вздохнула Твайлайт. – Я опоздала на смотр, потому что ремонтировала свой шлем.

– Ах, ну это бывает, – ответила Селестия, ведя их к стойке с десертами. Она левитировала пару подушек из тайника на верху шкафа и села, жестом пригласив Твайлайт присоединиться к ней. – Просто больше не опаздывай, и все будет в порядке. Он очень строго относится к распорядку дня.

Твайлайт взяла несколько тарелок с сушилки рядом с раковиной и села рядом с принцессой. Она выбрала огромный кекс с голубой глазурью и большим количеством посыпки, в то время как принцесса отрезала себе ненормально здоровый кусок торта.

– Он также, кажется, думает, что я могла бы попытаться использовать свои отношения с братом и вами, чтобы попытаться получить какое-то особые привилегии, – призналась единорожка. – Это было... неловко. Меня никогда в жизни не обвиняли ни в чем подобном.

Селестия грустно усмехнулась, аккуратно разрезая свой кусок торта.

– Вот же мальчишка. Он такой только потому, что его дядя был Капитаном Гвардии, когда он поступил на службу. Он слышал много разговоров за спиной от других гвардейцев, и думаю, что он все еще возмущен самим намеком на то, что кто-то из Гвардии может получить особые привилегии из-за личных отношений. Во всяком случае, никто, кроме него и меня, даже не помнит этих слухов. Это крайне глупо.

– Я понимаю, почему он может подумать, что это будет проблемой, – вздохнула Твайлайт. – Шайнинг все таки ваш личный ученик, и мы с вами, конечно, не проводили много времени наедине, но я часто виделась с вами, когда приезжала навестить своих братьев.

Селестия закрыла глаза и блаженно замурлыкала, неторопливо наслаждаясь тортом. Пекари дворца были одними из лучших в Эквестрии, и круп принцессы служил доказательством этого.

– Мне всегда было приятно видеть тебя на наших уроках, – призналась Селестия, вытирая рот. – Ты всегда была очень воспитанной и очень любопытной. Я знала, что ты вырастешь прекрасной молодой леди, и была права. Ты должна гордиться своими достижениями.

Твайлайт уставилась на свой кекс, обдумывая похвалу.

– Я еще ничего по-настоящему не достигла, – печально прошептала она.

Единорожка агрессивно откусила кусочек десерта, чтобы заглушить очень горький привкус во рту, который появился вместе с осознанием, что и по сей день, несмотря на весь тяжкий труд, она все еще была лишь в самом начале жизни и карьеры. От сейчас и до пенсии пройдет еще очень много времени, а первый день на службе был катастрофой вплоть до момента появления принцессы.

– Ну-ну, не стоит себя недооценивать, – отчитала ее Селестия, прищелкнув языком. – Шайнинг Армор со Спайком держали меня в курсе твоих успехов с тех пор, как ты была кобылкой, и мне не стыдно признаться, что я немного заинтересовалась тобой. Надеюсь, ты не чувствуешь, будто я шпионила за тобой, но я регулярно получала отчеты с тех пор, как ты поступила в военное училище.

Твайлайт подавилась наполовину проглоченным кексом. Стакан воды появился перед ней в золотистом мерцающем поле магии, и единорожка отчаянно присосалась к нему. Она покраснела от смущения, когда ей пришла в голову мысль о том, какие материалы могли быть в распоряжении принцессы.

– И вы... видели мой психологический профиль? – нервно спросила единорожка.

Селестия улыбнулась своей лучезарной материнской улыбкой.

– Не волнуйся, Твайлайт, тебе нечего стесняться, – успокаивающе произнесла она. – У каждого пони бывают такие сны. Это часть взросления.

Твайлайт уткнулась мордочкой в копыта и со стоном упала на стол. Она почувствовала легкое покалывание вокруг головы, когда ее шлем был осторожно снят и отложен в сторону со звяканьем стали о мраморную столешницу. Селестия начала успокаивающе поглаживать гриву единорожки, несмотря на пот, появившийся от ношения шлема в течение нескольких часов подряд.

– Я немного удивлена, что ты начала службу как легионер, надо признать, – заметила Селестия, мягко уговаривая Твайлайт успокоиться. – С твоими оценками и курсами по специальности ты могла бы получить повышение прямо из училища, по крайней мере, до декуриона, если не тессерария.

Твайлайт собралась с духом и села.

– Они предложили мне повышение, но я отказалась. Кантерлоту не нужны новые декурионы, ему нужны легионеры.

– Думаю, что у отделения Гвардии Мэйнхэттена было несколько вакансий декурионов, – промурлыкала Селестия.

– Я хотела быть в Кантерлоте, – твердо ответила Твайлайт. – Цель Гвардии – защищать принцессу... э-э-э, защищать вас. Я хотела быть здесь, во дворце. Я знаю, что мое место именно здесь и мое звание не имеет значения, пока я тут.

Уверенность в голосе Твайлайт вызвала улыбку принцессы. Она помнила, как слышала такой пыл в голосах других пони, которых знала на протяжении веков, и все еще испытывала легкое волнение, увидев эту искру, этот зарождающийся проблеск величия в одной из своих юных пони.

– А что насчет Корпуса Единорогов? – Селестия откусила еще кусочек торта и помахала вилкой, разговаривая с набитым ртом в крайне недостойной принцессы манере. – Ты могла бы остаться здесь, в Кантерлоте, и все равно получить повышение до лейтенанта.

Твайлайт покачала головой.

– Мои инструкторы говорили то же самое, но я сказала им, что хочу идти именно в Королевскую Гвардию. Я хотела этого с самого детства. Они продолжали говорить мне, что кобылы обычно не вступают в Гвардию и почти всегда уходят в другие рода войск, но я знала, чего хочу, – единорожка посмотрела на Селестию с любопытством, горящим в глазах. – Кстати, отчего так? Никто так и не смог мне сказать, почему Гвардия состоит исключительно из жеребцов. Если кто-то что-то и отвечал, то ссылались на “традиции”.

Селестия вздохнула, накладывая себе вторую порцию торта.

– Это в некотором роде неловкая история, но… что тебе известно о происхождении Королевской Гвардии?

Твайлайт откашлялась и закрыла глаза, сосредоточившись, входя в режим лектора, который стал настоящим ужасом для ее коллег-курсантов в училище.

– Изначально Королевская Гвардия была основана всего через несколько лет после основания самой Эквестрии. Это была сила, сформированная первым капитаном Гвардии, центурионом Блидинг Харт, который собрал самых сильных солдат эквестрийской армии, чтобы защищать и служить королевской семье Эквестрии. Центурион Блидинг Харт также является причиной того, что Королевская Гвардия использует древнюю ламбинскую иерархию званий вместо современной, принятой командором Харрикейном, когда та сформировала Объединенные Вооруженные силы пони. Он хотел найти способ отличить своих бойцов от солдат других родов войск.

– Очень хорошо, но я боюсь, что это лишь отчасти правда, – сказала Селестия, запихивая в рот еще кусок торта. – Первоначальные жеребцы Гвардии были очень сильными, но они были не просто самыми сильными воинами. Они были... моими поклонниками...

У Твайлайт отвисла челюсть.

– Они были вашими кем?

Принцесса Селестия никогда не краснела, особенно под пристальным взглядом кобылки, чей возраст с трудом можно было сравнить с ее собственным, но если что-то и могло вызвать румянец на ее щеках, так это взгляд, которым одарила ее Твайлайт.

– У меня было много поклонников на протяжении веков, особенно тогда, когда я была еще очень молода. Жеребцы в прямом смысле слова выстраивались в очередь, чтобы просить мое копыто и сердце, но я отказала им всем… Видишь ли, в те времена я была такой снобкой...

– Не может быть, – недоверчиво пробормотала Твайлайт.

– Еще как может, – подтвердила Селестия со смешком. – Как я уже сказала, я была молода. В любом случае, Блидинг Харт и некоторые другие решили, что им все равно, отказала я им или нет. Они хотели быть рядом со мной и поклялись своей жизнью защищать меня и служить мне до конца своих дней.

Челюсть Твайлайт снова отвисла в процессе этого объяснения принцессы. Она закрыла ее, щелкнув зубами, и сказала:

– Это… типа ого, это самая романтичная история, которую я когда-либо слышала.

– Такого рода рыцарство было модно в то время, – Селестия играла с крошками на своей тарелке, гоняя их вилкой и перекатывая кусочки торта, слишком маленькие, чтобы их можно было наколоть. – Ныне это не так распространено, но подобное не считалось чем-то особенным. В те дни привлекательные кобылы часто получали такие клятвы.

Шаловливая улыбка заиграла на мордочке принцессы.

– У такой справной кобылки, как ты, вероятно, тоже были бы поклонники, которые ломились бы в дверь.

Твайлайт знала, что ее дразнят, но осознание этого факта не избавляло от неловкости при принятия такого рода комплимента.

– Значит, все они были вашими поклонниками? Так вот почему все гвардейцы были жеребцами?

– Именно, – признала Селестия. – Мои личные предпочтения всегда больше склонялись в сторону жеребцов, чем кобыл, и все об этом знали. Блидинг Харт, конечно, тоже был в курсе, поэтому он позаботился о том, чтобы Гвардия состояла из жеребцов, что положило начало традиции поощрять создание ”жеребцового клуба", как ты выразилась.

Твайлайт ахнула.

– Значит, первоначальная Королевская гвардия была просто кучей красавчиков-жеребцов?!

– В основном, но не полностью, – ответила принцесса, понизив голос, когда она перебирала то одно, то другое давнее воспоминание. – Было несколько кобыл, но они появились позже и были выбраны моей сестрой из ее собственного круга поклонников, чтобы те присоединились к ее личной Ночной Страже... Луна всегда ценила красоту кобыл...

Уши Твайлайт навострились при упоминании принцессы Луны. Большинство историков сходились во мнении, что она когда-то существовала, но никто точно не знал, что с ней случилось. Единорожка хотела сосредоточиться на этом вопросе, чтобы посмотреть, сможет ли она уговорить Селестию рассказать о тайне исчезновения ее сестры, но энтузиазм по этому поводу умер в ее груди, когда она посмотрела на выражение мордочки своей правительницы.

В глазах Селестии всегда был намек на печаль под ярким блеском любящей гордости. У нее были глаза матери, которая похоронила много детей и утешалась только тем, что видела, как семья растет с каждым поколением, – но в этот момент, при одном упоминании о ее сестре, это озеро печали больше походило на бесконечно глубокий океан. Слез не было, но Твайлайт могла видеть сожаление и печаль, разъедающие королевскую невозмутимость принцессы. Ее сердце разбилось, когда она увидела такую древнюю, неприкрытую боль в глазах пони, которой она поклялась своей жизнью.

– Осталось так мало времени... – зловеще прошептала принцесса. – Она скоро будет здесь...

Твайлайт моргнула.

– Что вы сказали, принцесса?

Селестия подняла голову, ее глаза снова сияли любовью – хотя она несколько потускнела – когда правительница улыбнулась своему молодому гвардейцу.

– Королевский пекарь, – пояснила Селестия. – Он скоро вернется. Их обеденный перерыв почти закончился.

Твайлайт посмотрела на часы над дверью и была потрясена, увидев, сколько времени прошло.

Селестия встала и убрала тарелки, позаботившись о том, чтобы быстренько сполоснуть их, чтобы уничтожить любые доказательства использования – кроме пропавшего кекса и недоеденного торта, если быть точным. Затем она осторожно спихнула Твайлайт с подушек, чтобы те могли вернуться в свой тайник.

– Вот, – сказала принцесса Селестия с усмешкой, водрузив шлем Твайлайт ей на голову легким ударом копыта. Аликорн наклонила голову в одну и другую сторону, осматривая как выглядит ее гвардеец. – Все как новенькое, и никто ничего не узнает.

Селестия направилась к двери, Твайлайт следовала за ней по пятам.

– Принцесса… насчет того, что вы тут...

– Ты, вероятно, будешь на этом посту до конца недели, – сказала Селестия, многозначительно оборвав вопрос Твайлайт. – Я очень надеюсь, что ты снова захочешь присоединиться ко мне. С сообщником перекусывать тайком куда веселее.

Твайлайт поняла намек и кивнула, снова заняв позицию перед дверью.

– Конечно, ваше высочество. Я с удовольствием.

Было что-то странное в улыбке принцессы, когда она уходила, но Твайлайт предположила, что это связано с тем, что произошло с ней во время их разговора, и не обратила особого внимания. Она наблюдала за коридором, обнаружив, что теперь, когда у нее был, благодаря принцессе, небольшой перерыв от монотонности, выполнять свои обязанности стало намного легче.

Через несколько минут радостные звуки переговаривающихся пони поплыли по коридору, возвещая о прибытии кухонного персонала. Некоторые из них хихикнули, проходя мимо, а один открыто рассмеялся, к большому замешательству Твайлайт. Лолипоп остановилась и с любопытством наклонила голову, прикусив губу, чтобы сдержать смех.

– Итак, – спросила она, с усмешкой глядя на единорожку, – как прошел твой обед?

Маска профессионального безразличия Твайлайт разлетелась вдребезги при этом вопросе.

– Что? Как ты...

Хорошенькая повариха просто улыбнулась и указала на уголок своего рта.

Твайлайт вытерла рот тыльной стороной копыта и побледнела, увидев на нем полосу голубой глазури.

---

Твайлайт с усталым стоном сбросила последнюю деталь доспехов и безвольно плюхнулась на койку. Это была очень тяжелая первая неделя, когда ее тело приспосабливалось к суровым условиям длительного стояния на месте. Кто знал, что абсолютно ничего не делать может быть так тяжело для суставов?

Но ежедневные набеги принцессы на кухню, по крайней мере, сделали этот опыт терпимым, и Твайлайт поймала себя на мысли, что с нетерпением ждет своего ежедневного перерыва на торт. Очевидно, повара знали все о маленьких экскурсиях принцессы на кухню – трудно было не заметить, что десерты все время пропадают, – и взяли за правило молчать о ее тайных перекусах из уважения.

Другие гвардейцы также знали о визитах принцессы, но когда Твайлайт спросила, приглашала ли она кого-нибудь из них присоединиться к ней, чтобы перекусить, все качали головами и говорили, что Селестия предпочитает есть в одиночестве. Это беспокоило Твайлайт, потому что было похоже на кумовство, от которого ее и предостерегал центурион, поэтому она воспользовалась следующей возможностью, чтобы задать этот вопрос принцессе. Та просто рассмеялась и сказала:

– Это просто торт, Твайлайт Спаркл, не выдумывай лишнего.

Единорожка знала принцессу всю свою жизнь, но они никогда не были особенно близки. Иногда она читала книгу, пока ее брат учился или выполнял какое-нибудь упражнение под руководством Селестии, и принцесса спрашивала ее, что она читает или как проходит ее день. Это было очень незначительное общение – своего рода вежливые любезности, которыми можно обменяться с младшим братом или сестрой друга.

Несмотря на их изначально ограниченное знакомство, Твайлайт обнаружила, что становится ближе к принцессе благодаря их общей любви к выпечке и потребности в передышке от своих рабочих обязанностей. С Селестией было легко разговаривать, она была очень мудрой и бесконечно терпеливой. Они поговорили о том, как Твайлайт справляется со своей новой должностью, о новостях, и принцесса даже поинтересовалась мнением единорожки по государственным вопросам. Твайлайт не была настолько тщеславна, чтобы думать, что что-либо из того, что она сказала, хоть как то повлияет на эквестрийскую политику, но ей все равно было очень лестно, когда такая важная пони задавала ей важные вопросы.

Тем не менее, Твайлайт не могла избавиться от воспоминаний о том, что она видела в тот краткий миг в глазах Селестии. Она внимательно изучала выражение аликорна в поисках любого намека на то, что это могло быть чем-то большим, чем игра света или ее собственное воображение, но ни разу она не уловила даже намека на это душераздирающее горе.

В начале недели Твайлайт была подавлена мыслью о том, что она может надолго застрять на кухне, теперь же она отчаянно надеялась, что на следующей неделе ее снова назначат в этот слишком длинный, скучный коридор.

Но эти опасения могут подождать до начала следующей недели. Раз ее не вызвали заступать в наряд, то она была более или менее свободна, чтобы провести выходные так, как ей заблагорассудится.

Единорожка подняла голову с подушки, в которую уткнулась мордочкой, магией собрала доспехи с пола и поместила их в специальный шкафчик в ногах кровати. Позаботившись о снаряжении, она перевела взгляд на книжную полку, спрятанную в углу ее маленькой, но отдельной комнаты.

Твайлайт поначалу была немного в замешательстве, когда ей сказали, что ей разрешат спать в неиспользуемой комнате декуриона. Иметь отдельную комнату было гораздо предпочтительнее, чем спать на двухъярусной кровати в окружении храпящих жеребцов, но ее возмутил сам намек на то, что она нуждается в особом обращении только из-за своего пола. Единорожка считала себя в первую очередь солдатом, а во вторую – кобылой.

Но возмущение испарилось, как лужа на солнце, когда ей сообщили, что в меблировке комнаты декуриона есть книжная полка.

Твайлайт прищурилась в свете настольной лампы, читая издалека названия. Более половины книг она привезла с собой из дома, а остальные были взяты из Королевских архивов. Было приятным сюрпризом узнать, что у королевской гвардии есть разрешение на неограниченное посещение всех библиотек Эквестрии.

Она начала левитировать книги с полки, складывая их вокруг себя на кровати в импровизированный форт. Приятные, расслабляющие выходные спокойного чтения был именно тем, что требовалось после прошедшей недели.

Две книги слетели с парапета Форта Обучения и зависли перед ней, ожидая ее решения.

Единорожка задумчиво напевала, почесывая подбородок, размышляя о том, для чего она была больше всего в настроении.

– Хммм… “Сносим все при помощи алхимии” или “Борьба с коварной тропической местностью: Руководство по выживанию”?

Обе книги были хороши, но ей нужно было что-то еще, для разминки. Твайлайт взглянула на юго-западную стену своего форта и сразу же обратила внимание на тонкое руководство под названием "Путь ракообразного: пятьдесят ударов, бросков и контратак Крабмаги".

Как раз в тот момент, когда Твайлайт собиралась устроиться для приятного долгого чтения, в ее дверь постучали. Она высунула голову из своего форта и недовольно уставилась на раздражитель.

– Открыто, – крикнула единорожка.

Один из ее сослуживцев-гвардейцев вошел в комнату и хихикнул при виде Твайлайт, прислонившейся к стене в окружении книг. Он был без брони, но она без труда узнала в нем Глоустоуна – единорога, который подтрунивал над ней в первый день и – по словам наименее любимого Твайлайт инструктора по базовой физической подготовке – “заработал себе поездку в город отжиманий”.

– Привет, Спаркл, – сказал жеребец с веселой усмешкой. – Я и кое-кто из парней собираемся прошвырнуться до бара. Мы подумали, что надо бы спросить новичка, не хочет ли она опрокинуть пару стаканчиков.

Твайлайт моргнула. Она честно не могла вспомнить, когда в последний раз кто-то просил ее присоединиться к хоть какому-то социальному взаимодействию, и хотя она уже несколько лет была достаточно взрослой, чтобы пить, единорожка была не из тех, кто постоянно надирался с приятелями-курсантами. Она даже не была уверена, нравится ли ей алкоголь.

Однажды она прочитала книгу под названием "Приятели на войне: налаживание быстрых дружеских отношений в окопах", в которой подчеркивалась важность неторопливого сочувствия в свободное от службы время для поддержания хороших рабочих отношений со своими сослуживцами. В книге говорилось, что употребление алкоголя – проверенный временем способ укрепить такие дружеские отношения.

– Эм... У них есть сидр? – осторожно спросила единорожка.

Ухмылка Глоустоуна стала шире.

– Да, у них есть крепкий сидр – лучший в Эквестрии. Владелец заведения, куда мы направляемся, без ума от этой штуки. Я думаю, он получает его из какой-то крошечной пивоварни в Понивилле.

Твайлайт осторожно оторвалась от своих книг и достала шарф из сундука.

– Ты действительно собиралась прочитать все эти книги?

---

Был прекрасный теплый воскресный день. Это был именно такой день, который заставит вас по-настоящему оценить, как хорошо было не испытывать жуткого похмелья всю субботу после того, как вы открыли для себя магию крепкого сидра.

Но все это не имело значения. Прекрасный день, похмелье, наполовину прочитанная книга, которая все еще ждала ее на кровати, – все это отошло на второй план перед беспокойством Твайлайт о том, что ждало ее за дверью перед ней.

Она глубоко вздохнула, успокаивая нервы дыхательными упражнениями, о которых читала в книге о борьбе со стрессом на поле боя. Закрыв глаза и сосредоточившись на себе, единорожка заметила нерегулярность в своем учащенном сердцебиении. Это было либо ее воображение, либо вызванная стрессом аритмия, которая указывала на неизбежный сердечный приступ, который, вероятно, приведет к инсульту.

На самом деле, это была утешительная мысль. Конечно, инсульт может закончиться параличом, но это означало бы, что ее отвезут в больницу и ей не придется идти на встречу с центурионом.

Твайлайт занималась своими делами, потихоньку читая, когда декурион Флэт Хуф постучал в ее дверь и сообщил, что ее вызвали в кабинет центуриона. Декурион сказал, что не в курсе, в чем дело, но хмурое выражение его морды говорило об обратном.

Каждый шаг на пути к встрече с огромным жеребцом-пегасом наполнял сердце единорожки растущим страхом – не только из-за его роста и манер, но и из-за его положения. Он был центурионом Королевской гвардии Кантерлота, должность, которая сопровождалась двумя дополнительными титулами: Первое копье и капитан Гвардии.

В то время как почти в каждой крепости и городе Эквестрии имелись полки гвардии, полк Кантерлота считался основным местом ее дислокации. Первое Копье – официальный титул капитана Гвардии – был центурионом, который контролировал каждого солдата в Гвардии, даже других центурионов. Первое Копье также обладал изрядной властью над другими родами войск, пока это осуществлялось как продолжение его обязанности защищать принцессу и ее интересы.

Короче говоря: во всей Эквестрии не было никого, кроме самой принцессы Селестии, кто был бы в лучшем положении, чтобы разрушить военную карьеру молодого солдата, – и она разозлила его в свой первый день.

– О-о-о, инсульт прямо сейчас был бы в самый раз... – прокомментировала Твайлайт себе под нос.

– Легионер Твайлайт Спаркл? – крикнул Стил Сентри из-за двери. – Это вы там вздыхаете и топчетесь?

– Да, сэр! – немедленно ответила единорожка.

– Войдите.

Твайлайт сделала последний прерывистый вдох и открыла дверь. К ее удивлению, центурион был не один.

Центурион сидел в огромном кресле с откидной спинкой за огромным антикварным столом, а справа от него стоял его опцион, пегас по имени Виппорвилл. В то время как некоторые пони могли бы считать должность опциона не более чем пафосным секретарем, Твайлайт знала иное. Опцион обладал огромной властью и авторитетом, имея возможность командовать каждым солдатом под командованием своего центуриона.

Она отдала честь и встала по стойке смирно.

– Вольно, и я рад видеть, что вам удалось прибыть сюда своевременно, – съязвил центурион. Он не стал дожидаться реакции и повернулся к своему опциону. – А теперь иди и скажи ей, что я позабочусь об этом.

Опцион Виппорвилл отдал честь и повернулся к Твайлайт. Он поправил кончиком крыла маленькие очки и критически оглядел кобылку, после чего задумчиво замурлыкал и вышел из комнаты, не сказав ни слова.

Стил Сентри откинулся на спинку кресла, которое громко заскрипело, когда он принял удобную позу. Жеребец пристально смотрел на единорожку в тишине, его взгляд выдавал какой-то конфликт, разыгрывающийся в его голове, как будто он смотрел на головоломку, которую не мог до конца разгадать.

– Кажется, вы завели друзей, – наконец сказал он, снимая напряжение.

– Сэр, – ответила Твайлайт нервно. – Если это из-за драки в баре в пятницу вечером, я могу объяснить. Тот младший капрал из пехоты перешел все границы.

При этих словах центурион приподнял бровь.

– Кто-нибудь попал в больницу?

– Нет, сэр.

– Тогда почему я должен тратить свое время на заполнение рапортов только потому, что пара солдат не смогла справиться с выпивкой? – спросил жеребец с насмешкой. – Я не поэтому вызвал вас сюда.

Стил Сентри выдвинул ящик своего стола и опустил голову. Он зажал в зубах маленький черный футляр и легким движением головы швырнул его через стол.

– Поздравляю, – сказал он без малейших эмоций, – вы получили повышение. Никакой церемонии не будет.

Твайлайт, образно говоря, подобрала челюсть с пола.

– Ч-ч-что? Я не понимаю. Я не сделала ничего, чтобы заслужить это.

Центурион вытащил папку из огромной кипы бумаг рядом с собой и открыл ее. Он прищурился, прежде чем надеть очки для чтения с разочарованным проклятием.

– Первая в своем классе, являетесь сертифицированным специалистом по разрушению, магическому бою, алхимии, оказанию первой медицинской помощи, пара степеней бакалавра по истории, магии и некоторым другим наукам...

Он посмотрел на единорожку поверх оправы очков.

– Мне продолжать?

– Нет, сэр... – ответила Твайлайт, покраснев.

Жеребец снял очки и закрыл папку.

– С такими данными вас должны были повысить при выпуске из училища, если я хоть что-то в этом понимаю.

– Я отказалась от повышения.

– Потому что настояли на том, чтобы служить в Кантерлоте, – добавил центурион. – Все изменилось.

Твайлайт открыла коробку и нашла маленькую металлическую булавку, которая означала звание декуриона.

– Вы дадите мне взвод?

Жеребец покачал головой.

– Нет. Повышение – просто формальность. Это была идея принцессы Селестии. Похоже, вы ей понравились.

Воспоминание о том первом дне, когда ее отчитали и обвинили в том, что она воспользовалась своими связями, нахлынуло на Твайлайт так же ясно, как в тот день, когда это произошло.

– Сэр! Я знаю, вы, должно быть, думаете, что я... добилась этого повышения через моего брата...

Ее прервало поднятое копыто центуриона. Он тяжело вздохнул и потер виски.

– Мы с принцессой уже говорили об этом, – сообщил жеребец. – Я знаю, что ты не просила повышения. Принцесса, кажется, считает, что за тобой стоит присматривать. Она сказала мне, что верит, что когда-нибудь ты совершишь великие дела.

Стил Сентри бросил на единорожку испепеляющий оценивающий взгляд.

– Я сам подобного не наблюдаю, но принцесса умнее меня. Она видит дальше, чем большинство пони, – смотрит на вещи со стороны. Она думает, что когда все будет сказано и сделано, ты станешь той пони, о которых пишут книги.

– Я не такая уж особенная, – призналась Твайлайт.

– Спаркл, небольшой совет по карьере: никто никогда не добивался чего-либо в Королевской гвардии, задавая вопросы Большой Кобыле.

Твайлайт осмотрела маленькую цветную полоску, которая будет прикреплена к ее парадной форме и будет сообщать всем, что теперь она декурион. Было странно принимать повышение, но, похоже, у нее не было особого выбора. Казалось, принцесса практически приказывала ей принять его.

– Таким образом, вы делаете меня декурионом, но не даете мне взвод под командование, – произнесла она в заключение. – Я останусь под командованием декуриона Флэт Хуфа?

– Как я уже сказал, это формальность, – объяснил Стил Сентри. – Повышение по службе – это просто способ дать вам достаточно самостоятельности для выполнения ваших новых обязанностей.

Он снова потянулся к стопке папок и разложил несколько на своем столе, пока не нашел ту, которую искал. Он подвинул ее через стол к Твайлайт, которая подхватила папку магией и начала читать.

– Принцесса Кейденс? – спросила она в замешательстве.

– Поздравляю, – ответил жеребец, открыв другую папку, – теперь вы личный телохранитель Принцессы Любви. Принцесса Селестия говорит, что хочет сама посвятить вас в детали, поэтому завтра после смотра отправляйтесь прямо в тронный зал и доложите о прибытии. Свободны.

Твайлайт быстро отсалютовала и пошла, держа папку перед собой, чтобы можно было читать на ходу.

– Декурион Твайлайт Спаркл, – произнес Стил Сентри, когда она открывала дверь. – Кто победил в драке?

Твайлайт оглянулась через плечо и кивнула.

– Мы хорошенько им вломили, сэр.

– Ха! – гордо воскликнул старый солдат, стукнув копытом по столу. – О, и, э-э, Спаркл… еще кое-что… давайте оставим между нами, что я назвал принцессу ”Большой Кобылой", ясно?

Глава 2: Корабль любви

После смотра Твайлайт сделала, как было приказано, и направилась прямо в тронный зал, горя желанием приступить к своему новому заданию. Как бы ей ни нравились перерывы на обед с принцессой, она и правда с нетерпением ждала должности, подразумевающей большую мобильность. Как личный телохранитель единорожка будет повсюду следовать за принцессой Кейденс, когда та будет заниматься своими повседневными делами. Правда Твайлайт понятия не имела, чем именно занимается принцесса Кейденс, но это должно было быть интереснее, чем наблюдать, как пони входят и выходят из кухни, таская тарелки с сырными крекерами.

Гвардейцы, стоявшие перед дверями тронного зала, внимательно смотрели на единорожку пока она приближалась. Они устали, ночная смена подходила к концу и жеребцы ждали, когда же их сменят, но их морды и позы ничего этого не выдавали. Единорожка знала все эти маленькие знаки – тем более, что достаточно часто видела их в зеркале – чтобы узнать взгляд пары пони, только и ждущих, когда же они доберутся до столовой.

– Декурион Твайлайт Спаркл прибыла по приказу принцессы.

Оба гвардейца подняли взгляд, и единорожке потребовалась секунда, чтобы понять, что они смотрят на ее шлем. Гребень на нем все еще был легионерским, что не соответствовало заявленному званию. Это была сущая мелочь, но близость к принцессе всегда заставляла пребывать в повышенной боевой готовности и следить за подобными мелочами.

– О, э-э, только повысили, – пояснила Твайлайт с нервным смешком. – Приказ пришел вчера поздно вечером.

Старший гвардеец молча обдумал это, затем кивнул своему напарнику, и они позволили ей войти внутрь.

Тронный зал был одним из любимых мест Твайлайт на всей территории дворца. Королевские сады и внутренний двор, возможно, были более красивыми и впечатляющими, но похожий на пещеру тронный зал, несомненно, был самым величественным.

В отличие от остальной части дворца, тут было очень мало украшений, вероятно, из-за того, что он также служил залом для аудиенций, где принцесса встречалась со своими подданными и проводила приемы. Тут часто собирались большие группы взволнованных дворян, набиваясь плотно, как сардины в банке, и все старались привлечь внимание принцессы – не самое лучшее место, чтобы хранить бесценную вазу Династии Мэйн или любой другой хрупкий антиквариат.

Что действительно поражало воображение Твайлайт, так это витражи. Они были огромными произведениями искусства, простирающимися от мраморных полов до сводчатых потолков высоко вверху; витражи изображали различные важные события из прошлого Эквестрии. Будучи кобылкой, единорожка задавалась вопросом, каково это было бы, если в одном из этих окон изобразили какое-нибудь из ее великих деяний. Повзрослев, она прекрасно знала, что вероятность того, что одну из стеклянных фресок посвятят ей, была исчезающе мала, но помечтать было приятно.

К ее удивлению, пони, ожидавшим ее, была не Селестия. Это был пегас с серой шерстью, в котором Твайлайт сразу узнала опциона Виппорвилла.

Опцион стоял посреди длинного красного ковра, ведущего к возвышению с золотым троном Ее высочества, сосредоточив взгляд на планшете, который пегас держал перед собой.

– Декурион Твайлайт Спаркл, – произнес он, не поднимая глаз. – Подойдите.

Единорожка с трудом сглотнула и зашагала по ковру, стараясь выглядеть как можно внушительнее. Она остановилась в нескольких шагах от жеребца и вытянулась по стойке смирно.

– Опцион, мне сказали, что я встречусь с принцессой Селестией.

Виппорвилл хмыкнул и перевернул страницу в своем планшете.

– Так и будет, но сначала она позавтракает. По утрам принцесса голодна – что понятно, поднимать солнце – непростая задача.

Твайлайт не была уверена, пошутил ее командир или нет, поэтому продолжила молча стоять по стойке смирно.

Минуты текли без единого слова, пока опцион просматривал то, что, как предположила единорожка, было отчетом тессерария о прошедшей ночи. Перевернув последнюю страницу, пегас вздохнул.

– Прекрасно, я люблю тихие ночи, – прокомментировал он себе под нос, после чего засунул планшет под крыло и поправил очки. – Вольно, декурион.

Твайлайт поняла, что уже становится тенденцией, когда ее внимательно рассматривает начальство, и это ее не радовало. Взгляд Стила Сентри был очень тяжелым, но с намеком на обесцвечивание, как у старого ботинка, оставленного на солнце. В отличие от него, зеленые глаза Виппорвилла были острыми и расчетливыми – единорожка чувствовала себя куском мяса, размер которого оценивает огромный ястреб.

– По словам шеф-повара замка, вы присоединялись к принцессе в ее небольших перекусах, – без вступления начал опцион. – И вот спустя неделю вы тут, уже повышены в должности и назначены личным телохранителем ее племянницы.

Тон жеребца не был обвиняющим или хотя бы неодобрительным. Он просто излагал факты в том виде, в каком они ему были предоставлены.

– Не могли бы вы рассказать мне о характере ваших бесед? – спросил пегас, приподняв бровь.

– Мы не разговаривали ни о чем особенном, – честно ответила Твайлайт. – Просто говорили о прошедшем дне и иногда обсуждали новости. Просто болтовня, сэр.

Уши опцион дернулись при упоминании новостей.

– Что-нибудь конкретное, что могло бы... быть интересным?

– Нет, сэр.

Виппорвилл тяжело вздохнул и снял свой шлем, после чего провел копытом по темно-русой гриве. Без шлема, Твайлайт могла определенно утверждать, что опцион был несколько моложе, чем она предполагала, но постоянный стресс от его должности лег почти невидимыми седыми прядями в гриве.

– Понятно, – устало прокомментировал пегас.

– Это из-за моего нового задания?

– Может быть, я не уверен, – загадочно ответил жеребец.

Твайлайт неуверенно моргнула.

– Сэр?

– Мы не знаем, в чем заключается ваше новое задание, декурион Твайлайт Спаркл, – сказал он ей, надевая шлем. – Все, что мы с капитаном знаем, это то, что вас повысили в звании, приписали к принцессе Кейденс, и нам было приказано забронировать для вас билет на поезде до Мэйнхэттена.

– Мэйнхэттена? – переспросила единорожка.

– Мы также знаем, что принцесса Кейденс не будет присутствовать на Празднике Летнего Солнцестояния, – добавил опцион, нахмурившись. – Это, в частности, порождает множество вопросов, а принцесса Селестия предпочитает молчать по этому поводу. Это заставляет меня чувствовать… неудобство. Не люблю секреты, если только я сам их не храню.

Дальнейшие вопросы были прерваны открывшейся дверью, и в тронный зал вошла принцесса Селестия, единорожка-секретарь следовала за ней на почтительном расстоянии, читая на ходу свиток. Опцион занял свое место справа от Твайлайт, и они встали по стойке смирно, когда Селестия поднялась по ступенькам возвышения, чтобы занять трон. Ее помощница вытащила перо из какого-то невидимого отделения за троном и начала проверять пункты списка и делать небольшие пометки.

– Виппорвилл, – произнесла Селестия с нежной улыбкой. – Спасибо, что составил компанию моему новому декуриону, ты свободен и можешь вернуться к своим непосредственным обязанностям.

Пегас потоптался на месте, словно борясь с самим собой по поводу того, стоит ли спрашивать разрешения остаться. Наконец он резко фыркнул, отсалютовал и повернулся, чтобы направиться по ковру ко входу. Он остановился достаточно надолго, чтобы бросить на Твайлайт последний любопытный взгляд, и беззвучно прошептать одними губами: “Удачи", прежде чем уйти.

Принцесса повернулась к своей помощнице, которая, казалось, почувствовала взгляд, не отрываясь от свитка. Она перестала писать ровно настолько, чтобы поклониться, и вышла из комнаты, продолжая яростно чиркать в свитке, даже когда дверь за ней закрылась.

– Декурион Твайлайт Спаркл, у тебя форма не в порядке, – сказала принцесса с притворным неодобрением, как только они остались одни.

– Я... чего? – растерянно спросила Твайлайт. Она уже мысленно пробежалась по броне, задаваясь вопросом, как она сумела пройти смотр, если забыла накопытник или оставила пряжку расстегнутой.

Селестия подняла ногу и постучала по своей макушке золотым накопытником.

– Гребень на твоем шлеме.

– Ох! – воскликнула единорожка. Она совершенно забыла об этом. – Мне так жаль, ваше высочество! Меня повысили только вчера, и большинство шлемов мне не подходят без дополнительной подкладки, а я не хотела снова опаздывать на проверку, поэтому все еще не оформила заказ, но я сделаю это прямо сейчас!

Селестия изящно рассмеялась над взволнованным, запыхавшимся ответом кобылки.

– Успокойся, Твайлайт, я просто дразню тебя. Тебе на самом деле нужно научиться расслабляться.

Твайлайт глубоко вздохнула и восприняла комментарий Селестии как приказ встать вольно.

– Извините, – произнесла единорожка застенчиво. – Я позабочусь об этом сегодня же.

– Для этого еще будет время. Но сначала я хотела бы извиниться. Боюсь, твое новое задание означает, что в этом году ты пропустишь Праздник Летнего Солнцестояния.

– Потому что вы посылаете меня в Мэйнхэттен?

Селестия приподняла бровь.

– Как я вижу, Виппорвилл проговорился, – сказала принцесса. Она посмотрела на вход, через который вышел опцион, и задумчиво постучала копытом по подлокотнику трона. – Этот жеребчик всегда держал удар...

Аликорн усмехнулась про себя и снова перевела взгляд на Твайлайт.

– Я отклонилась от темы. Да, ты едешь в Мэйнхэттен, но оттуда ты отправишься в Седельную Аравию.

Глаза Твайлайт распахнулись.

– Вы посылаете меня за границу?

– Я посылаю Кейденс, – объяснила Селестия. – Ты будешь охранять ее во время поездки.

Твайлайт подобралась и встала по стойке смирно, готовая получить приказ.

– Принято. Что мне нужно знать?

– Ты отправишься в Мэйнхэттен на полуденном поезде, и должна прибыть к вечеру, – сообщила принцесса. – Как только окажешься там, отправляйся прямо в доки дирижаблей и ищи док C-7. Спроси капитана Скай Чейзера. Принцесса Кейденс будет ждать тебя там.

Подозрения начали роиться в голове Твайлайт, когда она услышала номер дока. Если правила их обозначения в Мэйнхэттене были похожи на те, что приняты в Кантерлоте, то доки C были зарезервированы для частных и небольших дирижаблей бизнес-класса. Военные корабли размещались в доках с литерой А, а большие суда коммерческого класса, подобные тем, с которыми были заключены контракты на перевозку столь высокопоставленных клиентов, как принцесса, швартовались в доках В.

– А что насчет остальной службы безопасности? – спросила единорожка, отбрасывая в сторону странность расположения воздушного корабля. – И как насчет слуг? Насколько велика ее свита?

– Больше никого не будет, – просто ответила Селестия. – Только ты.

Твайлайт опешила. Дипломата, выезжающего за границу, всегда сопровождала свита слуг и помощников, а также охрана, состоящая по крайней мере из двух гвардейцев – и это только для безопасности самого дипломата. Вполне логично предположить, что у такой важной персоны, как принцесса Кейденс, было бы довольно значительное количество пони, сопровождающих ее в поездке в столь далекую страну.

Беспокойство опциона по поводу деталей задания Твайлайт внезапно стало очень понятным.

– В подобном нет никакого смысла, – заявила единорожка, покачав головой, так как не смогла разобраться в ситуации. – Вы отправляете принцессу Кейденс за границу всего за несколько дней до Празднования Летнего Солнцестояния, причем отправляете на гражданском судне, и только с одним телохранителем. Ваше высочество… что происходит?

На мгновение в воздухе повисла тишина, пока Селестия обдумывала ответ. Твайлайт не нравилось расспрашивать свою принцессу подобным образом, но если она собиралась выполнять свою работу, то ей нужно было точно знать, во что она ввязывается.

Напряжение тянулось до тех пор, пока его не нарушила принцесса веселым хихиканьем.

– Ох, Твайлайт, ничего не происходит. Это просто жест доброй воли. Обычная дипломатическая глупость, чтобы уладить пару мелких разногласий, видишь ли. Я знаю, что это довольно неподходящее время, но, как бы я ни хотела, чтобы моя прекрасная племянница была рядом со мной на празднествах, боюсь, королевские обязанности превыше всего.

– Но... но почему посылают только меня? – неуверенно спросила единорожка. – И почему на гражданском судне?

Королевская невозмутимость Селестии даже не дрогнула.

– Честно говоря, Кейденс предпочитает путешествовать с очень небольшой свитой. Одного телохранителя, особенно с твоей квалификацией, более чем достаточно для такого рода задания. Что касается выбора судна, то капитан Скай Чейзер – отставной ветеран, которого я часто нанимаю, когда мне нужен надежный курьер.

Твайлайт услышанное не понравилось – совсем не понравилось. В этом задании было слишком мало определенности и слишком много размахивания копытами в воздухе. Назревало что-то важное, а ее отсылали прочь; отсылали с важным поручением, но тем не менее отсылали.

Единорожка хотела задать больше вопросов и хотела получить на них ответы… но это было не по ее званию. Слова центуриона звенели у нее в ушах, когда она смирилась с тем фактом, что были некоторые вещи, которые ей не разрешалось знать: “Никто никогда не добивался чего-либо в Королевской гвардии, задавая вопросы Большой Кобыле”.

– Как скажете, ваше высочество, – отчеканила Твайлайт, стараясь добавить в голос уверенности больше, чем она на самом деле чувствовала. – Я сделаю все возможное, чтобы вы мной гордились.

– Я в тебе и не сомневаюсь, – ответила Селестия со вздохом облегчения. Ее рог вспыхнул, когда она сотворила заклинание, призвавшее свиток с тихим хлопком вытесненного воздуха. – Это ваш маршрут. Капитан Скай Чейзер получит такую же копию. Срок возвращения не определен, но останьтесь в Седельной Аравии по крайней мере на несколько дней, чтобы насладиться достопримечательностями.

Твайлайт с поклоном приняла свиток.

– Так точно, ваше высочество.

---

Было уже сильно после заката, когда Твайлайт наконец добралась до Мэйнхэттена, но самое приятное в этом городе было то, что в толпе легко затеряться, независимо от времени суток. Улицы были плотно забиты, так как ночная жизнь была эквивалентом раннего подъема, и пони, возвращавшиеся домой после долгого рабочего дня в офисе, толкали друг друга, спеша по ярко освещенным улицам.

Для любого случайного прохожего Твайлайт была просто туристкой, тянущей за собой большой старый сундук на колесиках, которые скрипели при каждом рывке магией. Принцесса, возможно, и пыталась сделать вид, что это рутинная дипломатическая миссия, но единорожку не покидало ощущение, что ей надо быть как можно осторожнее. Поэтому она покинула казарму, надев только пару седельных сумок. Ее доспехи, парадная форма, несколько книг и еще несколько предметов первой необходимости были надежно спрятаны в сундуке.

Твайлайт было задумалась о том, чтобы взять такси до пристани дирижаблей, но решила все же не делать этого, опять из-за своего желания оставаться незаметной. К счастью, железнодорожный вокзал находился не так уж далеко от причалов дирижаблей, так что прогулка пешком не сильно выбивала единорожку из графика.

Твайлайт всю дорогу трусила быстрой рысью и вскоре прибыла в доки.

Там было очень темно по сравнению с остальной частью ярко освещенного города. На этой стороне набережной острова не было ночных клубов или ресторанов, поэтому уличные фонари были расположены значительно дальше друг от друга, да и немалая часть из них перегорела или сломалась и так и не была до сих пор отремонтирована. Темнота как нельзя лучше подходила для единорожки.

Она миновала несколько пирсов, опустив голову, когда проходила мимо королевской гвардии Мэйнхэттена в военных доках и гражданской службы безопасности возле коммерческого пирса. Твайлайт добралась до никем не охраняемых общественных доков и прошла через арочные ворота с огромной буквой "С", нарисованной сверху выцветшей красной краской.

Дирижабли – забавная штука. Конструкция была обманчиво простой – по сути, не более чем обычная лодка, действующая в качестве гондолы, подвешенная под огромным воздушным шаром с помощью ряда подвесных тросов, – но наука, связанная с созданием "летающих лодок", была удивительно сложной.

К сожалению, большинство пони, которые могли позволить себе роскошь собственного частного воздушного судна, даже небольшого, были значительно менее заинтересованы в балласте и контроле соотношения гелия и воздуха, чем в желании произвести впечатление на своих друзей дорогой игрушкой. Пилоты дирижаблей могли бы неплохо зарабатывать на жизнь, даже не владея собственным судном, просто предлагая свои услуги пони, желающим по выходным пофорсить в небе Мэйнхэттена на своих покупках, чтобы потешить тщеславие.

Твайлайт миновала несколько воздушных кораблей, пришвартованных на воду, и несколько припаркованных на суше, которые были раскрашены в виде рыб и китов или покрыты странными узорами, призванными отразить художественное движение du jour. Один необычный дирижабль выглядел так, словно был сделан из старой парадной платформы принцессы Селестии – единорожка определенно постарается не забыть добавить это в свой отчет о задании.

В отличие от окружающих судов, корабль, пришвартованный в доке C-7, был простым: крепкая, но хорошо попутешествовавшая лодка под простым серым воздушным шаром с несколькими заплатками то тут, то там. Дирижабль был немного больше, чем большинство других судов, хотя и не такой большой, как коммерческий паром, а потрепанный пропеллер, установленный в задней части, выглядел слишком маленьким, чтобы толкать такое большое судно. На носу облупившейся белой краской было написано название: "Старая хозяйка".

Жеребец-пегас с мрачной мордой стоял у подножия трапа, наблюдая за приближением Твайлайт с явным напряжением. На нем не было формы, но по его позе можно было с уверенностью сказать, что он тоже был королевским гвардейцем.

– Твайлайт Спаркл, – объявила единорожка приблизившись, намеренно оставив звание не названным. – Я здесь, чтобы увидеть капитана Скай Чейзера.

Жеребец заметно расслабился.

– Он на борту вместе с грузом, – объяснил гвардеец. – Удачи тебе.

Твайлайт наблюдала, как жеребец направился прочь, выполнив свой долг доставить принцессу и охранять ее до тех пор, пока его не сменят. Ему, вероятно, не сказали ничего, кроме того, куда доставить охраняемый объект и имя того, кто будет охранять ее.

Твайлайт посмотрела на сходни, покачивающиеся в такт движению лодки, и подозрительно ткнула в них копытом. Она надавила, готовая отступить в случае, если деревянная доска прогнется под ее весом.

– Первый раз на корабле, мисси?

Твайлайт посмотрела на широкую ухмыляющуюся морду жеребца-земнопони в темно-синей куртке, привалившегося к перилам. Может быть, дело было в огромной, густой черной бороде, но что-то в жеребце задело ее за живое, и единорожка поймала себя на том, что улыбается в ответ.

– Капитан Скай Чейзер? – спросила она.

– Атож, мисси, – ответил земнопони, расплываясь в еще более широкой улыбке. – А ты будешь Твайлайт Спаркл, я так понимаю?

Твайлайт отбросила свою неуверенность и прошагала по трапу. Ее гордость королевского гвардейца не позволила бы ей выказать трепет перед лицом такой мелочи, как шаткий кусок доски. Сундук, объятый облаком магии, поднялся в воздух и с тихим стуком опустился на палубу.

– Да, я Твайлайт Спаркл, – произнесла она, протягивая копыто в сторону рыжевато-коричневого жеребца, которое он с энтузиазмом потряс. – Я так понимаю, груз уже на борту?

Капитан издал тихий, гортанный смех, выпустив копыто единорожки, и той же ногой стукнул по палубе.

– Да, да, все так, этот твой “груз” внизу. Теперь, когда ты тут, мы можем отправляться в путь.

– Вам нужна какая-нибудь помощь? – с надеждой спросила Твайлайт. Это был ее первый полет на дирижабле, и она очень интересовалась процедурами взлета и проверками безопасности перед полетом.

– Не обижайся, мисси, но ты мне больше поможешь, если будешь сидеть в своей каюте, а не путаться у меня под ногами, – просто ответил жеребец. – У меня нет времени на обучение новичков, зато есть расписание, которое нужно соблюдать. Не могли бы вы спуститься вниз, пожалуйста? Ваша каюта сразу по правому борту, “груз” – за первой дверью по левому борту.

Твайлайт печально кивнула. Она была разочарована, но соблюдать расписание было важно, поэтому она сделала, как ей велели, и направилась в пристройку на корме корабля. Она открыла дверь и обнаружила два лестничных пролета – один, который вел в кабину пилота со стеклянными окнами над пристройкой, и второй, который спускался под палубу. Она с любопытством постучала по настенным электрическим лампам и задалась вопросом, какой генератор может быть установлен на этом корабле.

Снаружи единорожка слышала стук копыт Скай Чейзера по палубе, когда он торопливо заканчивал последние приготовления к взлету. Она оглянулась через плечо и несколько мгновений наблюдала, как тот мечется, отвязывая веревки и тросы, которые швартовали лодку и воздушный шар к докам.

– Я могла бы с этим справиться, – кисло прокомментировала Твайлайт.

Она спустилась по лестнице и оказалась в узком коридоре, едва достаточном для того, чтобы два крупных пони могли бы стоять бок о бок. Дальше по коридору было еще несколько дверей, которые, как она предположила, вели в другие каюты, а также еще одна тяжелая, запертая на засов, которая, вероятно, вела в трюм.

Ей потребовалась секунда, чтобы определить, какая сторона по правому борту, а какая по левому, но она нашла свою каюту и вошла внутрь.

Каюта была простой, с кроватью, небольшим письменным столом и голой электрической лампочкой, свисающей с потолка. Кроме того, тут было на удивление просторно – почти вдвое больше места, чем в ее комнате в казармах. Единорожка затащила свой сундук за собой, придвинула его к стене и бросила на него седельные сумки.

Зевок настиг ее без предупреждения, напомнив, что Твайлайт была на ногах еще до восхода солнца. Какой бы привлекательной ни выглядела кровать после дня с долгими сборами и поездкой, но она знала, что ей придется, по крайней мере, проведать принцессу и представиться, прежде чем можно будет ложиться спать.

Единорожка вышла из своей каюты и постучала в дверь прямо напротив нее.

– Принцесса Кейденс? – позвала она, после чего прижала ухо к двери, прислушиваясь к любому ответу. Когда ответа не последовало, она постучала снова, чуть сильнее, и слегка повысила голос. – Принцесса Кейденс? Вы тут? Это декурион Твайлайт Спаркл.

Она снова прислушалась.

Обычно Твайлайт никогда бы не решилась войти в личные покои пони без приглашения, но ее обязанность следить за безопасностью принцессы имела приоритет над светскими приличиями. Она приоткрыла дверь и сотворив слабое заклинание освещения, заглянула в темную каюту.

Крошечная точка света на кончике ее рога была достаточно яркой, чтобы Твайлайт могла разглядеть особенности помещения. Каюта была точной зеркальной копией ее собственной, за исключением нескольких дизайнерских чемоданов, аккуратно сложенных у дальней стены.

Причина отсутствия ответа стала ясна, когда свет упал на кровать, где что-то шевельнулось под одеялом со скрипом ржавых пружин. Обитатель кровати фыркнул и начал похрапывать с тихим, гнусавым присвистом.

Твайлайт прищурилась в темноте и заметила, что у того, кто был под одеялом, была трехцветная грива фиолетового, розового и золотого цветов. Письменный стол был придвинут ближе к кровати, чтобы использовать его в качестве тумбочки, а украшенная драгоценными камнями корона лежала в открытой шкатулке рядом с золотым ожерельем. Хотя она никогда не встречалась с принцессой Кейденс лично, но единорожка раньше видела принцессу издалека – сидящей в карете или машущей толпе со сцены – и узнала этот характерный цвет гривы и королевские регалии, которые она носила.

Принцесса уже благополучно легла в постель, что означало, что и Твайлайт могла сделать то же самое, но ответственность взяла над ней верх. Единорожка постояла в дверях еще несколько минут, наблюдая, как медленно поднимается и опускается одеяло, пока Кейденс спала. Серьезность миссии внезапно поразила Твайлайт – теперь эта пони была ее единственной ответственностью. Если что-нибудь случится с принцессой Кейденс без других гвардейцев, это будет полностью на совести Твайлайт.

– Не волнуйтесь, принцесса... – тихо прошептала единорожка. – Я обеспечу вашу безопасность, несмотря ни на что...

Твайлайт закрыла дверь как раз в тот момент, когда дирижабль накренился. Желудок провалился куда-то вниз от непривычного ощущения, когда корабль медленно поднялся в воздух и отошел от причала.

---

Первое, что почувствовала Твайлайт, проснувшись на следующее утро, была тошнота. Увлекательно или нет, но она решила, что ей не нравятся дирижабли. Сильный порыв бокового ветра ударил в борт лодки как раз в тот момент, когда она пришла к этому выводу, заставив весь корабль покачнуться, что только подтвердило правильность решения.

Твайлайт перебрала известные ей медицинские заклинания и заклинания первой помощи и, не найдя ничего подходящего, прокляла собственную непредусмотрительность. Единорожка сделала мысленную пометку направиться прямо в библиотеку, как только вернется в Кантерлот, чтобы найти какое-нибудь заклинание, помогающее при воздушной болезни. Даже если она никогда больше не ступит копытом на дирижабль, она будет чувствовать себя в большей безопасности с таким заклинанием в своем арсенале.

Она посмотрела на маленькие часы, прикрепленные к стене каюты. Как бы ей ни хотелось остаться в постели и страдать от отвратительного ощущения в животе, но скоро взойдет солнце, и ей придется вставать с ним.

Твайлайт выбралась из кровати и некоторое время стояла неподвижно, пытаясь приспособиться к качке. Прошла минута или две, и она почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы вытащить доспехи из сундука и экипироваться для дежурства.

Звук кобыльего смеха донесся с лестницы, когда она вошла в коридор. Если только у капитана Скай Чейзера не было очень странного смеха, то принцесса Кейденс встала рано.

– Вот жеж... Опять опоздала... – печально пробормотала единорожка, поднимаясь по лестнице, чтобы приступить к непосредственным обязанностям.

Твайлайт Спаркл никогда по-настоящему не обращала особого внимания на внешний вид других пони. Иногда одноклассники толкали ее в бок и указывали на привлекательного жеребца или кобылу, а Твайлайт просто пожимала плечами и шла дальше. Конечно, она могла оценить, что кто-то еще был привлекателен, и, конечно, у нее были моменты, когда она мечтала, но она никогда не была прямо поражена внешностью ни одного пони.

Когда единорожка вышла на палубу и впервые увидела принцессу вблизи, она поняла, что принцесса Ми Аморе Каденза была не просто какой-то пони, а была поразительно красива... с совершенно объективной морфологической точки зрения, если быть точной. То есть черты ее мордочки были идеально симметричны, а грива развевалась на прохладном рассветном ветру, как поле трав. Будучи аликорном, она была стройной и высокой – статной, как миниатюрная розовая Селестия. И то, как она, казалось, светилась в ярком сиянии медленно заходящей полной луны… что ж, общий эффект был довольно приятным для взора...

...объективно говоря.

– Они прекрасны, – прокомментировала Кейденс, стоя у борта лодки и с интересом вглядываясь в воду внизу.

– Принцесса Кейденс? – начала Твайлайт, отвлекая внимание своих товарищей по кораблю от того, на что они смотрели.

– Похоже, мы немного нашумели, ваша милость, – Скай Чейзер вытащил старую деревянную трубку изо рта и ударил ею о перила. – Мы разбудили юнгу, не дав досмотреть прекрасный сон.

– О, ты, должно быть, декурион Твайлайт Спаркл, – произнесла Кейденс с лучезарной улыбкой. – Полагаю, что с этого момента ты будешь моим телохранителем. Очень приятно с тобой познакомиться.

Твайлайт подбежала и склонила голову в знак уважения к принцессе.

– Ваше высочество, пожалуйста, простите меня за то, что я проспала. Не ожидала, что вы встанете так рано.

– В-все в порядке, правда, – заверила ее принцесса с нервным смешком.

– Если это будет угодно вашему высочеству, мы должны обсудить ваш королевский маршрут для этой миссии, – предложила Твайлайт. Она надеялась, что сможет, по крайней мере, произвести впечатление на принцессу Кейденс своим профессионализмом и вниманием к деталям.

Аликорн ухмыльнулась. Кобылы или жеребцы, но королевские гвардейцы всегда были такими серьезными.

– Для этого будет время позже. Мы с капитаном собирались полюбоваться восходом солнца и обнаружили небольшой сюрприз.

– Какого рода сюрприз? – спросила единорожка, которой стало любопытно, что могло быть таким интересным столь далеко от берега.

Принцесса кивнула в сторону открытого моря.

– Мы просто наблюдали за этими медузами... – Она повернулась к Скай Чейзеру и наклонила голову. – Как ты это назвал?

– Скопление, – ответил жеребец. Он раскурил трубку и блаженно затянулся ароматным табаком.

– Спасибо, – Кейденс снова повернулась к Твайлайт. – Мы наблюдали, как мимо проплывает скопление медуз. Взгляни.

Единорожка подошла к краю палубы и посмотрела вниз. Они снизились до высоты нескольких метров над морем и насколько она мог видеть, по волнам плыли светящиеся электрически-голубые медузы. Они сливались в массу биолюминесцентных точек, освещающих море, как река звезд, увлекаемая течением.

– Как я и собирался сказать, прежде чем нас прервали, – опять начал Скай Чейзер. – Эти медузки очень красивы, но вам точно не стоит их кусать. Или все станет для вас очень невесело.

– Кто мог укусить медузу? – спросила Кейденс, хихикая.

– Его звали Вэйв Раннер, – объяснил старый земной пони, выпустив клуб дыма, чем добавил в свой голос завитушек, – и он был самым тупым пони, которого я когда-либо встречал. Это было еще тогда, когда я служил в пехоте. Мы с приятелями были в увольнительной в тропиках, поэтому сделали то, что сделал бы любой хороший солдат с полным кошельком золота и пятью днями свободы в раю: мы выпили все бухло на острове. Через три дня после начала нашего запоя старик Вэйв Раннер обнаружил себя на пляже с выброшенной на берег медузой, прям как одна из тех.

– И он пытался ее съесть? – принцесса ахнула.

Жеребец покачал головой.

– Неа. Скорее всего, он просто хотел скинуть ее обратно в воду. Взяв медузу зубами, абсолютно не предполагая, что она его ужалит – а все из-за того, что он был тупой, как кирпич. Это было по-своему мило.

Твайлайт приподняла бровь, услышав эту историю.

– С ним все было в порядке?

– Ага, более или менее, – кивнул Скай Чейзер. – Мы доставили его к медикам, прежде чем отек горла не дал ему дышать. Они намешали ему какую-то мазь, чтобы облегчить жжение. Так и не узнал, чего они туда напихали, но в казарме воняло просто ужасно, когда он эту гадость засовывал в рот.

– Эта история не может быть правдой, – недоверчиво сказала Твайлайт. – Даже если бы он был пьян, никто не был бы настолько глуп, чтобы попытаться поднять медузу ртом.

– Это правда, как день свят, мисси! – заявил жеребец, ударив себя в грудь. – Если это вранье, пусть солнце никогда больше не взойдет!

Твайлайт и Кейденс обе повернулись, вытянули шеи над бортом лодки, нервно глядя на восток. Как по сигналу, самый первый оттенок оранжевого солнечного света появился над горизонтом, отодвигая ночь, когда луна скрылась на западе.

– Видали? – заявил Скай Чейзер торжествующе. – Не о чем беспокоиться. Ваш старый капитан не заведет вас куда не надо – кстати о том куда надо, пора набирать высоту. Наблюдение за медузами – это хорошо, но мы должны пересечь этот пруд к завтрашнему вечеру.

Жеребец выпустил колечко дыма и поднял заднюю ногу, покрутив копытом из стороны в сторону.

– Хотя… старое колено побаливает. А обычно это бывает в условиях сильного ветра. Если мы поймаем хороший попутный поток, то можем даже немного опередить график.

Капитан кивнул своим пассажирам и направился к надстройке, за ним, как за старым паровозом, тянулся клуб дыма из его трубки. Кобылы наблюдали, как он исчез за дверью и через несколько мгновений появился в окне рубки. Он махнул им копытом и начал дергать рычаги и поворачивать рукоятки, заставляя лодку наклониться вверх под небольшим углом.

Тошнота снова поразила Твайлайт при изменении высоты. Ей определенно не нравились дирижабли.

– Ты выглядишь немного позеленевшей, – поддразнила ее Кейденс, улыбнувшись плохо скрытому дискомфорту Твайлайт и последующей попытки той сохранить невозмутимое выражение мордочки. – Не волнуйся, я никому не скажу – не все пони созданы для полетов. Кроме того, течения на большой высоте гораздо стабильнее, так что полет должен стать более плавным, как только мы окажемся там.

Твайлайт откашлялась.

– И тогда мы обсудим маршрут?

Принцесса вздохнула и тяжело опустилась на палубу, глядя на медленно отдаляющееся море.

– Я и так уже знаю маршрут. Два дня над морем, день над пустыней, прибываем в Аравию, проводим там неделю, а затем возвращаемся домой.

Твайлайт моргнула.

– Эм... верно...

– Мы не можем просто посидеть здесь немного? – взмолилась Кейденс. – Пожалуйста?

Накануне единорожка потратила все время поездки в поезде, планируя их брифинг с принцессой. Она подготовила советы по самообороне, планы на случай непредвиденных обстоятельств и кучу других сценариев, обсуждение того, что делать, если они будут разделены, отдельный вариант, когда Твайлайт будет убита ассасином, а принцесса останется одна – все это было очень важной информацией... но это могло подождать.

И это сделал голос принцессы. С первой секунды как Твайлайт услышала голос Кейденс он был легким и музыкальным... За исключением этой мольбы о компании. Главной обязанностью королевской гвардии было служить принцессам в любом качестве, в каком бы они ни нуждались, и в данный момент принцессе Кейденс требовался кто-то, кто сидел бы рядом с ней и облегчал бы любую ее безмолвную ношу. Единорожке вспомнилась неделя, проведенная в кухонном коридоре, и перекусы с принцессой Селестией, тут-то она и задумалась, может быть, все это время она невольно выполняла ту же самую роль.

Твайлайт села рядом с принцессой, на почтительном расстоянии, и в абсолютной тишине наблюдала за ясным голубым небом. Подтверждая верность слов Кейденс, чем выше они поднимались, тем слабее становилось покачивание лодки, а резкие порывы ветра превращались в быстрый, устойчивый поток воздуха. Пропеллер в задней части лодки ожил с пронзительным воем, когда он погнал их вдоль воздушного потока.

Желудок успокоился, Твайлайт смогла насладиться красотой открытого неба. На многие мили вокруг, куда бы она ни посмотрела, больше ничего не было. Даже огромное скопище медуз исчезло из виду из-за изменения их высоты и появления солнца. Единственное, на что можно было смотреть, – это тонкая линия в туманной дали, где бледно-голубое небо и темно-синее море соприкасались, образуя горизонт.

– Твайлайт?

Единорожка повернулась к Кейденс. Красивая мордочка другой кобылы исказилась в нерешительности. Что-то явно было у нее на уме, но что-то удерживало ее от того, чтобы высказать свои опасения. Твайлайт просто сидела и ждала.

– Расскажи мне о себе.

Во второй раз за это утро Твайлайт удивленно моргнула.

– О, хорошо, хорошо… Я училась в военном училище, окончила с наивысшими оценками в своем классе, являюсь сертифицированным...

Принцесса прервала ее со вздохом.

– Нет, нет, мне не нужно твое служебное досье. Расскажи мне о себе.

Твайлайт на мгновение растерялась, пытаясь понять, что имела в виду Кейденс.

– Э-э-э... вы имеете в виду, о моих родителях?

Принцесса кивнула.

– Родители, братья и сестры, хобби… Думаю, что имею право знать кое-что о пони, которая защищает меня.

– Конечно, – нервно хихикнула Твайлайт. – Ну, моя мама – музыкальный критик в ”Кантерлотском Солнце", а папа – придворный астроном.

Кейденс восхищенно присвистнула.

– Ого, придворный астроном? Ты наверное и правда гордишь...

Принцесса быстро повернулась и уставилась на Твайлайт широко раскрытыми глазами.

– Подожди! Твой отец – придворный астроном Найт Лайт?

Твайлайт отодвинулась от принцессы, которая теперь наклонилась к ней чересчур близко.

– Д-да?

– Твой брат – Шайнинг Армор?

Твайлайт почти встала и попятилась от странного взгляда, которым на нее смотрели.

– Да, он и Спайк.

Кейденс откинулась назад, пока не перевернулась и не упала на спину. Она раскачивалась из стороны в сторону, слегка похихикивая из-за копыт.

– Я так понимаю, вы знаете моего брата, – растерянно произнесла Твайлайт.

Принцесса села, качая головой и ухмыляясь, как будто Твайлайт рассказала ей какую-то невероятно смешную шутку.

– Конечно я знаю Шайнинг Армора, – сказала она, закатив глаза. – Я племянница принцессы Селестии, а он, в конце концов, ее личный ученик.

– О, конечно… да...

– Да, да, – хихикнула Кейденс. – Как тесен мир.

– Так… значит, вы двое друзья? – догадалась единорожка.

Принцесса нахмурилась и задумчиво покачала головой из стороны в сторону.

– Ну... да, но в основном нет, да и вообще, все довольно сложно.

– Насколько сложно? Вы что, поссорились? Какая-то размолвка?

– Ладно, послушай, – раздраженно сказала аликорн, – я признаю это только потому, что это было о-о-о-о-очень давно, и потому что я знаю, что ты знаешь, что если это когда-нибудь дойдет до него, я сумею отправить тебя служить в самую холодную, промороженную и отдаленную часть Эквестрии.

Твайлайт тяжело сглотнула, проклиная свое естественное любопытство. Не то чтобы она когда-либо собиралась предать королевское доверие, но мысль о том, что ее отправят в какую-нибудь замерзшую тундру до конца дней, была довольно пугающей угрозой. Единорожка очень, очень не любила холод.

Щеки Кейденс вспыхнули от смущения, когда она призналась:

– Возможно, только возможно, я вот-настолечко слегка влюбилась в него, когда была кобылкой...

Твайлайт фыркнула от смеха. Принцесса Любви, влюбленная в ее брата? Сама идея была комичной. Конечно, Шайнинг был красавчиком и держался в довольно хорошей форме для заучки, но принцесса?

– Не смейся! – крикнула принцесса, когда румянец на ее щеках стал еще ярче. – В замке было не так много пони моего возраста, а все остальные жеребцы в школе слишком нервничали, чтобы хотя бы поговорить со мной.

Единорожка прикусила губу, чтобы сдержать смех.

– Ладно, ладно, хватит смеяться, – сказала она, задыхаясь. – Так что же случилось?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, если вы были влюблены в него, почему он никогда не приводил вас к нам домой на ужин или что-нибудь в этом роде?

Принцесса раздраженно вскинула копыта в воздух.

– Ох, я пыталась! Я практически вешалась на него, но удачи ему в том, чтобы вытащить нос из книги достаточно надолго, чтобы заметить горячую кобылку, которая просто жаждет свидания. Через некоторое время я просто сдалась, и мы как бы отдалились друг от друга. Кобылка может вынести лишь определенное количество отказов, понимаешь?

Несмотря на свое обещание, Твайлайт немного похихикала над этим.

– Он не всегда был таким.

Кейденс с любопытством наклонила голову.

– Что ты имеешь в виду?

– Он не всегда был так... поглощен учебой, – вздохнула единорожка. Она снова повернулась к морю и уставилась на бесформенный горизонт, а ее мысли вернулись к брату. – У него есть невероятное чувство долга. Единственное, чего он когда-либо действительно хотел, – это служить Эквестрии, и думаю, что в конце концов он решил, что лучший способ сделать это – быть лучшим ученым, каким он только может быть.

– Любовь к своей стране, да? – задумчиво пробормотала принцесса, помещая фразу Твайлайт в контекст своей собственной области знаний. – Звучит больше похоже на то, что можно сказать о солдате, а не об ученом, но думаю, что понимаю. Он много делает для нации от имени тети Селестии.

– Забавно, что вы так сказали, – я в том смысле, что касается солдат. Шайнинг действительно хотел стать военным, когда был моложе. В частности, он хотел вступить в гвардию.

– Я этого не знала, – произнесла принцесса, придвигаясь ближе к Твайлайт.

– На самом деле он не очень часто говорит об этом, – объяснила единорожка. – Мама и папа сами узнали об этом всего пару лет назад.

– Тогда почему он не попал в гвардию?

– Шайнинг сдал вступительный тест. Тот, что в школу принцессы Селестии, я имею в виду.

Кейденс кивнула.

– Я слышала, что этот тест был причиной, по которой тетя Селестия приняла его в качестве личного ученика, но Шайнинг Армор никогда по-настоящему не рассказывал об этом. Он вылупил Спайка во время этого теста, верно?

– Да, – ответила Твайлайт. Ее губы изогнулись в улыбке, когда в голову пришла озорная мысль. – Я могла бы рассказать вам эту историю, если хотите.

– Ох, да, пожалуйста, – радостно взмолилась принцесса, ее ноздри практически защекотал запах хорошей сплетни.

– Но имейте в виду, все это было до моего рождения, и именно так рассказывает мой папа. Шайнинга вся эта история очень смущает.

– Тогда мне она уже нравится, – прощебетала Кейденс с усмешкой.

– В общем, он получил приглашение на этот экзамен в школу принцессы Селестии, и родители настояли, чтобы он пошел его сдавать, – начала Твайлайт. – Испытание состояло в том, что он должен был наложить заклинание на яйцо дракона. Любое заклинание подошло бы, даже простая левитация.

– Довольно сложное испытание, – прокомментировала принцесса. – Драконы очень устойчивы к магии, даже в виде яиц. Магия просто скатывается с них, как с гуся вода.

– И это вы мне говорите? – усмехнулась единорожка. – Попробуйте пожить с таким старшим братом. Это дает термину "грубое обращение" новое определение, когда твой противник вдвое сильнее тебя да еще и почти неуязвим для магии.

Кейденс наклонилась, толкнув единорожку плечом.

– Продолжай, что случилось дальше?

– Хорошо, хорошо. Итак, вот что его смущает: он стоял там, напрягшись, чтобы поднять яйцо, а все эти взрослые наблюдали за ним. Можете себе представить, как он нервничал. Ну, один из преподавателей тянется за чашкой кофе и роняет ее. Шайнинг Армор так взвинчен и так глубоко сосредоточен, что звук разбившейся чашки пугает его, вызывая магический выброс.

– Быть не может!

– Ага, именно так. Происходит выброс, и несфокусированной магической силы достаточно, чтобы не только вылупить яйцо, но и заставить Спайка вырасти достаточно большим, чтобы пробить потолок. Принцесса Селестия, видя дракона, торчащего из крыши ее школы, летит выяснить, что случилось. Она предложила взять Шайнинга в качестве своего личного ученика сразу, как услышала эту историю.

– Ух ты, – прошептала принцесса. – Неудивительно, что он никогда не хотел говорить об этом… Это довольно глупо – занять такое впечатляющее положение только из-за чашки кофе. Так вот как Спайк тоже стал твоим братом?

Твайлайт кивнула.

– После того, как принцесса Селестия вернула Спайку нормальный размер, кому-то понадобилось позаботиться о нем. Преподаватели не предполагали, что кто-то действительно сможет вылупить яйцо, поэтому у них не было плана на случай непредвиденных обстоятельств. Моя мама предложила взять его к себе, и Шайнинг начал скакать вокруг и радоваться тому, что у него появился новый младший брат.

Кейденс хихикнула.

– Хорошо, теперь история становится милой.

– Он иногда и правда бывает милым, – согласилась единорожка. – Хотя я все еще думаю, что он не вашего уровня.

Принцесса от стыда опустила голову под крыло.

– Фу, я не должна была тебе этого говорить, – простонала она.

– На самом деле было бы неплохо, если бы вы могли быть вместе, – сказала Твайлайт со вздохом. – Иногда я на самом деле беспокоюсь о нем. Шайнинг стал такой замкнутый. Он по-настоящему разговаривает только со Спайком, и думаю, что у него, возможно, нет других настоящих друзей. Я точно знаю, что он не общается ни с кем из тех, кто был у него в друзьях, когда он был жеребенком.

Принцесса высунулась из своего укрытия и задумчиво почесала подбородок.

– Мне кажется, я слышала, что он поддерживает связь со многими другими учеными и исследователями.

Твайлайт печально покачала головой.

– Это коллеги, а не друзья. Ему нужен кто-то, кто мог бы помочь ему расслабиться и выйти из той скорлупы, которой он окружил себя.

– Уверена, что он найдет кого-нибудь, – любезно заверила единорожку Кейденс. – Он отличный жеребец, несмотря на множество недостатков. Когда-нибудь кто-нибудь доберется до него.

Принцесса обняла Твайлайт крылом, предлагая то немногое утешение, на которое была способна. У нее никогда не было собственных братьев и сестер, поэтому она могла только представить, каково это – беспокоиться об одном из них. За все годы изучения многих форм любви, любовь между братьями и сестрами всегда была одной из ее любимых.

– Эй, подожди минутку! – воскликнула аликорн, отодвигаясь от Твайлайт. – Я хотела узнать о тебе, так как мы перешли к разговорам о твоем брате?!

Единорожка пожала плечами.

Скай Чейзер выбрал этот момент, чтобы громко кашлянуть в копыто из дверного проема рубки.

– Прошу прощения, мисси и ваша милость, – сказал жеребец, – но я подумал, что вам будет интересно узнать, что завтрак ждет вас на камбузе.

– Не думай, что это означает, что ты сорвалась с крючка, "мисси", – поддразнила принцесса, торопясь к завтраку. – У нас есть несколько дней, прежде чем мы доберемся до Седельной Аравии, и я собираюсь узнать о тебе все, даже если это убьет нас.

---

– Короче, стою я там, – драматически провозгласил Скай Чейзер со своей сцены на вершине люка, закрывающего трюм, – двадцать пьяных пегасов окружили меня, расталкивая мебель к стенам. Их командирша – самая свирепая мелкая кобылка, с которой я когда-либо имел удовольствие переспать, хотя это произошло позже, – подбегает ко мне, тычет копытом прямо в грудь и спрашивает: "Не хочешь это повторить, пехтура?” И знаешь что? Я и правда хотел это повторить!

Твайлайт наворачивала круги по просторной палубе корабля в свете раннего утра, стараясь, чтобы ее дыхание было ровным и размеренным. Каждый шаг заставлял книги, которые она запихала в седельные сумки, тяжело бить по бокам. Сумки не слишком отвлекали, и плюсом их использования было то, что они помогали имитировать ощущение бега в броне, и при этом не потеть.

Единорожка уже некоторое время была на ногах и удивилась, обнаружив капитана Скай Чейзера также на палубе, когда поднялась на утреннюю зарядку. Жеребец, сам будучи ветераном, привык вставать рано и так и не избавился от этой привычки. Твайлайт знала об этом, так как капитан был чрезвычайно счастлив порадовать ее этим фактом, наряду с, казалось бы, бесконечным потоком других историй о его юности в пехоте.

Рассказы были интересными, даже если они часто касались достаточно непристойных аспектов военной жизни, и Твайлайт услышала по меньшей мере дюжину историй за тот единственный день, что она была знакома со старым жеребцом. В этот момент она слушала бессвязную болтовню вполуха. По крайней мере, Скай Чейзер, казалось, не возражал. Ему доставлял удовольствие сам факт наличия собеседника, без разницы слушали его или нет.

– И вот почему они больше не кладут жевательную резинку в рационы, – произнес жеребец, наконец-то закончив свою последнюю историю. – Это все из-за старого доброго меня и той магически-ужасающей ночи в Хайване.

– Они все еще кладут жевательную резинку в рационы, – возразила Твайлайт. Она закончила свой тридцатый круг по палубе и начала отжиматься. – У меня есть несколько в сундуке внизу.

– Ха, может быть, в те, которые выдают гвардейцам, – пренебрежительно заявил Скай Чейзер.

– Они у всех одинаковые, – нахмурившись, ответила единорожка.

– Откуда тебе знать? Ты же никогда не служила в пехоте.

– Потому что все их делают в одном и том же месте! – ответила Твайлайт. Все рационы, или “Готовые к употреблению блюда”, готовились Продовольственным конгломератом Санни Филдз – сетью ферм, которые удовлетворяли потребности голодной армии. Неважно, в каком роду войск ты служил, ты ел те же крекеры и сырную пасту, что и все остальные.

Дверь в рубку со скрипом отворилась, возвестив о пришествии принцессы. Твайлайт снова вытянулась по стойке смирно, в то время как Скай Чейзер просто хихикнул над рефлексом молодого гвардейца и коснулся копытом виска, слегка отсалютовав.

– Эй, Твайлайт, – сказала Кейденс, выходя из каюты. – Ты же знаешь, что лучше не задавать вопросов старшим. И кроме того, истинный признак хорошего рассказчика в том, что ты никогда не уверена, что из того, что ты слышишь, правда.

Жеребец от души рассмеялся над оценкой принцессы.

– Да, да, ваша милость! Я бы сказал, что ты разбираешься в вещах получше, чем мисси!

– Спасибо за комплимент, капитан, – ответила принцесса со смешком. – Ты тренируешься, Твайлайт?

– Да, ваше высочество, – ответила единорожка. – Делаю все возможное, чтобы поддерживать себя в форме.

– Ну, не останавливайся из-за меня, – беззаботно произнесла Кейденс. Она села на круп, прислонилась к рубке и кокетливо прищурила глаза. – Меня вполне устраивает сидеть здесь и наблюдать за тобой.

Твайлайт была совершенно уверена, что ее дразнят, но тем не менее она вдруг почувствовала себя очень неловко.

– Это… ладно... – застенчиво сказала единорожка, и румянец залил ее щеки. – В любом случае, я уже почти закончила.

Принцесса очаровательно надула губы и скрестила ноги на груди.

– О, не хочешь показывать? Неинтересно.

Скай Чейзер фыркнул с едва сдерживаемым весельем из-за Твайлайт.

– Раз уж ваша милость встала, почему бы мне не пойти приготовить нам завтрак?

– Спасибо, капитан, – ответила Кейденс с улыбкой. – Ты всегда такой джентльмен.

– Я живу, чтобы служить, – прокомментировал жеребец, проходя мимо двух своих пассажиров и входя в дверь рубки.

В ту секунду, когда дверь закрылась за старым земным пони, обе кобылы услышали, как он поет лимерик, который, хотя и основывался на песенке для жеребят, но был о пьяной домохозяйке и ведре морковки.

Твайлайт снова покраснела. Будучи в вооруженных силах, она привыкла к подобному, но было довольно неловко слышать, как такое поют в пределах слышимости одной из принцесс. Столь утонченная и благородная леди, как принцесса Ми Амора Каденза, наверняка не привыкла к подобной вульгарности.

– Что за глупая песня, – произнесла Кейденс, прижимаясь ухом к двери. Она начала подпевать в такт мелодии и подавила смех, когда лимерик достиг кульминации.

Единорожка вздохнула и, сняв седельные сумки со спины магией, осторожно поставила их на палубу. Она потянулась, разгоняя боль в мышцах после легкой тренировки. Теперь, когда она не так активно двигалась, температура ее тела быстро падала, когда холодный высотный ветер трепал ее потную шерстку.

Твайлайт почувствовала, что кто-то приближается, и, открыв глаза, обнаружила, что принцесса подходит ближе. Единорожка снова испытала то же самое смущение, когда Кейденс кружила вокруг нее, с любопытством напевая и разглядывая ее с ног до головы.

– Ты знаешь... – наконец заговорила принцесса. – Ты очень милая без своей брони.

Твайлайт застенчиво спряталась за гривой.

– С-спасибо?

Кейденс остановилась на втором круге около своего телохранителя, взор принцессы был прикован к боку юной кобылки.

– Жаль, что твой доспех закрывает метку, – тихо произнесла принцесса. – Она очень красива. И какой талант она олицетворяет?

Твайлайт неловко поерзала, когда аликорн осматривала узор из звезд на ее боку.

– Это магия, – ответила единорожка. Ей пришлось подавить желание вздохнуть, ожидая вопроса, который всегда следовал за тем, как она объясняла, что означает ее метка.

Кейденс моргнула.

– Какая магия?

Вот именно этот.

– Практически любая. Эти звезды означают мои навыки решения проблем и способность овладевать новыми навыками, особенно магическими.

Принцесса нахмурилась, когда ее голову посетила мысль, что у пони может быть такая неопределенная метка. Обычно они означали что-то более конкретное. Хотя, учитывая, что означала ее собственная метка, Кейденс предположила, что в подобное было не так уж трудно поверить.

– Так значит... Ты знаешь много заклинаний?

– Я выучила и запомнила более двух десятков заклинаний, и более половины из них имеют практическое применение в полевой обстановке, – объяснила Твайлайт. Иногда, отвечая на этот вопрос, она занижала это число, опасаясь показаться хвастуньей. Но по ее мнению принцессу не так легко было впечатлить, и ей определенно стоило знать степень компетентности своей телохранительницы.

– Так это в основном боевая магия?

– В основном да, но я быстро учусь всему, честно говоря, – ответила единорожка. – Я просто предпочитаю изучать боевую магию, потому что… ну-у-у... это моя работа.

– Как странно – впечатляюще, но странно, – одобрительно прокомментировала принцесса.

– Это не более странно и не более впечатляюще, чем пегас, у которого есть метка, обозначающая летное мастерство, – отметила Твайлайт. – Или земнопони с меткой, что она хороший фермер. Я просто единорог, который очень хорош в том, чем занимаются единороги.

– Когда ты подаешь это таким образом, то тут определенно есть смысл, – признала Кейденс.

Она подошла к краю палубы и посмотрела вниз в поисках чего-нибудь интересного. Они с Твайлайт провели большую часть предыдущего дня, сидя на палубе, разговаривая обо всем, что приходило им в голову, и наслаждаясь безмятежностью открытого моря. Хотя принцесса прямо не просила Твайлайт присоединиться к ней, у единорожки возникло ощущение, что Кейденс хотела, чтобы кто-то снова составил ей компанию.

– Твайлайт... – осторожно начала принцесса, когда к ней присоединилась ее телохранительница. – Если бы я спросила тебя кое о чем, ты бы ответила мне честно, несмотря ни на что?

Единорожка на мгновение опешила.

– Конечно, ваше высочество, мне бы и в голову не пришло лгать вам.

Принцесса повернулась к Твайлайт, глаза аликорна были полны беспокойства.

– Ты знаешь, зачем мы летим в Седельную Аравию?

– Мне сказали, что это дипломатическая миссия, – ответила единорожка после некоторого раздумья и несмотря на сомнения, оставшиеся после получения приказов в тронном зале. Она почувствовала, как у нее замерло сердце, когда увидела разочарование, написанное на мордочке Кейденс.

– Вижу... – прошептала принцесса, опустив голову в знак поражения. – Значит, она тебе тоже не доверяет? По крайней мере, это касается не только меня.

– Это то, о чем вы беспокоились все это время? – спросила Твайлайт.

Кейденс грустно улыбнулась.

– Меня настолько легко прочесть, да?

– Вы хотите поговорить об этом? – предложила Твайлайт.

– Наверное, мне не следует этого делать, – принцесса громко шмыгнула носом, едва сдерживая слезы разочарования. – Я бы не хотела, чтобы ты решила, что я жалкая.

Твайлайт покачала головой.

– Я никогда бы так не решила.

Кейденс ответила не сразу, но единорожка терпеливо ждала, пока принцесса примет решение. Твайлайт хотела помочь ей любым способом, в котором та нуждалась, не только потому, что она была гвардейцем, а Кейденс правительницей Эквестрии, но и потому, что считала это правильным. За то короткое время, что она знала принцессу, Твайлайт обнаружила, что начинает привязываться к ней. Кейденс была доброй, склонной к глупостям, и – что самое главное для единорожки – она была скромной.

Это было не из-за долга, это было из-за… Твайлайт не была уверена, но это было нечто большее, чем долг, это было что-то личное.

– Тетя Селестия тоже сказала мне, что это дипломатическая миссия, – призналась принцесса. – Она сказала, что султан недоволен некоторыми незначительными деталями торгового соглашения, которое мы подписали более десяти лет назад.

– Вы думаете, она солгала об этом? – удивленно спросила единорожка.

Кейденс покачала головой.

– Нет, я знаю, что султан шумит из-за этого пергамента уже много лет. Но это не повод устраивать визит. Все это можно решить в переписке, как и прочие десяток или более раз, когда он оскорблялся какой-то расплывчатой формулировкой или не совсем ясным пунктом в соглашении. И даже если бы этот вопрос потребовал личного дипломатического вмешательства принцессы, он мог бы подождать еще несколько дней до окончания Празднования Летнего Солнцестояния.

Аликорн встала и перегнулась через борт лодки, ее взгляд был обращен на восток, в сторону Кантерлота.

– Что-то происходит, я это чувствую. Никто из остальных советников этого не заметил, но что-то беспокоит тетю Селестию, и что бы это ни было, она не хочет, чтобы я была там, пока она сама со всем разбирается.

Твайлайт нервно повела плечами. Разгоряченность после тренировки оставила ее, и холод в воздухе становился неприятным.

– Ты знаешь, в чем заключается моя работа, Твайлайт? – спросила Кейденс.

– Вы принцесса, верно? – тут же ответила единорожка.

– И что это значит?

Твайлайт обдумала вопрос. Конечно, принцесса Кейденс была принцессой, как центурион Стил Сентри был центурионом, или шеф-повар Лолипоп была шеф-поваром – их звания соответствовали их профессиям. Была ли “принцесса” профессией? В принципе да, поскольку формально это то, чем Кейденс зарабатывала на жизнь. Но что подразумевала эта работа? Единорожка знала, что это подразумевает для принцессы Селестии, но не для принцессы Кейденс.

– Я не уверена... – призналась Твайлайт.

– Честно? Я тоже.

Принцесса развернулась и села обратно, осторожно сложив крылья и прижавшись спиной к борту лодки.

Она сделала глубокий вдох и прерывисто выдохнула.

– Знаешь, я получила свою метку в тот день, когда стала аликорном. Тетя Селестия сказала, что это произошло потому, что мой талант был чем-то мощным, чем-то, что когда-нибудь изменит мир. Вот почему она приняла меня в свою семью и сделала принцессой.

Твайлайт кивнула. История о том, как принцесса Кейденс, будучи молодой кобылкой, исправила ведьму Призмию силой своей любви, была хорошо известна. На эту тему была написана далеко не одна книга, и у Твайлайт вообще-то был экземпляр первого издания одной из лучших.

– Мой официальный титул – Принцесса Любви, – заметила Кейденс, – потому что мой особый талант помогает другим пони понять их собственные способности к этому. Любовь объединяет живых существ – она создает гармонию. Это магия, Твайлайт, и я посвятила свою жизнь изучению этой магии во всех ее формах.

Принцесса снова вздохнула.

– А знаешь, что я делаю с полученными знаниями? – спросила она с усталой горечью в голосе и драматично взмахнула копытами. – Я делаю это. Разглаживаю дипломатические морщины, успокаиваю разгневанных дворян и высокомерных сановников ведущих себя по-жеребячьи. У меня нет никаких реальных обязанностей.

– Вы думаете, что то, чем вы занимаетесь, не важно? – спросила Твайлайт.

Кейденс только пожала плечами.

– Я знаю, что это важно, но я просто хотела бы, чтобы она доверяла мне больше.

Принцесса подняла глаза и посмотрела в глаза Твайлайт, надеясь найти в них больше понимания, чем жалости.

– Я люблю Эквестрию, я люблю всех своих маленьких пони, и я хочу сделать для них больше. Но каждый раз, когда я прошу тетю Селестию дать мне шанс сделать больше, она просто говорит мне, что в конце концов мое время придет. Но она говорит мне об этом уже много лет. Сколько еще я должна быть принцессой только по титулу?

Кейденс отвернулась, вытирая слезы разочарования взмахом копыта.

– Мне очень жаль, – натужно хихикнула она. – Должно быть, это звучит так нарочито.

– Вовсе нет, – успокоила ее Твайлайт. – Я понимаю, каково это – жить в чужой тени.

На это принцесса слабо улыбнулась.

– Думаю, что понимаешь. Нелегко быть младшей сестрой Шайнинг Армора, личного ученика принцессы Селестии.

– Да, стоит много стараться, чтобы соответствовать, – призналась Твайлайт со слегка вымученной улыбкой.

– Спасибо, что выслушала, – с благодарностью произнесла Кейденс. – Я чувствую себя лучше, рассказав все это кому-то… Я рада, что ты мой телохранитель.

– Я всегда тут, если вам нужно поговорить, ваше высочество, – успокаивающе заверила Твайлайт. Она встала и закинула седельные сумки на спину, закрепив их достаточно крепко, чтобы они не соскользнули, как только она пошевелится. – Если вы не хотите поговорить о чем-то другом, мне, вероятно, следует привести себя в порядок к завтраку. От меня пахнет, как от несвежей портянки.

Кейденс наклонилась вперед и глубоко вдохнула, преувеличенно сморщив нос.

– Ну, я не хотела ничего говорить...

Твайлайт склонила голову в знак уважения и извинилась.

– Подожди! – крикнула принцесса как раз в тот момент, когда единорожка уже подходили к двери рубки.

Та обернулась, с любопытством склонив голову в ответ на приказ.

– Еще что-то?

Кейденс сидела на палубе, ее спина была прямой и напряженной, когда она застенчиво потерла копыта друг о друга.

– Я... хотела спросить, не могла бы ты оказать мне услугу и... может быть, ты могла бы называть меня просто Кейденс? – спросила она с несвойственной ей застенчивостью. – Я имею в виду, без титула “принцесса”.

– Я не знаю, насколько это соответству...

– Не все время! – быстро добавила Кейденс, обрывая возражения Твайлайт. – Просто когда мы одни, понимаешь? Думаю, мне бы понравилось, если бы нам не приходилось использовать такие вещи, как титулы и звания, когда мы только вдвоем...

Единорожка ничего не могла с собой поделать.

– Ну тогда хорошо... Кейденс...

Сердце пропустило удар, когда она позволила себе произнести это имя без добавления титула или социального положения. Волнение от того, что она нарушила дисциплину и назвала принцессу просто по имени, являлось странной смесью эмоций. Она чувствовала себя очень непослушной, как будто нарушала правила – и, по правде говоря, она нарушала правила этикета, – но это также казалось правильным и хорошим.

Принцесса вздохнула с облегчением, уголки ее рта изогнулись в счастливой улыбке.

– Спасибо тебе, Твайлайт.

Та улыбнулась в ответ.

– Не за что, Кейденс.

---

Покой ускользал от Твайлайт этой ночью. Она лежала на спине, уставившись в кромешную тьму каюты, и изо всех сил пыталась выкинуть из головы то, что не давало ей уснуть.

Это был не особенно примечательный день, если не считать их с Кейденс небольшой беседы утром перед завтраком. В основном они бездельничали на палубе корабля, болтая и читая вместе, чтобы скоротать время. Принцесса была удивлена, обнаружив, что Твайлайт была так же начитана, как и она. Королевские гвардейцы ни в коем случае не были идиотами, но не многие из них читали классическую литературу в свободное время.

Капитан Скай Чейзер держался в основном сам по себе, присматривая за кораблем и наблюдая за приборами на предмет любых нарушений в атмосфере. Дикие шторма были очень редки в Эквестрии, но так далеко в море можно было с уверенностью предположить, что они находятся далеко за пределами юрисдикции погодного патруля Кантерлота. Хотя жеребец периодически заглядывал к ним, чтобы рассказать очередную неправдоподобную историю о каком-нибудь своем героическом подвиге или соревновании по выпивке, и в одном случае история была о героическом подвиге во время пьянки.

Истории почти всегда были сомнительного содержания, но в основном юмористического толка. Твайлайт не понравилось, как грубо капитан вел себя в присутствии принцессы, но всякий раз, когда она высказывала свое мнение по этому поводу, Кейденс шикала на нее, а затем просила Скай Чейзера закончить историю. После нескольких безуспешных вмешательств единорожка просто бросила попытки обуздать вульгарность разговора всякий раз, когда Скай Чейзер принимался за новый рассказ.

Единственным настоящим сюрпризом за день было то, что больное колено капитана оказалось на редкость точным, или, по крайней мере, так случайно совпало. Ветер был более чем попутным и заставил их пересечь океан в рекордно короткие сроки, так что к полудню они уже были у берегов Зебрики. Им пришлось покинуть воздушный поток, но они все еще опережали график на полдня, и к середине следующего должны были причалить в порту дирижаблей Седельной Аравии – как раз вовремя для Празднования Летнего Солнцестояния.

Было ли это причиной бессонной ночи Твайлайт? Какое-то жеребячье предпраздничное возбуждение? Нет, в этом не было никакого смысла. Хотя местные праздновали свою собственную версию Летнего Солнцестояния, это было совсем не то же самое, как наблюдать, как принцесса Селестия лично поднимает солнце.

Возможно, это было беспокойство. Какое бы надвигающееся событие ни беспокоило принцессу Селестию, оно должно было совпасть с Празднованием Летнего Солнцестояния, Твайлайт была уверена в этом.

Она прижала копыто к груди, отмечая бешеное сердцебиение и беспокойство в животе, которое на этот раз не объяснялось воздушной болезнью. Какова бы ни была причина расстройства, в ближайшее время сон ей не грозил.

Может быть, немного ночного воздуха пойдет на пользу?

Твайлайт сотворила заклинание тусклого света и со стоном выбралась из постели. Она вышла из каюты и позволила заклинанию погаснуть, когда попала в хорошо освещенный коридор. Двери в каюты Кейденс и Скай Чейзера были закрыты, что означало, что они, вероятно, уже легли спать.

Единорожка тихонько подошла к двери принцессы и прижалась к ней ухом. Даже сквозь нее Твайлайт слышала слабый гнусавый присвист храпа. Она едва сдержала смешок от милого маленького шума, но сделала себе пометку поговорить об этом с принцессой. Мило или нет, но храп, определенно был проблемой, и Кейденс однозначно должна обратиться к отоларингологу по поводу возможности того, что в будущем храп может перерасти во что-то более серьезное.

Твайлайт поднялась по лестнице и вышла на палубу. К своему удивлению, она обнаружила, что была не единственной, у кого были проблемы со сном.

Скай Чейзер стоял на носу корабля, опасно перегнувшись через поручни. Он стоял к Твайлайт задом, но в ярком лунном свете она могла видеть струйки дыма, поднимающиеся из трубки.

Жеребец даже не оглянулся через плечо, когда фыркнул:

– Мисси... Похоже, я не единственный, кому сегодня не спится.

Единорожка прошла по палубе, чтобы присоединиться к старому капитану на носу.

– Как вы узнали, что это была я?

Скай Чейзер несколько раз затянулся трубкой и вытащил ее, чтобы выпустить еще одну струю дыма.

– Ты мне поверишь, если я скажу, что знаю каждый звук на борту моего корабля, включая разницу между звуком твоих копыт и ее милости?

– Я могла бы в это поверить, – скептически ответила Твайлайт. – Я также могла бы поверить, что у вас был один шанс из двух угадать, кто это, когда вы услышали, как открылась дверь, поэтому вы рискнули в надежде выглядеть таинственно и впечатляюще.

Жеребец закашлялся, задыхаясь от дыма в легких, и рассмеялся.

– Да, в это я тоже мог бы поверить, – сказал он с улыбкой.

Твайлайт поставила передние ноги на поручни и выглянула за борт. Под ними проносилась пустыня, пески были неподвижны и безжизненны. С такой высоты она могла видеть линии на песке, где ветры пустыни лепили дюны великого моря песка. Это было похоже на то, как если бы океан застыл во времени, волны не двигались до тех пор, пока на них не подействует внешняя сила.

– Здесь так красиво, – прокомментировала единорожка. – Мирно.

Капитан хмыкнул в знак согласия.

– Да, но, как и все прекрасное, эта пустыня опасна. Ты никогда не найдешь более неумолимой жары, чем та, что бывает здесь. Сейчас, может быть, и прохладно, но утром мы сможем приготовить себе завтрак прямо тут, на палубе.

Твайлайт кивнула, понимая, что в этом есть своя мудрость.

– Так вы тоже не смогли уснуть, да?

– У меня был приступ старых страхов, – без обиняков признался жеребец. Он взглянул на Твайлайт краем глаза и заметил, как та приподняла бровь. – Не будь такой шокированной. Вот поживешь с мое и тоже нахватаешься всякого разного...

– Хотите поговорить об этом? – спросила Твайлайт.

Капитан пососал трубку и задумался.

– Пауки, – сказал он. – Мерзкие маленькие ублюдки. Терпеть их не могу, у них слишком много ног, слишком много глаз и слишком много проклятых клыков.

– А-а-а, арахнофобия, – определила единорожка. – Многие пони ей страдают.

– Но сколько пони на самом деле видели паука размером с пони? – драматично спросил Скай Чейзер.

Твайлайт усмехнулась.

– Пауки размером с пони?

– Ага, и злобные, что пиздец, – объяснил жеребец, стукнув копытом по палубе.

Единорожка ухмыльнулась и села на палубу, устраиваясь поудобнее для очередной небылицы Скай Чейзера. Сказка на ночь – это как раз то, что доктор прописал.

Но истории так и не последовало. Жеребец просто вздохнул, выбил трубку о перила, потушив ее, прежде чем сунуть в нагрудный карман куртки.

– А ты, мисси? – спросил он. – Что не дает тебе попасть в страну грез?

– Я не уверена... – призналась Твайлайт. – Я просто беспокоюсь. У меня учащенный пульс, температура тела немного повысилась, щеки покраснели… и, несмотря на все это, я чувствую себя очень... энергичной. Это донельзя странно. Очень надеюсь, что я ничем не заболела.

Капитан громко фыркнул и захихикал, как будто только что услышал на редкость смешную шутку.

– Да, да, похоже, ты и правда приболела, мисси! Такое я видел уже много раз!

– Думаете знаете, что со мной не так?

– Ты больна, кобылка! – захохотал жеребец. – Лучшей болезнью на свете: ты влюблена!

Твайлайт вскочила на копыта и повернулась к капитану.

– Что?! Я не влюблена!

Тот лишь пожал плечами.

– Ну слегка втюрилась, но тем не менее тут не может быть иной причины.

– Ладно, раз ты такой умный, то в кого же я втюрилась?

– А сама как думаешь? – спросил земнопони, приподняв бровь. Он кивнул вниз, указывая на что-то под палубой.

Глаза единорожки распахнулись от шока.

– Нет, – пробормотала Твайлайт, качая головой. – Нет, этого не может быть. Я просто... просто нервничаю из-за миссии! И даже если я и это самое... в Кейденс, то это не имеет никакого значения.

– И почему это не имеет значения, мисси? – спросил жеребец с искренним замешательством. – Я вижу, как вы с ней общаетесь. Ты ей точно нравишься, так что, думаю, у тебя есть такой же шанс заполучить ее, как и у любого другого.

– Это не имеет значения, потому что она принцесса! – прошептала Твайлайт, как будто боялась, что их разговор подслушают. – Я всего лишь гвардеец. Я даже близко не подхожу к тому, чтобы попасть на ее уровень.

– И? – насмешливо спросил Скай Чейзер. – Ее милость не похожа на пони, которая заботится о подобных вещах. И полагаю, ты, должно быть, забыла, но она точно не родилась принцессой.

– Даже если так... Она моя принцесса, а я ее телохранитель. Это было бы неуместно.

– Ты вряд ли будешь первым гвардейцем, что влюбился в принцессу, – рассмеялся жеребец. Он направился к рубке, всю дорогу посмеиваясь. – Боюсь, для тебя нет никакой надежды, мисси, сегодня ты вообще не уснешь. Что касается меня, то думаю, моя подушка меня уже заждалась.

– Да, но... и тебе того же! – крикнула Твайлайт, когда дверь рубки закрылась за капитаном. Она уткнулась мордочкой в копыта и застонала. – И тебе того же? Звезды в небесах, что я вообще имела в виду?

Единорожка встала и пересела на то место, где сидел капитан, позволяя ветру трепать гриву.

Любовь? На самом деле? Это то, о чем он подумал? Она ни за что не влюбилась бы всего за несколько дней знакомства с кем-нибудь. Это было просто нелепо.

Но влюбленность, с другой стороны... нельзя было полностью отбросить. Это, безусловно, соответствовало бы симптомам.

Твайлайт вздохнула и прислонилась к перилам, наблюдая, как мимо проносится пустыня, пока они летели к месту назначения. Это было приятное отвлечение – тишина пустыни. Она успокаивающе контрастировала с надоедливыми мыслями, пытавшимися пробиться на поверхность ее разума. На мгновение единорожке удалось заглушить их. Что бы с ней ни происходило – влюблена она или нет – это могло подождать несколько минут, или дней, или месяцев, или десятилетий…

Сейчас она просто хотела сосредоточиться на миссии: защитить принцессу, помочь ей в выполнении дипломатического задания, пока она находится в Седельной Аравии, и позаботиться об успешном возвращении. Все остальное могло подождать, пока они благополучно не вернутся в Эквестрию.

Краем глаза Твайлайт заметила какое-то движение с левого борта, привлекшее ее внимание. Было все еще темно, но луна отбрасывала достаточно света, чтобы осветить силуэт чего-то, бредущего вдалеке. Тонкий след тянулся за фигурой, показывая путь, который она прошла через мягкие пески пустыни.

Рог кобылы коротко сверкнул, воплотив заклинание, и глаза Твайлайт окружило сияние магии, усиливающей зрение. Это было простое, но эффективное заклинание из арсенала военных, предназначенное для использования в полевых условиях вместо бинокля.

Единорожка отрегулировала заклинание, сфокусировавшись на отдаленной фигуре. Она была чуть больше пони, но жилистой и худой, в дорожном плаще, который тащился за ней. Что-то большое и круглое отскакивало от бока при каждом шаге.

– Это алмазный пес? – спросила Твайлайт вслух. Общие очертания фигуры в целом соответствовали телосложению пса, да и в Зебрике жила довольно большая их популяция.

Как раз в тот момент, когда единорожка собиралась развеять заклинание, пес пошатнулся и рухнул. Твайлайт смотрела, затаив дыхание, ожидая, когда он встанет, и начала беспокоиться, когда этого не произошло.

Было очевидно, что с ним что-то не так, но с такого расстояния невозможно было сказать, что именно. Ему нужна была помощь, но дело в том, что это была совсем не проблема Твайлайт. Ее единственной обязанностью было заботиться о принцессах и гражданах Эквестрии. Это вообще мог оказаться какой-нибудь сумасшедший алмазный пес, сбежавшей из местного дурдома.

Единорожка покачала головой, решив оставить все как есть. У нее была своя миссия, и никаких отвлечений не будет.

Твайлайт с удивлением наблюдала, как пес снова начал двигаться. Он встал на лапы и сделал еще несколько шагов, прежде чем снова упасть.

Кобылка схлопнула заклинание и побежала искать капитана.

Глава 3: Басенджи

Твайлайт держала мокрое полотенце своей магией и выжимала лишнюю влагу над миской с холодной водой на письменном столе. Она осторожно положила влажное полотенце на глаза и лоб алмазного пса, лежащего на ее кровати, и вздохнула.

Она аккуратно прижала копыто к его щеке и отметила, что хотя температура значительно спала, но все равно была выше чем хотелось бы единорожке. Повышенная температура была серьезной проблемой, но она уже охлаждала пострадавшего, и в данный момент были другие проблемы, поэтому она продолжила осмотр.

Предыдущая оценка размеров пса, сделанная Твайлайт, была довольно точной. Он был немного крупнее очень крупного жеребца и, несмотря на свое жилистое телосложение, был на удивление тяжелым из-за хорошо развитой мускулатуры, которую он нарастил из-за постоянного копания. У единорожки не возникло проблем с левитацией пса на лодку, как только Скай Чейзер развернулся и снизился достаточно низко, но ей навряд ли удалось поднять его просто копытами. Он, вероятно, весил столько же, сколько Капитан гвардии в полных доспехах.

Шерсть пса была светло-бежевого цвета, за исключением белого пятна, которое начиналось на кончике его короткой заостренной морды и спускалось на живот. Хвост был тонким и похожим на хлыст – в отличие от коротких, похожих на булаву хвостов эквестрийских алмазных псов, о которых она читала – и загибался вверх.

– С ним все в порядке? – спросила Кейденс с порога. Твайлайт и Скай Чейзер настояли, чтобы она осталась в коридоре, к ее большому разочарованию. Принцесса спала, когда поднялась тревога, так что сейчас она была без своих королевских регалий, а грива была запутана в великолепное воронье гнездо.

– Щенок, кажется, слегка обезвожен, – отметил капитан, вытягивая голову, чтобы заглянуть через плечо Твайлайт.

– Сильное обезвоживание, да, – отметила единорожка. Она осмотрела конечности пса и добавила: – Кроме того, у него, кажется, ожоги на лапах.

– Ожоги? – переспросила Кейденс с явным беспокойством в голосе.

– Скорее всего, от песка, – кивнув, пояснила Твайлайт. – Песок пустыни становится очень горячим в течение дня. У алмазных псов грубые лапы, но при длительном воздействии… ну-у-у...

Она осторожно приподняла одну из передних лап, чтобы показать уродливые красные рубцы.

Скай Чейзер тихо присвистнул.

– Выглядит болезненно.

– Да, но это всего лишь ожоги первой степени, – подтвердила Твайлайт. – Только поверхностные повреждения, без волдырей. Ему очень повезло.

– Если он обезвожен, разве мы не должны дать ему воды? – спросила Кейденс.

– Нет, это небезопасно, пока он без сознания, – ответил капитан, немного гордясь собой. – Нужно понизить его температуру и привести его в чувство, верно, мисси?

Твайлайт усмехнулась.

– Да, все так. Его дыхание очень поверхностное, поэтому мы не хотим перекрывать ему доступ воздуха, иначе он может начать задыхаться, а для других способов введения жидкостей в организм требуются инструменты, которых у меня, к сожалению, нет.

Принцесса беспокойно заерзала.

– Тогда что ты можешь сделать для него прямо сейчас?

На самом деле Твайлайт мало что могла сделать с обезвоживанием без комплекта для внутривенного вливания или интубационной трубки. Однако что она могла сделать, так это обработать раны.

Она направилась к своему сундуку, магией передвинула броню в сторону и с головой зарылась в глубины. Бутылки с зельями звякали, когда единорожка раздвигала их в стороны, пока она наконец не появилась с ручкой аптечки первой помощи, зажатой в зубах. Она поставила ее и покопалась еще немного, пока не нашла маленькую стеклянную банку с завинчивающейся крышкой. Твайлайт встряхнула банку и внимательно осмотрела содержимое.

“Не так уж много...” – мысленно оценила кобылка. Она, нахмурившись, оглянулась на своего пациента. Влажное полотенце на лоб – это одно, но медицинские препараты – совсем другое. Эти припасы предназначались для ее нужд и нужд принцессы, ну и, наверное, для Скай Чейзера тоже. Любая первая помощь, которую она окажет их гостю, уменьшит запасы, которые были бы доступны в случае чрезвычайной ситуации.

Кроме того, этот алмазный пес был неизвестно кем, с неизвестными намерениями. Не было никакой гарантии, что он не представляет угрозы для безопасности принцессы, и какой смысл латать его, если потом с ним пришлось бы обращаться грубо?

Твайлайт покачала головой, удивляясь собственной нерешительности. Время размышлений прошло – она сделала свой выбор на палубе, когда решила спасти пса.

– Сгорел сарай, гори и хата... – пробормотала единорожка, подхватывая банку с аптечкой магией.

Первая помощь была одним из ее любимых предметов в училище. Помогать своим сослуживцам было так же важно, если не важнее, чем знать, как причинить вред противнику, насколько это понимала Твайлайт.

Ей потребовалось всего несколько минут, чтобы обработать и перевязать ожоги алмазного пса, а также дважды проверить, нет ли каких-либо дополнительных видимых повреждений. К тому времени, как она закончила, пациент начал шевелиться.

Пес слабо застонал и попытался сесть. Твайлайт прижала копыто к его груди и мягко удержала его, успокаивая тихим шепотом. Пациент слегка подскочил от неожиданного прикосновения, но позволил оттолкнуть себя обратно на кровать.

Три пони в комнате слушали, как пес сказал что-то на своем родном языке, что для их ушей больше походило на рычание и скулеж, чем на слова. Интонация подразумевала, что он о чем-то спрашивает.

– Ты говоришь по-эквестрийски? – осторожно спросила Твайлайт.

Пес со стоном потянулся и снял полотенце с глаз, осматривая комнату золотисто-карими глазами.

– Ты есть пони? – спросил он сухим, скрипучим голосом. – Басенджи говорит на твоем языке, но с трудом.

– Тебя зовут Басенджи? – предположила единорожка.

– Да, – ответил пес с быстрым кивком, который заставил его поморщиться от боли. – Где Басенджи?

– Ты на борту моего дирижабля, щенок, – объявил капитан, давая знать о своем присутствии. – Меня зовут Скай Чейзер.

– Ты спас Басен... – пес оборвал себя ворчанием, очевидно осознав лингвистическую ошибку, которую он совершал. Закрыв глаза, он глубоко вздохнул и заговорил более уверенно. – Ты спас меня?

Твайлайт откашлялась.

– Нет, это сделала я. Меня зовут декурион Твайлайт Спаркл, из полка Королевской гвардии Кантерлота.

Кейденс издала громкий, недовольный звук с порога.

– По правде говоря, – хмыкнула она, левитируя кувшин с водой в сторону Басенджи, – дайте вы ему наконец попить.

Глаза пса распахнулись при виде кувшина. Он потянулся за ним, остановившись лишь на мгновение, заметив повязки, обернутые вокруг его лап, и поднес кувшин к морде. После первого жадного глотка Басенджи закашлялся, поперхнувшись водой.

– Медленнее, медленнее, – предупредила его Твайлайт. – У тебя сильное обезвоживание. Если пить слишком быстро – это вызовет рвотный рефлекс.

Пес вместе с остальными, присутствующими в комнате, в замешательстве уставился на нее.

– Блеванешь, – пояснила единорожка с застенчивым румянцем на щеках. – Просто делай маленькие глотки, или тебя стошнит.

Пес скорчил кислую морду, как будто сама мысль о рвоте вызывала у него тошноту, и отхлебнул немного, как и было велено.

Кейденс вошла в комнату, игнорируя предупреждающие взгляды двух других пони, которые, очевидно, все еще думали, что она должна ждать в коридоре.

– Меня зовут Кейденс, – поздоровалась она. – Очень приятно познакомиться с тобой, Басенджи.

Глаза алмазного пса снова распахнулись, когда вошла аликорн. Он попытался встать с кровати, заставив Твайлайт напрячься.

– Пожалуйста, прости этого пса за то, что он не кланяется, Пони-Богиня, – извинился Басенджи, бросив попытки встать. – Мое тело испытывает сильную боль.

– Пони-Богиня? – переспросила Кейденс, смущенно наклонив голову.

– Ты та, кто есть пегас и единорог, да? – спросил пес, указывая на ее рог и крылья. – Пони-Богиня, которая поднимает солнце и луну?

– Ой! Нет, это… Я аликорн, а не “Пони-Богиня”, – поправила его принцесса и опустила голову, смущенно улыбаясь. – И я не та, кто управляет солнцем, это моя тетя, принцесса Селестия. На самом деле я даже недостаточно хороша в магии, чтобы использовать подобное заклинание...

– А, понятно. Но ты же королевской крови?

– Да, это так, – ответила за принцессу Твайлайт. – Я ее телохранитель.

– Как скажешь, – Басенджи сумел почтительно слегка наклонить голову и вернулся к кувшину с водой.

– Если ты чувствуешь себя в состоянии, щенок, может быть, ты мог бы рассказать нам, почему ты оказался посреди этой проклятой пустыни? – спросил Скай Чейзер.

– Я... – внезапно пес замолчал. Он начал лихорадочно осматривать комнату, вытягивая шею и пытаясь разглядеть каждый уголок. – Где мой барабан?

Твайлайт приподняла бровь и подошла к изножью кровати. Когда она только заметила Басенджи, то увидела большой цилиндр, подпрыгивающий на боку, когда тот шел. Предмет, о котором шла речь, оказался большим барабаном, чуть больше арбуза, но очень легким и ухоженным, несмотря на очевидно почтенный возраст. Подняв пса на борт, единорожка сняла с него дорожный плащ и сумку, которые он нес, и завернула барабан с сумкой в плащ.

Твайлайт подняла сверток и положила его на кровать, скрипнув пружинами. Басенджи поставил кувшин на пол и потянулся за своими вещами с явным облегчением на морде.

– Спасибо, – сказал он, разворачивая ярко-красный барабан и осматривая его. Пес улыбнулся и легонько постучал когтем по коже. – Он был в моей семье на протяжении многих поколений. Кожа сделана из кожуры плода Бассонова. Он очень ценный.

Уши Твайлайт дернулись от любопытства. Она не знала, что такое “плод Бассонова”, но, скорее всего, это было что-то местное и редкое, если уж барабан, сделанный из кожуры плода, считался достаточно ценным, чтобы стать семейной реликвией. В Эквестрии барабаны делали из магически зачарованной резины, так что у единорожки не было даже малейшего представления, как мог бы этот фрукт выглядеть. Но, должно быть, он просто огромный, если кожуру можно было использовать в качестве мембраны для барабана.

– И этот барабан как-то связан с тем, что ты был в пустыне? – спросил Скай Чейзер.

Басенджи в защитном жесте положил лапу на барабан. Несмотря на размеры инструмента, лапа была достаточно большой, чтобы накрыть его по окружности.

– Не совсем, нет, – тихо сказал он. – Я ищу Динго, моего брата. Мы с далекого Юга, из самой большой стаи в землях зебр. Два месяца назад Динго пропал – исчез, даже не оставив следа.

– Ох, звезды в небесах… – сочувственно пробормотала Кейденс.

– У нашей стаи много друзей в племенах зебр, – продолжил Басенджи. – Мы сначала спросили их, но они знали еще меньше, чем мы, о его исчезновении. Спустя много времени наша семья прекратила поиски.

Пес окончательно развернул плащ и достал свою сумку. Он сунул лапу внутрь и вытащил пачку бумаг, связанных вместе яркой оранжевой ниткой.

– Я, следуя традиции, унаследовал его имущество, как это принято после… после похорон, – последнее слово застряло у него в горле, и Басенджи потянулся за кувшином. – Я нашел дневник в его логове.

Он нерешительно протянул стопку листов, и Твайлайт подхватила их магией. Кейденс и Скай Чейзер столпились вокруг нее, разглядывая их через плечи единорожки. Слова на бумаге представляли собой смесь эквестрийского, каких-то царапин, вроде как являвшихся письменностью алмазных псов, и зебринских рун. Кобылка покрутила бумаги, разглядывая их под разными углами, и нахмурилась, поскольку ей не удалось уловить смысл в кажущихся хаотичными каракулях. Даже то, что было на эквестрийском, выглядело как записи безумца или какой-то шифр.

– Я не могу это прочесть, – призналась Твайлайт. Ее спутники кивнули в знак согласия, показывая, что и им тоже не удалось понять смысл.

– Это бессмысленно для всех, кроме Динго, – вздохнул Басенджи. – Шесть месяцев назад ему начали сниться сны – странные, ужасные сны, которые отпускали его, когда он просыпался. Динго не знал, что это были за сны, он знал только, что ему страшно. Думаю, тогда он и начал вести этот дневник.

– Проявлялись ли в его поведении какие-либо эрратические симптомы перед исчезновением? – продолжила задавать вопросы Твайлайт, поймав себя на том, что очарована странной историей пса.

– Я не знаю слова “эрратические", – признался Басенджи, качая головой, – но если ты имела в виду странные, то да. Он был встревожен, временами вел себя непредсказуемо – без агрессии, но очень напугано. Сначала это были мелкие случаи, вроде оскаленных клыков в тени, но с течением времени ему становилось все хуже. В дни, предшествовавшие исчезновению, он был заперт в своем логове под охраной. То, как он смог освободиться и никто ничего не видел – загадка.

Пес протянул лапу, и Твайлайт вернула дневник. Басенджи перевернул последнюю страницу и развернул ее, держа так, чтобы остальные могли видеть. В отличие от других страниц, на этой не было надписей. Вместо них была изображена карта зебринского континента с длинным пунктирным путем, ведущим от центра континента к обведенному кружком месту на севере, где земля превращалась в пустыню. Остальные страницы были нечитаемы, но карта казалась поразительно точной, хотя Твайлайт признавала свои достаточно слабые географические знания об этом континенте.

– Вот куда ушел Динго, – убежденно сказал Басенджи, постучав по тому месту на странице, где заканчивался путь. – Я уверен в этом. Никто больше не верит, что он все еще может быть жив, но я чувствую своим сердцем – Динго не умер, и его нужно вернуть домой, независимо от того болен его разум или нет.

– Я бы сказал, что это такая же веская причина, как и любая другая, чтобы бродить по пустыне, – Скай Чейзер жестом показал, что хочет посмотреть дневник, и Басенджи передал его обратно. Жеребец сел на круп, изучая карту, вытащил трубку и задумчиво постучал мундштуком по губе. – Сдается мне, что довольно глупо с твоей стороны думать, что ты сможешь проделать это путешествие без воды. Тут идти и идти, а прогулка по пустыне – это не на пляже лежать.

Басенджи прижал барабан к груди и смущенно опустил голову.

– У меня была вода, но ее оказалось недостаточно. Я нечасто путешествую далеко от стаи, и не ожидал, что придется идти через дюны. Песок ведет себя не так, как земля. Туннели рыть невозможно, и я едва мог выкопать нору, чтобы переждать самый жар.

– Что заставило твоего брата проделать весь этот путь? – спросила Твайлайт. – Что находится в этом месте?

– Я не знаю... – пес ответил с печальным покачиванием головы. Он сжал барабан немного крепче, успокаиваясь от знакомого ощущения. – Если это пришло к Динго через Пути, это может быть что угодно.

Твайлайт моргнула. Что-то в том, что только что сказал Басенджи, показалось ей странным. Тон голоса и осторожность, с которой он тщательно произносил "Пути", казалось, указывали на нечто большее, чем просто посредственные навыки владения эквестрийским.

– Что ты подразумеваешь под “Путями”? – осторожно спросила единорожка.

– Я и Динго принадлежим к клану барабанщиков, – объяснил Басенджи, похлопывая по корпусу своего барабана для выразительности. – Мы сохраняем знания псов живыми с помощью историй и песен. Мы защищаем эти знания, чтобы все псы помнили. Часть этого знания: Пути – то, что называется магией.

Уши Твайлайт взволнованно дернулись при упоминании магии. Теоретически, все существа были наделены некоторой долей магического таланта, но очень немногие обладали интеллектуальными способностями или, по крайней мере, склонностью проводить исследования, чтобы реализовать этот потенциал.

– Ты занимаешься магией? – взволнованно спросила единорожка. – Какого рода магия? Ты сказал "барабанщики", верно? Означает ли это, что барабан действует в качестве фокусной точки? Я полагаю, что ты должен играть на нем, чтобы сотворить магию, а это значит, что ты не можешь сотворить заклинание бесшумно? Полагаю, что это сильно ограничивает применение в бою...

– Твайлайт, – мягко сказала Кейденс, прерывая возбужденную единорожку легким толчком в бок, – сделай вдох.

Алкорн бросила на Басенджи извиняющийся взгляд.

– Извините за нее, она слегка перевозбудилась, но это первый раз, когда я – и, по всей видимости, она тоже – когда-либо слышала об алмазных псах, знающих магию.

– Вам не нужно извиняться, это не так часто встречается, – ответил Басенджи, покачав головой. – Это Пути Старых Псов. Многие стаи забыли Пути, вот почему барабанщики очень важны для псов – мы так просто не забываем.

– Значит, это какие-то видения, да? – спросил Скай Чейзер, подходя к письменному столу и раскладывая дневник.

– Я верю, что да, – ответил Басенджи. – Старые Псы приходят к нам во снах, дают нам видения, шепчут нам секреты. Динго очень силен в понимании Путей, его связь со Старыми Псами сильна. Я не могу сказать наверняка, но, возможно, именно воля Старых Псов привела Динго в пески. Как бы то ни было, я должен найти его.

Кейденс шагнула вперед с доброй улыбкой на мордочке и успокаивающе положила копыто на лапу Басенджи.

– Не волнуйся, мы найдем его, – уверенно сказала она.

– Подожди, ты сказала “мы”, имея в виду нас? – в панике спросила Твайлайт. Она махнула копытом, указывая на всех пони в комнате. – То есть мы трое, вместе с ним?

– Ну, мы не можем отправить его обратно в пустыню одного, – ответила аликорн, повернувшись к единорожке и весело улыбнувшись.

– Пожалуйста, Великая Принцесса, – вмешался Басенджи, – Ваш страж права! Вы и так были слишком добры. Басенджи не смеет больше беспокоить вас!

– Это совсем не проблема, – весело ответила Кейденс.

Броня Твайлайт внезапно поднялась в поле магии и вернулась на свое место в сундуке, аптечка первой помощи последовала туда же. Крышка сундука агрессивно захлопнулась, за ней последовал щелчок замка.

– Ваше высочество, могу я поговорить с вами в коридоре? – спросила Твайлайт резким, но профессиональным тоном.

– Конечно, – Кейденс направилась к двери, бросив еще одну улыбку через плечо их гостю. – Мы сейчас вернемся, Басенджи. Капитан, не хотите ли присоединиться к нам?

Скай Чейз задумчиво замурлыкал и затянулся незажженной трубкой. Молча кивнув, он последовал за двумя кобылами из комнаты и закрыл дверь.

Твайлайт развернулась и в шоке уставилась на свою подопечную.

– Принцесса, вы же не всерьез говорили о том, чтобы сопровождать его? – резко прошептала она.

– Я совершенно серьезна, уверяю тебя, – ответила Кейденс таким же резким шепотом. – Если мы отправим его обратно в пустыню одного, он умрет!

– Мы можем дать ему воды, – прошипела единорожка. – Или мы можем довезти его до Седельной Аравии, и он может попытаться совершить это путешествие снова со свежими припасами. Чего мы не можем делать, так это отклоняться от нашего расписания лишь для того, чтобы отправиться на поиски кого-то, кто – если судить по дневнику и истории Басенджи – явно находится во власти какого-то магически вызванного психического расстройства!

– Если Динго болен, то это еще одна причина, по которой мы должны помочь, – ответила принцесса. – Мы можем доставить Басенджи туда, помочь ему найти брата и отвезти их обоих в Седельную Аравию, чтобы они получили медицинскую помощь.

Кейденс повернулась к Скай Чейзеру, ее улыбка была натянутой, а тон неестественно бодрым.

– Капитан Скай Чейзер, вы очень внимательно изучали эту карту. Сколько времени займет, чтобы доставить Басенджи туда, где находится его брат?

Глаза жеребца расширились и нервно метнулись от одной кобылы к другой, когда вопрос неожиданно задали ему.

– Самое большее день, но, вероятно, обойдемся и половиной, ваша милость, – нерешительно ответил капитан.

– Нет, – сказала Твайлайт, топнув копытом. – Скай Чейзер, я не могу этого допустить. Я несу полную ответственность за безопасность принцессы Ми Аморе Кадензы, и я говорю, что подобный риск недопустим.

Кейденс повернулась обратно к единорожке.

– Я не могу поверить, что слышу подобное! – крикнула она, больше не заботясь о том, что их могут подслушать через дверь. – Ты та, кто заметила его и доставила на борт!

– И теперь начинаю думать, что, возможно, это была ошибка, – холодно ответила Твайлайт. – Если бы я знала, что он собирается втянуть нас в какую-нибудь безрассудную погоню за сумасшедшим, я бы никогда не стала спасать его.

Кейденс прищурила глаза, чуть-чуть расправив крылья. Тот факт, что она все еще не привела в порядок свою растрепанную гриву, ничуть не уменьшал ее властного величия.

– Капитан, будьте добры, дайте нам минутку наедине, пожалуйста, – попросила принцесса, встретившись взглядом с Твайлайт, голос аликорна приобрел интонацию, указывающую, что на самом деле это не просьба, а приказ. – Думаю, мне нужно поговорить со своей телохранительницей.

Годы, проведенные в пехоте, научили Скай Чейзера, что умный жеребец никогда не будет привлекать к себе внимание, когда другой бедный ублюдок получает нагоняй от начальства. Что еще более важно, годы общения с кобылами определенного склада – теми, которые скорее вломят тебе в челюсть, чем поцелуют – научили его не вставать между двумя леди, когда они спорят.

– Я принесу еще немного воды для щенка, – сказал капитан, поспешно отступая по коридору к двери в конце, которая вела на камбуз. – Могу задержаться на некоторое время.

Твайлайт ожидала, что ей придется вести спор, аргументированно описывая все варианты, как отклонение от их графика может закончиться катастрофой. Чего она не ожидала, так это того, что взгляд Кейденс смягчится в тот момент, когда дверь в камбуз захлопнется, сигнализируя, что они остались одни.

– Мы должны помочь ему, – умоляюще произнесла принцесса. – Он говорит правду, и я могу подтвердить, что он действительно беспокоится о своем брате.

Единорожка собрала в копыто столько дисциплины, сколько смогла, чтобы подавить желание просто растаять от жалостливого взгляда Кейденс.

– И как ты можешь быть уверена? – спросила Твайлайт.

Принцесса поднесла копыто к груди, крепко прижимая его к сердцу.

– Я это чувствую, – объяснила она. – Я чувствую братскую любовь, которую он испытывает, и неуверенность в том, что он найдет, когда догонит своего брата, если он вообще на правильном пути.

Сердце Твайлайт пропустило удар или два, когда Кейденс наклонилась ближе и прошептала:

– Мы должны помочь им воссоединиться.

– Нас ждут в Седельной Аравии, – неуверенно возразила единорожка.

– Скай Чейзер сказал, что это близко от нашего маршрута, и мы и так опережаем график. Пожалуйста… Я хочу сделать что-то настоящее, что-то полезное, даже если это всего лишь для одного маленького алмазного пса. Ты поможешь мне?

Твайлайт слабо покачала головой. Она могла бы аргументированно поспорить, но взгляд, который она видела, был неприятно похож на тот, которым она обычно одаривала своего отца, когда хотела лишнюю ложку мороженого. Только… это было нечто большее, чем жеребячье желание испортить аппетит к ужину.

Ранее Кейденс высказала свои опасения по поводу того, что Селестия не допускает ее к важным решениям и событиям, и по выражению ее мордочки единорожка могла видеть намеки на то, насколько глубоко укоренились эти страхи. В глубине этих больших умоляющих глаз таилось нечто, чему Твайлайт могла сопереживать: чувство неуверенности в себе. Она знала этот взгляд, потому что видела его в зеркале достаточно раз, чтобы узнать. Независимо от того, насколько хорошо единорожка написала тест, независимо от того, как быстро она пробежала полосу препятствий, она всегда слышала этот придирчивый голосок в глубине сознания, который говорил: “Ты могла бы и лучше”.

Кейденс хотела победить. Она хотела чувствовать, что выполняет свое предназначение, объединяя двух существ, связанных братской любовью. Твайлайт знала это, потому что, если бы она была на месте принцессы, то хотела бы этого.

Для Принцессы Любви это был вопрос долга.

– Мы понятия не имеем, что нас там ждет, Кейденс... – сказала Твайлайт в последней попытке убедить принцессу в безрассудстве. – Я просто нутром чую, что это может быть не простое воссоединение братьев, – особенно если в этом каким-то образом замешана магия.

– Я не волнуюсь, – ответила принцесса, уголки ее рта приподнялись в улыбке. – Что бы ни случилось, я знаю, что ты защитишь меня.

Последнее сопротивление Твайлайт улетучилось с усталым вздохом.

---

“Старая госпожа” быстро летела по безоблачному небу над пустыней. Утро было уже в самом разгаре, и единственное укрытие от беспощадного солнца нашлась под воздушным шаром. Мелкий песок дюн уступил место выжженной каменистой местности с редкими вкраплениями кустарника, пока наши приключенцы неслись в неизвестность.

– Мне это совсем не нравится, – пробормотала Твайлайт, глядя через огромные окна рубки на палубу. Кейденс и Басенджи сидели на носу, оживленно о чем-то разговаривая. Пес, по-видимому, никогда раньше не был в воздухе и, по понятным причинам, был в восторге от нового опыта.

– Ты думаешь, щенку нельзя доверять? – спросил Скай Чейзер. Он постучал по датчику на стене и повернул рукоятку рядом с ним, заставляя воздух шипеть в бронзовых трубах, что вились по всем стенам рубки как лозы. От этого корабль слегка покачнулся, и жеребец поспешил к штурвалу, чтобы выровнять его.

– Я не думаю, что он врет, – призналась Твайлайт после некоторого раздумья, – и принцесса не чувствует от него ничего лживого с помощью своей эмпатической магии. Я, по крайней мере, верю, что он не собирается создавать нам проблемы.

– Но это не значит, что он не втянет нас в неприятности, даже не осознавая этого, – заметил капитан.

Единорожка смотрела, как Скай Чейзер переходит от датчиков к штурвалу, к рычагам и обратно, манипулируя различными механизмами, удерживающими дирижабль в воздухе. Он уже упоминал ранее, что при резком перепаде температуры требуются "умелые копыта за штурвалом".

– Я в том смысле, что я же не сумасшедшая, что считаю все это безумием? – спросила Твайлайт с досадой. – Неизвестные стихии, неизвестный район боевых действий, неизвестная магия!

Она застонала, потирая место между глазами, которое теперь пульсировало предупреждающими признаками надвигающейся мигрени.

– Как я до этого докатилась? – единорожка застонала. – Моя первая миссия, и я уже нахожусь в ситуации, когда лучшим исходом будет если меня не отправят под трибунал за то, что подвергла племянницу принцессы Селестии ненужному риску.

– Ха! – усмехнулся Скай Чейзер. – Тебя не отдадут под трибунал, мисси! Может быть, изгонят, но уверен, что они смогут доставить твои пенсионные туда, куда пошлет тебя ее высочество.

– Я всего вторую неделю на службе, – буркнула Твайлайт.

– О... – жеребец сделал паузу, обдумывая услышанное. – Это будет очень маленькая пенсия.

– Шутки в сторону, – закончила единорожка, закатив глаза. – Ты думаешь, я сделала правильный выбор, подняв его на борт?

Скай Чейзер замедлил свои лихорадочные метания, обдумывая вопрос. Он снова встал к штурвалу, положив передние ноги на ручки, и осторожно повернул его, чтобы полет был ровнее.

– Я не могу точно сказать, был ли это хороший выбор или плохой, – ответил жеребец, – но ты спасла жизнь этому щенку, а это значит, что ты сделала правильный выбор, независимо от того, было ли это хорошо для миссии или нет. Многие пони не понимают разницы, но если бы я был на твоем месте, я бы сделал именно так.

Твайлайт снова повернулась к окну, когда с палубы донесся смех Кейденс. Басенджи дико жестикулировал лапами, очевидно, в середине какой-то шутки, которую Твайлайт не могла расслышать из-за шума механизмов, порывистого ветра и хихиканья принцессы. Пес широко улыбался, усталость от травм временно забылась, пока он рассказывал свою историю.

Если бы она оставила его лежать мордой вниз на песке, он бы умер. Перед этим фактом единорожка не могла не согласиться с оценкой Скай Чейзера. Возможно, в долгосрочной перспективе это доставит ей неудобства, но она почувствовала острый укол стыда за то, что вообще подумала о том, чтобы повернуться спиной к другому живому существу, которое нуждалось в помощи.

– Кстати, спасибо, что не пыталась приказать мне держать судно на старом курсе, – внезапно сказал капитан. – Я знаю, что в твоей власти взять управление на себя.

Твайлайт ухмыльнулась, услышав ударение, которое старый солдат сделал на слове “попыталась”, тонко намекая на то, как подобный приказ был бы выполнен.

– Если бы я попыталась отдать тебе такой приказ, принцесса могла бы просто отменить его.

– Все равно, – ответил жеребец, пожимая плечами, его глаза все еще были устремлены на горизонт. – Ты этого не сделала, и она этого не сделала, и мы все вышли из этого спора друзьями – никто никому ничего не приказывал. Гвардейцы, которых я знал в прошлом, обычно четко показывали, кто тут главный.

– Я бы сделала это, если бы мне пришлось, – призналась единорожка.

– Я знаю, – усмехнулся Скай Чейзер.

Твайлайт оставила эту тему и подошла к штурманскому столу, стоящему у задней стены рубки, сбоку от лестницы. Над столом находился шкафчик с десятком отделений, в каждом из которых находилась подробная карта разных регионов мира. Циркуль и чертежные карандаши были отодвинуты в сторону, чтобы освободить место для большой копии карты из дневника Басенджи, идеально перенесенной при помощи специального заклинания на лист кальки. Тонкая, почти прозрачная бумага была затем приколота поверх карты Зебрики, полной полезной картографической информации.

Карта, как и предполагала единорожка, оказалась неестественно точной, когда ее наложили поверх профессионально составленной навигационной карты. Басенджи отрицал, что его брат когда-либо изучал картографию, что придавало правдоподобности предположению о том, что рисунок был сделан под влиянием какой-то магии. Из-за этого вся эта погоня начинала казаться Твайлайт еще более подозрительной.

– Есть идеи, куда мы направляемся? – спросила она, в сотый раз изучая карту, пытаясь понять, что их ждет.

– Не больше, чем в прошлый раз, когда ты спрашивала, мисси, – многозначительно ответил Скай Чейзер.

Твайлайт со вздохом вернулась к окну. Она прищурилась, с трудом различая пятно на гладком горизонте прямо перед ними. Она произнесла заклинание дальнего видения и сфокусировала его так сильно, как только могла. Сквозь тепловую дымку стали видны очертания чего-то большого.

Капитан скорректировал их курс еще ночью, чтобы он соответствовал карте, и при свете утра они заметили то, что, как они все предполагали, должно было быть их конечным пунктом назначения.

– Все еще слишком далеко, чтобы понять, что это такое, – вздохнула единорожка. – Скорее всего, это просто гора.

– Вероятно, – ответил жеребец, несколько раз прищелкнув языком в раздумьях. – Здесь все равно больше ничего такого быть не может.

– Мне это все крайне не нравится, – повторила Твайлайт.

– Да, ты уже говорила, – заметил Скай Чейзер. – Тебе следует спуститься на палубу и подышать свежим воздухом. Полезно для нервов. Кроме того, нам лететь еще несколько часов, и внутри помещений станет не сильно комфортно, как только солнце поднимется достаточно высоко и явит всю свою мощь.

Единорожка приподняла бровь и вопросительно посмотрела на толстую куртку Скай Чейзера. Она была немного поношенной и обтрепанной по краям, но выглядела очень теплой – прекрасная одежда для полета на холодных высотных ветрах. И если капли пота на лбу жеребца о чем-то и говорили, то только о том, что для путешествий по пустыне она подходит не очень хорошо.

– Кстати, о жаре, – съязвила Твайлайт. – Тебе в этой куртке не холодно?

Скай Чейзер фыркнул и разразился громким лающим смехом.

– Мисси, эта капитанская куртка досталась мне вместе с дирижаблем, и я ее никогда не снимаю. В ней меня и похоронят.

– Так и будет, если тебя хватит тепловой удар, – сообщила ему Твайлайт.

– Я рискну.

Единорожка со смешком покачала головой. Ее взгляд вернулся на палубу, где беседа Кейденс и Басенджи, казалось, затихла. Пес стоял на задних лапах, перегнувшись через борт и пытаясь разглядеть нижнюю часть лодки, в то время как Кейденс сидела на самом носу корабля, а ее грива развевалась на ветру.

– Пялишься на свою подружку, да?

Твайлайт фыркнула.

– Что?! Нет!

Она резко повернулась и зашагала к лестнице, копыта громко стучали по дереву при каждом шаге.

– Я иду вниз, чтобы проверить свои доспехи! Дай мне знать, если что-нибудь случится!

Скай Чейзер наблюдал, как кобылка поспешно вышла из рубки и спустилась по лестнице. Несколько мгновений спустя он услышал, как захлопнулась дверь, даже заглушив вой двигателя.

– Хм, это была странная реакция, – фыркнул жеребец, нахмурив брови. – Возможно, я тут запалил пороховой бочонок... Не думал, что кобылка может так серьезно отнестись к тому, что в кого-то влюбилась.

Он вернулся к своим обязанностям, так и не заметив, что Кейденс встала на ноги и повернулась, чтобы посмотреть в сторону рубки с беспокойством на мордочке.

---

Солнце стояло прямо над головой, когда они достигли места назначения. Их предположение оказалось верным, и они обнаружили, что летят над небольшой горой. Это не было чем-то необычным – просто высокий холм посреди огромного пространства засушливой, каменистой пустыни. А вот что было интересным, так это лагерь с южной стороны горы, указывающий на то, что кто-то, возможно, какой-то пес, недавно жил здесь. Что еще более интересно, там было больше одной палатки.

После короткого облета, чтобы проверить, нет ли какой опасности, – по настоянию Твайлайт – Скай Чейзер начал снижение. Когда они уменьшили высоту, то столкнулись с поразительной турбулентностью.

– Странные ветры... – это было все, что Скай Чейзер мог сказать по этому поводу, хотя задумчивый взгляд, который он бросил на воздушный шар, позволил Твайлайт определить, что что-то показалось ему необычным.

Они приземлились на самом краю границы лагеря. Лодка застонала и заскрипела под собственной тяжестью, опускаясь на землю. Четыре люка открылись чуть ниже уровня палубы с громким стуком, за которым последовали четыре оглушительных удара, когда пневматические гарпуны вбили аварийные якоря в твердую почву.

Кейденс и Басенджи уже спускали трап к тому времени, как Твайлайт с капитаном присоединились к ним на палубе. Пес заметно нервничал, его забинтованная лапа беспокойно потирала кожу барабана, висевшего на боку.

– Действительно ли необходимо быть в полной броне? – деликатно спросила принцесса, когда единорожка вышла из рубки.

– Я должна, по крайней мере, притвориться, что делаю все по инструкции, – ответила Твайлайт, дергая магией пряжки и ремни доспехов отточенными движениями. То, что она была в броне, несло и еще одно дополнительное преимущество – под нагрудником не было видно перевязи с ножами, которые, единорожка была более чем уверена, Кейденс не одобрила бы. – Извини, Басенджи.

Алмазный пес обеспокоенно посмотрел на нее, но кивнул в знак согласия.

– Я понимаю. У тебя есть долг, а Динго не в своем уме, – он повернулся, чтобы окинуть взглядом лагерь, его ноздри раздулись, а глаза подозрительно сузились. – Кроме того, это место пахнет… странно. Я не очень-то ему доверяю.

– Согласна, вот почему я спускаюсь первой, – объявила Твайлайт, делая шаг вперед, чтобы сойти на землю. – Вы все оставайтесь на борту, пока я не осмотрю местность. Поднимите трап и ждите моего сигнала.

– Почему мы не можем пойти с тобой? – спросила принцесса с любопытством наклонив голову.

– Потому что, если бы кто-нибудь был здесь, то готов поспорить, что звук аварийной швартовки заставил бы их выйти из палаток, – добавил Скай Чейзер. – Я пойду с тобой, мисси. Сейчас во мне, конечно, уже больше мочи, чем уксуса, но я все еще пехотинец. Буду сразу за тобой.

– Рада, что ты прикроешь меня сзади, – ответила единорожка с усмешкой. Она повернулась, чтобы спуститься по трапу, но остановилась, осознав что сказала и кому это сказала. Твайлайт бросила испепеляющий взгляд через плечо, прищурив глаза и плотно сжав губы, ожидая, когда последует неизбежная шутка.

Жеребец просто безмолвно улыбнулся.

Пара солдат быстро спустилась по трапу и пригибаясь порысила к лагерю, стараясь не делать из себя удобную мишень пока пересекала небольшое открытое пространство между кораблем и палатками. Твердая иссушенная местность была освобождена от кустарника и камней тем, кто разбил лагерь, но они все еще смотрели под ноги на случай ловушек.

С момента их облета Твайлайт запомнила планировку лагеря и насчитала одиннадцать палаток разной конструкции и из разных материалов. Они тихо подошли к первой палатке, которая, казалось, была сделана из сшитых вместе декоративных ковриков и висела на каркасе из палок и веревок.

Единорожка тихим взмахом хвоста подала Скай Чейзеру знак остановиться. Она опустилась и приподняла ковровую стенку палатки, заглядывая внутрь в поисках обитателей. Там была кое-какая мебель – кровать, стол, несколько подушек, – но в остальном палатка была пуста. Твайлайт встала и молча просигналила жестами копыта, передавая сообщение следующего содержания: “Ноль обитателей, следуй за мной, прикрой меня”.

Жеребец кивнул и последовал за ней, когда она завернула за угол и направилась к следующей палатке. Он держался рядом, насторожив уши и вглядываясь в окружающее в поисках опасности.

В лагере было очень мало подсказок. Он был разбит достаточно давно, так что следы были бесполезны для того, чтобы сказать им, сколько существ было в нем, но, судя по оставленным отпечаткам, все обитатели лагеря были алмазными псами. Другие палатки были так же скудно обставлены, как и первая, и пустота жилищ была такой же тревожной, как и все остальное.

Они переходили от палатки к палатке, Скай Чейзер охранял, пока Твайлайт заглядывала внутрь, проверяя углы в поисках любого, кто мог бы ответить на их вопросы. В течение пяти минут они сделали полный круг по лагерю, обыскивая жилища по периметру и по мере продвижения углубляясь на его территорию. В центре лагеря был каменный колодец и остатки давно погасшего костра.

Твайлайт подошла к колодцу и создала маленькую искорку, которая ярко светилась даже под жарким летним солнцем. Она метнула искру в колодец и смотрела, как та падает в темноту, как спичка, угасая, пока в конце концов не погасла, упав в воду далеко внизу.

– Никого нет дома, – тихо сказала единорожка, как только убедилась, что на них не нападет кто-то, прячущийся в колодце. Она снова обвела лагерь взглядом, выискивая любые признаки движения. – Это странно.

– Я скажу тебе, что действительно странно, мисси, – произнес капитан, заглядывая в огромный черный котел, установленный над пеплом костровой ямы. – Кто-то оставил плиту включенной.

Котел был достаточно большим, чтобы в нем можно было искупаться, и, очевидно, это было место для готовки еды на весь лагерь. Когда Твайлайт приблизилась, ее ноздри наполнил запах чего-то вонючего. Она заглянула в котел и сморщилась от обгоревших, заплесневелых остатков брошенной еды. Из того, что она могла видеть сквозь массу мух, жужжащих внутри, котел когда-то был наполнен смесью тушеных овощей, драгоценных камней и кусков чего-то почерневшего, что, вероятно, было мясом.

– Готовил определенно кто-то из алмазных псов, – определила единорожка, слегка зеленея.

– Да, и бросил в спешке.

– Как думаешь, куда они все делись?

– Не могу точно сказать, – признался Скай Чейзер, нахмурившись. – В последний раз, когда я видел подобное, я был в Пранции, помогая местным жителям с бандитами. Разбойники пронюхали о нашем приближении и скрылись в горах. Здесь же?

Жеребец мотнул головой в сторону котла.

– Ясно видно, что их спугнули точно не мы.

Любое дальнейшее обсуждение прервал крик Кейденс:

– Все в порядке?!

Двое солдат повернулись обратно к воздушному кораблю, где стояла принцесса, нетерпеливо ожидая, пока трап проплывет над ее головой в поле светло-голубой магии. Басенджи возбужденно бегал взад и вперед по палубе, задирая нос и глубоко вдыхая воздух.

– Я сказала ей сидеть тихо, пока я не подам сигнал, – пробормотала Твайлайт под нос.

– Честно говоря, ты лишь сказала оставаться на палубе и ничего не говорила о том, чтобы вести себя тихо, – хмыкнул Скай Чейзер. – Она, вероятно, восприняла наше стояние здесь и болтовню как знак того, что мы закончили.

– Уф, да она моей смерти хочет... – единорожка подняла шлем и легким движением магии вытерла капли пота со лба. – Если солнце не прикончит меня раньше...

Если солнечный свет и беспокоил Скай Чейзера, тот этого не показывал. Он засмеялся и помахал копытом их друзьям, ожидавшим на корабле.

– Да уж, с ней будет хлопотно. Не завидую твоему назначению.

Кейденс установила трап и отошла в сторону, когда Басенджи поспешил спуститься. Пес ринулся к лагерю, подпрыгивая на четырех лапах, опустив голову и прижав уши, ища следы запаха. Принцесса расправила крылья и, быстро взмахнув ими, перепрыгнула через борт, планируя к центру лагеря, чтобы воссоединиться со своим телохранителем и капитаном.

Басенджи присоединился к группе на мгновение позже Кейденс.

– Здесь было много псов, – заявил он, с любопытством обнюхивая землю. Он улучил момент, чтобы понюхать котел, и что-то в отвратительной еде заставило его чихнуть.

– Мы догадались об этом по следам, – кивнула Твайлайт. – Тут только лапы – без копыт или когтей, так что мы смело можем отбрасывать пони, зебр, минотавров и грифонов.

– Да, да, только псы, я чую это, – нетерпеливо ответил Басенджи. Он быстро полз по земле, громко фыркая и напоминая Твайлайт о том времени, когда они с отцом отправились на охоту за трюфелями с соседом, который хвастался своей чистокровной трюфельной свиньей. – Прошло уже больше недели, но запахи все еще сильны.

Басенджи остановился, навострив уши и глубоко вдохнув:

– Динго! Это Динго!

Пес побежал, ведомый следом запаха своего брата через лагерь. Его спутники последовали за ним, когда он вошел в ближайшую к горе палатку. Это была одна из самых больших палаток, сделанная из выкрашенного в белый цвет холста. Во время осмотра Твайлайт предположила, что она принадлежала тому, кто был тут главным, потому что в отличие от других палаток, в этой был большой ковер на полу. Там также был большой невысокий стол, окруженный достаточным количеством подушек, чтобы вместить всех обитателей лагеря. Помимо этих небольших излишеств, тут не было ничего особенного.

Басенджи обошел вокруг стола, обнюхивая все подушки, прежде чем направиться прямиком к тонкому матрасу на земле в дальнем конце палатки.

– Это кровать Динго! – взволнованно объяснил он.

– Отличные новости, – произнес Скай Чейзер. – Теперь нам просто нужно найти щенка, который в ней спит.

– Я могу это сделать, – заявил Басенджи. Он сел на кровать, скрестив ноги в позе, которая была бы крайне неудобной для пони, и положил барабан себе на колени.

Пес посмотрел на свои лапы, все еще обмотанные бинтами, и зубами сорвал повязки. Он внимательно оглядел лапы, пока не убедился, что волшебная мазь, которую наложила Твайлайт, достаточно исцелила его ожоги, и положил одну гигантскую лапу на барабан.

– Ты собираешься колдовать? – спросила единорожка с ноткой волнения в голосе, которая заставила ее спутников хихикнуть.

– Да, Пути приведут нас к Динго, – ответил Басенджи с зубастой усмешкой. – Пути Старых Псов – магия, как вы это называете, – это то, что связывает всех псов вместе. Псов из старых времен, псов из настоящего, псов, которые будут; все они – семья. Динго не хотел, чтобы его нашли, так что на расстоянии это не сработало, но теперь он близко, и теперь даже он не сможет устоять перед моим барабаном.

Твайлайт потратила годы, пытаясь понять как использовать магию. Возможно, ее брат и был известным ученым в этой области, но магия была ее талантом, и она была очень хороша в ней. Долгие годы практики и самообучения позволили ей почувствовать, как магия Басенджи начала накапливаться.

Это началось с напряжения в воздухе, вибрации, которую она ощутила как щекотку на кончике своего рога. Пес поднял лапу и опустил ее с тяжелым стуком, сотрясшим воздух. Сила удара заставила магию задрожать и потечь вниз по рогу, чтобы странно-приятным образом пощекотать мозг. Пес поднял лапу и опустил теперь с мягким постукиванием, изменяя частоту колебаний в воздухе.

Басенджи начал быстро постукивать и бить в барабан. Ритм был резким и экзотическим, и каждый нерв в теле Твайлайт ожил от ощущения незнакомой магии.

Магия в воздухе слилась в бледную, светящуюся дымку, которая окутала тело пса, как туман. Через несколько секунд он был поглощен полем магии, и с последней, решительной нотой из облака вырвался завиток дыма и улетел. Заклинание змеей скользнуло по земле и ушло сквозь заднюю часть палатки.

Твайлайт выдохнула, сама не осознавая, что задерживала дыхание, и рядом с ней раздались еще два сдерживаемых вздоха. В конце концов, наложение заклинания заняло меньше десяти секунд, но казалось, что длилось оно бесконечно долго.

– Это и правда... – начала говорить единорожка.

– ...ого, – добавила Кейденс, заканчивая мысль.

Скай Чейзер кивнул, его самоуверенная ухмылка широко расплылась на морде.

– Это было действительно красивое шоу, и уверен, что вы могли бы сплясать под него, – пошутил жеребец, не почувствовав, насколько впечатляюще магическим было действо на самом деле.

– Не знала, что в такой музыке есть магия, – добавила Твайлайт. – Я в том смысле, что слышала о магических ариях, но думала, что сила в словах и голосе, а не в самой музыке.

Басенджи понимающе улыбнулся.

– Во всем есть “магия”, Твайлайт Спаркл, – объяснил он, вставая и поправляя свой дорожный плащ. – Поскольку все вещи обладают магией, через магию все вещи связаны. Даже псы и пони связаны Путями, хотя магия пони слишком… яркая? Это правильное слово? Пути псов тонки, понячьи Пути – не особо.

Басенджи встал и пошел по магическому следу прежде, чем Твайлайт успела ответить. Эфирная нить исчезала с легкими дуновениями, когда пес шел за ней, как пегас, прорывающийся сквозь облака. Добравшись до стены палатки, он просто приподнял ее и, пригнувшись, вышел наружу. Тихий шелест скользящей стали заставил его остановиться и повернуться, чтобы увидеть, как его спутники-пони выходят из палатки через огромную застежку-молнию, сияющую светло-голубой энергией.

– Магия пони, может быть, и не тонка, – гордо заявила Кейденс, – но и у нее есть свое применение. Вот пожалуйста: это маленькое заклинание, разработанное лично мной. Прекрасно подходит для палаток и еще лучше для того, чтобы быстро избавиться от зудящих официальных нарядов.

Им не нужно было идти по следу очень далеко. Заклинание продолжалось еще несколько десятков шагов, прежде чем резко остановиться у отвесной скалы на склоне горы.

– Кажется, твое заклинание поломалось, – прокомментировал Скай Чейзер, как только они достигли конца следа. Он вытянул шею и посмотрел вверх, прикрывая глаза от солнца копытом. Склон горы представлял собой отвесную вертикальную скалу, вздымающуюся по меньшей мере на сотню метров, и пони было бы невозможно подняться по ней без помощи крыльев, магии или какого-либо серьезного альпинистского снаряжения. – Если только нам не суждено идти наверх.

– Нет, не вверх, – ответил пес. Он махнул лапой сквозь последние остатки заклинания и положил ее на камень. – Мы должны пройти насквозь.

– Зачем проходить, когда мы можем обойти? – спросила Кейденс. – Или, еще лучше, облететь? Мы можем вернуться на корабль, и ты сможешь произнести заклинание на другой стороне горы.

Басенджи покачал головой.

– Вы не поняли, – он наклонился вперед, чтобы понюхать стену. – Это пахнет магией.

Твайлайт прижала свой рог к стене и сосредоточилась.

– Он прав, – сказала она, отступая назад, чтобы провести копытом по теплой поверхности. – Здесь определенно есть что-то магическое, и оно сильное. Может быть, это какой-то барьер?

Басенджи кивнул.

– Это Пути Динго. Древняя техника, используемая для сокрытия логовищ псов от посторонних глаз.

– Иллюзия? – спросила Твайлайт, ее глаза расширились от удивления. Она вытащила одно из длинных плоских лезвий из-под нагрудника с помощью магии – старательно игнорируя неодобрительное ворчание Кейденс – и постучала рукоятью, обтянутой тканью, по камню. – Но это сплошная скала. Я чувствую это, и оно реагирует на физические объекты.

– Обман разума в сочетании со щитом, чтобы остановить физическое проникновение, – рассуждал Басенджи. – Я никогда не видел, чтобы такие вещи сочетались так эффективно. Даже в безумии Динго просто гениален.

– Ты можешь это сломать? – спросил Скай Чейзер.

– Создать подобное выходит далеко за рамки моего мастерства, – признался пес, – но сломать бесконечно проще.

Басенджи жестом велел пони отступить, когда он снова сел, скрестив ноги. Он сосредоточенно нахмурил брови и быстро постучал по барабану одним когтем. Оценив ситуацию, еще нахмурился и снова постучал. Он повторил этот процесс еще несколько раз.

Постучать.

Нахмуриться.

Стучать.

Обрадоваться.

Наконец, какие бы тайны ни скрывало заклинание, они были раскрыты, и Басенджи начал играть. Песня была более сложной, чем заклинание определения местоположения, которое он играл в палатке. Лапы размывались в неистовом движении, повышая темп до чего-то похожего на топот копыт, прерываемый лишь случайным глухим стуком по деревянной боковине барабана.

Стена стояла нетронутой и незапятнанной, пока он играл, пока лапа Басенджи не поднялась высоко и не ударила резкой заключительной нотой. Трещины расползлись по поверхности скалы, как по стеклу, и барьер рухнул без звука, исчезая в небытие и открывая вход в пещеру в три раза шире, чем все они четверо, стоящие в ряд.

Воздух вырвался из темного туннеля с леденящим душу воем, пронесся над ними, как предсмертное дыхание великана. Группа бессознательно сбилась в кучу, дрожа, несмотря на изнуряющую жару полуденного солнца.

– Такое чувство, что кто-то только что прошел по моей могиле... – дрожащим голосом произнесла Кейденс.

Басенджи внезапно встал, когда его сверхразвитое ночное зрение – результат подземной природы его вида – высмотрело что-то вдалеке, и бросился в темную пасть пещеры.

– Басенджи, подожди! – крикнула принцесса, галопом бросаясь за ним.

– Кейденс, подожди! – крикнула Твайлайт, галопом бросаясь за предметом охраны.

Скай Чейзер, демонстрируя, как ему казалось, невероятное самообладание и стойкость, подавил желание крикнуть: “Мисси, подожди!” – и поторопился не отстать от группы.

Им не пришлось далеко бежать, чтобы догнать Басенджи. Когда Кейденс стремглав бросилась во тьму, она произнесла простое заклинание освещения как раз вовремя, чтобы не пробежать мимо пса в темноте.

Басенджи низко склонился в защитном жесте у стены туннеля, прикрывая кучу красных деревянных щепок. Он осторожно смахнул обломки и крепко прижал к груди изодранные остатки мембраны барабана.

– Это… это барабан Динго... – объяснил пес, повернувшись к остальным, его голос дрожал; судя по выражению морды он был явно убит горем от увиденного.

Кейденс шагнула вперед и успокаивающе положила копыто ему на плечо.

– Смог бы он или кто-нибудь другой преодолеть барьер без этого барабана?

– Псы всегда могут рыть, – тихо ответил Басенджи. – Если бы Динго хотел уйти, ему нужно было бы только прорыть тоннель вокруг печати.

– Тогда зачем вообще беспокоиться о барьере? – спросила Твайлайт. Пятнышко света на кончике ее рога немного усилилось, когда она наклонилась вперед, чтобы поближе осмотреть останки инструмента. – И зачем делать такое с его собственным барабаном?

– Возможно, это как-то связано с этим.

Они повернулись к капитану и проследили за его взглядом на противоположную стену, где надпись была вырезана прямо в камне мелкими угловатыми буквами чуть выше уровня глаз. Пони не знали этого языка, и все трое выжидающе повернулись к Басенджи.

Пес сразу узнал письменность соплеменников, как только увидел. Тоннели псов и пещеры были заполнены такими заметками, нацарапанными прямо голыми когтями. Холодный нож беспокойства вонзился ему в сердце, когда он осознал, что это написано неровным почерком его брата... Во рту у него пересохло, и он бесполезно облизал губы, читая вслух: “Больше не спи, ты, кто сломал мою печать, зубы отца на шее твоей”.

Они молча уставились на стену, на слова сумасшедшего пса, который провел их через пески и через потайной ход в холодную пасть земли. Тайна громоздилась на тайну, и каждая новая подсказка к поиску местонахождения Динго только порождала больше вопросов, больше путаницы и больше беспокойства.

Чары жуткого послания рассеялись, когда Кейденс отделилась от группы и на дрожащих копытах зашагала вглубь туннеля.

– Что ты делаешь? – спросила Твайлайт.

– Ищу Динго, – просто ответила принцесса. – Жуткое проклятие, или что бы это ни было, только доказывает, что он болен... это… это просто симптом его болезни. Ему нужна наша помощь.

Твайлайт бросила последний взгляд на зловещие знаки и застонала.

– Подождите, ваше высочество, – единорожка порысила вперед и заняла свое место в первых рядах. – Вы с Басенджи в тылу, Скай Чейзер, ты со мной впереди. Построение два на два, следите за своим товарищем и кричите, если что-нибудь увидите.

– Так точно, мисси, – ответил жеребец. Он нерешительно отсалютовал и подошел к Твайлайт.

Басенджи с Кейденс кивнули и встали в неровный строй сзади, в то время как оба солдата направились в темноту, освещая путь заклинанием единорожки. Твайлайт и Скай Чейзер были полностью сосредоточены на своих чувствах. Периодически они оглядывались, чтобы убедиться, что двое менее опытных членов отряда не отстают, и их не утащили какие-нибудь монстры.

После десяти минут ходьбы они все еще не нашли никаких признаков, что тут кто-то вообще был. Единственным изменением было увеличение наклона коридора, который теперь был довольно заметен и вел их все глубже под землю.

– Ну, мисси, – прошептал Скай Чейзер, как только жуткая тишина стала невыносимой, – я должен был спросить раньше, но не думаю, что какие-либо из этих модных сертификатов, которыми ты так гордишься, имели отношение к бою под землей.

Единорожка покачала головой.

– Нет, но как только я вернусь, то собираюсь написать письмо директору военного училища о пробелах в учебной программе.

– Кстати, – продолжил жеребец, – ты помнишь то плохое предчувствие, которое у тебя было раньше?

Он сделал паузу, ожидая кивка Твайлайт.

– Начинаю думать, что это заразно. Я сам чую что-то нехорошее.

– Поверь мне, какую бы жуть ты не ощущал, она ничто по сравнению с тем, что чувствую я.

Капитан вскинул бровь.

– Ты знаешь что-то, чего не знает старый Скай Чейзер?

– Да, – ответила Твайлайт, искоса взглянув на старого солдата. – Ты не знаешь, что мне пришлось обновить и усилить заклинание освещения, которое я накладываю уже третий раз с тех пор, как мы отошли от той записки на стене.

– Заклинание теряет силу?

Единорожка помотала головой.

– Нет, заклинание остается идеально сбалансированным и уровень мощности стандартный, а мои собственные резервы даже близко не исчерпаны. Мне просто пришлось усилить его, чтобы поддерживать тот же уровень освещенности.

Твайлайт бросила еще один взгляд через плечо, чтобы проверить принцессу, которая, казалось, была в середине своего собственного приглушенного разговора с Басенджи. Кобылка почувствовала укол ревности при виде подобного, но подавила его.

– Я наблюдала за принцессой, и уверена, что и ей пришлось сделать то же самое несколько раз.

Скай Чейзер нахмурился. Он не очень много знал о магии единорогов, но что он знал точно, так это то, что свет был одним из самых простых заклинаний. Даже жеребята, которые еще не могли ничего левитировать, могли использовать свой рог в качестве ночника.

– Что может быть причиной подобного?

– Я не знаю, – просто ответила Твайлайт. – Я не чувствую, что на нас действует какая-то магия, но...

Она помотала головой, чтобы хоть как-то попытаться упорядочить мысли.

– Нам просто нужно быть очень осторожными и пройти полное медицинское обследование, как только мы доберемся до Седельной Аравии.

Дальнейшие разговоры оборвались, когда Басенджи закричал:

– Я вижу что-то впереди!

Глаза Твайлайт сузились, а мышцы напряглись в готовности. Она еще раз увеличила силу своего заклинания, отодвинув тьму достаточно далеко, чтобы осветить массивные ворота перед ними. Две гигантские двери тянулись от пола до потолка, вырезанные прямо в скале. Когда они приблизились, то стало видно, что на камне вырезаны барельефы – некоторые изображали алмазных псов, выполняющих различные действия, в то время как другие были более абстрактными узорами, возможно, даже надписями, – но что бы это ни было для создателей, для единорожки оно оставалось тайной. Это было произведение искусства, испорченное дырой размером с пса, прокопанной в двери с правой стороны.

– Кто-то спешил попасть внутрь, – нервно пошутил Скай Чейзер.

– Что это за дверь, Басенджи? – спросила Твайлайт.

– Я не знаю, – вздохнул тот. – Это рисунки Старых Псов, но у меня нет знаний, чтобы расшифровать значение резьбы.

Единорожка снова с тревогой проверила свое снаряжение и кивнула.

– Все ждите меня тут, я иду.

Она глубоко вздохнула и пошла вперед, ее рог ярко светился, когда она прошла через импровизированный вход. Кобылка сделала всего несколько шагов, прежде чем зрелище перед ней полностью оформилось и заставило ее встать как вкопанную.

Здесь, в пещере в самом чреве пустыни, она оказалась посреди города.

Так далеко во тьме, как только позволяло ее заклинание, она видела ряды домов. Большинство жилищ были маленькими приземистыми хижинами, расположенными между улицами в виде сетки, хотя она заметила несколько домов побольше. Некоторые были сложены из булыжников и плотно утрамбованной земли, в то время как другие были сделаны из настоящего кирпича. Твайлайт посмотрела вверх и обнаружила, что потолок был слишком высоко, чтобы рассмотреть его, тем более что какими бы необычными свойствами ни обладала темнота в этом месте, здесь они казались еще более выраженными. Осматривая окрестности, единорожка обнаружила еще больше сооружений, встроенных в сами стены пещеры, высоко над первым этажом, куда можно было попасть по лабиринту лестниц, соединявших разные уровни города.

Несмотря на красоту увиденного, она не могла избавиться от чувства неправильности. Твайлайт выросла в Кантерлоте, одном из самых больших и красивых городов в мире. Величие Кантерлота было ярким, наполненным шумом, активностью и самой сущностью граждан, которые там жили. Этот же город был холодным, мертвым и безмолвным. Это было чуждо и тревожно. Единорожка прищурилась вдаль и нахмурилась, заметив еще один очень странный аспект этого места: каждое окно и дверной проем были заложены кирпичами.

Она была так очарована этим зрелищем, что не заметила, как ее спутники вошли, пока Кейденс не оказалась рядом с ней.

– Это невероятно, – прошептала принцесса, прижимаясь к Твайлайт сбоку.

– Я никогда не видел такого города, – добавил Басенджи. Он развернулся, пытаясь впитать все окружающее. – Подумать только, что такое великолепие было скрыто под песками.

– Да уж, этот город действительно нечто, – произнесла Твайлайт, – но посмотрите на его размеры. Не уверена, как мы собираемся искать Динго...

Слова застряли у нее в горле, когда она заметила что-то в одном из переулков – выцветшее пятно на песчано-коричневой немощеной улице. Она направилась к нему, сердце забилось быстрее, когда единорожка обогнула дом сбоку, там, где черное пятно впиталось в землю. Отчетливый металлический запах наполнил ее ноздри, как только она приблизилась.

Это была кровь.

Кровавое пятно было широким, указывая на то, что того, кто истекал кровью, куда-то утащили. Земля тоже была потревожена, как будто в результате борьбы.

Басенджи встал рядом с кобылкой через несколько секунд, его нос мощно обнюхивал землю, чтобы найти запахи, скрытые под вонью пролитой крови и влажной земли. Он сел и испустил глубокий, прерывистый вздох облегчения.

– Это было недавно, но это не Динго, – прошептал он.

– Тогда чья это кровь? – спросил Скай Чейзер. – И что еще более важно, кто ее пролил?

– Ваше высочество, – резко сказала Твайлайт, поворачиваясь к принцессе. – Нам нужно уходить. Немедленно.

– Я не пойду! – в панике закричал Басенджи. – Вы можете уйти, если хотите, но я должен остаться! Я должен найти Динго!

Кейденс нервно переводила взгляд с Твайлайт на пса. Она посмотрела на Скай Чейзера в поисках помощи, но старый жеребец был занят осмотром кровавого следа.

– Я… Я думаю, Твайлайт права, Басенджи, – наконец сказала она. – Все оказалось сложнее, чем мы думали. Здесь случилось что-то ужасное, и мы до сих пор точно не знаем, что происходит. Думаю, что нам всем нужно последовать ее совету и пока отступить, чтобы по новой все оценить.

Ударение, которое принцесса сделала на слове “всем”, не ускользнуло от внимания пса и он яростно замотал головой.

– Я отказываюсь. Я не брошу Динго.

– Пожалуйста, Басенджи, – взмолилась Кейденс. – Мы не бросаем твоего брата, но мы не можем спасти его лишь вчетвером.

– Именно, – добавила Твайлайт. – Мы можем вернуться позже с большим количеством стражей.

– Да! – принцесса с энтузиазмом согласилась. – Мы можем обратиться за помощью к султану Седельной Аравии, и он сможет связаться с Зебрикой. Мы даже можем послать весточку твоей стае. Я уверена, что другие алмазные псы захотят узнать об этом месте.

Решительное выражение морды Басенджи дрогнуло, когда его взгляд вернулся к пролитой крови.

Кейденс продолжала давить:

– Ты все еще чувствуешь, что он жив, не так ли? – принцесса подождала, пока пес кивнет. – Тогда он сможет подождать еще два дня. С большим отрядом мы найдем его быстрее и с меньшей вероятностью, что кто-нибудь пострадает.

– Я сама возглавлю поиски, если тебе от этого станет легче, – заверила его Твайлайт.

Басенджи задумчиво подвигал челюстью, нервно потирая лапы.

– В том, что вы говорите, есть мудрость… Хорошо.

– Ну и ладно, давайте вернемся к “Старой госпоже” и поднимемся в воздух, – нетерпеливо прервал их Скай Чейзер. – Может, я и земной пони, но мне удобнее в небе, чем под землей. И кроме того, тут воняет как в склепе.

Единорожка понюхала воздух и отметила затхлый запах, который подкрался так незаметно, что она даже не заметила его, пока капитан на него не указал. Это была та самая затхлость, что всегда сопровождала по-настоящему старые места, такие как самые глубокие архивы в библиотеке Кантерлота, куда она пробралась кобылкой и за что была отругана братом. Только этот запах был гораздо менее успокаивающим, чем теплый аромат старых книг.

Слабые следы воспоминаний из жеребячьего детства пришли к ней, когда Твайлайт вдохнула глубже.

Она была еще очень юна, и умерла тетя – какая-то дальняя родственница, с которой она никогда не встречалась. Прах должен был быть похоронен в семейном мавзолее, поэтому Твайлайт, ее братья и их родители потратили на это целый день. Ее отец открыл старый каменный склеп, и оттуда повеяло запахом поколений ее предков, которые спокойно пережидали вечность. Это не было зловонием или гадостью – это был просто запах смерти.

– Да, – согласилась единорожка, направляясь обратно в тоннель, – Здесь действительно пахнет как в склепе...

Скай Чейзер слегка вздрогнул и поднял воротник своей куртки.

– Тут мы все и умрем, в этом проклятом месте, – пробормотал жеребец, бросив последний взгляд на кровь какого-то неизвестного пса.

---

Твайлайт лежала на кровати, уставившись на крошечные пятнышки света, плавающие по потолку. Электрические лампы казались слишком яркими для ее нынешнего настроения, но ей также отчаянно не хотелось оставаться в темноте, поэтому единорожка решила использовать более веселый, хотя и куда менее энергоэффективный вариант заклинания освещения. Огоньки порхали над ее головой, подмигивая, как светлячки, и создавая успокаивающий баланс между светом и тьмой.

Когда они вышли из пещеры, то обнаружили что скоро закат. Твайлайт могла бы поклясться, что они пробыли под землей не больше часа, но каким-то образом куча времени куда-то делась.

Басенджи настоял на том, чтобы сделать все возможное и восстановить печать, которую установил его брат. Хотя у него не было его навыков, он смог создать сносное подобие того, что было раньше. В отличие от заклинания Динго, заклинание Басенджи проявилось в виде неестественно гладкого полукруга, на пару оттенков темнее, чем цвет окружающей скалы. Даже издалека было очевидно, что там что-то есть, но тем не менее заклинание создавало относительно прочный барьер, который не позволил бы никому переступить порог.

После установки печати Скай Чейзер поторопил всех к кораблю. Как только они с Твайлайт быстро осмотрели дирижабль на наличие безбилетников – в конце концов, тела обитателей лагеря все еще не были найдены – капитан поднял корабль в воздух и взял прямой курс на Седельную Аравию.

Благополучно удалившись от этого странного места, группа решила попытаться немного отдохнуть. Басенджи они спасли посреди ночи, и в волнении новых поисков никто по-настоящему не отдохнул. Твайлайт, Скай Чейзер и Кейденс разошлись по своим каютам, в то время как пес решил взять выданные одеяло с подушкой и устроиться в трюме.

Кейденс попыталась предложить ему свою каюту, сказав, что может спать вместе с Твайлайт – к едва скрываемому волнению последней, – но Басенджи настоял на том, чтобы никого не выгонять. Для Твайлайт стало облегчением, что ей не придется делить спальню с принцессой, но волнение только напомнило ей о проблемах, которые у нее были за несколько мгновений до того, как они обнаружили своего гостя.

Чем больше она думала об этом, тем больше ей казалось, что беспокойство, которое она чувствовала той ночью, было не чем иным, как нервозностью из-за миссии или какой-то другой, не связанной с этим проблемой… но потом она поговорила со Скай Чейзером.

Все высокопарные разговоры жеребца о любви и “наличии шанса” заронили что-то в душу единорожки. Это превратило безобидное и легко игнорируемое влечение – повседневную, заурядную влюбленность в вежливую, красивую, веселую кобылу – во что-то... неловкое.

Неловкое – подходящее слово для этого. Теперь каждый раз, когда Твайлайт смотрела на Кейденс, в ее ушах звучал голос Скай Чейзера, говорившего, что принцессе она тоже нравится.

Твайлайт и раньше влюблялась. По правде говоря, случалось это нечасто, и сильно далеко ни разу не заходило, но тем не менее. Это была просто часть взросления, которую ты никогда по-настоящему не перерастаешь, если судить по анекдотическим свидетельствам и романтической литературе. Кроме того, все эти прошлые влюбленности были очень недолгими.

Как правило, все происходило по одному сценарию: сначала кто-то бросается тебе в глаза интеллектуально или физически, и у тебя немного трепещет сердце, а через несколько дней или даже несколько недель все проходит. Влюбленность была очень похожа на грипп, как он есть... Но слова капитана дали некоторую надежду этим эмоциям, хотела Твайлайт того или нет.

Единорожка вздохнула и обхватила копытами живот. Их короткое пребывание на твердой земле выбило с таким трудом полученную привычку к качке, и тошнота вернулась в полную силу.

По крайней мере, сейчас было на чем сосредоточиться, кроме принцессы. Твайлайт знала, что сможет избавиться от этой влюбленности, как и от любой другой, просто это займет немного больше времени, чем обычно. Все, что ей нужно было сделать, это уменьшить свободное время, опустить голову пониже, стараться не пялиться, и все закончится.

Тихий, почти робкий стук в дверь вывел Твайлайт из задумчивости и вернул к реальности. Дверь приоткрылась, ровно настолько, чтобы впустить голос Кейденс.

– Твайлайт, это я, ты не спишь?

Единорожка на мгновение подумывала о том, чтобы опустить голову и притвориться спящей, но у нее сдали нервы из-за подобной уловки, как только она опустила голову. Ржавые пружины кровати пронзительно заскрипели, когда кобылка села и ответила:

– Да, я не сплю.

Принцесса вошла в комнату – петли заскрипели громче, чем Твайлайт помнила – и закрыла за собой дверь с мягким щелчком.

Самая аналитическая часть разума Твайлайт заметила, что Кейденс все еще одета в свои королевские регалии, которые, как она знала, принцесса снимает перед сном. Она рассудила, что это, вероятно, означало, что та даже не пыталась заснуть, несмотря на ее заверения, что она хочет немного отдохнуть.

Остальные части разума единорожки, части, которые были менее чем полностью аналитическими, начали паниковать. Она почувствовала, как у нее внутри все сжалось от того, что она осталась одна, в спальне, с принцессой. Это чувство неловкости снова овладело ею, и она проклинала само имя Скай Чейзера, когда принцесса прошла вперед и кивнула в сторону пустого места на кровати.

– Можно мне? – невинно спросила Кейденс.

– Ох! – воскликнула Твайлайт. – Да, эм, позволь мне просто...

Она попыталась встать, чтобы ее принцесса могла лечь сама, но Кейденс быстро подняла копыто.

– Нет! Нет, я имела в виду просто... эм... – аликорн вздохнула и махнула копытом. – Просто... просто подвинься.

Твайлайт сделала то, о чем ее просили, и постаралась не пялиться, когда Кейденс забралась на кровать рядом с ней. Пружины снова застонали, когда на них навалился вес еще одной пони.

– Очень мило.

Твайлайт резко повернула голову, ее глаза расширились, когда она уставилась на принцессу.

– Ч-что?

– Твое заклинание, – уточнила Кейденс, подняв подбородок к потолку. – Это заклинание Светлячка, верно?

– Да, это вариант “простого заклинания освещения” Стар Вотчера, – ответила единорожка с нервным смешком. – Я, эм, чувствовала, что мне необходимо чуть-чуть веселья.

– Мне оно всегда нравилось. Однако у меня всегда были проблемы с дозированием магической силы. Предполагается, что все светлячки должны быть совершенно одинаковыми и гореть в течение одного и того же времени, а мои... ну...

Рог Кейденс сверкнул магической энергией, которая сконденсировалась, как капли воды в воздухе. Шарики плавающей магии – все разных размеров и разной яркости – взлетели, чтобы присоединиться к "светлячкам" Твайлайт.

– Как у аликорна, объем силы никогда проблемой не был, но у меня просто никогда не хватало контроля для применения действительно тонких заклинаний, – с сожалением объяснила принцесса.

– Мне больше нравится твой вариант, как мне кажется, – сказала Твайлайт с улыбкой, наблюдая, как танцуют огни. – Они более подвижны. Это больше похоже на настоящих светлячков, чем мое заклинание. В нем больше... сердца, я думаю.

Естественный румянец на щеках Кейденс лишь слегка усилился от похвалы.

– Очень мило с твоей стороны.

Некоторое время они больше ничего не говорили, довольные тем, что наблюдали за крошечными искорками магического света, танцующими на невидимых эфирных потоках. Это был трудный день, и одиночество никак не помогло снять напряжение. Но в компании хорошего друга момент молчания был бодрящим. Даже Твайлайт смогла забыть о своих проблемах, несмотря на то, что источник половины этих проблем оказался сидящим рядом с ней на кровати.

– Я хотела поговорить с тобой, – произнесла принцесса, нарушая чары уютной тишины. – Я хотела извиниться. Эта история с братом Басенджи была...

– Я знаю. Большим, чем ты ожидала, – закончила за нее Твайлайт.

Кейденс смущенно кивнула.

– С моей стороны было несправедливо ставить тебя в такое положение. Просто я действительно хотела… Я не знаю, как это объяснить...

– Ты хотела победы.

Принцесса бросила на свою телохранительницу любопытный взгляд.

– Да... да, именно так. Как ты узнала?

– Потому что, – ответила Твайлайт, пожимая плечами, – если бы я была Принцессой Любви, это то, чего бы я хотела.

Аликорн сделала вид, что раздраженно фыркнула, но улыбка выдала ее.

– О, так ты думаешь, что мы настолько похожи, да?

– Мне кажется, я знаю, каково это – провести всю свою жизнь в тени кого-то, кто сияет так же ярко, как солнце.

Кейденс смотрела, как светлячки порхают над ней, позволяя мыслям течь.

– Ты уже упоминала об этом раньше.

Твайлайт снова пожала плечами.

– Я думаю, именно из-за этого я такая, какая я есть, – начала рассуждать она. – Я очень много трудилась всю свою жизнь, пытаясь соответствовать чьей-то репутации. Однако в последнее время я начинаю понимать, что трудно быть самой собой, когда живешь подобным образом.

Принцесса понимающе кивнула.

– А ещё хуже когда тебе приходится соответствовать более чем одной репутации, и одна из них – твоя собственная, – аликорн искоса взглянула на Твайлайт. – Ты когда-нибудь читала эту книгу? Я имею в виду ту, в которой они описывают мое сражение с Призмией.

Единорожка кивнула.

– Мне эта книга никогда не нравилась, – сказала Кейденс с очень неприятным фырканьем. – Они слишком романтизировали произошедшее.

Принцесса подняла ногу и прижала копыто ко лбу в притворном обмороке, другая нога была вытянута, как будто она что-то отталкивала.

– Бедная осиротевшая пегаска, которую приютила любящая пожилая пара земных пони! Их деревню осаждает злая ведьма Призмия, которая знает лишь только горечь и печаль!

Принцесса свела копыта под подбородком, а тон ее голоса стал более драматичным.

– С помощью своего волшебного кулона Призмия распространила свою ненависть на всех пони деревни и заставила их сердца заледенеть! Но эта милая юная дева шагнула вперед, ее сердце было таким чистым и любящим, что никакая темная магия не могла коснуться его! Она сорвала кулон с шеи ведьмы и использовала его, чтобы распространить силу своей невинности и любви, чтобы спасти деревню и перевоспитать ведьму!

– А разве не так все было? – спросила Твайлайт, приподняв бровь.

– Ну в целом, так, – ответила Кейденс с усмешкой. – Просто изложение на мой вкус слишком цветистое, и сражение в книге описано так, чтобы казалось, будто это было намного проще, чем на самом деле.

Принцесса расправила крыло и провела копытом по боку, вдоль ребер.

– Процесс, который сделал меня аликорном, включал в себя очень мощную исцеляющую магию. В противном случае, у меня был бы тут просто жутчайший шрам, куда Призмия попала копьем из магического льда, когда сшибла меня в воздухе. Упав на землю, я еще и зуб выбила.

– Ух ты, – прошептала Твайлайт. – Похоже, это была суровая драка.

– Поверь мне, на профессионального солдата это впечатления бы не произвело, – вздохнула Кейденс. – Мне невероятно повезло, что она не убила меня. Однако я все же справилась. Хочешь знать, как я в конце концов сняла с нее кулон? Я отвлекла ее, вывалив ведьме на голову ведро с рыбой.

– Ведро с рыбой? – со смехом повторила единорожка.

– Деревня, из которой я родом, является производителем соленой рыбы номер три во всей Эквестрии, так что тебе лучше поверить, что я вывалила на нее немного рыбы! – произнесла Кейденс с неподдельной гордостью за родной город и ударила копытом в грудь. – Мой папа всегда говорил: "Нет ничего слишком большого, что ты не сможешь одолеть с помощью ведра с рыбой"!

– Похоже, он забавный жеребец, – с усмешкой заметила Твайлайт.

– Был, – ответила принцесса, ее улыбка немного дрогнула. – Он умер вскоре после моего Вознесения, а мама тоже всего через несколько дней… Ее сердце просто не было достаточно сильным, чтобы жить дальше без него...

– Мне очень жаль... – прошептала единорожка. Кейденс говорила, что ее приемные родители были пожилыми, но услышать, что они умерли, было слегка шокирующе. Твайлайт подумала о своих родителях и о том, как сильно она будет скучать по любому из них, если они умрут.

– Все в порядке, по крайней мере, они должны видеть во мне принцессу. Они были первым, кого я увидела, когда вышла из комнаты.

– Из комнаты? – с любопытством переспросила кобылка.

Принцесса кивнула.

– Я не знаю никаких подробностей, потому что у меня нет достаточных способностей к магии, чтобы разобраться, но тетя Селестия говорит, что это единственное место, где можно сотворить заклинание Вознесения. Как она объяснила, это место как бы обладает своим собственным разумом. Оно призывает пони с большой, важной судьбой, как только они поймут, что они должны делать в жизни. Для меня это было осознание того, что я хотела посвятить свою жизнь распространению любви ко всему живому. Это было то место, где я впервые встретила тетю Селестию, получила свою метку и стала принцессой. Это был очень напряженный день для меня.

– Похоже на то, – произнесла Твайлайт, восхищенно присвистнув.

– В любом случае, после этого я начала учиться в Школе принцессы Селестии. Пони начали ожидать, что я буду особенной, не успела я войти в ворота. Я должна была оправдать ожидания тети Селестии, ожидания всех, кто читал книгу, ожидания от моего королевского титула… это было... подавляюще...

Твайлайт почувствовала щекотку боком, где Кейденс коснулась ее крылом.

– Приятно наконец-то иметь кого-то, с кем можно поговорить об этом, – тихо продолжила принцесса. – Я не шутила, когда говорила, что большинство пони боятся заговорить со мной. О дворянах можно даже не заикаться, им наплевать на меня, их волнует только титул принцессы. От гвардейцев помощи тоже не дождешься. Ты первый телохранитель, что у меня был, который не только сурово зыркает по сторонам и действует строго по уставу.

Кейденс грустно усмехнулась.

– И я уже рассказывала тебе, как все у меня сложилось с твоим братом...

Твайлайт почувствовала легкий толчок крыла Кейденс, привлекший ее внимание. Она посмотрела в большие, прекрасные глаза аликорна и в глубине ее головы снова послышались слова Скай Чейзера: “...у тебя есть такой же шанс заполучить ее, как и у любого другого...”

– Спасибо тебе за то, что ты мой друг, Твайлайт Спаркл.

Стук в дверь оторвал единорожку от гипнотического взгляда принцессы.

– О, спасибо Селестии, – пробормотала Твайлайт себе под нос. – Войдите!

Ручка повернулась, и вошел Басенджи. На нем не было дорожного плаща, но его сумка и драгоценный барабан всегда были, как всегда, при нем.

– Прошу прощения, если помешал, – произнес пес с поклоном. – Я поднимался наверх и услышал голоса.

– Помешал? – спросила Твайлайт, ее голос был немного громче обычного. – Чему ты мог помешать? Мы просто немного поболтали с принцессой! Кобыльи разговоры! Сплетни! Сердечные разговоры!

Единорожка хлопнула себя копытом по рту, широко раскрыв глаза при упоминании последнего синонима.

– В любом случае... – сказала Кейденс, бросив обеспокоенный взгляд на подругу. – Не смог уснуть, Басенджи?

– Н-нет, – ответил пес. Он покачал головой и списал странный ответ на эксцентричность иностранных пони. – Мое тело устало, но мое сердце наполнено тревогой за Динго. Я видел мудрость в том, чтобы обратиться за помощью, но с каждым мгновением меня гложет все больше сомнений в том, что это правильный путь.

– Это был правильный выбор, – заверила его принцесса. – Мы найдем его, не волнуйся.

Басенджи кивнул.

– Я беспокоюсь не только за Динго. С ним были другие псы, и один из них, возможно, погиб.

Он вздохнул и прислонился к стене рядом с дверью.

– Я барабанщик. Все псы – моя семья. Я беспокоюсь, что другие, возможно, тоже были захвачены этим… извращением Путей.

Твайлайт сумела стряхнуть с себя остатки смущения и присоединилась к разговору.

– Ты думаешь, их призвали туда так же, как и твоего брата? Странные сны и все такое?

– Призвали, да, – согласился Басенджи. – Возможно, это подходящее слово. Но призваны кем? Вопросы и вопросы... Я чувствую себя так, как будто это я сошел с ума.

– Мне знакомо это чувство, – проворчала единорожка. – Мне не нравится, как мало мы знаем о том, что происходило на той горе. Похоже, единственный из нас, кто сделан из стали, – это Скай Чейзер.

– Я уверена, что он тоже обеспокоен, – сказала Кейденс. – Он просто устал. Старым пони нужен отдых, а он бодрствовал так же долго, как и мы.

Твайлайт усмехнулась.

– Не говори ему этого. Таким старым жеребцам не нравится намек на то, что они не могут угнаться за нами, молодыми.

Крик разорвал воздух, заставив всех троих, находящихся в каюте, вскочить на копыта и лапы.

– Это был Скай Чейзер? – в панике спросила Кейденс.

Твайлайт не теряла ни минуты. Ее сердце бешено заколотилось, кровь рванула по сосудам, когда адреналин толкал к действиям. Она ринулась прямо к своему сундуку, чтобы вытащить перевязь с ножами и закрепить на груди. Три ножа скользнули на свои места, а четвертый был закушен зубами за матерчатую рукоять.

– Оставайся здесь! – скомандовала единорожка, несмотря на предмет во рту.

Она выскочила за дверь и оказалась в коридоре прежде, чем Кейденс или Басенджи успели возразить. Каюта капитана находилась на противоположной стороне коридора, через одну дверь от комнаты принцессы.

Время для вежливости прошло в тот момент, когда Скай Чейзер закричал в отчаянии. Твайлайт повернула ручку с помощью магии и распахнула дверь, держа нож наготове, чтобы защитить друга. Она знала, что все каюты были одинаковыми, и могла телекинетически щелкнуть выключателем света. Свет загорелся и рассеял тьму в комнате Скай Чейзера.

Красное.

Все было красным. Стены, кровать, потолок – все было выкрашено в темно-красный цвет. И вся эта краснота влажно блестела в ярком свете голой лампочки, свисавшей с потолка, как преступник в петле.

Скай Чейзер лежал в постели, его глаза безучастно смотрели на дверь, как будто в свои последние мгновения он искал хоть кого-нибудь, кто ворвался бы и помог ему.

Над ним стояли двое его убийц. Каждый был размером с пони и покрыт толстой хитиновой черной броней. У них было слишком много ног, слишком много глаз и слишком много проклятых клыков.

– Скай Чейзер! Нет!

Твайлайт вздрогнула от внезапного крика Кейденс, которая последовала за ней в коридор. Единорожка выронила нож, и он с глухим стуком упал на пол.

– Не смотри! – крикнула Твайлайт.

Чудовищные пауки наконец заметили вторжение и повернулись, чтобы взглянуть на них. Еще три штуки упали с потолка и присоединились к своим собратьям, когда те на своих тонких ногах заковыляли к двери.

Пауки были быстрыми, но разум Твайлайт и ее магия были быстрее. Она швырнула нож в ближайшего, ударив его прямо в морду, но клинок просто соскользнул с панциря существа без единой царапины и застрял в стене. Рог ярко полыхнул, и твердый разряд концентрированной магической энергии ударил в паука с силой пушечного ядра, повалив и его и остальных что теснились позади в маленькой каюте. Чудовищные твари врезались в стену достаточно сильно, чтобы она треснула, и начали сердито извиваться в хаосе запутавшихся ног, но в целом не пострадали.

У единорожки отвисла челюсть, когда она смотрела, как они распутываются. Чем бы ни были эти создания, они были невероятно устойчивы к повреждениям. Единорожка знала, что умный солдат понимает, когда отступать, поэтому выдернула свой нож из стены и телекинезом сунула в пустой карман перевязи, прежде чем захлопнуть дверь.

– Возвращайся в мою комнату! – приказала она принцессе.

Они побежали к каюте Твайлайт, и когда захлопнули дверь, то услышали, как дверь Скай Чейзера разлетелась в щепки.

Рог единорожки светился, пока она концентрировалась. Все предметы мебели, за исключением ее сундука, были свалены у двери. Она закрыла глаза, сосредоточившись, и импровизированный барьер замерцал ярко-розовой стеной магической энергии.

Поставив щит и баррикаду, Твайлайт открыла свой сундук и начала рыться в нем.

– Что происходит? – спросил Басенджи, прижимая барабан к груди. – Где Скай Чейзер?

– Он погиб, – пробормотала Кейденс.

Твайлайт подняла глаза и почувствовала, как ее сердце сжалось в груди при виде принцессы. Аликорн смотрела в пол, опустив голову и крылья, едва сдерживая слезы.

Она подошла к своей принцессе и опустилась рядом с ней на колени, чтобы посмотреть в безутешную мордочку более высокой кобылы.

– Кейденс, посмотри на меня, – властно сказала единорожка. – Сейчас нам нужно держаться вместе, верно? Я знаю, что ты храбрая пони, и мне нужна эта храбрая пони здесь и сейчас.

Принцесса с трудом сглотнула и кивнула. Она все еще выглядела на грани слез, но в глазах было достаточно стали, чтобы Твайлайт знала, что на данный момент с ней все будет в порядке.

Звук трескающегося дерева снова наполнил каюту, и сквозь баррикаду они увидели длинные тощие ноги, просовывающиеся сквозь дыры в двери и безрезультатно царапающие розовый барьер. Щит был создан на основе заклинания Шайнинг Армора, и ничто не могло преодолеть его, пока Твайлайт поддерживала нужный уровень мощности.

Тем не менее, она уже могла слышать, как что-то движется по остальной части корабля. Удерживать щит на одной стене можно было почти неограниченно долго, при необходимости Твайлайт могла бы окружить их троих сферическим щитом, способным сдерживать существ в течение нескольких часов. Но щиты ничем не помогут, если твари разломают весь корабль вокруг них, и судя по тому, насколько они сильны, это был только вопрос времени.

Учитывая скорость тварей, их прочность и предполагаемую силу, битва в тесных помещениях корабля пойдет явно не в пользу единорожки. Кроме того, ей нужно присматривать за Кейденс и Басенджи. Чем больше она думала об этом, тем яснее становилось, что оставаться на корабле, скорее всего, безнадежная затея.

– Что это такое? – испуганно спросил пес.

– Пауки, – сообщила ему Твайлайт. Она вернулась к своему сундуку и вытащила седельные сумки, которые начала наполнять припасами. – Они большие, и они убили Скай Чейзера.

– У тебя есть план, Твайлайт? – дрожащим голосом спросила Кейденс.

Единорожка кивнула и продолжила собирать вещи.

– Есть. Слегка экстремальный, но я прокрутила сценарии в своей голове, и в этом варианте мы все с наибольшей степенью вероятности останемся живы. Эти твари слишком сильные для полумер.

– Я доверяю твоему суждению, – сказала принцесса.

– Я тоже, – согласился Басенджи.

– Хорошо, сначала мне нужно знать, принцесса, ты можешь лететь с Басенджи на спине?

– Я… думаю, что смогу, – запинаясь, пробормотала Кейденс, покраснев. – Нет, я знаю, что могу. Просто не очень далеко.

– А далеко и не нужно, – объяснила Твайлайт, отложив сумки в сторону и уставившись на различные зелья, спрятанные в карманах, выстилающих сундук. Она начала откупоривать бутылки и смешивать их, казалось бы, случайным образом. – Тебе просто нужно опустить его на землю. Я сейчас занята, так что мне также нужно, чтобы ты уничтожила стену позади нас. Как думаешь, сможешь ее взорвать?

– Я могу, – сказал Басенджи. Он встал на задние лапы, широко их расставив и крепко прижав барабан к бедру. Он быстро постучал по барабану, и через несколько мгновений вдоль стены начали образовываться трещины. Когда его лапа взяла последнюю ноту, часть корпуса рассыпалась в пыль и ее унеслась ветром, открыв темно-синее ночное небо.

– Хорошая работа, – бросила Твайлайт через плечо, продолжая смешивать зелья. Несколько бутылок теперь вибрировали от силы идущих в них реакций, и единорожка закрепила пробки большим количеством смолы. – Уходите, и как можно дальше. Я вас скоро догоню.

– Ни за что, – заявила принцесса. – У тебя нет крыльев. Я не уйду без тебя. Я могу нести вас обоих.

– Со мной все будет в порядке! – огрызнулась Твайлайт. – Серьезно. Я вовсе не собираюсь тут умирать.

Кейденс побледнела при этой мысли.

– Лучше тебе этого не делать... – сказала она, позволяя Басенджи забраться ей на спину. Аликорн расправила крылья и выпрыгнула из дирижабля, ускользая в безопасное место.

Чувство облегчения, которое Твайлайт испытала, увидев, что принцесса вне опасности, было недолгим, поскольку пауки выбрали этот момент, чтобы удвоить свои усилия по преодолению барьера. Она видела их глаза – неестественно ярко-красные, как горящие угли – смотревшие на нее, когда твари царапали щит и разломали часть стены в попытке найти путь внутрь. К счастью, они не были достаточно умны, чтобы попытаться пробить другую стену, иначе заклинание было бы намного сложнее поддерживать.

Их взгляды заставили единорожку задуматься. У пауков, даже гигантских, не должно быть светящихся глаз. Это могло означать только одно – это магические конструкты.

Она заскрипела зубами от гнева. Сейчас это не имело значения. Все, что имело значение, – это отправить грязных тварей обратно в Тартар.

Она заткнула пробкой последнюю бутылку – тонкий флакон с жидкостью янтарного цвета – которая светилась от идущей внутри реакции, и осторожно отставила ее в сторону. Она потратила всего мгновение, чтобы осмотреть броню, небрежно отброшенную в сторону в поисках припасов. Сколько времени было потрачено на то, чтобы она ей нормально подошла, и в конце концов все, на что доспех сгодился – это золото, используемое в сплаве.

Твайлайт с проклятием запихнула доспехи обратно в сундук и накинула тяжелые седельные сумки. Флакон, который она только что отложила в сторону, взлетел и откупорился, выливая люминесцентное варево на броню.

Реакция последовала незамедлительно. Золото в доспехах начало быстро нагреваться, отчего крайне нестабильные химикаты, которые она смешала, начали закипать в своих контейнерах.

Твайлайт захлопнула крышку сундука и толкнула ее в сторону барьера, сама же бросившись к пролому в стене.

Единорожка затаила дыхание, когда выпрыгнула из дирижабля. Она старалась не паниковать, когда земля понеслась ей навстречу, стремясь продемонстрировать то, что ее инструкторы называли “физикой жидких тел”.

Она закрыла глаза и сосредоточила энергию, которая ранее тратилась на барьер, на создание сферического щита, которому ее научил брат. Обычно щит был жестким, неподатливым и непроницаемым до тех пор, пока его снабжали магией, но на самом деле ей нужно было что-то более мягкое. Твайлайт сосредоточилась на том, чтобы сделать щит прочным, но с достаточной упругостью, чтобы он смягчил удар, а не сопротивлялся ему.

Она открыла глаза, как только убедилась, что заклинание было создано как ей надо, и, к своему удивлению, оказалась всего в нескольких метрах от земли. Паника охватила ее в последнюю секунду, так как она была уверена, что где-то облажалась. Какая-то часть рассуждений была ошибочной, или способность щита компенсировать кинетическую энергию, или фундаментальная концепция шаблонов заклинаний была неправильной. Разум гудел от причудливых предположений, что, по сути, сводились к следующему: “Я облажалась и сейчас размажусь”.

Она вздрогнула, когда щит ударился о землю, и потребление магии резко увеличилось в ответ на нагрузку. Ощущение падения на землю сменилось ощущением падения вверх, когда упругость щита вступила в игру и подбросила ее обратно в воздух. Тошнота вернулась, усиленная в тысячу раз, пока она подпрыгивала по пустыне.

Твайлайт подпрыгнула еще несколько раз и развеяла щит с громким хлопком, упав на землю. У нее кружилась голова, и она чувствовала себя очень плохо, но все ее внутренности все еще были внутри.

Единорожка едва успела собраться с мыслями, когда сработала ее самодельная бомба. Одно из химических веществ достигло переходного состояния и взорвалось, разбив другие контейнеры и смешав различные химикаты в мощную смесь взрывчатых веществ и катализаторов.

Она смотрела, как “Старая хозяйка” вспыхнула как береста, и через несколько мгновений пламя достигло топлива, которое использовали двигатели, создав второй взрыв, потрясший воздух. Третий, последний взрыв раздался секундой позже, когда балластная система корабля отказала и разом выпустила весь воздух под высоким давлением.

Пылающие обломки плыли недолго. Пламя добралось до воздушного шара и выпустило гелий в небо. Яркий огненный шар медленно опускался, как заходящее солнце, – печальное напоминание о том, что официально это была ночь Празднования Летнего Солнцестояния.

– Это было за Скай Чейзера, – дрожащим голосом заявила Твайлайт. – Ничто не ускользнет от Гвардии.

Адреналин поступал в кровь так же быстро как и уходил, а тренировки помогали только во время кризиса, а не после. Внезапно на единорожку обрушились усталость, тошнота и осознание того, чего она только что избежала.

Когда Кейденс и Басенджи нашли ее несколько минут спустя, Твайлайт стояла, прислонившись к скале, дрожа и выблевывая то немногое, что съела за обедом, в пустынный кустик.

Глава 4: Больше не спи

Прошло уже несколько часов с тех пор, как они начали свой марш.

Твайлайт плелась вперед, ноги двигались механически практически по собственной воле, пока она шла по каменистой пустынной местности. Луна, висящая в небе и обеспечивающая столь необходимое освещение, была ярче, чем она когда-либо видела раньше. Единорожка бросила быстрый взгляд назад и заметила, что Басенджи и Кейденс двигались с такой же медлительностью.

Она знала, что они чувствовали. Как бы сильно Твайлайт ни хотелось просто лечь на песок и отдохнуть после пережитого, время было важнее всего. Солнце село самое большее пару часов назад, но до восхода солнца им предстояло пройти еще много. С ней было только две предварительно заполненные фляги, и без дополнительной воды или палатки – палатка была еще одним предметом в растущем списке вещей, за которые единорожка ругала себя, что не подумала взять с собой – они не продержатся долго под жестоким летним солнцем. Время было еще важнее, поскольку сегодня был день Празднования Летнего Солнцестояния, которое ежегодно проводилось в официально самую короткую ночь в году.

Как бы сильно Твайлайт этому не противилась, их лучший шанс выжить состоял в том, чтобы вернуться в таинственно заброшенный лагерь, с которого все началось, чтобы они могли воспользоваться колодцем. Твайлайт наполнила свои седельные сумки рационами почти до отказа ещё когда приняла решение покинуть корабль, так что с дополнительными ресурсами лагеря они смогут продержаться до прибытия помощи.

И помощь придет рано или поздно, ей приходилось постоянно напоминать себе об этом. Их ожидали в Седельной Аравии к ночи, и даже с учетом задержек, которые можно объяснить плохой погодой или неполадками с двигателем, местные в конечном итоге начнут беспокоиться о судьбе важного иностранного гостя. Через день или два они пошлют дирижабли на поиски любых их следов, и дым от обломков корабля Скай Чейзера и небольшие пожары в растительности, возникшие вокруг места крушения, будут таким же хорошим маяком, как и любой другой. Твайлайт даже разложила несколько больших камней на месте крушения в виде стрелки, указывающей в том направлении, в котором они собирались отправиться.

Все, что им нужно было сделать, это остаться в живых, пока их не спасут.

Единорожка нахмурилась при этой мысли. Что-то пыталось убить их и преуспело в убийстве капитана. Она не так давно знала этого жеребца, но знала, что может считать его другом, и так как именно Твайлайт, отвечала за безопасность их миссии, его смерть была на ее совести.

Нож горечи и отвращения к себе пронзил ее насквозь. Первая миссия провалилась еще более впечатляюще, чем она могла себе представить. Их корабль уничтожен, друг погиб под ее присмотром, и теперь она ведет принцессу обратно, возможно, в смертельную опасность.

Что касается самой Твайлайт, то на данный момент военный трибунал был бы для нее слишком хорош.

Она оглянулась, чтобы еще раз проверить спутников, ее разум не мог избавиться от ощущения, что в любую секунду на них может напасть какой-нибудь магический убийца. Кейденс оторвала взгляд от песка и сверкнула слегка натянутой улыбкой своей подруге. Единорожка ответила на нее своей фальшивой улыбкой и отвернулась, не в силах больше ни секунды встречаться взглядом с принцессой. В любой другой день этот маленький акт признания заставил бы сердце Твайлайт затрепетать, но сейчас все, что он сделал, это посыпал солью самую свежую рану ее гордости.

Твайлайт трясло после боя совсем недолго, но достаточно, чтобы испытать смущение. Кейденс взяла на себя смелость заключить единорожку в объятия и держать ее крепко, пока из организма не ушли последние капли адреналина. Только когда Твайлайт взяла себя в копыта, она поняла, что принцесса дрожала так же сильно, со слезами на глазах из-за потери Скай Чейзера. Кобылка лишь на краткий миг почувствовала какое-то виноватое утешение, зная, что Кейденс была так же потрясена нападением, но этот факт только вызвал иной вид стыда.

Твайлайт Спаркл была гвардейцем. Она должна была защищать свою принцессу от ужасных вещей, а не утешаться страхом и печалью упомянутой принцессы.

К счастью, Басенджи счел нужным предоставить им немного уединения, пока они разбирались сами. Он не видел, что стало с капитаном, и очень большая часть разума единорожки завидовала этому невежеству.

Твайлайт вдруг почувствовала рядом с собой немного тепла. Кейденс незаметно подошла к ней и прижалась сбоку. Это делало ходьбу не очень удобной, но немного избавляло от ощущения удивительно холодной ночи в пустыне.

– Ты в порядке? – тихо спросила принцесса. Ее голос звучал неестественно громко из-за постоянного шуршания копыт и лап, волочащихся по песку, и случайного звяканья камешка об накопытники Кейденс. Они были сделаны из того же сплава, что и доспехи гвардейцев, и обеспечивали фантастическую защиту от камней и колючек на их пути.

– Да, – соврала Твайлайт.

– Не делай этого, – резко приказала принцесса. – Не держи это в себе. Поговори со мной.

– Откуда ты знаешь, что я что-то скрываю? – спросила Твайлайт с большим жаром в голосе, чем намеревалась. Она чуть не отпрянула при виде встревоженной мордочки Кейденс. Даже сквозь заплаканные глаза единорожка видела искреннюю озабоченность другой кобылы.

– Потому что ты сказала, что с тобой все в порядке, а ни с кем не будет все в порядке после... после такого, – спокойно ответила Кейденс. – Кроме того, я чувствую смятение в твоем сердце. Эмоции – это моя стихия, если ты помнишь.

Какая-то мысль возникла в глубине сознания Твайлайт при этих словах принцессы, но быстро растаяла в тумане усталости.

– Я просто очень устала, так же, как и ты. И я злюсь – злюсь, что Скай Чейзер погиб – и злюсь на себя за то, что не смогла спасти его.

Кейденс выглядела так, словно хотела что-то сказать, и Твайлайт испугалась, что принцессе захочется подробностей, поэтому она быстро перебила:

– Мы сможем поговорить об этом позже, обещаю. Я не избегаю этого, просто... по одной проблеме за раз, хорошо? Мы не можем позволить себе роскошь выделять для этого время прямо сейчас.

Аликорн не казалась удовлетворенной, но все равно отступила, к великому облегчению Твайлайт.

Единорожка оглянулась, внезапно вспомнив о третьем члене их группы. Басенджи плелся позади, но недалеко. Алмазный пес двигался в том же спокойном темпе, что и они, его глаза были прикованы к земле. Последние несколько часов их похода он молчал, если не считать нескольких почти беззвучных фраз про себя.

Твайлайт хотела спросить, о чем он думает, но сама эта мысль показалась ей лицемерной после того, как она только что отмахнулась от Кейденс, поэтому кобылка просто решила продолжить идти.

Бастион разума единорожки еле держался; в его стены отчаянно билась мысль, что она упускает что-то очевидное. Было что-то в их затруднительном положении, в том, как погиб Скай Чейзер, что грызло ее и требовало внимания.

Твайлайт просто отогнала плохое предчувствие, списав на усталость и стресс, и продолжила идти на запад.

---

Несколько часов спустя они наконец вернулись к горе. Твайлайт настояла, чтобы Кейденс и Басенджи держались поодаль, пока она еще раз проверит лагерь. Учитывая их затруднительное положение, Твайлайт не хотела рисковать еще какими-либо неприятными сюрпризами.

Осмотр занял немного больше времени, чем когда Скай Чейзер прикрывал ее тыл, и единорожка, переходя от палатки к палатке, ощущала потерю друга острее, чем когда-либо. Даже сквозь ткань седельной сумки она чувствовала холодок вдоль позвоночника – буквальное напоминание о ее больше не защищенной доспехами спине.

Все палатки были проверены, и быстрый осмотр печати Басенджи сказал ей, что из глубин пещеры ничего не вылезало. Она подошла к колодцу и сотворила то же заклинание, что и в прошлый раз – крошечную вспышку магического пламени, которая мерцала всю дорогу вниз по шахте. Твайлайт вздохнула с облегчением, когда маленькая искорка упала в воду и, подмигнув, погасла.

Ее рог зажегся, и она начала последний обход периметра. Каждый шаг оставлял после себя небольшой, невидимый заряд магии. Магический круг замкнулся, как только она закончила обход, и поле магии окружило лагерь сигнальной сетью, что безмолвно предупредит ее, если что-то, кроме нее или ее друзей, приблизится, даже сверху или из под земли.

Твайлайт повернулась в направлении валуна, за которым прятались Кейденс с Басенджи, и сотворила освещающее заклинание, несмотря на достаточно яркий лунный свет. Она накрыла крошечную точку света копытом, убрала ее и снова накрыла. Она повторила это еще дважды,  подав сигнал "все чисто".

За одной из палаток недалеко от центра лагеря лежала небольшая куча хвороста, вероятно, собранная с диких финиковых деревьев, и маленькая коробочка, набитая сухой растопкой. Единорожка собрала дрова и перенесла отвратительный котел с гниющей мерзостью на край лагеря. Искры из рога, похожей на ту, что улетела в колодец, было достаточно, и к тому времени, когда принцесса и алмазный пес устало вошли в лагерь, их встретило тепло костра.

Парочка плюхнулась на землю, постанывая от боли, вызванной тяжелым маршем по пересеченной местности. Кейденс не была обучена преодолевать большие расстояния пешком, как Твайлайт, и отсутствие отдыха только усугубляло ситуацию. Басенджи, хотя и был в целом в лучшей форме, все еще находился в довольно плохом состоянии из-за сильного обезвоживания, который он перенес всего за день до этого. То, что пес все еще стоял на ногах, не говоря уже о том, чтобы не отставать от группы, красноречиво говорило о стойкости его вида.

Твайлайт позволила им перевести дыхание, пока снимала свои сумки и возвращалась к колодцу, чтобы наполнить фляги, которые почти опустели за время похода. Рядом с колодцем лежало деревянное ведро, перевернутое вверх дном на свернутой веревке. Она опустила ведро в темную шахту и прислушалась к всплеску, когда то коснулось воды.

– Пожалуйста, будь пригодной для питья, – безмолвно умоляла она, выбирая веревку плавными рывками своей магии.

Вода была на удивление прозрачной, и беглое обнюхивание не выявило никаких явных загрязнений. По крайней мере, единорожка ожидала, что вода будет хотя бы немного мутной. Она быстро произнесла заклинание, выпустив светящуюся голубую каплю сгущенной магии, которая скатилась с кончика ее рога и упала в ведро с различимым шлепком. Твайлайт несколько мгновений изучала воду, ожидая, что ее заклинание выявит какие-либо микроскопические опасности, но предупреждающее свечение заклинания, вступающего в контакт с вредными микробными агентами, так и не появилось.

Твайлайт напилась прямо из ведра и вздохнула от ощущения прохладной, только что набранной воды, стекающей в горло. Она зачерпнула оставшуюся воду флягами и опустила ведро во второй раз.

Единорожка отвязала ведро, как только оно было снова наполнено, и поставила его на землю перед Басенджи.

– Прости, у нас только две фляги, – извинилась она, левитируя одну из фляг Кейденс.

– Этого будет достаточно, – ответил пес, и его голос звучал очень сухо. Он не разговаривал ни с кем из них с тех пор, как они покинули корабль, и он сделал лишь пару глотков воды из их запасов и то по настоянию принцессы. Басенджи достал из сумки маленькую тыквенную бутылку и наполнил ее, прежде чем сделать большой глоток из ведра.

– Вы как, проголодались? – спросила Твайлайт. В ответ она услышала два усталых стона, которые, как она поняла, означали "да".

Пока они выясняли, кто что будет, между ними завязалась легкая беседа.

Кейденс предпочла то, что ела Твайлайт, а это означало равиоли, политые дешевым томатным соусом, притворяющимся маринарой. Даже купленные в магазине консервы и то были вкуснее, но тем не менее военные пайки были съедобными, и принцесса набросилась на еду, как будто это было лучшее, что она когда-либо ела.

Басенджи ограничился небольшим количеством хумуса с лавашом, добавив туда несколько драгоценных камней из своей сумки. Кейденс вздрогнула от скрежещущего хруста самоцветов в зубах пса, а Твайлайт было не привыкать к тому, насколько шумным может быть пожиратель камней за обеденным столом.

Единорожка сидела перед костром, ее пакет с рационом не был открыт, и некоторое время она просто слушала, как ее спутники едят. Хруст драгоценных камней и причмокивание губ, пересыпанные вежливыми просьбами передать упакованные в бумагу приправы, навевали воспоминания о семейных обедах. Несмотря на опасность, а может быть, и из-за нее, разум Твайлайт ухватился за воспоминания о доме и уютно погрузился в их объятия.

Треск самоцветов, перемалываемых острыми зубами, был удивительно похож на звук, который издавали ее отец и брат, когда грызли кубики льда в самый разгар летней жары. В те солнечные дни, когда все возвращались домой на летние каникулы и сидели на одеяле на лужайке, Твайлайт просто лежала в траве и слушала голоса трех самых близких существ в своей жизни, болтающих о работе и учебе, перемежаемые громким хрустом ломающегося льда и охлажденных драгоценных камней. Мама просто ненавидела этот звук, но только Шайнинга и папу когда-либо ругали за то, что они его издавали.

Твайлайт наконец открыла упаковку и вытащила стерильный пакет с едой. Она закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на ней, но первый же кусок сразу же вытряхнул ее из утешительных фантазий. Трудно было мечтать о маминой домашней кухне, ощущая резкий привкус одобренного правительством соуса для пасты на языке.

Единорожка вздохнула через нос и смирилась с тем, что хотя бы просто набьет живот. Они ели в относительной тишине, все слишком проголодались и слишком устали, чтобы разговаривать.

Твайлайт порылась в упаковке, и последние два предварительно упакованных предмета упали на землю. Маленький квадратный пакетик жевательной резинки был тем, что сразу привлекло ее внимание. Он напомнил ей о споре, который они затеяли со Скай Чейзером всего несколько дней назад по поводу того, выдают ли еще солдатам жевательную резинку или нет. Воспоминание о жеребце грозило вызвать слезы, и единорожка быстро положила пакетик в седельную сумку.

Для этого еще будет время.

Твайлайт подняла второй предмет и разорвала его зубами. Сильный запах дешевого растворимого кофе с высоким содержанием кофеина приятно наполнил ее ноздри. Она высыпала пакетик в свою флягу, закрыла крышку и энергично встряхнула ее.

Кейденс быстро сообразила и повторила действия Твайлайт. Басенджи просто с любопытством понюхал кофе и высыпал себе в рот.

– Почему бы вам двоим не поспать? – предположила единорожка со стоном облегчения, когда кофеин попал ей в кровь и медленно рассеял туман на краях ее зрения.

– А что насчет тебя? – спросила принцесса, ее голос был полон нежной заботы. – Из нас троих ты меньше всего спала за последние сорок восемь часов.

Твайлайт покачала головой и сделала еще один глоток кофе. На вкус он был как старая резина, но он заставил ее снова почувствовать себя живой.

– Не беспокойся обо мне. Мне не нужен сон. Кому-то придется оставаться на страже.

– Я могу это сделать, – заявила Кейденс. Она продемонстрировала свою готовность бодрствовать, отхлебнув из фляги. Она вздрогнула от горького, грубого вкуса армейского кофе. Его было невозможно сравнить с тем приятным напитком со сливками и сахаром, который принцесса привыкла пить в Кантерлоте.

– Нет, – просто ответила Твайлайт. – Я гвардеец. Я остаюсь бодрствовать и охранять.

Басенджи протянул лапу между ними, эффективно привлекая внимание и пресекая разгорающийся спор.

– Я не думаю, что кто-то из нас должен спать.

– В каком смысле? – спросила Твайлайт, прищурившись, глядя на алмазного пса. – Ты думаешь, я не смогу обеспечить нашу безопасность, пока вы двое спите?

– Пожалуйста, я не хотел проявить неуважение, – быстро добавил Басенджи. – Я размышлял о природе нашего... затруднительного положения. Наверняка и ты тоже.

Твайлайт повела плечами, с раздражением подавляя напряжение.

– Конечно.

– У меня есть… идея? – осторожно предложил пес, неуверенный в знании языка. – Нет... предложение?

– Теория? – предложила Кейденс.

– Да, у меня есть теория о причинах нашего затруднительного положения, но мне нужна дополнительная информация, прежде чем я осмелюсь говорить об этом. – Басенджи взял свой барабан и положил его себе на колени, заняв позицию, которую другие уже привыкли ассоциировать с его заклинаниями, но он так и не начал играть. Пес наклонился вперед, навалившись всем весом на барабан, и кивнул Твайлайт. – Я не видел тех чудищ хорошо. Что ты можешь о них рассказать?

– Они не были живыми, – ответила Твайлайт. – Тут все просто. Это была не просто какая-то случайная группа странных существ, пробравшихся на борт. Я хорошо рассмотрела этих тварей и точно уверена, что они были сделаны из магии. И магия сама по себе не принимает форму смертоносных паукообразных. Что-то с преднамеренной волей придало сырой энергии определенную форму.

– Кто-то хотел нашей смерти, – резюмировала Кейденс.

– Да, и они выбрали для этого довольно эффективное оружие, – мрачно сказала Твайлайт.

– Но зачем придавать зверям такую форму? – спросил Басенджи. – Почему именно такая? И зачем сначала нападать на Скай Чейзера?

Твайлайт застонала. Всю ночь ей казалось, что она упускает что-то очевидное. Теперь, удалившись от места битвы, они поели, передохнули, и когда мозги благодаря химической стимуляции заработали чуть активнее, части начали складываться вместе.

– Да провались оно все в Тартар, – пробормотала единорожка, потирая виски. – Я идиотка. Это было прямо передо мной все это время.

Твайлайт в отчаянии ударила копытом по земле. Если бы она не была такой усталой, то сообразила бы раньше.

– Пауки! – крикнула она. – Скай Чейзер очень боялся этих тварей! Он сказал мне, что у него арахнофобия, что из-за них ему снятся кошмары. Я думала, он просто... издевается надо мной...

На мгновение воцарилась тишина, прежде чем Басенджи заговорил снова.

– Это подтверждает мои подозрения... – зловеще произнес он с легкой дрожью в голосе. – Слова Динго легли на мои плечи тяжким грузом. “Больше не спи, ты, кто сломал мою печать, зубы отца на шее твоей”. Я верю, что они имеют большее значение, чем просто безумие.

– Подожди, – сказала Твайлайт, вскакивая на копыта. – Ты хочешь сказать, что за всем этим стоит твой брат? Он пытался убить нас?

Басенджи энергично покачал головой.

– Нет! Я не верю, что это так! Слова Динго были не проклятием, а предупреждением!

– Предупреждением о чем?

– О наших собственных снах.

Твайлайт опустилась на круп, ее ноги внезапно ослабли, когда она поняла, что предложение Басенджи – его безумное, совершенно безумное предложение – было не просто правдоподобным, это было наиболее вероятное объяснение. Капитан был в центре атаки на корабль, потому что он был единственным, кто действительно заснул, и что-то оживило его кошмары. Что-то придало его страхам достаточно плоти и крови, чтобы разорвать его на куски прямо в постели.

Это объясняло, как этим тварям удалось пробраться на корабль. Быть не могло, чтобы такой хитрый старый ветеран, как Скай Чейзер, не оборудовал корабль всевозможными секретными сигналами тревоги и ловушками, чтобы поймать кого-либо, пытающегося проникнуть на борт без его разрешения. Заклинание тревоги, которое она наложила, внезапно показалось ей удивительно несовершенным.

– Магия снов? – прошептала Твайлайт, достаточно громко, чтобы остальные услышали ее сквозь треск костра.

Уши Кейденс прянули при словах Твайлайт.

– Этого не может быть. Никто больше не владеет магией снов. Никто даже не уверен, что она вообще когда-либо существовала.

– Мы же говорим не только о пони, верно? – заметила Твайлайт. – Ты знаешь какую-нибудь магию снов, Басенджи?

Пес печально покачал головой.

– Нет. Эти Пути потеряны даже для барабанщиков. Сны обладают огромной силой, это мы признаем, и, как я уже сказал, это Пути, с помощью которых мы получаем мудрость от Старых Псов. Завеса между сном и смертью тонка, что позволяет Старым Псам говорить с нами. Барабанщики изучили эту связь, чтобы лучше знать свои слова, так что, возможно, мы понимаем Пути Снов лучше, чем большинство, но чтобы напрямую влиять на сны других? Это превосходит даже великую силу Динго.

– Можешь ты придумать что-нибудь, что не выходило бы за рамки таких способностей? – продолжала допытываться Твайлайт. Она была чужаком в чужой стране, и только Басенджи знал достаточно легенд Зебрики, чтобы понять ситуацию.

– Этого... – пес отвел взгляд, стиснув зубы от разочарования. – Этого я не знаю… Динго и другие из этого лагеря, все были призваны сюда, а затем, я полагаю, вынуждены прокладывать себе путь в город внизу. Что-то внутри отняло у них разум, а потом...

Его голос дрогнул от эмоций, но он откашлялся, чтобы избавиться от комка в горле, шмыгнув носом.

– ...а потом лишил их жизни. Что это за “что-то”, я не могу быть уверен.

– Так вот почему твой брат поставил эту печать? – спросила Кейденс. – Чтобы предотвратить побег чем бы оно ни было?

Басенджи торжественно кивнул.

– Вероятно. Без сомнения, это действие, совершенное в какой-то момент ясности ума. Что бы ни призвало их, это навлекло на них болезнь, которой, я верю, они все поддались. Каким бы ни было это проклятие, эта чума, это неестественная магия – Пути не этого мира. Такие силы могущественны, но земля священна и может сдерживать такое зло – в это верили псы с древних времен. Вот почему алмазные псы предпочитают жить под священной землей, хотя многие стаи без барабанщиков забыли об этом. Возможно, Старые Псы покинули город внизу, чтобы запечатать что-то, с чем не смогли совладать.

Твайлайт бросила взгляд назад, в сторону горы. Она могла только разглядеть неестественно гладкую поверхность печати Басенджи над верхушками палаток. Магия в этой штуке, казалось, странным образом отражала лунный свет, что делало ее еще более четкой, чем днем.

Все начинало обретать смысл. Если бы Динго знал, что с ними случилось, то не исключено, что он создал что-то специально сделанное, чтобы сдержать то, что с древности скрывалось под песками.

Все эти алмазные псы были призваны через сон, зараженные каким-то безумием, что опять же пришло во сне. Как только они освободили то, что их призвало, с ними было покончено немыслимым проклятием, созданным из знаний, потерянных – и буквально похороненных – песками времени.

И теперь она вместе со своими друзьями сидела под мечом того же проклятия, ожидая, когда он падет.

– Я не чувствую, что на нас действует какая-то магия, – произнесла Твайлайт, покачав головой. Конечно, улики были достаточно убедительными, но она все еще должна была быть уверена. Единорожка должна была ухватиться за последнюю ниточку вероятности того, что они ошибались насчет зловещей природы смерти Скай Чейзера и что это была всего лишь обычная, заурядная попытка убийства. – Я так же не чувствовала ничего слишком явного, пока мы исследовали город внизу. Как мы можем быть уверены, что это какая-то темная магия?

– Я думал об этом, – ответил Басенджи со вздохом. – Я считаю, что создал Путь, который может явить то, что скрыто.

– Это то, о чем ты бормотал во время похода сюда? – спросила Твайлайт.

– Да... – смущенно ответил пес. – Это плохая привычка, но мне сказали, что я, как ты говоришь, бормочу, когда особенно расстроен.

Прежде чем можно было сказать еще хоть слово, Басенджи поднял лапу и взял первую ноту своей импровизированной песни.

Темп был медленным, лапа пса иногда зависала над мембраной барабана на несколько секунд, прежде чем выдать следующую ноту. Кейденс и Твайлайт смотрели и ждали, не желая прерывать, но обе не были уверены, возымела ли непроверенная песня какой-либо эффект. Это заняло некоторое время, но стало очевидно, что каждый удар барабана, каждая вибрация в воздухе постепенно уменьшали яркий лунный свет.

Единорожка вскоре поняла, что это не свет тускнел, а увеличивалось количество темноты. Ее мысли вернулись к гнетущему мраку туннеля и к тому, как ее заклинание освещения едва могло сдерживать тени.

Пока пес играл, тьма сгущалась все яснее и яснее, обволакивая их и повисая в воздухе, как блуждающие клочья тумана. Твайлайт оглянулась на гору и увидела огромные столбы тьмы, вздымающиеся по краям печати Басенджи, которые возносились в небо, собираясь в огромное облако. Вскоре за их костром не осталось света, и все трое сидели вместе, окруженные со всех сторон покровом непроглядной тьмы. Твайлайт в изумлении уставилась на их крошечный костер, его теплое сияние было единственным, что сдерживало мрак.

Басенджи взял последнюю ноту, положив конец заклинанию и лишив их способности видеть невидимую угрозу, даже когда она обвилась вокруг их горла.

– Похоже, я снова оказался неполноценным по сравнению с Динго... – печально прокомментировал он, глядя на жалкую попытку подражать мастерству создания печатей своего брата.

– Мы должны вернуться туда, – обеспокоенно заявила принцесса.

Твайлайт стояла, глядя на нее с огнем в глазах. Ей хотелось отбросить саму мысль о том, что им следует вернуться под землю, но протест замер у нее на губах.

Кейденс сказала именно то, о чем уже думала сама единорожка.

– Источник этого проклятия лежит внизу, – согласился Басенджи. – Если мы хотим избежать того, что я считаю судьбой других псов, мы должны рискнуть и покончить с этим сами.

– Ты прав... – Твайлайт согласилась, ее голос был тихим с мрачной покорностью. – Мы все не спали более сорока восьми часов. После семидесяти двух наши умственные способности начнут серьезно ухудшаться. Есть данные о том, что солдаты в боевых ситуациях не спали и дольше, но это определенно не то, на что стоит рассчитывать.

Она закрыла глаза и глубоко вдохнула, сосредоточившись на бодрящем укусе холодного ночного воздуха, наполняющего легкие.

– Мы не можем просто ждать спасения, потому что мы понятия не имеем, сколько времени им потребуется, чтобы найти нас. В конце концов кофе иссякнет, и один из нас заснет, а остальные, вероятно, будут не в той форме, чтобы отбиваться от всего, что выскочит из головы спящего.

Твайлайт начала расхаживать перед костром, почти так же, как она расхаживала бы в своей спальне, когда решала трудное домашнее задание.

– Я бы предпочла пойти одна, но это не вариант. Знания Басенджи слишком ценны, чтобы оставаться здесь, и если он пойдет, ты тоже должна идти, Кейденс. Я не хочу, чтобы ты была одна, не тогда когда тут творится безумная магия кошмаров.

Единорожка замерла, почувствовав, как что-то теплое накрыло ее спину. Она подняла голову и обнаружила, что принцесса подошла к ней и притянула  к себе крылом.

– Все в порядке, Твайлайт, – успокаивающе сказала Кейденс. Она наклонилась и уткнулась носом в шею маленькой кобылки. – Все в порядке. Мы сделаем это вместе.

– Действительно, – согласился Басенджи. Он встал и потянулся с серией удовлетворительно громких щелчков. – Старые Псы уже подарили нам удачу. Как иначе я мог попасть в компанию той, что управляет небесами?

Несмотря на серьезность ситуации, Кейденс сумела добродушно рассмеяться.

– Ох, Басенджи, я ведь уже говорила тебе, что не могу сотворить это заклинание. Я не умею управлять солнцем и луной.

Пес в замешательстве наклонил голову.

– Правда? – спросил он, указывая когтем на звездное небо. – Если это не твоих копыт дело, то какое благо избавило нас от гнева солнца пустыни?

Твайлайт подняла взгляд к небу, и кровь застыла у нее в жилах, когда она поняла еще кое-что, чего не заметил ее усталый разум: в эту ночь Празднования Летнего Солнцестояния, самую короткую ночь в году, она не видела солнца уже более двенадцати часов.

---

У Кейденс случился небольшой приступ паники при осознании того, что принцесса Селестия не смогла вовремя поднять солнце впервые за столетия. Она и так уже начала переживать, что что-то может случилось дома во время Празднования Летнего Солнцестояния, а отсутствие солнца доказывало серьезность причин почему ее отослали.

Твайлайт потребовалось приложить некоторые усилия, но наконец ей удалось успокоить принцессу настолько, чтобы объяснить, что с тем, что происходит сейчас в Кантерлоте, им ничего нельзя было поделать. Они были в чужой стране без помощи, и каждая потраченная впустую секунда приближала их к истощению и неизбежной смерти. Они не смогут спасти никого, если будут мертвы.

Тем не менее, на сердце единорожки было тяжело от беспокойства за судьбу их королевства. Все, что она могла сделать, это выполнять свою работу, попытаться сохранить Кейденс в живых и надеяться, что принцесса Селестия и другие королевские гвардейцы смогут справиться с тем, что происходит.

И вот так Твайлайт обнаружила, что пробирается сквозь тьму, ее факел указывал путь во мраке. Благодаря заклинанию Басенджи, она первая заметила, насколько эффективно огонь удерживал тьму. В отличие от света заклинания, свет огня оставался сильным и постоянным, даже когда они спускались все глубже в шахту. Небольшие траты на заклинание левитации стоили того, чтобы видеть куда они идут.

Кобылка следила за любыми изменениями в воздухе, движением в темноте или неопознанными вдалеке. Тоннель был жутким даже во время их предыдущего похода, но теперь, когда она знала, что во тьме таится какая-то злобная сила, все инстинкты кричали ей бежать в противоположном направлении и продолжать бежать, пока она не достигнет горизонта.

Твайлайт решила, что это хорошо, и держалась за этот страх, приветствуя его. Страх заставит ее быть начеку, а оставаться начеку означало остаться в живых.

Единорожка незаметно проверила свои ножи, потянув за каждый из них с помощью магии, просто чтобы убедиться, что они на месте. Они не помогли против пауков, но она чувствовала себя лучше, зная, что они у нее есть. Точно так же она проверила, надежно ли закреплены ее седельные сумки. Было решено оставить большую часть припасов в лагере, так как минимальный набор будет легче нести. Так что там были фляги, немного еды, несколько дополнительных факелов и все медицинские принадлежности, что не сгинули в импровизированном взрыве на дирижабле.

Позади Твайлайт слышала стук копыт Кейденс и почти беззвучные шаги мягких лап Басенджи, когда они следовали за ней, бок о бок в треугольном строю с ней на острие. Их факелы – Кейденс удерживала его магией, а пес держал в одной из передних лап – потрескивали в унисон с ее собственным, и звук был таким же успокаивающим, как и звяканье ножей в перевязи на груди.

Принцесса знала заклинание, которое заставляло факелы гореть весь день напролет. Как со смущением пояснила аликорн, это было производное от заклинания, которым она пользовалась, чтобы ароматические свечи горели подольше.

Несколько минут назад они миновали остатки барабана Динго и наспех нацарапанное предупреждение. Басенджи настоял на том, чтобы остановиться, и еще раз изучить надпись, и его спутники терпеливо ждали, пока он смотрел на нее, нахмурив морду, как будто пытался заставить появиться еще одну строку текста.

В конце концов они снова достигли дверного проема, и все остановились, чтобы взглянуть на барельефы. Резьба по камню, по-видимому, оставалась нетронутой в течение столетий до того, как был обнаружен вход, и день или около того с тех пор, как они видели ее в последний раз, не изменил этого факта.

– Смог что-нибудь разобрать, Басенджи? – спросила Твайлайт, вынимая нож из-за перевязи и заглядывая в небольшой проход, дабы убедиться, что их никто не поджидает в засаде.

Алмазный пес внимательно изучал барельефы, держа факел поближе к камню, пока искал подсказки.

– В культуре псов эти образы больше нигде не встречаются, – объяснил он, после чего стер излишки грязи с части двери и осторожно постучал когтем по изображению двух псов, стоящих в профиль, выпрямившись, с чем-то большим, плотно завернутым в сверток и поднятым между ними на плечах. – Однако это интересно...

– Чем интересно? – спросила Кейденс, подходя к двери, чтобы самой осмотреть ее.

– Полагаю, что это изображение погребальных обрядов, – ответил Басенджи. – Такое вряд ли стали изображать на входе в жилое логово.

– Значит, это не обычный мотив? – спросила Твайлайт. – Есть ли еще что-то похожее?

Все они осмотрели дверной проем, щурясь в мерцающем свете в поисках похожих изображений.

– Вот, – сказала принцесса, поднимая копыто вверх. В дальнем правом углу дверного проема, частично поврежденного камнями, был еще один барельеф с изображением двух алмазных псов. Они устраивали такой же сверток, примерно такого же размера, как и они сами, в сидячее положение на троне.

– Еще более странно, – пробормотал Басенджи. – Это не тот способ, которым мы обращаемся с нашими мертвецами. Нынешние обычаи – обычная кремация и возвращение пепла в священную землю.

– Это не редкость, когда подобные вещи меняются со временем, – предположила Кейденс.

– Совершенно верно... – согласился пес. – Но... возможно...

Кейденс и Твайлайт обменялись озабоченными взглядами, когда Басенджи откинулся назад и начал задумчиво напевать. Так же внезапно, как и начал, он замолчал, глаза пса распахнулись от какого-то осознания, и он быстро метнулся мимо единорожки в проход, прежде чем кто-либо из пони смог отреагировать.

– Басенджи, подожди! – зашипела на него Твайлайт, когда они с принцессой последовали за ним.

Пес не сделал попытки притормозить и рванул к ближайшему из домов – короткому квадратному строению с идеально ровными краями и углами. Как и в любом другом строении, все двери и окна были плотно заделаны кирпичами.

– Басенджи, что, ты творишь? – спросила единорожка резким шепотом, как только они поравнялись с ним. – Ты хочешь, чтобы тебя убили? Не убегай вот так.

– Прошу прощения, – пренебрежительно ответил пес. – Мне кажется, я знаю, где мы находимся, но я должен проверить.

Он осторожно провел лапой по запечатанному дверному проему и прислонился лбом к древним кирпичам. Он сказал что-то на своем родном языке, что прозвучало как скулеж и всхлипы для двух пони, но, казалось, передало чувство раскаяния.

Басенджи отступил назад и согнул лапу, вонзив когти в кирпичи и раздавив их. Обожженная глина не шла ни в какое сравнение с лапами, способными прокопать твердую скалу. Даже с одной лапой, в другой он все еще держал факел, дверной проем был расчищен за считанные секунды.

Они вошли внутрь, чтобы найти довольно обыденное жилое помещение. В углу стояли две кровати, стол из лакированного дерева и несколько маленьких безделушек на полках, врезанных в стены. Единственными неуместными предметами были два больших свертка, сидевших вертикально на стульях с высокими спинками у стола, завернутые в хрупкую желтую ткань.

– Это тела? – спросила Твайлайт.

Басенджи подошел к столу, низко опустив голову в знак уважения к тем, чей покой они нарушили.

– Этого не может быть, – сказал он с недоверием. – Это место… даже барабанщикам оно казалось просто легендой...

Твайлайт и Кейденс присоединились к нему, держась на почтительном расстоянии от останков. На столе был вырезан какой-то символ. Он напоминал собачью голову, но угловатую и резкую, с высокими заостренными ушами, которые высоко торчали над головой.

– Это символ Первого Пса, – благоговейно прошептал Басенджи, его лапа зависла над символом, к которому он не осмеливался прикоснуться. – Он означает защиту Великого Шакала Анубиса.

– Анубиса? – переспросила Твайлайт.

Пес начал осматривать все в комнате, его глаза блестели от удивления.

– Великий Анубис – защитник Земли Мертвых – места, откуда приходят все души и в которое все души возвращаются. Древнейшая из легенд говорит о его сострадании ко всем своим подопечным. Но он не мог защитить души, которые пришли в Мир Живых. Это принесло Великому Анубису много печали, и поэтому он создал много детей, чтобы присматривать за душами живых: Старых Псов. С тех пор прошло много времени, и псы уже забыли об этой цели. А те кто помнят, думают, что это всего лишь легенда, которую рассказывают щенкам, чтобы заставить их быть хорошими.

– Но зачем мертвым нужна защита? – спросила единорожка.

Басенджи осторожно поставил маленькую статуэтку, которую снял с полки, и повернулся, чтобы серьезно взглянуть на Твайлайт.

– Есть много судеб, гораздо худших, чем смерть, Твайлайт Спаркл, и нет счета существам за пределами этого мира, способным сотворить такое.

Тема смерти не была чем-то таким, в чем пони хорошо разбирались. Даже по-настоящему преданные исследователи магии избегали совать свой нос в вопросы, связанные с этим конкретным предметом. Насколько Твайлайт знала, даже ее брат не лез в эту область. Однако казалось, что у псов не было такого табу среди их ученых.

– Ты упоминал ранее что-то о связи между смертью и сном, – вмешалась Кейденс. – Динго и других псов привели сюда сны, верно? Могло ли это быть что-то... с другой стороны?..

Басенджи привалился к стене, обхватив себя одной лапой, обдумывая такую возможность.

– Возможно… Великий Анубис косвенно защищает этот мир, предотвращая подобные проникновения, хотя существует вероятность – пусть и невероятно малая – что такое существо могло ускользнуть даже от внимания Великого Анубиса.

– Маловероятно или нет, но это имеет смысл, так что давайте считать эту теорию рабочей, – предложила Твайлайт.

Пес нервно провел лапами друг по другу, но в конце концов принял логику единорожки с торжественным кивком.

Он повернулся обратно к полке, чтобы возобновить осмотр артефактов своих предков, продолжая рассказ:

– Что еще можно сказать об этом месте? Многие песни воздают хвалу первому городу псов – месту, откуда пришли мы все. Наш вид жил здесь долго, но со временем нам выпало наконец исполнить свой жребий, и поэтому мы расселились по земле во всех направлениях, чтобы быть стражами живых.

– Понимаю, – сказала принцесса. – Вы оставили город позади и превратили его в огромную усыпальницу.

– Да, возможно, – взгляд Басенджи вернулся к двум псам, сидевшим на своих местах. – Это объясняет причину названия этого места в старых песнях.

– И как же оно называлось? – спросила Твайлайт.

Алмазный пес нахмурился, его когти лениво теребили ремень барабана, пока он обдумывал свой ответ.

– Насколько мне известно, на вашем языке нет по-настоящему точного эквивалента. Полагаю, что в древнем языке минотавров есть термин, который применим. Они назвали бы это место Некрополис – “Город мертвых”.

– И чем нам поможет эта информация? – нетерпеливо спросила Кейденс. – Это дает нам какое-либо представление о том, кто или что может пытаться убить нас?

– Кто это я все еще не могу сказать, – со вздохом ответил Басенджи. – Однако, если это действительно легендарный Некрополис, мы должны направиться в центр города.

– И что находится в центре города?

– Там расположен храм Великого Анубиса. Это священная земля, защищенная от темного влияния. Если есть ключи к спасению нас или других, кого не постигла судьба нашего друга Скай Чейзера, их можно найти в этом месте.

Твайлайт задумчиво почесала подбородок.

– Ты сказал, что Старые Псы должны были быть воинами, верно? Думаешь, там может быть что-то, что мы сможем использовать, чтобы защитить себя?

– Да, есть такая вероятность.

– Хорошо, тогда у нас есть направление, – произнесла единорожка с улыбкой, поворачиваясь, чтобы идти обратно на улицу.

Ее кровь похолодела, когда она увидела, как что-то – не более материальное, чем движущаяся тень – пронеслось мимо дверного проема. При этом единорожка мельком увидела что-то светящееся в темноте. Она уже видела подобное раньше – пара красных глаз, мерцающих в темноте, как горящие угли. Что бы это ни было, оно вызвало шум, когда исчезло в конце улицы со звуком чего-то острого, скребущего по камню.

Все трое друзей замерли, затаив дыхание, ожидая, что будет дальше, но ничего не произошло. Никакого нападения не было. Не было ни визга, ни царапанья в дверном проеме, ни длинных, тонких паучьих ног, тянущихся к ним сквозь стены.

Была только тишина и биение их бешено колотящихся сердец, когда они осторожно вышли из здания и вернулись на дорогу, ведущую дальше в город.

---

Твайлайт понятия не имела, как долго они шли. В сырой, душной темноте подземного города не было способа определить течение времени.

Впрочем одно они знали наверняка – это место было огромным.

Странные магические свойства окружающей их тьмы мешали точно определить, насколько велика пещера. Однако, учитывая расстояние, которое они прошли, Твайлайт начинала подозревать, что этот город может быть даже больше, чем весь Кантерлот.

К счастью, они знали, что движутся в правильном направлении, благодаря планировке города, которая менялась каждые несколько минут. В то время как дома на окраине были очень аккуратными и ухоженными, по мере приближения к центру они становились все более изношенными и более обжитыми. В некоторых местах аккуратные кварталы и узкие улочки уступили место рядам домов грубой формы и хижинам, которые выглядели как огромные глиняные печи размером с дом. В каждом доме, мимо которого они проходили, окна и двери были замурованы, как и в том, который они обыскали ранее.

Несмотря на страх, который терзал ее, Твайлайт не могла не испытывать благоговейный трепет перед окружающим. Такой город, такого масштаба и плотности, предположительно с по крайней мере одним псом, погребенным в каждом строении, был поразителен. Такая популяция не появляется за одну ночь. Город такого размера предполагал заселение десятками десятков или даже сотнями поколений.

Как давно алмазные псы покинули это место? Конечно, это было достаточно давно, раз вид Басенджи успел потерять большую часть знаний о городе, откуда вышел.

Судя по огромному количеству псов, погребенных в этом некогда живом городе, Некрополис, вероятно, датировался эпохой, предшествовавшей объединению Эквестрии. Было обидно, что такое невероятное археологическое открытие должно было быть запятнано какой-то злобой, скрывающейся во тьме.

Ухо Твайлайт дернулось, когда она уловила звук глухого удара вдалеке слева от них. Она жестом велела остальным остановиться, готовя заклинания для их защиты.

Усилия пропали втуне. Существо в темноте прекратило стучать и замолчало.

– Они часто это делают, – обеспокоенно заметила Кейденс. – Чаще, чем раньше.

Твайлайт кивнула. С тех пор как они впервые встретили что-то на окраине города, они мельком видели, как какие-то существа таятся во мраке. Звери напоминали им о своем присутствии мерцанием горящих красных глаз, черным усиком, появляющимся на границе круга света факелов, или звуком когтей, копыт или клацаньем зубов из-за пределов видимости. По мере приближения к центру города существа становились все смелее, появляясь все чаще, а иногда и не по одному за раз, но никто не осмеливался напасть на них напрямую... пока.

– Они все еще не напали на нас, – успокоила принцессу Твайлайт, когда она снова пошла вперед. – Думаю, они боятся огня.

– Звери, похоже, не блистали интеллектом на борту корабля Скай Чейзера, – отметил Басенджи. – Хотя, я полагаю, что все хищники обладают некоторой долей хитрости.

– Я не могу дождаться, когда наступлю копытом на то, что натравило на нас этих тварей, – сказала Твайлайт сквозь стиснутые зубы. – И все свои ножи я тоже использую.

– Существует вероятность того, что источник этих существ – нечто бесформенное, – нервно пробормотал Басенджи, все еще пугаясь мысли, что он, возможно, идет навстречу ужасу, который существовал только в древнейших песнях его вида. – Твои клинки могут оказаться неэффективными.

– Мне все равно, – прорычала Твайлайт. – Я найду способ нанести удар тому, кто это делает. Ничто не подвергает мою принцессу опасности.

Кейденс нервно прикусила губу, чувствуя, как горят ее щеки от заявления ее телохранительницы. Она вышла вперед, вызвав любопытный взгляд пса, и приблизилась к единорожке.

– Твайлайт... – тихо позвала принцесса, бочком приближаясь к кобыле пониже ростом. Она бросила взгляд назад, туда, где Басенджи вглядывался в темноту и притворялся, что ничего не слышит.

– Что? – быстро спросила единорожка. – Ты что-нибудь заметила?

– Нет, я просто хочу знать, не видела ли ты где-нибудь безопасное место, где мы могли бы остановиться и передохнуть. Мы могли бы установить дополнительные факелы, чтобы держать этих тварей подальше.

Твайлайт покачала головой.

– Нет. У нас нет времени. Мы должны продолжать идти вперед. Если мы остановимся передохнуть, у нас может не хватить сил, чтобы снова двинуться в путь.

– Твайлайт, ты того гляди уснешь на ходу, – сурово прошептала Кейденс.

Единорожка открыла рот, чтобы опровергнуть обвинение, но ее тело предало ее и испустило глубокий удовлетворенный зевок. Она закрыла рот, сердито щелкнув зубами, и уставилась в темноту, не встречаясь взглядом с принцессой.

– Я в порядке, – резко заявила Твайлайт. Она левитировала флягу из седельной сумки и залпом допила остатки холодного кофе.

Кейденс вздохнула.

– Пожалуйста, Твайлайт, дело не только в том, чтобы отдохнуть... Есть кое-что, о чем я хочу с тобой поговорить. Вещи, которые, я думаю, мне нужно сказать на всякий случай...

– Нет, – резко прервала ее единорожка. Она повернула голову, чтобы с мольбой посмотреть в глаза принцессы. – Если тебе нужно что-то сказать, ты сможешь сделать это позже.

Кейденс проглотила комок в горле.

– Мы все еще не знаем, к чему мы направляемся… Возможно, позже...

– Я могу защитить тебя, – произнесла Твайлайт почти в отчаянии. – Я могу это сделать, но мне нужно, чтобы ты верила в меня.

– Я правда верю в тебя, Твайлайт, но я просто... – принцесса сдалась и отступила назад к Басенджи, который протянул лапу и ободряюще похлопал ее по спине.

Твайлайт вернулась к своей задаче в качестве ведущего, стараясь не думать об иглах, впивающихся ей в сердце из-за выражения поражения в глазах Кейденс. Дважды ее принцесса пыталась утешить ее, и дважды она отвергала предложенное.

Она не заслуживала того, чтобы быть личной телохранительницей Принцессы Любви.

Это было еще одной причиной, чтобы выбраться отсюда. Как только они вернутся домой – и с тем новым адом, который их там ждал, будет покончено, – Твайлайт сделает все возможное, чтобы загладить свою вину перед Кейденс.

Усталые маленькие фантазии разыгрывались в ее голове. Она представила, как тратит месячную зарплату на букеты цветов и коробки шоколада. Ей пришла в голову мысль попросить маму или Спайка научить ее играть на пианино, чтобы она могла написать песню – Оду Извинений. Или, может быть, она могла бы пригласить Кейденс на ужин при свечах. У ее мамы была хорошая подруга – гастрономический критик в газете, в которой мама работала, – и она, вероятно, могла бы использовать свои связи, чтобы заказать им столик в хорошем месте.

Единорожка больно прикусила внутреннюю сторону щеки, достаточно сильно, чтобы во рту появился слабый медный привкус. Она пыталась избавиться от этого влечения, а не подпитывать им свои фантазии – хуже того, фантазии на поле боя.

Твайлайт списала все это на усталость и пожалела, что у нее не было больше фляг, чтобы они могли сделать больше кофе. В рационах растворимый кофе еще был, но она не хотела использовать последнюю чистую питьевую воду. Она снова достала флягу и вытряхнула остатки нерастворившейся кофейной гущи на свой вытянутый язык. Вкус был просто ужасен, но кофеина оставалось ровно столько, чтобы дать ей возможность идти дальше.

Прошло еще полчаса или около того – или, возможно, целый час, насколько могла судить единорожка, – когда они наконец добрались до чего-то иного, чем ряды и ряды домов. Они прошли мимо пары приземистых зданий из известняка и обнаружили, что земля уступила место каменным плитам, которые уходили в темноту.

– Ты что-нибудь видишь, Басенджи? – спросила Твайлайт.

– Прошу прощения, – ответил пес, прищурившись и глядя вдаль. – Наше зрение прекрасно подходит для темноты, но так глубоко даже оно не может пробить эту завесу за пределами досягаемости наших факелов.

– Тогда давай просто примем это как знак того, что мы близки, – вздохнула единорожка, делая шаг вперед.

Она двигалась быстро, но осторожно, помня о том, что теперь они были очень уязвимы. Если твари могли видеть сквозь сверхъестественный мрак, а она подозревала, что могли, то вся группа теперь была на открытом месте и вдали от любого укрытия.

Твайлайт чуть не ахнула, когда впервые увидела то, что могло быть только центром города. Огромные мраморные колонны, украшенные искусно закрученными узорами, возвышались выше, чем позволяли им видеть факелы. Она провела их группу между двумя колоннами, и каменные плиты уступили место плиткам из того же мрамора. Она чуть не споткнулась, когда ее копыто коснулось странно ледяной плитки, ее рефлексы отдернули ногу назад, как будто она окунула ее в ледяную воду. Так глубоко под землей было холодно, но плитка не должна была быть настолько холодной.

– Похоже, мы куда-то пришли, – сказала единорожка своим спутникам.

Она немного притормозила, в ее голове зазвенела тревога, сообщая ей, что что-то не так. Было ли это чем-то, что она услышала или увидела? Нет, это был запах.

Пахло кровью.

Твайлайт посмотрела на Басенджи, который явно учуял запах гораздо раньше, чем она. Он шел прямо за ней по пятам, но на его морде безошибочно читался страх.

Внезапный возглас удивления от Кейденс заставил Твайлайт снова посмотреть вперед. Она чуть не вошла прямо в темное пятно крови на мраморной плитке перед ними.

Единорожка резко остановилась и заставила сердце снова биться. Она чуть не выпрыгнула из шкуры, когда почувствовала, как Кейденс, не говоря ни слова, подбежала к ней.

– Подними свой факел повыше, принцесса, – попросила Твайлайт.

Аликорн оторвала взгляд от ужасного зрелища достаточно надолго, чтобы с любопытством склонить голову набок, но сделала, как ее просили, и подняла факел немного выше над ними. Твайлайт магией отодвинула свой факел за границу защитного круга света, чтобы осветить больше местности.

Повсюду была кровь и рваные клочья ткани. Ткань особенно привлекла ее внимание. Несмотря на то, что она была запятнана кровью, обрывки явно были кусками дорожного плаща, похожего на тот, в котором был Басенджи, когда она нашла его. Плащ был потерян во время взрыва, уничтожившего корабль, так как пес оставил его в трюме как часть кровати из одеял, которую он соорудил себе.

Странно, но тут была только кровь и ткань. Ни мяса, ни костей, ни шерсти, ничего от самих псов, кроме их драгоценной жизненной силы. Твайлайт позеленела, когда ее посетила мысль, что твари, возможно, съели останки, кости и все остальное.

– Я думаю, мы нашли остальных псов... – мрачно заявила единорожка, левитируя свой факел обратно к себе.

– Тут погибло не меньше десятка, судя по количеству крови, – заключила Кейденс. При виде такой картины ее замутило, и почти переваренные равиоли в желудке угрожали появиться снова. – Ты думаешь, это то место, где они дали свой последний бой?

Басенджи шагнул вперед, слезы беззвучно катились по щекам при виде этой сцены.

– Нет, – прохрипел он и, подняв свободную лапу, указал на обрывки ткани. – Эти псы охотно легли в этом месте, поверх своих плащей, и покорились судьбе, зная, что тьма была сдержана печатью Динго...

– Как ты можешь быть в этом уверен? – с любопытством спросила Твайлайт.

Басенджи молчал, он просто шагнул вперед, его тело напряглось от ощущения засохшей крови под лапами, и махнул лапой в сторону бойни вокруг.

– Я уверен в этом, потому что именно так я поступил бы на их месте... – печально прошептал он.

– Не говори так, Басенджи, – взмолилась Кейденс. – У нас все будет хорошо. Ты, я и Твайлайт, мы со всем разберемся.

– Здесь не с чем “разбираться”, – сердито рявкнул пес. – Разве ты не видишь? Неужели ты еще не поняла? Разве ты не помнишь облако тьмы, поднимающееся в небо из этого места?! Все так, как предупреждал Динго!

– Прекрати... орать... – произнесла Твайлайт спокойным, властным голосом. – Перестань орать и скажи нам, что ты имеешь в виду.

Басенджи стиснул челюсти, его острые зубы обнажились в отчаянии, а слезы продолжали капать. Он смотрел на что-то на земле и дрожал так сильно, что факел, который он держал, мерцал от этого.

Твайлайт проследила за его взглядом, и ее глаза расширились, когда она поняла, что его острое зрение заметило, когда ее факел осветил местность. Рядом с одной из куч грязных клочьев плаща что-то было вырезано на мраморной плитке собачьим когтем. Рисунок был грубым, как и сообщение, оставленное в тоннеле, но это был несложный рисунок: голова собаки, сделанная из острых, угловатых линий, с высокими заостренными ушами.

– Заключительная часть предупреждения Динго, – прорычал Басенджи, указывая на резьбу. – Больше не спи, ты, кто сломал мою печать, зубы отца на шее твоей. Слово, которое он употребил, относилось к нашему отцу, и я попытался списать его на симптом его нездорового разума... И даже когда я узнал, что это за место, я не хотел верить в то, что было наиболее вероятно, но теперь я знаю… Я знаю, что он имел в виду того, кто является Отцом всех псов, Великого Анубиса!

Басенджи повернулся к ним и с гневом уставился на пони.

– Великий Анубис сделал это с нами! Он отвернулся от живых за то, что мы забыли о нашей цели! Динго запечатал проклятие Великого Анубиса в этом месте, и оно должно было сохраниться навечно!

Пес поднял лапу и обвиняюще ткнул в них когтем.

– Но нет! Пони привели Басенджи сюда! Пони спасли жизнь Басенджи, и Басенджи сломал печать Динго! Это пони виноваты! Басенджи должен был умереть! Теперь все умрут! Проклятие Великого Анубиса распространится по пескам, как чума, и смоет всех псов и всё, что живет!

В этой лихорадочной тираде эквестрийский язык Басенджи принял еще более грубую форму, но ему было все равно. Он был зол сверх всякой разумной мысли, и с последним криком:

– Пони должны были оставить Басенджи умирать! – он с силой швырнул свой факел – единственное, что он держал – на землю.

Твайлайт в ужасе смотрела, как факел ударился о мрамор достаточно сильно, чтобы погасить пламя. Кейденс ахнула рядом с ней, и они увидели выражение морды Басенджи, когда последние тусклые угольки разлетелись во все стороны. Его глаза расширились от страха, когда он понял, что натворил в пылу гнева. Как только погасла последняя вспышка света, что-то схватило пса за ноги и с пронзительным визгом боли утащило его во тьму.

– Басенджи! – закричала Кейденс.

Время замедлилось для Твайлайт, и в тот момент, когда она увидела, как пес упал на землю, она изо всех сил швырнула свой факел в том направлении, куда его тащили. Он ударился во что-то в темноте, что завизжало с неземной яростью, прежде чем броситься прочь от своей жертвы. Факел погас от удара, как и у Басенджи, но пока он гас, единорожка увидела во мраке лапу Басенджи и схватила ее своей магией. Она потянула пса по грязному мрамору под защиту света факела Кейденс.

Лапа пса кровоточила. Что бы ни схватило его, оно пронзило бедро насквозь. Басенджи был бледен и хныкал от боли. Даже когда Твайлайт услышала грохот, рычание и вопли существ в темноте вокруг них, она опустилась на колени и осмотрела рану.

– Кость не сломана, кровотечение минимальное, что говорит о том, что артерия не задета, – заключила она. Рог вспыхнул, и из седельной сумки начали вылетать медицинские припасы. Целая банка какой-то припарки была вывалена на рану и зашипела от контакта с кровью, прежде чем бинт туго перетянул рану. Не было времени на нежности, особенно с тварями, доведенными до исступления запахом свежей крови и раненой добычи.

– Прощение, – тихо захныкал пес. – Прошу прощения, пожалуйста, но вы должны идти без Басенджи. Из-за собственной дури я ранен. Спасайтесь сами.

– Заткнись, – приказала Твайлайт. – Прекрати так говорить.

Единорожка сняла седельные сумки, и клапан одной из них открылся, позволив вытащить пять незажженных факелов.

– Я так устала видеть, как страдают мои друзья, – заявила она, зажигая факелы один за другим от факела Кейденс. – С меня хватит этого, и я не собираюсь смотреть, как умирает еще один друг.

Один из факелов опустился на землю рядом с Басенджи, и тот высоко поднял его, продолжая сидеть.

– Принцесса, ты можешь сотворить простой сферический щит? – спросила Твайлайт и получила кивок в ответ. – Тогда сотвори один вокруг себя и Басенджи.

– Я хочу помочь, – заявила Кейденс.

Твайлайт улыбнулась.

– Просто сотвори щит, вот и вся помощь, которая мне нужна.

Единорожка отступила от принцессы и пса, четыре оставшихся факела медленно кружили вокруг нее, удерживаемые магией. Она вытащила четыре ножа из перевязи, и они присоединились к факелам во впечатляющем проявлении теликинеза. Левитация была простым заклинанием, которое мог сотворить любой единорог, но оно все равно требовало концентрации и умения для перемещения нескольких объектов, а у Твайлайт и концентрации и умения было в избытке.

Она оглянулась через плечо и увидела, что ее друзья были окутаны мерцающим щитом светло-голубого цвета. Единорожка еще раз осмотрела щит и кивнула. Заклинание было немного несбалансированным, но благодаря магической мощи аликорна могло сдержать что угодно.

– Мне все равно, что ты, или кто тебя послал, мне вообще плевать! – крикнула во тьму Твайлайт, как только убедилась, что ее подопечные в безопасности. – Ты хочешь сожрать меня? Иди и попробуй!

Что-то бросилось на нее из мрака, огромное, неуклюжее существо с лохматой шерстью цвета оникса, несущееся на двух ногах. Два ножа метнулись вперед, вонзившись в ужасные красные глаза, которые, казалось, были у всех этих тварей.

Ослепленный монстр так и не увидел факела, летящего ему в морду. Твайлайт влила свою магию в его пламя, желая, чтобы огонь горел жарче, и чудовище упало на землю, завывая, когда пламя пожирало его голову.

Единорожка с любопытством отметила краем сознания, что огонь вызвал эффект магического развеивания, превратив плоть монстра обратно в концентрированную магию, которая была поглощена окружающей тьмой.

Убедившись, что огонь убивает тварь, Твайлайт била факелом снова и снова. Ножи сверкали, танцуя вдоль тела, снова и снова вонзаясь, пока тварь корчилась в агонии, растворяясь в завитках почерневшего дыма и падающего пепла.

Удары ножом не казались необходимыми, но они причинили достаточно боли, чтобы отвлечь тварь, пока она жгла ее. Кроме того, это доставляло ей большое удовлетворение.

Единорожка чувствовала, как что-то приближается – смутная уверенность в том, что на нее вот-вот нападут, – и она с криком послала один из своих клинков во тьму справа от себя. Она была вознаграждена воплем, и быстро повернулась, чтобы сосредоточить свои атаки на том, что она ударила.

Еще одно предчувствие заставило ее вскинуть факел в воздух, где он столкнулся с чем-то крылатым, кружащим над головой. Оно упало на землю, вспыхнув в клубах дыма и пепла.

Теперь существа были в бешенстве, нападая на нее, не обращая внимания на опасность пламени факелов.

– Так держать, – мрачно пробормотала Твайлайт. – Продолжайте нападать на меня… Не обращайте никакого внимания на хорошенькую кобылку и милого песика позади меня...

---

Кейденс и Басенджи с удивлением наблюдали, как Твайлайт сражается с тварями. Она была вихрем клинков и огня, испускающим потоки концентрированной магии, достаточно сильные, чтобы пробить сталь.

Принцесса выхватила факел из лапы Басенджи и левитировала оба факела сквозь свой щит, чтобы медленно двигать их вокруг, как Твайлайт сделала со своими. Аликорн низко пригнулась, защищая своего раненого друга.

– С нами все будет в порядке, Басенджи, – успокаивающе сказала она. – Твайлайт вытащит нас отсюда.

– Она свирепа, – согласился пес с благоговением, – но как долго она сможет продержаться в таком темпе? Она уже была уставшей, а мы понятия не имеем о количестве существ, порожденных страхами моих собратьев – по одному на пса? По три? По десять?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты должна убедить ее бежать, друг Кейденс, пожалуйста, – умолял Басенджи. – Если кто и может покончить с этим проклятием, так это тот, у кого в животе такой огонь, как у нее. Теперь я это понимаю.

Принцесса покачала головой.

– Твайлайт не оставит тебя. Я знаю ее недолго, но знаю, что это не в ее стиле.

Пес со стыдом отвел взгляд.

– Ты очень веришь в нее...

– Да, я знаю, – сказала Кейденс с улыбкой.

Даже когда принцесса подтвердила свою веру в Твайлайт, на сердце у нее было тяжело от беспокойства. Басенджи был прав. Единорожка была сильной, намного сильнее, чем она думала, но прошли дни с тех пор, как она в последний раз спала, и это были нелегкие дни. Твайлайт все это время была на ногах, ведя их с места на место, делая все возможное, чтобы защитить группу, и сражаясь с буквально тварями из кошмаров.

Твайлайт не просто сражалась с монстрами, она сражалась со своим собственным телом. Кейденс с беспокойством наблюдала, как маленькая кобылка билась, тяжело дыша и хрипя от усилий, приложенных в бою, а также от усилий удержаться на копытах.

Раздался громкий стук, когда что-то тяжелое топнуло в далекой темноте. Судя по толчкам, которые оно вызывало с каждым ударом, что бы это ни было, оно было огромным.

Звук раскалывающегося камня наполнил воздух, и принцесса с ужасом увидела, как часть гигантской мраморной колонны, толщиной с тысячелетний дуб, взмыла в воздух в сторону Твайлайт.

---

Твайлайт резко повернула голову, услышав звук падающих камней. Она едва заметила, как задрожала земля несколько мгновений назад, ее внимание было слишком сосредоточено на более близких противниках.

Ее глаза распахнулись, когда свет от одного из факелов разогнал достаточно мрака, чтобы показать огромную секцию одной из мраморных колонн, летящую прямо на нее. Она была примерно размером с одну из небольших хижин, мимо которых они проходили в городе, и, будучи из цельного мрамора, весила не меньше нескольких тонн.

Твайлайт попыталась отскочить, но одно из ее колен задрожало и подломилось. Она упала на землю с болезненным стоном. Увернуться было невозможно, магия была единственным выходом. Она сосредоточила свою силу, пытаясь создать щит, хотя знала, что это безнадежная затея. Она никогда не смогла бы создать щит, достаточно прочный, чтобы выдержать такой удар, но должна была попытаться.

Рог вспыхнул ярче, когда единорожка попробовала сосредоточить достаточно энергии, чтобы создать щит, но с магией, уже держащей в воздухе факелы и ножи, ее и без того невеликие запасы маны совсем истощились. Даже если бы она смогла сотворить щит, было бы слишком поздно. Не было бы времени правильно настроить заклинание, чтобы перенаправить кинетическую энергию столь сильного удара. Без надлежащего рассеивания обратная связь и магическое напряжение от прямого попадания были бы очень сильными и чрезвычайно болезненными – достаточно болезненными, чтобы вывести ее из боя на время достаточное, чтобы твари до нее добрались.

Тонкий щит материализовался вокруг Твайлайт, и сосредоточенность, потребовавшаяся для этого, заставила потерять контроль над заклинаниями левитации. Клинки и факелы с громким стуком посыпались на землю. За несколько драгоценных мгновений, которые оставались до удара, единорожка поняла, что этого недостаточно.

Колонна должна была раздавить ее, и у нее не было ни времени, ни сил, чтобы что-то сделать с этим, кроме третьесортной защиты. Твайлайт устала, ей было больно, и она была такой слабой. Мышцы кричали и пульсировали от боли. Суставы трещали при каждом движении. Сердце все еще билось в борьбе, но тело уже сдалось под тем давлением, которому она его подвергла, и напряжением от того, что она без перерыва использовала так много магии.

Чувство неудачи, не похожее ни на что, что она когда-либо чувствовала, охватило единорожку, но она заставила себя выбросить его из головы. Вместо этого она предпочла закрыть глаза и с нежностью подумала о доме и о своей глупой влюбленности в хорошенькую розовую принцессу-аликорна.

Острая боль пронзила ее разум, когда она почувствовала удар через свой рог. Воздух затрещал, как электрическая дуга, а затем раздалось что-то среднее между хлопком и звуком бьющегося стекла. Твайлайт открыла глаза, когда последние остатки двух окружающих ее щитов – один бледно-розовый, а другой насыщенно-синий – рухнули на землю в ливне смешивающихся искр. Колонна ударилась о землю позади нее с сотрясающим все глухим стуком и откатилась в темноту.

Кейденс спасла ее. Она замкнула второй щит вокруг Твайлайт, усилив защиту и поглотив львиную долю удара. Когда единорожка повернулась, чтобы прокричать свою благодарность и похвалу, то поняла, что заклинание Кейденс было не таким аккуратным.

Принцесса лежала на Басенджи, защищая его. Два факела, которые она левитировала, упали на землю, но, к счастью, остались гореть, сохраняя их в относительной безопасности.

Твайлайт поднялась на копыта и шагнула к ним.

– Кейденс? – позвала она дрожащим и слабым голосом.

Басенджи отчаянно тряс кобылу, на его морде ясно читалась паника. Он поднял глаза, и по ним Твайлайт поняла: Кейденс была без сознания.

Она потеряла сознание, и пес не смог ее привести в себя.

Это был только вопрос времени, когда она подпадет под влияние проклятия и начнет видеть сны.

А потом она умрет.

Твайлайт заскрежетала зубами, в ее глазах впервые с тех пор, как все это началось, появились настоящие слезы. Она потерпела неудачу. Скай Чейзер был мертв, Кейденс скоро присоединится к нему, и они с Басенджи тоже далеко от них не отстанут.

Гнев вскипел внутри Твайлайт. Ей стало жарко. В голове стучало, и она слышала, как ее собственная кровь пульсирует в венах, как рев океана.

Мысли об усталости, сдаче или отдыхе вылетели у нее из головы. Ее сердце разрывалось, но она никогда не чувствовала себя более живой.

Что-то бросилось на нее сзади, и единорожка повернулась, чтобы встретить это. Ее глаза полыхали нарастающей силой, мерцая в темноте, как пламя Тартара. Она опустила голову и направила свой рог в сторону неприятеля.

Она даже не видела, что это было, но это не имело значения. Тварь унесло в потоке пламени, вырвавшемся из рога, настолько горячего и смертоносного, что его мог породить только ее брат-дракон.

Новый щит возник вокруг Кейденс с Басенджи, ярко светясь розовым и защищая их.

Ее друзья в безопасности внутри щита, Твайлайт поддалась волне магии внутри себя. Она шагнула во тьму, и ее копыта оставляли выжженные следы на мраморе.

Единорожка высоко подняла голову и призвала ад, чтобы уничтожить тьму. Столбы пламени вырвались из ее рога и заполнили пещеру, они извивались как змеи, облизывая стены и колонны, сжигая все на своем пути.

Пламя осветило больше города, чем когда-либо прежде. Он был таким красивым, как Твайлайт себе и представляла. Мраморная площадь, на которой они стояли, оказалась внутренним двором сверкающего белого дворца. Без сомнения, это был тот самый храм, о котором говорил Басенджи. Было почти забавно, как близко они подошли к своей цели, прежде чем все стало плохо.

Единорожка проигнорировала здания и сосредоточилась на непосредственной задаче. Басенджи был прав, эти твари действительно обладали некоторой долей хищнической хитрости. Все эти существа собрались в центре города, почуяв кровь, как акулы. Но теперь, столкнувшись с существом, охваченным живым пламенем, они все повернулись, чтобы бежать.

Но не смогли.

Вдалеке Твайлайт разглядела неуклюжую фигуру огромного алмазного пса, размером с трехэтажный дом, стоявшего рядом с разбитой мраморной колонной. До него было почти сто метров, и, вероятно, он думал, что это безопасное расстояние. Единорожка доказала, что это не так.

Ее пламя потянулось к существу даже с такого расстояния, скользнуло по земле и плотно обернулось вокруг его тела. Пес взвыл, когда пламя сжалось, и быстро поглотило монстра.

Вскоре от него остались только пепел и дым.

Так же быстро, как и начался, магический выброс закончился. Твайлайт опасно покачнулась на копытах. Она никогда в жизни не была так опустошена. Только один раз в жизни она испытывала выброс, но там все было иначе.

Она потеряла свои факелы, но горящие угли от огненного шторма все еще тлели в некоторых местах, обеспечивая достаточное освещение. Твайлайт, спотыкаясь, направилась туда, где лежали Кейденс с Басенджи, ее щит развеялся, как только выброс прошел.

– Кейденс... – слабо позвала единорожка. Наконец она добралась до своей принцессы и тяжело опустилась на землю. Она оторвала другую кобылку от Басенджи и крепко прижала к груди, покачиваясь взад-вперед. – Кейденс… Я победила их всех, Кейденс. Разве я не хороший телохранитель? Я убила их всех...

Она едва уловила звук, с которым Басенджи вонзил свой коготь в землю и использовал отверстие, чтобы воткнуть в него один из все еще горящих факелов. Он сел, насколько это было возможно с раненой ногой, и начал играть на своем барабане.

– Что ты делаешь? – спросила Твайлайт.

– Я так легко не сдамся, – заявил пес, яростно ударяя в свой барабан. – Больше никогда. У меня нет Путей контролировать сны, но, возможно, мне по силам предотвратить все сны на короткое время.

Твайлайт болезненно моргнула сухими глазами.

– Что? Я не… ты можешь спасти ее?

– Если это вообще сработает, то лишь отсрочит неизбежное, – поправил ее  Басенджи. – Ты должна продолжать идти вперед. Если и есть спасение для твоей принцессы, то оно будет в храме Великого Анубиса.

Твайлайт не хотела вставать, она не хотела продолжать. Она так устала. Она просто хотела лечь рядом с Кейденс и отдохнуть, но слова Басенджи наполнили ее надеждой, и надежда выжала последние остатки сил из ее усталого, разбитого тела.

Единорожка с помощью своей магии подтянула седельные сумки поближе, кряхтя от усилия заставить их перевернуться и вытряхнуть содержимое. Она аккуратно сложила ткань и положила голову Кейданс поверх импровизированной подушки.

– Я вернусь, – уверенно заявила кобылка.

– В этом я не сомневаюсь.

Твайлайт подхватила второй факел магией и подняла его в воздух. Казалось, он весит тонну, но она стиснула зубы и бросилась бежать. По пути ей попался один из ножей, который каким-то образом пережил ад, и она остановилась, чтобы нагнуться и поднять его зубами. У нее не хватало сил левитировать два предмета одновременно, поэтому единорожка как можно надежнее засунула клинок обратно в перевязь.

Она почти галопом понеслась в направлении храма, всю дорогу прихрамывая. Колено ее правой задней ноги подогнулось, когда она попыталась увернуться от колонны, которую в нее бросил гигантский монстр, и оно все еще отказывалось выдерживать большую часть ее веса.

Лестница у входа в храм была сущим адом, когда она изо всех сил пыталась совершить подъем только на трех ногах. Твайлат быстро заковыляла в главный зал, щурясь в свете факела в поисках чего-нибудь, чего угодно, что могло бы помочь Кейденс. В дальнем конце зала она увидела луч света, льющийся через приоткрытую дверь, ведущую в другую комнату.

Твайлайт двигалась между статуями и колоннами, отбрасывая в сторону гниющие остатки старых гобеленов и ковров, направляясь к свету. Двери, казалось, были сделаны из чистого золота и соответствовали тем, что были у входа в город по размеру и мастерству, но в отличие от каменных дверей в тоннеле, псы предпочли открыть их, а не прорыть себе путь.

Единорожка нырнула внутрь и поняла, что нашла то, что искала.

По всей комнате были разбросаны жаровни с теплыми, мерцающими огнями. Сокровища из золота и драгоценных камней были свалены у стен огромными грудами. Куда бы она ни посмотрела, везде были великолепные статуи и потрепанные временем фрески, посвященные Анубису.

В задней части зала, на возвышении, стоял золотой трон, отдаленно напомнивший Твайлайт тот, что был в Кантерлоте. Прошло всего несколько дней с тех пор, как она стояла в том самом тронном зале перед принцессой, которой она поклялась своим мечом, но казалось, что это было целую вечность назад. Хотя это место было намного старше, оно казалось бледной имитацией тронного зала Кантерлота.

На троне восседал рыжевато-коричневый алмазный пес. Он был смертельно худ для представителя своего вида и не носил ничего, кроме большого кулона с огромным рубином в центре. Но больше всего в нем выделялись глаза: они были ужасающими. Они были залиты золотом и светились неземным светом, когда он смотрел сквозь нее очень равнодушным взглядом, как будто на какое-то насекомое.

Это был Динго. Твайлат не была уверена, откуда ей это известно, но интуиция подсказывала ей, что это был тот самый пес, с которого все началось. Она печально покачала головой, поправляя себя. Нет, это был не Динго. Это было что-то, сидящее внутри него, одетое в него, как в одежду.

Глаза пса буквально заблестели от узнавания, как будто он только что заметил ее, хотя смотрел на нее с тех пор, как она вошла.

– А, паломник, – произнесло существо внутри тела Динго. Его голос был ровным, почти жидким, и заставил Твайлайт поморщиться, когда слова влажно капнули ей в уши. – Ты пришла припасть к лапам Анубиса?

– Ты Анубис? – спросила единорожка, ее способность удивляться притупилась от усталости.

– Да, и я вижу, что тебе больно, дитя мое, – произнес Анубис. Он наклонился в сторону, прислонившись к подлокотнику и закинув одну ногу на другую. В лапах он держал что-то вроде диска – сплющенное металлическое кольцо размером с обеденную тарелку, – которым лениво постукивал по своему золотому трону.

– Сними свое проклятие, – потребовала Твайлайт. Она развеяла заклинание, удерживающее факел, вытащила нож и угрожающе направила его на пса, и ей потребовалась вся сила воли, чтобы удержать клинок на месте. – В противном случае...

Анубис усмехнулся. Звук его смеха полз по телу, как лапки тысячи насекомых, заставляя Твайлайт дрожать.

– Проклятие? Это не проклятие. Я приношу тебе дар смерти. Я верну тебя в твое естественное состояние и избавлю от боли.

– Смерть – не дар, – ответила единорожка. – Жизнь – это дар.

– Смерть – это милосердие к больным и раненым, – холодно ответил Анубис. Он сел и широко развел руки, его потрескавшиеся губы растянулись в улыбке. – Ты боишься, дитя мое, а страх – это боль живых. Позволь мне освободить тебя. Вернись в мои объятия.

Твайлайт собрала всю оставшуюся у нее силу воли и с боевым кличем метнула нож.

Анубис просто склонил голову набок и поднял лапу, выхватив нож из воздуха. Он наклонил голову в другую сторону и поднял один коготь, вращая кольцо, которое он держал, как жеребята крутят обруч.

Глаза Твайлайт расширились, когда она поняла, что сейчас произойдет. Она попыталась убежать, но правая нога снова предала ее. Единорожка оттолкнулась в падении, надеясь хотя бы откатиться в сторону. Диск пролетел мимо нее с пронзительным свистом, и она почувствовала новую вспышку боли вдоль левого бока, где снаряд задел ее.

Твайлайт попыталась встать, но внезапно ее окутал туман. Ее зрение затуманилось, и все в комнате удвоилось, затем утроилось, и весь мир закружился.

Анубис улыбался ей сверху вниз со своего трона, его глаза мерцали золотым сиянием, когда он воздействовал на нее своей силой.

– Спи, дитя мое, – приказал пес. – Ты так сильно устала. Как только ты поймешь, что боль жизни слишком велика, мой дар найдет тебя. Спи...

Перед глазами у Твайлайт все поплыло, веки отяжелели, и она погрузилась в сон.

Глава 5: Взвешивание сердец

Глаза Твайлайт медленно открылись, когда она со стоном перевернулась на спину и уставилась в чистый белый потолок. Ее тело все затекло от слишком долгого сна и протестовало против этой попытки. Единорожка делала подобное время от времени. Несколько дней она тренировалась на пределе сил, а потом позволяла себе проваляться в постели почти целый день.

Хотя она не могла вспомнить, когда в последний раз ей было так больно.

Кобылка зевнула и села в постели. Она резко вдохнула сквозь стиснутые зубы, когда ее вес переместился и что-то больно резануло по левому боку. Она перекатилась в другую сторону и провела копытом под собой, гадая, что же это было, но ничего не нашла. Кровать была старой и продавленной посередине из-за многих лет, проведенных под тяжестью бесчисленных курсантов, так что Твайлайт практически ожидала найти пружину, торчащую из дыры в матрасе.

– Нет... – пробормотала она, когда что-то в таком ходе мыслей показалось ей странным. – Нет, это неправильно...

Она оглядела свою скудно обставленную комнату в общежитии, не в силах избавиться от ощущения, что что-то не так. Стопка недочитанных книг из библиотеки училища громоздилась в ногах кровати, а ее курсантская форма висела на крючке возле двери. Большой красный будильник – подарок Спайка на ее девятый день рождения – тикал на тумбочке рядом с полупустым стаканом воды. Окно было распахнуто, и тонкие занавески мягко колыхались над письменным столом от легкого ветерка, наполнявшего комнату знакомым ароматом стриженной травы с газонов кампуса.

Казалось, все было в порядке.

Чем больше единорожка думала, тем острее ощущала боль в левом бедре. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь представить, что бы это могло быть.

Твайлайт скатилась с кровати, и боль сразу же забылась, когда затрезвонил будильник. Маленький молоточек, торчащий из верхней части механизма, яростно метался из стороны в сторону, ударяя в колокольчики и привлекая ее внимание.

– Ох, разве это сегодня? – спросила единорожка у дребезжащего будильника.

Звон прекратился, когда она ударила копытом по часам, отключая их, прежде чем выбежать за дверь. Твайлайт даже не потрудилась взять книги или проверить внешний вид с помощью зеркала на тумбочке, прежде чем броситься в холл общежития.

Она на полной скорости промчалась по широким коридорам и сквозь двери, ведущие на лестничную клетку. Общежитие для кобылок находилось на самом верхнем этаже трехэтажного здания, а общежитие жеребчиков этажом ниже. Общие комнаты, администрация и столовая занимали первый этаж.

Твайлайт спустилась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, быстро добралась до первого этажа и вошла в коридор, ведущий к лекционному залу по магии.

Кобылка моргнула. Разве она не должна была попасть в холл?

Боль, которую она чувствовала, лежа в постели, вернулась, на этот раз более слабая, но все еще довольно неприятная. Твайлайт проигнорировала ее и огляделась по сторонам.

Она находилась в здании коммандера Харрикейна, самом большом из учебных корпусов. Слева от нее был длинный ряд окон, выходивших во внутренний двор, где находился фонтан с огромной статуей коммандера Харрикейна собственной персоной, стоящей на страже училища. Справа от нее была витрина, заполненная трофеями, которые училище выиграло за различные спортивные и академические достижения выпускников.

Твайлайт оглянулась через плечо и, вздрогнув, обнаружила, что лестницы больше нет. На ее месте был еще один коридор, ведущий глубже в здание.

Почему вокруг не было других курсантов? В этих коридорах всегда было полно народу.

“Нет, – подумала единорожка, рассеянно стряхивая судорогу в задней ноге. – Вполне логично, что тут пусто. Я опоздала. Конечно, все остальные уже в классе”.

Она прошла в конец коридора и вошла в аудиторию.

Лекционный зал по магии – неофициально известный во всем училище как "Комната единорогов" – был самым большим в академии. Он был почти размером со спортивный зал, с огромной сценой для демонстраций и трибунами для зрителей.

Здесь курсантам-единорогам преподавали способы оттачивания их боевой магии, что требовало большого зала, набитого скрытой защитой и подавителями магии. Училище не жалело усилий для обеспечения безопасности курсантов и преподавателей, когда дело касалось боевой магии, особенно в исполнении молодых единорогов.

Несмотря на все меры предосторожности, зал не был лишен боевых шрамов. По всем стенам пестрели следы подпалин, а потолок красовался разбитыми плитками, где случайное заклинание выходило из-под контроля курсантов. Каждый год все это тщательно ремонтировалось в течение летних каникул, лишь для того, чтобы за два последующих семестра пострадать вновь.

Твайлайт ожидала, что ее встретит профессор Хэвихиттер, дородный жеребец-единорог, который ушел в отставку со своей должности тессерария в гвардии, дабы занять должность преподавателя боевой магии и нести “доброе и вечное”  следующему поколению солдат. Вместо этого единорожка оказалась перед молодым жеребцом с ослепительно белой шерстью и красивой голубой гривой. Он был неуклюже худым, как юные жеребчики, пока они еще не до конца выросли, но уже впечатляюще крупным.

– Привет, Твайли! – приветствовал он единорожку с улыбкой жемчужно-белых зубов. – Ты опоздала! Мне казалось, что ты говорила, будто всегда первой приходишь!

Твайлайт в замешательстве шагнула вперед.

– Шайнинг? Что ты здесь делаешь?

Ее брат рассмеялся.

– Я же уже говорил тебе, что принцесса договорилась о том, чтобы я пришел и продемонстрировал всем курсантам правильную технику постановки щитов.

– Продемонстрировал? – переспросила Твайлайт.

Это действительно казалось знакомым. Она что-то такое вспомнила, но когда это было?

– Именно, – ответил Шайнинг Армор, снова смеясь, и продолжил.

– Я просто поставлю щит, вот так, –- объяснил жеребец, когда вокруг него возник простой сферический щит, – и я позволю всем присутствующим попытаться его пробить. Таким образом, они смогут увидеть, что даже самое простое заклинание может быть чрезвычайно мощным, если понимать фундаментальные принципы их формирования.

"Верно", – пронеслось в голове Твайлайт. Брат сообщил ей об этом за целую неделю. Его так обрадовала возможность встретиться, что он рассказал все заранее в письме.

– Верно... – медленно произнесла единорожка. Боль в ноге слегка пульсировала, как раз на грани чувств. – Верно, я это помню...

– Конечно помнишь, глупышка! – захохотал Шайнинг. – Я же написал об этом в своем письме!

Боль в ноге Твайлайт усилилась, как будто по боку полоснули раскаленным ножом. Она повернула голову и осмотрела себя. Там ничего не было. Ни ожогов, ни порезов, ничего – только пустая шерстка, там, где будет ее метка, после того как единорожка наконец обнаружит свой талант.

Невидимый нож снова вонзился в ногу, и новая волна боли вызвала новые вопросы. Она пустобокая? Нет, у нее была метка уже в течение многих лет. Точно больше десяти. Ей было девять, когда она получила ее, а сейчас ей почти двадцать.

И почему Шайнинг так много смеется? Ее старший брат всегда был таким серьезным, таким занятым учебой. Спайк был шутником в их семье, а Шайнинг Армор никогда не смеялся так часто или так громко… когда она вообще в последний раз слышала, как он смеялся?

– Ты так и собираешься весь день стоять, уставившись на свой бок, или хочешь тоже занять свою очередь? – спросил жеребец со смешком из-за своего щита.

Голоса навалились со всех сторон. Твайлайт посмотрела в аудиторию и обнаружила, что она переполнена. По меньшей мере сотня курсантов сидели и топали копытами, подбадривая ее криками.

– Продолжай, Твайлайт! Ты можешь это сделать!

– Покажи ему все, что у тебя есть!

– Хуже нас ты точно сделать не сможешь!

Голоса слились вместе, превратившись в скандирование ее имени, когда курсанты просили ее, чтобы она сделала шаг вперед.

Твайлайт вышла в центр, забыв о боли в ноге, когда радостные возгласы накрыли ее волной. Она чувствовала себя очень маленькой и нервной. С каждым шагом единорожка всё больше теряла уверенность. Ободряющие слова одноклассников произвели на нее противоположный эффект.

Она ненавидела находиться у доски. С безопасного места, даже в первом ряду и в центре, она могла уверенно ответить на любой заданный вопрос, но это, когда остальные курсанты находились позади нее и Твайлайт не могла их видеть. У доски она могла видеть каждого отдельного пони в комнате, их взгляды были прикованы к ней. Она практически могла слышать их мысли – половина из них ожидала, что она сейчас сделает то, чего не удалось им, а другая половина насмехалась и лишь ждала, когда она потерпит неудачу.

Шайнинг Армор был совершенно равнодушен к ее дискомфорту. Он сидел на крупе, наблюдая за ней с самодовольной ухмылкой из-за своего щита.

Твайлайт встала на дрожащие копыта и смерила взглядом своего противника. Щит был прочен, она знала это, просто взглянув на него. Брат все сделал безупречно, как делал всегда. Сферический щит мерцал тем же знакомым бледно-розовым цветом, что и ее собственная магия, но это ничуть не отменяло того пугающего факта, что это была магия ее брата.

Шайнинг Армор был личным учеником принцессы Селестии. Он был одним из самых многообещающих, одаренных и могущественных ученых-магов во всей Эквестрии.

И она должна была разбить один из его щитов? Ожидалось, что Твайлайт пробьет щит жеребца, который заработал свою метку за успешное создание самоподдерживающегося защитного заклинания, настолько эффективного, что теоретически оно могло окружить весь Кантерлот при этом с минимальными затратами на поддержание.

Единорожка получила от него письмо неделей раньше и знала о планах на демонстрацию, поэтому провела все время за книгами, ломая голову и отказываясь от сна, пытаясь разработать план атаки. Твайлайт переживала и волновалась, вложила всю себя в то, чтобы найти способ разрушить этот щит, но все было бесполезно.

Она нервно прикусила губу, пытаясь отгородиться от требовательных возгласов других курсантов, тщетно выискивая слабое место в кажущейся непробиваемой защите. Ее сердце бешено колотилось, а по телу струился пот, как будто она пробежала сотню кругов в полной броне.

– Чего ты ждешь? – спросил Шайнинг, все еще весело ухмыляясь.

Твайлайт сухо облизнула губы и сосредоточенно прищурила глаза. Она несколько раз ткнула в щит своей магией, проверяя его жесткость. Небольшой разряд концентрированной магии – просто для проверки – ударил в щит и растекся по его поверхности, не причинив вреда.

– Ты не можешь его пробить, – прокомментировал жеребец. – Любая магия, исполненная намерением причинить вред, отфильтровывается заклинанием. Теперь насчет физической силы. Чем сильнее ты давишь на щит, тем прочнее он становится. Вот почему этот простейший щит настолько эффективен.

Глаза Твайлайт распахнулись от узнавания. Он был прав. Заклинание сферического щита было одним из самых простых боевых заклинаний, которым мог научиться единорог, и оно было невероятно эффективно, пока хватало сил его поддерживать.

Простота была его силой, но в этот момент единорожка поняла, что в этом была и слабость. Щит мог предотвратить прохождение физической силы через себя, а также защитить от любой магии, ориентированной на атаку, но как насчет не атакующей магии?

Твайлайт засветила рог и сконцентрировалась. Она сотворила свое заклинание, и розовый пузырь потемнел, когда второй щит возник вокруг Шайнинга, почти впритык к его заклинанию. Единорожка сосредоточилась на расширении щита, надавливая, образно говоря, изнутри на защиту своего брата.

Мордочка Твайлайт исказилась от усилия, когда она вкладывала каждую каплю воли в расширение щита. Сердце билось как паровой двигатель, колотясь в груди так сильно, что казалось, было готово разорваться в любой момент.

Щит расширялся. Единорожка чувствовала, как ее щит давит на щит Шайнинга. Брат сопротивлялся, вливая все больше магии в заклинание, чтобы удержать его на месте. Шайнинг Армор был силен, но у Твайлайт было преимущество. Она использовала фундаментальную слабость в основной формуле щита, поэтому эффективность ее заклинания с лихвой компенсировала разницу в талантах.

Но то, что у нее было преимущество, не означало, что брат не сопротивлялся. Щиты были его сильной стороной, и у него было гораздо больше опыта и подготовки в этом вопросе.

Твайлайт нужно было больше магии. Ей нужно было больше энергии. Единорожка глубоко погрузилась в себя, нащупывая каждую крохотную каплю магии, которая была в ней, и отправляя ее в заклинание.

Она хотела этого. Она хотела победить своего брата. Всего один раз в жизни она хотела оказаться лучше его.

Магия всколыхнулась в ее теле, вырвавшись из какого-то неиспользованного резерва, о котором она и не подозревала. Боль пронзила рог, и все радостные возгласы вокруг затихли.

Раздался громкий хлопок, как будто лопнул воздушный шарик, и внезапно сила покинула Твайлайт. Она стояла, дрожа, пот тек с нее ручьями и скапливался вокруг копыт на деревянном полу.

Она сделала это.

Это был день, когда она получила свою метку – день, когда она поняла, что магия сама по себе была тем, в чем она была лучшей.

Единорожка оглянулась через плечо, повернувшись боком, чтобы рассмотреть узор из звезд, который она получила за свое достижение.

Но там ничего не было. Ее бок был пуст, как в тот день, когда она родилась, и снова боль от раны, которую она не могла видеть – в том самом месте, где должна была быть метка, – настигла ее.

Это было неправильно. Все шло совсем не так.

– О, все правильно, Твайли, – хохотнул Шайнинг Армор с другого конца сцены.

Его улыбка была слишком широкой, чтобы принадлежать ее брату, с зубами, слишком острыми, чтобы принадлежать пони. Это была хищная ухмылка, какая бывает у дикого зверя, когда тот приближается, чтобы добить раненую добычу. Он поднял ногу и постучал по неповрежденному сферическому щиту, и новый смешок вырвался сквозь зубы.

– Ты действительно думала, что сможешь победить меня? – спросил жеребец с жестоким восторгом.

– Я правда победила тебя, – выдохнула Твайлайт, пытаясь удержаться на ногах. Она так устала. – Я победила тебя и получила свою метку.

Щит вокруг Шайнинг Армора лопнул с негромким хлопком, когда он подошел ближе.

– Ой? Правда? – он почесал подбородок и поджал губы. – Полагаю, ты права. Наверное все было как-то так, да?

Жеребец топнули копытом, и комната вокруг них изменилась. Твайлайт с Шайнингом теперь стояли в другом конце зала и смотрели на то, как их эфирные копии стоят у доски и разыгрывают события того дня так, как они произошли на самом деле.

Твайлайт наблюдала, как ее младшая версия пережила одно из самых редких явлений в магическом мире – магический выброс. Было странно видеть себя молодой кобылкой, глаза которой сияли чистым белым светом от временно безграничной силы, а  рог был окружен множеством слоев энергии.

Щит другого Шайнинга лопнул, и выброс прекратился. В комнате на несколько мгновений воцарилась тишина, если не считать неровного дыхания маленькой Твайлайт, пока кто-то сзади не встал и не крикнул:

– Смотрите! Она получила свою метку!

Курсанты и даже профессор бросились вперед, чтобы поздравить кобылку как с победой, так и с достижением одной из величайших вех в жизни. Они хлынули в переднюю часть зала и окружили ее, похлопывая по спине и толкая друг друга, чтобы хорошенько рассмотреть, какая у нее метка.

Шайнинг Армор тихо направился к двери, его морда превратилась в непроницаемую маску, когда он незаметно выскользнул в коридор.

– Я выгляжу довольно подавленно, да? – спросила версия “Шайнинг Армора”, стоящая рядом с ней.

– Что? – удивленно спросила Твайлайт.

– А ты как хотела? – спросил жеребец. – Я великий Шайнинг Армор. Я личный ученик принцессы Селестии. Я учился изо всех сил с шести лет, пытаясь стать лучшим знатоком магии в Эквестрии... И моя младшая сестра превзошла меня в том, в чем я лучше всего разбираюсь.

– Заткнись, – огрызнулась Твайлайт. Ее задние ноги подогнулись под ней, боль в боку заставила ее сесть. – Заткнись. Это неправда. Ты… он гордился мной! Он сам мне сказал!

Жеребец рядом с ней упал на землю и начал кататься, схватившись за живот и хихикая от восторга.

– Неужели?! Ты поверила мне, когда я это сказал?! – он засмеялся еще громче, из глаз потекли слезы.

– Это правда!

Издевательский смех медленно затих, когда Шайнинг поднялся на копыта. Он покачал головой с жалостью и недоверием.

– Твайли, Твайли, Твайли, бедная оторванная от реальности маленькая Твайли...

– Не называй меня так, – прорычала единорожка. – Ты не Шайнинг Армор. Ты мне не брат.

– Не брат? – повторил жеребец с притворной обидой в голосе. Он прижал копыто к груди и усмехнулся, как будто не мог поверить в то, что услышал. – Твайли, я так же реален, как и любое из твоих воспоминаний о Шайнинг Арморе.

Твайлайт с трудом поднялась на ноги и уставилась на фальшивого жеребца сверху вниз.

– Почему ты показываешь мне это?

– Потому что тебе нужен контекст, – усмехнулся жеребец и шагнул ближе, его глаза горели жестоким озорством, когда он сократил расстояние между ними до нескольких сантиметров. – Тебе нужно было это увидеть, чтобы понять, почему твоя жизнь бессмысленна.

Твайлайт с отвращением отпрянула. Запах его дыхания был ужасен, как затхлый смрад смерти и разложения.

С нее было достаточно.

Единорожка развернулась и перенесла свой вес вперед, лягнув это существо задними ногами в подбородок. На занятиях по копытопашному бою один этот удар нокаутировал жеребцов вдвое больше ее и втрое тяжелее.

За долю мгновения до удара существо исчезло. Твайлайт низко пригнулась, глаза метались из стороны в сторону в поисках того, куда оно делось. В какой-то момент, который она даже не заметила, лекционный зал исчез, и теперь единорожку со всех сторон окружала тьма, и она была одна.

Твайлайт почувствовала, как ее левый бок пронзила боль, а через долю секунды раздался треск ломающихся ребер. Сила удара заставила ее заскользить по земле. Пол был гладким и холодным, как стекло, и издал пронзительный скрип, когда она скользнула в пустоту.

Каждый вдох был агонией. Еще на занятиях по оказанию первой медицинской помощи Твайлайт узнала, что травмы ребер были одними из самых болезненных. Постоянное расширение и сокращение легких оказывало давление на поврежденные кости, превращая базовый акт поддержания жизни в пытку.

Поддельный Шайнинг Армор вышел из небытия, на его морде больше не было того гротескного веселья. Исчез долговязый жеребчик-подросток. Теперь он был совсем взрослым и выглядел точно так же, как тогда, когда единорожка видела его несколько месяцев назад на выпускном вечере в военном училище. Жеребец выглядел довольно устрашающе, крадясь во тьме. Жизнь ученого была в основном сидячей по своей природе, но Шайнинг всегда находил время, чтобы поддерживать себя в форме и следить за тем, что он ест.

Жеребец подошел и положил копыто ей на бедро, надавливая и заставляя боль пронзить тело.

Твайлайт сконцентировала магию, пытаясь оттолкнуть его сильным телекинетическим толчком, но магия отказывалась собираться. Даже более отчетливо, чем боль, которую существо причиняло ей, единорожка чувствовала пустоту – сосущее чувство, как будто чего-то неотъемлемого в самом ее существе не хватало.

– Ты думаешь, тот день был счастливым? – холодно спросил жеребец. Его голос был мрачен, чтобы соответствовать их окружению, превратившись в искаженную имитацию приятно хрипловатого тенора ее брата. – Это был день, когда все пошло для тебя не так, глупая кобылка.

Он поднял копыто, чтобы показать, что метка Твайлайт вернулась.

– Ты знаешь, что такое метка? Это знак, путеводитель. Это не просто симпатичная маленькая картинка, которая показывает, в чем твой особый талант. Он помогает пони найти свою судьбу, свое истинное призвание в жизни.

Твайлайт быстро и неглубоко дышала, пытаясь встать, но удар копытом в мордочку заставил ее увидеть звезды. Когда зрение снова прояснилось, фальшивый Шайнинг наклонился, без эмоций глядя ей в глаза. Его рот приоткрылся ровно настолько, чтобы позволить горячему, зловонному дыханию окутать единорожку.

– У плотника может быть пила или молоток, – пояснил он. – У кузнеца может быть наковальня. У библиотекаря – книга. Скажи мне, Твайлайт, что означает твоя метка?

– М-магия, – выдохнула единорожка. Пони всегда спрашивали ее, что означает ее метка, и ответ всегда давался без раздумий.

– И что это значит?

Сердце Твайлайт сжалось в груди от этого вопроса. Что-то в том, как он это спросил, отозвалось в ней, и заставило стандартный ответ казаться дешевым и пустым – недостаточным.

– В чем смысл иметь судьбу? – беззаботно прокомментировало существо. – И что же ты можешь показать? Ты нянька для избалованной принцессы, которая погналась за бездомным щенком. Она трясла крупом у тебя перед носом и хлопала ресницами, и вот ты очертя голову вляпалась в ситуацию, в которую, как ты знала, тебе не следовало ввязываться. Из-за твоей слабости погиб хороший жеребец.

Твайлайт следила глазами, как существо начало медленно расхаживать вокруг нее, презрительно глядя на нее сверху вниз. Нотка отвращения испортила маску безразличия. Некогда чисто-белая шерсть почернела и покрылась сажей. Жеребец выглядел грязным, и каждый раз, когда он открывал рот, чтобы заговорить, единорожка видела цвет его серых, сгнивших зубов.

– Что-то пошло не так в твоей жизни. Ты не там, где должна была быть, и ты это знаешь. В глубине своего сердца, там, где никто другой не может видеть, ты всегда думала, что заслуживаешь большего. Ты всегда обижалась на меня за мой успехи. Это нормально признаться в этом самой себе. Ты не спала по ночам, фантазируя о том, каково было бы оказаться на моем месте, потому что ты думаешь, что ты лучше меня.

Единорожка закрыла глаза, пытаясь заглушить боль от сломанных ребер и боль в сердце. Она знала, что это неправильно, она просто знала, но не могла придумать ни слова, чтобы возразить против этих обвинений. Было ли это тем, что на самом деле было в ее сердце? Было ли что-то настолько уродливое спрятано так глубоко внутри нее, что даже она сама не могла этого увидеть?

– Позволь мне сказать тебе кое-что, Твайли, – проскрипело существо ей в ухо. – Ты не лучше меня. Даже если бы наши ситуации поменялись местами и я вступил в гвардию, я бы справился с этим лучше, чем ты когда-либо сумеешь. В какой ситуации ты сейчас находишься? Со мной бы этого никогда не случилось. И хочешь знать, почему?

Тварь наклонилась ближе, и, хотя Твайлайт не могла этого видеть, она услышала улыбку в ее голосе.

– Если бы я был на том корабле с Кейденс, я бы не был на палубе, плача и жалуясь Скай Чейзеру той ночью, – просипел жеребец, добавив хриплый смех, после чего высунул язык и облизнул ухо единорожки, оставляя густой, слизистый след слюны. – В отличие от тебя, я не был бы таким трусом, чтобы не сказать принцессе, что я хочу ее. Я бы спустился в ее каюту и показал ей, какой я жеребец. Эта грязная псина сдохла бы в пустыне, пока я катался бы на принцессе, которую ты так любишь, всю дорогу до Седельной Аравии. Разве может быть лучшее место для ее защиты, чем  ее собственная постель?

Твайлайт почувствовала отвращение. Она была зла. Ей хотелось встать, лягнуть эту ужасную тварь... но она не могла. Она чувствовала, как тьма надвигается на нее, лишая воли к борьбе. Чем больше она отпускала свою волю к победе, тем лучше себя чувствовала. Боль и печаль отошли на второй план, медленно исчезая, когда своего рода покой – покой небытия – окутал единорожку, как саван.

– Все, что ты когда-либо делала, было основано на страхе, Твайлайт Спаркл, – мягко объяснило существо. – И какой твой самый большой страх? Суть в том, что ты никогда не узнаешь, что означает твоя метка – ты никогда не узнаешь, что такое магия на самом деле.

Тварь наклонилась и нежно погладила Твайлайт по гриве, точно так же, как делала ее мать, когда она была маленькой и прибегала в кровать к родителям после кошмара.

– Страх – это боль жизни. Страх смерти, страх неизвестности, страх неудачи. Откажись от своей жизни и обрети покой, дитя мое. Это твоя истинная судьба.

Последние крупицы сознания исчезали, и единорожка обнаружила себя в тот момент, который существует как последняя сознательная мысль, отделяющая мир бодрствования от мира сновидений. Удаляясь, она услышала что-то далекое, такое слабое, что чуть не пропустила это, торопясь оставить боль позади.

Кто-то всхлипывал.

– Твайлайт...

Боль снова пронзила ее бок, острая и ясная. Глаза единорожки открылись, и она посмотрела на свой бок, где ее метка была испорчена длинной кровоточащей раной. Твайлайт стиснула зубы и сосредоточилась на боли, на страхе, который она чувствовала. Она чувствовала себя бодрой и с ясной головой впервые с тех пор, как начался сон, – и теперь она точно знала, что это был сон.

Анубис пытался использовать ее страхи, чтобы подчинить ее, заставить смерть казаться привлекательной альтернативой – бегством от страха. Однако в момент просветления она поняла, что больше всего на свете боялась того, что подведет своих друзей, когда они больше всего в ней нуждались. Она не могла позволить, себе уйти, не здесь, не сейчас. Ей придется отложить в сторону свой собственный комфорт, чтобы защитить их.

Вот что значит быть гвардейцем.

– Ты прав, – просто заявила Твайлайт, поднимаясь с земли, жгучая боль в бедре подпитывала ее волю встать. – Боль и страх… они – часть жизни, но это не так уж плохо. Ощущение подобного дает нам знать, что мы живы, и когда мы преодолеваем их, мы растем, становимся сильнее.

Единорожка потянулась за своей магией, и на этот раз она была на месте. Рог ярко вспыхнул в темноте, когда она посмотрела на порождение проклятия Анубиса.

– Мне плевать на судьбу или на то, кем я должна быть, – прорычала Твайлайт. – Мне нравится быть гвардейцем. Я люблю это. Я не знаю, что должна означать моя метка, но я знаю, что именно я выбираю, что она означает.

Мысли о друзьях и семье наполнили сердце теплом, отодвигая ледяные щупальца заклинания Анубиса.

“Любовь объединяет живые существа – она создает гармонию, – объясняла ей Кейденс всего несколько дней назад на палубе дирижабля. – Это магия, Твайлайт...”

Она вспомнила, как ее братья показывали ей фокусы, когда она была кобылкой. Несмотря на ужасающий характер противостояния, она чуть не рассмеялась вслух при воспоминании о том, как Спайк поджег шторы в гостиной. Дракончик пытался продемонстрировать технику, которая должна была изменить цвет пламени, но на тот момент еще не до конца освоился с ней. Сначала было страшно, но в конце концов даже их родители посмеялись над произошедшим.

“Во всем есть “магия”, Твайлайт Спаркл, – поучал Басенджи, когда они сидели в палатке Динго, пребывая в блаженном неведении об ужасах, в которые они вскоре должны были вляпаться. – Поскольку все вещи обладают магией, через магию все вещи связаны. Даже псы и пони связаны между собой Путями...”

Твайлайт подумала о принцессе Селестии и Праздновании Летнего Солнцестояния, которое состоялось в тот год, когда ей исполнилось семь. Отец неделями спорил с их соседом по какому-то пустяковому поводу – кто должен подстригать живую изгородь на границе участков или что-то в этом роде, – и два жеребца использовали любую возможность поспорить. Когда они столкнулись друг с другом на церемонии, единорожка подумала, что сейчас начнется драка. Затем, когда принцесса Селестия вышла на сцену, расправила крылья и подняла солнце, этот момент совершенной красоты и гармонии показал мелочность произошедшего и положил конец этой маленькой вражде.

– Я знаю, что такое магия, – заявила Твайлайт. – Магия объединяет нас. Она связывает все живое и делает нас лучше, чем раньше. Вот что я хочу делать. Я хочу использовать свою магию, чтобы помогать другим и помогать им быть лучше, чем они были до того, как встретили меня.

Единорожка вскинула голову, выпятив грудь, и крикнула:

– Я декурион Твайлайт Спаркл из полка Королевской гвардии Кантерлота! Метка или не метка, я выберу свой собственный Путь!

Энергия в ее роге рассеялась с ослепительной вспышкой, смывая ужасную тварь и окружающую темноту вместе с ней. Твайлайт обнаружила, что стоит в поле с высокой травой. Вдалеке она могла видеть Кантерлот и горный хребет, на котором был построен красивейший город.

– Ну и шоу ты тут устроила, мисси. Я тебя аж с другой стороны услыхал.

Твайлайт развернулась, ее сердце подпрыгнуло к горлу, когда Скай Чейзер усмехнулся ей. Капитан счастливо затянулся своей трубкой, струйки дыма поднимались из уголков его рта, когда он улыбнулся и улыбка растянулась от уха до уха.

– Еще один? – спросила единорожка в гневе, когда поняла, что существо, которое выдавало себя за ее брата, приняло форму ее недавно погибшего друга.

– Сбавь обороты, мисси, – прервал ее Скай Чейзер с добродушной усмешкой. – Этот жеребец – настоящий.

– Ты умер, – прямо сказала Твайлайт.

– Что есть, то есть, – вздохнул старый земной пони. – По правде говоря, не ожидал этого. Всегда знал, что в конце концов меня достанут пауки, но все же...

– Басенджи упоминал, что завеса между царством сна и землей мертвых тонка. Так значит, ты оттуда?

– Это если совсем коротко, – ответил капитан, кивнув. – Но хочу заметить, это было нелегкое путешествие. Хотя у меня и не было особого выбора.

– Что ты имеешь в виду?

Взгляд Скай Чейзера стал жестким.

– Ты должна отправить его обратно.

Твайлайт моргнула.

– Отправить кого обратно?

– Анубиса, – объяснил жеребец. – Я не знаю всех подробностей, но он большая шишка на той стороне улицы. Есть и другие главнюки, пытающиеся все удержать в своих копытах, но без Анубиса они не управятся.

– Что-то он не показался мне слишком заинтересованным в возвращении, когда выдал мне это, – произнесла единорожка с усмешкой, повернувшись боком, чтобы продемонстрировать кровящую рану.

– Судя по тому, что мне сказали, он, вероятно, не совсем в своем уме, – объяснил капитан. – Он существо, рожденное на той стороне, ему не место в мире живых. Что-то удерживает его там, и они хотят, чтобы ты с этим разобралась.

– Почему я?

– А почему не ты?

На мгновение между ними воцарилась тишина. Легкий ветерок пронесся, шелестя травой и ловя дым, поднимающийся из трубки Скай Чейзера.

– Мне жаль, что я подвела тебя... – печально сказала Твайлайт.

– Ты этого не делала, – ответил жеребец, тяжело садясь на землю и поглаживая свою густую черную бороду. – Это была не твоя вина, и уж точно не вина ее милости. Я прошу тебя заверить ее в этом. Это было просто невезение, вот и все.

– Но если бы я была более внимательна... – начала протестовать единорожка. Хотя она замолчала, даже не успев высказаться, так как поняла, насколько неубедительным был ее аргумент.

– Хватит этого, – сказал Скай Чейзер, поднимая копыто. – Я всегда поддерживал тебя, и я все еще поддерживаю тебя, с того света, не больше не меньше. Просто поверь мне на слово.

– И все же, мне очень жаль, я хочу, чтобы ты это знал.

– Я знаю, – ответил жеребец со смешком и покачал головой. – Ты хорошая кобылка, Твайлайт Спаркл.

– Твайлайт, мне так жаль...

Единорожка с земным пони посмотрели на небо, когда услышали то, что явно было голосом Кейденс, принесенным ветром.

– Похоже, ее милость нуждается в тебе, декурион, – сказал Скай Чейзер с явно различимым беспокойством.

– Ты можешь помочь мне добраться до нее?

Капитан подергал себя за бороду, очень густые маленькие клубы дыма поднимались из трубки пока он думал.

– Только не когда она одержима этими кошмарами, – извиняясь, ответил жеребец. – Я смог попасть в твой сон только потому, что у тебя хватило мужества противостоять ему самостоятельно. Какой бы смелой кобылой ее светлость ни была, я не знаю, хватит ли у нее твоего мужества на подобное.

– Что я тогда могу сделать? – быстро спросила Твайлайт, в ее голосе нарастала паника.

– То, что и собиралась делать, – объяснил Скай Чейзер. – Отправь Старую Шавку домой, и это снимет проклятие.

– Принято, – кивнула единорожка.

– Тогда лучше иди, – сказал ей жеребец. Он вынул трубку изо рта и слегка постучал ею о наполовину погребенный камень, погасив огонь, прежде чем сунуть ее в нагрудный карман. – Невежливо заставлять такую прекрасную леди ждать.

Твайлайт внезапно рванулась вперед, подбежала к старому жеребцу и обняла его. Она крепко сжала его, уткнувшись лицом ему в плечо и вдыхая аромат апельсинового табака, который давным-давно пропитал волокна капитанской куртки.

– Я буду скучать по тебе, – голос кобылки надломился.

– Ага... – ответил Скай Чейзер, обнимая ее в ответ. – Мы не так давно знакомы, но я считаю, что ты была достойным другом... И мне жаль, если мои поддразнивания создали неловкость между тобой и ее милостью.

Твайлайт высвободилась из объятий, вытирая слезы, и покачала головой.

– Все в порядке, думаю, у нас все будет хорошо... При условии, что мы выберемся отсюда живыми, конечно.

– С тобой все будет в порядке, – заверил ее жеребец. – У меня такое чувство, что я не увижу вас обеих еще очень, очень долго, и ничто не доставит мне большей радости, чем убедиться, что это правда.

Твайлайт встала по стойке смирно и вскинула копыто в воинском приветствии. Скай Чейзер повторил его.

– Прощай, капитан.

– Удачи, декурион.

Твайлайт опустила копыто и исчезла во вспышке света.

---

Когда сознание вернулось к ней, Твайлайт поняла, что боль, которую она чувствовала во сне, была ничем по сравнению с тем, что испытывало ее физическое тело. Она прикусила губу, чтобы сдержать крик, когда тело потребовало, чтобы она осталась там, где была, и позволила ему снова заснуть.

Боль была приятной, твердила единорожка себе. Как и во сне, боль означала, что она все еще жива. Твайлайт с огромным усилием открыла глаза и посмотрела на свою цель.

Анубис все еще сидел на своем троне, его голова безвольно покачивалась из стороны в сторону, он смотрел в потолок и что-то бормотал себе под нос. Пес поднял голову и посмотрел на нее своими ужасающими золотыми глазами. Потустороннее сияние, которое они излучали ранее, потускнело, мерцая, как свеча, готовая погаснуть. Анубис уставился на нее, казалось, не замечая присутствия, как и тогда, когда она только вошла в комнату.

Его взгляд начал беспорядочно перемещаться, выслеживая что-то, что мог видеть только он. Вспышка озарения поразила Твайлайт, и внезапно она поняла, что видит.

Ему снился сон.

Скай Чейзер был прав. Анубис был не в своем уме. Случилось ли это из-за влияния этого мира, или как-то повлиял сам метод, которым его привязали к телу Динго, это не имело значения. Это был шанс. Анубис был слишком силен, чтобы сражаться с ним лоб в лоб, особенно в текущем состоянии Твайлайт, но если она сможет сразить его, застигнув врасплох, тогда он освободится от смертной плоти, к которой был привязан, и сможет вернуться на другую сторону.

Единорожка попыталась встать, но ее тело отказалось подчиняться приказу. Она подползла ближе к стене, навалившись на нее всем весом, чтобы немного снять давление с больной ноги. Рана на левом бедре горела, когда она двигалась, и Твайлайт почти повеселил тот факт, что теперь у неё пострадали уже обе задние ноги.

С огромным усилием ей удалось встать.

Нож, который она швырнула в пса, исчез, вероятно, брошенный куда-то в груды сокровищ, валявшихся вдоль стен. Единорожка огляделась в поисках чего-нибудь, чего угодно, что она могла бы использовать в качестве оружия.

В стене позади нее торчал диск, который метнул в нее Анубис. Именно он оставил сочащуюся кровью рану на ее метке. И он был достаточно острым, чтобы прекрасно справиться с этой своей задачей.

Твайлайт отошла от стены и повернулась, чтобы вцепиться зубами в металлический диск. Она сильно дернула и чуть не упала, когда оружие легко выскользнуло из стены.

Единорожка сконцентрировала магию для последней атаки, перехватив диск телекинезом.

Она чуть не выронила диск в тот момент, когда он вошел в контакт с ее заклинанием. Он начал вибрировать, слегка гудя в результате какого-то магического резонанса. В голове Твайлайт слышала гулкий звук тяжелых барабанов, и воздух вокруг нее гудел от магии, которую она начала ассоциировать с экзотическими заклинаниями Басенджи.

Из-за этого или нет, но диск казался невесомым, когда единорожка разжала зубы. Эта штука была немного тяжелее ее ножей, когда она держала ее ртом, но обратная связь от заклинания сообщала, что предмет весит меньше пера.

Твайлайт отбросила свое естественное любопытство к этому феномену. У нее была работа, которую нужно было сделать.

Единорожка начала раскручивать диск, поворачиваясь к алмазному псу, который раньше был братом ее друга. Как ни прискорбно, но это был единственный выход.

Голова Анубиса снова откинулась назад, обнажая горло. Как раз в тот момент, когда Твайлайт целилась и готовилась покончить со всем, ее внимание привлек золотой кулон на шее пса.

Это была простая золотая безделушка с огромным рубином в центре. В комнате были разбросаны десятки таких же ожерелий. На самом деле, там была парочка еще более красивых и одно из них валялось прямо рядом с троном.

Но что-то в том, как камень отражал свет жаровен, подсказывало Твайлайт, что это было нечто особенное. Интуиция подсказывала ей, что именно он был настоящей целью.

– Интуиция меня сюда и завела, – пробормотала себе под нос единорожка, прицеливаясь.

Она метнула свое оружие, целясь прямо в огромный рубин. Диск свистел и визжал, рассекая воздух со скоростью пули. Когда он ударился о камень, раздался треск, похожий на раскат грома, и яростный ветер заполнил комнату, угрожая задуть огонь в жаровнях.

Твайлайт прикрыла глаза, когда в воздух поднялась пыль. Ветер сердито взревел, на мгновение прозвучав как крик какого-то огромного волка, воющего в небе. Под грохочущий вой ветра слышался резкий лязг металла о камень. Золотые монеты и россыпь драгоценных камней подхватывались ветром, катались по полу и бились о стены.

Твайлайт не осмеливалась поднять голову, пока ветер не стих, и ее больше не осыпал золотой град.

Вздрогнув, единорожка поняла, что за ней наблюдают. Алмазный пес на троне смотрел на нее любопытными карими глазами, полуприкрытыми от усталости. Он выглядел изможденным, но в остальном вроде не пострадал.

– Ты Динго?

Пес просто склонил голову набок и уставился на нее в явно зачарованном молчании.

– Твой брат ждет снаружи, – просто сказала Твайлайт, хромая к двери.

Эти слова показались ей странно неуместными, и почти сразу же она пожалела о них. После только что пережитого она чувствовала, что, возможно, это событие заслуживает немного большей поэзии, чем такие слова.

Единорожка решила, что в конце концов не имеет значения, что она скажет. Она была просто рада, что все закончилось, и ни за что на свете не думала, что смогла бы придумать что-нибудь более подходящее, даже если бы всю жизнь ломала над этим голову. Спайк всегда был поэтом в их семье, единственным, в ком была эта романтическая жилка. Он бы знал, что сказать.

В тот момент, когда Твайлайт переступила порог, ее отбросило обратно в полную темноту. Сердце замерло от ужаса, когда она поняла, что осталась без защиты огня, но момент прошел, когда она вспомнила, что проклятие снято.

Она сотворила заклинание освещения, едва ли достаточно сильное, чтобы считаться ночником для жеребенка, но даже слабое заклинание все же сумело разогнать тьму. Этого было достаточно, чтобы доказать отсутствие влияния Анубиса.

Твайлайт прошла через храм, бросив взгляд назад на топот мягких лап, чтобы убедиться, что Динго и правда следует за ней. Проклятое ожерелье все еще висело у него на шее, драгоценный камень потрескался и почернел от внезапно высвободившейся магии, что удерживала дух Анубиса привязанным к этому миру.

Любопытно, что Динго держал в зубах метательный диск, когда брел за ней. Это напомнило Твайлайт домашнюю собаку, играющую в "принеси" – она бросила диск и теперь пес возвращает его назад.

Единорожка продолжила свой мучительный путь обратно во двор, и ужас наполнил ее, когда она поняла, что не слышит барабана.

Успела ли она вовремя, чтобы  спасти Кейденс?

Твайлайт зашагала немного быстрее, ковыляя запинающейся рысью, пока не смогла разглядеть очертания принцессы и Басенджи в свете их факела. Когда она подошла ближе, ее друзья заметили ее приближение и встали.

Кейденс неслась к ней, и ее рог сиял так ярко, что больно было глазам. Басенджи, прихрамывая, шел за ней на трех лапах, его барабан подпрыгивал сбоку при каждом шаге.

Они были в безопасности.

Облегчение нахлынуло на Твайлайт, и к тому времени, когда ее друзья подошли достаточно близко, чтобы заметить еще одного гостя, которого единорожка тащила на буксире, она уже рухнула в изнеможении и провалилась в глубокий сон без сновидений.

---

У Твайлайт все болело. Буквально все. Не было места, на которое можно было бы указать в качестве источника боли, не было точных мест, причиняющих дискомфорт, – ощущение травмы было слишком большим для подробностей. Все тело единорожки превратилось в массу боли в форме пони.

Ее глаза были открыты довольно долго, прежде чем она поняла, что смотрит в деревянный потолок. Электрический вентилятор над головой вращался с гипнотической неторопливостью, отбрасывая на потолок огромную тень от любого источника света на уровне пола, который был в комнате.

Это была всего лишь тень, пыталась убедить себя Твайлайт. Тем не менее она еще несколько минут настороженно следила за ней – на всякий случай.

Единорожка села, каждый сустав в ее теле скрипел и трещал при малейшем движении, каждое перенапряженное и усталое сухожилие и мышца сопротивлялись использованию. Твайлайт подумала про себя, что, может быть, это и есть то, на что похоже быть старым пони. Ее бабушка вставала медленно, иногда ей требовалось десять-пятнадцать минут, чтобы набраться храбрости и встать с постели.

Шелковые простыни, которые были накинуты на нее, соскользнули с приятным шелестом по шерстке, и Твайлайт почти легла обратно, просто чтобы снова почувствовать успокаивающее ощущение спадающих простыней. Матрас зашевелился, когда кто-то двинулся в изножье кровати.

Кейденс свернулась калачиком поверх одеяла, по-видимому, разбуженная перемещением веса Твайлайт. Они обе лежали на том, что единорожка теперь признала самой большой кроватью, на которой она когда-либо спала. Они с принцессой находились в каком-то люксе, с дорогой антикварной мебелью и кучей пушистых спурсианских ковров. Это, безусловно, был шаг вперед по сравнению с их каютами на борту корабля Скай Чейзера.

Твайлайт не была уверена, как долго пробыла в отключке, но, судя по оформлению и слабому шуму двигателей дирижабля, представители Седельной Аравии нашли их и спасли.

Кровать сильно затряслась, и через долю секунды единорожку так крепко обняли, что у нее слегка закружилась голова. Кейденс уткнулась мордочкой в плечо Твайлайт и начала рыдать.

– Я так б-боялась, что ты не п-проснешься... – удалось выдавить принцессе между всхлипываниями.

Гвардейцу было неприлично позволять принцессе обнимать себя подобным образом, но Твайлайт было все равно. Она высвободилась из объятий Кейденс достаточно, чтобы откинуться назад – шелковое постельное белье немного облегчило болезненный акт – и прислониться к изголовью кровати. Принцесса последовала за ней, прижавшись мордочкой к груди Твайлайт и продолжая выплескивать свои эмоции.

Они лежали так некоторое время, пока принцесса рыдала в грудь единорожки, пропитывая шерстку слезами и соплями. В какой-то момент, утешая свою принцессу, Твайлайт тоже начала плакать.

Так много всего произошло за такой короткий промежуток времени, и наконец-то освободиться от проклятия было таким облегчением, что кобылка почувствовала себя так, словно ее раскопали после того, как похоронили заживо. Твайлайт не могла заставить себя так полно принять катарсис, как это сделала Кейденс. Может быть, она просто слишком устала для этого, или, может быть, серьезность того, чего они избежали, все еще не полностью отпустила ее. В любом случае, тихих слез, катящихся по щекам, было сейчас достаточно, чтобы успокоить ее.

Через некоторое время слезы Кейденс иссякли. Твайлайт успокаивающе погладила принцессу по спине, с удовольствием наблюдая, как старшая кобылка икнула, как жеребенок после припадка плача. Единорожка чуть не рассмеялась, когда поняла, что они будут выглядеть довольно глупо, если кто-нибудь войдет к ним, и увидит аликорна, свернувшегося калачиком, как жеребенок, в объятиях кобылы поменьше.

– Как долго я была без сознания? – спросила Твайлайт.

– Два дня, – ответила принцесса, в последний раз икнув. – И еще через два будем в Кантерлоте, если скорость останется прежней.

Кейденс громко шмыгнула носом и села, вытерев сопли копытом, как невоспитанная кобылка.

– Прости, – застенчиво пискнула она.

Твайлайт посмотрела на свою грудь и усмехнулась.

– Все в порядке, ты ничего не могла с этим поделать. Когда ты плачешь, лишние слезы попадают в носослезный канал и стекают в носовые пазухи, вызывая выделения из носа. Честно говоря, это больше слезы, чем сопли...  но мне, наверное, все равно нужно принять ванну.

Кейденс блеснула слабой улыбкой, когда засветился ее рог. Звук плещущейся воды привлек внимание единорожки к большой миске, стоявшей рядом с короной принцессы на прикроватной тумбочке. Большая, пушистая губка взлетела в воздух, объятая магией, и подплыла, чтобы убрать беспорядок, который Кейденс устроила из шерстки Твайлайт.

Щеки кобылки запылали, когда она осознала, что, возможно, уже принимала ванну, не зная об этом.

– Я не за это извинялась, – объяснила Кейденс, закончив чистить Твайлайт и бросив губку обратно в миску. – Ну в смысле, и за это тоже... Но извиняясь чуть ранее, я имела в виду не это...

Принцесса пододвинулась вперед и, нежно поглаживая копыто единорожки, закусила губу. В уголках ее глаз опять начали собираться свежие слезы, угрожая пролиться.

– Это все моя вина, – начала Кейденс. – Если бы я не была такой эгоистичной, то нашим жизням никогда бы не угрожала опасность. Ты бы никогда не пострадала! Скай Чейзер был бы жив!

Твайлайт притянула аликорна обратно в объятия и мягко шикнула на нее.

– Никогда не извиняйся за то, что пыталась поступить правильно, – единорожка прижалась щекой к макушке Кейденс, вдыхая приятный запах пота и оставшуюся сладость шампуня. После двух дней, проведенных в поту после марша по пустыне и борьбы с кошмарами в древнем, душном склепе, запах другой кобылы был просто раем.

– В конце концов все получилось, – продолжила Твайлайт. – Мы выжили и даже вернули брата Басенджи.

– Но мы не все выжили… Скай Чейзер умер... – запротестовала принцесса.

– Он не винит тебя за это, и считает, что и ты не должна винить себя.

Кейденс отстранилась, качая головой и смущенно потирая копыта.

– Ты не можешь этого знать.

Единорожка подумала, не притянуть ли принцессу обратно в объятия, просто чтобы она могла снова зарыться мордочкой в гриву другой кобылки, но следующая мысль об этом заставила ее покраснеть от того, как жутко это звучало в голове, поэтому Твайлайт решила не делать этого.

– Когда я пошла сражаться с Анубисом, он меня вырубил. Я оказалась в кошмаре, но мне удалось с ним справиться. Когда все закончилось, Скай Чейзер был там со мной во сне.

Глаза Кейденс распахнулись, и ей потребовалось мгновение, чтобы осмыслить услышанное, прежде чем она смогла спросить:

– Как это возможно?

– Помнишь, Басенджи говорил, что его предки могли разговаривать с ним через сны? Похоже, это не то, на что у алмазных псов есть монополия.

Принцесса сидела, потрясенно уставившись на Твайлайт, пока ей наконец не удалось прошептать:

– Ого...

– Ты думаешь, что удивилась? – единорожка хихикнула. – А представь, каково мне было, когда этот старый ворчун просто появился посреди моего сна. В любом случае, он сказал, что я должна убедиться, что ты знаешь о том, что тебе не стоит винить себя в произошедшем. Не думаю, что он рад тому как все повернулось, но он и не злится. Это было просто невезение.

Кейденс перевернулась, положив голову на огромную пушистую подушку рядом с Твайлайт, и уставилась в потолок в явном раздумье.

Единорожка зевнула и начала устраиваться поудобнее. Кровать была намного мягче, чем все, что у нее когда-либо было, и, хотя Твайлайт была уверена, что это просто роскошная кровать, о которой даже не мог мечтать обычный пони, отсутствие твердого основания заставляло ее скучать по жесткому казенному матрасу в казарме. Возможно, именно пульсирующая боль во всем теле мешала ей наслаждаться этой, несомненно, дорогой кроватью, но кобылка начинала подозревать, что она была любительницей жестких матрасов.

А вот шелковые простыни были действительно хороши, и Твайлайт решила потратить свою следующую зарплату – при условии, что это не окажется ее последняя зарплата – на такой же набор для себя. Звучало как хорошее вложение средств.

– Как ты это сделала?

Единорожка оторвала взгляд от простыней, когда ткань плавно просочилась между ее копытами, и с любопытством замурлыкала, глядя на свою соседку по кровати.

– А? Как я сделала что?

– Сон, – пояснила Кейденс. – Как тебе удалось избавиться от проклятого сна? Когда я уснула, я увидела...

Принцесса заколебалась, бросив украдкой взгляд на Твайлайт краем глаза, прежде чем снова быстро отвернуться.

– ...Я видела кое-кого, кто рассказывал мне ужасные вещи...

Единорожка повернулась к Кейденс, резко вдохнув, когда изменение положения оказало давление на рану на ее боку. Принцесса попыталась встать, но Твайлайт с улыбкой махнула ей копытом, чтобы она сидела, и осторожно приняла удобную позу.

– Что за ужасные вещи? – мягко подтолкнула единорожка.

– Вещи, которых я боялась, – робко ответила Кейденс. – Она сказала, что смерть Скай Чейзера была моей виной, что я никогда не оправдаю ничьих ожиданий, что я никогда не сделаю ничего, что когда-либо будет иметь значение...

Принцесса бросила последний взгляд на единорожку и повернулась спиной к другой кобылке.

– Она также сказала, что... что, хотя я Принцесса Любви, но я умру, так и не узнав, что такое любовь на самом деле...

За последние несколько дней страх стал для Твайлайт чем-то близким. Это время она провела в состоянии почти постоянного ужаса и знала, что то же самое было с Кейденс и Басенджи. Единорожка чувствовала, что в этот момент она была лично знакома со страхом достаточно хорошо, чтобы распознать его, когда услышала в рассказе другого пони. Сердце Твайлайт начало болеть от того, как сильно страх пронизывал слова аликорна, и это дало ей довольно хорошее представление о том, насколько близко Кейденс подошла к худшему из возможных исходов в своей конфронтации с мучителем.

– Я почти проиграла, – со вздохом призналась Твайлайт. – Я видела во сне Шайнинг Армора, и он давил на все нужные кнопки, чтобы причинить мне боль. Я хотела сдаться, отпустить себя. Вообще-то, я действительно сдалась...

Единорожка глубоко вздохнула, откинув голову на спинку кровати и наблюдая, как бесшумно вращается потолочный вентилятор. Она почувствовала, как кровать зашевелилась, когда Кейденс снова повернулась к ней.

– Но потом я услышала твой голос, – продолжила Твайлайт. – Я не знаю как, но я слышала, что ты плачешь и зовёшь меня по имени откуда-то издалека...

Единорожка почувствовала, как ее снова схватили за копыто, когда принцесса прижала его к груди достаточно крепко, чтобы Твайлайт могла чувствовать сердцебиение другой кобылы.

– Ты спасла мне жизнь, Кейденс, – сказала Твайлайт, как ни в чем не бывало. – Сначала своим щитом, когда та тварь бросила в меня кусок колонны, а потом снова, когда позвала меня во сне.

– Я произносила твое имя, – согласилась принцесса, шмыгнув носом. – В моем сне ты была той пони, которая мучила меня. Ты, должно быть, слышала мой голос через нашу связь.

Твайлайт моргнула.

– Связь?

– Влюбленность.

Единорожка удивленно фыркнула. Она рефлекторно попыталась высвободить копыто из хватки Кейденс, но оно было прижато к груди этой дурацкой силой аликорна.

– Какая влюбленность?! – спросила Твайлайт, ее мордочка вспыхнула смущенным румянцем.

– Та, которая у тебя была с того первого дня, когда мы встретились, глупышка, – произнесла принцесса с мягким музыкальным смешком. – Не притворяйся. Я Принцесса Любви, помнишь? Я же несколько раз упоминала, что могу чувствовать эмоциональное состояние других? Или ты думала, что будешь исключением?

– В-возможно... – Твайлайт замолчала, чувствуя себя глупо, даже когда просто говорила это.

Единорожка почувствовала, как ослабла хватка на ее копыте, когда Кейденс села. Принцесса нежно коснулась ее подбородка, поворачивая голову так, чтобы они могли смотреть друг другу в глаза.

– Не смущайся. У каждого пони есть увлечения. Это самый распространенный тип любви, который только существует. В жизни каждого пони может быть десяток, сотня, тысяча влюбленностей. Влюбленность – самый маленький, самый короткий вид любви, но эта краткость делает ее сильной. Страсть горит жарко, интенсивно, как искра, и, как искру, ее можно взрастить в огромное ревущее пламя, которое горит до тех пор, пока его питают.

Кейденс протянула копыто и убрала прядь волос с мордочки Твайлайт.

– Влюбленность – это любовь с бесконечными возможностями. Это развилка на дороге, которая может полностью изменить направление жизни пони. В большинстве случаев мы игнорируем их, оставляя позади, продолжая свой путь. В других, если мы достаточно смелы или любопытны, мы следуем за ними в надежде, что сделанный выбор приведет нас в более прекрасное место, чем то, куда мы направлялись раньше.

Все тело Твайлайт начало покалывать от электрического возбуждения. Глубокий алый румянец залил щеки Кейденс, под стать ее собственному. Это было нечто – видеть, как живое воплощение всей Любви краснеет, как школьница, и в этот момент единорожка поняла, что никогда не забудет этого зрелища.

– Влюбленность, которую ты чувствовала... и та, которая росла во мне, когда я наблюдала, как усердно ты трудишься, пытаясь позаботиться обо всех… создала связь между нами, и такая связь может пересечь любую пропасть.

Они посидели так некоторое время, глядя друг другу в глаза, каждая ожидая, что другой что-то сделает. Момент тянулся, становясь напряженным и неловким, поскольку ни один из них не осмеливался сделать первый шаг.

– Или, по крайней мере, это моя теория на этот счет! – нервно воскликнула принцесса. Она отпустила копыто Твайлайт и отвернулась, отчаянно накручивая гриву на копыто.

Твайлайт болезненно застонала, откинув голову с громким стуком о спинку кровати. Она победила сверхъестественное проявление страха, вызванное Богом Смерти, но была слишком напугана, чтобы поцеловать красивую кобылку? Ирония ситуации была бы забавной, если бы это не было так чертовски досадно.

– Ну в общем... – осторожно начала Кейденс. – Помнишь, как в старых сказках и тому подобном, всякий раз, когда принцессу спасает ее рыцарь, она всегда выполняет его – или ее – просьбу, верно? Я тут подумала, может быть, я могла бы попросить тебя сходить на свидание, или, если хочешь, ты могла бы пригласить меня?

Глаза Твайлайт распахнулись от такого предложения.

– Я знаю, что ты собираешься сказать! – добавила принцесса, и слова хлынули из нее потоком. – Ты собираешься сказать, что гвардейцу неприлично встречаться с принцессой! Но на это у меня есть встречный аргумент! Так вот, я не в курсе, знаешь ли ты, но первоначальная королевская гвардия...

– Да, я согласна, – быстро сказала Твайлайт, стремясь наверстать упущенную возможность.

– ...состояла из поклонников тети Селестии! Я не знаю, заводила ли она когда-нибудь роман с кем-нибудь из них, хотя я прямо спрашивала об этом, но... – Кейденс моргнула. – Подожди, ты только что согласилась?

Единорожка криво усмехнулась.

– Давай попробуем. Не знаю, достаточно ли я хороша для тебя или что-то в этом роде, но у меня такое чувство, что если бы я сказала нет, то Скай Чейзер провел бы остаток своей загробной жизни, преследуя меня.

Принцесса кивнула почти яростно, улыбка на ее мордочке была такой широкой и яркой, какой Твайлайт никогда не видела.

– Да! Да, тебе определенно следует встречаться со мной, чтобы избежать преследования духа! Это правильный выбор!

– Хотя нам, вероятно, придется отложить это свидание, – серьезно добавила Твайлайт. – Нам все еще нужно выяснить, что происходит дома. Если что-то случилось с принцессой Селестией, то мы, возможно, угодим из огня сразу в полымя.

– Ой! – воскликнула Кейденс, взволнованно шлепая копытом по кровати. – Это совершенно вылетело у меня из головы! Когда мы с Басенджи вытащили тебя из пещеры, солнце снова взошло! Мы до сих пор не знаем, что именно случилось, и что помешало тете Селестии разобраться с этим раньше – мы сможем узнать подробности, как только вернемся домой, – но что бы это ни было, похоже, все уже закончилось.

Твайлайт потребовалось несколько мгновений, чтобы метафорически оторвать челюсть от земли.

– Ох... – это было все, что она могла сказать.

По крайней мере, одной проблемой, о которой следовало переживать, стало  меньше.

– Кстати, а где Басенджи? – спросила единорожка. – Я сомневаюсь, что он с нами на корабле, направляющемся в Кантерлот.

– Нет, местные отправили его домой на другом дирижабле по моей просьбе, – ответила Кейденс, покачав головой. – Я потянула за кое-какие ниточки и заставила их оставить группу стражей, чтобы они позаботились о Некрополисе, пока Басенджи не организует свою стаю для охраны города.

– Хорошо, – вздохнула Твайлайт, с облегчением осознав, что ее новый друг тоже направляется домой. – Мне, может, и не нравится это место, но это важное археологическое открытие для алмазных псов. Это место имеет для них огромное значение, поэтому уверена, что они сразу же пришлют кого-нибудь квалифицированного, чтобы проследить за его изучением.

Звук открывающегося ящика привлек внимание единорожки, и она увидела, как из открытого ящика стола вылетел сверток, удерживаемый за узел голубой аурой магии принцессы.

– Он оставил это для тебя, – объяснила Кейденс, кладя сверток на кровать. – Будь осторожна. Я не знаю, что это за штука, но от прикосновения к ней моей магии происходят странные вещи.

– Странные вещи? – спросила Твайлайт, когда сверток упал между ними на кровать.

– Да, – ответила принцесса, нахмурившись. – Я попыталась левитировать его, но не смогла поднять, и попытка вызвала у меня очень сильную головную боль на несколько минут.

Твайлайт потянулась за посылкой, ее любопытство теперь было сильно возбуждено, но остановилась, когда почувствовала спазм в животе. Булькающий звук из глубин желудка Твайлайт напомнил ей о рационе, который был ее последней трапезой. Военные рационы имели впечатляющий срок годности и были полны калорий, но никто никогда не мог обвинить их в том, что они хорошо перевариваются.

Кейденс весело хихикнула, указывая на одну из двух дверей.

– У нас есть отдельная ванна, – объяснила она.

Единорожка сбросила одеяло и с трудом доковыляла до двери.

– Я пока загляну на камбуз и посмотрю, смогу ли я уговорить шеф-повара приготовить нам завтрак, – крикнула принцесса.

Несколько минут спустя Твайлайт закончила все свои дела и направилась прямиком в постель. Она чувствовала себя лучше, но определенно все еще неважно. Пустой желудок теперь урчал от голода, требуя пищи, но ему придется потерпеть, пока Кейденс не вернется с едой.

Единорожка заползла обратно на кровать, ее суставы все еще болели, когда она осторожно забралась на высокий матрас. Твайлайт пришло в голову, что кровать, вероятно, была такой большой, чтобы вместить лошадей, которые жили в Седельной Аравиии, а значит, была спроектирована с учетом кого-то размером с принцессу Селестию.

С огромным трудом кобылка смогла снова устроиться на своем месте. Вмятина, которую она оставила на мягком матрасе, была все еще теплой и слегка влажной от пота.

Твайлайт потянулась копытами за подарком, который оставил ей Басенджи, и сразу же почувствовала знакомую форму диска. Она развязала узел свертка с помощью магии, откуда дополнительно выпал простой белый конверт с ее именем, написанным удивительно элегантными буквами.

Единорожка отложила письмо в сторону и подняла кольцо, зажав его копытами. В храме она не смогла его хорошенько разглядеть, но теперь, когда у нее было время, она поняла, что держала довольно красивое изделие из металла.

Это было простое кольцо диаметром с большую обеденную тарелку. Внешняя сторона была расплющена в острую кромку, хотя время стерло большую часть остроты, которой оно, возможно, когда-то обладало. Кое-где на металле виднелись небольшие зазубрины и щербины, свидетельствующие о том, что диск применялся задолго до того, как попал в копыта Твайлайт. Кольцо было явно старым, но, как ни странно, на стали не было ни пятен, ни ржавчины.

Вдоль поверхности шел какой-то выгравированный рисунок, который на первый взгляд показался декоративным, но чем больше единорожка смотрела на него, тем больше это походило на надпись. На обратной стороне надпись тоже была, но как бы Твайлайт ни поворачивала голову, выглядела она полнейшей тарабарщиной.

Она задумчиво пожевала губу. Кейденс сказала, что не может левитировать кольцо, но единорожка не только левитировала его в храме, но и делала это почти без усилий.

Твайлайт засветила свой рог, просто коснувшись этой штуки легчайшим прикосновением магии, и ответ от кольца последовал незамедлительно. Она снова услышала гул и отдаленный барабанный бой, хотя он был гораздо менее отчетливым, чем в первый раз, когда единорожка его услышала. Она вложила чуть больше магии в заклинание, без напряжения подняв кольцо.

– Очень любопытно, – пробормотала Твайлайт себе под нос, кладя кольцо на стол.

Дальше был вскрыт конверт с письмом внутри.

Друг Твайлайт Спаркл,

Надеюсь, что это письмо застанет тебя в добром здравии, так как мы с другом Кейденс очень беспокоились о твоем выздоровлении. Я также надеюсь, что это послание будет приятно читать. Это уже моя седьмая попытка написать письмо, ибо я хочу, чтобы мои слова были ясны и понятны тебе.

Долг, который я и моя стая имеем перед тобой, вечен и никогда не может быть возвращен. Если тебе когда-нибудь понадобится наша помощь – только попроси. С этого дня и до самого конца ты сестра всем псам моей стаи.

Динго в порядке, хотя он и не произнес ни слова с тех пор, как вышел с нами из Некрополиса. Старые Псы говорят с нами и дают нам мудрость, и я верю, что он, возможно, узнал какую-то великую Истину – то, о чем он никогда не должен говорить. Как бы то ни было, моя радость безгранична, раз мой брат жив. Странно ощущать эту радость и в то же время испытывать такую большую скорбь из-за потери стольких псов, а также друга Скай Чейзера.

Предмет, который я оставил тебе с этим посланием, известен под названием чакрам. Не знаю почему, но Динго настоял, чтобы он был у тебя, и я согласился. Пожалуйста, считай это первой мизерной платой нашего Неоплатного Долга.

Чакрам – древнее оружие псов, хотя я знаю о нем только из песен. Искусство изготовления такого оружия было утрачено в глубине веков, поэтому их и перестали использовать. Надписи на нем интригуют и не имеют никакого сходства с виденным мною ранее. Я сделал наброски и отнесу их своему отцу, возможно, он знает больше. Кстати, сам чакрам, кажется, странно реагирует на Пути. Хотелось бы мне иметь больше времени, чтобы изучить такую удивительную вещь, но скоро наши летучие корабли отправляются.

Также я изучил амулет, который носил Динго. Опять же, у меня есть только старые песни, из которых я могу почерпнуть мудрость, но мне кажется, что это устройство для запечатывания могущественных духов. Динго ничего не говорит, а ты без сознания, так что я могу только предположить, что Великий Анубис был запечатан внутри. Был ли Динго порабощен духом Великого Анубиса? Судя по нанесенному ему ущербу, моим предположениям относительно природы его молчания и факта, что он один выжил, похоже, что это так.

Подобное меня очень беспокоит. Великий Анубис, разгневанный или нет, никогда бы не заманил остальных в Некрополис только для того, чтобы таким образом связать свою силу. И амулет никогда не смог бы удерживать его бесконечно. Таким образом, возникает вопрос: кто или что могло бы пожелать, чтобы Великий Анубис был временно привязан к смертной плоти? Какую выгоду они получили бы от этого? Боюсь, что это может быть не последняя из наших неприятностей.

Наконец, личное наблюдение и небольшой совет. Похоже, что друг Кейденс очень увлечена тобой. Когда ты потеряла сознание, она несла тебя на спине, отказавшись от моей помощи и настояв на том, чтобы нести тебя в одиночку. Она очень заботится о тебе, и я предлагаю тебе дорожить этой привязанностью.

Пусть твое сердце будет биться вечно,

Басенджи

Твайлайт просмотрела письмо еще несколько раз, уделяя особенно пристальное внимание теории Басенджи о таинственной третьей стороне и старательно игнорируя неловкий заключительный абзац при каждом перечитывании. Мысль о том, что в этой игре был еще один игрок, до сих пор не приходила ей в голову, но теперь, единорожка не могла избавиться от ощущения, что это верное предположение. Она изводила себя, пытаясь найти то, что считала последним кусочком головоломки, чтобы разобраться почему все произошло так, как произошло, но, казалось, тут все еще нет необходимых кусочков.

И если Твайлайт что-то и ненавидела, так это незаконченные головоломки.

Но это было проблемой, которую можно решить позже. Единорожка сложила письмо и со вздохом засунула его обратно в конверт.

Ее копыто задело холодный металл диска – “чакрам”, как назвал его Басенджи, – и она потянулась к нему с помощью магии. Твайлайт снова почувствовала гул и услышала барабаны. Это было приятно, даже успокаивающе. В первый раз бой барабанов был поразительно громким, а во второй – менее громким. Теперь же он отошел на задний план. Барабаны все еще были тут, но были заметны только в том случае, если единорожка искала их, как биение собственного сердца. Твайлайт чувствовала связь с диском, которая, казалось, усиливалась с каждым применением магии, и это наполняло ее чувством, что чакрам на самом деле был ее. Что он принадлежал ей.

Единорожка лениво покрутила кольцо на кончике копыта. Для нее это был всего лишь еще один кусочек головоломки.

Дверь открылась, и вошла Кейденс, толкая перед собой тележку с серебряными подносами.

– Обслуживание номеров! – весело объявила принцесса, поднимая куполообразную крышку с одного из подносов, чтобы показать стопку блинов размером с ее голову. Кейденс удивленно моргнула, увидев, как Твайлайт играет с вещью, которую оставил ей Басенджи. – Эй! Как ты это делаешь?

Единорожка посмотрела на принцессу, затем на чакрам, который продолжал вращаться на кончике копыта, затем снова посмотрела на Кейденс.

– Как? – спросила она со смехом. – Понятия не имею.

Глава 6: Ее собственный путь

– Так, расскажи мне о своих снах.

Твайлайт потянулась с зевком, обивка громко заскрипела, когда она устроилась на кушетке доктора поудобнее. После четырех дней лечения на борту дирижабля и еще трех в королевском лазарете ей надоело лежать весь день. Единорожка согласилась на просьбу доктора лечь на кушетку только из вежливости. По крайней мере, это было что-то новое, на что можно было бы лечь, даже если бы Твайлайт и предпочла стул с высокой спинкой, похожий на тот, на котором сидела пожилая кобыла-единорог с зеленой шерстью.

– Ну, мне редко снятся сны, – ответила Твайлайт.

Единорожка краем глаза наблюдала, как доктор потянулась к очкам в форме полумесяцев, пристроившихся у нее на носу, приподняла их и прищурилась на открытый блокнот, парящий перед ней. Темно-рыжая грива кобылы была стянута в тугой пучок, натягивающий еще и кожу на мордочке, возможно, в какой-то тщетной попытке разгладить морщины.

Еще одно поле оранжевой магии подхватило кофейную чашку с большого стола рядом и поднесло к губам кобылы, чтобы она могла сделать глоток. После чего чашка вернулась на свое место на столе, между табличкой с надписью "Блю Эго, доктор психологии" и громко щелкающей колыбелью Ньютона – простой офисной игрушкой из стальных шариков, которая демонстрировала закон сохранения импульса Ньютона Куки.

Все было так же, как и в прошлый раз, когда она была здесь. Доктор Блю Эго была психиатром, которая провела психологическую экспертизу Твайлайт, когда та поступила на службу. Было немного приятнее узнать, что для повторной оценки ей придется иметь дело со знакомой пони, хотя единорожка предпочла бы, чтобы этой встречи вообще не было.

– Правда? – спросила доктор, с трудом скрывая скептицизм в голосе. – Как военный психолог я была посвящена в некоторые детали вашего рапорта о проведенной миссии. Звучит как сказки.

Тон недоверия в голосе кобылы заставил уголки рта Твайлайт слегка опуститься.

– Вы в это не верите?

– Конечно верю, – заверила Блю Эго свою пациентку. Она опустила очки на нос и поправила их, что-то записывая. – Я просто говорю, что подобный опыт был бы травмирующим для любого пони. Такого рода травмы часто сопровождаются повторяющимися кошмарами или другими неприятными снами.

Доктор отложила блокнот и перо в сторону и наклонилась вперед в своем кресле.

– Здесь вы в полной безопасности и можете обсудить все, что вас беспокоит. Нет никакой слабости в том, чтобы просить о помощи.

Твайлайт позволила себе сосредоточиться на звуке колыбели Ньютона. Маленькие стальные шарики гипнотически застучали, как только она вошла в комнату. Вероятно, ритм щелчков должен был успокаивать, имитируя сердцебиение в утробе матери или что-то в этом роде.

– Я знаю, – пробормотала единорожка. Она вжалась в диван немного глубже, и мягкая обивка приняла ее вес, окружив, как кокон. – У меня просто нет никаких проблем со сном или каких-нибудь тревожных снов.

– И почему вы так думаете?

Твайлайт пожала плечами, диван заскрипел, шарики стучали, а доктор что-то бормотала.

– То, что случилось, довольно сильно выходило за пределы того, к чему меня готовили, это я признаю, – ровным голосом ответила единорожка. – Но это не значит, что я отрицаю или подавляю что-то из произошедшего или что-то еще. Я до сих пор все отчетливо помню… Я просто не зацикливаюсь на этом. Я смирилась с происходящим, пока была в пустыне, и теперь я просто рада быть дома.

Блю Эго откинулась на спинку стула и задумалась. Твайлайт чувствовала, как глаза пожилой кобылы сверлят ее, выискивая признаки обмана. После нескольких мгновений пристального изучения доктор молча кивнула. Она подняла перо и блокнот и снова начала делать заметки.

– Отложим это пока в сторону, – снова заговорила Блю Эго, – расскажите мне, как у вас сейчас обстоят дела. Вы хорошо приспосабливаетесь к тому, чтобы быть дома? Чувствуете ли вы стресс или страх, какую-либо общую тревогу?

Твайлайт покачала головой.

– Нет, никакой тревоги. И, наверное, у меня действительно не было времени приспособиться. Я вернулась всего три дня назад и все это время провела в госпитале. Принцесса Кейденс заранее послала сообщение с просьбой о присутствии медиков, так что, как только дирижабль приземлился, половина королевского лазарета уже ждала нас.

– Да, я слышала, что в госпитале все были несколько возбуждены, – прокомментировала психолог.

– Не знаю, что там такого написала принцесса Кейденс, но она, должно быть, слегка сгустила краски, чтобы довести до такого, – произнесла единорожка со смехом. – После того, как доктора доставили меня в медицинское крыло и сделали все, что могли, капитан гвардии и опцион лично прибыли, чтобы принять мой рапорт.

– Это, должно быть, было довольно напряженно, – предположила доктор, ее перо быстро скользило по странице, – находиться под пристальным вниманием двух ваших высокопоставленных командиров.

– Да, я немного волновалась, – призналась Твайлайт. Она сосредоточилась на стуке шариков, когда решила продолжить. – Честно говоря, я немного боялась того, как мои действия будут выглядеть постфактум...

Доктор Эго сделала глоток кофе и приподняла бровь, внимательно изучая мордочку пациентки.

– Вы думаете, что приняли какие-то неверные решения?

– Думаю, что если я хорошенько постараюсь, то смогу найти недостатки почти во всем, что я сделала, – смущенно ответила Твайлайт, – но ведь задним умом все крепки, верно? В конце концов, важно то, что думают мои начальники, а они сказали, что я сделала все, что в моих силах, чтобы выполнить заявленную Гвардией цель по защите короны.

– Действительно, – удовлетворенно кивнув, прокомментировала пожилая кобыла. – Тогда давайте перейдем к тому, что вас поддерживает.

– Моя семья?

– Да. Вы видели их с тех пор, как вернулись домой?

Твайлайт нахмурилась.

– Врачи сообщили моим родителям, где я, как только они закончили с первичными осмотрами и тестированием. Они живут здесь, в Кантерлоте, поэтому сразу же примчались в госпиталь. Было приятно их видеть... Пока у моей мамы не случился небольшой срыв...

Доктор издала заинтересованный тихий звук.

– Она вообще никогда не хотела, чтобы я шла в армию, – объяснила единорожка. – Поэтому, когда мама узнала, что я пострадала, она начала плакать и умолять меня уволиться со службы, как только я смогу… Потребовалось некоторое время, но нам с папой удалось отговорить ее от подобного. У меня сердце сжалось, когда я увидела ее такой расстроенной...

Твайлайт уловила движение в стороне и заметила коробку с салфетками, висящую рядом с ее головой. Она уже собиралась отклонить предложение, но, повернув голову, почувствовала, как по щеке потекла влага. Воспоминание о том, как мама плакала и умоляла свою единственную дочь бросить такую опасную профессию, все еще было сильным и вызвало слезы на глазах, хотя единорожка даже не осознавала этого.

Она с благодарностью взяла один из салфеток и вытерла глаза. Они сидели в тишине, если не считать вездесущих щелчков стальных шариков. Доктор Эго перестала делать заметки и просто позволила Твайлайт успокоиться.

– Итак, – начала доктор, как только единорожка кивнула в знак готовности продолжить, – что насчет ваших братьев? Шайнинг Армор и Спайк, верно?

– Я их еще не видела, потому что, по-видимому, они сейчас живут в Понивилле, – ответила Твайлайт с недоверчивым смешком. – Говорят, что пока я спасала мир, находясь за четверть земного шара, они здесь занимались тем же самым!

– Значит, вас проинформировали об инциденте с Найтмэр Мун? – спросила доктор Эго, и ее тон из отстраненного, чисто медицинского интереса стал теплее, как будто ее этот вопрос интересовал лично.

– Да, мне рассказали во время моего рапорта. Довольно невероятная история, но все пони клянутся, что это действительно произошло, и полагаю, что уж кому-кому, а мне не стоит сомневаться в правдоподобности чьей-либо истории.

– И что вы об этом думаете?

– Я еще не знаю, – ответила Твайлайт, сдувая прядь гривы с мордочки. – Теперь у нас есть новая принцесса, и это, как мне кажется, означает, что гвардии предстоит еще больше работы и это захватывающе. Каждый, кто говорил со мной об этом – и, честно говоря, это единственное, о чем болтали медсестры-сплетницы в госпитале, – продолжает говорить, какой это был сюрприз. Хотя я вроде как ожидала этого.

Перо доктора глубоко вонзилось в блокнот с хрустом рвущейся бумаги. Блю Эго смущенно улыбнулась.

– Я не ожидала, что произойдет именно это, хочу уточнить, – объяснила Твайлайт, приподняв бровь в ответ на странную реакцию доктора. – Однако мы с принцессой Кейденс знали, что что-то происходит. Принцесса Селестия вела себя слишком...

Твайлайт подняла копыта в воздух и неопределенно помахала ими.

– ...отвлеченно, как мне кажется это будет верным термином, в дни, предшествующие Празднованию Летнего Солнцестояния. А потом она таинственным образом отсылает принцессу Кейденс прочь. Что-то должно было произойти, и что-то серьезное, независимо от того, что на самом деле произошло. Я просто рада, что в конце концов все разрешилось. Я немного беспокоюсь о принцессе Кейденс... Я не видела ее с тех пор, как вернулась, – хотя прекрасно понимаю почему. Я знаю, что она занята тем, что помогает разобраться со всеми письмами и запросами, поступающими из других стран, которым интересно, что такого случилось с солнцем. Тем не менее, она посылала мне записки в лазарет, держа меня в курсе того, что происходит. Она говорит, что с ней все в порядке, но я все же, наверное, слегка параноик, раз не хочу в это верить, пока сама ее не увижу. Кроме того, я слышала, что у нее вроде как был спор с принцессой Селестией, но она никогда не упоминала об этом в записках, так что мне интересно, что там такого было.

В разговоре наступила пауза. И снова единственными звуками в комнате было щелканье стальных шариков и тихое дыхание двух пони. Кресло доктора слегка скрипнуло, когда она наклонилась в сторону, и этот звук привлек внимание Твайлайт. Пожилая кобыла сняла очки и отложила их в сторону вместе со своими записями.

Блю Эго держала свою кружку между копытами, пока смотрела в нее, задумчиво наморщив лоб. Чашка парила, содержимое все еще было горячим, несмотря на то, что ее не наполняли с тех пор, как в комнату вошла Твайлайт.

Единорожка села, диван со скрипом сообщил о ее движении.

– Вы в порядке? – обеспокоенно спросила она.

Доктор оторвала взгляд от кружки, ее глаза немного остекленели, и она долго смотрела на Твайлайт, прежде чем поняла, что к ней обратились.

– Ох, милочка, – рассмеялась кобыла. Это был натянутый, пронзительный смех, но все равно очаровательный. – Милочка, это было очень непрофессионально с моей стороны.

– Вы выглядели немного потерянной, – заметила единорожка. Она немного выпрямилась на диване и одарила своего врача мягкой, понимающей улыбкой. – Вы хотите поговорить об этом?

– Нет, вовсе нет, – ответила Блю Эго, махнув копытом, когда она заменила кружку, которую держала, блокнотом и пером. – Возвращаясь к вам, похоже...

– Нам больше не нужно этого делать, если вы не хотите, – перебила кобылу Твайлайт. – У меня все хорошо, но вы выглядите так, словно вам нужно с кем-то поговорить.

Доктор фыркнула, ее метафорические перья взъерошились от вмешательства и предположения.

– На самом деле, это был момент отвлечения внимания. У нас все еще есть... – Блю Эго посмотрела на часы на стене за диваном Твайлайт, в таком месте, когда только она могла сказать, сколько прошло времени. – ...двадцать минут нашего сеанса.

Твайлайт наклонила голову, на ее губах заиграла улыбка.

– Это в реальном времени или во сне?

Доктор Эго моргнула и пробормотала:

– Что?

Единорожка слезла с дивана, склонившись в поклоне.

– Пожалуйста, принцесса Луна, я могу выслушать, если вам нужно с кем-нибудь поговорить.

Доктор на мгновение уставилась на нее. Она недоверчиво покачала головой, ее губы изогнулись в легкой, веселой усмешке.

– Нас предупреждали, что у тебя острый ум, декурион.

Твайлайт подняла голову и обнаружила, что психиатр-единорог и ее кресло сменились кобылой-аликорном. Она была значительно выше средней пони, хотя и ближе к росту Кейденс, чем Селестии. Ее шерстка была великолепного синего цвета, а грива цвета ночного неба, в комплекте с мерцающими звездами и созвездиями, которые танцевали, когда волосы дрейфовали на невидимых эфирных потоках – почти что негатив от принцессы Селестии.

– Пожалуйста, объяснись, – продолжила принцесса Луна. – Как тебе удалось раскрыть наш обман?

– Из-за мелочей. Во-первых, колыбель Ньютона на столе движется с тех пор, как я вошла сюда. Насколько я могу судить, она не зачарована, так что давно должна была остановиться. Это всего-лишь простая игрушка, а не вечный двигатель. Во-вторых, кофе в вашей кружке все еще достаточно горячий, чтобы от него шел пар, то же самое, что и с игрушкой. В-третьих, вы, казалось, слишком интересовались тем, что я думала о возвращении Найтмэр Мун – куда больше, чем мог заинтересоваться плод моего подсознания. Это заставило меня предположить, что в мой сон пришел... скажем так, "гость".

Луна слушала, хмурясь из-за упущенных деталей по мере перечисления.

– И как ты узнала, что это мы были твоими ”гостем"?

Твайлайт ухмыльнулась, но быстро стерла выражение со своей мордочки. Никогда не следует быть самодовольным перед членами королевской семьи, даже если ты особенно гордишься собой.

– Помните, я сказала, что принцесса Кейденс посылала мне записки? Она упомянула о встрече с вами и сказала, что вы разбираетесь в магии снов. Что вы можете входить в сны других пони. Это искусство утрачено настолько давно, что я знаю только об одном существе, способном на это, и поскольку я лично отправила Анубиса домой на другую сторону, так что методом исключения получается, что это должны были быть вы.

Твайлайт опустилась на круп и чуть не подпрыгнула от удивления, когда ее зад упал на мягкую бархатную подушку, заменившую диван. Она пожала плечами и устроилась на подушке, когда принцесса Луна сделала то же самое напротив нее.

– Была еще, конечно, вероятность, что вы, возможно, являетесь кем-то из мертвых, пытающимся поговорить со мной через мои сны, – предположила единорожка, ткнув копытом в подушку. – Хотя вероятность этого довольно мала. Я не понимаю, что призрак выиграет от такого рода обмана.

Луна нахмурилась еще сильнее.

– И что, по-твоему, мы получили от него?

– Понятия не имею, – призналась Твайлайт, пожимая плечами и быстро улыбаясь. – Вы, вероятно, делаете это в качестве одолжения принцессе Кейденс или принцессе Селестии.

Луна засмеялась, прикрыв мордочку копытом. Это было не пронзительное, очаровательное хихиканье пони, за которую она себя выдала, а легкий, полный достоинства смешок, который был подавлен в глубине горла. Это было довольно мило, то, как принцесса сдерживала смех из-за того, что, как Твайлайт могла только предположить, было вежливой скромностью.

– Ты настоящий детектив. Неудивительно, что сестра и племянница Кейденс так высоко отзываются о тебе.

Твайлайт улыбнулась.

– Итак, вы хотели поговорить о том, что вас беспокоит? Мне говорили, что я довольно хороший слушатель.

Луна поджала под себя ноги, со вздохом полностью откинувшись на огромную подушку. Она посидела так некоторое время, молча размышляя, пока единорожка терпеливо ждала, когда она примет решение.

Твайлайт знала, что с ее стороны было самонадеянно просить новую принцессу довериться ей, но если время, проведенное с Селестией и Кейденс, и научило ее чему-то, так это тому, что долг гвардейца не заканчивается простой защитой жизней ее принцесс. Если принцесса Луна не хотела говорить, все, что ей нужно было сделать, это отказаться, так что спросить было не лишним.

Время тянулось медленно. Присутствие принцессы Луны, казалось, оказывало завораживающее стабилизирующее воздействие на сны, в которые она вторгалась. Сон, в который попала Твайлайт под влиянием Анубиса, был более – за неимением лучшего слова – похож на сон. Здесь же были маленькие неточности, которые помогли ей понять природу окружения, но это было совсем не похоже на умопомрачительное невозможное пространство и дезориентирующие провалы во времени, которые она видела раньше.

Принцесса глубоко вдохнула через ноздри и тяжело выдохнула, застонав, как будто сбрасывала тяжелую ношу.

– Мы думали о том, что ты сказала о племяннице Кейденс и о том, как она занята... – тихо произнесла Луна. – Мы опасаемся, что именно мы являемся причиной того, что ее держали подальше от тебя, а также причиной ее ссоры с нашей дорогой сестрой. Казалось бы, наше жеребячье упрямство принесло вред даже семье, о которой мы не знали… Если бы мы не попытались украсть небо во второй раз, эти беды не постигли бы тех, кто принадлежит к нашему благородному дому.

– Вы же были под влиянием темной магии, верно? – предложила Твайлайт, вспоминая слухи, которые ходили вокруг. Одна из младших медсестер, бодрая кобылка с соловьем на метке, почти час бубнила о подробностях, которые она прочитала в газетах. У единорожки сложилось впечатление, что глупышка влюбилась в одного из своих братьев, и Твайлайт не была уверена, что она чувствовала по этому поводу.

– Магии, что мы сами создали, – печально ответила Луна. – Мы пали жертвой жеребячьего желания быть такими же любимыми, как сестра, как ревнивый жеребенок, добивающийся внимания своей матери. Создали наши негативные эмоции Найтмэр или просто пригласили ее, это не имеет большого значения. В конце концов, это все равно было наше собственное творение. Каждый день, в течение которого мы трудились в плену у Найтмэр, был днем слабости и стыда.

Твайлайт покачала головой.

– Вы не можете так винить себя. Темная магия существует для того, чтобы гнуть спины хорошим существам – пони, псам, зебрам, аликорнам, это не имеет значения. Любой станет восприимчив к тьме, если даст ей укорениться. Примите это знание от того, кто тоже знает, каково это – столкнуться с настоящей тьмой.

Луна грустно усмехнулась.

– Как мы уже говорили ранее, мы были посвящены в твой отчет и слышали историю от нашей прекрасной племянницы, поэтому знай, что мы говорим правду, утверждая, что эти слова были бы пустыми, произнеси их кто-то менее достойный, – тон принцессы потяжелел, когда она добавила: – Нам стыдно, что нам не хватает стойкости, которую ты проявила, вступив в бой со своим собственным противником. Хотя мы рады видеть, что в этом новом веке нет большой нужды в таких пони, как ты.

– Уверена, что принцесса Кейденс рассказала все более впечатляюще, чем это было на самом деле, – быстро произнесла Твайлайт, взволнованная таким грандиозным комплиментом. – В то время я думала только о том, чтобы остаться в живых и уберечь своих друзей.

– Ты не первая, кто так отзывается о своей собственной храбрости.

– Но это правда, – тихо настаивала единорожка. – Единственная причина, по которой я выжила, заключалась в том, что я услышала голос принцессы Кейденс, когда Анубис убивал меня. Моя связь с ней – это то, что дало мне силы прогнать тьму. Магия, которая соединяет сердца вместе, – вот что спасло меня, и, судя по тому, что я слышала, это то, что спасло и вас. Магия Дружбы, верно?

– Да, Элементы Гармонии, – ответила принцесса. Она взмахнула копытом, и между ними, казалось, зависло шесть разноцветных драгоценных камней.

Камни были совершенно ничем не примечательны и просто огранены. Таких можно было найти горсть в коробке для завтраков Спайка, за исключением самого большого из самоцветов. В отличие от остальных, центральный камень был огранен в виде шестиконечной звезды, такой же как и на ее собственной метке.

Нет, пришлось напомнить себе единорожке, такая же звезда была частью метки ее брата.

– Красивые, не правда ли? Мы видим, что они привлекли твое внимание. Хочешь узнать больше?

Твайлайт смогла только кивнуть в ответ.

– Элементы Гармонии были древними уже тогда, как мы их обнаружили, – пояснила Луна. – Они являются средоточием чистого Смеха, Щедрости, Доброты, Верности, Честности и Магии: основных качеств, на которых пони строят Дружбу и тем самым создают Гармонию. Давным-давно мы использовали элементы, чтобы принести Гармонию и мир на землю. Селестия взяла на себя Щедрость, Доброту и Магию, в то время как мы олицетворяли Честность, Верность и Смех.

На лице принцессы промелькнуло выражение боли, но оно исчезло так же быстро, как и появилось, оставив лишь усталую улыбку.

– Мы осознаем иронию того, какие элементы были нашими, учитывая нашу горькую двуличность и нелояльность, ставшую Найтмэр Мун. И когда мы пали под ее влиянием, сестра смогла самостоятельно овладеть устрашающей мощью элементов, чтобы изгнать Найтмэр на нашу луну, запечатав до тех пор, пока не будут найдены законные носители, выбранные самой Судьбой.

Луна снова махнула копытом, и пять драгоценных камней изменились. Они приняли новые формы: яблоки, бриллианты, бабочки, воздушные шарики – все по три – и одно облако с радужной молнией.

– Теперь у элементов есть настоящие хозяева, и они приняли форму меток своих носителей. Именно эта группа, возглавляемая Шайнинг Армором, усмирила зло в нашем сердце, освободив нас из плена тьмы.

Твайлайт уставилась на драгоценные камни, и ее охватило странное чувство дискомфорта. Оно было слабым, что-то вроде одиночества. В глубине души она страстно желала дотянуться до этих камней. В этот момент она задумалась о значение своей метки.

В своем кошмаре она была вынуждена столкнуться с реальностью, в которой всегда чувствовала себя немного странно в своей собственной шкуре. Как будто ее место в этом мире еще не полностью сформировалось. Это была правда, как бы ей ни было неприятно это признавать. Независимо от того, как сильно ей нравилось служить в гвардии, у нее всегда было чувство, что она предназначена для чего-то другого – не обязательно для чего-то большого, но, по крайней мере, для чего-то другого.

Единорожка оторвала взгляд от элементов и посмотрела на свою метку, где был изображен символ магии. Прощальный подарок Анубиса тоже был тут, такой же свежий, как и в тот день, когда она его получила. Шрам пересекал метку, словно след маркера, которым профессора в училище исправляли ошибки. Медленно чувство одиночества исчезло, вытекая из ее тела, как кровь из раны.

Странное чувство, что, возможно, именно она должна была использовать Элемент Магии, было слабым и ушло так же быстро, как и появилось. Твайлайт сделала свой выбор, и судьба могла давить на эмоции и заставлять единорожку чувствовать себя потерянной, если ей так хочется, но конце концов, это не имело значения.

Не тогда, когда у нее был свой собственный путь.

– Декурион Твайлайт Спаркл?

Кобылка резко повернула голову, когда Луна окликнула ее. На мордочке аликорна отразилось беспокойство.

– Тебе нехорошо? – спросила принцесса. Она еще раз взмахнула копытом, и изображения элементов развеялись, как дым.

Твайлайт посмотрела на свою метку, но рана снова была покрыта бинтами, и под повязкой она чувствовала неявное давление швов, стягивающих плоть и удерживающих на месте, пока все не заживет. Швы были свежими, сделанными в госпитале, чтобы заменить наложенные впопыхах полевым медиком из Седельной Аравии, который изначально лечил единорожку.

– Я в порядке, – ответила Твайлайт, уверенная в этом сама, даже если выражение мордочки Луны намекало на то, что принцессу в этом убедить не удалось. – Я просто подумала, что, похоже, существует множество древних магических артефактов, которые как-бы… валяются где попало.

Принцесса молчала, наблюдая за единорожкой полуприкрыв глаза в раздумьях.

– Да, – медленно начала Луна. – В мире есть много потерянных чудес. Существуют остатки вещей, которые были древними даже когда этот мир был молод, а этот мир очень, очень стар. Для пони твоего возраста мы можем показаться вечными, но есть места, подобные этому Некрополису, и артефакты, подобные Элементам Гармонии, которые существовали задолго до нас.

– Такие, как мой чакрам, – добавила Твайлайт.

– Да, такие, как твой чакрам, – с беспокойством добавила Луна. – Мы видели эту вещь. Он вызывает у нас... беспокойство. Даже сестра не смогла левитировать его, и мы не можем прочитать надпись, выгравированную на его поверхности.

Вполне логично, что другие принцессы видели чакрам. В лазарете была строгая политика против оружия, даже для гвардейцев не на службе, поэтому Твайлайт была вынуждена оставить драгоценный предмет на попечение Кейденс, которая, без сомнения, уже показала эту странную вещь своим тетушкам.

– Странно, что никто другой не может его левитировать, верно? – спросила единорожка. – У меня с этим не возникает никаких проблем. Он прекрасно резонирует с моей магией.

Луна кивнула.

– Верно. Именно поэтому мы и хотели поговорить с тобой. Отложив в сторону наш долг перед сэрами Шайнинг Армором и Спайком, а также нашу благосклонность к племяннице Кейденс, мы хотели посмотреть, насколько впечатляющей кобылой будет хозяйка подобного оружия.

Твайлайт смущенно потерла копыта друг о друга.

– Вы очень добры, принцесса Луна.

– Мы говорим только правду, – произнесла Луна, махнув копытом сквозь свою эфирную гриву. – Как бы то ни было, мы слишком стары и видели слишком много, чтобы принимать пустые комплименты. Те немногие дворяне, которым хватило смелости приблизиться к нам, были плохо подготовлены для того, чтобы вести переговоры с Леди Снов.

Уголки рта Луны слегка изогнулись, превратившись в загадочно задумчивую улыбку. Это была та улыбка, которая появлялась у пожилых пони, когда они погружались в приятные воспоминания.

– Леди Снов? – спросила Твайлайт.

– Старый титул, под которым нас знали в былые времена, – объяснила принцесса. – Наши обязанности Повелительницы Ночи означают, что мы являемся стражем снов наших подданных. Мы ищем нарушения в сновидениях, что связывают умы всех пони, и помогаем им преодолеть собственные кошмары.

Твайлайт разразилась резким лающим смехом и в шоке закрыла рот копытом.

– Эм, извините, – она сама была в ужасе, что так рассмеялась. – Мне просто пришло в голову, что кто-то, кто присматривает за моими снами, мог бы помочь в... ну, вы знаете...

Луне сама выглядела немного смущенной, и Твайлайт была поражена тем, как странно мило было видеть многовекового аликорна непредставимой мощи, смущающейся. Во всяком случае, принцесса Луна выражала свои эмоции гораздо более открыто, чем принцесса Селестия, и единорожке не могло это не нравиться.

– Да, но в тот момент мы не собирались выполнять этот долг. Изгнанные на луну, мы уже тысячу лет не охраняли царство снов, и пройдет еще некоторое время, прежде чем мы будем готовы вновь заниматься этим.

Твайлайт задумчиво потерла подбородок. Принцесса Луна была не просто искусна в магии снов, она также была своего рода защитницей мира снов?

Сны, сны, сны – все это, по-видимому, возвращалось к снам. Все проблемы возникли из-за того, что что-то пришло к Динго во сне, потянулось к нему, подавило разум и заманило в город его предков – предположительно, все это только для того, чтобы временно убрать Анубиса с дороги.

И пока это продолжалось, за четверть мира оттуда возвращалась "Леди снов”? Это было слишком, чтобы оказаться простым совпадением. Появились еще кусочки головоломки, но Твайлайт нужно было заполнить пробелы.

– Принцесса, могу я задать вам вопрос?

Луна пожала плечами. Это было движение, которое Твайлайт показалось странно современным для принцессы-аликорна, и она на мгновение задумалась, так ли пожимали плечами пони тысячу лет назад, или это было что-то, что Луна увидела недавно.

– Что вы знаете о границе между миром снов и страной мертвых? – спросила единорожка.

Луна уставилась на нее, явно озадаченная прямотой вопроса.

– Ты хочешь узнать о существе, известном как Анубис?

– Вы раньше назвали меня детективом, – ответила Твайлайт, – так что давайте просто предположим, что это часть расследования. Видите ли, я работаю над чем-то вроде головоломки.

Принцесса Ночи тяжело вздохнула, лениво теребя подушку, обдумывая свой ответ, после чего нахмурилась и слегка наклонила голову, результатом чего явилась возникшая между ними пара чайных чашек.

Единорожка посмотрела на чашку с горячим чаем. Она наклонилась вперед и понюхала его. Напиток определенно пах чаем, и пар был теплым и влажным. Твайлайт сделала глоток и с удовольствием обнаружила, что это был прекрасный чай с жасмином и мятой. Конечно, это была лишь иллюзия, но все равно это расслабляло.

– Царство снов лежит меж землями живых и мертвых, – начала Луна, подняла свою чашку и сделала глоток. – Во сне стены, разделяющие миры, самые тонкие. Вот почему иногда становится известно, что мертвые разговаривают с живыми во сне. Мертвые не подчиняются времени, как те из нас, кто связан земною плотью, и иногда предупреждают о возможных бедствиях. Тех, кто особенно склонен к такой магии, часто посещают подобные видения, и в прошлые дни их считали своего рода прорицателями.

– Но разве это не опасно? – спросила Твайлайт. – Почему мы не видим, как что-то попадает туда? Из того, что я узнала, земли мертвых полны ужасных тварей.

– Подобное случается, и иметь дело с такими существами – одна из наших обязанностей как Леди Снов, – объяснила Луна. – Однако это случается не часто, потому что, хотя стены, разделяющие миры, могут быть тонкими, они очень прочны. Любые вредоносные существа, которым удается проникнуть, как правило, довольно слабы и с ними легко справиться. Существа, подобные Анубису, обычно не могут пересечь границу, сохранив свою силу – это что-то сродни попытке протиснуть слона в мышиную нору.

– Но он все-таки проник, – заметила Твайлайт. – Он пересек грань и был невероятно силен.

Луна опустила взгляд, уставившись в свою чашку, пока она размешивала чай.

– Мы боимся, что это еще одна вещь, в которой, вероятно, виноваты мы... – призналась принцесса. – Как мы уже говорили, мы не властвовали над снами уже тысячу лет, и по мере того, как приближалось время нашего возвращения, Найтмэр Мун хотела убедилась, что она снова получит полный контроль над всем, чем владела. За несколько месяцев до своего возвращения Найтмэр снова установила контроль над миром снов – не для того, чтобы охранять его, а просто чтобы снова заявить о нем как о своем собственном. Мы опасаемся, что при этом она не слишком заботилась о безопасности, и ее влияние, вероятно, ослабило стены между мирами в большей степени, чем когда-либо.

Еще одна деталь встала на свое место в сознании Твайлайт. Если захват Найтмэр Мун царства снов начался несколько месяцев назад, примерно в то же время, когда Динго впервые начали сниться странные сны, которые в конечном итоге свели его с ума, то сроки совпадали.

– В этом есть смысл... – пробормотала единорожка. – Если граница была ослаблена, то это означает...

– Что означает, Твайлайт Спаркл? – спросила Луна, с любопытством наклоняясь вперед.

Единорожка подняла свою чашку и залпом выпила.

– Опцион Виппурвилл попросил, чтобы я убрала это из официального рапорта, так как это просто предположения с моей стороны, – начала объяснять она, – но мы с моим другом Басенджи думаем, что на поле есть еще один игрок, которого мы пока не видели.

– Что ты имеешь в виду?

Принцесса нахмурилась, и у Твайлайт создалось отчетливое впечатление, что она, возможно, только что подставила своего командира за одобрение неполного рапорта. Не то чтобы он сделал что-то неправильно, поскольку официальный рапорт должен был содержать только описание событий и наблюдений с конкретными доказательствами. Возможно, ее личная теория о причинах произошедшего была изложена в каком-нибудь приложении, где принцесса ее не видела.

Впрочем, это она могла бы объяснить позже. Твайлайт была в ударе и не хотела терять ход своих мыслей.

– Анубис не был плохим. Он не планировал заманивать тех псов в Некрополис и загонять себя в какую-то... ловушку для духов или что бы это ни было. Что-то другое спланировало все это, и если Анубиса обычно нельзя было вытащить в мир живых, то возвращение Найтмэр Мун, дестабилизирующее царство снов, могло быть именно тем, чего, возможно, ждал наш таинственный противник.

Твайлайт ухмылялась от уха до уха, уверенная, что наконец-то раскроет еще один кусочек тайны. Объяснения хлынули из нее потоком, и к тому времени, когда она закончила, кобылка почти задыхалась от волнения.

– Мы видим... – угрюмо сказала Луна, явно не разделяя энтузиазма единорожки по поводу этого откровения. Ее глаза были опущены, когда она играла со своей чашкой, наклоняя до тех пор, пока жидкость не готова была вылиться. – Еще одна ошибка, которую нужно искупить… Словно наши грехи собираются, как снежный ком...

Твайлайт села и отчаянно замахала копытами в знак отрицания.

– Нет-нет-нет! Я не хотела, чтобы вы чувствовали себя плохо! Пожалуйста, не расстраивайтесь! Я просто пытаюсь разобраться и, кроме того, кто бы ни планировал все это, вероятно, он нашел бы другой способ добиться своего!

Глаза единорожки распахнулись, и она поднесла копыта ко рту, с усилием прекратив свое возбужденное бормотание.

– О нет, я снова кричу на принцессу, – прошептала она себе в копыта. – Почему я всегда кричу на принцесс?

Твайлайт продолжала заикаться в панике, проклиная свою возбудимую натуру и вечную неспособность контролировать громкость голоса, когда она начинает волноваться. Внезапное ощущение копыта, покоящегося на ее голове, вывело единорожку из состояния легкой паники, и она повернулась, чтобы увидеть принцессу Луну, стоящую рядом с ней и нежно поглаживающую ее гриву.

Кобылка оглянулась на подушку напротив и обнаружила, что она – и ее обитатель – теперь исчезли. Она только что смотрела прямо на принцессу Луну, но теперь она была рядом с ней?

Это была просто магия сна, поняла Твайлайт, когда Луна продолжила успокаивающе гладить ее.

– Ты, Твайлайт Спаркл, на редкость занятная кобыла, – похвалила принцесса, рассмеявшись своим легким, полным достоинства смешком. – Между прочим, мы скоро реформируем нашу Ночную Стражу, и хотя мы думаем, что ты довольна своим нынешним положением, если ты когда-нибудь захочешь изменить обстановку...

Луна приподняла голову Твайлайт за подбородок, посмотрев в упор, и сверкнув хищной ухмылкой.

– ...мы уверены, что с нашей помощью ты займешь удобное положение прямо рядом с нами.

У единорожки отвисла челюсть, и следующее, что она осознала, это то, что смотрит на чистые белые плитки потолка лазарета. В ушах все еще звучало изящное хихиканье принцессы.

– Неужели ко мне только что приставала еще одна принцесса?

---

– Вы уже встали, мэм? – спросил гвардеец, стоявший у входа в замок.

Твайлайт остановилась и повернулась к обратившемуся к ней незнакомому жеребцу. Он был на несколько лет старше единорожки – во всяком случае, достаточно, чтобы она чувствовала себя странно, когда он обращался к ней “мэм”, – и судя по гребню шлема был простым легионером. Твайлайт не знала его имени, но видела раньше в казармах и на смотре.

– Простите?

– Вы только что вышли из лазарета, декурион, – продолжил жеребец, бросив взгляд на своего напарника, стоящего на страже по другую сторону входа.

Его напарник – еще один знакомый незнакомец в звании легионера – кивнул, задрав подбородок к небу.

– Сегодня у нас запланирован небольшой дождь. Мы бы не хотели, чтобы вы простудились, декурион, мэм.

– Не беспокойтесь обо мне, парни, – ответила Твайлайт, ободряюще улыбнувшись. – Я знаю о дожде, просто мне хотелось посидеть в саду и посмотреть, как он идет.

Она уже хотела уйти, но ее остановил еще один вопрос первого гвардейца. Жеребец уставился на нее, почти незаметно переминаясь с ноги на ногу и явно про себя споря сам с собой. Его глаза метнулись вниз, к повязке на ее боку, и быстро поднялись, чтобы встретиться с Твайлайт взглядом.

– Это... правда...? – осторожно спросил гвардеец. – То, что они говорят о случившемся с вами и принцессой Ми Аморе Кадензой в пустыне... Это действительно было?

Оба гвардейца наклонились вперед, нетерпеливо навострив уши в ожидании ответа.

Твайлайт подозрительно приподняла бровь. События ее встречи с Анубисом должны были быть засекречены. Официальная версия произошедшего все еще обсуждалась между тремя вовлеченными нациями, чтобы ее можно было озвучить в связи с обнаружением Некрополиса. Археологи со всего мира слетятся туда, как только о нем станет известно, и им понадобится подправленная версия его обнаружения для книг по истории.

В последний раз, когда Твайлайт слышала об этом, они все еще были далеки от того, чтобы прийти к единому мнению. Не было ни малейшего шанса, чтобы пара легионеров получила разрешение услышать подробности так скоро.

– Где вы об этом слышали? – резко спросила единорожка.

– Мэм, об этом все говорят, – ответил за своего напарника второй гвардеец.

– Ну, я не знаю, что вы там слышали, и даже знать не хочу, – ответила Твайлайт, – но, боюсь, я не вправе обсуждать это.

На этом она прекратила беседу и медленно заковыляла в сторону дворцового сада. Как только она отошла на приличное расстояние, то услышала, как легионеры возбужденно перешептываются друг с другом. Как старший по званию она подумывала о том, чтобы вернуться и отчитать их за нарушение дисциплины, но просто покачала головой и продолжила идти. Она все равно была не на службе.

Для жеребцов ее отказ рассказать подробности, вероятно, был прекрасным подтверждением того, что они слышали. Любые попытки переубедить их были бы бессмысленны. Так обычно и бывает со слухами. Чем усерднее ты пытаешься развенчать их, тем более диковинными они становятся, как в игре "Шепот грифона", где история меняется с каждым пересказом.

Звук грома прокатился по небу, обещая приближающийся дождь. Пегасы в костюмах погодной команды летали в небе над головой, собирая небольшие облачные скопления и уминая их, как пекарь, обрабатывающий свежее тесто, образуя единый штормовой фронт, который распространился над всем городом, как огромная корка пирога.

Может быть, это просто от голода. Единорожка сделала мысленную пометку – и подчеркнула ее шесть раз – заглянуть в столовую на обратном пути, чтобы взять немного пирога.

Твайлайт немного ускорила шаг, торопясь к месту, которое выбрала из окна палаты в госпитале. Она хотела устроиться поудобнее до того, как начнется дождь.

Кобылка прихрамывала из-за больного колена. Травма была не такой уж серьезной – просто растяжение связок, а могло бы быть и хуже, – но нога все равно с трудом выдерживала слишком большую часть веса. Пройдет еще пара недель, прежде чем Твайлайт вернется в отличную форму, даже с учетом первоклассной медицинской помощи.

Легкая боль в суставе заставила единорожку задуматься, будет ли так каждый раз перед дождем. Мысль о том, что теперь у нее есть собственное метеозависимое колено, совсем как, по словам Скай Чейзера, было у него, вызвала улыбку.

– Вот ты где!

Твайлайт подняла глаза, ее улыбка стала шире, пока не заняла всю мордочку, когда она узнала голос своей любимой.

– Кейденс! – взволнованно воскликнула она.

Медленно двигая крыльями, принцесса спланировала вниз. Аликорн приземлилась в нескольких шагах перед Твайлайт и бросилась вперед, чтобы уткнуться в нее носом.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Кейденс, в ее голосе звучали неодобрение и облегчение. – Ты должна быть в постели.

Единорожка глубоко вдохнула, снова немного встревоженная тем, как легко она поддалась искушению понюхать другую пони... даже если та действительно хорошо пахла.

– Я устала там лежать, – буркнула Твайлайт, глубже зарываясь мордочкой в гриву более высокой кобылы. – Я видела, как погодники готовили облака к грозе, и выписалась из лазарета.

Кейденс отстранилась, чтобы посмотреть вниз на единорожку, губы сжались в тонкую линию, когда принцесса недовольно зарычала.

– Надо будет поговорить с этими медсестрами позже...

Твайлайт закатила глаза, обошла разгневанную принцессу и продолжила свой путь.

– Это не их вина, Кейденс. Я была очень настойчива. Если тебе от этого станет легче, они пригрозили, что вызовут санитаров связать меня.

– Скажи мне, что ты никому не причинила вреда... – попросила Кейденс, идя в ногу с единорожкой.

– Да за кого ты меня принимаешь? – фыркнув, спросила Твайлайт. – Я бы назвала это блефом. Конец истории.

– Тебе все равно не следует быть здесь, – произнесла принцесса, в ее голосе звучало беспокойство.

Твайлайт чувствовала на себе взгляд Кейденс, наблюдавшей, как она ковыляет по мощеной дорожке, ведущей глубже в сад. У нее потеплело на сердце от осознания того, что принцесса беспокоится о ней, но это теплое чувство также сопровождалось небольшим уколом вины за то, что именно она была источником этого беспокойства.

Да уж, их отношения были довольно запутанными.

– Не надолго, хорошо? – взмолилась единорожка. – Пожалуйста? Я просто хочу посмотреть на дождь. И знаю сухое место, где мы можем посидеть, и когда пойдем назад, я сотворю щит, чтобы защитить нас от дождя.

Твайлайт почувствовала щекотку под ребрами, когда принцесса коснулась крылом ее бока, молча согласившись на эти условия. Единорожка со вздохом расслабилась от прикосновения, напряжение от дней, проведенных взаперти, покидало ее, смытое ощущением камней под копытами и мягкой ласки перьев Кейденс.

Некоторое время они шли молча, наслаждаясь садом в летний полдень. Сады больше походили на парк, чем на что-либо другое. Плато, на котором был построен город, было выровнено и обрабатывалось поколениями ландшафтных дизайнеров и архитекторов из числа земнопони. Здесь были и фигурно подстриженные деревья, и скульптуры возрастом в несколько веков, зеленые лабиринты, пруды с ручьями, питаемые водопадами – тут можно было найти все проявления красоты, которые можно создать с помощью изобретательности и упрямства земных пони. Несмотря на всю эту красоту, Твайлайт обнаружила, что не может оторвать взгляд от кобылы, идущей рядом с ней.

– Прости, что не навещала, – сказала Кейденс.

– Все в порядке, я знаю, что ты была занята.

– Да уж, занята, – буркнула принцесса. – Знаешь, что самое худшее в важных правительственных чиновниках? Они все знают, насколько они важные.

– Могу себе представить, – согласилась единорожка. После минутного колебания она затронула тему, которая была у нее на уме. – Я слышала, что ты поругалась с принцессой Селестией… Все хорошо?

Шаг Кейденс на секунду замедлился от подобного вопроса, но если она и была удивлена, то это не отразилось на ее мордочке.

– Где ты это слышала?

– Медсестры в лазарете любят посплетничать, – объяснила Твайлайт. – Очевидно, сохранить секрет во дворце довольно сложно.

– И не говори, – принцесса с раздражением закатила глаза. – Как еще, по-твоему, все пони узнали о том, как ты сражалась с шестью церберами и гидрой на пылающем дирижабле, который упал в оазис, где местные кобылы-зебры вылечили нас, накормив финиками?

Единорожка споткнулась, запутавшись в собственных копытах, резко повернув голову. Покалывающее мерцание магии Кейденс было единственным, что удержало ее от падения.

– Что, так и говорят? – Твайлайт фыркнула.

– Такие слухи ходят среди гвардейцев, – ответила принцесса с кривой усмешкой. – Горничные настаивают, что это был десяток церберов и целый воздушный полк грифонов. Повара утверждают, что кобылы-зебры на самом деле были алмазными псами, которые хотели, чтобы ты стала их принцессой-воином. Но мой любимый слух это тот, который распространяют садовники – они говорят, что ты победила Богиню Охоты в конкурсе шитья.

Единорожка прижала копыто к переносице, массируя место между глазами, где начала собираться боль от идиотизма всего услышанного.

– Я даже не знаю, является ли все это более безумным, чем произошедшее на самом деле...

– Ой, ты только посмотри на себя, – проворковала Кейденс, – вся такая взволнованная своей новообретенной славой. Разве ты не рада, что о тебе уже рассказывают легенды?

– Нет, – просто ответила Твайлайт. Сверху раздался раскат грома, напомнивший им о надвигающемся ливне, и единорожка пошла дальше. – Итак, возвращаясь к тому, о чем я на самом деле спрашивала, что там с принцессой Селестией?

Хорошее настроение Кейденс быстро испарилось. Она неторопливо следовала за единорожкой, опустив голову и пристально глядя на камни дорожки.

– Я, как бы, сорвалась на нее... – смущенно призналась принцесса. – И наговорила ей... очень нехороших вещей...

Твайлайт замедлила свою и без того неторопливую походку, чтобы Кейденс могла догнать ее.

– Какого рода? – уточнила единорожка, наклоняя голову вперед, чтобы ободряюще ткнуться носом в шею принцессы.

Кейденс коротко ответила на этот жест, но быстро отвернулась.

– Ничего такого, что стоило бы повторять. Просто много сдерживаемой чепухи о том, что я чувствую себя недооцененной. Я не хотела ругаться. Клянусь, я просто хотела узнать, что произошло, пока нас не было, и спросить, почему меня отослали, но когда я увидела Селестию, я просто....

Принцесса стиснула зубы и зарычала, сердито топнув копытом. Ее металлический накопытник ударился о брусчатку достаточно сильно, чтобы расколоть камень и выбить искры.

Твайлайт приподняла бровь, глядя на происходящее, но никак не стала комментировать. Выражение мордочки Кейденс намекало, что лучше притвориться, будто ничего такого не было.

– И несмотря на то, насколько глупо я себя вела, именно тетя Селестия была той единственной, кто продолжала извиняться. Ты себе представить не можешь, какой дурой я себя почувствовала, когда тетя Луна вошла в тронный зал, чтобы узнать из-за чего крики... Оказывается, причина, по которой тетя Селестия отослала меня, заключалась в том, что мы были запасным планом на случай, если Найтмэр Мун сумеет захватить Эквестрию.

Когда Твайлайт услышала о возвращении Найтмэр Мун во время Празднования Летнего Солнцестояния, она сложила кусочки головоломки воедино и сразу поняла, что именно по этой причине Принцессу Любви отправили в заграничный вояж. И все же было приятно получить подтверждение этого.

– Ты просто была расстроена, – предположила единорожка. – Мы только что вышли из стрессовой ситуации, и ты искала кого-нибудь, кого можно было бы обвинить.

– Верно, – с горечью согласилась Кейденс. – Вот почему я так зла на себя. Я принцесса. Я не должна искать кого-то, кого можно было бы обвинить. Это было неприлично и неподобающе моему положению – давать волю своим эмоциям таким образом. Я там разглагольствовала и орала, что со мной не обращаются как с настоящей принцессой, когда сама не могла вести себя как принцесса... И что еще хуже, тетя Селестия была совершенно права, держа свой план в секрете. Я бы просто настояла на том, чтобы остаться и помочь, и кто знает, как мое присутствие могло повлиять на то, как все это произошло?

Твайлайт была немного обескуражена тем, насколько объяснение Кейденс было похоже на то, как Луна описала свою собственную жизнь в тени Селестии. Насколько старше была Принцесса Ночи, чем Принцесса Любви, когда впервые начала чувствовать, что никто не ценит то, что она делает для своих пони? Это было поразительным напоминанием о том, что под всей этой царственной осанкой и сверхъестественной силой аликорны были такими же пони, как и она.

– Я встретила принцессу Луну, – сказала единорожка. – Это ты просила ее навестить меня во сне?

– Возможно, я попросила ее заглянуть к тебе, потому что беспокоилась, как у тебя дела, – призналась Кейденс с несмелой улыбкой. – Она мне нравится, и я рада, что мы поладили. Трудно поверить во все истории, которые я слышала о Найтмэр Мун.

– Она милая, согласна, – кивнула Твайлайт.

Поступив, по ее мнению, чрезвычайно мудро, единорожка решила не признаваться в том, что ее встреча с Луной закончилась предложением сменить место службы. У Твайлайт было такое чувство, что Кейденс могла бы изменить мнение о своей недавно обретенной родственнице, если бы узнала о подразумевающихся... дополнительных бонусах... что шли в комплекте к новой должности.

– Если отбросить тот факт, что она бессмертная повелительница снов, то вы двое в чем-то очень похожи.

– Я надеюсь, в хорошем смысле, – хихикнула принцесса.

– А ты что, беспокоишься о том, чтобы поддаться своей внутренней тьме, как это сделала Найтмер Мун? – поддразнила Твайлайт.

– Тебе лучше надеяться, что я не превращусь в Найтмэр Кейденс.

– Не Найтмэр Лав? – предположила единорожка.

Принцесса улыбнулась и покачала головой.

– Найтмер Харт!

Кейденс резко рассмеялась.

– Да, да, именно так! Вот какое имя я себе и возьму, если стану злой.

– Но теперь все в порядке, правда? – с надеждой спросила Твайлайт. – Я имею в виду принцессу Селестию.

Кейденс кивнула.

– Да, теперь в порядке. Такое случается в каждой семье. Ну, наверное, не по таким причинам, но случается. Во всяком случае, все стало намного лучше. Тетя Селестия винит себя в том, что случилось с нами в пустыне, поэтому она приняла мои чувства близко к сердцу и сейчас пытается вовлечь меня в это щекотливое дело по улаживания отношений с нашими иностранными союзниками.

Твайлайт приподняла бровь. Что-то в тоне принцессы подсказало ей, что та чего-то недоговаривает.

– Все идет хорошо, но...

Кейденс взглянула на единорожку краем глаза, опасливо прикусив губу, прежде чем добавить:

– ...но она настояла на том, чтобы я спала с ней в одной комнате. Мы не устраивали "ночевок" с тех пор, как мне исполнилось двенадцать, но я согласилась, потому что, знаешь, все еще чувствую себя виноватой за то что накричала на нее. Всё это время тетя Селестия буквально не отходила от меня ни на шаг, и это одна из причин, по которой я так и не смогла найти время и навестить тебя...

– А вы надевали маленькие пижамки с копытцами и рассказывали страшные истории?

Принцесса фыркнула.

– Ой, замолчи, – сказала она, подавляя смех.

Дорожка вела их длинным путем по лабиринту из живой изгороди, и, завернув за угол, они добрались до места, выбранного Твайлайт. В стороне от дорожки, посреди безукоризненно ухоженной лужайки, находился зеркальный пруд, размером с небольшой бассейн. Недалеко от пруда стояла белая беседка – простая деревянная крыша, установленная на четырех резных, увитых плющом столбах. Кто-то из предыдущих посетителей этого места оставил клетчатое одеяло, аккуратно свернутое и сложенное в уголке.

Твайлайт зашла в беседку и развернула одеяло с помощью магии прежде чем откашляться и отвесить глубокий поклон.

– Кхм, вот и вы, миледи, – произнесла единорожка с гнусаво-снобистским акцентом. – Это должно приятно согреть ваш царственный круп.

– О, как по джентельменски, леди-гвардеец, – ответила принцесса, театрально хихикая. – Это радует наш королевский зад, и мы с нетерпением ждем любых других услуг, которые вы сможете оказать в будущем.

Кейденс прошла в беседку мимо Твайлайт, преувеличенно покачивая бедрами. Она игриво шлепнула хвостом по боку меньшей кобылки.

Единорожка вздрогнула от ощущения шелковистого мягкого хвоста принцессы, мазнувшего вдоль позвоночника, когда та проходила мимо. Кейденс была намного лучше нее в плане кокетства и не скрывала этого.

– Хорошая попытка, милая, – поддразнила она Твайлайт, – но боюсь, что по флирту тебе можно вручить максимум желтый пояс.

Принцесса с усмешкой плюхнулась на одеяло, поджала под себя ноги и легла на живот.

– Тем не менее, твои усилия были оценены по достоинству. Очень мило, когда ты пытаешься.

Твайлайт устроилась рядом с Кейденс и издала тихий разочарованный вздох.

– Я все еще новичок в этих делах.

– Эй, я тоже, вроде как! – возразила принцесса, осторожно наклонившись и подтолкнув свою подругу плечом.

Твайлайт усмехнулась.

– Да, но ты-то Принцесса Любви! Ты, наверное, прочла столько же любовных романов, сколько я… чего угодно! Твой уровень знаний в этой области на порядок выше!

Аликорн наклонилась и уткнулась мордочкой в изгиб шеи Твайлайт.

– Ох, детка, продолжай болтать глупости....

Уши Твайлайт откинулись назад, и ее мордочка вспыхнула от столь интимного акта. Она потянулась, чтобы прижать одно из копыт Кейденс к своей груди, крепко обняв его. Принцесса ответила, придвинувшись ближе, прижимаясь плотнее, когда обхватила крылом спину единорожки.

Большую часть обратного пути в Кантерлот Твайлайт провела без сознания – спала, не отдыхая, только чтобы снова впасть в бессознательное состояние через несколько часов. Она то проваливалась в сон, то выныривала обратно, и каждый раз, когда единорожка просыпалась, Кейденс была рядом с ней, успокаивающе прижимаясь, прямо как сейчас.

Они провели большую часть времени, просто обнимая друг друга, привыкая к ощущению тепла и учась ценить безмолвное присутствие другой кобылы. В часы бодрствования Твайлайт они сидели в тишине столько же, сколько и разговаривали.

Единорожка провела кончиком копыта Кейденс по своему, давая понять любимой, что счастлива быть здесь. Принцесса ответила, согнув крыло, расправив перья веером и нежно погладив Твайлайт по спине. Это было немного похоже на изучение нового языка, подумала кобылка, когда они лежали на одеяле и наверстывали дни, которые потеряли из-за выздоровления и занятости соответственно.

Как и флирт, который Твайлайт только начинала осваивать, это был новый способ общения. Язык прикосновений. Это было то, чем она могла поделиться только с одной пони – секретный язык лишь для них двоих. Каждое прикосновение означало что-то свое в лексиконе, который они создавали.

Дождь начался с медленного перестука капель. Погодные пегасы заставили облака освободиться от своей ноши, и маленькие шарики воды начали падать на траву. Капли попавшие в пруд, звучали гораздо громче, чем падающие на землю.

Твип-твип-твип.

Твап-твап-твап.

Уши Твайлайт дернулись, когда она прислушалась к шороху дождя. Может быть, это было потому, что она потратила много времени на изучение магии с точки зрения алмазного пса-барабанщика, или, может быть, это была просто повышенная чувствительность к окружающей магии из-за перенесенных ею испытаний, но в тот момент единорожке казалось, что небо и земля создают музыку вместе. Шум падающих капель дождя был похож на одно из заклинаний Басенджи, которое наполнило Твайлайт чувством, что ей наконец-то хорошо и она по-настоящему дома.

– В то время я об этом не думала, – тихо сказала единорожка, – но, вероятно, это то, чего мне больше всего не хватало, пока мы были в пустыне. Я всегда любила дождь. Это напоминает мне о том времени, когда я была юной кобылкой. Всякий раз, когда шел дождь и все пони сидели по домам, я лежала в своем общежитии с кружкой какао, спокойно занимаясь, как будто я была единственной пони на всем белом свете... Было бы обидно, если бы я никогда больше его не увидела...

– А я не волновалась по этому поводу, – добавила Кейденс. – Я знала, что мы вернемся домой. Я знала, что ты защитишь нас.

– Ну тебя бы я домой точно доставила, – усмехнулась Твайлайт. – А вот насчет себя у меня уверенности не было.

Единорожка почувствовала, как принцесса напряглась рядом с ней.

– Не говори так, – прошептала Кейденс и сильнее прижалась к Твайлайт, уткнувшись мордочкой в плечо своей подруги. – Никаких шуток о смерти. Никогда даже не думай о том, чтобы не возвращаться ко мне.

– Прости, я просто вела себя глупо, – со вздохом извинилась единорожка. Она подпрыгнула, почувствовав, как зубы принцессы слегка прикусили ее шею.

– Ох, ты моя глупышка, – заявила Кейденс, как ни в чем не бывало. Она провела языком по тому месту, которое прикусила, и нежно поцеловала.

Щеки Твайлайт вспыхнули, когда она почувствовала, как губы Кейденс скользнули по ее коже. Нежные поцелуи превратились в легкое теребление чувствительных волосков шерстки зубами принцессы.

Несмотря на все объятия, удерживание копыт и игривые щекотания, губы пока еще не вошли в лексикон их "языка прикосновений". Твайлайт даже не удостоилась целомудренного поцелуя в щеку, а теперь прекрасная принцесса покусывала ее за шею. Если подумать, они, вероятно, пропустили несколько шагов в этом их маленьком ухаживании, но стеснительность со стороны единорожки, обстоятельства их размещения на борту корабля и терпение Кейденс завели их так далеко.

Высокоразвитая часть разума гвардейца и ученого смутно осознавала, что, возможно, терпение Кейденс иссякло, и, возможно, – с погрешностью в 6-7 процентов – ее действия являются приглашением продолжить их отношения, вернувшись к тем основам, которые они пропустили.

Более примитивная рептильная часть мозга громко кричала, что это однозначно просьба поцеловать.

Твайлайт отстранилась, и принцесса подняла голову, улыбаясь кобылке, которую только что осыпала легкими поцелуями. Единорожка наклонилась и прижалась губами к губам Кейденс.

В первые несколько мгновений поцелуя разум Твайлайт лихорадочно работал, пытаясь припомнить все сцены поцелуев, о которых она читала в той паре любовных романов, которые все же удосужилась открыть – это были произведения о любви на войне – в попытке вспомнить хоть какие-то подсказки. Ее губы, вероятно, были потрескавшимися и сухими от обеззараживающих чар в воздухе госпиталя, и прошло, по крайней мере, несколько часов с тех пор, как единорожка чистила зубы. Кобылки же этого не любят? Сухие губы и запах должны были вызывать отвращение, по крайней мере у самой Твайлайт вызвали бы.

Все было просто ужасно.

Принцесса Ми Аморе Каденза, ее Кейденс, ее первая любовь, целовалась с наждачной бумагой, от которой пахло творогом и салатным соусом, который вышеупомянутая наждачная бумага ела на обед. Это навсегда останется воспоминанием об их первом поцелуе, и Кейденс возненавидит его, и разлюбит единорожку, и Твайлайт останется одна, и…

Все эти мысли унеслись прочь, когда принцесса сильнее прижалась губами, напевая от восторга. Она все сильнее впивалась губами, и, казалось, пытаясь влить себя в Твайлайт через рот. Жар на щеках единорожки начал ползти вниз по ее телу, распространяясь по коже с покалыванием от усиленного кровотока и эйфорического всплеска гормонов.

Язык принцессы облизал губы Твайлайт, когда она прижалась еще сильнее. Единорожка позволила принцесса получить то, что она хотела.

Время замерло, и когда они наконец оторвались друг от друга, дождь превратился из легкой мороси в сильный ливень. Твайлайт облизнула губы, медленно проведя по ним языком, удивляясь затяжному покалыванию от поцелуя. Он был очень жестким, и губы, вероятно, были такими же припухшими, как и у Кейденс. Что делало губы принцессы более полными, пухлыми и манящими. У Твайлайт возникло внезапное желание поцеловать ее снова.

– Не могу поверить, что до тебя наконец дошло, – задыхаясь, хихикнула Кейденс. – Я тебе все время, пока мы летели домой, намекала. И уже начала думать, что ты никогда меня не поцелуешь.

– Извини? – отозвалась Твайлайт, застенчиво улыбаясь. Она чувствовала легкое головокружение и не могла придумать ничего более содержательного или красноречивого.

– Ну, в итоге все сработало. Я была бы просто унижена, если бы кто-то узнал, что мы не целовались до первого свидания. Леди так себя не ведут! Так просто не делается!

– Подожди, у нас же все еще не было нашего первого свидания, – заметила Твайлайт. Шестеренки в ее голове снова начали вращаться, когда мозг наконец пришел в себя после жаркого поцелуя и единорожка моргнула. – Подожди... Это свидание?

Кейденс наклонилась вперед, высунула язык и облизала губы.

– Оно самое.

Рог принцессы засветился, когда она перевернула свою любимую на спину. Уголки одеяла приподнялись, обернувшись вокруг двух кобыл, как спальный мешок. Дождь лил как из ведра, воздух стал прохладным, и начался ветер, но никто из них этого не заметил. У них было одеяло, крыша над головой и тепло их тел, так что погода их не волновала.

---

Твайлайт стояла в своей комнате в казарме, рассматривая себя в зеркале, двигая плечами и поправляя ремни вокруг груди. Оружейник отлично поработал над перевязью, которую единорожка попросила для своего чакрама. Коричневые лакированные ремни плотно облегали ее грудь, а жесткий чехол для диска плотно прилегал к левому плечу. Она немного походила кругами, довольная тем, что ничего не мешало при движении.

Единорожка левитировала оружие с кровати в его новый дом с тихим шелестом, а затем закрепила чакрам фиксирующим ремнем. Все поместилось идеально, и вес на боку был совсем небольшим.

Чехол предназначался только для того, чтобы Твайлайт могла носить чакрам вне службы и без брони. Центурион лично одобрил изготовление нового комплекта доспехов на заказ, чтобы заменить тот, что был утрачен в пустыне, и единорожка заранее попросила предусмотреть крепеж для чакрама, чтобы он был при ней во время службы.

Кобылка кивнула своему отражению и перешла к другому предмету, который получила по пути в казарму.

У Твайлайт никогда не было шикарной шляпы, которая требовала бы хранения в коробке. Единственным головным убором, который она когда-либо носила, и который хоть как то соответствовал подобным требованиям, был ее шлем. Но он хранился в специально выданном ящике, как и остальная броня. К счастью, у ее новой подруги было много модных шляп, и прилагающаяся к ним хорошая большая шляпная коробка, которую, по словам Кейденс, должна была иметь и Твайлайт.

Единорожка вытащила коробку из седельной сумки вместе со аккуратной стопкой писем, перевязанных длинной розовой лентой. Она взяла письма и с усмешкой провела по ним копытом.

Как и многие аспекты ее отношений, любовные письма были для нее чем-то новым. Твайлайт поначалу даже не была уверена, что маленькие записки, которые Кейденс посылала ей в лазарет каждые пару часов, считались любовными письмами. Однако, в конце концов, она решила, что тому есть достаточно доказательств, хотя бы просто потому, как они пахли.

Единорожка поднесла письма к мордочке и вдохнула сладкий цветочный аромат духов Кейденс. Каждое послание сопровождалось как минимум капелькой. Если верить книгам, подобное означало, что это были любовные письма. А причин не доверять книгам в таких вопросах не было.

Твайлайт открыла шляпную коробку и аккуратно положила письма внутрь. По словам ее мамы, это было местом, где настоящая леди хранила предметы, которые были важными, но недостаточно ценными – в денежном смысле – чтобы хранить их в сейфе.

Коробка памяти ее матери была заполнена записками, сувенирами и фотографиями ее родителей в молодости. На дне коробки даже лежала старая, высохшая морская звезда, которая буквально очаровала разум юной кобылки. Когда единорожка потянулась к коробке, чтобы вытащить звезду и получше рассмотреть, то хрупкое тело развалилось. Твайлайт плакала, думая, что сломала одну из вещей своей мамы, но та только рассмеялась и объяснила, что звезда всегда была сломана. Кобылка спросила, зачем ее мама сохранила что-то сломанное, и все, что ей ответили было то, что она поймет зачем, когда станет старше.

Твайлайт закрыла крышку и постучала по коробке, отметив глухой звук.

– В тебе еще много места, – сказала она коробке, запихивая ту под кровать. – Интересно, насколько полной ты будешь, когда я стану как мама...

Нахмурившись, единорожка проверила время на будильнике. Времени и так было не сильно много, так как она шла достаточно медленно из-за хромоты и всего остального.

Седельная сумка взлетела в облаке магии и вывалила содержимое на покрывала. Твайлайт сунула сумку под кровать, рядом со шляпной коробкой и рассортировала различные медицинские принадлежности.

Она со вздохом открыла пузырек с таблетками и попыталась собрать во рту достаточно слюны, чтобы проглотить один из антибиотиков, не запивая его. Затем единорожка убрала повязку с бока, липкая лента, удерживающая ее на месте, оторвалась от шерстки с неприятным звуком, соответствующим неприятным ощущениям. Испачканная повязка отправилась в мусорное ведро рядом с тумбочкой, а Твайлайт подошла к зеркалу, чтобы осмотреть рану.

Чакрам, несмотря на не особо острый край,  сделал очень чистый разрез, и шов был отчетливо виден там, где медики сбрили полоску шерсти, чтобы лучше осмотреть рану и зашить ее. Слабый след метки все еще был виден на коже в тех местах, где шерсть была сбрита. Кожа вдоль раны имела болезненное обесцвечивание заживающей плоти, сшитой вместе нитками, которые, скорее всего рыболовной леской не были, хотя и выглядели очень похоже. Кусочки ниток, скреплявшие ее воедино, странно напомнили Твайлайт тряпичную куклу, которая была у нее в детстве – опцион Смартипантс.

Но даже несмотря на это, рана была уродливым сувениром, который не стоило тащить домой.

Единорожка левитировала медицинские принадлежности с кровати и положила их рядом с зеркалом. Даже принимая антибиотики, ей все равно нужно было промывать рану и менять повязку. Инфекции были совсем не милыми, а уж от неизвестно-скольки-тысячелетних мумий алмазных псов подцепить можно было почти что угодно.

В дверь постучали.

– Входи, – произнесла Твайлайт не глядя на дверь. Она предпочла побыстрее покончить с медицинскими процедурами и налила немного дезинфицирующего средства в маленькую миску. – Ты слегка рано. Я сейчас быстренько все закончу и мы пойдем, хорошо?

– Твайлайт?

Единорожка подняла глаза и увидела брата, стоящего в коридоре с широко раскрытыми глазами, устремленными на нее. Твайлайт думала, что это пришла Кейденс, которая уже видела рану, но, кроме нее, единственные пони, которые видели это... уродство… были врачи, медсестры и санитары. Даже родители ничего не видели.

Твайлайт вдруг почувствовала себя очень неловко.

Она открыла рот, чтобы попросить брата подождать в коридоре, пока она не закончит, но выражение его глаз – жалостливый, печальный взгляд – заставило ее передумать. Все могло стать еще хуже, если Шайнинг почувствует, что должен уйти. Просьба об уединении только усилит тяжесть страданий сестры в его голове.

– Извини, я думала, что это кое-кто другой, – произнесла Твайлайт с вымученным смешком, пытаясь скрыть напряжение. Она открыла маленький пластиковый футляр, достала кусочек стерильной ваты и смочила его в дезинфицирующем растворе. – Проходи, присаживайся на кровать и закрой за собой дверь, пожалуйста.

Последовала пауза, которая длилась достаточно долго, чтобы единорожка почти подняла глаза, чтобы попросить брата повторно. В конце концов раздался негромкий шум, звук закрывающейся двери и шорох опускающегося на матрас веса.

– Рада тебя видеть, Шайнинг, как у тебя дела? – спросила Твайлайт, пытаясь завязать светскую беседу. Она втянула воздух сквозь зубы, промокая рану дезинфицирующим средством. – Спайк не с тобой?

– Мне нужно было обсудить кое-какие дела с принцессой Селестией, – ответил жеребец, и его голос был очень напряженным и явно нервным. – Спайк, эм… У него свидание, поэтому он остался дома.

Единорожке удалось придать своему смеху немного больше искренности.

– Свидание? Что ж, повезло ему! Он так долго гонялся за юбками, что я уже начала думать, что он никогда никого не поймает.

– Да, с одной из наших подруг. Спайк произвел на нее некоторое впечатление, когда мы, э-э... Ты же уже слышала о Найтмэр Мун?

Твайлайт кивнула.

– Ага, ладно... – жеребец громко откашлялся. – Эти двое уже целую неделю смотрели друг на друга как ненормальные. На днях я застал их целующимися в разделе периодических изданий – кстати, мы живем в библиотеке в Понивилле, если ты еще не в курсе.

Единорожка снова кивнула.

– Да, я слышала, – она открыла тюбик с чем-то, пахнущим мятой, и нанесла небольшое количество прозрачного геля на рану.

– Тебе помочь? – внезапно спросил Шайнинг Армор.

– Все в порядке, – ответила Твайлайт, отмахиваясь от него через плечо. – А что насчет твоей личной жизни? Насколько я слышала, у тебя в Понивилле целый гарем из подруг.

– Гарем?!

– Ну, а как еще это называть? – единорожка поддразнила жеребца хитрой усмешкой. – У моего старшего брата никогда раньше не было времени на кобылок, и вдруг у него пять – ладно, четыре, раз Спайк уже отбил одну – кобылки, которые ломятся к нам в дверь. Мне же не нужно спускаться туда и разговаривать с ними, да?

– Они мои друзья, Твайлайт! – решительно заявил Шайнинг Армор, явно шокированный обвинением. – Я бы никогда!

– Ну и зря, – прервала его сестра со смешком. Она закончила накладывать новую повязку на рану и убрала все медицинские принадлежности.

– Там... шрам останется?

Поддразнивание сестры убрало большую часть нервозности из голоса жеребца, но Твайлайт нахмурилась из-за своей неспособности перевести разговор на другую тему.

– Надеюсь, что нет, – ответила она, стараясь говорить бодро. – Гель должен помочь с рубцами, но рана достаточно большая, так что, возможно. Врачи не уверены.

Единорожка подошла к кровати, чтобы сесть рядом с братом. Когда Шайнинг увидел, как она хромает, то попытался встать с беспокойством на морде, но пристальный взгляд Твайлайт остановил его, и кобылка осторожно забралась на кровать.

– Что с тобой произошло? – спросил жеребец. – Мы со Спайком получили известие, что ты пострадала на службе, но, мол, ничего серьезного. Мы отправили письмо принцессе Селестии с просьбой уточнить, и она написала, что твое пребывание в больнице было лишь формальностью.

– Она, вероятно, не хотела, чтобы ты волновался, – Твайлайт пожала плечами. – Поверь мне, все выглядит хуже, чем есть на самом деле. Хромота просто от растяжения сухожилий. А насчет произошедшего... Я расскажу тебе об этом позже, или ты можешь попросить принцессу Селестию ознакомиться с моим рапортом о миссии. Она, вероятно, не станет тебе в этом отказывать, ты же ее личный ученик и все такое.

Шайнинг открыл рот, как будто хотел настоять на уточнении, но кивнул, соглашаясь с нежеланием сестры обсуждать произошедшее.

– А это что у тебя за штука?

Твайлайт обрадовалась, что тема разговора наконец-то сменилась, и зубами вытащила диск из перевязи, после чего протянула его брату. Тот взял его копытами и, хмурясь, начал рассматривать надписи.

– Это называется чакрам, – объяснила единорожка. – Метательное оружие алмазных псов, хотя они говорили, что давно таким не пользуются.

Она решила опустила ту часть, где вещь в копытах Шайнинга метнули в нее с целью отрубить голову. В любом случае, он, вероятно, узнает об этом позже, если принцесса Селестия позволит ему прочитать рапорт.

– Оно древнее... – прокомментировал жеребец.

– Очень древнее. Мы нашли его в месте, которое называется Некрополис. Ты, вероятно, много узнаешь о нем из академических журналов в ближайшие месяцы. Думаю, какое-то время он будет горячей темой.

– Некрополис? – переспросил Шайнинг, широко раскрыв глаза. – Достаточно необычное наименование...

– И место тоже довольно необычное, – засмеялась Твайлайт. – Не думаю, что тебе удалось прочитать гравировку.

Жеребец помотал головой.

– Никогда не видел ничего подобного.

– Да, принцесса Селестия с принцессой Луной тоже не смогли разобраться, – вздохнула единорожка.

Твайлайт выдернула чакрам из копыт брата с помощью магии и чуть не рассмеялась, увидев выражение его морды. Это была смесь шока и жажды знаний, которую единорожка могла прекрасно понять, как один пони-исследователь другого. Она подумывала немного повеселиться и попросить жеребца левитировать диск, но что-то подсказывало ей, что голова ее брата может взорваться, если артефакт станет еще более соблазнительным.

– Похоже, у тебя было довольно удивительное приключение, – произнес Шайнинг, его голос был хриплым от каких-то эмоций, которые Твайлайт не могла определить.

– У тебя тоже, – парировала она, все еще стараясь, чтобы ее голос звучал легко и непринужденно.

– Да уж...

Последовал еще один момент неловкого молчания, как тогда, когда жеребец стоял у двери, но более продолжительного и почему-то более гнетущего. Это была та неловкость, которая возникает, когда ты сидишь с кем-то, кого хорошо знаешь, но недостаточно хорошо, чтобы поддерживать дружеское молчание, и тебе нечем заняться.

Но это был ее брат, а не какой-то знакомый пони. Твайлайт знала его буквально всю жизнь. Конечно же, она должна была знать его достаточно хорошо, чтобы они могли просто сидеть вместе и не чувствовать себя скованно.

И все же они были здесь, борясь именно с этим чувством.

Кстати, когда они в последний раз сидели вместе наедине? Единорожка перебрала свои воспоминания, пытаясь найти случай, когда она с Шайнинг Армором проводили время вместе, только вдвоем, без родителей или Спайка. И ничего. По крайней мере, это касалось недавних воспоминаний. Он вообще приехал бы навестить ее, если бы не узнал, что она пострадала?

– Что с нами случилось, Шайнинг?

– Что ты имеешь в виду? – спросил жеребец, пытаясь казаться смущенным, но получалось плохо. Выражение его глаз сказало единорожке, что он точно знал, что имеется в виду.

– Почему все так блядски странно? Почему мы не можем чувствовать себя комфортно друг с другом без Спайка или папы с мамой?

Выражение морды брата исказилось от дискомфорта, но было ли это из-за того, что он не одобрял услышанное, или просто из-за того, как она это сказала. Твайлайт знала, что Шайнинг не был поклонником обсценной лексики, и она старалась избегать ругательств, когда могла, из уважения к тому, как ее воспитывали, но иногда это было уместно.

Воспоминание о видении, увиденном в Некрополисе, всплыло в сознании единорожки. Вид ее брата, тихо выходящего из лекционного зала, взгляд которого был прикован к полу, когда он шел прочь от толпы ее сверстников, радующихся, что его сестра смогла разрушить щит и получила метку.

“Я выгляжу довольно подавленно, да?” – произнесла призрачная версия Шайнинг Армора из кошмара.

– Шайнинг... – начала Твайлайт. Она отвернулась, не в силах больше выносить неловкое выражение его морды. –  Ты ненавидишь меня?

– Нет, – быстро ответил жеребец с паникой. Как только слова слетели с губ, паника растаяла, превратившись во что-то, более похожее на стыд. – Не ненавижу, нет... Это не то...

– Тогда что?

Единорожка подняла глаза и увидела, как жеребец уставился в стену, словно пытаясь взглядом проделать в ней дыру. Он двигал челюстью, как будто что-то пережевывал – старый нервный тик, который, как всегда предполагала Твайлайт, развился у него за годы жевания кончика пера во время учебы.

Шайнинг спрыгнул с кровати и сделал несколько шагов через комнату в направлении двери. Твайлайт протянула копыто, готовая попросить, чтобы он не уходил, но в этом не было необходимости. Жеребец остановился посреди комнаты, резко развернулся и с тяжелым стуком сел на ковер.

– Да ты хоть понимаешь... – слова затихли, и Шайнинг еще немного подвигал челюстью, пытаясь подобрать слова. – У тебя всегда все выходит так просто...

Твайлайт не знала, что на это ответить. Она открывала и закрывала рот как рыба, гадая, что он мог иметь в виду. Единорожка была избавлена от необходимости поддерживать свою часть разговора, когда Шайнинг Армор наконец нашел нужные слова.

– До самого недавнего времени я не мог сказать, когда в последний раз был счастлив, Твайлайт... – печально признался жеребец. – Я… Я не глупый, но и не сильно умный, не такой, каким должен быть личный ученик принцессы Селестии. Я добился всего чего добился только потому, что Спайк все время был рядом со мной, чтобы подтолкнуть в нужном направлении, и потому что я был готов работать втрое усерднее, чем любой другой на моем месте.

Слова лились потоком. Единорожка могла сказать, что это, должно быть, назревало уже давно, и теперь, когда сосуд распечатали, все хлынуло наружу.

– Я был похоронен под давлением того, что все от меня ожидали. Нет времени на друзей, нет времени на кобылок, нет времени на семью. Просто работай, работай, работай, учись, учись, учись...

Щеки Шайнинга снова растянулись в усталой, невеселой улыбке, и он издал слабый смешок.

– Но ты другая. Я видел это в тебе с тех пор, как ты смогла левитировать карандаш. Ты просто гениальна, Твайлайт, осознаешь ты это или нет – не отрицай. Поверь мне, я встречал достаточно умных пони, чтобы узнать, когда одна из них спит в комнате напротив моей. То, как ты усваиваешь новые заклинания и знания, как ты заставляешь себя и находишь в этом радость… У тебя все выглядит так просто. Даже когда ты победила меня в том единственном, в чем я все еще был лучшим, что я любил... ты все равно сделала все так, что это выглядело легко...

– Ты про момент, когда я получила свою метку? – прямо спросила единорожка, уже поняв, что он имеет в виду.

Шайнинг вздрогнул.

– И вот опять, – произнес он. Ухмылка вернулась на его морду, но на этот раз она была светлее, с легким намеком на искреннюю радость. – В тот день ты поставила меня на место. Может быть, я вел себя... по-жеребячьи, не знаю… но ты действительно стала лучше меня. После этого я с головой ушел в учебу и старался не думать о том, что это должна была быть ты, Твайлайт. Ты должна была стать ученицей Селестии. Ты бы справилась с этим куда лучше.

Сердце единорожки сжалось в груди при этих словах. Все это было так близко к отражению того, что, как ей говорила та тварь, находилось в самых глубоких уголках ее сердца. Настолько, что Твайлайт внезапно почувствовала себя физически больной.

Всю свою жизнь она смотрела на своего брата снизу вверх. Принцесса Селестия лично выбрала его, чтобы он познал глубочайшие секреты магии. Коллеги почитали и уважали Шайнинга почти во всех областях знаний, по которым вообще выдавали дипломы. Он был больше, чем жизнь, и отбрасывал такую огромную тень, что Твайлайт потратила всю свою жизнь, пытаясь выбраться из-под нее. И все же он был сейчас здесь, изливал свою душу и признавался, что ее скромные, мелкие достижения заставляли его чувствовать себя неполноценным.

Он никогда не казался таким... смертным. Это было почти непристойно – даже богохульно.

Твайлайт не осознавала, что смотрит на брата, пока он снова не заговорил.

– Ты знаешь об Элементах Гармонии?

Единорожка кивнула.

– Элемент Магии стал моим, – начал жеребец, – но на нем была твоя метка...

– На твоей метке звезда тоже есть, – быстро отметила Твайлайт.

– Да, но...

– Остановись, – приказала она брату и спрыгнула с кровати гораздо быстрее, чем следовало, судорожно вдохнув от резкой боли, когда что-то, возможно один из швов, лопнул. Она, прихрамывая, подошла к жеребцу и заключила в объятия. – Сейчас ты счастлив?

Шайнинг сидел молча, не понимая, что она имеет в виду, и не отвечая на объятие.

– Я не понимаю.

– Ты сказал, что до недавнего времени не мог вспомнить, когда в последний раз был счастлив, – напомнила единорожка брату. – Ты говорил, что у тебя никогда не было времени на друзей, семью или кобылок. А что сейчас?

Шайнинг Армор медленно поднял копыта и обнял сестру в ответ.

– Да... Да, я счастлив. Определенно.

Твайлайт сжала его немного сильнее.

– А почему?

– Потому что я наконец-то изучаю то, что считаю стоящим. Мы спасли принцессу Луну. Мы сделали это – мои друзья и я... Наконец-то у меня есть место, которому я принадлежу. У меня есть друзья, о которых я забочусь и которые заботятся обо мне.

– Если бы я предложила тебе обменяться со мной жизнями прямо сейчас, ты бы согласился?

Жеребец энергично замотал головой.

– Нет, я бы сейчас не променял свою жизнь ни на чью.

Твайлайт отстранилась, сверкнув широкой счастливой улыбкой, когда игриво ткнулась мордочкой в щеку брата.

– Тогда заткнись о том, кем ты должен был быть. Ты сделал свой выбор, так что придерживайся его и скажи судьбе, чтобы сама шла нафиг. И помни, если ты когда-нибудь собьешься с Пути, то знай, что твоя младшая сестра будет рядом, чтобы поддержать тебя и наставить на путь истинный.

Если Шайнинг Армор и понял значение ударения, которое единорожка сделала на слове "Путь", то не показал этого.

– Эй, это я должен быть старшим братом, – усмехнулся жеребец. – Разве это не я должен учить тебя жизни?

– Думаю, Спайк сформулировал бы это как "кто успел, тот и съел", – предположила Твайлайт. – У меня нет времени ждать, пока ты придумаешь что-нибудь остроумное, я опаздываю на ужин.

– На ужин? – повторил жеребец, его уши взволнованно дернулись при этом слове.

В дверь постучали.

– О-о-о на этот раз это точно она... – Твайлайт вздохнула. – Должно быть, совсем заждалась.

– Она?

Пони по другую сторону двери, очевидно, решила не ждать приглашения.

– Твайлайт, ты там готова? – спросила Кейденс, входя в комнату, после чего слегка подпрыгнула от неожиданности, увидев второго пони. – Шайнинг Армор! Что ты здесь делаешь?

– Пришел в гости к своей сестре... – ответил жеребец, подозрительно приподняв бровь. – А что ты здесь делаешь?

– Забираю свою любимую на ужин, – ответила принцесса, подойдя к Твайлайт и обхватив ту крылом.

Шайнинг Армор несколько мгновений тупо смотрел на них, прежде чем покачать головой.

– Погоди. Ты встречаешься с кобылкой?

Твайлайт посмотрела на Кейденс, сияющую заразительной озорной улыбкой. Они повернулись к жеребцу и ответили в унисон, кивнув друг на друга.

– Да, с ней.

Выражение морды жеребца было бесценным и столь восхитительно сочным, что Твайлайт могла бы поужинать только им, но принцесса испортила момент веселым смехом.

– Ох, мы сломали ему мозг, – поддразнила она. – Как бы мило ни было видеть тебя сбитым с толку, ты должен пойти с нами на ужин. Уверена, что ваша мама наготовила более чем достаточно.

Шайнинг Армор моргнул.

– Наша... наша мама?

– Ага, ужин у твоих родителей! – взволнованно сообщила принцесса. – Сегодня вечером я собираюсь попросить у них разрешения ухаживать за их дочерью!

– Так, подожди, ты из-за этого попросила меня все это устроить? – спросила Твайлайт, нахмурившись от такой глупой идеи. Кейденс даже настояла, чтобы единорожка воздержалась от упоминаний, кого именно она приведет на ужин. Единственное, что знали ее родители, так это то, что их дочь встретила очень милую кобылку, которая хотела с ними познакомиться. – Не думаю, что это имеет значение, если обе пони – кобылы.

Принцесса поднесла копыто к губам Твайлайт и издала шикающий звук.

– Не спорь. Мы будем все делать, как подобает приличным, культурным леди, которыми мы являемся. Наш с тобой роман попадет в книги, даже если мы обе в конце умрем.

Холодок пробежал по спине Твайлайт, когда она подумала о том, сколько романов закончилось смертью обоих влюбленных. И как раз они в книги и попали.

– Это будет чудесная ночь! – заявила Кейденс, хлопнув единорожку крылом по здоровому боку и вышла из комнаты. – Поторопитесь, вы двое!

Брат с сестрой постояли в комнате с минуту, не осмеливаясь посмотреть друг другу в глаза после смущающе игривого происшествия.

– Ты этого не видел, – потребовала Твайлайт, ее щеки вспыхнули вишнево-красным.

– Я ничего не видел, – немедленно согласился Шайнинг Армор, хотя румянец на его морде говорил об обратном.