Эволи Победоносная

Глава 12

В свои лучшие дни тронный зал представлял собой впечатляющее зрелище. Но битва не пощадила его убранство, когда Эволи вошла внутрь, ей пришлось перебираться через огромные куски упавших кристаллов, вероятно, выбитых из потолка оружием защитников. Там были кристаллы четырех цветов, специально выращенные для этого места. Зеленые, оранжевые, красные и синие, каждый из которых образовывал на круг, на котором располагался трон.

Здесь было место для каждой из Великих королев. Но благодаря Эволи этих королев осталось всего две. Они обе будут здесь, ожидая, возможности сразиться с ней. Жаль, что Децимус не напала. Она бы вдребезги проиграла, она была всего лишь ребенком, независимо от того, сколько разумных чейнджлингов у нее было, но был бы более чистый конец, чем тот, когда Эволи самой пришлось бы уничтожать эту королеву.

В тронном зале было негде укрыться, или, по крайней мере, раньше не было. Райли создала это место как воплощение идеалов открытости и честности, если не с внешним миром, то, по крайней мере, друг с другом. Вот почему здесь был только один вход, и спрятаться было негде. Они скрывали свои истинные лица от пони, но не друг от друга.

Стол лежал на боку. А за ним, в темноте, Эволи увидела большую ванну, открытую и дымящуюся. Это была ванна с замораживающей жидкостью, которую королевы использовали для самоубийства. Но Эволи никогда раньше не видела такой большой глыбы льда, она была достаточно массивной, что бы заключить в себе несколько тел. Мы запираем себя в тюрьме, прежде чем станем слишком сильными. Прежде чем мы сможем разорвать оковы, сдерживающие наш разум.

Но теперь в зале можно было без проблем спрятаться. Тени двигались в свете рога Эволи, на мгновение, складываясь в фигуры пони, прежде чем снова растаять.

«Мне не нравится то, что ты сделала с чейнджлингами», — раздался гулкий голос из темноты. Эволи бросила заклятье в том направлении, откуда он пришел, отломив огромный кусок изумруда от потолка и заставив его упасть на пол. Пещера вокруг нее заходила ходуном, но почему-то замораживающая жидкость из емкости не пролилась.

«Мне тоже», — сказал другой голос. «Не то чтобы мое мнение кого-то интересовало. Но это хреново».

Эволи уже почти подошла к ванне в центре комнаты. Ее рог сверкнул, и она оторвала огромный кусок камня прямо от стены, чтобы обрушиться его на… никого. Валун раскололся посередине, но когда он упал, под ним ни пони не было. «Я здесь не ради тебя!» — крикнула Эволи, ее голос был намного громче, чем у остальных. «Я здесь ради Великих Королев. Я знаю, что они прячутся здесь».

«Не прячутся», — сказал Айзек, выходя из темноты. Он был одет в те же доспехи, что и раньше на поле боя, вентиляционные отверстия на спине уже были открыты. В одной его руке был кусок светящегося камня, а в другой — меч. Он указал мечом вниз, и Эволи увидела.

Там, в жидкости, мирно покоились Муладхара и Свадхиштхана. Их глаза были закрыты в смерти, но она практически ощущала в них вызов. Мертвы. Стало быть здесь она не получит ни капли от их запаса эмоций. Еды, на которую она рассчитывала, чтобы прокормиться не будет.

«Прости, старшая сестра», — сказал Эзри, появляясь из тени на разрушенной стороне весеннего трона. «Возраст — не единственный способ умереть с голоду. Муладхара и Свадхиштхана… мы были так близко от них... но, к сожалению, мы оказались недостаточно быстры. Когда ты уничтожила их рои, они…»

«Они предпочли умереть, чем стать такими как ты», — сказала Джеки. Она не шевелилась, но теперь тень, притаившаяся возле какого-то разбитого кристалла, приняла определенную форму. Эволи видел во мраке отражение света в глазах бэтпони, а также игру всех цветов радуги на блестящем металле. Она сразу узнала этот кинжал. Это был Пронзающий сны.

Эволи попятилась, мельком бросив взгляд на дверь. Айзек осторожно отступил в сторону, помещая себя и свой меч между ними. Взгляд Эволи метались между ними тремя.

Мне не придется голодать. Есть и другие источники магии. Это были бессмертные, полубоги, которых создала Архив до своего исчезновения. Хотя Эволи не знала подробностей, она могла понять, что перед ней грозный противник. Если я смогу осушить их, я это будет по истине королевский пир и запас на много веков вперед.

Но сначала ей придется победить их. Ее глаза двигались методично, когда она переводила взгляд между ними. Джеки, самый смертоносный ассасин в мире, которая осталась в живых убивая королей, чародеев и демонов. Айзек, самый могучий воин мертвой расы. И Эзри — мерзость.

Это будет гораздо труднее, чем победить двух королев. Вместе взятые, эти трое были почти богом. Почти.

Что стоит сила, если я не могу ей воспользоваться? Если я выиграю, не будет иметь значения, чего это будет стоить.

«У тебя тоже раньше был выбор, старшая сестра», — сказала Эзри. «Лахесис, помнишь ее? Мы послали ее помочь тебе. Чтобы дать тебе выбор. Но то, что ты убила ее, лишило тебя этого права».

«Но все в порядке», — сказала Джеки. Она больше не была в той же точке, хотя та первая тень все еще располагалась на прежнем месте, глаза летучей мыши по-прежнему блестели в свете рога Эволи. «У нас есть несколько новых предложений. Ты можешь залезть в замораживающую жидкость и надеяться, что есть волшебное средство, позволяющее все исправить… или мы можем тебя убить».

Эволи не могла проследить взглядом за всеми тремя. Именно по этой причине они окружили ее, но она все еще могла запомнить положение каждого из них. Ее разум двигался сразу множеством путей, решая параллельно множество задач.

«Ничего подобного мне еще не существовало», — бесстрашно заявила Эволи. «Ты угрожаешь тому, чего не понимаешь. Я повергла величайших королев Земли. Я разорвала все цепи, которыми моя мать сковала нас. Может быть, когда я была молода, вы трое могли убить меня. Но теперь… те дни давно миновали».

«Сестра…» Эзри наблюдал за ней из-за емкости, она была единственной, у кого не было оружия. Но боль, которую она видела в ее глазах, была еще сильнее. Ее тело причудливой формы могло быть зеленым и оранжевым, но печаль, исходящая от нее, была настоящей. «Старшая сестра, законы нашей матери никогда не были цепями. Они были похожи… это были доспехи. Живя по ним, мы были в безопасности. В безопасности от того, чтобы стать... тобой».

Она слаба. Она отказалась от сил, которые дала нам природа. Плюнула на наши преимущества и стала добычей в еще большей степени, чем пони. Она заслуживает того, что я с ней сделаю.

«Ты не убедишь меня убить себя из-за какой-то несбыточной мечты», — усмехнулась Эволи, ее гневный голос снова загрохотал по всей пещере. «Я забрала себе весь мир. Ни одна королева не могла устоять против меня, ни монстр, ни Внешний, и уж точно ни один человек. Вы трое приклонитесь передо мной и будите мне служить... или я сделаю с вами то, что сделала со всеми остальными существами, которые сопротивлялись мне».

Металл запел, когда Айзек обнажил меч. Клинок показался ей странным, абсолютно черный, без какого-либо отражения в ее магии. Он держал его в одной руке, а в другой сжимал кристалл, обернутый тонкой цепочкой.

«Тогда мне очень жаль», — сказала Эзри, в полумраке поднимая взгляд от емкости и направляя его на Эволи. «Я надеюсь, что в неизмеримой вечности за завесой смерти для тебя найдется прощение».

Эволи не стала ждать более ни секунды, она бросилась прямо на Эзри. Маленький подменыш, просто необычный дрон, внезапно исчез. Она пролетела сквозь пустоту и ударилась о край ванны с замораживающей жидкостью.

Остальные тоже не остались неподвижны. Краем глаза она уловила удар клинка сверху вниз и увернулась, когда меч Айзека прошел в нескольких дюймах от ее головы. Она не смогла увернуться от волны энергии из его другой руки, подбросившей ее к хрустальному потолку.

Там висела похожая на летучую мышь фигура с кинжалом наготове. Они все это спланировали.

Эволи была слишком быстрой. Она взревела и замерла в воздухе. Она металась из стороны в сторону, наполняя комнату пламенем, которое выжигало руны и заполняя все поле зрения ослепляюще белым светом.

Она позволила огню гореть почти минуту подряд, пока стены не расплавились и не начали стекать вокруг них жидкими каплями. Мрак, в котором они сражались раньше, теперь полностью пропал, все вокруг сияло.

Включая Айзека. Его броня развернулась вокруг тела, вентиляционные отверстия на спине открылись под аккомпанемент шипения сжатого воздуха.

Эволи приземлился на пол перед ним, туда, где стояла емкость с замораживающей жидкостью для самоубийства. Теперь она полностью исчезла, очевидно, испарилась вместе с трупами Муладхары и Свадхиштханы. Но Эволи не уделила им особого внимания. Они сами выбрали свою судьбу, они были единственными, кто виноват в том, что они мертвы.

«Ты все еще здесь?» — спросила она, поднимая магией несколько кусков расплавленной лавы. Однако хорошо, что их труднее убить, чем обычных пони. Если они умрут до того, как я соберу с них урожай, я умру с голоду. Во всем ее мире осталось не так уж много не-подменышей, чтобы она могла продержаться еще достаточно долго. Ей нужно было что-то посущественнее.

«Архив направляет мою руку», — произнес Айзек, поднимая свой меч с того места, куда он упал. «Она меня помнит. Она будет помнить тебя, когда все это закончится».

«Я сомневаюсь в этом», — ответила Эволи с презрением в голосе. «Она больше чем мертва после того, что они сделали. Ваша вера не поможет ей, и вам тоже».

Эволи атаковала Айзека каждой частицей расплавленного камня, до которой она могла добраться. Он поднял руку, развернув ее тыльной стороной, пытаясь защититься, но в основном напрасно. Металл визжал и скрежетал от каждого ужасающего удара, так что голос Айзека исказился от боли. Не имело значения, насколько силен этот человек, и как ловко он владеет мечом. Он все еще был просто человеком, у него не было защиты от ее магии.

Но тут что-то толкнуло ее, и Эволи поняла, что она что-то упустила. Голод заставил ее так сильно сосредоточил на этой еде, что она забыла о двух других.

Светло-голубая фигура Джеки стояла с другой стороны от нее, свежая зеленая кровь была на ее ноже.

Он был настолько острым, что Эволи даже не почувствовала нанесенный им порез. Но тут ее ноги подкосились, и она повалилась вперед.

Заклинание иллюзии под ней исчезло, как раз вовремя, чтобы она увидела Эзри, стоящую рядом с резервуаром для заморозки. Он все еще был там, земля вокруг него даже не была оплавлена.

У нее не было времени размышлять, какой щит они использовали, чтобы не дать резервуару сгореть, прежде чем она плюхнулась лицом прямо в него.

Холод был врагом чейнджлингов, это было одно из ее первых воспоминаний, когда она пробудилась в Александрии рядом со своими молодыми матерью и отцом в мире льда и снега. Она чуть не умерла в тот первый год, и теперь она снова познала эти чувства.

Онемение распространилось на ее лицо, ее конечности. Она почувствовала жалящие уколы холода, еще в тот момент, когда поверхность жидкости перед ее головой затуманилась. Она потянулась за своей магией, попыталась сформировать телепорт, но обнаружила, что ее там нет. Лед заморозил и это, оставив ее ни с чем.

Не то, чтобы там было что-то еще. Она столько всего использовала на этой войне.

Это не имеет значения, подумала она, сердито глядя на неясные фигуры над ней. Я все еще уничтожаю то, что ты создала, мама. Мои дети будут свободны.

«Это не так уж много», — сказал король Айлерон несколько недель спустя. Децимус стояла на вершине большого холма, вокруг насколько хватало взгляда, простирались болота. До События это место называлось Флорида. Теперь же все выглядело так, будто она отправилась туда, где ее сожрут аллигаторы. «Но это самое большее, что я могу тебе предложить».

«Стоит жара… замечательно», — сказала Децимус. На ней не было ни королевской мантии, ни даже шляпы. Ее ярко-розовое тело прекрасно себя чувствовало на тропическом солнце и в условиях высокой влажности.

На поляне позади них она могла слышать голоса, слышимые голоса, а не «коллективный разум», который она так хорошо знала в своей первой жизни — голос своего роя. Тысячи и тысячи бывших пони, выживших после нашествия Эволи.

«Может быть», — сказал Айлерон. «Но пони, которые найдут тебя в будущем, не будут. После того, что сделала твоя... бывшая коллега… вы создали себе славную репутацию. Возможно, заслуженную».

«Мы не они», — отозвалась Децимус. Она повернулась так, чтобы они могли видеть массивного Альбатроса, которого HPI использовала, чтобы доставить их всех сюда. Пришлось сделать несколько рейсов, последний был полон груза, припасов из Баунтифула, необходимых чтобы начать жизни на новом месте. Ее подменыши уже вовсю разгружали его. «Мы ее жертвы».

«Я знаю», — сказал Айлерон. «И я знаю, что ты сделала, заманив ее в нашу ловушку. Мы не смогли бы победить ее без тебя. И вот вы здесь. Он махнул крылом в сторону упакованных в пластик грузовых паллет. «Это все, что мы можем для вас сделать. Надеюсь, эта земля достаточно бесполезна, чтобы никакие пони еще долго не пытались поселиться здесь. И к тому времени, когда они найдут тебя, ты сможешь... полностью закончить трансформацию».

«Нам так будет лучше», — подумала Децимус. Здесь нет никаких пони. Если ни один из моих жуков не научится изменяться, они умрут от голода. Но она этого не сказала. Любая угроза голода для перевертышей обычно служила прелюдией, для того чтобы оправдать сбор. И Айлерон, как и никто другой, ничего этого не услышит.

 «Будем», — сказала Децимус. «Спасибо за вашу доброту. Удачи в восстановлении».

«Того же желаю и вам», — сказал он. «Пусть Архив найдет место в своей памяти для тебя, твоего улья, также как для моих подданных». Он взлетел.

Децимус не стала возвращаться в растущий лагерь. Она позволила себе пройти немного вперед, к краю холма. Она обнаружила, что не Архив занимал ее память, а Эволи. «В каком-то смысле ты освободила нас», — подумала она. Я бы никогда не изменился, если бы был другой способ. Нам больше не придется красть любовь.

Это был болезненный урок. Многие из ее дронов умерли от голода, и столько же было убито, при штурме Столпа Равновесия.

Но даже так, она не могла не чувствовать некоторую благодарность. Спасибо, мама. Жаль, что ты этого не видишь.

Но, с другой стороны, может, это и к лучшему. Эволи, вероятно, испепелила бы ее при одной мысли о подобном.