Опасное дело - шагнуть за порог

Глава 7

Рог Рэрити осторожно и нежно посасывали. Перейдя из полноценного сна в полусонное состояние, единорожка нашла это ощущение в целом приятным.

— Ммм... о, боже... — проворковала она, еще глубже закутываясь в овечью шерсть своего пальто и пух черного одеяла. — Почему вы столь настойчивы, коммодор Сильверхувс… ведь это только наше первое свидание…

Рэйнбоу Дэш, сама будучи полубессознательной, любезно обвила языком рог полусонной Рэрити. Та бормотала и постанывала, пока медленно не очнулась ото сна и не поняла, что никто не приглашал ее на свидание ее мечты или его пикантные последствия. Но рог...

— А-а-а! — взвизгнула единорожка, и из ее рога вырвался всплеск магии. Голову Дэш отбросило назад, что заставило ее полностью проснуться и бешено затрепетать крыльями.

— Что? Что?! — пробормотала небесно-голубая пегаска, сон быстро слетел с нее.

— Ась? — пробормотала Эпплджек, пробуждаясь. Она зевнула и попробовала потянуться, но в тесноте одеяльных слоев места было мало. — Уже утро?

— Не знаю, — призналась Рэрити. — Я только что проснулась.

— Ну, я тоже проснулась, значится, уже вполне себе утро, — решительно сказала земнопони. — Рэйнбоу, как дела?

— Крылья немного свело, — созналась Дэш, — но бывало и хуже.

— Ладушки, думаю, пора выпутываться из этого свертка, — сказала Эпплджек. — Помнится, прошлой ночью мы двигались влево, так что на сей раз катимся вправо. Все готовы?

— Готова!

— Готова!

— Раз, два, три! — и на счет три они толкнулись вправо и дальше покатились уже по инерции. Обволакивающий их темный кокон постепенно становился тоньше, а внутрь начал просачиваться прохладный воздух. Высвободившись наконец из последнего слоя, пальто Рэрити, три пони вывалились на влажный, темный камень. Их глаза быстро привыкли к темноте, и, оглядевшись, подруги обнаружили, что, куда ни посмотри, их все так же окружают снежные стены.

— Надеюсь, вьюжить перестало, — сказала Эпплджек.

Рэйнбоу Дэш задрала голову. Тоннель, который они прорыли, вел вверх, к крыше их снежного укрытия. Ей показалось, что сверху, сквозь дыру в крыше, просачивается свет.

— Есть только один способ это выяснить, — с улыбкой сказала пегаска, несколько раз быстро взмахнув крыльями. Она присела, собралась с силами и взлетела, оставляя за собой сверкающую радужную вспышку. Менее чем через секунду она достигла крыши снежной пещеры и пробила ее, устроив настоящий душ из талого снега. Вниз, погрузив двух наземных пони в тень, хлынул оранжевый свет.

— Ну, — сказала Рэрити, скатывая черное одеяло, — по крайней мере, кажется, метель закончилась.

Эпплджек обернула шею шарфом и взялась за укладку первого из двух своих одеял.

— Эта кобылка вечно скачет, куда не попадя. Однажды в беду из-за этого угодит.

— Ты забыла, сколько раз это уже случалось?

Пони, о которой они говорили, внезапно прорвалась обратно в пещеру, при этом еще сильнее расширив отверстие и впуская внутрь больше света.

— Буря закончилась! — весело воскликнула она с выражением абсолютнейшей радости на лице. — Небо ясное!

Эпплджек рассмеялась, запихивая в сумку первое одеяло.

— Рада слышать, сахарок. — Она улучила минутку и осмотрела отвесный туннель, который прорыла единорожка. — Думается, ты будешь не прочь вытащить нас с Рэрити отсюда…

— Без проблем! — с улыбкой сказала пегаска. — Пошевеливайтесь и пошли! Хочу поскорей выбраться из этого унылого местечка.

Эпплджек и Рэрити быстро упаковали оставшиеся пожитки, Рэрити накинула свое пальто поверх седельных сумок, предварительно закрепив их у себя на боках. Ухватив единорожку под мышки, Рэйнбоу Дэш взлетела вертикально вверх, появившись из-под снега в сверкающем оранжевом свете восхода. Как Дэш и говорила, буря совершенно улеглась, и небо, залитое светом раннего утра, сияло апельсиновым и розовым; оно было испещрено несколькими едва различимыми полосами белых облаков. Рэрити должна была признать, что видеть его после мрака предыдущей ночи было прекрасно. Впечатление несколько подпортило только урчание у нее в животе. «По правде говоря, мы же ничего прошлой ночью не ели», — подумала она. Добравшись до седельных сумок, она магией открыла левую и начала вытаскивать из нее содержимое до тех пор, пока не нашла то, что искала: три батончика-мюсли в блестящей фольге.

К тому времени, когда к ней присоединилась Эпплджек, единорожка уже жевала один из них и охотно предложила два других подругам.

— Думается, они помогут нам как-то продержаться до тех пор, покуда мы с гор не спустимся, — сказала земная пони, откусывая хрустящую сладость.

Дэш с бешеной скоростью поглощала свой батончик.

— Ммф, давайте поторапливаться, меня уже тошнит от этого снега, — пробормотала она между укусами. Разумеется, первой покончила с едой именно пегаска.

Сложив обертки в седельные сумки Рэрити, три пони снова пустились в путь. Теперь, когда не было слепящей метели, им ясно было видно, где заканчивается горная долина, в которую они вступили: это место обозначал широкий проход между двумя отвесными скалами. Добравшись до него в течение получаса, подруги обнаружили, что тропа резко сворачивает вправо. Обогнули поворот...

— Ух ты!

Три пони вышли из недр гор, и благодаря резкому повороту тропы, тому, что скала круто обрывалась, а также полному отсутствию вчерашней облачности они смогли увидеть длинную, длинную панораму лежащего внизу мира. Он был золотым. Озаренные сверкающим пламенем восходящего солнца, они увидели казавшиеся бескрайними мерцающие на ветру золотые поля́, перекатывающиеся, как вода на море. Они простирались вдаль, прямо и по обе стороны, дальше, чем они могли себе представить. Чем дальше на запад они смотрели, тем бóльшая их часть находилась в тени, но солнце с каждой секундой поднималось все выше и выше, заливая своим сиянием поле их зрения и купая равнины в сверкающем пламени.

Открытая местность – сердце Эпплджек запело, стоило ей увидеть ее!

— Сталбыть, это…

— Угу, — сказала Рэйнбоу Дэш, — это Златодол. А вот там… — она указала копытом прямо перед собой, в небо. Рэрити и Эпплджек проследили за ее жестом и посмотрели вперед, подняв взгляды от золотых полей. Чем дальше вперед смотрели они, тем больше мир окутывала фиолетово-голубая дымка далей, но на самом краю поля зрения было отчетливо видно остроконечное скопление теней.

— Это Горбатые горы? — спросила Рэрити.

— Точняк, — подтвердила Дэш. — Насколько я видела, в длину Златодол тянется между Горбатыми горами и хребтом Дракен. Мы пересечем его в ширину, так что путешествие будет не таким уж длинным.

— Ну так чего ж мы ждем? — спросила Эпплджек, у которой от нетерпения практически дрожали копыта. — Пошевеливайтесь, лентяйки, нам надо с гор спускаться! — Она припустила по крутому спуску, уверенно, но самым быстрым шагом, на который была способна.

— Да! Эй, Эй Джей! — выкрикнула Дэш, часто взмахивая крыльями, бросаясь за ней вдогонку.

— Подождите меня! — закричала Рэрити, изо всех сил стараясь не отстать среди раскисшего снега и попадавшихся то тут, то там камней.

Следующие несколько часов три пони следовали тропой, которая сделала еще несколько поворотов и изгибов, но вела неизменно вниз – иногда через долины, более походившие на альпийские, иногда прямо по склонам гор. По мере спуска воздух становился все теплее, а снег – все более и более подтаявшим. К середине утра они уже шлепали по лужам, и Эпплджек с Рэрити пришлось остановиться, чтобы снять жилетку и пальто соответственно. Ветер стал намного слабее; Эпплджек даже смогла ослабить шнурок на шляпе.

Наконец вскоре после полудня Эпплджек последний раз шагнула по скальной породе. Ее следующий шаг пришелся по мягкой, илистой грязи. Даже здесь, в непосредственной близости от гор, ей навстречу вставала трава, все еще блестевшая золотисто-желтым; она не потеряла своего блеска, и когда солнце поднялось выше и побелело. Земнопони была в восторге от того, что снова оказалась на ровной поверхности среди растений. Сбросив шляпу и сняв одолженный свитер, она бросилась в высокую траву и со смехом стала кататься взад и вперед, наслаждаясь мягким ковром зелени и запахом плодородной земли.

Магией сняв с себя розовый свитер, Рэрити только головой покачала при виде резвящейся оранжевой земнопони. Уж она-то определенно не собиралась кататься по траве. И все же она вынуждена была признать, что снова находиться в тепле и на равнине было приятно. Она сделала глубокий вдох; пахло полем и свободой. К ней вернулась бодрость духа, словно сам воздух новой страны Златодол звал ее навстречу приключениям.

— Думаю, я не прочь пробежаться, — к своему собственному удивлению произнесла она вслух.

Рэйнбоу Дэш ухмыльнулась ей сверху вниз. Она немного поразмыслила, после чего внезапно сложила крылья и упала на землю, приземлившись на согнутые ноги.

— А знаешь, я тоже, — сказала она. — И раз уж мне все равно приходится тащиться за вами, наземными пони, я так и так ничего не потеряю.

Эпплджек поднялась на ноги и улыбнулась подруге:

— Ты ж не боишься, что тебя снова обойдут?

Она быстро усадила шляпу на место.

— Не-а, — сказала Рэйнбоу, — потому что меня еще ни разу не побеждали. И уж точно не ты.

— О, ради Селестии, не превращайте это в скачки, — проворчала Рэрити, при помощи магии сворачивая оба свитера. Запихнув свитеры в седельные сумки, белая единорожка вынула голубой льняной шарф и обернула им шею. — Я и так с трудом за вами поспеваю, даже когда вы не пытаетесь друг друга перегнать.

— Ну, сестрица, надо было чуток меньше вещей укладывать! Знамо дело, у тебя будут проблемы со всем-то этим барахлом в сумках! — сказала Эпплджек. — Так о чем ты толкуешь, Рэйнбоу, первый, кто остановится перекусить, проиграет?

Дэш копнула землю передним копытом:

— Звучит неплохо. На старт...

— Внимание… эй! — выкрикнула Эпплджек, когда пегаска, с места ударившись в галоп, размытым голубым пятном поскакала перед ней. — Мелкая мошенница, а ну вернись!

— Кто не успел – тот опоздал, Эй Джей! — выкрикнула Дэш поверх плеча.

Зарычав, Эпплджек со всех ног устремилась за Рэйнбоу Дэш.

— А что, если первой проголодаюсь я? — крикнула Рэрити, со всей возможной скоростью поспевая в арьергарде. — Знаю я вас! Вы скорее умрете с голоду, чем… эй! Вернитесь! Не так быстро! — Она сама перешла на бег, чтобы не отстать от подруг.

Три пони неслись по бескрайним равнинам, в своем стремительном пути прорезая в высокой золотистой траве быстро таявшие полосы тропинок. Они взбирались вверх и спускались вниз по пологим холмам, вздымая брызги, пересекали ручейки, перепрыгивали через канавы и насыпи. Высоко над головой палило солнце, и на на открытой равнине было тепло; даже Эпплджек через некоторое время вспотела. Тем не менее, они поддерживали все тот же бешеный темп, пока Рэрити, наконец, не выдавила из себя «Стойте!». Сколько же они бежали?

Тяжело дыша, Эпплджек и Рэйнбоу Дэш резко затормозили. Дул легкий ветерок, но он не остужал их. Рэрити тяжело брела по направлению к более резвым пони, ее шкурка и грива лоснились от пота.

— С-с-стойте, я… я больше не могу!

У нее ужасно болели ноги, мышцы ныли после бесконечного напряженного галопа. С трудом дотащившись до подруг, она неожиданно свалилась на траву, опрокинувшись на спину и раскинув ноги в стороны. Повернув голову, она посмотрела на Дэш и Эпплджек, которые смотрели на нее сверху вниз.

Небесно-голубая пегаска ухмыльнулась:

— Не успеваешь за нами, Рэрс?

— Не называй меня так, — пропыхтела Рэрити. В животе у нее громко заурчало. — Я выбилась из сил и умираю от голода! Вы, пони, просто смешны! Как вы могли не проголодаться? Время обеда минуло несколько часов назад!

— Думается, неплохо будет притормозить чутка, — сказала Эпплджек. Внезапно в животе у нее громко заурчало. Пони согнула колени. — Вот те на, ну я и проголодалась! Прост совсем про это забыла. — Она слегка наклонила голову, нацелившись на пучок высокой травы. Тянуться далеко ей не пришлось, поскольку та росла практически на уровне ее подбородка. Она сорвала клок и принялась энергично жевать. Трава была жесткой и обладала непривычно резким вкусом.

Поднявшись на ноги, Рэрити набрала полный рот травы. Прожевав и проглотив ее, она заметила:

— Она немного… грубовата, не так ли?

— В ней полно волокон, — сказала Эпплджек. — Для кишок полезно.

— Фу.

Эпплджек заметила, что Дэш с жадностью пожирает траву, зависнув над колышущимися побегами, дабы ущипнуть самые нежные их верхушки. Подобно целой отаре овец, она поглощала все, что попадалось ей на пути. То, что подруга внезапно сделалась столь прожорливой, обеспокоило земнопони; последние несколько дней пегаска не была такой необычно голодной. «Или была, прост этого не показывала…»

— Рэйнбоу, тебе хватает еды? Я знаю, там, в горах, особо нечего было…

— Эпплджек, — ответила пегаска в перерыве между укусами, — я в порядке. Просто есть хочу.

— Знамо дело, у вас, у пегасов, очень быстрый обмен веществ, так что ежели тебе надо чутка больше времени на еду, то все в порядке.

— Говорю же, не парься насчет меня, Эпплджек, — сказала Дэш с полным ртом травы. Она проглотила ее одним огромным глотком и сделала еще один огромный укус. — Я ем столько, насколько голодна – и так всегда было. Если вам, пешим пони, нужна пунктуальность, то и пожалуйста. Я вас мигом догоню.

— Думается, это ужасно заботливо с твоей стороны, — сказала Эпплджек. — Но я считаю, что надо быть вежливыми, так что сколько времени надобно на обед тебе, столько же и нам.

— Просто бросить тебя было бы грубо, — прибавила Рэрити.

Небесно-голубая пегаска озорно улыбнулась.

— Значит, вас так сильно беспокоит, что я настолько быстрее вас?

— Ну в самом деле, Рэйнбоу, ты что, никогда не перестанешь соревноваться? — спросила Рэрити.

— Станешь замедляться – начнешь стареть, — ответила Дэш. — Поэтому я всегда стараюсь двигаться быстрее.

— А я так не думаю, — сказала Эпплджек. — Мне кажется, что с кой с чем поспешать не нужно. А то не сможешь насладиться приятными вещами.

— Спасибо, — сказала Рэрити. Она проглотила траву, что была у нее во рту, подняла голову и немного огляделась. — И должна сказать, что не хотела бы жить здесь, каким бы прекрасным ни было это место. Это страна скорее для тебя, Рэйнбоу Дэш, чем для меня.

Рэйнбоу Дэш резко повернула голову.

— Вот так угодила копытом в небо, — сказала она. — С какой это стати?

Белая единорожка подняла голову, глядя за горизонт.

— Просто думаю, — сказала она. — Разве вы, пони, не заметили кое-чего относительно этой страны — или, вернее, отсутствия чего-то?

Рэйнбоу Дэш и Эпплджек тоже принялись осматриваться. Куда ни кинь взгляд, им не было видно ничего, кроме холмистых золотых полей. Эпплджек первой заметила то, о чем говорила Рэрити.

— Не сказать чтоб много построек, — сказала она.

— Точно, — сказала Рэрити. — Мы не видели никаких строений – ни домов, ни ферм, даже ни одного моста через реки. Возможно, Златодол и красив нетронутой красотой, но все это потому, что никто цивилизованный здесь не живет. Я даже гадаю, каковы они, эти «свободно кочующие» пони. Есть ли у них культура? И вообще, умеют ли они говорить?

— Если они не понастроили кучу всего, это не значит, что они тупые, — сказала Рэйнбоу Дэш. — Мне нравится, что все открыто и свободно. Прямо как в небе, только на земле. Никто не ограничен изгородями и перегородками.

— Даже в небе есть Клаудсдейл, Дэш, — сказала единорожка.

— Просто ты не понимаешь, — сказала небесно-голубая пегаска. — Ты не понимаешь, каково это – быть свободной.

Рэрити раздраженно выпустила воздух из ноздрей.

— Я прекрасно понимаю, что такое свобода, сударыня, — негодующе сказала она. — И буду вам признательна, если вы не станете клеветать на меня, утверждая противоположное. Но существует и такая свобода, достичь которой можно, лишь отказавшись от других свобод…

— Бессмыслица! — перебила ее Дэш. — Если ты откажешься от свобод, то их у тебя будет меньше. Это же так просто.

— Существует свобода для чего-либо, — сказала Рэрити, — и свобода от чего-либо. В Эквестрии свобода не позволяет нам делать все, что нам вздумается – например, у нас нет права убивать пони. Но, как результат, мы свободны от страха случайно оказаться убитыми. Это одинаково для любого цивилизованного общества. Пони Златодола, должно быть, имеют широкий простор для поступков, но при этом обременены изрядным количеством тревог и забот, которых нет у нас в Эквестрии, потому что мы отказались от некоторой свободы действий.

— Вообще не подходящий пример! — сказала Дэш. — Безопасность это не когда есть законы, запрещающие убийства, это значит, что пони не должны вести себя друг с другом как подонки. Тогда ничьей свободы ограничивать не придется.

Белая единорожка покачала головой.

— В мире всегда будут… подонки, дорогая. Мне хотелось бы, чтобы их не было, но они есть, поэтому мы должны принимать это в расчет, решая, какие поступки наше общество запрещает.

— Хочешь сказать, тебе понравилось бы жить в стране, где ничего нельзя сделать без спросу? — выпучила глаза пегаска. — Не верю своим ушам.

— Я хочу сказать, что это компромисс. Я не хотела бы жить там, где мне указывали бы, что делать. Равно как и там, где я могла бы творить все, что вздумается. Смысл в том, чтобы достичь надлежащего равновесия, — сказала Рэрити.

Дэш покачала головой.

— Это слишком скользкая дорожка, — сказала она. — Что, если бы нами правила не принцесса Селестия – если бы у нас был плохой правитель? Что, если бы он по любому поводу забирал у нас свободы? Да я лучше буду жить где-нибудь, где нет никаких ограничений.

— И я, если бы мне пришлось выбирать между тем и этим! — выкрикнула Рэрити. — Но дело в том, что ты и не должна выбирать. Ты должна найти компромисс.

Рэйнбоу Дэш и Рэрити встретились настолько напряженными взглядами, что крайне удивили этим Эпплджек. Фермерша никогда не замечала за пегаской увлечения чем-то столь абстрактным, как личная свобода, и даже не подозревала, что о том же самом так много размышляла единорожка. Ей было почти жаль, что она не может позволить им продолжить спор, – не чтобы увидеть, как ссорятся ее друзья, а чтобы побольше узнать об их точках зрения. Но солнце начало окрашиваться оранжевым, а Твайлайт Спаркл все еще находилась в беде.

— Простите меня, вы обе, — мягко сказала она, — но мы зазря тратим солнечный свет. Сдается мне, нам дальше идти пора.

Первой моргнула Рэрити.

— Полагаю, ты права, Эпплджек, — сказала она. — Рэйнбоу Дэш, пожалуйста, не пойми меня неправильно. Мне нравится, когда свобода происходит из свободы действий. Но я знаю, что если бы всем пони было позволено поступать в точности так, как им хочется, наступил бы хаос.

Строгое выражение лица Дэш постепенно смягчилось, и наконец она мягко улыбнулась Рэрити.

— А знаешь что? Ты права. Ну или… я так думаю. Но я без понятия, как устанавливать эти границы – я не хотела бы никого и ни в чем ограничивать. Наверно, именно поэтому я и не принцесса.

— С другой стороны, возможно, я недооцениваю пони Златодола, — сказала Рэрити. — Мы пока что даже никого из них не встретили. Возможно, у них свой особенный общественный строй, который им подходит. Я готова дать им презумпцию невиновности.

Дэш улыбнулась.

— Очень щедро с твоей стороны, Рэрити, — сказала она. — А с моей стороны, думаю, что немного глупо говорить о полной свободе, если я живу в Эквестрии, в которой есть законы… законы, которые нас защищают. Может, все дело в равновесии.

— И к слову о равновесии, — сказала Рэрити, — возможно, до конца дня мы могли бы немного сбалансировать наш ход? — Она с надеждой улыбнулась Эпплджек. — Днем мы шли так быстро, я надеялась, что...

Оранжевая земнопони кивнула.

— Можем малеха замедлиться, — сказала она. — Только самую чуточку – мы потеряли время в горах. Теперь, на ровной местности, мне б хотелось наверстать упущенное. Мы не знаем, как далеко простирается Златодол, пока не доберемся до следующего ландшафта, и неизвестно заранее, что это будет.

— Ох, ладно… — вздохнула Рэрити.

Рэйнбоу Дэш рассмеялась и подтолкнула единорожку в бок.

— На сей раз мы будем двигаться немного медленнее, Рэрс.

— Ладно, все, давайте выдвигаться! — сказала Эпплджек, взмахнув светлым хвостом. Три пони возобновили галоп; Дэш и Эпплджек немного замедлили темп, а Рэрити усерднее, чем когда-либо, старалась не отставать от них.

Разговор, состоявшийся между ее друзьями, крутился в голове Эпплджек на протяжении всего остатка дня и до самого вечера. На ходу она улучила момент, чтобы оглядеться вокруг, и, конечно же, не увидела на горизонте ни единого признака присутствия какого-либо оседлого населения. «Как они добывают себе пищу? — подумала она. — Едят ли они только траву? Спят ли они на открытом воздухе? Ходят ли их жеребята в школу? У них вообще есть школы?». Чем больше она об этом думала, тем меньше ей все это нравилось. Пони не должны жить как животные, не имея гарантированной еды и крова. Рэрити была права – чтобы расти в безопасности и в полной мере реализовать свой потенциал, нужно было отказаться от некоторых свобод. Пони нуждаются в большем, чем одна только свобода; им нужно образование, друзья, искусство, культура. В жизни должно быть что-то большее, чем простое выживание. Вот почему она была непреклонна в том, чтобы Эппл Блум ходила в школу круглый год, даже во время посевной. Бабуля Смит всегда настаивала на том, что пони может добиться успеха и без «книжной науки», но Эпплджек-то знала, что образование – это не одна лишь финансовая безопасность. Биг Макинтош в молодые годы пропускал занятия в школе и всегда сожалел об этом; именно поэтому он так любил учиться сейчас. Благодаря образованию пони стал чем-то большим, нежели просто живым существом или работягой. Так всегда говорила Эпплджек мать, и оранжевая земнопони никогда об этом не забывала.

От раздумий ее отвлек вид какого-то черного предмета, вздымающегося слева посреди равнин.

— Эй, — окликнула она, обернувшись через плечо. — Вы видите то же, что и я?

— Тут определенно что-то есть! — сказала Рэйнбоу Дэш. Взмахнув крыльями, она развернулась в воздухе. — Давайте посмотрим!

И не успели подруги ее остановить, как она радужной полосой ринулась вперед. Покачав головой, Эпплджек свернула в направлении темного объекта, Рэрити следовала за ней прямо по пятам.

Когда две пони добрались до темной фигуры, Дэш уже сидела у ее основания. Это была высокая каменная плита с необработанными, но прямыми поверхностями и вершиной, сужающейся в острие. Она была целиком покрыта буквами, но, в отличие от странных символов, окружавших вход в коварную горную пещеру, эти письмена легко было прочесть.

— Этот язык чем-то похож на эквестрийский, не так ли? — сказала Рэрити.

— Угу, — сказала Дэш. — Ну то есть некоторые из этих слов странные, но все абсолютно понятно. Если на этом языке говорят в Златодоле, то, когда будем его пересекать, мы должны суметь понять любого.

— Если только эта плита не древняя, — заметила белая единорожка. — Возможно, их язык со временем изменился. Может быть, они разговаривали на эквестрийском давным-давно, но не теперь?

— Этот язык почти такой же, как наш, — сказала Эпплджек. — И, помнится, Твайлайт упоминала, что староэквестрийский отличается от новоэквестрийского. Думается, эт современный, ну или хотя б не очень старый. Если только их старый не шибко смахивает на наш новый.

На передней поверхности плиты крупными буквами одна под другой было написано «ВОСТОК». Под этой надписью более мелким горизонтальным шрифтом значилось: «Это земля Златодола, Златого Поля Меж Гор, на которую претендует ряд Лордов Дола и их Род. Воспряньте духом, друзья; берегитесь, враги. Именем лорда Бродуитерса, Лорда Дола, в году _____».

Дэш улыбнулась.

— Ну, что я вам твердила с самого начала? «Берегитесь, враги». Эти пони без дела не болтаются.

— Ну, будем надеяться, что и первая часть тоже правда, — сказала Эпплджек. — В книге Твайлайт упоминалось, что они не любят чужаков.

— Там не говорилось об Эквестрии, — заметила Рэрити.

— Ну, а я никогда не видала дома упоминаний о Златодоле, — сказала Эпплджек. — А он от Понивилля сразу же за горами. Может, обе страны держатся особняком?

— Что это, по-вашему, такое на верхушке? — спросила Дэш, указывая копытом на заостренную вершину плиты. На черный камень были усажены золотые изогнутые линии, на верхушке и у основания растопыренные по сторонам и вогнутые посередине, где они были схвачены полосой из какого-то красноватого камня. — Это символ Златодола?

— Смахивает на… это ж сено! — сказала Эпплджек. — Или, к примеру, трава. Должно быть, это трава; это лучшее объяснение.

— Златое Поле Меж Гор, — тихо повторила Рэрити. Это звучало так… необузданно. Она буквально слышала барабанный бой и рев горнов. Рэрити выросла среди цивилизации; конечно, не в роскоши и суете Кантерлота и Мэйнхеттена, но, по крайней мере, там, где улицы были ровными, а мусор вывозили дважды в неделю.

«Эпплджек говорит, что никогда не покидала ферму… да и я ничем не лучше, — подумала она. — Я никогда не была великим путешественником. И вот я здесь, в этом чужом и диком месте». Ветер трепал ей гриву, вздымая повязанный вокруг шеи шарф. Она устремила взгляд мимо каменной плиты, далеко на запад. Солнце садилось, пылая оранжевым, и от камня падала длинная темная тень.

Единорожка обошла камень и уставилась на простор раскинувшегося перед ней чистого поля; и снова оно мерцало, горело, сверкало оранжево-золотистым, подобно покрывшемуся от жара рябью жидкому металлу, над которым взлетали искорки. Солнце, опускающееся за видневшиеся вдалеке Горбатые горы, представляло собой пылающий оранжевый шар и окрашивало в тот же цвет небо. «Но солнце же приходит с…» — ее взгляд переместился обратно на восток, в сторону хребта Дракен; очень далекий теперь, он все равно был ближе к ним и темнее, чем Горбатые горы. За ним лежала Эквестрия; там тот же самый закат спокойно созерцала принцесса Селестия, готовая последним движением отправить за горизонт послушное ее воле великое небесное тело, чтобы день уступил место ночи ее сестры.

— Это то же самое солнце, — тихо сказала Рэрити.

— Чего? — спросила Эпплджек.

Рэрити посмотрела на нее с написанным на лице мягким изумлением.

— Солнце, которое здесь садится… оно то же самое, что и в Эквестрии. Оно повсюду одно и то же… верно? Принцесса Селестия опускает солнце в Кантерлоте, но оно садится и здесь… и она опускает его и тут, разве не так?

Эпплджек моргнула, глядя на нее.

— Думаю, в этом есть смысл… ха, да это ж правда! — Она повернулась навстречу закату. В мерцающих длинных лучах ее оранжевая шкурка сверкала еще ярче. — Ну то бишь… солнце-то одно-одинешенько…

Они стояли неподвижно, тишину нарушал лишь задувавший над полями ветер. Даже Дэш не могла заставить себя пошевелиться.

— Думаете… она нас видит? — небесно-голубая пегаска сощурилась, глядя на пылающее светило.

— Не знаю, как насчет этого, — сказала Рэрити. — Но, полагаю, в известном смысле принцесса здесь – повсюду, куда падает солнечный свет.

Глубоко растроганная, она, внезапно опустившись, низко поклонилась опускающемуся солнцу. Рэйнбоу Дэш рядом с нею едва не сказала что-то, но слова замерли у нее на губах. Несколько мгновений спустя, отведя в сторону глаза и сложив крылья, опустилась в поклоне и она. Стоявшая по другую сторону от Рэрити Эпплджек смерила подруг строгим взглядом, но, быстро взглянув на солнце и снова на них, она, наконец, последовала всеобщему примеру и вместе со всеми замерла в поклоне бок о бок с Рэрити.

Пребывали они в таком положении некоторое неизвестное количество времени: не очень долго, но и не мало. Первой поднялась на ноги Эпплджек.

— Принцесса б не хотела, чтоб мы попусту время тратили, — сказала оранжевая земнопони. — Ну то бишь мы ж пытаемся помочь поправиться ее лучшей ученице.

При этих словах ее подруги поднялись на копыта, и они в молчании продолжили путь, оставив огромный каменный указатель позади.

Пока они скакали галопом, солнце стало из оранжевого алым, залив мир багрянцем. Небо порозовело, потом покраснело и, наконец, приобрело фиолетовый цвет. Позади них, серебряно-белая, холодная и сдержанная, подобная принцессе Луне, что ею управляла, вставала луна. Опустились сумерки, а над головой одна за другой появились звезды.

Спустя несколько часов, поздним вечером, Эпплджек замедлила ход.

— Я начинаю выбиваться из сил, — сказала она поверх плеча. — Не похоже, что нынче мы найдем какой-то кров, так что, сдается мне, нам стоит разбить лагерь прямо тут, под открытым небом.

Рэрити широко зевнула.

— Это… превосходная идея, дорогая, — пробормотала она. Белая единорожка была совершенно измучена. Они остановились у подножия невысокого холма, и Рэрити, едва успев лечь, уснула в убежище из высокой травы.

Эпплджек усмехнулась, глядя на утонченную пони.

— Аж ужина не дождалась, — сказала она. — Вот это и есть уставшая кобылка.

— Должна сказать, — заметила Дэш, — она поспевала за нами куда лучше, чем я ожидала.

— Да уж, пришлось ей попотеть, — оранжевая земнопони принялась собирать пучки травы. — Рэйнбоу, помоги мне сыскать траву погуще, она лучше горит.

— Мы разведем огонь? — спросила пегаска.

— Не хочу, чтоб к нам середь ночи хищники подкрались, — сказала Эпплджек. Она начала складывать пучки в кучку на освободившееся от вырванной травы место. — Большинство хищников боится огня.

Вскоре на клочке голой грязи выросла большая куча травы. Эпплджек вынула из седельных сумок бревнышко, которое установила посреди травы, и тонкую палочку. Воткнув палочку в середину бревнышка, она начала быстро вращать ее в копытах, погружая заостренный ее конец в древесину. Через короткий промежуток времени древесина подернулась дымком, и Эпплджек быстро подложила в затеплившееся пламя травы. Вскоре огонь уже потрескивал, а воздух вокруг них наполнился слабым деревянистым запахом горящей травы.

— Огонь скоро прогорит, — заметила оранжевая земнопони, — но этого хватит, чтоб нас уберечь. Пожалуй, я смогу проснуться чуть позже и снова его затеплить.

Рэйнбоу Дэш жадно поглощала траву. Пегаска не хотела признаваться в этом Эпплджек, но она и правда очень проголодалась, и была голодна все то время, пока они шли через горы. «Не хочу, чтобы она пыталась за мной присматривать, — подумала она. — Мы достаточно понянчились с Рэрити». Дэш взглянула на спящую единорожку, которая по-кошачьи свернулась на траве, и улыбнулась. По правде говоря, сегодня Рэрити глубоко тронула сердце пегаски. То, как она говорила о свободе и обязанностях, вызвало у Дэш трепет. И где только прятала она эти мысли, в какой уголок своего сдвинутого на моде разума затолкала эту философию? «Она сказала, что, не будь у нее выбора, она предпочла бы свободу, — вспомнила Дэш. — По-моему, это ее оправдывает».

— Бит плачу, если скажешь, о чем думаешь, — сказала Эпплджек.

— Рэрити из головы не идет, — ответила Рэйнбоу Дэш.

— О-о-о-о, — проворковала фермерша.

— Да не в этом смысле! — сказала Дэш. — Просто мы с ней никогда раньше реально не тусовались. — Подбежав к огню, она легла и устремила взгляд в пламя. — Пока Твайлайт нас не познакомила, я вообще была без понятия, кто она такая. И вот мы путешествуем все вместе. — Она зевнула. — Я все твердила себе, что позволила ей идти только потому, что понимаю, насколько виноватой она себя чувствует. Но она… она нормальная.

— Рэрити – неплохая девчонка, ежели запамятовать про ее привередливость, — сказала Эпплджек. — Она очень милая.

Дэш улыбнулась.

— Единственный раз, когда мы с ней тусовались, она шила мне платье для Гала, а я вела себя как идиотка. Но она не сдавалась, делала все, о чем я ее просила, догадывалась, чего я хотела, даже если я ничего не говорила.

— Да уж, немало хлопот мы ей причинили – а она даже недовольства не выказала, — заметила оранжевая земнопони. — Как-то так Рэрити и действует. О чем она только не ноет – но коли ты прислушаешься получше, то все о мелочах: ее гриве, ее одежде, о том, о чем пони болтают. Что-то серьезное? Она никогда не жалуется, пока совсем туго не станет. Она просто все стонет и стонет о пустяках, пока серьезные вещи в твоем представлении не станут чем-то не таким уж серьезным.

— Это стратегия выживания такая? Она все планирует?

— Не думаю, что назвала бы это плани...

По равнинам прокатился вибрирующий, стонущий вой, от которого две пони покрылись мурашками; по спинам у них пробежал мороз. Рэрити не проснулась.

— Что это, во имя Эквестрии, было? — выкрикнула Эпплджек, поднимаясь на ноги.

— Звучало, словно издалека, — сказала Рэйнбоу Дэш.

— Коли мы это услыхали, то не так уж и издалека! — ответила Эпплджек. — Рэйнбоу, взлети-ка да погляди.

Кивнув, Дэш метнулась в небо, в одно мгновение поднявшись на сотню футов в высоту. Она зависла в воздухе, поворачиваясь на месте, осматривая горизонт. Их костер посреди безбрежной, залитой лунным светом темноты равнин казался жалким и одиноким. Пегаска не заметила никакого движения, а света луны было предостаточно, так что она вряд ли что-то упустила.

— Ничего не вижу! — крикнула она вниз, обращаясь к Эпплджек.

— Погляди еще чутка! — крикнула в ответ Эпплджек. — Хочу убедиться, что на нас ничего не надвигается.

Дэш снова всмотрелась в горизонт. В сторону Горбатых гор – ничего. Слева – ничего. Справа – ничего. Она повернулась в сторону Хребта Дракен...

И тогда увидела это.

Вдалеке, справа от нее, в мгновение ока преодолев путь от вершины до основания, вниз вдоль горного склона скользнула слепяще-белая полоса света. Она ударилась о равнину и продолжила движение по слегка неровной линии. В очередное мгновение ока пролетев через все поле зрения пегаски, она пропала.

— Рэйнбоу? — закричала снизу Эпплджек. — Ты что-нить видишь?

Встряхнувшись, Дэш вернула себе способность реагировать и мягко приземлилась.

— Ничего, — сказала она, когда ее копыта коснулись земли.

— Подложу в огонь еще травы, — сказала Эпплджек. — Зверье дважды подумает, прежде чем к нам лезть. А потом на боковую.

— Да, — тихо сказала Дэш. — я тоже ложусь. Споки, Эй Джей.

— Спокойной, Рэйнбоу, — сказала Эпплджек, вставая и направляясь в заросли высокой травы.

Дэш свернулась клубочком и опустила голову на землю. Трава играла роль естественного матраса; лежать на ней и правда было довольно уютно. Но Дэш не чувствовала себя спокойно: ее мозг лихорадочно работал, потрескивая запечатленными в нем изображениями, воспоминаниями о том, что она видела. Эта полоса… вспышка света… она была точь-в-точь как молния. Но что бы это значило – молния на земле? Дневные усилия слишком вымотали Рэйнбоу Дэш, так что долго бодрствовать она не смогла, поэтому вскоре уснула, и второй раз за три дня ее сны наполняли молнии, гром и голубой хвост, который ей все никак не удавалось догнать.