Опасное дело - шагнуть за порог

Глава 1

День, когда все пошло наперекосяк, начался точно так же, как и множество понивилльских деньков: незатейливо и приятно. Вообще-то это был День Землепашца, еще в незапамятные времена провозглашенный праздником как дань уважения земным пони, что усердно трудились, возделывая бескрайние земли Эквестрии. Поэтому сегодня почти никто не работал, а бóльшая часть населения собралась в расположенном сразу за городскими воротами потрясающем зеленом парке, чтобы отметить этот праздник массовым пикником.

Разумеется, Твайлайт Спаркл и прежде доводилось веселиться на Дне Землепашца – занятий в Кантерлотском Университете в этот день не было, – но она ни разу не праздновала его в компании хороших друзей, таких, какие теперь у нее были. По сути, она никогда не отмечала День с земными пони, в честь которых тот был создан. Это событие разительно отличалось от привычного для нее ленивого выходного дня. Рано утром ее разбудил неистовый стук в дверь; Пинки Пай настаивала, чтобы единорожка помогла с приготовлениями к празднику. Завтракала Твайлайт за длинным общим столом в компании друзей и почти всех трудоспособных понивилльцев. Дальше было много работы: они испекли хлеб, собрали сено, надули воздушные шарики, изготовили воздушных змеев (по-видимому, запускать их на День Землепашца было традицией), соорудили в парке сцену, развесили транспаранты и даже разметили площадку для танцевального конкурса! Приняв во всем этом участие, Твайлайт снискала куда больший успех по сравнению с ее провальными попытками помочь во время Уборки Зимы. Разумеется, ей помогали все ее замечательные друзья – не только Пинки Пай, но и Рэрити, Эпплджек, Рэйнбоу Дэш и Флаттершай.

Сейчас, в полдень, парк был готов принять посетителей. Сюда, чтобы вкусно поесть и порезвиться в лучах теплого весеннего солнца, явились все горожане – от пожилых кобыл до молодых жеребчиков, хихикающих кобылок и рослых жеребцов, юных пони, родителей и их жеребят. Твайлайт и ее друзья уютно расположились под сенью старого дуба, сквозь дымку зелени которого пробивались пятна золотого солнечного света. Они лениво жевали немудреный обед, состоящий из хлеба, сена и яблок. Пинки Пай досрочно принялась за десерт: жареный сахарный тростник так и лопался у нее во рту. Лежавшая в траве у ствола дерева Флаттершай без особого успеха пыталась уговорить своего маленького кролика Энджела съесть хоть немного сена. Рэйнбоу Дэш устроилась на ветвях дерева, одним глазом поглядывая на своих друзей, а другим – осматривая небо на предмет каких-либо признаков ухудшения погоды. Эпплджек сидела рядом с принесенным ею бушелем ^[1] яблок и с некоторым удивлением наблюдала за тем, как две оставшиеся ее подруги пытаются заняться... учебой.

— Рэрити, ты можешь это сделать! Я знаю, что можешь. Не будь такой трусишкой, попробуй! — с улыбкой сказала Твайлайт Спаркл. Ее темно-фиолетовые глаза возбужденно сияли.

Рэрити колупнула землю передним копытом и отшатнулась от Твайлайт.

— Послушай, дорогая, я ценю твои попытки помочь мне, честно, но я просто не создана для этого. Я ведь не маг.

— Рэрити, я же говорю тебе – для того, чтобы телепортироваться, тебе не нужно обладать особым магическим талантом. Ладно... мне, благодаря моему таланту, это дается легче, но телепортироваться может каждый единорог! Тебе просто нужно немного потренироваться. Давай я тебе помогу.

Белая единорожка моргнула, она явно нервничала – это было написано у нее на лице.

— Просто... У меня нет особой необходимости этому учиться, Твайлайт. Настолько сильно я никуда не спешу. А в случае чего – что же, у меня есть ты.

Твайлайт весело покачала головой. Ее фиолетовая шкурка блестела на солнце, а кьютимарка – розовая искра в окружении белых звездочек – практически светилась в теплых белых лучах.

— Рэрити, я не всегда буду рядом. И знаешь, с волшебством все обстоит точно так же, как и со всем остальным, – чем больше практикуешься, тем лучше получается. Если ты научишься телепортироваться, это пойдет на пользу всей твоей магии!

— Ну… — Рэрити колебалась.

— Смотри, тебе ведь уже знакома магия телекинеза, верно? Телепортация работает по тому же принципу. Вместо того, чтобы перемещать что-то, ты перемещаешь себя – и вместо того, чтобы двигаться сквозь воздух, ты двигаешься сквозь пространство и время. Проще простого!

Рэрити посмотрела на Твайлайт полным отчаяния взглядом.

Продолжая улыбаться, Твайлайт вплотную приблизилась к Рэрити. Она прикоснулась своим рогом к рогу подруги, и внезапно их сознания слились воедино. «Рэрити, это действительно очень просто, особенно для такой творческой пони, как ты. У тебя же хорошее воображение, верно?»

Рэрити была застигнута врасплох. Ей не нравилось, когда в ее мыслях копаются, хотя она уже давно научилась доверять Твайлайт. «Ну, так я полагаю, — подумала она. Она немного приободрилась. — У меня безупречная репутация, знаешь ли».

«Верно, — эхом прозвучали у нее в голове мысли Твайлайт. Затем Рэрити обнаружила, что заглядывает в сознание Твайлайт: изображение фиолетовой единорожки стояло посреди поля, небольшая часть которого была огорожена белым деревянным штакетником. — Магия телепортации зависит от твоей способности использовать воображение. Ты должна мысленно переместить себя куда-то прежде, чем сможешь физически там оказаться. Сначала единорог представляет себе место, куда хочет попасть, – создает в уме картинку этого места. — Изображение Твайлайт продемонстрировало огороженную территорию крупным планом. — Затем единорог представляет в этом месте себя». В огороженном участке плавно проявился-исчез мерцающий призрак Твайлайт, рог же настоящей ненастоящей Твайлайт засветился, испуская блестящий поток искр. Внезапно единорожка исчезла во вспышке белого света и в еще одной вспышке возникла внутри огороженной зоны. В реальном мире настоящая Твайлайт Спаркл отвела свой рог от рога Рэрити, и обе пони снова остались сами наедине с собой.

— Как я уже говорила, все дело в голове. Это самое сложное. Как только ты научишься умело представлять себя в разных местах, тебе просто нужно будет направить этот ментальный образ в свой рог, и заклинание получится практически само по себе.

Рэрити вздохнула.

— Твайлайт, дорогуша, сколь бы не превозносила ты способности моего воображения – и, как хотелось бы мне считать, вполне справедливо, – представлять себе, как будет смотреться на пони платье, и воображать, как ты внезапно появляешься в конкретном месте, – это большая разница.

— Смотри, — сказала фиолетовая единорожка. Вытащив из стопки салфетку, она отошла с ней на несколько футов в поле. Положив салфетку на землю, Твайлайт снова посмотрела на Рэрити. — Просто начни с коротких расстояний. Телепортируйся оттуда, где стоишь, к этой салфетке.

— Давай, Рэрити! — крикнула с дерева Рэйнбоу Дэш. — Это будет круто!

Рэрити заметила, что все ее друзья выжидающе на нее смотрят. Даже Флаттершай улыбалась и кивала. Модельерша нервно сглотнула.

— Ну… полагаю, я могу рискнуть.

— Просто воспользуйся рогом, представив, что стоишь на салфетке, — сказала Твайлайт. — Как следует сконцентрируйся. Полностью сосредоточься на этом!

Рэрити сощурилась и ограничила поле зрения непосредственно салфеткой. Она начала концентрироваться, думая о том, что видела бы и где бы находилась, если бы стояла копытами на салфетке. Ее рог засветился. Рэрити сконцентрировалась сильнее, сосредоточившись только на образе себя, стоящей на салфетке. Ее рог начал постреливать искрами, вниз по бокам единорожки, пульсируя, волнами потек белый свет.

ВЖЖБУММ!!!

Над верхушками деревьев поднялось облачко белой энергии, похожее формой на гриб. Рэрити плашмя лежала на животе в кружке выжженной травы, ее идеально уложенная фиолетовая грива курчавилась во всех мыслимых направлениях. Хвост также превратился в спиральки, торчащие во все стороны.

— Ну... неплохо для первой попытки! — сказала Твайлайт.

Эпплджек, Рэйнбоу Дэш и Пинки Пай покатились со смеху, причем Дэш хихикала так неистово, что упала с дерева. В сопровождении веток и листьев она с треском врезалась в землю и перевернулась на спину, схватившись от хохота за бока.

— Лягать, Рэрити, эдак ты телепортируешься только прямиком к врачу! — усмехнулась Эпплджек.

— Хммм! — фыркнула Рэрити, поднимаясь на ноги. Ее рог снова замерцал, лежавшие у дерева седельные сумки модельерши раскрылись, и из них вылетели зеркало и расческа. Первое замерло перед Рэрити, в то время как вторая принялась приводить гриву единорожки в нормальный вид.

— Да ладно тебе, Рэрити, — сказала Твайлайт, подбегая к подруге. — Телепортация никому не дается сразу. Расстраиваться не из-за чего. Если ты не сдашься, я уверена, у тебя получится!

— Меня уже устраивает то, что у меня получилось, большое спасибо, — ответила Рэрити. — Возможно, вы, университетские единороги, мастерски владеете телепортацией, но мне это ни к чему. Кажется, это слишком... опасно.

— Да! — покончив, наконец, со своим сахарным тростником, вклинилась в разговор Пинки Пай. — Подумай обо всех ужасных происшествиях, в которые ты могла бы попасть, если бы телепортировалась неправильно! Ты могла телепортировать разные части тела в разные стороны...

Рэрити выпучила глаза.

— Пинки, это… — начала Твайлайт.

— Ты могла телепортировать себя прямиком в стену…

— Это не...

— Ты могла телепортироваться туда, где кто-то идет…

— Существуют меры предосторожности…

— Ты даже могла телепортироваться высокоооо в небо, упасть и разбиться!

— ПИНКИ ПАЙ! — завопила Твайлайт. Пинки моргнула и широко ей ухмыльнулась. Вздыхая, Твайлайт снова повернулась к Рэрити. Единорожка, не мигая, пялилась в пространство широко раскрытыми глазами. — Рэрити, Эквестрийское министерство телепортации накладывает на всю Эквестрию заклинание поддержки, которое предотвращает... несчастные случаи. Они чрезвычайно редки.

Рэрити медленно обратила взгляд на Твайлайт.

— … но не невозможны?

Твайлайт улыбнулась сквозь стиснутые зубы:

— Ну…

— Ну?

— То есть, такое случалось…

— Ааа! — взвизгнула Рэрити. — Довольно! Больше никаких телепортаций!

Она перекинула гриву через плечо, задрала нос и целеустремленно направилась обратно к дереву.

Вздыхая, Твайлайт вернулась к друзьям и улеглась в траву:

— Пинки, зачем тебе было так ее пугать?

Пинки пожала плечами:

— Не знаю! Я просто подумала, что надо быть честной, и ты должна признать, что с пони, которая пытается телепортироваться, может стрястись уйма безумных вещей! — Она призадумалась на мгновение. — Звучит весело! Вот бы и мне так!

— Ну, по мне, Рэрити поступает мудро, предпочитая, так сказать, твердо стоять копытами на земле, — сказала Эпплджек. Ртом вытащив из корзины еще одно яблоко, она аккуратно от него откусила. — Твайлайт, вам, жителям большого города, может, и идет на пользу телепортироваться, куда в голову взбредет, но здесь, в Понивилле, мы предпочитаем не спешить. Как говаривала моя тетушка Сидр, важна не цель, а само путешествие.

— Вау, в точку, — сказала Рэйнбоу Дэш, вытягивая ноги и зевая. — Особенно здесь, в Понивилле. В этом городке и так куча шансов увидеть что-то новенькое, но дорога! Каждый взлет – это новое приключение!

— Слыхали? Рэйнбоу дело говорит, — сказала Эпплджек. Она приподняла бровь. — По крайней мере, я так думаю.

Твайлайт сощурилась.

— Телепортация – весьма полезный навык, который, как мне представляется, должен освоить каждый единорог. Рэрити просто нужно потренироваться, вот и все. На первых порах всем нужна практика. Она освоится в два счета. — Твайлайт не упомянула о том, что большинство единорогов начинало учиться телепортации, будучи на несколько лет моложе, чем Рэрити сейчас. Учитывая дотошное внимание, которое белая единорожка уделяла деталям, Твайлайт чувствовала, что Рэрити без труда могла бы уловить все нюансы телепортации. Если бы только немного ей помочь...

— О! Я вспомнила! — Твайлайт поднялась на копыта и куда-то поскакала.

— Эй, глупышка! Ты куда? — закричала ей вслед Пинки Пай.

— Мне только нужно кое-что взять в библиотеке! — крикнула Твайлайт. — Я скоро вернусь!

— Не пропусти танцы^[2]! — выкрикнула Эпплджек безо всякой уверенности, что Твайлайт ее услышала. — Эта кобылка порой бывает такой порывистой...

— Как ты и сказала, она выросла в большом городе, — сказала Дэш, — где вечно что-нибудь случается. — Небесно-голубая пегаска перевернулась на живот, подперев голову одним копытом. — Иногда, наверное, это прикольно.

— Ну, я ни за какие коврижки не захотела бы жить где-то еще, окромя как в Понивилле, — парировала Эпплджек, снова откусив от яблока большой кусок. — Я не из тех, кто любит приключения.

У дуба Рэрити только что закончила расчесывать возвращенную в прежнее состояние гриву. К счастью, она всегда очень хорошо заботилась о ней, и привести ее в порядок оказалось легко. Флаттершай наблюдала за подругой, ее собственная длинная розовая грива озерцом собралась на траве вокруг пегаски.

— Знаешь, Рэрити, — тихо сказала она, — Твайлайт просто хочет тебе помочь.

— О, дорогая, я знаю, — сказала Рэрити, не сводя глаз с зеркала – она как раз расчесывала кончик хвоста. — Но Твайлайт должна понять, что не каждый единорог столь же… амбициозен, как она сама. Во всяком случае, не до такой степени. Я не питаю грандиозных замыслов стать великой волшебницей, как эта противная Трикси; я хочу оставить свой в жизни след, создавая crème de la crème^[3] Эквестрийской моды. Я занята одним делом, — Рэрити широким взмахом закончила расчесывать хвост, затем ловко заставила зеркало и щетку вращаться друг вокруг друга, — и неплохо с этим справляюсь.

Оба предмета снова вернулись в ее седельную сумку, которую она закрыла магией.

Тем временем Твайлайт добралась до огромного, со множеством окон дерева – Понивилльской библиотеки, которая во время ее длительного пребывания в прелестном городке служила ей домом. Толкнув головой входную дверь, она пересекла первый этаж по направлению к другой двери, прорезанной между двумя огромными книжными полками. Открыв ее магией, она вошла внутрь и, слегка толкнув маленькую лампу, разбудила спавших в ней светлячков. Комнатку залил мягкий желтый свет, и Твайлайт начала просматривать многочисленные коробки, которыми от деревянного пола до неровного потолка, роль которого играл ствол дерева, был заставлен стенной шкаф. Это была лишь малая часть вещей, которые она, решив остаться в Понивилле, привезла с собой из Кантерлота и до сих пор не распаковала. Среди них, как она знала, была коробка с магическими запасами со времен ее юности, проведенной в великом Университете. Ей только нужно было ее найти. При помощи магии она одну за другой левитировала коробки перед глазами, чтобы увидеть, что написано сбоку.

— Не то... не то... ага! — воскликнула Твайлайт, найдя нужную. Из стенного шкафа вылетела картонная коробка среднего размера, остальные вернулись на свои места. Твайлайт закрыла дверь шкафа, вскрыла коробку и начала рыться в ней копытами в поисках того, что, как она знала, находилось... где-то там.

— Ах, вот же он! — воскликнула она. Вот и то, что она искала, в неизменном голубом тюбике. — Гель!

Магический гель, предназначенный для увеличения «гладкости» единорогов в процессе телепортации через пространство-время. Для новичков он был отличным помощником, несколько разряжая их магические силы и позволяя тратить больше энергии на то, чтобы сосредоточиться на месте назначения. Твайлайт магией открутила крышку, поднесла тюбик к носу и понюхала. Гель был все еще пригоден для использования – она держала его плотно закрытым, и он совершенно не разделился на фракции. Очень удачно: в него была вплетена невероятно мощная магия, и, будучи просроченным, гель мог представлять опасность. Она убедилась в том, что завинтила крышку…

— Твайлайт? — окликнул ее Спайк с верхнего этажа библиотеки. Пурпурно-зеленый дракончик помахал ей, спускаясь из спальни. — Что ты здесь делаешь? Я думал, ты на празднике в парке.

— О, я там и есть… Эм, я там была, — сказала лавандовая единорожка. Она вышла из кладовки, закрыв за собой дверь. — Мне просто нужно было подобрать кое-что для Рэрити. Я вот-вот отправлюсь обратно. — Она пристально посмотрела на него. — Ты уверен, что не хочешь пойти? Будет очень весело! Танцы, игра в «достань яблоко» и даже караоке!

Спайк вскинул бровь.

— Нет, спасибо, Твайлайт. Прошлой ночью мне не так уж и много довелось поспать.

— Знаю, все эти отчеты для принцессы. Понятия не имею, почему она запрягла тебя исследовать почву; это даже не входит в твои обязанности.

— Возможно, потому, что я могу моментально доставить ей результаты, — пожимая плечами, сказал Спайк. — Я не против – это значит, что я смогу потусоваться с Биг Макинтошем. Знаешь, как приятно дружить с парнем, после всех ваших... — он умолк и улыбнулся. — Не то чтобы вы, девочки, не... То есть я прекрасно провожу время с… — Дракончик вздохнул. — Прости.

Твайлайт засмеялась:

— Ничего страшного, Спайк. Я понимаю. Иди отдохни; сегодня я вернусь домой поздно.

— Вас понял, — сказал Спайк, показывая ей поднятые вверх большие пальцы. Он развернулся и начал подниматься по лестнице.

Твайлайт уже собиралась направиться к двери, когда ее осенило: лучшим методом обучения всегда была непосредственная демонстрация. Как еще доказать Рэрити, что телепортация совершенно безопасна, если не телепортироваться прямо перед ней? Поэтому Твайлайт Спаркл начала сосредотачиваться на своем месте назначения – мягкой прохладной траве под дубом в парке. Она подготовила заклинание телепортации, ее рог засветился и начал искриться. Единорожка учла все необходимые условия и меры предосторожности – Заклинание Сдвига, которое автоматически переместит ее, если на пути окажется какой-то объект, Заклинание Целостности, чтобы ее тело и в случае нестабильной местности оставалось цельным, – затем ухватила ртом тюбик магического геля.

К сожалению, разговаривая со Спайком, Твайлайт позабыла завинтить тюбик до конца. Крышка свободно болталась над отверстием, подвергая гель воздействию воздуха, который быстро заряжался магической энергией Твайлайт.

Сильно запрокинув голову, Рэйнбоу Дэш пристально вглядывалась в небеса. Скучая, она всегда поглядывала на небо в поисках хоть какого-то облачка, грозящего дождем или тенью, которое могло бы послужить предлогом для взлета на полной скорости. За исключением случаев, когда она уставала, пегаска терпеть не могла оставаться на одном месте дольше необходимого срока. Она сдула с лица прядь своей короткой радужной гривы.

— Твайлайт уже возвращается?

— Я ее не вижу, — сказала Пинки Пай, поднимая голову от сумки с желейными червячками. Традиция Дня Землепашца готовить всю еду здесь же, в дровяных печах, нисколько не умерила любви Пинки Пай к нездоровой пище. Ей было достаточно всего лишь наполнить седельные сумки угощениями в “Сахарном уголке”. У нее имелась наготове партия кексов, которые пойдут в дело после того, как она покончит с червячками, хотя Пинки и надеялась, что хотя бы одна из подруг попросит ее поделиться. Как бы она не любила сладости, куда больше ей нравилось есть их вместе с другими; так получалось вдвойне вкусней. Это было похоже на маленькую вечеринку…

БУУУМММ!!!!!

Взрыв был настолько мощным, что сотряс в груди присутствующих все кости. Эпплджек, Пинки Пай и Флаттершай мгновенно вскочили на ноги; Рэйнбоу Дэш взмахом крыльев очутилась в воздухе, где ей не загораживали обзор толпы внезапно притихших растерянных пони. Откуда-то из центра городка над Понивиллем поднималось вытянутое облако мерцающей энергии...

— Библиотека! — воскликнула Дэш.

Флаттершай вскрикнула:

— Твайлайт!

Дэш метнулась сквозь воздух, оставляя за собой радужный след. Пегаска испытывала тошноту: она искала повода, чтобы полетать, но не такого! Что, если Твайлайт ранена? Флаттершай последовала за ней. Рэрити, Пинки Пай и Эпплджек бежали со всех ног.

Глава 2

Будучи, безусловно, быстрейшей из пятерки пони, Рэйнбоу Дэш прибыла на место первой и подалась назад в шоке от увиденного. Целую стену большого дерева, в котором размещалась библиотека Понивилля, вынесло взрывом (какого бы происхождения он ни был), та же мощь изогнула толстый ствол и обуглила его до черноты. Мелкие кусочки бумаги медленно оседали в воздухе, как снежинки, – среди знамений такой неистовой силы это зрелище странным образом успокаивало.

В воздухе рядом с Рэйнбоу зависла Флаттершай. Она подняла голову – и как раз в этот момент ей на нос опустился обгоревший листок пергамента.

— О, — сказала Флаттершай тихо. — Твайлайт… расстроится, увидев, что так много книг испорчено.

— Твайлайт… — прошептала Дэш. — Твайлайт!

Кашляя от бумажной пыли и дыма, она сквозь дыру влетела в библиотеку. По-видимому, все книги сдуло с полок взрывом – они кучами покрывали пол. Немного покружившись, Рэйнбоу Дэш опустилась на груду прямо под собой и принялась рыть, разбрасывая во все стороны книги и их части. Впорхнувшая в пролом Флаттершай ахнула; при виде разрушения ее моментально пронзил шок.

— Давай! — поверх плеча рявкнула на нее Дэш. — Помогай мне!

Пегаска цвета сливочного масла очнулась от своего транса и начала быстро перекладывать книги бок о бок со своей небесно-голубой соплеменницей.

Тем временем три привязанные к земле пони на максимальной скорости неслись через городскую площадь; даже Пинки Пай отказалась от своего обычного подпрыгивающего аллюра. Перпендикулярно им метнулось размытое пятно желтого и ярко-красного цвета; оно пристроилось к Эпплджек, бежавшей впереди.

— Эпплджек, что стряслось? Что не так? — спросила Эппл Блум, запыхавшаяся от напряжения – ведь ей приходилось держаться наравне со старшими пони, ноги у которых были длиннее, чем у нее самой.

— Несчастный случай! Мы думаем, Твайлайт ранена! — ответила Эпплджек младшей сестре, едва ли удостоив ее взглядом, после чего снова обратила взор вперед. Они уже почти добрались до библиотеки… и, конечно же, она дымилась, и нанесенный ей ущерб был очевиден. Четыре пони резко затормозили посреди площади, пытаясь отдышаться.

Рэрити шагнула вперед и подняла голову:

— Виною этому повреждению – магия, я чувствую это. О боже, о боже, это ужасно!

Эпплджек преодолела остаток пути и через дверь вошла в хаос, который представляла собой уничтоженная библиотека. К этому моменту Рэйнбоу Дэш и Флаттершай расчистили на полу несколько пятен, но при этом разбросали книги во всех направлениях и тем самым создали вокруг этих пятачков груды еще большего размера.

— Я до сих пор не нашла Твайлайт! — крикнула вошедшим подругам Дэш. Она прижала копыта к лицу. — О боже, что, если она….

— Обожемойобожемойобожемойобожемойобожемой…

— Пинки! — рявкнула на розовую земнопони Эпплджек. — Охолонись! Давайте все успокоимся и будем вести себя разумно. Мы никогда не сыщем Твайлайт…

— Если здесь вообще есть, что искать! — крикнула Рэйнбоу Дэш.

— Мы никогда не сыщем Твайлайт, если станем метаться, как безголовые цыплята! Нам надо действовать методически!

— С вашего позволения, — выступила вперед Рэрити, — мы расчистим пол намного эффективнее, если сосредоточимся на том, чтобы сдвинуть книги к краю, поближе к полкам. Полезно было бы еще и сложить их аккуратно в стопки, а не снова бросать друг на друга.

— Лады! — сказала Эпплджек, топнув по полу передним копытом. — Слыхали, о чем Рэрити толкует! Наведем тут порядок и сразу же отыщем Твайлайт!

Рэрити, Пинки Пай, Эпплджек и Эппл Блум прошагали по книгам и принялись переносить их из середины комнаты. Эпплджек и Эппл Блум работали вместе, передавая книги друг другу, как на миниатюрном конвейере. Пинки Пай, благодаря своей причудливой способности удерживать равновесие на задних ногах, умудрялась взять несколько штук одновременно. Рэрити разом сметала уйму книг при помощи магии. Флаттершай и Рэйнбоу Дэш продолжали разбирать книги там, где находились, но теперь более аккуратно. Пол медленно начал проявляться.

Внезапно груда книг рядом с Пинки Пай зашевелилась. Все подняли головы; Рэйнбоу Дэш подлетела к ней и принялась расшвыривать книги, снова не заботясь о том, куда они упадут. Внезапно среди растерзанных томов вынырнула голова Спайка. Дракончик выбрался из книг и потер голову:

— Оххх… что произошло?

Пони постарались скрыть свое разочарование.

— Спайк, что ты видел? — потребовала ответа Дэш. — Ты видел, что случилось с Твайлайт Спаркл?

— Ты в порядке, Спайк? — спросила Флаттершай, приземляясь рядом с дракончиком и осматривая его. — Кажется, у тебя на голове ужасная шишка.

— Думаю, со мной все будет нормально, — сказал Спайк, хотя и морщился, дотрагиваясь до растущего синяка. — Все, что я помню, – я обернулся посмотреть, как телепортируется Твайлайт, потом заметил эту громадную вспышку света – что-то явно пошло не так. Я бежал вниз по лестнице, когда… бум! — Он развел лапами, изображая взрыв, в эпицентр которого угодил. — Должно быть, меня приложило словарем или чем-то в этом роде.

Внезапно зашевелилась другая груда книг, размером намного больше первой. Из-под перемешанных томов послышался стон, голос явно принадлежал кобылке. Все, моментально воодушевившись, метнулись к источнику звука. Наконец, к их великому облегчению, среди книг поднялась на ноги слегка дрожащая, но на первый взгляд целая и невредимая Твайлайт Спаркл.

К ней, толкаясь, чтобы первой потереться о нее носом, метнулись шесть пони.

— Ты в порядке! — воскликнула Рэйнбоу Дэш, обвивая передними ногами шею Твайлайт. — Я так… в смысле, это так здорово!

— Ну и напугала ты нас, сахарок, — сказала Эпплджек.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила Флаттершай.

— Девочки, девочки, я в порядке, — сказала Твайлайт, отступая, чтобы обрести чуточку личного пространства. — Меня слегка потрепало, но я чувствую себя нормально.

— Что случилось? — спросила Пинки Пай. — Мы видели огромный взрыв!

— Я пыталась переместиться обратно в парк, — сказала Твайлайт. Она одну за другой начала встряхивать ноги, убеждаясь, что все в порядке. — Потом я ощутила этот огромный прилив энергии… гель!

— Прости, пожалуйста, что ты сказала? — попросила Рэрити.

— Я вернулась сюда за гелем для телепортации – хотела принести его для тебя, Рэрити, чтобы помочь тебе с тренировками. Кажется… — она снова задумалась. — Я открутила крышку, чтобы понюхать, не испортился ли он. Думаю, что перед тем, как телепортироваться, я забыла закрутить крышку до конца. Телепортационный гель – мощный проводник магической энергии, и в особенности специфической энергии, используемой для прыжков сквозь пространство. Думаю, моя энергия телепортации проникла в тюбик. Ну и огромный же заряд магической энергии это, должно быть, был! — Ее глаза расширились. — Ух ты. Если подумать, мне очень повезло, что я осталась цела и невредима.

— Звучит страшно! — сказала Эппл Блум.

— Не волнуйся! Со мной все в порядке, Эппл Блум!

— Тем не менее, ты была практически на волосок от гибели, — указала Рэрити. — Твайлайт, дорогая, тебе не стоило так беспокоиться на мой счет. Я же сказала тебе, что в телепортации у меня нет никакой нужды.

— Но я хотела это сделать, Рэрити. Ты мой друг, и мне хотелось помочь. — Твайлайт улыбнулась. — Но, думаю, мне следовало бы быть осторожнее. — И она обвела взглядом библиотеку, впервые увидев масштабы ущерба. — Да уж, придется хорошо потрудиться, чтобы убрать весь этот беспорядок.

— Ну, самое главное, что с тобой все хорошо, — сказала Рэрити. — Мы позаботимся о беспорядке после того, как закончится празднование Дня Землепашца; незачем прерывать наш выходной. Теперь а ну-ка, вероятно, мы все еще успеем вернуться назад как раз вовремя, чтобы О БОЖЕ!!

— Что? Что случилось? — спросила Твайлайт. Шокированная белая единорожка попятилась, не сводя глаз с головы подруги. Ее лицо было серьезным. Рэрити обвела библиотеку взглядом, и он остановился на зеркале. Сняв зеркало со стены при помощи магии, она поднесла его к Твайлайт:

— Что же, дорогая… взгляни сама.

Твайлайт вгляделась в свое отражение. Все, казалось бы, нормально. Лицо не пораненное и не в синяках, глаза не налились кровью, рог…

— А-а-а-а!! — закричала она.

Кончик ее рога почернел.

— Дайте мне на это взглянуть! — вскрикнула Твайлайт, хватая зеркало магией. Она приблизила его к лицу… — Ой! — Рог пронзила острая боль, заставив ее отшатнуться от остальных; она оборвала заклинание, зеркало упало на пол и разбилось.

— Твайлайт? Что случилось? — спросила Эппл Блум, поднимая на нее глаза. — Кажись, ты сказала, что с тобой все хорошо?

— Я… я так и думала, но рог… он болит, — сказала Твайлайт. — И его кончик, он… черный.

Маленькая пони широко раскрытыми глазами уставилась на кончик рога фиолетовой единорожки:

— А что случилось с твоим рогом?

Твайлайт попыталась придать лицу ободряющее выражение, но по нему против ее воли расползался страх:

— Я не знаю.

Эппл Блум бросилась наутек и выбежала за дверь.

— Эппл Блум! — окликнула сестру Эпплджек и, подбежав к двери, закричала на всю площадь: — Эппл Блум, а ну вернись!

— Наверное, она просто испугалась, — сказала Твайлайт.

— Еще бы ей не испугаться, — сказала Флаттершай, сейчас ее голос тоже звучал довольно испуганно. — Ты не знаешь, что случилось с твоим рогом, Твайлайт?

Твайлайт Спаркл покачала головой.

— Нет, прежде мне не доводилось видеть ничего подобного. — Она была не совсем честна. На самом деле Твайлайт догадывалась, что могло случиться с ее рогом, но пока что не видела причин беспокоить друзей. «Или удариться в панику самой, — подумала она про себя. — Возможно, это просто ушиб… даром что рог твердый, и его невозможно ушибить». — Но это совершенно точно должно быть в одной из книг. Если нам удастся привести библиотеку в порядок, систематизировать все книги и отделить те, что о болезнях и недугах, я уверена, среди них найдется хоть одна, в которой говорится о том, что нам нужно знать. — Она кивнула в сторону простирающегося перед ней беспорядка. — Итак, вы уже начали складывать книги стопками по углам, но нам придется порыться в них, отобрать все книги по медицине и магии и отделить их от других. Затем нам нужно будет сложить оставшиеся книги вместе… ой! — Твайлайт поморщилась. Она начала было магией поднимать несколько книг, но очередной приступ резкой боли в роге заставил ее прервать заклинание и снова уронить их на пол.

— Дорогая, не напрягайся! — сказала Рэрити. — Что бы с тобой не произошло, тебе явно становится хуже, когда ты пользуешься магией. Просто сядь и расслабься; с уборкой управимся мы.

— Я согласна с Рэрити, — сказала Эпплджек. — Не стоит себе вредить.

— Ну… — Твайлайт колебалась, — ладно…

— Хорошо, тогда, — сказала Рэрити, оглядываясь на остальных пони, — давайте объединим наши усилия. Эпплджек, тебе в эту секцию, — она посмотрела влево от себя, — Пинки Пай, иди с ней; вы можете работать в паре. Рэйнбоу Дэш и Флаттершай, вам прямо; вы двое тоже можете работать вместе. Я пойду направо; моя магия справится за двоих. Ну, поживей! Поспешим! — Она постучала копытами друг о друга и повернулась к Твайлайт Спаркл с состраданием на лице. — Твайлайт, не забивай себе этим голову. Мы мигом уберем весь беспорядок и выясним, что с тобой случилось!

— Я могу тебе помочь, Рэрити? — спросил Спайк.

— Ну конечно же можешь, Спайк! — с улыбкой ответила белая единорожка. Она сквозь книги пробралась к выбранному ею участку. — Иди сюда и помоги мне разобраться в книгах, пока я их левитирую. Держу пари, ты знаешь эту библиотеку почти так же хорошо, как Твайлайт.

— Эм… типа того, — слабым голосом сказал Спайк.

Рэрити улыбнулась, ее рог засветился, и в воздух поднялось больше десятка книг. На самом же деле внутри белой единорожки бушевал целый шторм вины. По-видимому, Твайлайт серьезно пострадала – а пострадала она, пытаясь помочь Рэрити. «Я же говорила ей, что мне не нужна помощь! — подумала модельерша, вполуха слушая Спайка, который пытался отобрать медицинские книги из тех, что она левитировала. — О, Твайлайт Спаркл, зачем тебе было быть столь щедрой? Щедрость – это моя работа! И почему бы мне просто не научиться телепортироваться с первого раза?! Этой катастрофы могло не произойти!» Раздражение Рэрити нашло выход во вспышке энергии, хлынувшей из ее рога, которая зарядила левитируемые единорожкой книги и разбросала их во все стороны; Спайку пришлось уворачиваться от нескольких томов, что понеслись в его направлении. Остальные пони подняли головы и посмотрели на нее. Рэрити улыбнулась им.

— Простите! Всего лишь… отвлеклась.

— Рэрити? — прозвучал прямо позади нее голос Твайлайт.

На сей раз, прежде чем обернуться, Рэрити закончила складывать книги аккуратными стопками.

— Что-то случилось, дорогая? Тебе стало хуже?

Твайлайт спокойно смотрела на нее.

— Рэрити, ты не виновата.

— Я не… о, Твайлайт, не волнуйся, я и не думала ни о чем подобном, — соврала она.

— Пожалуйста, Рэрити… Это я вела себя неосторожно. Не вини себя.

— Твайлайт Спаркл, я велела тебе спокойно сидеть на месте и отдыхать. Я не вижу, чтобы ты сидела на месте, и ты определенно не отдыхаешь! Если хочешь, сходи за подушкой и корневым пивом^[1]! Ты перенапрягаешься! — Рэрити взмахом копыта прогнала подругу прочь. Твайлайт засмеялась и наконец-то удалилась. Рэрити позволила себе немного передохнуть, пока не почувствовала себя чуточку лучше, после чего вернулась к работе.

За двадцать минут они почти расчистили пол библиотеки. Все книги по медицине и по магии были сложены в середине комнаты; стопки остальных протянулись вдоль стен, под опустевшими полками. Твайлайт впечатлила проделанная ими работа; под спокойным управлением Рэрити пять ее подруг рассортировали все, что валялось на полу библиотеки, в строгом порядке. Они даже сложили все пострадавшие или растерзанные книги в отдельную кучку у подножия лестницы. У Твайлайт потяжелело на сердце; она всегда огорчалась, видя испорченные книги. Но она должна была позаботиться о более неотложных вещах.

— Отличная работа, девочки! Теперь нам надо только поискать в этих книгах… — она направилась к стопкам в середине помещения. — А вот и…

Внезапно входная дверь распахнулась. Забежавшая в библиотеку Эппл Блум остановилась и обернулась через плечо:

— Давай сюды! — Кобылка бросила на Твайлайт взволнованный взгляд. — Не переживай, Твайлайт, я привела помощь! — Она снова посмотрела поверх плеча: — Ну же, Зекора, она здеся!

— Зекора? — повторила Твайлайт.

Словно по чьему-то сигналу порог библиотеки переступила зебра Зекора. Она была одета в дорожный плащ – как и всякий раз, когда совершала путешествие в Понивилль из Вечнодикого леса, где жила. Однако капюшон был откинут, открывая полосатую шею и голову, черно-белая грива, которую она продолжала стричь так, чтобы получился высокий гребень, также была ясно видна; на шее у нее были золотые кольца, а в ушах покачивались большие золотые серьги.

— Позвольте зебре, долго вас терпевшей, — в своей странной рифмованной манере произнесла Зекора, — потолковать немного с потерпевшей.

Мягко ступая, она прошагала к Твайлайт Спаркл и начала внимательно ее рассматривать. Твайлайт чувствовала на себе пристальный взгляд проницательных бирюзовых глаз – как они смотрят сквозь нее, вглубь нее. Она подавила дрожь. Хоть всем им и было известно, что Зекора не злая, зебра все равно внушала им чувство некоторой тревоги – особенно когда находилась в непосредственной близости от них.

— Эй-й-й-й-й, рифмовать «терпевшей» с «потерпевшей» нельзя! — внезапно выкрикнула Рэйнбоу Дэш. Никто не обратил на нее внимания.

Наконец взгляд Зекоры остановился на роге Твайлайт, в который она всмотрелась с очень близкого расстояния – ее левый глаз находился в дюйме от закругленного почерневшего кончика. Зебра подняла ногу и осторожно постучала по кончику рога. Твайлайт поморщилась – рог болел, словно застарелая рана.

В конце концов Зекора отошла от Твайлайт. Лицо ее было печальным.

— Была я права, ужас свой пересиль. Твайлайт Спаркл, постигла тебя рогогниль.

Твайлайт резко втянула в себя воздух:

— Этого я и боялась.

Глаза Рэрити расширились.

— О… о небеса милосердные, что нам делать?! Только не это! Только не это! — Ее обуял такой шок, что единорожка упала было в обморок, но моментально вновь поднялась на копыта и поспешила к Твайлайт Спаркл. Она потерлась носом о щеку подруги. — О, Твайлайт, дорогая… Я… я уверена, мы сможем найти лекарство!

— Погодь-ка немного! Что за рогогниль? — спросила Эпплджек. — Какие-то единорожьи штучки?

— Так и есть, — сказала Рэрити.

— Это заболевание, которому подвержены только единороги, — сказала Твайлайт. Она подошла к груде книг по медицине и магии, находившейся в центре библиотеки. — Теперь, зная, что искать, я скорее всего смогу найти нужную книгу… — Она призвала было свою магию, но остановилась прежде, чем успела причинить себе еще бóльшую боль. Усевшись на пол, Твайлайт принялась копытами вытаскивать книги из стопок, пока не нашла подходящую: увесистый том в темно-синем кожаном переплете, озаглавленный «Проблемы пони от А до Я». Положив его на пол, она левым копытом открыла его и пролистала страницы до первой трети книги, затем отыскала раздел «Р». Перелистнув еще несколько десятков страниц, она нашла статью, которую искала:

— Рэрити, левитируй, пожалуйста, книгу, чтобы ее всем было видно.

Рэрити кивнула, ее рог заискрился, и темно-синяя книга поднялась в воздух. Остальные пони сгрудились вокруг, подталкивая друг друга, чтобы взглянуть на нее поближе.

— Эй, мне сзади не видно! — крикнула Дэш. — Пони-будь, прочитайте вслух!

— Ооо! Ооо! Я это сделаю! Дайте мне! — воскликнула Пинки Пай, поднимая копыто в воздух.

— Но я хотела это сделать! — сказала Эппл Блум.

— Да, но я первой сказала!

— Я младше, поэтому должна быть первой!

— Нетушки! Старшие всегда первей!

— Эй! Пинки! Просто прочти! — выкрикнула Твайлайт. В ее голосе прозвучала непререкаемая резкость.

Пинки Пай кивнула.

— Кхе-кхе-кхе, — театрально прокашлялась она. И, наконец, принялась за чтение: — «Роговая гниль, также известная как Единорожья пагуба, – болезнь, поражающая единорогов и возникающая как под воздействием чужой магии, так и вследствие неправильного использования их собственных магических сил. А именно когда магический контур, тянущийся вдоль позвоночного столба единорога, переполняется притоком эфирной энергии такой интенсивности, что клетки, через которые проходит этот контур, начинают лопаться и умирать. Это омертвение начинается и более всего сосредоточено в роге единорога, который является фокальной точкой магического контура. Лечение: см. «Зелья», раздел 27Л». — Пинки Пай несколько раз моргнула, затем повернулась к Твайлайт. — Ладно, а что это значит?

— Это значит, что мой рог впитал огромное количество магической энергии – слишком много, чтобы он мог с ней справиться, — сказала фиолетовая единорожка. Она отодвинула в сторону плавающую в воздухе книгу и повернулась лицом ко всем своим друзьям. — Подвергнувшись энергии моего заклинания, гель чрезвычайно ее приумножил. Когда единороги пользуются магией, они также открывают свои магические контуры приливу магии извне; это часть магического компромисса. В этом случае мой магический контур впитал всю избыточную энергию усиленного заклинания телепортации, и для моего тела это оказалось уже слишком. Клетки моего рога были перегружены и теперь начинают умирать.

— Умирать? — крикнула Рэйнбоу Дэш. — Но ты выглядишь отлично! Как может часть тебя просто взять и умереть?

— Как отмороженные копыта и носы, — сказала Твайлайт. Этот последний пример, по-видимому, в значительной мере все прояснил, поскольку на лицах всех присутствующих вновь появилось выражение обеспокоенности.

— Так у тебя умирает рог? — спросила Эппл Блум. — Это ужасно! Что же ты будешь делать?

— Ничего страшного, Эппл Блум, — сказала Твайлайт, улыбаясь, чтобы подбодрить кобылку. — Существует зелье, которое стопроцентно излечивает роговую гниль. В одной из моих книг должен быть рецепт, а ингредиенты не так уж ужасно трудно найти. Нужно только, чтобы оно настоялось три недели…

— Три недели?! — воскликнула Эпплджек.

— В нем содержится очень много магии, — сказала Твайлайт. — Все это время необходимо, чтобы зелье впитало достаточно энергии. Но если я просто спокойно подожду до тех пор, пока...
Зекора покачала головой:

— Не стала б я бодриться, ведь на деле у нас в запасе только две недели.

Твайлайт Спаркл ахнула:

— Почему ты так говоришь? Т-ты уверена?

Зекора только кивнула. Рэрити вновь лишилась чувств.

— А… что произойдет через две недели? — почти шепотом спросила Флаттершай. Она боялась услышать ответ.

Твайлайт склонила голову.

— В лучшем случае мой рог отпадет – и я больше не смогу творить магию.

Флаттершай ахнула.

Рэйнбоу Дэш тяжело сглотнула:

— А… в худшем?

Твайлайт отвела взгляд; сказать по правде, она всем телом отвернулась от друзей, чтобы не смотреть на них. Она изо всех сил старалась не показать своего страха. Флаттершай пискнула и крепко зажмурилась.

— Нет… н-нет! — Дэш приземлилась и топнула копытом по полу. — Я… я не верю, что не существует быстродействующего средства! Оно должно быть! Обязано!

— Да, должно быть что-то, что мы можем сделать! — сказала Эппл Блум. — Твайлайт не может… она же не может просто… — Желтая кобылка была готова расплакаться. Эпплджек тихонько подошла к сестре и наклонилась к ней.

— Вообще-то есть и быстрый путь, — сказала Зекора.

— Какой? — спросила Пинки Пай.

Ответила зебра не сразу. Она отделилась от собравшихся пони и заходила по углам библиотеки, вглядываясь в нагроможденные там стопки книг. У одной из стопок она остановилась, зубами вытащила из нее книгу в зеленой обложке и бросила ее. Скользнув по полу, та остановилась рядом с пони. Твайлайт узнала в ней «Сверхъестественное», ту самую книгу, в которой содержалось средство против ядовитой шутки, от которой они пострадали при первой встрече с Зекорой.

— Помочь моментально способно лишь это, — сказала зебра, открывая книгу. — Съесть Твайлайт должна цветок благоцвета.

Книга раскрылась на странице, бóльшую часть которой занимала иллюстрация цветущего растения с тонким стеблем и длинными, узкими листьями. Стебель венчал единственный цветок с пятью широкими лепестками, расположенными в форме звезды. Лепестки были умеренно-фиолетового цвета. Изображенная под листьями горстка почвы, по-видимому, была каменистой.

— На сей раз я прочту! — сказала Эппл Блум прежде, чем кто-то успел возразить. Она утерла большие оранжевые глаза, в которых начинали собираться слезы, и протолкалась к книге. Рэрити снова левитировала книгу, чтобы всем было лучше видно.

— «Благоцвет – небольшое цветковое растение, произрастающее в высокогорных долинах Горбатых гор. Он принадлежит к очень маленькому семейству маго… маго… маговаскулярных растений, или растений, чьи особенные корни позволяют им наряду с водой адсорбировать из окружающей среды магическую энергию. Горбатые горы – единственное место произрастания благоцвета – вытянуты вдоль предполагаемой линии силы, наполняющей почву безмерной магической энергией, которую поглощают растения. Аккумулируясь в пятилепестных цветках, она смешивается с химической противопаразитарной защитой растения. Два этих фактора, комбинируясь, делают благоцвет мощным лекарственным растением, способным излечить многие болезни, особенно деге… дегенеративной магической природы». — Эппл Блум закончила читать статью в гораздо более приподнятом настроении, чем начинала. Она повернулась к Зекоре. — Значит, если Твайлайт съест этот цветок, он излечит роговую гниль?

— Мощнее средства не найти, чем благоцвет. Всего один цветок – и хвори нет.

— Ур-ра! — воскликнула Эппл Блум, радостно подпрыгивая. — Теперь нам просто надо его достать!

Лицо Рэйнбоу Дэш сделалось задумчивым.

— С этим… могут быть проблемы.

— Какие проблемы? — спросила Пинки Пай. — Кажется, все яснее некуда, прямо как в книге!

— Нууу… — медленно начала небесно-голубая пегаска, — пони-будь из вас знает, где находятся Горбатые горы?

— А ты? — спросила Твайлайт Спаркл.

— Они же недалеко отсюда, верно? — спросила Флаттершай.

Дэш взмахнула крыльями и, снова поднявшись в воздух, скользнула по направлению к двери.

— За мной, — сказала она, обернувшись к друзьям.

Вслед за ней они направились обратно в Понивилль, сквозь небольшую толпу, собравшуюся вокруг пострадавшей библиотеки. Когда шестерка кобылок вышла на улицу, среди собравшихся пони пробежал шепоток; он усилился, стоило зевакам увидеть Зекору. Твайлайт Спаркл и ее друзья прошли сквозь толпу, пропустившую их практически без сопротивления, но при этом они собрали небольшую свиту, которая последовала за ними к окраине города. Вскоре они поняли, куда направляется Дэш: у северного въезда в Понивилль к небольшому помосту был пришвартован городской воздушный шар, украшенный транспарантами и лентами – этой ночью ему предстояло принять участие в запуске фейерверков; однако пока что он был пуст, и к нему-то Рэйнбоу Дэш и привела своих друзей:

— Мы поднимаемся; пошевеливайтесь.

— Флаттершай, не могли бы вы с Дэш взлететь сами? — спросила Твайлайт. — Тогда в корзине хватит места для Зекоры и Эппл Блум.

— Хорошо, — тихо сказала масляно-желтая пегасочка.

Нелетающие пони вскарабкались в корзину воздушного шара, закрыли дверь и разожгли горелку. Отвязав канат, они медленно поднялись в воздух, сопровождаемые о бокам Флаттершай и Рэйнбоу Дэш. Следом за Дэш они взлетели над городком настолько высоко, что на высшей точке подъема озябли от холодного воздуха. Под ними ярким лоскутным одеялом лежал Понивилль; к юго-западу виднелись холмистые поля и высаженные в строгом порядке яблони фермы, принадлежащей семейству Эппл. Строго на западе находился плотный зеленый занавес Вечнодикого леса – словно одеяло, которое кто-то набросил на местность, лес тянулся на целые мили до тех пор, пока не упирался в подножие длинного горного кряжа, пики которого, становясь все более высокими, пронзали небо, простираясь на север и на юг.

— Ладно! — сказала Дэш. — Мы достаточно высоко. Отсюда вы сможете их увидеть.

— Так, погодь, — окликнула ее Эпплджек, — это, что ль, те самые Горбатые горы? — Она указала копытом на горный кряж прямо перед ними. — Чушь, Рэйнбоу, это ж будет легкий поход! И чего только ты…

— Нет, — сказала Дэш. — Это Хребет Дракен. — Она указала копытом перед собой, под восходящим углом. — Вот Горбатые горы.

Пассажиры воздушного шара старательно проследили за ее копытом. Пегаска указывала немного наверх… мимо гор, которые занимали большую часть их поля зрения. Твайлайт прибавила горелке мощности, тем самым заставив шар еще немного подняться. Они взмыли вверх… и там, за Хребтом Дракен… едва смогли их разглядеть. Издалека они выглядели как зазубренная дымка, пурпурная тень на самом дальнем краю поля зрения. Длинная цепь гор уходила вдаль почти параллельно Хребту Дракен.

— Это те самые Горбатые горы? — воскликнула Рэрити.

— Ага, — сказала Рэйнбоу Дэш.

— Это же… за пределами Эквестрии, — сказала Твайлайт Спаркл.

— Ага, — сказала Рэйнбоу Дэш.

Глава 3

Воздушный шар, сопровождаемый по бокам двумя пегасками, медленно опустился на землю. Несколько минут все молчали, соображая, как лучше отреагировать на то, что им открылось.

Первой выразила свои чувства Эпплджек – она была весьма практичной и не любила неловкую тишину:

— Ну и плевать, что это далеко. Этак все равно выйдет быстрей, чем три недели сидеть да ждать снадобья. Предлагаю отправиться за ним.

— Эти горы явно не в трех неделях лету, — сказала Дэш, мягко приземляясь на копыта. — По сути, на предельной скорости я могла бы сгонять туда-обратно за два дня.

— Попридержи поней, Рэйнбоу, — сказала Эпплджек, выходя из корзины воздушного шара и сбегая по трапу. — Проделать весь этот путь в одиночку – идейка не больно хороша, как по мне.

— И что ты мне предлагаешь, позвать еще пегасьев ^[1]? — сказала Дэш. — Я ведь могу так и поступить. Хммм, — задумалась она, — у кого передо мной должок… взять хоть Рэд Комета, я помогла ему выиграть тот матч по хуфрестлингу против Уайт Д...

— Мне казалось, что все пегасы, — Рэрити интонацией выделила правильное окончание, — собирались завтра помочь с севом?

Рэйнбоу Дэш несколько раз моргнула.

— Ой, да, точно, — сказала она.

— Как ты могла запамятовать?! Ведь со Дня Землепашца всегда и начинался второй круг весеннего сева! — крикнула Эпплджек. — Все пегасы наперечет – да и любые пони, если уж на то пошло!

— Так что, ты предлагаешь мне пускаться в путь с какой-нибудь земнопони? — сказала Дэш.

— А чем эт тебе не угодили земнопони? — подбежав к небесно-голубой пегаске, прямо ей в лицо прорычала Эпплджек.

— Ну, начать с того, что они не умеют летать, — прорычала в ответ Рэйнбоу. — Зекора говорит, у Твайлайт есть две недели – на крайняк две с половиной. Я не хочу полагаться на крайняк. Я хочу как можно быстрее раздобыть этот благоцвет, но не смогу, если мне придется ждать, пока какая-нибудь бескрылая пони вскарабкается на гору!

— А ежели ты доберешься до туда и не сыщешь ни единого благоцвета? — возразила оранжевая земнопони. — Ты не садовник, Рэйнбоу; ты ни сена не знаешь о том, как искать цветы.

— Они ярко-фиолетовые, неужто их так трудно найти?

— И еще одно! За границами Эквестрии означает вне магической защиты принцессы Селестии! — сказала Эпплджек. — Здесь, в Понивилле, мы на самом ее краешке, и то нам перепадает предостаточно чудищ! Вона, — указала она копытом на запад, — кто знает, какие ужасные создания там прячутся?

— О-о-о да! — вклинилась Пинки Пай, подпрыгивая между двумя пони. — Там могут быть василиски, и буньипы ^[2], и даже мировой змей!

— Что за мировой змей такой? — спросила Эппл Блум.

Розовая земнопони широко ей улыбнулась:

— Змей размером с целый мир, глупенькая!

— То есть ты говоришь, что одна я там не справлюсь? — продолжала Дэш, упершись носом в нос Эпплджек.

Эпплджек нанесла ответный удар:

— Я говорю, что у тебя скверная привычка лезть в воду, не зная броду! Хоть возьми с собой кого поосторожней.

— Кого? Тебя?

Эпплджек слегка попятилась. Она заметила, что все ее друзья смотрят на нее. Земнопони и правда не ожидала, что разговор так обернется. Ей? Покинуть Понивилль? Покинуть Эквестрию? Совсем не об этом она думала! Эпплджек всю жизнь прожила в Понивилле. Она никогда не уезжала из Понивилля дальше, чем на сорок миль в любом направлении – за исключением одного путешествия в Мейнхэттен в жеребячьем возрасте. Мысль о том, чтобы пуститься галопом в незнакомые места… внушала страх. Она почти что не укладывалась в голове.

— Ну… эм… мож, не я…

— Ты должна идти, Эпплджек! — сказала Эппл Блум. — Ты в два счета найдешь благоцветы!

— Я тока… а весенний сев? — оранжевая пони поняла, что ищет отговорки. — Я должна быть тута, чтобы убедиться… мы должны были расширить южный сад…

— Все это можем сделать мы с Биг Макинтошем, а то еще можем дождаться, покуда ты не вернешься! — сказала, возбужденно подпрыгивая, желтая кобылка. — Эпплджек, ты ж самая выносливая и надежная пони в Понивилле! Уж ежели кто и может раздобыть благоцвет в срок, так это ты!

— В срок? — повторила Рэйнбоу Дэш. На сей раз в ее голосе не звучало притворного превосходства, призванного его приукрасить; она была предельно серьезна. — Не думаю, что мы можем сделать это в срок. Не думаю, что кто-то бескрылый сумеет сделать это в срок. У нас есть две недели, и за это время кто бы это ни был должен добраться до Горбатых Гор, найти цветок и вернуться. Неделя туда и неделя обратно, и это при условии, что благоцвет будет легко отыскать. — Она взглянула на Эпплджек. — Как по-твоему, Эпплджек, ты умеешь настолько быстро бегать?

Эта формулировка встревожила Твайлайт Спаркл.

— Ну… если ты так ставишь вопрос… может быть, будет лучше…

— Вообще-то, — сказал Спайк, — думаю, я могу с этим помочь.

Все повернулись и посмотрели на фиолетового дракончика. Они совсем о нем позабыли, и в некотором смысле он им даже помог в этом отношении, поскольку хранил молчание на протяжении всего полета на воздушном шаре.

— Спайк, что ты имеешь в виду? — спросила Твайлайт.

— Пойдем, — сказал он, махнув им лапой и пускаясь обратно в город.

Спайк спешил со всех своих коротких ножек – получалось немногим быстрее бегущего рысцой пони, – но друзья любезно подстроились под его скорость и следовали за ним по пятам. Он снова привел их в библиотеку, где проследовал через стопки книг к лестнице, ведущей наверх, в комнату, в которой они с Твайлайт жили. Фиолетовая единорожка поднялась по лестнице вслед за ним; остальные остались внизу, поглядывая друг на друга и гадая, что же дракончик задумал.

— Спайк? — позвала Твайлайт, очутившись наверху. — Что ты делаешь?

— Просто… — послышался откуда-то из глубины комнаты голос, звучавший словно из недр стенного шкафа, — кое-что… ищу… АГА!

Неожиданно Спайк выскочил из двери и понесся мимо единорожки вниз по ступенькам. Следом за ним спустилась на первый этаж библиотеки и Твайлайт. Широко улыбаясь, дракончик повернулся к пони:

— С помощью этого я могу выиграть для вас время!

Он поднял небольшую стеклянную бутылочку, заткнутую пробкой.

— С помощью пустой бутылки? — спросила Флаттершай.

— Ей недолго быть пустой! — сказал Спайк. Он вытащил пробку, поднес бутылку к губам и дунул. В бутылку устремилась вспышка мерцающего огня, и вихрящиеся языки пламени быстро заполнили небольшое пространство. Спайк плотно закупорил бутылку и поднял ее, чтобы все хорошенько ее рассмотрели. Огонь с нервной энергией омывал внутреннее пространство бутылки и отскакивал от ее стенок. Меняя цвет в зависимости от того, когда и под каким углом на него смотрели, иногда он казался фиолетовым, а все остальное время – ярко-зеленым.

— Это, — сказал Спайк, — особый огонь, с помощью которого я отправляю письма принцессе Селестии. Она тоже пользуется им, отправляя мне письма, – во Дворце Солнца в Кантерлоте у нее целое хранилище. Я изменил магию этого пламени так, чтобы оно стало больше походить на то, что у принцессы: вместо того, чтобы отправиться к ней, оно вернется ко мне. Все, что сгорит в этом огне, отправится ко мне в рот, так же, как письма, которые принцесса посылает из Кантерлота. Так что если… когда вы найдете благоцвет, просто откройте эту бутылку и убедитесь, что пламя попадает на цветок. Оно отправит его прямиком ко мне!

— То есть тому, кто отправится в горы, не придется спешить назад! — сказала Твайлайт. — О… Спайк… — Эмоции переполняли ее. Сдерживая слезы, она потерлась о дракончика носом с такой силой, что чуть не сбила его с ног.

Спайк рассмеялся, обвив лапами шею подруги:

— Не за что.

— Это значит, что вы можете все две недели добираться до гор! — сказала Эппл Блум. Она снова повернулась к сестре. — Эпплджек, за две недели ты можешь это сделать! Теперь-то уж ты должна идти!

— Но… я… — Эпплджек заметила, что теперь на нее смотрит не только Эппл Блум, но и Твайлайт. В глазах фиолетовой единорожки были нетерпение и мольба; она до сих пор сдерживала слезы. Но в то же время она с облегчением улыбалась; мысль о том, что Эпплджек отправляется в путешествие, несомненно, подняла ей настроение. Эпплджек была удивлена и польщена. Разве могла она теперь сказать «Нет»? «Уж коль Твайлайт так в меня верит...»

—  Лады! Я иду!

— Урра! — подпрыгнув, выкрикнула Эппл Блум.

— Спасибо, Эпплджек, — улыбаясь, сказала Твайлайт Спаркл.

Рэйнбоу Дэш сощурила розовые глаза.

— Отлично, — сказала она вполголоса. Она подбежала к Эпплджек и снова уперлась носом ей в лицо. — Но если спустя тринадцать дней мы в твоем темпе не доберемся до Горбатых гор, остаток пути я на предельной скорости пролечу одна и сама отыщу благоцвет.

Эпплджек кивнула.

— Меня это вполне устраивает – идея неплоха, так, на всякий пожарный. — Она с ухмылкой посмотрела на радужногривую пегаску. — Конечно, если ты в деле.

— Что?! — воскликнула Дэш, отшатнувшись. — Конечно, я в деле! Я обязана пойти!

— Не слыхала я, чтоб ты вызывалась добровольцем…

— Ну так вызываюсь сейчас! — выкрикнула пегаска, зависая над полом. — Я отправляюсь в Горбатые горы вместе с тобой!

— Лады. — Эпплджек обернулась на остальных присутствующих. — Зекора, не приглядишь за Твайлайт, пока нас нет?

— Должна в лесу я проживать, — сказала зебра, — но Твайлайт стану навещать.

— Хорошо, — сказала Эпплджек. — Думается мне, еще двое из нас, окромя Спайка, должны остаться здесь доглядеть за Твайлайт. Тогда идти смогут трое.

— Эпплджек, — запротестовала Твайлайт, — мне не нужно столько нянек…

— О, Твайлайт, — сказала Флаттершай, — если все настолько серьезно, тебе обязательно станет хуже. Не бойся принять помощь.

— Со временем станет серьезнее хворь. Прими эту помощь, с друзьями не спорь, — добавила Зекора.

— Флаттершай, не согласишься остаться? Я не о том толкую, что с тебя не будет проку в пути, но ты ж так хорошо заботишься о всякой живности…

— Я понимаю, Эпплджек, — сказала масляно-желтая пегаска. — Я с радостью позабочусь о Твайлайт.

— Так, нам нужна еще одна пони, — сказала Эпплджек. Она взвесила два оставшихся варианта. Вздохнула. — Ну, сдается мне, ты можешь пойти, Пинки Пай.

— Ого! — воскликнула розовая земнопони, подпрыгивая так, словно  вместо ног у нее были пружинки. — Настоящее наивсамделишнее приключение! Рискованное путешествие по опасным землям, наполненным неведомыми ужасами! Смелый шаг из привычного в необычное! — Она вскинула голову и широко ухмыльнулась: — Думаю, я не против.

— Вообще-то, — сказала Рэрити, — я хотела бы пойти – если ты не возражаешь, Пинки Пай.

Остальная часть группы, сгорая от любопытства, воззрилась на белую единорожку.

— Почему ты хочешь идти? — спросила Дэш. — Это не какой-то там поход по магазинам!

— Эт мож быть опасно, Рэрити, — сказала Эпплджек.

— Ну… мне это известно, — ответила Рэрити – видно было, что ей самой неприятно это говорить. — Но мне кажется, я должна. Твайлайт оказалась в опасности, пытаясь помочь мне. Я чувствую, что должна все исправить.

— О, Рэрити, я же говорила, что ты не виновата, — сказала ей Твайлайт.

— Но я виновата – по крайней мере, косвенно. Я в долгу перед тобой, дорогая, и не надо меня отговаривать. Кроме того, — добавила она с улыбкой, — никто в Понивилле не чувствует цвет так, как я. Я без труда отличу эти прекрасные цветы.

Пинки кивнула:

— Ладушки, Рэрити, можешь идти! А я останусь тут и буду поддерживать огонь в очаге!

— Ежели подумать, — сказала Эпплджек, — мож статься, Рэрити, то, что ты с идешь нами, не так уж худо. Твои навыки могут пригодиться – а о твоей магии уж молчу.

— До тех пор, пока ты нас не тормозишь, — сказала Дэш.

— Уверяю тебя, Рэйнбоу, я более чем способна угнаться за вами, — ответила Рэрити.

— Значит, решено! — топнула копытом по полу Эпплджек. — Рэрити, Рэйнбоу Дэш и я отправимся в эти Горбатые горы, и раздобудем этот благоцвет, и уложимся меньше, чем за две недели!

Твайлайт Спаркл улыбнулась. Сердце билось у нее в горле. Сегодня выдалась такая бешеная смена эмоций – покой, потом отчаяние, потом трагедия, а теперь из безысходности возгорелось пламя надежды. Конечно, она все еще испытывала страх; она не привыкла перекладывать свои проблемы на чужие плечи. Это ведь именно Твайлайт всегда пыталась решать проблемы других – при помощи магии, интеллекта, знаний, которые она приобрела путем исследований. Теперь же она должна была верить, что остальные помогут ей, а в случае неудачи – могла дорого за это заплатить. «Они не потерпят неудачу, — сказала она себе. — Они мои друзья, и прежде они никогда меня не подводили».

— Большое спасибо вам всем, — сказала Твайлайт и посмотрела поверх голов подруг на дыру в стволе библиотеки и струящийся в нее солнечный свет. Там, снаружи, расслаблялись и веселились все остальные жители Понивилля. Она почувствовала, что завидует им. — Но…  я хотела спросить… как думаете, можем ли мы вернуться на праздник? Мне очень хотелось его увидеть.

Эпплджек потерлась об нее носом.

— Само собой, сахарок; уложить вещи я и вечером могу. Пошли насладимся солнцем, покуда оно еще высоко.

Оранжевая пони бок о бок с фиолетовой единорожкой первыми направились к двери библиотеки, а за ними в предвечерний свет последовали и все их друзья.

Глава 4

Примечание автора:

Эти старые главы вызвали у меня чувство сильнейшей ностальгии. Я вспомнил, как впервые покинул родительский дом; мои тогдашние чувства во многом были схожи с чувствами Эпплджек.  

Той ночью по всему Понивиллю не гасли огни, а пони взволнованно переговаривались между собой. Они прослышали, что с Твайлайт Спаркл, единорожкой из Кантерлота, которая стала их библиотекарем, произошло несчастье – что она пострадала. Поговаривали о трех пони, ее подругах, отправляющихся в какое-то путешествие. Кто-то даже пустил фантастический слух о том, что они собираются покинуть Эквестрию, пройти сквозь Вечнодикий лес и, перевалив через горы, попасть в лежащие за ними западные земли. За последнее время через горы не переходил ни один пони – истории о подобном путешествии с трудом могли припомнить даже убеленные сединами пожилые кобылы. Что находилось там, за пределами покровительства принцессы Селестии? В любом случае, там было опасно. Безусловно, те три пони были смелы... смелы или безрассудны.

Холмы на окраине Понивилля были засажены яблоневыми садами и исчерчены аккуратными рядами вспаханной земли «Сладкого яблочка», процветающей фермы семейства Эппл. Обычно в ночь после Дня Землепашца все на ферме крепко спали, готовясь к завтрашнему раннему подъему и началу второго круга весеннего сева. Однако сегодня не спал никто; даже Эппл Блум ворочалась в постели. На верхнем этаже фермерского дома мерила свою комнату шагами Эпплджек, взгляд зеленых глаз земнопони время от времени останавливался на стоящих у нее на кровати седельных сумках, пока еще пустых.

— Ну че, — сказала она наконец, — не иначе как мне надо взять дождевик.

— Лучше стеганый жилет, — сказал Биг Макинтош, терпеливо наблюдавший за действиями сестры. Ярко-красный жеребец согласился помочь Эпплджек со сборами, но, поскольку та еще не уложила ни одной вещи, чувствовал себя здесь слегка лишним. — В горах будет холодно.

— Верно, — сказала Эпплджек. — Хотя б шарф. А мож, еще и ботинки.

— А штормовку? — предложил Биг Мак. — Хоть не запачкаешься в мóкрядь.

— Тож хорошая идея! — вздохнула оранжевая пони. Она очень сильно нервничала. Как ни хотелось ей помочь Твайлайт Спаркл, мысль о том, чтобы покинуть Понивилль, до сих пор чрезвычайно ее пугала. Даже поиск Элементов Гармонии привел ее всего лишь в Вечнодикий лес. Это же путешествие уведет ее прочь из Эквестрии – далеко за ее пределы, в горы, едва различимые с воздушного шара. Кто знает, какие существа и беды могли ее там подстерегать? Упаковать все, что ей понадобится, было невозможно. Она должна взять с собой побольше яблок, и одеяла, и веревку, уж веревку так непременно.

— Знаешь, — сказал Биг Мак, — сдается  мне, еще не поздно сказать «нет».

— Я не могу! — стремительно развернулась к нему Эпплджек. — Я нужна Твайлайт!

— Я уверен, может пойти еще кто-нибудь. Желающих помочь Твайлайт Спаркл пруд пруди. Можешь просто остаться тут с нами и помочь с севом.

— Но… — голос Эпплджек дрогнул. — Она… она мой друг. Мне ей и помогать. Окромя того, я не верю, что абы кто удержит Рэрити и Рэйнбоу в узде. С ними должен быть кто-то практичный, а то ж они в срок и до гор не доберутся. Уж я-то знаю.

Биг Макинтош одарил сестру долгим, терпеливым взглядом.

— Но идти ты не хочешь.

Эпплджек бросилась на кровать и перевернулась на спину.

— Нет. Я… мне боязно, Мак. Я б ни за что не ушла из Понивилля вот этак. Мне не нравятся незнакомые места и незнакомый народ. У меня простые желания, а приключения мне и даром не нужны. — Она вздохнула. — Вот бы просто остаться дома.

— Почему бы и нет? — спросил Биг Мак.

Мгновение Эпплджек беспомощно рассматривала потолок, чувствуя, тем не менее, что начинает брать себя в копыта, собираться с силами, которые каким-то образом всегда умудрялась в себе найти. На ее лице отразилась решимость.

— Еще и потому, что хочу помочь другу. Сильней, чем мне хочется самой остаться целой да невредимой. Ежели для того, чтобы помочь Твайлайт, мне надо так далеко забраться, то так тому и быть.

— Значит, думается, на самом деле ты хочешь идти, — сказал ее брат.

— Да, думаю, да, — сказала Эпплджек. — Прост мне страшно.

— Ну а мы дождемся тебя, не беспокойся об Эппл Блум, и бабуле Смит, и обо мне, — сказал жеребец. На кровать рядом с Эпплджек что-то упало. Повернув голову, она увидела свои седельные сумки, закрытые и забитые под завязку. Перекатившись на живот и сев, она посмотрела на Биг Макинтоша. Тот очень медленно расплылся в улыбке:

— Сдается мне, ты захочешь все перепроверить; мож статься, я чего запамятовал. А еще я оставил место для еды.

Эпплджек рассмеялась:

— Сдается мне, без тебя я б недалеко ушла, Мак.

— Н-неа. — Он подошел к сестре и, изогнув шею, снял с нее коричневую ковпоньскую шляпу. — Пойду постираю. Неча пускаться в путь в грязной шляпе. Тебе лучше поспать. Завтра раненько трогаетесь?

— Агась, с первым лучом солнца, — заметила его сестра.

— Спокойной ночи, Эй Джей, — сказал он. — Сладких снов.

Эпплджек задула прикроватную лампу.

— Спокойной, Мак.

Брат вышел из комнаты, а она принялась расстилать постель ко сну.

В ночном небе высоко над Понивиллем парил настоящий особняк. Построенный из пушистых белых облаков, он серебром сверкал в бледном лунном свете. У одной из стен находился фонтан, из которого били потоки радуги, стекавшие затем вниз, в пустоту. В западном крыле вышеупомянутого облачного дома, в просторных комнатах второго этажа, завернувшись в облачные одеяла и без конца переворачивая облачные подушки, крутилась в постели Рэйнбоу Дэш.

Упаковывать вещи радужногривой пегаске было ни к чему. Частью магии ее рода являлась способность выдерживать большой температурный разброс от тепла и до лютого холода, так что одежда Дэш была не нужна, а еще она без проблем могла есть практически любые листья и траву, поэтому не нуждалась и в провизии. Вот уж кому следовало бы сразу же уснуть. В первую очередь потому, что Рэйнбоу Дэш была не из тех пони, что склонны сомневаться в себе. И, безусловно, в данный момент ей не спалось не потому, что она испытывала неверие в собственные силы. Ворочалась в постели она оттого, что сомневалась в остальных – то есть в завтрашних попутчиках.

«Дело было не фонтан, когда отправиться в поход приспичило Эпплджек, — подумала она. — Так теперь еще и Рэрити! Да эта изнеженная кобылка наверняка в жизни бегом не бегала! — Дэш не любила ждать, а также зависеть от других. За исключением редких случаев, она всегда была уверена, что доверенное ей будет сделано. Она могла всех выручить, она могла выиграть гонку, она могла расчистить небо ровно за десять секунд, и для этого ей никто не был нужен. Друзья были для нее важны, но со своей работой она могла справиться и сама, без их помощи. — Мне только и нужно было, что собрать еще пегасьев и улететь! Мы разобрались бы с этим за два дня!»

Затем в ответ на это ей пришли на ум другие картинки: она представляла себе, как Твайлайт благодарит своих друзей, видела, как Флаттершай соглашается позаботиться о больной фиолетовой единорожке, как Пинки Пай пытается приободрить бедняжку Твайлайт, как собирается с духом, чтобы встретиться лицом к лицу с неизвестностью, Эпплджек, как отчаянно Рэрити хочет помочь подруге, которая, как она считала, пострадала по ее вине. Рэйнбоу Дэш вздохнула. Возможно, она и правда справилась бы со всем в одиночку. Но те четыре пони тоже были подругами Твайлайт – и ее подругами. Она могла понять, как страстно они желают внести свой вклад в исцеление единорожки. Она ненавидела беспомощность и знала, что и остальные разделяют это чувство.

Рэйнбоу Дэш перекатилась на живот. Положа копыто на сердце, уж если она что и ненавидела на самом деле, так это ждать. Она была самой нетерпеливой пони и очень этим гордилась. Насколько она была быстра, настолько же претила ей сама мысль об ожидании. Будет очень трудно ждать и задерживаться, чтобы от нее не отстали бескрылые пони, вместе с которыми она будет путешествовать. «Но теперь уж отступать некуда, — подумала она. — Вот только разве что…»

Отбросив облачные одеяла, Дэш взмахнула крыльями и поднялась в воздух. Она медленно подплыла к окну спальни и подняла облачную занавеску. Ночное небо было чистым, ее глазам открылись миллионы мерцающих звезд, которые на меньшей высоте были не видны. Как подвешенная в небе огромная серебряная чаша, сияла половинка луны. С высоты Дэш было видно то, что лежало за Хребтом Дракен, хотя Горбатые горы она разглядеть не смогла – света было недостаточно. Но она знала, что они там. «Можно было бы отправиться в путь хоть прям щас, — подумала она. — Я ни капли не устала». Как она с самого начала и сказала: на предельной скорости дорога до Горбатых гор заняла бы полные сутки. Если даже она, добравшись до места, будет вынуждена устроить себе отдых, и даже если при ней не будет дурацкого телепортационного пламени Спайка, Дэш все равно вернется в Понивилль в трехдневный срок. Твайлайт выздоровеет, ее друзья не подвергнут себя опасности, и не придется ничего ждать. И все, что от нее требовалось, – это лететь, а уж в полетах равных в мире ей не было. Она напряглась, ее крылья дернулись, а кровь начала пульсировать.

«Это опасно!» — практически услышала она голос Эпплджек. Дэш фыркнула. С каких это пор опасности ее напрягали?

«Ты понятия не имеешь, что искать!» — теперь ее отчитывала Твайлайт. Впрочем, Дэш было все равно. Обычно ей везло. Ну ладно, ей везло время от времени. Чаще всего. Она должна это почувствовать.

«Но… я хотела помочь...» — тихо произнесла Рэрити в голове у Дэш.

Рэйнбоу Дэш опустила крылья. «Проклятье, — подумала она. — Я не могу с ними так поступить». Они решат, что пегаска бросила их, когда они больше всего в ней нуждаются; и они могут ее не простить, даже если она вернется домой с благоцветом. Дэш не любила, когда друзья злились на нее. И даже она заметила, как обеспокоена была Рэрити ситуацией с Твайлайт. Совершенных ею в жизни ошибок было достаточно, чтобы Дэш знала, насколько сильным бывает стремление все исправить, и как это ужасно, если тебе в нем отказывают. Значит, ради Рэрити она должна позволить белой единорожке идти с ней. А взяв с собой Рэрити с ее неспешным и грациозным галопом, она ни за что не сможет найти оправдание тому, что не берет Эпплджек, которая бегает быстрее.

Вздыхая, Дэш опустила занавеску и, вернувшись в постель, раздраженно набросила на себя одеяла. В душе она была большой добрячкой, просто слюнявой кобылкой, да и только. Все должны были быть признательны ей за ее доброту. «Но если они не смогут добраться до Горбатых гор за тринадцать дней, дальше я полечу одна! Я не шучу! — подумала она. — По сути, я даже тринадцать дней не буду ждать! Подожду двенадцать! Или, может, десять! Или… или… може-е-е-е-е-т...» — усталость наконец настигла Дэш, ее мысли затуманились и канули в никуда. Розовые глаза скрылись за небесно-голубыми веками, и пегаска уснула.

Внизу, собственно в Понивилле, на втором этаже бутика «Карусель» горел свет. По спальне, обставленной красивой мебелью в стиле рококо,  благодаря магии телекинеза, которой владели все единороги, пролетал один предмет одежды за другим. Как Рэрити и предвидела, у нее возникли трудности с укладкой вещей. Вообще-то специально для этого она рано ушла со Дня Землепашца, но и сейчас, глубокой ночью, ее белые бархатные седельные сумки были заполнены лишь наполовину. В настоящий момент, прекрасно понимая, насколько сильно в горах может похолодать, она пыталась выбрать между двумя пальто.

— О… это пальто такого очаровательного фиолетового цвета, оно идеально подходит к моей гриве… — она переместила вперед второе, — но это плотнее, и в нем будет теплее… о, я просто не могу определиться! — Она закрыла глаза и заставила оба пальто двигаться по кругу. — Кручу-верчу, кручу-верчу, и стоп! — Она открыла глаза и прекратила вращение. В воздухе перед нею плавало пальто, что потяжелее. — Это! — сказала она. Отправив первое пальто обратно в стенной шкаф, она при помощи магии как можно аккуратнее свернула второе. Затем, точней сосредоточив магию, вытянула из него весь воздух так, что оно стало намного, намного более плоским. Она проделывала это со всей одеждой, приготовленной для путешествия, что позволяло ей упаковать куда больше вещей, чем поместилось бы в ее седельных сумках в обычной ситуации.

Она магией аккуратно уложила свернутое пальто в одну из сумок.

— Хммм… я определенно должна взять хотя бы один свитер… а возможно, и два. Хммм… — Она приложила копыто к подбородку. — Лучше всего пойти на компромисс: возьму один кашемировый и один из альпаки. — Она вздохнула. — Но какой именно кашемировый?

Чтобы подчеркнуть дилемму, Рэрити магически открыла один из стоявших рядом с кроватью комодов, из которого извлекла не менее дюжины кашемировых свитеров всех цветов радуги: от аквамаринового до желтого, как подсолнечник, и ярко-розового. Свитера беспокойно парили в воздухе, отражая тем самым неуверенность хозяйки.

— Рэрити?

— О боже! — подскочив, когда в тишине позади нее прозвучал тихий голос, воскликнула белая единорожка. Свитеры упали на пол. Рэрити заставила себя успокоиться. Голос был хорошо ей знаком. — Свити Белль, — мягко сказала она, оборачиваясь, — почему ты не спишь? Уже очень поздно.

Ее младшая сестра, одетая в жеребячью розовую ночную рубашку (созданную, разумеется, самой Рэрити), слегка мигала от яркого света светлячков. Ее вьющаяся розово-фиолетовая грива была растрепана – кобылка явно ворочалась на подушке.

— Я слышала, как ты говорила.

— О, — сказала Рэрити. — Мне ужасно жаль. У меня просто… возникли проблемы со сборами. Мне нужно выбирать среди стольких вещей, а ты же знаешь, дорогая, что я просто ненавижу делать выбор! Но я очень сожалею, что разбудила тебя, Свити Белль. Я постараюсь вести себя тише. Ложись, пожалуйста, в постель.

Свити Белль не сдвинулась с места.

— А ты сможешь помочь мисс Твайлайт Спаркл?

Рэрити почувствовала, как ее сердце дало небольшую трещину.

— Я… я думаю, да. Мисс Зекора, по-видимому, уверена, что цветок, который мы ищем, может моментально излечить ее.

— Но что, если ты его не найдешь? Эппл Блум сказала, что у мисс Спаркл осталось только две недели до тех пор, пока… не случилось что-то плохое. Она не сказала, что именно.

«Во всяком случае, Эппл Блум продемонстрировала хоть какое-то благоразумие», — подумала Рэрити.

— Ну будет, будет, Свити Белль, — улыбнулась она сестре. —  Разве я не владычица и повелительница цвета, узора и стиля? — Она при помощи магии накинула себе на плечи шаль. — Разве не известно мне о самобытных и дерзких образах все, что только может дать мода?

Это вызвало у юной единорожки смех:

— Ну конечно известно, сестрица!

— Тогда тебе не о чем беспокоиться, — сказала ее старшая сестра. Приблизившись к Свити Белль, она нежно поцеловала кобылку в лоб. — Со мною мы с легкостью найдем этот благоцвет. Затем мы просто воспользуемся огнем Спайка, чтобы отправить цветок прямиком к мисс Спаркл, она его съест и выздоровеет!

— Ты уверена?

— Уверена.

— Обещаешь? — Свити Белль в последний раз нервно посмотрела на Рэрити.

Мгновение выдержав вынужденную паузу, та торжественно кивнула:

— Сплетем наши хвосты?

Свити Белль ахнула:

— Правда?!

Рэрити развернулась к сестре тылом.

— Правда. Готова?

— Готова! — выкрикнула младшая единорожка, тоже разворачиваясь вокруг своей оси. Сестры попятились навстречу друг к другу до тех пор, пока кудрявый хвост Свити Белль не задел завитый хвост Рэрити. Тогда обе пони повернули хвосты так, что один переплелся с другим. — А теперь обещай!

— Настоящим клянусь, что мы с Рэйнбоу Дэш и Эпплджек найдем благоцвет, чтобы исцелить Твайлайт Спаркл, и вовремя доставим его ей! — Хвосты приподнялись и опустились, как пожимающие друг друга руки. Затем они разделились, и пони разошлись. — А теперь, дорогуша, вернись, пожалуйста, в постель. Сейчас ужасно поздно.

— Хорошо, — сказала Свити Белль. — Тебе, наверно, тоже пора ложиться, сестрица. Эппл Блум сказала, что ее сестра хотела отправляться в путь завтра рано утром.

— Не волнуйся, мне только надо кое-что еще уложить, — сказала Рэрити и снова потерлась носом о Свити Белль. — Скоро тоже лягу. Сладких снов.

Свити Белль выбежала в дверь.

— Спокойной ночи, Рэрити, — сказала она и повернулась к сестре. — Я тебя люблю.

— И я тебя люблю, дорогая, — сказала Рэрити. Она магией закрыла дверь и вновь вернулась к сборам. «Что же, — подумала она, — вот теперь я действительно связала себя словом. — Единорожка улыбнулась жеребяческой серьезности всего этого. — Эту клятву нарушать нельзя!». Ее рог замерцал, разбросанные свитера вновь поднялись в воздух.

— Полагаю, сейчас мне ближе ярко-розовый, — сказала она, отделяя его от других. Магией вытянув из свитера лишний воздух, Рэрити поместила его в седельную сумку. Остальные одиннадцать свитеров вернулись в свой ящик. — Ох! — сказала она, бросая взгляд на оставшийся на полу темно-синий свитер. — Кажется, про тебя я забыла.

Она чуть было не левитировала его обратно в ящик, но тут ее внезапно настигло желание кое-что попробовать. Единорожка уставилась туда, где лежал свитер. Постаралась хорошенько задуматься об этой точке, сфокусировать всю свою ментальную энергию на том, чтобы там находиться. Она направила энергию в свой магический контур, ее рог засветился и заискрился. В глазах у нее замерцало...

Рэрити почувствовала, как теряет контроль над ситуацией; что-то могло пойти не так. Она быстро оборвала заклинание, искры вокруг рога погасли, его свечение потускнело. Она не справилась – снова! Так много неудач – и всякий раз они дорого кому-то стоили. Слезы жгли ей глаза. Сев на пол там же, где стояла, Рэрити всхлипнула. «Я не могу этого сделать, — подумала она. — Я просто на это неспособна! — Она была неудачницей, из-за нее пострадала подруга! — О, Твайлайт, мне так жаль! Прости меня, Твайлайт! Твайлайт!» Рэрити опустила голову и разрыдалась.

Дню грядущему, по-видимому, предстояло стать таким же ярким, каким был предшествующий: на небе ни облачка, и в вышине над Понивиллем по мере того, как по воле принцессы Луны отступала ночь, медленно таяли последние звезды. Рэрити стояла в своем рабочем кабинете. На столе перед ней лежал плакатный щит, на котором она при помощи магии выводила большие округлые буквы. В дверь постучали.

— Минутку! — крикнула она, нанося на слово завершающий штрих. — Я иду!

Белая единорожка выбежала из кабинета, очутившись в просторном главном зале бутика. При виде Флаттершай у передней двери она улыбнулась:

— Доброе утро, дорогая! Я уже почти готова!

Масляно-желтая пегаска вошла внутрь:

— Я не хочу тебя торопить...

— Нет, нет, я понимаю. Нам за две недели нужно преодолеть большое расстояние. Чем раньше мы приступим, тем лучше. Мне только надо закончить это объявление, — она вернулась в кабинет, подняла магией перо и продолжила писать. — К слову, — сказала она поверх плеча, — еще раз спасибо тебе за то, что согласилась  присмотреть за магазином в мое отсутствие.

— О, меня это нисколечко не затруднит, Рэрити, — сказала Флаттершай. — Ты делаешь так много, чтобы помочь Твайлайт Спаркл, а я остаюсь в безопасности в Понивилле. Это меньшее, что я могу сделать.

— Ну, Флаттершай, ты себя недооцениваешь, — сказала Рэрити. Выведя у буквы «ы» в последнем слове сложный росчерк, она покончила с надписью. — Твайлайт будет очень нуждаться в тебе и Пинки Пай, ты же сама так сказала. То, что вы делаете для нее, не менее важно, чем то, что сделаем мы. Чтобы позаботиться о ней, понадобятся все наши усилия.

Флаттершай кивнула:

—  Думаю, да.

Рэрити вернула перо на рабочий стол, заткнула пробкой пузырек с чернилами и подняла вывеску в воздух. Через демонстрационный зал, где стояли одетые поникены и висели рулоны материи, она вынесла ее на улицу, где и повесила на колышке у дверей. Жирным и округлым шрифтом вывеска гласила: «Только переделка одежды». Удовлетворенная проделанной работой, белая единорожка магией подняла в воздух стоявшие у двери на полу седельные сумки, накинула на себя ремни и затянула их, убедившись в том, что сумки надежно закреплены.

— Не отправиться ли нам к остальным? — спросила она.

Две пони спустились по Гривастой улице безмолвного и серого предрассветного Понивилля. Рэрити грациозно кивнула ночному стражнику, который позевывал, прислонившись к столбу забора. Флаттершай шла следом за модельершей, ее роскошную розовую гриву колыхал легкий ветерок. Обернувшись, она посмотрела поверх плеча: на горизонте наконец-то появилась золотая полоса. Принцесса Селестия поднимала солнце, и в ослепительно-ярком свете нового дня начинала пробуждаться вся Эквестрия.

Все так же храня молчание и думая каждая о своем, Рэрити и Флаттершай свернули на Беговую улицу. Рэрити не могла не задаваться вопросом, действительно ли она приняла этот вызов и пустилась в длинное путешествие по незнакомым землям. «Но я должна быть упорной, — подумала она. — Я нужна Твайлайт».

Вышеупомянутую единорожку они и увидели, когда добрались до до окраины Понивилля – та ждала их в компании Пинки Пай, Рэйнбоу Дэш и Эпплджек. Был здесь и Биг Макинтош, и, как выяснилось, даже Эппл Блум; несмотря на так и светившиеся возбуждением глаза, желтая кобылка широко зевала. Эпплджек, которая в двенадцатый раз проверяла седельные сумки на наличие всего необходимого, краем зрения заметила Рэрити и Флаттершай.

— Утречка! — сказала она и снова сунула нос в сумки. — Жилет, шарф, яблоки, компас, яблоки, одеяло, яблоки…

— Доброе утро вам обеим, — сказала Твайлайт Спаркл. Рэрити незамедлительно взглянула на рог подруги; с кончика сбегала короткая черная полоска, которой вчера не было.

— О… доброе утро, Твайлайт, как ты себя чувствуешь?

— Немного усталой, но не так уж и плохо, — ответила Твайлайт.

— После завтрака я отведу ее в «Сахарный уголок»! — сказала Пинки Пай. — Мне нужно печь булочки с корицей!

— Звучит аппетитно, — сказала Флаттершай.

— Можем мы уже трогаться с места? — спросила Рэйнбоу Дэш. Небесно-голубая пегаска зависла в воздухе, в знак нетерпения скрестив на груди передние ноги. — Я думала, мы спешим!

— Минутку... — ответила Эпплджек, не вынимая носа из седельных сумок.

— Эй Джей, ты уже мильен раз все проверила! Ты все взяла!

— Лан, лан! — сказала оранжевая земнопони и наконец-то закрыла обе сумки. Биг Макинтош помог ей разместить их на боках, а Эппл Блум, дотянувшись до латунной пряжки, застегнула ее.

— Лан, тогда… Рэрити? Рэйнбоу? Вы готовы? Назад мы не повернем.

— Всегда готова, — сказала Дэш.

— Полагаю, у нас есть все необходимое… или, по крайней мере, все, для чего у меня нашлось место, — сказала Рэрити.

— А действительно, осталось ли у кого-нибудь место в седельных сумках? — спросила Твайлайт. Она ртом подняла книгу, лежавшую на дороге. — Этой ночью я произвела в библиотеке кое-какие исследования. Книг о землях за пределами Эквестрии было немного, и эта оказалась самой маленькой.

Книга была зеленой, с изображением карты на обложке; она называлась «Обзор вне-Эквестрийских территорий».

— Кажется, у меня в левой сумке есть немного места, — сказала Рэрити. Она магией забрала книгу у Твайлайт, левитировала ее по воздуху и магией же открыла сумку. И действительно, там – как раз между парой солнечных очков и тюбиком крема от загара – обнаружилось достаточно места, чтобы поместилась книга.

— Теперь-то мы готовы? — проворчала Дэш.

Эпплджек сделала глубокий вдох. Она в последний раз посмотрела на брата и сестру, зеленые глаза выдавали томящий ее страх.

— Сдается мне, да, — ответила она.

— Огромное всем вам спасибо! — крикнула Твайлайт, потершись носом о мордочку Эпплджек. Подойдя к Рэрити, она проделала то же самое, после чего посмотрела вверх, на Рэйнбоу Дэш. Небесно-голубая пегаска закатила глаза, но согласилась приземлиться и позволить подруге прижаться к ней носом. — Я не знаю, смогу ли когда-нибудь отблагодарить вас за это. Это может… я не…

— Погодь сырость разводить, сахарок, — сказала Эпплджек. — Мы пока что не сыскали цветок. Отблагодаришь, как вернемся. Ну, Эппл Блум, хорошо себя веди, покуда меня нет; и слышать не хочу, что ты вляпалась во что-нибудь эдакое, понятно?

— Да, мэм, — ответила Эппл Блум.

— Мак, береги себя и, коли станет слишком туго, долго не раздумывай, зови на помощь.

— А-агась.

— Флаттершай, никому не позволяй заставлять тебя работать больше, чем ты в состоянии, — сказала Рэрити. — Иначе просто закрой бутик окончательно. Я не возражаю.

— Ой, нет, Рэрити, не волнуйся; я подойду к делу очень ответственно.

— Свити Белль недельку побудет у родителей, но когда она вернется, приглядывай за ней время от времени, хорошо?

— Ты можешь рассчитывать на меня, Рэрити, — кивнула Флаттершай.

— Хорошенько тебе повеселиться, Рэйнбоу Дэш! — воскликнула Пинки Пай, в прыжке тыкаясь носом в мордочку пегаски.

Кудрявая грива Пинки пощекотала Дэш подбородок, и та рассмеялась:

— А то как же, Пинки. Я железно постараюсь хорошенько повеселиться.

— Лады, — сказала Эпплджек, топнув по земле копытом. По-видимому, она действительно стала лидером трио, и Рэрити и Рэйнбоу Дэш предпочли это не оспаривать. — Рэрити, Рэйнбоу, вы готовы?

— Да готовы уже! — крикнула Дэш.

— Я готова, Эпплджек, — сказала Рэрити, расправляя плечи. — Давайте начнем.

— Ладушки! — воскликнула земнопони. Она поднялась на дыбы и пронзительно заржала. — Твайлайт, Пинки, Флаттершай, до свиданья и берегите себя! Мак, Эппл Блум, будьте осторожны! Выдвигаемся! — Гулко стуча копытами, она с места в карьер рванула  вниз по дороге.

— Прощайте все! Берегите себя! — выкрикнула Рэрити поверх плеча, пускаясь следом и пытаясь приноровиться к стремительному шагу Эпплджек.

— Да! Поехали! — воскликнула Рэйнбоу Дэш, взмахивая крыльями и устремляясь вперед; она быстро нагнала Эпплджек и дальше полетела как раз над ней. — До скорого! — крикнула она, обернувшись назад.

С этими последними напутственными словами Эпплджек, Рэйнбоу Дэш и Рэрити начали свое путешествие, покинув свой дом и друзей. Понивилль быстро уходил назад, покуда дорога позади пони и перед ними не сделалась одинаково пустынной и открытой.

Глава 5

— Тра-ляляляляляля-ля-ля-ля! Навстречу приключеньям! Тра-ляляляляляля-ля-ля-ля! Навстречу приключеньям!

— Рэйнбоу, какого сена ты вытворяешь? — крикнула, задрав голову к крылатой подруге, Эпплджек. Уже более трех часов находились они в пути, Вечнодикий лес стремительно проносился мимо. Двигаясь по преимущественно расчищенной дороге, они, миновав хижину Зекоры, очутились в дремучем лесу, после чего выбрались к прорезавшей лес реке и теперь бежали по ее правому берегу. Благодаря карте им было известно, что истоки реки находятся на Хребте Дракен, и, идя вверх по течению, они надеялись добраться до гор до наступления темноты.

— Ну, Пинки Пай тут нет, должен же кто-то петь! — сказала Дэш.

— Нет, не должен! — быстро ответила земнопони. — Вообще-то это одна из причин, почему я и не хотела, чтоб в поход шла Пинки!

— Ай, да ладно тебе, Эй Джей…

— Нет! Я настаиваю! Никаких песен!

Рэйнбоу Дэш немного помолчала.

— Можно хотя бы тра-ля-ля-кать?

— Нет! Никаких «тра-ля-ля»! Это только к пению и ведет!

Несколько мгновений была тишина. Наконец пегаска сказала:

— Ну хоть мурлыкать-то можно?

Эпплджек взглянула на подругу: вид у той был самый невинный. Земнопони была не настолько глупа, чтобы ее можно было одурачить, – ни в чем не виноватой Рэйнбоу не бывала практически никогда, – но отказать этой обиженной физиономии не смогла.

— Сдается мне, мурлыкать можно, — смилостивилась Эпплджек наконец.

— Ура! — выкрикнула Рэйнбоу Дэш и тут же принялась мурлыкать беспечный мотивчик песенки, которую только что пела.

Эпплджек стиснула зубы и постаралась от этого отгородиться. Однако попытка не увенчалась успехом, поскольку чуть погодя, добавив свой приятный, нежный голос к более резкому Дэш, начала мурлыкать песенку и Рэрити. Это был один из тех редких случаев, когда Эпплджек пожалела, что не умеет ходить только на двух ногах – тогда две другие были бы свободны, и она могла бы заткнуть себе уши.

Рэйнбоу Дэш было приятно, что Рэрити присоединилась к ней. Посмотрев вниз, она увидела, что белая единорожка не отстает от Эпплджек. Она все так же шла замыкающей, но не сильно от них оторвалась; по сути, она следовала прямо по пятам за Эпплджек. Двигались они довольно быстро. «Может, мы все-таки успеем вовремя», — подумала пегаска.

— Веревка!

Эпплджек резко остановилась, и Рэрити врезалась ей в тыл. Дэш проскочила мимо них, после чего с трудом остановилась и стремительно развернулась.

— Что? Что стряслось? Что не так? — закричала она.

— Проклятье, я знала, что о чем-то запамятовала! — крикнула Эпплджек, сердито топнув по земле копытом. — Я не взяла веревку!

Рэрити терла копытом рог.

— И всего-то? — невозмутимо спросила она.

— Ох, ну да, вам-то смех! — обиделась Эпплджек. — Но веревка – полезная штука! Уже думаю об уйме случаев, когда она может сгодиться!

— Ну, вернуться мы не можем! — сказала Дэш. — Мы должны двигаться дальше. Вернуться значит потерять слишком много времени.

Эпплджек бросила взгляд на оставшийся позади берег реки и вздохнула.

— Думается, вы правы, — она вновь пустилась прежним галопом. — Но мы еще пожалеем, что у нас нет веревки, помяните мои слова.

— Конечно, помянем, когда это случится, — пробормотала Дэш, снова взмахивая крыльями.

Утро сменилось полуднем, и в животах у пони заурчало. Особенно сильно проголодалась Рэрити – бегать было тяжелее, чем летать, а она, в отличие от Эпплджек, не привыкла к длительным физическим нагрузкам. По ее настойчивой просьбе остановились у реки, чтобы пообедать. Эпплджек открыла седельные сумки и выудила оттуда три яблока, два из которых катнула по траве к Рэрити и Рэйнбоу Дэш.

— Это что? — спросила Дэш.

— Это все, — сказала земнопони, защелкивая сумку. — Нужно сохранить яблоки на подольше. Так что если хотите еще, — она наклонила голову и захватила пучок травы, — паситесь!

Рэрити попятилась от отвращения:

— Ты хочешь сказать… есть сырую траву? Она ведь даже не готова к употреблению! Нет ли у тебя соли?

— Девонька, мне пришлось уложить куда более важные вещи, чем соль, — сказала Эпплджек. — Хотела соли – сама б и взяла.

— Да ладно тебе, Рэрс, — с улыбкой сказала Дэш, с открытым ртом жуя траву, — весна же! Все аппетитное и сочное!

— Фу… — проворчала единорожка, вынимая солнечные очки и при помощи магии водружая их на лицо.

— Если хочешь, могу взлететь и нарвать для тебя листьев, — предложила Дэш. — Они очень вкусные.

— Нет, нет, — пробормотала Рэрити. Она нагнулась и изящно ущипнула траву. Прожевала, слегка морщась от крепкого, грубого вкуса. С усилием проглотила. — Довольно.... бодряще. Кроме того, сыроедение нынче так модно. — Стиснув зубы, она ущипнула еще травы. «Все это во имя дружбы, — подумала она. — О, Твайлайт, надеюсь, все это не зря».

Они поели довольно быстро – по настоянию Рэйнбоу Дэш; радужногривой пегаске не терпелось как можно быстрее продолжить путь. Рэрити съела столько травы, сколько смогла, после чего перешла к куда более аппетитному яблоку; Эпплджек бесцеремонно умяла большую часть травы вокруг себя. Дэш немного поела травы, после чего взлетела, чтобы сорвать пару висевших над головой вязовых листьев. Эпплджек и Рэйнбоу Дэш настояли на том, чтобы не тратить время зря, так что три пони поднялись на копыта и под нытье Рэрити об испорченном пищеварении продолжили путешествие. Все это время Хребет Дракен маячил над верхушками деревьев, становясь все ближе и ближе, покуда его пики не исчезли из видимости, превратившись в гигантскую каменную стену.

К вечеру солнце село за горы, погрузив весь лес в быстро сгущающуюся тьму. Путь их больше не пролегал по ровной дороге: пони начали понемногу подниматься, а среди деревьев появились торчащие из земли разрозненные каменные глыбы.

— Стойте! — внезапно крикнула Рэйнбоу Дэш, заставив Эпплджек и Рэрити резко затормозить. Две нелетающие пони подняли головы вверх, на крылатую спутницу, которая напряженно вглядывалась в небеса.

— Будет дождь, — сказала пегаска. — Похоже, нам надо разбить лагерь на ночь.

— Не думала, что на этот вечер запланированы бури, — заметила Рэрити.

— Вечнодикий лес, забыла? — сказала Дэш, мягко взмахивая крыльями, чтобы опуститься на землю. — Здесь погода делает себя сама.

И верно, Вечнодикий лес жил не по графику; в отличие любой другой части Эквестрии, в этом лесу природа действовала целиком и полностью сама по себе. Животные заботились о себе сами, погодные системы формировались самостоятельно, а растения росли безо всяких указаний со стороны пони. Это было чрезвычайно странно и являлось одной из причин того, что Понивилль до сих пор считался пограничным городом, хотя возраст его и исчислялся столетиями. Лес был даже старше; он рос со времен зари Эквестрии, на протяжении всей истории рода пони.

В подтверждение инстинктам Дэш, в груди Эпплджек дрожью отозвался отдаленный рокот грома. Развернувшись, земнопони увидела надвигающиеся на нее темные тучи, время от времени сверкающие ослепительными вспышками света. А еще поднимался ветер, начиная раскачивать деревья.

— О боже, пожалуйста, давайте где-нибудь укроемся, пока не пошел дождь! — крикнула Рэрити, быстро перебирая копытами.

— Постой, сахарок, — сказала Эпплджек, сбегая с тропы и направляясь к деревьям. — У меня в седельной сумке есть брезент, который мы можем перекинуть через ветку. Знамо дело, было б здорово, ежели б у нас была веревка…

— Да, да, — пробурчала Дэш, следуя за ней. — Смотрите, тут вокруг полно камней, — сказала она, пиная один, оказавшийся поблизости от ее копыта. — Ими мы можем закрепить брезент. А деревья не пропустят большую часть дождя, верно?

— Думается, да, — признала Эпплджек. Сейчас она, всматриваясь сквозь листву, разглядывала нависающие над ними ветви деревьев, пока не приметила ту, что ее устраивала: длинную, толстую ветку, которая торчала почти перпендикулярно к стволу не очень высоко от земли. Стянув с себя седельные сумки, оранжевая земнопони вытащила из них очень, очень толстый рулон темно-серой ткани с восковой лицевой стороной. Ухватив его ртом за один край, она принялась неистово трясти, чтобы развернуть, с каждым движением ее головы ткань становилась все больше и больше. К тому времени, как рулон полностью развернулся, ткань оказалась довольно большой.

— Рэрити, — окликнула Эпплджек поверх плеча, ее рот был все еще забит брезентом, — принимайся хватать камни своей магией.

— Хорошо, — решительно сказала белая единорожка. Ее рог заискрился, когда за дело принялся телекинез. Между деревьями и в самом деле было разбросано изрядное количество приличного размера камней, вероятно, оставшихся после камнепадов. Рэрити подняла в воздух каждый, что попался ей на глаза, и в конце концов их парило вокруг нее не менее десятка.

— Рэйнбоу, схвати другой конец вот этого брезента и перекинь его через ту ветку, — сказала она.

— Ясное дело! — крикнула Дэш, берясь за противоположный от Эпплджек конец брезента; взмахнув крыльями, она подняла его в воздух. Ее окружала плотная листва, но пегаска, маневрируя, смогла подняться над веткой. Когда брезент натянулся, Эпплджек двинулась вперед, и вскоре под ним образовалось треугольное пространство шириной в несколько футов и еще больше – в высоту.

— А теперь, Рэрити, положь камни и закрепи эту штуковину, — сказала Эпплджек. Рэрити с легкостью повиновалась, уложив камни ровными рядами по обе стороны, в каждом ряду по семь.

Внезапно единорожка почувствовала, как ей на рог упала капля.

— Как раз вовремя, — сказала она. На землю упала еще одна капля, затем еще, и с неба стремительно полилась вода. Три пони быстро юркнули в свое импровизированное укрытие, по непромокаемой ткани которого забарабанил дождь.

— Итак, — начала Рэрити, когда Эпплджек расстелила на земле одно из своих одеял, — значит, завтра поднимаемся в горы?

— К счастью, мы можем за день с этим разделаться, — сказала Эпплджек. — Или, на худой конец, за день добраться до вершин. Надеюсь, будет не шибко снежно.

— В это время года там точно еще будет снег, — заметила Рэйнбоу Дэш. — Надеюсь, пони, вы взяли с собой теплую одежду.

— О, не стоит об этом беспокоиться, дорогая Рэйнбоу, — произнесла Рэрити чопорно. — Для того, чтобы выдержать небольшой холодок, я экипирована более чем адекватно. Но, Эпплджек, я надеюсь, ты взяла с собой что-нибудь, кроме этой шляпы.

— Туточки мой старый стеганый жилет, да и полно, — сказала Эпплджек, похлопав по своим седельным сумкам.

— Жилет? Ну разумеется, этого недостаточно! — сказала Рэрити. — Мне придется одолжить тебе один из моих свитеров.

— Не надобно мне никакого...

— Я настаиваю, — твердо сказала единорожка. Она подняла взгляд на Рэйнбоу Дэш. — Хотя ты вообще ничего с собой не взяла…

— Со мной все просто отлично, — сказала Дэш. — Пегасьям не бывает холодно.

— Пегасам, — поправила ее Рэрити.

— Да без разницы!

— Так… — многозначительно перебила их Эпплджек, — переберемся мы через эти горы… а дальше? Что там, по ту сторону?

— Какое-то другое место, — сказала Рэйнбоу Дэш, перекатываясь на спину. — Пару раз видела его с воздуха; смахивает на большое золотое поле.

— Рэрити, Твайлайт же дала тебе ту книгу о землях за пределами Эквестрии, — сказала Эпплджек.

— Ах, да! — воскликнула единорожка. Она магией открыла сумку и вынула книгу. Устроив ее на земле перед собой, она открыла ее на содержании. Книга была довольно короткой и поделена на четыре раздела – по количеству сторон света. — Позвольте взглянуть… мы пересечем западную границу, верно? — Остальные пони кивнули. Рэрити пролистала книгу до страницы, где начинался раздел «Запад». — Хмм хммм… Вечнодикий лес… Хребет Дракен… Ага! Кхм, — она прокашлялась. — «За хребтом Дракен Эквестрия соседствует с королевством Златодол, поросшие травами и другими растениями широкие просторы которого населены свободно кочующими по ним группами земных пони. Эквестрия и Златодол издавна поддерживали между собой теплые отношения, включая договор, обязывающий обе страны в случае бедствия прийти на помощь друг другу. Однако отдельные пони Дола зачастую относятся к чужестранцам с настороженностью и подозрительностью, поэтому путешественникам рекомендуется соблюдать осторожность».

Эпплджек широко улыбалась:

— Во имя земли, целая страна, полным-полнешенька земных пони! Кажись, местечко как раз по мне.

— Определенно звучит так, словно это грубая и беспорядочная орава, — сказала Рэрити. — Что это за история с тем, что они «свободно кочуют»? Интересно, они что, не живут в городах?

— Пари держу, просто бродят там, где им вздумается, — сказала Рэйнбоу Дэш. Она заложила копыта за голову и улыбнулась. — Никаких правил, никаких пределов, никаких ограничений! Пони сама добывает себе пропитание и сама себе хозяйка!

— Надеюсь, они не такие уж и ромашки, — сказала Эпплджек. — Можа, пегасы так себе хорошую жизнь и воображают, но мы, земнопони, знаем цену организованности и усердному труду, и, думается, это даже за границами Эквестрии верно.

— Не похоже, чтобы эти пони были фермерами, Эй Джей, — сказала Рэйнбоу Дэш. — Они кажутся почти… свирепыми. Грубыми.

— Хмммм… интересно, встретим ли мы крупных, сильных жеребцов, — тотчас заметила Рэрити. — Капелька примитивизма в мужчине может быть довольно привлекательна, если при этом он не воспринимает самого себя чересчур всерьез.

— Ладушки, девочки, давайте не станем слишком увлекаться, — сказала Эпплджек. — Помните, мы не отдыхать идем. Мы должны пересечь Златодол так быстро, как только можно, чтобы добраться до Горбатых гор. Рэрити, в книге говорится что-то про горы?

Рэрити перелистнула магией страницы, бегло их просматривая.

— Не похоже… Думаю, эта книга описывает исключительно земли, граничащие с Эквестрией, а не те, что в свою очередь с ними граничат. Но тот факт, что горы в ней не упоминаются, может означать, что границы Златодола до них не простираются.

— То есть нам придется пересечь еще какую-то страну, — сказала Дэш. — Просто супер.

— Помните, — сказала Рэрити, — за две недели мы должны туда только добраться. Как только доберемся до гор и найдем благоцвет, мы сможем воспользоваться огнем Спайка и отправить цветок прямиком домой.

Она при помощи магии вытащила из сумки бутылку с зеленым и фиолетовым пламенем; волшебный огонь вспыхивал и сиял. Все согласились, что нести драконье пламя, в силу способности следить за мельчайшими тонкостями, должна именно Рэрити.

— Побережней с этой штукой, — сказала Эпплджек. — Ежели мы ее потеряем или кокнем бутылку, то окажемся по уши в навозе. — И тут в животе у земнопони заурчало. — Хм… значит, сдается мне, пора ужинать.

Рэрити и Рэйнбоу Дэш усмехнулись. Эпплджек улыбнулась и принялась выуживать из седельных сумок яблоки.

После ужина Эпплджек вынула еще одеяла, а Рэрити – подушку, зачарованную таким образом, чтобы та подстраивалась под форму ее головы. Рэйнбоу Дэш предпочла воспользоваться одним из одеял как дополнительной подстилкой; она не привыкла спать на земле, и то, что она жесткая, нервировало ее и мешало ей.

Пегаска выбрала себе пятачок у входа под брезент, хотя и достаточно далеко, чтобы туда не попадал дождь. Она не находила себе покоя, и ей сложно было расслабиться, так что, пока Эпплджек и Рэрити беседовали, подумать только, о делах (Эпплджек обсуждала планы ее семьи, собиравшейся расширить южный фруктовый сад фермы «Сладкое яблочко»), она таращилась вверх, в штормовое небо.

Внезапно через небеса, закрутившись вокруг гряды туч и погрузив весь мир в слепящую белизну, метнулся длинный, зазубренный разряд молнии. Рэйнбоу Дэш была зачарована. Не осознавая, что делает, она поднялась на копыта, заставив двух пони посмотреть в ее направлении.

— С тобой все хорошо, Рэйнбоу? — спросила Эпплджек.

— Что? — вздрогнула Дэш. Она потрясла головой. — Ой, прости, я в норме.

— Ты же не боишься молнии, ведь правда? — сказала Рэрити.

Рэйнбоу Дэш как-то странно посмотрела на нее поверх плеча. Затем опустила глаза.

— Эм…

— Ты боишься молнии? — недоверчиво спросила Рэрити. — Разве вы, пегасы, не летаете все время средь бурь и ураганов?

— Я ее не боюсь! — выкрикнула Дэш. Злость на ее лице сменилась смущением, робостью и даже более того. — Я… молния просто меня нервирует, вот и все.

— Почему? — спросила Эпплджек. — Как толкует Рэрити, пегасы знай себе летают в бурю. Бурями вы, почитай, управляете?

— Ну да, и я совершенно спокойно управляюсь с бурями! — быстро возразила Дэш. — Ветер, тучи, дождь, и даже торнадо, они вообще не проблема. — Она снова бросила взгляд в штормовые небеса. — Но молния… я не могу...

— Хммм? — пробормотала Рэрити.

— Я… — Дэш не смотрела на них.

— Давай, говори уже! — настаивала Эпплджек.

— Я не умею управлять молнией! — на одном дыхании выпалила Дэш. Она развернулась к подругам, и те с удивлением увидели на ее лице печаль. — Это единственная часть бурь, которую я не могу контролировать.

— А ты когда-нибудь пыталась? — спросила Рэрити.

— Ой, да кучу раз! — сказала Дэш, наконец-то укладываясь обратно. — Некоторые погодные пони реально настолько ловкие, что могут лягнуть разряд молнии задними ногами! Я… ну, типа уже пыталась раньше. — Она опустила голову на одеяло. — Но всякий раз молния кажется такой… дикой. Она горячая, быстрая и яркая. И, как бы быстро я не летала, этого никогда не хватит, чтобы ею управлять. Когда я подбираюсь к ней близко, она в конце концов чуть не сжигает мне хвост. — Она вздохнула с поистине несчастным видом. — Лузер я, а не пегас.

Рэрити и Эпплджек молча смотрели на нее. Наконец оранжевая земнопони сказала:

— Не расстраивайся, сахарок. Уйма пони не могут делать кучу всяких вещей. Тьфу, да я стричь овец не умею.

— Я ужасно играю в теннис! — весело сказала Рэрити. Эпплджек посмотрела на неё, изогнув бровь. — Ну да! Мне никогда не давалась верхняя подача.

— Слушайте, девочки, я устала, — сказала Дэш, отворачиваясь от них. — Давайте просто спать?

— Отличная идея, — сказала Эпплджек. — Завтра надо встать рано, если хотим перевалить через горы до темноты. — Устроившись под одеялом, она зевнула и положила голову на седельные сумки. — Всем сладких снов.

Рэрити натянула маску для сна и подоткнула одеяло, после чего аккуратно скользнула под покрывала и положила голову на подушку. Она уснула первой, в считанные минуты; у нее выдался очень длинный и тяжелый день. В течение получаса за ней, тихо похрапывая, последовала и Эпплджек.

Рэйнбоу Дэш не спалось, она ворочалась на одеялах.

«Что я делаю не так?» — гадала она. Любое другое погодное явление – дождь, ветер, снег, облака – подчинялось ее воле так же, как и воле любого другого пегаса. Лишь молния оставалась ей неподвластна. И это терзало ее. Не постоянно (все-таки это не было одержимостью), но стоило ей задуматься – и она упорно размышляла об этом, потому что ей хотелось подчинить молнию себе. Молния напоминала ей ее саму: она была неистовой, быстрой, необузданной и могущественной. Такой, какой хотела бы стать она, так почему же ей не удавалось ею управлять?

«Может, я недостаточно быстра? — подумала она. — Недостаточно неистова? Недостаточно сильна? Не так хороша, как… она?» Как уже говорилось ранее, Дэш не была склонна к неуверенности в себе, но не была к ней невосприимчива. Раз потревоженные, ее сомнения не исчезали, преследуя ее, как и сейчас, вплоть до самого сна, наполненного вспышками молнии и громовыми раскатами. Она гналась за кем-то по воздуху, и ослепительные разряды молний в грозовом небе смешивались с промельком хвоста цвета электрик^[1].

Глава 6

Эпплджек проснулась первой, с бледными рассветными лучами, которые стали пробиваться сквозь деревья. Даже без своего верного будильника фермерша привыкла всегда подниматься на восходе солнца. Зевая, оранжевая земнопони сбросила с себя одеяло, поднялась на ноги и встряхнулась, чтобы взбодриться. Подняв ртом свою коричневую ковпоньскую шляпу, она, вскинув голову, усадила ее между ушей. «Папочка, — подумала она, чувствуя на голове знакомую легкость стетсона, — что б ты теперича подумал о своей малютке Эй Джей? Совсем взрослой и отправившейся навстречу приключениям».

Она осторожно подкралась к Рэйнбоу Дэш и легонько потыкала ее за ушами.

— Проснись, Рэйнбоу, — сказала она. — Пора завтракать да дальше идти.

Дэш пробормотала что-то и перевернулась во сне; она все еще куталась в одеяло.

— Рэйнбоу Дэш, проснись! — сказала Эпплджек, на сей раз громче. Ответа все так же не последовало. — Рэйнбоу! — завопила фермерша.

— А? Хрм?! — пробулькала пегаска, наконец-то приходя в сознание. Она села, похожая на червя из-за обернутого вокруг нее одеяла. Попыталась двинуться, но одеяло не позволило ей коснуться земли, из-за чего она впала в панику.

— Аа! Аа! Я в ловушке!

— Гм… да, ваше величество? — пробормотала Рэрити, пробуждаясь ото сна. Она копытом сняла с глаз маску и нахмурилась. — О, проклятье, уже утро, верно? А мне снился такой прелестный сон…

— О, Селестия, я не могу пошевелить крыльями! Я в ужасной…

— Рэйнбоу, хватит! — вскричала Эпплджек.

Дэш наконец-то осознала, что находится не в лапах какого-то ужасного зверя. Пегаска зевнула.

— Утречка всем, — сказала она, освобождаясь из одеяла. Дэш вытянула крылья назад, затем потянулась всем телом вперед, наклонившись так низко, что практически коснулась грудью земли. В спине у нее несколько раз щелкнуло. Она точно так же с хрустом размяла шею, наклонив голову в обе стороны. — Кто хочет завтрак?

— Надобно б нам поесть быстро, — сказала Эпплджек, начиная скатывать одеяло. — Хоть лить перестало. Вы поможете мне свернуть лагерь, а потом мы перехватим травы.

— Фууу, трава же мокрая! — взвыла Рэрити. — Почему нам нельзя просто съесть побольше яблок?

— Я не набивала обе сумки яблоками битком! — сказала оранжевая земнопони. — Я взяла всего-то столько, а вчерась мы немало съели. Надо б их сохранить на случай, когда у нас ничегошеньки больше не будет, например, нынешний вечер в горах.

— Знаешь, Рэрс, — сказала Дэш, зависая на небольшом расстоянии от земли, — мое предложение насчет листьев все еще остается…

Рэрити раздраженно сбросила с себя одеяло и вздохнула:

— Ладно, отлично. Навряд ли они хуже гадкой сырой травы.

— Не сорвешь мне ветку-другую, Рэйнбоу? — сказала Эпплджек, запихивая в седельную сумку туго свернутое одеяло. — Никогда листьев не пробовала.

— Идет! Завтрак на подходе! — пегаска размытым радужным пятном стремительно вылетела из-под навеса.

Сжав при помощи магии свою подушку, Рэрити убрала ее в одну из седельных сумок.

— Не пудрила бы эта пони нам мозги. Если мне на завтрак придется полоскать горло кашицеобразной зеленой жижей, то я лучше останусь голодной.

— Она в диком восторге от листьев, — ответила Эпплджек, начиная поднимать расстеленное на земле одеяло. — Видать, считает, что они вкусные.

— Да, дорогая Эпплджек, но Рэйнбоу Дэш не всегда хорошо разбирается во вкусах других, — отозвалась белая единорожка. — Помнишь, как она пыталась уговорить нас понырять со скал?

Эпплджек усмехнулась своим воспоминаниям:

— Чушь, по мне так было весело. Просто ты сдрейфила, потому что боишься высоты.

— В моей жизни было вполне достаточно одного стремительного падения с небес навстречу неминуемой гибели, большое спасибо.

Внезапно в палатку влетела Дэш. Две ветки, усыпанные зеленой листвой, она держала под мышками, а третью – во рту.

— Дамы, — сказала она, выплюнув ее, — завтрак подан!

Она уронила на землю две оставшиеся ветки, схватила передними копытами третью и принялась зубами сдирать с нее листья, шумно жуя и постанывая от удовольствия.

Прижав ветку к земле копытами, Эпплджек наклонилась и откусила лист. Задумчиво прожевала, оценивая вкус.

— Хмм... кисловато, — сказала она с набитым ртом. Сделала глоток. — Малеха смахивает на яблоки сорта Грэнни Смит.

Рэрити мелкими укусами рвала лист на части:

— Не так плохо, как я ожидала.

— Так держать! — выкрикнула Дэш, засовывая нос в то, что осталось от ветки, и набивая листьями полон рот. Она медленно их пережевывала, и ярко-зеленые весенние побеги, обрамляющие ее мордочку, напоминали бороду. — Они такие свежие, особенно весной! И никто по ним не гулял!

— Что же, — признала белая единорожка, — в этом что-то есть.

По настоянию Эпплджек пони стремительно покончили с завтраком, несмотря на то, что Рэрити, как обычно, ела элегантно. Последовавшие за этим действия прямо до наоборот повторяли прошлую ночь: Рэрити при помощи магии убрала каменный груз, Рэйнбоу Дэш спустила брезент с ветки, затем три пони все вместе сложили промасленную ткань настолько компактно, чтобы она поместилась в седельную сумку Эпплджек. К тому времени, когда восходящее солнце окрасило небо в оранжевый, они свернули лагерь, двинулись в путь среди деревьев и быстро развили тот же быстрый темп, что поддерживали большую часть предыдущего дня.

Вскоре пологий склон, по которому они начали взбираться вчера, сделался заметно круче, а широко раскинувшие свои ветви дубы, вязы и ясени сменились колючими соснами. Тропа становилась каменистой, и Рэрити едва не оступилась на одном особенно крупном булыжнике, повстречавшемся им на пути.

— Не можем ли мы немного замедлить ход? — крикнула она. — Мы же не хотим свалиться с горы!

— Вот когда попадем в такую передрягу, тогда и снизим скорость! — крикнула в ответ Рэйнбоу Дэш. — Но не раньше!

— Ты ведь даже не бежишь! — отчитала пегаску единорожка.

По мере того, как тянулось утро, хребет Дракен поднимался все выше, а тропа становилась все круче и круче. К полудню они находились почти над границей леса – и в воздухе потянуло холодком. Рэрити поежилась.

— О-о-о, становится холодно, — сказала она.

— Начало чутка холодать, — согласилась Эпплджек. Они с Рэрити замедлили ход до рысцы.

— Девчонки, вы зануды! — сказала Дэш, промчавшись мимо подруг; с трудом заложив вираж, она развернулась и уперлась копытами себе в бедра. — И вовсе не холодно!

— Ты ведь не можешь этого знать, верно? — заметила Рэрити, снимая с себя седельные сумки. — Пегасы не мерзнут, помнишь?

— Ну, мы можем определить, что на улице свежо, даже если этого не чувствуем, — сказала небесно-голубая пегаска. — И вообще-то сейчас не так уж и холодно.

— Мож и нет, но чем выше мы поднимемся, тем холодней будет, — сказала Эпплджек. — Я лучше остановлюсь да надену то, что и всегда, когда идет снег. Кроме того, пора обедать.

Дэш опустилась на землю.

— Ну, если пора...

— Хмм… — произнесла Рэрити, при помощи магии поднимая из седельных сумок два свитера. Из правой она вытащила ярко-розовый кашемировый, а из левой – свитер из шерсти альпаки цвета овсянки. Второй был немного тяжелее.

— Эпплджек, дорогая, ты можешь надеть вот этот, — сказала она, левитируя свитер из альпаки своей подруге-земнопони. — Он достаточно толстый и немного согреет тебя, если ты наденешь его под этот свой… жилет.

Эпплджек потянула из седельной сумки черный стеганый шерстяной жилет.

— Я пережила кучу зим, будучи одета в одну только эту крошку, — сказала она.

— Дорогая, будет снег...

— Я попадала в метели в одном только этом жилете и шляпе.

— Эпплджек, пожалуйста, — сказала Рэрити, надувая губки. — Это просто ужасно, если я сама буду в тепле, а ты передо мной станешь дрожать от холода. Мне известно, насколько ты любишь строить из себя мученицу...

— Чего? — спросила Эпплджек.

— … но на сей раз будь практичной. Пожалуйста? — Рэрити сопроводила последнее слово трепетанием длинных ресниц. Она наклонилась вперед, в ее прекрасных голубых глазах дрожало напряжение.

Это выступление заставило Эпплджек закатить глаза, но перед чарами единорожки не могла устоять даже она. Наконец оранжевая земнопони вздохнула.

— Ох, ладно уж, — смилостивилась она и, протянув копыта, ухватила парящий в воздухе свитер. — Ток не злись, коли я в этой тяжелой штуковине пóтом изойду, — добавила она, ощутив, насколько он плотный.

— Не беспокойся, дорогая, — сказала Рэрити, при помощи магии разворачивая розовый кашемировый свитер, — по возвращении в Понивилль его всегда можно выстирать.

— Ладно, хорош играть в переодевания, — ударив копытами в скалистый уступ, сказала Рэйнбоу Дэш. — Может, займемся обедом, который вы упоминали?

Эпплджек сунула голову в горловину свитера.

— Канеш, только дай мне минутку, чтоб я эту дребедень надела. — Она просунула передние ноги в проймы, заметив, что внутренняя сторона свитера по сравнению с грубой вязкой наружной стороны оказалась довольно мягкой. Ей стало значительно теплее. Щелчком усадив на голову шляпу, земнопони наконец-то высвободила длинную светлую гриву из горловины свитера. — Можа, нам придется нынче вечером обойтись без ужина, коли мы хотим сохранить запас яблок.

— По правде говоря, я взяла с собой немного батончиков-мюсли, — заметила Рэрити, потуже натягивая на бока розовый свитер. — Толку от них чуть, но ими хотя бы можно заморить червячка. Если у меня есть такая возможность, я предпочту отходить ко сну не с пустым животом.

— В книге Твайлайт сказано, мол, в Златодоле полно травы, — сказала Эпплджек. — Как перевалим через горы, сможем кормиться с земли. Коли повезет, там даже будут фрукты или что-то типа того, и нам удастся сделать припасы на обратную дорогу.

Рэйнбоу Дэш моргнула и скорчила гримасу.

— Ой, понячьи перья, совсем забыла, что нам придется еще и возвращаться! Брр, это займет целую вечность!

Выражение лица Рэрити свидетельствовало о том, что она тоже об этом забыла.

— Ну, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал весело, — возможно, мы повстречаем дружелюбного орла или гиппогрифа, который подкинет нас до дома.

— Очень жаль, что кое-кто не умеет телепортироваться, — проворчала Рэйнбоу, взглянув на Рэрити.

Глаза единорожки наполнились болью; она отшатнулась, как от удара.

— Рэйнбоу! — рявкнула Эпплджек.

Небесно-голубая пегаска быстро осознала, какую ошибку допустила.

— О боже, Рэрити, прости! — ахнула она, подбираясь к подруге. — Я забыла…

— Нет, — сказала Рэрити, отодвигаясь от нее, — все в порядке, Рэйнбоу. — Язык ее тела ясно давал понять, что это ложь. — Полагаю, если бы я умела телепортироваться, было бы... удобнее. Возможно, когда-нибудь мне и правда следует этому научиться.

— Ну, не принимай близко к сердцу, Рэрити, — сказала Эпплджек, выуживая из седельных сумок несколько яблок. — Не надобно тебе этому учиться, ежели не хочешь. Ты в этом походе и без того много пользы приносишь, да ведь, Рэйнбоу? — закончила земнопони, взглянув на Дэш.

— Ох, ну… да, конечно! — сказала Дэш. — То есть остальная твоя магия все равно при тебе, и это то, чего не можем мы с Эпплджек. — Неистово улыбаясь, она обняла белую единорожку передней ногой. — Вряд ли найдется еще отряд, способный пуститься в подобный поход! С нами Эпплджек, выносливая и надежная земнопони; с нами ты, волшебная и… творческая единорожка; а еще я, — она ударила себя копытом в грудь, — быстрейшая и сильнейшая во всей Эквестрии пегаска!

Рэрити с усмешкой прислонилась к Рэйнбоу Дэш.

— Возможно, ты и права, Рэйнбоу. Надеюсь только, что смогу приносить пользу, как ты говоришь. Знаю, что лучших попутчиков для путешествия, чем вы с Эпплджек, мне не найти.

— Сдается мне, до конца похода мы все друг другу хорошую службу сослужим, — сказала Эпплджек. — Ну, давайте есть.

Они пообедали каждая двумя яблоками, весело болтая, наслаждаясь компанией друг друга, и перспективы на оставшуюся часть пути представлялись им куда более радужными. Когда с едой было покончено, две наземные пони снова надели седельные сумки, и трио продолжило свое восхождение в горы. Небо стало теперь светло-серым, укрылось облаками; начал задувать холодный ветер.

Они поднимались все выше и выше; путь стал крутым и неровным, его усыпали камни, и им волей-неволей пришлось замедлить ход. Вокруг, хлеща во всех направлениях сквозь расселины и трещины возвышающихся над ними гор, завывал ветер.

— Тпру! — крикнула Эпплджек, внезапно останавливаясь.

— Что случилось, дорогая? — спросила Рэрити.

Эпплджек ничего не ответила. Сев на землю, она копытами сняла с головы шляпу. Перевернув ее, она вытащила шнурок, прикрепленный к внутренней стороне. Снова надев шляпу на голову, земнопони обеими копытами туго затянула шнурок у себя под подбородком так, чтобы стетсон сел плотно.

Рэйнбоу Дэш прижала копыта к лицу и медленно свезла их вниз по щекам.

— Может, пойдем уже?! — прошипела она.

— Агась, — сказала Эпплджек,— пойдем.

И они снова начали подниматься, огибая крутой поворот, где яростно дул ветер; земная пони была рада, что надежно закрепила шляпу на голове.

Примерно через час подъема пошел снег: сперва маленькие, разрозненные хлопья постепенно становились крупнее до тех пор, пока ветер не закружил вокруг них плотную метель. И снова Эпплджек жестом велела им остановиться.

— Думается мне, самое время еще немного укутаться, — сказала она, снимая седельные сумки и вытаскивая из левой черный стеганый жилет.

— Думаю, ты права! — согласилась с ней Рэрити; белая единорожка дрожала от холода. Сняв свои седельные сумки, она магией открыла правую и вытащила оттуда крайне теплое темно-серое пальто на подкладке из овечьей шерсти.

— Рэйнбоу, ты уверена, что тебе не холодно? — окликнула Эпплджек пегаску, парившую над самым краем тропы.

— Все отлично! — ответила Дэш, в ее голосе отчетливо прозвучали нотки раздражения. — Я уже вам говорила, что мы не мерзнем!

— Здорово, должно быть, — заметила Эпплджек, защелкивая последние кнопки жилета. Она вытащила из правой сумки оранжевый шарф и туго укутала им шею.

— О, нет, что ты, — сказала Рэрити, при помощи магии застегивая пальто. — Подумай только, скольких чудесных аксессуаров мы бы лишились!

Добилась она только того, что фермерша закатила глаза. Пони вернули на места седельные сумки и с летящий бок о бок с ними нетерпеливой Рэйнбоу Дэш продолжили свое продвижение во все усиливающемся снегопаде.

К наступлению вечера тропа круто вилась между отвесно возвышающимися вокруг них горными вершинами. Они брели в настоящей метели, снег падал настолько плотно, что путь был едва виден. Дул такой сильный ветер, что Дэш даже спустилась на землю. Шагая между Эпплджек и Рэрити, она с трудом переставляла ноги в слое снега толщиной с копыто, ее радужно-полосатая грива и хвост бешено развевались на ветру. Они карабкались по особенно крутому склону, пытаясь удержаться на ногах в снегу и на неустойчивых камнях. Сделав очередной шаг, Эпплджек, к ее собственному удивлению, поставила копыто на ровную землю.

— Туточки подъем выравнивается! — крикнула она остальным. Земнопони поставила другую ногу на выступ и, подтянувшись и перекатившись на бок, наконец достигла вершины. Развернувшись, она протянула передние копыта Рэйнбоу Дэш. «Вот была б у меня веревка, честно слово!» — подумала она. Тем не менее, Эпплджек была сильной пони, а Дэш – легкой, как и все пегасы, поэтому фермерша легко втянула свою подругу на ровный участок. Она проделала то же самое с Рэрити, хоть у единорожки и были тяжелые седельные сумки, а это означало, что ей придется приложить больше усилий.

Вновь очутившись на ровной поверхности, Рэрити огляделась. По-видимому, они и впрямь находились очень высоко в горах; далеко внизу простирались более короткие горные пики, а лощины между ними занесло снегом.

— Может, мы находимся на самой высокой точке пути? — окликнула Рэрити подруг.

— Думается, так и есть, — заметила Эпплджек. Она присоединилась к Рэрити, обозревавшей открывшийся внизу вид. Их ноги глубоко тонули в снегу.

— Девчонки, — прорезался сквозь ветер голос Рэйнбоу Дэш, — гляньте на это!

Две пони обернулись и широко распахнули глаза. В склоне горы, вдали от уступа, находилось большое, круглое отверстие. Однако пещерой это не было: отверстие представляло собой аккуратную, ровную окружность, обрамленную камнем, в котором были вырезаны символы.

— Пони-будь знает, что тут написано? — спросила Дэш, указывая на странные глифы.

— Я так точно никогда не видала ничего похожего, — заметила Эпплджек.

— Не я у нас ученая, а Твайлайт, — сказала Рэрити. — Это явно не современный эквестрийский.

Небесно-голубая пегаска начала красться вперед, выдыхая в холодный горный воздух облачка пара.

— Рэйнбоу! — крикнула Эпплджек. — Ты ж не знаешь, что там внутри!

— Я только глянуть хочу, — сказала Дэш через плечо. — Может, мы сможем остановиться тут на ночь.

Рэрити переглянулась с Эпплджек.

— Полагаю, взглянуть одним глазком не помешает, верно?

Она поплелась сквозь снег в сторону Дэш.

Приблизившись ко входу в пещеру, Рэйнбоу начала кое-что улавливать. Из скрывающихся в темноте глубин доносилась нежная мелодия: сначала звук был очень слабым, практически неразличимым, но с каждым шагом пегаска слышала ее все яснее. Языка она не понимала, но инстинкт подсказывал ей, что это устная форма глифов, начертанных вокруг входа в пещеру. Для нее она звучала, как колыбельная, но веселее и энергичней, и повергла ее в изумление. Пегаска была просто очарована.

— Эта музыка… — пробормотала она и медленно двинулась вперед.

— Музыка? — спросила Рэрити, находившаяся в нескольких шагах позади нее. Единорожка остановилась, навострила уши и обнаружила, что тоже слышит навязчивый, заунывный мотив, а напевал его прекраснейший из голосов, которые доводилось слышать Рэрити – он был даже красивее, чем голос Флаттершай. Он буквально окутал ее своей утонченностью.

— Подумать только… — прошептала она, начиная двигаться вперед.

Эпплджек, шедшая позади них, рывком отдернула голову назад.

— Что эт вы вытворяете?

— Ты ее не слышишь? — рассеянно спросила Дэш.

— Музыку? — в трансе сказала Рэрити. Глаза обеих пони расширились и остекленели.

Эпплджек топнула копытом. Она наклонила голову и вытянула уши.

— Не-а! — сказала она несколько мгновений спустя. — Никакой музыки не слышу. Если честно, думается, вы обе просто мне голову морочите. Так что завязывайте и идем дальше! Не нравится мне эта пещера.

Рэйнбоу Дэш и Рэрити, по-видимому, не обращали на нее внимания; обе они продолжали медленно, неспешно продвигаться вглубь пещеры. Эпплджек очень разозлилась.

— Не могли бы вы вернуться и, можа, продолжим… вы слушаете вообще?! — Оранжевая земнопони галопом нагнала единорожку и пегаску и крикнула: — Эй! Нам идти надо! — Она нетерпеливо стукнула копытом по земле. Ее кьютимарка вспыхнула, но этого никто не заметил.

И вдруг оранжевая земнопони услышала нечто ужасное. Можно было бы сказать, что это пение, подумала Эпплджек, но громкий, грохочущий рык был густым и гортанным, и она только с огромной натяжкой могла назвать это словами. Резкий и угрожающий, рык эхом доносился из глубин пещеры.

— Рэрити! Рэйнбоу! Не ходите туда! — позвала Эпплджек, галопом устремляясь вперед и ртом хватая подруг за хвосты. Она уперлась копытами в пол и потянула. Обернувшись, обе пони взглянули на нее пустыми глазами, в которых промелькнула злость. Рэйнбоу Дэш взмахом крыльев оказалась в воздухе и прянула прочь, а Рэрити при помощи магии заставила Эпплджек открыть рот. Пони продолжили свое продвижение вперед, перейдя на рысцу.

Запаниковав, Эпплджек поступила, как и всегда в отчаянных ситуациях: подумала о том, что предприняла бы, будь она на ферме. Галопом пробежав мимо подруг, она резко затормозила у стены пещеры, встала на передние ноги и лягнула изо всех сил. Ее задние копыта врезались в скалу, и по стене и потолку побежала длинная, разветвленная трещина. Вниз тут же посыпались пыль и осколки, на пол, как каменные кинжалы, падали отвалившиеся сталактиты. Небольшой камень угодил Рэрити по голове, тем самым приведя ее в чувство.

— Хмм? Что… о боже! — вскричала она, подняв голову к рушащемуся потолку. Дэш все еще была заворожена пением, которое слышала даже сквозь нарастающий грохот.

— А ну, давай! — крикнула ей земнопони. Она метнулась к Дэш и пригнулась, а потом встала, и небесно-голубая пегаска очутилась у нее на спине. Скачущая со всех ног Эпплджек и следующая за ней по пятам Рэрити увернулись от падающего камня, отчаянно стремясь к выходу из пещеры. Наконец они, хватая ртами воздух, оказались посреди снегопада… и как раз вовремя, потому что пещера развалилась окончательно, ее потолок и стены превратились в груду обломков, которые полностью заполнили собой вход и выплеснулись из него на скалистый уступ.

— Что? — пробормотала наконец Рэйнбоу Дэш, ее зрачки уменьшились и снова стали нормального размера. — Что случилось?

— Все, что я помню, — это какая-то прекрасная музыка, — сказала Рэрити. — Эпплджек, дорогая, ты не…

Из обрушившейся пещеры поднялся протяжный, громкий вой. Полный ярости и злобы, он зародился в груди чего-то невидимого и неизвестного и был настолько силен, что смог пробиться сквозь десятки футов камня и неизвестно сколько пустого пространства внутри пещеры. Он сменился рычанием и скрежетом зубов, и три пони могли поклясться, что земля под ними вздрогнула от слабого удара.

— Проклятье! Это, что ли, то, что пело? — подавшись назад, вскрикнула Дэш.

— В яблочко! — сказала Эпплджек. — Вам это казалось красивым, но по мне так было безобразным что тогда, что сейчас!

— Возможно, это была какая-то магия, — предположила Рэрити. — Чарующая песня… завлекающая путешественников на верную погибель? О, хотелось бы мне, чтобы здесь была Твайлайт. Она куда лучше меня разбирается в подобных вещах.

— А почему тебя не околдовали, Эй Джей? — спросила Дэш и улыбнулась: — Может, ты просто слишком упертая?

— Без понятия, — сказала оранжевая земнопони, — и не вижу толку стоять и раздумывать. Сейчас я б убралась отсюда, да побыстрее.

Вой поднимался снова. Рэрити поежилась:

— Думаю, ты права, Эпплджек, — сказала она и широко улыбнулась фермерше. — И спасибо тебе за то, что спасла меня… нас. Если бы не ты, Рэйнбоу Дэш и я были бы покойниками.

— О, да, — сказала Дэш. — Огромное спасибо, Эпплджек. — Она взмахнула крыльями и снова поднялась в воздух – на той высоте, где они сейчас находились, метель немного утихла, а ветер был не таким яростным. — А теперь поехали.

Они со всей возможной скоростью двинулись вперед. Как и предположила Рэрити, они, похоже, действительно достигли наивысшей, по крайней мере, до поры до времени, точки тропы, а теперь она шла под уклон. Вскоре тропа вывела их в извилистую долину между выступающими с обеих сторон крутыми скалами, узкую настолько, что ее можно было назвать расщелиной. Когда они спустились в долину, метель опять начала усиливаться, заставив Рэйнбоу Дэш снова опуститься на землю. Осмотревшись, пегаска заметила, что снег падает невероятно густо. Он окутывал их снежно-белой пеленой, развевая шарф Эпплджек и пальто Рэрити. Дэш по-прежнему не чувствовала холода, но теперь кожу, как ножом, резал ветер. Чтобы снег не попадал в глаза, приходилось яростно моргать. Темнело, и не только из-за снега. Быстро приближалась ночь.

Путь, казалось, внезапно расчистился, долина уступила место открытой равнине. Теперь снег, не менее жестокий тут, на открытом пространстве, был повсюду… к тому же здесь было достаточно просторно, так что он носился вихрями и собирался в сугробы. Дэш обвела взглядом то, что ее окружало. Верх, низ, одна сторона, другая – все превратилось в поле мерцающей белизны с видимостью не более нескольких футов. Она оказалась… в ловушке. Ее заперли в коробке из снега. Пути наружу не было.

— Девчонки? — окликнула она, повышая голос, чтобы ее услышали сквозь рев ветра.

— Вы что-то сказали? — крикнула поверх плеча Эпплджек. Поля ее шляпы изогнулись под напором ветра.

Дэш задышала чаще, замедляя шаг, пока окончательно не остановилась. «Я в ловушке», — подумала она, снова и снова озираясь по сторонам.

— Мне не видно неба! — крикнула она наконец, обращаясь к Эпплджек.

— Ой! — вскрикнула Рэрити, врезавшись в пятую точку небесно-голубой пегаски. — Что случилось, Рэйнбоу Дэш?! — закричала она.

— Мне не видно неба! — выкрикнула Дэш поверх плеча. Она задрожала, неистово переминаясь на месте и одну за другой приподнимая ноги, на шквальном ветру ее крылья безрезультатно трепетали.

— Говори громче! — поворачиваясь к ней лицом и перекрикивая ветер, заорала Эпплджек.

— МНЕ НЕ ВИДНО НЕБА!! — во все горло завопила Дэш.

НЕБА!! НЕБА!! НЕБА!! НЕБА!!

Последний крик наконец прорезал вой ветра и густым эхом отразился от окружающих горных склонов. Тяжело дышавшая Дэш дрожала. Эпплджек смерила ее взглядом с головы до копыт.

— Ну конечно тебе не видать неба! Не видать даже горный склон, хоть он и прям… здеся?

Уши начал заполнять рокот: поначалу слабый, он быстро становился громче. Мир вокруг Эпплджек задрожал, и она лихорадочно заозиралась в поисках источника беспокойства. Рэрити развернулась вокруг своей оси, также ища источник звука; Рэйнбоу Дэш все так же стояла, замерев на месте. Эпплджек запоздало сообразила, что рокот доносится сверху. Она подняла голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как белая стена заслоняет собой то, что осталось от дневного света.

— Ох, конские ябло…

БУУУУУММММ!!!!

Все вокруг превратилось в белизну, холод, холодную белизну, катящуюся, грохочущую и накрывающую с головой. Лавина быстро погребла их под собой, слой снега становился все толще. Грохот в окружавшей их темноте продолжался еще несколько минут, пока продолжал падать снег. Позже воцарилась тишина.

— Бррррр!! — Эпплджек, отплевываясь, высунула голову из снега и уставилась в темноту. Снег утрамбовался вокруг так плотно, что сверху не пробивалось света. Однако она, по-видимому, подняла голову в образовавшейся в снегу полости. Добравшись сквозь ледяной белый порошок до седельных сумок, земнопони открыла одну из них и стала в ней рыться, пока не отыскала фонарик. Она вытащила его и включила языком, осветив крошечную бело-голубую пещерку из снега, потолок которой был всего лишь на голову выше ее шляпы. В снегу рядом с ней заерзали, и наружу высунулась голова Рэрити. На расстоянии нескольких футов от них точно так же возникла Рэйнбоу Дэш.

Рэрити дважды моргнула.

— AAAAAAAAAAAAA!!!! — закричала она.

— AAA!! AAA!! AAA!! — взвизгнула Дэш, в припадке извиваясь в снегу. — МЫ В ЛОВУШКЕ!! МЫ В ЛОВУШКЕ!! О СЕЛЕСТИЯ, Я НИЧЕГО НЕ ВИЖУ!! Я НЕ МОГУ ДВИГАТЬСЯ!!

— МЫ ОБРЕЧЕНЫ! — прорыдала Рэрити. — МЫ ОБРЕЧЕНЫ НАСМЕРТЬ ЗАМЕРЗНУТЬ В ЭТОЙ УЖАСНОЙ БЕЗДНЕ!!

— Эй, вы, — сказала Эпплджек, — думаю, нам надобно просто успокоиться да…

— Я НИЧЕГО НЕ ВИЖУ!! Я ВО ТЬМЕ, И НЕБО ИСЧЕЗЛО!!

— МЫ ЗАСТРЯНЕМ ЗДЕСЬ И УМРЕМ С ГОЛОДА…

— Думаю, если мы…

— У-У-У МЕНЯ КРЫЛЬЯ НЕ ДВИГАЮТСЯ! Я ЗАСТРЯЛА, И У МЕНЯ КРЫЛЬЯ ПРОПАЛИ!!

— ...НАС НИКТО ДАЖЕ НЕ ХВАТИТСЯ, А КОГДА КАКОЙ-НИБУДЬ ГОРЕМЫЧНЫЙ ПУТЕШЕСТВЕННИК НАЙДЕТ НАШИ ТЕЛА, МОЯ ГРИВА ПОБЕЛЕЕТ, ТАК ЧТО МОЙ СВИТЕР УВИДЯТ И ПОДУМАЮТ: «ЭТА ПОНИ ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЕТ О СОЧЕТАНИИ ЦВЕТОВ!» И ТОГДА Я...

— ЗАТКНИТЕСЬ!! УГОМОНИТЕСЬ СЕЙЧАС ЖЕ!! — рявкнула Эпплджек резким голосом, каким обращалась к скоту и свиньям. Это заставило Рэрити замолчать, а Рэйнбоу хотя бы сбавила тон. Эпплджек взглянула на белую единорожку. — Покамест мы живы! Буду очень благодарна, если вы прекратите панику и станете мыслить разумно!

Рэрити, отчаянно краснея, несколько раз глубоко вдохнула.

— Я… прости меня, Эпплджек. Я не знаю, что на меня нашло.

— Просто чтоб ты головы не теряла; последнее, что нам надо, — принимать слишком близко к сердцу разрешимую проблему, — сказала Эпплджек. Она повернулась к Дэш. — Что ж до тебя, Рэйнбоу, я ждала… Рэйнбоу?

Рэйнбоу Дэш перестала кричать, но, по-видимому, нисколько не успокоилась. Ее зрачки превратились в точки, и она, дрожа и не мигая, свернулась в снегу клубком там, где лежала.

— Ничего не вижу, не могу двинуться, ничего не вижу, не могу двинуться, ничего не вижу, не могу двинуться... — шепотом повторяла она снова и снова, время от времени стреляя глазами в окружающую ее белизну.

— Рэйнбоу? — сказала Эпплджек мягче, нежнее. Она пододвинулась к пегаске ближе. — Рэйнбоу, ты в порядке?

— Ничего не вижу не могу двинуться ничего не вижу не могу двинуться ничего не вижу не могу двинутьсяничегоневижунемогудвинутьсяничегоневижунемогудвинутьсяничегоневижунемогудвинуться ничего не вижу...

Эпплджек сквозь снег пробралась к трепещущей Рэйнбоу Дэш. Села рядом с ней на задние ноги и склонилась над телом подруги, осторожно положив свою голову на голову пегаске.

— Все хорошо, — нежно прошептала она. — Все хорошо. Все хорошо. Все хорошо. Все хорошо. Все хорошо. — Земнопони чувствовала неровное дыхание подруги, а потому постаралась дышать спокойно и ровно, успокаивая ее, точно Эппл Блум, которой приснился кошмар. — Все хорошо. Все хорошо. Все хорошо.

Рэрити медленно придвинулась к ним, привалившись к Рэйнбоу Дэш с другой стороны. Она не произнесла ни слова, но стала напевать нежную мелодию колыбельной, которую часто пела для Свити Белль. Напевая, она ласково потерлась носом о Рэйнбоу, быстро поцеловав ее за ухом.

— Все хорошо. Все хорошо. Все хорошо, — все шептала Эпплджек.

Дыхание Рэйнбоу понемногу выровнялось, глаза вернулись к нормальному размеру, а дрожь медленно утихла. Опустив веки, она испустила долгий, дрожащий вздох.

— Сп-спасибо вам, — прошептала пегаска. Ей не хотелось, чтобы друзья видели ее слезы, но сдерживаться стоило огромных трудов. Дэш всхлипнула и отодвинулась от Рэрити и Эпплджек, утирая глаза копытом. — Простите.

Эпплджек тепло ей улыбнулась:

— Невелико дело, сахарок. Ты никогда не говорила, что боишься тесноты.

— Н-нет, — сказала пегаска. Она посмотрела вниз, на снег. — Просто мне нравится видеть небо. А то я начинаю нервничать.

Эпплджек пробралась к лежавшему в снегу фонарику, подняла его и поставила в центре, осветив снежную пещеру. Посмотрела вверх, на нависающий над их головами потолок.

— А знаете, — сказала она, — сдается мне, мы должны нынче заночевать тута.

— Под снегом? — недоверчиво спросила Дэш.

— Снег хорошо держит тепло, — сказала Эпплджек. — Пусть себе падает зимой на ферме, этак он не выпускает его из земли. А еще мы укрыты от ветра. Можем заночевать тут, и, надеюсь, к утру метель уляжется.

— А у нас здесь не закончится воздух? — спросила Дэш.

— Нет, коли отроем еще немного места, — сказала Эпплджек. — И ежели сделаем хоть небольшую дыру…

Она ткнула фонариком в крышу снежной пещеры, и небольшая ее часть обрушилась. Внутрь залетело несколько случайных снежинок.

Рэрити вздохнула.

— Полагаю, это лучше, чем искать еще одну пещеру… а я сейчас не особо склонна доверять пещерам, — сказала она.

— Здесь немного тесновато, вы в курсе? — сказала Дэш, высвобождая из снега крылья.

— Рэрити, можешь копнуть своей магией малеха глубже? — спросила Эпплджек. — Думается, между нами и грунтом здесь пара футов снега будет.

Рэрити кивнула, ее рог замерцал, и из центра тесной пещеры начал разлетаться снег. При этом под ним обнаруживался пока что только один лишь снег, который в свою очередь улетал из центра и складывался в кучи за круглым отверстием, созданным магией Рэрити. Черный камень наконец-то возник на глубине примерно в четыре фута. Эпплджек со стуком сбросила фонарик вниз, после чего спрыгнула в яму сама. Вскоре за ней последовали и пегаска с единорожкой. Эпплджек вытащила из седельных сумок одно из одеял и расстелила его на скале. Второе одеяло она постелила поверх первого.

— Рэрити, ты ж взяла одеяло? Тащи его сюда.

Улучив момент, Рэрити магией расстегнула пальто и, вынув передние ноги из рукавов, сняла его. Она полезла в седельную сумку и вытянула оттуда черное бархатистое одеяло, поблескивающее в свете фонарика Эпплджек. Фермерша раздраженно на него взглянула. «Вечно ей надо выделываться», — подумала она. Однако одеяло все же пригодится. Эпплджек подняла его ртом и расстелила поверх своего второго одеяла.

— А теперича мы просто собьемся в кучку и завернемся в них. Нас троих да этих одеял хватит, чтоб сохранить тепло.

— Мы можем завернуться еще и в мое пальто, — сказала Рэрити, которая, сняв с себя свое серое облачение, начала дрожать. — Оно довольно теплое.

— Точняк, — сказала Рэйнбоу Дэш и зевнула. — Я… я устала, девчонки. Устала, а еще болталась на ветру. Вы не против, если мы ляжем спать?

— Самое разумное, что ты за последние часы сказала, — с улыбкой ответила Эпплджек. Они расстелили пальто Рэрити поверх ее же одеяла на самом краю справа, и три пони тесно прижались друг к другу на подкладке из овечьей шерсти. — На счет три катимся влево, — сказала фермерша. — Раз, два, три!

Они покатились влево, заматываясь в три слоя одеял. Добравшись до края, они очутились в коконе, а мороз наружного снежного мира превратился в смутное воспоминание.

— Не забудь оставить отверстие, чтобы дышать, дорогая, — заметила Рэрити.

— Воздух идет отсюда, — сказала земнопони, приоткрывая носом небольшую щель рядом с мордочкой. Она зевнула. — Фух, я с каждой минутой чувствую себя все более уставшей. Всем спокойной ночи, — пробормотала она.

— Спокойной ночи, — сказала Рэрити.

— Спокойной ночи, девочки, — сказала Рэйнбоу Дэш. Она лежала между Рэрити и Эпплджек, и пони удивились, когда пегаска распростерла над ними крылья. — Спасибо вам… еще раз.

Улыбаясь, Рэрити и Эпплджек придвинулись поближе к Рэйнбоу Дэш.

Пока долгий и тяжелый день не подошел к концу, трудно понять, насколько ты устал. Преодолев множество трудностей и по меньшей мере единожды побывав на волоске от смерти, три пони поняли, что совершенно измучены, и быстро провалились в сон без сновидений.

Глава 7

Рог Рэрити осторожно и нежно посасывали. Перейдя из полноценного сна в полусонное состояние, единорожка нашла это ощущение в целом приятным.

— Ммм... о, боже... — проворковала она, еще глубже закутываясь в овечью шерсть своего пальто и пух черного одеяла. — Почему вы столь настойчивы, коммодор Сильверхувс… ведь это только наше первое свидание…

Рэйнбоу Дэш, сама будучи полубессознательной, любезно обвила языком рог полусонной Рэрити. Та бормотала и постанывала, пока медленно не очнулась ото сна и не поняла, что никто не приглашал ее на свидание ее мечты или его пикантные последствия. Но рог...

— А-а-а! — взвизгнула единорожка, и из ее рога вырвался всплеск магии. Голову Дэш отбросило назад, что заставило ее полностью проснуться и бешено затрепетать крыльями.

— Что? Что?! — пробормотала небесно-голубая пегаска, сон быстро слетел с нее.

— Ась? — пробормотала Эпплджек, пробуждаясь. Она зевнула и попробовала потянуться, но в тесноте одеяльных слоев места было мало. — Уже утро?

— Не знаю, — призналась Рэрити. — Я только что проснулась.

— Ну, я тоже проснулась, значится, уже вполне себе утро, — решительно сказала земнопони. — Рэйнбоу, как дела?

— Крылья немного свело, — созналась Дэш, — но бывало и хуже.

— Ладушки, думаю, пора выпутываться из этого свертка, — сказала Эпплджек. — Помнится, прошлой ночью мы двигались влево, так что на сей раз катимся вправо. Все готовы?

— Готова!

— Готова!

— Раз, два, три! — и на счет три они толкнулись вправо и дальше покатились уже по инерции. Обволакивающий их темный кокон постепенно становился тоньше, а внутрь начал просачиваться прохладный воздух. Высвободившись наконец из последнего слоя, пальто Рэрити, три пони вывалились на влажный, темный камень. Их глаза быстро привыкли к темноте, и, оглядевшись, подруги обнаружили, что, куда ни посмотри, их все так же окружают снежные стены.

— Надеюсь, вьюжить перестало, — сказала Эпплджек.

Рэйнбоу Дэш задрала голову. Тоннель, который они прорыли, вел вверх, к крыше их снежного укрытия. Ей показалось, что сверху, сквозь дыру в крыше, просачивается свет.

— Есть только один способ это выяснить, — с улыбкой сказала пегаска, несколько раз быстро взмахнув крыльями. Она присела, собралась с силами и взлетела, оставляя за собой сверкающую радужную вспышку. Менее чем через секунду она достигла крыши снежной пещеры и пробила ее, устроив настоящий душ из талого снега. Вниз, погрузив двух наземных пони в тень, хлынул оранжевый свет.

— Ну, — сказала Рэрити, скатывая черное одеяло, — по крайней мере, кажется, метель закончилась.

Эпплджек обернула шею шарфом и взялась за укладку первого из двух своих одеял.

— Эта кобылка вечно скачет, куда не попадя. Однажды в беду из-за этого угодит.

— Ты забыла, сколько раз это уже случалось?

Пони, о которой они говорили, внезапно прорвалась обратно в пещеру, при этом еще сильнее расширив отверстие и впуская внутрь больше света.

— Буря закончилась! — весело воскликнула она с выражением абсолютнейшей радости на лице. — Небо ясное!

Эпплджек рассмеялась, запихивая в сумку первое одеяло.

— Рада слышать, сахарок. — Она улучила минутку и осмотрела отвесный туннель, который прорыла единорожка. — Думается, ты будешь не прочь вытащить нас с Рэрити отсюда…

— Без проблем! — с улыбкой сказала пегаска. — Пошевеливайтесь и пошли! Хочу поскорей выбраться из этого унылого местечка.

Эпплджек и Рэрити быстро упаковали оставшиеся пожитки, Рэрити накинула свое пальто поверх седельных сумок, предварительно закрепив их у себя на боках. Ухватив единорожку под мышки, Рэйнбоу Дэш взлетела вертикально вверх, появившись из-под снега в сверкающем оранжевом свете восхода. Как Дэш и говорила, буря совершенно улеглась, и небо, залитое светом раннего утра, сияло апельсиновым и розовым; оно было испещрено несколькими едва различимыми полосами белых облаков. Рэрити должна была признать, что видеть его после мрака предыдущей ночи было прекрасно. Впечатление несколько подпортило только урчание у нее в животе. «По правде говоря, мы же ничего прошлой ночью не ели», — подумала она. Добравшись до седельных сумок, она магией открыла левую и начала вытаскивать из нее содержимое до тех пор, пока не нашла то, что искала: три батончика-мюсли в блестящей фольге.

К тому времени, когда к ней присоединилась Эпплджек, единорожка уже жевала один из них и охотно предложила два других подругам.

— Думается, они помогут нам как-то продержаться до тех пор, покуда мы с гор не спустимся, — сказала земная пони, откусывая хрустящую сладость.

Дэш с бешеной скоростью поглощала свой батончик.

— Ммф, давайте поторапливаться, меня уже тошнит от этого снега, — пробормотала она между укусами. Разумеется, первой покончила с едой именно пегаска.

Сложив обертки в седельные сумки Рэрити, три пони снова пустились в путь. Теперь, когда не было слепящей метели, им ясно было видно, где заканчивается горная долина, в которую они вступили: это место обозначал широкий проход между двумя отвесными скалами. Добравшись до него в течение получаса, подруги обнаружили, что тропа резко сворачивает вправо. Обогнули поворот...

— Ух ты!

Три пони вышли из недр гор, и благодаря резкому повороту тропы, тому, что скала круто обрывалась, а также полному отсутствию вчерашней облачности они смогли увидеть длинную, длинную панораму лежащего внизу мира. Он был золотым. Озаренные сверкающим пламенем восходящего солнца, они увидели казавшиеся бескрайними мерцающие на ветру золотые поля́, перекатывающиеся, как вода на море. Они простирались вдаль, прямо и по обе стороны, дальше, чем они могли себе представить. Чем дальше на запад они смотрели, тем бóльшая их часть находилась в тени, но солнце с каждой секундой поднималось все выше и выше, заливая своим сиянием поле их зрения и купая равнины в сверкающем пламени.

Открытая местность – сердце Эпплджек запело, стоило ей увидеть ее!

— Сталбыть, это…

— Угу, — сказала Рэйнбоу Дэш, — это Златодол. А вот там… — она указала копытом прямо перед собой, в небо. Рэрити и Эпплджек проследили за ее жестом и посмотрели вперед, подняв взгляды от золотых полей. Чем дальше вперед смотрели они, тем больше мир окутывала фиолетово-голубая дымка далей, но на самом краю поля зрения было отчетливо видно остроконечное скопление теней.

— Это Горбатые горы? — спросила Рэрити.

— Точняк, — подтвердила Дэш. — Насколько я видела, в длину Златодол тянется между Горбатыми горами и хребтом Дракен. Мы пересечем его в ширину, так что путешествие будет не таким уж длинным.

— Ну так чего ж мы ждем? — спросила Эпплджек, у которой от нетерпения практически дрожали копыта. — Пошевеливайтесь, лентяйки, нам надо с гор спускаться! — Она припустила по крутому спуску, уверенно, но самым быстрым шагом, на который была способна.

— Да! Эй, Эй Джей! — выкрикнула Дэш, часто взмахивая крыльями, бросаясь за ней вдогонку.

— Подождите меня! — закричала Рэрити, изо всех сил стараясь не отстать среди раскисшего снега и попадавшихся то тут, то там камней.

Следующие несколько часов три пони следовали тропой, которая сделала еще несколько поворотов и изгибов, но вела неизменно вниз – иногда через долины, более походившие на альпийские, иногда прямо по склонам гор. По мере спуска воздух становился все теплее, а снег – все более и более подтаявшим. К середине утра они уже шлепали по лужам, и Эпплджек с Рэрити пришлось остановиться, чтобы снять жилетку и пальто соответственно. Ветер стал намного слабее; Эпплджек даже смогла ослабить шнурок на шляпе.

Наконец вскоре после полудня Эпплджек последний раз шагнула по скальной породе. Ее следующий шаг пришелся по мягкой, илистой грязи. Даже здесь, в непосредственной близости от гор, ей навстречу вставала трава, все еще блестевшая золотисто-желтым; она не потеряла своего блеска, и когда солнце поднялось выше и побелело. Земнопони была в восторге от того, что снова оказалась на ровной поверхности среди растений. Сбросив шляпу и сняв одолженный свитер, она бросилась в высокую траву и со смехом стала кататься взад и вперед, наслаждаясь мягким ковром зелени и запахом плодородной земли.

Магией сняв с себя розовый свитер, Рэрити только головой покачала при виде резвящейся оранжевой земнопони. Уж она-то определенно не собиралась кататься по траве. И все же она вынуждена была признать, что снова находиться в тепле и на равнине было приятно. Она сделала глубокий вдох; пахло полем и свободой. К ней вернулась бодрость духа, словно сам воздух новой страны Златодол звал ее навстречу приключениям.

— Думаю, я не прочь пробежаться, — к своему собственному удивлению произнесла она вслух.

Рэйнбоу Дэш ухмыльнулась ей сверху вниз. Она немного поразмыслила, после чего внезапно сложила крылья и упала на землю, приземлившись на согнутые ноги.

— А знаешь, я тоже, — сказала она. — И раз уж мне все равно приходится тащиться за вами, наземными пони, я так и так ничего не потеряю.

Эпплджек поднялась на ноги и улыбнулась подруге:

— Ты ж не боишься, что тебя снова обойдут?

Она быстро усадила шляпу на место.

— Не-а, — сказала Рэйнбоу, — потому что меня еще ни разу не побеждали. И уж точно не ты.

— О, ради Селестии, не превращайте это в скачки, — проворчала Рэрити, при помощи магии сворачивая оба свитера. Запихнув свитеры в седельные сумки, белая единорожка вынула голубой льняной шарф и обернула им шею. — Я и так с трудом за вами поспеваю, даже когда вы не пытаетесь друг друга перегнать.

— Ну, сестрица, надо было чуток меньше вещей укладывать! Знамо дело, у тебя будут проблемы со всем-то этим барахлом в сумках! — сказала Эпплджек. — Так о чем ты толкуешь, Рэйнбоу, первый, кто остановится перекусить, проиграет?

Дэш копнула землю передним копытом:

— Звучит неплохо. На старт...

— Внимание… эй! — выкрикнула Эпплджек, когда пегаска, с места ударившись в галоп, размытым голубым пятном поскакала перед ней. — Мелкая мошенница, а ну вернись!

— Кто не успел – тот опоздал, Эй Джей! — выкрикнула Дэш поверх плеча.

Зарычав, Эпплджек со всех ног устремилась за Рэйнбоу Дэш.

— А что, если первой проголодаюсь я? — крикнула Рэрити, со всей возможной скоростью поспевая в арьергарде. — Знаю я вас! Вы скорее умрете с голоду, чем… эй! Вернитесь! Не так быстро! — Она сама перешла на бег, чтобы не отстать от подруг.

Три пони неслись по бескрайним равнинам, в своем стремительном пути прорезая в высокой золотистой траве быстро таявшие полосы тропинок. Они взбирались вверх и спускались вниз по пологим холмам, вздымая брызги, пересекали ручейки, перепрыгивали через канавы и насыпи. Высоко над головой палило солнце, и на на открытой равнине было тепло; даже Эпплджек через некоторое время вспотела. Тем не менее, они поддерживали все тот же бешеный темп, пока Рэрити, наконец, не выдавила из себя «Стойте!». Сколько же они бежали?

Тяжело дыша, Эпплджек и Рэйнбоу Дэш резко затормозили. Дул легкий ветерок, но он не остужал их. Рэрити тяжело брела по направлению к более резвым пони, ее шкурка и грива лоснились от пота.

— С-с-стойте, я… я больше не могу!

У нее ужасно болели ноги, мышцы ныли после бесконечного напряженного галопа. С трудом дотащившись до подруг, она неожиданно свалилась на траву, опрокинувшись на спину и раскинув ноги в стороны. Повернув голову, она посмотрела на Дэш и Эпплджек, которые смотрели на нее сверху вниз.

Небесно-голубая пегаска ухмыльнулась:

— Не успеваешь за нами, Рэрс?

— Не называй меня так, — пропыхтела Рэрити. В животе у нее громко заурчало. — Я выбилась из сил и умираю от голода! Вы, пони, просто смешны! Как вы могли не проголодаться? Время обеда минуло несколько часов назад!

— Думается, неплохо будет притормозить чутка, — сказала Эпплджек. Внезапно в животе у нее громко заурчало. Пони согнула колени. — Вот те на, ну я и проголодалась! Прост совсем про это забыла. — Она слегка наклонила голову, нацелившись на пучок высокой травы. Тянуться далеко ей не пришлось, поскольку та росла практически на уровне ее подбородка. Она сорвала клок и принялась энергично жевать. Трава была жесткой и обладала непривычно резким вкусом.

Поднявшись на ноги, Рэрити набрала полный рот травы. Прожевав и проглотив ее, она заметила:

— Она немного… грубовата, не так ли?

— В ней полно волокон, — сказала Эпплджек. — Для кишок полезно.

— Фу.

Эпплджек заметила, что Дэш с жадностью пожирает траву, зависнув над колышущимися побегами, дабы ущипнуть самые нежные их верхушки. Подобно целой отаре овец, она поглощала все, что попадалось ей на пути. То, что подруга внезапно сделалась столь прожорливой, обеспокоило земнопони; последние несколько дней пегаска не была такой необычно голодной. «Или была, прост этого не показывала…»

— Рэйнбоу, тебе хватает еды? Я знаю, там, в горах, особо нечего было…

— Эпплджек, — ответила пегаска в перерыве между укусами, — я в порядке. Просто есть хочу.

— Знамо дело, у вас, у пегасов, очень быстрый обмен веществ, так что ежели тебе надо чутка больше времени на еду, то все в порядке.

— Говорю же, не парься насчет меня, Эпплджек, — сказала Дэш с полным ртом травы. Она проглотила ее одним огромным глотком и сделала еще один огромный укус. — Я ем столько, насколько голодна – и так всегда было. Если вам, пешим пони, нужна пунктуальность, то и пожалуйста. Я вас мигом догоню.

— Думается, это ужасно заботливо с твоей стороны, — сказала Эпплджек. — Но я считаю, что надо быть вежливыми, так что сколько времени надобно на обед тебе, столько же и нам.

— Просто бросить тебя было бы грубо, — прибавила Рэрити.

Небесно-голубая пегаска озорно улыбнулась.

— Значит, вас так сильно беспокоит, что я настолько быстрее вас?

— Ну в самом деле, Рэйнбоу, ты что, никогда не перестанешь соревноваться? — спросила Рэрити.

— Станешь замедляться – начнешь стареть, — ответила Дэш. — Поэтому я всегда стараюсь двигаться быстрее.

— А я так не думаю, — сказала Эпплджек. — Мне кажется, что с кой с чем поспешать не нужно. А то не сможешь насладиться приятными вещами.

— Спасибо, — сказала Рэрити. Она проглотила траву, что была у нее во рту, подняла голову и немного огляделась. — И должна сказать, что не хотела бы жить здесь, каким бы прекрасным ни было это место. Это страна скорее для тебя, Рэйнбоу Дэш, чем для меня.

Рэйнбоу Дэш резко повернула голову.

— Вот так угодила копытом в небо, — сказала она. — С какой это стати?

Белая единорожка подняла голову, глядя за горизонт.

— Просто думаю, — сказала она. — Разве вы, пони, не заметили кое-чего относительно этой страны — или, вернее, отсутствия чего-то?

Рэйнбоу Дэш и Эпплджек тоже принялись осматриваться. Куда ни кинь взгляд, им не было видно ничего, кроме холмистых золотых полей. Эпплджек первой заметила то, о чем говорила Рэрити.

— Не сказать чтоб много построек, — сказала она.

— Точно, — сказала Рэрити. — Мы не видели никаких строений – ни домов, ни ферм, даже ни одного моста через реки. Возможно, Златодол и красив нетронутой красотой, но все это потому, что никто цивилизованный здесь не живет. Я даже гадаю, каковы они, эти «свободно кочующие» пони. Есть ли у них культура? И вообще, умеют ли они говорить?

— Если они не понастроили кучу всего, это не значит, что они тупые, — сказала Рэйнбоу Дэш. — Мне нравится, что все открыто и свободно. Прямо как в небе, только на земле. Никто не ограничен изгородями и перегородками.

— Даже в небе есть Клаудсдейл, Дэш, — сказала единорожка.

— Просто ты не понимаешь, — сказала небесно-голубая пегаска. — Ты не понимаешь, каково это – быть свободной.

Рэрити раздраженно выпустила воздух из ноздрей.

— Я прекрасно понимаю, что такое свобода, сударыня, — негодующе сказала она. — И буду вам признательна, если вы не станете клеветать на меня, утверждая противоположное. Но существует и такая свобода, достичь которой можно, лишь отказавшись от других свобод…

— Бессмыслица! — перебила ее Дэш. — Если ты откажешься от свобод, то их у тебя будет меньше. Это же так просто.

— Существует свобода для чего-либо, — сказала Рэрити, — и свобода от чего-либо. В Эквестрии свобода не позволяет нам делать все, что нам вздумается – например, у нас нет права убивать пони. Но, как результат, мы свободны от страха случайно оказаться убитыми. Это одинаково для любого цивилизованного общества. Пони Златодола, должно быть, имеют широкий простор для поступков, но при этом обременены изрядным количеством тревог и забот, которых нет у нас в Эквестрии, потому что мы отказались от некоторой свободы действий.

— Вообще не подходящий пример! — сказала Дэш. — Безопасность это не когда есть законы, запрещающие убийства, это значит, что пони не должны вести себя друг с другом как подонки. Тогда ничьей свободы ограничивать не придется.

Белая единорожка покачала головой.

— В мире всегда будут… подонки, дорогая. Мне хотелось бы, чтобы их не было, но они есть, поэтому мы должны принимать это в расчет, решая, какие поступки наше общество запрещает.

— Хочешь сказать, тебе понравилось бы жить в стране, где ничего нельзя сделать без спросу? — выпучила глаза пегаска. — Не верю своим ушам.

— Я хочу сказать, что это компромисс. Я не хотела бы жить там, где мне указывали бы, что делать. Равно как и там, где я могла бы творить все, что вздумается. Смысл в том, чтобы достичь надлежащего равновесия, — сказала Рэрити.

Дэш покачала головой.

— Это слишком скользкая дорожка, — сказала она. — Что, если бы нами правила не принцесса Селестия – если бы у нас был плохой правитель? Что, если бы он по любому поводу забирал у нас свободы? Да я лучше буду жить где-нибудь, где нет никаких ограничений.

— И я, если бы мне пришлось выбирать между тем и этим! — выкрикнула Рэрити. — Но дело в том, что ты и не должна выбирать. Ты должна найти компромисс.

Рэйнбоу Дэш и Рэрити встретились настолько напряженными взглядами, что крайне удивили этим Эпплджек. Фермерша никогда не замечала за пегаской увлечения чем-то столь абстрактным, как личная свобода, и даже не подозревала, что о том же самом так много размышляла единорожка. Ей было почти жаль, что она не может позволить им продолжить спор, – не чтобы увидеть, как ссорятся ее друзья, а чтобы побольше узнать об их точках зрения. Но солнце начало окрашиваться оранжевым, а Твайлайт Спаркл все еще находилась в беде.

— Простите меня, вы обе, — мягко сказала она, — но мы зазря тратим солнечный свет. Сдается мне, нам дальше идти пора.

Первой моргнула Рэрити.

— Полагаю, ты права, Эпплджек, — сказала она. — Рэйнбоу Дэш, пожалуйста, не пойми меня неправильно. Мне нравится, когда свобода происходит из свободы действий. Но я знаю, что если бы всем пони было позволено поступать в точности так, как им хочется, наступил бы хаос.

Строгое выражение лица Дэш постепенно смягчилось, и наконец она мягко улыбнулась Рэрити.

— А знаешь что? Ты права. Ну или… я так думаю. Но я без понятия, как устанавливать эти границы – я не хотела бы никого и ни в чем ограничивать. Наверно, именно поэтому я и не принцесса.

— С другой стороны, возможно, я недооцениваю пони Златодола, — сказала Рэрити. — Мы пока что даже никого из них не встретили. Возможно, у них свой особенный общественный строй, который им подходит. Я готова дать им презумпцию невиновности.

Дэш улыбнулась.

— Очень щедро с твоей стороны, Рэрити, — сказала она. — А с моей стороны, думаю, что немного глупо говорить о полной свободе, если я живу в Эквестрии, в которой есть законы… законы, которые нас защищают. Может, все дело в равновесии.

— И к слову о равновесии, — сказала Рэрити, — возможно, до конца дня мы могли бы немного сбалансировать наш ход? — Она с надеждой улыбнулась Эпплджек. — Днем мы шли так быстро, я надеялась, что...

Оранжевая земнопони кивнула.

— Можем малеха замедлиться, — сказала она. — Только самую чуточку – мы потеряли время в горах. Теперь, на ровной местности, мне б хотелось наверстать упущенное. Мы не знаем, как далеко простирается Златодол, пока не доберемся до следующего ландшафта, и неизвестно заранее, что это будет.

— Ох, ладно… — вздохнула Рэрити.

Рэйнбоу Дэш рассмеялась и подтолкнула единорожку в бок.

— На сей раз мы будем двигаться немного медленнее, Рэрс.

— Ладно, все, давайте выдвигаться! — сказала Эпплджек, взмахнув светлым хвостом. Три пони возобновили галоп; Дэш и Эпплджек немного замедлили темп, а Рэрити усерднее, чем когда-либо, старалась не отставать от них.

Разговор, состоявшийся между ее друзьями, крутился в голове Эпплджек на протяжении всего остатка дня и до самого вечера. На ходу она улучила момент, чтобы оглядеться вокруг, и, конечно же, не увидела на горизонте ни единого признака присутствия какого-либо оседлого населения. «Как они добывают себе пищу? — подумала она. — Едят ли они только траву? Спят ли они на открытом воздухе? Ходят ли их жеребята в школу? У них вообще есть школы?». Чем больше она об этом думала, тем меньше ей все это нравилось. Пони не должны жить как животные, не имея гарантированной еды и крова. Рэрити была права – чтобы расти в безопасности и в полной мере реализовать свой потенциал, нужно было отказаться от некоторых свобод. Пони нуждаются в большем, чем одна только свобода; им нужно образование, друзья, искусство, культура. В жизни должно быть что-то большее, чем простое выживание. Вот почему она была непреклонна в том, чтобы Эппл Блум ходила в школу круглый год, даже во время посевной. Бабуля Смит всегда настаивала на том, что пони может добиться успеха и без «книжной науки», но Эпплджек-то знала, что образование – это не одна лишь финансовая безопасность. Биг Макинтош в молодые годы пропускал занятия в школе и всегда сожалел об этом; именно поэтому он так любил учиться сейчас. Благодаря образованию пони стал чем-то большим, нежели просто живым существом или работягой. Так всегда говорила Эпплджек мать, и оранжевая земнопони никогда об этом не забывала.

От раздумий ее отвлек вид какого-то черного предмета, вздымающегося слева посреди равнин.

— Эй, — окликнула она, обернувшись через плечо. — Вы видите то же, что и я?

— Тут определенно что-то есть! — сказала Рэйнбоу Дэш. Взмахнув крыльями, она развернулась в воздухе. — Давайте посмотрим!

И не успели подруги ее остановить, как она радужной полосой ринулась вперед. Покачав головой, Эпплджек свернула в направлении темного объекта, Рэрити следовала за ней прямо по пятам.

Когда две пони добрались до темной фигуры, Дэш уже сидела у ее основания. Это была высокая каменная плита с необработанными, но прямыми поверхностями и вершиной, сужающейся в острие. Она была целиком покрыта буквами, но, в отличие от странных символов, окружавших вход в коварную горную пещеру, эти письмена легко было прочесть.

— Этот язык чем-то похож на эквестрийский, не так ли? — сказала Рэрити.

— Угу, — сказала Дэш. — Ну то есть некоторые из этих слов странные, но все абсолютно понятно. Если на этом языке говорят в Златодоле, то, когда будем его пересекать, мы должны суметь понять любого.

— Если только эта плита не древняя, — заметила белая единорожка. — Возможно, их язык со временем изменился. Может быть, они разговаривали на эквестрийском давным-давно, но не теперь?

— Этот язык почти такой же, как наш, — сказала Эпплджек. — И, помнится, Твайлайт упоминала, что староэквестрийский отличается от новоэквестрийского. Думается, эт современный, ну или хотя б не очень старый. Если только их старый не шибко смахивает на наш новый.

На передней поверхности плиты крупными буквами одна под другой было написано «ВОСТОК». Под этой надписью более мелким горизонтальным шрифтом значилось: «Это земля Златодола, Златого Поля Меж Гор, на которую претендует ряд Лордов Дола и их Род. Воспряньте духом, друзья; берегитесь, враги. Именем лорда Бродуитерса, Лорда Дола, в году _____».

Дэш улыбнулась.

— Ну, что я вам твердила с самого начала? «Берегитесь, враги». Эти пони без дела не болтаются.

— Ну, будем надеяться, что и первая часть тоже правда, — сказала Эпплджек. — В книге Твайлайт упоминалось, что они не любят чужаков.

— Там не говорилось об Эквестрии, — заметила Рэрити.

— Ну, а я никогда не видала дома упоминаний о Златодоле, — сказала Эпплджек. — А он от Понивилля сразу же за горами. Может, обе страны держатся особняком?

— Что это, по-вашему, такое на верхушке? — спросила Дэш, указывая копытом на заостренную вершину плиты. На черный камень были усажены золотые изогнутые линии, на верхушке и у основания растопыренные по сторонам и вогнутые посередине, где они были схвачены полосой из какого-то красноватого камня. — Это символ Златодола?

— Смахивает на… это ж сено! — сказала Эпплджек. — Или, к примеру, трава. Должно быть, это трава; это лучшее объяснение.

— Златое Поле Меж Гор, — тихо повторила Рэрити. Это звучало так… необузданно. Она буквально слышала барабанный бой и рев горнов. Рэрити выросла среди цивилизации; конечно, не в роскоши и суете Кантерлота и Мэйнхеттена, но, по крайней мере, там, где улицы были ровными, а мусор вывозили дважды в неделю.

«Эпплджек говорит, что никогда не покидала ферму… да и я ничем не лучше, — подумала она. — Я никогда не была великим путешественником. И вот я здесь, в этом чужом и диком месте». Ветер трепал ей гриву, вздымая повязанный вокруг шеи шарф. Она устремила взгляд мимо каменной плиты, далеко на запад. Солнце садилось, пылая оранжевым, и от камня падала длинная темная тень.

Единорожка обошла камень и уставилась на простор раскинувшегося перед ней чистого поля; и снова оно мерцало, горело, сверкало оранжево-золотистым, подобно покрывшемуся от жара рябью жидкому металлу, над которым взлетали искорки. Солнце, опускающееся за видневшиеся вдалеке Горбатые горы, представляло собой пылающий оранжевый шар и окрашивало в тот же цвет небо. «Но солнце же приходит с…» — ее взгляд переместился обратно на восток, в сторону хребта Дракен; очень далекий теперь, он все равно был ближе к ним и темнее, чем Горбатые горы. За ним лежала Эквестрия; там тот же самый закат спокойно созерцала принцесса Селестия, готовая последним движением отправить за горизонт послушное ее воле великое небесное тело, чтобы день уступил место ночи ее сестры.

— Это то же самое солнце, — тихо сказала Рэрити.

— Чего? — спросила Эпплджек.

Рэрити посмотрела на нее с написанным на лице мягким изумлением.

— Солнце, которое здесь садится… оно то же самое, что и в Эквестрии. Оно повсюду одно и то же… верно? Принцесса Селестия опускает солнце в Кантерлоте, но оно садится и здесь… и она опускает его и тут, разве не так?

Эпплджек моргнула, глядя на нее.

— Думаю, в этом есть смысл… ха, да это ж правда! — Она повернулась навстречу закату. В мерцающих длинных лучах ее оранжевая шкурка сверкала еще ярче. — Ну то бишь… солнце-то одно-одинешенько…

Они стояли неподвижно, тишину нарушал лишь задувавший над полями ветер. Даже Дэш не могла заставить себя пошевелиться.

— Думаете… она нас видит? — небесно-голубая пегаска сощурилась, глядя на пылающее светило.

— Не знаю, как насчет этого, — сказала Рэрити. — Но, полагаю, в известном смысле принцесса здесь – повсюду, куда падает солнечный свет.

Глубоко растроганная, она, внезапно опустившись, низко поклонилась опускающемуся солнцу. Рэйнбоу Дэш рядом с нею едва не сказала что-то, но слова замерли у нее на губах. Несколько мгновений спустя, отведя в сторону глаза и сложив крылья, опустилась в поклоне и она. Стоявшая по другую сторону от Рэрити Эпплджек смерила подруг строгим взглядом, но, быстро взглянув на солнце и снова на них, она, наконец, последовала всеобщему примеру и вместе со всеми замерла в поклоне бок о бок с Рэрити.

Пребывали они в таком положении некоторое неизвестное количество времени: не очень долго, но и не мало. Первой поднялась на ноги Эпплджек.

— Принцесса б не хотела, чтоб мы попусту время тратили, — сказала оранжевая земнопони. — Ну то бишь мы ж пытаемся помочь поправиться ее лучшей ученице.

При этих словах ее подруги поднялись на копыта, и они в молчании продолжили путь, оставив огромный каменный указатель позади.

Пока они скакали галопом, солнце стало из оранжевого алым, залив мир багрянцем. Небо порозовело, потом покраснело и, наконец, приобрело фиолетовый цвет. Позади них, серебряно-белая, холодная и сдержанная, подобная принцессе Луне, что ею управляла, вставала луна. Опустились сумерки, а над головой одна за другой появились звезды.

Спустя несколько часов, поздним вечером, Эпплджек замедлила ход.

— Я начинаю выбиваться из сил, — сказала она поверх плеча. — Не похоже, что нынче мы найдем какой-то кров, так что, сдается мне, нам стоит разбить лагерь прямо тут, под открытым небом.

Рэрити широко зевнула.

— Это… превосходная идея, дорогая, — пробормотала она. Белая единорожка была совершенно измучена. Они остановились у подножия невысокого холма, и Рэрити, едва успев лечь, уснула в убежище из высокой травы.

Эпплджек усмехнулась, глядя на утонченную пони.

— Аж ужина не дождалась, — сказала она. — Вот это и есть уставшая кобылка.

— Должна сказать, — заметила Дэш, — она поспевала за нами куда лучше, чем я ожидала.

— Да уж, пришлось ей попотеть, — оранжевая земнопони принялась собирать пучки травы. — Рэйнбоу, помоги мне сыскать траву погуще, она лучше горит.

— Мы разведем огонь? — спросила пегаска.

— Не хочу, чтоб к нам середь ночи хищники подкрались, — сказала Эпплджек. Она начала складывать пучки в кучку на освободившееся от вырванной травы место. — Большинство хищников боится огня.

Вскоре на клочке голой грязи выросла большая куча травы. Эпплджек вынула из седельных сумок бревнышко, которое установила посреди травы, и тонкую палочку. Воткнув палочку в середину бревнышка, она начала быстро вращать ее в копытах, погружая заостренный ее конец в древесину. Через короткий промежуток времени древесина подернулась дымком, и Эпплджек быстро подложила в затеплившееся пламя травы. Вскоре огонь уже потрескивал, а воздух вокруг них наполнился слабым деревянистым запахом горящей травы.

— Огонь скоро прогорит, — заметила оранжевая земнопони, — но этого хватит, чтоб нас уберечь. Пожалуй, я смогу проснуться чуть позже и снова его затеплить.

Рэйнбоу Дэш жадно поглощала траву. Пегаска не хотела признаваться в этом Эпплджек, но она и правда очень проголодалась, и была голодна все то время, пока они шли через горы. «Не хочу, чтобы она пыталась за мной присматривать, — подумала она. — Мы достаточно понянчились с Рэрити». Дэш взглянула на спящую единорожку, которая по-кошачьи свернулась на траве, и улыбнулась. По правде говоря, сегодня Рэрити глубоко тронула сердце пегаски. То, как она говорила о свободе и обязанностях, вызвало у Дэш трепет. И где только прятала она эти мысли, в какой уголок своего сдвинутого на моде разума затолкала эту философию? «Она сказала, что, не будь у нее выбора, она предпочла бы свободу, — вспомнила Дэш. — По-моему, это ее оправдывает».

— Бит плачу, если скажешь, о чем думаешь, — сказала Эпплджек.

— Рэрити из головы не идет, — ответила Рэйнбоу Дэш.

— О-о-о-о, — проворковала фермерша.

— Да не в этом смысле! — сказала Дэш. — Просто мы с ней никогда раньше реально не тусовались. — Подбежав к огню, она легла и устремила взгляд в пламя. — Пока Твайлайт нас не познакомила, я вообще была без понятия, кто она такая. И вот мы путешествуем все вместе. — Она зевнула. — Я все твердила себе, что позволила ей идти только потому, что понимаю, насколько виноватой она себя чувствует. Но она… она нормальная.

— Рэрити – неплохая девчонка, ежели запамятовать про ее привередливость, — сказала Эпплджек. — Она очень милая.

Дэш улыбнулась.

— Единственный раз, когда мы с ней тусовались, она шила мне платье для Гала, а я вела себя как идиотка. Но она не сдавалась, делала все, о чем я ее просила, догадывалась, чего я хотела, даже если я ничего не говорила.

— Да уж, немало хлопот мы ей причинили – а она даже недовольства не выказала, — заметила оранжевая земнопони. — Как-то так Рэрити и действует. О чем она только не ноет – но коли ты прислушаешься получше, то все о мелочах: ее гриве, ее одежде, о том, о чем пони болтают. Что-то серьезное? Она никогда не жалуется, пока совсем туго не станет. Она просто все стонет и стонет о пустяках, пока серьезные вещи в твоем представлении не станут чем-то не таким уж серьезным.

— Это стратегия выживания такая? Она все планирует?

— Не думаю, что назвала бы это плани...

По равнинам прокатился вибрирующий, стонущий вой, от которого две пони покрылись мурашками; по спинам у них пробежал мороз. Рэрити не проснулась.

— Что это, во имя Эквестрии, было? — выкрикнула Эпплджек, поднимаясь на ноги.

— Звучало, словно издалека, — сказала Рэйнбоу Дэш.

— Коли мы это услыхали, то не так уж и издалека! — ответила Эпплджек. — Рэйнбоу, взлети-ка да погляди.

Кивнув, Дэш метнулась в небо, в одно мгновение поднявшись на сотню футов в высоту. Она зависла в воздухе, поворачиваясь на месте, осматривая горизонт. Их костер посреди безбрежной, залитой лунным светом темноты равнин казался жалким и одиноким. Пегаска не заметила никакого движения, а света луны было предостаточно, так что она вряд ли что-то упустила.

— Ничего не вижу! — крикнула она вниз, обращаясь к Эпплджек.

— Погляди еще чутка! — крикнула в ответ Эпплджек. — Хочу убедиться, что на нас ничего не надвигается.

Дэш снова всмотрелась в горизонт. В сторону Горбатых гор – ничего. Слева – ничего. Справа – ничего. Она повернулась в сторону Хребта Дракен...

И тогда увидела это.

Вдалеке, справа от нее, в мгновение ока преодолев путь от вершины до основания, вниз вдоль горного склона скользнула слепяще-белая полоса света. Она ударилась о равнину и продолжила движение по слегка неровной линии. В очередное мгновение ока пролетев через все поле зрения пегаски, она пропала.

— Рэйнбоу? — закричала снизу Эпплджек. — Ты что-нить видишь?

Встряхнувшись, Дэш вернула себе способность реагировать и мягко приземлилась.

— Ничего, — сказала она, когда ее копыта коснулись земли.

— Подложу в огонь еще травы, — сказала Эпплджек. — Зверье дважды подумает, прежде чем к нам лезть. А потом на боковую.

— Да, — тихо сказала Дэш. — я тоже ложусь. Споки, Эй Джей.

— Спокойной, Рэйнбоу, — сказала Эпплджек, вставая и направляясь в заросли высокой травы.

Дэш свернулась клубочком и опустила голову на землю. Трава играла роль естественного матраса; лежать на ней и правда было довольно уютно. Но Дэш не чувствовала себя спокойно: ее мозг лихорадочно работал, потрескивая запечатленными в нем изображениями, воспоминаниями о том, что она видела. Эта полоса… вспышка света… она была точь-в-точь как молния. Но что бы это значило – молния на земле? Дневные усилия слишком вымотали Рэйнбоу Дэш, так что долго бодрствовать она не смогла, поэтому вскоре уснула, и второй раз за три дня ее сны наполняли молнии, гром и голубой хвост, который ей все никак не удавалось догнать.

Глава 8

От автора:

О ГОСПОДИ ЭТА ГЛАВА ТАКАЯ ДЛИННАЯ

Этим утром первой проснулась Рэрити. Рассветные лучи коснулись ее век, заставив их затрепетать, и единорожка открыла глаза. Она зевнула, потянулась и с досадой заметила, что прошлой ночью забыла снять седельные сумки, которые оттягивали ей бока, из-за чего у нее немного свело мышцы. Белая единорожка взглянула сквозь траву прямо перед собой: Эпплджек и Рэйнбоу Дэш спали вокруг кострища; небесно-голубая пегаска перекатилась на спину, оранжевая земнопони, свернувшись в клубок, тихо посапывала, надвинув шляпу себе на лицо. Рэрити подумала, что подруга выглядит бесконечно спокойной, свободной от хлопот и тревог.

Она поднялась на ноги. Ей снился интересный сон, в котором фигурировали модный показ и Найтмер Мун. Что именно в этом путешествии заставляло ее мечтать? Сейчас она грезила намного чаще обычного. «Возможно, все дело в перемене обстановки, — подумала Рэрити. — Она подстегивает мое воображение». У нее заурчало в животе. «Несомненно, она подстегнула и мой аппетит». Рэрити развернулась к кострищу хвостом и побрела в высокой траве, на ходу пробуя на зубок верхушки побегов. Не успела она отойти далеко, как до ее ноздрей донесся знакомый запах. «Это же…» Единорожка двинулась сквозь траву, которая становилась все выше. Внезапно среди окружающего ее разнотравья возник рогоз, а почва под ногами стала рыхлой.

Рэрити раздвинула травяной занавес и обнаружила то, что учуяла: крохотный, одинокий и спокойный прудик, со всех сторон окруженный высокой травой. Наполнен он был, по-видимому, дождевой водой, поскольку ни один ручей его не питал. Модельерша вышла на берег, наклонилась и понюхала. Вода была довольно чистой. Губы единорожки изогнулись в улыбке. «Я уже несколько дней не принимала ванну!» Разумеется, это не джакузи с лавандовой солью, но все-таки лучше, чем ничего, а вчера с нее сошло семь потов. Эпплджек ни за что не позволила бы ей этого – слишком много времени задарма потеряем, сказала бы она, – но Эпплджек ведь спала, не так ли? Скинув седельные сумки, белая пони вошла в воду, которая доходила ей до середины щеток. Сев в пруду, она принялась передними копытами плескать на себя воду, наслаждаясь ощущением чистой влаги на своей шкурке. Вода была слегка прохладноватой, но, поскольку солнце уже согревало равнины, не неприятно холодной. Она начала напевать себе под нос, по мере мытья все громче, макая в воду гриву. Вскоре она уже пела:

Дорога вдаль и вдаль ведет
От самых от моих дверей.
Она зовет меня вперед,
Мне нужно следовать за ней.

Но, не успев допеть:

Спешу по ней я со всех ног,
И там, где сходятся пути
Я среди множества дорог
Одну домой должна найти, —

Рэрити обернулась. От кромки пруда ей улыбалась Эпплджек. Веточка травы, зажатая у нее между губами, придавала ей сходство с братом. Единорожка помахала фермерше копытом:

— Доброе утро, дорогая! Иди сюда, вода отличная!

— Я пас, благодарю покорно, — ответила та. — Не думала, что ты знаешь эту песню.

—  Эпплджек, все ее знают. Я услышала ее от какого-то жеребенка на школьной спортплощадке.

—  Ну, ты, кажись, уже заканчиваешь, так что обратно ступай, — сказала Эпплджек. — Пойду будить Рэйнбоу. Нам надо дальше идти.

— Хорошо, — вздохнула Рэрити. В точности, как она и предполагала: Эпплджек хотела продолжать путь. Выйдя из воды, единорожка отряхнула гриву и хвост; раз у нее не было полотенец, то приходилось сушить их на воздухе. Снова натянув седельные сумки, она магически открыла правую и вынула оттуда щетку для волос, с помощью которой на обратном пути поработала над своей гривой.

Когда она вернулась к кострищу, Рэйнбоу Дэш была уже на ногах и энергично жевала траву.

— Утречка, — пробормотала она с набитым ртом.

— Доброе утро, Рэйнбоу Дэш, — ответила Рэрити. Она чувствовала себя довольно бодрой; купание и крепкий ночной сон сотворили с ее настроением чудеса. — Мне ужасно жаль, что я упала и уснула; я была так измотана.

— Все норм, Рэрити, — сказала Дэш. Они с Эпплджек решили не рассказывать подруге о вое, услышанном ими в ночи. Пегаска вернулась к своей траве. — Это значит только, что ты готова к сегодняшней пробежке галопом!

Рэрити нахмурилась:

— И ты снова присоединишься к нам в этой пробежке?

— Может быть, — сказала Дэш уклончиво. — Сегодня могу и лететь – кто-то же должен наблюдать за окрестностями.

— Не понимаю, зачем тебе для этого подниматься в воздух, — ответила Рэрити. — Если ты не заметила, местность вокруг довольно ровная.

— И все же не повредит взглянуть, что делается вдали, — сказала Дэш. — А вдруг на нас что-нибудь надвигается!

Эпплджек вздрогнула.

— Что-нибудь? — повторила Рэрити голосом, в котором звучало подозрение. — Например?

Небесно-голубая пегаска быстро осознала, что допустила промах.

— Ох… ну, знаешь, типа… златодольских пони! Мы же не хотим застать их врасплох, если они так боятся чужаков?

Рэрити похлопала длинными ресницами, обдумывая этот ответ. «Она что-то недоговаривает». Единорожка еще раз провела по гриве щеткой.

— Ну хорошо, — сказала она. — Это не по моей части – решай сама. Но, полагаю, глаза в небе нам не помешают.

— Отлично, сначала пойду пешком, — с набитым травой ртом сказала Рэйнбоу Дэш. — Может, по пути переключусь на полет.

— Ну, я уж поела, — сказала Эпплджек, снова надевая седельные сумки и ртом затягивая ремни. — Готова, Рэрити?

— Один момент, — ответила та, магией открывая седельную сумку. Оттуда вылетело зеркальце, и единорожка внимательно изучила в нем свое отражение. Грива была немного растрепана, но, учитывая, как мало Рэрити могла для нее сделать, смотрелась довольно неплохо. — Хммм… ммм-хммм! Хорошо, давайте отправляться!

На этом трое подруг пустились в путь. Восходящее позади них солнце помогло им удостовериться, что они по-прежнему держат путь на запад. Рэрити с удовольствием обнаружила, что сегодня ей было легче поспевать за остальными. Возможно, так на ее самочувствии сказался продолжительный ночной сон. «Или я становлюсь более мускулистой, — при мысли об этом она нахмурилась. — Громоздкость тут ни при чем. Решительно ни при чем». Разумеется, единорожка трижды в неделю устраивала себе кардиотренировки, чтобы оставаться в форме, но ей не хотелось иметь мышцы, как на ногах Эпплджек, не говоря уже о тощем, почти угловатом теле Рэйнбоу Дэш. Но, задумавшись об этом, она поняла, что приобрести объемные мускулы благодаря бегу, разумеется, нельзя. Возможно, она просто становилась выносливее? Как бы то ни было, сейчас она просто радовалась тому, что не чувствовала себя измотанной. Но затем вспомнила, что мышечная усталость всегда сильнее дает о себе знать на второй день. «Проклятье». Над головой кружила тень. Она посмотрела вверх – орел? Что-то красивое, темное и определенно птицеобразное. Оно подало ей идею нового платья. «Надо не забыть зарисовать его, когда мы остановимся перекусить, — подумала она. — Батюшки, благодаря этим мыслям время и впрямь бежит быстрее».

Мимо стремительно проносились равнины. Трава – по-видимому, из-за более сильного ветра и (возможно) множества копыт, которые по ней ступали, – постепенно становилась короче, пока, в конце концов, не стала доходить подругам до середины щеток. Даже теперь признаки цивилизации по-прежнему отсутствовали, золотые поля оставались все такими же дикими и первозданными, какими троица впервые их увидела. Возможно, на каменном указателе, виденном ими ранее, заявлялись права на пустую землю? Возможно, пони Дола на самом деле и не жили в восточной части своей страны. Это могло бы объяснить, почему они, по-видимому, никогда не рисковали заходить в Эквестрию.

Солнце, словно дразня их, быстро перемещалось по небу. Взглянув наверх, Рэйнбоу Дэш увидела, что оно почти достигло зенита. «Мы двигаемся недостаточно быстро», — подумала она. Сегодня они с Эпплджек не соревновались, а просто бежали на максимальной комфортной для них скорости, и, по-видимому, покрыли меньшее расстояние. Именно этого она с самого начала и опасалась: даже относительно быстрый бег не шел ни в какое сравнение с полетом. Она знала это заранее, но ее раздражало такое убедительное напоминание о том, сколько времени в пешем путешествии тратится впустую. Она не могла подсчитать, сколько времени потребовалось бы, чтобы на такой скорости добраться до Горбатых гор, – в математике она никогда не была особенно сильна, – но знала, что слишком много. Шел пятый день с тех пор, как Твайлайт Спаркл заболела роговой гнилью. У них осталось девять дней, да и то – если они хотели испытать судьбу. «Помни, если через пять дней до цели будет далеко, то дальше ты отправишься одна», — сказала она себе. Теперь пегаска целиком и полностью отдалась этой идее, и она немного подгоняла Дэш, потому что стремление справиться с задачей было в ней столь же сильно, как и нежелание бросать друзей. Она хотела дать Эпплджек и Рэрити шанс добраться до места в срок, и, возможно, им это удастся. По крайней мере, она на это надеялась.

К полудню решили остановиться на обед. Трава все так же была до середины щеток в высоту, так что, чтобы наполнить желудки грубыми золотистыми побегами, им пришлось немного потянуться за ними. Эпплджек отделилась от других и побрела на север, на ходу пощипывая траву. Именно тогда ей на зуб попалось что-то, определенно не являвшееся травой, – нечто ворсистое и тонкое. Внимательнее посмотрев под ноги, она увидела короткие стебельки, торчавшие кое-где среди разнотравья. Они тоже были золотистыми, но немного темнее окружавших их побегов. Таких стебельков становилось все больше, а посмотрев вперед, Эпплджек увидела, что они вытесняют траву и становятся выше и выше. Это была…

— Пшеница! — воскликнула земнопони. Перед ней простирались высокие побеги пшеницы… даже целое пшеничное поле, внезапно возникшее среди поросших травой холмистых равнин. Это была не совсем та пшеница, к которой фермерша привыкла – дикая и грубая, – но все же пшеница, и, судя по количеству, ее вряд ли занесло сюда ветром. Ее здесь кто-то посадил!

— Эй! — воскликнула Эпплджек, разворачиваясь и бегом возвращаясь обратно через поля. — Эй, ступайте-ка сюда да гляньте на это! — Она отошла от Рэрити и Рэйнбоу Дэш дальше, чем думала, но они находились в ложбине между двумя невысокими холмами и были хорошо ей видны. Земнопони приблизилась к подругам, и те подняли головы. — Вы не поверите, что я… — Она умолкла на полуслове. В груди у нее завибрировало от низкого рокота. — Вы это чувствуете?

Рокот становился сильнее – и он уже не только ощущался.

— Я это слышу! — сказала Рэйнбоу Дэш, вскидывая ухо.

— Что это, по-вашему, такое? — в панике спросила Рэрити и осмотрелась по сторонам. — Землетрясение?

— Рэйнбоу, взлети да погляди, — сказала Эпплджек. Она была встревожена; что, если к ним приближался тот, кто выл?

Пегаска метнулась в воздух, словно ею выстрелили из пушки, и зависла над землей. Рэрити и Эпплджек наблюдали, как она крутится туда-сюда, поворачиваясь на юг, запад, север… и вдруг увидели, что подруга, явно потрясенная, судорожно растопырилась и подалась в воздухе назад. Словно переломившись в пояснице, она стремительно нырнула вниз, и Рэрити испугалась, что пегаска может врезаться в землю. В самый последний момент Дэш зависла в воздухе, вихрем закручивая воздух вокруг двух наземных пони; еще несколько взмахов крыльями – и она приземлилась. Ее розовые глаза были широко распахнуты.

— Что это? — спросила Рэрити.

— Что стряслось, Рэйнбоу? — сказала Эпплджек. — Что ты увидала?

Рэйнбоу Дэш сделала несколько глубоких вдохов и на последнем выпалила:

— Пони!

— Что? — спросила ошарашенная Эпплджек.

Прежде чем Дэш успела объяснить, рокот резко стал громче, завибрировал в воздухе. Он шел с севера. Пони повернулись ему навстречу, туда, где вздымался над равниной невысокий холм. Долю секунды им видна была возникшая поверх холма линия тонких соломинок. А потом, продираясь сквозь траву, возникли они.

Пони!

На холм с грохотом взлетел нескончаемый поток земных пони. Они шли четкой группой, выстроившись правильными рядами по пять в ряд, за исключением передних. Во главе процессии находился ряд из трех пони, а перед ними, на корпус впереди, бок о бок скакали двое: темно-красный и серый. Группа была огромной, холм перевалила по меньшей мере сотня. Через мгновение три путешественницы осознали, что пони направляются в их сторону.

— Спокойно, девчонки, — сказала Эпплджек. — Навряд ли они ищут неприятностей.

— Разве ты не заметила у их копья, Эпплджек? — с сомнением в голосе спросила Рэрити.

Эпплджек посмотрела снова. И действительно, на боку у каждого пони к сбруе было приторочено длинное, прочное копье; по мере их движения вперед внешне это напоминало движущийся лес тонких деревьев. Когда пони приблизились, Эпплджек заметила также, что все они облачены в доспехи из темно-красной кожи, шитые красной нитью и кое-где украшенные золотом; пони были закованы в броню с головы и шеи до боков и крупа, а их ноги защищали поножи. Кожаные крупперы ^[1] были украшены такими же изображениями пучков золотой травы, какой Эпплджек увидела на каменном указателе.

— Они направляются прямиком к нам! — крикнула Дэш.

— Как вы думаете, они нас видят? — гадала Рэрити.

Предводители группы, темно-красный и серый, перешли с галопа на рысцу. Пони, шедшие в колоннах позади них все тем же стремительным шагом, разделились на два потока, обтекая их, как река – камень. Прогрохотав вокруг нашего трио, эти потоки изогнулись, огибая их, а затем все пони замедлились сначала до рыси, а потом – до быстрого шага. Эпплджек, Рэрити и Рэйнбоу Дэш осознали, что очутились в окружении бронированных пони. Прямо перед ними в этом кольце образовался разрыв, через который рысцой прошли темно-красный и серый пони. Приблизившись к путешественницам, они перешли на шаг. Темно-красный пони оказался молодым жеребцом примерно на голову выше их; глаза у него были синими, а грива и хвост – светло-серыми с угольными прядями. Серая пони была кобылкой; у нее были белые грива и хвост и зеленые глаза. Оглядывая собравшихся пони, Рэрити заметила, что все они, казалось, были земных цветов или нейтральных оттенков: коричневого, белого, серого, черного. Самыми яркими цветами среди присутствующих были, по-видимому, оранжевый и красный, да и те выглядели приглушенными. Здесь не было ни розового, ни желтого, ни голубого, ни зеленого, ни прочих, которые Рэрити привыкла видеть в Эквестрии. Это придавало собранию куда более серьезный вид. «И, разумеется, от того, что они вооружены и в доспехах, нисколько не легче», — подумала она.

Темно-красный жеребец и серая кобылка остановились как раз перед ними. Все так же глядевшая в оба Рэрити заметила на шаффроне ^[2] жеребца, между ушами, герб: явно изображавший компас золотой круг с метками для всех четырех сторон света и серебряная стрела, указывающая направо. Очевидно, это был командир, и он обратился к ним резким, ясным голосом с легким акцентом:

— Единорог, пегас, земная пони из Эквестрии, что привело вас в Златодол?

 Три эквестрийки  на мгновение остолбенели. Первой опомнилась Рэрити:

— Ах, как правило, самый вежливый способ начать общение при первой встрече – это знакомство.

— Вы ошибаетесь, полагая эту встречу вежливой, — еще резче сказал темно-красный жеребец. — Что вам здесь нужно? Отвечайте, да поживее.

Рэйнбоу Дэш фыркнула, нахмурилась и выступила вперед.

— Эй, ты, тупица, — сказала она, — почему бы тебе не сказать нам, как тебя зовут? Тогда я скажу тебе, как зовут меня, а может, и что-нибудь еще.

Серая кобылка, стоявшая рядом с жеребцом, также сделала шаг вперед:

— Не думаю, что мне нравится твое поведение, пегас.

— Да ладно? — ответила Дэш. — И что же ты сделаешь?

Серая земнопони согнула ноги в коленях – и ее голова метнулась к боку. В следующее мгновение в дюйме от глаз Дэш дрожала острая, холодная сталь наконечника копья. Небесно-голубая пегаска в шоке встала на дыбы, спеша убраться подальше от оружия, которое держала во рту серая земнопони. В следующее мгновение она разозлилась снова – еще сильнее прежнего. Она оторвалась от земли и начала описывать крыльями широкие круги. Внутри кружка из пони поднялся легкий ветерок.

— А ну, стойте! — крикнула Эпплджек, быстро вклиниваясь между земнопони и пегаской. Она села на землю, одним свободным передним копытом потянув Дэш к земле, а другим – пригибая книзу копье серой земнопони. — Нам нет никакой нужды ссориться. Мы ж все здесь пони, разве нет? — Она отчаянно улыбнулась двоим златодольцам. — Думается, знакомство – хорошая идея, а коль уж мы гости на вашей земле, так нам и начинать. Я Эпплджек, это вот Рэйнбоу Дэш, — она слегка подтолкнула пегаску копытом, — а это Рэрити, — указала она другим копытом на единорожку. — Как вы и думаете, мы из Эквестрии; а именно, мы родом из Понивилля, что по ту сторону вон тех гор, — указала она на восток.

Темно-красный земнопони, по-видимому, мгновение обдумывал это. Затем его угрюмое лицо немного прояснилось.

— Не вижу в знакомстве никакого вреда, — сказал он наконец. — Я Аштейл, Капитан Гвардии Дола и Маршал Восточной Четверти. Это Шилд Мэйден, мой лейтенант, — кивнул он в сторону серой кобылки. Шилд Мэйден враждебно взглянула на трех эквестриек, но копье убрала и вернула его на место. Аштейл снова кивнул. — А теперь расскажите, что привело вас сюда.

— У нас квест! — сказала Рэйнбоу Дэш.

— Квест? — повторил Аштейл.

— Рэйнбоу имеет в виду, что мы предпринимаем жизненно важное путешествие, — сказала Рэрити. — Одна из наших подруг в Понивилле опасно больна, а единственное лекарство, которое может вовремя ей помочь, – это растение, которое произрастает только в Горбатых горах. Что, разумеется, означает, что мы должны пересечь ваше королевство. — Договорив, она скромно улыбнулась одними губами и затрепетала ресницами; что-то более игривое могло бы и рассердить этого очень мрачного пони.

Аштейл нахмурил лоб.

— Нас не поставили в известность о том, что какие-то эквестрийские пони будут пересекать Златодол.

— Это была как бы импровизация, — сказала Эпплджек.

— «Импровизация» – это не то, что я хочу услышать, — сказал темно-красный земнопони. — Мы не позволяем эквестрийским пони пересекать нашу страну без разрешения. Почему вы не уведомили нас об этом путешествии? Вы должны были отправить вилорога.

— Отправить что? — спросила Рэйнбоу Дэш.

Аштейл раздраженно фыркнул.

— Вы должны были отправить послание, — сказал он, — от вашего правителя нашему. Нарушители в Златодол не допускаются.

— Ничего мы не нарушали! — настаивала Эпплджек. — Мы токмо хотим пересечь Златодол! Нашей подруге это шибко надо!

— Как бы то ни было, я не могу поверить вам на слово, — сказал Аштейл. — Без разрешения лорда Дола присутствие эквестрийских пони в Златодоле запрещено. — Он сощурил глаза. — И даже если бы у вас было разрешение, двум третям вашей компании вход все равно был бы воспрещен. Пегасу и единорогу здесь не рады.

— Что?! — вскричала Дэш.

— Святые небеса, что вам сделали единороги? — спросила Рэрити.

— Прежде всего, мы не желаем присутствия здесь вашей магии, — рыкнул Аштейл. — В Златодоле приветствуется лишь врожденная магия земных пони. Магия же единорогов и пегасьев…

— ПЕГАСОВ!!! — взвизгнула Рэрити. Аштейл и Шилд Мэйден отшатнулись. Некоторые гвардейцы Дола в окружавшем их кольце  откинули головы назад, готовые схватиться за копья. Остальные уставились на Рэрити широко раскрытыми глазами. Та улыбнулась во весь рот и нервно осмотрелась:

— Хех, хех, о боже, простите меня! Веду себя просто как Граммар-Найтмер. Не беспокойтесь, продолжайте.

— Магия единорогов и пегасов разрушит наше королевство и наш уклад жизни, потому мы и не допускаем ее сюда. Это часть договора, заключенного нами с Солнечной Королевой.

— Эт вы о принцессе Селестии толкуете? — спросила Эпплджек.

— Мы прочли о том, что между Эквестрией и Златодолом был заключен Договор о дружбе, — сказала Рэрити.

— Это соглашение о лояльности, а не о дружбе, — сказал Аштейл. — А примерно сотню лет назад оно было видоизменено. Солнечная Королева хотела заявить права на Хребет Дракен как на территорию Эквестрии. Мы согласились при условии, что вход в Златодол ее подданным двух других магических родов будет воспрещен. А она в свою очередь согласилась с этим. Мы чтим ее за то, что она каждое утро поднимает наше солнце, но это тот предел, до которого мы нуждаемся в ее стране и магии этой страны.

— В пегаьях нет ничего дурного! — выкрикнула Рэйнбоу Дэш. У Рэрити дернулся глаз, но она придержала язык.

— Возможно, но не в нашей стране, — сказал Аштейл.

— Откуда же у вас берется дождь? Как у вас насчет снега? А ветра?

— Мы принимаем то, что дает нам мир, и терпеливо это выносим; такова наша свобода, — сказал Аштейл. Он покачал головой. — Я попусту трачу время на этот спор! Вы не можете идти дальше. Сейчас же поворачивайте назад – и мы не станем брать вас под стражу.

Внезапно в Эпплджек взыграл ее норов.

— Мы пойдем токмо дальше! — прорычала она, выступая вперед. — Нашей подруге нужно это растение, а то она может умереть!

— Вам никак мне этого не доказать, — сказал Аштейл.

— У нас есть пламя дракона! — сказала Рэрити. Она при помощи магии открыла седельную сумку и извлекла оттуда стеклянную бутылку с огнем Спайка. Единорожка заметила, что при этом Аштейл широко распахнул глаза. Он явно не привык к телекинезу. — Дракон дал его нам по королевскому поручению самой принцессы Селестии. Оно может моментально передавать сообщения дракону, который его выдохнул, и от него. Зачем еще оно понадобилось бы нам, как не чтобы быстро послать что-нибудь домой? Сударь, мы не лжем. Мы в отчаянном положении.

Взгляд Аштейла был прикован к бутылке с бурлящим внутри фиолетово-зеленым огнем. Он скривился, словно пробовал что-то невкусное.

— Это… может доказать вашу правоту, — медленно произнес он. Взор его голубых глаз снова стал жестким. — Но так же легко может подразумевать и нечто зловещее. Мы в Златодоле пишем мало, но отправляем сообщения, особенно касающиеся Гвардии Дола, туда-сюда между его Четвертями. В одном-единственном клочке бумаги могут содержаться ключевые сведения о перемещениях нашей Гвардии по королевству – а вы говорите, что можете послать его вашей Солнечной Королеве при помощи язычка пламени? Отличный предваряющий вторжение план в обертке из истории, рассчитанной на то, чтобы сыграть на струнах наших сердец.

Эпплджек дошла до уровня ярости, подобного которой она не испытывала уже годы – с тех пор, как погибли ее родители. Образ Твайлайт, умирающей в муках из-за этого жеребенка, взвинтил ее до заоблачных высот. А еще он решил, что она говорит неправду – она, что так высоко ценит честность!

— Мы не врем! Поверить не могу, что вы считаете нас врушками! — рявкнула она низким и грубым голосом. — Я ж вам твержу, эт вопрос жизни и смерти! Так что у вас у всех два варианта: убраться с нашего пути или достать копья!

Она сделала один-единственный шаг вперед, с фырканьем выпустив из ноздрей воздух. Аштейл поспешно попятился от рассвирепевшей пони на несколько шагов. Рэйнбоу Дэш и Рэрити были шокированы не меньше, но небесно-голубая пегаска призвала и свой гнев: взлетев в воздух, она принялась махать крыльями вкруговую, поднимая ветер, который взъерошил гривы присутствующих пони.

Аштейл быстро взял себя в копыта. Взгляд его смягчился, и он моргнул.

— Пожалуйста, успокойся, — сказал он разъяренной Эпплджек. — Я не хотел вызвать такой гнев. — Слегка склонив голову набок, он посмотрел на нее проницательным и расчетливым взглядом. — Моя мать сказала мне однажды, что, увидав пони в гневе, можно узнать его истинную суть. Твой неподделен – и происходит он не от твоей грубости. — Он на несколько шагов приблизился к Эпплджек и очень мягко произнес: — Ты действительно боишься – боишься за свою подругу.

Эпплджек закрыла глаза и заставила себя успокоиться. Драки она и правда не хотела. Но так отчаянно желала, чтобы с Твайлайт все было хорошо…

— Да, — сказала она. — Я очень боюсь, что мы не сможем в срок ей помочь. — Напряженный взгляд зеленых глаз встретился со взглядом синих. — Пожалуйста, позвольте нам пройти. Пожалуйста, позвольте помочь ей.

Аштейл взглянул на стоявшую справа от него Шилд Мэйден. На протяжении всей перепалки она хранила спокойствие и нейтралитет – само воплощение хладнокровия и невозмутимости, что резко контрастировало с ее первоначальной вспышкой гнева. Однако в ее глазах, так похожих на глаза Эпплджек, дрожало душевное волнение. Она искоса посмотрела на Аштейла, и ее строгое лицо немного смягчилось.

Темно-красный земнопони вздохнул – казалось, уже в тысячный раз.

— Вы заслуживаете хотя бы возможности оправдать себя, — произнес он. — Прошу простить нашу краткость; мы все на взводе. Вы прибыли сюда в самое опасное время года. Начался ежегодный бег комаг.

— Что такое комаги? — спросила Рэрити.

Как по сигналу, равнины залил протяжный, с переливами вой, от которого по спинам всех слышавших его пони пробежал мороз. Аштейл увидел, что Гвардия Дола заволновалась.

— Спокойствие! — крикнул он поверх голов эквестрийских пони и вперил пристальный взгляд в Рэрити. — Вот что такое комаги, — сказал он. Резко обернувшись, он обратился к черному пони с оранжевой гривой. — Шарп Саунд, что думаешь?

Пони сощурил фиолетовые глаза и покрутил своими необычайно длинными ушами во всех направлениях.

— С востока, — сказал он несколько секунд спустя, — примерно в двенадцати милях отсюда.

— Будем надеяться, что они не к нам направляются, — пробормотала Шилд Мэйден.

— Гвардия Дола, собраться! — крикнул Аштейл. Кольцо вокруг трех путешественниц распалось, пони метнулись влево и начали вновь строиться в ряды. Аштейл повернулся к Эпплджек, Рэрити и Рэйнбоу Дэш. — Мне хотелось бы верить, что вы говорите правду, но решение о том, разрешать ли вам проход, принимать не мне. Вот что я могу вам предложить: вы проследуете с нами в мою крепость Гарцезельд, где проведете ночь. Утром мы сопроводим вас в Сенхольм, нашу столицу. Там, на заседании Лесного Суда, вы изложите свое дело лорду Хаммер Хуфу. Только в том случае, если он это разрешит, вам позволят пересечь оставшуюся часть Златодола. Если он запретит вам проход, легион Гвардии Дола конвоирует вас обратно к Хребту Дракен. Это ваша единственная надежда на продвижение вперед, — заключил он. — Предлагаю вам принять это условие.

— Похоже, мы здорово отклоняемся от маршрута, — проворчала Рэйнбоу Дэш.

Аштейл покачал головой.

— Горбатые горы находятся за нашей западной границей, — сказал он. — Гарцезельд – к западу отсюда, а Сенхольм еще западнее – он лежит в центре Златодола. Вы двинетесь в том же направлении, в котором планировали с самого начала.

— Я… — начала Дэш.

Рэрити рывком развернула голову Дэш к себе.

— Дайте нам минутку, сэр, — сказала она поверх плеча и другим копытом притянула к себе Эпплджек.

— Поторопитесь! — сказал Аштейл.

— Кажется, у нас нет другого выбора, — сказала Рэрити в их тесном кружке. — Если только у кого-нибудь из вас не возникла идея получше.

Дэш фыркнула:

— Их слишком много, чтобы с ними драться…

— Не хочу я драться! — топнув копытом, сказала Эпплджек. — Не по нутру мне, чтоб мне отдавали приказы… но коли мы все равно будем двигаться на запад, то почему б нам не пойти с этими пони, хотя б какое-то время.

Судя по всему, Дэш хотела было заспорить, но, видя решительность попутчиц, опустила голову и поморщилась.

— Отлично, — сказала она. — Хоть меня этим наземным пони никак не удержать… думаю, мы можем немного пройтись с твоим кольтфрендом, Эй Джей.

Эпплджек посмотрела на Рэйнбоу Дэш так, что пегаска чуть не подпрыгнула.

— Чтоб я такого от тебя больше не слыхала, Рэйнбоу Дэш, а то я тебе врежу.

— Ладно, ладно, извини! — сказала та. — Просто шутка – ну, знаешь, они между нами когда-то водились, но, похоже, все вышли.

Они развернулись к Аштейлу.

— Мы пойдем с вами, — сказала Эпплджек.

Аштейл кивнул.

— Благодарю, — сказал он. Рядом с подругами оставались только он и Шилд Мэйден; остальные пони Дола снова выстроились правильными рядами. — Вы побежите впереди со мной и Шилд Мэйден. Аллюр наш будет быстрым, так что не отставайте; мы не станем ради вас замедлять хода. Мы должны быстро покинуть это место, пока сюда не пришли комаги.

— Идем, — сказала Шилд Мэйден, дернув головой. Три эквестрийки выстроились в ряд за нею и Аштейлом. Они пробежали мимо рядов Гвардейцев Дола к голове процессии, где устроились перед первым рядом, состоящим из трех пони.

Рэрити начинала нервничать; она понятия не имела, с какой скоростью обычно путешествуют пони Дола. «Не быстрее, чем Эпплджек и Рэйнбоу Дэш вчера… ведь так?» — гадала она.

— Гвардия Дола! — громко выкрикнул Аштейл поверх плеча. — Выдвигаемся!

С этим он пустился в галоп, Шилд Мэйден держалась бок о бок с ним. Их примеру последовали Рэйнбоу Дэш, Эпплджек и Рэрити, а за ними, каждый в свое время, пришли в движение все ряды. Вскоре огромная процессия уже неслась по золотым равнинам стремительным галопом. К счастью, в следующий раз они услышали вой далеко позади себя и едва различили его за топотом копыт.

Рэрити бежала изо всех сил. Пони вокруг нее неслись почти так же быстро, как и Эпплджек и Рэйнбоу Дэш на максимальной скорости, и напряжение предыдущего дня наконец-то начинало сказываться на ее мышцах. Спустя час она обнаружила, что не может угнаться за подругами – и врезалась в нос коричневой земнопони.

— Не отставать, единорог! — рявкнула на нее та с такой яростью, что Рэрити с перепугу вновь побежала быстрее. «Бестолковые гадкие пони Дола! — подумала она. — Почему бы им нас просто не проигнорировать! Да и вообще, как они о нас узнали?»

Эпплджек бежала по левую сторону их короткого ряда, Рэйнбоу Дэш – по правую, а Рэрити – в центре. Аштейл тоже шел слева, и оранжевая земнопони, ускорив бег, выбилась из строя и поравнялась с ним.

— Можно задать вопрос? — спросила она, перекрикивая топот копыт.

Аштейл не даже не взглянул на нее:

— Я слушаю.

— Я тут пшеницу видала…

— Вы ее трогали?! — внезапно рявкнул он, зыркнув на нее.

— Нет! — выкрикнула она, решив не рассказывать ему о надкушенном стебле. — Она ваша?

— Наша, — сказал он. — По всему Златодолу среди трав разбросаны поля пшеницы – равно как и небольшие участки с картофелем, морковью и другими растениями.

Эпплджек улыбнулась:

— Так вы фермерствуете! Я сама фермерша – у нас в основном яблоки – и…

— Не снижать скорость! — снова рявкнул на нее темно-красный пони. — Не отставать! Путь еще долог, а до Гарцезельда нужно добраться до заката! — Он снова уставился перед собой и не проронил больше ни слова.

Эпплджек вскинула бровь. Именно тогда за его резким поведением она мельком увидела нечто – а именно горделивость без примеси нахальства. А еще выяснила, что в Златодоле были фермерские хозяйства, хоть и не такие, к каким она привыкла. Ей стало легче. Она была убеждена, что сможет договориться с пони, который знает землю и толк в выращивании растений.

— Гвардия Дола! — закричал Аштейл некоторое время спустя. — За мной!

По его команде пони начали замедлять шаг подобно постепенно тормозящему поезду, пока в конце концов не остановились, все так же аккуратно построившись в ряды.

— Тишина! — рявкнул он снова, и переговоры полностью смолкли. Темно-красный земнопони насторожил уши и покрутил ими; Шарп Саунд, один из трех пони, шедших сразу за Эпплджек и ее подругами, проделал то же самое. Аштейл развернулся:

— Шарп Саунд, ты что-нибудь слышишь?

Черный земнопони ответил не сразу, он весь обратился в слух. Но вскоре посмотрел своему командиру в глаза.

— Нет, капитан. Похоже, мы их обогнали.

— Капитан, — сказала еще одна пони, коричневая – та самая, что ранее пожурила Рэрити. — Думаю, там наверху Элерот. — Она кивнула в сторону неба.

Аштейл посмотрел в указанном направлении, равно как и Шилд Мэйден, Эпплджек, Рэйнбоу Дэш и Рэрити. С неба, которое все больше и больше испещряли оранжевые полосы, огромными, широкими кругами спускался темный силуэт.

— Похоже на то, — сказал Аштейл. — Бёрдспик, прими у него отчет.

Коричневая земнопони отбежала в сторону от остальных, причудливым образом посвистывая на ходу. Темный силуэт заложил вираж вправо, взмахнул крыльями и направился в ее сторону. Когда он приблизился, Рэйнбоу Дэш увидела, что это ястреб, темно-коричневый с золотым клювом. Бёрдспик остановилась и протянула переднюю ногу; ястреб мягко опустился на нее. Пони склонила голову к большой хищной птице.

«Наверное, так они и заметили нас, — сообразила Рэрити. — Раз они умеют разговаривать с птицами, у них есть глаза в небе».

Через мгновение Элерот взмахнул крыльями и взмыл в вечернее небо. Бёрдспик вернулась обратно к гвардейцам.

— Пока что, насколько видно Элероту, дорога чиста на мили вперед, — сказала она Аштейлу, вновь оказавшись в пределах его досягаемости. — К юго-западу есть несколько комаг, но они направляются не в нашу сторону.

— Хорошо, — сказал Аштейл. — Встать в строй! — Бёрдспик заняла место в своем ряду позади эквестрийских пони. — Выдвигаемся! — крикнул Аштейл, и они снова пустились галопом.

Быстро вечерело. Эпплджек не сводила глаз с горизонта, и, когда солнце окрасилось оранжевым, бесконечный пустынный ландшафт наконец-то переменился. На краю поля зрения фермерши посреди полей возник небольшой выступ, слегка заостренное пятнышко. С течением времени оно стало больше, выше, шире и начало походить на здание.

— Эта штука вон там, — окликнула она Аштейла, — это ваш дом?

— Это Гарцезельд, — ответил Аштейл поверх плеча. — Мы почти прибыли. Гвардия Дола! Удвоить скорость!

И земные пони ускорили свой бег. Угнаться за стремительным галопом златодольцев, бежавших практически во весь опор, стоило немалых усилий даже Эпплджек; Рэрити тяжело дышала, по ее белой шкурке струйками стекал пот. Рэйнбоу Дэш, которая была легче и выносливее, справлялась несколько лучше, хотя и очень жалела, что сейчас бежит, а не летит.

Пятнышко на горизонте стремительно росло. С течением времени оно значительно увеличилось в размерах, и внезапно оказалось, что это вовсе никакое не пятнышко, а амбар. Он стоял на огромном фундаменте из тяжелых серых камней, который занимал более дюжины акров и поднимался высоко над землей. Сверху была ровная площадка, и на ней стоял амбар, такой же огромный, как и она. По сравнению с ним красный амбар на ферме «Сладкое яблоко» казался совсем крошечным; этот, возвышавшийся над полями, был больше раз по меньшей мере в десять. Построен он был из толстых, грубо обтесанных бревен, а в его стены были вмонтированы прочные столбы из цельных древесных стволов, которые поддерживали их и огромную, обшитую древесиной крышу. Сквозь нее пробивалась по крайней мере дюжина дымовых труб, некоторые из них там и сям курились завитками дыма. Амбар оказался даже двухэтажным: из крыши торчали платформы, а сквозь большое круглое окно свинцового стекла, куда попадал свет угасающего вечера, казалось, виднелся верхний этаж. Окно обрамляло медное кольцо, и медь же, напоминающая перевернутую вверх ногами травяную бахрому, украшала край кровли. Спереди и позади на крыше возвышались тонкие шесты, и на каждом развевался флаг – темно-красный треугольник с пучком золотистой травы в центре.

К тому времени, когда они добрались до огромных деревянных ворот у подножия фундамента, солнце уже почти село. По сторонам ворот стояли по стойке смирно двое пони Дола в полной броне. На каждом из них был железный воротник с прикрепленной к нему прочной веревкой, другой конец которой, в свою очередь, был привязан к одной из створок ворот.

— Гвардия Дола! Тпру! — скомандовал поверх плеча Аштейл, и следовавшие за ним пони перешли на рысцу. Когда они приближались к воротам, Аштейл выкрикнул: — Гвардия Гарцезельда! Возвращается Маршал Востока!

Караульные побрели вправо и влево, изо всех сил налегая на ошейники. Ворота медленно распахнулись, за ними показался каменный пандус, ведущий наверх, на уровень фундамента.

— За мной! — крикнул Аштейл поверх плеча, и Гвардия Дола остановилась точно перед открывающимися воротами. Когда те полностью распахнулись, Аштейл обратился к их стражам:

— Крепость Гарцезельд закрывается на ночь! Гвардия Гарцезельда, запереть ворота на засов! Гвардия Дола! Вперед!

Он рысцой выдвинулся вперед, Шилд Мэйден – бок о бок с ним, следом – эквестрийские пони и Гвардия Дола. Стуча копытами, они взошли по каменному пандусу на фундамент Гарцезельда, откуда открывалась грандиозная панорама окружавших его золотых полей, которые сейчас смутно виднелись в сгущающейся ночи. Когда сквозь ворота прошел последний пони, два стража поднялись по пандусу, закрыв за собой двери. Громкий сдвоенный лязг сообщил о том, что выход закрыт на засов, и Эпплджек поморщилась. Этим путем наружу уже не выйти, по крайней мере без разрешения.

— Гвардия Дола! За мной! — сказал Аштейл, когда все они поднялись на основание крепости. Он и Шилд Мэйден повернулись к рядам закованных в броню пони. — Дневное патрулирование завершено! Гвардия Дола! ВОЛЬНО!

На этом пони Дола наконец-то нарушили свои строгие ряды. Большая их часть двинулась к большим открытым дверям амбара, при этом некоторые из них собрались группами по трое или четверо и завели между собой беседы. Несколько пони направились к краям фундамента, глядя через равнины, над которыми в ночном небе начали появляться звезды.

— О боже! — проныла Рэрити, неловко вышагивая на ноющих ногах. — Я совершенно измотана!

Аштейл вскинул бровь.

— В таком случае, предлагаю вам сегодня вечером немного поспать, — сказал он. — Завтра, чтобы достичь Сенхольма, мы должны двигаться так же быстро. — Он повернулся к Шилд Мэйден. — Шилд Мэйден, наши гости проделали долгий и изнурительный путь. Проследи за тем, чтобы им дали что-нибудь поесть.

— Да, капитан, — сказала серая земнопони.

— Ах, так теперь мы гости, — пробормотала Рэйнбоу Дэш себе под нос.

— Рэйнбоу! — прошипела Эпплджек.

 — Позже я загляну к вам; у меня еще есть обязанности. — С этими словами темно-красный земнопони развернулся и направился внутрь Гарцезельда, быстро затерявшись среди беспорядочно снующих пони.

Шилд Мэйден подошла к Рэйнбоу Дэш. Пегаска напряглась, не зная, как реагировать на эту внезапную близость. Но взор земнопони был ясным.

— Я должна извиниться за свою грубость, — сказала она. — Мой долг – защищать капитана от всяческих угроз и неуважения. Я не могу позволить, чтобы оскорбление его чести осталось безнаказанным.

 Дэш неловко усмехнулась:

— Эм… да все отлично. Во всяком случае, я так думаю.

Шилд Мэйден повернулась к дверям Гарцезельда:

— Идем. Как раз должен начаться ужин; давайте посмотрим, что  у поваров для вас есть.

Она рысцой направилась к двойным дверям, наше трио последовало за ней. Интерьер Гарцезельда представлял собой обширное открытое пространство: высокий потолок, простиравшийся над огромным общим залом, поддерживали толстые колонны из темной древесины. В центре в каменном углублении горел большой костер; вокруг него были собраны грубые тканевые лежаки, на которых отдыхали пони. Похожие лежаки были беспорядочно разбросаны по всему общему помещению и явно были предназначены для того, чтобы их передвигали по желанию. Колонны, мимо которых они проходили, были украшены эффектной абстрактной резьбой, выкрашенной темно-зеленым, темно-красным и золотым. Пол был каменным, хотя то тут, то там попадались коврики и циновки всех форм, размеров и узоров. Два больших дверных проема в самом конце зала вели налево и направо. Между ними находилась приподнятая каменная плита, на которой стояло кресло на деревянном каркасе. Деревянную колонну за ним венчала увеличенная копия золотого компаса с серебряной стрелкой, которым был украшен шаффрон Аштейла.

Шилд Мэйден повела Эпплджек, Рэрити и Рэйнбоу Дэш мимо возвышения, свернула направо. Миновав короткий извилистый коридор, они оказались в большой общей столовой, где на дощатых помостах стояли длинные деревянные столы с длинными скамьями по обе стороны. Сквозь открытое окно в задней стене можно было заглянуть в большую, тускло освещенную кухню, где в печах и открытых ямах горели дрова, а в больших железных котлах булькало что-то сладко пахнущее. Вокруг столов уже собралось немало пони; они ели из каменных мисок, болтали и смеялись. Шилд Мэйден подвела трех эквестриек к окну.

— Кит Колдрон! — окликнула она, перекрикивая общий шум. — Со мной три голодных пони; что у тебя для них найдется?

— Морковный суп! — ответил тощий нескладный пони белой масти и в фартуке. — Сегодня у нас достаточно свежего зерна, так что и хлеба у меня хватает.

— Хлеб! — воскликнула Рэйнбоу Дэш. Она стремительно метнулась мимо Шилд Мэйден, зависла перед окном и в нетерпении стукнула копытами о кухонную стойку. — До смерти хочется хлеба!

Кит Колдрон выпучил глаза так, что они чуть не вылезли из глазниц. Многие из стоявших поблизости пони Дола были аналогично поражены пегаской и ее полетом. А некоторые еще и раздражены – принимая во внимание то, что Дэш перескочила из хвоста в начало длинной очереди.

— Рэйнбоу! — окликнула Эпплджек. — А ну вернись! Еще не твой черед!

Дэш посмотрела влево, заметила ряд пони. Робко улыбнулась, помахала им копытом.

— Извините, не хотела лезть без очереди, — сказала она и медленно полетела обратно к друзьям. Шилд Мэйден глазела на нее пусть и с чуть меньшим, но все же изумлением. — Прости, Шилд Мэйден.

— Ежели речь заходит о еде, Рэйнбоу становится чутка нетерпеливой, — сказала Эпплджек. Дэш показала оранжевой земнопони язык.

Шилд Мэйден медленно расплылась в улыбке.

— Понимаю, — сказала она. — Ничего страшного не произошло – к тому же ты устроила своего рода небольшое представление.

— Кто, я? — спросила Дэш.

— Большинство из нас никогда прежде не видело пони-пегаса, — сообщила ей серая земнопони.

— О, так, по-твоему, это было представление? — спросила Дэш и ухмыльнулась. — Поверь мне – это сущий пустяк. Как-нибудь я устрою настоящее шоу!

Ничего не ответив, Шилд Мэйден отвела их в конец очереди. Та двигалась быстро, и вскоре они взяли в рот деревянные подносы с мисками с супом и ломтями хлеба. Рэрити предпочла нести свой при помощи магии, заставив окружающих снова вытаращить глаза. Белая единорожка отбросила копытом гриву назад и похлопала длинными ресницами, чем заработала от Эпплджек тычок подносом в зад:

— Давай, Рэрити, не выпендривайся!

Рэрити фыркнула и прошла за Шилд Мэйден к концу одного из столов, где они расселись на лавках.

— Вы ешьте, — сказала серая пони. — А мне нужно снять доспехи; через мгновение я снова к вами присоединюсь. — И она выбежала из столовой.

— Еще хлеба? — просил, проходя мимо, пони с подносом на спине; на подносе лежало несколько больших коричневых буханок.

— О да! — выкрикнула Рэйнбоу Дэш. Она уже хлебала свой суп. Пони положил перед путешественницами огромную буханку; небесно-голубая пегаска моментально схватила хлеб копытами и запихнула один его край себе в рот.

— Рэйнбоу Дэш! — рявкнула Рэрити, магией вырывая буханку у Дэш изо рта. — Я не желаю, чтобы ты или кто-либо из нас забывал о правилах застольного этикета, особенно сейчас, когда нам есть, где ими воспользоваться! — Белая единорожка сосредоточила свою магию и оторвала кусок хлеба с того края, что побывал у Дэш во рту. — Получилось так, что у нас нет хлебного ножа, так что разламывать его приемлемо, хотя и прискорбно. Пытаться же проглотить хлеб, предназначенный для всех, по-змеиному, одним глотком, по меньшей мере невежливо.

Дэш по-жеребячьи скрестила на груди передние ноги.

— Отлично, — пробормотала она, взяла кусок хлеба и принялась жевать с открытым ртом.

— О-о-х-х, — тяжело вздохнула Рэрити, опуская голову на стол. — Ты безнадежна, Рэйнбоу.

— Знаешь, — с набитым ртом сказала Дэш, — если будешь тратить столько времени на беспокойство о том, как есть, не сможешь насладиться едой.

— Это вовсе не так! — ответила Рэрити.

Эта перепалка вынудила Эпплджек закатить глаза. Пони сняла шляпу, зажала передними копытами миску со своим супом, подняла ее ко рту и маленькими глотками начала пить. «Отлично!» — подумала она. Суп был сладким, но не приторным, сытным, но не слишком густым. Хлеб, от которого она откусила мгновением позже, тоже был приятным. Не высшего качества, конечно, но простым, вкусным и питательным.

Рэрити была с ней согласна.

— М-м-м, это восхитительно, — сказала она. — И столь прелестная передышка от всей этой травы, которой мы питались. С учетом всех обстоятельств и невзирая на тот факт, что мы оказались здесь против своей воли, думаю, для нас началась полоса везения.

— Эти пони Дола вполне гостеприимны, эт точно, — согласилась Эпплджек. — Но не нравятся мне наши шансы на то, что лорд Хаммер Хуф примет нашу точку зрения.

— Кажется, этого Аштейла можно урезонить, — сказала Рэрити.

— Агась, — сказала Эпплджек. — Кажись, он неплохой парень, когда не грубит и не придирается. Но, как он сказал, это зависит не от него. И коли это лорд Хаммер Хуф придумал правила про посторонних, то убедить его будет трудно.

Рэйнбоу Дэш наконец-то проглотила свой хлеб одним большим глотком:

— Думаю, нам надо готовиться к прорыву – если эти пони нас не отпустят, мы должны быть готовы силой проложить себе путь!

— Проще сказать, чем сделать, Рэйнбоу, — сказала Эпплджек. — Не все из нас летать умеют.

Рэрити вздохнула:

— Ах, если бы я умела телепортироваться…

— Рэрити, прекрати! Мы что-нить выдумаем. Ежели надо, Рэйнбоу может лететь одна.

Розовые глаза Дэш округлились.

— Мне казалось, ты сказала…

— Сказала, — кивнув, сказала оранжевая земнопони. — Но то было до всего этого. Ежели ситуация станет отчаянной… понадобятся отчаянные меры.

Губы Дэш сжались в мрачную линию. Она посмотрела Эпплджек в глаза и увидела, что они совершенно серьезны. Пегаска кивнула:

— Отлично. Но будем надеяться, что нам это не понадобится, верно?

Теперь, когда Рэйнбоу на деле сталкивалась с тем, что она себе воображала, эта идея нравилась ей еще меньше. Она не хотела бросать своих друзей!

— Будем надеяться, — сказала Эпплджек.

— Понравилась еда? — послышалось справа от них. Повернувшись, они увидели Шилд Мэйден. Без доспехов ее шерстка сияла, что было удивительно, учитывая неприхотливость ее страны. А на боку у нее…

— У тебя есть кьютимарка! — воскликнула Рэйнбоу Дэш. На обоих боках пони красовалось изображение треугольного щита золотого и темно-красного цветов.

— Ну разумеется, есть, — заметила Шилд Мэйден. — Я ведь пони?

— Я… эм… — замялась Дэш.

— Мы не были уверены, что у пони Златодола есть кьютимарки, — сказала Рэрити. — Должна сказать, я также удивлена. По меркам вашего королевства это несколько… волшебно, разве нет?

— О, нет, — сказала Шилд Мэйден. — Это естественная магия, которая есть у всех пони. Кьютимарку получают не все пони Дола, но все же большинство. На самом деле, до тех пор, пока у нас не появляется кьютимарка, у нас даже нет собственного имени.

— Так как же вас называют, пока вы юны? — спросила Рэрити.

— «Кобылка» или «жеребчик», а затем – описывают наш цвет, — ответила серая пони. — Разумеется, если пони не получает кьютимарку к тому времени, когда резко начинает расти, ему обычно позволяют выбрать имя самостоятельно. Однако, когда мы получаем свои кьютимарки, мы обычно берем себе имена по совету родителей и Маршала нашей Четверти; наш долг – гарантированно выбрать такое имя, которое будет одновременно устраивать нас и окажется информативным для окружающих нас пони, чтобы они знали, на какую нашу способность в случае чего они смогут положиться.

— Так твое имя, Шилд Мэйден ^[3], означает, что ты… — начала Рэйнбоу Дэш.

— Воин, — закончила Шилд Мэйден. — Защищаю пони и землю. Стараюсь хранить смелость перед лицом опасности. — Трое подруг вспомнили ее жесткость по отношению к Рэйнбоу Дэш и запросто в это поверили.

На несколько мгновений воцарилась тишина, но потом Рэрити спросила:

— А как же Аштейл? Его имя ничего не говорит о его способностях. Только о цвете его хвоста ^[4].

— Капитан – это… особый случай, — ответила земнопони. — Если он пожелает, то расскажет вам больше. — Она сорвалась с места: — Я отрываю вас от ужина – и себя тоже! Пойду возьму супа и вернусь.

— Так что же, — спросила Дэш, когда Шилд Мэйден ушла, — они зовут своих жеребят «Эй, ты»? Это же просто отстой.

— Я могу углядеть в этом какой-никакой смысл, — сказала Эпплджек. — Но думаю, что не давать жеребенку имени – это неправильно.

— Кажется, их вполне это устраивает, если, конечно, встреченные нами кобылки и жеребчики могут служить показателем, — сказала Рэрити.

— Единственная, с кем мы по-настоящему говорили, это Шилд Мэйден, а она почти ничего о себе не рассказала! — ответила небесно-голубая пегаска. — Плюс, я не куплюсь на ее извинения – она мне копьем ткнула в лицо! Эта кобылка чокнутая.

— Рэйнбоу Дэш, будь к ней справедлива, — сказала Рэрити. — У всех нас случаются отнюдь не гламурные моменты. Ты не имеешь права судить о пони по тому, как она ведет себя, утратив самообладание.

— Аштейл не так говорил, — заметила Дэш и отхлебнула еще супа.

— Ну, не знаю, как там насчет Аштейла, — сказала белая единорожка. — Пусть даже он и приютил нас на ночь.

— Ты только что назвала его разумным, — заметила Эпплджек. Она чувствовала, что обязана встать на защиту темно-красного земнопони, хотя бы и за его радушие.

— Разумным – да. Справедливым? Это нам еще предстоит выяснить, — в свою очередь заявила Рэрити.

Шилд Мэйден избрала именно этот момент благоприятного затишья, чтобы появиться вновь с подносом во рту. Она села рядом с Рэрити и сделала долгий глоток супа. Моргнув, она сконфуженно улыбнулась:

— Простите… я не знала, благодарите ли вы, эквестрийские пони, каких-нибудь богов…

— Полагаю, что да, — заметила Рэрити. — А вы?

— Иногда, — сказала Шилд Мэйден. — Мы возносим благодарности Солнечной Королеве за то, что она двигает солнце и луну.

— Вообще-то, принцесса Селестия больше не двигает луну, — сказала Рэйнбоу Дэш.

— Нет? Тогда кто или что это делает?

— Ее сестра, принцесса Луна, — сказала Эпплджек. — Ее… какое-то время не было, но сейчас она вернулась, а коли спервоначалу луна была ейной, то она снова ее двигает.

Шилд Мэйден широко распахнула глаза:

— Великая зеленая земля! Я даже и не знала, что у Солнечной Королевы есть сестра!

— Это… долгая история, — сказала Дэш. Три путешественницы переглянулись.

Оставшуюся часть ужина они провели, рассказывая Шилд Мэйден кое-что о Луне, но не вдаваясь в подробности их поиска Элементов Гармонии. По негласной договоренности между ними, было лучше, чтобы никто не узнал об их статусе Носительниц Элементов. Волноваться об этом им не пришлось – того, что они рассказали Шилд Мэйден, хватило, чтобы полностью увлечь ее на время еды.

— Это объясняет то, что озадачивало нас на протяжении более чем года, — сказала серая земнопони, жуя последний кусок хлеба. — В прошлом году ночь летнего солнцестояния выдалась куда длиннее, чем должна была. Мы даже проснулись в темноте! И это вызвала та темная лунная богиня?

— Верно – Найтмер Мун, — ответила Эпплджек. — Но сейчас она тю-тю. Принцесса Луна снова как огурчик.

— Я бы с радостью услышала что-нибудь еще, — сказала Шилд Мэйден. Она оттолкнулась от стола и поднялась на копыта. — Но нам нельзя мешкать – подозреваю, что перед сном еще многое нужно сделать. Пожалуйста, отнесите подносы обратно к кухонному окну. — Она ртом подняла свой поднос, и все, даже Рэрити, последовали ее примеру.

Покинув столовую, они обнаружили, что Аштейл уже их ждет. Он тоже снял свою броню, и его густая серая грива ниспадала по шее.

— Это был долгий ужин, — сказал он. Без доспехов он выглядел не столь внушительно, но все равно был высоким, а его мускулы оказались на виду.

— Простите, капитан, — кивнув, сказала Шилд Мэйден.

— Ничего страшного не произошло. На верхнем этаже есть общая комната, которая на данный момент пустует – шестая комната левого крыла. Этой ночью вы будете спать там. Но сперва, — взгляд его синих глаз сделался жестким, — я снова обращу ваше внимание на то, что завтра наш путь будет долго пролегать по земле, где бегают комаги. Так что, Шилд Мэйден, будь любезна, сходи с нашими гостями в оружейную и подыщи для них что-нибудь подходящее.

— Да, капитан, — ответила та. — Следуйте за мной, — сказала она эквестрийским пони.

Рэрити, Рэйнбоу Дэш и Эпплджек расстались с Аштейлом и пересекли зал, направляясь к дверному проему, ведущему влево от каменного помоста. Когда они проходили мимо Аштейла, Эпплджек взглянула в его сторону. Его бок не был пустым – но на мгновение она озадачилась. Ей показалось, будто он все еще в доспехах – но не потому, что его шерстка была почти того же цвета, что и вареная кожа: на его боку было изображение пучка травы, схваченного посередине лентой. Тот же самый символ находился на крупперах каждого пони гвардии Дола. Только несколько секунд спустя она поняла, что это его кьютимарка! «Его кьютимарка – герб Златодола?» — изумилась она. Что бы это значило?

Свернув в дверной проем, они прошли по короткому коридору, спускающемуся по вырезанному в фундаменте амбара каменному пандусу, и вскоре оказались в большой комнате с высокими каменными стенами. Вдоль стен тянулись многочисленные полки, а также огромное количество сундуков, несколько тяжелых ящиков, а в глубине находилось множество маленьких стойл. Эпплджек подбежала к ним. В каждом стойле на шесте стояла деревянная фигура, представляющая собой грубое подобие туловища пони. Фермерше потребовалось мгновение, чтобы понять, кого они ей напоминают: более грубые, менее совершенные версии манекенов Рэрити.

— Боюсь, в данный момент все наши доспехи используются, — сказала Шилд Мэйден. — Про запас у нас ничего нет. Что же касается оружия… —  Она умолкла и направилась к другой стороне пандуса. Сев на пол, она передними копытами открыла большой деревянный сундук. Быстро в нем порывшись, она опустила туда голову и вытащила ее, держа во рту что-то блестящее и острое.

— Эй, ты, земная пони – Эпплджек, не так ли? — спросила она.

— Точно, — сказала Эпплджек.

— Ты говорила, что работала на ферме. Тебе когда-нибудь приходилось  пользоваться накопытным топором?

Эпплджек вздрогнула:

— Эм, да – рубила дрова.

— Вот, — сказала Шилд Мэйден, рывком повернув голову к Эпплджек. В копыта оранжевой земнопони упало нечто: у него было обмотанное шнуром кожаное крепление, предназначенное для того, чтобы его затягивали вокруг передней ноги пони. К другой стороне было приспособлено лезвие топора. Эпплджек была хорошо знакома с накопытными топорами, поскольку часто пользовалась ими в работе на ферме. Но этот был сделан из более прочной кожи и имел гораздо более толстый обух, чем те, к которым она привыкла дома. Сталь казалась прочнее, а лезвие было заметно острее.

— Возможно, завтра тебе придется рубить кое-то другое, — сказала Шилд Мэйден.

Эпплджек резко отшатнулась от оружия.

—  На убийство я не пойду, — сказала она.

Шилд Мэйден мрачно на нее посмотрела.

— Неважно, чего ты хочешь, — сказала она. — Комаги жестоки и кровожадны. Если ты не готова защищать себя, то станешь легкой добычей. — Она посмотрела на пегаску: — Ты, Рэйнбоу Дэш… тебе что-нибудь нужно?

— Эм.. — начала Дэш. — Ну… — Ей непривычно было думать о подобном. Она быстро сделала вид, что ей все нипочем. — Не-а! Знаешь ли, я же пегас. Мы можем управлять погодой! Если кто со мной свяжется, я вызову торнадо! — Она ударила себя копытом в грудь.

Шилд Мэйден окинула ее взглядом.

— Я забыла, — сказала наконец серая кобылка. — Ты же запросто можешь поразить противника молнией, верно?

Уши Дэш опали и прижались к голове.

— Эм… вообще-то я не умею создавать молнии, — сказала она. И моментально придала себе уверенный вид: — Но без проблем могу вызвать ветер и дождь!

— Логично, — сказала Шилд Мэйден. Ее зеленые глаза обратились к Рэрити. — Ты – единорог. Полагаю, тебя защитит твоя магия.

У той отвисла челюсть. Она попятилась на несколько шагов.

— Я… я… я… — мгновение губы у нее двигались впустую, она не могла издать и звука. — Эм… то есть… моя магия не столь уж ужасно… — пискнула она, — агрессивна.

Шилд Мэйден вздохнула.

— Тогда позволь мне взглянуть, смогу ли я подобрать что-то для тебя. — Она снова принялась рыться в сундуке.

Рэрити широко распахнула глаза.

— Это… пожалуйста, в этом нет никакой необходимости, — тихо сказала она. — Я ничуть не заинтересована ни в каких сражениях.

Шилд Мэйден ничего не ответила. Отойдя от сундука, она направилась к стеллажу, где принялась внимательно осматривать каждую полку, встав на задние ноги, чтобы дотянуться до самой верхней.

— Пожалуйста, — сказала Рэрити. — Шилд Мэйден… дорогая… не беспокойся насчет меня. — Она слабо рассмеялась. — Я ничего не знаю о том, как обращаться с оружием!

 Шилд Мэйден перешла к другой группе полок. Она порылась там копытами и ртом, судя по звуку передвигаемых инструментов, находя что-то – но не то, что искала.

— Послушайте, мисс Шилд Мэйден, — сказала Рэрити, на сей раз решительнее. — Я настаиваю…

— Ох-хо-хо! — оживленно воскликнула серая земнопони, сунула голову в глубины нижней полки и изо всех сил потянула. — Что у нас здесь? —  Шилд Мэйден резким рывком выдернула голову, а вместе с ней что-то длинное и блестящее. — Прелестный смертоносный самоцвет для модной воительницы!

Она выронила это что-то изо рта на землю. Это был клинок длиной около полутора футов с изящно изогнутым лезвием, более мощным на острие, чем у крепления. От основания тянулись длинные и гибкие кожаные ремешки, само оно казалось полым. А еще клинок был вовсе не металлическим, а прозрачным. Скорее всего, сделан он был из стекла или хрусталя. По его бокам тонкими усиками молодых виноградных лоз тянулись изящные линии золотой филиграни. Его элегантности на мгновение поразилась даже Рэрити.

— Не знаю, что он тут делает, — сказала Шилд Мэйден полным удивления голосом. — Возможно, это был подарок какому-нибудь Маршалу Четверти древности. Он явно предназначен для единорога – видите, предполагается, что его насаживают на рог? — Она носом развернула его основанием к зрителям, демонстрируя, что внутри он полый. — Более того, не думаю, что он сделан пони – на вид он оленьей работы. — Она широко улыбнулась Рэрити. — Идеально подходит твоей чувствительной натуре. Давай же, попробуй его надеть.

Мгновение Рэрити, не мигая, смотрела на клинок-рог. Затем резко отпрянула, словно ее ударили.

— Нет! — вскрикнула она. — Ни в коем случае!

Шилд Мэйден стиснула зубы:

— Мне приказано всех вас вооружить. Пожалуйста, прими это.

— Нет, нет, нет! — закричала белая единорожка. — Я не собираюсь цеплять на рог клинок и идти размахивать им наподобие какого-нибудь… запятнанного кровью… варвара!

— Если ты не подготовишься к завтрашней битве, то откроешь себя смерти, — резко проговорила серая земнопони. — Мы не сможем защитить тебя в хаосе атаки! Ты должна суметь позаботиться о себе сама.

— Я не хочу убивать!

— А что, если у тебя нет выбора?!

— Я! Модный! Дизайнер! — взвизгнула Рэрити. Она впала в панику, быстро стуча передними копытами по каменному полу; ее глаза были широко распахнуты. — Я шью и продаю платья! Платья! — По ее щекам ручьями полились слезы. — Пожалуйста, не заставляйте меня убивать! Пожалуйста, нет! Я не могу! Не могу!

Эпплджек провела копытом по холке Рэрити, но единорожка уклонилась от ее прикосновения. Она повесила голову и начала всхлипывать, пятная слезами пол. Рэйнбоу Дэш чувствовала себя не в силах помочь ей. Эпплджек знала, что должна что-то сказать, но лишилась дара речи.

Шилд Мэйден даже не вздрогнула.

— Тогда почему ты здесь? — спросила она.

Рэрити шмыгнула носом.

— Потому… потому что пострадала моя подруга! — прорыдала она. — Пострадала, пытаясь помочь мне! Я должна помочь ей… обязана! Даже если это означает, что нужно отправиться в это ужасное путешествие! Я не хочу, чтобы она умерла! — И она заплакала еще горше.

Шилд Мэйден склонила голову набок. Легчайшими шагами она медленно двинулась к Рэрити. Подойдя к ней вплотную, она протянула копыто и погладила белую единорожку по щеке.

— Ш-ш-ш, — нежно выдохнула она. — Ш-ш-ш. — Из ее зеленых глаз пропала вся жесткость. — Вытри слезы. Рассказать тебе секрет? — Она приподняла копытом подбородок Рэрити, вынуждая ту посмотреть себе в глаза. — Ну, хватит, позволь мне кое-что тебе поведать.

Рэрити громко шмыгнула носом, крепко зажмурилась, чтобы слезы перестали течь. Постаралась вновь обрести контроль над своим дыханием. Шилд Мэйден нежно ей улыбнулась:

— Я ненавижу кровь. Ненавижу. И капитан ненавидит. И все мы. Если ты наслаждаешься кровопролитием – тебе не место в Гвардии. — Она встала прямо напротив Рэрити, склонив к ней голову. — Мы пони. Мы не волки; мы не грифоны; мы не драконы. Мы не должны черпать удовольствие в лишении кого-то жизни. — Она прижалась к Рэрити, и та бессознательно начала дышать в такт с нею. — Но в этой стране есть силы, которые могут уничтожить любимых нами пони и то, что нам дорого. И поскольку мы их любим, мы готовы пойти ради них на жертвы – даже совершить то, что вызывает у нас отвращение. Даже отдать за них наши жизни. — Она отодвинулась от Рэрити им снова посмотрела ей в глаза. — Ты любишь свою подругу?

Рэрити шмыгнула носом.

— Если под любовью ты подразумеваешь…

— Радует ли тебя знание того, что она жива?

Рэрити кивнула.

— Да… радует. Я люблю ее.

— Тогда верь своей любви к ней. Позволь ей быть проводником твоих чувств. Любовь вселит в тебя смелость, госпожа Рэрити. Она вселит смелость во всех вас, — сказала она, взглянув на Эпплджек и Рэйнбоу Дэш. Небесно-голубая пегаска сдерживала всхлипы. — Любовь позволит вам совершить то, что вы считаете невозможным. Как позволяет мне.

Рэрити снова всхлипнула. Она вытерла слезы тыльной стороной копыта. При помощи магии она подняла клинок и надела его полое основание на основание рога. Клинок сел плотно; он, казалось, даже сжался вокруг ее рога, как по волшебству. И все же легко снялся, когда она его стянула.

— Он мне впору, — тихо сказала единорожка.

— Молись вашим Солнечной Королеве и Лунной Принцессе, чтобы тебе не пришлось им воспользоваться, — сказала Шилд Мэйден. — А если все же придется, не бойся.

Рэрити улыбнулась и нервно-легкомысленно рассмеялась:

—  Кажется, этому я учусь еженедельно, — тихо проговорила она. — Думаю, должно пройти некоторое время, чтобы урок закрепился. — Склонив голову набок, она сосредоточила взгляд на  белой гриве Шилд Мэйден, волной стекавшей по ее шее. Когда серая пони прижалась к ней, Рэрити ощутила ее мягкость своей шкуркой и была ею поражена. — Шилд Мэйден, у тебя прелестная грива, — сказала единорожка. — Такая густая и роскошная. Ты заплетаешь ее в косу?

Шилд Мэйден казалась слегка пристыженной. Она отвела взгляд.

— Если есть время, — призналась она. — Я знаю, это тщеславие…

— Глупости! — сказала Рэрити. — Хорошо выглядеть так же важно, как и сражаться за тех, кого любишь! На самом деле, в глубине души, эти вещи довольно схожи. И раз уж вы, по-видимому, не привыкли к магии, — она улыбнулась дьявольской улыбкой, — полагаю, тебе никогда не заплетал косу единорог?

— Нет, — ответила Шилд Мэйден.

— Тогда ты должна мне разрешить! — сказала Рэрити. — Тебе еще что-нибудь нужно делать этим вечером?

— Мои обязанности закончатся, когда все вы будете вооружены.

— Что ж, тогда я возьму это, — она левитировала клинок в свой хвост и поймала его в сеть фиолетовых локонов, — и посчитаю, что я вооружена. А теперь пойдем, давай найдем кушетку и зеркало и приступим к работе! — Она обогнула угол и направилась вверх по пандусу, ведущему в главный зал.

Шилд Мэйден усмехнулась.

— С вами все будет в порядке? — спросила она двух оставшихся эквестрийских пони.

Эпплджек кивнула:

— Со мной все будет в полном порядке, мисс. — Она прикоснулась к шляпе. — Спасибо.

— Не стоит благодарности. Я не впервые провожу подобную беседу. А как ты, Рэйнбоу Дэш?

Рэйнбоу Дэш энергично потрясла головой.

— Ты потрясная, — сказала она.

Шилд Мэйден кивнула и рассталась с ними. Она взбежала по пандусу в тот самый момент, как Рэрити закричала:

— Шилд Мэйден, дорогуша, ты идешь?

Эпплджек улыбнулась:

— Думается, мне нравится эта девчонка.

Они с Рэйнбоу Дэш поднялись по пандусу. Вернувшись в главный зал, они обнаружили, что вокруг центрального костра столпилась небольшая кучка пони.

— Я прилягу ненадолго, — сказала Дэш.

— Пойду немного поброжу снаружи, — сказала Эпплджек. — Во всяком случае, ежели мне разрешат. Я все думала об основании амбара и том, что снаружи.

Оранжевая земнопони исчезла в полумраке между колоннами. Небесно-голубая пегаска подошла к огню; земные пони повернули головы ей навстречу.

— Можно поставить здесь лежак? — спросила она.

Пегий пони подвинулся вправо, освобождая для нее место, и она плюхнулась среди местных жителей. Пастельные тона ее масти разительно выделялись на фоне насыщенных земляных оттенков пони Дола. Несколько минут прошло в молчании, после чего каштановый пони спросил:

— А все пегасы такие же, как ты?

Дэш призадумалась. «Как же мне на это ответить…» Она решила похвастаться.

— Ну, конечно же, летать могут все пегасы, — учтиво ответила она. — Но не все пегасы так же быстры и круты, как я.

— Круты? — повторил гнедой жеребчик. — Что значит «круты»?

— Это значит… эм… — небесно-голубая пегаска задумалась в поиске лучшего ответа. — Это значит, что ты действительно силен в том, что дается тебе лучше всего, и все остальные пони с первого взгляда это понимают!

— А, — сказал он.

— А насколько ты круче обычного пегаса? — спросила кобылка с кремовой шерсткой.

— Ну… — Дэш снова задумалась. — Я сказала бы, что в среднем пегасе примерно… восемьдесят процентов от моей крутизны.

Эпплджек обнаружила, что выйти наружу довольно легко; стражей у ворот не было, хотя те оказались заперты и пришлось немного повозиться, чтобы их открыть. Над головой ярко светила луна, заливая поля вокруг Гарцезельда сверкающим серебром. Она осмотрелась, но увидела лишь серебро, струящееся на ветру. Пейзаж был красив той же самой сильной, пустынной красотой, что и все в Златодоле. Теперь, когда она знала, что здешние обитатели достигли высокого уровня цивилизации, пусть даже она и была сосредоточена в одном месте, Златодол нравился ей куда больше. Бродя вдоль фундамента амбара, она приметила небольшие садики с растениями, которые росли аккуратными рядами либо вились по маленьким лестницам. Она наклонилась пониже и понюхала; запах был сильным и знакомым.

— Травы, — послышалось у нее за плечом. Обернувшись, она увидела Аштейла, спокойно стоявшего поблизости. — Все они – лечебные. Мы выращиваем их здесь, потому что не можем в полях; им нужно много внимания и заботы.

Эпплджек улыбнулась.

— А вы куда сложнее, чем я думала, эт точно, — заметила она. — Когда я сюда попала, то не знала, чего и ждать.

Аштейл двинулся вперед. Она зашагала рядом.

— Я никогда не бывал в Эквестрии, — сказал он. — Мне говорили, что там есть… «города»? Места, где множество зданий собрано вместе.

— Полно городов, — сказала Эпплджек. — Большие города, маленькие города, городишки, огромные замки – у нас всего навалом.

Темно-красный земнопони устремил взгляд вдаль, поверх полей.

— Хотелось бы мне когда-нибудь их увидеть.

— Так за чем же дело стало? — спросила Эпплджек. — Мы не то что вы – никому не запрещаем путешествовать по Эквестрии. Или же вам запрещено покидать Златодол?

— Нет, не запрещено, — сказал Аштейл. — Но лорд Хаммер Хуф постановил, что в порядке любезности и порядочности мы должны воздержаться от этого. — Он искоса взглянул на нее. — Разве это не лицемерие, если мы запрещаем эквестрийским пони путешествовать по нашей земле, а сами безнаказанно путешествуем по их?

— Может, это правило насчет путешествий пора изменить, — мягко сказала Эпплджек.

— Не мне это решать, — сказал Аштейл. — Это уже обсуждалось ранее. Но лорд Хаммер Хуф мудр и многие годы справедливо правил нами. Немного осталось тех, кто оспаривал бы его мнение. — Его глаза сузились. — Пусть даже он и бывает упрям при всей его мудрости.

Оранжевая земнопони села на землю. После некоторого колебания Аштейл последовал ее примеру.

— Почему бы тебе не поговорить с ним? — спросила она. — Кажись, ты отличный маршал и капитан. Пари держу, он к тебе прислушается.

— Я не могу… не позволю себе поправлять его, — сказал Аштейл. Говоря это, он запнулся.

И Эпплджек эту заминку заметила. Точно так же запиналась Эпплблум, которая сделала что-то не так и Эпплджек выпытывала у нее правду. А кьютимаркой Аштейла – символом, возвещающем об его определяющем таланте – был герб Златодола. Внезапно все стало на свои места.

— Лорд Хаммер Хуф… твой отец?

Аштейл сузил глаза:

— Я никому не позволяю обращаться к себе как к «принцу».

На втором этаже амбара в шестой комнате левого крыла на грубом тряпичном матрасе, набитом травой, возлежала Шилд Мэйден. Рядом с ней в воздухе парило зеркало, а последняя прядь ее белой гривы вплеталась сама в себя. Несколько минут спустя Рэрити воскликнула:

— Ну вот и все! — Она магией повернула зеркало под углом, позволяя серой земной пони увидеть свою гриву, заплетенную в шесть косичек. — Что скажешь?

Шилд Мэйден улыбнулась.

— Это прекрасно! — воскликнула она и провела копытом по косам. — Гораздо туже, чем мне когда-либо удавалось заплести.

— Магия, моя дорогая, — гордо сказала Рэрити. — Хотя это не только моя заслуга. У тебя просто замечательные волосы. А ты даже не пользуешься шампунем! Это чудо косметологии.

— О, моей дочери понравится, — сказала серая земнопони.

Рэрити широко распахнула голубые глаза:

— У тебя есть дочь?

— О, да! — воскликнула Шилд Мэйден. — У меня есть ее портрет, подожди-ка!

Она встала и вышла из комнаты. Рэрити ждала, отчаянно пытаясь переварить эту новую информацию. У Шилд Мэйден есть дочь? Она же так молодо выглядела! Но это объясняло, почему она так хорошо справилась с… малодушием… Рэрити. Серая земнопони вернулась, неся во рту свернутый лист бумаги, ее зеленые глаза сияли.

— О, это рисунок? — сказала Рэрити. — Я ожидала увидеть фотографию.

— Что такое фотография? — спросила Шилд Мэйден.

— Это… ну, это очень сложно, — сказала Рэрити. — Но это хороший рисунок?

— Самый лучший! —  воскликнула Шилд Мэйден. Она чуть ли не пенилась от волнения. — Одна из моих подруг из Грасрайхена – это крепость на юге – сделала набросок углем; она лучший художник из всех, кого я знаю. Вот! — Она развернула бумагу. Это был выполненный толстыми черными линиями рисунок молодой кобылки с хвостом завитком и гривой в мелких кудряшках. Шкурка у нее была светло-серой, а грива – темно-серой. — Разве она не чудо? — восторгалась Шилд Мэйден.

— Она прелесть, — сказала Рэрити. — Кажется, она примерно того же возраста, что и моя сестренка.

— Правда? — спросила Шилд Мэйден. Она скользнула по белой единорожке взглядом. — К слову о возрасте… Я тут подумала, ведь мы же с тобой ровесницы?

— Неужели? — спросила Рэрити. — Когда ты родилась? — Шилд Мэйден ответила. Им потребовалось некоторое время, чтобы вычислить возраст, поскольку златодольский и эквестрийский календари немного различались, но все же были довольно близки, так что пони быстро установили, что родились с разницей всего лишь в несколько месяцев. — Боже, так и есть!

— Любопытно, не так ли? — сказала Шилд Мэйден.

— О… да, — тихо сказала Рэрити, глядя в сторону. Сказать по правде, это открытие вызвало у нее странную печаль. Шилд Мэйден была ровесницей Рэрити, а у нее уже был жеребенок – и, по-видимому, супруг. Может быть, в Златодоле эти вопросы решались раньше? В этом был смысл, учитывая, насколько менее оседлыми казались здесь пони. Вероятно, их поощряли взрослеть быстрее. «Или, — с некоторой горечью подумала Рэрити, — я просто старею».

— Так кто же ее отец?

— О, вы сегодня с ним встречались; или, по крайней мере, видели его. Он…

Толстые деревянные стены приглушили долгий, с переливами вой, но он все равно пробрал Рэрити до самых костей. Услышав его, она вздрогнула. Шилд Мэйден оцепенела.

— Рядом, — сказала она.

— Они… они же не могут сюда забраться? — спросила Рэрити.

Серая пони покачала головой.

— По-видимому, они не понимают, что такое ворота, — сказала она. — Пока они закрыты, комаги воспринимают фундамент Гарцезельда как цельную каменную стену, которая слишком высока, чтобы по ней взобраться – и никто из них никогда даже и не пытался.

Снаружи вскочили на копыта Эпплджек и Аштейл.

— Недалеко от нас, — пробормотал темно-красный земнопони. Он пристально рассматривал поля. — Интересно, сможем ли мы их увидеть…

— Так… кто это такие? — спросила Эпплджек.

Аштейл обратил на нее взгляд синих глаз.

— Согласно нашим легендам, они были драконами когда-то, — медленно произнес он. — Но давным-давно, когда мир был молод, они совершили какой-то ужасный грех. В наказание драконьи боги лишили их крыльев и огня и приговорили бродить по земле. Так в бесконечных блужданиях они и превратились в безмозглых животных.

Эпплджек изогнула бровь:

— Так в ваших легендах говорится?

Он кивнул.

— Это все, чем мы располагаем, — заметил он. — На самом деле, мы многого о них не знаем. Каждую весну они за один месяц пробегают в длину весь Златодол, с юга на север. Мы не знаем, откуда они приходят; мы не знаем, куда они направляются; мы не знаем, почему они, по-видимому, совершают единственное за год путешествие и не возвращаются обратно тем же путем осенью или зимой. Все, что мы знаем, – они огромные, тупые и свирепые. Они несутся по полям и на своем пути порвут на части что угодно – и кого угодно.

Месяц полного уничтожения. Сносят все на своем пути?

— Так вот почему у вас нет городов, — сказала Эпплджек с зарождающимся пониманием. — Не то чтобы вы не хотели строить – вы не можете. — Аштейл ничего не ответил. — Так насколько они велики?

— По крайней мере в десять раз крупнее обычного пони Дола – они огромны. Это трудно выразить словами, нужно хоть один раз увидеть.

— Но коли они такие здоровенные, то как же вы с ними сражаетесь?

Аштейл свирепо улыбнулся.

— Мы умнее их. Быстрее, маневреннее. У нас есть оружие, а у них нет. И, — он гордо вскинул голову, — мы твердо стоим на своем.

Эпплджек не ответила. Только несколько раз моргнула.

— Ну, знаешь, — сказал Аштейл. — Стоим на своем. — Она все равно промолчала. Он в свою очередь вскинул бровь. — Что же, это… ничего для тебя не значит?

— Эм… — в полном недоумении начала оранжевая земнопони.

Аштейл покачал головой.

— Я не верю. Вся та магия, которой вы пользуетесь в Эвестрии – вся, что мы запрещаем здесь, – и ты не знаешь о единственном роде магии, который у нас разрешен, магии, общей для всех земных пони?

— Ну, — сказала она, — я знаю, что земные пони очень сильные – и шибко этим горжусь! А еще нам хорошо дается то, что связано с землей и растениями…

— А еще мы твердо стоим на своем, — повторил он. — Когда земной пони зарывается копытами в землю и твердо стоит на своем, его не сдвинуть с места и не сломить. Мы черпаем силу из окружающей нас земли и храним стойкость перед лицом наших врагов. Как горы не трескаются под напором ветра и снега, так и нас не разбить нападением.

Эпплджек широко распахнула глаза.

— Правда?

Она никогда не слыхала об этом!

Аштейл кивнул.

— Смотри, я покажу тебе, — сказал он. — Ты сказала, что вы сильные?

— Ужасно сильные!

Аштейл зарылся копытами в грязь, зарывшись ими насколько мог в утрамбованную почву фундамента Гарцезельда.

— Попробуй сдвинуть меня с места. Толкни меня.

Эпплджек покачала головой. Она сомневалась в том, что верит ему. Она встала на дыбы и толкнула его – только чтобы самой оттолкнуться от него и отшатнуться назад, не успев восстановить равновесие.

— Попробуй еще раз! Сильнее! — воскликнул Аштейл. Эпплджек отступила на несколько шагов, колупнула землю копытом и бросилась в атаку. В сильном рывке вперед она наклонила холку, но отскочила от жеребца и полетела на землю.

— Лягни меня!

Эпплджек встала на передние ноги, напрягла все мышцы и лягнула что было силы – сильнее, чем когда-либо во время Сезона Стряхивания Яблок, потому что, лягни она так яблоню, у нее мог сломаться ствол.

Ее задние копыта отскочили от бока Аштейла, и отраженная сила заставила ее перекувыркнуться в воздухе. Фермерша покатилась по грязи, дважды перевернувшись, прежде чем ей удалось остановиться и развернуться. Аштейл не сдвинулся ни на дюйм. Он улыбнулся ей.

— Я даже ничего не почувствовал. Это лучшее, на что ты способна?

Эпплджек зарычала, но заставила себя не заглатывать наживку; он доказал свою правоту.

— Это что ж, все земные пони могут так? — спросила она, поднимаясь на ноги.

— Все до единого, — сказал он. — По крайней мере здесь, в Златодоле. Я не знаю, как насчет эквестрийских пони.

— Бьюсь об заклад, что и мы можем! — сказала Эпплджек. — Научишь меня?

Аштейл смерил ее взглядом с головы до копыт.

— Не знаю… думаешь, тебе это по плечу?

Эпплджек расплылась в улыбке:

— Мне оказался по плечу ты, помнишь, парень? Я заставила тебя моргнуть.

— Я моргнул потому, что сам так захотел, — возразил он.

— Ну конечно, — сказала она.

— Но силы духа у тебя достанет, это несомненно, — сказал Аштейл. — Твердо стоять на своем значит правильно направлять эту силу. Тогда дух достигнет твоих ног.

— Я готова учиться, — сказала Эпплджек, погружая копыта в грязь.

— На это потребуется время, — сказал Аштейл.

— У нас же ж вся ночь впереди?

Темно-красный земнопони рассмеялся резким смехом:

— Так и есть! Приступим.

Глава 9

От автора:
Еще одна очень длинная глава. Насколько видится мне по прошествии времени, главы о Златодоле и правда получились слишком большими. Если бы я писал эту историю сейчас, то сделал бы их куда короче.

Утренний свет потихоньку просачивался в комнату, где на большой круглой кровати спали три эквестрийские пони. Рэйнбоу Дэш и Рэрити сбились вместе, причем крыло первой простиралось над второй. Эпплджек спала рядом с Рэйнбоу Дэш, но под большим углом к ней – очевидно, она легла позже всех. Ото сна ее пробудил аромат, доносящийся откуда-то издалека.

БОМ!

Громкий звук запульсировал в воздухе, окончательно разбудив оранжевую земнопони. Эпплджек зевнула; вчера она бодрствовала допоздна, но сейчас чувствовала себя довольно-таки отдохнувшей – после стольких ночей приятно было снова спать не на голой земле, а в постели.

— Ах, — пробормотала Рэрити, с трудом размыкая глаза. — Что это?

БОМ!

— Как по мне, знак, чтоб мы вставали, — сказала Эпплджек. Она поднялась на копыта и потянулась, прогнув спину и с хрустом размяв шею. Фермерша легонько потыкала спящую Дэш копытом:

— Рэйнбоу, подымайся. Нас ждать не станут.

— Еще несколько минуточек… — пробормотала Дэш.

БОМ!

— Нет, Рэйнбоу, сейчас! — сказала Эпплджек. — А то завтрак пропустишь.

— Завтрак?! — Дэш резко подняла голову. — Пошли, я умираю с голоду! — Она стартовала прямо с постели и вылетела в дверь, оставляя за собой радужный след. Через несколько секунд она вернулась к дверному проему:

— Эм, простите, девчонки, а вы идете?

Эпплджек надела шляпу:

— Агась.

Выйдя из комнаты, троица присоединилась к бесчисленным пони Дола, спешащим вниз по коридору. Подруги обогнули поворот и окунулись в море света, льющегося из огромного круглого окна на фасаде Гарцезельда. Спустившись по пандусу, они прошагали по залу и у входа в столовую обнаружили поджидавшую их Шилд Мэйден.

— Хорошо спалось? — весело спросила она у них.

— О да! — сказала Рэйнбоу Дэш.

— Было очень приятно снова поспать в кровати, — сказала Рэрити.

— Я заметила, что ты поздно вернулась, — обратилась к Эпплджек Шилд Мэйден. — Чем ты занималась?

Эпплджек улыбнулась:

— Просто… погружалась в вашу культуру.

При этих словах Шилд Мэйден повернула голову. Ее зеленые глаза встретились с зелеными глазами Эпплджек.

— Хорошо, — сказала в конце концов серая земнопони. — Завтрак готов, и мы должны поесть быстро. Капитан захочет пораньше отправиться в путь.

«Надеюсь, он выспался», — подумала Эпплджек. Этой ночью Аштейл несколько часов кряду учил ее умению твердо стоять на своем. Сначала было трудно, но к тому времени, когда оба они сошлись на том, что пора остановиться, она смогла выдержать семь атак из десяти. Между делом они вели беседу. Говорила в основном она. Рассказывала ему о своей семье, о «Сладком яблоке», о Понивилле, о друзьях. В ответ он поделился с ней информацией о Златодоле, в том числе кое-какими сведениями из ранней истории и управления королевством. Он даже рассказал немного о лорде Хаммер Хуфе, хотя о своем жеребячестве поведал очень неохотно. Несколько раз ей даже удалось заставить его улыбнуться, причем не той привычно мрачной улыбкой, а настоящей и теплой, увидев которую, Эпплджек почувствовала себя счастливой. Ведь он постоянно был таким угрюмым.

Подойдя к кухонной стойке, Шилд Мэйден постучала по ней копытом:

— Что на завтрак, Кит Колдрон?

— Каша! — радостно воскликнул долговязый белый пони. — Овсянка с корицей! — Затем он перегнулся через стойку. Вскинув брови, Шилд Мэйден сделала то же самое. — Ах… дорогая, мне неприятно это говорить, но прошлой ночью ты опять храпела.

— О! — серая земнопони слегка прижала ушки. — Прости. Придется снова сходить к медику. Я не давала тебе уснуть?

— Совсем немножко, — сказал Кит Колдрон. — Важно, чтобы выспалась ты – именно тебе это понадобится. Зайди ко мне перед уходом, хорошо?

— Конечно, — ответила Шилд Мэйден. Двое пони с теплотой потерлись друг о друга носами. — Увидимся позже. — Обернувшись, Шилд Мэйден увидела, что три эквестрийки глазеют на нее. — Что?

— Твой муж – повар? — спросила удивленная Рэрити.

Шилд Мэйден покачала головой.

— Что тут скажешь? Я вышла за него из-за его стряпни. Ну, а еще я его люблю. — Она направилась в конец очереди, и три подруги, обменявшись удивленными взглядами, последовали за ней.

— И снова касательно твоей семьи, — сказала Рэрити, пока двигалась очередь, — где твоя дочь? Я бы с удовольствием с ней встретилась.

— В Сенхольме, вместе с другими жеребятами, — ответила Шилд Мэйден. — Во время бега комаг это самое безопасное для них место. Должна признать, — тихо сказала она, — мне следует едва ли не поблагодарить вас троих за то, что вы появились. Если бы не необходимость сопровождать вас в Сенхольм, я не смогла бы увидеться с ней еще две недели.

— Всегда пожалуйста! — выкрикнула Рэйнбоу Дэш, подтолкнув Шилд Мэйден копытом в бок. — Рады заскочить в гости! Вот бы еще не при таких обстоятельствах!

— Разумеется, — сказала Шилд Мэйден. Взгляд ее дрогнул. — Как бы то ни было, я вам верю. Я думаю, вы здесь и правда для того, чтобы помочь вашей подруге.

— Очень благородно с твоей стороны, сахарок, — сказала Эпплджек. — Можа, расскажешь об этом лорду Хаммер Хуфу?

Шилд Мэйден прижала уши к голове:

— Я не возьму на себя смелость делать замечания милорду. Он установил правила, а мы должны придерживаться их.

— Даже если эти правила погубят нашу подругу? — спросила Рэрити.

Шилд Мэйден отвела взгляд от единорожки:

— Я…

— Шилд Мэйден? — серая пони повернула голову на голос Кита Колдрона. Она стояла первой в очереди, прямо у стойки.

— Простите, — тихо сказала она и взяла в рот свой поднос. Рэрити, Эпплджек и Рэйнбоу Дэш получили свои следом за ней.

— Мэйден! — окликнул голос. — Садись к нам, Мэйден! — Он раздался из-за стола, за которым сидели четверо пони. Рэйнбоу Дэш узнала Шарп Саунда и Бёрдспик, равно как и двух жеребцов, еще одного черного и белого. Шилд Мэйден неуверенно взглянула на трех путешественниц.

— Все в порядке, — сказала Бёрдспик. — Бери с собой эквестриек! Им тоже можно!

— Не возражаете? — спросила подруг Шилд Мэйден.

— Знамо дело, нет! — сказала Эпплджек. — Всегда рады новым знакомствам.

Улыбнувшись, Шилд Мэйден в сопровождении эквестрийских пони подошла к златодольцам.

— Надеюсь, пони, что завтрак сытный, — сказала она, садясь за стол. — Вокруг нас кишат комаги – ночью я слышала по крайней мере два стада.

— Я слышал три, — сказал Шарп Саунд. Он сунул нос в свою миску и проглотил большую порцию каши. — Велика вероятность, что на пути в Сенхольм у нас с ними будет по меньшей мере одна стычка.

— Нам ужасно жаль, что мы доставляем вам такие неудобства, — сказала Рэрити. Она посмотрела на свой поднос, увидела на нем одну только каменную миску. Выражение лица у нее сделалось покорным. — Полагаю, ложек у вас здесь тоже нет.

— Что такое ложка?

Рэрити вздохнула. Ее рог замерцал, и каша воспарила из миски гигантским, небрежно-шарообразным комком. Единорожка оторвала от него кусочек, втянула этот кусочек ртом и тщательно прожевала. Проделав это еще несколько раз, она заметила, что пони Дола глазеют на нее.

— Что-нибудь не так? — вежливо осведомилась она.

— Так значит, вот для чего большинство единорогов в Эквестрии пользуются магией? — спросил белый жеребец. — Чтобы поднимать вещи?

— Хм-м-м… полагаю, это ее самое распространенное применение, — признала белая единорожка. — Хотя определенно не единственное.

— А что еще ты умеешь? — спросила Бёрдспик.

— Я слышал, что единороги могут исчезать в одном месте и появляться в другом! — сказал черный пони.

— Ах, да… это называется телепортация, — сказала Рэрити, опуская уши. — Боюсь, что этого я не умею. О, вам стоит встретиться с моей подругой Твайлайт Спаркл, она – изумительная волшебница!

— Так что же ты умеешь?

— Ну, безусловно, это, — сказала Рэрити, медленно опуская кашу обратно в миску. — Также могу при помощи моей магии искать зарытые в землю драгоценные камни.

Бёрдспик переглянулась с Шарп Саундом и другим черным пони Дола:

— Еще что-нибудь?

Рэрити на мгновение задержала на ней пристальный взгляд. Затем похлопала ресницами и улыбнулась.

— Ну… — кокетливо произнесла она. Эпплджек закатила глаза. Этот тон единорожки был слишком хорошо ей знаком. Рэрити собиралась покрасоваться. — Еще я могу сделать… это!

Все огни в столовой погасли. В темноте раздались вскрики пони.

Внезапно сверху ударил свет единственного прожектора, осветивший стоящую в центре помещения Рэрити.

— О, — простонала она, притворно надув губки, — о боже, вы застали меня врасплох! Столько внимания, а мне нечего надеть! — Она снова улыбнулась. — Позвольте мне накинуть что-нибудь более приемлемое. — Вокруг ее тела начали спиралью вращаться черные волны. Слившись друг с другом, они превратились в черное вечернее платье с открытыми плечами и рукавами-воланами, украшенными блестками. — И, разумеется, я должна что-то сделать с гривой, — ее грива заплелась с тугую косу, свободной осталась только одна прядь, свисающая на лицо. Единорожка цокнула передними копытами по полу, и чернота, обернувшись вокруг них, превратилась в пару туфель-лодочек. Теперь на нее смотрели все пони в зале – а особенно далеко вперед подались жеребцы. Рэрити была на седьмом небе.

— Я никак не могу позабыть о своих прелестных подругах! — сказала она, и еще два прожектора осветили Эпплджек и Рэйнбоу Дэш. — Для тебя, Эпплджек, что-нибудь… уместно-деревенское, — сказала она. Эпплджек внезапно окутала ткань шамбре^[1], принявшая форму серо-голубого платья, верх которого походил на таковой комбинезона. Образ завершила повязанная вокруг шеи белая бандана. Рэрити подмигнула Рэйнбоу Дэш:

— Для Рэйнбоу Дэш – что-нибудь дерзкое!

Вокруг небесно-голубой пегаски закружилась сверкающая алая тафта, превратившаяся в платье с юбкой с оборками; каждый уровень оборок был оторочен сверкающе-белым. На груди также были белые спирали, а в радужной гриве возник белый цветок.

— А теперь – для моей дорогой новой подруги: Шилд Мэйден! — сказала Рэрити, тепло улыбаясь серой земной пони.

Еще один прожектор высветил Шилд Мэйден, и она побледнела.

— О, я не могу, пожалуйста…

Внезапно силой левитации ее подняло с места и перенесло через стол.

— Глупости! — воскликнула Рэрити, усаживая Шилд Мэйден прямо перед собой. Белая единорожка оценивающе посмотрела на серую земнопони напряженным испытующим взглядом. — Хм-м… думаю, короткая юбка, — сказала она, и вокруг боков Шилд Мэйден закружился белый шелк. — Нет! Что-нибудь цельнокроенное! Как насчет ципао^[2]? — Серебристый шелк потянулся вверх по телу Шилд Мэйден, плотно облек ее, образуя цельное платье с высоким воротником и короткими рукавами. — Что касается цвета: зеленый! Чтобы подходило к твоим прекрасным глазам! — Платье стало изумрудно-зеленым с белой отделкой по краям рукавов и воротника. Где-то в кухне упала и разбилась миска. — А теперь самую капельку драгоценностей… — в ушах Шилд Мэйден повисли золотые серьги, — и voila! C'est magnifique!^[3] — Из чьей-то чашки выплеснулась вода и, подлетев к Шилд Мэйден, замерла в воздухе, образуя импровизированное зеркало.

Шилд Мэйден ахнула. Она еще никогда не чувствовала себя такой… хорошенькой.

— Я… — запиналась она. — Я…

— Ну же, дорогая? — подтолкнула Рэрити, дугой изогнув бровь.

— Я…

— ДОВОЛЬНО!!

В зале тотчас снова вспыхнули все огни. Вода плюхнулась на каменный пол. Платья, туфли и драгоценности исчезли. Эпплджек не удивилась этому. Рэрити была не настолько могущественной волшебницей, чтобы на самом деле создать одежду из ничего. Все это было иллюзией, хотя и очень реалистичной. В дверях столовой с чрезвычайно строгим видом стоял Аштейл.

Он прошел между столами, за которыми воцарилась мертвая тишина. Капитан остановился и пристально посмотрел на Рэрити; белая единорожка вздрогнула, хоть и пыталась храбриться. Аштейл оглядел собравшихся пони.

— Гвардия Дола! Через двадцать минут вы нужны мне у ворот Гарцезельда, вооруженные, в доспехах и готовые выступить в путь. Да поживее! — Он взглянул на Шилд Мэйден. — Вас это тоже касается, лейтенант.

Шилд Мэйден встретила его ровным взглядом:

— Да, капитан.

— А вы, — перевел он взгляд с Рэрити на Рэйнбоу Дэш и Эпплджек, — вооружитесь тем, чем вас снабдили прошлой ночью в арсенале. Встречаемся на улице. Мы не можем позволить себе дальнейших задержек. — Он резко развернулся и выбежал из столовой.

Рэрити грустно взглянула на Шилд Мэйден.

— Мне так жаль, — сказала она. — Я не хотела втянуть тебя в неприятности.

Шилд Мэйден покачала головой.

— Просто капитан напряжен, — заметила она. — Путешествие в Сенхольм по земле, где полно комаг, станет… приключением, — неуверенно сказала она. — Да, лучше назвать это так.

Рэйнбоу Дэш сглотнула.

— Так… похоже, это будет опасно? Верно?

— Не волнуйся, вы с нами! — сказала Шилд Мэйден. — Думаю, что Гвардия Восточной Четверти – лучшая боевая группа пони по эту сторону Хребта Дракен. У вас очень хорошие шансы добраться до Сенхольма живыми. Я должна надеть свои доспехи! Увидимся у ворот! — И она торопливо убежала.

Три эквестрийки нервно переглянулись.

— Это будет неприятно, верно? — со вздохом сказала Рэрити.

— Ну… у нас все получится! — сказала Дэш, топнув копытом. — Вы слышали Шилд Мэйден! С нами лучшие из лучших! Да и сами мы не промах! — Пегаска собрала всю свою смелость, изо всех сил стараясь встретить опасность с улыбкой на лице, и рассмеялась. — Пойдем, надерем этим комагам задницы! — Она зависла в воздухе, брыкаясь всеми четырьмя ногами. Сейчас она полностью этим прониклась! — Ха! Пари держу, стоит только одной из этих здоровенных уродливых комаг мельком увидеть, как я лечу прямиком на них, они…

— Рэйнбоу, мы должны с едой покончить! — сказала Эпплджек, поспешно возвращаясь к каше.

— Точняк! — выкрикнула Дэш. Она метнулась к каше, взяла миску в копыта и выхлебала всю огромную порцию одним глотком. — Готово! — крикнула она, со стуком швыряя миску на стол.

У Рэрити был такой вид, словно ей наступили на хвост. Она уставилась на Дэш полными боли глазами.

— ААААААА! — завопила единорожка. Упав на живот, она забарабанила копытами по полу. Несколько пони Дола с недоумением посмотрели на нее, но быстро вернулись к еде – им нужно было спешить.

Несколько торопливых глотков каши спустя три путешественницы цокали вверх по пандусу, направляясь в спальни. Там им пришлось пропустить оставшихся Гвардейцев Дола, которые поспешно заходили в свои комнаты, чтобы облачиться в доспехи. Войдя в комнату, что в эту ночь служила им пристанищем, Эпплджек с опаской поглядела на лежавший у кровати накопытный топор. «Не хочу никого убивать», — подумала она. Но Аштейл приказал ей надеть его, а она стала теперь если не полностью ему доверять, то как минимум ценить его мнение. Она сунула левую переднюю ногу в петлю кожаного ремня, расположила лезвие топора под небольшим углом так, чтобы оно смотрело наружу. Затем опустила голову и начала ртом зашнуровывать его, проталкивая шнурок в дырочки аккуратными движениями языка. Продев шнурок через все дырочки, она затянула его и языком завязала тугой узелок, чтобы зафиксировать его на месте. Топор оказался на удивление легким. Поднявшись на дыбы, земнопони взмахнула им; он запел в воздухе.

— Эй! Поосторожней! — крикнула Рэйнбоу Дэш.

— Да, пожалуйста, аккуратнее с этой штукой, — сказала Рэрити. Она натянула клинок на рог и магией плотно закрепила вокруг головы кожаные ремешки. Клинок придал ей элегантный и величественный вид, но красоту такого рода белая единорожка не признавала.

— Ну, пошли, — сказала Эпплджек, выбегая в дверь. — Неча заставлять их ждать.

Три пони спустились по пандусу и резко свернули к воротам Гарцезельда. Гвардия Дола была почти в полном сборе; их направленные вверх копья напоминали облетевшую рощу; отставшие поспешно занимали свои места. Сегодня гвардейцы, казалось, были вооружены серьезнее: почти у всех на передних ногах были накопытные топоры. Перед рядами стояла Шилд Мэйден, на одной ее передней ноге был накопытный топор, а высоко на другой был закреплен щит, выглядевший так же, как и ее кьютимарка. Откуда-то сзади подбежал Аштейл. У него был накопытный топор на правой передней ноге и нож в кожаных ножнах на левом плече – как раз чтобы выхватить его ртом. Он внимательно осмотрел эквестриек.

— Доспехов не было? — спросил он Шилд Мэйден.

— Ни единого лишнего, — ответила та.

— Хм-м, — пробормотал он. — В таком случае вам троим придется быть осторожными. — По полям эхом прокатился долгий, с переливами вой. Темно-красный земнопони поморщился. — Очень осторожными. — Он направился к пандусу, ведущему к воротам. — Гвардия Гарцезельда! — выкрикнул он. — Маршал Востока отбывает в Сенхольм искать аудиенции Лорда Дола! Все судебные и арбитражные разбирательства откладываются! Ворота Гарцезельда открываются и закрываются по вашему усмотрению, в зависимости от ситуации! ОТКРЫТЬ ВОРОТА!

Два пони сняли толстые деревянные бревна, которыми запирались тяжелые ворота, и потянули за створки, открывая их. Эпплджек, Рэрити и Рэйнбоу Дэш заняли свои места позади Шилд Мэйден. Аштейл рысцой вернулся обратно и встал рядом со своим лейтенантом. Ворота со скрипом распахнулись, открывая взору поля, сверкающие золотом в лучах восходящего солнца.

— Поехали… — сказала Рэйнбоу Дэш, напрягаясь.

— Гвардия Дола! ВЫДВИГАЕМСЯ! — выкрикнул Аштейл. Пони, ряд за рядом, пустились галопом вниз по пандусу и выбежали в поля, где Аштейл и Шилд Мэйден сильно взяли влево. Пони обогнули угол Гарцезельда, промчались мимо его фундамента и направились на запад. Они быстро достигли темпа, с которым двигались накануне, и мышцы Рэрити моментально выразили свое недовольство. Но она держалась изо всех сил. Крепость быстро осталась позади. Эпплджек обернулась поверх плеча; Гарцезельд уже превратился в крошечную точку на горизонте.

Путешествие продолжалось, и мышцы у Рэрити болели все сильнее. Она поторапливала себя, желая как можно быстрее покинуть это место, где, как она знала, было опасно. Новости о комагах продемонстрировали ей их путешествие через Златодол в новом, совершенно неопределенном свете. Даже сумей они убедить лорда Хаммер Хуфа, чтобы он позволил им пересечь его королевство, насколько это будет безопасно? Единорожка очень сомневалась, что он выделит им сопровождение; судя по тому, что она узнала об этом пони, он был не из милосердных. Эпплджек передала Рэрити и Рэйнбоу Дэш то, что поведал ей о комагах Аштейл, и этого хватило, чтобы дать ночным сновидениям Рэрити новый, на сей раз определенно неприятный, виток. «Мои сны тоже становятся все ярче», — подумала она, и ей впервые пришло в голову, что, возможно, виной тому была ее магия, которая просачивалась в подсознание. Обычно единорогам не снились пророческие сны. Безусловно, способность видеть будущее вовсе не являлась стандартным волшебством: гадание считалось суеверием, а предсказание – народной магией. Но вырезки из газет, семейные предания и даже научные медицинские журналы пестрели упоминаниями о единорогах, которые начали видеть проблески будущего после того, как подверглись магическому воздействию. И все же ей не снилось ничего хоть сколь-нибудь похожего на то, с чем они столкнулись сейчас. Может, ей нужен был толкователь снов? Вот бы здесь была Зекора или даже Твайлайт, хоть Рэрити и знала, что фиолетовая единорожка отругала бы ее за веру в прорицания.

Золотые поля стремительно проносились мимо, в небесах следовало по своему маршруту солнце. Вскоре Аштейл выкрикнул: «Гвардия Дола, ТПРУ!!», и ряды замедлили ход до рысцы, после чего он крикнул: «За мной!» – и они остановились.

— Шарп Саунд, — сказал Аштейл поверх плеча, и черный пони покрутил длинными ушами во всех направлениях.

— Пока что ничего, капитан, — сказал он.

— Гвардия Дола! У вас двадцать минут! ОБЕД!

Земные пони моментально покинули строй, но не нарушили своего боевого распределения. Они начали разбиваться на группы по трое и четверо, разбредаться от своего капитана, опуская головы, чтобы пощипать растущую у них под копытами траву. Аштейл повернулся к трем эквестрийским пони. Эпплджек и Рэйнбоу Дэш стояли наготове, тяжело дыша, по их шкуркам струйками стекал пот. Рэрити рухнула там, где стояла, и клинок, надетый на ее рог, лежал на земле плашмя. Единорожка покосилась на Аштейла сапфировым глазом.

— О, простите меня, сэр, — пробормотала она, изо всех сил стараясь подняться на ноги.

— Воспользуйтесь этой возможностью поесть, — сказал Аштейл. — Больше мы не остановимся до самого Сенхольма. — Он развернулся к ним хвостом и медленно побрел прочь, опустив голову и нюхая землю.

Бросив взгляд на подруг, Эпплджек последовала за ним.

— Что ты ищешь? — спросила она.

— Думал, что где-то здесь должна была быть делянка с морковью, — сказал он, не поднимая глаз. — Надеялся, что что-то уже созрело, хотя, если на всю Гвардию ее не хватит, я и напрягаться не буду.

Эпплджек покачала головой.

— Все равно не могу взять в толк, как эт вы фермерствуете, не ухаживая за посевами, — заметила она.

— Я же говорил тебе, растения, которые мы выращиваем, частично дикие, — ответил Аштейл. — Им не требуется столько внимания, сколько вашим посевам в Понивилле. Только время от времени немного дождя да малость внимания от любого пони Дола, который на них наткнется…

— Так ими занимается тот, кто их сыщет?

— Это часть нашего долга перед королевством, — сказал капитан, поднимая голову и глядя на нее. — Здесь каждый и фермер, и строитель, и учитель. Единственная специализированная часть нашего общества – это Гвардия.

Оранжевая земнопони покачала головой:

— Но это значит, что вы не так уж много успеваете. Делай я в Понивилле все дела по очереди, я б ни с одним толком не управилась.

— Ты удивишься, насколько искусным может стать пони, — ответил Аштейл. — Кроме того, так мы сохраняем свою свободу.

— Мне думалось, это все из-за комаг, — сказала Эпплджек.

— По большей части, — сообщил ей Аштейл. — Но даже если бы мы и смогли осесть на одном месте и заниматься каким-то конкретным делом, не думаю, что мне хотелось бы этого. Наш нынешний образ жизни позволяет пони свободно странствовать по земле: домом им станет любая крепость или клочок травы, на который они преклонят голову; они могут путешествовать везде, где им вздумается, не опасаясь нарушить чьи-либо границы, а еще они обеспечены средствами к существованию, при этом нет необходимости нанимать их на работу и выплачивать им зарплату. — Он медленно улыбнулся. — Думаю, именно для такой жизни пони и созданы.

Эпплджек моргнула.

— Не соглашусь, — сказала она. — Конечно, так пони жили раньше; бьюсь об заклад, так оно в Эквестрии все и шло, пока не устаканилось. Но коли так все начиналось, это не значит, что так должно быть. Небольшой прогресс всегда на пользу.

— Но, двигаясь вперед, ты вынуждена чем-то жертвовать, — сказал Аштейл. — Как-то так все и устроено, верно? Мы сохраняем свой образ жизни, потому что если мы его изменим, то потеряем свободу, которой так дорожим.

Эпплджек улыбнулась.

— Толкуешь прям как Рэйнбоу на днях. Все эти разговоры о свободе… но насколько это безопасно? А ваши жеребята? Как вы их растите?

— Наши жеребята обучаются, как им дóлжно, — сказал Аштейл. — Мы учим их говорить, считать, ухаживать за посевами и охранять границы. Когда завершится годовой бег комаг, отряды наших сыновей и дочерей во главе с пожилыми мудрецами пересекут Златодол от края до края, обучаясь на ходу. Наши жеребята учатся как своим умом, так и ногами, и эти знания тесно связаны с землей, на которой они пригодятся.

Эпплджек задумалась над его словами. Итак, нечто вроде школ у них в конечном итоге все же было, но обучение казалось неполным – это совсем не походило на то, что Эппл Блум проходила в школе в Понивилле. Но, судя по всему, такой уровень образования в Златодоле и не требовался, потому что здесь, видимо, не было профессий, денег или каких-либо социальных рамок, привычных ей по Эквестрии. Насколько бы сами пони не походили на эквестрийских, здесь все было иначе.

— Думается, в этом есть какие-никакие преимущества, — неожиданно для себя самой заметила она. Неужто и правда есть?

Аштейл улыбнулся ей.

— О, неужели? — он подошел поближе. — Например?

Она улыбнулась в ответ.

— Ну, вы все, кажись, очень смелые, — сказала она. — Да здравомыслящие впридачу. И верные… по-настоящему преданные.

— Мы ценим все эти качества, — сказал темно-красный земнопони. — И похоже, что и ты тоже.

— Да, — сказала Эпплджек. — Но в Эквестрии мы приходим к этому по-своему.

— А у нас в Златодоле свои пути.

Эпплджек усмехнулась.

— Думается, оба пути не так уж плохи…

Воздух – совсем поблизости – прорезал вой. Аштейл и Эпплджек стремительно огляделись.

— Слишком близко, — прорычал темно-красный земнопони. — Гвардия Дола! СОБРАТЬСЯ!

Пони быстро стеклись в одно место. Над полями снова прозвучал вой.

— Шарп Саунд! — рявкнул Аштейл.

— С юга, четыре мили – и приближаются! — ответил Шарп Саунд. — Они идут за нами.

Среди пони Дола пробежала волна страха. Лицом к лицу столкнувшись с перспективой повстречать ужасных созданий, о которых она столько слышала, Рэрити широко распахнула глаза.

— Гвардия Дола! — гаркнул Аштейл, моментально привлекая всеобщее внимание. — Боевой порядок! Тыловая Гвардия, Срединная Гвардия, Передовая Гвардия, построиться и занять позиции, равнение строго на юг! — Он повернулся к Шилд Мэйден. — Лейтенант, водрузить флаг!

Шилд Мэйден выдернула из какого-то укромного места в своей броне свернутый флаг. Он был треугольной формы, на темно-красном фоне красовался пучок золотой травы. Один из пони Дола, тех, что подороднее, нес на своей броне сразу два копья; серая земнопони воткнула одно из них в землю, а затем надела флаг на древко, где он тут же заполоскал. Поднимался резкий ветер, вздымавший траву и гривы пони. Пока Шилд Мэйден была занята делом, Гвардия вновь разбилась, на сей раз на большие волны, которые начали продвигаться к югу.

Рэйнбоу Дэш почувствовала зуд глубоко внутри. «Ты же хотела драки, — сказала она себе, — ты ее получила!» Усилием воли она заставила себя подумать, что ни одно создание в мире не выстоит против всей мощи РЭЙНБОУ ДЭШ, и взрыла землю копытом.

— Вы, трое! — окликнул их Аштейл. — При угрозе нападения комаг Гвардия образует три атакующие цепи. Тыловая Гвардия окружит флаг и будет защищать наши позиции – она не дает нам отступить. Срединная Гвардия останется впереди и встретит комаг прежде, чем те доберутся до флага. Передовая Гвардия атакует комаг нос к носу. Выбирайте позиции!

— О Боже! — вскричала Рэрити. — Я лучше останусь здесь!

— Я в Тыловой Гвардии, Рэрити! — сказала Шилд Мэйден. — Ты можешь остаться со мной.

— Думается, я буду в Срединной Гвардии, — сказала Эпплджек, хотя внутренности у нее при этом завязались узлом. Она не хотела сражаться! — А ты, Рэйнб…

— Я иду на фронт! — крикнула небесно-голубая пегаска, топнув по земле копытом. Она с шумом выпустила воздух из ноздрей, взмахнула крыльями и под шелест ветра оторвалась от земли.

— Да будет так! — сказал Аштейл. — Рэйнбоу Дэш – со мной! Я веду Передовую Гвардию! Эпплджек, Срединная Гвардия уже заняла позиции! Рэрити, твой долг – не двигаться! Не позволяйте комагам выбить нас отсюда! Шилд Мэйден, ты отвечаешь за флаг!

— Да, сэр! — сказала Шилд Мэйден, ударив себя копытом в грудь.

— Будьте осторожны! Обещайте мне! — крикнула Рэрити. — Я не переживу, если с вами что-нибудь случится!

— Придется тебе малеха самой за собой доглядеть, сахарок, — сказала Эпплджек, ободряюще потершись о Рэрити носом. — Мы будем свое дело делать.

— Вперед! — выкрикнул Аштейл.

Аштейл и Эпплджек пустились галопом по полям, которые внезапно оказались куда как длиннее и холмистее. Они неслись на фронт, и под ними струились золотые равнины. Завидев расходящуюся во все стороны волну пони, составлявших Срединную Гвардию, Эпплджек замедлила бег. При виде этого зрелища оранжевая пони занервничала – на сей раз из практических соображений: все они доставали копья, а это была еще одна вещь, которой ей недоставало. «Мне просто придется подобраться поближе», — подумала она. Заметив Бёрдспик, она направилась к ней.

— Будьте осторожны! — крикнула она отделившимся от нее Аштейлу и Рэйнбоу Дэш.

— И ты! — поверх плеча ответил он.

Теперь остались только Аштейл и Рэйнбоу Дэш, причем вторая летела низко над землей. Сейчас темно-красный земнопони бежал во весь опор, и такой темп был поразителен; пегаске даже пришлось прилагать усилия, чтобы держаться с ним наравне. Прямо по курсу была Передовая Гвардия, пони неслись по золотой траве, и копья подпрыгивали у них на боках. Рэйнбоу Дэш набрала высоту, поднявшись над Аштейлом и осматривая поля. Горизонт на первый взгляд казался сплошным, но когда она еще немного поднялась, то увидела: на линии между золотым и синим извивались темные силуэты.

Аштейл подбежал к пони Передовой Гвардии.

— КОПЬЯ ВПЕРЕД! — выкрикнул он, и все гвардейцы, как один, потянулись за своими копьями. Единым движением длинные древки замерли на одном уровне, острия копий чуть ли не дрожали в предвкушении. Воздух потрескивал от нервной энергии, доведенной ветром до неистовства.

Дэш тяжело дышала. Она никогда прежде не вступала в бой. Конечно, ей доводилось драться – более того, драк в ее жизни было предостаточно. На протяжении всей учебы в летной школе и вплоть до того самого дня, когда ее оттуда выгнали, она из-за своего длинного языка и заносчивости влипла во множество неприятностей. И ей не было стыдно! Мать говорила ей, что она особенная и должна этим гордиться, вот она и гордилась. Но на этот раз все было по-другому. Сейчас речь шла не о защите собственной чести. Это был вопрос жизни и смерти. Возможно, сегодня ей предстояло убивать. «Готова ли я к этому?» — гадала она.

«Не бойся». Так Шилд Мэйден сказала Рэрити. Рэйнбоу Дэш столько раз сталкивалась со страхом и всякий раз побеждала его. Страх возвращался – но она вновь и вновь укладывала его на обе лопатки. Раз страх не уходил, не уйдет и она! «Ради Твайлайт Спаркл!» — подумала она, в ее сознании вспыхнул образ ее позарез нуждающейся подруги. «Ради Рэрити!» — она подумала об ужасе, который испытывала белая единорожка; ей не хотелось лицезреть убитую горем подругу. «Ради Эпплджек! Ради Шилд Мэйден, и Аштейла, и всех остальных!» Пан или пропал, а значит, она ринется вперед, и она не погибнет!

— ЭКВЕСТРИЯ!!! — выкрикнула она боевой клич! Пегаска подалась назад, широко раскрыла крылья и метнулась вперед. Свидетельством ее скорости и силы стали радужная полоса и раздавшийся хлопок.

Аштейл выпучил глаза.

— СТОЙ! — выкрикнул он Дэш вослед. — ПУСТЬ ОНИ ПОДОЙДУТ К… — Но та его уже не услышала.

Небесно-голубая пегаска летела все быстрее и быстрее, и окружающий ее мир превратился в размытое пятно. Сейчас перед нею было множество комаг, и она во мгновение ока очутилась в самой их гуще!

Первой ее мыслью было – это гигантские ящерицы. Ничем не причудливее того, что Аштейл рассказывал Эпплджек. Но если приглядеться, проявлялись некоторые отличия от обычных пресмыкающихся. У комаг были приземистые, мускулистые тела на толстых ногах. Сами ноги были не растопырены по бокам, как у мéньших по размеру ящериц, но находились под телом, как у пони. Передние ноги заканчивались чем-то наподобие огромной лапы с длинными пальцами и еще более длинными когтями. Задние – более плоскими и короткими лапами, когти на них были короче и тупые. Длинные хвосты сужались к концу наподобие хлыста. Опять-таки в отличие от обычной ящерицы шеи у них были средней длины, а головы – длинными, но мощными, заканчивающимися закругленной мордой. Посаженные по бокам головы глаза были тускло-желтыми со щелями зрачков. Чешуйчатая кожа была темно-серого цвета, а когти – грязно-белого.

В следующее мгновение Дэш пролетела мимо них. Затормозив, она развернулась и посмотрела назад. Комаги все так же рвались вперед галопом, почти как пони. Они не обратили на нее ровным счетом никакого внимания! Она нахмурилась; это ненадолго! Пегаска вернулась обратно и нацелилась непосредственно на вожака, который был крупнее всех прочих комаг. Она стрелой подлетела к нему, завопила «ВОТ тебе!» и лягнула его прямиком в морду.

Комага зарычала, вздыбилась и нависла над Дэш. Она была крупной. О, да, она была громадной, огромной; гигант, она была не столь велика, как драконы, которых ей доводилось видеть, или как Малая Медведица, но по размерам занимала почетное третье место. Комага ударила передними лапами, как медведь, и пегаска крутанулась в сторону, уклоняясь от удара, который одной лишь своей силой мог снести ей голову. Комага рухнула наземь и распахнула пасть, в которой сверкнули ряды острых зубов. Она щелкнула ими на Дэш, та подалась назад, перевернувшись в воздухе через крыло, и снова ударила комагу ногой в пасть. Зверь взревел и замахнулся на нее передней лапой, затем с тяжелой медлительностью развернулся, лягнул задней и под конец хлестнул хвостом, тонкий конец которого кнутом разрезал воздух. Рэйнбоу Дэш увернулась от всех этих ударов и рассмеялась.

— Покажи мне свой лучший удар! — насмехалась она. Комага замахнулась на нее. — Слишком медленно! Покажи мне свой лучший удар! — Замах! — Слишком медленно!

Боковым зрением пони видела, что другие комаги все так же продвигаются вперед, забыв о ней.

— Давай поиграем! Не отставай! — позвала она, отлетая назад. Комага взревела и последовала за ней, щелкая клыками, но пегаска оставалась вне досягаемости. Она оглянулась через плечо; ей едва удалось разглядеть Передовую Гвардию. Дэш ухмыльнулась комаге, отскочив в сторону, чтобы увернуться от очередного удара.

— Пора с тобой покончить! — воскликнула она. Она описала вокруг комаги круг, потом еще и еще, все быстрее, и быстрее, и быстрее, и ветер взвихрился, превратившись в торнадо. Огромный ящер вонзил когти в землю, но Дэш продолжала вращаться, и смерч становился все больше. Наконец зверь оторвался от земли, поднялся в воздух выше ее головы и понесся по спирали, отскакивая от ветряных стен. Тогда Дэш остановилась, отлетела в сторону. Смерч улегся, и комага с негромким хрустом ударилась о землю.

Рэйнбоу Дэш пролетела над распластавшимся по земле зверем. Тот не пошевелился. Улыбка испарилась с ее лица. «Что я только что сделала?!» Это все накал страстей виноват. Она что, и впрямь намеревалась убить это существо? Пегаска медленно подлетела ближе…

Огромная лапа взметнулась и хлестнула по воздуху. Дэш отпрянула, но когти ухватили ее за хвост и притянули пегаску к земле. От сильного удара у нее перехватило дыхание, и она, оглушенная, осталась лежать ничком. Сплюнув, она перекатилась на спину; сломавший себе заднюю ногу зверь все равно стоял прямо над ней. Он разинул пасть с зубами, как мясницкие ножи, глаза у него были дикие и бешеные…

ТУК.

Комага взвыла и отпрянула. Из ее шеи вырастало копье. Черной, слегка окрашенной в темно-красный кожей доспехов полосой промелькнул на краю поля зрения пегаски Шарп Саунд. Пони Дола стал на дыбы, обхватил передними ногами копье и с силой толкнул. Острая сталь окончательно проткнула комаге шею, и второй вой умер у нее в глотке. Шарп Саунд протолкнул копье глубже и провернул. Голова комаги странно дернулась вправо, а затем чудовище рухнуло на землю, вывалив язык.

Дэш задыхалась. Ее глаза были широко распахнуты.

— Ты в порядке? — спросил ее Шарп Саунд. Он выдернул копье из тела мертвой ящерицы и подбежал к ней. — Ты в порядке?

Дэш встряхнулась.

— Со мной все отлично, — сказала она. Пегаска неуверенно высвободила свой хвост, поднялась на копыта. — А как остальные?

— Передовая Гвардия уже вступила в бой – они захватили несколько комаг, но кто-то прорвался.

— Что?!

— Так всегда случается, — сказал черный земнопони. — Вот почему нам нужны Срединная и Тыловая Гвардии.

— Эпплджек! Рэрити! — выкрикнула Дэш. — Мы должны им помочь!

— Что мы должны сделать, – так это убить или отпугнуть комаг, которые вступили в бой с нами. В этом и заключается задача Передовой Гвардии. Тем самым мы поможем остальным. Нет смысла бежать к ним, позволив прорваться нашей группе комаг, – просто тогда нашим товарищам придется иметь дело с бóльшим их количеством.

Небесно-голубая пегаска кивнула:

— Да, да, усекла.

— Пойдем, — сказал Шарп Саунд, разворачиваясь. — О, и еще, — он сощурил фиолетовые глаза, — целься в голову и шею. Это единственный способ гарантированно их убить.

Убить. Точно.

— Хочешь работать вместе? — спросила пегаска.

Шарп Саунд искоса взглянул на нее.

— Конечно. Ураган, который ты призвала, может пригодиться. А теперь вперед!

На Срединную гвардию мчались восемь комаг. Эпплджек подпрыгивала на месте. Окружавшие ее пони нацелили копья. Фермерша стояла рядом с Бёрдспик.

— Коли ты не заметила, копья у меня нет.

— С копьем разберусь я. Если мне удастся ранить комагу, ты сможешь ее прикончить. Целься в шею! — коричневая пони Дола крепко стиснула копье в зубах. Она зарылась копытами в землю, и внезапно ее тело словно окаменело.

— Стой на своем! — процедила сквозь зубы Бёрдспик.

Эпплджек кивнула. Она отошла немного в сторону, зарылась копытами в землю и сосредоточилась. «Верность», — подумала она. Именно это и говорил ей Аштейл. Ее любовь и преданность друзьям и семье станут той силой, что поможет ей не дрогнуть перед лицом опасности. На этом она сейчас и сосредоточилась. Она подумала о Твайлайт Спаркл. Лавандовая единорожка рассчитывала на Эпплджек, которая принесет ей лекарство от роговой гнили в срок. Она подумала о своей семье – о том, что очень хорошо знала. О Биг Макинтоше, бабуле Смит, Эппл Блум. Она подумала об Аштейле… «С чего бы это мне о нем думать?» — изумилась она. Мысли о темно-красном земнопони вырвались на передний план. Смысла в этом не было ни на битс, но в тот момент она почувствовала, что предана ему так же, как друзьям и семье. «Не задумывайся над этим – просто этим воспользуйся!» Так что она думала об Аштейле наряду со всеми остальными. Вдруг ее тело напряглось, от копыт вверх по ногам потекла сила. Она ощутила землю, на которой стояла. Эпплджек посмотрела вперед. Комаги, огромные и ужасные, были почти рядом. Две из них бок о бок неслись в ее направлении. Оранжевая земнопони тяжело дышала, будучи настроена бесстрашно встретить чудовищ. Внезапно она пожалела, что у нее нет веревки. Они все приближались…

Они пробежали мимо, по комаге с каждого бока. Ей потребовалось мгновение, чтобы это осознать. Обернувшись, она проследила за их бегом. По-видимому, они даже и не собирались разворачиваться…

— За ними! — крикнула Бёрдспик, беря копье в рот. — Не дай им добраться до флага!

Эпплджек кивнула и пустилась галопом, быстро нагнав стремительных зверей. Бёрдспик приблизилась к комаге, которая бежала справа, и ударила ее копьем, вынуждая ту сменить направление и атаковать. Эпплджек поравнялась с другой комагой, подбежала к ее голове и заглянула ей в желтый глаз. Он удивил ее. В нем не было спокойной настороженности хищника. В глазу комаги жило безумие – или даже паника. Но почему?

— Атакуй! — закричала Бёрдспик, с силой ударив зверя накопытным топором. — АТАКУЙ!

Оранжевая земнопони собралась, прибавила ходу, выскочила перед огромной ящерицей. Затем она встала на передние ноги, крутанулась и лягнула! Ее копыта с силой впечатались комаге в челюсть, отчего ящерицу занесло в сторону. Та с ужасным рыком повернулась к пони, раскрыв полную острых, как бритвы, зубов пасть и атаковала. Эпплджек внезапно осознала, насколько велика комага, насколько она внушительна и огромна; ее охватил страх, и все мысли о том, чтобы стоять на своем, испарились. Комага щелкнула зубами, и пони с размаху ударила своим накопытным топором. Из пореза на губе огромной ящерицы брызнул ручеек золотистой крови. Комага отпрянула и атаковала снова. Эпплджек отскочила было в сторону, но ее отбросило ударом тыльной стороны чешуйчатой передней лапы. Шляпа слетела с ее головы; пони встряхнулась, силясь подняться на дрожащие ноги.

Вдоль бока комаги, заставив ту взвыть от боли, пронеслось размытое красное пятно. Аштейл с зажатым в зубах копьем, с наконечника которого капала кровь, отскочил от противника и резко остановился; он с яростью посмотрел на огромную ящерицу. Комага развернулась к нему, и Эпплджек снова увидела в ее глазах панику, безумное отчаяние. Но ящерица сделала выпад, размахивая обеими массивными передними лапами. Аштейл откатился в сторону, каким-то образом умудряясь вращать копье всеми четырьмя ногами, при этом стоя ими на земле! Потом он закрутил копье вокруг шеи, отпрянул назад, взял его копытами и нанес удар, попав комаге в щеку. Та снова бросилась на Аштейла, но тело земнопони вдруг окаменело. Комага упала на него, прямиком на зажатое в зубах Аштейла копье, и собственным весом загнала острие глубоко себе в плечо. Отстранившись, большая ящерица покачнулась; подскочивший темно-красный земнопони запрыгнул на нее. Он повернул острие своего копытного топора, съехал по телу шатающейся комаги к ее шее и полоснул…

Эпплджек отвернулась. Говоря по справедливости, сражение выглядело нечестным. Аштейл подбежал к ней. Его накопытный топор был запачкан золотом, а кожаная броня выглядела потертой.

— Ты в порядке? — спросил он у нее.

Эпплджек несколько раз моргнула.

— Все нормально, — ответила она. Ей было стыдно, что всю работу проделал Аштейл – он спас ее, как какую-нибудь кобылку в беде. — Извиняй, что не помогла.

— Можешь помочь мне сейчас, — ответил он, зубами поднимая с земли стетсон и протягивая его хозяйке. — В Тыловой Гвардии меньше всего пони, а к флагу направляются три комаги. Я должен перехватить хотя бы одну из них, пойдешь со мной?

Эпплджек снова надела шляпу на голову.

— Конечно, — сказала она, все еще испытывая неловкость. Она повернула голову на свист ветра; вдалеке поднялся торнадо. «А Рэйнбоу, кажись, неплохо помогает», — подумала она.

Шилд Мэйден развернулась правым боком к комаге, и когти ящерицы срикошетили от щита.

— Рэрити! — окликнула пони поверх плеча. — Можешь воспользоваться магией?

Белая единорожка широко распахнутыми глазами оглядела сцену: двадцать пони Дола осторожно атаковали трех огромных ящериц, напавших на их позицию. Шилд Мэйден и еще пятеро пони танцевали вокруг одной из них, находившейся ближе всего. Щелкнув челюстями, комага бросилась на сероглазого коричневого пони. Опасные зубы оцарапали доспехи на спине гвардейца, оставив на них глубокие вмятины, но их владелец не пострадал; взмахнув своим накопытным топором, он порезал комаге челюсть. С удивительной скоростью развернувшись, комага взмахнула длинным хвостом, сбив несколько пони с ног. Шилд Мэйден вонзила в нее копье, но та, оставив это без внимания, нависла над очередным пони...

— Нет! — выкрикнула Рэрити. Ее рог замерцал, и она ощутила колоссальный всплеск силы, куда больший, чем обычно использовала. Хрустальный клинок у нее на роге засветился изнутри ослепительно-белым, вьющиеся узоры как бы врезались в это сияние. Пони Дола оторвало от комаги и протащило по земле – намного дальше, чем Рэрити рассчитывала. Она бросила короткий взгляд на клинок – он что, только что усилил ее магию? Она вновь воспользовалась телекинезом, на сей раз применив его на всех упавших пони и осторожно оттащив их подальше от ящерицы.

Ее мысли прервал вой, она обернулась и закричала. Появилась четвертая комага, и она неслась прямо на неё! Единорожка развернулась и ударилась в бегство, не обращая внимания на Шилд Мэйден, кричавшую, чтобы Рэрити остановилась. Зверь все так же висел у пони на хвосте и быстро нагонял ее. Потом произошло самое страшное: Рэрити споткнулась. Белая единорожка рухнула на землю и, оглянувшись через плечо, увидела, что комага почти настигла ее. Перевернувшись на спину, чтобы встретить зверя лицом к лицу, она внезапно, набравшись храбрости, призвала свою магию.

— Негодяй! Животное! — закричала она, концентрируя телекинез вокруг головы пресмыкающегося и резко дергая. Комага пошатнулась, как будто ее ударили. Рэрити улыбнулась было своей храбрости, но потом поняла, что на самом деле ящерица не пострадала. А теперь еще и разозлилась.

Она взвыла и бросилась на единорожку, и Рэрити с трудом поднялась на копыта. Отскочив на считанные несколько дюймов в сторону, она побежала, и зверь последовал за ней, он бежал медленнее, но это более чем компенсировалось длиной каждого его шага. Путь белой единорожки резко оборвался – она поднялась на вершину особенно высокого и крутого холма и очутилась над обрывом.

— А-а-а! — вскрикнула она, оборачиваясь. Комага с распахнутой пастью двинулась на нее, сверкая зубами в вечернем свете. Зверь наседал, бежать единорожке было некуда, комага прыгнула...

Рэрити пригнулась.

Зверь пролетел над ней. Внезапно Рэрити почувствовала, как ее с ужасной силой тянут за хвост. Она повернула голову и увидела, что скользящая к краю холма комага, кусая ее за хвост, увлекает ее за собой. Единорожка царапала землю копытами, но не могла противостоять ее ужасной силе.

— Отпусти! — закричала она. Комага тщетно цеплялась за землю. Они продолжали скользить к обрыву, тем временем склон холма под весом огромной ящерицы начал обрушаться. В отчаянии Рэрити вспомнила о своей магии. Она сосредоточила свою силу на челюстях комаги и изо всех сил потянула, раздвигая их. Они приближались к спуску, комага все так же крепко держала ее за хвост. «Ну же!» — подумала единорожка, сосредотачиваясь изо всех сил. На лбу выступили капли пота.

Ей удалось разжать челюсти комаги, высвободить свой хвост и прекратить скольжение как раз в тот момент, когда под чудовищем провалилась земля. Комага свалилась с вершины холма. Падать было невысоко – но, ударившись о землю, ящерица с тошнотворным хрустом приземлилась как раз на голову.

Рэрити осторожно глянула с осыпавшегося обрыва и увидела внизу распластавшееся на земле тело комаги. Внутри у единорожки словно что-то надломилось.

— А-а-а! — снова закричала она. Развернувшись, Рэрити с широко распахнутыми глазами припустила вниз с холма и бегом проделала весь путь до самого его основания, неистово размахивая надетым на рог клинком. — А-а-а! А-а-а! А-а-а!

— Рэрити! — крикнула Шилд Мэйден, бросаясь ей навстречу. — Рэрити, подожди!

Она забежала вперед и, преградив белой единорожке путь, встала на дыбы и поймала ее передними копытами. Рэрити рванулась вперед, но серой земной пони удалось ее удержать. Шилд Мэйден заглянула в голубые глаза Рэрити, которые были полны паники и страха. Как и глаза комаг.

— Рэрити, все в порядке! — сказала златодольская пони, обхватив единорожку передними ногами. — Она мертва! Она мертва!

Модельерша тяжело дышала. Она вздрагивала, крепко закрыв глаза и прижавшись к телу Шилд Мэден. Постепенно Рэрити успокоилась, ее дыхание пришло в норму. Она открыла глаза.

— Спасибо, Шилд Мэйден, — тихо сказала она. — Я… я не знаю, что на меня нашло.

Отстранившись от Рэрити, Шилд Мэйден потерлась об нее носом:

— Страх.

Белая единорожка отвернулась.

— Ты велела мне не бояться… — пробормотала она, прижав уши к голове. — Прости… я подвела тебя.

— Ты же сама сказала, что это твое боевое крещение. — улыбнулась ей Шилд Мэйден. — Кроме того, я считаю, что ты вела себя очень смело.

Рэрити улыбнулась, и они вместе взбежали по заднему склону холма. Поднявшись на вершину, они увидели Аштейла и Эпплджек в числе пони из Тыловой Гвардии, собравшейся вокруг знамени. Темно-красный земнопони отделился от фермерши, а Шилд Мэйден, оставив Рэрити, пошла ему навстречу.

— Доложить ситуацию, лейтенант, — приказал Аштейл.

— Четыре комаги мертвы. Не знаю, удалось ли еще кому-то из них прорваться.

— Я отступил к Тыловой Гвардии, и они были заняты тремя. Передовая Гвардия управилась с пятью. — Он покрутил ушами во все стороны. — Я больше их не слышу… но Шарп Саунд где-то с Передовой Гвардией.

— Думаю, мы перебили всех, капитан, — сказала Шилд Мэйден и помрачнела. — Мы кого-нибудь потеряли?

Развернувшись, Аштейл галопом пустился в поле, золотая трава которого тут и там была примята массивными телами комаг.

— ГВАРДИЯ ДОЛА! СОБРАТЬСЯ!! — во все горло крикнул жеребец. — ГВАРДИЯ ДОЛА! СОБРАТЬСЯ!! — Он скакал все дальше и дальше, выкрикивая снова и снова: — ГВАРДИЯ ДОЛА! СОБРАТЬСЯ!! ГВАРДИЯ ДОЛА! СОБРАТЬСЯ!!

Воздух наполнил грохот, переросший в гром – это из-за холмов показались пони Дола. Их доспехи были поцарапаны и потерты; некоторые лишились кожаных пластин брони; у нескольких пони шла кровь. Эпплджек и Рэрити были вне себя от радости, увидев летящую среди земных пони Рэйнбоу Дэш. Пегаска заметила подруг и аккуратно приземлилась рядом с ними, пока Гвардия Дола выстраивалась ровными рядами. Возникший в поле зрения Аштейл беспокойной рысью приблизился к гвардейцам. Когда спустя несколько минут никто больше не появился, он быстро пробежался вдоль отряда, считая про себя. Девятнадцать рядов по пять, один ряд по три. Шилд Мэйден. Рэрити. Рэйнбоу Дэш. Эпплджек. Он сам. Медленно выдохнув, Аштейл вернулся к Шилд Мэйден.

— Все здесь – хвала богам.

Рэйнбоу Дэш потерлась носом о Рэрити и Эпплджек.

— Вы в порядке, девчонки? — спросила она.

— Чутка помята, но не шибко, — сказала Эпплджек. — А ты, сахарок?

Дэш отвернулась.

— О, со мной все отлично, — тихо сказала она. — Я… я здорово помогла.

Оранжевая земнопони наклонилась поближе к ней:

— Убила кого-нибудь?

— Не хочу об этом говорить, — ответила Дэш.

— Пожалуйста, Рэйнбоу, — сказала Рэрити. — Ты просто обязана. Тебе не станет лучше, пока не выговоришься.

Небесно-голубая пегаска покачала головой.

— Вообще-то я никого не убила. Но помогла. Очень помогла. Этих созданий не так-то просто сбить с ног. Я работала с оставшейся частью Передовой Гвардии. — Взгляд ее дрогнул. — Я… на самом деле раньше я никогда не причиняла кому-то вред при помощи погоды.

— Пони Эквестрии! — ворвался в их разговор голос Аштейла. Повернувшись, трио увидело, что он вместе с Шилд Мэйден стоит во главе Гвардии Дола. — Нам предстоит еще долгий путь до Сенхольма.

Кивнув, Эпплджек первой двинулась к выделенному им месту в строю.

— Пожалуйста, давай поговорим позже, Рэйнбоу Дэш, — прошептала Рэрити. Небесно-голубая пегаска кивнула, пока они занимали свои места позади Аштейла и Шилд Мэйден.

— Гвардия Дола! ВЫДВИГАЕМСЯ! — и пони возобновили свой прежний стремительный темп, оставив поле боя позади.

Они скакали все дальше и дальше на запад, и мир проносился мимо. Все мысли Эпплджек были поглощены одной-единственной картиной, которая преследовала ее с тех пор, как она ее увидела: паникой в глазах комаг. Кажется, они вовсе не готовились к нападению. Фермерша была уверена, что они пробежали бы мимо, если бы Гвардейцы Дола не напали на них первыми. «Что-то мне это напоминает», — подумала она. Вид этих глаз, этой безумной скачки навел ее на какую-то мысль, которая так и вертелась на языке. Кабы только вспомнить...

— Рэйнбоу? — позвала она Рэйнбоу Дэш. — Когда ты напала на этих комаг, сколько времени тебе понадобилось, чтобы привлечь их внимание?

На бегу небесно-голубая пегаска мысленно вернулась в недавнее прошлое. Ей очень не хотелось думать о комагах, ведь это напоминало ей о том, как она поднимала их в воздух своими торнадо, чтобы уронить на землю, увидеть, как они ломают хвосты, ноги или даже шеи. Убить-то она никого из них не убила... но одна из комаг свернула себе шею и явно умирала. Пони Дола, явившийся перерезать ей горло, был не нужен. Дэш подлетела к комаге поближе и посмотрела ей в глаза. Та тупо уставилась на нее, будто понятия не имела, что происходит. Пегаска моргнула. Она почувствовала себя просто ужасно.

— Рэйнбоу? — снова окликнула оранжевая земная пони.

Дэш сосредоточилась на заданном ей вопросе.

— Кажется… мне пришлось атаковать первой и ударить по ним, чтобы привлечь их внимание. — Она подумала еще немного. — Если честно, они выглядели обезумевшими. Как будто думали о чем-то другом.

— О чем-то другом, — повторила Эпплджек. Огромные ящерицы были полностью сосредоточены на своем продвижении вперед. Они не обращали внимание на мир вокруг себя. Это было похоже на… Она широко распахнула глаза. Нет, этого же не может быть… Комаги же были разрушающим началом, разве нет? Так сказал Аштейл. Аштейл не мог ошибаться. Или мог?

К тому времени, когда горизонт вновь стал неровным, небо уже пылало оранжевым. Эпплджек несколько часов кряду варилась в своих мыслях, постоянно возвращаясь к одной и той же идее. Она посмотрела вперед и увидела на горизонте здание, которое уже выглядело довольно большим.

— Это Сенхольм? — крикнула она.

— Да! — поверх плеча выкрикнул Аштейл. — Мы приближаемся к центру Златодола. Лучше бы вам троим подготовить аргументы.

Эпплджек сглотнула. Не время сейчас думать о комагах. Ей надо подумать о том, что она скажет лорду Хаммер Хуфу. Аштейл отзывался о нем как о жестком и неприветливом, но не жестоком. Лорд яростно защищал Златодол и живущих в нем пони, к которым относился, как к своим приемным жеребятам. Судя по рассказу Аштейла, он был еще и очень горделив.

Сенхольм приближался, и Эпплджек поняла, что он огромен, вчерашний Гарцезельд казался карликом по сравнению с ним. Нет, он был более чем огромен. Его размеры не поддавались описанию – неужели это и впрямь один большой амбар? Его гигантские бревна, сложенные друг на друга, скрепленные обожженным красным строительным раствором и опорными плитами из цельного камня быстро заполнили собой все ее поле зрения. Каменистый фундамент возвышался над равниной. В архитектурном плане здание составляло как минимум треть площади всего Понивилля, а фундамент был еще шире! Огромные камни были вставлены на место так плотно, что между ними невозможно было втиснуть и листа бумаги. Базовая конструкция Сенхольма походила на таковую Гарцезельда, но в гораздо бо́льшем масштабе. Наверху также было огромное круглое окно, которое, казалось, занимало не один, а целых два дополнительных этажа! Края кровли были отделаны золотом и серебром. А крыша – теперь понятен был смысл названия – крыша была крыта не бревнами или досками, а золотой травой равнин, рябившей в огненном сиянии заката, полосы чистого золота по всей ее длине мерцали. В дереве верхней части фасадной стороны, вокруг большого окна, было вырезано изображение, подкрашенное белым: мчащиеся пони выбегали из сияющей золотой ауры, окружающей окно, под которой, как предположила Эпплджек, подразумевалось солнце. «Это оттудова, по-ихнему, они пришли, с солнца?» — подумала она.

Подобно Эпплджек, Рэрити также ощутила благоговение перед огромным зданием. Она не переставала удивляться утонченности пони Дола, особенно когда она так резко контрастировала с их деревенским окружением. Сочетание деревянных гравюр и драгоценных металлов поразило ее. Как этим пони удалось создать так много без магии? Они строили, вырезали, ваяли – и все это голыми копытами. Если будет время, ей придется попросить одного из них устроить ей экскурсию.

По мере их приближения Сенхольм все увеличивался в размерах, и наконец показались встроенные в фундамент здания огромные деревянные ворота, точно такие же, как и в Гарцезельде. Со скрипом ворота начали открываться, и наружу галопом вылетел отряд из четырех пони – все лни были в броне и вооружены копьями.

— Гвардия Дола! Тпру! — скомандовал Аштейл, и идущие за ним по пятам пони перешли на рысцу. Приближающиеся к ним пони также замедлили шаг, до тех пор, пока обе группы не остановились в нескольких футах друг от друга.

Рэрити заметила, что пони Сенхольма носили на своих шаффронах золотые компасы, напоминающие таковой Аштейла. Но если у компаса Аштейла была одна-единственная стрелка, указывающая направо, на восток, то у этих пони их было четыре, и ориентированы они были на все четыре стороны света. Предводитель местных, белый жеребец с черной гривой, поднял копыто:

— Приветствую тебя, Аштейл, Маршал Востока! Что привело тебя в Сенхольм?

Аштейл также поднял переднее копыто:

— Привет и тебе, Брайт Тан, Капитан Королевской Гвардии! — Он отступил вправо, Шилд Мэйден – влево. — Я привел трех путешественниц из Эквестрии, которых обнаружил пересекающими Восточную Четверть! Они ищут аудиенции лорда Дола, чтобы просить разрешения на проход по оставшейся части Златодола!

Брайт Тан не скрыл своего удивления при виде трех эквестриек:

— Тебе известен закон, Маршал. Пегасьям и единорогам в Златодоле не место.

Рэйнбоу Дэш явно намеревалась что-то сказать, но Рэрити и Эпплджек обе положили копыта ей на холку.

— В настоящее время они ищут аудиенции, и не более, — сказал темно-красный земнопони.

Брайт Тан, сощурившись, поочередно смерил взглядом Рэрити, Рэйнбоу Дэш, Эпплджек.

— Во всяком случае, этого они добьются, — сказал он наконец. — Вечернее заседание суда скоро начнется; тогда же состоится и их аудиенция. Идем! — Он развернулся, направляясь к воротам Сенхольма, а вместе с ним развернулись и остальные Королевские Гвардейцы.

— Гвардия Дола! Вперед! — и пони Аштейла ровным шагом двинулись вперед. Рэрити даже не замечала усталости; нервы у нее были на пределе. Вот оно. Сейчас станет известно, будет ли им дозволено пересечь остаток Златодола. Если же их постигнет неудача… «Твайлайт Спаркл, — подумала Рэрити, — мы не можем подвести тебя. Я не могу тебя подвести».

Когда они проходили через двойные ворота, Сенхольм маячил высоко над головой; каменный пандус привел их на вершину фундамента, где Рэйнбоу Дэш впервые заметила несколько расположенных по углам небольших зданий, каждое размером с обычный дом в Понивилле. Как и у самого Сенхольма, крыши у них были соломенными, но построены они были из камня. Из того, что она видела в этой стране, этот комплекс был ближе всего к понятию «город».

Ворота со скрипом закрылись за ними. Брайт Тан остановился, Аштейл приказал остановиться и Гвардии Дола. Белый земной пони снова повернулся к ним лицом.

— Я сообщу советнику Чекборду о прибытии эквестрийцев. Они должны быть готовы к своей аудиенции, которая состоится через двадцать минут. Пока же, Маршал, вы пройдете со мной, и мы позаботимся о размещении вашей гвардии. Лорд Хаммер Хуф тоже захочет узнать о вашем прибытии.

— Я понял, — кивнув, сказал Аштейл. Он обернулся: — Гвардия Дола! ВОЛЬНО! — земные пони нарушили строй и начали разбредаться. — Будьте готовы снять доспехи и явиться на квартиры в соответствии с назначением! — Его взгляд упал на Шилд Мэйден. — Лейтенант, вы не останетесь с нашими гостями? Пожалуйста, помогите им подготовиться к аудиенции.

— Да, капитан, — ответила серая пони.

Аштейл снова повернулся к Брайт Тану:

— Ведите, капитан, — и с этими словами последовал за капитаном Королевской гвардии.

Шилд Мэйден сделала знак головой, и три эквестрийки последовали за ней внутрь амбара. Интерьер был в точности таким же внушительным, как можно было бы предположить, глядя на экстерьер. Массивные колонны поддерживали потолок огромного главного зала, а сам он сглаживался там, где был укреплен деревянными балками. На колоннах на головокружительной высоте мерцали факелы, а рядом с ними из потолка выступали маленькие балкончики – еще один намек на то, что строение было многоэтажным; большого круглого окна видно не было. Глаза эквестриек расширились при взгляде на потолок. Весь он был покрыт замысловатыми вырезанными изображениями, одно удивительней другого: там были увенчанные чем-то вроде оленьих рогов фигуры, сцепившиеся в схватке; вспышки звезд, и лучи, и что-то похожее на рушащиеся горы; и солнце с заключенным внутри него пони; и странное существо, отбивавшееся от двух крылатых единорогов; и две колонны пони, одна из которых мчалась к равнинам, а другая – к горам, над которыми поднималось солнце. Было, наконец, большое резное изображение пучка травы, символа Златодола, покрытое сусальным золотом. Оно находилось далеко, в самом конце зала, а под ним высоко над землей возвышался высокий деревянный пандус, выравнивавшийся за пределами их поля зрения.

По пути Рэрити поглядывала по сторонам; по-видимому, между рядами колонн находились освещенные факелами коридоры. Пони Дола, мимо которых они проходили, с изумлением приостановились, вытаращились на нее и Рэйнбоу Дэш и, повернувшись к товарищам, принялись шептаться между собой.

— Прости, Шилд Мэйден, — спросила единорожка, решив удовлетворить свое любопытство, — но я заметила, как беден Златодол по части деревьев. Где же вы взяли всю эту древесину?

Шилд Мэйден покачала головой:

— Думаю, никто не знает, откуда именно она взялась, — сказала она. — Сенхольм приходится почти ровесником самому Златодолу. Но на северо-востоке, у подножья Хребта Дракен, есть большой лес. Возможно, древесина оттуда; именно там мы и нашли дерево для постройки остальных крепостей. Хотя… думаю, она может происходить из Мерцающего леса. Не знаю, требовалось ли на это разрешение в те времена.

— Разрешение? — повторила Рэрити. — Разрешение от…

— Лейтенант Шилд Мэйден! — на весь зал выкрикнул незнакомый голос; среди пони Дола воцарилась тишина. На путешественниц надвигался худого телосложения пестрый, белый с рыжиной, жеребец с белой гривой и серыми глазами. На боках у него была кьютимарка в виде шахматной фигуры, а именно черного коня с головой пони, на шее – простое золотое ожерелье.

Шилд Мэйден кивнула:

— Советник Чекборд, я привела путешественников.

Чекборд пристально вгляделся в трех эквестрийских пони. Эпплджек широко улыбнулась, Рэйнбоу Дэш ухмыльнулась, Рэрити элегантно кивнула.

— Вот и вы, — сказал он. — Вечернее заседание Суда начнется через десять минут. В силу… странности вашего дела вас допросят первыми. Намерены ли эквестрийские путешественники говорить сами за себя?

— Да, лучше так! — крикнула Дэш. — Мы реально долго ждали, чтобы..

— Они сами выступят защитниками в своем деле, — сказала Шилд Мэйден, делая шаг в сторону и загораживая собой Рэйнбоу Дэш. Она сделала глубокий вдох. — Я хотела бы выступать в качестве поручителя.

Пятнистый земнопони вскинул бровь:

— Вы в этом уверены, лейтенант? Протокол нельзя будет изменить постфактум.

Взгляд серой земнопони стал твердым:

— Вы подвергаете мое решение сомнению, советник?

Чекборд дрогнул перед лицом этой внезапной жесткости:

— Вовсе нет, лейтенант. Вы будете записаны как поручитель. — Он кивнул ей. — Я всего лишь слежу за порядком в Суде. Эквестрийцы, — кивнув трем путешественницам, он развернулся и направился вверх по длинному деревянному пандусу.

Шилд Мэйден развернулась лицом к трем подругам:

— Есть ли у вас какой-то опыт в судебных делах?

— Нам доводилось встречаться с принцессой Селестией, — сказала Дэш.

— Но эти встречи едва ли можно назвать официальными, — заметила Рэрити. — И уж определенно это было не на заседании Суда Солнца.

— Довольно с вас любезностей, — сказала Шилд Мэйден. — Мы не слишком-то придерживаемся помпезности и церемоний. Королевские особы и их советники, даже тощий Чекборд, в равной степени воины и правители. Молчите, пока к вам не обратятся, и отвечайте на все вопросы честно. Итак, — она с сочувствием посмотрела на них, — думаю, что говорить должна в основном Эпплджек.

— А чем не угодили мы с Рэйнбоу Дэш? — резко спросила Рэрити, хотя уже догадывалась, каким будет ответ.

— В глазах милорда Хаммер Хуфа земной пони будет выглядеть более заслуживающим доверия, — призналась Шилд Мэйден.

— Я-я… я н-не… — запинаясь, пролепетала Эпплджек. Она надеялась, что подавать прошение будет Рэрити. Эпплджек никогда не была сильна по части официальных заявлений. Кроме того, белой единорожке так здорово удавалось придать всему формальное и надлежащее звучание.

— Говорить должен тот, кто хочет! — сказала Рэйнбоу Дэш. — Я уже начинаю уставать от всех этих ваших загонов насчет пегасьев и единорогов!

— Пегасов! — слабо произнесла Рэрити.

— Пожалуйста, — сказала Шилд Мэйден. — Я говорю так потому, что хочу, чтобы вы добились успеха. Если говорить будет Эпплджек, лорд Хаммер Хуф выслушает ее более непредвзято. Справедливо это или нет, но он невысокого мнения о пегасьях и единорогах.

Небесно-голубая пегаска стиснула зубы.

— Отлично! — выпалила она. — Если это поможет нам отправиться дальше на помощь Твайлайт, то пусть говорит Эпплджек!

— Но я просто не знаю, — сказала оранжевая земнопони. — Никогда не давались мне все эти правильные речи.

— Думаю, он будет слушать до тех пор, пока ты честна, — сказала Шилд Мэйден.

Честна. С этим Эпплджек управиться могла. Как-никак, она была воплощением Честности.

— Ладушки, — сказала она.

— Мы будем рядом, дорогая, — сказала Рэрити.

В огромном зале протрубил рог.

— Знак, что пора собираться, — сказала Шилд Мэйден. Она повернулась к пандусу. — Пойдем, — и повела их вперед.

Очутившись на верху пандуса, Рэрити ахнула. Их встречало огромное, высокое помещение, которое уже заполонили пони Дола – кто-то в доспехах, кто-то налегке, а некоторые – в золотых ожерельях, таких, какое носил Чекборд. Винно-красный ковер вел от вершины пандуса к каменному помосту, на котором стоял широкий трон красного дерева, снабженный расшитой золотом подушкой. От помоста тянулись два крыла, на которых по обе стороны от трона были расположены меньшие по размеру деревянные кресла. Над и позади трона находилось еще одно круглое окно в золотой оправе, с золотыми точками, тянущимися вверх, вниз, влево, вправо. В каждой точке находился крупный изумруд. По обе стороны от трона стояли по стойке смирно два Королевских гвардейца: каждая пластина брони из вареной кожи шита золотой нитью, шаффроны венчает выгравированная золотом развесистая трава – символ Златодола. А между троном и пандусом были… деревья.

Аштейл называл это Древесным Судом. Он не ошибался. По всему пространству вросли корнями в деревянный пол целые мертвые деревья, выбеленные бесчисленными годами. На их скрюченных конечностях, простиравшихся высоко над головами пони, было полно листьев, которые золотом блестели в мерцающем свете факелов. Рэрити мельком взглянула на ближайшую к ней ветку, увидела на листьях золотой отблеск. Ошибки не было: листья не просто блестели, как золото, они были из золота. К выбеленным ветвям были аккуратно прикреплены тысячи золотых листьев, так что на каждом дереве их было столько, будто оно все еще было живым. Рэрити подивилась тому, сколько кропотливой работы для этого потребовалось, сколько лет труда и мастерства ушло на такое чудо.

— Взгляните на это! — прошептала Дэш, указывая прямо и вверх. Эпплджек и Рэрити посмотрели в этом направлении. Из пола торчали не только деревья. Из дыры в полу позади трона поднималась высокая, толстая плита из черного камня – древняя, потрепанная непогодой. Ее основание явно находилось под ними, возможно, в самом фундаменте Сенхольма.

— Вы смотрите на Камень Дола? — спросила Шилд Мэйден.

— Мы об одном и том же говорим? — спросила Дэш.

Лейтенант кивнула:

— Мы с самого начала ведем запись истории нашего королевства. Каждый год мы наносим на камень одну-единственную строку, в которой рассказывается о самых важных событиях, что произошли в Златодоле за этот год. Мы уже заполнили заднюю сторону камня до самого верха и, как видите, несколько строк на уровне пола с этой стороны.

Дэш сощурилась, фокусируя свое острое пегасье зрение на той точке, где камень выходил из дыры. Там было вырезано несколько десятков крошечных тонких линий. Если строки были такими маленькими, то, вероятно, на обратной стороне камня их были сотни, и еще сотни – на передней, под ними.

— Сколько лет Златодолу? — спросила она.

— Не знаю, — честно ответила Шилд Мэйден. — А сколько Эквестрии?

Рэйнбоу Дэш ответила строчкой, которую заучивали все эквестрийские жеребята:

— Сколько солнцу и сколько луне.

— Не думаю, что наша страна такая же старая, — сказала серая земнопони.

Справа от них протрубил рог. Собравшиеся среди деревьев пони моментально умолкли. Из-за колонн справа выступил Чекборд. Он ударил копытами в пол:

— Приветствую тебя, Аштейл, сын Хаммер Хуфа, Принц Златодола, наследник престола, Маршал Восточной Четверти, Капитан Гвардии Дола!

Эпплджек широко распахнула глаза. Широко шагая, появился Аштейл. На нем было золотое ожерелье и круглая изумрудная брошь. Окружавшие их пони, включая и Шилд Мэйден, опустились в глубоком поклоне.

— Кланяйтесь! — прошипела серая земнопони. Рэрити, Рэйнбоу Дэш и наконец Эпплджек опустились на передние колени.

Чекборд снова ударил передними копытами об пол; пони поднялись на копыта. Советник перешел на другую сторону тронного зала. Снова протрубил рог, на сей раз слева. И в третий раз ударил Чекборд копытами в пол:

— Приветствуем тебя, Хаммер Хуф, сын Шторм Чейзера, Лорд и Король Златодола!

Все присутствующие, включая Аштейла, поклонились снова.

По деревянному настилу протопали тяжелые шаги. Не в силах совладать со своим любопытством, Эпплджек и Рэйнбоу Дэш подняли головы, и Рэрити бросила на них раздраженный взгляд. В поле зрения медленно показался огромный темно-красный жеребец. Он был на несколько голов выше эквестрийских пони – примерно того же роста, что и принцесса Луна, или даже немного выше. Он был могучего телосложения, под шкурой на всех его четырех ногах, вдоль боков и на мощной груди бугрились мышцы. На шее у него был золотой герб, украшенный огромным рубином. У него была слегка растрепанная грива грязно-желтого цвета и такая же светлая борода. Глаза у него были голубыми и пронзительными, ужасными по своей глубине. Он подошел к трону, поставил одно копыто перед другим…

Перед глазами предстало все его тело, и Эпплджек была поражена. У Хаммер Хуфа не было правого переднего копыта. По сути, у него отсутствовал добрый кусок правой передней голени. На ее месте там, где должно быть копыто, находилась толстая искусственная нога из слоновой кости, покрытой золотой филигранью. Присмотревшись повнимательнее, оранжевая земнопони увидела, что Лорд Дола едва заметно прихрамывает при ходьбе.

— Копыто ему откусила комага, когда он был еще жеребенком, — прошептала Шилд Мэйден, видя, куда смотрит подруга. — Но это никогда ему не мешало. — Она наклонилась поближе. — Я сражалась вместе с ним и видела, как он одним-единственным ударом этого копыта раскроил комаге череп.

Хаммер Хуф остановился перед троном. Чекборд в четвертый раз ударил передними копытами об пол, и все поднялись на ноги. Аштейл вышел вперед и остановился перед лордом Дола. Склонил голову:

— Милорд Хаммер Хуф.

Хаммер Хуф мгновение пожевал губами.

— Принц Аштейл, — сказал он глубоким и сильным голосом. — Ты почтил суд своим присутствием.

— Это честь для меня, Милорд, — ответил Аштейл.

Огромный жеребец кивнул. Он подошел к трону, развернулся и медленно воссел на него, поставив передние копыта на специальное возвышение.

— Заседание Древесного Суда объявляется открытым! — резко произнес он. Аштейл занял кресло справа от трона.

Чекборд подбежал к трону и поклонился.

— Милорд Хаммер Хуф, первое прошение этого вечера является делом чрезвычайной важности. В нашей стране появились три пони из Эквестрии. Они просят разрешения пересечь остаток Златодола. Их прошение поддерживает лейтенант Шилд Мэйден.

Глаза Хаммер Хуфа сузились:

— Позвольте им приблизиться к трону.

Почувствовав легкий толчок от Шилд Мэйден, Эпплджек выбежала на темно-красный ковер, который отмечал собой прямой путь к трону. За ней последовали Рэйнбоу Дэш и Рэрити, и им вослед раздался шепот; в воздухе отчетливо прозвучали слова «пегас» и «единорог».

— Тишина, — сказал Хаммер Хуф. Он говорил негромко, но голос его был подобен раскату грома; все разговоры моментально прекратились. Три путешественницы остановились перед троном. Поклонившись, Рэрити бросила взгляд на подруг, и те последовали ее примеру. Поднявшись на копыта, они позволили Лорду Дола с минуту внимательно их рассмотреть. Каждая из них чувствовала, что он смотрит прямо им в сердца, снимая все наносное, глядя в самую душу. Была ли это магия? Или просто сила его духа?

— Как ваши имена? — спросил он наконец.

— Я…. — запинаясь, пролепетала Эпплджек и сгребла с головы шляпу. — Я-я Эпплджек, милорд, сын… эм, дочь… в общем, я со «Сладкого яблока», это ферма, рядышком с Понивиллем, в Эквестрии. Это вот Рэйнбоу Дэш, — кивнула она в сторону пегаски, — а это Рэрити, — еще один кивок в сторону единорожки, — и обе они тоже из Понивилля. Это аккурат по ту сторону от Хребта Дракен.

— Что привело вас в Златодол? — тот же самый вопрос задавал им Аштейл, но голос, вопрошавший их сейчас, грохотал подобно могучему грому.

— Сэр, с одной из наших подруг, единорожкой по имени Твайлайт Спаркл, стряслось ужасное несчастье, и она слегла с болезнью под названием роговая гниль. Она очень больна и может умереть, когда с тех пор минует две недели. Единственное, что может ее вовремя исцелить, – это цветок благоцвет, и растет он только в Горбатых горах.

— Я знаю о благоцвете, — сказал Хаммер Хуф. Он несколько раз моргнул. — Ты сказала, у твоей подруги есть две недели. Когда вы начали свое путешествие?

— Пять дней тому назад, милорд, — ответила Эпплджек.

Хаммер Хуф наморщил лоб, и она моментально поняла, что сказала что-то не то.

— Отсюда до западной границы Златодола более двух дней быстрого галопа, а Горбатые горы еще дальше. Вам не хватит времени на то, чтобы раздобыть цветок и вернуться.

— Ох… ну, милорд, нам не след беспокоиться о том, чтоб вернуться вместе с цветком, — сказала оранжевая земнопони. Она подошла к Рэрити, открыла одну из ее белых седельных сумок и принялась в ней копаться. Бутылки в ней не оказалось. Пони подняла глаза, широко ухмыльнулась. — Эм, минутку, милорд, — сказала она. Судя по виду Хаммер Хуфа, он был не удивлен. Она порылась в другой сумке и наконец-то нашла то, что искала. — У нашей подруги есть дракон – ну, он кто-то навроде секретаря, да домашнего любимца, да младшего братишки, все это вместе, – так или иначе, но у него волшебный огонь, которым он может в мгновение ока отправлять письма или мелкие штуковины. Он дал нам немного этого огня. — Она подняла бутылку с драконьим огнем, который все так же вихрем завивался внутри, пылая фиолетовым и зеленым. — Все, что нам надобно, – просто сжечь благоцвет в этом огне, и цветок отправится к нему.

Губы Лорда Дола сжались в узкую линию.

— Можете ли вы продемонстрировать этот огонь и его возможности?

— Эм… — пробормотала Эпплджек, — нет, милорд, это все, что у нас есть, и мы не можем тратить его задарма.

— В таком случае вы не можете доказать, что он действует так, как ты говоришь, — сказал Хаммер Хуф. — Фактически все в вашей истории не доказуемо.

— Пожалуйста, милорд, — произнесла Эпплджек, стараясь, чтобы ее голос звучал не слишком умоляюще. — Наша подруга и впрямь в опасности. Я знаю, вы беспокоитесь… из-за нас, но мы токмо хотим ей помочь. Вы должны нам поверить.

Хаммер Хуф поднес настоящее переднее копыто к подбородку, аккуратно почесал им бороду и поставил его обратно.

— Пребывание эквестрийских пони на наших землях без разрешения запрещено, — сказал он.

— Я слыхала об этом, милорд, — ответила Эпплджек. — Поверьте мне, если б мы знали, то сперва послали б весточку. Но мы так торопились, что у нас не было времени что-то разузнать о вашем королевстве. — Она осторожно улыбнулась, надеясь, что в ее улыбке была мольба.

Хаммер Хуф вновь надолго погрузился в молчание. Наконец он кивнул:

— Очень хорошо. Ты можешь пересечь мое королевство дважды, дальше на запад и на обратном пути.

Эпплджек ахнула и просияла широкой – от уха до уха – улыбкой.

— Фу-ты ну-ты! Очень здорово с вашей стороны, милорд! Вы не представляете, что это для нас значит! — Она снова надела шляпу. — Мы тотчас же и уйдем! Вам не придется устраивать нас на ночь и все такое! Так что не беспокойтесь насчет…

— Мое королевство можешь пересечь ты, земная пони, — сказал лорд Дола. — Ты, и только ты.

Эпплджек несколько раз с усилием моргнула:

— Что?

— Твоих друзей конвоируют обратно к Хребту Дракен, — сказал Хаммер Хуф. — На эту ночь вы все можете остановиться в Сенхольме, а дальше ваши пути разойдутся.

— Что?! — прорычала Рэйнбоу Дэш. — Вы не можете так поступить!

— Присутствие пегасов и единорогов в Златодоле запрещено, — жестко сказал Хаммер Хуф. — Таков закон, и я буду придерживаться его.

— В пегасах и единорогах нет ничего дурного, а уж коли их по одной штуке, так и подавно! — сказала Эпплджек. — Да чем они могут навредить? Зачем запрещать им проход сейчас, когда они уже так далеко забрались?

— Потому что с этого все всегда и начинается, — прогрохотал темно-красный жеребец. — Сперва один, затем двое, затем дюжина, и вскоре все они здесь, а Златодол, который мы знаем, – Златодол, который я поклялся беречь и защищать, – пропал навеки. Пребывание здесь пегаса и единорога запрещено в любом качестве. Урон, который они уже нанесли, не поддается подсчету…

— Прошу прощения! — сказала Рэрити, выступая вперед и гордо поднимая голову. — Мне надоело, что обо мне говорят, словно о какой-то вещи! Я пони, и со мной нужно обращаться с должным уважением!

— Да! — выкрикнула Рэйнбоу Дэш, взмахом крыльев поднимаясь в воздух. — Мы такие же пони, как и вы! Что с нами не так? Почему вы относитесь к нам как к уродам?

Хаммер Хуф с мгновение пристально смотрел на них.

— Потому что вы не просто пони, — произнес он. — Вы больше, чем пони. Вы – сверхпони. Ваши крылья, ваша магия – они позволяют вам делать то, что неподвластно земным пони. Вы можете делать все, что делаем мы, но мы не можем всего, что вы можете. В этом королевстве все пони, от мала до велика, делят все тягости поровну. Но если среди нас будут пони вашего рода, равенства не достичь никогда.

— Милорд… — начал Аштейл.

— Принц Аштейл, я не просил твоего совета! — отрезал Хаммер Хуф. Аштейл отвел взгляд, его уши поникли.

— Пускай для вас они плохие да чуждые, но они мои друзья, и мы отлично ладим! — огрызнулась Эпплджек. — И никуда я без них не пойду!

— Ты пойдешь дальше одна или вообще никуда не пойдешь! — громыхнул Хаммер Хуф, ударив искусственным копытом по каменному помосту. — Таково мое окончательное решение! Аудиенция за…

— Милорд! — донесся из-за деревьев голос. Звучал он, по-видимому, издалека. — Милорд! — теперь кричавший был ближе. Среди собравшихся пони Дола пронесся шепоток. Двое стражей у трона выступили вперед, отодвинув эквестриек в сторону; они ощетинились пиками. Сквозь толпу пони проталкивался серый земнопони с красной гривой и кьютимаркой в виде ястреба. Стражи скрестили пики и преградили ему путь.

— Пожалуйста! — вскричал незнакомец. — Пожалуйста, мне нужно видеть лорда Хаммер Хуфа!

— Тишина! — рявкнул Хаммер Хуф, и в зале снова стало тихо. — Пусть он приблизится. — Стражи выпрямили свои пики, и серый земнопони сделал шаг вперед. Эпплджек видела, что он весь дрожит. — Как твое имя, пони Дола?

— Игл Войс! — внезапно выкрикнул Аштейл.

При виде принца пони широко распахнул глаза:

— Мой капитан! Я не знал, что вы прибыли!

— Так, выходит, ты Игл Войс? — сказал Хаммер Хуф. — Из Восточной Четверти?

— Да, милорд! — слабо произнес Игл Войс. Он поклонился и едва не упал. — Я… я был в сумеречном патруле, когда Гастеон – это, видите ли, мой орел, – он прилетел и сообщил мне об огромном стаде комаг. Я не поверил ему, но он настаивал, так что я пошел за ним… — красные глаза Игл Войса широко распахнулись. — Милорд, приближается огромное стадо комаг! Я видел их на горизонте, сплошная серая стена, по крайней мере пятьдесят голов! Они направляются прямиком на Сенхольм! Они будут здесь утром!

Зал наполнил панический шепот.

— Тишина! — еще раз выкрикнул Хаммер Хуф. — Уверен ли ты в этом?

— Клянусь именем моего отца, милорд! — сказал Игл Войс. — Я побежал… я бежал всю дорогу…

— Из Восточной Четверти? Весь этот вечер? — сказал Хаммер Хуф. Выражение его лица смягчилось. — Советник Чекборд, предоставьте этому жеребцу теплую ванну и немного овса.

— Да, милорд, — кивнул Чекборд.

— Благодарю тебя, славный Игл Войс, — сказал Хаммер Хуф. — Возможно, ты спас нас всех.

— Да… это честь для меня, милорд, — ответил Игл Войс. К нему подошел Чекборд, и оба они развернулись и направились прочь.

— Заседание откладывается ввиду чрезвычайного положения! — провозгласил Хаммер Хуф голосом, который заполнил собою весь тронный зал. — Все присутствующие пони должны подготовиться к завтрашней битве! — Он повернулся к Аштейлу. — Безусловно, это большая удача, что ты и твоя Восточная Гвардия с нами, принц Аштейл. Теперь силы будут более-менее равны.

Аштейл кивнул.

— Такое количество комаг… они могут вскарабкаться одна на другую. — На его лице проступил ужас. — Могут взобраться по фундаменту!

— Значит, мы должны перехватить их, пока им не представилась такая возможность! — рявкнул Хаммер Хуф. Он поднялся с трона, и Аштейл встал рядом с ним. — Капитан Брайт Тан, этим вечером ты и принц Аштейл будете заседать со мной в совете, — обратился он к белому капитану Королевской Гвардии, стоявшему в первом ряду. — Мы должны хорошо все спланировать, если хотим выжить… если хотим, чтобы поля были залиты золотым, а не красным. — В сопровождении Аштейла он спустился с помоста и повернул налево. — Мы должны быть готовы убить больше комаг, чем когда-либо…

— Вы ошибаетесь!

Хаммер Хуф остолбенел. Толпа умолкла. Лорд Дола медленно развернулся, его голубые глаза пылали яростью. Эпплджек осталась стоять на месте, в ее зеленых глазах было не меньшее напряжение.

— Что? — прорычал Хаммер Хуф.

Эпплджек была напугана его злостью, но переборола свой страх.

— Вы ошибаетесь насчет комаг! И, думается, вам ни к чему их убивать!

Хаммер Хуф двинулся к ней, тяжело стуча копытами, как молотом по железу.

— Эквестрийская пони, — прорычал он, — мы сражались с комагами с самого основания Златодола. Столетие за столетием они разоряли нашу землю, проливали нашу кровь, а мы в ответ проливали их. И ты смеешь говорить, что мы ошибаемся на их счет?

Эпплджек снова сглотнула.

— Да, потому что так оно и есть! Прост вы слишком упрямые, чтоб это признать! И я вас не виню – вы и правда сильно пострадали, пытаясь с ними сражаться! Но не думаю, что это необходимо!

— Комаги – кровожадные чудовища! Вы и представить себе не можете, какую цену мы за это платим! Каждый из присутствующих в этом зале пони потерял что-то – или кого-то – из-за комаг!

— Они не чудовища! Это животные! — выкрикнула оранжевая земнопони. — Я знаю, что вы чувствуете! Знаю! Потому что до того, как оказаться здесь, я примерно то же думала о всех вас! — Она ласковым взглядом окинула пони Дола, стоявших среди деревьев. — Когда я впервые услыхала о Златодоле, то решила, что вы варвары. Я думала, что у вас нет никакой цивилизации. Я пришла сюда, увидала, как тут пусто, и подумала, что вы все – просто дикие животные. Я ошиблась. Вы не такие, как эквестрийские пони, но это не делает вас варварами. Вы просто другие. Сейчас я это понимаю. И понимаю, что другой – не значит плохой. Он просто… другой. — Она снова повернулась к Хаммер Хуфу. — Комаги – они тоже другие. Совсем другие. Но это не значит, что они плохие. И что они заслуживают забоя, если вы ничего с ними не можете поделать.

Хаммер Хуф с шипением выпустил воздух из-за стиснутых зубов.

— У меня нет на это времени! — рявкнул он. Он развернулся вокруг своей оси. — Держи свой вздор при себе! Я должен…

— Предлагаю вам пари!

Во второй раз Хаммер Хуф остановился, как вкопанный. Во второй раз медленно развернулся. У стоявшей в толпе Шилд Мэйден перехватило дыхание.

— Пари? — повторил лорд Златодола.

Эпплджек кивнула.

— Аштейл рассказал мне о том, как вы здесь пари заключаете… как пользуетесь ими в обмене. Вот и предлагаю вам одно прям сейчас. Держу пари, что не позволю комагам разрушить Сенхольм, и ни одна из них при этом не пострадает!

Хаммер Хуф сощурился. Он мгновение пожевал губами.

— Я не стану рисковать безопасностью Гвардии Дола ради такого безрассудства.

— Вам и не придется никем рисковать. Я все сделаю одна, — ответила Эпплджек. — Ведь именно это вы и предпочтете?

Хаммер Хуф фыркнул:

— Одна, значит.

— Не одна! — крикнула Рэйнбоу Дэш, подбегая к Эпплджек. — С ней буду я!

— И я! — выкрикнула Рэрити. — Что бы ни случилось! — Она встала по другую сторону от подруги.

— В таком случае, трое, — сказал Хаммер Хуф. — И только?

— Да, — кивнула Эпплджек.

— И все пони Сенхольма будут стоять в полной готовности, вооруженные и в доспехах, готовые атаковать комаг, когда вы потерпите неудачу?

— Звучит справедливо, — сказала Эпплджек. — Милорд, — добавила она.

Хаммер Хуф кивнул.

— И на что же ты ставишь?

Оранжевая земнопони глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

— Коли я права, то вы позволите пересечь остаток Златодола – да не только мне, но всем троим!

— А если ты ошибаешься?

Эпплджек поморщилась:

— Коли ошибаюсь, и мы выживем, то вам не придется даже сопровождать нас до Хребта Дракен. Не хочу, чтоб вы посылали Гвардию Дола с таким поручением, когда вокруг шастают комаги. Так вот, пока они бегут, можете засадить нас под замок прям здесь, в Сенхольме!

Рэрити ахнула, Рэйнбоу Дэш отскочила назад.

— Решено! — выкрикнул Хаммер Хуф, ударив по полу своим копытом из слоновой кости. — Если подсчеты Игл Войса верны, комаги будут здесь примерно в час рассвета. Полагаю, вам троим нужно подготовиться. — Он отвернулся. Аштейл посмотрел на Эпплджек взглядом, в котором было поровну боли и изумления, после чего последовал за своим отцом и Брайт Таном в дверной проем слева от тронного зала.

Как только их лорд удалился, пони Дола тут же принялись болтать, их голоса моментально достигли максимальной громкости. Эпплджек осталась там же, где стояла. У нее возникло чувство, словно она вросла корнями в землю. Никогда прежде не ощущала она такой решимости, такой силы и твердости.

— Эпплджек, — мягко сказала Рэрити, — дорогая… Не хочу критиковать тебя… у тебя, как правило, случаются блестящие озарения в том, что касается деревенских дел… но, кажется, это не очень хорошая идея.

Оранжевая земнопони повернулась к подругам и улыбнулась:

— Не волнуйтесь, девчонки. У меня есть план.

Глава 10

                     Глава 10           

— Вставай.

Веки Эпплджек дрогнули. Она с ворчаньем зарылась поглубже в одеяла. В плане жилья Сенхольм был на шаг впереди Гарцезельда – для сна здесь им даже предоставили настоящие кровати, что доставило фермерше истинное наслаждение.

— Вставай, — произнес все тот же настойчивый голос. Ее тормошили за холку. Сколько сейчас времени? — Вставай, быстрее.

Эпплджек заворочалась в постели и открыла глаза. У ее кровати стоял Аштейл: взгляд серьезный, рот сжат в тонкую линию.

— Который час? — спросила она, зевая. В комнате было еще темно.

— Примерно час до рассвета, — ответил он. — Вставай.

Эпплджек потрясла головой, избавляясь от тенет сна.

— Ладушки, встаю, — пробормотала она, выбираясь из постели. Рядом всхлипнула Рэрити.

— Рэрити, Рэйнбоу Дэш, вы должны спуститься в обеденный зал, — сказал Аштейл. — Завтрак уже идет – повара поднялись спозаранок, чтобы наготовить еды для всей Королевской Гвардии и моих солдат. Хех, — усмехнулся он, — они планируют закатить пир после битвы… для тех, кто выживет, во всяком случае.

— Не думаю, что до битвы дойдет, — твердо произнесла Эпплджек, надевая шляпу. — Рэрити, Рэйнбоу, а ну, подымайтесь, — велела она.

Аштейл наклонился поближе к ней:

— Все еще намерена через это пройти? Думаю, ты не в себе. Вас же всех убьют!

Эпплджек улыбнулась.

— Не собираюсь я нынче помирать, сахарок, — сказала она.

Темно-красный земнопони раздраженно фыркнул:

— Тогда лучше бы тебе пойти со мной. Я должен кое-что тебе показать.

Эпплджек на мгновение задержала на нем взгляд.

— Ладушки, — сказала она наконец. — Рэрити, Рэйнбоу, вы двое спускайтесь-ка вниз да позавтракайте, а потом встретимся снаружи, сразу как рассветет.

— Да, да, хорошо, — пробормотала Рэрити. — Давай, Рэйнбоу, проснись и пой… как говорится.

Эпплджек оставила подруг и проследовала за Аштейлом вниз по длинному коридору третьего этажа Сенхольма, мимо множества комнат, приютивших еще спящих на данный момент пони Дола. Они миновали огромное круглое окно на фасаде Сенхольма, где зигзагообразный пандус привел их на второй этаж, затем пересекли деревянный настил и по очередному пандусу спустились на первый этаж огромного амбара. В напоминавшем пещеру помещении было темно и тихо, как в могиле. Негромко цокали по каменному полу копыта Аштейла, свернувшего влево  и направлявшегося среди колонн в глубину зала. Если планировка Сенхольма хоть чем-то напоминала таковую Гарцезельда, то Эпплджек подозревала, куда ее ведут. Они миновали огромный дверной проем, прошли вниз по коридору, от которого по левое копыто от них ответвлялись другие коридоры. Как земнопони и думала, они спустились по каменному пандусу, а внизу в свете горящих в железных подфакельниках факелов Эпплджек увидела арсенал куда бόльших размеров, чем таковой в Гарцезельде. В центре под сводчатым деревянным потолком находилось множество стоек, на которых были аккуратно расположены накопытные топоры, копья, ножи и даже несколько раскладных мечей. Вдоль стен по обе стороны помещения тянулись сотни стойл. Аштейл повел Эпплджек в конец левого ряда, и, заглядывая в стойла, она видела бесчисленные деревянные поникены в доспехах из вареной кожи.

Наконец темно-красный земнопони привел ее в туда, где ряд стойл упирался в заднюю стену – камень фундамента. Там, позади, находилось стойло, отделенное от других двумя прибитыми крест-накрест досками. Вглядываясь внутрь в неверном свете, Эпплджек с трудом смогла различить комплект доспехов на очередном деревянном поникене. Аштейл повернулся к ней.

— Они принадлежали моей сестре, — сказал он.

Оранжевая земнопони втянула в себя воздух:

— Принадлежали?

Он отвернулся, его голубые глаза блестели.

— Однажды во время бега комаг ее… застали врасплох за воротами крепости в Северной Четверти. Ее не предупредили – их появление было неожиданностью. Комаг не заметил ни ястреб, ни дозорные.

У Эпплджек разрывалось сердце:

— Ох… ох, сахарок, мне так жаль…

Это прояснило кое-что. Вернее, очень многое, в том числе и нечто очень важное.

Аштейл сжал рот в мрачную линию. Эпплджек видела, что он борется со своими чувствами.

— Я скучаю по ней. И знаю, что моему… моему отцу тоже ее не хватает, но он никогда не показывает своего горя. Он учил меня быть сдержанным и безучастным, потому что наши пони нуждаются именно в таком правлении. Спокойствии в сердце бури.

— Тебе б поплакать хоть иногда, — сказала она.

— Сестра так и сказала бы, — ответил он.

Эпплджек изогнула дугой бровь.

— Теперь ты скажешь, что я напоминаю тебе ее?

Аштейл мрачно улыбнулся ей.

— В некотором роде – да, — сказал он. — Ты предана друзьям и своему дому, в точности как она. Но между вами есть и различия. Моя сестра была… робкой. Тихой. Она ни за что не пошла бы наперекор лорду Хаммер Хуфу, как это сделала ты.

Эпплджек снова заглянула в стойло.

— Почему ты показываешь мне это? — спросила она.

— Потому что хочу, чтобы ты поняла, — хрипловатым голосом сказал Аштейл. — Брать и уничтожать – дело для комаг само собой разумеющееся. Это силы природы. Вопреки твоим убеждениям ими нельзя управлять. С ними можно только сражаться.

Эпплджек боролась с так и бурлившим внутри нее желанием расплакаться. Аштейл хорошо исполнял приказ отца: почти никогда не выказывал нежных чувств, не позволял остальным считывать свои эмоции. Но сейчас она видела в его глазах боль. Чтобы он показал ей это, выставил себя уязвимым перед нею… Она со вздохом покачала головой.

— Кажись, теперь я лучше тебя понимаю, — мягко произнесла она. Она подошла поближе к нему, наклонила голову. — Куда лучше, правда. Но, Аштейл… ты неправ. Я знаю, что неправ.

— Почему ты так в этом уверена?

— Потому что знаю то, чего не знаешь ты, — ответила она. — Благодаря тому, откуда я родом. И тому, кто я есть.

Аштейл встретился с ней взглядом. Долгое мгновение они смотрели друг на друга. Эпплджек тяжело сглотнула. Глаза у Аштейла и правда были поразительные: при спокойном и бесстрастном лице их переполняли эмоции. Она подошла еще ближе. Он отвернулся.

— В таком случае надеюсь, что ты права, — его голос подрагивал. Мгновение он пристально разглядывал доспехи, а когда заговорил снова, то голос его звучал уже ровно. — И еще один важный момент, связанный с моей сестрой.

— Какой?

— Она была примерно твоего роста. — Аштейл повернулся к стойлу и встал на дыбы. Обхватил передними ногами одну из досок и потянул. Раздался скрип дерева, затем «Хрясь!», гвозди выдернуло из рамы стойла, и доска со стуком упала на каменный пол. Эпплджек широко распахнула глаза. Аштейл оторвал вторую доску. — Я помогу тебе надеть их.

— Я… я не могу! — выкрикнула Эпплджек. — Они твоей сестры!

— Но ей они теперь не нужны – зато нужны тебе. Если ты должна встретиться лицом к лицу с комагами, то я, по крайней мере, буду знать, что ты защищена.

— Почему я? А как же Рэйнбоу и Рэрити?

— У Рэрити есть магия, а у Рэйнбоу Дэш – крылья, — ответил Аштейл.

— А я могу стоять на своем! Ты ж меня научил! — оранжевая земнопони стукнула копытом о землю. — Это неправильно, если я буду в бόльшей безопасности, чем они! Ты не можешь просить меня, чтоб…

— Пожалуйста! — выкрикнул он, стремительно разворачиваясь и  наступая на нее, широко раскрыв глаза. — Это единственный запасной комплект доспехов в Сенхольме! Хотелось бы мне, чтобы у меня были доспехи и для твоих подруг, но у меня их нет! Я могу защитить только одну из вас, и я выбрал тебя! — Эпплджек ахнула. Аштейл отшатнулся от нее. — Делай с ними, что пожелаешь.

Сердце Эпплджек бешено колотилось. Она заставила себя сосредоточиться на самом важном в данный момент, а именно – необходимости доказать свою правоту и выиграть пари.

— Ладушки, — она кивнула. — Я их надену. — Интересно, что подумают ее друзья. Эпплджек понадеялась, что они поймут все правильно. — Аштейл, мне б кой-чего еще – куда важней брони.

— Что угодно, — сказал Аштейл. — Проси у меня что угодно, и, если это в моих силах, ты это получишь.

Эпплджек понимающе улыбнулась ему:

— Ничего особенного, — промолвила она. — Мне нужна токмо веревка.

На востоке поднималось оранжевое солнце, и в его огненном свете поля Златодола пылали золотом. Рэйнбоу Дэш и Рэрити сидели бок о бок на краю каменного фундамента Сенхольма, в молчании созерцая восход. Однако тишина эта была неуютной, поскольку обе они со страхом размышляли о дне грядущем. «Семь дней», — подумала белая единорожка. Нынче семь дней с тех пор, как Твайлайт Спаркл поражена роговой гнилью. Одна неделя уже прошла. Осталась еще одна, в течение которой они гарантированно могут спасти подругу. После этого они подвергнут ее смертельному риску. Рэрити гадала, что сейчас делает Твайлайт, и надеялась, что лавандовая единорожка спит и не испытывает боли.

Душу Рэйнбоу Дэш терзали сомнения. Бόльшую часть этой ночи Эпплджек потратила на то, чтобы посвятить ее и Рэрити в суть своей идеи, и они втроем сформировали план действий. Пегаска отчаянно желала, чтобы Эпплджек оказалась права, и в немалой степени потому, что ей не хотелось оказаться взаперти. Но уверенности она не испытывала. Она не располагала опытом Эпплджек, не прошла тяжелые уроки, которые даровали оранжевой земнопони мудрость, позволившую ей разглядеть то, что, по ее словам, она увидела.

— Как думаешь, Эпплджек права? — не поворачивая головы, спросила она Рэрити. — Как думаешь, это сработает?

Немного помолчав, Рэрити ответила:

— Надеюсь, что да. — Она тоже пребывала в сомнениях. Эпплджек поставила на карту все. Сама Рэрити ни за что не пошла бы на такую авантюру. — Надеюсь, что она права. В противном случае мы не сможем спасти Твайлайт.

— Прошла неделя, — сказала Дэш. «Еще три дня, и дальше мне придется идти одной». Теперь эта мысль бесила ее. Чем ближе становилась назначенная ею самой дата, тем больше пугала ее перспектива покинуть друзей – а сейчас ее могли вынудить сделать это еще быстрее.

«Рэйнбоу, — сказала Эпплджек, — ежели это не сработает и нас с Рэрити схватят, я хочу, чтоб ты улетела. Коли сможешь, беги да добудь благоцвет. О нас не тревожься».

«Не хочу я их бросать!» — подумала пегаска. Ее взгляд дрогнул. За все время, проведенное в их компании, она почувствовала, что стала к ним намного ближе. Мысль о том, чтобы бросить друзей, практически в буквальном смысле ее убивала. Здесь и сейчас она возненавидела Златодол и живущих здесь пони за то, что те не оставили ей выбора.

— Ты в порядке, Рэйнбоу Дэш? — спросила Рэрити.

Дэш повернула голову и встретила взгляд голубых глаз Рэрити. Белая единорожка внимательно смотрела на нее.

— Просто… почему все должно быть именно так? — спросила пегаска с внезапной безнадежностью в голосе. — Зачем пони Дола заставляют нас это делать? Почему они не такие, как мы с тобой?

Рэрити снова устремила свой взор в поля.

— Возможно, они нас боятся, — медленно промолвила она.

— Боятся? — повторила Дэш. — Какого фига им нас бояться?

Рэрити моргнула и мрачно усмехнулась:

— Думаю, мы для них – предвестники конца их культуры. Ты же слышала, что сказал лорд Хаммер Хуф.

— Но мы же не собираемся оставаться здесь и вмешиваться в их странную культуру! Да у них даже денег нет! — возразила пегаска. — Мы просто хотим пересечь страну!

— Они боятся того, чего не понимают, — сказала Рэрити, — а это – худший из страхов. Он вынуждает пони идти на крайние меры, порой очень жестокие. — Она вздохнула. — Подобное раньше случалось и со мной; да и с тобой, и с кем угодно. Я их понимаю.

Дэш топнула передним копытом по камню.

— Просто поверить не могу! Я думала, что эти пони свободны! А они ограниченные и подлые!

Взмахнув длинными ресницами, Рэрити посмотрела на младшую пони.

— Они свободны, разве не видишь, Рэйнбоу? Они намного свободнее, чем мы в Эквестрии. Но свободны настолько, что не защищены. Они обнажены, дорогая, поэтому сами они и их образ жизни хрупки. И им это известно. Златодольцы знают, что, чтобы его сохранить, они должны противостоять переменам, чем они и занимаются столь воинственно.

— Но Аштейл сказал, что это по большей части из-за комаг, — ответила Дэш.

— Частично, но не полностью, — сказала Рэрити. Она приложила копыто к подбородку. — На самом деле мне даже интересно, не пользуются ли они этим как оправданием. Если они действительно хотят решить проблему с комагами, то почему не попросили помощи у принцессы Селестии?

— Ты хочешь сказать, что им нравится сражаться и бороться? Шилд Мэйден совсем не так говорила!

— Шилд Мэйден… очень добра и мила, — мягко сказала Рэрити. — Именно благодаря ей я не думаю, что они преднамеренно себе вредят. Они не наслаждаются страданием, но рассматривают его как жертву, на которую они должны пойти ради сохранения своей культуры. Однако они позволили себе чуточку возгордиться этим. Это заметно по их моде…

— Моде? — недоверчиво повторила Дэш. — Ты собираешься судить о них по их моде?

— О боже, ну конечно, — сказала Рэрити. — Моде или ее отсутствию. По-видимому, они не носят одежду ни по какому случаю. Исключение – королевские особы, да и те надевают самые простые украшения. Но что же они действительно носят, и что они тщательно продумали? — Она вскинула брови. Рэйнбоу Дэш уставилась на нее. Рэрити вздохнула. — Свою броню. Видела, насколько замысловатыми были некоторые кожаные изделия? Они пользуются золотой нитью, которую земным пони, должно быть, очень сложно создать. Не говоря уже о том, как трудно работать с кожей, если у тебя нет магии, а они ее еще и красят – по крайней мере, я так думаю, если ее делают из шкур комаг, а это наиболее вероятный их источник.

До Рэйнбоу медленно начинало доходить.

— Так они тратят кучу времени на то, что носят в битвах… потому что битвы для них важны?

— Битвы и караульная служба, — сказала Рэрити. — Они считают, что им постоянно угрожают со всех сторон, вот и стали гордиться этим. Этот народ живет в состоянии вечной осады – по крайней мере, так им это видится. А все из-за безграничной свободы.

Дэш прижала уши.

— Если это свобода, то мне она не нужна! — выкрикнула она.

— Но свобода ли это? — спросила ее Рэрити.

— Я… — Дэш умолкла. Она задумалась, по-настоящему задумалась. И заговорила, медленно подбирая слова: — То, что ты сказала раньше…. быть свободным означает готовность пойти на риск, разве нет? Быть свободным, чтобы быть собой… а ты можешь это сделать, только если находишься в безопасности во всех остальных смыслах… правильно?

Рэрити улыбнулась.

— Дорогая, опять ты за свое, — мягко сказала она.

— Н-но я думаю, что ты ошибаешься насчет пони Дола! — голос Рэйнбоу Дэш зазвучал увереннее. — Ничего они не боятся – они просто упертые! И, кажется, многие из них хотели бы измениться! Шилд Мэйден, например, да еще некоторые мои знакомые! Они такие отважные! И как раз перед лицом опасности – и даже благодаря ей – они понимают, кто они такие! — Она поднялась на копыта. — Все время находясь в безопасности, не сможешь узнать, кто ты есть на самом деле! Скрытая сила пони проявляется в момент опасности! Как проявилась твоя! — Брови Рэрити взлетели вверх. — В этом путешествии я выяснила о тебе куда больше, чем знала в самом начале! Мне казалось, что ты способна думать только о моде и девчачьих штучках и прочих побрякушках. Я считала тебя пустышкой! Но ты очень умная, и добрая, и понимаешь то, чего не понимаю я! Ты потрясная, Рэрити!

Рэрити посмотрела на нее широко раскрытыми глазами:

— А тебе открыто больше, чем я полагала, Рэйнбоу Дэш.

Уставившись в землю, Дэш уселась обратно.

— Я не хотела назвать тебя пустышкой, — мягко сказала она.

— Нет, именно это ты и хотела, — ответила Рэрити. — Но сейчас ты так не думаешь, ведь верно? — Дэш покачала головой. — А я не думаю, что ты… ну, если говорить прямо, то, думаю, ты не настолько глупа, какой я привыкла тебя считать. Ты учишься и растешь над собой, Рэйнбоу. И я уже знаю, что ты не ведаешь страха.

—  Я много чего боюсь, — заметила Рэйнбоу Дэш. — Просто всякий раз побеждаю страх. — Она встретилась с Рэрити глазами. — А знаешь, мы же реально никогда с тобой не тусовались.

— Мы обе – подруги Твайлайт Спаркл, — сказала Рэрити.

— Но мы не подруги – или ими не были, — сказала пегаска, чувствуя, как воспарило ее сердце. — Я хочу это исправить!

Рэрити кивнула:

— И я, Рэйнбоу. Я бы тоже очень этого хотела.

— Дэш.

— Что ты сказала?

— Зови меня Дэш, — предложила пегаска. — Так меня все друзья зовут. Ну, кроме Эпплджек. Без понятия, почему так. — Она направила переднее копыто на Рэрити.

Рэрити тоже подняла копыто.

— Хорошо, Дэш.

И пони стукнулись копытами.

Раздавшееся позади них громкое «банг» заставило их подняться на ноги. Повернувшись, они увидели, что ворота Сенхольма широко раскрылись. Из исполинского амбара, гулко барабаня копытами по дерну, хлынули пони Дола в полной броне, их копья торчали в небо, напоминая своим видом огромный движущийся лес. Возглавлял воинство Брайт Тан, который в сопровождении четверки пони спустился по каменному пандусу к огромным деревянным воротам. Раздался громкий скрип.  Дэш и Рэрити подбежали к пандусу как раз вовремя, чтобы увидеть, что ворота распахнулись настежь.

Брайт Войс вновь взбежал по пандусу:

— Вы, двое – пегас, единорог, – вы ели?

Рэрити подавила раздражение, вызванное этим привычным эпитетом.

— Да, сэр, — сказала она. Дэш кивнула.

Из ворот Сенхольма появлялось все больше пони. Среди них была и Шилд Мэйден, которая направилась к эквестрийкам.

— Кто-нибудь из вас видел капитана Аштейла? — спросила она голосом, в котором звучало беспокойство.

— Я не видела его с тех пор, как утром он нас разбудил, — сказала Дэш.

— Они с Эпплджек ушли без нас, и с тех пор мы его не видели, — прибавила Рэрити.

Серая земнопони поморщилась.

— Мне не следует волноваться – он не опоздает. — Она встретилась с ними взглядом. — Вы двое – как вы себя чувствуете? Я правда о вас беспокоюсь. Надеюсь, Эпплджек знает, что делает.

— Лично я сомневаюсь в способностях вашей подруги, — заметил Брайт Тан.

— Вы ее не знаете, — возразила Шилд Мэйден. — Я в ней не сомневаюсь. Даже если она ошибается, то не из-за собственной глупости.

— И тем не менее это верх глупости, не так ли? — произнес белый пони Дола. — Попытка управлять комагами – это пустая трата времени.

— Надеюсь, она добьется успеха, — ответила Шилд Мэйден.

Рэйнбоу Дэш помедлила перед тем, как заговорить.

— Даже… если это будет означать, что все это вам больше не понадобится? — Она ткнула передним копытом в броню Шилд Мэйден. — Даже если это будет означать конец сражениям и славе?

Шилд Мэйден кивнула.

— Истинная мечта каждого воина – однажды сложить оружие навсегда. Если моя дочь сможет расти в более безопасном Златодоле, то я с радостью откажусь от борьбы.

— Полагаю, с нас достаточно болтовни, — сказал Брайт Тан. Он развернулся вокруг своей оси. — ГВАРДИЯ ДОЛА! В ПОЛЯ! ФОРМИРОВАНИЕ ЛИНИИ ОБОРОНЫ НА ВОСТОК, ОСАДНОЕ ПОСТРОЕНИЕ!

Он отбежал в сторону, а гвардейцы Дола, двигаясь в унисон, начали спускаться по пандусу, и к ним присоединялись все больше пони, выходящих из Сенхольма.

— Удачи! — сказала Шилд Мэйден, отбывая вместе с солдатами.

Когда она очутилась вне пределов слышимости, Дэш повернулась к Рэрити:

— Видишь? Она смелая. Настолько, что готова прекратить сражения, пусть и вопреки своей кьютимарке.

Белая единорожка ответила:

— Должно быть, ты права. Значит, не всех их объединяет страх перемен. — Она нахмурила лоб. — Возможно, я снова сужу о них слишком поспешно.

— Думаю, по большей части ты права, — сказала пегаска, — но никто не прост. Могут же они бояться перемен и все же надеяться на лучшее?

— Может, и могут, Дэш, — заметила Рэрити.

  На них упала тень. Подняв глаза, они увидели лорда Хаммер Хуфа в полной броне. Каждая ее пластина была прошита и прикреплена к другим золотой нитью, а шаффрон украшал крупный рубин в золотой оправе.

— Где ваша подружка-земнопони? — прогрохотал лорд Дола.

Рэрити склонила голову.

— Милорд, мы не можем этого сказать. Последний раз мы видели ее с принцем Аштейлом.

— Который также исчез, — заметил огромный жеребец. В воздухе разнесся долгий вой. Хор завываний, плачущих на ветру, вторил ему. — Лучше бы ему поторопиться. Вы двое пойдете со мной. — Он направился к пандусу, две эквестрийки следовали за ним по пятам. Рэрити заметила, что у Хаммер Хуфа не было никакого дополнительного оружия – ни копья, ни накопытного топора, ни ножа. У него было только его копыто из слоновой кости.

Миновав ворота, лорд Дола свернул направо и пересек каменный фундамент. На углу он вновь свернул направо, и Рэйнбоу Дэш широко распахнула глаза. Она увидела тысячи пони в броне, которые стояли, построившись в три длинных ряда длиной во весь фундамент Сенхольма и обратившись лицом на восток. Все они были неподвижны, как статуи, и смотрели прямо перед собой. В середине переднего ряда бок о бок стояли Брайт Тан и Чекборд; как и говорила Шилд Мэйден, тощий пестрый пони был облачен в доспехи и вооружен копьем и ножом. Дэш заметила и других пони, которые, она готова была поклясться, вчера вечером на Древесном суде щеголяли золотыми ожерельями. Там, на пустом месте в переднем ряду, Хаммер Хуф и остановился. Брайт Тан, Чекборд и несколько других пони склонили головы.

— Милорд Хаммер Хуф, — произнес Чекборд.

— Были ли какие-то следы присутствия принца Аштейла? — спросил лорд Дола.

— Этим утром я не видел его, милорд, — ответил Чекборд.

— Вот же он! — выкрикнула Рэйнбоу Дэш. — А вон и Эпплджек!

Все посмотрели на север. Угол фундамента огибал Аштейл в полной броне, при копье и накопытном топоре. За ним быстро следовала Эпплджек. При виде подруги Рэрити и Дэш остолбенели от удивления: на ней были доспехи^[1], полный комплект брони Гвардии Дола. Вокруг голеней были обернуты кожаные поножи, туго зашнурованные с внутренней стороны. На крупе был закреплен толстый кожаный круппер – два цельных куска вареной кожи, сшитых сверху вместе, с отпечатанными на обеих боках пучками травы – гербом Златодола; хвост был выпущен наружу. Бока защищали фланшарды – кожаные пластины, соединенные на спине плоским кожаным седлом. Грудь охватывала кожаная пейтраль с золотой вышивкой, ее дужки были прикреплены к кожаной пластине, огибавшей грудину; сзади на шее находился шнур, который удерживал доспехи на месте. На пони был только верхний кринет – кожаная повязка, защищавшая шею сверху. Лицо обрамлял кожаный шаффрон с золотой строчкой, украшенный маленьким темно-зеленым изумрудом. На макушке Эпплджек все так же сидела коричневая ковпоньская шляпа, которая поначалу казалась здесь лишней. Но чем дольше друзья смотрели на нее, тем более уместной она смотрелась, придавая изменившейся внешности Эпплджек ее индивидуальные черты.

— Милорд, — произнес Аштейл, на ходу склоняя голову.

Глаза Хаммер Хуфа сверкнули.

— Ты отдал ей…

— Разве ты не сказал, что я могу делать с ними все, что захочу? — резко ответил Аштейл.

Мгновение помолчав, огромный жеребец фыркнул.

— Сказал, — признал он. — Возможно, это было неразумно. — По полям прокатился очередной вой, и на него откликнулись еще несколько. До ушей пони донесся слабый рокот, а когда они обернулись на восток, то увидели на горизонте освещенную восходящим солнцем темную линию.

— Земная пони Эквестрии, — сказал Хаммер Хуф, обращая свой взгляд на Эпплджек, — держишь ли ты еще свое пари?

Эпплджек с шипением выпустила воздух сквозь зубы. Вот оно – все или ничего.

— Держу, милорд, — подтвердила она.

— Будь посему! — лорд Дола встал перед рядом пони, развернулся лицом к востоку.

Аштейл направился к нему.

— Удачи, — на ходу шепнул он на ухо Эпплджек.

— Эквестрийцы, — сказал Хаммер Хуф, — поля ваши.

Эпплджек повернулась к подругам и увидела на Рэрити хрустальный клинок, который та носила накануне.

— Рэрити, на кой ты его нацепила? Ты ж знаешь, что мы не намерены драться.

— Я тоже на это надеюсь, — ответила Рэрити. — Но, кажется, эта штука усиливает мою магию, а нам пригодится любая помощь.

— Ладушки, — сказала Эпплджек. — Рэйнбоу, ты готова?

— Готова! За дело! — выкрикнула Дэш, чувствуя, как по венам разливается возбуждение.

— Лады, — сказала Эпплджек. Усевшись, она передними ногами сняла с шеи плотные витки веревки. Разложив веревку на земле, разделила ее на три свернутые в кольцо части с длинной круглой, завязанной свободным узлом петлей на одном конце. — Берите свои лассо. — Единорожка и пегаска взяли в зубы по веревке. Эпплджек взяла оставшуюся. — А теперь вперед!

С этими словами фермерша поднялась на дыбы и заржала, а потом галопом рванула с места навстречу восходящему солнцу. Позади нее поспевала Рэрити, а Рэйнбоу Дэш летела у них над головами. Они неслись по золотым полям. В серой массе на горизонте быстро стало различимо множество движущихся фигур, огромных, как вершины холмов. Теперь вой доносился до них быстрее, он звучал громче, резче.

— Их точняк много! — выкрикнула небесно-голубая пегаска.

— Рэйнбоу, подымись-ка да глянь! — крикнула оранжевая земнопони. Чаще забив крыльями, Рэйнбоу набрала высоту и воспарила в небо.

Через несколько мгновений она снизилась:

— Да их там уйма!

— Сколько комаг впереди? — спросила Эпплджек.

— Три!

Эпплджек ухмыльнулась – вот так удача!

— Отлично! — крикнула она. — Ладушки, девочки, не забывайте, как мы все планировали! Нам будет проще, чем мне думалось, потому что каждой из нас достанется по комаге! Я беру на себя ту, которая в середине; Рэйнбоу, ты – ту, что справа, тебе понадобится простор; Рэрити – твоя та, что слева! Подберитесь поближе да ждите моего сигнала!

Кивнув, Рэрити отбежала влево. Дэш метнулась вправо. Эпплджек галопом устремилась прямо вперед. Вскоре она увидела их: трех огромных комаг, примерно на сотню футов опережавших остальное стадо. Комага, что бежала в середине, завыла – да так громко, что у фермерши зазвенело в ушах. Стиснув в зубах конец веревки, пони начала раскручивать лассо вокруг головы, все быстрее и быстрее, подергивая его, чтобы максимально раскрыть петлю. Комаги с громовым топотом приближались, их когтистые лапы сотрясали землю. Слева вспыхнул белым клинок Рэрити. Петля ее лассо замерцала и широко раскрылась, конец веревки единорожка крепко держала во рту. Справа по спирали набирала высоту Рэйнбоу Дэш, раскрывая петлю лассо при помощи копыт; это дело всегда давалось ей с трудом. Тем временем они приблизились к комагам. Мир в глазах Эпплджек подрагивал от топота множества массивных лап. Она сосредоточилась, сильнее, чем когда-либо. «Пожалуйста, Селестия, Луна, кто угодно великий, — подумала она, — пусть я окажусь права!»

— АРКАНЬТЕ ИХ! — во весь голос крикнула Эпплджек. Выбранная ею комага находилась в двадцати – то есть уже  четырнадцати – футах от нее. Пони взмахнула головой и метнула лассо вперед. Огромная серая ящерица неуклюже подалась прямо ей навстречу – и петля лассо легла ей на шею. Эпплджек быстро забежала комаге с правого бока. Дэш пролетела низко над крайней справа комагой и уронила петлю ей на шею; взяв конец веревки в рот, она быстро обмотала часть ее вокруг своих передних ног, чтобы получить выигрыш в силе. Рэрити левитировала петлю своего лассо на шею левой комаги, затем оббежала ее  справа. Эпплджек выкрикнула:

— ТЯНИТЕ!

И зарылась копытами в землю. Она подумала о Твайлайт Спаркл, Рэрити, Рэйнбоу Дэш, Пинки Пай, Флаттершай, Эппл Блум, Биг Макинтоше, бабуле Смит, всех своих родственниках, Аштейле, своем доме и всех, кого любит. Ее тело обрело твердость, по конечностям потекла сила. Рэрити широко расставила ноги и вложила всю свою магию в рывок вправо, кристалл на ее роге засветился ослепительно-белым. Рэйнбоу Дэш метнулась вправо, хлопая крыльями изо всех сил; поскольку она находилась на краю стада, заступать ей путь было некому.

Три пони потянули разом. У заарканенных ими комаг моментально закончились веревки, и эквестриек сильно дернуло вправо. Огромные ящерицы сопротивлялись, и каждая из подруг на себе ощутила их чудовищную силу. Рэрити едва не снесло с копыт; она сконцентрировалась изо всех сил, думая о Твайлайт Спаркл и о том, что ей нельзя ее подвести. Дэш резко дернуло назад, но она вложила в полет все силы, ее лоб покрылся испариной. Эпплджек сосредоточилась на мыслях о друзьях и семье и стала на своем, да так, что комага при всей своей физической силе не смогла заставить ее сойти с места. Комаги натянули веревки, желая бежать дальше, и на какой-то момент Эпплджек показалось, что ящерицам не двинуться – что они так и будут бежать на месте и задушатся.

Три  комаги, хлестнув хвостами, дабы сохранить равновесие, повернули направо.

— ПУСТИТЕ ИХ! — завопила Эпплджек, одним плавным движением головы дергая веревку вперед и назад. Петля ослабла, и комага освободилась. Рэрити сняла лассо при помощи магии. Рэйнбоу Дэш пришлось лихорадочно догонять свою комагу, чтобы сдернуть веревку с ее шеи.

— УХОДИМ! — снова закричала оранжевая земнопони, и они с Рэрити во всю прыть устремились вперед, чтобы не угодить под топочущие ноги комаг. Дэш заложила вираж и полетела аккурат над головами подруг. Добрую минуту спустя Эпплджек перешла на рысь. Три пони обернулись.

Во втором ряду бежало десять комаг. Какое-то мгновение казалось, что непоколебимая стена все еще нацелена прямиком на Сенхольм. Затем десяток огромных ящериц мягко отклонился вправо, следуя за тремя возглавлявшими стадо комагами. Так же поступил и следующий за ним ряд, и следующий, и следующий. И пусть их маршрут изогнулся под небольшим углом, но, исходя из того, что до Сенхольма было примерно полмили, теперь он совершенно точно пролегал мимо крепости.

Рэйнбоу Дэш рассмеялась.

— ЮХУУУ! — выкрикнула она, делая над головой у Эпплджек мертвую петлю. — Ты сделала это, ЭйДжей! Ты была права! Ты была права!

Она плюхнулась на землю перед оранжевой земнопони и заключила ее в объятия.

К ним присоединилась и Рэрити.

— Это было блестяще, Эпплджек! Изумительно! Ты была просто великолепна!

Эпплджек искренне рассмеялась.

— Я б не справилась без вас! Вы провернули это дело на раз, два, три! Для меня вы почетные ковпони!

Разжав объятия, три подруги подняли свои лассо и во главе с Эпплджек стремительным галопом направились к Сенхольму, где в полном составе застыли на месте гвардейцы Дола. Приблизившись, три эквестрийки увидели, что все пони стоят, как вкопанные: глаза широко распахнуты, на лицах – глубочайшее потрясение. У многих в буквальном смысле слова отвисла челюсть. Эпплджек, Рэйнбоу Дэш и Рэрити направились прямиком туда, где, шокированные не меньше остальных, стояли Аштейл, Брайт Тан и Чекборд. Невозмутимым казался только Хаммер Хуф, разве что его глаза были несколько оживленнее. Оранжевая земнопони остановилась перед ним, подруги – за нею, – и наклонила голову:

— Милорд.

С минуту никто не произносил ни слова. Наконец Аштейл выдохнул:

— … как?

Эпплджек улыбнулась ему.

— Я ж толковала тебе об этом, сахарок – дело в том, кто я да откуда. Я на ферме родилась да выросла. Я всю жизнь с животными. Вы в этих краях, видать, не имели дела со стадами – ну, окромя нас, пони, но мы не совсем в счет. Так что не ваша вина, что вы не признали паническое бегство.

— Паническое… бегство? — повторил Аштейл, осторожно пробуя на вкус незнакомое слово.

— Эт когда огромное стадо животных чего-то пугается^[2], — объяснила Эпплджек. — И все они разом кидаются в противоположном направлении. Тогда они не замечают ничего вокруг – им бы убраться подальше от того, что их напугало. Эт у них по глазам видно, — для выразительности она сама широко распахнула глаза. — Настоящее бешенство, полная паника.

Аштейл чуть ли не заикался:

— Так комаги… они просто пытаются сбежать от чего-то?

Эпплджек кивнула.

— Агась. Их че-т пугает. Ясно дело, вопросов все равно куча… Я без понятия, что может так их пугать снова и снова, год за годом, сотни лет. Но так оно все и есть.

— Я не верю, — выдохнул Брайт Тан. — Тогда почему они разрушают и убивают?

— Они нападают только на то, что им на пути попадется – кажись, это вы все заметили, — сказала Эпплджек. — А что они вбок не сдвинутся – так пуганое животное думает токмо о том, чтоб бежать. Да вы ж сами все толковали: они безмозглые. Не знаю, так ли это, но, знамо дело, они не шибко смышленые. Можа, им просто мозгов не хватает, чтоб думать, а еще они так сильны, что привыкли ломиться наскрозь заместо того, чтоб вокруг обойти. — Она улыбнулась. — Но вы можете их заставить. Все, что вам надобно, – эт задать стаду другое направление.

— Я не верю, — повторил Брайт Тан.

Эпплджек посмотрела на Хаммер Хуфа:

— Так что ж, милорд... Думается, это значит, что пари я выиграла.

Хаммер Хуф ничего не ответил.

— Милорд Хаммер Хуф? — спросил Чекборд.

Хаммер Хуф все так же молча глядел на Эпплджек. Его лицо ничего не выражало.

— Отец? — неуверенно произнес Аштейл.

Лорд Дола пожевал губами. Наконец он открыл рот:

— Я был неправ.

Эпплджек, Рэрити и Рэйнбоу Дэш просияли.

—  Чтоб в таком признаться, надобно быть настоящим пони, — сказала фермерша.

Хаммер Хуф стрельнул глазами на шею Эпплджек и обвитую вокруг нее веревку:

— Это веревочное приспособление, с помощью которого ты управляла комагами…

— А, мое лассо? — Эпплджек передними копытами сняла его с шеи.

— Лассо? — повторил Хаммер Хуф.

— Да, сэр, — сказала Эпплджек. — С ним очень удобно работать на ферме. — Она гордо улыбнулась: — И, доложу я вам, я неплохо с ним управляюсь.

Глаза темно-красного жеребца сверкнули:

— Достаточно хорошо, чтобы научить других?

Сердце Эпплджек пело.

— Сдается мне, да, милорд.

Несколькими часами позже Шилд Мэйден вертела лассо над головой, крепко сжав веревку во рту и совершая головой круговые движения. Неудачно повернув шею, она швырнула петлю себе за спину. В панике серая земнопони дернула веревку вперед; к сожалению, она заарканила себе хвост, а внезапный рывок затянул петлю.

— Ой! — вскрикнула Шилд Мэйден, выдернув из-под себя свои собственные задние ноги и повалившись на землю.

Пробегавшая мимо Эпплджек усмехнулась:

— Продолжай тренироваться, Шилд Мэйден, — сказала она. — У тебя получится.

— Ты прекрасно справляешься, Шилд Мэйден! — крикнула Рэрити. Они с Рэйнбоу Дэш сидели немного в стороне. — Ты уже намного превзошла меня!

— Ты вообще не умеешь обращаться с лассо, — прокомментировала Рэйнбоу.

— Ей это знать ни к чему, Дэш, — возразила Рэрити.

По полям рассыпались сотни гвардейцев Дола и королевских гвардейцев, и каждый из них работал с лассо. Эпплджек окинула их взглядом, пытаясь выделить тех, кому в настоящий момент она должна была уделить внимание; такое количество пони почти пугало. К этому времени она работала с ними уже больше трех часов, не считая того, что больше часа ушло на приготовление лассо для каждого ученика. Для начала она выстроила всех в ряд и дала один групповой урок. После того, как они усвоили основы, она распустила их, позволив попрактиковаться самостоятельно. Она знала, что прямо сегодня работать с лассо большинство из них не научится. Сама она, будучи жеребенком, выучилась этому за один день, но столь умелыми окажутся лишь немногие. Из сотен вышедших в поле пони продемонстрировали настоящее мастерство, пожалуй, лишь сорок, и только  дюжина из этих сорока по-настоящему освоила механику. Но хватит и этого. Они оказались достаточно искусными, чтобы в свою очередь учить других, когда она покинет Златодол.

Один из них в настоящее время демонстрировал удивительное мастерство. Сначала Аштейл вращал петлю над головой, затем опустил ее на уровень своего тела, перебрасывая из одной стороны в другую. В порыве дерзости он даже закрутил лассо под собственными копытами, перепрыгивая через него.

— Давай, капитан, давай, капитан, давай, капитан, давай! — топая копытами, выкрикивала наблюдавшая за ним Бёрдспик.

Наконец Аштейл метнул лассо перед собой и позволил ему упасть на землю. Выплюнув конец веревки, он самодовольно усмехнулся.

— На самом деле, многое зависит от языка, — сказал он.

— И то верно, — подхватила Эпплджек, рысцой приближаясь к нему. — Все дело в языке. Удивлена, как ты прям на лету это ухватил.

— Возможно, это у меня врожденное, — сказал темно-красный земнопони, улыбаясь еще шире. На его лице было написано неприкрытое удовольствие. Видя его по-настоящему счастливым, Эпплджек сама ощутила прилив счастья.

— Думается, это вполне возможно, — сказала она. — И я рада это видеть. Тебе ж придется учить всех остальных, когда я уйду.

Счастье на лице Аштейла померкло.

— Да... Полагаю, ты должна идти. Ты нужна подруге.

— И я не знаю, что б Рэрити и Рэйнбоу без меня делали, — сказала Эпплджек. — Плюс... я нужна своей ферме и своей семье. Понивиллю и всем моим друзьям.

— Точно так же, как я нужен Златодолу, — заметил Аштейл. Они отвели глаза друг от друга. Между ними внезапно повисла неловкость. — Здесь теперь... произойдет много перемен. Я должен быть здесь, чтобы помочь с ними. — Аштейл улыбнулся, но в этой улыбке была печаль. — У нас обоих есть долг.

— Думается, да, — сказала Эпплджек. Где-то в глубине сердца ей не хотелось уходить.

БАМ! В Сенхольме оглушительно ударил гонг.

— О! — обрадовался Аштейл отвлекающему фактору. — Это значит, что пир готов!

Он вскинул голову:

— Гвардия Дола! Королевская Гвардия! ВЗЯТЬ ЛАССО И ВЕРНУТЬСЯ В СЕНХОЛЬМ!

Пони рысцой направились к огромному амбару. Эпплджек шла рядом с Аштейлом.

— Надеюсь, ваши повара не думали, что сегодня кто-то помрет, — заметила она, — тут уйма голодных ртов.

Аштейл рассмеялся.

— Нет, еды будет полно. Когда Сенхольм закатывает пир, ни один пони не уйдет голодным!

Они присоединились к Рэрити, Рэйнбоу Дэш, Шилд Мэйден, Бёрдспик и Шарп Саунду и, проследовав за огромной толпой пони Дола вверх по каменному пандусу, вошли в широкие двери. Там, в большом зале, толпа свернула направо и среди колонн направилась к его задней части, где огромный дверной проем привел их в обеденный зал еще более впечатляющих размеров. Его потолок поддерживали толстые деревянные колонны, а дополнительную опору обеспечивали массивные деревянные же балки. Весь зал был уставлен сотнями деревянных столов с лавками. В дальней части помещения возвышался деревянный помост, на котором стоял длинный стол с индивидуальными для каждого пони креслами. На помосте стоял Хаммер Хуф, и его голос, разнесшийся над толпой, заставил ее умолкнуть:

— Принц Аштейл, сегодня ты и твои друзья будете обедать со мной. — Он улыбнулся. — Включая и эквестрийцев. Они сядут через два или три кресла от моего.

— Идем, — сказал Аштейл, и толпа перед ними расступилась. Семь пони прошагали в дальнюю часть обеденного зала и поднялись на помост. Там уже стояли Чекборд и некоторые другие. Все остальные ждали в молчании.

— Можете садиться, — сказал Хаммер Хуф. Пони Дола безмолвно разделились на группки, один за другим занимая столы, пока не заполнили все. Во главе личного стола Хаммер Хуфа стояло кресло с высокой спинкой. Аштейл сел по правое копыто от него, Чекборд – по левое. Эпплджек уселась рядом с Аштейлом, Рэйнбоу Дэш – рядом с Чекбордом, Рэрити – рядом с Дэш, Шилд Мэйден – рядом с Эпплджек, а Бёрдспик и Шарп Саунд – рядом с Рэрити и Шилд Мэйден, соответственно. Хаммер Хуф остался стоять. В зале воцарилась тишина.

— Склоним головы, — произнес Лорд Дола. Все исполнили то, что было велено; Эпплджек сняла шляпу. — Возблагодарим же этот день, ибо нынче – когда ожидалось большое кровопролитие – никто не умер. Возблагодарим и то, что это может означать новое начало для нашего Дола. Возблагодарим то, что, возможно, в предстоящие годы больше ни один пони не погибнет в битве. — Он сделал небольшую паузу. — Возблагодарим добродетель великодушного сердца, желающего принять преподанные уроки. — Он топнул по помосту копытом из слоновой кости. — Воле, Что Создала Мир, Земле и Небу, Солнечной Королеве и ее Небесам вознесем же благодарность! Да начнется пир!

По обеденному залу прокатился оглушительный топот – пони гулко стучали копытами по столам. Когда он утих, зал наполнился разговорами. Хаммер Хуф медленно уселся на место.

— Королевский стол накрывают в последнюю очередь, — объяснил он эквестрийкам, — ибо долг правителя – ставить благополучие пони превыше своего.

— Звучит здорово, — сказала Эпплджек, ставя шляпу на пол рядом с собой. Она поморщилась. — Эм, не хочу на вас давить, милорд, но вы так и не сказали про наше пари... Я ж его выиграла?

— Несомненно! — прогрохотал Хаммер Хуф; от его утробного смешка задребезжали каменные тарелки. — А я – жеребец слова. Вы трое получаете полное разрешение на путешествие через Златодол: как на остаток вашей дороги на запад, так и на обратный путь на восток. И, конечно же, — ударил он своим копытом слоновой кости по столу, — я официально провозглашаю земную пони Эпплджек, пегаса Рэйнбоу Дэш и единорога Рэрити Друзьями Златодола. Когда бы любая из вас не пожелала вступить на нашу землю, вы сможете сделать это беспрепятственно, а мы примем вас как почетных гостей.

— Это будет записано, милорд, — сказал Чекборд.

— Более того, — продолжал лорд Дола, — вы навсегда изменили жизнь в Златодоле. Ваши имена будут внесены в запись этого года на Камне Дола, чтобы все, кто будет жить спустя века, знал о вашем великом деянии.

— Обожемойобожемойобожемой, мы войдем в историю! — воскликнула Рэйнбоу Дэш. — Это так круто! — взвизгнула она.

Появилась прислуга, наполнившая их каменные кубки водой. Затем к Хаммер Хуфу подошел крепкий земнопони с бочонком на спине. Лорд Дола открыл имевшийся на бочке краник, и в каменную кружку, стоявшую рядом с кубком темно-красного жеребца, потекла янтарная жидкость. Хаммер Хуф поднял кружку, зажав между передними копытами, и отхлебнул из нее. На бороде у него осталась белая пена.

— Добрый стаут^[3]! — воскликнул он, грохнув кружкой по столу.

Дэш пришла в восторг:

— Пиво! У них есть пиво!

— А, пжалста, ей не наливать,  — окликнула Эпплджек пони с бочонком.

— Что?! Налейте мне, налейте! — крикнула пегаска тому же пони. Она свирепо взглянула на Эпплджек. — Что ты такое говоришь?

— Рэйнбоу, нам же ж уходить сразу после пира, и последнее, чего нам надобно, – эт невменяемая ты!

— С чего это мне стать невменяемой?

— Рэйнбоу, мы обе знаем, что ты не умеешь пить.

— А ты как будто умеешь?

Оранжевая земнопони посмотрела на Дэш, выгнув дугой бровь:

— Эм, вообще-т да. Запамятовала, как я перепила тебя на Празднике Зимней Луны, да так, что ты под стол свалилась?

— Э-это не считается! — грохнула Дэш копытом по столу. — Я уже до этого немного выпила!

Закатив глаза, Рэрити повернулась к Хаммер Хуфу.

— Простите, милорд, — сказала она, привлекая его внимание. — Кажется, ответ мне уже известен, но просто на всякий случай я должна спросить: простираются ли границы вашего королевства до самых Горбатых гор?

Хаммер Хуф покачал головой:

— Нет. Они подходят к ним довольно близко, но не достигают их. — Он наклонился вперед, чтобы говорить четче; теперь его слушали и Эпплджек с Рэйнбоу Дэш. — Между Златодолом и Горбатыми горами лежит огромный Мерцающий лес. Он не столь велик, как Златодол, но все же внушителен.

— Лес? — простонала пегаска. — Нам придется идти через лес?

— Не волнуйтесь, — сказал Хаммер Хуф. — Хоть он и велик, перемещаться по нему довольно легко. А еще он не враждебен. На самом деле вы, эквестрийцы, более привычные к магии, можете счесть его гостеприимным – особенно ты, единорог.

— Гостеприимным? — переспросила Рэрити. — Что вы имеете в виду?

Хаммер Хуф загадочно улыбнулся:

— Увидишь.

В этот момент внесли еду – так много еды! Были здесь сено и трава, обжаренные и запеченные, соленые и вареные. Были морковь, картофель и редис, каши и супы, и целый калейдоскоп хлебов всех размеров, форм и цветов. Стол ломился от снеди, и вскоре все принялись за еду, перемежая разговоры пережевыванием и глотанием. Вода и эль текли рекой, хотя последнего пегаске по суровому настоянию Эпплджек перепало мало. Рэрити приходилось сдерживать себя, чтобы не съесть слишком много. Угощение было таким вкусным, а сама она не бывала на таких встречах с Дня Пахаря; тому, чтобы есть, не заботясь о последствиях, способствовал компанейский дух дружбы, что просто витал в воздухе. В тот момент единорожка поняла, что именно в этом и заключалась привилегия закрытого общества пони Дола: уж если тебе удалось проникнуть в него, ты считался его частью, и к тебе относились, как к члену семьи. Своих здесь любили в той же мере, как и не доверяли чужакам, причем это было взаимосвязано настолько, что утрата последней тенденции могла бы также означать и утрату первой. «Но, думаю, Дэш права, — подумала она. — До этого дойти не должно». Они трое дали обитателям Златодола возможность измениться к лучшему, и вся та любовь, которую она ощущала сейчас, позволяла ей надеяться, что это было не зря.

Когда бόльшая часть угощения была съедена, Хаммер Хуф поднялся со своего кресла. Резкий удар искусственного копыта по деревянному помосту пресек разговоры в зале.

— Разрешите войти жеребятам! — выкрикнул лорд Дола. — Пора поесть и им.

Шилд Мэйден поднялась со своего места, и множество пони по всему залу также вскочили на копыта. Несколько пожилых кобыл ввели в зал больше сотни жеребят различного размера и возраста. Этот небольшой табун быстро распался: юные жеребчики и кобылки на своих крепких ножках галопом припустились между столов на поиски своих родителей. Шилд Мэйден села на пол, широко раскрыв объятия, и в них влетела светло-серая кобылка с темно-серыми гривой и хвостом и сверкающими ярко-оранжевыми глазами. Она была точной копией своего портрета, который Шилд Мэйден показала Рэрити в Гарцезельде. После того, как они обнялись и потерлись друг о друга носами, Шилд Мэйден вместе со своим жеребенком поднялась наверх, на помост, и юная кобылка широко распахнула глаза при виде столь большого числа высокопоставленных пони. Она остановилась и поклонилась Хаммер Хуфу, который в свою очередь кивнул головой, и Аштейлу, который поступил так же.

— А вот и ты, моя малышка, — сказала Шилд Мэйден, усаживаясь обратно на свое место и принимая кобылку в объятия. — Это моя кобылка. Малышка, это мамины новые друзья! Это Эпплджек, — указала она на оранжевую земнопони, — это Рэйнбоу Дэш, а это Рэрити. Они из Эквестрии! Сегодня они проделали для нас огромную и очень полезную работу.

Оранжевые глаза маленькой пони стали огромными.

— Ты пегагас! — взвизгнула она при виде Рэйнбоу Дэш.

— Так точно! — сказала Дэш, ударив себя копытом в грудь. — Я умею летать! Смотри! — Одним взмахом крыльев она очутилась в воздухе и зависла над своим местом. Кобылка ахнула, преисполненная тем самым изумлением, на которое способны лишь дети.

Кобылка повернулась к Рэрити.

— А ты е-е-единорог! — запинаясь, пролепетала она. — Ой, мама, она такая красивая, прямо как в твоих сказках!

Рэрити похлопала ресницами и поправила фиолетовую гриву.

— Большое спасибо за комплимент. Ты просто прелесть! — пропищала она, лучезарно улыбаясь кобылке. — Для меня честь быть твоим первым единорогом.

— Это мадам Рэрити заплела маме гриву, — сказала Шилд Мэйден, поворачивая голову набок и показывая дочурке белые косы.

— Мама, это так красиво! — пискнула та.

— Хочешь, чтобы я и тебе заплела косы, малышка? — спросила Рэрити.

Серая кобылка ахнула.

— О, да, да, да, мама, пожалуйста, да! — она посмотрела на мать снизу вверх умоляющими глазами.

— Ну хорошо, — разрешила Шилд Мэйден, откидываясь на спинку кресла. Кобылка соскочила на пол и припустила вокруг стола туда, где Рэрити, потеснившись, освободила ей немного места; вскоре она сидела в объятиях единорожки, и модельерша принялась плести ей косы. У кобылки была прелестная грива, точь-в-точь как у ее матери.

— А правда, что если загадать желание на твой рог, оно сбудется? — спросила кобылка.

— Ну… — Рэрити помедлила. — Почему бы тебе не попробовать и не посмотреть, что будет?

— Хорошо! — воскликнула кобылка. Она крепко зажмурилась и сморщила личико, сосредотачиваясь. — Загадала! — пискнула она, открывая глаза.

— Очень хорошо! — сказала Рэрити. — Но ты никому не должна рассказывать о том, что это было, иначе оно точно не сбудется.

— Не буду!

Эпплджек с улыбкой повернулась к Аштейлу.

— Хотела б я остаться еще на одну ночь – правда хотела б – но нам надобно трогаться.

Аштейл кивнул.

— Понимаю. До Горбатых гор и даже до Мерцающего леса еще далеко. Милорд, — повернулся он к Хаммер Хуфу, — можем ли мы снабдить эквестриек провизией?

— Безусловно, — ответил тот. — Я прослежу за тем, чтобы это было сделано.

— Нам все равно придется ждать, пока Рэрити закруглится, — сказала Дэш, усаживаясь на свое место. — А я пока что выпью еще немножко пива.

— Нет, не выпьешь! — возразила Эпплджек. — Ты уж и так выпила целую пинту!

— Только половину!

— Нет, целую, и этого куда как достаточно!

Успокоенная тем,  что ее друзья вошли в привычное русло, Рэрити улыбнулась и при помощи магии перевила пряди гривы малышки, приступая к плетению второй косы.

Не прошло и часа, как пир закончился, провизия была собрана, а Рэрити, Эпплджек и Рэйнбоу Дэш, вновь с седельными сумками на боках, оказались в полях неподалеку от Сенхольма. Пони Дола даже дали Дэш пару кожаных седельных сумок. В них находились хлеб, морковь и немного картофеля. У Рэрити спросили, не хочет ли она оставить себе хрустальный клинок, но она вежливо отказалась. Три пони стояли бок о бок, прощаясь с Шилд Мэйден, Аштейлом, Бёрдспик и Шарп Саундом. Хаммер Хуф, уже благословивший их дальнейший путь, стоял поодаль.

— Мы так будем скучать по всем вам! — воскликнула Бёрдспик. — Ничего волнительнее в Златодоле не случалось с тех пор, как я была жеребенком!

— Когда-нибудь мы обязательно вернемся повидаться, – пообещала Дэш. — Когда не будем спешить и сможем подольше здесь задержаться. А вы покажете нам окрестности!

— Вы сможете не торопясь посмотреть королевство, когда закончится бег комаг, — сказал Шарп Саунд. — Большую часть года здесь довольно спокойно.

— Возможно, теперь лорд Хаммер Хуф пересмотрит свой запрет для путешественников из Эквестрии, — прибавил Аштейл. — Отныне и впредь он определенно будет более открыт для перемен!

— До свидания, все! — сказала Рэрити. — До свидания, дорогая Бёрдспик, дорогой Шарп Саунд! Прощайте, милорд Аштейл, и удачи вам, — склонила она голову. — Шилд Мэйден... — белая единорожка подбежала к серой земнопони, и они сплелись шеями. — Большое тебе спасибо за все, что ты для нас сделала. Я никогда тебя не забуду.

— А я тебя, Рэрити, — откликнулась Шилд Мэйден. — Я очень рада, что первым единорогом, с которым мне выпала возможность встретиться, оказалась именно ты. Я всегда буду помнить о тебе.

— Когда-нибудь я постараюсь вернуться, обещаю, — у белой единорожки увлажнились глаза. — Я хочу повидаться с твоей прелестной дочерью, когда она станет старше, получит свою кьютимарку и имя!

— Думаю, она тоже тебя не забудет, — сказала Шилд Мэйден.

— Да, большое спасибо, Шилд Мэйден! — воскликнула Дэш, обнимая серую земнопони. — Ты так много для нас сделала. Вот бы и нам сделать для вас что-то бόльшее!

— Бόльшее для нас? — повторил Шарп Саунд.

— Вы трое сделали для нас так много! — воскликнула Шилд Мэйден.

— Благодаря вам все изменилось, — сказал Аштейл.

— Были рады помочь, — ответила Эпплджек. Она сняла шляпу. — Пока, Бёрдспик, Шарп Саунд, Шилд Мэйден, — она отвела взгляд. — Эм...

Аштейл молча моргнул несколько раз.

Шилд Мэйден и Рэрити встретились глазами; они поняли друг друга без слов. Шилд Мэйден подтолкнула Бёрдспик и Шарп Саунда, и все трое развернулись. Рэрити легонько ткнула Рэйнбоу Дэш.

— Пойдем, Дэш, дадим ей фору – ты же знаешь, что Эпплджек нас нагонит.

— Но почему бы нам не отправиться в путь всем сразу? — сказала Дэш. — Если мы уйдем слишком далеко, нам придется ее ждать!

— Да, но... я полагаю, что нам стоит отправиться сейчас, — настойчивым тоном повторила Рэрити. — Давай, пошли. — Она потянула Дэш за хвост.

— Но я не...

— Пойдем,  Дэш! — прорычала единорожка, изо всех сил дергая подругу за радужный хвост.

— Блин, да ладно, ладно! — сказала Дэш, взмахивая крыльями. — Пока, Аштейл! Спасибо за все! Надеюсь, когда-нибудь еще увидимся!

— Взаимно! — отозвался Аштейл. — Прощай, Рэйнбоу Дэш! — он склонил голову. — Прощай, Рэрити.

— Милорд, — склонила голову белая единорожка. — До свидания, Шилд Мэйден! До свидания, Бёрдспик и Шарп Саунд! До свидания все, люблю вас!

Ласково улыбнувшись Эпплджек, Рэрити развернулась и направилась на запад, где только-только начало клониться к горизонту солнце. Дэш, ворча себе под нос, последовала за ней. Шилд Мэйден, Бёрдспик и Шарп Саунд отправились обратно в Сенхольм, и Эпплджек с Аштейлом наконец-то остались наедине.

— Так... — начала Эпплджек. И больше ничего не сказала.

— Я... — сказал Аштейл, но умолк. Несколько мгновений они стояли молча, пряча друг от друга глаза.

— Спасибо тебе огромное, за все! — воскликнула Эпплджек. — Без тебя мы б ничего не сделали!

— Спасибо тебе, — сказал Аштейл. — Без тебя, без твоей смелости и силы этот сезон был бы таким же мрачным, как и всегда. А сейчас... пришла новая весна. Появилась новая надежда.

— Думается, надежда всегда есть, — сказала Эпплджек. — Вам токмо надобно было ее увидать.

— Мы не смогли бы это сделать без тебя, — ответил Аштейл. Они посмотрели в глаза друг другу. Аштейл тут же моргнул. — Мне бы очень хотелось когда-нибудь увидеть Понивилль.

—  Добро пожаловать в любое время, — сказала Эпплджек. — Я... Мне б очень хотелось снова повидаться. Заглядывай, как сможешь.

— Мне... тоже... хотелось бы увидеться с тобой снова, — медленно выдавил из себя Аштейл. — Возвращайся в Златодол... в смысле, когда будешь свободна.

— Я... я постараюсь, — сказала Эпплджек. — Но у меня столько дел...

— Долг, — мягко произнес темно-красный земнопони. — Кажется, мы оба угодили в эту западню.

— Не так уж это и плохо, — ответила она и отвела глаза. Сердце снова бешено забилось. — Во... во всяком случае, обычно.

— Я... — снова начал Аштейл, но опять не смог найти слов.

Эпплджек уставилась в землю. Она тоже не знала, что сказать. Ее взгляд бесцельно скользил по золотой траве, красным ногам Аштейла, по ее собственным... обернутым в кожаные поножи?

— Ох! — вскрикнула она, оглядывая себя целиком. На ней была броня сестры Аштейла! — Я снова надела доспехи твоей сестры! Шибко я, видать, торопилась. — Она покраснела. — Прости, сейчас я быстренько их сни...

Аштейл поднял копыто. Она посмотрела ему в глаза.

— Оставь их себе.

Эпплджек сощурилась. Аштейл улыбнулся.

— Моя сестра... отправилась дальше. Пора это сделать и мне. Где бы сестра ни была, она была бы счастлива увидеть, что доспехи тебе пригодились. Кроме того, они тебе идут. — Его улыбка растаяла. — Конечно, не в том смысле, что без них ты выглядишь плохо. — Он нахмурился. — Я как-то неудачно выразился.

— Как по мне, так прозвучало отлично, сахарок, — улыбнулась Эпплджек.

— Я… — Аштейл снова с трудом подбирал слова. — Я… я не знаю, что еще сказать.

— Аштейл… — мягко произнесла Эпплджек. — Я…

Внезапно откуда-то издалека во все горло прокричала Рэйнбоу Дэш:

— ЭППЛДЖЕК, КОНЧАЙ ТРЕПАТЬСЯ СО СВОИМ КОЛЬТФРЕНДОМ И ПОШЛИ!

У Аштейла дернулся глаз. Эпплджек стремительно развернулась:

— Лады, попридержи поней! Иду я! — Она снова посмотрела на темно-красного земнопони: — Ну… я… — Она встряхнула головой, сделала глубокий вдох и улыбнулась: — Мне пора.

— Действительно, — сказал Аштейл.

Эпплджек подняла переднюю ногу:

— До свиданьица, Аштейл.

Аштейл тоже поднял переднюю ногу, прижал свое копыто к ее:

— Прощай, Эпплджек из Понивилля – до новой встречи.

Они постояли так, копыто к копыту, долгую минуту. Затем Эпплджек отстранилась.

— Пока, сахарок, — сказала она, разворачиваясь. Она пробежала несколько шагов. Остановилась. В последний раз обернулась через плечо. Аштейл улыбался сердечной и широкой улыбкой – куда более искренней, чем прежде. При виде нее сердце Эпплджек наполнилось теплом. Улыбнувшись в ответ, она обратилась лицом вперед, встала на дыбы и поскакала навстречу вечернему солнцу.

От автора:

На этом время, проведенное нами среди пони Дола, заканчивается. Но, разумеется, это еще не конец приключения.

Глава 11

От автора: Мне следовало лучше поработать над песней Флаттершай. Размер несколько изменчив, а мелодию трудно уловить.

От переводчика: Если кого-то заинтересовало, как могла бы звучать эта колыбельная, вот здесь ее английская версия.

— Шах! — воскликнула Пинки, выпустив изо рта своего ферзя. Она «заперла» черного короля в левой части его же собственной половины доски.

Твайлайт Спаркл опустила голову и, подняв ртом короля, передвинула его на одну клетку.

Пинки копытами сходила своим оставшимся конем.

— Шах, — снова сказала она.

Твайлайт «съела» ладьей вражеского коня, тем самым заодно поставив ее в нужное место.

Прямо сейчас Пинки нечего было подставить под шах. Она решила передвинуть свою оставшуюся пешку на клетку вперед и дождаться следующего хода Твайлайт.

Твайлайт переместила по диагонали своего ферзя.

— Шах и мат, — сказала она.

Пинки мигнула, глядя через всю доску на своего собственного короля. Ну конечно же, она загнала его в угол, и теперь он не мог выйти из зоны досягаемости ладьи или ферзя Твайлайт. Широко улыбаясь, земнопони опрокинула фигуру на доску.

— Ух ты, Твайлайт! Я вообще не видела, что что-то надвигается, это было так хитро и супер умно!

— Не волнуйся, Пинки. Ты уже играешь намного лучше! На этот раз мне потребовалось куда больше усилий, чтобы тебя победить, — рассмеялась единорожка. Идея научить Пинки играть в шахматы принадлежала ей самой. Спустя три дня после начала болезни она заметила, что, вдобавок к любому виду магии, ее состояние начала усугублять энергозатратная физическая активность. Она благоразумно решила не перенапрягаться, что оказалось не так-то просто из-за Пинки Пай, взявшей на себя ответственность за «увеселение больной». Энергии земнопони хватило бы на дюжину пегасов, а находясь в заключении в библиотеке, она в буквальном смысле рикошетила от стен, как мячик. Вот Твайлайт и принялась учить подругу играм, которым выучилась на протяжении многих лет. Она уже научила ее нескольким новым карточным играм; Пинки обладала впечатляющим покерфейсом и могла блефовать, как никто другой. Вчера они приступили к шахматам, и Пинки вновь удивила Твайлайт: при всей своей порывистости она оказалась хорошим игроком. Она играла агрессивно и из-за этого поначалу влипала в неприятности. Однако сейчас она удачно сочетала тягу нападать с куда более умным координированием своих фигур, по несколько раз за игру заставая Твайлайт врасплох.

— Сыграем еще? — спросила Пинки.

— Даже не знаю, Пинки. — ответила Твайлайт. — Уже поздно, а последняя игра затянулась надолго. — Она подняла голову и посмотрела в окно. Солнце садилось, испещрив небо оранжевыми полосами.

— Твайлайт, — сказал сидевший рядом Спайк. — Думаю, тебе пора ложиться.

— Спайк, я отлично себя чувствую! — возразила единорожка. — Лягу, когда мне станет плохо, но пока что я хочу бодрствовать!

— Я... — Спайк умолк и посмотрел на голову Твайлайт. Верхняя половина рога совершенно почернела, длинная тонкая полоска черноты сбегала вниз, к его основанию. Теперь единорожка не могла даже начать творить магию, не испытывая мучительной боли. Ей было больно и когда она слишком быстро бежала или слишком высоко прыгала. Избавиться от боли она не могла даже избегая магии, потому что через произвольные интервалы времени роговая гниль приводила в действие ее магический контур, отчего единорожка падала на пол, крича в агонии. Предсказать, когда это начнется, было невозможно. Сон ее также был... нарушен. Несмотря на внешнюю бодрость Твайлайт, дракончик видел мешки у нее под глазами, слышал усталость в ее голосе.

— Я хочу хотя бы дождаться возвращения Флаттершай, — сказала Твайлайт. — Мне же нужно принять ее лекарство, верно?

— Наверное... — пробормотал Спайк. Всю прошлую неделю Флаттершай вместе с Зекорой разрабатывали новые обезболивающие, объединяя знания пегаски о телесной боли и ее лечении с зебринским шаманским искусством составления сложных зелий.

— Не забивай себе этим голову, Спайки! — воскликнула Пинки Пай. — С Твайлайт все будет в порядке, даже если она ляжет спать чуть позже, а у нас хватит времени для одной из моих игр!

— Одной из твоих игр? — повторила Твайлайт.

— Угу! — воскликнула розовая земнопони, подпрыгивая, как на пружинках. — Называется «Радужный Шпион»! Мы с Дэш сами ее придумали!

— А как в нее играть? — спросил Спайк.

— Ой, это просто! — сказала Пинки Пай. Она уселась на пол, подняла переднее копыто и покрутила им. — Я подглядела Пинки-глазом что-то... фиолетового и белого цветов!

— Фиолетового и белого? — повторила Твайлайт Спаркл. Она поднесла копыто к подбородку. Что же поблизости такого фиолетово-белого? Она обвела библиотеку взглядом. Друзья сидели на подушках у лестницы, ведущей наверх, в спальню Твайлайт. На высоких стеллажах, вырезанных прямо в стенах, стояли книги всех форм и размеров. Некоторые как будто были темно-фиолетовыми, но ей не удалось разглядеть среди них ни одной с белой отделкой. — Хммм... Ладно, Пинки, что это?

— Это ты, глупышка! — засмеялась Пинки. — В «Радужном Шпионе» можно загадывать вещи таких цветов, которые получаются при смешивании других цветов! Ты сиреневая, а это смесь фиолетового и белого!

— О, — ухмыльнулся Спайк. — Ладно, тогда: я подглядел Спайки-глазом что-то всех цветов.

— Всех цветов... — повторила Пинки, сосредоточенно нахмурив лоб. Она обвела взглядом комнату. Что такое всех цветов? Обычно этим трюком пользовалась Рэйнбоу Дэш, но победить ее было легко, потому что пегаска вечно говорила о своих гриве или хвосте! Но Дэш тут не было – «Пустилась в захватывающе-поразительно-грандиозное приключение!» — сказала себе Пинки, – так что ничто здесь не соответствовало намеку Спайка. — Что это, Спайк?

Спайк улыбнулся.

— Это шахматные фигуры! Ну, во всяком случае, черные. Черный – это же если все краски смешать вместе, правильно?

Пинки широко ухмыльнулась:

— Отличная работа, Спайк!

— Можно мне! Можно мне! – воскликнула Твайлайт. — Хмммм.... — она сильно напрягла мозг, пытаясь припомнить все известные ей цвета и их комбинации. Жеребенком она посетила несколько уроков рисования, но это было так давно. Она знала основы теории света, теорию цвета Фига Ньютона... «Цвет – это свойство зрительного восприятия, реализуемое реакцией колбочек сетчатки глаза на свет различной длины, генерируемой...»

— Твайлайт? — спросила Пинки, изгибая бровь. — Ты ходить будешь?

— А? – Твайлайт мигнула. Она слишком долго думала – опять. — Ой, простите, — робко улыбнулась она. — Ладно, я подглядела одним глазом...

— Твайлайт-глазом, — сказала розовая земнопони.

— Я подглядела Твайлайт-глазом что-то... голубого и желтого цветов!

— Голубого и желтого, — повторил Спайк. — Из них же получается зеленый?

— Агась! — подхватила Пинки. — Давайте-ка посмотрим, что у нас есть зеленого... Это Спайк?

— Нет, — сказала Твайлайт.

— Это... Книга вон там? — Пинки указала на большой том темно-зеленого цвета.

— Нет, — ответила Твайлайт, по ее лицу поползла улыбка.

— Это вон та книга? — земнопони указала на еще одну книгу, на другой полке, на сей раз более светлого оттенка зеленого.

— Не-а! — сказала Твайлайт.

— А как насчет книги вон там? — спросил Спайк, указывая на очередную зеленую книгу.

— Нетушки! — с чувством превосходства ответила единорожка.

— Ладно, Твайлайт, что это? — спросила Пинки.

— Это твоя подушка, Пинки! — со смехом сказала Твайлайт, указывая копытом. И, конечно же, подушка была в голубую и желтую полоску. — Ты же не говорила, что мы должны называть только объекты смешанных цветов?

— Неееееет, — протянула Пинки. Она улыбнулась и засмеялась: — Ха-ха-ха, отличная загадка, Твайлайт!

— Наверное, — признала Твайлайт и тоже рассмеялась. А это весело!

Хлоп! Из кончика ее рога вылетела белая искра. Книги на полках задрожали; некоторые из них полетели на пол. Передние копыта Твайлайт взметнулись к рогу – у нее раскалывалась голова.

— АААА!! — закричала она, падая на спину и корчась от боли. — АААА!!

— Боже мой! — вскрикнул Спайк, метнувшись к ней. — Все в порядке, Твайлайт! Все будет хорошо!

— АААААА!! Больно! Больно! — Боль была мучительной. Из глаз Твайлайт потекли слезы.

— Пинки, что сказала Флаттершай, когда она возвращается? — спросил Спайк, но земнопони, по-видимому, примерзла к месту. — Пинки! — рявкнул дракончик.

— Ох! — воскликнула Пинки Пай. — Я... я не знаю! Она сказала, что скоро будет!

— АААА!!!

Спайк провел по лбу Твайлайт когтистой лапой. Температура, которая у единорожки и так весь день была повышенной, сейчас, как это обычно бывало во время этих приступов, резко поднималась.

— Я... — Спайк умолк. Он был готов расплакаться. Дракончик чувствовал себя совершенно беспомощным. Он не знал, что делать.

Твайлайт жмурилась все крепче и крепче, боль в голове практически ослепляла ее. Она чувствовала, как ее рог умирает – мучительно, кусочек за кусочком. Внезапно в ее рассудок потоком хлынула энергия. Ее глаза распахнулись; окутанные светящейся дымкой, они пылали белизной.

— Она сейчас снова это сделает! — ахнула Пинки Пай. Растянувшись наподобие резиновой ленты, она моментально добралась до подоконника, на котором лежали блокнот и карандаш. Вытянувшись снова, она очутилась рядом с Твайлайт, где положила блокнот и взяла в рот карандаш.

— Нет! — сердито протопал к ней Спайк. — Хватит! Ты причиняешь ей боль!

Приступы боли Твайлайт часто сопровождались вспышками магии. Однако ночью проявился еще один симптом. На третий день болезни единорожка посреди приступа начала выкрикивать слова. Она кричала о «кошмаре» и «бесконечной ночи». Пинки Пай и Флаттершай моментально подумали о Найтмэр Мун. Когда они проконсультировались с Зекорой, та сказала им, что неконтролируемые вспышки магии, вызванные роговой гнилью, сделали разум Твайлайт восприимчивым к впечатлениям из других точек пространства и времени. Та первая вспышка явно была взглядом в прошлое. Зекора предложила им держать под копытом блокнот, чтобы записывать то, что увидит Твайлайт – потому ее что с такой же вероятностью могли посетить и видения будущего. Единорожку это очень расстроило, и она отругала друзей за веру во что-то столь нелепое, как пророчества. Но ее ночные вспышки магии неизменно сопровождались горящими глазами, и за этим всегда следовали крики о том, что она видела. Четвертой ночью она разбудила Спайка выкриками о драконах. Прошлые три ночи она сквозь слезы кричала о пылающих во тьме красных глазах.

— Но, Спайк, я не пытаюсь причинить ей боль, — возразила Пинки Пай.

— Нет, пытаешься! Не спрашивай ее ни о чем, ей от этого становится хуже! Я точно знаю! — закричал дракончик.

Твайлайт снова вскрикнула. Из уголков ее глаз потекли слезы. Спайк встал на колени и попытался взять в лапы ее голову. Единорожка вся горела.

Пинки Пай стиснула в зубах карандаш.

— Я сказал тебе, НЕТ! — прорычал Спайк, из его ноздрей повалил дым. Он уже плакал.

— Спайк, Зекора сказала, что хуже ей от этого не станет! — крикнула Пинки.

— Мне наплевать! Я НЕ ПОЗВОЛЮ тебе причинить ей боль! — Изо рта дракончика вырвался язык зеленого пламени.

— Что здесь происходит?!

Пинки Пай и Спайк резко обернулись. На пороге библиотеки стояла Флаттершай с седельными сумками из мешковины на боках. В ее бирюзовых глазах сверкала тихая ярость, и, завладев вниманием друзей, она добавила во взор гнева. Спайк и Пинки застыли на месте, все их мысли о продолжении спора улетучились. Флаттершай подержала их в плену еще несколько секунд; когда Твайлайт снова вскрикнула, пегаска мигнула, и чары развеялись. Она взмахнула крыльями и перепорхнула к единорожке. Флаттершай присела рядом с головой подруги, и ее светло-розовые грива и хвост озерцом собрались на полу.

— Твайлайт, — тихо сказала она, обнимая страдающую от боли единорожку. — Твайлайт, мне нужно, чтобы ты убрала копыта. Я вотру кое-что в рог, и тебе станет лучше.

Твайлайт Спаркл начала было выполнять просьбу – но из рога вырвалась электрическая дуга дикой, острой боли и пронеслась вдоль позвоночника. Единорожка выгнула спину и снова закричала, после чего заговорила:

— Бегуны и искры, деревья и зубцы! Опасность приостановлена, но не отвращена! Будь начеку! Учись хорошо!

Пинки Пай быстро записала слова в блокнот. Флаттершай взглянула на нее и Спайка.

— Спайк, Пинки, пожалуйста, уберите копыта Твайлайт от ее рога.

Дракончик и земнопони с двух сторон приблизились к голове Твайлайт. Ухватились обеими передними конечностями каждый за одну ногу подруги, потянули и медленно оттащили копыта от ее рога. Флаттершай вытащила из седельной сумки нечто обернутое в вощеную бумагу. Внешне оно напоминало брусочек сливочного масла бледно-голубого цвета. Раздавив его копытом, Флаттершай нанесла немного на рог Твайлайт, после чего принялась обеими копытами втирать в него лекарство. Вскоре рог единорожки покрылся слоем мази, и спустя несколько минут ее крики стихли, сменившись тяжелым дыханием. Шкурка Твайлайт намокла от пота; ее кожа еще пылала. Она медленно приоткрыла глаза, к которым снова вернулся их нормальный фиолетовый цвет.

— Ф-флаттершай... — прошептала она.

— Я здесь, Твайлайт, — мягко произнесла Флаттершай, потеревшись носом о единорожку.

— Мы все здесь. — Пинки Пай и Спайк подошли поближе, слабо улыбаясь подруге.

— Я... — Твайлайт тяжело дышала, голос ее был слаб. — Простите...

— Ты ни в чем не виновата, — сказала Флаттершай. — Думаю, тебе пора ложиться. Утром, после хорошего сна, тебе станет лучше.

Голову Твайлайт повело в сторону:

— Наверное, ты права.

— Пинки, Спайк, не могли бы вы немного прибраться в библиотеке? Я уложу Твайлайт в постель.

— Ты справишься сама? — неуверенно спросил Спайк.

Пегаска кивнула:

— Не беспокойся, Спайк, все будет в порядке.

Присев на задние ноги, Флаттершай просунула передние под тело Твайлайт и взмахнула крыльями. Пегаска медленно подняла подругу с пола; к счастью, Твайлайт весила не так уж много, а Флаттершай была не таким слабым летуном, как раньше. Сильно и равномерно взмахивая крыльями, она взлетела над лестницей.

— Не волнуйся, Твайлайт, — шептала она, направляясь вниз по темному коридору. — Все будет хорошо.

Долетев до двери, ведущей в комнату Твайлайт, она толкнула ее головой. Солнце село, и в сгущающейся темноте ночного неба начинали мерцать звезды.

Флаттершай бережно поставила Твайлайт на копыта около ее кровати. Пошатываясь, единорожка оттянула в сторону покрывала и вскарабкалась на постель, натянув на себя простыни и одеяло.

— Спасибо, — шепнула она.

Флаттершай вытащила из седельной сумки побег с листьями.

— Съешь их, — сказала она, протягивая его Твайлайт. — Они должны сбить жар. А еще помогут тебе уснуть.

Твайлайт молча зажала ветку передними копытами и принялась жевать листья. Флаттершай убрала опустевшую ветку и нежно потерлась носом о щеку единорожки.

— Спокойной ночи, Твайлайт, — сказала она мягко, разворачиваясь и собираясь уходить.

— Постой...

Пегаска остановилась. Обернувшись, она увидела, что Твайлайт смотрит на нее глазами, полными слез:

— Флаттершай, ты можешь... немножко со мной посидеть?

Флаттершай нежно улыбнулась.

— Ну конечно, я с тобой посижу, — сказала она, придвигаясь ближе к кровати Твайлайт.

— Я... — по щекам единорожки заструились слезы. — Мне так страшно, Флаттершай! — перекатившись на другой бок, Твайлайт отвернулась от подруги. — Хотелось бы мне верить, что Рэйнбоу Дэш, Эпплджек и Рэрити раздобудут благоцвет вовремя! Очень бы хотелось! Они мои друзья, и я должна им верить! Но... — она всхлипнула. — Но...

— Я понимаю, — тихо сказала Флаттершай. Усевшись на пол, она погладила Твайлайт по полуночно-фиолетового цвета гриве. — Представляю, как ты, должно быть, напугана.

— Да! — всхлипнула Твайлайт. — Я не хочу умирать, Флаттершай! Не хочу!

Она перевернулась на спину и разрыдалась.

Вместо ответа Флаттершай принялась нежно напевать, выводя мелодию одной из своих любимых колыбельных. Затем она запела, но спустя несколько нот звук умер у нее в горле. При всех сложившихся обстоятельствах эта песня была слишком радостной, слишком беспечной. Пегаска не желала еще больше расстраивать Твайлайт, но сердцем знала, что чересчур веселая песенка была бы в этот момент хуже погребальной песни. Пегаска порылась в памяти в поисках чего-нибудь более подходящего. Через несколько мгновений ее сознание наполнились словами: то была песня из глубин детства Флаттершай, песня, которую она слышала лишь однажды – в момент, когда сама испытывала отчаяние. Песня не из числа тех, которым ее научили родители. Взяв более низкие ноты, пегаска медленно погладила Твайлайт по лбу и негромко запела:

Заката угли догорят,
Укроет землю ночь,
А с нею – страх, который ты
Не в силах превозмочь.

Готова я твой сон хранить,
Но не всесильна я.
Тебе на помощь вновь придут
Небесные друзья.

Твоих мне страхов не избыть,
В твой не проникнуть сон,
Но звезды в темной вышине -
Наш от беды заслон.

Но что есть звезды? спросишь ты,
Ответ – средь тысяч слов
Легенд, что каждый на свой лад
Рассказывать готов.

Слезами Луны с давних пор
Считают пони их.
Олени – душами своих
Знакомых и родных.

Верблюды — миллионом солнц,
Средь полной пустоты.
Бизоны — светом, что струят
Великого черты.

Но кто бы что не говорил,
Все сходятся в одном:
Они всю ночь несут дозор,
Мерцая серебром.

И в час, когда надежды нет
И от тоски хоть вой,
Знай — звезды светом озарят
Путь, что ведет домой.

Я тоже рядышком с тобой,
И я тебя люблю.
Так ничего не бойся,
Засыпай, баю-бай...

Голос Флаттершай растворился в тишине. Дыхание Твайлайт было тихим, глаза – закрыты. Пегасочка наклонилась ниже. Подруга спала. Флаттершай нежно поцеловала ее в мокрую от слез щеку.

— Сладких снов, Твайлайт, — шепнула она. Выйдя из комнаты Твайлайт, она тихо закрыла за собой дверь.

Спустившись по лестнице, она увидела Пинки Пай и Спайка, которые с очень грустным видом сидели рядышком на полу. При ее приближении Спайк поднял голову.

— Ей... лучше? — тихо спросил он.

Флаттершай кивнула:

— Она заснула.

— Ох, — сказал Спайк. Он стрельнул взглядом в пол, на Флаттершай, снова в пол. — Я... могу... можно мне... посидеть с ней?

Флаттершай снова кивнула:

— Конечно, можно, Спайк.

— Спасибо, — сказал дракончик, поднимаясь на ноги. Он направился было к лестнице, но остановился и обернулся. — Эм, Пинки Пай, — медленно произнес он. — Я... прости меня. Я не хотел на тебя кричать.

— Все в порядке, Спайки! — весело сказала земнопони. — Я бы тоже расстроилась, если бы у меня болела сестра.

На минуту выражение лица Спайка стало нечитаемым. Затем он кивнул и начал подниматься по лестнице, преодолевая на своих коротких ножках по ступеньке за раз. Он неслышно вошел в дверь и исчез из виду. Флаттершай со вздохом подлетела к одной из подушек и плюхнулась на нее, опустив голову и вытянув крылья. У нее болели мышцы, хотя она не делала сегодня никаких конкретных упражнений.

— Бедный Спайк, — негромко сказала она. — Бедная Твайлайт.

— Догадываюсь, как он, должно быть, супер-волнуется, — ответила Пинки тихо, но даже сейчас ее голос звучал весело и живо. — Пусть даже и знает, что наши друзья все сделают в лучшем виде!

Флаттершай уткнулась головой в передние ноги. Она моргнула, тщательно обдумывая свои следующие слова.

— Я начинаю думать, — сказала она наконец, — что нам надо оповестить родителей Твайлайт о том, что с ней произошло.

— Но зачем нам их тревожить? — спросила Пинки. — Дэш, Рэрити и Эпплджек вернутся, Твайлайт станет лучше, вот тогда мы все им расскажем, они прямо мега-встревожатся, но мы вместе посмеемся над этим и скажем, что висели буквально на волоске!

Флаттершай ничего не ответила, только сощурилась.

Встретившись с бирюзовыми глазами Флаттершай, зеленовато-голубые глаза Пинки широко раскрылись.

— Ты же не думаешь, что они могут так поступить, правда?

Флаттершай сделала глубокий вдох, выдохнула, но ничего не сказала. Взгляд Пинки стал пристальным, и пегаске захотелось вжаться в подушку.

— Я... — начала она и отвела взгляд. — Я... я думаю, что они доберутся до Горбатых гор и отыщут благоцвет...

— Ну конечно! Они же наши друзья и не подведут, глупышка!

— ...просто не уверена, что они успеют вовремя.

— Но у них же еще целая неделя в запасе! Времени полно, а еще они просто могут молниеносно отправить цветок сюда с помощью огня Спайка! — Весьма довольная собой, Пинки кивнула. Последнее слово особенно захватило ее воображение: она опрокинулась на спину и принялась распевать бессмысленную песенку, построенную вокруг слова «молниеносно».

Флаттершай бросила взгляд из ближайшего окна на звездное небо. Она не располагала достаточным опытом в лечении подобных магических недугов, но в заболеваниях в целом разбиралась хорошо и могла распознать признаки того, что болезнь прогрессирует. Роговая гниль у Твайлайт Спаркл развивалась быстро. Это же заметила и Зекора. Через две недели могло быть уже слишком поздно. Сказать точно было невозможно. Она грустно всхлипнула. «Эпплджек... Рэйнбоу Дэш... Рэрити... поспешите».