Некромантия для Жеребят 2
Дальше в пустыню
Со слов Грэйвела у них было около двадцати раненых кобольдов. У некоторых были переломаны ноги, кости или раздавлены вызванным землетрясением камнепадом конечности. Как и со стенами шахты, Боун Мэрроу не преминул возможностью поэкспериментировать.
Что если он сосредоточится только на поврежденной части тела кобольда? Ну, без трудностей не обошлось, куда без них. Он знал, что магией надо "прочувствовать" тело пациента — в его случае кобольда — и выяснить, в чем собственно проблема. Для этого ему нужен был подопытный.
Грэйвелу идея побыть испытуемым не пришлась по вкусу, но, когда Боун Мэрроу принялся сравнивать раны разной степени тяжести с его полностью здоровым организмом, тот не мог сопротивляться и только дрожал как осиновый лист. До этого у юного некроманта не хватало времени просто сесть с полной ясностью мыслей и оценить ситуацию. При штурме поместья Обсинли Рича, нападении на Гарцующие Поляны и осаде Кантерлота он мог только фокусироваться на каждом нуждающемся в его помощи существе. Возможно, только благодаря этому Бабуля Смит до сих пор жива?
Как бы то ни было, в итоге его эксперименты увенчались двадцатью полностью здоровыми, но напуганными и ошеломленными кобольдами. Старые раны были залечены, шрамы затянуты, и теперь каждый двуногий "дракон-карлик" вновь был способен самостоятельно ходить. Мышечная атрофия от длительного постельного режима осталась в прошлом, однако некоторые кобольды все еще чувствовали на себе ее последствия и чуть было не валились с ног, когда пытались снова привыкнуть к своим излеченным телам.
Стоя у входа в шахты Скории, которые спустя тысячелетие стали логовом кобольдов, Боун Мэрроу в последний раз взглянул в неприятно пахнущую тьму туннелей. Он вернется, когда будет готов. Сразу же как только он разберется в себе, будет уверен в своих способностях и научиться держать хвост по ветру. В последний раз, когда он видел своих родителей, Алмазные Псы обратили его родную деревню в источник рабского труда. Он окончательно решил для себя, что пока он в силах что-нибудь исправить, он больше никогда не допустит подобного.
За кронами бескрайних лесов Эквестрии до самого горизонта простиралась невообразимых размеров пустыня. Солнце заходило вдалеке за барханы, заставляя вездесущий песок отсвечивать золотом.
— Что ж. — Боун Мэрроу глубоко втянул в себя воздух и нервно выдохнул ледяной туман. — Пора увидеть, что из себя представляет остальной мир.
Зубоклюй приземлился на закутанную в капюшон голову некроманта и слегка попрыгал, чтобы усесться поудобнее.
— Думаешь, там есть скорпионы? Или огромные змеи?
Жеребчик, размерами больше похожий на взрослого, поднял голову, но накинутый капюшон помешал ему посмотреть прямо на своего костлявого компаньона.
— Уже хочешь получить по шее?
— Мы же ни на кого не наткнулись во время нашего путешествия сквозь предположительно "ужасный и опасный" Вечнозеленый лес, — парировал Зубоклюй. — Ни единого монстра, мантикоры или другой гадости, желающей съесть тебя.
— Так ты надеешься, что мы наткнемся на того, кто захочет съесть меня? — проворчал Боун.
— А ты что, выбрал бы этому разумных существ? — Голова скелета упала на бок. — Со зверьем у тебя, по крайней мере, есть шанс убить противника, и дело с концом. Возможно, ты мог бы даже превратить его в скелета, чтобы он служил тебе передвижным стулом.
Боун покачал головой.
— И как такие разговоры можно назвать нормальными?
Зубоклюй чуть не смеялся.
— Разве это уже не норма для нас?
Нещадно палящее солнце, как и безжалостно хлестающий ветер, несущий каждую песчинку с огромной скоростью, напрочь блокировали способность дышать и делали так, чтобы на многие мили вокруг не было ни воды, ни еды. Такие условия выдержали бы немногие. Зубоклюй нашел себе убежище в удобном кармашке плаща Боуна Мэрроу, который медленно, но верно наполнялся песком.
Буря сорвала планы некроманта с корнями. До этого, встав на достаточно высокий бархан, он проложил себе путь через пески к еще одной горе, но теперь Боун не мог и глаз раскрыть от песчаной бури. Его глаза набивались слезами и песком, капюшон постоянно сдувало ветром назад, и ладно хоть он мог себе позволить не дышать вовсе, но идти дальше и терпеть сильные ветра, просачивающиеся в его кожу и шкуру, он был обязан.
Хорошо хоть, что Боун Мэрроу привык к боли, иначе пески похоронили бы его наверняка. Каждый шаг мог засосать его в бархан под ним, стирая по минутам его нелегкий путь. Он не знал, сколько еще будет идти эта буря, но ощущалось, что она длится по крайней мере несколько лет. С плотно зажмуренными глазами и спрятавшимся Зубоклюем никто не мог сказать точного времени. Это вообще чудо само по себе, что плащ Боуна не сорвало с его шеи и не унесло в бескрайнюю пустыню за его спиной.
Изгнание. Теперь он понимал, почему остальные пони расценивали это как наказание. Любой другой давно бы отдал концы, оказавшись в такого рода условиях. Он представил себе Брайт Айдию и Синек Сайтс в подобном месте и то, как они бы поступили. Брайт Айдиа бы, скорее всего, пал в течение нескольких часов со всей своей броней и оружием. Поблизости не было ни убежища, ни укрытия, ни щита против песка. Не стоит и говорить об удушье, когда жар буквально зажарит его в собственной броне. За отсутствием воды и влаги оружие он выбросит, но все равно вскоре свалится и поджарится под солнцем.
Синек, однако, какого бы высокого мнения он не был о ней, повезло бы не больше. Но она была пегаской как-никак и могла летать; со стеной песка, с которой столкнулся Боун Мэрроу до того, как грянула буря, еще можно было бороться над облаками. Или она шла даже выше облаков? Защищал ли Эквестрию какой-то барьер от этого ненасытного безумия? Зная Селестию, наверняка защищал. С Твайлайт и Принцессой Луной под боком у них было целых три аликорна, способных дать отпор стихии.
Боуна Мэрроу из пучины мыслей вывела острая боль в правой ноге. Он скорчил болезненную гримасу и, насколько буря позволяла ему открыть глаза, шагнул в сторону. Зубоклюй до это времени весьма успешно имитировал мертвеца, тихо прячась в кармашке некроманта. Они оба ничего не видели, рев песка перекрывал все остальные звуки, а про запах не стоило и упоминать. Жеребчик также не осмеливался вдохнуть, иначе его легкие тут же бы забились песком. Единственная причина, по которой его еще не разнесло на клочки, таилась в его магии, перманентно лечащей его тело. Фокусировка мыслей держала его разнузданную фантазию подальше от неприятных картинок, в которых его тело разрывает песчинками. И ему оставалось только уповать, что он рано или поздно дойдет до края этого кошмара.
К тому времени, как жеребенок стал ощущать, что к его лицу пристал толстый слой песка, его глаза были под завязку наполнены им. Воздев копыто наперекор движению ветра и песка, он ощутил колющую боль рвущейся шкуры. Как и с излечением это был тот самый подходящий момент, когда ему можно было задуматься над своими способностями. Если бы он мог поглотить волосяной покров на лице, песку бы ничего не мешало при полете. По крайней мере, так было в теории. После нескольких десяток минут попыток он зарычал от раздражения. Его контроль по большей части удивлял, но вот терпение оставляло желать лучшего. Он хотел видеть! В конце концов жеребчик просто додумался поглощать летящий в него песок, а не волосы, и только тогда он наконец был свободен.
Сквозь его недавнюю слепоту и веки начали просачиваться красно-белые пятнышки. Когда все больше песка бережно превращалось в ничто, его ресницы не позволяли его глазам раскрыться от прилипшего к ним песка. Мудро порешав, что лучше видеть, чем иметь ресницы, он расщепил и их. Когда он наконец смог оценить окружающую его действительность, его ослепили лучи восходящего солнца.
Боун Мэрроу прикрыл глаза копытом, когда Зубоклюй высунул свою костлявую голову из наполненного песком кармана, ставшего ему переносной гробницей. Затем птица запустила свои когти в предполагаемое место для глаз и начала вычищать песок из черепа.
Они оба были абсолютно полностью покрыты песком там, куда не доходит даже воображение. Однако точечная магия Боуна Мэрроу позволила ему сколько да нибудь очистить его и Зубоклюя. Когда они смогли в конце концов сделать себе передышку, Боун Мэрроу понял, что впервые за все эти дни мог вдохнуть, но этот вдох отозвался ему влажным песком, выхарканным вместе с какой-то разноцветной слизью.
— Фу! — только и успел выпалить Боун, прежде чем его снова не вырвало отвратительной жижей.
— Хм-м... — Зубоклюй выпрыгнул из своего кармашка на песок, оказавшись перед Боуном Мэрроу. — Что ж, это более чем странно. Думаю, у тебя метаморфозы, Боун Мэрроу.
Юному некроманту понадобилось немало времени, чтобы оправиться от кашля и харканья и спросить:
— В смысле?
— Полагаю, я услышал это в городе, когда кто-то вел об этом разговор. — Зубоклюй, громыхая, вскинул свое костлявое крыло и указал им на Боуна Мэрроу. — На твоей шкуре полоски белого и около оттенков, а шерсть стала бледно-желтой.
— Не понял? — Боун выплюнул еще больше песка, пока не вгляделся в свое предплечье. И вправду: его некогда белоснежная-белая шкурка окрасилась в песчаные тона. — Что происходит?
— Кажется, это называется эффект "выгоревших" волос. Должно быть, мы пробыли в пустыне со всеми ей вытекающими, в виде урона от солнца и песка, так долго, что твоя шкура и волосы начали менять цвета. — Голова Зубоклюя упала на бок, когда он присмотрелся поближе. — Хотя я все еще могу разглядеть те самые твои родные темно-голубые корни волос. Любопытно.
— Да ну? Твои косточки тоже пожелтели, — махнул жеребчик на своего друга-скелета. — У них был чисто белый цвет, а теперь чуть загорели. Словно череп, годами пролежавший под солнцем.
— Сколько мы уже идем по этой пустыне? — спросил Зубоклюй не без тревожных ноток в голосе.
— Не больше месяца, наверное? А может, и больше? — Боун взял на себя риск сделать глубокий вдох, о чем тут же пожалел. Он провел еще несколько ужасных минут, кашляя песком и грязью.
— В то же время вероятно, что мы бродили кругами... — Зубоклюй взлетел на спину Боуна Мэрроу, чтобы получше осмотреться, пока жеребчик выплевывал себе все легкие. — А! Погляди-ка!
Вдалеке из бархан торчали конструкции, похожие на здания. Там была огромная ветряная мельница, дополняемая многоэтажными конструкциями, которые окружали такие же, но поменьше. Дым поднимался от зданий, и только сейчас Зубоклюй осознал, что они держатся на добром слове: некоторые были на грани упадка, а другие служили подпоркой для остальных.
— Похоже на руины... — призрачно вздохнул Зубоклюй. — Хотя поднимающийся дым может свидетельствовать о других живущих здесь существах. Как думаешь, там могут быть пони?
Боун усмехнулся и посмотрел на пастораль собственными глазами.
— Я буду только рад увидеть любого пони, который не Селестия и не из Понивилля. Бабуля Смит не в счет.
— Если мне не изменяет память, но не те ли самые Алмазные Псы, грифоны и бандиты пришли из пустыни рядом со Скорией?
— Это было тысячу лет назад, Зубоклюй. С тем городком могло многое случиться. — Боун Мэрроу накинул капюшон себе на голову, но понял, что теперь плащ представляет из себя рваное, печальное и белое зрелище. Цвета обесцветились, а самого его разорвала в клочья песчаная буря, через которую этим двоим пришлось пройти.
— Ой. Эй, Зубоклюй. — Он повернул голову и, улыбаясь, посмотрел на своего друга, сидящего на спине. — Я стал похож на маму. Такая же песчано-белые грива и шерсть, белый порванный плащ и... — Его улыбка угасла. — Да... э... может, тебе следует спрятаться, Зубоклюй?
— Куда? — возразила птица. — Я думаю, Боун Мэрроу, тебе лучше забрать энергию, что ты мне дал. И хоть ты не избавишься от черепов в глазах, ты хотя бы без меня, сидящего на твоей макушке, сможешь заявить, что не управляешь армией мертвецов.
— Ты уверен? Я тогда снова останусь один.
— Боун Мэрроу, ты месяцами разговаривал сам с собой. — Его прислужник склонил голову. — Я твое подсознание, помнишь?
Некромант скорчил гримасу. Верно подмечено. Не забыл ли он как общаться с живыми существами? Они должны быть не сложнее тех телепатических словесных баталий, которые они держали, идя сквозь песчаную бурю. Кроме этого Боун был точно уверен, что еще не сошел с ума окончательно.
— Я постараюсь найти тебе новое тело, Зубоклюй, — заверил Боун.
Скелет кивнул.
— В этот раз попробуй кого-нибудь отличного от птицы, ладно? Я, знаешь ли, не ограничиваюсь только размерами ворона. Минотавра можешь прибрать, к примеру.
При приближении Боуна Мэрроу к городку, сопровождаемом хлопками оборванного плаща на ветру и холодным металлом сосуда души Синек, он приметил сильный ветер, гоняющий песок по переулкам. Никто не попадался ему на глаза. Двери были плотно заперты, заколочены и всячески защищены от проникновения песка внутрь. Безоговорочно у всех зданий были заколочены или прикрыты тканью окна. Деревянные колонны, которые когда-то использовали как прилавки, теперь были наполовину погружены в песок, а надписи на табличках — давно стерты. Тот столбик дыма, что он увидел, был ничем иным как загоревшейся от палящего солнца деревяшкой. Своеобразное медленное тление, которое, если не оказать должного внимания, может длиться годами.
— Что ж... эм... это не очень хорошо.
Ответом Боуну была гробовая тишина.
Юный единорог насупился и посильнее обернул плащ вокруг себя. Чем дальше он заходил в город, тем чаще повторялся пейзаж. Заколоченные дома, разрушенные лавки и клочки выцветшей ткани, напоминавшие о былых территориальных принадлежностях и кипящей жизни.
— Серьезно? — Боун оглядел окружающую его разруху. — И всё? — Он пнул копытом песок, и тот вместе с его хлещущим через край разочарованием полетел, подгоняемый ветром. — Ну же! Выходите!
Ему вторило эхо воющего ветра.
Некромант закрыл глаза и постарался выровнять дыхание. «Так. Думай. Не страшно, что я один. Что я могу сделать?»
Он находился в самом сердце заброшенного города. Он даже дважды проверил местность на сердцебиения — ничего. Всё здесь было мертво и запущено. Это... хорошая отправная точка. Если что-то мертво, он мог обратить это в свою пользу. Мертвецы означали, что он может сделать скелетов. Он мог бы своей магией проесть себе путь в заколоченные дома и воскресить скелетов, но что тогда? Каков его план?
Он мог бы использовать мертвых горожан для... какой цели? Очевидно, чтобы заново отстроить город, но для кого? Ему здесь незачем жить. Если так подумать, то здесь никому незачем жить. Если бы было зачем, он бы не был так заброшен. Действительно ли ему так интересно узнать, почему это место забросили, или все без толку?
— Не повредит, — вздохнул Боун Мэрроу, прикрывая глаза. — Но мне понадобится помощь.
Он послал девять магических импульсов из центра города во все стороны. Со стремительным успехом девять синих волн света озарились огромной полусферой, и некогда тихий городок снова зашумел. Скелеты начали наползать на заколоченные окна, ломать доски и сбивать двери с петель.
Некромант отпрыгнул в сторону за секунду до того, как в него влетела дверь, и скелет извиняюще прикрыл рот. Лицо Боуна исказилось непониманием того, на что он сейчас смотрит. Это что, минотавр? Ну, у него не было рогов, так что этот вариант отпадает. Возможно, это существо он встречает впервые? Он не признавал в нем ни одной нападающей на Кантерлот расы. Как же это было давно.
В висках черепа у скелета зияли дыры, а еще у него был длинный хвост. Зубы были клыками, на пальцах — когти, а сами кости выглядели очень тонкими и легкими. Спустя какое-то время он все-таки причислил этого скелета к гибриду кота и минотавра. Две ноги и руки минотавра как-то аккомпанировали с кошачьей морфологией. Для этой сущности в его словарном запасе не нашлось определения, но он и не ученый. Он решил назвать его "Кошкоподобный скелет" и был таков.
Пока все больше скелетов выходило из своих жилищ, он не без содрогания заметил, что не каждый скелет достиг взрослого возраста, когда его хозяин умер. Были и дети, и старики, и с переломанными костями, на вроде бедер и ребер, и с отсутствующими зубами, и те, которые словно гнили изнутри.
Он сочувственно выпустил воздух сквозь зубы и воспользовался своей магией, чтобы вернуть скелетов к их прежнему, лучшему облику. Он понимал, что хозяевам этих тел, скончавшимся давным-давно, совершенно все равно, что происходит с их косточками, но он не мог отделаться от чувства, будто обязан хоть что-то сделать для них.
Юный некромант потряс головой, чем очистил ее от лишних мыслей.
— Так, ладно, все слушайте. — Он задрал голову, чтобы оглядеть всех нависших над ним скелетов. Некоторые были чуть ли не два раза выше его, на некоторых же его глаза были чуть выше груди. — Я хочу, чтобы вы выяснили, что произошло с этим городом. Почему те, кто здесь жил, ушли? Почему все окна заколочены? Куда они все ушли?
Скелеты кивнули все как один и на мгновение остановились, посмотрели друг на дружку и окончательно разошлись.
— Обожди, ну-ка ты, — указал Боун на кошкоподобный скелет. — Поди-ка сюда.
Скелет повиновался, и Боун запустил в него десятым направленным импульсом.
— У-ух... — Скелет посмотрел на свои ладони и повернул голову. — Вот это обновка!
— Привет еще раз, Зубоклюй.
— Здравствуй, Боун Мэрроу, — произнес скелет и раскрыл свой клыкастый рот, теребя хвостом туда-сюда. — Это определенно странно. Я рад своему новому телу, но мне так не хватает полета...
— Ты знаешь, что это за место? — Боун широким жестом обвел город вокруг себя.
— У меня столько же предположений, сколько и у тебя. Давай лучше подождем и посмотрим, что разузнают остальные.
Прошло уже несколько часов с тех пор, как Боун послал "выживших" горожан узнать, что здесь произошло. Вложив в скелетов свою магию, Боун Мэрроу понял, что они находятся примерно на одном с ним интеллектуальном уровне, однако они не переняли способности говорить и в целом его разум. Он понимал их больше на инстинктивном, подсознательном уровне, нежели на вербальном.
Скелеты обнаружили большое разнообразие книг, которые тем не менее все выцвели от жары и потрепались песком, а некоторые и вовсе под гнетом времени обратились в пепел. Это подарило некроманту одну идею. Может ли он "излечить" книгу?
Если короче, то нет. Он не мог излечить книгу. Это разочаровало его, но это и не было неожиданностью. Так или иначе, он хотя бы попытался. Однако сказать, что это не сработало, тоже нельзя — просто он не мог восстановить чернила. Ему не с чем сравнить. Как в случае с Грэйвелом он не знал, каким должно быть содержимое книги, и именно поэтому он был не способен всячески поспособствовать ее восстановлению. Он предположил, что его лекарские умения работали в прошлом, потому что он лечил только пони. Да, и под понятие пони входят также бэтпони, земнопони и пегасы, но все они были пони. До встречи с Грэйвелом он никогда не встречался с кобольдами, но стоило ему приноровиться, и он уже мог лечить их не хуже пони.
В случае с книгами "лечение" подразумевало под собой знание того, где находились чернила или где была написана пером каждая строка. С его магией у него в копытах лежала лишь пустая, без единого слова книга. После длительного созерцания пустых страниц ему в голову пришла одна мысль. Когда он был в Кантерлоте, там он прочитал книгу по Некромантии, но страницы в ней были собраны тем, у кого не было времени подробно изучить свою магию. Возможно, с этим знанием у него получится написать томик за собственным авторством. Страниц, на которых можно было писать, было предостаточно: они, иссушенные, лежали вокруг него словно снег зимой. Ему предстояло столкнуться всего лишь с двумя проблемами: отсутствием материала и возможностью тащить все это на себе.
Смотря на пыльные улочки через недавно проломленное окно, Боун прикусил губу. Он мог забрать из города всех скелетов, но когда он достигнет цивилизации, они только распугают всех. Теперь он больше думает о последствиях. За спиной у него колыхается плащ, так? Он знал, как тот выглядел в прошлом, так почему бы и не...
Боун Мэрроу попытался "излечить" свой плащ, и, к его удивлению, он начал обретать и материю, и цвет. Теперь он стал бледно-фиолетовым, но его все же можно было использовать по назначению и впредь. А не мог ли он, в таком случае... одеть свою армию скелетов в плащи? Это наверняка заставит их выглядеть еще более устрашающе. Однако если у него получилось отрастить ткань у плаща...
Он оторвал лоскут от накидки с твердым намерением проверить свою гипотезу. Если он вылечит лоскут, станет ли он полноценным плащом? Скажем прямо — ответ отрицательный. Лоскут был идеально восстановлен, без изъяна, но скопировать сам себя он не может. Он решил, что создавать целый полк скелетов из одной косточки так же бессмысленно, как и создавать все больше ткани из одной лишь ниточки.
Ну, стоит посмотреть на это с хорошей стороны — он все больше узнает о своих способностях. Он мог починить что-то или вернуть кого-то к жизни, но восстанавливать части до целого он был не в состоянии. Это имело смысл, ведь мертвечина не порождает скелетов. Скелетов порождает только живое создание, и это можно еще понять, потому что... погодите-ка минуту, что?
Боун Мэрроу тяжело сел и поскреб по своей забитой песком голове.
— Ладушки, вот я сижу здесь весь такой способный возвращать скелетов к жизни с помощью своей магии, но почему я не могу воскресить книгу или ткань? В смысле там же нечего "воскрешать", правильно? Скелет не восстанет, если он еще не умер, значит, будучи живым он, получается... — Он потер лицо. — Я клоню к тому, что если что-то мертво, я не могу просто сделать это не-мертвым?
Холодный взгляд некроманта устремился к столу, на котором лежала книга и в которую он пустил два магических импульса. Поначалу может показаться, что ничего ровным счетом не произошло, однако, когда Боун подумал, как открывает ее на середине, книга открылась сама на той самой странице, которую представлял себе Боун Мэрроу.
Он радостно соскочил со своего места.
— Да! Я сделал это! Еху! — Боун на короткую секунду посчитал свою радость беспричинно-неуместной, но не позволил сомнению овладеть им. Он узнал то, о чем никто еще не писал в книгах. Сперва излечение, потом осознание, что его приспешники могли вбирать в себя разную концентрацию его силы, а теперь он опытным путем выяснил, что может превращать неподвижные предметы в подвижные. Возможности одурманивали!
Ну, до какого-то определенного момента. Как бы он ни пытался, например, накопить огромной мощности магический импульс, у него все равно бы не получилось превратить каждую песчинку в пустыне в своего слугу. Было ли это от того, что он мало пробовал? Эксперименты уверенно говорят "нет", — не из-за того, что мало старался. Что бы он не делал, все сводилось к тому, что песок только вибрировал и распрыскивался вокруг. После еще большего числа попыток он узнал, что если скелет будет стоять на таком дрожащем песке, то его быстро погребет по самые плечи. По факту и принципу действия — зыбучие пески.
Некромант улыбался во все лицо. Может, он и находился сейчас посреди пустыни в окружении скелетов и компании навсегда забытых зданий, но зато в ней он мог узреть границы своей магией. Он мог обезопасить других от себя и себя от других. Более он не чувствовал границ своей силы после той ошибки с гидрами. Теперь у него есть собеседник в лице Зубоклюя, и заботой были ему только еда и сон.
Впрочем, еда нужна ему больше из привычки, чем из необходимости. Оглядев себя, он не увидел ничего, кроме кожи и костей. Он вылечил свое тело толикой магии до того здорового состояния, которое смог припомнить, однако его волосы и шерсть все также были обесцвечены. Ему было даже приятно изменить имидж, тем более что, когда его шерсть стала более светлой, палящее солнце не так сильно пригревало. Здесь он мог передохнуть. Если он найдет чернила, он сможет написать все свои находки. Если кто-то придет по его душу... что ж, для обороны у него есть целая армия.
Может, изгнание даже пойдет ему на пользу?