Некромантия для Жеребят 2
Старая знакомая
— Умри, значит? — Боун Мэрроу помотал головой. — А ты за словом в карман не полезешь, да?
Зубоклюю было глубоко все равно на остроты Боуна — он начал выклевывать на земле еще одно слово, рядом с первым, а потом еще одно.
Умри За Синек
Боун Мэрроу затравленно обернулся, прежде чем полностью вникнуть в написанное. Сияющие голубым глазные впадины Зубоклюя впились в суженный взгляд молодого некроманта.
— В последний раз когда я умер, я чуть было навсегда не распрощался с Синек. В смысле ты ведь не живой, чтобы знать это, и... ну, ты понял. — Боун наугад махнул на птицу, подразумевая в этом жесте всю костлявую сущность Зубоклюя. — Ты — это был не ты. Ты был горкой пепла.
Еще больше писанины. На этот раз слова расположились под чередой первых.
Спрячь Часы Умри Вернись
Боун Мэрроу поиграл желваками.
— А знаешь, я бы избежал уйму неприятностей, будь ты со мной почаще.
Зубоклюй в ответ склонил свою пустую костлявую голову.
Светская беседа между некромантом и его прислужником продолжалась до тех пор, пока они в конце концов не пришли к более-менее здравому плану. Умереть придется в любом случае. Осталось только где-то схоронить карманные часы. Сосуд души Синек Сайтс.
— Эй, дядя! — позвал Боуна Мэрроу голос. Жеребенок, чьим размерам мог позавидовать здесь любой жеребец, прогуливался по одной из множества запыленных проселочных дорог, ведущих в Понивилль, пока к нему не обратился кобылий голос с непосредственным акцентом. Вскоре послышался цокот приближающихся копыт.
Он обернулся и увидел оранжевую кобылу с тремя красными яблоками на боку. Ее грива была сплетена с помощью красной ленточки в тугой хвост. На голове ее располагалась престранная шляпа. Он ожидающе склонил голову набок, полностью развернувшись к незнакомке.
Кобыла затормозила на полному ходу, так что за ней поднялось равномерное облачко оседающей на дорогу пыли. Она восстановила дыхание и спросила:
— Ты Боун Мэрроу?
Золотое правило "Никогда Не Доверяй Незнакомцам" до сих пор спасало его шкуру в большей или меньшей степени. В его кодексе не находилось места исключениям. Да, несомненно, пони Понивилля куда более добрые, по сравнению с теми же, которых он мог припомнить, но желания избавляться от привычки, от которой, по сути, было вредно избавляться, у него не было.
— А кто спрашивает? — был ответ Боуна Мэрроу кобыле.
Она тотчас вежливо уронила голову.
— Извини, меня зовут Эпплджек. В последнее время было навалом работы на ферме, и я только щас справилась о том, что твое имя звучит как-то больно знакомо. Да и кьютимарка подходит.
"Эпплджек? — подумал про себя Боун Мэрроу и заметил, как она задрожала. — Что ж, она, по крайней мере, не солгала насчет имени".
— Ты, случаем, не знаешь пони по имени Бабуля Смит? — учтиво спросила Эпплджек. Она проклинала внезапно подувший холодный ветерок.
Это заинтересовало некроманта. Эта та же самая пони, что он видел несколько недель тому назад? Невозможно. Что для Боуна Мэрроу пара недель, то для всех остальных чуть более тысяча лет. Будучи окаменевшей статуей, у пони напрочь стирается понятие и восприятие времени как такового.
Боун покачал головой.
— Я знал кобылу с таким именем, но она, вероятно, уже давно мертва. Прости.
В глазах Эпплджек забрюзжал радостный огонек, и она широко улыбнулась.
— Это ты! — Она молниеносно дернула Боуна за копыта и заключила в объятия. — Вот уж не думала, что когда-нибудь смогу встретиться с тобой!
Светящиеся бледно-голубым сиянием глаза Зубоклюя озадаченно моргнули, — он был сбит с толку не меньше своего хозяина.
Когда Боун наконец-таки сумел высвободиться из неимоверно крепкой хватки Эпплджек, он отстранился от светлогривой кобылы на несколько шагов.
— Хошь встретиться с ней? Она без умолку говорит о тебе с тех самых пор, как узнала, что ты в Понивилле! — Эпплджек мотнула головой в противоположном направлении фланирования некроманта.
Боун Мэрроу и Зубоклюй переглянулись, а затем уклончиво пожали плечами.
— Не думаю, что это именно она, — заявил юный некромант, — но я зайду на огонек.
На протяжении, как казалось дородному жеребенку, вечности перед его глазами проносилась бесконечная равнина, усеянная мириадами деревьев. Будучи уроженцем городка, воздвигнутого на самой границе Эквестрии с пустыней, он воспринимал эти многочисленные, посаженные в ровные ряды деревья как уже само по себе зрелище. Зубоклюю стало скучно, и он нашел себе новое занятие в виде преследования и последующего за этим докучания живых птиц.
Глаза Боуна Мэрроу сделались с круглющие блюдца, когда он в конце концов добрался до фермы Сладкое Яблоко. Возле амбара толпилось, кажется, двадцать... нет, тридцать пони. Сорок? Может, пятьдесят? Было сложно сосчитать их всех отсюда, но это тем не менее заставило его изрядно занервничать. Время от времени украдкой поглядывая на Эпплджек, он все больше убеждался в том, что чем ближе они подходили, тем радостнее и взволнованней она становилась.
Боун Мэрроу был просто рад капюшону, прикрывавшему его голову в этот момент.
— Штоб мне пусто было! — взвился в воздух до боли знакомый кобылий голос. — Эт правда ты! Тебе следовало хотя б весточку отправить или что-то тип того, Боун Мэрроу!
Он оторвал взгляд от земли и увидел лицо, обрюзгшее, сморщенное, как печеное яблоко, и обветренное вечными ветрами. Вокруг ее шеи был повязан апельсинового цвета шарф с выведенными на нем миниатюрными красными яблоками и тесьмой, чисто для эстетики. Грива ее была зачесана назад и закреплена парой серебряных заколок, высовывавшихся наружу. А еще у нее были оранжевого цвета глаза, глаза, с которыми так хорошо был знаком Боун.
— Привет, Боун Мэрроу! — громко поприветствовала его небольшая армия, околачивающаяся около Бабули Смит.
У некроманта пропал дар речи, рот слегка приоткрылся в удивлении.
Бабуля Смит подошла к Боуну, безмятежная и решительная, и подняла ему челюсти.
— Прикрой рот, ворона залетит. Давай, заходь, и позволь Бабуле рассказать тебе историю.
У него, огорошенного, не то чтобы был выбор, поэтому он сделал так, как ему сказали.
Бабуля Смит жила и забот не знала на протяжении вот уже тысячи лет, и Боун Мэрроу с трудом, но понимал это. И все же случались, бывало, у нее некоторые "заскоки", как она сама выразилась.
То, что началось с якобы маленького чуда в виде залеченного бедра, обернулось в одно огромное семейство, заполонившее целый материк. Начиная с первого мужа Бабули Смит и вплоть до сегодняшнего дня, каждый из ее отпрысков унаследовал от Боуна Мэрроу толику его исцеляющей магии, дарившей им несвойственное для других долголетие.
Она с легкостью пережила бы любого, кого Боун Мэрроу случаем затронул своей целебной магией, но сама Бабуля пустила свое "бессмертие" на откуп своей упрямости. Из всего лишь четырех жеребят семья Эпплов разрослась до монополистов в сфере производства яблок и яблокосодержащих продуктов по всей Эквестрии и даже за рубежом.
Боун Мэрроу знал, как сильна его врачевательская жилка, но он и понятия не имел, что настолько! В будущем ему обязательно нужно будет заарканить свою магию... при условии, что это будущее все-таки настанет.
Во время трапезы, которую он разделял с семьей Эпплов, всплыл один вопрос.
— Бабуля? — подала голос Эпплблум. — Как ты оказалась знакома с Боуном Мэрроу, ведь столько воды утекло? Неужели тебе так много лет?
Несколько Эпплов прыснули от столь невинного вопроса.
— Дай-ка подумать. — Бабуля Смит, больше из привычки, нежели из необходимости, раскачивалась в своем кресле-качалке. — Пусть это и было с лишком тысячу лет тому назад, но для меня это ощущатся словно вчера.
Она праздно махнула на Боуна Мэрроу, а тому оставалось только пытаться слиться со стулом в одно целое, только бы на него не обращали столько внимания.
— Мы все отсиживались в поместье Обсинли Рича. Ну вы поняли, один из великих-и-неповторимых предков Филфи Рича? — Она удовлетворенно кивнула, будто все прекрасно поняли, о ком идет речь. — Ну да не об этом. На стены наседала Яркая Луна. Они, не только пони, разумеется, но и другие, хотели свергнуть Селестию после их с Луной междоусобицы. Ну и ваша старая кляча словила своей ногой то ли стрелу, то ли от меча поранилась. — Она многозначительно глянула на то самое бедро, как бы для апломба.
— Готова была дать в придачу голову на отсечение, что дам дуба. Но и большинству вокруг меня тоже было не сладко. Помню, одному прям посреди заварушки рог оттяпало. Так эта штука продолжала искриться и долдонить голову несчастному жеребцу. — Она замолчала, отпила немного сидра и продолжила: — Малыш Боун Мэрроу видел, как мы все страдали. Моя нога кровоточит, рог того жеребца исстерся в пыль, а некоторые совсем безнадежные просто лежали, истекая кровью в грязи. И шо, вы думаете, он сделал?
Бабуля Смит улыбнулась Боуну Мэрроу, и некромант, без того скрывавший свое лицо капюшоном весь рассказ, натянул его еще сильнее.
— Подходит ко мне такой и грит: "Вы уверены в этом? Я никогда до этого не лечил пони!" — Она рассмеялась лающим смехом и качнулась на своем кресле сильнее обычного. — О, вы б видели их лица, когда моя нога была целее целехонького! Костяшки, кровь и кожа словно сговорились друг с другом и давай срастаться, а я гляжу как завороженная, поднимаю глаза, а Боуна и след простыл — пошел помогать другим.
Эпплблум немного покоробило от излишней детализации повествования. Ну, излишней для нее, разумеется.
— Я те многим обязана, Боун Мэрроу. — С лица Бабули Смит все не слезала улыбка, даже когда ее кресло замедлило свой ход. — Могу я что-нить сделать для тебя?
“Никогда Не Доверяй Незнакомцам... но фактически она не незнакомка. Кроме того, я знаю ее имя, так что предать она меня уже не сможет. Боун нахмурился, переваривая сложное для него решение в голове. Тем более она не принцесса какая-нибудь. На кого мне еще можно положиться? На Твайлайт?” — Он мысленно ощерился на идею. Ни за какие коврижки он больше не доверится принцессам, особенно после того, что сделала с ним Селестия.
Тяжело вздохнув, он сине-голубой магией снял карманные часы с шеи и опустил их на стол.
— Бабуля Смит?
— Да, милочка? — услужливо спросила терпеливая кобыла.
— Мне надо... сделать кое-что. Не могли бы вы присмотреть за моими часами? — Он выждал паузу и снял с себя накидку. — И это тоже. Если вас не затруднит.
Бабуля качнула головой и хихикнула.
— Не затруднит? Ах ты глупенький жеребенок, ты меня сделал практически бессмертной своей исцеляющей магией, и ты думашь, что завалишь старуху работенькой всего лишь парочкой твоих вещичек?
Боун неловко расплылся в улыбке. Если так посудить, это правда прозвучало по-настоящему глупо. Но ему все же не очень хотелось вернуться со своей "миссии", только чтобы обнаружить пропажу и часов, и плаща. Никто не остановит его помыслы вернуть Синек назад.
— Что собираешься делать дальше? — поинтересовалась Эпплблум.
Эпплджек было хотела осадить свою сестрицу, дабы та не совала свой нос в чужие дела, но Боун Мэрроу ответил ей:
— Мне надо умереть в Вечнозеленом, и я не хочу, чтобы мои часы и плащ пропали.
Эпплблум и Эпплджек исступленно поглядели на Боуна Мэрроу, удивленно хлопая ресницами.
Эпплджек ухмыльнулась, сочтя это за черный юмор.
— Ха, ага. Только долго не убивайся, а то ужин остынет. Абсолютно ничего необычного!
— Он не шутит, — сказала Бабуля Смит, и Эпплджек вместе с Эпплблум страшно побледнели. — Все буит хорошо?
Боун кивнул:
— Да, мэм, я буду в порядке.
— Я ж те сказала, я еще не так стара, штоб меня называли "мэм"! — рассмеялась Бабуля, и к ней присоединились остальные Эпплы, стоящие в комнате. — Я вот ни разу не слышала, штоб Селестию звали "мэм", так что я еще молодуха, каких поискать.
Жеребчик вздохнул. “Буду ли я таким же, как Бабуля Смит, если меня не закуют в камень?”
Ветки беспрестанно хрустели под весом Боуна Мэрроу, пока он шел сквозь густой подлесок Вечнозеленого. Он уже был здесь, только в тот раз у него была умопомрачительная скорость. Не так уж это было давно, рассудил он. Его даже чуть не слопала гидра. Что можно придумать лучше, чем кого-то подразнить, а потом быть съеденным?
Боун Мэрроу сокрушительно качал головой. “Скоро мне придется пережить совершенно новый уровень тщеты, который никто никогда не переживал. Меня сожрет гидра, я помру, проснусь в животике твари, и меня разъест желудочный сок, снова помру и воскресну. И так по кругу, пока она не перестанет регенерировать”.
Он сиганул через преграждающий его путь камень и очутился в окружении еще большего количества травы и веток.
“О, Боун Мэрроу, как твои дела? Тебя съела гидра? И каков ты на вкус? Дай угадаю, как зефир!” — Он содрогнулся всем телом и попытался сфокусироваться на окружении.
К тому времени, как он забрел сюда, солнце начало садиться. Он был уже неподалеку от гробницы, или храма, или того места, где его заточили в камень на тысячелетие. С его последнего визита снег и стужа давным-давно утихли и растаяли, а животных по-прежнему было не видать. Жеребчика искушал соблазн позвать во всю силу легких гидру, дабы та пришла и съела его, но это наверняка привлекло бы лишнее внимание других хищников.
Кроме того, если его прикончит гидра, он одним камнем прибьет сразу двух зайцев.
"Я умру, а вместе со мной и гидра. Я вернусь и в теории поглощу гидру и все ее регенерирующие штучки целиком, и тогда я, возможно, буду достаточно силен, чтобы вернуть Синек. Возможно. Крови будет много, да?"
Из раздумий Боуна Мэрроу вывел рев вдалеке, эхом отразившийся от стволов деревьев. Птицы в ужасе встрепенулись и заполонили небеса (в этот раз не от Зубоклюя), и юнец теперь точно знал, в каком направлении ему нужно идти.
Ценой огромных магических затрат, позволяющей его скачущим копытам замораживать землю, Боун Мэрроу, пройдя чуть ли не весь Вечнозеленый напрямую в лоб, нашел свою цель. Ну, вообще-то их было три, но ему нужна была только одна.
Некромант прикусил губу.
— Три гидры? Смеетесь? — Он сделал глубокий вдох. — Не забыть бы только зажать нос.
— Эй! — выкрикнул Боун Мэрроу. — Идите и возьмите меня!
Гидры, к большому сожалению, были, по-видимому, слишком заняты борьбой друг с дружкой и просто-напросто не могли, а может, не хотели слышать назойливого жеребчика.
"Три гидры, девять голов, каждая из них голодная, как волк, и злющая, как Селестия". Боун глянул на Зубоклюя.
— Сможешь привлечь их?
Огненно-холодные глаза Зубоклюя потухли и снова загорелись, будто он в неверие моргал просьбе своего хозяина.
— Что? Не смотри на меня так! — Некромант махнул на гидр, пока не осознал свою оплошность. — А, ой... Н-да. Одна птичка против трех огнедышащих ящероподобных монстров размером с дворец.
Ему недоставало былой силы и могущества, чтобы воскресить армию скелетов своей магией, так что он решил подойти к этому делу по старинке: он снова станет помехой для существ, которые в десятикратно выше него самого.
Жеребчик сделал глубокий вдох и бегом спустился в топкие воды, где боролись друг с другом головы гидры. В ходе конфронтации была свалена парочка деревьев, а вопли и рыки существ дополнялись бесчисленными всплесками воды, когда их головы стукались друг об друга. Когтистая нога обрушилась на мокрую землю, посылая во все стороны зловонную воду, пахнущую гнилью и смертью.
Боуну Мэрроу категорически не нравилось его текущее положение, когда тлетворное амбре чуть было практически не заставило его потерять... что он там ел на обед? Ну конечно, он забыл. Быть живым — это вам не быть мертвым. Столько всего запоминать!
Гидра сбила жеребчика, врезавшись в него, заставляя землю содрогнуться, а его копыто зацепиться за гнилую деревяшку. Он запнулся и упал лицом прямо в месиво из мха и трупов аллигаторов.
Гидра продолжила биться, несмотря на удушающий кашель и сопротивление под собой. Одна из голов взмахнула своим хвостом, да с такой силой, что за ним поднялся сильный ветер. В темно-голубой гриве Боуна разыгрался воздушный поток, когда хвост, миновав его голову, обрушился на алмазную шкуру своего оппонента. Вслед за противным чавканьем и скрипом зубов раздался страшный рык от очередной головы, когда они попытались разодрать друг другу глотки.
"Ладно, кажется, это не работает", — подумал Боун Мэрроу, попутно стряхивая со своей мордочки крокодильи кишки. — "Настало время побыть настоящим надоедой".
Умри!
Заклинание Боуна послало в морду ближайшей гидры пучок темно-синей энергии, вынуждая ту плеваться и кашлять. Она восстановилась так быстро, что, по всей видимости, даже не заметила, как у нее разорвалось сердце и в кашу перемололись органы. Теперь гидры обратили на него внимание.
— Ну... эм... задача выполнена?
Гидры вновь принялись бодаться друг с дружкой только теперь за тем, чтобы побороться за первенство над тем, кто первее съест раздражающего пони.
— Шутите что ли? — риторически спросил Боун, в особенности не ожидая никакого ответа. — Просто сожрите меня уже!
Последнее, что помнил Боун, так это острую и жгучую боль в челюсти и макушке, когда гидра съела его.
Огонь. Мех сползал с кожи, глаза вскипали до состояния вязкой субстанции, прилипающей ко всему к чему прикоснется. Его истошные вопли обрывались порванными голосовыми связками, превратившимися в один мясистый кусочек, пока сам он отчаянно пытался совладать с собой. Конечности отрывались и обращались в лужу, растворяясь под его туманным и болезненным взглядом, пока он снова не умирал от полученных ран.
Снова и снова, если не удушье или желудочный сок убивали Боуна Мэрроу, то по крайней мере неожиданные толчки все еще дерущихся гидр отправляли его в небытие.
Кажется, прошла целая вечность. Боун Мэрроу не мог с точностью сказать, сколько раз он уже воскрес, только чтобы снова погибнуть.
Когда он очнулся в последний раз, то узрел вокруг себя черный шлак и пепел. Болотистые воды приобрели смолистую структуру, которая липла ко всему и угрожающе пузырилась.
Жеребчик приложил копыто к голове и наконец-то осознал, на что смотрит: болота и пепел. Поваленные деревья прогнили до основания и разлетелись в стружку. Боун Мэрроу поднялся на ноги посреди пустынной пустоши, раскинувшейся вокруг. Он убил гидр, или они выблевали его? В любом случае, это не те острые ощущения, которые он захочет когда-либо вновь повторить.
— Ладушки, — сам себе сказал юный некромант. Создавалось ощущение, словно это место не способно разносить звуки, и его голос утонул в нем так же быстро, как и появился. — Посмотреть бы, сработало ли.
Он направил магию в свой рог, и тот мощнейщим импульсом пустил вперед волну синей материи. Он не смог сдержать дрожи в поджилках, когда ощутил скелетов. Стук еще горячих сердец, что некогда свел его с ума, наполнил его слух. С ним пришел голод — его старый знакомый.
Он сглотнул и поник ушами. Его магия вернулась, но и Пустота вместе с ней.
Другого такого идеального момента по возвращении его единственного друга не могло и быть.