Картины мира
Глава 10. Око бури
Солнце который день жарило улицы сквота, будто стараясь прокипятить в них всю грязь вместе с обитателями. Горячий смог висел над раскалённым асфальтом, стекая по пышущим жаром стенам задрипанных лачуг, гордо именовавшихся домами.
В те редкие часы, когда по улицам начинал скользить лёгкий и прохладный ветерок, будто вымирающий от ночи до ночи район вновь оживал, и появлялись в магазинах покупатели, собирались во дворах дети и взрослые, чтобы поговорить за жизнь или немного развлечься.
Не стали исключением и Расмус со своими сожительницами: Сильвия с самого утра отправилась строить своих подопечных хулиганов, и только рёв мотоцикла ещё недолго напоминал о её существовании, а Свити, наконец, смогла выбраться на прогулку.
Сидеть в четырёх стенах и созерцать облезлые обои – не самое приятное для ребёнка занятие, а больше в съёмной квартире заняться было нечем. Хозяйка, Циля Кацман, фурри-скунс средних лет с неповторимым местечковым еврейским выговором и суровым характером, ушла по каким-то делам, строго велев «не безобразничать тута без меня, не то узнаете, за шо в Одессе до сих пор таки дают то, шо ни за какие нахес не хотелось бы». Где это – Одесса, Расмус решил не уточнять, а шо там таки дают – и подавно.
Человек и пони шагали по бетонным плитам «Благородной Аллеи», прозванной так местными острословами за наличие растительности – жиденьких и не совсем здоровых кустиков непонятного происхождения.
Совсем недавно здесь проехала единственная на весь сквот поливочная машина – уродливый грузовик, оборудованный собранными на коленке каким-то умельцем форсунками, и влажный бетон добавлял немного свежести жаркому воздуху.
― А почему Портняжка не прогнал принцессу, когда узнал, что это она слуг подговорила? ― пони недовольно сморщила носик. Принцесса в этой сказке явно не нравилась ей с самого начала.
― Ну, он ведь и её тоже потом перехитрил. Зачем же было её прогонять? ― человек пожал плечами.
― Потому что она его не любит! Она потом попытается снова сделать что-нибудь плохое… ― продолжала упорствовать Свити.
― Нашего Портняжку ей не обмануть! ― Расмус усмехнулся и провёл пальцами за ушком спутницы, стараясь не задеть свежеуложенную гриву.
Пони фыркнула и убрала голову, после чего пробурчала:
― Я бы всё равно её прогнала.
― Это я уж понял!
С недавних пор сказки стали неотъемлемой частью быта художника и маленькой пони: кобылка с огромным интересом слушала коротенькие, но насыщенные приключениями истории о похождениях разных героев и, казалось, выглядела счастливее в эти мгновения. Она снова становилась похожа на девочку, а не на загнанного в угол зверька.
Вдруг Расмус обратил внимание на застывший у обочины электромобиль с характерным значком на борту. Оборотистость местных дельцов не переставала удивлять – только на улицу выползают гуляки, как продавцы мороженного и холодных напитков оказываются на каждом углу, хотя ещё вчера приходилось мотаться по чуть ли не шкворчащим пустым улицам, и не видно было ни одного торгаша.
― Эй, ― окликнул Расмус засмотревшуюся на невесть откуда взявшуюся бабочку пони, ― хочешь мороженое?
Свити сразу же перевела на спутника удивлённый взгляд, но затем, оглядевшись и увидев машину, радостно пискнула:
― Очень!
Спустя пару минут пони уже бодро вышагивала по влажному бетону с клубничным рожком в телекинетическом поле.
Расмус тоже прикупил себе угощение, но всё ещё не открыл его, погружённый в размышления.
А поводом для удивления стало необычное поведение Свити.
Подбежав к выдвинутому из багажника холодильнику, кобылка принялась выбирать мороженое, но затем, ответив на вопрос продавца «какое хочешь?» скромным «извините», вернулась к человеку и, протягивая свою электронную карточку, попросила сделать покупку за неё.
Причём совершенно обыденно, ничуть не смущаясь и не стесняясь.
И раньше пони старалась всеми способами избегать общения с кем бы то ни было, но Расмус списывал это на осторожность, однако сейчас явно дело было в чём-то другом.
― Свити?
― М? ― кобылка обернулась к человеку и подняла взгляд, продолжая довольно улыбаться.
― А почему ты не купила мороженое сама? У тебя ведь была карта, зачем меня ждать?
На мордочке пони отобразилось удивление.
― Но… Но ведь вы были рядом?
― Ну и что?
― И… но ведь…
Свити задумчиво посмотрела на бетон, после чего осторожно ответила:
― Я ведь синтет?
Расмус всё ещё не видел в этом ничего необычного.
― А чем же синтеты хуже людей? Почему им нельзя самостоятельно покупать мороженое?
Пони посмотрела на спутника так, будто тот сказал что-то очень странное.
― Я… не знаю. Но ведь я живу с тобой, значит должна тебя слушаться? Ты ведь главнее?
― Свити, ты говоришь какие-то глупости…
Кобылка вздохнула и болезненно поморщилась, чуть не уронив уже начавшее таять мороженое.
― Но так всегда было! Я синтет! Я не настоящая, игрушечная! Мне можно делать только то, что разрешил человек, с которым я живу! Только если я одна, если я бездомная, только тогда можно не спрашивать разрешения… Ну… Я не знаю, почему! Так правильно. Так мистер Фергюсон говорил маме, а она меня учила. Он нас купил, это я знаю, но так надо вести себя со всеми людьми… Наверное, потому что они тоже могут кого-нибудь купить. Потому что они настоящие, а мы – нет.
Расмус шёл рядом с пони, которую знал уже достаточно давно, но будто видел её впервые.
Ему было страшно. И даже не сами слова маленькой кобылки так пугали его, но тон, с которым они были произнесены. Свити ничуть не стеснялась называть себя игрушечной, её не волновало неравноправие… она считала свои слова нормальными. Говорила, будто так и должно быть.
Она словно не считала себя живой.
Расмус остановился и позвал:
― Свити?
Пони тоже замерла и вопросительно поглядела на человека.
Художник хотел было продолжить, но вдруг понял, что ему совершенно нечего сказать.
― Чего? ― спросила тем временем Свити с некоторым волнением в голосе.
Попытавшись избавиться от пустоты в мыслях, Расмус потряс головой и потёр виски, после чего, наконец, смог произнести:
― Свити, подойди ко мне, пожалуйста.
Художник присел на одно колено и сложил так и не открытое мороженое на высохший уже бетон.
Пони послушно подошла к нему, выжидающе глядя в глаза.
― Ты не собственность, Свити.
― Да, я знаю, Великая Хартия всё отменила…
― Нет! ― Расмус поднял руку, прерывая спутницу. ― Хартия тут ни при чём! Ты – живое существо, ты ничем никому не обязана, и никто тебе не хозяин. Ты не игрушка, не вещь… Ты ребёнок, Свити! Не смей больше говорить так!
Вдруг раздался смачный шлепок: пони всё-таки уронила своё угощение.
― Х…хорошо, я больше не буду? ― Кобылка попыталась кивнуть, но вышло только какое-то непонятное движение.
Расмус сокрушённо покачал головой. Она так ничего и не поняла. Сейчас она стояла с испугом в глазах и наверняка думала, что чем-то рассердила человека, хотя сама должна сердиться на весь людской род…
― Что же они с тобой сделали… ― печально прошептал художник, опустив взгляд.
Аккуратные копытца зацокали по бетону – пони подошла поближе и снова замерла.
Человек посмотрел на спутницу и спросил:
― А кем ты считаешь нас с Сильвией?
Свити, задумавшись, на мгновение отвела взгляд, а затем тихо, будто опасаясь сказать что-то неправильно, ответила:
― Ты – человек, а она – модификант… Но всё равно человек, просто переделанный.
― А я считаю тебя другом.
Кобылка застыла с непонятным выражением мордочки. Она явно не знала, как реагировать на такое высказывание.
― Скажи, ― продолжил Расмус, ― у тебя были когда-нибудь друзья?
Пони молчала довольно долго, прежде чем неуверенно ответить:
― Ну… Когда я была маленькой, я всё время играла с сыном мистера Фергюсона… это было весело… Мама говорила, что мы с ним друзья…
― Но сейчас ты даже не называешь его по имени.
― Ну… да. А зачем? Его зовут Мэтт.
Человек передвинулся поудобнее – нога уже начинала затекать, после чего вздохнул:
― За всю жизнь ты ни с кем не дружила… Бедная…
― Ну… Как и многие синтеты. В том доме, где мы с мамой жили после того, как мистер Фергюсон нас прогнал, были другие пони. Они говорили, что в этом мире вообще никто ни с кем не дружит… Правда у некоторых была попаданческая программа… Ну, они верили, что они из Эквестрии. Они говорили, что там они с кем-то дружили. Но это же неправда! Им просто сделали такую память…
Расмусу вновь стало не по себе, но то, что пугало его, для маленькой пони было чем-то очевидным.
― Но иногда я думала, ― продолжала говорить Свити, вспоминая давно прошедшие дни, ― как это чувствуется, когда ты думаешь, что у тебя было прошлое в волшебной стране… Говорят, у меня должна была бы быть старшая сестра по имени Рарити… Как те белые пони с синей гривой. Я думаю, она была бы такая же добрая, как мама… Если бы я была настоящей.
Тепло улыбнувшись, художник осторожно обнял пони:
― Ты настоящая. Гораздо более настоящая, чем все те синтеты с ложной памятью. А вместо сестры у тебя будут друзья. Я и Сильвия. Как на это смотришь?
Свити коснулась своей щекой шеи Расмуса и тихо проговорила:
― Спасибо. Вы оба очень хорошие.
Человек и пони ненадолго замерли, обнимая друг друга, пока художник не выпрямился, не в силах больше терпеть покалывание в затёкшей ноге.
― Ну… пошли дальше? Или домой? ― Поинтересовался Расмус у пони.
― Давай дойдём до того домика? Мне интересно, что там… Только… ― Свити ненадолго замялась, прежде чем спросить: ― А можно мне другое мороженое? Я своё уронила…
Художник покосился на собственное, растёкшееся по горячему бетону прямо внутри обёртки, и направился обратно к электромобилю.
― Да, купим ещё! Только на этот раз твоя очередь.
― Идёт! ― Свити усмехнулась и ускакала за покупками.
За спиной раздались тяжёлые шаги, и Сильвию накрыла чья-то тень.
— Ну здравствуй, мохнатая. Спросил бы тебя, как продвигаются дела по развязыванию языков у сама-знаешь-кого, но ты, как я погляжу, другим занята, — прогромыхал над головой знакомый бас с металлическими нотками.
— Ты как всегда сама любезность, Фрэнк, — неторопливо обернувшись, ответила рысь, — Делегировала всю работу валькириям, не самой же мне носиться и опрашивать всех и вся? Это будет подозрительно.
Негромкий электронный звук, донесшийся из недр широченной груди киборга, видимо, должен был обозначать праведное возмущение. Рысь ударила в самое больное место: Фрэнк искренне бесился по поводу малочисленности «Теней» и «Альфа-сквада», и, следовательно, их неспособности быть везде и всюду. Но что поделать, полубоевых синтетов без работы не так-то много, а на тренировку пополнений из обычных людей уходят месяцы…
— Сильвия? – направлявшийся к электромобилю Расмус недоумённо обернулся. Этого верзилу со странным цветом кожи и пластикой движений, одетого в чёрный кожаный плащ, несмотря на жару, он в сквоте ещё не видел, но смутно припоминал. Будто такой колоритный образ мелькнул где-то в толпе, но практически не остался в зрительной памяти, даже такой цепкой, как у художника…
— Вы уж простите меня великодушно, с вашего позволения, я украду Сильвию на некоторое время, а то у администрации сквота есть к ней кое-какие безотлагательные дела, — напустив на себя максимально дружелюбный и учтивый вид, пророкотал киборг.
— Прости, Рася, вернусь чуть позже. Не скучай тут без меня! – помахала наманикюренной лапкой рысь, отправляясь следом за киборгом. Несколько дежуривших в тени неподалёку людей и модификантов, на поясе у которых висели рации, а куртки под мышками скрывали кобуры, двинулись следом.
— Объяснишь, что происходит? – поинтересовалась Сильвия, присаживаясь вслед за Фрэнком в салон крупного фургона с затемнёнными стёклами. В салоне было прохладно, и по-своему даже уютно – несколько удобных сидений, огни и светящиеся мониторы в углу, стойка с оружием у одного из бортов… Эту тяжёлую бронированную машину, носившую гордое имя «Донн Куальнге» в честь огромного быка из кельтской мифологии, «Альфа-сквад» использовал в качестве передвижной базы. Поговаривали, что искусники Фрэнка оснастили «Донна» кучей разнообразного скрытого оружия и гаджетов.
— Всё очень плохо, Сильвия. Этот figlio di putana[1] Кливер обнаглел совершенно. Встретился я с Бэйном, и ты не представляешь, но он открытым текстом мне признался в том, что они готовят, и che cazzo vogliono[2]. Более того, этот vecchio stronzo[3] через Бэйна меня ещё и агитировать пытался. Слушай, это не просто охреневшие беспредельщики. Это… это… это подкоп настоящий. Подкоп под наш сквот, подо всё, что у нас есть…аррруиии… — судя по электронному писку и скрежету, голосовые модуляторы Фрэнка закоротило, так что ему пришлось перейти на хриплый шёпот, который позволяли издавать искалеченные лёгкие, — Эти уроды работают на Сеть. И они готовят теракты. Это точно.
Проскальзывающие в речи Фрэнка итальянские ругательства служили верным признаком того, что дело серьёзное. Обычно он говорил на англосаксонском диалекте, бывшем лингва-франка для всех обитателей Европейского Гигаполиса. И переход на родное наречие, характерное для выходцев из юго-восточной части Руинберга, свидетельствовал о том, что Фрэнка не на шутку разозлили и напугали нежданные дурные вести.
— Оповести своих. И да, вот, — Фрэнк протянул Сильвии что-то небольшое, блестящее, оказавшееся тёплым, почти горячим на ощупь, — это запасной. Оригинальный у меня в голове, там записаны все наши откровения. Ещё один у Норы. Бэйн не мог не знать, что я это запишу. А значит, они явно нас не боятся. Вия. Нам пора готовиться к войне…
Вернувшись из полутёмного прохладного чрева «Донна Куальнге» в жару и духоту летнего дня, Сильвия некоторое время стояла в растерянности, а затем нерешительно направилась в сторону скамейки, где Свити и Расмус что-то оживлённо обсуждали. Увидев подходящую понурую рысь, художник на полуслове прервал фразу, недоуменно вглядываясь в потухшие карие глаза рыси.
— Что-то…случилось?
— Нет-нет, Рас, ничего, всё путём, — рысь попыталась улыбнуться, но улыбка вышла неестественной, — Просто образовались кое-какие срочные и незапланированные дела, в которых без меня никак. Ладно, не скучайте тут без меня!
Расмус проводил взглядом удалявшуюся по направлению к мотоциклу фигурку Сильвии. Его начали обуревать серьёзные опасения. Вряд ли многое на этом свете могло бы выбить бесшабашную рысь из колеи.
В здании «штаба» было тихо. От входа в конференц-зал вестибюль отделяла обманчиво тоненькая цепочка бойцов «Альфа-сквада» в боевой броне, а воздушное пространство вокруг штаба патрулировали «Тени».
Наконец, последний гость конференц-зала господина Падильи занял своё кресло и над длинным лакированным столом из настоящей древесины повисла вязкая и напряжённая тишина. Хозяин сквота медленно обвёл взглядом трёх своих соратников, с кем плечом к плечу он творил это место, строил свою уникальную империю… империю, над которой вдруг нависла смертельная угроза.
Фрэнк Бельтрам, правая рука Хосе, властелин всех компьютеров и камер наружного наблюдения сквота. Киборг, который может войти в полицейское управление в любое время и попросту приказать шерифу закрыть глаза на любое преступление.
Сильвия Фуэгос, ещё совсем молодая, но невероятно хваткая девушка, возникшая буквально из ниоткуда, просто став в один прекрасный день самой влиятельной персоной улиц и подворотен. Если бы не она и её «валькирии», у сквота были бы все шансы рано или поздно превратиться в трущобы, но одна-единственная рысь сумела вырастить целый культурный пласт!
И Нора Сингх. Синтет-дикобразиха, любительница йоги и дурманов, она стала ключом к борьбе с тяжёлыми наркотиками. Её поразительный дар убеждения, подкреплённый спокойствием скалы, позволил Хосе довольно быстро взять под контроль весь оборот психоактивных веществ и обезопасить сквот от безраздельной власти наркодилеров. Впрочем, Нора оказалась на удивление образованной женщиной, и вскоре получила под своё начало ещё и местный медицинский центр, тогда больше похожий на задрипаную поликлинику. Ныне же в сквоте лечили ничуть не хуже, а может быть даже и лучше, чем в Сером городе, а Хосе всегда знал, из чьего тела и чью пулю вынимают хирурги.
И теперь им всем предстояло объединить усилия, чтобы осадить пыл одного излишне инициативного варана, прибравшего к рукам весь местный чёрный рынок и взрастившего себе личную армию. Кливер всегда отличался слабой управляемостью и запредельной самоуверенностью, но теперь, начав сотрудничать с Сетью, он перешёл все границы.
― Вы уже знаете, зачем вы здесь, ― безо всяких вступлений холодно произнёс Хосе.
Все три фигуры медленно кивнули, ни на чьём лице не было и тени недопонимания, не звучал в глазах невысказанный вопрос.
― И я говорю вам: сегодня мы выступаем. Время пришло.
Все трое отвели взгляд – слова главы мафии сквота прозвучали как смертельный приговор спокойной жизни. Кливер слишком честолюбив, чтобы избежать кровопролития… но тянуть дальше означало бы дать ему право первого хода, и никто не сомневался, будто тогда обойдётся без жертв.
Если «Пиратский Барон» обманет Сеть, в сквот придут фанатичные экстремисты. Нет, они не будут бряцать оружием и скандировать лозунги. Они заложат бомбы молча.
Если же Кливер и вправду вольётся в ряды террористов, сюда ломанутся уже давно ждущие повода правительственные войска: под жёсткой рукой мафии сквот процветал, рос, развивался… и становился богаче. Очень многим хотелось бы просто взять эти богатства и положить в свой карман.
Дав помощникам время переварить своё решение, Хосе продолжил:
― Фрэнк, у тебя первая скрипка, поведай же нам, по каким нотам ты будешь играть.
Конечно же, все действия давно просчитаны, а все ходы распланированы, нет даже времени, чтобы что-то менять, но чем больше ясности и согласия будет в действиях всех участников, тем меньше ошибок совершится.
― Кхм… Всё готово и налажено, бойцы ждут только моей команды. Мы вышлем к Кливеру кортеж и… пригласим на разговор. Возможности отказаться у него нет, так что здесь всё ровно. Ну а дальше… Стандартная схема: ставим помехи, ликвидируем, уходим, исчезаем в никуда. Цели следующие…
И Фрэнк принялся из памяти зачитывать одно имя за другим – самые значимые люди Кливера, занимающие ключевые места, способные отдавать приказы и управлять всеми пиратами. Чёрный рынок будет обезглавлен, ибо его владыка не оставил Хосе выбора, собрав армию, способную вырезать всех солдат мафии в пару часов.
Затем киборг перечислил тех, кого можно было бы рискнуть взять живьём – тех, кто как минимум мог знать о связях Кивера с Сетью и смог бы поделиться полезной информацией.
Не без подсказок Сильвии, Хосе и Фрэнк выбрали наиболее важные цели и определили порядок операций. Всё же, не зря в команде киборга имелись отставные офицеры, прошедшие горячие точки – без них спланировать полноценные диверсионные рейды было бы невозможно.
― Тогда Эдмона и Шестипалого мы не трогаем, ― подытожил Фрэнк. ― Я немедленно передам парням. И… Лунатика вяжем первым. Мы примерно так и думали сделать… и… ГСБ, шеф?
Тяжёлое решение, но Хосе решил пойти ва-банк.
― Сообщай. Пусть они и явятся, только когда всё закончится, хотя бы перевести стрелки будет проще.
― Да, шеф… ― киборг не мог скрыть своего неприязненного отношения к такой команде, ― через тридцать минут им станет всё известно…
Падилья медленно прикрыл глаза, одновременно выражая согласие и переключая внимание. Теперь его холодный взгляд пронзил кошку-модификанта.
― Ну а чем же порадуешь меня ты, Сильвия? Вопрос с подготовкой Кожаных решён?
― Да, шеф, Цири успела собрать отряды. Мы прикроем парней Фрэнка и постараемся не умереть сами. Я буду с…
― Ты будешь в Цитадели, моя девочка, ― резко осадил рысь Хосе. ― Ты не пушечное мясо, чтобы так рисковать.
Сильвия сверкнула глазами и с вызовом повторила:
― Шеф, при всём моём к вам уважении… мои парни и девчонки тоже не пушечное мясо. Я иду с Лоу. Не пытайтесь отговорить меня.
Глава мафии и Королева Улиц больше минуты смотрели друг другу глаза в глаза, будто мысленно сражаясь за свой выбор, пока Хосе, помня темперамент кошки, всё же не проскрипел шершавым и сухим голосом:
― Если ты погибнешь, сквот умрёт вместе с тобой. Помни об этом. И живи.
― Не сомневайтесь во мне, шеф!
Едва слышно вздохнув, Падилья обернулся к последней участнице совета.
― Прольётся кровь… Центр готов обделить работой крематорий?
Дикобразиха улыбнулась одними губами:
― Не беспокойтесь, дон Падилья, из отпусков все отозваны, всё необходимое закуплено. Будут вам и госпиталь, и сёстры милосердия. Своих подлечим, чужих покалечим.
― Для газовой атаки всё готово?
Ни один мускул не дрогнул на лице старой синтетши.
Последний козырь – заполнить улицы ядом. Если станет совсем тяжело, придётся пожертвовать и своими людьми, и простыми жителями, но хоть так разбить врага.
― Да.
― Да не придётся нам прибегнуть к этому средству.
― Я помолюсь за это… и за тех, кто окажется в облаке.
― Хорошо… Полиция и знакомые из внутренних войск нам помогут, я договорился с некоторыми. Фрэнк, Сильвия, не подстрелите людей с белыми браслетами на рукавах, ― Хосе приосанился в кресле и, будто старый ворон, прокаркал: ― Теперь за дело! Увидимся только после победы!
- Расмус, ты понимаешь, что тут происходит? – спросила Свити, когда они с художником вернулись домой, — Сильвия была напряжённой, будто случилось что-то очень-очень страшное, и она ничего не может с этим поделать. Что с ней?
— Если бы я знал, поняша, — откликнулся Расмус, без сил падая в продавленное кресло в углу. Эти несколько дней с постоянными стрессами здорово вымотали его.
— Что же делать? – маленькая пони явно не находила себе места от тревоги, — Может, ей сейчас плохо, а мы совсем никак не можем ей помочь? А вдруг её ранят, или…
— Именно что не можем. Свити, Сильвия тут живёт всю свою жизнь. Она всяко лучше разбирается в том, как что в сквоте устроено. Просто поверь в неё. Это будет лучше всего.
Видно, это убедило пони, но совсем не успокоило её. Свити поскакала в соседнюю комнату, и Расмус услышал оттуда негромкий встревоженный голосок. Видимо, единорожка пыталась воспользоваться коммуникатором.
Из-за двери послышалась весёленькая песенка. Расмус скривился – хит Ауриэль преследовал его и здесь…
Но когда хлопнула входная дверь, отвращение на его лице сменилось удивлением. Раздражённо набирая комбинацию кода доступа на пиликающем «Lothlorien Love» коммуникаторе, в дверь вошла Сильвия.
— Здрассти, — Расмус обратил внимание на необычайно хмурый тон рыси, — Рася, Свити, времени у нас мало, так что просьба слушать внимательно и без истерик. Творится полная задница. В сквоте может стать опасно, и лучше всего вам будет пересидеть где-нибудь за его пределами. У меня есть небольшое укромное место, Сталин вас проводит.
— Эм…
— Не спорь. Это всё ради вашей же безопасности.
— Сильвия, а как же ты? – Свити проскакала к рыси и обхватила её ноги копытцами, — Это, наверное, опасно?
— Чего поделать, подруга, я тут родилась, мне тут и… да не реви ты! Сама сейчас разревусь, а я только косметику наложила. Да скорее всего, оно ненадолго, вся надежда на Фрэнка с его молодцами – сумеют обезглавить «черепов» (хе, хороший каламбур вышел, надо запомнить!), и война быстренько на нет сойдёт. Короче, ребята и понята, шевелим булками, а то «Сталин-экспресс» вас заждался…
[1] Шлюхин сын (ит.)
[2] Какого хера им надо (ит.)
[3] Старый мудила (ит.)