Оставшееся время

Время... оно и впрямь летит незаметно. То, что отведенное тебе время подходит к концу, ты понимаешь лишь тогда, когда твои часы уже вот-вот пробьют полночь.

Рэйнбоу Дэш

Операция "Спалить Муравейник"

Эквестрии пришёл конец. Империя Чейнджлингов получила огромные земли, и теперь Юг и Восток некогда великой страны разбит на протектораты, одним из которых стал Протекторат Мэйнхеттен. Но сопротивление продолжает вести свою деятельность даже по завершению войны, а гарнизоны не справляются с множеством несогласных и вооружённых пони, что делают всё возможное, дабы прогнать захватчиков. Тогда верховное командование протектората решает воплотить в жизнь операцию под кодовым названием "Спалить муравейник"

ОС - пони Чейнджлинги

Скоростное Перемещение

Супер-герой Флэш самый быстрый человек на земле и благодаря своей скорости случайно попадает в Эквестрию

Рэйнбоу Дэш Пинки Пай Эплджек Человеки

Байки Эквестрийской Зоны

Коротенькие рассказики по кроссоверу со S.T.A.L.K.E.R. "Лишь во тьме заметен свет". Когда писать что-то крупнее тупо нет времени / желания / сил...

ОС - пони

Искра на ветру

Столетие спустя, с тяжелым сердцем Принцесса Магии Твайлайт Спаркл возвращается в Понивиль, встречает старого друга и замыкает давно начатый круг.

Твайлайт Спаркл Пинки Пай Дискорд

Transparency

Довольно очевидно, что Спитфайр неровно дышит к Рэйнбоу Дэш. В конце концов, она ее поцеловала. Только вот когда ты - пацанка, и еще у тебя грива цвета радуги, вопросы ориентации затрагивают тебя куда ближе, чем остальных. Сможет ли Дэш преодолеть свои страхи и все-таки признать свои чувства к Спитфайр - да и не то что Спитфайр, а вообще не к жеребцу? Или же мысли о том, что о ней подумают в Понивилле, слишком страшны для нее?

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл Спитфайр

Почтальон всегда стучит дважды

Почта Эквестрии. Мы работаем без выходных! В жару и в холод, в дождь и в сушь, наяву или во сне - но каждая ваша посылка будет доставлена любой ценой! А вы готовы её заплатить?

Принцесса Селестия Принцесса Луна Дерпи Хувз Лира DJ PON-3 Доктор Хувз Октавия

"Дружба сильнее Войны!", Часть II: И грянул гром.

«Самая страшная из войн - это война гражданская. Нет ничего бедственней, нет ничего ужасней времени, когда сын подымает копыто на отца, когда брат сжигает жилище брата, когда сосед истязает соседа. Только твёрдый духом, только сильный волей сумеет противостоять этому ужасному бедствию, не помешавшись умом. Ещё раз повторяю: нет ничего хуже гражданской войны, ибо она разрушительна, она тлетворна и бесславна. А раскаиваться за грехи своих павших отцов придётся сыновьям и внукам.Так пусть хранит же Солнце Республику от гражданской войны на веки вечные». - Сигизмунд Станкевич, «История Велькской Республики».

ОС - пони

FoE: Боги тоже молятся

Довоенная история. Селестия сняла с себя полномочия правительницы всей Эквестрии и занялась только своей школой. О чем она думала в то время?

Принцесса Селестия

Удар молнии в механические крылья

Полёт на многокилометровой высоте на высокой скорости в разреженной атмосфере, когда малейшая ошибка может стоить жизни пилота. Потеряешь компьютер — рухнешь вниз камнем. Рэйнбоу Дэш учили не доверять чувствам, но когда техника подводит, остаётся верить только в собственные силы.

Рэйнбоу Дэш

Автор рисунка: Devinian

Записка о походе за горный хребет на северных границах

На ту сторону

Наши пегасы с трудом выискивали тропу — вернее, просто относительно пологий путь — но мы верно приближались к удивительному перевалу. Чем ближе к нему, тем сильнее становился ветер. В последний переход по тесным расселинам и трещинам мы едва могли устоять на ногах из-за резких порывов. Пришлось полностью отказаться от пегасьей разведки.

Вот впереди забрезжило светлое пятно — выход в долину, на противоположной стороне которой я ожидал увидеть те самые “рога”. Но едва мы к нему приблизились, как мною овладели в равной степени тревога и азарт. Долина словно была “источником” страшных вихрей. Нам пришлось обвязаться верёвками и медленным приставным шагом двигаться вдоль тёмных щербатых стен. Из всей нашей группы только я тогда приблизился и выглянул через скалистый створ в долину. Выводы были неутешительны. Исполинский каменный жёлоб спускался с вершин на западе и уходил куда-то на восток, преграждая путь подобно бурной реке. Ни деревца, ни кустика не росло на его выскобленном дне. Местами из ровной поверхности выступала каменная глыба, но и такие препятствия на пути ветра были заглажены, словно пони размером с гору раз за разом проводил копытом по борозде, не желая успокоиться, пока она не станет совершенно ровной. Я взглянул на противоположный склон долины, немного правее, и сквозь зажмуренные от ветра веки чётко различил два “рога”, а между ними — окно в неизведанное.

Не было и мысли преодолеть долину сходу. Возможно, на высоте были спокойные слои воздуха, но рисковать жизнями пегасов в приповерхностных вихрях среди скал я был не готов. Сила ветра была такова, что даже наши земнопони едва смогли бы выстоять. В минуты покоя я ловил себя на мысли, что ощущал едва заметные следы магии. И по сей день я не смог сказать с уверенностью, действительно ли там что-то было, или же то — следствия простой усталости. Так или иначе, мы решили ждать.

Закрывая глаза, я ясно представлял себе, как множество истощённых пони собираются под сенью перевала Бизона — так я его сам назвал, — на них нагружен скудный скарб, они голодны, но глаза их полны решимости. Они повязывают друг друга верёвками и один за другим выходят на схватку со стихией. Гневные порывы сметают с ног первых смельчаков, но за первыми идут другие. Вот кому-то удаётся зацепиться за камень, другой накидывает петлю на чудесно оставленный в глыбе зацеп. Какой-то пони кубарем катится вниз и повисает на верёвке — это может быть даже забавно, если смотреть свысока — но позади у них семьи, за спинами у них надвигающиеся голод и смерть, и упавший встаёт и вслед за другими медленно ползёт дальше, к спасительному тёмному провалу в гладком склоне…

Наблюдения дали интересные результаты, так как мы определённо нашли некий порядок в казавшихся хаотичными изменениях силы ветра. Пригревающие лучи солнца были явными предвестниками мощного порыва, короткое затишье сопровождал густой туман, и так далее. Ах, если бы только светила возможно было двигать по желанию каждого пони… Были и другие правила и приметы. Три дня мы потратили на наблюдения и записи, а на четвёртый — был назначен выход. Мы подготовились, как только могли, как только позволяли наши знания на тот момент. Мы нагрузили на себя только самое необходимое — то, без чего совершенно нельзя, — а всё остальное растолкали по трещинам в схроны.

Мы выбрали самый верный период дня, прямо перед обыкновенным затишьем. Следует понимать, что затишье здесь — не безветрие. Затишье — это секунды, иногда минуты, когда ветер из силы, сокрушающей стены жилищ, превращается всего лишь в сильный ураган, от которого столько неприятностей с кровлей и сухими деревьями. В такие моменты по ущелью проносится густая молочная пелена тумана. И сейчас она не заставила себя ждать. После первого шага через пролом я почувствовал, как невидимое крыло вот-вот оторвёт меня от поверхности и потащит по каменной доске. И вдруг я ощутил заметное ослабление ветра, мимо пролетел лоскуток тумана. Впереди меня шёл один из земнопони. Я крикнул своим спутникам и с возможной быстротой направился к противоположному краю ущелья. Лоскуты тумана становились всё чаще, пелена всё гуще — и вот уже я едва различал ближайших пони из своей группы. Верёвки дёргались, глазомер отказывался верить, что недавно противоположный “берег” был близок. Лишь благодаря причудливой форме перевала и характерному белёсому пятну на фоне антрацитовой стены я сохранял верное направление.

И тогда проявился наш крупный просчёт. Мы надеялись на туман как на милость стихии, но мы не задумались о его собственной силе. Стоило туману сгуститься достаточно, как я почувствовал его прикосновение. Промозглый холод потянул свои щупальца сквозь одежду, ткани отяжелели и потемнели, грива начала слипаться. Но на неудобства мы бы не обратили внимания и возблагодарили силы природы за столь малую цену, если бы только этим она ограничилась. Туман мельчайшими каплями осел на камне, смочил копыта. Сперва изредка, затем всё чаще, а потом и с каждым шагом я стал ощущать, как непросто мне стало оставаться на месте. Копыта предательски скользили по гладкому влажному камню. Земнопони впереди что-то закричал, но я не расслышал. Верёвка потянула меня в сторону, и я едва не повалился на бок. С трудом я сохранял направление, изо всех сил искал под ногами малейшие выщербинки, в которые можно было бы упереться. В конце концов я помедлил всего миг, но этого хватило, чтобы вывести меня из равновесия. Липкие, хлёсткие порывы ветра повлекли вниз, и я ничего не мог с этим поделать. Время исказилось, я не мог понять, сколько меня тащило вниз, а сколько я из последних сил держался в невероятных позах на почти невидимых бугорках. Очередной крик долетел до меня уже с другой стороны. Сквозь слёзы и холодную взвесь я увидел прямо перед собой заветный выход, а в нём — коренастый силуэт земнопони, он махнул мне копытом. Я не поверил своим глазам, но в следующую секунду к ногам упала мокрая тёмная верёвка. Не медля я схватил конец зубами и прижал обеими передними ногами. И меня стали вытаскивать.

С приближением “рогов” ветер ослабевал. Туман оставался непроглядным, но я уже крепко стоял на ногах. Первым делом нашёл надёжный зацеп на потрескавшейся скале и навязал концы, которые со мной были. С помощью магии, ног, зубов и всей выдержки, которая не позволяла мне сквернословить в голос, я начал вытягивать своих спутников. Первым, показался ещё один земнопони, причём с дальней от начала нашего пути стороны. Без слов он понял, что делать дальше, и присоединился ко мне. Туман рассеивался, и начинал усиливаться ветер, но с появлением на этой стороне нового пони задача спасения группы быстро облегчилась. Следующими показались оба пегаса, затем ещё один земнопони.

Кратко отдышавшись, я пересчитал участников экспедиции — и внутри у меня похолодело… Этого совершенно не могло и не должно было быть — не мог один из участников пропасть сейчас, когда опасность миновала. Первым делом мы, конечно, проверили ближайшие окрестности, благо на этой стороне ветер был тише, словно в омуте. Но нигде не было и следа третьего земнопони, как не было и его вещей. Только молчаливые камни, мрачный грязный лёд и подвывания ветра, нагоняющие тоску.

Во мне зашевелились сомнения, и я решил проверить верёвку, за которую вытащили меня — не бредил ли я в пучине паники? И тогда моё сердце забилось чаще: это была не наша верёвка.