Надвигается буря

Глава 1

Сегодня был довольно тёплый, но облачный день. Рейнбоу Деш всё утро расчищала небо над Понивиллем, но её труды прошли впустую, ведь уже к полудню приплыли новые облака. Тем не менее, это не помешало Твайлайт Спаркл с подругами собраться на пикник — не так уж часто удаётся найти такой день, когда все шесть пони свободны.

— И когда он у меня спросил, с чем этот кексик, я ему так и ответила: с рыбьим жиром!

— И как, ему понравилось? — спросила Эпплджек, сдерживая смех.

— Не знаю. Когда он его ел, ему, кажется, нравилось, но после этого он почему-то погрустнел, — ответила Пинки Пай. — Может быть, всё же стоило добавить кетчуп?

— Не хотела бы я пробовать твои кулинарные эксперименты, — заявила оранжевая земнопони, посмеиваясь.

— Пинки, дорогая, почему тебя вообще потянуло на что-то… настолько необычное? — более дипломатично спросила Рэрити, тоже, однако, улыбаясь.

— Потому что обычные кексики — это та-а-ак скучно! То есть, это замечательно, конечно, но разве не веселее попробовать что-то такое, о чём ты даже никогда не задумывалась?

— А с собой ты тоже взяла что-то такое… сомнительное? — спросила Эпплджек.

— Секрет! — заявила розовая пони со своей зловеще простой и доброжелательной улыбкой и перешла с шага на прыжки.

— Долго нам ещё идти? — через несколько минут спросила Рэрити; она спрашивала это уже не единожды, и каждый раз ответ был одинаковым, этот раз исключением не стал.

— Совсем недалеко, — сказала Твайлайт. — Сейчас пройдём поворот, потом ещё поворот, а дальше по прямой, и там уже поляна. Кстати, Рейнбоу, почему бы тебе не слетать туда, как ты обычно делаешь, и не посмотреть, как там обстановка?

— А? Ага, конечно, я щас, — пегаска словно бы проснулась, после чего взлетела и скрылась за кронами деревьев.

— Что это с ней? — спросила Эпплджек. — Она как будто спит на ходу. Да и Флаттершай какая-то вялая.

Упомянутая жёлтая пегаска, до того шедшая позади всех с опущенной головой и едва не засыпая, услышала своё имя и встрепенулась.

— Ох, эмм… просто я вчера весь день ухаживала за Гарри, он вывихнул лапу, когда слезал с дерева. Наверно, я просто переутомилась.

— Да уж, представляю, каково это — ухаживать за эдакой бандурой, — произнесла Эпплджек.

— Глупышка, Гарри — медведь, а не бандура! — последовал комментарий Пинки Пай.

— Да, Пинки, я в курсе.

— Тогда почему ты сказала…

— Не начинай! — прервала её земнопони.

Вскоре пони добрались до поляны возле пещеры у подножия горы. Голубая пегаска уже собрала хворост и разводила костёр. Пони расположились вокруг него, доставая закуски, которые принесли с собой. Они вели непринуждённый разговор, делились новостями и хихикали.

Рейнбоу Деш вела себя тише обычного: не взлетала в воздух посреди своих рассказов для большей экспрессии, не вставляла меткие комментарии, да и вообще реплик от неё было не так много. Когда она смотрела пустым взглядом в костёр, пока Рэрити рассказывала о модных в этом сезоне аметистах в форме сердца, Эпплджек подсунула ей кексик из тех, что принесла Пинки Пай; сама же фермерша пробовать их опасалась. Пегаска словно на автомате взяла угощение, откусила кусок, и на её лице появилась осмысленность, вскоре сменившаяся сосредоточенностью, а спустя ещё мгновение она возмущённо выплюнула то, что только что откусила.

— Тьфу! Что это?! — воскликнула она, презрительно глядя на полупережёванную кашу и отплёвываясь.

— Это гриб-горчак и чёрный перец! — последовало пояснение розовой пони.

— Хе-хе, кажется, кто-то мало спал этой ночью, сахарок? — посмеялась Эпплджек.

— А? Ах, да. Я всю ночь читала «Деринг Ду и загадка древнего храма», вот и не выспалась.

— Рейнбоу, я понимаю, что это интересная книга, но нельзя же из-за неё так нарушать свой режим, — сказала Твайлайт.

— Это ты мне говоришь, Твайлайт? Да ты же сама можешь сутками читать что-то вообще без перерывов, — парировала пегаска.

— Я уже привыкла так жить, — оправдалась фиолетовая пони. — А ты вондерболт, тебе надо соблюдать режим.

Деш явно была не согласна, но спорить у неё, видимо, не было сил или желания, или того и другого.

Под вечер, когда солнце приближалось к горизонту, а принесённые закуски были уже давно съедены, и пони просто сидели, наслаждаясь компанией друг друга и рассказывая о своих мечтах, Флаттершай сказала:

— Девочки, извините меня, я что-то неважно себя чувствую. Спасибо вам за пикник, я, наверно, пойду домой.

— Ох, наверно, стоило перенести нашу встречу, — посетовала Твайлайт.

— Нет, мне всё понравилось, правда. Просто сейчас я хочу прилечь, — ответила жёлтая пегаска.

— Да и вообще, пора бы расходиться, не с ночевой же мы здесь, — сказала Эпплджек.

Подруги согласились с этим и, быстро прибрав за собой поляну и вылив маленькое дождевое облако, созданное Рейнбоу Деш, на костёр, двинулись обратно в Понивилль.

---

На следующее утро голубая пегаска проснулась с тяжёлой головой. В ушах гудело, её подташнивало, во рту пересохло, в глаза будто насыпали песок. Последний раз она так чувствовала себя утром после дегустации сидра Эпплов. Вот только вчера сидра у пони с собой не было. Неужели Твайлайт была права насчёт режима? Хотя нет, Деш и раньше, бывало, до рассвета зачитывалась книгами о Деринг Ду, и ничего такого с ней не происходило. Может, это кексик Пинки так действует? Какие там грибы были в его составе?

Поднявшись с кровати и потянувшись, пегаска поняла, насколько сильно у неё ноют крылья. Видимо, она слишком усердно вчера утром гоняла облака, и это наложилось на недосып. Это было странно, никогда раньше с ней не происходило ничего подобного без явной причины и уж тем более от простого разгона облаков, но это было единственное объяснение, которое Деш могла дать своему состоянию.

Она решила сделать несколько кругов вокруг дома. Хорошая разминка помогает разогнать кровь и взбодриться, после дегустации сидра это всегда приводило её в норму. Но в этот раз Деш почему-то не стало лучше, наоборот — добавилась усталость, захотелось лечь, хотя эта зарядка не шла ни в какое сравнение с тренировками вондерболтов. При полёте крылья особенно болели, и это была не та приятная боль, которая бывает после тренировок. Это была скорее боль, которую Деш не ожидала почувствовать ещё минимум лет пятьдесят — болели не только мышцы, но и суставы.

Сегодня пегаска планировала провести день в небе над Понивиллем, оттачивая мастерство полётов и заодно разгоняя залётные облака. Конечно, ей стало немного лучше, когда она отдохнула после зарядки, но чувствовала она себя всё же не очень, а потому она решила взять на сегодня выходной и провести день за книгой, ведь приключения Деринг Ду сами себя не прочитают.

Твайлайт Спаркл после завтрака решила проведать Флаттершай. Жёлтая пегаска вчера жаловалась на самочувствие, и волшебница немного беспокоилась за неё. Подойдя к коттеджу, она постучала в дверь. Никакого ответа не было, и Твайлайт решила постучать ещё раз, но тут дверь открылась. Вопреки ожиданию, фиолетовая пони увидела на пороге не свою подругу, а белого кролика. Он был достаточно умным, чтобы разобраться с такой штукой, как дверной замок.

— Энджел? А где Флаттершай?

Кролик поскакал внутрь дома к лестнице, что вела на второй этаж в спальню. Твайлайт последовала за ним. Когда она поднялась, она увидела Флаттершай, лежащую в кровати. Вид у той был растрёпанный и уставший.

— Ох… привет, Твайлайт, — тихо поздоровалась пегаска.

— Флаттершай? У тебя всё в порядке? Ты плохо себя чувствуешь?

— Да, что-то сегодня мне не очень хорошо. Не волнуйся, ничего страшного, просто голова немного болит. Я решила полежать. Видимо, переутомилась за эти пару дней.

Твайлайт обеспокоенно посмотрела на пегаску.

— Давай-ка померим тебе температуру. Где у тебя градусник?

— Он там, в ящике комода.

Твайлайт взяла градусник и, встряхнув, дала его Флаттершай, которая взяла его подмышку. Подождав несколько минут, она забрала градусник у пегаски и посмотрела на него. Температура у той была в порядке.

— Жара у тебя нет, наверно, действительно просто переутомление. Тогда лежи и отдыхай. Может, тебе что-то нужно?

— Спасибо, Твайлайт, ничего не надо.

— Ну ладно. Но вечером я навещу тебя ещё раз. Если тебе станет хуже, то обязательно покажись сестре Редхарт!

— Не волнуйся за меня, со мной всё будет хорошо.

Вернувшись в замок, Твайлайт села за книги. Недавно она прочитала интересную статью о резонансах магии в заряженных кристаллах, в которой говорилось, что в зависимости от структуры кристалла он может быть более восприимчив к определённому типу магии. Теперь Твайлайт решила углубиться в этот вопрос, а для этого следовало сначала прочитать, что уже известно о магии кристаллов. Увлёкшись чтением научных публикаций за последние пятнадцать лет, она не заметила, как прошёл день. Отвлёк её Спайк, прибежавший в библиотеку со свитком в лапах.

— Твайлайт! Я получил письмо от Селестии!

Лавандовая пони оторвалась от книг и удивлённо посмотрела на дракончика.

— И что пишет принцесса?

Спайк развернул свиток и стал читать.

Дорогая Твайлайт,

Я понимаю, что это письмо, вероятно, покажется тебе странным, но прошу всё же ответить на него.

Я бы хотела спросить тебя о твоём самочувствии. Всё ли у тебя и у твоих подруг в порядке? Особенно меня интересуют Рейнбоу Деш и Флаттершай. И какова обстановка в Понивилле?

Принцесса Селестия

Твайлайт ожидала от принцессы чего угодно, но только не такого. Когда Спайк, не менее удивлённый, чем она сама, закончил читать, она взяла у него свиток и перечитала строчки на нём.

— Что это на неё нашло? — спросил дракончик. — Она никогда раньше не интересовалась твоим самочувствием.

— Не знаю, — ответила Твайлайт задумчиво.

Такое короткое и такое странное письмо. Почему Селестия особенно выделила пегасок? Твайлайт легко сложила два и два и поняла, что это наверняка как-то связано с самочувствием Флаттершай. Ведь и Рейнбоу Деш вчера тоже была какой-то уставшей. Хотя это могло быть вызвано нехваткой сна, но ведь почему-то Селестия спросила именно про них. Так как принцесса не требовала ответа немедленно, Твайлайт решила сначала навестить Флаттершай, как она ей и обещала.

В этот раз пегаска открыла сама. Выглядела она, как и утром, немного помятой, её розовые волосы были растрёпаны, взгляд выражал усталость.

— Привет, Твайлайт, — поздоровалась Флаттершай с улыбкой.

— Привет, Флатти. Тебе уже лучше? — спросила Твайлайт, проходя в дом.

— Да, голова уже не так болит, я сегодня даже немного поухаживала за моими маленькими друзьями.

Твайлайт решила ничего не говорить пегаске о письме Селестии, чтобы она не волновалась понапрасну.

— И как ты себя чувствуешь сейчас? У тебя не было жара?

Флаттершай помедлила, опустив глаза.

— Ну… голова ещё немного гудит, и крылья ноют, а в остальном всё в порядке. Температуру я мерила, она была нормальной.

— Крылья? — удивлённо спросила Твайлайт. — Ты много летала в последнее время?

— Хм… нет… не больше обычного… — ответила Флаттершай задумчиво.

— Это странно. Всё же сходи завтра в больницу, просто на всякий случай.

— Х-хорошо…  — неуверенно ответила пегаска.

Твайлайт взглянула на неё. Она прекрасно знала язык тела Флаттершай, и сейчас та невербально говорила ей, что на самом деле совсем не хочет идти в больницу.

— Что-то не так? — спросила фиолетовая пони.

— Нет, всё нормально… просто я не очень люблю, когда кто-то меня… осматривает.

— Ох, Флатти, ну не будь жеребёнком. Это же твоё здоровье!

— Конечно, я понимаю… я п-пойду завтра к сестре Редхарт…

— Вот и хорошо. Отдыхай, набирайся сил. А я пойду.

— Спасибо, что беспокоишься обо мне, Твайлайт.

Лавандовая пони попрощалась и ушла. Происходящее с Флаттершай беспокоило её гораздо сильнее, чем она показывала. Твайлайт никогда раньше не слышала и не читала ни о чём подобном. Что, если это какое-то редкое и неизученное заболевание? Отсутствие жара было вроде бы хорошим признаком, значит, это вряд ли какой-то вирус или что-то похожее, и маловероятно, что Твайлайт сама может заразиться, но утверждать наверняка было невозможно.

Теперь лавандовая пони решила проведать Рейнбоу Деш, ведь принцесса Селестия не зря спросила именно про неё. Значит, есть причины для беспокойства.

Облачный дом Деш находился на некотором отдалении от Понивилля. Твайлайт приземлилась на облако у входной двери и постучала.

— Сейчас! Подождите! — послышался из дома голос голубой пегаски.

Когда дверь открылась, Твайлайт увидела то, что одновременно и ожидала, и боялась увидеть. Деш выглядела немногим лучше Флаттершай. Держалась она увереннее, но усталость во взгляде всё же читалась. Грива же… ну… она и в обычные дни никогда не была аккуратно причёсанной.

— Твайлайт? — удивилась пегаска.

— Привет. Я решила тебя навестить, спросить, как ты себя чувствуешь, — сказала волшебница, заходя внутрь.

— Да вот… хреновато, если честно. Голова весь день болит, и… даже летать не хочется.

— А как крылья?

— Ага, и крылья тоже болят. А как ты поняла?

— Флаттершай чувствует себя точно так же, я только что у неё была. Может, вы обе чем-то заразились? У тебя не было температуры?

Пегаска задумалась.

— Не то чтобы я её мерила… но, вроде, нет. Я бы почувствовала. А что? Это что-то заразное?

— Не знаю, — ответила Твайлайт. — Надеюсь, что нет. Но то, что вы обе заболели в один день — это очень странно.

— Ну да, мы с Флатти ещё вчера обе были, как выжатые лимоны.

— А вы с ней общались до того, как мы пошли на пикник?

— Не-а, — ответила Деш, немного подумав. — Последний раз до этого мы дней десять назад виделись. Тогда ещё всё нормально было.

— Понятно, — сказала Твайлайт, хотя ей не было понятно ничего. — Ты бы лучше тоже сходила завтра в больницу.

— Да ладно, само пройдёт. Меня после сидра Эпплджек ещё не так прижимало.

Твайлайт посмотрела на пегаску таким взглядом, что та стушевалась.

— Не говори глупостей. Мы не знаем, что это такое. А вдруг тебе станет хуже, если ничего не делать? Вдруг это какая-то тяжёлая болезнь, которая может оставить тебя инвалидом, и ты никогда больше не сможешь летать, или того хуже? Мне даже принцесса сегодня написала, спрашивала о вашем с Флаттершай самочувствии! Ты понимаешь, насколько это может быть серьёзно?!

Возможно, Твайлайт немного перегнула палку, потому что Деш стала практически в два раза меньше, пока она на неё напирала. Но лучше немного побояться сейчас, чем страдать потом.

— Эээ… хорошо-хорошо, я пойду завтра в больницу, — нервно проговорила голубая пегаска.

— Я рада, что ты поняла серьёзность ситуации, — сбавила тон лавандовая пони.

— А что, Селестия правда спрашивала у тебя про нас с Флаттершай?

— Правда. Я действительно не знаю, почему.

— Н-наверно это действительно что-то серьёзное, — Деш всё ещё была на нервах, до неё начал доходить смысл слов, сказанных подругой.

— Рейнбоу, успокойся. Всё будет нормально, — Твайлайт сменила тон на мягкий. — Может, это просто пегасий грипп мутировал.

В последнее Твайлайт не верила ни на йоту, но Деш это, кажется, немного успокоило.

— Хорошо, если ты так говоришь.

— Сейчас тебе стоит отдыхать. И лучше тебе сегодня лечь спать пораньше, а не зачитываться «Деринг Ду». А теперь извини, мне нужно писать принцессе ответ.

Когда Твайлайт вернулась в замок, она приступила к ответному письму.

Дорогая принцесса Селестия,

Я чувствую себя нормально, никаких отклонений в последние дни я не замечала.

Сегодня я навещала Флаттершай и Рейнбоу Деш. Они обе жалуются на головную боль, усталость и боль в крыльях. Вчера мы ходили на пикник, и они обе выглядели уставшими. Жара у них не наблюдалось. Я бы хотела сделать предположение о том, что с ними происходит, но я никогда ни о чём подобном не читала.

Обстановка в Понивилле спокойная…

Твайлайт промотала в голове весь сегодняшний день. Внезапно она поняла, что Понивилль сегодня казался ей каким-то странно тихим. Подумав ещё немного, она осознала, что за весь день не видела на улице ни одного пегаса. Её пробил холодный пот: как она могла не заметить такой детали? Если все пегасы Понивилля болеют тем же, чем и её подруги, то это настоящая эпидемия! Конечно, она могла пойти к кому-нибудь из пегасов и поговорить с ним, но сейчас было уже довольно поздно для таких визитов вежливости.

… однако за весь сегодняшний день я не видела на улицах ни одного пегаса. Я воздержусь от скоропалительных выводов, так как ни с кем из пегасов, кроме моих подруг, я сегодня не общалась, но текущая ситуация представляется мне требующей внимания. Если вам что-то известно о происходящем, пожалуйста, сообщите мне.

Ваша верная ученица,

Твайлайт Спаркл

Хоть Твайлайт уже и не была ученицей Селестии, а, скорее, её помощницей, и у неё самой уже была своя ученица Старлайт Глиммер, она по привычке подписывалась именно так.

Спайк отправил письмо, и Твайлайт ещё несколько часов ждала ответа от принцессы, но та, судя по всему, решила отложить это на завтра.

На следующее утро её разбудил Спайк.

— Твайлайт! Твайлайт, проснись!

— Спайк? Ахх… что случилось? — зевнула фиолетовая пони.

— Письмо! Только что получил!

Твайлайт открыла глаза. В лапах дракончик действительно держал свиток с королевской печатью. Это взбодрило фиолетового аликорна. Она забрала у помощника письмо и, не вставая, начала его читать.

Дорогая Твайлайт,

Я обойдусь без вступительных слов. Ситуация действительно сложная. Не только в Понивилле, но и во всей Эквестрии. Среди пегасов стремительно распространяется эпидемия неизвестной болезни. Пока случаев среди единорогов и земнопони не выявлено, однако мы не знаем об этом заболевании ровно ничего. Медики сейчас работают над выявлением его причины и методов лечения.

В связи с этим с сегодняшнего дня для всех пегасов Эквестрии вводится карантин. Они обязаны находиться в изоляции до особого указа. При этом должны быть ограничены не только их передвижение, но и контакты других пони с ними за исключением жизненно необходимых. Это тяжёлая мера, но сейчас у нас нет другого выбора. Мы должны сделать всё возможное, чтобы обезопасить как можно больше пони.

Я рада, что у тебя всё хорошо. Я прошу тебя организовать карантин для пегасов в Понивилле. Будь осторожна и береги себя и других.

Принцесса Селестия

Всё оказалось действительно серьёзно. Твайлайт вскочила с кровати. Дракончик, не знавший о содержании письма, удивлённо посмотрел на неё.

— Что случилось? — спросил он.

— Читай, — всучила она ему письмо, которое держала в магическом поле. — Хотя нет, на ходу прочитаешь. Сейчас у нас много дел.

Твайлайт магией усадила ничего не понимающего помощника себе на спину и поскакала к выходу из замка. Выглянувшей на шум из своей комнаты заспанной Старлайт она бросила только:

— Никуда сегодня не выходи!

Когда они выбежали из замка, Спайк, уже дочитавший письмо, спросил:

— Твайлайт, куда ты так спешишь?

— Надо как можно быстрее оповестить мэра и больницу.

— Но здесь же нет ничего срочного!

— Спайк, за каждую минуту промедления кто-то может заразиться! Принцесса возложила на меня ответственность за здоровье понивилльцев, и я её не подведу!

Когда они, провожаемые удивлёнными взглядами прохожих, доскакали до ратуши, Твайлайт ссадила с себя Спайка и сказала:

— Поговори с мэром, а я в больницу.

Дракончик хотел что-то возразить, но Твайлайт уже исчезла во вспышке телепорта, и он остался стоять один у дверей ратуши со свитком в лапах. Вздохнув, Спайк постучал в дверь.

Твайлайт не стала терять время и телепортировалась прямо в кабинет главного врача Понивилльского госпиталя. Бежевый единорог с коричневой гривой, сидящий за столом, заваленным кучей документов, подпрыгнул от неожиданности на стуле.

— П-принцесса? — недоумённо спросил он.

— Доктор Хорс, в Эквестрии объявлен карантин, вы должны немедленно изолировать всех пегасов, лежащих в вашей больнице, — выпалила Твайлайт на одном дыхании.

— Эээ…

— Это указ Селестии, — добавила она.

— Конечно, если вы так говорите, я распоряжусь, — всё ещё с недоумением в голосе проговорил он. — Но к чему такая спешка?

— Не теряйте время, доктор! Карантин должен быть развёрнут как можно быстрее.

С этими словами Твайлайт телепортировалась из кабинета. Доктор Хорс вздохнул. Ну вот какого сена только что произошло? Ещё минуту назад он думал, как разместить в больнице неожиданно нахлынувшую волну больных пегасов, для которых просто не хватало койко-мест, а теперь он ещё и должен как-то их изолировать. Интересно, как, по мнению принцессы Твайлайт, он должен это сделать?

Фиолетовая принцесса появилась в ратуше возле Спайка, разговаривающего с мэром. От таких частых телепортаций у неё слегка закружилась голова.

— О, ты уже вернулась? — с подчёркнутым безразличием сказал Спайк. — Быстро же ты, и минуты не прошло.

— Принцесса Твайлайт, это правда? Нам надо ввести карантин для всех пегасов? — спросила мэр.

— Боюсь, что да. И, на всякий случай, для всех, кто живёт с ними под одной крышей. Всем остальным просто рекомендовать не выходить из дома без надобности. Пока мы не знаем, как распространяется новая болезнь и подвержены ли ей земнопони и единороги, нужно соблюдать все меры предосторожности.

— Но как же… это же надо всех оповестить… организовать обход… для этого нужны добровольцы… а за погодой кто следить будет?.. а почту доставлять?.. Надо организовать общегородское собрание! — запричитала мэр.

— Никаких собраний! — запротестовала Твайлайт. — С оповещением я вам помогу. А вы должны составить список карантинных домов, в которых живут пегасы, и организовать набор добровольцев для их обхода. Набирать желательно жеребцов земнопони, так как они наименее подвержены болезням. Я поговорю с пони на рынке, чтобы организовать поставку продуктов тем, кто будет на карантине.

Несколько часов спустя Твайлайт отчётливо почувствовала, что срываться выполнять поручение Селестии прямо из постели, даже не позавтракав, было всё же не самой хорошей идеей. Вернувшись в замок, она обнаружила, что Старлайт то ли со скуки, то ли поняв, что её подруга вряд ли озаботится такой мелочью, как еда, приготовила обед. Твайлайт была ей безмерно благодарна за это, поскольку её запас сил, не подкреплённый утренней трапезой, уже порядком исчерпался.

— Ну так, что случилось? Почему сегодня не стоит никуда выходить? — спросила Старлайт, когда они сидели за столом.

— В Эквестрии случилась эпидемия неизвестно чего, — пояснила Твайлайт, дуя на ложку. — Пока болеют только пегасы, но кто знает, что будет потом? Поэтому пока лучше посидеть дома.

— И насколько всё серьёзно?

— Точно не знаю. Но Селестия поручила мне организовать в Понивилле карантин. Я оповестила всех пегасов, мэр сейчас организует их обход.

— Так значит, карантин распространяется только на пегасов? — уточнила Старлайт.

— Формально, да. Но остальным я порекомендовала тоже не выходить из дома без нужды. Кстати, Спайк! — переключилась на дракончика Твайлайт. — Тебе придётся сходить к Зекоре и предупредить её.

— Одному? — спросил помощник.

— Да. Ты рептилия, и я надеюсь, что ты не можешь переносить эту болезнь.

— Но вы со Старлайт, вроде как, тоже здоровы, — заметил Спайк.

— Мы пони, а потому мы можем быть носителями, даже если выглядим здоровыми. К тому же, я сегодня контактировала практически со всеми пегасами Понивилля, — ответила Твайлайт.

— Хорошо, я схожу к ней, — нехотя согласился дракончик.

— Спасибо. Только перед тем, как говорить с Зекорой, на всякий случай подыши огнём и не подходи к ней близко.

---

К вечеру над Понивиллем сгустились тучи и началась гроза. Улицы были почти пусты, к внезапной эпидемии большинство горожан отнеслось со всей серьёзностью. Только несколько жеребцов совершали обход домов, к которым они были приписаны.

Биг Макинтош вызвался почти сразу, как только мэр объявила о наборе добровольцев. Эпплджек пыталась его отговорить, ссылаясь на то, что им вдвоём с Эпплблум ни за что не справиться с фермой, если вдруг он заболеет, но красный жеребец был непреклонен. И вот сейчас он шёл под дождём, запряжённый в телегу с продуктами, которые развозил по домам. Его текущим пунктом назначения был домик Флаттершай.

Подойдя к коттеджу на окраине города, он постучал в дверь. Через несколько мгновений она открылась, и показалась жёлтая пегаска.

— Биг Мак?

— Агась.

— Ох, ты, наверно, пришёл на обход. Твайлайт предупреждала меня утром.

— Агась.

— Проходи, — Флаттершай пригласила его внутрь.

Земнопони вытащил из телеги, накрытой брезентом, небольшой мешок и вошёл в дом.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он; по его взгляду было трудно понять, действительно ли он беспокоится о здоровье Флаттершай или просто задаёт стандартный вопрос.

— Ох, эмм… у м-меня всё хорошо… — смутилась пегаска.

— Померь, пожалуйста, температуру, — попросил Биг Мак.

Флаттершай торопливо взяла градусник, лежавший на столике у дивана, и засунула его подмышку.

— Я принёс продуктов. Там картошка, яблоки, помидоры, капуста.

— С-спасибо, — всё ещё смущаясь, сказала Флаттершай.

— Тебе нужно ещё что-нибудь?

— Н-нет, ничего…

На пару минут повисла тишина, которую нарушали лишь струи проливного дождя, бившие в окно. Биг Мак смотрел на пегаску своим обычным безразличным взглядом, от которого та смущалась ещё больше. Наконец, она достала градусник.

— Всё нормально, температуры нет…

— Хорошо. Доброй ночи.

Пока жеребец направлялся к двери, Флаттершай думала, что стоило бы остановить его и хотя бы угостить чаем, ведь он пришёл к ней под таким дождём и наверняка хотел бы обсохнуть и согреться, но смущение не давало ей это сделать. Когда же дверь захлопнулась, она продолжила сидеть на диване; к ней подскакал белый кролик, до того дремавший на втором этаже, и указал на свою пустую миску.

— Ох, прости, Энджел, я совсем забыла, что у тебя кончилась морковка.

Кролик посмотрел на неё осуждающе.

— Просто я растерялась, и… завтра я обязательно попрошу принести для тебя морковки.

Глава 2

Кумулюс Клауд, серый пегас с тёмной синевато-серой гривой, проснулся в ужасном настроении. Голова болела так, словно он неделю пил не просыхая, а потом долбился ею о гранитную скалу, пока та не превратилась в песок. Раньше он завидовал пони, которые видят сны, теперь же понял, что напрасно: ночные кошмары не давали ему выспаться, а утром оставляли шлейф из неприятных мыслей. Он издал полухрип-полустон, тихий, но всё же разбудивший его жену.

Эфириал Винд, бело-голубая пегаска, лежавшая рядом, открыла глаза и посмотрела на него. Даже только что проснувшись, после ночи, которая для неё наверняка была едва ли легче, чем для Клауда, она была самой красивой пегаской в мире. Вот уже девять лет, как они познакомились, восемь — как узаконили отношения, и всё это время чувства Кумулюса Клауда к своей спутнице жизни не только не ослабевали, но всё укреплялись год от года. Казалось, что она единственное существо во вселенной, кто его понимает. Ему хотелось просто лежать с ней рядом, чувствовать её тепло, дышать с ней одним воздухом, чтобы никто и ничто их не тревожило.

Но он понимал, что это невозможно. Кумулюс Клауд был одним из немногих пегасов, на которых указ о карантине не распространялся. Всё потому, что он занимал критически важный государственный пост. Он был главой Погодного управления Эквестрии.

— Тебе надо идти, да? — прошептала Эфириал Винд.

Кумулюс Клауд вздохнул в знак согласия. Винд полежала ещё несколько секунд, глядя ему в глаза, поднялась с постели, и Клауд последовал за ней. Пока он приводил себя в порядок, Эфириал Винд готовила на завтрак гречневую кашу. Перед завтраком пегас принял таблетку аспирина — первую и далеко не последнюю за сегодня. Врачи говорили ему, что это невероятно вредно для желудка и печени, но иначе раскалывающаяся голова просто не соображала.

Когда же с утренним приёмом пищи было покончено, Кумулюс Клауд оделся в деловой костюм.

— Ты сегодня опять до позднего вечера? — спросила Эфириал Винд.

— Да.

— Когда же у тебя уже отпуск? — в голосе пегаски прозвучала тоска.

— В следующей жизни, — попытался пошутить Клауд, но Винд не улыбнулась. — Кхм… ну, я пошёл.

Пегас поцеловал супругу на прощание и вышел.

В отличие от большинства других государственных структур, главный офис Погодного управления располагался не в Кантерлоте, а в Клаудсдейле, находившемся сейчас к востоку от Лас-Пегасуса. Собственно, и сам Клаудсдейл из маленького облачного поселения пегасов стал крупным городом благодаря Погодной фабрике и Погодному управлению. Так как сто процентов населения облачного города составляли пегасы, для которых наступили особенно тяжёлые времена, обычно оживлённый даже поздней ночью Клаудсдейл сейчас словно вымер. Не текли радужные водопады — главная достопримечательность города, пони в белых костюмах не спешили на работу, из труб Погодной фабрики не шёл пар. Лишь изредка по улицам и облачным мостам проходили пегасы — медицинские сотрудники, социальные служащие, подрядные рабочие и другие незаменимые пони, без которых город вымер бы не метафорически, а вполне реально.

В главном офисе Погодного управления было так же пустынно, как и на улице. Лишь в паре отделов трудилось несколько пони. Мощный и хорошо отлаженный механизм контроля погоды во всей Эквестрии был парализован. Почти все его сотрудники были пегасами, и почти все из них сейчас не могли выйти на работу из-за предписания об изоляции. Только в некоторых филиалах и на некоторых метеостанциях трудились единороги и земнопони, которые даже там были в меньшинстве. Контролировать же погоду сейчас могли только совсем редкие погодные единороги, а также те пони, кто был обучен обращению с погодными модуляторами — магическими устройствами, способными влиять на погоду. Так как и среди них пегасов было абсолютное большинство, погода в Эквестрии практически никак не контролировалась. Только приходили отчёты с метеостанций.

Можно было бы ожидать, что погода в таких условиях вообще перестанет меняться или станет делать это медленно и в известной степени предсказуемо, по законам метеорологии. По крайней мере, так должно было быть в теории. На практике же всё было ровно наоборот. Погода не только не замедлилась — она словно бы начала сходить с ума. Перед Кумулюсом Клаудом лежала стопка свежих отчётов метеостанций и синоптиков. И провались он в Тартар, если красный диплом Кантерлотского университета по специальности «Метеорология» и годы работы в Погодном управлении хоть как-то помогали ему разобраться в происходящем! У него складывалось ощущение, что пони на метеостанциях сговорились между собой, и вместо того, чтобы снимать показания с приборов, они просто бросали игральные кости. Температура в Мэйнхеттене за полчаса опустилась на десять градусов, а за следующие полчаса поднялась на пятнадцать. В горах Кантерлота давление было такое, словно они находились ниже уровня моря. У границ Кристальной Империи видели торнадо, где оно чисто физически не может возникнуть, а в пустыне Эпплузы этой ночью шёл дождь со снегом. Колебания в геомагическом поле были такими, какие наблюдались только во время сражения принцессы Твайлайт с лордом Тиреком, причём не в одной точке, а по всей стране.

Немногочисленные синоптики в отделе метеонаблюдений лишь пожимали плечами. Они были удивлены не меньше Клауда, но объяснить происходящее никак не могли. Говорили лишь, что запрашивали подтверждение у нескольких метеостанций, но те писали, что данные верны.

Клауд не видел решения этой проблемы. Даже будь у него в строю все погодные патрули — это вряд ли исправило бы ситуацию. Ещё до введения карантина он начал получать странные донесения от патрульных, но он не придавал им значения, считая описываемые события случайностью или некомпетентностью писавших эти донесения пегасов. Теперь же было совершенно очевидно, что с погодой что-то происходило, и причина этого чего-то была большой загадкой. Простым контролем погоды это явно было не исправить. Отчаявшись, Кумулюс Клауд решил попросить помощи. Он написал письмо своему знакомому единорогу, профессору Штормглассу из Кантерлотского университета, который занимался математическим моделированием погодных условий и у которого Клауд когда-то давно списывал на контрольных. В письме пегас попросил выдвинуть предположения относительно причины происходящего с погодой и привести возможные способы решения проблемы. Приложив копии отчётов синоптиков и метеостанций, он послал секретаря, тёмно-синюю пегаску, отправить письмо почтой драконьего пламени. Теперь оставалось только надеяться, что профессор не будет слишком занят и уделит его просьбе время.

---

Биттер Пилл сидел, подперев голову копытом. Жёлтый единорог в белом халате смотрел на результаты анализов пегасов, что поступили в Центральную Кантерлотскую больницу за эти пару дней. В другое время он бы только пробежался по ним глазами и сразу написал бы заключение. Вот только сейчас эти результаты были совсем не теми, какие он ожидал увидеть. Собственно, он и сам не знал, что именно он должен был обнаружить, но точно не это. Все результаты были в порядке. Словно все эти пегасы лишь притворялись больными, чтобы получить пару дней отдыха. Гемоглобин в норме, лейкоциты не повышены, сахар в моче отсутствует, ритм сердца и давление в пределах допустимого. Никаких признаков, указывающих на воспаление, инфекцию, паразитов или аутоиммунную реакцию. Конечно, были и больные пегасы, но их болезни были понятны и явно не имели отношения к этой эпидемии.

— Ты всё рассматриваешь наших симулянтов? — спросила Лаб Коут, белая единорожка в таком же халате, как у него, зашедшая в кабинет.

«Симулянтами» врачи между собой в шутку окрестили крылатых пациентов, жаловавшихся на головную боль, ломоту в крыльях и общий упадок сил — всё из-за их идеальных анализов. Биттер Пилл неодобрительно посмотрел на неё.

— Не называй их так. Это как минимум неэтично.

— Ой, какие мы щепетильные! — хихикнула единорожка.

— Ты поёрничать пришла? — строгим тоном спросил Биттер Пилл.

— А что, уже и немного пошутить нельзя?

— Надо знать время и место, когда это уместно. Здесь и сейчас это неуместно. Как ты вообще можешь быть такой легкомысленной, когда у нас тысячи пони болеют неизвестно чем?

— А мне кажется, что это тебе надо быть попроще, — тон Лаб Коут стал немного серьёзнее. — Тогда ты, может быть, перестанешь концентрироваться на ничего не значащих деталях.

— Что ты имеешь в виду? — не понял единорог.

— Пилл, ну ты серьёзно? — вздохнула Коут. — Я не понимаю, неужели я одна во всей Эквестрии могу видеть очевидные вещи?

Биттер Пилл сузил глаза.

— Посмотри на ситуацию шире, — продолжила единорожка. — Большой всплеск заболеваемости буквально за три дня, повсеместные очаги эпидемии, идеальные анализы, необычный анамнез, невыясненные пути передачи — не находишь ничего странного?

— Это всё странно, — ответил единорог.

— Вот именно! Это слишком странная эпидемия! Настолько странная, что она попросту невозможна!

Пилл поднял бровь.

— И, тем не менее, больница у нас под завязку забита пегасами, — ответил он. — Не хочешь же ты сказать, что они и в правду все сговорились и симулируют?

— Я этого не говорила. Я лишь хочу сказать, что мы все дружно роем не в том направлении. К примеру, что если это не с нашими пегасами что-то не так, а они просто все реагируют на какое-то внешнее глобальное изменение?

— На погоду что ли? — Биттер Пилл посмотрел в окно, где шёл мелкий град.

— Может, и на погоду. Вот только болят у них почему-то не ноги, как у метеозависимых, а крылья. Мы их никак не исследовали?

— Делали рентген крыльев, там всё нормально.

— Но ведь почему-то они болят! Скажи, Пилл, ты не думал, что проблема может быть в их магической структуре?

— Честно говоря, не думал, — смутился единорог. — Просто у пегасов настолько редко бывают проблемы магического характера, что я это даже не рассматривал. Обычно они бывают только у единорогов.

— Надо сделать кому-нибудь магическую томографию, — сказала Лаб Коут.

— Проблема только в том, что у нас сейчас нет готового к работе пегасьего томографа. Мы, конечно, можем засунуть пегаса в единорожий, но мы там ничего не увидим — он откалиброван под единорожью магию, да и чувствительность у него слишком маленькая.

— Но в принципе они у нас есть? — задала единорожка вопрос, который, скорее, был утверждением.

— Ну, есть парочка. Только один сломан, а другой раскалиброван.

— Ну так надо его откалибровать! Кто из медсестёр этим занимается? На кого жалобу писать за халатное отношение к должностным обязанностям?

Вечером Биттер Пилл и Лаб Коут рассматривали проекцию магической структуры пегаски, которая согласилась пройти маготомографию. Пусть откалиброванный в спешке томограф и выдавал много шумов, но даже так было отчётливо видно то, что подтверждало их предположение. Резонаторные магические узлы в крыльях и голове пациентки были в два или три раза больше, чем они должны быть в норме, тогда как генераторные — напротив, были даже немного меньше положенного. Это могло свидетельствовать только об одном: тело пациентки подвержено магической перегрузке внешним полем. Крайне редкое состояние для пегасов. Обычно такое могло наблюдаться, разве что, если пегас попадал под направленный луч магии погодного модулятора, работающего на большой мощности, но в этом случае перегрузка постепенно проходила сама, и уже через день-другой пегас был полностью здоров.

— Какого сена? — сказал Биттер Пилл после пары минут молчаливого разглядывания томограммы.

— Не имею ни малейшего понятия, — медленно ответила Лаб Коут.

К врачам подошла молодая пегаска, только что прошедшая томографию.

— Ну что? Что-нибудь есть? — спросила она скорее с любопытством, чем с беспокойством.

— Кхм… простите, вы в последние дни не контактировали с мощными источниками магии? Артефакты, погодные модуляторы, мощное направленное заклинание единорога? — вместо ответа спросил Биттер Пилл.

Пегаска задумалась.

— Кажется, нет, — ответила она.

— Понятно. Вы можете вернуться в палату, мы сообщим вам результат завтра.

Когда пациентка удалилась, Биттер Пилл сказал:

— Нам надо срочно сообщить об этом главврачу. А завтра провести ещё несколько томографий.

— Он, наверно, уже ушёл, время-то позднее, — ответила его коллега.

— Значит, надо его догнать и сообщить. Да надо в министерство об этом написать как можно скорее! Мы искали чёрную кошку в тёмной комнате, но эта кошка всё это время сидела в прихожей и смотрела на нас!

---

Среди пони, склонных к теориям заговора, бытует мнение, что принцессы не управляют небесными светилами, а либо просто подкручивают вращение Эквуса вокруг своей оси, либо вовсе притворяются, что поднимают солнце и луну. На самом же деле, эта позиция не выдерживает критики. В истории было много случаев, когда солнце или луна поднимались не так, как им положено: не в то время, слишком медленно или слишком быстро. Когда принцесса Твайлайт поднимала солнце во время восстания лорда Тирека, оно двигалось по очень кривой траектории. Если бы принцесса подкручивала планету вместо поднятия солнца, то силы инерции устроили бы апокалипсис, но этого не произошло. Солнце и луна были крепко связаны с магией аликорнов, потому они так хорошо их слушались. Они двигались сами по себе, это правда. Но в их движении постоянно накапливались аномалии, и их приходилось корректировать, что и делали принцессы каждый день. Луна являлась массивным объектом, маленькой планетой, и двигать её только лишь простым телекинезом было не под силу никому, но её магическая структура позволяла принцессе Луне сообщать ей, как ей нужно двигаться. Аналогично было и с солнцем. Солнце было скорее магическим объектом, чем массивным скоплением раскалённого вещества. Вещество там было, и оно было раскалено, но его общая масса ненамного превышала массу луны, и в основном солнце состояло из мощнейших циркулирующих потоков магии. Некоторые пони полагали, что солнце в сотни раз больше Эквуса и находится на невероятном расстоянии от него. Это было преувеличением. На самом же деле — и это подтверждалось астрономическими наблюдениями — оно было лишь в несколько раз больше луны в диаметре и находилось во столько же раз дальше от Эквуса, чем ночное светило.

Принцесса Селестия только что опустила солнце и направлялась в трапезную, чтобы поужинать с сестрой, когда к ней подошла пони-секретарь.

— Ваше Величество, только что пришёл отчёт министра здравоохранения с пометкой «Важно»! — сказала единорожка и пролевитировала принцессе свиток с министерской печатью.

— Благодарю, Скрайб.

Селестия развернула свиток. Она читала его с неизменным выражением лица, но под конец пони-секретарь заметила, как бровь принцессы слегка приподнялась.

— Спасибо за пунктуальность, Скрайб. Ты можешь идти.

Когда пони поклонилась и ушла, Селестия направилась на встречу с сестрой. Принцесса Луна уже ждала её в трапезной.

— Как прошёл день? — спросила ночная правительница.

— Луна, прочти это, — Селестия пролевитировала ей свиток.

Когда тёмно-синяя пони прочитала отчёт, она не удержалась от усмешки:

— Я же тебе говорила, что  всё именно так, но ты не верила.

— Ты была права, я признаю. Но принятые меры излишними не считаю. Всё же, карантин — это первое, что следует предпринять при вспышке болезни, и только потом следует думать, что делать.

— Но теперь-то ты видишь, что в нём нет никакого смысла? — спросила Луна.

— Теперь вижу. Поэтому с завтрашнего дня я его отменю, — ответила Селестия. — Однако, сейчас перед нами встаёт другой вопрос. Если эта болезнь пегасов вызвана внешним излучением, то откуда оно может исходить? Судя по отчёту, это должно быть что-то весьма приметное, но мне ни о чём таком не сообщали. Ещё мне непонятно, как это излучение может распространяться на всю Эквестрию. И как эта болезнь связана с тем, что творится с погодой? А эта связь есть, её просто не может не быть.

— У меня нет ответов, Тия. Но я постараюсь их найти. Не зря же у меня целый легион фестралов — пусть займутся делом. Если в Эквестрии есть такой мощный источник магии, они его найдут.

— Спасибо, Луна.

Вскоре трапеза была окончена, и дневная принцесса отправилась отдыхать, уступив смену своей ночной сестре. Луна вызвала к себе генерала Сайлент Шадоу, главу Ночной стражи, и совсем скоро фестрал вошёл в тронный зал и склонился перед своей повелительницей.

— Вы меня вызывали, моя госпожа?

— Да, Шадоу. У меня есть для тебя задание. Недавно было доказано, что болезнь пегасов вызвана неким внешним магическим излучением. Это должен быть сильный источник, однако его местоположение и природа неизвестны. Возможно, он находится не в Эквестрии или является не одним источником, а множеством. Я хочу, чтобы Ночная стража занялась его поиском.

— Как вам будет угодно, госпожа.

— И ещё. Снабди своих фестралов магическими глушителями. Я хочу, чтобы они были в надлежащей форме и готовы ко всему.

— Будет исполнено!

Магия фестралов существенно отличалась от магии обычных пегасов. Конечно, они могли разгонять облака или создавать ветра. В теории, они даже могли совершить радужный удар. Но с этим гораздо лучше справлялись их пернатые сородичи. Фестралы же были ночными существами, и их магия была больше направлена на их приспособление к ночному образу жизни. Они тонко чувствовали живых существ вокруг себя, обладали чутким слухом и зрением, были способны к эхолокации, обладали природной ловкостью и скрытностью, многие из них могли видеть чужие сны. Возможно, поэтому фестралы были в меньшей степени подвержены свалившемуся на пегасов недугу. Магические глушители же были артефактами, подавляющими внешнее магическое воздействие, что, по расчёту Луны, должно было свести негативные эффекты на нет.

Глава 3

После снятия карантина Погодное управление Эквестрии начало работать в усиленном режиме, насколько это позволяли обстоятельства. Пусть оно было не в силах решить проблему вышедшей из-под контроля погоды, но оно прилагало все усилия для того, чтобы стабилизировать её в населённых пунктах. Принцесса Селестия передала Управлению все свободные магические глушители. Выходить в погодный патруль без глушителя было смертельно опасно, так как в подавленном состоянии, как выяснилось, пегас не только плохо летал, но и с трудом мог разогнать даже самую маленькую тучку, потому все артефакты были выданы патрульным. На всех не хватило, и патрульные, оставшиеся без глушителей, были переведены на обслуживание погодных модуляторов. Конечно, магические глушители влияли и на самих пегасов — управлять погодой в них было заметно сложнее, чем раньше, но они, по крайней мере, позволяли полноценно встать на крыло, не морщась от жгучей боли в голове и крыльях.

Когда Кумулюс Клауд пришёл на работу, первое, что ему вручила секретарша, было письмо от его знакомого из Кантерлотского университета. Клауд почти неделю ждал ответа от Штормгласса, и потому сразу стал его читать.

Дорогой Кумулюс Клауд,

Ну и задачку же ты мне задал! Я сначала решил, что ты меня разыгрываешь, но потом увидел, как за окном пошёл снег, и понял, что ты это серьёзно. Мы всей кафедрой метеорологии твою загадку разгадывали, даже студентов подключили. И, если честно, так до конца и не разгадали. Но кое-какие выводы мы всё же смогли сделать.

Во-первых, мы обнаружили чёткую корреляцию между всплесками магической активности и изменениями погоды. Сами же всплески, судя по всему, носят гармонический характер. Это может говорить о том, что они вызваны искусственно, возможно, каким-то погодным модулятором. Во-вторых, частота и амплитуда максимальных и минимальных значений параметров погоды практически на всех метеостанциях примерно одинаковая, что говорит о том, что источник магических всплесков либо равномерно распределён по всей Эквестрии, либо находится где-то далеко от ваших метеостанций. В-третьих, мощность магических колебаний. Я понятия не имею, какой единичный объект может создавать колебания такой мощности и оставаться до сих пор незамеченным. Никакая геомагическая или солнечная буря, даже очень сильная, не может выдать такой мощности.

Один мой аспирант высказал предположение, что это может быть действие климатического оружия, направленное против Эквестрии. Лично мне этот вариант кажется маловероятным, поскольку нам пока неизвестны способы создания магических полей такой обширности вдали от их источника. Если же это поле создано вокруг источника, то либо он находится в Эквестрии и его можно отыскать, либо в той стране, где он находится, ситуация с погодой ещё хуже.

Из всего этого мы сделали следующий вывод. Так как нам кажется весьма маловероятным, что какая-то из соседних стран разработала сверхмощный погодный модулятор и забыла его выключить, единственный вариант, который мы видим, — в Эквестрии работает слишком много погодных модуляторов. По нашим расчётам, если их количество будет превышать количество зарегистрированных в вашем Управлении раз так в десять, и они все будут работать одновременно — при определённом стечении обстоятельств может возникнуть резонанс, и тогда получится что-то похожее.

Если у тебя есть какие-то новые сведения, которые могут пролить свет на происходящее — пиши, буду рад помочь.

С уважением,

профессор Штормгласс

Что ж, это немного, но это уже что-то. Теперь, по крайней мере, было понятно, в каком направлении следует искать. И хотя вывод профессора был не очень уверенным, это всё же был повод устроить поиск незарегистрированных погодных модуляторов. По законам Эквестрии, любое устройство, способное влиять на погоду, должно было пройти регистрацию в Погодном управлении, прежде чем его можно было использовать. Практически в каждом городе было несколько зарегистрированных модуляторов, но сколько их наваяли народные умельцы из глубинок — оставалось только гадать.

Кумулюс Клауд нажал на кнопку на своём столе. Через несколько секунд в кабинет вошла его секретарша, тёмно-синяя пегаска Рейни Найт.

— Да, мистер Клауд?

— Рейни, у нас много пегасов из патрулей сидят без глушителей?

— Около шестисот.

— Ясно. Уверен, пятьсот из них пинают параспрайтов. Рейни, подготовь распоряжение всем местным филиалам, чтобы они оставили на модуляторах необходимый минимум пегасов, а остальных, кто не получил глушители, отправили патрулировать улицы с детекторами, чтобы они искали незарегистрированные погодные модуляторы.

— Поняла. Что-то ещё?

— Ещё подготовь, пожалуйста, недельный отчёт принцессе Луне. Укажи в нём, что Управление начинает поиск незаконных модуляторов.

После обеда оба документа уже лежали на столе Кумулюса Клауда. Вот за что он ценил Рейни Найт: она не тратила время попусту, всегда была организована, всегда в курсе всех актуальных сведений и любую документацию подготавливала в кратчайшие сроки. Для такой организации, как Погодное управление, это было невероятно важно. Когда бумаги были подписаны, Рейни Найт  отправила копии распоряжения в районные филиалы, отчёт же отправился сразу в канцелярию принцессы.

Где-то там, в Кантерлоте, принцесса Луна ждала этот отчёт, и уже через несколько минут после того, как он пришёл, она его читала. Едва закончив, она вызвала к себе генерала Сайлент Шадоу и принялась писать письмо. Негоже двум организациям заниматься одним и тем же делом порознь. Потому она предлагала Погодному управлению объединить силы с Ночной стражей в их поисках. Ведь не было никаких сомнений в том, что ищут они одно и то же.

---

Рейнбоу Деш уже практически привыкла жить с постоянной головной болью и ноющими крыльями. Она даже пыталась летать, хотя это почему-то давалось ей намного сложнее, чем раньше. И дело было даже не в боли — уж её-то пегаска умела терпеть. Просто сам воздух как будто не хотел держать её. Работа отряда вондерболтов возобновилась, и теперь они занимались разгоном облаков. Там ей выдавали какую-то здоровенную и тяжёлую железную штуку на цепочке, размером с половину кирпича, которую следовало вешать на шею. Для неё к лётной форме даже пришили специальный карман на груди — пришивали, конечно же, сами вондерболты, и потому у Деш он получился кривой и с торчащими нитками. Летать с этой штукой становилось легко, но вот сама она была жутко неудобной, натирала, тянула вниз, портила аэродинамику и так и норовила выпасть во время полёта. Забирать её с собой запрещалось, и потому Деш возвращалась в Понивилль на поезде — как унизительно для лучшей летуньи Эквестрии!

Сегодня у Деш был выходной. Голубая пегаска направлялась в замок Твайлайт, чтобы вернуть ей книгу о Деринг Ду. Когда же она пришла, она обнаружила подругу в библиотеке за чтением какого-то журнала.

— Привет, Твайлайт, — поздоровалась пегаска.

Лавандовая пони отвлеклась и посмотрела на неё.

— Привет, Рейнбоу.

— Что это ты читаешь? Неужто, как Рэрити, модными журналами увлеклась?

— Нет, это научный журнал. Представляешь, на орбите возле Эквуса обнаружили новое небесное тело. Возможно, оно прилетело из далёкого космоса! Это невероятное открытие для астрономии! — сказала Твайлайт с восхищением.

— Ага, наверно, это круто, — без энтузиазма ответила Деш. — Я вот пришла вернуть тебе книгу.

— Спасибо. Рейнбоу, а правда, что у вондерболтов появились магические глушители?

— Это ты про те огромные железки? Ну да, есть у нас такие.

— И как с ними летать? Они хорошо помогают?

— Как будто камень на шею повесили, — подобрала пегаска удачное сравнение. — Ну, то есть, помогают-то они хорошо, летается с ними, прямо как раньше, но сами они бесят жутко.

— Я это спрашиваю, потому что мы со Старлайт придумали для Кантерлотского университета заклинание, которое может на время заменить глушители. Пока это только прототип, и постоянно оно действовать не сможет, но на пару часов, я думаю, даст возможность хорошо полетать. Может, ты хочешь стать первой, кто его испытает на себе?

— Шутишь? Конечно, я хочу полетать, как раньше, без этого кирпича на груди и Спитфайр с её криками! Колдуй, я готова!

Твайлайт отложила журнал и встала перед пегаской. Сосредоточившись, она начала творить заклинание. Сначала её рог засветился, с него сорвалась пара искр, затем с него слетел небольшой фиолетовый шар, быстро полетевший к Деш. Когда он коснулся её груди, он окутал её тусклым фиолетовым свечением, повторявшим форму её тела, которое очень быстро растворилось в воздухе, и пегаска сразу же почувствовала облегчение. Боль быстро прошла, она взмахнула крыльями и ощутила под ними привычное сопротивление, после чего взлетела.

— Твайлайт, оно работает! Ты гений! — восторженно прокричала она и быстро обняла подругу, после чего умчалась к выходу из замка.

Деш не пыталась бить собственные рекорды. Она не пыталась сделать радужный удар, разогнать все облака над Понивиллем ровно за десять секунд или как можно быстрее долететь до Кантерлота. Она просто наслаждалась полётом. Без ненавистного глушителя магии, без выкриков «Крэш, держи формацию!», без головокружительных манёвров, без ведущих и без ведомых. Просто свободный полёт над Понивиллем. Казалось, последний раз она так наслаждалась полётом вечность назад.

От замка Твайлайт до фермы Эпплджек она видела, как Лира и Бон-Бон пьют чай в кафе, доктор Хувз что-то увлечённо рассказывает Дёрпи, и та слушает его, раскрыв рот, меткоискатели делают что-то подозрительное в переулке, а Сильвер Спун идёт по направлению к дому Даймонд Тиары. От фермы Эпплджек до коттеджа Флаттершай она видела, как Октавия играет на виолончели в парке, и вокруг неё сидят пони, меткоискатели убегают от дома, из окна которого на них кричит пожилая кобыла, Биг Мак везёт на рынок телегу с яблоками, Дёрпи пытается взлететь, и у неё это почти получается, а доктор Хувз пытается её остановить. Жизнь в Понивилле шла своим чередом несмотря ни на что.

Пролетая над замком вновь, пегаска заметила, как Твайлайт разговаривает с группой пони. Судя по выражению их лиц и тому, как растерянно держалась её подруга, она поняла, что эти джентльпони хотели явно не попить с принцессой чая с тортиком. Деш спикировала на крыльцо рядом с Твайлайт.

— Что здесь происходит? — спросила она с вызовом.

— Вот! Как вы это объясните, принцесса? Почему ваша подруга — единственный пегас, способный летать?! — сказал один из пони, указывая на летунью.

Только теперь Деш обратила внимание, что все эти пони были пегасами.

— Она помогала мне проверить блокирующее заклинание, — ответила Твайлайт.

— То есть вы помогаете только своим друзьям?! — сказал другой пегас.

— Ты на что это намекаешь? — выступила навстречу ему Деш.

— Я не намекаю, а говорю прямо, что принцессы сами устроили эту эпидемию! Иначе, почему у них самих есть крылья, но они не болеют?

— Потому что мы аликорны, наш магический иммунитет сильнее, чем у пегасов! — ответила ему Твайлайт.

— Неправда! Вы крадёте нашу магию!

Для Деш это было последней каплей. Она не могла терпеть такую наглую клевету в адрес своей подруги, и потому напомнила стоящему впереди жеребцу о хороших манерах коротким ударом передним копытом в челюсть; другие пегасы отпрянули назад.

— Не смей так говорить о Твайлайт! Она не крадёт ничью магию! Я могу летать, потому что она придумала заклинание, чтобы помогать пегасам! И вы, придурки, могли бы его получить, если бы проявили капельку вежливости!

— Ты психованная! — проговорил получивший по морде жеребец, пятясь от неё.

— Вон пошли! — крикнула Деш.

Так они и поступили.

— Какие же тупые попадаются пони, — проговорила летунья, когда пегасы ушли.

— Спасибо, Рейнбоу, — сказала Твайлайт. — Наверно, тебе не стоило его бить, но всё равно спасибо. Я совсем растерялась, когда они начали на меня наезжать.

— Не волнуйся, Твайлайт, я тебя в обиду не дам, — ответила Деш.

---

Над деревенькой Хорсшу уже горели звёзды. Эта деревня и в дневное время была, возможно, самым тихим местом в Эквестрии, теперь же о том, что здесь живут пони, напоминал только свет в окнах домов, где ещё не легли спать. Даже сейчас, когда погода во всей Эквестрии менялась совершенно непредсказуемо, бури обходили это место стороной. Наверно, именно этот факт и привлёк внимание Погодного управления и Ночной стражи.

Две фестралки беззвучно скользили по воздуху, подлетая к деревне со стороны Мэйнхеттена. Они были облачены в тёмно-синие, практически чёрные лёгкие доспехи, на нагрудных пластинах которых были закреплены металлические прямоугольные предметы. Глушители магии, казалось, совсем никак не мешали ночным пегаскам, словно их и не было.

Влетев в Хорсшу, фестралки сбросили скорость и опустились почти до уровня крыш. Они не боялись, что их кто-то увидит: заметить фестрала на ночном небе очень сложно, особенно если не смотреть вверх специально. Одна из них сделала условный жест, поднеся копыто ко лбу, после чего они обе дотронулись до глушителей магии, снижая их мощность, и достали красные кристаллы. Лететь стало тяжелее, но теперь на расстоянии протянутого копыта действие глушителей сходило на нет, и можно было приступать к поиску магического излучения.

Фестралки беззвучно парили над деревней, пока их кристаллы не засветились особенно ярко над одним из домов. Первая летунья указала на этот дом свободным копытом, вторая спланировала к углу дома, затем вернулась к первой и шепнула прочитанный только что адрес. После этого они продолжили облёт деревни, но больше их кристаллы подобных сигналов не выдавали. Завершив поиск, они убрали кристаллы, вновь включили глушители на полную мощность и полетели обратно в Мэйнхеттен, чтобы взять ордер на обыск.

На следующий день после заката фестралки вновь вернулись в Хорсшу, и на этот раз они не прятались во тьме ночного неба. Твинклинг Стар и Ноктюрнал Сонг приземлились на окраине деревни и пешком дошли до нужного дома. Ноктюрнал Сонг, ведущая пары, постучала в дверь, и вскоре им открыл пожилой синий единорог с чёрной гривой.

— Добрый вечер, мы из Ночной стражи, — поздоровалась фестралка. — Мы бы хотели осмотреть ваш дом.

— Это ещё зачем? — неприветливо проговорил единорог.

— У нас есть подозрение, что в вашем доме находится незаконное оборудование контроля погоды, — ответила Ноктюрнал Сонг.

— Нет у меня ничего такого!

— Пожалуйста, позвольте нам войти. У нас имеется ордер на обыск вашего дома.

— Я вас не пущу! — сказал единорог и попытался закрыть дверь.

Твинклинг Стар поставила ногу в дверной проём, не позволяя ему сделать это.

— Лучше вам не сопротивляться, — заговорила она с металлическими нотками в голосе. — Сопротивление действиям Ночной стражи влечёт крупный штраф или арест.

— Уходите, я вас не пущу! Я буду жаловаться, это беспредел! — говорил единорог, пытаясь вытолкать фестралок из двери и закрыть её.

Твинклинг Стар толкнула единорога внутрь дома, подсекла передние ноги и навалилась на него всем своим весом. Всё это произошло настолько быстро, что он не успел ничего понять, пока не оказался обездвижен.

— Ну вот зачем было доводить до такого? — спокойно сказала она пожилому жеребцу. — Мог бы просто отделаться штрафом за незаконный модулятор, а теперь придётся тебя арестовывать.

— Нет у меня никаких модуляторов! Отпустите, вы не имеете права! — единорог попытался вырваться, но сил ему не хватало.

Пока пони пытался освободиться из крепкого захвата Твинклинг Стар, Ноктюрнал Сонг выключила свой глушитель магии и прошла в дом с поисковым кристаллом. Совсем скоро она вытащила в прихожую, где её напарница держала хозяина дома, сложное на вид приспособление, собранное из кастрюли, нескольких небольших голубых кристаллов, металлических вилок и медной проволоки.

— Вот это что такое? — сказала она, поставив предмет перед единорогом.

— Это радио!

— Радио, которое излучает погодную магию и разгоняет облака? — саркастически спросила Ноктюрнал Сонг. — Из кастрюли, вилок и пары кристаллов? Стар, давай его в местный участок, а кастрюлю изымаем.

— Да… да вы не понимаете! Без него Хорсшу уже бы затопило дождём! Смело бы ураганом! Вы не можете его забрать!

Твинклинг Стар подняла единорога на ноги.

— Это ты шерифу рассказывать будешь. А незарегистрированный погодный модулятор подлежит изъятию, таков закон, — сказала она, ведя его к выходу.

Единорог шёл не сопротивляясь. Что он, пожилой пони, почти разучившийся колдовать, мог противопоставить двум хорошо подготовленным фестралкам? Даже то, что местный шериф — его друг, не поможет ему, так как дружба дружбой, а против указаний Ночной стражи тот не пойдёт.

Глава 4

Полар Стар, светло-серый земнопони, выписывал на листе бумаги математические выражения, списывая числа из журнала наблюдений. Он ввёл числа в арифмометр, прокрутил ручку и несколько секунд смотрел на результат. Записав его, он выписал на листок ещё одно выражение, снова произвёл вычисления и на этот раз смотрел на результат гораздо дольше, нахмурив лоб. Проделав эти операции ещё несколько раз, он откинулся на спинку стула и стал грызть карандаш, размышляя над полученными результатами. Он пытался найти ошибку в своих вычислениях, но всё выглядело правильно. Пони взял из стоящего рядом шкафа справочник и, пролистав его до нужных страниц, стал проверять константы, которые он использовал в расчётах. Всё было верно. И это ему не нравилось.

Наконец, он решил посоветоваться с коллегой. Земнопони прошёл по коридору в помещение, где находился телескоп с таким широким зеркалом, что на нём моги бы уместиться несколько пони. Створки куполообразной крыши над ним были раскрыты, и сейчас с ним работал чёрный единорог. Он подкручивал винты и маховики, поворачивающие телескоп на мельчайшие доли градуса, смотрел в окуляр, делал фотографии специально закреплённым на телескопе фотоаппаратом, что-то записывал в журнал и вновь корректировал положения винтов, и всё это лишь при тусклом голубоватом свете слабого светового заклинания на кончике рога. Полар Стар молча наблюдал за ним, не смея отвлекать: он прекрасно знал, что время наблюдения бесценно. Это биологи могут смотреть в микроскоп в любое время, астрономы же такой возможности лишены.  Порой у астронома за всю ночь может быть всего пара часов, когда небо достаточно тёмное, чтобы наблюдать далёкие объекты. Кто знает, вдруг Старгейзер прямо сейчас наблюдает что-то, что повторится только через несколько десятков или сотен лет?

Около двадцати минут спустя Старгейзер закончил проводить наблюдения, магией потянул рычаг на стене, и створки крыши начали медленно закрываться.

— Ты что-то хотел? — спросил он у Полар Стара, выходя в коридор.

— Да. Помнишь, мы недавно смотрели объект сто шесть-пятьдесят два? Там ещё погрешность была?

— Ну?

— Я решил пересчитать его параметры… В общем, смотри сам, — Полар Стар протянул коллеге расчёты.

Единорог взял их телекинезом и начал вчитываться в формулы.

— Ускорение? Откуда у него ускорение? — почти сразу спросил Старгейзер.

— Без понятия. Но если его ввести, то погрешность исчезает.

— Стар, здесь что-то не так. У него не может быть дополнительного ускорения. Ты где-то ошибся.

— Я всё перепроверил, это единственный вариант, объясняющий его аномалии движения. Мы наблюдали его несколько раз, и каждый раз погрешность становилась всё больше. Да это даже не главное, ты дальше смотри.

— Ну ладно, допустим, — сказал единорог и перелистнул страницу.

На этот раз он вчитывался дольше, пару раз что-то прикидывал в уме, листал назад, проверяя предыдущие расчёты, и, наконец, произнёс:

— Ты точно нигде в арифметике не ошибся?

— За кого ты меня держишь? — вяло возмутился земнопони.

— Тогда всё плохо. Всё совсем плохо.

---

Всего за неделю было обнаружено и изъято двадцать семь незарегистрированных погодных модуляторов по всей Эквестрии. Среди них два были действительно мощными. Один из них собрал в пригороде Лас-Пегасуса маг-самоучка. Он взял мутный аметист размером с дыню, привезённый из драконьих земель — и как он только его достал? — и зачаровал его погодным заклинанием, которое сам же и придумал. Этот кристалл мог делать только одну вещь — повышать атмосферное давление, причём его действие даже задевало стратосферу. Делал он это настолько эффективно, что уже почти полгода над восточными районами Лас-Пегасуса не было ни облачка. Погодное управление списывало это на гармоники собственного модулятора в Лас-Пегасусе, однако теперь решило всё же перестать откладывать вопрос в долгий ящик и разобраться с ним. Чтобы снять зачарование с кристалла и отключить модулятор, пришлось вызывать трёх магистров Кантерлотского университета.

Второй мощный изъятый модулятор был устроен намного хитрее. Семейка пегасов, бывших погодных патрульных, вышедших на пенсию, жила под Троттингемом и в течение нескольких лет скупала контрабандные и списанные погодные кристаллы, пользуясь старыми связями в Управлении. Из них они собирали слабенькие модуляторы с узконаправленным действием, и размещали их в своей деревне в кустах, деревьях, за сараями и в других труднодоступных и неприметных местах. Размещали они их так, чтобы их лучи пересекались над домом их соседей, которые этой изобретательной семейке почему-то очень не нравились. Модуляторы реагировали на дождь, но вместо того, чтобы ослаблять его, они его усиливали, и в итоге любая морось для соседей превращалась во вселенский потоп. Фестралы были весьма озадачены, обнаружив в дупле на дереве кристалл размером с абрикосовую косточку, обёрнутый с одной стороны фольгой и перевязанный проволокой.

Всё это, а также более скучные отчёты об обнаружениях незаконных устройств контроля погоды, было приложено к отчёту Кумулюса Крауда, который прочитала принцесса Луна.

— Сестра, тебе не кажется, что это ложный след? — подытожила свой пересказ отчёта принцесса ночи за ужином.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Селестия.

— Я имею в виду, что, судя по отчётам Погодного управления, слишком много условий должно совпасть, чтобы эти незаконные модуляторы устроили такой хаос. Который, к тому же, так и не уменьшился, несмотря на все успехи в их поиске.

— Хаос, говоришь? — произнесла принцесса дня.

Аликорны переглянулись и, не говоря больше ни слова, засветили свои рога. Возле стола во вспышке света появилась кровать, висящая в воздухе в перевёрнутом состоянии, в которой спал драконикус, положив ноги на подушку и укрывшись мэйританским ковром. Телепортация его не разбудила.

— Кхм-кхм, — немного подождав, прочистила горло Селестия.

Драконикус продолжал спать.

— Дискорд, — обратилась к нему Луна, также не получив ответа.

— Дискорд, — чуть громче сказала Селестия.

— Ещё пять минут… — пробубнил драконикус.

— Дискорд! — хором сказали сёстры.

Дух Хаоса приоткрыл глаза, затем удивлённо заморгал, приподняв — точнее, приопустив — голову.

— Дамы, вы что, пробрались в мой дом и сделали перестановку? — спросил он.

— Прекрати паясничать, Дискорд! — потребовала Луна.

Драконикус сделал скучающее выражение лица, вздохнул, выполз из постели и щёлкнул пальцами. Кровать тут же перевернулась и встала ножками на пол, после чего, словно кошка, свернулась в клубок. Дискорд сотворил мышь, держа её за хвост вниз головой, потряс ею перед кроватью, отчего та встрепенулась и по-кошачьи пригнулась, готовясь к прыжку. Дух Хаоса швырнул мышь в сторону, та убежала в дверь, и кровать выбежала за ней из трапезной, страшно скрипя пружинами.

— Я весьма польщён, что вы пригласили меня отужинать с вами, — сказал драконикус, создавая на себе костюм-тройку. — Однако, если вас не затруднит, в следующий раз предупреждайте о мероприятии заранее.

— Дискорд, мы призвали тебя, чтобы ты ответил нам на несколько вопросов, — сдержанно произнесла Селестия.

— Ох, я так и думал, что вам от меня на самом деле опять что-то надо, — разочарованно ответил он.

— Не соблаговолишь ли ты объяснить нам, что происходит с погодой в Эквестрии? — сказала Луна более враждебно.

— Разве с ней что-то не так? На мой взгляд, чудесная погода.

— Не увиливай от ответа. Это твоих лап дело? — задала прямой вопрос принцесса ночи.

— Вот почему, когда в Эквестрии происходит что-то хаотичное, вы сразу обвиняете в этом меня? — изобразил оскорблённость Дискорд.

— Может быть, потому что ты Дух Хаоса, и это в твоей природе? — спокойно сказала Селестия.

— Хм. В этом есть смысл, — согласился драконикус. — Вот только хотел бы я сказать, что я причастен к этому, но нет — увы. Я здесь ни при чём.

— Тогда, может, ты знаешь причину? — спросила принцесса дня.

— Может, и знаю. Но только после того давления, которое вы на меня оказываете, я не хочу вам её говорить.

— Дискорд!.. — начала заводиться тёмно-синяя принцесса.

— Луна! — остановила её сестра и обратилась к драконикусу: — Дискорд, это очень важная для Эквестрии информация. Мы будем невероятно признательны тебе, если ты нам её сообщишь.

— Селестия, дорогая, уверяю тебя, в этом нет нужды. Вы и сами всё скоро узнаете. Ни к чему торопить события.

— Надо было оставить тебя в камне, — пробурчала Луна.

— Я вижу, мне здесь не рады. Потому извините, дамы, мне пора идти, — сказал Дух Хаоса и исчез в белой вспышке.

— Клоун, — сказала ему вслед ночная принцесса.

После ужина принцесса Луна отправилась в тронный зал. И только она принялась разбирать отчёты Ночной стражи, как в дверях появился гвардеец.

— Ваше Величество! Там пришёл какой-то пони, назвался астрономом Полар Старом из Троттингема, просит вашей аудиенции. Говорит, что это срочно и важно.

— Впусти его, — ответила Луна.

Принцесса обычно не принимала просителей в это время, отводя специально для этого пару дней в месяц. Однако в последнее время слишком часто «важно» действительно оказывалось важным. К тому же, если этот пони — учёный, то вряд ли он будет беспокоить правительницу по мелочам.

В тронный зал вошёл светло-серый жеребец-земнопони, держащий в правом копыте бумаги. Было видно, что он очень волнуется из-за встречи с самой принцессой Луной, однако он всё же не забыл поклониться.

— Я слушаю тебя, Полар Стар, — проговорила принцесса.

— В-ваше Величество, — запинаясь, начал астроном. — Дело в том, что некоторое время назад мы в Троттингемской обсерватории обнаружили новое космическое тело на орбите Эквуса… Э-это астероид диаметром около трёхсот метров, вероятно, состоящий из монолитного кристалла… в общем, изначально, по нашим расчётам, он должен был пролететь мимо луны и Эквуса и покинуть орбиту нашей планеты. Н-но дело в том, что согласно нашим новым расчётам, у него имеется ускорение, причина которого пока непонятна, и которое влияет на его траекторию достаточно, чтобы он не пролетел мимо Эквуса, а столкнулся с ним…

— Вы уверены в своих расчётах? — спросила Луна.

— Да, то есть… они достаточно сложны, и мы не уверены в постоянстве ускорения и некоторых других параметрах… В общем, пока вероятность столкновения оценивается в тридцать пять процентов, но… мы постоянно уточняем данные, и эта вероятность постоянно растёт…

— Сколько времени осталось до предполагаемого столкновения? — голос принцессы оставался ровным.

— О-около трёх недель… то есть, двадцать два дня, если ускорение останется постоянным, — ответил пони, пролистывая свои записи.

— Это всё, что ты хотел мне сказать? — спросила Луна.

— Да, Ваше Величество.

— Могу я сделать копии твоих расчётов?

— К-конечно, — земнопони протянул бумаги, принцесса взяла их телекинезом и магией создала их копии, оригинал же вернула жеребцу.

— Благодарю тебя за информацию, Полар Стар. Тебе и твоим коллегам следует дальше следить за астероидом и уточнять расчёты. Ты можешь идти.

Полар Стар вновь поклонился и вышел из тронного зала. Луна просмотрела бумаги с расчётами. Она не была профессором астрономии, но всё же знала эту науку хорошо. На первый взгляд она не заметила никаких ошибок в расчётах; кроме того, она была уверена, что учёные проверили их несколько раз.

Принцесса вышла на балкон дворца. Где-то там, в этом тёмном небе, была глыба, способная уничтожить целый город. Такой камень не сгорит в атмосфере, его падение может повлечь тысячи смертей, если он упадёт в населённый район. Луна закрыла глаза и отправила своё сознание туда, в пространство космоса. Она представляла, где следует искать, так как только что видела расчёты орбиты астероида. Прошло некоторое время, когда она его нащупала. Теперь стоит лишь немного его отклонить, чтобы…

Луна вскрикнула от резкой боли в области рога, отдавшейся в крылья, рефлекторно раскрыла их и распахнула глаза. Едва её разум прояснился, она побежала в покои сестры. По пути она приказала гвардейцам привести в тронный зал Полар Стара, если тот ещё не ушёл из дворца, чтобы он дожидался её там.

Селестия готовилась ко сну, когда её сестра, запыхавшаяся и явно чем-то взволнованная, вбежала в комнату.

— Что случилось, Луна? — спросила она.

— Тия, у нас проблемы! — тяжело дыша, ответила та.

— Успокойся и рассказывай по порядку.

Ночная принцесса отдышалась и заговорила:

— Тия, над нашими головами на орбите находится трёхсотметровая кристаллическая громадина, которая может упасть на Эквус через двадцать два дня. Я попыталась её отклонить, но у меня не получилось! Я ни на миллиметр её не сдвинула!

— Почему не получилось? — спросила Селестия взволнованно.

— Отдача! Магия вернулась ко мне! Я боюсь представить, какой магический заряд этот астероид должен нести, чтобы была такая сильная отдача! И, судя по характеру отдачи, это не сырая магия космоса, а нечто, близкое к магии пегасов. Это она влияет на погоду и пони, я уверена!

Селестия на мгновение задумалась.

— Около месяца назад на солнце был выброс магической энергии. Возможно, этот астероид попал под него и зарядился.

— Тия, ты понимаешь, какая опасность нам угрожает? Этот камень сам по себе может наделать много бед, а если весь его заряд магии высвободится на Эквусе — это будет глобальная катастрофа!

— Луна, успокойся. Я осознаю опасность, но чтобы решить проблему, нужно размышлять трезво. Что мы можем с ним сделать?

— Я понятия не имею! — в голосе ночной правительницы прозвучало нехарактерное для неё отчаяние.

— А откуда ты о нём узнала?

— Только что ко мне на аудиенцию пришёл астроном из Троттингема и рассказал о нём.

— И где он сейчас?

— Полагаю, ждёт в тронном зале.

— Тогда пойдём и поговорим с ним, — сказала Селестия и вновь надела свои регалии, которые уже успела снять к приходу сестры.

Когда аликорны вошли в тронный зал, Полар Стар, ждавший их там под присмотром двух гвардейцев, поклонился правительницам. Гвардейцы отдали честь принцессам и вышли за двери, оставив астронома наедине с двумя аликорнами.

— Полар Стар, — начала Луна, — у меня есть для тебя новые данные. Астероид, о котором ты говорил, судя по всему, несёт колоссальный заряд магии, близкой к магии пегасов. Это может быть причиной его ускорения?

— Эээ… думаю, что может, — ответил учёный. — Если заряд большой, то кристалл может рассеивать его в виде кинетической энергии.

— Ты можешь предположить точку его падения? — спросила Селестия.

Пони на мгновение задумался и ответил:

— Точно сказать не могу, нужно провести новые расчёты… но с учётом времени суток и рассчитанной траектории полагаю, что это может быть западная часть континента или Западный океан.

— Каков может быть его магический заряд, чтобы он имел рассчитанное вами ускорение? — задала вопрос Луна.

— Это зависит от конкретных параметров магии… Если взять среднюю магию пегасов, то, думаю, порядка триллионов чар.

Триллионы чар. Это невероятно много. Это больше, чем вся магия Эквестри. Этот порядок чисел привёл обеих принцесс в тихий ужас, но они не показывали своих эмоций перед земнопони, оставаясь внешне спокойными, и только коротко переглянулись.

— Полар Стар, — заговорила Луна, — тебе и твоим коллегам следует отодвинуть другие ваши проекты и заняться вычислением точных параметров астероида, возможных точек и последствий его падения. Если потребуется, объедините силы с другими обсерваториями и Кантерлотским университетом, мы предупредим его ректора о важности вашей работы. Вам будет выделено дополнительное финансирование. В настоящий момент эти данные являются критически важными для Эквестрии. Мы желаем получить их настолько скоро, насколько это возможно.

Жеребец, понявший, какая ответственность на него возлагается, разнервничался ещё сильнее, неуклюже поклонился и проблеял что-то вроде «Будет исполнено».

— Тебе понятна задача, Полар Стар? — мягким голосом спросила Селестия.

Земнопони кивнул.

— Тогда ступай, не теряй время. И в следующий раз используй почту драконьего пламени, чтобы отправлять данные в нашу канцелярию. Это гораздо быстрее, чем ехать в Кантерлот и ждать аудиенции. Мы их получим, об этом не волнуйся.

Когда двери тронного зала закрылись за астрономом, принцесса Луна позволила эмоциям выплеснуться.

— Триллионы чар! Тия, да он половину Эквестрии уничтожит! А я даже приблизительно не представляю, что с ним можно сделать! Мы никак не сможем на него подействовать!

— Прекрати паниковать, Луна! Этим ты точно лучше не сделаешь! — строго ответила Селестия. — Для начала, нам следует дождаться расчётов астрономов и приготовить инфраструктуру к эвакуации городов. Нас ждут тяжёлые испытания, но волею судьбы у нас есть время, чтобы подготовиться, и мы должны использовать его.

— Да… прости, сестра, я поддалась эмоциям, — успокоившись, немного пристыженно ответила ночная принцесса. — Просто когда тебе сообщают, что до конца света осталось три недели…

— Луна, мы уже не раз сталкивались с угрозами для Эквестрии и каждый раз справлялись, — мягко проговорила Селестия, обняв младшую сестру крылом. — Справимся и в этот раз. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

— Конечно, Тия. Мы что-нибудь придумаем. Тебе, наверно, стоит идти отдыхать. Всё-таки, ты весь день была на ногах, а ночь — это моё время.

Этой ночью принцесса Луна отдала указание Министерству транспорта провести технический осмотр и обслуживание всех железнодорожных составов, имеющихся в резерве, и в кратчайшие сроки представить полный отчёт о состоянии железнодорожного транспорта. Если придётся эвакуировать население целых городов, то нагрузка на железную дорогу будет огромной.

Ближе к утру к принцессе явился с докладом генерал Сайлент Шадоу.

— Моя госпожа, — начал фестрал после поклона, — спешу доложить, что Ночной страже стало известно о том, что в Кантерлоте имеется группа пегасов, готовящих акции протеста против вас и вашей сестры. По их мнению, вы крадёте магию пегасов, чтобы за счёт неё стать могущественнее.

Луна мысленно сделала фейсхуф. Вот только этого ещё не хватало! Сейчас, когда решается судьба миллионов жителей Эквестрии, не было времени отвлекаться на пони, занимающихся подобной чушью. Это следовало пресечь.

— Сколько их? — спросила она.

— Полагаю, речь идёт о паре сотен пони. В основном, это студенты и безработные, вряд ли они представляют серьёзную опасность. Нам также известны их активисты.

— Тебе известно о том, что и когда они собираются делать?

— По моей информации, они планируют выйти на улицы Кантерлота через три дня. Завтра ночью у них планируется сходка предводителей в загородном коттедже.

— Тогда вам следует скрытно прийти на их встречу, по возможности узнать, о чём они говорят, и арестовать предводителей. Только прикажи своим фестралам быть поаккуратнее и желательно обходиться минимумом насилия. Допросите их и, если ничего серьёзного они не затевают, отпустите через пару дней.

Глава 5

Сразу после заката группа пегасов вошла в двухэтажный коттедж, находящийся в пригороде Кантерлота. Его хозяин наивно полагал, что молодёжь, решившая арендовать дом на ночь, собирается хорошо провести время, не подозревая, что здесь будут строиться оппозиционные планы. Лейтенант Найт Вотч насчитал пятнадцать пегасов студенческого возраста — ровно столько, сколько и ожидалось. Они и не подозревали, что ещё за час до того, как первые из них придут сюда, их здесь уже будет ждать спрятавшийся отряд Ночной стражи. Никто из них не заподозрил неладного. Фестралы действительно хорошо умели прятаться. Когда дверь за последним пони закрылась, лейтенант подал сигнал, и фестралы бесшумно переместились ближе к дому: по двое расположилось у каждого окна первого этажа, ещё четверо, включая лейтенанта, у двери, остальные взяли дом в кольцо.

Найт Вотч прислушался к звукам, доносившимся изнутри коттеджа. Обострённый слух позволял ему без труда слышать всё, о чём говорят пони, даже за закрытой дверью.

Пегасы, похоже, решили поиграть в революционеров. Они произносили пафосные речи, раззадоривая самих себя, планировали митинги, переходящие в восстания чуть ли не со штурмом кантерлотского дворца, видели, как на их сторону переходит гвардия, как их поддерживают сотни тысяч пони. Найт Вотч даже позавидовал их романтическому авантюризму. Вот только от настоящих, опасных бунтарей этих жеребят отличало полное отсутствие у них какой-либо осторожности и конспирации. Они не удосужились проверить территорию вокруг особняка перед собранием, пришли сюда всей толпой сразу и не стеснялись называть свои настоящие имена.

Что же касается реального положения вещей, лейтенант выяснил, что сейчас им удалось уговорить участвовать в акциях протеста около сотни пегасов, в основном их знакомых из колледжей, школ, лётных академий и тому подобного, и что через два дня они планируют выйти на площадь Кантерлота, чтобы заявить о себе, в первую очередь, другим недовольным пегасам.

Решив, что узнал достаточно, лейтенант дал сигнал фестралам, и отряд вошёл в дом. Пегасы разом повернулись к ним.

— Ночная стража! Вы окружены и арестованы! — гаркнул Найт Вотч.

Поняв, что происходит, пегасы повскакивали со своих мест, и начался переполох. Кто-то стал хвататься за тяжёлые предметы — такие сразу оказывались на полу, сбитые с ног; кто-то ринулся к окнам, но там их ждали и ловили.

Один пегас побежал на второй этаж, планируя там улизнуть через окно, несмотря на весь риск такого действия сейчас, когда пегасы не могли нормально летать. То ли пегас был отчаянный сам по себе, то ли он решил, что за ним гонятся, хотя убежать со второго этажа ему было, по сути, некуда, но он не стал тратить время на то, чтобы открыть окно, а просто выбил его. Это стало его ошибкой: правое крыло зацепило осколок стекла, торчавший из рамы, и жеребец получил серьёзную рану, которая, похоже, задела крупную вену. Фестралы снаружи едва успели его поймать, когда он камнем полетел вниз. Неудачливого беглеца тут же занесли в дом, где ему перевязали крыло полотенцем. Вид крови товарища подействовал отрезвляюще на остальных заговорщиков, и те немногие, кто ещё не был обездвижен, практически сразу прекратили сопротивление.

---

Астрономы подошли к своей задаче со всей ответственностью. Уже через трое суток после аудиенции Полар Стар прислал отчёт принцессе Луне. Он был написан в свободной форме, трудночитаем для пони, не знакомых с современной небесной механикой, теорией магического поля и диффренциально-интегральным исчислением, изобиловал научными терминами и грешил сумбурностью изложения, однако в нём были сформулированы вполне конкретные и весьма неутешительные выводы.

Новые входные данные, свежие наблюдения и расчёты позволили оценить вероятность столкновения астероида с Эквусом в восемьдесят семь процентов. Предполагаемый район падения находился в Западном океане в четырёхстах километрах от Лас-Пегасуса. В том районе не было обитаемых островов, и если бы астероид был обычным камнем, на этом можно было бы облегчённо выдохнуть — даже такая махина, упавшая на таком расстоянии, не сможет принести серьёзные разрушения, разве что вызовет не очень сильное землетрясение в прибрежных городах. Однако это был не обычный камень. По расчётам, его магический заряд составлял во истину астрономические шестьдесят три терачары. Шестьдесят три триллиона чар. Вся магия Эквестрии: всех пони, магических существ, артефактов, залежей кристаллов и магически активных мест оценивалась примерно в триста гигачар, то есть более чем в двести раз меньше.  При разрушении астероида возникнет настолько мощный магический взрыв, что Лас-Пегасус и, скорее всего, Ванхувер и Клаудсдейл перестанут существовать. Другие же города западной части Эквестрии, а также некоторых других государств понесут тяжёлые повреждения — это если считать  только последствия самого взрыва. А ведь будут землетрясения, облака поднявшейся в воздух пыли, которая закроет солнце, осколки породы, которые обрушатся на планету в тысячах километрах от места падения астероида, и небывалые ранее на Эквусе климатические бедствия, вызванные высвободившейся погодной магией. Словом, если с этим ничего не сделать, то планете грозило Вымирание с большой буквы, подобное тем, что случались миллионы и миллиарды лет назад.

Проблема была в том, что было совершенно непонятно, что вообще можно сделать. Такой невероятный магический заряд делал астероид практически невосприимчивым к каким бы то ни было магическим и механическим воздействиям, которые пони были в силах оказать. Первой мыслью, что пришла на ум Луне, было то, почему он сам до сих пор не взорвался от такого количества магии. Эта же мысль пришла в голову и астрономам: расчётная ёмкость такого кристалла была хоть и огромной, но всё же меньше, чем тот заряд, который он нёс фактически. Внятного ответа, почему так произошло, у учёных пони не нашлось, однако они привели ссылки на какие-то недавние исследования о резонансе магии в кристаллах, который позволял повысить ёмкость кристалла к определённому типу магии в разы. Вероятно, это же объясняло странный характер магического заряда: когда подавляющее большинство небесных тел либо не несли магического заряда вообще, либо несли заряд первородной хаотичной магии, этот астероид нёс магию, по характеристикам весьма близкую к магии пегасов. Возможно, из всего спектра хаотичной магии этот тип оказался резонансным для его кристаллической структуры и поэтому стал преобладать.

О том, чтобы докачать в астероид ещё немного магии, чтобы превысить его ёмкость, вызвав его взрыв в космосе, речи быть не могло: «немного» в данном случае, скорее всего, было несколькими десятками или сотнями гигачар, а такого количества магии взять было просто неоткуда. Даже лорд Тирек на пике своего могущества мог похвастаться лишь двумя-тремя гигачарами.

Луна прекрасно знала свою сестру. И потому ей не составило труда увидеть на лице Селестии ужас, когда она прочитала выводы, к которым пришли учёные пони, даже несмотря на то, что дневная принцесса довольно неплохо скрывала свои эмоции за маской спокойствия. Однако она не стала поддаваться панике, а лишь сказала тихим, но не терпящим возражений тоном, обращаясь к секретарю:

— Премьер-министра ко мне, срочно!

Когда оранжевая единорожка отправилась выполнять поручение, Луна спросила:

— Есть какие-то идеи, что с этим делать?

— Если ты про сам астероид, то нет, никаких, — ответила Селестия. — Однако сейчас нам следует объявить эвакуацию всех городов к западу от Кантерлота на восточное побережье. А также предупредить Кейденс, зебринского Цезаря, принца Резерфорда, лорда Эмбер, Кризалис и других правителей соседних государств.

— Кризалис? — удивилась Луна.

— Да, Кризалис! — твёрдо ответила Селестия. — Несмотря на всю напряжённость наших отношений, она имеет право знать, что её народу угрожает смертельная опасность! Её Улей находится слишком близко к западному побережью!

— Ты слишком добра к тому, кто пытался тебя свергнуть и узурпировать власть в Эквестрии, — сказала принцесса ночи без упрёка в голосе.

— Может, и так, но сейчас мы все в одной лодке, — проговорила белая пони, беря магией лист пергамента и перо и начиная выводить слова:

Дорогая Твайлайт…

---

Шесть пони бежали рысью по тропинке Вечнодикого леса. Точнее, бежали только пять, шестая же, голубая пегаска с радужной гривой, летела в их темпе. На спине одной из бегущих пони, которая была лавандовым аликорном, сидел верхом фиолетовый дракончик. Рейнбоу Деш и Флаттершай получили от Твайлайт и Старлайт блокирующие заклинания, потому чувствовали себя прекрасно.

— Твай, я что-то не поняла, зачем нам забирать у Древа Гармонии Элементы? — спросила Эпплджек. — Разве они не нужны ему, чтобы поддерживать баланс в Вечнодиком лесу?

— Сейчас они могут быть нужны нам намного больше, — ответила Твайлайт.

— Но принцесса же ничего про них не писала, — возразила земнопони. — И вообще, она ничего не писала про нас, просила прибыть только тебя.

— Эпплджек, ты слушала, что я говорила? — сказала с упрёком в голосе фиолетовая пони. — Эквестрия в большой опасности! Мы должны хотя бы попробовать применить Элементы!

— Но разве это не будет вредно для Древа? — спросила Флаттершай.

— Возможно, — ответила Твайлайт. — Но если случится худшее, то это будет уже неважно.

— Твайлайт, а ты уверена, что на этот камень в небе Элементы вообще подействуют? — сказала Деш. — Я имею в виду, что это даже не какой-нибудь злодей или что-то такое. Это просто… камень!

— Я ни в чём не уверена, Рейнбоу. Но мы должны хотя бы попытаться!

Вскоре пони спустились в ущелье и вбежали в пещеру, где находилось магическое древо. Твайлайт достала из седельных сумок золотые оправы Элементов Гармонии и надела их на каждую из своих подруг и на себя. Затем она подошла к Древу и мысленно попросила разрешения взять Элементы. Древо колебалось, но, почувствовав настрой аликорна, всё же позволило забрать камни. Внешне это выглядело так, словно Твайлайт просто собирается с мыслями, прежде чем взять то, за чем пони сюда пришли, но этот бессловесный диалог чувствовали все присутствующие, кроме, разве что, Спайка. Наконец, принцесса взяла магией камни и поместила их в ожерелья своих подруг и в свою тиару. Элементы Гармонии признали хозяек и прочно встали в положенные им места, испуская слабые цветные вспышки.

— Отлично, мы их забрали. И что теперь? — спросила Эпплджек.

— Теперь мы первым поездом едем в Кантерлот! — заявила Твайлайт.

— Эге, куда ты так спешишь? — воскликнула фермерша. — Дай хотя бы пару часов вещи собрать да Маку с Эпплблум наставления дать!

— У нас каждый час на счету! Как ты этого не понимаешь?

— Твайлайт, дорогая, я согласна с Эпплджек, — заговорила Рэрити. — Нам нет нужды так торопиться. Если бы дело было настолько срочным, принцесса отправила бы за тобой специальный экипаж. От пары часов ничего не изменится.

— Ладно, — сдалась лавандовая пони. — Но через два часа все будьте на вокзале!

— Замётано! — согласилась оранжевая земнопони.

Вид носительниц Элементов Гармонии в «боевом облачении» вызывал неоднозначную реакцию у кантерлотцев, которые их видели. Кто-то смотрел на них удивлённо или восторженно, выказывал уважение тем пони, что не раз спасали Эквестрию, но некоторые прохожие бросали на них обеспокоенные взгляды. Они понимали: если вся шестёрка в сборе и при Элементах, а лица носительниц выражают сосредоточенность, пока те уверенно идут по направлению к дворцу принцесс, то это значит, что случилось что-то действительно плохое.

Стража пропустила группу пони без вопросов. Однако когда они подошли к тронному залу, гвардеец, что стоял на посту у дверей, сказал, обращаясь к Твайлайт:

— Ваше Высочество, принцесса Селестия и принцесса Луна в данный момент заняты. Они просят вас дождаться, когда они смогут принять вас.

— Скоро они освободятся? — спросила Твайлайт.

— Не могу знать, Ваше Высочество. Они находятся на срочном заседании Кабинета министров, которое началось час назад.

— Ну вот, Твай, а ты нас торопила, — легонько ткнула подругу локтем Эпплджек.

Твайлайт вздохнула и вошла в тронный зал. Гвардеец напрягся, когда подруги последовали за фиолетовым аликорном, но противиться не стал.

По-видимому, совещание было серьёзным и тяжёлым, потому что Твайлайт с подругами успели едва не помереть от скуки в тронном зале, пойти в гостевой буфет дворца, затем в оранжерею с самыми редкими и красивыми цветами в Эквестрии, оттуда — в сад, где Флаттершай поговорила чуть ли не с каждой белочкой и птичкой. Когда они, нагулявшиеся и налюбовавшиеся цветами и птицами, одолеваемые скукой, вернулись в тронный зал, туда, наконец, вошли правительницы Эквестрии. Аликорны выглядели вымотанными долгим совещанием. Подруги Твайлайт склонились в поклоне, приветствуя царственных сестёр, сама же лавандовая пони смотрела на них с состраданием.

— Твайлайт, тебе было необязательно приводить своих друзей и приносить Элементы Гармонии, — проговорила Селестия.

— Да, но… я решила, что так будет… правильнее, — ответила молодая принцесса, подбирая слова. — Я подумала, что мы с девочками сможем сделать гораздо больше, чем смогу я одна.

— Боюсь, что здесь и сейчас вы вряд ли сможете что-то сделать с тем, что на нас надвигается, — сказала Луна. — Я сомневаюсь, что даже вашим Элементам хватит силы, чтобы предотвратить падение астероида.

— Но мы можем попытаться? — в голосе Твайлайт прозвучало воодушевление.

— Можете, — ответила старшая правительница.

Пони восприняли это как призыв к действию. Они выстроились в шестиугольник, закрыли глаза, их Элементы начала соединять радужная линия, которая, достигнув тиары Твайлайт, взвилась над ней, после чего вся шестёрка поднялась в воздух и… ничего не произошло. Элементы Гармонии словно бы не видели опасности и не сработали. Сияние вокруг пони рассеялось, и они опустились на пол.

— Эээ… что? — не поняла Рейнбоу Деш. — Мне кажется, или это была осечка?

— Надо попробовать снова! — заявила Твайлайт и вновь закрыла глаза, сосредотачиваясь на своём Элементе.

— Не стоит, — прервала её концентрацию Селестия.

— Но, принцесса…

— Твайлайт! — мягким голосом прервала фиолетовую пони наставница. — Элементы Гармонии сильны и даже в каком-то смысле разумны, но у них есть ограничения. Они не могут сами остановить то, что не имеет злого умысла. Им не под силу исправить череду роковых случайностей. Конечно, они связаны с вами и потому способны помочь вам преодолеть почти любые трудности, но только если вы сами к этому готовы. Напрямую же проблему астероида они решить не смогут.

— Но… но как же… что же тогда нам делать? — растерянно спросила волшебница. — Раньше Элементы всегда нас выручали!

— Не всякую проблему можно решить так просто, — ответила Селестия. — Однако это не значит, что мы должны сдаться. Пусть сейчас у нас нет конкретного плана, но мы всё ещё можем снизить риски для пони. Для этого все, кто живёт западнее Кантерлота, должны эвакуироваться в восточную часть Эквстрии, главным образом, на восточное побережье, где ожидаются не такие тяжёлые последствия. Переселить миллионы пони за неполные три недели будет невероятно сложно, но это нужно сделать для их безопасности. И именно поэтому я вызвала тебя, Твайлайт. Я прошу тебя помочь нам с организацией эвакуации Лас-Пегасуса. Этот город находится в самой большой опасности, поэтому очень важно грамотно организовать его эвакуацию.

— Я не подведу вас, принцесса, — уверенно ответила Твайлайт.

— Твайлайт, дорогая, ты же не думаешь заниматься этим в одиночку? — сказала Рэрити.

— Да! У тебя есть мы, твои подруги, а мы всегда помогаем тебе спасать Эквестрию! — заявила Пинки Пай.

— Девочки, я ценю вашу поддержку, но это кабинетная работа, с которой вы вряд ли сможете мне помочь, — ответила лавандовая пони. — К тому же, Понивилль тоже находится западнее Кантерлота, а значит, вам следует подготовиться к эвакуации своих семей и помочь с её организацией мэру. А Рейнбоу следует вернуться к вондерболтам, у них сейчас много работы по стабилизации погоды.

— Рейнбоу Деш лучше остаться в Понивилле вместе с остальными и поддерживать погоду там, — сказала Селестия. — Нам может понадобиться помощь всей вашей шестёрки. Я сообщу об этом Спитфайр.

— Как скажете, принцесса, — не стала спорить пегаска.

— А теперь, пожалуйста, отправляйтесь в Понивилль, там вы нужнее, чем здесь, — обратилась принцесса дня к подругам Твайлайт. — И верните Элементы Гармонии Древу, пока мы не придумаем, что с ними делать. А тебе, Твайлайт, стоит отправляться в Лас-Пегасус. Для этого лучше взять один из королевских экипажей, так получится быстрее.

Возражать никто не стал. Когда пони разошлись, Луна заговорила:

— Тия, ты не думаешь, что нам стоит попросить о помощи одного драконикуса? В конце концов, если он действительно перевоспитался, то он должен осознавать, какая опасность нависла над Эквестрией, и что его помощь была бы весьма полезна.

Селестия вздохнула.

— Ты же знаешь его. Он никогда не станет делать то, о чём его просят, чисто из упрямства.

— А что мы теряем? — сказала младшая из аликорнов.

— Ты права, — помолчав, ответила старшая сестра. — Нам стоит попробовать его уговорить.

 — Дискорд! Дискорд, мы хотим тебя видеть! — дипломатичным тоном позвала Луна.

Аликорны не творили никакого заклинания для призыва или для связи с Духом Хаоса, но они знали, что он их отлично слышит. Он всегда всё слышит.

Пространство возле принцесс раскрылось подобно двери, за которой был белый шум, затем из этой двери вышел упомянутый драконикус.

— Вам опять от меня что-то нужно, — констатировал он. — И как же вы раньше без меня жили?

Луна хотела ответить «прекрасно», но сдержалась.

— Дискорд, нам нужна твоя помощь, — сказала Селестия.

— Хе-хе, ну разве это не прелестно? — усмехнулся он. — Когда Эквестрию вот-вот уничтожит камень с неба, главная надежда возлагается на бывшего главного злодея, который сам не так давно превращал Эквестрию в столицу мирового Хаоса.

— Мы бы оценили иронию ситуации, но нам сейчас не до смеха, — ответила Луна. — Ты можешь нам помочь?

— Ох, Луна, какая же ты прямолинейная и нетерпеливая. Я бы хотел спасти Эквестрию, вот только у меня руки коротки, я до неба не дотянусь, — сказал Дискорд и поднял вверх руки, которые стали впятеро короче их обычного размера.

— Дискорд, твоя помощь может спасти миллионы жизней, — напряжённо проговорила Селестия. — Если ты можешь предотвратить катастрофу, то я прошу тебя сделать это. Я не знаю, что мы можем дать тебе взамен, но мы рассмотрим любые твои требования.

— Это могло бы стать заманчивым предложением, но я и вправду не могу ничего сделать с вашим булыжником, — ответил драконикус. — Видишь ли, Селестия, небесные тела находятся вне моей юрисдикции. Впрочем, я знаю одного кентавра, который смог бы помочь вам с тем, чтобы откачать магию из астероида.

— Ты говоришь о лорде Тиреке? — напряглась Луна. — Это исключено. Если он поглотит даже сотую часть той магии, он станет слишком могущественным.

— Что ж, дело ваше, — сказал Дискорд. — В любом случае, тут мои полномочия окончены. Больше я ничем не могу вам помочь, а потому я вынужден откланяться.

С этими словами Дух Хаоса ушёл туда же, откуда появился.

---

Глава всех яков был занят очень важным делом. Пожалуй, одним из самых важных для яков после крушения всего и вся. Он слушал музыку. И он очень не любил, когда его отвлекали от этого важного для всех яков дела. Его соплеменники знали это, и потому старались лишний раз даже не двигаться кроме покачивания в ритм, чтобы не отвлекать своего принца от приобщения к прекрасному.

Однако в этот раз принца Резерфорда всё же отвлекли. Это был советник Магнус, который принёс свёрнутую в трубочку бумажку с сургучной печатью. Когда он попытался привлечь внимание принца, тот зыркнул на него так, что советник решил всё же дождаться, когда музыка закончится. Вскоре это случилось, и Магнус вручил принцу то, что принёс.

— Что это? — спросил главный як.

— Письмо от белой пони, — пояснил советник.

— Что хочет белая пони от яков?

— Белая пони хочет, чтобы принц прочитал письмо.

На это у Резерфорда ответа не нашлось, и он стал читать. Несколько минут спустя он рассмеялся грубым смехом, возвращая письмо Магнусу.

— Пони трусливые. Пони думают, что яки трусливые, и говорят якам прятаться. Яки никуда не пойдут!

Присутствовавшие рядом яки засмеялись вместе с принцем, хотя даже не понимали, о чём идёт речь.

— Белая пони пишет, что яки в опасности, — возразил советник Магнус, тоже прочитавший письмо. — Пони пишет, что с неба может упасть большой камень. Якам нужно уйти дальше, к кристальным пони! Там яки не будут в опасности.

Соплеменники, до того смеявшиеся вместе с принцем, стали непонимающе переглядываться.

— Яки не боятся камней! — заявил принц Резерфорд. — Если як видит опасность, як сокрушает опасность! Пони трусливые. Яки не трусливые! Яки никуда не пойдут!

До того колебавшаяся толпа радостно поддержала предводителя, сотрясая землю ударами копыт. Лишь несколько яков не выразили поддержки словам принца, среди которых был советник Магнус.

Глава 6

В Лас-Пегасусе царил хаос. Когда принцесса Твайлайт Спаркл прибыла в администрацию города и объявила о всеобщей эвакуации, случился настоящий транспортный коллапс. Улицы были забиты повозками, возле вокзала было не протолкнуться от пони, желающих покинуть город как можно скорее. Прибывшие с принцессой гвардейцы вместе с местными стражами закона пытались навести порядок, но эти попытки были обречены на провал. Хотя Твайлайт старалась организовать порайонную эвакуацию, чтобы избежать этого, но в первый день не следовало ожидать чего-то иного.

Из города вели три железнодорожные ветки: южная — на Эпплузу, восточная — на Понивилль и северная — на Ванхувер. Последняя была полностью перекрыта, все поезда с неё распределили между эвакуирующимися Лас-Пегасусом и Ванхувером. Основная часть поездов из Лас-Пегасуса следовала через Понивилль, так как этот путь был наиболее коротким из ведущих на восточное побережье. Поток по направлению на Эпплузу также был немаленьким, так как это направление хоть и делало неслабый крюк, но всё же позволяло добраться до Балтимэйра. Поезда с первыми счастливчиками, которые успели уехать из города до того, как в нём началась полная неразбериха, уже направлялись в Мэйнхеттен, Балтимэйр и Филлидельфию, но это была капля в море. И море это предстояло выхлебать ложкой за пару недель.

Бо̒льшая часть железнодорожного транспорта Эквестрии была направлена на эвакуацию западного побережья. Но, несмотря на это, поездов катастрофически не хватало. Они отбывали практически каждые двадцать минут, но нужно было больше. Такими темпами они не успеют вывезти и половину населения. Конечно, многие пони решили положиться на свои четыре и на свой страх и риск отправились в путь пешком или на повозках, но число ждущих своего поезда было всё ещё слишком велико. Потому Твайлайт решилась на тяжёлый шаг: она потребовала от Министерства транспорта сократить оставшиеся плановые пассажироперевозки на семьдесят процентов и грузоперевозки на тридцать, чтобы освободить ещё больше поездов. Это означало, что пони по всей Эквестрии практически не смогут больше ездить между городами, что предприятия будут вынуждены прекратить работу из-за нехватки ресурсов, что городам придётся какое-то время держаться на собственных запасах продовольствия, но отчаянные времена требовали отчаянных мер. Принцесса боялась, что железнодорожное полотно может не выдержать такой нагрузки, но инженеры заверили её, что запас прочности магически армированной стали позволит ей перенести и не такое.

Твайлайт поначалу пыталась вести себя дружелюбно и подражать Селестии, но вскоре поняла, что это не работает. Сейчас ей было нужно, чтобы её указания выполнялись в кратчайший срок, а в стрессовой ситуации шестерёнки административного механизма при таком мягком подходе практически переставали вращаться. Она искренне не понимала, как у наставницы получалось управлять государством столько времени, практически никогда не повышая голоса на подчинённых. Возможно, это придёт с опытом, но сейчас фиолетовая принцесса старалась показывать железный характер.

— Капитан Стронг Шилд, почему гвардия не может справиться с кучкой мародёров? — спросила Твайлайт у командира гвардейцев, прибывших вместе с ней в Лас-Пегасус. — Почему вы позволяете им грабить магазины прямо в центре города?

— Ваше Высочество, у нас недостаточно патрулей. Больше половины моих пони заняты тем, что следят за толпой на вокзале и смежных с ним улицах. Мы делаем, что можем, но волна мародёрства слишком большая, мы просто физически не успеваем ловить их всех.

— Значит, надо усилить патрули за счёт полиции! — заявила принцесса.

— У нас больше нет резервов, — ответил глава городской полиции Шарп Лук, коричневый земнопони в служебной форме. — Чтобы усилить патрули, нам придётся снять часть сотрудников с регулирования эвакуацией.

Твайлайт раздражённо вздохнула.

— Капитан, направьте больше гвардейцев в патрули по городу, я не потерплю мародёрства. Полиции придётся справляться своими силами с поддержанием порядка в районе вокзала. А вы, — принцесса обратилась к главе полиции, — обеспечьте переоборудование части вагонов в тюремные. Мародёров сажать и перевозить в них и по прибытии на место эвакуации передавать местным властям.

В это время в кабинет заглянул секретарь мэра, жёлтый единорог с каштановой гривой.

— Ваше Высочество! Простите, что отвлекаю, но там отель «Лас-Пегасус» всё ещё не закрыт, — сказал он.

— Почему не закрыт? — спросила принцесса тоном пони, у которой и без того хватает проблем. — Я же велела закрыть все увеселительные заведения!

— Хозяева отказываются прекращать работу, — ответил единорог. — Наоборот, они сделали скидки на аттракционы, призывают всех успеть покататься до закрытия.

— Что?! Кто владеет этим отелем? — уже не скрывая раздражения и гнева, спросила Твайлайт.

— Эээ… кажется, братья Флим и Флэм.

Эти имена говорили Твайлайт о многом. Нет, она, конечно, знала, что ради прибыли эти проходимцы готовы на многое, но то, что они делали сейчас, выходило за всякие рамки.

— Выполняйте, — бросила она жеребцам, с которыми разговаривала, и поскакала к выходу из администрации.

Меньше чем за пятнадцать минут Твайлайт долетела до отеля «Лас-Пегасус», который был главным развлекательным центром города. Фактически, это был отдельный маленький городок, который в другое время являлся основным местом проведения досуга для туристов. Впрочем, и сейчас здесь были посетители, хоть и не так много, как обычно. Сориентировавшись по карте, которая любезно была расположена у входа, чтобы никто не потерялся, фиолетовая принцесса направилась в административный корпус.

Два жёлтых единорога с кирпично-красными гривами, которым уже доложили о визите аликорна, вышли её встретить.

— Что я вижу, брат, неужели сама принцесса Твайлайт навестила нас? — сказал Флим.

— Добро пожаловать в «Лас-Пегасус», принцесса! — поприветствовал её Флэм.

Твайлайт их дружелюбия не разделяла.

— Что вы делаете? Вам было приказано прекратить развлекательную деятельность!

— Принцесса, как можно оставить пони с столь тяжёлый час? — последовал ответ безусого единорога.

— Из-за вас пони задерживаются в городе! Вы рискуете жизнями своих клиентов и сотрудников! Они могут не успеть эвакуироваться!

— Принцесса, у нас всё распланировано, — заявил жеребец с усами. — Мы успеем и повеселить народ, и уехать из города.

— У меня нет времени с вами нянчиться, — раздражённо произнесла Твайлайт, расправила крылья и заговорила громко и властно: — Я, Принцесса Твайлайт Спаркл, сим повелеваю вам, Флим и Флэм, немедленно прекратить деятельность отеля «Лас-Пегасус» и обеспечить эвакуацию его сотрудников и посетителей!

Братья не ожидали такого от пони, которую помнили ещё скромной понивилльской библиотекаршей, и потому это произвело на них правильное впечатление. Они нервно переглянулись и склонились перед принцессой.

— Будет исполнено! — хором произнесли жеребцы.

---

Когда королева Кризалис получила письмо от принцессы Селестии, в котором та предупреждала об астероиде, несущем колоссальный магический заряд и угрожающем упасть в ближайшие дни, она решила, что это блеф и провокация. Она не могла себе представить, чтобы Селестия, один из её злейших врагов, могла предупредить её об опасности, грозящей рою. Селестия писала о погодных аномалиях, что подтверждалось сообщениями разведчиков, но Каменный трон Кризалис надёжно защищал Улей от магически наведённой непогоды. Возможно, принцесса пони решила, что это письмо заставит чейнджлингов убраться подальше от границ Эквестрии. Возможно, она заманивала их в ловушку, предлагая на время кризиса в распоряжение Кризалис территорию неподалёку от Эпплузы при условии гарантий её невмешательства в дела Эквестрии. Как бы там ни было, королева сочла за благо проигнорировать подозрительное письмо.

Однако буквально на следующий день разведчики стали докладывать Кризалис о массовом перемещении пони из западной части Эквестрии в восточную. Они сообщали, что Лас-Пегасус, Ванхувер, Сталлионград, Понивилль и ряд других более мелких городов эвакуируются на восточное побережье. В Лас-Пегасусе принцесса Твайлайт наводила порядок и организовывала отъезд населения и вывоз ценных вещей. Эквестрия бурлила. Это заставило Кризалис задуматься о правдивости письма от белого аликорна. И если это было так, то Кризалис очень сомневалась, что Каменный трон сможет защитить её Улей от такого количества магии. Впрочем, и без непосредственного магического воздействия Улей был обречён.

Неразбериха, происходящая в Эквестрии, была очень удобной возможностью, чтобы вновь попытаться захватить её, но Кризалис была не глупа. Она осознавала, что если кто-то на Эквусе и способен предотвратить катастрофу, то это Селестия с её понивилльской шестёркой. Пони были, пожалуй, единственными существами, владеющими магией в достаточной степени, чтобы суметь что-то противопоставить этой угрозе. Нападать на них сейчас было нельзя. Плохо от этого станет всем.

Королева размышляла, куда можно переместить рой, чтобы обезопасить его. Ей совсем не хотелось принимать подачку белой пони, но выбор был невелик. Лорд Эмбер ещё несколько месяцев назад, только сменив своего отца на престоле, дала понять, что не потерпит присутствия чейнджлингов в землях драконов, и Кризалис не собиралась проверять её терпение на прочность. Война чейнджлингов и драконов не входила в её планы, а в текущей ситуации могла стать фатальной для её роя. В Седельной Аравии и Мэйритании все пригодные для жизни оазисы были заняты пони, и спрятаться в этих странах было попросту негде. О том, чтобы пересечь весь континент, а затем и море, чтобы добраться до Гриффонстоуна, не могло быть и речи, как и о том, чтобы двигаться в Зебрику, большая часть которой была в зоне поражения. По всему выходило, что единственный шанс для чейнджлингов пережить этот кризис — согласиться на предложение Селестии. Поэтому королева с большим трудом, но всё же задвинула свою гордость и написала правительнице Эквестрии ответ, а затем мысленно отдала приказ своим чейнджлингам.

Реакция роя была неоднозначной, но никто не стал перечить Кризалис. Если королева сказала, что с пони теперь перемирие, значит, с пони перемирие. Чейнджлинги стали послушно собираться в путь.

---

Над участком железной дороги, ведущей из Троттингема в Мэйнхеттен, была необычно спокойная погода. Если в предыдущие дни здесь были постоянные грозы, то сейчас лишь лёгкая облачность нарушала картину идеального дня, словно и не было погодных катаклизмов на всей планете. Сноу Близард, бело-серый пегас, облачённый в серо-голубую лётную форму, ведущий тройки погодного патруля, ответственной за этот участок, не мог дать объяснения этой аномально хорошей погоде. Однако он решил, что лучше так, чем гонять тучи, на месте которых постоянно появляются новые. Поэтому сейчас его тройка, только что закончившая облёт участка, устроила привал на границе леса и поля невдалеке от железной дороги, по которой то и дело проезжали поезда.

— Такое ощущение, что я уже много лет не видела солнце, — говорила Брайт Найт, серо-голубая пегаска.

— Ага, со всеми этими бурями и ураганами с ума сойти можно, ещё и с этой железякой на груди, — согласилась Санбим, её лимонно-жёлтая коллега, указывая на свой карман с магическим глушителем.

— В Кантерлоте, говорят, какое-то заклинание разрабатывают на замену этим глушилкам, — сказала Найт. — Может, скоро больше не надо будет их постоянно носить.

— Ага, а до ума его доведут, когда Ксенос уже упадёт и будет поздно, — подал голос Сноу Близард, лежащий в траве и смотрящий в небо.

«Ксеносом» с лёгкой подачи журналистов стали называть кристальную глыбу, висевшую на орбите Эквуса, что на древнем диалекте земных пони означало «чужак» и отсылало к предположению о его происхождении из дальнего космоса, хотя доказательств этому не нашли. Официально же он продолжал упоминаться или как «Объект 106-52» или просто как «Астероид».

— Какой ты пессимист, — сказала Санбим. — Может, и не будет ничего. Учёные же любят панику разводить.

— Ну не знаю, — ответил ведущий. — Думается мне, что принцессы не стали бы эвакуировать полстраны из-за домыслов.

— Слушайте, можем мы о чём-то другом поговорить? — несколько раздражённо сказала Найт. — Уже тошно от этого, сил нет. Скорее бы всё закончилось.

— Ну хорошо, давайте сменим тему, — согласилась жёлтая пегаска. — У меня, к примеру, вчера канарейка запела. Я уж думала, она в своей клетке забыла, как это делать.

— И не жалко тебе птицу в неволе держать? — спросил Сноу Близард.

— Жалко, конечно. Но что с ней делать? Она же к природе не приспособлена, я её ещё птенцом подобрала. Если её выпустить, она с голоду помрёт или её саму съест кто. Да и привыкла я к ней уже.

— И как поют канарейки? — спросила серо-голубая пони.

— Как несмазанные качели для жеребят, — усмехнулась Санбим. — Хотя нет, всё же приятнее. Но похоже!

Пока кобылы вели разговор об особенностях содержания певчих птиц в домашних условиях, Сноу Близард поднялся и сел, вглядываясь в небо и прислушиваясь.

— Что-то не так, Сноу? — спросила жёлтая пегаска, заметив напряжение на его лице.

— Не могу понять… как будто… Даже не знаю, как описать. Слишком тихо, что ли.

— Разве это плохо? — спросила Брайт Найт.

— Это странно. Я и раньше такую тишину в этих краях редко когда слышал. Если бы не поезда, здесь бы вообще не было ни звука.

В этот момент пони почувствовали, как на них потянуло прохладным и влажным ветром.

— Всё, привал закончен, — решил Сноу Близард. — Давайте-ка ещё раз облетим район. Не нравится мне это.

Пегасы отошли от леса и поднялись в воздух. Почти сразу Брайт Найт указала куда-то копытом и сказала:

— Сноу! Смотри, что там?

Пегас посмотрел в ту сторону, куда указывала ведомая. Он даже прищурился, чтобы убедиться, что он видит именно то, что он видит, хотя имел прекрасное зрение. Впереди и немного слева на  самом горизонте виднелась огромная круглая медленно вращающаяся тёмно-серая сверкающая молниями туча, верхняя часть которой поднималась намного выше,  чем полагалось кучевым облакам, и, казалось, растекалась по некой невидимой границе, ограничивающей её сверху. Эта туча была настолько большой, что обычные грозовые облака казались по сравнению с ней просто маленькими клочками ваты. Даже издали она пугала своими размерами.

— Конские яблоки! — выругался ведущий. — Так и знал, что здесь что-то не так!

— Будем разгонять? — спросила Санбим.

— Ты в своём уме? — воскликнул Сноу Близард. — Сан, это суперъячейка! На неё сотню пегасов надо! Втроём туда лезть нельзя, опасно!

— Тогда что нам делать? — начиная нервничать, спросила Брайт Найт.

— Нужно сообщить вондерболтам, — решил Сноу. — Они в ста километрах отсюда на восток дежурят над железной дорогой.

Пегас взял противоположный курс, и ведомые полетели за ним вдоль рельс. Для тренированного пегаса сто километров не расстояние, и погодный патруль, взяв высокий темп, пролетел их меньше, чем за час. Время играло против них: шторм двигался в сторону железной дороги и грозил повредить её своим торнадо, которое часто возникает в облаках такого типа. Это вызовет полную остановку сообщения между Троттингемом и Мэйнхеттеном по одной из основных транспортных магистралей, использовавшихся для перевозки пони с одного побережья на другое.

Отряд летунов заметил их первыми. К патрульным полетела Сюрпрайз, белая пегаска с жёлтой гривой в синей лётной форме.

— Что вы здесь делаете? Это район вондерболтов, погодные патрули работают западнее, — сказала она, подлетев к пегасам.

— Нам нужна помощь, — тяжело дыша после быстрого и долгого полёта, ответил Сноу Близард. — На наш участок с юго-запада движется суперъячейка. Если с ней ничего не сделать, она угрожает железной дороге.

Сюрпрайз, похоже, поняла серьёзность проблемы и жестом подозвала остальных летунов. Всего их здесь было семеро, среди них, не считая Сюрпрайз, Сноу Близард узнал Спитфайр, Соарина и Блэйз, имена остальных трёх вондерболтов он не помнил. Он вкратце пересказал суть происходящего командиру отряда летунов.

— Лягать! — ругнулась Спитфайр. — Быстро летим на ваш участок!

Путь обратно пегасы преодолели быстрее, по дороге взяв с собой ещё одну встреченную погодную тройку. Теперь патрульные держались позади вондерболтов, что весьма облегчало скоростной полёт за счёт снижения лобового сопротивления воздуха. За это время шторм существенно приблизился, и там, где ещё полтора часа назад стояла тишина, теперь полёт затруднял сильный порывистый ветер.

Спитфайр смотрела на тучу оценивающим взглядом.

— Надо разгонять, — наконец, заключила она.

— Нас же всего тринадцать, — заметил Соарин. — Сюда несколько десятков пегасов надо.

— Да знаю я! — выпалила командующая. — Но выбора нет. Если она подойдёт к железной дороге, она заблокирует пути. А если ей попадётся поезд…

Все поняли, что может случиться, если под этот шторм попадётся поезд с пассажирами. И допускать этого никто не хотел.

Главная опасность суперъячейковых облаков для пегасов состояла даже не в молниях — удар молнии для пегаса будет болезненным, может вывести из строя, но вряд ли приведёт к летальному исходу — а в их внутренних воздушных потоках. Если неудачливый пегас попадёт в мезоциклон, закрученный восходящий поток в самом сердце шторма, то он потеряет управление, и его вынесет в разреженные слои атмосферы, а уж там можно в два счёта потерять сознание от недостатка кислорода, что для летуна означает смерть.

Пегасы полетели навстречу шторму. Да, их было слишком мало, но они были профессионалами. Шесть погодных патрульных, годами работающих с тучами и отлично знающих метеорологию не только в теории, но и на практике, и семь пегасов из лучшего лётного отряда Эквестрии, подготовленных физически, умеющих работать в команде и знающих погоду не намного хуже своих коллег из Погодного управления.

Разгонять шторм следовало методично, шаг за шагом, без спешки. Ошибка могла дорого обойтись допустившему её. Уже на подлёте к туче ветер становился достаточно сильным, чтобы на сопротивление ему и поддержание курса уходила изрядная доля сил. Сначала пегасы растворили в воздухе относительно тонкое основание штормового облака, что было самой простой частью работы, но что уже было сложно сравнивать с расчисткой неба от простого дождя. Теперь следовало очень аккуратно истончать тело шторма, пока вихрь в его центре не ослабеет достаточно, чтобы можно было заняться непосредственно им.

Подход за подходом, могучее штормовое облако постепенно теряло силу. Это происходило медленно и очень выматывало. Выдохшийся Сноу Близард, заходя на очередной подход, замешкался и слишком глубоко залетел в шторм вместе со следовавшей за ним Брайт Найт. Понял он это, только когда почувствовал, что ветер под крыльями больше не слушается его. Мезоциклон, уже ослабевший, но всё ещё очень опасный, обретал над погодными пегасами полную власть. Летящая неподалёку Спитфайр заметила это и, осознавая всю опасность, бросилась на помощь, попыталась схватить серо-голубую пегаску за заднюю ногу и вытянуть из безумного воздушного потока, но было слишком поздно, и её затянуло вслед за патрульными.

Вихрь завладел пегасами. Он кувыркал и швырял их, играл с ними, словно кот с клубком ниток, и невероятно быстро поднимал всё выше и выше. Брайт Найт пыталась сориентироваться, у неё заложило уши, она не понимала, где верх, где низ и как она сейчас движется. Сноу Близард то ли от истощения, то ли от перепадов давления потерял сознание. Спитфайр пыталась сопротивляться вихрю, но это было подобно попытке потушить лесной пожар даже не стаканом воды, а строгим взглядом. Она с ужасом поняла, что ветер сорвал с её формы карман с магическим глушителем, и сейчас тот болтался исключительно на своей цепочке. Она попыталась схватить его копытами, но очередной порыв ветра придал ему неожиданный импульс, и артефакт покинул командора вондерболтов. Внезапно навалившиеся тяжесть во всём теле и невероятное изнеможение были последним, что она почувствовала, прежде чем потерять сознание.

Отставшая от своего звена Санбим успела только заметить, как три пегаса исчезли в штормовом облаке. Забыв об осторожности, она рванулась туда, где в последний раз видела пропавших пони, но тут же почувствовала рывок за хвост. Обернувшись, она увидела жёлтую пегаску с пастельно-оранжевой гривой в форме вондерболтов, держащую её хвост в зубах.

— Совсем с головой не дружишь?! — крикнула Блэйз, выплёвывая жёлтый хвост. — Куда в вихрь лезешь?

— Там Сноу, Найт и Спитфайр! Они попали в вихрь!

За лётными очками нельзя было прочитать эмоции летуньи, но даже если эти слова и подействовали на неё, то она мгновенно переключилась с эмоций на разум. Она сделала короткий жест и указала в сторону вихря, затем крикнула: «За мной!» и свечой устремилась вверх.

Остальные вондерболты находились далеко и не могли слышать короткого разговора за рёвом ветра, но поняли знак, показанный им, и последовали за Блэйз, а за ними устремилась и вторая тройка патрульных. Санбим старалась не отставать, но она была уже очень уставшей, и не справлялась с таким стремительным набором высоты. По тому, как вондерболты распределяются вокруг огромного облачного вихря, она поняла их план. Он был очень простым и не давал никаких гарантий, но так был хоть какой-то шанс спасти попавших в беду пегасов. Если попасть внутрь мезоциклона нельзя, то нужно ждать, когда их выкинет наружу, а затем молиться Селестии, что ты успеешь поймать их до того, как их поймает земля.

Проблема была в том, что вихрь был огромным. Он был несколько километров в диаметре, и предугадать, с какой стороны выкинет бедолаг, было невозможно. Пегасы физически не могли долететь до верхней части штормового облака, растекающейся по границе стратосферы, так как воздух становился слишком разреженным и холодным, и потому они распределились примерно на середине пути до неё, на предельной для себя высоте, где они ещё могли контролировать свой полёт.

Наконец, Санбим заметила три точки, падающие с огромной высоты. Они были далеко и от неё, и друг от друга. Остальные пегасы тоже заметили их и рванули к ним. Жёлтая пегаска поняла, что её саму крылья уже с трудом держат, и она никак не успевает долететь до падающих пони. Кто-то из вондерболтов, кажется, успевал добраться до одной из точек, но остальные были слишком далеко и падали слишком быстро.

Брайт Найт не помнила момента, когда её сознание угасло. Помнила только, что было страшно, тяжело, непонятно и холодно. Теперь она пришла в себя и чувствовала свободное падение. Хотя мозг отказывался думать, ещё не оправившись после кислородного голодания, пегасьи рефлексы сработали. Она расправила тяжёлые от таящей наледи крылья — точнее, попыталась это сделать, так как мышцы слушались её плохо. Она не видела, что она вся была покрыта коркой льда. Было холодно, в голове была вязкая пустота, и она даже не подумала, что должна испугаться. Она вообще не могла сейчас думать, а лишь ждала, что будет дальше. Сопротивление полураскрытых крыльев немного замедлило её падение. Через несколько минут она почувствовала, как кто-то тёплый и сильный схватил её за талию, и вектор её движения изменился. В поле зрения попал кусок тёмно-синей трепещущей на ветру гривы и синий лётный костюм. Похоже, её спасли — это была первая мысль, которую ей удалось чётко сформулировать. Разум начал медленно проясняться по мере того, как росло атмосферное давление вокруг и кровь насыщалась кислородом. Пегаска попыталась пошевелить крыльями. Это было тяжело, и спаситель, почувствовав, что пони начала двигаться, перехватил её покрепче.

— Не дёргайся, а то выроню, — послышался жеребцовый голос; только теперь она поняла, что это был Соарин.

Найт хотела что-то сказать, но это оказалось слишком сложно, и потому она просто доверилась держащему её пегасу.

Скоро их полёт закончился: вондерболт приземлился возле леса и положил её на землю под деревом. Небеса над ними всё ещё бушевали, а здесь, внизу, шёл проливной дождь.

— Ты как? Жива? — спросил он.

— А… Ага… — скорее простонала, чем сказала патрульная.

Она попыталась встать и чуть снова не упала, но Соарин вовремя поддержал её и помог сесть. Он хотел снова сорваться в небо, но спасённая им пони выглядела всё ещё неважно, и пегас решил, что не стоит бросать её здесь одну. Пегаска мёрзла, и летун, чтобы хоть немного отогреть её, наломал с ели, под которой пони устроились, наиболее сухих нижних веток, велел ей укрыться ими спереди, а сам прижался к её спине, обнимая передними ногами и крыльями и передавая ей своё тепло. Он достал из нагрудного кармана свой глушитель магии, чтобы тот не мешался, и отвёл его за спину. Скоро дрожь патрульной стала мельче и реже.

— Где… где Сноу Близард? — спросила Брайт Найт.

Соарин помолчал, глядя в небо.

— Не знаю, — ответил он, наконец. — Я не видел, что было с ним и Спитфайр, после того как поймал тебя.

— Спитфайр? Она что… тоже… попала в вихрь?

— Похоже на то.

— Селестия… — слабо протянула пегаска, затем растерянно провела копытом по груди и посмотрела вниз. — А где… где мой глушитель?

— Наверно, ты потеряла его в вихре. Когда я тебя поймал, его уже не было.

— Так вот почему мне так плохо.

— Давай я отдам тебе свой, — предложил Соарин.

— Нет, — воспротивилась Найт. — Из нас двоих кто-то должен быть способным летать. А я сейчас даже с ним вряд ли смогу взлететь.

Пегас согласился. Через некоторое время он сказал:

— Слушай, ты не будешь против, если я оставлю тебя ненадолго и облечу окрестности? Остальные уже должны были приземлиться, надо их найти.

— Конечно, я никуда не убегу, — попыталась усмехнуться патрульная.

Вондерболт поднялся в воздух и начал по расширяющейся спирали облетать то место, где оставил кобылку, стараясь высмотреть следы пони. Совсем скоро он заметил, что кто-то летит к нему, и полетел навстречу.

Это оказалась Флитфут. Голубая пегаска с белой гривой в сине-жёлтой форме лётного отряда вондерболтов выглядела очень взволнованной и тяжело дышала.

— Соарин! Я тебя ищу! Там Спитфайр и тот пони… в общем, всё плохо.

— Селестия, где они? — спросил пегас, внутри которого всё похолодело.

— Давай за мной!

— Подожди! Я там возле леса оставил ту патрульную, надо за ней вернуться.

Два пегаса прилетели на то место, где Соарин покинул спасённую пони, и обнаружили её сжавшейся под густой елью, укрывшейся еловыми лапами и подрагивающей от холода.

— Ты ей даже костёр не развёл? — с укором сказала Флитфут.

— Как я тебе так быстро разведу костёр в насквозь мокром лесу? — парировал пегас.

— Ладно, пустое. Бери её и полетели.

Пегасы пролетели несколько километров в сторону удаляющегося от них эпицентра шторма, вылетели из зоны дождя и приземлились на просторной лесной поляне. Здесь пони в форме вондерболтов и в серо-голубой форме погодных патрульных толпились вокруг чего-то. Их прилёта никто не заметил. Соарин поставил державшуюся за него Брайт Найт на землю, и пегасы пошли ко всем.

Двое пони лежали на земле. Один из них, бело-серый пегас, выглядел страшно. У него была проломлена голова, всё его лицо было в крови, и было очевидно, что с такими травмами пони жить не может. Возле него рыдала жёлтая пегаска, его ведомая, которую пытались утешить Сюрпрайз и кобыла из второго патруля. Едва она увидела Брайт Найт, она тут же бросилась к ней и крепко обняла, не переставая рыдать.

Вторая, огненно-жёлтая летунья, лежала в абсолютно неестественной позе. Передние ноги и крылья были сломаны, тело было искривлено, голова сильно вывернута, изо рта тянулась струйка спёкшейся крови.

— Они попали в нисходящий поток за вихрем, — сказала Флитфут. — Патрульного мы поймали, но ему там, похоже, прилетела большая градина, и он был уже мёртв. Спитфайр мы поймать не успели…

На последних словах её твёрдый голос дрогнул, она резко замолчала и отвернулась.

— Ну, может… вдруг она ещё жива? Вдруг её можно спасти? — с надеждой сказал Соарин, однако по взглядам соратников всё понял.

Все пони замолчали, никто не знал, что нужно говорить в такой ситуации. Наконец, голос подала Блэйз:

— Соарин… ты как старший по званию… теперь должен принять командование над вондерболтами.

Было видно, что слова даются ей тяжело. Остальные летуны ничего не сказали, но их взгляды говорили, что они согласны с этим. Вновь повисло тяжёлое молчание, которое нарушил новый командир:

— Мы отступаем, — сказал светло-голубой пегас твёрдым голосом. — Уходим в Троттингем.

---

Мэйнхеттен был переполнен. Все гостиницы, все больницы, общежития, хостелы и прочие подобные места были забиты прибывающими в город пони. Городские власти пытались срочно организовать палаточные лагеря, чтобы хоть где-то было место для размещения пони с западного побережья. По городу расклеивались листовки, гласящие: «Пони, помоги другому пони! Прими в свой дом беженца!» Неравнодушных к чужой беде было много. Мэйнхеттенцы брали к себе приехавших пони, что облегчало задачу по их расселению, но те всё прибывали и прибывали.

Очередной поезд из Ванхувера прибыл на вокзал Мэйнхеттена. Пассажиры стали покидать его, поторапливаемые проводником. Лишь одна фиолетовая земнопони всё сидела и пустым взглядом смотрела в окно. Когда вагон опустел, к ней подошёл усатый проводник.

— Мисс?

Пони посмотрела на него стеклянными глазами.

— Мисс, вам нужно выйти из вагона. Поезд не может долго задерживаться на стоянке.

Пони ещё несколько секунд безучастно смотрела на проводника, затем поняла, что он от неё хочет, взяла свои сумки и медленно пошла к выходу.

Когда она вышла на вокзал, она оказалась в муравейнике. Повсюду сновали пони, гвардейцы пытались организовать посадку вновь прибывших в повозки, было много тех, у кого на груди висели таблички, гласящие, скольких пони он готов взять к себе. Фиолетовая земнопони просто стояла в середине этого балагана, тысячи голосов оглушали её, она смотрела невидящим взглядом и не понимала, что ей нужно делать. Одна в совершенно незнакомом городе.

— Э, подруга, да ты, похоже, совсем не понимаешь, что происходит, — сказал ей кто-то.

Она посмотрела в сторону голоса. Это был красный единорог с коричневой гривой и табличкой на груди «Приму одного пони».

— Ты одна? — спросил он.

Земнопони не ответила.

— Ясно, — сказал единорог. — Ты в шоке и ушла в себя. Пойдём-ка со мной.

Жеребец снял табличку, взял телекинезом её сумки, но тут же выронил их, скривившись от боли и поднеся копыто к голове.

— Что-то меня сегодня мигрень одолевает, — произнёс он и взял сумки в зубы.

Он направился в сторону выхода из вокзала, и фиолетовая земнопони послушно пошла за ним.

Всю дорогу по городу она не проронила ни слова. Они пришли в маленькую однокомнатную квартиру на северной окраине Мэйнхеттена. Жеребец поставил сумки на пол и спросил:

— Как тебя зовут-то, красавица? Я вот Рэд Фабрик, а ты?

Пони лишь отсутствующим взглядом рассматривала пол.

— Да, вижу, с тобой будет весело, — произнёс единорог. — Пошли, покажу, где что.

Он быстро провёл гостье экскурсию по своей квартире. Это было то, что называют холостяцкой берлогой. Плохо замаскированный беспорядок, который можно устранить только парой генеральных уборок, немного отклеивающиеся старые обои, немытые окна, пыльные шкафы и полки, запас замороженной готовой еды и бутылок сидра.

— Спать ты будешь на моей кровати, а я буду на кухне, — завершил знакомство кобылки с новым домом единорог. — Не знаю, как ты, а я жутко голодный, так что давай поужинаем. У меня, правда, только замороженная грибная пицца, так что я надеюсь, что ты любишь грибы.

Пока он разогревал пиццу в духовке, фиолетовая земнопони села за стол, пребывая всё в такой же прострации. И вот, когда они уже жевали сухие куски теста с грибами и помидорами, Рэд Фабрик впервые увидел на её лице тень эмоций. Пони начала моргать чаще, её глаза заблестели, а вскоре она начала всхлипывать и расплакалась. Жеребец не знал, как на это реагировать. Немного подумав, он на всякий случай подошёл к ней и приобнял.

— Тихо, тихо, — стал приговаривать он. — Что случилось?

Тут кобыла впервые за весь день подала голос:

— Мои… мои родители… они остались в Лас-Пегасусе, когда всё началось… Я только на пару дней уехала в Ванхувер… Я не знаю, что с ними и где они… Я так за них волнуюсь… А вдруг они не успеют уехать?.. Как мне их найти?..

— Ну, не переживай так. Ничего плохого же не произошло? Я уверен, они уже уехали или совсем скоро уедут. Может быть, даже в Мэйнхеттен.

— Правда? — спросила земнопони так, словно была уверена, что её собеседник точно знает ответ.

— Конечно. В Лас-Пегасусе сейчас всем управляет принцесса Твайлайт, с ней жителям ничего не грозит. Кстати, раз уж ты заговорила, может, скажешь, как тебя зовут?

— П… Пёрпл Кенди…

— Красивое имя. Я Рэд Фабрик, впрочем, я уже это говорил.

Пони постепенно успокоилась и вновь начала медленно жевать свой кусок пиццы. Через какое-то время, в течение которого они сидели в тишине, она внезапно сказала:

— Спасибо, что взял меня к себе, Рэд Фабрик. Я не знаю, что бы со мной было, если бы ты это не сделал.

— А, брось, — сказал единорог. — Если бы не я, то кто-нибудь другой тебе бы помог. У тебя был такой вид, что тебя бы точно кто-нибудь пожалел и приютил. И называй меня просто Рэд.

Пёрпл Кенди на это впервые за сегодня улыбнулась.

Глава 7

Пустыня Эпплузы была адским местом. Кризалис искренне не понимала, как пони могут жить в местах вроде этого, зато теперь поняла, почему Селестия позволила ей поселиться именно здесь. Эпплуза находилась на той же широте, что и Улей, но здесь был просто невыносимый  климат. Более-менее терпимо здесь становилось, разве что, ночью. Ситуацию усугубляло то, что панцирь чейнджлингов имел чёрный цвет, и поэтому выходить днём на солнце в своём естественном обличии инсектоидам было опасно для жизни — погрелся на солнышке лишние десять минут, и вот тебя уже поджарил твой собственный чёрный хитин. Другой проблемой была нехватка воды. Хоть чейнджлинги и не нуждались в обычной пище, будучи способными жить за счёт поглощения чужих эмоций, но даже им была нужна вода.

Впрочем, последнюю проблему королеве удалось решить неожиданным образом, а именно, договорившись с жителями Эпплузы. Шериф Сильверстар был предупреждён о том, что к ним в гости наведается рой существ, способных менять облик, и что за ними нужно присматривать, но сотрудничать. Его авторитет в городе был достаточно высок, чтобы пони, в целом враждебные к чейнджлингам, согласились потерпеть их у себя под боком. Это, к слову, решало и проблему эмоций: так как процесс питания у чейнджлингов происходил совершенно незаметно и безвредно для пони, инсектоиды пользовались этим, посылая в город каждый день несколько сборщиков. Шериф поставил только два условия: чейнджлинги не должны были принимать вид местных жителей и в обмен на воду должны были помогать эпплузцам с яблоневыми садами и городскими работами; однако, шериф заявил, что одновременно в Эпплузе должно находиться не более десятка чейнджлингов — всё же, пони им не доверяли. Решив, что это справедливая плата за пищу, воду и безопасность, Кризалис согласилась.

Помимо пони, здесь жило племя буйволов. Они, не отягощённые кантерлотскими стереотипами, легче отнеслись к новым соседям. Рой занял небольшой участок в горах к востоку от Эпплузы, где буйволы появлялись редко, и потому чейнджлинги не притеснили их. Вождь Тандерхувз при встрече с Кризалис сказал: «Когда приходит большая беда, все должны помогать всем. Пока ни один пони-жук не нападёт на буйвола и не украдёт у буйвола, мы согласны жить с вами на одной земле». Буйволы упорно называли подданных Кризалис пони-жуками, хотя знали их правильное название. Видимо, слово «чейнджлинг» было для них слишком непривычным.

В яблоневом саду можно было увидеть необычную для этих мест картину: оранжевая земнопони и серый грифон занимались тем, что пытались избавиться от старой, разросшейся и готовой вот-вот сломаться яблони. В последние дни было особенно жарко даже по меркам Эпплузы, и это дерево не выдержало жару: его листья начали увядать, а кора трескаться.

Грифон, конечно же, был ненастоящим — просто это была одна из самых удобных для работы форм, с пальцами и крыльями, и чейнджлинги предпочитали превращаться в них или в единорогов. Но у формы единорога был один недостаток: в этой форме чейнджлинг мог колдовать, но только на своём собственном уровне, а средний уровень магии чейнджлинга был существенно ниже, чем у обычного единорога.

Пара уже срубила яблоню и сейчас спиливала с поваленного дерева ветки. Чейнджлинг чувствовал от кобылы поток смешанных эмоций. Среди них были в основном опасение и любопытство. Он часто чувствовал похожий поток от жителей Эпплузы, но со стороны этой пони он был особенно сильным. Было в нём и что-то ещё, но инсектоид в обличии грифона не мог понять, что.

— А вас правда сюда пригласила принцесса Селестия? — спросила пони.

— Правда, — отстранённо ответил псевдогрифон.

— И вы не собираетесь нападать на нас?

— Нет. Королева заключила с Эквестрией перемирие. Но я бы и без него не стал на тебя нападать.

— Почему? — удивилась кобыла. — Я думала, чейнджлинги — агрессивные существа.

Она осеклась, поняв, что эти слова могут обидеть её собеседника, но тот отнёсся к ним спокойно.

— Если честно, я никогда не поддерживал агрессию моего роя, — сказал он. — Даже когда мы вторглись в Кантерлот, я не напал ни на одного пони. Я думал сбежать из роя, но не стал этого делать, потому что для меня это была бы верная смерть от голода.

— Разве вы не питаетесь эмоциями? — спросила земнопони. — Что тебе мешало поселиться где-нибудь под видом пони и питаться эмоциями окружающих?

— Всё не так просто, — сказал чейнджлинг, ожидавший этого вопроса. — У нас есть сборщики и разведчики во многих городах. Не делай такой взгляд, это не что-то секретное. Селестия знает об этом, просто не может их выследить, они хорошо прячутся. Если бы я поселился в большом городе, они бы меня обязательно нашли рано или поздно. Побег из улья у нас считается предательством, со мной не стали бы церемониться. А если бы я поселился в глуши, то мне было бы слишком сложно слиться с местными жителями, которые хорошо знают друг друга. А притворяться новым пони, желающим поселиться в какой-нибудь деревне, не получилось бы, потому что, чтобы мне выделили жильё, нужно иметь документы, которых у меня нет.

Чейнджлинг чувствовал со стороны пони возрастающий интерес, который затмевал в ней боязнь незнакомого и потенциально враждебного существа. Однако, это было не жеребячье любопытство, которое пыталась показать кобыла, а нечто более осознанное.

— А как тебя зовут? У вас вообще есть имена? — последовал новый вопрос от оранжевой пони.

— Есть. Меня зовут Торакс.

— А меня Оранж Слайс. Торакс, прости за нескромный вопрос, а ты мальчик или девочка? Или у вас всё как-то по-другому?

Чейнджлинг почувствовал какое-то изменение в эмоциональном настрое кобылы и ответил:

—Эээ… нет, у нас всё так же, как у пони. И… я мальчик.

В голосе псевдогрифона прозвучало что-то, похожее на смущение, и поток эмоций от кобылы стал ещё более странным. Они закончили с ветками, и теперь им предстояло распилить ствол мёртвого дерева на поленья.

— Торакс, как насчёт сделать перерыв? — сказала Оранж Слайс.

— Хорошо, давай прервёмся.

— У меня дома есть хороший прохладный сидр.

— Эээ… но мы не пьём сидр, — проговорил чейнджлинг с нотками растерянности. — Да и мы же на работе…

— Да ладно, чуть-чуть же можно. Тем более, в такую жару что может быть лучше холодного яблочного сидра?

— Ну… хорошо, если ты так говоришь…

Пони и инсектоид в образе серого грифона пошли в город и зашли в один из домов на окраине возле сада. Здесь было лишь немного прохладнее, чем снаружи. Кобыла спустилась в подпол и вернулась оттуда с бутылкой чего-то жёлто-оранжевого. Она поставила две кружки и разлила пенящийся пахнущий яблоками и ещё чем-то странным напиток.

— За знакомство, что ли, — сказала она и отхлебнула сидра.

Торакс тоже сделал глоток, после чего скривился.

— Что, первый раз пробуешь сидр? — усмехнулась Оранж Слайс.

— Ну… в улье у нас нет ничего такого, — смущённо ответил чейнджлинг.

— Ты знаешь, мне очень нравятся грифоны, — внезапно сказала кобыла.

— Эээ… ты это к чему? Я же ненастоящий…

Конечно, он понимал, к чему она сказала это. Её эмоциональное поле недвусмысленно об этом говорило. Но такой поворот событий его пугал, и псевдогрифон густо краснел.

— А смущающиеся грифоны — ещё больше, — добавила она.

Инстинкты чейнджлинга вместе с выпитым сидром постепенно брали верх над смущением Торакса. Прямо перед ним был источник такого океана эмоций, что он не мог этому противостоять, хоть и не знал, как объяснит королеве и рою, откуда он взял все эти говорящие сами за себя эмоции.

— М-может, не…

— Да! — хищно прошептала приблизившаяся к нему вплотную кобыла.

---

В Кристальной империи было относительно спокойно. Она находилась достаточно далеко от западного побережья материка и была вне зоны прямого поражения Ксеноса. Город-государство не остался в стороне от всеобщей суеты в Эквестрии и тоже принимал к себе беженцев из Ванхувера и Сталлионграда, хоть их в Империю прибывало существенно меньше, чем в Мэйнхеттен или Филлидельфию.

Принцесса Кейденс поставила подпись под проектом нового общежития для прибывающих в Империю пони. Оно было рассчитано на две тысячи мест — конечно, этого не хватит для всех беженцев, но таких общежитий планировалось построить около десятка по всему городу. В Эквестрии такой проект был бы невозможен, но особенности Кристальной империи позволяли возводить здания из кристаллов очень быстро — правда, для этого требовалось большое количество магии. Благо, заряженных кристаллов в запасниках Империи было достаточно.

В дверь её кабинета постучали.

— Войдите, — сказала принцесса.

В кабинет вошёл стражник.

— Ваше Величество, — начал он, — пограничный пост задержал группу яков на границе с Як-Якистаном.

Розовая пони удивлённо посмотрела на своего гвардейца.

— Мы не совсем поняли, что они хотят, но похоже, что эти яки ищут в Кристальной империи убежища от будущей катастрофы, — продолжил жёлтый пегас в серо-синих доспехах.

— Где они сейчас? — спросила Кейденс.

— Они на пограничном посту. Так как у них нет разрешения на пересечение границы, они могут попасть в Империю только с вашего дозволения.

— Распорядитесь подготовить мой экипаж, лейтенант, — сказала принцесса.

— Ваш экипаж уже подготовлен по распоряжению принца Шайнинг Армора, Ваше Величество, — ответил гвардеец.

— Хорошо. Возвращайтесь к своим обязанностям, лейтенант.

Пегас отдал честь и удалился.

Белый единорог в фиолетовых доспехах уже ждал принцессу у кареты вместе с отрядом гвардейцев.

— И для чего ты так нарядно оделся? — с улыбкой спросила Кейденс у супруга.

— Гостей следует встречать в парадной форме, — ответил Шайнинг Армор.

— Ты решил поехать со мной? Шайни, это вовсе не обязательно. Уверяю тебя, я и сама со всем разберусь.

— И всё же я поеду с тобой. Эти яки… бывают непредсказуемыми.

— Хорошо, если ты так хочешь. Но не слишком ли много стражи мы с собой берём?

— Я лишь беспокоюсь о твоей безопасности, Кейденс, — ответил белый единорог. — Мне будет спокойнее, если кроме меня с тобой будет ещё отряд гвардейцев.

— Я уверена, всё будет нормально, — сказала принцесса. — Но если ты так настаиваешь…

Небесная колесница, запряжённая четырьмя пегасами-гвардейцами, на нагрудных пластинах которых красовались приваренные и гармонично оформленные магические глушители, в сопровождении ещё десятка стражей приземлилась у пограничного пункта. Это было одноэтажное здание из кристаллов, расположенное на заснеженном горном перевале. Из него вышел гвардеец, отдал честь принцессе Кейденс и Шайнинг Армору и доложил:

— Ваше Величество! Четыре часа назад наш пост задержал группу из семи яков, пытавшихся пересечь границу. Враждебных действий с их стороны не было, однако они изъявляют желание попасть на территорию Кристальной империи и отказываются вернуться в Як-Якистан. Разрешения на пересечение границы не имеют, в данный момент находятся в здании пограничного пункта.

— Вольно, капитан, — сказал Шайнинг Армор. — Проведите нас к этим якам.

Гвардеец пошёл в здание, и прибывшие пони последовали за ним.

Яки сидели у противоположного входа под присмотром пяти гвардейцев. Шайнинг Армор подумал, что следует укрепить пограничные пункты на границе с Як-Якистаном, потому что если бы эти яки решили проломиться с боем, то шестеро пони в доспехах, включая командира пункта, их бы надолго не задержали. Но яки терпеливо ждали.

Увидев принцессу, пришельцы оживились. Один из них вышел вперёд. Гвардейцы напряглись, но Кейденс жестом успокоила их.

— Яки ждали принцессу пони! — заговорил он. — Страж пони сказал, что только принцесса пони может разрешить якам пройти дальше! Яки просят разрешения пройти!

Правительница Кристальной империи, наконец, рассмотрела говорившего с ней яка и не без труда узнала в нём советника принца Резерфорда.

— Советник Магнус? — проговорила она. — Что вы здесь делаете?

— Як больше не советник, — ответил тот. — Принц назначил нового советника. Теперь як  — просто Магнус.

— Почему? — удивилась принцесса.

— Белая принцесса пони прислала якам письмо о камне в небе и о его опасности. Принц Резерфорд решил, что для яков опасности нет. Магнус считает, что яки в опасности. Магнус сказал это принцу, и принц назначил нового советника вместо Магнуса. Яки не хотят уходить. Здесь единственные яки, которые решили уйти. Магнус просит пустить яков в Кристальную империю.

— Подождите-ка, — заговорил Шайнинг Армор. — Вы хотите сказать, что ваш принц сместил вас, потому что вы призывали яков эвакуироваться? И остальные яки не собираются уходить с побережья? Это как-то недальновидно.

— Магнус считает так же. Но принц назвал пони трусливыми. Принц сказал, что трусливым, как пони, якам не место в Як-Якистане. Магнус не согласен с принцем, поэтому принц изгнал Магнуса. С Магнусом пошли только эти яки.

— То есть, назад вы вернуться не можете? — уточнил белый единорог.

— Нет. Принц запретил якам возвращаться.

Принцесса Кейденс и Шайнинг Армор переглянулись.

— Пропустите их, капитан, — сказала принцесса командиру пограничного пункта и обратилась к якам: — На время кризиса вы получаете статус беженцев. Также, поскольку вас изгнали, Кристальная империя согласна предоставить вам политическое убежище. Однако помните, что вы должны неукоснительно соблюдать все законы Кристальной империи.

— Яки благодарят принцессу пони! — заявил Магнус. — Яки будут законопослушными!

---

Ванхувер уже успел порядком опустеть. Половина населения города была эвакуирована, другая половина ждала эвакуации. Принцесса Твайлайт мобилизовала гужевой транспорт и объявила о наборе добровольцев среди земнопони для запрягания в повозки, потому железная дорога отныне была основным, но не единственным способом перемещения пони и материальных ценностей.

Сейчас над городом вступала в свои права ночь. Сухая гроза, бушевавшая на окраинах весь день, не думала прекращаться и с наступлением темноты, и только мощный погодный модулятор не давал ей подойти к центру Ванхувера. Впрочем, в отдалённых районах города молнии сверкали часто.

Ванхуверский кристаллоперерабатывающий комбинат, располагавшийся сразу за чертой города на юге, сейчас готовился к эвакуации оборудования и материалов в Троттингем. Этот город был выбран из-за того, что он находился ближе к Кристальной империи, чем Мэйнхеттен или Филлидельфия, что, учитывая специфику предприятия, было большим преимуществом. К комбинату вела своя собственная железная дорога, и сейчас из него уже вывезли необработанные кристаллы и готовились к вывозу кристальной пыли. Магически активная пыль использовалась во многих артефактах, а уникальная технология производства, применяемая Ванхуверским комбинатом, позволяла получать её уже заряженной, что упрощало работу с ней в некоторых сферах. Поезд, в который полагалось загрузить мешки с кристальной пылью, уже подходил к комбинату, и, чтобы не терять время, его работники заранее перемещали продукцию со склада ближе к месту погрузки. Складывать в кучу мешки с заряженной кристальной пылью, помеченные символами «магоактивно», «взрывоопасно» и «токсично», запрещалось техникой безопасности, однако позволяло проводить их загрузку гораздо быстрее, и потому между эфемерными правилами и практической выгодой работники выбрали последнее.

Вот только у природы насчёт этих мешков были свои планы. Пока ничего не подозревающие пони носили мешки, между магически заряженной кристальной пылью и небом накапливалась нешуточная разность потенциалов. В обычных обстоятельствах комбинат был защищён от ударов молний громоотводами, но магическая природа грозы и магическое поле большого количества микроскопических кристаллов позволяли этой грозе не обращать внимания на такие мелочи, как торчащие в небо заострённые металлические штыри. Когда напряжение превысило критическое значение, из грозовой тучи ударила молния.

О взаимодействии заряженных кристаллов с электрическим током написано множество книг. Однако пони, находившиеся рядом с мешками в момент удара, не успели вспомнить ни одной. Они вообще не успели понять, что что-то произошло. Их существование как слаженно работающего комплекта биологических молекул просто резко прекратилось — они буквально мгновенно испарились. Тем, кто находился чуть дальше, повезло меньше — они испытали невероятную боль, самую сильную, какую только способен ощутить организм пони, прежде чем погибнуть. Весь остальной Ванхувер в этот момент мог видеть со стороны комбината яркую вспышку, после которой в радужном свечении над ним стало подниматься светящееся и переливающееся всеми цветами радуги грибовидное облако. Сильный ветер подхватил невероятно токсичную кристальную пыль, чтобы разнести её по городу, где она попадёт в воду и еду и отложится в лёгких пони.

Вокзал Ванхувера, как и во все предыдущие дни эвакуации, был полон пони. Их было настолько много, что просто пройти куда-либо в этой толпе было невероятно сложно. Гвардейцы пытались навести хоть какой-то порядок, но не могли ничего сделать с многотысячной толпой. Толпа — это не просто совокупность всех пони, входящих в неё. Это отдельный живой организм. Толпу невозможно заставить делать что-либо. Она делает только то, что она хочет, и это не всегда совпадает с желаниями пони в толпе.

Грэй Смоук, тёмно-серый пегас того возраста, когда средние годы медленно переходят в преклонные, вместе со своей женой находился на посадочной платформе. Они практически весь день пробирались сюда через живую преграду в виде тысяч таких же, как они, пони, и сейчас у них был реальный шанс попасть на следующий поезд. Когда он прибыл на платформу, и без того плотная толпа уплотнилась ещё сильнее. Роуз Хип, малиновая земнопони, была настроена решительно и, сжимая в зубах сумку, готовилась расталкивать других пони, чтобы только попасть в этот поезд. Грэй Смоук не одобрял такого настроя жены, хоть и глубоко в душе был с ней согласен, так как ему самому уже осточертело стоять здесь.

В тот момент, как двери вагонов открылись, по толпе пробежал взволнованно-панический вздох, и она начала яростно набиваться в поезд. Конечно, она и раньше не особо церемонилась при посадке, но в этот раз это было что-то иное, словно пони спасали свою жизнь. Грэй Смоук не понял, в чём было дело, услышал лишь что-то невнятное про взрыв и комбинат. Находись он на другом краю перрона, он мог бы увидеть светящийся радужный гриб, поднимающийся вдалеке, но с его точки этого видно не было. Через секунду пришла ослабевшая, но ощутимая ударная волна.  Пегаса оттеснили к середине платформы, и он с ужасом понял, что не видит рядом с собой супруги. Лишь в последний момент он заметил её в закрывающихся дверях вагона. Он начал распихивать окружающих пони, пробираясь к поезду, но его попытки были обречены: он не успевал. Поезд тронулся. Пегас сначала пытался протиснуться к краю платформы, но поезд уже разогнался, когда он достиг своей цели. Тогда он расправил крылья и полетел за ним в отчаянной попытке догнать, окликаемый недоумёнными возгласами сзади. Ему было плевать на боль, на изнеможение, на то, что крылья отказывались держать его. В этом поезде была Роуз Хип, и он не имел права не догнать её.

Но он её не догнал. Грэй Смоук не пролетел и двадцати метров, как силы оставили его. Пришёл в себя он несколько мгновений спустя, когда гвардейцы несли его в сторону медпункта.

— Что… куда вы меня… — заговорил он.

— Вы потеряли сознание, сейчас мы доставим вас к фельдшеру, — ответил нёсший его гвардеец.

— Нет! Мне нужно… нужно на поезд!

— Всем нужно на поезд, — ответил второй гвардеец.

— Вы не понимаете! Моя жена уехала на том поезде! Я должен сесть в следующий!

— Но вы же…

— Поставьте меня! — крикнул он, дёрнувшись, но гвардеец его удержал. — Я прекрасно себя чувствую, отпустите!

Пони в доспехах переглянулись. Толпа на них странно смотрела.

— Давай отпустим его, — сказал второй. — Видишь, он лягается, значит, здоров.

— Нам же головы оторвут, если мы его к фельдшеру не доставим, — возразил первый.

— Я вам головы оторву, если вы меня не отпустите! — воскликнул Грэй Смоук и снова начал лягаться.

На этот раз гвардеец не удержал его — то ли не ожидал сопротивления, то ли специально отпустил. Пегас упал на спину и тут же поднялся на ноги.

— Видишь, всё с ним в порядке, — произнёс второй гвардеец.

Грэй Смоук не стал с ними дальше разговаривать, а тут же скрылся в толпе. Он оказался совсем рядом с краем платформы, потому, когда подошёл следующий поезд, он успел в него сесть.

В поезде было не менее тесно, чем на вокзале. Едва он отъехал от Ванхувера, по стёклам и крыше вагонов застучали капли дождя, скоро перешедшего в ливень. Он то прекращался, то снова начинался всю дорогу до Кантерлота. Грэй Смоуку удалось лишь немного подремать этой ночью — о полноценном сне не могло быть речи, когда не то что лечь — повернуться негде.

На подъезде к Кантерлоту дождь и ветер заметно усилились. У подножия горы Кантер поезд стал тормозить и остановился. Это было странно: эвакуационные поезда должны были следовать без остановок. В вагоне началось перешёптывание, и скоро до слуха серого пегаса дошли слова, от которых всё внутри него похолодело: впередиидущий поезд, тот, в котором ехала его жена, сошёл с рельс из-за бури. Он надеялся, что это необоснованные домыслы, но когда в вагоне появился проводник, он подтвердил их.

---

Согласно указу принцессы Селестии, эвакуировавшимся из западной части Эквестрии пони следовало зарегистрироваться в местном отделении Миграционной службы для получения статуса внутреннего беженца, после чего им полагалось пособие до момента отмены чрезвычайного положения или трудоустройства на новом месте. Это были довольно скромные деньги, но их должно было хватить на еду и вещи первой необходимости.

Пёрпл Кенди и Рэд Фабрик всё утро просидели в очереди в Миграционной службе. Единорог для этого даже отпросился с работы на первую половину дня. И вот, после нескольких часов в очереди, фиолетовая земнопони официально была зарегистрирована у него дома и получила первые сто бит пособия.

После обеда Пёрпл Кенди пошла на рынок. Пришлось немного поплутать по городу и спросить направление у прохожих, так как объяснение Рэда было не очень понятным, но она его нашла. На рынке было много пони, и приходилось стоять в очереди к каждому прилавку. Она уже потратила около трети тех денег, что ей выдали, цены на продукты выросли в несколько раз и продолжали расти день ото дня, и сейчас она ждала своей очереди к прилавку с капустой. Обычно она не подслушивала чужие разговоры, и не только потому что это неприлично, но и потому что это неинтересно. Но сейчас её слух уцепил что-то в разговоре пони, стоящих перед ней, и она прислушалась.

— Слышала, под Кантерлотом этой ночью какая-то сильная буря была, — говорила коричневая земнопони. — Такая сильная, что её пегасы разгоняли-разгоняли, а ей хоть бы что.

— И что? — сказала синяя пегаска.

— Она прямо над железной дорогой была, там даже поезд с рельсов сошёл.

— Да ты что? — удивилась собеседница.

— Да! Настолько сильно, что даже пришлось дорогу ту перекрывать, а тех, кто в этом поезде был и в следующем, в Кантерлот увозить на телегах.

— Какой кошмар! А ты слышала, что у вондерболтов погибла командор Спитфайр? — произнесла пегаска.

— Селестия! — ужаснулась земнопони. — Что с ней случилось?

— Говорят, она разгоняла шторм возле Троттингема. И то ли ей градина голову проломила, то ли она свою глушилку потеряла и упала, я точно не знаю.

— Подождите! — встряла в их разговор Пёрпл Кенди. — Вы уверены? Это точно?

Кобылы удивлённо посмотрели на неё, но пегаска ответила:

— То, что она погибла — да, это точно. А про то, как — я не уверена.

— Да нет, не про это. Про поезд, — уточнила фиолетовая земнопони.

— Да, у меня кузина живёт в Кантерлоте, — сказала вторая собеседница. — От неё утром письмо пришло, она сама этим пони помогала.

— А погибшие есть? — с замиранием сердца спросила Кенди.

— Вроде, есть, — ответила коричневая земнопони.

Страхи Пёрпл Кенди за своих родителей, только-только отступившие благодаря доброте и уверенности приютившего её единорога, вновь нахлынули на неё.

— Эй, у тебя всё нормально? — с беспокойством спросила синяя пегаска.

Кенди не стала стоять в очереди дальше. Сейчас это казалось ей настолько незначительным, что она просто поскакала домой, пытаясь сдержать эмоции. К тому моменту, как она прибежала, Рэд Фабрик уже вернулся с работы. Едва закрыв за собой дверь, земнопони села прямо посреди прихожей и расплакалась. Услышавший это единорог подошёл и спросил:

— Кенди, что случилось?

— П… поезд… под Кантерлотом сошёл с рельс… там пони погибли…

— И ты переживаешь, что там могли быть твои родители? — вздохнул жеребец.

Кобыла кивнула.

— Кенди, не беспокойся, их там не было.

— Откуда ты знаешь? — сквозь всхлипы спросила она.

— Потому что из Лас-Пегасуса поезда ходят через Понивилль и Эпплузу, а не через Кантерлот. И ещё я сегодня в газете читал, что этот поезд шёл из Ванхувера, а не из Лас-Пегасуса.

Земнопони посмотрела на него таким пронзительным и полным надежды взглядом, что ему стало неудобно.

— Иди в ванную, умойся, — мягким голосом сказал он, беря магией её сумки с покупками.

Пёрпл Кенди послушалась его совета.

---

Клаудсдейл, в отличие от Лас-Пегасуса, Ванхувера, Сталлионграда и других городов к западу от Кантерлота, не покидался жителями. Пользуясь преимуществами облачного города, пегасы отогнали сам Клаудсдейл вместе со всеми горожанами и предприятиями на восток, и теперь он располагался в небе между Кантерлотом и Филлидельфией.

Ситуация, в которой находилось Погодное управление, была катастрофической. Каждый день приходили отчёты о несчастных случаях. Число погодных патрульных, получивших серьёзные травмы, достигло ста восьмидесяти, погибших — более тридцати. И это при общей численности в восемьсот погодных патрульных, снабжённых глушителями.

Собственное геомагическое поле Эквуса, защищающее его от хаотической магии космоса, постепенно проминалось под натиском сильнейшего магического поля Ксеноса. Погода становилась всё менее контролируемой. Всё чаще в докладах патрулей говорилось о том, что тучи просто отказываются разгоняться даже под действием рассеивающих зелий, производимых Погодной фабрикой, которые раньше работали безотказно. Даже погодные модуляторы, абсолютное оружие Управления, которые поддерживали спокойное небо над городами и позволяли распределить патрули по путям эвакуации, стали давать сбои. Мощный модулятор в Ванхувере, который раньше мог обеспечить хорошую погоду не только в городе, но и довольно далеко за его чертой, теперь справлялся только с погодой в центре мегаполиса. Из-за этого гроза, бушевавшая на окраинах, вызвала взрыв на кристаллоперерабатывающем комбинате и заражение местности вокруг него кристальной пылью.

Железнодорожный путь из Троттингема в Мэйнхеттен был разрушен мощным торнадо, его восстановление займёт не меньше трёх месяцев, а в текущих условиях и вовсе представляется невозможным. Эту бурю пытались разогнать вондерболты вместе с двумя погодными патрулями — отчаянный шаг, который стоил жизни командору Спитфайр и ведущему погодного звена Сноу Близарду. Эта трагедия не только лишила Эквестрию одного из её лучших летунов, но и сильно деморализовала многих пегасов. Теперь вондерболтов возглавлял лейтенант-командор Соарин.

Другая сильная буря повредила железнодорожное полотно под Кантерлотом, в результате чего поезд с полутора тысячами пассажиров сошёл с рельс. Четыре пони погибли, ещё несколько десятков получили тяжёлые травмы. Путь сейчас восстанавливался, и это задерживало эвакуацию населения.

Кумулюс Клауд читал все эти отчёты каждый день. Слишком много бед свалилось на него в последние дни. Он пытался перераспределять погодные патрули на наиболее трудные участки, но сейчас вся Эквестрия была наиболее трудным участком. Он не видел выхода. Пони погибали, а он ничего не мог с этим поделать. Могущественная организация, когда-то контролировавшая погоду, сезоны и климат во всей Эквестрии, была беспомощна, как котёнок.

Ещё его стало подводить здоровье от постоянного приёма препаратов на фоне магического воздействия из космоса. Врачи говорили, что ему нужно всегда носить глушитель магии, но он отказывался это делать. Пусть лучше этот глушитель достанется какому-нибудь погодному патрульному, а он может потерпеть и выпить болеутоляющие таблетки. Вот только печень и желудок отказывались работать в таком режиме, и к их забастовкам постепенно присоединялась нервная система. У него совсем пропал аппетит, он не мог есть ничего, кроме жидкой каши, его постоянно тошнило и рвало, ему было трудно сосредоточиться на работе и он постоянно чувствовал слабость и невероятную усталость.

На фоне всего этого у Кумулюса Клауда началась депрессия. Он пытался уходить с головой в работу, но это было слишком сложно. Мысли просто не фокусировались на документах. Разумом он понимал, что делает всё, что в его силах, но его не покидало тяжёлое, липкое и едкое ощущение того, что он не оправдывает возложенного на него доверия и подводит всю Эквестрию. Каждый доклад о несчастном случае он воспринимал, как удар плетью, и шрамов от этих ударов у него накопилось уже слишком много.

Он вернулся домой поздним вечером в подавленном настроении. Он не стал целовать жену, как делал это всегда, не пошёл ужинать, не рассказал, как прошёл день. Серый пегас просто заперся в комнате. Эфириал Винд подумала, что он просто очень устал на работе, и ему нужно прийти в себя, потому не стала докучать с расспросами. Но вот прошло уже больше часа, а Кумулюс Клауд всё не выходил. Пегаска постучала в дверь комнаты и позвала его, не получив ответа. Беспокойство взяло верх, она попыталась открыть дверь, но та была заперта изнутри. Тогда она разбежалась по длинному коридору и выбила её — одна щеколда не могла сдержать напора относительно здоровой и сильной пегаски.

Серый пегас, сидевший за столом перед листом бумаги, посмотрел на неё с какой-то очень нехорошей тоской. Окно в комнате было раскрыто нараспашку. Их квартира была расположена так, что под ним не было слоя облаков, а только несколько километров пустоты до земли. Мгновенно оценив обстановку и сопоставив всё в уме, бело-голубая пегаска ринулась к окну и закрыла его.

— Клауд! — воскликнула она.

Пегас ничего не ответил, лишь измученно опустил взгляд. Эфириал Винд медленно подошла к нему и попыталась заглянуть в глаза.

— Клауд, что случилось?

Пегас хранил молчание. Наконец, Винд взглянула на лист бумаги, что лежал на столе. Она пробежала по нему взглядом, и на её глаза навернулись слёзы.

— Клауд! Клауд, поговори со мной! — в отчаянии кричала она, держа супруга за плечи. — Почему? Почему?! Почему ты хотел так со мной поступить?! Со всей Эквестрией? Когда ты больше всего нужен?! Почему ты молчишь?!

Она разрыдалась, прильнув к груди пегаса. Через пару мгновений она почувствовала, как Кумулюс Клауд слабо обнял её и тихо прошептал:

— Прости…

— Дурак! — в гневе и слезах выкрикнула она и вполсилы ударила его копытом в грудь. — За что ты так со мной?!

Пегас закрыл глаза, по его щеке покатилась скупая слеза.

— Обещай, что никогда меня не оставишь! Обещай! — кричала Эфириал Винд.

— Обещаю… — прошептал он.

---

До падения Ксеноса на Эквус оставалась всего неделя. Это было чрезвычайно мало, учитывая, что никакого плана, как спасти планету от последствий его взрыва, у принцесс до сих пор не было. Пожалуй, впервые за многие века Селестия начинала чувствовать отчаяние. Даже при возвращении Найтмер Мун, восстании лорда Тирека или первом освобождении Дискорда она была более уверена в положительном исходе кризиса, поскольку заранее знала, что Элементам Гармонии под силу справиться с этими проблемами. Теперь же был совсем иной случай. Череда совпадений вызвала настолько редкое и настолько опасное событие, что Селестия за всю свою многовековую жизнь не сталкивалась ни с чем подобным.

— Не может быть, чтобы не было никакого способа обезопасить наш мир, — немного нервно говорила она, меряя шагами тронный зал. — Мы не можем его отклонить, не можем уничтожить, не можем телепортировать. Что мы вообще можем?

Принцесса Луна, наблюдавшая за сестрой со своего трона, ответила:

— Я не знаю.

— Это всё не то, — заявила Селестия. — Мы явно что-то упускаем.

— Может, спросим у того, кто наверняка знает, что делать? — неожиданно предложила младшая из принцесс.

Селестия остановилась и посмотрела на сестру недоумевающим взглядом.

— О чём ты говоришь? Даже все профессора Кантерлотского университета разводят копытами. Кто может знать решение?

— Дискорд, — ответила Луна.

— Он ничего нам не скажет, — разочарованно сказала дневная принцесса. — Мы ведь уже говорили с ним. Если бы он хотел помочь, он бы уже это сделал.

— Тия, — осторожно сказала младшая сестра после короткого молчания. — А ведь он уже мог дать нам подсказку.

— Выпустить Тирека? Луна, это самая ужасная из подсказок, которые он мог дать. Мы не можем пойти на это, ты не хуже меня это понимаешь.

— Почему сразу выпустить? Кто нам мешает просто поговорить с ним? Ведь он, в первую очередь, один из величайших неклассических магов. Даже наши умники из Кантерлотского университета не понимают и десятой доли тех магических теорий, которыми он владеет и пользуется.

На этот раз Селестия остановилась и хранила молчание дольше.

— Мне не нравится это, но раз других вариантов нет, то стоит попробовать, — наконец, сказала она.

Магия дворца не позволяла открыть внутри него портал в Тартар — это было сделано в целях безопасности, чтобы даже теоретически никакое существо оттуда не могло угрожать неожиданным вторжением. Поэтому принцессы покинули дворец. Они взлетели на вершину горы, где им никто не мог помешать, открыли портал и влетели в него.

Низкий, тощий и совсем не выглядящий опасным кентавр лежал на спине в своей клетке, разглядывая её потолок. О том, что это на самом деле древнее существо, способное порабощать целые миры, напоминал только его взгляд. Никто из смертных не мог обладать таким взглядом, в котором читались все прожитые им тысячелетия, все сожжённые города, уничтоженные народы, вся поглощённая и утерянная им магия. Когда возле него открылся портал, из которого появились два аликорна, он лишь бросил на них мимолётный взгляд.

— Что могло случиться в Эквестрии, что вы не побрезговали прийти ко мне? — тихим скрипучим голосом проговорил он.

— Тирек, нам нужна твоя помощь, — сказала Луна.

— Это очевидно, иначе вас бы здесь не было. Но я не думаю, что нам есть о чём говорить. Условия одной стороны будут неприемлемы для другой.

— Ты даже не хочешь выслушать нас? — спросила Селестия.

— Отчего же, я вас выслушаю. Это хоть какое-то развлечение. Просто предупреждаю, чтобы вы не строили иллюзий.

— Тирек, примерно через неделю с Эквусом столкнётся астероид, несущий колоссальный заряд магии, — заговорила Луна. — Настолько колоссальный, что он может уничтожить разумную жизнь на нашей планете. Наша магическая наука не видит решения этой проблемы. Ты величайший маг, практикующий магию поглощения. Знаешь ли ты способ, как предотвратить катастрофу?

— Мне очень жаль ваш мир, но я не вижу причины помогать вам, — ответил кентавр. — Тартар отделён от Эквестрии и существует в собственном пространстве. Мне нет дела до магических катастроф вашего мира.

— После его падения система защиты Тартара запечатает его навсегда и необратимо, — сказала Селестия.

Тирек не вставая откинул голову назад и глянул на белую принцессу.

— Я в любом случае вынужден сидеть здесь. Какая мне разница, что Тартар будет запечатан?

Конечно же, это был блеф, очевидный и неприкрытый. Тирек был заинтересован в том, чтобы Тартар оставался связанным с Эквусом, это было ясно как день. Принцессы переглянулись.

— Чего ты хочешь в обмен на свою помощь? — спросила принцесса ночи.

— Луна, ты и сама знаешь, чего я хочу, — ответил Тирек. — Выпустите меня из Тартара, и ваш астероид больше не будет угрозой.

— Мы не можем пойти на это, — сказала Селестия.

— Вот видите? — без энтузиазма произнёс кентавр. — Как я и сказал, нам не о чем говорить.

Повисла тишина.

— Тирек, — заговорила Селестия, снизив тон и чётко выговаривая слова. — Если с твоей помощью мы сможем избежать глобальной катастрофы на Эквусе, то тебе будет дана свобода перемещения по Тартару. За исключением зоны возле двери, охраняемой Цербером.

Это обещание далось ей тяжело. Принцесса прекрасно осознавала, к чему оно может привести, отдавала себе полный отчёт в том, что создаёт этим обещанием бомбу замедленного действия, но сейчас это могло быть единственным способом спасти миллионы её подданных. На лице кентавра появилось удивление, он встал, взялся руками за прутья своей клетки и заговорил более воодушевлённо:

— Теперь это другой разговор. Я запомнил твоё обещание, Селестия, пусть Тартар будет тому свидетелем. Слушайте внимательно. Когда-то давно я разработал ритуал поглощения. Он позволял в очень короткое время поглотить огромное количество магии. Однако, для его сотворения нужны мощные артефакты. Под мощными я подразумеваю не просто несущие большой запас магии, но и имеющие особую структуру чар, связанную с Гармонией. Среди артефактов Эквестрии идеально подойдут Элементы Гармонии. Подойдёт и Кристальное сердце, и Амулет аликорна, но для лучшего баланса артефактов должно быть шесть. А в вашем случае баланс чрезвычайно важен. Дайте мне перо и бумагу, и я изображу структуру ритуала.

Луна материализовала нужные предметы, и лорд Тирек несколько минут что-то выводил на листе, затем передал его принцессам.

— Он позволит вытянуть из вашего астероида всю магию без остатка, сколько бы её ни было. Пока ритуал активен, он стабилизируется поглощаемой магией.

— А что будет, когда он прекратится? — спросила Луна.

— То, что и должно, если сосредоточить большое количество магии в одном месте. Конечно, если вы не озаботитесь достаточно объёмным накопителем.

— Не думаю, что тот объём магии возможно удержать в чём-то, чем мы располагаем, — проговорила Селестия.

— Но это значит, что Элементы Гармонии будут уничтожены, когда ритуал остановится, — заметила Луна.

— Что поделать? Иногда приходится жертвовать многим, чтобы спасти всё, — философски сказал Тирек.

— Это не решает нашу проблему, а лишь переводит её в другую плоскость, — сказала Селестия. — Магический взрыв всё равно произойдёт, пусть не от астероида, а от ритуала.

— Увы, больше я ничего не могу вам предложить, — ответил Тирек, но в его голосе не звучало сожаления. — Впрочем, я уверен, вы найдёте, как решить эту проблему. Иного выхода у вас нет.

Глава 8

Поезд, в котором ехал Грэй Смоук, простоял у подножия горы до вечера. Буря несколько утихла, и когда начало темнеть, проводник вошёл в вагон и объявил:

— Уважаемые пассажиры, наш поезд дальше не пойдёт. Скоро прибудут повозки, которые отвезут вас в Кантерлот, где вы будете размещены, просьба проявить терпение.

По вагону прошёл вздох облегчения: пони надоело сидеть в неопределённости и ждать непонятно чего. Взволнованный Грэй Смоук спросил:

— А что с поездом впереди?

— Его пассажиров уже вывезли в Кантерлот, — ответил проводник.

Какое-то время спустя к поезду действительно прибыла колонна повозок. Они подъезжали прямо к дверям вагонов. Пони постепенно покидали вагон, и, наконец, очередь дошла и до Смоука. Он вместе с десятком других пони сел в повозку, в которую был запряжён крупный красный жеребец земнопони с соломенного цвета гривой и меткой в виде большого зелёного яблока. Он выглядел очень уставшим, старался поддерживать темп, но постоянно останавливался на передышку. Несколько пони решили облегчить ему работу, спрыгнули с телеги и пошли рядом.

Наконец, они дошли до Центральной Кантерлотской больницы, где их встречали пони в халатах.

— Больница? — спросил один из прибывших пони. — Но мы не больны! Почему нас привезли сюда?

— В гостиницах и общежитиях места кончились, — ответил жёлтый единорог в белом халате. — Мне тоже не нравится, что здоровые пони занимают места в больнице, но больше вас разместить негде. Кантерлот не планировал принимать беженцев. Да вы не волнуйтесь, у нас хорошие условия.

Когда пони в халатах вели приехавших к их палатам, Грэй Смоук обратился к жёлтому единорогу:

— Кхм… простите, вы не знаете, где находятся пассажиры с того поезда, который шёл впереди нас? Тот, который сошёл с рельс?

— Кто где, — ответил тот. — Здоровых распределили по всему Кантерлоту, пострадавшие у нас в больнице.

— Там ехала моя жена, я хочу знать, что с ней. Роуз Хип, малиновая земнопони с жёлтой гривой и меткой в виде цветка.

— Я похож на всезнающего? — с лёгким раздражением спросил единорог.

— Но вы можете поискать её среди тех, кто лежит у вас?

— Можем, — смягчился пони в халате. — Только у нас много пони без сознания в реанимации, мы не знаем их имён. А вы сейчас минимум четверых из них описали.

— Я могу её узнать! Просто проведите меня к ним!

— Это исключено! В реанимацию посетителей не пускаем!

— Доктор, но я же с ума сойду от беспокойства! — сказал Грэй Смоук просительным тоном.

— Я вас понимаю, но правила есть правила. Мы сообщим вам, если найдём её.

---

Прошло уже несколько дней с тех пор, как Пёрпл Кенди приехала в Мэйнхеттен. Первое время новая обстановка и беспокойство за родных, о судьбе которых она ничего не знала, давили на неё, но благодаря поддержке единорога, что её приютил, она адаптировалась к новой жизни. Конечно, она всё ещё очень переживала за родителей, которых так некстати оставила в Лас-Пегасусе, но теперь кобыла уже не впадала в истерику от плохих новостей.

Она несколько раз ходила в палаточный лагерь на окраине Мэйнхеттена, где размещались беженцы, спрашивала, не видели ли там пони, похожих на её родителей, но всё было без толку. Судя по всему, там их не было.

Рэд Фабрик каждый день утром уходил на работу, предоставляя земнопони самой себе. Он оставлял ей какое-то количество денег на случай, если ей что-то понадобится, но Кенди старалась не тратить их понапрасну, прекрасно понимая, что в тяжёлые времена лучше экономить деньги настолько, насколько это возможно. Чтобы хоть как-то отплатить единорогу за его помощь, она делала работу по дому: прибиралась, стирала вещи, покупала продукты, готовила еду. Когда Рэд возвращался вечером домой, его встречал не многолетний бардак, а обретающая приличный вид квартира, на ужин была горячая домашняя еда вместо столь надоевших замороженных блинчиков и пиццы, а главное — теперь ему было к кому возвращаться, был кто-то, кто ждал его с работы. Вроде бы, не так много изменилось — он не переехал в другой город, не устроился на новую работу, даже не начал бегать по утрам, но жизнь стала играть новыми красками, преимущественно пурпурными. Красный жеребец был очень благодарен Кенди за это. Хоть он этого и не говорил, но по его глазам кобыла прекрасно это читала.

Вот и сегодня, когда Рэд Фабрик пришёл с работы, его встретил не холодный мрак пустой квартиры, а тёплый взгляд фиолетовой земнопони.

— Как прошёл день? — спросила Пёрпл Кенди, переминаясь с ноги на ногу.

— Тяжело, — ответил Рэд, устало вздохнув. — Сегодня как-то особенно тяжело.

— А что так? Завал на работе?

— Нет. Не знаю. Вроде, всё то же самое, что и обычно, но вымотался ужасно.

—Ясно, — проговорила земнопони. — Я испекла на ужин картофельную запеканку.

Когда Рэд прошёл на кухню, его уже ждала тарелка с горячей румяной запеканкой. Как же давно он не ел этого блюда! Наверно, с тех пор, как закончил школу. Он взял телекинезом вилку, но тут же у него в голове выстрелила вспышка боли, и он с лязгом выронил столовый прибор.

— Рэд, что с тобой? — обеспокоенно спросила Пёрпл Кенди.

— А, ничего, — морщась от медленно гаснущей головной боли, ответил он.

— Голова болит? — сочувственно спросила Кенди после короткой паузы.

— Да, весь день сегодня. Колдовать трудно, — сказал единорог, беря вилку копытом.

Кобыла отправила в рот кусок своей порции, и на её лице появилось удивление.

— Пересолила. Как странно. Никогда раньше ничего не пересаливала, а тут пересолила.

— Да не волнуйся, очень вкусно, — честно сказал единорог.

— У меня тоже сегодня что-то с головой, — проговорила Кенди. — И копыта весь день ноют.

— Да сегодня все, кого ни встречал, как пришибленные ходят, — ответил Рэд.

— Может, это тоже Ксенос? Теперь не только на пегасов действует, но и на остальных?

— Возможно, — пожал плечами жеребец. — Я уже ничему не удивляюсь. Кстати, я слышал, что в Миграционной службе планируют помогать пони найти близких, с которыми прервалась связь при эвакуации.

Глаза Пёрпл Кенди загорелись.

— Правда? Как? Что нужно делать?

— Нужно оставить заявку в любом отделении, и они постараются найти твоих родственников и сообщить тебе. Правда, сейчас у них и без того проблем хватает, так что вряд ли они ответят быстро.

---

Когда Твайлайт получила письмо от Селестии, она не стала ждать ни минуты, и тут же отправилась в Понивилль. Лас-Пегасус был эвакуирован почти полностью, и она не сомневалась, что благодаря налаженной ею системе местные власти смогут справиться с вывозом остатков населения сами.

Подруги до последнего оставались в Понивилле. Принцессы предлагали им перебраться в Кантерлот, но носительницы Элементов решили, что здесь они смогут помогать другим горожанам с отъездом. Эпплблум и бабуля Смит уехали в Мэйнхеттен к Оранжам — дальним родственникам, которые много поколений назад между яблоками и апельсинами выбрали второе. Биг Мак вызвался добровольцем для впрягания в телегу и сейчас был где-то между Сталлионградом и Кантерлотом. Лишь Эпплджек осталась на ферме Сладкое яблоко. Свити Бель и Скуталу также уехали к своим родителям на восточное побережье. Перед тем, как разъехаться, троица жеребят всю ночь провела в своём штабе Меткоискателей, где они ревели так, как могут реветь только маленькие кобылки, обещая никогда-никогда друг друга не забывать. Старлайт Глиммер уехала в Кристальную империю к Санбёрсту и даже смогла уговорить Зекору поехать с ней. Зебра поначалу отказывалась уезжать из Вечнодикого леса, но Старлайт убедила её в том, что безопасность важнее привычного окружения, попутно рассказывая о красоте и чудесах северной страны, и так Зекора стала, возможно, первой в истории зеброй, посетившей Кристальную империю.

Появление фиолетовой принцессы, прилетевшей в королевском экипаже, вызвало воодушевление у немногочисленных оставшихся в городе понивилльцев, подавленных неизвестностью и необходимостью покинуть свой дом на неопределённый срок. Однако Твайлайт не задержалась в Понивилле надолго: уже через полтора часа шестёрка пони с Элементами Гармонии и дракончик сели в тот же экипаж, который был достаточно просторен для этого, и отбыли в Кантерлот.

Через пару часов носительницы Элементов уже были в тронном зале кантерлотского дворца. Когда они вошли, принцесса Селестия, до того нервно прохаживавшаяся по залу, подошла к ним и сказала:

— Спасибо, что прибыли так быстро, мои маленькие пони. Нам с вами предстоит важный разговор.

— Мы никогда не опаздываем на спасение Эквестрии, — заявила Рейнбоу Деш.

— Вы писали, что нам предстоит принять какое-то решение? — спросила Твайлайт.

— Это действительно так, — произнесла подошедшая к ним Луна, до того сидевшая на троне. — Это решение можете принять только вы. Мы с сестрой не имеем на это права.

— О чём вы говорите? — не поняла Эпплджек. — Что в Эквестрии может быть такого, что мы можем решить, а вы нет?

— Сестра, позволь, я объясню всё по порядку, — обратилась Селестия к Луне, и, когда та утвердительно кивнула, продолжила: — Нам стал известен способ, как можно обезопасить Эквестрию от катастрофы. Нам сообщил его лорд Тирек.

— Тирек? — удивилась Деш. — Тот самый, который высосал магию у всех пони?

Твайлайт недовольно глянула на неё, но Селестия продолжила ровным тоном:

— Да, тот самый Тирек. Способ заключается в проведении ритуала, который способен вытянуть весь магический заряд из Ксеноса, и для его проведения нужны вы.

— Подождите, но разве это не то, чего мы хотим избежать? — на этот раз удивилась Твайлайт. — Я имею в виду, что такой заряд магии не может просто раствориться в воздухе. Даже если ритуал достаточно стабилен, чтобы вытянуть его весь, куда денется вся эта магия? Наша цель ведь и состоит в том, чтобы не дать ей попасть на Эквус. А вы предлагаете просто переправить её сюда?

— В этом состоит главная трудность, — заговорила Луна. — Когда ритуал прервётся, весь накопленный им магический заряд высвободится в виде мощнейшего взрыва. Мы не можем допустить, чтобы он произошёл на Эквусе, и поэтому мы хотим провести ритуал на луне.

— Что?! — хором воскликнули носительницы.

— На луне? Но как это… — Твайлайт пыталась подобрать слова, чтобы выразить своё непонимание, но у неё не получалось.

— Наших с Селестией сил хватит, чтобы перенести нас с вами туда, создать защитный барьер на время, пока вы будете творить ритуал, а затем вернуть вас обратно, — сказала ночная принцесса.

— Стойте, стойте! — замахала копытом Твайлайт и приложила его к голове, пытаясь переварить всё услышанное. — То есть, вы хотите, чтобы мы с вами отправились на луну, сотворили там ритуал, придуманный Тиреком, а затем вернулись? И он будет работать сам?

— Не совсем, — произнесла Селестия. — После того, как вы сотворите ритуал, мы вернём вас в Эквестрию, но сами останемся там и будем его направлять. Иначе он может выйти из-под контроля и уже сам будет представлять опасность для Эквестрии.

— Но…

— Твайлайт, — мягко сказала принцесса дня. — Я понимаю твои переживания, но с нами всё будет в порядке. Когда вы вернётесь на Эквус, нам больше не надо будет поддерживать барьер, и мы с сестрой справимся с этим.

— Принцесса, вы собираетесь рисковать своей жизнью, находясь возле ритуала, взрыв которого уничтожил бы всю Эквестрию? — спросила Рэрити. — Это… это так… так…

— Благородно, — подсказала Эпплджек. — И глупо, уж извините за прямоту. Эквестрия не переживёт, если с вами что-то случится, Ваше Величество.

— Мы постараемся сделать так, чтобы с нами ничего не случилось, — ответила Луна. — В конце концов, мы единственные, кому под силу справиться с такой мощью. Уж извини, Твайлайт, но ты слишком молода для такого. Твоя магия аликорна сформировалась ещё не до конца.

Фиолетовая принцесса, открывшая было рот, закрыла его.

— А если с нами всё же что-то случится, — заговорила Селестия, — то тебе, Твайлайт, придётся взять бразды правления Эквестрией в свои копыта. Все высшие чины уже получили конверты с соответствующими инструкциями, которые они распечатают в случае нашей гибели.

— Ч… что? — произнесла волшебница в шоке.

— Не забивай свою голову этим, — более легко произнесла белая пони. — С нами всё будет в порядке. А сейчас нам нужно сосредоточиться на реальных вещах, а не на гипотетических.

— Принцесса, вы, кажется, говорили о каком-то решении, которое мы должны принять, — осторожно напомнила Рэрити.

— Верно. Всё дело в том, что чтобы ритуал работал, ему нужны Элементы Гармонии. Это значит, что только вы сможете его активировать. И это значит, что ими придётся пожертвовать.  Сколь бы могущественны они ни были, они не выдержат настолько мощного напора чар, который на них обрушится, когда ритуал прекратится. Такое решение имеете право принять только вы.

— Но… разве мы можем отказаться? — спросила носительница элемента Щедрости.

— Можете, — ответила Селестия. — Тогда нам придётся искать другой выход, а если мы его не найдём, то надеяться, что мы сможем пережить то, что на нас обрушится. Но мы с сестрой не можем принудить вас пожертвовать Элементами.

— А разве вы не можете забрать Элементы, когда будете возвращаться на Эквус? — спросила Рейнбоу Деш.

— Нет, — ответила Луна. — Это мгновенно прервёт ритуал, мы просто не успеем телепортироваться.

В тронном зале повисла тишина. Пони начали осознавать, насколько высоки ставки.

— М… мне кажется, — послышался робкий голос Флаттершай, — что если мы можем спасти пони, то мы должны это сделать.

— Да, — согласилась Эпплджек. — Что толку от этих украшений, если Эквестрия погрузится в хаос и смерть? Если такова цена, мы должны её заплатить.

Остальные носительницы согласно кивнули.

— Значит, решено, — сказала ночная принцесса. — Через четыре дня Ксенос пролетит мимо луны и направится на Эквус. Это будет самый удобный момент, чтобы провести ритуал. А пока вы будете жить здесь, во дворце.

Свободных гостевых покоев во дворце было достаточно, но подруги решили расселиться по парам. Эпплджек поселилась с Флаттершай, Рейнбоу Деш с Пинки Пай, Рэрити с Твайлайт и Спайком, чему последний был очень рад, хотя пытался показать, что ему это безразлично.

Вечером Твайлайт решила навестить своих родителей. Она прилетела на Дворцовую улицу, которая, как понятно из названия, находилась совсем недалеко от дворца, вошла в подъезд и постучала в дверь. Ей открыла светло-серая единорожка с бело-фиолетовой гривой.

— Твайлайт! — воскликнула она. — Проходи, дорогая!

Лавандовая пони вошла и обнялась с родителями.

— Мы и не ждали, что ты к нам заглянешь, — сказал Найт Лайт.

— Мы с девочками только сегодня прилетели в Кантерлот.

— Да, мы слышали, что ты всё это время была в Лас-Пегасусе, — сказала Твайлайт Вельвет. — Наверно, тяжело было организовывать эвакуацию такого большого города?

— Очень, — вздохнула дочь. — Пришлось показать себя не с лучшей стороны. Наверно, они теперь считают меня тираном.

— Не переживай, — ответил синий единорог, обняв её за плечи. — Я на работе тоже становлюсь совсем другим пони, это нормально. Главное, что благодаря тебе они успели уехать из опасного района.

— Я даже не уверена, был ли в этом смысл, — произнесла Твайлайт Спаркл. — Если катастрофа случится, плохо будет на всём Эквусе, пара тысяч километров просто позволит пони протянуть чуть дольше.

— Но у принцесс же есть решение? — спросил Найт. — Они же не допустят этого?

— Есть, — ответила Твайлайт младшая. — Я очень надеюсь, что оно сработает. Но даже так это только начало кризиса. То, что происходит сейчас, будет откликаться эхом ещё долго. Промышленность и сельское хозяйство несут огромный ущерб. Инфляция за эти две недели превысила всю инфляцию за последние пятнадцать лет. Половина страны фактически потеряла работу. Климат на планете дестабилизирован, его придётся годами возвращать в нормальное состояние. Много пони погибло и пострадало от стихийных бедствий и неразберихи. Среди пегасов особенно высокая смертность, слабые здоровьем часто не выдерживают магической нагрузки. Много инфраструктуры разрушено уже сейчас. Нас ждёт экономический кризис, какого не бывало веками, и от этого уже никуда не деться.

— Дорогая, ты говоришь ужасные вещи, — сказала светло-серая единорожка. — Но, может, всё не так плохо? Здесь ведь нет ничего такого, с чем бы мы не справились. В конце концов, в Эквестрии практически каждый год случаются серьёзные кризисы. То Кризалис вторгнется, то Тирек захватит власть и поглотит всю магию. Экономика всегда страдает. Но мы работаем сообща и всегда их преодолеваем.

— Конечно, мы и его преодолеем, но это будет особенно трудно. Он растянется на несколько лет, если не десятилетий, — ответила Твайлайт, после чего помолчала, и её тон изменился. — Мама, папа, я пришла к вам не просто так. Я хочу попросить вас уехать в Кристальную империю к Кейденс и Шайнинг Армору.

— Что? Но почему, Твай? — спросил Найт Лайт. — Разве Кантерлот не безопасен?

— Безопасен… вроде бы, — сказала она. — Просто мне так будет за вас спокойнее. Кристальная империя гораздо дальше от того места, куда должен упасть Ксенос, и она хорошо защищена своим магическим полем. Если нам не удастся предотвратить катастрофу, то Кристальная империя будет более безопасна, чем Кантерлот. Пожалуйста, отправьтесь туда. Я прикажу выделить вам королевский экипаж.

Единороги переглянулись.

— Э… хорошо, Твай, — ответил Найт. — Если ты так настаиваешь, мы поедем туда уже завтра…

— Спасибо. Я очень за вас беспокоюсь.

---

Кристальная империя готовилась встретить поток магии Ксеноса, который должен был упасть со дня на день. Когда Найт Лайт и Твайлайт Вельвет приехали, они застали открытие кристальной ярмарки. Хотя до календарного празднования ярмарки оставалось ещё несколько месяцев, принцесса Кейденс и Шайнинг Армор решили провести её сейчас, чтобы как следует зарядить Кристальное сердце.

Санбёрст и Старлайт Глиммер ходили по улицам в компании Зекоры. Они только что выслушали речь принцессы и сейчас шли к прилавку с сахарной ватой.

— Сколь необычно это место! Так странно здесь и интересно! — сказала зебра. — Беда стучится в наши двери, а здесь гулянья и веселье!

— Кристальная империя — особенная страна, — ответил Санбёрст. — У неё есть собственная магия, и магическая сила Империи напрямую зависит оттого, насколько счастливы её жители. Ярмарка здесь — это не просто развлечение, это способ защиты.

— Впервые магию такую вижу на своём веку я. Здесь даже пони, на мой взгляд, как из кристаллов состоят!

— Это результат продолжительного воздействия кристальной магии, — пояснил жёлтый единорог. — Здесь находятся крупнейшие на планете залежи природных кристаллов, и местные жители веками подвергались их воздействию, потому и стали такими. Кстати, эквестрийцы тоже подвержены этому эффекту, но в меньшей степени. Если пони из Эквестрии попадают под особенно сильный всплеск магии Кристального сердца, они тоже какое-то время выглядят так, словно состоят из кристаллов, но на самом деле, это иллюзия. Я не знаю, действует это на зебр или нет, но, сдаётся мне, скоро мы это проверим.

Зекора с нескрываемым любопытством смотрела на прохожих кристальных пони, и они с не меньшим любопытством смотрели на неё. К ним подбежала компания кристальных жеребят, один из которых, кажущийся самым старшим, сказал:

— Простите, а вы же зебра, да?

— Не встречал таких, как я, в этих северных краях? — улыбнулась Зекора.

— Ого! Как вы странно говорите!

— Кристальная империя ещё не успела наладить дипломатические отношения с Зебрикой, — сказала Старлайт своей полосатой подруге. — Когда она исчезла, Зебрики как государства ещё не существовало. Поэтому зебры здесь раньше не появлялись. Возможно, ты первая!

— А правда, что зебры могут вызывать духов и накладывать заговоры? — спросил жеребёнок.

— Мне заговоры неподвластны, для пони зебры неопасны. Не стоит верить этим сказкам, что сочиняют из опаски.

В этот момент с соседней улицы, где проводилось соревнование по силе лягания, послышался грохот и возмущённые крики. Жеребята тут же побежали туда. Когда компания из двух пони и зебры дошла до этой улицы, они увидели группу яков, крушащих аттракционы.

— Это что… яки? — недоумённо спросила Старлайт.

— Да, — ответил Санбёрст. — Они появились в Империи за несколько дней до вашего приезда. Я слышал, что их принц изгнал их из Як-Якистана.

— Что их настолько разозлило, что применяют они силу? — удивлённо произнесла Зекора.

— Для яков разрушение всего вокруг — не обязательно признак гнева, — пояснила Старлайт. — Вполне возможно, что они так развлекаются.

Яков уже обступила толпа кристальных пони, которые им что-то кричали и махали копытами. Один из яков остановился, осмотрелся вокруг и прокричал басом:

— Яки, стоять!

Остальные его сородичи тут же прекратили разрушения.

— Яки слишком увлеклись весельем. Яки не должны крушить то, что построили пони.

Яки стали осматриваться, и до них стало доходить, что произошло.

— Якам стыдно, — произнёс другой, обращаясь к кристальным пони. — Яки просят прощения.

— Прощения?! Да вы мне все аттракционы разрушили! — прокричала какая-то кристальная кобыла.

— Э… яки помогут починить аттракционы, — сказал первый як.

---

Все эти дни Твайлайт Спаркл разучивала с подругами ритуал. Точнее, она его выучила за несколько минут, а в остальное время объясняла подругам, как его нужно создавать. Они  репетировали по несколько часов каждый день и отработали свои действия практически до автоматизма, чтобы как можно быстрее и точнее действовать на луне.

И вот, настал день, когда всё должно было решиться. Час-икс был назначен на вечер сразу после заката. Пони весь день ходили как на иголках, от волнения у них даже пропал аппетит. Они ещё раз прогнали последовательность действий и направились в парадный двор, где их ждали принцессы.  Солнце уже село, принцесса Луна только что подняла ночное светило. Казалось, что возле луны на небе была видна маленькая светящаяся точка, которой там раньше не было.

Кроме Элементов Гармонии для ритуала требовался кристалл, несущий особое зачарование, который уже был здесь. Это был крупный, размером с небольшого пони, абсолютно прозрачный и идеально отполированный изумруд в форме шестигранной призмы — наиболее естественной форме для этого минерала. Увидев его, Рэрити чуть не расплакалась — такой идеальный кристалл стоил целое состояние, наверняка он был единственным в Эквестрии, и ему предстояло быть уничтоженным.

Подруги приблизились к аликорнам, сопровождавший их Спайк остался в толпе дворцовой знати и прислуги, которая собралась в отдалении. Селестия сказала:

— Вы готовы, мои маленькие пони?

— Да, принцесса, — ответила Твайлайт. — Мы отработали создание ритуала и готовы.

— Хорошо. Помните, что мы с Луной будем поддерживать барьер и не сможем вам ничем помочь.

Носительницы встали шестиугольником вокруг кристалла, Селестия и Луна встали по разные стороны от них.

— Пора, — произнесла принцесса ночи.

Рога аликорнов засветились, и пони окутало ослепительное белое сияние. Подругам пришлось закрыть глаза, настолько оно было ярким. Наблюдавшие пони могли видеть, как от сияния в сторону луны устремилась светящаяся белая линия, и через несколько мгновений там, где стояли восемь пони, уже не было никого.

Твайлайт почувствовала толчок, после которого её тело стало намного легче. Она открыла глаза и увидела своих подруг, которые осматривались с удивлением и любопытством, и принцесс, стоявших с закрытыми глазами и сосредоточившихся на поддержании светящегося голубого купола вокруг них, который сохранял внутри себя атмосферное давление и защищал пони от космического излучения и первородных магических потоков. Твайлайт знала, что на счету была каждая секунда, но потратила мгновение на то, чтобы осмотреться. Она была на другой планете! Лишь одной пони в истории доводилось бывать здесь раньше. Поверхность луны была серой и холмистой, в какой-то сотне метров от пони был большой километровый кратер. Под ногами был мелкий серый песок, а в чёрном небе над головой висел бело-голубой Эквус — такой красивый и такой беззащитный. Он был почти полностью закрыт собственной тенью, лишь небольшой его фрагмент в форме месяца освещался ослепительно-белым солнцем.

— Начали! — крикнула Твайлайт.

Пони стали быстро чертить в лунном песке шестиконечную звезду с  замысловатыми узорами, в центре которой находился изумруд. Это было нелегко, так как сила тяжести здесь была намного меньше привычной, и один раз Твайлайт даже пришлось поймать телекинезом Рейнбоу Деш, которая, забывшись, попыталась взлететь. Минуту спустя, пони встали на концах лучей звезды, сосредоточились на своих Элементах, и их окутало радужное свечение. Твайлайт мысленно нашла в пространстве космоса Ксенос. Это оказалось удивительно легко: он находился очень близко и был самым ярким источником магии вокруг; настолько ярким, что она чуть не отпрянула от него, из-за чего пришлось бы начинать применение Элементов с начала. Камни, окружённые светом разных цветов, покинули их ожерелья, узор в песке засветился и стал вращаться, и Элементы стали вращаться вместе с ним. От центрального кристалла куда-то вверх потянулась тонкая светящаяся голубоватая ниточка, которая становилась всё ярче и ярче с каждым мгновением.

— Твайлайт! — послышался выкрик Селестии.

— Всё готово! — ответила она.

Носительниц вновь окутало яркое белое сияние, и секунду спустя они оказались во дворе кантерлотского дворца. К ним сразу подбежали все, кто наблюдал за действием.

— Где принцессы?! — почти в панике спросил какой-то придворный секретарь, и этот вопрос повторился сотни раз разными голосами.

— Пожалуйста, успокойтесь, — говорила Твайлайт, усиливая свой голос магией. — Принцессы контролируют ритуал, они тоже скоро вернутся. Пожалуйста, наберитесь терпения, ситуация под контролем.

— Смотрите! — выкрикнул кто-то.

Взгляды пони устремились наверх, на луну. От неё тянулась едва заметная светящаяся линия, которая обрывалась такой же светящейся точкой. Постепенно линия становилась хорошо различимой. Пони резко замолчали, наблюдая за ней. Никто из них никогда ещё не видел ничего подобного.

Затаив дыхание, пони наблюдали за происходящим в небе. Твайлайт старалась выглядеть спокойной, чтобы показать всем вокруг, что нет причин для беспокойства, но на самом деле невероятно волновалась за принцесс. Они подвергали себя очень большому риску, даже секунды промедления могли стоить им жизни. В напряжённом молчании минута тянулась за минутой. Что если они не успеют вернуться? Что если что-то пойдёт не так? Что если Тирек ошибся в структуре ритуала или вовсе солгал, и ритуал поглотил их магию?

Когда носительницы были возвращены на Эквус, принцессы рассеяли защитный купол: в нём больше не было необходимости. Аликорнов защищала их собственная магия. Ритуал набирал обороты: Элементы Гармонии вращались всё быстрее, луч, бьющий в кристалл, становился всё ярче, и сам изумруд начинал светиться. Принцессы сосредоточили свою магию на кристалле. Пусть сейчас он был стабильным, но по мере накопления магии он будет становиться всё менее и менее управляемым, и нужны будут большие усилия, чтобы направлять его на Ксенос, иначе он мог перекинуться на Эквус и заодно вытянуть и его магию. Аликорны молча сосредоточились на кристалле, вся их концентрация была направлена на то, чтобы постоянно указывать ему цель. Потоки магии становились нешуточными. Ритуал сдерживал магическое поле внутри кристалла, но та магия, что втекала в него, никак не экранировалась. Будь рядом обычный пони, он бы потерял сознание от такого напряжения магического поля. Даже принцессы ощущали сильное магическое давление, словно сжимавшее всё их нутро.

Магический луч из тонкой линии превратился в столб ослепительного света. Здесь было очень жарко: обжигающий поток тепла от ритуала был такой, словно это была даже не топка кузнечного горна, а маленькая звезда, что было не так далеко от правды. Песок вокруг изумруда плавился, и тот не падал только благодаря поддерживающим его магическим силам. Лишь те невероятные количества магии, что проходили через него, позволяли поддерживать его в стабильном состоянии, подобно тому, как быстро катящееся колесо от велосипеда не падает на землю.

— Тия! — послала Луна мысленный сигнал сестре.

Селестия молчала.

— Тия, пора!

— Ещё нет, Луна! — ответила белая принцесса.

— Тия, нужно уходить! — в мысленном потоке Луны чувствовалась нарастающая паника.

Селестия морщилась оттого, насколько трудно было удерживать ритуал.

— Рано… ещё немного…

— Тия! Он теряет баланс!

В ровном до того потоке магии стали появляться турбулентные завихрения. Кристалл пульсировал, волны магии в нём становились неконтролируемыми, хаотично резонировали, разбивались на тысячи гармоник, переотражались от множества микротрещин в его структуре, которых становилось всё больше и больше. Его природная ёмкость была превышена в миллионы раз, и только стабилизирующий поток магии не давал ему распасться, но он слабел с каждым мгновением.

— Тия!!! — в этой мысли было всё отчаяние тысячелетнего аликорна, находящегося в одной секунде от смерти.

Селестия бросила быстрый взгляд на сестру, которого той хватило, чтобы поймать брошенную белым аликорном нить совместного заклинания и исчезнуть в белой вспышке.

Позади толпы послышался разряд мощного заклинания телепортации, на мгновение осветивший всё вокруг белым светом. Когда пони обернулись, они увидели двух очень плохо выглядящих аликорнов. Они буквально посерели, их метки превратились в размытые пятна и даже их гривы не развевались на эфирном ветру, а просто висели, как обычные потускневшие и спутавшиеся волосы. Когда толпа обступила их, Селестия посмотрела на небо, и те пони, что сделали так же, увидели, как на луне зажглась очень яркая точка, от которой по диску светила разошлось радужное кольцо.

Несколько секунд спустя волна магии, уже рассеявшаяся, но всё ещё очень сильная, достигла Эквуса. Твайлайт почувствовала, словно все её внутренности сжала холодная и крепкая каменная лапа какого-то огромного существа. Пони вокруг застонали и попадали на землю от нахлынувшей на них боли. Даже Селестия и Луна скривились от неприятных ощущений. В этот момент во всей Эквестрии с чейнджлингов сорвало их маскировку, с гор Як-Якистана сошла лавина, древесные волки Вечнодикого леса рассыпались на веточки под мгновенно увядшими кустами ядовитой шутки, драконы обожглись лавой, все зелья в Зебрике обратились горькой протухшей водой, и даже в Тартаре заскулил Цербер. Лишь Кристальное сердце сработало вовремя, отразив поток магии из космоса собственным магическим всплеском и заставив сверкать  подобно кристаллам всех, кто находился в Кристальной империи, включая яков и зебру.

Это была лишь ничтожная часть той магии, что нёс Ксенос, и Твайлайт боялась даже представить себе, что было бы, если бы у них ничего не получилось. Она подбежала к наставнице и обняла её, когда заметила, что Луна всё ещё смотрит в небо. Когда волшебница посмотрела в ту сторону, она увидела быструю и яркую падающую звезду. Лишённый своей магии, Ксенос больше не представлял ни для кого опасности. Скоро он скрылся за горизонтом, чтобы упасть в необитаемую часть океана. О том, что всё закончилось, пони сообщила лёгкая дрожь земли под копытами, пришедшая через несколько минут.

— Значит… значит, это всё? — сказала Рэрити. — Эквестрии больше ничего не угрожает?

— Пик кризиса миновал, — произнесла Селестия. — Но впереди нас всё ещё ждёт много трудностей.

Откуда-то из толпы послышались размеренные хлопки. Удивлённые пони расступились, обнаружив рядом с собой непонятно откуда взявшегося Дискорда.

— Браво! — сказал он. — Вы вновь спасли Эквестрию, да как ловко! Мы все перед вами в долгу!

— А ты всё это время где был? — со злобой спросила Рейнбоу Деш. — Нам бы очень пригодилась твоя помощь!

— Ох, Деши, как я могу отнимать у вас славу?

— Что? Да при чём здесь слава?! — завелась пегаска. — Это не Тирек и не вторжение Кризалис! Столько пони погибло! Спитфайр погибла! Дискорд, если бы мы не оставили Элементы там, ты был бы уже кучей гравия!

— Рейнбоу, — мягко, но настойчиво сказала Селестия.

Услышав голос принцессы, пегаска отступила от драконикуса, но продолжила смотреть на него гневным взглядом.

— Деши, если ты думаешь, что я всесилен, то ты ошибаешься, — ответил Дискорд. — Не стоит обвинять меня в том, на что я не мог повлиять. Я помог вам, чем смог, принцессы это знают.

— Но твоя помощь могла бы быть более понятной, — заметила Селестия.

— Пфф, как это скучно. Да и что бы это изменило? Ничего.

Эпилог

На следующий день после падения Ксеноса погода по всей планете свирепствовала особенно сильно. Учёные объяснили это переотражением в атмосфере каких-то обертонов той магической волны, что обрушилась на Эквус. Скоро, однако, эти обертона рассеялись, и погода начала медленно возвращаться к норме. Дестабилизированный климат обещал преподнести много сюрпризов в ближайшие годы, но теперь погода стала контролируемой, а пегасы начали полноценно вставать на крыло, не нуждаясь в громоздких артефактах, и Погодное управление заработало в полную силу.

Была ещё одна проблема: мощный взрыв ритуала на луне выбросил на орбиту большое количество осколков лунной породы. Большинство из них не представляло угрозы, так как они были слишком мелкими, но были среди них и крупные. Впрочем, им предстояло пробыть на орбите Эквуса ещё долгие годы, в течение которых при помощи магии их вполне можно было отвести подальше от планеты или уронить обратно на луну.

Пару недель спустя Министерство транспорта завершило техническое обслуживание первых составов, которые в последний месяц эксплуатировались на износ, и объявило, что готово начать возвращение беженцев на западное побережье. Впрочем, оно порекомендовало пока не возвращаться в Ванхувер. Город был заражён кристальной пылью, и находиться в нём сейчас было очень вредно для здоровья. Погодные патрули активно поливали его проливными дождями, чтобы вымыть из города всю пыль и вновь сделать его пригодным для проживания.

 Когда наступил выходной, Рэд Фабрик решил проспать минимум до обеда. Все эти события морально вымотали его, но он находил поддержку в лице пурпурной земнопони, что когда-то приютил у себя. Он так привык к ней, что теперь, когда она могла уехать, он… нет, он не не хотел её отпускать. Он хотел, чтобы она осталась. Сама. Пёрпл Кенди привнесла в жизнь единорога что-то, для чего он уже давно созрел и чего ему не хватало, но в чём он не хотел себе признаваться. Это был… уют. Тот уют, которого невозможно добиться, живя в одиночку, и который может создать только другой пони.

Настойчивый стук в дверь прервал утренний сон жеребца. Недовольно ворча, он поднялся и пошёл к входной двери. Когда он открыл, делая самое неприветливое выражение лица, на какое был способен, он обнаружил двух земнопони преклонных лет: жеребца цвета индиго и бордовую кобылу.

— Вам чего? — пробурчал он.

— Простите, это вы Рэд Фабрик? — спросил синий жеребец.

— Ну, допустим, — ответил единорог.

— Видите ли, ваш адрес нам дали в Миграционной службе. Нам сказали, что у вас живёт земнопони Пёрпл Кенди.

Теперь, когда жеребец это сказал, Рэд присмотрелся к пришедшим пони получше, и то, что он заметил, вызвало у него сначала удивление, а затем понимание.

— Эм… да, конечно, — он сменил тон на более вежливый. — Она ещё спит, сейчас я её позову. Вы проходите!

Пони вошли в квартиру, а Рэд Фабрик прошёл в комнату, где спала кобыла, и оттуда послышался его голос: «Кенди! Кенди, проснись! К тебе там гости!»

Пару секунд спустя фиолетовая пони выглянула из комнаты, и…

— Мама! Папа! — воскликнула она и заключила пожилую пару в объятия.

Обнимашки и слёзы радости длились несколько минут, после чего Кенди произнесла:

— Я так за вас переживала!  Я вас искала, ходила по палаточным лагерям, расспашивала пони, оставила заявление в Миграционной службе… Где вы были? И как вы меня нашли?

— Мы сейчас живём у пары замечательных пегасов, на набережной, — ответил жеребец. — Когда ты уехала в Ванхувер, на следующий же день к нам в Лас-Пегасус прилетела принцесса Твайлайт и начала эвакуацию. Мы были одними из первых, кто уехал из города. А нашли мы тебя всё через ту же Миграционную службу. Они, кстати, тебе тоже письмо оставили, в вашем почтовом ящике лежит.

— Я не видела. Наверно, только сегодня принесли…

— Как ты здесь живёшь, Кенди? — спросила её мать. — Тут хорошо с тобой обращаются?

— Да, Рэд хороший. Он всё время меня поддерживал, он был со мной очень добрым и милым. Даже немного жаль, что скоро надо будет уехать.

— Мы должны поблагодарить вас за то, что вы присмотрели за нашей дочерью, — обратился жеребец к Рэд Фабрику. — Спасибо вам.

— Не стоит, — ответил единорог. — Кенди — замечательная пони. Я даже не уверен, кто из нас кому больше помог. А как скоро вы уезжаете?

— Пока ничего не ясно. Нам сказали, что трафик обратных перевозок будет намного ниже, чем при эвакуации, потому что нужно ремонтировать поезда и железную дорогу, да и вообще не стоит так нагружать инфраструктуру. Так что, думаю, не раньше, чем через две-три недели. И знаете, Рэд, когда мы вернёмся в Лас-Пегасус, мы будем ждать вас в гости.

— Я обязательно приеду, — улыбнулся единорог, глядя на фиолетовую кобылу.

---

Она не понимала, где она находилась. Вокруг была лишь вязкая липкая чёрная пустота, и какое-то странное ощущение раздражало её разум. Постепенно она начала осознавать себя, вспомнила, кто она такая, и поняла, что проснулась, и что чернота вокруг — это лишь её закрытые веки. Через некоторое время она осознала, что она лежала без сознания неизвестно сколько и неизвестно где, и это странное ощущение — это ноющая боль в голове. Ей было плохо, её тошнило, голова болела и кружилась, мысли путались. Она открыла глаза и обнаружила себя лежащей в кровати в чистой белой комнате. На тумбочке рядом с ней стоял небольшой прибор, от которого к ней тянулись провода, заканчиваясь присосками на её груди. Прибор тихо и размеренно попискивал в такт её сердцебиению. К её левой передней ноге шла трубка капельницы.

На стене возле своей кровати она заметила красную кнопку. Недолго думая, она нажала её. Скоро в палату вошёл жёлтый единорог в белом халате.

— Наконец-то вы пришли в себя, — сказал он. — Здравствуйте. Меня зовут Биттер Пилл, я ваш врач. Как вы себя чувствуете?

— Эхх… плохо… — прохрипела она.

— Голова болит? Тошнота?

— Да…

— Это нормально, пройдёт через пару дней. Вы сильно ударились головой, и мы сделали вам операцию. Больше у вас ничего не болит?

— Кажется… нет…

Она провела правым копытом по голове и обнаружила, что та была обрита налысо.

— Как вас зовут? Что вы помните последнее?

Она напряглась, вспоминая своё имя, и вскоре оно всплыло в памяти.

— Я… меня зовут Роуз Хип. Я помню, как я ехала на поезде… а потом… что-то случилось… кажется, я обо что-то ударилась… не помню.

— Ваш поезд сошёл с рельс, вы получили травму и лежали без сознания десять дней. Сейчас вы находитесь в Центральной Кантерлотской больнице. И раз вы пришли в сознание, значит, идёте на поправку. Ах, да, скажите ещё, имя вашего мужа не Грэй Смоук?

— Да… а откуда вы знаете?

— Дело в том, что он вас искал. Он сейчас тоже находится в нашей больнице. Только не волнуйтесь, с ним всё в порядке, просто его больше негде было разместить. Он ехал на следующем поезде, и, когда с вашим поездом произошла авария, вас и его разместили в Кантерлоте.

— Он… он здесь? Можете его позвать?

— К сожалению, нет. Вам сейчас нужен покой. Думаю, через пару дней, когда вам станет лучше, вы сможете увидеться.

---

В Клаудсдейле, который вновь занял своё обычное географическое положение между Ванхувером и Кантерлотом, открылся мемориал памяти. Это была большая мраморная плита, зачарованная на то, чтобы не падать с облаков. На ней были выбиты имена всех пегасов, погибших при регулировании погоды во время кризиса. Шестьдесят три имени. В основном погодные патрульные, но где-то в конце, сразу после имени Сноу Близард, было выбито имя Спитфайр.

На открытии мемориала присутствовало много пони. Здесь был Кумулюс Клауд, который смог выпросить у врачей разрешение посетить открытие, здесь был весь состав вондерболтов, множество погодных патрульных, три аликорна и много обычных пони. Чтобы здесь могли присутствовать единороги и земнопони, Погодная фабрика выпустила серию специальных зачарованных облаков, на которых могли стоять все пони, а не только пегасы. Именно на таком облаке была размещена плита, и именно этими облаками сейчас было выстлано небо вокруг неё.

Заиграл духовой оркестр, и к мемориалу строевым шагом пошёл отряд вондерболтов в парадной форме. У пегасов не было традиции возлагать цветы погибшим, вместо этого к мемориалу возлагались маховые перья как знак того, что каждый погибший пегас был частью коллектива, и с ним каждый потерял часть себя. Когда-то их выдёргивали из собственных крыльев, но теперь это были искусственные перья, которые просто вкладывались между своими перед церемонией.

Впереди шёл новый лидер вондерболтов. Соарин остановился в шаге от плиты, вытащил перо из правого крыла и положил его перед мемориалом. Также поступили остальные летуны, после чего они отдали честь мемориалу и взлетели, держа формацию. Они разделились на два крыла, чтобы облететь мемориал, вновь соединиться и пролететь над ним в форме крылатой молнии, приземлившись в отдалении позади толпы. Когда Рейнбоу Деш поступала в лётную академию, она и не думала, что когда-то ей придётся участвовать в этой древней похоронной традиции лётного отряда. Она отчасти винила себя в том, что её не было там, что она не помогала своим товарищам разгонять тот шторм. Если бы Деш была с ними, всё было бы иначе, она была в этом уверена. Но всё сложилось так, как сложилось. Пусть Спитфайр часто была той ещё занозой в крупе, она была её подругой, и её смерть сильно задела Деш.

После вондерболтов к мемориалу подошли три принцессы. Они также вытянули из своих крыльев перья, после чего почтили память погибших пегасов молчанием и развернулись к остальным присутствующим. Принцесса Селестия, стоявшая в центре, взяла слово.

— Мои дорогие пони! Сегодня мы собрались, чтобы почтить память тех, кто оберегал нас от буйства стихии и пожертвовал своей жизнью ради других пони. Это были наши друзья, братья, сёстры, родители и дети. Мы никогда не забудем этих отважных пони, что бросили вызов буре. Они шли навстречу грозам, осознавая опасность, но они не думали о себе. Ведь кроме них некому было защитить пони. Их жертва всегда будет жить в нашей памяти.  Нам всем было тяжело в эти дни. Многие из нас потеряли дом, работу, друзей, родных. Только благодаря нашим совместным усилиям нам удалось избежать бо́льших трагедий. Народ Эквестрии не стал пасовать перед лицом опасности и сплотился как никогда. Мы проявляли сострадание, доброту, поддержку, мы помогали друг другу, и эта взаимопомощь спасла многих пони. Это урок, который все мы должны усвоить. Нас ждёт много трудностей впереди, и только все вместе мы сможем преодолеть их. Нам предстоит восстановить промышленность и сельское хозяйство, починить здания и дороги, что были разрушены стихией, вновь построить экономику. Многим из нас придётся учиться жить по-новому. Это будет тяжело. Но, помогая друг другу, мы сможем преодолеть любые трудности, какие бросит нам судьба.

Санбим и Брайт Найт слушали речь принцессы, стараясь сдерживать эмоции. Пегаски потеряли самого близкого друга, и то, что они были не одиноки в своём горе, давало пусть слабое, но утешение. Им поставили нового ведущего, и это был неплохой пони, но он не мог заменить им Сноу Близарда.

— Хей, — окликнули их сзади.

Патрульные обернулись и увидели, что к ним подошли вондерболты. Соарин, стоявший впереди, сказал:

— Привет. Мы случайно увидели вас в толпе и решили подойти. Сегодня в нашем штабе будет вечер памяти Спитфайр. Обычно вечера памяти — это закрытые мероприятия, куда приглашаются только те, кто имеет отношение к вондерболтам, но мы решили, что вы имеете право там присутствовать. Так что, если захотите, прилетайте, мы предупредим охрану.

— Э… хорошо, спасибо… — удивлённо ответила Брайт Найт.

Глава Погодного управления Эквестрии выглядел плохо. У него ввалились щёки, были мешки под глазами, и вообще было видно, что огромная ответственность, невероятный стресс и проблемы со здоровьем брали своё. За последний месяц он словно состарился лет на пятнадцать.

— Мистер Клауд, вы неважно выгладите, — произнесла подошедшая к нему Селестия. — Может, вам стоит взять отпуск?

— Ваше Величество, с моей работой отпуска не положены. Уж точно не сейчас, — ответил серый пегас.

— Ерунда. Ваше здоровье — это самое ценное, что у вас есть. Жаль, что вы этого не понимаете.

— Кто же вместо меня будет разгребать тот бардак, что творится с погодой? — позволил себе усмехнуться Кумулюс Клауд.

— Неужели у вас нет заместителей? Преемников?

— Есть, конечно. Но я стараюсь сам контролировать то, что происходит в моём Управлении. Так надёжнее.

— Напрасно вы так не доверяете своим подчинённым. Отправляйтесь в отпуск, мистер Клауд. На месяц, не меньше. Прямо со следующей недели. Вы нужны мне бодрым и здоровым.

— Это приказ, Ваше Величество?

— Если вы так упрямы, то да.

Кумулюс Клауд не нашёлся, что на это ответить. Приказ принцессы есть приказ принцессы.

— Ваше Величество, зачем всё это было? — внезапно спросил серый пегас.

— О чём вы говорите, мистер Клауд? — не поняла Селестия.

— Обо всём. Об эвакуации, о разгонах бурь, обо всех авариях и трагедиях. Если всё обошлось так легко, то все эти жертвы были напрасны? Столько пони погибло, так много стало инвалидами, осталось без работы, потеряло близких. Ради чего?

Селестия опустила взгляд. Этот вопрос уже давно терзал её саму. Она чувствовала свою персональную вину в каждой трагедии, в каждой аварии, в каждом разрушении, в каждом несчастном случае.

— Это… это непростой вопрос, мистер Клауд. Возможно, это прозвучит цинично, но такова цена спокойствия. Всё могло закончиться гораздо хуже, и тогда все эти меры не были бы напрасны. У меня самой сердце болит за каждого погибшего и пострадавшего. Если бы мы всё знали наперёд, этих жертв было бы гораздо меньше, но мы не могли рисковать жизнями миллионов пони. Я понимаю ваши чувства, мистер Клауд, и полностью разделяю их. Но, к сожалению, жизнь иногда ставит нас перед выбором, в котором нет хороших вариантов, и тогда приходится выбирать тот, который несёт меньше риска.

Кризалис могла обмануть кого угодно. Простых пони, Королевскую гвардию, Ночную стражу, вондерболтов, Твайлайт Спаркл и даже Селестию. Но она не могла обмануть принцессу Луну. Принцесса ночи заметила её ещё в самом начале церемонии, но не стала выдавать своей осведомлённости, решив понаблюдать, что королева намерена делать. Сейчас, когда Луна общалась с Твайлайт, а Селестия отошла поговорить с главой Погодного управления, к двум принцессам подошла зелёная пегаска. Твайлайт приветливо улыбнулась ей, но Луна сказала:

— Знаешь, что тебя выдало, Кризалис?

— Удиви, — ответила та, заметив, как округлились глаза младшей из принцесс.

— Тебя выдал твой взгляд. Такой смеси презрения и превосходства нет ни у одного пони, особенно на таком мероприятии. Твой взгляд не менялся, даже когда ты смотрела на Селестию.

— И почему же ты до сих пор не подняла тревогу? — спросила королева.

— В этом нет смысла. Ты здесь одна, максимум — с тобой десяток сборщиков. Тут нет твоих телохранителей или армии, я бы их заметила. Чейнджлинги хороши в маскировке, но у вас есть свои уникальные повадки, которых нет у пони, и которые трудно распознать, если не знать, на что смотреть. Ещё ты сама подошла к нам. Значит, ты хочешь говорить, а не драться.

— Хм, ты права, — усмехнулась Кризалис. — Только скажи Твайлайт, чтобы она перестала так на меня таращиться, это неприятно.

Фиолетовая принцесса поспешно отвела глаза.

— Кризалис, а… почему ты здесь, и… что ты хочешь? — спросила Твайлайт, пытаясь осознать происходящее.

— Ты думаешь, что я пришла, чтобы строить какие-то козни и захватить власть в Эквестрии, — констатировала псевдопегаска. — Как это мило. Но я тебя разочарую: я не собираюсь делать ничего плохого твоей ненаглядной Селестии или ещё кому-то.

— Тогда для чего ты здесь? — спросила Луна.

— Я пришла сказать, что удивлена вашим поступком, — тон королевы сменился с высокомерного на более откровенный, что в её случае казалось очень необычным. — Мы так долго враждовали, но когда у вас появилась возможность избавиться от моего роя, вы дали ему убежище. Я ожидала, что пони в Эпплузе на нас ополчатся, но они приняли нас. Один мой сборщик даже принёс за день столько страсти, сколько некоторые месяцами копят. Думаю, не надо объяснять, откуда он её взял? И это притом, что он был в облике грифона и не скрывал своей природы чейнджлинга. Вы знали, что у вас живут такие извращенцы?

Кризалис заметила, как на лице Твайлайт проступил румянец, и усмехнулась.

— Что ты этим хочешь сказать? — задала вопрос тёмно-синяя принцесса.

— Я хочу сказать, что это заставило меня пересмотреть моё отношение к Эквестрии. Кажется, сотрудничать с вами всё же может быть выгоднее, чем пытаться вас захватить.

— И ты хочешь стать нашим другом? — воодушевилась Твайлайт.

— Другом, ха! Как вы любите это слово. Пока что я хочу только договориться об открытых границах. Чтобы обнаружение чейнджлинга в Эквестрии не вызывало желания собрать народное ополчение с вилами и факелами. Со своей стороны я гарантирую, что пока пони будут вести себя хорошо, мой рой не будет нападать на Эквестрию или её подданных.

— Нас устраивает такое предложение, — ответила Луна.

— И ты даже не будешь советоваться с сестрой?

— Я уверена, что она бы согласилась.

— Любой шаг навстречу новому союзу — это правильный шаг, — сказала Твайлайт. — Да, будет нелегко убедить в этом пони, но я уверена, что в будущем чейнджлинги станут нашими хорошими друзьями.

Когда пони стали расходиться, Луна направилась к небесной колеснице, на которой они с сестрой прибыли в Клаудсдейл, но Селестия, кажется, не спешила возвращаться в Кантерлот и вообще выглядела так, будто хочет что-то сказать.

— Что такое, Тия? — спросила подошедшая к ней Луна. — У нас здесь есть ещё какие-то дела?

— Есть. Но не в Клаудсдейле, — ответила Селестия, взлетая и улетая в сторону от облачного города.

— О чём ты? — Луна последовала за ней.

— У нас осталось ещё одно обещание, которое нам нужно выполнить, — сказала дневная принцесса, открывая портал в Тартар.

Конец