Улица Дружбы 34

Автобиографический сентиментальный порнотриллер.

Биг Макинтош Лира Бон-Бон ОС - пони Доктор Хувз Бэрри Пунш

Старлайт и Трикси сидят с Флари Харт

Если пользуешься гостеприимством Твайлайт, будь готов и предложить ей свою помощь. Впрочем, какое гостеприимство, такова и помощь - никто и никого не спрашивал...

Твайлайт Спаркл Трикси, Великая и Могучая Старлайт Глиммер Флари Харт

Симфония

Очерки из жизни одной серой земной пони по имени Октавия. Воспоминания. Немного философии.

Октавия

Вторая жизнь, том второй: борьба с прошлым

Судьба человека определена, и весы пришли в равновесие: заклеймен печатью Призывающего, а сам он все это время был личем, существом с огромным потенциалом, но жутким для обычных жителей Эквестрии. С другой стороны, сокрытый чарами, Гвард все так же живет среди подданных принцесс, обретая новых друзей и учась жить даже после смерти. Пришла пора узнать этот мир как можно лучше и в этом ему помогут как союзники, так и враги.

Меж золотом и серебром

Перевод нескольких фанфиков из серии "Меж золотом и серебром" (1 глава = 1 фанфик). Описания отдельных фанфиков – в заметках к главам.

Принцесса Селестия Принцесса Луна DJ PON-3 Человеки

Куда бы ни занесло ветром

Пегаска по имени Глуми Аугуст, охваченная жаждой странствий, расправляет крылья и улетает, надеясь повидать мир и найти приключения. И это ей удается.

Твайлайт Спаркл Другие пони Принцесса Миаморе Каденца Шайнинг Армор

Солнечный венок

Знаю-знаю, мало и ни о чём...Просто опять решила описать образ, ситуацию, спонтанно возникшие в голове.

Флаттершай Эплджек

Серый

Умирая, единорог Рам отправил свою душу на поиски судьбы. В это время человек, а вернее душа человека оказывается в Эквестрии. Обе души попадают в тело Чейджлинга. Приключение начинается.

Моя мамочка/ My Mommy

Мисс Черили задала классу написать об их самой любимой пони и это работа Динки.

Черили

Часть Души.

Что такое кьютимарка? И что сильнее: мечта или судьба?

Принцесса Селестия Другие пони

Автор рисунка: Siansaar

EQUESTRIA 1033

Глава 3

Что мы наделали… Мало нам было испытаний, как аномалии, силуэты и поющие трубы. Теперь ещё это… Мы надеялись, что более ничего страшного не случится, но… у Метро были свои планы на нас двоих.

 


Хоть мы покинули жуткое место расправы добрую дюжину минут назад, Зебра так и плёлся позади, понуро опустив голову и даже не пытаясь оглядеться по сторонам. Пегасу было прямо сказать хреново. Я даже не знаю, каково это – смаковать и осознавать мысль, что ты убийца и даже не иметь возможности всё как следует обдумать в виду обстоятельств.

Насыпная снискала себе роль станции, куда без повода лучше не заглядывать. Культ и его служительницы – куклы – никогда не отличались разговорчивостью, и всякое появление этих таинственных кобылок сопровождалось несчастьями, вроде нашествия мутантов или появления аномалий.

Впрочем, каким бы пугающе странным не казался Культ, в моей памяти стойко держались воспоминания о перегоне с Равенской на Ашкабанскую. С кем я прошёл его? С самой настоящей куклой. Чувствовал ли я себя жутко? Определенно. Но я добрался и выжил, не в последнюю очередь благодаря ей.

— Тоннель разделяется. – Я остановился и посветил фонарём на рычаг со стрелками. Краска облупилась и осыпалась, но очертаньями ещё было заметно, что рельс поставлен влево. – Ты как?

Зебра споткнулся и растянулся по путям. Зато наконец перестал считать шпалы глазами.

— Куда нам? – не стал отвечать он. Я обернулся на сейчас чуть унявшего свою дрожь пегаса.

— В том-то и дело, что непонятно. – Стоило мне задрать голову, как в голове снова забилась паника. Свод выглядел абсолютно чистым. Ни единой паутинки, ни единой мушки или грибка. Даже пыли на рельсе не виднелось. – Это тоннели-дублёры, но…

— Не всё ли равно тогда? – Всё так же безучастно пробормотал Зебра. – Пойдём туда, пойдём сюда… Куда угодно уже…

— Ага… Только лучше б нам поменьше внимания привлекать. Не забывай, на чьей мы сейчас территории.

Издалека послышался душераздирающий скрежет. Словно кто-то старательно чертил гвоздём по металлу. Мои глаза резко забегали по путям, стараясь углядеть хотя бы какой-то намёк на движение. Но тщетно. Скрип стих, а из тоннеля слева потянуло сыростью. Он вмиг стал как будто на тон темнее. Стрелка на рычаге скрипнула и резко провернулась.

ЩЁЛК

Рельс под нами скрипнул и перешёл на правый путь. У меня по телу пробежала мелкая дрожь, а глаза округлились.

— Не пойдём мы тут. – Я поджал губы, пытаясь отойти от только что случившегося. – Ни за что не пойдём.

— Значит, назад? – Зебра не то чтобы протестовал, но вновь возвращаться туда, должно быть, ему вовсе не хотелось.

— Да. – Я еле слышно, но тяжело выдохнул.

Мы медленно начали отступать обратно, моля Селестию, чтобы там никого не оказалось. Свет фонариков светил ровно и ярко, и я позволил себе наглость выдохнуть уже с облегчением.

И, честно, лучше бы этого не делал.

Едва мы миновали пройденную сотню метров и вернулись на место, где ранее лежало тело убитой Зеброй куклы – там никого не оказалось. Ни тела, ни одежды, ни даже крови.

— М-митя… — Зебра окончательно пришёл в чувства. – З-за нами… следят…

Я не ответил. Тоннель, в котором мы сейчас стояли, кажется, вмиг стал уже. Свет фонариков не пробивался дальше считанных метров, и продолжал меркнуть.

— Что это? – с надрывом в голосе бросил Зебра. – Оно… движется!

— Бежим! – крикнул я, и мы припустили от этого проклятого места. Нас более не интересовало, куда подевалась мёртвая кукла, что это за тьма, что сгущалась вокруг нас с каждым мгновением.

Мы бежали. Задыхаясь, глядя полными от животного страха глазами вперёд, пронеслись мимо живущей своей жизнью стрелки вправо, сворачивая с прямого пути. Мы забыли обо всём, кроме банального желания – выжить. Выбраться из этого ужаса, что преследовал нас последние несколько часов. Проскочив мимо отколотого куска бетона, я всё же обернулся.

Позади меня стоял силуэт. Точь-в-точь такой же, какой мы видели в технических помещениях близ этого злосчастного места. Чёрный, не пропускавший света и глядящий сейчас прямо на меня.

— Куда вы бежите?.. – раздался позади лишённый всякой жизни голос.

— Кто это?.. – хотел спросить меня попутчик, но я перекрикнул его:

— Не смей оборачиваться! Бежим!

В ушах начало звенеть, а фонарь замерцал, готовый в любой момент погаснуть, сколь сильно я не напрягал рог. Тоннель становился всё запутанней и запутанней. Он начинал петлять, так, что мне стало казаться, будто мы бежим по кругу.

Звон всё нарастал, пока Зебра передо мной вдруг не остановился как вкопанный. Я едва не врезался в него и уже захотел прикрикнуть, но не смог даже открыть рта. Звучание стало уже невыносимым. Я лишь глядел полными ужаса глазами на рельс, как вдруг заметил впереди тень.

Она стояла позади Зебры, что сейчас повернулся ко мне. В его взгляде читался немой ужас от увиденного. Я осторожно поднял глаза… и увидел всё тот же силуэт, от которого мы бежали все эти метры.

Кукла.

Теперь я сумел как следует разглядеть её разобранный плащ и капюшон.

— Куда. Вы. Бежите? – донеслось с её стороны. Кажется, за её спиной что-то переливалось, точно кружась в вихре. – Бежать… не… стоит…

Она медленно к нам приближалась. Леденящий ветерок подул на нас, заставляя щуриться. Внезапно, кукла сорвалась в галоп, и в тот же миг Зебра упал на рельс, не двигаясь. Прошло не больше пары мгновений, как служительница Культа приблизилась и налетела на меня…


 

Я очнулся. Будто только что вышел из дымки, которой, кажется, порос мой взор. Я определённо не спал – стою сейчас на ногах – но что-то тут было не так. Вокруг нету проклятого свода тоннеля, нету этой ужасной стрелки, нету голого и до жути нетронутого потолка. Лишь тоннель и его привычная атмосфера сырости и темноты. Но не тишины и заброшенности. Тоннели большую часть времени стояли без всяких посетителей, но разница между аномальным тоннелем и нормальным ощущалась явственно.

Странно. Оружие при мне, но одежда сменилась – ранее бывшую на мне куртку заменила другая, не шибко, впрочем, отличная. Торба на месте, часы тоже. Даже аптечки и патроны со мной, хоть их и поубавилось. Но ведь я отчётливо помнил, как на нас напала кукла...

— А вы ещё кто такие? – Я обернулся на звук и заметил, как на меня и сейчас подле так же ничего не понимающего Зебру смотрит пони. Земной пони кофейной масти с густой чёлкой чуть темнее цвета шёрстки и удивительно странным взглядом ярко-жёлтых глаз.

— Мы… без малейшего понятия. А ты кто? – я первым оправился от шока и осмотрел пони. На нём была серая стёганка с синими вставками – одежда Детей Звёзд. Видать, пограничник или сторож. Дело дрянь.

— Я вас не помню. Да что там – не знаю. – Он переводил взгляд с меня на Зебру и обратно.

— И мы тебя – тоже, — вторил ему я, сделав удивлённое выражение. – А где мы, кстати?

— Без понятия, — покачал головою пони. – Кто вы?

— Мы с Текстильной, — решил не лукавить я. – У нас депеша к Генератору. Я Митяй, а это Зебра. – Попутчик коротко кивнул и продолжил с некоторой опаской глядеть на жеребца.

— Меня звать Ротнистр, — представился наконец тот. – Хоть кто-нибудь помнит, как тут оказался?

— Нет, — помотал я головою. – Последнее, что помню… — я вдруг замялся. Нельзя ему говорить, что приключилось в тоннеле. Мы не знаем, знаком ли он с куклами и с Культом в принципе. Поднимать копыто на ещё одного невиновного я не стану, а Зебра и подавно, особенно после учиненного им.

— Что?

— Я помню, как мы шли по тоннелю, но точно не здесь… — Зебра меня опередил. Я невольно покосился на него, выгнув бровь. Если пегас сейчас ляпнет что-то не то – конец нам. Мы только что чудом перехитрили, как мне казалось, смерть, и я не горел желанием снова ввязываться в неприятности.

— Мы шли с Кузни, а потом… пропасть, — добавил я.

— Вот как… А я был на заставе, а сейчас… даже не знаю, где мы.

Повисла пауза. Ситуация складывалась неоднозначная. Мы невесть где, ничего не помним и не знаем, что делать. Впрочем, на наше спасение, голос подал Ротнистр.

— Ладно. Раз так – пойдёмте по тоннелю, а там уж куда кривая выведет. Всё равно это лучше, чем оставаться здесь.

Ему не пришлось повторять.

Мы шли, периодически обмениваясь фразами и рассказами. Оказалось, Ротнистр был солдатом Детей Звёзд – не мудрено, стёганка выдаёт с потрохами – а ещё часто ошивался в лагере, где работал кем-то вроде посыльного. Приносил какие-нибудь полезности тем, кто сидел в камерах, дабы облегчить им жизнь. Ну прямо местный святой, не меньше, особенно после тех слухов, что распространяются о станциях Детей Звёзд.

— И хоть Магистром я не стал, но добрым пони быть обязан, — процитировал он. – Это то, чему учат всех жеребят.

— Толково, — проговорил Зебра, бросив взгляд на свою ногу, к которой за ремни был прикреплен пистолет – сошка моего попутчика, как и его прошлое оружие, куда-то подевалась. Странно. Если мы сумели убежать, то почему ничего не помним? Хотя, куда там…

Перед глазами проносились смутные образы, как мы неслись по тоннелю, как я увидал вдали силуэт и как на меня неслась только недавно застреленная Зеброй кукла.

Мы прошли ещё несколько метров, когда Ротнистр вдруг остановился и посветил фонариком на стену. На бетоне краской была намалёвана надпись: “Депо №4”.

— Вот как… Мы рядом с депо… — протянул земной пони, смотря, кажется, сквозь стену. – У меня к вам есть любопытное предложение.

— Да? – Зебра насторожился. Я тоже почувствовал, что голос солдата стал каким-то… более воодушевлённым что ли.

– Вам нужно к Генератору, а мне – к Фарцам. Так что давайте поможем друг другу. Доберёмся до Котельной, а там уже вы сможете пуститься по Кольцу до Очага. Как вам?

— Хм… — Я чуть задумался. План, может и неплохой, но что-то тут… будто нечисто. Впрочем, альтернативы не лучше. Я не желаю возвращаться. Идти невесть куда – занятие гиблое, а Ротнистр предлагает отправиться на территорию Фарцовщиков…

Если мы придём к ним, нас могут обокрасть, а вот если попадём на Детей Звёзд или, не приведи случай, к Культу, нас отправят на расстрел или чего похуже. Всё же, целая голова лучше целого кошелька, так что… жребий брошен.

— Я согласен.

— Ну, два против одного, так что я тоже. – Зебра пожал плечами.

— Чудно. Тогда пошлите. Впереди не самое приятное место.

Обогнув несколько завалов и пройдя через будку, как я понял, контролёра, мы оказались в… без малого, огромном помещении. Фонарь не мог достать до его противоположного конца. Кажется, будто вокруг лилась потоком с потолка жидкая чёрная бездна. Я даже мог заметить, как она булькает.

Депо слыли дурной репутацией во всём Метро. Кладбища поездов, всем своим видом настолько вгоняющие в атмосферу жути и одиночества, что посоревноваться с ними могли лишь самые затерянные и далёкие станции… или затопленные участки близ реки.

Это место… казалось абсолютно мёртвым, но не настолько, чтобы не ощущать опасности. Аномальные тоннели могут выворачивать рассудок наизнанку, могут показывать ужаснейшие образы прошлого… но это депо было не из такого теста.

Оно было безмолвным, тихим… но всё же, не покинутым.

Стоп.

Я вновь заприметил, что в депо было абсолютно тихо. Кажется, никакого звука или шороха.

Или…

Нет. Не настолько. Ощущения близкие по духу с теми, что в проклятых тоннелях, но всё же не до такой степени. Вон и шорох подоспел. Наверное, крысы или градуши.

Депо давило на нас своими огромными размерами. Мы прошли по путям, где позволяло, а после забрались в вагон через выломанную умельцами прошлого дверь. Длинный, довольно просторный, но будто сжимающий в тиски – ощущение, посетившее меня во время похода по составу, оказалось вовсе не из приятных. В конце заглянули в одном из них под сиденья и к машинисту. Всё тут успело покрыться не одним и не двумя слоями пыли, отчего стало самую малость спокойнее – место и правда не аномально. В вагонах то тут, то там лежала плесень и паутина. Вокруг пахло сыростью.

— Кольцо рядом, — заметил Ротнистр. – Несколько лет назад, если помните, Северяна вышла из берегов. Катастрофа. Юго-восточные кварталы Сталлионграда смыло, и вода просочилась в землю, а оттуда – в Метро.

— Надеюсь, им удалось сдержать потоп. – Зебра, судя по тону, не на шутку разволновался. – Пока что тревоги нету?

— Была, как же. Фарца в срочном порядке стала перекрывать гермоворота, даже каналы рыть собираются. Всё равно не справятся с рекой, — отмахнулся Ротнистр, осматривая с помощью сошки очередной вагон.

Не найдя особо ничего полезного, кроме, разве что, одного шприца с лекарством в бардачке машиниста, мы покинули вагоны и направились через всё депо в темноту. Я не старался даже запомнить путь через него – до того это место выглядело бездонным.

— Сейчас прокатимся, а там уже выйдем к Котлу. – Ротнистр показал вперёд, но ничего кроме непроглядной тьмы я не разглядел. Кофейный пони, впрочем, улыбался и говорил с некоторым облегчением, точно его план окончательно выгорел.

— Ротнистр, а ты сам кто? – спросил я солдата, когда мы шли, кажется, в окружении кромешной темноты.

— Ну, как сказать… типичный пони, не более, — пожал тот плечами.

— Ты же солдат Детей Звёзд…

— А-а… — протянул он и посмотрел на меня с пониманием. – Ты про это…

Я молча кивнул.

— Как тебе сказать… У нас заведено так. Самый действенный способ получить свободу – пойти служить, если не хочешь полжизни тратить на сколачивание себе имени. Проще остаться на пожизненное и получить возможность бывать раз в месяц за пределами станции, чем горбатить спину два десятка лет, чтобы выйти на все четыре стороны.

— Вот как? Вам нельзя покидать Звёздную?

— Нет. Во всяком случае простым гражданам. Солдаты ходят в увольнения порой на несколько дней, когда монстрьё не досаждает. Я вот тебе – живой пример.

— А остальные?

— А остальным не положено. Но всё равно бегут. Те, кто бывает на нижнем ярусе и видит, что там творится, часто подаются за ограды. Сдержать их невозможно – отстрел беглецов запрещён, а угнаться редко, когда удаётся. Впрочем, их судьба в тоннелях и без всякого надзора незавидна.

— А ты в их числе?

— А я похож на гражданского? – Ротнистр скептически посмотрел на меня.

— Нет. Ты тоже бежишь?

— Ну, как сказать… — А сказать у него и не вышло. Буквально в метрах двадцати показалось какое-то движение. Я рефлекторно вскинул автомат, а Зебра лихорадочно направлял пистолет, кажется, во все стороны, в какие мог.

— Спокойствие… Только спокойствие… — с какой-то ноткой безумия приговаривал Ротнистр. – Это просто волки…

В темноте показалось несколько силуэтов, что медленно подходили к нам. Оружие чуть дрожало в моём облачке телекинеза. Зебра же просто глядел на мутантов глазами, полными страха. Ему ещё никогда не приходилось драться с мутантами. Ротнистр же, кажется, вообще не выказывал страха и просто медленно отходил назад, не спуская глаз с волков.

И всё же, этого оказалось недостаточно. Мутанты постояли ещё с мгновенье, после чего разом бросились на нас. Кажется, мой телекинез оказался быстрее моих мыслей.

БАХ! БАХ! БАХ!

Раздалась удивительно звонкая канонада выстрелов. Моё, Ротнистра, Зебры – всё наше оружие работало во всю ивановскую, лишь бы спасти жизнь своим хозяевам. И ведь не подкачало. Даже осечки не дало.

Первая партия волков не допрыгнула до нас, превратившись в гору кровоточащих трупов. Зато вторая сократила расстояние и одним прыжком очутилась подле нас с Зеброй.

БАХ! БАХ! БАХ!

Второй десяток патронов пришёлся по назначению – ещё два волка отправились в лучший мир.

БАХ!

Пуля, которую выпустил Зебра, пришлась мутанту в плечо, отчего тот взвыл и упал на бетонный пол с глухим звуком. Замешкавшись, я едва не потерял ногу – мутант щёлкнул зубами в паре сантиметров от неё.

БАХ! БАХ! БАХ!

Ещё пять патронов улетело из магазина. Очередной волк испустил дух, не успев даже взвыть.

Едва я отнял взгляд, как заметил, что дела наши… мягко говоря плохи. Мутантов стало больше. Гораздо больше. Кажется, мы разворошили осиное гнездо.

— Бежим! – прокричал Зебра, увернувшись от выпада монстра, в которого тут же пришлась очередь из сошки Ротнистра. – Мы ж тут сдохнем на хер!

— Отходите, я прикрою! – Ротнистр сбросил с себя готового его разорвать хищника, после чего одним ударом отправил его в кратковременный полёт. Вот же сила! Теперь понимаю, отчего земнопони такие живучие.

— Митька! – Я обернулся и увидел страшное. Тоннельная нечисть схватила Зебру за ногу и потащила в темноту.

БАХ! БАХ! БАХ!

Последние пять патронов нашли своё место в тушке волка. Мутант разжал челюсти и забился в предсмертной агонии.

— Вставай! – заорал я, стремясь растормошить Зебру, но тот будто потерял всякую ориентацию в пространстве. – Подымайся, мать твою!

Ноль реакции. А их всё больше…

— Валим! – Ротнистр промчался мимо меня, послав напоследок волкам… гранату?!

БА-БАХ!

Раздался оглушающей громкости взрыв. У меня враз зазвенело в ушах, подкосились ноги, и я бы упал, если бы не Зебра, сумевший-таки оклематься и встать.

Мы припустили за Ротнистром так быстро, как только могли. Зебра старался не отставать, хоть с прокушенной ногой едва ли мог. Неслись куда глаза глядят, но выхода из депо всё не было.

— В вагон! – прокричал Ротнистр, прыжком залетая через двери. Мы отставали не сильно, равно как и мчащиеся за нами тоннельные волки.

Напоследок послав пулю, Зебра заскочил вслед за мной и захлопнул дверь. Ротнистр и я перезарядили оружие.

— Мы умрём… мы умрём… — приговаривал про себя Зебра. Я даже не подумал его осадить – голова другим была забита. С обеих сторон через окна в вагон норовили забраться волки, и лишь размер этих самых окон мешал им разорвать нас на части. – Все умрём, а из депо не уйдём…

Но факт остаётся фактом – мы застряли в депо, в вагоне, полностью окружённые голодными мутантами. Ротнистр, впрочем, выглядел довольно спокойным, словно и не стоял в каком-то метре от залитой слюной пасти.

— Не думал, что Метро положит свой глаз на нас… — пробормотал он, всё не спуская своих глаз с волка, после чего, малость оскалившись, размахнулся и приложился по носу чудища, отчего оно взвыло и скрылось в темноте за проёмом.

— Мы умрём… — продолжал причитать Зебра.

— Да, умрём, — кивнул Ротнистр. От такого я, кажется, начал седеть, а Зебра и вовсе умолк. В обоих наших взглядах читался шок.

— Т-то есть… — всё же решился переспросить я.

— Умрём, если Метро действительно решило нас убить, — продолжил Ротнистр. – Перехитрить смерть невозможно, как и этот мир.

Не будь здесь постоянно рычащих и бросающихся на железные стены вагона мутантов, повисла бы настоящая гробовая тишина.

— Н-но… как Метро решает? Оно же, ну, не живое, в конце-то концов! – истерически засмеялся Зебра.

Ротнистр на это лишь хмыкнул и, прописав ещё одному волку копытом в нос, продолжил идти.

— Решает. Иногда угадываешь, а иногда – нет. И, кажется, сегодня мы будем жить. – Он показал на горящий слабым огоньком вдалеке лифт.

Едва я увидел его, внутри будто упала гора с плеч. Чёрт, а ведь действительно чуть не поверил, что так и останемся тут навсегда. Волки знают, что бежать нам некуда, и никуда отсюда не уйдут.

— Готовы? На счёт три! – прокричал Ротнистр и встал около дверей. – Бегите, а я догоню!

— Готовы! – ответили мы нестройным хором. Солдат взялся за ручку и, нажав, скомандовал:

— Раз! Два!.. Три! – он со всей силы распахнул дверь, открыв нам путь к спасению.

Мы припустили насколько того позволяли силы после похода и встречи с волками. Сейчас я не чувствовал ничего кроме страха и паники. Ноги несли меня, ведомые лишь одной командой.

Бежать!

Сейчас это было всё, о чём я думал. Бежать и не останавливаться. Ни за что. Бежать к спасению – к лифту.

Краем глаза я заметил, как Ротнистр постепенно нас перегоняет. В выносливости ему явно не занимать.

— Давайте, давайте! – Солдат первым вбежал туда и нажал на кнопку подъёма. – Прыгайте!

Я, уже заметивший, как платформа начинает подниматься, прибавил натуги и, уличив момент, оттолкнулся от пола оказавшись прямо на платформе и немного приложившись о кирпичную стену.  Из глаз посыпались искры. Но, слава Селестии, живой!

Погодите…

Я огляделся.

На платформе кроме меня и Ротнистра никого не было. Неужели Зебра…

Зебра был там.

Внизу.

Окружённый целой сворой волков, что сейчас нещадно драли и рвали моего попутчика на части, пока тот вопил и содрогался, извиваясь в несусветной агонии. Кажется, мы не успели даже отдалиться, как хищники оставили от Зебры лишь копыта да кости. Я буквально мог видеть его разбросанный по полу, ещё отдававший красным скелет.

Съели…

Мне стало дурно. Слишком дурно. Неестественно дурно. В глазах помутнело, а сам я, кажется, не то осел, не то натурально упал на хладный металлический пол лифта, несшего нас наверх – к спасению.

Это… неправильно! Этого просто не может быть! Ладно, тот попутчик на дрезине, я его почти не знал. Ладно Скотч – он был бандитом, пусть и помог мне неоднократно. Но Зебра…

Я тяжело дышал. Кажется, мой желудок решил пойти против меня и сейчас вот-вот норовил себя проявить во всей красе, но оставшаяся часть рассудка и самообладания таки сумела его унять.

Я не мог встать. Ноги сделались какими-то ватными, совершенно отказываясь подчиняться. Будто и не мои они вовсе.

Лифт остановился. Я слышал, как кто-то что-то сказал, но сейчас мне было плевать.

Я потерял Зебру. Уже второй попутчик, которого я нашёл, погиб. Погиб, пока шёл со мной. Это будто какое-то проклятие…

— Эй! Вставай, кому говорю! – Кто-то поднял меня с земли и поставил на ноги. Кажется, они напряглись до предела, чтобы не дать мне вновь распластаться по полу. – Сейчас не время горевать. Иначе разделим его участь.

Я проморгался. Передо мной стоял Ротнистр. Впервые увидел на его мордочке выражение сочувствия. Не знаю, липовое ли, но я оценил по достоинству.

— Слушай, — выдохнув, обратился он. – Да, тяжело, знаю. Но сейчас нам надо дойти до Котельной. Ему уже не поможешь.

Я не ответил. Не нашёлся, как ответить. Ротнистр прав, чего греха таить, но сейчас… сейчас это было отнюдь не тем, что я хотел услышать.

— Он… он не прожил в Метро и трёх дней… — прохрипел я, про себя удивившись, как странно и низко звучит мой голос. Пришлось прокашляться, чтобы вернуть ему прежний тон. – Он хотел попасть к Генератору. Считал, что там… наконец найдёт счастье. И так и помер, не увидев…

Настала очередь Ротнистра хранить молчание. Солдат лишь слегка потрепал меня по плечу. Впрочем, скажи он что-нибудь, вышло бы только хуже, так что пускай молчит.

Простояв так, наверное, с полминуты, хотя сейчас чувство времени во мне будто атрофировалось, я всё же решился сделать шаг. Оказалось, что не забыл, как ходить – похвально. И, чуть приноровившись к шагам, всё же сумел пойти дальше – к двери, у которой уже стоял мой попутчик.

Когда-то я думал, что дня хуже, чем первый быть просто не может. Но третий день сумел переплюнуть своего старшего брата. Да причём с таким отрывом, что завидно становится…

Впрочем, с чего вообще догадка, что третий? Сколько времени прошло с той жуткой погони в тоннеле? А вдруг там было множество событий, которые навсегда затерялись или вовсе стёрлись из моей памяти? Мне вовсе не хотелось думать, через что мы прошли, прежде чем оказаться около этого треклятого депо.

Служебные помещения были для обслуживающих Метро многим если не всем. Огромная паутина всевозможных переходов, соединявших тоннели. Монструозная структура, на исследование которой уйдёт не один год, если не десятилетие.

И большая часть этой сети сейчас была покинута, заброшена, да и просто небезопасна по той причине, что в ней часто селились мутанты или обитали аномалии. И если от первых ещё находилось какое-то спасение, то вот от вторых…

Аномалии были ночным кошмаром всех жеребят, а также их родителей. Таких везучих как я, что сумели вовремя выбраться из аномалии хоть и большинство, но всё же находились те, кого не отпускало и кто терял рассудок после встречи с ними. Это в некотором роде тайна, но именно поэтому отчим бы меня ни за что не отпустил. Единороги всегда были сильнее подвержены губительным факторам аномалий. Они чаще других оказывались схвачены этой неизведанной пургой и чаще оттуда не возвращались. Для Соляра вполне естественно печься обо всём и каждом, но увы – Скитарий не просто так назвал именно меня.

Я проверил значок в своей сумке. На месте. Сейчас этот металлический жетончик как будто стал более тёмным, поубавил своего привычного металлического блеска.

Минуя комнату за комнатой, мы выбрались в тоннель. Мрачный, тёмный и… ставший мне, кажется, совершенно обыденным. До безразличия обыденным.

— Если память не изменяет, впереди будет Северянская, — отозвался Ротнистр, убрав в карман стёганки небольшую книжечку, спрятав в накопытнике карандаш и сейчас прикидывая, в какую сторону надо идти. – Она заброшена, зато можно срезать и добраться до Котельной в два счёта.

— Ну, у нас будто выбор есть, — закатил я глаза. – Пошли.


Станция была… по-настоящему заброшенной, не дать соврать. Здесь царила абсолютная темнота, ни свечки, ни лампадки. Ничего. Ладно, гулять по тоннелю без освещения, но целая станция…

Ужас тихий.

Периодически в углах мы замечали какое-то движение, но посветив фонариком, не обнаруживали ничего страшнее простых градушей, выглядящих отвратительно, но при виде нас тотчас бросающихся наутёк. Наверное, будь мы жеребятами и не имей при себе оружия, нас бы уже пару раз цапнули. Но даже звук лапок и наших копыт об бетон не мог полностью разверзнуть повисшую на всей станции тишину.

Да, тишина. Она тут тоже в наличии, пусть и не настолько, чтобы заставить меня боязливо озираться. Проклятые тоннели звучат иначе – в них не слышно даже стука сердца. Здесь же просто было покинутое место.

— Ротнистр, а что тут приключилось? – Мы миновали полуразрушенный контрольный пункт, собранный из разного хлама – кусков бетона, арматуры, покрышек и даже нескольких досок – роскоши по меркам Метро. Моё любопытство вышло боком, когда я заглянул в будку и обнаружил там… скелет с пробитым чем-то острым черепом. Кажется, минуло несколько лет, как тут не появлялось ни души.

— Восстание приключилось, — начал рассказ солдат. – Северянская была этаким… вечно бушующим кордоном для Фарцы. Местные жили тем, что оберегали Кольцо и особенно Котёл в те времена, когда монстров было до ужаса много. Первые… лет десять. Но сейчас всё идёт на спад. Монстров меньше, держать гарнизон становилось всё убыточней, и станция начала хиреть. Оставшиеся попытались отмежеваться, устроив этакое восстание, но сам понимаешь – силы были не равны. Зачинщиков наказали и не подумай – не убили, а просто отправили в другие концы Фарцы на подобные станции, а эту, — Ротнистр обвёл копытом помещение, — закрыли и покинули. С тех пор тут никого нет.

— Постой-постой, что значит “всё идёт на спад”? – Я просто не мог поверить своим ушам. Такого откровения мне не доводилось слышать ещё ни разу. Монстров… раньше было больше? Выходит, сейчас время ещё весьма благоприятное?

— Видишь ли, какое дело… — начал Ротнистр, попутно оглянувшись – атмосфера тут царила без малого… жуткая. – Мутанты, за редким исключением… неспособны размножаться.

— То есть, как… неспособны? – Это был уж совсем какой-то бред.

— Тоннельные волки, упыри и прочие порождения Метро… существа не совсем живые. Они убивают и съедают пони не потому что им нужно мясо, а потому что так им приказывает само Метро. Они – его санитары, а мы – паразиты. Но увы, оно нисколько не позаботилось о самих мутантах, лишив их возможности размножаться.

— Так… И? – продолжал не понимать я.

— Ох… Как всё туго… — простонал Ротнистр, закатив глаза. Наши голоса разом отразились от стен, создав несильное эхо. – Из-за отстрела, популяция мутантов сокращается, но бывает, что иногда дикие звери с окраин забредают на территорию Сталлионграда, где и находится это треклятое Метро. Оно их манит, завлекает, стелет пургу в уши, заставляя идти в полный всяким пиздецом город. А иногда создаёт и само, словно по волшебству твоего рога.

— То есть, само Метро… живое?

— А ты думал, мёртвое? – Ротнистр усмехнулся. – Оно тебя слышит. Всегда и всюду. Помни об этом...

…Живое Метро… Услышать такое и поверить всё равно что расписаться о том, что у тебя безумие. И, честно, последнее, чего мне хотелось – это признавать такие откровения. Особенно сейчас, когда мы шли по заброшенной, перевёрнутой вверх дном станции, где то и дело натыкались на кости и следы давно высохшей крови.

Ротнистр свернул направо и прошёл мимо пары сорванных с петель дверей, лежащих неподалёку.

— Метро извело это место, пытаясь сперва бороться классическими методами – натравливать мутантов, вызывать голод и эпидемии, а то и всё сразу… — продолжил после долгой паузы Ротнистр. – А после, когда этого оказалось недостаточно, решило разложить пони изнутри, сделать их более озлобленными.

— И ему это удалось… — протянул я. – Отчим как-то рассказывал, что раньше мы жили куда более дружно.

— Жили… К сожалению, больше так пожить не предвидится, — покачал головой солдат. – Метро нас… не отпустит уж больше никогда. Мы его… очень разозлили.

Было странно всё это слышать. Обращаться с Метро как с чем-то осмысленным, чем-то думающим, видящим… знающим и понимающим… Это же не более, чем бредовая, пускай и навязчивая мысль…

Навязчивая мысль, что не хотела никак проходить, просто засела в моей голове и пилила рассудок, раз за разом обращаясь ко мне, нашёптывая, что Ротнистр на самом деле далеко не так уж и неправ, как может показаться на первый взгляд.

Скелеты – какие разбросаны, какие – целые, были тут завсегдатаями вот уже несколько лет. Вся станция превратилась в одно сплошное кладбище, на которое никто не приходил и на навещал здесь усопших, будто… забыл о них.

Я попытался вспомнить, с чего начался этот день. Наш поход до Насыпной, странный провал в памяти и это чертово депо – осознание всего произошедшего давило на меня прямо сейчас, превращая каждый шаг в пытку. В глазах начало двоиться, но я всё же сумел удержаться на ногах.

Возможно, страх рано или поздно меня доконает. Вопрос времени. Быть может, оно и звучит довольно невероятно… но после нескольких дней в Метро, после всех ужасов, с которыми приходится мириться, едва покидаешь станцию, начинаешь верить во всё, что подмечают глаза и уши.

Эта станция не была проклятой… но это не делало её притянее.


…Я проснулся. Нет, не в тоннеле, не в том треклятом депо, не в своей каморке и даже не в забытом принцессами и полном смрада и сырости лагере Детей Звёзд. Я проснулся… где-то. Комната определённо походила на каморку, какие были на всякой станции нашего умирающего мира, но конкретно эта мне совершенно незнакома. Яркий свет лампочки, подвешенной под потолком заставил меня зажмуриться. Глаза начало неприятно резать. Интересно, как я умудрился уснуть с таким светом?

— Как продрых? — послышалось откуда-то сбоку. Я попытался разомкнуть веки, всё ещё готовый в случае чего отвернуться от яркого света. Впрочем, спешки в голосе вопрошавшего не было, что меня немного успокоило.

— Здравствуйте, — отозвался я, всё же подняв взгляд. В проёме стоял… пони. Пони в тёмно-зелёной форме с несколькими серыми нашивками и фуражкой на голове. Фарцовщик. Я на скорую ногу прогнал в голове события прошлого дня. Кажется, мы шли через депо, чтоб ему провалиться, а после – по служебкам до… Котельной, кажется. Значит, я сейчас на Кольце.

— Рад, что ты встал. Меня хоть со вчерашнего не забыл? Лавром звать. – Солдат подошёл и протянул копыто. Я стукнулся о него своим, представившись.

— У тебя двадцать минут на сборы-пересборы, а после – выступаем к ВРЗ. – Он произнёс это таким тоном, словно я уже как сто раз слышал данный план.

Начинаю припоминать. Да, мы пришли на Котёл, прошли контроль, где и расстались – Ротнистр направился дальше по Кольцу, а я остался здесь отсыпаться, чтобы с подъёмом найти себе припасов и желательно кого-то для пути к Генератору.

— А Зебра? – Я решил поискать липовой надежды, что произошедшее в депо – лишь кошмар.

— Понятия не имею. Такого у нас на Котелке не объявлялось. Может я просто слепой, конечно, но не знаю. Иль не помню.

— Он белый, в чёрную полоску. Как настоящая зебра. Длинная серая грива, пара крыльев. – Я лихорадочно перечислял приметы, моля все ведомые мне силы, чтобы липа стала явью.

— Ох, тогда тем более нет. Уж я б запомнил этакое чудо-юдо, — заверил меня Лавр.

Внутри меня что-то ухнуло. Зебра… мёртв. Всё-таки ничего мне не причудилось.

— А, ещё, — Лавр выудил из-под одежды металлическую фигурку пегаски, сидящей в окружении нескольких зверушек. – Ротнистр просил передать. Сказал, что это всё, что удалось найти.

Так он ходил туда… На место смерти. Принёс мне. Я даже не знал, что и говорить. Радость, что у меня осталось напоминание о моём втором попутчике, или горечь, что теперь я всегда буду помнить о нём, как и о том, что его более нету.

Я подхватил фигурку телекинезом, поднёс к глазам и внимательно рассмотрел. Да, та самая.

Мне резко стало дурно.

Я горевал по Скотчу, хоть и прошёл с ним, не дать соврать, две станции. С Зеброй же… минул порядка трех, повидал всяко больше, чем до него и просто стал понимать, какого это – иметь напарника. Пускай и странного, пускай порой невероятно вымораживающего своим поведением, но всё же напарника.

Теперь же… его нет. Я снова один. Один на всё огромное Метро.

— Кстати, он оставил тебе ещё кое-что. – Лавр достал из сумы небольшую книжку в тонком переплёте.

Я перехватил её телекинезом и развернул. Она была вся исписана. На первой странице виднелись пункты, как если бы кто-то составлял список дел…


@) …Я помог Димитрию, Зебре и Квалии сбежать из лагеря моей станции. Надо будет отдать должок Труву и Шнеку за ключи к нижнему ярусу. Надеюсь, им удастся выкрутиться перед комендантом…

@) Странное дерьмо приключилось. Ничего не помню. Попутчики, которых будто вижу впервые – тоже. Квалии больше нету. Без малейшего понятия, кто это, но должно быть я её знал. Наверняка задумала нас подставить или чего хуже. Видимо, она отличный маг, раз так запудрила мозги. Впрочем, вроде ничего не пропало, хоть и гарантий нет, так что остаётся только идти дальше…

@) …Мы прошли Депо №4. Потеряли Зебру. Проклятье… На Митьке лица нету. Ему без малого хреново. Не знаю, часто ли он в таком состоянии. Полагаю, что нет…

@) …От Депо прошли по тоннелям до Северянской. Станция покинута. Тихо и пусто. Митяю, наверное, жутко здесь находиться. Честно сказать, мне тоже…

@) …Остались последние метры и Котельная перед нами. Вымотались, устали как сволочи, но зато теперь можем отдохнуть. Благо, я успел перезнакомиться с парой надёжных пони. Они помогут. Учитывая, что он мне поведал… дела на Текстильной и правда плохи…

 


…Я отнял глаза от книжки и вопросительно взглянул на Лавра. Тот, кажется, почувствовал внимание на себе, а потому перестал рассматривать чуть сколотый бетонный пол.

— Прояснилось?

— Более-менее, — покачал я головою.

— Почитай на досуге. – Он показал на сейчас витавшую в фиолетовом облачке моей магии книжку. – А сейчас – собирайся. По дороге всё расскажу…

…Котельный Завод был удивительной станцией. Расположенная в Индустриальном районе, некогда эта станция служила главным местом сбора рабочих, кто бы мог подумать, котельного завода, что располагался на поверхности и ещё до войны оброс некоторой промзоной, куда даже спустя столько лет нет-нет, а наведывались сталкеры с целью наживы. Впрочем, завод служил не только источником запчастей для станков или сырья, кое осталось лежать нетронутым ещё с довоенных времён, но также знатным источником проблем. Гарнизон тут был раза эдак в два больше, чем на предыдущей станции Фарцы, где мне довелось побывать – Северстальской.

Но приглядевшись повнимательней, я понял, что это отнюдь не фарцовщики, а сталкеры, что, видимо, обитают тут всю историю станции. И каждый что-то да продаёт или меняет. Я уже было хотел пойти на сделку, обменяв свои патроны на прицел для автомата, но Лавр меня остановил.

— Ничего не покупай. У тебя после похода ни фильтров, ни еды, ни маски с деньгами, — напомнил мне он.

— А куда вообще делись Ротнистр и эта… как её… — я пытался вспомнить, но в мозгу резко встала перегородка. Пришлось лезть за книжкой. – …Квалия?

— Квалию я даже не видел, или видел, но уже не помню, как она выглядит. Узнал о ней из того, что оставил Ротнистр.

— Кстати о нём… — заметил я. – Кто он?

— Ты что, вчера родился? – удивился Лавр. – С ним же пришёл.

— Как он хоть выглядит, расскажи, — попросил я. Честно, мне было любопытно, с кем это я прошёл путь от Звёздной до Котелка.

— Ну, кофейной масти, с жёлтыми глазами и в обычной звёздной стёганке, — чуть замялся Лавр. – Как я тебе ещё его опишу? Обычная внешность, нормального сложения как для земного пони. Взгляд немного подозрительный, но в целом, пони как пони.

— Хорошо… — протянул я, минуя очередную лавку. Кажется, тут каждый, от мала до велика, спешит что-то да продать. Вот же фарцовщики дают жару -  что не станция, то базар. Теперь понятно, отчего они так хорошо живут.

— Погоди-ка, — прервал меня Лавр. – Ты что же, совсем ничего не помнишь?

— Абсолютно, — кивнул я. – Последнее воспоминание – мы с Зеброй бежим по тоннелю, а после… пустота. Потом поход с Ротнистром, и снова пустота, будто после белки.

— Ну дела… — Лавр достал сигарету из кармана и поджег её от лампадки, после чего затянулся. – И что вчера было, тоже?

— Да.

— Ладно. Введу тебя кратко в курс дела. Ты вчера распрощался с Ротнистром, а после взялся искать себе попутчика до Генератора. – Я не был удивлён. Идти одному вовсе не хотелось, а потому в моём духе было навязаться к кому-то в напарники. Так было всегда, сколько я помню свой путь.

— Так. И?

— И я предложил тебе свои услуги. Но не забесплатно. А так как денег у тебя… прилично, но не до такой степени – придётся отдавать делом. Поможешь мне прошвырнуться до одной станции – ВРЗ – и мы в расчёте. Заодно проверим, как быстро у тебя башка после амнезии прояснится.

— А зачем тебе на ВРЗ? – Об этой станции я не слышал буквально ничего. Кроме того, что там раньше жили пони, но сейчас вроде ушли из-за нашествия мутантов. Как, впрочем, и на многих других станциях.

— Недавно туда отправилась тройка сталкеров. И мне любопытно, выжил ли кто-нибудь. Прошло уже больше суток. – В голосе Лавра чувствовалась тревога. Понятно, что он явно переживал за судьбы этой группы.

Мы остановились подле одной из лавок, на стеллажах которой сейчас лежало множество разнообразного оружия. И старого, наверняка утащенного с местных складов, и здешнего, кустарного. Торговец – довольно низкий, но грузный земной пони каурой масти улыбнулся нам и заговорил.

— Здравствуйте. Выбирайте, что на вас смотрит. Лавр, ты, гляжу, как обычно – минута в минуту.

— Конечно, — улыбнулся тот. – Вот, на ВРЗ собираемся.

— О-о… — протянул торговец. Его улыбка заметно угасла. – Говорил же ты им: “Не берите вы с собой кобыл!”. А они что? Не послушали, дурни.

— Молодые… — махнул копытом Лавр. – Кто ж из них голову слушает? Дай Селестия, чтоб жив кто остался. Может заблудились или ещё чего.

— Сталкеры? Шутишь, — пони за стойкой даже нахмурился. – Они эту клятую поверхность облазили вдоль и поперёк. В Метро один хрен не потеряются.

— И всё равно. Может обвал какой… — недоверчиво пробормотал попутчик. – Не хочу верить, что они погибли.

— С ними кобыла, Лавр. Если они не вернулись даже спустя сутки, да тем более с ВРЗ… пиши пропало.

— А что не так с ВРЗ? – не понял я.

— У неё дурная репутация. Раньше там застава была, но потом всё в спешке побросали, когда потоп надавил. Станция-призрак, не иначе, — объяснил мне торговец. – Раз вам туда, прикупите что ль чего-нибудь.

— Мы тут за этим. Ему, — Лавр показал на меня. – Маску, пару магазинов для добра и фильтры. Штуки две.

— О-хо-хо… — засуетился каурый пони. – Сейчас всё достанем.

Он скрылся за лавкой, оттуда послышалась возня и вскоре перед нами лежала пара свежепрочищенных фильтров и также малость треснувшая маска.

— С него тридцать пять.

Я спешно начал рыться в карманах и торбе, отсчитывая патроны. Так продолжалось где-то с полминуты, но наскрести нужную сумму всё же удалось.

— Вот.

— Благодарю. Носи да не задохнись, — весело бросил мне напоследок пони. – Только, пожалуйста… — Он обратился уже к Лавру. – Постарайтесь там не помереть. Серьёзно.

— Замётано, — ответил попутчик и, распрощавшись с торговцем, поманил меня за собой.

— И куда всё катится… — расслышал я за спиной, уходя.

Закупившись, мы добрались до КПП, где распрощались на с труппой солдат, что сторожили проход. Сейчас он был чист, а потому нас без проблем пропустили. Вновь мы покинули безопасную станцию и направились в неизвестность – на юг, к станции ВРЗ.

Вагоноремонтный завод, как, впрочем, и большинство заводов Сталлионграда, находился внутри собственной промзоны. Огромный комплекс зданий, что были вынесены за городскую черту, без малого напоминал город внутри города, со своими улочками, ходами и даже районами. Конечно, неплохо было бы самому увидеть этот “город-в-миниатюре”, а не только слушать вечерние рассказы отчима об этом месте, но для подобного надо выйти на поверхность, а лезть туда без причины – верный признак дурачины.

— Лавр, а ты сам кто? – Я решил прекратить этот молчаливый поход. Мне становилось без малого страшно, когда свет огней станции пропал за нашими спинами, погрузив в темноту. Впрочем, фонарики мигом решили эту проблему, пусть и не до конца. Темнота вокруг всё так же норовила разразиться воем, аномалией или какой-то прочей дребеденью, окутывая нас со всех сторон.

— Сам я обычный житель, — начал рассказ попутчик. – Родился в Коньзани, переехал сюда с родителями, как стукнуло двадцать. Потом война, призыв, возвращение на родину с ранением и падение небес… А как Фарца только зарождалась, примкнул, чтобы с голоду не протянуть ног. Так и живу.

— А как вообще это было? Жизнь на поверхности, война и всё вот это?..

Солдат чуть помолчал, будто вспоминая. Кажется, он скорее подбирал слова, или строил план на рассказ, постоянно его меняя. Повисла достаточно долгая пауза, во время которой Лавр достал ещё одну сигарету и, чиркнув ею об пластинку на одежде, закурил.

— Вот так-то лучше… — довольно проговорил он, втягивая слегка едкий, табачный дым. – Что ж, слушай…

…Он говорил много. Очень много. Кажется, на меня пролился такой таз информации, что с первого раза и понять-то невозможно. Но всё же, о жизни Лавр упоминал большей частью вскользь, либо и вовсе отмахивался словами вроде “но ты это и без меня знаешь, не глупый”. Куда больше меня поразили рассказы про Войну, что привела нас к такому итогу.

Великая война отгремела добрых два десятка лет назад, унеся с собой миллионы жизней, и так не привела к чьей-либо победе. Мы бились, отступали, затем вновь атаковали, а после… крах. Крах всего мира. Крах всех – и нас, и их. Конечно, Лавр не говорил столь темно и мрачно. Его рассказ полнился армейским, бытовым, да и простор самым обычным и приятным юмором – шутками да анекдотами, что он либо выдумал сам, пока воевал, либо наслушался от сослуживцев, некоторые из которых даже жили с ним на одной станции.

— Жизнь в городе вообще довольно тяжёлая, — обмолвился он между историями. – Когда живёшь в уютном захолустье, всё кажется таким тихим, таким… не знаю, свободным что ли от всех волнений. Ни тебе жутко бешенного темпа, ни гула, ни бетонных стен.

— Ты был там, за пределами города?

— Конечно. Раньше, когда ещё не было войны… И, честно, там бы лучше и остался.

— А после войны? – продолжил я.

— Нет, конечно. – Лавр грустно усмехнулся. – Теперь неизвестно даже, что там лежит и лежит ли вообще, а ты про походы… Ох, жизнь…

Поразительно. Сколь объёмной может быть голова пони. Наверное, никому никогда в этом не признаюсь, но мне охота обладать такой памятью. Охота, чтобы воспоминания не иссякли в недрах моей головы. И… то, что произошло со мной по дороге до Котелка, лишь подливало масла в огонь.

— Тихо! – прянув ушами, вдруг скомандовал Лавр, ногой переводя стволы то влево, то вправо. – Впереди кто-то есть.

Мы замедлили шаг, постоянно озираясь. Лавр шёл чуть впереди, а я – позади, страхуя наши спины.

Но тоннель был абсолютно тихим. Ни шороха, разве что…

Что-то внутри меня будто забилось в агонии, крича. Оно вопило изнутри, призывая бежать. Бежать, куда глаза глядят, лишь бы не оставаться в этом проклятом месте. Странно – никого же нету. Фонарь бьёт на добрых метров семь, если не больше. Почему…

А потом я увидел это...

Тоннель впереди разразился яркой вспышкой огненно-рыжего цвета. Небольшой огонёк вдали, мерцающий на фоне холодного белёсого света наших фонарей. Мне почему-то стало некомфортно. Что-то в этом огне было… неправильным.

Да, это очередная аномалия – физическая только. Но оттого не ставшая менее опасной.

— Блуждающий огонёк… — проговорил Лавр. Я осторожно посмотрел на попутчика. Кажется, он был заворожён. – Я такие видел, когда мы по Малинистым болотам шагали. Восхитительно.

Огненный шарик осторожно поплыл нам навстречу. Чуйка забилась внутри меня ещё сильнее. Паника начала медленно подступать, норовя пустить меня в галоп прочь отсюдова.

— Лавр… н-нам лучше уйти отсюда. Пожалуйста! – выпалил я. Мой голос дрожал, равно как и ноги. Но солдат не сдвинулся с места. Даже ухом не повёл. Он лишь смотрел на выразительно витающий впереди огонёк, что уже сократил дистанцию до нас.

Я не выдержал. Что-то внутри меня будто взревело и дало команду бежать.

БЕЖАТЬ!

БЕЖАТЬ!

БЕЖАТЬ!

Это было всё, что я мог расслышать.

И я побежал. Быстро, отчаянно, в полном стремлении спасти свою жизнь во что бы то ни стало. Плевать на огонь, плевать на Лавра, плевать на всё! Я не хочу умирать!

Кажется, я втопил около сотни метров, успев добежать едва ли не до ворот Котельной. Но всё же, галоп закончился несколько раньше.

Я огляделся.

Никого. Ни звука.

Меня начала быть мелкая дрожь. Я один. Совсем один. Где Лавр – неизвестно. Жив ли он вообще? Хотелось верить всем разумом, что да. Я не хочу идти один. Не-хо-чу! Только не один!

Я присел, опершись спиной о стену тоннеля и попытался успокоиться. Голова всё ещё скандалила призрачными восклицаниями “Беги!”, но уже не настолько явственными, чтобы заставить меня подорваться с места. Чуйка всё молчала, будто ничего опасного по пути и нет. Я отпил немного воды из фляжки, силясь расставить всё по полочкам.

Это просто аномалия. Да, жутко, но не настолько. А вот я порядком сдурил. Бросил товарища, не оценил ситуацию, а просто подался чуйке без всякой задней мысли.

Нет, не такому меня учил Батый. Отнюдь не такому…

Я встал с рельс и, вернув фонарику ясность, пошёл обратно. Сердце уже унялось, вернувшись к прежнему, спокойному ритму, а голова была относительно свежа и здорова. Надеюсь, что Лавр всё ещё там…

…Лучше бы я этого не говорил.

Лавра на месте не было. Я пошёл дальше, кажется, крутя головой настолько, дабы уловить хоть кого-то или что-то, похожее на пони. Меня начала одолевать паника. Не было и секунды, чтобы глубоко внутри я не ругал свою трусость, свою слабость при виде таких вещей.

Мне было по силам справиться с плачем труб, было по силам не потерять рассудок в видениях, или не нарваться на смерть от силуэта. Но это… эти огоньки, молнии и прочие нечисти, обитающие в Метро в каждом непроторенном тоннеле, были выше меня. Сильнее меня. Страшнее, чем всё, что мне доводилось видеть.

Да, я нашёл Лавра. Стоящим неподвижно и глядящим аккурат от меня в тёмный, неизвестный тоннель. Он даже бровью не повёл, едва я осветил его сзади фонариком.

— Лавр? – окликнул я солдата. Надеюсь, он просто зажмурился.

Никакого ответа. Как, впрочем, и пламени, что тут было какую-то минуту назад. Только безмолвно стоящий Лавр, смотрящий, кажется, сквозь меня.

— Лавр? – повторил я. Та же реакция. Я подошёл ближе. Кажется, будто солдат просто застыл на месте. Я всмотрелся… и тут же отпрянул, издав выкрик отвращения и ужаса.

У Лавра не было глаз. Совсем. Глазницы провалились и на их месте зияли сплошные чёрные пятна, из которых то ли шло, то ли лилось что-то тёмное.

— Лавр, ты меня слышишь? – я помахал перед ним ногою.

Тот же ответ. Ничего. Дотронуться до него я не решился при всём героизме, коего у меня не было, кажется, никогда. Ещё пожить охота, знаете ли.

Уже было хотел двинуться назад к станции, как заметил нечто странное.

Тишина.

Давящая, полная тишина, что застилала собою тоннель. Кажется, она стала видимой, превратившись в кисель, из-за чего фонарь потерял в дальности, а после начал мерцать, хотя рог я так и не погасил, а после и вовсе погас против моей воли

Тоннель медленно начал погружаться в чёрную дымку, увлекая меня следом. Я даже и подумать чего-то неладного не успел, как вспышка белёсого света увлекла меня во мглу.

0o0o0o0o0o0o0o0o0o0o0o

Я… сижу? Или стою? Вообще, где я? Передо мной виднеется пространство огромного зала, формой напоминающего… круг. Повсюду подвешены клети, в породе по бокам видны решети, в которых мелькают чти-то силуэты.

Лагерь Детей Звёзд. Только никого из охранников нету. Странно, видимо, время позднее.

Внезапно, замечаю какое-то движение внизу. В зал входит снаряженный сошкой земнопони. На нём самая обыкновенная стёганка и невысокая фуражка с козырьком без излишеств. Пройдя немного вперёд и поозиравшись вокруг на предмет чьего-то любопытного глаза, пони отворяет решётку одной из камер, вырытых в породе. Из помещения выходят трое. Пегас и два единорога. Пегаса я узнал сразу – Зебра. Второй же – чуть долговязый пони в какой-то короткой курточке.

Погодите… Это же я!

Переданный солдатом с сошки автомат лишь подтверждает мои догадки.

Но вот третья пони – кобылка, судя по сложению – мне совершенно неизвестна. Кроме того, что она – единорог, ничего сказать нельзя. Лишь очертанье и не более.

— Готово? – спрашивает всех троих солдат.

— Агась. – Кобылка, кажется, улыбается, мельком бросив взгляд на то место, где нахожусь я. Кажется, будто её глаза смотрят прямо в мою душу. Да что там, даже не в душу, а как будто… в прошлое, что ли. От такого и обернуться назад страшно.

— Тогда пошлите. Нечего вшей кормить, – Ротнистр разворачивается и направляется к выходу. Все трое идут за ним. – И не орать, а то обставлю всё так, что это вы сбежали! – Все трое как по команде кивают, не проронив ни слова.

Но вот их голоса растворяются вдали, и я настораживаюсь.

По глазам ударяет короткая вспышка, после которой уже всё растворяется в сплошной белизне.

 

0o0o0o0o0o0o0o0o0o0o0o

Я вновь очутился в тоннеле. Тёмном, сыром, но уже не беззвучном и потому не таком жутком, тоннеле. Рядом со мной, распластавшись на рельсах, лежал Лавр. Пони чуть подёргивался, после чего резко распахнул глаза.

— Ух… — выдохнул он с некоторым хрипом. – Дискорду на обед попались, не ровен час.

— Что это было?

— Аномалия. Сложная аномалия. – Лавр открыл фляжку и сделал довольно громкий глоток.

— То есть как – сложная?

— Такая аномалия, в которой есть и видение и… огонёк. Жуткая и опасная хренотень. Но заметить довольно легко, да и перемещаться не может. Пошли. – Солдат встал и, отряхнувшись, направился следом. – Хотя раньше её тут не было. С пустого места ничего не бывает.

— Лавр, а что ты видел? – спросил я, когда мы свернули в служебные помещения к лестнице.

— Я… Мм… прошлое. Не хочу об этом говорить, — сразу решил свести тему на нет солдат Фарцы

. – А ты?

— Я видел свой побег из лагеря, — начал я свой рассказ. – Видел неизвестную мне кобылу. Она шла с нами, но я не могу вспомнить, когда и где её видел. Кажется, даже не знаю, кто она.

— Это просто аномалия, — успокоил меня Лавр. – Нам редко даётся понять, что они показывают.

Путь наш до станции ВРЗ прервался куда раньше, чем я мог предполагать. Мы лишь свернули из тоннеля в переход, а после пробрались через него до хода, обойдя запертые гермоворота. Правда, едва подошли ближе, радость как ветром сдуло. В нос ударил неприятный трупный запах, едва ворота, некогда отделяющие станцию от хода, а ныне открытые, остались позади нас.

— Проклятье! – ругнулся Лавр, идя чуть впереди за мной. Легко было понять, отчего мой напарник так обеспокоен. – Это ж даже не ВРЗ ещё!

— Твои?

— Ну а чьи ж ещё? – саркастично проговорил Лавр. – Собственной персоной…

Мы минули заброшенный КПП. Света на станции не было, из вентиляции валил едва заметный пар. Мы одновременно прянули ушами, когда над нами послышался звук чего-то о металл.

Кто-то или что-то ползало по вентиляции.

— Тихо, — скомандовал Лавр, взводя оружие.

Чуйка моя молчала. Теперь я мог, пусть и не стопроцентно, но понимать, когда есть опасность от аномалий, а когда – нет.

— Лавр… м-мне кажется, это не аномалия, — проговорил я, запинаясь и глядя на поросшие паутиной вентиляционные шахты. Солдат, кажется, не обратил внимания, продолжив медленно идти вперёд.

По центру станции, в окружении огромного облака паутины, кто-то лежал. Судя по силуэту – пони. Его было почти не видно из-за нескольких слоёв белой, опоясывающей его материи, кажется, растекающейся вокруг. Я случайно наступил в нечто похожее и присмотрелся. Липкая, зараза.

— Вот ж дрисня!

— Так, за словами следи! – пожурил меня Лавр.

— Да не слова это, а субстанция. И я в неё вляпался, — хмуро отозвался я, пытаясь стряхнуть липкую дрянь с ноги.

Стоп.

Если паутина липкая, значит…

Я резко обернулся, но всё было спокойно.

…она свежая.

— Лавр, нам надо валить отсюда! – окликнул я солдата, который сейчас так же осматривал погребённого под слоем клейкой паутины, товарища. – Нас тут также упакуют, как твоих ребят!

— Согласен, — отозвался он. – Видать, они вломились сюда, думая, что выйдут к ВРЗ, но… не дошли. – Он снял с себя фуражку. Мы простояли так не больше нескольких секунд, после чего солдат водрузил её обратно, и взяли курс обратно со станции. Оставаться здесь вовсе не хотелось.

— Ау! – расслышал я из недр станции. – Здесь кто-нибудь есть?! Ответьте! Мы тут!

— Лавр…

— Пошли. – Солдат повернул в проход, откуда доносился звук. – Я уже потерял минимум двоих друзей, и счёт продолжать не собираюсь.

Мы осторожно миновали метр за метром, а голос всё никак не хотел приближаться. Будто мы ходили вокруг да около. Внезапно, я сумел уличить небольшой люк в полу. Впопыхах мы его не заметили.

— Давай-ка вместе. – Мы принялись копытами и телекинезом тянуть на себя люк. – Тянем-потянем, вытянуть… — бам! – смогли.

Крышка люка откинулась на пол, открывая нам дорогу в не то подсобное, не то ещё в какое помещение. Оно было абсолютно тёмным. И почему-то в нём слышалось журчанье. Мы осторожно просветили пространство фонариками.

— Мать моя – кобылка… — ужаснулся Лавр. Я его более чем понимал. – Нашла себе путь, сука…

Подвал был затоплен. Не полностью, конечно, но всё же затоплен. Вода, которую фарцовщики остановили несколько лет назад, закрыв гермоворота, просочилась вниз и сейчас прибывала с каждым часом.

— Вот дерьмо… — пробормотал я, покачав головой. – Сколько у нас времени?

— Примерно несколько недель, — сказал Лавр, не отпуская глаз от переливающейся бликами поверхности воды. – На самом деле – кабздец как мало.

— Эй! Кто там?! Спасите! Я… — голос оборвался каким-то бормотанием и стих.

— Надо спускаться. Надеюсь, тут не шибко глы́боко.

— Не попробуешь – не узнаешь. Я найду тебе лестницу. – Лавр умчался, впрочем, впрочем, довольно быстро вернувшись, после чего опустил нечто, похожее на шест с перекладинами вниз.

— Вот уж действительно – не зная броду, не суйся в воду… — пробормотал я.

— Ага. Лезь давай, коль взялся.

Я аккуратно начал спускаться, заодно надеясь, что доживу до того, как вернусь. Впрочем, если некто сумел там выжить более суток, то и я смогу.

— Я спускаюсь к вам! — выкрикнул в темноту. Надеюсь, немного обнадёжит.

Оказалось, что воды тут пока что немного – мне чуть ниже колена. Затопленная подсобка оказалась чем-то вроде склада. Повсюду стояли стеллажи и полки, увы, бывшие пустыми. Света тут не было, потому приходилось полагаться только на фонарик, хотя держать его зажженным так долго было делом не из простых – рог начинало неприятно покалывать.

— Где вы?! – прокричал я в темноту. Голос мой эхом отразился от стен подвала.

— Здесь! – раздалось справа. Удивительно близко. Я прошёл ещё несколько стеллажей, обернулся и тут же отпрянул, едва не налетев спиной и крупом на покосившуюся стойку. В дальнем углу, расположившись на небольшом сухом островке из сваленных стеллажей стояли двое. Жеребёнок и кобылка. И если первый лишь зажмурился и упал ничком от яркого света, то вторая глядела на меня через прицел зажатой в телекинетической хватке винтовки. Я было думал вскинуть и свою, также зажатую в облачке телекинеза, пушку, но вовремя осёкся и убрал автомат обратно на шею.

— Кто такой? – проговорила кобылка. Она заметно расслабилась, увидев меня. Видимо, до этого ей попадались сплошные мутанты.

— Димитрий. Можно просто Митя, — представился я. – Я с Лавром. Мы по пропавшую группу сталкеров.

Кобылка перестала глядеть на меня через прицел. Теперь я мог лучше её рассмотреть. Одета она была в тёмно-зелёную куртку с капюшоном, полностью закрывающим собой голову, а на лице её была надета маска – странно, вроде как тут нет проблемы с воздухом. На левом бедре, чуть ниже крупа виднелся разгрузочный пояс, к которому кустарным способом была пришпилена кобура.

 Наверху раздались грохот и возглас.

Лавр!

— Пошлите отсюда. Мы вас доведём до Котельной. – Я подошёл чуть ближе. Кобылка опустила оружие и чуть потормошила сейчас съёжившегося жеребёнка песочного окраса, одетого в явно великоватую ему жилетку серого цвета.

— Вставай, Четти, надо идти.

Жеребёнок поднял голову и оглядел сперва её, затем меня, после чего встал и кротко кивнул.

— Идти можете?

— Можем, куда мы денемся. – Кобылка махнула копытом.

— Тётя Карта, а м-мы точно не умрём? – спросил, заикаясь, жеребчик.

— Ну что ты. Конечно нет. – Она чуть потрепала его по гриве, после чего, как бы сказав мне “веди”, отряхнула одёжку и проверила винтовку. Я могу поставить что угодно, что такое чудо стоит как три моих, если не больше.

Мы припустили к люку так быстро, как смогли. Благо, он всё так же оставался открытым. Ума не приложу, что бы мы делали, замуруй нас там Лавр.

— Давайте, в темпе. — Я уступил место и помог жеребёнку и кобыле подняться, после чего вылез сам. Увы, счётчика со мною не было, так что оставалось лишь гадать, сколько радиации получили все. Вода-то из самой Северяны.

— Лавр! – позвал я напарника. Удивительно, но сейчас здесь горел свет – должно быть, Лавр нашёл рубильник. Раздался цокот и вскоре перед нами предстал уже знакомый мне солдат. Вид у него был неважный и хмурый, пока он не увидел стоящую подле меня кобылу.

— Картёжница! Слава Селестии! Хоть ты в порядке! – Он заключил её в объятья, грозя едва ль не раздавить. Кобылка перевела взгляд на меня. Я не мог видеть, но предположил, что в её сокрытых маской глазах явственно читался крик о помощи.

— Ладно-ладно. Выказывать всё будем позже. – Я разнял Лавра и кобылу, дав той отдышаться. – Нам бы сейчас выбраться отсюда живыми.

— Пошлите. Ох ты ж, а ты кто такой, малыш? – Лавр поглядел на сейчас спрятавшегося за Картёжницей жеребёнка.

— Он шёл до Котельной с дядей, но тот погиб по дороге. Мы его подобрали на обратном пути с ВРЗ, но… — её голос чуть дрогнул. – Добрались досюда только я и он. Свезло, что вы нас услышали, прапорщик.

— А его родители где?

— На Котельной. Осталось только выбраться…

Вот теперь уже мне стало страшно. Огни начали мигать – видимо, кто-то или что-то повредило проводку. Картёжница и я рефлекторно вскинули оружие.

— Пошлите… — проговорил Лавр, медленно идя по направлению к выходу. Мы не отставали от него ни на шаг. – Они прознали, что тут что-то нечисто.

— Тётя, а мы не умрём? – спросил жеребёнок, крутя головой по сторонам.

— Ну что ты, Четти. Конечно же нет. – Отмахнулась кобылка.

— А кто вообще убил всю группу? – спросил я она.

— Если не заткнешься, рискуешь увидеть! — прошипела она. Никогда бы не подумал, что тон может так быстро поменяться.

Я и заткнулся, вот только… помогло не особо. Сверху раздалось какое-то шипение и в следующую же секунду на станции стало на одного мутанта больше. Вот только… это был отнюдь не упырь, не кикимора, и даже не тоннельный волк. Это существо походило на огромного паука, покрытого шерстью. Размером он был, не дать соврать, метра два. Огромные мохнатые ноги, не менее внушающие страх клыки близ множества черных глаз, что смотрели, кажется, прямо нам в душу.

— Т-тётя… — пролепетал жеребёнок. Картёжница только хотела было обернуться к нему и шикнуть, как монстр бросился на нас.

БАХ! БАХ! БАХ!

БАХ! БАХ! БАХ!

В коридоре раздалась настоящая канонада выстрелов. Кажется, даже свет исчез, застланный дымом. Я не следил за тем, сколько отстрелял. Во мне кипел страх. Страх за свою жизнь. Конечно, мысли о смерти всегда казались жуткими, но помереть вот так… Это было ещё хуже, чем сойти с ума от чёрных или сгинуть в застенках Детей Звёзд или Красных.

Не став дожидаться продолжения, мы припустили к выходу, едва не натыкаясь на обломки и паутину, что валялись у нас под ногами.

Мной управлял страх. Мне было страшно. Просто было страшно видеть это существо. Его множество мелких чёрных глаз, его огромные, расставленные будто куполом ноги и не менее огромные клыки, способные разом умертвить не то что крысу или кикимору – пони.

Увы, но галоп наш закончился на полпути – электричество окончательно сдохло, погрузив помещение во мрак. Я и заметить не успел, как налетел на что-то, а вернее – кого-то.

— Ау! – раздалось в тишине. Судя по голосу, это была Картёжница. Я остановился и включил фонарик.

Да, это действительно была Картёжница, сейчас оглядывающаяся по сторонам через прицел своей винтовки.

БАХ!

Этот выстрел был столь неожиданным, что я чуть не подпрыгнул. И как она вообще видит, куда стрелять?

БАХ!

Грохот от выстрела вновь отразился от стен и колонн станции. Картёжница ещё раз оглянулась, но больше не стреляла.

— Вроде, чисто… — выдохнула она, после чего резко вскинула обратно винтовку, и её голос дрогнул. – Нет…

— Что там? – Я спросил без малого как дурак. Для меня это было действительно лютым колдовством. Знать, куда стрелять, при этом не видя противника… кажется, она один из тех немногих единорогов, что используют какую-никакую магию помимо телекинеза.

Картёжница не ответила. Лишь молча направилась куда-то в темноту. Я решил не отставать.

— Эй! Дядя! Вставайте! Ну же! Вы слышите?! – слышалось впереди. Мы шли под светом моего фонарика, пока тот не явил нам тело чудовища. Огромный мохнатый паук лежал без всякого движения, превратившись, кажется, в огромное, нашпигованное горой свинца, решето. Рядом с ним, распластавшись на полу с пробитым насквозь телом, лежал Лавр, а подле него – маленький жеребёнок. Должно быть, солдат спрятал мальца за собой, когда монстр погнался за ними. Мы остановились подле уже мёртвого Лавра и… просто молчали. Понимали, что ему уже ничем не поможешь.

— Да что же это такое! – Мы синхронно, будто по команде, повернулись и швырнули телекинезом первое, что попалось на глаза – отколовшиеся кусочки бетона, после чего в полном изумлении посмотрели друг на друга. Картёжница, впрочем, первая отвернулась обратно к жеребёнку:

— Четти, иди сюда.

Маленький пони осторожно подошёл к кобылке, постоянно оглядываясь на лежащего бездыханно Лавра.

— Тётя Карта, скажите ему, что пора вставать. Всё ведь уже закончилось. – Жеребёнок посмотрел на неё глазами полными надежды.

— Четти, он… больше не сможет встать, — ответила сокрушенно Картёжница.

— То есть он…

— Да, — я кивнул и присел рядом, чтобы наши глаза были на одном уровне. – Тётя Карта права, Четти. Его… больше с нами нету.

Жеребёнок несколько секунд просто смотрел, кажется, в никуда, силясь, думаю, осмыслить произошедшее. Честно сказать, я не сильно от него отставал. Лавра… больше нет. Не с кем мне идти до Генератора.

— Пойдём, приятель. – Картёжница присела возле нас. Жеребёнок, будто этого и ожидая, кинулся к ней в объятья, орошая слезами тёмно-зелёную куртку. – Ну-ну… ч-ч-ч… Успокойся. Всё уже позади.

У неё был удивительно мягкий голос. Такой встретишь нечасто, как, впрочем, и кобыл вне станций. Наверное, поэтому это вызывает у меня такое изумление… и трогательность.

Едва Четти немного успокоился, мы поднялись с пола и взяли путь обратно к станции. Честно сказать, четвёртый день в Метро начинался… плохо, хоть и с оговорками. Я потерял единственного возможного попутчика до Генератора, успел до смерти перепугаться, в каком-то смысле помог этим двоим выбраться из сего до жути опасного места и даже не протянул ног. Очень, очень неоднозначно. Остаётся надеяться, что положение выправится. Мне всё ещё нужен напарник.

Эх, был бы тут Ротнистр или Зебра…

Я чуть мотнул головой, стараясь отогнать воспоминания. Зебры больше нет, хватит. Чем больше я буду о нём вспоминать, тем больнее будет на душе.

— Дима, — окликнула меня Картёжница. Странно, обычно никто меня так не называет.

— Да?

— Ты же не местный. Откуда тогда?

— Ну, вообще с Текстильной, — решил не лукавить я.

— Это же другой конец Метро! – воскликнула кобылка.

— Да, но что поделать? Повод веский. – Я достал из кармана куртки значок Апостолов. – Дела там неважные.

— А это откуда? — Картёжница осмотрела медальон. – Настолько?

— Настолько. Я стараюсь не распространяться, чтобы паника на Метро не обрушилась. Но да – наши еле как держат оборону. Мне нужно к Генератору, но как видишь, всё никак не выходит. – Я решил умолчать, что мне банально страшно идти одному по Метро. Негоже о таком трепаться налево и направо – на смех поднимут.

— Что ж, благо теперь уж ты точно доберёшься, — заметила Картёжница. – С Кольца до Генератора можно добраться в два счёта.

— Знаешь, что самое ироничное? – я посмотрел прямо ей в глаза. – Я именно что не хотел идти через Кольцо, думая, что так потеряю много времени, и как видишь – ошибался.

— Ты не одинок, — Она помотала головой, усмехнувшись. – Я вообще думала, что сумею проскочить мимо аванпоста, а теперь...

— Фарца?

— Не-а, — Картёжница поджала губы. – Не Фарца…

— Но кто тогда? – Весь её вид говорил, что тема не самая светлая. Не то чтобы меня шибко интересовало, но оставаться в гнетущей тишине, наедине с осознанием, что в очередной раз столкнулся тет-а-тет со смертью вовсе не хотелось.

Внезапно, сбоку раздался приглушённый смешок. Мы оба резко повернулись и уставились на Четти, сейчас всеми силами старающегося не показывать эмоций. Выходило без малого неважно. Он натурально улыбался, пусть и всячески пытаясь сбить светоч на лице.

— Что с тобой? – спросила его Картёжница.

— Да так, ничего, — отмахнулся жеребёнок, буквально давясь собственным смехом. – Вы просто очень мило смотритесь вдвоём.

Мы сперва натурально опешили, а после добродушно рассмеялись.

— Пф… Дети… — проговорила Картёжница сквозь смех. – Не смеши мои патроны.

— А они умеют смеяться? – удивился Четти, чем заставил нас опять залиться смехом. – Покажите!

— Смешной же ты малый, — я полными слёз глазами посмотрел на жеребёнка. – Весь в родителей, наверное.

За такими разговорами мы и оказались вновь на Котельной. Многие сталкеры, что тут ошивались, были рады увидеть Картёжницу, но всё же часть из них сверлила белую кобылу неприятельским взором. А уж увидев, что кроме нас больше никого нет – и вовсе погасили улыбки. Кажется, по всей станции прокатился настоящий траур. Всё же, пони не меняются и слава Селестии, что не меняются. Видать, Лавр для них был не просто рядовым солдатом.

Вдруг, мои глаза заметили знакомую мордочку. Кофейный окрас, жёлтые глаза. Только бывшей серой стёганки нету – её место закрывала грязно-жёлтого окраса куртка.

— Ротнистр? – я выпучил глаза, глядя на солдата.

— А ты кого тут думал увидеть? – Он улыбнулся. Мы поздоровались.

— Я думал, ты ушёл с концами. Думал, что всё – шуровать мне теперь одному до этого треклятого Генератора.

— Да вот, за покупками ходил, — усмехнулся земнопони, показав ворох патронов. — А кто это с тобой?

— Картёжница, — представилась кобылка. – А это Четти. Дима и Лавр нашли нас на ВРЗ. Поход малость… накрылся медью.

— Да, и судя по вам, Лавра…

— Да. – Я кивнул, закончив за Ротнистра больную фразу. – Это уже какое-то проклятие.

— Поясни? – не понял солдат.

— Все, с кем я путешествовал до этого – погибли. Скотч, Зебра, Лавр. Это уже какая-то ужасная закономерность.

— Ох… — Картёжница, судя по тону, возвела очи горе. – Ради всего святого, хватит копыта опускать. Твоей вины тут нет.

Она подозвала уже успевшего отбежать Четти и отошла от нас. Как сказала – найти родителей жеребёнка. Я ещё провожал их взглядом какое-то время, после чего повернулся обратно и тут же столкнулся взглядом с Ротнистром.

— Без понятия, откуда она, — сразу перешёл к делу солдат. – Да и не похоже, что редко такое проворачивает.

— То есть? Я же видел, как они все улыбались, едва мы пришли…

— Они радовались не ей, а жеребёнку. Учитывая, что все наслышаны, что Лавр и ты пойдёте искать пропавших сталкеров. Она тут для многих тёмная особа. Несколько из них точат зуб на неё.

— Это почему?

— Не в себе слегка. – Ротнистр нахмурился. – Так что держи хвост пистолетом.

— А ты вообще откуда знаешь? – задал я, как мне показалось, каверзный вопрос. Впрочем, Ротнистра он ни капли не смутил.

— Учись разговаривать с другими, и будешь знать больше. Вот и вся рецептура. – Ротнистр пожал плечами и смерил меня взглядом, читаемым как: “Элементарно, Ваньсон”.

Никогда бы не подумал, что внешность бывает столь обманчива. Впрочем, делать выводы пока рано – Ротнистра я тоже знаю, считай, второй день. Никогда бы не подумал, что некоторые пони способны на такое – один нашёптывает мне всю подкопытную другой, а эта самая другая, как оказалось, та ещё бесчестная особа. Тяжко на душе от такого становится. Впрочем, сейчас надо как-то отвлечься. Тяжело всё это осмыслить прямо с ходу. А пока – что ж, надеюсь, здесь хороший сидр.