В пустоте послышался плач

— Вон едут.

— Все по местам!

Управляющая и официанты кинули окурки на загаженный асфальт переулка и в едином душевном порыве побежали через ржавую умирающую дверь на кухню, накрахмаленные, пушистые шапочки поваров сновали в кухонных рядах плит и утвари, шипело масло, и прорастали поля канапе на тарелочках, управляющая двинулась на разведку дальше; покинув окопы,  пропахшие паприкой и обляпанные соусом, вестибюль, дешёвые позолоченные косяки на дверях и зеркальный потолок, к которому управляющая закатила глаза, когда помощник метрдотеля спросил, куда повесить вещи принцесс, прикрикнула на уборщицу, чтобы та свалила, и управляющая шмыгнула к окну, где ахала хозяйка заведения, увидав принцесс,  фанфары и духовые, как на вечеринках в стиле «бурлеск», красная дорожка и выпивка на входе, где даже принцессы выпили «бесплатный», включенный в стоимость билета сидр, разбавленный водкой, чтобы никто не возмущался бредовому шоу — «ГОВОРЯЩИЙ КАМЕНЬ» — очень тупая идея управляющей, чтобы по-быстрому разбогатеть на нежном обмане, но она же не знала, что на эту идею клюнет вся знать.

— Извините, — кто-то коснулся плеча управляющей.

— Разбирайтесь сами, — сказала она и, прикусив губу, уставилась в окно, думая о том, как же кинуть всю королевскую рать и не оказаться на шконке.

— Извините, — настойчиво повторил голос.

Управляющая обернулась. Это была зебра, которая рассказала про камень. Она всё ещё разыгрывала серьёзную шаманку, и это начинало напрягать. А ещё у неё было угрожающее копьё, которое она отказалась оставить дома.

— Камень хочет поговорить с вами, — донеслось из багрового плаща.

Хозяйка заведения насмешливо присвистнула.

— Идём. Если хотите услышать слово Камня, — сказала зебра, не давая возможности увиливать и оправдываться.

Шаманка шла медленно и уверенно. Управляющая переживала о том, как обстоят дела с гостями, но зебра спокойно цокала в опустевшем коридоре. Управляющая посмотрела вверх на зеркальный потолок. На неё глянула её же печальная моська в ответ. Она отвернулась от самой себя. Пламя, уютившееся в канделябрах, дрожало как маленькое семейство. Мама и её двое жеребят, что жмутся к ней.

— Проходите. Более служить путеводителем я не могу.

Они остановились перед дверью в закулисье. Зебра не собиралась двигаться дальше, застыв в одной позе. Управляющая робко открыла дверь и шагнула внутрь.

Красные бархатные шторы скрывали её от толпы. Она была в боковом кармане сцены. Напротив неё в таком же боковом кармане стоял гримёрный столик. Около него находилось нечто укрытое плотной чёрной тканью. Управляющая видела это нечто в отражении гримёрного зеркала. В свете ламп это нечто ждало. Оно ждало только её. Она поняла это.

Там, за красной пеленой, шумела толпа. Горели огни. Медленно и робко управляющая двинулась вперёд. Через всю сцену в этих алых потёмках. Звук толпы стихал, уходил на задворки сознания. Когда она дошла до середины, то почувствовала, что за следующим шагом... Таится пропасть.

Ещё шаг.

И всё затихло.

И краски померкли.

Только свет ламп на гримёрном столике, только тёмный балахон, только алый бархат.

Она была рядом. С тем, что ждало её.

Из-под балахона раздался треск. Управляющая услышала скрежет и звук рассыпавшихся камешков. Они выпали из балахона и докатились до её копыт. Всё это было нужно лишь для того, чтобы оно заговорило.

— Мне. Очень. Жаль.

Будто не голос, а последний вздох умирающего, что спрятался от бури в горной пещере. Но управляющая слышала. И понимала, что оно говорит.

— Тебе сегодня. Придётся осознать. Ты будешь второй... Кто это сможет.

Это дыхание было очень древним. Как ветер, что лёгким бризом касается тебя, а ты и не понимаешь, что он гулял среди империй, которых более нет, которых ты никогда и не знала вовсе.

— Они. Убьют меня. Им не понравится. Что я скажу. Ты будешь корить себя. Всю жизнь. Но ты... Не виновата.

Оно сделало паузу.

— Ты умрёшь. Если попытаешься. Спасти меня. Но ты... Не должна. Я сам пришёл сюда. Не вини их. Они не ведают. Что творят.

Вдруг балахон начал двигаться. Из-под тёмной накидки появилось каменное копыто, поросшее мхом и корнем, и потянулось к управляющей.

— Я не могу дать вам времени. Но я могу научить Вас ощущать время.

Управляющая в благоговении взглянула на фигуру под балахоном, будто прося разрешения прикоснуться. Каменное копыто протянулось к ней ближе.

— Иди дитя. Узри. Осознай.

Вспыхнул ласковый свет. Как первая звезда перед темнотой ночи. Управляющая заглянула туда и увидела всё. Она увидела пустоту. В пустоте послышался плач. Появилась вспышка... Она увидела, как время куёт частицы в горниле первых секунд. Увидела протозвёзды. Их смерть. И рождение нынешнего неба. Увидела кучу камней парящих в космосе около одной из звёзд. Камни превратились в шар, поросший травой. Там появились пони. Там родилась её мама. Баюкавшая их с маленькой сестрёнкой когда-то. Управляющая увидела себя. Увидела этот вечер. Увидела как толпа, подогретая бесплатным алкоголем, разрушит камень. Увидела, как выходит отсюда и плачет по пути домой. Увидела звёзды. И под ними нашла свою любовь. Она увидела, как стареет. Как огонь жизни гаснет в её собственных глазах. Потом прошли века. Пыль. Звёзды. Свет.  Все пони умерли. Были погребены временем. Измолоты в звёздную пыль. И пришли камни. И они воздвигали памятники. Управляющей. Шаманке-зебре. И тому, кто подарил осознание живым существам. Она увидела, как звёзды уходят с небосвода. Она увидела, как растения погибли. Как замёрзла вода... Как воды не стало совсем. Как солнце взорвалось и обожгло камни. Стало холодно. Потом камни увидят множество красок, буйство цветов, самое красивое зрелище, что вселенная подарит своим обитателям в последний раз. Прощальный подарок. Это звёзды умирали. Всё остынет. Чёрные дыры поглотят белых карликов и камни. И их век пройдёт. А затем чёрные дыры просто испарятся. И время. Время закончится.

И останется только эхо доброты, которая пыталась привнести в этот мир смысл.

Управляющая в слезах ушла со сцены. Кулисы раздвигались. Свет лился на тёмный балахон, который Оно сбросило с себя. Послышались аплодисменты. В коридоре управляющая наступила в кровь. Зебра убила себя своим копьём. Управляющая пошла мимо. Пламя в канделябрах дрогнуло. Управляющая, заплаканная, посмотрела вверх. Там, в отражении, на неё смотрела она. И улыбалась. Протянула копыто. Управляющая потянулась в ответ. Она воспарила к небу. Она знала, что проведёт всю жизнь, рассказывая о том, что она ощутила. Поможет другим осознать. Она коснулась своего копыта. Отражение улыбалось, и глаза горящие жизнью излучали свет, что преломлялся слезинками и говорил только одно...

Всё будет хорошо.