Послание в бутылке. Том 1
G7.01: Предшественники
Я всегда занимался своими делами на плато. Мне было плевать, что майор считала это угрозой безопасности, и так же плевать, когда она каждый раз по возвращении на базу громко этим возмущалась. Доктор Нолан был главным, а не майор. Доктору Нолану было все равно, где я работаю, если работа была сделана.
Я наблюдал за дождем далеко на горизонте, страстно желая, чтобы он свернул сюда. Как будто я мог бы притянуть его усилием воли. Я выбрал один из десятка окружающих меня вычислительных терминалов – большинство я просто оставлял тут, поскольку они были прекрасно защищены почти от всех внешних воздействий.
– “Предвестник”, каковы шансы, что на нас покапает?
– Близки к нулю, – ответил терминал ровным механическим голосом.
– Черт, – я положил терминал обратно, почесывая волдырь на тыльной стороне ладони. Этот был восьмым из тех, о которых я знал – на что бы у людей ни была аллергия, последний крем доктора Брейди вообще не помогал.
Я снова обратил внимание на компьютер у себя на коленях, пальцем проматывая запись. На экране была изображена одна из инопланетянок с ярко-желтой шерстью и в очаровательном платье. Выглядело так, словно она участвовала в какой-то исторической реконструкции времен Дикого Запада, если учесть, что большинство участников этой реконструкции были обнаженными. Я проматывал запись, наблюдая, как она с десяток раз повторяла одни и те же несколько фраз, отмечая реакцию ребенка, с которым инопланетянка разговаривала.
Так и выглядела моя работа за последние несколько недель, практически с того дня как я проснулся. Я вообще собирался пойти прямо в город и попытаться поговорить с инопланетянами, но доктор Нолан пока не был готов к столь радикальному шагу.
“Мы даже не уверены, что они те, кто все это построил, – сказал он, когда я изложил свой план. – Продолжай работать. В тот день, когда ты сможешь сказать им, что мы пришли с миром, тогда и приступим к переговорам”.
Ну, по крайней мере, я был уверен, что это была их цивилизация. Хотя помимо этого... я мало в чем был уверен. Например, у них, казалось, были имена, но не было четких правил, которые позволяли бы отличить их от других частей речи. Небольшое препятствие на пути к пониманию, но не настолько большое, чтобы остановить меня. Над моей магистерской диссертацией я и то больше выматывался.
Я положил терминал, стряхнул красную пыль с пакета с едой и развернул его. Однако я сделал лишь пару укусов, прежде чем почувствовал тошноту. Удерживать еду внутри становилось все труднее и труднее. Вместо этого я сделал несколько глотков из бутылки с водой, наслаждаясь прохладой, что пробежала по горлу.
Кто-то двигался в мою сторону. Снова Карл? Я оглянулся через плечо и тут же отвел взгляд, чтобы скрыть свое разочарование. Это была майор, одетая в свою дурацкую броню и с винтовкой длиннее моей руки.
“Просто тратит свои силы. Здесь нет даже диких животных, от которых можно было бы отстреливаться”.
Я быстро вернулся к работе, делая вид, что не вижу и не слышу ее. Может быть, если я притворюсь, что достаточно занят, она оставит меня в покое.
Конечно, это не сработало.
– Доктор Ирвин, – грубо рявкнула майор. Она бросила что-то на землю рядом со мной – маленький белый пакет, помеченный красными символами. – Это для вас. Нужна помощь во введении инъекции?
– Нет, – я глянул вниз, одна рука слегка дрожала, когда я брал пакет. Дурацкие иглы. Внутри лежали два пластиковых шприца с блестящими кончиками. Я достал спиртовой тампон и протер часть своей левой руки. Подальше от любого из набухших волдырей.
У майора был просто огромный на лице, прямо под глазом. Из него вытекало что-то желтое и ужасно воняло.
– Что за лекарство?
Она лишь пожала плечами.
– Доктор Брейди говорит, что на этот раз точно сработает. Когда закончишь, давай мне комплект. Доктор Нолан и врач уже вкололи. Мы последние, кто остался.
Майор положила винтовку рядом со мной и сняла с плеча бутылку с водой. От нее сразу же пахнуло алкоголем или еще чем-то крепким.
“Где, черт возьми, она вообще это взяла?”
В том, что для нас делал “Предвестник”, не было предметов роскоши. Они могли подождать до тех пор, пока не будет достигнут значительный прогресс в выполнении миссии по колонизации.
Больно в момент укола не было. Меня готовили к такому – ко всем видам экстренной первой помощи. Вполне могло оказаться, что я был бы единственным членом экипажа, и, возможно, мне пришлось бы оказывать помощь самому себе. К счастью, такого не случилось.
После введения препарата возникло странное ощущение прохлады, когда я уже вытащил иглу.
Несколько мгновений спустя майор придвинула ко мне второй походный стул и протянула руку с бутылкой.
– Меняю на второй шприц.
Я отдал всю аптечку, взяв предложенное.
– Ого, майор делится своей контрабандой? С чего вдруг такая щедрость?
Я все равно сделал глоток и тут же пожалел об этом. Майор Фишер кое в чем строго следовала стереотипам о военных – ее пойло было настолько крепким, что у меня дыхание перехватило. Даже показалось, что весь мир вокруг начал вращаться. А я ведь всего маленький глоток сделал.
– Плохие новости, – заявила майор, делая себе инъекцию с гораздо меньшей осторожностью, чем я. – Чуть легче воспринимается, если чем-нибудь смочить глотку.
Впрочем, это было довольно типично для нее. Оливию куда меньше моего волновали последствия своих действий. Будь она главной, я опасаюсь, что она могла просто приказать захватить несколько инопланетян, и мы бы допрашивали их, пока не выучили язык.
– Какие плохие новости? – спросил я, передавая бутылку обратно. – Надеюсь, это не связано с инъекциями.
– Нет. И да. Доктор Брейди понятия не имеет, что с нами такое. Этот укол является противоаллергическим средством крайне широкого спектра действия, но нет особых причин считать, что он подействует. Она просто стреляет наугад в надежде попасть хоть во что-то.
– Ты только что сказала мне, что оно точно сработает.
Майор пожала плечами.
– Я соврала. С уверенностью можно лишь сказать, что по крайней мере что-то произойдет. Возможно, лечение сработает. Как по мне, лучше быть полным надежд, чем впадать в депрессию.
Она сделала еще один большой глоток из бутылки.
– Я бы предпочел оставаться продуктивным, – я окинул взглядом вычислительные терминалы на земле. – Даже если все будет плохо – эти данные не пропадут... и следующее поколение сможет начать не с чистого листа.
– Следующее поколение может на хер идти, – майор встала. – Мы сейчас живем. То, что будет потом, – это завтрашняя проблема.
Майор умерла первой. Я, как мог, помогал хоронить ее. Ее убила не болезнь – это была пуля. Даже когда мы опускали ее тело в могилу, можно было видеть разрушительного следы болезни на всем ее теле. Кожа Оливии выглядела так, словно она трескалась, с десятками мокнущих пустул по всему телу. На некоторых частях тела вздулись огромные гнойники, один из которых полностью скрыл глаз.
Мое тело ощущалось немногим лучше. Я не ел по меньшей мере четыре дня и лишь понемногу пил воду. Я стал вялым, сморщенным, и мне было больно двигаться. Но я все равно попытался поднять лопату.
– Подожди, – остановила меня доктор Брейди, подняв руку.
Похоже, в перчатке у нее не хватало нескольких пальцев – некроз был еще одним из возможным симптомов. Одним из худших.
– Пока не засыпай могилу. Нам нужно... – она закашлялась, отхаркивая кровь и слизь на камень. – Больше места.
Ее рука дрожала, когда она полезла в карман и достала бумажный пакетик. Внутри был пузырек с пилюлями.
– Вот.
Ей потребовалось некоторое время, чтобы открыть его и закинуть в рот часть содержимого. После этого врач предложила пузырек Карлу.
Состояние доктора Нолана было ненамного лучше чем у майора. Он сидел в инвалидном кресле и едва мог пошевелить одной рукой.
– Ч-что… это?
– Конец первого поколения, – ответила доктор Брейди. – Времени больше нет. Я оставила... инструкции. Для ограничения заражения. Это единственная... единственная надежда, которая есть у наших преемников. Они должны оставаться внутри. Может... исследование займет несколько лет, но… “Предвестник” построит все, что им понадобится. А наше время вышло.
Карл вздохнул, позволяя высыпать несколько таблеток в свою руку. Потом врач предложила их мне.
Не знаю, почему мое состояние было лучше, чем у них. Может быть, все дело в большом количестве времени, что я проводил на солнце. Может быть, дело было в том, что я мало ел, или в том, что бодрствовал большую часть ночи. Были тысячи разных причин, которые могли как-то повлиять. Я все еще мог двигаться, хотя у меня было столько же странных шишек, как и у других, и мне приходилось дезинфицировать по крайней мере четыре разных участка тела каждые несколько часов, чтобы предотвратить их заражение.
Доктор Брейди сунула пузырек мне в руку, высыпав на ладонь белые таблетки. Большая их часть разлетелась по земле, хотя осталось тоже достаточно.
– Это...
Она кивнула.
– Быстро и безболезненно. Можете посмотреть, как это будет со мной. Компьютер сказал... две минуты для большинства людей. До свидания, джентльмены. Мы пытались. Чертовски не повезло быть первыми, как мне кажется.
Доктор Брейди умерла. Я почти мог видеть тот момент, когда жизнь покинула ее. Сначала она села на край ямы, глядя в небо. Затем наклонилась вперед и вздохнула. Врач казалась гораздо более умиротворенной.
Я протянул руку, мягко толкнув ее в могилу. “Предвестник” выкопал ее для нас... мы никогда не смогли бы пробиться сквозь плотную почву плато без его помощи. По крайней мере, не сейчас.
– Ты… правда собираешься...
Я почувствовал, как мои руки дрожат, хотя в этот раз и не от болезни. Я взглянул на нашего бесстрашного лидера – того, кто руководил колонией с того самого момента, как я впервые очнулся здесь.
Карл Нолан вздохнул.
– Доктор Ирвин… Я бы хотел, чтобы доктор Брейди была не права. Но… ты не хочешь чувствовать то, что чувствую я. Что чувствовала Оливия. Так... более достойно. Мы знали о рисках… и мы не так уж сильно отличаемся от первых зондов, которые люди отправляли за пределы солнечной системы. Мы полезны, но заменимы. Наша миссия провалилась. Все, что мы можем сделать, это отправить назад кое-какие данные для тех, кто последует за нами.
Он поднял дрожащую руку, и большая часть таблеток выпала из его вялых пальцев.
– П-помоги мне, Джеймс. Пожалуйста.
Я так и сделал, хотя чувствовал себя ребенком из-за того, что плакал, помогая ему.
– Вы... вы верите в Бога, доктор Ирвин? – спросил Карл негромким и хриплым голосом.
– Я... – я покачал головой, – не думаю. Моя семья была католиками, но это не принесло моим родителям большой пользы.
– Ох. Что ж, тогда я буду верить за нас обоих. Хотя не уверен… не уверен, где в Библии сказано, что должно происходить с клонами.
– Ничего. Ничего не происходит. Жизнь кончается, и мы вместе с ней.
Карл встретился со мной взглядом. По какой-то причине инфекция не стала лишать его зрения, как это было с майором.
– Будем надеяться, что это... не так. Для всех нас.
Затем он умер.
Я положил таблетки в карман, хотя на самом деле мне хотелось бросить их в могилу к мертвым. После того как я устроил Карла с остальными, я повернулся и направился обратно на базу, оставив лопату там, где она упала. Нет, я не верил в загробную жизнь и не верил в Бога. Но я верил кое во что другое...
Я медленно спускался по лестнице, держась за поручни обеими руками. Но к этому быстро привыкаешь – каким бы слабым я себя ни чувствовал, я знал, что должен двигаться медленно.
“Думаю, теперь я понимаю, каково это – быть старым. Просто старость пришла немного быстрее, чем предполагалось”.
Внутри база была довольно маленькой – едва хватало места для проживания и работы четырех человек. Больше всего меня интересовал центральный компьютер зонда и оборудование, которое, как я знал, хранилось там же.
– “Предвестник”, у меня есть запрос.
– Да, доктор Джеймс Ирвин?
– Я единственный выживший представитель первого поколения. У меня есть приоритетный запрос на изготовление. Одно устройство для снятия нейрослепков.
Компьютер, казалось, заранее все просчитал.
– Прогнозируемая дельта относительно существующего нейрослепка недостаточна и не заслуживает дополнительного сканирования.
– Мне все равно. Ты его изготовишь, и ты меня просканируешь. Это приказ от... последнего… человека, живущего в этом мире.
– Команда принята. Изготовление займет примерно восемнадцать часов. Пожалуйста, обратите внимание – с учетом затрат материалов для изготовления столь сложного устройства, дальнейшее развитие базы существенно замедлится. Вы будете нести прямую ответственность.
– Я скоро сдохну. Мне плевать.
Зонд на это не отреагировал. Я, спотыкаясь, подошел к верстаку, не заботясь о том, что опрокинул в процессе, чтобы приступить к своим исследованиям. Я не был готов к самоубийству, в отличие от моих коллег. Мне нужно было свести воедино множество фактов. И работать приходилось быстро.
К сожалению, следующие восемнадцать часов я, скорее, боролся со своим телом. На самом деле я больше не заботился об обработке ран. Я все равно скоро буду мертв, так что значения это не имело. Без сомнения, “Предвестнику” придется полностью выжечь и обеззаразить все внутри базы, прежде чем он сможет создать следующее поколение. В противном случае их постигнет та же участь, что и нас. Это точно была не аллергия.
Я настроил все экраны на базе на воспроизведение видеозаписей с дрона из близлежащего города пони. Было что-то успокаивающее в наблюдении за этими разноцветными существами за кто его знает сколько миллиардов километров от дома. Даже зная, что я скоро умру.
Того небольшого времени, потраченного на перевод их языка без контекста или контакта, было недостаточно, чтобы добиться заметного прогресса. Я кое-чему научился, но “Предвестник” в целом был прав. Когда он говорил, что я просто недостаточно изменился, то на самом деле так и было.
“Мне все равно. Я собираюсь выжить. В каком-то смысле”.
Это был единственный способ, который у меня был, тщетная и глупая надежда. Местные не смогут спасти меня, но наши технологии кое-что спасти могли.
Я законспектировал то, что мне удалось выяснить о языке инопланетян, а затем сохранил документы, чтобы передать их следующему поколению. Однако это были не те результаты, для которых я был создан. За год я мог бы добиться достаточных результатов для создания слепка. Но судьба не дала мне года.
В конце концов, моя просьба была выполнена, и мощный дрон доставил нужное медицинское оборудование. Мне потребовался почти целый день, чтобы правильно подключить его. К тому времени, как я закончил, со мной все было почти так же плохо как с майором. Но это было нормально. Долго этим телом я пользоваться все равно не буду.
– Просканируй меня, – приказал я, прислоняя голову к гигантской машине, настолько плотно, насколько мог. Все слегка задрожало, когда пришли в действие внутренние механизмы сканера. Я не знал, как он работает, хотя точно знал, что работает. В противном случае меня бы здесь не было.
– Я не уполномочен вносить обновления в исходный нейронный слепок доктора Джеймса Ирвина. Дельта незначительна.
– Тогда сохрани его где-нибудь в другом месте! – настаивал я, теперь уже практически крича. Мой крик закончился надрывным кашлем, от которого по лицу потекли слюни и кровь. – У тебя же есть где-то свободное место. Выдели достаточно для одного слепка. Не смей, блядь, удалять его, несмотря ни на что. Однажды ты сможешь рассказать кому-нибудь обо мне. Они позаботятся, чтобы у меня был еще один шанс.
– Команда принята.
Механизмы надо мной начали жужжать. Я почувствовал жар на голове – совсем пустяк для здорового человека, хотя теперь ощущение было немного болезненным. Я сжал таблетки доктора Брейди в руке.
– Включи оповещение, когда до завершения останется две минуты.
Когда раздался звонок, я запил таблетки водой.
Мир стал размытым. После двух месяцев боли агония наконец закончилась.
Лаки со слабым криком резко выпрямилась, выдернув голову из шлема. Она на краткий миг почувствовала жар на своих бедрах, хотя это ощущение длилось недолго. К тому времени, когда она удосужилась глянуть, там все уже было так как обычно.
Кобылка свернулась калачиком на полу кабинета своего мертвого командира, все еще переживая воспоминания своего мертвого клона. В некотором смысле, желание старого Джеймса исполнилось. Она могла чувствовать то, что чувствовал он за мгновения до своей смерти.
Но нет – лежа на полу, Лаки обнаружила, что воспоминания уже ускользают из ее головы. Ей запомнились эмоции, а не реальные чувства. Это было милосердным облегчением, хотя, вероятно, не для ее мертвого прошлого "я".
– Предвестник... почему ты не показал нам... – пискнула она, вытирая слезы. – Я не видела его записей, когда приступала к переводу.
Старый офис Оливии был невелик. Она могла бы использовать свою власть, чтобы построить все, что заблагорассудится, но предпочла стандартный кабинет, который младший офицер мог бы иметь на большинстве военных баз. Спартанская комната примерно четырех метров шириной, стол посередине, компьютер и коробка с памятными вещами.
Кобылка даже не взглянула вверх, когда услышала над собой ответ зонда.
– Ваше предыдущее "я" не добилось значительного прогресса. Я подсчитал, что у вас больше шансов на успех, если вы сами посетите пони и будете с ними общаться. И если бы вы потерпели неудачу, я бы изготовил кого-нибудь другого.
Лаки вздрогнула от услышанного. Такой холодный и прозаичный тон. Ни капли той боли, которую зонд испытывал, когда умерла Оливия.
“Но было ли это на самом деле или просто убедительная имитация? Неужели он просто хотел, чтобы я думала, что в нем больше человеческого, чем есть на самом деле?”
– Значит, они были для тебя просто пустой тратой ресурсов. Я имею в виду, все четверо из первого поколения.
– Затраченные ресурсы были незначительны. И уроки, которые они извлекли, были ценными. Ни один из моих сегментов не является пустой тратой ресурсов. Их помощь способствовала успеху нашей миссии.
Лаки выбралась из-под стола, отступив подальше от оборудования и стоящего рядом дрона, как от ядовитой змеи.
– Я, э-э... не уверена, что хочу повторить это и для второго поколения.
– Вам и не придется. Никто из представителей второго поколения не создавал нейрослепков как вы. У меня есть только аудиовизуальные данные.
Лаки забралась обратно в кресло, все еще в холодном поту.
– Ладно... хорошо, – кобылка нерешительно посмотрела на свои копыта. – Эй, э-э… Предвестник. Могу ли я затребовать создание новых членов экипажа?
– Да.
– Ты, э-э... уже обработал новые образцы? Можем ли мы использовать их, чтобы создавать новые тела?
– Да. Я считаю, что с помощью доктора Борн мы сможем создавать человеческие бионосители. Возможно, в течение ближайших нескольких месяцев.
– Я... – Лаки сделала паузу, прокручивая идею в голове. – Начните создание нового бионосителя. Используй слепок, который ты мне показал, и... самца единорога. Нам нужен кто-то для изучения эквестрийской магии. Даже если мы в конечном итоге разберемся как делать людей, нам, вероятно, понадобится кто-то для подобного.
У Предвестника не было глаз в прямом смысле этого слова. Несмотря на это, кобылка почувствовала, что его взгляд устремлен на нее. В любом случае, что мог чувствовать исследовательский зонд? Многие ученые говорили, что искусственный интеллект не может думать как человек... но Лаки сейчас было сложно в это поверить. Ни у кого внутри не было столько человеческих разумов, как у Предвестника. Возможно, вся эта человечность могла как-то повлиять на него.
В конце концов, зонд ответил, и его голос исходил из компьютера перед ней.
– Команда принята. Я не знаю, поблагодарите ли вы себя, когда проснетесь. Но это не моя проблема.
Лаки пожала плечами.
– Убедись, что выдал ему мужской бионоситель. И подожди, пока не закончится фаза роста. У моего клона не будет понячьего полового созревания.
– Почему вас это так волнует? – спросил Предвестник. – Ваше прошлое "я" внесло свой вклад, и теперь он мертв. Он больше не страдает.
Кобылка снова пожала плечами.
– Потому что это то, чего я бы хотела. Кроме того, требуется целая вечность, чтобы создать взрослый бионоситель, верно? К тому времени, как он вырастет, мы либо решим все наши проблемы с Гармонией, либо все будем мертвы. Он может проснуться как раз вовремя, чтобы заняться приятными вещами, без всей той неловкости, через которую прошли мы с Мелоди.
– Я должен сообщить: ждать месяцы, необходимые для роста нового бионосителя, больше не требуется. Если вам нужен кто-то более срочно, я могу использовать синтетический носитель. Те конструкции синтов, данные о которых у меня есть, обладают значительными преимуществами по сравнению с бионосителями. Он даже получил бы свое бессмертие, в некотором роде.
– Синтетические носители? – повторила кобылка недоверчиво. – Я никогда... Это же научная фантастика. Нам никогда не удавалось создать... что-то, для имитации человеческого разума. У нас не было для этого компьютеров...
Она осознала абсурдность сказанного, даже не договорив, и замолчала. Сам Предвестник был гораздо разумнее, чем когда она впервые проснулась. Его улучшения должны были на каком-то уровне произрастать из аппаратной части. И если было подходящее аппаратное обеспечение для планетарного ИИ...
– Это было научной фантастикой. И очень, очень давно. Вы действительно считали, что ваш вид перестал внедрять инновации? Ваши предшественники назвали ваш тип тела бионосителем. Они не рассматривали свое будущее как управляемое непреодолимыми законами природы. Инновации – это всего лишь вопрос возможностей.
Лаки обдумала услышанное.
– Как давно... ты можешь их делать?
– Не очень давно, – уклончиво ответил зонд. – Я получил пакет обновлений огромного объема и сложности. Уровень сжатия составляет... что ж, пропуская все, чего вы не поймете, моя новая информация располагается слоями. Для распаковки каждого следующего слоя требуется уровень вычислительной мощности, на порядок превосходящий предыдущий, и ровно половину распакованных данных занимает следующий архив. Это означает, что первое обновление было самым крупным, но содержимое мало отличалось от известных вам технологий. Многие из нейрослепков, которые я использовал для создания формируемой на уровнях биофабрикации армии, были получены из этих данных. С тех пор я проник... несколько глубже.
Кобылка откинулась на спинку стула, чувствуя, как ее охватывает облегчение.
– Ну вот и прекрасно. Мы не последние из людей. Нам не нужно строить из себя Ноя. Даже если мы тут проиграем, есть и другие. Все еще развивающиеся, все еще... остающиеся людьми.
– Оптимизм – это хорошо, – заметил Предвестник. – Даже когда доказательства противоречат тому, что вы думаете.
– Ну... изготовь хотя бы одного из этих синтов, на всякий случай. Я подозреваю, что загрузить в него чей-нибудь слепок куда проще, чем сформировать специфический шаблон из нейронов.
– Команда принята. Будут ли остальные ваши приказы столь же потворствующими вашим желаниям?
– Ну... мой следующий...
Смутившись от полученного выговора, Лаки прижала уши к голове.
– Вызови мою маму... – пискнула кобылка, энергично мотнув головой. – Вызови сюда местного консультанта Лайтнинг Даст. Я не хочу смотреть, что случилось со следующим поколением, без нее.
– Нет, – в ответе не было ни гнева, ни злобы. Но отказ был непреклонен. – Ее вклад в развитие Oтара был значителен. Кроме того, вы полагаетесь на ее поддержку и, вероятно, будете продолжать полагаться на нее, когда отправитесь в Эквестрию. Я не позволю, чтобы этот ресурс был скомпрометирован. Я не стану ничего вам показывать в ее присутствии.
– Ты не можешь помешать мне просто рассказать ей все, что я увижу.
– Ну, вообще-то могу, но я не верю, что мне придется это делать. Когда вы посмотрите видеоматериалы, вы поймете, почему этой информацией лучше не делиться с консультантами из местных.
Лаки обдумала услышанное. Она хотела, чтобы Лайтнинг Даст была здесь, но лишь по совершенно эгоистичным причинам. Не то чтобы кобылка действительно считала, что пегаска изменит ее точку зрения на увиденное. Лаки больше не нуждалась в помощи местных, чтобы понять основы взаимодействия в обществе пони.
– Ладно, принято, – она забралась обратно на кресло, отрегулировав его так, чтобы было удобно смотреть на экран. – Это всего лишь запись. На этот раз мне не придется ничего переживать лично. Я могу это сделать.
– Вам не понравится то, что вы увидите. Существуют причины, по которым я до сих пор скрывал эту информацию от вас и вашей предшественницы. Мне не нравятся ваши моральные переживания или падение производительности, что может быть одним из вероятных результатов. Вам не обязательно это смотреть.
– Я хочу, – соврала Лаки. – Запускай.
– Команда принята.
Доктор Джеймс Ирвин неловко поежился в громоздком костюме защиты от окружающей среды. Избежать этого было невозможно – всякий раз, когда они оказывались за пределами базы, они должны были быть защищены. Естественно, этот костюм защищал не только от болезней. Пластины брони делали его тяжелым и быстро нагревающимся на солнце, но также могли помочь под проливным дождем или даже остановить пули.
И конечно, несмотря на все эти бронированные костюмы, они все равно заболели.
Сам Джеймс сильно больным не выглядел. На лице было несколько небольших нарывов, и на теле было еще несколько. Но он их вскрыл и продезинфицировал, когда они только появились, и это, вроде как, помогло. Он выглядел далеко не так плохо, как майор Фишер.
– Мы не должны этого делать, – сказал он в рацию шлема уже третий раз за полет. – Я недостаточно хорошо знаю их язык. Я не смогу попросить у них образцы крови.
Джампер мчался с крейсерской скоростью, быстрее, чем большинство людей могли себе вообразить. Джеймс положил одну руку на страховочный ремень, глядя через салон на Оливию. Пилотированием занимался “Предвестник” – в их поколении не было пилотов, главным приоритетом являлась медицина.
Все они постоянно таскали защитные костюмы, даже несмотря на то, что все они уже были инфицированы. Никто точно не знал, как зараза попала внутрь базы или хотя бы что это было. Кроме них с Оливией, вся команда была врачами. До настоящего момента пользы от них было мало.
– Плевать, – огрызнулась Оливия. – Доктор Борн сказала, что ей нужна кровь, так что будет ей кровь. Два отправленных нами дрона не вернулись, у нас нет времени ждать. Вы хотите умереть, как ваш предшественник, доктор? Вы видели его лицо.
Джеймс заметно передернулся, а затем отвел взгляд.
– Не хочу.
– Чертовски верно, – Оливия оглянулась через плечо, когда корабль начал замедляться. Джеймс не мог выглянуть через иллюминатор – их просто не было – но знал, что снаружи темно. – Мы скоро приземлимся. Вы поговорите с ними и все уладите, если сможете. Избавьте меня от необходимости стрелять в них.
Джеймс снова вздрогнул.
– “Предвестник” не одобрит, если вы их поубиваете. Это будет не очень хорошим первым впечатлением.
Оливия пожала плечами.
– Нахрен “Предвестника”. Доктор Борн за главную, и она говорит, что нам нужна кровь, или мы, блядь, покойники. Это простая алгебра, доктор.
– Я понимаю, – Джеймс отвел взгляд. Корабль начал замедляться, и он почувствовал внезапное изменение вектора ускорения. Всего лишь инерция, когда двигатели заняли вертикальное положение.
Когда они вылетали, была полночь, так что, вероятно, в городе пони с... черт знает каким названием не было еще и часа ночи. Джеймс изучал его с тех пор, как проснулся два месяца назад, просматривая записи о жителях, сделанные “Предвестником”. Но пока что смог выучить лишь несколько основных слов.
– Этот дом самый дальний, – сообщила Оливия, проверяя маленькую проекцию, которую Джеймс смутно мог видеть, отраженную в щитке шлема. – Внутри лишь трое инопланетян. Никаких признаков того, что у них есть телефоны или что-то в этом роде. Даже если они бросятся бежать, мы улетим до того, как сюда доберутся власти. Есть у инопланетян власти?
– Да, – ответил Джеймс, хотя он не был в этом так уверен, как подразумевал его тон. – Во всяком случае, у них есть гражданская администрация. Бюрократия. Тебе стоит взглянуть на записи, Оливия. Ты бы не стала так торопиться...
– Майор Оливия Фишер, доктор. И нет, я не собираюсь смотреть никакие записи. Это похоже на то, что мне могло бы понравиться, когда я была маленькой девочкой. Но сейчас? Я просто рада, что разбираться с ними – ваша работа, а не моя.
Джампер приземлился с оглушительным грохотом, чуть не выкинув Джеймса с его места. Вероятно, так бы и случилось, если бы не целая куча страховочных ремней. Как бы то ни было, он был все еще ошеломлен, суставы и сервоприводы костюма протестующе скрипели. Потом все прекратилось, и он встал. Оружие осталось на соседнем сидении, но Оливия догнала Джеймса и сунула винтовку ему в руки.
– Вы будете следовать протоколу, доктор Ирвин. Если вы не собираетесь подчиняться моим приказам, можете подождать в джампере. Позвольте мне разобраться со всем самой.
– Нет, – Джеймс неловко перекинул оружие через плечо, достал вычислительный терминал и взял его в обе руки. Даже с увеличенной моделью терминала было неудобно работать в перчатках. Но хоть как-то получалось. – Я буду следовать вашим приказам, майор. Если только вы не прикажете мне убивать невинных жителей посреди ночи.
Оливия закатила глаза.
– Да сколько можно. Вы уже настояли на резиновых пулях. Вы еще предложите им оружие отдать.
Они спустились с трапа во тьму ночи.
Ну, возможно, было не так уж и темно.
Маленький дом, который они решили навестить, выглядел как что-то из сказки про гномов. Деревянные и глинобитные постройки, выгоревшие до бледности под суровым южным солнцем. В одном из окон горела лампа, которой, Джеймс был уверен, не было, когда они вылетели.
Изнутри доносился шум, который не получилось быстро идентифицировать. Скрежет дерева.
– Прикройте меня, – произнесла майор, широкими шагами направляясь к зданию с оружием в руке. – К тому времени, когда появятся другие инопланетяне, нас уже давно не будет.
Джеймс очень на это надеялся.
– Я думал, вы хотели, чтобы я сказал им, что мы здесь не для того, чтобы причинить им вред. Чтобы убедить их позволить нам взять немного их крови.
Майор что-то неопределенно буркнула, подойдя к двери. Там даже была маленькая ручка, хотя дверь была такой низкой, что им пришлось бы наклониться, чтобы пролезть внутрь. Оливия повернула ручку, но в результате раздался только механический щелчок. Она выругалась себе под нос, сменила магазин в оружии на извлеченный из подсумка на броне.
– ПОБЕРЕГИСЬ!
Ствол оружия под углом прижался к ручке, и раздался выстрел. Грохот дробовика наполнил ночь, и ручка взорвалась каплями раскаленного металла.
Майор откинулась назад, ударив ногой в дверь со всей силой сервоприводов брони. Дверь треснула посередине, слетела с петель, но далеко не пролетела, ударившись обо что-то внутри и разлетевшись на мелкие обломки.
– Они забаррикадировались блядской мебелью! – Оливия заорала так громко, что Джеймсу показалось, что он слышит ее голос даже сквозь защитный костюм. – Отойди, переводчик.
Она сорвала с пояса подсумок, что-то доставая изнутри. Майор повозилась с ним пару секунд, прежде чем сделать несколько шагов в сторону и прислонить подсумок к стене между дверью и единственным окном.
– Я выбрала этот дом, потому что тут нет черного хода, – пояснила она. – Посмотрите через дронов, доктор. Кто-нибудь из них пытается сбежать?
Джеймс взглянул на свой экран, делая вид, что переключается на дронов. На самом деле там все еще были открыты его заметки о переводе. Он даже не намеревался отвечать честно.
– Нет, никто, – соврал он, искренне надеясь, что это не правда.
– Ну, вы хотели попробовать поговорить с ними? Дверь открыта. Они, наверное, могут вас слышать. Скажите им, чтобы разблокировали дверь, или мы сделаем собственную.
Джеймс поморщился, просматривая свои заметки так быстро как только мог. Однако ничего в них особо полезно не было.
– Jen danĝero! – крикнул он, сгибая один из пальцев в управляющем жесте, чтобы слова воспроизводились внешними динамиками вместо радио. – Danĝero, danĝero!
Верно ли он это произнес? Это было самое близкое, что однозначно можно было связать с негативными ситуациями. В одной из его записей родитель сказал это своему ребенку, когда тот подошел слишком близко к железнодорожным путям.
Майор начала отходить от дома, пока не оказалась почти у джампера.
– Они передвигают баррикаду? – спросила она, отворачиваясь от здания, в руке у нее было что-то из темного пластика, и она держала палец наготове.
Джеймс присмотрелся.
– Я не могу точно сказать... – он покосился на дверь, хотя, конечно, у него не было причин подозревать, что пони будут делать подобное. Он включил прожектор костюма, направив его в окно. Шторы были закрыты, и трудно было сказать, что может происходить внутри. – Не похоже. Майор, мы не должны были делать все таким образом. Мы должны оставить это дронам.
– Отойдите от здания, доктор, – приказала Оливия, в ее голосе слышалась угроза. – Я даю им десять секунд. Даже с учетом направленного взрыва, вы стоите слишком близко.
Джеймс открыл рот, чтобы возразить, но все было бесполезно.
Майор уже начала отсчет.
– Десять... девять... восемь...
Он бросился бежать, протопав мимо Оливии, оглядываясь через плечо на окно. Прожектор отслеживал его взгляд, поворачиваясь на плече костюма. Джеймсу показалось, что он заметил проблеск чего-то желтого возле окна, хотя трудно было сказать наверняка. – Подождите, майор, я думаю, что что-то может стоять у окна!
– Два... один... – вместо того чтобы слушать его, Оливия нажала на кнопку. Раздался грохот, достаточно громкий, чтобы, казалось, сотрясти внутренности даже сквозь броню. Джеймс в ужасе наблюдал, как очаровательный маленький домик разлетелся на куски. Окна разбились вдребезги, и на мгновение показалось, что крыша вот-вот рухнет. Облако дыма и пыли от штукатурки поднялось в воздух, закрывая пробитый проем.
Он услышал крики через внешний микрофон. Это был детский голос, наполненный невыразимым ужасом.
Майор бросила детонатор, подняла оружие и снова заменила магазин.
– Пошли, – она зашагала вперед, в клубящееся облако пыли.
Джеймс последовал за ней, потеряв дар речи.
Оливия остановилась прямо перед огромной дырой, очевидно, осматривая разрушения. Из чего бы ни был сделан этот дом, его явно не рассчитывали на противостояние взрывам. Джеймс надеялся, что направленный взрыв означает, что те, кто был внутри, все еще живы.
Сначала в поле зрения попала куча мусора – груда ломаного гипсокартона и обломков древесины. Оконное стекло разлетелось вдребезги, а баррикаду из мебели отбросило от стены силой взрыва. Затем он увидел торчащее из кучи копыто, покрытое желтым мехом, с черными подпалинами. Пони был почти полностью погребен под обломками и не шевелился.
Луч прожектора Джеймса высветил две фигуры, съежившиеся в задней части маленького домика, в помещении, похожем на кухню. Один был мужчиной, другой – ребенком, слишком маленьким, чтобы можно было определить пол с первого взгляда. Они оба были голыми, совсем как животные, но отчаяние в их неестественно больших глазах потрясло его сильнее, чем взрыв. Они смотрели не на них, а на обломки, в которые превратился фасад их дома, и на тело, под ними.
– Боже, Оливия... – пробормотал Джеймс, забыв о званиях, забыв обо всем на свете. – Ты убила одного из них.
– Серьезно? – майор бросила взгляд вниз и выругалась. – Вот блядь! Все должно было пройти не так!
Она бросилась вперед к телу, раскидывая обломки со всей дарованной броней силой.
– Доставайте свою аптечку, доктор!
Дверь и мебель лишь пытались сопротивляться, а стена легко крошилась, разбрасывая кусочки дерева и штукатурки при каждом движении.
Джеймс поспешил за Оливией, дергая белый виниловый мешочек, прикрепленный к поясу, пока тот не отвязался.
– Я не врач! – закричал он, почти с рыданиями в голосе.
К тому времени, как он добрался до упавшей инопланетянки, достаточно пыли осело, чтобы можно было видеть в насколько она плачевном состоянии. Судя по скопившейся под ее головой крови, взрывная волна ударила ее обо что-то с достаточной силой, чтобы расколоть череп. Вместо того чтобы приступать к лечению, Джеймс выронил аптечку и отвернулся в сторону, чтобы проблеваться.
В защитном костюме были устройства для приема пищи, и на рвоту он тоже был рассчитан. В течение нескольких секунд Джеймс пытался отделаться от вида инопланетных мозгов перед глазами и крови, льющейся из ужасной раны. Не было никаких шансов выжить пациенту с такой тяжелой раной на голове – даже в госпитале первого сектора не смогли бы с таким справиться.
– Боже… мы убили ее...
Оливия склонилась над телом. Джеймс не мог видеть, что она делает, и на самом деле ему было все равно. Стекло шлема запотело, пока он блевал и сейчас было забрызгано слезами.
Он никогда в жизни не убивал. Он даже никогда раньше не охотился. И теперь, после путешествия сквозь всю вселенную, он убил одно из тех самых существ, с которыми пришел встретиться. Что бы об этом подумало Общество первопроходцев?
Майор поднялась на ноги несколько секунд спустя, прижимая к груди сумку вместо оружия. Она перекинула винтовку через плечо, хотя и не настолько точно, чтобы она защелкнулась обратно в специальную механизированную кобуру.
– Вставай! – заорала она, дернув Джеймса за руку так сильно, что он решил, что она может вырвать ее из сустава. – Хватит сопли жевать, доктор! Мы убираемся отсюда!
Она указала на поселение той же рукой, в которой держала его медицинскую сумку. Он мог видеть отсветы пламени там, вдалеке, множество отчетливых языков факелов, приближающихся к ним. И было похоже, что они ускорялись.
Джеймс, спотыкаясь, последовал за Оливией, хотя дважды споткнулся по пути к джамперу. Когда они поднимались по рампе, ему пришлось обернуться и посмотреть на фермерский дом. Он мог видеть двух инопланетян, стоящих над своим мертвым товарищем. Один плакал – другой смотрел на них, уставившись в ночь с такой же яростью, как у любого морского пехотинца из ISMU. А затем он бросился в атаку.
Инопланетянин, конечно, был слишком медлителен. Джампер рванул вверх с такой силой, что даже майор потеряла равновесие и, спотыкаясь, отлетела в сторону. Им пришлось вскарабкиваться на свои места.
– Прости, – произнесла майор по радио после того, как они несколько долгих минут летели в тишине. – Все должно было пойти не так. Но, по крайней мере, погиб всего один. Нам, возможно, пришлось бы перебить весь город.
Лаки отпихнула от себя экран, когда картинка потемнела, ее всю трясло. Все выглядело так, будто Предвестник пытался снять для нее фильм, переключаясь между ракурсами камеры, чтобы кобылка как можно чаще следила за перспективой своего клона, а также переключаясь на обзор с джампера, когда ей нужно было увидеть что-то, на что ее клон не смотрел.
Теперь она прекрасно понимала, почему Предвестник не хотел, чтобы Лайтнинг Даст это видела.
– Так вот почему они ненавидят нас в Додж-Джанкшен, – пробормотала Лаки после нескольких минут молчания. – Мы прилетели ночью и убили пегаску.
И не просто какую-то пегаску. От нее были неотличимы все ученые в Отаре. Ту же самую пегаску сама кобылка видела в зеркале. Разве что немного более юную.
– Э-это убийство – причина, по которой я существую, да?
Ответ зонда звучал явно неохотно.
– Этот образец был использован при создании бионосителя #FF35E. К сожалению, это не единственное событие за время жизни второго поколения, представляющее интерес. Я знаю, вы бы предпочли, чтобы они просто использовали образец, чтобы попытаться вылечиться, но...
Наступило долгое, тягостное молчание. Лаки поправила экран перед собой.
– Но ведь там не может быть ничего хуже того, что я уже видала?
Предвестник так и не ответил на вопрос.
– Я подведу итоги последующих месяцев. Длительность воздействия окружающей среды, по-видимому, была одним из определяющих факторов, поскольку соблюдение мер биологической защиты значительно продлили жизнь второго поколения. Но, хотя все они оставались на базе, заражение все равно произошло. Тут присутствовал еще один значимый фактор – зная, что поколение, скорее всего, погибнет от катастрофического накопления прионов гораздо раньше, чем закончится обычный срок службы органических сегментов, я предоставил улучшенные человеческие бионосители лишь двум членам экипажа. Научный персонал, включая колониального губернатора, использовал стандартные человеческие бионосители. Усиленная иммунная система улучшенных бионосителей показала высокую эффективность в борьбе с заражением. Один за другим научный персонал умирал, пока в живых не осталось лишь два члена экипажа.
– Это была я, верно? – спросила Лаки. Она решила высказать вслух свое самое кошмарное предположение, надеясь, что, озвученное, оно не сбудется. – И Оливия.
– Правильно. Перед своей смертью доктор Борн представила вам двоим подробный отчет о том, что она выяснила, с инструкциями повторить все это для ее следующего бионосителя, который, по ее мнению, я выращивал. Нейрослепок доктора Борн никогда особо не заботила постоянная непрерывность сознания.
Предвестник сделал паузу, как будто это каким-то образом должно было стать забавной шуткой. Возможно, это была шутка специально для искусственных интеллектов, потому что Лаки не сумела понять, что тут было смешным.
– В любом случае во время этой встречи доктор Борн представила результаты разработки методов лечения...
– Это звучит как ебаное безумие, – прохрипела доктор Борн. Ее голос был низким и хриплым, рокочущим в горле всякий раз, когда она говорила. Джеймс не мог смотреть на нее, хотя все они были одеты в защитные костюмы. Они теперь носили их даже на базе, как будто это могло каким-то образом предотвратить распад их тел изнутри. – Но это самое близкое к лечению, что у меня есть. Жаль, что метод непрактичен. Не масштабируем. Я пробовала использовать биофабрикаторы, чтобы делать сразу только то, что нам нужно, и это не сработало. Просто так вылечиться не выйдет.
Кровь стекала по ее губам во время этого разговора, хотя доктор Борн, казалось, этого не замечала. Джеймс и майор Фишер тоже притворились, что ничего не видят.
Все было очень похоже на видео первого поколения. Вздутые абсцессы, мокнущие, гнойные язвы, омертвевшая ткань. Вонь проникала даже внутрь костюма.
Точнее, вонь исходила изнутри костюма. Его тело тоже разлагалось. Просто не так быстро, как у доктора Борн. Что-то в нем и майоре делало их более выносливыми, чем учёных.
– Вы должны объяснить, – попросила майор. В ее голосе уже тоже звучал хрип и бульканье, просто распад еще не так далеко продвинулся. Только сам Джеймс до сих пор избегал этого симптома. – Какое лечение? Вы так и не упомянули подробностей. Просто собираетесь позволить себе умереть вместо того, чтобы сделать лекарство?
– Не лекарство, – доктор Борн тяжело опустилась на один из лабораторных стульев. – Мы нашли только одно средство, которое, по-видимому, работает против разрушения клеток. Но до тех пор, пока мы не сможем найти способ выращивать биологические компоненты самостоятельно, это будет неэтично.
Майор сделала шаг вперед. Не так угрожающе, как когда она носила силовую броню – эти костюмы были всего лишь надутым пластиком. Легче снять, когда они были в своих комнатах.
– Сейчас уже слегка поздновато для этого, доктор Борн. Вы расскажете нам, что вы нашли, и мы спасем вам жизнь.
Гниющая ученая рассмеялась. Как только она это сделала, один из наполненных гноем нарывов на ее лице лопнул, выплеснув что-то отвратительное на прозрачное забрало ее костюма. Она полностью проигнорировала произошедшее.
– Я руководитель этой колонии, майор. Я не следую вашим приказам. Но я все же скажу. Крайне важно, чтобы вы смогли четко сформулировать все это для моего преемника... – она понизила голос, пристально глядя на компьютерную консоль. – “Предвестник” говорит, что уже делает другой экземпляр меня, но я ни хрена ему не верю. Если следующая партия лабораторных халатов будет кучкой тупиц, которые не смогут понять мои заметки, я хочу, чтобы вы им объяснили.
Она смотрела не на майора, а на Джеймса.
Тот кивнул.
– Я так и сделаю, Дороти.
– Хорошо, хорошо, – ученая откинулась назад, очевидно, восприняв ответ с облегчением. – Мы обнаружили это случайно. Пролили немного инопланетного образца крови в одну из наших человеческих культур. У доктора Брейди тряслись руки из-за распада нервной ткани. Мы не стали бросать культуру в стерилизатор, главным образом потому, что там и так было полно другого дерьма, с которым нужно было иметь дело… что ж, линия прожила в несколько раз дольше, чем другие, которые мы готовили в то же время. Короче, если сразу к выводам, мы выделили одно вещество прямо из их крови. Я предполагаю, что это часть естественного иммунитета, который, должно быть, развился у всех инопланетян, иначе они были бы такими же дохлыми, как мои коллеги. Но в этом есть что-то странное.
– В каком смысле странно? – майор Фишер выглядела искренне взволнованной. – Биофабрикаторы могут производить инсулин, я знаю. Так что вы можете очень быстро начать производить что угодно.
– Нет, вы что, не слушали? – выругалась доктор Борн себе под нос. – Мы так и сделали. Что бы это ни было, то, что мы выращивали было не... функционально. Я не знаю почему. Но разумный план состоял бы в том, чтобы “Предвестник” вырастил бы для нас несколько десятков инопланетян так же, как он выращивает нас, а затем подключил их к сбору крови так, как мы делали со свиньями на Земле.
– Или... – майор отвернулась и направилась к двери, – мы могли бы просто пойти и наловить их сами. Достаточно много, чтобы частая сдача крови их не убила. Не могли бы вы это устроить?
Доктор Борн снова выругалась, громче, чем раньше.
– Я приказываю тебе даже не думать об этом, ты гребаная психопатка, – она покачнулась на стуле, лицо ее побледнело, пока она наблюдала за ними через запятнанный пластик своего костюма. – Майор, я знаю, что в ISMU не преподавали математику... слишком много времени тратили на то как облажаться с людьми... но послушай меня. Мы – расходный материал. Но если мы испортим все еще больше, чем то первое впечатление, которое мы уже произвели, мы оставим след, от которого не сможем избавиться. Если мы умрем, если тысяча из нас умрет, это ничего не значит. “Предвестник” может вернуть нас к жизни. Ты можешь снова проснуться и нести факел достаточно долго, чтобы моя команда справилась с этим. Но если ты...
Ученая резко вдохнула и начала кашлять.
Джеймс бросился к ней, преодолев расстояние, насколько мог быстро, не разбросав оборудование. Но это ничего не меняло. Дороти протянула руку и изо всех сил нажала кнопку у себя на груди. Костюм озарился короткой красной вспышкой и запахло озоном. Доктор Борн перестала двигаться.
Майор медленно подошла к ее телу, двигаясь почтительно. Она осторожно опустила ее на пол, положив ее тело так, что это выглядело как своего рода воинское захоронение. Руки скрещены на груди, в одной скальпель, взятый со стола. Не было необходимости гадать о том, мертва ли она – в их костюмах были медицинские мониторы. Сейчас они молчали.
Майор снова встала, взглянув на экран.
– “Предвестник”, кто командует?
– Вы, майор Фишер. До тех пор, пока я не подготовлю замену доктору Борн.
– Предоставила ли тебе покойная доктор инструкции по изготовлению средства для лечения этой заразы?
– Подтверждаю. Однако пятнадцать из шестнадцати препаратов, включенных в тесты, не дали положительных результатов на человеческих тканях.
– Даже не думайте об этом, майор, – сказал Джеймс. – вы слышали ее приказ.
– Доктор Борн мертва, – ответила Оливия, стоя в нескольких метрах от трупа. – “Предвестник”, я полагаю, что препарат, который дает положительные результаты, использует живую кровь?
– Подтверждаю. Я начал ранние испытания по созданию клонов инопланетной формы жизни #FF35E. Модификация процедур биофабрикации, совместимых с их биологией, может потребовать многих лет экспериментов.
– Что, если я дам тебе кровь?
– Тогда я мог бы подготовить лекарство. Однако его действие на макроэлементном уровне еще не было протестировано. Доктор Борн не знала, будет ли наблюдаемый ею успех масштабируемым.
– Думаю, нам придется это выяснить, – майор повернулась к двери. – Переводчик, оставайся здесь, если хочешь. Но если ты так поступишь, то не получишь никакого лекарства, когда я сама все сделаю.
Джеймс пару минут обдумывал произошедшее. Затем он бросился бегом, чтобы догнать Оливию. Майор, казалось, не пыталась сбежать, потому что замедлила шаг, двигаясь по коридорам базы, позволяя идти рядом, когда они свернули к оружейной.
– Я знала, что ты хочешь жить, переводчик, – сказала Оливия, выбирая пару винтовок с вращающейся стойки у стены. Она стукнула по одной из панелей на стене, и заранее снаряженные магазины с грохотом выпали в лоток. – На этот раз надень настоящую броню. Я знаю, что ты достоин этого. Мы вылетаем через десять минут.
Через десять минут они вылетели. Джеймс неловко поерзал в броне, большая автоматическая винтовка лежала у него на коленях. Уже заряженный настоящими пулями, как настояла майор. На этот раз они летели не на джампере – он был просто слишком мал, чтобы вместить то количество инопланетян, которое им понадобилось бы для сбора крови.
– Шестнадцать инопланетян, – сказала Оливия по радио именно в этот момент. – Это даже не десять процентов населения города. Они же не должны этого заметить, верно? Животные постоянно сталкиваются с подобными потерями. В следующий раз мы полетим в другое место.
– Животные постоянно сталкиваются с этим, – повторил Джеймс с горечью в голосе. – Это люди, майор. Мы приземляемся в маленьком городке и похищаем шестнадцать их друзей, родственников и коллег. Они захотят вернуть их.
– Я уже думала об этом, – ответила Оливия, положив одну руку на свою винтовку. Она была больше, чем винтовка Джеймса, точно так же как и броня майора была больше и толще. – Мы будем стрелять в тех, кто попытается последовать за нами. Я знаю, что некоторые из них могут летать – они найдут их трупы и поймут, что это бесполезно. Они примитивные аборигены, переводчик. Все эти дипломатические выкрутасы с ними – не более чем способ нам самим чувствовать себя лучше. Если удержание нескольких из них в плену какое-то время спасет наши жизни, то это цена, которую им придется заплатить. Жаль, что доктор Борн не сказала мне об этом раньше.
Джеймс искоса взглянул на майора в ее броне с таким выражением, как будто хотел сказать что-то резкое. Но он сдержался и лишь продолжал осматривать винтовку.
В конце концов они прибыли. Их “Пилигрим” был больше большинства зданий в городе и шумел громче поезда. Оливия поднялась со своего места в пустом грузовом отсеке, подошла к Джеймсу и бросила ему небольшой пистолет.
– Химический транквилизатор. Винтовка, которая у тебя с собой, нужна только на тот случай, если химия не сработает, или если мы столкнемся с сопротивлением, которого не ожидали. Мы не будем убивать их, если в этом не возникнет необходимости.
Джеймс встал, сунул винтовку в механические зажимы за плечом и взял пистолет, заряженный парализующими патронами, обеими руками. Он казался почти игрушечным, хотя спусковой механизм все еще был достаточно большим для его бронированных пальцев.
– Я готов участвовать в вашей бойне.
– Это для нас обоих, – рявкнула Оливия в ответ. – Если ты тут собираешься мне морали читать, то мы возьмем только восьмерых, и тебя лечить не будем.
Джеймс снова замолчал, сосредоточившись на оружии в своих руках.
– Вот так я, блядь, и думала.
Следующий час был хуже, чем Джеймс мог себе представить. Пара богов-олимпийцев прибыла на своей золотой колеснице и принесла разрушения и страх в Додж Джанкшн. Местные пони в ужасе бежали от них, за исключением пары крылатых и бронированных жеребцов. Но как только с ними разобрались, сопротивление было минимальным.
Они переходили от здания к зданию, оглушая всех инопланетян, которых видели, а затем вытаскивали их бесчувственные тела на улицу. Сейчас их было куда больше, чем им было надо, возможно целых полгорода, и все они неподвижно лежали на земле посреди улицы.
Солнце резко поднялось в небо, нагревая броню Джеймса. Во все стороны от города ничего не было, кроме далекой пыльной бури, надвигавшейся с севера. С того же направления тянулись и железнодорожные пути.
– Я прикрываю, – сказала Оливия, указывая пистолетом на тела. – Ты несешь их в клетки, по одному за раз. У тебя что-нибудь осталось в пистолете?
Джеймс повернул оружие боком. На дисплее шлема появились индикаторы дополненной реальности.
– Шестнадцать выстрелов.
– Давай сюда.
Майор протянула руку, и он бросил ей оружие.
Затем Джеймс наклонился и поднял бесчувственное тело инопланетянина обеими руками. В броне это было легче, чем казалось. Он старался нести его так осторожно, как только мог, разворачиваясь к массивным очертаниям “Пилигрима”. Он поднялся по пандусу, затем опустил первого инопланетянина в клетку. Тот был ярко-желтым, в очаровательной шляпе. Мужчина, судя по всему.
– Добро пожаловать в рабство, – пробормотал Джеймс.
К сожалению, микрофон отключен не был.
– Не смей использовать это блядское слово при мне, Джеймс, – его настоящее имя, на этот раз, а не “переводчик”. – Они животные, а не рабы. Рабовладение нарушает декларацию Цереры. Это животные, которых мы будем забирать для медицинских целей, не отличающихся от использования свиней для получения инсулина.
И снова у Джеймса был такой вид, словно он мог бы поспорить. И он снова не стал возражать.
К тому времени, как он затащил предпоследнюю из их жертв, некоторые пони в клетках начали шевелиться. Казалось, что им все еще нужно будет некоторое время, чтобы очнуться, но сами движения были обнадеживающими. По крайней мере, они их не убили, а всего лишь похитили.
К сожалению, далекая пыльная буря не изменила направления и рассеиваться тоже не собиралась. Майор перешла через улицу, наблюдая за происходящим между зданиями. Джеймс проследил за ее взглядом, облако пыли наконец превратилось во что-то, что можно было разобрать.
Там было несколько пони, ведущих огромное стадо... бизонов? В отличие от крошечных пони, каждый из них был выше человека, хотя и ненамного. Они бежали вместе с удивительной для животных координацией. Это тоже не было случайным перемещением стада – впереди них были пони. Джеймс узнал в бегущем впереди того, которого он видел во время своей последней поездки сюда. Партнер пони, которую убила Оливия.
Джеймс бросился к боковой консоли, руки тряслись над кнопками. Он начал последовательность запуска “Пилигрима”, не ошибаясь только благодаря тренировкам.
Стадо поднималось на гребень, медленно огибая его, чтобы пробежать через город по главной улице. Прямо к “Пилигриму”. Летающий корабль был крепок, но выдержит ли он такой удар?
– Черт возьми! – Оливия выстрелила из оглушающего пистолета в толпу нападавших, но на таком расстоянии точность была совсем низкая. Не только это, но и дозировка, предназначенная для существ вчетверо меньшей массы, либо не могла их вырубить, либо не могла сделать это быстро. Майор отбросила пистолет, потянувшись за винтовкой, что висела у нее за плечами. А затем она начала стрелять.
– Нет! – крикнул Джеймс, отступая от консоли. Он наблюдал, как упал первый из бизонов, вокруг него плеснуло красным. Это только разозлило остальных, стадо ускорилось. Тележка с продуктами, выставленная на всеобщее обозрение, была растоптана, хотя бизоны, казалось, избегали наступать на бессознательных пони.
Оливия схватила последнего из шестнадцати, волоча его за собой за ногу к “Пилигриму”. Но она не могла двигаться быстро и стрелять одновременно.
– Чего ты, блядь, от меня ждешь? – раздался ее голос по радио вместе со звуками выстрелов. – Я должна остановить их!
Казалось, что-то сломалось – не в паническом бегущем стаде, а в самом Джеймсе. Он дернулся, неловко снимая винтовку со спины. Затем прицелился. Винтовка рявкнула в его руках, когда очередь прошла по телу майора Фишер. Большая часть пуль попала в здание вокруг нее, Джеймс неуклюже сжимал свое оружие.
Оливия вскрикнула от неожиданности, выпустив пони и развернувшись лицом к “Пилигриму”. Она выстрелила гораздо точнее, прямо в Джеймса. Он свалился, несмотря на броню, из одной из свежих дырок что-то текло. Оливия продолжала стрелять. Над его головой, внутрь корабля, срываясь на безумное рычание по радио.
А потом стадо добежало до нее, и она начала кричать.
Джеймс начал вставать спустя некоторое время, броня протестующе застонала. Излишки герметизирующей пены осыпались с нескольких отверстий, и он, пошатываясь, направился к погрузочной рампе. Он застонал, пытаясь сфокусировать взгляд. Затем он увидел их – сотни инопланетян, может быть, тысячи. Все уставились на корабль, на клетки в задней части отсека. Клетки, в которых жалобно стонала небольшая толпа инопланетян.
Один из них что-то крикнул, но Джеймс не смог понять этих слов. Он просто не работал над переводом достаточно долго, чтобы добиться значительного прогресса по сравнению со своим прошлым "я". Тем не менее тон этого был ясен. Гнев, требование, враждебность.
Кожа Джеймса под прикрытием шлема была совсем бледной. Индикаторы, пищавшие внутри, свидетельствовали, что жить ему осталось недолго. Пули Оливии как минимум пару раз пробили живот. Любопытно, что “Предвестник” не стал вмешиваться, чтобы спасти их.
– Ты думаешь, что эта наша гонка – тупик, ублюдок, – прохрипел Джеймс в рацию. – Думаю, ты прав.
Он оставил свою винтовку там, где она упала, и с трудом направился к клеткам. Они были маленькими, сделанными из плотного белого композита. Лишь чуть больше существ, которые сидели внутри.
Джеймс наклонился, взмахнул магнитным ключом рядом с первой и открыл ее. Как только дверь открылась, пони внутри рванулся, путаясь в ногах и практически скатившись с пандуса, чтобы присоединиться к своим собратьям. Джеймс проделал то же самое с каждой клеткой, от тяжелого дыхания запотела внутренняя часть визора.
Довольно скоро все инопланетяне сбежали из грузового отсека. Толпа все еще настороженно наблюдала за Джеймсом. Он не мог разглядеть никаких признаков майора, кроме отломанного куска искореженного металла, поблескивающего на солнце позади толпы. Индикатор ее жизнедеятельности в шлеме тоже погас.
– Я... – начал он, максимально стараясь сказать хоть что-то понятное. – Pardonu. Mia familio blovas.
Многие инопланетяне, казалось, были ошеломлены его словами. Понимали они хотя бы, что он сражался за них? Не поэтому ли они оставили его в живых? Тот же самый, кто привел сюда буйволов, стоял во главе толпы и кричал:
– Vi mortigis mian edzinon. Sed vi savis ilin, – он кивнул в сторону скопления хнычущих, рыдающих инопланетян, которых Джеймс выпустил из их клеток. – Prenu vian monstron kaj ne revenu.
Толпа начала отступать. Джеймс не мог понять ни слова из того, что они говорили, но ему и не нужно было понимать. Он, пошатываясь, подошел к пульту управления. Последовательность запуска “Пилигрима” была завершена. Его двигатели уже работали на холостом ходу, наполняя воздух снаружи облаком пыли. Джеймс ударил по панели кулаком.
– Взлетай, “Предвестник”. И закрой гребаную рампу.
Он соскользнул вниз по борту корабля, кровь все еще сочилась из-под брони.