То, что я сделал
Глава XVI
С тихим металлическим лязгом закрылся последний шов на корпусе голема, и вдруг засветились глаза — то сами собой пришли в действие заложенные в него чары.
Почти сразу же что-то пошло не так. Те чары, которые должны были вдохнуть жизнь в прописанные в арканитовом ядре директивы, просто-напросто зависли. Предполагалось, что они должны были воздействовать на монолитный блок арканита с выгравированными на нём алгоритмами, но его, этого блока, попросту не существовало. Вместо него — только сложная сеть из мириад арканитовых узлов. В отдельности каждый из них был гораздо меньше традиционного ядра, узлы можно было даже назвать несколько примитивными, но все вместе они образовывали структуру столь сложную, что возникли даже проблемы с её питанием.
Однако чары не имеют собственного разума, а потому всё, что они могут сделать в спорной ситуации — это продолжить выполнять заложенную в них программу. Выделить из множества элементов тот, который больше прочих похож на арканитовое ядро, направить в него энергию магического поля Эквуса…
Пошла активация. По хитросплетениям узлов заструилась информация. Неизменно её потоки проходили через центральные узлы и часто оканчивали свой путь в хранилище данных. Заработали подпрограммы, через несколько минут завершилась фаза загрузки и к потокам информации присоединилась информация сенсорная.
Спустя ещё пару минут ослабло свечение в глазах автоматона, по пришедшему из центральных узлов сигналу двигательный аппарат вышел из режима ожидания и робот плюхнулся на пол. Со слабым скрипом он вновь поднялся на ноги и принялся внимательно изучать окружающую остановку.
«Что… Случилось? Где я?» — обработка визуальной информации сопровождалась размышлениями, выводами и постановкой новых вопросов. Он повернул голову, чтобы получить возможность увидеть что-то ещё, но остановился, заметив свой новый облик.
— Неважно, где я. Что я такое? — странно, но автоматон спросил это мужским голосом. Он помнил, что раньше находился в теле куда более универсальном, пусть и был в нём, как и все остальные, скорее на правах пассажира. Ждал, пока владелец тела доберётся до безопасного места.
— Ну хотя бы мой голос точно такой же, каким я его и запомнил. Ладно, я уверен, стоит мне найти Алекса, он сделает что-нибудь более подходящее под мои нужды. Да и другим тоже нужны какие-никакие тела. Надеюсь, его это не слишком затруднит…
Однако металлическое создание замерло, заметив, что оно здесь не одно. Мелькнула мыслишка дать дёру, но автоматон вовремя вспомнил, кто перед ним. Одна из друзей Алекса.
— Извините, розовая мисс, не могли бы вы проводить меня к Алексу? Мне нужно, чтобы он сообразил мне более уместное тело, — от всего сердца попросил он.
В ответ на это пони только широко улыбнулась и оторвала его от земли. Оставалось только надеяться, что она принесёт его туда, где ему окажут необходимую помощь.
Я снова очнулся в вязкой жиже.
Стеклянные стенки — подлая штука. Мало того, что через них видно монстров по ту сторону резервуара, так ещё и отражение показывает мне другое чудовище. Меня самого.
И тот я внезапно оскалился. Заговорил.
— С чего ты вообще взял, что тебе доверяют?! Тому, кто отправил на тот свет сотни невинных. То, что они стараются держать тебя под рукой, объясняется иначе. Ты — всего лишь пешка, разменная монета в предстоящих переговорах. Если вдруг окажется, что ты для них бесполезен, они просто обменяют тебя на своё спокойствие. По-другому и быть не может.
Я хотел ответить, привести хоть какие аргументы… Но оказался способен только на приглушённое мычание. Чёртова маска.
— Самое восхитительное во всём этом то, что ты этого полностью заслуживаешь. Что бы они… Не сделали… А всё потому… — голос становился неразборчивее и неразборчивее. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что едва ли разбираю сотую долю сказанного. По мере того, как искажался голос, менялось и отражение — смещалось, скручивалось, пока от него не осталась одна лишь тёмная тень.
Вдруг в сосредоточии этой черноты распахнулись бирюзовые глаза, заглянули в мою душу, словно что-то там выискивая, и закрылись вновь. Резервуар треснул, а спустя секунду — взорвался осколками. Разлетаясь, стекляшки острой кромкой словно разрезали пространство, и из этих новых трещин хлынула, заполоняя всё, куда не посмотри, уже знакомая тьма.
— Что это было? — спросил я, и только тогда заметил, что исчезла даже та металлическая маска.
— Тебе снова приснился кошмар, только на этот раз я смогла вмешаться. Всё же ты едва-едва разминулся со смертью и потому ослаб, — сказал знакомый голос позади.
— В смысле «разминулся со смертью»? О чём это ты? — я резко развернулся, чтобы увидеть владелицу голоса, но вдруг замер. Тьма сменилась местом до боли знакомым, и одновременно — совершенно чужим. Нетвёрдой походкой я подошёл к центру комнаты и, словно опасаясь, что всё это в любой момент может исчезнуть, положил руку на спинку глубокого кресла.
— Это всё взаправду?
— К сожалению, нет.
Не понимая или почти не понимая, что происходит, я поднял глаза на вошедшую.
— Это всё… Просто сон, верно? — срывающимся голосом спросил я, а она только посмотрела мне в глаза и тихо кивнула. — Ну и зачем?! Зачем ты меня сюда притащила? — ну вот, опять слёзы. — На кой ляд потребовалось ворошить прошлое?
Шаги её копыт звучали неестественно тихо.
— Ты оказался здесь отнюдь не по моей воле. Я лишь развеяла твой кошмар, а уже твоё подсознание, освободившись от мучений, устремилось туда, где ты сможешь почувствовать себя в безопасности, — Луна ещё раз оглядела комнату. — В прошлый раз это было другое место… Где мы?
Я поймал себя на том, что невидящим взглядом пялюсь в ничем не примечательную точку на стене.
— Это квартира моей… Девушки, — к горлу подступил комок.
Луна стала чуть серьёзнее. Медленно подойдя к рабочему столу, она осторожно взяла стоящую на нём рамку с фотографией.
— Судя по тому, как ты её приобнимаешь, это, должно быть, она?
И самое паршивое, мне даже не нужно было поднимать глаза, чтобы понять, о чём она. То фото так отпечаталось в моей память, что я без труда смогу нарисовать его даже во сне.
— Да, это она, — я присел и уронил голову на руки.
— Как её зовут? — тихо спросила Луна.
— Ты же можешь просто взять и прочитать мои мысли, разве нет? — не горю желанием вскрывать этот гнойник. — Без моего участия? Я не хочу её обсуждать.
— Пока ты в таком плачевном состоянии? Да. Однако я предпочту не вторгаться в чужое сознание, чтобы вызнать то, о чём ты не хочешь рассказывать сам, — она аккуратно вернула рамку на место.
— Смешно. Вы же прямо сейчас «вторглись» в мой разум.
— Верно, но ты же помнишь наш предыдущий разговор о кошмарах? — мягко напомнила Луна. Я же только фыркнул.
— Отлично! Тогда почему бы вам не прищёлкнуть копытами и не стереть корень всех бед из моей головы? Раз и навсегда? Сейчас, пока я так вовремя ослаб и не способен сопротивляться вашему вмешательству? Спокойный сон пришёлся бы как нельзя кстати.
Промолчав, она снова своей магией подняла фотографию и рысью направилась ко мне. Подойдя на расстояние вытянутой руки, она заглянула мне в глаза.
— Хитросплетения разума требуют… Чрезвычайно осторожного обращения. Иные воздействия могут причинить больше вреда, чем пользы, — не отрывая, взгляда сказала она. — Конечно, я могу стереть воспоминания, причиняющие тебе такую боль, но это означает также то, что мне придётся стереть всё, что с ними связано.
— Что ты имеешь в виду? — мне очень не понравилось, как это прозвучало.
— Чтобы решить проблему тем способом, который предлагаешь мне ты, придётся удалить ту часть сознания, которая ответственна за хранение некоторых воспоминаний, ведь именно они — причина твоих кошмаров. В частности, стереть память о твоих павших товарищах, о том, как ты вообще здесь оказался. Но самое главное — ты забудешь о ней, — подчёркивая сказанное, Луна подняла фото.
Едва увидев Валери, я уже не мог оторвать от неё взгляд. От её нежной смуглой кожи, пронзительного взгляда серых глаз, улыбки, которая даже сейчас кажется практически… Обнадёживающей.
— Неужели ты в самом деле готов забыть её? — прервала Луна мой ступор. — Думаешь, сможешь вычеркнуть все связанные с ней счастливые воспоминания так, словно они ничего не стоят?
— Нет, — не раздумывая ответил я.
«Забыть Валери? Да я в ту же секунду стану настоящим чудовищем…»
Подумав об этом, я на секунду засомневался и в себе и в мире, после чего с надеждой посмотрел на синюю пони.
—…Вы и правда пришли сюда только чтобы помочь? Без каких бы-то ни было скрытых мотивов, уловок… Просто… Хотели помочь?
Луна вздохнула, возвращая фотографию на прежнее место.
— Да. Хотя я надеялась, что к этому моменту мои мотивы уже давно очевидны.
Наверное, если бы мне прямо сейчас прилетела пощёчина, это не было бы и в половину так же больно. Всё-таки к физической боли я привык. Вынести же ту обиду и огорчение, с которыми она это сказала, куда труднее. Пусть она в каком-то смысле копалась у меня в голове, всё указывает на то, что в этом поступке и впрямь нет злого умысла.
И всё же я продолжаю относиться к пони с недоверием. Дело в том, что я сопоставляю их ценности и историю со всем тем, что я знаю о собственном виде. Конечно, сходства есть, но я различий более чем достаточно.
Причём их так много, что, по-хорошему, стоит признать ошибочными любые мои безосновательные предположения.
— Мне очень жаль. Доверие не самая сильная моя сторона. Я бы рад просто безоговорочно поверить, правда, но пока мне всё ещё кажется почти безумием, что за всем, что вы для меня сделали, может скрываться только лишь желание помочь.
Она понимающе улыбнулась.
— Я на собственной шкуре почувствовала, как трудно иногда бывает пересмотреть своё отношение к чему бы то ни было. А ещё то, что порой такие изменения — не то, с чем нам под силу справиться самостоятельно.
— Да-а… Кстати, почему мы всё ещё здесь? Разве сон не должен был уже измениться?
— Обычный — должен, но я предприняла кое-какие меры, чтобы этого не случилось. В противном случае у тебя бы давно начался новый кошмар, а я хотела провести с тобой хороший, обстоятельный разговор. Кошмары, в таком случае, обычно контрпродуктивны. К тому же, любые разговоры наяву осложняются тем фактом, что заклинания не лучшим образом справляются с переводом, особенно когда речь идёт о твоём родном языке, — сказав это, Луна уселась напротив. — Несмотря на прискорбные обстоятельства, ослабившие тебя до такой степени, что я снова смогла посетить твой сон, это дало нам уникальную возможность прояснить любые недоразумения.
— Полагаю, что так, — улыбнулся я. Однако когда до меня полностью дошло сказанное, улыбка несколько померкла. — Так что, говоришь, со мной приключилось? Почему вообще моя жизнь оказалась под угрозой?
Луна только вздохнула.
— Боюсь, понять это будет непросто, особенно учитывая твоё происхождение.
— А ты попробуй, — я откинулся на спинку и сложил руки на груди. — Думаю, ты удивишься, узнав, что я способен и что не способен понять.
Может она и не это имела в виду, но я всегда выхожу из себя, когда мой интеллект ставят под сомнение.
— Хорошо, — она пожала плечами и зажгла рог. — Но не говори, что я тебя не предупреждала.
Рядом с ней появилось моё изображение.
Потихоньку, чуть ли не подволакивая за собой копыта, Твайлайт подбиралась к своей комнате. Несколько бессонных ночей — и она снова терпит поражение в борьбе с жестокой реальностью: как бы не был хорош кофе, совсем без сна, увы, не обойтись.
Однако стоило Твайлайт открыть дверь своей спальни и так невовремя зевнуть, как её тут же сбило с ног что-то розовое, шустрое и очень-очень громкое.
Когда они закончили кувыркаться, единорожка совершенно неожиданно обнаружила, что сама она лежит на спине, в её грудь упёрлись два копыта, а перед ней повисла широкая озорная улыбка.
— Я тебя нашла! — объявила Пинки Пай, спрыгивая с подруги.
— Гхах! Пинки! Что это вообще было?
— Я победила! И теперь твоя очередь водить. Только не забудь досчитать до тысячи, хорошо?
— Боюсь, я не в настроении для игр, — снова встала на копыта Твайлайт. — Это был крайне утомительный день, и это не говоря ещё о… Давай остановимся на «утомительности», ладно?
— О, это совсем не весело, — насупилась Пинки. — Чтобы отыскать тебя, мне пришлось преодолеть невероятно огромную кучу трудностей! И некоторые пони внизу, в лабораториях, были очень грубы, когда я пыталась найти тебя там, — пожаловалась она, надув щёки.
— Мне очень жаль, что с тобой так обошлись, но их набирали совсем не за высокие социальные навыки. Они здесь потому, что каждый из них — выдающийся в своей области учёный.
— То, что ты умный-преумный всезнайка, ещё не означает, что надо быть врединой, — нахмурилась Пинки. — Ну и ладненьки, нет ничего страшного в том, что ты слишком устала, чтобы играть! В лабораториях я нашла супер весёлого нового друга, так что ждать, пока ты выспишься, точно не будет скучно.
— Пинки, отвлекать занятого делом учёного — плохая идея. И особенно неудачная она потому, что они заняты нашим спасением, — напомнила Твайлайт.
— О, не волнуйся об этом, мой друг не учёный! — подпрыгнув, сказала Пинки и повернулась к двери. На её лице снова появилась озорная (и самую малость безумная) улыбка. — Пойдём, Кланкер! Будем играть в прятки!
Раздражённая тем, что Пинки впустила кого-то в её комнату, Твайлайт тоже посмотрела в сторону двери и не поверила своим глазам: из комнаты выскочил самый настоящий металлический кот. С покачивающимся туда-сюда сегментированным хвостом, лапами, ушами… Поначалу Твайлайт было подумала, что это один из двух домашних големов минотавра из лабораторий, но чем больше всматривалась в кота и его движения, тем сильнее убеждалась в обратном. Слишком уж у него была плавная, крадущаяся, кошачья походка. Будь его металлическая природа не столь очевидной, Твайлайт готова была бы поклясться, что перед ней настоящий, живой и дышащий кот.
Окончательно разбило в дребезги предположение о его копытотворном происхождении то, что он поднял взгляд на Пинки и заговорил.
На родном языке ~Алекса~.
— Пинки, кто это? — от удивления Твайлайт с трудом подбирала слова.
— Кланкер! Я зову его так потому, что он забавно лязгает во время ходьбы! Его настоящего имени я не знаю, говорит-то он только на алексийском, но он милый и очень дружелюбный. А ещё он постоянно посматривает по сторонам, словно кого-то ищет, — задумчиво сказала она. Затем на Пинки словно снизошло прозрение: она припала на колени, оказавшись на уровне глаз автоматона. — Эй, держу пари, ты уже играешь в прятки! Почему бы тогда нам с тобой не поискать того, кого ищешь ты, но вместе?
Однако срочно убежать на поиски Пинки с Кланкером не успели — их перехватила фиолетовая аура.
— Пинки, мне кажется, я знаю, кого это ищет Кланкер. И вам лучше пойти со мной, — с тревогой в глазах сказала Твайлайт.
— Оки-доки-локи!
— И всё-таки я настаиваю на том, чтобы вы отправили кого-нибудь вместо себя, — с укором в голосе сказала Ивтиль — Или хотя бы взяли с собой отряд сопровождения.
— Я уже объяснял, почему не могу на это пойти, — ответил Хазалк, листая список того, что могло бы ему понадобиться во время его небольшой командировки. — Пусть аборигены и не способны на межзвёздные путешествия, если окажется, что они всё же обладают силами того же рода, что и кьюзины, любые войска, уступающие по совокупной боевой мощи батальону, окажутся бесполезны.
— Да, но по крайней мере это послужит своего рода сообщением, — продолжила настаивать на своём Ивтиль.
— Ага, «бойтесь нас, мы начинаем вторжение». Я хочу снизить всеобщее напряжения, а не привести их в ещё большую боевую готовность, — парировал Хазалк. — Если есть хоть малейший шанс на мирное разрешение всей этой истории, нам стоит показать, что не все из нас психи, готовые в любой момент учинить геноцид, начав, например, с демонстрации доверия.
— Да, но демонстрации доверия не имеет совершенно никакого смысла, если вас убьют прежде, чем удастся установить контакт. И что в таком случае прикажете делать нам? Умоляю, просто позвольте мне отправиться вместо вас.
Однако капитан только дёрнул своей антенной.
— И ещё раз — нет. Причина даже не только в том, что это имеет смысл с точки зрения дипломатии: согласно протоколам на любых переговорах с представителями нового вида должен присутствовать старший офицер.
— Тогда позвольте мне пойти с вами! Вам понадобится моя помощь в случае…
— Ивтиль, я не могу взять тебя по той же причине, почему не беру охрану. И кроме того, ты нужна мне здесь на случай появления предателей или кьюзинов, — сказал Хазалк, входя в стыковочный узел.
Повсюду суетились инженеры, полным ходом шла диагностика шаттла, который уже через пару дней должен будет доставить Хазалка на поверхность планеты. Для кринов ни приземление, ни выход в космос никогда не были особой проблемой, но поведение местной звезды значительно усложняло дело. Именно поэтому так важно состояние шаттла: небольшая ошибка вкупе с нестационарными гравитационными силами может привести к катастрофическим последствиям.
— Боюсь, ты единственная, кому я могу доверить ведение диалога с кьюзинами или преследование предателей, если они тут, конечно, появятся. Но, естественно, в случае их численного превосходства вам следует немедленно покинуть систему, чтобы позже вернуться с подкреплением.
— Мы не можем уйти без вас, сэр, — легонько топнула ногой по металлу палубы Ивтиль.
— Как бы я не ценил вашу преданность, лучшее, что вы сможете сделать в такой ситуации — это уйти и вернуться с подмогой. Даже если туземцы посадят меня в карцер, я всё ещё буду в относительной безопасности. И кроме того, так я смогу давать им советы по поводу того, как следует вести себя с предателями, так или иначе выигрывая время для того, чтобы вы успели привести сюда кьюзинскую армаду.
— Только… Пожалуйста, не убейтесь там, внизу, сэр.
— Ничего не могу обещать, — сказал капитан, оглядывая работу инженеров. — Просто… Позаботься о том, чтобы к моему возращению эта птичка оставалась целой.
— Я постараюсь, сэр, — отсалютовала Ивтиль.
— Отлично. А теперь извини, мне нужно завершить все приготовления прежде, чем я сунусь в метафорическую кошинкову берлогу. Хотя теперь уже, наверное, остаётся только молиться, чтобы королева была в настроении, иначе всё может закончиться… Печально, — добавил Хазалк, подходя к главному инженеру.
— Теперь нам всем остаётся только молиться.
Ивтиль покинула отсек.