Инвалид

Глава 3. Противодействие

Принц просыпается в ночной час. Его путушгибан с ним

Азан открыл глаза. Луна ещё светила в окно. Наверное, Лунная Кобылица, Аметашсп Поэзии, ещё улыбается спящему миру. Его единственный друг, его первая слушательница. Азан завозился, и моментально проснувшаяся Амедея вдруг очутилась перед его носом.

— В туалет? Воды? Кстати, раз уж вы проснулись, откройте ротик...

— Не боишься передозировки? — спросил принц.

— Да нет, прежде, чем приступить к обязанностям, я поговорила с вашим врачом, долгосрочного негативного эффекта можно достичь только, если систематически перебарщивать с приёмом. После угрозы коллапса наоборот нужна лёгкая передозировка с медленным возвращением к нормальному приёму. Я накупила лекарства на всё своё первое жалование, так что не переживайте, у нас его навалом.

— Ты... оно дорогое и редкое!

— Эээ... оно дорогое то дорогое, но совсем не редкое. Делается на основе тех же растений, что экстракты для эстрагонной газировки. В случае чего, если у вас будет приступ, а лекарства нет, то мне ваш врач реально велел в влить в вас три литра газировки. Полного эффекта это не даст, но остроту должно снять, и мне хватит времени дотащить вас до госпиталя. Я люблю госпитали, сёстры Анахит всегда были очень милы. Я рассказывала вам, как они вылечили Фатиму экзорцизмом?

— Давай до другого раза, — спросил Азан, — я сейчас плохо себя чувствую. Я даже самоубиться нормально не смог.

— Да чего вы переживаете то? Что у вас не так? Вроде любимое дело есть, риалы есть... вы горюете иза-за принца Булата?

— Да жив он!!! — не выдержал жеребец, — Решил инсценировать смерть, чтобы свалить правление на Бахри. Самый умный, как всегда! — выплеснул Азан, а затем посмотрел на Амедею. Её глаза предельно расширились, уши стали торчком, ноздри раздувались, а затем она улыбнулась и тут же сграбастала своего принца в объятья, возопив:

— МЫ СПАСЕНЫ!!! — а затем одумалась и сказала ему, — Ой, извини, мой принц, ты ведь тоже ждал своего часа показать, сколь ты мудр и...

— Нет! — Азан боялся Короны. Больше всего. В детстве у него была такая мечта, резко закончившаяся тем, что юный жеребчик уронил отцовскую себе на голову. С возрастом, помимо боязни корон и боязни ответственности он стал замечать в себе склонность к злобности и жестокости. Тогда он единственный раз серьёзно посетил жрицу и до сих пор исполнил ровно половину её советов. Не браться судить с горяча. Жену он так и не взял, хотя это теоретически было просто. Поскольку братья не торопились, он технически мог позволить себе любую придворную даму (и не одну, при соотношении жеребцов к кобылам как один к четверым моногамию как форму брачных отношений в Парнской Империи всерьёз не рассматривали), просто попросив у неё копыта и сердца. Принцам отказывать было неприлично, поводом могло стать только неоглашённая помолвка. Даже Туран пришлось бы на предложение ответить "да."

Азану нравилась Туран, но, скорее, как сестра. Они такая чудесная пара с Булатом. Крупный золотисто-жёлтый жеребец и нежно-розовая кобылица с тонкими чертами лица. И не скажешь, что это милая пони может возглавить прорыв строя полчища нечестивых жуков-перевёртышей, а затем гнать их до океана, наступая на копыта, или приняв командование экспедиционной армией в Зебрике, сломить великое царство и свергнуть Короля-Колдуна.

Он представил с ней себя. Он ниже братьев, но незаметно, гораздо болезненнее смотрится его неестественная худоба и отсутствие накаченных мышц. И она, сильная, высокая, в ровень с Булатом, крепкая, весёлая и хитрая кобылица. Азан улыбнулся ей в ответ и покачал головой. Это лишь мечта, и мечта мимолётная...

— Принц Азан, вы меня слышите? Сколько копыт вы видите, — взволнованный голос его путушгибан вывел его из раздумий. Она размахивала парой копыт, умудряясь удерживать ложку и в крылом и стоять на задних. Любой цирк бы взял её с такими навыками. Она небольшая, красивая кобылица, сместившаяся кольчужная юбка, прикрывавшая её круп, впервые открыла ему её кьютимарку, боевой накопыткник и книга, опирающиеся друг на друга. А она весьма красивая и сильная кобылица, в принципе, не будь у Булата Туран, можно было и к нему приставить такую. Азан поспешил прервать свои размышления и ответить:

— Всё нормально, Амедея, я просто задумался.

— Тогда скажите "А."

Принц закатил глаза и открыл рот, в который тут же проникла ложка с лекарством.

— Ах, почему ты вообще со мной возишься? Я неудачник по сравнею с братьями.

— Я так не считаю. Ваши прекрасные стихи могли бы Лунного Аметашспа заставить вернуться в подлунный мир и слушать вас.

— Эх, это несбыточно.

— Ну, всё бывает! К слову про Луну, мне странно, чутьё говорит мне, что уже довольно поздно, а раньше оно... — сказала Амедея подходя к окну и вдруг оборвала речь, резко застыв, а затем медленно обернулась к Азану. Затем она подскочила к нему, схватила жеребца в охапку и подтащила к окну, и указывая на Луну, затараторила, — видите, видите, видите!!!

Он сначала не понял... а затем увидел совершенно чистый диск.

— Где... где она?

— Она вернулась! Вернулась! Аметашсп Ночи вернулась домой, чтобы схватить свою старшую солнечную сестру и щекотать, пока та не согласится объявить новую тысячу лет Эрой Любви и Нежности! — пояснила Амедея, а затем, покраснев, добавила, — так мама мне рассказывала.

И, обняв Азана, продолжила:

— Может, ваши стихи дали ей силу освободиться! — и запела:

О, Красавица-на-Диске,
Прекрати грустить!
В круг спускайся парнов быстрых,
В танце пламенном кружить!

Кобылицы тебя примут
в быстрый хоровод!
Жеребец тебе на ушко
песню пропоёт!

У нас здесь смех и веселье,
Праздника огни!
Не грусти, прерви унынье,
В круг скорей ступи!

Спляшем вместе, дорогая!
Выбьем искры страсти!
В круге друзей, родная,
Не бойся напасти!

Когда песня завершилась, Амедея, загадочно улыбнувшись, предложила:

— Давайте её найдём!

— Что? — не понял Азан. Будучи связанным, он сейчас балансировал на своём крупе в объятиях своей путушгибан.

— Лунную Аметашсп! Мы с ней подружимся! Ну, и вашего брата по дороге наверняка встретим, его Владыка всегда направляет в интересное место.

— Но... — Азан посмотрел в глаза Амедеи и вместо возражений просто спросил, — а ты пойдёшь со мной?

— Конечно! Куда вы, туда и я! Как вы можете думать иначе! Я ваша, до тех пор, пока Владыка не призовёт меня Суд!

— Моя... Амедея, можешь оказать мне одну услугу?

— Да, принц?

— Зови меня Азаном. По крайней мере, наедине.

— Как скажете... скажешь... п... Азан... Владыка, спаси мою дурную голову! — запричитала Амедея. Принц улыбнулся и потёрся своим носом о её нос.

И тут в комнату без стука влетели горничная и управляющая, а также городской стражник.

— Принц Азан, у вас... — управляющая не закончила, вытаращила глаза, а затем юный принц в первый раз в жизни заорал на пони:

— Вас что, не учили стучаться?!! Что случилось такого, что нужно врываться к принцу, когда он уединился со своей кобылицей?!!

— Эм... ночь... день... ночь... — пропищал стражник.

— Демоны и дэвы есть на горизонте? — все трое отрицательно машут головами.

— Орда перевёртышей? — снова отрицание.

— Приказ из столицы на моё имя? — снова нет.

— Тогда пошли. ВСЕ. ВОН!!! — выкрикнул он, и троица испарилась с такой скоростью, что у него возникло подозрение о возможности спонтанной телепортации пони при испуге.

Затем Азан обернулся к Амедее. Лицо её было густо залито краской.

— Вы... назвали... меня... своей...

— Кобылицей? — закончил за неё принц, — напомни, как моя путушгибан, ты принадлежишь мне телом и душой?

— Да!

— И будешь сражаться за меня даже на Мосту Правосудия?

— Да!

— Значит ты истинно моя кобылица. Развяжи меня, и будем целоваться. И я официально разрешаю тебе вырубать меня, если я задумаю глупость. Да, ты ещё обещала мне экзорцизм. А потом подумаем, как найти Булата и Лунную Аметашсп, — закончил он и потёрся о не верящую своему счастью кобылу носом и пропел:

Ая, ая, эй да я,
Тайну я открою,
В этом мире все мы
Связаны Любовью!