Неизведанная земля
Глава 6. Контакт
Прошло уже больше недели с тех пор, как экспедиция перешла хребет Краллен и вошла в этот загадочный лес. И вот, наконец, пони и грифоны стояли на выходе из этой казавшейся бескрайней страны деревьев. За лесом практически сразу начинались признаки цивилизации в виде вспаханного поля, за которым в километре от группы были видны низкие строения, о которых вчера рассказывал Ульрих. На дальнем краю поля была видна группа местных жителей. Они пока не заметили экспедицию и занимались своими делами. Позади них, на самом краю деревни, было видно нечто чёрное и вытянутое, высотой с дом, но довольно узкое. Что именно это было, рассмотреть отсюда было невозможно.
— Soll ich nochmal zur Aufklärung fliegen?[1] — тихо спросил Ульрих, словно они могли его услышать.
— Nein, das kann sie erschrecken. Sie haben niemals einen Greif gesehen[2], — ответил Гринланд и продолжил на эквестриском: — Пойдёмте поздороваемся.
Группа вышла из тени леса в поле, и через несколько минут местные жители их заметили. Они остановили свою работу, внимательно вглядываясь вдаль и собираясь в плотную толпу, некоторые из них куда-то ушли, а позже вернулись с вилами, косами и прочим сельскохозяйственным инвентарём.
— Что-то мне не нравится это, — вполголоса проговорила Ридинг Гласс. — Шумар же говорил, что они дружелюбные?
— Какие-то у них странные понятия о дружелюбности, — сказал Гельмут.
Гринланд, кажется, имел похожие мысли, потому что на полпути он остановился и сказал:
— Гельмут, Файндер, со мной, поболтаем с ними. Остальные стоят здесь и держат ушки на макушке.
Троица оставила свои вещи и пошла вперёд. Местные пони выглядели напряжённо, но, кажется, лезть в драку желанием не горели. Когда они увидели, что от группы отделилось трое, то немного расслабились, вперёд вышел серо-коричневый жеребец средних лет и стал их ждать.
Когда двое единорогов и грифон подошли на десяток шагов, он громко сказал:
— Стоять! Кто такие будете?
Гринланд остановился и ответил:
— Мы путешественники, пришли из-за Большого хребта. Мы встретили в лесу отшельника, Шумаром зовут, он рассказал нам о вашей деревне.
Поселенцы после этих слов начали удивлённо переглядываться и перешёптываться.
— Брехня! — выкрикнул другой жеребец. — Нету за Большим хребтом ничего! Мир там кончается!
— Это не так. За ним находится королевство грифонов, — заговорил Файндер, указывая на Гельмута. — А ещё дальше, за морем, страна пони, из которой мы пришли.
Файндер намеренно не стал упоминать название Эквестрии — неизвестно, как на них отреагируют, если услышат, что они пришли из загробного мира. Грифон не понимал из разговора ни слова, но когда на него указал единорог, он подобрался и даже раскрыл крылья, чтобы выглядеть солиднее, хотя и так имел вид, внушающий уважение.
— Да чего ты их слушаешь? — вновь заговорил второй жеребец, обращаясь к первому, который, судя по всему, был кем-то вроде старосты. — Видишь же, это опять наваждения леса пришли, зубы заговаривают! Пока мы тут гуторим, там, поди-ка, опять волки придут!
— Обожди, Жнеич. Странные они больно для наваждений, раньше такие не приходили. Что это во лбу у вас такое? — внезапно спросил первый, взглядом указывая на рог Гринланда.
— Так это… единороги мы, — растерялся барон, не ожидавший такого вопроса.
— У нас в королевстве каждый третий такой, — пришёл ему на помощь Файндер. — У кого рог, у кого крылья. Мы колдовать с его помощью можем.
— Колдовать? Колдуны, значит? Порчу наводить пришли?
— Мы не желаем вам зла, — ответил Гринланд. — Мы владеем магией, но не используем её во вред.
— А этот чего молчит? Немой? — сказал староста, кивая на Гельмута.
— Языка он вашего не знает, — пояснил Гринланд. — Его только мы двое знаем, от Шумара научились с помощью магии.
Толпа пони зашептала громко и невпопад, так, что выделить какие-то отдельные диалоги было невозможно. Староста нахмурился.
— А ну зови сюды друзей своих, — сказал он. — Сейчас посмотрим, наваждения вы лесные али нет.
Гринланд не понял, как именно они собираются их проверять, но подал знак остальной группе, и через несколько минут вся экспедиция стояла перед толпой поселенцев. Те разглядывали пони и грифонов — кто с любопытством, а кто с подозрением. Толпа расступилась, образуя коридор к чёрному объекту. Только теперь Гринланд смог как следует рассмотреть это нечто. Это была вытянутая статуя из какого-то блестящего чёрного камня, изображающая странного вида земнопони с бородой и, судя по всему, в стальном шлеме с наносником.
— Идол, — прошептала Ридинг Гласс. — Языческий идол, такие когда-то давно вырезали грифоны из дерева.
— Шагайте к кумиру! — приказал староста.
Гринланд ещё секунду пытался найти подвох, после чего решил всё же сыграть по их правилам. Он подошёл к идолу, внимательно следя за пони вокруг. Остальная группа последовала за командиром.
— А идол-то у них интересный, — прошептал Файндер.
— Да, я тоже заметил, — ответил Гринланд.
От изваяния отчётливо чувствовалась какая-то магия. Незнакомая, странная, явно древняя, но, кажется, неопасная. Староста смотрел на них задумчиво.
— Сдаётся мне, вы и правда настоящие пони, — наконец, произнёс он. — Наваждения Пиркван бы к себе не подпустил. Вы уж простите, время нынче такое, из лесу постоянно твари лезут, вот мы вас и подозревали.
При этих словах деревенские пони заметно расслабились и опустили вилы с косами, которые многие из них всё это время держали наготове, хотя тень подозрительности в их глазах осталась.
— Как я и сказал, мы путешественники, пришли издалека, чтобы исследовать эти земли и наладить контакт с местным населением, — сказал Гринланд, видя, что доверие к нему несколько повысилось. — Меня зовут Гринланд Спаркл, это Твайлайт Файндер, Колд Фронт, Уайт Клематис, Ридинг Гласс, Гельмут, Ульрих и Арн.
Единорог представил своих спутников, поочерёдно указывая на каждого копытом.
— Да уж, вижу, что вы не здешние, — ответил староста. — Меня звать Воджа, я тут за старшего. Коль вы с миром пришли, так будьте нашими гостями.
Похоже, этот жеребец имел здесь неплохой авторитет, потому что после этих слов толпа окончательно подобрела и начала улыбаться пришельцам, словно это какие-то другие пони несколько минут назад направляли на них вилы. Деревенские стали расходиться, а Гринланд подошёл к старосте и решил сразу перейти к делу:
— Послушай, Воджа, дело есть. У нас запасы провизии подходят, можно у вас зерном разжиться? Готовы заплатить золотом.
— Золотом, говоришь? Ну, коли золотом, то почему же и не поделиться. Токмо золото покажи сначала.
Гринланд достал мешочек с битами и пролевитировал старосте пару золотых монет. Тот удивился, увидев незнакомые деньги. Рассмотрев их лучше, он поразился ещё сильнее, когда увидел на реверсе отчеканенный герб Эквестрии в виде двух аликорнов, кружащих вокруг солнца и луны, расположенных посередине.
— Это… это чего такое? — наконец спросил он.
— Деньги нашей страны. Золотые биты.
— Это же… Небеса милостивые, это же богини Солнце и Луна! Почему на ваших монетах богини Эквестрии?
Гринланд собрался с мыслями, думая, как бы объяснить всё Водже, не слишком его шокировав. Наконец, он решил сказать частичную правду:
— Видишь ли, какое тут дело. Это принцессы Селестия и Луна, правительницы моей страны. Мы выполняем волю принцессы Селестии, исследуя земли по эту сторону Большого хребта.
— Так это не богини Эквестрии? — уточнил староста.
Гринланд приложил копыто ко лбу, думая, как рассказать всё жеребцу, чтобы он понял правильно.
— Ладно, вижу, секретничать дальше с тобой не получится, — начал единорог. — Да, мы пришли из Эквестрии. Это настоящая страна, она лежит на западе отсюда за горами и морем, там живут пони. Сейчас ею правит принцесса Селестия, которую вы, похоже, называете Солнцем и считаете богиней. Мы не из загробного мира, мы самые обычные живые пони, просто немного отличаемся от вас.
На лице старосты была такая гамма эмоций, что Гринланд даже начал за него беспокоиться. Удивление, страх, недоверие и трепет были лишь основными из них. Немая сцена продолжалась около десяти секунд, после чего жеребец уже более нервно заговорил:
— В-вы посланники Солнца и Луны! Вы пришли из-за Большого хребта, вы владеете магией стократ лучше любого колдуна, вас пропустил Дремучий лес, на вашем золоте богини Эквестрии!
— Эй, тихо! Я же сказал, мы самые обычные пони. И, как и все пони, мы хотим есть, поэтому назови цену, и мы купим у вас зерно.
— Да как же можно брать золото с посланников?! Возьмите наше зерно! Даром!
Гринланд обречённо вздохнул. Надо было просто что-нибудь соврать, тогда бы этого абсурда не было.
— Послушай, Воджа. Я вижу, что вы пока не готовы к тому, чтобы знать о нас всё, поэтому давай договоримся так: ты никому не говоришь, кто мы и откуда, мы оказываем вашей деревне какую-нибудь услугу, а вы взамен даёте нам зерно. И больше ты не называешь нас посланниками. Идёт?
— К-конечно… эээ… Грин…
— Гринланд, — подсказал единорог.
— Гринланд! — повторил староста.
— Ну так, что мы можем для вас сделать? Может, вам в поле помочь или крышу какую-нибудь починить? Твайлайт Файндер у нас врач, так что если кто-то болеет, он может посмотреть.
— Дохтор? Так это… Урун, майтин сын, много лет уж расслабленный лежит, ходить не может. Авось глянет его твой Тва… э… друг твой? В городе говорят, такое токмо дохтор самый умелый вылечить сможет.
— Хорошо, я попрошу его. Где этот Урун живёт?
Староста повёл Гринланда к одному из домов, тот позвал с собой Файндера. Пока они шли, тёмно-синий единорог поделился наблюдениями:
— Интересное место мы нашли. Гельмут говорит, что идол этот обсидиановый. Откуда они его взяли? И как смогли зачаровать, если тут нет единорогов?
— Обсидиан? Да уж, нашли материал для зачарования. Я бы лучше взялся древесного волка расколдовывать, чем зачаровывать обсидиан, смысла было бы больше.
— Заклинание в нём я так и не разгадал, — продолжил Файндер. — В нём есть что-то от наших защитных чар, но очень отдалённое. Мне кажется, что тот, кто это сделал, явно знал своё дело, и материал выбрал не случайно — хоть обсидиан и трудно зачаровывается, но чары может держать сотни тысяч лет, как подсчитали в Королевской академии. Ты понимаешь, к чему я клоню?
— Что это сделал кто-то настолько давно, что местные про него уже и забыли? — сказал Гринланд.
— Вполне возможно. Когда я высказал это предположение Ридинг Гласс, она чуть на месте не запрыгала от радости.
Гринланд усмехнулся, прекрасно представляя, как обнаружение чего-то настолько древнего и загадочного может повлиять на культуролога.
— Если здесь есть обсидиановый идол, пусть и древний, значит, где-то есть месторождение этого самого обсидиана, — сказал изумрудно-зелёный единорог. — А значит, мы должны его найти.
— Да, Гельмут сказал, что надо искать вулкан, действующий или потухший.
Вскоре они зашли в один из домов на дальней окраине деревни. Обстановка внутри была небогатой — старая печка, следы от воды с протекающей крыши на полу и потолке, мебели кроме стола и лавки не было. На печи лежал жеребец, такой же серо-коричневый, как и все обитатели этих мест. Он выглядел исхудалым, даже дистрофичным, его укрывала простыня из грубой старой мешковины, а возле него хлопотала кобыла преклонных лет.
— Майта, к тебе пришли, — сказал староста.
Кобыла отвлеклась и повернулась к пришедшим.
— Ох, что ж это… гости, а у меня не прибрано, — запричитала она. — Воджа, ты б хоть сказал, что гости наши ко мне придут.
— Тихо, Майта, — строго ответил староста. — Помочь они тебе пришли, сына твоего лечить будут.
Твайлайт Файндер подошёл к лежащему на печи жеребцу, провожаемый ничего не понимающим взглядом кобылы.
— Л… лечить? — переспросила она.
— Сначала просто посмотрим, что можно сделать, — ответил Файндер. — Говорите, лежит и ходить не может?
— Не может. Передними ногами ещё немного шевелит, а задние вовсе отняты, — сказала Майта.
Единорог снял с пациента простыню и стал его осматривать. Он сразу отметил признаки атрофии мышц — жеребец явно очень долго не двигался. Было сложно сказать, сколько ему лет — при таком образе жизни так может выглядеть и четырнадцатилетний подросток, и проживший полвека пони. Он начал прощупывать живот жеребца.
— Чувствуешь что-нибудь? — спросил он.
Тот помотал головой. Файндер стал подниматься выше, попросив жеребца подать знак, когда он что-нибудь почувствует. Чувствительность у него появилась только в верхней части груди у суставов передних ног. Единорог хмыкнул.
— Мне надо посмотреть его спину. Гринланд, помоги мне его перевернуть, очень аккуратно.
Когда единороги с помощью магии осторожно перевернули жеребца на живот, Файндер стал медленно вести копытом по его позвоночнику сверху вниз, при этом его рог светился.
— Так я и думал, — сказал он, закончив. — У него застарелый перелом позвоночника. Повреждён спинной мозг, поэтому он парализован ниже груди. Позвоночник сросся неправильно, это я исправить не смогу, тут нужна больница. Но восстановить спинной мозг хотя бы частично, может быть, получится.
Поймав на себе абсолютно непонимающие взгляды Майты и Воджи, он пояснил:
— Он всю жизнь будет горбатым и кривым, но я могу попробовать сделать так, чтобы его задние ноги его хоть немного слушались. Проблема в том, что такие травмы требуют долгого лечения, за день результата не будет.
— И в чём заключается лечение? — спросил Гринланд.
— Я могу создать матрицу восстановления, она будет направлять его спинной мозг в сторону правильной регенерации. Но здесь нужны восстанавливающие зелья.
— И, конечно же, чтобы их сварить, нужны какие-то ингредиенты, которых здесь днём с огнём не сыщешь, — догадался барон. — Какой-нибудь корень мандрагоры или рыжий мох.
— Нет, ты путаешь эквестрийские зелья с зебринскими, — усмехнулся Файндер. — Это зебры делают отвары из сильнодействующих трав, наши же зелья магические. Я хоть сейчас могу наварить целое ведро нужного зелья, но оно теряет свои чары за считанные минуты, поэтому нужно что-то, что бы их удерживало и отдавало постепенно. Скажи, Воджа, есть ли у вас самоцветы?
— Так это… откуда же им взяться-то? Они токмо в пещере у Мёртвой поляны бывают, но мы туды не ходим, и вы не ходите. Те места тёмный дух охраняет!
— Какой ещё дух? — спросил Гринланд, на которого слова старосты явно не произвели впечатления.
— Тёмный. К пещере никого не подпускает. А ежели кто подберётся, на того сам набросится, что только ноги уноси!
Единороги переглянулись.
— А вы откуда знаете, что там самоцветы, если дух никого к ней не подпускает? — спросил Гринланд.
— Так Урун же и видел. Он когда отроком ещё был, пошёл в ту пещеру. Тогда поляна ещё обычная была, это потом она мёртвой стала, и дух тогда ещё не такой злой был. Глянул он туда, увидел самоцветы, да тут на него дух тот тёмный как набросится, он и побежал оттуда со всех ног. Так бежал, что на опушке в овраг упал, с тех пор и не ходит.
— Далеко эта пещера? — спросил Гринланд.
— Не ходите туда, там погибель одна, — подала голос Майта. — Чародей туда Лихо посадил одноглазое, чтобы то его сокровища охраняло.
— Вы, возможно, не заметили, но мы и сами чародеи хоть куда, — сказал ей барон. — Так что говорите, где эта пещера, и мы принесём оттуда самоцветов для вашего сына. Обещаем, сильно грабить того чародея не будем, возьмём только то, что нам надо.
— В лесу она на север, — ответил Воджа. — Туда чтоб попасть, желать этого надо. Кто того не желает али не знает о поляне Мёртвой, тот никогда на неё не придёт.
Мёртвая поляна была очень странным местом. Арн и Ульрих, слишком скоро вернувшиеся с воздушной разведки, сказали, что она находится где-то в лесной глуши, намного дальше жилища отшельника Шумара, и кажется, что на многие километры вокруг неё нет ни следа пони, но добраться до неё можно подозрительно быстро.
— Мы только взлетели, а тут смотрю — она, ни с чем её не спутать, словно она совсем возле деревни. А назад посмотрели — лес один кругом, по солнцу только поняли, куда назад лететь, — говорил бежевый грифон. — Назад повернули, и вот мы снова у деревни, будто просто прогулялись немного.
Поляна была действительно мёртвой. На ней не росла трава, были только густые сухие колючие кусты по её краю. Конечно, сейчас для травостоя было ещё рановато, но здесь не было ни прошлогодней сухой травы, ни прелых листьев, ни мха, только голая глинистая земля. В самом её центре, окружённый такими же кустами, был вход в пещеру. По словам грифонов, даже с высоты чувствовалось, что с этой поляной что-то не так. Она вызывала необъяснимое беспокойство, которое при снижении перерастало сначала в тревожность, а затем в ужас. При этом ничего конкретного, что могло бы вызывать такие чувства, грифоны не видели: каждая отдельная деталь на поляне была обычной, максимум — странной, но не страшной, однако все вместе они словно взывали к каким-то подсознательным инстинктам, приказывающим убираться оттуда.
Когда Арн завершил доклад, Гельмут посмотрел на Гринланда и произнёс:
— Ты уверен, что нам стоит идти туда? Звучит не очень безопасно.
— Гельмут, ты что, трусишь? — сказал единорог со шпилькой в голосе.
— Я не трушу, а считаю, что риск должен быть оправдан, — серьёзно ответил грифон. — Лезть в непонятную пещеру с дурной репутацией, чтобы какой-то инвалид смог пошевелить копытами — nein danke[3].
— Пока что я вижу, что местные немного преувеличивают опасность этих мест, — ответил Гринланд. — Я считаю, что это место стоит посетить как минимум с научными целями. Ты же геолог! Вдруг это месторождение природных драгоценных камней, которые тебе поручил искать король?
— И всё равно, я рекомендую тебе ещё раз подумать о том, чтобы не ходить туда. Эта аура страха, о которой рассказал Арн, наверняка там не просто так.
— А это, как раз таки, аргумент в пользу того, чтобы посетить эту поляну. Весьма маловероятно, что она там природная. Большие скопления природных кристаллов, конечно, могут иногда творить странные вещи, но ни о чём подобном я раньше не слышал. А если она искусственная, то почти наверняка за ней прячут что-то интересное.
— Или опасное, — парировал грифон.
— Не узнаем, пока не посмотрим сами, — заявил единорог.
Гельмут вздохнул, понимая, что переубедить командира ему не удастся.
— Как знаешь, — мрачно сказал он. — Но если что-то там случится, вспомни, что я предупреждал.
Гринланд осмотрел группу.
— Если кто-то боится, может остаться в деревне. А остальные — за мной.
Уайт Клематис хотела было сделать шаг назад, но, поняв, что никто больше не собирается оставаться, решила пойти вместе со всеми.
Путь до поляны и правда занял совсем немного времени. Уже через четверть часа группа наткнулась на густые колючие кусты и начала чувствовать то, о чём говорил Арн. Пони и грифоны начали тревожно озираться и резко реагировать на каждый шорох. Твайлайт Файндер то и дело сканировал пространство вокруг поисковым заклинанием, но никого не обнаруживал.
Пробраться через кусты было довольно сложно, но спустя некоторое время они были преодолены. Едва копыто Гринланда ступило на поляну, его захлестнул такой безотчётный ужас, что он едва смог удержать себя в копытах, чтобы не ринуться назад. Это было действительно жуткое место, ему казалось, что вот-вот произойдёт нечто настолько ужасное, что разум просто отказывался это осмыслять. Он стоял, не смея сделать ни шагу, прикладывая все свои волевые усилия, чтобы не отступить назад. Он уже жалел, что не послушался Гельмута, но почему-то продолжал стоять на поляне.
Внезапно он увидел, как кустарника в центре поляны вылезло нечто жуткое. Оно было похоже на огромную, намного больше пони, серо-зелёную жабу с одним большим жёлтым глазом посередине морды, огромным беззубым зияющим ртом, длинными, как у паука, ногами и множеством бородавок. Оно неспешно, но уверенно двигалось к нему. Спустя мгновение откуда-то сзади и слева послышался истерический крик одной из кобыл, увидевшей этого монстра. Всё нутро единорога кричало о том, что если он не убежит сейчас, то его ждёт страшная смерть от этого чудовища. И как раз в тот момент, когда он уже почти сорвался в галоп назад прямо через кусты, в чудовище ударил фиолетовый луч магии, после чего оно мгновенно испарилось в воздухе, а вместе с ним пропала и аура страха.
Гринланд стоял, тяжело дыша, его сердце билось от адреналина. Немного придя в себя, он оглянулся и увидел Твайлайт Файндера, стоящего рядом с ним и находившегося в не меньшем возбуждении.
— Иллюзия… — отрывисто сказал тёмно-синий единорог. — Я… её развеял…
Секунду спустя Гринланд услышал свой собственный смех, безудержный, истерический.
— Иллюзия!.. — громко сказал он. — Это была иллюзия! Местные боялись её, как огня, а мы её простым заклинанием рассеивания иллюзий!..
— Это была сложная иллюзия, стабильная и самостоятельная, ещё и с аурой страха. Она здесь годами жила. Я бы такую сотворить не смог, — сказал Файндер. — Даже немного жалко…
Гринланд постепенно успокоился, осматривая поляну. Теперь она не казалась такой уж жуткой. Странной, да. Но страшного в ней ничего не было.
— А почему здесь трава не растёт? — спросил Арн.
— Это из-за ауры страха, — пояснил Гринланд. — Настолько сильная аура действует на всё живое, не только на разумных. Скоро эта поляна зарастёт. Если, конечно, не придёт хозяин и не создаст новую иллюзию.
Единорог направился к центру поляны, пробрался через кустарник и оказался входа в пещеру. Когда остальная группа преодолела колючие кусты, они вошли в темноту. Единороги освещали пещеру искорками на кончиках рогов. Пройдя несколько метров, они обнаружили в стенах пещеры множество сначала мелких, а затем крупных самоцветов. Это были алмазы и рубины, и казалось, что они очень слабо светятся в темноте.
— Какие крупные, — благоговейно прошептала Ридинг Гласс.
Твайлайт Файндер уже хотел отколоть один алмаз магией, как со стороны входа послышался низкий, скрипучий, громогласный и словно потусторонний голос, от которого у всей группы по спине пошли мурашки:
— Так, так, так… У нас тут воры.
Обернувшись, пони и грифоны увидели на выходе из пещеры чёрный силуэт. Было сложно сказать, кому он принадлежит, так как он, судя по всему, был в накидке, скрывающей всё тело. Гринланд уже хотел что-то ответить, как вдруг понял, что эти слова прозвучали не на языке местных жителей. Это был… эквестрийский?
— Предлагаю вам сдаться сейчас, тогда обещаю не причинять вам сильные страдания, — проговорил силуэт.
— Мы ничего не крали, — ответил Гринланд, что было чистой правдой: они действительно ещё не успели ничего взять отсюда.
— Только поэтому я не стану вас убивать, — мрачно заявил силуэт. — А теперь выходите.
Спорить с этим существом, кем бы оно ни было, совсем не хотелось. Если это хозяин пещеры, то он наверняка сильнее всех членов экспедиции, вместе взятых. Гринланд направился к выходу, остальные последовали за ним.
Когда все вышли на свет, они смогли лучше рассмотреть того, с кем говорили. Это существо действительно было полностью укрыто чёрной накидкой, капюшон которой создавал слишком тёмную для дневного времени тень, из которой лишь слегка блестели два ядовито-зелёных глаза с вертикальными змеиными зрачками. Оно было ростом с Гельмута, но более худым, и, судя по комплекции, стояло на четырёх конечностях, хотя и их не было видно за накидкой.
— Говорите, зачем хотели обокрасть меня, — потребовало существо своим жутким голосом.
— Мы приносим извинения за этот инцидент, нам лишь был нужен один самоцвет, чтобы вылечить парализованного пони, — вежливо и даже немного робко ответил Гринланд.
— Благородная цель, — проговорило существо. — Вы не лжёте. Поэтому я вас отпущу. Но если поймаю снова, то уже не буду столь великодушным.
Его накидка начала шевелиться, словно оно что-то искало под ней. Через несколько секунд из-под неё показалась лапа, покрытая плотной светлой кожей, пальцы которой заканчивались крупными и наверняка очень острыми когтями. В лапе был большой слегка мутный алмаз.
— Возьмите этот камень, а те, что в пещере, не трогайте, не для вас они, — сказало существо. — И убирайтесь отсюда, пока я создаю новое Лихо.
Хотя у Гринланда, как и у его спутников, было много вопросов, они решили, что последовать совету этого странного существа будет самым правильным решением.
— Почему мне кажется, что мы отделались слишком легко? — произнесла Ридинг Гласс, когда группа отошла от поляны на сотню шагов.
— Не знаю, — ответил Гринланд. — Но я считаю, что про это существо нужно узнать побольше. Почему оно совсем нам не удивилось и говорило по-эквестрийски? И для чего нужны те камни в пещере?
Твайлайт Файндер сидел с зажжённым рогом и закрытыми глазами возле лежащего на печи тощего жеребца. Ему требовалась максимальная сосредоточенность, поэтому находящиеся в избе Майта, Воджа и Гринланд сидели в дальнем углу, не издавая ни звука и стараясь даже не дышать. Так продолжалось около двадцати минут, после чего единорог прекратил творить магию и устало открыл глаза.
— Попробуй пошевелить задней ногой, — тихо сказал он пациенту.
На лице жеребца появилась сосредоточенность, и секунду спустя его правая задняя нога слегка шевельнулась. Это было очень мелкое, почти незаметное движение, но Майта, увидевшая его, не смогла сдержать эмоций, прослезилась и воскликнула:
— Шевелит! Он шевелит! Он ничего не мог, а теперь шевельнул!
— Это продлится недолго, пока матрица свежая. Скоро он снова перестанет владеть ногами, — ответил Файндер. — Чтобы они к нему вернулись насовсем, нужно поить его зельем из бочки каждый день по одной кружке, пока всё не закончится.
Единорог указал на небольшую деревянную бочку со слегка светящейся водой, в которой лежал зачарованный им алмаз, подпитывающий зелье магией.
— Ему нужно постоянно растирать ноги и спину и просить его шевелить задними ногами, — добавил он. — Получаться у него будет не сразу, но когда он начнёт ими хоть немного двигать, это сильно ускорит его восстановление.
Плачущая от избытка чувств пожилая кобыла обняла Файндера.
— Спасибо тебе большое, сынок! Не знаю, как и благодарить тебя! Что хочешь, проси, всё дам!
— Всё нам не надо, нам бы только зерна с собой в дорогу, — ответил единорог.
— Будет вам зерно! — заверил его староста. — И зерно, и овощи, и рыбу, всё вам дадим.
— У меня ещё один вопрос, — сказал Гринланд. — На Мёртвой поляне мы встретили странное существо. Оно было одето в чёрную накидку, полностью закрывающую его тело, говорило страшным голосом и, видимо, имело большую магическую силу. Скорее всего, это оно создало Лихо, которое охраняет ту пещеру. Вы можете что-то о нём рассказать?
Единорог не стал говорить, что Лихо это на самом деле является иллюзией, потому что решил, что так будет безопаснее для местных пони. Пока они его боятся, они не будут ходить на Мёртвую поляну, а значит, их шансы повстречаться с её хозяином тоже будут меньше. Вряд ли он положительно оценит любопытство деревенских пони по отношению к своей пещере.
— Колдун это, — мрачным полушёпотом сказал Воджа, словно боялся, что это существо их услышит и придёт. — Он то чёрным вороном обращается, то молодым жеребцом, но как он на самом деле выглядит, никто не знает. Живёт он где-то в лесах, куда простым пони не добраться. Сильный он колдун, по ночам, бывает, в деревню приходит и жизнью нашу пьёт.
— В каком смысле? — не понял Гринланд. — Вы видели его в деревне?
— Пони говорят, что видели большого чёрного ворона ночью, — ответил староста.
— И почему вы думаете, что это он?
— А кому ж это ещё быть?
Мысли единорога от такой логики пришли в тупик.
— Значит, он творит вам зло? — уточнил Файндер.
— Большое зло он не делает, если только кто на его поляну Мёртвую зайдёт, того Лихо забрать может, — сказал Воджа. — Он потихоньку наши силы пьёт, от этого жеребята часто болеют, неурожаи бывают. Лес вот на нас натравляет. Даже Пирквана не боится, отродье!
— А почему он нас отпустил? — спросил Гринланд и только после этого понял, какой ответ ему даст староста, однако тот сдержался, помня об обещании никому не говорить, откуда они пришли.
Староста странно глянул на Майту, а затем как-то натянуто произнёс:
— А кто ж его, беса, поймёт?
[1] Мне полететь на разведку снова? (нем.)
[2] Нет, это может их напугать. Они ни разу не видели грифона (нем.)
[3] Нет, спасибо (нем.)