Полет Аликорна

04. Калейдоскоп

— Сюда, пожалуйста, — позвал Блублад. Рарити, Фэнси Пэнтс и остальные тридцать три гостя следовали за ним по узкому, освещенному лампами коридору. Пока все спешили, модельерша пыталась украдкой осмотреться, при этом стараясь, чтобы ее не затоптали.

Вдоль коридора на равных промежутках висели выцветшие, потертые гобелены. Несколько раз Рарити проходила мимо ниш в стенах, где стояли скульптуры или старинные доспехи. Все тут казалось откровенно средневековым, а воздух был застоявшимся и затхлым. Настоящий старинный замок — каким он должен был бы выглядеть в глазах тех, кто знаком с ними лишь по старым историям и детским сказкам. Однако эта крепость не была сказкой. И в этой карикатуре на замок жил современный и утонченный Блублад.

Рарити продолжала следовать за ним, пока принц не привел их в просторный обеденный зал, что немного облегчило ее развивающуюся клаустрофобию. В нем властвовал длинный узкий стол, пока еще пустой, за исключением одиноких канделябров тут и там, а по бокам от него стояли стулья с высокими спинками. Дюжина подсвечников с зажженными свечами, каждый больше взрослого жеребца, освещали холодный камень и придавали залу столько тепла и жизни, сколько могли. Камина не было, но казалось, откуда-то сочится тепло — иначе, как была уверена единорожка, в зале было бы непереносимо холодно.

За длинным столом уже сидели четыре единорога с белой шерсткой. Две хихикающие кобылки немногим старше младшей сестры Рарити, одетые в платья цвета морской волны под цвет глаз. Жеребец постарше, примерно того же возраста, что и Блублад, внешне был похож на принца, но его тощая, практически изможденная фигура резко контрастировала с крепким телосложением герцога. Наконец, во главе стола ссутулилась старая кобыла, одетая в роскошное, но слишком просторное для нее темно-пурпурное платье, обильно украшенное бриллиантами и рубинами. Высокий жесткий воротник, инкрустированный драгоценными камнями, возвышался позади головы кобылы, словно хвост павлина, а ее белоснежная грива лежала спутанной копной. Это платье, как заметила Рарити, было бы писком моды сто лет назад, но не при жизни присутствующих. Все три единорожки — кобыла и кобылки — носили простые короны из серебристого металла. Модельерша сразу поняла, что это ранее не упоминавшаяся семья Блублада.

— Опоздал. Ты опоздал, — ледяным тоном заявила старшая кобыла со своего места в другом конце обеденного зала, и ее голос эхом отозвался в каменном зале. Блублад проигнорировал ее и ничего не сказал, подождав, пока не зайдут остальные гости.

— Добро пожаловать, — наконец сказал он собравшимся, выдавив сердечную улыбку. — Кобыледи и джентльпони, грифоны и все остальные. Для тех из вас, с кем я еще не знаком, я Поларис, герцог Кантерлотский, принц Блублад XXIV, носитель титула Принца Единорогов и так далее, и тому подобное. Я также лучший авиагонщик в мире, но вы узнаете все об этом лишь завтра, — Блублад замолчал, словно ожидая реакции. Когда ее не последовало, он продолжил. — В этом году Кубок Аликорна, спустя двадцать девять лет, проводится вновь. Я был жеребенком, когда воздушные корабли поднимались в небо в последний раз.

Он окинул взглядом группу, собравшуюся в обеденном зале.

— Некоторые из вас были достаточно взрослыми, чтобы участвовать в гонках. Некоторые из вас еще не родились.

Он замолчал, когда встретился взглядом с модельершей, и два раза быстро моргнул. Она поняла, что он не знал об ее присутствии. Блублад слегка встряхнул головой, словно пытаясь прояснить мысли, прежде чем продолжить.

— Эта гонка знаменует собой важные вехи в истории. Последний раз, когда она проводилась, чествовались новые, более тесные торговые отношения с народом грифонов. Самый первый Кубок Аликорна, в то время просто безымянная гонка, был проведен сто семь лет назад, чтобы отметить рассвет путешествий на воздушных кораблях. Мой прапрадед, двадцать первый принц Блублад, участвовал в той гонке на яхте собственной конструкции. Он назвал его Аликорн, в честь нашей вечной Селестии, и победил. Хоть все считали, что для пони без крыльев полет — самоубийство, он мчался через горы Эквестрии, над равнинами далекого запада, к самому берегу Бескрайнего моря и обратно. У него не было ничего похожего на паровые машины и гироскопы, которые мы знаем сегодня — только воздушный шар, паруса, разум и звезды, по которым он должен был ориентироваться. Гонку назвали в честь его дирижабля, и это и все будущие поколения запомнят ее как Кубок Аликорна. Завтра я полечу на новом Аликорне, чтобы почтить память моего предка.

Это заявление было вознаграждено быстро затихшими вежливыми аплодисментами нескольких гостей.

— В соответствии с великой традицией принимающий клуб чествует гонщиков накануне регаты. Я королевский покровитель и спонсор принимающего клуба, и вот мы здесь. Мой дом и моя еда — ваши на этот вечер. Я также хотел бы познакомить вас со своей семьей, хотя она должна остаться моей, — Блублад указал на стол позади себя. — Мои сестры, леди Рутения и леди Иридия.

Кобылки снова захихикали, когда их назвали по именам.

— Они предпочитают Рути и Ири. Мой брат, лорд Процион. Моя мать, принцесса Палладия, — Блублад устало повернулся к гостям, и, как показалось Рарити, в его голосе сквозило что-то похожее на смирение, несмотря на дерзкие слова. — Теперь ешьте, пейте и хвастайтесь. Я знаю, что я буду.

Блублад громко топнул передним копытом. Через несколько секунд в столовую через боковой вход вошла шеренга одетых в одинаковые костюмы единорогов, каждый из которых левитировал серебряный поднос с закусками. За ней последовала еще одна группа официантов, неся подносы с шампанским и коктейлями. Рарити чувствовала, как ткани и перья касаются ее, когда гости рассыпались в поисках еды и напитков. Затем один из грифонов громко заговорил.

— Где кухня? — крикнул он, перекрывая толпу. Рарити увидела, что это был один из старейших и уж точно самый толстый в их группе. — Я принес еду. У нас, грифонов, особая диета, знаете ли.

Он снял со спины большой комковатый мешок и поднял его когтем так, чтобы все видели. Рарити читала, чем питаются грифоны, и не смела представить, что может быть внутри. По крайней мере, слава Селестии, он не шевелился. Худощавый длиннолицый брат Блублада, Процион, встал из-за стола и безмолвно отвел грифона в сторону, наверное, чтобы помочь ему найти кухонный персонал и сгладить секундную заминку.

Оказавшись среди толпы Рарити несколько смешалась. Всю свою жизнь она готовилась к тому, чтобы стать идеалом кантерлотской пони ее грез. Теперь она была в Кантерлоте, но в ситуации, которую и представить себе не могла. Безусловно, некоторые из здешних пони были элитой, к которой она привыкла. Другие пони и другие существа — совсем иное дело. Это были гонщики, авантюристы, воины и таинственные незнакомцы. Она не читала в детстве книг о них, и не стремилась, повзрослев, стать одной из них. Что ей делать?

— Посмотрите, моя дорогая, — произнес Фэнси Пэнтс, выуживая Рарити из ее замешательства. — Такой калейдоскоп персонажей — великая редкость. У каждого здесь есть история, и каждый хочет обменять ее на вашу. Некоторым, вероятно, просто нужна внутренняя информация, чтобы суметь выиграть завтрашнюю гонку. Некоторые видят в этом возможность для бизнеса. Для других это время играть в политику. А у еще кого-то могут быть более темные тайны.

— И кто же вы? — шутливо спросила белая кобыла.

— Ха! Я всего понемногу, к моему большому огорчению. Хотел бы я, чтобы мир был проще, — ответил жеребец, подчеркнув заявление театральным вздохом. Затем он принял виноватый, извиняющийся вид. — На этой ноте я очень сожалею, но у меня здесь есть дела, которые требуют свободы, чтобы пообщаться тет-а-тет. Настоятельно рекомендую завести несколько знакомств самостоятельно. Уверен, вы услышите много увлекательных историй до того, как ночь закончится.

Прежде чем Рарити успела возразить, он уже отвернулся и начал пробираться сквозь толпу, оставив ее одну в море незнакомцев. Что теперь? Фэнси подталкивал ее общаться. Еще в Понивилле, а совсем недавно и на светских мероприятиях в Кантерлоте, она научилась становиться душой любой вечеринки. В общении она была великолепна. Да она была практически главной сплетницей Понивилля! И у нее, в конце концов, было несколько собственных историй. Кто из этих пони встречался с мантикорой и лягал ее в нос? А кому из них удавалось успокоить рассерженного морского змея?

— Ты сможешь, Рарити, — сказала она себе.

— Прошу прощения, мисс?

Рарити подпрыгнула и развернулась к говорящему. Пришло время вливаться.

— О, привет! Меня зовут Рарити. Я так рада… — она оказалась лицом к лицу с одним из официантов-единорогов, несущим поднос с бокалами шампанского. — О, верно. Спасибо.

Она подняла бокал с подноса. В конце концов, один он только поможет ей в общении. И она не собирается увлекаться, как в прошлый раз, когда была в столице.

Потягивая шипучую жидкость, она осматривала зал, ища подходящее место, чтобы влиться. Был Блублад, который оживленно обменивался пикировками со своей матерью, принцессой Палладией. Слева от нее несколько грифонов потягивали напитки и бурно жестикулировали когтями. Почему-то Рарити показалось, что это не самое подходящее место для начала. Она увидела механика Фэнси, Элбоу Гриза, сидящего за обеденным столом. Каким-то образом он добыл кружку эля и достал очередной свой странный длинный бутерброд, который начал пожирать. Похоже, ему не нужна была компания, кроме еды.

Ага! Рарити увидела группу красивых земных пони в платьях пастельных цветов, которые были командой цитрусовых фермеров. Они уже отражали первые подкаты филлидельфийских жеребцов. Это было тем, что она понимала, и компания, в которую могла влиться. Она легко прошла через зал и прямо к ним.

— Здравствуйте, — начала единорожка. — Я была неподалеку, когда заметила ваши чудесные платья, и я просто обязана узнать, где вы их приобрели. Я Рарити, модельер для разборчивых кобыл.

Пять земных пони освободили для нее место в своем табунке, прежде чем одна из них, со светло-желтой шерсткой и в пастельно-оранжевом платье, ответила.

— Мисс Рарити из бутика Карусель?

Пони узнала ее! Модельерша была в восторге. Только тогда она сообразила внимательнее рассмотреть платья, в которые были одеты кобылы. Она знала, что никогда раньше не делала ничего в этих цветах, но дизайн начинал казаться ужасно знакомым. Потом до нее дошло — это были ее платья. Это была ее первая массово продаваемая коллекция «Все Цвета Моды». Она создала оригиналы, а затем уполномочила Хойти Тойти найти производителя одежды, чтобы тот пошил больше платьев, нижних юбок, шляп и аксессуаров, чем могла она сама. Она даже продумала пастельные версии.

— О звезды, как неловко, — произнесла единорожка, зная, что краснеет. — Это моя марка, не так ли? Уверяю, я здесь не ради комплиментов — я только хотела сказать вам пятерым, что вы в них выглядите просто ошеломительно!

— Искренне благодарю за комплимент, — ответила пони в оранжевом. — И не стыдитесь упоминать о своей работе. Очень приятно познакомиться с одним из моих любимых дизайнеров. Меня зовут Клементина Оранж, я из старого доброго Мейнхеттена.

— А это мои подруги, — указала она на остальных кобыл. — Лемон Дроп, Руби Сквиз, Помело Панч и Ки Лайм Пай. Конечно, это очевидно, но мы из консорциума производителей цитрусовых.

— На самом деле мы не работаем на фермах, — пренебрежительно заметила Руби Сквиз, одетая в пастельно-красное. — Но наши семьи управляют компаниями, которым они принадлежат.

— Конечно, — с понимающей улыбкой ответила Рарити. Она и не знала, что некоторые фермы не принадлежат пони, которые на них работают. Интересно, как бы к этому отнеслась Эпплджек. — А что же заставило вас принять участие в гонках Кубка Аликорна?

Четыре кобылы повернулись и посмотрели на Клементину, которая, по-видимому, была их лидером.

— Ну… — начала цитрусовая пони. Затем она сделала паузу и посмотрела Рарити в глаза. — Буду с вами честна, так как очевидно, что вы — разумная и утонченная дама, а не одна из тех грубиянов и прохвостов, которые окружают нас в последнее время. Ответ прост — реклама. Видите ли, цитрусовый бизнес сильно пострадал в последнее время. В Мейнхеттене повальное увлечение морковью. Кантерлот сходит с ума по яблокам, яблокам, яблокам! В средствах массовой информации мы заявляли, что участвуем, чтобы показать, что земные пони могут делать все то же, что и остальные, ничуть не хуже — даже в воздухе. Но правда в том, что шансов на победу у нас нет.

— Действительно? — полюбопытствовала единорожка. Это совпадало с тем, что поведал ей Фэнси Пэнтс.

— Действительно, — подтвердила Клементина, покачав головой, и другие цитрусовые пони повторили за ней. — Мы выложили кругленькую сумму за наш дирижабль, но мы не воздушные моряки и не навигаторы. Мы пойдем по курсу, но со своей скоростью. Важно то, что каждый пони в Эквестрии будет следить за регатой и читать о пяти храбрых кобылах из цитрусовых компаний. Они увидят фотографии нашего дирижабля, который, конечно же, будет покрыт изображениями апельсинов, лимонов, грейпфрутов, кумкватов и тому подобного. Если повезет, это изменит нашу судьбу. Возможно, все лидеры потерпят неудачу, и мы добьемся большего, чем ожидали, но это прежде всего деловое предприятие.

— Что ж, желаю вам удачи, — ответила Рарити. — И позвольте сказать, что я люблю стакан свежевыжатого апельсинового сока по утрам.

— Спасибо, — со скромной улыбкой произнесла Клементина. — А теперь, может быть, в обмен вы поделитесь с нами советами о моде следующего сезона?

Рарити с радостью была готова поделиться своими прогнозами в данной сфере, когда почувствовала, как ее левого плеча легонько коснулись. Повернувшись, она обнаружила, что смотрит во внимательные глаза пегаски с радужной гривой, которую она видела ранее. Теперь, увидев лицо кобылы, Рарити убедилась, что это кузина Рейнбоу Дэш. Метка кобылы — яркая радуга, изогнувшаяся между двумя серыми дождевыми облаками — подкрепила ее вывод.

— Рарити, да? Мне очень нужно с вами поговорить. Это важно, — настойчиво произнесла кобыла.

— Извините, мисс, — ответила единорожка. — Я не против, чтобы вы присоединились к нам, но я как раз собиралась обменяться некоторыми ценными советами по моде с этими дамами в благодарность за то, что они поделились со мной их историей.

— О, идите с ней, — сказала Клементина, взмахнув копытом. — Кажется, вопрос важный. Мы наверстаем упущенное позже.

— Ну, если вы действительно не возражаете… — произнесла Рарити. Она помахала цитрусовым пони на прощание и отошла с позвавшей ее пегаской в тихий уголок обеденного зала. В данный момент она была больше заинтересована в этой пегаске и ее важном деле, чем в обсуждении огромных шляп, поэтому была благодарна Клементине. Единорожке стало интересно, что скажет пегаска, учитывая, что Рейнбоу просила ее не верить словам кузины.

— Рарити, меня зовут Хрома Призм, я из Клаудсдейла. Вы знакомы с моей…

— Кузиной, Рейнбоу Дэш, — закончила единорожка.

Хрома Призм слабо улыбнулась и провела копытом по пестрой гриве. Она была более длинной и тщательнее расчесанной, чем у Рейнбоу, но много пегасов с такими волосами быть не могло.

— Полагаю, это довольно очевидно.

— Немного, — улыбнулась Рарити в ответ на улыбку собеседницы.

— Я была так рада, когда Рейнбоу сказала мне, что вы будете участвовать в гонке, — сказала Хрома. — Моя кузина не очень часто пишет, поэтому получить от нее весточку было неожиданностью. На самом деле, не думаю, что она вообще пишет домой кому-то еще и никогда не приглашает нас в гости. Когда я узнала, что одна из ее подруг будет здесь, в Кантерлоте, то поняла, что у меня есть шанс. Теперь, когда могу поговорить с вами, я вынуждена умолять. Вы должны убедить Рейнбоу Дэш вернуться домой.

— Домой? — переспросила единорожка. — В Клаудсдейл?

— Да. Мы засыпали ее письмами, но она нас не слушает.

— А в чем дело? Почему такая срочность? Я знаю, что Рейнбоу время от времени летает в Клаудсдейл. Я бывала там с ней, на самом деле.

— Она является на шоу Вандерболтов или поучаствовать в соревнованиях летунов, это правда, — продолжила пегаска. — Но никогда не заглядывает домой, к семье. Селестия свидетель, причины у нее есть, но сейчас она нам нужна, как никогда.

— Прошу прощения, — ответила Рарити несколько более раздраженно, чем она намеревалась. — Но вам стоит поведать мне все детальнее. Я никогда не слышала, чтобы Рейнбоу рассказывала о своей семье — только упоминала мимоходом. И сейчас ума не приложу, почему я должна вот так вот влезать в ее личные дела.

— Конечно, вы правы, — с ноткой отчаяния вздохнула Хрома. — Но это чрезвычайно важное дело. Пожалуйста, позвольте мне объяснить.

Она подождала, пока Рарити кивнет, прежде чем продолжить.

— Не знаю, что вам уже известно — поэтому придется начать с самого начала. Ее семья, да и моя тоже, владеет Небесными Строительными Технологиями. Это крупнейшая облачно-архитектурная и строительная фирма в Эквестрии. Большая часть Клаудсдейла буквально построена нами. Отец Рейнбоу Дэш был самым богатым пегасом в городе и звездой небесного общества.

— Да вы шутите, — от удивления открыла рот единорожка. — Мы об одной и той же Рейнбоу Дэш говорим?

Ее подруга — потомок самого богатого и важного пегаса в Клаудсдейле?

— О нет, это все правда. Много лет назад, когда Рейнбоу Дэш была всего лишь крохой, народ пегасов испытывал самую большую в истории нехватку облаков строительного качества. Нам нужно было строить, но строить было не из чего.

— Не понимаю, — удивилась Рарити. — Я видела погодную фабрику в Клаудсдейле. Если вы сами создаете облака, то как у вас может быть дефицит?

— Мы делаем погодные облака и простые пушистые кучевые, — объяснила Хрома Призм. — Строительные — особый вид слоистых облаков, из которых мы возводим наши города и дома — необходимо добывать. И когда уже казалось, что нам придется прогонять пони с небес на землю, отец Рейнбоу нашел самый богатый источник строительных облаков, который когда-либо видел пегас, прямо на наветренной стороне Снежногривых гор. Он немедленно перевез туда свою семью, в том числе маленькую Рейнбоу Дэш, и использовал семейное состояние, чтобы основать шахтерский городок. Это был риск, но Стратусбург сделал нашу семью в десять раз богаче, чем когда-либо прежде, а отец Рейнбоу захватил строительный рынок в Клаудсдейле.

— Никогда об этом не слышала, — произнесла Рарити. — Продолжайте, пожалуйста.

— Снежногривые горы находятся на северной границе Эквестрии. За ними находятся одни из самых больших гнездовий грифонов, и в этих горах они тренируются и добывают пищу. Уверена, вы не удивитесь тому, что, после того, как Рейнбоу смогла подняться в небо, обратно ее было уже не спустить. Она, хоть и была совсем жеребенком, часто отправлялась исследовать горы и со временем подружилась со многими живущими там грифонами. Хотя они скептически относились к пони и нашему появлению так близко к их дому, благодаря Рейнбоу Дэш и ее отцу пони и грифоны стали ближе. Но в конце концов Стратусбург стал самодостаточным, и Рейнбоу с семьей вернулись в Клаудсдейл, чтобы управлять бизнесом.

— Позвольте угадать — уезжать она не хотела, — предположила модельерша.

— Да, именно так. Она была всего лишь кобылкой, едва в подходящем для летного лагеря возрасте, и у нее еще не было метки, — подтвердила и продолжила Хрома Призм. — Она не была готова к таким переменам. В конце концов ей понравились возможности продвинутого обучения полетам, которые были в Клаудсдейле, но простить семье отъезд из мест, где она встала на крыло, и где жили ее друзья-грифоны она так и не смогла. Некоторые грифоны могли, конечно, навещать ее и даже присоединяться к тренировкам и соревнованиям, вроде Лучших Юных Летунов, но для Рейнбоу это было все не то. В конце концов у нее начались проблемы в школе. А после того, как она достигла совершеннолетия, и после того, как ее отец подарил ей потрясающе красивый облачный дом, она просто улетела ночью, отбуксировав дом за собой. Мы только потом узнали, что она возглавила погодный патруль в Понивилле. И с тех пор она с нами не общается.

— Мне очень жаль, что вы так расстались с Рейнбоу, но что могу я? Это, кажется, личное.

— Отец Рейнбоу Дэш, мой дядя, в прошлом году скончался, — сообщила пегаска.

Рарити не знала, что на это сказать. Она видела горечь и печаль на лице Хромы Призм, но чем могла помочь она?

— Кроме Рейнбоу, он был единственным пони, которого слушали грифоны Снежногривых. Теперь туда переезжает больше пони. Другие компании пытаются создавать облачные карьеры. Земные пони вырыли шахту и используют перевал через горы для транспортировки угля. Грифоны жалуются, что мы воруем их ресурсы, а также загрязняем окружающую среду и распугиваем животных, которые им нужны для еды.

— Ну, это звучит как справедливые опасения, — нерешительно произнесла Рарити. Не то чтобы она хорошо разбиралась в политике, но казалось, что группам просто необходимо достичь приемлемого компромисса. — Вы не могли бы что-нибудь придумать?

— Послушайте, — вздохнула Хрома. — Грифоны могут быть правы, но нам нужны эти облака. В последнее время ситуация становится катастрофической. Глава местного клана грифонов обратился к их Верховному Совету с ходатайством о возмещении ущерба, и теперь они намерены объявить обе стороны гор территорией грифонов и угрожают изгнать всех пони.

— Кажется, это дело для принцессы Селестии, — предположила единорожка.

— Нет! Они воспримут это как демонстрацию силы. Нам нужно решить все мирным путем. Нам нужен кто-то, кому они доверяют. Нам нужна Рейнбоу Дэш! Пожалуйста, я умоляю вас, убедите ее вернуться домой, чтобы мы все могли отправиться в Стратусбург, и она помогла разрешить эту неразбериху, пока не стало слишком поздно, — лицо радужной пегаски померкло, и она опустила взгляд на пол. — В противном случае эта регата может ознаменовать конец отношений между двумя расами.

— Рейнбоу Дэш — моя подруга, — наконец сказала Рарити. — Я поговорю с ней, но ничего не обещаю.

— Пожалуйста, ради Клаудсдейла. Нет, ради Эквестрии, хотя бы попробуйте, — умоляла Хрома Призм. — Это все, что я могу просить. Спасибо, Рарити.

Она склонила голову в знак уважения и отошла, растворившись в массе гостей.

Рарити осталась на месте, когда пегаска покинула ее. Она допила свой бокал шампанского и поставила на поднос проходящего мимо официанта. Она начала понимать, что имел в виду Фэнси Пэнтс, когда желал более простого мира. Теперь у нее была информация, и ей нужно было решить, что с ней делать. Стоит ли ей вмешиваться в семейную жизнь своей подруги и пытаться убедить ее что-то сделать? Это определенно было не ее дело, но если это настолько важно, как описывала двоюродная сестра Рейнбоу, то, возможно, у нее нет выбора. Рарити вздохнула. Наверное, сегодня вечером интересных истории лучше уже не искать.

— Еще шампанского? — раздался голос жеребца.

— Не возражаю, — Рарити повернулась, чтобы взять протянутый бокал своей магией, но тут же потеряла концентрацию и уронила его, вскрикнув от удивления. К счастью, жеребец поймал сосуд собственным телекинезом, прежде чем он ударился о каменный пол. Это был Блублад.

— Не подкрадывайтесь ко мне, — воскликнула единорожка, выхватывая у него бокал своей собственной магией. Когда их ауры пересеклись, она почувствовала мурашки и напомнила себе больше так не делать.

— Вы отклонили мое приглашение, но потом вдруг я обнаруживаю вас в своем доме, — произнес Блублад, глядя на нее. — И тут же узнаю, что вы будете участвовать в регате. Это смешно.

— Я — пятая пони. Мне не придется делать почти ничего, кроме как стараться не путаться у других под ногами. Так что не рассчитывайте, что я все испорчу Фэнси. Он выиграет гонку даже со мной.

— Я мог бы предложить взять вас с собой, — нахмурился жеребец. — Для меня не имеет значения, откуда вы станете смотреть, как я выигрываю.

— Вот это уж точно смешно, — глотнула шампанского белая кобыла. — Ха!

— Я хочу узнать лишь одно, — продолжил принц. — Почему вы продолжаете меня преследовать?

— О чем, во имя Эквестрии, вы говорите? — ее голос поднялся как по высоте, так и громкости. — Я все время старалась вас избегать!

— И вы отлично с этим справляетесь, — с подчеркнутым сарказмом произнес жеребец.

— Ладно, да, я здесь. Потому что меня пригласил Фэнси Пэнтс, и не более, — ответила единорожка. — Я не знала, когда соглашалась, что мне придется отправиться в ваш нелепый сказочный замок. У вас есть другие примеры?

— Канун Дня Согревающего Очага, — проворчал Блублад. — Почему из всех настоящих актрис в Эквестрии в Королевском Дворце появляетесь вы, надеваете этот дурацкий костюм и изображаете дуру перед всем городом — не ради ли того, чтобы поиздеваться надо мной и моей семьей?

— Издеваться над вами? Да на вас что, свет клином сошелся? — возмутилась белая кобыла, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос при этом не перекрывал гомон гостей. Она глотнула еще шампанского. — Принцесса Селестия пригласила меня и моих подруг сыграть в праздничной постановке, а поскольку все пони Эквестрии знают, что принцесса Платина была кобылой-единорогом с белой шерстью, угадайте, кто из нас был кандидатом на ее роль? Правильно, белая кобыла-единорог — я! Это не имело абсолютно, решительно никакого отношения к вам! Ничто из того, что я делаю, не имеет к вам никакого отношения. На самом деле я даже не знала, что она была вашим предком.

— О да, конечно. А принц я потому, что сын принцессы Селестии или что-то в этом роде? — недоверчиво спросил Блублад. — Что-то не замечаю я у себя крыльев. В последний раз — я не идиот.

Племянник — но Рарити это не озвучила. Она надеялась, что пылающие щеки ее не выдадут.

— Я видел вас, — продолжил белый единорог. — И никогда ранее Платина не выглядела более помешанной на драгоценных камнях дурой, чем в вашей версии. Спасибо вам за это огромное.

— Мне дали сценарий, и я его прочитала. А если и позволила себе некоторую художественную вольность, то это было лишь ради моего собственного удовольствия, — возразила единорожка.

— Некоторая художественная вольность, — сердито произнес Блублад. — Знаете, тут есть кое-что, что я хотел бы вам показать.

Он быстро протянул копыто, словно собираясь схватить Рарити. Она ударила его прежде, чем оно успело коснуться ее.

— Я с вами никуда не пойду при каких бы то ни было обстоятельствах, — прошипела она.

Блублад потрясенно на нее посмотрел и гнев исчез с его лица. Он снова выглядел просто усталым, встревоженным и подавленным.

— Отлично. Вы правы. Это все равно не имеет значения, — он повернулся и начал уходить. — Идите, выпейте еще.

Рарити посмотрела и заметила, что допила уже второй свой бокал шампанского. Как это произошло?

— Подождите, — крикнула она после минутного колебания. — Просто скажите мне, что вас так тревожит.

Блублад обернулся.

— Тревожит? — поперхнулся он. — Меня ничто не беспокоит.

Рарити поставила бокал на пролетающий мимо поднос и подошла к принцу.

— Правда? Я уже видела вас возмутительно самоуверенным. А сегодня вы выглядите так, словно вас приговорили к ссылке на луну. Думаете, я идиотка?

Блублад долго смотрел на нее. Постепенно его плечи начали опускаться, и он, закрыв глаза, медленно выдохнул.

— Если вы согласитесь отойти со мной всего на несколько минут, я вам все объясню. Но кое-что нужно показать.

Вопреки здравому смыслу, Рарити что-то подтолкнуло.

— Хорошо, — согласилась она и последовала за ним из обеденного зала.

В конце другой серии узких коридоров была дверь, и пройдя ее, Рарити оказалась в восьмиугольной комнате с высокими потолками. Стены украшали высокие витражи, изображающие десятки разных единорогов. Цветное стекло окрашивало комнату приглушенным светом в оттенки золотого, розового, синего и весенне-зеленого. Под окнами, вверх и вниз по стенам висели бронзовые таблички с буквами, слишком маленькими, чтобы их можно было прочесть на таком расстоянии, за исключением нескольких мест, где в камне была лишь пустая ниша. В дальнем конце комнаты находился постамент, на котором стоял резной мраморный бюст головы кобылы. Скульптуру украшал простой металлический обруч. Центр комнаты занимала длинная низкая каменная скамья. Нет, не скамья, поняла Рарити.

— Нет, этого не может быть. — прошептала она, борясь с желанием броситься назад.

— Да, это определенно так, — ответил Блублад. — Это наш семейный мавзолей. Перед вами могила королевы Платины. Вон там ее корона. Как видите, эта не та безвкусная блестяшка, которую вы надевали на выступлении.

— Зачем вы привели меня сюда?

— Я просто хочу, чтобы вы знали. Было время, когда моя семья не была посмешищем. Это были настоящие пони, которые занимались важными делами, даже если это было очень давно.

— Ну, хватит вам. Платина не открыла Эквестрию. Это было…

— Это была она! — крикнул Блублад. — Посмотрите на мое бедро!

— Что?! — задохнулась Рарити. — Ни за что!

— На мою метку, — пояснил единорог. — Розу ветров. Величайшим талантом королевской семьи единорогов всегда была навигация, исследование и открытие нового и неизвестного. Таков был талант Платины, моего прадеда, моего отца — а также это и мой особый талант.

— Как вы можете знать, что произошло более тысячи лет назад? — спросила модельерша.

— В нашем замке хранятся записи, — ответил жеребец с огоньком в глазах.

— О, хорошо, вы стали заложником семейной истории, — ответила Рарити, борясь с желанием закатить глаза. — Бедный принц Блублад застрял в своем замке, и ему нечего больше делать, кроме как считать деньги и летать над Кантерлотом на своей яхте.

— Я уже жалею, что привел вас сюда. Могу добавить излишнюю саркастичность и жестокость в список эпитетов, которыми способен описать вас.

— Мне ничуть не жаль, — тут же сказала Рарити. — Я счастлива, что узнала кое-что из истории. Спасибо. Однако особенность истории в том, что в отличие от кое-кого, я не погрязла в ней. Я на ней учусь. Если бы я была так же одержима прошлым моей семьи, как вы своей, я бы не смогла следовать своим мечтам.

— О чем мне мечтать? — раздраженно спросил и отвернулся Блублад. — У меня уже все есть.

— Нет, не все, — ответила кобыла. — У вас нет Кубка Аликорна. Я вижу вас насквозь. Вопрос не в Платине или мне. Вы действительно нервничаете из-за гонки. Я видела, как вы примчались домой, выглядя так, словно смокинг накинули прямо на ходу. А теперь, когда я нахожусь, к несчастью, в непосредственной близости от вас, становится понятно, что вы и помыться не успели. Вы что-то делали со своим дирижаблем. Вы не верите, что выиграете. На самом деле вы уверены, что проиграете, не так ли?

— Вы еще более безумны, чем я мог себе представить, — фыркнул явно ошеломленный Блублад. — Я не только выиграю — я сделаю это в рекордно короткие сроки. Мой Аликорн — самый быстрый дирижабль из когда-либо построенных.

Чем больше он протестовал, тем больше Рарити уверялась, что точно поняла Блублада.

— Вы только что привели меня сюда, надеясь, что я приму участие в празднике сожалений, который пытаетесь устроить для себя. Браво, — поаплодировала она. — Хорошая попытка. Признаюсь, вы заставили меня на мгновение сострадать вам. Что ж, можете и дальше тут жалеть себя. А я, например, давно отказалась от сожалений о прошлом.

С последними словами Рарити фыркнула.

Блублад посмотрел на единорожку, а затем — на саркофаг своего предка. Модельерша слышала, как замедляется его дыхание, пока он успокаивался.

— Хорошо, — заговорил он, повернувшись к ней. — Я соглашусь с тем, что вы участвовали в постановке на День Согревающего Очага не для того, чтобы меня позлить. Я признаю, что я эгоист, и все свожу к себе. Вы победили. И раз уж я обещал рассказать вам, что меня тревожит — это правда, у меня всю неделю были проблемы с дирижаблем. Я работал день и ночь, чтобы починить управление и заставить работать приборы, но все безрезультатно. Я не могу управлять кораблем и даже сказать, по прямой он летит или на какой высоте — а значит, не могу толком идти по маршруту. Особенно ночью или в облаках. Не уверен, что вообще смогу составить кому-то конкуренцию. Я лишь опозорю семью. А теперь можете идти и рассказать все Фэнси Пэнтсу.

Рарити была поражена. Что-то в тембре его голоса изменилось, и она, наконец, убедилась, что Блублад с ней откровенен.

— Вы признаете, что были не правы? — спросила она. — И разве у вас нет компании, полной инженеров, чтобы решать подобные технические проблемы?

— А, компания, — ответил, поморщившись, белый единорог, словно изо всех сил стараясь не рассмеяться. — Да, так можно было бы подумать. Спросите о ней вашего драгоценного Фэнси Пэнтса, потому что теперь она принадлежит ему.

— О чем вы говорите?

— Вчера Процион подписал бумаги, — пожал плечами принц. — Теперь Фэнси Пэнтс является мажоритарным акционером. Я больше не мог вкладывать деньги семьи в компанию. Брат показал мне бухгалтерские книги. Мы практически разорены.

— Я не знала.

— Неважно, все равно последним тут смеюсь я, — криво улыбнулся герцог. — Фэнси может заполучить здания и оборудование, но на самом деле ему нужны были технические секреты и все талантливые проектировщики, которых, по его мнению, я скрывал. Как только он просмотрит документацию, то с удивлением обнаружит, что нет ни проектировочного отдела, ни чертежей или коммерческих секретов. Это все здесь, — Блублад постучал копытом по виску. — А работать с ним я не стану.

— Извините, но вы ожидаете, я поверю, что вы гениальный инженер, который спроектировал все эти дирижабли? — с сомнением посмотрела на единорога его собеседница.

Жеребец только пожал плечами.

— Невероятно красив, невероятно талантлив и невероятно гениален. Это довольно невероятно, знаю. Должно быть, поэтому вы поцеловали меня.

— Невероятно то, что с каждой новой встречей вы находите способ становиться все менее симпатичным, — ответила Рарити, глядя на Блублада. — И я была пьяна. Я не могу поправить ни ваши личные проблемы, ни ваш воздушный корабль. А теперь выведите меня из этого жуткого склепа.

— Тогда пойдем, — произнес принц, направляясь к выходу. — Ужин, подозреваю, скоро будет подан.