Найтмер Твайлайт
90 Нежданный посетитель
Ноющая боль в груди подсказала ему, что он еще дышит. К сожалению, это было его главным достижением за день. Вкус пера не улучшал настроения, но, по крайней мере, его грызение немного отвлекало от непрекращающейся боли. Почему все так долго делается? Воскликнул он в уединении. Его слегка приподнятое копыто не было титанической силой, способной расколоть стол или отбросить в сторону проклятые Тартаром жеребячьи няньки, которыми одарила его Селестия.
Его копыто опустилось обратно на стол, мягко постучав по нему. Сейчас было не время для эмоций. Не время рисковать и привлекать к себе внимание. Быстро взмахнув пером, он бездумно перешел к следующему, очень важному документу, который требовал его внимания.
Вдох, выдох — то, что должно быть таким простым делом, требовало усилия воли. Его измученное тело хотело сдаться, но он не давал ему такой возможности. У него были дела, которые он должен был сделать, которые он должен был сделать прямо сейчас.
Он вздохнул. Звук был усталым и тяжелым. У него был план, он подготовил свою следующую жертву, но ее здесь не было. Вместо этого, благодаря тому, что слишком много пони глазели на демонстрацию Луны прошлой ночью, она теперь играла в догонялки. Он снова посмотрел на отчет на своем столе. Шесть переломов костей из-за невнимательности грузчиков, десять опозданий на работу из-за романтических инцидентов и бесчисленное множество мелких неприятностей, которые складывались во все новые и новые задержки.
По позвоночнику пробежала дрожь. Движение было таким, словно кто-то сдирал с него кожу. Он ударил копытом по столу, подавив крик до тихого хныканья. По сравнению с болью гораздо важнее было то, что ее вызвало. На него надвигался холод, ощущение, уверенность, что за ним наблюдают. Кто ты? Подумал он. Это не Селестия Луна? Он задумался, критически изучая свои ощущения. Это был ледяной холод в сочетании со щекоткой переизбытка магии, и все это было окутано сознательным и целенаправленным намерением.
Медленно, словно проверяя время, он поднял взгляд от стола. Его глаза не успели даже дойти до часов, как нашли источник этого зловещего чувства.
— Значит, ты нас заметил? — Светящиеся пурпурные глаза выглядывали из тени, а по слегка возбужденному тону трудно было определить, чей это за голос.
Как? Даже сквозь туман боли в голове пронеслось все, что он сделал. Как ты меня нашла? Что я упустил? Ему стоило немалых усилий не выдать своего волнения и продолжать играть свою роль. Его мысли переключились на то, как Твайлайт оказалась здесь. Его нога слегка приподнялась, но он снова опустил копыто на стол. Было уже слишком поздно освобождать свою магию, а вырезать камни из его груди было бы не совсем деликатно.
Оставался шанс, правда, совсем небольшой, что она здесь не потому, что знает, кто он на самом деле. Поэтому, не придумав ничего лучшего, он сделал единственный оставшийся у него ход. Усталым, но все еще почтительным голосом он поприветствовал ее:
— Принцесса Твайлайт.
Кобыла хихикнула, прежде чем выскользнуть из тени. Темнота прилипала к ее шерсти, как капли дождя, а затем снова скрывалась в тени, когда она шла вперед:
— Похоже, сегодня мой счастливый день… К сожалению, для тебя, "профессор", он не очень удачный.
Профессор — это было всего лишь слово, простое звание, но Ноубл Гид никогда его не получал. Он открыл было рот, но не успел произнести и слова, как глаза Твайлайт сузились до щелей — казалось, их цвет позаимствован у самой Найтмер Мун.
— Игры не спасут тебя сейчас, Мунлайт Скролл… Я полагаю, что в прошлый раз ты познакомился со мной довольно… близко, так что… будет справедливо, если мы отплатим тебе тем же, нет? — В дверь резко постучали. — О, пожалуйста, входите, Ноубл Гид. — Твайлайт продолжала, как будто ожидала этого.
Что ты задумала? Подумал он, когда дверь открылась, несмотря на магические засовы и замки, и на мгновение ему показалось, что он смотрит в зеркало, если бы отражению позволили быть более ухоженным.
— Я так рада, что вы смогли прийти, — сказала Твайлайт с широкой улыбкой. Улыбка говорила о том, что для неё всё это лишь игра, которую она уже выиграла.
Поклон новоприбывшего был примером отточенного движения:
— Конечно, принцесса. Рад быть полезным. — Когда он распахнул дверь, из нее показались два солнечных паладина, застывших с помощью какого-то заклинания в виде кристаллических статуй.
Дверь закрылась благодаря ярко выраженной зеленой ауре. Щелчок был слишком громким и зловещим. Он был в меньшинстве, и один из его противников был аликорном. Это менее чем идеальный вариант. Он усилил спокойствие в своем сознании. Варианты?
В кладовой был один окаменевший пони. С помощью земной магии он мог бы оживить его, чтобы отвлечь внимание, но что потом? Магии Твайлайт, даже внешне беспомощной, хватало, чтобы не только защищаться, но и с презрительной легкостью отражать как заклинания, так и физические атаки, а теперь появилась этот новый пони. Я в ловушке. Его внутренности скрутило. Каждый раз у него была стратегия выхода, одноразовые пони, на которых он мог свалить ущерб. Теперь же он был один и почти беспомощен перед Аликорном, который к тому же был мастером магии крови.
Его глаза нашли ящик с потайным отделением. Там лежали его зелья и несколько кристаллов заклинаний. Если я смогу доставить это в её кровь… Но она же аликорн… Его обезболивающее зелье, попав прямо в кровь, вызвало бы шок и, возможно, даже убило бы даже самого сильного земнопони, но раз за разом он убеждался, что аликорн — это не обычный пони.
Всегда можно было использовать магию крови, чтобы пожертвовать собой ради шанса нанести ответный удар, но это означало бы признать свое поражение. Все, что я могу сделать, — это ждать. Это была горькая пилюля, которую нужно было проглотить, но какой еще был выбор?
Словно почувствовав его мысли, Твайлайт на мгновение перевела взгляд на него, а затем обратила все свое внимание на новоприбывшего:
— Тебе предстоит большая работа по проверке того, что задумал этот самозванец. Ты уверен, что готов к этому после всего, что тебе пришлось пережить?
Другой пони в комнате, притворявшаяся Ноубл Гидом, кивнул:
— Это будет приятная смена обстановки. — Голос был безупречен и насыщен мягким шармом и уверенностью.
Твайлайт, наконец, перевела взгляд на Мунлайт Скролл:
— А теперь… — Ее рог зажегся, и пурпурное сияние заиграло серебристыми сполохами. Вместо того, чтобы осветить комнату, это был яркий свет, который сделал остальную часть комнаты темнее, так как тени начали разрастаться, накапливаясь, как вязкие чернила. — Мы хотели бы знать, как ты скрываешь свою магическую подпись и как тебе удалось обойти бдительность Тии.
Магия в воздухе была настолько плотной, что казалось, он не может дышать. Она давила, словно собиралась раздавить его. Он знал, что большая часть этого — иллюзия, результат сенсорной перегрузки, но это не отменяло его ощущений. Несмотря на это, Мунлайт Скролл выпрямился во весь рост:
— Я не жеребенок, чтобы пугаться таких демонстраций, принцесса.
— О, ты, бедный, необразованный глупец, это не демонстрация. Мы просто отдыхаем. — Твайлайт взмахнула копытом и, элегантно, как танцовщица, опустилась в кресло напротив него. — Знаешь ли ты, как неудобно сдерживать свою магию? Вынужденно скрывать ее? — Она постучала копытами и сделала задумчивый вдох. — Знаешь, мы могли бы арестовать тебя, запереть и выбросить ключ только за тот запрещенный состав, который сейчас находится в твоем организме. Корень бузины, тень трава и проклятье рога, правда? — В ее глазах сверкнула злая усмешка. — Тебе, должно быть, очень больно, — промурлыкала она, придвигаясь ближе, так близко, что он почувствовал, как ее обжигающее дыхание коснулось его шерсти.
Каждый инстинкт в его теле кричал о том, что надо бежать, принижаться перед ней, но он отказался. Вместо этого он спокойно встретил ее взгляд:
— Похоже, ты поставила меня в невыгодное положение, принцесса.
Твайлайт кивнула головой:
— Сейчас бы я предложила тебе шанс на искупление, протянула бы тебе копыто дружбы, но, думаю, мы оба знаем, что в этот раз этого не произойдет.
Вероятный чейнджлинг стоял неподвижно и как можно дальше от Твайлайт, сохраняя уважение. Даже сквозь формальную маску на лице его взгляд то и дело скользил к возможным выходам. Это не предвещало ничего хорошего.
— Тогда что мы будем делать? Может, я позову свою помощницу, чтобы она принесла чай и печенье?
— Заманчиво, но, боюсь, придется отложить это на потом. Не уверена, что такие простые блюда будут сочетаться с более сильными ароматами, которые скоро появятся в воздухе.
Мир давил на него, тяжесть гор давила со всех сторон, а он почему-то не взрывался. Медленно, неотвратимо он поднялся с кресла, и все, что было на его столе, поднялось вслед за ним и было аккуратно убрано.
— Итак, что ты нам сказал? — Твайлайт постучала себя по подбородку. — Ах да, теперь я вспомнила. — Она прочистила горло и, плохо имитируя его настоящий голос, провозгласила. — Ты для меня всего лишь редчайший компонент заклинания, принцесса. — Она улыбнулась, левитируя его на пустой стол. — Единственное, что в тебе есть редкого, — это алхимические вещества в твоем организме… но они просто досаждают, когда пытаешься их извлечь. — Она положила копыто на его грудь. Прикосновение было мягким, нежным и совершенно не соответствовало тому, как ее язык облизывал растущие клыки. — Так что, к сожалению, это делает тебя просто обычным мясом. Что может быть полезным товаром в условиях нынешних проблем с продовольствием, вызванных скверной.
Сокрушительная хватка ее невидимой ауры ослабла, и она стала просто держать его за копыта.
— Ты такая же ужасная, как и Селестия. — Он сплюнул и тут же пожалел об этом.
Глаза Твайлайт сузились, и она наклонилась ближе, так близко, что они разделили дыхание:
— Мы такие, какими нас сделали она и ты. — Рунические узоры кружились вокруг ее рога с такой скоростью, что он не мог уловить их, но это явно было какое-то анализирующее заклинание. Волна магии то и дело прокатывалась по нему. — Ну что, играешь в недотрогу, да? — Она создала еще одно заклинание и еще одно, и с каждой неудачей ее разочарование и радость, казалось, возрастали в равной степени. От одних заклинаний покалывало, другие казались застывшими пауками, танцующими по его внутренностям, а от одного даже все вокруг на несколько секунд изменило цвет.
Все болело, и с каждым мгновением тело жаждало очередного целебного тоника или обезболивающего зелья. Лежать на спине, удерживаемый безумным аликорном, начинало надоедать. С чисто академической точки зрения, ее мастерство владения магией было превосходным. То, как она сплела воедино современную, классическую и додискордианскую магию, поражало воображение, но ведь она была аликорном магии, так сколько же в этом действительно ее мастерства, а сколько — того, что ее природа упростила для нее?
Она остановила свое заклинание и задумчиво хмыкнула:
— Что ж, теперь понятно, почему никто ничего не нашел. — Она откинулась на спинку кресла и тепло улыбнулась. — Я знаю, что ты и большинство других единорогов попали в ловушку парадигмы, согласно которой заклинания — это все и вся. Что с помощью правильных заклинаний или ритуалов можно решить любую проблему. — Она махнула копытом, как бы отбрасывая мысль. — Я знаю, что часто попадаю в эту ловушку, но я стараюсь узнавать о многих других достижениях и способах решения проблем, не требующих применения магии. — Улыбка сменилась на ласковую. — Ты помнишь мою няню для жеребят? Конечно, помнишь. Кто может забыть самую лучшую няньку для жеребят, которая, как оказалось, была принцессой любви? Она изобрела заклинание. Я знаю, знаю, никто не ожидал, что бывшая пернатая кобылка из школы сможет это сделать, но она сделала это. Это было замечательное маленькое заклинание, которое основывалось на её умении изучать предмет обычными способами. Это был поучительный опыт, которым я воспользовалась и расширила рамки полученного урока.
Твайлайт помахала копытами, слегка хлопая крыльями от волнения, и углубилась в магическую теорию так, словно представляла свои итоговые выкладки на суд экспертной комиссии.
Через несколько минут его заменитель вежливо прокашлялся:
— Принцесса?
— Хм?
— Мы ограничены во времени, Ваше Высочество.
— Ах да… Что ж, у нас будет время продолжить занятие позже. — Ее рог засветился чужеродными формами заклинаний и странными символами, которые не сразу можно было понять, что это математические формулы. — Итак, если магия не работает, и вы хотите заглянуть внутрь пони, то самый простой вариант — просто вскрыть его и посмотреть… но это может быть не очень удобно, поэтому вместо этого вы можете использовать что-то немагическое, что может проникнуть в среду, через которую вы хотите посмотреть. В данном случае — звук. — Она на мгновение отвлеклась. — Мне действительно нужно написать благодарственное письмо в ту библиотеку. — Она покачала головой. — Да, если у вас есть нужный тип звука и нужный датчик, вы можете использовать обычное чисто немагическое природное явление, чтобы получить изображение внутренностей пони.
Магия закружилась вокруг ее рога и погасла, половина рун вновь появилась в сложном танце вокруг ее левого переднего копыта:
— А теперь, пожалуйста, потерпите меня. Это мой первый раз. — Она взобралась на стол и уселась на него. Ее шелковистая шерсть прижалась к нему, и если бы не маниакальный блеск в ее глазах, можно было бы подумать, что это прелюдия к чему-то приятному.
Ее зачарованное копыто ласкало его рог, вызывая дрожь по телу, а затем она перешла к его лицу, шее. Движения были медленными, нежными, в постоянном размеренном темпе. Ее острые, яркие глаза, казалось, были сосредоточены в глубине его тела на несколько копыт.
Он попытался дернуться, сдвинуться, сбросить ее с себя, но разница в силе была такова, что она, казалось, даже не заметила его усилий:
— Слезь с меня, кобыла.
— Ну, это не слишком вежливо. Я знаю многих пони, которые умерли бы за возможность оказаться там, где ты сейчас… — И снова это вежливое покашливание прервало ее. — Ну да, ну да. — Она продолжила свои поиски. Ее копыто пронеслось по одному месту, а затем вернулось обратно. Улыбка, когда она дважды постучала по его груди, стала последним гвоздем в крышку гроба. — Значит, вот где ты их прячешь…
Она переместилась, усевшись на него повыше, расправила крылья, и на ее морде появилась самая садистская улыбка, которую он только мог себе представить. Ее рог вспыхнул, и дюжина слоев звукопоглощающих и заклинательных барьеров накрыла комнату.
Сила охватила его сердце, затем легкие, проникая сквозь плоть. Не нужно было быть хирургом, чтобы понять, что она один за другим локализует главные органы.
— Все по-честному, — прошептала она, когда в его груди вспыхнула боль.
Его грудь приподнялась, три маленькие точки силы внутри настойчиво тянули вверх. Он точно знал, что она собирается сделать. Ее копыто прошло по его боку, как будто он был ее любовником, прежде чем она снова впечатала его в стол.
Без камней он был бы уязвим. Без искусственного разума, заключенного в драгоценном камне, она знала бы все, все его планы, все его вознесение было бы разрушено из-за этого проклятого аликорна из Тартара.
Он зарычал, и это рычание перешло в крик, когда его плоть начала поддаваться. Было больно, очень больно, но это было ничто по сравнению с тем, когда он не смог вовремя добраться до своих зелий.
Он бился, кричал, позволяя себе дать ей всё, что она хотела, позволяя этому садистскому монстру увидеть всё, что она хотела. Всё, что имело значение, — это небольшая часть его сознания, эта маленькая запасная часть, о которой он никогда не думал, что она ему понадобится.
Звуки его криков, влажный треск его плоти и ее магии слились в нечестивую какофонию, а затем в воздухе, капая кровью, появились три камня. Его больше не волновало, что это за камни, кто она, кто он. Все, что имело значение, — это то, что он должен был действовать.
Вновь обретенная магия помчалась по его телу, выбирая путь наименьшего сопротивления. Она протанцевала сквозь подготовленные заклинания. Твой ход. Это была его последняя мысль перед тем, как его собственная магия ворвалась в его сознание.
Где я? Это была первая мысль, возникшая в его голове из пустоты, которая была бесконечной агонией. После тумана в голове начали формироваться образы. Всё шло по плану, а потом Твайлайт сбежала, и в одно мгновение он оказался в офисе с Твайлайт, которая была под кайфом от своей силы. Что произошло?
Когда испытываешь боль достаточно долго, её отсутствие одновременно приносит облегчение и сбивает с толку. Тем не менее, он должен был разобраться во всём раньше. Он каким-то образом был еще жив. Но тут же возникал вопрос: почему?
Цепочка событий не складывалась, и оставалась только одна возможность. Мое сознание было скомпрометировано… Не успел он прогнать эту логику, как что-то заметил. Он не столько открыл глаза, сколько осознал полученную от них информацию. Цвет кристаллических стен подсказывал ему, где именно он находится, но не это занимало его внимание.
Он что-то видел. Только он не знал, что именно. Проходили часы, секунды. У него не было никаких ориентиров, пока не пришло тошнотворное осознание, и то, что он видел, не стало обретать смысл. Пока он этого не увидел, он бы сказал, что это невозможно, но делать якобы невозможное — это особенность аликорнов.
Поэтому он с сожалением принял стоящий перед ним большой предмет за физическое зеркало. Руны вокруг его рамы представляли собой простейшие очищающие чары. Если его не передвигать и не закрывать, ничто не помешает полированной поверхности выполнять свою работу.
Зеркало говорило правду. Как бы он ни хотел и ни желал обратного. В его жестоком отражении он мог видеть, что она сделала, что сотворила с ним. Это было чудо магии, о котором он даже не мог мечтать. Но это не меняло его единственного желания — закрыть глаза. Конечно, для этого нужны были веки. Он даже не мог отвести взгляд, потому что теперь у него не было мышц, необходимых для управления глазами и головой.
Изображение в зеркале больше не было пони. Его уже нельзя было назвать живым существом. Если бы это было на бумаге, исполненной рогом художника, то это была бы одна из самых детальных работ по биологии. Вместо этого нити пурпурной магии держали его расчлененное тело на виду у всех. Маленькие нити крови и других жидкостей извивались между подвешенными органами и поддерживали в нем жизнь.
Сердце его учащенно забилось, когда до него дошло, что произошло. Зеркало показывало ему, что он мертв, или должен быть мертв. Его поддерживало только заклинание высшего порядка. Он будет жить или умрет по ее воле. Твайлайт стоило лишь прекратить действие ее заклинания, и он превратился бы в груду ненужной плоти.
В зеркале позади него открылись светящиеся пурпурные глаза. Его подвешенные мышцы подергивались и вздрагивали. Отточенные рефлексы требовали действий, но ничего не достигали. Все, чего он добился, — это отличной видимости участившегося пульса и нескольких цветных огоньков от рун, высеченных на его роге.
Под взглядом Твайлайт показались белые зубы, и она улыбнулась, когда остальная часть ее облика скрылась из виду. Она рысью пронеслась перед ним, и взгляд ее задержался, отчасти голодный, отчасти, словно у кантерлотского дворянина в картинной галерее.
С помощью магии появился ящик, и она начала рыться в нем. Ее рог даже не зажегся. Не было ни единого следа ее заклинания. Ещё одно преимущество аликорна.
Твайлайт улыбнулась, настраивая камеру:
— Я бы сказала, улыбнись на камеру, но… не думаю, что ты сможешь.
Вспышка резанула его по глазам. Он попытался покраснеть, отвести взгляд, но всё, что произошло, — это подёргивание и сокращение некоторых отключённых мышц.
Твайлайт скрыла хихиканье за окровавленным копытом:
— Не будь таким. Ты помогаешь развивать медицину. Ты поможешь мне спасти многих пони. — Она пролетела над его недавно освободившимся черепом и осторожно вынула кости из магического плетения. — Теперь, может быть, мне отполировать это или сделать пластину из какого-нибудь металла? — Она ждала ответа, который, как она знала, он не мог дать. — Нет мыслей? Что ж, я уверена, что придумаю что-нибудь для твоего нового дома.
И она телепортировалась из комнаты с тем безразличием к законам физики, которое проявляют все могущественные заклинатели.
Я все еще жив… Этот факт утешал не так сильно, как ему хотелось бы. Мне не больно… Это было немного лучше, но странно, учитывая, как неприятно было подвергаться вивисекции и расчленению до нынешнего состояния.
Ты не достиг бы нынешнего уровня, сомневаясь в себе.
Он не мог закрыть глаза, поэтому поступил следующим образом. Он просто игнорировал то, что видел. Он не мог ничего сделать, чтобы изменить ситуацию, поэтому это не имело значения.
Как же я попал в офис? Очевидно, прошло какое-то время. Кроме того, цвет его шерсти был другим. Даже форма морды и звук голоса были не его. Каким бы способом это ни было достигнуто, подобная трансформация не могла произойти в одночасье, а заваленный бумагами стол свидетельствовал о том, что он уже давно обосновался на своем месте.
Оставалось только три варианта.
Вариант первый. Ответная реакция могла повредить его разум, отраженное заклинание или даже просто нарушить его работу, если он применял одно из своих более неприятных заклинаний.
Вариант второй. Один из аликорнов отобрал у него воспоминания. Оставался вопрос, почему он оставил все остальное.
Вариант третий. Я сам удалил свои воспоминания. Это имело наибольший смысл. Он оставил себе достаточно воспоминаний, чтобы знать о неожиданном боевом потенциале Твайлайт, и при этом оставаться самим собой.
Части его тела задрожали от смеха, который хотел вырваться наружу. Кто бы мог подумать, что Твайлайт Спаркл, Принцесса Дружбы, может быть такой садисткой? Сомневаюсь, что кто-нибудь из моих агентов сможет снова собрать меня воедино.
Время шло, считать удары сердца стало скучно. Уровень освещенности не менялся, не было ни голода, ни жажды. Как бы странно это ни звучало, но ему становилось скучно.
Звук открывающейся двери вернул его в реальность, и в комнату вошла пара пони. Любой пони узнал бы эту пару. Что вам нужно? Даже просто мысль была не слишком остроумной, и он это знал.
Глаза Селестии расширились. Лишь на мгновение и ее безупречная маска вернулась на место.
Хорошо, что хоть что-то еще может тебя шокировать.
— Ты мог бы добиться гораздо большего. — Грустные глаза Селестии были единственным, что было более покровительственным, чем ее голос.
Луна наклонила голову в одну сторону, затем в другую, осматривая его:
— Значит, ты не собираешься добавлять его в свою частную коллекцию?
— Я разочарована, что ты позволила Твайлайт зайти так далеко.
Луна пожала плечами:
— Она нуждалась в этом, и одна крупица ее роста стоит больше, чем любые страдания, которые он может пережить… И все же, не будь слишком сурова, сестра моя. Он был всего лишь инструментом, который я использовала.
Я ничей, не инструмент, и уж тем более не твой.
Селестия вздохнула и на мгновение встретилась с ним взглядом, после чего вновь обратила свое внимание на сестру:
— Я хорошо знаю твои методы. Если бы не это, он бы выбрал другой темный путь. В любом случае, его судьба предрешена. Вопрос лишь в том, когда Твайлайт надоест с ним играть.
— Опять ты недооцениваешь свое творение, сестра моя.
Селестия наклонила голову в сторону Луны.
— Она не играет. Возможно, она наслаждается его страданиями, его страхом… — Луна на мгновение встретилась с его глазами голодным взглядом, прежде чем ткнуть сестру кончиком крыла. — Все, что она делает, она делает для того, чтобы углубить свои знания о том, как лечить и оказывать помощь своим маленьким пони.
— И ничего из этого не является ненужным?
Луна кивнула:
— Она даже составила список, причем с подробным описанием того, что она собирается делать, и пользы от каждого эксперимента.
— Она должна была быть лучше, чем это.
Копыто Луны ударило по хрустальному полу, и ее спокойный тон почти потерялся в эхе удара:
— Тогда не надо было устраивать беспорядок в процессе ее испытания!
Селестия взмахнула крыльями, ее голос был холоден как лед, а глаза пылали как солнце:
— Я все сделала идеально.
— Тогда почему ей нравится питаться страхом, а не греться в лучах обожания?
Жар в глазах Селестии потускнел, когда ее крылья наполовину опустились:
— Недавно…
— Нет, сестра. — Луна подняла копыто, как пику. — Это началось с ее испытания. Ты поставила ее на путь превращения в чудовище… как и я.
Селестия отшатнулась. Последние три слова прозвучали как физический удар. Ее огромные белые крылья опустились почти до земли:
— Луна…
Луна шагнула к сестре и прижалась к ней. Она приложила копыто к ее морде:
— Прошлое есть прошлое… Мы не можем его изменить. Все, что мы можем сделать, это решить, что нам делать теперь.
В тошнотворной демонстрации, которая больше подходила любовникам, чем сестрам, они выдержали взгляд друг друга. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Селестия ответила, ее голос почти застрял в горле:
— Простит ли она меня?
— Она даже не знает, что есть за что прощать.
— А ты ей скажешь?
Луна покачала головой:
— Она уже осудила тебя за этот поступок, и вы оба уже прошли через это. Это только разбередит старые раны. Со временем она узнает о различных испытаниях и сама разберется с этим.
— Может, лучше сказать ей?
— Нет… Она смирилась с тем, кто она есть.
— Ты простишь меня?
Глаза Луны ожесточились, и она отступила от сестры. Широко взмахнув крыльями, она жестом указала на него:
— Всего этого можно было бы избежать, если бы ты не сковала нас. Все страдания Твайлайт даже не приснились бы этому негодяю.
— Ты знаешь, что это было необходимо, — ответила Селестия.
— Мы знаем, что они верят в это… возможно, ты права, возможно, нет, последние несколько лун… вселили в нас сомнения, дорогая сестра. — Прежде чем сестра успела ответить, она взмахнула в воздухе крылом. — Как бы то ни было, я несу часть вины за его успех и масштабность его достижений.
— Это не твоя вина, сестра, — сказала Селестия, окутывая сестру большим белым крылом.
— Ты знаешь старые законы.
— Прогони их из головы, будет свадьба, и понадобится кто-нибудь из пони, чтобы покрасить твои перья.
— Ты сделаешь это для меня?
— Да, сестра.
Удар был внезапным и жестоким, и Селестии пришлось переставить копыта, чтобы устоять на ногах. Атака закончилась объятиями в полный рост и смеющейся Селестией.
Луна прижалась к сестре.
— Я бы не стала пока праздновать… Прошло много лет с тех пор, как мы видели законченную работу.
— Подразумеваемой поддержки более чем достаточно… даже если мои крылья в итоге будут выглядеть так, будто жеребенок набросился на нас с краской.
Селестия спрятала смех за копытом:
— Думаю, я могу сделать хотя бы немного лучше.
Луна кивнула, на ее мордочке появилась добрая улыбка:
— А теперь о причине нашего визита. — Она кивнула в его сторону.
Селестия вздохнула:
— Да, ты, безусловно, права.
Селестия придвинулась ближе, ее глаза впились в него, отбросив даже мысль о сопротивлении. Один звук и слишком яркий свет нарастали и нарастали, пока не превратились во всё сущее.
Одна за другой его мысли собрались воедино, и к нему вернулись чувства. Оба Аликорна были в комнате, оба по-прежнему смотрели на него, но он не знал, сколько времени прошло.
— Ты что-нибудь нашла? — Голос Луны пробился сквозь его замешательство и позволил ему вновь обрести свое жалкое состояние.
— Он проделал тщательную работу. Я ничего не могу восстановить.
— Жаль… Значит, еще есть над чем работать. Есть ли время пообедать вместе?
Селестия кивнула, и оба аликорна ушли. Он остался один, и компанию ему составляло только его ужасное отражение.
Было ясно, что аликорны не собираются оставлять его в живых. Иначе зачем бы они так свободно разговаривали при нем? И все же, несмотря на все это, у него оставалась надежда. Надежда, основанная на вере в себя. Всю свою жизнь он добивался поставленных целей, обретал силу и восстанавливался после любых неудач.
Интересно, какой сюрприз я оставил от себя… Он не позволял себе слишком много размышлять об этом, вдруг они снова будут рыскать в его голове. Нет, вместо этого он представлял себе все новые и новые творческие и ужасные поступки. Ведь его нынешнее состояние требовало соответствующего возмездия.