Кандран

"Диплом" Глава 3

Кустанай вместе с Калинджи шли по забитой базарной площади. Когда кобылка говорила о ярмарке, которая проходила еженедельно в небольшой селении рядом с основной фермой, студент думал, что куратор использует подобную возможность для продажи спектры. На деле же единорожка с беззаботным, отчасти даже жеребячьим любопытством бегала меж палаток ремесленников. Она то и дело заводила непринуждённую беседу с продавцом, будто каждый был ей знакомым, частенько хватала товары, крутила их перед собой, принюхиваясь и облизываясь. Нередко за такое она в шутку «получала по голове», но нисколько не обижалась, в ответ лишь смеялась и бежала дальше. Учитывая её работу со спектрой и знакомство с такими пони, как Фино (Калинджи так и не узнал, кто тот такой, но понимал, что это не рядовой единорог), было странно видеть такое отношение к ней со стороны каких-то сельчан.

– Мы тут за чем-то конкретным? – поинтересовался Калинджи, когда единорожка в очередной раз ничего не купила.

Кустанай задумалась, прищурилась, явно что-то заметив, но внезапно отвела взгляд и посмотрела в небо.

– Может быть, – улыбнулась она и поспешила между рядов, рассматривая поделки и присматриваясь к свежей выпечке.

Как оказалось, избушка у фермы было хоть и основным местом работы, но всё же жила она в другом месте, рядом с фермой родителей, в небольшом коттедже. Калинджи действительно прибыл в самое неудачное время и помогал с получением спектры поневоле, хотя именно это было самым результативным и важным временем, которое он проводил с фермершей.

Родители Кустанай, как и братья, были земнопони. Возможно, именно от них ей и передалось умение чувствовать растения. Так или иначе, в семье мастерство Кустанай никто не принижал, а братья и вовсе хвастались, насколько сестра их лучше. Слышать такое от земнопони было странно, но Калинджи подобное, на удивление, уже не задевало.

Родители Кустанай оказались довольно молчаливыми, особенно когда речь заходила о прошлом дочери. Сама фермерша тоже не горела желанием распространяться о детстве.

Старшие братья были более открытыми, но и из них не получилось ничего вытянуть, кроме общих фраз, что их младшая сестрёнка была очень упорная, и едва не сама оплачивала обучение в Мэйнхеттенском Аграрном. И что благодаря приобретённым навыкам она смогла возродить их хозяйство буквально из пепла. Единственное, о чём они обмолвились, что идея выращивать спектросодержащие растения – целиком и полностью принадлежит ей, и это было основным доходом долгое время. Однако они не знали, откуда их сестра достала семена растений, и какие конкретно растения у неё есть.

Для Калинджи это стало небольшой проблемой, потому что одним из пунктов диплома была краткая биография куратора.

– О, Кустанай! – окликнул парочку звонкий жеребцовый голос. – Смотрю, сегодня смогла выбраться?

– Привет-привет, – прощебетала кобылка и устремилась к прилавку с чернилами. – Как бизнес?

– Потихоньку, – весело отозвался продавец. – Ты сегодня ко мне или так, пройтись?

– Вообще, мне надо зеленые чернила. Влагостойкие. И картон влагостойкий. – Кустанай присмотрелась к товару. – И вот это перо.

Она подняла длинное перо с изображением желтого солнца на белом фоне.

– Как метка у принцессы Селестии, – заметил Калинджи.

– И правда, – весело поддержала кобылка.

– А это твой ухажер? – поинтересовался продавец, виртуозно собирая товар в бумажный пакет.

– Придумаешь тоже, – хихикнула пони. – Это студент. А я его куратор диплома.

Жеребец за прилавком присвистнул.

– И где наш студент учится?

– Кэнтерлотский аграрный университет, – не без гордости охотно ответил Калинджи.

– Нечасто к нам захаживают гости из столицы, – одобрительно кивнул продавец. – И наша Кустанай настолько хороша, что может тебя чему-то научить?

– Мне её рекомендовал сам ректор.

– Смотри-ка, как выросла, – хихикнул жеребец, смотря на единорожку. – А помнишь, как мы тебе помогали делать прилавок? Ты в первый день три занозы за ним подцепила.

– Ой, ну хватит, – зарделась кобылка. – Это было давно и неправда. Лучше скажи, Каддли здесь?

– Куда же она? Тебя на тех выходных ждала, а ты так и не появилась. Уже думали, не случилось ли чего.

– Заказ был большой, только и всего. Ответственный. Едва успела, – ухмыльнулась Кустанай и отвела взгляд в сторону. – Мы пойдём. Сколько с меня?

– Ровно двенадцать битс и улыбочку.

Единорожка отсчитала монеты, тепло попрощалась с продавцом и, забрав товар, продолжила путь по ярмарке. Вскоре они остановились около палатки с мёдом. За прилавком стояла пегаска, на голове которой красовались пчелиные антеннки-усики. Едва завидев Кустанай, кобылка ловко перемахнула прилавок и заключила в объятья подругу. Единорожка ответила взаимностью.

– Ты сегодня бесподобно пахнешь, – заметила Кустанай.

– Не подлизывайся, скидку я тебе всё равно не дам, – хитро улыбнулась пегаска, отстранившись.

– Почему ты всегда ищешь подвох? – театрально оскорбилась Кустанай и принялась с любопытством разглядывать прилавок. – Нет ничего особенного?

– Нет, сегодня нет мёда Жукомедведя, но есть мёд флеш-пчёл. Совсем немного, но он…

– Хочу! – горячо заявила Кустанай. Её взгляд устремился на небольшую бледно-желтую баночку.

– Ты знаешь, где и как его собирают? – важно поинтересовалась пегаска. – Это тебе не стандартные пчёлы. Эти опаснее и…

– Сколько? Пятьдесят? Сто?

Пегаска расплылась в хитрой усмешке.

– Пятьсот! – заявила она, и у Калинджи непроизвольно открылся рот.

– Сколько? – воскликнул он. – Красная цена этой баночке тридцать пять битс, может быть сорок пять. Но никак не пятьсот.

Продавщица раскрыла крылья и зарделась.

– Такому красавчику я уступлю, – с придыханием сказала она и подмигнула.

Калинджи прижал уши и осмотрелся. Казалось, никто не заметил такой фривольности в словах пегаски, но ему стало не по себе. Он украдкой покосился на Кустанай, но всё внимание единорожки поглотил мёд.

– Я… – жеребец запнулся. – Что?

– Если ты мне что-то дашь, – сладким голоском проговорила пегаска, – то и я дам тебе что-то в ответ. Скидку, например.

– Это неприлично! – возмутился земнопони. – Я это… Я с Кустанай.

– Серьёзно? – едва сдерживая смех, спросила продавщица у подруги.

– Перестань, Каддли, – не отрываясь от ассортимента, произнесла единорожка, – а то мне ещё домой тащить, если ему плохо станет. Я куратор его диплома, это студент. Бедный студент, – с нажимом произнесла пони и одарила пегаску предостерегающим взглядом.

– Бедный студент с богатым куратором, – хихикнула Каддли. – Ладно, – произнесла она и посмотрела на жеребца, – не принимай близко к сердцу, меня немножко занесло, но это было забавно. – Кобылка мило улыбнулась. – А ты и правда ничего.

Калинджи смущённо откашлялся. Каддли тихонько хихикнула и вернулась к единственному покупателю.

– Если тебе для выпечки, то бери этот. На поесть я тебе приготовила ведро.

– А не мало? – с ухмылкой спросила Кустанай.

– А ты не налегай на него, и протянешь неделю.

Кобылки весело засмеялись.

Единорожка забрала ведро мёда, прикупив ещё несколько литров, и довольная зашагала на выход. Калинджи с удивлением смотрел на сияющую кобылку, посасывающую ложку с мёдом, как беззаботный жеребёнок. Внезапно она посмотрела на жеребца и расплылась в улыбке. Он достала обслюнявленную ложку, наполовину заполненную мёдом, и протянула Калинджи.

– Угощайся.

– Спасибо, я пас, – скривился жеребец.

– Зря, – усмехнулась пони и вернула ложку на место.

Калинджи вместо этого достал карамельку, которую он купил по дороге, и отправил в рот. Кустанай не прекращал его удивлять. Такая трудолюбивая и серьёзная за работой, она превращалась в беззаботную, весёлую кобылку всякий раз, когда выдавалась свободная минутка. Сама она, похоже, не видела в этом ничего противоречивого, как и окружающие.

Дорога до коттеджа Кустанай прошла в молчаливом чавканье кобылки. Земнопони аж удивился, сколько она ест мёда, но решил не заострять на этом внимание. Всё же это было её пристрастие, и кто он такой, чтобы осуждать его? Ему, к примеру, нравится кукуруза, и что тут такого?

Когда на горизонте показался коттедж куратора, Калинджи заприметил рядом какую-то повозку. Вначале земнопони решил, что кто-то приехал к ним за овощами. Но когда они подошли ближе, студент понял, что это вовсе не повозка, а настоящая дорогая карета. Причём стояла она не рядом с жилищем Кустанай, а возле дома родителей единорожки. Кустанай ничего не говорила о новых заказах, да и они сами в последние дни больше занимались для диплома, чем работали над спектрой.

Возле кареты Калинджи заприметил пегаса в дорогом костюме. Он стоял рядом со входом, с противоположной стороны от ручки, чтобы было удобно её открывать и пропускать внутрь. Это явно был не хозяин повозки. Он проводил проходящих серьёзным взглядом. Кустанай не обратила на него никакого внимания, а вот Калинджи стало интересно, из какого он аристократического дома.

– Добрый день, – приветственно помахал копытом студент. – А кто хозяин кареты?

Пегас в костюме даже не взглянул на него, всё его внимание приковала Кустанай, зато подали голос другие пегасы, которые тянули повозку.

– Добрый день. Вам надо спросить у господина Кобо. Он сейчас на приёме вон в том доме, – пегас указал на ферму родителей.

– Не знал, что вы тут закупаете овощи, – улыбнулся Калинджи.

– А мы и не покупаем, – улыбнулся в ответ пегас.

Калинджи удивился. Если они тут не за овощами, то за чем? За спектрой? Он представил ещё раз процесс перегонки и простонал. Однако ему явно указали на дом родителей Кустанай. Они что-то ещё продают, кроме аграрной продукции?

В коттедже Кустанай действительно никого не было, и студент перевёл дыхание. По крайней мере, приехали не к ней, и ему не придётся вновь помогать с синтезом. Не сказать, что это было прямо неприятно делать, а даже вполне интересно, но интенсивность работы просто зашкаливала. Писать диплом и читать учебники – это одно, но вот к подобной практике он был не готов, ни морально, ни физически.

Единорожка поставила ведро мёда на кухню, остальное – в погреб и проследовала к выходу.

– А… ты куда? – поинтересовался земнопони.

– К нам наведались важные гости, – сказала Кустанай и мило улыбнулась. – Или ты не заметил карету около фермы родителей? Нужно поздороваться.

– Я тогда тут останусь? – удивился студент.

– Не стоит, тебе будет безопаснее со мной, – заметила пони.

Калинджи напрягся. Что-то в его мозгу не сходилось. К ним приехали аристократы, а не бандиты, так почему она вдруг заговорила об опасности? Неужели, им предложат какую-то опасную работу? Или уже привезли её? Но тогда почему они у родителей, а не у Кустанай? Родителям нужна помощь? Голова начинала раскалываться от вопросов.

Он остановился и отбросил их все. Он ничего не знал об опасности, но он знал, что Кустанай кобылка, а он – жеребец. Жеребцы должны были защищать кобылок, а не наоборот. Полный решительности, Калинджи проследовал за Кустанай мимо кареты на ферму её родителей.

Пегас у двери одарил его презрительным взглядом.

В доме у родителей было всё обыденно, словно проходила какая-то встреча знакомых с чаем и вкусностями. Впрочем, радостного смеха не было слышно, лишь напряженные фразы, доносившиеся между собравшимися. Мать Кустанай как заботливая хозяйка подавала чай гостям, отец угощал пряниками.

На диване сидели два жеребца во фраках. Единорог и земнопони. Явно аристократы. То, как они утонченно держали неказистые кружки, выдавало в них голубую кровь. Заприметив новоприбывших, они оживились и поздоровались. Калинджи ответил им и поклонился, однако на него как раз никто не обратил внимания. Взгляды аристократов были прикованы к единорожке.

Кустанай же на них даже не посмотрела, а вначале обняла маму, помахала отцу и братьям, которых земнопони даже не заметил вначале. Нервно улыбнувшись, Калинджи помахал им, и они позвали его к себе, подвинувшись на стареньком диванчике. Как только он едва устроился, ему всучили чашку с чаем, пряник и шепнули на ухо, чтобы он помалкивал и не привлекал внимания.

– И долго ты нас будешь игнорировать? – спросил один жеребцов во фраке.

– Я сегодня купила мёд для выпечки, – поделилась Кустанай с мамой. – Надо будет сделать медовик.

– Поправишься, жениха в дом не приведёшь, – хихикнула старшая кобылка. – Но я тебя поняла, надо будет купить яиц.

– А ещё я купила перо с расцветкой метки принцессы Селестии.

Кустанай извлекла его из воздуха и продемонстрировала матери. Внезапно в перо ударил сиреневый луч магии. Калинджи подпрыгнул от неожиданности. Кустанай перевела жалостливый взгляд на единорога, в нём читалось пренебрежение.

– Тогда не получишь, – грубо, но по-детски, фыркнула она и левитировала перо Калинджи.

Студента чуть подался назад, но единорожка всё равно закрепила подарок у него за ухом.

– А тебе идёт, – заметила кобылка и мило улыбнулась.

Братья хихикнули и попытались сдержать смешок, закусив пряник. Незнакомый единорог бросил уничижительный взгляд на студента, а его спутник, сидящий в кресле, и бровью не повёл. Сам же Калинджи напряжённо смотрел на незваных гостей. Перед глазами ещё стояла сцена с магическим лучом. И если с пером ничего не случилось, то вот в стене теперь зияла дыра.

– Ты знаешь, зачем мы здесь, – сказал единорог кобылке.

– Медовиком я не поделюсь! – запротестовала та и надула щёки. – Или идите себе мёд покупайте сами.

Единорог закатил глаза.

Было заметно, что поведение Кустанай внезапно изменилось. Она начала ёрничать, как жеребёнок, даже манера её речи стала менее взрослой, и это настолько резонировало с тем, что Калинджи уже видел, что никак не мог понять, невольно она это делает, либо же ломает комедию перед аристократами. В любом случае, Калинджи твёрдо знал, что с аристократами лучше так не шутить, особенно когда они приходят с деловым предложением.

Такая перемена Кустанай была нелепой до абсурда и, несмотря на серьёзную атмосферу, вдруг начала забавлять студента.

– Я ещё раз предлагаю рассмотреть предложение о работе на нас, – с нажимом проговорил единорог.

– О Селестия, – вскинула копыта к небу кобылка, а потом внезапно прикрыла копытами глаза и повалилась назад на спину. Послышался лёгкий скрип половиц. Калинджи был не готов к подобной выходке, и едва не засмеялся, однако вовремя прочистил горло и подавил смешок. – Вы настолько… Сколько вы уже ко мне приходите?

– Полгода. Минимум, – подсказал один из братьев.

Кобылка подскочила и осуждающе указала копытом на гостей.

– И это только вы, – заметила она. – Не можете понять, что я не буду с вами водиться? Не видать вам ни фермы, ни мои артефактов, – заключила она. – Здесь вы можете получить только по крупу.

Калинджи едва не прыснул и посмотрел на братьев. Они сидели с каменными мордами, и студент попытался взять себя в копыта.

– Мне тоже надоело всё это, – заметил единорог. – Мне надоело приходить на эту грязную ферму и получать один и тот же ответ. Ты изменишь своё решение.

– Медовик – мой! – заявила Кустанай, как жеребёнок, у которого забирают лакомство.

Студент не выдержал и прыснул. Земнопони во фраке уставился на него испепеляющим взглядом.

– Какой медовик?! – рявкнул единорог и вскочил.

– Мой! – подалась вперёд кобылка и с жаром в глазах в глаза оппоненту.

Родители фермерши застыли на месте в немом вопросе. Калинджи уже не сдержался и откровенно хохотнул, привлекая к себе ненужное внимание. Он спохватился и закрыл копытами рот, уронив на пол кружку и пряник. Братья Кустанай напряглись и внимательно уставились на гостя. Земнопони, сидевший рядом с единорогом, заскрипел зубами и оскалился.

– У нас был уговор, – напомнила единорожка посерьёзневшим голосом.

– Только это не член семьи, – заметил единорог. – Так что уговор на него не действует.

– Вот и славно, – заключился земнопони и кинулся к Калинджи во весь опор.

Студент запаниковал. Из его копыт выскользнула кружка, пряник, и он оцепенел, понимая, что ничего не сможет сделать против внезапно появившегося противника.

Когда земнопони практически достиг свою добычу, в дело вмешалась Кустанай. Она внезапно оказалась рядом с ним, схватила его за шею и, резко развернувшись, с лёгкостью швырнула в стену, словно мешок с картошкой. Всё произошло настолько быстро, что никто не успел опомниться, а Кустанай уже разминалась, словно перед тренировкой.

В доме зияла дыра, из которой доносился сдавленный стон. Поднялся столб пыли, заставив закашляться родителей кобылки. Это привело в чувства единорога, который стоял посреди помещения с открытым ртом, ровно там, где закончился его с фермершей диалог. Из-за бреши показался побитый земнопони. Ухо у него кровоточило.

– Люблю земнопони, – оскалилась Кустанай и стукнула копытом по полу. – Они крепенькие.

– Ах ты… – Зачинщик драки прохрипел и схватился за рёбра.

– Тебе это не сойдёт так просто с копыт, – злобно заверил единорог. – Ты перешла дорогу не тем пони. Мы получим своё, тем или иным способом.

– Получите? – фыркнула кобылка.

– Ты нарушила соглашение.

– Формально нарушили его вы, – отмахнулась фермерша. – Я терпела вас, но вы посмели напасть на моего гостя. В моём доме. Переговорам конец. Выметайтесь.

– Ты об этом пожалеешь, – заверил единорог.

– Не делайте того, за что не сможете ответить, – предупредила Кустанай. – Я более не собираюсь играть в хорошую кобылку перед вами. Вы были гостями, вы вольны были общаться с моей семьёй, вы вольны были даже есть медовики. Вы не оценили этого. Очень жаль.

Единорог бросил раздражённый взгляд на студента, заставив того невольно поёжиться. Казалось, незнакомец сейчас разразиться новой тирадой, но он лишь грозно цокнул языком и вышел из дома. Земнопони злобно покосился на пони через дыру в стене и заковылял за напарником. В доме воцарилась тишина. Было слышно, как двери кареты хлопнули, как пегасы взмахнули могучими крыльями и со временем затихли вдалеке. Все смотрели на Кустанай, которая была погружена в раздумья.

Внезапно единорожка подскочила, словно выйдя из транса, и подошла к прорехе. Она посмотрела на слом бревен, постучала по ним, и её рог объяла магическая аура. Брёвна словно по волшебству вставали на место и соединялись воедино. Когда всё закончилось, не было даже намёка, что тут была потасовка.

Кобылка обвела взглядом присутствующих.

– Если кто-то что-то хочет сказать – сейчас самое время.

Все молчали. Калинджи пытался переварить у себя в голове случившееся. Всё произошло так внезапно, что и говорить он не мог, даже если бы у него было право голоса. Примерно в таком состоянии он был, когда заявился Фино. Вот только если тогда он чувствовал себя скорее растерянность, то сейчас напряжение, переходящее в страх.

– Ты считаешь, что ничего не произойдёт? – спросила мать Кустанай осторожно.

– Не знаю, – призналась фермерша. – Возможно, они сделают ошибку, которая будет им дорого стоить.

– Я тебе доверяю, – внезапно произнёс отец Кустанай, странно смотря на дочь. То ли с раскаянием, то ли со смущением. – Если тебе нужна какая-то помощь, я готов…

– Не стоит, – перебила кобылка и усмехнулась. – Я вполне способна сама позаботиться о себе и о вас. Но… кто мне испечёт такой вкусный медовик, кроме мамы? – улыбнулась она.

Щечки матери Кустанай зарделись.

– Меня только волнует, – хитро произнёс один из братьев, подскочив с диванчика, – откуда наша сестрёнка научилась таким движениям?

– Я… – фермерша осеклась. От былой уверенности, словно не осталось и следа. – Это длинная и скучная история. У меня нет желания говорить об этом. Знайте, что с вами ничего не случится, пока я могу двигать хотя бы одной мышцей.

Родители переглянулись и виновато опустили взгляд. Калинджи посмотрел на жеребца, который сидел с ним на диванчике. Тот смотрел на родителей с пониманием и даже с сожалением, но не решался ничего сказать.

– Не хочешь? – с сожалением спросил второй брат. – Но ведь медовик хочешь?

– Шантажируешь? – прищурилась кобылка и расплылась в улыбке. Она повернулась к маме и уверенно сказала: – Делаем самый большой медовик, который только сможем! В той большой форме на огне!

– Это же сколько теста нужно, – покачала головой старшая кобылка, выйдя из ступора, и под причитания ретировалась на кухню.

Жеребцы какое-то время помялись. Самый старший из них подошёл к стене и стал осматривать место, где ранее зияла дыра. Брат, который стоял рядом с Кустанай, потрогал её мышцы.

– И почему я раньше не замечал? – поинтересовался он.

– А ты на ферме цветочки нюхаешь? – усмехнулась Кустанай.

– Мы вообще-то на ферме работаем, но вот таких мышц нет. Тренируешься?

– Бегаю по утрам, – отмахнулась кобылка. – Тебя с собой взять?

– Не-не-не, мне и так работы хватает.

– Лентяй!

Они засмеялись, хохотнул и второй брат. Обстановка слегка разрядилась, и Калинджи вздохнул с облегчением. Ему было неуютно, он чувствовал, что из-за него будут какие-то неприятности, и лучше ему тихо уехать обратно домой, но понимал, что это уже ни на что не повлияет.

Отец Кустанай в сторонке внимательно осматривал повреждённую стену. Он пристально вглядывался в каждое бревно, пытаясь найти трещину или какой-нибудь дефект.

– Знаешь, доченька, – произнёс он спустя некоторое время. – Я не знал, что ты владеешь такой магией.

– Какой? – удивилась кобылка.

– Которая бы позволила нам не заниматься бесполезной работой по ремонту фермы, – усмехнулся он.

– Не буду я ничего такого делать, – показала она язык. – А то совсем обленитесь. У тебя вон есть два здоровых жеребца, которым полезно сбросить несколько лишних килограммов.

Внезапно она почувствовала, как её кто-то толкнул в бок, пытаясь сдвинуть с места. Она слегка напряглась, пресекая попытку, и с ухмылкой посмотрела на нарушителя спокойствия.

– Как будто я позволю тебе делать что угодно, – сказала она брату и несильно толкнула в ответ. Тот попятился на несколько шагов.

– Да, пора и мне позаниматься, – заключил он нехотя и похлопал себя по пузу.

–Ты как? – спросила кобылка, подходя к Калинджи.

– Я? – с непониманием переспросил студент. – Нормально. Спасибо, что помогла.

– Ты какой-то бледный, – заметила Кустанай.

Её рог тускло засветился, и Калинджи почувствовал, как его пытаются причесать. Затем единорожка достала перо из-за уха студента, хорошенько обдула и закрепила обратно.

– Нет, всё равно не то… – заключила она важным голосом. – Думаю, что тебе нужно…

– Медовик? – послышалось со стороны смешок.

– Тебе лишь бы медовик, – хмыкнула пони и скомандовала: – Неси нашатырь!