Пять сторон Твайлайт
Мать
…Последние несколько месяцев выдались для Твайлайт и Аргайла настоящим испытанием. Столько всего надо было сделать, и сделать правильно — не говоря уж о том, что Аргайлу стоило огромных трудов убедить персонал местной больницы принять Твайлайт: предубеждение против пони с рогами или крыльями в городе было уже очень серьёзным — а тут обе этих черты сразу. Но в конце концов всё закончилось хорошо, и сейчас Аргайл с Твайлайт сидели у себя дома на первом этаже маяка и рассматривали комочек пелёнок, что Твайлайт держала в передних копытах, из которого выглядывала оранжевая головка с небольшими тёмно-розовыми завитушками на месте будущей гривы.
— Давай… Давай назовём её Санни? — предложила Твайлайт. У меня в молодости была наставница, которая сама своей магией двигала солнце… Помнишь, я тебе рассказывала? Селестия. Есть легенда, что она иногда ходила, замаскированная под обычную пегаску среди народа, и брала себе имя Санни Скайс. Я бы хотела назвать дочь в её честь…
— Хорошо, я не против, — улыбнулся Аргайл. — Санни Старшайн? Вообще как-то взаимоисключающе звучит…
— Может… Раз уж от Санни Скайс — то Старскайс? Не, тоже как-то не так…
— Старскайс? Да уж. Старсквинт? Тоже как-то… Старскаут?
— О, Старскаут мне нравится.
— Хорошо, давай пусть она будет Санни Старскаут.
— Ага! Я так рада. Она и правда как маленькое солнышко!
— Именно, — усмехнулся Аргайл и обнял Твайлайт.
Но семейная идиллия Аргайла и Твайлайт не могла длиться вечно. Санни не успело исполниться и года, как к ним зачастили приставы от чейнджлингов: само собой, под маскировкой земных пони, чтобы не привлекать излишнего внимания, которую они, войдя в дом Твайлайт и Аргайла, снимали и сообщали постановления объединённой коллегии чейнджлингов, драконов и пегасов в Нейберге — небольшом пригороде Зефир Хайтс, поскольку в сам Зефир Хайтс драконов и чейнджлингов тоже уже не пускали. По всему было видно, что суд уже не за горами и вряд ли будет ещё переноситься. Так или иначе, в один из таких дней к ней пожаловал не один, а целых три чейнджлинга — с непонятно каким чудом уцелевшей пегасьей повозкой.
— Мисс Спаркл, заседание суда назначено на завтра, вам необходимо проследовать с нами в Нейберг для участия в процессе в качестве подсудимой, — сказали они.
— Хорошо. Арги, позаботься о Санни, пока меня не будет, бросила она Аргайлу и направилась к выходу…
— Эй, подождите! — вдруг окликнул их Аргайл. Чейнджлинги и Твайлайт обернулись.
— Что такое? — спросил старший из них.
— Вот так врываться в мой дом, забирать мою жену и везти её неведомо куда — это что это такое? Я не оставлю её, если забираете её — я еду с вами!
— Аргайл?.. — удивилась Твайлайт. — Зачем?
— Ни мне, ни нашей дочери не будет спокойно, если вы будете решать судьбу Твайлайт, а мы даже не сможем быть рядом. Я и Санни — мы едем с вами, хотите вы этого или нет!
Аргайл почему-то думал, что чейнджлинги будут его отговаривать — но они лишь кивнули друг другу и старший сказал:
— Хорошо, тогда тоже следуйте с нами.
Так они втроём и сели в повозку, разогнались, взлетели и отправились в Нейберг. Конвой чейнджлингов полетел с ними рядом. Затем короткая ночёвка в местном полицейском отделе, переоборудованном под проведение в нём судебного процесса, утро, необходимые формальности — и вот Твайлайт уже сидит на скамье подсудимых, судья, адвокаты и прокурор заняли свои места, и процесс начался.
С самого начала Твайлайт стало ясно, что что-то пошло не совсем так, как задумывалось. Подсудимой была она одна, ни одного генерала, командовавшего её войсками, с которыми она планировала разделить ответственность. Как сообщили ей адвокаты, все, оставшиеся живыми к концу правления Твайлайт просто покончили с собой в заключении, узнав, за что им придётся отвечать. И в итоге вместо обещанных защитой изначально двух-трёх эпизодов Твайлайт признали виновной в доброй половине из пары десятков. Если так она могла надеяться на годы, может быть десятилетия в обычной тюрьме — а что такое десятилетие для бессмертного аликорна? — то сейчас запахло особой статьёй: той самой, по которой применялись самые серьёзные наказания — вечная ссылка в Тартар, обращение в статую или ссылка на Луну. Той самой, которую сама же Твайлайт ввела в систему судебных наказаний Эквестрии, чтобы юридически зафиксировать результат войны с Кози Глоу, Тиреком и Кризалис, пусть и уже постфактум — и которую теперь по иронии судьбы ей пришлось бы испытать на себе самой. И пусть самые ужасные пункты — геноцид единорогов и уничтожение мирного населения Мэйнхэттена — удалось отвести от Твайлайт её адвокатам, сославшимся на гибель всех архивов и документов как раз при уничтожении Мэйнхэттена, но оставшиеся пункты ясно свидетельствовали: от особой статьи Твайлайт уже не уйти.
Представитель обвинения вынес предложение о бессрочном заключении в статую с помощью кокатриса с правом будущего помилования по усмотрению текущей власти, и Твайлайт почти смирилась с неотвратимой участью — но тут из зала, оттуда, где сидели представители драконов, донеслись тихие возгласы, быстро переросшие в громкое скандирование, подхваченное чейнджлингами, а следом — даже некоторыми из пегасов:
«Смерть убийце!»
Это было что-то совсем неожиданное. Да, ещё со времён принцессы Платины где-то в глубине законов и кодексов было записано право общественности выносить смертные приговоры на суде вместо применения самой суровой меры наказания, предусмотренной в тот момент законом; но это право так редко применялось, что о нём, пожалуй, почти никто не знал. Но даже так, драконы и чейнджлинги сумели выполнить протокол — интуитивно!
Твайлайт почувствовала, что внутри неё всё оборвалось: даже будучи превращённой в камень, у неё оставался шанс ещё увидеть будущее, когда тогдашние правители сочтут, что Твайлайт искупила свою вину. Но теперь, если приговор будет вынесен, то для Твайлайт закончится всё и навсегда…
Для такого эквестрийская система правосудия предполагала особенную процедуру: общественное голосование. По одному представителю от сторон могли опустить в специальную урну один из трёх шариков: белый — игнорировать решение суда и вынести оправдательный приговор; синий — применить решение, выбранное судьёй; и, наконец, чёрный — завершить дело смертным приговором. И если белых или чёрных было больше двух третей — то решение вступало в силу…
Твайлайт молча смотрела на то, как голосуют участники процесса. Эмбер демонстративно бросила в урну чёрный шарик. Торакс немного помедлил, взглянул на Твайлайт — и, яростно мотнув головой, тоже опустил чёрный. Спайк, как представитель Твайлайт, положил белый. Далее дошла очередь до судебных должностей — само собой, адвокаты Твайлайт проголосовали за оправдание, а судья и обвинитель немного неожиданно добавили к голосам по синему шарику. Дальше дошла очередь до разномастных делегатов и представителей, и в итоге, когда голосование закончилось, судья вышел из-за своей стойки и, подойдя к центральному столу, на виду у всех вскрыл урну.
Девятнадцать чёрных, четыре синих и пять белых.
Твайлайт надеялась до последнего — но всего один чёрный шарик окончательно решил её судьбу.
Нет, не могло же всё так обернуться? Ещё позавчера она счастливо проводила время дома с Аргайлом и Санни, строя планы на их совместную жизнь — а сейчас выяснилось, что уже со дня на день её жизнь закончится в принципе. Это даже не статуя в парке с надеждой когда-либо вернуться в этот мир и вновь увидеть если не Аргайла и свою дочь, то хотя бы их потомков. Это конец, окончательный и бесповоротный. Почему, она же ведь не сделала столько плохого, ведь правда? Правда?..
Дальше были лишь технические детали: подписание приговора, оглашение даты его исполнения — завтрашний полдень, заполнение каких-то отчётов, протокольные формальности… Но Твайлайт уже не слушала: ведь спорить с эквестрийским правосудием бессмысленно. Всё было сделано по закону, а на закон Твайлайт повлиять уже не могла. Она лишь прокручивала в мыслях всё, что сделала с момента восшествия на трон — и не могла понять: где она настолько ошиблась? Когда успела превратиться из лучшей ученицы Селестии, в копыта которой та благодарно вверила целую страну, в низложенного монарха, который принёс этой стране лишь хаос и разрушения, и которому даже обращение в статую не позволит искупить вину?..
Именно тогда Твайлайт вспомнила свой разговор с Аргайлом на берегу — и внезапно осознала: да, она действительно позабыла о магии дружбы. О том, что делало саму Твайлайт ей самой. О том, за что она получила право стоять во главе Эквестрии.
Нет, Твайлайт не предстоит окончить свою жизнь завтра. Та Твайлайт, которой она была и которой должна была оставаться, умерла десятилетия назад, утонув в водовороте государственной рутины без поддержки своих друзей.
Поэтому завтрашний день уже ничего не решит.
Местом исполнения приговора судья назначил Зефир Хайтс, ради чего даже было подано прошение королеве Хэйвен на однодневное снятие запрета на посещение столицы другими расами. Твайлайт под конвоем вывели из зала суда, у дверей которого её с надеждой ждал Аргайл вместе с Санни — но в ответ на его взволнованный взгляд она лишь грустно покачала головой. Полноценно поговорить они смогли лишь тогда, когда чейнджлинги отвели Твайлайт обратно в камеру и, наконец заняв места на своих постах, разрешили Аргайлу пообщаться с ней.
— Что такое, Твай?.. Что случилось? Что-то пошло не так? Тебе дали большой срок?
От вопроса Аргайла Твайлайт горько усмехнулась.
— Если ты думаешь, что всё максимально плохо, то… — Твайлайт тяжело вздохнула. — То всё ещё хуже.
— В смысле? Не могли же они…
— Могли. Мне назначили особую статью и довели до общественного голосования…
— И?..
— Ни чейнджлинги, ни драконы, ни пони мне ничего не простили. Ты знаешь о случае самопровозглашённого принца Хауэверера? Сто двадцатый год Селестии, вроде как…
— Нет, — Аргайл почесал затылок, — а что?..
— Он тогда собрал в Холлоу Шейдс целое ополчение и пошёл на Кантерлот в надежде захватить трон, заявив, что он наследник Найтмер Мун, а Селестия — предатель и узурпатор. Его пытались утихомирить, но когда его банда убила нескольких дворцовых стражей и чуть не добралась до Селестии — его поймали, судили, хотели отправить в Тартар, но точно так же назначили общественное голосование — с ожидаемым результатом…
— То есть?
— Ну, ему отрубили голову на замковой площади Кантерлота через пару дней после суда. Нравы тогда были не те, конечно, что сотни лет назад, но архаичное наследие тех времён никто не отменял.
— Только не говори, что… — Аргайл поражённо сел на пол там, где стоял.
Твайлайт лишь молча отвела взгляд.
Аргайл не нашёлся что сказать. Ненадолго повисла тишина, но её прервала Твайлайт, тихим голосом попросив:
— Позволь мне попрощаться с дочерью?..
Аргайл кое-как встал и на негнущихся ногах подошёл к лавке рядом с камерой, на которой сейчас, рядом с сумкой со всякими бутылочками и прочими принадлежностями лежала укутанная в пелёнки Санни. Осторожно подняв её, он передал свёрток Твайлайт — которая его приняла и, усевшись рядом, прижала его к груди и с нежностью посмотрела на дочь. Санни, видимо, почувствовав материнское тепло, улыбнулась во сне.
— Знаешь что, — шёпотом сказала она Аргайлу. — Не говори ей про меня. Я не хочу, чтобы она жила с осознанием того, что её мать была величайшей преступницей последнего столетия. Пусть лучше она знает меня той, кем я была сто лет назад — ты теперь много об этом сможешь ей рассказать. Я не сумела за всё это время сохранить в своём сердце идеалы дружбы и привела мир к катастрофе… Так пусть, может быть, Санни попробует сохранить их вместо меня — а не мстит за мою жизнь, как Хауэверер за изгнание Найтмер Мун.
Аргайл лишь молча смотрел на Твайлайт.
— Пообещай мне, — попросила она.
Аргайл ещё немного помолчал, после чего едва заметно кивнул — и Твайлайт увидела: он едва сдерживает слёзы отчаяния.
Твайлайт вздохнула — и, аккуратно передала Аргайлу Санни, напоследок с нежностью пригладив ей выбившиеся из пелёнок прядки начавшей уже расти гривы. Она вновь посмотрела на него — и ей в голову пришла мысль.
Она расправила крыло и, схватив зубами одно из перьев, с силой рванула его. Краткое мгновение боли — и перо осталось у неё в зубах.
— Вот — она передала его Аргайлу. — Сохрани его. Для себя и для Санни. И знай: пока ты помнишь обо мне, пока я жива в твоём сердце — я не до конца покинула этот мир.
Аргайл больше не мог сдерживать свои чувства — Твайлайт видела, как слёзы покатились по его щекам, как только он принял перо. И только тогда она сделала последнее, что могла — просунув передние ноги сквозь прутья решётки, она притянула его к себе и обняла.
В последний раз.
Конвой пришёл рано утром. Аргайлу разрешили оставаться с Твайлайт до последнего — вплоть до того момента, как бывшую принцессу вывели к месту казни, приказав Аргайлу оставаться на площади в толпе. Твайлайт заставили подняться на широкий помост в центре площади — теперь уже центральной площади Зефир Хайтс — и подвели к гэллоптине, тому архаичному орудию казни из сотых лет эры Селестии, которое по преданию изобрёл придворный медик Гэллоп Тен, по иронии судьбы расставшийся с головой с помощью своего собственного изобретения после того самого мятежа Хауэверера. С тех пор это орудие собрало десятки жизней — и, как видно, за тысячу лет так ничего и не поменялось. Иронично, думала Твайлайт в последние свои минуты, ведь ей вполне под силу было в своё время отменить обычай общественного голосования, но она об этом даже не подумала, будучи уверенной в том, что уж она-то не допустит ошибок, которые могли бы к такому привести.
Но она их всё-таки допустила.
— Помните, — сказала Твайлайт и оглядела толпу: вряд ли кто сейчас её слушал, но она всё равно попыталась достучаться до собравшихся пони. — Помните не меня, не мои ошибки, не моё наказание. Помните о Гармонии, помните о дружбе, помните, что когда-то мы все были едины. Может, настанет день, когда мы перестанем ссориться и вновь будем жить в Эквестрии так же счастливо и безмятежно, как жили буквально десятилетие назад. Я этого уже точно не увижу. Но каждый из вас имеет шанс. Просто помните.
Толпа не отреагировала, и Твайлайт, грустно вздохнув, отыскала глазами Аргайла и ободряюще улыбнулась ему — после чего закрыла глаза и смиренно положила голову в выемку гэллоптины, вскоре почувствовав защёлкивающуюся на своей шее верхнюю планку.
Когда верёвка, удерживающая лезвие, была перерублена, и оно полетело вниз — Аргайл зажмурился: он не хотел быть свидетелем смерти собственной жены. И лишь мгновение спустя он ощутил, как будто бы странный порыв ветра прошёл сквозь него, сделав его ноги какими-то лёгкими и «пустыми» — а следом заголосили пони, собравшиеся на площади. Он не был свидетелем того, как в момент смерти Твайлайт пегасы, парящие в воздухе, попадали вниз, на площадь, а немногочисленные замаскированные чейнджлинги-охранники, следившие за порядком, вдруг вернулись к своему обычному виду, ощутив, что больше не могут превращаться. Но паника, начавшаяся на площади мгновения спустя, заставила всё-таки его открыть глаза.
В конце концов, никто не подумал, что со смертью элемента магии в Эквестрии места для магии больше не осталось. Буквально за минуты хаос охватил весь Зефир Хайтс, и Аргайлу вместе с Санни пришлось забыть обо всём и спасаться из города бегством, а затем самим добираться до Мэйртайм-Бэя. К счастью, дома для них мало что изменилось — земные пони не особо что заметили, поскольку давно уже разучились пользоваться своей магией, отдав всё на откуп технологиям, активно разрабатываемым местной «Кантерлогикой». Но ощущение пустоты в своих ногах — как и пустоты в сердце — преследовало Аргайла ещё долгие годы.
Но несмотря на это, Аргайл всё-таки исполнил обещание Твайлайт. Он вырастил Санни, не сказав ей ни слова о том, кто была её мать, пусть и завалил её различными артефактами и нарассказывал ей историй. Он внутренне радовался, глядя, как растущая Санни воодушевлена наследием Твайлайт — ныне давно забытой всеми, — и время от времени видел в её глазах те же самые огоньки, какие наблюдал почти два десятилетия раньше в глазах своей жены. И несмотря на всё, что случилось, он до самой своей смерти верил, что Твайлайт жива. Нет, не физически, а метафорически — ведь его Санни стала той, кто, он уверен, сможет стать новым воплощением Гармонии и вернуть миру то, чего они лишился. Стать второй Твайлайт.
Ведь даже если самой Твайлайт никто не дал исправить её ошибки, их могла бы исправить Санни.
Сможет ли она?..