Час пони
2
Транспорт, наконец, вздрогнул, гул двигателей пропал и ставший почти привычным уже деловитый вихрь начал выметать всех из салона. Первыми, разумеется, исчезли пятеро с Дэш, оставив после себя на полу тёмную лужицу и тянущуюся от неё цепочку капель. Следом, чуть подождав, вышел Шад, махнув Виктору следовать за ним. За люком оказался довольно длинный, широкий — метра четыре — коридор, строгого технофункционального вида, с не слишком ярким освещением, какими-то кофрами у голых стен, и ещё одним люком в стене слева.
За тем люком его ослепил и заставил сощуриться яркий свет, заливавший белый коридор. Хотя редкий пунктир из алых капель на полу был ему виден отчётливо, да и дверь, к которой тот вёл, была недалеко. Ушедшая первой пятёрка уже успела занести туда Дэш, и как раз выходила. Они посторонились, пропуская его внутрь.
За дверью ожидаемо оказался медблок, с обычным для подобных мест запахом антисептики и лекарств. Необычным же были три громоздкие туши автодок-капсул у противоположной стены. Крышки у двух были подняты, открывая густой серебристый мех наноманипуляторов внутри, собравшийся рулонами в ногах и изголовье. Виктор невольно сбился с шага. Ему доводилось видеть подобные капсулы в клинике, куда его когда-то водили родители. Но хотя клиника была далеко не из дешёвых — те капсулы были существенно скромнее, и было их там всего две.
Крайнюю левую капсулу занимала Дэш. С пегаски, не церемонясь, срезали одежду, и та сейчас валялась комом возле двери, а последний кусочек голубой шёрстки уже исчезал под бугрящимся и подёргивающимся меховым покрывалом за прозрачной крышкой. Выглядело это не слишком аппетитно — словно эпизод из фильма про инопланетное чудовище, пожирающее беспомощную жертву. В действительности же, как узнал от словоохотливого врача в той клинике Виктор, тоненькие, тоньше паутинок, нити наноманипуляторов сейчас вели борьбу за жизнь пациента — проникали в сосуды, насыщая кровь кислородом, блокировали нервные окончания, истребляли бактерии, выносили грязь из ран и начинали сшивать разорванные ткани в самой глубине тела... Автодоки стоили безумных денег, но могли творить чудеса — даже те, что он видел раньше, у которых блок наноманипуляторного меха был размером всего с три-четыре его ладони.
А вот врач при них был всего один. И это тоже было странно — обычно автодоки в клиниках обслуживало несколько человек. Обслуживались даже не сколько сами капсулы — сколько управляющие ими вычислительные центры. Врачи, впрочем, тоже участвовали — при сложных операциях, управляя стратегией процесса.
А эта высокая женщина — фигура безошибочно угадывалось, даже под мешковатым белым комбинезоном — просто неподвижно стояла перед капсулой с Дэш.
Она указала Виктору на соседнюю капсулу, не оборачиваясь.
— Сюда... Осторожней, основание выступает — предупредила она, настолько вовремя, что можно было подумать, что у неё глаза на затылке. Ну или что такие, как он, приходят сюда каждый день. — Сними с неё одежду, если не сложно.
— А...
— Всю, нечего грузить док лишней септикой.
В раздевании неподвижного и безвольного тела не было ничего эротичного. А ещё это было крайне неудобно, но на помощь пришла Виса. уже уложившая Скуталу в третью капсулу, и в четыре руки они справились достаточно быстро.
Врач не оборачивалась, и стояла всё так же неподвижно, но как только они закончили, крышка капсулы начала опускаться, и меховой рулон зашевелился, начиная окутывать тело девушки. В капсуле со Скуталу уже был виден только серебристый пушистый холмик.
Собрав одежду Серафимы, Виктор направился к двери. У входа он прихватил заодно и одежду Рэйнбоу — кучка мокрой и грязной кожи выглядела совершенно неуместной в этом царстве стерильности.
— Та-ак, мальчики и девочки — дверь медблока чавкнула, закрываясь, и его встретил уже знакомый голос Шада. — Наш увлекательный тур, похоже, закрывается досрочно. Недовольные есть? — по группе подростков, стоявших в коридоре, прошёлся лёгкий гул. Интонация почему-то была похожа на вздох облегчения. Совсем не то, чего можно было ждать от обманутых в ожиданиях туристов. Если, конечно, это были туристы, что вряд ли. — Хорошо. Вскоре заберём группу Ника, и... а вот, кстати, и он... — последние слова Шад произнёс слегка растянутым, неприятным тоном, одновременно надевая шлем и прижимая пару пальцев напротив уха.
— Да?... Много?!... Десять минут тянешь?... Сейчас!
— Кати, Глеб, Дим — со мной, бегом. — Он, и названная троица сорвались в направлении люка, и уже на бегу, когда они один за другим исчезали в люке, а тот закрывался, его голос продолжил спокойно вещать в наушнике Виктора. — У Ника срыв, шумно, плюс один триста, тяжёлый. Их пытаются достать, всерьёз. Десять минут. Кати — пилот, Глеб на турель, прикрываешь. Дим, поможешь упаковаться, я пойду в тяжёлом, сам не вылезай, приготовишь медицину. Да что ж за день-то, а...
Наушник умолк и пол дрогнул.
Виктор слегка растерянно посмотрел на остальных. Пара оставшихся парней переглянулась.
— Работаешь? — спросил тот что справа.
— Придётся. — со вздохом согласился тот. — Та-ак... — со знакомой интонацией начал он.
— ....мальчики и девочки... — прыснула Лиса.
— Ага. Ты с Ладой мыться и переодеваться, бегом. Если у Ника будут ещё раненые — Маре нужны будут руки.
Резко посерьёзневших девушек смело, будто ураганом и двери в комнаты дважды чавкнули.
— Виса, на тебе гости. Размести в свободной каюте, покажи где что. Пятнадцать минут, потом оба подтягиваетесь к медблоку. — Мара!... — чуть повысив голос, продолжил он в пространство.
— Слышу. — откликнулся звучный женский голос из динамика где-то под потолком. — Молодец, грамотно. Виктор, с двумя твоими девочками всё хорошо, им хватит только сна и покоя. А у нас на подходе серьёзно раненый, и будет нужна минимум одна капсула. Поэтому ещё девять минут — и ты их забираешь, хорошо?
— Ну а мы, как тупая рабочая сила, — парень посмотрел на соседа — пока просто ждём. Виса, что стоим?
— Пошли, маленькая. — Виса деликатно потянула за гриву Лиру, жавшуюся к стенке. Единорожка сделала как-то прихрамывающий шаг. Виктор заметил что к месту, где она стояла, тянется редкая цепочка полукруглых кровавых отпечатков и испугался что она ранена. Приглядевшись, он понял что копытце просто испачкано в крови, и Лира всего лишь боится наступать им на белый пол.
— В транспорте наступила? — спросил Виктор. Единорожка кивнула, виновато прижав уши.
— Наплюй. — отмахнулась Виса. — Сейчас отмоешься, а Мара потом уборщиков выпустит. Давайте быстрее и подхвати мышек из того кофра.
Дверь в каюту — ещё одна странность, что это за корабль, откуда? — была предпоследней по коридору. Виса буквально впихнула их в маленькое помещение, где почти всё свободное место слева было занято парой кроватей друг напротив друга и небольшим столиком. Ещё пара кроватей была наверху, но сейчас они были сложены. Гайка с Джерри были усажены на столик — "ждите тут, мы скоро, вот сок, а ещё — у нас есть печеньки!", Лире и Виктору был продемонстрирован маленький закуток с душем — "забирайся — мыло-душ-сушилка" и прочими бытовыми благами — "барахло стирать — суёшь сюда, постельное — берёшь тут".
Вернуться в медотсек они успели вовремя.
Мара, очевидно — та самая врач, как раз открывала капсулы со Скуталу и Серафимой. Мех уже собрался в рулоны, и пегаска, так же, как и девушка, просто сияла чистотой, словно после хорошей ванны. Мара завернула Серафиму в пушистое покрывало и легко вытащила её из капсулы, словно та ничего не весила. Когда она повернулась и он увидел её лицо, у Виктора невольно перехватило дыхание. Такие тонкие, изящные, безупречно аристократические черты лица и холёную гладкую кожу можно было бы увидеть на приёме для избранных, а никак не в лазарете, куда стаскивают раненых. Пусть даже это и очень богатый лазарет. Лиса с Ладой, уже успевшие отмыться и переодеться в белые комбинезоны на её фоне совершенно не смотрелись.
Приняв девушку — и ещё раз удивившись той лёгкости, с которой её ворочала Мара — Виктор направился к своей каюте. Виса со Скуталу шла следом. Возле самой каюты пол знакомо вздрогнул под ногами, и сзади раздалось шипение люка.
Виктор обернулся.
Первыми из распахнувшегося проёма, вызывая чувство дежавю, выскочили четверо с импровизированными носилками. Ощущение усиливалось парой пакетов с синеватой жидкостью, пристёгнутых к плечу одного из них и тянущимися к носилкам трубками. Сквозь носилки, на бывший белый пол тонкой, но безостановочной струйкой текло густо-красным. В носилках же... лежало что-то. Какая-то мешанина из чёрного, белого, влажно-красного и желтоватого. Глаза отказывались находить в этом какие-то знакомые очертания. Тащившие повернули, занося жуткий груз в дверь медотсека, и Виктор заметил свешивающиеся сзади из носилок тонкие длинные ступни и частично слипшийся от крови пушистый хвост, волочившийся по полу. Хвост слабо дёрнулся, разрывая плавный изгиб оставленного им на полу тёмного следа, и исчез в медотсеке.
Следом появились двое подростков. Один — уже знакомый Глеб поддерживал второго, чуть выше него, перекинув его руку через плечо. Тот норовил скорчиться набок и скалил стиснутые зубы. Куртка с поддетым под неё тонким свитером были располосованы по рукаву и на боку, и почти вся открывавшаяся в прорехах кожа была залита белой пеной.
Последним по пути от люка к медотсеку прошёл Шад. Виктор не сразу узнал его, когда в люке заворочалась широкая, угловатая, матово-чёрная спина, и закованная в явственно тяжёлый боевой доспех фигура вытянула за собой на покрывале лежащего человека. Явно взрослого. Ещё двое выскочили из люка следом, схватились за петли и вместе с Шадом потянули его к медотсеку. Лежащий зажимал обеими руками живот, сипел что-то, судя по тону, ругательное и скрёб каблуками по полу. Успевшая выйти из медотсека четвёрка рассыпалась в стороны, пропуская их внутрь.
На пол, по которому протянулась широкая полоса размазанной крови с отпечатками ботинок, смотреть было откровенно жутко. В воздухе потянуло дымом, озоном, кровью и подгорелым мясом. Послышался нарастающий гул вентиляции.
— Похоже что Яну гулять с перевязкой до базы. — задумчиво протянула стоявшая рядом Виса.
— А?
— Первый, кого тащили в люльке — однозначно в капсулу, и надолго. — удивительно спокойно пояснила девушка. — Во вторую — Ника, это тот, что лежачий. Ян, судя по тому, что ходит и скалится, не срочный, так что перевяжут и потерпит до базы, твоей же синенькой валяться ещё часов десять минимум....
— Говорила же, что надо ещё парочку капсул... — неожиданно откликнулся в наушнике голос Мары.
— Мара, радость очей моих, — так же в наушнике отозвался Шад — Вот кому дополнительный реактор не вписывается в габарит и вообще полнит, а? Потом — часто ли такая беготня была на твоей, да и на моей памяти? Та-ак, мальчики и девочки, наши пляски, наконец, точно закончены. — бронированная фигура вышла из двери медотсека и прислонившись к стене начала возиться с застёжками. — Всем, кто не попал в цепкие ручки нашего очаровательного доктора — отдыхать, советую отмыться и выспаться. У кого будут вопросы — всё завтра, с утра. Виктор... — наручи поочерёдно с глухим стуком упали на заляпанный пол. — ...это и к тебе относится. Успокой свою команду — они скоро по потолку забегают — и постарайтесь поспать. — В наушнике глухо стукнуло, когда на пол упал стянутый шлем. — Всё — завтра.
В каюте действительно было беспокойно. Лира, уже успевшая отмыть ноги, нервно переминалась между кроватями. Джерри тоже не сиделось на месте, и он расхаживал по столику, сверкая тугой повязкой на груди. Одна Гайка сидела возле пакета с соком, хрустя куском печеньки, но просто проголодалась она или заедала стресс, по личику маленькой шпионки понять было невозможно.
Виса опустила Скуталу на кровать, потом сбегала в закуток, притащила стопку постельного белья, и с помощью Виктора пегаска и Серафима были уложены на простынях и под покрывалами. Потом погладив Скуталу по гриве и потрепав по голове Лиру, Виса потянула его за ворот и от души обняв, чмокнула в щёку.
— Отлично держишься, молодец. Правда-правда. — она широко ухмыльнулась. Укладывай своё семейство, папочка. Если вздумаешь пройтись по кораблю — сначала подними меня, каюта напротив. — она зевнула.
— Но лучше не надо.
Дверь ещё не успела закрыться за Висой, когда Лира забралась на край кровати и прижалась к присевшему Виктору, уткнувшись носом в шею и чуть слышно всхлипнув.
— Всё хорошо, маленькая. — Виктор обнял её. — Всё хорошо, мы у друзей... — потеревшись щекой о гриву, он поймал себя на том, что уже заразился от Шада и его товарищей манерой говорить — спокойно, уверенно, успокаивая и чуть покровительственно. Действительно — отец семейства. Всё знающий, всё умеющий, готовый помочь советом и делом...
Кстати о делах...
Он чуть отстранился и огляделся вокруг. Что сейчас делала бы эта загадочная компания?
— Та-ак.... — протянул Виктор и усмехнулся сам себе. Присказка тоже прилипала мгновенно. — Лира, тут на троих места не хватит. — На мордочке единорожки немедленно выступил румянец. — Ложись со Скут, хорошо? Когда она проснётся — будет лучше, если кто-то знакомый будет рядом. — Лира кивнула и неохотно перебралась на соседнюю кровать. — Джерри, Гайка — мыться будете?...
Через час, ощущая себя чистым до скрипа, и с ворохом чистой одежды в руках, он выбрался из ванной. Последним. Свет в каюте был приглушён, но в тусклом ночном освещении он всё же мог видеть, что все в каюте уже спят. Лира трогательно прижимала Скуталу ногой, и уткнувшаяся ей в грудь пегасёнка тихо сопела. Джерри с Гайкой, так же в обнимку, устроились у неё в гриве.
Он быстро раскидал одежду по неравным кучкам на столике, и ненадолго завис, рассматривая оставшиеся лишними разлапистые кожаные лоскуты. Потом до него дошло — он смотрел на куртку и шорты Рэйнбоу Дэш, которые он машинально прихватил в медотсеке. Один короткий разрез, был довольно кривым — его похоже сделали ещё там, возле машины, торопясь добраться до раны. Но два разреза, идущие от крыльев к ногам и дальше к бортам на груди, которые сделали, чтобы снять куртку, были ровными и хирургически точными. Он сложил куртку и оценил увиденное — разрезы были такими аккуратными, что казались сделанными ещё на фабрике. Так же, аккуратно и симметрично, были вспороты и шорты. Хотя резали наверняка в спешке, торопясь уложить в капсулу...
Ещё одна странная деталь, и ещё один отложенный вопрос.
Он положил свёрнутую одежду на столик. Действительно — всё потом. А сейчас есть только тёплая Серафима, покрывало и такая мягкая подушка, в которой так и тонет голова... тонет...тонет....
...Тёмная комната. Подсветка. Силуэты.
Голос пожилого мужчины звучит спокойно, но знающие люди чувствуют, как где-то в глубине там клокочет бешенство.
- Отряд полиции. Двое охотников. Группа быстрого реагирования. Все они ловят пони и мышь. В итоге мы получаем обратно наш кейс уже в виде мусора, а похитители пропадают бесследно. При этом те, кто помог им исчезнуть, нашей группе убедительно представляются оперативниками ГСБ, все положенные коды проходят проверку, но наши источники в ГСБ про это пока ничего сказать не могут. Кто-нибудь из присутствующих может мне хоть что-то объяснить?
- Их было двое, сэр, - отвечает молодой голос.
- Двое кого?
- Двое пони. Или трое. Точных данных нет.
- Вы издеваетесь?!
- Есть подозрение, - молодой голос приобретает лепечущие нотки, - что они знали, что в их руках...
- Копытах, - поправляет ещё кто-то, но молодой отмахивается: - Не паясничайте. Так вот, я предлагаю исходить из того, что они знали о "Ключе" и искали, кому бы его продать и где бы спрятаться. "Ключ" может понадобиться очень узкому кругу лиц в Гигаполисе. Тот, кому он мог понадобиться, мог бы обеспечить убедительную имитацию документов ГСБ. Или организовать прикрытие силами самой ГСБ — подкупив исполнителей или "в тёмную".
- Это уже кое-что, - снова спокойно звучит голос пожилого мужчины, - Вы говорили, что их было двое?
- Да сэр, вторая пони — Лира Ха...
- Мне плевать, как её звали. Выясните кто её хозяин и найдите его. Уж это-то вам под силу?
- Разумеется, - говорит молодой голос, - Никаких проблем. Уже вычислили.
- Это просто нелепо, - вмешивается пожилая женщина, - И вдвойне нелепо то, что мы опять ничего не знаем.
Раздаётся голос молодого мужчины:
- Хозяин второй пони — из Белого города. Не забудьте отдать распоряжения по протоколу "Омега".
- Уже. И причастного свидетеля убираем прямо сейчас.
Сон уходил не спеша, оставляя после себя то хрупкое, прозрачное состояние, когда ты уже проснулся и с удивительной ясностью слышишь всё что происходит вокруг, но тело ещё сковано оцепенением, готовым исчезнуть от малейшего движения....
Серафима заворочалась рядом, потёрлась лицом о его плечо и оцепенение пропало.
— Где мы? — прошептала она невероятно банальный вопрос чуть позже.
— В безопасности. — он помедлил, подбирая слова. — Прямо как в кино — в последний момент появились хорошие парни и всех спасли.
— И кто эти хорошие парни?
— Не знаю. Они странные. Дружелюбные. Но спецназ БРТО с ними спорить не рискнул. Нас всех забрали... куда-то, подлечили по-быстрому и отправили отдыхать. Их старший обещал сегодня всё объяснить.
— А этот бешеный охотник?
— Мёртв.
— А что с машиной?
— Вдребезги.
Лицо Серафимы болезненно скривилось. Машина для водителя из Серого Города — это всё. Это транспорт, это средство заработка и член семьи. Лишиться машины для водителя — всё равно, что лишиться ног.
Девушка всхлипнула, и Виктору пришлось воспользоваться старым, как мир, способом утешения. Он притянул её к себе и впился в её губы поцелуем.
Чуть позже, когда им, наконец, понадобилось перевести дыхание, он тихо рассмеялся.
— Тебе... — всхлипнул он, от внезапного воспоминания, из показавшимся сейчас таким далёким прошлого. -...надо расслабиться... девочка.
Недоуменный взгляд Серафимы сменился улыбкой и она сама потянулась к нему.
— Та-ак, мальчики и девочки. — прервал их негромкий голос из динамика на потолке. — Искренне жаль вам мешать, но раз уж вы все проснулись, то сейчас самое удобное время для вопросов и ответов. Подтягивайтесь в кают-компанию, направо, и в самом конце коридора. Завтрак ждёт.
"Все?"
Серафима, словно прочитав эту мысль в его глазах, приподнялась на локте, заглядывая ему за спину. Сзади раздался тихий сдавленный смешок и Виктор обернулся.
Проснулись, действительно, уже все. Лира смотрела на них из-под растрёпанной после сна чёлки, со смущённым румянцем и даже, кажется, капелькой ревности во взгляде. Рядом на подушке, с мечтательной улыбкой на лице, уселась Гайка, уперевшись локтями в колени и подперев подбородок. Джерри ухмыльнулся и показал ему большой палец. Одна Скуталу неубедительно фыркнула "Понячьи нежности..." и отвернулась, тем не менее, пытаясь косить глазом за спину.
— Ладно... мальчики и девочки. — махнул рукой Виктор. — Собираемся. Нехорошо опаздывать к завтраку.
Коридор сиял первозданной белизной. Все следы исчезли, словно по волшебству, и уже ничто не напоминало о вчерашней суете, спешке и кровавых отпечатках на полу. Окон тут не было, освещение было искусственным, но всё равно в воздухе витало что-то такое, что связывалось с ранним утром, и уже светлыми, но пока ещё пустыми улицами, а всё, что было вчера — начинало казаться просто сном.
За гостеприимно распахнутой дверью в конце коридора их ждал довольно просторный зал. Пара длинных диванов друг напротив друга, и придвинутый к одному из них низкий столик, уставленный тарелками. Пара низких кресел. Несколько картин на стенах, стена напротив двери пустая и серовато-серебристого оттенка — похоже, что это был слегка старомодный визорный экран. Шад сидел в кресле, спиной к экрану, и читал что-то с так же старомодно выглядящего планшета. На полу рядом с креслом стояла большая, массивная даже на вид, кружка.
Шад приглашающе махнул вошедшим на диван, оценивающе пробежался по ним взглядом и заметил:
— В каютах нет камер, миссис Серафима. Есть только телеметрия, и если она показывает, что у здоровых парня и девушки в одной каюте пошли вверх пульс, давление и дыхание... — он усмехнулся — ...то это, конечно, хороший способ сбросить стресс, но сейчас он слегка несвоевременный.
Виктор взглянул на неожиданно смутившуюся Серафиму и воздержался от комментариев.
— Прошу. — продолжил Шад, улыбнувшись чему-то своему. — Спать вас уже укладывали, осталось напоить и накормить. У нас есть ещё... — он заглянул в планшет — часа полтора-два на вашу часть лекции, потом начнут подтягиваться мои подопечные и будет вторая часть, общая.
Завтрак был не слишком роскошным, но сытным, не забыты были ни вегетарианские блюда и сладости для пони, ни сыр для мышек. На диване у столика легко разместилась вся компания, но хоть места и было достаточно, все старались устроиться поближе к Виктору. Скуталу — та и вовсе умудрилась втиснуться между ним и Лирой.
Шад сидел в своём кресле, положив планшет на пол рядом, и подперев подбородок одной рукой смотрел на них, время от времени прихлёбывая из кружки. Точь-в-точь папаша, к которому прибежали непутёвые детишки за помощью.
"Скорее, даже дед." — подумал Виктор. — "С большой буквы." — Они не были похожи друг на друга внешне, Дед и этот странный тип, но было что-то неуловимо похожее у них, в манере держаться и смотреть на гостей.
— Итак... — дождавшись, когда они закончат с завтраком, Шад поставил кружку на пол. — Сначала, если позволите, вопросы задам я. В наших сводках о компании, за которой гонялось БРТО, не хватает некоторых сведений. Миссис Гайка, верно? Какое отношение вы имеете к ним?
— Я наблюдатель. — чуть помедлив, отозвалась Гайка. — Проследить за ними просил мистер Эм.
— Вот как? — Шад хмыкнул. — Старый мыш не теряет чутья. И второе — какое отношение имеет к вам та синенькая, Рэйнбоу Дэш из нашего лазарета?
Виктор почувствовал, как вздрогнула Скуталу. Мелкая пегасёнка прижалась к нему в поисках защиты, и отчаянно пыталась забиться между ним и спинкой дивана, скользя ногами по обивке.
— Она здесь? Нет... не надо... пожа... — задрожавший от страха голос Скуталу сорвался.
Джерри и Шад оказались рядом одновременно. Джерри прыгнул со стола на диван, и взлетев вверх по гриве вцепился в испуганно прижатое ухо, пытаясь докричаться до рассудка испуганной пегаски. Шад одним текучим движением поднялся из кресла, сделал длинный скользящий шаг, сгрёб в охапку ойкнувшую от неожиданности пегаску, и поднял её, прижав к себе, аккуратно, но так, что она, бесполезно рванувшись, несколько раз, в конце концов покорно обвисла, время от времени подрагивая.
— Спокойно, девочка, спокойно... — негромко ворчал Шад. — ...никто тут тебя не тронет, не надо никого бояться. Бояться тут надо только меня, как надо будет так я скажу когда начинать. — рука с выступающими мозолистыми костяшками указательного и среднего пальцев неожиданно ласково прошлась по фиолетовой гриве раз, другой, и пегаска расслабилась. — Что тебя так напугало?
— Дэш была не с нами. Она хотела её убить. — подал голос Джерри. — Да, потом она передумала, и спасла нас, когда сцепилась с этим бешеным охотником, но Скут этого уже не видела.
— Причина? — деловито осведомился Шад, и обведя взглядом остальных, добавил. — Я не из любопытства спрашиваю. Сейчас вы находитесь под моей опекой, и мне необходимо знать про такие вот старые счёты всё. От и до, даже если это и неприятно. Итак?
— Если коротко. — вздохнул Джерри, приглаживая ухо Скуталу так, словно он пытался его зажать. — когда её выкинули старые хозяева, Скут, по старой памяти, искала Рэйнбоу Дэш, самую крутую из всех. И нашла, на свою голову — самую бешеную, Рэйнбоу Дэш Вендар, гладиатора с Арены, воспитанницу Алекса Вендара. Алекс оформил документы на себя, реально же её владельцем стала Дэш. Знаешь, что у Скут вся спина в шрамах? Вот это её работа. Дэш была очень прилежной ученицей. И то, что Скут всё же удалось от неё сбежать — взбесило её до крайности.
— Та-ак. — задумчиво кивнул Шад. — И я правильно догадываюсь, что отношения между этим Алексом и его воспитанницей были похожего рода?
— У вас тут все такие догадливые? — поинтересовалась Гайка. — Да Вендар был тем ещё психом и садистом. Говорили что поначалу он сдерживался, и дурочка гордилась тем, что у неё строгий, но умелый учитель. А потом... подробности как, куда и сколько он её насиловал — надо? Могу поделиться, доводилось наблюдать.
— Не стоит, нужное я услышал. Скут, только правду, это действительно важно... — Шад прошептал на ухо пегаске что-то, слышное только ей и, разве что, Джерри. Судя по тому, что рыжая шёрстка на мордочке стала едва ли не пунцовой, а пегаска замотала головой, чуть не стряхнув Джерри, вопрос был крайне деликатного толка.
— Очень хорошо. — кивнул Шад. — Последнее — этот Вендар именно "был"?
— Ага. Я слышала, что однажды он решил позабавиться под кайфом и не рассчитал с дозой. Через пару дней в квартире нашли пристёгнутую к дивану полумёртвую Дэш и его труп. Алиби было убедительным, его родственники не стали требовать эвтаназии, и она получила вольную.
— Прекрасно. Да, Мара? — спросил в пространство Шад, прислушался к неслышному остальным ответу и кивнул. — Сейчас. Подержишь?... — он опустил Скуталу на колени Виктору, и Серафима с Лирой немедленно потянулись гладить рыжую пегасёнку. — Десять минут и продолжим.
Пробуждение было удивительно лёгким. Словно в далёком полузабытом детстве, она проснулась бодрой и полной сил. И, словно в детстве, она была с головой укрыта тёплым пушистым одеялом, под которым, тем не менее, дышалось свежо и легко.
А самое главное — ничего нигде не болело.
По этой части у Рэйнбоу Дэш был богатый опыт.
Просыпаться, с болью в натруженных мышцах и растянутых связках. Просыпаться, с болью от полученных на Арене ран. Просыпаться с похмельной болью в голове. С болью в крупе, после уроков Алекса. С болью от...
Пегаска, незаметно, как она надеялась, скрипнула зубами. Эйфория, оставшаяся после сна, мгновенно улетучилась от воспоминания о Алексе. Впрочем мерзавцу надо было отдать должное — его уроки были полезными. По большей части.
И одним из тех выученных ей уроков было — не торопись вскакивать, когда просыпаешься в незнакомом месте. Не подавай виду, не шевелись, и попытайся для начала понять — где ты оказалась. Во вторую очередь, попытайся вспомнить — как.
Впрочем, как раз это она помнила достаточно хорошо. Попытка убить эту маленькую мерзавку, потом драка со взбесившимся охотником, нож в рёбрах, её хриплое, клокочущее дыхание и медленно растекающаяся боль, словно за грудину вливают тонкую струйку расплавленного свинца. Потом... какие-то незнакомые люди, прикосновения, у неё ещё есть силы драться, но что-то жалит в шею и... И всё.
Она опять проиграла, в который уже раз.
Осталось только узнать — кому.
С неё потянули одеяло.
— Не стоит притворяться. — голос был женским, глубоким контральто с профессионально-дружелюбными нотками, характерными для врачей. — Во-первых, тут вам ничего не угрожает, во-вторых я слежу за телеметрией со всех пациентов. Вы уже в сознании.
Дэш открыла глаза.
Интерьер вокруг был таким же характерно-врачебным. Запах антисептики, лекарств и озона, пара белых прозрачных шкафчиков с незнакомыми упаковками и инструментами, стерильная чистота и три капсулы автодоков. Про такие ей доводилось только читать, Алексу, при всей его обеспеченности, услуги такого класса были не по карману. Да он бы и не стал её так баловать.
В первой капсуле лежала на боку она сама, и обманчиво мягкий на вид мех наноманипуляторов медленно сползал вниз, освобождая задние ноги из своей мёртвой хватки. Ни куртки, ни шорт на ней, разумеется не было. Как и ошейника с браслетами.
Две другие капсулы были заняты. В дальней, за прозрачной крышкой, была видна лежащая под меховым покрывалом массивная человеческая фигура. По меху время от времени пробегала волна, словно от ветра, но этим всё и ограничивалось. Фигура, лежащая в ближней капсуле, тоже была человеческой, заметно меньше и стройнее, но мех на ней вёл себя куда беспокойней. Серебристые складки ритмично подёргивались в области груди, вспухали несколькими холмиками над животом, топорщились буграми где-то в области локтей и коленей, и от этих бугров периодически расходились невысокие волны. Это завораживало.
Дэш вывернула шею, заглядывая за спину. У стены, со стороны её капсулы, стояла высокая женщина. Весьма симпатичная, по человеческим меркам. Даже более того — она могла бы прямо сейчас выйти на подиум и поработать моделью. Не переодеваясь, в том же самом белом медицинском комбинезоне, что сейчас на ней надет — он запросто сойдёт за какой-то экзотический изыск моды, потому что глазеть зрители будут на его хозяйку.
— Как самочувствие? — осведомилась врач. — В груди болит?
Да, голос и внешность отлично гармонировали друг с другом. Дэш приходилось видеть фиф, которых ухажёры приводили посмотреть на Арену и пощекотать нервы настоящей кровью и смертью. Тех можно было назвать лишь "смазливыми", да и голоса у тех были не очень. Визжали они омерзительно.
— Не... — Дэш прокашлялась и мотнула головой.
— Хорошо. Будь любезна, глубокий вдох, задержать дыхание, выдох. Ещё раз. — женщина не смотрела ни на какие приборы, но судя по поведению, что-то такое она видела. Контактные линзы, с проекцией на сетчатку? Может быть. — Пошевели правой передней ногой, вправо-влево, вперёд-назад; теперь левой так же. Крылья — не расправляй, просто напряги мышцы, сначала правое, потом левое. Вместе. Ощущения?
— Всё хорошо, эээ...
— Мара. Просто Мара. Итак, ваши ранения зашиты успешно по всей глубине, естественное восстановление идёт полным ходом, осложнений и воспалений нет, тем не менее ближайшие двадцать четыре часа настоятельно рекомендую постельный режим и на ближайшие три дня воздержаться от полётов, клеточным связям следует дать окрепнуть. Кроме того, была проведена профилактическая санация лёгких, почек и печени. Девочка, — Мара чуть наклонила голову — ...травить себя тем, что тебе продавали под видом табака и спиртного, была не самая лучшая идея.
— Обойдусь без поучений. — привычно отмахнулась пегаска.
— Дело твоё, просто жаль видеть, как старательно убивают отлично тренированное тело. Кстати о теле — если захочешь свести шрамы — подойди дня через два. Шад, — произнесла она в пространство. — ...ты просил сказать, когда очнётся синенькая. Так, теперь ещё раз — вдох-выдох...