Авторучка

Кантерлот

Дисклеймер:

Все персонажи, имена, ники, описания, диалоги и сюжетные коллизии являются вымыслом автора фика. Любое совпадение с реальными людьми может быть только случайным.

Едва из-за восточного горизонта взлетело в небо солнце, и пейзаж озарил яркий свет, я прилип носом к стеклу.

В прошлой жизни я нечасто выезжал за пределы Подмосковья. Был разок в Питере, и пару раз ездил в Новгород и Ярославль. В общем, все мои поездки по стране проходили в сугубо равнинной местности.

И сейчас, видя, как по левую руку от нас все ближе становится цепочка горных вершин, я с трудом сдерживал восторг.

Сперва это были синие тени над горизонтом, которые я даже принял за низко лежащие тучи. Зазубренная облачная полоса где-то далеко на юг от нашего пути.

Мелькали по обеим сторонам дороги крохотные деревушки. Здесь, в этой части Эквестрии, постройки отличались от привычных по Мэйнхэттену и даже Нью-Хейси. Меньше двускатных крыш, меньше кирпичной кладки. Дома были сложены из дикого камня, поднимались к небу островерхие башенки, увенчанные звездами, месяцами и солнечными дисками.

Дважды или трижды мы останавливались на полустанках в таких же крохотных деревушках, как и Нью-Хейси. Пони сходили с поезда, по коридору стучали копыта новых пассажиров. Благо, мы после долгого раздумья и пересчета средств решили расщедриться на двухместное купе. Ловить на себе испуганные и удивленные взгляды не было желания.

А затем – еще до того, как мы миновали реку, узкую, но стремительную, под мостом видно были белые полосы пены и кипящие вокруг камней в воде буруны – над горизонтом в синеватой дымке возникла и стала расти увенчанная белой шапкой громада.

Сначала я даже не понял, насколько далеко от нас гора. Решил, что мы вот-вот проедем мимо нее, потому она и кажется такой большой.

И лишь переведя взгляд на цепочку уходящих вдаль вершин, терявшихся где-то у подножия пика, осознал, насколько вздымается в небеса снежная верхушка.

 – Какой же он высоты? – невольно вырвалось у меня.

 – Кантерхорн? – переспросила Альятара. – Больше двух миль. Самая высокая вершина в Эквестрии.

Я с трудом оторвал взгляд от высившегося над пейзажем исполина.

 – В жизни не видел ничего подобного.

 – На Земле нет гор? – удивленно спросила единорожка.

 – Да нет, есть и повыше. Просто как-то так сложилось, что я редко выезжал из своего города. Видел горы только в кино.

Экспресс Дружбы стучал колесами. Мы успели умыться, позавтракать и завалились на койки – неожиданно мягкие и удобные по сравнению с земными поездами, и чересчур коротковатые по человеческим меркам, так что мне приходилось все время поджимать ноги, и поворачиваться с осторожностью, рискуя навернуться на пол. Так что я, покрутившись, я предпочел сесть и уставиться в окно. Альятара погрузилась в чтение.

Горы медленно приближались. Становились видны детали – карабкающийся по склонам лес, серые безлесные вершины, цепляющиеся за них клочья тумана. Местность становилась холмистой, и теперь над верхушками холмов виднелся только снежный пик Кантерхорна – все растущего и растущего над нами. Мы ненадолго остановились еще на каком-то разъезде, за окном раздалось постукивание металла по металлу и голоса путевых рабочих.

Я даже и не сразу заметил, как сомкнулись вокруг пологие склоны. Холмы переходили в горную гряду как-то постепенно, просто я в какой-то момент понял, что мы едем среди заросших кустарником скалистых откосов, а поезд сначала один раз, потом другой пересекает быстрые речки по переброшенным через ущелья мостикам. Плечо скалы заслонило от нас подножие, как раз перед тем, как я увидел возвышающиеся над склоном крохотные башенки, купола, какие-то игрушечные с такого расстояния постройки с террасами, бегущую вдоль склона дорогу...

И тем более я не заметил, как воздвигся перед нами склон Кантерхорна. Просто впереди замаячила не такая уж высокая каменная стена, в которой зияло черное отверстие, поезд нырнул в туннель, и вокруг сомкнулась тьма. Альятара зевнула и отложила книжку. Я протянул руку и на ощупь потрепал ее по гриве.

А спустя несколько минут мы выехали на свет – и Эквестрия вдруг оказалась внизу.

Точнее, сперва я увидел только серый обрыв, мелькавший за окном. Спрыгнул с койки, отворил дверь купе – и уставился в противоположное окно, забыв обо всем.

До самого горизонта тянулись зеленые волны холмов, их перемежали ряды садов и пашен, крохотные, будто игрушечные, фермы. Уходила вдаль цепочка горных вершин – теперь вдруг оказавшаяся прямо под поездом. Железнодорожный путь прижался к горному склону, кое-где мы преодолевали пропасти по вытянутым вдоль горы мостам, и казалось, что между нами и крутым обрывом под поездом нет ничего, кроме тонкой ограды. На секунду у меня даже голова закружилась.

 – Красиво, правда? – Альятара поднялась на задние ноги бок о бок со мной. – Смотри, смотри!

Поезд поворачивал, следуя склону. Вот показалось уходящее вдаль русло реки, а где-то далеко за его поворотом – что-то ослепительно сверкало под солнцем, словно стекло. Расстояние было слишком велико, чтобы различить детали, я увидел лишь яркий блеск чего-то высокого далеко среди полей. Башня, небоскреб?

 – Что это?

 – Замок принцессы!

Я озадаченно посмотрел на Альятару.

 – А он разве не на самой горе? Ты же говорила…

 – Да нет, это не тот замок! То есть, Кантерлотский замок теперь тоже ее, но это ее личный замок под Понивиллем! Тот, что создало Дерево! Ну, верней, сейчас им распоряжается Старлайт, а сама Принцесса Дружбы живет в столице, а в нем она жила до того, как короновалась.

Я покачал головой.

 – Типа летняя резиденция?

 – Ну, можно и так сказать.

Мы снова въехали в тоннель. Опустилась темнота. Мы вернулись в купе, плюхнувшись бок о бок на койку Альятары.

 – Пора бы собирать вещи, – заметила единорожка. – Мы почти приехали.

 – Да нам и собирать-то нечего, – заметил я. – Кроме зубных щеток.

 – Ну хотя бы их!

 – Фонарик бы.

Альятара вздохнула.

 – Я заклинание света не пробовала со школы. Сейчас, подожди…

На секунду темноту прорезал слабый лучик, сорвавшийся с ее рога. Я даже встать не успел, свет задрожал, заметался и погас.

 – Не получается, – вздохнула единорожка.

 – Все равно круто, – заметил я. – Словно в «Гарри Поттере».

 – Словно в чем?

 – Ой, земная книга. Я тебе расскажу как-нибудь, когда будет время.

Тем временем туннель закончился, и мы принялись укладывать свои невеликие пожитки. Много времени это не заняло – как раз до следующего туннеля. В котором мы задержались дольше. Поезд остановился, в темноте что-то звякало, гудело, мы дернулись раз, другой – и вдруг двинулись в противоположную сторону.

Уши заложило – похоже, мы заехали уже на приличную высоту. Пришлось сглотнуть. Мы снова выехали на свет, и я поторопился вернуться к обзору. Посмотрел вперед…

И на сей раз – не сдержал восхищенный вскрик.

То, что от подножия горы показалось мне «башенками», было городом.

Городом, нависающим над крутым горным склоном.

Замок не просто стоял на краю обрыва. Он выдавался за него, висел над пустотой, поддерживаемый массивным каменным основанием. Устремленные ввысь, до невозможного тонкие башни выгибались так, что земной архитектор при взгляде на них сошел бы с ума, повисали над пропастью. Мраморные зубчатые стены, фиолетовые с золотом купола, яркий блеск солнца на шпилях, звездах и солнцах, венчающих крыши.

Впереди перед нами виднелась огромная каменная чаша. Не углубление в скале, нет – настоящий бассейн, висящий в пустоте, поддерживаемый причудливо изогнутым основанием над пропастью. Вода обрушивалась в него белопенным потоком из такого же чашеобразного бассейна чуть выше, переливалась через край и устремлялась вниз водопадом. Через приоткрытое окно я даже почувствовал в воздухе мелкую влажную пыль.

Мы ехали к городским воротам по широкому скальному уступу, достаточно широкому, чтобы вместить и железную дорогу, и небольшую лужайку. Ее рассекал бурный поток – еще один водопад срывался со склона и обрушивался вниз, через речку был перекинут железнодорожный мост. На секунду грохот воды заглушил даже шум колес. Поезд сбавил ход, двигаясь лишь чуть быстрее бегущего человека. Промелькнул мимо небольшой домик-караулка, я на секунду увидел блеск доспехов на стоящих рядом с путями пони, и вокруг замелькали выложенные бело-розовым мрамором здания.

Пони уже толпились в коридоре, протискиваясь к выходу. Мы дождались, пока поезд не остановится и большинство пассажиров не протиснется мимо нашей двери – толкаться не хотелось. Я подхватил чемодан, в котором лежали стиломехи, Альятара закинула на себя переметные сумки.

К моему удивлению, столичный вокзал оказался по сравнению с Мэйнхэттенским довольно мал. Одноэтажный, с парой небольших залов ожидания по обеим сторонам от касс. Хотя и богато украшенный – с занавесями и портьерами, с инструктацией самоцветами вдоль потолков…

Впрочем, я тут же вспомнил статью в энциклопедии, которую прочел незадолго до поездки. Кантерлот всегда оставался сугубо административной столицей и королевской резиденцией, с довольно небольшим по меркам Восточной Эквестрии населением. Единственным крупным предприятием были судостроительные верфи. Неудивительно, что здесь не было такого большого пассажиропотока.

Единороги в синих доспехах сдвинули алебарды.

 – Отойдите в сторону, – велел один.

Я послушно покинул очередь, выстроившуюся у выхода с вокзала. Альятара сердито топнула копытцем. Я успокаивающе улыбнулся.

 – Из лагеря, да? Свидетельство переселенца?

Я послушно извлек свиток, выданный мне перед поездкой в КУДА.

 – Хм-м-м, – стражник вгляделся в документ. – Так, подождите. Мэйнхэттенский отдел? А где лагерный штамп?

 – Видите ли, сэр, – я продемонстрировал самую обаятельную улыбку, – когда я впервые очутился в вашей стране, меня выбросило в Мэйнхэттене. Поэтому меня регистрировали в тамошнем филиале. В лагере я не был.

Стражники переглянулись.

 – Даже не знаю, – проговорил один с сомнением. – Что скажешь, Танди? Может, задержим и вызовем начальника смены?

 – За что вы собираетесь нас задерживать?! – взъерошилась Альятара. – Мы не нарушали никаких законов!

Стражник перевел взгляд на нее.

 – Вы знаете этого человека?

 – Да! И он мой друг!

Второй стражник вновь просмотрел свиток.

 – Тартар меня побери, печать КУДА стоит, фотография сходится. До остального нам дела быть не должно. Проверь его на чейнджлинга и отпускай.

 – Спасибо, сэр, – я вежливо поклонился. Стражники поклон проигнорировали.

Новый мазок искрящейся мазью, и вот мы с Альятарой очутились на городских улицах.

Кантерлот был прекрасен.

Похоже, создатели города питали нелюбовь к прямым углам. Двери с окнами выгибались полукруглыми и стрельчатыми проемами, стены переходили в крыши крутыми изгибами. Устремлялись к небу несчетные башни и шпили, сверкая синим, золотым, фиолетовым. Белый, голубой, розовый мрамор, зеленоватая брусчатка под ногами. Серо-синей громадой высился над крышами скальной склон.

Глядя на разноцветные шпили и мраморные башни – я снова ощутил себя попаданцем в магическом мире. То, о чем начал забывать среди высоток Мэйнхэттена.

Здесь мне почти не доставалось недовольных взглядов. Разве что – порой раздраженные. Видимо, жители уже привыкли к людям, и инопланетным монстром я не выглядел.

В глаза сразу бросилось количество единорогов. Если в Мэйнхэттене улицы заполняли земные пони, то здесь взгляд, на кого ни посмотри, утыкался в соплеменника Альятары. Единороги шли по тротуарам, сидели в многочисленных открытых кафе, выходили из карет…

Мы переглянулись.

 – Ну что, чем займемся?

Альятара очаровательно задумалась.

 – Поезд на Уэст Терн отходит только завтра утром. Давай перекусим, а потом прогуляемся по центру. Куда хочешь отправиться?

Я пожал плечами.

 – Веди ты. Ты здесь уже бывала, а я впервые.

 – Тогда как насчет Фестивальной площади? – предложила она. – Оттуда открывается обзор чуть ли не на всю Эквестрию!

Я лишь кивнул.

Мы заняли место под небольшим пестрым навесом наружного кафе, устроившись на плетеных стульях, к счастью для меня – разного размера, один из которых вполне подошел под мои габариты. Принялись изучать меню в замшевом переплете, изобилующее названиями неизвестных земной науке блюд. Судя по растерянности в глазах единорожки – эквестрийской тоже. Отчаявшись, мы ткнули пальцем (одним. И одним копытцем) в то, что выглядело как томатный суп, гренки и чай.

 – Как тебе столица? – спросила Альятара. Судя по довольной улыбке – прекрасно замечая восхищенный блеск в моих глазах.

 – Она прекрасна, – искренне выговорил я. – Знаешь… на Земле, я абсолютно уверен, никогда не строили ничего подобного.

 – Я рада, что тебе понравилось.

 – Кантерлот, да? Что это означает?

 – «Пограничная крепость», – пояснила единорожка. – Это на единорожьем диалекте старопоньского.

 – Пограничная? – я недоуменно посмотрел вокруг. – Мне казалось… вроде бы ты говорила, что он находится в самом центре страны.

Альятара засмеялась.

 – Сейчас – да. Но это очень древний город, его основали больше тысячи лет назад. Тогда здесь проходила западная граница земель единорогов, и они возвели крепость на горном склоне, чтобы наблюдать за приходящими из-за нее угрозами. Столицей она стала гораздо позже, уже после изгнания Найтмер.

В этот момент нам принесли заказ, и лекцию по истории пришлось ненадолго отложить. Мы отдали должное супу (восхитительному), гренкам (гренки как гренки) и чаю (который оказался вовсе не чаем, а каким-то незнакомым обоим солоноватым напитком вроде помеси кефира с бульоном). Оплатили счет, синхронно присвистнув при виде цены.

К моему удивлению, городской центр оказался застроен совсем не так плотно, как можно было подумать при взгляде на сплошной лес башен. Даже наоборот, в нем нашлось место для широкого парка, раскинувшегося между мраморными башнями, с аккуратно подстриженными кустиками, редкими деревьями, лужайками и озерцами. Засаженная газонной травой дорожка вела вдаль, к замковой стене, над которой высилась массивная башня, увенчанная звездным флагом. По другую сторону уходила в небо серо-синяя скальная громада.

Теперь я видел, что город вовсе не нависает над пропастью целиком, как мне показалось из поезда. Кантерлот располагался на огромном скальном уступе, отходившем от склона Кантерхорна на добрых полкилометра, словно огромное каменное плечо, давая место городу протянуться вдоль него. Лишь замок и прилегающие к нему части города выдвигались в пустоту над горным склоном.

Я подставил лицо солнечным лучам, наслаждаясь приятным теплом. И прохладой горного воздуха заодно. И звонким птичьим пением.

 – Хорошо, что мы выбрались в эту поездку, да?

 – Замечательно, – согласилась Альятара. – И хорошо, что Бронз и Реми согласились поработать вместо нас.

 – Это да. Спасибо им большое. Надо будет в этом месяце пересчитать их долю в прибылях с учетом этой недели, я думаю.

Альятара кивнула.

 – Это будет честно.

Мы приблизились к весело болтавшей между собой группе единорогов. Я бы даже не обратил на них особого внимания, но при взгляде на меня – те резко подались назад. Болтовня смолкла. Один из гуляющих перевел взгляд на Альятару, скривился. Пони развернулись, направляясь куда-то в глубь парка.

Мы переглянулись. Альятара дернула ушами.

 – Извини, – пробормотала она.

 – Ты-то за что извиняешься? И вообще, расслабься. Здесь недалеко этот лагерь, я думаю, здесь чаще, чем в Мэйнхэттене, слышали о всех этих… инцидентах.

 – Все равно как-то неправильно… – уныло протянула единорожка. – Что мы плохого сделали этим пони?

Я развел руками.

 – Я просто не обращаю внимания. И тебе советую. Давай наслаждаться прогулкой.

Альятара поморщилась.

 – Я надеялась, здесь, наоборот, уже привыкли к людям. Вроде бы вы здесь живете уже несколько лет, было время понять, что вы не чудища! Я даже… – и замерла, сбившись с мысли.

 – Да-да?

 – Слушай, не хочешь сделать крюк до той лавки, про которую я говорила? Я собиралась тебе ее показать, но забыла. Они торгуют одеждой для людей. Ты же хотел выбрать себе что-то из обновок?

Я кивнул. Действительно, мой невеликий запас рубашек и прочего белья скоро грозил начать нуждаться в штопке. А гулять по улицам на босу грудь я как-то не испытывал желания, невзирая на вольное отношение пони к этому.

 – Давай заглянем. В конце концов, у нас еще куча свободного времени.

Разумеется, стоило нам покинуть центральные улицы и сунуться в лабиринт переулков к северо-востоку от замка – как мы быстро и решительно сбились с пути. Запоздало я, дитя Гугл-карт, сообразил, что стоило прикупить карту города. Улочки извивались, огибая здания самой причудливой формы, повороты ложились под ноги, и очень скоро мы окончательно потеряли понимание, где находимся.

Казалось бы, видимые с любой точки города башни замка и склон горы должны были послужить надежным ориентиром. Казалось.

На деле мы понимали только, в какой части города находимся. Не то чтобы это приближало нас к пониманию, где искать конкретный адрес. И хотя Альятара уже посещала лавку, это тоже не помогало. Пони запомнила дорогу от вокзала напрямую, в то время как мы дали хороший крюк через парк в сторону замка. Казалось бы, небольшая разница…

В конечном счете мы поступили просто – подошли к одному из стражников в синих доспехах и со звездой на груди, и попросили показать дорогу. Меня наградили очень ледяным взглядом, но путь указали.

И минут через десять выбрались к двери крохотного магазина в одном из переулков. Сверху по обеим сторонам крыльца спускались растущие в двух огромных кашпо лозы с розовыми цветами. Над дверью виднелась вывеска со схематичным изображением витрувианского человека, а название гласило: «Одежда и Аксессуары Для Гуманоидных Форм Жизни».

Грейпфрутовая единорожка с сине-голубой в полоску гривой окинула нас взглядом.

 – Интересует одежда для пони или для людей? – она прищурилась. – Погодите-ка. Я не видела вас в нашей лавке до этого. Вас недавно выпустили?

Я покачал головой.

 – Не совсем. Видите ли, я живу в Мэйнхэттене, а в Кантерлоте очутился впервые в жизни.

Глаза единорожки распахнулись.

 – Ну надо же! Иззи! Иззи, дорогая, взгляни на нашего нового клиента!

 – Уже иду, Грейпи! – до нас донеслись быстрые шаги.

Откуда-то из глубин лавки вынырнула девушка ростом мне где-то по плечо, в розово-голубой кофточке и джинсовых штанах, на плече – нашивка в виде сердечка, пуговицы и булавок. Пухленькая, темноволосая, волосы стянуты фенечкой из голубых, розовых и фиолетовых бусин. Довольно симпатичная и с хорошей фигуркой, подметил я, хотя в присутствии Альятары… да и без ее присутствия бы тоже… в общем, по понятным причинам, пусть первая за восемь месяцев женская мордашка и поневоле приковала внимание, вопрос был для меня сугубо теоретическим.

 – Ой! Вы недавно из Понивилля?

Нам с Альятарой пришлось вкратце повторить историю моего появления в Эквестрии. Девушка задумчиво кивнула.

 – Да, я слышала о таком, – проговорила она. – Кто-то недавно очутился близ Эпплузы, еще кого-то нашли близ купола в Кристальной Империи, – она помрачнела. – Говорят, эта штука расползается на всю Эквестрию. Пони это пугает.

 – Ну кого как, подруга, – вмешалась Грейпи. – Мне кажется, если приложить чуточку усилий – вы станете для нас такими же славными ребятами, как было с грифонами и яками.

 – Полностью с вами согласна! – воскликнула Альятара. – Как я рада видеть, что не все пони в Кантерлоте ведут себя… – она осеклась.

Иззи вздохнула.

 – Так вы хотите приобрести одежду? – она критически меня осмотрела. – Ну, у нас тут не филиал «Карусели», но есть кое-что на ваш размер. Вот сюда, эта стоечка.

Я шагнул к указанной вешалке, затем обернулся.

 – Прошу прощения, можно спросить? Иззи – это английское имя? Вы откуда, из Америки?

Девушка покачала головой.

 – Нет, это в честь пони. Той самой, из пятого.

 – Из пятого? – переспросила Альятара.

Грейпи покачала головой.

 – Иззи, дорогая, мы же договаривались.

 – Ой, прости. Прошу прощения, это скользская тема. Ее в Кантерлоте обсуждать считается не очень приличным. В общем, это и неважно.

 – Так все-таки, откуда вы родом? Я имею в виду, там, на Земле?

Девушка покачала головой.

 – Пожалуйста, не спрашивайте меня про Землю, – попросила она. – Не надо.

 – Серьезно, мистер, – вмешалась Грейпи, выйдя из-за прилавка. – Здесь некоторые из вашего народа болезненно относятся к таким вопросам. Лучше не задавайте их, если кто-то сам не захочет поболтать.

Мне тут же припомнились подробности собственного путешествия в Эквестрию…

 – Я понимаю, – наклонил я голову. – Извините.

 – Так вы хотели приобрести одежду? – сменила тему Иззи.

Я снял с вешалки несколько рубашек с футболками, приложил к себе. В углу виднелась кабинка примерочной, но я не стал заморачиваться. Пара штук подходили по размеру, и я отложил их в сторону. Добавил пару смен белья и опустил на прилавок. Рассчитался с Грейпи – благо, наш бюджет на поездку еще позволял расходы, пусть и едва-едва.

 – Можно еще вопрос? Извините, если он окажется деликатным.

 – Ну спросите, – настороженно произнесла Иззи.

 – Я так понял, здесь немало людей?

Иззи пожала плечами.

 – Меньше, конечно, чем в лагере. Но да, здесь больше всего людей в Эквестрии, не считая Понивилля. Считайте, все, кого выпустила принцесса, либо оседают здесь, либо разъезжаются по дальним уголкам. В больших городах, как вы, остались единицы.

 – Можете подсказать, как найти прочих людей? Я подумал, может, лучше пообщаться с ними, прежде чем заглянуть в лагерь?

Иззи отшатнулась. Проволочная вешалка вылетела из ее руки и зазвенела по полу.

 – В лагерь?! – воскликнула она.

 – Да. В тот, что в Понивилле… – без нужды уточнил я.

 – Вы с ума сошли?!

Я даже как-то не нашелся, что ответить.

Альятара слегка постучала копытцем по стойке.

 – Там все так плохо? – тихо спросила она.

 – Плохо – это… – Иззи переводила взгляд с меня на нее. – Послушайте, как бы вам объяснить? Там, в лагере, многие бредили Эквестрией. Мечтали в нее попасть. Считали ее миром своей мечты. И когда оказалось, что реальность на мечту совсем не похожа, что они не нужны Эквестрии… Ну представьте поклонника, который отчаянно влюблен в девушку, а та грубо ему отказывает. Смеется над ним, или требует, чтобы он к ней не приближался. Что он почувствует?

 – Злость? – тихо предположила пони.

 – Отторжение, – негромко, но уверенно произнесла Иззи. – Ненависть.

Она снова перевела взгляд с меня на Альятару.

 – Вам не надо туда ездить, – проговорила она. – Честно.

Я покачал головой. Пытаясь уложить в нее услышанное.

 – Ладно. Ну а контакты местных людей вы мне можете дать? Здесь-то, наверное, не так хреново?

Иззи вздохнула.

 – Здесь… Здесь не очень хорошо, но по-другому. Кто-то здесь уже три года, многие устали чувствовать себя отверженными. Сначала все кучковались в своем тесном кругу, потом пошли стычки, конфликты по пустякам. Я сама там почти уже не появляюсь. Впрочем, если вы хотите… Вот адрес, – она написала на листочке несколько строк карандашом.

Я убрал записку в карман, все еще раздумывая над услышанным.

 – Я этого не понимаю, – произнесла твердо Альятара. – Правда, не понимаю. Как все так складывается? Мы с Евгением живем и работаем вместе, вы, я вижу, тоже друзья – так что мешает другим? Почему пони не могут видеть в вас друзей? К чему вам ненавидеть пони? Зачем все усложнять, кому лучше от этой вражды?

Грейпи хмыкнула.

 – Я бы не сказала, что кто-то что-то специально усложнял. Просто все тянули в свою сторону, а в итоге выходило то, что выходило. Есть некоторые, кто, как ваш друг или Иззи – отлично прижился в Эквестрии, просто заметнее те, кто страдает разного рода глупостями. Вот и все.

Я развел руками.

 – Кстати, а чем вы занимаетесь? – поинтересовалась Иззи. – Ну, вы сказали, что работаете вместе.

Я усмехнулся. Водрузил чемодан на стойку.

 – Взгляните.

Пони и девушка синхронно склонились над блестящими лаком стиломехами, отодвинув в сторону телефон. Я заинтересованно покосился на массивный бронзовый аппарат с допотопным номерным диском – это был первый телефон, увиденный мной в Эквестрии.

 – Это… авторучки?

 – Они самые. Мы с друзьями придумали, как производить их в Эквестрии.

 – Вот это новость! – Иззи расплылась в улыбке. – Мне так надоели перья с карандашами! А вы не продадите одну штучку?

 – Эй, подруга, а что это? – поинтересовалась Грейпи, озадаченно разглядывая ровные ряды в зажимах.

 – Прибор для письма из моего мира! – пояснила ей Иззи. – Сколько они стоят?

Я назвал цену, и улыбка на лице девушки куда-то пропала.

 – Это за шариковую ручку?!

 – Увы, – подтвердил я. – Производство деталей очень тонкое, требует сил и времени. Здесь многое не так просто, как в нашем мире. По крайней мере, пока. Да и все равно эти образцы мы продать не можем, они уже выкуплены.

И осекся, вспомнив еще один вопрос, который собирался задать.

 – Слушайте. А правда, что здесь есть какая-то контора по изучению земной техники?

Модельерши переглянулись.

 – Технодепартамент? – проговорила Грейпи. – Да, он существует. Они сейчас, насколько я поняла, заняты в основном человеческой радиосвязью, или как она называется. Тот человек, Четвертый, заходил к нам с год назад вместе с женой, как же ее звали… Помнишь, такая темно-серая земная…

 – Лаймстоун Пай, – подсказала Иззи. – Да, правда. А что вас там интересует?

 – Да я встречал одну штуку в Мэйнхэттене. Возможно, вы видели, она выглядела точь-в-точь как аркадные автоматы там, на Земле… – я умолк, потому что Иззи покачала головой.

 – Магические кристаллы? – спросила она. – Вы подумали, что их можно использовать как компьютер?

Я кивнул.

 – Они это пробовали. Почти сразу, как здесь очутились Семеро. Я не знаю подробностей, но у них не получилось. Что-то насчет цифровой и аналоговой структуры, уникального копирования… Я сама ничего не поняла из объяснений, только то, что заклинания работают слишком по-другому, не так, как наша техника.

Я пристыженно промолчал. Ну да, глупо было думать, что когда в этом мире собралось несколько тысяч человек, часть из которых – направленно занимается внедрением земных открытий, я окажусь первым, додумавшимся до этой идеи.

 – Что ж, спасибо за рассказ, – произнесла Альятара. – Вот, возьмите нашу визитку. Если захотите купить – пишите! Мы высылаем заказы по почте!

Мы покинули лавку, прижимая к груди (вернее, прижимал я) сверток с рубашками. Альятара приостановилась, давая мне убрать шмотки в сумку.

 – Что, она тебе понравилась? – спросила она.

 – Грейпи? – я сделал невинное лицо.

 – Учти, табуны у нас уже давно не в моде! – сообщила единорожка.

Я фыркнул.

 – Не говори ерунду. Я тебя не променяю на какую-то девчонку, которую первый раз в жизни вижу.

Альятара слегка подтолкнула меня в бок.

 – Ты собираешься идти в этот человеческий клуб или что там? – спросила она. Уже серьезно.

Я призадумался. Мы направлялись в сторону парка, решив уже не блуждать по улицам – а держаться направления на центр, и оттуда двигаться к замку.

 – Не знаю, если честно. Наверное, стоит.

Альятара пожала плечами.

 – Время есть. Пойдем, если ты думаешь, что это нужно.

 – Давай сходим на ту площадь, как там она называется? Где ты хотела побывать. И если время останется – тогда уж… Нам все равно уезжать только на следующий день, можем бродить хоть до ночи.

Когда молчание стало подозрительно долгим, я обернулся. Единорожка пристально смотрела на очередную вывеску, высоко над рядом стройных изогнутых колонн.

 – Хочешь войти? – я тоже глянул на надпись «Художественная галерея Кантерлота». К входным дверям тянулась небольшая очередь пони, видно, музей пользовался спросом.

Единорожка перевела на меня напряженный взгляд.

 – Если честно, да, но нам финансы не позволяют! Еще чуть-чуть – и мы вместо плюса выйдем с этой поездкой в минус!

Я усмехнулся.

 – Знаешь что? Давай не будем врать себе. Мы же не стиломехи Тимберу повезли. Мы сбежали в отпуск, а доставка – это просто повод и способ немножко на этом заработать.

Единорожка засмеялась.

 – Честно? Ну да.

 – Так что давай развлекаться. Я же сегодня потратился на себя, теперь твоя очередь.

Мы шагали бок о бок по лабиринту колоннад, башен и мраморных лестниц где-то к юго-востоку от замка. День шел к завершению, я покосился на подарок Бронза и убедился, что скоро принцесса опустит солнце и поднимет на небосклон луну.

 – Так тебе не понравилось? – полуутвердительно, полувопросительно сказала единорожка.

Я хмыкнул.

 – Ну в целом ничего так, красиво… Я, наверно, просто не слишком разбираюсь в искусстве.

Альятара дернула ухом.

 – Это, между прочим, мировые шедевры!

Положим, судя по виденным среди зрителей гиппогрифам и драконолошадям – как их там, кирины? – так оно и было.

 – Мне, видно, образования не хватает, чтобы понять, в чем гениальность. Вот, например, о чем та картина, с перекрученными пони и зеркалами? – я поморщился. Как по мне, невозможным образом изогнутые и выкрученные силуэты больше подходили на реквизит к фильму ужасов.

 – «Отражения»? – Альятара вскинула взгляд. – Ну, это же очень просто. Плэнер Лист хотела выразить, что когда мы смотрим на других пони – мы прежде всего видим свое представление о них. Как отражение в кривом зеркале. И нужно очень постараться, чтобы разглядеть за отражением настоящего пони!

Я пожал плечами.

 – Ну… наверное, в таком разрезе это имеет смысл, – проглотив шутку про «синие занавески». Мне не хотелось задевать Альятару, хотя я по-прежнему считал, что большая часть рисунков – просто загогулины фантазии художника.

 – Знаешь что? – спросил я вместо этого.

 – Что?

 – Ты рисуешь лучше.

Вместо ответа Альятара на полсекунды, чтобы не было заметно прохожим, прижалась плечом к моей руке.

 – Я все равно не поверю, – весело проговорила она. – Но спасибо.

Впереди виднелась изящная мраморная арка, украшенная резьбой в виде цветов. С двух кашпо у вершины спускались, переплетаясь с мраморными цветами, стебли настоящих. За аркой я видел широкое открытое пространство с цветными палатками и подиумом посредине.

 – А вот и площадь! – заметила Альятара. – Здесь проходил последний Фестиваль Дружбы. Жаль, я тогда сдавала экзамены, так что вырваться посмотреть не получилось!

 – Ну зато теперь-то мы наверстаем?

 – Ага, – единорожка ускорила шаг, я вслед за ней.

Мы прошли под арку, обогнули расположенный посреди площади подиум...

Это была одна из каменных террас, не иначе как какой-то пони-магией подвешенных над пропастью. Окруженная колоннами из розового мрамора, она выдавалась, как и сам замок, за край обрыва, повисая над пустотой. Далеко внизу звенел и прыгал по камням стремительный горный поток.

А за краем площадки, за сверкающей серебром цепочкой, протянутой между колоннами – раскинулась вся Эквестрия.

Внизу под нами солнечный свет играл на стремительных волнах Кантера. Река петляла между холмов и скал, стремясь на юго-восток, чуть дальше описывая крутую дугу и сворачивая к юго-западу. Над рекой, прилепившись к склону карабкался по ниточке железной дороги крохотный, словно игрушечный, паровозик с цепочкой вагонов. Вдаль на запад уходила гряда вершин лишь вдвое ниже величественного Кантерхорна, скрываясь в синей дымке. У их подножия тянулась темная зелень лесных зарослей.

Прищурившись, я даже рассмотрел за рекой скопление крыш. Недалеко от той сверкающей башни, которую показывала Альятара мне из окна поезда. Она и сейчас была там, фиолетовый солнечный зайчик на полпути между горами и городом.

 – Какая красота, – наконец выговорил я. Мы стояли у края площади, недалеко от ограды, не подпускавшей к обрыву неосторожных пони. Горный ветер обдувал мое лицо и играл гривой Альятары.

 – Да, – откликнулась единорожка. Мы вглядывались вдаль бок о бок, напрочь забыв о сердитых взглядах прохожих. Ради этого стоило сорваться в поездку.

Я увидел неподалеку поднимавшийся над баллюстрадой телескоп на высоком (для пони) штативе. Жестом привлек внимание Альятары.

 – Посмотрим?

 – Ну давай, – мы двинулись вдоль узорчатых перилец.

Светло-серый единорог с небольшой бородкой посмотрел на Альятару.

 – Желаете взглянуть в телескоп, кобылка? – осведомился он. – Всего восемь бит за три минуты.

Я едва не присвистнул. Уайтфизэр со своими монопольными замашками – просто жеребята по сравнению с этим дедом!

Альятара вздохнула. Достала из кошелька монеты.

 – Нам вместе, пожалуйста.

Единорог покосился на меня – и его морда мигом посуровела.

 – С людьми не торгую, – хмуро буркнул он.

 – Да как вам не стыдно! – Альятара едва не взвилась на дыбы.

 – Как вам не стыдно шляться среди честных пони бок о бок с монстром? – единорог отвернулся, всем видом давая понять, что разговор закончен.

 – Монстром?! – Альятара свирепо хлестала себя хвостом. – Да вы… вы…

Я положил ей руку на гриву.

 – Хватит. Пошел он к Дискорду. Идем.

Все еще кипя, пони последовала за мной.

 – Извини, – тихо попросила она минуту спустя.

 – Ты-то за что извиняешься? – спросил я. – Слушай, все путем. Обращать внимание на каждого дурака – нервов не хватит.

Единорожка хлюпнула носом.

 – Я надеялась, это будет счастливая поездка! А слышать такое в твой адрес, да еще просто так, это… это…

 – Забудь ты про этого дурака, – произнес я, наклонившись чуть ближе к ее ушку. – Ну серьезно. Мне вот наплевать, жаль только, что ты расстроилась.

Пони издала ОТВ.

 – Я… о, стой!

Мигом перейдя от грусти к действию, она метнулась вперед. Подбежала к паре земных пони в фетровых шляпках, рассматривавших пейзаж, что-то им сказала.

Вернулась обратно с висящим в поле биноклем.

 – Смотри!

Прижала телекинезом бинокль к глазам и долго рассматривала просторы Эквестрии внизу под нами. Затем протянула мне.

Мне, правда, чтобы воспользоваться предназначенным для понячьей мордочки биноклем, пришлось зажмурить один глаз и использовать его, словно подзорную трубу. Окуляр тоже был слегка великоват для моего глаза, но сильно это мне не мешало. Я с любопытством направил бинокль на город за рекой.

Увеличение было не слишком большим, но улицы, соломенные крыши и красный шпиль какой-то башенки в центре городка я рассмотрел. Разглядел и пони, правда, лишь как движущиеся по улицам точки. Перевел окуляр на окрестности, на белые кубики ферм вокруг.

Оторвавшись от бинокля, чтобы сориентироваться, посмотрел на высящуюся среди полей сверкающую… штуку.

Издали я даже не мог понять, что вижу. Огромный кристалл? Средневековый замок? С такого расстояния, даже в бинокль, я различал лишь фиолетовый блеск стен и башен. Словно какой-то безумный архитектор водрузил замок диснеевской принцессы на подпорку неправильной формы и щедро осыпал бриллиантами и аметистами.

 – Как построили эту штуку? – не удержался я от вопроса.

 – Ее никто не строил. Само Древо Гармонии возвело его своей силой, – серьезно ответила мне единорожка. Я покачал головой.

Снова приник к биноклю. Кое-что привлекло мое внимание между сверкающим замком и нами, чуть западнее.

Что бы это ни было, оно скрывалось от моего взгляда за плечом скалы. Из-за утеса виднелся только его край – округлый, словно в склон врезали идеальную сферу, тускло-зеленый, полупрозрачный. И вроде бы тускло мерцающий в дневном свете.

 – Что это? – спросил я Альятару, указав пальцем на загадочное зеленое свечение над скалой.

 – Это? – Альятара задумалась. – Честно говоря, не знаю. Я же не так часто бывала в Кантерлоте.

Она протянула бинокль хозяевам.

 – Извините! А вы не знаете, что это вон там, над скалой? Выглядит, как будто какое-то заклинание…

 – Это? – земнопони настороженно покосился на меня. – А вы разве не знаете?

 – Не знаем чего?

 – Это же то человеческое поселение, ну, где держат вашего брата близ Понивилля. Это светится защитное поле, которое его окружает. Ну, чтобы не выпускать никого из не-пони.

Уши Альятары резко дернулись.

 – Ясно, – тихо произнесла она. – Спасибо, мистер.

Наплевав на толпу, я опустился перед ней на колено.

 – Эй. Альятара. Ну хватит. Мы и так знали, что здесь недолюбливают таких, как я. Пожалуйста, очень тебя прошу, хватит огорчаться. А то меня это расстраивает сильнее всей этой фигни.

Единорожка медленно кивнула.

 – Да. Да, Евгений, я знаю. Все будет хорошо, да?

 – Конечно, – я выдавил улыбку. Альятара тоже улыбнулась через силу.

Она отвернулась от края площади. Только теперь я понял, что вокруг стало куда больше пони. Прохожие задирали головы, глядя куда-то вверх, слышен был взволнованный гул голосов.

Кажется, Альятара тоже это заметила. Отстегнула жилетный карман, ее часы, светясь, взмыли к глазам пони.

 – Мы как раз вовремя! – она обернулась, высоко вскинув голову. – Смотри, смотри внимательно!

 – На что смотреть? – я скользнул взглядом по устремленным в небо башням замка.

 – Вон туда! Мне кажется, я ее…

Солнце вздрогнуло. Пришло в движение. Тени гор потянулись к нам, затапливая тьмой долину Кантера. Секунда, другая – и солнечный диск, величаво проплыв над горами, окутал западный горизонт зарей, коснулся гор и скрылся за ними.

Мгновение город окутывала тьма, разгоняемая только звездным светом. Потом небо над Кантерхорном засеребрилось. Волна лунного света хлынула в обратном направлении, стирая тени. И ночное светило взмыло в небеса над столицей.

 – Вон, на балконе! – дошел до моего сознания голос Альятары. – Это она!

 – Кто? – я попытался отыскать взглядом балкон, про который она говорила. Не слишком успешно – в замке их было гораздо больше одного!

 – Принцесса! Да вон же… Ой, все! Она скрылась.

Я попытался представить себе, как выглядит создание, способное усилием воли двигать солнце и луну по небу. Фантазия рисовала нечто величественное, с затмевающими небо крыльями. А затем память послушно выдернула из своих уголков фотографию из газеты, изображавшую самую в общем-то обычную пони, только в короне и с парой крыльев в дополнение к рогу.

 – Очень красиво, – снова произнес я. Не уточняя, кого имею в виду – закат или принцессу.

Мой нос защекотал соблазнительный запах. Я закрутил головой в поисках его источника.

Это была темно-фиолетовая палатка, разрисованная золотистыми звездами и кометами. На прилавке соблазнительно румянились золотистой корочкой аппетитные даже на вид пирожки, цукаты и мармеладки. В животе у меня заурчало.

 – Почем пирожки, мисс?

 – Два бита, – приветливо ответила стоящая за прилавком пони.

Вернее, не совсем пони. Серая шерстка, ушки оканчиваются кисточками, словно у рыси, зрачки – узкие, миндалевидные, словно у кошки.

И в довершение всего – сложенные перепончатые крылья, словно у летучей мыши.

 – Да, пожалуйста, – наконец оторвался я от разглядывания летучемышепони. Про себя решив в ближайшее время распросить Альятару поподробнее. Теперь я вспомнил мельком оброненные упоминания «Ночного Народа», но до этого на фоне прочих эквестрийских чудес не придавал им значения.

 – Вот, держите! – мышепони протянула мне обернутый в папиросную бумажку пирожок. Ну хоть летучие мыши в этом городе ведут себя приветливей, чем пони.

Я откусил кусок, второй. Рот мигом заполнился ароматной, сладкой, вязкой начинкой. Что-то аппетитно захрустело на зубах.

 – Очень вкусно, – я благодарно улыбнулся летучей мыши. – С чем они, мисс?

 – Подожди! – одновременно со мной воскликнула Альятара. – Это же…

Мышепони ответила.

Я отдернул пирожок ото рта, словно горячий уголь. Застыл с откушенным куском в зубах, боясь проглотить.

Чувствуя, как к горлу подкатывается комок, бросился к ближайшей урне для мусора.

Швырнул в нее пирожок, наклонился, и выплюнул в урну то, что оставалось во рту.

В свете уличных ламп наконец разглядев выплюнутое.

Желудок свело судорогой, я согнулся – и проглоченное присоединилось к выплюнутому куску.

 – Евгений! – услышал я встревоженный голос Альятары. – Евгений!

Я распрямился. Утер рот тыльной стороной ладони.

 – Ох ты ж блин…

 – Мистер! – мышепони стояла рядом, глаза испуганно распахнуты. – Мистер! Что с вами? Что-то не так с пирожками? Я клянусь Луной, они свежие! Я испекла их сегодня утром!

Я утер со лба пот.

 – Э… прошу прощения. Все в порядке, мисс. Это… это пищевая непереносимость. Я очень извиняюсь. Видите ли, наш вид не ест сверчков.

 – Я… Сэр, мне так жаль… Но у меня же написано… Вот, «Лакомства для бэтпони от Флиттер Мун»! Честное слово, я не думала…

 – Евгений, действительно! – заметила Альятара. – Я думала, ты знаешь. Это же всем известно, что их раса насекомоядная.

 – Я… Пожалуйста, простите меня! Я сейчас верну деньги…

 – Не стоит, не стоит! – я вскинул руку, останавливая летучую мышь. – Я сам виноват, нужно было смотреть, что ем. И вообще, нам надо идти. Извините, мисс.

Уже у лестницы, ведущей с площади на огибающую замок улицу, Альятара покачала головой.

 – Надо было тебя предупредить, – проговорила она. – Но я думала, ты знаешь. Честно.

Я вздохнул.

 – Знаешь, что самое ужасное?

 – Что? – Альятара вскинула ушки.

 – Они были вкусные. Особенно с манго.

Это была самая дальняя часть города, к северу от верфей для дирижаблей, если верить словам изучившей карту еще в прошлые свои визиты в столицу Альятары. Именно ее мы, должно быть, видели из окошка поезда на подъезде к Кантерлоту. Дальше, на сужавшейся северо-восточной части плато, располагался горный луг, занятый городским парком аттракционов, где также проводились Фестивали Двух Сестер – какой-то очередной эквестрийский праздник, связанный с летним солнцестоянием.

Альятара рассказывала мне все это, пока мы снова плутали по узким улочкам в поисках адреса на клочке бумаги. Мраморные колоннады и островерхие башенки уступили место бутовому камню и черепице. Свет в узких окнах не горел – это был, похоже, какой-то заводской или складской квартал.

 – Твои сородичи далеко забрались! – заметила единорожка.

 – Ты имеешь в виду эти улицы или Эквестрию в целом?

 – Первое. С чего им взбрело в голову ставить свой клуб в таком глухом месте?

 – Ну, думаю, им тоже надоело, что пони в столице их недолюбливают, – предположил я. Альятара вздохнула.

Я сощурился, пытаясь прочесть название на уличной табличке. Наученные горьким опытом, мы купили в одном из киосков карту Кантерлота. С которой сверялись время от времени.

 – Следующий квартал, – уверенно заявила Альятара. – Поторопимся! Нам еще надо заселиться в гостиницу!

 – Может, нас и тут пустят переночевать, – предположил я.

 – Было бы неплохо… наверно, – протянула пони.

Переулок, по которому мы шли, выходил на небольшую площадь, с двух сторон ограниченную какими-то глухими складскими зданиями. С третьей стороны располагался небольшой двухэтажный дом, плющ карабкался по стенам первого этажа и оплетал подоконники.

А с четвертой – виднелось еще одно непримечательное здание. С облупившейся фанерной надписью над покосившимся крыльцом: «…бун. Место, где… утся…». Часть букв отсутствовала, и о изначальном смысле надписи оставалось только гадать, даже под ярким светом магического фонаря как раз над входом.

Мы переглянулись.

 – Постучим?

Я пожал плечами.

 – Время позднее. Возможно, там никого нет. Впрочем, давай…

 – Кто-то есть, – заметила Альятара. – Слышишь разговор?

Действительно, даже здесь я слышал чьи-то голоса из-за закрытой двери. Вроде бы недовольные, хотя с такого расстояния сложно было сказать.

 – Ну пошли, – я двинулся ко входу в человеческий клуб. Слыша, как цокают за мной шаги Альятары.

Вот только стоило нам сделать лишь несколько шагов по брусчатке – как дверь распахнулась.

Едва не слетев с петель от мощного удара.

Я замер, как вкопанный. Как и Альятара.

Клубок вопящих, матерящихся и дерущихся людей вылетел из двери и покатился по ступенькам.

 – Так его! Так! Танкист, по яйцам ему!

 – Е…шь его нахрен!!!

 – С…киб…дипи…расы!

С оглушительными матами дерущиеся катались по камням. Кто-то, кажется, кого-то укусил за палец. Кто-то драл кому-то волосы. Рядом с дракой подпрыгивал и вопил, возбужденно потрясая кулаками, низкорослый светловолосый парнишка с длинной цыплячьей шеей и круглой, словно яйцо, головой.

 – Мендетра, мочи его!

 – Скругленные уголки ему не нравятся? Я тебе эти уголки в ж…пу засуну, животное!!!

Человеческий клубок наконец раскатился. Высокий и болезненно тощий парень, почему-то обряженный в фиолетовую женскую ночнушку, выпрямился, сплевывая кровь. По его щеке тянулась длинная царапина, губа была рассечена.

 – Что, возразить нечего?! – визгливо выкрикнул он. – Скажите уж честно, нах… вам тут никто не нужен! Шизофрению не гоните!

 – Че сказал, г…ноед? – мужик лет сорока, с крупным горбатым носом, пронизанным кровяными прожилками алкоголика со стажем, подался вперед. Тощий отшатнулся, попятился, и, подхватив подол ночнушки, бросился бежать, мелко семеня ногами.

 – Счастливо оставаться в вашем скотомогильнике со снежинками и крысами! – провизжал он, обернувшись. Тут же вслед ему полетело то ли гнилое яблоко, то ли помидор, разбрызгавшись о его затылок.

 – Пошел накер, Херр! – выкрикнул белобрысый.

 – Иди-иди! Перди дальше, плесень! – подхватила миниатюрная девушка-брюнетка. Довольно симпатичная, кстати… вернее, была бы, если не перекошенное злобной гримасой личико и растрепанные в драке волосы. Подхватила вывалившийся из мостовой булыжник и швырнула вслед нырнувшему за угол оппоненту.

Стоявший на крыльце низкорослый толстячок, габаритами напоминавший хоккейную шайбу, обвел остальных взглядом.

 – Ну что, довольны? – процедил он. – Дестабилизировали работу клуба? Выступили со стабильной и целеустремленной критикой? Я чертовски устал от всего этого…

 – Стохастик! – белобрысый от усердия вытянулся на цыпочках. – Стохастик, так мы же его прогнали! Мы же на твоей стороне! Мы же вместе!

Толстый скривился.

 – Да? – бросил он, не обращаясь ни к кому конкретному. – А вы понимаете, что из-за этого урода единственный человек, готовый чинить клуб бесплатно, решил, что его помощь более не требуется?

 – Подождите-ка, – недоуменно произнес чей-то голос за его спиной. Там, у входа, столпилось еще человек пять или шесть. – Если он работал бесплатно, то на что мы тогда собирали деньги?

Лицо толстого перекосилось от ярости. Он обернулся к говорившему.

 – Не ваше собачье дело! – оглушительно заорал он. – Деньги частично расходовались и расходуются в виде единовременных вознаграждений за конкретный объём работы! И вообще, я, вероятно, должен обдумать и поставить под сомнения саму необходимость дальнейшей работы клуба!

Отпихнув кого-то с дороги, он скрылся внутри, с размаху захлопнув дверь. Стекла в окнах жалобно звякнули, буква Г в надписи сорвалась и с треском грохнулась на брусчатку.

 Горбоносый обвел толпу тяжелым взглядом.

 – Совсем дебилы? – буркнул он. – Если кто не отдупляет своей башкой – на кой хрен шатать клуб?

 – Танкист, но они же… Они же уже давно нарывались… – пискнул придушенно белобрысый.

 – Завали е…ало, Тиктокер! – рявкнул горбоносый. Белобрысый испуганно отшатнулся. Носатый огляделся, явно выискивая, на ком сорвать злость – и его взгляд остановился на нас.

 – Так! – хрипло рявкнул он мне. – А ты что тут забыл, г…ноед?

Я даже как-то не нашелся, что ответить.

 – Глухой, что ли?

 – За базаром следи, – медленно произнес я, чувствуя, как внутри разгорается злость.

 – Че, б…? Погодь… – он сощурился, всматриваясь в мое лицо. – А ты кто такой вообще?

 – Атас! – прервал его вопль мелкой брюнетки. – Пегасы!

По площади разнесся дружный топот ног. Горбоносый развернулся и припустил бегом к крыльцу, расталкивая сотоварищей. Секунда – и дверь снова захлопнулась, и внутри щелкнул замок.

Наверное, я должен сказать спасибо Альятаре.

Потому что я в этот момент слегка впал в ступор – а она, наоборот, отлипла от мостовой.

И перешла к действию.

Схватив меня зубами за отворот рукава и с неединорожьей силой рванув прочь, к поросшему плющем домику.

 – Евгений! Прячемся! – выдохнула она. Нырнув в узкое пространство между стеной и вазонами на тротуаре. Из которых, собственно, плющ и рос.

Воздух колыхнулся под ударом крыльев. Не раздумывая больше, я согнулся, проскальзывая в укрытие. Скорчился в три погибели, стараясь затаить дыхание.

Лязгнули о мостовую копыта. Звякнула сталь.

 – Что, как обычно? – устало осведомился чей-то голос.

 – А то, – буркнул второй. – Здесь по-другому не бывает. Давай хоть постучим для острастки.

Раздались ритмичные глухие удары. Судя по звуку, в дверь били копытами.

 – Входим? – осведомился первый голос через пару минут молчания.

 – Нельзя, – с искренним сожалением отозвался собеседник. – Без ордера выбивать дверь права не имеем.

Последовал ОТВ.

 – Будь моя воля, я бы им не только дверь вскрыл. Я бы всю эту обезьянью кодлу приказал упаковать и отправить обратно под поле, раз уж эти монстры понячьего языка не понимают. И какого Тартара принцесса с ними так возится?

Копыта процокали обратно. Теперь голоса раздавались совсем рядом с нашим укрытием, на секунду свет от фонаря в щелях между лианами заслонила крылатая тень.

 – Какого, какого… Политика Дружбы, мать ее Дискордом. Эх, я скучаю по временам, когда у нас была настоящая принцесса. Которая не путалась с обезьянами и не тащила в страну всякую грифонью шваль.

 – Эй, эй! – голос первого стражника понизился. – Ну ты это… совсем-то крамолу не говори! Хочешь век-другой украшением поработать в дворцовом парке?

 – Да кто нас тут слышит, – тем не менее и в голосе второго пегаса мелькнула дрожь. – И вообще, даже Селестия никого не казнила уж сколько поколений. А уж сейчас тем более!

 – Да все равно! Или вылететь со службы очень охота?

 – Ладно, ладно. Полетели обратно?

Крылья снова рассекли воздух. Я, затаив дыхание, подождал минуты три, чтобы убедиться, что стража скрылась из виду. Затем выбрался из зарослей и помог вылезти Альятаре.

 – Мы не забыли чемодан? – спросила она, отряхиваясь и выбирая из гривы сухие листья.

 – Да вот он, – я продемонстрировал груз. – Ладно, пошли на вокзал. Хватит с меня приключений на сегодня.

Спустя пятнадцать минут молчаливой ходьбы по залитым лунным светом улицам я кашлянул.

 – Альятара. Прости, что испортил тебе поездку.

Пони вскинула усталые глаза.

 – Ничего ты не испортил, – твердо сказала она. – Мне кажется, мы просто очутились там в очень неудачный момент. Вот и все.

Я скрипнул зубами.

 – А мне начинает казаться, что мы и впрямь долбанутые. Стоит собраться толпой в одном месте…

 – Не говори так, – тихо, но решительно произнесла пони. – Хватит. Давай просто вместе радоваться поездке.