Сорняк

46. Сорняк поливают

Когда поезд начал замедляться, Тарнишед Типот почувствовал, что у него учащается пульс. Во рту пересохло. Он видел впереди далекие огни Понивилля, мягкие слабые отблески света в окнах. Не все пони ложились спать в назначенное время.

Он услышал свисток поезда и ощутил нарастающее чувство паники. На вокзале наверняка будет толпа. На скольких пони он сможет воздействовать своей магией? Сколько будет беспорядков? Возникнут ли проблемы? Случится ли что-то, не зависящее от него? Был ли он не более чем опасным магическим загрязнителем, которому не место в обществе? Был ли уход с фермы камней ошибкой?

С губ Тарниша сорвалось хныканье. Испуганный, неуверенный в себе, Тарниш чувствовал себя очень одиноким, настолько одиноким, что это было больно. Он почувствовал, как забурчал его желудок и сжались мышцы в паху — стресс начал сказываться на его теле. Необычное желание овладело Тарнишем, и он почувствовал отчаянную потребность в утешении пони.

Пони, а не Мод.

Больше всего на свете он жаждал услышать успокаивающий голос Клауди Кварц.

Она бы сказала ему, что все будет хорошо. Что он ведет себя глупо. Она бы отругала его, если бы это было необходимо, чтобы привлечь его внимание. Но она бы все исправила. Она как-то успокоит его расшатанные нервы. Она знала, что сказать, чтобы успокоить его. Она все сделает лучше.

Его потребность услышать голос Клауди Кварц стала мучительной болью.

В поезде что-то громыхнуло, и Тарнишед Типот насторожился. Рефлекторно его рог зажегся и засветился ярким голубым светом. Он огляделся вокруг, широко раскрыв глаза, гадая, что только что стукнуло по крыше поезда. Он уже слышал визг тормозов, и поезд быстро останавливался. Он почувствовал, что ему хочется податься вперед на своем сиденье, когда поезд въехал на станцию.

Дверь в вагон открылась. Тарниш не был уверен, кого он увидит, но он ожидал увидеть проводника. Но в дверь вошел не он. Мелькнул лавандовый проблеск, а потом появилась она. Ее грива была взъерошена, а перья выглядели немного растрепанными.

— Принцесса… — Рог Тарниша потускнел, и он почувствовал, как внутри него поднимается еще больший страх. — Это ты была на крыше?

На лице Твайлайт Спаркл появилась застенчивая улыбка, и она кивнула:

— Посадка была немного грубее, чем я думала. Рейнбоу Дэш говорила, что это так легко… так или иначе… Я здесь, чтобы сообщить тебе, что когда мы будем покидать поезд, мы будем выходить на стороне, удаленной от станции, чтобы минимизировать воздействие.

— Хорошо. — Голос Тарниша был пронзительным писком страха.

— Тарнишед Типот?

— Да?

— Мод очень настойчиво пыталась все исправить… много чего произошло. Зекора приготовила чай по этому рецепту, я выпила его, и сразу же произошло нечто, что я не могу описать, но мне так стыдно за то, что я сделала… Я не должна была изгонять тебя, я думаю, что-то затуманило мои мысли. Я чувствую себя такой виноватой… ты сможешь простить меня?. — Твайлайт Спаркл посмотрела на Тарниша, выражение ее лица выражало надежду.

— Конечно… без обид, — сказал Тарниш. Даже когда он говорил, он знал, что обид было много, но ни одна из них не была направлена на Твайлайт. Только на обстоятельства и ситуацию.

— Но все равно небезопасно находиться рядом с тобой. Я поставила очень хорошую палатку недалеко от Понивилля. Надеюсь, ты понимаешь, и я очень надеюсь, что ты не почувствуешь себя обиженным из-за этого. — Твайлайт Спаркл начала двигаться вперед, идя по проходу к Тарнишу.

— Я понимаю. Дело не во мне, а в том, чтобы обезопасить других. Мы оба обязаны сделать все возможное для других, — сказал Тарниш низким голосом. Он смотрел, как Твайлайт приближается к нему. Его желудок крутило, и он боялся, что его может стошнить. Поезд резко остановился, и раздался паровозный свисток.

— Добро пожаловать домой, Тарнишед Типот. Добро пожаловать обратно в Понивилль.

Ночной воздух был прохладным, и когда Твайлайт Спаркл спускала Тарнишед Типота с нижней ступеньки поезда, он глубоко вздохнул. Она не хотела, чтобы он споткнулся, упал и поранился о рыхлую землю. Он почувствовал, как три его копыта коснулись земли, и начал оглядываться по сторонам, изучая окружающую обстановку.

К его разочарованию, Мод Пай не было, чтобы поприветствовать его. Его разочарование было сокрушительным. Он ожидал, что Мод будет здесь, чтобы поприветствовать его. Где же она была? Почему она не пришла? Его желудок сделал еще одно сальто-мортале.

Твайлайт Спаркл, ее рог светился, жестом показала Тарнишу, чтобы он следовал за ней:

— Пойдем, это недолгая прогулка, обещаю. Мод ждет тебя. — Твайлайт Спаркл ободряюще улыбнулась Тарнишу. — Мод сказала мне, что ты неплохо передвигаешься на трех ногах.

Тарниш кивнул, но у него не нашлось слов для ответа. Он последовал за Твайлайт, ковыляя за ней, когда она ускорила шаг. Она направлялась к лесу вдалеке, идя по высокой траве луга. Вокруг порхали светлячки, над головой мерцали звезды, а мягкий ветерок доносил сладкий аромат, исходивший со стороны леса.

Над головой в звездном небе петлял пегас, смеясь и несясь вперед. Тарниш посмотрел вверх, пытаясь разглядеть, кто это, угадать, кто бы это мог быть, но в темноте его облик был неразличим.

Впереди, среди деревьев, Тарниш увидел свет. Прищурившись, он разглядел строение. Твайлайт говорила о палатке, но то, что он увидел, было не палаткой, а скорее павильоном. Это было массивное сооружение, почти такое же, как у принцессы, если бы ей пришлось жить в суровых условиях. Он был круглым и имел высокую коническую крышу.

— Я очень надеюсь, что в шатре тебе будет удобно. Внутри есть подушки, на земле постелен ковер, и я постаралась сделать все как можно удобнее. Я не хотела, чтобы ты чувствовал себя плохо из-за того, что тебе пришлось остаться в палатке, — сказала Твайлайт Спаркл, рыся впереди Тарниша.

— Спасибо, Твайлайт.

Они были уже близко. Палатка, расположенная прямо за линией деревьев, возвышалась в поле зрения Тарниша. Высокая вершина, казалось, держалась на печной трубе, и дым клубился в ночном звездном небе. Твайлайт пронеслась сквозь деревья, и Тарниш последовал за ней.

Твайлайт Спаркл остановилась, стоя слева от полога, служившего дверью. Она повернулась, чтобы посмотреть на Тарнишед Типота, выражение ее лица было мягким, но серьезным и целеустремленным. Она прочистила горло, а затем начала говорить.

— Мы с тобой поговорим позже. Другие вопросы гораздо важнее. Я приду к вам завтра утром. Еще раз, Тарнишед Типот, я очень, очень сожалею обо всем, что произошло. Мне пора идти. — С помощью своей магии Твайлайт Спаркл отодвинула полог и жестом показала Тарнишу, чтобы он зашел внутрь.

Пройдя через полог, Тарниш огляделся вокруг, давая глазам привыкнуть к тусклому свету. Первое, что он увидел, была Мод; она лежала на подушке возле маленькой чугунной печки в центре палатки. Рядом с ней, на коротком деревянном столике, стояли дымящийся чайник и блюдце с несколькими булочками.

Раздался громкий шум, почти как гусиный гомон, а затем Тарниш увидел, как к нему мчится какое-то пятно. Он не успел ни среагировать, ни защититься, как через секунду что-то столкнулось с ним с почти сотрясающей силой. Его сбили с ног, и он упал, ударившись телом о ковер, покрывавший землю.

Увидев настоящие звезды, Тарниш моргнул, пытаясь прояснить зрение, и тут он услышал самый ужасный звук, который когда-либо слышал за всю свою жизнь. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он слышит рыдания другого пони. Он почувствовал, как две ноги сомкнулись вокруг его шеи, почти лишив его воздуха, а его голова уткнулась во что-то теплое и пушистое.

Все это было непонятно, и Тарниш не понимал, что происходит. Он попытался освободиться, но не смог. Ноги вокруг него были длинными и кремового цвета. В его поле зрения мелькнула голубая вспышка. Он извивался, пытаясь понять, что происходит, но его душили. Что-то накрыло его лицо, и он ослеп, не видя вообще ничего.

— Пинни? — спросил Тарниш приглушенным голосом.

Раздался еще один ужасный писк, затем кашель и еще больше воплей. Передние ноги вокруг его шеи сомкнулись и сжались так сильно, что на мгновение Тарниш вообще не смог дышать. Он извивался, корчился и пытался оттолкнуться здоровой ногой. Хватка немного ослабла, и тогда по непонятной для него причине Тарниш начал плакать. Звук плача, раздававшийся в его ушах, был слишком силен. Это был звук боли, ужасной боли, и Тарниш не мог вынести его.

Наступил непонятный момент, когда Тарниш почувствовал, что его дергают, а потом он ощутил, как что-то прижимается к его лицу. Губы. К его лицу прижались губы. Он открыл глаза и увидел хаотическое пятно. Он медленно осознал, что это его мать, и она целует его слезы. Тарниш не понимал, что происходит.

— Они сказали, что это послеродовая депрессия! — причитала Пинни, ее голос превратился в мучительный крик. — Я приняла столько таблеток, но ничего не помогло… ничего не помогло!

— Пинни… Я…

Услышав свое имя, Пинни издала самый душераздирающий вопль агонии, который она до сих пор издавала, а затем ее рыдания возобновились, когда она прижалась к своему сыну.

— Мама…

Палатка наполнилась воплями, криками, переходящими в страдальческие рыдания, с почти истерическими криками, пронзающими уши, когда Пинни дала волю своей боли, крича во всю мощь своих легких. Она прижалась лицом к Тарнишу, ее морда терлась о его морду, и ее слезы смешивались со слезами жеребенка.

Несколько долгих минут они держали друг друга, пока рыдания и стенания Пинни не стихли. Она глубоко, содрогаясь, вздохнула, ее передние ноги все еще были на шее Тарниша, и она легла почти на него, закрыв глаза и вздыбив бока.

— Когда ты родился, это был самый счастливый день в моей жизни, — напряженным шепотом сказала Пинни. — Я так любила тебя… так, так сильно… а потом любить тебя стало трудно. — Пинни еще крепче зажмурила глаза, отчего слезы хлынули по ее щекам. — Я никогда не хотела, чтобы это случилось, я пыталась получить помощь, но ничего не помогало, и через некоторое время мне стало так стыдно, что я не могла находиться рядом с тобой. Это становилось все труднее и труднее… Мне так жаль, мне так жаль, пожалуйста, прости меня!

Ошеломленный, всхлипывая, Тарнишед Типот не знал, что сказать. Он почувствовал, как мать еще раз поцеловала его, а потом прижалась лицом к его лицу, давление было таким сильным, что почти болезненным. Тарниш ничего не понимал в происходящем, ошеломленный, растерянный, он лежал в объятиях матери, не зная, что думать, что чувствовать и что говорить.

— Тарнишед Типот, пожалуйста, скажи, что ты можешь простить меня, — умоляла Пинни.

— Я… я люблю тебя… Я не хотел, чтобы это случилось…