Заколдованное королевство

— Интерлюдия 3 — Тайные грёзы

В глубинах Вечнодикого леса, далеко за заброшенными домами, за древесными волками и другими ужасающими монстрами, в основании огромного древнего дуба был люк.

Голубой завиток магии деликатно обхватил ручку и потянул вверх. Пыль и грязь поднялись в воздух, когда Рэрити откинула крышку. Она попятилась, стараясь не запачкать свою безупречную шёрстку. Когда пыль осела, она невольно замерла, удивляясь, как сильно сказалось время на люке.

Единорожка поднесла копыто к груди, привычка, от которой практически невозможно избавиться, и тут же удивилась тому, что удивилась, когда её копыто не обнаружило привычного ожерелья.

Откуда бы ему там взяться?

Наконец она двинулась вперёд, вниз по лестнице, которая скрипела под её шагами в туннель, едва озаряемый светом её рога. В конце туннеля виднелся свет, за котором различалась библиотека, но Рэрити заполнила... печаль? Ну, не совсем правильное слово. Может, брошенность? Нет, тоже не оно, это чувство давно миновало.

При виде библиотеки единорожка ощутила так называемую последнюю стадию горя — принятие.

Она зашагала вперёд и довольно скоро оказалась окутана светом волшебного канделябра, питаемого от лежащего на одеяле весьма определённого аликорна, увлечённого чтением книги.

Единорожка замерла у входа в тоннель и позволила себе на мгновение улыбнуться принцессе Твайлайт, точно так же, как обычно улыбаются своим фотографиям из детства, испытывая ностальгию по давным-давно прошедшим дням. Она почувствовала лёгкую гордость от того, что больше не испытывала печали.

— Рэрити? — спросила Твайлайт Спаркл, переворачивая страницу. — Что такое "Витать в облаках?"

Единорожка подошла ближе.

— "Витать в облаках?", это... хм... скорее, состояние бытия. Так, например, говорят про пони, которые больше погружены в мечты и фантазии, либо же просто причудливы, — она улыбнулась. — Другими словами — почти всё население Лас-Пегасуса.

Принцесса не подняла взгляд, но улыбнулась.

— А про тебя так можно сказать?

Рэрити рассмеялась.

— Может быть, иногда, — она посмотрела на книгу. — Что ты читаешь?

— "Кровоточащие Слёзы Галактик", авторства Солар Роуз. Неплохая книга, — Твайлайт перевернула страницу. — Но ты здесь не за тем, чтобы спросить о книге.

Единорожка несколько мгновений молча смотрела на аликорна, после чего ответила:

— Не за этим.

Она левитировала подушку, положила её на пол, и села.

— Я вот, Твайлайт, ходила сегодня на свидание, — с обаятельной улыбкой объявила Рэрити.

— Не в первый раз, — отметила принцесса, заглянув в следующую страницу, после чего передумала её переворачивать. — С Рифтом?

— Звёзды мои, нет, — быстро ответила единорожка.

Нельзя сказать, что она не думала о нём, но... но он был слишком увлечён. Слишком-слишком увлечён.

— Тогда, может, снова учёный? — спросила Твайлайт, перевернув наконец страницу. — Кристал Бэкер? Библиотекарь? Пейдж Тёрнер?

— Нет-нет, ни один из них. У нас ничего не получилось, хотя они прекрасные пони.

— И почему ничего не получилось? — с промелькнувшей улыбкой на губах спросила принцесса.

Рэрити рассмеялась.

— Ну же, дорогуша, мы же обе знаем ответ, разве нет? — она вдохнула и продолжила. — Нет, её звали Цитрин Спарк. Она тоже единорожка, и у неё очень забавная привязанность к...

Единорожка поморщила носик.

— К взрывам.

— Цитрин Спарк, — медленно и тщательно повторила Твайлайт.

— У нас было чудесное свидание, — продолжала Рэрити. — Она расспрашивала меня буквально всё о моих новых дизайнах! Я не рассказывала? Работаю сейчас над зимней линейкой. Вдохновилась цветочными узорами.

Единорожка мягко рассмеялась.

— Боюсь, я переборщила с техническими терминами! Бедняжка едва за мной поспевала.

— У меня похожих проблем не было, — ответила принцесса, перевернув очередную страницу.

— Ну, если я нравлюсь ей искренне и по-настоящему, то она выучит термины, — заступилась Рэрити.

— Точно так же, как ты выучила "Десятичную систему Старсвирла", — произнесла Твайлайт, и единорожка улыбнулась.

— А о тебе я не думала, — немного помолчав, ответила Рэрити, и её тон утратил жизнерадостность, вместо этого в голосе зазвучали нотки такого глупого словечка — смирения. Она говорила с принятием. — Впервые, более чем за год, я сходила на свидание с прекрасной пони и смогла не сравнивать её с тобой. Вообще о тебе не думала.

Единорожка рассмеялась, но веселья в смехе было немного.

— По ощущениям почти как освобождение.

— Почти? — переспросила принцесса. — Почему почти?

Голос Рэрити опустился до шёпота.

— Да ладно тебе, дорогуша, мы обе знаем ответ.

И вновь воцарилась тишина, громкая, кричащая, настолько навязчивая, что единорожке показалось, будто она оглохла.

— Я могу сказать тебе то, что ты хочешь услышать, — произнесла Твайлайт, не отрывая взгляда от книги. — Если это правда тебе поможет. Тебе действительно хочется этого? Тогда задавай мне свой вопрос.

Единорожка так и сделала.

— Как ты, Твайлайт?

И наконец принцесса отвела свои чёрные как ночь глаза от книги и обратила взгляд к Рэрити.

— Со мной всё хорошо, Рэрити, — ответила Твайлайт с улыбкой. — Мне не впервой ждать тысячу лет.

Прошло всего мгновение, казавшееся вечностью, и единорожка услышала позади себя стук копыт и знакомый голос.

— Рэрити, — раздался голос принцессы Луны.

— Я правда о ней не думала, — произнесла единорожка, уставившись на окаменевшее порождение грёз, воплощающее её несбыточные надежды. О пони, что заперлась чуть больше года назад. — Правда не думала.

— Пинки рассказала мне, — заговорила Луна, чей голос звучал будто успокаивающая песня. — Она боролась с собой, но я рада, что она решилась, отринув сомнения. Эта Цитрин Спарк, по её рассказам, достаточно достойная кобыла.

— Так и есть.

— Ты встретишься с ней ещё раз? — спросила принцесса, и Рэрити печально рассмеялась.

— Мне кажется, лучше не стоит. Да, она была очаровательна, и я признательна Пинки, что она организовала свидание, но... мы просто не идеально друг-другу подходим, иначе не скажешь. На самом деле это и не проблема, не думаю, что у меня есть столько свободного времени, чтобы ходить на свидания.

Тишина.

— Ты всё ещё её любишь, — отметила Луна. Это был не вопрос, не предположение, а просто озвученный факт. И то, что жизнь безостановочно шла вперёд и вперёд, не означало, что чувства делали так же.

Единорожка вновь подняла копыто и приложила его туда, где должно было быть ожерелье.

— Иногда я забываю, что оно не со мной. Я вытягиваю копыто, чтобы прижать к нему, а его там нет, и каждый раз я начинаю паниковать, снова и снова.

И когда Рэрити опустила копыто, с её шеи уже свисало яркое розовое ожерелье.

— Пинки попросила посторожить его, так ведь? — спросила принцесса.

Единорожка рассмеялась, качая головой.

— Её, скорее, вынудили! Не сомневаюсь, что пони считают меня тщеславной! Ах, эта странная единорожка, что постоянно пялится на ожерелье, наверняка у неё пунктик на бижутерию, всё смотрит, смотрит и ждёт, чего ждёт-то хоть? Что оно засияет? — её голос стал тише. — Или что совсем погаснет?

— Тебе бы этого хотелось?

И хотя Рэрити явно услышала в голосе аликорна беспокойство, она не почувствовала нужды в том, чтобы её успокоить.

— Я... нет. Никогда. Но всё же...

Там, в её снах, в самом личном месте, которое только было...

Там она могла сознаться в том, что никому другому, кроме себя и принцессы Луны, не было дозволено знать.

— Принцесса, это меня пугает, — заговорила единорожка, чувствуя, как на глаза наворачиваются горячие слёзы. — Теперь, когда я смогла сделать шаг вперёд, пугает ещё больше. Я смотрю назад и вижу. Теперь, когда прошло столько времени. Я так отчаянно этого хочу, но и боюсь.

— Боишься? Чего?

Копыто Рэрити вновь взметнулось к ожерелью.

— Что я буду делать? — прошептала она. — Если оно вновь засияет.