Арахнофобия
Крошечное тартарово отродье
По здравому размышлению, я должна была понять, что именно так всё и случится. Быть может, это наказание. Я помню тот роковой день, когда Луна пожелала себе пушистого друга. И как же иронично, что её привлекло то, что пугает меня до полусмерти. Дражайшая сестра возжелала питомца. Ну почему, о почему я пошла ей навстречу? Надо было раздавить её мечту, словно жука, или, может, убедить её, что питомец того не стоит.
Но я согласилась. Я поощрила её желание. Так называемый маленький дружок для развлечения и компании в такие долгие тоскливые ночи. Именно поэтому я порекомендовала Луне лучшего специалиста по зверюшкам — Флаттершай. Позже сестра описала мне около-оргазмическую реакцию пегаски, когда Луна постучалась в дверь и испросила питомца. Флаттершай была самым добрым, нежнейшим созданием во всей Эквестрии. Хотеть навредить ей противно самой природе.
И всё же, мне невероятно трудно было сдержаться. Нужно было бросить её в дворцовые застенки, когда был шанс.
Из всех возможных созданий, конечно же, это был он. Ну есть же множество питомцев на выбор! Собака, например. Кошка! Хомячок, мышка, черепашка, певчая птичка! Даже змея была бы предпочтительнее этой... тварюги.
— Ну разве он не очаровашка? — произнесла Луна, пока оно ползло по её вытянутому копыту.
Что касается меня, то я вжалась крупом в самый дальний угол комнаты, подальше от этого.
— О-очаровашка?
— Кто-о-о тут очаровашка? — затетёшкала Луна. — Ты, Аттикус! Да, ты! Да-а!
Это мерзкое порождение Тартара ползло по копыту сестры к груди. Я чувствовала, как моё тело сотрясается и немеет, острые, как бритва, клыки, с которых капал яд, приближались к шее Луны, паук продолжал неспешное восхождение к её лицу. Его восемь конечностей двигались в тошнотворном танце. А бездушные глаза-бусинки отражали небытие. У арахнида было мохнатое тело. Зачем ему вообще волосы? У него же даже кожи нет!
— Не дай ему тебя укусить! — завопила я, срываясь на визг.
— Селестия, не глупи! Аттикус ни за что меня не укусит!
— Он, возможно, ядовитый!
— Уверяю, это не так. А если вдруг и ядовитый, то если он тебя укусит — это будет не больнее как пчела ужалит.
Я не подпущу эту тварь к себе и на двадцать шагов.
— О-о-о, Тия, смотри!
Кровь отхлынула от моего лица. Я, на грани потери сознания, зажмурилась.
— Смотри, смотри! Он на моём лице!
Моя белая шёрстка стала ещё белее. Мордочка словно онемела. Как же мне плохо.
— Хе-хе-хе, в гриву заполз.
Я не могу избавиться от ощущения, что по мне ползают тысячи паучков. Не до манер, я просто телепортировалась из её спальни, пот крупными каплями стекал по телу.
Не простой паук. О нет, простого паука я бы сокрушила копытом. Это был тарантул. Волосатый тарантул из самого Тартара, с восемью длинными, худощавыми, трясущимися мохнатыми лапками и четырьмя чёрными глазами-бусинками. Сестра даже дала ему имя! Аттикус! Что это вообще за имя?!
И ладно бы она держала его в комнате (лучше, конечно, в темнице), Луна настояла на том, что Аттикусу не место в клетке.
Ох, как всё было бы просто. Всё обговорено, всё сделано и всё просто превосходно. Копыто моё бы в её спальню не ступило, и дело с концом.
Но Луна просто обязана была притащить его с собой на ужин.
— О небеса, Луна, только не за столом!
— Если Филомене дозволено присутствовать на ужине, то, думаю, Аттикусу тоже не запрещается.
Оно сидело в её гриве, пока сестра ела салат, существо иногда совершало поползновения по её голове, только для того, чтобы вновь взгромоздиться позади диадемы, словно на кровать.
Сказать мне было нечего. Поэтому я просто сидела и ела, изо всех сил сдерживая рвотные позывы и думая о приятных вещах. Я подняла взгляд.
Аттикус смотрел на меня. Просто... смотрел. Не двигаясь.
Я уставилась на него в ответ, жалея, что не умею стрелять лазерами из глаз, дабы испепелить это отродье. Я напряжённо смотрела на него, прищурив глаза, не мысля моргнуть, ибо в ту же секунду он на меня бросится. И уж не знаю по какой причине, в этот самый момент битвы разумов — я задумалась. Начала планировать. В тот самый миг, когда наши взгляды встретились, я уже мысленно продумала, как избавиться от него, уже предвидела исход его жизни. Пришло время объявить войну.
Было время, когда я с радостью заявила бы любому пони, что не боюсь пауков. Что люблю каждое живое существо, особенно моих маленьких пони.
Но для пауков пришло время исключений. Они — воплощение самой Смерти, окутанные в вуаль ужаса. В пауках нет ничего милого. Ничего положительного. Ты не можешь тискаться с пауком. Обнять его или погладить. Кинуть ему мячик или научить его трюкам.
Вы могли бы сказать мне, мол, у пауков есть семьи. Что каждое живое существо разумно. Что каждый имеет право на жизнь. Но есть одно исключение, и как раз тот факт, что у пауков есть семьи, означает, что мы должны перебить их всех.
И однажды какой-то больной на голову, не дружный с логикой пони решил, что было бы неплохо сказать своему жеребёнку, что раз он больше паука, то нет причин бояться. Как бы не так, ровно поэтому они и ужасны. Они лишь кажутся безобидными, их сонные движения такие расслабляющие, что вы невольно теряете бдительность.
Этой ночью, конечно, я прикажу королевской гвардии прочесать мою комнату в поисках хоть ниточки паутины. И даже после того, как мои верные охранники подтвердят, что пауков в моих простынях не обнаружено, я всё равно не смогу уснуть. Пауки повсюду. И я не позволю им застать себя врасплох.
Знаете, что забавнее пауков? Кирпич. Кирпич крайне полезен. С помощью него можно делать штуки. Например, давить пауков. Вы знали, что с кирпичом можно даже поиграть? Я бы сыграла с Луной в "догони меня кирпич". Правила просты, всё что нужно сделать, это попасть под него. Осалена!
Дробящая травма. Забава. Да, я бы сыграла с Аттикусом.
О! О! Или, или можно перепрыгнуть через кирпич! А ещё им можно раздавить паука. Или сбросить его с высокой башни. На паука.
Кажется, я схожу с ума.
Настоящий Ктулху
По правде говоря, кто вообще придумал пауков? Точно не я. По какой-то странной причине мои маленькие пони решили, что я богиня, повелитель вселенной, создавший их и всё остальное на этой злосчастной планете. Во-первых, я повелеваю лишь половиной вселенной. Всё что я делаю, это поднимаю и опускаю солнце и иногда затворяюсь в комнате и маниакально ржу, двигая солнце туда-сюда. Это если не сильно правильный способ расслабиться, то как минимум хороший вариант позлить Луну. Ну идею вы поняли, пауков я не создавала. Мать-природа создала, и, по моему скромному мнению, у неё явно были “эти дни”, когда она их выдумывала.
Природа пугает. И это научный факт. Знаете, сколько видов пауков на планете? Сколько видов населяет Вечнодикий лес и даже Кантерлот? Слишком много. Моим решением по борьбе с пауками в основном был факел. Или огнемёт.
Поэтому, когда я открыла энциклопедию пауков в библиотеке замка, стараясь не ёрзать при чтении описаний всех этих видов, то поняла, что понадобится огнемёт побольше. Солнце вполне подойдёт, оно испепелит всех пауков на Эквусе, да и всё остальное за компанию.
Да что со мной такое? Я серьёзно собираюсь воспользоваться солнцем?
Начинает казаться, что единственно зачем Луна завела Аттикуса, это вывести меня из себя. Исключать такого нельзя. В конце концов, она подложила мне игрушечного паука на подушку в отместку за прошлую ночь кошмаров.
— Нет, — фыркнула я.
Ни за что не позволю ей меня одолеть. Не позволю. Я принцесса Селестия! И никакой мерзкий волосатый паук меня не доконает. Эта мерзость... пакостное творение... с восьмью лапками, двигающимися синхронно, ползущее...
Филомена озабочено курлыкнула.
— Я в порядке. Тебе нравится Аттикус?
Феникс покачала головой.
— Может, сожрёшь его, ради меня?
Птица протестующе вскрикнула, решительно помотав головой.
— Вот и вся помощь, — без обиняков сказала я, ласково пригладив ей перья.
Говорят, лучший способ преодолеть страх — это посмотреть ему в лицо. И этой ночью так я и поступлю. Я отправлюсь в комнату Луны и посмотрю в бесчисленные глаза Аттикуса, я научу его страшиться меня, точно, как страшатся мои маленькие пони.
На всякий случай я облачилась в боевой нагрудник и утяжелённые подковы, идеальные для крушения рёбер. И пауков.
— Сестра, смотри, смотри! Я научила его трюкам! — радостно сюсюкала Луна.
Я с опаской подошла поближе, не открывая взгляда от паука.
— Не знала, что они вообще способны такому научиться.
— Конечно способны! Они очень умные! Вот, смотри, — произнесла Луна, распушив шерсть на груди. — Здравствуй.
Аттикус вытянул ближнюю к сестре лапку, имитируя с ней копытопожатие.
— Перекат!
Паук подчинился, неторопливо перевернулся и встал обратно.
— Хороший мальчик! — судя по голосу, Луна уже была в экстазе.
— Это всё, конечно, хорошо, но...
— Стой-стой! — она положила на стол свои счёты.
Моё сердце чуть не выскочило из груди, когда паук прыгнул на это приспособление, и его длинные ножки задвигали бусинки туда-сюда.
— Он будет делать то, о чём я подумала?
— Именно! Дважды два!
Аттикус перебрал счёты, насчитав четыре.
— Пять на три!
Пять и одна бусина.
— Ну разве не умница?
А я тем временем молила любую доступную высшую силу проявить милосердие. Этот паук был разумен. И в тот же миг я осознала, что назрела угроза государственного масштаба. Ещё опаснее, чем чейнджлинги. Кантерлот в одном шаге от осады, практически в лапках разумных пауков. О, смеётесь? Но пауки уже освоили базовую арифметику и скоро обратят свои глазки-бусинки на Кантерлот.
— Держи вкусняшку, Аттикус!
В магической хватке Луны появилось невесть откуда взявшееся мёртвое насекомое. Она бросила еду перед хищником, и я в ужасе смотрела, как паук крайне агрессивно пожирал жертву, вонзая в неё клыки.
— Ну разве не прелесть? Эм, сестра? Тия?
ОЧИСТИТЬ ОГНЁМ, СЖЕЧЬ, ИСПЕПЕЛИТЬ, кричал мой разум, когда я выбежала из комнаты сестры словно маленькая кобылка, разучившись дышать.
Гвардейцы и глазом не моргнули, когда я ураганом пролетела мимо, хлопнув дверьми с такой силой, что задрожал фундамент замка. Первым делом я сиганула в ванну с ледяной водой, хотя бы для того, чтобы избавиться от этого ужасного фантомного зуда. В конце концов, ледяная ванна сменилась приятно теплой ванной с пеной, и я со вздохом погрузилась в воду. По крайней мере, здесь совершенно точно не могло быть пауков.
И хотя глаза мои были закрыты, ухо уловило какое-то движение, звук, как будто что-то скребёт по полу. Я сосредоточилась и крепко зажмурилась, пытаясь понять, что это за звук. Как будто кто-то трёт... наждачкой? Однако вскоре я опознала его, скорее, как звук панического бегства стада крошечных буйволов. Быстрые и маленькие шаркающие шажочки.
Раздался стук в дверь.
— Сестра? Сестра, ты здесь?
— Да, Луна?
— Я Аттикуса потеряла!
Мои фиалковые глаза в ужасе распахнулись.
— Ты же была с ним, не далее, как пятнадцать минут назад.
— Да знаю! Но после того, как ты выбежала, он словно исчез! Он не с тобой пошёл?
— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А.
Слышали когда-нибудь, как я кричу?
Да нет, конечно. Теперь зато слышали. И, признаться честно, мой голос звучит как самая приятная мелодия в мире, даже когда я кричу, спасаясь от неминуемой гибели.
Я в ужасе выскочила из ванны. Когда Луна и гвардейцы ворвались вовнутрь, они начали всё осматривать.
— Сестра! Сестра, ты в порядке?
После чего вошедшие подняли взгляд и обнаружили меня на потолке.
— Он здесь! — в ужасе кричала я. — Аттикус в комнате!
Луна осмотрелась и нашла паука на зеркале.
— Ага, вот ты где! Больше от меня так не убегай!
— О-он проник в мою ванную... беспардонно вторгся в мою л-личную жизнь...
— Не бойся, я уверена, он не нарочно!
Что мне хотел сказать Аттикус, было кристально ясно. Он может добраться до меня в любое время, в любом месте, теперь я это знала.
Это война.
Паутина теней
Два следующих дня жизнь продолжалась как обычно. Ну, обычно в плане предсказуемо. Такая ученица как Твайлайт Спаркл немного сдвигает понятие обычности, особенно когда тебе на голову в любую секунду может свалиться свиток. Я держалась подальше от комнаты сестры. И почти даже забыла об Аттикусе, поскольку мы с Луной пришли к соглашению о недопущении питомцев за обеденный стол.
Всё изменилось, когда однажды вечером, после ужина, я рысила по коридору и вляпалась в паутину. Естественно, я поступила как любая здравомыслящая пони, попавшая в эту смертельную ловушку.
Завизжала как маленькая кобылка и забегала кругами, пытаясь стряхнуть с себя паутину, пока не осознала, что тарантулы живут в паутине. Ну или точно плетут паутину. Это значит, что пауки где-то поблизости. А вот уже это значит...
Снова возникло это жгучее, зудящее ощущение. Рой пауков заползал по всему моему телу. Я закричала.
— ОСТАНОВИСЬ, ПАДАЙ И КАТИСЬ! — завыла я, остановившись, упав и покатившись так, будто завтра уже не наступит. — ОСТАНОВИСЬ, ПАДАЙ И КАТИСЬ!
Гвардейцы едва отреагировали. Один сонно моргнул. Второй зевнул.
— Сестра? Что, во имя Эквуса, ты делаешь?
Я подняла взгляд и увидела, как лицо Луны скривилось в ухмылке, неудачно скрытой за маской беспокойства.
— Ты, — прорычала я, — ты, он, оно!
Я воздела копыто, обвитое паутиной.
— Он сделал это!
Сестра ахнула в притворном ужасе.
— Аттикус!
В мгновение ока паук возник между нами. Я завопила и вновь взметнулась под потолок.
Ирония момента от меня не ускользнула.
— Ты сплёл эту паутину, Аттикус?
Тарантул слегка поник.
— Ойки, ну не могу на тебя злиться, мой крошка-хорошка.
На свете есть бесчисленное множество слов, способных описать это мерзкое создание, и "крошка" с "хорошкой" — слова явно неподходящие. Эта тварь была размером с тарелку!
— Ноктюрн, Аполлон!
Тут же из ничего проявились два лунных гвардейца. У них на лицах застыло то же самое скучающее выражение, как и у моих, за исключением того, что зрачки ночных стражей были вертикальными, а крылья как у летучих мышей.
— Сопроводите Аттикуса в мою комнату и уберите тут паутину.
Гвардеец (Ноктюрн, как мне кажется) наклонился, подобрал паука и положил себе на шлем. Я сочла спуск на пол безопасным и приземлилась с мягким стуком, наблюдая, как эта храбрая душа уносит монстра прочь. Аполлон же взял в зубы пипидастр и начал собирать паутину.
— Тия, уверяю, Аттикус совершенно безобиден!
— Я не боюсь пауков.
— Тарантулов.
— Неважно, — я раздражённо огрызнулась. — Он меня совсем не пугает.
— Конечно, — улыбнулась Луна. — Как скажешь.
Последнее слово осталось за сестрой, и она затрусила прочь с широчайшей улыбкой на лице.
— Я знаю, что ты задумала! — крикнула я ей вслед. — Я слежу за тобой! Слышишь?
Простите за каламбур, но я уже запуталась в этой паутине интриг. Пора показать этому пауку (тарантулу), кто здесь самый большой и самый главный. И я не про размер моего крупа (да, я видела, как ты пялишься).
Я нахмурилась, изучая фигуру в зеркале.
— Заметка для себя, — произнесла я вслух. — Поменьше тортиков.
Я сунула копыто под матрас и, вытащив чемоданчик с оружием массового уничтожения, со щелчком его открыла.
— Давай-ка посмотрим, как ты переживёшь это! — комментировала я пока копалась в содержимом. — Та-а-ак, что тут у нас... коды ядерных ракет... С4... ага!
Я торжествующе воздела кирпич в воздух и слегка поигралась им в магической хватке, после чего решительно вышла из комнаты и дала указания гвардейцам:
— Если Луна спросит, то я на кухне.
Они даже не спросили зачем мне кирпич.
Я с пинка распахнула двери комнаты Луны, словно кобыла из боевиков, начала осматривать помещение в поисках цели и увидела её, ползающей по столу.
— Ты, — прищурилась я.
Паук не делал резких движений. Да, этот паук (тарантул) смекнул, что тут к чему.
— Слушай меня, паразит, — прошипела я, набравшись храбрости. — Если хочешь быть питомцем Луны, то должен следовать правилам.
Тарантул лениво полз по столу. Он вообще меня понимает?
— Для начала, не будь таким жутким. Я не сомневаюсь, что в тебя это заложено природой, но ты всё-таки попробуй.
Арахнид остановился и медленно повернулся. После чего продолжил себе ползти. Я предположила, что он плетёт ещё больше паутины.
— А не то, — добавила я, подняв кирпич повыше. — Видишь эту штучку?
У Аттикуса, кажется, проявилось некая заинтересованность, он наклонился всем телом вбок, словно любопытствующий пони, склонивший голову набок.
— Всё верно. Твоё паучье чутьё, должно быть, трепещет! Этот кирпич принесёт тебе погибель.
Он поднял передние лапки. Я, в свою очередь, подняла кирпич. Клянусь вам, разборка века, не иначе. Между нами прокатилось перекати-поле.
Тишина.
Аттикус пополз по столу чуть ближе ко мне. Я подняла кирпич ещё выше, и при помощи магии подожгла орудие возмездия.
— У меня горящий кирпич. У тебя нет. Мы друг друга поняли?
Паук опустил передние лапки.
— Вот и хорошо, — произнесла я, метнув кирпич в окно. — А теперь, когда с этим покончено...
Аттикус прыгнул мне на мордочку. Я ощутила его мохнатые лапки на своём лике, он извивался и жестикулировал, словно пытаясь что-то до меня донести. Возможно, он пытался сказать, что собирается завоевать весь мир, или куснуть меня, пока я сплю. Или, может, он просто пытался проявить дружелюбие.
Потому что, очевидно, лучшим способом проявить дружелюбие было прыгнуть кому-то на лицо.
Его краснючие глаза были широко раскрыты и полны невинности, но в тот миг я не увидела ничего, кроме тарантула на своём лице.
—ОЙЯ-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!
Паучишка надрал тебе круп
— Он напал на меня!
— Аттикус, это правда? — нахмурившись, спросила Луна.
Тарантул экспрессивно замахал лапками, вероятно, рассказывая ей о своём плане убить меня и захватить власть над миром. Проклятый Аттикус подло набросился на меня!
— Как ты умудрилась это с собой сделать? — спросила сестра.
— Я же говорю! Он прыгнул на меня!
— Ты проиграла тарантулу, размером с копыто.
— Я не проиграла! — огрызнулась я.
Луна хихикнула и продолжила обматывать моё копыто бинтами.
— Как, во имя Эквуса, ты умудрилась порезаться?
— Он укусил меня! — она не поверила. — Ну ладно, я выпрыгнула в окно. Или вместе с окном. И упала.
— А дальше что произошло? — сестра выдернула стрелу, застрявшую в моём колене.
— Много чего, — простонала я.
— Однако факт есть факт, паук надрал тебе задницу.
Я в шоке выпрямилась.
— Что ты сказала?
— Дражайшая сестра, круп вашего королевского высочества надрал арахнид, — произнесла Луна, поднимая питомца и сажая его себе на голову. — Пойдём, Аттикус.
Я попыталась прожечь дыру взглядом в затылке сестры. Аттикус размахивал лапками и шипел. Он надо мной смеялся.
После достаточно быстрого сеанса восстановления я вновь была на своих четырёх, обдумывая, что делать дальше. Сама убить Аттикуса я не могла. Где-то между процессом выбора наёмного убийцы и рассмотрения возможности использования кодов ядерных ракет, что я хранила под матрасом, я взглянула в пыльный угол коридора и побледнела.
Ещё больше паутины.
Я потрусила так спокойно, как только могла (потащила свой круп быстрее скорости света) в спальню Луны. Приблизившись к комнате, я ощутила вибрацию пола, очень похожую на грохот басов. Я толкнула двери в комнату, и меня оглушила музыка.
— КАЖДЫЙ ДЕНЬ МЫ ЦОКАЕМ!
Мои бедные ушки испытали на себе оглушительный взрыв музыки, чуть не сбивший меня с копыт. Луна танцевала посреди спальни, её левые и правые копыта чередовались, пока она скользила по кругу, выделывая какой-то нелепый танец.
— О, ПРИВЕТ, СЕСТРА!
— ЛУНА!
— СМОТРИ! Я ОБУЧИЛА АТТИКУСА НОВОМУ ТРЮКУ!
Да, он был там, шаркал лапками вместе с Луной в такт песне, скользя и двигаясь рядом с ней. Как, во имя меня, тарантул вообще так может двигаться?
— ЛУНА! — крикнула я, идя против волн от басов, подходя всё ближе и ближе к динамикам.
— А? ЧЕГО? НЕ СЛЫШУ ТЕБЯ ИЗ-ЗА МУЗЫКИ! ГОВОРИ ГРОМЧЕ!
— ЛУНА!
— О-О-О, А ВОТ И ПРИПЕВ! ЗАЖИГАЮТ ПОНИ РОК У НА-А-С!
Я выдернула шнур из колонок, оборвав "Гимн Пони-рока" и их невыносимое цоканье.
— Аттикус наплёл ещё больше паутины.
— Неправда! Я сказала ему не делать этого, и он очень, очень послушный питомец! — сестра ткнулась носом в тарантула. — Ну разве не так, Аттикус?
Луна пристально на меня посмотрела.
— Так что ты просто завидуешь.
— Я?! Завидую? Чему?
— Завидуешь, что твой питомец не такой милый.
— Это отродье такое же милое, так твоя мамаша!
— Да как ты смеешь! У нас одна и та же мать!
— В семье не без урода!
— Слова толстейшего крупа в Эквестрии с розовой гривой.
Я прищурилась, задыхаясь от гнева.
— Да как ты смеешь!
— Ещё как смею! И что ты мне сделаешь, подруга?
Я схватила Луну магией за эфирную гриву и потащила за собой.
— Ай-ай-ай!
— Видишь? — фыркнула я.
— Аттикус? — тихо спросила сестра.
Тарантул на её голове каким-то образом пожал плечами.
— Говорит, что не он.
— Каким сеном ты понимаешь, чего он говорит?
— Аттикус, скажи мне правду, — произнесла Луна, подняв взгляд на тарантула.
Аттикус смущённо засучил лапками и задвигал жвалами. Внезапно он спрыгнул. Я закричала и вжалась в стену, смотря, как паук несётся по коридору. Луна побежала за ним, а я вслед за ней.
— Куда это он? — прошептала я.
— Тс-с-с.
Тарантул указал на знакомую дверь.
— Луна, это кладовка для мётел.
Сестра нахмурилась и закатила глаза.
— Я вообще-то умею читать.
— Таблички-то как раз и нет.
Луна охватила дверную ручку магией. Я сглотнула и поёжилась. Что за этой дверью? Что, если мать Аттикуса разозлилась и пришла забрать его домой? Что, если она размером со всю кладовку? С весь замок?
Дверь распахнулась. Я тихонько выглянула из-под крыла Луны.
Пустота.
— Аттикус, что ты хотел показать?
Тарантул заполз внутрь, и раздался щелчок. Он включил свет, подцепив лапками цепочку.
— О-ой, Тия, смотри! Вот кто плёл всю эту паутину! — умильно запищала Луна. — Подружка Аттикуса!
Сестра подпрыгнула на месте и слегка толкнула волосатый кошмар:
— А ты тот ещё ловелас.
— П-п-под...
Луна запищала ещё громче, прыгая на месте что твой зайчик.
— Здесь паучьи яйца! Ой-ой, у них появятся детки! Маленькие тарантульчики, Тия! Ну разве это не восхитительно?
Убить паучешника
Звук, который я издала, был чем-то производным от одновременного эпилептического припадка и пены изо рта. Всё моё лицо судорожно дёргалось от одной лишь мысли об этих яйцах. Все эти маленькие, крохотулечные яйца... сотни... тысячи крохотных тарантулов ползают по мне, кишмя кишат в Кантерлоте, плетут паутину порока по всей Эквестрии...
— Сестра? — синее копыто помахало перед моим лицом. — Сестра?
Я рухнула, помощь не придёт, я чувствую, как они карабкаются по моему телу, паучья волна поглощает меня. Я издала жалобный вопль и воздела копыто в воздух.
— Сестра, что ты делаешь?
Я из последних сил посмотрела на неё, моя мерцающая грива была в полном беспорядке.
— Т-ты...
— Да? — Луна наклонилась. — Говори.
— Ближе, сестра моя, — прошептала я.
Она подошла ещё ближе, прижавшись ухом к моему рту.
— Ты дьяволица!
Луна прыснула от фальшивого смеха.
— По что ты так говоришь, Тия? Ха-ха!
Я тут же нависла над ней, и сестра, казалось, слегка поёжилась.
— Сама как будто не знаешь! Я знаю, что ты задумала! — прорычала я. — Всё знаю!
— Не понимаю, о чём ты, — фыркнула Луна. — Если, конечно, ты хочешь сказать, что боишься маленького тарантула...
Её глаза лукаво блеснули.
Во рту у меня тут же пересохло. Я поперхнулась и начала заикаться.
— К-кто? Я?
— Нет ничего постыдного в том, чтобы признать свой страх.
Слов у меня не нашлось. Я прижала её в угол, а моя грива разгорелась ярко-красным. Я затаила дыхание, и вскоре раздался свист клапана, сигнализирующего о скором взрыве. Но его не случилось.
С несчастным видом я осела.
— Да. Признаю. Я боюсь тарантулов.
— Серьёзно?
Я подняла на неё взгляд и увидела, что моё выражение лица соответствовало её. Шок.
— Я думала, тебе не нравятся пауки.
— ДА ЭТО ОДНО И ТО ЖЕ!
— Ай! Не кричи мне в ухо!
— ТЫ ИМЕЕШЬ В ВИДУ НЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ МОЙ КАНТЕРЛОТСКИЙ ГЛАС? ЧТО ТЫ ТАМ ГОВОРИШЬ? ТЕБЯ НЕ СЛЫШНО ЗА МОИМИ КРИКАМИ!
— Сестра, ты крайне громкая!
— ОЙ, ПРОСТИ ПОЖАЛУЙСТА! Я ПРИНЦЕССА ЛУНА, Я НЕ УМЕЮ ГОВОРИТЬ ТИХО!
Сестра ахнула.
— Подлый приём.
— ГРОМКО ОЗВУЧЕННЫЙ!
— Сестра, по шкале от одного до десяти, насколько сильно ты боишься пауков?
— ОДИННАДЦАТЬ!
— Я думала, Найтмер Мун это десятка.
— ПАУКИ В ОТЛИЧИЕ ОТ НАЙТМЕР МУН ЗДЕСЬ КАЖДЫЙ ДЕНЬ!
— Ты можешь уже перестать кричать. Я и подумать не могла, как сильно ты боишься пауков. Мне казалось, что пони они просто не нравятся.
— А тебе не приходило в голову, почему первый же порыв любого пони — придавить паука копытом, а не играть с ним в догонялки? — прошипела я.
— Эволюционные инстинкты и психология?
— В моем случае, я планировала обрушить солнце на Аттикуса.
Луна ткнула меня копытом. Сильно.
— Не обижай Аттикуса, — улыбнулась она. — Вообще, у меня есть идея получше.
— Какая? Свезти их всех в лес?
— Реабилитация.
— Не нравится мне это.
— И не должно, Тия. Но обещаю, это поможет.
— Я всё ещё думаю, что ты всё это сделала нарочно.
— Ну если только самую малость.
— Как ты узнала про мою фобию?
— Когда я положила тебе на подушку игрушечного паука, ты пробила дыру в стене, — хихикнула Луна. — А теперь, Аттикус, будь очень нежен и аккуратен.
Он пополз по её вытянутой ноге.
Я попятилась.
— Стой-стой-стой. Нам нужно выбрать стоп-слово.
— Стоп-слово?
— На случай, если мне станет некомфортно.
— Ну давай, "стоп-слово" будет нашим стоп-словом.
— Не-не, — я покачала головой. — Это должно быть что-то такое, что мы обычно не говорим.
— Ну, пускай будет "луна".
— Нет, не то, "банан".
— Стоп слово — "банан?"
— Да, начинаем.
Луна начала медленно подносить ко мне копыто с Аттикусом.
— Банан, — взвизгнула я. — Банан!
— Да он до тебя ещё даже не дотронулся!
— Мне стало как-то неуютно.
Сестра сердито на меня посмотрела и взяла моё копыто в свои.
— Не двигайся. Просто подержи Аттикуса несколько секунд.
Я стиснула зубы и отвела взгляд, безмолвно возопив, когда почувствовала, как его лапка коснулась моей шёрстки. Первым же моим побуждением было вырваться и шарахнуть его об стену, но Луна держала крепко.
— Ты отлично справляешься.
Ещё больше лапок оказалось на моей шёрстке.
— Банан! БАНАН!
— Сестра, смотри, ты держишь его!
— БАНАН!
— Не-не, всё хорошо, ты справляешься!
Я посмотрела на своё копыто и вскрикнула, зрение сузилось до чёрного тела Аттикуса и его красных глаз. Он замер и смотрел на меня, лишь слегка двигая жвалами.
— Я... я справляюсь!
— Да, да, ты молодчина! — подбодрила Луна. — А теперь, Аттикус, поползай немножко.
— БАНАН, БАНАН!
Аттикус полз вперёд со скоростью улитки. Каждое прикосновение его волосатой ножки посылало по мне волну дрожи. Всё тело резко зачесалось. Я немного сощурилась, и на уродливом паучьем лице я различила, как изогнулись клыки, а глаза засияли в подобии улыбки. Я выдавила из себя ответную улыбку.
— Отлично! — тарантул перебрался на копыто Луны. — Ну вот, видишь? Не такие уж они и плохие.
Да, я, конечно, вся вспотела, но мне стало... лучше.
— Ты права, — тихо произнесла я. — Он очень... покладистый.
— А хочешь познакомиться с его подружкой? — спросила Луна, радостно взвизгнув.
Я устало улыбнулась.
— Конечно.
Из глубин чулана для мётел, урча и шипя, появилось отвратительное существо вдвое больше Аттикуса.
— Разве не поразительно? Самки — просто гигантские по сравнению с самцами!
— ЛЯГА-А-А-А-А-А-А...
Некоторые пони просто хотят видеть мир в огне
— Ну хорошо, Тия, мы попробуем что-нибудь ещё.
— Я НЕ ХОЧУ ЕЩЁ, ЛУНА! — от гипервентиляции у меня закружилась голова.
Ну, может быть, я всё-таки попыталась опустить солнце на Кантерлот. Ну, может быть, в процессе я маниакально ржала. Ну, может быть, даже кричала.
— ГОРИ ДЕТКА, ГОРИ.
Кричала, да, но, к счастью, Луна остановила меня от потакания своей склонности радикально решить проблему.
— Тия, пауки не причинят тебе вреда.
— ЕЩЁ КАК причинят!
— Тс-с-с.
— Не шикай мне тут! Пауков из замка долой!
Луна топнула копытом.
— Это сродни выселению.
— ЛИБО Я ВЫСЕЛЮ ИХ ОГНЕМЁТОМ!
Сестра нахмурилась.
— Я думала, огнемёты объявлены вне закона.
— Один я для себя припасла, — я не смогла не ухмыльнуться, после чего схватила Луну за лицо и прижалась к ней своим, закричав. — ОНИ НЕ ПОНИ! Они порча! Порчу требуется выжечь! Что подумают дворяне, узнав, что по дворцу ползают пауки?
— Что пауки дружелюбны и милы, и каждому захочется обнять своего нового паучьего друга...
— Ты говоришь точно, как та стрёмная эмо-кобылка с последней парты, что пишет стихи, которые никому не нравятся! — я не удержалась и перешла на крик.
Она ахнула и схватилась за сердце.
— Ты уже переходишь на личности. Я не буду выселять Аттикуса и его семью.
— Твой маленький паучок уже взрослый. Он вполне сможет позаботиться о себе и о двух тысячах паучьих детёнышах.
— Это мы должны позаботиться о них.
— Я что, похожа на социалиста, а? Я похожа на ту, кто раздаёт еду бесплатно?
— Как вообще выглядят эти социалисты?
— Они выглядят прямо как ТЫ, что хорошо объясняет, почему в мире нет других социалистов, потому что никто не хочет быть похожим на ТЕБЯ!
Луна шмыгнула носом.
— П-почему ты так груба со мной? Я просто... хотела себе л-любимчика...
У меня защемило сердце. Она играла прямо на его струнах. Я знала это. Она знала это. Более того, она уже делала так раньше, сразу же после того, как прочитала "Искусство войны".
Так почему же я повелась?
Не ведись, не ведись.
Я застонала.
— А-а-а-рх, ну хорошо, Луна. Что ты предлагаешь?
— Мы попробуем терапию!
— Принцесса, пожалуйста, расскажите, когда всё это началось?
Я лежала на кушетке, глядя на достаточно-таки унылый потолок с вращающимся вентилятором.
— Даже не знаю, доктор.
— У вас был какой-нибудь травмирующий опыт общения с пауками?
— Не помню, всё как... в тумане. В большом, белом, прилипучем тумане.
— Принцесса, если позволите, я хотел бы попробовать с вами одно упражнение.
— Конечно.
— Расскажите, что вам снилось прошлой ночью?
— Прошлой ночью... — я призадумалась, — прошлой ночью, я помню, что видела призрака.
— Призрака? — уточнил доктор.
— Призрак паука, — добавила я, завертев головой из стороны в сторону. — Большого... паука. И... он говорил со мной.
— Паук говорил с вами?
— О-о-о, да, док... просто безумие. И он сказал кое-что.
Доктор наклонился поближе.
— Что же он сказал?
— Он сказал...
— Да?
— Он сказал, "Тебе... не... нужна..."
— Да-да?
— Терапия! У-у-у-у-у-у-у-у.
— Ну хорошо, сестра, попробуем кое-что новенькое.
Я фыркнула.
— А ты точно квалифицированный психолог?
— Нет. Но любой справится. Итак, просто скажи первое, что придёт на ум, когда я скажу слово, — она прочистила горло, поправила безвкусные очки на носу и поднесла блокнот поближе. — Пауки.
— Уничтожение.
— Арахниды.
— Аннигиляция.
— Луна.
— Потрошение.
— Твайлайт Спаркл.
— Бах.
Луна хлопнула блокнотом.
— Сестра, отнесись к терапии серьёзно!
— Я серьёзна!
— Восемь.
— Номер.
— Восемь ног.
— Дьявол.
— Питомец.
— Филомена.
— Пауки, — повторила она.
— Пламя.
— Аттикус, — произнесла она.
— Перевернуть.
— Перевернуть?
— Стол.
— В смысле? — уточнила она.
— На Аттикуса.
— Начнём с первого шага, — провозгласила Луна. — Для начала у нас будет картинка с пауком, тебе нужно будет на неё посмотреть.
— А в чём смысл?
— Десенсибилизирующая терапия! Сейчас я выйду из комнаты и понаблюдаю твою реакцию на эту картинку, — произнесла она, приколола картинку напротив меня и быстро выбежала.
— Я нарисовала усы! — хихикнула я. — Оцени-ка! Его зовут Хосе!
Луна приложила копыто к лицу.
— Перейдём ко второму шагу.
— Паук. В аквариуме. Не понимаю.
— Предполагается, что ты должна его бояться.
— Он не может до меня добраться, и я совсем его не боюсь. Двигаем дальше, — прорычала я.
— Очередной паук в аквариуме, на этот раз очень, очень близко ко мне. Всё ещё не страшно.
Паук лениво ползал внутри.
— Ну и чего ты мне сделаешь? — я начала слегка пританцовывать перед аквариумом. — Бе-бе-бе, попробуй достань! Что, никак?
Я слегка вильнула крупом, случайно задев стол.
Стеклянный контейнер упал на пол и разбился вдребезги.
— Лягать...
— А-А-А-А-А-А-А-А-А-У-У-У!
— А что вы сделали, принцесса?
— Ой, ну, видишь ли, Твайлайт Спаркл, я просто воспользовалась заклинанием и изменила ей фобию!
— Правда?
— ТОЛЬКО НЕ ПЧЁЛЫ! ПЧЁЛЫ-Ы-Ы!
— Потрясающе! Научите меня?
— Конечно.
— ГЛАЗА! МОИ ГЛАЗА!