Химера

Глава 27 – Два чародея

«Мой верный архимаг,

Полученные от тебя вести действительно являются огромным поводом для беспокойства. Не только эти сектанты смогли узнать о твоей экспедиции, ее составе и направлении, но им также удалось подготовить соответствующую засаду. Смерть старшего паладина Робаста и его пони – великая трагедия и утрата для всей лейб-гвардии. Но судьба, которая едва не постигла тебя самого, была бы гораздо более ужасающей, особенно учитывая те возможности, что эта чернь смогла бы в таком случае получить. Искренне, от глубины своей души прошу тебя: будь осторожен. В настоящее время гвардейцы переворачивают половину Нижнего Города вверх дном в поисках этого «Пророка» и его сообщников, но до тех пор, пока их усилия не увенчаются успехом, лишь звезды в небесах ведают, сколько отрядов могло быть послано вслед за тобой.

Твои слова об этой кобылке вызывают не меньшую тревогу. Кем бы она ни являлась… ЧЕМ бы она ни являлась, сам факт ее существования может обрушить установившийся в Юникорнии хрупкий баланс между Геликонской Академией и Вечным Конклавом. Если ее природа действительно имеет мало общего с божественным, то маги в своем толковании постулатов Великого Аликорна получат решающий аргумент, и как прихожане, так и высшие чины Конклава едва ли это воспримут радушно. С другой стороны, если это существо окажет свое покровительство не заклинателям, а служителям Священных Истин, инквизиторы наконец смогут обвинить Академию в ереси. В сложившихся сейчас условиях любое из этих развитий может привести к повторению Алых Войн. 

Тем не менее, если ее внешность не является обманом, и этот аликорн действительно является и телом, и разумом лишь юной кобылкой, нам остается только благодарить небеса за эту милость. При мудром руководстве и наставлении ее энергию и деяния можно будет направить в благое русло, и тогда появление крылатого единорога действительно станет великим благословением в эти темные времена. Я страшусь представить, какие последствия могли бы наступить, окажись подобное влияние и сила в более… взрослых копытах.

В любом случае это развитие событий поднимает лишь еще больше вопросов. Твой бывший ментор отправляется в изгнание, и через несколько лет в регионе его местонахождения обнаруживается кобылка со всеми атрибутами Великого Аликорна? И она очень удобным образом ничего не помнит о том, как именно приобрела свои крылья, при этом зная Старсвирла лично? Как бы мне ни хотелось избежать скоропалительных предположений, в такие совпадения тяжело поверить. В иных обстоятельствах я бы вовсе призвала тебя возвратиться в Геликон, чтобы позднее вернуться не в сопровождении лейб-гвардии, а с клинками Священного Войска за спиной… но к сожалению, подобные меры потребуют времени, которого в настоящий момент просто нет. Ты и сам знаешь, что стоит на кону; нам нужен опыт Старсвирла и его умения – и каждая неделя на счету. Заручись его поддержкой: обманом, лестью, увещеваниями – любым доступным методом. Передай ему, что говоришь от моего собственного лица, если это поможет, или даже предложи ему возврат из изгнания и помощь Академии в его проектах. Что угодно, лишь бы это сработало. Разобраться с его интригами и созданным им на юге Арвии анклавом можно будет позднее, благо затишье на фронте позволяет принять некоторые меры уже сейчас.

Не подведи меня,

П.»

Сидевший у костра единорог в очередной раз прошелся глазами по покрытому ровными строками свитку пергамента, что завис перед ним в сиянии бледно-оранжевой магии, и едва различимо вздохнул. Почерк Платины всегда отличался нарочитой аккуратностью, и изящные буквы плавными линиями переходили из одной в другую. Увы, о нраве самой принцессы сказать того же было нельзя.

«Разобраться с его интригами». Столь расплывчатая фраза, за которой могло скрываться столь многое. Мало было лишения одного из величайших чародеев современности его должности в Геликонской Академии, невзирая на многочисленные заслуги перед престолом и Юникорнией. Мало было изгнания и назначения исполняющим этот приговор его собственного бывшего ученика. Теперь Платина думает… «разобраться» с ним, несомненно раз и навсегда, как только старый маг исполнит свою последнюю роль и станет ей окончательно не нужен. Последние дни Кловер все чаще и чаще вспоминал свои собственные слова, которые он долгие пять лет назад сказал Старсвирлу, и все сильнее начинал в них сомневаться. «Платина не такая уж и плохая пони». Но станет ли хорошая пони игнорировать проблемы Нижнего Города, годами не обращая внимания на метастазы распространяющейся у подножья геликонских башен демонической секты? Является ли чертой хорошей пони игнорирование талантов и заслуг приближенных своего предшественника в угоду верности и лизоблюдству? Или слепая забывчивость о древних клятвах и обязательствах, данных народу пегасов в обмен на защиту северных рубежей цивилизованного мира, когда этот народ обратится к южанам за помощью? Та самая забывчивость, которая сейчас привела к самому масштабному вторжению летунов на юг со времен Небесных Войн и бесчисленному множеству совершенно ненужных смертей – если не от клинка на полях сражений, то от порождений севера на юге. Получив сообщение об организации саммита в Конкорде и с огромным трудом убедив Платину принять в нем участие, Кловер имел глупость быть оптимистичным касаемо его итогов. Увы, реальность этот оптимизм не оправдала. И чем больше времени проходило, тем больше чародей начинал задумываться… действительно ли было в Платине хоть что-то хорошее?

В былые дни он бы лишь отмахнулся от подобных мыслей. Но даже в этом письме, что Кловер получил несколько дней назад, принцессу гораздо больше волновали те возможности, что сектанты могли бы получить в случае его захвата, нежели жизни сопровождавших архимага лейб-гвардейцев. Или его собственная жизнь, если уж на то прошло. И с каждым годом рыжегривый единорог все сильнее убеждался: в глазах Платины он был лишь инструментом. Что неминуемо влекло за собой вопрос, не повторит ли его судьба ту участь, что правительница Юникорнии готовит старому Старсвирлу, как только надобность в текущем архимаге отпадет?

«Ты играешь в опасные игры, Кловер», – лишь мрачно повторил ему образ седобородого чародея из воспоминаний.

Едва уловимый шелест крыльев был единственным предупреждением, прежде чем слишком жизнерадостный голос, раздавшийся над самым ухом архимага, выбил его из размышлений.

– Что читаешь?

К своей чести, Кловер лишь самую малость вздрогнул. Прошедшие с их первой встречи две недели позволили ему начать привыкать к тому, сколь тихой юная кобылка порой могла быть. Со вздохом переложив обратно в переметные сумы окруженный сиянием бледно-рыжей магии лист пергамента, архимаг повернулся к приземлившейся рядом крылатой единорожке.

– Письмо из Геликона. Ничего нового, Ваше Сиятельство, оно было мной получено еще несколько дней назад.

– Я просила так меня не называть, – маленький аликорн смерила его демонстративно недовольным взглядом и распушила перья на крыльях. И даже набрала в грудь побольше воздуха, для убедительности. Разубеждать ее в эффективности этого метода Кловер, разумеется, не собирался. Тем не менее ее терпения хватило лишь на несколько секунд, прежде чем любопытство все же победило, и темно-синяя кобылка склонила голову набок: – …Несколько дней назад? Почему тогда ты его сейчас перечитываешь?

Архимаг лишь покачал головой, повернувшись обратно к бездымному магическому костерку. Тем не менее Луна продолжала сверлить его любопытным взглядом, и в конечном счете он все же сдался и, тихо вздохнув, неохотно ответил:

 – Платину беспокоит гибель сопровождавшего меня отряда и обстоятельства нашей встречи. Она отправила ряд инструкций, с которыми я… не уверен, что могу согласиться, – в глазах архимага на миг блеснул озорной огонек, и спустя пару секунд он добавил: – Ваше Сиятельство.

Тем не менее, несмотря на свою юность, кобылка лишь раздраженно дернула ухом, практически полностью проигнорировав подколку, и, переварив услышанное, вновь склонила голову набок:

– «Обстоятельства нашей встречи»? Ты же говорил, что проблема с сектантами для Юникорнии не нова, – с подозрением прищурившись, Луна уже гораздо медленнее произнесла: – Или… речь идет не о них, а о встрече со мной?

Когда архимаг лишь молча продолжил смотреть на танец синего пламени, кобылка и не подумала отступать, лишь удвоив свои усилия:

– Ты всю первую неделю не сводил глаз с моего рога и крыльев. И даже сейчас ты продолжаешь называть меня «Ваше Сиятельство» – в шутку или нет. Почему? – и, словно для подтверждения серьезности своего вопроса, темно-синий аликорн ткнула его копытцем в бок. Так и не получив ответа, она раздраженно фыркнула и собралась было ткнуть упрямого чародея снова, когда тот наконец, произнес:

– Не только. Но сейчас у меня самого вопросов больше чем ответов, – подняв глаза от огня, он оглядел несколько других, гораздо более простых и лишенных какой-либо магии костров, вокруг которых сгрудилось полтора десятка жеребцов, продолжавших прием пищи и то и дело бросавших в сторону архимага недоверчивые взгляды. Лишенные магических талантов пони всегда с недоверием относились к единорогам, но здесь чародей чувствовал что-то помимо этого. В конце концов, магия маленького аликорна у них подобного недоверия не вызывала. Возможно, они также разделяли ее подозрения? – В любом случае, по большей части эти инструкции касались твоего ментора, Старсвирла. Если хочешь, можешь при случае расспросить у него о том, почему и каким образом он покинул Юникорнию.

Луна снова фыркнула, но, слава потокам, продолжать наседать не стала. Вместо этого она расправила свои крылья, задумчиво на них посмотрела, затем перевела взгляд на переметные сумы сидевшего рядом архимага, снова посмотрела на крылья, прежде чем с некоторым недоумением спросить:

– Как ты вообще получил это послание? Я не видела ни одного посыльного, да и не успели бы они за столь короткий срок добраться до твоей столицы и обратно. А кроме меня крыльев вокруг ни у кого нет.

Кловер лишь ехидно улыбнулся и произнес одно-единственного слово в ответ:

– Магия.

Разумеется, Луна окатила его целым сугробом из снега. Точнее, попыталась. Увы, в последний миг рог чародея озарила вспышка бледно-оранжевой магии, и возникший над ним полупрозрачный купол обратил весь заряд в со свистом ударивший во все стороны пар. Взвизгнув, кобылка развернула крылья и молниеносно устремилась ввысь, всего на долю секунды разменявшись с испарившейся водой.

Поймав на себе взгляды жеребцов-земнопони, Кловер лишь демонстративно пожал плечами и достал из переметных сум небольшую кружку и легкий набор из сушеных водорослей.

«Интересные времена ждут Культ Аликорна».

 

---

 

Снег мерно скрипел под копытами, а пасмурные небеса позволяли судить о времени лишь по постепенно начавшим приближаться сумеркам. Деревья уже остались позади, и сейчас отряд из пятнадцати пони постепенно пересекал ровную гладь замерзшей реки. Черноводная – так Луна ее назвала, прежде чем устремиться в небеса, выискивая потенциального неприятеля. Кловер никогда не уделял особого внимания военному ремеслу, но даже ему было очевидно, что на ровной как стол белоснежной поверхности их группа была предельно уязвима для возможных засад. Возможно, поэтому сопровождавшие его земнопони тоже активно прибавили ходу, стремясь поскорее ее пересечь. Или же причина крылась в том, что они вышли к реке гораздо западнее предполагаемого курса, а значит, до Пресколта вполне реально было добраться до наступления темноты, когда упыри выйдут на охоту. В любом случае каждый шаг давался архимагу все труднее, а морозный воздух практически никак не ослаблял постепенно разгорающийся в легких пожар. Ледяной ветер, пронизывающий даже утепленный мехом и чарами плащ, также не помогал. Тяжело дыша, он чуть не подвернул утопавшее в глубоком снеге копыто, когда шедший рядом земнопони темно-серый жеребец внезапно хлопнул его хвостом.

– Выше нос, чародей. До той стороны осталось меньше половины пути, – скосив на него взгляд, Стилсмит внезапно зарылся в свои переметные сумы и протянул единорогу металлическую флягу. Подняв ее в облачке своей магии, Кловер вопросительно приподнял бровь.

– Сделай пару глотков. Ты дрожишь как осиновый лист, – усмехнулся жеребец, когда его рот освободился. – Никому лучше не станет, если мы вернемся домой в компании ледяной статуи.

Кловер с сомнением посмотрел на флягу. С одной стороны, грубая сивуха земнопони его не привлекала от слова совсем. С другой – отказать было бы… нетактично. Тем более что в ближайшие дни или даже недели его будут окружать лишь такие же лишенные рогов пони, и портить с ними отношения не стоило. Кроме того… ведает Аликорн, глоток чего-нибудь крепкого сейчас действительно не помешает. Тряхнув головой, он все же решился, отвинтил крышку, и алкоголь обжег его горло, разлившись блаженным теплом по венам и оставив после себя… яблочное послевкусие?

– Крепленый сидр! – довольно произнес жеребец, увидев удивленное выражение на лице собеседника и приняв флягу обратно. – Мой двоюродный брат его до наступления этой вечной зимы целыми бочками гнал благодаря своему са… Берегись! – резко придя в движение, крупный жеребец-земнопони повалил архимага на землю. Миг спустя разряд молнии с небес прошелся менее чем в одной сажени от его головы, оставив после себя резкий, едкий запах.

Когда звон в ушах начал сходить на нет, первым что Кловер услышал, был окрик уже поднявшегося на ноги Стилсмита.

– …ивее, престарелые кобылы! Арбалеты на изготовку, рассредоточиться! Все как на учениях! Луна должна была держать дозор сверху, куда она запропастилась?!

– Со стороны деревьев! – вторил ему второй, более грубый голос. – Не меньше трех!

Звук спускаемых тетив и рассекающих воздух арбалетных болтов последовал почти в ту же секунду.

Подняв голову, Кловер одним из первых увидел ответ на прозвучавший вопрос. Сразу две точки пронзили облака и стремительно неслись к земле, вцепившись друг в друга и ведя отчаянную воздушную схватку. Одна из них была темно-синей, меньше размером, и небеса вокруг нее то и дело пронзали огненные всполохи. Вторая – более светлых тонов, с закрывавшим круп металлом и алым плюмажем на шлеме, и с невероятной ловкостью она каждый раз уворачивалась от атак оппонента, продолжая удерживать противницу в железной хватке.

«Пегасы… твою мать».

Рог единорога окутало сияние магии, и миг спустя бледно-рыжий щит окружил группу земнопони. И вовремя: всего секунду спустя сразу три молнии с грохотом вонзились в него, и архимаг поморщился от резкой вспышки головной боли. Тем не менее, его работа была еще не закончена, и хотя аэромансия была уделом летающих пони, это не означало, что ее эффекты были недостижимы для заклинателей. Окружающие потоки пронзила вспышка воли, вырвав упорядоченную арканную структуру из хаотичных магических струн… и белоснежная молния сорвалась с рога архимага, пройдя через появившееся всего на долю секунды отверстие в магическом куполе и с хирургической точностью поразив удерживавшего Луну пегаса. Вырвавшись на свободу, та немедленно расправила крылья, и пройдя над самой кромкой начинающейся позади лесополосы, все же вышла из почти отвесного штопора, прежде чем забрать резко вверх. Синяя вспышка на миг ее озарила, однако ультрамариновый луч устремился не к двум крылатым фигурам, что пронзили облака и попытались перехватить аликорна, но прямо к позициям земнопони посреди замерзшей реки. Миг спустя он точно настиг одного из пегасов, который сплетал очередную молнию из облаков над магическим куполом.

– Мы не можем здесь оставаться! – Кловер пришел в себя от того, что его резко одернули за плечо, и глаза архимага с трудом сосредоточились на серо-стальном земнопони. Рог заклинателя начал наливаться тупой, немеющей болью. – Нам надо добраться до той стороны! Не отставай!

– Стой! – Кловер едва успел его остановить прежде, чем Стилмит успел бы прокричать приказ остальным пони. – Это не сборище безмозглых мародеров. Я готов дать копыто на отсечение, что именно этого пегасы и добиваются. Даже если там нас не будет дожидаться засада, я не смогу поддерживать защитные чары на бегу.

– Что ты предлагаешь?

Архимаг прикрыл глаза и, глубоко вздохнув, произнес:

– Щит сейчас спадет. Мне нужно чтобы ты и твои пони прикрыли меня.

Краткого кивка земнопони он не увидел, но оно ему и не требовалось. Равно как он и не услышал его резких, рубленых команд остальным бойцам, перезарядившим свои арбалеты и направивших их в небеса точно в тот миг, когда бледно-оранжевый купол с едва уловимым звоном распался на отдельные струи, продержавшиеся еще несколько ударов сердца, прежде чем бесследно раствориться в воздухе.

Секунда проходила за секундой, и лишь поднявшийся ветер уныло завывал в ушах. Луна пронеслась над головой, оставив где-то позади своих преследователей и явно пытаясь высмотреть неприятеля, прежде чем направиться обратно к отряду. С глухим стуком приземлившись, она недовольно дернула крыльями, и внимательный взгляд заметил бы несколько сломанных перьев.

– Я не знаю, куда они подевались, и честно говоря не хочу знать, – бросив взгляд на замершего столбом заклинателя, вокруг рога которого постепенно начинало разгораться бледно-оранжевое сияние, она повернулась к неотрывавшему глаз от небес серо-стальному жеребцу. – Чем скорее мы уберемся с этой реки и дойдем до леса – тем лучше. Что бы колдун ни затеял, это может подождать!

– Я то же самое предположил, но Кловер уверен, что впереди нас ждет засада, – не глядя на нее, ответил бывший кузнец. – И честно говоря, я… НАД ЛЕСОМ! – внезапный окрик заставил Луну вздрогнуть, и почти в ту же секунду арбалетный болт со свистом умчался вперед. Повернувшись, кобылка увидела десяток пегасов, взвившихся над деревьями и устремившихся прямо к позициям земнопони. Черные росчерки болтов встретили их на полпути, и две крылатые фигуры рухнули наземь.

Луна замерла. Мысли хаотично метались в ее голове, и каждая противоречила другой.

«Вверх! Нет, слишком большой разрыв по скорости. Магией! Не успею. Не успею!»

Мечи земнопони с шелестом покинули свои ножны, но в глубине своей души Луна знала, что разницы это никакой не сделает. Лично столкнувшись лицом к лицу всего с одним пегасом, она точно могла сказать, что шансов у ополченцев в этом столкновении не было. Сердце сделало еще один удар – и пегасы настигли передовые позиции земнопони, в последний миг уходя от взмахов клинков и пикируя под самыми невероятными углами. Придя в себя, она отправила вперед телекинетический луч сырой магии, но ни одной цели он так и не нашел. Алая кровь пролилась на снег, и… огненные руны вспыхнули в воздухе.

Признаться, Луна скептично относилась к архимагу, что сопровождал их последние две недели. В конце концов, что ж это за архимаг такой, которого им пришлось спасать от горстки несчастных сектантов? Да, лес вокруг был опален, а толку? Не говоря уже о тех странных взглядах, что он на нее бросал. И это дурацкое слово… «аликорн». Что-то подобное всплывало в памяти из уроков Старсвирла, но сейчас для Луны это была лишь странная и непонятная дразнилка. Про «Ваше Сиятельство» и говорить было нечего.

Однако ничто так не заставляет пересмотреть свои взгляды на пони, как восемь огненных лучей, вырвавшихся из его глаз и с невероятной точностью поразивших каждого из восьмерых летунов с красными гребнями на шлемах. Некоторые из них успели резко метнуться в сторону, но Луна была готова поклясться, что потоки огня изгибались прямо в воздухе, безошибочно находя свои цели.

Сзади раздался тихий стон, и юная кобылка в последнюю секунду успела подхватить осевшего наземь чародея. По его бледному как мел лицу стекали две струйки крови, алыми слезами идя прямо из глаз.

– Великий Аликорн, подари мне исцеление от головной боли, – пробормотал Кловер, прежде чем сделать глубокий вдох и сосредоточенно нахмуриться. Миг спустя крошечный огонек все же появился на кончике его рога, и несмотря на болезненную гримасу, на его лице было заметно облегчение. – Слава Идеальному Магу. Знал же, что Струи Пламени жрут энергию как не в себя. Холера, как последний софомор…

Непонятное слово заставило Луну раздраженно дернуть ухом, и она собралась было заметить, что на месте чародея была бы более обеспокоена кровавыми слезами, когда воздух пронзил раздавшийся неподалеку трубный звук полевого рога.

– Луна, крылья в зубы – и мчись в Пресколт, – прозвучал рядом хрипловатый голос Стилсмита. – Это не один из наших, и у меня есть подозрение, что эта группа летунов была не единственной в округе.

– Но я… – нахмурившаяся кобылка попыталась было возразить, однако что-то во взгляде жеребца заставило ее остановиться.

– Лети, иначе нам всем здесь конец. Маг явно не боец, и еще одного такого сражения мы не переживем. Ты одна можешь успеть привести подмогу.

Пару секунд темно-синяя кобылка сверлила его немигающим взглядом. Взглядом, в котором явно читалось недоумение, раздражение… и, наконец, понимание. Сосредоточенно кивнув, она распахнула крылья и миг спустя взмыла в небеса.

Серо-стальной жеребец с нечитаемым выражением на лице смотрел ей вслед, когда рядом раздалось недовольное кряхтение.

– Пошли. У меня болит рог, не ноги, – слегка пошатываясь, закутанный в теплый бирюзовый плащ единорог направился вперед, прежде чем окрик бывшего кузнеца его остановил.

– Она не успеет. Мы это оба понимаем.

– На все воля Аликорна, – туманно ответил Кловер, прежде чем добавить: – И если уж нам суждено встретить свой конец, я бы хотел это сделать подальше от этого ветра!

Хмыкнув, Стилсмит последовал за ним, и вскоре остаток разведывательного отряда вновь устремился к лежавшему на той стороне реки лесу.

С каждым шагом копыта начинали его держать все увереннее, и вскоре архимаг уже сам бодро задавал темп, а резвый галоп разгонял кровь по его венам. Улучив момент, он прикоснулся к свисавшему с шеи амулету.

«На все воля Аликорна».

 

---

 

Ветер едва заметно трепал полог командного шатра, неся вместе с собой звуки полевого лагеря. Звон молотов кузнецов, сливающиеся в монотонный, фоновый гул голоса, грубоватый смех легионеров и резкие, отчетливые команды центурионов. Однако вместе с тем он доносил и гораздо менее привычные шумы: то и дело можно было услышать окрики торговцев, нахваливающих свой товар, звуки проезжающих мимо повозок земнопони и переругивающихся плотников, возводивших все новые и новые дома для стремительно разрастающегося города. Крошечная молния в стеклянной колбе над головой едва уловимо моргнула, отбросив тени на развернутую посреди крупного тактического стола карту и склонившихся над ней троих пегасов в кожаных доспехах и с черными гребнями на шлемах, прежде чем вновь залить все вокруг себя кристально-белым светом.

– …так что размещение было выполнено в полном объеме, – крупный жеребец с проглядывающей из-под доспеха темно-серой шкурой и короткой, синей как осеннее небо гривой указал крылом на два городских района. – Большинство гражданских удалось расположить в уже существующих возведенных Цветного Холма – боги знают за что получившего такое название посреди окружающих снегов – хотя им и пришлось потесниться. Вольный Легион разместился в походных палатках посреди этой зоны. Однако, говоря откровенно, я не уверен в целесообразности подобного разделения, – повернувшись к стоявшему во главе стола темно-лазурному пегасу с пепельной гривой, он посмотрел ему в глаза. – Без нашей защиты гражданские будут гораздо более уязвимы в случае предательства грязепони.

Пепельногривый жеребец лишь хмыкнул в ответ.

– Я знаю. Но это риск, с которым нам придется смириться. Селестия далеко не глупа и понимает, что ее город нуждается в нашей помощи не меньше, чем мы в них. Кроме того, подобное действие с нашей стороны демонстрирует добрую волю и доверие местным земнопони, а также способствует улучшению отношений с ними. – Встретив непонимающий взгляд, Панзи пояснил: – Гражданские легче идут на контакт, чем легионеры. Жеребята играют друг с другом, кобылы вместе сплетничают. Все это способствует улучшению отношений и снижает шанс вероломства в дальнейшем. И к слову, будь осторожнее с выбором выражений, Тандерболт. Здесь все свои, но на улице любой земнопони может услышать твои слова. И последнее что мне нужно – это разбирать их жалобы.

Пегас фыркнул, но миг спустя все же признал его правоту.

– Извиняюсь, легат. Больше не повторится.

Панзи ограничился лишь удовлетворенным кивком, прежде чем вновь склониться над картой.

– Что насчет обстановки с нашими старыми знакомыми?

Второй пегас, салатово-зеленого окраса и с гривой золотых тонов, раздраженно поморщился.

– Без изменений. Местность нам благоволит, и план патрулей был мной разработан и успешно внедрен. Однако упрямые мулы из ополчения все еще отказываются с нами работать, а без их поддержки у нас слишком малая численность, чтобы вступать с противником в прямые боестолкновения. Пока мы ограничиваемся разведывательными операциями и редкими засадами на малые группы лоялистов. – Развернув крыло, он поочередно указал на три точки вокруг Пресколта. – В частности, за последние три дня стычки произошли здесь, здесь и над рекой. Никому из противников уйти не удалось, но бесконечно так продолжаться не может. Рано или поздно наше присутствие будет выявлено – если Хуррикейн уже не сложил два и два – и тогда полномасштабный штурм станет лишь вопросом времени.

Легат в ответ на это лишь хмыкнул.

– Он и так является лишь вопросом времени, Фоам. Или ты надеешься, что мы сможем скрывать тысячи легионеров и еще большее число гражданских бесконечно долго? – невесело усмехнувшись, темно-сизый пегас с черным гребнем на шлеме вновь оглядел карту. – Полученная нами передышка в любом случае подходит к концу. Единственное что от нас зависит – это насколько эффективно мы сможем ей воспользоваться. Каковы темпы подготовки ауксилий из рядов гражданских пегасов?

– Выше ожидаемого, – на миг зарывшись в свои переметные сумы, Фоам вытащил небольшой блокнот. Пролистав испещренные убористым крылопочерком страницы из пергамента, он продолжил: – Суммарно мы уже можем выставить восемь когорт аэромансеров, полностью укомплектованных и со всем необходимым вспомогательным контингентом. Практически все сопровождающие нас гражданские в той или иной мере взаимодействовали с небесной магией, и даже если какой-то пегас не может вызвать молнию или дождь, у него все еще есть крылья и возможность физически перемещать облака, будь он жеребцом или кобылой. Но с непосредственными бойцами все… сложнее.

Панзи лишь молча приподнял бровь, ожидая продолжения. Пролистав еще несколько страниц, златогривый окулит продолжил:

– В целом отряды, организованные для сражения на передовой, можно разделить на две категории. Это тяжеловооруженные гастаты, организованные из бывших легионеров в новые когорты, под управлением перешедших к нам центурионов и наиболее перспективных деканусов. И легкие велиты, состоящие из вчерашних гражданских. Суммарное число довольно внушительно: шестнадцать когорт, пять из которых состоят из опытных пегасов. Но основная проблема заключается не в численности…

– …а в слаженности, – закончил за него Панзи, задумчиво нахмурившись. – Даже гастаты происходят из самых разных подразделений. Выдранные из своих центурий и контурберниев, они должны заново сработаться со своими новыми товарищами, и на это потребуется время. Которого, естественно, нет. Про велитов же и говорить нечего, они изначально начинают с нуля.

– Именно так, легат, – кивнул светло-зеленый пегас. – Изначально у нас обсуждалась идея организовать отдельные когорты непосредственно из бойцов Барьерных Легионов, но в итоге мной было принято решение распределить их между остальными подразделениями. Одна когорта значительного преимущества бы все равно не предоставила, так что по крайней мере ветераны смогут хотя бы предоставить свой опыт менее закаленным товарищам. А для выполнения особых мероприятий у нас и так есть наша собственная центурия.

«Центурия, – пронеслась у Панзи мрачная мысль, когда он машинально кивнул и продолжил рассматривать карту местности. – До выхода из Республики нас была полноценная когорта, и потребовался далеко не один год, чтобы восстановить эту численность после уничтожившей практически весь Окулус целиком чистки в самом начале гражданской войны. Но гниль проникла слишком глубоко, и Виктрикс была далеко не единственной одержимой в рядах возрожденной организации. Свежий шрам, чуть не стоивший мне правого глаза, был тому подтверждением».

Почувствовав на себе взгляды подчиненных, он раздраженно дернул крыльями, отгоняя ненужные мысли и вновь сосредоточившись на текущих проблемах.

– Хорошая работа, префекты. Лишь боги знают, сколько продлится выпавшая нам передышка, так что нашей задачей является выжать из нее все возможное. Главной проблемой остается взаимодействие с земнопони, но если повезет, ее удастся решить в ближайшие дни. Тандерболт, организуй встречу с…

Раздавшийся из-за полога ажиотаж был единственным предупреждением, прежде внутрь ворвался запыхавшийся пегас, с простым шлемом велита и легким доспехом, который, по сути, недалеко ушел от простой меховой туники с несколькими укрепляющими вставками на груди. Двое окулитов за его плечами с полуобнаженными накрыльными клинками наглядно демонстрировали, что любое лишнее движение может стать последним для молодого пегаса – в прежние времена Панзи бы даже сказал, слишком молодого. Машинально поправив великоватый шлем, тот без предисловий выпалил:

– Там… там над рекой идет бой между землеходами и одержимыми! Первых около полутора десятков, и с ними есть маги, вторых – около двух контурберниев! Деканус Целеро послала меня вам доложить! – стушевавшись под взглядами окулитов и получив едва заметный, но, несомненно, неприятный тычок сзади от одного из стоявших позади пегасов в черных доспехах, он спешно поправился, – эм… велит Тенер, шестая центурия, восьмая когорта. Четвертый контурберний… господин легат, – неловко добавил он, окончательно стушевавшись.

– Единороги? – неожиданная новость застала темно-сизого жеребца врасплох. Тем не менее события явно развивались прямо сейчас, а времени на детальные раздумья не оставалось. – Есть лишь один способ выяснить, что они здесь забыли. Фоам! Подними дежурные контурбернии Окулуса. Все три отряда, сбор у ворот Пресколта. Выдвигаемся через семь минут.

Светло-зеленый пегас с черным гребнем на шлеме и отметками префекта на зачарованном доспехе сухо кивнул и миг спустя скрылся по ту сторону полога. Тем временем легат повернулся ко второму префекту:

– Тандерболт, уведоми Селестию и Куки. Толку от них сейчас не будет, но по крайней мере мы можем хотя бы создать видимость дипломатичности.

Полог вновь хлопнул, отсекая морозный воздух снаружи, и Панзи повернулся уже к молодому велиту, явно чувствующему себя не в своей тарелке.

– Тенер, мне нужна информация. Где именно протекает сражение, как выглядят единороги, что предпринимает деканус Целеро. Кратко и по существу.

Несколько минут спустя двадцать четыре пегаса в зачарованных доспехах и с черными гребнями на шлемах ровным строем в три ряда замерли перед городскими воротами, когда произносимый легатом краткий инструктаж оказался прерван двумя подошедшими кобылами.

– Сейчас не самое удачно время, – сухо произнес он, прежде чем Селестия или Куки успели бы что-либо произнести. – Информация в настоящий момент противоречива, возможно это группа из земнопони и нескольких единорогов, а не отряд магов, как предполагалось изначально. Я к ним отношения не имею, Пресколт, несколько мне известно, тоже, так что пока вопросы придется отложить.

Земнопони в кожаной броне раздраженно фыркнула, но все же ничего говорить не стала, признавая оправданность спешки. Селестия же лишь слегка склонила голову набок:

– Прошу, постарайся их спасти. Кем бы они ни были, у них наверняка есть ценная информация о Юникорнии.

– Мы сделаем все от нас зависящее. Если на этом все, то я…

В следующий миг сразу несколько событий произошло практически одновременно. Сзади раздался тихий свист рассекаемого воздуха, сменившийся неряшливым, усталым ударом копыт о снег неподалеку. Уши легата дернулись, уловив как неизвестный новоприбывший едва заметно ахнул. Селестия перевела свой взгляд и на миг приветливо улыбнулась, прежде чем радость на ее лице сменилась ужасом.

– ЛУНА, СТОЙ..!

Внезапное, острое чувство опасности кольнуло подсознание пегаса. Не тратя времени на определение угрозы, он резко ударил крыльями и мгновенно взмыл в воздух, пытаясь увернуться от неожиданной атаки. Но – поздно, слишком поздно. Миг спустя темно-синяя вспышка затопила весь мир.

 

---

 

Свист арбалетных болтов – и очередная группа пегасов рухнула наземь. Не ведая ни инстинкта самосохранения, ни здравого смысла, летуны снова и снова бросались на непокорный отряд землеходов… и с каждым приступом забирая все больше и больше жизней. Даже сейчас среди окровавленных тел можно было заметить два, что не обладали крыльями.

– Да когда же вы кончитесь! – раздраженно прорычал темно-серый жеребец, торопливо начав перезаряжать свое оружие.

Сквозь хвою и ветви деревьев мелькнула пара пегасов, закружившихся в затейливой спирали, и облако между ними стремительно потемнело, наливаясь энергией. Оттолкнувшись от соснового ствола, на который он до этого тяжело опирался, Кловер утер окровавленное лицо, и его рог озарился бледным сиянием магии. Миг спустя ослепительно-белый разряд расколол небеса, устремившись точно в сторону Стилсмита… но в шаге от него внезапно приобрел рыжеватый окрас и резко ударил вбок, безобидно оплавив один из сугробов. Несмотря на малую энергоемкость заклинания, даже не требовавшего для своего построения арканных рун, рог чародея словно пронзила раскаленная спица, и с тихим стоном он вновь привалился к дереву.

– Не знал, что ты и так можешь, – нервно усмехнулся жеребец, и когда болт с тихим щелчком занял свое место в желобке, поднял оружие вверх, выцеливая уже начавших создавать новую молнию пегасов. Щелчок тетивы, снаряд устремился к своей цели… но летуны явно этого ожидали, бросившись в стороны. Но по крайней мере стремительно темнеющее облако между ними безобидно рассеялось в воздухе. – Правда, лучше бы ты перенаправил ее в этих пегасов.

– Вбей себе гвоздь в череп, и я посмотрю на твою меткость, – не открывая глаз, без злобы огрызнулся архимаг. Однако в следующую секунду его словно самого пронзила молния, и резко выпрямившись, он в панике поднял глаза к тучам над головой.

– Что ты… – но затем Стилсмит и сам почувствовал причину тревоги чародея. Или же просто заметил, что его грива начала сама собой вставать дыбом.

– Среди облаков! Сбейте их, живо! – крик Кловера был встречен щелчками тетив, и архимаг увидел, что пара болтов все-таки нашла свои цели. Но даже этого было мало: целый грозовой фронт над головой стремительно наливался свинцом, и вокруг него можно было увидеть не меньше двух десятков снующих пегасов. Несомненно, противник решил не тратить больше сил и просто выжечь упрямо отказывающийся умирать отряд вместе с гектаром леса.

«Должны же они были хоть когда-то начать думать головой», – пронеслась в голове у единорога мрачная мысль, и сжав зубы, он вновь направил магические потоки через свой рог. Арканные символы вспыхнули в воздухе, а во рту возник металлический вкус. Где-то рядом раздавались крики, но поглощенный построением заклинания чародей их практически не замечал. Наконец, огненно-рыжие руны соединились яркими струнами потусторонних энергий – ровно в тот миг, когда целый шторм из молний обрушился на лес. Ослепительная боль ввинчивалась ему в самый мозг, а с губ архимага сорвался сдавленный хрип, но бледный, дрожащий щит продолжал закрывать позиции отряда, идя рябью от каждого обрушивавшегося на него удара стихии. Но с каждым мигом сил у Кловера становилось все меньше, с каждой долей секунды кроваво-красная пелена все сильнее затопляла разум, и с отстраненной, безэмоциональной точностью он осознал, что ему не удастся остановить этот натиск пегасов. Еще несколько ударов сердца – и если болевой шок не погасит его сознание, то магическое выгорание просто перекроет поступающие магические потоки. По щекам вновь пробежали горячие, липкие ручейки, и Кловер догадывался, что это были не слезы. Очередной залп белоснежных разрядов столкнулся с щитом, и архимаг почувствовал, что несмотря на все его усилия заклинание все же начинает распадаться. Бледно-рыжий купол пошел трещинами, однако за миг до того как разлететься на тысячи эфемерных осколков… все прекратилось. Кловер успел заметить, что число пегасов в небесах удвоилось, и что новоприбывшие летуны с черными гребнями на шлемах и в странных доспехах без металлического отлива схлестнулись в ожесточенной схватке со своими предшественниками, прежде чем вызванная разорванной связью с магическими потоками ошеломляющая боль затопила его сознание, миг спустя все же сменившись милосердным небытием.

 

---

 

Запах свежей выпечки наполнял дом, и приглушенные голоса доносились снизу. Последняя страница подошла к концу, и старый единорог с тихим хлопком закрыл книгу, прежде чем ее перевернуть и задумчиво посмотреть на заглавие.

Кловер из Таиргнея. «Магические ритуалы и массивы: руководство по направлению энергий Этериума».

Довольно занятная работа, хотя, говоря откровенно, были в ней и моменты, к которым Страсвирл бы все же мог придраться. С другой стороны, некоторые главы заставили призадуматься даже его, бывшего ректора Геликонской Академии. Например, использование многоступенчатого объединяющего массива при сплетении одного заклинания, что теоретически могло позволить одному заклинателю сплетать чары, а остальным – просто их напитывать. Стоил этот талмуд просто неприлично дорого: Старсвирлу пришлось расстаться сразу с тремя зачарованными амулетами, выменивая его у одного из беженцев, а поиск самоцветов под зачарование в эти времена был далеко не самой простой задачей. Но, тем не менее, это было весьма увлекательное и познавательное чтение, так что своей цены «Магические ритуалы и массивы» более чем стоили.

И сейчас их автор неподвижно лежал на кровати всего в двух шагах от него. Как бы Старсвирл не представлял себе встречу со своим бывшим учеником (предполагая, что ей вообще было суждено состояться), того, что бессознательный архимаг будет доставлен в Пресколт их новыми союзниками-пегасами, он совершенно не ожидал.

Что, к слову, напомнило ему об обещании сделать новый амулет взамен уничтоженного для легата Панзи. Тяжело поднявшись на ноги, пожилой единорог отложил книгу на небольшой столик у окна и направился было к выходу, намереваясь засесть на пару часов в своей студии и заодно делая себе мысленную пометку поговорить с Луной о пользе сдержанности, когда снаружи раздались шаги, и миг спустя дверь сама отворилась ему навстречу. Выглянув из-за нее, огненногривая ученица пожилого мага окинула небольшую спальню быстрым взглядом, прежде чем пройти внутрь, аккуратно балансируя на спине деревянный поднос и неся с собой запах свежего хлеба. Или, говоря точнее, пирожков.

– Все еще без изменений? – мягко спросила Селестия, прежде чем поставить поднос с выпечкой на прикроватную тумбочку, подвинув пустую кружку и глиняный кувшинчик с водой. Когда чародей лишь покачал головой в ответ, она подошла к окну и, окинув взглядом расположенный на небольшом столике горшок с цветком, явно переживающим не лучшие времена, цокнула языком. – Ты же знаешь, что это не кактус, верно? Позднецвет хоть и непривередлив, но иногда его все же надо поливать.

Золотое сияние окутало стоявший на тумбочке кувшин, неся спасение несчастному растению. Старсвирл лишь неопределенно хмыкнул, наблюдая за ее хлопотами и спрятав улыбку в бороде.

– Я подозреваю, выпечка предназначена не для меня?

Та в ответ лишь тихо хихикнула.

– Ты сам сказал, что… Кловер, верно?.. должен скоро прийти в себя. А шанс создать хорошее первое впечатление выпадает только один раз. Мы с Луной немного… увлеклись, так что внизу на кухне есть еще, если хочешь.

«Переводя на эквийский: Селестия дорвалась до выпечки и сделала недельный запас для полноценной семьи, – пронеслась в голове у седого единорога ехидная мысль. – Если повезет, ей этого хватит на пару дней».

Действительно, пристрастие старшей из его учениц к сладкому за годы успело стать небольшой легендой среди жителей Пресколта. И хотя обычно времени у нее для подобных фривольностей совсем не оставалось, если белоснежной кобылке все же выпадал шанс оккупировать кухню и выменять несколько банок варенья на рынке, Старсвирл старался ей под копыто не попадаться. При этом по ее внешнему виду этого сказать было решительно невозможно: да, последние несколько лет Селестия постепенно продолжала расти, что было немного странно, хотя и не невиданно для кобылы ее возраста, но на фигуре аликорна подобные диетические предпочтения никакого влияния решительно не оказывали.

Одно можно было сказать наверняка: если Старсвирлу все же удастся однажды найти разгадку столь потрясающего обмена веществ, кобылы Пресколта возведут ему памятник из чистого золота.

Демонстративно не замечая ехидного взгляда оперевшегося о дверной косяк чародея, Селестия закончила хлопотать над позднецветом и вернула кувшин на тумбочку, прежде чем уже более серьезным тоном произнести:

– Тем более что одно «первое впечатление» сегодня уже было не из самых оптимальных. Пусть и не обо мне, но все же.

На миг задумавшись, она не смогла не поежиться. Действительно, воспоминание было не из приятных: в один миг она заметила краем глаза Луну, которая, тяжело дыша, приземлилась на одну башенок окружавшей Пресколт стены, в другой – импульсивная кобылка не придумала ничего лучше, как, сделав скоропалительные выводы, засадить телекинетическим лучом прямо по лидеру их новоприобретенных союзников. К счастью, эффекта это решительно никакого не возымело: хотя тот и попытался в последний миг уйти от атаки, неизвестно каким образом ее заметив, магия все же оказалась быстрее… но за долю секунды до того, как пегас был бы отброшен к ближайшей стене, отделавшись в лучшем случае сломанными ребрами, его окружило неведомо откуда взявшееся защитное поле, полностью поглотившее энергию заклинания. Сердце едва успело удариться один раз в ее груди, когда все уже было кончено: двое пегасов с черными гребнями на шлемах бесцеремонно скрутили темно-синего аликорна, а попытки вырваться были остановлены замершим у горла клинком. Слова не могли передать того ужаса, что сковал ее сердце в этот миг, и хотя замершие в боевой формации позади него жеребцы и кобылы очень недвусмысленно раскрыли крылья, наполовину обнажив свои накрыльные мечи, сам Панзи, к счастью, оказался на удивление хладнокровен, узнав о принадлежности горе-диверсанта и всего лишь потребовав новый защитный амулет взамен израсходованного. Чего нельзя было сказать о самой Луне, даже на следующий день ходившей насупившейся от того, с какой видимой легкостью окулиты ее нейтрализовали.

В ретроспективе это проливало новый свет на обстоятельства ее собственной встречи с легатом несколько дней назад. Вечером, анализируя события прошедшего дня, она никак не могла отделаться от мысли, что темно-лазурный пегас ее испытывал, быть может проверяя реакцию «бей или беги». Но единственным, что не складывалось в этой теории, был тот огромный риск, которому Панзи сам себя подвергал в ходе своего импровизированного теста и который попросту противоречил здравому смыслу. Однако теперь у Селестии начало закрадываться подозрение, легат тогда был в не большей опасности, чем посреди полевой столовой.

– Посмотри на это с другой стороны, – внезапно усмехнулся Старсвирл, выбив ее из своих мыслей. – В конечном счете это даже оказалось к лучшему. Пользуясь моментом, Панзи уже успел договориться об усиленном патрулировании со Смарт Куки, сдвинув, наконец, совместные мероприятия с мертвой точки.

«Возможно, даже подозрительно к лучшему, – пронеслась в голове у бывшего исследователя быстрая мысль. – Кто знает, быть может весь этот инцидент был подстроен пегасами изначально».

«Или они просто действовали по обстоятельствам, стремясь извлечь максимальную выгоду и куя железо, пока горячо».

Тряхнув головой, Селестия все же направилась к выходу.

– Возможно. В любом случае мне надо вернуться обратно: оставлять Луну на кухне без присмотра надолго – это рецепт для катастрофы.

Обернувшись на миг, чтобы улыбнуться пожилому единорогу в своей неизменной синей мантии, она только сейчас заметила, что их гость пришел в себя и, неподвижно замерев, сверлил ее немигающим взглядом.

Она много чего ожидала от этого момента, особенно после рассказов Старсвирла о Культе Аликорна и того немного, что ей уже удалось выпытать из Луны, расслабив ее готовкой и мысленно костеря себя последними словами за то, что все же согласилась отпустить ее в эту авантюру. Особенно учитывая, что от всего отряда под конец в живых осталось всего семеро, считая саму крылатую единорожку. Она была готова увидеть трепет – быть может, даже превозношение – или религиозный восторг. Собственно, это было одной из главных причин, почему она с утра занялась выпечкой (что бы там Старсвирл не воображал насчет ее якобы огромной привязанности к сладкому), стремясь создать более «приземленный» образ и… сгладить шероховатости. Но что для нее стало полной неожиданностью, так это странный, противоестественный ужас, что плескался в глазах архимага.

– «…в более взрослых копытах», – тихо, на грани слышимости прошептал рыжеволосый чародей, явно что-то цитируя, однако прежде чем бывший исследователь успела бы хоть что-то произнести, Старсвирл подошел к кровати, оттолкнувшись от дверного косяка.

– Селестия, если ты не против, нам с моим бывшим учеником надо о многом поговорить.

Та лишь смогла отрешенно кивнуть, развернуться и, выйдя из помещения, аккуратно прикрыть за собой дверь. Рог едва заметно кольнуло, и с тихим звоном перед комнатой появилась едва заметная магическая пелена, отсекшая начавшие доноситься с той стороны приглушенные голоса.

«Вот тебе и хорошее первое впечатление».

 

---

 

– ТЫ С УМА СОШЕЛ?!

Разговор продолжался уже не первый час, и солнце за окном постепенно начинало клониться к зениту. Позабытые пирожки стояли нетронутыми на подносе, а клубы табачного дыма неспешно поднимались к потолку, в то время как Старсвирл постепенно рассказывал своему бывшему ученику о том, как он проложил свой путь от одного поселения на юге Арвии к другому с переметными сумами поперек спины, постепенно приближаясь к источнику таинственной аномалии и обменивая по дороге свои таланты мага и зачарователя на кров и горячую еду.

Как слухи о ночных чудовищах, вырезавших целые села, с каждым днем становились все громче, пока одним вечером он не обнаружил себя в компании полубезумного беженца из Нортхамптона. Тот был рыбаком, что и сохранило ему жизнь: когда упыри пришли в город, бедняга как раз собирался отчаливать в своем небольшом рыбацком баркасе и, оставив обреченный город позади и пользуясь попутным ветром, он вскоре вышел к устью Черноводной и начал идти вверх по течению. Будь Старсвирл на его месте, он бы скорее направился в сторону Имбер, чтобы достичь столичного Сильванора, но безумец был уверен, что Арвия в любом случае обречена, и что лишь горы смогут стать надежным барьером. Удалось ему или нет в итоге пересечь границу с Юникорнией осталось бывшему ректору Академии неизвестно, но слова рыбака заставили пожилого единорога призадуматься. В конце концов, ночные чудовища являются именно что ночными явно не случайно, и через неделю кропотливой работы все же удалось создать ритуал, воспроизводящий эффект солнечных лучей вокруг определенной зоны, пусть и израсходовав добрую половину имеющихся реагентов в процессе. Воссоздать его на большей области было затем довольно тривиальной задачей – настолько, что даже не благословенный рогом пони мог с этим справиться, предполагая хотя бы рудиментарное понимание арканных наук. То, что поначалу казалось лишь разумной предосторожностью, очень скоро продемонстрировало свою актуальность. Когда Пресколт остался единственным городом, который новая напасть обошла стороной, благодарные жители предоставили ему целый двухэтажный дом в личное пользование, оставшийся после зажиточной семьи, бежавшей на север, к столице.

Разумеется, сложить два и два не требовало значительных усилий. Не случайно упыри появились столь скоро после того, как магические потоки фундаментально изменила новая аномалия. И неслучайно они подобно кругам на воде распространялись со стороны ее эпицентра. Судьба бедного Инсайта, увы, не вызывала особых сомнений. Как и то, что решение этой проблемы все более и более начинало выглядеть за гранью возможностей далеко уже не молодого единорога. Но это не означало, что он мог просто опустить копыта. Удостоверившись наверняка в работоспособности оберегающего ритуала и пополнив запасы реагентов (насколько это было возможно), чародей начал снова собираться в путь. На запад – в поисках ответов и источника новых бед, что поразили этот мир. Однако прежде чем он успел бы закончить все приготовления, отряд наемников под управлением старой знакомой принес с собой двух совсем юных кобылок. Кобылок, которые прокладывали свой путь со стороны заходящего солнца, откуда уже долгое время не прибывало ни единого путника, и где царили лишь смерть, упыри и редкие банды мародеров. Которые шли с запада.

Старсвирл не был религиозным пони, но как мастер дивинации он не мог игнорировать подобные совпадения. Ряд… странностей, связанных со старшей из этих кобылок, лишь подогрел его интерес. Результатом стало пророчество, которое до сих пор не давало ему покоя. «И лишь от обреченного дня будет зависеть, низринется ли мир в пучину безумия». Туманные образы, расплывчатые слова. Единственной зацепкой были колоссальные энергозатраты, что потребовались для создания связи с Этериумом и мимолетного взгляда на полотно судьбы. Энергозатраты, которые были пропорциональны удаленности заклинателя во времени от дивинируемого события. Светло-серому чародею потребовалось несколько часов, чтобы хотя бы примерно прикинуть и затем несколько раз перепроверить необходимые уравнения, но его расчеты оказались без изъяна: какие бы события, какое бы будущее, обладающее столь колоссальным влиянием на потоки, что его отзвук был виден уже сейчас, не было бы уготовано этой юной кобылке, оно лежало через множество столетий от текущего момента. Как это было возможно, он сказать не мог, но в итоге именно это остановило его копыто. В иных обстоятельствах он бы продолжил давить на эту кобылку: она явно была как-то связана с аномалией и теми событиями, что за ней последовали, и в ее истории было слишком много несостыковок – странные артефакты, которыми она постоянно пользовалась даже для простого общения и в которых не было ни капли магии, являлись лишь одной из многих. Но… к добру или к худу, потоки явно указывали на то, что судьба мира будет лежать в ее копытах, если не сейчас, то в будущем.

Когда она вернулась неделю спустя, неведомым образом преобразившись в аликорна – идеал каждого мага и легендарного пони из мифов и преданий – по крайней мере Старсвирл понял, почему пророчество описывало события, лежащие за сотни лет от текущего дня: в конце концов, и религиозные тексты священослужителей Юникорнии, и те немногие трактаты, что пережили бесчисленное множество прошедших с Доисторической Эры веков, сходились в том, что Великий Аликорн был бессмертен. Или, по крайней мере, не являлся подвержен старению. Собственно, вера Вечного Конклава в перерождение Идеального Мага уходила корнями именно в этот исторический факт. Правда, вечная молодость и огромный магический потенциал далеко не обязательно означали неуязвимость, о чем без устали напоминала Академия, а значит кем бы тот древний Аликорн ни являлся, его бесследное исчезновение вполне могло означать смерть – окончательную и необратимую. И это был лишь один из множества камней преткновения между Академией и прихожанами Конклава. В ретроспективе Алые Войны – сотрясавшая государство пару сотен лет назад серия кровопролитных конфликтов между зажатыми в угол заклинателями с одной стороны и ревнителями Культа Аликорна с другой – были воистину неизбежны.

И вот в его попечении оказалось сразу две кобылки, которые, казалось, самим своим существованием подтверждали правоту Конклава. Или по крайней мере так можно было бы сказать, если бы не странности, что продолжали их сопровождать. Луна ничего не помнила о том, как обрела крылья. Селестия, как заявляла, тоже… но без этих странных немагических артефактов ее чужеродность становилась лишь еще более очевидна. Она явно имела очень поверхностные знания повсеместно распространенного эквийского языка, а в ее речи зачастую звучали странные слова из резких, незнакомых звуков. Она сторонилась и своих сверстников, и всех пони в целом, за исключением Луны и Старсвирла, попирая распространенный концепт о «Правиле Табуна», который ранее казался незыблемым еще со времен древних философов. Если пони не может существовать без табуна, как он может сознательно его сторониться? Тем не менее, Селестия – в отличие от Луны – была наглядным исключением из этой аксиомы. И, в конечном счете, полное отсутствие у нее знаний о лежащим за пределами Пресколта мире и его истории иногда совершенно невероятным образом сочеталось с заявлениями, которые были известны даже не каждому члену Академии. Например, когда она случайно обронила, что мир на самом деле обладает не плоской, но сферической формой.

Выводы напрашивались сами собой, и в истории Эквуса существовал пример эпохи, когда пони говорили на разных языках и обладали знаниями, о которых сейчас и помыслить не могли. Золотой эры торжества магии и разума, каждая крупица информации о которой безнадежно утопала в океане мифов и легенд. И которая прекрасно объясняла все странности Селестии. В конце концов, даже сейчас было известно по меньшей мере несколько теоретических способов заключить тело и разум в магический стазис. Например, посредством окаменения и обратного возвращения к живой плоти пони из прошедших веков действительно мог оказаться в современности. И это даже не беря в расчет бесчисленных знаний, что были утеряны с тех времен, но которыми древние, несомненно, обладали. И да, Селестия упрямо отказывалась подтверждать свое происхождение, но разве ее можно было в этом упрекнуть? Чародей мог только догадываться о том, какой колоссальной травмой для едва разменявшей пятнадцать зим кобылки должно было стать подобное испытание. Потеряв своих родных и весь знакомый мир, не владея ни языком, ни малейшим представлением о том времени, в котором она оказалась, Селестия держалась настолько бодро, насколько это вообще возможно было себе представить. И какова бы ни была ее связь с магической аномалией и теми событиями, что последовали за ней, бедная кобылка явно винила в этом себя, с головой погружаясь в любую работу в тщетной попытке найти утешение. Но говоря откровенно, действительно ли можно было обвинить пятнадцатилетнюю кобылку в наводнивших Эквус кошмарах? Конечно же нет. Гораздо более вероятным было то, что она являлась невольным заложником сложившихся обстоятельств. Однако молодой аликорн явно была ключом к разгадке произошедшего, и, предоставив ей помощь и поддержку, Старсвирл надеялся, что ему удастся заручиться ее доверием и, рано или поздно, получить требуемые ответы. Да, это потребует времени, но как раз времени у находившегося в изгнании чародея было хоть отбавляй. Не говоря уже о том, что небольшое полевое исследование, которое он немедленно провел, продемонстрировало просто феноменальный магический потенциал у двух кобылок. Потенциал, который без должного контроля и обучения, несомненно, причинит немало горя и им самим, и многострадальному миру.

Разумеется, реальность оказалась несколько… более сложной. Селестия не была ни невинной жертвой обстоятельств, ни юной кобылкой, ни, если уж на то пошло, даже пони изначально. Однако Старсвирл остался верен своему прежнему курсу, и именно этот выбор вызвал у его бывшего ученика столь бурную реакцию.

– Даже предполагая, что это… существо было полностью искренним и ничего дополнительно не скрыло, именно оно является виновником всех тех бед, которые постигли Эквус за последние годы. На его копытах кровь бесчисленных тысяч жизней – жизней, которые и сейчас продолжают обрываться в результате прошлых действий этой «Селестии», – сидя напротив Старсвирла, Кловер в сердцах ударил копытом по небольшому столику. Горшок с позднецветом слегка подпрыгнул, и его зеленые лепестки с желтыми прожилками, казалось, укоризненно вздрогнули. Из-за окна доносились оживленные звуки города в самый разгар дня, но чародей не уделял им особого внимания. До тех пор, пока окружившая помещение сфера тишины не пропускала ни один звук наружу, спешившие по своим делам пони на улице не имели особого значения. – И сейчас, даже узнав всю правду, ты все равно продолжаешь ему помогать?! Старсвирл, не говори мне, что любовь к табаку окончательно затмила твой разум!

Седовласый чародей лишь закончил снова набивать свою трубку и, озарив ее кончик магическим огоньком, неспешно затянулся, прежде чем отправить очередной поток дыма к потолку и без толики юмора в голосе усмехнуться:

– И что, по-твоему, я должен был сделать? Прогнать Селестию прочь и довериться, что показанное мне потоками бедствие в будущем, чем бы оно ни являлось, удастся преодолеть без нее?

– И где гарантия, что она же не является причиной этого бедствия изначально? – лишь фыркнул в ответ его бывший ученик. – Старсвирл, она использует тебя! И лишь Аликорн ведает, ради каких целей!

– Все пони используют друг друга, в той или иной мере, – философски пожал плечами тот, прежде чем вновь затянуться. – Уж тебе ли, единорогу из ближнего круга Платины, этого не знать. Единственное что имеет значение – это с какой целью, и намерения Селестии не так уж тяжело предугадать, особенно прожив рядом с ней уже более пяти лет, – новые клубы дыма устремились к потолку, и Кловер лишь молча приподнял бровь, дожидаясь продолжения.

– Я слышал, как она просыпается от кошмаров по ночам, даже несмотря на помощь Луны. Я видел, как она с головой погружается в работу, доводя себя до изнурения и сутками напролет корпя в свете магического светильника, лишь бы забыть о своих переживаниях. Чувство вины и сожаления переполняют ее больше, чем какого-либо встреченного мной ранее пони, но в отличие от многих, Селестия не погрязает в бессмысленном самобичевании, а пытается найти искупление. В том числе и через Пресколт, – когда в глазах его собеседника блеснул скепсис, бывший ректор Геликонской Академии лишь вздохнул, прежде чем добавить: – Ты можешь мне не верить – и это твое право. Но результаты ее действий говорят сами за себя. Достаточно просто выглянуть за окно.

– Насколько я понял, большую часть работы по обороне города ведет Смарт Куки. И, с недавних пор, легат пегасов, – упрямо мотнул головой архимаг, но Старсвирл лишь огладил бороду, едва заметно улыбнувшись:

– Хотя их работа, безусловно, важна, без Селестии она бы не имела никакого смысла. В конце концов, город едва ли может существовать без источника еды.

– Я не знаю как, но ей удалось за считанные месяцы вывести сорта растений, не только идеально подходящие для теплиц с магическим освещением, но и дающие в разы больший урожай. Даже когда снега окончательно перестали сходить и несмотря на огромное количество прибывающих беженцев из окрестных и не только земель, в Пресколте ни одному пони не приходится спать на пустой желудок, в то время как весь остальной Эквус все ближе подходит к черте голода. И когда горожане были готовы бежать прочь в страхе перед угрозой мародеров, именно она убедила их дать отпор, защищая свой дом. Так ли удивительно, что после этого именно она была избрана в качестве лидера?

Когда его бывший ученик все еще сохранял недоверие в своем взгляде, Старсвирл пожал плечами:

– Тебе не обязательно верить мне на слово. Пройдись по улицам Пресколта, поговори с местными пони. Все, что ты увидишь, в той или иной степени будет связано с Селестией. Планирование новых улиц? Ее копыт дело. Распределение беженцев среди бригад, сообразно их талантам? Именно она его ввела. Даже в ополчении, особенно по части снаряжения и снабжения в целом, можно отследить ее влияние, несмотря на очевидную работу Смарт Куки в дальнейшем. Моя подопечная вложила огромное количество усилий в этот город и его обитателей, не ожидая ничего взамен, и это гораздо больше, чем я могу сказать про Платину или Пуддингхеда.

Несколько секунд бледно-желтый единорог с густой рыжей гривой до плеч продолжал его сверлить взглядом, прежде чем устало вздохнуть.

– Я хочу тебе поверить, Старсвирл. Но… в этом-то и проблема, – поморщившись, когда вместо знакомого ощущения окружающих магических потоков его рог лишь отозвался глухой болью, Кловер неловкими движениями копыт достал из кармана свиток пергамента и протянул его старому чародею.

– Платина… я… нуждаюсь в твоей помощи, Старсвирл. Юникорнии в лучшем случае остались считанные месяцы, если эта бесконечная зима не подойдет к концу. Принцесса это понимает не хуже моего, и потому дала добро на эту экспедицию.

– Этот ритуал… это модифицированная Схема Болдхарта? – глядя на магическую диаграмму, пожилой чародей не смог сдержать удивления в голосе. Позабытая трубка чуть не выпала из его рта, но в последний миг серо-серебристое облачко магии ее успело подхватить и положить на стол. – Кловер, ты не хуже меня знаешь, чем опасен прямой контакт с Этериумом. Я понимаю, что отчаянные времена требуют отчаянных мер, но не говори мне, что твой план заключается именно в этом! Не поверишь, но есть более легкие способы самоубийства.

Кловер из Таиргнея, архимаг Юникорнии и один из ближайших советников принцессы Платины невольно поежился под пристальным взглядом седовласого мага, на миг вновь почувствовав себя зеленым учеником, не заметившим очевиднейшей ошибки в собственных магических уравнениях. Тем не менее те слова, что он должен был произнести в ответ, несомненно, обрадуют его бывшего учителя еще меньше.

– Кхм… это не то, в чем заключается мой план, – и прежде чем Старсвирл успел бы с облегчением выдохнуть, он добавил: – Это то, что я, при поддержке ряда старших чародеев Академии, уже предпринял.

Стул со скрежетом резко отодвинулся, и с далеко не соответствующим его почтенному возрасту проворством Старсвирл резко оказался на ногах. Сияние окутало его рог, и архимаг почувствовал, что не может пошевелиться, а его шкуру защекотали струйки диагностических чар. Одна минута утекала вслед за другой, прерываемая лишь тихим звоном заклинаний и вспышками все новых магических сплетений, прежде чем седовласый единорог, наконец, был удовлетворен.

– По крайней мере, ты все еще являешься собой, и без лишних «соседей» внутри. Чего я не могу сказать о твоих действиях, – ворчливо произнес пепельно-серый единорог, наконец, отпустив архимага. – Мне казалось, с годами ты обретешь большее здравомыслие, а не окончательно его растеряешь! Подобные ритуалы всегда имеют последствия, и мне казалось, что ты это усвоил еще в свой первый год в Академии! Если уж на то пошло, мне удивительно, что твоя авантюра осталась без лишнего внимания, – и, подозрительно прищурившись, Старсвирл добавил: – И к слову, что у тебя на груди за источник магии? Ты наложил на него неплохие маскирующие чары, признаю, но тебе еще явно потребуется пара десятилетий, чтобы обхитрить более-менее стоящего чародея.

– Она и не осталась без внимания, – поморщился Кловер. Воспоминания были не из приятных. – Морнинг Стар, Шайнинг Лайт, Биминг Пиллар и Хевен Глори отдали свои жизни, и мне самому лишь чудом удалось спастись. Каждый из них был превосходным чародеем, и Юникорния никогда не забудет их жертвы. Но то, что нам удалось узнать в процессе… – Кловер глубоко вздохнул и прикрыл глаза, прежде чем тихо произнести: – Дискорд реален, Старсвирл. Это не просто концепция, аномалия в потоках или даже особо сильный демон из Этериума. Я не знаю, что твоя… знакомая создала в своих зачарованных подземельях, но это существо обладает своей собственной, темной волей и ошеломляющим могуществом. Помнишь, что случилось со старым солнцем? Это была его работа. И именно он контролирует движение как нового светила, так и луны. Какова бы ни была его конечная цель, вечная зима, несомненно, является делом его копыт. Заполонившие Юникорнию сектанты поклоняются ему словно богу, и он явно дает им некие силы взамен. Не удивлюсь, если происходящее в Республике Пегасов тоже с ним связано.

Переведя дух, архимаг рассеянно посмотрел на кипевшую жизнью улицу за окном, прежде чем продолжить:

– Платина считает, что я отправился вслед за тобой, чтобы создать более сильную версию ритуала, которая позволит единорогам перехватить контроль за солнцем и вернуть этим землям тепло. Что я заручусь твоей поддержкой, и затем, когда твоя польза будет исчерпана, она сможет от тебя окончательно избавиться. Особенно в свете появления… «аликорнов» – о Селестии ей ничего не известно, но даже существование Луны заставило ее считать, что ты удалился в изгнание, чтобы планировать переворот в Юникорнии, – вновь ударив по многострадальной столешнице, он резко повернулся к своему бывшему ментору:

– Плевать на Платину. Плевать на Юникорнию. Если Дискорд продолжит беспрепятственно следовать своим замыслам, он уничтожит все живое на Эквусе – и это еще при самом оптимистичном сценарии. Не будет больше ни Геликона, ни Пресколта, ни даже самих пони. Помоги мне, и что бы принцесса ни планировала в будущем, я предоставлю тебе полную поддержку Академии.

Секунда протекала за секундой, и лишь доносившиеся с улицы звуки разрывали тишину, прежде чем Старсвирл медленно произнес:

– Ты все еще не сказал, что у тебя за скрытый магический источник.

Архимаг поморщился, но, понимая, что стоит на кону, все же распахнул свой бирюзовый плащ и достал из-под туники серый, непримечательный кристалл, ограненный в серебро, и поверхность которого была покрыта алыми рунами. Его собеседник резко отшатнулся, и стул вновь со скрежетом прошелся по деревянному полу.

– Амулет Последнего Шанса?! – пожилой чародей практически никогда не повышал своего голоса, но в этот раз он чуть не срывался на крик. – Кловер, ты в своем уме?! Одно неправильное движение, и этот артефакт снесет половину Пресколта!

– Я в своем уме. И амулет – моя гарантия, что это не изменится, – мрачно произнес бледно-желтый жеребец, прежде чем вновь скрыть кристалл под одеждой. – Ты не видел смерть четверых старших чародеев во время ритуала, Старсвирл. И ты не допрашивал культистов. Кем бы и чем бы Дискорд не являлся, я ему никогда не достанусь. Смерть далеко не такая уж и плохая альтернатива.

Несколько секунд седобородый чародей лишь молча продолжал сверлить его взглядом, прежде чем все же кивнуть:

– Я помогу тебе, Кловер. Но при одном условии, – серебристое сияние окружило его рог, и один из пирожков неспешно поднялся с находившегося на тумбочке у кровати подноса, прежде чем подлететь к пожилому жеребцу. Даже остывший он все еще был на удивление мягким, и вкус яблочной начинки заполонил его рот. – Ты предоставишь поддержку Академии не мне, но Пресколту и его лидеру.