Послание в бутылке. Том 2
Глава 12: Друг на грани
Сара слышала шум роя. Ее уши и мозг были переполнены звуком бегущих ног и щелканьем жвал. Впереди было так много шума, что фестрал больше не могла представить четкую картину пещеры, по которой они поднимались, если только пещера не была сделана из тел.
– Итак, это те самые ребята, о которых вы упоминали, и которые могут переработать нас на атомы в буквальном смысле слова? – спросил Джеймс нервным писклявым голосом едва слышным из-за шума огромного роя чейнджлингов. – Почему мы идем в их сторону?
– Потому что у них есть свои способы передвижения, – ответила Оцеллус на удивление спокойно, несмотря на опасность, которая, очевидно, была близка. В пещере не было света, так что Сара не могла точно разглядеть, насколько близка. Их провожатая уже ясно дала понять, что заклинания освещения – плохая идея, и Джеймс ей перечить не стал. – Мы тоже сможем воспользоваться ими и отправиться в Иркаллу. Это будет не так быстро, как на корабле, но мы не можем сплавиться по реке без штурмана, и я знаю, что ни у одного из вас соответствующих навыков для этого нет.
Сара не была уверена в текущей обстановке, но ей казалось, что Оцеллус постоянно оглядывается назад, больше опасаясь тех, кто их преследует, чем дронов впереди.
Они преодолели огромное расстояние, шагая, как казалось фестралу, несколько дней в полнейшей темноте. Казалось, всего один маленький глоток сияющей жидкости из флакона мог восстановить силы любого из ее спутников. Но не Сары – ей пришлось бороться с изнеможением.
– Главное, чтобы в том автобусе, которым они пользуются, был уголок, где я могла бы подремать, – произнесла она, и к концу фразы слова превратились в зевок.
– Не похоже, что нам стоит пользоваться этим проходом, – заявил Джеймс, жужжа крыльями от волнения. – В детстве у меня не было муравьиной фермы, но я много наблюдал за муравьями в дикой природе. Вы знаете, что происходит, когда таракан приземляется на муравейник? Он может быть в двадцать раз больше, но они разорвут его на части за считанные секунды. Похоже, мы вот-вот запнемся и свалимся на муравейник.
– Не запнемся, – возразила Оцеллус. Земля под их копытами внезапно стала мягкой и скользкой, хотя и не настолько, чтобы Сара упала. Фестрал обнаружила, что немного расправляет крылья, чтобы сохранить равновесие, но даже тогда шаги были неуверенными. – Я точно знаю, куда мы направляемся. Как и наши преследователи – очевидно, они не хотели рисковать, отправляясь за нами. Надеюсь, им понравится обратная прогулка в Хрому.
“Или они ждут, пока шум роя не скроет их приближение”, – подумала Сара. Она пыталась продолжать прислушиваться к звукам позади, но знала, что это почти бесполезно. Фестрал слышала шум множества копыт со всех направлений. Большая часть была впереди группы.
– Ну, раз уж мы почти добрались до места, может быть, тебе стоит рассказать нам, как следует действовать, чтобы не быть убитыми? – спросил Джеймс. – Если мы не будем знать, что делать, то и сделать это не сможем.
Оцеллус пожала плечами, затем задрала хвост. Сара почувствовала то же странное сочетание ароматов и обнаружила, что копирует их, сама того не желая. Это было не совсем так, как в прошлый раз – не запрос и ответ, а постоянная трансляция сигнала. Она поняла смысл послания не лучше, чем в прошлый раз, но у нее были кое-какие предположения.
– Вот это, – ответила чейнджлинг. – В точности копируй с меня и копируй точь-в-точь. Мой отец научил меня всем сигналам, и я почти уверена, что этот до сих пор работает. Рой меняется не очень часто.
– Копировать что? – Джеймс остановился, производя изрядный шум, спотыкаясь в темноте. – Фу, не вытягивайте копыта в стороны. Мы, должно быть, в каком-то... склизком тоннеле. Боже, лучше бы я к этому не прикасался. И эта стена пульсирует. Фу.
– Используй свой нос, – раздраженно пробормотала Оцеллус. – Я знаю, что ты с поверхности, и, возможно, полный невежда, но за тебя все сделает инстинкт. Это происходит в твоем теле точно так же, как если бы оно на самом деле было частью системы технического обслуживания.
– Может быть, нам следовало поговорить об этом снаружи, – проскрипел Джеймс, издав несколько преувеличенно сопящих звуков. – Я понятия не имею, о каком запахе ты говоришь. Про вонь растворителя для краски? Или про грязную газонокосилку?
Сара почувствовала дрожание пола у себя под копытами, с каждой секундой дрожь становилась все сильнее. Кто-то приближался, причём быстро.
– Не думай об этом, – голос Оцеллус больше не звучал сердито, скорее настойчиво, отчаянно. – Просто расфокусируй свой мозг. Все, что ты пытаешься сделать, лишь усложняет ситуацию. Нет никакого пони-эквивалента тому, что нужно сделать. У тебя просто есть новые органы.
Джеймс взвизгнул, как будто кто-то только что ткнул его ножом в ногу. Затем произошла вспышка зеленого света, исходившая прямо от бывшего единорога, озарившая тьму пещеры.
Сару ослепило, но она все же успела рассмотреть все до мельчайших деталей за то мгновение, что длилась вспышка.
Ее окружение было именно таким отвратительным, как она себе и представляла, нити жилистой слизи свисали с каждой поверхности и образовывали вокруг них такие плотные завалы, что было удивительно, как она до сих пор их не задела. Из стен торчали куски органики, и большая часть их них выглядела как мертвые чейнджлинги, которых просто втоптали туда с таким же пренебрежением, с каким колония муравьев могла бы относиться к трупам соотечественников.
Но Сара смотрела в сторону Джеймса, когда появился свет, так что окружающие “красоты” были не единственным, что она увидела. Не волну приближающихся дронов, одинаковых, не думающих, полностью поглощенных работой, на которую были запрограммированы.
Нет, она видела лишь четверку чейнджлингов со шрамами на панцирях. У них не было оружия, и одежда почти отсутствовала, но долго разглядывать их и не получилось.
Преследователи были примерно в десяти метрах от Джеймса, и вспышка заставила их застыть на месте.
“Дерьмо, дерьмо, дерьмо”.
Очевидно, те кто следовал за ними, все же не сдались.
“Конечно, нет! Оцеллус сказала, что мы богаче их короля! За такое стоит умереть”.
Сара знала это по собственному опыту. Даже если бы она была слишком умна, чтобы умереть.
Однако фестрал была не единственной, кто заметил вспышку. Шуршание работающего роя позади них мгновенно сменилось ревом ярости, прямо как в тот раз, когда она бросила камень в осиное гнездо.
– Бежим! – Оцеллус прянула назад, схватила Джеймса и потащила его за собой. Сара наклонила голову, ринувшись за ними так быстро, как только позволяли ее копыта. Крылья кобылы расправились и начали слегка хлопать, но она все еще не знала, как ими правильно пользоваться, да и места для полета все равно было недостаточно.
Они бежали не навстречу преследователям, а прямо в противоположную сторону, на звук разъяренных насекомых.
– Ты, блядь, с ума сошла? – воскликнул Джеймс, хотя через несколько шагов уже несся галопом сам. Вообще-то координация у него была куда лучше, чем у Сары – в бытность единорогом практики у него было куда больше. – Мы бежим не в ту сторону!
Всего через десяток шагов или около того Оцеллус пришлось помочь Саре, подхватив ее, когда фестрал шагнула не в ту сторону и одним из копыт пробила стену насквозь и чуть не уронила их всех.
– Правильно! – раздался голос у них за спиной, ближе, чем следовало бы. – Мы просто хотим забрать то, что у вас есть! Спящим потребуется еще много! Поворачивайте, и мы сможем сбежать вместе!
– Покормись у себя сам! – крикнула в ответ Оцеллус, толкая Сару еще сильнее. – Мы почти на месте! Судя по звуку, рой буквально за углом. Вы оба, хватайтесь за меня и не отпускайте. Если нас разделят, то сами древние королевы не будут знать, куда дроны вас уволокут!
Кусок металла пролетел мимо них, пробив мягкую стену и врезавшись в камень. Сара услышала резкий звон и поняла, что у преследователей было по крайней мере одно копье.
“Теперь уже нет”.
Ей не нужна была эхолокация, чтобы чувствовать приближающийся спереди рой. Чейнджлинги почти полностью перекрывали тесный тоннель, двигаясь по стенам, потолку и полу. Фестрал почувствовала тепло их тел, когда они приближались, гоня перед собой стену вонючего воздуха.
Оцеллус резко остановилась, притягивая их поближе. Сара снова почувствовала странный запах и повторила его так “громко”, как только смогла.
– А теперь держитесь! – Оцеллус неподвижно замерла на полу, все трое обхватили друг друга копытами и пригнули головы.
Один из преследователей добрался до них мгновение спустя. Сара почувствовала, как что-то впилось ей в спину, и ощутила острую боль, означающую, что ей пустили кровь. Она, не разжимая передних ног, лягнула назад так сильно, как только могла. Фестрал почувствовала, как что-то хрустнуло под копытами, хотя и не могла оглянуться, чтобы разглядеть что-либо в темноте.
Еще секунда, и рой добрался до них.
Если объятие было неприятным нарушением личного пространства, то рой был гораздо хуже. Существа, похожие на Джеймса, сновали вокруг нее, касаясь усиками и издавая странные пищащие звуки. Сара чувствовала, как они подталкивают ее, дергают там, где она вцепилась в своих товарищей. Все, что она чувствовала со всех сторон, были тела.
Где-то совсем рядом она услышала крик, а также звук рвущейся плоти и скрежет.
– Не двигайтесь, – выдохнула Оцеллус, ее голос был едва слышен за ужасным шумом. – Они собираются отнести нас в кладовую. Держитесь так крепко, как только сможете.
– Ты... говоришь так, как будто уже делала это раньше, – пискнул Джеймс таким голосом, словно вот-вот обмочится. – Лучше бы мы пешком пошли.
Множество конечностей внезапно подняли их вверх. Не для того, чтобы нести, скорее для того, чтобы сжимать, толкать и маневрировать по живому туннелю, вниз, во тьму, в неизвестные дали.
“Боже, смилуйся над идиотами, которые следовали за нами”.
– Мы не можем здесь ничего выращивать, – заявил мэр Пирит, пожалуй, уже в третий раз за эту встречу. Оливию мало волновало, о чем там политиканы и переговорщики орут друг на друга, но она обнаружила, что внезапный всплеск эмоций вывел ее из оцепенения.
– Земные пони знают, о чем говорят, когда утверждают, что это невозможно, – продолжал жеребец. – Подвергать их слова сомнениям – пустая трата времени. Почва слишком бедна, и вам понадобилась бы огромная погодная команда, чтобы получить минимально необходимое количество влаги на такой высоте. Неспроста долины вокруг нас такие зеленые.
– Нам требуется развернуть здесь сельскохозяйственное производство, – произнес Предвестник. Для этого обсуждения он использовал один из своих дронов в форме пони, который выглядел настолько же некомфортно, как и его человеческие синты. Но местные жители хотели поговорить непосредственно с тем, кто управляет кораблями, и вот он тут. По крайней мере, ИИ не использовал один из полуорганических гибридов, которые, вероятно, были бы восприняты так, словно они разделывают живых пони и используют их на запчасти.
– Может быть, тогда нам стоит заключить сделку с одним из городов в долине, – предложил Пирит. – Понивилль выращивает гораздо больше, чем им самим нужно, или, может быть, Рэйнбоу Фоллс. Вы могли бы получить свою еду у них.
На “человеческой” стороне стола присутствовали трое – Лаки, Циньчжи и Предвестник. Напротив сидели только мэр и его жена, но они говорили уверенно и не позволяли перехватить у себя инициативу.
“Удивительно, какие они упертые. Разве они не знают, как мало у них шансов без нас?”
Сама Оливия была одной из немногих присутствовавших пони, для “защиты” встречи, хотя она была уверена, что Лаки прихватила ее, чтобы держать в курсе всех военных подробностей. Ее до сих пор ни о чем не спрашивали, и пегаска просто стояла начеку у окна маленькой конторы. Они следили за дорогой, поскольку радар заблаговременно предупредил бы их о любых угрозах с неба.
Однако Предвестник был более чем способен направить переговоры в нужное русло. Мнение компьютера было непоколебимым, никаких сомнений.
– Если мы не сможем получать продукты питания традиционным способом, нам просто придется диверсифицировать производство. Вовлечение других городов – не вариант. Главным преимуществом мазерлодского рудника, помимо его минеральных богатств, является его изолированность. Дополнительный поток товара или информации делает нас более интересными для врага.
Синт-пони был обычного коричневого цвета, а не белого, с шерстью, которая даже отдаленно не напоминала настоящую. Это все равно выглядело лучше, чем дешевый протез ноги, которым пользовалась Оливия, приводы которого слегка поскрипывали при каждом шаге, и который настолько отличался по весу от других конечностей, что пегаска опасалась споткнуться каждый раз, как переходила на бег.
Предвестник пометил что-то в своем большом блокноте, лежащим рядом с кучей других вещей.
– Пока что у нас есть кузница, мануфактура, школа, станция очистки воды, библиотека и вертикальная ферма. Есть ли какие-либо другие потребности, которые я также должен отметить?
Пони обменялись растерянными взглядами.
– Мы... даже не знаем, что такое большинство из этого, – наконец ответил Пирит. – Не похоже, что вы на самом деле решаете эти проблемы. Просто записываете их и все.
– Решения есть. Мы не ожидаем, что население Мазерлода перестроит свою жизнь в соответствии с нашими требованиями. Мы не ожидаем, что у вас будут методы для удовлетворения наших потребностей, если вы даже представить их себе не можете. Мы также не собираемся заменять вас в вашем собственном городе или использовать ваш труд, не оплатив его каким-либо образом.
Оливия бросила взгляд через плечо на генерала Циньчжи. Жеребец выглядел таким же скучающим, как и она, хотя ему удавалось это скрывать гораздо лучше, чтобы гражданские не заметили. Но она много раз видела этот отсутствующий взгляд – это было выражение лица человека, которого вывели за пределы сферы его знаний. Циньчжи не заботило, как они будут снабжать его корабль, пока в шкафах была еда, а в орудийных погребах – снаряды для рельсотрона.
– Но разве вы не собираетесь спасти Эквестрию? – наконец спросила Санкисс Шин. – Вот почему принцессы послали вас сюда, верно? Вы не сможете спасти остальную Эквестрию, если все, что будете делать, это прятаться здесь.
На этот раз ответила Лаки.
– Не все мы солдаты, Санкисс. Я – нет, и большинство моих подчиненных тоже. Мы лучше всего работаем, поддерживая войска в тылу. И чтобы осуществить это, мы должны быть в состоянии обеспечить их всем необходимым. Патроны, хлеб, одеяла.
– Я надеюсь сделать больше, чем просто снабжать наши войска, – продолжил Предвестник. – Как только мы завершим начальный этап строительства, я смогу масштабировать производственные мощности в течение одного месяца. Мы можем использовать произведенное для снабжения восстания.
– Не давая Королю Шторму понять, откуда мы появились, – добавила Лаки. – Для нас так же важно, как и для вас, сохранить это место в тайне. Я буду жить здесь, с вами, и буду в такой же опасности, как и все.
– Вы видели карту нашего города, – Пирит постучал копытом по пожелтевшей бумаге, лежавшей перед ним на столе. – Это та собственность, которую я хочу, чтобы вы уважали. До тех пор, пока никому в Мазерлоде не придется отказываться от своих домов и долей, с вашим строительством все будет в порядке.
Предвестник окинул карту всего одним взглядом.
– Я с легкостью могу гарантировать, что дома всех граждан останутся там, где они находятся. Было бы желательно, чтобы на момент, когда сюда кто-то все-таки прибудет, Мазерлод оставался убедительным подобием эквестрийской деревушки. Однако эти доли... – синт постучал копытом по странице. – Тут есть имена, претендующие на полезные ископаемые во всей горе. Если мы уважим эти права, у нас не будет ни железа для производства стали, ни вольфрама, ни бора, ни меди... Я не смогу достичь своей цели.
– Пони купили эту землю, – Пирит стиснул зубы. – Большая часть совместно с “”Флим&Флэм Энерджи”. Количество битов, которые мы сюда вложили… пони потратили все свои сбережения, свои жизни. Вы не можете просто так это отнять. Может быть, вы могли бы купить землю?
Предвестник выглядел так, словно собирался возразить, но Лаки положила крыло ему на плечо, и синт промолчал.
– Мэр Пирит, я знаю, насколько важными кажутся все эти права. Но ваша страна разваливается на части. Города погружаются во тьму, пони попадают в рабство под пятой Короля Шторма. Либо у нас будет все необходимое, чтобы сразиться с Королем Штормом, и пони вернут Эквестрию… либо вам придется надеяться, что кто-то еще спасет вас, потому что мы будем не в состоянии этого сделать.
Аликорн слегка наклонилась в сторону.
– Генерал Циньчжи, что мы будем делать, если Мазерлод нас не примет?
Несмотря на то, что жеребец казался полностью погруженным в себя, ответил он незамедлительно.
– Вернемся к первоначальному плану. Основать форпост за пределами Эквестрии и отказаться от войны на земле.
– Мы бы с удовольствием купили эту землю, мэр Пирит. Но у нас нет битов, – Лаки открыла сумку с помощью короткой вспышки фиолетовой магии и извлекла маленький мешочек. Она высыпала из него пластиковые листочки, каждый с маленькой дырочкой посередине. – Это колониальные токены, мы используем их. Можем расплатиться ими, если хотите.
Оливии, наверное, следовало остаться у двери. Но если бы она не умерла от копыт Селестии, именно она была бы ответственной за эти переговоры. Ей не пришлось бы видеть, как все идет наперекосяк. Поэтому пегаска подошла прямо к столу и свирепо уставилась на пони по другую сторону.
– Неужели это действительно самое важное? Я не знаю, видели ли вы корабль снаружи, но мы – ваша последняя надежда. Когда война закончится, мы могли бы, черт возьми, утопить вас в золоте, если захотите. Или в серебре, или платине, или палладии, да хоть в желтом кеке... в чем угодно. Просто согласись вернуть им рыночную стоимость всех добытых нами полезных ископаемых, Лаки. Мы можем составить договор и все сделать официально.
Это привлекло внимание пони.
– Когда все это закончится, – произнесла Санкисс дрожащим голосом. – Когда Селестия или Луна вернутся на трон.
Пирит продолжил:
– Мы хотим, чтобы владельцам этой земли заплатили, и хотим, чтобы шахты впоследствии были возвращены нам. Если мы сможем оформить это в письменном виде, тогда мы заключим сделку.
Предвестник достал чистый лист бумаги и начал что-то строчить на нем со скоростью принтера. Менее чем за четыре секунды у него был контракт, написанный округлыми эквестрийскими буквами. Синт передал его Лаки, которая подписала, не читая, прежде чем передать контракт через стол.
– Нам понадобится немного времени на раздумья, – произнес Пирит. – Я не принцесса. Я хочу, чтобы с Мазерлодом все было хорошо.
Жеребец поднял контракт с помощью магии и повернулся, чтобы уйти.
– Вы ведь можете подождать, верно?
– Пока не погаснут звезды, – ровным голосом ответил Предвестник. – Эквестрия может ждать куда меньше.
Пони оставили делегацию людей одних в кабинете мэра, в окружении черно-белых фотографий разных шахтеров, грамот с их достижениями и геологических текстов.
– Я и сама бы справилась, – произнесла Лаки, как только дверь закрылась и они остались одни. – Они бы дали нам то, что мы хотели. Мы же столько всего для них строим.
– Это гражданское мышление, – ответила Оливия, медленно расхаживая по комнате. – Говори как можно осторожнее, береги свои ресурсы, экономь. С моей точки зрения, если бы ты действительно заботилась о том, чтобы разместиться здесь, ты бы, не долго думая, дала им все, чего они потребуют, чтобы это обеспечить. Если ты сэкономишь половину патронов, но умрешь во время выполнения задания, значит, оно на самом деле провалено. И если кто-то захочет прочитать тебе лекцию, ты все равно будешь спокойна, зная, что все твои люди вернулись домой.
– Обещание оплаты не ставит под угрозу нашу будущую колонию, – заметил Предвестник, прежде чем Лаки успела возразить. – Не беспокойтесь. Эти пони торгуют в количествах настолько незначительных, что их компенсация будет меньше ошибки округления. До тех пор, пока они соблюдают условия и не пытаются пересмотреть их.
– У них не будет такой возможности, – тихо пробормотал Циньчжи. – Мы будем соблюдать условия соглашения в том виде, в каком они были заключены. От нас ничего больше не требуется. Мы могли бы сделать куда меньше – их население мизерно по сравнению с нашим, и ситуация трудная. Будь это моя кампания, я бы не спрашивал мнения местных жителей.
– Даже не думай об этом, – произнесла Лаки, искоса взглянув на генерала. – Мы хотим, чтобы они любили нас, когда все это закончится, помнишь? Мы все еще хотим жить здесь.
Им не пришлось долго ждать ответа. Казалось, прошли считанные минуты, прежде чем мэр вернулся, а чернила внизу контракта все еще не высохли.
– Добро пожаловать в Мазерлод, – произнёс жеребец, передавая документ и пожимая копыто. – Там много обещаний. Я бы решил, что вы не сможете их сдержать, если бы не ваш воздушный корабль. Если вы смогли построить это... Уверен, что вы сможете сделать и другие вещи, которые обещали.
Так и произошло.
В течение следующих нескольких недель роль Оливии в строительстве была минимальной. Она не была инженером, не была градостроителем, и генерал Циньчжи знал куда больше о том, как строить оборону воздушной гавани, чем она. Несмотря на это, пегаска все равно была поражена эффективностью происходящего.
К концу первого дня все дроны с "Души Императора” работали вместе с инженерами. У них было и так полно пони, которые могли бы таскать лопаты и ворошить землю, этого и не требовалось. У них был только один бур, переделанный из бронетранспортера. Поскольку большая часть строительства проходила под землей, на самом деле солдаты не могли сделать ничего такого, с чем дроны Предвестника или местные рудокопы не справились бы лучше.
Спешный характер строительства был очевиден даже в этом случае. Оливия видела, как строительные буры прокладывали по десять метров коридора в день, но большая часть этого времени уходила на установку коммуникаций, электрики, полов и поддельных окон. Когда строителей не заботило, как все выглядит, десять метров в день можно было легко увеличить на порядок.
Простой камень, простые опорные конструкции, небольшое количество композитного напыления и кабель-трасса по центру потолка.
И тут была не только усердная работа Предвестника. В течение первых нескольких дней литейный цех заработал, и руда, добытая пони, пошла в плавильню для изготовления столов, дверей и светильников.
Мазерлод был городом земных пони, в котором в общей сложности можно было найти менее десятка жителей других видов. Это означало, что патрули пегасов, отправленных для наблюдения за окружающими горами, были полностью укомплектованы людьми – с Оливией во главе. Это была простая, хотя и нервирующая позиция, поскольку им не дали ни брони, ни оружия, только коммуникаторы, которые легко можно уничтожить, если им потребуется прикинуться беженцами.
Прошло больше месяца, прежде чем кто-то заметил что-то необычное. Не сама Оливия, хотя в тот момент она была на дежурстве.
– Префект Фишер, – доложил солдат, и его голос смешался с шумом ветра. – Приближается поезд. Два вагона и паровоз.
– Есть идеи, кто это может быть?
– Ну, мэм, там все увешано сине-черными флагами, так что смею предположить – это не друзья.
Цвета жалкого тирана Эквестрии.
– Хорошо. Предвестник уже получил ваш отчет, мы возвращаемся, – Оливия переключила канал движением уха. – Предвестник, сколько у нас времени?
– Это зависит от того, разрушу ли я какой-нибудь из множества мостов, когда поезд будет проезжать по нему, – это была первая шутка, которую Оливия услышала от синта за долгое время. Ей не нужно было объяснять ИИ, почему простое исчезновение этого каравана было совсем не в их интересах. – Два часа. Далее у этого поезда будет ужасно много поворотов. Надеюсь, что никого из его пассажиров не укачивает.
– Может ли Мазерлод подготовиться так быстро?
– Сейчас как раз и проверим.
Сара решила, что больше никогда не пойдет ни на один фильм ужасов. Ей казалось, что как минимум несколько часов все что она различала – это непонятные звуки и мелькающие конечности, атакующие ее обостренные чувства. Она не могла закрыть глаза, не могла даже ослабить хватку на своих попутчиках из страха, что ее оторвут и потеряют там, куда их волокли эти существа. Если кто-нибудь когда-нибудь спросит ее, каково это – быть протащенной живой через колонию муравьев, то Сара теперь смогла бы ответить на этот вопрос в мельчайших подробностях.
В конце концов существа, которые тащили их, наконец позволили им расслабиться, пристроив в каком-то влажном месте, залитом зеленым светом. Сара почувствовала, что полностью пропиталась какой-то слизью, и даже не пыталась стряхнуть ее. Остальные выглядели не лучше.
– Это... просто варварство, – пробормотал Джеймс, наконец отлипнув от них и поднимаясь на копыта. Сначала он чуть не упал, очевидно, не привыкнув к такому весу. – Вам нужно отказываться от органики. Просто посмотрите, как Предвестник управляется с нашим городом, когда в следующий раз будете в Отаре. У дронов эстетически приятные зарядные кабины и ремонтные станции. Не живые тела, которые едят, гадят и...
– У нас очень мало времени, прежде чем они потащат нас дальше, – перебила Оцеллус, пристально уставившись на Джеймса, пока тот не замолчал. – Твое мнение о рое не имеет значения. Они находятся во всех районах этого сегмента. Они обеспечивают функционирование кольца и делают это крайне эффективно в течение многих столетий. Надеюсь, мы сможем оставаться вне поля их зрения.
Их провожатая с улыбкой повернулась к Саре.
– Я должна доставить тебя в столицу. Хочу увидеть выражение лиц их всех – может быть, после этого мой отец снова будет со мной разговаривать.
Сара кивнула.
– Именно для этого я и здесь. Умные слова, состояние дел на поверхности и все такое.
Фестрал встала, оглядываясь и разминая затекшие конечности. Они были брошены на что-то, пугающе похожее на кучу мусора. Неподалеку возвышалась гора органики, вокруг которой медленно рос белый гриб. Время от времени прилетал дрон, отгрызал огромный кусок жилистого белого нароста, а затем уносился прочь.
– Ты уверена, что у нас тут не сценка с уплотнителем мусора?
Она посмотрела вниз, на свои копыта, хотя там не было ни жижи с плавающим мусором, ни гортанных криков какого-то отвратительного инопланетянина, попавшегося в ловушку вместе с ними. Сегодня, вероятно, его роль досталась ей, или, может быть, Джеймсу.
– Я знаю, что такое мусор. Но зачем тебе его уплотнять?
– Неважно, – кобыла встряхнула крыльями, тщетно пытаясь их просушить. – Просто расскажи нам о своем плане. Уверена, что он достаточно хорош. Потому что, похоже, дикие чейнджлинги просто собираются оставить нас здесь, пока мы не превратимся в пищу.
– Да, – согласилась Оцеллус. – Но вам он не понравится. Самец может оказаться недостаточно храбрым.
– Самец достаточно храбр для чего угодно, – пробурчал Джеймс, свирепо глядя на нее. – Самец закапывал своих друзей лопатой, в то время как его органы разлагались в слизь. Другая моя копия свергла тирана, правившего тысячи лет всего лишь с помощью разношерстной группы ученых и команды ISMU.
Оцеллус закатила глаза, но в целом просто проигнорировала все сказанное жеребцом.
– Рой – это уникальный адаптивный интеллект. В совокупности он гораздо умнее, чем любой отдельный разум, вероятно, даже умнее, чем мы можем себе представить. Но он работает вполне предсказуемым образом. Отдельные дроны, можно думать о них как... об отдельных нейронах. Вы ведь знаете, что это такое, верно?
Чейнджлинг не стала дожидаться подтверждения.
– По сути, мы находимся внутри мозга роя. Ему плевать, что мы здесь, он заботится только о том, чтобы Эквус продолжал функционировать. Но отдельные дроны, они намного глупее нас. И они реагируют предсказуемым образом. Запах, который мы использовали, объявил нас частью роя. Но тот факт, что мы ведем себя не так, как они, заставляет думать, что мы функционируем неправильно, и в итоге мы оказались там же, где и другие живые существа, которые работают неправильно. Но мы можем манипулировать ими гораздо более тонко. Даже давать им четкие инструкции. Пока мы формируем их правильно, рой будет выполнять их, думая, что мы просто еще одна часть системы.
– Черт возьми, ты такая сексуальная, когда говоришь умные вещи, – пробормотала Сара. Потом она осознала, что оба ее спутника на нее уставились, и поняла, что произнесла это вслух. – Значит, ты умеешь... так? Сказать рою, что делать? А обычные неудачники вроде тех преследователей так не могут?
– Любой может. Но большинство из нас не знает как. Первая королева была той, кто разузнала секреты роя. Она никогда не делилась ими всеми, но мой отец был ее самым приближенным генералом, поэтому он знал все, что было важно для нас. А мой дядя... он был одним из ее шпионов. Именно он научил меня трюку, который мы сегодня использовали.
– До тех пор, пока этот трюк не предполагает отправиться в какое-нибудь дурацкое приключение с командой милых жуков, я уверена, что все в порядке, – произнесла Сара.
Джеймс повернулся, уставившись на нее при слабом зеленоватом свете.
– Напомни, каким именно инженером по боеприпасам тебя назначили?
– Самым забавным, – отрезала кобыла. – Оцеллус, будь добра. Ты сказала, что у нас не так много времени.
– Верно. Что ж, запах, который мы использовали, чтобы прикинуться членами роя, позволит нам выйти отсюда, когда мы захотим. Однако способа отправить одного из дронов в другой район нет, но иногда они отправляют туда грузы или механизмы. Все, что нужно сделать, это остановить одного из дронов и сказать, чтобы они оттащили нас туда, где они готовят грузы. Мы можем заставить их упаковать нас и отправить точно так же, как все остальное. Мы доберемся до цели почти так же быстро, как если бы летели на собственном корабле.
– Ты что, издеваешься над нами? – рог Джеймса снова на мгновение вспыхнул зеленым, но на этот раз вспышки гнева не последовало. Свет магии был неотличим от света, сочащегося отовсюду вокруг них. – Мы собираемся отправить самих себя по почте? Не знаю, похож ли ваш мир на наш... Кажется, каждый раз, когда я начинаю так думать, я ошибаюсь... но там, откуда мы родом, попытка прикинуться почтой может тебя убить. Машины, предназначенные для отправки посылок, обычно обращаются с ними недостаточно бережно, чтобы человек внутри это пережил.
“И в кои-то веки у меня не возникло желания попросить тебя заткнуться”.
Сара думала о чем-то подобном, хотя бы потому, что она была одной из тех, кто чуть не погибла, пытаясь отправить себя по почте. Но это было ближе к концу, когда она поняла, что жить ей все равно осталось недолго. Терять было нечего.
– Это всего лишь вопрос правильной маркировки, – ответила Оцеллус. – Если бы они отправили нас как груз стальных балок, тогда конечно. Мы, вероятно, застряли бы в трубах настолько надолго, что умерли бы с голоду, если бы не умерли до того множеством других способов. Но есть сигналы и для других предметов. И, к счастью для вас, я знаю их все.
– Повезло нам, – произнесла Сара. – Я та, кто собирается убедить ваш вид перестать скрываться в темноте, и я не смогу этого сделать, если буду лежать высушенным трупиком в трубе.
– Согласна. Наиболее быстрым способом передвижения была смерть, пока наша королева нас не покинула. Но у нас все равно не было такого количества любви, чтобы часто пользоваться таким способом.
– Я не планирую умирать, – заявила Сара немного громче, чем раньше. – Какие бы шикарные планы у тебя ни были, если там в качестве одного из шагов есть смерть, просто выкинь их к чертовой матери. И я почти уверена, что Джеймс в этом со мной солидарен. Там, откуда мы родом, мы воспринимаем смерть как конец. Это то, с чем ты борешься так отчаянно, как только можешь. Мне все равно, если нам придется пешком обходить все кольцо, но прибудем мы туда живыми.
Оцеллус покачала головой, пробормотав что-то о примитивных культурах и о том, какой отсталой, должно быть, является жизнь на поверхности. Но чейнджлинг, похоже, не хотела, чтобы они это услышали, потому что выражала свое недовольство не очень громко.
– Тогда нам нужно двигаться. Я не знаю, когда они в последний раз обрабатывали свой сад, но нас не должно быть рядом, когда это произойдет. Здесь не подразумевается наличие живых, так что...
– Понятно, – перебили Джеймс с Сарой одновременно. Правда, продолжила говорить только кобыла: – Показывай дорогу. Мы уже далеко забрались. Я уверена, что ты сможешь доставить нас в... как, ты сказала, называется столица?
– Иркалла.
– Верно, в Иркаллу. И, может быть, после того, как мы доберемся туда, я смогу угостить тебя ужином. Я невероятно богата.
Оцеллус пожала крыльями.
– Убеди моего отца подумать о том, чтобы отправить экспедицию на поверхность, и тогда, возможно, мы поговорим об ужине.
Идти пешком по улью инопланетян было куда приятнее, чем когда тебя тащит рой. Да, коридоры выглядели так, словно они были живыми, и множество звуков и запахов, вероятно, будут преследовать Сару в ночных кошмарах, но, по крайней мере, ей не приходилось каждую минуту гадать, когда же ее бросят в гигантскую пасть.
Оцеллус не преувеличила свои способности – каждый раз, когда они встречали чейнджлингов, которых она называла “солдатами”, их провожатая каждый раз отвечала чуть различными звуками или запахами, и их оставляли в покое. По пути они неоднократно тормозили обычных дронов и следовали за ним к их месту назначения, пока этот конкретный дрон не уходил слишком далеко от своего поста и им не приходилось искать другого.
Саре много раз вспоминались колонии муравьев, за исключением того, что эта колония, казалось, с такой же легкостью ремонтировала неисправную инопланетную технику, как подбирала мертвых жуков с лесной подстилки или кусала кого попало за ногу.
Но в конце концов они добрались до места назначения – тоннеля, который, казалось, был полностью лишен потолка, пола или стен, просто тонкие переходы, тянущиеся сквозь странные измерения и пересекающиеся в такие формы, что от их вида у Сары начинала болеть голова. Оцеллус и Джеймс могли перемещаться по отвесным стенам между разными платформами, а фестралу приходилось изо всех сил хлопать крыльями и позволяя им таскать себя.
– Я больше не могу, – нервно пропищал Джеймс, стоя вверх ногами на кусочке прозрачной зеленой платформы, которая образовывала часть вытянутого додекаэдра. – Я больше не выдержу. Мы должны вернуться. Я сейчас заблюю тут все, нафиг.
Сара сердито посмотрела на него, отчаянно хлопая крыльями, чтобы не отстать от них, цепляясь копытом за бок Оцеллус. Кобыла почти была способна зависнуть в воздухе с небольшой помощью.
– Заткнись к чертовой матери и продолжай идти, – на одном дыхании проговорила она. – Похоже, мы уже… близко.
Кантерлот стал совсем другим.
Было даже удивительно, как быстро преобразился город – но приказы Короля Шторма были четкими, а наказания безжалостными, о чем слишком хорошо знала Фларри Харт.
Они прятались по углам и переулкам, в той части города, куда принцесса никогда не отправилась бы по собственной воле. Нижний город, где законы соблюдались с большими оговорками, а пони продавали вещи, которые больше нигде нельзя было найти. Подобные районы были в каждом городе, но, в отличие от Кристальной Империи, здесь Фларри Харт не могла использовать свою власть и репутацию, чтобы зайти в любой клуб по своему желанию и ожидать, что ничего плохого не произойдет.
Перес нашел для нее невзрачный темный плащ и какую-то химию, с запахом как в прачечной. Как только ее втерли в гриву и хвост аликорна, они начали бледнеть, и через десять минут стали совершенно белыми.
– К сожалению, с остальной шерстью мы ничего сделать не можем, – произнес Перес. – В Отаре есть машина, которую мы использовали в таких случаях, но...
– Отара больше нет, – прошептала в ответ Фларри, убирая с лица жесткую прядь гривы. Перес обрезал ее достаточно коротко, в одном из стилей, которые, по его словам, теперь были распространены среди пони Кантерлота.
Теперь в городе было два вида пони – те, кто был достаточно здоров, чтобы работать, и те, кто не был. Первые стали рабами, вторые были брошены на произвол судьбы. Перес был прав насчет гривы – один взгляд на отражение на отполированной опоре уличного фонаря, и принцесса поняла, что дракон превратил ее в пони, которая выглядела такой же несчастной, как и все остальные, мимо кого они проходили.
По крайней мере, Пересу удалось снять магический блокиратор с ее рога. Возможность снова пользоваться простейшим телекинезом была немного похожа на возможность выпрямиться после многочасового ползания – облегчение было столь же сильным, сколь и ошеломляющим.
Многие пони уступали им дорогу, бросая один взгляд на драконью маску и благоговейно бормоча: “La Calavera”, закрытые двери открывались, пони преграждали путь приближающимся гвардейцам, а еда появлялась словно из ниоткуда.
– Ты знаешь, что делаешь, – заметила Фларри Харт, когда дело шло к вечеру. Они нашли тихий уголок в подпольной лавке, спрятанной в подвале заброшенного склада, где фрукты, которые, раньше продавались на каждом углу, теперь были им предложены с почтением, как благословение принцессы. – Откуда все эти пони тебя знают?
– Я тут не в первый раз, – ответил Перес, засовывая кусочки фруктов под переднюю часть маски, чтобы съесть, вместо того, чтобы показать кому-либо кто под ней скрывается. В магазине были и другие пони, хотя ни один из них не был достаточно близко, чтобы подслушать разговор. Дракон попросил отдельный столик. – Каждый диктатор делает одну и ту же хрень, когда приходит к власти. Все захваченные государства одинаковы. Проходят через разные фазы по мере того, как ублюдок постепенно набирает силу и заменяет старые институты власти. Король Шторм уже начал изменения, но тут требуется много времени, а у него не так много людей. Сначала ему понадобится гораздо больше коллаборационистов.
– Предателей вроде меня, – пробормотала Фларри Харт, уставившись в свою тарелку. Аппетит у нее пропал.
– Нет, – Перес бросил свою тарелку на стол с силой, которая удивила принцессу. – Вы – вторая группа. Большинство людей будут похожи на вас. Люди, которые ненавидят новый режим, но делают то, что должны, чтобы выжить. Все хотят жить. Коллаборационисты – это ублюдки, носящие синие нашивки на своих старых доспехах гвардии. Те, кто доносит на соседей в Штази. Пока таких не очень много... но каждый деспот обещает одно и то же. Худшее в людях всегда проявляется в такое время, как это.
– Типа того, что ты сделал с теми охранниками? Рисунки их... – аликорн даже не смогла закончить.
Перес помотал головой.
– Сначала я даже не тратил на это время. Но потом я обнаружил, что те, кого я убил, продолжают возвращаться, – глаза принцессы чуть расширились, но, вероятно, не так сильно, как дракон ожидал. Он продолжил: – О да, я наблюдал, как это происходит. Это одна из тех вещей, которые Король Шторм обещает своим верным слугам. Его солдаты всегда возвращаются... и они помнят тебя. Они помнят твои уловки и злятся. Так что я использую это против них. Раз они все помнят, я просто сделаю их смерть настолько жестокой, насколько это возможно. И стараюсь сделать так, чтобы когда они найдут своих приятелей мертвыми, это выглядело максимально плохо.
“Так вот как Селестия выигрывала свои войны?”
Инстинкты требовали отрицать это из принципа, но потом у Фларри всплыли собственные воспоминания. Учитывая, что принцесса Солнца делала с ней до того, как ее спасла Лаки...
– Как бы то ни было, остальные должны быть здесь с минуты на минуту, так что у меня к тебе просьба, – взгляд дракона устремился на нее сквозь отверстия в деревянной маске. – Не говори им, откуда я родом. Твайлайт, в частности, может узнать меня или, по крайней мере, знать, кто я такой. Будет лучше, если ты не будешь называть меня по имени. Зови меня… Визерион. Именно так я ей представился, и будет крайне погано, если наши истории не совпадут.
– Почему?
– Потому что Твайлайт все еще ненавидят всех, кто связан со сменой власти. Не знаю, как, черт возьми, мы собираемся убедить ее работать с... – Перес покачал головой. – Послушай, просто подыграй, пожалуйста? Я не могу заставить тебя, вот почему прошу. Никаких угроз, никакого запугивания, ничего такого. Но если Твайлайт узнает, шансы Эквестрии значительно снизятся. Вот и все, что от тебя требуется.
Фларри Харт, вероятно, поступила бы строго наоборот, поскольку она уже столько раз делала не то, что просили родители. Но этот дракон спас ее – он подверг себя риску и прибыл точно в нужный момент. Что еще более важно, его послала Лаки. Даже если она плохо знала Переса – если не считать его хриплых застольных песен и ужасной музыки, которую он играл в кафетерии, – она знала Лаки и поэтому могла доверять дракону.
– Хорошо. Но я не обещаю, что это будет продолжаться вечно. Только на данный момент.
Дракон пожал плечами.
– Я знаю, что не могу заставить тебя. Просто скажи мне, если...
В полу открылся люк, и Перес замолчал. Фларри слышала доносящиеся изнутри знакомые голоса, хотя они звучали так же нервно и приглушенно, как и весь остальной город. Секундой позже снизу появилась группа пони в таких же темных плащах, как и у них. Принцесса узнала их цвету шерсти, которую можно было заметить под плащами. Это были Элементы Гармонии, величайшие героини Эквестрии.
“Наша лучшая надежда все еще на свободе”.
Это был не первый раз, когда что-то или кто-то одолевал принцесс.
“Пока я делала именно то, что он от меня хотел, они сбежали. Я должна была поступить как Твайлайт. Я должна была быть далеко отсюда.
Предпочла бы я умереть в Отаре?”
Но она не могла спросить об этом сейчас, если уж собралась притворяться, что Перес был просто готовым помочь драконом со странным именем.
– Фларри! – Твайлайт скинула капюшон, демонстрируя, что она сделала гораздо меньше, чтобы скрыть свою внешность, чем Фларри Харт. Грива принцессы выглядела лишь слегка растрепанной и грязной после нескольких дней без ухода, а не подстриженной и обесцвеченной. Не было ни малейшего шанса, что любой, кто видел принцессу Дружбы, не узнал бы ее с первого взгляда.
Фларри Харт бросилась к ней, хотя ее крылья были скрыты под плащом, и поэтому она не могла обнять Твайлайт привычным способом. Она обняла ее, как земная пони, и не отпускала несколько долгих мгновений.
Потом Твайлайт, наконец, заметила, что случилось с ее гривой.
– Визерион, это действительно было необходимо? Я просила тебя вытащить ее из дворца, а не парикмахером подрабатывать. Ты хуже, чем Зефир Бриз.
Позади раздался тоненький голосок пони с желтыми крылышками, выглянувшей из под капюшона плаща.
– Мой брат теперь довольно хороший стилист, Твайлайт. Тебе следовало бы повидаться с некоторыми из его клиентов.
– Не сейчас, Флаттершай.
Перес встал, когда Твайлайт вошла, хотя и не стал кланятся или выказывать какие-другие знаки уважения. Он даже снял свою маску, приподняв ее так, что она торчала из-под капюшона, словно странная шляпа. И он по-прежнему говорил на эквестрийском с тем же акцентом, который Фларри четко распознавала как “человеческий”.
“Но Твайлайт не проводила с ними столько времени, сколько я. Она, наверное, просто думает, что это из-за того, что он дракон”.
– Так нас точно не поймают, – ответил Перес. – Мы могли бы пройти прямо мимо дворца, и никто бы на нее лишний раз не взглянул. Если бы вы попытались это сделать, то добывали бы уголь в шахте прежде, чем я успел бы обернуться и спасти вас.
– Спасти нас, – весело повторила Рэйнбоу Дэш. – Дракон думает, что ему нужно будет спасти нас. Мы не те, кто нуждается в спасении, Визерион. Я знаю, вы, драконы, можете быть гордыми, но… мы помним.
Перес выглядел смущенным, поджав хвост и опустив голову. Но Фларри стояла к нему ближе всех, и эта демонстрация выглядела не слишком искренней.
“О чем еще ты врешь, Перес? Я сбежала с лжецом и убийцей”.
Но, по крайней мере, она попала к своей тете, а заодно и к Элементам Гармонии.
– Что ты собираешься делать, Твай? – спросила она нервным писклявым шепотом. – Ты собираешься спасти Эквестрию, верно? У тебя есть план?
– Еще как собираемся, – ответила Эпплджек, прежде чем Твайлайт успела открыть рот. – Однако мы все еще немного… не подразобрались.
Но Фларри Харт хотела услышать ответ от одного конкретного Элемента.
Твайлайт медленно и неуверенно кивнула.
“Она не знает, сможем ли мы”.
– План... все еще в стадии разработки, – в конце концов сказала принцесса. – Но это нормально! Все начальные шаги завершены. Мы выбрались, ты в безопасности...
Она посмотрела вверх, на пустой склад, куда проникали несколько слабых лучей солнечного света.
“Кто двигает солнце теперь, когда Луна заморожена? Неужели Твайлайт каждый день двигает и солнце, и луну? Если она тоже умрет, замерзнем ли мы насмерть?”
Пугающие вопросы, но, вероятно, на них можно будет получить ответы в другой раз.
– Я думал об этом, принцесса, – произнес Перес, и все следы его прежнего смущения исчезли. – У меня есть несколько идей. Возможно, некоторые из них вам понравятся.
– Главное, чтобы они были лучше, чем то, что ты сотворил с гривой принцессы, – заметила Рэрити. – Потому что это преступление против моды, и я намерена добиваться, чтобы тебя должным образом наказали, как только Король Шторм окажется в Тартаре.
– Значительно лучше, – ответил дракон. – Нам нужно...