Послание в бутылке. Том 2

Глава 13: Убеждение

У Фларри Харт было мало опыта жизни “на природе”. Всякий раз, когда ее семья отправлялась в поход, с ними всегда были десятки сопровождающих и обо всех повседневных аспектах выживания заботился кто-то другой. Принцесса понятия не имела, как развести костер, как переночевать без заранее подготовленной лежанки, какие растения вкусные, а от каких может свести живот.

Но путешествие с Элементами Гармонии во многом избавило ее от чувства беспомощности. Эпплджек знала дикую местность лучше, чем кто-либо из тех, кого Фларри когда-либо видела. Земнопони даже не нужна была карта, чтобы увести их подальше от Кантерлота, придерживаясь рощиц и холмов, так, чтобы их не заметили грифоны-наемники Короля Шторма.

В дикой природе так близко к Кантерлоту было мало опасностей – все леса здесь были облагорожены, животные – дрессированы, а большинство опасных растений – выкорчевано. Однажды ночью принцесса услышала вой древесного волка снаружи где-то неподалеку от их большой палатки. Перес встал, сказал, что обо всем позаботится, и вернулся через час с щепками на плаще. Воя они больше не слышали.

Они двигались быстро, хотя, возможно, не так быстро, как могли бы, если бы их не высматривало так много глаз да ещё и с воздуха. Но среди Элементов были две земнопони, и Перес неоднократно упоминал, что он даже планировать не может, так что им приходилось идти пешком, пока они не найдут дирижабль, готовый переправить их контрабандой.

– Твай, нам не обязательно возвращаться в Понивилль, – заметила Рэйнбоу Дэш, спустя несколько дней странствий при виде маленького городка в долине.

У Фларри Харт остались исключительно приятные воспоминания от посещения этого места в детстве и времени, проведенном со своей тетей вдали от родителей. Но все эти воспоминания теперь заставляли принцессу со стыдом смотреть на маленькое поселение. Она подвела этих пони точно так же, как подвела тех, что жили в Кантерлоте. Как и многих других.

Судя по всему, несколько домов сгорело, хотя ущерб был не таким серьезным, как в Кантерлоте. Городок патрулировали небольшие летучие группы наемников.

– Да, все именно так, как я и сказала. Я уже слетала туда. Мы так близко к Кантерлоту, что Король Шторм держит тут все под контролем. Мы не сможем раздобыть припасы, не подвергнув пони опасности. Клаудсдейл – наш лучший шанс.

– Я бы не была так уверена в этом, – возразила Эпплджек. – Клаудсдейл, возможно, и не оккупирован, но это город пегасов.

– И что? – Рэйнбоу Дэш выпятила грудь, перья на ее крыльях немного распушились. – Что ты хочешь этим сказать?

– Это значит, что там, наверху, нет никакой почвы. Клаудсдейл получал продовольствие единственным способом – с земли. Вы продавали погоду, мы продавали урожай, который вырастили с ее помощью. Но кто им что-то продаст, когда Король Шторм контролирует всю еду? Им придется рассредоточиться, как делали все разумные пони с тех пор, как это началось. Я говорю, что наш лучший шанс – убраться как можно дальше от Кантерлота, в самый глухой уголок Эквестрии, который Король Шторм даже не подумает посещать. Именно там мы и наберём соратников.

– Я, эм... – Флаттершай все время держалась в хвосте группы, в основном болтая с Пересом о различных драконьих штуках. Но, очевидно, какая-то мысль наконец заставила ее вступить в разговор. – Я знаю, что это… и мне не хотелось бы показаться бесцеремонной...

– Продолжай, – попросила Твайлайт. – Нам важны все идеи, включая твои.

– Ну, э-э… когда Эквестрия была в опасности в прошлый раз, ну, когда принцесса Селестия... – пегаска замолчала. – Ты сказала, что Гармония не допустит, чтобы случилось что-то плохое. Ты сказала, что мы должны доверять ей в защите Эквестрии. Почему Гармония не спасает нас? Может быть, она еще не знает о происходящем? Может быть, нам просто нужно подойти к ней и дать Гармонии понять, что мы в опасности, и все станет хорошо. Как... Тирек, помнишь? Мы могли бы просто... сделать это снова.

Фларри Харт привыкла держаться позади процессии, так как вероятность того, что ее о чем-то спросят, была минимальной. Но даже она заметила, как Перес вскинул голову при упоминании Гармонии. Он вырезал что-то из дерева голыми когтями, но теперь наблюдал за Твайлайт сквозь прорези маски, словно через прицел.

“Неужели ему тоже придется защищать меня от Элементов Гармонии?”

Твайлайт Спаркл и ее мать, обе пытались освободить ее из плена Селестии, но не преуспели. И если бы не Гармония, ее бы никто мучать и не стал.

“Все в порядке, все разногласия разрешились. Мне больше никогда не придется это смотреть”.

Лаки пообещала это, и до сих пор она выполняла все свои обещания. Включая защиту Фларри, даже когда она была вдали от Отара и Эквестрии. Даже сейчас, когда Отар, вроде как, был уничтожен.

Твайлайт наконец ответила.

– Это было первое, что я сделала. Я имею в виду, рассказала Гармонии. Телепортировать девять пони непросто, но одну меня... Я отправилась прямо к Древу. Я попросила Гармонию защитить Эквестрию, но она ответила, что уже знает о происходящем, и не собирается ничего с этим делать.

– Это подло! – воскликнула Пинки Пай. – Разве она не наблюдала за нами? Посмотри на Понивилль!

– Вас это удивляет? – спросила Эпплджек. – Вы же видели, что случилось с этими, э-э… как там их... на их острове...

– С людьми, – вмешалась Фларри Харт. – А что с ними?

То, что она притворялась, будто не знает Переса, не означало, что Фларри должна скрывать собственное прошлое. Ее тетя и все Элементы Гармонии знали, где она жила последний год. Они знали, что она дружит с ними и что особенно близка с их принцессой.

И Фларри Харт заметила, как пони обменялись неловкими взглядами. Как будто они разделяли какое-то личное беспокойство о ней или боялись, что аликорн может внезапно спятить и напасть на них.

– Ничего личного, Фларри Харт, но они вроде как устроили кучу проблем. Взорвали замок Двух сестер, напугали всю Эквестрию до полусмерти, а Селестию...

– Принцесса Селестия никогда бы не позволила подобному случиться, – выдохнула Рэрити. Она казалась менее сердитой, чем остальные – скорее, в ее голосе слышалось беспокойство. – Она бы поставила Короля Шторма на место в тот момент, когда его ужасный воздушный корабль оказался где-нибудь поблизости от Эквестрии.

Фларри Харт почувствовала, как в ее груди разгораются эмоции. Она пристально посмотрела на Эпплджек.

– А как насчет тебя? Ты тоже ненавидишь людей?

Ей не нужно было говорить, что она имеет в виду – она знала, что Эпплджек поймет.

Конечно же, земная пони отвела взгляд.

– Я... нет, – наконец ответила она. – Но и любви не испытываю. Со стороны Селестии было неправильно все это время прятать от нас наши семьи. Вся моя жизнь… нам не нужно было оставаться одним. Но в то же время эта их принцесса не стала делать это для всех пони, разве нет? По всей Эквестрии семьи вновь воссоединяются. Наступает следующая ночь, и всем не терпится увидеть, кто вернется еще... но никто не возвращается. Эпплы – большая семья, и не только у нас много дыр на семейном древе. Здорово, что они вернули нам маму и папу, но я не собираюсь любить их за то, что они сделали лишь половину работы.

"Но они не владели этой силой тысячи лет, чтобы никогда ей не пользоваться, – подумала Фларри Харт, на секунду стиснув зубы. Но она отбросила эту мысль прежде, чем успела сказать что-нибудь слишком грубое в адрес Эпплджек. Она, вероятно, была наименее враждебно настроена по отношению к людям, в то время как Твайлайт была сама подозрительность. – Они – те, кто нам действительно нужен. Выжившие после гибели города. Где бы они могли спрятаться?”

– Не хотел влезать, – вмешался Перес. Как и прежде, он старался держаться в стороне, не пытаясь указывать пони, куда следует идти или что делать. – Но я мог бы просто сходить в город. Всех вас могут узнать – вас знают местные пони. Как только вы где-нибудь покажетесь...

– А тебя нет? – возмущенно спросила Рэйнбоу Дэш. – Скольких из этих уродливых солдат ты убил? Уверена, что они расклеили разыскные плакаты с тобой по всей Эквестрии.

– Именно так они и сделали, – на самом деле голос дракона звучал скорее обрадованным возражениями пегаски, чем расстроенным. – Но именно так ты добиваешься сочувствия. Пони знают, что я на их стороне, понимаешь? Король Шторм не знает, что я имею к вам какое-то отношение.

– Может, и нет, – ответила Твайлайт. – Но он будет знать, что Фларри Харт пошла этим путем. Если ты прав, и они действительно воскрешают своих мертвецов...

– Ты единственная, кто решила ему в этом поверить, – отрезала Дэш. – Как по мне, это все полная дурь.

– Это не так, – сказали сразу несколько пони, включая Фларри Харт.

– Это правда... – признал дракон. – К сожалению.

– Почему вам вообще нужно, чтобы туда кто-то пошел? – спросила Фларри немного встревоженным голосом. – Я в том смысле... мне просто любопытно.

– Чтобы забрать кое-что, – ответил Перес быстрее, чем кто-либо другой.

– Чтобы выяснить, где собираются самые большие группы сопротивления, – ответила Твайлайт. – И чтобы вытащить Спайка.

– Ты думаешь, он в замке?

Аликорн кивнула.

– Судя по всему, Король Шторм еще не смог преодолеть его защиту. Если ты используешь заклинание дальновидения на входных дверях... – Твайлайт, казалось, заметила нервный румянец Фларри, потому что просто кивнула. – Конечно, подожди. Я сейчас покажу...

И внезапно Фларри Харт увидела фасад кристального замка с уровня земли, где по меньшей мере десяток уродливых солдат Короля Шторма смотрели на город. Не удерживая пони внутри, а не давая новым проникнуть внутрь.

Видение длилось всего несколько секунд, что, вероятно, было к лучшему, так как голова у юной принцессы уже начала кружиться.

– Похоже, в замке есть пони. Разве мы не можем... помочь им сбежать?

Твайлайт покачала головой.

– На моем замке больше защитных зачарований, чем на любом подобном сооружении – никто с враждебными намерениями по отношению к Эквестрии или кому-то из обитателей замка не может проникнуть внутрь. И я обеспечила замок всеми необходимыми запасами – именно там Понивилль хранил все на случай непредвиденных обстоятельств. После того как был создан колодец, пони внутри, наверное, могли бы продержаться год. Или даже больше, если будут использовать балконы и верхние этажи для выращивания еды. Но они, вероятно, не станут их отпирать, так как подумают, что так к ним смогут проникнуть грифоны или кто-то сможет вскарабкаться.

– Может быть, там им безопаснее, – заметила Рэрити. – Я имею в виду Спайка. Не то чтобы мне не хотелось взять его с нами, но... я сплю спокойнее, зная, что моя сестра в безопасности в твоем замке. Что бы мы ни собирались сделать, уверена, нам придется идти сквозь опасность и грязь, и моей сестре будет лучше там, где она сейчас.

– Я хотела спросить его... – Твайлайт замолчала и, чуть подумав, продолжила: – Было бы не так уж сложно телепортировать нас всех внутрь. Мне понадобится несколько часов, чтобы прийти в себя, но в замке мы будем в полной безопасности. До тех пор, пока не беспокоимся о том, что информация о нас просочится наружу...

Перес прочистил горло.

– Честно говоря, принцесса, многие пони и так уже знают. Вы все не стали слушать моего совета и прятаться. Шила в мешке не утаишь, и с каждым днем в системе появляется все больше утечек. Если этого еще не произошло, то в конце концов какому-нибудь пони придет в голову, что они могут купить немного больше зерна для своей семьи, продав нас, и все выйдет наружу. Думаю, что мы будем в безопасности, вернувшись в замок, до тех пор, пока будем предельно осторожны, и чтобы никто из тех, кого мы встретим, не узнал о наших планах.

Дракон по очереди посмотрел всем в глаза.

– Если у вас там есть семьи, вам тоже нужно держать все в секрете от них. Нельзя говорить им, что мы обсуждали, лишь только сказать, что у нас есть план. Таким образом, Король Шторм не узнает о том, что мы собираемся сделать, прежде чем сдохнет.

Разгорелась небольшая дискуссия на эту тему – в основном о том, что их родственникам можно доверять и что они никогда ничего не расскажут Королю Шторму о них. Перес был непреклонен, и в конце концов все согласились.

– День в настоящей постели, – наконец пробормотала Твайлайт. – И доступ ко всем моим книгам и картам. Побольше припасов в дорогу.

Рог аликорна начал светиться.

– Никому не пытаться покинуть замок, пока мы там. И... наверное, держитесь подальше от окон. Они не зачарованы, так что...

Ослепительная вспышка, и внезапно они оказались где-то в другом месте.

---

Давным-давно, когда Сара узнала, что можно вступить в Общество первопроходцев и исследовать Вселенную, именно так она себе всё это и представляла.

Иркалла выглядела знакомой в том смысле, в котором все города были похожи друг на друга. Там были огромные здания, вокруг которых располагались культурные и общественные центры. В случае с этим городом больших открытых пространств было куда меньше, и увидеть всю Иркаллу за раз было невозможно, но Сара все равно чувствовала, когда они приближаются к бьющемуся сердцу города или удаляются от него. Тут были тротуары, полосы для движения транспорта и системы технического обслуживания. И, как и в любом другом городе, большинство из тех, кого она видела, казалось, просто хотели заниматься своими делами и чтобы их не трогали.

Но Иркалла также радикально отличалась от любого города, который она посещала раньше, за исключением, возможно, того немногого, что запомнилось от посещения орбитальной станции Общества первопроходцев. Город был гораздо больше похож на космическую станцию, чем на что-то построенное на земле – все поверхности были или металлом или полупрозрачной слизью чейнджлингов. Фестрал не видела город издалека, так как дикие чейнджлинги притащили их прямо в город. Но даже в этом случае Сара скорее представляла город как обломки древнего звездолета со множеством соединенных между собой секций. Пространства редко хватало для вида на горизонт, но там, где были окна или проемы в другие помещения, было видно похожие на трубы переходы, соединяющие одну палубу с другой.

Горожане тоже были другими. Пока они шли под светом зеленых и голубых грибных фонарей, Сара видела два разных типа. Цветные чейнджлинги, такие как Оцеллус, которые обычно были дружелюбны и всегда чем-то заняты, и чейнджлинги вроде Джеймса. О черных было труднее сказать наверняка, учитывая, что не все из них были разумны.

В отличие от пони с поверхности, местные жители носили одежду, и иногда по ней их можно было отличить друг от друга. Украшения были самыми обычными – крошечные прозрачные флакончики, в которых содержалась зеленая жидкость в таких мизерных количествах, что свечение было едва различимо.

“Значит, это не украшения, а бумажники”.

Оцеллус говорила не метафорически, когда утверждала, что это маточное молочко было деньгами.

К несчастью для Сары, тут было недостаточно темно, чтобы она могла просто слиться с толпой. Каждая улица, где группа проходила, она становилась центром внимания и вслед ей доносились шепотки, которые она могла разобрать без особых усилий.

“Что она делает за пределами загона? Может идёт по поручению. Это Оцеллус? Возможно, задание от короля?”

Но как бы часто кобыла ни чувствовала на себе пристальные взгляды, наблюдающие за ней, к ним редко обращались с вопросами. Только из лавочек, где предлагали странно пахнущие лакомства, сделанные из грибов или насекомых. Оцеллус на них с вожделением пялилась, но все же проходила мимо.

– Дворец расположен почти в самой верхней части города, – произнесла чейнджлинг, когда они шли по одному из более широких коридоров. Сара оценивала важность места, где они находились, по ширине коридоров, и, судя по всему, они шли в нужном направлении. – Как только мы окажемся там, то сможем во всем этом разобраться. Мой дядя будет точно знать, что делать, а новости о том, что произошло в Хроме, сюда, скорее всего, еще дойти не успели. Времени должно хватить, чтобы все уладить, пока не стало еще хуже.

– Вы двое вообще едите? – спросила Сара, даже не успев осознать, что делает. Она с тоской посмотрела на разорванную седельную сумку, которая была на ней, и остатки пищевых гранул внутри. Эти рационы были одними из худших, которые она когда-либо пробовала, но фестрал находилась на грани отчаяния. Во время пересылки времени пообедать точно не было. – Обычно я не жалуюсь, но… да блин! Прошло уже почти два дня. Я умираю с голоду.

– О, точно, – пробормотала Оцеллус, выражение ее лица омрачилось. – Это слишком долго для пони, верно? Во дворце есть все необходимое. Как только мы доберемся, ты сможешь поесть.

Но им пришлось остановиться, и Сара ощутила нарастающее волнение. Впереди перед ними раскинулся еще один странный аспект этого города. У Иркаллы были исправные системы технического обслуживания – чейнджлинги. У них были туннели, полностью выкрашенные в красный цвет, с линиями на полу, предупреждающими прохожих, куда не следует заходить. Дикие дроны свободно передвигались по городу, и жители, казалось, обращали на них меньше внимания, чем на расположение поребриков и тротуаров.

За исключением случаев, как сейчас, когда чейнджлинги полностью перекрыли движение. Что-то произошло в коридоре впереди, что-то такое, от чего все помещение пропиталось вонью. Аккумуляторная кислота?

– Что там такое? – спросил Джеймс. Очевидно, слишком громко, потому что по меньшей мере десяток жителей повернулись и уставились на него. Как будто он пришел на чьи-то похороны и помочился на ковер.

Оцеллус шлепнула жеребца копытом по спине, где хитин был самым толстым и достаточно твердым, чтобы раздался громкий треск. Недостаточно сильно, чтобы остались какие-нибудь видимые повреждения, хотя, казалось, большинство обернувшихся этим удовлетворились.

– Кто-то одичал, – прошептала их провожатая так тихо, что даже Сара с трудом расслышала ее. Больше Оцеллус ничего не говорила, по крайней мере, до тех пор, пока движение снова не возобновилось и они оставили молчаливую толпу позади.

У Сары было несколько минут почти полной тишины, чтобы получше рассмотреть город – разветвляющиеся коридоры, промаркированные выцветшей краской, полые металлические лестничные пролеты и временные лестницы, соединяющие перекрывающиеся этажи. Одно казалась очевидным: это место не было создано для вида, способного летать. Иначе зачем здесь так много пандусов?

Но потом они отошли на некоторое расстояние от расстроенной толпы. Оцеллус объяснила, что там произошло, и ее голос все еще звучал благоговейно.

– Это то, что происходит, когда ты не получаешь достаточно любви. Со мной подобного случится больше не может, но... у тебя, Джеймс, защиты от подобного нет. И не будет, пока ты не приспособишься, как я. Мой дядя сможет научить тебя куда лучше меня. За несколько месяцев ты точно справишься.

– Несколько месяцев? – в голосе бывшего единорога звучало негодование. И Сара не могла его за это винить. – Несколько месяцев, в процессе которых я... а что произойдет?

– Ну, ты… будешь медленно сходить с ума. Воспоминания исчезнут, но некоторая мышечная память останется. Достаточно, чтобы ты мог прикидываться тем, кем был раньше, или продолжал двигаться и пытался заполучить немного любви. Если ты ее не получишь… что ж, тело само знает, что раньше было чем-то другим, или, может быть, разум все еще пытается контролировать его, но у него ничего не получается. Есть подтверждения и того, и другого. Мой отец позаботился о том, чтобы со мной такого никогда не случилось, поэтому ничего не могу рассказать из личного опыта.

Оцеллус замолчала, внезапно втянув их в низкую дверь. Хотя, с точки зрения Сары, тут все было слишком маленьким и низким. Чейнджлинги были созданы для того, чтобы передвигаться в стесненных условиях, чего нельзя было сказать о ней.

– Заметила, что за нами следовали какие-то... недружелюбные чейнджлинги, – пояснила Оцеллус, ведя их в дальний конец бара, полного разноцветных чейнджлингов. Все они одарили Джеймса неприязненными взглядами, но Оцеллус с извиняющимся видом помахала им копытом. Они выскользнули через кухню, а затем в переулок.

Там не было мусорных контейнеров, но были кучи гниющего мусора, раскиданного в переулке за баром.

“Похоже, в конце концов, Иркалла не так уж сильно отличается от обычного человеческого города”.

– Они все еще преследуют нас? – Сара оглянулась через плечо, внимательно прислушиваясь. Но теперь, когда они находились в месте, где было полно живых существ, ей было гораздо труднее различать звуки. В Иркалле жило так много народу, что звуки от их деятельности сливалось воедино, превращая пространство всего в нескольких метрах от них в размытую дымку. Это было не неприятно – не похоже, чтобы ее чувства обострились настолько, чтобы подобное могло причинить вред. Просто информация стала размытой, и фестрал ничего не могла слышать сквозь эту дымку, так же как не могла видеть сквозь стены домов и магазинов.

– Э-э... нет? Надеюсь, что нет.

Оцеллус поторопила их подняться по винтовой лестнице и пройти еще через несколько тесных переулков. Сара была почти уверена, что чейнджлинги, которых они видели спящими за обломками сломанного оборудования или возле куч мусора, сами были близки к одичанию, судя по тому, как они пристально следили за ней каждую секунду, будто она была сотрудником ООН по оказанию помощи, несущей коробки с едой.

– Вот и пришли, – Оцеллус указала вперед, где коридоры меняли цвет с серебристого на ржаво-красный. – Это и есть дворец. Самая опасная часть Иркаллы.

– Хм? – Джеймс прищурился, глядя вперед. – Почему дворец опасен?

– Потому что и дядя, и отец считает, что править должен именно он. Они оба претендуют на трон. Ну... и чейнджлинги тут часто умирают. Они всегда тут часто умирали, но... это было главным образом потому, что старая королева использовала казни для поддержания дисциплины. Если чейнджлинг достаточно сильно облажался, убийство было самым быстрым способом отправить его в школу, где он, возможно, станет менее бесполезным в своей работе. Но поскольку у нас сейчас нет любви, чтобы возвращать всех умерших...

Оцеллус замолчала.

– Звучит дерьмово, – Сара уставилась на дворцовый коридор, но он не сильно отличался от других, которые они уже видели. В дальнем конце находилась закрытая дверь, больше похожая на воздушный шлюз. Там даже было освещение электрическими лампами, а не биолюминесценцией от различных грибов, выращиваемых в специальных горшках. – Даже если вы можете воскресить кого-нибудь обратно. Телесные наказания – это... варварство.

Оцеллус пожала плечами.

– Не такое варварство, как то, что происходит сейчас. Я, правда, даже не представляю, каков твой план, чтобы все это не развалилось в тот момент, когда ты войдешь внутрь. Похоже, ты ничего не знала о том, что у нас тут происходит.

– Неа, – ответила фестрал. – Но я знаю, на что похожа поверхность. Я знаю, что у вас там есть друзья, которые не полные идиоты. Может быть, просто сообщить им хорошие новости будет достаточно.

– Может быть, – в голосе Оцеллус не было надежды. – Убедить моего отца будет труднее всего. С дядей будет куда проще, он поверит тебе, если ты не лжешь. Вот так просто. И даже если ты их убедишь... прошло так много времени с тех пор, как мы планировали, что делать после карантина, что теперь уже никто не считает, что надо действовать так, как предлагала королева. Если бы Кризалис все еще была здесь... Но она ушла, так что нам придется обойтись без нее.

Оцеллус выпрямилась, затем указала на дверь впереди.

– Я надеюсь, ты чувствуешь себя убедительной, Сара.

Фестрал невольно улыбнулась.

– Я чувствую, что могла бы продать лед эскимосу. После того, как съем несколько его тюленей. Или... может быть, несколько этих гигантских мотыльков? Они пахли крайне соблазнительно.

---

Оливия чувствовала себя сломанной. И это было неудивительно – у нее забрали одну из конечностей. Военный протез мог быть сделан из дешевого пластика, его сервоприводы могли скрипеть и подвывать, когда пегаска переносила на них свой вес, но, по крайней мере, это была нога.

Военный биофабрикатор ISMU мог бы вырастить конечность за двое суток, и еще минут пятнадцать потребовалось бы на саму операцию. Но в настоящий момент биофабрикатор такого уровня остался всего один, и более важных задач для него была целая куча. Теперь, впервые за все это время, Оливия почувствовала благодарность за то, что ее тело осталось незавершенным. Наконец-то настал день, когда ее инвалидность стала преимуществом.

Один из местных жителей сделал ей новый протез – комбинацию из искусственной кожи и куска обычного дерева. Естественно, вместо того, чтобы заменить настоящую ногу, он не сгибался в колене и даже был не совсем подходящей длины.

“Трудно поверить, что люди тоже когда-то жили с подобным. И все еще есть пони, которым приходится так жить, даже несмотря на то, что их предки умели исцелять тело, так же как это делали мы”.

– Ты уверена, что хочешь пойти одна? – спросила Лаки, сидя в их маленькой комнатке в глубине горы. Как и многие новые помещения, она располагалась в одной из старых шахт пони, расширенной дронами Предвестника, которой придали подобие пригодности для жизни с помощью небольшого количества керамической пены и краски на стенах. – Никто не будет в большей опасности, чем ты. Много кто вызвался на твоё место.

– Много кто. Но ни у кого из них нет этого, – Оливия подняла протез в воздух, драматично махнув деревяшкой. – И ты только глянь что они сделали с моей гривой.

С учетом того, что пегаска продолжала стричь гриву коротко, особо разгуляться было негде, так что туда просто напихали мусора. Запах был такой же отвратительный, как и внешний вид – они использовали грязь и настоящий мусор для создания маскировки.

– У тебя нет никого, кто мог бы выглядеть столь же жалко. Я идеальна.

– Ладно. Как минимум радио у тебя есть. Скажи лишь слово, и мы перейдем к плану Б в мгновение ока. Это не идеально, но… если этого будет не избежать, то так тому и быть. Предвестник все время будет присматривать за тобой, но если они просто решат тебя пристрелить, мы можем не успеть помочь.

Оливия расправила крылья. Теперь, когда у нее не было ноги, она стала куда чаще ими пользоваться – полет был куда надежнее, чем ходьба.

– У меня уже было... куда больше вторых шансов, чем я заслуживаю. Если я погибну, то зная что сделала все что могла.

Пегаска взглянула на тележку на колесиках. Она была накрыта тканью, скрывавшей лежащие внутри слитки драгоценных металлов. Это было предложение, которым, как они надеялись, удастся заинтересовать войска Короля Шторма.

– Удачи.

– Да, – усмехнулась Оливия. – Ты знаешь, что это только начало, даже если у меня все выйдет. Такие слизняки, как этот, всегда хотят большего. Они угрожают, они становятся все громче и писклявее с каждым разом. Им всегда нужно немного больше, чтобы купить их молчание.

Лаки пожала плечами.

– Долго нам с ним сотрудничать и не придется. Но не мне тебе говорить, что делать, если он будет упорствовать.

– И не надо, – согласилась пегаска.

Оливия обмотала упряжь вокруг себя, упершись обрубком ноги в противовес тележки, чтобы та покатилась. Она была такой же примитивной, как и все остальное при ней, поэтому там не было никаких хитроумных моторов или секретных приспособлений, облегчающих труд. Просто куча тяжелого металла внутри тележки, сделанной из самого обычного дерева.

Оливия шла по шахте мимо множества одинаковых янтарных огней. И она должна была признать, что извилистые понячьи шахты нравились ей гораздо больше, чем одинаковые коридоры Предвестника. Пони часто рыли вокруг интересных мест в пещерах, вместо того чтобы стереть все в пыль. На потолке было множество сталактитов, а на стенах – россыпи кристаллов, с которых все еще капала вода. Дэдлайт и другие фестралы, несомненно, чувствовали себя здесь как дома.

Теперь здесь было много входов, но Оливия не стала пользоваться ни одним из них, направившись к старому шахтному лифту. Он грохотал и лязгал всю дорогу наверх, под аккомпанемент льющейся жидкости. Потребовалось почти десять минут, чтобы лифт доставил ее наверх, тонкий металл скрипел и трясся с каждым пройденным метром. Доверия звуки не внушали, но там, куда Оливия направлялась, тоже было не очень-то и безопасно.

Затем она добралась до верхнего этажа и остановилась перевести дух в деревянной лачуге.

Она слышала солдат снаружи. Войска Короля Шторма лаяли друг на друга на гортанном языке, опустошая дома пони через окна и раскладывая их пожитки по отдельным кучкам. Бронированный поезд, который доставил их сюда, все еще стоял на вокзале, тоже под охраной.

Оливия вышла из шахты, миновав двух здоровенных стражей, маячивших у входа.

– Я все слышу, – сообщил Предвестник прямо ей в ухо, используя скрытый там микрофон-преобразователь. Уши пони были огромными – в них было намного проще прятать подобные мелочи. – Было бы удобнее, если бы мне не пришлось служить переводчиком. Когда все это закончится, вам следует сосредоточиться на изучении эквестрийского.

Но пегаска не могла ему ответить, не став еще больше похожей на деревенскую сумасшедшую.

К ней уже приближались несколько охранников.

– Субвокализируйте. Как вы и практиковались. Я буду знать, что вы хотите сказать.

Оливии хотелось раздраженно ответить, напомнив ИИ ознакомиться с ее послужным списком. Она знала, как это работает. В конце концов, она служила в спецназе, как на планетах, так и за их пределами. Она не нуждалась в переподготовке от какой-то программы.

– Что ты там тащишь? – спросил один из охранников, и перевод Предвестника почти идеально совпал с его речью.

– Просто... выполняю приказы мэра, – ответила пегаска, с соответствующей ситуации робостью. – Мне нужно... увидеть его.

Охранники попятились, бормоча что-то о вероятности подхватить от нее какую-нибудь заразу. Один из них указал на городскую ратушу, которую уже переделывали в казарму.

– Иди быстрее, пони. Опаздываешь.

Оливия шла быстро, или так быстро, как только могла, учитывае отсутствие одной из ног. Больше никто на всем пути до ратуши остановить ее не пытался.

Снаружи стояла толпа пони, которых распределяли по группам. Это было именно то, о чем они слышали в последних телеграммах из Эквестрии: Король Шторм делил население на тех, кто мог работать на него в том или ином качестве, и тех, кто не мог. Почти все попали в первую группу, поскольку Мазерлод был шахтерским городком, и те, кто жил здесь, почти поголовно делали что-то полезное для шахты.

Меньшая, вторая группа полностью состояла из их детей, пожилых пони и тех, кто пострадал от несчастных случаев, как Оливия, и не имел никаких протезов.

“Мы не можем долго продолжать в том же духе. Если этим пони придется жить так еще какое-то время, кто-нибудь сболтнет что-нибудь, и нам придется убить или взять в плен этих солдат”.

Пришло время положить этому конец, пока их секретная штаб-квартира не была обнаружена и вся тяжелая работа не пошла прахом.

Оливия уверенно вошла в здание. Другие пони расступились перед ней, пропуская вперед без разговоров. Говорить было нечего – большинство жителей уже знали ее и знали, что именно она отвечает за их безопасность. Она видела по их взглядам, насколько им не терпится. Унижение продолжалось слишком долго.

Пегаска добралась до бывшего офиса мэра, рядом с которым Санкисс стояла с одним из охранников и большой черной бухгалтерской книгой. Оливия даже не вслушивалась, как единорожка рассказывала охраннику ее фальшивую историю, тот не задал ни единого вопроса. Зачем было что-то подозревать, когда грубая реальность была столь очевидна?

В конце концов она добралась до двери и охранник преградил ей путь.

– Прояви уважение к своему новому регенту, – рыкнул он. – Повинуйся, и ты будешь жить. Сопротивляйтесь, и ты останешься на милость бури.

Какими бы угрожающими ни были эти слова, произнесены они были тоном скучающего клерка в какой-нибудь государственной конторе.

Оливия вошла.

Кабинет уже преобразился. Знамена Короля Шторма висели над книжными полками, а все стеклянные витрины с образцами минералов были разбиты вдребезги. Со стен также пропало несколько карт – к счастью, ни на одной из них не был изображен новый город. Они долго готовились к этому дню.

Существо внутри оказалось намного меньше, чем пегаска ожидала. Очень похожий на других монстров, но в то же время какой-то совсем низкорослый. Он был даже ниже чем пони, без крупных мускулов и с почти полностью сбритой шерстью. Оливия никогда не была так близко ни к одному из них, при этом не стараясь их убить. Местный климат, который даже земные пони считали прохладным, явно казался “регенту” приятно освежающим, и он развалился в большом кресле за письменным столом, вроде даже почти и не видя пегаску.

– У тебя не может быть ничего интересного для его величества, – произнес он, бросив на Оливию один лишь взгляд, а затем чуть дольше разглядывая тележку, которую она привезла. — Стража, отведите ее в...

– Подожди, – прервала его пегаска, подпустив в голос едва заметные нотки тона, которым она обычно отдавала приказы. Как она и ожидала, существо замерло. Похоже, это крошечное существо привыкло делать то, что ему говорят. – Моя семья... Я хочу показать тебе кое-что важное. Кое-что такое, что мы можем доверить только тому, к кому прислушивается наш новый король.

Казалось, “регент” наконец-то взглянул на нее. Оливия напряглась, зная, что это может быть именно тот момент, когда их тщательно продуманный план пойдет псу под хвост и морским пехотинцам Циньчжи придется заняться своей работой. Важно было соблюсти баланс – выглядеть настолько жалкой, насколько это было возможно, чтобы не напугать его, и в то же время не казаться настолько жалкой, чтобы у нее не могло оказаться ничего интересного. Оливия слегка потянула за ткань на тележке, так что изнутри показался крошечный отблеск золота. Глаза существа уловили его и широко распахнулись.

– Ступай, Локош, – приказал крошечный регент, пренебрежительно махнув лапой. – Закрой дверь и не позволяй никому нас беспокоить.

Он подождал, пока солдат подчинится, что тот сделал весьма неторопливо, после чего запрыгнул на стол и направился по нему к Оливии.

– Расскажи мне, какие тайны у тебя есть для твоего короля. Если ты не знаешь, я его брат. То что я говорю ему, он всегда выслушает.

“Конечно, выслушает. Именно поэтому он сослал тебя в крошечный шахтерский городок в тысяче километров от Кантерлота. Потому что его так сильно заботит то, что ты хочешь сказать”.

В то же самое время это делало операцию немного более опасной. Многие диктаторы брали за правило защищать свои семьи с помощью чрезмерного насилия. Они не позволяли никому другому причинить им боль, даже если сами безнаказанно издевались над собственными родственниками.

Оливия скинула ткань с тележки. Та была наполнена сокровищами – в основном золотыми и серебряными слитками. Большая часть на самом деле была из вольфрама с тонким слоем золота снаружи, но пегаска очень сомневалась, что кто-то вроде этого существа смог бы заметить разницу.

Однако сверху лежало много украшений. Наручи, короны, ожерелья и диадемы – все, судя по внешнему виду, работы искусного мастера. На самом деле все это были реплики исторических экспонатов, изготовленные Предвестником в фабрикаторе и обоженные в восстановительной печи, но регенту не обязательно было это знать.

Оливия отступила назад, освобождая дорогу низенькому существу, что поспешило к ее тележке.

“Чем скорее я получу обратно свою дурацкую пластиковую ногу, тем лучше”.

– Я услышала приказ принести половину всего, что у нас есть, в качестве дани нашему новому королю, – пояснила пегаска. – Я не смогла взять с собой половину, но я взяла столько, сколько смогла увезти.

Если регент и заметил нестыковки в ее рассказе, то не подал виду. Вместо этого он потянулся к лотку с золотом и драгоценными камнями, выбрал ожерелье из кучи и примерил его.

– Ты сказала, что у твоей семьи есть еще? А у них не найдется чего-нибудь сладенького? Ты бы видела, что едят эти шахтеры.

Оливия встала между регентом и дверью.

– Если ты хочешь сладостей, мы, вероятно, могли бы это устроить.

Пегаска подошла ближе, так что оказалась в пределах досягаемости существа. Он все еще ничего не замечал, ошеломленный картиной сокровищ перед ним.

– Это действительно то, чем ты хотел заниматься в Мазерлоде? – спросила Оливия, ее голос больше не дрожал от слабости.

– Не в Мазерлоде, – ответило маленькое существо, надевая браслеты на короткие руки один за другим. – Я подумал, что после всего, что я сделал для Темпест, может быть, я получу один из больших городов, понимаешь? Но кого-то должны были наказать за пропажу Фларри...

Он умолк, его взгляд внезапно посуровел.

– Ты можешь идти, пони. Король Шторм принимает твою дань.

Оливия не пошевелилась.

– Мне не нравится то, что ты делаешь с городом. Никому из пони не нравится.  Думаю, тебе могло бы больше понравиться жить здесь, если бы ты был немного сговорчивее.

Пегаска внимательно наблюдала за регентом, особенно за всеми этими маленькими мускулами на его лице. Когда он напрягся, она поняла, что произойдет дальше.

– Давай, Предвестник.

Ей не нужно было объяснять, что она имела в виду – здесь был добрый десяток камер.

Ожерелье затянулось вокруг шеи существа с легким жужжанием сервопривода, и крик, готовый вырваться из глотки, там и остался. Регент отлетел в сторону, тщетно хватаясь за ожерелье. Кусочки золота осыпались под его хваткой, но на титановом тросике внутри не осталось ни царапины.

– Чтобы ты знал, эти драгоценности были моим способом тайно пронести сюда оружие. Я не думала, что ты наденешь его на себя.

Оливия отошла к двери и осторожно закрыла ее на замок.

“Никаких гостей, пока мы не закончим”.

Затем она вернулась, наблюдая, как регент тщетно пытается дышать. Его лицо уже начало менять цвет. Дрожащей рукой он вытащил из-за пояса кинжал, хотя из-за удушья ему не удалось никак его использовать.

– Я позволю тебе дышать, – произнесла пегаска, ее лицо было прямо над его лицом. – Если ты попробуешь позвать на помощь, я снова тебя придушу. Ты меня понимаешь?

Она дождалась кивка, прежде чем снова подать знак Предвестнику. Пегаска отошла подальше, не то чтобы она боялась оружия в лапах регента, но попытка разоружить его могла бы поднять шум.

– Проклятое... ожерелье? – спросил он, хватая ртом воздух. – Ты думала, что сможешь сбежать… проклянув меня? Да ты хоть знаешь...

Оливия села, наблюдая за ним.

– Я могу убить тебя прежде, чем ты позовешь на помощь, – сказала она как можно убедительнее. – Ты не сможешь избавиться от ожерелья.

– Не имеет значения, – регент выпрямился, прислонившись спиной к тележке. – Ты не можешь... угрожать мне. Король Шторм даровал нам бессмертие. Я просто вернусь к нему и расскажу о том, что видел.

Оливия приняла бы это за бред фанатика, если бы не знала, как легко эти слова могли оказаться правдой.

“Тебе не следовало мне этого говорить. Я надеюсь, ты тоже слушаешь, Предвестник”.

– Может, и так. Но я не обязана убивать тебя, – пегаска переместилась в мгновение ока, усиленное тело позволило ей преодолеть расстояние между ними так быстро, что существо даже не дернулось. Она ударила его по лапе, сжимающей кинжал, вывернув ее достаточно сильно, чтобы тот выпал. Затем Оливия поймала его другим копытом, прижав к животу регента. – Давай, кричи. Посмотрим, что будет.

Несмотря на всю свою уверенность, регент не сопротивлялся. Он застыл как парализованный, в ужасе уставившись на нож. Наконец он заговорил голосом чуть громче шепота.

– Что… что ты хочешь?

Пегаска отодвинулась от него, убрав нож в сторону и ослабив давление на грудь.

– Все просто. Я хочу, чтобы ты свалил из Мазерлода. Я хочу, чтобы ты забрал своих прихвостней, вернулся в тот поезд и забыл, что когда-либо вообще был здесь.

– Это... невозможно. Король Шторм послал нас сюда. Ни в Лас-Пегасус, ни в Троттингхэм, а сюда. Если я не буду регулярно посылать отчеты с вашего телеграфа, он сделает мне хуже, чем ты способна выдумать.

“Ты не очень хорош во всём этом, а?”

– Тогда, возможно, мы могли бы помочь друг другу. Мазерлод – это не то, что ты думаешь, э-э… как тебя зовут?

– Груббер.

“Ну естественно”.

– Груббер, я думаю, что наши отношения могли бы быть совсем другими. Думаю, тебе нужно сказать всем своим солдатам, чтобы они перестали рыться в домах пони. Просто подумайте, сколько трудов тебе предстоит – сколько проблем будет с тем, чтобы держать Мазерлод в узде.

– Одна пони с проклятым ожерельем... не так уж и сложно. Король Шторм будет рад пообщаться с тобой.

Оливия проигнорировала угрозу, подняла регента с пола и отнесла к креслу. Она поставила его в кресло и развернула так, чтобы оно было обращено к окну.

Из ратуши открывался потрясающий вид не только на город, но и на горы вокруг.

– Предвестник, скажи стрелкам, чтобы они отключили камуфляж. Дай Грубберу секунду, чтобы он их увидел.

Металлические фигуры внезапно возникли из воздуха, как на далеких вершинах так и вблизи, темными пятна, которые лишь на мгновение выделялись на фоне гор, прежде чем снова исчезнуть.

– Твоя армия здесь только потому, что я это позволила. Я могу захватить вас всех, не убивая, не думаю, что это будет сложно. Но есть и другой вариант. Если ты не хочешь пыток, мы могли бы предоставить тебе и твоим солдатам самую легкую службу, которая у тебя когда-либо была. Никто не пострадает, никаких пыток, и никто даже не должен будет работать. Разве это не то, чего ты заслуживаешь?

Груббер долго молчал. Он выглянул в окно, подергал за ожерелье, встретился с суровым взглядом Оливии.

– Я хочу торт.