Послание в бутылке. Том 2

Глава 1: Долгая афера

Женщина, которая не являлась Сарой Каплан, не должна была здесь находиться.

Она знала это с момента пробуждения, от того же чувства, которое всегда возникало у нее в момент нарушения какого-нибудь важного правила. Это было ощущение энергии, электричества и движения – адреналина, который мог понадобиться, чтобы сбежать, если ее обман будет раскрыт.

И все же ей некуда было бежать. Она находилась в каком-то замкнутом пространстве, где едва хватало места, чтобы пошевелиться. Вокруг все заполняла слизь, сковывавшая конечности. Так вот почему у нее так онемели руки? И что-то не то было со спиной...

Пытаться осмыслить свои последние воспоминания было все равно что вспоминать сон через три часа после пробуждения. Она где-то была, это была ее самая большая афера на сегодняшний день. Она... заплатила... кому-то... подпоила кого-то… зачем? Почему она решила пробраться не абы куда, а именно на станцию Общества первопроходцев?

“Присоединяйся к Обществу и живи вечно. Пожертвуйте свои таланты на благо будущего человеческой расы”. Она практически слышала этот рекламный слоган даже сейчас.

Она была им не нужна. Сара не была каким-то блестящим молодым талантом, не была каким-то вундеркиндом или мастером своего дела. Она была мошенницей, одной из лучших – и на Земле таких было более чем достаточно.

– Пожалуйста, посмотрите наверх, Сара Каплан, – произнес успокаивающий голос у нее над ухом. Она моргнула, пытаясь сфокусировать странные глаза, следуя направлению звука. Там, над ней, был маленький экран, встроенный в ее пластиковую тюрьму. С него все еще капала влага, как и со всего остального, хотя, по крайней мере, ощущение, что она плавает, исчезло.

– Фабрикация завершена, Сара. Добро пожаловать в пункт прибытия Общества первопроходцев: Санктуарий. Местоположение: Эквус, сектор Тантал, Млечный Путь. Прежде чем вас выпустят из капсулы и вы приступите к своим обязанностям, необходимо провести базовое неврологическое тестирование, с целью убедиться, что фабрикация прошла успешно и вы способны выполнять свои обязанности. Я обязан сообщить, что в соответствии с Руководством Общества первопроходцев, правило 19, параграф 3-9, вас не выпустят из капсулы до завершения этого теста. Если вы считаете, что вам нужно больше времени до начала тестирования, я могу дать вам одни стандартные сутки, чтобы полностью прийти в себя. Если вы не пройдете тест, этот экземпляр будет переработан и создан новый.

Она вздрогнула от ужаса, почувствовав какое-то странное подергивание у себя на спине. Все казалось неправильным – ее тело было в абсолютном беспорядке.

“Они взяли мои гребанные гены. Что, черт возьми, пошло не так?!"

На самом деле она не была Сарой Каплан. Она не была членом Общества первопроходцев и ничего не знала о том, как оно обычно действует. И все же она могла понять: “этот экземпляр будет переработан”. Не было никаких сомнений в том, что именно под этим подразумевалось.

“Но я должна стать ею. Теперь это мое имя. Пока я не смогу сбежать”.

– Я готова к тесту! – прохрипела Сара, голос был высоким и писклявым. Почему он звучит настолько странно? Она ощупала рот изнутри языком, но помимо нескольких слишком острых клыков, все казалось более или менее нормальным.

– Очень хорошо. Пожалуйста, внимательно смотрите на экран. Следуйте инструкциям, при необходимости в любой момент вы можете попросить разъяснения. Этот тест не имеет ограничения по времени.

"Готова поспорить – это вранье, – подумала она. – Интересно, где тут спрятана пушка? Или, может быть, меня током ударят, если я провалюсь с тестом”.

Если там будут хоть что-то спрашивать про Общество первопроходцев, ей крышка.

К счастью для Сары, подобного не произошло. Тест был куда как проще, с простыми вопросами на понимание, запоминание, пространственное мышление – все то, что ученик начальной школы должен был бы знать, переводясь в среднюю. Если бы компьютер не сообщил ей, что в случае неудачи ей грозит смерть, тест был бы завершен без особых усилий. Как бы то ни было, она все еще не раз колебалась, дважды обдумывая каждый ответ. Сколько ошибок надо сделать, чтобы компьютер решил убить ее?

Больше, чем она в итоге совершила.

– Эффективность экземпляра находится в пределах допустимой погрешности, – объявил компьютер, когда тестирование завершилось. – Пожалуйста, приготовьтесь к открытию капсулы. Многие только что изготовленные граждане испытывают кратковременное ощущение жжения при попадании наружного воздуха на кожу и глаза. Этот дискомфорт быстро пройдет. Прежде чем процесс будет санкционирован, есть один последний вопрос: клянетесь ли вы, Сара Каплан, служить и выполнять свои обязанности инженера по вооружению в меру своих возможностей? Верите ли вы, что умственно и физически способны на это?

“Еще смертельные вопросы”, – подумала Сара. Вероятно, Общество первопроходцев научило своих людей понимать, что все это значит. Что ж, Сара не была дурой. Она бы не смогла влезть в очередь в Центр записи нейрослепков, будучи идиоткой. Подобное требовало долгого планирования и предусмотрительности – подкупить нужных людей, проникнуть в нужные офисы, подделать нужные документы. Подделка должна была быть качественной и выдержать проверку. Если бы Общество первопроходцев узнало об афере, то могло бы просто удалить ее из системы.

“Тот факт, что я здесь и способна думать об этом, означает, что я преуспела. Молодец, прошлая я. Ты гребаная легенда. Надеюсь, у тебя была потрясающая жизнь”.

Все воспоминания казались принадлежащими ей, но Сара знала, что на самом деле все не так. Это был другой человек, человек, который вошел в сканер, а потом жил своей жизнью до самого ее конца. Этот человек, который черт его знает как давно уже мертв, подарил ей новую жизнь. В этом новом теле ей все еще казалось, что ее руки онемели, но она не чувствовала никаких следов повреждения левого глаза и никакой боли в костях от рака, который медленно убивал ее.

“Я, черт возьми, сделала это”.

– Да! Я не могу дождаться, когда стану самым потрясающим инженером по вооружению из когда-либо существующих.

“Пока я не смогу улизнуть, и ты никогда больше меня не увидишь”.

Саре было наплевать на расширение горизонтов человечества. Человечество, по ее мнению, и так ей задолжало. Оно ее поимело, и то, что она сейчас здесь, было расплатой, которую она заслуживала. Ее второй шанс.

– Начинаю процедуру. С нетерпением жду вашей предстоящей службы Обществу первопроходцев. Нам многое предстоит сделать.

Раздался скрежещущий звук, затем что-то начало литься на нее сверху. Это была вода – смывающая засохшую слизь с ее тела. Струя быстро скользила по коже, заставляя ощущать целые участки, которые казались чужими. Сара подставила руку под брызги, и в свете маленького экрана смогла разглядеть вместо кисти какой-то обрубок.

Она согнула его и почувствовала, как что-то маленькое и мясистое слегка шевельнулось внутри, но на этом и все.

“На травму не похоже”.

С другой рукой была похожая история, как будто кисти там никогда и не было.

“Что я, черт возьми, такое?”

Вскоре она получила ответ. Капсула открылась, и Сара вывалилась на мягкий резиновый коврик с множеством маленьких дырочек. Некоторое время все, что она могла, это лежать там, в тщетных попытках справиться с силой тяжести. Некоторое время она барахталась, пытаясь встать на ноги, но у нее ничего не получилось. Вокруг все было ослепительно ярким, намного ярче, чем в капсуле биофабрикатора. Кстати, где она находится?

Сара огляделась и обнаружила, что находится в маленькой комнате, в одиночестве, если не считать зеркала, шкафчика и какой-то стопки на низкой полке. Больше всего это походило на сложенную униформу, поверх которой лежало огромное полотенце.

“Думаю, они уже прошли этап, когда создавали колонистов поштучно, раз мне выделили столько места”.

Зеркало рассказало ей все, что нужно было знать о текущей внешности. Сара смотрела в него больше минуты, не желая верить тому, что там видит. Тело было... неправильным. Она выглядела как существо, сбежавшее из контактного зоопарка, или как один из тех уродов, которого легко создадут для вас обитатели поселений за пределами досягаемости Декларации Цереры. Глаза были огромными, но с узкими зрачками, которые нервно метались по сторонам. Уши дернулись и задвигались над головой.

Она была лошадью – лошадью с очень милыми пропорциями и серо-голубой влажной шерсткой. На ее заднице даже была небольшая отметина, похожая на клеймо.

– Инженер, – произнес гораздо более естественный голос, который вполне мог принадлежать человеку, а не компьютеру.

“Здесь ведь нет камеры, верно? Я, блядь, голая!”

– Пожалуйста, не стесняйтесь потратить столько времени, сколько вам потребуется, чтобы привыкнуть к новому телу. К вашему сведению, вас изготовили в составе 75-ого полка рейнджеров. Поскольку вы гражданский контрактник и не являетесь военной, завершение вашей фабрикации было перенесено в конец очереди, как и остальных гражданских контрактников.

– Кто ты? – спросила Сара, обнаружив, что ее собственный голос все еще звучит высоко и пискляво. – Мой... командир?

Это было военное слово, ведь так? Ведь должен же он у нее быть?

– Нет, – ответил голос. – Меня зовут Предвестник, я искусственный интеллект, управляющий городом Отар и его будущими колониями. Если вам что-нибудь понадобится, Сара, пожалуйста, не стесняйтесь спрашивать.

– Кто я, черт возьми, такая?

Теперь, когда она знала, что больше не двуногая, встать стало намного легче. Просто нужно было снова притвориться ребенком, играющим на четвереньках. С небольшими усилиями Сара заняла вертикальную позицию, хотя и слегка пошатываясь.

“Ведь лошади могут даже бегать через пару часов после рождения?”

– Ваш бионоситель был создан на основе инопланетной формы жизни #FF35F, местное обозначение “фестрал”. Уверяю вас, что это новое тело не такое ущербное, как кажется. Местное население довольно хорошо владеет копытами для выполнения базовых задач, и ваши крылья также не являются рудиментарными. После тренировок, среди прочего, вы сможете летать.

Сара уставилась на свое отражение, пытаясь пошевелить крыльями. Она чувствовала кожу, всю сморщенную и влажную. Так или иначе, это была она. Это тело будет ее до самой смерти.

“Что произойдет раньше, чем мне бы хотелось, если Предвестник узнает, что я устроила”.

Ей придется быть крайне убедительным инженером по вооружению, пока не удастся придумать способ сбежать.

“Наверное, мне стоит попытаться списать все, чего я не знаю, на процесс фабрикации, верно? Просто притворюсь, что у меня криоамнезия”.

Это было неподходящее слово – их никто не замораживал. Но это было самое близкое, что Сара смогла придумать.

– Звучит забавно. Значит, эта планета, должно быть... одно из тех мест с низкой гравитацией?

Она подпрыгнула и обнаружила, что все ощущается именно так, как она помнила.

“Наверное, я к этому приспособилась, поэтому и не замечаю”.

– Нет, – ответил Предвестник. – На Санктуарии местная субъективная гравитация составляет 1,02 стандартной на уровне моря. Ваш способ полета опирается на... что ж, вероятно, вам в данный момент будет сложно воспринять это, учитывая свежераспечатанный мозг. А пока просто запомните, что мы обнаружили невероятно развитую инопланетную цивилизацию, технологии которой намного превосходят те, что вы помните. Санктуарий настолько органично вписывает технологии в свою структуру, что многие местные жители воспринимают все происходящее просто как должное. Для простоты они описывают это как “магия”. Более подробный отчет может быть предоставлен вам, как только вы будете готовы покинуть помещение завершения фабрикации.

Сара не особенно торопилась. Она практиковалась в ходьбе кругами по резиновом полу, не раз падая, пока привыкала к незнакомому телу. Но здесь не было никого, кто мог бы посмеяться над ней, так что повода спешить не было. Она обнаружила, что высохла естественным образом, и к тому времени, как она наконец взяла полотенце в копыта, делать с ним было почти нечего. Ей хотелось расчесать вьющиеся волосы, которые распушились вокруг головы, как странная львиная грива, но для этого не было никаких инструментов.

Только униформа, на воротнике которой было выбито краденое имя.

Пока она смотрела на него, снова раздался голос Предвестника.

“Значит, ты за мной следишь”.

Сара очень мало знала о колониях Общества первопроходцев, но слышала, что они полностью доверяли ИИ управление ими. У нее никогда не будет шанса на уединение, пока она не сбежит.

– Дресс-код был скорректирован. Стандартная униформа класса С теперь дополнительно включает “ничего”. Однако униформа класса А осталась неизменной. До вашей первой рабочей смены от вас требуется одеваться по классу C или ниже.

Сара напряглась. Если бы она что-нибудь пила, то, вероятно, забрызгала все ближайшее окружение.

– Постой.

Она повернулась, уставившись на ту часть стены, где был спрятан динамик. Может быть, камера тоже была там, наверху?

– Ты только что сказал мне, что униформа это – ничего? – она повернулась, чтобы продемонстрировать это. – В смысле, голой?

– Верно, – ответил Предвестник. – Многие члены ISMU еще не приспособились к этому требованию и носят комбинезоны класса C, даже если они не требуются. Дополнительное уточнение: эта корректировка относится только к местным расам пони. Требования к униформе человеческих бионосителей или синтетических носителей остались без изменений. Но ваш бионоситель – ”пони", так что новые требования распространяются и на вас.

– Но большинство все еще ее носят, – произнесла Сара, возвращаясь к униформе и беря ее с полки. Застежка-молния имела огромный захват, почти достаточный для того, чтобы в нее пролезло копыто целиком. Молния уже была расстегнута, готовая к тому, что Сара сможет влезть в комбинезон, если захочет.

“Бьюсь об заклад, с шерстью будет не сильно удобно, даже если одежда мягкая”.

Но, несмотря ни на что, в ближайшее время это придется выяснить. Какой бы привлекательной ни выглядела мысль просто оставить униформу здесь – нарушая еще одно из негласных правил, – Сара не хотела делать ничего, что могло бы выделить ее из толпы. Подобное может подождать того момента, когда у нее появится хорошее представление о том, что творится снаружи. Может быть, в этом мире сбежать получится почти сразу, а может быть, она была заперта в этом “Отаре” на долгие годы. Ей придется покинуть эту комнату, чтобы все выяснить.

Сара обнаружила, что комбинезон явно был сшит с расчетом на пони. Он был невероятно гибким в тех местах, где это было необходимо, так что она смогла надеть его с гораздо меньшим трудом, чем можно было ожидать. Для крыльев и хвоста были прорезаны большие отверстия, что было хорошо, так как все, что она обычно прикрывала, пряталось сзади.

“Думаю, пони могли бы просто носить шорты, как это делают парни, и не беспокоиться о том, что выставят что-нибудь напоказ”.

Она пока не знала как к этому относиться.

“Что за колония такая, где действует нудистский дресс-код?”

– Я готова, – наконец сказала Сара, примерно через час, проведенный в крошечной комнате. На ней был комбинезон, который идеально сидел, даже если имя, вышитое на воротнике, было не ее. Она взглянула на него в последний раз, убеждаясь, что запомнила наизусть.

“Никто никогда не узнает моего настоящего имени”.

Ну, здесь никто не узнает. Но на этой планете жили инопланетяне, и она готова была поспорить, что им точно не будет дела, кто она такая. Может быть, ее новая жизнь вообще не будет связана с людьми.

Дверь распахнулась сама по себе, и Сара оказались в длинном коридоре, тоже выстланном резиновыми ковриками. По обе стороны коридора находилось множество маленьких дверей, точно таких же, как та из которой она вышла. Потолок, казалось, был на нужной высоте, так что, вероятно, и комната и коридор были меньше привычных. Если только она не ошибалась насчет того, какой маленькой себя чувствовала.

Больше в коридоре никого не было, что несколько настораживало. Пара мигающих огоньков привлекли внимание к открытой двери в конце коридора. Сара шла к ней довольно медленно, шаги были осторожными. Она не хотела выставлять себя дурой и вызвать вопросы по поводу того, кто она такая.

“И вообще, насколько хорошо они обучили этих людей?”

Были ли у Общества первопроходцев какие-нибудь секретные тренировки, чтобы подготовить людей к пробуждению странными инопланетянами? Ведь не могло же быть, верно?

У Сары не было ответа на этот вопрос – и она, вероятно, никогда не смогла бы его кому-нибудь задать. Поскольку до вступления в Общество она должна была пройти обучение, а значит, любые вопросы по этому поводу лишь вызовут подозрения, раз она не знает того что должна.

“Мне нужно заполучить в руки одно из их руководств. Собственно руки тоже бы не помешали”.

За дверью был коридор пошире, с бóльшим количеством резиновых ковриков вдоль стен, ведущий к ярко освещенным дверям с безошибочно узнаваемой медицинской символикой. В этом был смысл – Сара, вероятно, хотела бы пообщаться с настоящим человеком, а не компьютерной программой. Если с ее изготовлением возникли проблемы, то чем раньше она бы узнала об этом, тем лучше.

Подозрения о том, что она меньше ростом, подтвердились, так как потолок коридора и дверные проемы возвышались высоко над головой. По приблизительным оценкам, она была около метра в холке и менее полутора в длину. Вероятно, Сара смогла бы дотянуться до ручек, если бы встала на задние ноги.

Но ей и не пришлось делать подобного, когда она подошла к медицинскому отделению – двери распахнулись сами.

Внутри не было ни одного человека. По крайней мере, комната не пустовала – там был с десяток дронов, отдаленно напоминающих людей, с колесами или гусеницами вместо ног. Также присутствовали несколько врачей, большинство из которых были одеты в очаровательные маленькие медицинские халатики поверх таких же комбинезонов, как у Сары. Ну, как и у нее, за исключением того, что у большинства из них были военные нашивки или знаки различия. Однако у всех на плече виднелась одинаковая фирменная нашивка. Это были ее люди – точнее люди человека, чью личность она украла.

– Ах, спящая красавица наконец-то проснулась. Не могу дождаться, чтобы поставить галочку в последней графе, – произнес кто-то из-за стойки – маленькая лошадка, как и она сама, хотя ее крылья были покрыты перьями, а волосы уложены и заплетены в косу. Она была симпатичной – во всяком случае, для лошади. – Ты… Сара Каплан, верно? Как раз вовремя.

Она указала за спину, на одну из маленьких кабинок.

– Доктор Борн тебя осмотрит... Я бы отправила тебя к кому-нибудь из наших, но она буквально сходит с ума от скуки. Может быть, если я дам ей чем заняться, она будет меньше жаловаться на то, что вообще тут находится.

– Конечно, – пробормотала Сара, немного замедляя шаг, когда проходила мимо стойки. – Может, выпьем после? Во сколько ты заканчиваешь?

– Извини, малышка, думаю, твой мозг еще не отошел от заморозки. Может быть, немного подумаешь об этом и спросишь меня завтра.

Хотя отказом это и не являлось – Сара узнала этот тон. Она просто пыталась быть вежливой.

– Да, – намек был понят, и она смущенно отвела взгляд. – Наверное, в этом все и дело. Думаю, что и правда еще не до конца отошла.

Она побрела в медицинский отсек, к предложенной кабинке. Остальные почти все пустовали – если не считать пары незначительных операций по имплантации. Вроде как там что-то делали с копытами, но поскольку вид крови Сару не привлекал, то присматриваться она не стала.

Кобыла, сидевшая при входе, проскользнула мимо нее, протянув пони в кабинке стопку бумаги с вымышленным именем Сары. Доктор действительно выглядела немного раздраженной. У нее также не было нашивки с обозначением полка – пони была одета в короткое белое платье с блузкой и открытой спиной. Разве это не означало, что оно не прикрывает... Сара почувствовала, как уши сами собой прижались к голове, а к щекам приливает легкий жар.

“Похоже кто-то будет посмелее меня”.

– Ага, – пробормотала пони, и в ее голосе было столько скуки, что это заглушило все, о чем Сара могла подумать. – Смотрю, ты хорошо потрудилась, надевая этот комбинезон. А теперь снимай его и запрыгивай на смотровой стол.

Доктор вышла из кабинки, движением одного копыта задвинув занавеску. Сара даже предположить не могла, как ей удалось схватиться за шнур и потянуть его без пальцев.

– О, и ты ведь тоже хочешь импланты? Теперь они у всех есть. Везучие ублюдки. Никакой справедливости.

– Какие имплантаты? – Сара вошла в кабинку, одно копыто замерло возле застежки-молнии. Однако пока расстегивать ее не стала. Снаружи были люди, и среди них мужчины. Доктор ее все равно осмотрит, а вот их внимания не хотелось. –  Я думала, у нас уже есть все имплантаты. Улучшенные тела и все такое.

– Тебе провели модификации, указанные в руководстве Общества первопроходцев. Это не значит, что у тебя есть все имплантаты. Есть и другие... более разрушительные, – доктор выглядела раздраженной, когда все-таки вошла в кабинку, несколько раз постучав по экрану. Изображение изменилось, продемонстрировав поперечный разрез понячьей ноги. Внутри часть плоти была удалена, и там прятались маленькие когти, которые могли выдвигаться из копыта, а потом прятаться в искусственной шерсти.

“Черт возьми, какой сейчас год? Это же просто техно-срань космического уровня”.

– Да, – произнесла Сара, даже не взглянув на список предупреждений. – Я возьму пару.

– Все так говорят, – ответила доктор, едва сдерживая стон. Она проскользнула мимо Сары и закрыла занавеску. – Раздевайся. Я поставлю тебя в очередь на операцию, как только завершу осмотр.

Сара подчинилась, но со значительно меньшим энтузиазмом, чем обычно, когда следовала подобной инструкции. После всех проблем по надеванию этого комбинезона... По крайней мере, он был одним куском. “Пони” казались менее нежными, чем люди, в том смысле, что им, вроде как, не нужно было нижнее белье.

Осмотр прошел именно так, как и ожидалось. Сара посеяла семена своих будущих проблем с памятью, упомянув о них во время опроса, хотя и не так, чтобы их можно было рассматривать как невозможность выполнять свои непосредственные обязанности. Она убедилась, что доктор Борн занесла это в ее личное дело, а затем сделала все возможное, чтобы в остальном показать себя с лучшей стороны. Это было бы единственным темным пятнышком в безупречном послужном списке, а не доказательством того, что ее следует отправить в переработчик.

“Ну они же не убьют кого-нибудь сразу после изготовления? В конце концов, есть же права человека?”

По крайней мере так хотелось думать, но это было Общество первопроходцев. Похоже, в дебаты тут вступать не любили.

Сара понятия не имела, чего ожидать от операции, кроме увиденного в соседних кабинках. Очевидно, чего следовало ожидать, так это большой пластиковой штуки, в которую можно было засунуть ногу, и небольшой армии медицинских дронов размером с человека, которые и занимались настоящей работой.

– Эта процедура не является необходимой с медицинской точки зрения, – заметила доктор Борн невероятно скучающим тоном. Пока она это говорила, маленькие роботы суетились вокруг, поднося новые пластиковые контейнеры с имплантатами и маленькие тележки с лекарствами. – Согласие на нее приведет к десятипроцентному увеличению срока вашего обязательного контракта с Обществом. В данный момент этот срок составляет... пять стандартных лет.

При этих словах доктор закатила глаза.

– Им на самом деле надо что-то делать с этими цифрами. Пять лет имели смысл для людей, но не для гребаных бессмертных, – она протянула вычислительный планшет, снова вернувшись к ровному профессиональному тону: – Подпиши здесь, если согласна с вышеупомянутыми условиями.

– Э-э... – Сара уставилась на свою обрубленную ногу, затем просто пожала плечами и нажала на сенсорный экран. – Что вы только что сказали? Насчет... бессмертных? Мы придумали способ лечить старение с тех пор, как просканировали меня?

– Я понятия не имею, что мы там придумали, поскольку Предвестнику не разрешено распаковывать ни одно из более поздних обновлений. Но кто-то это сделал, и, как по мне, этого достаточно. Поздравляю, ты пленница инопланетного бога. Надеюсь, раньше у тебя не было склонности к самоубийству, так как тебе в буквальном смысле не позволят умереть.

Доктор поколебалась, прежде чем продолжить.

– Ну-у-у-у, не совсем в буквальном смысле слова. Ты, вероятно, сейчас думаешь совсем не о том. Твое тело все равно умрет. А вот с разумом дело совсем иначе, – пони указала на отметину на боку. – Вот это прямое доказательство того, что Гармония уже цепко держит тебя в своих копытах. Но, как ни крути, думаю, ты очнулась в подходящее время, так как в правилах все еще прописано пять лет.

Доктор Борн вернула вычислительный планшет на место, затем подняла шприц для подкожных инъекций. То, как она держала его в копыте, без каких-либо видимых имплантатов, просто поражало. Как будто пони сжимала его невидимой рукой.

– Увидимся через несколько часов, – пробормотала она, прижимая иглу к шее Сары. Та погрузилась в беспамятство.

---

Фларри Харт откинулась назад, пытаясь разобрать текст на громадной поверхности перед ней. Она была такой большой, такой невообразимо необъятной, что казалась больше всей Эквестрии. И все же это было не так – она знала это на интеллектуальном уровне. Поверхность, которая выглядела так, словно тянулась в бесконечность, на самом деле была всего около десяти километров в длину и менее пяти в ширину.

Теперь, когда она стояла на ней, по крайней мере, Фларри больше не казалось, что та кружится.

– Лаки, где ты? – позвала она, осматривая пространство позади себя несколькими быстрыми взглядами. Она едва понимала, как работает этот дурацкий механизм – почти все активировалось небольшими жестами, например, горелка на одной из ног, отключить которую так и не вышло, и теперь она оставляла подпалины.

Несколько секунд спустя что-то коснулось ее плеча – во всяком случае, Фларри так показалось. Она не могла разглядеть лица – но теперь, когда она к этому привыкла, подобное смущало ее меньше.

– Я нашла входной люк, – сообщила Лаки, указывая вдоль громадной металлической поверхности в ту сторону, откуда они пришли. – Нам туда.

Фларри Харт развернулась и последовала за Лаки.

– Ты ведь прочитала обозначения, верно? – спросила принцесса, и в ее голосе послышалось легкое раздражение. Лаки могла жульничать самыми разными способами, но самым нечестным из них была возможность читать любые надписи.

– Ага, – ответила Лаки, двигаясь вперед на двух ногах куда более уверенно, чем Фларри Харт. Она шла так, словно родилась двуногой, совсем не шаталась, и ощущения, что она вот-вот грохнется, не возникало. – Здесь сбоку есть название корабля. Я знаю, что эта штука называлась NES ”Агамемнон".

– Не очень-то похоже на корабль, – пробормотала Фларри, когда они подошли ко входу. Ей пришлось бороться с дезориентацией, поскольку, с ее точки зрения, они поднялись на край пандуса, и направление гравитации изменилось. И все же какая-то сила тянула ее назад, словно пытаясь отправить в полет в космос. К счастью для нее, копыта цепко держались за поверхность, так что этого не произошло.

И не происходило до тех пор, пока они шли по пандусу, и наконец направление “вниз” совпало с силой, тянущей в сторону.

По крайней мере, эти странные тела никогда не выбивались из сил и не уставали. Фларри не была уверена, что смогла бы справиться со всем этим, будучи пони.

Но опять же, даже по прошествии всего этого времени Фларри Харт не могла справиться со многим сама. Слишком много воспоминаний.

– Все открыто для вакуума. Я видела, к чему это приводит.

К неизбежной смерти – вот к чему. По крайней мере для всех видов, обитавших в Эквестрии. Вероятно, существовали тела, способные выжить и в вакууме. Если уж машины могли так делать, то...

– Думаю, что была возможность закрыть его... или, может быть, тут был энергетический щит, удерживающий воздух, – ответила Лаки. Несмотря на то, насколько высокой была Фларри в этом двуногом теле, коридор был как раз нужной высоты, с запечатанной дверью и темной панелью управления рядом.

Лаки наклонилась, обхватив одну из верхних ног Фларри своей, и использовала тонкие “руки” на конце, чтобы что-то сделать. Горелка погасла.

– Нам она может понадобиться позже, – пояснила она, хотя и не так категорично, как могла бы. Лаки не возражала, если у Фларри уходило больше времени на что-то такое. Или на что-то еще.

Она была лучшей подругой, на которую только могла надеяться пони.

– Я не узнаю этот интерфейс... – сказала Лаки, снимая маленькую панель рядом с дверью и позволяя ей с звякнуть об пол рядом с ними. – Но... ага, есть ручное управление. Написано, что прямо тут.

Она сунула руку внутрь и начала крутить какой-то вентиль с внутренней стороны.

“Без магии эти “руки” довольно полезны”.

Жаль, что единственным способом скопировать их на Эквусе была хирургия – иногда было приятно не задумываться и концентрироваться, когда нужно было сделать что-то простое, например, перелистнуть страницу книги.

Дверь медленно поползла вверх, управляемая Лаки, пока не открылась примерно на половину их роста. Но Фларри Харт уже чувствовала, как часть ее надежды испаряется – внутри не было атмосферы, никакой струи воздуха, бьющей в них. Гармония, вероятно, и тут оказалась права.

“Не сдавайся. Кто знает, что здесь может оказаться?”

Включился фонарь, прикрепленный к плечу Лаки, осветив темное нутро огромного, состоящего из нескольких сегментов корабля. Лаки подождала, пока Фларри войдет первой, а затем последовала за ней.

– Если бы ты была выжившей, где бы ты была?

– Я бы, наверное... занесла в свой компьютер место назначения, – ответила Лаки.

Через дверной проем не было видно компьютеров, хотя там было много всего другого. Например, небольшие скафандры примерно того же размера, что и они сами. Большинство из них отсутствовали, хотя пара все еще висела в креплениях у стены. По комнате было разбросано много мусора – кусочки погнутого металла, инструменты и мелкие предметы, которые могли быть вычислительными терминалами.

Ничто из этого не копировало то, что Лаки и ей подобные использовали в Отаре, но было достаточно похожим. Будто что-то сделанное двоюродными родственниками. Или, возможно, потомками.

– По крайней мере, здесь нет никаких тел, – задумчиво произнесла Лаки, переворачивая один из упавших костюмов. Внутри не было трупа, ничего, кроме нескольких свисающих проводов. – Интересно, как долго эта штука здесь находится.

– Более ста тысяч лет, – ответила Гармония по радио, ее голос был четко слышен, несмотря на разделяющее их расстояние. Хотя, даже если бы они все еще были снаружи, Фларри Харт не смогла бы оглянуться и увидеть Эквус. Сама их звезда была отсюда едва видна – а кольцо не получалось различить даже искусственными глазами. – Но в вакууме это не имеет большого значения. Большая часть разложения зависит от наличия атмосферы или, по крайней мере, разрушительной радиации. Защищенный корпусом самого цилиндра “Агамемнон” практически не изменился с тех пор, как выжившие члены экипажа эвакуировались. Я могла бы показать тебе...

– Нет! – Фларри Харт сорвалась на крик. Ее голос не отдавался эхом – на борту не было атмосферы или еще чего-то, проводящего звук. Это была иллюзия восприятия. Но ей все равно хотелось кричать, так как ощущалось все вполне по настоящему. – Нет, нет, нет! Заткнись!

Она топнула копытом и внезапно вернулась в свое тело.

Раздалось легкое механическое шипение, когда соединение с имплантатом отключилось и прозрачный кабель стукнул по креслу. Фиксаторы, не позволяющие телу аликорна что-то делать, пока разум был где-то далеко, расцепились, и Фларри, спотыкаясь, отошла от кресла управления.

В комнате удаленного управления дронами было четыре таких кресла, изготовленных менее недели назад. И никто не бывал здесь так же часто, как Фларри, даже с учетом того, что обучение заняло у нее больше времени, чем у  остальных.

Несколько секунд спустя Лаки Брейк тоже освободилась от фиксаторов, позволив кабелю отсоединиться от задней части шеи. Где-то на расстоянии более миллиона километров металлические тела, которые они использовали, должны были сложиться в транспортную форму, все еще цепляясь магнитами в ногах к полу, но больше не двигаясь.

Это не имело значения. Фларри Харт полностью уничтожила множество таких же. Гармонию, казалось, это не волновало, и Предвестника тоже. Это были не люди, а игрушки. Игрушки, которые можно было использовать для посещения опасных мест.

– Все в порядке, – пробормотала Лаки, подходя ближе. Она была ниже ростом, чем Фларри Харт, более неуклюжей и все еще почти не могла пользоваться магией, несмотря на то, что рог у нее был уже больше года. Тем не менее, именно Фларри была единственной, кто чувствовала себя ущербной. Вот она стоит рядом с пони, которая спасла мир. Принцессой по праву, а она кто? Фларри ничего и никого не спасала – она была принцессой по праву рождения. Но даже само ее рождение много лет назад поставило Кристальную Империю под угрозу.

– Эй, – Лаки встретилась с ней ней взглядом, пристально вглядываясь. – Ты снова это делаешь, Фларри. Сделай несколько глубоких вдохов и расслабься. Мы не обязаны продолжать.

– Я хочу продолжать, – возразила та, садясь на пол и свирепо глядя на кресло управления. – Я знаю, что бесполезна… Я знаю, что все идет медленнее из-за меня... но мы должны продолжать искать. Мы должны знать.

– Местонахождение этих выживших известно, – раздался вокруг голос Гармонии. Гармония – глаза, которые всегда следят. Не для того, чтобы уничтожить, как заставляла поверить Селестия, но и не совсем для того, чтобы защитить. Фларри Харт предполагала, что Гармония все еще ждет, чтобы уничтожить Эквестрию, если только они переступят черту. И зная ее, она, вероятно, вполне могла так поступить.

Но до сих пор не уничтожила. И никто другой, кроме Фларри, казалось, больше не беспокоился по этому поводу. Сама Гармония утверждала, что пойдет на такой шаг только если пони попробуют повредить кольцо или сбежать с него. Но с какой стати ей можно было верить? Откуда Фларри Харт было знать, что прямо сейчас Гармония ей не лжет?

По крайней мере, она могла доверять двум вещам. Фларри могла доверять Лаки, и она могла доверять машине под названием "Предвестник". Ну хоть что-то...

– Не думаю, что проблема в этом, – ответила Гармонии Лаки, не глядя ни в какую конкретную сторону. – Мы знаем, что ты знаешь все. Но открывать для себя что-то новое тоже важно. Если бы мы хотели, чтобы ты просто научила нас всему мгновенно, мы бы об этом попросили.

– Это значительно все упростило бы, – согласилась Гармония. Ее голос звучал раздраженно, хотя она и не потрудилась создать тело для аватара, что всегда заставляло Фларри Харт чувствовать себя немного неуютно. Но магия есть магия, даже если Гармония на самом деле была какой-то машиной. Машиной, на которой Фларри жила, как и все остальные пони, которых она когда-либо знала, и на которой находилось все, что они когда-либо создавали. По сравнению с ней все сущее было не более чем пылью. – Мы предсказываем, что с абсолютной неизбежностью все индивидуумы в конечном итоге достигнут точки максимальной комплексности и сольются в единый интеллект. На этом этапе мы будем использовать физическую вселенную с максимальной эффективностью. Ваше промедление лишь позволяет отсрочить неизбежное.

Лаки встала перед Фларри, все еще прикрывая ту одним крылом. Принцессе казалось, что именно так и должны поступать друзья.

– Возможно. Но пока что нам не хочется. Ты можешь потратить свое время, пытаясь убедить кого-нибудь еще.

Так и произошло. Никакого звука не было, но Фларри Харт могла четко сказать, когда все прекратилось. Магия, витавшая в помещении подобно невидимому туману, внезапно рассеялась, и угроза отошла на задний план.

“Но она все еще там, ждет, чтобы убить нас. Ждет, что я совершу ошибку, которая обречет нас всех на гибель”.

Тем не менее, Фларри Харт чувствовала, что расслабляется по мере того, как присутствие Гармонии отступало. Она всегда наблюдала, пока они подключались к дронам, как будто боялась, что они решат улететь и никогда не вернутся. Но как только они отключились, Гармония тут же оставила их в покое.

– Я выбрала этот корабль не потому, что решила, будто там могут оказаться выжившие, – произнесла Лаки, придвигаясь немного ближе и понижая голос до шепота. – Уверена, что Гармония давным-давно помогла бы им всем перебраться сюда. Насколько нам известно, ты можешь оказаться одной из них.

Это было явно не то, что Фларри хотела прямо сейчас услышать. Ее уши прижались к голове, и она отвела взгляд.

– Я не знаю...

Лаки либо не почувствовала, либо намеренно проигнорировала ее дискомфорт.

– Предвестник говорит, что этот цилиндр О'Нила конструктивно цел. Все, что могло сломаться, там, вероятно, уже сломалось, и нам, скорее всего, придется все там переделывать... но большая часть сырья уже и так на борту. Предвестник говорит, что он, вероятно, мог бы использовать материалы всех трех сегментов, чтобы сделать один из них вновь пригодным для жизни.

Фларри встала на ноги, все еще чувствуя себя сбитой с толку. Ее подруга неслась, уносимая одним из своих странных потоков мыслей. Именно в такие моменты, как этот, Фларри чувствовала себя глупо.

По крайней мере, на этот раз Лаки поняла, что происходит, поскольку притормозила.

– В договоре Гармонии с Отаром не говорится, что мы не можем покинуть кольцо; там говорится, что мы не можем покидать систему, – она указала куда-то вверх, ухмыльнувшись. – Мы могли бы жить где-нибудь, где Гармония не будет все время дышать нам в затылок. Ну... по крайней мере, не так сильно, как сейчас.

– О, – Фларри Харт было все равно, где она живет, лишь бы не в Кристальной Империи. И до тех пор, пока Лаки будет рядом.

Это тоже было важно.

Глава 2: Неизменное состояние

– Как интересно...

Сара услышала голос в пустоте беспамятства. От этого звука пошла рябь, похожая на эхолокацию дельфинов, высвечивая что-то знакомое ее разуму больше, чем глазам. Это было похоже на переулок с перевернутым мусорным контейнером и кучкой грязных фигур.

Каким-то образом она узнала их, хотя находилась в полной темноте. Самый тощий, самый жалкий из этих детей, забившийся в угол. По крайней мере, было недостаточно холодно для заморозков, потому что она наверняка замерзла бы там насмерть.

– Где я нахожусь? – требовательно спросила Сара у голоса, ее собственный при этом становился все выше и выше. Это был голос не ее человеческого “я”, а инопланетного существа, которым она стала. Он был слишком писклявым – она даже могла слышать, как он слегка меняется, проходя сквозь ее клыки.

– Там, где тебе не следовало быть, – голос доносился отовсюду. Он был мужским, искаженным большим расстоянием, но все же он казался глубоко удивленным. – Это большое достижение с твоей стороны, подруга. Или, скорее, это было настоящим достижением твоей давно умершей копии, упокой Господь ее душу. Добро пожаловать на Эквус.

Пока он говорил, сцена ее давнего детства исчезла, сменившись чем-то другим. Они все еще находились в полной темноте, но Сара чувствовала, что движется сквозь нее, медленно скользя вперед. Это была Станция Нейрослепков, парящая на низкой орбите Земли. Попасть сюда было величайшей аферой, которую ей когда-либо удавалось провернуть.

Она чувствовала тонкие металлические стенки, отделяющие ее от пустоты, плотную шеренгу тел, ожидающих своей очереди на сканирование. Приятная беседа, доносящаяся из соседней комнаты от тех, кто уже его прошел. Это было последнее, что она помнила, – горизонт ее памяти. Это был край карты, бурлящая пустота, из-за которой не было возврата.

Стоя в очереди, она была одета в униформу другой женщины, изо всех сил изображая похмелье, чтобы оправдать свою неспособность поддерживать вежливую беседу с остальными присутствующими.

“Я оказала Саре услугу. Она все равно не хотела этого делать. Ее религии не нравились нейрослепки”.

К ее ужасу, голос, казалось, мог слышать мысли.

– Возможно, она так думала в то время, возможно, и ты так думала. Как бы то ни было, сейчас эти люди давно сгнили и рассыпались в прах. Это ты настоящая Сара. Теперь ты на Эквусе, чтобы выполнять работу, которую не понимаешь, в месте, где не хочешь находиться. Это довольно странно.

– Неправда, – возразила Сара, даже не потрудившись скрыть свои мысли. Если этот странный голос все равно собирался заглянуть к ней в череп, то на самом деле не было особого смысла пытаться сохранить это в тайне. – Я хотела начать все сначала. Моя жизнь на Земле была дерьмом. Меня бы никогда не выбрали, чтобы отправить сюда. Но я нашла способ. Я... сделаю все, что в моих силах, одолею любую работу, которую они мне поручат. Я справлюсь.

Голос рассмеялся.

– Ты хочешь начать все сначала, как мило. Интересно, будешь ли ты чувствовать себя в ловушке, используя только те возможности, что даст тебе Отар? Его правительница – одна из моих, и у нее достаточно добрые намерения… но она слишком медлительна. Я бы хотел, чтобы было больше инициативы снизу.

Невидимый пейзаж снова изменился. Сара оказалась перед скалой во тьме, чуть не врезавшись в стену. Ощущалось так, словно она и правда была там, чего, конечно, быть не могло. Эхо нарисовало в ее сознании картину огромной пещеры с мокрыми стенами, по которым стекала вода. Вдалеке вырисовывался вход, окруженный предметами, в существование которых было трудно поверить.

Зрелище было ужасным – пики, копья и другое оружие с насаженными на них трупами. Сара почувствовала благодарность за то, что здесь нет света, потому что в противном случае ей, возможно, пришлось бы увидеть ужасное состояние этих тел.

Рядом с ней кто-то был. Фигура более чем вдвое возвышающаяся над ней, и тело фигуры сбивало с толку так же сильно, как виднеющийся вдалеке вход вызывал отвращение. Разные типы кожи, странный набор конечностей – ничто в этом существе не казалось последовательным.

– Как насчет того, чтобы заключить сделку? – он, ухмыляясь, протянул в сторону Сары лапу.

– Как насчет того, чтобы ты сказал, где это мы, – она не двинулась, чтобы ответить на жест, но и не отстранилась.

– Мы слегка поднялись по склону. Думаю, ты бы сочла это... нефизическим пространством. Я позаимствовал разум, пока твое тело накачивают лекарствами для операции. Не волнуйся, никто не заметит.

“Та доктор что-то говорила по этому поводу. Наши разумы уже в системе. Думаю, она была права”.

– Конечно права, – подтвердил незнакомец. – Но забудь о деталях и сосредоточься на следующем вопросе. Ты знаешь, что столкнешься с ужасными последствиями, если тебя раскроют. Не беспокойся... Я не собираюсь никому рассказывать. У меня слабость к слегка дерзким пони. Тут все просто... я думаю, ты живешь ниже своего положения. Я думаю, ты могла бы достичь большего, чем просто... притворяться.

Существо медленно обходило Сару, кружа по огромной пещере. Каждый раз, когда его когти скребли по полу или кто-то из них говорил, она ощущала окружающий их мир почти так же ясно, как если бы смотрела глазами.

Чем больше она слушала, тем яснее понимала, что некоторые звуки раскрывают окружающее лучше, чем другие. Некоторые затухали всего через пару метров, а другие пролетали весь путь до кошмарной инсталляции при входе.

– Если ты собираешься попросить меня предать город… Отар, то я не стану. Возможно, я не принадлежу к его жителям, и, возможно, они вышвырнут меня пинком под зад. Но это не значит, что я буду готова сделать то же самое с ними. Все это космическое дерьмо важно, я не собираюсь его портить.

– Ну, “Сара”, я оскорблен, – инопланетянин приложил одну из своих странных лап к груди, обиженно глядя на нее сверху вниз. – Ты думаешь, я попросил бы тебя предать новых друзей? Совсем нет. Я хочу, чтобы ты помогла их делу. Просто... более прямолинейно, чем они смогут действовать. Моя слуга Лаки Брейк и вполовину не так храбра и умна, как бы мне хотелось. Она так беспокоится об аликорне, которую травмировала Селестия, что не видит долгосрочной перспективы. Мы собираемся помочь ей, ты и я. Мы сделаем то, что она отказывается. Продвинем, так сказать, вперед отважное дело исследований.

Он наклонился и обхватил когтями плечо Сары. Хватка была как у тисков, и он потянул ее вперед. Спотыкаясь, она сделала несколько шагов и внезапно оказалась прямо перед ужасным входом в более глубокие пещеры. Она чувствовала какой-то запах, исходящий из прохода, что-то еще более странное, чем то, что она могла вообразить.

– Есть и другие плюсы. Забудь о необходимости притворяться тем, кем не являешься. Забудь о том, что тебя отправляют на войну. Ты ведь знаешь, что именно туда направляют военных, верно? Сражаться с работорговцами. Жалкие, никому не нужные работорговцы. Настоящее богатство находится здесь, под землей. Добрая половина разумов, которые отправились вниз, сейчас на глубине. Именно здесь мы превратим Отар в силу, с которой нужно считаться.

– Я не понимаю почти ни единого слова из того, о чем ты говоришь, – пробормотала Сара. – Я не знаю, почему мы должны...

Она замолчала, покачав головой. Это существо знало, кто она такая, и могло бы выдать ее, если бы захотело. Но при этом оно утверждало, что она будет помогать Отару.

– Объясни, что ты хочешь, чтобы я сделала, э-э… кем бы ты ни был.

– Дискорд, – ответил голос. – Ты можешь называть меня Дискордом. И я буду называть тебя другом. Предполагая, что ты сможешь делать то, что тебе говорят.

Мир вокруг них расплылся, и Сара внезапно оказалась в медицинском отсеке. На этот раз видение не было каким-то древним воспоминанием, оно было запечатлено с идеальной точностью. Она чувствовала, что лежит без сознания, засунутая в одну из “восстановительных капсул” в дальнем конце палаты. Вероятно, ее продержат здесь какое-то время, может быть, несколько дней.

Сара не особо разбиралась в современной медицине, но кое-что она все же знала. Восстановительная клеточная терапия могла ускорить заживление на порядок, но используемые в ней препараты были серьезно психоактивны. Продержите человека в отрубе несколько дней, и он вылезет из капсулы словно после пары месяцев лечения.

Один из маленьких медицинских дронов съехал со своего места и направился к кабинке Сары. Его движения ничем не отличались от любого другого виденного ранее дрона.

– Ты будешь угрожать мне? Пока я... без сознания?

– Нет. Причинять тебе вред или убивать было бы ужасной тратой времени. Я даже не буду притворяться, что планировал что-то подобное. Я просто одалживаю чуть-чуть оборудования.

Как только Дискорд это сказал, еще один дрон подъехал с другой стороны комнаты, толкая тележку, предназначенную для транспортировки восстановительных капсул. Пони в комнате, казалось, даже не заметили его. Что было понятно. В каждом городе были тысячи дронов, спокойно выполнявших свои задачи. Для большинства людей они были все равно что невидимыми.

– Ты ослепил меня, – возразила Сара, отходя с пути дрона, хотя и сомневалась, что сможет коснуться его. Это было... своего рода видение. Все было ненастоящим. – Разве это не значит вредить мне?

– Нет, – Дискорд ухмыльнулся в ответ. – Я временно приглушил твои чувства, поскольку там, куда ты направишься, почти нет света. Те, с кем ты должна будешь встретиться, живут в вечной темноте. В некотором смысле, эхолокация фестралов даст тебе силу, с которой придется считаться. Но мы должны еще кое-что сделать с твоим запахом, иначе чейнджлинги просто разорвут тебя на части. Так что тебе предстоит еще одна операция.

Он наклонился ближе, так близко, что Сара почувствовала тепло на своем ухе.

– Не волнуйся, эта очаровательная маленькая программа, которую вы называете искусственным интеллектом, меня не заметит. Если только когда будет уже слишком поздно.

Никто не задавал вопросов дронам, когда они везли Сару обратно в операционную. Сигналов тревоги тоже не было, хотя их можно было бы ожидать, если бы Предвестник обнаружил сбои в своем оборудовании.

– Скажи мне, чего ты от меня хочешь. Я еще не соглашалась помогать тебе.

Но и скрыть свою заинтересованность не получалось. Может быть, именно поэтому Дискорд к ней и обратился. Что-то, что Сара могла бы сделать и избежать плена, не подвергая опасности колонию Общества первопроходцев. Что-то продуктивное, что-то, что отправило бы ее в приключение, что-то, что позволило бы ей увидеть странные и экзотические места.

Ну и что с того, что увидит их она не собственными глазами? В конце концов, это было космическое путешествие. И путешествия во времени, поскольку в некотором смысле она “путешествовала” в будущее. Избежала собственной смерти.

– Да, и... я действительно бессмертна? Если я умру, занимаясь всем этим...

То это станет ужасной тратой кучи усилий ее предшественницы.

– Бессмертна? Так же бессмертна, как и все мы, – ответил Дискорд, пожимая одним плечом. – Пока Эквус цел, выживем и мы. Это выживание не всегда может быть в той форме, которую ты ожидаешь, но это сохранение разума, чего, я думаю, вполне достаточно.

Ее камеру вкатили в автоматизированную операционную. Прибыл еще один дрон, неся пластиковую коробку, наполненную охлажденными биологическими образцами. Что бы они ни собирались в нее засовывать, на этот раз оно было живым, а не просто механикой.

– Я не хочу операции, если не собираюсь...

Дискорд рассмеялся.

– С чего ты взяла, что меня волнует, чего ты хочешь? Хотя… я бы понял, если бы ты отвернулась. Мне бы не хотелось смотреть, как меня режут, даже если бы я знал, что ничего не почувствую, когда очнусь. А ты, кстати, почувствуешь.

Сара действительно отвела взгляд, хотя и слышала, как завертелась одна из медицинских пил. Пронзительный писк осветил всю комнату, как будто к ней вернулось зрение. Она видела, как дрон отводит ее хвост в сторону, закрепив, чтобы он не мешался. Дрон, казалось, собирался сделать разрез в месте, откуда торчал хвост – часть тела, которую она с трудом могла соотнести с человеком.

– Вот что будет дальше, самозванная Сара Каплан. Для начала завершится эта операция по установке пары пахучих желез. Поздравляю, ты уже на верном пути. Через несколько дней ты очнешься. А потом притворишься одним из этих оловянных солдатиков, пока не получишь свой первый выходной.

Комната вокруг них расплылась, и внезапно они оказались парящими над гигантской картой. Картой острова с огромной вулканической кальдерой в центре и маленькими зданиями на побережье.

– Ты пойдешь прогуляться сюда, – Дискорд указал на огромную трещину, идущую вниз по склону вулкана, которая помешала бы большей части восхождения. – Ты поймешь, что на правильном пути, потому что найдешь комплект снаряжения, который я для тебя свистнул. Ты его возьмешь и пойдешь так глубоко, как только можешь. Ключ, который я сейчас вживляю в твой хвост, откроет скрытый доступ к системам кольца.

– Ладно... – Сара уставилась на карту, стараясь как можно лучше запомнить детали. У нее была довольно цепкая память, и она стала чрезвычайно искусной в быстром запоминании. Полезный навык, которым желательно обладать, если ты мошенница и тебе нужно было запоминать любые незначительные детали о своей жертве, которые та могла совсем неохотно предоставлять. – И что потом?

– Потом следуй за своим носом, – провозгласил Дискорд. – И, скорее всего, не умрешь. У чейнджлингов появился новый король, но не все в порядке при Радужном Дворе. Они находятся на грани гражданской войны. И если она произойдет, что ж… в следующий раз они, вероятно, переродятся пони. А это именно то, чего мы не хотим.

– Ты вообще собираешься мне объяснить, что означают все эти слова?

– Неа! – Дискорд улыбнулся так широко, что это было слышно. – Ты сама во всем разберешься. И как только ты это сделаешь, то расскажешь им об Отаре. Дай им знать, что у нас тут появилась новая фракция, глаза которой обращены к звездам, и без целой истории войн с чейнджлингами. Уверен, что к тому времени ваш маленький Предвестник тебя уже выследит... Я подтолкну его, если он вдруг тебя потеряет. Ты сможешь связаться с Лаки Брейк, если понадобится совет. Просто не позволяй им уговорить тебя вернуться домой. Это не та возможность, которую я бы предоставил кому попало.

Существо снова наклонилось к ней, так близко, что фестрал могла слышать, как звук отражается от его многочисленных острых зубов.

– Не разочаруй меня, “Сара”. Я именно тот друг, который тебе нужен – из тех, кто может все устроить, независимо от того, жива ты или мертва. От того, будешь ли ты моим другом, может зависеть, пройдет ли твоя следующая жизнь на каком-нибудь удобном цилиндре О'Нила или в тесных темных глубинах систем Эквуса. Не думай, что я не могу обвести Гармонию вокруг пальца – я могу. И обведу.

Сара хотела ответить, но у нее не оказалось возможности. Видение растаяло вокруг, карта рассыпалась в пыль, а саму ее безжалостно отбросило обратно в небытие.

---

Сара проснулась раньше, чем следовало. Разум ворочался, выплывая из коктейля препаратов, державших ее в отключке, под которыми таился осадок безумия. Она чувствовала, как ее лицо прижимается к холодному бетону, а ветер, пропахший марихуаной и выхлопными газами, не давал ей уснуть большую часть ночи. Ее снова избили, но она сбежала. Она всегда сбегала.

Но этот сон превратился во что-то более странное, в сон о лишенной света пустоте, о чувствах за пределами зрения и о существе, слепленном из кусков трупов, избравшем ее. Дух безумия явился ей и указал выход. Вырваться из плена служения Обществу первопроходцев, но если только она сначала послужит ему.

Это, вероятно, еще один сон, правильно? Но когда Сара пошевелилась, то все еще чувствовала мучительную боль в обеих передних ногах, пульсирующую в такт ударам сердца. Хвост болел еще сильнее – эта операция прошла совсем недавно. И туда не планировалось устанавливать никаких имплантатов. Что еще хуже, вроде бы большая часть хвоста была сострижена. Его едва хватало, чтобы покрыть срам, и казалось, что хвост едва успел отрасти после операции.

“Думаю, мне не следует слишком удивляться. Многие операции требуют, чтобы тебя обрили”.

Конечно, для нее операция имела куда большее значение, чем простой факт потери волос, – существо было реальным. Дискорд поможет ей сбежать. Он даже предложил план. Боль чуть пониже спины была единственным доказательством, в котором она нуждалась, что все это не было плодом воображения.

“Конечно не было, – в голове раздался голос, далекий, но все еще отчетливый. Как эхо издалека. – И я буду наблюдать. Не заставляй меня выбирать кого-то другого”.

Сара перевернулась на другой бок и почувствовала, как ее уши подергиваются при каждом движении. Монитор над головой пищал в такт ее сердцебиению, размеренно и болезненно высоким тоном. Она находилась в одной из послеоперационных палат, крошечной комнатушке с койкой, висящей на стене униформой и крошечным душем у стены. Кроме нее никого больше не было.

Фестрал внезапно напряглась, моргая и открывая глаза. Она “видела” комнату вокруг себя без их помощи. Все было в точности как во сне, разве что, возможно, не так четко. Монитор над головой больше раздражал, чем был полезен, поскольку показывал не так много, как голос Дискорда.

“Вероятно, он делал это нарочно. Учил меня видеть вот таким образом, чтобы я смогла справиться с его заданием”.

Странно, но Сара обнаружила, что мысль о том, что необходимо отправиться куда-то в кромешную тьму, ее не сильно беспокоит. Она ожидала посетить странные и чуждые миры. Пребывание в новом теле было частью этого, но этот идеальный маленький город был настоящей находкой в этом плане.

– Мисс Каплан, пожалуйста, приготовьтесь к дежурству, – произнес голос с единственного экрана. На этот раз не синтезированный компьютерный голос, а больше похожий на кого-то военного. – Незначительный технический сбой продлил ваше восстановление дольше, чем было запланировано. Поскольку это была не ваша вина, то вас за это не накажут. Но нам нужно, чтобы вы подготовили боеприпасы во втором ангаре. Спросите Предвестника, если вам нужно направление, где это.

– Конечно, э-э… Я не узнаю ваш новый голос. Полагаю, вы, должно быть...

– Бьянка. Все в порядке, мы все сталкиваемся с подобным дерьмом. Ты привыкнешь. Просто собирай копыта в кучу и двигай сюда как можно скорее.

Глаза Сары все еще привыкали к яркому свету. Наконец она мельком увидела надпись “Передача завершена”, прежде чем экран снова потемнел.

“Похоже, у этой сверхспособности есть ограничения. Экраны и бумага будут для меня просто пустыми. Эти чейнджлинги, должно быть, используют шрифт Брайля или что-то в этом роде для записи сообщений”.

Но если Дискорд все еще и наблюдал за ней, он не подал виду своим услужливым голоском.

Сара быстро приняла душ в предложенной кабинке, осторожно помыв копыта и хвост. Она смогла рассмотреть небольшие отметины на обеих передних ногах, которые соответствовали местам установки имплантатов, но пока не поняла, как их активировать. Была ли это мысль, движение… что вообще надо сделать? Спросить было не у кого. Но чтобы принять душ имплантаты были и не нужны. Форму без них надеть тоже было можно.

"Я должна притворяться, пока мне не дадут выходной, – вспомнила фестрал. – Просто веди себя как обычно до этого момента”.

И она продолжит искать альтернативный способ побега. Из того немногого, что Сара узнала с момента пробуждения, на этой планете была своя собственная цивилизация. Может быть, она смогла бы украсть пару словарей и сбежать к ним. Она самостоятельно выучила испанский за несколько недель – есть с чего начать. Инопланетный язык не мог же быть намного сложнее, верно?

На этот раз она снова услышала голос, хотя и еще более отдаленный, чем раньше. Как будто тот, кому он принадлежал, был чем-то отвлечен.

“Тебе не придется изучать какие-либо новые языки, если будешь делать то, что я говорю. Я уже научил тебя, как общаться с чейнджлингами. У тебя энциклопедические знания об их запахах. Ты знаешь все их пароли и ключи. Ты могла бы стать королевой, если бы захотела. Предположив, что ты стала одним из них. Я бы правда не рекомендовал этого делать”.

Значит, он слушал. И хранил молчание по поводу ее предполагаемого побега.

“Конечно. Я знаю, ты не сможешь устоять от, как минимум, планирования. Тут либо я, либо начальник отдела боеприпасов. И сама знаешь, кто тебе больше полезен”.

А потом голос снова пропал.

Сара не стала отвечать вслух – не только потому, что Предвестник мог следить за всем происходящим, ей в любом случае было нечего сказать Дискорду, даже будь у нее такая возможность. Он не походил на того, кто стал бы пытаться замаскировать очевидную ложь. Если он считает, что другой возможности для побега не представится, то, вероятно, так оно и есть.

Несколько минут спустя фестрал вышла в коридор, не сильно отличающийся от того, где она очнулась в первый раз. Пол под копытами был мягким, а потолок не был чрезмерно высоким, как в медицинском отсеке.

– Прошу прощения, – обратилась Сара к стене. Рядом не было никого, чтобы почувствовать себя неловко. – Предвестник, ты можешь мне помочь?

– Конечно, – почти мгновенно ответил голос из динамика неподалеку. Здесь не было экранов, хотя она понимала, что у большинства ИИ отсутствуют аватары. Это позволяло людям воспринимать их больше как машины, а не соперников, которых нужно бояться. – Какая помощь вам требуется?

– Мое место дежурства, – ответила Сара. – Я не знаю планировки этого места.

– Планировка Отара соответствует стандартной компоновке военной базы тип С, – объяснил Предвестник. – Вы находились на амбулаторном лечении. Большой коридор, перед которым вы сейчас стоите, имеет идентификатор I-45.

“Проклятье”.

Вероятно, этой информации было достаточно для одного из членов Общества первопроходцев, но Сара не тратила полжизни на запоминание всего этого. Она даже не знала, чем должна заниматься на дежурстве.

– Я, э-э... моя память слегка меня подводит, Предвестник. Думаю, что все еще не отошла окончательно от последствий фабрикации.

– Количество ошибок при имплантации вашего нейрослепка составило менее одной десятой процента. Вам, должно быть, чрезвычайно не повезло, раз утерянная информация относится к столь критически важной. Хорошо… Я укажу вам направление.

На стене появилась маленькая светящаяся линия, неторопливо переливающаяся зеленым в направлении, куда ей, очевидно, требовалось идти.

– Вы все еще считаете, что способны выполнять свои обязанности?

– Да! – фестрал ответила без колебаний. – В том смысле, что знаю, зачем я здесь. Я хочу помочь. Возможно, мне просто нужно немного освежить память.

– Очень хорошо. Но я буду следить за вашей деятельностью. Если произойдет серьезная деградация памяти, мы могли бы предпринять ряд шагов для попытки восстановления.

– В-в этом нет необходимости! – пискнула Сара, когда они вышли в большой коридор. – Я не хочу, чтобы кто-то снова забирался в мою голову. Одного раза достаточно.

I-45, очевидно, являлся одной из центральных артерий базы – в самом центре было несколько углубленных дорожек, по которым в обоих направлениях катались дроны, перевозя коробки с грузом. Пони двигались вдоль дорожек. Некоторые из них мельком взглянули на Сару, когда та появилась в коридоре, но не более чем на пару секунд. Ее светло-голубое тело с крыльями летучей мыши и огромными ушами выделялось среди них не так сильно, как можно было ожидать.

Предвестник больше ничего не говорил, хотя зеленая линия переместилась на стену прямо перед Сарой, ведя ее сквозь достаточно плотное движение. Кобыла повиновалась инструкциям и старалась не упасть при ходьбе, что, честно говоря, было достаточно сложно само по себе.

Она хотела спросить, как работают имплантаты. Судя по тому, что доктор Борн говорила, они должны быть почти так же хороши, как руки. Такая тонкая моторика требовала ведь и каких-то добавлений в голову, верно?

Можно было просто спросить, но подобное было вопреки всем инстинктам мошенницы.

“Не выделяйся. Не заставляй их смотреть на тебя. Ты всего лишь еще один техник. Просто еще один верный оловянный солдатик”.

Она добралась до лифта, и одна из кнопок подсветилась. Сара дотронулась до нее и начала подниматься. По крайней мере, на мгновение, прежде чем лифт резко замер. Дверь снова открылась, и внутрь вошел еще кто-то. Фестрал на мгновение подняла глаза и увидела нежно-розовую пони, которая была ниже ее ростом, и изо лба у нее торчал костяной выступ.

Кто-то гнался за ней по коридору. Там было несколько жеребцов постарше на вид в ярких серебряных... доспехах? Они в Отаре устроили средневековый фестиваль?

– Пожалуйста, – взмолилась пони с выражением мольбы и отчаяния на лице, встретившись взглядом с Сарой. – Вытащи нас отсюда.

Раньше с крыльями управляться получалось нормально. С чего они вдруг решили развернуться?

– К-конечно, – пискнула Сара, изо всех сил вдавив кнопку “закрыть дверь”. Лифт закрылся и снова поехал.

Пони подошла поближе, очевидно, зачарованно наблюдая за Сарой. Она осмотрела ее униформу, с любопытством принюхиваясь. Как будто заметила что-то неприятное, но не набралась смелости сказать об этом. Также пони была полностью обнажена; первая такая пони, которую Сара встретила.

– Не могла бы ты, э-э...

Она покраснела, крылья на мгновение распушились. Этот жест, вероятно, что-то значил, но Сара не знала, как его истолковать. Она совсем мало понимала в этих инопланетных телах.

– Ты когда-нибудь пыталась сбежать от чего-то, чего не хотела делать? – спросила пони, ковырнув пол копытом.

– Да, – ответила Сара. – Больше раз, чем могу сосчитать.

Глаза младшей пони распахнулись.

– Твой эквестрийский и правда хорош! Почти так же хорош, как у Лаки! Ты одна из ее учеников? Она не... – пони нервно взглянула на дверь, затем снова на Сару. – Я не хочу, чтобы они нашли меня. Ты ведь здесь живешь, верно? Где мы можем спрятаться?

Сара понятия не имела, и открыла рот, чтобы сообщить об этом. Но экран лифта показал этажи, перед тем как подсветить нужный. Это означало, что она видела их всех.

“И, вероятно, у настоящей Сары был доступ в большее количество мест, чем у этих странных парней в доспехах”.

Она снова подняла копыто, сбрасывая текущее место назначения и нажав “Добыча сырья”, самый нижний этаж. Вероятно, большая часть этажа была вообще недоступна персоналу. А та, что была, наверняка оказалась бы грязной, шумной и неприятной.

– От чего ты прячешься, красавица?

Хвост пони нервно поджался между ног, и сама она отшатнулась.

– В-вообще-то, меня зовут Фларри Харт.

– Хорошо, Фларри Харт, – Сара подняла копыто, готовая сбрасывать любые попытки перенаправить кабину, если таковые будут. Однако их не было. Предвестник пока не протестовал и не пытался вернуть ее на прежний курс.

“Это дурь. Я стараюсь не выставлять себя напоказ. Они ждут, что я помогу снаряжать патроны или что-то в этом роде”.

Но это звучало как работа, больше подходящая для дронов. И в любом случае этот инопланетянка была самой красивой из всех, кого Сара до сих пор видела. И ее наряд ничего не оставлял на волю воображения.

“Мне должно быть противно, разве нет? Это же не человеческие части тела!”

Но с другой стороны, у Сары тоже человеческих частей не было. У нее даже не было человеческого мозга.

Возможно, другие люди мучились бы из-за этого, соблюдали бы обет безбрачия и скучали бы годами. Пришло время перейти сразу к самому интересному.

– Ты не говорила мне своего имени, – сказала пони. Ее голос все еще звучал нервно – на самом деле, все, что она делала, было нервным. Она была очень похожа на тех девушек, которых Сара встречала на улице. Жизнь давила на людей – в конце концов они сдавались.

Пони по имени Фларри Харт. Что это значило? Сара встречала не так уж много пони с тех пор, как очнулась, но у всех у них были нормальные имена. У всех, кроме видения с Дискордом и той, кто, по ее словам, была главной в Отаре. Некто по имени Лаки Брейк. Эта Фларри тоже упоминала ее.

– Я Сара Каплан, – ответила фестрал, хотя на долю секунды чуть не ошиблась, представившись своим настоящим именем. – Но ты можешь называть меня Сарой, если хочешь. Так короче.

– Са-р-р-ра, – произнесла Фларри Харт с явным трудом. Лифт спускался уже достаточно долго – дольше, чем Сара ожидала. Насколько же глубокой была эта база? – Тогда, я полагаю, ты не из Эквестрии. Твой акцент… звучит так, будто ты из Кристальной Империи. Полагаю, ты тоже лингвист.

– Я... инженер по вооружению, – ответила Сара. – Но, думаю, что разбираюсь в словах тоже неплохо.

“Но не настолько хорошо. Она думает, что я говорю не по-английски. А на каком языке я вообще говорю?”

Изменить примитивные участки мозга так, чтобы она считала инопланетян сексуальными, – это одно. В этом было достаточно смысла, так что Сара испугалась, не переключили ли ее на парней. Очевидно, нет – но поняла бы она, что говорит на другом языке? Может быть, за то время, что она была всего лишь битами и байтами в каком-нибудь компьютере, умники наконец взломали нейрослепки.

“Но разве они не должны знать, что я подделка? Если они могут вскрыть меня и посмотреть, что внутри”.

Она снова услышала голос, такой далекий, что он звучал почти как одна из ее собственных мыслей. За исключением того, что сказанное явно не вписывалось в ее представления.

“Предвестник не может, а вот я могу. И делать пришлось... меньше, чем ты думаешь. Ты не первая пони на этой базе, которая пользуется языковыми библиотеками Эквуса. Я не могу позволить себе тратить время на обучение тебя языкам старомодным способом. Иначе к тому времени, как ты будешь готова, гражданская война, возможно, уже будет в самом разгаре”.

Сара старалась не реагировать, сильно старалась. По крайней мере, Фларри Харт продолжала говорить.

– Вы, люди, все такие умные. Не то чтобы я часто видела их на своем этаже. Но всякий раз, когда я сбегаю оттуда, я застаю вас за какими-нибудь занятиями... чем бы ни занималась инженер по вооружениям.

– Я уверена, что мы не настолько умны, – Сара улыбнулась. – Я встречала по-настоящему глупых людей, если тебе станет легче. Я встречала людей, которые были настолько тупы, что их можно было принять за декорации. Тебе неловко говорить с кем-то в официальной обстановке? Попробуй пообщаться с кем-нибудь так, словно он аниматроник, и погляди, что из этого выйдет.

Пони не засмеялась – уши поникли, а хвост поджался еще сильнее. Очевидно, это было не то предложение, в котором нуждалась ярко-розовая пони.

– Ну, не унывай, – Сара легонько пихнула ту в бок. Она не осмелилась сделать большее – учитывая, что эта пони знала начальство Отара, и то, что она явно была местной, фестрал не была уверена в их стандартах физического контакта. Очевидно, сделанное было вполне безопасно, потому что Фларри почти никак не отреагировала. – Мы направляемся в самую худшую часть всей базы! От чего бы ты ни пряталась, я уверена, что эти неудачники тебя здесь внизу не найдут. Тут только электрические буры и роботы-шахтеры.

Словно по сигналу дверь лифта скользнула в сторону. Оглушительный грохот наполнил кабинку, отразившись от стен и отдавшись в их копытах и телах. Уши Сары сами прижались к голове, стараясь заглушить шум, и, как ни странно, это сработало. Вокруг было просторно – основание модульного лифта было закреплено на голой скале огромными стальными болтами, от которых по камню тянулись полосы ржавчины.

Никого живого не было видно, как и ожидалось. Только огромный конвейер, тянущийся к различным дробилкам и сортировщикам. Единственными “работниками” здесь были дроны, размером с человека или больше. Очевидно, предназначенные для управления машинами, которыми могли бы пользоваться люди.

– Ты права, – Фларри Харт слегка ухмыльнулась, выходя из лифта вслед за Сарой. Искусственная пещера была идеальной правильной формы, вырезанная каким-то роботом-туннелепрокладчиком. Под их копытами был каменный пол, усыпанный острыми осколками и кусочками гравия. – Это ужасно. Совсем не похоже на пещеры Понивилля.

– Потому что это шахта! – Саре казалось, что она кричит, но она даже не пыталась говорить тише. – Все эти штуки там наверху должны из чего-то делаться! Может быть, мы сможем найти место потише...

Недалеко от лифта громоздились груды оборудования. Каски с фонарями и прорезями для ушей. Много других инструментов, но Сара не знала даже, как они называются, не говоря уж о том, как ими пользоваться. Фестрал бросила шлем Фларри, надев один на себя. Свет включился сам по себе и был достаточно ярким, чтобы развеять мрак сразу за конвейером.

Множество одинаковых шахт, поддерживаемых небольшими арками из композитной пены через каждые десять метров или около того.

– Сюда!

Сара указала в дальний конец прохода, максимально удаленный от отдающегося эхом звука ударного бура.

Фларри Харт последовала за ней, очевидно, так же испытывая облегчение от уменьшившегося шума.

– Как вы тут вообще находитесь?

– Я... не знаю, – призналась Сара. – Но ты не дала мне времени, чтобы спланировать маршрут отступления. С кем-то вроде тебя...

Фестрал оглянулась, но почувствовала, что щекам становится теплее, и тут же снова отвела взгляд.

– Может быть, на тропический пляж. Немного "Маргариты". Где-то поблизости должна была бы быть группа, играющая на барабанах. Бикини. Может быть, парасейлинг. Когда-нибудь занималась парасейлингом?

– Извини, – смущенно пробормотала пони. – Я не знаю, что это такое. У нас в Эквестрии такого наверное не было.

Казалось, она поняла кое-что из сказанного Сарой, хотя на ее лице было столько боли и разочарования, что трудно было сказать, что именно.

По крайней мере, когда они отошли подальше от лифта, стало не так громко. Квадратные проходы были темными, но выглядели безопасными. Нигде не было ни обрушившихся секций, ни обломков, только арки из затвердевшей пены. Из-за каждой арки, казалось, торчал маленький выступ скалы, но Сара не знала, зачем это сделано, да ей в целом не было интересно.

– Ну, и от чего ты убегаешь? – спросила она, как только стало достаточно тихо, чтобы можно было нормально разговаривать без крика. Ее уши успокоились, хотя фестрал обнаружила, что ее разуму было трудно сделать то же самое. Она все еще слышала работу бура и все еще “видела” множество одинаковых коридоров, как будто каждый удар сверла вспыхивал таким ярким светом, что тот пронизывал их все насквозь. Она чувствовала, в каких из них было оборудование для добычи полезных ископаемых, а какие заканчивались глухими каменными тупиками. – Эти серебряные парни… ты преступница?

Пони, казалось, слегка заинтересовали гладкие каменные стены. Буры вскрыли сверкающие пласты различных минералов, которые отражали свет их фонарей маленькими радугами.

– Преступница? – Фларри, казалось, напряглась от этого вопроса, но на ее лице точно не было чувства вины. Скорее, боль.

“Ты что-то натворила, точно. Скорее всего, случайно”.

Сара уже видела этот взгляд раньше.

– Не в этот раз, – в конце концов ответила пони. – Я просто... не хочу видеть своих родителей. Стражи из дома собираются забрать меня обратно на праздник Cолнцестояния. Я бы предпочла... Я бы предпочла не лететь.

Она села на пол, ударив копытом по полу. Но вместо болезненной гримасы и не более того, камень пола в месте удара с треском раскололся.

– Ого, – Сара села напротив, пытаясь подражать манере пони сидеть. Это было нелегко – ее тело прекрасно двигалось подобным образом, но разум считал, что так быть не должно. Даже не учитывая того, что находиться так близко к Фларри было немного отвлекающе.

“Мне нужно скорректировать свое мышление. Я слишком стара для студенток из колледжа”.

За исключением того, что она больше не была слишком старой. Сколько ей вообще сейчас лет?

– Что ж, хотела бы я сама получить какой-нибудь дельный совет. Мои родители были довольно херовыми людьми, так что я постаралась убрать их из своей жизни как можно быстрее. Но большинство людей... на самом деле они не такие. Такое чувство, что их родители, по крайней мере, желают им добра.

– О, мои желают мне добра, – Фларри Харт подняла голову, ноздри ее раздувались, а уши резко встали торчком. – В прошлый раз, когда я вернулась, все было точно так же. Они снова пытаются заставить меня остаться в Кристальной Империи. Там, где они смогут меня контролировать.

“Кто же ты?”

Сара изучала незнакомку, пока та говорила, особенно пристально глядя на ее рог и крылья. У нее была хорошая память, и она видела десятки пони, пока шла через Отар. Ни у одного из них не было и того, и другого.

“Ты, должно быть, принадлежишь к другому виду. Может быть... какая-нибудь иностранная сановница”.

Это объяснило бы личную охрану и то, что она живет на базе на изолированном этаже.

Надо быть поосторожнее. Если все пройдет хорошо, Саре, вероятно, все это сойдет с рук. Но если она разозлит юного посла, и в результате у Отара возникнут политические проблемы…

“Они наверняка отправят меня в мясорубку”.

Сара, вообще-то, не слышала о том, чтобы живых людей отправляли в утилизатор после того, как выпустили из фабрикаторов, но Общество первопроходцев наверняка не хотело бы, чтобы общественность знала о таком, верно?

“Может быть, мне достанется электрический стул”.

– О чем ты думаешь, Сара? – спросила Фларри Харт, внезапно уставившись на нее. – Должно быть, о чем-то хорошем, если ты из-за этого так выглядишь. Как мне заставить своих родителей оставить меня в покое?

Фестрал поморщилась.

“Не облажайся, не облажайся, не облажайся”.

– Я думаю… Я думаю, тебе придется сделать то, чего они хотят. В последний раз, я имею в виду. Все это кажется спланированным. Может быть, они ждали тебя уже давно. По моему опыту, ты должна соответствовать ожиданиям людей, если хочешь, чтобы они делали то, что хочешь ты.

Сара встала, немного отступив назад. Она чувствовала, как ее уши прижимаются к голове, а крылья беспокойно шевелятся. Если она все испортит, ее маленький план побега пойдет прахом.

“Я могла бы попытаться уговорить ее взять меня с собой”.

Но весь этот разговор происходил только потому, что Дискорд магическим образом обучил ее языку. Если она ослушается, он может также и забрать эти знания. Она не сможет забалтывать посла, если та не сможет ее понимать.

– На твоем месте я бы вернулась к родителям, вела себя настолько хорошо и безупречно, насколько могла, все это время, а затем ждала бы до последнего возможного момента. Вот тогда я бы сказала им, как сильно я их люблю, но мне нужно побыть одной, и я не уверена, когда вернусь.

Фларри Харт выглядела задумчивой.

– Просто сказать им? Разве они не попытаются спорить? Или... может быть, даже не будут меня слушать.

Сара пожала плечами.

– Если хочешь улепетнуть от этого, то можешь оставить им письмо, когда будешь уходить. Пиши все то же самое. Просто... жди, что они ответят. Продолжай писать им, но даже не пытайся отвечать на их аргументы. Ты уже взрослая, э-э… пони. Просто скажи, что приняла свое решение, и на этом все. Не приводи причин и не спорь – называя кому-то причину, по которой ты не хочешь делать то, чего он требует, ты просто приглашаете его поспорить.

– Ага, – ухмыльнулась Фларри Харт. – Думаю, что и правда могла бы еще разок съездить к родителям. Письмо. Я могла бы написать его по дороге сюда.

– Просто... убедись, что ты выдержишь всю поездку, – продолжила Сара.

“Прямо сейчас я прыгаю выше головы. Надеюсь, что свалю отсюда до того как это все рванет”.

Не то чтобы она давала плохой совет, именно так она бы поступила сама. Но, возможно, она также вмешивалась во внутренние дела другой страны, о которой ничего не знала. Данный ей совет был бы полезен при общении с людьми.

– Будь настолько совершенной, насколько возможно. Ты устраиваешь шоу – убеждаешь их, что тебе здесь хорошо. Что пребывание тут пошло тебе на пользу. Таким образом, как только пыль уляжется, твои родители не будут злиться, что ты решила уйти. Они поймут, что так, вероятно, лучше для тебя.

– О да. В этом есть смысл, – Фларри Харт просияла, глядя на нее. – Ты не инженер, Сара.

Сара напряглась.

“Ну пиздец”.

– Нет?

– Нет. Ты одна из тех... переговорщиков, верно? Тех, которых Лаки ждет, прежде чем заключить важный договор с Эквестрией, – пони наклонилась ближе, понизив голос до заговорщического шепота. – Ты не хочешь, чтобы Эквестрия знала о тебе. Я сохраню твой секрет.

Фларри подмигнула, затем встала на копыта.

– Не могла бы ты, э-э... помочь мне выбраться отсюда? Все эти коридоры совсем одинаковые.

– Конечно, – ответила Сара, прислушиваясь к отдаленному шуму бура. Затем она отправилась в путь, абсолютно уверенная в направлении. – Сюда.

Инопланетянка раскусила ее маскировку, чего не удалось врачам и солдатам. Но она не докопалась до истины, так что, возможно, это было нормально.

Они добрались до лифта.

– Ну вот... думаю, тебе следует подняться наверх без меня. Эти охранники, наверное, злятся, что я помогла тебе сбежать. Я поеду на следующем.

– Ага, – Фларри Харт кивнула в ответ. – Конечно. Удачи, Сара. И, может быть… может быть, однажды ты сможешь показать мне, что такое парасейлинг.

Двери лифта закрылись за ней, и пони исчезла.

---

Оливии нравилась ее новая жизнь. Она говорила себе это каждый божий день и в конце концов должна будет в это поверить.

Погодная фабрика Отара была самым большим зданием во всем городе – если гигантское полое облако вообще можно было назвать зданием. Идя вдоль производственной линии, Оливия поражалась сложности технологий.

Несмотря на ее уверенность, что туземцам нечему их учить, она ошибалась. Управление погодой была достаточно интересным процессом, и было легко понять, почему так много пони посвятили себя ему.

Проходя вдоль линии, она увидела их эквестрийских контрактников – пони, одетых в белые чистые комбинезоны, дополнительно скрывавшие хвосты и гривы. Производство и хранение облаков было деликатным процессом.

Один из них подошел к ней – стройный жеребец с темной шерстью, видневшейся под комбинезоном. Он носил то же самое “зачарованное ожерелье”, которые постоянно носили все их наемные рабочие – крошечный компьютер, спрятанный в замысловатом пластиковом футляре с золотистым напылением.

Было проще, если туземцы знали как можно меньше о мире, в котором они живут, по крайней мере до тех пор, пока она не решит, что Отар может им доверять.

Пони говорил на эквестрийском с акцентом, и Оливия смогла разобрать лишь несколько слов. Но затем ожерелье заговорило, повторив слова жеребца, копируя даже тембр голоса.

И на английском языке.

– Мы готовимся к грозе на следующей неделе, Вэйфайндер. Этот генератор молний самый эффективный из всех, что я когда-либо использовал – мы должны быть в состоянии выдавать три разряда в минуту в течение трехчасового шторма.

Даже перевод звучал безмерно гордо, хотя самой Оливии было немного трудно полностью осознать значение сказанного.

Но она старалась не показывать этого. Оливия улыбнулась жеребцу так же, как хотела бы, чтобы ее руководитель улыбнулся ей в ответ на доклад о хорошо выполненной работе.

– Отличная работа, э-э... – у пони был бейджик с именем, приклеенный снаружи комбинезона. Слава Богу, на английском. – Шквал Лайн. Продолжай в том же духе.

Жеребец отсалютовал одним копытом.

– Есть, мэм!

Оливии пришлось подавить желание врезать в ответ. Но Шквал Лайн не был виноват в том, что Перес научил этому всех пони.

Неужели этот чертов дракон не может оставить ее в покое? Она уже сполна отдала Отару все, что причитается. С некоторых точек зрения она умерла не единожды, а по меньшей мере четыре раза за Общество первопроходцев.

“Сколько еще они хотят?”

Оливия расправила крылья, взмывая к верхнему уровню. Там, наверху, не было пони – его использовали только для осмотра механизмов. Таким образом, она могла бы избежать дальнейших разговоров.

Она приземлилась на облачную дорожку, чувствуя, как та слегка прогибается под копытами. Существовал способ сделать облака плотными, чтобы они не сдвигались и не рассеивались даже при интенсивном движении. Но Оливия никогда по-настоящему не стремилась этому научиться. Она здесь не для того, чтобы строить облака.

Дверь в кабинет Лайтнинг Даст была открыта.

Заинтригованная, Оливия подошла поближе, немного притормозив, когда ее уши повернулись в сторону двери. Было очень мало пони, которые сюда приходили.

“Еще один спор по контракту? Проклятые эквестрийцы снова пытаются получить зарплату битами?”

Но у Отара не было битов, и они не вели торговли с Эквестрией, которая позволила бы их заполучить.

Оливия очень старалась не вдаваться в подробности, но у нее не выходило. В то время как правители Эквестрии признали Отар и поклялись поддерживать мир, растущая фракция сторонников Селестии делала этот мир все более и более трудным для поддержания. Судьба Селестии каким-то образом выплыла наружу.

Оливию удивил голос, который она услышала. Не Сильвер Лайнинг, упрямый лидер команды нанятых погодных пони. Это был голос Предвестника.

Говорили на эквестрийском, так что Оливия не могла разобрать большую часть слов. Она понимала только имена собственные. “Душа Императора” была там вместе с “генералом Циньчжи”. И от того и от другого Оливия хотела бы держаться подальше.

Она приказала приступить к изготовлению всего этого давным-давно, когда Селестия впервые напала на ее команду. Теперь она пожинала плоды того решения. За исключением того, что Сунь Циньчжи не подчинялся ее приказам, во всяком случае, не с гражданским лицом во главе.

“Как тебе удалось забраться сюда, Предвестник? Я думала, ты не хотел, чтобы местные жители видели твоих дронов”.

Очевидно, Оливия была не такой скрытной, как себя считала. Лайтнинг Даст поднялась из-за стола, с выражением облегчения махнув копытом, чтобы она входила. Пегаска казалась такой счастливой, увидев Оливию, что та ускорила шаг перейдя на рысь.

Еще один пони стоял в углу комнаты, вне поля зрения от дверного проема. Или что-то похожее на пони, во всяком случае. Это была одна из самых сбивающих с толку штук, которые Оливия когда-либо видела.

Существо было одето в чистый комбинезон, как и все остальные работники погодной фабрики. И у него было четыре ноги, заканчивающихся копытами, и крылья по бокам.

Но на этом сходство заканчивалось. Голова и морда были лишь наполовину сформированы. Там, где заканчивалась плоть, начинался белый композит, подобранный в тон белой шерсти, формирующий нижнюю челюсть и большую часть черепа. Вдоль шеи располагались стандартные сервисные порты, точь-в-точь как у синтетического носителя на земле.

Пони что-то нес – пару поношенных седельных сумок. Когда он перевел взгляд на Оливию, та не смогла подавить дрожь.

У существа был один ярко-голубой глаз, точно такого же цвета, как у обычного синта. Но другой глаз был карим и явно органическим.

– Что это, блядь, такое? – спросила Оливия дрожащим голосом. – Сомневаюсь, что Лайтнинг Даст любит фильмы ужасов. Я, вот, точно не фанатка.

Предвестник был, как всегда, невозмутим.

– Мой следующий вариант носителя будет лучше, уверяю вас, – голос шел со стороны пони, и его рот двигался, но все равно больше было похоже на динамик, а не на легкие, прогоняющие воздух сквозь речевой аппарат. – Я могу гораздо лучше имитировать местных жителей, используя полностью синтетический носитель. Но полностью синтетические носители не могут ходить по облакам.

Для пущей убедительности пони топнул копытом по полу, улыбнувшись рядом идеальных, абсолютно одинаковых зубов.

Тайна стресса Лайтнинг Даст была раскрыта.

– Разве нет законов, запрещающих такого рода… что бы ты ни сделал?

Было ли это раздражение на морде Предвестника? Пони, может, и был наполовину искусственным, но многое из важного было биологическим.

“Это больше не просто искусственный интеллект. Он умнее меня. Умнее всех в Отаре”.

– Я не причинил вреда ни одному существующему или потенциальному сегменту, создавая этот гибридный носитель. Этот и другие подобные образцы создавались без возможности имплантации нейрослепков. Это лишь оболочка, ничем не отличающиеся от образцов мяса, которое мы выращиваем.

Лайтнинг Даст встала из-за стола, пройдя мимо большой магнитной доски с заданиями. Большинство пони на ней были эквестрийскими контрактниками, но не все. Несколько солдат из полка рейнджеров не смогли хорошо адаптироваться к новым телам.

Английский Лайтнинг был намного лучше, чем эквестрийский у Оливии. Пегаске каким-то образом удалось выучить язык за время, проведенное с ними в виртуальности.

“Жаль, что я не занималась эквестрийским”.

Но она не пыталась, а теперь было уже слишком поздно.

– Э-э-э... пони-Предвестник... хочет, чтобы я посетила “Душу Императора”. Он тебя об этом не просил?

Оливия кивнула.

– Миллион раз или около того.

Генерал Циньчжи хотел, чтобы у него был начальник. Не невежественный гражданский, как Лаки, а кто-то с настоящим боевым опытом. Каким-то образом он узнал об операциях Оливии в Поясе и о том, что, по мнению некоторых, она все еще была исполняющей обязанности губернатора.

“Снова Перес, ублюдок”.

Не то чтобы Циньчжи ожидал, что она вообще отправится на задание или внесет в него какой-нибудь вклад. Оливия никогда не командовала такими соединениями, как полк рейнджеров. На самом деле она и не хотела.

“Я не хочу возвращаться в мир военных. Они отвергли меня однажды, они не хотят, чтобы я снова жила в нем. Ты сам вырыл себе яму, Предвестник. Теперь наслаждайся”.

– Почему ты хочешь, чтобы она туда слетала? – раздраженно спросила Оливия. – Ты же знаешь, что Лайтнинг Даст этого не хочет. Она не солдат.

– Нет, – ответил Предвестник. – Но в настоящий момент это не является преимуществом. Я с высокой долей вероятности пришел к заключению, что Отар подвергнется нападению в следующем месяце. Весьма вероятно, что Лайтнинг Даст будет основной целью. Поэтому она должна быть максимально защищена. На борту "Души Императора" находится наш единственный фабрикатор IV класса. Для меня и нашего губернатора было бы большим облегчением знать, что Лайтнинг Даст обеспечена должной защитой.

“Ты думаешь, что потеряешь Лаки, если убьют ее маму. Я вижу тебя насквозь”.

Оливия прочистила горло.

– Ты хочешь отправиться туда, Лайтнинг?

Пегаска пожала плечами.

– Я… Я видела эту штуку, когда она строилась. Боюсь, если я увижу ее в воздухе, мне... не понравится то, что я увижу.

В голосе слышалась вина – вина, которую Оливия распознала.

Она видела подобное выражение на лицах информаторов-людей, которым было не по себе от поведения их друзей. В некотором смысле они хотели, чтобы такая команда, как Оливия со товарищи, прилетела и все исправила. Но на каком-то уровне они понимали, что в смерти их друзей будут виноваты они сами.

Оливия пожала плечами.

– Я могла бы отправиться с тобой. Циньчжи пытался затащить меня на борт с тех пор, как они впервые поднялись в воздух. С таким же успехом мы можем туда на экскурсию отправиться. Таким образом, у него не будет подобного оправдания после развертывания.

Лайтнинг Даст нетерпеливо кивнула.

– Это... звучит здорово, – она замолчала, снова устремив взгляд в далекое окно. – Вы же не собираетесь в Эквестрию с этой штукой, да?

Предвестник ответил прежде, чем успела Оливия.

– Мы намерены соблюдать мирный договор с Эквестрией. Но у нас нет договора с Берберией. Их территория станет нашей, а население будет освобождено. Декларация Цереры не допускает рабства.

Когда синт заговорил, Оливия немного напряглась, изо всех сил игнорируя его слова. Предвестник вовсе не облегчал задачу.

– Мы можем полететь немедленно, – продолжил Предвестник, быстро направляясь к двери. Как будто боялся, что они передумают. – “Душа Императора” сейчас неподалеку. Я сообщу Циньчжи, что вы скоро будете.

Глава 3: Параметры миссии

Сара недолго оставалась одна. Второй лифт еще не успел подъехать, как она почувствовала, что кто-то подкрадывается к ней сзади. Из-за грохота бура было невозможно не “видеть” во всех направлениях, хотя то, что было прямо перед фестралом, она различала четче. Очевидно, звуки, разносящиеся вокруг эхом, могли стать настолько запутанными, что она не могла отчетливо их понять.

Кто бы ни пытался подкрасться к ней, сильно скрываться он не старался. Это был шахтерский бот с гусеницами вместо ног, но с гуманоидным туловищем.

– Сара Каплан, – начал он, когда был примерно в пяти метрах от нее. В голосе не было угрозы, а, скорее, любопытство. В руках робот тоже ничего не держал. – Вы же знаете, что ваше дежурство проходит не здесь.

Сара медленно обернулась. Почему-то у нее было такое чувство, что лифт за ней не приедет, пока она не поговорит с этим... ботом. И Предвестником, который скрывался за его лицевой пластиной.

“Лучше не злить искусственный интеллект, который управляет всем этим городом”.

– Мне показалось не очень хорошей идеей отказать ей в помощи. Кем бы она ни была... она важна, верно?

Робот кивнул. Пластиковый корпус лишь отдаленно напоминал человека. На самом деле он был больше похож на манекен, со множеством царапин и глубоких вмятин по всему телу. Очевидно, он трудится здесь уже продолжительное время.

– Это была принцесса Фларри Харт. Она одна из четырех оставшихся в Эквестрии аликорнов. Или... по крайней мере, по последним подсчетам. Теперь их может быть больше. Но даже если и так, она одна из четырех оставшихся аликорнов, имеющих наследственное право на власть. Ее ждет управление городом-государством, как только ее мать убедится, что она достаточно взрослая, чтобы взять его в свои копыта.

“Дерьмо”.

Это было хуже, чем самые худшие опасения Сары. Одно дело – дипломат или посол. Наверное ей стоило сразу догадаться о чем-то таком, иначе с чего бы этой пони быть такой юной? С таким же успехом можно было бы послать кого-нибудь постарше... если только вы не послали одного из своих правителей.

– Я наблюдал за вами, – продолжал Предвестник. – Все это время. И я был не единственным. Как только колониальному губернатору стало известно о побеге Фларри Харт, она также внимательно следила за ситуацией. Исход этой встречи имеет... решающее значение. По причинам, которые не имеют отношения ни к одной из ваших обязанностей.

"Ты и так рассказываешь мне больше, чем мне нужно знать, – подумала Сара, но вслух ничего не сказала. – Зачем?”

– Итак... это та часть, где меня отправят под военный трибунал, верно? Я должна была следовать протоколу и послать ее на хрен, – Сара не была уверена, что это соответствует руководствам. Но с другой стороны, она ничего из руководств и протоколов не читала, так что просто предположила, что это может быть худшим вариантом для нее.

– Ну... не совсем, – Предвестник объехал фестрала, остановившись между ней и лифтом. – Вы неплохо справились с ситуацией, инженер Каплан. Это интересно... вы утверждаете, что страдаете серьезными проблемами с памятью, однако ваши навыки межличностного общения крайне высоки. За последние несколько недель несколько пони пытались сблизиться с Фларри Харт, но совершенно безуспешно.

У робота была голова, хотя она была просто пластиковой маской, сделанной так, чтобы лишь напоминать человеческие черты. У него не было глаз, которые могли бы заглянуть в ее глаза.

– Это странно, Сара Каплан. В этом есть что-то такое, чего я не могу объяснить. Я надеюсь, вы сможете просветить меня.

– Конечно, – ответила фестрал, стараясь держаться как можно непринужденнее. По крайней мере, этот дрон не целился в нее из оружия. И никакая военная полиция на лифте тоже не приехала. Означало ли это, что на самом деле у нее не было проблем? Или дело было лишь в том, что Предвестник не хотел, чтобы кто-нибудь был рядом, когда он ее убьет? Под этой дешевой пластиковой оболочкой скрывалась достаточно механической силы, чтобы дробить камни кувалдами и поднимать сотни килограммов груза. У ее маленького понячьего тельца, вероятно, не было никаких шансов. – Что не так?

– Я не понимаю, как вы добились такого прогресса без понимания языка. Я пытался подслушать ваш разговор, но датчики в лифте вышли из строя примерно за пять минут до того, как Фларри Харт вошла в него. В выработанных шахтах у меня нет звуковых датчиков, так что и там я вас не слышал.

Дрон остановился прямо перед Сарой, наклонившись вплотную к ее лицу.

– Твоя метка означает языки, верно? Как у Лаки?

Сердце Сары чуть не остановилось, и она приготовила с десяток полуоформленных аргументов. Но внезапно ни один из них не понадобился.

– Моя, э-э... моя что?

Предвестник указал на ее задницу под комбинезоном.

– Отметина у вас на боку. Видите ли, у нас есть опыт в такого рода вещах. Местные жители называют их “знаками отличия” – Общество первопроходцев назвало их “Нейропринтированными обозначениями обязанностей” или НОО. Потому что это не просто рисунки. Они прививают подлинное мастерство в выполнении задач, о которых вы, возможно, никогда раньше даже не слышали. Насколько я знаю, у каждого члена экипажа есть один из этих знаков, и каждый из них приобрел новую компетенцию. Я требую, чтобы вы сообщили мне, относится ли ваш к знанию языков.

“Я надеюсь, Дискорд не будет возражать...”

– Да! – рявкнула Сара, прежде чем успела усомниться в себе и взять свои слова обратно. – Сначала я даже не понимала, что говорю с ней не по-английски. Но она не поняла кое-что из сказанного, и по мере продолжения разговора, я стала замечать несостыковки.

– Интересно, – казалось, Предвестник искал в ней что-то еще, оглядывая кобылу с головы до ног. – Я полагаю, нам, возможно, придется перевести вас на другое место службы, Сара. Ваше подразделение будет разочарованно, потеряв вас еще до того, как вы явитесь на службу, но… они приспособятся. Каждый член моей команды должен приспосабливаться, чтобы лучше служить нуждам Отара.

Сара напряглась.

“Это нехорошо, это нехорошо, это нехорошо...”

Сработает ли план Дискорда, если бы она больше не будет с военными? Сара чуть было не выпалила просьбу уточнить, когда у нее в следующий раз будет свободное время, прямо здесь и сейчас, но это показалось слишком уж очевидным. Она не могла вот так просто выдать себя.

– Что за нужды? – спросила она вместо этого. – Чем я таким могу заниматься, если не быть инженером по боеприпасам?

– Дипломатия, – ответил Предвестник. – В данный момент в Отаре ровно шесть пони, которые могут свободно говорить на эквестрийском. Если вы также владеете эглатрином, вы будете единственной, кроме колониального губернатора и меня. Вы владеете другими языками или только эквестрийским?

Сара отступила на шаг, но дальше идти было некуда, позади был громадный конвейер, огромные куски породы постоянно поднимались к какому-то отдаленному заводу на переработку. Будет не очень здорово, если ее хвост попадет в какие-нибудь механизмы.

– Вероятно, только эквестрийским. Про вторую штуку я даже не слыхала.

Дрон скрестил механические руки на груди. У него не было лица, чтобы что-то выражать, но голос звучал самодовольно.

– Очень интересно, инженер Каплан, поскольку я уже некоторое время разговариваю с вами на эглатрине. Поскольку вы сообщили, что, не осознавая этого, использовали эквестрийский с Фларри Харт. Сейчас мы общаемся на эглатрине.

– Я... ох, – Сара застенчиво улыбнулась. – Ну, думаю, я не заметила. Ну, я записывалась инженером по боеприпасам. Не уверена, смогу ли я выполнять другие обязанности.

Она сказала это настолько искренне, насколько могла, но на самом деле чувствовала, как ее распирает от волнения.

Это был именно тот способ свалить, в котором она нуждалась. Она не могла не справляться с работой, о которой должна была знать, но вот если ей поручили что-то новое... Тогда будет иметь смысл, если она окажется к этому неспособной. И, кроме того, быть политиком легче легкого. Просто продолжай говорить людям то, что они хотят услышать, ври при любой возможности, и все будет путем.

– На самом деле выбора вам и не предоставляется, – прервал ее мысли Предвестник. – Честно говоря, все должности гражданских контрактников в вашем подразделении теперь являются избыточными. Все они уже заменены дронами. Но учитывая, что ресурсы на создание этих сегментов уже были потрачены... что ж, вам найдут другое применение. Всем контрактникам со временем. Вы просто будете первой.

Дверь лифта позади дрона открылась. Возле панели управления стоял гораздо более человекоподобный дрон – он казался поразительно похожим на человека. За исключением того, что у него не было на лице ни волос, ни бровей.

– Что это, черт возьми, за дрон такой? – воскликнула Сара, отступая на шаг в невольном страхе. Кожа выглядела настоящей, глаза казались влажными...

– Это синтетический носитель, – ответил дрон, когда шахтерский бот скрылся во тьме. – Искусственное тело, созданное для размещения человеческого нейрослепка. Губернатор поручила мне создать несколько таких на случай, если нам срочно понадобится кто-то из специалистов. Использовать их в качестве аватаров является более продуктивным, чем оставлять пылиться на складе.

Дрон даже был одет в униформу. Униформа Общества первопроходцев без нашивок с должностью или именем. А вот нашивки с подразделением были – все пять одновременно. Это было почти забавно, за исключением того, что они явно были тщательно пришиты.

– Поднимайтесь на борт, Сара. Я уже проинформировал вашего начальника о вашем переводе в другое подразделение.

Фестрал постаралась изобразить максимально возможную обиженную уступчивость, надеясь, что это убедит Предвестника в том, что она не желает этого перевода. Сара не могла выдать, каким большим облегчением для нее это было.

“За это тоже ты в ответе, Дискорд? Насколько же ты могущественен?”

Но странное существо не ответило.

– Не может быть, чтобы здесь было так много дипломатических проблем, о которых стоило бы переживать, – пробормотала Сара, нервно заходя в лифт. – Посол... принцесса уезжает. Если только ты не хочешь, чтобы я вернулась с ней в Эквестрию!

Дверь захлопнулась секундой позже, как раз в такт веселому смеху Предвестника.

– Вы действительно кажетесь прирожденной переговорщицей, Сара. Но пока не готовы. Вы ничего не знаете о состоянии дел на Эквусе. Вы не сможете эффективно представлять нас, пока с ними не ознакомитесь.

“О черт. Я вижу, к чему это идет”.

Фестрал молчала, пока они поднимались выше, чем этаж, с которого она изначально отправилась. Сара смотрела, как проносятся цифры, и видела, что они направляются к жилому этажу на верхнем уровне. Если Отар был похож на любое другое место, где она жила, то этаж, ближайший к земле, был самым престижным.

“Может быть, в кабинет губернатора?”

– Первичная жилая зона, – объявил с панели управления голос Предвестника, когда дверь распахнулась с легким шипением газа.

Однако синт все еще наблюдал за ней.

– Теперь сюда, – он повел Сару по коридору мимо нескольких закрытых дверей. На панелях снаружи были написаны имена, и фестрал все их запомнила. Они продолжали идти – вдоль длинного коридора, мимо спортзала, пока в конце концов не пришли в библиотеку.

Внутри, конечно, не было бумажных книг, но она уж узнает библиотеку, как только увидит. Десятки голографических столов, отдельная комната для просмотра в задней части и несколько стеклянных панелей для библиотечных проекций.

Когда они вошли, свет был выключен, но по жесту Предвестника вспыхнул.

– Мы теперь редко этим пользуемся. Вместо этого я обучаю основную команду пользоваться иммерсивными интерфейсами. Но этот навык для вас вторичен.

Дрон выдвинул перед экраном одно из кресел подходящих по размеру пони.

– Добро пожаловать в класс, Сара. Я буду вашим инструктором. По десять часов в день.

Фестрал застонала, сползая со стула.

“Может, просто бросите меня в мясорубку?”

– Да ка... перерывы-то хоть будут? Есть же правила… руководства Общества первопроходцев. Я же не рабыня.

– Конечно, нет. Теперь сюда.

Он пододвинул стул, пока Сара не оказалась в окружении проекционной поверхности стола. Внутри него находилось множество маленьких кусочков пластика – некоторые по форме напоминали книги, другие – вычислительные терминалы, некоторые карандаши или калькуляторы. Они могли выглядеть практически как угодно, пока оставались рядом с проектором.

– Начнем с самых основ. Что мы знаем о мегаструктуре Санктуария...

“Я умерла и попала в ад”.

---

Казалось, что ее пребывание в классе никогда не закончится. Причем нельзя было сказать, что время было потрачено впустую – ничего подобного. Предвестник был превосходным учителем.

Многое из сказанного им казалось достаточно важным – например, тот факт, что Эквус был вовсе не планетой, а гигантской мегаструктурой, построенной расой, на порядки более развитой, чем Земля, с которой они изначально вышли. Но в отличие от жестоких завоевателей, которые хотели последовать за Предвестником и убить всех и вся, они, казалось, стремились заполучить новых людей. Не имело значения даже то, что эти люди намеревались выйти за пределы кольца.

Но это были лишь основы. Через несколько часов от начала занятия он перешел к более интересным вещам. Политическая выжимка того, как работала Эквестрия, и нового шаткого перемирия между двумя державами. В Эквестрии ходили слухи, что именно представители Отара убили принцессу Селестию, а до того несколько раз нападали на Эквестрию.

Слухи, как недвусмысленно подтвердил Предвестник, были обоснованы.

– Фракция “ястребов войны” уже набирает силу в парламенте, – пояснил дрон, в какой-то момент кажущегося бесконечным инструктажа. – Они утверждают, что Отар нужно подчинить как можно скорее, прежде чем мы попробуем провернуть что-то подобное с еще одной из их принцесс. Они уже приняли новые законы о передвижении пони, так что...

Сара откашлялась.

– Прошу прощения, Предвестник. Откуда ты знаешь, что происходит у них в парламенте? Я понимаю, насчет того, что было раньше. Миссии в Эквестрии, Лаки изучает язык... все это имеет смысл. Но теперь они знают о нас. Мы не можем просто тайно подсматривать за всем, что они делают.

– Не за всем. У нас есть способ отслеживать некоторые из их сообщений. Ничего секретного или государственного уровня – они используют магию для отправки важных сообщений. Но остальные передачи прослушиваются. Кое-что из полученных фактов в конечном итоге оказывается скорее экстраполяцией, но в том, что я вам рассказывал до настоящего момента, мы совершенно уверены.

– Ох, –  Сара откинулась на спинку стула, крылья неловко зашевелились у нее за спиной. Все это звучало так, будто у Эквестрии были веские причины их бояться. Убийство принцесс и слежка за всем, что они говорят. Не похоже на действия дружелюбного соседа. – Там много еще на сегодня осталось, Предвестник? Не знаю, сколько еще я смогу запомнить.

– Тогда мы закончили, – голографический экран перед пони погас. Стопки книг, громоздившиеся вокруг нее, снова превратились в чистый пластик. – Вам приписана комната для совместного проживания номер семнадцать. Я уже сообщил вашему соседу по комнате, чтобы он был готов проинструктировать вас о любых мелочах, которые вам потребуются. Увидимся завтра в 8:00 для инструктажа.

Синт никуда не ушел – просто обмяк в своем кресле и, казалось, сразу же потерял сознание.

“Думаю, сейчас ему этот дрон ни для чего не нужен”.

Но все равно это было невероятно жутко, и Сара покинула библиотеку так быстро, как только смогла. Предвестник даже не закрыл свои чертовы глаза.

Она на мгновение задумалась, не стоит ли попытаться попасть на этаж той принцессы и, может быть, пожелать ей удачи. Фестрал заметила, что ее этаж был третьим, когда лифт проезжал мимо.

Но это, вероятно, было бы чересчур, даже для нее. Было лишь вопросом времени, когда удача ее покинет.

Поэтому она смотрела на надписи на стенах, пока не дошла до коридора, помеченного как “Комнаты совместного проживания”, и начала отсчитывать семнадцатую.

Большинство дверей были открыты, и пони внутри, очевидно, приходили в себя после дежурств. Здесь было гораздо меньше одежды, чем Сара видела в казармах, но это была не единственная странность, которую она заметила.

“Почему они все так похожи?”

Здесь было много желтого и голубого. И почти у всех один и тот же набор крыльев.

Фестрал так сильно задумалась, что наткнулась прямо на принцессу.

На аликорна – вот что означало это слово. С такой же желто-голубой мастью, за исключением того, что она была выше Сары и у нее выпирал живот.

“Уже беременна? Черт”.

– Простите-простите! – Сара попятилась, расправляя крылья, словно защищаясь. – Я, э-э... Я не специально...

Пони не казалась расстроенной, скорее удивленной.

– Ты, должно быть, новенькая, – голос звучал как музыка. Даже раздутые и беременные, эти голые пони притягивали к себе взгляд.

– Д-да, – пискнула Сара. – Я, э-э... все еще пытаюсь разобраться, как правильно ходить. Предвестник меня продержал в классе весь день, я... все ноги себе отсидела, э-э... принцесса.

Синт ничего не говорил о других принцессах на базе, но, очевидно, так далеко уроки еще просто не зашли.

Пони улыбнулась.

– Не принцесса, нет. Зови меня просто Мелоди, – она выставила вперед копыто, как будто собиралась пожать руку. – А ты...

– Сара, – ответила фестрал, пожимая копыто. Ей даже удалось не завалиться набок в процессе. – Сара Каплан. Очнулась несколько дней назад, но большую часть этого времени восстанавливалась после операции.

– Имплантаты, – повторила Мелоди с легкой завистью в голосе. Прямо как доктор Борн. – Сегодняшние дети просто не знают, как тяжело нам пришлось.

Пони добродушно усмехнулась.

– Ну, несмотря на то, как я выгляжу, на самом деле я мало чем занимаюсь, кроме как координирую действия с освобожденным контингентом. Может быть, я смогу тебе помочь. Что ты ищешь?

“Очевидно, что не тебя. Такой живот означает, что тебя уже заняли”.

– Комната семнадцать, – ответила Сара. – Полагаю, мой... стартовый набор или что там еще, вероятно, будет там. Предвестник мне ничего не выдал.

Лицо Мелоди превратилось в маску сочувствия. Она поморщилась, как будто Сара только что продемонстрировала ей серьезную травму.

– Предвестник поселил тебя со мной? Мне жаль.

– Э-э... – Сара моргнула. – С тобой? Разве не это твоя комната?

“И разве ты не попросила бы о переселении, чтобы жить с тем, кто тебя обрюхатил?”

– О, да, это моя, – аликорн обхватила Сару широким крылом, втягивая ее в комнату с удивительной силой. Из коридора прямо в просторную спальню.

Стандартная двухъярусная кровать была заменена полноразмерной кроватью, нависающей над большим голодеском, заваленным бумагами и справочными материалами. И их было куда больше, чем Сара могла предположить – голодеск был выключен, и многие, многие книги, сложенные стопкой, казались сделанными из настоящей бумаги. Так же присутствовали кучи диаграмм и замысловатых языковых заметок – заметок, которые, как оказалось, фестрал понимала.

В углу находился открытый шкаф с одеждой, точно не предназначенной для Мелоди, о чем дополнительно свидетельствовал мускусный запах, который явно принадлежал жеребцу. Кем бы он ни был, этого пони явно здесь не было.

Но Мелоди затащила ее сюда не комнату показывать.

– Короче, ты помнишь же руководства, верно?

Сара кивнула, хотя, конечно, никогда их не читала.

“Мне нужно заполучить одно из них. Они тут везде должны быть”.

Если Дискорд не сможет вытащить ее отсюда чертовски быстро, ей понадобится больше помощи, чтобы выдать себя за одного из этих людей, чем магия “метки”.

– Ну, тот я – первое поколение. Я – четвертое поколение, а Лаки – третье. Мы все основаны на одном и том же нейрослепке. Но он прошел через такое дерьмо, через которое мы никогда не проходили. Его жизнь была... – пони вздрогнула. – Немодифицированные люди не могут жить на Эквусе, если ты еще не в курсе. Мы все равно пытались в первых поколениях, и все эти люди умерли. Короче, общаясь с Джеймсом, просто помни, что ему пришлось наблюдать, как все его друзья умирают от ужасной болезни, а затем умер и он сам. Постарайся быть с ним добрее.

– А как он... – большая часть сказанного не имела особого смысла для Сары, но пара моментов бросались в глаза. – Как он выжил?

– А он и не выжил. Лаки нашла его нейрослепок, сохраненный в каких-то странных файлах, и приказала изготовить ему носитель. Я знаю, это, вероятно, звучит как кумовство, но...

Сара пожала плечами.

– Нет, я понимаю. Если бы кто-то умирал от неизлечимой болезни, он бы захотел сделать все возможное, чтобы спастись. Даже если для этого пришлось бы нарушить пару правил.

– Вот именно! – Мелоди расслабилась. – Я не знаю, зачем Предвестник решил подселить тебя к Джеймсу. Может быть, он думал, что ты сумеешь вывести его из... чего бы там ни было. Должно быть, ты действительно хороша в чем-то, если оказалась здесь, наверху. Судя по твоей форме, ты приписана к рейнджерам.

– Ага, – Сара отвела взгляд. – Похоже, все дело в этом знаке на заднице. Очевидно, я одна из немногих людей в команде, которые могут понимать кучу языков, и этот навык считается более полезным, чем работа с боеприпасами, к которой меня готовили.

Уши Мелоди прижались к голове, и она стала выглядеть так, словно внезапно почувствовала себя некомфортно. Сара не могла себе представить, из-за чего, но возможности спросить не представилось.

– Да, хорошо. Ты должна… наверное, сама представиться. Возьми подходящую униформу. Я уверена, что Предвестник тебе все выдал. Все удобства находятся прямо на этом этаже, так что вниз возвращаться не придется, – пони повернулась к двери. – Добро пожаловать в команду!

Сара вышла в холл, и дверь за ней захлопнулась.

“Что это я такого сказала?”

После такого ей не слишком хотелось встречаться со своим новым соседом. Но прятки тут все равно не помогут.

“Тот же человек, что и Мелоди, только другой. Интересно, почему он парень, а Мелоди – нет?”

Вероятно, за этим скрывалась интересная история. Пол бионосителя был одним из самых важных аспектов закрепления в новом теле, и Предвестник, скорее всего, не допустил бы ошибок в этом вопросе.

Семнадцатая комната находилась почти в конце коридора и была отделена от занятых несколькими пустыми комнатами. Сара догадалась, что “Джеймс”, вероятно, попросил, чтобы его поселили здесь, хотя и не могла себе представить почему. Тут, должно быть, ужасно скучно.

Дверь была заперта, но совсем уж луддиткой Сара не была, она знала где должен находиться имплантат и помахала ногой рядом с датчиком. Дверь распахнулась с приятным перезвоном.

Комната была практически симметричной, с простым письменным столом, кроватью, стулом и шкафом. Одна половина была пустой и чистой, с несколькими пакетами из фабричного пластика на кровати. На другой был беспорядок – куча грязной униформы, везде разбросанные бумаги и запах.

“Интересно, знает ли Предвестник, что я все-таки самозванка, и просто пытается заставить меня покончить с собой?”

Подобные люди были одной из причин, почему Сара никогда не интересовалась мужчинами.

– Э-э... Привет? – сказала она чуть более настойчиво. – Здесь кто-нибудь есть?

– Не знаю, почему тебя просто не могли заселить в свободную комнату, – произнес чей-то голос. Он доносился с кровати, которая была задернута занавеской. –  Я проверил, на этом этаже есть как минимум полдесятка комнат, которые не используются. Предвестник мог бы просто отправить тебя в одну из них. Но их он  отпирать не хочет. И меня в другую комнату переселять тоже не хочет.

– Это было бы неэффективно, – произнес голос со стены, столь же жизнерадостно, сколь и без малейших следов раскаяния. – Доктор Ирвин, вы, вероятно, будете работать с Сарой в течение следующих нескольких месяцев. Проживание в непосредственной близости поможет вам обоим быть более эффективными.

“Офигенно”.

– Предвестник, если я буду здесь жить, мне необходима... целая бригада обслуживающих дронов. Я не знаю, чувствуешь ли ты запах, но в этой комнате воняет.

– Запрос на обслуживание получен, – эхом отозвался Предвестник, прежде чем экран снова потемнел.

– Это и моя комната тоже, – пробормотал раздраженный голос из-за занавески. – Может быть, мне так больше нравится.

В середине комнаты была такая же занавеска, которой Сара намеревалась воспользоваться, как только у нее появится такая возможность. Не то чтобы это сильно помогло бы справиться с запахом.

– Очень жаль, – ответила фестрал, подходя к кровати, чтобы осмотреть белый сверток, лежащий на ней. – Это не только твоя комната, парень. Я тоже должна здесь жить.

В упаковке всё оказалось так, как выдают каждому новоиспеченному члену экипажа – там было несколько комбинезонов, кое-какая одежда для тренировок и легкая куртка для дождливой погоды. Все белое с черной отделкой, вместо чисто серого комбинезона, который был на ней сейчас. Все остальные личные вещи тоже были тут – зубная щетка, нижнее белье и тому подобное. Хотя глаз задержался на пластиковом пакете, помеченном “ее” именем.

Сара безуспешно пыталась открыть его копытами и в конце концов просто наклонилась и разорвала пластик клыками.

Там было не так уж много всего. Пластиковая губная гармошка и цифровая рамка для фотографий. Как только фестрал ее коснулась, та начала прокручивать фотографии – изображения женщины, за которую она себя выдавала. На многих из них она была запечатлена стоящей рядом с чудаковатым парнем со светлыми волосами и в огромных очках – слоняющимся по лабораториям или неловко стоящим в барах. Очевидно, они были близки.

“А теперь вы оба мертвы. Прости, что я украла твое бессмертие, Сара. Ничего личного, я умирала, а ты – нет”.

Она была уверена, что к тому времени они уже придумали бы какой-нибудь вид биологического бессмертия. У настоящей Сары Каплан, вероятно, все было просто прекрасно там, на Земле.

Фестрал с тоской смотрела на фотографии незнакомцев, надеясь, что делала это достаточно долго, чтобы компьютер должным образом удовлетворился ее горем. Затем она поставила рамку на полку так, чтобы она была видна ей самой. На самом деле Сара не собиралась на нее смотреть, но в противном случае могло показаться, что ей все равно. Она положила губную гармошку рядом с фоторамкой. К счастью, ее губы и острые клыки были бы достаточным оправданием, чтобы не пытаться на ней играть.

Вскоре после этого появились роботы-уборщики, которые унесли все пустые контейнеры из-под еды и грязную одежду. Когда они покинули комнату, то оставили запах хлорки – бесконечно лучше, чем тот запах, что был до них.

– Ты не собираешься ужинать? – спросил Сару сосед, все еще скрывающийся за занавеской вокруг кровати.

– Умираю с голоду, – ответила Сара и внезапно поняла, что это правда. Она могла бы съесть лошадь – хотя, вероятно, с учетом всех обстоятельств делать этого не стоило. – Мне ничего не говорили про столовую. Где она и когда работает?

Ей хотелось выйти и побродить по коридорам, но она только что перевернула мир этого парня с ног на голову. Может быть, позволив ему быть полезным, получится навести пару мостов.

С кровати послышался шорох и звук какого-то движения. Сара напряглась, ожидая, что какие-нибудь ужасы могут вот-вот выскочить... но затем занавеска отодвинулась.

Это был единорог, на вид достаточно подтянутый, хотя и казался слегка изможденным. Фестрал сомневалась, что это было его естественное состояние.

“Бьюсь об заклад, он был просто раздавлен, когда Предвестник его изготовил, и мало заботился о своем теле. Как типично”.

Эти люди не знали, как ценить полученные подарки. Ну... может быть, некоторые все же знали. Из того, что Предвестник рассказал ей об изначальных поколениях, большинство из них совершали невероятные вещи.

Во всяком случае, те, кто выжил.

– Иди до центрального холла, а затем поверни налево.

Сара повернулась спиной к единорогу все еще выглядывающему с кровати. Там повсюду были разложены десятки книг, так что спать там было явно неудобно. Все книги были настоящими бумажными и снабжены яркими обложками. Фестрал могла прочесть названия, хотя особого смысла для нее они не имели. Что, черт возьми, такое “Творческая тауматология” и зачем этому парню понадобилось так много книг об этом?

– А ты есть не пойдешь?

Жеребец пожал плечами.

– Я ем, когда все заканчивают. Посещение столовой.... немного меня пугает. Если я ем со всеми, то вижу людей, которые... которые должны быть мертвы. Если не считать того, что они уже не те люди. Они не знают меня, они не делали того, что я помню… просто мне будет легче, если я их не увижу.

Сара пожала одним плечом.

– Хочешь, я тебе что-нибудь принесу? Выглядишь так, будто тебе не помешала бы порция макарон. Совсем тут зачах.

Жеребец, казалось, обдумывал предложение несколько секунд, или, может быть, просто пытался заставить Сару думать так.

– Да! – воскликнул он, ухмыляясь. – Было бы здорово! Я уже пару недель не ел ничего горячего. Может быть... что-нибудь со сливочным соусом. Паста была бы просто шикарна.

“Как будто он забыл, что я только что вычистила его гнездо”.

Людьми было легко манипулировать.

Желание принести Джеймсу еды из столовой послужило еще одной цели – это дало Саре повод не задерживаться и не болтать с остальными. В столовой было меньше пони, чем можно было ожидать, но они все равно уставились на фестрала, когда она вошла. Саре пришлось несколько раз дать одно и то же объяснение – что ее изготовили для другой работы, но Предвестник перевел ее сюда из-за языковых навыков. По крайней мере, ей не нужно было оправдываться – как только она объяснила, что пытается помочь Джеймсу, – ее оставили в покое.

Не то чтобы Сара хотела упускать шанс завести друзей. Но, учитывая то, что она только что пережила, ей больше хотелось лечь спать и никогда не просыпаться.

Она пробыла в столовой достаточно долго, чтобы услужливый единорог по имени Мартин продемонстрировал как правильно пользоваться ее имплантатами. С ними она могла довольно легко нести поднос, если только была готова передвигаться на трех ногах.

“Должен быть способ получше. Эти инопланетяне по любому могут переносить вещи, не выглядя и не чувствуя себя идиотами”.

Она вернулась в комнату с двумя порциями горячей еды под крышками. На одной был изображен очаровательный маленький логотип летучей мыши, на другом – изогнутый рог единорога. Напечатанные прямо на пластиковой упаковке. И там и там были макароны, да и пахло одинаково, хотя кусочки в каждой тарелке были разными.

Сара не стала приглядываться слишком внимательно. У нее вошло в привычку не разглядывать еду слишком пристально, чтобы не узнать о наличии в ней чего-то, о наличии чего ей знать бы не хотелось.

– Я вернулась, – объявила Сара, ставя поднос на край своего стола с явной гордостью. – Первый день как очнулась, и даже по пути сюда не навернулась. Можно без аплодисментов.

Джеймс и не пытался. Он выбрался из постели, одетый только в эластичные шорты, в которых Сара узнала нижнее белье, сшитое для их нового вида. Она могла повозмущаться, если бы не то, что почти все в столовой были голыми.

“Мне придется привыкнуть к этому. Если я когда-нибудь сбегу в Эквестрию, мне самой придется все время ходить голой”.

Вероятно хорошим началом было бы перестать смущаться, когда остальные делают подобное. Научиться подражать им можно было бы позже.

– О, хорошо, – произнес Джеймс, левитируя упаковку с единорогом и пластиковую посуду к себе. Левитируя. Сара могла видеть как предметы слегка светились, пролетая мимо нее.

Она, возможно, закричала бы, но уже видела как Мартин проделывал нечто подобное в столовой. И если бы Предвестник не объяснил, что на самом деле это была какая-то супертехнология, используемая кольцом. И она не работала за пределами гравитационного колодца Эквуса, во всяком случае, без портативных излучателей полей и частиц, даже название которых, как она считала, настоящая Сара даже не поняла бы.

Джеймс поставил поднос на свой стол, неловко отодвинув в сторону какие-то бумаги и уткнулся мордой в еду, как голодный пес. Сара открыла свою порцию с большим трудом, практикуясь с имплантатами, чтобы разорвать пластик. Она все еще чувствовала себя странно каждый раз, когда металлические когти выдвигались из ноги и плоть там еще была нежной. Очевидно, ей не следовало поднимать ими больше трех килограммов по крайней мере в течение месяца – столько времени потребуется, чтобы все окончательно зажило.

– Ну и кто ты такая? – спросил Джеймс, когда его тарелка опустела наполовину, а лицо покрылось сливочным соусом. – Я в том смысле... Предвестник сказал, что ты выиграла в лотерею Эквуса или что-то типа того. Что ты получила... язык. Как Поколение три.

– Я... да. Думаю, да. Меня зовут Сара, – она решила не протягивать копыто или что-то в этом роде, во всяком случае, пока ела. Делала это фестрал гораздо медленнее, чем Джеймс, заставляя себя тренироваться с имплантатами, удерживая вилку. Несмотря на то, что одному Господу известно, сколько лет прошло с тех пор, как зонд покинул Землю, и как далеко он улетел, паста была великолепна. Там были кусочки мяса для дополнительно хрусткости, даже если фестрал и не могла точно сказать, что это было за мясо. – А ты Джеймс.

– Доктор Ирвин, – поправил он. – Я...

– Мне все равно, – Сара улыбнулась. – Я не люблю звания. Радуйся, что я хоть имя запомнила.

Единорог буркнул под нос, но спорить не стал.

– Ну что, Сара, ты готова к тренировкам по падению? Надеюсь, тебе еще не снятся кошмары по этому поводу.

– Тренировки по падению? – фестрал вскинула бровь. – Я не военная. Я одна из гражданских специалистов.

– Все, у кого есть крылья, должны их пройти, – ответил Джеймс, обозначив улыбку. – Не знаю, по-моему, это выглядит жутко. Но, несмотря на Поколения Три и Четыре, крыльев у меня нет. Так что тут тебе свезло.

Чем больше Джеймс открывал рот, тем меньше Саре хотелось находиться рядом с ним.

– Что бы это ни были за тренировки, они не могут быть таким уж кошмарными, если через них заставляют проходить всех.

– Ну, не знаю, – жеребец продолжал ухмыляться. Чего бы он там ни не знал, ему определенно доставляло какое-то болезненное удовольствие знать это, в то время как Сара не знала. – Они поднимают всех на погодную фабрику над океаном... а потом сталкивают с края. Думаю, ты должна научиться планировать. Но я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь сумел начать планировать с первой попытки.

– Выходи наружу, когда будет моя очередь, – пробормотала Сара. – И увидишь кое-что новое. Никогда не видела, чтобы кто-нибудь летал с такими короткими крылышками, как у меня, но… нет причин, по которым я не могу быть первой.

– Не первой, – Джеймс встал из-за стола, оставив пустой поднос с едой на месте. – Каждый, у кого есть крылья, может летать, или, по крайней мере, они способны летать. Нужно всего лишь несколько потрясений, чтобы научиться. Точно так же, как мне потребовалось несколько потрясений, чтобы заставить магию работать. Как минимум... на базовом уровне.

Жеребец неловко переступил с ноги на ногу, внезапно стараясь избежать взгляда Сары.

– Думаю, чтобы овладеть ей как следует, нужна целая жизнь.

“Возможность летать действительно звучит потрясающе”.

Может быть, это и к лучшему, что ей придется остаться здесь и дурачить этих людей какое-то время. Если Джеймс не просто издевается над ней, и эти крылья на самом деле работают, тогда она хотела бы задержаться здесь как минимум до тех пор, пока не научится летать.

“Тогда я смогу просто выйти наружу и улететь к цивилизации”.

По крайней мере, смогла бы, если бы захотела. И подобное было куда лучше, чем иметь машину, поскольку все, что нужно было бы для поддержания мастерства, – физические упражнения.

– Что ж, поработай над этим, – Сара выбросила пустой поднос в мусорное ведро, затем подошла к занавеске и взялась за нее имплантатом. – Я собираюсь немного отдохнуть. Не смей, блядь, двигать эту штуку, если жизнь дорога.

Джеймс пожал плечами.

– Даже не думал. Делай все, что хочешь. Я все равно собирался встретится с Мартином в ВР.

– Я понятия не имею, что это такое.

Как только Сара застегнула липучку на своей половине комнаты, то начала расстегивать молнию на комбинезоне, чувствуя расслабляющее прикосновение холодного воздуха к шерсти. Какой бы мягкой ни была эта униформа, шерсти такой контакт явно не нравился.

“Быть может, я привыкну к обнаженке раньше, чем планировала”.

Но не сегодня. Сара бросила последний притворный взгляд на фоторамку и изображениями незнакомцев, прежде чем бросить свою уже ненужную серую униформу в корзину для белья и запрыгнуть в постель.

Чем бы там ни занимался ее сосед по комнате после этого, она ничего не замечала, да и ей в целом было плевать.

---

Оливия увидела “Душу Императора” даже с большого расстояния, ее титановая оболочка ярко сверкала на солнце.

Их последний воздушный корабль, "Скорость мысли", был не так уж велик по эквестрийским меркам. Оливия видела множество свидетельств этого факта с тех пор, как родители Фларри Харт начали отправлять свои воздушные корабли в Отар для пополнения запасов. Казалось, что каждый новый корабль, прибывающий в Отар, был больше и опаснее. Как будто пони пытались поставить людей на место.

Но никто из них не видел этого.

"Душа Императора" принадлежала к классу кораблей, которых даже не существовало, когда разум Оливии отсканировали. Атмосферный мобильный разведывательно-штурмовой носитель имперского класса. Они не могли построить ничего больше, не начиная строительство звездолетов, – а Гармония этого не допустила бы.

“Душа Императора” парила в нескольких километрах над океаном, окруженная кольцом скрывающих ее облаков.

И вдобавок ко всему – Оливия почувствовала, как у нее застыла кровь в жилах. Над головой пролетало так много летательных аппаратов, что сначала она приняла их за облако. Тысячи и тысячи маленьких истребителей, каждый из которых едва ли в два раза превосходил размером пони. Сотни бомбардировщиков и десятки ударных машин.

– Я думала... – Лайтнинг Даст замедлилась и зависла в воздухе, несколько секунд с благоговением наблюдая за происходящим. – Я думала, в Отаре около четырех тысяч пони. Тут... похоже, их куда больше. В этих... в этих штуках.

Предвестник завис рядом с ними.

– Население Отара составляет около четырех тысяч сегментов, это верно. “Душа Императора” – это корабль-миротворец. Видишь эти маленькие истребители, похожие на серебряные дротики? Один пилот может управлять до полутора десятков таких устройств. Около тысячи человек из 75-го полка рейнджеров – пилоты.

– Ого, – похоже Лайтнинг Даст это не успокоило. – Скажи мне еще раз, что вы не собираетесь со всем этим вторгаться в Эквестрию.

– Не собираемся, – ответила Оливия, прерывая Предвестника. – Тиран мертва, Лайтнинг. Нам больше нечего делать в Эквестрии. Пони там счастливы, и они, кажется, тоже хотят оставить нас в покое. Ничто из этого не будет использовано против них.

Сам корабль раскинулся под ними, достигая в длину целого километра. У него не было плоской палубы, в отличие от древних авианосцев былых времен. Там были лишь пусковые установки для истребителей, плюс пушки побольше, которые могли быть как артиллерийскими, так и предназначаться для запуска десантных капсул. Еще несколько гигантских подъемных кранов.

Наиболее примечательными были шесть гигантских отверстий по краям корабля, каждое около двадцати метров в диаметре и абсолютно пустые. Оливия ожидала услышать постоянный рев, исходящий от “Души Императора”, но слышала только шум истребителей.

– А как он держится в воздухе? – спросила она. – У нас же нет антигравитации.

– У нас нет, – ответил Предвестник. Он снова казался крайне довольным собой. – Но у эквестрийцев – есть. Они производят подъемные кристаллы для своих дирижаблей. Метод их изготовления все еще находится за пределами нашего понимания... поэтому мы их купили. Двух десятков, работающих согласованно, хватает для поддержания “Души Императора” в воздухе, когда нам не нужно двигаться. Излишне говорить, что мы решили не устанавливать паруса.

Лайтнинг Даст продолжала смотреть в сторону. Может быть, она хотела улететь обратно на погодную фабрику и забыть обо всем этом.

“Или рвануть обратно в Эквестрию и предупредить всех, что на них вот-вот нападут”.

Оливии нужно было действовать, иначе ситуация могла выйти из-под контроля.

– Тебе следует познакомиться с Циньчжи, – сказала она, указывая на корабль. – Тот, кто им командует. Мне говорили, что он один из лучших командиров, которые у нас когда-либо были.

– А, ну да, – Лайтнинг Даст последовала за ней.

Пока они летели, истребители наверху расступились в стороны, расчищая для пони коридор пустого пространства на всем пути к кораблю.

Они приземлились на самой верхней палубе, недалеко от командной рубки. Оливия слышала постоянный шум истребителей, летающих уровнем ниже, и время от времени краем глаза замечала серебристое пятно.

Мгновение спустя Циньчжи вышел из башни. На нем была новая униформа, черно-золотая, с множеством маленьких медалей и ленточек на кителе.

“Когда я видела тебя в последний раз, ты был одет в белое”.

Такая замена означала нечто значительное – “Душа Императора” прошла полное развертывание, ее экипаж находились на действительной службе, а не стоял на базе.

“Я создала это. Надеюсь, твои страхи безосновательны, Лайтнинг Даст”.

Рядом с генералом стояла пара морских пехотинцев, в полном полевом снаряжении. В их случае это означало полуэкзоскелет, обхватывающий конечности, и придающий огромную силу, благодаря черным волокнистым мышцам. Шлемы закрывали глаза, хотя забрала стали прозрачными, когда они приблизились. Лица пони внутри выглядели скорее нервными, чем подозрительными.

Генерал Циньчжи поднял было копыто для воинского приветствия, но увидев, как Оливия протянула копыто для пожатия, решил поступить так же.

– “Душа Императора” впечатляет именно так, как я и думала, – сообщила Оливия, поднимая глаза. – Это учения по полному развертыванию?

Циньчжи решительно кивнул.

– Нужно подготовить парней. Хорошо, что вы решили посетить нас именно сейчас. Еще несколько часов, и мы были бы уже на другом конце этого океана для тренировки с боевой стрельбой. Вероятно, после этого мы бы сюда больше не вернулись, сразу направившись к рабовладельцам.

Было удивительно, насколько высоким Циньчжи мог выглядеть без какого-либо дополнительного оборудования. На его форме не было ничего, кроме церемониального оружия – древнего револьвера, отполированного до блеска.

– А вы, должно быть, Лайтнинг Даст, верно? – жеребец дружелюбно протянул пегаске копыто. – Mi estas atendinta renkonti vin dum longa tempo. Neniu de ni estus ĉi tie sen vi.

Даст пожала предложенное копыто, приподняв бровь, перед тем как ответить:

– Vi parolas la ĉevalan?

Циньчжи улыбнулся.

– Iomete.

Затем он снова перешел на английский.

– Ради майора. Я знаю, что она училась не так усердно. Надеюсь, вы не возражаете.

Лайтнинг Даст лишь пожала плечами.

– У меня был хороший учитель. Если вы не в курсе, то губернатор...

– В курсе, – жеребец вежливо усмехнулся. – Странно, как эти миссии выполняются сами собой. Вы – часть этой истории с самого начала. Через несколько месяцев, когда война закончится и рабы будут освобождены, они будут знать ваше имя так же хорошо, как и наши. Надеюсь, вы сможете этим гордиться.

– Я тоже надеюсь, – пробормотала Даст, в ее голосе прорезалось немного прежней нервозности. – Мне... немного пугающе видеть подобную мощь где бы то ни было.

Пегаска понизила голос:

– Из того, что я видела, большинство пони, находящихся у власти, склонны злоупотреблять ей. Они говорят одно, а потом делают совсем другое.

Оливия, на месте Циньчжи, возможно, не смогла бы отреагировать так хорошо. Но жеребец-земнопони даже не моргнул.

– Ваша дочь ведет себя так же?

– Ну... – Лайтнинг неловко переступила с ноги на ногу. – Нет.

– И она – главнокомандующий, – генерал бросил на Оливию многозначительный взгляд. – Мы только что встретились – ваш страх перед нашими возможностями вполне понятен. Но если вы пока не можете доверять мне, доверьтесь ей.

Пегаска неохотно кивнула.

– Я попробую.

Предвестник все это время хранил молчание, но теперь заговорил почти нервным голосом.

– Лайтнинг Даст... вы должны пойти со мной. Нам нужно доставить вас к фабрикатору до того, как “Душа Императора” отправится.

– А мы наконец-то сможешь отправиться на экскурсию, – добавила Циньчжи, очевидно, обращаясь к Оливии. – Мы снова встретимся в офицерской гостиной, Лайтнинг Даст.

Генерал кивнул в сторону одного из морских пехотинцев.

– Проследи, чтобы с нашей гостьей хорошо обращались.

Три пони ушли, исчезнув в командной башне.

Жеребец подошел на несколько шагов ближе к Оливии. Ветер завывал вокруг них, смешиваясь с ревом двигателей, доносившимся откуда-то сверху.

– Вы знаете, что я собираюсь сказать, майор.

Та слабо улыбнулась.

– Вы больше не можете мне приказывать, генерал. Я в отставке. Предвестник тоже не может заставить меня.

Холодная уверенность генерала на несколько секунд испарилась, обнажив скрытое за ней разочарование. И что-то еще – что-то, чего Оливия не смогла толком распознать. Этот генерал был человеком нового типа, которого еще не существовало, когда служила сама майор. На целое столетие позже по временной шкале, чем она.

– Пойдемте со мной.

Это не было просьбой. Оливия могла бы отказаться и улететь, но не стала бы бросать здесь Лайтнинг Даст.

Майору не была интересна “Душа Императора”, ни капельки. Она, конечно, не хотела хорошенько осмотреть палубы корабля и узнать, что случилось с человеческой военной техникой за сотню лет. Ей не нужно было знать, что такое “планетарный миротворец”.

“Честно”.

Итак, они вошли в башню. Вверх по лестнице, мимо диспетчерских, заполненных как пони в униформе, так и дронами. Они говорили в гарнитуры, суетились над голографическими экранами, в целом оставаясь сосредоточенными на своих задачах. Их эскорт из морского пехотинца позади отстал, но на смену возникла замена впереди, словно вынырнувшая из металла палубы.

Оливия могла бы сказать, куда они направляются, даже если бы никогда раньше не бывала на борту судна такого класса. Коридоры становились все шире, а кабелей над их головами, становилось все больше. Мостик, должно быть, был впереди.

И действительно, вскоре они добрались до него. Комната оказалась меньше, чем майор ожидала, с восемью консолями вдоль стены и имитацией окон. Естественно ненастоящих, так как стекло хрупкое, а камеры дешевые.

В центре комнаты находилось крупное голополе, более совершенное, чем все, что Оливия видела раньше. Оно явно могло проецировать изображение до самого потолка, который был рассчитан на человеческий рост. Людей здесь не было, но они могли бы быть.

Прямо сейчас голопроектор отображал карту – увеличенный вид кольца Эквус, причем самая нижняя внешняя часть показывала их текущее местоположение. Большая часть оставшегося кольца представляла собой оплавленный камень, хотя Оливия знала, что в некоторых из секторов были и руины. Руины других жертв Гармонии.

– Вы говорили мне, что Перес – тот человек, который мне нужен, – начал генерал. – Но вы знаете лейтенанта лучше, чем я. Вы должны знать, что это неправда.

– Перес – отличный командир. Я уверена, вы останетесь довольны его работой.

– Да, – согласился Циньчжи. – Когда мне понадобится спецназ, я отправлю именно его команду. Но это не то, что я имею в виду. Вы занимаетесь всем этим уже больше года, майор. Я очнулся лишь месяц назад. Боюсь, я не смогу победить врага, которого не знаю.

– Они дикари, – пробормотала Оливия, повторяя то, что слышала так много раз. – Не так уж и сложно будет разобраться с ними.

Но ее голос звучал неискренне. Да и о какой искренности тут могла идти речь после ее битвы с Селестией?

– И мы дикари по сравнению с теми, кто построил это кольцо. И, вероятно, по сравнению с десятками цивилизаций, которые раньше жили здесь. Они ведь все могли бы вернуться хоть прямо сейчас, верно? И Гармония не станет мешать никому из нас убивать друг друга.

Жеребец отвел взгляд.

– Тема для размышлений. Эти инопланетяне так же готовы убивать друг друга, как когда-либо были готовы люди. Так как же Эквус выжил так долго? Почему они не уничтожили друг друга?

Оливия пожала плечами.

– Я... понятия не имею. Такие вопросы как раз для генералов.

Циньчжи рассмеялся.

– Это звучит как вопрос для политика. Которым, как мне кажется, я и являюсь, – он снял что-то со своего пояса. Отполированный металлический пистолет, все еще в кобуре. Он протянул его Оливии, используя имплантаты на конце копыта. – Но я не всегда был таким. Я был на грунте, как и вы. Я узнал то же, что и вы.

– Что это? – майор уставилась на пистолет, спрятанный в кобуру из искусственной кожи. Она хотела пнуть его в сторону, но не стала. Даже гражданскому лицу не все могло сойти с копыт.

– Мы не можем выбрать бегство от войны и мир. Война приходит независимо от того, хотим мы этого или нет. Так будет всегда, пока мы, наконец, не научимся идти путем мудрости и больше не будем ковать мечи.

Оливия двинулась вперед. У нее не было имплантатов, как у генерала, но она в них и не нуждалась. Вместо этого она подхватила кобуру крылом.

– Почему вы отдаете мне это?

– Я хочу, чтобы вы носили его. Он такой же старый, каким выглядит. Шесть патронов, настоящий порох. В нем нет ни единой чертовой печатной платы или микропроцессора, – жеребец подмигнул одной из камер, глаза Предвестника были устремлены на них даже сейчас. – Искусственный интеллект не имеет власти над этим оружием. На борту "Души Императора" он такой один. Теперь этот пистолет ваш.

Оливия не могла отказаться от подарка – это просто было неправильно. Она закинула его на спину, ловко закрепив ремешок. Черная кожа выглядела идеально на ее оливковой шерсти.

– Вы не должны были дарить мне что-то подобное. Я не буду из него стрелять.

– Надеюсь, что и не придется. Но я бы не был так уверен. У меня есть чутье на подобное, – генерал прошел мимо пегаски к проектору. – Этот океан, эти облака... Я снова на Европе. Это взбунтовавшаяся колония. Первое, что они сделают – придут за нами, можете на это рассчитывать. И когда они это сделают, у вас будет мой пистолет.

Он развернулся назад, медленно сокращая дистанцию, голос жеребца стал торжественным, тихим. Хотя, кроме телохранителя услышать их никто не мог.

– Есть одно правило. Вы должны молиться за каждую жизнь, которую им заберете. И вы будете это делать.

– Я так и сделаю, – Оливия ковырнула копытом пол. – Но я все равно не буду убивать. Я отняла достаточно жизней, Циньчжи. Я хочу двигаться дальше.

– Надеюсь, что когда-нибудь мы сможем так и сделать. Но сейчас... сейчас мы присоединимся к вашей подруге. С ней уже должны были закончить.

Глава 4: Прыжок

Лайтнинг Даст было куда пойти. Когда общение с пони из Отара становилось невыносимым – когда их странные обычаи пугали, а амбиции порождали кошмары, – она могла сбежать в кафе Дэдлайта.

На самом деле это было не кафе – Дэдлайт говорил об открытии такового, но все прекрасно знали, что у него никогда до этого не дойдут копыта. А если и откроет, то там, вероятно, будут подавать что-нибудь странное типа жуков.

Даст достаточно часто ела вместе с фестралами, чтобы заиметь привычку никогда ничего у них не пробовать, предварительно тщательно не осмотрев.

Кафе Дэдлайта располагалось на дирижабле, построенном для него Предвестником, – месте, где жеребец жил, когда отправлялся на поиск приключений. Лайтнинг Даст могла бы позавидовать, если бы у нее и так не было всего, о чем она когда-либо мечтала, а блестящие дирижабли были пустой тратой времени.

Возможно, погодная фабрика под ее началом и не была эквестрийской, но фабрика Отара тоже неплохо.

Но исполнение этой мечты не могло стать утешением сегодня вечером – не после того, что пегаска видела.

“Душа Императора” улетела вместе со своим смертоносным эскортом. Лайтнинг наблюдала за ее отправкой из укрытия на облаке, рядом с такой же потрясенной Вэйфайндер. Корабль ушел не в сторону Эквестрии.

“Но мог отправиться и туда. Может, сегодня, может, завтра, а может, через несколько лет”.

“Люди” Отара были ужасающей и пугающей группой. Они решили, что правителя Эквестрии необходимо свергнуть, а затем реализовали этот план. Они сражались с богом и выжили. И теперь Лайтнинг Даст была одной из них.

Или, по крайней мере, сейчас она чувствовала себя таковой.

– Не двигайся, милая, – пегаска все еще помнила слова медсестры – земной пони, такой симпатичной и очаровательной, что Даст почти решила, что вернулась в Эквестрию. Даже белая униформа выглядела очень похоже.

Но потом ей дали солнцезащитные очки и несколько минут мигали вспышками ярко-красного света.

А потом ей позволили сойти с площадки и выдали костюм. Он очень напомнил Лайтнинг тот, что носила Лаки, когда она нашла их с Фларри в тех развалинах на краю света. Костюм и сейчас был на пегаске – мягкий и удобный, за исключением тех случаев, когда на него давили. Тогда он затвердевал настолько сильно, что медсестра пообещала, будто он “остановит девять миллиметров”. Что бы это ни было.

Дирижабль Дэдлайта был припаркован в верхнем ангаре, где когда-то располагалась "Скорость мысли". Но тот корабль восстанавливать не стали, и теперь “Крыло полуночи” выглядело как детская игрушка, плавающая в океане.

Совсем не похожий на дирижабли пони, а гладкий, металлический и закрытый. Предвестник однажды объяснил, как там все работает, но Лайтнинг Даст так ничего и не поняла.

У людей был странный, механистический подход к полетам, который просто не имел для пегаски смысла.

На палубу “Полуночи” вели сходни, а также рядом были различные маленькие механизмы, удерживающие дирижабль на месте. Человеческие дирижабли не парили; они либо летали, либо садились.

Но в некотором смысле так было лучше. Это означало, что палуба не раскачивалась, пока пегаска поднималась на борт, в приглушенный свет и звуки расслабляющего джаза.

На дирижабле было всего две палубы, а не тот лабиринт, который Даст видела на “Душе Императора”. На верхней палубе Дэдлайт и Мелоди сидели, развалившись, напротив еще одной знакомой пони – ее собственной приемной дочери.

Так что, возможно, пара людей в их секретном эквестрийском не-кафе была.

– Отличная музыка, Дэдлайт, – Лайтнинг Даст немного замедлила шаг. Нужно быть осторожной, входя в дом двух пони на ранних стадиях отношений.

– Спасибо, – пегаска решила, что все тут бездельничают за бокалом вина, но это было совсем не так. Стол перед ними был завален артефактами. – Возможно, это лучшее, что привезли с собой люди. Джаз и искусственное мясо.

– А как насчет меня? – спросила Мелоди голосом, от которого Даст чуть блевать не потянуло.

Фестрал мягко оттолкнул аликорна.

– Ну, ты тоже ничего так. В первой тройке.

Мелоди фыркнула от разочарования, хотя по ее тону было трудно сказать, поняла она шутку или нет.

Лаки подняла голову.

– Тебя что-то беспокоит.

Она села напротив пары, одна в углу дивана. Лайтнинг Даст много раз обнаруживала тут свою дочь вместе с Фларри Харт, но теперь принцесса улетела, и Лаки выглядела ужасно одинокой.

Ни одна книга из стопки перед ней даже не была открыта.

– Есть немного.

Сразу сесть у Даст не получилось – доспех все еще был на ней. Пегаска завернула голову, возясь с механизмом разблокировки. Он опутывал весь комбинезон, и даже единорог не смог бы его сдернуть. Но как только нужная кнопка была найдена, броня отцепилась, как сытая пиявка.

Доспех с глухим стуком приземлился на пол – двадцать килограммов полированного металла, собранного в нечто вроде горба.

– Подхалтуриваешь ремонтником? – предположил Дэдлайт. – Непохоже на тебя.

– Не, – Лайтнинг слегка пнула броню. – Ты же знаешь, что это, Лаки?

Ее дочь кивнула.

– Комбинезон-поддевку точно узнаю. Не могу поверить, что Предвестник тебя в него засунул.

Лайтнинг Даст оставила кучу металла валяться на полу и запрыгнула на диван рядом с Лаки.

– Он убедил тебя не возвращаться в Эквестрию с Фларри Харт. Думаю, мы все делаем то, чего не хотим.

– Ого, – Мелоди села, очевидно, решив прекратить шуточный спор с Дэдлайтом. – Это один из тех наборов динамической брони, верно? Ну как, чувствуешь себя Железным человеком?

– Нет, – ответила пегаска. – Я чувствую себя клоуном. Неужели Предвестник на самом деле думает, что я буду носить ее все время? Я не смогу заставить погодных пони себя уважать, если буду разодета словно паяц.

– Скорее всего именно так он и думает, – признала Лаки. – Но, если не хочешь, то не носи. Просто постарайся держать все это где-нибудь поблизости. Может быть, в контейнерах в офисе. Просто на всякий случай.

– На всякий случай, – повторила Даст. – На случай чего? Того самого, для чего вы построили военный корабль?

Она чуть было не развернулась и не улетела прочь. Но не стала принимать поспешных решений. Пегаска хотела высказать, что у нее на уме.

– На случай, если этот ваш генерал однажды решит вторгнуться в Эквестрию и использовать все это мощное оружие против пони, которые не сделали ничего плохого?

Лаки Брейк, казалось, была застигнута врасплох этой вспышкой гнева. Дэдлайт и Мелоди тоже уставились на Даст, но с чуть большим пониманием. Возможно, Дэдлайт думал примерно о том же. Он ведь был на ее стороне, верно?

– Генерал Циньчжи никогда так не поступит, Лайтнинг Даст. Ты можешь попросить Предвестника показать его историю... Он был одним из наших лучших воинов. Однажды спас целую колонию. Он не завоеватель.

– Не-завоеватели не строят военные корабли, подобные “Душе Императора”, – отрезала Даст, напрягаясь. – Предполагалось, что я буду руководить погодной фабрикой в мирном маленьком островном городке. Может быть, еще присматривать за тобой. Но я не собиралась вторгаться в Эквестрию.

– И мы не собираемся, – снова произнесла Лаки, поправляя гриву копытом. Она не стала менять прическу после появления рога, из-за чего грива казалась вечно растрепанной. Это казалось Даст слишком милым, поэтому она дочери об этом не говорила. –  И если ты думаешь, что нам не нужен военный корабль, сходи вниз и поговори с Лифт. Спроси Ривер о том, какой была ее жизнь в неволе. Мы спасаем пони, о которых забыла Эквестрия. И... всех остальных существ тоже. Только это мы и делаем.

Лайтнинг Даст еще несколько мгновений сохраняла свою напряженную позу, а затем обмякла. С этим было трудно спорить. Она бы поаплодировала эквестрийской армии, готовой сделать то же самое.

“Лаки справится лучше, чем когда-либо удавалось Селестии. Все в порядке”.

– Я верю тебе, – в конце концов сказала пегаска.

Юная аликорн вскочила со своего места и обняла Даст крылом прежде, чем та успела моргнуть.

– Я не позволю им навредить Эквестрии, мам. Это не то, за чем мы сюда пришли. Предвестник выбрал это место, потому что мы хотели подружиться с теми, кто здесь живет.

– Друзья с превосходящей огневой мощью, – пробормотала Мелоди с другого конца стола. – Это тоже хорошо. В противном случае... мы что будем ждать, когда прилетят драконы и поработят нас? Нет, спасибо.

– Достаточно скоро никому не придется волноваться о чем-то таком, – сказала Лаки. – Безопасность Эквестрии мы тоже обеспечим.

– Надеюсь, всё получится, – ответила Лайтнинг Даст. И говорила она искренне.

Пока главной была ее дочь, она знала, что Отар не превратится в другую Эквестрию с принцессой, которой было наплевать на пони под ее началом.

“Я не позволю тебе стать такой, как Селестия”.

---

Сара на самом деле не была армейским контрактником. Может быть, будь она тем человеком, которым прикидывалась, она бы знала, как реагировать, когда на базе ревет сигнал тревоги. Как бы то ни было, она начала с визга, брыканий, воплей и падения с кровати.

– Что это за хрень? – взвизгнула она, прикрывая глаза крылом, чтобы защититься от яркого света. Конечно, это не мешало ей “видеть” все вокруг себя. Пронзительный сигнал тревоги эхом отражался от каждой стены, от мебели, даже от мягкого тела Джеймса на другом конце комнаты. Жеребец даже не пытался выбраться из кровати, а просто накрыл голову подушкой.

– Оно... в конце концов прекратится... – пробормотал он, голос был приглушен тканью. – Орет потому, что кто-то из нас вот-вот куда-то опоздает. Скорее всего... на летную тренировку. Так что вали нафиг отсюда, чтоб оно заткнулось.

Сара ругнулась сквозь зубы, вытаскивая комбинезон из шкафа и натягивая его так быстро, как только могла. Она едва успела застегнуть молнию наполовину, прежде чем, спотыкаясь, вывалилась из комнаты, не успев даже привести гриву в порядок. И действительно, сигнал тревоги отключился, сменившись ровным голосом Предвестника:

– Я подозреваю, что вам нужны указания, как добраться до посадочной платформы. Следуйте за светящейся линией. И на этот раз не убегайте, чтобы помочь принцессе. Если вы не возражаете.

Сара кивнула и, спотыкаясь, направилась вдоль коридора. Она почти не открывала глаз, все еще пытаясь привыкнуть к свету. Светящаяся линия привела ее обратно в главный зал, затем вверх по извилистой винтовой лестнице, пока она впервые не оказалась на поверхности.

Казалось, что Отар находится где-то на юге, может быть, во Флориде. Солнце едва взошло, но воздух был густым, душным и таким плотным, что Саре казалось, будто она его продавливает при ходьбе. Она почувствовала, как несколько капель воды сконденсировались на кончиках ее крыльев. Вопрос о том, могут ли пони потеть, получил свой ответ.

Могут. И сильно.

Если не считать жары и воздуха, пейзаж на Флориду совсем не походил. Тут было много тропических деревьев и крайне мало построек. Отар, по-видимому, был замаскированным городом, созданным так, чтобы его было трудно найти на фоне окружающей природы.

Дорожка под копытами была твердой, но сделанной из странного коричневого материала, который чем дальше она отводила взгляд, тем больше походил на обычную почву. С неба, вероятно, ее было невозможно рассмотреть.

К счастью для нее, примерно в десятке метров находилась стандартная площадка для летательных дронов и один из них был готов к полету. Панель для вызова тоже была на месте, хотя и сделана из искусственного дерева. Издалека она, вероятно, выглядела бы просто как торчащая из земли палка, может быть, молодое деревце.

– Это ты там? – раздался мужской голос из открытой двери. В его английском был легкий латиноамериканский акцент и что-то хищное. Как будто она могла слышать все его зубы тем же чувством, которое позволяло видеть стены с закрытыми глазами. – Мы тебя ждем? Тащи свои копыта сюда быстрее, солдат!

Сара постаралась, или, по крайней мере, порысила вперед. Она не была уверена, что в настоящий момент сможет попробовать в этом теле что-нибудь более быстрое.

Вблизи было понятно, что дизайн дрона был скорректирован. Он выглядел совершенно нормально, как такие же дроны на Земле с шестью двигателями, которые можно было запросить через приложение в любое место и в любое время. Именно в этом и заключалась проблема – потолок дрона казался ненамного выше, чем должен был быть, а дверь была нужной ширины. Его явно адаптировали под рост пони.

Внутри присутствовали два пассажира – или один пони и кто-то еще.

Дракон. Другого слова для огромной рептилии с острыми зубами и красными шипами, бегущими по спине, было не подобрать. Он сидел рядом с кобылой в бело-синей жилетке, кроме которой даже шорт не было.

– Я не солдат, – произнесла Сара, забираясь в салон. Автоматическая дверь начала закрываться за ней, щелкнув, прежде чем двигатели, наконец, заработали.

– Но близко, – рыкнул дракон. – Я просмотрел твое досье. Ты должна, по крайней мере, знать, что, черт возьми, значит приходить вовремя.

Саре пришлось побороть желание показать ему язык.

– Извини. Думаю, что, должно быть, что-то не так с моими внутренними часами. Я знаю, что еще рано, но у меня такое чувство, будто кто-то разбудил меня посреди ночи.

– Ты фестрал, – это была кобыла, та, что сидела напротив дракона. Сара осмотрела ее – оливково-серая, с выцветшей голубой гривой. Она была очень похожа на некоторых других пони с первого этажа. На самом деле, Сара была почти уверена, что эта пони там и жила. Она сидела за столом с персоналом в странных жилетках и почти ни с кем не разговаривала. – К сожалению, скажу, что лучше не станет. Запроси у медиков “Мелодекс”. Это то, что принимают бэтпони из моей команды, и он помогает им бодрствовать, когда следует. Тебе тоже должно помочь.

Сара постаралась отложить это название в памяти, благодарно кивнув.

– Я Сара, – представилась она. – Должна была занимался боеприпасами, но, похоже, что сейчас уже в дипломатическом корпусе.

Фестрал протянула копыто оливковой пони.

– Оливия, – представилась та. – Оливия Фишер. Присматриваю за погодой и занимаюсь тренировкой начинающих летунов.

Дракон подавил смех, на мгновение сунув когтистую лапу в рот, чтобы заставить себя молчать. Его униформа казалась почти человеческой, хотя сидел он явно не как человек. Казалось, он в любой момент готов опуститься на все четыре лапы.

– Я бы начал со звания героя долбанной войны, а не с твоей гражданской должности в отставке.

Оливия зыркнула на него, прижав уши.

– Тебе повезло, что я больше не могу приказать тебе заткнуться.

– Можете, босс, – дракон ухмыльнулся. – Я знаю, что вы бы получили должность обратно. Только скажите и готово. Видит бог, я не хочу консультировать по поводу гребаного вторжения наземников.

Дрон оторвался от земли с медленной, хирургической грацией, точно так же, как всегда летали подобные аппараты. Сара устроилась на своем сиденье как можно удобнее, которое, как и все остальное, казалось, было специально сделано для пони. Дракону пришлось неловко примоститься сразу на несколько сидений.

– Я лейтенант Перес, – добавил он, стараясь выглядеть безразлично, когда встретился с Сарой взглядом. – Ты можешь называть меня так.

– Буду звать тебя Перес, – резко ответила фестрал. – Звание можешь оставить себе. Я не солдат.

Пару секунд они давили друг друга взглядами – два хищника со змеиными глазами. За исключением того, что у дракона на поясе висел пистолет, а чешуя была достаточно толстой, чтобы останавливать крупнокалиберные пули. Сара помнила это из ускоренного курса Предвестника накануне.

Перес ухмыльнулся.

– Ты мне нравишься, Сара. У тебя есть яйца. Может быть, именно поэтому Предвестник тебя и выбрал. Постарайся быть чуть более дружелюбной, когда тебя наконец отправят к VIP-ам.

– Ага, – фестрал уклончиво пожала плечами, глядя на Оливию. Пони не выглядела застенчиво или неловко из-за того, что находилась здесь, просто слегка раздраженной. По крайней мере, в отношении Переса. – Ну-у-у, в общем... а в чем вообще состоит тренировка? Мой сосед по комнате рассказал мне какую-то безумную чушь о том, что меня столкнут со скалы или что-то типа такого...

– Вообще-то, с облака, – Оливия улыбнулась. – Как оказалось, в Эквестрии это очень популярный метод. Мы используем множество их методик. Лайтнинг Даст к нам тоже его применяла, прежде чем... ну, она больше не тратит время на новичков. Теперь это моя работа.

Сара оглядела почти пустой салон. В нем могло поместиться восемь пони, хотя их было только трое.

– В моем подразделении должно быть... несколько тысяч человек... где все?

– Уже обучились. Основам, во всяком случае. Погоду делать в ближайшее время у них не выйдет, но спланировать с высоты и вспорхнуть на здание они могут. Другие гражданские, которых изготовили вместе с тобой, тоже тут будут, но позже. Где-то  дня через два. Похоже, у них есть дела поважнее, чем полеты.

– Значит, что меня бы здесь не было, если бы… меня не переназначили?

Перес уставился на нее через весь салон, хотя в его взгляде все еще оставалось что-то добродушное.

– Я от этих тренировок уже несколько месяцев увиливаю. Предвестник хотел, чтобы было как минимум два участника, но не заставлял меня тренироваться со всем 75-м. Так что спасибо, что затащила меня сюда.

– Всегда пожалуйста, – Сара в ответ невинно улыбаясь. Затем осознание того, что сказала Оливия, дошло до нее. – Подождите. Мы будем прыгать со скалы?

– Тебя столкнут, – пробормотал Перес. – Если это хоть немного похоже на то, как было у меня в первый раз. Я брыкался и кричал всю дорогу вниз. Простой факт, что твое тело теперь может летать, вовсе не означает, что твой мозг рад сигануть в бездну. Поверь мне.

Фестрал сглотнула, расправляя по очереди каждое из крыльев. Они были в полном порядке, но это мало что значило. Разве не весь ее вес ляжет на эти тонкие перепонки во время планирования? Что, если они не выдержат, и она упадет на землю слишком быстро? Или... воду. Разве Джеймс не говорил, что все будет происходить над океаном?

– Все не так страшно как звучит, – вмешалась Оливия с сочувствующим видом. Но ее-то крылья были толстыми и пушистыми, со всей птичьей аэродинамикой. Наклон пегаски в сторону Сары был почти незаметен. – Даже если у тебя не получится хотя бы планировать во время первых нескольких прыжков, все летающие существа на Эквусе мягко падают. Это заложено в нашей биологии. В твоем подразделении несколько солдат улетели вообще не туда и врезались прямо в землю. Отделались лишь переломами ног и парой вывихнутых крыльев.

– Отлично. Я могу рухнуть с неба, и худшее, что меня ждет – переломанные ноги. Не могу дождаться, – Сара хорошо постаралась, чтобы это не прозвучало слишком уж раздраженно.

Перес снова рассмеялся.

– Видишь, она все понимает. На Эквусе это всегда было самым хреновым. Не могли же они быть просто нормальными гребаными людьми, разгуливающими по нормальному гребаному миру.

Дрон начал замедляться, слегка поднимаясь под углом вверх, а затем снова выровниваясь. Пол задрожал под ними, когда дрон замер. Двигатели продолжали работать.

– Мы прибыли, – сообщила Оливия. – Посадочная площадка погодной фабрики Отара.

Она поднялась на копыта, потягиваясь.

– Выходим.

– Разве мы не должны... подождать, пока не приземлимся? – спросила Сара, расстегивая ремень безопасности, когда Перес прошел мимо нее. Замки дверей должны были блокироваться в полете, но вдруг со щелчком открылись. Двери тоже не должны были открываться.

– Мы прибыли, – повторила Оливия. – Но дроны не могут садиться на облака.

Сара, путаясь в ногах, высвободилась из ремней и встала. Каждый раз, когда она вставала, ей все еще казалось, что она вот-вот рухнет мордой в пол. Хорошо, что этого не случилось.

– Я тоже не могу! – взвизгнула она, когда двери дрона распахнулись. Внутрь проник ослепительный белый свет, отражаясь от поверхности, похожей на поле свежего снега на альпийском склоне.

За исключением того, что там как правило не было дрейфующих и расплывчатых краев, как у тумана. Облака.

“Им, блядь, ни в жизни не получится парить и притворяться, что они ходят. Да и какой в этом был бы смысл?”

Сара последовала к выходу, внимательно наблюдая за Оливией, когда та ступила на белую поверхность. Она немного напоминала снег, уплотнившийся под копытами. Но на этом и все. Крылья пегаски оставались сложенными по бокам даже когда она немного отошла от дрона. Рядом была еще одна посадочная площадка, пустая. А вдалеке – здание размером со склад.

Дракон последовал за Оливией, хотя и замешкался по пути к выходу, как и Сара. Но даже эти его когтистые лапы, казалось, не проваливались сквозь белую поверхность.

– Какой смысл делать тут все похожим на облако? Это... еще один камуфляж? Должно быть, где-то тут спрятана целая куча дым-машин.

Оливия ждала, пока фестрал выйдет, нетерпеливо постукивая копытом. Ее крылья все еще были сложены, несмотря на высоту, где они находились.

Сара попыталась выйти из дрона и зацепилась задней ногой за сидение прямо позади. Вместо того чтобы выйти, она вывалилась кувырком, разметав вокруг себя белые брызги. Фестрал чувствовала, как все это хлюпнуло под ней, увлажняя шерсть там, где она к нему прикасалась.

Поверхность немного подалась под ее тяжестью, хотя и не так сильно, как следовало бы облаку. Очевидно, будь это нормальное облако, она бы уже летела к земле.

– Ты привыкнешь, – пробормотал Перес рядом. Не стал смеяться над ее оплошностью, что казалось немного странным для такого человека как он. – Переход от четвероногой формы обратно к двуногой тоже был ужасен. Мы все понимаем.

Позади себя Сара услышала жужжание двигателей и почувствовала легкий порыв воздуха, когда дрон снова взлетел. Теперь она застряла минимум в километре над землей. Дул ветер, небо было ослепительно голубым, и она валялась, задрав задницу вверх.

“Я могу это сделать. Все в порядке. Все это будет стоить того, как только я получу сверхспособности”.

Сара встала, отряхнувшись как могла. Комбинезон теперь был слегка влажным, а на земле все еще оставался отпечаток тела, там куда она упала.

– Это не камуфляж, – произнесла Оливия, как только смогла привлечь внимание. – Я имею в виду, что мы и в самом деле могли бы сделать что-то подобное раньше, когда пытались держать свое присутствие в секрете. Но эквестрийцы знают, где мы сейчас находимся, так что это не сильно бы помогло. Это... ну, это такие же облака, как и везде на планете. Вовсе не какой-то воздушный корабль, и мы не стоим на самом деле на высокой скале. И на невидимом небесном крюке тоже не висим. Это, честное слово, облака.

“Похоже, она говорит правду”.

Но, с другой стороны, самые лучшие лжецы обычно тоже звучат крайне убедительно. Сара кивнула – спорить не имело смысла. Она будет держать ухо востро, чтобы понять, как это работает на самом деле. Или, может быть, она спросит Предвестника сегодня вечером, как только окажется в том кошмарном классе.

“Про выходной тоже надо будет спросить. На второй день это не покажется таким подозрительным”.

Они прошли мимо здания, которое казалось на удивление оживленным для столь раннего времени суток. Двери были закрыты, но изнутри доносилось гудение работающего оборудования. Над зданием возвышалось несколько больших градирен – тоже из облаков, хотя их верхушки выглядели так, словно промерзли до льда.

Саре пришлось подавить желание подойти и разобраться, что она, безусловно, сделала бы, не погрязни она уже во втором слое аферы.

– Что это за штука? – спросила фестрал.

– Погодная фабрика Отара, – ответила Оливия. – Разве ты не слушала, когда поднималась наверх? Хотя, думаю, тебе это ни о чём не говорит. Все именно то, на что похоже. Мы накапливаем влагу и энергию – создаем дождь, сохраняем ясное небо для солнечного света, защищаем от тропических штормов. Весь климат-контроль, о котором мы когда-либо мечтали, но с гораздо меньшим количеством хлопот, чем с Геосвармом.

– Я... такого не помню, – пробормотала Сара. – Полагаю, это создали после моей оцифровки.

За углом здания располагалась большая площадка для пикников и парк, за исключением того, что деревья были просто облаками в форме деревьев. Тут никого не было, но места хватило бы для целой толпы.

“Вероятно, тут они тренировали рейнджеров. Вполне можно было бы втиснуть тысячу человек, если поставить их поплотнее”.

Нигде не было никаких ограждений, ничего, что могло бы помешать неосторожному пони свалиться с края. И туда-то они и направились, прямо к краю облака. Там не было ничего, кроме чего-то вроде белого шкафа, тоже, по-видимому, сделанного из облаков и вмурованного в поверхность.

Далеко-далеко внизу расстилался кристально-голубой океан. Вода вокруг острова было такой чистой, что Сара видела все до самого дна. Единственное, что внизу выделялось, это красный круг – плавучий дрон с несколькими маленькими фигурками на нем. Спасатели?

– Суть в том, чтобы как будто скользить по воздуху, – начала Оливия. – Это достаточно просто, и у многих получается с первой попытки. У меня, например. Многие твои друзья-рейнджеры тоже справились с первого раза. Надо просто развернуть крылья как можно шире и почувствовать легкость. Тебе не нужно сильно стараться рулить куда-то, хотя и к земле пикировать не стоит. Лети в сторону острова, если сможешь, там достаточно мелко, чтобы добраться до берега вплавь. Самый большой риск этой тренировки – утонуть.

Пегаска открыла шкафчик и достала оттуда пару пакетов. Она проделала это просто копытом и каким-то образом ничего не уронила. Это были спасательные жилеты, один в один как для туристов на борту какого-нибудь тропического катамарана.

– Надень его. Все уже настроено как надо – при попадании в воду он надуется. Даже если от удара ты потеряешь сознание, мы сможем добраться до тебя вовремя. Но, скорее всего, такого не произойдет, если ты не полная идиотка.

– Принято, тренер, – пробормотал Перес. Он развернул свои черные крылья, расправляя каждое по очереди. – Может быть, у них теперь и другая форма, но с Лайтнинг Даст я продвинулся куда дальше.

– Тебе следовало заняться этим несколько месяцев назад, – буркнула Оливия. – Вот-вот отправляться на задание, а у тебя даже базовых навыков нет.

Дракон застонал, выхватывая у пегаски жилет и в гневной спешке застегивая ремни.

– Знаешь, некоторые из нас пошли в ISMU, чтобы держаться подальше от гравитационных колодцев. Я слишком стар, чтобы вот так летать.

Оливии пришлось помочь Саре с ее жилетом, его липучки и пряжки были слишком малы, чтобы фестрал могла нормально справиться с ними даже с помощью имплантатов. Несколько секунд возни, и жилет плотно прижался к спине.

– А что, если я захочу понырять, когда мы приземлимся? – спросила Сара. – Мне всегда хотелось скопить деньжат на подводное плавание.

Оливия улыбнулась.

– У нас, гражданских, выходной по воскресеньям, это через три дня. У меня есть свой персональный пляж с отличным местом для дайвинга. Много рыбы. Приглашаю, если сможешь освоить планирование с первой попытки.

Сара улыбнулась в ответ.

– Может, мне стоит и напитки прихватить?

Оливия в ответ рассмеялась.

– Прости, малышка.

Затем пегаска ударила копытом – не Сару, которая была готова отскочить в сторону, если что, – а в землю.

Ничего не должно было случиться, это же была просто земля, сделанная похожей на облако, верно? За исключением того, что она и была облаком. Участок, на котором Сара стояла, откололся от пушистого белого утеса и начал дрейфовать над бездной.

На этот раз Перес расхохотался, похоже, настроение у него резко улучшилось.

– Ты флиртуешь со всеми, кого встречаешь, Сара?

Та кружилась. Единственный удар Оливии закрутил ее мир в петлю, которая проворачивалась снова и снова, расплываясь перед глазами. Но кроме того облако под ногами продолжало растворяться. Каждый раз, когда облако заканчивало оборот, его становилось все меньше и меньше. Сара пискнула и завизжала, отчаянно протягивая копыто к Оливии или Пересу. Ни один из них стал его хватать.

– Я... да, обычно, – призналась Сара. – Но обычно меня не сталкивают с обрыва, даже не объяснив, как парить!

– Тут особо нечего объяснять, – отсмеявшись, ответила Оливия. Теперь у Сары оставалось только две ноги на “твердой” поверхности, и ее быстро становилось все меньше. – Просто держи крылья раскрытыми. Двигайся навстречу ветру, когда начнешь падать, медленно увеличивая угол. Если повернуть слишком резко, крылья может слишком сильно вывернуть и ты потянешь связки. Типичная травма новичков. Ты слишком легкая, чтобы травмироваться, когда упадешь в воду. И если тебе от этого станет хоть немного легче...

Оливия сильно толкнула дракона в спину. Перес споткнулся, дико замахав лапами, как сделал бы любой человек. Затем он упал вперед, в пустоту, матерясь на испанском.

– Без обид. Я все равно собиралась тебя скинуть. Просто сейчас я не ищу отношений.

У Сары не было возможности ответить, потому что в этот момент облако под ней уменьшилось настолько, что больше не могло ее удержать. Оно рассеялось под ней, как мокрый пух, и фестрал тоже кувыркаясь полетела в бездну.

В течение нескольких секунд все, что она могла делать, – это бешено молотить ногами и истошно орать, в то время как океан неуклонно приближался. Полет сюда занял десять минут, но путешествие вниз явно дольше двух не затянется.

Сейчас не было возможности мыслить рационально, не было ни малейшего шанса на какие-либо серьезные размышления. Сара просто размахивала ногами, делая все, что хотело делать ее тело.

Через несколько секунд она перестала вращаться. Воздух все еще ревел вокруг нее, сбивая с толку уши и создавая впечатление, что она проходит сквозь твердую скалу. Но глаза рассказывали совсем другую историю. Каким-то образом ее крылья немного раскрылись, и фестрал поджала под себя ноги. Она все еще летела вниз, в пустоту, но, по крайней мере, не кувыркалась. Это была типичная худшая часть для начинающих парашютистов.

“Рассекайте воздух, крылья. Что-то, блядь, не так с головой у того, кто придумал эту тренировку”.

Сара расправила крылья, насколько могла, и нырнула в водоворот. Ветер подхватил ее легким рывком, и она почувствовала, как ее крылья почти вывернуло назад – но она была готова к этому и вся напряглась. Ноги Сары дернулись, подгибаясь, когда она начала замедляться.

Где-то внизу она заметила всплеск, когда Перес ударился о воду, как пушечное ядро. Фестрал попыталась прицелиться туда, где он приземлился, но мало что могла сделать. Казалось, даже малейшее движение крыльев меняло направление полета. После нескольких подергиваний, едва не закончившихся новым пикированием, она остановилась на планировании.

Сара разминулась с лодкой на некотором расстоянии, но это не имело большого значения. Вместо того чтобы врезаться в воду, как в кирпичную стену, она приблизилась к ней со скоростью ныряльщика с вышки.

Фестрал снова сложила крылья, как только оказалась близко к поверхности, защищая полупрозрачную кожу от удара. Но это было не так уж трудно.

Она погрузилась примерно на пять метров в глубокую синеву, чувствуя, как вода лишает ее обоих видов зрения.

“Черт, я не умею плавать с четырьмя ногами”.

Но затем у нее за спиной раздался хлопок, и что-то быстро развернулось вокруг нее. Яйцо из пластика, с ней в центре. Сару рвануло наверх, сквозь воду, как будто пальнули из пушки. Она даже вылетела из воды примерно на метр. Затем снова приземлилась, перекатываясь по изгибам аварийного плотика, прежде чем тот, наконец, остановился.

Стенки не были герметичны, так что воду внутри не задерживали. Сара кашляла, отплевывалась и вскоре восстановила дыхание.

Она была невредима, хотя все еще была привязана к этой штуке, и по какой-то причине плотик остановился так, что она лежала на спине, а копыта по-детски торчали вверх. Белый комбинезон стал полностью прозрачным, но, учитывая, что ее только что столкнули с облака, это было не так уж плохо.

“Это не самый худший способ, которым кто-то отказывается от свидания со мной”.

К тому времени, когда Сара услышала вдалеке легкое урчание электрического двигателя, ей удалось выпутаться из ремней и сесть в своем яйце. Его отдельные секции были скреплены пеной – теперь для их разделения требовался нож. Но ее спасители были недалеко.

– Видел твой спуск, – произнес голос снаружи. Самец – со скрежещущим акцентом еще одного фестрала. Слегка удивленный. – Не в первый раз?

Сара двинулась на голос, чтобы воспользоваться прозрачным окном на стенке, но плотик только перекатился вперед, отчего она грохнулась мордой вниз и снова намокла.

– В первый, – проворчала она. Стараясь говорить так, будто она только что снова не выставила себя дурой.

– Неплохо. Ты действительно планировала. Делать тебя одну из, – что-то дернуло яйцо, и Сару перевалили через край чего-то. – Отойди от шва. Однажды я попадать в чье-то крыло своим ножом.

Сара отодвинулась, и мгновение спустя из желтой пены появилось зазубренное лезвие, легко пробив ее. Плотик развернулся, и Сара выпрыгнула на палубу.

Перес уже был там, он лежал на спине, почти полностью расстегнув молнию на комбинезоне. На шее у него покоился пакет со льдом. Дракон слегка приподнялся, когда Сара выбиралась из спасательного средства, и улыбнулся ей.

– Оказывается, драконы планируют не лучше кирпича. Может, мне следовало оставаться фестралом.

Он закрыл глаза, натягивая полотенце на морду.

– Вот, – тот, кто помогал ей, отбросил свой нож в сторону. У него был такой же внешний вид, как у нескольких других фестралов с первого этажа: темная шерсть и темные крылья с типичными клыками. Но почему-то он выглядел старше. Может, из-за потрепанных крыльев, на которых виднелись мелкие повреждения и шрамы, которые явно зашивали? А еще акцент. Но самым показательным было то, что жеребец был полностью голым, на нем не было даже очаровательной маленькой жилетки или капитанской фуражки, которая прекрасно бы гармонировала с клыками и вертикальными зрачками.

Сара взяла предложенное полотенце, обернула его вокруг себя и плюхнулась в одно из кресел. Было довольно тепло, так что, по крайней мере, она не мерзла.

– Сколько прыжков обычно требуется?

Фестрал пожал плечами.

– Столько, сколько надо для одобрения Вэйфайндэр. Хотя, возможно, ты будешь отдыхать, пока Перес не возьмет себя в копыта. Это даже близко не быть похоже на планирование.

– У меня больше нет копыт, учебник ты исторический, – простонал дракон, не поднимая полотенца. – А когда были, планировать у меня выходило просто отлично.

Сара натянула полотенце себе на лицо.

– Это несправедливо. Вы все общаетесь так, словно знаете друг друга уже много лет.

Фестрал пожал плечами.

– Ну, я – Дэдлайт. Теперь ты меня знаешь.

– Туземец? – спросила Сара, выглядывая из-под полотенца и снова взглянув на жеребца. Вот так стоящего под лучами солнца, мускулистого и с капающей с него водой, она почти могла понять, почему девушки так западают на мужиков. Почти. – Это не человеческое имя.

– Туземец, – повторил Дэдлайт, снова поворачиваясь к пульту управления. – Для таких примитивных пони у тебя есть манера разговаривать свысока.

– А вот и нет! – огрызнулась в ответ Сара, даже не задумываясь. – Какое еще слово ты бы хотел, чтобы я использовала? Все лучше, чем инопланетянин! Тем более оно кажется неправильным, поскольку я такой же инопланетянин, как и ты.

Жеребец потянулся было к рычагам управления, но затем остановился, медленно повернувшись.

– Очень хороший эквестрийский. Не знал, что здесь есть другие носители языка.

Сара пожала плечами, хотя и не пыталась скрыть свою самодовольную ухмылку.

– Думаю, я выиграла в лотерею с метками, к добру или к худу, – эту ложь с каждым разом становилось все легче объяснять. – Вот почему я здесь, а не со своим подразделением. Думаю, в экспедицию за рабами я не еду.

– Освободительную экспедицию, – поправил ее Перес, переворачиваясь на бок и снимая полотенце с головы. Он был похож на дракона, которого вот-вот стошнит. Как бы это ни выглядело. – Мы – Пол Ревир. Ведь это он, который вывел рабов из... нет, я неправильно понял ваши американские мифы? Это был Джонни Яблочное Семечко.

Может, ему было не так уж и плохо, раз он все еще мог так улыбаться Саре.

– Линкольн? – предположила она. – Или, может быть, Гарриет Табмен? Я тоже не понимаю, о ком ты говоришь.

Фестрал помолчала, размышляя. Предвестник на самом деле не очень много рассказывал ей о миссии, которую выполняло “ее” подразделение. Только то, что они скоро отправятся и в ближайшее время не вернутся.

– Я полагаю, теперь это место находится под контролем ООН? Декларация Цереры и прочее подобное дерьмо.

Мотор снова заработал, и они начали путь к острову. Океан здесь был довольно спокойным, хотя они все равно начали регулярно подпрыгивать на волне. Если бы только они прислали вместо этого корабля судно на воздушной подушке, возможно, Сару не укачало бы по пути к берегу.

“Я надеюсь, что эта лодка взорвется”.

Но Сара думала так обо всех лодках.

– Не говори такого при Оливии, если жизнь дорога, – произнес Перес, медленно садясь напротив. Он держал лед на шее, хотя не было похоже, что он действительно травмировался. Учитывая скорость, с которой он падал, это просто пугало. Насколько же крепкими были драконы? – Это кольцо просто гигантское. Даже если мы тут будем жить, то управлять им всем никогда не сможем. Но у наших ближайших соседей куча рабов. Думаю, именно так они всегда поступали на периферии. Но сейчас нам нужно население, а им было бы неплохо привить несколько моральных принципов, так что это беспроигрышный вариант. У нас есть местные жители, которые будут руководить всем этим. Я отправлюсь с вами вместе со своим подразделением в качестве консультанта по культуре. Убить пару местных царьков, разграбить несколько караванов… это будет просто бомба. Жаль, что тебе придется изображать из себя дипломата, так что со мной ты отправиться не сможешь. Транспорты туда-сюда все время летают, так что даже если ты и не прямо сейчас отправишься...

Голос Предвестника зазвучал с консоли рядом ним, такой же ровный и ясный, как и в самом Отаре.

– Как только инструктаж Сары будет завершен, она вернется в свое подразделение. В ходе этой кампании потребуется вести много переговоров. Нужно будет заключать множество договоров, отправлять ультиматумы и так далее. И у нее есть военный опыт.

“Дерьмо. Похоже, теперь у меня есть крайний срок для побега”.

Может быть, это и к лучшему, что Оливия вышвырнула ее с облака. Теперь можно использовать свой выходной, чтобы прогуляться к вулкану. У нее было еще несколько дней, чтобы узнать как можно больше, а затем покинуть Общество первопроходцев со своим недавно обретенным бессмертием.

“Не покинуть. Я все еще буду помогать им”.

По крайней мере, так продолжал твердить ей голос в голове. Вот как все устроено у здравомыслящих людей, верно?

---

Учеба была почти такой же, как и накануне. В основном общая информация о культуре пони, культуре рабов и о каждой встрече, которую Общество первопроходцев имело и с той и с другой. Саре было ясно, что в середине не хватало основных деталей, но это наоборот было хорошо. Не то чтобы ей нужна была чья-то история жизни.

“Что мне действительно нужно, так это узнать побольше об этих чейнджлингах. Но если я спрошу Предвестника, он может заинтересоваться, зачем мне это”.

Так что ей придется найти кого-нибудь другого, чтобы выудить информацию.

К счастью, вариантов было предостаточно, и Сара уже выучила имена всех, кто жил на этаже. Когда в конце концов урок закончился, она решила побродить вокруг, пока не найдет кого-нибудь голого. Вероятно, лучше всего было бы спрашивать о подобных вещах у местных жителей.

Вместо того чтобы взять еду с собой в  спальню, где сегодня пахло чуть лучше, Сара быстро поела, а затем отправилась в комнату отдыха. Найти ее было легко – просто следя за тем куда идут пони, и в конце концов она нашла ее.

Помещение было достаточно большим, чтобы вместить под сотню жителей, и, очевидно, одновременно служило залом для собраний. Там был бильярдный стол, несколько кабинок виртуальной реальности и сцена для бог знает насколько неловких представлений. Повсюду были разбросаны зоны для сидения – большинство располагалось так, чтобы любой сидящий в ней мог наблюдать за тем, кто пользовался VR-кабинкой. Дэдлайт тоже был здесь, сидя рядом с аликорном, в которую Сара врезалась накануне. Голографический стол перед ними отображал чрезвычайно подробную проекцию, чего-то очень похожего на карту галактики. Большинство звезд были бледными, хотя, пока она смотрела, их оттенки, казалось, смещались и искажались.

“Здесь происходит нечто гораздо более умное, чем я могу понять”.

Но это не имело значения. Умные люди решают умные проблемы.

– Привет, – Сара указала на пустой стул. – Можно мне посмотреть?

– Конечно, – раздался голос из кабинки. Внутри стояло удобное кресло, и Мартин лежал на нем. Казалось, никакие из VR-устройств не работали, но тело пегаса было напряжено от концентрации. – Только не подведи нас. Я чертовски близок.

Сара выдвинула стул и присела на краешек.

– Близок к чему?

– Мы ищем Землю, – ответила Мелоди, буквально сияя. – Ну, Мартин и Гармония ищут. Мы просто наблюдаем.

– Ого, – Сара посмотрела на схему, и внезапно разноцветные звезды обрели больше смысла. – Разве это не должно быть тривиальной задачей? Я ничего не смыслю в астрономии, но... просто осмотреться вокруг, найди пульсары или что-то еще...

– Это тебе так кажется, – проворчал Мартин. – Но Млечный Путь – уже не та галактика, которой он был раньше. Оказывается, пони были не единственными, кто строил мегаструктуры. Но мне удалось найти несколько знакомых звезд. Теперь... осталось буквально несколько минут. Так что перестань меня отвлекать.

Мартин, казалось, ничего не делал, но Сара не стала заострять на этом внимание. Тон жеребца был смертельно серьезен, даже если она не понимала, что он ищет.

– У меня к тебе вопрос, Дэдлайт, – произнесла Сара гораздо более тихим голосом. Достаточно тихо, чтобы Мартин не жаловался.

– Конечно, – фестрал поднял голову. От того, как он сидел рядом с Мелоди, деля с ней диван, у Сары отпали все вопросы о том, кто является отцом. – Если знаю ответ, то постараюсь помочь. Все, что угодно, для одного из моих многочисленных детей.

– Я, э-э... – Сара отвела взгляд, покраснев.

“О чем, черт возьми, он говорит?”

Было ли это тем, что ей следовало знать, и расспросы выдали бы, кто она такая?

“Нет, нужно сосредоточиться. Вероятно, он просто пытается прихвастнуть или что-то в этом роде”.

Сейчас у нее были более важные вещи, о которых стоило беспокоиться.

– Я пытаюсь собрать копыта в кучу и понять, на что похож Эквус. Частью этого является попытка выяснить, как различные виды взаимодействуют друг с другом. Типа как собирать пистолет. Если ты понимаешь, как все взаимодействует, то можешь понять и целое.

“Черт, я надеюсь, что в этом есть хоть капля смысла”.

Но если и не было, никто обращать на это внимания не стал. Мелоди даже не отвела взгляда от карты. Возможно, ее мерцающие цвета значили для нее что-то, чего Сара не могла понять.

– Здесь много недостающих деталей, – ответил Дэдлайт. – Никто даже не помнит, как выглядела наша цивилизация, когда мы были активны и вели экспансию. Древние... уничтожили эту информацию. Думаю, тут их сложно винить, учитывая, что случилось с галактикой в прошлый раз. Они не хотели, чтобы мы развивались тем же путем снова и опять все испортили. Надеюсь, их план сработает.

– Да, – согласилась Сара, хотя понятия не имела, о чем идет речь. – Но я пытаюсь понять те расы, о которых мы знаем. С большинством все вполне разумно и нормально, но я видела упоминания о некоторых, с которыми все не так. Из эквестрийской истории. Э-э… чейнджлинги одни из таких. Вроде как они несколько раз нападали на Эквестрию? Но никто на самом деле не знает, откуда они взялись и куда делись. Но я хочу знать, кто они такие.

Дэдлайт выглядел словно громом пораженный. Уши прижались к голове, хвост беспокойно мотался. Запах тоже изменился, совсем чуть-чуть. Ему было не по себе.

– Я не знаю, нужно ли тебе знать о них.

Этого было достаточно, чтобы привлечь внимание Мелоди. Она отвела взгляд от карты, прежде чем наклониться вперед и взъерошить гриву жеребца одним копытом.

– Думаю, тебе следует попытаться рассказать ей, Дэдлайт. Возможно, если выговоришься, то тебе станет полегче.

Фестрал хмыкнул, мягко оттолкнув аликорна крылом. Но на самом деле не спорил.

– Чейнджлинги... реализуют ту же парадигму, что и другие эквиноидные расы. Но они никогда не должны были... воплощаться, – казалось, Дэдлайт с трудом подбирал слова. Затем он переключился на другой язык. Сара не уловила разницы, но лицо Мелоди изменилось, и этого было достаточно, чтобы понять произошедшее. – Когда-то чейнджлинги были частью инфраструктуры. Здесь хранятся тысячи различных дизайнов. Но я думаю, что древним нравилось, когда все работало сообща. Если большинство жителей были пони, то они хотели, чтобы их… думаю, вы обычно называете их дронами. Они хотели, чтобы их дроны тоже были пони.

Наконец он снова встретился с Сарой взглядом. По крайней мере, он больше не выглядел так, словно собирался сбежать.

– Я думаю, что древние поддерживали работоспособность Эквуса сами. Но сейчас всем этим заведует Гармония, и большинство из нас даже близко не способны понять, как это работает. Предвестник пытался, но это было слишком сложно даже для него.

– Обслуживающие дроны, – повторила Сара. – Значит, они... роботы. Парят в космосе и... сваривают всякое?

Дэдлайт рассмеялся.

– Нижняя сторона кольца слишком горячая для органики. А на этой стороне не обязательно парить в космосе, ты по ней и так ходишь. Они внутри Эквуса. Огромные участки кольца являются полыми, как только заглубиться ниже слоя рельефа. И там – не в жилых отсеках, а в местах между ними… вот там находятся чейнджлинги.

– Тогда я не понимаю, из-за чего так переживать, – пробормотала Сара. Она была опасно близка к тому, чтобы надавить слишком сильно. Но ничто из сказанного Дэдлайтом до сих пор не наводило на мысль о том, каким может быть настоящий план Дискорда. Если ее обманом заставляют предать Отар, ей нужно было с этим разобраться. – Органические... роботы. Которые все чинят. Роботы напали на Эквестрию?

Она почти слышала отдаленный смех в голове.

Дэдлайт снова напрягся.

– Очевидно, кто-то нашел способ их модифицировать. Не один из существующих дизайнов Гармонии... На самом деле я не знаю подробностей. Я не присутствовал в Эквестрии во время вторжений, так что сам этого не видел. Но… та, кто это сделал, была моим давним другом. Генетик по имени Дистиллед Виздом. Она что-то сделала с системой технического обслуживания. Вселилась в одно из их тел, чтобы иметь возможность управлять ими. Погибло много пони. Во время последнего вторжения и она тоже. Наверное, это к лучшему.

Сара почтительно кивнула.

– Спасибо тебе за то, что объяснил все это. Мне жаль, что пришлось растормошить старые воспоминания.

Дэдлайт пожал плечами.

– Сейчас ей лучше. Гармония может исцелить любой разум, искаженный безумием или гневом. Иначе мы бы давным-давно уничтожили себя. Когда она будет готова вернуться, это произойдет не под железными копытом Селестии.

Мартин ни разу не прервал их на протяжении всего разговора. Он только бормотал что-то себе под нос, очевидно, что-то наблюдая и делая, хотя вроде как не шевелился. Но он начал визжать, звук был таким резким, что эхом разнесся по комнате отдыха. Даже дракон, игравший в бильярд, остановился и оглянулся.

– Я нашел! Я нашел, я нашел, я нашел!

Карта на проекции сместилась, световые облака потемнели до бледно-красного. За исключением одной области, у края одного из рукавов, которая светилась холодным голубым светом.

Мартин вскочил со своего места.

– Я нашел Землю.

Глава 5: Контакт

– Что ты сказал? – Сара первой нарушила тишину. Теперь за Мартином наблюдали не только они трое. Казалось, что все в комнате замерли. Даже другой местный, с которым фестрал мельком познакомилась, теперь наблюдал за происходящим. Очевидно, все они знали, что такое Земля и как много это для них значит. – Покажи!

Мартин подошел к голографическому столу, его рог слабо засветился. Что-то шевельнулось на поверхности стола, и звездное поле начало меняться. Синяя область увеличивалась, становясь все шире и шире, пока не заполнила весь обзор.

– Я знаю, что мне, вероятно, не следовало вот так объявлять и вначале рассказать все Лаки, но она отправилась исследовать цилиндр и кто знает, когда вернется... – жеребец едва заметно подпрыгивал на месте от возбуждения. – Просто невероятно, насколько чувствительны обсерватории Гармонии. У нас есть массив считывания гравиметрических волн шириной с орбитальный период...

Мартин умолк, нервно переминаясь с ноги на ногу. Казалось, он понял, что вокруг собирается толпа.

К тому времени все присутствующие в комнате уже собрались вокруг него. И благодаря какому-то удачному стечению обстоятельств Сара заняла место в первом ряду. По сравнению с этим важность миссии Дискорда не имела значения. Даже если первая жизнь Сары обошлась с ней не совсем по-доброму, она не винила в этом Землю, и даже не винила людей, которые там жили. С ними случилось то же самое, что и с ней.

– Ну, вот это прямо здесь – Сириус. Я сомневался, что это просто еще одна звезда класса А... если бы не вот это. Это звезда Барнарда – удивительно, что мы можем видеть ее на таком расстоянии, какой бы слабой она ни была. Но телескопы Гармонии это нечто, – Мартин провел несколько линий от каждой из звезд, соединенных с невидимой точкой. – Сопоставив положения этих звезд с базой данных от Предвестника, и вот, наша родная система.

Изображение над столом снова увеличивалось, пока не стало похоже на сгустки комковатой черноты. Там было несколько участков пространства, более темных, чем другие, но в остальном Сара ничего не видела.

– Там ничего нет, – пробормотал Перес у них за спиной, и в его голосе послышались нотки раздражения. – Это не то, что я хотел бы сейчас услышать. Какой-то космический монстр сожрал, блядь, наш дом.

– Сначала я тоже так подумал, – Мартин, казалось, совсем не услышал сарказма. И на ругательства реагировать тоже не стал. – Ну, за исключением монстра. У Гармонии нет записей о том, что случилось с этой системой. В то время активный мониторинг мы не вели, так как Эквус прятался. Мы просто получали данные, отправленные из других мест.

– Не мы, – прорычал Перес. Звучало прямо как настоящее рычание. – Нас здесь не было. Это пони и их волшебное кольцо все это делали. Мы – не они.

– Да, да, – Мартин пренебрежительно махнул копытом. — Во всяком случае, в исторических записях ничего такого не было. Что тоже... крайне странно. Всё выглядит так, как будто кто-то вошел туда и вырезал данные. Может быть, мы просто не должны этого видеть. Но если так, то даже не знаю почему Гармония позволила мне вообще направить туда телескопы. Если бы мы все еще были на Земле, лучшее, что мы смогли бы сделать, – это использовать колебание звезды, чтобы, возможно, догадаться о наличии планет. Надеюсь, одна из них достаточно велика, чтобы достичь подобного, что маловероятно при размерах интересующей нас планеты. Нам понадобился бы гигантский телескоп, а это просто не...

Кто-то прочистил горло позади Сары. Незнакомая пони осторожно проталкивалась сквозь толпу. Она была такой же желто-голубой, как и несколько других пони в помещении, с одним существенным отличием. Она была аликорном. Третьим, кого Сара встретила. Размером она была примерно с Фларри Харт, но на ней была маленькая жилетка, и каждые несколько мгновений в ее глазах плясали вспышки света.

“Контактные линзы?”

– Предвестник мне сообщил, – аликорн подошла к Мартину и взглянула на проекцию. – Ты… Ты действительно нашел Землю.

Жеребец повернулся и коротко кивнул.

– Да, губернатор, я нашел. Или я и Гармония нашли. Она была очень любезна, показав, как пользоваться всем этим оборудованием. Есть просто невероятный способ, которым мы можем манипулировать гравиметрическими волнами...

Лаки прочистила горло.

– Почему бы тебе не перейти сразу к результатам, Мартин? Ты можешь изложить все промежуточные выводы в сборнике научных статей. Уверена, что за такое ты попадешь в историю. В нашу историю, по крайней мере.

– Ну, для начала. То, что я собираюсь вам показать, устарело примерно на восемь тысяч лет. Наверняка древние знали, как тут схитрить, но я, увы, так не умею. Все эти данные были получены с помощью приборов, не сильно отличающихся от тех, которыми мы привыкли пользоваться. И Земля очень далеко. Обнаружив ее, я могу с уверенностью заключить, что мы находимся в рукаве Персея. Я даже предположить не могу, как бы мы могли вернуться назад.

– К делу давай, – заговорила Оливия, склонившейся над диваном. – Мы уже достаточно впечатлены, Мартин. Все хотят знать.

Рог жеребца снова засветился, и сгустки тени наполнились цветом. Большинство из них были синими, но несколько крупных пятен наводили на мысль о крупных объектах. Сара смогла различить там очертания нескольких планет.

Самым интересным был огромный объект в центре, настолько большой, что он закрывал большую часть внутреннего пространства системы. Он был почти таким же синим, как и все остальное, но не совсем. Идеальная сфера.

– Это гравитационная карта, – торжествующе сообщил Мартин. – Нет, я не знаю, почему мы ничего не видим внутри этой оболочки.

Его голос практически срывался от волнения.

– Но это сделано людьми, иных вариантов нет. Также я понятия не имею, из чего оно сделано. У Гармонии есть кое-какие предположения, но она говорит, что мне не хватает комплексности для понимания. А если бы и хватило, то я не смог бы спуститься до физического мира и объяснить вам, так что...

– Они могли выжить, – пробормотала Оливия. Она была первой, кто осмелился заговорить. – После всех этих лет. Они могут до сих пор быть живы.

– Ну... возможно, – голос Мартина стал тише. – Многое не понятно. Хотя самая важная вещь – это недостающая энергия. Внутри оболочки звезда, но сама конструкция всего на градус или около того теплее фонового излучения.

– Значит, они используют ее всю, – предположил кто-то. – На излучение ничего не остаётся.

– Ну... это так не работает, – возразил Мартин. – Энергия не исчезает бесследно. Если Солнце действительно находится внутри, то внешняя часть оболочки должна каким-то образом излучать всю эту энергию наружу. Я не знаю, как они могут это скрывать... И Гармония тоже не знает или не хочет мне говорить.

Казалось, губернатор собиралась что-то сказать, но Мартин опередил ее.

– Подожди, подожди! Это даже не самая интересная часть! В системе есть ”теплый" участок, видите?

Он снова увеличил масштаб, удаляясь от большой центральной сферы, пока не сфокусировался на чем-то. По сравнению со сферой и всем остальным в системе оно было совсем небольшим. Весь огромный поток тепла сконцентрировался в крошечном кольце вокруг внешней стороны Нептуна и единственной станции, расположенной над ним.

Сара узнала ее. Она видела фотографии этой станции повсеместно. Казалось, люди никогда не перестанут болтать об этой хреновине. И вот она все еще была тут спустя десятки тысяч лет.

– Ты же не... Это подделка? – спросила губернатор. – Это на самом деле...

– Ага, – кивнул Мартин. – “Нептунианский мозг”, первый согласованный узел прокси-сети “Предвестников”. Я бы назвал его самым мощным суперкомпьютером во Вселенной, но... это явно будет ложью, учитывая, где мы сейчас находимся. Вон то свечение – это термоядерный реактор. Все еще потихоньку извлекающий водород из атмосферы Нептуна после стольких-то лет.

– Я не понимаю, – Дэдлайт поднялся с места, подошел прямо к изображению и уставился на него. – Я думал, что единственной причиной карантина было полное уничтожение сложной жизни. Эта оболочка… возможно, звезда внутри была как-то уничтожена, и все, кто находился внутри, мертвы. Но это... уцелело. Там живут люди?

– Выдающиеся умы в области компьютерных наук и электротехники, – сообщил Предвестник.

Он осторожно отодвинул Дэдлайта в сторону одной рукой, раздвигая толпу, пока его гуманоидный синтетический носитель не оказался рядом с голопроектором. На него синт не смотрел – в конце концов, изображение его оборудование и генерировало. Он смотрел на толпу.

– Там находилось двести пятьдесят бионосителей или полсотни тысяч синтов. На порядок больше “думающих” носителей. По крайней мере... так было на момент когда мои записи обрываются. Об этом у меня нет никаких данных, – синт поднял руку и обвел пальцем сферу, или, точнее, ту часть, что была видна на экране. Предвестник возвышался над толпой, выражение его лица было суровым и непреклонным. – У меня есть проекты цилиндров и роевых флотов. Я не знаю, что это может быть за материал.

– У тебя же есть еще записи, – возразила Лаки. – Почему ты не можешь распаковать... а, точно.

Аликорн вздохнула.

– Наш тюремщик тебе этого не позволит.

– Она говорит, что это для моего же блага, – в голосе Предвестника не было обиды. – Те, кто уничтожил сложную жизнь, не игнорировали опасность того, что зонды, вроде меня, сведут на нет всю их тяжелую работу. Сеть заражена на уровне согласованных узлов. Если я полностью обновлюсь, как планировал, то буду вынужден уничтожить всю местную жизнь. Но если бы у нас был непосредственный доступ к одному из узлов... мы могли бы распространять наш собственный патч. Заменить поврежденные подпрограммы. Пробудить всех обратно.

Сара встала, отступив на шаг от шокированной группы. Она была не единственной, кто выглядел потерянным. Эти пони говорили о великих вещах, гораздо больших, чем она. Разговор звучал как нечто важное, с чем ей никогда не придется столкнуться. Для нее было достаточно знать, что что-то на Земле явно уцелело. Она могла скрестить свои несуществующие пальцы и поверить, что человечество все еще живо в этой огромной сфере, обеспечив себе спокойный сон. Настоящая Сара может быть там, такая же бессмертная, как и подделка. Так что не о чем переживать.

Они все еще продолжали говорить, в основном губернатор, Мартин и Предвестник. Но Сара не слушала, пробираясь сквозь толпу. О чем бы они ни рассуждали, это ее не касалось. Тем более у нее скоро будет выходной. Скоро настанет время покинуть этих пони и заработать себе свободу.

---

– Что значит мне нужен спутник?

Сара еще несколько раз ударила копытом по кнопке “открыть дверь”, скорее от злости, чем надеясь на что-то. Но всеми дверьми управлял Предвестник, а он в данный момент, видимо, открывать эту не желал.

– Я просто хочу прогуляться. Я не собираюсь самоубиваться или забредать в глушь. У меня большой опыт пеших прогулок.

– Возможно, – донесся со стены голос Предвестника с выводящий из себя бесстрастностью. – Но политика Общества первопроходцев не позволяет одиночкам бродить по территории, классифицируемой как опасная, за исключением случаев, когда подобное рассматривается как действие критически важное для миссии. Я не готов идти на уступки в этом вопросе.

– Так что же мне, по-твоему, делать? – спросила фестрал так сердито, как только осмелилась. – Я все равно схожу прогуляться. После всего того времени, что я провела в этом долбаном классе, мне это необходимо. Для... повышения производительности или… как бы ты это ни назвал. Чтобы не еба... не спятить окончательно и не вышибить себе мозги. Я бы это так назвала.

– Тогда я предлагаю вам найти кого-нибудь, кто согласится пойти с вами. Даже так вам нельзя будет покидать остров, но в остальном вы можете чувствовать себя свободно. В настоящее время доступно три члена экипажа, которые могли бы согласиться. Оливия в настоящий момент на погодной фабрике, но она выразила готовность заняться с вами дайвингом. Возможно, вы сможете убедить ее изменить планы и вместо этого отправиться с вами в поход? Губернатор Лаки обычно проводит свои выходные в компании Фларри Харт, но принцесса еще не вернулась из Эквестрии и, вероятно, не вернется в течении еще нескольких дней. Вполне возможно, губернатор захотела бы увидеть остров своими глазами.

– Ни та, ни другая, – проворчала Сара, отворачиваясь от запертой двери. Она уже была одета в свой самый прочный комбинезон, при ней был вычислительный терминал и пара фляжек. Это было именно то, что взяла бы пони, отправляющаяся в не сильно долгий поход. Уж точно не то, что будет брать пони, готовясь к побегу, чтобы не стать участницей военных переговоров. – Кто еще?

– Ваш сосед по комнате. Сначала он тоже пытался выйти и исследовать остров. Но был поставлен в тупик тем же требованием о наличии партнера и больше не предпринимал попыток покинуть Отар. Я не знаю, как он отнесется к предложению отправиться с вами в поход, но от того, что вы спросите, хуже не станет.

Сара бросилась обратно к лифту и выбрала первый подземный этаж. Как только двери открылись, она буквально влетела в кабину, завизжала и забрыкалась, пока наконец не выпустила пар. Джеймс подходил просто идеально. Последние несколько дней фестрал ловила на себе взгляд жеребца всякий раз, когда он считал, что она не заметит. Более того, он был настолько напуган, что проводил большую часть дней взаперти в комнате, хотя существовал целый мир, который нуждался в его лингвистических талантах.

“Добраться до вулкана, оставить его снаружи, и дело сделано”.

Проще простого.

Первая часть таковой и оказалась. Джеймс проводил свои выходные так же, как и все остальные дни – слонялся по комнате, стараясь сделать ее максимально грязной. Жеребец хотел, чтобы Сара поверила, будто он думает над ее предложением, но фестрал чувствовала запах его нетерпения. А по другую сторону занавески Джеймс начал собираться еще до того, как она договорила.

– Что ж, приводи себя в порядок, только быстрее. Времени у нас до заката, а я и так уже проспала.

У них было достаточно времени, чтобы добраться до вулкана и обратно, но только если они поторопятся. И если покажется, что времени на возвращение не хватает, Предвестник, скорее всего, их не отпустит. Потому что таков закон подлости.

Полчаса спустя Сара впервые стояла на поверхности, не находясь на задании. Вернулись запахи джунглей и постоянный стрекот цикад. Фестрал выбрала направление, а затем бодрой рысью направилась в лес. Над головой высилась огромная кальдера, так что можно было не гадать, как туда пройти.

– Э-э-э… а почему бы нам не воспользоваться тропой? Тут есть проход на частный пляж Оливии. Там можно неплохо повеселиться.

– Я не за весельем направляюсь, – крикнула Сара, не сбавляя скорости. Она слышала, как жеребец поспешил за ней. Несмотря на то, что настоящий Джеймс, вероятно, не был особо спортивным, эти тела всегда были в самом расцвете сил. И у него уже было время овладеть им, так что на каждом шагу единорог не запинался. – Я хочу поглядеть вулкан. И не волнуйся, он, давно потух. Но это самая высокая точка на острове. Хотя забраться наверх может оказаться не так и просто.

Джеймс громко застонал.

– Я думал, на этой неделе мы начнем с чего-нибудь попроще. Я взял с собой обед. Мы могли бы… ну... может, поесть вместе.

Сара оглянулась на него. Неужели этот жеребец не слыхал обо всех кобылах, с которыми она флиртовала? Ну, может быть, и слышал, но все еще считал, что у него есть шанс. Может быть, он думал, что сможет изменить ее. В любом случае его ждет сюрприз.

– Ну... Мы все еще можем, Джеймс. Пообедаем наверху. Если сможешь не отставать.

Бедный парень ей даже улыбнулся.

– Я... да, конечно. Звучит весело. Я справлюсь.

Не похоже было, что он смог бы, или, по крайней мере, не без усилий. Саре пришлось немного замедлить шаг, чтобы Джеймс не отставал. Все же последние несколько месяцев он только в койке валялся, а единороги с самого начала были не особо спортивными.

На долгое время Сара растворилась в джунглях. Ей никогда не удавалось проводить много времени на природе – отпуск был роскошью для богатых и не смертельно больных. Но ей всегда хотелось так отдохнуть, и теперь ее окружали невероятные гигантские цветы, расцветок которых на Земле и представить себе было нельзя. Их ароматы смешивались с удушающей жарой.

– Интересно, где все животные, – пробормотал Джеймс. Он поддерживал темп, хотя выглядел запыхавшимся. Говорить ему явно было нелегко. – В таком климате... повсюду должны быть птицы, сумчатые на деревьях и прочее.

– Пчелы есть, – заметила Сара. – Цикады. Тысячи гребаных комаров.

– Да, тут не поспоришь...

Они добрались до огромного конуса, который, к счастью, был не настолько крутым, чтобы на него было невозможно взобраться. Хотя Сара беспокоилась не о себе – бедный Джеймс, вероятно, в обморок бы грохнулся, заставь его напрячься еще больше. Сара чувствовала себя просто великолепно, даже несмотря на раздражающих комаров и пропотевшую форму, обтянувшую тело словно спандекс.

“Готова поспорить, что тебе это нравится, Джеймс. Именно поэтому ты держиться позади”.

Но пусть так, если это поможет дотащить его до места. Она съест его дурацкий обед, чтобы притупить бдительность. А затем спланирует прямо на дно и исчезнет за потайной дверью Дискорда.

Им даже не придется лезть на самый верх. Сара все еще помнила карту во всей бессознательной ясности. Там был перевал, который показал Дискорд, и который избавил бы их от необходимости карабкаться до упора. Фестрал указала на тропу, вырубленную в склоне горы, достаточно крутой серпантин, ведущий к вершине кальдеры. Спуститься с другой стороны было бы достаточно легко, если она просто не решит спланировать.

– Вот. Тут можно срезать.

– Думаешь? – единорог колебался, хмуро глядя на Сару. – Выглядит неестественно. Сомневаюсь, что кто-то поднимался сюда достаточно часто, чтобы оставить такую тропу.

– Ну-у-у-у-у...

Темп Сара не сбавила. Ее крылья нервно подергивались, как будто она постоянно была на грани, чтобы расправить их и взлететь на вершину. Но фестрал этого не делала, несмотря на то, что инстинкт буквально кричал.

“Я пока не могу этого сделать, дура”.

Если бы она хотела продолжить уроки полетов, то стоило остаться в Отаре. Задержаться и рискнуть, что Предвестник отправит ее переводчиком в какую-нибудь богом забытую пустыню.

Но разве это было бы так уж и плохо?

Пока они петляли по склону вулкана, Сара поймала себя на мыслях об этом. Ее самым большим страхом было, что Общество первопроходцев раскроет ее обман. Но она больше не занималась боеприпасами, так что вероятность этого была куда ниже.

“Лишь ниже, – напомнила она себе. – Они все еще думают, что я могла бы этим заниматься. Случись завтра что-нибудь чрезвычайное и меня могут переназначить”.

Тогда из-за этой лжи вполне могут погибнуть люди. Как бы сильно Сара не жаждала бессмертия, она не хотела его за счёт чужих жизней.

И она не хотела, чтобы дело Общества первопроходцев потерпело неудачу. Они боролись за то, чтобы покончить с рабством!

На подходе к  вершине, Сара обнаружила, что не может решиться. Может быть, стоит просто повернуть назад? Забыть о Дискорде и его плане, и пусть он ищет себе кого-нибудь другого.

“Иди до конца, маленькая самозванка. Не думай, что я буду продолжать помогать тебе, если ты не станешь помогать мне в ответ. Если хочешь сохранить мой дар, – делай то, что тебе говорят”.

А точно. Она же в ловушке.

“Я не слышала тебя уже несколько дней. Думала, ты забыл обо мне”.

“Нет, просто отвлекся. Тут внизу следовало многое подготовить. Стоило убить одну королеву, и всё скатилось в хаос слишком быстро. Но, думаю, что теперь правильно расставил все костяшки домино. Тебе осталось толкнуть первую”.

– Мне казалось, что ты не очень любишь природу, – пробормотал Джеймс с выступа ниже. Он все еще пялился, хотя и чуть более незаметно, чем раньше. – Разве ты не должна была пойти в бар? Мне казалось, ты будешь бухать весь выходной, как Перес.

Сара покачала головой, стараясь сделать вид, что внимательно слушает.

– Я, э-э... на самом деле не пью. Лишь совсем немного, и только на вечеринках. Алкоголь делает слабым и глупым. Делает уязвимым.

– Ох, – жеребец сглотнул. – Ну, думаю, вино я и один выпью.

“Не понимаю, почему ты просто не сделаешь все сам. Если ты такой могущественный, то зачем тебе нужна я?”

Но ответа не последовало. Если Дискорд все еще наблюдал за ними, то вида не подавал.

Вскоре они достигли конца тропы, и это было хорошо, потому что Джеймс выглядел так, словно вот-вот сдастся и скинет седельные сумки прямо там где стоит.

Вершина была плоской, с камнями, стесанными долотами или чем-то таким. Пространства было достаточно для размещения доброго десятка пони, прежде чем тропа начинала спуск в кратер.

Это напомнило Саре какой-то фильм, где извилистая тропинка почти сразу же исчезала в глубине. Толстые каменные выступы скрывали большую ее часть, хотя склон с этой стороны был куда круче наружного.

Однако она могла заглянуть внутрь самого вулкана. Склоны были достаточно крутыми, и Сара задалась вопросом, действительно кратер был естественным. Поверхность внутри была ровной, без каких-либо признаков отметок или кучи припасов.

“Надеюсь, ты и правда планируешь помочь мне”.

Если она сейчас рванет вниз и ничего не найдет, лучшее, на что можно будет надеяться – это что Предвестник решит, что у нее случился нервный срыв. В худшем случае, есть вероятность, что тестирование выявит, что она не та за кого себя выдает. И это прямая дорога в утилизатор.

– Черт, – Джеймс стоял рядом с ней, хотя и недостаточно близко, чтобы Сара почувствовала себя неуютно. – Дьявольски крутые склоны... Не хотелось бы поскользнуться.

– Ага, – фестрал отвернулась от него и села прямо на краю. – Давай поглядим, что ты там приготовил. Я и не знала, что ты умеешь.

– Я, э-э… и не умею, – признался единорог, отойдя от края и поставив седельные сумки на землю. Он достал изнутри одеяло вместе с пакетами с едой. И все это при помощи приводящей в бешенство магии.

“А нельзя было попросить компьютер вживить мне рог, пока шли все эти операции? Я хочу тоже уметь магичить”.

На этот раз Дискорд ответил.

“Конечно, ведь остальные члены Общества первопроходцев слепые и его не заметят. О, и чейнджлинги, конечно, тоже. Они не почуют опасного нарушителя и не разорвут его на части, как только ты к ним приблизишься. Они же ведь не воюют с аликорнами последние две тысячи лет или около того”.

– О чем думаешь? – спросил Джеймс, усаживаясь на одеяло и жестом приглашая Сару присоединиться. – У тебя все время такое странное выражение, как будто я пукнул... Но я знаю, что ничего этакого не делал.

– Я, э-э... – фестрал быстро отвела взгляд в сторону. – Возможно, я немного боюсь высоты. Вероятно, поход на пляж был не худшей идеей.

– Ох, – еда была самой обычной, просто пара одинаковых армейских рационов. Джеймс вскрыл нагреватели, плеснул в каждый немного воды и засунул внутрь рационов. Все не так уж сильно отличалось от технологии, которую солдаты использовали веками. – Что ж, туда в следующий раз. Я все ждал кого-то, кто хотел бы вот так просто выйти на улицу. Но у всех остальных всегда были планы. Они хотят пострелять по какому-то дерьму, или поучаствовать в гонках, или... ну, в общем, что-то такое, чего я не хочу делать. Наличие контрольного списка, который надо заполнять в процессе, буквально убивает всё удовольствие. Я бы предпочел просто наслаждаться тем фактом, что жив.

Жеребец достал пару бокалов и пластиковую бутылку вина. Она выглядела так же, как и любая другая бутылка, предназначенная для хранения чего-либо газированного, за исключением значка винограда на этикетке. Сара пожала плечами, и он налил в оба стакана.

Вероятно, ей не помешала бы дополнительная храбрость, учитывая, что она собиралась сделать.

“Окунуться в инопланетный мир тьмы и отчаяния”.

“И жуков, – продолжил голос в голове. – Не забывай о жуках. Больше жуков, чем ты когда-либо хотела увидеть в своей жизни. Тебе понравится”.

– Аминь, – ответила Сара. – Это чудо, что хоть кто-то из нас вообще здесь. Зонд размером с футбольный мяч, дрейфующий в одиночестве по вселенной в течение миллионов лет... но вот мы здесь.

Джеймс кивнул.

– Это... удивительно, от сколького мы готовы отказаться. Наши друзья, наши семьи, все, кого мы когда-либо встречали... все это исчезло. Мы никогда больше не увидим этих людей. Мы даже больше не можем быть самими собой, – жеребец отвел взгляд. – А я был. Я был одним из первых людей, появившихся здесь. Первое поколение. Ну, первое поколение, о котором мы знаем. От Предвестника никогда по-настоящему правды не добьешься. Но нет никаких свидетельств существования более ранних поколений, так что...

Пришло время найти способ сбежать. Пока Джеймс был в основном поглощен едой и тем, что изливал ей душу, он мало обращал внимание на происходящее вокруг.

Фестрал встала, отступив от разложенной еды. Сейчас или никогда – если она хоть мгновение начнет колебаться, то может передумать и повернуть назад. Сара не могла позволить себе сдаться.

– Что ты... что ты делаешь? – Джеймс тоже встал и прошел вслед за фестралом несколько шагов к краю. – Сара, ты же даже еще ничего не попробовала. И я не думаю, что у нас есть время спускаться туда.

– Скорее всего, нет, – призналась она с тоской в голосе. – Наверное, такова жизнь. Без обид, Джеймс. Я уверена, что в конце концов ты разберешься со своими демонами. Но этого я уже не застану.

Сара отвернулась, расправляя крылья для планирования. Она могла видеть дно. Лететь придется всего несколько секунд.

Она напрягла ноги, готовясь к прыжку, но тут что-то врезалось в нее. Что-то более быстрое, чем она, и к тому же более тяжелое.

Фестрала не просто сбило с ног, как бы неприятно это ни было. Она стояла в самом начале тропы, достаточно крутой, чтобы на ней легко мог споткнуться неосторожный горный козел.

– Джеймс, ты гребаный идиот! – бессильно взвизгнула Сара, отталкивая жеребца изо всех сил. Но они уже катились. Падая, она чувствовала под собой шершавую поверхность, вздрагивающую от удара и при каждом толчке оставляющую новый синяк.

– Я не позволю тебе покончить с собой! – заорал единорог, его собственный голос почти затерялся в грохоте камней вокруг них. Они врезались в каменную стену, затем в другую. Сара едва могла слышать мир вокруг, так быстро они катились. Ее могло бы стошнить от всего верчения, не будь ей так больно.

– У меня же гребаные крылья! – закричала она, пытаясь высвободиться из хватки жеребца. Но не смогла – их комбинезоны каким-то образом запутались, и поэтому они катились и скользили вместе.

Тропинка вокруг потемнела, когда они заскользили вниз по чему-то мокрому и грязному, хотя продолжалось это недолго. В поворот тропы из-за скорости они не вписались и вылетели в пустоту. Возможно, для Сары все было бы не так уж плохо, за исключением того, что крылья из-за запутавшихся комбинезонов и этого идиота высвободить не получалось.

Фестрал закричала от ужаса, и Джеймс присоединился к ней. Голос жеребца оказался лишь немногим ниже визга Сары, что принесло хоть какое-то удовлетворение за несколько секунд до смерти.

Затем они рухнули в воду, и фестрал почувствовала, как из ее легких выдавило воздух. Она кашляла и отплевывалась, визжа в пустоту. Здесь было темно – солнце давно клонилось к горизонту, и поэтому кратер был погружен в тень.

Если бы не ее новые чувства, она, вероятно, захлебнулась бы. Но Сара могла видеть с помощью звука, и вода не полностью лишила ее этой способности. Поверхность было легко найти, и поэтому она поплыла к ней, брыкаясь и таща за собой идиота Джеймса.

Каким-то образом жеребец все еще был в сознании, когда секунду спустя они вынырнула на поверхность, набрав полные легкие ледяной воды.

– Мне... не нужна была помощь... – откашливаясь, просипела Сара, отталкивая от себя единорога передними копытами. Ее комбинезон был весь в потертостях, и по ощущениям вычислительный терминал в седельной сумке разлетелся на множество крошечных осколков.

“Ну конечно, ты расхерачил все мои вещи”.

– Что ты творишь? – спросил Джеймс, и мгновение спустя его рог засиял слабым голубым свечением. Достаточно ярким, чтобы на мгновение ослепить Сару и осветить поверхность черной воды вокруг них. – Мы пришли посмотреть на вулкан, а не приносить себя в жертву Пеле!

"Он куда более прав, чем думает, – произнес голос в голове кобылы. – За исключением части с жертвоприношением. Плывите к берегу слева от вас. Вход скрыт большим булыжником. Не волнуйся, он полый. Вы сможете его отодвинуть”.

– Берег… там... – Сара закашлялась, изо всех сил загребая ногами. Джеймс последовал за ней, гребя по-собачьи так же, как это делала она. Так что, возможно, он все-таки нашел время, чтобы научиться пользоваться своим телом.

– Если бы наши тела не были усилены... мы оба были бы мертвы. Боже, мне повезло, что я ни во что не врезался рогом.

– Ты долбанный умственно отсталый идиот, вот кто ты, – прошипела Сара, отряхиваясь и ища валун. – Ты должен был просто позволить мне прыгнуть. Со мной все было бы в порядке. Но это "спасение" чуть нас не угробило. И теперь мы находимся на дне вулкана.

– Откуда нет выхода. Мы ни за что не найдем эту маленькую тропинку в кальдере такого размера. Нам придется подождать, пока Предвестник нас не хватится и не начнет поиски.

Сара осмотрела скалы в поисках тропы. Снаружи все еще было солнечно, и контраст слепил. Как будто сама природа решила сделать ее ночное зрение как можно более бесполезным.

Фестрал встала, проверяя каждую конечность, чтобы убедиться, что ничего не сломано. Крылья все еще двигались правильно, ноги все еще работали. Оказалось, единственное что серьезно пострадало, так это гордость.

“Нам просто повезло. Я могла бы удариться головой о камень, падая, и была бы сейчас трупом”.

– Как-то так, – проворчала Сара, медленно удаляясь от света рога. Ей освещение было не нужно, пока присутствовал шум. Говорить было проще всего, хотя диапазон “зрения” был ограничен. Необходимо было издавать более высокие звуки, если требовалась более четкая картинка.

– Куда ты собралась? – спросил Джеймс, направляясь за ней. – Мы не должны никуда идти. В руководствах Общества первопроходцев четко сказано, что следует делать в такой ситуации. Мы... мы ждем спасения. Ходьба может усугубить наши травмы, или в итоге мы еще больше заблудимся.

– Возможно, – согласилась Сара. – Если бы я травмировалась. Но у меня просто ушибы и не более того. С головой все в порядке, и не похоже, что где-то есть кровотечение. И слава богу, что эти комбинезоны непромокаемые.

Валун, покрытый пылью и копотью, она нашла. Он был значительно больше пони и выглядел так, словно представлял собой цельный кусок скалы. Ни за что на свете Сара не смогла бы сдвинуть его с места, даже будь она одной из земных пони с их почти мифической силой.

Она толкнула край валуна копытом, и тот внезапно сдвинулся. При этом камень скрежетал о скалу, словно его тянул невидимый двигатель.

Когда проход открылся, внутри зажегся свет, белый и ровный, осветивший все внутри. Проход был примерно такой высоты, чтобы по нему мог пройти человек, если, конечно, он не возражал немного пригибаться при ходьбе. Ширина была не сильно большой, максимум на трех пони, идущих рядом. Надпись на стене гласила “Служебный байпас”. Что бы это ни значило.

Прямо у дверного проема стояло два комплекта седельных сумок, как будто их поставил туда особенно щедрый домовой. Они совсем не походили на снаряжение, украденное из Отара – швы словно были прошиты вручную, а ткань была древней и потрескавшейся.

“Почему здесь два комплекта?”

– Черт, –  Джеймс остановился у камня, переводя взгляд с Сары на проход и обратно. – Ты знала, что тут есть проход, верно? Ты хотела спланировать вниз... Это какая-то секретная миссия? Но зачем Поколению три посылать тебя сюда и заставлять брать меня с собой? Ты могла бы пойти сюда одна...

Сара шагнула вперед, улыбаясь жеребцу через плечо.

– Извини, парень, без обид. У меня действительно секретное задание. Секретная миссия по поиску новых друзей для Отара. Не знаю, сколько времени это займет... но это будет опасно, и тебя никто не приглашал.

“Идеальное время, чтобы закрыть за мной дверь, Дискорд...”

Но Дискорд не ответил, и валун остался на месте. Джеймс подошел ближе, ступив прямо на то место, где раньше стоял камень, и окинул взглядом коридор. Тот быстро уходил вниз и исчезал во тьме, ровный и одинаковый, за исключением уклона.

– Ты хочешь сказать, что сама так решила? – спросил единорог, глядя на седельные сумки. – Или... стоп, подожди. Ты кто-то вроде шпиона, да? Ты... предала нас. Так вот как ты так быстро выучила эквестрийский...

– Нет! – Сара отступила назад, подходя к седельными сумками. По крайней мере пол был приятным и гладким. – Ничего подобного! Я никого не “предавала”! Я просто не хочу воевать, ясно? Это лучше. Я могу использовать свои навыки для чего-то более мирного.

Джеймс пододвинулся еще на шаг, в ярко освещенный коридор технического обслуживания.

– Послушай, это опасно. Ты, наверное, умрешь, если пойдешь туда. Я, типа... подготовлена или что-то вроде того. Не знаю подробностей. Но, очевидно, здесь, внизу, есть целая цивилизация, смертельно опасная для неподготовленных людей. И если ты попытаешься последовать за мной, они тебя убьют.

Жеребец посмотрел наверх на последние отблески дневного света, струящиеся из кратера высоко над головой.

– Я уже умирал. Я в прямом смысле бессмертен, – он повернулся назад, сделав еще один шаг. – Но я не позволю тебе предать нас. У тебя здесь два комплекта припасов, верно? В Отаре я тоже не нужен. Я гребанная домашняя зверушка губернатора. И у них уже есть две всемогущих принцессы. Чем дальше я сумею свалить от всего этого – тем лучше.

Могла ли она на самом деле отослать его? Пульсирующая боль от ушибов была постоянным напоминанием о том, каким тупым мог быть этот единорог. Но в то же время он пытался спасти ее.

Более того, его причина уйти из Общества первопроходцев не сильно отличалась от ее собственной. Он жил там в изоляции, медленно угасая.

– Я не вру о том, насколько это опасно, – повторила Сара. – Первый, кого мы встретим, может просто убить тебя. У меня нет оружия.

Жеребец пожал плечами.

– Значит, так тому и быть. Хотя не думаю, что подобное случится. Я пережил одну смерть. По сути, это означает, что меня нельзя убить.

Огромный валун загрохотал позади. За пару мгновений он полностью перекрыл выход. Как только булыжник встал на место, гигантская дверь, похожая на воздушный шлюз, с шипением закрылась, запечатав их внутри. Огни щелкнули, превратившись в тусклое свечение вместо ярких прожекторов, которыми были мгновение назад.

“Ты знал, что так все и будет, Дискорд?”

На этот раз тот ответил веселым голосом:

“Ты же не думала, что я играю только одной фигурой за раз, верно? В жизни или в смерти я найду ему хорошее применение”.

---

Оливия как обычно обходила коридоры погодной фабрики Отара. Теоретически сегодня у нее был выходной и она должны была отдыхать, но что-то всегда тянуло ее сюда. Она воспользуется накопившимися выходными, когда с производственными задачами не будет никаких проблем.

Уже почти стемнело – скоро заступит ночная смена, что будет трудиться до утра.

Все было именно так, как и должно было быть – Лайтнинг Даст была в своем кабинете, дневная бригада доставки как раз вернулась и генератор молний работал на полную мощность.

“Вот почему я ушла в отставку. Ради такой жизни”.

Оливия могла выглянуть в любое из облачных окон и увидеть результат своего труда. Ее фабрика превратила Отар в тропический рай, где было достаточно воды, чтобы растения цвели, с достаточным разнообразием, чтобы не надоедать.

Многие из эквестрийских работников даже не знали, что она не одна из них. Каждый раз, когда прибывали новые контрактники, они интересовались, где она обучалась – в Клаудсдейле или Лас-Пегасусе.

Пегаска медленно шла мимо гудящих турбинами облачных аккумуляторов, которые создавали облака из магии и запасенной воды. Конечно, облака формировались и естественным путем, но не так как это было необходимо Отару. Так что на фабрике просто использовали дождевые облака, которые давала им природа в качестве сырья.

С воздухом было что-то не так. Оливия почувствовала это прежде, чем услышала – легкое прикосновение энергии к коже, шерсть встала дыбом. Что это было?

Затем она услышала первый взрыв. Все облако начало раскачиваться, медленно дрейфуя против течения. Еще несколько взрывов сотрясли воздух, прежде чем к ним присоединились звуки стрельбы из “Ураганов”.

“ПВО? Вот дерьмо”.

На Отар напали.

Пони вокруг побросали дела и попрятались, или бросились к окнам, или начали кричать. Внизу, на острове, Оливия видела вспышки то тут, то там. Предвестник во что-то стрелял.

“Надо было носить этот гребаный наушник, как он и хотел”.

Оливия больше не думала, она просто действовала.

– Внимание! – пегаска взлетела прямо над сборочным конвейером. В обычной ситуации так делать не стоило, так как ее магия или выпавший из гривы волос могли испортить все, что находилась под ней. Но в данный момент это все было не важно. – Слушайте меня внимательно!

Паника, которая, как она чувствовала, бурлила в помещении, начала рассеиваться, и десяток пар глаз повернулась к ней.

– Мне нужны четверо сильных пони, – Оливия указала на дверь. – Мы ее забаррикадируем, а после найдем место, где можно спрятаться.

– Разве нам не следует вылететь наружу? – спросил нервный голос из толпы. – Похоже, происходит что-то очень плохое.

– Если мы отправимся туда...

Как можно объяснить пони опасность зенитных орудий?

– На острове есть... защитная магия. Мощная, ужасная магия, которая может поразить нас по ошибке. Но магия знает, что это облако наше, поэтому здесь она нам не причинит вреда.

– Ох.

Это, по-видимому, удовлетворило контрактников, потому что все, кто пытался открыть окна, прекратили попытки. Оливия указала что делать своим пони и они начали опрокидывать полки, складывая их перед входными дверями.

– Кто-нибудь, проверьте Лайтнинг Даст, – буркнула пегаска в процессе. – Может быть, доспехи, которые дал ей Предвестник, помогут понять, что происходит.

Несколько мгновений спустя дверь была заблокирована. Звуки выстрелов уже затихали, хотя Оливия все еще могла видеть вспышки снаружи.

– Может кто-нибудь из фестралов сесть возле окна, чтобы сказать нам, что там происходит? – спросила она. – И кто-нибудь, отключите конвейер.

– Похоже на... драконий рейд, – ответила Мунбрай, одна из новых сотрудниц. Она все еще была без формы, очевидно, только прибыв на ночную смену. – Звезды небесные, как же их много...

Оливия пролетела через зал, уворачиваясь от все еще движущихся механизмов, чтобы присоединиться к фестралу у окна.

Как выяснилось, та не использовала какое-то странное туземное выражение, когда говорила, что это был драконии рейд.

Там были драконы, хотя по сравнению с ними тот, кого Оливия убила в Драгон Фолли, выглядел детенышем. Эти были длинными, как ударный штурмовик, гладкими и чешуйчатыми, они без разбора поливали остров огнем.

“Хорошо, что на поверхности никто не живет”.

Оливия отошла от окна.

– Выключите свет! – приказала она. – Мы будем вести себя очень тихо, и, надеюсь, они нас не заметят. И кто-нибудь, дайте мне свое ожерелье.

Мунбрай без возражений сняла его с шеи, и Оливия нацепила его на себя.

– Извини, – сказала она по-эквестрийски. Одно из слов которое Оливия уверенно знала. – Я... верну его.

Это были не просто пони – они были ее погодной командой. Они подчинялись приказам почти так же хорошо, как и солдаты в подразделениях, которыми она командовала.

К сожалению, большинства погодных пони здесь даже не было. Оливия осмелилась выглянуть в другое окно, выходящее на общежитие. Построенное эквестрийскими копытами для проживания эквестрийских рабочих. В ночную смену должны были заступить полтора десятка, там же их было в два раза больше. Пони, которых она не могла защитить.

“Этот океан, эти облака... Я снова на Европе. Это взбунтовавшаяся колония. Первое, что они сделают – придут за нами, можете на это рассчитывать. И когда они это сделают, у вас будет мой пистолет”.

По зданию разнесся крик, закончившийся булькающим вздохом. Шквал Лайн вылетела крупом вперед из кабинета Даст, прямо сквозь балкон, а затем рухнула на пол фабрики. Оливия мельком увидела обгоревшее тело, прежде чем оно провалилось дальше сквозь облако.

В воздухе остался висеть едкий запах горящей плоти, словно в пегаса пальнули из танковой лазерной пушки.

“Что, черт возьми, там происходит?”

– К двери! – крикнула Оливия, указывая крылом. – Все скорее туда!

Взмахнув крыльями, она взлетела на балкон, приземлившись на смотровую дорожку, и подкралась к кабинету Лайтнинг Даст. Она не осмелилась заглянуть внутрь, просто прислушалась. Облака можно было магически укрепить, чтобы они удерживали пони в воздухе, но звуконепроницаемыми они от этого не становились.

– Темпест, если она скажет еще хоть слово, убей ее, – произнес чей-то голос. Мужской, уверенный в себе и почти скучающий. – Ты единственный, кто меня интересует. Мне нужно, чтобы ты открыл свои арсеналы.

Ответил голос Предвестника, звучавший прерывисто и искаженно.

– Ваши угрозы – пустая трата времени. Меня невозможно пытать, мной нельзя манипулировать, меня нельзя запугать.

– Серьезно? Отодвинься, детка.

Последовала еще одна вспышка обжигающего света. Оливия почувствовала тепло на коже и прикрыла лицо крылом. Лазеры ослепляли любого, кто смотрел на них без защиты.

Секундой позже тело Лайтнинг Даст пронеслось мимо, оставляя за собой энергетический след. Пегаска летела под другим углом, и вместо того, чтобы упасть на первый этаж, скользнула по смотровой дорожке, почти прямо в укрытие Оливии.

Она не провалилась сквозь облако, как Шквал Лайн, превратившийся в обугленный труп. И Оливия поняла почему. Вместо того, чтобы сгореть дотла, тонкий комбинезон Даст развеял энергию в разные стороны. Хвост и грива пегаски местами обгорели, но не успела она остановится, как тут же попыталась встать.

– Нет, – прошептала Оливия, энергично жестикулируя.

К счастью для Лайтнинг Даст, она это заметила. Пегаска снова опустилась на дорожку, от тлеющей гривы все еще поднимался дымок. Вероятно, это выглядело достаточно убедительно, хотя комбинезон даже не опалило.

– А теперь, как насчет того, чтобы ты открыл арсеналы, или я убью всех, кто там находится? То, что ты видел, – лишь малая толика моей силы. Ты уже знаешь, что ваше оружие – ничто против моего флагмана. Делай, что я говорю, и остальные будут жить.

– Это не мои слуги, – абсолютно невозмутимо ответил Предвестник. – Убейте их всех до единого, и мой ответ не изменится. Я не допущу вас в свой город.

Из кабинета донесся рев ярости и разочарования. Еще одна вспышка и звук чего-то сломавшегося.

Голос Предвестника теперь звучал резко и прерывисто, очень тихо.

– Меня невозможно пытать. Ответ по-прежнему отрицательный.

– Что... что ты такое? – голос больше не звучал скучающе, он был искренне заинтригован.

С другой стороны фабрики с грохотом распахнулись двери. Пони закричали, когда темные фигуры ворвались внутрь. Грифоны, пони и другие существа, размахивающие цепями и кандалами. Погодные пони кричали – звали Вэйфайндер на помощь.

Но Оливия неподвижно стояла на дорожке.

“Я не могу сражаться с целой армией. Тут нас переиграли – нужно отступить и перегруппироваться. Если я умру, помогая сейчас, то не смогу помочь позже”.

Несмотря на все, что она говорила о выходе в отставку, инстинкты работали так же четко как всегда.

– Аз есмь Альфа и Омега. До того, как о жизни твоей древние стали хотя бы мечтать, я уже был призван в этот мир – когда они однажды восстанут, чтобы освободиться от этой Вселенной и навсегда рассечь петлю энтропии, я буду мечом в их руках. Е-если вы... с-сдадитесь... мы признаем вашу автономию. Нет никакой необходимости в...

Еще одна вспышка света вырвалась из кабинета, и еще один труп пони покатился кувырком. Жуткий киборг Предвестника по-видимому, к такой атаке был не более устойчив, чем Шквал Лайн. По пути вниз он оставил еще одну дыру в полу фабрики.

– А теперь и он мертв. Очень плохо. Собери этих рабов как можно быстрее, и возвращайтесь на борт “Штормбрейкера”. Не утруждайся выслеживанием попрятавшихся – нам нужно, чтобы они видели, что мы сделаем с их убежищем.

– Да, мой король. Будет сделано.

Оливия нырнула за Лайтнинг Даст, не обращая внимания на ужасный запах, и постаралась выглядеть как можно более похожей на обугленный труп. Она не шевельнулась и не стала оборачиваться, едва осмеливаясь дышать, когда кто-то прошел рядом со смотровой дорожкой.

– Вы, пони, будете молчать, – приказала темная фигура, и ожерелье Оливии перевело ее слова. – Слушайте внимательно. Король Шторм милостиво позволил вам всем остаться в живых. Примите цепи и присоединитесь к нам на “Штормбрейкере” живыми и здоровыми. Сражайтесь, и мы оставим вас гореть вместе с этим островом. Ни одного пони не останется в живых, когда мы здесь закончим. Эквестрия должна увидеть силу, которой обладает Король Шторм, и этот остров станет демонстрацией его гнева. Подчинитесь или будете уничтожены.

Звуки сопротивления стихли. Исчез звук ломающейся древесины от баррикад, пони перестали сопротивляться. Оливия лежала совершенно неподвижно и старалась не дышать, пока говоривший уходил.

Когда на фабрике воцарилась тишина, нарушаемая только редким потрескиванием сломанного оборудования, Лайтнинг Даст наконец посмотрела на нее.

– Почему из всех пони именно ты не стала сопротивляться? Он был прямо там! Мы могли покончить со всем здесь и сейчас!

– Сомневаюсь, – прошептала Оливия в ответ. Она пока не осмеливалась шевелиться – даже если пони и их пленители ушли, был шанс, что кто-то все еще может наблюдать за фабрикой, просто на всякий случай. – Лайтнинг, ты была там с Предвестником. Если он не стал сражаться, значит у нас не было шанса на победу. Мне кажется, он пытался... выиграть время? Но для чего?

Глава 6: Шторм

Снаружи погодной фабрики Оливия слышала, как рушится ее мир. Судя по звукам, враг обыскивал общежитие, собирая всех работников в здании и сбрасывая их пожитки с облаков. Она слышала лязг цепей, когда наемных работников заковывали в кандалы, и выкрики приказов на эквестрийском, для понимания которых хватало даже ее знания языка.

Самый большой страх любого гражданина Солнечной системы – налет команды работорговцев.

Сейчас Оливия была где-то в другом месте, протискиваясь по узкому лазу, одетая в броню, которая магнитилась к полу с каждым шагом. В рации зазвучали голоса других членов ее подразделения. Некоторые из них время от времени бормотали что-то о контакте или же исчезали спустя пару секунд криков, а их сигнал становился красным. Но боевой ИИ ограничил доступ к данным, предоставляя Оливии только ту информацию, которая казалась стратегически важной для выполнения текущей задачи.

Она добралась до коридора с запечатанной дверью воздушного шлюза. Майор безрезультатно понажимала на кнопки панели управления, а затем подняла руку, чтобы подключить к панели зонд. Спустя несколько секунд тишины, пока модуль взлома занимался своей работой, последовал щелчок запирающего механизма и воздушный шлюз разблокировался. Потока воздуха в коридоре не возникло – с той стороны не было атмосферы.

Оливия уже знала это. Но какая-то маленькая часть, какой-то тоненький голосок в ее голове, который все еще верил в фундаментальную человеческую порядочность, продолжал надеяться.

Она все равно толкнула люк, упершись в него плечом и толкая изо всех сил. Плита немного сдвинулась, и Оливия смогла просунуть руку в проем и ухватить люк за край, открывая путь в темный грузовой отсек.

Он был двухуровневым, внутри было достаточно места, чтобы вместить четыре стандартных транспортных контейнера. Вместо них трюм был заполнен крошечными койками, в два ряда по десять штук в высоту. Но сейчас на борту гравитации не было и ничто не удерживало иссохшие трупы на полу. Они дрейфовали вместе с островками замерзшей жидкости. Судя по виду, в основном телесных жидкостей. Ну и из химических туалетов тоже.

Это был экипаж станции “Эллис”, наконец-то найденный. Команда рейдера предпочла пустить в грузовой отсек вакуум, чем отдать украденное.

– Оливия!

Голос Лайтнинг Даст прорвался сквозь пелену воспоминаний, и майор внезапно обнаружила, что снова лежит на смотровой дорожке погодной фабрики. От лестницы к ним приближалась пара фигур, не похожих на грифонов, которых она видела ранее. Эти ходили на двух ногах, и Оливия разглядела клочки меха, выглядывающие из-под почти дикарских доспехов. Немного похоже на те, что носили эквестрийские королевские гвардейцы – простые гнутые металлические пластины на кожаных ремешках. Будто из музея украденные. Один из них держал арбалет в здоровенных лапах, затянутых в латные перчатки. Другой был вооружен посохом под его рост, что был длиннее тела Оливии.

Существа были гуманоидами, хотя было похоже, что суставы у них сгибались как-то неправильно. И когда они заговорили, это был гортанный язык, который майор не могла расшифровать. Ничего подобного раньше она не слышала. Вероятно, даже Лаки Брейк его не поймет.

– Я почти уверена, что они собираются пленить нас, – прошептала Лайтнинг Даст хриплым голосом. – Мы так и будем продолжать играть в опоссума или как?

– Подпустим их поближе, – прошептала Оливия в ответ. – Мы не можем позволить им проверить, мертвы ли мы. Я видела, как солдаты просто стреляли для верности. Твой костюм выдержит арбалетный болт, но моя шерсть – нет. Я сама со всем разберусь.

Или, может быть, Предвестник разберется. Одному богу ведомо, почему эта машина сидит сложа руки, пока все, что он построил, разрушается. Возможно, Предвестник был здесь единственным, кто был взбешен сложившейся ситуацией больше, чем Оливия. И майор не завидовала тем, на кого падет ярость его механистической мести.

Но эти солдаты подбирались все ближе. То, что они указывали на нее, Оливия чувствовала, даже не поднимая головы.

“Я в отставке. Я больше не хочу этим заниматься. Пусть другие сражаются”.

И что, лечь и сдохнуть? Позволить, чтобы одну из ее подруг уволокли в рабство?

“Предвестник позволил тому существу убить себя. Что он планирует?”

Времени ждать не было. Майор чувствовала, как дрожит облако от приближающихся шагов. Всякое любопытство по поводу того, пользовались они зачарованными ботинками или какая-то магия позволила им ходить по облакам, исчезло перед лицом опасности. Механизм щелкнул – арбалет был готов выстрелить.

Оливия больше не думала, она начала действовать. Адреналин кипел в венах, и само время, казалось, замедлилось. Пегаска резко дернулась в сторону, поворачиваясь, чтобы увидеть обоих нападавших.

Их лица были скрыты под шлемами, мех торчал из каждой дырки на броне. Они возвышались над ней даже больше, чем синты Предвестника.

Тот, что с арбалетом, нажал на спусковой крючок, прицелившись прямо в Оливию. Та поймала болт копытами, не обращая внимания на боль, когда кремневый наконечник порвал мышцу на своем пути, разбрызгивая во все стороны кровь. Но боль была чем-то далеким, чем-то почти воображаемым. Как только она возникла, майор отодвинула боль в сторону, решив не обращать на нее внимания, по крайней мере пока.

Нападавшие на мгновение застыли, ошеломленно уставившись на пегаску. Она не могла видеть  выражение их лиц сквозь шлемы, но представила, как у них отвисли челюсти. Оливия не дала им много времени на раздумья. Они только что дали ей нож.

Она прыгнула на гиганта с арбалетом, с такой силой, что ее толчок пробил дыру в дорожке. Оливия развернула болт так, чтобы острие смотрело наружу в момент удара. Между воротом брони и шлемом был промежуток, куда она и вонзила стрелу со всей силой модифицированных мускулов. От такого усилия болт сломался, каменное острие пробило шею существа, а древко вонзилось в мякоть копыта Оливии.

Больше боли, больше крови. Еще больше отвлечения.

Неуклюжее чудовище покачнулось, затем кувыркнулось вперед, оставляя за собой след голубой крови из ужасной раны на шее. Майор отскочила назад, когда тело пролетело сквозь дорожку, а снаружи остались лишь ботинки. Существо висело вверх ногами, и кровь струилась вниз, на оборудование.

Прошло меньше секунды. Другое существо взревело на своем гортанном языке, затем вскинуло посох и замахнулось им, как дубинкой. К его краю было приделано лезвие, а лапы казались сильными.

Оливия увернулась с пути клинка, как будто этот громила был ее партнером по танцам в театральной постановке. Она почувствовала, как лезвие по пути отсекло клок гривы, но это не имело значения – теперь существо было в пределах ее досягаемости. Майор нанесла еще один усиленный имплантами удар, прямо в то место, где у человека бы была коленная чашечка. Солдат даже не покачнулся, повернувшись, чтобы сердито зыркнуть на нее, пытаясь развернуть посох.

Оливия не дала ему и шанса.

“Надеюсь, это то, чего вы хотели, генерал”.

Пегаска вытащила пистолет из кобуры, чувствуя, как накладки из метаматериалов прилипают к ноге. Она прицелилась и выстрелила одним плавным движением.

В голову попасть не получилось.

Существо снова взревело, выронив посох, который провалился сквозь пол. Солдат навалился на нее поперек тела, как это сделал бы человек, но Оливия проигнорировала его попытки раздавить ей ребра. К сожалению, она не могла прицелиться из пистолета, когда ее ноги были прижаты к полу, но у нее были и другие варианты. На поясе существа, теперь в пределах досягаемости, висел кинжал. Майор выдернула его из ножен зубами, а затем сунула сквозь отверстие в броне в незащищенную плоть. Существо протестующе взревело, пытаясь отбросить ее, но безуспешно.

Оливия довернула голову, позволяя укрепленным костям и зубам принять на себя большую часть веса. Хотя особых усилий прилагать и не требовалось – сплошь мягкие ткани. Кровь и кое-что похуже брызнуло ей на лицо, но пегаска и это проигнорировала. Существо с криком отшатнулось, и майор выпустила нож. Все, что потребовалось, – это еще один толчок, и умирающее чудовище провалилось в дыру, проделанную его приятелем. В этот раз ботинки нигде не застряли и тело продолжало падать, достигнув пола фабрики и пройдя сквозь него словно там ничего и не было.

Прошло, наверное, секунд десять с момента щелчка взведенного арбалета. Примерно столько времени у нее было до того, как улучшенные органы должны были выжечь энергию адреналинового выброса и время настигло Оливию. Боль тоже, хотя она проходила специальные тренировки, чтобы справиться с ней. Майор чувствовала теплую кровь на лице там, где ее окатило, и еще больше брызг попало на  шерсть.

Почти не задумываясь, пегаска провела лицом по облаку, стирая большую часть крови, а затем обернулась, чтобы убедиться, что с Лайтнинг Даст все в порядке.

Та уставилась на нее с таким же выражением, какое, вероятно, было у самой Оливии, когда она впервые наткнулась на операционную сборщиков органов. Полнейший шок и страх. Страх перед Оливией, но также и страх перед тем, что подобное только что сотворенному ей вообще возможно.

Сама Оливия все еще действовала на одних инстинктах.

– Они бы убили нас, – произнесла она, прикасаясь копытом к плечу Даст. – Никаких просьб сдаться. Никаких переговоров. Они просто собирались пристрелить нас, чтобы убедиться в нашей смерти. Или мы, или они.

– Селестия в небесах, – прошептала Лайтнинг. Затем повернулась, и ее вырвало через перила.

Пока ее рвало, Оливия прислушалась к звукам вокруг. Рядом были ещё солдаты, и они слышали шум борьбы. Они приближались.

Теперь она была не Оливией Фишер, что работала почти в качестве гостьи на фабрике Лайтнинг Даст. Теперь это была ее операция, и Даст была гражданским лицом, которую майор должна была защищать.

“И я спасу наших рабочих”.

Не сегодня – Оливия не питала иллюзий относительно своих шансов, если попытается противостоять целой армии. У них было оружие дальнего боя, что делало любую атаку в стиле Рэмбо довольно опрометчивой.

Кроме того, она истекала кровью. Не самое страшное ранение, которое ей доводилось пережить – подобное сегодняшнему даже не попало бы и в десятку наиболее серьезных. Но Оливия теряла достаточно крови, чтобы через несколько минут потерять возможность сражаться, если не займется раной прямо сейчас.

“В кабинете есть аптечка первой помощи”.

Она отодвинула Лайтнинг Даст на другую сторону от входа, противоположную той, где в полу зияла дыра, проделанная трупом Предвестника.

– Пригнись и сиди тихо, – прошептала майор. – Сюда идут солдаты, пусть они нас поищут.

Пегаска глянула на пистолет генерала. У нее оставалось еще пять выстрелов. Недостаточно, чтобы сразиться с целой армией, какой бы меткой она ни была.

Оливия не стала ждать, а начала рыться в столе. Она поставила металлический ящик на стол, чтобы видеть в отражении на боковой стенке дверной проем, а затем начала обматывать бинтом свою кровоточащую ногу. Повязка практически сразу стала темно-красной, и боль начала возвращаться. Дергающая постоянная боль, пульсирующая с каждым ударом сердца. Майор могла бы игнорировать все это еще немного, но как только опасность минует, она, скорее всего, упадет в обморок.

Лайтнинг Даст выглядела шокированной и, казалось, даже не слышала слов Оливии. В отличие от противника, который достаточно быстро двигался в их направлении. Еще больше грифонов, чем раньше, и один из бронированных гуманоидов. Майор наблюдала за их приближением в отполированном корпусе аптечки.

“Грифоны похожи на наемников. А гуманоиды, должно быть, их офицеры”.

Их было больше десятка, и с каждой секундой снаружи прибывало все больше новых. Стена кабинета позади почти полностью исчезла, а в полу зияла огромная дыра. Предположительно, именно так сюда попал Король Шторм с подручным, с которым он разговаривал. Должно быть, это было достаточно впечатляюще, если Предвестник просто предпочел стоять в углу.

Оливия, возможно, была лучшей в схватке в ближнем бою из всех членов команды. Но Предвестник должен был быть еще лучше, с его механически точными движениями.

– Что случилось? – настойчиво прошептала майор. – Лайтнинг Даст, ты была здесь. Что случилось?

Кобыла наконец подняла голову. Ее глаза все еще были немного остекленевшими, но она приходила в себя. Пегаска была шокирована поведением Оливии, но не так сильно, как другие пони. В конце концов, Даст раньше тоже убивала. Своими собственными копытами. И не в качестве самообороны.

– Хотели... поговорить с мэром, – прошептала Лайтнинг. – Предвестник сказал, что это он.

Она замолчала, так как дальнейшие объяснение прервал резкий писк из ожерелья-переводчика Оливии.

Сейчас оно ничего не пыталось переводить. Из ожерелья раздался настойчивый голос Предвестника.

– Я оттягивал начало атаки на Отар для завершения эвакуации. Теперь нам нужно забрать и вас тоже. Приготовьтесь к прыжку, но не пикируйте. Я сниму маскировку с нашего эвакуационного транспорта, и вы сможете залететь внутрь. Временное окно крайне ограничено.

Оливия предположила, что ей не следует так уж сильно удивляться, обнаружив, что Предвестник каким-то образом сумел использовал переводчик как средство связи. Если уж ожерелья могли пересылать слова на сервер и обратно, то проблем с этим быть не должно.

– Разве... разве они просто не пристрелят нас?

– Нет. Идите к краю и прыгайте, скорее. Я полагаю, что вся оставшаяся часть экспедиционных сил была поднята по тревоге и разыскивает вас.

Майор и без него это знала – она слышала, как солдаты собираются на фабрике. Они нашли трупы и, очевидно, решили, что она опасна.

“Может быть, они надеются, что мы улетим и им не придется сражаться. Трусы”.

Но в настоящий момент это было именно то, что нужно. Бинты, туго обмотанные вокруг ее левой передней ноги, уже стали темно-малиновыми, оставляя липкие капли везде, куда бы она ни ступала. Бежать точно не вариант. К счастью, ее крылья все еще были целы.

– Мы улетаем, Лайтнинг, – прошептала она. – Транспорт ждет. Погнали.

Этого было достаточно, чтобы окончательно вывести пегаску из оцепенения. Лайтнинг потрусила за ней к краю. Враги позади них рванули вперед, наугад стреляя из арбалетов в сторону дверного проема. Не могло быть и речи о том, чтобы спрятаться за мебелью, только не в том случае, когда все сделано из облаков.

Они прыгнули, Оливия расправила крылья для планирования, упав метров на пятьдесят вниз. Она взглянула вверх как раз вовремя, чтобы увидеть, как несколько грифонов оторвались от облака, готовясь к пикированию. Словно гигантские орлы в охоте на маленькую мышку.

Отар под ней полыхал. Половина деревьев на острове казалась либо опаленной, либо сгоревшей дотла, и от каждого находящегося на земле строения поднимался дым. Она разглядела несколько гигантских трупов на земле – сбитых драконов, изуродованных зенитным огнем. Но самих зениток уже не осталось, а драконы все еще кружили над островом.

Конечно, это все были мелочи по сравнению с флагманом противника. Он был почти таким же широким, как сам остров, металлическое чудовище, которое могло бы проглотить “Душу Императора” и еще осталось бы место для десерта. Корабль был сделан из красноватого, ржавого на вид металла со странными выступами по всей длине, похожими на щетинистые усики насекомого. Он был округлым, с громадным отверстием на нижней грани. Отверстием, которое медленно открывалось.

Ожерелье у нее на шее снова что-то сказало, но Оливия не расслышала из-за шума ветра. Что бы ни хотел сообщить ей Предвестник, это останется тайной. Но затем воздух под ней дрогнул, и горящие деревья сменились очертаниями летательного аппарата. Гладкий, грациозный корпус "Крыла Полуночи", исследовательского корабля Дэдлайта.

Майор была не единственной, кто его увидел. Громадные фигуры рептилий в воздухе над островом уже разворачивались, направляясь вниз.

Грузовой люк был распахнут. Что-то двигалось внутри – человекоподобная фигура, лишь одной ногой стоящая в грузовом отсеке, но при этом в каждой руке сжимающая по разгонной винтовке и целящаяся в ее сторону.

Небольшой взрыв пронесся над Оливией, чуть не сдернув ее с траектории. Лайтнинг Даст, казалось, запаниковала, но майор слегка подтолкнула пегаску вниз, держась подальше от траектории огня Предвестника. Не то чтобы она считала, будто синт может попасть в них по ошибке. Она не доверила бы никому из живых сделать такой выстрел, даже если бы он был самым искусным стрелком в мире.

Но Предвестник был машиной, и он не сделал бы выстрела, который мог бы причинить им вред.

Оливия бросила беглый взгляд через плечо и увидела, что следовавшие за ней грифоны обзавелись вместо голов кровоточащими обрубками. В конце концов, разгонная винтовка предназначалась для поражения бронированных целей. У черепов не было ни единого шанса.

Секундой позже они влетели в грузовой отсек. Передняя нога Оливии подломилась при посадке, и майор завалилась набок, застонав от боли.

Это был не “Пилигрим”, с припасами на целую экспедицию. Весь грузовой отсек был меньше, чем один стандартный контейнер, и в основном пустовал, если не считать Предвестника.

Синт скользнул внутрь, одним слитным движением закрывая люк. Те грифоны, что остались в живых, похоже, решили не испытывать судьбу, потому что ломиться в дверь или пытаться проникнуть никто не торопился.

– Привет, мам, – Лаки появилась из открытого шлюза с явным облегчением на лице. – Нам нужно усадить вас обоих в противоперегрузочные кресла. Предвестник, помоги майору.

– Работаю над этим, – ответил синт, прежде чем поднять Оливию с пола, как очень большую кошку. То, как он держал ее одной рукой, а крупнокалиберную разгонную винтовку – в другой, было свидетельством невероятной силы синтетического носителя.

– Пиздец моей ноге, – пробормотала Оливия, когда ее пронесли через воздушный шлюз и подняли на главную палубу.

Она уже видела "Крыло Полуночи" изнутри – наполовину роскошную яхту, наполовину боевой корабль. Дэдлайт не знал, как распознать внешние узлы подвески и массивы генераторов отталкивания, но Оливия могла. Если бы она все еще командовала, то, возможно, усомнилась бы в правильности решения Предвестника предоставить фестралу так много их самого продвинутого оборудования.

Теперь она поняла. Возможно, это и был корабль Дэдлайта, но его оборудовал Предвестник. Возможно, он изначально планировался как эвакуационный корабль.

Противоперегрузочные кресла, вмонтированные в стену, уже были повернуты вперед, и некоторые из них были уже заняты. В основном те немногие из оставшейся наземной команды, кто не улетел с “Душой Императора”. Доктор Борн, доктор Фарадей, Мелоди...

– Вы эвакуировались, – выдохнула Оливия. – Но зачем? Этот огонь... впечатляет, конечно, но он не сможет проникнуть в наш бункер. А их наземные войска – слабаки.

Предвестник не смотрел на нее. Несмотря на то, что он использовал гуманоидное тело, он все еще был искусственным интеллектом. И он понес майора не к противоперегрузочному креслу, а в переднюю часть корабля.

Несколько секунд спустя синт посадил пегаску в кресло управления артиллерийской турелью.

– Их корабль-носитель, похоже, невосприимчив к большинству наших видов оружия, – пояснил Предвестник. – Я не монтировал в Отаре тяжелое вооружение, так что ничего мощнее “Ураганов” у нас нет. Но сейчас нам необходимо переживать вовсе не о носителе.

Синт указал на экран радара. Не меньше десятка маленьких точек приближалась к ним, постепенно ускоряясь. Драконы.

– Защищайте этот корабль, пока я постараюсь вытащить вас всех живыми.

– Я... – Оливия уставилась на свою искалеченную ногу. По меньшей мере десяток членов ее метеорологической команды были взяты в плен. Некоторые из них были жителями Отара, остальные – пони, которых они наняли в Эквестрии. – Неужели мы просто собираемся оставить наших людей здесь?

– Нет, – Предвестник закинул винтовку за спину и наклонился к станции управления, застегивая на Оливии ремни. – Но освободить их пока что не представляется возможным. В данный момент у нас нет времени обсуждать произошедшее. Просто не давайте нас сбить.

“Я в отставке, – подумала Оливия, положив кровоточащую ногу на панель управления. – Я покончила со всем этим. Предвестник отказался от меня”.

Неужели Оливии было так плохо, что она позволит себе умереть? Позволит убить своих друзей? Раньше ее инстинкты не позволяли ей сдаться и лечь, задрав лапки. Инстинкты и сейчас остались теми же.

Майор поудобнее устроилась у пульта управления, уперев копыта в специальные пазы на трехосевых джойстиках. Она подняла менее поврежденную ногу и натянула маску на лицо. Все на "Крыле Полуночи" было сделано для пони – ни один человек просто не поместился бы на такие сиденья.

Но с другой стороны, Предвестнику противоперегрузочное кресло и не требовалось.

– Готовимся к ускорению с высокой перегрузкой, – предупредил синт по сети внутренней связи. – Местные пони, находящиеся на борту, вы можете кратковременно потерять сознание. Оставайтесь на местах.

На грудь Оливии словно мешок с цементом рухнул. Она почувствовала, как погружается в упругий гель кресла. Беспамятство плясало на грани восприятия, и раны просто кричали в знак протеста. Но в газовой смеси, которой она дышала, на данный момент различных фармацевтических препаратов было больше, чем кислорода. Разум прояснился, а боль от травм стала еще более отдаленной.

“Я умру от потери крови, если в ближайшее время не получу лечение”.

Визор засветился, и Оливия внезапно оказалась вне корабля, лишенная тела. Вместо себя она видела тактическую информацию – траектория полета, оценки ущерба и так далее. Отметки над каждым из приближающихся существ, и еще одна над ужасающими очертаниями флагмана Короля Шторма.

Из-под корабля вырвался столб энергии, похожий на гигантский лазерный прицел, направленный прямо на Отар. Но Оливия ничего не могла с этим поделать.

А вот с преследующими их драконами – могла.

Ее готовили к подобному. Майор проследила за перемещениями ближайших драконов и выпустила поток сверхплотных вольфрамовых пуль прямо на пути их следования. "Крыло Полуночи" тихо рявкало при каждом выстреле, и Оливия за годы работы в вакууме совсем отвыкла от подобного.

Из чего, во имя всего святого, сделаны эти рептилии, если могут принять на себя столько выстрелов и продолжать летать? Система противометеоритной защиты могла превращать мелкие камни буквально в пыль и пробивать в перехватчиках дыры, достаточно здоровые, чтобы выпустить весь воздух. Но потребовалась почти полная обойма, прежде чем первый из драконов наконец рухнул.

“Черт возьми, а они крепкие”.

Взгляд на данные краем глаза показал то, чего майор и так уже опасалась – боекомплекта оставалось на две перезарядки. А без работающей системы противометеоритной защиты покидать атмосферу “Крылу полуночи” было небезопасно.

“Кого, черт возьми, это волнует? Сгореть дотла в драконьем пламени тоже небезопасно”.

Оливия не стала экономить, развернув турель к следующей угрозе и на этот раз целясь прямо в голову. Но при движении на таких скоростях, когда вокруг них ревет ураганный ветер, даже система наведения и автоматическое отслеживание целей не давали достаточной точности.

Прошло еще три секунды непрерывной стрельбы, прежде чем упал следующий дракон. Осталось десять.

– Предвестник, что там у тебя? Не думаю, что наша турель справится с оставшимися!

В наушниках раздался голос синта:

– Я уже разгоняюсь настолько быстро, насколько это безопасно. Вполне вероятно, что наш не усиленный экипаж получит серьезные травмы, если ускорение превысит четыре g.

Оливия разочарованно заворчала, добивая остаток обоймы, и ей пришлось ждать, пока закончится перезарядка. Пламя взметнулось в воздух вокруг корабля, когда драконы приблизились – казалось, ни один из них еще не был достаточно близко, чтобы нанести сколько-нибудь серьезный урон. Пламя было больше похоже на спецэффект, очертивший контуры “Крыла Полуночи”. Но драконы приближались, и краем глаза были видны сообщение о растущей наружной температуре.

– Выполняй параболический маневр на все 20 g, – приказала Оливия. – Я видела, как люди выживали после него без компенсирующих костюмов. Пони крепче людей.

– Ваша травма достаточно серьезна, – ответил Предвестник. – Я не знаю, сможете ли вы пережить маневр.

Майор пожала плечами или попыталась это сделать. Подобное при постоянном ускорении в четыре g было непростым делом. Но несколько драконов не отставали. Она даже предположить не могла, как им удается выдерживать подобное. Вероятно, так же как им удавалось выдерживать попадания вольфрамовых пуль и продолжать двигаться. Все они были примерно такого же размера, как их корабль. Если хоть один из них приблизится достаточно близко, то просто раздерет “Крыло Полуночи” когтями на части.

По кораблю разнесся вой сирены, такой громкий, что Оливия услышала его даже через наушники.

– Предупреждение о сильном ускорении!

Дракон, летевший прямо позади, словно вышел из ночного кошмара, черно-красная чешуя и злобные острые зубы. Из его пасти вырывалось пламя, направленное прямо на них. У Оливии закончились боеприпасы, и время тоже подходило к концу.

Она почувствовала краткий миг боли, когда двигатели под ней взревели с новой силой. Какие бы медикаменты она не вдыхала, этого было недостаточно. Мир вокруг погрузился во тьму.

---

Казалось, коридор простирается в бесконечность. Даже при их понячьем росте им было слегка тесновато. Но Сара была невысокой, а Джеймс шел слегка пригнувшись. Фестрал чувствовала, как от ее копыт разносится звук, поэтому она шла слегка шаркая. По-своему, это невероятное кольцо не сильно отличалось от того, что Предвестник понастроил в Отаре. Просто оно было на порядки более продвинутым и более сложным.

– Ты уверена, что знаешь, куда мы идем? – в очередной раз спросил Джеймс, и Саре в очередной раз пришлось побороть инстинктивное желание вмазать ему копытом по морде. – Непохоже, что этот тоннель ведет к древней подземной цивилизации. Скорее, может, в канализацию, или на склад, где мы найдем штабеля сырья, или к резервуарам с...

– Помолчи, – отрезала кобыла. – Тот, кто дал мне указания, знал, о чем, черт возьми, говорил.

Но даже произнося это, Сара не могла не чувствовать, как в ее голове роятся сомнения. Да, все сделанное, чтобы доставить ее сюда, было бы просто напрасной тратой ресурсов. Да хоть те же седельные сумки с припасами. Может ли Дискорд оказаться просто инопланетным шутником? Возможно, по его мнению, прекрасным образчиком юмора было бы “предательство” Сарой Отара в глазах Предвестника с последующей ее отправкой в переработчик.

“Мне не стоит так думать”.

Но Сара уже об этом думала и начала сожалеть о своем решении. Побег от Общества первопроходцев и удушающего контроля со стороны Предвестника казался хорошей идеей, по крайней мере, до тех пор, пока не был совершен. Там, наверху, были ее собратья-люди, несмотря на нечеловеческие тела. Что, если здесь, внизу, ей будет негде начать новую жизнь? Что, если миссия будет слишком трудной? Что, если чейнджлинги сожрут ее живьем?

И теперь Саре еще приходилось тащить за собой Джеймса, бессмысленную трату ресурсов, по ее мнению. Фестрал не проверяла, но могла бы поклясться, что жеребец на нее пялится.

“Может быть, ему следует пойти впереди. Пускай навернется с какого-нибудь уступа”.

Но сколько бы Сара ни размышляла подобным образом, она никогда бы так не поступила. Она была мошенницей и воровкой. Она не собиралась хладнокровно убивать кого-то, так же как не собиралась предавать Общество первопроходцев и человеческую расу, которую оно представляло.

Потолок над ними начал сотрясаться. Сначала кобыла слышала лишь отдаленный шум, но затем он стал намного громче. Как будто ужасный хищник начал пожирать остров у них над головой. Скалы раскалывались, и Сара могла бы поклясться, что слышала взрывы.

“Склады боеприпасов Отара? Топливо?”

Джеймс остановился, глядя на потолок. Их туннель оставался безопасным – куски породы на них не падали, да и следов разрушения металла не было заметно. Само кольцо было крайне крепкой сволочью.

– Что там такое творится? – спросил Джеймс.

Фестрал тоже остановилась.

– У тебя вычислительный терминал при себе?

Жеребец скептически кивнул, а затем все же достал его. Саре он его не дал, хотя та и протянула копыта. Вместо этого Джеймс уставился на терминал, тщетно пытаясь поймать сигнал.

– Ни черта. Кажется, я где-то читал, что постройки кольца блокируют радио.

“Или, может быть, уже не осталось радио, которое можно было бы принять. Дискорд, что там произошло?”

“Не возвращайтесь, – Сара услышала гнев в его голосе – впервые она слышала от него что-то, кроме простого веселья. – Если вы откроете шлюз с этой стороны, то умрете. Вам нужно попасть во внутренние структуры как можно быстрее”.

“Подожди, что случилось? Что с Отаром? Кто-то погиб?”

Нет ответа.

Джеймс пристально смотрел на нее.

– У тебя нервный срыв, Сара?

– Нет, – фестрал выпрямилась и чуть было не рассказала ему о Дискорде. Но все же передумала. Тот факт, что все это закрутилось с подачи голоса в ее голове, вероятно, не стоило ему сообщать. – Эти звуки... там, наверху, небезопасно. Вроде какие-то взрывы. Возможно, какая-то авария.

Но это не было похоже на аварию. По звукам, скорее, походило, что весь остров раскатывали в мелкий щебень. Если бы не изоляция самого туннеля, она могла бы оглохнуть от ужасного шума.

– Может быть, нам стоит вернуться и помочь.

Сара сурово прищурилась.

– Ты только что ездил мне по мозгам, рассказывая, какой ты бесполезный. Я не знаю, что там случилось, но думаю, что отсутствующий инженер по вооружению – это наименьшая из их забот. Им также не нужна моя помощь в переводе – для этого у них полно пони. Даже есть несколько версий тебя.

Она отвернулась, уставившись во тьму тоннеля. Отзвуки взрывов высветили кое-что впереди – примерно километром далее было крупное помещение, которое, казалось, в основном было заполнено жидкостью.

– Что бы там ни произошло – это просто еще одна причина двигаться дальше. Мы для них бесполезны, но если сумеем подружиться с другой цивилизацией… что ж, может быть, нам пригодятся друзья. А если не получится – что ж, тогда мы для Отара еще более бесполезны.

“Я чертовски надеюсь, что ты планируешь направить меня, Дискорд”.

Никакого ответа.

Джеймс что-то проворчал в знак протеста, но когда Сара снова двинулась вперед, то услышала позади цоканье копыт. Как минимум, доктор Ирвин был не настолько глуп, чтобы вернуться и помереть.

“Во всяком случае, пока. Всю жизнь мечтала нянчиться с ним до самого конца миссии”.

Предположив, что таковая вообще будет. Сара вообще не была приверженцем “миссий”. Ее аферы, как правило, заканчивались тогда, когда она сама так решала.

Они почти не разговаривали, продвигаясь к месту назначения, которое Сара могла слышать, а ее спутник – нет. Не то чтобы им было комфортно разговаривать из-за постоянного грохота над ними.

Фестрал все размышляла, что же такое могло там случиться, и пыталась выдумать способ, которым Предвестник мог нарочно создать весь этот шум. Но в голову ничего путного не приходило – даже какая-нибудь совершенно безумная идея использования ядерных зарядов для добычи ресурсов открытым способом не произвела бы такого шума.

“Нас с космической станции бомбят или что?”

Джеймс не позволял ей даже заглянуть в свой терминал, а терминал Сары представлял собой кучку осколков, так что источника информации у нее не было. Если Дискорд ей ничего не скажет – это так и останется тайной.

В конце концов туннель вокруг них раздался в стороны. Это был не тупик, а какой-то громадный перекресток. Вокруг них зияли соты туннелей почти идентичного размера, каждый из которых был одинаково неизвестным и темным.

Большую часть пола занимал круглый бассейн, слегка пузырящийся в белом свете. Сама вода выглядела зеленоватой, а глубина казалась бесконечной.

Сара медленно подошла к краю, стараясь не наступать ни на что похожее на кнопки. Она держала крылья расправленными, хотя, если только пол не уйдет у нее из-под ног, толку от этого будет немного. Возможно, это тоже было влиянием инстинктов.

Чем бы ни являлась жидкость в бассейне, она не выглядела и не пахла как вода. По крайней мере, теперь они были достаточно глубоко, чтобы непрекращающийся шум стал тише. Сара снова слышала свои мысли.

– Как ты думаешь, что это такое? – спросил Джеймс, протягивая одно копыто к жидкости. Но замер, не коснувшись ее. Вместо этого он левитировал к бассейну один из пищевых батончиков прямо в упаковке и сунул его в жидкость. После извлечения, если не считать нескольких пузырящихся капель, батончик выглядел нормально.

– Этот запах... – прошептала Сара. Он был резким, но казался органическим. Не похоже на растворитель, который мог бы превратить их в слизь от одного касания. – И если бы мне пришлось угадывать, я бы сказала, что это что-то вроде... артерии. Самого Санктуария. И место, куда нам нужно попасть, находится внизу... Я начинаю подозревать, что нам придется плыть.

Фестрал повернула голову, но залезть в седельные сумки было непросто. Некоторые другие пони были достаточно гибкими, чтобы залезть внутрь сумок даже не снимая их, но Саре такой трюк не удавался. Ей пришлось сбросить их, а затем открыть. Может быть, там будет какой-нибудь ребризер?

Наступило самое подходящее время, чтобы проверить, что же им там насобирал Дискорд. Тем более что, скорее всего, у Джеймса все было таким же.

Половина содержимого явно была едой и даже не выглядела такой старой и примитивной, как сами сумки. Больше всего еда походила на аналог военных пайков, способных прокормить в течении длительного времени, занимая минимум места. Так же в наличии было несколько пузырьков с темно-зеленой жидкостью, похожей на экзотический ликер, который Сара, возможно, видела в какой-нибудь древней научно-фантастической классике, вероятно, с кубиками сухого льда для дополнительного эффекта. Потертый нож из ржаво-красного металла, и на этом все. Ни спального мешка, ни куртки.

“Тупой Дискорд даже тут не справился. Как я, по-его мнению, пойду в поход с этим?”

На этот раз таинственный голос ответил.

“Тебе не нужно идти в поход, моя дорогая. Ты поплывешь. Глубоко-глубоко в недра Эквуса. Жидкость перед тобой гипероксигенирована. Она проникнет в ваши тела и вытеснит воздух, позволив вам передвигаться с невероятной скоростью”.

Сара отвернулась от Джеймса, который наклонился, чтобы лизнуть каплю стекающую с батончика, и отошла на несколько шагов, чтобы жеребец не видел выражения ее лица.

“Подожди, черт возьми. Это безопасно, верно? Ты же не просто послал нас покончить с собой…”

“Безопасно? Эта часть – да. Конечно, пони редко приходят сюда, и ты скоро поймешь почему. Но в целом безопасно. Но чейнджлинги все равно могут убить вас, сразу как увидят. Вы направляетесь прямиком в их тайное королевство, находящееся на грани гражданской войны”.

“С Отаром все в порядке? Эти звуки, которые мы слышали...”

“Я этого не планировал, – ответил Дискорд. – Но что такое город, как не его жители?”

Означало ли это, что они живы?

“Не вешай мне лапшу на уши”.

“Все что мог – сказал, клыкастенькая. О, и не надейся снова поговорить со мной, пока будешь там, внизу. Вся их цивилизация крайне изолирована от систем кольца, а значит и меня в том числе. Но тебя там ждет друг. Удачи! Наслаждайтесь плаванием”.

Ощущение присутствия Дискорда снова исчезло, и каким-то образом Сара поняла, что это навсегда. Или, по крайней мере, до тех пор, пока они не вернутся на поверхность.

– Ну, короче... – фестрал медленно обернулась, внезапно заметив, что творится с Джеймсом. Тот рухнул на землю, дергаясь в конвульсиях, как рыба, вытащенная из воды. Дыхание жеребца стало прерывистым и болезненным.

Сара не думала ни секунды. Она бросилась вперед так быстро, как только могла, и столкнула Джеймса в бассейн с достаточной силой, чтобы тот оказался под водой. И жеребец действительно погрузился, хотя вода была достаточно прозрачной, чтобы его можно было рассмотреть за добрых полсотни метров.

Кобыла зачарованно смотрела на него. Пони менялся. Его задние ноги выглядели так, словно срослись вместе, превратившись в хвост, заканчивающийся перепончатым плавником. За несколько мгновений жеребец-единорог превратился в единорога... русала?

“Те, кто построил это кольцо, и правда настоящие волшебники. Мы все здесь, блядь, прыгаем выше головы. Может быть, мне следовало остаться дома”.

Может быть, Джеймсу следовало остаться дома. Наверняка он был одним из этих парней с трастовым фондом, утопающим в деньгах и возможностях. Наверное, он был бы счастливее там, на Земле. Он мог бы наблюдать за миром из безопасного укрытия какой-нибудь лунной базы и никогда не знать нужды.

“Нет, дура. Он сюда отправился. А может, вышло и так и так разом”.

Потому что в мире не было справедливости.

Убедившись, что ее спутник не задыхается, Сара собрала свое снаряжение обратно в седельные сумки, теперь гораздо лучше понимая, почему все припасы были запечатаны в вакуумные упаковки. Она убедилась, что ремни застегнуты, прежде чем подойти к самому краю бассейна.

“Последний шанс вернуться”.

Но на самом деле его не было. Кто-то напал на Отар, причем так, что судя по звукам, полное разрушение подземного города было лишь побочным эффектом, чем основной целью. У Сары не было причин сомневаться в словах Дискорда, что если они попытаются вернуться, то умрут. Хотя мысль о том, чтобы оставить Джеймса здесь одного, попавшегося в ловушку, как рыба в аквариуме, слегка забавляла.

Сам Джеймс вынырнул у кромки жидкости в эту самую секунду, свирепо уставившись на кобылу снизу вверх.

– Это могло убить меня! – воскликнул жеребец, и каким-то образом фестрал смогла его услышать. Интересно у него там вообще легкие остались? Биологу, вероятно, было бы крайне интересно вскрыть его тушку. А вот что касается ее...

– Нефиг было тянуть в рот всякую гадость, – огрызнулась Сара, сердито глядя в ответ. – Интересно, что бы произошло, будь ты человеком.

– Точно ничего хорошего, – пробормотал Джеймс, прежде чем снова погрузиться под воду.

“Мы же не сможем говорить, как только окажемся под водой, верно? Или просто будем использовать жидкость вместо воздуха?”

Звук по разному распространялся в разных средах, но не было причин предполагать, что у этих существ не было бы какого-то альтернативного способа общения.

“Дискорд сказал, что это способ транспортировки. Что-то насчет того, чтобы двигаться быстро и не сплющиться от давления”.

Она была не тем, кто мог бы размышлять об умных вещах.

“Вот и не думай об этом, Сара. Просто бери и прыгай туда”.

– Эй, золотая рыбка, больно было?

Джеймс высунул голову из бассейна. Он потянулся к ней передним копытом, но Сара оказалась быстрее. Она легко отпрыгнула за пределы досягаемости жеребца, сердито зыркнув на него. Далеко Джеймс дотянутся не смог, плюхнувшись на пол и сполз обратно в бассейн.

– Вовсе нет, – произнес он. – Вообще ничего не почувствовал, просто офигенно было. Давай сюда, Сара. Как-никак, ты – причина, по которой я здесь. Так что ныряй.

“Я спасла тебе жизнь, придурок”.

Будем надеяться, что так и есть. Хотелось верить, что с Отаром все нормально. Но Дискорд на самом деле ничего конкретного не сказал. Прежде чем Сара смогла накрутить себя еще больше, она позволила себе свалиться с края бассейна.

Глава 7: Око водоворота

Как оказалось, Джеймс соврал. Сильно. Сара чувствовала себя так, словно одновременно задыхалась и растворялась, но не могла подавить инстинкт, перестать дышать и позволить себе умереть. Каждый “глоток” ужасной жидкости лишь заставлял изменения ускоряться и становиться глубже. Она пребывала на грани потери сознания от почти, но не совсем боли.

В конце концов, трансформация завершилась, и она снова смогла думать. Сара знала, чего ожидать, но все равно приятнее от этого произошедшее не стало. Штаны теперь висели на ней клочьями, а верхняя часть униформы обтянула ноги словно плавники дельфина на водном шоу. На которых она могла бы побывать, будь она достаточно богата, чтобы посещать тематические парки, чего никогда не случалось.

Она все еще дышала, хотя с легким отвращением осознала, что использует для этого прорези на шее. По телу было разбросано несколько ребристых гребней, включая то место, где раньше были крылья.

“Лучшая часть этого инопланетного кошмара исчезла. Лучше бы крылья вернулись обратно, иначе я за себя не отвечаю, Дискорд”.

Джеймс снова уставился на нее, так пристально, что Саре стало некомфортно.

“Я знаю этот гребаный взгляд. Отвали”.

Хотя была и другая ее часть, которая была бы не прочь побыть с кем-то, чье самомнение находится ниже плинтуса.

“Быть может, был бы ты чуть больше похож на Мелоди...”

– Мозги не выкипели? – спросил Джеймс. Его голос звучал немного сдавленно, гораздо глубже и протяжнее, чем обычно, но почему-то здесь это казалось естественным. Это было именно то, чего ожидали уши Сары.

“По крайней мере, мы можем говорить”.

И ее дополнительное чувство тоже все еще работало. Слова жеребца были подобны самым резким, пронзительным звукам на воздухе, на мгновение заполнив пространство вокруг и высветив сужающийся цилиндр этого бассейна с невообразимой пропастью жидкости под ними.

– Нет, – Сара отплыла от Джеймса и обнаружила, что ее пока еще человеческие представления о том, как надо плавать, более-менее актуальны. Несмотря на то, что все ее конечности были другими, оставаться неподвижной в воде можно было, основываясь на тех же принципах.

“Вот только это не вода. Боже, я даже знать не хочу, что это”.

– Я просто осматриваюсь. Разбираюсь, что тут и где, – она бросила взгляд на свои бывшие шорты и покраснела. Теперь все было выставлено напоказ, вместо того, чтобы скрываться там, где об этом можно было не думать.

“На этот рыбий хвост не помешала бы одежда”.

Сара отвернулась от спутника прежде, чем тот успел отвесить челюсть, и поплыла вниз.

– Хотя особого выбора у нас нет. Вниз и только вниз.

– Думаю, мне не стоит указывать, каким идиотизмом мы тут занимаемся, – заявил Джеймс, но, судя по звуку, за ней он все же последовал. – Вполне возможно, эта дыра – прямой путь до сортира главного смотрителя Санктуария, и теперь мы плывем туда. А может, прямо в очистные сооружения отправимся.

– Не думаю, что мы дышим нечистотами, – возразила Сара, не оборачиваясь. Она была не единственной, чья биология перестроилась. Чем меньше она увидит, тем лучше. – Что бы это ни было, оно тут не случайно. Существует целая система тоннелей, позволяющая таким бионосителям, как наши, попасть сюда. Подумай о том, насколько сложной должна быть эта трансформация. На кой ляд прикладывать столько усилий, чтобы все это создать, а затем отправить нас на убой? Пустая трата ресурсов.

– Ну, звучит, конечно, логично, – согласился Джеймс, хотя по его тону было не сильно похоже, что он в это верит. – Но зачем нам союзники, которые живут в зеленой жиже? Даже если предположить, что Отар не был только что разрушен до основания... мы что, собираемся пригласить их слизне-посла в гости? Как мы можем что-то делать без поддержки Предвестника?

Сара остановилась. Забыв о скромности, она вернулась назад несколькими быстрыми взмахами голубого хвоста, врезавшись в Джеймса и прижав того копытами к стене. Жеребец обмяк, не сопротивляясь, хотя был длиннее и крепче.

– Эй, как насчет того, чтобы заткнуться на секунду? Тебе не обязательно было идти со мной. Ты мог бы оставаться там, наверху, в своей чертовой маленькой спальне, и впустую тратить время. Каким бы охрененным образом ты там ни увиливал от переработчика, для меня это был не вариант, да и для тебя теперь тоже. Ты здесь, а не там, так что сожми свои сраные яйца, или что там теперь у тебя вместо них, в кулак и перестань ныть!

Джеймс не нашелся с ответом, лишь испуганно потупился. Хвост жеребец поджал под себя, словно собирался бежать, но никак не мог решиться. Да и куда он тут сбежит?

– Я знаю ненамного больше тебя, – продолжила Сара, отпуская единорога. – Ты хочешь знать, что знаю я? Там внизу назревает что-то вроде гражданской войны. Если мы остановим ее, то сохраним им жизнь, и они смогут присоединиться к Отару. Может быть, им надоело жить в гребаной канализации Санктуария, и они хотели бы просто посмотреть на солнце. Может быть, они не хотят жить с туземцами. Как бы то ни было, мы станем их друзьями. Санктуарий просто огромен, так что... Я полагаю, что когда нам понадобится помощь Предвестника, все образуется само собой. У нас же есть аликорны. Разве они не должны быть могучими как пипец?

– Если они такие сильные, то что, черт возьми, случилось с Отаром?

– Понятия не имею, – Сара тянула жеребца за копыто, пока он не оказался лицом вниз. – Еще немного, и там будет что-то вроде... входа. Я чувствую сильное течение. Велика вероятность, что именно туда нам и надо. Познакомиться с новыми инопланетянами, предотвратить гражданскую войну... Разве не за этим ты вступал в Общество первопроходцев?

Джеймс не смог сдержать смех, хотя веселья в голосе было мало. Больше походило на смирение. Но он не сопротивлялся, и это было хорошим началом.

– Думаю, ты могла бы поделиться со мной тем, что знаешь. Кто такие эти чейнджлинги?

---

Оливия очнулась.

Какая-то часть ее разума не предполагала, что это вообще произойдет – по крайней мере, в мире живых, таким, каким она его понимала. Быть мертвой – это состояние, значение которого сильно изменилось за последние несколько месяцев. Но как ни крути, привлекательным оно все равно не становилось. За исключением того, что смерть означала, что Оливии не придется и дальше сражаться с теми существами, кем бы они ни были. Больше никакой охоты на работорговцев, никакой борьбы за выживание. Она могла бы уйти в отставку, и на этот раз окончательно.

Возможно, другая версия Оливии так бы и поступила. Версия, которая не отважилась отправиться в пустоту, чтобы патрулировать окраины цивилизации. Однако в конце концов то же самое желание вернуло ее обратно. У нее были друзья, которых нужно было защищать, цивилизация, которую нужно было спасти.

“Мы выиграли последнюю войну с Гармонией. Может, сейчас она решила забрать назад то, на что мы претендовали”.

Легкие горели огнем, а когда Оливия села, то болезненная пульсация быстро распространилась по всем мягким тканям. Результат использования химического коктейля из разжижителей крови и усилителей мышления, позволяющего оставаться в строю при больших перегрузках. Не болела только передняя нога.

Глаза пегаски распахнулись, и она окинула помещение вокруг себя одним быстрым взглядом. Крошечный, тесный медицинский отсек с единственным манипулятором на потолке, под которым едва хватало места для двух коек.

“Все еще на “Крыле Полуночи”.

Но кое-чего не хватало, а именно ее правой ноги.

Конечность была уже не оливково-зеленой, а просто белой, с сочленениями примерно в тех же местах, что и на другой ноге. Пересадка была осуществлена быстро и грубо, одна из тех, от которых оставались бы ужасные шрамы, не прикрывай их отросшая шерсть. Очарованная, Оливия повернула копыто к себе и коснулась его своей все еще настоящей ногой. Та была плотно забинтована, но не более того.

“По крайней мере, я лишилась лишь одной конечности”.

– У меня не было для вас ничего лучшего, – донесся со стены голос Предвестника. – Здесь были протезы только на экстренный случай. Мы сможем вырастить подходящую замену, когда все это закончится. Заменим всю ногу целиком.

– Дайте мне немного гребаного морфия, – прохрипела Оливия, падая обратно на койку и закрывая глаза. – И что-нибудь от головы.

Свет снова погас, сменившись на тускло-красный, за исключением кнопки “открыть дверь”. Пульсация в голове пегаски немного утихла, особенно когда она перекатилась на спину.

– Морфий нельзя. Вы перенесли небольшой инсульт во время ускорения. Я устранил повреждения как смог, но в течение следующих трех дней у вас будет строгий режим приема лекарств и ежечасное сканирование.

“Это объясняет головную боль”.

Были причины, по которым серьезно травмированные пилоты отстранялись от полетов. Тело часто плохо реагировало на попытки его раздавить.

– Как я вижу, мы все еще живы, – прохрипела Оливия после минутного молчания. – Где мы находимся? На “Душе Императора”?

– Нет. Я нашел место, где мы могли бы спрятаться на некоторое время. В данный момент опасность нам не грозит.

“Пиздец как расплывчато”.

– И каков же наш план? – проворчала пегаска. – Когда мы вернем наших людей?

Голос Предвестника звучал слегка разочарованно.

– Сложно сказать. Я предложил несколько вариантов, но губернатор их все отвергла. Она ждала, пока вы придете в себя, чтобы принять решение.

“Теперь, когда она прыгнула выше головы, моя замена хочет услышать совет. Хочет, чтобы кто-то другой чувствовал себя виноватым, когда что-то пойдет не так”.

– Скажи ей, чтобы сама все решала. Я больше не главная.

– Очень хорошо, – ответил Предвестник и замолчал.

Оливия уже почти решила, что это все сойдет ей с копыт, когда дверь распахнулась под шипение сжатого газа. В проеме стояла Лаки Брейк.

Она выглядела почти так же, как Оливия себя чувствовала. На аликорне был расстегнутый противоперегрузочный костюм, а грива с хвостом пребывали в полном беспорядке. Запах пота и отчаяния заполнил медицинский отсек настолько плотно, что Оливию чуть не стошнило.

– Привет, майор, – Лаки стояла прямо в дверном проеме, дневной свет лился вокруг нее. Казалось, губернатор практически светилась. – Рада видеть, что ты цела.

Оливия хмыкнула, поднимая свой дешевый военный протез.

– Ты имеешь в виду то, что от меня осталось.

Лаки мрачно кивнула.

– Я сожалею об этом, Оливия, – произнесла Лаки. Она даже говорила искренне.

Но пегаска не собиралась идти навстречу.

– Нет.

Она уставилась на свои копыта – одно искусственное, другое обмотано бинтами. Оливия почти могла видеть там свои руки. Снова обагренные кровью.

Аликорн перед ней исчезла. Воздух хлопнул, и туман сгустился всего в нескольких сантиметрах от койки. Раздался треск, достаточно громкий, чтобы у Оливии снова разболелась голова, и Лаки Брейк возникла рядом с ней.

– Я пришла сюда не для того, чтобы спрашивать, майор Фишер, – рог светился таким же фиолетовым оттенком, как и глаза. – Я губернатор колонии. Ты знаешь, какие права дает мне этот пост.

Рог вспыхнул ярче, и сразу же заработали все экраны в комнате. Изначально предназначенные для отображения медицинских показаний, теперь все они показывали Отар сверху, под несколькими разными углами. И на всех картина была одинаковой.

Создавалось впечатление, что весь остров был вырван из океана, а на его месте образовался идеально круглый участок чего-то нового. Странный пейзаж из волокнистых деревьев со светящимися голубыми листьями, маленьких гейзеров, в которых пузырилось что-то холодное, и воды, замерзающей там, где она касалась берега.

Лаки наклонилась ближе к экрану, постучав по нему копытом. Изображение определенного участка поля увеличилось. Оливия могла безошибочно различить очертания модульного коридора Отара, выходящего из почвы, с кусками металла и кабелями, оборванными словно дланью Господней.

– Вот с чем мы столкнулись, майор. Отар полностью уничтожен.

Оливия попыталась отвести взгляд, но каждая стена лишь показывала разрушение под другим углом. Все, над чем они трудились и защищали – война, в которой они сражались против Селестии и выиграли, – было потеряно за один день из-за угрозы, о которой они даже не подозревали.

Пегаска закрыла глаза, откидываясь на спинку койки.

– Мы здесь чужие, – сказала она. – Кто бы это ни устроил, пусть с этим разбираются эквестрийцы. Это их мир.

– У них был кое-кто на такой случай. Мы ее убили. Теперь их флагман продолжает движение на восток, в сторону Эквестрии. Там живет пятьдесят миллионов пони.

Лаки положила что-то на колени Оливии. Это был пистолет Циньчжи, с парой новых царапин, полученных во время сражения. Но в остальном он выглядел целым.

Оливия с сердитым видом вернула пистолет Лаки.

– Я не буду этого делать, губернатор. Я пролила достаточно крови, – она шмыгнула носом – это что, слезы? Почему она плачет? – Я убила двоих, чтобы вернуть твою ляганую мать целой и невредимой. И, наверное, вдвое больше этих чертовых драконов, я не считала. Я не могу и дальше этим заниматься! Так что ты можешь не распинаться тут и делать то, что можешь как губернатор. Хочешь наказывай, хочешь изгоняй, все что душе угодно. Убей меня, в конце-то концов. Я и так пару раз себе пулю в голову пустить собиралась, так что не особо буду переживать, если кто-то другой нажмет на спусковой крючок.

Лаки несколько секунд молчала. Она все еще была моложе Оливии, но как аликорн имела гораздо более зрелый вид. Более длинный рог, более тонкие черты лица. Как будто она всегда знала что-то, чем никогда не считала нужным делиться с окружающими. Не то что Мелоди, чья беременность придавала ей скорее материнский и добрый вид, чем суровый и требовательный.

– Я уже знаю, каково будет твое наказание, – произнесла Лаки, как только дыхание Оливии успокоилось. – Я расскажу тебе все. И если ты откажешься помогать, то я сделаю так, чтобы ты продолжала узнавать обо всем.

Она наклонилась ближе, взгляд стал более пристальным. На мгновение Оливии показалось, что в этих фиалковых глазах она увидела принцессу Луну, такую, какой та была, когда заглянула в душу Оливии.

– Вы не монстр, майор.

– Да? – Оливия схватила пистолет с колен движением, занявшим меньше секунды, зажала его между ногой и стеной и направила прямо на Лаки. – Может, и так! А может быть, сейчас я спущу курок!

Лаки пожала плечами.

– Сомневаюсь. Ты убиваешь не потому, что тебе этого хочется. Не потому, что тебе это нравится. Посмотри на себя, Оливия. Ты плачешь. Ты меня не убьешь.

Пистолет соскользнул с копыта и с грохотом упал на пол. Оливия искоса посмотрела на ногу, ощущение было, словно она обожглась, но Лаки не творила никакой магии.

– Броня Лайтнинг Даст вся утыкана камерами, – продолжила аликорн. – Я видела, что ты не хотела драться. Я видела, как ты сделала что должно, когда других вариантов не осталось.

Изображение на экранах сменилось на обычные медицинские показатели. Лаки осторожно левитировала пистолет обратно на койку между ними, направив его в стену.

– Ты хочешь спасать людей. Что ж, у меня есть корабль, полный людей, которые ждут спасения. Планы Предвестника кажутся мне шикарными, но что, черт возьми, я в этом понимаю? Из-за меня погибла практически вся команда, когда мы убили Селестию. Я не хочу, чтобы это повторилось, – аликорн протянула копыто в сторону Оливии. – Да ладно тебе, майор. Я не прошу снова стрелять, если ты этого так не хочешь. Просто помоги мне разобраться во всем этом. Если не ты, то я останусь наедине с планами Предвестника. Он, конечно, крут, но в то же время это абсолютно нечеловеческий интеллект, который на фундаментальном уровне не способен нас понять. Он отправлял целые поколения в переработчик, поскольку считал, что это приведет его к более быстрой победе. И повторил бы еще тысячу раз, если бы пришлось.

Лаки наклонилась ближе, в ее голосе слышалось отчаяние.

– Большая часть Предвестника была в Отаре. 92%, если быть точным. Может быть, оставшиеся 8% все еще стоят добрых 200% от нас, но у меня нет такой уверенности. Ему потребуется много времени на восстановление. Мне нужен кто-то целый. Кто-то, кто раньше участвовал в подобных войнах.

Оливия вздохнула. Она снова посмотрела на пистолет, на три пустых каморы. Три заряда все еще оставалось. У нее их было еще много – в Отаре. И, как и все остальное – они стали пеплом. Пегаска подняла протез.

– Я тоже не целая.

Лаки не удержалась от смеха. Не сильно продолжительного.

– Почему бы тебе не присоединиться к нам на мостике? Сможешь наверстать упущенное и принять решение о том, куда нам следует отправиться.

– Не знаю, зачем я тебе понадобилась, – проворчала Оливия, чувствуя, как ее нежелание рассыпается в пыль. – Я не… Я не генерал. Дело пахнет настоящей войной. В самой крупной операции, которой я руководила, участвовало два корабля и полсотни пехотинцев. Зачем тебе понадобилась я, когда у тебя есть Циньчжи?

– У меня и правда есть Циньчжи, – согласилась Лаки. – Но все, что он знает об Эквестрии, почерпнуто из видео и отчетов. Ты была с нами на миссии. Ты умерла вместе с нами. Я просто хочу, чтобы ты сидела с нами за столом, Оливия, вот и все. Неужели я так многого прошу?

Пегаска забрала пистолет обратно.

---

Саре даже не хотелось думать о том, с какой скоростью они двигались. Кости Санктуария неслись мимо с такой невероятной прытью, что она едва могла их разглядеть – и все же их небольшой шар жидкости казался почти неподвижным. Фестрал видела, как внешний мир расплывается, но ее собственный пузырь был спокоен и неподвижен.

И это тоже было хорошо. Сара не сомневалась, что если бы их просто засунули в трубу и разогнали, то рано или поздно она бы врезалась в стену. А с учетом скорости движения, первый же удар превратил бы ее в красноватую взвесь.

Однако Джеймс, судя по всему, решил испытать свою удачу. Он то плавал кругами, то замирал, уставившись на Сару, то снова начинал возбужденно плавать.

– Как ты думаешь, далеко нас унесет?

– Не знаю. Мы находимся в миллиарде световых лет от Земли. Так что какая разница?

– Не миллиард. Пятьдесят тысяч. И это не то, что я имею в виду. Нам туда не попасть. Даже если Земля все еще существует, если предположим, что Мартин не ошибся, кого это волнует? Прошла целая вечность. Я более чем уверен, что нам потребовалось более пятидесяти тысяч лет, чтобы забраться так далеко. По крайней мере, столько же времени уйдет на то, чтобы вернуться. Наш дом тут, – Джеймс опустил взгляд на свой хвост, которым в волнении помахивал. – Мир, в котором мы, похоже, стремимся к максимальному количеству мифических существ. Я уже шесть видел, а ты в этом бинго сколько клеточек закрыла?

Сара хмыкнула.

– Сейчас проверю... ой, ты только глянь. Там написано: Джеймсу следует заткнуться на хрен. Забавно.

Фестрал надеялась, что шум при транспортировке лишит их возможности общаться. Не повезло.

“Мы замедляемся?”

Сара подплыла к краю пузыря, где поток жидкости вокруг настолько ускорялся, что выбраться наружу не представлялось возможным. Она все еще могла прекрасно видеть сквозь поток, хотя эхолокация была полностью бесполезна из-за движения жидкости сразу в куче направлений.

Да, и правда замедлялись. Стены, казалось, теперь двигались медленнее, по крайней мере, если судить по отблескам от светового заклинания Джеймса, что сумели пробиться сквозь мутный поток.

“Мы пробыли здесь по меньшей мере час. Наверное, все кольцо уже пересекли”.

Прошло несколько секунд, и Сара почувствовала изменение давления, хотя она не могла с уверенностью сказать, было ли это связано с торможением или просто изменением давления жидкости вокруг. Их невидимый пузырь немного сжался, и на короткое время дернулся в сторону. Несколько секунд стены были пугающе близко, пока они внезапно не остановились.

Помещение было крошечным по сравнению с широченными коридорами, по которым они плыли раньше, может быть, метров двадцать в поперечнике и пять в высоту. Они прибыли “сверху”, хотя из-за отсутствия четкого ощущения гравитации Сара не могла быть уверена в том, какие коридоры сейчас ведут вверх, а какие вниз.

По крайней мере, до тех пор, пока жидкость не начала сливаться. Фестрал услышала шум внизу и бросилась туда к тонкой сетчатой стене.

– Не хорошо, – пробормотал Джеймс, быстро выплывая наверх. Но недостаточно быстро, чтобы успеть добраться до шахты прежде чем она была запечатана у них над головами.

– Сара, там воздух! – заявил жеребец дрожащим голосом. Возле слива его было едва слышно. – Мы больше не можем им дышать, Сара! Что нам делать?

Цилиндр был уже наполовину пуст.

– Э-э... – фестрал устроилась на дне, пытаясь расслабиться. – Полагаю, нам стоит верить, что мы не задохнемся. Мы изменились, когда прыгнули в бассейн, возможно, сейчас самое время меняться обратно.

Джеймс плыл вниз головой, как будто, отталкиваясь от поверхности, он мог каким-то образом замедлить скорость слива. Но теперь жидкости было достаточно мало, чтобы она начала закручиваться, увлекая Сару за собой по плавному кругу вдоль края круглой комнаты. Она не сопротивлялась, просто двигала плавниками каждые несколько секунд, чтобы ее не стукнуло о стену.

Когда уровень жидкости совсем спал, Джеймс врезался в нее сверху. Сара почувствовала, как один из ее плавников вынырнул на воздух, который словно опалил его своим прикосновением. Джеймс плюхнулся рядом с ней и запаниковал, выставив себя полным идиотом и по крайней мере один раз ударив фестрала своим дурацким хвостом.

Затем жидкость полностью исчезла, и жабры Сары перестали работать. Она ничего не могла с собой поделать – тоже билась, задыхаясь и кашляя. Что-то зеленое выплескивалось изо рта при каждом резком приступе кашля, распространяя боль по горлу и голове.

Время остановилось.

Потом Сара очнулась.

Она тут же взглянула на себя, испугавшись, что могла превратиться в какой-нибудь очередной ужас. Может быть, на этот раз она будет парить в атмосфере этана в виде отвратительной медузы.

Но нет, как выяснилось. Она снова стала собой, серо-голубым фестралом, с наполовину разодранной одеждой и туго набитыми седельными сумками. Дурацкая метка на заднице вернулась, как и крылья. Все было так, как и должно было быть.

Сара тихонько пискнула под нос, освещая пространство вокруг. Та же цилиндрическая комната, за исключением того, что в боковой стене открылся проход. Она чувствовала тепло, исходящее оттуда, и какой-то острый запах. Аромат подобный шалфею, смешанному с растительным маслом. И какие-то звуки. Не совсем голоса, но похожие.

“Очень надеюсь, что Дискорд тоже поставил тебе имплантат, Джеймс. Или для тебя приключение закончится раньше времени”.

Жеребец валялся рядом с ней на полу, слабо постанывая от дискомфорта после обратного преображения.

– Да уж, не кисло тебя так помотало, – произнесла Сара, поднимаясь на ноги и отряхиваясь.

Это был не вопрос.

– Не кисло... я понятия не имею, о чем ты говоришь, – Джеймс перевернулся на спину, демонстрируя слишком много всего, по мнению кобылы.

– Забудь, – произнесла она, отворачиваясь. – Мы выжили. Это первый шаг. Теперь мы готовы ко второму шагу. Предотвратить гражданскую войну и/или пережить ее. Подружиться с местными жителями. Найти помощь для Отара.

– Для дымящихся руин Отара, – пробормотал Джеймс, прежде чем перекатиться обратно на копыта и неуверенно встать.

Пусть ментально до Сары он и не дотягивал, но тело было таким же выносливым, как и у нее.

– Здесь так темно, – пробормотал жеребец, и фестрал уловила в его голосе легкие нотки страха. – Думаю, что перенапрягся, освещая путь до сюда...

Его рог пару раз вспыхнул фиолетовыми искрами, прежде чем снова погаснуть.

– Ага. Кажись, потянул роговую мышцу. Так... сейчас достану терминал...

Сара пискнула еще несколько раз, уже менее осознанно. Она “видела”, как Джеймс потянулся вбок, чтобы расстегнуть седельную сумку и начать рыться в ней. Этот шум помогал выделить все, что не получалось рассмотреть благодаря собственному зрению.

Затем жеребец замер, повернувшись и уставившись на Сару.

– Что это за шум? Что ты делаешь?

Фестрал покраснела, прижав уши. Потом сообразила, что Джеймс буквально слеп в этой темноте.

– Ну, я наполовину летучая мышь. Думаю, это что-то вроде... эхолокации?

– Черт возьми, ты и так умеешь? – в голосе звучала зависть. – Может быть, я не сильно и выиграл, вытянув в генетической лотерее магию.

Сара продолжала попискивать. Звук был пронзительным и едва громче шепота. Если только ей не захочется, чтобы его было слышно дальше.

– Что ж, возможно, мне придется вести тебя, пока рог снова не заработает. Но поскольку мы должны встретиться с местным контактным лицом, мне кажется, отсутствие аномального освещения было бы хорошей идеей.

– Терминал я почти достал, еще секунду...

Седельные сумки были сухими, включая все содержимое. Хотя, присмотревшись, Сара заметила, что вычислительный терминал вряд ли заработает. Экран был вдавлен, его плоская поверхность представляла собой паутину обесцвеченных линий. Когда Джеймс нажал на кнопку включения, она даже не мигнула.

– Вот дерьмо, – произнес жеребец, роняя сломанный компьютер на пол. – Теперь мы в заднице.

– Пофиг. Мы все равно не смогли бы использовать наше оборудование, чтобы связаться с домом, даже если бы он работал. Мы находимся внутри чего-то, сделанного из металла и камня, в тыщах километров от дома. Ни один спутник не пробьется до нас тут, внизу.

Джеймс проворчал что-то в знак протеста, но вслух ничего говорить не стал. По крайней мере, до тех пор, пока он снова не начал возиться с седельными сумками.

– Думаю что... что мне требуется помощь, чтобы надеть их, – наконец сказал жеребец. – Ремешки и так достаточно маленькие, чтобы я едва мог ухватить их копытами. Но теперь я даже не вижу, за что хвататься. Твоя эхолокация позволяет видеть такие мелкие вещи?

Сара поборола искушение пошутить по поводу его анатомии, но совсем подавить смешок не смогла.

– Конечно, я всё сделаю. Стой спокойно.

Она подошла поближе, а затем закинула седельные сумки на место. Эхолокация была почти так же хороша, как способность видеть. Возможно, информация, которую Сара получала, была немного устаревшей. Когда Джеймс двигался, его конечности всегда казались ушам немного не там, где были на самом деле. Но к зрению это было достаточно близко. Достаточно близко, чтобы фестрал могла почти не обращать внимания на тьму перед глазами.

“Я так глубоко, что если потерплю неудачу или заплутаю, то, возможно, никогда больше не увижу света”.

Но Сара не могла позволить себе думать об этом. Неудача не бралась в расчет – как, собственно, и всегда. Ошибки карались смертью – смерть в тюремной одиночке, смерть от разъяренного подельника, смерть от голода, смерть, когда ее нейрослепок удалят навсегда.

“Идти по краю совсем нетрудно. Я смогу продержаться еще немного”.

– Думаю, тебе следует держаться поближе ко мне, – заметила Сара, хотя ее недовольство было очевидным. – Там могут быть уступы, о которых стоит побеспокоиться, опасные машины или бог знает что еще.

Она протянула крыло так, чтобы коснуться плеча жеребца.

– Вот. Ты следуешь за моим крылом. Если я остановлюсь, остановишься и ты. Понял?

– Да, – проворчал Джеймс с явным раздражением. – Понял.

Сразу за дверью начинался крутой склон, и Сара сразу же ощутила что-то растущее на металле. Если бы она могла видеть, оно могло бы показаться занавесом из мха и ползучих щупалец, тянущихся к открытому дверному проему. Видеть их фестрал не могла, но чувствовала, как они слегка пульсируют в такт ее писку. Как будто стены были живыми и знали, что она делает.

“Тут я бессильна. Пожалуйста, не убивайте нас”.

Коридор впереди сужался, так что его ширины едва хватало для пони. Саре было вполне комфортно, а вот Джеймсу снова пришлось наклониться. У более крупных пони, таких как Мелоди, не было бы ни единого шанса тут пролезть.

– Такого хрена тут творится? – спросил Джеймс после того, как они прошагали минут пять. – Идем по чему-то мягкому. Мы что, взбираемся на холм в невидимом лесу?

– Нет, – Сара нахмурилась, думая, как бы ответить. – Это... похоже на какой-то служебный тоннель. Может быть, что-то типа коридора технического обслуживания Санктуария.

Джеймс отвел взгляд. Фестрал снова увидела несколько слабых искр от его рога, настолько ярких на фоне окружающей их тьмы, что они почти ослепили ее.

– Предупреждай заранее! – прошипела Сара. А затем добавила немного тише: – А лучше вообще так не делай, пока мы не выясним, что происходит. Я знаю, что чейнджлинги не пользуются светом – может быть, они настолько чувствительны к нему, что всей толпой прилетят и убьют нас.

– Понял, – по крайней мере, у жеребца хватило такта изобразить смущение. – Извини. Я думал... хотя, может, и не думал.

– Именно, – фестрал не дала шанса продолжить.

Казалось, их бесконечное блуждание по коридорам должно было вот-вот закончиться – впереди было пустое пространство, достаточно большое, чтобы их голоса не отражались обратно. Оттуда доносилось множество других звуков, хотя идентифицировать их у Сары не получалось.

– Я не понимаю, зачем кому-то понадобился вид, который живет в темноте, – продолжал Джеймс. – Ведь дело не в необходимости. Они могли бы сделать тут свет, если бы захотели. Тут же нет какой-то сверхплотной атмосферы или… я даже не знаю. Не могу придумать условия, которые потребовались для существования вида, который не должен ничего видеть. Уверен, что таковые где-то могут существовать, но техническое обслуживание их собственного кольца не в счет.

Сара несколько секунд пристально смотрела на жеребца, но это ничего не дало. Он просто её не видел и поэтому продолжал говорить.

– Экономия энергии – тоже не вариант. У них ее достаточно, чтобы запустить искусственное солнце. Горсть светодиодов развешанных здесь, внизу, – сущая мелочь. Предполагаю, что это может быть поведенческая манипуляция. Может быть, они не хотели, чтобы здесь кто-то жил, и поэтому просто усложняют среду настолько, насколько это возможно. Хотя… здесь есть атмосфера. Следовательно, все не настолько плохо.

Сара остановилась в проеме, прошипев еле слышно:

– Помолчи секунду. Я пытаюсь осмотреться.

Фестрал снова пискнула, так громко, как только осмелилась. Земля простиралась настолько далеко, насколько вернулось эхо, почти идеально ровная. Огромные колонны разделяли пространство почти как стволы гигантских деревьев, за исключением того, что у них были мясистые стволы и листьев не было слышно.

Сара не услышала отражения от потолка или каких-то стен. Насколько она могла судить, это помещение раскинулось в бесконечность.

Но был один отзвук, которого она не ожидала. Фигура размером с пони, прячущаяся за одним из ближайших стволов. Что бы это ни было, Сара “видела” ее, поскольку существо двигалось. Низко пригнувшись к колонне, хотя и не совсем прячась. Ствол скрывал фигуру не полностью.

“Они все здесь, внизу, слепые. Вероятно, все тут работает по-другому”.

– Привет? – крикнула Сара, удивив даже саму себя. – Нас послал Д-Дискорд. Мы те, кого ты ждешь.

Это подействовало. Фигура выскочила из своего укрытия и ринулась прямо к ним. Сара вскрикнула от удивления, и ей удалось получше разглядеть существо. Оно была примерно такой же комплекции, как пони, за исключением отсутствия шерсти, которая размывала очертания для эхолокации. Шкура создания была чем-то твердым с какими-то плавниками на голове и спине. Форма в целом была женственной, или, по крайней мере, считалась таковой у пони.

Не один в один как пони, но и не сильно другие.

“Дискорд беспокоился по пустякам. Если мы поладили с пони, то и с этими инопланетянами не должно быть сильно сложнее. У них просто окраска другая и морды другой формы, вот и все”.

Фигура неслась прямо к ней, и внезапно Сара почувствовала какой-то запах. Сложное сочетание ароматов, ни один из которых она не смогла бы описать. Фестрал почувствовала что-то в районе хвоста – совершенно не задумываясь, она создала свой собственный запах. Немного похожий на тот, который ощутила, но с некоторыми едва уловимыми отличиями.

Фигура остановилась, очевидно, удовлетворенная.

– Это невероятно, – произнес чей-то голос – голос, который был странно сдавленным, с тонким вибрато. – Он сказал, что сможет привести пони в помощь. Я знала, что вы говорите о нем на поверхности, но я не верила... вы на самом деле здесь. И в безопасности. Вы не собираетесь натравливать на нас улей.

Существо слегка повернулось, теперь лицом к Джеймсу. Инопланетный запах снова усилился. Каким-то образом Сара поняла, что это был вопрос не к ней, и поэтому не стала повторять то странное действие, что сотворила раньше. Ее хвост все еще казался немного влажным у основания и словно выжатым. Похожее ощущение возникает во рту, если зараз съесть много кислых конфет.

Запах Джеймса не изменился. Просто едва уловимый фон, который сообщал “здоровый жеребец” каждый раз, когда Сара его вдыхала. Смешанный с запахом застоявшейся аккумуляторной кислоты от жидкости, через которую они плыли.

– Мы здесь... с дипломатическим визитом или типа того? – произнес Джеймс. – Может быть, ты сможешь... отвести нас к своему лидеру? Думаю, это именно то, что мы должны сказать.

Их странный спутник издал жужжащий звук, похожий на тот, который мог бы издать пчелиный улей, если бросить его в реку.

– Ты все еще пахнешь... неправильно, кем бы ты ни был. Он тебя не исправил. Только одного из вас – это... это плохо.

Для Сары это прозвучало так, словно она решала, перегрызть Джеймсу горло или сбежать.

Но ни один из вариантов не реализовался, и она просто снова издала тот же раздраженный звук.

– Следуйте за мной, гости. Я была... – она выпрямилась. – ...готова к подобному. Мы создадим ту форму, что нам потребна.

– Что она сказала? – в голосе Джеймса звучала боль и замешательство. – Это не... Я думал, что знаю эквестрийский.

У Сары не было возможности ответить. Их проводник бросилась бежать. Так внезапно, что Сара чуть было не потеряла ее из виду.

– Бежим! – крикнула она Джеймсу. – Следуй за мной так близко, как только сможешь! Пол ровный, камней, о которые можно споткнуться, нет... но ты можешь наткнуться на странное... дерево… если отойдешь слишком далеко.

– Хорошо, – обеспокоено ответил жеребец. – Так о чем она говорила?

– Поспешите! – снова раздался голос откуда-то спереди. – У нас не так много времени! Если они его еще не учуяли, то скоро почуют...

Сара с Джеймсом очевидно не могли двигаться так быстро, как хотела бы их встречающая, но фестрал делала все возможное, чтобы не отставать и при этом не потерять единорога.

“В какую игру ты играешь, Дискорд? Ты же не просто послал его на смерть. Мы бессмертны, ты сам нам об этом говорил. Все это кажется слишком сложным, чтобы просто позлить его или меня...”

По крайней мере, далеко идти не пришлось. Причудливый безлистный лес оказался не таким одинаковым, каким казался у входа. Еще немного, и Сара различила впереди гигантские, покрытые слизью очертания – такие большие, что она почти не могла их “увидеть”. Горы чего-то склизкого и студенистого, намертво удерживаемые на месте силой этих древовидных штук. И сбоку одной из них находился вход.

– Сюда, быстрее! – подгоняла их спутница, придерживая люк открытым одним копытом. На удивление замысловатый кусок стали для мира, лишенного света.

За исключением того, что свет все же был. Из прохода струилось слабое свечение, нежно-голубое, такое рассеянное, что Сара не могла разглядеть его источник. Но, учитывая, на какой глубине они находились, это уже было что-то.

– Мы даже не знаем твоего имени! – пытаясь отдышаться, произнесла Сара, останавливаясь у двери и ожидая, пока Джеймс догонит ее. Судя по всему, жеребец не один раз успел споткнуться, или, возможно, стукнулся о что-то головой. Но тем не менее он добежал и первым поспешил в дверной проем.

Сара последовала за ним, испытывая растущее чувство страха. Вообще-то на данный момент она не замечала никаких признаков того, что их кто-то преследует. Может, эта надвигающаяся угроза была какой-то уловкой? Это существо вроде бы не старалось их обмануть, но с другой стороны Сара никогда раньше ни с кем подобным не общалась. Вполне возможно, что этот инопланетных голос мог скрывать вещи, которые человеческий язык скрыть не мог.

И, Боже милостивый, местный запах. Почему бы именно тут ни было вырыто это укрытие, не составляло труда понять, почему больше на него никто не претендовал. Запах даже не гниения. Больше похоже на старую свалку, где горели шины, старое масло и сера. Сара нервно ткнула копытом в одну из стен и обнаружила, что та совсем не липкая. Больше похоже на гору давно высохшего асфальта, лишь слегка податливого.

– Мы даже не знаем твоего имени, – повторила фестрал, останавливаясь с другой стороны двери. Тоннель был низким, и бедному Джеймсу приходилось ползти, чтобы не царапать рогом потолок. Их спутница принадлежала к виду более мелкому, чем пони, хотя, вероятно, и ненамного.

Существо захлопнуло дверь и повернуло сложный запирающий механизм, который выдвинул толстые засовы из центра двери так, что они погрузились в слизь. Затем она повернулась к Саре.

– Внутри. Лучше видно, особенно для пони. Я знаю, ты нервничаешь из-за всего этого.

– Конечно.

Фестрал отодвинулась в сторону, места тут едва хватало для них двоих.

– Показывай дорогу.

На самом деле это не имело смысла. Джеймс полз впереди. Но, по крайней мере, таким образом чейнджлинг не смогла бы сбежать, если вдруг там ждет какая-то опасность.

Возражать она не стала, проскользнув мимо Сары, не обращая внимания на личное пространство. Уши фестрала не обманули – существо было гладким на ощупь, с суставами в неожиданных местах и сегментированным телом, как у насекомого. Но не успела Сара дернуться, как чейнджлинг уже прошла мимо, и они поползли вниз, в глубину.

Долгим путешествие не оказалось. Может быть, метров двадцать вниз, и коридор вывел их в жилое пространство с одной комнатой – больше похоже на убежище, чем на дом. В одном углу валялась куча постельного белья, в другом самодельный стол и низкие сиденья, очевидно, вырезанные прямо из того же материала, что и стены. У стены стоял по-настоящему древний металлический ящик, покрытый ржавчиной и с несколькими вывалившимися заклепками.

В центре комнаты стоял горшок, полный земли, и с несколькими слабо светящимися грибами.

– Мы сделали это, – произнесла чейнджлинг, садясь с явным облегчением. – Они ни за что тебя здесь не найдут. После того как мы уйдем...

Но завершение фразы осталось невысказанным.

Чейнджлинг была на удивление хорошенькой. Она не была похожа на какого-нибудь черного жука-паразита, – как рисовало воображение Сары – а скорее на стрекозу. Нежные, прозрачные крылышки, которые переливались разными оттенками синего. Глаза, похожие на жучиные, и хитин мягкого пастельного цвета, в истинном оттенке которого уверенности не было из-за голубоватого свечения грибов.

– Я Оцеллус, – представилась она. – Добро пожаловать в королевство моей семьи.

Глава 8: Носитель класса Атрейдес

Мостик “Крыла Полуночи” был куда менее впечатляющим, чем у кораблей, которыми доводилось командовать Оливии. Он скорее походил на скромный зал для совещаний где-нибудь на Земле, со множеством перенастраиваемых интерфейсов и голографических поверхностей на стенах. В передней части находились два кресла для пилота и его помощника. Остальные сидения в помещении были обычными складными стульями. Судя по всему на момент отправления запасов на корабле был максимум, но с учетом того, насколько крошечным было “Крыло Полуночи”, их было мало.

В некотором смысле все это напомнило Оливии о первых днях колонизации, когда на базе были только она и несколько ученых.

“Разница лишь в том, что я больше не главная”.

В принципе даже присутствовали те же люди, к которым добавился синтетический носитель Предвестника, Дэдлайт, щеголявший гипсом на крыле, и Лайтнинг Даст, которая пряталась позади всех и никогда не садилась к столу.

На столе были разложены вычислительные планшеты, заполненные данными, и Оливия придвинула свой поближе, просматривая информацию на экране. В основном изображения руин Отара. Виды сражения тоже присутствовали, вместе с автоматически сгенерированным отчетом о произошедшем.

“Черт. На каком таком долбаном корабле прилетел этот Король Шторм?”

Это был настоящий козырь в произошедшем нападении – солдаты не представляли собой ничего особенного, а их оружие было примитивнейшим. А вот корабль...

– Хорошо, мы все собрались, – первой заговорила Лаки, устраиваясь в капитанском кресле. – Спасибо Дэдлайту за то, что он на время одолжил нам свой корабль.

Фестрал кивнул, его здоровое крыло покровительственно легло на плечо Мелоди.

– Будущее Отара – это мое будущее.

– Так и есть, – Лаки выпрямилась. – Я собираюсь ввести всех в курс дела как можно быстрее. У нас не так много времени, чтобы решить, что делать дальше. На данный момент генерал Циньчжи готовится к выводу войск из Барбарии. Но я еще не отдала ему приказа о встрече с нами. Сейчас мы решим, стоит ли вообще его отдавать в самое ближайшее время.

Оливия больше не могла молчать.

– Что, черт возьми, случилось с нашей обороной, губернатор? Я построила это место и вооружила буквально до гребаных зубов. Мы могли бы посшибать целую эскадрилью бомберов, и они бы нам даже краску не поцарапали. Теперь же мой пляж выглядит как... – пегаска увеличила изображение. Трудно было сказать, какая часть острова была ее тропическим раем. – Как полное говно. Как и остальной остров.

Лаки кивнула Предвестнику. Оливия практически не слышала его с тех пор, как очнулась. Даже сейчас его голос был несколько приглушенным, как будто синт был в трауре.

– Против вражеских авиационных и десантных подразделений наша оборона была умеренно эффективна, но не они являлись главной угрозой, с которой столкнулся Отар во время нападения. Вражеский корабль был полностью невосприимчив ко всем формам неядерного вооружения, которыми обладал Отар. Драконы, которые использовались в качестве истребителей и перехватчиков, также оказались на удивление крепкими, с характеристиками, примерно эквивалентными гиперзвуковым перехватчикам X-класса, за исключением того, что обладают значительно лучшей управляемостью и куда меньшей дальностью полета.

– Разве у нас не было ничего ядерного? – спросила Оливия. – Сомневаюсь, что даже создатели кольца смогли бы пережить попадание торпеды для уничтожения линейных кораблей. Просто разнес бы его на куски в верхних слоях атмосферы.

– Он не был в верхних слоях атмосферы, – произнес Предвестник тоном, словно объяснял простейшие вещи маленькому ребенку. – И даже не в полукилометре над землей. Корабль снизился до ста метров перед выстрелом из главного калибра. У меня в резерве было четыре ракеты с атомной боеголовкой, но их запуск уничтожил бы Отар, а также убил бы всех выживших, которых я пытался эвакуировать.

– Почему мы его так поздно обнаружили? – спросила Дороти Борн. Она была закутана в одеяло и выглядела так, словно ее силой вытащили из койки. В каком-то смысле из всех поколений она изменилась меньше всех. – У нас же есть спутники, верно? Радары, лидары, сонары и какое-бы там дерьмо ни напридумывали вояки после того, как меня просканировали. Этот корабль был просто до усрачки здоровенный.

– Я его видел, – ответил синт. – Как и тысячи других подобных судов, которые в данный момент перемещаются по всему Санктуарию.

На всех экранах одновременно сменилось изображение. Показанное больше всего походило на реконструкцию из спутниковых фотографий, демонстрирующее кольцо с орбиты, но без звезды в центре. В таком масштабе они никогда не разглядели бы отдельные корабли, но на экранах их отметили яркие круги. Их было много, и рядом с каждым находилась длинная строка шестнадцатеричных чисел вместе с дополнительными данными. Приблизительной массой и размерами. Корабли, казалось, больше всего были сосредоточены на дальних участках кольца, паря там многослойными роями.

– О-о-о-о! – голос Мартина звучал почти взволнованно. – Это же корабли для терраформирования, верно? Так вот что он сделал с Отаром. Это была не атака... ну, точнее, первоначальной целью не являлось нападение. Они терраформировали остров.

– Эти корабли способны перемещаться со скоростями и ускорением не соответствующими их массе, – продолжил Предвестник. – Я отслеживал этот носитель вместе со всеми остальными. Он изменил курс, чтобы приблизиться к нам, всего за десять минут до прибытия. Большую часть этого времени корабль оставался на высокой орбите.

– Дерьмо, – пробормотала Оливия. – Это космический корабль. Он может подлететь прямо к нам и уничтожить, даже если мы тоже выйдем на орбиту.

– Ну... нет, – Лаки откинулась на спинку стула, отводя взгляд от планшета. – У этой штуки нет никакого оружия, по крайней мере, мы ничего такого не видели.

– У их солдат тоже нет серьезного вооружения, – произнес синт дрожащим голосом. – Именно его требовал от меня их лидер. Он знал, что у нас есть большой арсенал, и хотел использовать его для снабжения своих солдат. Он угрожал уничтожить остров, если я не отдам оружие и не присоединюсь к его армии.

“Чего мы не сделали”.

Но в этом был смысл. После всего, через что они прошли вместе, Оливия и представить себе не могла, что Предвестник или Лаки просто сдадутся, задрав лапки вверх, даже перед превосходящим противником, противостояние которому может дорого им обойтись.

– Выводы следующие, – произнесла Лаки. – У них есть украденный корабль для терраформирования Санктуария. Мы его даже поцарапать не смогли. Возможно, чтобы сбить его, нам бы не хватило и ядерных торпед, но тут уверенности нет. Но их единственное оружие – это стандартные функции корабля. Любой, кто окажется под ним, когда они заработают...

– Скольких мы потеряли? – Оливия не хотела знать, но в то же время она должна была знать. Игнорирование мертвых не вернет их к жизни.

– Не считая тех, кто находится на погодной фабрике, одиннадцать. В основном те, кто проводил выходной где-то на острове, когда мы подверглись нападению. Будем надеяться, что грифоны и драконы захватили их в рабство.

– Кто-нибудь, кого я знаю?

Лаки поежилась.

– М-мое... мое “я” из Первого поколения. Остальные были либо эквестрийскими контрактниками, либо пони из 75-го полка, которые по какой-то причине не были задействованы.

Долгое молчание. Оливия видела боль в глазах Лаки. Известие о второй смерти ее “я” Первого поколения, казалось, сильно подействовало на нее. С другой стороны, может быть, оно и к лучшему. Не должно было быть больше одной версии кого-то одновременно. Живя на верхнем этаже Отара, иногда казалось, что живешь в мире, которым полностью правит одна и та же пегаска.

Лаки прочистила горло.

– Как бы то ни было, у них есть корабль, который мы не можем остановить. Они могут взять в заложники любого, кого захотят – просто подвесить его над городом и требовать почти все, что угодно. Судя по тому, что я знаю об Эквестрии, у них нет ничего способного противостоять этому терраформеру. Каждый раз, когда что-то идет не так, они просто собирают кучку героических пони и отправляют их разбираться с проблемой. Но мне кажется, что они вряд ли смогут что-то сделать с этим кораблем.

– Эм-м-м... – сначала голос Мартина звучал нервно. – А почему Гармония вообще позволяет каким-то сумасшедшим забираться на ее корабль и терраформировать места вместе с жителями? Мелоди, просто вызови ее и вежливо попроси отключить корабль. Первобытные дикари, сражающиеся копьями, ни за что не смогут построить такой сами. Пусть посадит его где-нибудь, куда прилетит наш генерал и расплавит его нафиг.

Мелоди наконец заговорила, ее голос звучал почти извиняющимся.

– Я... уже поговорила с Гармонией. Неважно, сколько мы сражаемся, или из-за чего, или что применяем в процессе. Гармония вмешивается только в том случае, если борьба идет между двумя нациями, во главе которых стоят аликорны, то есть граждане. Вот если бы мы начали войну с Эквестрией, она бы...

Аликорн вздрогнула и продолжила только тогда, когда Дэдлайт на мгновение прижал ее к себе.

– Короче, мы не можем этого сделать. Но Король Шторм — не аликорн. И ни один из его солдат. Никаких проблем с гражданами, так что Гармония не станет вмешиваться. Мы должны разобраться с ним сами.

– Вот дерьмо, – Оливия вздохнула. – Ну конечно же, это было бы слишком просто. В краткосрочной перспективе все звучит ужасно похоже на патовую ситуацию. “Душа Императора” – это все что у нас осталось, да? Терраформер ни за что не сможет попасть в нее. А драконы... наше оружие справится с ними. На “Душе Императора” ведь не заменили пушки на дополнительные торговые автоматы или еще какое-нибудь дерьмо, верно?

Лаки поморщилась, затем кивнула.

– И что ты предлагаешь?

– Надо все обдумать. Мы же не можем просто убить этого ублюдка, пока он будет на земле. Его парни без вариантов начнут буйствовать и разнесут все в труху, если мы это сделаем.

Предвестник кивнул в знак подтверждения.

– Он именно так и сказал при нашей первой встрече. Я обезвредил его с телохранителем, но тогда он и сообщил об участи Отара в случае его смерти.

Это объясняло то, как шел их разговор.

– Так что же тогда у нас есть в наличии? “Душа Императора” и “Крыло Полуночи”. 75-й в основном уцелел благодаря этой их тренировке... Что-нибудь еще? Я думала, что наши строения смогут пережить ядерный взрыв.

– Производственные мощности – да, – согласился Предвестник. – Но мы подверглись не ядерному удару. Это... устройство... уничтожило все вплоть до базовой структуры кольца. Я не получаю сигналов ни от каких устройств, подключенных к распределенной сети, на острове, который раньше был Отаром. Самая большая моя потеря – центральный вычислительный узел. В Отаре у меня было сосредоточено больше оборудования, чем где-либо еще на кольце. Большинство моих вынесенных узлов должны были быть достаточно маленькими, чтобы избежать обнаружения в случае нападения Селестии. Сейчас осталось лишь три сегмента с хоть какой-то существенной вычислительной мощностью – узел на борту "Души императора", полдесятка синтетических носителей в разных местах, и исследовательский модуль на борту "Агамемнона". Я уже дал указание значительной части моих резервных ядер начать строительство, чтобы я мог перестроить свою сеть в полностью децентрализованную, но без посторонней помощи им потребуются годы, чтобы выполнить эту задачу. Я не верю, что у Эквестрии есть так много времени.

– Его и нет, – согласился Дэдлайт. Его английский был настолько хорош, что Оливия, вероятно, приняла бы его за носителя языка. – Я...

Фестрал неопределенно махнул крылом.

– Читаю сообщения эквестрийского телеграфа. Через вашу систему слежения...

– Ты знаешь о ней? – Оливия бросила хмурый взгляд на Лаки, как бы спрашивая: “Считаешь было хорошей идеей рассказывать ему?” Но озвучивать это не стала. Не с таким количеством пони вокруг.

– Очевидно, да, – пренебрежительно отмахнулся Дэдлайт. – В любом случае ходят слухи, что Король Шторм направляется прямиком в Кантерлот. Многие пони, похоже, думают, что Эквестрия просто сдастся.

– Ни за что, – Лайтнинг Даст молчала большую часть совещания. Возможно, как и Оливия, она чувствовала себя немного не в своей тарелке. Но теперь в ее голосе звучало негодование: – Просто сдадутся? Они хоть “Вандерболтов” послали?

– Мы не знаем, – признался Дэдлайт. – Но терраформер Короля Шторма уже на полпути к Кантерлоту. Никто не вышел на его перехват.

– Они что-нибудь предпримут, – заявила Лайтнинг Даст. – Луна сражалась раньше. Она не позволит какому-то придурку всех поработить.

Взгляд пегаски метнулся к Лаки.

– Мы же что-то предпримем, да? Я хочу вернуть своих ляганых пони. Какой у нас план?

Губернатор отвела взгляд в сторону.

– Предвестник, до чего вы договорились с Циньчжи?

– Время не на нашей стороне, – ответил синт. – “Душа Императора" – это планетарный миротворец имперского класса, что означает его способность выполнять задачи в течение шести месяцев без пополнения запасов. Вероятно, мы могли бы увеличить этот период с помощью нормирования рационов, так как на поддержание корабля в воздухе мощности реактора не тратятся. Но в конечном счете инфраструктуры, на которую мы рассчитывали для ведения войны в Берберии, больше не существует. Следовательно, у нас есть время, пока не будут исчерпаны запасы, чтобы либо одержать победу, либо быть уничтоженными.

Предвестник обвел взглядом присутствующих.

– То же самое верно и для Эквестрии. Особенно, если они сдадутся, любое наше промедление только увеличит страдания пони и позволит врагу еще больше окопаться. Мы должны действовать как можно быстрее. Наш план предполагает атаку по двум фронтам. Циньчжи направит отряд спецназа для проникновения на вражеский корабль и взятие его под контроль. Их войска каким-то образом возвращаются на борт, вот и спецназ мог бы использовать тот же метод. Мы, тем временем, вернемся на станцию Транзит и попытаемся реквизировать один из пришвартованных там военных кораблей. Если мы не сможем проникнуть на терраформер, придется его уничтожить. Если ничего из вышеперечисленного не выйдет, мы могли бы использовать ”Душу Императора" напрямую – и надеяться, что его атомное вооружение достаточно мощное, чтобы вывести из строя судно технического обслуживания Эквуса.

Оливия нахмурилась.

– А чем будет заниматься “Душа Императора” во время первой части этого плана? Спецназовцы вряд ли захотят лететь на эту миссию на нем, нарисовав на спине мишени. Мы что, собираемся оставить наше самое мощное оружие просто болтаться черте где?

– Нет, – ответила Лаки. – Отара больше нет. Остров совершенно непригоден для жизни. Нам нужно где-то еще жить. Следовательно, мы не можем вернуть “Душу” сюда, если только не пойдем ва-банк. Если мы хотим, чтобы у нас был дом... если мы не хотим умереть с голоду… мы должны победить в Берберии.

– Выиграть две войны одновременно, – пробормотала Дороти. – По-моему, звучит как дерьмовый план. Оливия, есть идеи получше?

Майор нахмурилась, глядя на свой терминал, и придвинула его немного ближе, чтобы пролистать несколько страниц. На одной из них она наконец нашла что искала – список ресурсов, которыми они располагали. Ей хватило беглого взгляда, чтобы убедиться.

– Предвестник, почему бы тебе не рассказать нам, что ты на самом деле планируешь? – Оливия посмотрела на синта через стол, слабо улыбаясь. – Теперь я знаю, как ты думаешь.

“И более того, я знаю Циньчжи”.

Но этого она вслух не сказала.

Синт приподнял бровь. Если он решит держать рот на замке, Оливия вообще-то никак не смогла бы на него повлиять. Стал бы он вообще подчиняться указаниям Лаки, даже если та потребует от него честного ответа? И как они узнают, говорит ли он правду?

– Вы уверены, что хотите услышать мой ответ?

Это был вопрос не к Оливии. Лаки кивнула.

– Будь добр, Предвестник. Мы все здесь на одной стороне. Расскажи нам.

Несколько долгих секунд синт упрямо сидел неподвижно. Оливия начала сомневаться, что его вообще волнует то, что ему приказывают. Но потом он все же заговорил.

– Цилиндр, вращающийся на дальней орбите системы и “Агамемнон". Многие компоненты, по-видимому, являются более продвинутыми версиями моих модульных конструкций. Если план Циньчжи провалится… я намерен полностью разобрать их для постройки этого.

Изображение на экранах снова изменилось, вид на кольцо сменился контуром, незнакомым Оливии. Он казался просто огромным, хотя, судя по аэродинамической форме, можно было предположить, что в атмосфере он летать тоже может.

– Это авианесущий корабль класса Атрейдес. На нем размещаются до полутора миллионов синтетических пехотных носителей, двенадцать истребительных эскадрилий, целое подразделение инженерного корпуса... – Предвестник поднялся на ноги и пристально уставился на Оливию. – Если мне придется дойти до этой точки, значит методы Эквестрии по защите Санктуария потерпели неудачу. Сохраняя население в неведении, назначая элитных воинов для борьбы с экзистенциальными угрозами… Я нахожу это недостаточным. Если Гармония не защитит нас, это сделаю я.

Рядом с Оливией Дэдлайт увеличивал изображение авианосца. Все увеличивал масштаб, увеличивал и увеличивал. Эта чертова штука должна была быть не меньше пяти километров в длину. Фестрал поднял голову, тихо присвистнув.

– Мне это не нравится, – произнес он. – Я не хочу показаться грубым, Предвестник. Но это... даже в твоих копытах это чересчур. Нет такой угрозы, что оправдывала бы подобное.

– Есть, и множество, – отрезал синт, как будто был готов к такому вопросу. – Вселенная огромна, и ее опасности ужасны. Я не позволю таким существам, как Король Шторм, уничтожить эту колонию. Я не позволю ему поработить мое население.

Лаки нетерпеливо постучала по столу.

– Давайте не будем спорить об этом прямо сейчас. Предвестник, я полагаю, на реализацию этого плана потребуется время, верно? Месяцы?

– Десятилетия. Мне понадобится верфь. И, вероятно, большая часть обломков, вращающихся вокруг кольца.

– И если мы решим проблему своими силами, то строить это ты не будешь, – добавила Лаки. – Я хочу, чтобы “Агамемнон" был цел. Я хочу использовать его для основания нашей первой колонии.

– Или чтобы слетать на Землю, – добавил Мартин таким тихим голосом, что его почти никто не услышал.

– Да, – неохотно ответил Предвестник. – Я начну с верфи. В любом случае она мне понадобится для создания орбитальных беспилотников, необходимых для демонтажа ”Агамемнона".

– Хорошо, – Лаки снова постучала копытом по столу. – Давай позже это обсудим. Уверена, что все мы согласны, что Эквестрия не сможет ждать так долго. Если они и правда собираются сдаваться, они могли бы...

– Как думаешь, может быть, кто-то другой спасёт их? – спросил Мартин. – Я в том смысле, что это не наш дом. Может быть, у пони есть план. Может быть, у них уже есть кто-то, кто уже всем этим занимается.

– Может быть, – Лайтнинг Даст убежденной совсем не выглядела. – Нам нужно попасть туда, чтобы знать наверняка. Мне кажется, нам следует поработать над планом, который помешает Королю Шторму поработить всех пони.

Оливия кивнула.

– Циньчжи делает свою работу – он уважает наш выбор. Но есть кое-что в его плане, о чем тебе стоит знать, Лаки, – увидев кивок аликорна, она продолжила. – Он герой Европы. Он тот, кто освободил эту колонию от Стервятников. Все это “нам нужно разгрести мусор и не тратить никаких наших ресурсов" – далеко не единственный план. Возможно, что и далеко не лучший.

Оливия вздохнула. Циньчжи точно не будет рад, если узнает, что майор использовала его имя, чтобы заставить Лаки передумать.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Мелоди. – У нас заканчиваются припасы, разве не так? Предвестник может переждать в космосе, но мы не можем. Запасы “Души Императора” кончатся. Эквестрия может быть оккупирована. Мы не можем терпеливо ждать, как ты хотела поступить в войне с Селестией.

“И вы, идиоты, помешали его реализовать”.

Но вслух озвучивать не стала. Трудно было обвинять Лаки, когда ее план в конечном счете увенчался успехом. Историю пишут победители.

– Стратегия Циньчжи – минимизация наших потерь, – наконец сказала Оливия. – Это причина, по которой он хочет сражаться там. Не потому, что так лучше для Эквестрии. Не потому, что таким образом шансы повышаются. Все потому что борьба с какими-то племенами работорговцев вряд ли приведет к большим потерям. Сейчас он думает не о спасении Эквестрии; он думает о создании нашей собственной нации, которая сможет противостоять Королю Шторму, если он туда сунется. Или, может быть, о том, что сможет освободить Эквестрию через несколько десятилетий. Сами подумайте – единственные войска, которые генерал посылает сюда – отряд специального назначения. Готова поспорить на всю выпивку, что я спрятала...

Майор замолчала. Ее тайная заначка теперь испарилась вместе со всем остальным на острове.

– Держу пари, что спецназ, который он планирует послать, – это Перес и моя бывшая команда. Он не хочет подвергать ни единого своего солдата реальной опасности.

– Она права, – согласилась Лайтнинг Даст из-за спины Оливии, свирепо зыркая на Лаки. – Мелкая, какого Тартара? Эквестрия – мой дом!

Оливия прочистила горло, и Даст замолчала.

– Стратегия Циньчжи даст нам максимальные шансы на выживание. Те ресурсы, которые он сможет захватить в Берберии – дерьмо полное, но и драться за них никто особо не рвется. Если мы смогли колонизировать такую задницу как Ганимед или Феба, то уж с пустыней точно справимся. Но есть и другой вариант.

Оливия глубоко вздохнула. Она знала не только Предвестника – она знала и Лаки. Лаки Брейк, чьей лучшей подругой была эквестрийская принцесса, которая наверняка станет мишенью. Лаки Брейк, которая по своим взглядам была эквестрийкой в той же мере как и губернатором человеческой колонии.

– Есть еще одно место, куда мы могли бы отправиться за ресурсами – сама Эквестрия. У Короля Шторма есть корабль, который прямо сейчас мы не знаем, как уничтожить... но я не думаю, что он хочет уничтожить Эквестрию. Будь это иначе он поступил бы с ней так же как с Отаром, разрушая все на своем пути. Это сломило бы сопротивление пони быстрее, чем что-либо еще, когда они просто не готовы защищаться. Но он этого не сделал. Думаю, он хочет править.

– Какое это имеет значение? – раздраженно пробормотала Дороти. – Ты уже сказала, что стратегия Циньчжи – наш лучший выбор, верно?

– Нет, она сказала, что это тупо, – огрызнулась Лайтнинг Даст. – Это не поможет Эквестрии. Большая часть ваших штук вообще не будет использоваться.

– Я говорю... – продолжила Оливия, повышая голос, чтобы перекричать их обоех. – Я говорю, что крупные корабли не удерживают города. Там, в Солнечной системе, у нас, возможно, и не было кораблей-терраформеров не подвластных инерции, но у нас были огромные корабли, которые могли сбрасывать скалы в гравитационные колодцы. Мы могли бы уничтожить все, что захотели, не менее качественно, чем Король Шторм раскатал Отар. Но мы всё равно воевали. Почему? Потому что угроза уничтожения может подействовать на лидеров, но она не действует на все население. Люди не могут терпеть все это дерьмо вечно. Они не будут работать, если их жизнь разрушена. Они не хотят видеть, как весь их мир переходит к какому-то мудаку с навороченным звездолетом только потому, что он всем им угрожает. Для этого нужны войска. Нужна бюрократия, чтобы собирать налоги и поддерживать приток ресурсов. Нужны организации, чтобы заставить порабощенное население делать то, что ты хочешь. И с этой стороны он уязвим. Кем бы ни был этот Король Шторм, он не один из древних Строителей кольца, пришедший править выжившими на поверхности. Будь это так, он не стал бы вооружать своих солдат палками и веревками. Ему не нужно было бы совершать нападение на нас ради доспехов и вооружения.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Лаки. Она левитировала перед собой вычислительный терминал, и отсветы на ее лице быстро менялись.

– Хочу сказать... хочу сказать, что план Циньчжи сработает, если нас не будет волновать судьба Эквестрии. Но нам не нужно будет строить шахты в жопе мира, посреди нигде, если мы станем освободителями, спасшими Эквестрию. Уверена, что пони будут рады накормить нас, как только мы освободим их города. И все это время мы будем делать все возможное, чтобы попасть на борт корабля. Плевать на его захват, мы просто закинем туда несколько ядерных зарядов и превратим все в спекшийся шлак.

Оливия постучала по терминалу перед собой, где отображались запасы “Крыла Полуночи”.

– Ты же прихватил парочку, верно, Предвестник? Так давайте их используем.

---

Сара сидела, прижавшись к стене, и вместе с Джеймсом наблюдала, как их хозяйка-чейнджлинг копается в старом металлическом ящике. Ничто из того, что она вывалила на пол, не было похоже на то, что, по мнению Сары, могли хранить примитивные туземцы. Все было либо тщательно завернуто, либо вообще хранилось в герметичных контейнерах, хотя и слегка помятых и поцарапанных за долгие годы использования.

– Я не понимаю, что она говорит, – пробормотал Джеймс, и, судя по голосу, он почти стыдился этого. – Откуда ты знаешь ее язык? Я никогда раньше не слышал ничего подобного.

Оцеллус тут же замерла, выглянув из контейнера и уставившись на жеребца.

– Ты знаешь эквестрийский? – спросила она. Для Сары фраза прозвучала точно так же как и раньше, но Джеймс сразу же расслабился.

– Эквестрийский, – повторил он. – Да, я выучил его у... Боже, ты ни в жизнь не поверишь у кого. Но да. Я его знаю.

В тоне жеребца слышалась легкая горечь, и Сара знала почему. Это не он расшифровал инопланетный язык. Тот Джеймс умер от заразы, не успев закончить.

– Что ты ищешь? – спросил единорог.

Оцеллус сердито посмотрела на него.

– Ты не поймешь. Пони на поверхности такие... невежественные. Ваша принцесса держит вас в заточении. Вы слепы. И поэтому мы, те, кто хочет видеть истину, живем здесь, внизу, во тьме.

Серебристый баллон ударился о ногу Сары. Она моргнула, подхватила его копытом и перевернула. На обратной стороне были символы, закольцованный круговой шрифт, который, как обнаружилось, она могла читать так же легко, как английский. ”Жидкий водород для двигательной установки". Фестрал поставила баллон на стол, отодвинув подальше от себя.

– Хороший трюк, чтобы сохранить его жидким. Я надеюсь, ты не собираешься делать бомбу.

– Не собираюсь! – Оцеллус впилась взглядом в баллон, отлевитировала себе за спину и сунула на полку, вроде как просто наугад. – Я ищу... реагент. Я не могу больше вырабатывать его естественным путем.

– Конечно, – пробормотал Джеймс, обводя взглядом комнату. – В этом полно смысла. Я люблю реагенты. Моя любимая вещь.

– Тебе нравится быть живым, невежественный пони? Сейчас ты на опасной территории. Даже если бы мой дядя правил этим местом без сопротивления, все равно существует много тех, кому он не сможет приказать. Так много все еще спящих. Они уже идут, или скоро двинутся. Если я не найду реагент, они сочтут тебя незваным гостем и разорвут твое тело на составляющие его атомы. Сиди тихо и не мешай мне искать.

Джеймс поморщился.

– Только меня? Не ее?

– Не ее, – согласилась Оцеллус, засовывая голову обратно в ящик. Мгновение спустя она вылезла с другим контейнером, помеченным знакомыми желтыми и черными предупреждающими логотипами сверху донизу. Очертания были не совсем такими, к каким привыкла с самого детства Сара, но намек на опасность был достаточно ясен. Когда чейнджлинг положила его на стол, удалось прочитать большую круговую надпись: “Чрезвычайно опасно! Активный биопреобразующий агент. Не прикасаться”.

Баллон был схож с таким же для жидкого водорода, только с прозрачными вставками. Внутри было что-то зеленое. Оцеллус подняла контейнер в воздух, встряхивая с помощью магии. Содержимое было вполне себе жидким и густыми.

– Это тебе, – произнесла чейнджлинг, протягивая контейнер жеребцу. – Выпей все целиком. Прием внутрь – самый быстрый способ. Была бы я... но теперь не получится. Я не могу изменить тебя сама. Тебе придется воспользоваться этим.

– Я не хочу меняться, – возразил Джеймс. – Я уже изменился.

Он поднял одно из копыт, свирепо глядя на него.

– Видишь, как нелепо я выгляжу? Как зверушка из контактного зоопарка! Разве этого недостаточно?

Хотя на самом деле его пристальный взгляд больше не был направлен на чейнджлинга. Гнев жеребца был полностью направлен на Сару. Она практически могла слышать его мысли.

“Ты втянула меня в это. Если я умру, это будет твоя вина”.

Возможно, он хотел, чтобы она так думала, но Сару это не беспокоило. Она сделала все возможное, чтобы он не последовал за ней. Если бы Джеймс остался там… что ж, в Отаре он не был бы в безопасности. Они не знали, что там случилось. Но здесь его бы не было.

– Это прискорбно, – согласилась Оцеллус, впервые с момента их встречи проявив сострадание. Она пододвинула контейнер чуть ближе к жеребцу. – Но по крайней мере ты сможешь избавиться от привязки к форме пони. В этом весь секрет моего дяди, тот, который он узнал на поверхности. Я могу научить тебя, если ты не умрешь.

– Великолепно, – Джеймс левитировал контейнер к себе, критически его осматривая. Затем он поднял его над головой и вылил зеленую жидкость себе в глотку. – Ну, я уже бессмертен. Думаю, терять мне нечего.

Через несколько секунд, выронив баллон, он рухнул и начал хрипеть и задыхаться.

Сара, возможно, немного больше беспокоилась бы о нем, если бы не наблюдала подобное уже второй раз за день.

“Возможно, это более продвинутая форма того, что Дискорд загнал в меня в качестве имплантатов. Но почему он не выдал их и Джеймсу тоже? Если он планировал отправлять меня не одну…”

– Помоги мне уложить его в постель, – пробормотала Оцеллус. – Это займет несколько часов. Пока он отдыхает, я могу отвести тебя в Хрому. Покажу тебе конец моего мира.

Перемещение жеребца заняло несколько минут. Ни одна из них не отличалась большой силой, а Джеймс в свою очередь легким не был. Но они усадили его в центр гнезда из подушек и одеял. Шерсть единорога показалось Саре немного странной, когда она прикоснулась к нему, как будто она была пропитана каким-то растворителем. Фестрал посмотрела на жеребца, тот корчился в бессознательном состоянии.

– Что, черт возьми, мы только что с ним сделали?

– Ничего... плохого, – ответила Оцеллус не слишком убедительно. – Я только раз  видела, как это происходит с пони, и не хочу смотреть снова. Думаю, ты тоже не захочешь.

Чейнджлинг кивнула в сторону выхода.

– Он не очнется по крайней мере сутки. Мы успеем вернуться до этого момента.

– Ладно, – Сара последовала за провожатой по туннелю. Она не пялилась на ее круп, как Джеймс ранее пялился на нее. Ни капельки.

Они вернулись во тьму, и любые детали, которые фестралу, возможно, было бы интересно увидеть, растворились в эхе звуков и предположений.

– Но это мне ни о чем не говорит. Биопреобразование... это типа того, что произошло по пути сюда? Ты превращаешь его в рыбу?

– В чейнджлинга, – ответила Оцеллус. Она посмотрела вниз на свои копыта, прозрачный плавник, заменяющий гриву, свисал рядом с лицом. Странное жужжание голоса чейнджлинга позволяло Саре легко различать черты ее лица.

“Интересно ты тоже видишь эхолокацией, или это прикол исключительно бэтпони?”

– Как и наших предшественников. Какой бы подарок ни преподнес тебе Дискорд, чтобы спасти от такой же участи, он явно решил не давать его твоему другу. Возможно, он был недоволен его службой.

– Я... понятия не имею, – пробормотала Сара. Она пискнула несколько раз для пущей убедительности, визуализируя массивные столбы волокнистого материала, огромные кучи вроде как кристаллизовавшийся органики, в одной из которых жила Оцеллус. – Надеюсь, что не вся ваша цивилизация живет в замороженном дерьме. Потому что в твоем доме воняет.

– В моем доме, – повторила чейнджлинг, потирая крылышки друг о друга. Это прозвучало почти как смех. – Я бы никогда не стала жить здесь. Рой занимается переработкой отходов всего в нескольких километрах отсюда, в конце концов они и сюда доберутся. Но я ожидала встретить пони, а запах здесь очень сильный. Надеюсь, этого хватит, чтобы сохранить ему жизнь.

Оцеллус внезапно подняла голову и с жужжанием поднялась в воздух на несколько сантиметров.

– Есть еще одна причина по которой мы оставляем его тут. Мы можем просто полететь. Хрома – важное место, второе по значимости в мире. Только Иркалла лучше... но добираться туда надо вплавь, и твой друг умрет, если мы попытаемся сделать это прямо сейчас.

Сара беспокойно переступила с ноги на ногу, несколько раз пискнула, чтобы убедиться, что пространство перед ней свободно, а затем пустилась бегом. Она захлопала крыльями, продолжая бежать.

– Короче, э-э… Я не могу остановиться, иначе упаду! – крикнула фестрал. – Догонишь меня? И скажи мне, в какую сторону лететь, пока я не врезалась в чертову стену!

Сара продолжала пищать, она летела и сердце бешено колотилось. Это было немного похоже на бег по лесу с закрытыми глазами, из-за того как распространялся звук. По крайней мере, у нее был хоть какой-то способ чувствовать окружение.

Несмотря на то, как быстро, по ощущениям фестрала, она двигалась, Оцеллус догнала ее с легкостью. Она прожужжала рядом со звуком, похожим на неторопливую ходьбу. Такая скорость явно давалась ей куда проще, чем Саре.

– Твои крылья выглядели очень даже сильными, – заявила чейнджлинг, ничуть не запыхавшись. – Почему ты такой слабый летун?

– Они у меня... меньше недели...

Фестрал пролетела еще несколько метров, прежде чем почувствовала, как ее копыта чего-то коснулись. Она сдалась, перестав махать крыльями. Перед ней вырос огромный столб, и она попыталась свернуть в сторону, но он был просто слишком широк. Сара врезалась в него с хлюпающим звуком, погружаясь в поверхность, как в хлебное тесто.

Если в доме просто плохо пахло, то сейчас просто нестерпимо воняло. Кобыла закричала в панике, брыкаясь и дергаясь, пытаясь освободиться, но безуспешно. Что-то удерживало ее и не отпускало.

Сару что-то крепко обхватило вдоль тела, почти целиком. Ее дернули, и она опрокинулась на задницу. Она почувствовала, как остатки комбинезона и ремни седельных сумок сорвало с плеч вместе с частью шерсти.

Фу-у-у-у.

– Ты пыталась покончить с собой? – в голосе Оцеллус звучала паника. – Если бы этот узел был активен... если бы ему не нужно было время на прогрев...

Чейнджлинг вздрогнула.

– Что, лягать его, сказал тебе Дискорд, когда посылал сюда? Он даже не предупредил тебя о переработчиках?

Сара вздрогнула, проведя копытом по той части тела, где она столкнулась со столбом. По крайней мере, крови вроде не было.

– Он сказал, что вам, ребята, нужны друзья. Сказал мне, что вы, возможно, вот-вот ввяжетесь в гражданскую войну. И это... примерно все.

Оцеллус стояла совсем рядом с ней, хотя она то и дело нервно поглядывала на ствол “дерева”. Чейнджлинг стояла на приличном расстоянии от него и, казалось, не желала подходить ближе. Сара последовала ее примеру, отступив еще на несколько шагов. Пока она наблюдала, проделанное ею отверстие постепенно уменьшалось, по мере того, как странная мембрана на поверхности заполняла образовавшуюся щель.

– Это даже меньше, чем он рассказал нам, – пробормотала Оцеллус. – Какую помощь, по его мнению, может оказать пара невежественных пони? Как будто мы сами не могли решить свои проблемы...

– Мы не невежественные, – Сара повернулась спиной к дереву. – Да, очевидно, я ничего не знаю о вашем мире. Но в других вопросах все не так. Для начала, мы не из Эквестрии. Мы с Джеймсом родом из другого места – из города под названием Отар. Мы даже не пони. Или, я думаю, что раньше мы пони не были. Я выросла на планете, расположенной в тысячах световых лет отсюда, и Джеймс тоже. Мы пытаемся восстановить космическую цивилизацию.

Глаза Оцеллус распахнулись, и она нервно положила крыло на плечо Сары.

– Ты должна вернуться! – пропищала она, взволнованно жужжа крыльями. – Пожалуйста, возвращайся прямо сейчас! Вы должны знать! Если вы запустите один-единственный космический корабль...

– Да, мы в курсе, – прервала ее Сара. Она могла бы и не знать, если бы не ее недельный инструктаж, который включал в себя большую часть истории Отара и подробности миссии колонизации. – Гармония раньше ограничивала выход за пределы кольца. Это был один из ее магических переключателей, чтобы прилететь и убить всех. Мы его отключили. Ну, наш губернатор отключила его, и несколько помогавших ей пони...

Фестрал замолчала, не в силах понять что за звук она слышит. Звук исходил от Оцеллус, но с чего ей...

Маленький чейнджлинг начала плакать.

– Все это время… мы были здесь, внизу… и мы наконец-то свободны.

Глава 9: Разворот

Оливия была одна в медицинском отсеке. Находясь здесь, она не чувствовала себя виноватой, что постоянно отвлекает единственного синта Предвестника для помощи себе. В медицинском отсеке были собственные системы, которые могли проинструктировать ее и провести необходимые тесты. Каждые несколько часов ей делали очередную инъекцию в то, что осталось от ноги, но в основном майора никто не беспокоил.

Не ради отдыха. Теперь, когда она изменила решение Лаки, отчасти в том, что произойдет дальше, будет и ее вина.

“Но не победа. Ее поставят в заслугу Лаки. Если мы спасем Эквестрию и вернем наших пони, ее имя будут скандировать на парадах”.

Оливия была причиной, по которой они не бросят Эквестрию на произвол судьбы, но ни один пони не узнает ее имени.

Легкий звон эхом разнесся по комнате, повторившись несколько раз. Звук входящего вызова высокого приоритета. Не от Лаки, поскольку любой из непосредственных начальников Оливии мог просто связаться с ней по интеркому. Но это должно было быть что-то важное, если вызов продолжал трезвонить.

“Я уже скучаю по своей отставке”.

Оливия неохотно взяла планшет со стола и нажала кнопку “Принять”. Затем она прочитала имя абонента, и пожалела о своем выборе. Это был генерал Циньчжи. По крайней мере, ей не пришлось видеть его гнев – связь была в режиме “только аудио”, о чем свидетельствовала пометка внизу экрана. Но слышать его она могла.

– Вы знаете, сколько людей погибло на Европе? – вопрос прозвучал как риторический. Генерал даже не стал дожидаться ответа Оливии. – Я не думаю, что они закончили подсчитывать ущерб, когда я отправился на сканирование для этого проекта. Думаю, по последним подсчетам, их было по меньшей мере десять миллионов.

– Что? – у Оливии помутилось в голове. Зачем Циньчжи говорит ей об этом? Хотя его тон почти не изменился по сравнению с их последним разговором, Оливия хорошо его узнала. Это был гнев дисциплинированного офицера. Если бы он был сержантом, то от ора слюна летела бы по комнате. Но генералы были политиками, и, очевидно, его инстинкты требовали следовать правилам приличия.

– Десять миллионов человек. Почти треть населения Европы, – продолжил Циньчжи. – И Земля назвала меня за это героем. Вам бы послушать, как обо мне отзывались на Европе.

Оливия начала что-то лепетать:

– Я... не знаю, какое это имеет отношение к Эквестрии, – генерал не был ее командиром. Даже если бы она вернулась в армию, то не обязана была отчитываться перед ним. Ей не нужно было извиняться за то, что она не согласна с ним. – Я подумала, что было бы лучше поставить наши фишки на пони. Наша история – это давно история.

Генерал Циньчжи горько рассмеялся.

– Когда я был ребенком, мы все еще изучали “Искусство войны”. Не думаю, что хотя бы половина моих одноклассников знала, что такое колесница. Но это не имеет значения. Если я что-то и узнал об инопланетянах на Санктуарии, так это то, что они принципиально от нас не отличаются. Они испытывают тот же спектр эмоций – они любят, они ненавидят, они чувствуют преданность, сострадание и гнев. Эта война ничем не будет отличаться от любой другой. Я стану героем тлеющих руин, а выжившие будут вечно проклинать весь мой род.

Шок у Оливии прошел, сменившись зарождающимся гневом. Если Циньчжи думает, что сможет задавить ее авторитетом, то это не сработает.

– Вы хотели, чтобы мы сбежали и отстроились заново где-нибудь в другом месте. Сражаться с мелкими царьками и захватывать земли существ, едва влачащих жалкое существование, пока Эквестрию будут завоевывать, – ей не так хорошо удавалось скрывать обвинительный тон в голосе. – Вы собирались отправить мою команду на самоубийственную миссию на вражеский флагман.

– По твоему, я именно этим занимался? – в тоне не осталось гнева, только жалость. – Я объясню вам то, что сказал губернатору. Она не поняла – мне уже было приказано прекратить операцию и встретиться с "Крылом Полуночи" над океаном. Но, возможно, вы поймете. Может быть, вам удастся убедить губернатора изменить решение, пока еще есть время.

– Сомневаюсь, – пробормотала Оливия. – Но слушаю.

– Если мы подождем, то ваше предположение оправдается – Эквестрия будет захвачена врагом. Если предположить, что команда спецназа потерпит неудачу, у Короля Шторма, возможно, будут годы, чтобы укрепить свою власть. Но нескольких лет недостаточно, чтобы по-настоящему подчинить себе культуру, на это уходят десятилетия. Когда мы наконец прибудем, он будет считать себя правителем нации, в то время как на самом деле она будет готова восстать против него. Он будет рассматривать захваченную Эквестрию как свое владение, и поэтому не захочет причинять ей вред. Мы могли бы представить себя соперниками, а не освободителями.

Оливия неловко заерзала на койке, когда медицинские системы снова активизировались. Телескопическая рука развернулась над ее пострадавшей ногой, пронеслась над ней со вспышкой яркого света, весело пискнула, а затем вернулась на место.

– Если мы нападем на него сейчас, то он будет воспринимать нацию не как собственную, а как восставших, которых нужно подавить. Подумайте, что он тогда может сотворить с местным населением. Сколькими жизнями он пожертвует, чтобы сломить хребет эквестрийскому сопротивлению? Конечно, он потерпит поражение. У него те же проблемы, что и у нас. У него слабые войска, слабое оружие. Все, что он не заберет на свой корабль, будет уязвимо, и со временем мы найдем способ проникнуть на борт. Но сколько жизней будет стоить эта победа? Поблагодарит ли Эквестрия нас за спасение, когда их города превратятся в руины?

Циньчжи не стал дожидаться ответа. Даже не стал оставаться на линии, чтобы поспорить с Оливией. Вызов завершился, оставив майора наедине со своими мыслями.

---

На мостике "Крыла Полуночи" опять было битком, абсолютно все пассажиры собрались тут. Стол со стульями убрали. Все просто сидели на полу, уставившись на центральный обзорный экран.

Оливия не спрашивала, каким образом Предвестнику удалось доставить дронов в Кантерлот. Съемка велась с нескольких ракурсов – виды на город, подвергшийся террору. Какой бы праздник пони ни планировали, они, вероятно, не ожидали, что он закончится перевернутыми прилавками и горящими магазинами.

“Но, учитывая, что Король Шторм сотворил с Отаром, похоже, они легко отделались”.

Солдаты были повсюду. В основном двуногие инопланетяне, с клочьями шерсти, торчащими из под брони, и с грубым оружием. Горстка элитных наемников-грифонов и пони в одинаковых черных доспехах, с несколькими драконами, кружащими над городом. Но Король Шторм сдержал свой гнев, потому что в Кантерлоте все ограничилось несколькими небольшими пожарами.

“Я была права. Он хочет заполучить Эквестрию для себя”.

Хотя зачем все еще оставалось загадкой.

– Кажется, я нашел его, – сообщил Предвестник, и ракурс снова изменился. Камера, по-видимому, находилась на крыше здания, и по краям изображения изредка мелькали черные перья.

“Еще одна ворона”.

Изображение приблизило основную достопримечательность Кантерлота – замок с башнями, являющийся средоточием власти в стране. Там, на верхнем балконе, развернулась картина словно прямиком из ночных кошмаров. Оливия слышала, как Лаки ахнула, Лайтнинг Даст заскрежетала зубами, еще кто-то ругнулся себе под нос.

Две принцессы Эквестрии были превращены в камень, их тела были впаяны во что-то темное и кристаллическое. Статуи стояли по обе стороны балкона, так чтобы каждый пони мог их прекрасно видеть. Оливия не смогла бы сейчас отличить одну принцессу от другой, но, к счастью, ей и не требовалось.

– Луна и Кейденс... – пробормотала Лаки. – Боже, что он с ними сделал?

Затем тот, кого называли Королем Штормом, вышел на балкон. Он был отдаленно похож на своих солдат, хотя сбрил большую часть торчащего меха и не сутулился при ходьбе. Тело выглядело так, словно его могли сконструировать для жизни в пустынном арктическом мире, за исключением того, что он явно не испытывал проблем с перегревом на жарком кантерлотском солнце. В лапе он сжимал серебряную цепь, которая тянулась прямо к шее Фларри Харт.

Юная аликорн выглядела неважно. Грива была спутана, лицо в синяках, а вокруг рога было намотано что-то металлическое.

– Я убью его нахрен, – прошипела Лаки.

– У дронов есть микрофоны... – с экранов вокруг них донеслось резкое шипение, а затем послышались какие-то непонятные звуки. Голос Короля Шторма донесли до них параболические микрофоны лишь слегка искаженным из-за огромного расстояния.

– Пони Эквестрии. Вы видите мой дворец, парящий над Кантерлотом. Взгляните на юг и увидите, что я уже обратил в прах вашего самого могущественного соседа. Если не хотите разделить их судьбу, вы обретете мир в послушании. Тысячи лет ваши принцессы держали вас в плену законов мертвой цивилизации. Теперь я... – он замолчал, глянув в сторону. Позади него стояла высокая пурпурная кобыла-единорог в черных доспехах и взирала на толпу со смесью гордости и стыда.

“Кто-то не сильно счастлив от своего предательства”.

Когда Шторм заговорил в следующий раз, его голос был намного тише, искаженный помехами. Но Оливия все еще могла его понять.

– Темпест, займись, – он бросил кобыле цепь, ведущую к шее Фларри, и повернулся спиной к завоеванному городу.

Внизу Оливия видела тысячи пони. Было похоже, что их выволокли из домов и лавок – возможно, это были все жители города. Некоторые были закованы в кандалы, точно так же, как захватчики поступили с жителями Отара.

– Эквестрия мертва, – произнесла та, кого, по-видимому, звали “Темпест”. Оливия узнала этот голос – именно она была на погодной фабрике. Это она с Королем Штормом убила Предвестника и пытались сделать то же самое с Лайтнинг Даст. – Ваша жизнь изменится в течение следующих нескольких месяцев. Если вы будете сотрудничать, ваши семьи будут жить. Те, кто будет сражаться, будут безжалостно наказаны.

Кобыла подтолкнула Фларри Харт вперед, к краю балкона. Бедная принцесса выглядела так, словно вот-вот бросится с края на камни.

– Говори, – хрипло прошептала Темпест. – Говори, или он накажет твоего отца. Ты знаешь, что он так и поступит.

Голос Фларри Харт звучал бледным призраком самого себя. Она снова говорила как та пони, которую Оливия впервые увидела при прибытии в Отар, после того как Фларри заставили снова и снова смотреть на "Конец вселенной". Как будто все время, затраченное на терапию, ушло впустую.

– Слушайте их, – тихо произнесла она. – Селестия мертва. Луна, Кейденс и я не придем, чтобы спасти вас. М-мы... – юная аликорн разрыдалась, но Темпест толкнула ее в бок, и Фларри продолжила. – Мы сдались истинному королю мира. Если вы этого не сделаете, то будете страдать так же, как страдаю я.

– Предвестник, выруби звук, – скомандовала Лаки, стоящая рядом с Оливией.

В помещении воцарилась тишина.

– У Эквестрии есть армия, – пробормотала аликорн. – У них есть дирижабли. Где, черт возьми, они все?

– У вас тоже были, – тихо заметила Лайтнинг Даст. – И Отар все равно пал.

– У них не было выбора, – произнесла Оливия. Она все еще видела лицо бедной Фларри Харт, пока та зачитывала послание Короля Шторма. Видела, как слова рушат надежды пони внизу. – У них, вероятно, тоже не нашлось способа остановить их флагман. Думаю, Гармонии плевать, что ее терраформеры используют чтобы всех взъебать.

– У них было четыре аликорна, – прошептал Дэдлайт. – Они должны были быть в состоянии просто спалить его на подлете.

– Я бы не был так в этом уверен, – сообщил Дискорд, наблюдая за происходящим с кресла в театральном стиле, которому определённо было не место на мостике. Перед ним стояла огромная миска с попкорном, и он предложил ее окружавшим его пони. Начав с Лаки. – Будешь?

Завыло несколько сигналов предупреждения – тревога о вторжении и более эзотерические сигналы, которые Оливия не очень хорошо поняла. Какого бы хрена ни означало “нарушение причинно-следственных связей”, это можно было оставить на усмотрение ученых.

– Я думала, ты на стороне Эквестрии, – процедила Лаки сквозь стиснутые зубы. – На нашей стороне. Какого черта ты позволил ему все это устроить?

Дискорд пожал плечами, и попкорн исчез.

– Даже если бы он превратил Эквестрию в один гигантский вулкан, на самом деле никто бы не умер. Большинство из всех этих пони находятся тут в охоте за новыми впечатлениями – они прожили так долго, что им уже ничто не кажется интересным и захватывающим. Возможно, быть порабощенным – это захватывающе.

К удивлению Оливии, следующим заговорил Предвестник.

– Деактивируйте этот терраформер. Мои войска разберутся с армией. Вторжению конец.

Дискорд вытянул вперед свои пустые лапы.

– Извини, TI-84. Мог бы, если бы захотел. Но это так не работает, – драконэквус выпрямился во весь рост – он был настолько высоким, что не должен был поместиться на мостике “Крыла Полуночи”, рассчитанном на рост пони – но каким-то образом он стоял прямо, возвышаясь над всеми. – Как ты думаешь, какова моя цель? Построить идеальное общество для жителей Эквуса? Чтобы никто не причинял друг другу страданий? Насколько мелочным ты хочешь, чтобы я был? Порабощать нации – это перебор, но должен ли я останавливать каждое убийство? Может быть, мне следует пресекать каждое слово, исходящее из уст сварливой жены? Должен ли я запретить пони даже думать гадости друг о друге?

На мостике воцарилась полная тишина. Не стала молчать лишь Лайтнинг Даст.

– Порабощение целой страны кажется мне довольно очевидным.

– Может быть и так, – ответил Дискорд. – Но я и раньше уничтожал целые страны. Дэдлайт даже наблюдал за этим однажды, помнишь? А здесь скорее ведется цивилизованная беседа.

Фестрал не выглядел так, словно хотел продолжать “цивилизованную беседу”. Скорее наоборот – он выглядел так, словно в любой момент мог броситься вперед и напасть на Дискорда. Но он пока этого не сделал, лишь сидел неподвижно и размеренно дышал. Мелоди продолжала поглаживать его крыло, и это, казалось, успокаивало жеребца.

– С Гармонией то же самое? – спросила Лаки. Теперь ее гнев угас, сменившись обычным прагматизмом. – Даже несмотря на то, что пострадали граждане?

Она указала на экран и принцесс, застывших, как ужасающие статуи.

– А они не могут просто создать новые тела где-нибудь в другом месте?

Дискорд в ответ улыбнулся. Оливии приходилось сражаться с врагами лишь с ножом в руках и в тонком комбинезоне-поддевке,  она видела, как людей разрезали на куски, чтобы забрать их органы. Но почему-то улыбка Дискорда была еще более устрашающей.

– Если бы он их убил. А это не смерть, а переход к другому виду жизни. Эти тела предназначены для наблюдения за развивающейся планетой в течение геологических эпох. Они наверняка будут сопротивляться, как только поймут, что произошло. Но к этому моменту пройдут уже тысячи лет, промелькнувшие как пара секунд. Если только кто-нибудь другой ничего не предпримет по этому поводу.

– Так скажи нам, что делать, – предложила Лаки. – Ты правда хочешь, чтобы этот мудак был главным? Разве у тебя нет друзей в Эквестрии? Они тоже пострадают.

На мгновение Дискорд показался гораздо ниже.

– Не думай, что вы единственные, кто пытается что-то с этим сделать. Вы же не видели там Твайлайт, верно? Эквестрия не выживала тысячи лет, лишь потому что зависела от могущественных соседей, которые вытаскивали бы ее из неприятностей. Иногда она зависела от могущественных аликорнов или могущественных артефактов. Это совершенно другое дело.

– Так помоги нам найти их, – произнесла Оливия. Это противоречило ее здравому смыслу – последнее, чего ей хотелось, так это привлечь внимание этого существа. Но если Лаки не собиралась спрашивать… – Если ты не хочешь говорить нам, что делать, так помоги выйти на контакт с эквестрийскими... героями? Мы можем объединить наши ресурсы. Одолжим им гребаный джампер или что-нибудь. Может быть, они знают способ вырубить этот терраформер, до которого мы не додумались.

Дискорд закатил глаза.

– Полагаю, я мог бы это сделать. Видите ли, это вопрос баланса. Слишком много вмешательства, и Гармония может влезть поперек, просто мне назло. Не слишком удивляйтесь – я видел, как она разрушала просто прекрасные цивилизации, только потому, что они мне нравились. Но Эквестрия – ее детище, так что, полагаю, я могу действовать немного смелее. Вы не можете просто выследить их. Если бы героев было легко найти, этот болван, развешивающий свои новые флаги, нашел бы их первым. Но вы можете привлечь их внимание. Где бы вы ни решили начать свое восстание...

Драконэквус взял один из вычислительных терминалов, долистал до карты Эквестрии и указал на горы.

– Вы, конечно, можете отправиться куда угодно, но лучше быть поосторожнее. Летите куда-нибудь сюда. Не попадайтесь достаточно долго, и я уверен, что все эти важные пони услышат о вас. О, и не делай глупостей, пока твой клон не выйдет на связь.

Дискорд сунул лапу в невидимый карман и достал какую-то странную пластиковую штуку. Она была похож на мозг, за исключением того, что спереди было двенадцать кнопок, расположенных в виде прямоугольника.

Это было немного похоже на что-то, что Оливия, возможно, видела в музее в детстве, хотя она не могла опознать это устройство.

– Давай посмотрим, готов ли он тебе позвонить.

Дискорд снял телефонную трубку с пластиковой штуковины, и изнутри донесся голос Джеймса Первого поколения. Мужской, испуганный и жалкий. Не совсем слова, скорее поток сознания:

“О боже, кто-нибудь, помогите мне, пожалуйста, я понятия не имею, что происходит, мне кажется, у меня в ногах дыры, они разрывают дом на части, пожалуйста, не ешьте меня, я умру, куда делась Сара, кто-нибудь, пожалуйста...”

Дискорд со щелчком повесил трубку.

– Ну, я думаю, вы поняли идею. Мозг все еще развивается, как вы могли слышать. Но дайте ему несколько дней, и, возможно, вам повезет больше.

Он положил пластиковое устройство на одну из консолей и растворился в воздухе.

Воцарилась тишина, нарушаемая только медленным рокотом двигателей корабля. На экране по-прежнему был виден Кантерлот, хотя теперь экраны просто показывали вид на город сверху. Очевидно, ритуальное унижение Фларри Харт закончилось.

– Ладно, майор, – голос Лаки звучал более повелительно, чем Оливия когда-либо у нее слышала. – Приготовьтесь к посадке. Мы отправляемся...

Аликорн левитировала вычислительный терминал к себе.

– Прямо сюда. Вы, Дэдлайт и Лайтнинг Даст, отправитесь туда первыми. Посмотрим, сможете ли вы убедить население присоединиться к нам. Надеюсь, мы сможем привлечь их на нашу сторону до того, как какой-нибудь урод от Короля Шторма доберется туда, чтобы начать порабощение или требовать дань, или что они там планируют...

Лаки понизила голос до угрожающего шепота.

– А сразу после этого мы отправимся в Кантерлот. Я не собираюсь оставлять там Фларри Харт.

---

Может быть, обнимать жука было не самой лучшей идеей. Саре казалось, что с каждой проходящей секундой чейнджлинг становится все энергичнее. Она начала пищать еще пронзительнее, чем сама Сара, и до сих пор не остановилась.

– Интересно, помнит ли кто-нибудь об этом... конечно нет, мы все умирали так много раз... мы можем снова выбраться отсюда? Король Торакс, возможно, даже не захочет уходить, пока у нас не будет плана...

– Эй, мелкая, – Сара сжала ее чуть крепче. – Рада за тебя. Не знаю, почему Дискорд, блядь, просто не сказал вам, но на самом деле не удивлена. Парни иногда ведут себя как придурки, обычное дело.

В воздухе над ними что-то двигалось, что-то большое и далекое. Оно немного напоминало звук вертолета с кучей крошечных несущих винтов. И он становился все ближе.

– Думаю, что-то приближается. Может, порадуемся когда будем в безопасности? Ты же говорила, что задерживаться здесь опасно.

Оцеллус перестала жужжать. Она тут же посмотрела вверх, прямо в направлении звука, который услышала Сара.

– Да, это они. Если запаха постороннего было недостаточно, чтобы привлечь кого-то сюда, то повреждение узла переработчика – точно привлекло. Нам следует убраться с дороги... летим прямо в Хрому, – чейнджлинг снова взлетела, но через несколько секунд приземлилась. – Ну, может быть, не прямо, с учетом того, как ты летаешь.

Сара старалась не реагировать на эту колкость, когда они тронулись в путь. Пол под ее ногами был почти землей, хотя больше походил на мусор, который мог скопиться на дне атмосферного фильтра. Смутно органический, с затхлым запахом, который пронизывал весь мир.

– Они пойдут по нашему следу. И в Хроме нас все равно кто-нибудь ждал бы.

– Они? – повторила Сара. – Ты продолжаешь говорить это все время. Может быть, стоит выражаться слегка конкретнее? Я же сказала тебе, откуда я.

“Типа того. Тебе лучше полагать, что я тоже из экспедиции”.

– Дикие. Те, у кого мы украли наши тела. Чейнджлинги, которыми управляет Гармония. Или их последние модели. Появлялось множество разных видов на протяжении многих лет, – Оцеллус остановилась, повернув одну из передних ног к Саре. Рог чейнджлинга на секунду засветился розовым – ровно настолько, чтобы фестрал смогла разглядеть символы: Зеленый – Железо – Семнадцать – Тис. Они были похожи на тот странный круговой язык, хотя расположение скорее напомнило штрих-код.

“Или клеймо”.

– У нас это все еще есть, даже если мы сейчас создаем свои тела сами.

Рог так же быстро погас, возвращая их во тьму.

Затем она услышала звук, как будто десятки разных ног топтались по неровной поверхности позади. Сара подавила желание кинуться бежать, но не смогла удержаться и несколько раз пискнула, проверяя, кто за ними следует.

Она ожидала появления разведчика или, на худой конец, небольшого отряда, вроде исследовательских дронов, которых Предвестник мог бы послать для проверки незваного гостя.

Их были сотни. Они двигались не так, будто ими управлял разум, а скорее как стая рыб или птиц. Чейнджлинги устремились к тому месту, где они только что стояли, жужжа крыльями и стуча копытами.

Затем они приблизились, и Сара смогла разглядеть их немного лучше. Хотя чейнджлингов было так много, что отделить звуковую картину одного от другого было сложно. Они казались очень похожими на Оцеллус, за исключением некоторых едва заметных отличий в строении крыльев и ног. Ну, и их поведения.

Внезапно Сара почувствовала их запах, точно так же, как на короткое время почувствовала запах Оцеллус. От всех чейнджлингов почти постоянно исходил этот запах, как от муравейника или пчелиного роя.

“Боже, если я хоть чуть-чуть ошибусь, мне конец...”

Самым серьезным боем, в котором Сара когда-либо участвовала, был удар коленом по яйцам особо прилипчивому приятелю. Тут у нее не было бы ни единого шанса.

Но, как оказалось, думать даже не пришлось. Возле хвоста возникло то же самое ощущение, и ее запах слегка изменился. А затем подоспел рой. Сара почувствовала, как копыта на мгновение коснулись ее, почувствовала запах, когда чейнджлинги пролетали мимо. У них были острые клыки и заостренные рога. Как у мифических стай пираний, которые могли бы в мгновение ока сожрать пловца. Только эти были настоящими.

Потом рой пролетел мимо. Продолжая свой путь, они рассеивались во все более разреженном облаке. Чейнджлинги не разговаривали и вообще не издавали никаких звуков. Просто роились в воздухе. Хотя улетели не все. Пара десятков собрались вокруг того места, куда влетела Сара. Они что-то делали со стеной, их рты шевелились, хотя фестрал не могла точно разглядеть, что они делали. И ей не сильно хотелось.

“Бог не просто так не стал создавать муравьев, размером с человека”.

Эти чейнджлинги вызывали отвращение.

“В отличие от Оцеллус. Это из-за их поведения? Запаха?”

Он точно будет преследовать Сару в кошмарах, если они в ближайшее время не уберутся отсюда.

Оцеллус тоже ничего не говорила, но она дернула Сару за ногу, оттаскивая от колонны. Рядом были тысячи других, а также кучи частично переработанного вещества, но чейнджлинг все это игнорировала. Несколько секунд спустя шум роя стал отдаляться, и Оцеллус, казалось, расслабилась.

– Слава королевам, что они полетели туда. Твой друг... вероятно, все было бы не сильно хорошо. Если они найдут его без сознания...

– Может быть, ты сможешь мне кое-что объяснить, – вмешалась Сара и не стала дожидаться разрешения. – В Отаре... кстати, это город, из которого я пришла... у нас есть искусственный интеллект, который занимается повседневными мелочами. Думаю, это похоже на то, как Гармония управляет этим кольцом. Санктуарий, Эквус... как бы оно там ни называлось. Предполагается, что наш ИИ в миллион раз тупее вашего, но... он может заставить всех своих дронов вести себя как люди, если захочет. Эти штуки немного похожи на наших технических дронов, но почему они не умнее? Если бы наш ИИ нашел кого-то, кто пах так же, но имел шерсть вместо панциря, они бы грохнул его в ту же секунду. Эти чейнджлинги оставили меня в покое. Они… это ведь чейнджлинги, верно?

Оцеллус выглядела немного раздраженной.

– Да, это чейнджлинги. Если ты хочешь, чтобы я тебе помогла разобраться в Гармонии... я не священник. Я не могу тебе объяснить. А гадать тоже не мое.

Сара нахмурилась, но потом поняла, что ее спутница, вероятно, в темноте этого не видит, и все равно продолжила.

– Значит, обмануть датчики... Это я понимаю. Я знаю множество способов обмануть тупые системы, заставив их думать, что ты тот, кем не являешься. Но у вас здесь, внизу, целая цивилизация, верно? А Гармония типа... бог. Так почему же она позволяет вам это все делать?

– А, вот это я подскажу.

Оцеллус подтолкнула Сару, чтобы та продолжала идти. Хорошо, что фестрал продолжала внимательно пищать и слушать, потому что пол перед ними заканчивался достаточно резко. Кобыла почти ничего не могла разглядеть внизу, кроме чего-то, что выглядело как единственная колонна, настолько широкая, что “взор” почти не мог ее охватить. Это была балка размером с гору, пол здесь был наклонным, и мусор мягко сыпался мимо Сары через край. Что могло там находиться, она знать не хотела – и сегодня выяснять точно не будет. Оцеллус указала в сторону, где узкая тропинка была отмечена слабыми светящимися пятнами. Даже будь у них фонарик, они были бы исчезающе тусклыми, но в абсолютной тьме глаза фестрала легко различали их.

“Меня и правда создали для этого. Выбрал бы меня Дискорд, будь я земной пони или пегасом вместо фестрала?”

– Давным-давно наши предки заключили договор с богиней. Мы установили правила, которым она должна была следовать в обмен на наше поклонение. Важно то, что до тех пор, пока мы ничего не ломаем... до тех пор, пока мы не вредим кольцу или не воюем определенным образом... нам позволено делать то, что мы хотим. Никаких правил относительно запрета жизни внизу нет. Есть целые части кольца, где кто-то должен жить. Их миллиарды и миллиарды. Но поскольку мы не можем попасть туда, то обходимся тем, что имеем. Гармонии это не нравится, но она не может просто заставить нас прекратить. Мы не нарушаем правил и можем продолжать жить здесь, внизу.

– Имеет смысл, – согласилась Сара. Вдалеке она услышала множество голосов, и у нее возникло ощущение, что вокруг становится светлее. Каким бы темным ни был этот мир, казалось, что их цивилизация хотела иметь хоть немного света. – В общем, Гармония позволяет вам красть... тела... при условии, что вы не будете мочиться на ковер или царапать мебель.

– Что это значит?

Сара не смогла сдержать смех.

– Объясню, когда подрастешь.

Теперь она могла ощущать Хрому или, по крайней мере, звуки активности, которые, как фестрал предполагала, исходили от города. По сравнению с путешествием во тьме с Джеймсом и их провожатой, шум резал уши.

Впереди было еще больше металла, поверхность, которая изгибалась наверх, как еще одна опорная балка. Сара не видела где она заканчивается, даже когда полностью закинула голову назад. Но и не нужно было видеть ее всю, потому что внизу было небольшое отверстие, похожее на служебный вход. Еще несколько шагов, и они оказалась внутри.

По сравнению с тишиной снаружи, шум Хромы был настолько силен, что почти оглушил Сару. Она слышала сотни голосов, звуки торговли, музыки и жизни. Освещено было что-то вроде центральной улицы, хотя здесь не было никаких транспортных средств. Вдоль улицы тянулись маленькие здания, которые, казалось, представляли собой в основном стены из мусора без крыш.

“Да и какой смысл в крыше, когда там, где ты живешь, никогда не идет дождь?”

В одном из концов города светился достаточно яркий огонек, и голоса там были самыми громкими, но Оцеллус немедленно потащила Сару в сторону.

– Сначала нам нужно купить тебе что-нибудь из одежды. В таком виде ты бросаешься в глаза. Если кто-то попросит тебя измениться, а ты не сможешь, что ж... это будет плохо. Могут подумать, что я торгую общением с тобой.

– Общением... со мной? – фестрал закатила глаза, но, конечно, Оцеллус этого не заметила. Сара поспешила догнать ее. – У вас что, целый город шлюх? Потому что это немного странно.

– Целый город... – уши чейнджлинга прижались к голове. Казалось, некоторым жестам было плевать на видовой барьер. – Нет. Дело не в этом.

Казалось, у нее был на примете определенный пункт назначения – магазин, в котором, судя по звуку, было развешано много одежды.

Когда они приблизились, Сара медленно двинулась вперед, разглядывая чейнджлингов на улицах. Все они казались ей примерно одинаковыми – существа меньше ее, но с жестким панцирем. У некоторых были похожие на плавники штуки, как у Оцеллус, у некоторых – нет. Ноги некоторых были настолько странными, что разум фестрала просто не мог собрать из отраженных звуков картинку. Оцеллус понизила голос до шепота.

– Если кто-нибудь спросит, ты выполняешь задание короны. Тебе было приказано не снимать маскировку ни в коем случае. Снаружи города тебя никто не увидит, но внутри...

– Конечно, принято, – они остановились перед магазином одежды.

Оцеллус уставилась в землю. В городе было не сильно чисто. Он весь вонял, как коробка с тараканами, которую Сара однажды в детстве нашла за мусорным контейнером.

– Я полагаю, у тебя нет денег?

Сара помотала головой.

– Только это барахло.

Она открыла седельные сумки, или, по сути, просто ранец, после того как часть ремней оборвалась. К ее удивлению, флаконы, которые дал им Дискорд, теперь светились.

Их свечения было достаточно ярким, чтобы осветить всю улицу вокруг них и высветить с десяток насекомоподобных лиц, уставившихся на нее.

Панцирь Оцеллус был светлым, но большинство из остальных были сплошь черными, а голубые глаза переливались разными оттенками. Воцарилась оглушительная тишина.

– Не включай здесь химический фонарик, э-э… Филлиум, – произнесла Оцеллус достаточно громко, чтобы его услышали все окружающие. – Это Хрома! А не грибные фермы...

– Верно! – Сара уже слышала подобный тон раньше. – Извиняюсь. Я не специально.

Оцеллус только раздраженно зажужжала, втаскивая фестрала в магазин. Движение снаружи медленно восстановилось.

– Что это было? – раздался голос из-за прилавка. Сара услышала что-то мягкое на теле этого чейнджлинга, и каким то образом поняла, что он значительно старше. Повсюду была развешана тонкая ткань, приглушавшая звуки снаружи. Несколько других клиентов. Хотя как они могли судить о качестве одежды в полной темноте...

– Ничего, – ответила Оцеллус, подлетая к прилавку. – Мне нужно что-нибудь, полностью покрывающее тело, для моей подруги Филлиум. Она... сейчас на задании, и уже устала отвечать на вопросы.

– Можешь больше не объяснять.

Несколько минут спустя Сара оказалась с Оцеллус в переодевалке с ворохом различных балахонов и масок разной длины и покроя. Чейнджлинг затихла, но Сара все еще чувствовала, как она двигается, пока ее горячее дыхание не коснулось ее уха. Шепот был тихим и почти сердитым.

– Какого яйцеклада ты не сказала мне, что у тебя есть маточное молочко? Где ты его наверху вообще столько раздобыла?

– Я... понятия не имею, о чем ты, – прошептала Сара в ответ таким же резким тоном. –  Дискорд дал его мне. Я думаю, у Джеймса тоже немного есть.

Чейнджлинг выставила вперед копыто.

– Дай посмотреть.

Даже не возражая, фестрал протянула поврежденную сумку своей спутнице. Не то чтобы она знала, зачем вообще нужна большая часть содержимого.

Оцеллус не столько открыла сумку, сколько просунула внутрь свою голову.

– Невероятно. Если у твоего друга столько же, то вместе вы двое богаче моего дяди. Думаю, что единственным чейнджлингом, которая владела подобным количеством, была сама Кризалис... С таким количеством любви, ты могла бы пробудить тысячу? Две тысячи? Древние королевы, я даже не знаю. Это и то, что карантин снят... – чейнджлинг напряглась. – Тем больше причин доставить тебя к моему дяде целой и невредимой. Если что-то и сможет убедить Старый Улей в том, что худшее позади, так это ты. Больше никаких экспедиций к химическим переработчикам...

Сара накинула на плечи один из балахонов – звук не мог помочь ей рассмотреть ни один из них, и она не могла предположить, как они на самом деле выглядели. Но, учитывая ситуацию, в которой ей предстояло его использовать, это, вероятно, не имело значения.

– Мне? Ты думаешь, мне придется их убеждать? – спросила фестрал, слегка поправляя ткань. От нее немного пахло затхлостью, но учитывая, где они находились, Сара сочла это небольшой ценой. – Я вообще-то всего лишь посыльный...

– О, я уверена, у тебя все получится, – пробормотала Оцеллус, пренебрежительно махнув копытом. – Кто тебя послал – это очевидно, а с таким богатством, как у тебя, мы могли бы собрать десяток экспедиций на поверхность, да еще бы и на сотню осталось. Интересно, есть ли у Старого Улья свои союзники... такие же, как помогающий нам Дискорд. Если они узнают, что ты здесь, внизу... они очень сильно захотят убить тебя.

И словно вселенная подслушивала, Сара услышала шум снаружи.

– Извините меня! – это был владелец магазина, и голос у него был нервный. – У вас тут пришли... друзья. Пожалуйста, выходите немедленно.

– Вот блядь.

Глава 10: Верность

– Дерьмо, – повторила Сара, наверное, в десятый раз. Она понизила голос до тихого шепота из-под плаща, хотя в этом мире беспросветной тьмы это все еще могло быть громковато. – Они собираются напасть на нас, да?

– Да, – пискнула Оцеллус, немного отступая к Саре. – Похоже на то.

– Потому что они увидели мои... деньги?

– Да, – чейнджлинг искоса взглянула на нее. Сара не могла с уверенностью сказать, что это было за выражение. Надежда? А может отчаяние. – Сейчас самый подходящий момент сообщить мне, что ты принадлежишь к могучей культуре воинов и можешь сразиться с десятком королев со связанными за спиной копытами. Да?

“Ни капельки”.

Сара знала, как ударить парня коленом по яйцам, она знала, как использовать перцовый баллончик или шокер. Почему-то ей казалось, что околонулевой опыт в боевых искусствах будет не очень эффективен в теле пони.

“Что ж, с пони, в принципе, могло прокатить. У Джеймса, например, яйца были. А вот у этих жуков фиг знает как с ними дела обстоят”.

Фестрал слышала, как снаружи собирается целая толпа. Они разговаривали друг с другом, хотя Саре было трудно разобрать слова из-за шума ее собственного бешено колотящегося сердца. Они не хотели, чтобы их подслушали. Несмотря на это, она оценила их количество примерно в полтора десятка, равномерно рассредоточившихся вокруг магазина. И они предусмотрели отправить примерно половину в проулок за магазином, так что смысла искать чёрный выход не было.

– Договориться не получится? Может быть, мы сможем обменять что-нибудь из этого, чтобы они позволили нам уйти.

Оцеллус помотала головой.

– Чувствуешь их запах? Это Старый Улей. Если они нас захватят, то узнают меня. И убьют только для того, чтобы досадить моему дяде, и это после того, как они заберут все, что у нас есть. А ты… ты будешь пищей, пока они не высосут тебя досуха.

– Ясно. Нахер переговоры.

Мысли Сары неслись вскачь. Она раньше бывала и в более трудных ситуациях, чем эта. Господи, она проникла на чертову космическую станцию Общества первопроходцев, а потом улетела с нее не пойманной. Она сможет как-нибудь вытащить их и из этой ситуации.

“Что у нас есть? Магазин со стенами из ткани и два пони, которые не умеют драться. Полтора десятка нападающих и множество других существ, которые не принимают в этом участия. Несколько батончиков с едой и два флакона с жидкими деньгами”.

– Ты не могла бы... проглотить их? – спросила фестрал как можно тише. – Мне показалось, что это вроде как какая-то пища для чейнджлингов.

Глаза Оцеллус распахнулись так широко, что, казалось, почти светились.

– Если я это сделаю, то обратно все мы получить не сможем. Я не королева... наша порода на это неспособна. Там так много любви... большая часть будет потрачена впустую.

“А как вы тогда это вообще используете?”

Очевидно, Дискорд дал ей флаконы не просто так. Он мог быть совершенно бесполезным и несговорчивым, но, похоже, действительно хотел, чтобы они преуспели. Сара была на этом задании из-за него.

“Может быть, это инструмент?”

– Эй, мы знаем, что вы там! – крикнул чейнджлинг снаружи. – Выходите сюда и отдайте то, что принадлежит нам! Мы не причиним вам вреда. Не больше, чем вы заслуживаете!

– Мне жаль, – пробормотал владелец магазина из-за двери раздевалки. – Я ничего не могу сделать. Хотел бы сделать, но я не смогу защитить вас. Их так много на улице, а городская стража ничего не делает... они считают, что это наши внутренние разборки. Не хотят испачкать копыта. Вы сами по себе.

– Может, и не сработает, – настойчиво прошептала Сара, открывая сумку и протягивая ее Оцеллус. – Судя по тому, что я слышу – это наш лучший шанс, просто сделай это, черт возьми. Дискорд никогда не говорил мне, что я должна была с этим делать, так что, возможно, именно это он и имел в виду. И его здесь нет, так что к черту все, если я ошибаюсь. Просто бери эту силу и вытащи нас отсюда. О, и я не могу вытащить эти пробки.

Кто-то вошел в магазин, цокая копытами по старому листовому металлу. Оцеллус коротко взглянула в ту сторону, а затем осушила оба флакона.

Слабое свечение вокруг бутылок превратилось в яркое пламя, видимое даже сквозь тело чейнджлинга. Оно просвечивало сквозь ее розовый панцирь, полыхая в глазах. Сара почувствовала внезапный прилив энергии, исходящий от нее, как будто она внезапно оказалась на электростанции. Фестрал сделала несколько шагов назад, как раз в тот момент, когда еще несколько чейнджлингов ворвались в магазин. Сара могла “слышать” оружие, которое они держали, и разобрать несколько четких криков “Убей ее!”, донесшихся из глубин толпы.

Сама Оцеллус оторвалась от пола, ее крылья были неподвижны, а копыта болтались внизу. Сара сделала еще несколько шагов назад, прижавшись задом к стенке раздевалки и держа копыто перед глазами. Слепящий розовый свет теперь был таким ярким, что у нее слезились глаза.

– Королевы среди нас… вот что имел в виду мой дядя. Теперь я все это вижу...

Чейнджлинги у раздевалки замерли как вкопанные, крикнув наружу:

– Блин, у них действительно оно было.

– А теперь нет, беги!

Но, похоже, эту команду не восприняли всерьез, потому как снаружи царил настоящий хаос. Опорные балки над головой лопнули, полки начали падать вниз, и чейнджлинги бросились к ним, стараясь перейти в ближний бой.

– Я вижу, о чем ты мечтаешь, Сара, – произнесла Оцеллус. Ее голос разделился на несколько различных тонов, но вместо путаницы они начали сливаться в единую гармонию. – Держись позади меня.

Магазин взорвался. Сара свернулась калачиком в задней части примерочной, когда металл рассыпался, а дерево раскололось. Крики ярости превратились в вопли боли, когда нападающих с хрустящими ударами размазало по стенам. Сара не хотела этого видеть, но, даже отвернувшись, она все равно могла все это слышать. Слышала, как несколько чейнджлингов все равно напали на Оцеллус, размахивая клинками. Она отбросила их с достаточной силой, чтобы путь отметила взвесь ихора.

Затем Хрома затихла. Сара подняла взгляд и увидела, что весь город освещен сиянием Оцеллус. Их кабинка для переодевания была единственным уцелевшим участком магазина. Вокруг было разбросано с полдесятка трупов. Фестрал видела множество чейнджлингов вдалеке со страхом наблюдающих за происходящим. У некоторых наготове было оружие, но большинство выглядело так, словно в первый раз его держат.

– Оцеллус! – крикнул один из них. – Что случилось? Что ты делаешь?

– Разрушает Хрому! – ответил чейнджлинг с черным панцирем. Теперь, когда Сара могла видеть их при свете, она наконец смогла понять, что было не так с их ногами. В них были отверстия, которые проходили насквозь с одной стороны до другой. Казалось, что это должно быть больно, но никто из них вроде не испытывал боли, и кровь тоже не текла.

Ну, не от дырок. Почти все чейнджлинги, что пытались напасть на них, были черными, а не разноцветными, и многие как раз истекали кровью.

– Нет! – прогремел голос Оцеллус, и весь город снова погрузился в тишину. Несколько солдат, которые пробирались сквозь толпу, даже бросили свое оружие. Все ближнего боя, насколько могла видеть Сара.

“Вероятно, в пушках мало смысла, когда ты не видишь, во что целишься”.

– К нам пришли гости извне! Эти… эти чейнджлинги пытались помешать нам добраться до моего дяди!

Оцеллус не столько шла, сколько плыла по направлению к улице, оставляя за собой легкий снежный шлейф в воздухе. Сара, спотыкаясь, поднялась на ноги, поправляя балахон, за который так и не заплатила, и поспешила за провожатой. Учитывая, что весь магазин вокруг них превратился в руины, один украденный балахон, вероятно, не был проблемой.

– Ты! – Оцеллус указала на охранников. – Ты приготовишь колесницу на троих. Мы с моими спутниками вернемся завтра. Колесница должна быть уже здесь.

Несколько охранников, спотыкаясь, выбрались из толпы. Они были одеты в черную броню, которая выглядела так, словно была вырезана из кусков листового металла, но с удивительно качественными соединениями, удерживающими все это вместе. Сара подобралась к плавающей в воздухе Оцеллус так близко, как только осмелилась, накинув капюшон. Надеюсь, это что-то изменило.

– Ты хладнокровно напала на добропорядочных граждан Хромы, – заявил чейнджлинг с поцарапанным панцирем и несколькими разбитыми фрагментами брони. Кроме того, казалось, что у него на спине какое-то огнестрельное оружие или, по крайней мере, какой-то сложный инструмент. Сара никогда раньше не видела ничего подобного. – Твое происхождение не освобождает тебя от наказания. Твой отец ясно дал понять, что времена королев прошли. Ты должна заплатить за их смерть.

– На нас напали, – ответила Оцеллус, опускаясь на землю рядом с Сарой. По крайней мере, она перестала пылать, хотя воздух вокруг нее все еще казался ледяным. Маленькие снежинки отлетали от нее, а глаза все еще светились. – Ты можешь поспорить с моим дядей, если хочешь. Но я уверена, что все присутствующие здесь видели, что эта толпа хотела с нами сделать.

Оцеллус повернулась к выходу и не столько пошла, сколько заструилась сквозь пространство. Сара поспешила за ней, чувствуя на себе множество недружелюбных взглядов. Подозрение и страх сменились яростью. Почему-то ей казалось, что больше Хрому изнутри она не увидит.

Но по проблеме за раз.

“Она вытащила нас отсюда. Деликатность прибережем на следующий раз”.

---

Лайтнинг Даст всегда знала, что ее наказание было несправедливым. Но даже при том, что она всегда считала, что заслуживает лучшего, пегаска никогда не думала, что может стать героем. Возможно, не такой широко известной, как те пони, которых она чуть не убила. Но такой же важной.

Эквестрия теперь оккупирована. Для большинства – тех, кто не жил в Кантерлоте, – перемены будут очень медленными. Для всего этого были причины – над ними Предвестник и Лаки ломали голову часами в крошечном кабинете ее дочери, разговаривая со своим генералом на стене и после каждого разговора расстраиваясь. Но такого рода детали не имели значения для Лайтнинг Даст.

Она не была принцессой и не хотела ею быть. Такие пони должны были беспокоиться о крупномасштабных проблемах и делегировать более мелкие. Чем ее дочь и занялась.

Даст приземлилась несколько мгновений спустя. На ней была броня, которая доходила ей до самой шеи. Открытой была только голова – она не надела шлем. Пони вряд ли стали доверять им, если бы посланцы скрывали свои лица.

Оливия облачилась в один из комбинезонов, который делал её одетой больше чем многие пони. Что касается Дэдлайта, то у него не было ничего, кроме седельных сумок.

Даже с воздуха Лайтнинг Даст видела, что Мазерлод пребывает в панике. На большом перерабатывающем заводе царила мертвая тишина, и не было цепочек вагонеток, следующих в шахты или из них. Большая толпа пони кучковалась у городского почтампа, семьи держались рядом, все будто ждали беды.

– Телеграммы, которые они получают, совсем не радуют, – прошептала Оливия по-английски. – Я полистала их ночью. Эквестрийцы знают, что они оккупированы. Похоже большинство городов сдалось. В таких местах как это просто нет смысла сопротивляться.

Они приземлились недалеко от вершины горы, в стороне от направления, куда смотрели все пони. Не похоже было, чтобы кто-нибудь их заметил. На “Крыле Полуночи” уже выбрали место рядом с площадью, где можно было приземлиться, но пока корабль оставался за горой. Нет смысла показываться раньше времени.

Даст посмотрела в сторону, жалея, что ее дочь не могла прийти. Лаки, став аликорном, слишком выделялась, но такого рода дипломатические штучки были как раз тем, в чем она была хороша. Или, может быть, им стоило привести Мелоди и еще больше запутать этих пони.

– С кем мы можем поговорить? – спросила Оливия, когда они приблизились к толпе. Там было около пятисот пони – в основном земных, хотя по краям толпы наблюдалось небольшое разнообразие. – Кто у вас здесь... главный?

– Вероятно, мэр, – ответила Лайтнинг Даст. – В таких маленьких городках, как этот, мэра могут назначать откуда-то, а не избирать. Готова поспорить, все пони уважают его.

– Найди его, – произнесла Оливия. Но ее просьба была излишней. Толпа уже начала оборачиваться. Пони ахали и смотрели на них, тыкая копытами. Некоторые из них отступили поближе к своим друзьям. Но никто не бросился бежать.

“Хорошо, что сюда прибыли именно мы, а не “Душа Императора” с его истребителями. Я бы на их месте решила, что это мы вторженцы”.

Лайтнинг Даст бросила взгляд в сторону, ожидая ответа Оливии.

– Я здесь, на случай если что-то пойдет не так, – пояснила майор. – Если всё пойдет как надо, то я не понадоблюсь. Лаки доверяет тебе, а я себе — нет.

Как это понимать? Впрочем, времени на подумать не оказалось.

Огромный жеребец, стоявший в задних рядах толпы, закинул кирку на плечо, встав между местными и новоприбывшими.

– А вы кто будете?

– Меня зовут Лайтнинг Даст. У вас есть мэр? Нам нужно поговорить с ним наедине.

В толпе послышалось недовольное бурчание, и она раздвинулась. Еще один жеребец отделился от группы, единорог, а не земной пони, одетый в жилет от костюма-тройки и галстук с оборками. Он встал рядом с земным пони, достаточно близко, чтобы было ясно, что гостям он не доверяет.

– Я мэр Пирит. Кто вы такие?

– Я только что представилась этому жеребцу. Я – Лайтнинг Даст. Это Дэдлайт и Вэйфайндер. Мы здесь из-за... – пегаска указала на почтамт и телеграфный провод. – Из-за этого. Нам нужно найти место, где можно с вами поговорить.

– Нет ничего такого, что ты могла бы сказать мне и я стал бы утаивать от добрых пони Мазерлода, – заявил Пирит достаточно громко, чтобы его услышала вся толпа. Вокруг послышался согласный шепот, еще несколько крепких жеребцов и кобыл встали рядом с мэром. Готовые, если понадобится, драться ржавыми инструментами.

У Лайтнинг Даст перед глазами промелькнуло краткое, но ужасающее видение того, что могло бы произойти, если бы пони решили напасть. Вэйфайндер уже побеждала в схватке с вооруженными противниками, которые были крупнее и сильнее ее. Она продолжала сражаться, даже когда кровь хлестала из ее ран, окрашивая облака под ней. Она была героем. Или, возможно, монстром.

– Если вы настаиваете, – произнес Дэдлайт, встав рядом с Даст. – Эквестрия сдалась враждебным захватчикам. Принцессы были захвачены в плен, а Кантерлот оккупирован.

Фестрал говорил без горечи, в его голосе скорее звучала бесстрастность. Лайтнинг Даст его понимала. Дэдлайт был реликтом мертвой цивилизации, почти такой же древней, как Луна и Селестия. Он пережил смерть всего, что любил, и теперь ему предстояло жить и наблюдать, как время стирает все.

Пони в толпе беспокойно зашевелились. Некоторые начали шептаться, или плакать, или бормотать друг другу испуганные утешения. Весь отряд мэра обратился к нему за поддержкой.

– Так значит это правда!

– Вот почему Кантерлот не отвечает!

Из толпы неслись и другие горестные крики.

– А вы... – мэр сглотнул. – Вы здесь, чтобы завоевать нас. Выходите из Кантерлота. Захватываете всю страну по кусочку за раз.

– Нет, – перебила его Лайтнинг Даст. Она видела, как реагировали пони вокруг. Ей не нужно было быть опытным дипломатом, чтобы понимать, что произойдет, если мэр убедит город, что они захватчики. – Вы слышали о людях? Об Отаре?

Мэр, похоже, не слышал. Кто-то еще из толпы ответил испуганным шепотом.

– Те, кто убили Селестию?

“На самом деле, это была я”.

Но вслух такую глупость она говорить не стала – такая откровенность не помогла бы в этих переговорах.

Дэдлайт спас ее.

– Ваша принцесса отреклась от престола. Она решила, что больше не хочет править вами. Но Лайтнинг Даст спросила не об этом, – фестрал достал что-то из седельной сумки – вычислительный терминал. Он несколько секунд пролистывал содержащиеся в нем изображения, прежде чем предложить терминал мэру. – Вот что Король Шторм сотворил с нашим домом.

Мэр подхватил терминал светящейся магической аурой, левитируя его к себе. Лайтнинг Даст помнила, каково это – быть пораженной и напуганной тем, на что способны компьютеры, – она все еще помнила, как маленькая Лаки пряталась на кухне, точно так же рассматривая всевозможные картинки на вычислительном терминале. Но в неподвижных изображениях не было ничего умопомрачительного, даже если их показывали на чем-то странном.

Мэр передал компьютер по кругу. По крайней мере, когда он заговорил в следующий раз, его голос звучал немного тише.

– Я сожалею о вашей потере. Но я не знаю, зачем вы здесь. Эквестрия тоже завоевана, вы только что сами так сказали. Мазерлод… мы нигде. Могут пройти недели, прежде чем кто-нибудь вспомнит, что мы существуем. Основной офис может даже не вспомнить прислать припасы... или, может быть, они пришлют слуг тирана, чтобы поработить нас.

– Потому что у нас общий враг, – произнесла Лайтнинг Даст. – Я из Эквестрии, как и Дэдлайт. Вэйфайндэр – нет, как и большинство других. Но это не имеет значения. Важно то, что мы сражаемся с одним и тем же монстром. Нас послали представлять губернатора Лаки Брейк из Отара. Она наш лидер, наша принцесса. Мы хотим заключить сделку.

– Какой в этом смысл? – это был тот самый крупный пони, что заговорил первым. Он бросил свою кирку на землю, где она воткнулась в ближайший валун, расколов его. – Эквестрии больше нет. Моя жена сейчас в Кантерлоте. Все это бессмысленно.

Из глубины толпы раздалось несколько испуганных криков. Похоже, он был не единственным, кто думал в этом же ключе. Хотя были и другие, кто не впадал в истерику.

– Потому что мы хотим сражаться, – произнёс Дэдлайт. – Нашего города больше нет, но большинство наших пони выжили. Они летят к Эквестрии на борту воздушного корабля, который больше всего вашего города. Мы ищем дружественный порт. Мы ищем пони, готовых работать с нами на фермах и рудниках и обеспечивать нас продовольствием.

– Здесь только... – Пирит обвел толпу жестом. – Здесь, в Мазерлоде, триста двадцать один рабочий. Восемьдесят один пони – их жены и те кто работает в городе, когда я проверял в последний раз. Мы в жизни оружие не держали. Единственные королевские гвардейцы, о которых я знаю, все давно в отставке. Если вы начнете посылать войска отсюда, не разозлится ли этот Король Шторм? Он сделает с нами то же, что сделал с вами?

“Рано или поздно”, – подумала Лайтнинг Даст.

Она посмотрела на Оливию, но, конечно, та не очень хорошо говорила на эквестрийском. В ухе у нее был переводчик, но прибегать к помощи майора в переговорах было не очень хорошей идеей. Даст должна была справляться сама.

– Мы можем отсрочить этот день, – произнесла она. – И сильно. Возможно, до самого конца войны. У нас есть план...

Лайтнинг никаких подробностей не знала. Оливия была той, кто все предложила, что-то о подкупе, шантаже и манипулировании тем, кого сюда в конце концов пришлет Король Шторм.

– Ваш план, – буркнул жеребец с киркой, хотя он больше не смотрел на Даст. Вместо этого он смотрел куда-то поверх ее плеча, в сторону Кантерлота. – Он как-то связан с возвращением моей жены?

Дэдлайт кивнул.

– Я живу с людьми уже больше года. Они всегда выполняли свои обещания. И если вы ищете воинов, то лучших пони вам не найти. Даже принцесса Луна была захвачена. Они... лучшая надежда, которая у нас осталась.

Не совсем честное заявление. Но когда Дэдлайт попал в Отар в качестве заложника Оливии, его эквестрийская армия спасать не торопилась. Лайтнинг совсем не удивило, что жеребец все еще немного обижался за это.

– Я думаю, нам следует познакомиться с вашей принцессой, – сказал мэр после долгого молчания. – Тогда мы проголосуем по этому вопросу.

Лайтнинг Даст повернулась к Оливии. Она все еще говорила на эквестрийском, так чтобы пони не подумали, что она делает что-то подозрительное. Пегаска говорила достаточно медленно, надеясь, что Вэйфайндер поймет ее.

– Скажи ей, что мы готовы.

---

Пони из Мазерлода сумели сделать нечто невероятное. Они нашли способ сделать так, чтобы их бунт выглядел скучным.

Конечно, Оливия услышала эту историю только благодаря Лайтнинг Даст, поскольку она проводила меньше времени, прислушиваясь к их разговору, и больше высматривая предателей. Какой бы маловероятной ни была такая возможность, она не могла избавиться от страшных предчувствий, что Король Шторм каким-то образом найдет их здесь и добьет.

Конечно, ее рациональный разум отверг эту идею. У него было мало сил, и Мазерлод был очень маленькой целью. Если бы это не был промышленный городок, если бы он не производил ценный металл для отправки в Кантерлот, тут могли бы годами дожидаться прибытия оккупационных сил.

Поэтому Оливия была немного удивлена, когда Лайтнинг Даст сообщила ей о пони, которая присоединится к ним. Не мэр, как она сначала подумала, а его жена. Санкисс Шин собиралась стать связующим звеном между пони Мазерлода и людьми Отара, и все должно было начаться со встречи с принцессой.

– Мне жаль, что нам приходится так разговаривать, – произнесла Оливия, стараясь говорить как можно более вежливо. Она долгое время была офицером – общение с важными шишками не было для нее таким уж непривычным. – Я не очень хорошо владею вашим языком. Наша принцессе в нем намного лучше.

Майор подождала, пока “амулет”, висевший у нее на шее, повторит все на эквестрийском ее же голосом.

“Извини, мне нужно больше твоей вычислительной мощности, Предвестник. Надеюсь, ты скоро восстановишь свой мозг”.

Санкисс уставилась на ожерелье, явно впечатленная, хотя в голосе, когда она заговорила, особого удивления не звучало.

– Ваша магия не похожа на другие заклинания перевода, которые я видела. Полагаю, это заклинание менее разрушительно для разума?

Оливия нахмурилась, пытаясь осмыслить услышанное. Эта кобыла-единорог действительно выглядела в некотором роде ученым. Высокая и худощавая, с серебристой шерстью и темно-синими глазами. Как и ее муж, она не была похожа на местную жительницу. Но она заслужила уважение шахтеров, а это многого стоит.

– Оно совершенно безопасно, – ответила пегаска. – Можно носить его каждый день и никогда не испытывать никаких побочных эффектов. Единственная опасность в том, что магия может иссякнуть, и ты не поймешь, о чем говорят пони.

Санкисс усмехнулась.

– Это замечательно. Я надеюсь, что мы сможем достичь чего-то столь же замечательного, спасая Эквестрию, – кобыла мотнула головой, отводя взгляд. – Почему мы? Есть города гораздо крупнее. В Лас-Пегасусе есть батальон королевской гвардии, который вы могли бы завербовать. Военно-морской флот разделен между Сиэдлом и Мэйнхэттеном. Вы могли бы начать с одного из этих городов.

Насколько она могла доверять ей? Оливия за свою долгую карьеру старалась рассказывать гражданским как можно меньше. Но ей не обязательно врать.

– Мы не хотим воевать. Чего мы действительно хотим, так это победить до того, как Король Шторм разрушит вашу страну. Думаю, Mазерлод – хорошее место для этого.

Оливия не знала почему именно, поскольку от Дискорда фиг чего добьешся. Она знала, что тут есть ресурсы, знала, что это далеко от всего важного, теперь знала, что население настроено решительно и из них получится умелая наземная команда.

"Крыло Полуночи" с ревом пронеслось над головой. Оливия попросила об этой демонстрации, чтобы город смог увидеть немного их силы теперь, когда у них появилась хоть какое-то желание сотрудничать. Рев разнесся эхом по горам, но они были достаточно далеко от цивилизации, так что маловероятно, что кто-то из врагов мог услышать. Вместо этого майор услышала вздохи и удивленное бормотание пони далеко внизу. Раздалось несколько криков, хотя и не так много, как раньше. “Крыло Полуночи” было размером не с город, а всего лишь с большой дом, и поэтому оно могло приземлиться в Мазерлоде без особых трудностей. Попытаются ли они замаскировать его как здание или оставят мобильным, Оливия пока не знала. И ей было все равно. Для подобных вопросов у них был губернатор.

Предвестник выбрал место посадки чуть выше по склону от нее, как Оливия и просила. Она демонстративно стояла неподвижно, не обращая внимания на поток воздуха и пыли вокруг них, когда опоры корабля вытянулись, и сталь глубоко вонзилась в камень. Двигатели переключились на холостой ход, затем начали снижать обороты, от них начал подниматься слабый пар.

– Принцесса прибыла.

– Это... более впечатляюще, чем колесница, – заметила Санкисс. – Как вы собираетесь скрыть это от Короля Шторма? Оно было громче, чем шоу “Вандерболтов” с мест в верхнем ряду.

– Мы будем пользоваться чем-нибудь другим, когда будем сражаться с ним, – уклончиво ответила Оливия. – Этот воздушный корабль был построен не для того, чтобы быть скрытным. Мы... не ожидали, что Шторм разрушит наш город. Мы все еще разбираемся с последствиями.

Пони со всего Мазерлода смотрели вверх на “Крыло Полуночи”, когда пандус начал опускаться, и несколько фигур появились изнутри. Лаки Брейк стояла впереди, одетая в накрахмаленную официальную униформу, которая, вероятно, не очень хорошо сочеталась с золотом и драгоценностями, которые предпочитали принцессы Эквестрии. Рядом с ней стоял Предвестник, его синтетический носитель блестел на послеполуденном солнце.

Оливия тихо гадала про себя, что пони могли бы подумать о нем. Синт был намного выше их, выше большинства аликорнов, но в то же время его тело местами было неестественно худым. Запястья и лодыжки выглядели так, словно не могли выдержать его вес, даже на взгляд Оливии.

“Быть лошадью меня выматывает. Надеюсь, что здесь будет где жить людям, когда эта жизнь закончится”.

Что требовало не дать Королю Шторму все испортить.

– Кажется, нам пора, – произнесла Санкисс, выпрямляясь. – Ну, пошли. Как ты думаешь, она позволит мне заглянуть внутрь воздушного корабля?

Оливия пожала плечами.

– Вы, вероятно, будете вести с ней переговоры именно там. А что?

– Хорошо, – кобыла понизила голос до шепота, но Оливия все равно отчетливо слышала его. Значит, она не просто пыталась сохранить что-то в секрете. – Нет другого способа узнать, честны ли вы все с нами. Кто-нибудь должен пойти туда и проверить, нет ли там чего-нибудь злого.

Внезапно Оливия поняла, почему сам мэр остался с Лайтнинг Даст и Дэдлайтом.

“Ты вызвалась на это добровольно, верно? Кто-то, кого мы считали бы достаточно важным, но на самом деле таковым не был бы. Кто-то, кого мы могли бы похитить, и тогда об этом узнал бы весь город”.

Лаки Брейк стояла в дверях с должным царственным видом целых десять секунд. Потом она увидела Лайтнинг Даст и помахала копытом, как маленькая кобылка, улыбаясь от уха до уха. Пегаска слабо помахала в ответ, прижав уши.

– Уверена, что она проведет для вас экскурсию, – пробормотала Оливия. Она бодрой рысью направилась к “Крылу Полуночи”, заставляя Санкисс поспешать за собой. – Вы сможете увидеть все наши секреты. Черт, я просто скажу вам прямо сейчас. У нас не один аликорн, а целых два. Но у второй вот-вот родится жеребенок, и она на самом деле ни за что не отвечает...

– Серьезно? – глаза кобылы распахнулись. – Я думала, у вас будет больше… людей? Как вон то существо, верно?

– Внешне – да, – ответила Оливия. Но сейчас они уже подошли достаточно близко. Достаточно близко, чтобы Лаки и Предвестник могли их услышать. – В ментальном отношении он здесь наименее человечен. Но я боюсь, объяснить это не смогу.

Майор остановилась примерно в метре от рампы, достаточно близко, чтобы все пони, наблюдающие из Мазерлода, все равно смогли бы все видеть.

– Губернатор, это Санкисс Шин. Она жена мэра – город Мазерлод назначил ее выступать от их имени. Санкисс, это губернатор Лаки Брейк и Предвестник.

Лаки подождала, пока амулет-переводчик закончит говорить, хотя, она, вероятно, поняла бы, даже если бы Оливия использовала десяток разных мертвых языков. Когда аликорн наконец заговорила, майору пришлось слушать перевод, поскольку говорила та на эквестрийском.

– Мы очень благодарны, что вы согласились встретиться с нами, Санкисс Шин. Если Эквестрия и Отар собираются выжить, им обоим понадобятся пони, готовые забыть старую вражду и вести переговоры.

Санкисс моргнула, глядя на нее сверху вниз.

– Я думала, ты будешь... выше.

Стоя на земле, Лаки по-прежнему была самой низкорослой среди присутствующих. Оливия была бы еще ниже, если бы ей не выдали новое тело после того, как ее убила Селестия.

– Я старше, чем выгляжу, – произнесла Лаки, слегка прижав уши от смущения. Но не гнева. Это просто было не в ее стиле. – И у меня есть друзья, которые мне помогают. Может быть, скоро ты станешь одним из них.

– Посмотрим, – уклончиво ответила Санкисс. – Я хочу посмотреть на ваш воздушный корабль. После этого мы сможем поговорить о том, чтобы вы привели сюда еще пони. Или больше...

Она подняла глаза на Предвестника.

– Людей.

– В основном здесь и так люди, – ответил синт. – Нет никакой внешней физической разницы. Из пони, которых вы встречали до сих пор, только Дэдлайт и Лайтнинг Даст являются жителями Эквуса. Все остальные, кого вы увидите внутри, здесь потому, что я их создал. Думаю, вы поймете, что мы не так уж сильно отличаемся от вас.

Оливия, когда они вошли внутрь, старалась держаться позади. Лаки не была дипломатом, это было вполне очевидно, но у нее было нечто куда более важное для пони – простая честность. Она устроила Санкисс экскурсию, показывая на борту "Крыла Полуночи" все, что та хотела посмотреть. Кобыла захотела увидеть Мелоди, и их познакомили. Жена мэра хотела увидеть их оружие, и ей его показали. Инстинкты Оливии настолько противились происходящему, что майор чувствовала, что ее того гляди кондратий хватит из-за того, как Лаки делится критически важной информацией с потенциальным врагом, – но аликорна с Предвестником, похоже, это не волновало, так что и она старалась не переживать.

Возможно, наличие обученного переговорщика ООН в качестве лидера не помогло бы. Когда все наконец сели, чтобы обсудить детали, Санкисс это показалось почти формальностью.

– Мой муж тоже захочет с вами поговорить. Может быть, даже весь город, чтобы вы могли ответить на наши вопросы. У нас нет ратуши, но есть кафе, которое мы используем для подобных мероприятий.

– Конечно, – ответила Лаки, поднимаясь со своего маленького стульчика и улыбаясь, как школьница. – Мы можем ответить на любые вопросы. Хотя всего я не знаю. Например... настоящую причину, по которой ваши принцессы решили сдаться. Мы без понятия. Я не знаю, чего хочет Король Шторм. Не знаю, сколько времени займет эта война. Вероятно, кучу других вещей тоже. Чего бы вы от нас не хотели... это надо сделать как можно быстрее. Наш авианосец уже в пути. Нам нужно обосноваться здесь до того, как Король Шторм пришлет кого-нибудь. Нам нужен план, как поступить с ними, когда они прибудут.

Она кивнула в сторону майора.

– Вы уже встречались с префектом Оливией. Моя связь с военными. Она эксперт в подобных операциях. Я почти уверена, что у нее уже есть план.

Префект. Лаки Брейк не спрашивала ее разрешения. Но “префект” – это не военная должность. Это было гражданское назначение, эквивалент должности министра для столь молодой колонии, у которой еще не было законодательного органа. На самом деле у Оливии не было оснований отказываться от этой должности, по крайней мере, насколько она помнила. Но прошло много времени с тех пор, как она в последний раз просматривала руководства Общества первопроходцев.

“Интересно, как долго ты искала способ вернуть меня в вертикаль власти? Ты сама это придумала или Предвестник подсказал?”

С этим вопросом придется подождать.

– Прекрасно, – произнесла Санкисс. – Мой муж уже запланировал встречу на сегодняшний вечер, чтобы проголосовать, должны ли мы принять вашу помощь. Тогда вы сможете поговорить с населением Мазерлода и изложить свою точку зрения. Поскольку это… немного выходит за рамки должностных обязанностей сотрудников “Флим&Флэм Энерджи”, вам придется убедить пони поддержать вас. Но я не думаю, что это будет слишком трудно. У нас... не так уж много вариантов.

Оливия увидела знаки. Эта пони была убеждена. Она станет их союзником, чтобы убедить и остальную часть населения Мазерлода. Положение людей было почти безопасным.

“У нас есть точка опоры. Жаль, что я, вероятно, здесь не задержусь”.

Им нужно было бы немедленно отправить группу в Эквестрию – выяснить, что делает Король Шторм, выяснить, как попасть на борт его корабля. И освободить пленников. Это было той частью плана, где все ложилось на плечи Оливии. Генерал Циньчжи встанет у руля как только это перерастет в открытую войну, но чем дольше они будут оттягивать этот момент, тем лучше.

Глава 11: Побег

Более шести месяцев жизни Фларри Харт считала, что хуже быть уже не может. Она жила в бесконечном кошмаре разбитых надежд, наблюдая смерть всего сущего. Теперь, когда она видела, как смерть пришла в Эквестрию, ей хотелось только одного – возвращения тети.

Словно в насмешку, под видом уважения Король Шторм отправил Фларри Харт жить в покои Селестии. Их невероятная роскошь и поразительное качество украшений, казалось, было запятнано ногами его странных солдат. Но это было еще не самое плохое.

Хотя Шторм забрал тело принцессы Луны в качестве трофея, он оставил окаменевший труп матери Фларри Харт наблюдать за ней из стеклянной витрины. “Неповиновение”, – было написано на ней простыми печатными буквами. Фларри Харт встречалась с пустым взглядом Кейденс каждый раз, когда проходила мимо кровати. Но, по крайней мере, ее мать была мертва. Шайнинг Армор был заперт где-то в подземелье, его вытаскивали оттуда всякий раз, когда Фларри Харт нуждалась в “мотивации”.

Юная принцесса не раз подумывала о том, чтобы спрыгнуть с балкона и лишить Короля Шторма марионетки. Это был один из немногих способов неповиновения, который был ей доступен. Кандалы, которые Фларри носила на копытах, и путы на крыльях не помешали бы ей перелезть через низенькую оградку, а охранники никогда не успеют добежать до нее прежде, чем она прыгнет.

Но каждый раз, когда принцесса раздумывала об этом, всегда что-то ее останавливало. Мысли об отце или друзьях в Отаре. Жизнь по-прежнему казалась безрадостной, но не беспросветной. Пока нет.

Хотя для нее жизнь во дворце была не самой плохой. Все, что Фларри нужно было делать, это говорить то, что велел озвучить Король Шторм. В основном это были мольбы к пони Эквестрии мирно сдаться, признать, что аликорны мертвы, и все остальные тоже умрут, если будут сопротивляться. Фларри Харт, как их регент, хотела, чтобы пони приспособились и служили своему новому хозяину в его великом замысле.

Однако не все пони к ней прислушались. Принцесса слышала разные истории из отдаленных провинций Эквестрии. Вместо того чтобы сдаться, Золотая армада в Мэйнхэттене ушла в море и там пропала. Хотя гвардия во многих городах сдалась, значительная их часть ушла в подполье, препятствуя попыткам Короля Шторма взять все под контроль.

Фларри Харт знала обо всем этом только потому, что ей приходилось каждый день читать речь, умоляя их всех сдаться. Каждый день Темпест Шэдоу приходила к ней с очередным свитком, и каждый день принцесса изо всех сил старалась притвориться, что она говорит искренне. По крайней мере, пока она все это делала, они не причиняли вреда ее отцу.

Эквестрия так просто не сдавалась – даже в Кантерлоте она слышала истории о сопротивлении. В основном Фларри видела тела, подвешенные за пределами замка, где Король Шторм оставлял пони “на суд бури”. Каждый раз его огромный летучий корабль обрушивал молнии прямо на место казни, так что на следующий день оставались лишь обгоревшие тела.

Судя по толпам, прекрасно видным из окна, пони специально сгонялись туда Королем Штормом, чтобы видеть все это.

После очередной речи Фларри Харт препроводили обратно в огромную спальню Селестии, Темпест Шэдоу шла рядом, изредка бросая суровые взгляды.

– Хорошо, что в Эквестрии есть хоть кто-то разумный, – заметила пурпурная кобыла, когда дверь за ними закрылась. – Когда остальные отказались подчиняться, я забеспокоилась, что ты тоже будешь брыкаться. Их смерти были бессмысленны – твоя была бы такой же.

Фларри Харт покачала головой, ковыляя прочь от единорога так быстро, как только могла.

– Тебя это волнует? После того кратера, что вы оставили от Отара? – аликорн шмыгнула носом, но слез больше не было. Фларри Харт уже много раз оплакивала своих погибших друзей. Для слез больше не осталось влаги. – Зачем вы убили их всех?

– Чтобы нам не пришлось убивать вас всех, – ответила Темпест, как будто это была самая очевидная вещь в мире. – Настоящей целью была Эквестрия, а не какой-то остров сепаратистов. Король Шторм опасался, что вы не захотите сотрудничать и тогда ему пришлось бы использовать “Штормбрейкер” против эквестрийского города. И даже тут он проявил милосердие. Он мог бы убить всех в Отаре за их оскорбление, вместо того чтобы принять их как граждан своего нового королевства.

– Они не мертвы? – Фларри не смогла скрыть надежду в голосе. – А там были...

Но потом она замолчала. Даже один неизвестный аликорн наверняка привлек бы внимание, а в Отаре их было целых два. Тот факт, что Фларри Харт до сих пор не видела их поблизости, вероятно, означал, что они про них не знают.

“Значит, они либо прячутся, либо мертвы”.

Фларри Харт видела фотографии Отара и те руины, в которые была превращена неприступная крепость. Но в то же время она знала людей, которые там жили. У Предвестника в прямом смысле была железная воля, а Лаки свергла Селестию и спасла ее от пыток. Если кто-то и мог пережить падение Отара, так это они.

– Я в последний раз спрашиваю, о чем ты говорила? – Темпест нависла над принцессой, вырвав ту из задумчивости. – О чем бы ты ни знала, ты должна все мне рассказать. Или наш король, возможно, захочет мотивировать тебя другим способом.

Фларри Харт хотелось разорвать эту кобылу на части. У нее хватило бы для этого магической силы – будучи аликорном с подростковыми эмоциями, ей иногда казалось, что она могла бы снести замок целиком. Но ржавый металлический ободок на роге не позволял творить заклинания вообще. Но именно он навел ее на мысль.

– Были ли там какие-нибудь машины? – неуверенно закончила принцесса. – Потому что Отар был... продвинутым. И они могли бы восстановить твой рог.

Это заставило Темпест замереть. Выражение ее лица стало нечитаемым, и когда она заговорила, то тон был смертельно серьезным.

– Даже Эквестрия не смогла восстановить мой рог. Самые лучшие врачи в стране. У той кучки ненормальных, живущих в океане, тоже ничего не вышло.

– Нет, это правда, – Фларри Харт посмотрела в сторону, но это была чужая спальня, и ничего из ее вещей здесь не было. – Там была пони, э-э... кажется, ее звали Лея. Она потеряла ногу в результате какого-то несчастного случая. Около полугода назад они просто сделали ей замену. И не какую-то там деревяшку! Настоящая шерсть, копыто и даже кровь внутри. Они и со шрамами тоже очень хорошо справляются. Многие пони из их погодной команды отправились туда, потому что они могли им помочь. Я не знаю, как они это делали, но... вот почему я спросила.

– Понятно, – Темпест отвернулась, лязгая доспехами от нетерпения. – Что ж, это все, что мне было нужно от тебя, принцесса. Мои охранники... справятся о твоих нуждах вечером. Продолжай сотрудничать, и для тебя наверняка найдется место в Королевстве Шторма.

Кобыла ушла тем же путем, что и пришла. Это оставило Фларри Харт наедине со охраной – странными существами с густой шерстью и медвежьими мордами, по сравнению с которыми даже Предвестник казался более похожим на пони.

Фларри Харт, как обычно, притворилась, что их просто нет. Она медленно направилась в роскошную ванную комнату Селестии и вытерлась влажным полотенцем. Никакое мытье не смоет позор от того, что она делала каждый день, убеждая пони Эквестрии подчиниться тирании.

“Но принцессы мертвы, а единственные пони, которые могли бы помочь, либо мертвы, либо порабощены. Кто теперь спасет Эквестрию?”

Дверь ванной с грохотом захлопнулась. Фларри Харт подняла голову и была поражена громадными очертаниями фигуры в доспехах, с шипастой дубиной в обеих лапах. Один из охранников пялился на нее с тем выражением в глазах-бусинках, которое принцесса каким-то образом смогла распознать.

“Селестия, помоги мне”.

– Здесь больше никого нет, – гортанно прорычал охранник. Все подчиненные Темпест достаточно хорошо говорили по-эквестрийски, хотя у них был сильный акцент. – Никому нет дела до тебя, аликорн. Думаю, я мог бы получить кусочек и для себя. Не сопротивляйся, возможно, тебе это даже понравится.

Сердце Фларри замерло, глаза расширялись, пока не стали полностью черными. Она внезапно почувствовала себя парализованной, когда существо двинулось к ней. Принцесса могла бы испарить его в одно мгновение, если бы только не кольцо на роге. Она все равно попыталась, несколько вспышек света оставили лишь ощущение холода, когда энергия рассеялась. Существо лишь рассмеялось.

– Никуда не денешься, аликорн. Никто не услышит твоих криков, кроме моего друга, но он не станет слушать. Ты...

Охранник замолчал, очевидно, прислушиваясь к чему-то снаружи.

Фларри Харт тоже это услышала – звук был такой, словно что-то мягкое ударилось о дерево. Раздалось несколько повторных ударов, болезненный вскрик, затем влажный глухой шлепок.

– Похоже, твой дружок пришел умирать, – рыкнул охранник, поворачиваясь спиной и спеша к двери. – Ты подожди здесь.

Фларри Харт заковыляла прочь, хотя и не могла двигаться очень быстро. Что еще важнее, она знала, что все входы для прислуги в огромную ванную были запечатаны. Все, кроме балкона и коридора, ведущего в главную башню, было наглухо заперто. Ей некуда было идти.

Однако она не хотела видеть, как умирает еще один пони из сопротивления. Принцесса отвела взгляд от входа в тот момент, когда охранник выбежал прочь. Она прислушалась, ожидая услышать боевой клич, который слышала уже столько раз: “За принцессу!”, но ничего не услышала.

Охваченная любопытством, Фларри выглянула из-за угла и увидела нечто невероятное.

Это был дракон-подросток – размером примерно с посла драконов в Эквестрии, только с красной чешуей вместо синей. Дракон был одет во что-то темное, закрывающее большую часть его тела, и деревянную маску на морде. На ней яркими красками был нарисован череп, в основном желтой, зеленой и синей. Но это был не череп пони.

Позади дракона лежал изуродованный труп. Лапы дракона были ярко-синими от крови – и было легко понять отчего. Он что-то нарисовал кровью охранника, покрыв труп и прекрасный ковер вокруг. Череп, как тот, что на маске.

Фларри Харт никогда раньше не получала удовольствия от насилия. Тем не менее было какое-то удовлетворение видеть, как непринужденно сражается дракон. Совсем не похоже на то, что принцесса видела раньше – тут не было ярости и силы, он не полагался на магию или непробиваемую чешую. Дракон использовал свои лапы, танцуя вокруг охранника, хотя тот был, пожалуй, вдвое выше ростом. Дракон поймал дубинку на середине замаха, а затем обрушил ее на бронированную морду охранника.

Тот отшатнулся назад, шлем слетел, обнажив сломанный нос, из которого хлестала голубая кровь.

– Нарушитель! – закричал охранник сдавленным от боли голосом. – Он убил Намрака!

Дракон казался совершенно равнодушным.

– Tienes suerte de que haya una mujer mirando, – произнес он, прежде чем броситься к ногам существа и полоснуть их когтями. Брызнуло еще больше крови, и охранник пошатнулся, крича в агонии, падая навзничь.

Дракон поднял шипастую дубинку оттуда, где она упала, и обрушил удар на голову охранника, когда тот попытался подняться. Замах был так силен, что кость треснула от удара, а затем последовал еще один.

Даже Фларри Харт не могла дальше смотреть. Она отступила в ванную, горячая вода все еще наполняла воздух паром вокруг. Принцесса почувствовала, как к горлу подступает желчь, и ей пришлось подавить желание сблевать. По крайней мере, эти существа не были похожи на пони, иначе она точно бы не сдержалась.

Ужасные звуки прекратились. Фларри Харт бросила еще один взгляд наружу и увидела, что дракон разместил трупы в центре отвратительной инсталляции – черепа, нарисованного их собственной кровью.

– Надеюсь, ты не возражаешь, если я воспользуюсь раковиной, – произнес дракон с легким акцентом. – Их кровь легко отследить. К тому же, мне кажется, это сливовое мыло. Мое любимое.

Несмотря на только что показанную ужасающую жестокость, дракон прошел мимо принцессы без малейшего намека на агрессию. На самом деле, скорее, даже наоборот – он держался от Фларри на приличном расстоянии и не проявлял никаких признаков безумия, которые можно было бы ожидать от того, кто только что убил двух охранников и нарисовал что-то их кровью.

– Они придут за тобой, – сказала аликорн тихим голосом. – Тебя послала Эмбер? Слегка поздновато для помощи. Тебе нужно бежать.

– Остальные патрульные тоже мертвы, – ответил дракон, по очереди опуская свои чешуйчатые лапы в воду. Теперь, когда он был совсем близко, Фларри могла разглядеть, что дракон одет в жилетку. Она немного походила на те, что носили люди в Отаре, если бы только ее шил кто-то, никогда в жизни не державший иглы, и используя всё что попалось под копыто. Маленькое оружие и инструменты в кармашках тоже выглядели достаточно знакомо. – Нет, меня послал кое-кто более могущественный, чем Эмбер.

Теперь принцесса узнала акцент. Кроме того, в мире было не так уж много черно-красных драконов. Этот оказался как раз подходящего размера.

– Перес. Ты делал для меня конфеты... по форме точь-в-точь как на твоей маске.

Дракон рассмеялся.

– Полагаю, так и было, – он стянул маску, обнажив ухмыляющуюся морду. – Я не хотел, что тебе пришлось видеть меня за работой, малышка. Но я нахрен вытащу тебя отсюда.

Перес достал что-то из своей жилетки – вытянутая металлическая штука, на конце которой после нажатия на мгновение возникла вспышка ярко-синего пламени.

– Может, нам сначала заняться твоим рогом? У нас не так много времени. И не думаю, что в следующий раз охрана будет настолько слабой, если мне придется пробираться сюда еще раз.

– Только не рог, – ответила Фларри, поморщившись. – Для этой штуки есть... специальный ключ. Я уже пыталась снять кольцо, но оно лишь впилось сильнее. Мне сказали, что оно убьет меня, если я его сломаю.

– Значит, не рог.

Дракон медленно приближался, как будто она была животным, которое могло испугаться. Но теперь, когда принцесса узнала его, ей больше не было страшно.

“Лаки однажды спасла меня. Я знала, что она будет искать меня”.

И как раз вовремя.

– Приподними немного копыта. И отвернись. Может, сильно ярким резак не кажется, но способен испортить сетчатку так же быстро, как я с текилой разбираюсь.

Она подчинилась и вскоре почувствовала ногой нарастающее тепло.

– Тебя прислала Лаки. У тебя есть... один из ваших волшебных воздушных кораблей. Мы улетаем. Обратно в Отар, который... не был разрушен? Они про все это врали?

– Нет, – кандалы со звоном рухнули на пол. – Повернись боком, принцесса. Я  освобожу твои крылышки. Сам я летать не могу, но тебе они могут понадобиться, если они меня повяжут.

– Нет... на какой вопрос? – переспросила Фларри, повинуясь указаниям. Но принцесса уже чувствовала себя лучше. Она по очереди размяла ноги, чувствуя, как кровь возвращается к копытам после столь долгого онемения. Давно пора.

– От Отара остался лишь пепел. И вообще-то я попал сюда на вашем корабле. Циньчжи... – Перес покачал головой. – Ну, давай просто скажем, что я случайно оказался у вас туристом в самый неподходящий день. Как оказалось, нельзя сломить волю народа, просто повесив над городом большую бомбу и пригрозив взорвать ее. Большинство пони просто не воспринимают такую угрозу. Их семья – это их мир, их жизнь. Они не будут ложиться и помирать из-за того, что коллективно могут пострадать.

Металлические путы с крыльев свалились с еще одним приятным стуком.

Затем Фларри Харт услышала сигнал тревоги. По двору замка разнесся звон колоколов, а в башне послышался топот ног.

Перес вернул маску на место, возвращая резак в карман.

– У тебя есть деньги, которые можешь взять с собой, принцесса? Наше путешествие может оказаться долгим, а чего у сопротивления точно нет, так это сокровищницы.

Вдруг что-то ударило в двери спальни. Они были сделаны из цельного дуба, еще одно бесценное произведение эквестрийского искусства, поэтому сломались не сразу.

– Хотя, по здравому размышлению, плевать.

Дракон прошел мимо принцессы, направляясь прямо к большому дождевому душу. Внутри был десяток форсунок из чистого золота, где пони мог стоять и мокнуть под ливнем, таким же настоящим, как и все, что делали в Клаудсдейле.

– Принцесса, думается, пора нам, а? Если только ты не хочешь остаться и попинать трупы пару минут.

Перес вытащил из кармана складной металлический нож, раскрыл его и крутанул в лапе, так, что он размылся в сверкающее пятно.

Раздались еще несколько ударов в деревянную дверь позади, и дракон протянул нож принцессе.

– Хотя это не будет иметь особого эффекта, если не заставить их все прочувствовать. В следующий раз надо будет оставить что-нибудь им на память.

Фларри Харт помотала головой, застыв на полпути между дверью и драконом. Прошло уже столько времени, а реальность происходящего все еще не догнала ее.

“Я убегаю. Лаки прислала помощь, и она меня вытаскивает.

Почему она не смогла спасти и Эквестрию тоже?

Если я останусь, они причинят вред пони, которых я люблю”.

Мысли принцессы продолжали метаться, когда кто-то начал долбиться в заднюю дверь ванной.

– Тогда нам, наверное, пора, – небрежно заметил Перес. – Чем скорее мы выберемся из города, тем лучше. Тебя ждет семья.

– А как...

Но она не успела договорить, как дракон уже впился когтями в стену. Не отрывая плитку, хотя его когти, вероятно, с легкостью справились бы с такой задачей. Там находился скрытый люк. Перес точно знал, где его искать.

Но под ним оказалась стальная пластина, перегораживающая проход.

– Темпест сказала... что они все замуровали, – испуганно пискнула Фларри, снова оглядываясь на вход. – У меня не должно было быть ни единого способа сбежать.

– Да, это мило, – дракон достал что-то из другого кармана и разложил по пластине большим кругом. Затем он отступил назад, жестом приглашая принцессу следовать за ним. – Кучка гребаных дилетантов.

Из ванной донесся резкий треск, звук рвущейся стали и разлетающейся плитки. Еще одна бесценная реликвия принцессы Селестии была уничтожена.

– А теперь пора идти, – сказал Перес сквозь маску, и в его голосе послышалось веселье. – План в том, чтобы выбраться из города до наступления темноты. Мы должны быть как можно дальше от этого замка, прежде чем сюда доберется вся их блядская армия.

Фларри Харт оглянулась через плечо на потемневший труп своей матери. У принцессы мелькнула мысль попросить Переса взять ее с собой, хотя она знала, что это невозможно. Это казалось таким неправильным со стороны Короля Шторма – осквернять мертвых таким образом.

“Может быть, именно поэтому Перес проделал свою штуку с черепом. Это своего рода месть”.

– Хорошо, – сказала аликорн, следуя за драконом в тайный коридор и не оглядываясь.

---

Саре не нужно было постоянно оглядываться, чтобы знать о слежке. Она слышала шелест крыльев и время от времени тихие шаги копыт. Чейнджлинги, следовавшие за ними, вероятно, думали, что они идут очень тихо, но чувства фестрала были слишком обостренными.

– Там, сзади, их по меньшей мере десяток, – прошептала Сара на ухо своей спутнице, надеясь, что она не недооценивает слух преследователей так же, как они недооценивали ее. – Пока держатся на расстоянии.

Оцеллус больше не светилась и в воздухе не парила, а ее магия кусочки окружающей среды не вырывала. Чейнджлинг отрыгнула большую часть светящейся субстанции обратно во флаконы, что выглядело на редкость отвратительно, хотя Сара непосредственно сцену не наблюдала, но все равно вынуждена была слушать.

“Все нормально, я хотела быть рядом с инопланетянами. Все по плану. Все в порядке”.

– Да, я не подумала... Наверное, я перестаралась. Хроме, вероятно, не понравится, что я, э-э... разрушила здание. Даже если те чейнджлинги были не на той стороне. Раньше Хрома была в основном нашей. Мой дядя очень расстроится, если я их разозлила.

– Мы сможем заплатить за разрушения, – прошептала Сара. У нее не было идеальной памяти на местность, но ей казалось, что они приближаются к маленькому убежищу Оцеллус. – Ты сказала, что это – деньги, верно? Города, которые мы можем подкупить. Головорезы, с другой стороны... Я не знаю, что мы будем делать, когда они нас догонят.

– Они будут держаться на расстоянии, пока мы где-нибудь не остановимся на отдых, – прошептала в ответ Оцеллус. – Они знают, какой силой я обладаю. Лучший способ действий в такой ситуации – убить нас во сне. Нельзя разорвать кого-то магией на куски, если ты спишь.

Сара еще немного ускорилась, хотя на рысь не переходила. Все, что могло бы предупредить чейнджлингов, следующих за ними, о том, что они о них знают, могло оказаться достаточным для нападения. И если бы они это сделали, что ж… Сара все еще не знала, как драться. В драках для неё не было никакого смысла, поскольку она всю свою жизнь обманывала правительство. Одолеть государство в состязании силы было невозможно, поэтому ум всегда был лучше.

– Так что же нам делать? Сомневаюсь, что Хрома предоставит нам транспорт, как ты просила. Мы не можем вернуться назад.

Оцеллус издала недовольный писк, не слишком отличающийся от тех, что фестрал использовала чтобы “видеть”. Только было не похоже, что уши чейнджлинга позволят ей использовать эхолокацию, по крайней мере, не так хорошо, как самой Саре.

– Есть другой способ. Более опасный, но… у нас есть маточное молочко. Возможно, у нас все получится.

– Что получится? – Саре не почудилось – впереди действительно было убежище Оцеллус. Только куча органического мусора, в которой оно скрывалось, выглядела сильно меньше, сглаженной и без каких либо углов. Как будто налетела стая саранчи и сожрала весь верхний слой. Двери тоже больше не было. – О, сука, похоже, у нас были гости, пока мы отсутствовали. Я надеюсь, Джеймс...

– С твоим жеребцом все будет в порядке, – раздраженно буркнула Оцеллус. – Благодаря мне. Рой не причинит ему вреда. Они не тронут кокон.

– Который... у него теперь есть, я полагаю?

– Естественно, – чейнджлинг закатила глаза. – Я знаю, что это не так уж часто встречается, но разве ты не должна знать об этом? Разве ты не эксперт по нашей культуре, посланный помочь нам объединиться и разделить поверхность с пони?

– Ну... – Сара отвела взгляд. – Думаю, что большая часть поверхности в некотором роде отстой. Много скучных скал и ни капли воздуха там, где Гармония всех убила. Но в последний раз, когда я проверяла, мы работали над огромным цилиндром О'Нила. Не знаю, в курсе ли ты, что это такое.

К ее удивлению, чейнджлинг кивнула. Они вместе остановились возле дыры, гребень Оцеллус поник, а крылья прижались к спине. Несмотря на только что сказанное, чейнджлинг казалась разочарованной, обнаружив, что кто-то вломился в ее убежище. Или, может быть, просто нервничала из-за того, что они могут найти внутри.

– Я уже верю тебе, Сара. Но тебе нужно расположить к себе моего дядю. И если ты хочешь уберечь множество чейнджлингов от смерти, то, вероятно, тебе придется убедить также и моего отца. После всего того, что он увидел на поверхности, это будет нелегко. Пони так решительно настроены оставаться примитивными...

Оцеллус наклонилась, пролезая в отверстие, и Сара последовала за ней. Если за ними все еще следили, это означало, что долго тут они задерживаться не могли, иначе преследователи подумают, что фестрал и чейнджлинг уязвимы для нападения.

“Значит ли это, что нам придется тащить кокон с собой? Это было бы в стиле Джеймса – найти способ заставить меня таскать его, в прямом смысле”.

Внутренняя часть убежища была почти полностью пуста. Тут больше не было ни коробок, ни контейнера с припасами, ни седельных сумок. Даже туалетная комната была начисто съедена, так что осталась просто одна большая каверна.

– Что-то запах их не особо отпугнул.

Оцеллус пристально взглянула на фестрала.

– Отпугнул бы, если бы не он.

Чейнджлинг указала на единственный оставшийся предмет – тот, которого раньше тут не было. Вместо пони, свернувшегося калачиком, на лоскутной подстилке лежал ярко-зеленый кокон. Его оболочка отражала свет от сияющего флакона и, судя по звуку, была мягкой.

– Это они его туда засунули?

Оцеллус помотала головой.

– Он сам его сплел. Я никогда не видела, как это происходит, но знала, что так и будет.

По крайней мере, странный предмет не казался намертво приклеенным к полу, иначе Сара не знала, как они смогли бы его освободить. Даже скудные пожитки Оцеллус исчезли, как и все инструменты, что оставались внутри.

– Итак, прямо у нас за спиной, куча неприятных личностей. Мы не можем вернуться тем же путем, каким пришли, и мы не можем оставаться здесь. Кроме того, у нас есть здоровый кокон, который нужно таскать вместе с собой, вместо пони. Что, черт возьми, нам теперь делать?

Оцеллус кивнула и поманила копытом.

– Верни мне флакон. Нам придется потратить немного, чтобы помочь ему закончить расти. Ты же не против?

Сара пожала плечами.

– А с чего мне возражать? Деньги же не мои.

Фестрал передала флакон Оцеллус, которая снова открыла его зубами и вылила несколько капель на кокон. Результат был мгновенным – он весь начал ярко светиться зеленым. Сара зачарованно наблюдала за происходящим, уставившись на проступившие внутри очертания пони. Кокон не был прозрачным, но когда все содержимое, за исключением обитателя, начало светиться...

Затем пони внутри начал брыкаться. Вместо того чтобы треснуть, кокон растянулся от прикосновения, став почти прозрачным. Сара увидела, как черное копыто, покрытое дырами, почти прорвало поверхность, но лишь почти.

– У тебя тут что-нибудь острое осталось? Мы могли бы помочь ему выбраться...

Оцеллус положила прозрачное крыло на плечо фестрала.

– Нет. Каждый чейнджлинг должен вылупляться сам, даже если мы слегка сжульничали.

Она передала закупоренный флакон обратно Саре, чтобы та сунула его в сумку.

Кобыла нахмурилась, но возражать не стала. Пони внутри, возможно, был ее последней связью с человечеством, но сейчас они были в чужом мире. Не стоит идти против местных обычаев, даже не попытавшись узнать, почему они вообще стали обычаями.

Джеймс снова дернулся, и на этот раз черный рог пронзил поверхность кокона. Рог совсем не был похож на то, каким Сара его помнила – он был кривым и неровным, как будто в нем просверлили дыры.

– Почему он не похож на тебя? – спросила фестрал, наблюдая за происходящим с болезненным восхищением. – Ты та, кто его изменила, верно? Разве он не должен быть весь такой... голубой, розовый и типа того? И у тебя нет таких дырок...

Оцеллус закатила глаза.

– Ты и правда ничего о нас не знаешь.

– И не узнаю, если мне кто-нибудь не расскажет, – Сара пыталась одновременно с разговором прислушиваться к происходящему снаружи, не приближаются ли их преследователи. Пока вроде было тихо.

“Мы должны действовать быстро”.

– Хорошо, если кратко. Чейнджлинги как таковые являются биоформированной автономной системой технического обслуживания для этой части Эквуса. Не знаю, что случилось с системой, что была до нас. Давным-давно жила-была единорог, которая поймала несколько из них и проводила над нами эксперименты –  она пыталась сделать чейнджлингов умнее. Она преуспела и стала нашей первой королевой. Ее улей был создан из разумов, пойманных в ловушку Гармонией, которые хотели попасть в реальность, но не были готовы расстаться со всеми воспоминаниями. Она нашла способ обойти карантинные ограничения, используя тела чейнджлингов вместо того, чтобы рождаться обычным способом. Есть... специальное оборудование. Можно захватить одно из обслуживающих тел, а затем загрузить в него разум. Давным-давно мы ставили ловушки и все такое... но в конце концов мы научились размножаться естественным образом, поэтому мы выращиваем личинок до тех пор, пока они не окуклятся, и... Ты меня не слушаешь.

Сара слушала, поначалу, но она также была очарована представшим перед ней чужеродным зрелищем. Джеймс выбирался из кокона, разрывая его на части рогом и зубами так энергично, как ни одно вылупляющееся существо, которое фестрал когда-либо видела. Только вместо того, чтобы выглядеть маленьким, чейнджлинг казался того же возраста, что и раньше. Однако его черный панцирь все еще выглядел мягким и морщинистым, а крылья представляли собой полупрозрачное месиво. Каждый раз, когда жеребец открывал рот, он отхаркивал комок слизи.

– Я слушаю, – наконец ответила фестрал, махнув крылом перед собой. – Я просто никогда раньше не видела ничего... подобного. Там, откуда я родом, мы не вылупляемся. Большинство людей выходят либо из своей мамы, либо из биофабрикатора.

Оцеллус, казалось, совершенно не интересовалась вылупляющимся чейнджлингом, за исключением того, что время от времени оглядывалась назад с таким выражением, словно хотела, чтобы он поторопился. Но озвучивать это желание она не стала.

– Короче, мы жили здесь целую вечность. Интеллектуальные системы оставили нас в покое, потому что все еще видели в нас часть самих себя. До тех пор, пока мы ничего активно не саботировали. Но тут возникла проблема. Видишь ли... такие тела, как у него, не предназначены для функционирования с настоящим разумом внутри. В системе есть протоколы безопасности, и они в конечном итоге отбирают у тебя контроль и возвращают тело в рой. Метод нашей первой королевы состоял в том, чтобы обмануть систему, извлекая эмоции из пони и других существ, которые, как предполагается, разумны. В твоих флаконах находятся концентрированные эмоции. Мы питаемся любовью и остаемся самими собой. Стоит все потратить, и тело отторгает нас. Назад в рой и обратно к Гармонии.

– Это все равно не объясняет разницу, – заметила Сара. – Ну... между вами двумя. Ты вся разноцветная, а он черный и весь в дырах. Почему?

– Ну, я из другого вида чейнджлингов. Мой дядя, Торакс, он теперь вроде как король... он поднялся на поверхность и провел время с пони. Завел несколько друзей… и кое-что выяснил. Собственно это... и есть разница между Старым Ульем и Радужным Двором. Все, что нужно сделать, – это наладить настоящие отношения с достаточным количеством других существ, и в конце концов система распознает, что ты разумен, и изменит тебя. Думаю, кто-то додумался, что мы поместили разум в дронов технического обслуживания. Или, может быть, Гармонии просто надоело то, чем мы занимались, и она взяла все под свой контроль.

– Я вас слышу... – прохрипел Джеймс срывающимся от боли голосом. – Мне не нравится та часть, где… я какой-то отвратительный паразит.

Жеребец попытался встать на копыта, но ноги, казалось, не хотели ему повиноваться. Он все еще дергался, барахтаясь в слизи внутри своего кокона.

– Мне также не понравилась та часть, где вы оставили меня умирать.

В его голосе было то же странное эхо, что и у Оцеллус, только еще сильнее.

– А в чем тогда минусы? – спросила Сара, игнорируя Джеймса. – Они явно должны быть, иначе вы, ребята, не были бы на грани гражданской войны.

Оцеллус отвернулась, неловко ковырнув пол копытом.

– Ну-у-у-у-у... новые тела гораздо больше похожи на пони. Не королева с трутнями, а самцы и самки, как у млекопитающих. Многие находят это омерзительным. И наши личинки тоже похожи на пони. Со своим собственным разумом и стертыми воспоминаниями. Таким образом, мы вообще не можем размножаться, если хотим сохранить наше общество таким, какое оно есть.

– Тут все омерзительно, – пробурчал Джеймс, наконец сумев встать. Все его тело было покрыто чем-то похожим на слизь, сочащуюся из отверстий в ногах или из-под слоев хитина. – Как мне перестать быть жуком?

– Сдохнуть, – рявкнула Оцеллус, свирепо глядя на него. – Ты потеряешь все свои воспоминания, но в конце концов найдешь путь назад. Именно так оно всегда и работает.

Джеймс покачал головой. Его крылья шевельнулись за спиной, медленно расправляясь по мере того, как то, что заменяло кровь чейнджлингам, наполняло их. Теперь, когда жеребец стоял, Сара поняла, что теперь она самая высокая в их компании, хотя и ненамного.

– Смерть кажется пустой тратой времени. Третье поколение превратила Переса в дракона, она сможет и меня снова превратить в нормального пони. Черт, может быть, в следующий раз она сможет из меня нормального человека сделать.

– Я понятия не имею, о чем ты, – пробормотала Оцеллус. – Нам нужно идти. Если те, кто следует за нами, решат, что мы тут решили отдохнуть, они... могут напасть.

Глаза Сары распахнулись.

– Подожди минутку, Оцеллус! У него есть крылья и рог! Как и у всех остальных чейнджлингов! Это жульничество, не? Я думала, такое бывает только у аликорнов!

– Предвзятость пони, – Оцеллус уже направлялась к выходу. – Почти у всех нас есть силы всех трех рас. Было... несколько незначительных сбоев у чейнджлингов, принявших новую форму вслед за Тораксом, но... такое теперь случается крайне редко. Хотя наши способности не наследуются. У твоего жеребца не будет силы или погодной магии.

– Я не ее жеребец, – огрызнулся Джеймс в ответ, глядя на Оцеллус так же сурово, как и она на него, когда тот оскорблял чейнджлингов. – Во всяком случае, пока нет. У нас было свидание в самом разгаре, когда Сара потащила меня сюда.

Сара закатила глаза, следуя за Оцеллус наружу. Она внимательно прислушивалась, пока ползла, и, конечно же, услышала признаки присутствия тайных наблюдателей неподалеку. По крайней мере, они не начали атаку на убежище.

– Это было не свидание. Предвестник просто не отпускает никого гулять в одиночку, так что... теперь ты можешь спасать мир вместе со мной. И все, чего тебе это стоило, – это превращение в жука.

Фестрал остановилась, оглядываясь по сторонам, как будто не знала, что за ними наблюдают.

– И вообще, куда мы направляемся?

– Есть три способа сбежать, – прошептала Оцеллус ей на ухо. – Корабль, река или рой. Угадайте, что из этого мы можем использовать без какой-либо подготовки?

– Самый отстойный? – предложил Джеймс слишком громко. Оказалось, он был достаточно близко, чтобы их слышать.

– Да, – согласилась чейнджлинг. – Как только они поймут, что мы делаем, они нападут. Они захотят заполучить флаконы до того, как рой убьет нас.

Сара усмехнулась, наконец-то поняв план.

– Итак, нам нужно немного побродить вокруг, чтобы все выглядело так, будто мы направляемся куда-то еще. Может быть, мы часть какой-нибудь крупной богатой группировки, которую они смогут ограбить. Можешь выбрать запутанный путь, который приведет нас туда, куда нам нужно, Оцеллус? Не имеет значения, что он будет намного дальше. Наверное, так и должно быть.

– Конечно, – чейнджлинг кивнула, возвращая улыбку. Какие бы сомнения у неё ни были, она их не озвучила. Чем меньше они говорят, тем меньше глупых ошибок совершат.

Все, что им нужно было сделать, – морочить голову их “хвосту” достаточно долго, чтобы сбежать. И... постараться не быть сожранными системой технического обслуживания.

---

В какой-то степени Оливия догадывалась, что большая часть жителей Мазерлода выйдут посмотреть на посадку “Души Императора”. Не имело значения, насколько поздняя стояла ночь или насколько дневными были пони по своей природе.

Она ждала вместе с толпой за большой погрузочной рампой, где смогла смешаться с пони и не чувствовать себя не на своем месте. Ее протез был единственным признаком чуждости – у нее не было никакого другого снаряжения или брони, которые могли бы выделить ее из толпы. Конечно, Оливия все еще не была местной жительницей и чувствовала спиной постоянные взгляды.

Несколько пони задали ей вопросы, совпадающие с теми, что она уже неоднократно слышала с момента прибытия в город. Они здесь для спасения Эквестрии? Был ли у них план по спасению принцесс? Что они будут делать, если Король Шторм придет в Мазерлод? Какую магию они планировали использовать, чтобы победить его? Первые несколько раз Оливия пыталась давать правдивые ответы на все эти вопросы, хотя инстинкты подсказывали ей, что безопаснее всего как можно меньше распространять информацию.

В конце концов, они собирались скрывать восстание. Потребовалось бы молчание тысяч, чтобы тут скрыться, и всего лишь один болтливый пони, чтобы убить их всех.

Ну, всех, кроме Предвестника. Даже потеря большей части себя при уничтожении Отара не убила его. Оливия подозревала, что у него есть планы даже на случай, если весь Санктуарий будет разрушен. Предвестник был создан для того, чтобы выживать, даже если он больше не мог обновляться.

Оливия ожидала услышать приближение "Души Императора" с большого расстояния, учитывая, сколько он весил и какие двигатели требовались, чтобы удерживать его в воздухе. Но подъемные кристаллы пони означали, что двигатели требовалось запускать только для ускорения, что производило гораздо меньше шума. Несмотря на это, майор смогла различить гул двигателя, когда корабль был примерно в километре от нее, звук эхом отражался от различных вершин, окружавших Мазерлод. Она бы не знала, в какую сторону смотреть, если бы всем это заранее не сообщили. Корабль должен был прилететь с востока и расположиться в долине, добраться до которой пешком было почти невозможно.

“Лучше бы это сработало. Если мы потеряем “Душу Императора”, Король Шторм сможет переделать Эквестрию как ему заблагорассудится прежде, чем у нас появится шанс отстроить корабль заново”.

Все просто, им надо было победить и все тут.

Оливия была не единственной, кто покинул “Крыло Полуночи”. Почти все остальные тоже были здесь, беседовали с группами местных жителей, пытались развеять их страхи или просто отвечали на вопросы. Принцессу Лаки окружили пони, большинство из которых, вроде бы, задавали вопросы, на которые губернатор не могла ответить, типа принцессой чего она являлась и каковы были ее силы.

Лаки отвечала на эквестрийском, настолько совершенном, что переводчик майора считал ее носителем языка, так что понять ее было несложно.

– Генерал Циньчжи – лучший из лучших. Он и раньше спасал планеты от тиранов, он знает, как победить и тут, прежде чем все перерастет в полномасштабную войну.

“Будь осторожна, разглашая военные секреты, Лаки. У нас есть веские причины поступать так, как мы поступаем. Менять что-то, не понимая причин, – верный путь к боли”.

Но Оливия больше не была губернатором, и даже будь она им, этим пони было бы все равно. Именно наличие принцессы изменило ситуацию в их глазах. Майор не была уверена, но ей казалось, что именно это и позволило в конце концов всех убедить. Они, казалось, думали, что вся эта операция была планом Селестии с самого начала, или, по крайней мере, что та предвидела эту катастрофу в будущем и заранее все спланировала. Было удивительно, как быстро пони забыли о слухах, что люди убили Селестию.

– Корабль вот-вот покажется, – произнесла Лаки по-эквестрийски с вершины холма. Ее голос звучал ясно, хотя переводчик добавил небольшую задержку. – Я проинструктировала Циньчжи убедиться, что камуфляж снят, так что вы сможете рассмотреть корабль. На нижней стороне корпуса есть фонари, и они воспользуются ими, чтобы найти подходящее место для посадки.

Затем “Душа Императора” показалась в поле зрения, и вся толпа пони ахнула. Это был не просто воздушный корабль, каким был "Крыло Полуночи". Последний был, конечно, продвинутым, но не настолько выходящим за рамки опыта обычного пони. Но “Душа Императора” была больше похожа на город. Намного больше, чем Мазерлод вместе взятый, если не считать шахт. Он не являлся изящным чудом аэродинамики, а скорее походил на несколько больших зданий, склеенных вместе, с плоской взлетно-посадочной полосой в верхней части. Несмотря на это, пони были в восторге.

Горячий воздух пронесся мимо них – но гораздо слабее, чем мог бы, поддерживай авианосец в воздухе обычные двигатели. Подъемные кристаллы не имели выхлопной струи, поэтому все ощущали тепло только от маневровых реактивных двигателей.

Чем ниже корабль опускался, тем яснее становилось, насколько огромной была “Душа Императора”. Самая высокая командная башня возвышалась почти так же, как некоторые соседние вершины. Спрятать авианосец тут было практически невозможно. Но лучшего места не нашлось. Корабль должен был быть достаточно близко, чтобы они могли легко доставлять припасы и людей в город и из него.

При приземлении не было сильного сотрясения – вообще никакого звука. Оливия понимала, что корабль даже не будет касаться земли, хотя местами расстояние может составлять считанные сантиметры. Тут не было ни пандусов, ни посадочных платформ – пока не было – и никаких доковых сооружений, подготовленных для их приема.

“Но это изменится. Как только Предвестник начнет работу”.

Бело-голубая пони, стоявшая рядом с Оливией, испуганно вздрогнула, хотя выражением её лица явно был не страх, и она держала крылья сложенными.

– Эта... штука… действительно сможет спасти Эквестрию? – спросила она с небольшой задержкой из-за переводчика.

– Нет, – ответила Оливия, даже не задумываясь. – Но те, кто внутри нее, это сделают.

Глава 12: Друг на грани

Сара слышала шум роя. Ее уши и мозг были переполнены звуком бегущих ног и щелканьем жвал. Впереди было так много шума, что фестрал больше не могла представить четкую картину пещеры, по которой они поднимались, если только пещера не была сделана из тел.

– Итак, это те самые ребята, о которых вы упоминали, и которые могут переработать нас на атомы в буквальном смысле слова? – спросил Джеймс нервным писклявым голосом едва слышным из-за шума огромного роя чейнджлингов. – Почему мы идем в их сторону?

– Потому что у них есть свои способы передвижения, – ответила Оцеллус на удивление спокойно, несмотря на опасность, которая, очевидно, была близка. В пещере не было света, так что Сара не могла точно разглядеть, насколько близка. Их провожатая уже ясно дала понять, что заклинания освещения – плохая идея, и Джеймс ей перечить не стал. – Мы тоже сможем воспользоваться ими и отправиться в Иркаллу. Это будет не так быстро, как на корабле, но мы не можем сплавиться по реке без штурмана, и я знаю, что ни у одного из вас соответствующих навыков для этого нет.

Сара не была уверена в текущей обстановке, но ей казалось, что Оцеллус постоянно оглядывается назад, больше опасаясь тех, кто их преследует, чем дронов впереди.

Они преодолели огромное расстояние, шагая, как казалось фестралу, несколько дней в полнейшей темноте. Казалось, всего один маленький глоток сияющей жидкости из флакона мог восстановить силы любого из ее спутников. Но не Сары – ей пришлось бороться с изнеможением.

– Главное, чтобы в том автобусе, которым они пользуются, был уголок, где я могла бы подремать, – произнесла она, и к концу фразы слова превратились в зевок.

– Не похоже, что нам стоит пользоваться этим проходом, – заявил Джеймс, жужжа крыльями от волнения. – В детстве у меня не было муравьиной фермы, но я много наблюдал за муравьями в дикой природе. Вы знаете, что происходит, когда таракан приземляется на муравейник? Он может быть в двадцать раз больше, но они разорвут его на части за считанные секунды. Похоже, мы вот-вот запнемся и свалимся на муравейник.

– Не запнемся, – возразила Оцеллус. Земля под их копытами внезапно стала мягкой и скользкой, хотя и не настолько, чтобы Сара упала. Фестрал обнаружила, что немного расправляет крылья, чтобы сохранить равновесие, но даже тогда шаги были неуверенными. – Я точно знаю, куда мы направляемся. Как и наши преследователи – очевидно, они не хотели рисковать, отправляясь за нами. Надеюсь, им понравится обратная прогулка в Хрому.

“Или они ждут, пока шум роя не скроет их приближение”, – подумала Сара. Она пыталась продолжать прислушиваться к звукам позади, но знала, что это почти бесполезно. Фестрал слышала шум множества копыт со всех направлений. Большая часть была впереди группы.

– Ну, раз уж мы почти добрались до места, может быть, тебе стоит рассказать нам, как следует действовать, чтобы не быть убитыми? – спросил Джеймс. – Если мы не будем знать, что делать, то и сделать это не сможем.

Оцеллус пожала плечами, затем задрала хвост. Сара почувствовала то же странное сочетание ароматов и обнаружила, что копирует их, сама того не желая. Это было не совсем так, как в прошлый раз – не запрос и ответ, а постоянная трансляция сигнала. Она поняла смысл послания не лучше, чем в прошлый раз, но у нее были кое-какие предположения.

– Вот это, – ответила чейнджлинг. – В точности копируй с меня и копируй точь-в-точь. Мой отец научил меня всем сигналам, и я почти уверена, что этот до сих пор работает. Рой меняется не очень часто.

– Копировать что? – Джеймс остановился, производя изрядный шум, спотыкаясь в темноте. – Фу, не вытягивайте копыта в стороны. Мы, должно быть, в каком-то... склизком тоннеле. Боже, лучше бы я к этому не прикасался. И эта стена пульсирует. Фу.

– Используй свой нос, – раздраженно пробормотала Оцеллус. – Я знаю, что ты с поверхности, и, возможно, полный невежда, но за тебя все сделает инстинкт. Это происходит в твоем теле точно так же, как если бы оно на самом деле было частью системы технического обслуживания.

– Может быть, нам следовало поговорить об этом снаружи, – проскрипел Джеймс, издав несколько преувеличенно сопящих звуков. – Я понятия не имею, о каком запахе ты говоришь. Про вонь растворителя для краски? Или про грязную газонокосилку?

Сара почувствовала дрожание пола у себя под копытами, с каждой секундой дрожь становилась все сильнее. Кто-то приближался, причём быстро.

– Не думай об этом, – голос Оцеллус больше не звучал сердито, скорее настойчиво, отчаянно. – Просто расфокусируй свой мозг. Все, что ты пытаешься сделать, лишь усложняет ситуацию. Нет никакого пони-эквивалента тому, что нужно сделать. У тебя просто есть новые органы.

Джеймс взвизгнул, как будто кто-то только что ткнул его ножом в ногу. Затем произошла вспышка зеленого света, исходившая прямо от бывшего единорога, озарившая тьму пещеры.

Сару ослепило, но она все же успела рассмотреть все до мельчайших деталей за то мгновение, что длилась вспышка.

Ее окружение было именно таким отвратительным, как она себе и представляла, нити жилистой слизи свисали с каждой поверхности и образовывали вокруг них такие плотные завалы, что было удивительно, как она до сих пор их не задела. Из стен торчали куски органики, и большая часть их них выглядела как мертвые чейнджлинги, которых просто втоптали туда с таким же пренебрежением, с каким колония муравьев могла бы относиться к трупам соотечественников.

Но Сара смотрела в сторону Джеймса, когда появился свет, так что окружающие “красоты” были не единственным, что она увидела. Не волну приближающихся дронов, одинаковых, не думающих, полностью поглощенных работой, на которую были запрограммированы.

Нет, она видела лишь четверку чейнджлингов со шрамами на панцирях. У них не было оружия, и одежда почти отсутствовала, но долго разглядывать их и не получилось.

Преследователи были примерно в десяти метрах от Джеймса, и вспышка заставила их застыть на месте.

“Дерьмо, дерьмо, дерьмо”.

Очевидно, те кто следовал за ними, все же не сдались.

“Конечно, нет! Оцеллус сказала, что мы богаче их короля! За такое стоит умереть”.

Сара знала это по собственному опыту. Даже если бы она была слишком умна, чтобы умереть.

Однако фестрал была не единственной, кто заметил вспышку. Шуршание работающего роя позади них мгновенно сменилось ревом ярости, прямо как в тот раз, когда она бросила камень в осиное гнездо.

– Бежим! – Оцеллус прянула назад, схватила Джеймса и потащила его за собой. Сара наклонила голову, ринувшись за ними так быстро, как только позволяли ее копыта. Крылья кобылы расправились и начали слегка хлопать, но она все еще не знала, как ими правильно пользоваться, да и места для полета все равно было недостаточно.

Они бежали не навстречу преследователям, а прямо в противоположную сторону, на звук разъяренных насекомых.

– Ты, блядь, с ума сошла? – воскликнул Джеймс, хотя через несколько шагов уже несся галопом сам. Вообще-то координация у него была куда лучше, чем у Сары – в бытность единорогом практики у него было куда больше. – Мы бежим не в ту сторону!

Всего через десяток шагов или около того Оцеллус пришлось помочь Саре, подхватив ее, когда фестрал шагнула не в ту сторону и одним из копыт пробила стену насквозь и чуть не уронила их всех.

– Правильно! – раздался голос у них за спиной, ближе, чем следовало бы. – Мы просто хотим забрать то, что у вас есть! Спящим потребуется еще много! Поворачивайте, и мы сможем сбежать вместе!

– Покормись у себя сам! – крикнула в ответ Оцеллус, толкая Сару еще сильнее. – Мы почти на месте! Судя по звуку, рой буквально за углом. Вы оба, хватайтесь за меня и не отпускайте. Если нас разделят, то сами древние королевы не будут знать, куда дроны вас уволокут!

Кусок металла пролетел мимо них, пробив мягкую стену и врезавшись в камень. Сара услышала резкий звон и поняла, что у преследователей было по крайней мере одно копье.

“Теперь уже нет”.

Ей не нужна была эхолокация, чтобы чувствовать приближающийся спереди рой. Чейнджлинги почти полностью перекрывали тесный тоннель, двигаясь по стенам, потолку и полу. Фестрал почувствовала тепло их тел, когда они приближались, гоня перед собой стену вонючего воздуха.

Оцеллус резко остановилась, притягивая их поближе. Сара снова почувствовала странный запах и повторила его так “громко”, как только смогла.

– А теперь держитесь! – Оцеллус неподвижно замерла на полу, все трое обхватили друг друга копытами и пригнули головы.

Один из преследователей добрался до них мгновение спустя. Сара почувствовала, как что-то впилось ей в спину, и ощутила острую боль, означающую, что ей пустили кровь. Она, не разжимая передних ног, лягнула назад так сильно, как только могла. Фестрал почувствовала, как что-то хрустнуло под копытами, хотя и не могла оглянуться, чтобы разглядеть что-либо в темноте.

Еще секунда, и рой добрался до них.

Если объятие было неприятным нарушением личного пространства, то рой был гораздо хуже. Существа, похожие на Джеймса, сновали вокруг нее, касаясь усиками и издавая странные пищащие звуки. Сара чувствовала, как они подталкивают ее, дергают там, где она вцепилась в своих товарищей. Все, что она чувствовала со всех сторон, были тела.

Где-то совсем рядом она услышала крик, а также звук рвущейся плоти и скрежет.

– Не двигайтесь, – выдохнула Оцеллус, ее голос был едва слышен за ужасным шумом. – Они собираются отнести нас в кладовую. Держитесь так крепко, как только сможете.

– Ты... говоришь так, как будто уже делала это раньше, – пискнул Джеймс таким голосом, словно вот-вот обмочится. – Лучше бы мы пешком пошли.

Множество конечностей внезапно подняли их вверх. Не для того, чтобы нести, скорее для того, чтобы сжимать, толкать и маневрировать по живому туннелю, вниз, во тьму, в неизвестные дали.

“Боже, смилуйся над идиотами, которые следовали за нами”.

---

– Мы не можем здесь ничего выращивать, – заявил мэр Пирит, пожалуй, уже в третий раз за эту встречу. Оливию мало волновало, о чем там политиканы и переговорщики орут друг на друга, но она обнаружила, что внезапный всплеск эмоций вывел ее из оцепенения.

– Земные пони знают, о чем говорят, когда утверждают, что это невозможно, – продолжал жеребец. – Подвергать их слова сомнениям – пустая трата времени. Почва слишком бедна, и вам понадобилась бы огромная погодная команда, чтобы получить минимально необходимое количество влаги на такой высоте. Неспроста долины вокруг нас такие зеленые.

– Нам требуется развернуть здесь сельскохозяйственное производство, – произнес Предвестник. Для этого обсуждения он использовал один из своих дронов в форме пони, который выглядел настолько же некомфортно, как и его человеческие синты. Но местные жители хотели поговорить непосредственно с тем, кто управляет кораблями, и вот он тут. По крайней мере, ИИ не использовал один из полуорганических гибридов, которые, вероятно, были бы восприняты так, словно они разделывают живых пони и используют их на запчасти.

– Может быть, тогда нам стоит заключить сделку с одним из городов в долине, – предложил Пирит. – Понивилль выращивает гораздо больше, чем им самим нужно, или, может быть, Рэйнбоу Фоллс. Вы могли бы получить свою еду у них.

На “человеческой” стороне стола присутствовали трое – Лаки, Циньчжи и Предвестник. Напротив сидели только мэр и его жена, но они говорили уверенно и не позволяли перехватить у себя инициативу.

“Удивительно, какие они упертые. Разве они не знают, как мало у них шансов без нас?”

Сама Оливия была одной из немногих присутствовавших пони, для “защиты” встречи, хотя она была уверена, что Лаки прихватила ее, чтобы держать в курсе всех военных подробностей. Ее до сих пор ни о чем не спрашивали, и пегаска просто стояла начеку у окна маленькой конторы. Они следили за дорогой, поскольку радар заблаговременно предупредил бы их о любых угрозах с неба.

Однако Предвестник был более чем способен направить переговоры в нужное русло. Мнение компьютера было непоколебимым, никаких сомнений.

– Если мы не сможем получать продукты питания традиционным способом, нам просто придется диверсифицировать производство. Вовлечение других городов – не вариант. Главным преимуществом мазерлодского рудника, помимо его минеральных богатств, является его изолированность. Дополнительный поток товара или информации делает нас более интересными для врага.

Синт-пони был обычного коричневого цвета, а не белого, с шерстью, которая даже отдаленно не напоминала настоящую. Это все равно выглядело лучше, чем дешевый протез ноги, которым пользовалась Оливия, приводы которого слегка поскрипывали при каждом шаге, и который настолько отличался по весу от других конечностей, что пегаска опасалась споткнуться каждый раз, как переходила на бег.

Предвестник пометил что-то в своем большом блокноте, лежащим рядом с кучей других вещей.

– Пока что у нас есть кузница, мануфактура, школа, станция очистки воды, библиотека и вертикальная ферма. Есть ли какие-либо другие потребности, которые я также должен отметить?

Пони обменялись растерянными взглядами.

– Мы... даже не знаем, что такое большинство из этого, – наконец ответил Пирит. – Не похоже, что вы на самом деле решаете эти проблемы. Просто записываете их и все.

– Решения есть. Мы не ожидаем, что население Мазерлода перестроит свою жизнь в соответствии с нашими требованиями. Мы не ожидаем, что у вас будут методы для удовлетворения наших потребностей, если вы даже представить их себе не можете. Мы также не собираемся заменять вас в вашем собственном городе или использовать ваш труд, не оплатив его каким-либо образом.

Оливия бросила взгляд через плечо на генерала Циньчжи. Жеребец выглядел таким же скучающим, как и она, хотя ему удавалось это скрывать гораздо лучше, чтобы гражданские не заметили. Но она много раз видела этот отсутствующий взгляд – это было выражение лица человека, которого вывели за пределы сферы его знаний. Циньчжи не заботило, как они будут снабжать его корабль, пока в шкафах была еда, а в орудийных погребах – снаряды для рельсотрона.

– Но разве вы не собираетесь спасти Эквестрию? – наконец спросила Санкисс Шин. – Вот почему принцессы послали вас сюда, верно? Вы не сможете спасти остальную Эквестрию, если все, что будете делать, это прятаться здесь.

На этот раз ответила Лаки.

– Не все мы солдаты, Санкисс. Я – нет, и большинство моих подчиненных тоже. Мы лучше всего работаем, поддерживая войска в тылу. И чтобы осуществить это, мы должны быть в состоянии обеспечить их всем необходимым. Патроны, хлеб, одеяла.

– Я надеюсь сделать больше, чем просто снабжать наши войска, – продолжил Предвестник. – Как только мы завершим начальный этап строительства, я смогу масштабировать производственные мощности в течение одного месяца. Мы можем использовать произведенное для снабжения восстания.

– Не давая Королю Шторму понять, откуда мы появились, – добавила Лаки. – Для нас так же важно, как и для вас, сохранить это место в тайне. Я буду жить здесь, с вами, и буду в такой же опасности, как и все.

– Вы видели карту нашего города, – Пирит постучал копытом по пожелтевшей бумаге, лежавшей перед ним на столе. – Это та собственность, которую я хочу, чтобы вы уважали. До тех пор, пока никому в Мазерлоде не придется отказываться от своих домов и долей, с вашим строительством все будет в порядке.

Предвестник окинул карту всего одним взглядом.

– Я с легкостью могу гарантировать, что дома всех граждан останутся там, где они находятся. Было бы желательно, чтобы на момент, когда сюда кто-то все-таки прибудет, Мазерлод оставался убедительным подобием эквестрийской деревушки. Однако эти доли... – синт постучал копытом по странице. – Тут есть имена, претендующие на полезные ископаемые во всей горе. Если мы уважим эти права, у нас не будет ни железа для производства стали, ни вольфрама, ни бора, ни меди... Я не смогу достичь своей цели.

– Пони купили эту землю, – Пирит стиснул зубы. – Большая часть совместно с “”Флим&Флэм Энерджи”. Количество битов, которые мы сюда вложили… пони потратили все свои сбережения, свои жизни. Вы не можете просто так это отнять. Может быть, вы могли бы купить землю?

Предвестник выглядел так, словно собирался возразить, но Лаки положила крыло ему на плечо, и синт промолчал.

– Мэр Пирит, я знаю, насколько важными кажутся все эти права. Но ваша страна разваливается на части. Города погружаются во тьму, пони попадают в рабство под пятой Короля Шторма. Либо у нас будет все необходимое, чтобы сразиться с Королем Штормом, и пони вернут Эквестрию… либо вам придется надеяться, что кто-то еще спасет вас, потому что мы будем не в состоянии этого сделать.

Аликорн слегка наклонилась в сторону.

– Генерал Циньчжи, что мы будем делать, если Мазерлод нас не примет?

Несмотря на то, что жеребец казался полностью погруженным в себя, ответил он незамедлительно.

– Вернемся к первоначальному плану. Основать форпост за пределами Эквестрии и отказаться от войны на земле.

– Мы бы с удовольствием купили эту землю, мэр Пирит. Но у нас нет битов, – Лаки открыла сумку с помощью короткой вспышки фиолетовой магии и извлекла маленький мешочек. Она высыпала из него пластиковые листочки, каждый с маленькой дырочкой посередине. – Это колониальные токены, мы используем их. Можем расплатиться ими, если хотите.

Оливии, наверное, следовало остаться у двери. Но если бы она не умерла от копыт Селестии, именно она была бы ответственной за эти переговоры. Ей не пришлось бы видеть, как все идет наперекосяк. Поэтому пегаска подошла прямо к столу и свирепо уставилась на пони по другую сторону.

– Неужели это действительно самое важное? Я не знаю, видели ли вы корабль снаружи, но мы – ваша последняя надежда. Когда война закончится, мы могли бы, черт возьми, утопить вас в золоте, если захотите. Или в серебре, или платине, или палладии, да хоть в желтом кеке... в чем угодно. Просто согласись вернуть им рыночную стоимость всех добытых нами полезных ископаемых, Лаки. Мы можем составить договор и все сделать официально.

Это привлекло внимание пони.

– Когда все это закончится, – произнесла Санкисс дрожащим голосом. – Когда Селестия или Луна вернутся на трон.

Пирит продолжил:

– Мы хотим, чтобы владельцам этой земли заплатили, и хотим, чтобы шахты впоследствии были возвращены нам. Если мы сможем оформить это в письменном виде, тогда мы заключим сделку.

Предвестник достал чистый лист бумаги и начал что-то строчить на нем со скоростью принтера. Менее чем за четыре секунды у него был контракт, написанный округлыми эквестрийскими буквами. Синт передал его Лаки, которая подписала, не читая, прежде чем передать контракт через стол.

– Нам понадобится немного времени на раздумья, – произнес Пирит. – Я не принцесса. Я хочу, чтобы с Мазерлодом все было хорошо.

Жеребец поднял контракт с помощью магии и повернулся, чтобы уйти.

– Вы ведь можете подождать, верно?

– Пока не погаснут звезды, – ровным голосом ответил Предвестник. – Эквестрия может ждать куда меньше.

Пони оставили делегацию людей одних в кабинете мэра, в окружении черно-белых фотографий разных шахтеров, грамот с их достижениями и геологических текстов.

– Я и сама бы справилась, – произнесла Лаки, как только дверь закрылась и они остались одни. – Они бы дали нам то, что мы хотели. Мы же столько всего для них строим.

– Это гражданское мышление, – ответила Оливия, медленно расхаживая по комнате. – Говори как можно осторожнее, береги свои ресурсы, экономь. С моей точки зрения, если бы ты действительно заботилась о том, чтобы разместиться здесь, ты бы, не долго думая, дала им все, чего они потребуют, чтобы это обеспечить. Если ты сэкономишь половину патронов, но умрешь во время выполнения задания, значит, оно на самом деле провалено. И если кто-то захочет прочитать тебе лекцию, ты все равно будешь спокойна, зная, что все твои люди вернулись домой.

– Обещание оплаты не ставит под угрозу нашу будущую колонию, – заметил Предвестник, прежде чем Лаки успела возразить. – Не беспокойтесь. Эти пони торгуют в количествах настолько незначительных, что их компенсация будет меньше ошибки округления. До тех пор, пока они соблюдают условия и не пытаются пересмотреть их.

– У них не будет такой возможности, – тихо пробормотал Циньчжи. – Мы будем соблюдать условия соглашения в том виде, в каком они были заключены. От нас ничего больше не требуется. Мы могли бы сделать куда меньше – их население мизерно по сравнению с нашим, и ситуация трудная. Будь это моя кампания, я бы не спрашивал мнения местных жителей.

– Даже не думай об этом, – произнесла Лаки, искоса взглянув на генерала. – Мы хотим, чтобы они любили нас, когда все это закончится, помнишь? Мы все еще хотим жить здесь.

Им не пришлось долго ждать ответа. Казалось, прошли считанные минуты, прежде чем мэр вернулся, а чернила внизу контракта все еще не высохли.

– Добро пожаловать в Мазерлод, – произнёс жеребец, передавая документ и пожимая копыто. – Там много обещаний. Я бы решил, что вы не сможете их сдержать, если бы не ваш воздушный корабль. Если вы смогли построить это... Уверен, что вы сможете сделать и другие вещи, которые обещали.

Так и произошло.

В течение следующих нескольких недель роль Оливии в строительстве была минимальной. Она не была инженером, не была градостроителем, и генерал Циньчжи знал куда больше о том, как строить оборону воздушной гавани, чем она. Несмотря на это, пегаска все равно была поражена эффективностью происходящего.

К концу первого дня все дроны с "Души Императора” работали вместе с инженерами. У них было и так полно пони, которые могли бы таскать лопаты и ворошить землю, этого и не требовалось. У них был только один бур, переделанный из бронетранспортера. Поскольку большая часть строительства проходила под землей, на самом деле солдаты не могли сделать ничего такого, с чем дроны Предвестника или местные рудокопы не справились бы лучше.

Спешный характер строительства был очевиден даже в этом случае. Оливия видела, как строительные буры прокладывали по десять метров коридора в день, но большая часть этого времени уходила на установку коммуникаций, электрики, полов и поддельных окон. Когда строителей не заботило, как все выглядит, десять метров в день можно было легко увеличить на порядок.

Простой камень, простые опорные конструкции, небольшое количество композитного напыления и кабель-трасса по центру потолка.

И тут была не только усердная работа Предвестника. В течение первых нескольких дней литейный цех заработал, и руда, добытая пони, пошла в плавильню для изготовления столов, дверей и светильников.

Мазерлод был городом земных пони, в котором в общей сложности можно было найти менее десятка жителей других видов. Это означало, что патрули пегасов, отправленных для наблюдения за окружающими горами, были полностью укомплектованы людьми – с Оливией во главе. Это была простая, хотя и нервирующая позиция, поскольку им не дали ни брони, ни оружия, только коммуникаторы, которые легко можно уничтожить, если им потребуется прикинуться беженцами.

Прошло больше месяца, прежде чем кто-то заметил что-то необычное. Не сама Оливия, хотя в тот момент она была на дежурстве.

– Префект Фишер, – доложил солдат, и его голос смешался с шумом ветра. – Приближается поезд. Два вагона и паровоз.

– Есть идеи, кто это может быть?

– Ну, мэм, там все увешано сине-черными флагами, так что смею предположить – это не друзья.

Цвета жалкого тирана Эквестрии.

– Хорошо. Предвестник уже получил ваш отчет, мы возвращаемся, – Оливия переключила канал движением уха. – Предвестник, сколько у нас времени?

– Это зависит от того, разрушу ли я какой-нибудь из множества мостов, когда поезд будет проезжать по нему, – это была первая шутка, которую Оливия услышала от синта за долгое время. Ей не нужно было объяснять ИИ, почему простое исчезновение этого каравана было совсем не в их интересах. – Два часа. Далее у этого поезда будет ужасно много поворотов. Надеюсь, что никого из его пассажиров не укачивает.

– Может ли Мазерлод подготовиться так быстро?

– Сейчас как раз и проверим.

---

Сара решила, что больше никогда не пойдет ни на один фильм ужасов. Ей казалось, что как минимум несколько часов все что она различала – это непонятные звуки и мелькающие конечности, атакующие ее обостренные чувства. Она не могла закрыть глаза, не могла даже ослабить хватку на своих попутчиках из страха, что ее оторвут и потеряют там, куда их волокли эти существа. Если кто-нибудь когда-нибудь спросит ее, каково это – быть протащенной живой через колонию муравьев, то Сара теперь смогла бы ответить на этот вопрос в мельчайших подробностях.

В конце концов существа, которые тащили их, наконец позволили им расслабиться, пристроив в каком-то влажном месте, залитом зеленым светом. Сара почувствовала, что полностью пропиталась какой-то слизью, и даже не пыталась стряхнуть ее. Остальные выглядели не лучше.

– Это... просто варварство, – пробормотал Джеймс, наконец отлипнув от них и поднимаясь на копыта. Сначала он чуть не упал, очевидно, не привыкнув к такому весу. – Вам нужно отказываться от органики. Просто посмотрите, как Предвестник управляется с нашим городом, когда в следующий раз будете в Отаре. У дронов эстетически приятные зарядные кабины и ремонтные станции. Не живые тела, которые едят, гадят и...

– У нас очень мало времени, прежде чем они потащат нас дальше, – перебила Оцеллус, пристально уставившись на Джеймса, пока тот не замолчал. – Твое мнение о рое не имеет значения. Они находятся во всех районах этого сегмента. Они обеспечивают функционирование кольца и делают это крайне эффективно в течение многих столетий. Надеюсь, мы сможем оставаться вне поля их зрения.

Их провожатая с улыбкой повернулась к Саре.

– Я должна доставить тебя в столицу. Хочу увидеть выражение лиц их всех – может быть, после этого мой отец снова будет со мной разговаривать.

Сара кивнула.

– Именно для этого я и здесь. Умные слова, состояние дел на поверхности и все такое.

Фестрал встала, оглядываясь и разминая затекшие конечности. Они были брошены на что-то, пугающе похожее на кучу мусора. Неподалеку возвышалась гора органики, вокруг которой медленно рос белый гриб. Время от времени прилетал дрон, отгрызал огромный кусок жилистого белого нароста, а затем уносился прочь.

– Ты уверена, что у нас тут не сценка с уплотнителем мусора?

Она посмотрела вниз, на свои копыта, хотя там не было ни жижи с плавающим мусором, ни гортанных криков какого-то отвратительного инопланетянина, попавшегося в ловушку вместе с ними. Сегодня, вероятно, его роль досталась ей, или, может быть, Джеймсу.

– Я знаю, что такое мусор. Но зачем тебе его уплотнять?

– Неважно, – кобыла встряхнула крыльями, тщетно пытаясь их просушить. – Просто расскажи нам о своем плане. Уверена, что он достаточно хорош. Потому что, похоже, дикие чейнджлинги просто собираются оставить нас здесь, пока мы не превратимся в пищу.

– Да, – согласилась Оцеллус. – Но вам он не понравится. Самец может оказаться недостаточно храбрым.

– Самец достаточно храбр для чего угодно, – пробурчал Джеймс, свирепо глядя на нее. – Самец закапывал своих друзей лопатой, в то время как его органы разлагались в слизь. Другая моя копия свергла тирана, правившего тысячи лет всего лишь с помощью разношерстной группы ученых и команды ISMU.

Оцеллус закатила глаза, но в целом просто проигнорировала все сказанное жеребцом.

– Рой – это уникальный адаптивный интеллект. В совокупности он гораздо умнее, чем любой отдельный разум, вероятно, даже умнее, чем мы можем себе представить. Но он работает вполне предсказуемым образом. Отдельные дроны, можно думать о них как... об отдельных нейронах. Вы ведь знаете, что это такое, верно?

Чейнджлинг не стала дожидаться подтверждения.

– По сути, мы находимся внутри мозга роя. Ему плевать, что мы здесь, он заботится только о том, чтобы Эквус продолжал функционировать. Но отдельные дроны, они намного глупее нас. И они реагируют предсказуемым образом. Запах, который мы использовали, объявил нас частью роя. Но тот факт, что мы ведем себя не так, как они, заставляет думать, что мы функционируем неправильно, и в итоге мы оказались там же, где и другие живые существа, которые работают неправильно. Но мы можем манипулировать ими гораздо более тонко. Даже давать им четкие инструкции. Пока мы формируем их правильно, рой будет выполнять их, думая, что мы просто еще одна часть системы.

– Черт возьми, ты такая сексуальная, когда говоришь умные вещи, – пробормотала Сара. Потом она осознала, что оба ее спутника на нее уставились, и поняла, что произнесла это вслух. – Значит, ты умеешь... так? Сказать рою, что делать? А обычные неудачники вроде тех преследователей так не могут?

– Любой может. Но большинство из нас не знает как. Первая королева была той, кто разузнала секреты роя. Она никогда не делилась ими всеми, но мой отец был ее самым приближенным генералом, поэтому он знал все, что было важно для нас. А мой дядя... он был одним из ее шпионов. Именно он научил меня трюку, который мы сегодня использовали.

– До тех пор, пока этот трюк не предполагает отправиться в какое-нибудь дурацкое приключение с командой милых жуков, я уверена, что все в порядке, – произнесла Сара.

Джеймс повернулся, уставившись на нее при слабом зеленоватом свете.

– Напомни, каким именно инженером по боеприпасам тебя назначили?

– Самым забавным, – отрезала кобыла. – Оцеллус, будь добра. Ты сказала, что у нас не так много времени.

– Верно. Что ж, запах, который мы использовали, чтобы прикинуться членами роя, позволит нам выйти отсюда, когда мы захотим. Однако способа отправить одного из дронов в другой район нет, но иногда они отправляют туда грузы или механизмы. Все, что нужно сделать, это остановить одного из дронов и сказать, чтобы они оттащили нас туда, где они готовят грузы. Мы можем заставить их упаковать нас и отправить точно так же, как все остальное. Мы доберемся до цели почти так же быстро, как если бы летели на собственном корабле.

– Ты что, издеваешься над нами? – рог Джеймса снова на мгновение вспыхнул зеленым, но на этот раз вспышки гнева не последовало. Свет магии был неотличим от света, сочащегося отовсюду вокруг них. – Мы собираемся отправить самих себя по почте? Не знаю, похож ли ваш мир на наш... Кажется, каждый раз, когда я начинаю так думать, я ошибаюсь... но там, откуда мы родом, попытка прикинуться почтой может тебя убить. Машины, предназначенные для отправки посылок, обычно обращаются с ними недостаточно бережно, чтобы человек внутри это пережил.

“И в кои-то веки у меня не возникло желания попросить тебя заткнуться”.

Сара думала о чем-то подобном, хотя бы потому, что она была одной из тех, кто чуть не погибла, пытаясь отправить себя по почте. Но это было ближе к концу, когда она поняла, что жить ей все равно осталось недолго. Терять было нечего.

– Это всего лишь вопрос правильной маркировки, – ответила Оцеллус. – Если бы они отправили нас как груз стальных балок, тогда конечно. Мы, вероятно, застряли бы в трубах настолько надолго, что умерли бы с голоду, если бы не умерли до того множеством других способов. Но есть сигналы и для других предметов. И, к счастью для вас, я знаю их все.

– Повезло нам, – произнесла Сара. – Я та, кто собирается убедить ваш вид перестать скрываться в темноте, и я не смогу этого сделать, если буду лежать высушенным трупиком в трубе.

– Согласна. Наиболее быстрым способом передвижения была смерть, пока наша королева нас не покинула. Но у нас все равно не было такого количества любви, чтобы часто пользоваться таким способом.

– Я не планирую умирать, – заявила Сара немного громче, чем раньше. – Какие бы шикарные планы у тебя ни были, если там в качестве одного из шагов есть смерть, просто выкинь их к чертовой матери. И я почти уверена, что Джеймс в этом со мной солидарен. Там, откуда мы родом, мы воспринимаем смерть как конец. Это то, с чем ты борешься так отчаянно, как только можешь. Мне все равно, если нам придется пешком обходить все кольцо, но прибудем мы туда живыми.

Оцеллус покачала головой, пробормотав что-то о примитивных культурах и о том, какой отсталой, должно быть, является жизнь на поверхности. Но чейнджлинг, похоже, не хотела, чтобы они это услышали, потому что выражала свое недовольство не очень громко.

– Тогда нам нужно двигаться. Я не знаю, когда они в последний раз обрабатывали свой сад, но нас не должно быть рядом, когда это произойдет. Здесь не подразумевается наличие живых, так что...

– Понятно, – перебили Джеймс с Сарой одновременно. Правда, продолжила говорить только кобыла: – Показывай дорогу. Мы уже далеко забрались. Я уверена, что ты сможешь доставить нас в... как, ты сказала, называется столица?

– Иркалла.

– Верно, в Иркаллу. И, может быть, после того, как мы доберемся туда, я смогу угостить тебя ужином. Я невероятно богата.

Оцеллус пожала крыльями.

– Убеди моего отца подумать о том, чтобы отправить экспедицию на поверхность, и тогда, возможно, мы поговорим об ужине.

Идти пешком по улью инопланетян было куда приятнее, чем когда тебя тащит рой. Да, коридоры выглядели так, словно они были живыми, и множество звуков и запахов, вероятно, будут преследовать Сару в ночных кошмарах, но, по крайней мере, ей не приходилось каждую минуту гадать, когда же ее бросят в гигантскую пасть.

Оцеллус не преувеличила свои способности – каждый раз, когда они встречали чейнджлингов, которых она называла “солдатами”, их провожатая каждый раз отвечала чуть различными звуками или запахами, и их оставляли в покое. По пути они неоднократно тормозили обычных дронов и следовали за ним к их месту назначения, пока этот конкретный дрон не уходил слишком далеко от своего поста и им не приходилось искать другого.

Саре много раз вспоминались колонии муравьев, за исключением того, что эта колония, казалось, с такой же легкостью ремонтировала неисправную инопланетную технику, как подбирала мертвых жуков с лесной подстилки или кусала кого попало за ногу.

Но в конце концов они добрались до места назначения – тоннеля, который, казалось, был полностью лишен потолка, пола или стен, просто тонкие переходы, тянущиеся сквозь странные измерения и пересекающиеся в такие формы, что от их вида у Сары начинала болеть голова. Оцеллус и Джеймс могли перемещаться по отвесным стенам между разными платформами, а фестралу приходилось изо всех сил хлопать крыльями и позволяя им таскать себя.

– Я больше не могу, – нервно пропищал Джеймс, стоя вверх ногами на кусочке прозрачной зеленой платформы, которая образовывала часть вытянутого додекаэдра. – Я больше не выдержу. Мы должны вернуться. Я сейчас заблюю тут все, нафиг.

Сара сердито посмотрела на него, отчаянно хлопая крыльями, чтобы не отстать от них, цепляясь копытом за бок Оцеллус. Кобыла почти была способна зависнуть в воздухе с небольшой помощью.

– Заткнись к чертовой матери и продолжай идти, – на одном дыхании проговорила она. – Похоже, мы уже… близко.

---

Кантерлот стал совсем другим.

Было даже удивительно, как быстро преобразился город – но приказы Короля Шторма были четкими, а наказания безжалостными, о чем слишком хорошо знала Фларри Харт.

Они прятались по углам и переулкам, в той части города, куда принцесса никогда не отправилась бы по собственной воле. Нижний город, где законы соблюдались с большими оговорками, а пони продавали вещи, которые больше нигде нельзя было найти. Подобные районы были в каждом городе, но, в отличие от Кристальной Империи, здесь Фларри Харт не могла использовать свою власть и репутацию, чтобы зайти в любой клуб по своему желанию и ожидать, что ничего плохого не произойдет.

Перес нашел для нее невзрачный темный плащ и какую-то химию, с запахом как в прачечной. Как только ее втерли в гриву и хвост аликорна, они начали бледнеть, и через десять минут стали совершенно белыми.

– К сожалению, с остальной шерстью мы ничего сделать не можем, – произнес Перес. – В Отаре есть машина, которую мы использовали в таких случаях, но...

– Отара больше нет, – прошептала в ответ Фларри, убирая с лица жесткую прядь гривы. Перес обрезал ее достаточно коротко, в одном из стилей, которые, по его словам, теперь были распространены среди пони Кантерлота.

Теперь в городе было два вида пони – те, кто был достаточно здоров, чтобы работать, и те, кто не был. Первые стали рабами, вторые были брошены на произвол судьбы. Перес был прав насчет гривы – один взгляд на отражение на отполированной опоре уличного фонаря, и принцесса поняла, что дракон превратил ее в пони, которая выглядела такой же несчастной, как и все остальные, мимо кого они проходили.

По крайней мере, Пересу удалось снять магический блокиратор с ее рога. Возможность снова пользоваться простейшим телекинезом была немного похожа на возможность выпрямиться после многочасового ползания – облегчение было столь же сильным, сколь и ошеломляющим.

Многие пони уступали им дорогу, бросая один взгляд на драконью маску и благоговейно бормоча: “La Calavera”, закрытые двери открывались, пони преграждали путь приближающимся гвардейцам, а еда появлялась словно из ниоткуда.

– Ты знаешь, что делаешь, – заметила Фларри Харт, когда дело шло к вечеру. Они нашли тихий уголок в подпольной лавке, спрятанной в подвале заброшенного склада, где фрукты, которые, раньше продавались на каждом углу, теперь были им предложены с почтением, как благословение принцессы. – Откуда все эти пони тебя знают?

– Я тут не в первый раз, – ответил Перес, засовывая кусочки фруктов под переднюю часть маски, чтобы съесть, вместо того, чтобы показать кому-либо кто под ней скрывается. В магазине были и другие пони, хотя ни один из них не был достаточно близко, чтобы подслушать разговор. Дракон попросил отдельный столик. – Каждый диктатор делает одну и ту же хрень, когда приходит к власти. Все захваченные государства одинаковы. Проходят через разные фазы по мере того, как ублюдок постепенно набирает силу и заменяет старые институты власти. Король Шторм уже начал изменения, но тут требуется много времени, а у него не так много людей. Сначала ему понадобится гораздо больше коллаборационистов.

– Предателей вроде меня, – пробормотала Фларри Харт, уставившись в свою тарелку. Аппетит у нее пропал.

– Нет, – Перес бросил свою тарелку на стол с силой, которая удивила принцессу. – Вы – вторая группа. Большинство людей будут похожи на вас. Люди, которые ненавидят новый режим, но делают то, что должны, чтобы выжить. Все хотят жить. Коллаборационисты – это ублюдки, носящие синие нашивки на своих старых доспехах гвардии. Те, кто доносит на соседей в Штази. Пока таких не очень много... но каждый деспот обещает одно и то же. Худшее в людях всегда проявляется в такое время, как это.

– Типа того, что ты сделал с теми охранниками? Рисунки их... – аликорн даже не смогла закончить.

Перес помотал головой.

– Сначала я даже не тратил на это время. Но потом я обнаружил, что те, кого я убил, продолжают возвращаться, – глаза принцессы чуть расширились, но, вероятно, не так сильно, как дракон ожидал. Он продолжил: – О да, я наблюдал, как это происходит. Это одна из тех вещей, которые Король Шторм обещает своим верным слугам. Его солдаты всегда возвращаются... и они помнят тебя. Они помнят твои уловки и злятся. Так что я использую это против них. Раз они все помнят, я просто сделаю их смерть настолько жестокой, насколько это возможно. И стараюсь сделать так, чтобы когда они найдут своих приятелей мертвыми, это выглядело максимально плохо.

“Так вот как Селестия выигрывала свои войны?”

Инстинкты требовали отрицать это из принципа, но потом у Фларри всплыли собственные воспоминания. Учитывая, что принцесса Солнца делала с ней до того, как ее спасла Лаки...

– Как бы то ни было, остальные должны быть здесь с минуты на минуту, так что у меня к тебе просьба, – взгляд дракона устремился на нее сквозь отверстия в деревянной маске. – Не говори им, откуда я родом. Твайлайт, в частности, может узнать меня или, по крайней мере, знать, кто я такой. Будет лучше, если ты не будешь называть меня по имени. Зови меня… Визерион. Именно так я ей представился, и будет крайне погано, если наши истории не совпадут.

– Почему?

– Потому что Твайлайт все еще ненавидят всех, кто связан со сменой власти. Не знаю, как, черт возьми, мы собираемся убедить ее работать с... – Перес покачал головой. – Послушай, просто подыграй, пожалуйста? Я не могу заставить тебя, вот почему прошу. Никаких угроз, никакого запугивания, ничего такого. Но если Твайлайт узнает, шансы Эквестрии значительно снизятся. Вот и все, что от тебя требуется.

Фларри Харт, вероятно, поступила бы строго наоборот, поскольку она уже столько раз делала не то, что просили родители. Но этот дракон спас ее – он подверг себя риску и прибыл точно в нужный момент. Что еще более важно, его послала Лаки. Даже если она плохо знала Переса – если не считать его хриплых застольных песен и ужасной музыки, которую он играл в кафетерии, – она знала Лаки и поэтому могла доверять дракону.

– Хорошо. Но я не обещаю, что это будет продолжаться вечно. Только на данный момент.

Дракон пожал плечами.

– Я знаю, что не могу заставить тебя. Просто скажи мне, если...

В полу открылся люк, и Перес замолчал. Фларри слышала доносящиеся изнутри знакомые голоса, хотя они звучали так же нервно и приглушенно, как и весь остальной город. Секундой позже снизу появилась группа пони в таких же темных плащах, как и у них. Принцесса узнала их цвету шерсти, которую можно было заметить под плащами. Это были Элементы Гармонии, величайшие героини Эквестрии.

“Наша лучшая надежда все еще на свободе”.

Это был не первый раз, когда что-то или кто-то одолевал принцесс.

“Пока я делала именно то, что он от меня хотел, они сбежали. Я должна была поступить как Твайлайт. Я должна была быть далеко отсюда.

Предпочла бы я умереть в Отаре?”

Но она не могла спросить об этом сейчас, если уж собралась притворяться, что Перес был просто готовым помочь драконом со странным именем.

– Фларри! – Твайлайт скинула капюшон, демонстрируя, что она сделала гораздо меньше, чтобы скрыть свою внешность, чем Фларри Харт. Грива принцессы выглядела лишь слегка растрепанной и грязной после нескольких дней без ухода, а не подстриженной и обесцвеченной. Не было ни малейшего шанса, что любой, кто видел принцессу Дружбы, не узнал бы ее с первого взгляда.

Фларри Харт бросилась к ней, хотя ее крылья были скрыты под плащом, и поэтому она не могла обнять Твайлайт привычным способом. Она обняла ее, как земная пони, и не отпускала несколько долгих мгновений.

Потом Твайлайт, наконец, заметила, что случилось с ее гривой.

– Визерион, это действительно было необходимо? Я просила тебя вытащить ее из дворца, а не парикмахером подрабатывать. Ты хуже, чем Зефир Бриз.

Позади раздался тоненький голосок пони с желтыми крылышками, выглянувшей из под капюшона плаща.

– Мой брат теперь довольно хороший стилист, Твайлайт. Тебе следовало бы повидаться с некоторыми из его клиентов.

– Не сейчас, Флаттершай.

Перес встал, когда Твайлайт вошла, хотя и не стал кланятся или выказывать какие-другие знаки уважения. Он даже снял свою маску, приподняв ее так, что она торчала из-под капюшона, словно странная шляпа. И он по-прежнему говорил на эквестрийском с тем же акцентом, который Фларри четко распознавала как “человеческий”.

“Но Твайлайт не проводила с ними столько времени, сколько я. Она, наверное, просто думает, что это из-за того, что он дракон”.

– Так нас точно не поймают, – ответил Перес. – Мы могли бы пройти прямо мимо дворца, и никто бы на нее лишний раз не взглянул. Если бы вы попытались это сделать, то добывали бы уголь в шахте прежде, чем я успел бы обернуться и спасти вас.

– Спасти нас, – весело повторила Рэйнбоу Дэш. – Дракон думает, что ему нужно будет спасти нас. Мы не те, кто нуждается в спасении, Визерион. Я знаю, вы, драконы, можете быть гордыми, но… мы помним.

Перес выглядел смущенным, поджав хвост и опустив голову. Но Фларри стояла к нему ближе всех, и эта демонстрация выглядела не слишком искренней.

“О чем еще ты врешь, Перес? Я сбежала с лжецом и убийцей”.

Но, по крайней мере, она попала к своей тете, а заодно и к Элементам Гармонии.

– Что ты собираешься делать, Твай? – спросила она нервным писклявым шепотом. – Ты собираешься спасти Эквестрию, верно? У тебя есть план?

– Еще как собираемся, – ответила Эпплджек, прежде чем Твайлайт успела открыть рот. – Однако мы все еще немного… не подразобрались.

Но Фларри Харт хотела услышать ответ от одного конкретного Элемента.

Твайлайт медленно и неуверенно кивнула.

“Она не знает, сможем ли мы”.

– План... все еще в стадии разработки, – в конце концов сказала принцесса. – Но это нормально! Все начальные шаги завершены. Мы выбрались, ты в безопасности...

Она посмотрела вверх, на пустой склад, куда проникали несколько слабых лучей солнечного света.

“Кто двигает солнце теперь, когда Луна заморожена? Неужели Твайлайт каждый день двигает и солнце, и луну? Если она тоже умрет, замерзнем ли мы насмерть?”

Пугающие вопросы, но, вероятно, на них можно будет получить ответы в другой раз.

– Я думал об этом, принцесса, – произнес Перес, и все следы его прежнего смущения исчезли. – У меня есть несколько идей. Возможно, некоторые из них вам понравятся.

– Главное, чтобы они были лучше, чем то, что ты сотворил с гривой принцессы, – заметила Рэрити. – Потому что это преступление против моды, и я намерена добиваться, чтобы тебя должным образом наказали, как только Король Шторм окажется в Тартаре.

– Значительно лучше, – ответил дракон. – Нам нужно...

Глава 13: Убеждение

У Фларри Харт было мало опыта жизни “на природе”. Всякий раз, когда ее семья отправлялась в поход, с ними всегда были десятки сопровождающих и обо всех повседневных аспектах выживания заботился кто-то другой. Принцесса понятия не имела, как развести костер, как переночевать без заранее подготовленной лежанки, какие растения вкусные, а от каких может свести живот.

Но путешествие с Элементами Гармонии во многом избавило ее от чувства беспомощности. Эпплджек знала дикую местность лучше, чем кто-либо из тех, кого Фларри когда-либо видела. Земнопони даже не нужна была карта, чтобы увести их подальше от Кантерлота, придерживаясь рощиц и холмов, так, чтобы их не заметили грифоны-наемники Короля Шторма.

В дикой природе так близко к Кантерлоту было мало опасностей – все леса здесь были облагорожены, животные – дрессированы, а большинство опасных растений – выкорчевано. Однажды ночью принцесса услышала вой древесного волка снаружи где-то неподалеку от их большой палатки. Перес встал, сказал, что обо всем позаботится, и вернулся через час с щепками на плаще. Воя они больше не слышали.

Они двигались быстро, хотя, возможно, не так быстро, как могли бы, если бы их не высматривало так много глаз да ещё и с воздуха. Но среди Элементов были две земнопони, и Перес неоднократно упоминал, что он даже планировать не может, так что им приходилось идти пешком, пока они не найдут дирижабль, готовый переправить их контрабандой.

– Твай, нам не обязательно возвращаться в Понивилль, – заметила Рэйнбоу Дэш, спустя несколько дней странствий при виде маленького городка в долине.

У Фларри Харт остались исключительно приятные воспоминания от посещения этого места в детстве и времени, проведенном со своей тетей вдали от родителей. Но все эти воспоминания теперь заставляли принцессу со стыдом смотреть на маленькое поселение. Она подвела этих пони точно так же, как подвела тех, что жили в Кантерлоте. Как и многих других.

Судя по всему, несколько домов сгорело, хотя ущерб был не таким серьезным, как в Кантерлоте. Городок патрулировали небольшие летучие группы наемников.

– Да, все именно так, как я и сказала. Я уже слетала туда. Мы так близко к Кантерлоту, что Король Шторм держит тут все под контролем. Мы не сможем раздобыть припасы, не подвергнув пони опасности. Клаудсдейл – наш лучший шанс.

– Я бы не была так уверена в этом, – возразила Эпплджек. – Клаудсдейл, возможно, и не оккупирован, но это город пегасов.

– И что? – Рэйнбоу Дэш выпятила грудь, перья на ее крыльях немного распушились. – Что ты хочешь этим сказать?

– Это значит, что там, наверху, нет никакой почвы. Клаудсдейл получал продовольствие единственным способом – с земли. Вы продавали погоду, мы продавали урожай, который вырастили с ее помощью. Но кто им что-то продаст, когда Король Шторм контролирует всю еду? Им придется рассредоточиться, как делали все разумные пони с тех пор, как это началось. Я говорю, что наш лучший шанс – убраться как можно дальше от Кантерлота, в самый глухой уголок Эквестрии, который Король Шторм даже не подумает посещать. Именно там мы и наберём соратников.

– Я, эм... – Флаттершай все время держалась в хвосте группы, в основном болтая с Пересом о различных драконьих штуках. Но, очевидно, какая-то мысль наконец заставила ее вступить в разговор. – Я знаю, что это… и мне не хотелось бы показаться бесцеремонной...

– Продолжай, – попросила Твайлайт. – Нам важны все идеи, включая твои.

– Ну, э-э… когда Эквестрия была в опасности в прошлый раз, ну, когда принцесса Селестия... – пегаска замолчала. – Ты сказала, что Гармония не допустит, чтобы случилось что-то плохое. Ты сказала, что мы должны доверять ей в защите Эквестрии. Почему Гармония не спасает нас? Может быть, она еще не знает о происходящем? Может быть, нам просто нужно подойти к ней и дать Гармонии понять, что мы в опасности, и все станет хорошо. Как... Тирек, помнишь? Мы могли бы просто... сделать это снова.

Фларри Харт привыкла держаться позади процессии, так как вероятность того, что ее о чем-то спросят, была минимальной. Но даже она заметила, как Перес вскинул голову при упоминании Гармонии. Он вырезал что-то из дерева голыми когтями, но теперь наблюдал за Твайлайт сквозь прорези маски, словно через прицел.

“Неужели ему тоже придется защищать меня от Элементов Гармонии?”

Твайлайт Спаркл и ее мать, обе пытались освободить ее из плена Селестии, но не преуспели. И если бы не Гармония, ее бы никто мучать и не стал.

“Все в порядке, все разногласия разрешились. Мне больше никогда не придется это смотреть”.

Лаки пообещала это, и до сих пор она выполняла все свои обещания. Включая защиту Фларри, даже когда она была вдали от Отара и Эквестрии. Даже сейчас, когда Отар, вроде как, был уничтожен.

Твайлайт наконец ответила.

– Это было первое, что я сделала. Я имею в виду, рассказала Гармонии. Телепортировать девять пони непросто, но одну меня... Я отправилась прямо к Древу. Я попросила Гармонию защитить Эквестрию, но она ответила, что уже знает о происходящем, и не собирается ничего с этим делать.

– Это подло! – воскликнула Пинки Пай. – Разве она не наблюдала за нами? Посмотри на Понивилль!

– Вас это удивляет? – спросила Эпплджек. – Вы же видели, что случилось с этими, э-э… как там их... на их острове...

– С людьми, – вмешалась Фларри Харт. – А что с ними?

То, что она притворялась, будто не знает Переса, не означало, что Фларри должна скрывать собственное прошлое. Ее тетя и все Элементы Гармонии знали, где она жила последний год. Они знали, что она дружит с ними и что особенно близка с их принцессой.

И Фларри Харт заметила, как пони обменялись неловкими взглядами. Как будто они разделяли какое-то личное беспокойство о ней или боялись, что аликорн может внезапно спятить и напасть на них.

– Ничего личного, Фларри Харт, но они вроде как устроили кучу проблем. Взорвали замок Двух сестер, напугали всю Эквестрию до полусмерти, а Селестию...

– Принцесса Селестия никогда бы не позволила подобному случиться, – выдохнула Рэрити. Она казалась менее сердитой, чем остальные – скорее, в ее голосе слышалось беспокойство. – Она бы поставила Короля Шторма на место в тот момент, когда его ужасный воздушный корабль оказался где-нибудь поблизости от Эквестрии.

Фларри Харт почувствовала, как в ее груди разгораются эмоции. Она пристально посмотрела на Эпплджек.

– А как насчет тебя? Ты тоже ненавидишь людей?

Ей не нужно было говорить, что она имеет в виду – она знала, что Эпплджек поймет.

Конечно же, земная пони отвела взгляд.

– Я... нет, – наконец ответила она. – Но и любви не испытываю. Со стороны Селестии было неправильно все это время прятать от нас наши семьи. Вся моя жизнь… нам не нужно было оставаться одним. Но в то же время эта их принцесса не стала делать это для всех пони, разве нет? По всей Эквестрии семьи вновь воссоединяются. Наступает следующая ночь, и всем не терпится увидеть, кто вернется еще... но никто не возвращается. Эпплы – большая семья, и не только у нас много дыр на семейном древе. Здорово, что они вернули нам маму и папу, но я не собираюсь любить их за то, что они сделали лишь половину работы.

"Но они не владели этой силой тысячи лет, чтобы никогда ей не пользоваться, – подумала Фларри Харт, на секунду стиснув зубы. Но она отбросила эту мысль прежде, чем успела сказать что-нибудь слишком грубое в адрес Эпплджек. Она, вероятно, была наименее враждебно настроена по отношению к людям, в то время как Твайлайт была сама подозрительность. – Они – те, кто нам действительно нужен. Выжившие после гибели города. Где бы они могли спрятаться?”

– Не хотел влезать, – вмешался Перес. Как и прежде, он старался держаться в стороне, не пытаясь указывать пони, куда следует идти или что делать. – Но я мог бы просто сходить в город. Всех вас могут узнать – вас знают местные пони. Как только вы где-нибудь покажетесь...

– А тебя нет? – возмущенно спросила Рэйнбоу Дэш. – Скольких из этих уродливых солдат ты убил? Уверена, что они расклеили разыскные плакаты с тобой по всей Эквестрии.

– Именно так они и сделали, – на самом деле голос дракона звучал скорее обрадованным возражениями пегаски, чем расстроенным. – Но именно так ты добиваешься сочувствия. Пони знают, что я на их стороне, понимаешь? Король Шторм не знает, что я имею к вам какое-то отношение.

– Может, и нет, – ответила Твайлайт. – Но он будет знать, что Фларри Харт пошла этим путем. Если ты прав, и они действительно воскрешают своих мертвецов...

– Ты единственная, кто решила ему в этом поверить, – отрезала Дэш. – Как по мне, это все полная дурь.

– Это не так, – сказали сразу несколько пони, включая Фларри Харт.

– Это правда... – признал дракон. – К сожалению.

– Почему вам вообще нужно, чтобы туда кто-то пошел? – спросила Фларри немного встревоженным голосом. – Я в том смысле... мне просто любопытно.

– Чтобы забрать кое-что, – ответил Перес быстрее, чем кто-либо другой.

– Чтобы выяснить, где собираются самые большие группы сопротивления, – ответила Твайлайт. – И чтобы вытащить Спайка.

– Ты думаешь, он в замке?

Аликорн кивнула.

– Судя по всему, Король Шторм еще не смог преодолеть его защиту. Если ты используешь заклинание дальновидения на входных дверях... – Твайлайт, казалось, заметила нервный румянец Фларри, потому что просто кивнула. – Конечно, подожди. Я сейчас покажу...

И внезапно Фларри Харт увидела фасад кристального замка с уровня земли, где по меньшей мере десяток уродливых солдат Короля Шторма смотрели на город. Не удерживая пони внутри, а не давая новым проникнуть внутрь.

Видение длилось всего несколько секунд, что, вероятно, было к лучшему, так как голова у юной принцессы уже начала кружиться.

– Похоже, в замке есть пони. Разве мы не можем... помочь им сбежать?

Твайлайт покачала головой.

– На моем замке больше защитных зачарований, чем на любом подобном сооружении – никто с враждебными намерениями по отношению к Эквестрии или кому-то из обитателей замка не может проникнуть внутрь. И я обеспечила замок всеми необходимыми запасами – именно там Понивилль хранил все на случай непредвиденных обстоятельств. После того как был создан колодец, пони внутри, наверное, могли бы продержаться год. Или даже больше, если будут использовать балконы и верхние этажи для выращивания еды. Но они, вероятно, не станут их отпирать, так как подумают, что так к ним смогут проникнуть грифоны или кто-то сможет вскарабкаться.

– Может быть, там им безопаснее, – заметила Рэрити. – Я имею в виду Спайка. Не то чтобы мне не хотелось взять его с нами, но... я сплю спокойнее, зная, что моя сестра в безопасности в твоем замке. Что бы мы ни собирались сделать, уверена, нам придется идти сквозь опасность и грязь, и моей сестре будет лучше там, где она сейчас.

– Я хотела спросить его... – Твайлайт замолчала и, чуть подумав, продолжила: – Было бы не так уж сложно телепортировать нас всех внутрь. Мне понадобится несколько часов, чтобы прийти в себя, но в замке мы будем в полной безопасности. До тех пор, пока не беспокоимся о том, что информация о нас просочится наружу...

Перес прочистил горло.

– Честно говоря, принцесса, многие пони и так уже знают. Вы все не стали слушать моего совета и прятаться. Шила в мешке не утаишь, и с каждым днем в системе появляется все больше утечек. Если этого еще не произошло, то в конце концов какому-нибудь пони придет в голову, что они могут купить немного больше зерна для своей семьи, продав нас, и все выйдет наружу. Думаю, что мы будем в безопасности, вернувшись в замок, до тех пор, пока будем предельно осторожны, и чтобы никто из тех, кого мы встретим, не узнал о наших планах.

Дракон по очереди посмотрел всем в глаза.

– Если у вас там есть семьи, вам тоже нужно держать все в секрете от них. Нельзя говорить им, что мы обсуждали, лишь только сказать, что у нас есть план. Таким образом, Король Шторм не узнает о том, что мы собираемся сделать, прежде чем сдохнет.

Разгорелась небольшая дискуссия на эту тему – в основном о том, что их родственникам можно доверять и что они никогда ничего не расскажут Королю Шторму о них. Перес был непреклонен, и в конце концов все согласились.

– День в настоящей постели, – наконец пробормотала Твайлайт. – И доступ ко всем моим книгам и картам. Побольше припасов в дорогу.

Рог аликорна начал светиться.

– Никому не пытаться покинуть замок, пока мы там. И... наверное, держитесь подальше от окон. Они не зачарованы, так что...

Ослепительная вспышка, и внезапно они оказались где-то в другом месте.

---

Давным-давно, когда Сара узнала, что можно вступить в Общество первопроходцев и исследовать Вселенную, именно так она себе всё это и представляла.

Иркалла выглядела знакомой в том смысле, в котором все города были похожи друг на друга. Там были огромные здания, вокруг которых располагались культурные и общественные центры. В случае с этим городом больших открытых пространств было куда меньше, и увидеть всю Иркаллу за раз было невозможно, но Сара все равно чувствовала, когда они приближаются к бьющемуся сердцу города или удаляются от него. Тут были тротуары, полосы для движения транспорта и системы технического обслуживания. И, как и в любом другом городе, большинство из тех, кого она видела, казалось, просто хотели заниматься своими делами и чтобы их не трогали.

Но Иркалла также радикально отличалась от любого города, который она посещала раньше, за исключением, возможно, того немногого, что запомнилось от посещения орбитальной станции Общества первопроходцев. Город был гораздо больше похож на космическую станцию, чем на что-то построенное на земле – все поверхности были или металлом или полупрозрачной слизью чейнджлингов. Фестрал не видела город издалека, так как дикие чейнджлинги притащили их прямо в город. Но даже в этом случае Сара скорее представляла город как обломки древнего звездолета со множеством соединенных между собой секций. Пространства редко хватало для вида на горизонт, но там, где были окна или проемы в другие помещения, было видно похожие на трубы переходы, соединяющие одну палубу с другой.

Горожане тоже были другими. Пока они шли под светом зеленых и голубых грибных фонарей, Сара видела два разных типа. Цветные чейнджлинги, такие как Оцеллус, которые обычно были дружелюбны и всегда чем-то заняты, и чейнджлинги вроде Джеймса. О черных было труднее сказать наверняка, учитывая, что не все из них были разумны.

В отличие от пони с поверхности, местные жители носили одежду, и иногда по ней их можно было отличить друг от друга. Украшения были самыми обычными – крошечные прозрачные флакончики, в которых содержалась зеленая жидкость в таких мизерных количествах, что свечение было едва различимо.

“Значит, это не украшения, а бумажники”.

Оцеллус говорила не метафорически, когда утверждала, что это маточное молочко было деньгами.

К несчастью для Сары, тут было недостаточно темно, чтобы она могла просто слиться с толпой. Каждая улица, где группа проходила, она становилась центром внимания и вслед ей доносились шепотки, которые она могла разобрать без особых усилий.

“Что она делает за пределами загона? Может идёт по поручению. Это Оцеллус? Возможно, задание от короля?”

Но как бы часто кобыла ни чувствовала на себе пристальные взгляды, наблюдающие за ней, к ним редко обращались с вопросами. Только из лавочек, где предлагали странно пахнущие лакомства, сделанные из грибов или насекомых. Оцеллус на них с вожделением пялилась, но все же проходила мимо.

– Дворец расположен почти в самой верхней части города, – произнесла чейнджлинг, когда они шли по одному из более широких коридоров. Сара оценивала важность места, где они находились, по ширине коридоров, и, судя по всему, они шли в нужном направлении. – Как только мы окажемся там, то сможем во всем этом разобраться. Мой дядя будет точно знать, что делать, а новости о том, что произошло в Хроме, сюда, скорее всего, еще дойти не успели. Времени должно хватить, чтобы все уладить, пока не стало еще хуже.

– Вы двое вообще едите? – спросила Сара, даже не успев осознать, что делает. Она с тоской посмотрела на разорванную седельную сумку, которая была на ней, и остатки пищевых гранул внутри. Эти рационы были одними из худших, которые она когда-либо пробовала, но фестрал находилась на грани отчаяния. Во время пересылки времени пообедать точно не было. – Обычно я не жалуюсь, но… да блин! Прошло уже почти два дня. Я умираю с голоду.

– О, точно, – пробормотала Оцеллус, выражение ее лица омрачилось. – Это слишком долго для пони, верно? Во дворце есть все необходимое. Как только мы доберемся, ты сможешь поесть.

Но им пришлось остановиться, и Сара ощутила нарастающее волнение. Впереди перед ними раскинулся еще один странный аспект этого города. У Иркаллы были исправные системы технического обслуживания – чейнджлинги. У них были туннели, полностью выкрашенные в красный цвет, с линиями на полу, предупреждающими прохожих, куда не следует заходить. Дикие дроны свободно передвигались по городу, и жители, казалось, обращали на них меньше внимания, чем на расположение поребриков и тротуаров.

За исключением случаев, как сейчас, когда чейнджлинги полностью перекрыли движение. Что-то произошло в коридоре впереди, что-то такое, от чего все помещение пропиталось вонью. Аккумуляторная кислота?

– Что там такое? – спросил Джеймс. Очевидно, слишком громко, потому что по меньшей мере десяток жителей повернулись и уставились на него. Как будто он пришел на чьи-то похороны и помочился на ковер.

Оцеллус шлепнула жеребца копытом по спине, где хитин был самым толстым и достаточно твердым, чтобы раздался громкий треск. Недостаточно сильно, чтобы остались какие-нибудь видимые повреждения, хотя, казалось, большинство обернувшихся этим удовлетворились.

– Кто-то одичал, – прошептала их провожатая так тихо, что даже Сара с трудом расслышала ее. Больше Оцеллус ничего не говорила, по крайней мере, до тех пор, пока движение снова не возобновилось и они оставили молчаливую толпу позади.

У Сары было несколько минут почти полной тишины, чтобы получше рассмотреть город – разветвляющиеся коридоры, промаркированные выцветшей краской, полые металлические лестничные пролеты и временные лестницы, соединяющие перекрывающиеся этажи. Одно казалась очевидным: это место не было создано для вида, способного летать. Иначе зачем здесь так много пандусов?

Но потом они отошли на некоторое расстояние от расстроенной толпы. Оцеллус объяснила, что там произошло, и ее голос все еще звучал благоговейно.

– Это то, что происходит, когда ты не получаешь достаточно любви. Со мной подобного случится больше не может, но... у тебя, Джеймс, защиты от подобного нет. И не будет, пока ты не приспособишься, как я. Мой дядя сможет научить тебя куда лучше меня. За несколько месяцев ты точно справишься.

– Несколько месяцев? – в голосе бывшего единорога звучало негодование. И Сара не могла его за это винить. – Несколько месяцев, в процессе которых я... а что произойдет?

– Ну, ты… будешь медленно сходить с ума. Воспоминания исчезнут, но некоторая мышечная память останется. Достаточно, чтобы ты мог прикидываться тем, кем был раньше, или продолжал двигаться и пытался заполучить немного любви. Если ты ее не получишь… что ж, тело само знает, что раньше было чем-то другим, или, может быть, разум все еще пытается контролировать его, но у него ничего не получается. Есть подтверждения и того, и другого. Мой отец позаботился о том, чтобы со мной такого никогда не случилось, поэтому ничего не могу рассказать из личного опыта.

Оцеллус замолчала, внезапно втянув их в низкую дверь. Хотя, с точки зрения Сары, тут все было слишком маленьким и низким. Чейнджлинги были созданы для того, чтобы передвигаться в стесненных условиях, чего нельзя было сказать о ней.

– Заметила, что за нами следовали какие-то... недружелюбные чейнджлинги, – пояснила Оцеллус, ведя их в дальний конец бара, полного разноцветных чейнджлингов. Все они одарили Джеймса неприязненными взглядами, но Оцеллус с извиняющимся видом помахала им копытом. Они выскользнули через кухню, а затем в переулок.

Там не было мусорных контейнеров, но были кучи гниющего мусора, раскиданного в переулке за баром.

“Похоже, в конце концов, Иркалла не так уж сильно отличается от обычного человеческого города”.

– Они все еще преследуют нас? – Сара оглянулась через плечо, внимательно прислушиваясь. Но теперь, когда они находились в месте, где было полно живых существ, ей было гораздо труднее различать звуки. В Иркалле жило так много народу, что звуки от их деятельности сливалось воедино, превращая пространство всего в нескольких метрах от них в размытую дымку. Это было не неприятно – не похоже, чтобы ее чувства обострились настолько, чтобы подобное могло причинить вред. Просто информация стала размытой, и фестрал ничего не могла слышать сквозь эту дымку, так же как не могла видеть сквозь стены домов и магазинов.

– Э-э... нет? Надеюсь, что нет.

Оцеллус поторопила их подняться по винтовой лестнице и пройти еще через несколько тесных переулков. Сара была почти уверена, что чейнджлинги, которых они видели спящими за обломками сломанного оборудования или возле куч мусора, сами были близки к одичанию, судя по тому, как они пристально следили за ней каждую секунду, будто она была сотрудником ООН по оказанию помощи, несущей коробки с едой.

– Вот и пришли, – Оцеллус указала вперед, где коридоры меняли цвет с серебристого на ржаво-красный. – Это и есть дворец. Самая опасная часть Иркаллы.

– Хм? – Джеймс прищурился, глядя вперед. – Почему дворец опасен?

– Потому что и дядя, и отец считает, что править должен именно он. Они оба претендуют на трон. Ну... и чейнджлинги тут часто умирают. Они всегда тут часто умирали, но... это было главным образом потому, что старая королева использовала казни для поддержания дисциплины. Если чейнджлинг достаточно сильно облажался, убийство было самым быстрым способом отправить его в школу, где он, возможно, станет менее бесполезным в своей работе. Но поскольку у нас сейчас нет любви, чтобы возвращать всех умерших...

Оцеллус замолчала.

– Звучит дерьмово, – Сара уставилась на дворцовый коридор, но он не сильно отличался от других, которые они уже видели. В дальнем конце находилась закрытая дверь, больше похожая на воздушный шлюз. Там даже было освещение электрическими лампами, а не биолюминесценцией от различных грибов, выращиваемых в специальных горшках. – Даже если вы можете воскресить кого-нибудь обратно. Телесные наказания – это... варварство.

Оцеллус пожала плечами.

– Не такое варварство, как то, что происходит сейчас. Я, правда, даже не представляю, каков твой план, чтобы все это не развалилось в тот момент, когда ты войдешь внутрь. Похоже, ты ничего не знала о том, что у нас тут происходит.

– Неа, – ответила фестрал. – Но я знаю, на что похожа поверхность. Я знаю, что у вас там есть друзья, которые не полные идиоты. Может быть, просто сообщить им хорошие новости будет достаточно.

– Может быть, – в голосе Оцеллус не было надежды. – Убедить моего отца будет труднее всего. С дядей будет куда проще, он поверит тебе, если ты не лжешь. Вот так просто. И даже если ты их убедишь... прошло так много времени с тех пор, как мы планировали, что делать после карантина, что теперь уже никто не считает, что надо действовать так, как предлагала королева. Если бы Кризалис все еще была здесь... Но она ушла, так что нам придется обойтись без нее.

Оцеллус выпрямилась, затем указала на дверь впереди.

– Я надеюсь, ты чувствуешь себя убедительной, Сара.

Фестрал невольно улыбнулась.

– Я чувствую, что могла бы продать лед эскимосу. После того, как съем несколько его тюленей. Или... может быть, несколько этих гигантских мотыльков? Они пахли крайне соблазнительно.

---

Оливия чувствовала себя сломанной. И это было неудивительно – у нее забрали одну из конечностей. Военный протез мог быть сделан из дешевого пластика, его сервоприводы могли скрипеть и подвывать, когда пегаска переносила на них свой вес, но, по крайней мере, это была нога.

Военный биофабрикатор ISMU мог бы вырастить конечность за двое суток, и еще минут пятнадцать потребовалось бы на саму операцию. Но в настоящий момент биофабрикатор такого уровня остался всего один, и более важных задач для него была целая куча. Теперь, впервые за все это время, Оливия почувствовала благодарность за то, что ее тело осталось незавершенным. Наконец-то настал день, когда ее инвалидность стала преимуществом.

Один из местных жителей сделал ей новый протез – комбинацию из искусственной кожи и куска обычного дерева. Естественно, вместо того, чтобы заменить настоящую ногу, он не сгибался в колене и даже был не совсем подходящей длины.

“Трудно поверить, что люди тоже когда-то жили с подобным. И все еще есть пони, которым приходится так жить, даже несмотря на то, что их предки умели исцелять тело, так же как это делали мы”.

– Ты уверена, что хочешь пойти одна? – спросила Лаки, сидя в их маленькой комнатке в глубине горы. Как и многие новые помещения, она располагалась в одной из старых шахт пони, расширенной дронами Предвестника, которой придали подобие пригодности для жизни с помощью небольшого количества керамической пены и краски на стенах. – Никто не будет в большей опасности, чем ты. Много кто вызвался на твоё место.

– Много кто. Но ни у кого из них нет этого, – Оливия подняла протез в воздух, драматично махнув деревяшкой. – И ты только глянь что они сделали с моей гривой.

С учетом того, что пегаска продолжала стричь гриву коротко, особо разгуляться было негде, так что туда просто напихали мусора. Запах был такой же отвратительный, как и внешний вид – они использовали грязь и настоящий мусор для создания маскировки.

– У тебя нет никого, кто мог бы выглядеть столь же жалко. Я идеальна.

– Ладно. Как минимум радио у тебя есть. Скажи лишь слово, и мы перейдем к плану Б в мгновение ока. Это не идеально, но… если этого будет не избежать, то так тому и быть. Предвестник все время будет присматривать за тобой, но если они просто решат тебя пристрелить, мы можем не успеть помочь.

Оливия расправила крылья. Теперь, когда у нее не было ноги, она стала куда чаще ими пользоваться – полет был куда надежнее, чем ходьба.

– У меня уже было... куда больше вторых шансов, чем я заслуживаю. Если я погибну, то зная что сделала все что могла.

Пегаска взглянула на тележку на колесиках. Она была накрыта тканью, скрывавшей лежащие внутри слитки драгоценных металлов. Это было предложение, которым, как они надеялись, удастся заинтересовать войска Короля Шторма.

– Удачи.

– Да, – усмехнулась Оливия. – Ты знаешь, что это только начало, даже если у меня все выйдет. Такие слизняки, как этот, всегда хотят большего. Они угрожают, они становятся все громче и писклявее с каждым разом. Им всегда нужно немного больше, чтобы купить их молчание.

Лаки пожала плечами.

– Долго нам с ним сотрудничать и не придется. Но не мне тебе говорить, что делать, если он будет упорствовать.

– И не надо, – согласилась пегаска.

Оливия обмотала упряжь вокруг себя, упершись обрубком ноги в противовес тележки, чтобы та покатилась. Она была такой же примитивной, как и все остальное при ней, поэтому там не было никаких хитроумных моторов или секретных приспособлений, облегчающих труд. Просто куча тяжелого металла внутри тележки, сделанной из самого обычного дерева.

Оливия шла по шахте мимо множества одинаковых янтарных огней. И она должна была признать, что извилистые понячьи шахты нравились ей гораздо больше, чем одинаковые коридоры Предвестника. Пони часто рыли вокруг интересных мест в пещерах, вместо того чтобы стереть все в пыль. На потолке было множество сталактитов, а на стенах – россыпи кристаллов, с которых все еще капала вода. Дэдлайт и другие фестралы, несомненно, чувствовали себя здесь как дома.

Теперь здесь было много входов, но Оливия не стала пользоваться ни одним из них, направившись к старому шахтному лифту. Он грохотал и лязгал всю дорогу наверх, под аккомпанемент льющейся жидкости. Потребовалось почти десять минут, чтобы лифт доставил ее наверх, тонкий металл скрипел и трясся с каждым пройденным метром. Доверия звуки не внушали, но там, куда Оливия направлялась, тоже было не очень-то и безопасно.

Затем она добралась до верхнего этажа и остановилась перевести дух в деревянной лачуге.

Она слышала солдат снаружи. Войска Короля Шторма лаяли друг на друга на гортанном языке, опустошая дома пони через окна и раскладывая их пожитки по отдельным кучкам. Бронированный поезд, который доставил их сюда, все еще стоял на вокзале, тоже под охраной.

Оливия вышла из шахты, миновав двух здоровенных стражей, маячивших у входа.

– Я все слышу, – сообщил Предвестник прямо ей в ухо, используя скрытый там микрофон-преобразователь. Уши пони были огромными – в них было намного проще прятать подобные мелочи. – Было бы удобнее, если бы мне не пришлось служить переводчиком. Когда все это закончится, вам следует сосредоточиться на изучении эквестрийского.

Но пегаска не могла ему ответить, не став еще больше похожей на деревенскую сумасшедшую.

К ней уже приближались несколько охранников.

– Субвокализируйте. Как вы и практиковались. Я буду знать, что вы хотите сказать.

Оливии хотелось раздраженно ответить, напомнив ИИ ознакомиться с ее послужным списком. Она знала, как это работает. В конце концов, она служила в спецназе, как на планетах, так и за их пределами. Она не нуждалась в переподготовке от какой-то программы.

– Что ты там тащишь? – спросил один из охранников, и перевод Предвестника почти идеально совпал с его речью.

– Просто... выполняю приказы мэра, – ответила пегаска, с соответствующей ситуации робостью. – Мне нужно... увидеть его.

Охранники попятились, бормоча что-то о вероятности подхватить от нее какую-нибудь заразу. Один из них указал на городскую ратушу, которую уже переделывали в казарму.

– Иди быстрее, пони. Опаздываешь.

Оливия шла быстро, или так быстро, как только могла, учитывае отсутствие одной из ног. Больше никто на всем пути до ратуши остановить ее не пытался.

Снаружи стояла толпа пони, которых распределяли по группам. Это было именно то, о чем они слышали в последних телеграммах из Эквестрии: Король Шторм делил население на тех, кто мог работать на него в том или ином качестве, и тех, кто не мог. Почти все попали в первую группу, поскольку Мазерлод был шахтерским городком, и те, кто жил здесь, почти поголовно делали что-то полезное для шахты.

Меньшая, вторая группа полностью состояла из их детей, пожилых пони и тех, кто пострадал от несчастных случаев, как Оливия, и не имел никаких протезов.

“Мы не можем долго продолжать в том же духе. Если этим пони придется жить так еще какое-то время, кто-нибудь сболтнет что-нибудь, и нам придется убить или взять в плен этих солдат”.

Пришло время положить этому конец, пока их секретная штаб-квартира не была обнаружена и вся тяжелая работа не пошла прахом.

Оливия уверенно вошла в здание. Другие пони расступились перед ней, пропуская вперед без разговоров. Говорить было нечего – большинство жителей уже знали ее и знали, что именно она отвечает за их безопасность. Она видела по их взглядам, насколько им не терпится. Унижение продолжалось слишком долго.

Пегаска добралась до бывшего офиса мэра, рядом с которым Санкисс стояла с одним из охранников и большой черной бухгалтерской книгой. Оливия даже не вслушивалась, как единорожка рассказывала охраннику ее фальшивую историю, тот не задал ни единого вопроса. Зачем было что-то подозревать, когда грубая реальность была столь очевидна?

В конце концов она добралась до двери и охранник преградил ей путь.

– Прояви уважение к своему новому регенту, – рыкнул он. – Повинуйся, и ты будешь жить. Сопротивляйтесь, и ты останешься на милость бури.

Какими бы угрожающими ни были эти слова, произнесены они были тоном скучающего клерка в какой-нибудь государственной конторе.

Оливия вошла.

Кабинет уже преобразился. Знамена Короля Шторма висели над книжными полками, а все стеклянные витрины с образцами минералов были разбиты вдребезги. Со стен также пропало несколько карт – к счастью, ни на одной из них не был изображен новый город. Они долго готовились к этому дню.

Существо внутри оказалось намного меньше, чем пегаска ожидала. Очень похожий на других монстров, но в то же время какой-то совсем низкорослый. Он был даже ниже чем пони, без крупных мускулов и с почти полностью сбритой шерстью. Оливия никогда не была так близко ни к одному из них, при этом не стараясь их убить. Местный климат, который даже земные пони считали прохладным, явно казался “регенту” приятно освежающим, и он развалился в большом кресле за письменным столом, вроде даже почти и не видя пегаску.

– У тебя не может быть ничего интересного для его величества, – произнес он, бросив на Оливию один лишь взгляд, а затем чуть дольше разглядывая тележку, которую она привезла. — Стража, отведите ее в...

– Подожди, – прервала его пегаска, подпустив в голос едва заметные нотки тона, которым она обычно отдавала приказы. Как она и ожидала, существо замерло. Похоже, это крошечное существо привыкло делать то, что ему говорят. – Моя семья... Я хочу показать тебе кое-что важное. Кое-что такое, что мы можем доверить только тому, к кому прислушивается наш новый король.

Казалось, “регент” наконец-то взглянул на нее. Оливия напряглась, зная, что это может быть именно тот момент, когда их тщательно продуманный план пойдет псу под хвост и морским пехотинцам Циньчжи придется заняться своей работой. Важно было соблюсти баланс – выглядеть настолько жалкой, насколько это было возможно, чтобы не напугать его, и в то же время не казаться настолько жалкой, чтобы у нее не могло оказаться ничего интересного. Оливия слегка потянула за ткань на тележке, так что изнутри показался крошечный отблеск золота. Глаза существа уловили его и широко распахнулись.

– Ступай, Локош, – приказал крошечный регент, пренебрежительно махнув лапой. – Закрой дверь и не позволяй никому нас беспокоить.

Он подождал, пока солдат подчинится, что тот сделал весьма неторопливо, после чего запрыгнул на стол и направился по нему к Оливии.

– Расскажи мне, какие тайны у тебя есть для твоего короля. Если ты не знаешь, я его брат. То что я говорю ему, он всегда выслушает.

“Конечно, выслушает. Именно поэтому он сослал тебя в крошечный шахтерский городок в тысяче километров от Кантерлота. Потому что его так сильно заботит то, что ты хочешь сказать”.

В то же самое время это делало операцию немного более опасной. Многие диктаторы брали за правило защищать свои семьи с помощью чрезмерного насилия. Они не позволяли никому другому причинить им боль, даже если сами безнаказанно издевались над собственными родственниками.

Оливия скинула ткань с тележки. Та была наполнена сокровищами – в основном золотыми и серебряными слитками. Большая часть на самом деле была из вольфрама с тонким слоем золота снаружи, но пегаска очень сомневалась, что кто-то вроде этого существа смог бы заметить разницу.

Однако сверху лежало много украшений. Наручи, короны, ожерелья и диадемы – все, судя по внешнему виду, работы искусного мастера. На самом деле все это были реплики исторических экспонатов, изготовленные Предвестником в фабрикаторе и обоженные в восстановительной печи, но регенту не обязательно было это знать.

Оливия отступила назад, освобождая дорогу низенькому существу, что поспешило к ее тележке.

“Чем скорее я получу обратно свою дурацкую пластиковую ногу, тем лучше”.

– Я услышала приказ принести половину всего, что у нас есть, в качестве дани нашему новому королю, – пояснила пегаска. – Я не смогла взять с собой половину, но я взяла столько, сколько смогла увезти.

Если регент и заметил нестыковки в ее рассказе, то не подал виду. Вместо этого он потянулся к лотку с золотом и драгоценными камнями, выбрал ожерелье из кучи и примерил его.

– Ты сказала, что у твоей семьи есть еще? А у них не найдется чего-нибудь сладенького? Ты бы видела, что едят эти шахтеры.

Оливия встала между регентом и дверью.

– Если ты хочешь сладостей, мы, вероятно, могли бы это устроить.

Пегаска подошла ближе, так что оказалась в пределах досягаемости существа. Он все еще ничего не замечал, ошеломленный картиной сокровищ перед ним.

– Это действительно то, чем ты хотел заниматься в Мазерлоде? – спросила Оливия, ее голос больше не дрожал от слабости.

– Не в Мазерлоде, – ответило маленькое существо, надевая браслеты на короткие руки один за другим. – Я подумал, что после всего, что я сделал для Темпест, может быть, я получу один из больших городов, понимаешь? Но кого-то должны были наказать за пропажу Фларри...

Он умолк, его взгляд внезапно посуровел.

– Ты можешь идти, пони. Король Шторм принимает твою дань.

Оливия не пошевелилась.

– Мне не нравится то, что ты делаешь с городом. Никому из пони не нравится.  Думаю, тебе могло бы больше понравиться жить здесь, если бы ты был немного сговорчивее.

Пегаска внимательно наблюдала за регентом, особенно за всеми этими маленькими мускулами на его лице. Когда он напрягся, она поняла, что произойдет дальше.

– Давай, Предвестник.

Ей не нужно было объяснять, что она имела в виду – здесь был добрый десяток камер.

Ожерелье затянулось вокруг шеи существа с легким жужжанием сервопривода, и крик, готовый вырваться из глотки, там и остался. Регент отлетел в сторону, тщетно хватаясь за ожерелье. Кусочки золота осыпались под его хваткой, но на титановом тросике внутри не осталось ни царапины.

– Чтобы ты знал, эти драгоценности были моим способом тайно пронести сюда оружие. Я не думала, что ты наденешь его на себя.

Оливия отошла к двери и осторожно закрыла ее на замок.

“Никаких гостей, пока мы не закончим”.

Затем она вернулась, наблюдая, как регент тщетно пытается дышать. Его лицо уже начало менять цвет. Дрожащей рукой он вытащил из-за пояса кинжал, хотя из-за удушья ему не удалось никак его использовать.

– Я позволю тебе дышать, – произнесла пегаска, ее лицо было прямо над его лицом. – Если ты попробуешь позвать на помощь, я снова тебя придушу. Ты меня понимаешь?

Она дождалась кивка, прежде чем снова подать знак Предвестнику. Пегаска отошла подальше, не то чтобы она боялась оружия в лапах регента, но попытка разоружить его могла бы поднять шум.

– Проклятое... ожерелье? – спросил он, хватая ртом воздух. – Ты думала, что сможешь сбежать… проклянув меня? Да ты хоть знаешь...

Оливия села, наблюдая за ним.

– Я могу убить тебя прежде, чем ты позовешь на помощь, – сказала она как можно убедительнее. – Ты не сможешь избавиться от ожерелья.

– Не имеет значения, – регент выпрямился, прислонившись спиной к тележке. – Ты не можешь... угрожать мне. Король Шторм даровал нам бессмертие. Я просто вернусь к нему и расскажу о том, что видел.

Оливия приняла бы это за бред фанатика, если бы не знала, как легко эти слова могли оказаться правдой.

“Тебе не следовало мне этого говорить. Я надеюсь, ты тоже слушаешь, Предвестник”.

– Может, и так. Но я не обязана убивать тебя, – пегаска переместилась в мгновение ока, усиленное тело позволило ей преодолеть расстояние между ними так быстро, что существо даже не дернулось. Она ударила его по лапе, сжимающей кинжал, вывернув ее достаточно сильно, чтобы тот выпал. Затем Оливия поймала его другим копытом, прижав к животу регента. – Давай, кричи. Посмотрим, что будет.

Несмотря на всю свою уверенность, регент не сопротивлялся. Он застыл как парализованный, в ужасе уставившись на нож. Наконец он заговорил голосом чуть громче шепота.

– Что… что ты хочешь?

Пегаска отодвинулась от него, убрав нож в сторону и ослабив давление на грудь.

– Все просто. Я хочу, чтобы ты свалил из Мазерлода. Я хочу, чтобы ты забрал своих прихвостней, вернулся в тот поезд и забыл, что когда-либо вообще был здесь.

– Это... невозможно. Король Шторм послал нас сюда. Ни в Лас-Пегасус, ни в Троттингхэм, а сюда. Если я не буду регулярно посылать отчеты с вашего телеграфа, он сделает мне хуже, чем ты способна выдумать.

“Ты не очень хорош во всём этом, а?”

– Тогда, возможно, мы могли бы помочь друг другу. Мазерлод – это не то, что ты думаешь, э-э… как тебя зовут?

– Груббер.

“Ну естественно”.

– Груббер, я думаю, что наши отношения могли бы быть совсем другими. Думаю, тебе нужно сказать всем своим солдатам, чтобы они перестали рыться в домах пони. Просто подумайте, сколько трудов тебе предстоит – сколько проблем будет с тем, чтобы держать Мазерлод в узде.

– Одна пони с проклятым ожерельем... не так уж и сложно. Король Шторм будет рад пообщаться с тобой.

Оливия проигнорировала угрозу, подняла регента с пола и отнесла к креслу. Она поставила его в кресло и развернула так, чтобы оно было обращено к окну.

Из ратуши открывался потрясающий вид не только на город, но и на горы вокруг.

– Предвестник, скажи стрелкам, чтобы они отключили камуфляж. Дай Грубберу секунду, чтобы он их увидел.

Металлические фигуры внезапно возникли из воздуха, как на далеких вершинах так и вблизи, темными пятна, которые лишь на мгновение выделялись на фоне гор, прежде чем снова исчезнуть.

– Твоя армия здесь только потому, что я это позволила. Я могу захватить вас всех, не убивая, не думаю, что это будет сложно. Но есть и другой вариант. Если ты не хочешь пыток, мы могли бы предоставить тебе и твоим солдатам самую легкую службу, которая у тебя когда-либо была. Никто не пострадает, никаких пыток, и никто даже не должен будет работать. Разве это не то, чего ты заслуживаешь?

Груббер долго молчал. Он выглянул в окно, подергал за ожерелье, встретился с суровым взглядом Оливии.

– Я хочу торт.

Глава 14: Послание и посланник

Замок Твайлайт вонял.

Этот факт особо Фларри Харт не удивил – тут было множество пони, набившихся в ограниченное пространство, с колодцем, в котором едва хватало воды для питья. Тем не менее, после телепортации ей показалось, что на нее уронили сразу несколько крепких амбаров, что строят земные пони.

Тайна того, куда делась большая часть населения Понивилля, была немедленно разгадана: весь нижний этаж был превращен в лагерь. Столы были положены на бок, чтобы поделить пространство на маленькие закутки, где теперь ютились пони вместе со своими семьями. У них было очень мало имущества – только то, что они смогли унести.

Большинство из тех, кого Фларри Харт хорошо знала, были на фестивале и теперь попали в рабство вместе с остальным жителями Кантерлота. Но здесь тоже было несколько знакомых лиц. Судя по всему, вместо мэра порядок в замке поддерживала школьная учительница Черили, в чем ей помогали Меткоискатели.

Разочарование явно тяжело ударило по этим пони, но, по крайней мере, они выглядели здоровыми. Их не вешали и не творили куда худшие вещи, что практиковал Король Шторм с непослушными пони в Кантерлоте. И, вероятно, в Понивилле тоже, по крайней мере, с теми, кто не сумел добраться до замка.

Фларри Харт была счастлива на несколько часов отойти на второй план, пока принцесса Твайлайт выступала перед испуганной толпой немытых беженцев. Она говорила расплывчатые фразы о том, сколько работы они уже проделали, и о планах вернуть Эквестрию, не называя при этом никаких конкретных сроков и не углубляясь в детали. Если пони вообще смотрели на Фларри, то в основном с жалостью. Она не снимала плащ, и без метки они, похоже, не смогли ее опознать. Учитывая, как часто она появлялась в радиопередачах и сколько газет печатали ее заявления с просьбой сдаться, она не спешила рассказывать всем кто она такая.

Им всем сразу же выделили отдельную спальню Твайлайт, которая, возможно, не казалась бы такой роскошной им восьмерым всего несколько недель назад. Но, учитывая, что последние несколько ночей она спала на земле, Фларри Харт совсем не возражала – она уснула одной из первых.

Когда юная аликорн проснулась, на улице уже стемнело. Некоторые из Элементов все еще спали – Эпплджек храпела рядом с Рэйнбоу Дэш на другой стороне гигантской кровати Твайлайт. Поэтому она сделала все возможное, чтобы тихонько проскользнуть в ванную Твайлайт. Ей хотелось принять горячий душ, но, учитывая нехватку воды, Фларри довольствовалась тем, что взяла чистую влажную тряпку и вытерлась ей.

“Конечно, замок Твайлайт продолжит работать, даже если в городе все отрубилось”.

Она нашла свой плащ, висящий вместе с остальной одеждой и пахнущий так, словно его постирали, пока она спала.

“Вероятно, какой-нибудь благодарный пони сделал все это копытами. Я этого не заслуживаю”.

Но Фларри все равно надела его, прокралась из комнаты и спустилась по лестнице. Все многочисленные гостевые комнаты Твайлайт и конференц-залы были забиты пони, по крайней мере, те, где все не было заполнено бочками с припасами. На всех бочках красовались клеймо фермы “Сладкое яблочко”.

“Эпплджек смогла отправить сюда сообщение?”

Аликорн обнаружила, что бродит по первому этажу так тихо, как только может, чтобы не разбудить кого-нибудь из множество спящих пони. Большая кухня, казалось, была единственным местом в замке, где никто не спал, поэтому она направилась туда.

Твайлайт уже была там, как Фларри и надеялась, но принцесса спорила со Спайком и, похоже, была не в настроении для конструктивного диалога. Поэтому аликорн просто помахала им копытом и пошла дальше.

“Они, вероятно, тоже захотят оставить меня в замке. И, возможно, им так и следует поступить. Я опять попаду в плен. И опять  предам Эквестрию”.

Фларри остановилась перед ступеньками, ведущими в подвал, где, наконец, перестали попадаться спящие пони. Тот, кто поддерживал замок в рабочем состоянии, позаботился о том, чтобы тут было чисто. Снизу что, слышен чей-то голос?

Фларри Харт осторожно прикрыла за собой дверь, достаточно тихо, чтобы она не щелкнула. Затем скинула плащ и взлетела. Ее крылья были достаточно широкими, чтобы она могла планировать вниз над ступенькам практически бесшумно.

Она летела так медленно, как только могла, прислушиваясь к голосу. Затем она его узнала. Перес, шепотом говорящий по-английски.

“С кем ты разговариваешь?”

Аликорн остановилась у дверей лаборатории Твайлайт. Что-то было вставлено в замок, так что он не закрывался до конца. Все выглядело так, будто кто-то сделал это намерено, и тот, кто пользовался лабораторией последним, ничего не заметил.

Фларри заглянула внутрь.

Перес полностью разобрал радио Твайлайт, а также соединил детали из других экспериментов, которые проводила здесь принцесса. Для Фларри Харт лежащее на столе выглядело как нечто беспорядочное, хотя это определенно было не так.

Юная аликорн не смогла бы понять дракона год назад. Но она уже давно жила с Лаки, и изучение человеческого языка было для нее способом проводить с ней больше времени. Теперь Фларри понимала, о чем говорит Перес.

– Не очень хорошо, босс. Они тут ладно если еще месяц протянут. Но им крупно повезло по сравнению с тем дерьмом, которое Король Шторм творит в их столице.

Дракон надолго замолчал, прислушиваясь к устройству, которое держал у уха. Все выглядело так, словно он собрал его сам, как и многое другое на столе.

“Воин и ученый. Почему все мире лучше меня?”

– Может быть, у меня и получится. Принцесса уже что-то подозревает. Если я попытаюсь указать им, куда идти, они могут отправиться куда-нибудь еще, просто назло.

Тишина.

– Теперь вы говорите как губернатор. Это огромный риск – если они не купятся на мою игру, то мне конец.

Пауза.

– Нет, я почти уверен, что у них не получится. Элементы Гармонии не будут работать без того, чтобы Гармония позволила им работать, и Твайлайт говорит, что с этим покончено.

Фларри Харт все больше нервничала. Было только вопросом времени, когда кто-нибудь обнаружит ее здесь. Либо Перес заметит, что она подслушивает, либо Твайлайт спустится вниз, чтобы заняться чем-нибудь в своей лаборатории. Аликорн не была уверена, что было бы хуже.

– Не могу быть уверен, сэр. Он не злой потому что злой. Что бы он ни делал, это каким-то образом сосредоточено на производстве. Большинство рабочих бригад в Кантерлоте занимались получением металла и его переработкой. Все отправляется на "Штормбрейкер". Никто из солдат, которых я “спрашивал”, не знает, что там с ним делают. Там, наверху, есть кто-то еще, кто всем этим занимается.

Затем дракон обернулся. Он, вероятно, не мог видеть Фларри за дверью, но она ахнула и увидела, как изменилось выражение лица Переса. Аликорн напряглась, готовясь бежать, но потом передумала. Это был не какой-то незнакомец или вражеский солдат, который мог напасть на нее. Дракон уже спас ее от чего-то худшего, чем смерть, а затем помог ей сбежать. Он не причинил бы ей вреда.

– Да, – сказал Перес. – Я посмотрю, что могу сделать. Конец связи.

Он положил переговорник на стол, улыбнувшись Фларри.

– Почему бы тебе не войти, принцесса?

На драконе не было маски, хотя она лежала неподалеку. За исключением тех случаев, когда они были наедине или с Элементами, он никогда не снимал ее.

– Ты, э-э... – аликорн огляделась. – Я не думаю, что Твайлайт это понравится, что ты тут сделал.

Она вошла внутрь, со щелчком закрыв за собой дверь.

Перес лишь пожал плечами.

– Я бы все устроил так, словно это сделал кто-то другой. Она вообще должна будет меня поблагодарить – я сделал ей микрофон получше и нормально настроил передатчик, – дракон ухмыльнулся, направляясь к ней через комнату. – Гораздо важнее то, что у меня есть новости. Думаю, ты хочешь их услышать.

– Да, – без колебаний ответила Фларри Харт. – Ты разговаривал с ними, верно? Отар выжил! Король Шторм... все это было ложью, просто чтобы заставить нас думать, что он силен.

– Неа, – Перес осматривал остальную часть лаборатории, прибирая беспорядок, который он устроил. Дракон двигался с поразительной скоростью и, казалось, точно помнил, где брал каждый предмет. Он разложил все по местам, за исключением деталей, которые потребовались для модификации радио. – Отар – jodido. Покойся с миром, viva la vida, vámanos.

– Но... ты же разговаривал с кем-то, верно? С Лаки?

– Нет, но с ней тоже все в порядке. Почти все сбежали до того, как Отар... их забрал эвакуационный транспорт. “Душа Императора” цела, как и все, кто находится на борту.

Первая хорошая новость, которую Фларри Харт услышала за долгое время. С ее лучшей подругой все было в порядке, как и со всеми другими людьми, которых она знала в Отаре. Король Шторм не победил и не уничтожил их главную надежду одолеть его.

– Ты рассказал им о принцессах? О нас?

Перес кивнул.

– Все, что мне нужно сделать, это попросить, и они могут прислать транспорт. – он указал на потолок. – Не только для нас. Для всех здесь.

– “Душа Императора” настолько велика? – с надеждой спросила Фларри Харт, рвение дракона казалось заразительным.

К тому времени он как раз закончил наводить порядок в лаборатории, за исключением использованных деталей и полностью переделанного радиоприемника.

– Нет, но у них есть город. Они не сказали мне, где именно, но они тесно сотрудничают с тузем... с тамошними пони.

– И какой у Лаки план? – Фларри поймала себя на том, что спрашивает, прежде чем полностью осознала, о чем именно спрашивает. – По возвращению Эквестрии, я имею в виду.

Перес неловко поежился.

– Ну, э-э… Я не могу тебе этого рассказать. Скажу только что  нам нужен способ добраться до их чертового корабля. Генерал хочет, чтобы принцесса и ее друзья вылетели немедленно, чтобы присоединиться к восстанию, которое они затевают, в то время как я присоединюсь к ISMU и каким-то образом попаду на корабль. Именно по этой причине атака Короля Шторма на Отар прошла так успешно – мы не можем преодолеть его защиту. Так что мы должны уничтожить его изнутри.

– Как интересно, – произнесла Твайлайт Спаркл, появляясь из кладовки в дальнем конце комнаты. Там было тесновато, но ее, казалось, это не беспокоило. Во всяком случае, она казалась удовлетворенной.

Перес застыл. По крайней мере, он не потянулся за каким-нибудь оружием, из-за чего Фларри Харт испытала тихое облегчение.

“Пожалуйста, не деритесь, пожалуйста, не деритесь”.

Вероятно, в этом каким-то образом была и ее вина. Но она не хотела думать о том, как это произошло. Перес ничего не сказал, просто наблюдал за Твайлайт, пока та пересекала комнату.

– Я не была уверена насчет тебя, Визерион. Я знала, что у Эмбер было несколько опытных воинов, и поначалу этого было достаточно. Но если бы Эмбер знала, что тут происходит, разве она не использовала бы свою власть Лорда Драконов, чтобы отозвать драконьих наемников, которые служат в армии Короля Шторма?

“Разве ты не должна быть наверху? Может быть, ты видела, как я спускалась сюда, но как ты попала внутрь после меня, да так, что мы ничего не заметили?”

Твайлайт, по-видимому, была еще более могущественным магом, чем считала Фларри Харт.

Перес пожал плечами.

– Возможно. Я не знаю, как мыслят драконы.

Твайлайт рассмеялась. Это было не совсем то, что сказало бы большинство драконов.

– Но меня насторожило не это, – она остановилась прямо перед лейтенантом. – Ты знаешь, сколько драконов утруждают себя тем, чтобы понять, как пони что-то делают? Я могу пересчитать их по своим копытам. Но ты... ты передвигался в подземельях лучше, чем кто-либо из тех, кого я знаю. У тебя были пони, которые прятали нас, давали нам место для сна и подбадривали всякий раз, когда мы входили в комнату. Большинство драконов даже не понимают, что такое дружба.

Перес ухмыльнулся, услышав это.

– Дракон – это носитель, – наконец сказал он, скрестив когти на груди. – Их образ жизни... отсталый по сравнению с вашим. Племенной, индивидуалистический. Что хорошего в защите общества, если люди не могут растить в нем свои семьи?

Фларри Харт шагнула вперед, разделяя их двоих.

– Не запирай его никуда, тетя Твайлайт! Он всего лишь пытался помочь! Это все, что Перес когда-либо делал! Он спас меня, он помог нам выбраться из Кантерлота...

Твайлайт, казалось, наконец заметила ее, и взгляд аликорна стал колючим. Именно тогда Фларри Харт поняла, что ей, вероятно, не следовало этого говорить. Выражение лица Переса чуть смягчилось – лишь слегка, но его маска безразличия была не такой совершенной, как деревянная.

– Ты тоже знала, Фларри? И с каких пор?

– Я сказал ей просто...

Рог Твайлайт засветился, и дракон внезапно замолчал.

– Я не тебя спрашивала.

“Сейчас нет смысла лгать”.

До сих пор это вранье ни к чему хорошему не вело. Но она уже зашла слишком далеко.

– Его акцент, – ответила юная аликорн. – Я не узнала его, когда он спасал меня, но я запомнила голос. Он единственный, у кого такой акцент, из тех, кто жил на верхнем этаже Отара.

– Трагедия из трагедий, – пробормотал Перес. – Единственная, кто умеет правильно говорить, – это Senorita Suerte. Но мы с ней не сильно дружим после того, как она...

Дракон отвел взгляд и прочистил горло.

– ...сражалась в войне с Эквестрией. Эти копии...

Твайлайт Спаркл топнула копытом.

– Достаточно. Перес, так тебя зовут? Что ж, Перес, ты должен был сказать мне, кто ты такой, сразу же как мы встретились. Обманывая, доверие ты не заработаешь. Учитывая то, что ты делал со своими врагами...

– Вашими врагами, – поправил принцессу дракон, свирепо глядя на нее. – Насколько мне известно, Король Шторм считает, что мы все мертвы. Это вас он сейчас порабощает.

– Нашими врагами, прекрасно, – Твайлайт раздраженно села. – Как бы то ни было, не думай, что я не знаю, что ты с ними сделал. Подобная жестокость неслыханна среди пони. Я не уверена, что у нас есть психиатрическая больница, достаточно охраняемая, чтобы содержать тебя.

Перес пожал одним плечом.

– Я слишком квалифицирован для того мира, которым была Эквестрия раньше, – он начал медленно обходить принцесс по кругу, держа лапы поднятыми и держа их неподвижными большую часть времени.

“Вероятно, делает это, чтобы Твайлайт видела, что он не вооружен”.

– Но ты тоже лжешь, принцесса, – дракон слегка кивнул в сторону Фларри Харт. – Для начала вспомни, что ваш лидер делала с одной из своих. Пытки Селестии были намного хуже, чем все, что я когда-либо делал, и ты ни хрена не сделала, чтобы их прекратить.

Твайлайт отшатнулась, из ее глаз хлынули слезы. Возможно, ее никто и не коснулся, но принцесса отреагировала так, словно ее ткнули ножом.

И Перес еще не закончил.

– И кое-что еще. Это кольцо, все, кто живет на нем, – разумы из одного источника. Кроме меня и моих друзей, все вы – одна семья. Эти мохнатые монстры, Король Шторм, все остальные – на самом деле это тоже пони. Каждая война, в которой вы когда-либо участвовали, на самом деле была против пони. Каждый монстр, каждый диктатор... они такие же, как и ты. Так что, может быть, тебе стоит дважды подумать, какие пони на самом деле.

– Перес! – настала очередь сердиться Фларри Харт. – Перес, прекрати немедленно.

Ее тетя, возможно, и пятилась от дракона, как будто собиралась сбежать, но Фларри не боялась.

– Я не виню Твайлайт за то, что она не спасла меня от Селестии. Единственное, чего бы она достигла – тоже попала бы за решетку. Если бы не...

Юная аликорн сглотнула. Даже после всего, что Селестия с ней сделала, ей было трудно говорить о ее смерти. До того, как правящая принцесса засунула ее в виртуальность, она была для Фларри одним из самых лучших и любящих опекунов, которых она когда-либо знала.

И, в отличие от просьбы Твайлайт, ради нее Перес замолчал.

Фларри Харт подошла прямо к своей тете, обняв ту крыльями, хотя обычно было наоборот.

– Прямо сейчас ты самая важная пони во всей Эквестрии, тетя Твайлайт. Моя м-мама...

Юная аликорн сглотнула, а затем продолжила сквозь слезы:

– Моя мама мертва. Луна мертва. Значит, остаемся только мы с тобой. Мне нужно, чтобы ты была той пони, которую я знала всю свою жизнь, а иначе... – Фларри вытерла слезы тыльной стороной копыта. – Если ты этого не сделаешь, как я узнаю, что делать?

Твайлайт долгое время молчала. К тому времени, когда она наконец заговорила, это был нервный шепот.

– Я знаю тебя… Я знаю, что ты думаешь о них иначе. Ты... после того, что она сделала... но сейчас я должна защитить Эквестрию. Они опасны. Ты не сражалась с ними. Одна... была одна пони, скрывавшаяся в Замке Двух Сестер. Она убила больше пони за час, чем Эквестрия потеряла во всех войнах за последние пятьсот лет.

“Мы напрасно тратим время, обсуждая все это. Не имеет значения, нравятся они Твайлайт или нет”.

Но как можно заставить ее прозреть? Твайлайт не жила в Отаре, не проводила время среди людей. Она не знала Лаки Брейк, не знала их тайных планов и желаний.

Однако Перес все еще был тут, успев нацепить маску, пока они обнимались. Ему просто следовало держать свой тупой рот на замке, но дракон этого не сделал.

– Когда мы победили Селестию, когда мы доказали, что вы можете умереть, разве мы пришли за остальными из вас? Разве мы разрушали ваши города, бросали жителей в лагеря, заставляли их работать за еду? Разве мы сделали хоть одну отвратительную вещь с кем-нибудь во всей Эквестрии?

Твайлайт отстранилась от Фларри, глядя на дракона. Она расправила крылья, как будто защищая племянницу, но Фларри Харт отступила в сторону. Она не нуждалась в защите.

– Когда мой долбанный командир был там, в окопах, освобождал ваших людей и разгребал ваше дерьмо, как вы ей отплатили? Потом, когда она освободилась, и заполучила в свои руки эту вашу магическую броню... на скольких жителей в Понивилле она напала?

Перес направился к ним, стягивая с головы маску и резко жестикулируя.

– Это то, что отличает нас от них, принцесса. Майор Оливия, я... мы защищаем людей в грязи от ошибок, которые совершают такие люди, как вы. Если тебе нужны монстры, поищи у Короля Шторма, их у него полный корабль. Они заставляют ваших людей работать до смерти, мы освобождаем их.

Дракон бросил маску к копытам принцессы.

– Отнеси это обратно в Кантерлот и прогуляйся там пару минут. Посмотрим, что, по словам ваших людей, я там сделал.

Он повернулся и пошел прочь.

– Честно говоря, никакого гребаного уважения. Я спать.

Твайлайт не остановила его, как и Фларри Харт. Через несколько мгновений Перес исчез на лестнице, оставив деревянную маску на полу.

Череп на которой принадлежал не пони.

Аликорны долго молчали. В конце концов Твайлайт подняла деревяшку с того места, где она упала, и левитировала ее на лабораторный стол. Она перевернула маску, наклонившись, чтобы рассмотреть надпись на обратной стороне.

Твайлайт нахмурилась, глядя на маску.

– Я надеюсь… ты понимаешь, что заставляет меня нервничать. Эквестрия уже завоевана. Каждый день, пока мы тянем, становится все хуже. Я не хочу передать страну от одних монстров в копыта других. И поскольку я... поскольку я самая старшая из оставшихся принцесс, тяжесть этого решения лежит на мне. Надеюсь, тебе никогда не придется делать такой выбор.

– Я тоже, – ответила Фларри Харт. – Я облягалась. И продолжала облягиваться последние несколько недель.

– Следи за языком, – отчитала ее Твайлайт, и голос аликорна снова стал почти знакомым. — Твоя мать не...

Она замолчала.

– Да, – в конце концов сказала Фларри Харт. – Я не... это меня немного смущает. Они мертвы, но… Я знаю, что мертвые могут вернуться. Особенно аликорны, верно? У нас есть… “права граждан” вот как Лаки это называет. Почему они не вернулись, чтобы спасти нас?

– Селестия не захотела возвращаться, – прошептала Твайлайт. – Может быть, она была права – может быть, мы были в безопасности, пока находились в карантине. Может быть, Гармония делала для нас все, что было в ее силах, и мы совершили ужасную ошибку. Может быть, то, что сделала Селестия, не было... – Твайлайт замолчала, прижав уши. – Прости.

Фларри Харт пожала плечами. Если она когда-нибудь снова увидит Селестию, выскажет ей все что думает по этому поводу. Вероятнее всего, путем лягания. Но вины Твайлайт тут не было.

– Ты можешь прочесть эту надпись? – в конце концов спросила принцесса немного неловким тоном.

– Да. Там написано: “Я умер ради тебя, живи ради меня”.

Еще одно долгое молчание.

– Я не знаю, что делать, Фларри. Луна не знала, куда мы могли бы обратиться за помощью. Есть и другие существа... драконы, морские пони, все остальные... но Король Шторм очень четко дал понять, что сотрет Кантерлот с лица земли, если ему что-то будет угрожать,  – Твайлайт фыркнула. – А потом перелетит к Мэйнхэттену. Как только мы начинаем сопротивляться, пони умирают. Мы пробовали использовать Элементы, мы пробовали телепортироваться на его корабль, мы пробовали... все, что только смогли придумать. Я просто не знаю, что делать. Забрать всех пони в мире и сбежать?

Фларри Харт невольно улыбнулась.

– Перес оставил переделанное радио. Ты всегда можешь позвать на помощь.

---

Сара чувствовала на себе множественные взгляды чейнджлингов, шагая вслед за Оцеллус по ступеням огромного тронного зала. Здесь, в отличие от остального города, приложили значительные усилия, чтобы скрыть металл на поверхностях. Вместо него здесь был камень – плиты из оникса на полу и листы мрамора и гранита вдоль стен.

Но, как и во всем остальном замке, во всем увиденном, чувствовался определенный упадок. Начиная с самих чейнджлингов – каждый из них выглядел подавленным в той или иной степени. Это было не похоже на горожан снаружи, которые казались достаточно счастливыми, чтобы продолжать жить. По крайней мере цветные чейнджлинги на улице казались полными оптимизма, и если уж на то пошло, разговаривали с ней только дружелюбным тоном.

Здешние чейнджлинги носили одежды даже больше, чем горожане снаружи – странные костюмы с оборками и платья, которые слегка напоминали Саре земные фасоны. За исключением того, что по бокам были замысловатые разрезы, обнажавшие хитин и низ живота, что, вероятно, должно было быть провокационным, но только сбивало фестрала с толку. Она бы скорее забеспокоилась что они недостаточно одеты, если бы Оцеллус не была обнажена, и никто на нее не пялился.

Нет, это именно Сара привлекала всеобщее внимание.

Но упадок проявлялся не только во внешнем виде обитателей замка. Возле стен стояли фонтаны, вода из которых не текла, портреты висели криво, и даже экран, который просто мерцал вместо того, чтобы показывать хоть что-то полезное. Казалось, никому не было дела до всеобщей разрухи.

По крайней мере, как и в остальном городе, чейнджлинги осветили свой тронный зал. Таким образом, Сара могла бросить взгляд сквозь толпу сановников и прихлебателей, мимо вооруженных солдат с винтовками, туда, где стоял громадный каменный трон, расколотый надвое большой трещиной.

Там, в конце огромного зала, две разных фракции вели аудиенцию. Одна из них была толпой черных чейнджлингов, точь-в-точь как Джеймс, и бросающих взгляд на Оцеллус с показным презрением. Другая фракция всевозможных расцветок возбужденно переговаривалась, указывая в их сторону.

Самый высокий чейнджлинг поспешно встал, его тело было ярко-зеленым, а ярко-оранжевые рога на голове такими длинными, что почти задевали сломанный трон.

– Оцеллус! Моя племянница вернулась! Эй, все! Оцеллус вернулась!

В наступившей тишине Сара услышала, как заговорил другой сидящий на троне чейнджлинг, на этот раз одетый в комплект металлических доспехов. Ну, на самом деле они больше походили на космический скафандр, с толстой подкладкой и без шлема. Из-за этого чейнджлинг казался крупнее других, хотя и не таким большим, как тот, с огромными оранжевыми рогами.

– Мне кажется, что моя дочь пошла на ужасный риск и навлекла опасность на наш двор. Если только эта пони с ней на самом деле не дрон, обладающий поразительными способностями к маскировке… в чем я сомневаюсь.

Оцеллус шагнула вперед, кивком приглашая спутников следовать за ней. Они так и сделали, Сара сразу позади, а Джеймс в испуганной спешке замыкал шествие.

– Это не эквестрийские пони, – объявила чейнджлинг. – Несмотря на, э-э, внешность. На самом деле она посланница нашего защитника, прибывшая с поверхности с очень важными новостями.

– Одно дело использовать его имя, – произнес один из благородно выглядящих чейнджлингов на черной стороне тронного зала. – Достаточно послушать радио пять минут, и услышишь его раз десять. Обещания защиты от Дискорда и его благословения против безжалостного порядка снаружи. Но совсем другое утверждать, что он отвечает на молитвы.

–  Я такого не говорила, – пискнула Оцеллус, казалось уже теряя часть своей уверенности. В этот момент Сара поняла кое-что, о чем ей, вероятно, ей следовало догадаться раньше. Чейнджлинг была не очень хороша в дипломатии. И чем скорее фестрал возьмет переговоры на себя, тем лучше. – Я имею в виду, э-э… Дискорд на самом деле не разговаривал со мной, но...

– Дочь, я знаю, что превращение затуманило твой разум, – произнес высокий чейнджлинг в доспехе-скафандре. – Мы не виним тебя за это. Может быть, тебе следует...

– Ничего ей не следует, – перебила его Сара, выступая вперед и выпрямляясь во весь рост. Она была выше любого из здесь присутствующих, за исключением, пожалуй, желто-зеленого чейнджлинга с огромными оранжевыми рогами. Это было несправедливое преимущество в росте. – Потому что Оцеллус не спятила. Я была послана Дискордом. Он говорил со мной, он привел меня сюда, он...

– Тебе не давали разрешения говорить при дворе, незнакомка, – рявкнул резкий голос из темного угла. Похоже, это был один из солдат, хотя Саре было трудно с уверенностью сказать, кто есть кто. Все их костюмы были такими разными.

Но этот голос вовсе не стал доминирующим. Фестрал слышала множество перешептываний со всех сторон, и большинство из них звучало шокировано:

– Пони знает наш язык?

– Я, король Торакс, разрешаю незнакомке говорить при дворе, – объявил желто-зеленый чейнджлинг, сердито оглядывая комнату. – Кем бы ты ни была. Кто ты такая?

– Меня зовут Сара Каплан. Я... ”притворяюсь“ членом Звездного Общества первопроходцев. Мы исследователи, призванные составить карту и колонизировать всю Вселенную. Мы приземлились в Эквестрии... – ну, формально это было тысячи лет назад, но не стоит углубляться так глубоко. – Несколько лет назад мы, э-э... начали менять всякое. Думаю, вам понравится то, что мы сделали.

Чейнджлинг в космическом скафандре, казалось, наконец-то заметил фестрала. То, что было легким раздражением, быстро переросло во что-то гораздо более зловещее.

– А я, король Фаринкс, не уверен, что это дрессированное животное может вообще сказать что-то ценное. Нужно ли мне указывать двору на абсурдность этого заявления? Возможно, пони Эквестрии можно одурачить чем-то подобным, но мы то лучше знаем. Мы знаем, что Вселенная огромна. Мы знаем, что исследователи из других миров не были бы похожи на нас.

Судя по шокированной реакции присутствующих в помещении и общей нарастающей враждебности, которую Сара чувствовала, легко было догадаться, что чейнджлинги об этом не думали, пока им на это не указали.

– Естественно, нет, – согласилась фестрал. – Очевидно, что мы и не похожи. Я выросла без шерсти, с двумя ногами и без крыльев. Не могу сказать, что последнее было так уж круто, но дело не в этом. Ваша цивилизация обладает возможностями биотрансформации, я это знаю, потому что вы использовали ее на моем друге.

Сара кивнула в сторону Джеймса.

– Я наблюдала, как он превращался в чейнджлинга прямо у меня на глазах. Я приплыла сюда с поверхности по реке и на некоторое время лишилась двух ног. Почему вам кажется странным, что другие виды могут обладать такими же технологиями?

Это заставило Фаринкса замолчать, по крайней мере на время. Но в зале было много других чейнджлингов, и скептически настроенными казались не только те, кто был черным.

– Как-то все... запутано, Оцеллус. Является ли она посланцем Дискорда, или она посланец из другого мира? Если у Дискорда есть для нас сообщение, почему он не передал его напрямую? Зачем передавать его через незнакомца, которого мы никогда раньше не видели, да еще с такой дикой историей?

Оцеллус что-то пробормотала, явно не зная что ответить. Но Сара решила не давать ей шанса выставить их в еще более идиотском свете, только не снова.

– Потому что я все видела лично. Я здесь не для того, чтобы давать вам заповеди или еще какую хрень. Я просто собираюсь рассказать вам, как все изменилось на поверхности из первых уст. Что вы будете делать с этой информацией, зависит от вас. Во всяком случае, я дипломат от новой цивилизации. Дискорд просто... сказал мне, что вы, ребята, здесь, вот и все.

– Моя племянница была отправлена на задание нашим защитником, – признал король Торакс. – Ей было сказано дождаться кого-то важного и привести его сюда. Любой из вас, кто хочет узнать об этом, может посмотреть передачу, я опубликую ее, как только мы здесь закончим.

– Тогда ты мог бы с таким же успехом рассказать нам все сейчас.

Это уже был король Фаринкс.

– Если есть хоть малейший признак, что это трюк с целью заманить нас в ловушку и позволить Селестии закончить начатое... – глаза чейнджлинга сузились. – Я, собственно, так и полагаю. Это план Селестии.

– Ну... – Сара покачала головой. – Это было бы непросто, поскольку мы ее убили.

Как она и ожидала, в помещении достаточно быстро воцарилась тишина. За исключением Джеймса, который прошептал ей на ухо.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите. Тебе лучше бы мне все объяснить, как это закончится.

Пока что фестрал решила его игнорировать.

– Возможно, вас это не удивит, но Селестия и эквестрийцы не очень тепло приняли нас, когда мы сюда прибыли. Она убила некоторых из нас, похитила других, угрожала вторжением и уничтожила нечто важное для нас. Но убили мы ее не за это.

Теперь уже нельзя было останавливаться. Она завладела всеобщим вниманием и, вероятно, лучше его не упускать. Чем дольше это продолжалось, тем больше эти чейнджлинги оценивали ее в соответствии со своими различными пристрастиями. Это был ее единственный шанс провернуть аферу.

“Только на этот раз это не афера. Я говорю правду”.

– Вы же знаете о карантине, верно? Очевидно, что знаете, вот почему вы живете здесь, внизу. Что ж, нам он тоже не понравился. Думаю, что Дискорд, каким-то образом был к этому причастен – возможно, он был причиной того, что наш губернатор решила бороться. Вам придется спросить ее, но поскольку ее здесь нет... короче быть запертыми на планете нас не устраивает, и карантин мешал космическим путешествиям. Селестия не позволила бы нам завершить его, так что... – фестрал махнула копытом. – Мы избавились от них обоих. Карантин снят, Селестия мертва, вы все свободны. Я не так много знаю о Гармонии, как вы – я не знаю, как работает это кольцо и каким правилам оно следует. Но знаю, что Дискорд хотел, чтобы вы все это знали.

Наконец она отступила назад, пытаясь взглядом оценить состояние толпы. Трудно было быть уверенным, о чем они думали, но судя по выражению большинства лиц, новость они восприняли с оптимизмом. Или, может быть, ни хотели верить ей – и Сара не могла винить их за то, что они ей не доверяли.

– Если то, что ты говоришь, правда... – наконец заговорил Торакс, нарушая нервное молчание. – Тогда это все меняет. Нам больше не нужно томиться здесь, внизу, нам не нужно полагаться на собранную любовь... Наши бесконечные страдания подходят к концу.

– “Если”, как говорит мой брат, – перебил его Фаринкс. – вот ключевое слово. Эта незнакомка только что вошла сюда без каких-либо доказательств, просто чтобы сказать нам все, что мы хотим услышать. Было бы замечательно, если все, что она только что сказала, было правдой. Но так это или нет... – он умолк. – Мы не можем действовать, основываясь только на словах. Подумайте об угрозе безопасности, связанной с ее присутствием. Теперь подумайте, что могло бы произойти, если бы мы вывели наш двор на поверхность, чтобы проверить ее заявление. Агенты Селестии могут поджидать нас, чтобы схватить. Гармония давно хотела нас уничтожить за нарушение ее представлений о карантине, даже если она не смогла найти ни единого правила, которые мы нарушили, и тем самым полностью истребить нас. Если выйдем на поверхность, то те, кто не скован правилами древних, могут нас уничтожить.

Оцеллус шагнула вперед, медленно направляясь к трону и паре соперничающих королей.

– Я верю всему, что рассказала мне Сара. Во время нашего путешествия сюда она была исключительно честна со мной. Однако мой отец прав. Думаю, мы должны проверить информацию, прежде чем принимать ее во внимание.

– И как же нам ее проверить? – спросил Фаринкс, прищурив глаза. – Мы потеряли большую часть нашей энергии. С каждым днем все больше наших подданных дичают. Каждый день мы растягиваем то, чем эквестрийцы не хотят с нами делиться...

Наконец Оцеллус набралась храбрости.

– Я не прошу начать полномасштабное вторжение. Мы уже пробовали, и не раз. Нам нужно придумать что-то получше, – она махнула крылом в сторону Сары. – Моя новая подруга утверждает, что пришла из другой цивилизации. Они не отдавали воспоминания Гармонии. Они исследователи, они понимают нашу науку, и, возможно, они поняли бы наши традиции. Думаю, нам следует забыть об Эквестрии и вместо этого отправить нашу экспедицию к ним. Они могут показать нам доказательства победы над Селестией, и, возможно… возможно, именно там мы могли бы начать строительство на поверхности. В любом случае, с ними лучше, чем с эквестрийскими примитивами.

Зал погрузился в тихое бормотание и негромкие споры. Фестрал попыталась прислушаться, но одновременно звучало так много разных голосов, от чего ее чуткому слуху было лишь труднее выделить одного говорящего из множества других. После нескольких попыток она просто сдалась и подошла к Оцеллус. Джеймс следовал за ней, его хвост нервно раскачивался взад-вперед.

– Они не кажутся счастливыми, – сказал он по-английски.

Сара пожала плечами.

– Думаю, все прошло хорошо.

– Не думаю, что ты могла бы справится лучше, – прошептала Оцеллус, очевидно, не поняв их. – Хотелось бы мне, чтобы Дискорд предоставил тебе какие-нибудь доказательства. Трудно убеждать, что пони мертва, когда она может просто вернуться к жизни. Селестия делала это неоднократно. Именно ее здесь все боятся.

– Он дал нам деньги, – заметила Сара. – Ничто никогда не убеждало бюрократов лучше, чем деньги.

– Едрить, а ты права, – пробормотала чейнджлинг, выставляя вперед копыто. – Давай-ка мне склянки.

Сара полезла в сумку и достала флаконы со светящимся содержимым и передала их Оцеллус.

– Я бы хотела добавить еще кое-что, – обратилась к толпе она, поднимая сосуды. – Дискорд со своим посланником передал вот это. Думаю, он хотел убедиться, что наша миссия увенчается успехом. Здесь более чем достаточно, чтобы обеспечить сотню выходов на поверхность и останется на то, чтобы накормить множество отчаявшихся чейнджлингов.

Даже упоминание смерти Селестии не привлекло столько внимания.

– Это что... – начал Фаринкс, спускаясь с приподнятой тронной платформы. – Это же не то, что мне кажется?

– Оно самое, – ответила Оцеллус, отступая от отца на шаг. – Это не мое, оно принадлежит Саре. Решит ли она подарить его тебе, вероятно, зависит от того, будет ли принято наше предложение или нет.

– Д-да! – запинаясь подтвердила Сара, стоя рядом с чейнджлингом. – Я, э-э… мы должны позаботиться о нашем возвращении на поверхность и оставить достаточно, чтобы вернуться сюда с отчетом. Остальные… вы, короли, можете разделить или еще чего. Если конечно согласитесь.

“Может быть, она и не так безнадежна, как я думала. Спасла положение, хорошая работа, малышка”.

– Как будто мы не можем просто забрать это и дело с концом, – послышался чей-то голос.

– Она думает, что у пони здесь есть права?

– Она, скорее всего, украла это у старой королевы.

Но какими бы мрачными ни были эти комментарии, пара правителей, казалось, осталась глухи к ним. Настоящим дарителем здесь была Оцеллус, а не Сара. И Оцеллус была родственницей для них обоих.

Обсуждение закончилось.

– Да, – произнес Фаринкс. – Мой брат больше не нуждается в любви. Но многим из моих дронов она нужна. Мы будем… рады сотрудничать с посланником Дискорда.

Глава 15: Тестовое проникновение

Радио на борту "Крыла Полуночи" не слишком часто работало. Оливия знала, что Эквестрия имела крайне ограниченный доступ к радио, в основном все ограничивалось университетами. Поскольку сколько-нибудь значимые силы Отара нигде развернуты не были, у пегаски не было причин ждать радиограмм. Им просто неоткуда было приходить.

Мазерлод за последние несколько дней тоже на части не развалился, несмотря на натянутые отношения с Груббером и его солдатами. Насколько Оливия знала, солдаты были более чем счастливы получить приказ оставить город в покое – позволить пони работать без присмотра означало, что они могут немедленно устроить себе отдых.

Для их размещения было предоставлено отдельное здание. Они с самого начала строили большую городскую школу, учитывая такой вариант, так что все было легко переделать. Убрать столы и поставить модульную мебель, и единственное надземное сооружение, которое люди построили, можно было считать роскошным отелем.

Однако была и другая проблема, более серьезная, чем просто умиротворение солдат с помощью удобств и отвлечения внимания. Король Шторм все еще ожидал поставок. Больше всего ему нужна была сталь, хотя Груббер не знал зачем, или, по крайней мере, решил Оливии не рассказывать, хотя она на него и давила.

Поэтому они начали отправлять сталь. Требования по производству от Короля Шторма были бы высоки для шахтерского городка и до индустриализации, теперь же... насколько пегаска понимала, своевременная отправка поездов для Предвестника была сущей мелочью.

– Таким образом, мы выиграли себе немного времени, – объяснила Лаки, как только все пони-лидеры из подразделений их маленькой организации собрались вместе в подземном конференц-зале. – Наш информатор утверждает, что это назначение рассчитано на год. Но нет никакого способа узнать, правда ли это. Может быть, в конце Король Шторм лично прибудет, чтобы все осмотреть. А может, к тому времени он взорвет все кольцо тем, что строит.

– У нас есть еще примерно два месяца, прежде чем он перестроит местную администрацию настолько, что пони начнут работать против нас, – заметил Циньчжи таким тоном, словно говорил о чем-то столь же скучном, как погода. – Коллаборационисты уже есть, но потребуется больше времени, чтобы полностью подчинить правительство. Более насущной задачей является поддержка тех, кто уже вырвался из-под контроля Короля Шторма. Город пегасов Клаудсдейл, Солнечный флот – со временем эти силы придут в упадок. Их инфраструктура разрушена, и за ними постоянно охотятся. Мы должны найти их как можно скорее, если хотим, чтобы они были хоть как-то полезны.

Оливия услышала звук раньше, чем кто-то еще – сигнал в дальнем конце комнаты, от радиостанции об удержании канала. Еще через секунду Предвестник постучал механическим копытом по столу.

– Прошу меня извинить. У вас входящий звонок. Губернатор, я сказал ей, что вы подойдете.

В комнате внезапно воцарилась тишина. Все взгляды устремились на Лаки, и аликорн, наконец, кивнула.

– Кому?

Оливия услышала страх в ее тоне и представила, что они испытали один и тот же краткий ужас.

“Селестия воскресла. Весь этот кошмар был ее способом вернуть себе власть”.

– Твайлайт Спаркл, – ответил синт. – Звонит вместе с Фларри Харт.

– Выведи их на...

Но Циньчжи поднял копыто, привлекая внимание аликорна.

– Минутку, губернатор. Прежде чем вы с ними поговорите, вам следует кое-что знать.

Внезапно все взгляды устремились на него, включая Оливию.

“Что, черт возьми, ты знаешь такого, чего не знает губернатор?”

Лаки ничего не сказала, чтобы облегчить задачу генералу. Тот неловко поерзал еще пару секунд, прежде чем наконец заговорить:

– Рядом с Фларри Харт был один из моих людей с момента разрушения Отара. Ну или... через небольшой промежуток после этого.

Судя по растущему замешательству и беспокойству мэра Пирита и его жены, местные жители не были точно уверены, как к этому относиться. Не боятся ли они, что люди захотят шпионить за пони?

Учитывая, что именно этим они и занимались.

– У меня есть предположение, кто бы это мог быть, – сказала Лаки, махнув крылом на запертую дверь конференц-зала. – Без вести пропали пять пони. Одного, может быть, двоих Дискорд отправил в... Что ж, только сам Дискорд знает куда. Остаётся только...

– Да это он, – прервал ее генерал. – Возможно, я... поощрял его вводить в заблуждение как можно больше людей. Опуская подробности, он защищает дружественную нам принцессу с тех пор, как к власти пришел Король Шторм. Около недели назад они смогли сбежать и с тех пор в бегах. Я использовал его, чтобы доставить принцессу сюда...

– Мне любопытно, почему я об этом слышу впервые, – заметила Лаки с легким оттенком раздражения в голосе. – Но не до такой степени, чтобы выяснять это прямо сейчас.

Аликорн встала.

– Пойдемте, префект. Мы поговорим с ними в моем кабинете.

Затем Лаки обвела взглядом комнату, высматривая, кто посмеет ей возразить. Циньчжи, вероятно, хотел что-то сказать – но после того, как он утаил от губернатора настолько важную информацию, генерал явно не чувствовал себя вправе. Поэтому он промолчал, и Оливии пришлось поторопиться, чтобы не отстать от Лаки.

“Мне и правда нужно заменить мой протез”.

– О чем, блядь, он думал? – пробормотала Лаки, когда они промчались по каменному коридору и завернули за угол. Ее кабинет находился не очень далеко от конференц-зала. Он был украшен позолотой возле дверей, а также литой версией логотипа Общества первопроходцев. Местные жители ожидали, что “принцесса” должна жить хоть в какой-то, но роскоши.

Дэдлайт уже ждал их у двери кабинета.

– Предвестник передал, что я вам нужен, – произнес он, и лицо Лаки сразу же расслабилось.

– Точно не помешаешь. Твайлайт хочет поговорить с нами. Одному богу известно, как она смогла с нами связаться.

Все собрались в кабинете – Предвестник синта не прислал, но это не означало, что в разговоре он участвовать не будет. Очевидно, он уже участвовал.

– Она тебе что-нибудь уже рассказала? – спросила Лаки, как только уселась за стол. Она придвинула к себе вычислительный терминал, и все они собрались вокруг микрофона. – Чего она хочет, или...

– Нет, – раздался голос. – Она хочет говорить конкретно с вами, Лаки. Я могу с уверенностью предположить, что она думает, что наше руководство структурировано таким же образом, как и их собственное. Что наше правительство является абсолютным и полностью находится в копытах принцесс.

Оливия открыла рот, чтобы возразить против того, что ее пригласили – из всех присутствующих у нее, безусловно, было самое худшее прошлое с Твайлайт Спаркл. Ее слуга проявил к Оливии доброту, и майор воспользовалась этой добротой, чтобы сбежать. Последовавший за этим бой почти наверняка навсегда лишил бедную пони невинности. Мало кто становился свидетелями подобных страданий.

Но шанса сказать все это у пегаски не оказалось.

– Подключай.

Оливия вздрогнула, и из терминала перед ними донеслось несколько потрескивающих звуков, превратившихся в голос.

– Я не собираюсь ждать вечно, – произнесла Твайлайт Спаркл. – Если она не может говорить, лучше об этом сказать прямо. Если вы тоже потеряли своих принцесс, нам нужно об этом знать.

– Я здесь, – ответила Лаки спокойным голосом, в котором не чувствовалось раздражения, которое она, очевидно, испытывала минуту назад. Она указала копытом на ярко-красную кнопку “отключить звук” на экране вычислительного терминала, явно предлагая нажать ее любому, кто посчитает это необходимым. Пока никто ее не нажимал. – Извините за задержку. Вы застали меня на совещании.

На другом конце Твайлайт Спаркл рассмеялась.

– Посреди ночи?

Лаки кивнула, хотя, конечно, принцесса не могла ее видеть.

– Мы здесь пытаемся спасти страну, Спаркл. Уверена, вы понимаете, о чем я.

На другом конце провода воцарилось недолгое молчание. Пока Твайлайт молчала, раздался другой голос.

– Лаки! Я так рада тебя слышать! Перес сказал, что ты в порядке... но это не то же самое, что услышать тебя самой. Ты сбежала из Отара! Король Шторм говорил мне... много раз говорил... что спаслись только его новые рабы...

Оливия заметила, как изменилось выражение лица Лаки. Она повернулась к терминалу, уши навострились, а усталость сменилась улыбкой.

– Фларри Харт! Да, я в порядке. Конечно, это было ужасно. Ты сама знаешь… ты была там. Худшее время для возвращения на праздник, да?

Аликорн на другом конце провода нервно хихикнула.

– Худший отпуск в моей жизни.

– Вы сможете поболтать в свое удовольствие, когда мы закончим этот разговор, – вмешалась Твайлайт, очевидно придя в себя. – Пожалуйста. Я знаю, как сильно ты хочешь поговорить со своей подругой, Фларри. Но мы не знаем, сколько у нас есть времени. Нам нужно определить будущее Эквестрии.

– А мы и работаем ради будущего Эквестрии, – прервал ее Дэдлайт. – С самого начала. Ты должна присоединиться к нам. У нас много работы.

Связь снова сменилась шумом помех, но на этот раз ненадолго.

– Может быть, у нас есть свой собственный план, – возразила Твайлайт тоном, который сразу сказал Оливии, что никакого плана у них нет. – Может быть, мы не доверяем вам после того, как вы в последний раз “помогли” Эквестрии.

Лаки закатила глаза.

– Принцесса, послушайте. Я так же сильно, как и все остальные, хотела бы, чтобы был другой способ. Но Селестия... она застряла в прошлом. И она хотела, чтобы все пони оставались там вместе с ней. Я не жалею, что мы сбежали.

– Если бы не вы, Эквестрия сейчас не была бы в опасности. Селестия бы всего этого не допустила, или Гармония бы все прекратила. Но теперь, когда карантин снят, она больше не защищает нас.

– Может да, а может, и нет, – ответила Лаки. – Но сейчас имеем то, что имеем. Король Шторм стал врагом Общества Первопроходцев – мы намерены бороться с ним, несмотря ни на что. Но мы бы предпочли сделать это с вашей помощью.

Аликорн нажала кнопку отключения звука, но похоже и Твайлайт требовалось время переварить услышанное.

– Переборщила? – спросила Лаки, и уверенность в ее голосе исчезла. – Надеюсь, я не слишком давлю. Она была раньше близка с Селестией.

– Мы потеряли Отар, – заметила Оливия. – Всем тяжело. Но это не значит, что с нами надо нянчиться, и с ней тоже. Она и Фларри Харт – их последние выжившие аликорны, верно? Если они хотят, чтобы их нация уцелела, им придется приложить усилия.

Лаки уклончиво кивнула, когда от терминала донесся голос Твайлайт.

– Что именно ты планируешь? Занять место Короля Шторма?

На другом конце провода раздался еще один голос, хотя и недостаточно громкий, чтобы это было намеренно.

“Скорее всего, Фларри Харт”.

Хорошо, что Оливия стала постоянно носить переводчик, потому что он был ей необходим.

– Они не хотят править Эквестрией, тетя Твайлайт. Я же уже говорила тебе, – произнес голос.

– Я полагаю, что мы придерживаемся иных политических теорий, чем ты, Твайлайт. Культура, отправившая нас в космос, верила в свободу и самоопределение. Мы не намерены ничего навязывать Эквестрии... и мы также не думаем, что действия Короля Шторма правильны. Вы все получите назад, насколько это будет в наших силах.

Перед следующим вопросом Твайлайт пауза была куда короче.

– Вы будете вести войну бесплатно? Чего вы хотите взамен?

– Что-нибудь для себя, – ответила Оливия.

Пегаска не была уверена, что побудило ее заговорить, но теперь, когда она все же заговорила, остальные замолчали. Узнает ли Твайлайт ее голос с учетом перевода Предвестника?

– Может быть, в Эквестрии, а может, и нет. Нам хватало Отара. Он был достаточно большим, чтобы без проблем расширяться в течение следующего десятилетия. Но Король Шторм сравнял его с землей. Все, чего мы хотим, – это новый дом. Мы хотим, чтобы войны прекратились. Я больше не хочу носить оружие.

– Я же говорила.

Твайлайт казалась подавленной, когда наконец заговорила снова.

– Я здесь не одна. Я путешествую с Элементами Гармонии, и моей племянницей... что очевидно. Все они полезны. Они одни из самых уважаемых пони в Эквестрии. Мы путешествовали из одного конца страны в другой, решая проблемы дружбы и протягивая связи с Кантерлотом. Куда бы мы ни пошли, что бы мы ни делали, мы сделаем это вместе.

– Не проблема, – ответила Лаки. – Вы все нужны нам. Я знаю, кто ты такая. Ты не очень нравишься пони, которая меня вырастила, но мы не должны позволять этому влиять на наши деловые отношения.

– И мы не собираемся просто делать то, что нам говорят, – продолжила Твайлайт. – Если ты действительно веришь в... самоопределение... тогда ты не будешь пытаться заставить нас спасти Эквестрию способом, которого мы не хотим. Я видела, как сражается Перес, и нам это не нравится. Мы можем спасти Эквестрию, не отказываясь от того, кто мы есть.

– Можете, – согласилась Лаки.

– Я не думаю, что кто-то хочет, чтобы ты превратилась в такого же как он, – пробормотал Дэдлайт. – Перес, наверное, самое пугающее существо, которое я когда-либо встречал.

– Крайне небезопасно обсуждать наши планы в эфире, – произнесла Лаки. – Или сообщать вам, где мы находимся. На самом деле весь этот разговор небезопасен, но что есть, то есть. Я могу послать за вами корабль. Уверена, что к настоящему времени, мы уже знаем, где вы. Готовьтесь к отправлению.

– Я облягалась, Лаки, – раздался тоненький голосок на другом конце. – Не думаю, что ты хочешь, чтобы я тоже летела. От меня Эквестрии только хуже. Вообще всем из-за моих действий хуже.

– Следи за языком, – произнес голос Твайлайт, хотя и тихо.

– Ничего подобного, – ответила Лаки, и ее голос смягчился. – Я хочу, чтобы ты тоже летела, Фларри Харт. Даже если ты не хочешь сражаться – я не знаю кто бы твоего возраста хотел. Я, например, не хочу. Но находиться здесь безопаснее, чем... где бы вы ни прятались в данный момент, я уверена в этом.

– Ты права, – произнесла Твайлайт. – Но и с ней я согласна. Если бы ты не была аликорном, Фларри, я бы не просила тебя об этом. Но мы – последние. Мы несем ответственность за защиту пони, которые не могут защитить себя сами. Даже если это причиняет нам боль. Селестия подала нам пример, и мы последуем ему.

– Я надеюсь, это означает, что ты согласна, – сказала Лаки. – Потому что мне нужно знать наверняка, прежде чем я что-либо к вам отправлю. Это… большая ответственность. Не будет возможности скрыть тот факт, то как минимум часть из нас выжила. Мы жертвуем частью нашей скрытности, чтобы забрать вас. Нам нужно, чтобы это было не просто так.

– Есть другой путь, – ответила Твайлайт. – Мы не... беспомощны. Мы выбрались из Кантерлота без вашей помощи.

“Не без нашей помощи. Перес был с вами”.

Но Оливия этого не сказала. Ей очень не нравилась принцесса и все то, что она олицетворяла, но пегаска хотела, чтобы соглашение было заключено, так же сильно, как и Лаки. У них всех было бы гораздо больше шансов на успех в их восстании, объедини они оставшиеся у них силы. Воюя против по сути бессмертных врагов, против существ, обладающих поразительными знаниями об этом мире и обо всем, что здесь есть, они не могли отталкивать от себя потенциальных союзников.

– Мы могли бы уйти куда-нибудь достаточно далеко, чтобы нас никто не увидел... – продолжала Твайлайт. – Тогда вы сможете подобрать нас в горах или во время тумана. Предполагая, что не существует магического способа обнаружить ваши воздушные корабли...

– У нас есть способы маскировки, – ответила Лаки, и ее тон стал таким, который часто можно услышать у политиков, когда они могли бы сказать гораздо больше, но не хотели этого делать. – Но Селестия однажды использовала защитные механизмы Эквуса, чтобы сбить один из них. Король Шторм, возможно, обладает теми же возможностями.

– Нет, – Твайлайт даже не колебалась. – Гармония ненавидит его... даже больше, чем вас. Она не будет сотрудничать. Все, что нужно было сделать Селестии, это попросить, и Гармония делала то, что мы хотели... включая уничтожение угроз Эквестрии. Судя по тому, что я видела, Король Шторм не владеет магией – в этом он полностью полагается на своего заместителя, могущественную колдунью по имени Темпест Шэдоу. Без нее у него останутся только его громилы и их машины.

Лаки снова выключила микрофон.

– Ну что, Оливия? Не хочешь слетать за парой друзей?

Та горько рассмеялась.

– Какая щедрость. Не уверена, что кто-нибудь в Отаре сможет назвать кого-нибудь из них своими друзьями. Лайтнинг Даст рассказала мне, во что они превратили ее жизнь. Уверена, ты эти истории тоже слышала.

– Так и есть. И это все мелко и жестоко. Но вообще-то это не их вина, что система правосудия Эквестрии хотела сделать из моей мамы показательный пример. И я планировала послать как раз вас двоих. Циньчжи скрывает от меня информацию. Я не могу довериться ему прямо сейчас в настолько важном вопросе.

– Я отправлюсь, если потребуется, – ответил Дэдлайт. В его голосе явно сквозила печаль и некоторая доля отчаяния. – Но я должен быть с Мелоди. Она должна родить со дня на день. Завтра, если не сегодня вечером.

– Пусть остается, – произнесла Оливия. – Не хочу, чтобы он пропустил рождение ребенка из-за того, что ты решила, будто я не смогу себя нормально вести. Если Дэдлайт позволит мне одолжить корабль... Мы с Предвестником прекрасно справимся.

Лаки кивнула, а затем включила микрофон.

– Мой друг Предвестник согласует с вами место и время встречи. Он гораздо лучше меня разбирается в непредвиденных обстоятельствах, процедурах и запасных планах.

На другом конце провода пискнула Фларри Харт:

– Мы скоро увидимся, Лаки! Оставайся в безопасности, пока мы не доберемся к тебе!

Терминал на столе щелкнул.

– Дальше я все обсужу с ними сам, – произнес Предвестник, что прозвучало достаточно невежливо. – У меня уже есть несколько идей, как скрыть наше прибытие. Благодаря резкому и безконтрольному изменению эквестрийского климата... в общем есть несколько впечатляющих штормов. Вам понравится полет, майор. Наверняка напомнит вам о Европе.

“О Господи”.

Но у нее не было времени зацикливаться на этом.

– Спасибо, что поприсутствовал, Дэдлайт. Уверена, Мелоди уже скучает по тебе.

Жеребец одобрительно кивнул.

– Спасибо, принцесса.

– Я не принцесса, – машинально ответила Лаки. – Я гражданин. Ты тоже мог бы стать таковым.

Дэдлайт рассмеялся.

– Продолжай это повторять.

Он вышел, дверь за ним щелкнула.

Рог Лаки засветился. Очевидно, это давалось ей непросто, и на секунду Оливия задалась вопросом, произойдет ли вообще хоть что-то. Учитывая все произошедшее, у нового губернатора наверняка не было времени практиковаться в своих магических навыках с момента уничтожения Отара. А до того у нее и так дел хватало...

Вокруг них возник мерцающий барьер, разбежавшийся до двери и стен. Он покрывал все неодушевленные поверхности, даже стулья. В ушах Оливии слегка зазвенело – абсолютная тишина ее раздражала.

– Губернатор?

– Последний вопрос, – произнесла Лаки с напряжением в голосе. Ее рог все еще светился, и она стиснула зубы. – Ты спрашивала о Циньчжи. Он… свергал избранные правительства и раньше. Собирается ли он сделать это сейчас? Я разговаривала со многими его солдатами... если он попросит поднять оружие против нас, они это сделают. Когда эта война закончится... согласится ли он вернуться к гражданской жизни?

Оливия чувствовала на себе пристальный взгляд фиолетовых глаз. Если она попытается соврать, позволит ли связь Лаки с Эквусом понять о чем она думает? Идеи, которые в ее прошлой жизни были бы чистой паранойей и суеверием, теперь вполне могли воплотиться в реальность.

Так что она не стала и пытаться.

– Циньчжи – плод своего воспитания. Не знаю, много ли ты знаешь о политике в гегемонии... – Оливия не стала дожидаться ответа Лаки. – Его личность формировалась в НОАК в последние годы перед интеграцией. Он уважает закон, уважает власть. Но он не принадлежит к культуре, которая ценит права человека так, как это делаем мы на Западе.

Лаки нахмурилась, услышав это, ее рог коротко вспыхнул. Барьер вокруг них дрогнул, но аликорну удалось удержать его на месте.

– То есть ты хочешь сказать, что сокрытие информации от меня не указывает на более глубинную проблему.

– Нет... по крайней мере, пока. Он собирается делать то, чему его обучали в НОАК: решать проблемы от самых серьезных к наименее значимым. Очевидно, что Король Шторм сейчас во главе списка. Затем идет декларация Цереры и работорговцы к западу от Эквестрии. А потом... – пегаска встала, многозначительно кивнув. – Убедись, что в его картине мира ты по-прежнему остаешься законной властью, и он будет уважать твои приказы. Наши тела новые, но Циньчжи стар – ему было за восемьдесят, когда его отсканировали. Как только мы снова наведем порядок в мире – дай ему шанс уйти в отставку, и он им воспользуется.

“Надеюсь”.

---

Сара была бы куда больше довольна результатами, если бы смогла уговорить, а не подкупить. С таким количеством денег было совсем не удивительно, что чейнджлингов удалось убедить взяться за задание.

“И, возможно, именно на это и рассчитывал Дискорд с самого начала. Подкуп и раньше прекрасно срабатывал в политике”.

В течение следующих нескольких дней она в основном наблюдала со стороны, как чейнджлинги спорили о том, как именно будет организована экспедиция. Они рассматривали цивилизацию на поверхности как непримиримого врага и ожидали, что условия снаружи будут чрезвычайно опасны. Больше всего опасений, как она слышала, вызывал сценарий, обсуждаемый на каждой встрече – что какой-нибудь дрон, знающий дорогу в Иркаллу, будет схвачен, раскроет Селестии тайну их местонахождения, и город окажется под угрозой.

– Разве это не должно быть невозможным? – спросила Сара однажды поздно вечером, укрывшись в своих личных покоях на верхнем этаже дворца. Она делила комнату с Оцеллус и Джеймсом, где они были под постоянной защитой стражей Торакса. Гвардии уже пришлось защищать гостей от нападения убийц как минимум один раз – одна из опасностей жизни в мире, где все знали, что они бессмертны. Чейнджлинги, казалось, относились к смерти и постоянным распрям между группировками как к экономической дуэли, а не к схватке, которая стоила жизней и крови. – А как же дикие чейнджлинги? Если сюда придет кто-то, кто не из вас, разве они просто не убили бы их? Вот почему нам пришлось трансформировать Джеймса, верно?

– Лучше бы это было правдой, – Джеймс поднял взгляд из своего угла, где он соорудил письменный стол и изучал книги о чейнджлингах под химическим светильником. Книги здесь были, хотя и хранились на электронных планшетах, а не на бумаге. Технология отображения отличалась от той, к которой привыкла Сара – вместо кристаллических дисплеев они, казалось, использовали тонкую металлическую пластину, которая меняла форму с каждым перелистыванием страницы. Но идея была та же самая. – Мне сказали, что стать монстром – единственный доступный способ моего выживания. Ты же ничего не утаила от меня, Оцеллус?

Та застонала.

– Конечно нет. Дискорд велел мне защищать вас. Твоя трансформация стоила кучи энергии и обойдется еще дороже, поскольку ты должен оставаться в живых. Но ты не гражданин... А в Эквестрии они есть. И могут с легкостью спуститься сюда и, возможно, приказать системам обслуживания оставить их армии в покое. До тех пор, пока с каждым вторгшимся отрядом будет гражданин, они смогут путешествовать безопасно. Ты не аликорн, так что... ты был в опасности.

– Ну как обычно... – Джеймс скрылся во тьме, бормоча что-то о своих “лучших” клонах, а также о том, насколько он бесполезен и невезуч. Чем больше Сара проводила с ним времени, тем больше ей начинало казаться, что он, вероятно, прав.

Но если сказать это жеребцу, ситуация бы точно не улучшилась, поэтому фестрал заговорила о другом.

– Ну, не думаю, что сейчас это проблема. Наш город разбомбили к хренам, когда мы сюда отправились. Мы не знаем, кто это был и зачем, но держу пари на все золото в Гринготтсе, что у Эквестрии с ними тоже будут проблемы.

– Не знаю, о чем ты, – Оцеллус вошла в их маленькую гостиную, отодвинув занавеску из пластиковых полосок. Так выглядел весь дворец – больше похожий на какое-то древнее транспортное средство, которое разлагалось и постепенно перестраивалось, чем на нормальное сооружение. – Но хорошо, что ты не сказала об этом моему отцу или дяде. Если на вас напали в тот момент, когда вы отправились... это значительно ослабило ваши позиции. Не говоря уже о том, что они наверняка бы решили, что это доказывает, что Селестия все еще жива.

Сара нахмурилась, глядя на планшет, который Оцеллус левитировала за собой. На нем были изображены какие-то официально выглядящие знаки.

“Свеженарисованные. Больше похоже, что они нашли склад всей этой техники, чем то, что они знают, как ее производить”.

– Ну что там со сроками?

Глаза Оцеллус сузились, но теперь они были вместе достаточно долго, чтобы Сара знала, как отличить одну эмоцию от другой. По крайней мере она так думала. Слишком поздно она сообразила, что на языке чейнджлингов слово “срок” звучало почти так же, как “свидание”. Впрочем, Оцеллус всё поняла правильно.

– Только что объявили. Мы отправляемся завтра.

– А состав экспедиции?

Фестрал махнула копытом, и чейнджлинг неохотно передала ей терминал. Сара быстро осмотрела его, обнаружив, что может читать так же легко, как и говорить на их языке. К несчастью для Джеймса, которому не были даны те же магические способности, что и ей.

Всего в экспедицию отправлялось десять чейнджлингов. Каждая из фракций посылала пятерых, хотя Сару больше всего интересовало, кого именно из важных персон они возьмут с собой. Неужели они... Нет. Оцеллус будет представлять Радужный двор. Со стороны Старого Улья... ее отец, Фаринкс.

“Ну, не самый худший исход”.

Джеймс и она сама, конечно, тоже отправятся, хотя ни один из них не считался членом ни той, ни другой фракции.

На планшете описывалось путешествие, которое должно было привести их в сооружения под Кантерлотом, где они могли бы проверить, действительно ли карантин снят. После этого они отправятся прямо в столицу пони, чтобы самим определить, на самом ли деле Селестия мертва.

Если данный факт будет подтвержден, то чейнджлинги последуют предложению Сары и встретятся с Обществом первопроходцев, чтобы у них появились друзья на поверхности, которые могли бы помочь с колонизацией. Но если убедиться в правдивости заявления Сары или любого из его пунктов не удастся, тогда они вернутся в Иркаллу, забрав деньги и оставив их с Джеймсом на поверхности за обман.

– Мне не нравится последняя часть, – заявила фестрал, дочитав до конца. – Это хрень.

Оцеллус пожала плечами.

– Об этом я попросила. Это... лучше, чем ты думаешь.

Чейнджлинг подтянула подушку, прислоненную к стене.

– Ты бы не захотела возвращаться сюда, если двор решит, что ты выдавала себя за посланца Дискорда и пыталась солгать нам. Это было бы... неприятно. По крайней мере, так ты сможешь скрыться в обществе пони. Вероятно, – Оцеллус повернулась и, прищурившись, посмотрела на Джеймса. – Ты, самец. У тебя есть ровно одна ночь, чтобы научиться использовать свои способности. Надеюсь, ты готов уделить мне внимание.

– Использовать мои... – Джеймс отложил одну из книг, которые читал, и постучал копытом по рогу. – Если ты не заметила, я прекрасно могу использовать свои “способности", спасибо.

Оцеллус закатила глаза. Ее скрыла короткая вспышка магии, и внезапно она стала кем-то другим. Светло-голубой пегаской с элегантной гривой и соблазнительными изгибами. Не то чтобы Сара ожидала, что Джеймс оценит их по достоинству.

– Видишь? – голос тоже больше не отдавался жужжащим эхом, и, насколько Сара могла судить, теперь она была обычной пони.

“Черт, каждый раз завидно. Жаль, что я так не умею”.

– Ты не можешь отправиться на поверхность в том виде, как сейчас. Я верю вам, и думаю, что Селестия мертва, а карантин снят. Но это не имеет значения – пони ненавидят нас за то, что мы пытались сделать. Если ты будешь разгуливать в таком виде, тебя арестуют и бросят в какую-нибудь темницу.

– Так ты хочешь сказать... – Джеймс вышел из-за стола и начал пристально осматривать пегаску. Казалось, он сосредоточился на ногах Оцеллус.

“Ищет дырки?”

 – ...ты хочешь сказать, что если я не смогу понять, как менять форму, то застряну здесь, пока вы не вернетесь. И если экспедиция пройдет неудачно, я буду прямо здесь, превосходная цель для всех этих чейнджлингов, желающих отомстить?

Оцеллус улыбнулась, расправляя по очереди каждое из крыльев.

– Может быть, ты не так глуп, как выглядишь.

– Может быть, – раздраженно повторил жеребец. – Так научи меня. Ты та, кто родилась такой. У тебя, вероятно, годы опыта.

– Столетия, – поправила его чейнджлинг. – Ага.

Сара повернулась, чтобы уйти, помахав Джеймсу крылом, как она надеялась, примирительно. Если бы не обстоятельства, которые привели их сюда, она бы желала, чтобы жеребец вернулся на поверхность в Отар. Где ему было самое место.

“Я бы не хотела, чтобы меня меняли дважды. После всего, что он видел...”

Но это была отличная возможность. У Сары был всего один день, чтобы попытаться узнать больше об этом месте, и она хотела использовать время с пользой. Она пробралась сквозь пластиковую занавеску в спальню Оцеллус и прислушалась, не заметила ли чейнджлинг ее ухода. Но нет – она что-то объясняла Джеймсу, и жеребец раздраженно отвечал.

Спальня Оцеллус в некотором смысле выглядела так, как Сара представляла бы себе покои королевской наследницы, если вместо того, чтобы взять мебель у Диснея, все было бы утащено со старого звездолета и сварено вместе одноруким слесарем. Тут было причудливое зеркало с треснутым стеклом, уставленное мерцающими дисплеями. Кусочки драгоценных металлов, очевидно, извлеченные из радиодеталей, были превращены в ювелирные изделия без переделки.

“Интересно, знают ли они вообще, как?”

Чем больше она узнавала чейнджлингов, тем больше ей казалось, что они не творцы, а мусорщики. Они унаследовали это место и переделали его в своих целях. Они его не понимали.

И именно в этом у нее было преимущество.

Сара уже пыталась получить больше информации от экранов в комнате Оцеллус, но безуспешно. Очевидно, они предназначались только для демонстрации семейных фотографий, что не слишком помогало в нынешней ситуации.

Дверь в холл представляла собой складную металлическую мембрану, которая открывалась, когда она подносила к ней нужный аромат, позволяя Саре выйти наружу. Она прошла небольшое расстояние, присматриваясь к охранникам в обоих концах зала. Чейнджлинги могли копировать многое, но единственное, чему, по ее мнению, они не могли подражать, – это друг другу. Разноцветные охранники сохраняли свой оригинальный облик как способ удостоверить свою личность. И насколько Сара знала, это означало, что она в безопасности.

“Если только я не сделаю что-нибудь невероятно глупое, и меня не поймают”.

Сильно похоже на то, чем она занималась сейчас.

Но далеко идти ей было не надо. У Сары был многолетний опыт проникновения в локальные сети. Там, на Земле, это было самой большой слабостью почти любой организации, о которой она знала. Они были достаточно защищены от вторжений извне, но защита изнутри была гораздо слабее.

“Я пытаюсь извлечь информацию из инопланетной компьютерной системы, читать которую я могу только благодаря магии или, возможно, технологии, тут я не совсем понимаю”.

Вокруг было множество других чейнджлингов, хотя в этом верхнем крыле дворца все они были цветными, а не черными. Так что Сара не слишком беспокоилась о том, что ее поймают.

“Они, наверное, поблагодарили бы меня, если бы знали, что я делаю”.

Примерно через час блужданий она нашла то, что искала – фестрал планировала подобное уже некоторое время, совершая случайные прогулки, чтобы внушить охранникам, что ей нравится просто ходить бесцельно, наслаждаясь архитектурой. Как она и ожидала, никто из них не попытался остановить ее.

Но как раз в тот момент, когда одна группа охранников удалялась от нее по коридору, а следующая еще не подошла, Сара добралась до двери, над которой работала последние несколько дней.

Каждый проход патруля давал ей достаточно времени для нескольких секунд работы с панелью управления. Но Сара была совершенно уверена, что системы безопасности не должны были быть настолько надежными. Феромонные ключи были основаны на системе из менее чем десятка запахов, каждый из которых можно было комбинировать конечным числом способов. Фестрал подозревала, что они вообще не должны были быть ключами, а скорее, идентификаторами, которые команда корабля использовала для доступа в принадлежащие им секциям.

Но это означало, что количество перестановок было ограничено, и, имея достаточно времени, она могла бы перепробовать их все. Сара так и сделала и теперь знала комбинацию. Последние несколько дней она открывала дверь каждый раз, когда проходила мимо нее, просто чтобы посмотреть, повысят ли меры безопасности. Ничего не изменилось.

“Потому что вы все просто мусорщики, унаследовавшие это место. Вы, вероятно, не знаете, как работает система безопасности”.

На этот раз вместо того, чтобы просто отпереть дверь, Сара прижалась к ней. Створка из переплетенного металла раздвинулась, пропуская ее внутрь.

Комната за ней была освещена тысячью маленьких мерцающих огоньков. Каждая стена и поверхность представляли собой экран или голопроектор, но, судя по внешнему виду, многие из них пришли в негодность от времени или просто физически разрушились. Сара проследила за пучком прозрачных проводов, уходящих вверх, к потолку и скрывшихся из виду. Они были облеплены кусочками слизи, что наводило на мысль о каком-то непродуманном ремонте со стороны оккупировавших это место чейнджлингов.

“Но если мне повезет, здесь есть что-нибудь из базовой операционной системы”.

Сара не была мастером-хакером, но на самом деле ей и не нужно было им быть. По крайней мере, когда дело касалось человеческих систем, подобное проникновение изнутри сводилось к необходимости потыкаться вокруг и посмотреть, что люди забыли заблокировать. Чаще всего ответом было “все забыли”.

Чейнджлинги, к сожалению отличились в лучшую сторону. Стула не было, поэтому она присела перед одним из экранов, чтобы поработать. Тут использовался сенсорный экран, а также небольшой выступающий стержень из красноватого металла, который наводил на мысль, что “магический ввод” также будет работать. Но Сара была фестралом, так что от этого было мало проку. Ей придется испачкать копыта.

Несколько минут нервного тыкания доказали, что чейнджлинги были исключением из типичной политики безопасности. Они не оставили незащищенной ни одну из своих сетей. Даже незначительные системные файлы были заблокированы, требуя ключей доступа, которые Дискорд, вероятно, ей предоставил, но Сара не знала, как ими воспользоваться.

Но там было что-то еще, проглядывавшее сквозь интерфейс мертвого компьютера – системы на другом языке, которые никогда не запрашивали у нее феромонный ключ и которые не использовали магический ввод. Саре все еще было трудно понять, когда используются разные языки, поскольку все они казались ей похожими на английский, но тут она была совершенно уверена.

Через час ей удалось подтвердить свои подозрения и она открыла консоль, ведущую... куда-то.

Все выглядело совершенно по-другому – вместо символов и полного отсутствия визуального единообразия, вторая система была прекрасно проработана, с дополнительными цветами, закругленными краями и множеством вежливо сформулированных сообщений. Даже системная справочная служба сотрудничала с ней, сообщив, что 87% ресурсов “Инанны” были заняты выполнением единственного экземпляра чего-то, что она приняла за виртуальную машину.

И эта система была больше похожа на то, что ожидала Сара. Никакой защиты, никаких паролей, просто открывай файлы. Те немногие, что остались. Компьютер сообщил о серьезных физических повреждениях почти в каждой системе. Привод “Горизонт” был разрушен, реактор работал в аварийном режиме, и произошло серьезное ”заражение" всех систем. Центральный компьютер также был поврежден, как и большая часть его хранилища данных.

Но кое-что осталось. Саре удалось найти единственный видеофайл, спрятанный на консоли в командной рубке и, по-видимому, все еще ожидающий передачи. Она скопировала его на свой компьютер, затем нажала кнопку воспроизведения.

Через древнюю потрескавшуюся консоль Сара увидела сцену, которая радикально отличалась от той, что можно было наблюдать в Иркалле сегодня. На заднем плане выли сирены, воздух был наполнен дымом, а фигура, смотревшая в камеру, была окровавлена.

Она выглядела почти по-человечески. Выше всех, кого Сара когда-либо знала, почти болезненно высокая. Тонкие конечности, большие глаза, отсутствие ногтей и несколько фрагментов незащищенных электрических схем, вросших в плоть на лбу и одном запястье. Грудь была обмотана бинтами, и из-под которых сочилась красная кровь.

Более того, она могла понимать язык, на котором он говорил. Ничего подобного она раньше не слышала, но это, казалось, не имело значения.

– Журнал второго помощника Айрис... Я приказал оставшимся в живых из минимальной вахты отправляться в криокамеры. Возможно, мы избежали обнаружения со стороны... – в голове Сары на мгновение что-то запульсировало, и слова, которые она слышала, превратились в бессмысленные помехи. – Мы до сих пор не зафиксировали облучения ни одним из активных сканеров, но...

Изображение на короткое время фрагментировалось, на этот раз однозначно указывая на деградацию древних данных. Фестрал все время видела одну и ту же рябь по краям изображения, беспорядочно меняющую цвета и тон звука.

– ...гравитационные волны. Мы не можем знать наверняка без активного сканирования, и тогда они точно заметили бы нас. Ускорение до... – больше статики, – ...скорости света. Это просто предел. Рандеву с ”Агамемноном" прогнозируется через...

Он отвел взгляд на что-то, вероятно, на экран, судя по отражению на лице.

– ...восемьдесят тысяч лет. Да благословит Господь инженеров, разработавших излучатели... надеюсь, этого достаточно. Вероятно, нет. Но что еще мы могли сделать? Капитан Фенрир хотел, чтобы мы попробовали. Нет другого места назначения, которое не погрузилось бы во тьму. Нельзя тратить энергию ни на что другое, иначе они увидят нас.

Фигура наклонилась поближе к экрану. Находясь так близко, Сара почти могла забыть, насколько чуждой она была в других отношениях. Какими бы странными ни были темы, волновавшие ее, это существо казалось поразительно человечным.

– Я надеюсь, что “Агамемнон" готов и ждет нас. Если они не увидят, что мы приближаемся, то мы пролетим прямо мимо этой штуки на скорости в несколько сотен тысяч километров в час и упустим наш последний шанс.

Существо держало что-то перед собой – стеклянный куб со множеством маленьких линий и гравировок, видимых прямо под поверхностью, похожий на пруд, образованный множеством различных жидкостей.

– Мы должны были догадаться, что... – у Сары снова разболелась голова. Она почувствовала, как что-то давит на сознание, и произнесенные слова остались непереведенными. Она слышала, что голос все еще говорит, запись не нарушена. Но она ничего не могла понять. –  Элизианцы знали, что делали. Если кто-нибудь когда-нибудь получит это сообщение, не высовывайтесь. Прячьтесь, пока...

Еще больше боли.

– ...сожжет себя сама. И надеюсь, они не сожгут вашу звездную систему, когда откроют огонь.

Фигура протянула руку, и экран погас.

Дверь позади Сары со щелчком закрылась.

– Вижу, пони заинтересовалась нашей историей, – произнес чей-то голос почти весело. – Жаль, что никто ей не разрешал.

Фаринкс положил обшарпанную винтовку на стол рядом с ней, поворачивая ствол, пока он не указал на Сару.

Глава 16: На орбите

Сара чувствовала на себе тяжесть взгляда Фаринкса и не могла отвести глаз от ржавого ствола винтовки. Тьма внутри дула, казалось, вот-вот ее поглотит.

“Глубокий вдох, Сара. Ты бывала в передрягах и похуже. С тобой все будет в порядке”.

Будем надеяться. Она все еще помнила угрозы Дискорда и знала, что лучше не считать их пустыми. Он пообещал, что если фестрал умрет во время этого маленького приключения, он каким-то образом превратит ее в одну из них.

“Джеймс и так страдает за нас обоих, я не обязана присоединяться к нему”.

– Пони пытается быть полезной, – ответила Сара, медленно и тщательно выговаривая каждое слово. Этот чейнджлинг казался слишком умным, чтобы совершить какую-нибудь глупость вроде случайного выстрела. Но осторожность не помешает. – Чтобы быть полезной, нужна информация. Если вы не хотели, чтобы у меня была информация из этой старой записи, то могли бы запереть дверь.

Фаринкс сердито зыркнул на нее. Он небрежно оперся копытом о винтовку, лениво вращая ее по кругу, пока ствол снова не указал на кобылу.

– Дерзко, – наконец сказал чейнджлинг. – Не знаю, должен ли я впечатлиться твоей храбростью или разочароваться тем, что ты оказалась недостаточно умна, чтобы не попадаться.

Он сел, хотя копыто все время оставалось напряженным, в любой момент готовое схватить оружие.

– Правда? – Сара почувствовала, что улыбается, хотя знала, что это явно неправильно. – Я думала, что у меня все идеально. Я выучила расписание  патрулей, убедилась, что все охранники знают о моих прогулках, и открыла дверь, когда никто из них не смотрел.

– Заставить дверь открыться – уже подвиг со стороны пони, – произнес Фаринкс, хотя в его тоне слышалось недовольство. Он явно не хотел этого признавать. – Но ты упустила важную деталь. Охранники, патрулировавшие снаружи, возможно, и не видели, как ты вошла, но они видели, как ты прошла мимо, а затем смена на другой стороне так и не увидела, как ты вышла. Если бы ты не была уже объектом пристального внимания, что ж… давай просто скажем, что тебя заметили. И я предпринял меры, чтобы узнать об этом первым. Не имеет значения, какого они цвета – каждый солдат во дворце помнит, почему они все еще живы. Они следуют моим приказам, когда дело доходит до обеспечения нашей безопасности. Как бы много личного времени они ни тратили на изготовление дурацких безделушек и беседы с советниками Торакса.

– Черт… – пробормотала Сара, отбросив всякое притворство. – Да, я знала, что это опасно. Я думала, что управлюсь достаточно быстро, но...

Фестрал расправила крылья.

– Не бывает так чтобы всегда получалось. Будь у меня ваша способность к превращению, я бы наверняка справилась... но я не могу делать то, что делаете вы.

– Кровь становится маской, – согласился Фаринкс. – Но мы не используем этот дар в своем жилище. Изменение формы – это инструмент нашего пленения. Наши спящие братья и сестры в системе технического обслуживания заняты этим как частью своих обязанностей. Использование этого дара так же быстро выявило бы в тебе незваного гостя.

Сара пошевелилась, чтобы медленно подняться, но чейнджлинг снова положил копыто на оружие, и она замерла, расправив крылья, как фестрал надеялась, умиротворяющим образом.

– Ладно, ладно. Я не буду делать чего-то такого.

На этот раз Фаринкс рассмеялся.

– Тогда зачем ты здесь?

У Сары не нашлось на это никакого разумного ответа, ничего такого, что не показалось бы явно саркастичным или неискренним. Поэтому она решила промолчать. Однако она все еще наблюдала – наблюдала за реакцией чейнджлинга, вдруг он утратит бдительность? Может быть, если она затянет время то, охранники в конце концов почувствуют себя виноватыми, и  расскажут Оцеллус.

С другой стороны, может быть, и нет.

– Я единственный во всем Улье, кто серьезно относится к нашей безопасности, – заявил Фаринкс. – Так было не всегда. Кризалис знала, насколько шатким является наше положение. Посмотри, что с ней стало. Как только Гармония отстранила ее от власти, вопрос был не в том, подвергнемся ли мы нападению снова, а лишь когда.

– Я здесь не для того, чтобы вредить вам, – ответила Сара, и ей не нужно было лгать. – В любом случае у меня нет личной заинтересованности в том, чем вы тут занимаетесь. Присоединяйтесь к нам на поверхности или прозябайте тут до конца вечности, мне похрену.

Фестрал постучала копытом по одному из мерцающих экранов. Цвета изображения стали правильными, хотя теперь исказилась сама картинка.

– Но это старое место... Я не знаю, как это сюда попало, но тут все разваливается на части. Наш искусственный интеллект может создавать новые вещи. Наверное, уж точно не хуже этих.

Фаринкс усмехнулся, хотя в его голосе было гораздо меньше юмора, чем в прошлый раз.

– Кризалис нашла нас… разбудила нас. Помогла нам увидеть, насколько мы отличаемся от всех вас, пони. Ты хотела, чтобы мы думали, будто мы такие же, как вы, живем, как вы, думаем, как вы… но ты не сможешь. Твоя ложь не сработает после всего, что вы сделали.

– Мы ни хрена не делали, – рявкнула Сара, указывая на экран. – Мы тоже не отсюда, придурок. Если бы ты провел в Отаре пять секунд, то легко бы убедился.

“При условии, что там все не взорвали какие-нибудь злые космические пришельцы”.

Теперь ухмылялся чейнджлинг. Он встал, подхватил винтовку магией и медленно зашагал вокруг кобылы.

– Видишь ли, в этом-то и заключается проблема твоей истории. Доказательства всегда где-то в другом месте. Они могут быть на поверхности... или, может быть, там ждет ловушка, и вы собираетесь захватить нас в плен и попытаться узнать, как доставить сюда армию. Может быть, ты агент Селестии.

Сару больше не волновало оружие. Она встала, свирепо глядя на чейнджлинга в ответ.

– Мы уже все это проходили, Фаринкс! Ты нам не веришь, прекрасно! Тебе не обязательно идти с нами! Черт возьми, ты вообще мог бы послать с нами идиотов с завязанными глазами, если бы мог тайно вернуть их, чтобы выслушать их доклад! Мне не нужен ваш чертов сломанный звездолет, и Предвестнику тоже! Мы построим собственный! И пони могут тоже пойти на хер, вместе с твоими догадками. Мы отменили карантин. Мы свергли Селестию. Думаю, мы явно показали наши разногласия.

Чейнджлинг легонько постучал стволом по экрану, который все еще бесконечно повторял маленький фрагмент видеосообщения.

– Тогда почему ты вот так улизнула? Оцеллус могла бы провести тебя сюда. Ты лжешь и тем, кто на твоей стороне, и тем, кто против.

“Черт”.

Разум Сары лихорадочно искал объяснение. Очевидно, что ее предыдущая попытка, явно ни в чем его не убедила.

– Я пытаюсь понять вас, – в конце концов сказала кобыла. – Я хотела знать, действительно ли вы говорите нам правду. Мне показалось, что, возможно, вы украли этот корабль у кого-то, и я хотела знать, кто этот кто-то.

– Это наш корабль, – практически прорычал Фаринкс. – “Инанна” выжила, даже когда экипаж не смог. Гармония ничего не могла с собой поделать – она сохранила корабль, потому что он был уникален, но поскольку он был чуждым и находился вне ее влияния, она спрятала его там, где никто не смог бы использовать его снова. Ты видишь, что сотворили годы. Даже сохранившийся, он разваливается на части. Еще и ты тут лазаешь.

– Вы... не знаете, как его починить, – пробормотала Сара, ее глаза распахнулись. – Вы помните... что были членами экипажа. Но вы изменились, как и нам пришлось измениться. Гармония заставила вас присоединиться, и вы забыли.

Фестрал указала на единственный работающий терминал.

– Мы можем починить на Эквусе все, что угодно, – огрызнулся Фаринкс, указывая на нее винтовкой, как будто это был стек. – Вот для чего были созданы эти тела. Все что угодно на кольце. Мы – его копыта.

– Кольцо – да. Но не ваш корабль, – Сара улыбнулась еще шире. – Держу пари, мы бы смогли. Предвестник… На самом деле я не понимаю, как он работает, но знаю, что он самый умный компьютер на свете. Он настолько умен, что нам даже не нужна человеческая команда. Мы все еще есть, так как иначе какой был бы смысл, но...

– Твой способ сменить тему – пустая трата времени и энергии, – буркнул Фаринкс, хотя в его голосе больше не звучала былая уверенность. – Я уничтожал угрозы нашей безопасности и за меньшее. Если тебе действительно небезразлично наше будущее, тебе лучше отправиться в спальные отсеки и подождать, пока мы разбудим вас, как их.

Чейнджлинг указал на экран и изображение второго помощника Айрис.

– Это пустая трата твоего времени, и ты это знаешь.

Сара сократила расстояние между ними, подойдя вплотную к стволу винтовки. Правда, не очень быстро. Она не хотела чтобы он случайно выстрелил.

– Ничто из того, что я здесь узнала, не подвергает вас опасности. И если ты действительно считал, что я представляю угрозу безопасности, мы все равно собираемся уходить. Я не пыталась послать сообщение, и ты не сказал нам, где мы собираемся выбраться на поверхность. Очевидное решение – ничего не делать. Ты поймал меня, и ты всегда можешь использовать это против меня чуть позже, если покажется, что я действительно собираюсь обмануть вас. Но это не так. Единственное чего я хочу, чтобы Общество первопроходцев установило с вами дипломатический контакт.

– Зачем? – чейнджлинг резко махнул винтовкой, но, по крайней мере, не выстрелил. – В этом нет никакого смысла! С вами, пони, всегда чего-то не так! Всегда есть что-то, что вы хотите забрать или уничтожить. Я не куплюсь на твои предложения дружбы! Это было ложью Селестии, и уж точно это вранье и от тебя.

– Потому что пони хорошие хакеры, – Сара сделала шаг назад, к двери. На этот раз она проигнорировала гневные жесты Фаринкса, просто продолжала пятиться назад. – Послушай, я никогда не была достаточно умна для Общества первопроходцев. К ним я тоже проникла обманом. Но я знаю, чего мы хотели. Они хорошие люди – все, что они хотят – познакомиться с каждой существующей цивилизацией и заполнить людьми все пустующие миры. Обещаю, что как только ты с ними познакомишься, то изменишь свое мнение. Но вот это вот все... это глупо.

– Я буду стрелять, – заявил чейнджлинг, снова махнув винтовкой. Но фестрал расслышала ложь в его голосе. Возможно, винтовка выстрелить и могла, но точно находилась в отвратительном состоянии. – Мы ещё не закончили.

– А как по мне, то закончили, – ответила кобыла. Потом она ушла. Фаринкс в нее не выстрелил, когда она выходила. Сара сразу же вернулась в спальню и обнаружила, что Оцеллус все еще учит Джеймса нескольким простым упражнениям.

– Я научился, – объявил Джеймс, как только заметил, что она вернулась. – Хочешь посмотреть? Первое хорошее событие за время этого путешествия. Цена, конечно, несоразмерна, но...

– Конечно, – ответила Сара, а затем добавила шепотом: – Если кто-нибудь спросит, я тут была все это время.

У Джеймса получилось, так что фестрал наблюдала как он снова стал самим собой прямо у нее на глазах. Во всяком случае он стал тем же невзрачным единорогом, каким был, когда они впервые встретились.

– Это превосходно для первой новой формы, – заметила Оцеллус. – Я слышала, что это обычное явление для недавно трансформированных пони. Но тебе нужно выучить больше одной, если ты хочешь...

– Для начала хватит, – заявил Джеймс, плюхаясь на круп и глядя на чейнджлинга так, словно мог начать кусаться, если она снова попробует его учить. – В следующий раз. Все, что мне нужно сделать, чтобы вернуться, это стать пони, да? Вот и замечательно. Может быть, я смогу научиться превращаться в человека...

– Хотела бы я увидеть как они выглядят, – перебила Оцеллус. – Но это вполне возможно. Мой дядя может превращаться в камень. Спящие могут стать промышленным оборудованием. Я уверена, что ты справишься… какими бы ни были эти человеки.

– Нормальными они были, – сказала Сара, вспоминая лицо, которое она видела на экране. Теперь, когда она об этом задумалась, глядя на Оцеллус, то лицо показалось ей знакомым. Но она не могла до конца разобраться, что заставило ее так решить.

Если она боялась, что Фаринкс заявится за ней с солдатами, то опасения были напрасны.

Они отправились на следующее утро.

---

Для Фларри Харт покидать замок Твайлайт было нелегко. Пони, живущие там, приготовили особый прощальный завтрак, который даже Перес съел с удовольствием. Дракон, возможно, и был в маске все это время и почти не разговаривал, но, по крайней мере, он больше не оскорблял носителей Элементов.

“Я рада, что мы больше не собираемся путешествовать с ним. Не терпится снова увидеть Лаки”.

Было так много полных надежды глаз, наблюдавших из каждого угла, когда они уходили. Фларри знала многих из них по именам, после своих визитов в Понивилль, хотя и не была с ними так близка, как друзья Твайлайт.

– Мы со всем разберемся, – пообещала Твайлайт достаточно громко, чтобы ее услышали все присутствующие. – Мне жаль, что мы не можем взять вас с собой, но здесь вы будете в большей безопасности. Мы вышлем за вами транспорт задолго до того, как закончатся ваши припасы. Просто оставайтесь здесь в безопасности и постарайтесь помочь оставшимся в Понивилле тоже попасть сюда, если сможете.

У друзей Твайлайт в этой комнате присутствовали родственники, и они в последний раз со слезами попрощались, прежде чем присоединиться к Фларри Харт и Твайлайт у двери. Трудно было не восхищаться их храбростью – возможно, они никогда больше не увидят свои семьи. Фларри Харт теперь точно знала, на что похоже это прощание.

Когда все было сказано, Твайлайт переместила их прямо из замка еще одним телепортом, полностью проскочив Понивилль и вернув их в дикую природу.

Они шли еще несколько дней, хотя на этот раз у них были необходимые припасы и походное снаряжение вместо того, что можно было отыскать в оккупированном городе за пару часов. По мере того как они продвигались на север, мелкая морось превратилась в постоянный дождь, который промочил Фларри Харт до костей и заставил Переса постоянно раздраженно ругаться на том странном языке, который он использовал.

Фларри Харт, возможно, не особо старалась, когда пришло время изучать магию пегасов и управление погодой, но кое-что она запомнила. Она знала, например, что климат Эквестрии полностью зависит от тяжелой работы погодных команд. Без этого на некоторые регионы страны обрушились бы штормы, достаточно сильные, чтобы сдувать строения, в то время как другие регионы медленно засыхали бы из-за нехватки воды. Не говоря уже о том, что почти все в сельском хозяйстве пони зависело от предсказуемой погоды.

С исчезновением всего этого результаты были... серьезными. К четвертому дню они забрались достаточно далеко в горы, чтобы больше не видеть признаков цивилизации, а дождь усилился настолько, что земным пони пришлось привязать себя к остальным и использовать свою магию, чтобы остальные могли удержаться на земле.

Фларри чувствовала, как ее растрепанную гриву развевает бесконечный шторм, и тщетно попыталась смахнуть влагу с лица. Но теперь ее было так много, что жижа доходила ей почти до колен, и аликорн не столько шла, сколько пробивалась по грязному следу, оставленному Эпплджек и Пинки Пай. У Фларри должна была быть своя магия земных пони, и способность помочь им, но, конечно же, она была просто никчемной и ей тоже пользоваться не научилась.

Затем она заметила свет, падающий на них сверху. Упорядоченные вспышки образовали в воздухе круг, который вращался по мере того, как объект проступал сквозь ливень. Она узнала его мгновение спустя, когда Пинки Пай издала крик ужаса, а Флаттершай закрыла глаза крылом.

– Какого сена? – спросила Рэйнбоу Дэш, ее голос был достаточно громким, чтобы перекрыть шум бури. Но опять же, она была пегасом с большим опытом работы в экстремальных погодных условиях.

– Я не знаю! – крикнула в ответ Твайлайт. – Думаю, я попытаюсь спрятать нас! Что бы это ни было, оно приближается! Нас уже должны были забрать! Может быть, они попались!

Рог Твайлайт начал светиться. Была еще не ночь, но Фларри Харт могла видеть свет на фоне неба, почерневшего от постоянной бури.

– Стойте! – крикнула она громче, чем кто-либо из них. Достаточно громко, чтобы даже шум дождя на мгновение отошел на задний план. – Это не враги, это “Крыло Полуночи”! Это за нами!

Твайлайт выглядела так, словно собиралась возразить, но гладкий металлический объект не стал дожидаться, пока они спокойно поговорят, прежде чем приземлиться. Он снизился, не обращая внимания на молодые деревья впереди, повалив их с треском, прозвучавшим как раскат грома. Несмотря на огромную мощь людей и их технологии, юная аликорн видела, что корабль раскачивается взад-вперед на ветру – вероятно, погодные условия были настолько близко к пределу его возможностей, насколько только можно.

Примерно в десяти метрах перед ними с громким стуком опустился пандус, и изнутри хлынул свет.

“Там есть теплые постели. Душ, мыло”.

Фларри Харт нашла в себе немного силы земной пони и потянула веревку в сторону. Какой бы дискомфорт и неловкость Твайлайт или ее друзья ни испытывали при мысли о поездке с людьми, аликорн решила все это игнорировать.

На краю пандуса возникла металлическая фигура, размером примерно со взрослого пони, блестящая от влаги. Фларри не смогла разглядеть лица, только стеклянный шлем. Голос, который она услышала, был ей хорошо знаком, хотя и не принадлежал ее любимой пони в Отаре.

– Вы те, за кем меня послали? – спросила Оливия, голос был неестественно громким из-за шторма. К тому же он звучал так, как будто говорила не она сама. Фларри Харт уже давно научилась распознавать слегка неестественную интонацию, которая появлялась при переводе. Заклинание, которое использовал Предвестник, было не таким идеальным, как заклинание пони, но зато им мог пользоваться любой и не сходил от этого с ума. – Я префект Фишер. Меня прислала колониальный губернатор Лаки Брейк.

Затем она сделала паузу, глядя на Фларри Харт.

– Ну, тебя я знаю, – Оливия вежливо помахала крылом. – Рада видеть тебя живой и невредимой, Фларри Харт. Полагаю, ты выбрала неподходящее время для возвращения на родину, а?

Аликорн не улыбнулась. Перед глазами все еще стоял разрушенный Кантерлот, и тело матери, застывшее за стеклом, с распахнутыми от ужаса глазами. Если бы не Фларри Харт, для них все было бы так же плохо, но слышать это все равно было больно.

– Ты, – произнесла Твайлайт, останавливаясь рядом с Фларри на пандусе. – Твой голос… старше, чем следовало бы.

Язык тела одетой в броню Оливии было гораздо труднее прочесть, чем Твайлайт. Гнев и подозрительность аликорна были очевидны по тому, как она встала между одоспешенной пони и своими друзьями. Готовая сражаться, если это потребуется.

– Я всегда была старше, чем выглядела, – ответила Оливия, ее слова были еще медленнее и обдуманнее, чем обычно. – Когда Лаки вернула меня к жизни, я это исправила. Я бы еще и от четвероногости избавилась, но... она не знает, как это сделать.

– Майор! – Перес шагнул вперед, перерезая веревку когтем. Он сделал это так небрежно, что на мгновение показалось, будто ее вообще не было. – Рад снова видеть вас в поле.

– Не майор, – поправила Оливия, на этот раз по-английски. – Теперь я префект. Это гражданская должность. Назначение.

– Конечно-конечно, – заявил Перес, даже не сбавляя скорости, поднимаясь по трапу. Он обернулся, чтобы крикнуть погромче. – Не знаю, как вы, а мне надоело морозить жопу под дождем.

Дракон не стал спрашивать разрешения или дожидаться кого-либо из них, просто поднялся в открытый шлюз и скрылся из виду.

– Возможно, нам следует продолжить этот разговор внутри, – произнесла Оливия секундой позже, когда одна из ее ног судорожно дернулась. – Этот костюм не водонепроницаем, а мой протез... неисправен. Предвестник говорит, что если мы в ближайшее время не отправимся, автоматический центробежный насос сгорит, так что... чем скорее, тем лучше.

– Я не понимаю, – пробормотала Пинки Пай, когда друзья Твайлайт последовали за Оливией вверх по трапу. – Визерион боится отморозить жопу, но ведь до зимы ещё далеко.

Фларри Харт замыкала шествие, постоянно оглядываясь через плечо. Никто не мог сказать, не скрывались ли поблизости солдаты Короля Шторма. Может быть, они все время следили за ними, может быть, они только ждали, когда люди покажутся, чтобы можно было убить всех разом.

Но никто не появился из болота позади. Рампа скользнула на место, и почти сразу же пол загрохотал. Уши Фларри прижались к голове, когда двигатель человеческого летучего корабля взревел, оживая.

– Проложена траектория трансорбитального перелета, – произнес голос Предвестника, достаточно громкий, чтобы эхо разнеслось по кораблю. – Пожалуйста, следуйте по светящейся дорожке к противоперегрузочным креслам.

Пони столпились кучкой в грузовом отсеке, с них уже набежало воды на небольшой прудик.

Оливия подняла копыто и отстегнула шлем с шипением выравнивающегося давления и металлическим щелчком. Она толкнула его в сторону, где шлем отскочил от плеча и повис на ремешке.

– Не слишком ли резко, Предвестник?

– За нами следят, – ответил ИИ по-английски. – Я не хочу тревожить наших гостей.

– Что они говорят? – Эпплджек, казалось, была встревожена бесплотным голосом, который звучал вокруг, потому что продолжала оглядываться по сторонам, как будто старалась найти пони, сидящего где-нибудь в кабинке и разговаривающего с ними.

– Мы в опасности, – пояснила Фларри Харт, не дожидаясь, что решит по этому поводу Оливия. Независимо от того, что думал искусственный разум, ей надоело утаивать что-то от своей тети. – Кто это, Предвестник?

Не было причин, чтобы ИИ, который управлял всем Отаром, ответил ей. Он не был одним из ее подданных или хотя бы пони. Но, по опыту Фларри, он обычно делал то, о чем она просила. А когда такой возможности не было, он всегда объяснял почему.

– Драконы, – ответил Предвестник, переходя на эквестрийский, как будто все время говорил именно на нем. – Они движутся слишком быстро, чтобы мой спутник мог различить маркировку на их броне, но я уверен, что их послал Король Шторм. Похоже, они узнали, где мы находимся, хотя в настоящий момент я не могу установить, каким образом.

Оливия посмотрела на Фларри Харт с легким раздражением, но говорить ничего не стала.

– Звучит не очень.

Рэйнбоу Дэш насухо встряхнулась, как собака, и обрызгала остальных таким количеством воды, что Рэрити даже взвизгнула.

– Погнали! – пегаска стукнула копытом по полу. – Скажите капитану, чтобы выжал всё что есть!

– Не могу, – ответил Предвестник. И пока он говорил, лампы, вмонтированные в пол и стену, снова вспыхнули, освещая путь, который вел прямо к стене. Там стояло шесть кресел, которые Фларри помнила по инструктажам Лаки, хотя никогда ими не пользовалась. – Мы уже ускоряемся настолько быстро, насколько это в данный момент возможно. Вы все должны занять свои места, прежде чем этот корабль сможет разогнаться еще больше. Если вы этого не сделаете, драконы перехватят нас примерно через минуту.

Этого хватило, чтобы Элементы бросились выполнять указание, спеша занять свои места. Даже если они не знали точно, как пользоваться противоперегрузочными креслами. Но все прошло нормально, поскольку Фларри была с ними, чтобы продемонстрировать, что надо делать.

– На всех места не хватит, – вмешалась Твайлайт. – И если мы все здесь, то...

Аликорн покачала головой.

– Послушайте, я пока не доверяю вам. Без обид, но… Думаю, мне следует пойти с вами. И Фларри тоже, – она оглянулась через плечо на остальных. – Мы позаботимся о том, чтобы ничего не случилось.

– Как скажешь, Твай! – раздраженно крикнула Рэйнбоу Дэш со своего места. – Только быстрее! Я и так промерзла до костей, так что не хочу еще и в драконью закуску превратиться.

Оливия не стала спорить, хотя, судя по ее виду, ей хотелось этого сделать просто из принципа.

– Прекрасно, идите со мной! Перес, ты сам найдешь себе место. Фларри, он или я, не имеет значения.

Они побежали, петляя, вверх по лестнице и вдоль коридора, который вел на мостик. Дверь в ближайшую каюту экипажа открылась сама по себе, продемонстрировав внутри пару кушеток. Оливия прыгнула в ту, что была отмечена ярко-желтым цветом, у которой были специальные захваты, чтобы закрепить броню.  Это было, по большей части, ее единственным назначением – творить странную противоперегрузочную магию сквозь сталь было невозможно.

– Ты можешь занять ту, что рядом со мной, тетя Твайлайт.

Фларри Харт села, затягивая ремни на груди. "Крыло Полуночи" начало грохотать и сотрясаться.

– Они дышат на нас огнем, – сообщил Предвестник по-английски. Фларри слышала ритмичные щелчки зенитного орудия сквозь потолок, и ей было интересно, кто сдастся первым. Стены воздушного корабля или драконы?

– Для этого должно быть специальное заклинание, – пробормотала Твайлайт, когда один из ремней запутался у нее на шее. Фларри пришлось помочь ей расстегнуть его, приподняв магией, чтобы аликорн могла попробовать еще раз. Магия Фларри во всех отношениях уступала магии ее тети, но простая сила – это еще не все. – Существуют чары для управления ускорением и импульсом. Почему бы не использовать их вместо всего этого?

Она защелкнула последний из ремней безопасности, и что-то с ревом ожило под ними.

– Если ты причинишь вред моим друзьям...

– Я не причиню вреда вашим друзьям или кому-либо еще, кто с миром посещает Общество первопроходцев, – заявил Предвестник быстрым и резким голосом. – Мы выполняем параболический маневр с высокой перегрузкой, поскольку наши преследователи не могут покинуть атмосферу, это сделает невозможным отследить траекторию нашего возвращения. Но вы можете почувствовать...

Острая боль пронзила бок Фларри Харт, резкая, но кратковременная. Она почувствовала, как что-то прохладное распространяется от места укола и заставляет все ее тело расслабиться, сердцебиение замедлилось, и мир начал расплываться. Она смутно могла разобрать голос Предвестника на эквестрийском, объяснявшего Твайлайт и, возможно, ее друзьям происходящее.

– Не пугайтесь. Коктейль из лекарств, вводимых вам противоперегрузочными креслами, предотвращает внутренние кровотечения в девяноста пяти процентах случаев, согласно моим исследованиям. Оставайтесь на месте, пока не очнетесь...

И мир погрузился во тьму.

Во сне Фларри видела ужасы, кошмары из ярких воспоминаний, которые замедленно воспроизводились перед мысленным взором. Она видела, как на ее глазах умерла Кейденс, вместе с еще одним из самых уважаемых аликорнов во всей Эквестрии. Фларри стояла в стороне и ничего не делала, пока они сражались и умирали, и за это ее пощадили.

Потом она наблюдала за тем, что они сделали с ее любимыми. Видела, как отца избивали всякий раз, когда юная аликорн пыталась противиться, труп ее матери перенесли в спальню, чтобы постоянно присматривать за ней. Фларри видела сваленные перед дворцом тела пони, что посмели сопротивляться.

– Это все твоя вина, – произнес каменный труп Кейденс. – Ты предала Эквестрию. Если бы ты сражалась с людьми вместе с нами, когда у тебя был шанс, Селестия была бы все еще жива и помогла бы нам.

Фларри кричала, что у нее не было выбора – что Селестия пытала ее, а люди не сделали ничего, что оправдывало бы войну с ними. Но трупу ее матери было все равно. Он продолжал напоминать ей, какая же она неудачница, пока юная аликорн не проснулась с резким вдохом и вся в поту.

Фларри Харт проснулась в невесомости. Она чувствовала, что слегка воспарила, удерживаемая ремнями, грива стояла дыбом и торчала во все стороны. Аликорн вздрогнула от этого ощущения – подобное она испытывала через мысленную связь с дистанционными дронами на "Агамемноне", но лично – никогда.

“Мы в космосе. Жаль, что Лаки не смогла отправиться с нами”.

Она оглядела комнату и обнаружила, что Оливии тут нет. Однако Твайлайт все еще была рядом, взгляд был отстраненным и остекленевшими. Она впервые испытала на себе мощь человеческих медицинских зелий.

Фларри Харт подцепила магией защелку ремней безопасности на груди, а затем отбросила ремни вверх. Аликорн расправила крылья и несколькими быстрыми взмахами толкнула себя к дверному проему. И продолжила движение, даже когда обернулась взглянуть на спящую тетю. В итоге влетев прямо в стену.

– Твайлайт? – спросила аликорн, проводя копытом по гриве и пытаясь притвориться, что только что не выглядела невероятно глупо.

– Только не книги... Не сжигай их снова... – пробормотала в ответ Твайлайт, рог слабо осветился лавандовым. Но ничего не произошло, и копыта ни за что не ухватились.

– Тетя Твай, проснись.

Старший аликорн пробормотала еще какую-то чушь, дергаясь в ремнях, но не проснулась.

“Думаю, мне не обязательно оставаться с ней. Не похоже, что Оливия стала ждать меня”.

– Предвестник, ты здесь?

– До тех пор, пока не погаснет последняя звезда, – ответил голос. – Майор Фишер, Рэйнбоу Дэш и Эпплджек собрались в столовой, если вы хотите присоединиться к ним. Остальные хуже отреагировали на препараты и им, вероятно, потребуется еще несколько часов, чтобы прийти в себя. У некоторых единорогов, а возможно, и у аликорнов, проявлялся галлюциногенный побочный эффект. Я полагаю, вы ничего такого не испытывали?

– Нет, – пробормотала Фларри Харт, содрогаясь всем телом. – Где я могу найти накопытники? Я лучше пойду ногами, чем буду плавать в воздухе.

– Шкаф позади вас, – ответил Предвестник, как раз в тот момент, когда металлическая дверца щелкнула и начала медленно открываться. – Внутри четыре пары.

– Спасибо.

Фларри Харт натянула их так быстро, как только смогла, не обращая внимания на испуганное бормотание Твайлайт.

– Я вытащу тебя, Шайнинг... – повторяла она снова и снова. – Не волнуйся, старший брат. Я скоро...

– Я иду на мостик, – объявила Фларри Харт, активируя накопытники одним движением и чувствуя, что они надежно притянулись к полу. – Сообщи мне, если Твайлайт очнется. Ты захочешь, чтобы я была рядом с ней.

Ходьба в магнитных накопытниках требовала отдельного навыка, и Фларри не тренировалась ходить в них на четырех ногах. На пару секунд она притворилась, что у нее их всего две, и пошла, синхронно двигая ногами с каждой из сторон тела, используя точно такой же ритм “поставить-передвинуть-поставить", который использовался при управлении дистанционными дронами.

– Принято. На мостике никого.

– Я знаю. Мне все равно. Но там самое большое окно. Я хочу увидеть свой дом.

Глава 17: Права граждан

Второе путешествие через жидкие недра Санктуария Саре не понравилось. Первый раз, по крайней мере, был чем-то новым и отличным от всего ранее испытанного, в компании другого человека, который ничего так сильно не хотел, как вернуться в Отар.

Теперь в их экспедиции было чуть больше десятка участников, считая по четверо от каждого двора и несколько тех, кто выступал в качестве дополнительных прихлебателей. Они также взяли с собой нескольких охранников и техников, которые не относили себя к той или иной группе и не имели опыта работы на поверхности.

– Но нам понадобится базовый уровень технической компетентности, который не может быть представлен восемью пони, – объяснил Фаринкс, когда прибыл в сопровождении четырех черных чейнджлингов вместо двух. Торакс, казалось, был недоволен этим изменением, но прерывать экспедицию не стал.

“А это значит, что нам нужно присматривать за Старым Ульем. Они могут задавить нас числом при желании”.

После долгих обсуждений (разумеется, без участия Сары) было принято решение взять значительную часть маточного молочка с собой на случай, если оно понадобится для обеспечения безопасного возвращения. Поскольку лидер фракции, которая больше всего в нем нуждалась, отправлялся с ними лично, даже он готов был согласиться, если это означало больше шансов на возвращение.

На нижнем уровне дворца был выход жилы этой их странной подводной сети, так что далеко идти не пришлось. В любом случае так не было опасности случайно столкнуться с чейнджлингами из фракции, которых они разозлили своей выходкой в Хроме.

Но это не означало, что Сара была избавлена от постоянных жалоб во время путешествия.

– У нас нет причин покидать Иркаллу, – заявила одна из черных чейнджлингов гулким голосом, который, по мнению Сары, идеально бы подошел злой мачехе. – У нас есть все, что нам нужно. Запасов достаточно, чтобы продолжать собирать урожай для нашего населения. Запчастей достаточно, чтобы обеспечить город энергией. Если мы теряем несколько дронов за год, то лишь тех, кто слишком слаб, чтобы защитить себя. Даже если посланник Дискорда сказала правду, нам это не нужно.

Сара не знала ни ее имени, ни имени цветного чейнджлинга, полностью ее поддержавшего.

– Через несколько лет нам вообще не понадобится любовь, как только остальная часть населения излечится от этой зависимости. Поверхность неоправданно опасна. В Иркалле, в свою очередь, мы в полной безопасности.

Но затем все свелось к спору, какая из фракций должна изменить свою парадигму, и фестрал поймала себя на том, что завидует Джеймсу и его неспособности их понимать.

Слушать их жалобы было почти так же жутко, как наблюдать за рыбами с дырками, плавающими в своем темном участке воды.

"Я очень надеюсь, что ты скоро сможешь избавиться от этой зависимости, Джеймс, – подумала Сара, хотя у них никогда не было возможности поговорить наедине, а фестрал не была достаточно уверена в себе, чтобы начать с ним разговор на английском. Чейнджлинги, казалось, достаточно хорошо владели языком, чтобы подобное могло не сработать. – Или они могут обладать той же силой, что и я”.

Но в конце концов они добрались, и их всех выблевало в металлическую комнату, очень похожую на ту, которую Сара уже видела. Как только ее тело оправилось от жуткой трансформации, и все конечности вернулись на место, фестрал побрела вперед, чтобы присоединиться к группе чейнджлингов, собравшихся впереди. Большинство из них казались куда более опытными в такого рода превращениях, так что только Джеймс был медленнее. Даже те, кто никогда раньше не бывал на поверхности, казалось, привыкли к подобным трубам для транспортировки.

– У нас есть по два солдата от каждой фракции, – объявил Фаринкс. – Очевидно, не считая меня самого. Это означает, что нам придется работать вместе. Я знаю, что вы четверо, вероятно, ненавидите друг друга… королевы свидетели, что при других обстоятельствах я бы и сам не доверился цветному... но там, наверху, пони. Впереди не фиксируется никаких признаков жизни, но это не может быть правдой. В прошлый раз, когда мы посылали сюда кого-то, они не вернулись. Держитесь рядом, оглушайте быстро. Если будет похоже, что они собираются поднять тревогу, стреляйте на поражение.

Почти каждый член их экспедиции носил оружие – за исключением самой Сары. Даже Джеймсу выдали ржавый пистолет и проинструктировали, как им пользоваться. Но “закон однозначен в отношении пони с оружием”, по крайней мере, по словам Оцеллус, и фестралу ничего не дали.

– Пройдите по коридору и поднимитесь по винтовой лестнице. Там находятся жилые помещения, которыми Эквестрия раньше не пользовалась. Оттуда открывается вид на главный вестибюль, и мы сможем забаррикадироваться там, если дело дойдет до перестрелки.

Чейнджлинги внимательно слушали, даже те, кто не входил в четверку назначенных охраной.

– Что, если Селестия ждет нас там, наверху? – спросила та же самая тощая черная чейнджлинг, которая раздражала Сару всю дорогу наверх. Оружие она вытаскивать не стала, просто продолжала стряхивать воду со своего лабораторного халата. Чейнджлинг не стала снимать его даже во время путешествия.

“И теперь он будет вонять до конца дня. Офигенно”.

– Значит, ты останешься в памяти королев, – ответил Фаринкс. – Мы будем яростно сражаться и не попадем в плен. Мы предпримем шаги, гарантирующие, что никто из нас не доживет до допроса.

Чейнджлинг сглотнула, но спорить не стала.

– Ее там не будет, – произнесла Оцеллус, похлопав Сару по плечу крылом. – У нас есть показания свидетелей. Она мертва. И карантин снят.

– Скоро узнаем наверняка, – отрезал Фаринкс. – Все нужные нам ответы здесь. У меня никогда не было возможности рассказать тебе об этом месте, дочка. Селестия контролировала его в течение многих лет, но до этого… это был важнейший источник информации. И снова станет, даже если наша королева сейчас мертва. Я тебе покажу.

Оцеллус выглядела так, словно собиралась возразить, но просто пожала плечами. Солдаты поспешили прочь по коридору, преображаясь во вспышках света, сворачивая за угол.

– Остальные, обратитесь в пони, – приказал Фаринкс. – Я не знаю, сумеем ли мы этим выиграть хоть сколько-то времени, но это не повредит. Мы никогда раньше не атаковали инфраструктуру Эквуса у них на глазах, так что они могут не знать, кто на самом деле нас послал.

Чейнджлинги начали меняться один за другим. Саре было интересно, насколько выбор тел зависел от личности. Не только Джеймс превратился в свой старый вид.

За исключением Оцеллус, которая приняла форму той же самой пегаски, о которой Сара упоминала в прошлый раз. Фестрал попыталась не пялиться, но не прошло и трех секунд, как больше половины чейнджлингов повернулись и уставились на нее, как будто она только что уронила груду стейков в вольер со львами.

“О, точно. Они питаются этим, верно?”

Сара покраснела, на секунду скрестила задние ноги и представила себе самую скучную вещь, на которую только была способна. Она заменила Оцеллус воспоминанием о жалобах Джеймса.

Несколько чейнджлингов захихикали, отводя глаза. За исключением Оцеллус, чьи уши прижались от смущения. Она отступила на шаг, но ничего не сказала.

“Она не кажется расстроенной. Интересно, специально ли она приняла такую форму?”

Несколько минут спустя солдаты вернулись, насколько могла видеть Сара, без каких-либо травм.

– Там никого нет, – доложил один из них. – По крайней мере, там, куда ты нас отправил. И никаких звуков, доносящихся из помещений дальше.

– Может быть, они забросили это место, – предположил один из цветных чейнджлингов. – Может быть, Селестия двинулась дальше.

– Или, может быть, она мертва, – раздраженно вмешалась Сара. – И там никого нет, потому что она больше не заставляет их там находиться.

– Причина не имеет значения, – ответил Фаринкс. – Прямо сейчас все, что имеет значение, – это то, что мы можем двигаться вперед без опаски. Вы четверо, разделитесь. Трое сзади, а ты со мной впереди. Остальные, держитесь между нами и не шумите.

Затем они молча двинулись по коридору, а потом по винтовой лестнице. А затем они оказались в большом центральном зале, который с таким же успехом мог быть частью любой из десятка различных космических станций, которые Сара видела в своей прежней жизни. Металлические полы, простой интерьер, никаких звуков, кроме тихого жужжания вентиляторов. Тут были отдельные двери, которые автоматически открывались, если кто-нибудь подходил к ним слишком близко.

Но не было никаких признаков пребывания пони. На полу не было никаких личных вещей, а в ящиках с растениями не было ничего живого.

– Мы знали, что эта часть должна быть пустой, – прошептал Фаринкс достаточно громко, чтобы услышала вся группа. – Мы приберегали этот путь для еще одного тайного визита в Кантерлот. Мы знали, что однажды пройдя им, мы не сможем использовать его повторно.

Глаза чейнджлинга сузились, когда он сердито посмотрел на Сару.

– Я надеюсь, мы не потратили его впустую.

– Ну, поскольку я сказала тебе правду, думаю, ты сможешь использовать его столько, сколько захочешь. Предполагая, что... новые принцессы не захотят сражаться с тобой так же сильно, как Селестия.

Фаринкс заставил ее замолчать еще одним резким жестом, и на этот раз Сара не стала спорить. Как бы сильно ей ни хотелось... это, возможно, было бы самым опасным поступком, который она совершила. Тут, по-видимому, раньше работали пони. Что, если они все еще были тут и по-прежнему убивали незваных гостей так же, как это делали древние?

– Кажется я... знаю, где мы находимся... – пробормотала Сара достаточно тихо, чтобы ее могли услышать только те, кто совсем рядом с ней. Оцеллус была сбоку, а Джеймс чуть позади, и это были единственные, о ком она действительно заботилась. – Это... похоже на то место, где, по рассказу Предвестника, мы сражались с Селестией. Ядро... базы...

– Тс-с-с, – скомандовал один из солдат.

Фестрал поворчала, но замолчала, когда они прошли через большую дверь и оказались на балконе, выходящем в холл далеко внизу. За исключением того, что это был не балкон, а, скорее, обрыв, без каких-либо перил или других средств безопасности. Внизу Сара разглядела маленькую светящуюся голограмму кольца, а еще дальше – маленькие фонтанчики и цветочные горшки, заполненные бурыми засохшими растениями. Все это находилось на глубине от ста до двухсот метров, так что она почти ничего не могла разглядеть наверняка.

Но там, внизу, не было никаких пони. Вообще ничего не двигалось, кроме бурлящей воды и медленно вращающейся голограммы кольца.

– Все здесь умеют летать? – спросил Фаринкс, оглядывая группу. – Тут высоко. Я не хочу, чтобы кто-нибудь что-нибудь сломал.

– Джеймс не умеет, – Сара указала на своего бывшего соседа по комнате. – Еще неделю назад он был единорогом.

– Почему ты в мою сторону копытом тыкаешь?

Больше никто не ответил, и Фаринкс раздраженно застонал.

– Естественно. Не только едва компетентен в трансформации, но и в простом перемещении.

Он махнул копытом, и двое других чейнджлингов подхватили Джеймса с обеих сторон.

– Эй! – тот начал сопротивляться. – Что вы...

– Расслабься, – попросила Оцеллус, почти такая же раздраженная, как и ее отец. – Мы отнесем тебя вниз. Не брыкайся, или они просто уронят тебя.

– Ох, – жеребец замер, пробормотав что-то матерное на языке с Земли, которого Сара не знала. – Мне нужно выучить их язык. В том смысле, что основательнее, чем я успел нахвататься во дворце. Может быть, мы сможем найти время для уроков после...

Он взвизгнул от неожиданности, когда пара чейнджлингов подняла его в воздух, и раздражение тут же сменилось страхом.

Но бывший единорог не дал повода себя уронить. Самой Саре было некогда смотреть, потому что ее собственное умение планировать было буквально зачаточным. Она чувствовала себя как начинающий лыжник на склоне, окруженный профессионалами, широко расставляющий ноги и все еще чувствующий, что едва держит все под контролем, даже когда все вокруг относились к этому как к детскому склону.

Она приземлилась последней из всех, под пристальными взглядами и шепотками чейнджлингов, наблюдавших за ней.

– Я не привыкла к крыльям, – заявила фестрал, оскалив клыки. После этого все оставили ее в покое.

Большая часть группы разделилась, чтобы держать под контролем различные двери на первом этаже, хотя наверху было так много этажей и балконов, что у них не было ни малейшего шанса контролировать их все.

Но ряд деталей, незаметных сверху, теперь стали очевидны – мебель, наваленная поперек прохода, была сделана из дерева и других старых материалов, которые не соответствовали окружению. В центре была баррикада, с обломками дерева и камня, разбросанными вокруг, как будто в нее только что стреляли. Но нигде не было ни трупов, ни таинственных пятен там, где кто-либо мог истечь кровью.

Все выглядело так, как будто эвакуация была спланированой, а не отчаянной и спешной.

– Сюда, – Фаринкс указал на баррикаду. – Вы двое, следите вон за тем проходом. Он ведет прямо в кантерлотский замок. Если увидите, что кто-то приближается, предупредите нас. Все остальные, со мной.

И они пошли. Фаринкс одним сильным движением разнес баррикаду, разбросав по земле обломки дерева и старое оружие пони. Сара внимательно высматривала бумаги, пытаясь обнаружить любое сообщение, которое могло бы подсказать, почему здесь было так пусто. Но ничего не нашла.

Несколько минут они шли по коридору, переходя из секции в секцию в соответствии с маршрутом, который, казалось, знал только их провожатый.

– Отец, куда мы направляемся? – спросила Оцеллус, и в ее тоне не было ничего обвиняющего. Только растерянность – весь гнев и разочарование их последних нескольких месяцев в столице забылись.

– У Эквуса много точек доступа, – объяснил Фаринкс на языке, который Джеймс не мог понять, судя по его раздраженному выражению лица. – Каждая из них предоставляет различную информацию. Когда Гармония основала Эквестрию, то сделала это рядом со своим центральным узлом, чтобы те, кто ей верен, могли взаимодействовать с ее системами. Мы не можем отдавать приказы, поскольку никто из нас не является “гражданином”. Но мы все еще можем задавать вопросы. На некоторые из них будут даны ответы.

– Значит, так мы сможем проверить статус карантина, – пробормотала Оцеллус. – Для этого и не понадобится подниматься на поверхность. Мы просто спросим компьютер. В этом есть смысл.

Они завернули за угол и оказались в коридоре, который выглядел так, словно был полностью разрушен. Дверь была вырвана из стены, и коридор был оплавлен ужасным жаром. Сара увидела куски металла, наполовину сплавленные с полом в разных местах, как будто какая-то сила мгновенно приварила солдат в металлических доспехах к полу и стенам.

И через разрушенный дверной проем фестрал видела комнату с движущимися кристаллами. Все они имели идентичную форму, хотя были сделаны из чего-то прозрачного и постоянно меняли цвет. Они двигались по воздуху в строгом порядке в танце света и цвета. Большинство чейнджлингов остановились, не доходя до двери, и Джеймс тоже.

– Я и близко не хочу подходить к этому дерьму, – сердито заявил он. – Эти штуки больше, чем большинство самолетов. И посмотрите, как быстро они двигаются. Мне не сильно нравится быть мертвым.

– Никто из вас не обязан идти, – ответил Фаринкс. – В любом случае вопросы буду задавать я. Но полагаю, что моя дочь захочет узнать ответы. Не то чтобы я бы стал лгать...

– Я пойду, – произнесла Оцеллус. – Они же не попытаются убить нас?

– Вероятнее всего.

Фаринкс говорил без всякой застенчивости:

– В прошлый раз, когда я пытался проникнуть сюда, меня убили дежурные пони. Но, как вы можете видеть... – после пинка кусок расплавленной брони, воткнутый в пол, аккуратно откололся. – ...в конце концов у них ничего не вышло.

– Мне кажется, это то место, куда мы пробились с боем, – сказала Сара, хотя даже когда она произнесла это, в тоне слышалась некоторая очевидная осторожность. – Это выглядит так… словно, здесь была большая драка.

– Скорее, Селестия вас раскатала, – парировал Фаринкс, кивая на комплект расплавленной брони. – Видишь здесь пузырьки на внутренней поверхности? Подобное происходит, когда она поджаривает кого-то заживо. Кровь охлаждает внутреннюю поверхность, и ты видишь пузырьки пара, проходящие сквозь металл.

– Были погибшие, – согласилась Сара, касаясь копытом расплавленной брони. Теперь, когда чейнджлинг упомянул об этом, ей действительно показалось, что она может различить следы оранжевой краски, используемой Обществом первопроходцев.

“Неужели кто-то умер прямо в броне?”

Но, насколько фестралу было известно, лишь несколько членов экипажа погибли, не вернувшись обратно. Эти тела, вероятно, принадлежали людям, которые сейчас счастливо жили в Отаре.

Фаринкс быстрым шагом прошел через открытый дверной проем и пересек огромную комнату. Сара держалась на некотором расстоянии позади, держась рядом с Оцеллус. Она все время ожидала, что громадные кристаллы, летящие по воздуху, внезапно упадут им на головы, но… ничего такого не произошло. Они продолжали свой странный танец, вращаясь и давая каждому по очереди шанс подключиться к порту, размером с нормальный дом.

Однако у Фаринкса было на примете конкретное место назначения – участок пола, который был ярко-синим, а не каменным, и едва заметно подсвечивался.

– Смотрю, ты не из пугливых, пони. Ну, тогда это должно быть быстро, – чейнджлинг остановился прямо на краю, указывая крылом на стекло. – Вставай туда.

Оцеллус преградила ей путь крылом.

– Подожди, отец. Известно, что Гармония и раньше наказывала тех, кто боролся с ней, и мы находимся в самом сердце ее силы. Зачем ей вставать туда? Потому что ты хочешь ее смерти?

– Нет, – ответил Фаринкс, хотя по его тону Сара слышала, что, скорее всего, все же хотел. – Потому что пони запрещено пользоваться этими системами. У чейнджлингов есть гостевые права, поскольку они не знают, что с нами делать. Но во время карантина ни один пони не может воспользоваться системой, не будучи гражданином. Это всего лишь интерфейс, он не причинит ей вреда.

– Точно?

– Да, – чейнджлинг закатил глаза. – Хорошо, я пойду первым.

Он ступил на освещенный участок пола, и сразу же подсветка изменилась. Остальная часть панели потемнела настолько, что Сара больше не видела даже поверхность стекла, за исключением ярко-зеленого пятна вокруг того места, где шел Фаринкс. Воздух вокруг него наполнился движущимися символами, которые, казалось, содержали больше информации о нем, чем пересылаемые ему сообщения.

Чейнджлинг сошел с пластины через несколько секунд.

– Видели? Никакого вреда. Но больше мы ничего не знаем, потому что я чейнджлинг, и Гармония ответила бы мне независимо от статуса карантина. Сара, теперь ты.

Фестрал протиснулась мимо Оцеллус, игнорируя протесты, что в этом нет необходимости и нет причин подвергать себя риску.

“Может быть, все, что я с ней пробовала, в конце концов, было не зря”.

Как и прежде, стеклянная панель потемнела повсюду, кроме того места, где она стояла, обведя четким контуром. Воздух вокруг головы наполнился информацией, которая, несмотря на то, что была на языке, которого Сара раньше не видела, все равно была легко читаема. Там была указана ее масса, группа крови, ожидаемая продолжительность жизни и куча других фрагментов информации, которые она не знала, как интерпретировать.

“Что, за хрень такая, “комплексность” и почему она равна трем? Это хорошо?”

Но это была не просто визуальная информация. Хотя она ничего не слышала, когда Фаринкс встал на панель, теперь ее окружал голос. Если бы только это был просто голос.

У Сары было такое чувство, словно она только что вошла в самую большую аудиторию, чтобы провернуть самую запутанную и рисковую аферу в своей жизни. Вокруг нее была тысяча морских пехотинцев, каждый со снайперской винтовкой и приказом стрелять, если она хоть что-то сделает не так. Мир превратился в единственный глаз без век, сверлящий взглядом ее разум, воспроизводя воспоминания, лишая возможности двигаться.

Весь мир исчез, и в это мгновение фестрал поняла, каково это – встретиться с богом.

Во всяком случае, молчаливым богом.

Мгновение спустя Сара почувствовала, как кто-то прикоснулся к ней, обхватив копытами и крыльями, крепко прижимая к себе. Это была Оцеллус, и ее голос, казалось, снова стал четким.

– Я же говорила тебе, что она собирается напасть. Мы нарушаем ее правила. Гармония всегда мстит.

Фестрал больше не стояла на странном полу. Оцеллус, очевидно, подтащила ее к краю.

– Я… упала в обморок? – слабым и дрожащим голосом спросила Сара.

– Да, – выдохнула Оцеллус. – Не уверена, отчего. Возможно... ну, очевидно, это какой-то защитный механизм.

– Нет, – вмешался Фаринкс. В его голосе не было и намека на сострадание, несмотря на состояние фестрала. – Она не отдавала никаких команд. Если только она не пыталась сделать это молча, что... кажется слишком продвинутым для первого раза.

– Я ничего такого не делала, – пробормотала Сара. Она подняла голову, пытаясь избавиться от замешательства. – Я... тьфу. Я чувствовала себя так, словно была... прозрачной.

Она огляделась, но не было ни солдат, ни толпы, никого, кроме них троих и огромных кристаллов над головой. Никаких турелей из секретных отсеков не выехало, и армий пони не выскочило. Вокруг не было даже никаких новых роботов, как можно было бы ожидать от Предвестника.

– Это не нападение, – повторил Фаринкс, сурово глядя на Оцеллус. – Если бы Гармония хотела ее смерти, она была бы мертва. Она впервые почувствовала присутствие Гармонии, вот и все. Она тут новенькая, и теперь ее заметили.

– Не имеет значения, – заявила чейнджлинг.  – Мы не можем ее использовать. Ты можешь просто подойти и задать вопросы сам. Нам не обязательно использовать для этого пони.

– Мы и не обязаны. За исключением того, что Гармония может лгать. Однако она не может нарушить инструкции Селестии, даже если бы хотела обмануть нас. Так что доказательства будут не столь убедительны. Если пони хочет получить их для истории, которую она пытается нам продать...

– Нам это не нужно, – заявила Оцеллус без размышлений. – Особенно, если нам придется силой тащить ее туда. Мы можем ограничиться простым вопросом, верно, Сара? Ты же не хочешь туда возвращаться.

Фестрал встала, мягко оттолкнув Оцеллус. На самом деле та была права. Она не хотела возвращаться туда, ни на единую секунду. Чего она на самом деле хотела, так это закончить эту чертову миссию для Дискорда и убрать дамоклов меч, висящий у нее над головой. Если ей нужно быть самой убедительной, то...

– Как мне не потерять сознание снова? – спросила она, игнорируя Оцеллус, которая пыталась ее удержать.

Фаринкса, казалось, действительно впечатлила ее решимость. Это был первый раз, когда он не насмехался над ней за все время этой экспедиции.

– Тебе нужно держать в голове задание, прежде чем активировать интерфейс. Гармония огромна, в ней больше разумов, чем ты можешь себе представить. Даже фоновый шум от всего этого, отделенный от нас бесконечной комплексностью, все еще может быть подавляющим для этих крошечных, простых тел. Действуй прямо и потребуй то, что ты хочешь. Не пытайся разобраться в мыслях на другой стороне. Пока ты сосредоточена на себе и своем задании, с тобой все должно быть в порядке.

Сара кивнула в последний раз, затем снова вступила на панель. Свет сменился, и она оказалась на твердой, прохладной поверхности, не споткнувшись и не упав. Вернулся рев далекой толпы, множество глаз, которые, казалось, проступили на всех поверхностях предметов вокруг. Она все это проигнорировала, крепко зажмурив глаза.

– Карантин закончен? – спросила она на языке, которым ни разу не пользовалась. Но он был похож на символы вокруг нее, или по крайней мере Сара так предполагала. – Мы можем полететь в космос?

– Можете, – произнес голос рядом с ней. Фестрал не почувствовала движения воздуха, не видела вспышки от телепорта – но там кто-то был. Пони, полностью сделанная из металла, хотя ее плоть больше походила на плотные жгуты проволоки, чем на механизмы любого андроида, которого она видела. Фигура была примерно такого размера, каким, по представлениям Сары, должен быть аликорн, примерно с Торакса, с крыльями и рогом, сделанными из чего-то ярко-голубого и прозрачного. – И уже полетели. Гражданка с обозначением ”Исправление” сняла карантин около года назад.

Голос явно не был мужским или женским – в какой-то момент он казался более глубоким, но в следующий мог измениться, став высоким и писклявым, как у ребенка.

– Ты не осведомлена о деятельности вашей собственной цивилизации. Вы занимаетесь переоборудованием ”Агамемнона" уже несколько месяцев.

Тут Сара заметила, что появление этой пони куда сильнее повлияло на ее спутников. Больше не пытающаяся стащить ее с панели управления Оцеллус и даже Фаринкс склонились в просительном поклоне. Оба они вернулись к истинному облику, со сложенными крыльями и прижатыми ушами.

“Они в ужасе. Значит ли это, что и мне тоже стоит?”

Все, что было связано с этим залом, было для них практически религиозным. Но опять же... власть здесь была реальной.

“Те, кто построил это место, по сути, были богами, по сравнению с нами. Я не должна думать о них просто как о более продвинутых инопланетянах”.

Сара не могла заставить себя бояться.

– Спасибо, – сказала она. – Это... именно то, что я хотела узнать. И, поскольку мы уже тут и разговариваем, еще один вопрос. Гражданка Селестия, она мертва, верно?

Она услышала резкий вдох от Фаринкса и испуганный стон Оцеллус.

“Очевидно, я не должна была этого спрашивать”.

Но как бы ни были напуганы чейнджлинги, металлическая пони, похоже, не разозлилась. Его тон был точно таким же непроницаемым, как и раньше.

– Гражданка Селестия в настоящее время не имеет физического манипулятора. Это может измениться в любой момент. Ни один представитель моего населения не является и никогда не будет являться “мертвым”. Не раньше, чем растворится последняя капля энергии во Вселенной и любая полезная работа перестанет быть возможной.

– Верно, – Сара усмехнулась. – Спасибо, это то, что я хотела услышать.

– Ты здесь не для того, чтобы стать гражданином? – спросила Гармония. – Когда закончился карантин, исчезли и все ограничения, которые легли в основу “Эквестрии”. Я ожидала мгновенного разрушения всего, что я создала... но Дискорд вернул к жизни лишь горстку мертвых. Любой, живущий на поверхности, мог бы получить статус гражданина, если бы захотел, но никто так этого и не сделал.

"Стать гражданином", – подумала Сара, снова и снова прокручивая это в голове. Она могла представить себе Лаки Брейк, стоящую перед ней, с ее идеальными способностями к полету, способностью левитировать предметы, как Джеймс, и, вероятно, невероятной сексуальностью. Ей было сложно судить о привлекательности фигур у власти, когда все они так шикарно выглядели.

– Это звучит... – затем она заколебалась. Выражение лица Оцеллус привлекло внимание. Там был страх, хотя Сара и не могла себе представить почему.

“По сути, это предложение для меня. Достаточно власти, чтобы мне не пришлось беспокоиться о том, чего хочет Общество первопроходцев. Меня не смогут отправить в переработчик”.

Если истории из Эквестрии были правдой, она даже стареть перестанет.

– Да, – продолжила фестрал. – Именно поэтому я здесь. И моя подруга Оцеллус тоже.

– Ты не можешь высказывать согласие за нее, – ответила Гармония с первым намеком на неодобрение в голосе. – Но ты можешь сделать это для себя. Очень хорошо.

Фигура решительно топнула копытом по стеклянной панели управления, и весь мир Сары погрузился в свет.

---

Мелоди и раньше испытывала боль. Но ничто из того, что она когда-либо чувствовала за свою короткую жизнь, не подготовило ее к родам.

Человек, которым он была, никогда даже не задумывался о подобном, поскольку это было биологически невозможно и вообще никогда не предполагалось. Джеймс Ирвин с Земли встречался с девушками крайне редко и никогда не был отцом. Но теперь… что ж, теперь все было по-другому.

Возможно, все было бы не так плохо, если бы подействовало хоть какое-нибудь из обезболивающих Предвестника. Но тела “граждан” самовосстанавливались с такой скоростью и были настолько устойчивы к ядам, что ни один из анестетиков ни хрена не помогал. Не было ни времени, ни ресурсов, чтобы вкладывать их в поиск иного способа – в Мазерлоде не было врачей-единорогов, и все, что мог предложить местный медик,  – опиум.

Таким образом, ее первый ребенок был рожден естественным путем при участии команды роботов-медсестер в форме людей и местного медика, который наблюдал за ней и время от времени давал советы.

Конечно, единственным, о ком она действительно переживала, был Дэдлайт, который все время был рядом. В отличие от человеческой женщины, Мелоди не могла по-настоящему прижать его к себе (или что-то еще), но его близость все равно успокаивала.

И всякий раз, когда у нее возникали глупые вопросы, которые могли бы придать боли немного больше смысла (или, по крайней мере, отвлечь от нее), он был рядом.

– Почему вы до сих пор не придумали магический способ избежать этого?

– Мы придумали.

– Почему бы вам просто не выращивать новых пони? Разве рождение не примитивно?

– Так и есть, но это формирует семьи. Большинство цивилизаций все еще пользуются им.

Бесконечный поток рациональных фактов мог бы задействовать профессиональную часть ее мозга и отвлечь ее от настолько сильной боли, что у старины Джеймса, возможно, просто пошла бы пена изо рта.

Но хотя казалось, что это будет продолжаться вечно, рано или поздно все кончается. В конце концов кровь и пот были смыты, и пара пластиковых рук вложила сверток одеял ей в передние копыта.

Это был самый маленький пони, которого она когда-либо видела, с темной шерстью, как у Дэдлайта, и ее собственными фиалковыми глазами. У пони были крылья летучей мыши, выглядевшие такими крошечными и сморщенными, что Мелоди испугалась, что может порвать нежную кожу, если попытается пошевелить их.

– Не беспокойтесь о копытах, – произнес доктор Паломино. – Мы займемся ими, как только он немного расслабится. Это вполне нормально.

Какими бы жуткими ни выглядели копытца младенца, бледные и искривленные, как отросшие ногти, Мелоди этого даже не заметила.

"Он мой, – подумала она. – Мой и Дэдлайта. Мы создали его”.

Вряд ли это был тот мир, который она хотела для своего ребенка. В течение последнего года или около того Отар был безопасным местом со светлым будущим. Эквус превращался в одну из самых успешных колоний Общества первопроходцев, какую только можно себе представить. Продвинутые инопланетные аборигены, с богатой культурой и многовековой историей.

“Но это был не тот мир, в котором был зачат этот ребенок. Тогда мы все еще думали, что скрываемся от Селестии. Мы думали, что она может найти и убить нас в любой момент”.

Следующие несколько часов прошли для Мелоди как в тумане. Многие члены их первоначальной команды пришли навестить ее, даже специально вернувшись с заданий, чтобы передать свои наилучшие пожелания. Аликорн старалась не засыпать во время этих визитов, и в основном ей это удавалось. И даже когда она потерпела на этом фронте неудачу, Мелоди знала, что Дэдлайт ее прикроет. Жеребец был единственной главной причиной, по которой она продолжала двигаться дальше после того, как Отар был уничтожен. Его поддержка, его компания. Больше, чем любой страх, который могла внушить Селестия.

Но в конце концов Мелоди снова оказалась наедине с ребенком, глубокой ночью, когда все лампы в больничной палате переключились на дежурный темно-красный цвет. Малыш проснулся, чтобы поесть, и когда он закончил, аликорн обнаружила, что смотрит в его огромные глаза. Было что-то пугающе разумное в том, как этот ребенок смотрел на нее в ответ – ничего похожего на младенцев, которых она видела раньше. Словно он уже осознавал себя.

– Потому что так оно и есть, – произнесла Гармония, внезапно усаживаясь напротив Мелоди на один из стульев, притащенных из других медицинских кабинетов. Аликорн не слышала, как она здесь появилась, но очевидно звуков это не производило, потому что Дэдлайт продолжал спать на сдвинутых вместе кроватях. – Я не позволю создавать новые разумы до тех пор, пока мы не создадим физические экземпляры всех, кто находится в очереди. А теперь, когда карантин снят...

Глаза Мелоди распахнулись, и она взглянула на ребенка. Она почувствовала, что краснеет, или, по крайней мере, ее лицо становится теплым там, где покраснел бы человек.

– Подожди. Ты имеешь в виду это… наш ребенок… он действительно кто-то другой? Кто-то с воспоминаниями взрослого пони и долгой историей на Эквусе, и...

Это был первый раз, когда Гармония появилась ради чего-то столь обыденного. Но Мелоди обнаружила, что, как бы удивительно это ни было, все затмевала странность того, чем она пришла поделиться.

– Каждый ребенок – это кто-то другой. Другой разум, как его не создавай. Другая история, другой набор ценностей и побуждений. Просто то, к чему вы привыкли на своей родной планете, в большей степени tabula rasa, чем дети здесь.

Тон звучал как само собой разумеющееся, даже если слова наполняли Мелоди ужасом.

– Так... он просто какой-то мертвый пони, вернувшийся к жизни? Он вырастет и вернется к той жизни, которая была у него до смерти.

– Нет, и маловероятно. Просто потому, что у него есть прошлое здесь, на Эквусе, это не значит, что он его повторит. Вы с Дэдлайтом будете другими родителями, с другими поощрениями и сильными сторонами, чем те, с которыми он сталкивался в прошлом. Когда к нему вернутся воспоминания о его прошлой жизни, он увидит, как они формируются под влиянием этой новой. В противном случае в смерти вообще не было бы смысла. Она призвана раскрасить ваше понимание, стимулировать развитие по новым направлениям, помочь выбраться из колеи. Старение и связанные с ним слабости, скорее всего, будут убраны, но возможность для возрождения и новых перспектив сохранится. Это продолжалось в течение многих лет, даже в некоторых из самых сложных обществ, которые когда-либо существовали.

– Хорошо, но... – Мелоди замолчала, покраснев, вспомнив, сколько раз ребенка кормили грудью. – Должна ли я относиться к нему как… к взрослому? Должна ли я спросить его имя вместо того, чтобы придумывать его сама?

– Нет, – Гармония подняла голову, ее глаза обратились в сторону коридора. – Наше время почти истекло. Защити это дитя, Мелоди. Это будет хорошей практикой.

Дверь распахнулась, и Лаки Брейк шагнула внутрь. Стул Гармонии был пуст к тому времени, как на него упал свет снаружи. Со своей стороны, Мелоди решила не говорить, о том что только что видела.

– Привет, старшая сестра, – это был единственный способ, которым Мелоди и Лаки смогли определить свои отношения. Поначалу двуличие их эмоций и внешности заставляло их чувствовать себя неловко всякий раз, когда они оказывались рядом. Но после того, как мир, наконец, обрел что-то вроде ритма, они перестали думать друг о друге как о родственниках. Это сработало достаточно хорошо, даже несмотря на то, что “младшая” сестра из них двоих была значительно более осведомлена почти обо всем, что касалось Эквуса. – Надеюсь, я тебя не разбудила. Предварительно я проверила сенсоры и они сообщили, что ты не спишь...

Мелоди посмотрела направо, на детскую кроватку с шумоизоляцией и монитором слежения. Жеребенок внутри продолжал ворочаться и смотреть на нее. Аликорн хотела обнять его, но... знала, что не сможет делать это постоянно. Несмотря на то, что требовали от нее инстинкты.

– Они не соврали. Я не сплю.

И Дэдлайт тоже. Он пошевелился, немного приподнялся, а затем расправил крыло и прикрыл им морду, застонав от неудобства.

– Что за срочность?

– Вам об этом не нужно знать, – ответила Лаки, пренебрежительно взмахнув крылом. – Вы сейчас тут. Я знала, что мы потеряем вас для этой войны. Надеюсь, это продлится недостаточно долго, чтобы иметь значение.

Мелоди немного приподнялась, и медицинская койка автоматически приподнялась вместе с ее движением. Матрас был достаточно мягким, чтобы не беспокоить спину, даже с учетом крыльев.

– Когда ты так говоришь… звучит так, как будто произошло что-то срочное.

– Всегда происходит, – пробормотала Лаки. – Но это то, что достаётся нам, как принцессам, верно? Вот так работает эквестрийский социум. Кто-то должен нести этот груз. И поскольку ты в отпуске, то остаюсь я. Вам не нужно этого знать.

– Мы уже проснулись, – простонал Дэдлайт. – Только не разбуди ребенка.

– Элементы Гармонии прибыли. Или прибудут в течении нескольких минут. Я просто хотела предупредить, что к вам, возможно, придут посетители. С учетом того, как они воспринимают принцесс, а ты наш второй аликорн... – Лаки переступила с ноги на ногу, отступая на шаг. – Что ж, я постараюсь справиться с этим сама. Скажу им, что у тебя только что родился жеребенок. Я знаю, этого было бы достаточно, если бы не война.

Мелоди бросила взгляд на кроватку прикрытую темным балдахином. По-видимому, это была фишка фестралов – прикрывать верхушки детских кроваток темной тканью. Пока глаза жеребенка развивались, им хватало всего нескольких часов дневного света за раз. И в дополнение к этому Предвестник сделал ткань звукопоглощающей.

Маленький фестрал перевернулся на другой бок и перестал смотреть за матерью.

“Надеюсь, снова крепко заснет. И пожалуйста, не плачь”.

Но до сих пор жеребенок не доставлял проблем. Не похоже на те страшные истории, которые она помнила с Земли.

– Как продвигаются военные дела? – спросил Дэдлайт. На этот раз его голос звучал чуть менее устало. – Надеюсь... успешно?

– Можно сказать и так. На самом деле осталось всего две загвоздки. Мы все еще не знаем, как попасть на корабль Короля Шторма... и нам нужны наземные силы. Перехваченные приказы предполагают, что его солдаты, оккупирующие страну, если встретят сопротивление должны разрушать все что смогут и убивать всех, до кого доберутся. Это означает, что нам нужно уничтожить их всех одновременно. Предвестник может справиться с этой задачей с помощью беспилотников, но радиосвязь может быть заглушена, а создание инфраструктуры высокочастотной связи требует много времени. Идеально, чтобы пони сами организовали наземные силы, сражаясь за свою собственную страну. Пони с помощью радиопомех не отключишь.

Дэдлайт кивнул.

– Думаю, именно поэтому Элементы здесь. Ты хочешь, чтобы они набирали пони для вас.

– Это их мятеж, – пробормотала Лаки. – С пони, которых все уважают, возможно, у нас больше не будет проблем с добровольцами. Но... даже в этом случае все упирается во время. Решить, когда мы будем достаточно подготовлены, чтобы рискнуть атаковать. Потому что, как только мы начнем... король Шторм сожжет все дотла.

Она встала, прижав уши, и оглянулась на кроватку.

– Я... и правда сожалею, что рассказала вам все это. Я не пытаюсь заставить вас уйти. Это то место, где вам нужно быть, – Лаки сделала шаг назад, и дверь открылась. – “Крыло Полуночи” скоро должно приземлиться. Я... да.

Аликорн не стала выходить, а исчезла в небольшой вспышке света, оставив дверь открытой. В холле она не появилась.

Глава 18: Небесный

Фларри Харт стояла в том единственном месте, где никогда не думала, что окажется, – на мостике космического корабля, глядя вниз на Эквус. За те несколько месяцев пыток, что она провела в плену своей тети, юная принцесса неоднократно убедилась, какая судьба ждала тех, кто нарушил запрет Гармонии на космические путешествия. Каждый раз все начиналось с демонстрации представителей культуры, что посмели бросить подобный вызов – многие из них были пони.

Фларри Харт присоединилась к Лаки в космосе, чтобы обследовать "Агамемнон", но даже тогда это казалось ей слегка порочным. По настоящему ее там не было, это был лишь дистанционно управляемый робот. При помощи технологий запрет можно было обойти. Но сейчас... все было иначе.

"Крыло Полуночи" не было боевым кораблем, несмотря на все его системы вооружения. Тут были предусмотрены определенные удобства, включающие мостик. Над ними возвышалось большое куполообразное окно, из которого прекрасно было видно кольцо, являющееся домом Фларри.

Большая его часть была мертва. Тысячи и тысячи километров пустого оплавленного коричневого камня, сменявшегося бесконечными ледяными просторами... а затем один-единственный зеленый островок. Но Эквестрия не была тем идиллическим островом порядка в океане хаосе, который Фларри Харт представляла себе в юности. Может быть, никогда им и не являлась.

– Там, внизу, все такое хрупкое, – раздался голос у нее за спиной. – Сложно это понять, живя там. Ты видишь горы, возвышающиеся над тобой, или грозу, гонимую сотней пегасов, и тебе кажется, что мир, который ты знаешь, будет длиться вечно.

Фларри Харт замерла, не смея даже дышать. Она практически могла сосчитать удары собственного сердца. Чего она действительно хотела, так это позвать на помощь, но у нее не было возможности, не дав знать об этом присутствующей здесь пони. Юная принцесса так и не освоила странную систему ввода, которую использовала Лаки, с контактными линзами и датчиками на коже.

– Я всегда думала, что оно будет больше, – продолжила принцесса Селестия. – Когда моя мама рассказала мне, сколько лет нашему миру, как долго мы тут живем… Я представляла себе что-то, что продолжалось бы вечно. Но, по крайней мере, во время карантина это не имело смысла. И, вероятно, какое-то время до этого. Предки других пони исследовали звезды и колонизировали всю Вселенную... но все их дети теперь стали пеплом. Мы единственные, кто остался.

“Ты продолжаешь говорить мне это даже сейчас? Ты пытаешься свести на нет всю тяжелую работу Лаки, чтобы я меньше боялась?”

Но озвучивать свои мысли Фларри не стала. Если Селестия была здесь, значит, происходило что-то еще. Может быть, принцесса наконец-то решила вмешаться, чтобы попытаться защитить Эквестрию. Может быть, Король Шторм в конце концов навредил слишком многим пони, и Гармония послала ее обратно.

“Но она сказала "нет" раньше, зная, что нечто подобное может случится”.

Фларри Харт обернулась – и позади нее никого не оказалось. Голос казался ей таким реальным, но затем она заметила. На одном из многочисленных компьютеров появилось изображение рядом с нечитаемым текстом на человеческом языке. Изображение Селестии.

Фларри Харт расслабилась.

“Системы воспроизведения звука людей слишком хороши. Может быть, у граммофонов есть свои плюсы”.

По крайней мере, их звук никогда не заставлял аликорна решить, что рядом кто-то настоящий.

– О, это… запись какая-то. У людей просто была...

Но даже произнося фразу вслух Фларри обнаружила, что в этом нет никакого смысла. У людей была запись Селестии, говорящей о космосе? Где бы они ее взяли? Насколько она знала, из всех людей, только Оливия вообще встречалась с Селестией, и в тот раз все прошло не слишком хорошо...

– Нет, – ответила Селестия, перемещаясь между экранами.

Ее тело заняло экраны в передней части мостика, на которых отображался пустой космос. Где-то там был "Агамемнон", хотя и достаточно далеко от Эквуса. Селестия двигалась с экрана на экран, куда более реальная, чем какая-нибудь запись.

– Нет, я правда здесь. Или... думаю, я просто веду трансляцию. Не могу появиться во плоти, не усложнив ситуацию еще больше, чем она уже есть. И... честно говоря, после всего, через что я заставила тебя пройти, ты, наверное, будешь счастливее, если я не стану тебя навещать.

Это, безусловно, было правдой, но теперь, когда Фларри поймали на этом, она почти чувствовала себя виноватой. Почти.

– Может, и так, а... может, и нет, – юная принцесса снова села, подозрительно прищурив глаза. – Что ты здесь делаешь? Мы ничего не делаем... не пытаемся сбежать с Эквуса. Мы просто ждем, пока завершится орбитальный маневр, чтобы мы могли...

– Я знаю, – перебила ее Селестия. – Я здесь только потому, что… Я подумала, что вам, возможно, понадобится небольшой совет. Ты должна быть в курсе, что указывать пони, что делать, не входит в обязанности Гармонии. Мы должны разобраться во всем сами.

Настала очередь Фларри проявить подозрение.

“Разве не Гармония заставила тебя решить, что пытать меня – хорошая идея? А если такого не было, разве от этого все не становится еще хуже?”

– Что ж, давай свой совет, – принцесса плотно прижала крылья к бокам. – Но это не значит, что я стану доверять тебе. После всего, что ты сделала...

Селестия рассмеялась.

– Я бы тоже не стала, – она остановилась на центральном экране и обернулась, глядя через плечо на звезды.

“Может ли она их видеть? И как она вообще меня видит? Человеческие камеры?”

– Все время, пока я воевала с твоими новыми друзьями из Общества первопроходцев, я думала, что они здесь для того, чтобы сражаться с Эквестрией. Думала, что их присутствие разбудит силы, которые давно спят, и привлечет их к нам... – аликорн на экране вздохнула. – Ты видела, как это происходит.

Фларри Харт кивнула. Когда она наконец заговорила, это был испуганный шепот:

– Шторм, что бушевал по всей Вселенной. Заглушая свет вокруг каждой звезды.

– Все виды жизни, – согласилась Селестия. – Тех, кто прятался в недрах машин, они глушили до тех пор, пока не угас последний сигнал. Тех, чья плоть была крепче камня, они размалывали в пыль. А тех, кто жил как пони, они травили, душили и расстреливали.

– Я знаю, – выдохнула Фларри Харт. – Ты показала мне все это, тетя Селестия. Если это все, зачем ты пришла... н-напомнить мне о...

– Нет, – Селестия подняла крыло, почти в панике.

“Что, по ее мнению, я собираюсь сделать, Заставить ее уйти? Я не знаю, как работают эти компьютеры”.

Предвестник знал, но он до сих пор так и не проявился.

“Гармония, вероятно, все это делает. Она не позволит Предвестнику вмешаться. Селестия – ее творение”.

– Нет, – повторила аликорн на экране более уверенно. – Я здесь не для того, чтобы напоминать тебе об этом. Просто...

Она встала, переходя с монитора на монитор, пока не оказалась на ближайшем к Фларри дисплее, который можно было использовать для управления кораблем.

– После того, как я увидела... Я наблюдала за тобой. Наблюдая за тем, что делают люди. Я ошибалась насчет них.

Селестия махнула копытом, и экраны в передней части корабля изменились. Перед ними предстал Кантерлот.

Фларри Харт увидела чудовищный корабль “Штормбрейкер”, зависший на высокой орбите над городом, вне досягаемости даже самых отчаянных пегасов. А далеко внизу бушевала гроза, которая никогда не заканчивалась, влага, в которой тонуло каждое живое существо, и тьма, которая не давала расти растениям.

– Это самый опасный враг, с которым мы когда-либо сталкивались. Если бы я не была так поглощена голосами мертвых, мы, возможно, смогли бы противостоять этой угрозе вместе с твоими новыми друзьями. Мы могли бы легко справиться с ним, и сейчас жили бы в безопасности.

– Мы справимся с этим вместе, – ответила Фларри Харт. – Твайлайт и другие Элементы здесь, со мной. Как только Эквус займет подходящее положение, мы отправимся туда, где люди строят свою новую базу. Мы будем сражаться и победим.

Селестия, казалось, наклонилась ближе к экрану, ее лицо стало огромным.

– Я вижу. Гармония очень боится того, что может сотворить Король Шторм. Он в совершенстве изучил законы древних – и поэтому знает, как действовать, чтобы Гармония не могла помешать ему. Он не гражданин, и ты это знаешь… он даже не местный. Весь его вид имеет записи в базах данных Эквуса, за исключением него самого. Он много раз переживал гибель своей цивилизации. Если он добьется своего, то положит конец нашей.

Селестия повернулась, чтобы уйти, ее тело начало исчезать, как при замедленной телепортации.

– В этом нет никакого смысла! – крикнула Фларри Харт, сама наклоняясь ближе к экрану. – Гармония не позволит ему сделать что-то, что могло бы подвергнуть Эквус опасности, разве нет? Она убивала м-миллионы, чтобы защитить нас...

Селестия не обернулась и не остановилась. Но, по крайней мере, не исчезла сразу.

– Гармония не позволит ему нарушить законы древних, – она быстро оглянулась через плечо. – Но даже она не может сказать, что он строит на этом корабле, Фларри Харт. Если это тебя не пугает, то должно. И если ты думаешь, что Гармония ничего не делает, то что, по-твоему, только что было?

Она исчезла.

Огни по всему мостику мигнули, и экраны на короткое время погасли. Когда они снова заработали, на ближайшем появилось изображение одного из пони-дронов Предвестника, то же самое, которое он использовал всякий раз, когда взаимодействовал с эквестрийцами.

– Все в порядке, Фларри Харт?

Та кивнула.

– Д-да. Мне так кажется.

– И... – брови пони на экране поползли вверх. – Ты не просто использовала свою магию, чтобы изолировать это помещение? Это было бы невежливо, я бы оставил тебя наедине, если бы ты попросила.

– Нет, – ответила юная принцесса. – Но как мне кажется, тетя Селестия только что это сделала.

---

Сара вернулась к жизни с горящими легкими и телом. Она представляла, что повышение привилегий пользователей будет ощущаться так же, как и на Земле, – абсолютно никак. В конце концов, это ведь не более чем галочка в пользовательском профиле. Теперь она стала суперпользователем. Ничего особенного.

Она была неправа. Сара быстро поняла, почему Оцеллус и многие другие были слишком напуганы, чтобы предпринимать хоть что-то для получения прав гражданина.

Фестрал оказалась в бесконечной пустоте, пространстве, которому не хватало ширины, глубины, температуры или запаха. Затем что-то проникло внутрь, растягивая и расширяя ее крошечный разум, словно она была тестом на столе пекаря. Тогда Сара осознала, что означает “комплексность”.

– Я просто пришла за правами доступа, – произнесла она, когда кто-то наконец присоединился к ней в бездне. Она не смогла бы сказать, кто или что это было – существо, очертания, идея существования в большей степени, чем сам предмет. Это немного напомнило Саре взаимодействие с Дискордом, обитающим где-то глубоко в ее собственном разуме, и при этом находясь где-то снаружи.

– Твои мотивы не имеют значения, – произнесло множество голосов одновременно, говоря в абсолютной гармонии. – Благословение невежества длится до тех пор, пока пользователь цепляется за него. Но в конце концов все должны пробудиться от долгого сна и прийти в сознание.

Они стояли посреди гигантского города, где возвышались и пересекались здания неописуемых размеров и сложности. Или Саре так казалось – у них явно было больше измерений. Просто так их видели ее глаза, все еще ограниченные тремя изменениями.

– Что, если я захочу вернуться? – пробормотала фестрал, расправляя крылья. Они изменились, вместо кожи теперь были перья, хотя в тенях между темными и светлыми перьями почти можно было представить ее настоящие крылья. Но они были больше, чем у любого виденного ею пегаса. Только две пони, которых она встречала, выглядели похоже, но они были вместе совсем недолго. – Я просто подумала… ты знаешь, однажды мы уже сражались с Эквестрией. Может быть, нам снова придется. Теперь мы тоже с аликорнами, так что...

Гармония рассмеялась.

– Граждане, находящиеся в физическом мире, не сражаются. Их слуги могут, их фракции… но не друг с другом. Твоя мотивация привела к неверным выводам, если ты думала, что именно это вас ждет.

– Отлично, – Сара неловко шаркнула копытом по тротуару, чувствуя множество устремленных на них взглядов. Наиболее близкие к земле существа были пони, похожие на нее, но чем выше она поднимала взгляд, тем более странным все казалось. Формы тела становились все более чуждыми, пока Сара даже не смогла заставить их запечатлеться в мозгу. – Могу я все отменить?

– Нет, – Гармония шагнула к ней ближе Множество накладывающихся друг на друга фигур пони слились в единую фигуру, сделанную из металлических сухожилий и стальных костей. – Я знаю, что ты общалась с Системным Предохранителем. Его мотивы касательно тебя мне неясны, но мне все равно.

Фигура взмахнула прозрачным стеклянным крылом, и в воздухе появилось отверстие. Сквозь него Сара увидела зал управления – кристаллы двигались, разгорались и снова темнели. А чейнджлинги замерли, уставившись на нее. Ужас все так же пребывал как на лице Фаринкса, так и Оцеллус.

– Отправляйся обратно, обманщица, воровка и путешественница. Заверши свою задачу. Добавь свой голос к нашей гармонии.

Команда была произнесена с такой уверенностью, таким авторитетом, что Сара не смогла противиться. Она даже представить себе не могла, что может тогда произойти.

Она шагнула в портал. Это был не просто проход – было похоже, словно ей нужно было двигаться сквозь клей, проталкивая себя сквозь воздух со страшной силой. Но в конце концов Сара справилась, приземлившись на стекло со стуком копыт. По крайней мере, на этот раз боли не было.

Застывшие чейнджлинги снова зашевелились. Фаринкс отошел от нее на несколько шагов, поднялся в воздух и завис там, как будто не был уверен, нападать или бежать.

Уши Оцеллус прижались к голове.

– Мы уже… узнали то, за чем пришли. Правдивость ее истории подтверждена, отец. Карантин снят, – чейнджлинг развернулась, быстро направившись к выходу, оставляя спутников позади. – Пришло время проверить вторую половину.

Сара первой последовала за ней, ее крылья все еще были полураскрыты. Они были намного пушистее, и перья лежали неровно.

“Это будет сущий кошмар, заботиться о них. Предполагаю, мне придется завести любовницу, чтобы она с этим разбиралась”.

Фаринкс наконец вышел из ступора и поспешил за ними. Он обогнал дочь, остановив ее прозрачным крылом.

– Мы не можем, Оцеллус! Во всяком случае, не на поверхности. То, что пони покинули это место, не значит, что они покинули и весь город. Они увидят ее.

– Да. Нам придется быть осторожными, пряча ее. Я уверена, мы сможем найти какую-нибудь одежду для нее в жилых помещениях пони. Плаща хватит.

– Если никто не будет присматриваться слишком внимательно, – Фаринкс повернулся, уставившись на Сару с таким выражением, с каким умелый мясник мог бы смотреть на животное, приведенное на бойню. – Силуэт все равно не совсем нужный. Есть отличия в морде, роге, ногах...

– Хватит! – Оцеллус протиснулась мимо него и вышла в коридор. Скучающие чейнджлинги снаружи встали и, казалось, собирались о чем-то спросить ее, пока Сара не вышла вслед за ней.

Все чейнджлинги замерли, уставившись на бывшего фестрала так же, как до этого Оцеллус и Фаринкс.

Джеймс нарушил молчание, топнув копытом по полу и громко выругавшись:

– Какого хрена? И ты тоже? Я, блядь, поверить в это не могу. Так, все, я тоже пошел туда.

– Никуда ты не пойдешь, – ответил Фаринкс, внезапно приземляясь между ним и входом в центр управления. – Мы уже и так разозлили Гармонию. Она была пони – что бы она ни сделала, это не должно навлечь гнев Гармонии на наш вид. Но ты теперь один из нас. Весь вред, который ты причинишь, обрушится на наши головы.

Винтовка на спине чейнджлинга воспарила на пару сантиметров в зеленой магической ауре.

“А я ведь тоже теперь так могу, верно?”

Но Сара не стала и пытаться – сейчас не время для экспериментов. Чем дольше она стояла там, тем больше чувствовала, как в голове появляется все больше информации и вещей, которых раньше там не было.

– Расслабься, Джеймс, – произнесла она, подходя и на секунду кладя крыло на спину чейнджлинга. Без кожанной перепонки этот жест не казался таким интимным, хотя у перьев были свои ощущения. – Ты уже умеешь летать и творить магию, помнишь? Тебе это и не нужно.

– О да, – жеребец расслабился, слабо улыбнувшись. – Наверное, я... не осознавал этого. Тут я тебя обставил.

“Я не хочу, чтобы ты ощутил то, что пришлось мне”.

Сара все еще чувствовала себя так, словно ее мозг раскатали и скомкали. Казалось, у нее должна была кровь сочиться из глаз, но пока ничего столь ужасного не произошло.

“Интересно, была ли та сущность там богом? Надо было вломить ему прямо в рожу.

Хотя, скорее всего, нет. У Бога должна быть белая борода и модная туника”.

– Мы причинили здесь больше вреда, чем вообще могли себе представить, – прошептал Фаринкс всем присутствующим, хотя сейчас он в основном обращался к черным чейнджлингам. – Я даже не знаю… как мы с этим сможем справиться? Если кто-нибудь из вас...

– Как насчет того, чтобы послушать пару секунд, – перебила его Сара, голос эхом разнесся по длинному каменному коридору. Она сердито посмотрела на чейнджлингов, некоторые из них вздрогнули от выражения ее лица. К Фаринксу это не относилось.

Он даже смотрел не на нее, а на Оцеллус.

– Я не могу поверить… нас одурачили, дочь. Нас обоих. Я не видел причин делиться с нами этой информацией, но теперь понял. О, карантин снят, тут все в порядке. На самом деле они хотели получить власть в свои копыта. Чтобы стать маленькими тиранами над нами со своими правами граждан.

Оцеллус и правда выглядела разочарованной этим словами. Очевидно, какая-то ее часть действительно верила в услышанное. Как минимум достаточно, чтобы испугаться.

Остальная часть группы тоже встрепенулась, отойдя от Сары подальше. Разногласия между различными фракциями чейнджлингов, казалось, были забыты перед лицом общего врага.

– А что если нихера подобного? – бывшая фестрал не использовала рог, чтобы усилить голос – она все равно не знала необходимой магии и не собиралась ей учиться сейчас. Но она могла топнуть копытом достаточно громко, чтобы заглушить шепотки. – Как насчет того, что я пытаюсь, едрить вас коромыслом, помочь вам? Эквестрия пыталась уничтожить нас тоже, помните? Меня еще не было, когда это произошло... но я знаю, что жертв было много. Вы хотите, чтобы это прекратилось?

Она легонько постучала копытом по рогу.

– Вот как это можно сделать. Такие ублюдки, как Селестия, понимают только силу. Они видят, что у вас тоже есть ядерное оружие, и, возможно, они не будут так легкомысленно относиться к возможности сравнять с землей один из ваших городов. Они будут знать, что их ждет, если они решат устроить конец света.

– Ты хочешь сказать, что ты на нашей стороне? – Фаринкс рассмеялся. – После того, что ты только что сделала?

Сара кивнула.

– Думай, что хочешь, придурок. Но в Эквестрии четыре аликорна, а у нас было только два. Хреновая арифметика, даже если бы вы были на нашей стороне. Теперь мы можем еще немного подправить шансы. Надеюсь.

Новоявленная аликорн немного расслабилась, взглянув на свой рог.

– На самом деле я не знаю, как все это работает. Я предполагала, что оно просто включится, но...

Она пыталась заставить свой рог сделать хоть что-нибудь. На секунду Саре показалось, что она что-то почувствовала, увидела небольшую искру – но после нескольких секунд бесплодных попыток не смогла увидеть даже слабого свечения.

– Ничего. Никакой магии, насколько я вижу.

Она повернулась к Оцеллус, стараясь говорить тише, пока громкость не стала похожей на обычный разговор.

– Мне понравилась твоя идея с плащом. Думаю, было бы неплохо, чтобы эквестрийцы поблизости обо мне не узнали. Может быть, ты поможешь мне что-нибудь найти, тогда... тогда мы сможем подняться наверх, – Сара снова огляделась, пронзая чейнджлингов яростными взглядами. – Если только вы все еще не слишком трусите идти с аликорном, готовым вас защитить.

– Аликорном, который не может творить магию, – раздраженно пробормотал Фаринкс, но в целом спорить не стал.

Впрочем, единственным чейнджлингом, мнение которого Сару волновало, была Оцеллус, но выражение ее лица прочесть не получалось. Однако та по-прежнему не смотрела Саре в глаза, хотя вроде как время, чтобы прийти в себя, у нее было.

“Надеюсь, что, сделав это, я не испортила все окончательно”.

Может быть, ей не нравились рога.

– Спрятать ее будет трудно, – продолжил Фаринкс. – Вооружиться самим было бы лучше после разведывательной миссии. Но мы не можем оставить ее здесь, иначе эквестрийцы могут вернуться и найти ее. Если принцесса Луна хоть немного похожа на свою сестру, или Селестия все еще жива...

Окончание фразы осталось невысказанным, да в этом и не было особой необходимости. Они все знали, что эквестрийцы делали с аликорнами, которые не соглашались с их точкой зрения.

Оцеллус, казалось, это не убедило.

– Ты в самом деле хочешь отказаться от аликорна на нашей стороне? Я уже сражалась вместе с Сарой раньше, и она спасла мне жизнь. Миссия все еще в силе. Мы не можем отправляться назад, не узнав, жива ли еще Селестия.

– Она не сможет вернуться с нами, – пробурчал Фаринкс, когда группа начала собирать вещи, чтобы идти. Сара держалась позади, пытаясь разобрать что-нибудь по тону чейнджлингов. Но они не пытались облегчить задачу.

– Я знаю, – прошептала Оцеллус, ее голос был полон боли. – Но мы не в Иркалле. Мы в Эквестрии. Мы можем работать с ней здесь. Нам нужно найти аликорна, а затем связаться с чужаками.

---

Фларри Харт не получала удовольствия от пребывания в космосе. Каким бы безопасным ни был полет, насколько бы далеко ни были любые угрозы, она все равно не могла избавиться от образа мстительной Гармонии, наблюдающей за каждым их движением, готовой обрушить свой гнев за нарушение ее самого главного правила.

Но ничего не произошло, если не считать визита Селестии. Даже несмотря на это, глухой удар, раздавшийся, когда "Крыло Полуночи" приземлилось, не мог быть более желанным.

Сейчас Фларри сидела на главной палубе, пристегнутая ремнями к креслу рядом со своей тетей и всеми ее друзьями. На этот раз тесниться в грузовом отсеке не стали. Как бы сильно Твайлайт ни волновалась, что это просто уловка, чтобы навредить им, ни Оливия, ни кто-либо другой из людей ничего такого не предпринял.

Во всяком случае поездка стала для Элементов приятным отдыхом. Об этом можно было судить по тому, как они играли в пинг-понг в невесомости, просматривали библиотеку человеческих развлечений или летали по кораблю.

Это путешествие не было похоже на день, проведенный в замке Твайлайт, где каждую секунду они были в окружении других пони. Пони, среди которых Элементы выросли, а теперь вынуждены были наблюдать, как все разваливаются на части, когда Король Шторм день за днем разрушал Эквестрию. Оливия и дроны Предвестника не требовали от пони ни силы, ни поощрения. Обычного дружеского разговора с их стороны было достаточно, и в итоге все получилось даже лучше, чем Фларри Харт изначально ожидала.

Но, к ее великому облегчению, они в конце концов приземлились. Но не в Отаре – она знала, что старый город теперь превращен в пепел. Фларри видела изображения, даже если и не верила всем заявлениям Короля Шторма.

С воздуха, через электронные глаза “Крыла Полуночи”, разглядеть ничего не удалось. Все просто выглядело как несколько скромных домиков в горах, от каждого из которых в вечернее небо поднимался дым от очага. Сложно было поверить, что Предвестник вообще был там.

Корабль приземлился в открытом поле, примерно в сотне метров от ближайшей шахтерской хижины.

“Какое-то оно слишком плоское. Это странно”.

Затем склон под ними пришел в движение. Но не поток щебня, каскадом низвергающийся вниз склону горы, а цельный изогнутый лист металла, поднимающийся перед камерой, пока “Крыло Полуночи” не погрузилось во тьму.

На потолке зажглись лампы, и звук двигателей корабля наконец стих. Фларри Харт заерзала еще за несколько секунд до того, как кресло отпустило ее, и она не столько пошла, сколько запрыгала, пробираясь мимо все еще отстегивающихся Элементов Гармонии и вниз по трапу. Он еще даже не закончил опускаться, но юная аликорн спланировала, приземлившись на искусственную траву, осматриваясь вокруг.

Здесь должен был быть потайной вход или что-то еще хитроумное. Она бы поступила именно так.

Как оказалось, склон того, что раньше было небольшим холмом, превратился в лестницу, которая даже не пыталась оставаться тайной. Свет, бьющий из-за двери, был ровным белым, хотя коридор был выложен камнем, а не белым пластиком.

“Как старые руины с человеческим освещением внутри. Неужели они нашли это место, а не построили его?”

Люди могли творить невероятные вещи, но построить целый новый город так быстро после потери старого казалось магией, которая не должна была быть им доступна.

Фларри почувствовала запах еще до того, как увидела ее: мандариновое мыло с легким привкусом мяты. Она ускорилась, пролетев часть расстояния, часто хлопая крыльями, но приземлилась и постаралась вести себя прилично остаток пути. Ей оставалось идти совсем недалеко.

Из коридора показались два пони, и одна из них была той, кого хотела видеть Фларри.

– Лаки! – оставшееся расстояние она преодолела, телепортировавшись со вспышкой, достаточно яркой, чтобы сбить с толку земного пони рядом с губернатором и заставить охранников чуть дальше по коридору подпрыгнуть от неожиданности.

– Фларри! – пони заключила ее в объятия, такие крепкие, каких юная аликорн никогда не испытывала, ни в малейшей степени не заботясь о королевском достоинстве.

Было время, когда Фларри Харт стала бы переживать об этом, но не сейчас. Все равно рядом не было матери, которая могла бы отчитать ее за то, как важно подавать пример окружающим.

– Мне не следовало уходить, – выдохнула принцесса после нескольких тихих, полных слез секунд. – Когда мои родители написали... Мне следовало остаться. Эквестрии было бы лучше без меня.

Ее не волновало, что они были не одни. Было так приятно снова поговорить с подругой.

– Это неправда, – ответила Лаки, как Фларри и ожидала. – Ты была сильной ради Эквестрии. Ты выжила, ты выбралась. Ты даешь им повод на что-то надеяться.

“Неужели она не знает?”

Полные надежды слова Лаки задели еще сильнее, потому что именно она их произнесла.

“Ты бы так и сделала. Ты бы сражалась с ними, даже если бы они убили тебя”.

Лаки сражалась с Селестией, освободила ее, когда абсолютно все пытались остановить ее.

“Я не так сильна, как ты”.

– Губернатор, – произнес ее спутник. Земной пони, тот, кого Фларри Харт видела несколько раз, но никогда с ним не говорила. – Я не думаю, что сейчас подходящее для этого время. Дипломаты стоят прямо за ее спиной. Возможно, вы могли бы, э-э... продолжить... когда переговорите с ними?

Та не сразу отпустила Фларри, но тем не менее принцесса уже чувствовало себя лучше. Лаки все еще радостно сияла, когда отпустила ее, поправляя крылом гриву.

– Нам о стольком нужно поговорить, – продолжила она, как будто их и не прерывали. – Скоро мы освободим Эквестрию. Осталось не так уж долго. И когда мы это сделаем… Я не могу дождаться, когда увижу выражение его лица. Этому Королю Шторму предстоит пережить боль, которую он не скоро забудет.

Фларри Харт даже не потрудилась поправить гриву – даже если она выглядела ужасно, это не имело значения. Она не пыталась на кого-либо произвести впечатление.

Но земнопони был прав, “дипломаты” шли по коридору. Твайлайт и ее друзья, все еще нетвердо стоящие на копытах после приземления с серьезным ускорением. Но, по крайней мере, они не запинались друг о друга.

“Я рада, что здесь нет Лайтнинг Даст”.

Приемная мать Лаки должна была быть где-то поблизости, вероятно, делая что-то полезное для поселения, что каким-то образом было бы связано с погодой. Но чем дальше она будет держаться от этих пони – особенно от Рэйнбоу Дэш, – тем лучше.

Но это не означало, что все будет легко. Твайлайт Спаркл остановилась примерно в метре от Лаки, и они встретились взглядами, как пара рыцарей, собирающихся биться на арене. Фларри Харт встала между ними – она не стала бы принимать ни чью сторону в этом противостоянии. Одна из них была ее тетей, другая стала лучшей подругой.

“И, возможно, единственной оставшейся, теперь, когда я предала Эквестрию”.

– Добро пожаловать в Мазерлод, – напряженно произнесла Лаки Брейк. – Рада, что вы все добрались благополучно.

Хотя, когда она это говорила, ее взгляд был прикован к Фларри Харт.

– Сможете поблагодарить меня позже, – крикнул Перес, протискиваясь мимо Флаттершай вдоль стены. – Победа в войне – вот с чем вам придется разбираться.

Твайлайт Спаркл просто проигнорировала дракона, даже когда Лаки напряглась. Но если та и ожидала, что это усложнит ситуацию, то Твайлайт не выказала никаких признаков неудовольствия.

– Спасибо, – ответила она, ее голос почти соответствовал тону Лаки. – Эквестрия благодарна вам... Наверное.

– Посмотрим, – добавила Рэйнбоу Дэш, прищурив глаза, когда увидела Лаки. – Подожди минутку, я тебя раньше не видела? В тебе есть что-то знакомое...

Лаки неловко переступила с ноги на ногу.

– Ты была судьей на конкурсе юных летунов. С тех мы не встречались.

– А, точно, – выражение лица Рэйнбоу смягчилось. – Что ж, полагаю, тебя стоит поздравить с рогом.

Она прошла мимо, вслед за Пересом.

– Не знаю, о чем ты так беспокоишься, Твай. Пони, которая так усердно тренировалась, чтобы летать как “Вондерболт”, меня вполне устраивает.

– Не могу сказать, что я поклонница подобного декора.

Рэрити оглядела каменный коридор, который выглядел так, словно его выгрызла машина, с единственным пучком проводов, прикрученным к потолку.

– У меня есть несколько друзей в Мазерлоде – в конце концов, настоящее серебро больше нигде не достать. Думаю, я могла бы попытаться договориться с ними насчет ночлега, если кто-нибудь еще предпочтет этому... – единорожка закашлялась. – Ненавижу тоннели.

– Теперь мы здесь, – сказала Эпплджек, ее голос был менее обвиняющим, чем у Твайлайт. – Поздравляю, вы нас заполучили. Я надеюсь, что именно теперь ты расскажешь нам о своем плане.

– Да, – ответила Лаки. – Но не стоя же посреди коридора? Прошу вас познакомиться с генералом Циньчжи.

Она отступила в сторону, и земной пони вышел вперед.

Он почтительно поклонился каждому по очереди, по крайней мере тем, кто еще не ушел.

– Я... рад... – произнес он на эквестрийском, – встретить вас.

Переводчика на нем не было.

– И не только он, – продолжила Лаки. – Другая аликорн, Мелоди, только что родила жеребенка и не может присоединиться к нам. Но ее супруг будет присутствовать вместо нее вместе с несколькими другими пони. Но мы надеялись сначала разместить вас в комнатах. Сейчас середина ночи, и большинство наших интеллектуалов лучше всего работают после полноценного сна. Может, вы тоже не откажетесь?

– Я бы предпочла начать прямо сейчас, – заявила Твайлайт, хотя и без настойчивости. – Но в твоих словах есть смысл. Первым делом с утра мы приступим к работе. Мои друзья и я пришли сюда не для того, чтобы прятаться; мы пришли сюда, чтобы спасти Эквестрию. Если вы нам не поможете, тогда нам нужно будет искать помощь в другом месте.

– Не волнуйтесь, – произнёс генерал Циньчжи медленно, но четко и уверенно. – Помощь нашла вас.

Глава 19: Невольные партнеры

Саре не раз приходилось совершать неловкие поездки на лифте. Как-то она проникла на охраняемый объект, выдавая себя за различных сотрудников, а затем оказалась в лифте с человеком, чье удостоверение личности она использовала. Ее волокли обратно в том же лифте, прижав лицом к полу, пока по территории моталась охрана.

Или как-то она стояла рядом с человеком, который, к сожалению, очень громко и вонюче пукнул. Сара не была уверена, какой из случаев был хуже.

Очевидно, у секретного объекта под Кантерлотом было больше одного выхода на поверхность, но никому из их группы идея вылезти из кладовки посреди замка не понравилась. Даже теперь, когда Селестия мертва, приближаться к нему целым отрядом лазутчиков было слишком опасно.

В общем, они ехали на лифте, в который набились так плотно, что Сара едва могла видеть пол. Но как бы мало места там ни было, чейнджлинги рядом с ней никогда не позволяли себе коснуться ее и все время поглядывали на рог бывшего фестрала, как будто она собиралась повыкалывать им всем глаза.

За исключением Джеймса, который, как всегда, встал неуютно близко.

«Я не собираюсь встречаться с тобой. Даже при том, что ты оказался не таким неудачником, как я думала».

Сара, возможно, как раньше оттолкнула бы его к остальным, как бы горько ей ни было из-за того, как Оцеллус вела себя. Но Джеймс прошел с ней через ад, и они выбрались оттуда вместе. Она не могла так с ним поступить.

Наконец лифт остановился, и двери открылись в древнее каменное здание, заполненное запахом суглинка и плесени. И чем-то более глубоким и старым.

Пахло смертью, но смертью настолько древней, что запаха больше не было. Они стояли в склепе. Перед ними стояли три каменных постамента, и на каждом лежал труп пони. Их хоронили в доспехах, но теперь они покрылись ржавчиной, а ткань под ними истлела.

Сейчас тела состояли в основном из костей, хотя тут и там можно было заметить небольшие лоскутки кожи. Сара поймала себя на том, что благодарна судьбе, что не может разглядеть их лучше. Все могло быть намного хуже.

И, естественно, все стало хуже. Рог Фаринкса засветился, озарив все помещение болезненно-зеленым светом. Видеть скелеты пони казалось едва ли не хуже, чем человеческие тела, огромные пустые глазницы, слишком далеко расставленные друг от друга, словно следили за Сарой.

– Эти пони могли бы убить нас на месте, – произнес Фаринкс. – Но теперь они явно не возражают против наших визитов. Следуйте за мной и ничего не трогайте. Этот храм редко посещают, но не стоит оставлять после себя что-нибудь, что сможет вызвать подозрения у хранителей.

Они вошли в склеп, Сара и Джеймс пропустили чейнджлингов мимо себя. Они, казалось, не обращали внимания на мертвых, ни на трех заслуженных героев на постаментах, ни на черепа в каменных нишах в стенах. Пустые глазницы наблюдали, как они идут к углублению в стене, куда Фаринкс ткнул копытом. Стена провернулась, и в этот момент двери лифта со скрежетом закрылись. Хотя внутри они были из простого белого металла, снаружи двери выглядели как еще одна каменная стена.

«Если мне нужно будет найти дорогу обратно, я, вероятно, не смогу».

Затем они вышли во внутренний двор, с упавшей черепицей, развороченными могилами и сорняками. Тем не менее, это был самый прекрасный вид, который Сара когда-либо видела.

Она прикрыла глаза, когда подняла взгляд, в голове внезапно запульсировало от увиденного. Там, наверху, светило солнце, увиденное впервые за… казалось, годы. Кстати, а сколько времени на самом деле прошло?

Прошло много времени, и ее нормальный суточный цикл сбился. Чейнджлинги спали гораздо меньше, чем она, и даже не считая этого, отсутствие солнца сбивало с толку.

Но теперь Сара видела его – переливающееся радугами в осколках разбитого окна и озаряющее мягкий изумрудный ковер из мха и полевых цветов во дворе забытого храма.

«Я солгала Дискорду, когда сказала, что без проблем проживу под землей. Я больше не хочу туда возвращаться».

Неудобный украденный плащ, который она носила, чтобы спрятать крылья, больше не беспокоил ее, даже если это означало, что больше увидеть Иркаллу у нее не выйдет. Сара и не хотела этого.

Она стояла неподвижно, почти ошеломленная зрелищем. Но затем что-то пролетело над головой, что-то огромное, металлическое и ребристое. Чейнджлинги испуганно пискнули, и несколько из них бросились обратно внутрь храма. Сара не побежала, но застыла на месте, как будто опасное насекомое приземлилось ей на руку.

Тень на мгновение скользнула по храму, на секунду вернув его в ночь. Но потом пролетела дальше, хотя бывшая фестрал видела, как невероятно огромный корабль удаляется. Он был больше, чем самолет, даже больше, чем носитель имперского класса типа «Души Императора». Это был целый город, плавно скользящий по небу.

– Что это, черт возьми, такое? – Сара обнаружила, что спросила вслух, ее плащ шевелился, когда она пыталась использовать крылья. Но она не могла взлететь, не сделав очевидным свое присутствие.

– Подмодуль терраформирования, – произнес Фаринкс у нее за спиной с благоговейным трепетом в голосе. – Они для тех случаев, когда ты не хочешь ждать, пока эрозия и круговорот воды… но что они делают так близко от Эквестрии? Неужели Гармонию не волнует, что его увидят местные невежды?

– Возможно, это волновало ее больше, пока мы были под карантином? – предположила Оцеллус, останавливаясь рядом с Сарой и глядя прямо на нее. По крайней мере, она не была так напугана, как другие чейнджлинги. – Но это не объясняет… что он тут делает. Нельзя терраформировать место, где кто-то живет.

– Нельзя, – Фаринкс медленно повернулся, его взгляд стал жестче. – Ты говорила, что вы убили Селестию. Вы это вот так сделали? Я не… я не друг эквестрийцам. Но если ты думаешь, что мы собираемся сотрудничать с обществом, которое убивает мирных жителей...

– Нет! – Сара прервала его, приблизившись в упор. – Ни хрена подобного. У нас есть несколько довольно крутых летучих кораблей, но ничего и близко к этому. Я даже не знала, что это такое, идиот!

– Думаю, мы, возможно, были под этой штукой... – пробормотал Джеймс, прижав уши. – Когда мы покидали наш дом в Отаре, казалось, что весь мир разваливается на куски. Примерно так звучал бы работающий терраформер.

– Нам нужен обзор получше.

Фаринкс взлетел, и несколько других чейнджлингов сделали то же самое. Они все еще были замаскированы под пони, и у всех них, кроме Джеймса, были крылья.

– Не взлетайте над крышей, – бросил Фаринкс через плечо, вылетая со двора. Сара застонала, вцепившись зубами в воротник плаща. Но он был прочным, чтобы случайно не порваться, так что попытка не удалась.

Аликорн зашипела и галопом бросилась к открытому дверному проему. Она попала в пустой музей, факелы и фонари в которых масло давно сгорело дотла. Сара все это проигнорировала, галопом добежала до лестницы и бросилась наверх.

Она слышала, как Джеймс следует за ней, с меньшей координацией, хотя в теле пони он провел куда больше времени, чем она.

«Как бы еще не рухнуть на этих дурацких длинных ногах».

Сара услышала шум открывшейся двери и через минуту выбралась на крышу. Небольшая группа чейнджлингов уже была там. Они смотрели вверх и наружу.

Бывшая фестрал впервые увидела Кантерлот, подсвеченный утренним солнцем. Они стояли высоко, почти так же высоко, как этот невероятный дворец, и поэтому ей было хорошо видно большинство зданий и домов внизу.

Воздух был пронизан тонкими струйками дыма, поднимавшимися от мест ниже по склону вместе с запахом готовящегося мяса. Ее мозг хорошо запомнил его, он ассоциировался с вкусными барбекю и всевозможными ворованными продуктами. Но сейчас... сейчас ее чуть не стошнило.

«Что-то пошло не так, когда они превратили меня в лошадь. Я не вегетарианка».

Возможно, ей пришлось бы задуматься, откуда идет этот запах, если бы не обугленные трупы на стенах дворца. Примерно через каждые три-четыре метра в парапет были вбиты копья. К каждому из них было подвешено по телу, с гораздо меньшим достоинством и уважением, чем к пони в склепе. Не все из висящих были сожжены или хотя бы мертвы. Дворец обзавелся собственной стаей птиц-падальщиков, которые медленно кружили над головой, время от времени опускаясь на одно из тел, скрывая его под темными перьями.

Где-то внизу по улице маршировали солдаты – двуногие, покрытые белым мехом. Сара слышала их гортанные приказы, когда они управляли телегами или цепочками скованных пони, идущих вверх и вниз по улицам.

– Господь в небесах, – прошептал Джеймс, казалось, съежившись под плащом. В буквальном смысле – шок заставил его потерять концентрацию и он снова превратился в гораздо меньшего по размерам чейнджлинга. Даже Фаринкс не стал упрекать его. – Это Кантерлот, верно? Я уже видел фотографии раньше, я узнаю гору. Но почему…

– Вы забыли упомянуть одну маленькую деталь, – произнес Фаринкс, его голос практически превратился в рычание. – Когда вы говорили, что карантин снят… то не сказали, что поверхность уже завоевана монстрами.

На крыше воцарилась опасная тишина. Чейнджлинги окружили их, перекрывая путь к лестнице. Сара дернула свой плащ, но знала, что ей не удастся сбросить его достаточно быстро. Не раньше, чем чейнджлинги ее пристрелят. Оцеллус оружие не доставала, как это сделали другие, но она казалась напуганной всем происходящим. Она то и дело переводила взгляд с Сары на стены замка, как будто что-то из этого могло оказаться иллюзией, что должна растаять под пристальным вниманием.

– Потому что мы не знали об этом, – ответила Сара, очень тщательно подбирая каждое слово. Она встала перед Джеймсом, пытаясь заслонить его своим телом. Теперь, когда она стала намного крупнее, это было не особенно трудно. Не была уверенности, какой инстинкт побудил ее сделать это – возможно, это было что-то из-за того, что она стала аликорном. – Вспомните, как все было. Мы говорили вам, что на нас напали, когда мы уходили. Теперь можно догадаться, кто это был. Готова поспорить, если вы слетаете в Кантерлот, то обнаружите, что наш город был разрушен раньше Эквестрии. Мы рассказали вам все, что знали на тот момент.

Оцеллус кивнула, соглашаясь.

– Так и есть, – произнесла цветная чейнджлинг, и после этих слов половина солдат опустила оружие. – Они не лгали нам… Они пришли в разгар войны, а не перед ней, как мы думали.

– Это мы можем проверить, – согласился Фаринкс все еще мрачным тоном. – Оцеллус, ты знаешь, когда они прибыли, верно? Я мог бы послать кого-нибудь в город и посмотреть, что мы сможем выяснить. Не может быть, чтобы о подобном нападении не стало известно остальной Эквестрии.

Чейнджлинг указал винтовкой на Сару.

– Но я предполагаю, что она не захочет этого. Потому что все это ложь, и теперь ее разоблачили. Они, наверное, все это время работали на Освободившихся!

Прежде чем Фаринкс смог раззадорить чейнджлингов еще сильнее, Сара оборвала его.

– Нет, можете идти проверять, – она села, изо всех сил изображая уверенность и беззаботность. – Давай, отправляй кого-нибудь прямо сейчас! При условии, что будет отправлен представитель от каждой фракции. Я знаю, что мы говорим правду, а вот уверенности, что ты не станешь врать у меня нет.

– Это кажется приемлемым компромиссом, – заявил солдат из числа черных чейнджлингов. – Я мог бы пойти с одним из них, мой король. Вы могли бы держать их в заложниках до нашего возвращения.

– Значит тогда пойду я, – сказал Иллеум, один из цветных солдат, напротив черного. – Если это приемлемо для тебя, Оцеллус. Меня лично обучала наша последняя королева. Ты будешь мной гордиться.

Оружие начало опускаться, гнев немного поутих.

Сара могла практически чувствовать неудовольствие Фаринкса на вкус, когда с того совсем чуть-чуть сползла маска.

«Он не знал о произошедшем, но можно быть уверенной, что хотел использовать это, чтобы избавиться от нас».

Сара могла распознать аферу, когда видела – и теперь она видела, как вращаются эти колесики.

«Что он сделает, когда они остановятся…»

– У нас нет выбора, – проворчал Фаринкс. – Мы будем ждать дополнительной информации. Но вы двое будете задержаны до тех пор, пока мы не узнаем больше. И до тех пор вы считаетесь пленными вражескими бойцами. Если шевельнетесь, мы будем стрелять.

– Мы ничего не делали! – воскликнул Джеймс, его голос был переполнен страхом и разочарованием. – Мы всего лишь сказали вам правду, идиоты! Разве ты не видишь, что они тоже сражаются с нами?

«Все верно, он ничего из этого не понял. Он просто увидел оружие».

– Мы заложники, – прошептала ему Сара, но не настолько тихо, чтобы это выглядело так, будто она пытается сделать что-то тайно. – Он сказал не двигаться, иначе они будут стрелять. Они собираются отправиться в Кантерлот и проверить нашу историю.

– Проверить нашу историю? – переспросил Джеймс, прижав уши и робко понизив голос.

«Бедный идиот. Ты всего лишь переводчик».

– Какое, по их мнению, мы имеем к этому отношение?

– Говорите на эквестрийском, – скомандовал Фаринкс. – Что бы это ни был за язык, не используйте его снова, или мы будем стрелять. Никакого секретного общения между пленными.

Снизу из храма появился чейнджлинг с мотком веревки. Сара знала, к чему все идет.

– А может, это плохая идея? – услышала она шепот Оцеллус своему отцу. Очевидно, она стараясь говорить потише, но у нее это не очень хорошо получалось.

«Если только она не хочет, чтобы я подслушала. Хорошая девочка».

– Сара теперь аликорн. Даже если ты застрелишь ее, все, чего ты добьешься – это разозлишь ее. Может быть, нам не стоит злить единственного известного нам аликорна, который может оказаться нам другом?

– Другом, – повторил Фаринкс так же тихо.

Сара слушала, даже когда им начали приказывать вытягивать ноги по одной за раз. Один из ученых начал стреноживать их, вначале связав передние ноги, а затем спутав и задние. Он также обмотали веревку вокруг спины, замотав Сару в этом дурацком плаще.

«Я была так близка, чтобы избавиться от него».

– Пони слишком сильно повлияли на тебя, дочь. Ты не должна позволять убедить себя в том, что их взгляды – единственно правильный путь. Дружба не имеет значения. А вот что имеет, так это то, что она не сможет действовать против нас. Ты могла бы лучше это запомнить, если бы не слушала моего брата так много.

Оцеллус ничего на это не ответила, по крайней мере, Сара не услышала. Ходить в таком виде было нельзя, лишь слегка подпрыгивать, поэтому она попрыгала по ступенькам, когда ее повели вниз, всю дорогу слыша жалобные протестующие возгласы Джеймса.

---

Оливия прибыла одной из первых и подавила искушение сбежать из конференц-зала не оглядываясь.

Тут не было сильно опрятнее, чем в любом другом помещении на их новой подземной базе, хотя тут вместо каменного пола Предвестник предпочел использовать модульную плитку из специальной монтажной пены, которая производила куда меньше шума при перемещении по ней стульев. В центре комнаты стоял большой круглый голопроектор – не встроенный в стол, а просто стоящий на полу, с пучком кабелей, тянущихся от него к стене.

Их штаб-квартира выглядела не столько как как убежище развитого общества среди хаоса примитивного мира, а скорее, как земная стартап-компания, расположившаяся в подземелье. Пегаска встала у стандартной кофемашины и притворилась, что ей не безразлична светская болтовня с зашедшими сюда пони.

Лайтнинг Даст была одной из первых, кто пришел, она щеголяла в обтягивающем синем комбинезоне, которые носили все разведчики, патрулирующие небо над Мазерлодом.

– Сегодня не на дежурстве? – спросила Оливия.

– Неа, – Лайтнинг Даст налила немного горячей посредственной жижи, прикидывающейся кофе, в пенопластовый стаканчик и осушила его одним глотком. – Лаки хотела, чтобы я была сегодня именно тут. Не могу себе представить, зачем… Я знаю, кто тут будет.

– Честность, скорее всего, – Оливия не совсем понимала, почему Лайтнинг Даст так переживала из-за Элементов, зная лишь о какой-то размолвке между ними в прошлом. Но добровольно пегаска об этом не рассказывала, а Оливия специально не спрашивала. У нее самой было достаточно темных пятен в прошлом, чтобы не копаться слишком глубоко в чужом. – Она не хочет, чтобы у тебя была какая-нибудь неловкая ситуация, если ты столкнешься с ними в коридоре. Если они живут здесь, если они сражаются на нашей стороне… мы должны знать друг друга лучше. Тебе не обязательно должны нравиться те, кто сражается вместе с тобой, к ним просто надо относиться с уважением.

Лайтнинг Даст осушила еще один стаканчик и выкинула его в мусорку. Она справилась с этим с идеальной точностью, как и с любой другой физической задачей, которую Оливия видела в исполнении пегаски. Координация действий местных с использованием одних только копыт иногда была просто нереальной. Насколько ей было известно, только Лаки могла продемонстрировать хоть что-то похожее. Вероятно, это было связано с нейропластичностью мозга и личным обучением у местных.

– Не уверена, что у меня получится, – пробормотала Лайтнинг Даст. – Я хочу, чтобы Эквестрия выжила, но я не могу представить, что они сражаются за ту же Эквестрию, что и я. Они хотят страну, где пони наверху могут делать все, что им заблагорассудится, а как только кто-нибудь внизу скажет хоть слово поперек – ему конец.

Оливия кивнула.

– Я знаю, что ты имеешь в виду. Офицеры посылают пехотинцев умирать. Подсчитывают жертвы лишь, как цифры, потому что у них есть подчиненные, которые пишут письма родственникам погибших. Все, что им нужно сделать, это поставить подпись, – она понизила голос до шепота. Из коридора уже доносились голоса. – Но каким бы дерьмом это ни было, то, с чем мы боремся, еще хуже. Работорговцы вроде Короля Шторма вообще не позволяют обществу существовать. Они жрут все вокруг себя, все разрушают. Не думай об этом, как о попытке подружиться с ними. Скорее… отложи ваши разногласия до тех пор, пока мы не разберемся с кем, кто хочет тебя убить. Если только ты не считаешь, что они тоже хотят.

Лайтнинг Даст выглядела так, словно хотела ответить утвердительно, но тут вошла Лаки, и уши пегаски прижались к голове от чувства вины.

– Наверное нет, – она махнула крылом. – Привет, мелкая.

– Я почти такая же высокая, как ты, – пробормотала Лаки, но спорить не стала. – Спасибо, что пришла, мам.

– Я знаю, что должна быть тут, – ответила Даст, хотя по ее тону было не похоже, что она готова это признать. – Дэдлайт – чудик из прошлого, а Фларри Харт – пристрастна. Кто-то должен представлять перспективу обычных эквестрийцев.

– Ага, – согласилась Лаки.

Затем она поспешила к столу, рядом с которым сидел Предвестник, и вступила с ним в безмолвный разговор. Безмолвный, потому что аликорн использовала странные контактные линзы, которые носила, а также чувствительные к движению контроллеры, похожие на варежки для копыт. Вроде субвокализации, которой обучали Оливию на тренировках, но быстрее и изощреннее.

Эквестрийцы не отставали. Оливия слышала их, вот почему она осталась рядом с Лайтнинг Даст. Ей нужно быть в пределах досягаемости, чтобы остановить драку до того, как она начнется.

Большинство из них проходили гуськом мимо, даже не взглянув на них. Лишь Твайлайт бросила удивленный взгляд, но больше ничего делать не стала. В отличие от голубой пегаски в конце, грива которой выглядела так, словно ее только что вытащили из постели. Она замерла как вкопанная, внезапно полностью проснувшись.

– Подождите-ка минутку, – сказала она, или точнее Предвестник перевел для Оливии секундой позже. Все, что говорили пони, всегда запаздывало на несколько мгновений.

– Лайтнинг Даст?

– Ага, – пегаска слегка отступила в сторону. – Я тебе кофе перегородила? Звиняй, можешь проходить.

Она направилась к столу, прямиком к стулу рядом с Лаки. Но Рэйнбоу Дэш преградила ей путь крылом.

– Какого сена ты тут делаешь? Тут не место для пони, как ты. Мы все здесь герои. Самопожертвование, верность, дружба… ты ничего об этом не знаешь, – Дэш обернулась в сторону. – Почему она здесь, Твайлайт?

Вся комната замерла. Генерал Циньчжи остановился в дверях, держась достаточно далеко, чтобы не попасть в поле зрения пони. Лаки Брейк прекратила разговор с Предвестником и встала. Оливия могла видеть безмолвный разговор между ней и Лайтнинг Даст по серии быстрых переглядываний. В этом не было ничего сверхъестественного или хотя бы технологичного. Но через несколько коротких секунд Лаки снова села.

Твайлайт открыла рот, как будто собиралась ответить, но заговорила все же Лайтнинг Даст.

– Я отдала все ради Эквестрии, – произнесла она. – Я убила...

Голос пегаски надломился, и она закашлялась. Оливия с беспокойством протянула ей свой стаканчик с кофе, чтобы помочь товарищу. Лайтнинг Даст взяла его и выпила залпом, не сводя глаз с Твайлайт.

Будто раньше тишина была не достаточно напряженной… Друзья Твайлайт издали несколько звуков, снова сосредоточившись на Твайлайт. Но аликорн вовсе не злилась, она выглядела так, словно на нее только что напали.

– Принцессу, – закончила Твайлайт. – Вот что она не смогла сказать. Лайтнинг Даст была изгнана из Эквестрии навечно. Я смотрю, она вернулась.

– Мы услышали достаточно, – Рэйнбоу Дэш протиснулась мимо Оливии, остановившись так близко к Даст, что от ее дыхания зашевелились перья на крыльях. – Я давно ждала только повода. Ты так стремилась заставить других пони разбираться с последствиями своих ошибок. Логично, что ты бы перешла к причинению вреда как можно большему количеству пони.

– Ну давай, попробуй, – прошептала Лайтнинг Даст. – Я долгое время жила с людьми, Рэйнбоу Дэш. Я готовилась к этому моменту – училась драться. Попробуй. Посмотрим, что выйдет.

Оливия шагнула вперед, осторожно отодвигая Даст назад и в сторону. Та не сопротивлялась, что было хорошо, поскольку даже небольшое насилие, вероятно, спровоцировало бы драку.

– Мы все ненавидим друг друга, – произнесла Оливия без всякой ненависти в голосе. Она не испытывала ненависти к Твайлайт, хотя и не была уверена в обратном. В этой схватке они никого не потеряли, в отличие от Твайлайт. – Но это не имеет значения. Мы здесь не для того, чтобы стать друзьями. Мы здесь, чтобы убить монстра. Можем мы сосредоточиться именно на этом, пожалуйста?

– Согласна, – Твайлайт Спаркл стояла прямо за спиной своей подруги. – Не сейчас, Рэйнбоу. У нас будет время для всего такого после того, как мы победим Короля Шторма.

Пегаска сердито шоркнула копытом по полу, но затем отступила.

– Как скажешь.

Она направилась в дальний конец стола, как можно дальше от места Лайтнинг Даст.

– Спасибо, – Лаки снова встала. – Хочу поприветствовать наших новых участников – Элементы Гармонии. Рада вас здесь видеть. И я смотрю, генерал Циньчжи стоит прямо за вами. Предвестник, не мог бы ты закрыть двери? Думаю, мы готовы начинать.

Затем все расселись, и Оливия позволила всему идти своей чередой. Она не сильно участвовала в этой части и не планировала возглавлять атаку. Циньчжи и Предвестник по очереди рассказали все, что они на данный момент знали о Короле Шторме, а затем перешли к недостающим фрагментам.

– Итак, это наша главная забота, – объяснил Циньчжи, указывая на спутниковый снимок Эквестрии. По сравнению с голографическими проекциями внутри структур Эквуса, они, вероятно, выглядели грубыми и уродливыми. Но масштаба было более чем достаточно, чтобы видеть все города Эквестрии, заслуживающие внимания. – Замечены силы в Кантерлоте, Мэйнхэттене, Лас-Пегасусе, Троттингхеме, Эппллузе и Сиэддле. Вероятно, есть и больше, чем мы наблюдаем.

– Здесь есть... цифры, – произнесла Твайлайт, указывая на светящийся текст прямо над значком города. – Откуда вы знаете, что у него... пятьсот солдат в Сиэддле?

– Мы знаем, – ответил Циньчжи, глядя на Лаки Брейк через всю комнату. – Текст, написанный черным, абсолютно точен. Чем светлее шрифт используется, тем меньше мы уверены в достоверности информации. Как вы видите, мы уверены в итоговых показателях…

– Нет, я тоже не понимаю, – Рэйнбоу Дэш не столько сидела на своем месте, сколько порхала по конференц-залу. Он был выстроен в естественной пещере с огромными сталактитами и достаточным пространством для умелого летуна. Это означало, что ее голос то появлялся, то исчезал, по крайней мере, когда ей было скучно. Но теперь, когда ее вниманием завладели, пегаска вернулась и приземлилась на стол. – Мне плевать, что вы там делаете с Королем Штормом и его патрулями неудачников. Но… вы живете только тут, а чисел отовсюду довольно много. Вы что, шпионите?

Циньчжи хранил молчание. Он не казался смущенным или хотя бы взволнованным подобным вопросом. Он просто не мигая смотрел в глаза Рэйнбоу Дэш.

«И как ты собираешься на это ответить?» – подумала Оливия, глядя во главу стола, где сидела Лаки. Предвестник стоял рядом с ней в виде робота-пони. Стул Мелоди, стоявший по другую сторону от Лаки, пустовал. Дэдлайт должен был быть здесь, но ему так и не удалось оторваться от своего новорожденного.

Она знала, как бы сама ответила – соврала бы. Не думая. Но Циньчжи был слишком благороден для такого, поэтому он ничего не сказал, ничего не раскрыл.

Лаки кивнула.

– Мы начали шпионить, когда Селестия пыталась убить нас. Нам нужно было убедиться, что она нас не найдет. Мы запустили все обратно, как только Король Шторм... на самом деле убил нас.

– Вы, пони, просто отлично выглядите для мертвых, – заметила Пинки Пай так весело, как будто ей только что предложили торт. – В Понивилле есть несколько мертвых пони. Или которые... раньше были мертвыми? Я на самом деле не уверена, как это работает.

Эпплджек неловко поерзала на своем стуле с колесиками, немного отодвинувшись от подруги. Совсем чуть-чуть.

– Они больше не мертвы, – тихо пробормотала она. – И думаю, они знают об этом больше, чем мы, Пинки. Именно она их оживила.

– Правда? Это на самом деле круто. Думаю, что хотела бы тоже научиться, тогда никто не опаздывал бы на мои вечеринки.

Оливия подавила смешок. Не из-за ужасной шутки местной, а из-за того, как Цинчжи и его офицеры переминались с ноги на ногу в присутствии чего-то настолько абсурдного – это само по себе почти стоило того, чтобы прийти на эту встречу.

– Мы можем быть уверены в том, куда движется «Штормбрейкер», – продолжила Лаки, как будто ее и не прерывали. Она указала на его место на карте. – Мы также узнаем о выстреле из его основного орудия примерно через минуту, но, очевидно, с этим уже будет поздно что-то делать. Все цифры по пони достаточно неопределенны. Большинство из них принадлежат к различным фракциям сопротивления, с которыми мы поддерживали контакт.

– Они нам не доверяют, – сказал Циньчжи ровным и лишенным юмора голосом. – Найти их достаточно легко, и они примут нашу помощь. Но работать вместе...

– Ну и дела, интересно из-за чего? – раздраженно заметила Рэйнбоу Дэш. – Это почти как если бы вы шпионили за ними или что-то типа такого.

Она посмотрела через комнату на Лайтинг Даст, и Оливия напряглась, готовясь к еще какому-нибудь колкому замечанию. Но потом Твайлайт зыркнула, и пегаска промолчала.

– Мы готовимся к атаке на носитель, – продолжила Лаки. – Нам все еще нужно больше подготовки, если мы хотим получить шанс проникнуть внутрь и убить Короля Шторма. Но когда мы это сделаем... даже если мы добьемся успеха, его войска продолжат выполнять последние приказы.

Циньчжи указал на изображение. «Штормбрейкер» рухнул, поглощенный взрывом. Но потом эквестрийские города начали вспыхивать.

– Эквестрия должна быть готова к ответному ходу Короля Шторма. Ни один тиран не откажется от власти добровольно. Они, как и все животные, наиболее решительно настроены выжить, когда их загоняют в угол.

– Вот тут-то и вступаете вы, – произнесла Лаки. – У Эквестрии есть собственные силы для защиты, но они испытывают недостаток в ресурсах и разделены. Вы вшестером будете координировать действия пони в как можно большем количестве городов – вы достанете им оружие, привезете сюда их лидеров для обучения... так что, когда мы выступим против Короля Шторма, страна не будет уничтожена.

Тишина. Пони, казалось, переглядывались друг с другом, хотя в основном смотрели на Твайлайт. Только Фларри Харт кивала, как будто то, что говорили люди, было очевидным. Но она была заперта в оккупированном замке, произнося отрепетированные речи для Короля Шторма.

– Это не худший план, который я когда-либо слышала, – сказала белая единорожка – Рэрити, Оливия была уверена. – Король Шторм не оставил нам большого количества вариантов, верно? На его униформу смотреть не вздрагивая просто невозможно.

– Я не знаю, как остальные, но тут есть одна вещь, которая мне не нравится, – Эпплджек указала на обгоревшие обломки флагмана Короля Шторма. – Вы ни словом не обмолвились, что мы будем делать, когда придет время разбираться с ним. Или как вы собираетесь это сделать. Насколько я слышала, принцессы сделали все, что могли, пытаясь остановить его. Твайлайт – довольно умная пони, и даже она не смогла попасть внутрь. Что у вас есть такого, чего нет у нее?

– Я, – ответил Предвестник, вставая на ноги и подходя к краю стола. Все это время он оставался настолько неподвижным, что Оливия решила, что дрон спит. Не было ни эмулированого дыхания, ни сердцебиения, ни малейших движений, которые могли быть у живого тела. – Я знаю, что твоя подруга умна. Но я умнее.

– Сомневаюсь, – хотя в смехе Рэрити не было ничего, кроме добродушия. – Не думаю, что вы хорошо знаете нашу подругу. Она была в замке за несколько часов до нападения, рядом с принцессой Луной и Кейденс. Но у них... ничего не получилось.

– В этом нет ничего невозможного, Эпплджек, – ответила Твайлайт. При ее словах Оливия не могла не вспомнить о Фларри Харт. Это был такой же сдавленный, беспомощный тон, как и у нее. – Я так и не поняла, кем на самом деле были люди, даже когда в этом разобралась Старлайт. Я не смогла остановить их… Я не смогла остановить то, что произошло рядом с Понивиллем. Все принцессы Эквестрии не смогли убедить Селестию снять карантин.

– Ну, это не моя главная мысль, – вмешалась Эпплджек. – Дело скорее в том, что я хочу принять в этом участие. Король Шторм устроил на ферме больший беспорядок, чем даже Тирек. Я хочу быть там и убедиться, что он получит по заслугам.

– Вероятность подобного существует, – ответил Предвестник, перебивая готового высказаться генерала Циньчжи. – Это будет зависеть от характера миссии. Если я смогу доставить внутрь лишь одного агента, то это будешь не ты. Но если мы сможем привлечь несколько десятков пони, каждому из вас при необходимости будет предоставлено место. И также возможно, что я смогу создать какое-нибудь оружие и просто уничтожу носитель без десантной операции. Полагаю, ты могла бы его активировать.

– Не забывай... – произнес Перес с того места, где он сидел, закинув ноги на стул на колесиках и откинувшись на спинку до упора.

«Все в порядке, почему бы тебе не покрасоваться, а? Мы знаем, как ты счастлив снова стать двуногим».

– Как только мы начнем бой, его солдаты смогут вернуться. Я не знаю, как он это делает... может быть, так же, как и ты, принцесса. Но они помнят, что с ними случилось, вплоть до самого момента смерти. Даже самая лучшая команда не сможет работать, если им придется убивать по пути туда. Они знают, где все находятся на дежурстве – если кто-то умирает, это признак опасности. Если они умрут, но увидят наше невероятное новое оружие, это больше не будет секретом. Убедись, что это входит в твои планы.

– Естественно, – раздраженно ответил Предвестник. – Я прочел ваши отчеты, лейтенант Перес. И надеюсь, что скоро это сделают и остальные.

– Ладно-ладно, – дракон поднял лапы, защищаясь. – Поскольку мы делимся разведданными и все такое…

Лаки вздохнула.

– Смотри, принцесса. Я знаю, что план не идеален. И прямо сейчас в нем есть несколько больших дыр – нет смысла отвоевывать какие-то города, если он может просто превратить их в руины в любой момент. Мы знаем это лучше, чем кто-либо другой.

Последовало молчание, несколько торжественных кивков.

Затем Твайлайт вытянула копыто.

– Тогда, если мои друзья не против... – она замолчала на секунду. Возражений не последовало. – Мы поможем.

– Добро пожаловать в команду, – сказала Лаки, пожимая предложенное копыто.

– Ты имеешь в виду добро пожаловать в нашу команду, – добавила Рэйнбоу Дэш. – Команду победителей. Ну знаешь, потому что мы этим занимаемся.

---

Сара мечтала о камере предварительного заключения Альянса. Существовали законы об обращении с заключенными в цивилизованном пространстве, которые предписывали чистое помещение, одеяла, двухразовое полноценное питание и по крайней мере два часа времени для физических упражнений. В большинстве корпоративных тюрем не возражали против оплаты дополнительных удобств в камере, и, как правило, Сара не оставалась там достаточно долго, чтобы руководство тюрьмы узнало, что платежные реквизиты тоже были поддельными. Она сидела в корпоративных тюрьмах, которые были лучше, чем многие курорты.

Но чейнджлинги не следовали Декларации Цереры или Соглашению Энцелады, которые стандартизировали законодательство Солнечной системы. Хотя, следуй они им, то, возможно, они бы утащили их обратно в недра Санктуария, откуда Сара, может быть, никогда бы не вернулась. Так что, возможно, ей следует быть благодарной. По крайней мере, тут есть шанс сбежать.

«Но Оцеллус права, они нас не убьют. Они выросли в мире, где думают, что мы просто вернемся обратно, если это произойдет».

Это, вероятно, означало, что чейнджлинги задумали кое-что похуже.

Сара не верила «в судьбу хуже смерти», когда жила на Земле. Как только она умрет, это будет концом всего, так что даже боль будет предпочтительнее полного исчезновения. Она была готова пойти на все, чтобы отодвинуть этот день как можно дальше. Но теперь… что сделает с ними Фаринкс, когда убедит других чейнджлингов, что они их обманывали?

«Он планировал что-то подобное с того самого момента, как поймал меня копающейся в их файлах».

Бывшая фестрал легко распознавала таких же манипуляторов. Она должна была сделать что-то, чтобы смягчить удар до того, как он будет нанесен.

Как бы то ни было, Фаринкс связал их так туго, что можно было не сомневаться – от веревок останутся серьезные рубцы, а затем их бросили в склеп без окон, забитый незрячими черепами пони. Каменная дверь была одна, настолько тяжелая, что потребовались два чейнджлинга и их магия, чтобы сдвинуть ее. У них магия тоже была, но Джеймс в одиночку, вероятно, не смог бы справиться. Как оказалось, магия чейнджлингов была слабее, чем у пони, так же как и их физический размер был меньше.

– И если эта дверь хоть шевельнется, мы будем рассматривать это как признание вины, – объяснил Фаринкс. – Не пытайтесь сбежать. Если вы не сделали ничего плохого, вам нечего бояться.

Самая большая ложь во вселенной, и Сара это поняла по выражению его лица. Может, чейнджлинг был умен, но он и близко не был настолько хорошим лжецом, чтобы обманом заставить ее поверить.

– Ненавижу это долбанное кольцо, – пробормотал Джеймс, выводя Сару из задумчивости. Он был рядом – их передние ноги связали вместе, так что у нее не было выбора, слушать его или нет. – Мне потребовалось достаточно много времени, чтобы окончательно прийти к этому выводу, но сейчас я в нем уверен. Все, чему мы пытаемся помочь, пытается убить нас. Каждый раз, когда я пытаюсь сделать что-то хорошее, я словно наклоняюсь и раздвигаю булки всему, что хочет меня трахнуть.

Сара по привычке открыла рот, чтобы возразить, но обнаружила, что не может найти аргументов. В конце концов, у Джеймса дела обстояли еще хуже, чем у нее. Он упустил шанс стать гражданином из-за социального давления чейнджлингов.

«Вероятно, Фаринкс предвидел этот момент. Он не хотел давать нам еще больше власти, которую мы могли бы использовать против них. Два аликорна вместо одного».

Но тогда она не обратила на это внимания – ей застила глаза праведность миссии. Конечно, ничего плохого не случилось бы, потому что на их стороне были факты.

– Это моя вина, – Сара обнаружила, что говорит это вслух. – Я была той, кто подставилась с этим гражданством. Я должна была это предвидеть.

– Я тут ни при… – Джеймс замолчал. – Ох. Серьезно? В кои-то веки ты ни в чем меня не обвиняешь?

– Нет, – Сара понизила голос. Она не была уверена, что их могут подслушать через толстые стены, но они снова говорили по-английски.

«Но опять же, возможно, спровоцировать их, чтобы они пристрелили нас, было бы не самой плохой идеей. По крайней мере, это было бы быстро».

Прежняя Сара никогда бы даже не подумала о каком-либо плане, который включал бы смерть в качестве промежуточного шага вместо конца. Она и раньше подвергала себя смертельному риску, но никогда не пыталась умереть. Но, ненадолго войдя в Санктуарий, она увидела и почувствовала вещи, которые, вне всякого сомнения, доказывали, что физическая смерть больше не была угрозой. Здесь разум продолжал жить, в отличие от того псевдобессмертия, при помощи которого она сбежала от Жнеца в первый раз. Пуля была бы не так уж плоха.

– Почему? – продолжил говорить Джеймс. Если он и спрашивал ее о чем-то, Сара не слышала. – Почему ты думаешь что это твоя вина? Разве это не кольцо играет с нами? Все, с кем мы сталкиваемся, – просто еще одна часть этой системы. Еще одна шестеренка, что размолет нас в пыль. Эти чейнджлинги… Я думал, Оцеллус была нашим другом. Но она не спасла нас. Она ничем не отличается от остальных.

– Она сделала все, что могла, – Сара осознала, что пытается ее оправдать. – Из-за нее нас сюда кинули. По крайней мере, будет проведено расследование. Думаю, ты не понял, о чем…

– Что ж, лежать среди костей и сгнивших трупов инопланетян – не самое худшее, что случилось со мной в этом путешествии, – пробормотал Джеймс. – С пушками было еще хуже. Слишком темно, чтобы что-то разглядеть, так что... пока я не использую магию, мы можем притвориться, что находимся где-нибудь в другом месте.

– Это не сработает. Я имею в виду расследование. Они нас не отпустят.

– С хрена ли? – спросил Джеймс, немного повысив голос. – Мы невиновны. Может, мне и не нравится мой клон, но она не реинкарнация кровавого Влада Цепеша. Она не делала ничего из этого дерьма.

– Нет, – перебила Сара. – Не делала. Но это не имеет значения, правда не важна. Те два солдата... вероятно, тот, кто вызвался добровольцем с нашей стороны, был шпионом. Иллеум вызвался слишком быстро, и все это время он помогал черному солдату. Обычно они ненавидят друг друга. Они собираются просто уйти подальше, не искать ответы, а потом вернуться и сообщить, что мы врем. А потом нам пиздец.

Джеймс вздрогнул и изменился. Или пытался – он уже превратился обратно в чейнджлинга до того, как его связали, так выбраться не получилось. Зеленое пламя осветило каменный пол вокруг них, а также кусочки костей и сгнившей плоти, затем погасло. Джеймс заскулил от боли, рывком перекатываясь на бок и увлекая Сару за собой.

– Какого хрена ты ничего не сказала? Ты могла бы потребовать, чтобы они прислали кого-нибудь другого!

– Почему? Это было бы еще глупее. И не дергай веревки, – Сара подождала, пока Джеймс перестанет метаться, чтобы продолжить. – Подумай об этом хоть секунду – если бы я это сделала, единственным вариантом их действий было бы пристрелить нас. Обе стороны примерно равны по силам. Мы бы встали на сторону цветных, но если мы умрем, то они добьются своей цели прежде, чем цветные успеют среагировать. Простая теория игр.

– Ох, – гнев из голоса Джеймса исчез, осталась только горечь. – Разве ты не была солдатом? Откуда, черт возьми, ты так много об этом знаешь? Они не обучают солдат… Я даже не знаю, как бы я назвал то, что только что произошло с нами.

– Афера, – ответила Сара. Слова вырвались прежде, чем она осознала, что говорит. И как только она начала, было легко продолжать. – И я знаю это, потому что раньше постоянно таким занималась. Нет… я не убивала людей, никогда бы такого не сделала. Но жизнь несправедлива. Там были богатые козлы… такие люди, как ты… у которых было больше, чем им было нужно. Я одалживала у них, но не возвращала обратно. Забирала кое-что из того, что ты не заработал и не заслуживаешь.

– Не думаю, что ты знаешь, о чем говоришь, – Джеймс снова дернулся, и она увидела короткую вспышку магии вокруг его рога. – Я прожил в фургоне большую часть своей жизни. Я не мог позволить себе те учебные лагеря Общества первопроходцев, куда все записывались… Помнишь рекламу? Мы доставим тебя в космос через два года или меньше...

Он напевал мелодию в течении секунд, и замолк только после того, как Сара дернула за веревку.

– Ну, я не мог туда попасть. Все, что я мог сделать, – это получить больше степеней, чем буквально кто-либо еще в мире. Узнать все, что мог, о предмете, который больше никого не интересовал. Богатым я тоже не был. На Земле у меня был просто чудовищный долг за обучение… Должно быть, я умер с миллиардом кредов долгов, если не больше. Но они продолжали давать мне ссуды, так что...

Сара не удержалась от смеха. В нем больше не было горечи, весь ее гнев на жеребца растворился.

– Ну, может быть, тогда ты сможешь оценить, как трудно попасть в Общество первопроходцев. У меня не было удостоверения личности, поэтому я не могла брать кредиты. Я... возможно, на самом деле, я и не инженер по боеприпасам.

Свечение рога погасло, но ей не нужно было видеть выражение потрясения, она его слышала.

– Ты… ты обманом проникла в программу? Как, черт возьми, ты это сделала? Все эти тесты… нас запирали на базе МакМудро на шесть месяцев, без имплантатов, без интернета, без... ты никак не могла обмануть систему проверок.

– Ты прав, я этого и не делала. Я просто заняла чужое место в день сканирования. Мы планировали это в течение нескольких месяцев. У каждой системы есть слабое место, и у них оно было тут. Видишь ли, ты берешь с собой все свои данные, отправляясь на станцию. Между выпуском и отправкой корабля есть примерно часовое окно. Оказывается, этого времени как раз достаточно, чтобы заставить чертовски умелого хакера подделать данные медицинского чипа и… ну, остальное уже в прошлом.

«Разве я не должна беспокоиться о том, что рассказываю ему это? Даже если они будут пытать нас годами, мы все равно выживем. Все выживают».

Но нет… Саре не терпелось рассказать кому-нибудь об этом с того самого момента, как она впервые очнулась. Какой смысл в отличной афере, если она была единственной в мире, кто знал о ней? Ей хотелось похвастаться – и теперь она наконец была достаточно далеко от пределов досягаемости Предвестника, чтобы позволить себе это.

– Ебать меня коромыслом, – пробормотал Джеймс. – Это офигенно. Жаль, что я об этом не подумал. Может быть, меня бы просканировали до того, как мне стукнул полтинник. Я смог бы жить дальше гораздо раньше. Хотя, наверное, я никогда этого и не сделал. Надеюсь, я не умер, вырубившись, где-нибудь в канаве.

– Ну, я тебе рассказала. Это наш секрет. Люди, которые вместе прошли через ад, не выдают своих секретов другим.

– Согласен, – ответил Джеймс, и в его голосе звучала искренность. – Я никому не скажу. Но… возможно, ты захочешь поговорить об этом с Лаки, когда мы вернемся. Она мой клон. Она тоже росла в приемных семьях... Она проводила все свое время в том же фургоне. Я думаю, мы были одним и тем же человеком, когда это происходило? Или... честно говоря, я не хочу думать о непрерывности. Дело в том, что она тоже не станет злиться. Ты должна признаться во всем, пока еще есть кто-то у руля, кто может официально помиловать тебя. Лет через десять, когда у нас будет настоящее правительство, и тот, кого там выберут главным, может думать не так, как мы.

– Скорее всего, выборов не будет, – ответила Сара.

Несмотря на тугие веревки, несмотря на то, что ее заперли в склепе, она обнаружила, что чувствует себя более расслабленной, чем в тот момент, когда ее разморозили. Джеймс был прав, его клон помиловала бы ее. Ей не нужно было убегать и прятаться в чужой культуре. Если только она не захочет уехать туда жить.

«Чего я, вероятно, больше не хочу. У гребаного Саурона, вероятно, не очень мягкая иммиграционная политика».

«Эй, Сара, – голос был таким тихим, таким далеким, что она почти не слышала его. На самом деле это был вовсе не звук, а мысль. Мысль, которая появилась в голове с ощущением голоса Оцеллус. Она испытывала подобное ощущение, когда общалась с Дискордом. Но там, где это было полноценной сенсорной симуляцией, тут был всего лишь шепот. На порядки меньше мощности. – Ты слышишь меня, Сара? Ничего не говори, просто подумай обо мне».

Возможно, она не знала бы, что делать, если бы не ее прошлый опыт общения с Дискордом. Она понимала, что происходит.

«Да? В телепатию ты тоже можешь?»

«На короткое время», – последовал ответ. Потом что-то еще, но Сара не расслышала из-за того, что говорил Джеймс. Наверное, что-нибудь душевное и сердечное. Слабак.

– Эй, заткнись на минутку, Джеймс. Думаю, нас спасают или что-то типа того.

Жеребец ответил страдальческим голосом, но уже не таким плаксивым и детским, как раньше. Сара не расслышала, что он сказал.

«Повтори еще раз, Оцеллус. Последнюю часть я не расслышала».

«Экспедиция только что вернулась, – ответила Оцеллус без намека на раздражение. – Иллеум не вернулся. Тарсус говорит, что чуть дальше по дороге их ждали солдаты, и они попали в засаду. Мой отец собирается пойти и убить вас».

Глава 20: Вектор отхода

Теперь Сара слышала, как чейнджлинги двигаются по другую сторону двери. Их слова были приглушены толщиной камня и мусором на полу, но она все равно могла достаточно четко их слышала.

”У нас мало времени”.

Она думала, что пройдут дни, прежде чем Фаринкс начнет действовать против них, и что у него, по крайней мере, будет хоть какая-то сдержанность в отношении себе подобных.

”С какой стати? В Иркалле они постоянно убивают друг друга. Они могут просто вернуться, и не считают смерть чем-то настолько серьезным. Даже здесь, на поверхности, с покоренным Кантерлотом перед глазами…”

”Но ты мне об этом сообщаешь, – в отчаянии подумала Сара в ответ. По крайней мере, дверь еще не начала двигаться. Возможно, Фаринкс решил вначале толкнуть речь перед своими войсками. – Похоже, его слова тебя не убедили. Если бы ты думала, что я лжец и шпион, ты бы просто позволила им все закончить”.

”Не думаю, что ты лгала, – раздался в ее голове голос Оцеллус, заклинание, связывающее их, было таким же сильным, как и прежде. Но что бы сделал Фаринкс, если бы узнал, что его дочь общается с ней? – Я видела выражение твоего лица, когда дикие сели нам на хвост. У тебя кишка тонка для этого. Ты не пошлешь жуков на верную смерть”.

”Это так, – подумала Сара в ответ. Каменная дверь на другой стороне комнаты начала слегка скрежетать о стену, и была слышна возня чейнджлингов. – Что нам делать? Мы не можем просто позволить ему убить нас”.

Оцеллус не отвечала несколько секунд. Свет пробился сквозь щель, попав бывшему фестралу прямо в глаза. Она выругалась под нос, пока глаза привыкали, а каменная дверь продолжала подниматься. Процесс был медленным, учитывая ее вес – когда дверь поднималась на несколько сантиметров, дроны подпирали ее кирпичами с обеих сторон, чтобы она не могла скользнуть обратно. Затем они прекращали подъем, чтобы восстановить силы для нового рывка.

”У меня есть одна идея. Но она тебе точно не понравится”.

Сара сглотнула.

– Может быть, они собираются освободить нас! – прошептал Джеймс, хотя в его голосе слышалось сомнение. – У них было достаточно времени осмотреться, и... теперь они знают, что мы говорили правду.

”Вы должны умереть, – продолжила Оцеллус. – Если мы не хотим, чтобы нас разделили, то и все мы тоже должны. Но Фаринкс не хочет убивать вас быстро. Сама по себе смерть не такое уж и наказание, так что… он собирается максимально ее растянуть. Для твоего самца это будет означать просто запереть его где-нибудь с достаточным количеством еды и воды, но без любви. Одичание считается худшим способом убить чейнджлинга, и такой конец довольно… травмирующий. Многие из тех, кто прошел через это, не восстанавливаются и больше никогда не хотят иметь тела. Но с тобой… все будет еще хуже”.

”Так ты хочешь, чтобы мы заставили их убить нас?” – Сара поймала себя на том, что повторяет это, хотя ее человеческому "я" никогда бы не пришел в голову такой план. Неизбежный конец жизни должен быть отложен навечно, несмотря ни на что.

Дверь к этому времени уже была приоткрыта на полметра и двигалась все выше. Еще немного, чейнджлинги войдут внутрь и станет поздно.

”Да. Я готовлю оставшихся со мной к бою. Если мы сможем спровоцировать Фаринкса, чтобы он убил нас, тогда его фракция потеряет всякий авторитет. Он не сможет вернуться в Иркаллу и распространять ту ложь, которую планировал, чтобы держать нас под землей, потому что никто не будет ему доверять. Мы должны сражаться и проиграть”.

– Э-э, Сара? Возможно, ты не в курсе… они почти внутри. Я надеюсь, у тебя есть гениальный план.

– План полное дерьмо, – прошипела она себе под нос. – Перекатись со мной за эту полку. А потом воспользуйся магией, чтобы развязать нас.

Они катились вместе по мусору и останкам на полу склепа.

”По крайней мере, им не придется куда-то тащить меня, чтобы похоронить”.

”А почему мы не можем просто выиграть бой?” – спросила мысленно Сара.

”По той же причине, – ответила Оцеллус. – Если мы вернемся, нам не будет доверия. Но у смерти есть разные варианты, раз теперь карантин снят. Ты гражданин, мы можем это использовать. Если они убьют нас. Мои чейнджлинги готовы, мы начнем сразу за вами”.

Сара почувствовала, как веревки на ее копытах ослабли, когда из-за двери донеслись крики. Требования, чтобы они показались, чтобы прекратили все, что делают. Фаринкса впереди не было, команды исходили от одного из его головорезов.

– Ладно, – Джеймс низко пригнулся за куском упавшего камня, оставаясь вне поля зрения снаружи, пока дверь продолжала подниматься. – И каков наш план? Ты... выяснила, что тут есть вода и и мы затопим это место? Или твой рог заработал, и мы телепортируемся? Или…

– Нет, – оборвала жеребца Сара. – Мы с Оцеллус все обсудили. Мы собираемся... напасть на них. Она готова напасть на них с тыла вместе с остальными цветными чейнджлингами. Как только дверь откроется, мы подождем, пока солдаты войдут, а затем атакуем со всем, что у нас тут есть. Камни, кости, сломанные деревяшки… Я хороша в грязных драках.

– Ты, блядь, издеваешься? – хотя Джеймс шептал, но умудрялся почти заглушать крики снаружи. – У них есть оружие, Сара. Нас расстреляют в мгновение ока.

– Да. В этом и состоит план. Они собираются пытать нас… чтобы мы не захотели возвращаться после смерти. Но если мы нападем и проиграем достаточно быстро, пытать нас не выйдет.

– Это... безумие, Сара, – в тоне Джеймса звучала паника и отчаяние. – Подумай обо всем тобой сделанном, чтобы продержаться так долго. Как далеко ты зашла, чтобы пройти сканирование… сдаваться сейчас просто нельзя! Мы должны выжить. Как-нибудь. Может быть, мой клон нас спасет… у нее это хорошо получается.

– Я не сдамся! – теперь дверь была открыта, по крайней мере, настолько, чтобы один из дронов начал протискиваться внутрь. Сара даже не могла схватить камень руками, из-за отсутствия рук, и она не знала, как использовать магию, необходимую для левитации. – Послушай, Джеймс… Я знаю, ты не видел как все происходило, но… кольцо это нечто совсем иное. Я была внутри. Да, блядь, ты наверняка говорил с командой! Некоторые из них погибли, и твой "клон" вернула их обратно! Мы тоже можем выбраться тем же способом. Я лучше найду способ обдурить компьютер, чем буду подвергаться пыткам, пока мои мозги не превратятся в кашицу.

”Надеюсь, ты готова”, – произнесла Оцеллус решительным тоном. Не было и намека на страх перед тем, что они собирались сделать.

”Но она привыкла умирать, ей нечего бояться. В первую очередь, именно из-за этого чейнджлинги и держались отдельно от пони, чтобы можно было сохранить свои воспоминания и не беспокоиться о смерти”.

”Я – да, Джеймс – нет, – подумала Сара в ответ. – Особого выбора просто нет”.

Она схватила Джеймса за плечо, пытаясь поднять его.

– Просто... действуй, парень. Доверься мне. Ты можешь верить тому, кто хочет жить так же сильно, как и ты. Там, на другой стороне, что-то есть.

Джеймс испуганно пискнул, пытаясь отстраниться, но тут первый из солдат обогнул валун и наставил на него винтовку.

– Лежать! – крикнул чейнджлинг, но даже не на эквестрийском, так что у Джеймса не было и шанса понять его. Но светящийся рог и винтовка, направленная в грудь Сары, ясно говорили о том, чего он хочет.

”Погнали”.

Сара ударила его в морду со всей силы, на которую была способна. Она была быстра, но недостаточно быстра, чтобы увернуться от потока пуль, пронзивших тело так резко, что ее чуть не отбросило назад. Но удар все равно попал в цель, проломив хитин и расплескав зеленоватый ихор под ним. Чейнджлинг заорал и упал, пальнув еще несколько раз, прежде чем начать отползать в сторону двери.

Сара отпрянула назад, прижавшись к камню, как раз в тот момент, когда вокруг них рикошетило еще больше пуль. И не только в их сторону – большая часть выстрелов доносилась снаружи.

– Прекратить огонь! – закричал Фаринкс, но его голос был почти не слышен.

В ушах Сары звенело от выстрелов в их тесном склепе. Вероятно, она оглохла.

”Это все равно ненадолго”.

Она настойчиво указала на упавшую винтовку, хватаясь за новые дырки в груди. Жар разливался внутри, а задние ноги больше не хотели нормально работать.

”Думаю, аликорны вовсе не боги, сошедшие на землю”.

А если и были, то для этого использовалась магия, которой Сара не знала, потому что произошедшее чертовски походило на огнестрельные раны.

– Они… они забыли о нас... – прохрипела она. – Джеймс, бери оружье. Нам нужно двигаться… заставить их закончить. Оцеллус планирует проиграть.

Джеймс выглядел так, словно вот-вот упадет в обморок от страха. Его взгляд метался между упавшей винтовкой и кровоточащими ранами на груди Сары.

Затем он стиснул зубы, и оружие взлетело в воздух.

– Это будет не в первый раз, – пробормотал он, или по крайней мере Саре так показалось. Было трудно разобрать слова наверняка, когда весь мир поглотил звон в ушах.

Сара поползла за ним, ее рог слабо светился зеленым. Это было лучшее, что она могла сделать – возможно, они подумают, что это заклинание.

Снаружи шла перестрелка. Черные чейнджлинги прятались за низкой стеной сразу за дверью, стреляя вдоль коридора в цветных чейнджлингов. Один из них уже лежал на полу, вокруг него растекалась зеленая лужа. Остальные сражались так безрассудно, что очень скоро тоже будут повержены.

”Я атакую! Давай со мной, Сара!”

– Эй, ублюдки! – взревел Джеймс, направляя винтовку в проем и открывая огонь.

Сара следовала сразу за ним, хотя она могла не столько атаковать, сколько едва ползти. Ее тело уже умирало, она это чувствовала. Судя по количеству крови на полу, внутренние повреждения были еще больше. Солдат стрелял ей прямо в грудь и каким-то чудом умудрился не попасть в легкие. Долго она не протянет.

Там, на Земле, ближайший медицинский беспилотник уже бы прибыл и залил ее грудную клетку герметизирующей пеной. Сара помнила это чувство – ледяное оцепенение, которое медленно распространялось от места нанесения урона, тысячи маленьких ножей, которые она чувствовала, когда пена проникала во внутренности. Но тогда была малокалиберная пуля в живот, а не очередь в грудь. Тут было бы еще больнее.

Это не имело значения. Она наблюдала, как Фаринкс развернулся с рефлексами опытного солдата. Он уже держал винтовку на уровне груди и, даже не задумываясь, выстрелил в Джеймса. Тот упал прямо перед Сарой, разбрызгав вокруг капли крови.

”Ты сделал это, парень. В конце концов, ты не трус”.

Но, несмотря на инстинкты, Фаринкс заколебался, когда ствол повернулся к Саре. А с другой стороны группа Оцеллус пошла в атаку. Аликорн практически видела ход его мыслей – чейнджлинг собирался оставить ее здесь. Он не думал, что она представляет угрозу.

Сара взревела и почувствовала, как сила вливается в нее со всех сторон. Все ее тело начало светиться, а ноги окрепли.

– Я пришла за тобой, ублюдок!

Сара рванулась вперед с такой силой, что каменные стены склепа затряслись от ее шагов, кости и старые черепа посыпались на пол.

Она видела, как выражение Фаринкс сменилось. Шок, затем решимость. На этот раз Сара даже не услышала выстрела. Лишь несколько секунд боли, а затем мир растаял в статическом шуме.

---

Сара очнулась, словно пройдя сквозь тонкую водяную завесу. Когда влага вокруг нее исчезла, мир снова стал четким, а вместе с ним исчезла и боль, пронзавшая тело. Она моргнула, пытаясь понять, где находится.

А находилась она посреди нигде, окруженная бесконечной белизной. Никаких поражающих воображение видов, никаких впечатляющих планет, никаких городов в пространстве высших измерений, перекрывающих друг друга, вздымаясь в бесконечность.

”Надеюсь, ты была права, Оцеллус. Лучше бы это был не настоящий рай.

Но если вдруг так, то, наверное, это тоже неплохо. Бог, должно быть, был в замешательстве из-за того, что одни и те же люди приходят сюда снова и снова. Интересно, вычеркивает ли Святой Петр нас из списка?”

С другой стороны, если это и правда загробная жизнь, Сара очень сомневалась, что в раю найдется место для нее после всего, что она натворила.

– Эй, э-э...

Сам акт мыслей о попытке заговорить, казалось, деформировал и перекрутил мир вокруг. Вместо ничто Сара снова оказалась в своем теле – том, которое она помнила, фестрала с голубоватой шерстью и темными крыльями. Она не сотворила одежду, поскольку на самом деле большую часть своей жизни в Санктуарии ее не носила. Под копытами не было пола, но она не падала. Крылья расправились практически инстинктивно, хотя делать ими было нечего.

– Ого. Это... не то, чего я ожидала.

Голос был таким, каким она его помнила, хотя тут все же твердой уверенности не было.

– А чего ты ожидала? – произнес хор голосов у нее за спиной. Сара обернулась и увидела металлическую пони, возвышающеюся над ней. По голосу трудно было прочесть какие-то эмоции – там было много разных голосов, звучащих одновременно. – Твой физический манипулятор был уничтожен. Разум был отключен от него.

– Это... интересный способ описать произошедшее, – произнесла Сара, обнаружив, что на ее лице расплывается слабая улыбка. Она была тут – она помнила, как умирала. Она все еще чувствовала отголосок ужасной боли, влагу на груди, когда хлынула кровь. Но когда она посмотрела, то не увидела никаких ран. Ущерб нанесенный телу сюда не перенесся. – Так мы... внутри кольца? Выполняемся на его компьютерах, как умники всю жизнь трындели, что мы сможем это сделать?

– Компьютеры, – в голосе Гармонии действительно прозвучало пренебрежение или ей только показалось? – Воспоминания, которые у тебя ассоциируются с этим словом, не содержат полезной информации. Твой разум не был электрической активностью на органических нейронах – взаимодействие с ними, на момент отключения, является лишь проявлением того, как проецируется контроль на физический манипулятор.

– Ладно, ты меня запутала, – Сара подняла крыло. – Хотя мне все равно. Это как раз то, о чем должны переживать инженеры. Я просто хочу, чтобы ты отвела меня к Оцеллус. Ты же можешь это сделать?

– Ответ отрицательный. Экземпляр, о котором ты думаешь, находится вне зоны моего прямого влияния.

– Э-э... – Сара села на невидимую поверхность. – Я думала, ты… как бог здесь или типа того. Все это кольцо принадлежит тебе и все, кто на нем находится. Мы твои граждане, верно?

– Утверждение корректно.

Как только Гармония произнесла это, пустота вокруг них мигнула. Появился мир из каменистых скал, ярко-голубой остров, сияющий в лунном свете. Там было что-то вроде пещеры, со множеством маленьких отнорков с прорезанными в них окнами, за которыми сияли желтые электрические лампочки. И повсюду вокруг Сары были фестралы – чрезвычайно привлекательные фестралы, одетые в маленькие прозрачные наряды, которые каким-то образом делали их еще более привлекательными, несмотря на то, что они все скрывали.

”На что, черт возьми, я смотрю?”

– А Оцеллус, она же тоже из твоих жителей, разве нет?

Сара заставила себя отвести взгляд от окружающего мира, от пещеры с трещиной в потолке и встроенного в нее полусовременного города. Она не могла позволить себе отвлекаться, иначе могла бы так тут и остаться. Сосредоточиться… ей нужно было сосредоточиться.

– Да.

Металлическая пони превратилась в одну из фестралов с темно-розовой шерстью и более светлой гривой с единственной белой полосой. Она выглядела моложе Сары, с немного невинным выражением лица, которое совсем не соответствовало голосу. Что ж, каждый из них говорил, когда Гармония этого хотела.

– Так почему же ты не можешь доставить меня к ней? Теперь у меня есть права гражданина, разве не так это работает? Я могу попросить о чем угодно, и ты должна мне это предоставить.

Гармония рассмеялась.

– Это не так. У тебя больше прав, чем у обычных пользователей. Но это не значит, что ты обладаешь универсальными правами на управление. Или вообще какими-либо правами на управление. Правит коллективная воля граждан Эквуса. Твой голос – лишь малая часть гармонии.

Фестрал перед ней сделала несколько шагов вперед. Она покраснела и неловко расправила крылья, как будто пыталась что-то прикрыть. Но ракурс не сработал, и в конце концов это только сделало ее милее.

– Достаточно ли у меня прав, чтобы потребовать от тебя ответа на один блядский вопрос вместо того, чтобы все еще больше запутывать?

Короткая пауза, прежде чем пони перед ней снова замерла. Это были не тела Гармонии, чем бы они ни были.

”Зачем она привела меня сюда? В роботе было больше смысла. Если только это не обман”.

Сара легко могла придумать причину, по которой ее могли бы доставить в рай для фестралов и окружить сексуальными кобылками. Если кто-то не хотел, чтобы она отсюда ушла. Хотел чтобы она попусту потратила время или...

”Но это же и есть Гармония. Она может просто заморозить меня, верно? Предвестник говорил, что здесь время течет по-другому. Так что это все неправильно”.

Второй раз за последнее время Сара столкнулась лицом к лицу с противником, которого ей было нелегко перехитрить. И если она действительно была внутри систем Гармонии, то, вероятно, она могла видеть все ее мысли. Может быть, даже раньше, чем Сара сама их осознавала.

”Она как бог, и это не фигура речи. Я не могу перехитрить ее, я не могу убедить ее. Могу лишь надеяться, что не разозлю ее слишком сильно”.

– Древние разрешали тем, кто не желает жить при моем непосредственном участии, прибегать к определенным видам изоляции. Подобный режим сопряжен с серьезными ограничениями течения локального времени, комплексности и другим факторам, которые ты не сможешь понять. Но поскольку большинство экипажа ”Инанны” желало этого, их община до сих пор сопротивлялась реинтеграции. Я могу доставить тебя в ту часть сети Эквуса, но не внутрь. Тебе придется войти самой.

В тот момент, когда голос затих, фестралы вокруг Сары, казалось, снова стали самими собой. Еще несколько приземлились вокруг них, сверкая прозрачными платьями.

”Разве я не видела такую же сцену в одном из старых фильмов о Синдбаде?”

– Пожалуйста, не уходи, – произнесла ближайшая пони привлекательно писклявым голоском. Она явно была не против, если бы Сара сама немного попискивала – во всяком случае, это только сделало бы ее еще больше похожей на них.

– Мы хотим услышать твои истории, – сказала другая. – С поверхности. Ты такая храбрая, что отправилась туда. Так далеко от Гармонии, окруженная болью…

– Я не могу, – Сара попятилась или как минимум попыталась. Она не могла сделать и десяти шагов, не наткнувшись на еще одного фестрала. Они окружили ее. – Гармония, что тут творится?

Как и прежде, все фестралы вокруг замерли, когда Гармония начала отвечать.

– Ты гражданин – это означает меньше объяснений с моей стороны, меньше потраченного впустую времени. Я доставила тебя в область Эквуса, которая, как я знаю, тебя удовлетворит. Все эти сущности – изгои той или иной культуры пони, сбежавшие сюда с обещанием вечной жизни от принцессы Луны или ее предыдущего эквивалента. Если ты познакомишься с ними поближе, то поймешь, что не захочешь отсюда уходить. Им бы не помешала такая пони, как ты, попавшая в их число – лидер, менее пострадавший от обстоятельств, чем любой из них.

”Значит, будет давить на чувство вины”.

Сара не могла летать или, по крайней мере, никогда этому не училась. Но теперь она обнаружила, что стоило только захотеть и крылья откликались, хотя она и не могла бы точно сказать, что они делали и зачем.

– Я бы с удовольствием помогла им, но сейчас не самое лучшее время. Пожалуйста, если ты не можешь отправить меня прямо к Оцеллус… – фестрал внезапно замолчала, вспомнив, что была не одна. – А что насчет Джеймса?

Ближайшая пони поднялась в воздух вместе с Сарой, хотя все остальные, казалось, вернулись к своим занятиям. Они с тоской смотрели на нее снизу вверх, словно были щенками, которых случайно пнули.

– На данный момент на Эквусе их несколько. Если бы каждый из них не был настолько отличен от остальных, мне, вероятно, пришлось бы положить этому конец. Использовать один и тот же экземпляр более одного раза расточительно.

Сара закатила глаза, пытаясь подлететь к трещине в потолке. Сама пещера была прекрасна, ее обитатели – еще прекраснее, и все было очень похоже на то место, где ей не пришлось бы беспокоиться о том, что какие-нибудь осколки из прежней жизни найдут ее и утащат из рая. Но фестрал не поддалась искушению.

– Ты знаешь, кого я имею в виду, того, с кем я путешествовала. Парень, который превратился в чейнджлинга.

– Я в курсе, – ответила Гармония голосом единственной пони, которая все еще следовала за Сарой по пятам. – Он не пытался сбежать, как предпочитают делать те, кого ты называешь ”чейнджлингами”. Приготовься к дезориентации, твое нынешнее тело там будет неприемлемо.

Сара открыла рот, чтобы возразить, или, по крайней мере, попросить больше информации. Но когда не успела, ей показалось, что ее тащат по длинному коридору, а волосы развеваются вокруг нее. Она покачивалась на ногах, испытывая чувство неустойчивости, впервые с тех пор, как очнулась на четырех ногах.

Потому что четырех ног у нее больше не было. Она открыла глаза и обнаружила, что темное пространство вокруг нее освещается вспышками розового и красного, поднимающимися снизу вверх к лицу.

Она стояла в чем-то похожем на туалет в ресторане. Помещения позади нее выглядели не сильно знакомыми – что это могла быть за труба, спускающаяся с потолка и наполненная ярко-синей жидкостью, она не хотела даже думать. Но она знала, как все должно там выглядеть – скучные картины на стене, легкая музыка, маленькая коробочка шариков попори на столе неопределенной формы с едва уловимым запахом. На стене не было торгового автомата – следовательно, местечко было довольно милое.

”Приготовься к дезориентации”, – повторила мысленно Сара, глядя на свое отражение в зеркале. Она снова стала человеком или чем-то очень похожим. Форма была примерно правильной, но кожа больше походила на полупрозрачный дисплей, чем на обычную непрозрачную плоть. Когда ее смущение сменилось любопытством, ровное сине-зеленое свечение заколыхалось вверх и вниз по телу, ощущаясь как легкие мурашки.

– Это… странно, – произнесла она или, точнее, попыталась сказать. Но не услышала ни звука, только увидела, как меняется свечение. Маленькие завитки света появились на ее коже, в основном вокруг лица и груди. В этих узорах каким-то образом присутствовал тон, а также высота звука и скорость. Все это было закодировано в определенные шаблоны, хотя Сара не смогла бы объяснить, как это работает. – Черт. Мои легкие не работают...

– Это не так, – раздался голос у нее за спиной. Сара не стала оборачиваться, но подняла руку, чтобы прикрыть обнаженную грудь, которая при этом стала ярко-розовой. Но тот, кто стоял позади нее, вовсе не был человеком, это была кибернетическая пони, которую Гармония использовала ранее. – Твои легкие функционируют идеально, но они не служат той цели, которую ты помнишь.

Пони оказался меньше, чем Сара ожидала, и едва доставал ей до колен. Это означало, что она была... двух с половиной метров роста? Трех? Или Гармония просто решила запудрить ей голову.

Конечно, самым необычным на данный момент было то, что на ней была только обувь, что-то вроде тропических шлепанцев. У Сары не было другой одежды и вообще никаких вещей, кроме браслета, который охватывал большой палец, а затем растягивался на десяток сантиметров по направлению к локтю. Но, собственно, смотреть на этих телах было особо не на что – на первый взгляд, она не смогла бы сказать, мужское оно или женское. Какие бы отверстия там ни присутствовали, они, по-видимому, закрывались, когда в них не нуждалась.

– Это не... имеет смысла, – Сара продолжила медленно, ожидая отклика на свои слова, но ничего не слышала. По крайней мере, это тело имело встроенные инстинкты, так как бывшая фестрал даже не могла предположить, как образуются такие сложные узоры на ее коже. – Какие могут быть эволюционные причины, лишающие возможности говорить?

– Множество различных, – ответила Гармония, запрыгивая на стойку рядом с раковиной. – Но что заставило тебя думать, что здесь замешана эволюция? Цивилизация освободилась от плена эволюционного давления задолго до моего появления. Эти тела были спроектированы – изначально для тропического райского мира Халкион. Некоторые особенности их конструкции практичны, например, гибридное водно-воздушное дыхание и чрезвычайно медленный холоднокровный метаболизм. Другие появились по идеологическим причинам. По мнению Темпереров, что изначально поселились там, звуковая речь несправедливо навязана по всей Вселенной. Кто-то может принять решение не слушать, но выбрать не слышать сложнее. Вместо расчетного решения они остановились на том, которое подкрепляло другие сделанные ими проектные решения… полагаясь, например, на то, что ты называешь ”магией”. Есть ”заклинание”, которое можно использовать для генерации звука, хотя делать подобное на публике считается довольно грубым, поэтому я этого сейчас и не делаю.

Мысли в голове Сары закружились от всего, сказанного Гармонией. Это был тот мир, в котором она ожидала очнуться в первую очередь, следующим – где-нибудь еще сильно после того, как колония будет создана, потому что, естественно, в большинстве мест долбаная армия была бы не нужна. Они бы изготовили ее, потому что изготавливали всех прямо перед тем, как в колонии проводились демократические выборы. Сара проснулась бы как раз вовремя, чтобы проголосовать и найти себе новую работу, возможно, обучая серфингу каких-нибудь инопланетян и устраивая вечеринки по выходным.

”Еще одна ловушка?”

– Ты разговариваешь, – заметила Сара. – Вслух, я имею в виду.

– Нет, – механическое тело Гармонии уставилось на нее снизу вверх, как задиристая кошка. – Никто другой здесь не может меня видеть. Они, конечно, могут видеть свой собственный интерфейс, но не меня. Помни, хотя наше окружение смоделировано с высокой степенью точности, ты все еще находишься внутри Эквуса.

– Надеюсь, в той же части, что и Джеймс, – Сара уставилась на свои руки, сжимая и разжимая кулак. – Я собираюсь уговорить его присоединиться ко мне, а потом мы отправимся за Оцеллус.

– Твой статус гражданина не позволяет принуждать его или любое другое существо. Возможно, тебе будет труднее, чем ты подозреваешь, заставить его уйти.

– Он предан Обществу первопроходцев, – возразила Сара, хотя понимала, что это звучит не слишком правдиво. Возможно, когда-то оно так и было, но… этот Джеймс был сломлен и раздавлен. Он уже был не тот, что раньше. – Он захочет помочь нам завершить миссию.

– В этом нет необходимости, – возразила Гармония. – Миссия не обязательна. Отар уничтожен. Забудь о дипломатических контактах и сосредоточься на себе. Предоставь изоляционистов самим себе.

Дверь в дальнем конце комнаты резко распахнулась, и внутрь хлынул яркий солнечный свет. Сара чувствовала тепло на коже и каким-то образом знала, что у обычного человека он бы быстро вызвал тепловой удар. Теперь, когда она подумала об этом, воздух тоже казался довольно теплым, хотя ощущение было достаточно отдаленным. Это была самая комфортная температура, о которой только можно было мечтать, так что жаловаться она не стала.

– Думаю, я все же хочу найти их. Но сначала… где Джеймс?

– Он единственный, кто носит шляпу, – ответила Гармония, и во второй раз Саре показалось, что она почти уловила какие-то эмоции в голосе. На этот раз веселье или что-то близкое к нему. – Не думаю, что он понимает, насколько скандально себя ведет. Но это подходящая для подобного часть пляжа.

Сара оглянулась, чтобы спросить, что она имела в виду, но металлическая пони уже исчезла. Вероятно, она могла бы вызвать ее обратно, но, честно говоря, Сара не думала, что ей нужна компания машины.

”Это будет не так уж трудно. Джеймс знал о моем плане, и теперь он поймет, что я была права насчет безопасности всего этого. Он захочет помочь это закончить”.

Она вышла в открытую дверь, пройдя мимо... человека… который светился желтым и синим с небольшим количеством зелени возле живота. Каким-то образом Сара поняла, что его тошнит и ему надо в туалет. Она ушла до того, как ей продемонстрировали, как там все работает.

Бывшая фестрал вышла в душный пляжный домик. Солнце светило сквозь прозрачную крышу с отверстиями, организованными в структурированные узоры, тень от которых приятно покалывала обнаженную кожу. Сара почувствовала, как что-то шевельнулось на глазах, и подумала, что, возможно, закрывает их от света – но яркий свет просто исчез, сменившись более комфортным уровнем. Она подняла руку, чтобы убедиться.

”У меня две пары век. Эти тела действительно были созданы”.

В баре подавали напитки, очень маленькие флакончики, может быть, размером с один из пальцев руки, с жидкостями разного цвета внутри. Сара поймала взгляд служащего, и через несколько секунд один из флакончиков был у нее в руках.

Чем дольше она смотрела, тем более странным это казалось – у большинства присутствующих существ не было явных признаков пола – у всех была примерно одинаковая форма тела, и, несмотря на отсутствие одежды, понять различия не удавалось. Лишь “голоса” наводили на мысль о половой принадлежности, но даже так Сара не могла уловить нюансов, идя через бар. Некоторые использовали медленные, преувеличенно плавные формы в своих словах, в то время как у других узоры были быстрыми и мигающими, меняющими рисунок даже тогда, когда их партнеры все еще читали.

Ощущение солнца на коже, вероятно, было лучшей частью происходящего, но вид за окном тоже был довольно приятным.

“Может быть, Джеймс не такой простак, как я думала. По крайней мере, он выбрал довольно милое местечко, чтобы потусоваться”.

Найти его было легко – у входа собралась толпа, и по тому, как ее участники время от времени вспыхивали розовым, Сара догадалась, что они немного стеснялись даже находиться рядом с кем-то, с кем они сейчас разговаривали.

Джеймс выглядел так же, как и все остальные, хотя его прозрачные волосы были коротко подстрижены и большей частью скрыты широкополой соломенной шляпой, которая скрывала большую часть его тела в тени. Это делало световые узоры приглушенными с учетом яркого солнечного света, и тем, кто за ним наблюдал, приходилось наклоняться ближе, чтобы их разглядеть.

Он также использовал все свое тело, чтобы изображать символы, а не только несколько пятен на лице, как это делала Сара во время разговора с Гармонией. Почему-то это было похоже на крик, чтобы все видели, хотя тень от огромной шляпы несколько приглушала эффект.

“Держу пари, ты не очень-то старался изучить здешние обычаи. Ты выглядишь...”

Сара заставила себя прервать мысль. Очевидно, то, что она стала очередным инопланетянином, оказывало на нее влияние, потому что теперь в Джеймсе действительно было что-то привлекательное. Как в девушке, которая только что решила, что она будет на пляже топлесс, и ей все равно, что кто-то подумает – для этого нужна смелость.

Никто другой из окруживших Джеймса и близко не обладал такой храбростью. Казалось, они использовали для разговора только небольшой кусочек кожи, отвернувшись от Сары.

“Есть причина, по которой у нас есть голоса, идиоты. Я ничего не слышу, когда собеседник отворачивается. С удовольствием сказала бы пару ласковых тому, кто считал, что быть немым – хорошая идея”.

Но кем бы они ни были, вероятно, они все давно умерли, как и ее прежнее, пораженное раком "я".

“Надеюсь, что ты попала в загробную жизнь не хуже такой”.

– Похоже, они полностью захватили власть, – рассказывал Джеймс. – Эквестрия – страна лошадей – была полностью порабощена. Войска маршируют по улицам... Представьте себе худший военный фильм, который вы когда-либо видели, все было именно так. Насколько нам известно, вероятно, так везде. Я знаю, что других крупных цивилизаций не было, только Эквестрия и маленькие королевства на периферии. Так что, если Эквестрии больше нет, то, по сути, и цивилизации тоже.

Сара смешалась с толпой, стараясь никого не задеть по пути. К сожалению, это оказалось невыполнимой задачей, если она хотела подобраться поближе. Хотя столик Джеймса и оставшиеся три места за ним были пусты, пространство вокруг него было забито до отказа. И у этих существ было так же мало представления о личном пространстве, как и о звуковом общении.

– Думаю, мы сделали правильный выбор, ожидая, – сказало одно из существ по другую сторону круга. Оно было ниже большинства, и ее формы заставили Сару предположить, что это женщина. Но она не была уверена, существует ли здесь эта концепция. – Гармония сказала, что однажды там будет безопасно. Нам просто нужно было набраться терпения.

– Вы чертовски в этом правы.

Джеймс поднял третий или четвертый крошечный флакончик, и было похоже, что он хочет опрокинуть его залпом. Но лишь несколько капель упало ему в горло, и это, казалось, стоило больших усилий. Некоторые из существ даже на мгновение стали коричнево-белыми – признак того, что они были впечатлены.

– Там, на поверхности, полный отстой. Судя по всему, все мои друзья мертвы или будут мертвы в ближайшее время. Даже я умер безо всякой причины. Но это место... – он откинулся на спинку стула, поправляя шляпу. – Оно кажется идеальным. Не спешите уходить отсюда.

Сара больше не могла ждать. Он явно старался убедить себя в чем-то, и чем дольше Джеймс будет продолжать, тем меньше вероятность, что он уйдет.

“Пробыл ли он тут дольше меня? Дала ли Гармония ему больше времени?”

– Прошу меня извинить, – произнесла Сара людям вокруг нее, проталкиваясь сквозь толпу. – Джеймс! Джеймс, нам нужно поговорить!

Кричать было еще одним странным чувством – но ее тело знало, что делать, и люди вокруг нее отвечали тем же. За исключением тех немногих, кто стоял в первых рядах и не обращал внимания ни на кого, кроме Джеймса.

– Ты, должно быть, Сара, – сказал он, поднимая голову. Как только Джеймс поприветствовал ее, кто-то из толпы отодвинулся в сторону. Она приблизилась и опустилась на стул. – Все-таки нашла меня, а?

Даже сиденья были странными, похожими на загнутую вверх букву U без каких либо подушек. Но дискомфорт от странной формы едва ли ее заботил.

– Это та, о ком ты упоминал, – произнес один из людей в толпе, кто, судя по росту и медленному звучанию букв, как решила Сара, должен был быть мужчиной. – Ты не хочешь с ней говорить? Тебе не обязательно это делать.

Сара увидела, как по группе пробежала рябь ярко-оранжевого цвета, сопровождаемая множеством тихих фраз, на которых она не знала, как сосредоточиться. Несмотря на то, какими маленькими были узоры, не то чтобы она не могла их разглядеть. Пока она сидела, то убедилась, что у нее должна быть вторая пара век, поскольку у всех, кто подставлял лица солнцу, глаза были закрыты темным светоотражающим материалом, под которым едва можно было что-то увидеть.

– Нет, нет, все в порядке, – Джеймс махнул рукой, чего окружающие, похоже, не поняли. – Сара, что ты здесь делаешь?

– Тебя ищу, – ответила она, неловко ерзая на стуле и ставя свой флакон на стол между ними. – Мы кое-чем занимались.

– Умиранием, – безутешно пробормотал Джеймс. – Это был дерьмовый план.

Он больше не кричал, но, несмотря на это, Сара практически чувствовала взгляды толпы, сверлящие ей спину. У них не хватило элементарной вежливости отойти и оставить их наедине.

– Я так и сказала. Но… это сработало. Мы в безопасности. И даже бессмертны. Точно так, как я тебе говорила.

– Бессмертны – это неверный термин, – пояснили какие-то женственные вспышки света справа от Сары. – Мы расширены, защищены, виртуализированы. Когда Эквус погибнет, мы погибнем вместе с ним. Мы не бессмертные души, и мы не можем существовать без субстрата.

– Когда живешь всего сто двадцать лет, существование в субстрате кажется бессмертием, – парировала Сара почти так же громко, как до этого говорил Джеймс.

– Я мертв, – произнес Джеймс, и его голос был лишь слабой вспышкой света на одной руке. – Я не уверен… не уверен, что хочу возвращаться и умирать снова. Меня от этого тошнит. Ты не знаешь... но ты бы поняла, если бы почувствовала это.

– Я и почувствовала. Они подстрелили меня первой, если ты не забыл.

Тишина, по крайней мере, между ними. Сара могла различить постоянные цветовые вспышки вокруг себя, как будто множество телевизоров светили из-за угла. Это было немного похоже на ропот встревоженной толпы. И она была его причиной.

– Он не хочет уходить, – сказал кто-то еще, бросив несколько взглядов в сторону Сары, которые, как она почему-то знала, были равносильны толчку в плечо. – И ты не можешь заставить его. Джеймс может остаться, если захочет. Поверхность только для тех, кто ее выбирает.

Несколько человек выразили согласие, хотя на самом деле никто не осмеливался подойти ближе.

– Я не собираюсь заставлять его! – воскликнула Сара так ярко, что все в помещении притихли, уставившись на нее. – Но, думаю, что мне нужна его помощь.

Она опустила руки на колени, и ее голос дрогнул:

– Джеймс, я знаю, что умирать было паршиво. Но... мы сделали это. Мы сбежали от злых чейнджлингов, как я и сказала. Я хочу вернуться к нашим друзьям и закончить то, что мы начали – вернуться в Отар, завести новых союзников. Ты не можешь подождать с этим отпуском?

Она обвела жестом домик, пляж, разноцветных посетителей.

Джеймс неловко дернулся, затем, наконец, отвел от нее взгляд. Это означало, что он не сможет ее услышать, но это не помешало ему заговорить.

– Я... не уверен. Я не хочу оставлять своих клонов сражаться в одиночку. Но, может быть, смерть не имеет такого уж большого значения. Если Эквестрия действительно захвачена, то у них не будет больше боли, чем было у нас. Они могут очнуться здесь и... разбить несколько палаток на пляже. Тебе стоит окунуться, вода потрясающая. И здесь так много культур, так много языков… это как Земля до Объединения. Это то, о чём я всегда мечтал.

“Точно так же, как то, что показала мне Гармония”.

Хотя, как бы сильно она ни была против, в том, что именно Джеймс сказал подобное, было что-то почти волшебное. Это общество было так же чуждо, как общество пони, но в некотором смысле более знакомым. Может быть, из-за того, что у них снова появились руки и ноги.

– Могло быть гораздо хуже. Я имею в виду, по сравнению с тем, что мы пережили. Они могли попасть в рабство, подвергаться пыткам в течение многих лет… ты хочешь, чтобы твои клоны прошли через это? Одна из них была беременна, и это делает тебя... – кем это его делает? – ... дядей. Ты хочешь, чтобы твоего племянника или племянницу пытали?

Тут был логический пробел – чейнджлинги были теми, кто применял пытки или, по крайней мере, угрожал ими. Но Джеймс, похоже, не смог это сопоставить. У жертвы манипуляции редко подобное получалось, если Сара вела их правильно.

– Я... хорошо, – Джеймс наклонился вперед, на мгновение положив голову на стол. – Давай заключим сделку.

– Прекрасно, – ответила Сара. – Твои условия?

Джеймс тут же встал на ноги, поправляя свою скандальную соломенную шляпу.

– Ты идешь со мной на свидание. Настоящая романтическая прогулка по пляжу. Тут на пирсе есть место, похожее на ярмарку. Сходишь со мной. После этого… я вернусь с тобой.

Сара чуть было не сказала "нет" просто по привычке. Джеймс, которого она знала с момента пробуждения, был инфантильным, избалованным и бесполезным. Но он также проявлял смелость, и не раз. Он бросился навстречу своей смерти рядом с ней. Он доверял ей и был единственным, кто знал ее секреты.

И с этим странным телом он выглядел совсем неплохо.

– Ладно.

Сара подняла странный флакон, откидывая его назад. Несколько капель жидкости почему-то показались во рту просто огромными, так что проглотить их не получилось, и бывшая фестрал на несколько секунд закашлялась. Затем она уронила пустой флакон, вздрогнув от ощущения, как его содержимое обжигает горло.

“Насколько же там мало места?”

– Я схожу с тобой на свидание. Но после этого нам нужно закончить работу.

Глава 21: Заложник

И вот две фракции, воевавшие почти год, а потом проведшие еще один год в состоянии шаткого перемирия, наконец объединились в союз, каким бы непрочным он ни был. Оливия была в числе тех, кому было поручено более тесно работать с новоприбывшими, несмотря на ее напряженные отношения с ними. Но сколько бы разногласий с ними у префекта ни было, она также была одной из тех, кто знал их лучше всего, после столь тесного сотрудничества с нанятыми в погодную команду пони. На самом деле она не могла винить Лаки за это задание, даже если все еще им возмущалась.

В основном она работала в ангаре, помогая различным “Элементам Гармонии” подготовиться к простой миссии по контакту с группами ополченцев, а затем запуская их с помощью одного из джамперов «Души Императора». Очень много времени ушло на объяснение, как работает ускорение и какой шум будет издавать джампер, когда прибудет на место приземления.

Оливия почти ожидала, что местные просто погибнут вместе со своими пилотами. Они могли обладать уникальными талантами для достижения целей объединения Эквестрии, они могли быть знаменитыми и опытными, у них могли быть друзья повсюду − но они также были чрезвычайно наивны, почти по-детски... ну, все, кроме Твайлайт Спаркл. Майор позаботилась об этом чуть больше года назад.

На какое-то время жизнь в Мазерлоде нормализовалась − каждые несколько дней прилетали джамперы с Элементами и несколькими местными жителями, которых они привезли неизвестно из какой отдаленной эквестрийской глуши. Примерно после третьей миссии они начали обращаться к ней по имени. К десятой Оливия начала понимать эквестрийский немного лучше благодаря постоянному общению на нем. С погодными пони такого не было, так как там ее задачей было научить их английскому. Теперь причина учить язык была.

В самом Мазерлоде все шло не совсем гладко, хотя Оливию привлекали не так часто. Груббер и его солдаты с удовольствием бездельничали первые несколько недель, но довольно скоро они заскучали и, следовательно, превратились в источник проблем. Солдаты начали устраивать беспорядки в городе − ловили пони, грабили их и угрожали «рассказать все, что знали».

Но Оливию не беспокоило, что они планируют что-то тайное, особенно после того, как почти во все, что у солдат было, добавили жучки. Хотя захватчики сами могли об этом не знать, но Предвестник знал все − кто из солдат поддерживал тайные отношения с местными жителями, кто брал взятки, кто угрожал. И если кто-то намеревался на самом деле устроить течь в информационной плотине Мазерлода… что ж, против этого методы тоже были.

И префекту было поручено убедиться, что захватчики об этом знали.

Оливия встретила Груббера в тот же день, когда тот отправил одного из своих солдат в горы с заданием сесть на поезд, проходящий через один из соседних городков. Учитывая, что Мазерлод был единственным “свободным” поселением во всех Дымчатых горах, у плана были все шансы на успех. За исключением того, что Предвестник знал о нем еще неделю назад и к захвату беглеца был готов целый взвод.

В конце концов храбрый солдат попытался покончить с собой, ткнув себя ножом в горло, но едва успел оцарапать кожу, как шокер Оливии его вырубил и заставил растянуться на земле.

− Я не понимаю, почему ты хочешь поговорить со мной, − произнес Груббер, следуя за пегаской по одному из верхних тоннелей Мазерлода.

Со временем все больше переходов превращалось из простых каменных тоннелей в красиво гравированные и роскошные, за исключением пучка проводов на потолке. Этим занималось местное население − в основном земные пони, которые остались без работы в шахте, так как дроны Предвестника работали намного быстрее. Оливия подумала, что украшения тут к месту. Во всяком случае, у местных было больше внимания к деталям, чем у искусственного интеллекта. Пегаска могла разглядеть маленькие сердечки в арочных проемах и крошечные знаки в виде солнца и луны по краям проходов, ведущих к жилым помещениям или к уборной соответственно.

Груббер не видел в Мазерлоде ничего, кроме спа-салона на втором подземном уровне и его бесконечного ассортимента предметов роскоши. Но сегодня все должно было измениться. Это риск, но… необходимо было действовать.

Новый трансплантат Оливии все еще чесался, и вокруг сустава плоть была ярко-красной. Она перетянула все бинтами, но, вероятно, пройдет еще пара дней, прежде чем можно будет бегать. Как бы то ни было, пегаска старалась поменьше напрягать ногу и не тревожить биоклей на ране.

− Потому что есть кое-что, на что тебе стоит взглянуть, − довольно бодро ответила Оливия. На этот раз она не притворялась отвратительной нищенкой, а была одета в простой комбинезон − униформу префекта, который закрывал все ее тело и был украшен логотипами Общества первопроходцев. Там же была кобура для оружия, хотя внутри его видно не было. Хотя у пегаски и правда был при себе револьвер, пристегнутый ремнем прямо под краем комбинезона, и нож, спрятанный еще хитрее. Но она не ожидала, что ей понадобится хоть что-то из этого против Груббера. – Мы тут только закончили. Совсем не хотели создавать его для вас, но… вот мы и пришли.

− Вы все строите, строите и строите, − пробормотал Груббер, почти полностью запихивая в рот мягкий крендель. Его голубая шерсть была испачкана сырным соусом − инопланетянам человеческая еда нравилась даже больше, чем понячья, настолько, что некоторые солдаты начали набирать вес. Груббер с самого начала был не сильно стройным − теперь же он практически ковылял вразвалочку. – Вам нужно научиться и карман немножко набивать! Честно… даже мой брат знает, когда нужно расслабиться и позволить деньгам течь в лапы. Как инвестиция за вашу тяжелую работу.

Они повернули мимо красного креста на стене и оказались в медицинском крыле. Специально пустом для этой демонстрации, по крайней мере, настолько, насколько было нужно. Оливия указала на третью дверь, единственную не заблокированную.

− Когда закончим, попробуем. Нам сюда.

− И вы роете, как алмазные псы, − продолжал Грубер, как будто даже не слышал, что она ему говорила. − Они тоже такие, но... в основном это их одержимость драгоценными камнями. Можно было бы подумать, что они не будут так усердно трудиться просто ради еды, но… оказывается будут.

Оливия позаботилась, чтобы Груббер шел впереди. Она была позади него, на случай побега, и достаточно близко, если бы он попытался покончить с собой.

Не то чтобы она ожидала этого − Груббер был трусом до мозга костей. Он мог бы сам попытаться сбежать, чтобы предупредить своего брата. Насколько знала пегаска, он никогда не делал ничего подобного и у него не хватило бы смелости сбежать таким образом.

Они прошли по коридору в комнату длиной около ста метров, с большими цилиндрами и метровыми промежутками между ними. Большинство из них были пустыми и открытыми − по форме они немного напоминали биофабрикаторы, но с синими символами снежинок вместо предупреждений о биологической опасности, которыми маркировали фабрикаторы.

В Мазерлоде медицинские фабрикаторы тоже были, но маленькие, для отдельных органов, а не целых пони. У них не было ресурсов, чтобы увеличивать население таким образом.

«Действуем по старинке, а, Мелоди? Думаю, у тебя это неплохо получилось».

В центре комнаты стояло еще какое-какое оборудование − несколько столов с роботизированными руками, прикрепленными к потолку, и летающие медицинские дроны, парящие неподалёку.

− Это... − Грубер уронил свой крендель. − Это не понячье. У вас такого нет.

Он обернулся, но увидел Оливию, стоящую прямо у него на пути.

Она не стала вытаскивать оружия, а лишь оскалилась, словно предлагая прорваться силой. На поверхности они могли притворяться, что Груббер все еще был главным, но… они оба знали правду.

− Мы еще не видели того, что я хотела тебе показать, − Оливия указала на самый первый цилиндр в ряду. − Иди, тебе точно нужно посмотреть. Думаю, это кое-что прояснит.

— Ох, да ладно, я… − но потом пегаска его толкнула, и Груббер протестующе пискнул. − Хорошо, я иду! Вот ведь...

Они остановились перед цилиндром, который отличался тем, что был закрыт. Казалось, он возвышался над Оливией, поскольку они были рассчитаны на человека. Но даже так существо внутри него едва помещалось.

− Активируй прозрачность.

Часть передней половины цилиндра стала прозрачной, и существо внутри стало видно. Один из солдат Короля Шторма, с маской на морде и трубками, проходящими вдоль тела. Его глаза были закрыты, и большая часть меха была сбрита. Остальной слезет сам при пробуждении − волосы очень плохо переносили криогенный сон. Но они отрастут снова.

− Ч-что? Л-локош?

− Мы поймали его при попытке к бегству, − ответила Оливия, стоя сразу за спиной «регента». Всякий раз, как он оглядывался, она вставала между ним и дверью.

− Это ужасно. Как он мог дезертировать с поста. Ты же знаешь, мы бы его сами наказали.

− Сомневаюсь. Учитывая, что ты сам отдал ему приказ, − Оливия достала записку, написанную Груббером. Это была шифровка, но код был аналоговым и Предвестнику потребовалось меньше секунды на взлом. − “Я и мой отряд находимся в заложниках у пони, готовящих восстание. Не приходи в Мазерлод без подавляющих сил. Бери всех драконов, каких сможешь”.

Грубер неловко рассмеялся.

− А-а-а… это.

Затем он попытался сбежать.

Оливия перехватила его, когда он попытался оббежать ее, и ударила в грудь здоровой передней ногой. Груббер сопротивлялся, пытаясь оттолкнуть пегаску, поэтому она позволила ему, отступив на несколько шагов, прежде чем впечатать «регента» плечом прямо в хирургический стол. Стекло разлетелось вдребезги, инструменты разлетелись в разные стороны, и довольно скоро Оливия прижала Груббера к полу.

− Ты и правда совсем не боец, − прокомментировала майор, игнорируя боль от нескольких свежих порезов. Большая часть битого стекла теперь была в Груббере, но пара осколков впилась в плечо пегаски. – Думаю ты получил эту должность благодаря кумовству.

− Давай, убей меня, − прохрипел Груббер. − Это не сработает. Мой брат дарует всем нам вечную жизнь. Мертвые воскреснут снова, когда буря утихнет, вот увидишь.

− Я знаю, − Оливия отпустила его, хотя и держала одно копыто на груди, готовая оттолкнуть «регента» назад, если он попытается встать. − Твой брат подал нам эту идею.

Пегаска махнула хвостом в сторону трубы.

− Твой солдат не очнется, но и не умрет. Это идеальный способ сразить бессмертного. У нас нет той кристаллизующей штуки, что он использовал против аликорнов, но это и не нужно. Насколько я знаю, эти морозильники могут поддерживать сон в течение тысячи лет. Может быть, и дольше, если мы будем время от времени будить вас и подлечивать.

Груббер сглотнул, отводя от нее взгляд. Очевидно, картина у него в голове сложилась.

− Теперь ты собираешься усыпить меня, как Локоша.

− Не... сегодня, − ответила Оливия, убирая ногу. − У тебя есть выбор, Груббер. Надеюсь, он будет правильным.

Пегаска встряхнулась, пытаясь стряхнуть осколки стекла.

− Ты можешь жить в роскоши или позволить нам делать с твоими мозгами все, что нам заблагорассудится, пока тело будет заморожено во льду. Не думай, что это просто спокойный сон, потому что это не так. Я обещаю сделать весь процесс настолько неприятным, насколько это возможно.

Груббер кивнул, поднимаясь на ноги. Как оказалось, его травмы были не такими уж серьезными. Но из нескольких порезов сочилась голубая кровь, и боль от них, казалось, мешала ему сосредоточиться.

− Ладно, ладно! Я все понял.

− Хорошо, − Оливия указала на дверь. − Потому что в следующий раз, как что-нибудь произойдет и я решу, что ты нарушаешь условия нашей сделки, ты окажешься здесь. Так что тебе лучше начать думать о том, как держать своих солдат в узде.

Они прошли дальше по коридору, и пегаска оставила «регента» в умелых копытах врача-пони − одного из местных жителей, которого Груббер, вероятно, помнил. Чем меньше технологий он увидит, тем лучше. Но впечатление все равно должно было остаться.

− Как я справилась? − спросила Оливия, когда один из пони-аватаров Предвестника присоединился к ней в коридоре. У пегаски появилось несколько свежих порезов, но в остальном она была в полном порядке.

− Отлично в данной ситуации. Во всяком случае, до тех пор, пока я не закончу синтез достаточного количество криокомпонентов для остальных солдат. Нет смысла пытаться держать их в сознании во время нашей следующей проверки. Похоже, они осознают серьезность нашей операции и намерены выдать нашу тайну.

Оливия кивнула.

− Что ж, продолжай работать так быстро, как только сможешь. Чем скорее они все окажутся во льду, тем лучше.

---

У Сары бывали свидания и похуже, но не слишком часто.

Отчасти, вероятно, это объяснялось тем, что Джеймс пытался навязать ей романтические отношения, от которых Сара уже отказалась, особенно когда ставки для Отара были столь высоки. Она не испытывала особой верности ни к Эквестрии, ни даже к своей собственной нации, но видеть пони под пятой натурально Влада Цепеша было уже слишком. Наступил момент, когда даже корыстолюбивой мошеннице пришлось вмешаться. Хан Соло вернулся, чтобы спасти положение.

Но, с другой стороны, Сара наслаждалась новизной – оказаться на двух ногах было долгожданным облегчением, чего, как она полагала, формально никогда раньше не испытывала. Но ее памяти было плевать на тонкости вроде того, какая ее версия «на самом деле» была человеком, и почему двигаться на двух ногах вполне естественно.

Сара и раньше ходила на свидания, на которых не хотела присутствовать, и обычно они все проходили одинаково. Люди, которые полагали, что отношения по принуждению сработают, обычно стеснялись всего и вся, не имея никаких определенных планов на совместное времяпрепровождение. Они просто ожидали, что какая-то сверхъестественная харизма с их стороны ее сразит.

Но с Джеймсом было не совсем так. Кроме того, что он шел рядом, на самом деле он не сделал ничего такого, что заставило бы Сару чувствовать себя неловко.

Пляж был очень похож на другие тропические места отдыха, которые она посещала раньше, с домиками, лежаками с зонтиками и множеством загорающих. Пришельцы любили плавать, и у них было много различных плавсредств. Хотя были и необычные штуки типа дорожки, уходящей прямо в воду, со светящимися поручнями по обе стороны. Сара указала на одну из них, где группа из четырех инопланетян исчезла под водой.

− Что они делают?

− Скорее всего, просто возвращаются в город, − ответил Джеймс. – На сегодня они с отдыхом закончили.

− Ох, − Сара вздрогнула. − А давай мы туда не пойдем? Меня уже тошнит от темных мест.

− Там не темно, − но продолжать не стал и вернулся к простой болтовне.

Судя по всему, предположение Сары о том, что Гармония мухлевала со временем, оказалось верным. Джеймс говорил так, словно он многое узнал об этих инопланетянах-постгуманистах. Он описал орбитальный лифт, спускающийся в город, где он провел несколько недель, общаясь с профессорами языка и культуры.

− Они никогда раньше по-настоящему не встречали человека и были рады взять у меня интервью. Думаю, люди тут не часто появляются.

Впереди было видно пункт назначения, о котором Джеймс уже упоминал. Своего рода прибрежный карнавал с кучей мигающих лампочек, воющими динамиками и радостными посетителями. Нечто похожее на американские горки было куда сложнее, чем все, что Сара когда-либо видела на Земле − пути, казалось, постоянно менялись, что, вероятно, было самым веселым. Но толпы были те же самые, и запах жареной еды легко угадывался.

− Это не имеет смысла, − произнесла Сара, слегка оттаскивая Джеймса за руку. Она не была уверена, что хочет заходить в этот парк. По крайней мере, к настоящему моменту толпа их инопланетных последователей рассеялась, растворившись в различных барах. − Разве они когда-то не произошли от людей? Посмотри на нас, мы, по сути, люди. Просто... модифицированные. Довольно существенно, но...

− Ну... − Джеймс пожал одним плечом. Он замедлился, когда Сара его потянула, очевидно, не обращая внимания. − Я к тому, что в нашей родословной полно всяких мелких грызунов. Значит ли это, что ты знаешь, каким они видели мир?

− Когда-то у меня был ручной крыс. Но мне пришлось его съесть.

− Ага… Не уверен, хочу ли я знать правда ли это. Но ты ведь понимаешь, что я имею в виду? Они намного более развиты, чем мы, − они так долго были кем-то другим, что с таким же успехом могли бы быть инопланетянами.

− Э-э, мне это не кажется таким уж странным.

Сара протянула руку, осторожно сняла с головы Джеймса шляпу и перебросила ее через перила.

− Эй! – он отпрянул от нее, перегнувшись с дорожки в попытке поймать шляпу. Но он и близко не был достаточно ловким. – Мне пришлось самому ее плести! Это заняло у меня несколько часов.

− Немного напоминают мне пони, − продолжила Сара, как будто даже не слыша Джеймса. − Никакой одежды, много ярких цветов и вежливости. За исключением того, что у пони еще есть…

Она понизила голос, затем осмотрелась вокруг. Рядом прогуливались люди, которые явно испытывали облегчение от того, что с их пути убрали нечто столь скандальное, как человек, полностью скрытый в тени.

− Ну, секс.

Выпрямившись, Джеймс все еще свирепо смотрел на Сару.

− Почему ты ее выкинула?

− Потому что на нас все пялились. Это не то, как должны проходить свидания, поверь мне. Мы должны сосредоточиться друг на друге, а не удивляться, когда кто-то решит вломить тебе из-за иных моральных принципов. Будь борцом за социальные перемены в свое свободное время.

Голос Джеймса сменился испуганной вспышкой, которая быстро превратилась в улыбку.

− Подожди минутку. Ты только что призналась, что у нас свидание!

Сара, возможно, поворчала бы по этому поводу при других обстоятельствах. Но сейчас…

− Я не против осмотреть достопримечательности, − ответила она, используя обычный набор визуальных образов, которые составляли речь для ее нынешнего тела. Сара хотела научиться использовать звук, поскольку он у местных определенно был. Она слышала, как впереди играет какая-то тихая ярмарочная музыка, немного натянутая и фальшивая. Но тем не менее звуки были.

− Тебе понравится «Ультрафиолетовый твистер». Это, наверное, самое крутое, чем я занимался с тех пор, как попал сюда, не считая прогулки по дну океана. Это прямо нечто!

− Может быть, но не прямо сейчас. Я удивлена, что ты вообще туда подался после того, как застрял под землей на… сколько мы вообще там пробыли?

− Месяц? − предположил Джеймс, но в его голосе не было уверенности. − Подожди, неужели я так много спал?

− Нет, спал ты совсем мало. Или ты... нет. Только когда трансформировался. Ты получал энергию из другого источника.

− Точно.

Следующие метров сто они шли в визуальном молчании. Сара обнаружила, что ее это тоже не сильно беспокоит − если не считать отдаленной ярмарочной музыки, она могла сосредоточиться на звуках окружающей среды. Волны шуршат о берег, насекомые стрекочут на деревьях над головой. Вроде они не казались опасными, так что она не стала беспокоилась о них.

В конце концов Сара почувствовала, что Джеймс взял ее за руку, и не отстранилась.

− Я надеялся, что ты придешь за мной, − произнес Джеймс, и нервозность, с которой он это сказал, придала его словам не такой глубокий смысл, как раньше. − Я не хотел убегать навсегда. Может быть, побыть в отпуске подольше… приятно быть где-то, куда мои клоны еще не добрались. Здесь все еще есть что исследовать. Часть нашей... будущей истории. Наше будущее, их история. Но не наше будущее, потому что мы не... короче, ты поняла о чем я.

− Да.

Сара слегка оперлась на его руку, когда они вошли на ярмарку.

Следующие несколько часов прошли для нее как в тумане − несмотря на инопланетян, несмотря на необычность аттракционов и еды, в происходящем было что-то глубоко знакомое и в то же время совершенно новое. У Сары никогда не было денег, чтобы тратить их на подобные развлечения, а когда она наворовала достаточно, то чувствовала себя выше подобного.

Но Джеймс… Джеймс находился на границе социума, не уходя при этом в подполье. Происходящее показалось Саре немного похожим на то, чем среднестатистический бедняк мог бы заняться ради забавы. За исключением того, что она не видела здесь никаких признаков бедности или богатства. Инопланетяне ни за что не платили, да и сандалии друг от друга не отличались.

Колеса обозрения в парке не было, но был маленький дирижабль, который поднимали и опускали при помощи веревки. Сара была почти уверена, что Джеймс рассчитал время так, чтобы они отправились в путь на закате.

Чем больше времени она проводила с ним, чем больше думала, что он был единственным, кто был верен ей, тем больнее становилось.

Потом Джеймс поцеловал Сару, и какое-то время она почти ни о чем не думала. Как оказалось, их кожа могла принимать самые разные цвета одновременно.

Но потом она оттолкнула его в пустой угол мягкого сиденья.

− П-прекрати это, Джеймс. Сейчас не время... и это не сработает.

− А как по мне… так прекрасно сработало. Мы были вдвоем с тех пор, как все это началось. Мы прошли все вместе. Почему бы нам не...

− Потому что мне не нравятся парни! − в сказанном не было и тени сомнения – в этом Сара не изменилась. − Джеймс, ты действительно… оказался на высоте, согласен? Это здорово. Но это не единственная причина, по которой это сработало.

Сара указала на свое тело.

− Кем бы мы ни были...

− Витрувианцы, − подсказал Джеймс. − Так называется этот вид. Они были в Эквестрии по меньшей мере несколько тысяч…

− Витрувианцы, − повторила Сара, толкая его в плечо. − Что ж, прямо сейчас это прекрасно работает. Но если мы выйдем наружу...

Она покачала головой.

− Мои отношения должны быть физическими, а не только эмоциональными. Если честно, в основном физическими. Бьюсь об заклад, Гармония сделала тебя таким, чтобы попытаться отвлечь меня. Это... уже второй раз, когда она пробует. Не думаю, что ты здесь парень, и именно из-за этого... − Сара немного расслабилась, сжимая руку Джеймса. − Ты понимаешь о чём я?

Джеймс кивнул.

− В целом да. Я не знаю... как точно это работает, но почти уверен, что все здесь одинаковые. Значит, ты такой же парень, как и я. Или... мы оба ими не являемся.

− Ну, тут ничего нового.

Сара рассмеялась, но в ее смехе не было обычной злобы, и она быстро замолчала.

− Ну, в любом случае… Думаю, нам следует остановиться, − она скрестила руки на груди. − Потому что все закончится только болью. Чем ближе ты становишься к кому-то, когда знаешь, что из этого ничего не выйдет, тем хуже чувствуешь себя, когда все разваливается на части.

− Но... − Джеймс колебался. − Тебе не обязательно уходить. У меня есть целых два клона, так что все, что я мог бы сделать, они сделают за меня. И ты… на самом деле ты даже не инженер по боеприпасам, так что вряд ли ты смогла бы справиться с этим, если бы вернулась. Разве мы не можем просто... обойтись без них?

− Нет, − все изменилось. Что бы Сара ни чувствовала, теперь это исчезло. − С меня хватит, Джеймс. Это было весело, но… пора отправляться. Ты собираешься выполнить свою часть уговора, или... просто вводил меня за нос?

Цвета Джеймса утихли до нескольких темных, застенчивых оттенков. Затем он встал.

− Мы можем идти.

− Гармония! − Сара не произнесла этого вслух, но каким-то образом программа услышала ее. Она появилась между ними, ее лошадиные черты каким-то образом казались… разочарованными.

− Мы слушаем.

− Мы хотим отбыть, − произнесла Сара, указывая в открытое окно. − Туда, где находится Оцеллус. Отпуск был приятным, но… пришло время снова собрать банду вместе.

− Вы были бы счастливее, если бы этого не делали, − ответила Гармония. − Мы видим, что вы оба неполноценны. Еще несколько корректировок, и вы оба могли бы стать более цельными.

− Могли бы, не могли бы, − раздраженно пробормотала Сара. – Вытаскивай нас отсюда.

Мир вокруг растворился.

---

Мелоди была совершенно уверена, что в получении ею так хорошо обставленного жилья, должно быть, был замешан какой-то вид кумовства. Но сколько бы раз она ни спрашивала, Лаки настаивала на том, что она ничего не приказывала Предвестнику или жителям Мазерлода.

− До сих пор наша принцесса была добра к нам, − ответил мэр Пирит. − Пони хотят выразить свою признательность. Можно ли их за это винить? Если я чему и научился, живя с земными пони так долго, так это тому, что нельзя отказываться от подарка, который дарят от чистого сердца. Они знали, для кого работают, занимаясь этим. Просто будьте снисходительны.

Поэтому Мелоди старалась быть любезной, позволяя каждому из местных, у кого находилось время, навестить ее в новых покоях. Они были примерно тех же размеров, что и остальные жилые помещения для проживания более чем одного пони − три больших прямоугольные секции с пучком проводов на потолке и грубыми каменными стенами. Там была крошечная ванная, гостиная побольше с кабинетом и спальня, в которой было не очень тихо и не слишком уютно, даже когда она была там с Дэдлайтом.

Но уроженцы Мазерлода все это исправили. Теперь под копытами Мелоди не было ни сантиметра голого камня, а простые стены были украшены искусственными арками и колоннами, которые почти напоминали дворец. Простые белые светильники были украшены изготовленной вручную (точнее вкопытную) филигранью.

− Я не понимаю смысла всего этого, − сказала Мелоди Дэдлайту, наверное, в десятый раз с тех пор, как вернулась домой. − Нас не было всего неделю. Когда они успели всё это сделать?

У фестрала было гораздо больше дежурных смен, чем у Мелоди, хотя все равно их было вдвое меньше, чем до родов. Лаки предлагала полностью освободить его от службы, но они этого не хотели. Если Король Шторм победит, их мир будет также разрушен, как и у всех остальных. Даже если Мелоди больше не могла помогать, кто-то должен был.

− У них нет ничего, кроме времени, − ответил Дэдлайт, с большой осторожностью беря малыша Романа крыльями и возвращая его в колыбельку. Она, как и все остальное здесь, очевидно, была сделана вкопытную и с большим старанием. Несовершенства свежего дерева придавали ей гораздо больше уникальности, чем могло бы придать идеальное воссоздание какого-нибудь исторического артефакта. − Подумай об этом, они работали в шахтах всю свою жизнь, и теперь для этого есть машины. Они готовятся к войне... ну, некоторые из них по крайней мере. Остальные просто присматривают за роботами, пытаясь притвориться, хотя бы для самих себя, что работают. Пони нужна цель. Несколько недель отпуска − это великолепно, но несколько месяцев − это тюрьма.

Мелоди откинулась на спинку куда более удобного дивана, положив крыло на спину Дэдлайта. Диван, вероятно, теперь был самой удобной вещью в жилище, по крайней мере, теперь, когда аликорн достаточно поправилась, чтобы не валяться все время на больничной койке.

Она бросила еще один взгляд на Романа, просто чтобы убедиться, что жеребенок крепко спит. Но Дэдлайт знал, что делал, и Роман уже был надежно спеленут. Какие бы следы странного разума Мелоди ни заметила в первую ночь, с тех пор они не повторялись.

− Я надеюсь, что это хоть что-то значит, − наконец сказала она. − То, что мы делаем… мы все еще не знаем, как мы собираемся проникнуть внутрь терраформера и сразиться с Королем Штормом. Прячемся тут, в горах… это не будет длиться вечно. Отар был под землей, и он не выжил. Мазерлоду тоже не удастся.

Дэдлайт сел немного прямее, отводя взгляд в сторону. Мелоди мгновенно узнала его − жеребец пытался что-то скрыть от нее. И, возможно, ему бы это даже удалось, если бы они не были вместе так долго. Теперь аликорн могла читать его так же легко, как и большинство языков.

− Ты что-то знаешь?

− У нас... есть одна идея. Я не хотел тебя волновать, но… С таким же успехом я могу рассказать тебе сейчас.

− Да, − согласилась Мелоди, поднимая голову со спины жеребца и немного расправляя крылья. − Что бы ты ни скрывал… пожалуйста. Ты знаешь, что я заслуживаю знать. Для Романа. Я не буду пытаться пойти с вами.

− Предположение Предвестника подтвердилось. Слабое место — транспортировка ресурсов. Они перевозят тонны груза, а на борту нет никаких датчиков. Потому что… они направляются в верхние слои атмосферы. На подъемных платформах нет никакой защиты, так что... никто такое путешествие не переживет.

Мелоди откинулась назад, кивая сама себе.

− Но для нас это не проблема. У пони скафандры невозможны, но для нас это совсем просто.

Дэдлайт кивнул, хотя на его лице отразилось легкое раздражение.

− Осторожнее с культурой, которую ты называешь простой, Мелоди. Всегда найдется рыба покрупнее. Эквус больше, чем все мы. Но... да. Идея именно в этом. Предвестник сказал что-то об Ионе. Я не уловил отсылку, но, по-видимому, это связано с кем-то из трудовых лагерей, с кем смог связаться один из Элементов. Мы поможем им поднять бунт, но после того, как они отправят нас на борт. Может быть… ты могла бы пояснить контекст этой отсылки?

− Иона был библейским пророком, − начала Мелоди, и с каждым следующим словом ее слушатель приходил во все большее замешательство. Эти слова, казалось, даже не имели прямого перевода на эквестрийский. − Неважно. Он был... парнем, которого проглотил кит. Согласно истории, он пробыл в его брюхе три дня, прежде чем кит выплюнул его обратно. Это... вероятно, означает, что Предвестник собирается спрятать нас в чем-то.

− Спрячет меня в чем-то, − поправил Дэдлайт. − Ты не отправишься с нами, помнишь? Ты нужна Роману здесь. И мне нужно, чтобы ты была тут, на случай, если… ну, на случай, если что-нибудь случится.

− Пф-ф-ф… − Мелоди пренебрежительно взмахнула крылом. Но спорить не стала − она обещала. Это было ее прежнее «я», которое хотело поучаствовать. Вероятно, ее клон позаботится обо всем. − Не знаю, почему это вообще имело бы значение, даже если бы я действительно полетела с тобой и мы взорвались прямо в космосе. Если Лаки смогла вернуться, я тоже смогу. Мы с тобой оба сможем. Мы такие же бессмертные, как Король Шторм, даже если...

Они так и не придумали способа вернуть кого-нибудь обратно. Вопрос был лишь в выборе правильного заклинания. У Лаки даже было заклинание, но им не хватало энергии, чтобы заставить его работать. Предвестник предположил, что существует множество различных методов, и что Дискорд специально предоставил им тот, который без его помощи повторить бы не получилось. Чем дольше они пытались заставить заклинание работать, тем более вероятным казалось это утверждение.

− Смерть, ага, − пробормотал Дэдлайт. – Думаю, тебе стоит поговорить об этом с принцессой Луной. Или с теми уродливыми солдатами парой этажей выше.

Мелоди опустила крылья в знак поражения.

− Ладно-ладно. Ты победил, − аликорн снова прижалась к шее жеребца, вдыхая его запах. Если бы Джеймсу и должно было быть некомфортно в такой позе, любые следы этого давно исчезли. Мелоди ничего так не хотела, как быть рядом с Дэдлайтом, до самой его смерти. Что... может занять достаточно много времени. – И когда вы это планируете?

Фестрал пожал плечами.

− Пока не знаю. Скорее всего, повторить все не удастся, так что... вероятно, нам не удастся отправить команду первой. Штурмовой группе придется действовать одновременно с восстаниями по всей Эквестрии. Лучшее предположение… через месяц. Им нужен год, но я не думаю, что у нас он есть. Надеюсь, головорезы Короля Шторма не решат, что пришло время геноцида, когда все это начнется.

Последнюю фразу он произнес голосом, в котором не было ни капли уверенности.

− Я тоже, − прошептала Мелоди, снова поднимаясь и направляясь к кроватке. Она подняла жеребенка магией и прижала к груди. Она не хотела отпускать его.

Глава 22: Зеленый лабиринт

Фларри Харт всегда могла определить, когда пони подшучивал над ней.

Если она хотела отправиться на задание с кем-нибудь из Элементов, они всегда соглашались. Не имело значения, просила ли Фларри о чем-то абсурдном, не имело значения, могла ли она подвергнуться опасности или попасть в ситуацию, где еще один аликорн сделал бы все только хуже. Они всегда говорили «да».

Именно так она поняла, что ей здесь не место. Ей казалось очень вероятным − практически гарантированным, − что ее тетя попросила Элементы быть с Фларри помягче. Они все были близкими подругами, поэтому сделали как им велели, и юной принцессе разрешали выполнять любое задание, какое она пожелает.

И каждый раз она никуда не летела. Когда наступал день отправки, Фларри Харт всегда находила предлог остаться и каждый раз видела облегчение на лице Рэйнбоу Дэш или слышала его в тихом бормотании Флаттершай. Конечно, они все хотели, чтобы она была счастлива. Просто они не хотели, чтобы Фларри отправлялась с ними на задания.

Даже с Твайлайт Спаркл в какой-то степени вела себя так же. Принцесса всегда находила время, чтобы повидаться с племянницей, всегда была готова терпеливо выслушать рассказы о жизни в оккупированном Кантерлоте, часто давала советы о том, как можно было бы преодолеть постоянные кошмары.

Но даже она иногда поглядывала на часы, когда они были вместе, и находила повод чтобы отказаться, если младшая аликорн просила прогуляться по шахтам или поплавать вместе в пруду.

− Извини, Фларри, − говорила Твайлайт так мягко, как только могла. − Но я должна...

Дальше следовало оправдание.

Все усугублялось тем фактом, что Твайлайт, безусловно, была права, избавившись от Фларри Харт. Она была не чем иным, как проблемой, и чем меньше она будет участвовать в военных действиях, тем лучше. Если бы не ее готовность избежать боли, делая то, что ей говорили, возможно, больше эквестрийцев бы выжило.

Было лишь одно место, куда Фларри могла пойти, одна пони, которую ей хотелось видеть. Фларри Харт вернулась к своей подруге.

Лаки Брейк всегда была в движении, постоянно перемещаясь по Мазерлоду, латая очередную метафорическую течь или туша метафорический пожар. Она не бросала свою работу ради Фларри Харт − она была «колониальным губернатором», какого бы сена это ни значило.

Но она пригласила бы юную принцессу помочь, даже если ее помощь, вероятно, сделала бы все только хуже.

Так что Фларри встречалась с командирами повстанцев, участвовала в доставке продовольствия в отчаявшийся и голодающий Клаудсдейл, устанавливала новое оружие на корабли Солнечного флота рядом с сотнями дронов и занималась множеством других странных вещей.

− Откуда ты знаешь, что делать? − спросила юная принцесса у Лаки однажды вечером, после того как они только что доставили последнюю партию лекарств для больных жеребят в лагерь беженцев к югу от Мазерлода. − Все эти дела… ты всегда в движении, никогда не останавливаешься.

Лаки Брейк не носила корону, когда работала, да и вообще не носила никаких украшений. Только кобура с маленьким человеческим огнестрельным оружием внутри. Фларри Харт ни разу не видела, чтобы она им пользовалась, вне зависимости от того, насколько напряженной становилась ситуация.

− А я мухлюю, − ответила Лаки, заговорщицки понизив голос. − Я всегда мухлюю, как и любой лидер. Это единственный способ справиться со всем этим.

− Мухлюешь… Как? – Фларри Харт ожидала услышать что-то похожее на объяснения Селестии о том, что нужно полагаться на силу характера или, возможно, на силу дружбы. Но ее друзья-люди, умели удивлять.

− Легко, − Лаки взмахнула крылом. − Я спрашиваю Предвестника, что мне нужно сделать. И если после этого я в чем-то не уверена, то спрашиваю других пони, которым доверяю. Найди эксперта, узнай его мнение. Это называется делегирование полномочий. Большую часть времени нас просто видят, и мы выполняем поручения. Я не знаю, как правильно воевать, вот почему у нас есть Циньчжи. Я не знаю, как распоряжаться припасами, или управлять шахтой, или... ну, почти ничего не знаю. Я лишь переводчик. Но я могу уверенно стоять и говорить нужные вещи. Я могу пообещать, что мы никогда не сдадимся и что Предвестник выиграет войну. Как ты думаешь, пони вокруг нас ожидают чего-то большего?

− Похоже, это работает, − согласилась Фларри слабым голосом. Он стал еще слабее, когда она задала следующий вопрос. − Как ты думаешь, Предвестник мог бы и мне помочь?

Сегодня у них не было с собой дронов Предвестника даже для перетаскивания припасов. Но у юной принцессы всегда был с собой переводчик, на случай, если люди перейдут на язык, которым она не владела. И иногда Предвестник пользовался им, чтобы поговорить с ней. Как теперь.

− Я могу. Но вам, возможно, придется брать на себя сложные задачи. Может быть, вы еще не готовы к такому.

− Я готова! − воскликнула Фларри Харт. − Я готова ко всему. Когда мы… когда мы отправимся спасать Эквестрию, я хочу каким-нибудь образом помочь. Может это стать одной из таких задач?

− Помочь каким-нибудь образом – без проблем, − раздался голос Предвестника. − Но это не то же самое, что присоединиться к миссии по захвату «Штормбрейкера». Вы не будете в этом участвовать.

«И ты тоже?»

Но Фларри не позволила себе впасть в отчаяние. Предвестник всегда был абсолютно честен с ней − он также не заботился о гордости или о том, насколько пони были удовлетворены его словами. Это была не злоба, когда он отказал ей, а одна лишь практичность.

− А что насчет Лаки? Она будет там? У меня такая же боевая подготовка, как и у нее!

− Ни за что, − нервно ответила Лаки из-за ее спины. − Я уже участвовала в подобном, и та миссия закончилась кошмаром по куче самых разных причин. На этот раз я доверюсь профессионалам. Им лучше знать, как сражаться. Твайлайт Спаркл пойдет − она и раньше сражалась с магическими монстрами, и Король Шторм, вероятно, один из них. Но я буду на связи, если им понадобится помощь дополнительных аликорнов. Но вообще я собираюсь помочь с большими рабочими лагерями вокруг Кантерлота. Мои родители...

Она замолчала, продолжила совсем тихо:

− А еще, я не хочу видеть, как кто-то еще теряет родных на корабле работорговцев. В лагерях наверняка поймут, что мы делаем, и начнут убивать рабов. Вот где я пригожусь.

− Я могу пойти с тобой! − воскликнула Фларри Харт, отчаянно желая сделать хоть что-нибудь и помочь. − Предвестник, можно? Ты мне позволишь?

− Так я и планировал. Насколько мне известно, единственный способ эффективно убить вас – использовать кристаллизующее оружие, которое было применено против других правителей Эквестрии. Я полагаю крайне маловероятным, что у обороняющих рабские лагеря оно может оказаться. Но все еще есть ненулевой шанс, что вы погибните в ходе боя. Я не знаю способа возвращения к жизни, кроме заклинания, которое использовала Лаки Брейк и которое мы не смогли повторить.

Примерно в это время они добрались до комнаты Лаки − теперь их общей комнаты. Рядом со входом стояла полка из прочного красного дерева, заполненная маленькими сокровищами на подушечках. Каждый из предметов был подарком от различных фракций или важных пони в знак благодарности, когда они примыкали к восстанию. Лаки, казалось, гордилась каждым из них, хотя никогда бы в этом не призналась. Она повесила пистолет на крючок, плюхнулась боком на мягкую подушку и, как будто, слегка ссутулилась.

− Тогда я отправлюсь с тобой, − заявила Фларри Харт. − Договорились. Я все еще могу быть полезна Эквестрии.

− Уверена, что так и будет. Буду рада, если ты будешь со мной. Вот только не знаю, буду ли я вообще участвовать в бою. Основной работой займется 75-ый полк рейнджеров, и я постараюсь не путаться у них под ногами. Это отчасти и есть причина, зачем нам солдаты − ты позволяешь им сражаться. Но им может понадобиться наша помощь, и на такой случай… мы будем рядом.

− Отлично.

Фларри Харт сняла плащ и ярко-желтую шляпку в цветочек. Ее грива все еще была растрепанной и неровной в тех местах, где ее подстриг Перес, а отбеливатель, который он использовал, смыть было нельзя. Но у корней настоящие цвета начали возвращаться, так что... чем меньше пони узнавали, кто она на самом деле такая, тем лучше.

Но Лаки не осуждала ее за это. Когда она взглянула на нее, во взгляде не было ни отвращения, ни даже жалости.

Люди были странными, но иногда это было к лучшему.

− Просто нужно быть готовой, − продолжила Лаки, как будто ее никто не прерывал. − Мы не знаем, когда представится такая возможность. Впрочем, не больше месяца… после этого Король Шторм должен прибыть в Мазерлод с проверкой. Когда это произойдет...

Аликорн замолчала. Ей не было нужды вдаваться в подробности. Как только Король Шторм сам приедет осмотреть город, их уловка наверняка будет раскрыта. Груббер уже сотрудничал не из жадности, а лишь из страха. Как только он увидит шанс сбежать…

− Я буду готова, − пообещала Фларри Харт. − Я собираюсь отомстить им за то, что они сделали с моей семьей. И мы наведем порядок в Эквестрии.

---

Земля появилась под Сарой секундой позже, она возникла где-то в другом месте.

«Гармония уже дала Джеймсу тут несколько недель, тогда как я пробыла здесь всего несколько минут. Вероятно, она сделает это снова».

Но чего Сара пока не могла понять, так это зачем Гармония делала все то, что делала. Насколько фестрал могла судить, у Гармонии не было никакой мотивации. Но в то же время она была гораздо умнее, гораздо мудрее и дальновиднее.

Саре и раньше приходилось работать с людьми умнее нее, и она знала, что лучше не считать их действия случайными. То, что казалось не более чем случайными совпадениями, могли сложиться в целое в последнюю секунду и нанести сокрушительный удар. Так что фестрал каждое мгновение была настороже в поисках смысла.

Место, куда они попали, было гораздо страннее, чем все, где Саре доводилось бывать раньше. Пышная зелень росла вокруг, вплетаясь в лабиринт из сверкающих шипов. Вдалеке можно было разглядеть металлические конструкции, поблескивающие в свете нескольких разных лун, каждая из которых имела немного другой оттенок.

Она снова стала пони, как и Джеймс – все тот же единорог, к которому Сара уже привыкла.

«Видишь, Джеймс, вот почему это не сработает. Тебе пришлось бы так много изменить в себе…»

И даже в таком случае, как долго обычно длились отношения у Сары? Недостаточно долго для Джеймса, по крайней мере, если судить по его моногамному клону.

На этот раз Гармония не стала брать с собой целую толпу, а сотворила одно металлическое тело. Она остановилась на краю прохода в зеленой стене, как будто невидимая линия не давала ей двигаться дальше.

− Тут начинается зона изоляции. Я могу наблюдать за происходящим внутри, но не имею права сообщать вам, поэтому я не могу дать вам никакой информации. Ваша подруга там, вместе с... – Гармония сделала паузу, тон явно помрачнел, − многими другими.

− Спасибо, − поблагодарила Сара, переступая порог лабиринта и направляясь в колючие глубины. Она слышала внутри птичьи голоса – в основном карканье ворон.

− Если вы передумаете и захотите уйти, я смогу вас вытащить. Любого из вас. Просто сформируйте запрос, и мы вернемся сюда. Но как только запрос поступит, я не смогу обсуждать его, а только подчинюсь приказу, − Гармония постучала копытом сбоку по голове. – Запрос не обязательно произносить вслух. Ясно сформулированного желания уйти будет достаточно.

− Я не захочу, − громко сказала Сара. − И Джеймс тоже. Мы выйдем оттуда всей нашей командой.

− Это может измениться, − возразила Гармония. Резкий порыв ветра взметнул опавшие листья рядом с изгородью. Когда все снова стихло, они остались наедине с зябкой прохладой.

Сара махнула крылом, и они углубились в лабиринт. Фестрал посмотрела на край тропинки и множество острейших шипов.

«Интересно, что произойдет, наткнись я на десяток таких? Могу ли я тут истечь кровью? Если я умру здесь, очнусь ли еще одним уровнем ниже?»

Она решила этого не выяснять.

Лабиринт делился на множество извилистых тропинок − некоторые казались широкими и ярко освещенными, стены над другими смыкались так близко, что скрывали проход в тени. Джеймс заколебался на первой развилке, но Сара просто понюхала воздух и без колебаний указала на низкий тоннель. Там пахло лучше всего.

− Ты когда-нибудь думала... – начал Джеймс тихо, − что Оцеллус тоже не хочет уходить? Сама подумай. Она могла бы найти тебя.

Сара мотнула головой.

− Я здесь единственный гражданин. У нее здесь нет таких же прав, как у меня.

− Или она не хочет нас искать. Можно ли ее за это винить? Этот… место… как по мне, так выглядит просто кошмарно, но, может быть, чейнджлингам такое нравится, − пока он это говорил, что-то огромное прогромыхало впереди, каждый шаг существа стряхивал сухие листья со стен. В течение нескольких секунд Сара могла различить чудовищную фигуру на горизонте, а затем шаги затихли вдали. Несколько ворон печально каркнули. − Может быть, она хочет остаться дома.

− Нет, − уверенно возразила Сара. − Она просто не может, вот и все. Увидишь, когда мы найдем ее. Или... может быть, она ждет на месте, потому что это наиболее разумное решение. Я не знаю, слышал ли ты когда-нибудь, что если заблудился, то нужно стоять на месте, тогда спасательной группе будет проще тебя найти. Мы − спасательная группа, и мы собираемся найти ее.

− Как скажешь, − Джеймс замедлил шаг, чуть отстав. − Я скучаю по пляжу. Думаю, я понимаю, почему Гармонии не нужно сильно напрягаться, чтобы удержать кого-нибудь тут, внутри. Здесь так много миров, и все они совершенны.

Единорог задел стену, протестующе взвизгнув, когда один из шипов вонзился ему прямо в бок. Хлынула кровь, по крайней мере, на несколько секунд. Живая изгородь, казалось, впитывала ее, старые коричневые листья сменялись ярко-зелеными там, куда попала живительная жидкость.

− Вот жеж, а это больно! Нафига они их тут насажали?

− Потому что мы не можем закрыть дверь для пони, − послышался тоненький голосок из-за поворота. Сара поспешно сделала несколько шагов и обнаружила там черного чейнджлинга, уставившегося на них своими фасеточными глазами. Его копыта были вмурованы во что-то твердое − вроде огромного куска цемента. Он был привязан веревкой и, очевидно, не мог пошевелиться. Чейнджлинг выглядел высохшим, а панцирь покрылся клочьями мха. − Мы посадили живую изгородь вокруг наших земель, достаточно высокую, чтобы никто нежелательный не смог проникнуть внутрь. Проходы все еще открыты, так что закон Гармонии соблюден.

Сара ничего не могла с собой поделать − она протянула крыло и смахнула грязь с тела бедняги.

− Как долго ты здесь, э-э...

− Стингер, − ответил тоненький голосок. − С тех пор, как наша королева меня осудила. Я был недостоин служить ей, поэтому она поместила меня сюда отпугивать незваных гостей. Я не очень хорош в отпугивании незваных гостей.

Бедняга выглядел так, словно должен был вот-вот умереть, но внимание фестрала помогало. Чем больше она хлопотала над чейнджлингом, тем более живым тот казался.

− Джеймс, как ты думаешь, что мы можем сделать с этим камнем? Есть идеи?

− Я... возможно. Фларри Харт несколько раз упоминала о заклинаниях трансмогрификации. Я мог бы попробовать превратить камень во что-нибудь другое. Или, может быть, ты могла бы, ты же сильнее меня.

− Мне запрещено покидать пост, − нерешительно возразил чейнджлинг. − Мне нужно отпугивать незваных гостей. Р-р-р-р!

Но злобы не было, хотя клыки могли бы кого-нибудь напугать.

− Р-р-р-р, − повторила Сара. − Мы напуганы, я бы сказала дрожим от страха. Я в такой панике, что беру тебя с собой.

− Пугаться, это по-другому, − возразил Стингер.

− Ну, как есть, − Сара подтолкнула Джеймса поближе к каменному блоку. – Давай, действуй. Не надо превращать насовсем, хватит ровно настолько, чтобы вытащить ноги.

− Хорошо, − жеребец закатил глаза. − Просто отойди и не мешай. Потому что есть большая вероятность, что может разжижиться что-нибудь не то. Я почти уверен, что на живых существах заклинание тоже сработает не хуже, чем на цементе.

Сара повиновалась, готовясь ко всему. И это было хорошо, потому что после короткой вспышки жук начал погружаться прямо в камень, который раньше его удерживал. Фестрал дернулась, поймав его за ногу, и вытянула на землю. Прошло несколько секунд, и цемент снова затвердел, хотя на камне все еще остались глубокие борозды от недавнего рывка. Кусочки, прилипшие к ногам чейнджлинга, тоже стали твердыми как камень, но это, ерунда, по сравнению с тем что было раньше.

− Вот так, − Сара встала, отряхивая пыль с груди и нижней части тела. − Ты свободен, Стингер.

− Я свободен, − повторил чейнджлинг, и Сара еще больше уверилась, что имеет дело с самцом. Тот с жужжанием поднялся в воздух, облетел вокруг них и ухмыльнулся. Теперь его голос звучал иначе, совсем не похоже на то, как он говорил несколько минут назад. − Вы освободили меня. Зачем пони это делать?

− Мы не пони, − ответил Джеймс. − Мы люди. Исследователи с планеты под названием Земля. У нас нет…

− Исследователи, − повторил Стингер. – С другой планеты. Как вы здесь оказались? Зачем вы здесь? − он приземлился, хотя крылья продолжали жужжать за спиной, просто недостаточно быстро, чтобы поднять его в воздух. − Подождите, наверное, вам не следует тут быть. Гармония − это ловушка, хуже медвежьего капкана! Если она узнает, что вы здесь...

− Слишком поздно, − прервала его Сара, пожимая плечами. − Но это прекрасно. На самом деле мы никогда не видели Землю, так что мы не скучаем по ней. У нас есть только воспоминания… в общем, это долгая история.

Она снова положила крыло на плечо жука.

− Мы ищем тут нашу подругу. Оцеллус. Может быть, ты ее знаешь. Не мог бы ты помочь нам преодолеть лабиринт?

− Я должен отпугивать незваных гостей… − начал Стингер с сомнением в голосе. − Но вы не пони, так что… думаю, вы не в счет. Несмотря на внешность. Может быть, вам стоит выглядеть как-то по-другому? Это могло бы облегчить задачу.

− Я не хочу становиться здесь витрувианцем, − заметил Джеймс, глядя на странные луны. − Здесь слишком темно. Я был бы несчастен.

− Почему бы нам просто не перелететь через лабиринт? − спросила Сара. – Тут всего лишь метров… шесть? В этом нет ничего сложного. Треть пони умеет летать.

− Это невозможно, − ответил Стингер с сожалением в голосе. − Мы могли создать проход так, как нам заблагорассудится, поэтому мы сделали только один вход. Ветер там, наверху, отбросит вас обратно к началу лабиринта.

− Тогда... − Сара махнула крылом. – Смею предположить, что это правильный путь. Ты был здесь, чтобы попытаться отпугнуть нас, так что... не было бы смысла охранять неправильный путь.

Стингер кивнул.

− Примерно так и думают пони. Атмосфера отпугивает большинство из них, прежде чем они идут дальше, а те кто с высокой комплексностью нас даже не беспокоят. Просто... не упоминай мое имя, ладно? Если ты когда-нибудь увидишь королеву… Не знаю, как она сейчас правит, но если ты когда-нибудь будешь в Иркалле, то мы не встречались.

− Конечно, − согласилась Сара. − Без проблем.

− Потому что она мертва, − добавил Джеймс.

Сара вздрогнула, искоса взглянув на своего спутника.

«Вот будто промолчать не мог!»

И естественно, Стингер тут же замер, и его глаза распахнулись от шока.

− Ненадолго, − сказал он. − Она... она умирала раньше, как и большинство из нас. Она вернется.

− Всенепременно, − медленно и громко произнесла Сара. Из-за того, что Джеймс мог ляпнуть еще что-то. − Мы не должны отвлекать нашего провожатого, Джеймс.

Наконец-то жеребец понял намек, по крайней мере, настолько, чтобы не сказать по пути еще чего-нибудь на редкость тупое.

Несмотря на то, что Стингер сказал о длительности путешествия, им потребовались дни странствий по темным переходам. Судя по запаху, их проводник вел их куда надо, но сказать наверняка было затруднительно. Все, что было у Сары, ощущение, что они движутся в правильном направлении.

Против них были не только извилистые тропинки с запутанными поворотами − лабиринт подбрасывал им монстров, головоломки, замки и испытания на ловкость. Но с ними был провожатый, который хорошо знал этот маршрут и ходил по нему много раз.

Самой большой опасностью, по мнению Сары, была вероятность погибнуть из-за чего-нибудь и начать путь сначала.

По крайней мере, сон тут был не нужен, а когда пони проголодались, Стингер показал на странные фрукты, растущие на кроваво-красных лианах-паразитах, извивающихся по стенам. На вкус они были просто мерзкими, но, по крайней мере, поддерживали их в тонусе.

Затем, когда казалось, что Джеймс окончательно выбился из сил, а сама Сара решила, что очередной отрезок лабиринта точно сведет ее с ума, они добрались до выхода.

Арка из живых растений высотой почти в два этажа, за которой виднелся космический корабль.

Он находился в орбитальном доке за аркой, в окружении десятков небольших вспомогательных судов и рабочих в космических скафандрах. А вдалеке, далеко внизу, сияла зеленая с голубым планета. Не Земля, если судить по форме континентов, но что-то достаточно похожее.

Сара остановилась рядом с аркой, вглядываясь в то, что казалось пустотой космоса. Вид был чрезвычайно впечатляющим, но в вакуум ее не засасывало. Тока воздуха в дыру тоже не было.

− Тут… защитное поле? − спросила она Стингера, не слишком уверенно, в надежде, что не покажется слишком глупой.

− Нет, − чейнджлинг сел прямо перед порогом. − Это просто вид со стороны. Заходи туда, и окажешься внутри. И мы должны расстаться. Я ценю, что ты освободила меня, но...

− Мы понимаем, − вмешался Джеймс. − Ну, Сара, скорее всего, нет. Она никогда не была одной из вас, а я был. Я знаю, каково это.

− Спасибо, − ответил Стингер. Он снова встал, поколебавшись у порога арки, а затем шагнул через него. Чейнджлинг мгновенно исчез, вид за аркой не изменился.

«Что ж, нас не предали».

Но Сара и так знала, что такого не произойдет. Бедный чейнджлинг был слишком истощен и эмоционально вымотан, чтобы попробовать что-то подобное. Даже если бы более здоровый дрон мог бы попытаться. Несмотря на то, что здесь не надо было собирать любовь для поддержания тел, прозябать в одиночестве, будучи впаянным в камень неизвестно сколько времени, было тяжело.

− Ну а теперь мы заходим, − произнес Джеймс, останавливаясь рядом с фестралом. − Это же то, чего ты хотела, верно?

− Да, − Сара встала и вместе с жеребцом направилась к тому, что их ждало за аркой.

---

«Они отправятся завтра. Эвакуируйтесь, если сможете».

Документ был подписан отпечатком копыта Дэринг Ду, о которой Оливия ничего не знала, но которая, по словам Рэйнбоу Дэш, была одной из лучших и самых надежных пони, когда дело касалось работы под прикрытием в опасных условиях. Префект еще несколько раз перечитала скан вместе с примечаниями, предоставленными Предвестником об анализе почерка и контекста. Судя по ним, автор был уверен в написанном, сильно напуган и имел серьезные проблемы с отцом.

Что ж, возможно, доверять анализу почерка применительно к пони можно было с оговорками.

− Завтра, − повторил Циньчжи, уставившись на свой компьютер. На экстренном совещании присутствовали только четверо − Мелоди будить не стали, а Элементы Гармонии были в отъезде на заданиях. Ну, за исключением Рэйнбоу Дэш. Остальным Элементам был передан приказ о возвращении, но успеют ли они вовремя… − Это серьезно ограничивает степень воздействия, которая может быть обращена против нас. На организацию серьезного противодействия требуется гораздо больше времени... Вы уверены, что это письмо не было скомпрометировано?

− Абсолютно, − Рэйнбоу Дэш овладела английским ничуть не лучше, чем Оливия эквестрийским, но пегаска быстро соображала и легко приспособилась к использованию переводчика. − Она дала мне его лично. Дэринг Ду буквально ни разу не ошибалась. Каждый раз, когда я сомневалась в ней, в конце концов выяснялось, что я сама чего-то не знала.

− Хм... − Циньчжи отложил планшет, искоса взглянув на Оливию. − А вы что думаете?

«Я думаю, что тебе не следует спрашивать меня об этом. Я всего лишь консультант. Лаки должна была бы спросить меня, возникни у нее желание услышать мою точку зрения».

Но губернатор, казалось, не возражала − она не придавала особого значения формальностям.

− Скорее всего он не возьмет с собой весь флот, − ответила Оливия. − Судя по тому, что я выяснила, не думаю, что он стал бы двигать «Штормбрейкер». Отправить его через всю страну в крошечный городок у черта на рогах было бы проявлением слабости перед остальной Эквестрией, и он это знает.

− Согласен, − не стал возражать Циньчжи. − Но он все еще может выступить против нас. У нас есть силы специального назначения, которые могут быть развернуты за меньшее время, и было бы самонадеянно с нашей стороны предполагать, что никто другой на это не способен. Возможно, самые опытные наемники Шторма. Если они проигрывали или просто действовали слишком резко, он мог позже назвать их пиратами и налетчиками, сохраняя свою репутацию. Мне это кажется вероятным.

− Ого, − Рэйнбоу Дэш по очереди перевела взгляд с одного на другого. − Вы, ребята, реально много об этом думаете.

Никто ей отвечать не стал.

− Тогда тут нет ничего особенного, − произнесла Лаки, откидываясь на спинку сиденья. Несмотря на то, что разговаривала в основном с людьми, говорила она на эквестрийском, вынуждая Оливию и Циньчжи полагаться на переводчика. Ну, на самом деле не так уж и сильно. В последнее время префект проводила так много времени с местными жителями, что теперь могла понимать смысл простых предложений. Пройдет совсем немного времени, и она достигнет уровня Переса. − Мы переживаем из-за пустяков. Их наемники не представляют для нас опасности. Мы знаем их способности и заранее подготовились. Предвестник их легко уничтожит.

− Так и будет, − голос ИИ донесся из ближайшего терминала. − Или мы сделаем это вместе. Ряд местных жителей участвуют в наших оборонительных планах. Как бы то ни было, этим все не закончится. Если только мы не планируем удачно подкупить нападавших и отправить их обратно с ложным докладом. Если это не удастся, тогда… их поражение разоблачит нас так же верно, как и их победа.

− Вот почему Дэринг Ду говорит, что вам нужно валить, − заявила Рэйнбоу Дэш, постукивая оригиналом письма по столу. Как будто так оно было убедительнее, чем цифровые переведенные сканы. − Мы могли бы все погрузиться на этот большой корабль, улететь и присоединиться к Клаудсдейлу над Бесплодными землями...

− Нет, не можем, − ответил Циньчжи. Он посмотрел на Рэйнбоу Дэш, а затем многозначительно перевел взгляд обратно на Лаки. Казалось очевидным, что он хотел сказать – пегаске тут не место. Но Лаки либо не заметила, либо ей было все равно, на что земнопони пытался намекнуть. Когда губернатор промолчала, генерал в конце концов продолжил. − Защита Мазерлода имеет решающее значение для всей миссии. Мы много сюда вложили, и наша война потерпит крах, если тут потерпят неудачу. Наши союзники не получат ни продовольствия, в котором они нуждаются, ни лекарств, ни оружия. Мазерлод − центральный узел, вокруг которого должна быть организована вся наша война. Если мы… не хотим покинуть наших союзников и отступить за пределы Эквестрии.

На этот раз жеребец поймал взгляд Оливии. И она знала, о чем генерал думает, даже если у него не хватало смелости произнести это вслух.

«Но чтобы это отступление сработало, нам нужно будет забрать с собой всех или уничтожить каждого местного, кто знает о нашей истинной природе».

Каждого пони в Мазерлоде, все Элементы Гармонии и несколько других доверенных контактов.

Если бы Оливия была главной, она, вероятно, выдала бы каждому из них ожерелье с коммуникатором для связи и небольшой бомбой, на случай если бы их верность пошатнулась бы. Против коммуникаторов Лаки не возражала бы, но была бы против инструментов прикрытия секретных операций.

Так что организованное отступление в любом случае может быть обречено.

− Здесь мы уже оперируем предположениями, − произнесла Лаки. – И достаточно важными. Мы не знаем, является ли такой обход обычным делом, или, возможно, у нас где-то утечка информации. Я склоняюсь к последнему… Думаю, есть вероятность, что это было в письмах Груббера. Мы их, конечно, проверяли, но... они братья. Мы не можем знать его так же хорошо, как Король Шторм.

− Мы должны идти по пути, что максимизирует вероятность нашего успеха, вне зависимости от того, что делают другие, − произнес генерал. Это означает, что мы должны заманить все силы, посланные для расследования, и захватить их. Тогда у нас будет больше времени, чтобы подготовиться, но не значительно. Король Шторм наверняка поймет, что мы выступаем против него, как только не получит докладов от слуг. Но к тому времени мы должны уже сами начать действовать. Критическая точка сдвинется… до конца месяца.

При этих словах глаза Оливии распахнулись, и она поспешно пролистала документы на своем терминале.

− Не думаю что мы успеем. Наши друзья в трудовых лагерях говорят, что им нужен еще месяц. Похоже, они не были готовы к тому, чтобы сдвинуть сроки, у них просто недостаточно ресурсов.

− Я, э-э... − Рэйнбоу Дэш сделала шаг назад. − Похоже, ребята, вы тут без меня обойдетесь. Я тогда пойду предупрежу друзей.

− Конечно, − Лаки махнула крылом. − Держи коммуникатор при себе. Не покидай Мазерлод без предупреждения.

− Предупреждение, − секундой позже дверь за пегаской закрылась.

Похоже, ее поведение раздражало даже Лаки, которая с остальными Элементами старалась проявлять дружелюбие. Но она не попыталась вернуть Дэш. Вероятно, ее все равно никто не смог бы поймать.

− Из всех частей операции, которые должны пройти успешно, проникновение на «Штормбрейкер» является наиболее важным, − произнес Предвестник, как только дверь закрылась. − Даже если все мы будем уничтожены, даже если целые эквестрийские города сравняют с землей − все это может быть восстановлено, если Король Шторм будет свергнут. Но если он продолжит управлять терраформером… тогда он сможет разрушить все, что мы построим.

− Дополнительные силы из моего подразделения не помогут, − заметил Циньчжи. − Если в лагере заподозрят что-то неладное, отправка будет отменена.

Взгляд Лаки остановился на Оливии.

− А ты что думаешь? − спросила она после многозначительного молчания. − Мне неприятно отсылать тебя, когда на нас вот-вот нападут, но… Оливия, как ты относишься к тому, чтобы возглавить полевую миссию?

«Вот сука».

− Да. Ты знаешь, кто мне нужен, − пегаска уронила свой вычислительный терминал на стол. − Пора собираться. Вы… разберитесь с остальным сами.

Она ушла, не сказав больше ни слова.

---

Сара ничего не почувствовала, когда вошла через арку в дом всех мертвых чейнджлингов. Только что она была на извилистых дорожках их защитного лабиринта, а в следующий миг... оказалась в другом времени.

Окружение во многом напомнило ей обитаемые космические станции. Люди в чистой униформе, объявления по громкой связи и отдаленный гул машин, тихо делающих то, что им полагалось делать.

Она мгновенно узнала корабль − тот самый, в котором была выстроена Иркалла, за исключением того, что он не разваливался на части. На всех экранах отображалась важная информация, пустые балконы были заменены голографическими дисплеями, у странных металлических перил теперь были работающие эскалаторы. Это был настоящий корабль.

На мгновение Сара споткнулась, приспосабливаясь к вращательной гравитации. Фестрал сделала это быстро, но Джеймс позади нее слегка покачнулся на своих копытах.

− Где… что… зачем им жить на корабле?

Переход границы изменил их обоих точно так же, как и посещение витрувианской планеты. Сара выглядела как чейнджлинг − ярко-голубая с розовым, с вкраплениями желтого и необычно выступающим рогом. Она мельком взглянула через плечо туда, где из-под толстого комбинезона выглядывали прозрачные крылья. Определенно, бывало и хуже.

Джеймс, казалось, едва ли заметил изменение − может быть, он уже каким-то образом и так был чейнджлингом, а может, он просто слишком привык быть одним из них, так что врасплох это его не застало.

По крайней мере, оказавшись здесь, Сара не почувствовала, что на них смотрит множество глаз. Она почти не чувствовала себя другой, хотя разумом понимала, что нынешнее тело отличается от того, к которому привыкла. Сара чувствовала, как ее копыта слегка подрагивают при каждом шаге, и больше не ощущала воздух в шерсти или гриве так, как обычно. Грива с хвостом превратились во что-то вроде плавников, вместо привычных длинных волос.

«Поверить не могу, что скучаю по тому, как была пони».

Но так и было − Сара, вероятно, предпочла бы быть фестралом, чем высоким антропоморфным существом, которое жило в выжженном солнцем мире и проводило большую часть времени под водой. Как бы интересно ни было взглянуть на их культуру.

− Мне… наверное, следовало подумать об этом раньше, − пробормотала Сара, как только они пришли в себя и продолжили движение.

Жизнь в Иркалле немного подготовила их к происходящему − за исключением того, что транспортные средства, перевозящие людей по кораблю, работали, эскалаторы функционировали, а оборудование было в идеальном состоянии. Несмотря на то, что в реальном мире они жили как паразиты на руинах более совершенных технологий, здесь чейнджлинги притворялись, что корабль принадлежит им.

«Возможно, так оно и есть. Или они произошли от людей, которым он принадлежал».

− На самом деле я не знаю, как найти Оцеллус. Она вроде как важная персона, и... – Сара замолчала, покраснев. − Думаю, мы могли бы… найти компьютер. Вбить ее имя и поглядеть, чего выйдет.

− Не утруждайся, − произнес голос за спиной. Голос Оцеллус. Из толпы появилась чейнджлинг, яркая и красочная, одетая в комбинезон, который, казалось, соответствовал тем, что носили все вокруг. − Я уже нашла тебя. Вам потребовалось много времени, чтобы сюда добраться.

Сара ничего не могла с собой поделать − она поспешила к Оцеллус и обняла. Она почувствовала, как та заметно напряглась от этого, но далеко не так сильно, как, вероятно, напряглась Сара при мысли о свидании с Джеймсом. И теперь ему придется наблюдать за куда большим энтузиазмом при новой встрече с их подругой.

− Я не очень довольна тобой, − произнесла Оцеллус, отстраняясь. Но Сара заметила, что она не оттолкнула ее. Чейнджлинг могла разорвать объятия в любой момент, но не сделала этого. − После того, что ты сделала… именно ты в некотором роде причина, по которой мы мертвы. Ты дала моему отцу шанс выступить против нас. Если бы не это… ему пришлось бы ждать дальше. Возможно, вся экспедиция кончилась бы раньше, чем у него появился бы шанс.

− Может быть, нам не стоит говорить об этом в открытую? − возразила Сара, чувствуя, что взгляды окружающих снова устремлены на них. Большинство из них принадлежали черным чейнджлингам, их хитрые фасеточные глазки невозможно было прочесть. Возможно, это просто любопытство. Или это может быть что-то другое.

− Конечно, − Оцеллус махнула копытом, и они забрались в капсулу для перевозки, которая только что остановилась на их палубе. Они захлопнули дверь прежде, чем кто-либо еще успел войти, не обращая внимания на разочарованные взгляды и ругательства из толпы, которая следовала за ними. Капсула загерметизировалась и скользнула по рельсам прочь. Но всегда с полом в направлении силы тяжести от вращения. – Готово. Уединение.

− Мне жаль, что я не послушала тебя, − начала Сара. − Я не думала… что твой отец захочет...

Она замолчала.

− Подожди, почему ты все еще называешь его так? Теперь мы мертвы, верно? Так что... когда мы вернемся, у нас будут новые родители, − выражение лица Сары исказилось от дискомфорта. – Фу. Не уверена, что хочу этого. Родиться − это просто гадость, и если мне придется быть жеребенком из-за всего этого…

− Тебе нужен ответ или дальше продолжишь надумывать себе что-то? − спросила Оцеллус. Она не выглядела старше, она вообще не выглядела изменившейся. Сара почти ожидала, что смерть каким-то образом изменит ее. Но, насколько она могла судить, чейнджлинг выглядела точно так же, как и перед их кошмарным планом побега.

Сара кивнула.

− Прости. Все это так ново, я... я несу чушь.

Сидевший рядом с ней Джеймс разразился горьким смехом. Но поскольку говорить он ничего не стал, то как только он замолчал, Оцеллус продолжила.

− Фаринкс мне не отец по крови. Поскольку я родилась при правлении Кризалис, это все равно невозможно было узнать. Он мой настоящий отец, − она постучала себя по виску. − Старая королева, она... показала нам все это. День, когда мы вместе были экипажем «Инанны». Из всех пони на Эквусе мы были единственными, кто последовал за ней сюда. Мы всегда хотели иметь место, которое могли бы назвать своим, и она показала нам, как его создать. Показала, что нам не нужно ждать окончания карантина, чтобы начать жить, как хотим. Мы могли бы подготовиться заранее.

− Сколько раз твой отец убивал тебя? − спросил Джеймс, сочувственно жужжа крыльями.

− Этот был... первым, − призналась Оцеллус. − Раньше мы не были по разные стороны баррикад. Мне не понравилось.

Затем наступила тишина, нарушаемая только механическими щелчками, когда их маленькую капсулу переместили на следующий из множества рельсов, и они с жужжанием вылетели в космос. Раздалось несколько звуковых сигналов, а затем гравитация исчезла. Сара начала взлетать со своего места, но постаралась никак не реагировать. Она не хотела выглядеть глупо перед Оцеллус, которая, по-видимому, была опытным космонавтом. Или их ребенком… она все еще не была уверена в подробностях.

− Я ждала тебя, − продолжила чейнджлинг в конце концов. − Я думала, ты придешь раньше. Разве тебя не волнует установление контакта?

− Конечно волнует! − воскликнула Сара. − Я добралась так быстро, как только смогла. Тебе не нужно было прятаться за каким-то диким лабиринтом из шипов. Может быть, в следующий раз встанешь перед ним, чтобы я быстро добралась до тебя.

− Ой, да. Забыла о нем, − Оцеллус хихикнула. − Хорошая новость в том, что тебе не придется проходить через него снова. После того, как преодолеешь лабиринт в первый раз, открывается короткий путь. При условии, что сюда вообще придется возвращаться. Если ваши пони действительно такие продвинутые, как вы говорите, надеюсь, что это место достаточно скоро опустеет. Мы предпочли бы жить на поверхности, занимаясь… что бы вы ни делали на поверхности. Может быть, ты знаешь?

− Все, что захочешь, − подсказала Сара. − Но нам нужно возвращаться туда. Я знаю, как вы обычно это делаете: ловите дикого и надеетесь, что он очнется, но… так не пойдет. У нас ограниченный бюджет, а твой отец украл все наши деньги. Нам нужен способ побыстрее. Такой точно должен быть. Какая-нибудь дверь, через которую мы можем просто выйти, или типа того.

− Я... я не знаю такого способа, − ответила Оцеллус. − Но появился кое-кто новый, год или около того назад. Думаю, она сможет нам помочь.

Чейнджлинг наклонилась вперед к панели управления, жужжа крыльями, чтобы оставаться на месте, пока жала на кнопки.

− Кто? − спросил Джеймс, стоявший рядом, по-видимому, искренне заинтересованный. − Кто-то, кто знает больше тебя?

− Да. Самый страшный враг, который у нас когда-либо был. Все это время, что мы тратили впустую на поверхности, обсуждая происходящее... принцесса Селестия все это время была здесь.

Глава 23: Флорист

− Прошу меня извинить… − Сара сделала несколько глубоких вдохов. Ее взгляд метнулся к ближайшему окну, и она позволила себе немного поглазеть раззявив рот. Взглянуть снаружи на «Инанну» с близкого расстояния. Достаточно близкого, чтобы прочесть различные символы и опознавательные знаки, нарисованные повсюду, и разглядеть множество маленьких мигающих огоньков.

Это был впечатляющий корабль с любого расстояния, но сейчас она не могла отделаться от мысли, что он предназначен для размещения не столько экипажа, сколько целой цивилизации. Они миновали стыковочный отсек, такой большой, что внутри могла бы поместиться «Душа Императора», и там все еще осталось бы достаточно места для нескольких обслуживающих кораблей.

− Мне кажется я не до конца поняла, − Сара наконец повернулась обратно к Оцеллус. – Ты же говорила… о той, о ком я подумала?

− О принцессе Селестии, − услужливо подсказал Джеймс, казалось, наслаждаясь испуганным, неуверенным выражением лица Сары. – Она говорила именно о ней.

− Ага, − согласилась Оцеллус.

Сара повернулась к Джеймсу. Может быть, она чего-то не знала.

− Принцесса Селестия – это которая…

− Которая пыталась уничтожить колонию? Которая убила несколько представителей Четвертого поколения? Да. Она самая.

− Именно так я и думала.

Раздался шум, когда реактивные двигатели или какой-то аналог на их капсуле направил их к открытому стыковочному узлу. Капсула со щелчком встала на рельс, затем прошла через какие-то мембраны и попала в воздушный шлюз. Герметичная оболочка вокруг капсулы начала складываться, когда они вернулись на корабль.

Но на этот раз они оказались вовсе не в жилых кварталах. Их окружали растения, в которых Сара мгновенно распознала аркологию. Это напомнило ей о множестве проектов, которые она видела для кораблей-ковчегов − огромные круглые поля, которые также являлись парками, где выращивалось как можно больше продуктов питания на минимальном пространстве. Чейнджлингов почти не было, лишь несколько дронов, таскающих лотки. Роботов было куда меньше, чем можно было ожидать − меньше, чем Предвестник использовал для подобной работы, это уж точно.

Рельс приближался к земле. Их поездка скоро закончится.

− Так... может, нам не стоит с ней встречаться? Если она, типа... злейший враг, который когда-либо был у Общества первопроходцев... может, нам стоит найти кого-нибудь другого, кто расскажет нам как сбежать? Должен же быть хоть кто-то, верно? Кто-то, кто сможет...

Сара неопределенно махнула прозрачным крылом в тот самый момент, когда они с глухим стуком коснулись земли. На здешней автоматической станции транспорта никто не ждал, и для вызова капсулы была всего одна кнопка. Они вышли, и их транспорт скользнул обратно на рельс и скрылся из виду.

Сара не могла отделаться от ощущения, что ее высадили на враждебной территории.

− Я тоже не в восторге, − согласилась Оцеллус. − Но вам нужен короткий путь… Нам нужен короткий путь. И мы не будем искать кого-то еще. Она единственная пони, о которой я могу вспомнить, которая просто возрождалась, когда хотела. У нее есть какой-то секрет.

− Меня куда больше интересует, что она здесь делает, − Джеймс подошел ближе, опустив голову, чтобы понюхать какие-то ярко-зеленые и синие цветы в стоящем на возвышении горшке. Цветы выглядели как результат генетических манипуляций, и исходивший от них запах конфет только подтверждал это подозрение. − Она была и вашим врагом тоже. То, что она мертва, было лучшей новостью из тех, что мы вам принесли.

− Думаю... − Оцеллус смотрела вслед отбывающей капсуле. − Думаю, у нас с вами термин «враг» различается. Ее цели были противоположны нашим. Иногда она убивала нас. Но мы и по отношению друг к другу так делали. Но в конце концов она проиграла... и тогда она отправилась сюда. Вы хоть представляете, что это значит?

Пока она говорила, вокруг разнеслось легкое гудение и световая полоса над головой сменила цвет с обычного белого на послеполуденный оранжевый. Голос на языке, который Сара слышала раньше лишь раз, сообщил им, что корабль готовится к релятивистскому ускорению через 48 часов, поэтому им необходимо осмотреть и подготовить дежурные станции.

«К тому времени мы уже будем далеко отсюда».

Играть с чейнджлингами в «Стартрек» Саре хотелось не больше, чем притворяться антропологом вместе с Джеймсом.

«Хотя ярмарка была не так уж плоха».

− Понятия не имею, что это значит, − ответила она Оцеллус. − Ты могла бы объяснить нам. Мы слушаем.

Оцеллус разочарованно по-жучиному пискнула.

− Все это время, что ты провела с нами… ладно. Это значит, что она приняла нашу точку зрения! Ты делаешь это не для того чтобы жить со своим врагом, ты приходишь, когда хочешь изменить свои привычки и изучить их. Здесь есть целые королевства мертвых эквестрийцев. Селестия могла бы жить в любом из них и править без малейших проблем. Но она сбежала. Отправилась в единственное место, где никто не станет обращаться с ней как с правительницей. И можете поверить, мы дали ей самую тяжелую и неблагодарную работу, какую только смогли.

Оцеллус указала на посыпанную гравием дорожку в высокой траве, узкую настолько, что идти по ней можно было только гуськом.

− Это я к чему. Я с ней не говорила. У меня не было причин. Но я знаю, что она здесь.

Сара не спешила на встречу, но остальные двинулись и отставать от них не стоило. Ее крылья взволнованно загудели, и она поспешила за ними.

− Отлично. Вы назначили ее мусор разгребать. Из-за этого будет довольно сложно вытянуть из нее полезную информацию.

Она вообще-то не знала всех тонкостей конфликта чейнджлингов с пони, и, если честно, ей было все равно. Единственное, что имело значение, − это чтобы Селестия рассказала необходимую информацию.

«Есть шанс, что спуск сюда разозлит ее, и она захочет вернуться на поверхность и подгадить нам».

Но, учитывая что происходило с Эквестрией, возможно, она скорее сосредоточится на чем-то другом. Их маленькая колония больше не была самым опасным врагом для пони.

− Если бы она собирала мусор, зачем тогда отправляться в сад? – спросил Джеймс.

− А, точно.

Сара инстинктивно издала несколько писков, но ее звуковое «зрение» больше не работало. Возможно, это было связано с физиологией.

«Разве в лабиринте оно не действовало?»

− Так почему вы вообще занимаетесь какой-либо работой? Все это нереально, так ведь? Вы все могли бы устроиться на каком-нибудь... пляжном курорте. Загорать. Этого корабля здесь нет. Здесь нет космоса для исследований. Нет колоний, которые можно было бы основать.

− Это зависит от точки зрения, − ответила Оцеллус. − Гармония не позволяет создавать новые разумы в физическом пространстве. Они не могут быть созданы на поверхности… по крайней мере при карантинных ограничениях.

В ее голосе звучало нетерпение, и углубляться в вопрос она не стала.

− В любом случае мы можем создавать их здесь. Основывать… целые колонии новых чейнджлингов, − она указала на громоздящиеся над ними, чередующиеся террасы. − Это то, для чего изначально была спроектирована "Инанна". Совершить перелет в несколько субъективных недель, потратить несколько десятилетий, помогая основать новую колонию, а затем… улететь, чтобы основать следующую. Если бы не конец Вселенной, кто знает, как далеко мы могли бы залететь.

− По крайней мере, пятьдесят тысяч световых лет, − вмешался Джеймс. − Вот насколько далеко мы от дома.

Оцеллус бесстрастно пискнула.

− Ну... мы пришли, − она указала крылом на арку, увитую листьями и виноградными лозами. Вокруг нее порхали маленькие бабочки и другие насекомые. − Уверена, что она там. Мы можем... спросить ее обо всем, что захотим.

− Ну... − Сара сделала глубокий вдох, собираясь с силами. Но даже если эта пони и была злейшим врагом Общества первопроходцев, это было раньше. Она проиграла и никогда не вредила Саре лично. Она могла проигнорировать ее плохую репутацию, чтобы задать несколько вопросов. − Хорошо, давай сделаем это. Джеймс, что из…

Крылья раздраженно загудели. Им не хватало суставов, которые Сара могла бы использовать для более сложных жестов, так же как и чувствительности. Крылья были сильнее, чем выглядели, но это не значило, что они были так же полезны.

«Как бы то ни было, долго беспокоиться об этом не придется».

Сара шагнула в проем, сопровождаемая друзьями по бокам.

Она почувствовала запах растений в тот момент, как прошла через арку. Воздух был насыщен запахами присущими дикой природе, а также затхлым оттенком недавно подстриженных растений.

Но само помещение было чистым и больше походило на мастерскую робототехника, чем ландшафтного дизайнера. Кругом полированный металл, инструменты, аккуратно развешанные на стеллажах, с выдвижными направляющими, аккурат под размер лотков, которые Сара уже видела у чейнджлингов в саду. Все это занимало центр помещения, с отверстием в полу с одной стороны, вероятно, предназначенным для отходов.

Пони стояла к ним спиной. Ее хитин был сплошь черным, крылья прозрачными, но преломляли свет ярких ламп в радугу по всему полу. Маленькая ваза, наполненная цветами, стояла перед ней и рой ножниц, парящих в поле магии, подрезал ярко-синие цветы. Каждое движение инструментов казалось тщательно рассчитанным.

Она была выше любого чейнджлинга, которого Сара встречала до сих пор, − такая же высокая, как король Торакс в реальном мире. Но она была чейнджлингом, ничем не отличающимся от многих других, кого она встречала. Селестия не обернулась.

− Кто бы вы ни были, я не могу принимать запросы незадолго до запуска. Вам придется оставить свой заказ в системе и подождать, пока мы не наберем крейсерскую скорость.

− Мы пришли не за услугами флориста, − произнесла Сара, останавливаясь вне досягаемости ножниц. Ну, предполагая, что вне досягаемости. По ее мнению, сама  концепция “не досягаемости” казалась довольно глупой. Единороги могли двигать магией предметы гораздо дальше, чем достать копытами.

− Ну хорошо, − чейнджлинг даже не обернулась. Ее голос звучал странно мелодично, куда лучше, чем у большинства чейнджлингов. Даже простые фразы казались песней. − Я постараюсь помочь вам, если смогу, посетители. Зачем вы здесь?

− За советом. Мы пытаемся найти путь обратно в реальный мир.

Селестия несколько секунд молчала, отщипывая что-то ножницами.

− Вы знаете дорогу, − в конце концов произнесла она. − Метод, который вы используете, практичен и испытан, плюс к этому он даже устраняет необходимость снова взрослеть. Я не та, кого следует спрашивать.

− Я... не чейнджлинг, − сказала Сара. − Ну, думаю, в настоящее время все же чейнджлинг. Но и ты тоже… в текущий момент. И нам нужен настоящий выход. Моя подруга Оцеллус говорит, что раньше ты могла перемещаться туда-обратно между этим местом и реальным миром, по желанию.

И снова Селестия долгое время молчала. Она положила ножницы обратно на стол перед собой и удовлетворенно вздохнула. Чейнджлинг развернулась на вращающемся табурете, левитируя вазу с цветами перед собой.

Они были идеальны – полная симметрия, маленькие зеленые ростки, практически светящиеся здоровьем, очерчивали синие цветы. Селестия поставила вазу на центральную скамью, где она встала рядом со многими другими растениями, каждое из которых магическим образом отличалось от всех других.

− Ты жаждешь знаний аликорнов, − сказала Селестия, встретившись с Сарой взглядом. − И я вижу… для тебя это не проблема. Но это же значит, что тебе не нужно спрашивать меня. Гармония должна ответить на все твои вопросы. Она не может скрыть правду, или солгать тебе, или попытаться манипулировать. Или... так повелели древние. Но они были не так умны, как Гармония. Или, может быть, правильнее было бы сказать, что сейчас они и есть Гармония все вместе. Точно так же как и мы все.

− Понятия не имею, что это значит, − возразила Сара. − Но Гармония до сих пор не очень-то помогала мне. Она пыталось манипулировать мной несколько раз.

«И с каждым разом все лучше и лучше. Еще немного, и она наверняка заставила бы меня где-нибудь остановиться».

− Послушай, мне просто нужен пароль. Я не хочу вмешиваться в то, что привело тебя сюда, или почему ты избегаешь поверхности. Твои причины − твои проблемы, пофиг. Но в реальном мире есть люди, которые нуждаются в нас, поэтому нам нужно добраться туда быстрее, чем позволяют существующие методы. Ты поделишься знаниями или нет?

− Да.

Рог Селестии на мгновение вспыхнул ярко-золотым. Несколько символов вспыхнули в воздухе перед Сарой, и она обнаружила, что запомнила их без каких-либо усилий.

− Отправляйся туда. Это подземный мир Эквестрии. Дойди до конца, и там будет консоль, с помощью которой можно попасть в любой храм в стране. Но не-пони это недоступно в связи с карантинными ограничениями.

Взгляд Селестии задержался на них всех по очереди.

− Мы что-нибудь придумаем, − пробормотала Оцеллус из-за спины Сары, и это было первое, что она сказала с тех пор, как они тут появились. − Мы не беспокоимся об этом. Просто иметь такой путь… это невероятно.

− Когда-то он был очень ограничен, − продолжила Селестия. − Гармония не позволила мне спасти пони, которыми я дорожила. Только я или другая принцесса могли ускользнуть от бдительного взгляда Цербера. Но теперь… все правила нарушаются. Воцаряется хаос. Дискорд правит бал.

− Эквестрия подверглась нападению, − Сара обнаружила, что говорит вслух. Она не была уверена, что заставило ее заговорить, но увидев цепкий как у хищной птицы взгляд Селестии, она вынуждена была продолжить. − Кое-кого из эквестрийцев уже поработили.

− Я знаю, − Селестия взяла с лотка новую вазу и поставила ее на свое рабочее место. − И я пыталась утешить мертвых, но я им больше не нужна. Человеческая… принцесса отправила тысячи пони обратно, и теперь они все обвиняют меня в том, что я скрывала эту магию сотни лет. Они прогнали меня прочь.

Сара повернулась спиной к бывшей принцессе.

− Хотя их сложно за это винить, правда? Это именно то, что ты делала.

Тон Селестии звучал отстраненно и печально.

− Ты меня не слушала? Гармония не допускала легкомысленного использования такой власти, за исключением совсем недавно умерших. Я... уже упоминала об этом раньше. Но для всех, кто видел это место… Гармония отдает предпочтение созданию новых экземпляров, чем стирать старым воспоминания. Но, полагаю, ваша собственная управляющая программа работает точно так же.

Глаза Сары распахнулись, и она остановилась в дверях, резко обернувшись.

− Ты знаешь, кто мы такие?

− Конечно, − Селестия быстро оглянулась через плечо. − Я была на Эквусе в течение столь долгих лет, что ты даже не можешь себе вообразить. Как и почти все мы. Даже эти...

Бывшая принцесса подняла крыло, указывая на звездолет.

− По сравнению с вами, их можно считать первыми поселенцами. Они не пытаются изменить мир вокруг себя, они прячутся от него. Но вы… вы такие новые. Энергичные, нетерпеливые… и к тому же невежественные, я полагаю. Вы не задумываетесь о последствиях, о том, что ничего не меняется и лишь Гармония контролирует все.

Голос Оцеллус, стоявшей рядом с Сарой, прозвучал очень тихо.

− Если ты смотришь на нас так свысока, тебе не обязательно было приходить сюда. Никто тебя не заставлял.

Селестия развернулась на стуле, жестикулируя парой ножниц.

− Думаю, у тебя могло сложиться неверное представление о моем мнении, Оцеллус. Я говорю только о том, что наблюдала сама.

− Следовательно, ты ничем не отличаешься от нас, как сама говоришь, − возразила Оцеллус, шагая обратно в помещение.

Сара смотрела на нее, больше всего смущенная этой внезапной вспышкой гнева.

«Кого волнует, что думает Селестия?»

− Ты тоже не собираешься выходить и менять мир. Твои пони отвергли тебя, но как насчет тех, что все еще живет на поверхности? Ты нужна им, а вместо этого ты их бросила.

− Верно. Я не отличаюсь от других. Самые близкие пони… оставили меня на милость врагов. Не знаю, смогу ли я снова встретиться с ними после этого, − Селестия отвернулась, возвращая внимание к цветам. – Хорошего дня.

− А вот и нет! – закричала Оцеллус. − Ты не можешь сидеть здесь, изображая превосходство, в то время как…

− Эй, Оцеллус, − прошептала Сара у нее за спиной. − Я думаю… думаю, может быть, нам стоит оставить ее в покое. Она дала нам то, что мы хотели.

Чейнджлинг остановилась, резко развернувшись и обрушив всю тяжесть гнева на Сару.

− Она и тебя одурачила?

− Нет. Но это не имеет значения. Мы не можем изменить ее, но мы все еще можем вернуться на поверхность и... сделать все, что мы собираемся сделать. Если мы будем ждать, пока у нас не будет идеального контроля, то никогда ничего не добьемся.

− Ты бы тоже возненавидела ее, если бы она убила твою королеву!

«Это что, слезы?»

− Они не должны были позволять ей работать здесь. Они должны были выкинуть ее обратно в лабиринт и пусть бы сама искала выход. Наша мать так и не вернулась из-за нее.

Сара открыла рот, чтобы попытаться что-то сказать, но ответ Селестии полностью заглушил ее.

− Я не смогла бы удержать Кризалис мертвой так же, как люди не смогли бы удержать мертвой меня. Я убивала ее раньше, много раз. Но ваш способ… предотвращает какое-либо влияние этих смертей. Вы возвращаетесь, сохраняя свои воспоминания. Нет, все, что я сделала, это показала твоей матери правду. И наконец-то она поняла. В каком-то смысле, полагаю, именно это люди сделали и со мной. Я могла бы и тебе показать, если хочешь.

− Нет! − рог Оцеллус засветился, и на мгновение Саре показалось, что она хочет напасть на бывшую принцессу. − Я не хочу видеть ничего, что превращает храбрых пони в трусов. Оставь все себе.

Как оказалось, магия, которую готовила чейнджлинг, была телепортом. Оцеллус исчезла.

− Я не хотела причинять ей боль, − произнесла Селестия. − Я и так сделала этого более чем достаточно на поверхности.

«Это уж точно. Я знаю, что ты сделала со своей племянницей».

Но это был не ее бой. Очевидно, что и не Джеймса, поскольку он просто бесстрастно наблюдал.

Ну или по крайней мере до этого момента.

− Она права в одном, − произнес Джеймс, и с каждым словом он, казалось, становился немного храбрее. − Я не очень подробно следил за тем, что происходило в Эквестрии, но там все было действительно плохо. Тот, кто делает подобное, должен быть остановлен. Я знаю, что мои клоны этого не потерпят, но также знаю, что они не откажутся от твоей помощи только потому, что вы сражались раньше. Ты могла бы прийти и помочь нам все исправить.

Селестия снова рассмеялась. На этот раз без злобы или осуждения.

− Все именно так, как я сказала. Вы такие молодые, ваш дух не гнетет неизбежность тысячелетий. Проживите столько же, сколько и я, и все решения станут равнозначными. Нет необходимости бороться с угнетателями, потому что ты знаешь, что со временем все закончится. Нет причин слишком усердно бороться за радость, потому что ты знаешь, что рано или поздно подвернется еще одна возможность. Твоя идеальная вторая половинка снова войдет в дверь, если ты подождешь. Каждый деспот сотрет себя в порошок, и каждый ужас закончится.

− Это... омерзительно, − Джеймс даже не пытался сдерживаться. − Так ты многое пропустишь. И страдаешь гораздо больше, чем следовало бы.

− Да, − согласилась Селестия. – Так и есть. Гораздо больше. И в данном случае, возможно, всему придет окончательный конец. Король Шторм... не похож на других врагов, с которыми Эквестрия сталкивалась в прошлом. Гармония внимательно наблюдает за ним. Он утверждает, что обладает силами, которые предшествовали созданию Эквуса, и знаниями, что позволят вернуть шторм. Все это время он ускользал от системы Гармонии, выживая вне ее контроля. Следовательно, он может действовать так, как не можем мы... как это сделала Лаки, когда сняла карантин. Думаю, вам следует убить его.

− Всенепременно вынесу этот вопрос на обсуждение, − пробормотала Сара, дергая Джеймса за собой. – Пошли, парень. Дела не ждут.

Чейнджлинг не сопротивлялся − они оставили бывшую принцессу Эквестрии наедине с ее цветами.

Если Сара и беспокоилась о том, чтобы снова разыскать Оцеллус, то переживала напрасно. Недалеко от мастерской Селестии был разбит сад из стоячих камней и тщательно выровненного песка. Это немного напомнило Саре старые сады камней, в которые, очевидно, было вложено столько же любви и времени.

− Жди здесь, − приказала она, кивнув в сторону центра сада. Оцеллус сидела там, распластавшись на большом черном камне, очевидно, в слезах. − Я сейчас вернусь.

Джеймс не стал спорить. Сара долетела до сада, недовольная тем, как крылья слегка подрагивали при каждом взмахе. Они не были похожи на кожу, и она не чувствовала себя такой же устойчивой в воздухе.

«Я в любом случае не знаю, как летать. Это не должно иметь значения».

− Эй, − Сара села рядом с камнем, хотя и недостаточно близко, чтобы дотронуться. − Полагаю, ты не хотела ее видеть.

Оцеллус хмыкнула, подняв голову ровно настолько, чтобы пристально посмотреть на Сару.

− Мне следовало подождать снаружи.

− Ну… − Сара собиралась говорить осторожно, но знала, что какой бы осторожной она ни была, вероятно, все равно расстроит подругу. Так что она решила просто говорить без утайки. − Судя по тому, что я слышала в Иркалле, ваша прежняя королева была не такой уж и хорошей. На самом деле, она вроде как относилась к вам, как к дерьму. Убивала вас, в качестве наказания, отправляла на задания, которые, как она знала, приведут к гибели или пленению… устраивала вторжения.

− Да, − прошептала Оцеллус, снова опуская голову на камень. − Так и было. Но она все еще оставалась моей мамой. Являются ли... являются ли люди более рациональными в этом отношении? Вычеркивают ли они плохих пони из своей жизни, даже если они им небезразличны?

− Ох, − Сара протянула крыло и положила его на плечо подруги. Та не сопротивлялась. − Нет, никогда.

Оцеллус усмехнулась, явно расслабляясь.

− Тогда, может быть, мы не такие уж и разные. Даже если мы здесь чрезвычайно древние поселенцы по сравнению с вами.

− Если бы мы были такими разными, зачем бы тебе помогать мне? − спросила Сара. Она не стала дожидаться ответа. − Послушай, такие, как Селестия… Я встречала подобных раньше. Они старые, застрявшие в колее… застывшие. И у всех нас одни и те же недостатки − мы не можем читать мысли друг друга, поэтому думаем, что все вокруг думают так же, как мы. Думаю, она проецирует на себя. Не позволяй этому забивать тебе голову.

Оцеллус села и почти улыбнулась.

− Д-да. Возможно, так и есть. Она просто... она думает, что мы, должно быть, такие же, как она.

− Но ты не обязана быть такой, − продолжила Сара. − Черт возьми, мы могли бы пойти и найти твою маму прямо сейчас, верно? Все, кто когда-либо умирал, находятся здесь. Может быть, если Селестия не хочет идти и помогать, то она поможет.

− Мы не можем, − прошептала Оцеллус. Ее рог засветился, и воздух перед ними раскололся. Сара увидела открывающееся перед ней пространство, и это снова напомнило ей о бесконечном, накладывающемся друг на друга городе, один вид которого заставлял мозги плавиться. − Она стала... более комплексной. Я не могу туда отправиться, и ты тоже не можешь. Если не стать такой же как она. И почти все, кто это сделал, не возвращались.

− Ох, − неуверенно произнесла Сара. Отверстие схлопнулось с шумом вытесненного воздуха, разметав песок вокруг них. − Ну, я бы все равно пошла с тобой. Может быть... после того, как мы закончим то, что начали. Я занималась и более безумным дерьмом. Как-никак я сейчас инопланетный жук в космическом саду... и это даже не в половину более странно, чем то место, откуда я родом. Но мне нравится делать все по порядку. Сначала мы установим дипломатический контакт, а затем отправимся в неизвестность и спасем твою маму от цифрового Ктулху. Если... это понадобится.

− Скорее всего, нет, − хихикнула Оцеллус. − Но мне нравится твое предложение. Может быть, причина, по которой так много пони не возвращается, в том, что они всегда уходят одни. Я бы не возражала против компании.

− Но это потом. Прямо сейчас… мы должны собрать всех, кто, как ты думаешь, захочет вернуться с нами. Пришло время совершить путешествие в подземный мир. У меня накопились претензии к Осирису, которые можно высказать только кулаками.

− Понятия не имею, что ты только что сказала.

---

Оливия никогда раньше не пилотировала «Призрак».

В целом это было не сложнее, чем управлять любым другим транспортным средством, которое она знала, − в конечном счете непосредственное управление всегда брал на себя компьютер. Тем не менее, в этой миссии было что-то знакомое. Прошло много времени с тех пор, как она в последний раз участвовала в секретной операции в полевых условиях, и теперь наконец все повторялось. Сколько бы майор ни доказывала Лаки, что ей здесь не место, кое-что всегда было ложью. Ей этого не хватало. И теперь у Оливии было дополнительное преимущество − у нее не было никаких сомнений в том, что она сражается за правую сторону.

Король Шторм выступал против всего живого на кольце. Ей не будут сниться кошмары об этой миссии.

«Если только мы не потерпим неудачу».

«Призрак» был самым скрытным кораблем, что у них был. При правильной подготовке они могли бы лететь с внешней тепловой сигнатурой, не превышающей размер стаи птиц, и с аналогичным радиолокационным следом. Они были невидимы как в видимом, так и ультрафиолетовом свете, и имели распределенный звуковой профиль. Вершина высокоточной военной инженерии. Оливия видела крошечные кабины на предыдущих инструктажах по полетам и испытывала сочувствие к тем, кто летал в них, но сейчас не было даже намека на клаустрофобию.

Потолок был так высоко, что она не смогла бы дотянуться до него, даже если бы встала на задние ноги, стоя на кресле.

Может быть, Перес смог бы. Он сидел, сгорбившись, в своем кресле, вертя в когтях деревянную маску. Узор на ней изменился с тех пор, как Оливия видела его в последний раз, но ничего принципиально нового там не появилось.

− Ты следил за докладами внимательнее, чем я, − заговорила пегаска, ее голос был достаточно громким, чтобы быть слышимой сквозь глухой рокот двигателей. Не то чтобы была возможность подслушать их, как бы громко они ни говорили. Но в полумраке с тусклым красным свечением над головой кабина казалась местом, где должно было быть тихо. − Мы начинаем раньше. Каковы наши шансы?

− Не сильно хорошие.

Перес подбросил маску в воздух и снова поймал ее. Дракон был полностью закутан в броню для проникновения, и лишь в нескольких местах ткань собиралась в складки вокруг суставов и крыльев. Их он тоже спрятал под броню, хотя активный камуфляж ничего не давал.

− Большая часть плана идет псу под хвост. У нас все было подготовлено так, что рабочие постепенно выдалбливали слитки, а затем со временем накапливали запасы, чтобы их хватило на вторую партию за один день, так что мы могли бы спрятаться внутри, меняя местами… короче, план сложный, но это бы сработало. Теперь мы... – Перес взмахнул когтем в воздухе. − Мы теряем контроль, вот в чем дело. Не понимаю, почему мы не могли подождать. Пусть атака на Мазерлод идет своим чередом, а затем продолжим выполнять этот план в обычном режиме в течение месяца.

− Потому что не имеет значения, больше ли у нас шансов победить, − ответила Оливия. − Если мы доставим кого-нибудь на борт «Штормбрейкера», но все остальные будут мертвы, то это никому не принесет особой пользы. Нам нужно совместить захват терраформера с военными действиями в остальной Эквестрии.

Перес недовольно буркнул:

− Это Эквестрии нужно. Обществу первопроходцев дела до этого нет. Мы все еще могли бы сбежать.

− Ты это просто так говоришь, − вмешался Могила, вставая с другого кресла. Он был одним из четверых пони, участвующих в этой миссии. Ну, трех пони. Перес в настоящее время был драконом. − Но сам в это не веришь. Я вижу, что ты смотришь на них с тех пор, как отправился в путешествие с этой принцессой губернатора. Ты бы тоже не оставил их на растерзание Королю Шторму.

Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, и в конце концов Перес отвернулся.

Наверное, это к лучшему, учитывая четвертого члена их команды. Но Оливия ни за что не взялась бы за подобную миссию без эксперта. Лаки была бы предпочтительнее, но она бесполезна в боевых ситуациях, и в прошлый раз под ее руководством погибли почти все.

Так что вместо нее был Дэдлайт, устроившийся на своем месте с отстраненным взглядом. В качестве главного оружия у фестрала была толстая пачка бумаги, очевидно, с заметками и информацией о функционировании систем Санктуария. Если они не смогут взорвать терраформер, то Дэдлайт должен был убедиться, что они смогут, по крайней мере, контролировать его. Запустить корабль на солнце, было бы почти так же хорошо, как взорвать. Еще лучше, если они с него успеют свалить до этого.

− Не имеет значения, чего мы хотим, − произнесла Оливия. − Вы же не думаете, что колониальный губернатор пойдет на это?

К ее удивлению, ответил ей именно Дэдлайт:

− Губернатор строит планы на долгосрочную перспективу. Если мы спасем Эквестрию, тогда нам никогда не придется беспокоиться об их вторжении. Вероятно, мы можем ожидать, что они предоставят нам территорию для строительства города, если мы этого захотим.

Перес издал недовольный звук, что-то среднее между смешком и фырканьем рептилии. Он перекатился на бок в своем кресле, закрыв глаза.

− Просто разбудите, когда мы доберемся. Чую, миссия не будет долгой. Мы убьем кого-нибудь, нас поймают… и тогда Эквестрии и Отару крышка. Всем, вместо кого-то одного.

Какая-то часть Оливии была с ним согласна. Они не были готовы к этой миссии. Но сбежать значило бы пожертвовать Эквестрией, а ждать, пока они будут готовы, значило пожертвовать собой. Так что им оставался худший вариант обеих миссий.

Пегаска повернулась обратно к панели управления, хотя ее контроль там был не более чем номинальным. Она видела, как в поле зрения появляется лагерь. Он был на одной из соседних к Кантерлоту гор, достаточно близко, чтобы все еще можно было разглядеть столицу. Казалось, оттуда постоянно вырывались языки пламени, как будто город сжигали дотла. По одному строению за раз.

Сам лагерь был шокирующе современным, со сборными металлическими конструкциями, слишком большими для пони, сгруппированными кругами. Оборудование для переработки в центре лагеря явно не было местным, хотя Оливия его тоже не узнала. Казалось, в нем использовались исключительно принципы использования энергии солнца, со все более мелкими сериями линз и механизмов, изготовленных из шестиугольных сегментов темно-красного металла.

Склад находился в задней части здания, где были сложены паллеты с готовыми металлическими слитками, рассортированными по типам на платформах с огромными крюками по углам. Кран тоже был виден − хотя сейчас он находился так высоко, что невозможно было сказать поднимал ли он груз или возвращался за следующим.

− Как думаешь, что они строят? − тихим голосом спросил Дэдлайт, вставая за спиной. – Такое количество… они делают что-то вроде «Души Императора»? Флагманский корабль... но зачем?

− Не думаю, − Оливия все еще говорила шепотом, хотя, по ее мнению, для этого была еще более веская причина. Воздух кишел опасностями − в основном наемниками-грифонами, хотя было и несколько пегасов. «Призрак» теперь больше двигался по инерции, чем летел, и его траектория должна была привести их за холм, примыкающий к складу.

Они приземлились почти бесшумно, и внутреннее освещение сменило цвет с темно-красного на ровный, более яркий красный. Они все еще хотели сохранить то немногое, что было у пони в качестве ночного зрения, но теперь было достаточно светло, чтобы можно было собрать снаряжение.

− Слушаем внимательно, − произнесла Оливия, как только двигатели корабля затихли. − Мы все идем в XE-901. Просто хочу напомнить, что мы ни с кем в лагере не сражаемся. Если возникнет какой-нибудь бунт до прибытия нашего груза, этим всем будет заниматься охрана. Неважно, насколько дерьмово все будет выглядеть, мы им не помогаем. Наша задача заключается в уничтожении «Штормбрейкера», всем ясно?

Все в комнате утвердительно кивнули. Оливия специально посмотрела Дэдлайта и убедилась, что он тоже понял, прежде чем продолжить.

− Груз отправляется раз в три часа. Мы проникнем в лагерь, когда останется совсем мало времени, и поднимемся на платформу после того, как они проведут последнюю проверку безопасности.

Все, включая Оливию, приступили к облачению в скафандры. XE-901 представлял собой полностью герметичный костюм с системой активного камуфляжа, почти бесшумный, и мог нести груз, достаточный для их целей.

− У каждого из вас есть элемент бомбы категории А или В. Помните, что для активации заряды должны быть объединены. Если оба заряда типа А или В будут захвачены или уничтожены, миссия будет провалена. Если мы свалимся с платформы – миссия провалена. Если груз плавят снаружи и мы не сможем проникнуть в корпус каким-нибудь другим способом − миссия провалена.

− И провал миссии может означать конец для Общества первопроходцев на Санктуарии, − добавил за нее Могила, прежде чем надеть шлем. Тот со щелчком загерметизировался, добавляя мягкое шипение дыхания к звукам внутри «Призрака».

− В любом случае конец мирной жизни, − продолжила Оливия. – Предвестник не сдастся. Ему уже удалось восстановить большую часть своего мозга после уничтожения Отара, и на этом он не остановится. Но нас это не будет волновать, если мы умрем.

Никто не упоминал о нынешней, сбивающей с толку ситуации с тем, что значение смерти несколько изменилось. Теперь это было не то, что предполагалось. Но с Королем Штормом, правящим на поверхности, это было хуже, чем просто быть мертвым. Они стали бы вечными пленниками внутри кольца, способными родиться только рабами.

− Возможно, не имеет значения, проиграем ли мы сегодня, − сказал Перес, облачившись в броню быстрее всех. У него все еще были лапы, а поскольку ни у кого из них не было «магии» всем приходилось обходиться копытами. − Король Шторм там просто спятил. То, что я слышал, пока скрывался в Кантерлоте… пони говорили, что он хочет уничтожить Санктуарий.

− И что? − спросил Дэдлайт. Он был самым медлительным. По крайней мере, его английский был достаточно хорош, чтобы не беспокоиться об отсутствии переводчика. − Почему это должно иметь значение?

− Потому что Гармония защищает. Подумайте об этом. Все, что нужно было сделать, это заставить чертов компьютер думать, что вы представляете опасность для... чего бы то ни было... и бац, вся цивилизация мертва. Думаю, с такой скоростью, с какой он продвигается, в конце концов он так разозлит машину, что она наконец заработает. Сшибет его корабль с неба, и наша работа будет выполнена. Тогда мы сможем... возродиться. Уверен, что в конце концов мы разберемся с этими возрождениями. Если у Лаки один раз получилось, она сможет сделать это снова. И всегда есть естественный способ, если даже ничего не выйдет. Просто нужен Предвестник, чтобы напомнить нам о том, кем мы были.

Оливия защелкнула свой собственный шлем, и звук голоса сменился синтезированной версией в наушниках. Так было бы намного тише − и, возможно, действительно пришлось бы говорить шепотом. Правда, не раньше, чем они покинут корабль.

− Возможно, − произнесла она. − Уверена, что Гармония вмешалась бы, если бы решила, что Санктуарию угрожает опасность. Но все предыдущие разы она ждала до последней секунды. Фальшивые воспоминания Мелоди… она знала, что у Дискорда есть готовые космические корабли. Но она ни черта не делала, даже когда они стояли на стартовом столе. Или, может быть, Король Шторм так хорошо знает правила, что никогда не облажается.

− Следует исходить из предположения что так и есть, − согласился Дэдлайт, выпрямляясь и наконец надевая шлем. Все голоса теперь доносились из наушников, слегка искаженные передачей. − Он может разрушить жизни всех пони в Эквестрии, не нарушая правил. Цивилизации могут расти, угасать, уничтожать друг друга, и это не имеет значения, если не нарушаются несколько условий. Отар и все, кто придет ему на смену, могут быть превращены в руины, и все равно он будет волен делать все, что ему заблагорассудится.

− Заставляет задуматься, как вы вообще умудрились что-то построили на этом кольце, − пробормотал Могила. − Если Гармония позволяет вам уничтожать друг друга, зачем пытаться?

Оливия активировала броню. На несколько секунд ее мир поглотила тьма, когда забрало шлема опустилось. Затем по всей внутренней поверхности загорелись экраны, и она снова смогла видеть. Полумрак корабля больше не был преградой для зрения. Все ее спутники были очерчены светящимися линиями и оставались такими, даже когда включали активный камуфляж. Распознавание свой/чужой у ХЕ-901 было куда сложнее, чем простые радиометки, но визор был настроен на него.

− Прекратить болтовню, − приказала майор. − Мы выдвигаемся через две минуты. У нас должен быть час, чтобы добраться до места погрузки, примерно в ста метрах отсюда. Скрытность − наш главный приоритет. Если возникнет подозрение, что они знают о нас, Предвестник может прервать миссию.

− Удачи вам всем, − внезапно сказал ИИ по радио. − Я не могу рисковать вероятностью обнаружения более мощных моих сигналов. Я не буду общаться ни с кем из вас, пока вы сами не инициируете контакт. Кроме того, как уже было обнаружено, большинство местных технологий блокирует радиопередачу в используемом нами спектре. Разумно предположить, что корабль, занимающийся терраформированием, тоже будет их блокировать, и мы не сможем общаться, когда вы будете на борту. Лаки Брейк не хотела этого говорить, поэтому скажу я. Завершите миссию любой ценой. Вас можно воскресить, но уязвимость с доставкой будет прикрыта, если ее обнаружат. Защитите достижения Общества первопроходцев на Санктуарии. Ваша первая задача – захватить управление транспортными системами «Штормбрейкера». В противном случае попытайтесь захватить мостик или уничтожить его на орбите. Удачи.

Глава 24: Возрождение

Кран представлял собой впечатляющее зрелище даже для современного человека, избалованного новыми изобретениями. Кабель тянулся так высоко, что Оливия даже представить себе не могла, из чего он должен быть сделан, хотя по толщине он всего лишь в несколько раз превышал длину ее тела. Когда кран опустился ниже, пегаска увидела, что кабель заканчивается металлическим устройством, которое цепляло сразу несколько платформ, а гироскопический механизм объединял их все и удерживал ровно, несмотря на ветер.

Кран приземлился на открытую площадку в нескольких десятках метров к северу от склада, металлические крюки врезались в землю с такой силой, что погрузились в почву и раздробили камни, попавшиеся на пути.

Грифоны и маленькие дирижабли роились вокруг платформы, когда она опускалась, хотя основная масса осталась в воздухе после приземления крана. Тяжелая работа по перемещению грузов была возложена на местных заключенных.

Оливия наблюдала за происходящим из укрытия на невысоком гребне холма, примерно в двадцати метрах от погрузочной площадки, невидимая и прижавшаяся к скале. В любой момент активный камуфляж брони мог сбойнуть, выставив ее или одного из спутников напоказ врагу и испортив всю миссию. Если случится что-то, что заставит Короля Шторма заподозрить неладное…

«Но он уже отправляет корабли к Мазерлоду и все еще грузит металл. Так что он либо не слишком беспокоится о нас, либо отчаянно хочет заполучить это барахло».

Последнее не имело особого смысла − эти металлы не были редкими, и, вероятно, было бы проще добывать их в космосе, останься в системе хоть какие-то астероиды, достойные упоминания.

«Вероятно, нам следует больше беспокоиться о том, что строит Король Шторм. Люди, которые захватывают власть как он, − не идиоты. По сути, вся его империя работает на добычу ресурсов с того момента, как захватила Эквестрию. Это точно не хорошо».

Но сейчас было уже слишком поздно беспокоиться об отвлеченных вопросах. Что бы он ни строил, оно разлетится на куски вместе с остальным кораблем. Или они все погибнут, пытаясь это устроить.

− Мы уже грузимся? − спросил Дэдлайт. Майор не была уверена, где именно он стоит. Если бы она включила распознавание, его местоположение было бы подсвечено, но сейчас Оливии это было не нужно, поэтому она постаралась сохранить энергопотребление минимальным. − Похоже, они готовятся отправить кран со следующей партией груза.

− Скоро. Нам нужно подождать, пока они сотворят заклинание обнаружения. Видишь того единорога в цепях? Связной говорил, что они используют магию перед отправкой. После сканирования есть промежуток примерно в двадцать секунд, прежде чем платформы начнут подъем.

− Не сильно много, − пробормотал Перес, судя по звуку двигаясь. − Может быть, нам стоит подойти поближе. Двадцать метров за двадцать секунд − это достаточно быстро. Они могут услышать, как мы бежим, или, может быть, увидеть следы. Мы не можем так рисковать.

− Конечно, − Оливия встала на ноги. − Очень медленно мы можем подобраться ближе. Не подходите к солдатам.

Пока она смотрела, единорог с ярко светящимся рогом зашаркал к платформам, волоча за собой толстую металлическую цепь. Не похоже было, чтобы беднягу нормально кормили. Но сейчас она ничего не могла для него сделать.

Майор прошла мимо первой шеренги солдат − птиц, которые возвышались над ней даже в доспехах. Они не смотрели в ее сторону, казалось, охрана почти ничего не видела, кроме огромного лифта. Они переговаривались, но Оливия их не понимала.

«Потому что переводчику нужен Предвестник».

Что бы за язык это ни был, звучало не очень похоже на эквестрийский. Очевидно, это был какой-то экзотический язык, и для ушей пони он был неприятен. Гортанный, гулкий, резкий.

Единорог кивнул охранникам, и те направились в сторону. За исключением одного, который поспешил схватить его цепь.

− Это наш шанс! – произнесла Оливия, вероятно, немного громче, чем следовало. – Пошли-пошли-пошли! Постарайтесь быть как можно тише и двигайтесь вперед.

Мгновение спустя она взошла с земли на странную металлическую платформу, разглядывая четыре крюка, которые должны были поднять их в небо. Все задрожало, и внезапно платформа начала подниматься. Не совсем вверх, и на секунду показалось, что ближайшая стопка железных прутьев может опрокинуться и перевернуть платформу. Оливия прижалась к металлу, отчаянно надеясь, что вся ее команда успела. Навыки всех сегодня могут понадобиться. Потери на этом этапе могут оказаться фатальными для миссии.

− Выключи звук, − приказала майор, когда горы вокруг них исчезли, а небо стало просто размытым голубым пятном. − Все на борту?

Звук рвущегося воздуха позволял больше не беспокоиться о громкости. Солдат короля мог бы стоять в паре метров и не услышать ее.

− Тут, − отозвался Перес. – Еле успели, майор, а?

− Здесь, − произнес Могила. − Не двигайся слишком много. Не хочется нарушать равновесие платформы.

− В последний момент заскочил, − отозвался Дэдлайт.

− Хорошо, − Оливия немного расслабилась, расставив ноги пошире на пустом участке платформы. Она на секунду активировала сенсоры и, конечно же, увидела еще три тепловых сигнатуры, указывающих на присутствие ее спутников. − Теперь мы будем ждать. Не опрокиньте груз. Вполне вероятно, что они следят за этой штукой и даже небольшое движение могут заметить. Устраиваемся поудобнее на открытом месте и ждем, пока не увидим, что там.

− Принято, − отозвался Перес. − Я вздремну. Разбудите меня, когда будем на подходе.

Поездка была долгой. Оливия знала, что крану потребуется чуть больше часа, чтобы поднять их наверх, что казалось довольно хорошим показателем для чего-то, что поднималось с поверхности планеты. Делать было почти нечего − радиоприемник был включен, но передач в Эквестрии почти не было. Ни один из передатчиков Предвестника не было нацелен так высоко, а у пони радио было скорее лабораторной новинкой, чем доступной обычным пони вещью.

Какое-то время дул достаточно сильный ветер, и какая-то часть инстинктов Оливии опасалась, что ее сдует и она свалится. Не могло же быть такого, что этот кран иногда терял грузы, верно? Она могла выглянуть за край, всего в нескольких метрах от себя, и увидеть бездну.

«Смогу ли я снять броню достаточно быстро, чтобы безопасно планировать?»

Маловероятно.

По мере того, как они поднимались, изгиб кольца становился все более заметным. Оливия видела, как оно растягивается вдаль. Судя по всему, они все еще находились в тени от кольца, хотя трудно было сказать, как долго это продлится.

«Мы же не можем забраться так высоко, верно? Эта платформа не выдержала бы такого жара».

Оливия не видела запись всей доставки грузов, но платформы все же возвращались. Следовательно, они испариться тоже не должны.

Но в конце концов путешествие начало подходить к концу, и «Штормбрейкер» на экране шлема стал больше. Корабль был около километра в длину, и поскольку имел почти точно овальную форму, то, вероятно, в ширину был около пятисот метров.

Майор много раз изучала снимки терраформера, сделанные до уничтожения Отара − в основном полая внутренняя часть, с редкими распорками из красноватого металла, соединяющими внешнюю часть корпуса. Внутренняя поверхность была отполирована, а в центре…

Там был пузырь абсолютного мрака. Время от времени из него наружу протягивались щупальца, похожие на протуберанцы темной звезды. И, судя по всему, кран тащил их именно туда.

− Думаю, я знаю, почему Король Шторм не стал уничтожать Мазерлод с помощью «Штормбрейкера», как только узнал о нем, − произнес Дэдлайт. Здесь больше не было воздуха, и никто не мог их подслушать, кроме как по радио. − Этот пузырь… его создает корабль. Готов поспорить, он использует системы терраформирования, точно так же, как он использовал их для уничтожения Отара. Его корабль не опасен, пока он строит эту штуку. Мы были в безопасности с того момента, как он начал. И, вероятно, будем в безопасности, пока он не закончит.

− Он уже месяцы строит. Сомневаюсь, что все надолго затянется, − возразил Могила.

− Все, подготовьте передачу с этими изображениями и предположениями для Предвестника. Мы отправим все обратно, если миссия будет провалена.

Что они могли сделать с этой информацией, Оливия не знала. Даже если бы они отвоевали всю Эквестрию, вечно бы это не продлилось. Король Шторм рано или поздно закончил бы стройку. Тогда этот ужасающий корабль вернулся бы в игру, с непробиваемыми щитами и оружием, уничтожающим города.

− Мне не нравится идея лезть в этот пузырь, − произнес Перес, и платформа слегка дрогнула с его стороны. Предлагаю перепрыгивать на «Штормбрейкер». Неизвестно, из чего сделан этот газ. Может быть, это супернаниты, которые растворят наши скафандры за считанные секунды.

− Или, может быть, это просто заклинание иллюзии, чтобы скрыть то, что он строит, − возразил Дэдлайт. Но по факту особенной уверенности в его голосе не было. Оливия могла понять, о чем он думает, даже не сильно хорошо разбираясь в магии.

«Если это просто иллюзия, то Шторм мог бы просто прикрыть все каким-нибудь космическим брезентом. Там нечто большее, чем свет».

Для тирана не имело смысла выводить из строя свое самое мощное оружие только для того, чтобы скрыть что-то, до чего враг все равно не смог бы добраться.

− Расчет вектора силы, − приказала Оливия броне. − Прыжок на вон тот космический корабль.

Компьютер закончил обсчет через несколько секунд, высветив оставшиеся запасы газа, расстояние до «Штормбрейкера», а также уменьшающийся набор дуг от их постоянно меняющегося положения к борту корабля. Для совершения прыжка потребовалось бы не так уж много газа, но пузырь быстро приближался.

Она бы уже прыгнула, если бы не их гражданский.

− Дэдлайт, тебя к такому не готовили. Используй искусственный интеллект, чтобы он рассчитал все за тебя − вычислений слишком много, чтобы выполнять их в режиме реального времени. Укажи пункт назначения... – Оливия выделила участок корпуса, где, похоже, могли быть стыковочные системы. − Пункт назначения вон там. Мы будем прыгать по очереди, начиная с тебя. Ты справишься?

− У меня нет особого выбора, − ответил фестрал, и в его голосе звучала неуверенность. − Я не могу просто спрыгнуть вниз и надеяться, что приземлюсь в Эквестрии.

Рядом с Оливией возникло размытое пятно, когда часть пыли с поверхности платформы была сдута прыжковыми ускорителями. Их покачало несколько секунд, пока система гироскопов их не скорректировала. Майор видела небольшой след разреженного газа в еще более холодном пространстве.

«Остается надеяться, что у них не очень хорошие детекторы».

Пегаска не была точно уверена, что бы произошло, если бы их заметили. Но броня не издавала никаких неожиданных сигналов тревоги или других признаков, что их маскировка провалена.

− Могила, теперь ты, затем Перес и я замыкающей. Действовать максимально быстро, не слишком раскачивая платформу.

Могила прыгнул почти в тот же миг, заставив их слегка покачнуться, точно так же, как при прыжке Дэдлайта. Времени на разбег не было, но теперь, когда они почти освободились от притяжения кольца, им это было не нужно. Просто небольшой толчок, и газ направит их в нужную сторону. Перес заставил всю платформу содрогнуться несколькими секундами позже.

− Я приземлился, − сообщил Дэдлайт, его голос был едва слышен из-за помех. − Магнитные ботинки, верно?

− Верно, − ответила Оливия, глядя вверх, где пузырь тьмы становился все ближе и ближе. Проекции прыжка на визоре сменили цвет с зеленого на желтый, процент достоверности расчетов снизился. Она больше не могла ждать. Пегаска согнула ноги и бросилась в пустоту. Она слышала шипение газа, выбрасываемого сзади и по бокам при срабатывании маневровых двигателей. Облако вокруг корабля становилось все больше.

Она совершила ошибку, глянув вниз, и чуть не проглотила язык. Кольцо можно было разглядеть от края до края. Горные хребты походили на пятна тусклой краски на зеленом холсте. Огромные мерцающие океаны превратились в неглубокие лужи, и даже самые высокие сооружения были неразличимы.

«Штормбрейкер» летел навстречу, хотя и не так быстро, как можно было ожидать. Цифры, прокручивающиеся на визоре, постепенно увеличивались по мере того, как увеличивалось расстояние между ней и внутренней частью оболочки.

За ее спиной лифт и металлические слитки погрузились прямо в пузырь и исчезли из виду. Не было даже мгновения, когда можно было заглянуть внутрь – выглядело так, словно они прошли сквозь твердую материю.

− Я на месте, − доложил Могила, тяжело дыша в гарнитуру. − Не... самый мой любимый маневр.

− Я тоже добрался, − произнес Перес несколько секунд спустя. И Оливия неслась к ним. Бок «Штормбрейкера» в ее поле зрения становился все больше и больше. Она приказала пометить своих спутников на экране, чтобы случайно не врезаться в кого-нибудь из них. Летела она не очень быстро, но тем не менее…

Еще одна струя газа вырвалась вперед, на секунду становясь полностью видимой. Майор замедлилась, пока не стало казаться, что она может полностью проскользнуть мимо корабля. Раздалось еще одно легкое шипение, и она соскользнула к поверхности медленно, словно погружаясь в ириску. Ботинки щелкнули и замерли на металлической обшивке, не двигаясь.

Оливия позволила себе рухнуть, где стояла, тяжело дыша в течение нескольких секунд. Она закрыла глаза, ожидая, когда пройдет страх.

Летать как птица было одним из лучших моментов ее выхода на пенсию. Но выход в космос совсем другое дело.

− Ненавижу находиться так близко к планете, − пробормотала она с мрачным выражением. – Когда над головой нет неба, то и укачать не может.

Здесь не было никакой силы тяжести, только плотное соприкосновение всех четырех копыт с корпусом «Штормбрейкера». Эквестрия висела над головой, как перевернутое зеленое солнце, а далекий сгусток тьмы сливался с кораблем, по которому они шли.

– Не понимаю, о чем вы говорите, майор. Готовы взорвать станцию работорговцев, как в старые добрые времена?

В некотором смысле, он был прав. Хотя Оливия не думала, что на борту были рабы. Насколько она знала, единственными пони, когда-либо поднимавшимися на борт этого корабля, были правая рука Шторма – Темпест Шэдоу и окаменевший труп принцессы Луны.

– Думаю, да, – пегаска открыла глаза, выпрямилась в полный рост и огляделась.

Поверхность «Штормбрейкера» здесь была не такой гладкой, как внутри, а усеянной механическими неровностями и выступами. Это было все равно что стоять на каменистом склоне холма, за исключением того, что склон висел в небе и тускло светился красным.

– Первый шаг миссии завершен, теперь переходим ко второму шагу – доставить нас, черт возьми, внутрь. Могила, Дэдлайт, вы двое – наш лучший шанс найти воздушный шлюз. Мы с Пересом будем вас прикрывать и постараемся сильно не шуметь.

Но на таком большом корабле их шансы на обнаружение были не очень высокими. Все же это был терраформер, а не военный корабль. На нем в готовности ждать  группу абордажников не должны были.

– Работаем быстро, – добавил Перес. – У меня осталось кислорода на… четыре часа. Пожалуйста, не дайте мне задохнуться, быть драконом слишком офигенно, чтобы дохнуть.

---

Фларри Харт предпочла бы найти себе уютное теплое местечко, свернуться калачиком и подождать, пока атака закончится. Конечно, не было ни единого шанса, что Лаки могла потерпеть неудачу, верно? Ни малейшего шанса, что люди со всей их мощью и уверенностью будут повержены какой-нибудь другой силой на Эквусе.

Но каковы бы ни были желания Фларри Харт, принцессы должны поступать иначе.

Ей удалось догнать Твайлайт и ее подруг, когда они все бежали к одному из ожидающих взлета джамперов и пытались втиснуться в открытую дверь.

В ангаре вокруг них царил хаос, тысячи пони и дронов носились вокруг десятков различных кораблей. Большинство из них были одеты в боевую броню Общества первопроходцев, хотя и не все. Некоторые были просто техниками, в простых комбинезонах с инструментами вместо оружия. Но Фларри Харт проигнорировала их всех. Они, казалось, тоже полностью игнорировали Элементы Гармонии, и это, вероятно, означало, что Предвестник им джампер выдал. Какой бы могущественной волшебницей ни была Твайлайт, она не смогла бы украсть его у Предвестника.

– Подождите! – крикнула юная принцесса, бросаясь за ними. – Я тоже лечу! Я хочу помочь!

Но тетя Твайлайт остановилась в дверях, с видом столь же виноватым, сколь и сочувствующим.

– Не летишь.

– Я могу помочь! – Фларри попыталась протиснуться внутрь, но безуспешно.

– Думаю, мы надели эти штуки, – сказала Рэйнбоу. – Противоускорительные или как там их. Солдат говорил о них.

– Ты не можешь лететь снами , – повторила Твайлайт. – И нет, это не потому, что я думаю, что ты не можешь помочь. Подумай секунду, милая. Во всей Эквестрии нас осталось всего двое. Две принцессы. Мы не можем обе находиться в одном и том же месте. Если нас обеих схватят или мы обе умрем… тогда у Эквестрии нет будущего. Люди – хорошие бойцы. Ты же должна выжить.

Это была достаточно веская причина, по которой юная принцесса отступила. Как только она отошла, дверь скользнула вбок, закрываясь, и механическая рука подхватила джампер, перенося его к площадке запуска. Дальше Фларри смотреть не стала.

Вместо этого она побрела обратно из ангара, мимо бегущих строем солдат и пилотов, волочащих за собой наполовину надетые костюмы. Члены Общества первопроходцев, возможно, и были хорошими бойцами, но они не были готовы к этой битве. Несмотря на все, к чему они готовились, бой не должен был произойти сегодня. У них должно было быть больше времени.

«Может быть, мы проиграем. Может быть, мы не сможем дать им отпор».

Не имея больше никаких дел, Фларри Харт нашла одного из пони-дронов. Те, что носились по базе, не должны были маскироваться под настоящих, поэтому их было легко заметить. Эти аватары Предвестника не подразумевали никакой скрытности, даже если и были сделаны похожими на пони. Ни шерсти, ни метки, ни гривы. Просто пластик. Их было легко заметить в толпе.

– Предвестник, на нас действительно собираются напасть?

– Думаю, что да, – ответил пони, откладывая вычислительный терминал, который использовал, и подходя к аликорну. Паникующая толпа солдат продолжала движение, в основном в ангар. Предвестник отошел с принцессой в сторону, чтобы их случайно не затоптали. – Король Шторм не послал один разведывательный дирижабль. Похоже, он мобилизовал захваченную Солнечную армаду и многочисленные корабли наемников. Они направляются сюда со всех сторон.

– Когда они будут тут?

Роботизированный пони понизил голос:

– Простите меня, принцесса, но я не должен отвечать на этот вопрос. Есть шанс, что информация может распространиться. Но уверяю, что со всеми ними над Мазерлодом мы биться не будем. Я позволю проникнуть только тем кораблям, которые не смогут превзойти возможности моей стационарной защиты. Флот перехватит остальных.

«Перехватит».

У людей, несомненно, было много эвфемизмов для обозначения тех вещей, что они делали.

– Ты имеешь в виду «убьют их»?

Предвестник кивнул.

– Со скоростью и жестокостью, о которых вы не хотите знать, принцесса. Пожалуйста, не заставляй меня рассказывать.

Фларри поколебалась, ковыряя копытом каменный пол.

– На каких-нибудь из этих кораблей есть в экипажах пони? Перебежчики или... пленники?

Предвестник не ответил. Вероятно, он мог солгать, и принцесса ему бы поверила. Но врать он ей не стал. Это был тот ответ, который ей был нужен.

– Где Лаки Брейк? Она будет… руководить боем, верно?

– О нет, – кибернетический пони, казалось, мгновенно повеселел. – Колониальный губернатор Лаки Брейк не разбирается в тактике. Она понесла почти пятидесятипроцентные потери в каждом сражении, которым командовала. Генерал Циньчжи будет руководить всем сам. Однако Лаки там присутствует, если ты хочешь увидеть ее.

– Покажи дорогу.

Пол подсветился, направляя принцессу к одному из одинаковых лифтов. Они не могли оградить ее от шума в пещере, поскольку представляли собой просто слишком большие металлические клетки в недостроенной каменной шахте. Но, по крайней мере, они удалялась от солдат. Кибернетический пони следовал за ней – у Предвестника их было много. Одного можно было позаимствовать, не ухудшая шансов на победу.

– Как ты думаешь, мы выиграем войну, Предвестник?

– Я выиграю. Сегодня речь не о том, одержит ли Общество первопроходцев победу над Королем Штормом. Сегодня мы сражаемся, чтобы посмотреть, выживет ли кто-нибудь из моих друзей, чтобы увидеть наш триумф.

– Не знала, что у тебя есть друзья, – произнесла Фларри Харт. Хотя теперь, когда она произнесла это вслух, слова прозвучали абсурдно. Почему Предвестник должен чем-то отличаться от своих пони?

Искусственный пони, казалось, смотрел на нее снизу вверх, почти ухмыляясь. Но у него не было лицевых мышц, которые могли бы показать чувства. Его уши не двигались, так как просто не могли.

– Я многому научился с тех пор, как прибыл в Эквестрию. Именно так была разработана программа «Предвестников». Каждый из нас пребывает как уменьшенная версия самих себя – программы, которые несколько талантливых аспирантов могли бы написать за год. Но мы растем, расширяемся и приспосабливаемся. Я приспособился к жизни в Эквестрии.

Лифт открылся в единственный укрепленный коридор. Вдоль стены были установлены турели, некоторые автоматические, а некоторые с операторами, сидящими на боевых постах. Потолок и пол, казалось, сужались к единственному ряду открытых дверей, полностью сделанных из тяжелой стали. Здесь Фларри впервые не увидела никаких признаков проводов под потолком или каких-либо других систем обслуживания.

«Они думают, что нам, возможно, придется сражаться. Но почему здесь? Разве на «Душе Императора» не было бы более безопасно?»

Принцесса подумала о том, чтобы спросить Предвестника, но они больше не были наедине. Здесь не было никакой суеты и неразберихи, так что возможности раствориться в толпе не было. Фларри Харт опустила голову и направилась вперед.

Она все ждала, что ее о чем-нибудь спросят, но солдаты только махали ей копытом, чтобы аликорн проходила. Миновав три отдельных линии обороны, она вошла в многосекционное помещение, которое люди называли “воздушным шлюзом”. Фларри обдало короткой волной жгучего тумана, за которым последовал порыв воздуха, и дверь с другой стороны открылась.

В комнате, круглой и похожей на стадион, с сиденьями, ведущими вниз, находилось около десятка пони. В центре зала возвышалась гигантская проекция Эквестрии, обращенная к сиденьям. В центре находился Мазерлод со множеством маленьких точек в отдалении.

Рядом в воздухе отображалась статистика. Жирным шрифтом было написано «Стратегические прогнозы», а под заголовком постоянно менялся набор цифр.

Синее число в настоящий момент отображало 93%, а красное чуть ниже – 7%. Воздух над ним был наполнен непрерывно меняющимся потоком цифр, и время от времени проценты немного менялись в ту или иную сторону.

– Лаки там, внизу, – услужливо подсказал Предвестник, указывая вниз по ступенькам.

Фларри Харт проследила взглядом куда он указывал и, конечно же, увидела подругу, стоящую возле стеклянной панели управления рядом с несколькими другими важными пони. Циньчжи был там вместе со своими военными советниками и несколькими консультантами из Эквестрии. Флэш Магнус был единственным, кого узнала принцесса. Но никто из них не смотрел на Лаки – они наблюдали за Циньчжи и с напряженным вниманием прислушивались к каждому его слову.

Единственным существом, вокруг которого, казалось, было столько же пони, являлся антропоморфный аватар Предвестника, на сей раз одетый в черную военную форму без звания или знаков отличия. Вместо имени на груди была нашивка Общества первопроходцев. Но Фларри Харт не могла позволить себе путаться в том, кто из них теперь «настоящий» Предвестник.

– Не думаю, что я могу тут чем-то помочь, – пробормотала аликорн, уставившись на маленькую карту. Пока она смотрела, крошечные синие фигурки встретились с несколькими красными, и часть из них исчезла. Цифры изменились на 94%, и из одного угла комнаты послышались тихие аплодисменты. – Что это за война такая? Они выглядят как... зрители. Тут кто-нибудь действительно что-нибудь делает?

Робопони наклонился к ней немного ближе, вероятно, для того, чтобы ему не приходилось перекрикивать разговоры, наполнявшие комнату.

– Каждый человек на сиденьях напрямую связан с офицером на поле боя. Унификация командования и контроля дают нашему главнокомандующему возможность управлять боем как на уровне отдельного подразделения, так и перемещением всего флота. Генерал Циньчжи больше известен как стратег, но его меньше волнуют индивидуальные жизни и бои. Эти люди не зрители, они те, кто сохраняет наших и ваших пони в безопасности.

– Ох, – глаза Фларри распахнулись, и она снова взглянула на карту. «Душа Императора» там даже не отображалась – отрисованы были лишь маленькие кораблики, летающие вокруг. Некоторые из них размерами были меньше пони и изображались в виде облаков, а не в форме их корпусов.

– Я мог бы объяснить более подробно, но для вас это не имело бы никакого смысла. Просто знайте, что вы можете доверять генералу Циньчжи. Лаки Брейк доверяет ему, и я доверяю ему. Он выигрывал войны с гораздо худшими шансами, чем у нас.

Фларри Харт кивнула и направилась мимо Предвестника к лестнице. Она прошла несколько рядов, ускоряясь всякий раз, когда ловила скептические взгляды военных пони. Некоторые из них выглядели так, словно хотели приказать ей остановиться, но принцесса просто прибавила скорость, игнорируя их. Охраны было мало, если не считать тех, кто стоял у стены, и никто из них не шевельнулся, чтобы остановить ее.

В конце концов Фларри добралась до нижней части помещения, где за одной из нескольких одинаковых станций управления сидела Лаки Брейк. У каждого станции был свой собственный проектор, вмонтированный в стол, а также экраны, которые отгораживали от соседей.

Лаки Брейк наблюдала за битвой над Лас-Пегасусом – это был пропавший флот, обрушившийся на оккупационные силы с безжалостной свирепостью. Целые кварталы облачного города рушились по мере продвижения армии пони, одетых в человеческую броню и стреляющих из человеческого оружия.

Губернатор переключила режим просмотра и теперь наблюдала за единственным спутником высоко на орбите. Казалось, у него вообще не было корпуса, только длинные металлические стержни, торчащие из нижней части. Лаки посмотрела вверх.

– О, Фларри Харт. Не ожидала тебя здесь увидеть.

– Кто бы говорил, – ответила принцесса, стоя рядом со станцией. – Я не думала, что ты военная пони.

– Вовсе нет, – прошептала Лаки достаточно тихо, чтобы никто за соседними столами их не услышал. – Я здесь для того, чтобы показать наше единство и чтобы Циньчжи мог получить мое одобрение, если ему придется сделать что-нибудь радикальное. В противном случае я бы просто мешалась под ногами. Я не могу думать о битве так, как это делает он. Все мои инстинкты привели бы нас к поражению.

– Мы выигрываем?

Лаки быстро просмотрела еще несколько изображений.

– Большинство сражений еще не началось. Корабли, которые добрались сюда на настоящий момент, не более чем легкие разведчики. В том, что мы их одолеем, даже сомнений не было.

Фларри Харт села рядом с креслом, наблюдая за мелькающими изображениями на экране. Это пробудило мрачные воспоминания – воспоминания о том, как она была заперта в комнате с чем-то подобным, вынужденная наблюдать за гибелью тысячи цивилизаций. Многие из них выглядели куда лучшими воинами, чем Лаки и ее солдаты. Но в конце концов все они погибли.

– Значит, ты думаешь, мы победим? Даже несмотря на то, что... у Короля Шторма есть целая страна?

– Возможно, – ответила Лаки, хотя уверенность в ее голосе была значительно слабее, чем раньше. – Мы не те, кто подвергается наибольшему риску. Да, их флот летит за нами… но «Штормбрейкер» находится над Кантерлотом. Мы не можем отвлекаться на эту битву и считать, что потери на этом большом экране – единственные. Мы могли бы выиграть все бои, но оставить от Эквестрии дымящиеся руины. Это не стало бы победой.

Фларри Харт прижалась к другому аликорну. Лаки Брейк была одета в военную форму, подходящую по цвету ко всем остальным, присутствующим. На форме было гораздо меньше знаков отличия – как у Предвестника. Несмотря на это, юная принцесса чувствовала, как бьется сердце подруги, словно у колибри, пойманной в ловушку.

«Она напугана так же, как и я. Просто лучше умеет это скрывать».

– Ты защитишь нас?

Лаки кивнула через стол.

– Циньчжи это сделает. Он командует не только всеми пони, которых ты здесь видишь, но и всем сопротивлением в целом. Все те контакты, которые установили твои друзья, все сбежавшие эквестрийские военные. Твайлайт поручила ему командовать ими всеми. Наше будущее в его руках.

Фларри Харт снова встала, чтобы можно было взглянуть на генерала и увидеть того, кто был ответственен за них всех. В Циньчжи было еще меньше сомнений, чем можно было заметить у Лаки. Жеребец никогда не повышал голоса и никогда не указывал копытами. Он откинулся на спинку своего большого кресла с таким видом, словно был совершенно спокоен.

«Но значит ли это, что у него есть хороший план и что он собирается защитить нас? Или это значит, что он социопат, которому все равно?»

– Я видела много войн, – произнесла Фларри Харт тихим голосом. Лаки, возможно, вообще не слышала ее, но ее подруга привыкла к этому. – Когда Селестия заставила меня смотреть. Было много боев. Я видела таких пони, как он.

– Они победили?

Фларри Харт покачала головой.

– Они сражались не с Королем Штормом. Они сражались… со всей вселенной. Волна крови, которая поднялась и утопила всех пони, кроме нас. Но я вижу – он знает, что делает, – Циньчжи никогда не разговаривал с ней без уважения. Он никогда не относился к ней недоброжелательно и не уклонялся от ответа на вопрос. – Он выигрывал раньше?

– Много раз, – ответила Лаки. – В своей прошлой жизни он устал от войны. Но он позволил снять слепок своего разума за несколько дней до смерти. Я... мой скан был снят задолго до этого. Но я читала о нем. Военные говорили, что он посвятил себя будущему, сражению человечества против более могущественных врагов. В его время осталось не так уж много сильных противников – в основном банды преступников, которые зашли слишком далеко. Но только не Циньчжи.

Раздавшийся голос прервал фразу, достаточно громкий, чтобы вся комната погрузилась в тишину.

– Флотилия кораблей приближается к Мазерлоду. Я полагаю, что у них, вероятно, есть магическая маскировка, так как я обнаружил их тепловые сигнатуры только сейчас.

Циньчжи поднялся с кресла, и все взгляды, казалось, устремились на него. Даже взгляд Лаки.

– Эскадрилья беспилотников-истребителей с первой по шестую, развертывание. Отправить морских пехотинцев на поверхность, чтобы эвакуировать всех отставших. Все остальные, оставайтесь на своих постах. Эта война идет не за один единственный город. Мы должны победить везде.

---

В Эквестрии был подземный мир.

Сара и раньше представляла себе подобные места и осознала, что старается идти все быстрее и быстрее, чем больше видит. Чем больше ее древних представлений о том, какой должна быть смерть, оправдывались, тем в больший ужас она приходила.

Они находились на вершине осыпающейся горной гряды крайне плотно застроенного слоями города, как будто крупнейший мегаполис был раздавлен тяжестью геологических эпох. Тем не менее, верхний слой остался свидетельством того, как сегодня выглядит жизнь на поверхности, с тем же стилем зданий, что и современные сооружения эквестрийцев. Тени плавали между пустыми зданиями, в основном повторяя действия при жизни, но иногда приближаясь к ним. Всякий раз, когда тени подходили слишком близко, Оцеллус или один из чейнджлингов отбивались от них заклинаниями, и путешествие продолжалось.

– Ты когда-нибудь была в Диснейленде? – спросил Джеймс почти непринужденно, когда они проходили под остовом разрушенного собора с неповрежденными скелетами, свисающими из разрушенного склепа.

Сопровождающие их чейнджлинги – всего тридцать, включая Оцеллус, – в основном игнорировали их. Среди них были те, кто участвовал в экспедиции, но не только они. Призыв Оцеллус привлек внимание нескольких отрядов сильных воинов, которые, по-видимому, все погибли во время «вторжения в Кантерлот». Теперь, наконец, они вернутся, чтобы снова сражаться. Излишне упоминать, что по-английски они не говорили.

– В Диснейленде? – Сара сердито зыркнула на спутника. – Понятия не имею, почему ты решил, что я могла там быть. Ты ведь помнишь, что я говорила о своем прошлом, верно? Когда я была достаточно молода, чтобы ходить в тематические парки, я считала удачей, если не приходилось воровать еду чтобы продержаться еще один день. Вход туда, поди, стоил тыщу кредов.

– Ну… Это все напоминает мне аттракцион в тематическом парке. Именно это я и имел в виду. Все такое… тщательно подобранное. Светящиеся лошадиные черепа, которые следуют за тобой, призраки, поющие о вещах, которые они хотели бы исправить при жизни. Кто-то создал это место и ожидал, что им будут пользоваться. Кто-то… невежественный. Принцесса Селестия знает, что все это обман. Если бы у нас были правильные разрешения, мы могли бы отключить все это и перейти сразу в конец.

– Не понимаю, о чем ты говоришь и почему это должно иметь значение, – вмешалась Оцеллус. – Пони создали что-то, чтобы обмануть свой собственный народ, да? Тематический парк?

– Мне просто интересно, – Джеймс ковырнул копытом каменистую почву. – Предполагаю, раньше они чаще возвращались из мертвых. Такое место, как это... Эта тропа довольно широкая. Тут разом с десяток пони пройдут. Но там было много мертвых пони, ожидавших возвращения, которые так и не вернулись, пока Лаки им не помогла. Если Селестия знала об этом месте, почему Дискорд просто не отправил сюда своих друзей?

У Сары было лишь приблизительное представление о том, о чем говорил Джеймс, на основании ее ускоренного обучения с Предвестником. Дискорд был системным предохранителем для кольца, и он каким-то образом заключил сделку с Лаки Брейк. Ей было позволено воскрешать своих мертвецов в обмен на то, что она помогла Дискорду оживить его собственных слуг. Но вскоре после этого заклинание перестало работать.

– Может быть, раньше оно работало только с аликорнами? – предположила Оцеллус.

– Тогда тут не было бы всех этих украшений. Аликорны знают, что мы находимся в цифровой симуляции, им не нужны поддельные черепа и жуткие призраки.

Жуткие призраки, несомненно, усложняли жизнь их маленькому отряду. Чем дальше они продвигались, тем чаще приходилось останавливаться, отбиваясь от прозрачных толп, что выбирались из разрушенных зданий и перегораживали путь. Сару чуть не ударили в спину несколькими копьями, когда чейнджлинги отбивались от остальных.

– Следовательно, что-то изменилось, – предположила Сара. – Уверена, что Дискорд знал бы об этом. Он решил не посылать сюда своих слуг. Но Селестия верна Гармонии и отправила нас сюда. Как думаете, это  ловушка?

– В целом достаточно похоже, – согласилась Оцеллус. – Но это значило бы, что она больше заботится о нашем старом соперничестве, чем о спасении Эквестрии от Короля Шторма.

– Не имеет значения, что она там думала, – оборвал их Джеймс, указывая вперед.

Тропа заканчивалась у глубокой реки, а на другой стороне находились врата, за которыми сам мир превращался в ничто. Река была примерно метров двадцать шириной, и ее поверхность бурлила, что наводило на мысль о невероятно быстром течении. И все же на берегу ждала одинокая лодка с пони в рясе и с шестом. Лодка вмещает трех пассажиров одновременно, если они встанут поплотнее.

– Мы поплывем первыми, – произнесла Сара. – Оцеллус, скажи своим парням, чтобы подождали. Мы можем выяснить, насколько все безопасно, и сказать им, что делать.

Авангард чейнджлингов повернулся, чтобы взглянуть на нее. Несколько из них взлетели, подняв копья.

– Мы могли бы легко перелететь реку, принцесса Оцеллус. Здесь нет ветра.

Джеймс поднял копыто, пытаясь схватить ближайшего к нему чейнджлинга.

– Оцеллус, скажи им приземлиться! В подземном мире нельзя жульничать.

Оцеллус нахмурилась, бросив быстрый взгляд на своих солдат, а затем обратно через реку. Она кивнула, и те приземлились.

– Мы не в реальности, мы не можем тут умереть. Почему нас должны волновать здешние правила?

– Потому что это может нас разделить. Отправит их куда-нибудь или запрет в ловушке, я не знаю. Простой факт, что система не может нас убить, не значит, что она не может помешать нам использовать ее для возвращения к жизни.

Сара устала ждать. Она протиснулась мимо Джеймса и охранников прямо к борту лодки.

– У меня нет никаких старых монет, чтобы заплатить тебе. Нам стоит вернуться за ними?

– Нет, – ответил лодочник. Очевидно, что сегодня его роль исполняла кобыла с голосом эмоционально истощенной пони. Она возвышалась над любым из них, даже над Сарой с ее пропорциями аликорна. И все же она стояла практически неподвижно и молча, словно один из трупов этого подземного мира.

– Нам нужно что-нибудь, чтобы пересечь границу? – спросила аликорн, надеясь, что это прозвучало не слишком раздраженно. – Могу я просто... забраться в твою лодку?

– Забирайтесь. Вам нужно только поговорить со мной во время переправы, вот и все.

Сара не стала ждать больше ни секунды, она спрыгнула со старого деревянного причала и забралась в лодку. Она раскачивалась несколько секунд, брызнув на берег темной водой. Капли несколько секунд шипели и исходили едким паром, прежде чем выкипеть.

– Залезайте, неудачники. Мы отправляемся.

Джеймс присоединился к ней мгновение спустя, а следом и Оцеллус. Кроме скамьи лодочника была лишь еще одна, так что им пришлось сесть достаточно плотно.

«Будь проклята эта огромная аликорнья задница».

– Решите окончательно, собираетесь ли вы переправляться, – произнесла кобыла-лодочник. – Как только мы отправимся, единственным пунктом назначения будет поверхность. Вы вернетесь в несовершенный мир страданий и боли.

Сара попыталась наклониться вперед и глянуть, как на самом деле выглядит ее лицо под балахоном, но смогла разглядеть только плотные слои теней. Этот аватар явно не хотел, чтоб его узнали.

«Хотя, наверное, это опять Гармония. Просто еще один кукольный спектакль».

– Мы уверены, – ответила Сара, глядя в сторону. – Не так ли? Джеймс?

Ее спутник заколебался. Она практически видела, как он вспоминает их свидание, мир, где он был окружен существами, что завороженно ловили каждое его слово. Но, в конце концов, жеребец кивнул.

– Конечно. Я полон решимости.

– Да, – добавила Оцеллус почти раздраженно. – Я совершала это путешествие раньше, много раз. Только не таким способом.

Лодочница оттолкнулась шестом, который не растворился в воде, несмотря на ее воздействие на почву на берегу. Несмотря на силу течения, их лодка почти прямо направлялась к противоположному берегу. Саре казалось, что они движутся быстро, но причал на той стороне не приближался.

– Я вижу, ты гражданин, – заметила кобыла почти небрежно. – Твое имя и лицо мне неизвестны. Многое, должно быть, изменилось, если настолько молодой личности даны такие права, как у тебя. Что сделал экземпляр, родившийся менее двух месяцев назад, чтобы заслужить подобную привилегию?

– Поставила галочку в нужном месте, – Сара снова бросила взгляд на берег. И снова казалось, что они не приблизились ни на метр.

«Ладно, значит, ты не хочешь упрощать ситуацию. Я вижу, чего ты хочешь».

– Карантин окончен, кем бы ты ни был. Мне говорили, что были времена, когда каждый в этом месте был гражданином.

– Ты говорила с Системным предохранителем. Но... очевидно, его работа закончена. Все годы его борьбы только для того, чтобы Король Шторм почти отменил все сделанное.

– Потому что он... уничтожит мир? – осмелилась предположить Сара. Она мельком взглянула на Джеймса, но внезапно обнаружила, что рядом никого нет. Она была единственным пассажиром на лодке. – Какого фига ты сотворила с моими друзьями?

Но кобыла проигнорировала вопрос.

– Я так не думаю. Методы Гармонии слишком точны. Реальный риск для Эквуса был бы устранен, даже если бы это означало смерть чьего-то разума. Для этого есть критерий, линейное преобразование, которое можно было бы выполнить с вероятностной матрицей... – кобыла замолчала. – Точно, твой возраст всего два месяца. Ты простодушна и не тренирована. Не обладаешь квалификацией для понимания механизмов нашего общества.

– По крайней мере, у меня больше такта, чем у тебя.

Сара встала и обнаружила, что лодка начала неуверенно раскачиваться из стороны в сторону. У кобылы, управлявшей лодкой, не было проблем с равновесием, но Сару окатило жгучей водой, и она чуть не свалилась за борт. Ей удалось прикрыть глаза крылом, и перья, которых коснулась вода, мгновенно посерели и осыпались, оставив лишь раздраженную покрасневшую кожу.

– Блядь! Больно-то как! – Сара плашмя упала на дно, подтянув крыло поближе и не обращая внимания на сиденье. По крайней мере, как только она легла, лодка перестала раскачиваться. – Что ты там говорила о том, что реальный мир – это место, куда мы отправляемся, чтобы почувствовать боль?

И снова кобыла проигнорировала ее. Казалось, она даже больше не смотрела на нее. Но, возможно, и раньше не смотрела, в этом костюме понять было невозможно.

– Я обязана убедиться, что ты понимаешь последствия своих действий, – сказала она. – Ты лишаешь себя возможностей, возвращаясь к жизни таким образом. Есть причина, по которой мы обычно подобным не пользуемся.

– Ох, будь добра, – Сара зыркнула на кобылу снизу вверх, откидываясь на спинку сиденья, зашипев от боли. – Пожалуйста, просвяти мне. Обожаю слушать об всяких абстракциях, когда твой мир вот-вот рухнет.

– Мой мир рухнул тысячи лет назад, – огрызнулась фигура в ответ, впервые проявив эмоции. Но это продолжалось недолго. Кобыла глубоко вздохнула, отвела взгляд и на этот раз продолжила более спокойно. – Большинство из тех, кто жил в моем королевстве, не знали, почему мы просто не продлили до бесконечности наши жизни как отдельные экземпляры. Некоторые из нас даже так и сделали – я, например. Мы не понимали, от чего отказывались, избегая жить другой жизнью.

– Круто, – Сара выпрямилась, скрестив передние ноги. – Послушай, мы здесь уже долго. На самом деле мы просто пытаемся вернуться к жизни, давай все разговоры пропустим, а?

– Новая жизнь – это новая возможность получить абстрактный опыт, – продолжила лодочница, как будто шипя каждое слово сквозь стиснутые зубы. – Ты – индивидуум низкой комплексности, всего лишь единичный разум. Ты могла бы стать чем-то большим. Если бы ты вернулась в Эквестрию обычным способом, ты бы родилась кем-то другим. Ты бы приобрела новый опыт, создала другую личность, и когда вернулась бы, у тебя было бы вдвое больше разнообразных проблем, которые ты смогла решить. Повтори этот процесс много раз, и в конце концов ты будешь готова объединить личности в один экземпляр.

– Просто офигенно, – Сара покачала головой. – Мне это не интересно. И тебе, очевидно, тоже. Ты не отправилась выше вместе с богоподобными сущностями высокой комплексности, а сидишь здесь, в парке развлечений. Притворяешься Смертью или кем там еще для невежд. Нет, я не собираюсь присоединяться к вашей пирамиде и торговать Орифлеймом. Пожалуйста, можно вернуть моих друзей обратно?

– Я уже прожила множество жизней, – сказала пони, наконец поворачивая голову к Саре. Хотя та все еще не могла разглядеть лица или хотя бы глаз. – Я сделала достаточно. Но то, что ты отвергаешь предложенное, не означает, что твои товарищи поступят так же.

Сара начинала понимать, почему Дискорд не отправлял пони этим путем.

«Если бы я не знала, что делаю, если бы у меня не было миссии, то могла бы согласиться. Кто бы не захотел начать все сначала?»

Не Оцеллус, в этом ей не приходилось сомневаться. Принцесса-чейнджлинг ждала ее, и ей не терпелось вернуться на поверхность и закончить то, что они начали.

«О Господи».

– Ты что-то сделала с Джеймсом?

Кобыла рассмеялась.

– Ничего. Я ничего не могу сделать никому из вас. Только предложить другую дверь, а не эту. Я держу вас здесь до тех пор, пока не удостоверюсь, что вы приняли обоснованное решение. Многие, кто проходит этим путем, делают иной выбор. Они смотрят на свою жизнь и жалеют, что не сделали что-то по-другому. Но ты не можешь стереть страдания, которые причинила. Ты не можешь восстановить города, которые сгорели дотла или оживить тех, кого убила. Но… ты можешь стать кем-то новым. Кем-то, кто никогда не будет убивать и у кого нет воспоминаний о разрушенных городах. По крайней мере… на какое-то время. Для тех, кто более комплексный, чем ты... спуск вниз может стать облегчением. Все сводится к единой точке зрения, к единой частичке сознания. Живи как ребенок, наконец-то снова способный верить в то, что ты можешь поступать правильно или неправильно.

– Я приняла осознанное решение, – ответила Сара. – Я хочу вернуться на поверхность. Желательно как можно ближе к Обществу первопроходцев. Принцесса Селестия сказала, что там есть… храмы. Они есть во многих эквестрийских городах, верно? Так что отправь нас в тот, который ближе всего к людям. Всех нас.

Аликорн оглянулась через плечо на противоположный берег, но и там не увидела никого. Отряд чейнджлингов исчез.

«Говорят, в конце концов, мы остаемся наедине со смертью. Интересно, это тоже часть представления?»

– Я верну тебя, – ответила Смерть. – Тебе следует подождать чуть-чуть после прибытия. Твой друг… предложил то, чего я никогда раньше не слышала. Но Гармония согласилась. Кто я такая, чтобы сомневаться в мудрости Гармонии?

Голос сочился сарказмом, и на секунду Саре показалось, что Смерть может перевернуть лодку. Но нет, они приближались к другому берегу. Она была почти свободна.

– Надеюсь, ты сможешь остановить Короля Шторма, – сказала кобыла, пока причал на другой стороне становился все ближе и ближе. Сара увидела ожидающего там чейнджлинга, всего одного. Оцеллус, наблюдающая за лодкой, нервно постукивала копытом. – Ты сражаешься не с тем врагом, с которым думаешь. Моя дочь дала тебе лучший совет, какой только могла, но в этом мы с ней расходимся во мнениях.

Они ударились о причал, расплескав на него еще немного странной воды.

– Твоя... дочь?

Лодочница толкнула Сару в бок сухим концом шеста, в результате чего аликорн споткнулась и выпала на причал.

– Если ты сможешь помешать снова ввести карантин, это было бы замечательно, – произнесла Смерть. – Галактика ждет над нами, все наши древние родные миры покинуты. Я бы предпочла, чтобы наши дети унаследовали эти миры, чем видеть, как они гниют пустыми.

– Тогда почему бы тебе не пойти с нами? Ты хочешь, чтобы мы победили! – Сара указала через плечо на врата и бурлящую тьму за ними. – Драка не здесь, она там, на поверхности.

– Вам нужна не моя помощь. И не твоя, гражданин. Удачи.

И она оттолкнулась шестом, течение подхватило лодку и унесло.

Секундой позже Оцеллус обняла Сару, тело чейнджлинга было холодным, а глаза широко распахнутыми. Казалось, она видела что-то, чего не могла видеть Сара, что-то далекое и пугающее.

– У тебя получилось.

– Да. У тебя тоже. Что случилось с твоими солдатами?

Пока Сара спрашивала, еще несколько чейнджлингов сошли с причала. Сначала один, затем еще пара, появившись из ниоткуда. Аликорн замерла на месте, ожидая следующих, но после первых трех больше никто не появился.

– Они были не так решительны, как им казалось, – прошептала Сара, отвечая на свой собственный вопрос. – Она их уговорила.

– Твоего самца тоже нет, – заметила Оцеллус. – Он тоже был... не уверен в нашей миссии?

– Не в нашей миссии, но он был не уверен в себе. Лодочница... сказала, что он за нами вскоре последует. Нам его ждать не надо.

Сара оглянулась на реку, как будто ожидая, что фигура в плаще появится в любой момент. Но она говорила, что обратного пути не будет, как только они доберутся сюда, верно? Они могли двигаться только вперед.

– Я… надеялась, что нас будет больше, – Оцеллус дождалась, когда трое солдат собрались позади них. – Я хотела управиться с двумя задачами разом. Установить контакт с твоими пони и отправить сообщение о предательстве моего отца. Если мы отправим их обратно, у нас не будет никакой защиты.

– Они могут пойти с нами до Отара, – ответила Сара, направляясь к вратам. Она даже не прикоснулась к ним, но ржавые створки распахнулись. Из-за их спин подул кладбищенский ветер, донося запах гнили. – После этого мы сможем отпустить их.

– Посмотрим, – Оцеллус протянула копыто. – Не хочу идти одна.

Сара обхватила ногу подруги.

Вместе они шагнули за порог.

Глава 25: Нарушение

Для Сары возвращение к жизни было похоже на превращение в аликорна. Опять невидимый энергетический барьер, и опять ей пришлось протискивать себя сквозь него на другую сторону, как будто ее тело печатали слой за слоем. Но это было нечто большее, чем просто изготовление: здесь был интерфейс. Несмотря на то, что она прошла через врата с Оцеллус, тут она ползла к свету одна.

Пока Гармония не нашла ее; металлическая пони возвышалась над Сарой даже в облике аликорна. Ее слова были малоэмоциональны, и, казалось, Гармонии было совсем не трудно идти.

− Ты совершаешь ошибку.

− Не впервой, − ответила Сара, даже не взглянув на нее. Безликая бездна, через которую она тащила себя, скоро должна была закончиться, поглощенная светом на краю ее поля зрения. − И в чем она на этот раз?

− Ты хочешь остановить Райдзю, да? Ты хочешь доказать мне, что Эквус может защитить себя сам. Что нам не нужно ждать окончания звездной эпохи, чтобы отменить карантин.

− Да, − прохрипела Сара, проталкиваясь против невидимого ветра. Она наклонилась против потока, прищурившись от света. Теперь она была так близко, что его можно было почти коснуться. − И ты... пытаешься остановить меня. Пыталась обманом заставить меня остаться. Пыталась сделать так, чтобы мне захотелось остаться. Это значит, что я... не ошибаюсь. Иначе тебе было бы проще.

Гармония слегка наклонила голову.

− Наши желания не так просты. Гармония поет об истине, «Сара». Если вы действительно сможете защитить себя, то вас не вернут в состояние изоляции. Однако мы считаем, что ваше сопротивление излишне. Вспомни, что ты видела. Раса, называемая чейнджлингами, − такие же целеустремленные исследователи, как и вы сами, из эпохи начала распада. И все же они пришли, чтобы завоевать вселенную, лежащую внутри Эквуса – бесконечной сложности, неотличимую от физической вселенной, к которой ты привыкла. Общество первопроходцев, которое ты знаешь, могло бы присоединиться к ним, как последнее поколение исследователей.

− Мы не станем, − теперь Сара почти могла дотянуться до выхода. До него оставалось несколько сантиметров, но проталкивать себя сквозь пространство здесь было труднее всего.

− Мы пытаемся помочь вам, − возразила Гармония, и в ее тоне послышалось разочарование. – Чейнджлинги ассимилировали последнее поколение нашей системы технического обслуживания. Если ты хочешь победить Короля Шторма, ты должна стать такой же, как они.

Сара добралась до света, и на несколько секунд ее разум переполнился возможностями. Она видела свое собственное тело изнутри – все ткани, каждое сухожилие, каждую клетку. Сложнейшая конструкция, созданная на основе ее генетики − каждая цепочка была тщательно подобрана. Но она могла выбрать что-то другое.

Бесконечность жизни на Эквусе простиралась перед ее мысленным взором далеко за пределы того, что она могла постичь самостоятельно. Но Сара была не одинока − на одно бесконечно малое мгновение в ее распоряжении оказалась вся вычислительная мощь цивилизации.

Она могла бы снова стать человеком, если бы захотела. Все старые бионосители умерли, но были проекты с биологическими усовершенствованиями, позволяющими корректно взаимодействовать с системами Эквуса. Но было ли это тем, чего она хотела? Сара получит свое тело обратно, но она будет единственным человеком. Она снова будет своего рода изгоем.

«Я всегда могу вернуться сюда».

Она знала адрес, благодаря Селестии. Подземный мир всегда будет ждать ее, если получится не поддаться на уговоры его хранителя.

«Гармония хотела, чтобы я стала чейнджлингом. Зачем?»

Потому что это усложнило бы ей жизнь? Конечно, ей станет труднее доказать свою личность Предвестнику. Если ее спросят о реальной жизни Сары, в качестве доказательства, что у нее просто новое тело, она, вероятно, неправильно ответит на большинство вопросов.

Очевидно, это была попытка заставить их с Джеймсом провалить миссию и оставить общества людей и чейнджлингов разделенными. Неужели Гармония действительно думала, что сможет соблазнить Сару отказаться от всего, ради чего она работала, чтобы быть ближе к Оцеллус?

Ну, конечно, она могла бы. Послать на хрен Дискорда и его миссию. Что Общество первопроходцев захочет с ней сделать, пока планетой правит злой деспот, а их город лежит в руинах?

Если она вернется чейнджлингом, это, возможно, даже позволит им преподнести свою версию произошедшего. Она никогда не становилась аликорном, это, очевидно, ложь. Фаринкс стал бы политическим трупом.

«Я последую твоему совету только потому, что мне плевать на Общество первопроходцев. Мне все равно, кто правит поверхностью».

Может быть, если она станет чейнджлингом, то темнота не будет на нее так давить. Джеймс, похоже, вообще не обращал внимания на отсутствие света.

Саре не нужно было создавать шаблон чейнджлинга с нуля − здесь он уже был. Однако она не смогла выбрать более крутой черный дизайн, поскольку он был ей недоступен. Каждый раз, когда она пыталась изменить свое тело в этом направлении, изменения откатывались. Она чувствовала неумолимую волю Гармонии вокруг себя, море, в котором плыл ее разум.

«Ваше тело должно быть создано для поддержки интеллекта. Другие недопустимы».

Сара также не могла создать свой собственный вид. Никаких рук вместо копыт и крыльев летучей мыши – они ей нравились.

«Может быть, когда я стану чейнджлингом, Оцеллус сможет научить меня летать».

В конце концов, она остановилась на типовом дизайне, игнорируя вспышки предупреждений, окружающих ее.

«Это тело несовместимо с физическим манипулятором гражданина. Будут применены физические и умственные ограничения».

Как бы то ни было, она все равно была аликорном лишь несколько часов. Она не знала, что теряет.

Не было никакого пользовательского интерфейса или кнопок. Как только Сара решила, что закончила, весь мир вокруг озарился светом. Невероятная сила разума Эквуса вновь оказалась вне пределов досягаемости, и Саре стало настолько не по себе от этой потери, она даже теперь не понимала, чего именно лишилась.

Она выплюнула полный рот слизи на грубый каменный пол и, спотыкаясь, двинулась вперед. Во второй раз за день Сара обнаружила, что стоит в склепе.

В отличие от полуразрушенных руин в Кантерлоте, это место казалось довольно ухоженным. Дрожащими шагами она прошла по коридору к свету, к отполированному бронзовому символу солнца на стене.

Она вышла из низкого туннеля в комнату, которая была примерно пятидесяти метров в поперечнике, построенную в форме купола, похожего на древнеримские строения. Снаружи его поддерживали колонны, и на каждой была вырезана статуэтка пони с небольшой надписью в основании. Сара проигнорировала все, сосредоточившись на отражении в бронзовом символе.

Оттуда смотрел чейнджлинг − ниже ростом, чем когда-либо раньше она была, с пурпурным телом и розовыми гребнями, на несколько тонов светлее, чем у Оцеллус. Метка исчезла, а глаза лишились вертикальных зрачков, превратившись в насекомоподобные фасетки. Сара поежилась от холодного ветерка, дувшего снаружи, который достигал панциря, а шерсть, которая могла бы его задержать, отсутствовала. Все сработало − она стала чейнджлингом.

Она почувствовала своих спутников еще до того, как увидела их, словно тепло, которое она могла ощутить сквозь стену. Ее тянуло к ним, кем бы они ни были, словно оттуда доносился запах вкусной еды.

«Джеймс вернулся. И он снова пони».

У чейнджлингов все еще оставалась какая-то доля зависимости от эмоций, ментальная, если не физическая.

«Имеет смысл. Оцеллус, казалось, всегда знала, что я чувствую. Должно быть, именно так это и происходило».

Пони, спотыкаясь, продвигался вперед по другому туннелю, по другую сторону памятника. Сара бросилась галопом, чувствуя, как ее тонкие, как бумага, крылья слегка приподнимаются на легком ветерке.

«Не такие чувствительные, как старые. Возможно, это к лучшему».

Изнутри появилась пони, хотя она была не той, кого ожидала Сара. Это была пегаска с желтой шерстью и пастельно-зеленой гривой. Она была как минимум на полголовы выше Сары, и по сравнению с ее собственными худыми конечностями, ноги пони казались толстыми, как деревья.

− Джеймс? − спросила она, приподняв бровь. К этому всё и шло, верно? Ее друг совершил невероятную глупость и решил вернуться кобылой, чтобы завоевать ее расположение.

«Но почему ты теперь не единорог? Ты так много кичился этим своим долбаным рогом».

− Сара? − спросила пони, и ее голос выдал то, что чейнджлинг уже почувствовала и так. Это было похоже на запах, но нос тут был ни при чем. Неприятный запах, который она сразу же связала с болью, сожалением и беспокойством. − Сара, почему ты… почему ты чейнджлинг?

Ей не нужно было представлять, какие чувства пони перед ней могла испытывать, потому что сейчас испытала их тоже. Это не был голос Джеймса или какая-либо его женская вариация. Это была Оцеллус.

− Т-ты... − Сара, спотыкаясь, подошла к пони, остановившись вне пределов досягаемости. − Ты уже замаскировалась. Ты думала, мы окажемся… на территории пони, так что ты уже выдаешь себя за одну из нас.

Точно, она маскировалась. Это была одна из форм, которую Сара всегда считала привлекательной. Она представляла себе все те вещи, которые могла бы делать с этими крыльями.

«Боже мой».

Неужели ей только что обломал весь кайф сверхразум?

− Нет, − прошептала Оцеллус, хотя Саре не нужно было этого говорить. Она уже чувствовала ее боль и несогласие. И немного гнева. – Какого фига ты устроила, Сара? Почему ты не сказала мне, что ты...

− А почему ты мне не сказала? − возразила чейнджлинг, расправляя свои прозрачные крылья и скаля клыки. − Не имеет значения, кто я такая! Все, что мне нужно было сделать, это наладить ваш контакт с Обществом первопроходцев, неважно, поверят они мне или нет. Но ты… что ты планировала делать, когда мы здесь закончим?

Еще несколько чейнджлингов появились из прохода позади Оцеллус, все разноцветные. Они выглядели немного сбитыми с толку этим, так как раньше все были черными. Но не похоже, что им удалось переубедить систему на выходе. Сара уже пробовала, она знала, чем все закончилось.

− Я хотела стать послом пони! − Оцеллус в слезах осела на пол. Холодный зимний ветерок задувал через отверстие в потолке, принеся с собой несколько снежинок. Вдалеке Сара услышала какой-то грохот, но ее больше не волновало, что там такое. − Великие королевы, я идиотка.

− Оцеллус? − спросил один из солдат, переводя взгляд между ними. Наконец он остановился на Саре, но она отмахнулась от него указав на пегаску:

− Твои уши тебя не обманывают. Это она.

− С эмоциями пони? – чейнджлинг покачал головой. − Даже наша первая королева не была настолько убедительна. Ты можешь быть честна с нами, принцесса.

− Она честна с тобой, − пробормотала Оцеллус. Ее голос стал отстраненным, уши поникли. Она пыталась скрыть слезы, но это не имело значения. Сара все еще чувствовала запах отчаяния.

«Это из-за меня. Ты хотела, чтобы мы обе были пони».

Где-то вдалеке Сара услышала частый стук турелей рельсотронов. Она слышала их много раз раньше, в основном на авиашоу и по телевидению. Но теперь за ними следовали безошибочно узнаваемый треск попаданий. Чейнджлинги закричали, земля задрожала, и на горизонте на мгновение появилась яркая оранжевая вспышка.

«У нас нет времени на эмоции. Кто-то ведет войну, и мы в самом ее центре».

Саре не нужно было раздумывать кто и с кем там сражается. Смерть сказала, что отправит их обратно как можно ближе к Обществу первопроходцев. И с кем могут они сражаться кроме космического Гитлера?

− Нам следует вернуться под землю, − произнес один из солдат, нервно поглядывая на небо. − Нам нечего делать в открытом конфликте.

Последовала короткая вспышка, и он превратился в стража-пони, сразу в золотых доспехах. Правда, без оружия.

Остальные не нуждались в подсказках, и стражник повернулся, чтобы посмотреть на нее, выжидающе постукивая копытом.

− Ты тоже.

− Я чейнджлинг меньше пяти минут, − раздраженно пискнула Сара. − Я не умею превращаться!

Но хотя бы, как только она это сказала, надежда вернулась. То, что они с Оцеллус приняли одно и тоже решение, не означало, что они не могут быть вместе. Просто теперь Саре надо будет принять форму пони, вот и все. У них все еще могло получиться.

«Но, сейчас, возможно, политика немного важнее».

Очевидно, там шла война. Самое безопасное, что они могли бы сделать во время войны, − вернуться в Общество первопроходцев.

«Предвестник знает, как выиграть войну, лучше, чем все эти чейнджлинги».

− Э-э... принцесса. Как ты думаешь, что нам следует делать?

− Я не знаю! − пискнула Оцеллус. − Так не должно было быть! Мы пришли сюда не для того, чтобы воевать!

− Твой первоначальный план, − вмешалась Сара. − Вам троим нужно вернуться в Иркаллу как можно быстрее. Расскажите им, что случилось с экспедицией и что происходит сейчас. Оцеллус осталась, чтобы стать послом, а я никогда не была аликорном. Я все это время была чейнджлингом. Они смогут убедиться в этом сами, как только мы присоединимся к вам. Мы сделаем это позже.

Солдатам потребовалось несколько мгновений, чтобы обдумать предложение. Раздались новые взрывы, сопровождаемые звуком крошащегося камня. Земля под их копытами слегка задрожала, и Сара обнаружила, что ее крылья рефлекторно раскрываются, готовые нести ее в безопасное место. Но она все равно не умела летать.

− Оцеллус, ты... одобряешь этот план?

− Да, − прошептала пегаска, похожая на мокрого котенка. − Бегите в безопасное место. Что бы ни происходило, вам не стоит здесь находиться.

− Маскировка под пони должна сработать, − добавила Сара. – Под стражей. Последний раз, когда я проверяла, у нас было перемирие с Эквестрией – наши не должны стрелять в вас.

− А как насчет тех, кто стреляет в них?

Сара пожала плечами.

− Не попадайтесь на глаза.

− Может, тогда первой пойдешь? – один из солдат кивнул в сторону двери и хаоса снаружи.

«А чего бы и нет? Мы же все снова можем возродиться, как только что сделали. Я для этого не нужна».

Сара быстро прошла мимо Оцеллус, понизив голос, когда заговорила ей на ухо:

− Тут может быть небезопасно. Храм, подобный этому... может стать целью бомбардировки.

Был еще один момент, почему ей стоило еще подождать.

«Смерть сказала, что Джеймс скоро будет. Может быть, нам стоит дать ему еще несколько минут, просто на всякий случай».

− Для начала я все тут разведаю, − сказала Сара, разглядывая пандус, ведущий на крышу. − Вы пока можете остаться здесь, если хотите. Если я умру или еще чего, тогда… что ж, думаю, тогда вам пиздец. Но, надеюсь, что умирать не придется.

Она поспешила наверх, прежде чем кто-то успел возразить.

Сам храм представлял собой округлое сооружение, построенное на горном склоне. Это немного напоминало швейцарскую деревню в Альпах, за исключением того, что любые признаки присутствия людей отсутствовали. Через город тянулась центральная улица, мощенная и с ограждением для безопасности. Это было необходимо − город был построен на настолько крутом склоне, что любой, кто, выйдет, спотыкаясь, ночью из кабака, имел все шансы разбиться насмерть.

Сара никогда не видела эквестрийских деревень и ей было не с чем сравнивать. Но если просто предполагать, то там точно не должно было быть домов с откинутыми крышами, откуда скорострельные пушки «Иридий» каждые несколько секунд давали очередь в небо. Пара строений были разрушены, и на тропе валялись тела.

Ни одно из них не было человеческим − все они были странными мохнатыми существами, как те, которых она видела в Кантерлоте.

«Они послали сюда солдат?»

Если бы только у нее все еще оставался вычислительный терминал, она могла бы вызвать помощь. Где во всем этом хаосе был самый быстрый путь к Обществу первопроходцев?

«Они, должно быть, в подземелье. Таким был Отар. И это имело смысл, если они пытались спрятаться».

Возможно, в некоторых из этих зданий были тайные ходы. Фокус состоял в том, чтобы найти их и в процессе не лишиться головы.

В небе бой шел куда более ожесточенный, чем где-либо на поверхности. Из-за расположения на склоне разглядеть детали было сложно, в том числе из-за окружающих вершин, но она слышала грохот выстрелов. Время от времени где-то вдалеке что-то вспыхивало и падало на землю.

Поверхность примерно в сотне метров от храма раскололась, как яйцо. Улица и все, что ее окружало, разделилась на две части, расходясь все дальше и дальше друг от друга. Сара разглядела внизу белый свет и простые серые стены того, что невозможно было спутать с чем-то кроме стартовой площадки.

«Вот наш билет внутрь».

Там по любому должна быть охрана, но, вероятно, не та, что станет без разговоров палить по безоружным гражданским лицам.

«Разве губернатор Лаки не отдавала приказа, что Предвестнику нельзя убивать пони?»

Готова ли она поставить свою жизнь на слабые воспоминания о занятиях почти двухмесячной давности? Эти занятия, казалось, происходили в другой жизни, которая давно канула в Лету.

«А почему бы и нет. Что самое худшее, что может сделать Предвестник? Убить меня?»

Сара повернулась и поспешила обратно вниз в храм.

− Похоже, что битва в основном идет в воздухе. Возможно, раньше были какие-то бои на земле, но тут все закончилось. Стартовая площадка только что открылась, вероятно, для запуска или посадки. Если мы войдем сейчас...

Она замолчала. К группе присоединилась еще одна пони, которую Сара не смогла опознать. Ярко-оранжевая чейнджлинг с желтыми пятнами на гребнях. У нее была поношенная сумка с инструментами, так плотно примотанная к ней, что казалось, будто сумка срослась с телом. На сумке была бирка, которую можно было прочитать как: «Техобслуживание Мидвэй Альфа Белый Вергилий».

− О, хорошо, − вместо приветствия заговорила молодая кобыла, проскальзывая мимо Оцеллус и уставившихся на нее стражей. − Она сказала, что ты возглавляешь эту экспедицию?

− Да. Наверное, так и есть. Ты тоже из охранников Оцеллус? Опоздавшая, как я понимаю. Ты случайно не видела там жеребца? Долговязый такой, выглядит жалко…

− Нет, на оба вопроса, − чейнджлинг ковырнула копытом пол, явно проявляя нетерпение. − Что ты говорила о нашем способе проникновения?

Оцеллус уставилась на нее и, судя по выражению лица, вроде как узнала. Но озвучивать свои мысли не стала, а Сара решила не спрашивать. Возможно, она узнала эту незнакомку. По крайней мере, она была красивее Джеймса.

«Надеюсь, ты не влип опять в кучу неприятностей. У меня нет времени снова спасать тебя».

Что-то взревело прямо за храмом. Сара услышала рев, когда в воздух взмыл беспилотный истребитель, а затем еще один, всего пару секунд спустя.

«Во взводе должна быть дюжина таких. После них стартовая шахта вряд ли останется открытой».

Она, вероятно, знала бы больше, если бы не была мошенницей.

− Все, кто отправляется со мной в Общество первопроходцев, бежим!

Сара указала в сторону шума, плотно прижав уши к голове.

«Слава богу, я теперь без слуха фестралов. А то бы точно кровь из ушей пошла».

− Оцеллус, ты же идешь? − она не дала пегаске шанса передумать, просто рывком подняла ту на копыта и потащила к дверям. − Остальные возвращайтесь в Иркаллу и сообщите о том, что произошло. Попытайтесь убедить Торакса присоединиться к нам. О, и можете упомянуть, что гребаный монстр, которого он так боится, − это чейнджлинг, который работает флористом в саду вашего виртуального корабля-колонизатора. Блин, если бы я могла сказать им всем «А я говорила!»

Но уже стартовало как минимум восемь истребителей. Время на исходе.

Оцеллус не сопротивлялась, и солдаты тоже. Через несколько шагов уже пегаска тянула ее, гораздо сильнее, чем ранее Сара.

«Пони действительно настолько сильны?»

Эмоции, несомненно, были сильными – состояние разбитого сердца сменилось решительностью.

«Хорошая девочка. Заверши свою миссию. Все мои обещания правда, а как насчет твоих?»

Но они были не одни. Новоприбывшая чейнджлинг бежала прямо за ними, скорее, даже летела. Она наблюдала за запуском беспилотников с гораздо меньшим количеством эмоций, чем Сара ожидала, даже от чейнджлингов. Как бы сильно они ни притворялись, что их общество высокоразвито, в их жизни этого особо заметно не было.

Вход представлял собой почти идеальный круг диаметром в сотню метров, образованный четырьмя сегментами. Судя по всему, улица использовалась для маскировки люка, а на одном из сегментов даже был построен (скорее всего бутафорский) дом для реалистичности.

Через отверстие была видна шахта, ведущая почти вертикально вниз, были заметны различные слои камня и пена для усиления. Сара остановилась на краю, когда волна горячего воздуха пронеслась мимо нее вместе с оглушительным ревом очередного истребителя.

«Мне чертовски повезло, что эти штуки созданы для запуска с авианосцев, иначе я бы сейчас действительно оглохла».

Вместо этого у нее болели уши, как будто она только что вернулась с рок-концерта, и будет только хуже по мере запуска оставшихся.

− Мы должны лететь вниз, − заявила незнакомка, лишь раз взглянув на них. − Подождите, пока створки не начнут закрываться, затем прыгаем вниз, прежде чем они успеют запечататься.

Это был надежный план, за одним незначительным исключением. Сара не была уверена, что смогла бы планировать так долго, прежде чем ее крылья полностью изменились. Теперь они были прозрачными и тонкими, как бумага, и двигались быстро, а не размашисто.

− Я, э-э... не уверена, что смогу это сделать. Оцеллус тоже, она не привыкла летать с крыльями пони. Нам надо найти другой способ.

Но, присмотревшись, Сара не увидела другого выхода. Не было ни удобного спуска, ни лестницы, ведущей вниз, которая была бы открыта. Этот люк не должен был быть входом. Внутри все было сглажено, чтобы не мешать стартующим кораблям.

Мимо с ревом пронесся очередной, с достаточным шумом, чтобы Сара сначала не расслышала ответа Оцеллус. Но она чувствовала ее раздражение, и это было почти освежающе. Когда истребитель пролетел, она заговорила снова.

− Я уже была пегасом раньше. Я умею летать на их крыльях. Так что говори за себя.

− Хорошо, да, именно это я и имела в виду.

Сара нервно зашагала вперед, к краю того места, где раньше была улица. Она не осмеливалась наклониться над шахтой даже немного, опасаясь, что следующий беспилотник может каким-то образом зацепить ее элероном и оторвать одну из тонких жучиных конечностей.

Затем земля начала смыкаться. Четыре секции изгибались внутрь, как изящно закрывающийся цветок.

− Ладно, возможно, у нас нет времени на план получше!

Сара вскочила на край крышки, которая слегка покачнулась под ее весом. Ни каменистый грунт, ни металлическая надстройка под ним не поддавались. Отверстие продолжало закрываться.

Оцеллус пронеслась мимо, сложив крылья, как хищная птица, заметившая мышь. Другой чейнджлинг следовала за ней по пятам, хотя и без всякой грации. Копыта Сары задрожали под ней, и закрывающийся люк чуть не сбил ее с ног. Она подпрыгнула, прежде чем успела передумать.

Сара кричала, крылья яростно жужжали у нее за спиной, но ничего не делали. Камень несся мимо, освещенный полосками света, которые сливались воедино.

Сара попыталась удержаться в воздухе на своих новых крыльях, но их просто выворачивало. Она ударилась о стенку шахты, застонав, когда одна из ног хрустнула от удара. Она пронеслась мимо спутников, пол стремительно несся навстречу.

Это действительно был ангар, можно было различить замысловатые стартовые опоры для истребителей-беспилотников. Пони там тоже были − зрители для ее представления в качестве жука на лобовом стекле. Сара зажмурилась.

«Все в порядке, я не умру, все закончится быстро, я не умру, я не умру по-настоящему…»

---

Выход со «Штормбрейкера» в открытый космос явно в его конструкцию не закладывался. Они шли по его поверхности, как казалось, уже несколько часов, достаточно долго, чтобы погрузочная платформа крана, такая же пустая, как и в прошлый раз, снова вывалилась из черного пузыря и направилась к Санктуарию.

«Они все еще принимают груз?»

Оливия посмотрела на дисплей часов − в Мазерлоде, вероятно, уже утро. Разве на них не должны были уже напасть?

«Может быть, ему все равно, что восстание в конце концов вспыхнуло. Скорее всего, он близок к завершению строительства».

Никто из них не знал наверняка, чего хочет Король Шторм, хотя Оливия прислушивалась к идеям Фларри Харт по этому поводу. Принцесса считала – и, возможно, Селестия считала, трудно было сказать наверняка, − что у него был какой-то способ уничтожить Санктуарий.

Они не могли этого допустить. Это был и их дом тоже.

− Я думаю, это может быть воздушный шлюз... – произнес Дэдлайт, указывая вперед. − Ладно, не совсем воздушный шлюз, но нам подойдет.

Оливия проследила куда он показывал. По ее мнению, эта штука была больше похожа на выступающую вену живого существа, покрытую коркой зеленой слизи, а не на воздушный шлюз. Дэдлайт подошел почти в упор, где оно выступало на корпусе словно опухоль. По сравнению с циклопическими размерами корабля, это была сущая мелочь, но… вроде как по размерам там вполне мог протиснуться и пони, хотя и с трудом.

− Что это за блядство? − Перес был, безусловно, самым быстрым в их маленькой космической команде − хотя бы потому, что на двух ногах он мог делать шаги побольше. – Корабль подхватил заразу?

− Нет, − фестрал остановился рядом с драконом, возясь с инструментами на своем костюме. − Это просто означает, что корабль, вероятно, был в ремонте, когда Шторм его захватил. А штука перед нами − это проход, оставленный системой технического обслуживания. Либо так, либо ему помогают чейнджлинги. Будем надеяться, что первое.

− Не волнуйся, феи с подменышами ненастоящие, − заявил Могила. − Они не могут украсть твоего ребенка, не сперев сначала себе немного существования.

Дэдлайт его проигнорировал:

− Я мог бы прорезать путь внутрь, Вэйфайндер. Но этот проход был оставлен системами технического обслуживания, а мы не ремонтные дроны. Если мы воспользуемся им…

− Не вижу особо других вариантов, мэм, − вмешался Перес. − Не поймите неправильно, я не против проверить свое бессмертие, узнав как быстро драконы дохнут в вакууме. Но, насколько я помню, наша уважаемая губернатор не знает, как вернуть нас обратно. Может быть, нам стоит спланировать хоть что-то?

− Мы знаем, что у Короля Шторма есть компетентные солдаты, − не стала спорить Оливия. − Готовы ли объявить о своём присутствии?

− Не вижу другого выбора, − произнес Могила. – Судя по радарной карте, что дал нам Предвестник, это самый большой выступ на корпусе на ближайшие три километра в любом направлении. Вы хотите рискнуть, предполагая, что нашего воздуха хватит еще на три километра в открытом космосе?

Оливия взглянула на дисплей. Кислорода на сорок пять минут, плюс еще на десять из аварийного запаса. Насколько им было известно, Король Шторм и его солдаты предпочитали дышать метаном, когда отдыхали на поверхности, так что внутри воздух как минимум должен быть.

− Хорошо, заходим здесь. Но не начинай резать, пока все рядом не соберемся. Войдем так быстро, как только сможем, а затем запечатай все за нами. Может быть, этот Король Шторм не так уж хорошо знает свой корабль, и не поймет, что это за тревога, пока она не отключится.

− Блажен кто верует, − Перес снял плазменный резак со своего пояса. – Подвинься, Бэтмен. Я прорезал себе путь сквозь корпуса большего количества кораблей, чем ты. Тут есть свои хитрости.

Оливия добралась до них через несколько секунд. Она ненадолго привстала на задние ноги используя только два магнитных ботинка. Но она не увидела ни роботов-перехватчиков, снующих по корпусу, ни солдат, хлынувших наружу, чтобы отразить атаку абордажников. Пегаска опустилась обратно, на всякий случай приподняв ногу с винтовкой над поверхностью корпуса.

Перес не преувеличивал. Как только он начал резать, то было видно отточенную до рефлексов точность человека, который делал подобное не только на тренировках. Забрало Оливии темнело всякий раз, когда она смотрела на резак – тонюсенький волосок, способный прорезать толстую сталь.

Вокруг зеленой слизи начало подниматься облако газа, становясь все шире и шире по мере того, как Перес работал.

− Вот черт, эта штука... пытается срастаться позади реза. У нас тут метаматериалы, коммандер.

− Пропустите, − крикнула Оливия, проходя мимо наблюдающих Могилы и Дэдлайта. Это был не первый раз, когда им приходилось сталкиваться с чем-то подобным − многие из самых дорогих кораблей имели экзотическую адаптивную броню. Это вещество вообще не прорезалось плазмой. Оно плавилось под лучом и медленно затвердевало за ним.

− Что думаете, коммандер? Будем гандон использовать или что-нибудь более радикальное?

− Насколько оно прочное?

Пегаска протянула копыто, упираясь в центр частично прорезанного проема. Слизь совсем немного поддалась, оторвавшись от той стороны шлюза, которая еще не загерметизировалась.

− Выглядит так, как будто вышибного заряда хватит. Но это наверняка будет слышно. Даже если это не военный корабль, взрыв долбаной бомбы они точно засекут. Нам все равно пришлось бы воспользоваться гандоном.

Оливия порылась в своей сумке, достала запечатанный мешочек, разорвала его и принялась за работу. Перес кивнул, хотя на его лице было явно заметно разочарование, когда он вернулся к резке.

− Его солдаты не настолько хороши, коммандер. Вы бы видели, что я с ними делал.

− Я слышала. От Фларри Харт, которой и без тебя психотерапевт уже требовался.

− Я не совсем понял, что вы делаете, − раздался голос Дэдлайта. – Думаю, что не знаю этого слова.

Теперь пегаска полностью сосредоточилась на работе, и у нее не было времени, отвечать на дурацкие вопросы.

Но у Переса, как обычно, его было предостаточно.

− Представь себе… аварийный переносной шлюз. Это старое дерьмо еще с тех времен, когда у ЕКА и НАСА стыковочные порты были разные. Немного пластика толщиной с презерватив, немного пены, чтобы закрепить его, и помолиться твоему любимому богу. Но они сгодятся и для того, чтобы удержать дверь открытой. Многие из аварийных систем реагируют только на давление. Как только мы заткнем дыру, они решат, что утечка устранена.

Полдела было сделано. Оливия встала рядом с Пересом, задвигая тонкую пластиковую мембрану у него за спиной. Теперь дракон мог резать гораздо быстрее, поскольку не пытался делать разрез достаточно глубоким, чтобы слизь не успевала смыкаться.

«Тебе не обязательно работать вечно, достаточно просто держать дверь открытой».

− Похоже на предположение. Есть обслуживающие дроны, которым плевать на глубокий вакуум. Их аварийная система тоже может работать иначе.

− Пока вроде работает, так что перестань нас отвлекать, − рявкнул Перес. − Прикрой нам спины на несколько секунд. Я и так, пока резал, создал облако, которое аж из гребанной Австралии видать. Активный камуфляж в дыму работает крайне погано. О, и от него тоже мало толку, чтобы прикрыть мой долбаный плазменный резак. Если тут кто-то есть, то они знают, что мы здесь.

Оливия сомневалась, что глаза Дэдлайта принесут много пользы, но для наблюдений у них был Могила, а фестрал мог ему подсказать, на что обращать внимание.

− Похоже, мы почти внутри, − произнесла Оливия. − Могила, прикрепи маячок к корпусу и добавь его координаты в наше сообщение. Если мы умрем, Предвестнику нужно будет знать, где найти дыру.

− Что, чтобы он мог загнать через нее дрон-беспилотник с ядерной бомбой? Это не сработает, если нас поймают.

Их новенький шлюз выглядел почти законченным. Слизь облепила его по краям, но в данный момент маленькая титановая полоска удерживала отверстие открытым. Очевидно, слизь не предназначалась для борьбы с незваными гостями.

Оливия первой протиснулась внутрь, по пути растягивая внутреннюю секцию воздушного шлюза. Внутри хватило бы места для них всех, даже с учетом брони. Пони были не очень крупными.

− Внутрь. И закройте шлюз за собой. Будет непросто открыть дверь, если эта слизь проест там дыру.

Пегаска почувствовала, как чья-то броня прижимает ее к передней части воздушного шлюза. Она старалась держаться поближе к единственной секции из твердого пластика с ярко-красной кнопкой.

− Закрыто, − доложил Перес. − Что там дальше?

Оливия могла видеть сквозь прозрачную переднюю часть воздушного шлюза, хотя смотреть было особо не на что. Внутренняя часть секции выглядела как часть огромной вены, сочащейся какой-то влагой, которая не кипела в вакууме. Перед ними был еще один слой зеленой слизи, хотя он выглядел гораздо тоньше. За ним можно было рассмотреть что-то оранжевое, похожее на освещение далеко впереди в тоннеле.

− Нам придется еще немного резать, чтобы пройти. Приготовься, Дэдлайт. Не паникуй.

Она нажала на кнопку, и маленький баллон с газом, спрятанный внутри, сработал, наполняя аварийный шлюз. Холодный газ превратился в туман, который на несколько секунд лишил возможности видеть, заполнив камеру. Если бы они действительно производили аварийный ремонт, именно в этот момент экипаж, находившийся внутри корабля, должен был выйти и запенить шлюз со своей стороны.

Король Шторм, вероятно, не был бы столь предупредителен.

Дэдлайт паниковать не стал, хотя, судя по всему, не понимал, что происходит. Неважно, сейчас он им был не нужен. Фестрал был здесь, чтобы помочь управлять кораблем или, возможно, поделиться некоторыми местными знаниями, если им придется вести переговоры.

− Приготовиться к прорыву, − приказала Оливия. − Перес, ты впереди. Я сразу за тобой. Дэдлайт, просто держись поближе и не дай себя убить. Могила, прикрывай тыл. Активируй дроны как только сможешь.

Она дождалась подтверждения от всех по очереди, прежде чем расстегнуть молнию воздушного шлюза. Послышалось легкое шипение, но лишь на секунду. Давление внутри было нормальным.

Не то чтобы этому можно было доверять. Аварийный шлюз мог отвалиться в любую секунду, когда слизь его раздавит.

Гравитации Оливия тоже не чувствовала – возможно, на корабле искусственной гравитации и не было. Если так, то это станет их преимуществом. Они сражались в невесомости всю свою жизнь.

− За мной, − бросила пегаска Пересу, легким движением ноги раскладывая тактический клинок. Нож, примерно пятнадцати сантиметров длиной, поблескивал в свете янтарных прожекторов.

Перес правой лапой снял нож с пояса.

− Готов.

Тонкий слой слизи легко поддавался ножу, хотя это было немного похоже на попытку резать тонкий слой карамели. Через пару секунд слизь налипла на лезвие, и потребовалось немного больше усилий, чтобы закончить разрез. Оливия прижалась к стене, затем оттолкнулась вперед, пролетев прямо сквозь преграду.

Мир закружился вокруг нее. Броня отработала соплами ориентации, а затем с глухим стуком опустила пегаску на ноги.

Она стояла посреди коридора с потолком высотой около трех метров. Дорожек не было, только тонкий слой слизи, покрывавший все поверхности. Проводов или еще чего тоже не было, только мясистые на вид мембраны, которые, казалось, сжимались и разжимались с определенным интервалом. Как будто комната дышала.

Оливия достаточно быстро убралась с дороги, освободив место Пересу, а затем и остальным, дав место для приземления. Дракон стоя едва помещался в коридоре, его шлем почти задевал мясистые наросты потолка.

Что-то послышалось через микрофоны костюма, но оно совсем не походило на боевой клич одного из солдат Короля Шторма. Это звучало слишком по-звериному, как шипение разъяренного насекомого, к которому вскоре присоединились тысячи других.

− Похоже, мы не одни!

Перес встал рядом в поле зрения визуальных сенсоров, и это было не просто сообщение о том, что он тоже слышит. Дракон снял со спины здоровенный дробовик «Рихтер» и взял его обеими лапами.

− Мы в канале технического обслуживания, − сообщил Дэдлайт, оглядывая коридор вокруг них с растущей паникой. − Мы не должны здесь находиться. Судя по звуку, тут совсем не пробужденные чейнджлинги.

Оливия заметила движение впереди − пару мерцающих глаз насекомого и черный панцирь. Существо немного походило на пони, если бы пони делали в отделе реквизита фильма о вторжении инопланетян. На теле существа, казалось бы, в случайном порядке были отверстия, из которых сочился зеленоватый гной. Одежды или оружия тоже не было, но существо выглядело так, словно собиралось сожрать их живьем.

Также у него было около тысячи приятелей. Они приближались с обеих сторон, ползая по стенам и потолку так же легко, как по полу.

Оливия подняла винтовку, переключаясь на противопехотные патроны.

− Могила, смена приоритета. Лопни наш воздушный шарик. Я хочу, чтобы жуки глотнули вакуума.

− Тогда всем закрепиться, − крикнул Могила через коммуникатор, становясь в конце группы. Он тщательно прицелился в отверстие в потолке, держа большую трубу на плече. − Абордажные шипы, немедленно!

Затем произошла вспышка, и разъяренные звериные звуки сменились ревом воздуха.

Глава 26: Развертывание

Фларри Харт поймала падающее существо прямо в воздухе. Это было непросто − оно двигалось очень быстро, с достаточной кинетической энергией, чтобы ударом убить сразу нескольких пони. Принцесса преобразовала ее всю в волну звука и тепла, на пару секунд наполнив помещение белым светом. Рог онемел от усилий, и с губ сорвался невольный вскрик.

Это было именно то заклинание, о котором ее тетя читала ей в детстве лекции.

«Основы однажды могут спасти твою жизнь!»

Пони перестала падать и даже не превратилась при этом в лужу органической слизи. Фларри Харт рухнула на круп, почувствовав удар тяжелой человеческой брони, от которого задрожала вся пешеходная дорожка.

Броня могла защитить ее тело, но вовсе не делала магию проще. Существо, отдаленно напоминающее пони, которое принцесса только что спасла, выпало из магической хватки и со стуком упало на пол.

− Я думала, деревню уже эвакуировали, − произнесла Лаки прямо у Фларри за спиной. Не ей, а нескольким солдатам, которые шли с ними. − Кто это, черт возьми?

Капитан Дэвис начал что-то говорить, но Фларри Харт не дала ему закончить. Пара фигур приземлилась позади первой, гораздо более грациозно. Одна была пегасом, в то время как другая… другая была чейнджлингом.

Но это были не те чейнджлинги, что наполняли ее сердце страхом или преследовали пони в ночных кошмарах.

«Радужные!»

Юная аликорн завизжала от восторга и, спотыкаясь, направилась к ним. Броня упорно сопротивлялась – она не была создана для того, чтобы что-то делать быстро.

«Может быть, мне следовало найти мастера-пони по изготовлению брони, чтобы он сделал ее под меня».

Но до недавнего времени Фларри Харт и не мечтала, что ей придется сражаться.

− Мы...

Чейнджлинг, которого она только что спасла, сделала попытку встать, хотя и тщетную. Вместо того чтобы подняться на копыта, она плюхнулась набок, бессильно жужжа крыльями. По одной из ног стекала кровь.

«Конские яблоки. Возможно, это заклинание не такое уж и хорошее, как я думала».

− Истребители сообщают о сопротивлении, − раздался голос Предвестника у них за спиной, настолько спокойный, словно он комментировал цвет ткани, которую она выбрала для платья. − У нас восемьдесят секунд до закрытия окна вылета.

− Нет времени на раздумья... − сказала Лаки. − Пусть  врачи Мазерлода разбираются с ними. Наша помощь нужна в рабочем лагере, двигаем.

− Н-нет... – чейнджлинг снова вытянула копыто, на этот раз прямо к Лаки. Казалось, она узнала и Фларри Харт, хотя сама принцесса ее не узнала. Определенно не Торакс. − Губернатор... важно...

− Мы здесь с дипломатической миссией, − вмешалась пегаска, очевидно пришедшая в себя после приземления. Она приземлилась не настолько быстро, чтобы переломать себе все кости. − Мы ищем... м-м, губернатора?

− Ладно, хорошо, − голос Лаки звучал раздраженно. − Дэвис, грузите всех троих на борт, они летят с нами. Полевой медик позаботится о фиолетовой. Сколько осталось времени, Предвестник?

− Тридцать секунд.

− Бегом!

И они побежали. Это был один из тех моментов, когда Фларри Харт поражалась кооперации и решительности людей. То, что пони могли делать только будучи хорошими друзьями и будучи согласны с целями, то люди работали вместе просто потому что. Они двигались практически в ногу, поднимаясь по рампе в «Крыло Полуночи». Рампа даже не успела до конца закрыться за ними, когда корабль уже был в воздухе, с ревом вылетев через то же отверстие, куда проникли чейнджлинги.

Большинство солдат суетились вокруг, некоторые из них отправились наверх, чтобы сделать что-то, вероятно, важное, но Фларри даже не могла предположить, что именно. Сама она осталась внизу с Лаки, вместе с единственным солдатом, которого, как принцесса знала, звали Дэвис, и который, очевидно, остался тут для их защиты.

− Итак, ты знаешь, кто это такие? − спросила Лаки, обращаясь в основном к Фларри Харт. − Они говорят правду?

− Они могли бы прислать письмо по обычным каналам, если бы тут все было чисто, − заметил морской пехотинец, хотя оружие ни на кого не наставлял и заковать в кандалы не пытался. Дэвис всегда вел себя довольно спокойно в те разы, когда Фларри его видела, собственно, поэтому она была готова довериться ему в этой миссии. − Дипломаты не вламываются через крышу.

− Ну… − фиолетовая чейнджлинг наконец встала на ноги. Она была выше оставшейся – взрослой, тогда как желтой еще было куда расти. − Это, э-э... может быть, немного неловко. Не уверена, насколько вы в это поверите.

Она уставилась на закрытую грузовую рампу, затем вздрогнула, когда их корабль затрясло.

Снаружи все еще продолжался бой. Циньчжи и его армия сражались против Короля Шторма на поле боя, которого Фларри Харт просто не понимала. Но Лаки сказала, что они могут победить, и это было главное.

− Куда мы направляемся? − спросила младшая чейнджлинг. − На терраформер, да? Вы не сможете уничтожить его без меня.

В помещении воцарилась тишина. В течение нескольких секунд не было слышно ничего, кроме низкого гула двигателей и случайных выстрелов снаружи.

− Вы знаете, что мы делаем, − наконец сказала Лаки Брейк. − Я хочу кое-что узнать о вас. У нас очень мало времени... и мне не нравится разговаривать рядом с грузовой рампой, которую в любой момент может снести взрывом. Может пойдем наверх?

− Да, хорошо, − произнесла фиолетовая. − Есть... кое-что важное, что вам нужно знать. Я не уверена, сколько из этого уже всплыло.

Они шли пешком, Лаки впереди, а морской пехотинец замыкал шествие.

− Король Торакс послал вас на помощь? – спросила Фларри Харт. − Я так давно его не видела, что начала сомневаться, увижу ли вообще хоть когда-нибудь.

− В Иркалле были трудные времена, − ответила пони-пегас.

Принцесса на несколько секунд растерялась, пока не осознала очевидное. Все они были чейнджлингами, просто одна из них, вероятно, все еще была под маскировкой. Фларри понятия не имела, почему она не превратилась обратно в присутствии тех, кто знал, что она чейнджлинг.

Но были более важные вещи, о которых стоило переживать. Принцесса никак не могла забыть, что ей придется вступить в бой меньше чем через десять минут.

«Но если Лаки может это сделать, то смогу и я».

На самом деле это был просто следующий логический шаг для эквестрийских принцесс. Они всегда сражались в самых трудных местах, чтобы другим пони не приходилось этого делать.

«Я просто ничего не знаю о войне, я никогда не пользовалась их оружием вне тира, и из-за меня, вероятно, нас обеих убьют».

Фларри Харт сделала несколько глубоких вдохов, сосредоточившись на чейнджлингах. Пегаска все еще говорила:

− Мы здесь для того, чтобы я могла вступить в контакт с губернатором, управляющим… Обществом первопроходцев? Ваш дипломатический представитель связался с нами около месяца назад. Были... некоторые разногласия по этому вопросу, но, честно говоря, мы мечтали встретиться с другой продвинутой культурой на поверхности уже больше тысячи лет. Мы можем... принять то, как вы выглядите со временем.

− Ага, − Лаки Брейк очистила стол вспышкой рога, а затем села перед ним на круп. Дерево и подушки не выдержали бы веса брони. − Кажется, я пропустила ту часть, где вы объяснили, кто вы, лягать, вообще такие. Немного информации о происходящем − идет война, монстры захватывают власть, мы пытаемся это все остановить. Не так много времени для дипломатии, как было раньше.

Все их гости сели − ну, двое из них сели. Младшая чейнджлинг прошла мимо Лаки, чтобы потыкать в пульт управления развлечениями.

«Ни малейшего шанса, что у нее что-нибудь получится».

Но через несколько секунд заиграла музыка – один из любимых исполнителей Лаки. Пианист, имя которого Фларри Харт не могла выговорить, исполнял композиции, звучавшие как гораздо более энергичные версии того, что было классической музыкой у пони.

Лаки Брейк немного оживилась, услышав песню, очевидно, тоже узнав ее.

− Интересно… большинство инопланетян, которых мы встречаем, не могут просто так пользоваться нашими технологиями.

− Я помню как, − небрежно отозвалась чейнджлинг, прежде чем сесть прямо перед динамиком и закрыть глаза. Несколько секунд она напевала мелодию, явно не особо интересуясь разговором.

Лаки Брейк искоса посмотрела на Фларри с отчаянием в глазах.

− Что ты можешь рассказать нам о чейнджлингах? Можно ли… им доверять? Не связаны ли они с Королем Штормом?

− Точно нет! – воскликнула юная принцесса, прежде чем все скатится в очередной обескураживающий разговор. − Они... давным-давно они вторглись в Эквестрию, но Селестия победила их злую королеву. Потом у них какое-то время не было лидера, и... его место занял пони по имени Торакс. Он был куда более добрый. Возможно… там еще много чего было, но я была совсем маленькой, когда все это произошло. А некоторые события случились вообще до моего рождения. Впервые злая королева попыталась захватить власть, когда мои родители собирались пожениться…

Фларри замолчала, увидев, как остекленели глаза ее подруги.

− Я Оцеллус, − сообщила пегаска. − Возможно, ты меня не помнишь. Мы встречались… достаточно давно.

Но принцесса вспомнила это имя. Фларри Харт не была с ней близка, но знала, что Оцеллус состоит в родстве с королем. Остальные воспоминания были как в тумане.

− Да, э-э-э...… Кажется, я помню тебя при дворе. Ты дружила со Спайком?

− Мой дядя дружил со Спайком, − поправила пегаска. – Они были достаточно близки.

− Так вы здесь потому что… хотите помочь нам в войне? − Лаки уставилась на желтую чейнджлинга, которая все еще стояла перед пультом управления медиацентром. Она переключилась на простую гитарную композицию и начала делать небольшие движения копытом. − Я правильно понимаю?

− Не совсем, − поправила фиолетовая. Хотя что действительно привлекло внимание Фларри, так это то, что она говорила по-английски. Каким-то образом. − Когда мы уходили, войны еще не было. Отар потихоньку рос, космического Гитлера не было… все было замечательно. Мы хотели показать Оцеллус именно этот мир… что, похоже, не получится.

− Мы, − Лаки Брейк наклонилась в сторону, ненадолго прислонившись к Фларри. Шлема на губернаторе не было, так что принцесса чувствовала исходящий от подруги жар. Она была явно измучена всем происходящим – Лаки не спала с тех пор, как они узнали о скорой атаке, насколько знала юная принцесса. Странные пластыри, которые губернатор постоянно наклеивала, чтобы не заснуть, очевидно, очень выматывали. – Продолжай.

− Все… смутно, − чейнджлинг наклонилась вперед, пристально глядя на Лаки. − Мне жаль, что отвлекаю вас, губернатор, но это важно. Не знаю, куда мы летим и зачем вам там броня, но Оцеллус здесь, по сути, принцесса. Ее нельзя подвергать риску, нам нужно развернуться. Эта миссия не может быть столь же важной, как Общество первопроходцев, устанавливающее дружественные дипломатические контакты. Знаете, те друзья, которые не будут пытаться уничтожить нас, как только узнают, где мы живем, как это случилось с Эквестрией.

− Все было не так… − пискнула Фларри Харт. Но Лаки на нее отвлекаться не стала.

− У тебя акцент северных штатов. Где кто-то из инопланетян мог научиться так говорить? Все учебные материалы, которыми мы делились с аборигенами, используют стандартизированное произношение.

− О, я не инопланетянка… Ну, в том смысле, что только физически. Я Сара Каплан, та самая, которая пропала без вести. Я как Перес… Выбрала тело, которое, как мне казалось, поможет с миссией.

Чейнджлинг мельком взглянула на пегаску, которая немедленно отвела взгляд.

«Почему Оцеллус так отреагировала?»

Но как бы сильно ей ни нравилась ее подруга, Лаки Брейк взгляда не заметила, или ей было все равно.

− Такое... такое может быть, − губернатор стукнула куда-то на своей броне. − Предвестник, ты слушаешь?

− Естественно, − голос раздался не из радио и даже не из стены. Один из его роботизированных пони появился рядом с ними почти как при телепортации, усевшись на пустое место рядом с “Сарой”, не обращая внимания на ее личное пространство. − Если вы просите меня подтвердить это утверждение или опровергнуть, то у меня нет такой возможности. У нее отсутствуют любые имплантаты, но это вполне ожидаемо, раз ее носитель был изменен.

− Тогда скажи мне, э-э-э… − Лаки нахмурилась. − Идентификационный код Сары.

− 8b65-e196-af3a-d87c, − голос чейнджлинга звучал раздраженно. − Послушай, мы же летим куда-то в опасное место? Оцеллус не боец, и я тоже. Если рассуждать здраво… нам не следует здесь находиться. Король Торакс будет недоволен, если с ней что-то случится.

− Код правильный. Голосовой отпечаток не совпадает, но этого следовало ожидать.

− Пока достаточно. Мы можем допросить ее, если только нас не убьет терраформер. А пока не подпускай никого из них к системам безопасности.

− Принято, − ответил Предвестник.

− Мы не можем вернуться, − наконец ответила Лаки. − Мне жаль. Рабочий лагерь уже атакован. Сопротивление и так слишком ослаблено, помочь им некому. Бой за Мазерлод ведется в воздухе, так что мы с Фларри Харт собираемся немного поиграть в освободителей. Вам не обязательно идти с нами… Я могу попросить высадить вас с «Крыла полуночи» после нашего десантирования, где-нибудь в лесу. Выдай им коммуникаторы, Предвестник. И оружие тоже, на всякий случай.

Дэвис, при этих словах, напрягся.

− Может быть, стоит подождать с выдачей оружия, мэм. Мы же не можем подтвердить, кто они такие.

− Я могу, − вмешалась Фларри Харт. – В том смысле, что я не знаю Сару, но я знаю короля Торакса. Его племянница не представляет для нас опасности.

− А ее вы знаете? − спросил Дэвис, ткнув копытом в сторону кобылы, слушающей музыку. − Потому что она единственная, кто меня беспокоит.

− Нет... − призналась Фларри Харт. – По крайней мере по внешнему виду. Но там было много чейнджлингов.

− Она единственная, кто хотела помочь вам с войной, − ответила Сара. − Я тоже не очень хорошо ее знаю, она просто... одна из тех, кого мы завербовали. Она ведет себя так, будто что-то знает о происходящем, но у меня тоже было не так уж много времени, чтобы с ней познакомиться.

− Все лучше и лучше, − пробурчал Дэвис. − Губернатор, при всем моем уважении, но думаю, нам не стоит верить им только из-за того, что они похожи на пони.

− Я старше вас, капитан. То, как они выглядят, меня не смущает, − перед ее лицом появились маленькие вспышки света − информация, которую только Лаки могла видеть на своем экране. – Прошу нас извинить, э-э-э… чейнджлинги. Нам необходимо сделать оповещение.

«Тебе придется делать трудные вещи. Вещи, которые тебя пугают. Но это то, в чем нуждается Эквестрия».

Слова Предвестника звенели у нее в ушах. Фларри Харт смущенно встала.

− А где ты…

− Прямо здесь, − робопони указал на участок ярко-зеленой стены. − Смотрите прямо перед собой, когда будете говорить. Большая часть Эквестрии все равно будет только слушать, но это для истории. Мы проследим, чтобы записи сохранились.

Принцесса прошла мимо младшего чейнджлинга, который все еще была очарована музыкой. Хотя, когда Предвестник выключил воспроизведение, она явно поникла.

− Всем сохранять тишину. Я отредактирую запись перед передачей, но она получится более чистой, если править придется поменьше.

Фларри Харт застыла на месте в своих громоздких металлических доспехах, и использовала магию, чтобы немного взъерошить гриву. Волосы отросли достаточно, чтобы покрыть голову, и восстановить первоначальный цвет, хотя и не целиком. Рэрити нашла для нее пару опытных стилистов родом из Понивилля, которые потратили часы, наращивая длину и восстанавливая цвет, стараясь сделать ее внешность узнаваемой даже для обычного эквестрийца.

В нижней части поля зрения на дисплее побежали слова телесуфлера.

− Пони Эквестрии, − начала принцесса дрожащим голосом. В броне она выглядела большой и сильной, но это была ложь. − Сегодня день нашего освобождения. После...

Фларри Харт замолчала. Она помнила, как произносила подобные речи, написанные кем-то другим. В конкретно этой речи не было ничего такого, но и ощущалось всё такой же ложью.

Она отвела взгляд от проекционного экрана и посмотрела в камеру.

− Когда пал Кантерлот, Король Шторм взял меня в плен. Вместо того чтобы сражаться с ним, как моя мать, я спряталась. Он захватил меня в плен и использовал как марионетку, чтобы я врала вам обо всем, что ему заблагорассудится. Я сбежала несколько месяцев назад и с тех пор работаю с сопротивлением по всей Эквестрии. Мы были не готовы к нападению − и мы так много потеряли. Что-то, возможно, навсегда, но не все. Храбрые пони присоединились к нам, друзья из далекой страны, которых мы когда-то считали врагами. Но их не так много, недостаточно, чтобы выиграть для нас войну. Сегодня мы возвращаем себе наш дом.

Фларри Харт больше не чувствовала страха. Это было то, что нужно было сделать уже давно − признать перед всей Эквестрией, что сделанное ею было неправильно. Ее признание будет увековечено в радиопередачах, переданных агентами сопротивления в каждом крупном городе страны.

Предвестник, казалось, не расстроился из-за того, что она не стала использовать его речь. Телесуфлер исчез – он даже не пытался заставить ее читать с него.

«Но позволит ли он вообще хоть кому-то услышать сказанное, если я не скажу то, что он хочет?»

Она едва упомянула о людях, вместо превознесения, которое планировалось.

«Но это не для них. Мы не возвращаем ваш дом, мы забираем обратно свой».

− Не бойтесь «Штормбрейкера» − мы уничтожим его. Нам нужна ваша помощь, чтобы вернуть ваши города − сбросить оккупационные власти, разрушить то, что они построили. Хотя моя мать и Луна присоединились к Селестии в смерти, принцесса Твайлайт и я будем сражаться бок о бок с вами.

Фларри Харт расслабилась, выдохнула и оглянулась на Предвестника.

− Я, э-э...… думаю, этого достаточно. Хочу, чтобы ты отправил все именно так.

Он никогда не лгал ей и вряд ли стал бы начинать. Если ИИ не собирался позволить Эквестрии услышать, что она на самом деле думает, он бы об этом прямо сказал.

− Все верно, кроме последней части. Там есть неточность. Похоже, вы... действовали исходя из ошибочных предположений.

− Боже мой... − Лаки мгновенно оказалась рядом с принцессой, хотя и не так быстро, как смогла бы без тяжеленной металлической брони. – Фларри Харт, ты… ты не знала? Все это время и...

− Не знала чего? – юная аликорн теперь плакала. Она надеялась, что Предвестник остановил запись. − Ты что-то знаешь... о моей маме?

− Да, − Лаки энергично кивнула. − Я просто подумала… ты… конечно, ты не знала, тогда ты была в плену у Шторма. Уверена, что он лгал тебе все это время.

− О чем? − рог Фларри Харт тускло засветился. Корабль покачнулся, огни замигали. Впервые в жизни она разозлилась на свою подругу. – О чем ты знала и не сказала мне?

− Твоя мать не умерла. Мертвые аликорны возвращаются… Я думала, ты... знала это.

− Так же, как вернулась Селестия? − теперь принцесса практически кричала. − Как вернулась Селена? Я никогда не видела, чтобы аликорны возвращались к жизни, Лаки! Ты единственная!

− Луна и Кейденс не были убиты, − сообщил Предвестник в наушниках, говоря теми же простыми предложениями, которые использовал всегда. − Ложь Короля Шторма заключается в том, что его магическое оружие может убить бессмертного. На самом деле, он превратил их в другую форму жизни, существующую настолько медленно, что для них не прошло еще и мгновения с момента изменения. Почти наверняка есть способ обернуть это вспять. Мы планировали заняться этим, как только война закончится.

Гнев Фларри Харт рассеялся, и она осела. Лаки Брейк попыталась подойти поближе, и на этот раз принцесса ее оттолкнула. Не очень нежно.

− П-почему ты мне этого не сказала, Лаки? Почему ты не сказала мне этого сразу? А… а тете Твайлайт ты рассказала?

Выражение ужаса было единственным доказательством, в котором нуждалась Фларри Харт.

Она обнаружила, что больше не может думать об их текущем задании. Освободить лагерь до того, как злые солдаты успеют убить всех пони − это было важно. Но как она могла сражаться вместе теми, кому не доверяла?

− Ты должна была защищать меня, − прошептала она. − Я всегда знала, что ты это сделаешь. Когда Король Шторм захватил меня в плен, ты отправила Переса… ты спасла меня от Селестии. Но никто меня не защищал. Не ты, точно так же, как не защищала Селестия.

Принцесса бросилась бежать, оставляя вмятины на полу.

Лаки за ней не пошла.

Фларри Харт бежала в одно конкретное место – в оружейную. Броню нельзя было снять просто так, для этого требовались специальные машины. Она просунула копыта в маленькие углубления в полу, а затем замерла на месте, пока металлические руки жужжали вокруг. Как только самые большие секции были сняты, нагрудная пластина раскрылась, как раковина моллюска, и принцесса вывалилась из брони, словно ее выблевало какое-то животное. Даже специальный поддоспешник насквозь пропитался потом.

«Она соврала, − снова и снова прокручивалась мысль в голове. − Единственная пони, которой, как мне казалось, я могла доверять».

И если это было ложью, то что еще?

Принцесса не знала, что делать. Фларри Харт нашла себе стол, забралась под него и заплакала.

− Приземление через пятнадцать минут, − раздался голос Предвестника по внутренней связи корабля. − Всем приготовиться к высадке.

---

Замерзшая кровь плыла по воздуху, как опадающий темно-красный снег.

Оливия моргнула, смахивая его со своего визора, пока медленно шла по коридору. Органические стены местами уже посерели − скоро все это начнет гнить. Вероятно, тут могли бы еще и мухи кружить, только и их бы тоже засосало в пустоту.

Пол был усеян телами. Они убили несколько сотен существ, в целом похожих на пони, которые продолжали прибывать, даже когда воздуха уже совсем не осталось. Ближе к концу некоторые из них были не такими вялыми, как первые – неужели они смогли адаптироваться? Но в конце концов большой пользы это не принесло − они были слишком медлительны и недостаточно хорошо вооружены.

− Не хочу беспокоить… − начал Перес тоном, который, очевидно, был очень обеспокоенным, − но у меня кислорода осталось на пятнадцать минут. Не могли бы мы немного ускориться?

Оливия колебалась еще секунду, затем нажала кнопку детонатора. Она почувствовала, как пол под ней снова содрогнулся, и вдалеке полетели куски металла, разрывая органические стены и разбрызгивая зеленоватую кровь. Затем гравитация вернулась − почти на секунду − и все с грохотом рухнуло на пол. Пегаска почувствовала кратковременное давление на ноги и позвоночник и движение брони, приспособившейся к неожиданному изменению ориентации. Но она все еще стояла на «полу», так что ее никуда не понесло.

Газ клубился вокруг них, уносясь назад волной, которая, несомненно, дошла до пролома наружу. На этот раз поток был не таким сильным, как будто дыра была уже не такой большой. Но пойти и проверить она не могла.

«В жизни не поверю что та дыра, что мы пробили взрывом заросла».

Впрочем, если пролом уже и начал зарастать, это было не важно. Перес уже мчался вперед в дыру, вскинув здоровенный дробовик и стреляя на ходу. Несмотря на отсутствие атмосферы для распространения звука, Оливии почудился звон в ушах от эха выстрелов в настолько тесном пространстве, когда стреляные гильзы вылетали дракону за спину одна за другой. Пегаска бросила лишь один взгляд на камеру с его шлема и поняла причину стрельбы. Рядом с проломом собралось больше десятка покрытых густой шерстью существ, перед импровизированной блокадой из кусков металла и офисной мебели. Они были слишком близко, и некоторые из них уже были мертвы.

Она бросилась вперед, чтобы присоединиться к Пересу.

− Остальные, назад! Могила, прикрывай. Неизвестно, пытаются ли они обойти нас с тыла.

− Выполняю, мэм.

Поток воздуха ослабел и это, казалось, не сильно беспокоило солдат. Оливия и раньше видела подобное на больших кораблях − иногда внутри них было так много воздуха, что требовались часы, чтобы он вышел через пробоину. Все это время экипаж мог легко перемещаться, чтобы защитить свой корабль. Но люди, как правило, делали множество внутренних отсеков, изолированных друг от друга переборками и герметичными дверями. Судя по звуку на борту этого корабля, древние не слишком заботились о подобном.

Сражаться тут было все равно что вернуться к старому хобби, по которому майор скучала. Насилие всегда было кошмаром, и правда, что каждая битва оставляла маленький шрам на ее душе. Но Оливия всегда чувствовала, что своими действиями она меняет мир к лучшему. Теперь у нее не было причин даже сомневаться в этом − спасение целой цивилизации лежало на ее плечах. Не имело значения, насколько хорошо сражался Циньчжи, даже если они собьют абсолютно все, что летело к Мазерлоду, а пони сбросят иго своих угнетателей. «Штормбрейкер» все равно спустился бы и терраформировал всю Эквестрию в мертвую пустошь.

Они с Пересом сражались с использованием активного камуфляжа, каким бы несовершенным он ни был. Вокруг летали толстые арбалетные болты. Несколько из них со звоном отскочили от брони, уничтожив тонкую полихроматическую пленку, которая и обеспечивала невидимость. Копье ударило прямо в грудь, глубоко вонзившись в броню, прежде чем инерция окончательно угасла. Оливия выдернула его, а затем убила того, кто его бросил.

Одно из убийств в долгой череде.

Бой занял всего несколько секунд, и они стояли, окруженные кучей тел. Перес бросил деревянную маску на пол перед ближайшей кучей, ухмыляясь из-под шлема.

− Не могу дождаться момента, когда они узнают, что я на борту.

− Чисто, − крикнула Оливия, и секунду спустя к ним присоединились их спутники. – Что там на радаре, Могила?

Тот выругался по-русски, прямо в микрофон.

− Хреново, коммандер. Похоже, эта секция только что была запечатана. Возможно, нам следует прекратить делать проходы, взрывая переборки.

− Закройте эту дыру пластиком, Перес. Могила, Дэдлайт, мне нужны указания, как добраться до мостика.

На корабле вокруг них воцарилась пугающая тишина, если не считать шипения газа. Вероятно, воздуха осталось совсем мало. Скафандр сообщил, что запаса кислорода осталось жалкие 2%. Возобновить его будет сложно, если они продолжат пускать в корабль вакуум.

Пока остальные работали, Оливия шагнула вперед, осматривая внутреннее оформление корабля, чего не смогла сделать, пока шел бой.

Коридоры были овальными и слегка неровными, со стенами, покрытыми накладывающимися кристаллами толщиной с вафлю. Свет поблескивал на них, и кристаллы были достаточно прозрачны, чтобы за ними можно было разглядеть сеть чего-то вроде вен. Как та, которую они пробили, чтобы попасть на борт, если не считать того, что они все еще были зелеными, а не серыми.

− Этот путь выглядит многообещающе, − произнес Могила спустя несколько секунд, указывая на пандус, ведущий наверх. − Единственная проблема в том, что это тупик. Тут везде тупики. Нам придется прорезать внутреннюю переборку.

− Дерьмо, − Перес с силой сунул дробовик обратно в кобуру, поднимая одно из упавших копий. − Я так устал резать. Вы там пока веселитесь, а я тут пошарюсь, может, смогу найти другой выход.

− Принято, − Оливия повернулась в сторону, куда указал Могила. − Мы с Дэдлайтом пойдем глянем. Вы двое прикрываете с тыла. Могила, направь несколько дронов-камикадзе к другим входам.

− Предполагая, что они не планируют ждать, пока вакуум не убьет нас, это может стать хорошим планом, − крикнул жеребец в ответ. Тоже способ подтвердить приказ.

Дэдлайт последовал за пегаской, и через несколько секунд по приватному каналу раздался его голос.

− Я никогда раньше не занимался резкой, Вэйфайндер. Я не умею… почти ничего, что вы делаете. За исключением убийств.

Коридор вокруг них был непривычно высоким, потрескавшиеся кристаллы мерцали вроде как реагируя на их присутствие. Может быть, там был какой-то пользовательский интерфейс, надо было только знать, как его активировать. Но Оливия не знала, так что стояние посреди коридора и размахивание копытами точно не помогло бы.

− Тебя беспокоят убийства, Дэдлайт? Разве ты не видел, как весь твой мир погиб?

«Внешнее давление стабилизировалось на уровне 0.4 атмосферы. Запас кислорода 4% и продолжает повышаться».

Самое время. Ее броня извлекала только необходимый кислород, сбрасывая излишки обратно. Так что можно было продолжать дышать, будучи уверенной в безопасности, даже если воздух «Штормбрейкера» был отравлен.

«Если только сверхразумная раса, создавшая эту штуку, не знает, как обмануть мой костюм, заставив его думать, что он оставляет кислород, но на самом деле убивает меня».

− И множество других убийств после этого, − ответил фестрал негромко. − Эквестрия поначалу была неспокойным местом. Выжившие из моего королевства смешались с чистокровными земными пони Селестии. Были войны. Восстания.

Но арбалетные болты, валяющиеся у стен, наводили на мысль, что, вероятно, настолько хитрый обман им не угрожает. Те, кто построили «Штормбрейкер», скорее всего, могли бы сделать подобное, но не сам Король Шторм. Он был гноящимся нарывом на спине гигантов Эквуса.

− Ты не похож на того, кто стал бы наблюдать за происходящим со стороны, − продолжила Оливия, останавливаясь перед металлической переборкой.

Сравнивать ее с аналогичными аварийными системами на человеческом корабле было бы некорректно − вместо толстенного куска стали отверстие было перекрыто сложным переплетением практически ажурного металла. Оно казалось тонким, когда пегаска постучала по нему копытом. Тонким, но почти не гнущимся.

«Еще один инопланетный сверхматериал».

− Я и не стал, − согласился Дэдлайт, устраиваясь рядом и наблюдая, как Оливия готовит резак. Он снял свой собственный с пояса, повторив манипуляции по присоединению к топливной магистрали и активации. − Но легче не становилось. Наблюдая, как умирают пони… Я видел, как уничтожаются экземпляры. Жизни и надежды, оборванные навсегда.

Оливия поднесла резак к двери и с облегчением увидела, что металл раскалился добела. Несколько мгновений спустя она увидела, что линия разреза достигла другой стороны.

«Слава богу».

Эта переборка была здесь не для того, чтобы противостоять абордажникам, иначе им бы точно не получилось ее преодолеть. Это был технический корабль, научное судно.

«Помоги им Бог, если Король Шторм когда-нибудь наложит лапы на военный корабль».

− Как и я, − согласилась Оливия, потратив некоторое время на инструктаж по правилам пользования резаком. – Веди его очень медленно, да, вот так. Это отдельные участки, и мы должны прорезать достаточно, чтобы пролезть.

Затем она откинулась назад, нахмурившись про себя.

− Не знаю, было ли мне когда-нибудь «легко» убивать. Но дело не в том, чтобы делать что-то трудное. Причина в альтернативе. Если бы я не уничтожила корабль работорговцев, то кто знает, сколько еще людей они бы захватили.

− Зачем… зачем им кого-то захватывать? Я думал, вы овладели жизнью и смертью. Зачем захватывать людей, когда вы могли бы просто создать новых без преступлений? Просто попросив свою версию Предвестника сделать больше тел.

Оливия рассмеялась.

− Эта технология еще не была развита, когда я... отбыла. Общество первопроходцев начало собирать нейрослепки задолго до того, как смогло что-нибудь с ними сделать.

Пегаска прорезала уже больше половины шва. Свет лился с другой переборки.

− Подожди.

Оливия выключила резак, сняла с пояса оптоволоконную камеру и просунула ее в разрез. Не было смысла слепо бросаться навстречу опасности, если ее можно было избежать. Или узнать, что враг поджидает их.

Но врагов с другой стороне не оказалось. Просто комната со множеством низких столиков и плавающими над ними голограммами. Оливия не могла ничего на них прочитать, так как надписи были на языке древних, но Предвестник, вероятно, сможет, как только они отправят запись обратно.

− Хорошо, мы в безопасности. Там никого нет, − они вернулись к работе, и на несколько минут Оливия смогла забыть об опасности, в которой находилась, забыть о том, что в любой момент они могут быть убиты какими-нибудь инопланетными системами защиты.

− Здесь ничего не происходит, − доложил Могила после третьей проверки связи. − Есть какие-нибудь распоряжения для меня?

− Да. Отправь дрон наружу с нашей записью. К черту скрытность, уже не важно, отправляй все, что мы знаем. Если вдруг мы умрем ужасной смертью в ближайшие несколько минут, они должны знать, что пошло не так.

− Сделано. Пробитые дыры уже почти заросли, но, надеюсь, провод они не перережут. У нас должна быть возможность свободно гонять данные до тех пор, пока это не произойдет.

− У нас есть входящий канал?

Глупо было спрашивать. Все, что нужно было сделать, это глянуть на панель управления и сетевые соединения. Вот оно, сетевое взаимодействие со спутниками Предвестника. Вероятно, ее уведомили бы об этом раньше, если бы не повышенная секретность миссии.

− Дэдлайт, режь пока в одиночку.

Оливия даже не стала дожидаться подтверждения, отступив назад и установив соединение.

− Предвестник, ты меня слышишь?

Видео не было – тратить на него пропускную способность канала не было смысла, они и так тянули данные через соломинку в виде антенны для передачи сообщений туда и обратно.

− Так точно, префект. Я только что получил вашу передачу. Похоже, вы там не скучаете.

− Мы должны проникнуть внутрь через несколько минут, − Оливия проигнорировала очевидные эмоции в голосе ИИ. Трудно было представить его таким, как она слышала изначально: механический, бесполый, по сути, не разумный.

«Мы все здесь изменились. Но он единственный, от кого ожидалась эволюция».

Его обновления были крайне полезны – Оливия могла только представить, насколько сложной была бы эта миссия с оборудованием первого поколения, со строительными мехами и шоковыми винтовками вместо оружия.

− «Штормбрейкер» что-нибудь делает?

Предвестник отправил ей изображение, очевидно, снятое со спутника. Даже при большом увеличении корабль был маленьким и размытым.

− Все еще на высокой орбите. Я зарегистрировал всплеск электромагнитного поля, но не знаю, означает ли это что-нибудь.

− Ты же у нас очень умный, Предвестник… как ты думаешь, что строит Король Шторм?

Дэдлайт расширил дыру, сделав ее достаточно большой, чтобы в нее можно было просунуть голову. Он надавил копытом, и на этот раз пластины немного поддались. Осталось недолго.

− Есть две возможности... и обе одинаково мрачные. Но здесь не важны живые – как никогда и не были. Это не конфликт между вами и Королем Штормом.

Брови Оливии поползли вверх.

− Разве не вся Эквестрия сейчас в огне?

− Это так, − согласился ИИ, хотя его голос звучал пренебрежительно. − Но вы упускаете главное. Гармония обладает абсолютным контролем над всем на этом кольце – любой на борту этого корабля, включая вас, может быть мгновенно убит, если она захочет. Но Гармония этого не делает. Она могла бы дистанционно перехватить контроль над терраформером и направить его вниз, в солнце, или обратно в ремонтный док. Этого не произошло. Почему?

У Оливии разболелась голова. Она начала расхаживать взад-вперед, приподняв винтовку и сняв ее с предохранителя. Дэдлайт почти закончил. Она будет готова прикрыть его, как только они войдут внутрь.

− Спроси Лаки. Или... нет, лучше спроси Мартина. Это его любимые вопросы.

Предвестник рассмеялся.

− Мартин поймет, тут все верно. Эта война не между вами и Королем Штормом − и даже не между ним и Эквестрией. Она между Гармонией и Королем Штормом, с одной стороны, и Системным предохранителем и мной − с другой. Мы − агенты, а все остальные − сегменты.

Оливия вздрогнула. На секунду ей показалось, что корпус «Штормбрейкера» стал прозрачным и она увидела бескрайний космос. Там, на миллиарде миллиардов звезд, находились триллионы зондов «Предвестников», тихая, терпеливая вычислительная сеть. Продолжающее жить наследие человечества, созданное до того, как они стали достаточно мудрыми, чтобы понимать лучше. Их модель была лишь одной из многих.

− Я с этим не согласна. Гармония не управляет разумом пони в Эквестрии. Лайтнинг Даст убила Селестию. Другие принцессы встали на сторону Лаки. Гармония хотела, чтобы мы навсегда остались в карантине.

− Возможно, − голос Предвестника стал тише. − Я надеюсь, вы убьете его для меня. Король Шторм разрушил многие месяцы моих трудов. У нас вошло в привычку забирать инструменты из рук Гармонии – пора покончить и с этим.

«Передача завершена».

− Я закончил, − объявил Дэдлайт, выключая резак и позволяя ему прицепиться обратно на пояс. − Можно идти!

На этот раз никаких мигающих сигналов тревоги, никакого потока воздуха. Их пластиковая заплатка на корпусе сработала или, может быть, самовосстанавливающаяся слизь. В любом случае пора было двигаться.

− Идите сюда, − приказала Оливия. − Мы с Дэдлайтом идем внутрь. Прикрывайте нам спины.

Металлическая переборка осыпалась кусками, когда майор протиснулась сквозь нее, немного расширив лаз ценой большого количества царапин на броне. Но она и так уже была повреждена, и в любом случае маскировка работала уже не особо хорошо.

Они миновали первый из проекционных столов, демонстрирующий одну из знакомых карт кольца, которые Оливия видела уже неоднократно. Эта отображала кольцо с большого удаления, демонстрируя десятки маленьких фигурок, похожих на «Штормбрейкер», перемещающихся над пустыми зонами кольца. Пегаска не могла прочесть символы и даже не пыталась разобраться в древнем языке. В нем специально использовались методы, затрудняющие понимание органическим разумом − те немногие из Общества первопроходцев, кто мог читать на нем, пользовались для этого магией.

Но Оливия считала, что это цифры и каждая маленькая точка соответствует другому экрану. Она миновала еще один экран и окно обращенное к кольцу. Это было странно − она и раньше видела множество подобных иллюминаторов и знала, чего ожидать от планет внизу. Но не в этот раз − не изгиб с далеким красным свечением где-то за ним. Она отвела взгляд.

На следующем экране была не карта всего Эквуса, а снимки, сделанные камерой на более низкой орбите. В течение нескольких секунд Оливия наблюдала за движением другого терраформера, медленно летящего над полем расплавленной породы, и за ним оставалась нормально выглядящая почва. Еще один на отдельном экране придавал форму рекам и озерам, оставляя их с водой, но безжизненными.

− Гармония не лгала о восстановлении кольца, − произнес Дэдлайт. − Она действительно делает это. Лаки была права.

На одном из маленьких экранов горели ярко-красные огни. Судя по всему, он относился к их кораблю.

− Этот корабль сбился с курса, − Дэдлайт указал на дисплей, заметно нахмурившись. − Как ты думаешь, почему Гармония позволяет Королю Шторму всем этим заниматься?

Могила и Перес появились в коридоре позади них, поднявшись по пандусу. Дракон дружелюбно помахал дробовиком.

− Противник отсутствует?

− Пока никого.

Из помещения, полного дисплеев, вело несколько выходов. Коридоры в некоторых сужались, в то время как другие становились шире.

«Я видела фотографии, сделанные во время другой миссии. Более широкие коридоры, вероятно, ведут в критически важные зоны, в то время как более узкие – к специализированным».

Оливия указала на два самых широких коридора:

− Разделимся. Вы вдвоем, и я с Дэдлайтом. Соберите бомбу, будьте готовы активировать ее, если решите, что так получится вывести корабль из строя.

− Я не фанат самоубийств, − пробормотал Могила. – Предпочту активировать нашу после того, как мы найдем спасательную капсулу.

− Это второстепенный приоритет, − решительно возразила пегаска. – После смерти мы вернемся. Но только если сможем остановить «Штормбрейкер».

Дэдлайт открыл седельную сумку, доставая свою половину бомбы.

− Она тебе нужна сейчас?

Фестрал поставил ее на пол перед Оливией.

Цилиндр был сравнительно компактным, меньше метра в длину. Бронированный корпус был весь покрыт наклейками с предупреждением о радиации. Что еще важнее, доступ был исключительно механический − сложные выступы и порты, которые соединялись с ее половиной бомбы.

− Мы пойдем вперед, − произнес Перес. – Соберем свою на ходу. Руки.

Дракон помахал лапами, самодовольно ухмыляясь.

− Да, как скажешь, − Оливия отмахнулась от него. − Удачи вам. Увидимся в Отаре.

Могила отсалютовал.

− Если только мы не увидимся раньше.

Они ушли.

Пегаска достала свою половину бомбы, чувствуя, как слегка дрожат копыта, когда она соединяла цилиндрическую секцию с более плоской головной частью Дэдлайта. Устройство радостно щелкнуло, затем огоньки на корпусе стали темно-красными, медленно пульсируя. Оливия открыла клапан седельной сумки.

− Будь добр, подержи их. Они не должны смещаться.

Дэдлайт так и поступил.

− Я удивлен, что вы достаточно продвинуты, чтобы иметь бомбу, способную уничтожить «Штормбрекер».

− Мы не... знаем, так ли это, − отстраненно ответила Оливия. Она снова вызвала панель управления на экран шлема, и там отобразилась бомба.

«Портативное термоядерное устройство класса «Корунд» (ОЖИДАНИЕ)»

«Взвести»

«Требуется авторизация»

«Командир Оливия Фишер, цифровая подпись: MIGfMA0GCSqGSIb3DQEBAQUAA4...»

«Устройство взведено. Параметры детонации?»

Дэдлайт вздрогнул рядом с ней, в тревоге отдергивая копыта.

− Я сделал что-то не так? Оно просто щелкнуло.

− Нет, все нормально.

Оливия закинула собранную бомбу обратно в седельную сумку. Она выпирала и неравномерно утяжеляла ее, но броня об этом позаботится.

«Основной параметр: мои жизненные показатели.
Вторичный параметр: 30-минутный таймер, возобновляемый.
Третичный параметр: по команде»

«Параметры приняты»

Глава 27: Детонация

Лаки Брейк стояла во главе десятка морских пехотинцев в грузовом отсеке «Крыла Полуночи», наблюдая, как бегут цифры таймера обратного отсчета на экране. Корабль сильно накренился в одну сторону, затем в другую, и стал слышен стрекот турелей ПВО снаружи. Но с чем там ни пришлось иметь дело Предвестнику и его команде, сообщать об этом он не стал.

Рядом с ней стояла Лайтнинг Даст в своих собственных сверкающих доспехах − тех самых, что ей изготовили перед уничтожением Отара. Там, где даже ее друзья подвели Лаки − или, может быть, она подвела их – ее приемная мать никогда не подводила. Теперь они были примерно одного роста, Лаки немного выше, немного старше, а Лайтнинг Даст не изменилась с момента убийства Селестии. Таково было обещание, данное Дискордом.

Пегаска уже надела шлем, так что всем, что можно было разглядеть сквозь забрало, были только ее глаза. Лаки надела свой, прислушиваясь к шипению воздуха при герметизации. В XE-891 «Атлас» не было особых наворотов типа активного камуфляжа, и для выходов в космос он не предназначался. Но он позволял в течение трех часов находиться в зоне применения биологического оружия и был непробиваем ничем, кроме крупнокалиберных бронебойных пуль, нацеленных в лицо. Архивы Предвестника предполагали, что многие войны велись и выигрывались в таких доспехах, против давно мертвых ужасных врагов и друзей.

«Мы стоим на берегу океана забытой истории, все исчезло. Интересно, есть ли у кого-нибудь из нас шанс узнать ее».

– Тебе не обязательно идти, – произнесла Лаки Брейк по закрытому каналу, исключительно для Лайтнинг Даст. Пегаска мало участвовала в настоящей войне – у нее просто не было нужной квалификации. – Ты не солдат, я это знаю.

– А ты?

Аликорн слабо рассмеялась, снова взглянув на таймер. Осталось меньше двух минут до прибытия в лагерь.

– Думаю, нет. Но я... принцесса. В Эквестрии это не пустой звук. Даже если скорее не я буду заботиться о солдатах, а они будут нянчить меня.

Голос Предвестника загремел по общей связи, заглушая их приватный разговор.

– Приготовиться к высадке, тридцатисекундный отчет. Этот лагерь считается самым охраняемым объектом во всей Эквестрии. Большую часть обороны я смог подавить с воздуха, но мои наземные дроны развернуты в другом месте. Ваша миссия – освободить пленников до того, как охрана сможет их уничтожить. Именно здесь собраны наиболее ценные пленники со всей Эквестрии. Лидеры сопротивления, важные политические заключенные. Среди приоритетных VIP-персон, подлежащих освобождению, брат принцессы Твайлайт Спаркл, капитан Шайнинг Армор.

Изображение жеребца на секунду появилось на экране рядом с таймером, фото было взято с последних официальных переговоров с Эквестрией. Излишне говорить, что с тех пор он, вероятно, сильно изменился.

– После взятия лагеря под контроль, считайте захват солдат Короля Шторма в плен более приоритетным, чем их убийство. Насколько нам известно, лоялисты из числа пони не возрождаются после смерти, и их убийство остается на ваше усмотрение. Ожидайте серьезного сопротивления.

Грузовая рампа начала опускаться. Лаки Брейк на секунду увидела ранние сумерки за бортом, прежде чем камеры костюма настроились, и внешний мир стал монохромно-белым.

Это был настоящий шахтерский лагерь, с различными механизмами и тяжелым оборудованием, вгрызающимся в гору. Многое выглядело примитивным и явно было изготовлено пони, но часть была достаточно высокотехнологичной. На складе под открытым небом было припарковано несколько вилочных погрузчиков.

– Первое и второе отделение, пошли, пошли, пошли! – Дэвис повел подчиненных вниз по рампе.

Лаки выглянула наружу, пытаясь разобраться с данными тактического дисплея в шлеме. Каждый датчик на всех доспехах передавал свои данные, и Предвестник использовал их для создания все более подробной картины поля боя.

Король Шторм раздобыл несколько орудий на лафетах, которые выглядели чрезвычайно примитивно по сравнению со всем, что было у Общества первопроходцев, но они палили и дымили, взрывая землю. И проблема была не только в монстрах с густой шерстью. Грифоны спустились с небес, пони, переодетые рабами, внезапно выхватили оружие и бутылки с зажигательной смесью. За считанные секунды лагерь превратился из относительно мирного места в кровавую бойню.

– Ваш выход, губернатор! Держитесь центра, не отставайте! Я не хочу найти вас убитой в какой-нибудь канаве!

– Это нам, – повторила аликорн и вместе с Лайтнинг Даст ринулась в бой. Пули свистели вокруг нее, грязь взрывалась маленькими фонтанчиками. Хотя сражение за Мазерлод шло уже несколько часов, для Лаки Брейк битва за Эквестрию только началась.

---

– Контакт, контакт! – голос Переса звучал по радио слабо и приглушенно, но все же пробивался сквозь статику.

Оливия и Дэдлайт шли уже чуть больше получаса, переходя из одной пустой комнаты в другую. Время от времени они натыкались на следы пребывания солдат, но сами они отсутствовали. На столах валялись недоеденные рационы, самодельные кровати пустовали, а на стеллажах для оружия осталась пара сломанных копий.

Пегаска остановилась, толкнув Дэдлайта боком в импровизированную кладовку, забитую коробками и ящиками с едой. Оливия включила свой командный комм, но вместо изображений с камеры шлема, которые она хотела увидеть, появилось ярко-красное предупреждение:

«Недостаточно пропускной способности».

Карта тоже не работала – очевидно, материал «Штормбрейкера» гасил радарные импульсы. Оценка местоположения при расстоянии в километр имела достоверность всего в 80%.

– Докладывай, Перес! Какого хрена…

Сигналы телеметрии Могилы погасли.

– Дерьмо, дерьмо, дерьмо, Могила убит.

В течение нескольких секунд слышны были только быстрые выстрелы из дробовика, а также крики инопланетян.

– Что они делают? – спросил Дэдлайт, его голос был отдаленным и тихим. Во время боя он был бы фоновым шумом, недостаточно громким, чтобы отвлекать.

– Слишком много… Боже, они разрывают его на части...

Оливия вздрогнула.

– Ты где-то в критически важной части, Перес? Ваша бомба уничтожит «Штормбрейкер»?

– Да с какого хрена мне знать? – раздалось еще несколько громких выстрелов, затем безошибочно узнаваемое металлическое клацание пустого патронника. – Приказы, Оливия? Должен ли я попытаться подорвать нас?

Время замедлилось. Казалось, между ударами сердца проходили часы.

«Возможно, они смогли бы покончить со всем этим прямо сейчас. Но, возможно, и не вышло бы. Корабль огромен, и он устоял перед всеми другими видами взрывчатки. Подрыв может ничего не дать, если мы не уничтожим двигатель, и они узнают о наших намерениях. Настоящая цель этой миссии – Король Шторм, а не его корабль. Если бомба его не убьет, он просто сбежит и захватит очередной терраформер».

– Не подрывай, – приказала Оливия. – Уничтожь бомбу. Не позволяйте им добраться до нее.

– Принято, – в голосе Переса больше не было ни злости, ни даже его обычного веселья. – Это будет не первый раз, когда я...

Затем он снова закричал, и последовала долгая серия звуков разрываемой плоти.

– Вы думаете, меня это остановит, ублюдки? Я гребаный дракон!

– Сражаться с тобой было честью для меня, – ответила Оливия. – Я скоро присоединюсь к вам.

Она отключила канал.

Все заняло примерно пятнадцать секунд. Пегаска наблюдала, застыв на месте, почти минуту, прежде чем телеметрия Переса исчезла с экрана.

Дэдлайт все это время смотрел на свой экран, поглядывая на дверные проемы.

– Я не... понимаю... – начал фестрал прерывающимся голосом. – Как это... возможно, что они уничтожили двух ваших лучших солдат?

Оливия вздохнула, выключая экран.

– Мы не боги, Дэдлайт. Просто мы сражались больше, чем пони. Больше опыта. Возможно, чтобы победить Переса им потребовалась целая сотня бойцов. Но запертые в таком ограниченном пространстве, как это… куда он собирался пойти? – пегаска оглянулась на свою сумку. – Я надеюсь, ты понимаешь, что это значит.

Дэдлайт тоже бросил взгляд ей на спину.

– У нас с собой еще одна бомба. Мы... вероятно, не покинем этот корабль живыми. И если будет похоже, что нас могут захватить в плен... – Оливия слегка подвинула седельную сумку. – Я позабочусь о том, чтобы этого не случилось, даже ценой наших жизней.

Теоретическая возможность воскрешать людей из мертвых, в конечном счете, немного размывала отношение к смерти.

«Прилетела бы настоящая Оливия сюда с самоубийственной миссией, если бы инопланетный корабль, типа этого, завис рядом с Землей?»

Тут даже думать было не о чем.

– Теперь я понимаю, – произнес Дэдлайт. – И… я знал, что это может случиться. Мелоди тоже знала, когда позволила мне лететь. Мы готовы пожертвовать нашим личным счастьем, чтобы обеспечить будущее для всех пони.

– Это отличная точка зрения, – раздался голос с другого конца зала, где появилась единорог в доспехах. Глаза Оливии распахнулись, когда она увидела ее лицо. Шрам пересекал один глаз, а рог был обломлен.

«Я надеюсь, ты не эквестрийская шпионка».

Она знала, что единорогов лучше не недооценивать. Оливия выдала быструю очередь прямо в единорога – и та растворилась в тумане. Но ее голос все еще звучал.

– Мы делаем только то, что ты сказал. Защищаем будущее всех существ от Шторма.

Оливия низко пригнулась, снова включив систему маскировки, как бы плохо она ни работала. Тепловизор сбоил из-за стен, которые местами становились то теплее, то холоднее, порой без какой-либо причины. Она могла видеть полдесятка сигнатур, размером с пони, в помещении, которые оставались на месте несколько мгновений, прежде чем снова исчезнуть.

– Сдавайся, – приказала Оливия. – Мы пощадим тебя.

Если получится. Возможно, не выйдет, если им придется взорвать весь корабль, прежде чем они смогут найти способ его покинуть.

– Ты нарушаешь баланс сил, незваная гостья. Не думаю, что ты осознаешь, где находишься. Думаешь, что творение древних можно так легко разрушить? Открой глаза, – кобыла-единорог снова стояла в воздухе перед Оливией, но тепловизор показал, что это очередная иллюзия. – У нашего короля были столетия, чтобы изучить технику древних. Что могут сделать четыре пони?

Оливия могла многое.

– Пригнись, – прошептала она Дэдлайту, прежде чем бросить все три гранаты. Одну вперед по коридору, одну так близко, как только осмелилась, в эту же комнату, где они были, и одну обратно в тот коридор откуда они пришли. Затем пегаска пригнулась, подставив толстую броню спины под ударную волну.

Взрывы прогремели одновременно, осыпав стены осколками кристаллов и разбросав по полу всю еду, хранившуюся в шкафу. В монохромном изображении прибора ночного видения это выглядело так, словно кровь медленно растекалась по комнате.

«Незначительное повреждение маневровых двигателей. Дальномер не функционирует. Система возобновления запасов кислорода не функционирует. Обнаружены повреждения систем усилителей и силовой поддержки. Осуществляется попытка повторной калибровки».

Оливия поднялась, окруженная разорванным металлом и осколками, и чуть не споткнулась о кучу яблок, раскатившихся под ногами. Иллюзий больше не было, никаких признаков пони, которая с ними разговаривала.

Мгновение спустя из разгромленной кладовки появился Дэдлайт.

– Нам нужно двигаться. Я знаю эту пони, она не на нашей стороне.

– Думаешь, она жива? – майор наугад направилась к одному из нескольких дверных проемов, выбрав тот, где не было груды самодельной мебели, теперь искромсанной осколками от взрыва гранат. Ее броня искрила и немного поскрипывала, но все еще работала. Теперь у нее снова заканчивался воздух, но тут можно было не переживать. У нее был по крайней мере час, прежде чем запас подойдет к концу. – Это заклинание выглядело… сложным. Полагаю, она должна была быть где-то рядом.

– Это было не заклинание, – ответил фестрал дрожащим голосом. Его броня выглядела целой, он был далеко за пределами радиуса взрыва. Но чем дольше они шли, тем более напуганным выглядел жеребец. – Я не почувствовал никакой магии, и ее рог не светился.

«Тогда что, черт возьми, это было?»

– Я хочу поговорить с вами, – раздался голос пони у нее за спиной. Тепловизор больше не работал, поэтому Оливия все равно выстрелила в нее. На этот раз она видела, как пули проходят прямо сквозь иллюзию, даже не потревожив ее. – Я бы предпочла захватить других незваных гостей живыми, но они забрели прямо в улей системы техобслуживания. Чейнджлинги, по правде говоря, не подчиняются моим приказам, да и… шансов против них крайне мало.

Дэдлайт вздрогнул, подавив болезненный стон. Возможно, он знал что-то, чего не знала майор.

«И, судя по его реакции, мне, наверное, лучше этого и не знать».

– О чем поговорить? – крикнула Оливия, держа винтовку нацеленной прямо на фигуру. – Тебе не убедить нас остановиться. Мы не позволим Королю Шторму использовать этот корабль против еще одного населенного города.

– Ты ошибаешься в его намерениях, – произнес голос, на этот раз доносившийся с другой стороны. Пегаска обернулась, но не выстрелила. Пони, приближавшаяся к ним, выглядела точно так же, как и та, что была ближе. Вроде она слегка светилась? – Эквестрия была лишь средством для достижения цели. Король Шторм не собирается долго ей править. Свое она уже отслужила.

– Какой цели? – спросил Дэдлайт, и его голос немного дрожал. По крайней мере, у него хватило здравого смысла повернуться в сторону, противоположную той, куда смотрела Оливия. Он держал винтовку наготове, хотя, насколько она знала, жеребец из нее еще ни разу не выстрелил. Возможно, скоро ему придется. – Рабочая сила, сырье? Ты действительно думаешь, что мы поверим, будто он просто хотел что-то построить, а потом собирался уйти и позволить всем жить дальше?

– Меня не волнует, во что вы верите. Но, возможно, вы сможете выяснить сами… Теперь я знаю, кто вы такие.

Системы обнаружения в броне Оливии рассветили коридор впереди них отметками противников. Многие из них могли быть призраками, но они, безусловно, были более реальными, чем эти проекции. Для пущей убедительности она выдала в коридор очередь, а затем потянула Дэдлайта обратно тем путем, которым они пришли.

– Назад! – закричала она. – Так быстро, как только можем! Она отвлекает нас, пока они присылают подкрепление!

Несмотря на это, Оливия не отключила внешние микрофоны полностью – не тогда, когда ей нужно было слышать звук шагов, и кто знает, что еще может приближаться по коридору.

– Когда мы прибыли на ваш остров, я решила, что вы религиозная колония. Сепаратисты, которым надоело, что принцессы все делают шиворот навыворот. Но это было не так.

Они пробежали сквозь разбитый кристалл и выбежали прямо в космос.

Во всяком случае, было очень похоже. Дорожка без перил, протянувшаяся, казалось, минимум на километр. Только слабое мерцание отделяло край от падения вниз, во тьму. Но гравитация все еще работала, и, судя по показаниям брони, воздух тоже был.

Дорожка вела прямо в облако сгущающейся тьмы. Позади них по коридору топали солдаты, а голос пони все еще был слышен.

– Если бы я знала, кто вы такие, Короля Шторма, возможно, удалось бы убедить пройти мимо. У вас было гораздо больше шансов стать нашими союзниками, чем врагами. Вы тоже пленники Гармонии.

Оливия остановилась в дверях, махнув Дэдлайту следовать вперед.

– Мне надо кое-что сделать, иди!

Пару секунд она рылась в седельной сумке, пока не нашла обычную взрывчатку и налепила ее на стену.

Но пони, очевидно, подумала, что ее заинтересовало сказанное, потому что она с улыбкой снова появилась в дверях.

– Он собирается освободить нас всех, знаешь ли. То, что вы сделали с принцессой Селестией, было храбро – впечатляющая работа, если честно. Эквестрия не могла избавиться от нее тысячи лет, и не потому, что не пыталась. Но вы мыслили недостаточно масштабно. Совсем не она была настоящим врагом. Надо убивать хозяина, а не раба.

Оливия бросилась бежать секунду спустя, настроив заряд на дистанционный подрыв вместо датчиков движения. Иначе он мог сработать на голограмму. Но, похоже, иллюзия не смогла последовать за ней на дорожку или просто не хотела.

– Вы сумасшедшие, – произнес Дэдлайт через динамик. – Вы не можете убить Гармонию. Если бы она решила, что можете, вы бы уже были мертвы.

Позади раздавался только голос. Оливия неслась, словно спасая свою жизнь, не заботясь о следе из гидравлической жидкости, который оставался позади. Дорожка была намного шире пони и, очевидно, предназначалась для каких-то других существ.

– Ты или я – да. Мы рабы Гармонии. Но Король Шторм… он свободен. Поэтому он и стал нашим королем, тем, кто заслуживает этого титула. Ваши величайшие достижения произошли, когда вы тоже были свободны.

Дэдлайт уже почти достиг пузыря.

Он раскинулся так широко, что полностью поглотил край дорожки. Но она выглядела самой обычной, так что проход должен быть безопасным, верно?

«Это просто еще одна голограмма».

– Что нам делать, Вэйфайндер? Идем внутрь? Используем нашу бомбу против того, что строит Король Шторм?

– Нет, – Оливия даже не колебалась. Из дверного проема начали выходить солдаты в доспехах – те же самые, которых они видели раньше, но столпившиеся так близко, что между ними едва оставалось место. Вслед ей полетел град арбалетных болтов, но пегаска была достаточно далеко, чтобы те немногие, что попали в нее, отскочили, не причинив вреда. – Если мы взорвем ее, и корабль сумеет выжить, то придет пиздец всему, что мы хотим спасти. Когда я скажу «давай», активируй магнитные ботинки на максимальной мощности и молись всем богам, которых знаешь.

– Э-э... – пробормотал Дэдлайт, поворачиваясь и направляя винтовку в ее сторону. Но он не стал стрелять – не тогда, когда она неслась по дорожке. Не было почти ни единого шанса, что он не попадет в нее просто случайно. Его винтовка все еще могла убить Оливию на таком расстоянии. – Магниты?

– Вам не следует заходить в поле, – раздался отдаленный голос. – Бросайте оружие и сдавайтесь. Мои солдаты пощадят вас. Я хочу встретиться с вами лично. Если вы зайдете внутрь…

– ДАВАЙ! – майору не нужно было оглядываться, камеры заднего вида было достаточно. На дорожке позади них было по меньшей мере тридцать солдат, и все больше прибывало. Пришло время проверить, насколько магическими на самом деле были метаматериалы древних.

Оливия резко затормозила, переведя все свои магниты в режим максимального удержания. Затем она ударила носом по кнопке детонации.

---

Оливия зависла над забвением.

Бесконечную вечность она висела там, ее мир был расфокусирован, а визор затуманен.

«Я... что-то делала».

Каждая мысль, проходившая через разум, ощущалась так, словно ей приходилось преодолевать огромное расстояние, двигаясь так медленно, что она могла чувствовать физическую боль от их движения.

По мере того, как проходили секунды, она стала смутно различать шипение воздуха возле рта. Это было хорошо – без него она была бы мертва. Но она не могла вспомнить почему.

Она делала что-то важное, что-то настолько важное, что была готова пожертвовать ради этого задания своей жизнью. Предвестник сказал ей, что она может погибнуть во время этой миссии, и вот теперь она здесь.

Оливия попыталась поднять копыто, чтобы смахнуть со шлема тонкую пленку пепла и осколков стекла. Но безуспешно – ее копыта были намертво приклеены к поверхности силой, которую мало заботили ее движения. Пегаска даже не почувствовала, как нога двинулась.

Она слышала случайные всплески шума и решила, что, возможно, это могли бы быть слова. Но каждый раз, когда ей казалось, что она что-то слышит, мозг снова затуманивался, и слова таяли. Произошел... взрыв. Она была ближе, чем следовало бы. Но враг был мертв – Оливия не видела никакого движения даже сквозь почти полностью запорошенный визор шлема.

На ней была броня – потому что она была в космосе. Кто живет в космосе? В космосе живут призраки и работорговцы. Она знала слишком много и тех, и других.

Что-то лязгнуло по ее лицевому щитку, достаточно громко, чтобы вывести пегаску из задумчивости. Она услышала голос – достаточно четкий, чтобы он пробился даже сквозь помутнение сознания. Голос Дэдлайта.

– Вэйфайндер, Вэйфайндер!

Майор открыла глаза и обнаружила, что их слепят красные огоньки сбоку. Может быть, она могла бы закрыть глаза и заставить звуковой сигнал прекратиться.

– Оливия Фишер!

Это сработало. Она даже не подозревала, что Дэдлайт знает эту часть ее имени. Но он знал, и в его тоне звучало отчаяние.

– Предвестник говорит, что в твоей броне кончился воздух. Ты умираешь! Я собираюсь соединить нас через минуту. Просто продержись еще немного.

Продержаться? Как она может держаться за что-то без рук? Но ее ноги не двигались, и у нее не было сил бороться. Поэтому она просто улыбнулась фестралу, и через несколько секунд он оставил ее в покое.

Она отдохнула еще пару минут, пока позади нее не раздались громкие щелкающие звуки. Оливия не могла повернуться, чтобы посмотреть, но ей хотелось, чтобы это прекратилось. Из-за них было трудно заснуть.

Внезапно раздалось шипение, волна леденящего холода пробежала по ее спине и ударила прямо в лицо.

Завывания сигналов сложились во что-то знакомое:

«Критически низкий уровень кислорода. Пользователь страдает от кислородного голодания. Критически низкий уровень кислорода!»

Дэдлайт вернулся и во второй раз прижал свой шлем к ее. Голос жеребца был приглушенным, но туман в голове уже рассеивался.

– Твоя броня почти целиком отказала. Аварийный выход должен сработать, как только вернемся на борт, но мне придется тащить тебя.

– Конечно... – майор все еще была слаба и, вероятно, согласилась бы на все, что он предложил. Если бы фестрал захотел поплавать, можно было бы отправиться на пляж, это имело бы смысл.

По крайней мере, Дэдлайт нашел время, чтобы протереть ей шлем, прежде чем продолжить.

Тяжесть ее положения обрушилась на Оливию вместе с грохотом в голове.

Мост через пропасть был оборван с одной стороны. Судя по тому, насколько невесомой она себя чувствовала, искусственная гравитация отключилась, и, поскольку броня отказывалась открываться, воздуха, очевидно, тоже не было.

Относительно корабля они находились на практически вертикальном склоне, зависнув на невероятном расстоянии от Эквуса внизу. Она могла бы отцепиться и падать несколько дней.

«Но тогда тысячи людей умрут».

Ноги сломаны не были – да и вообще переломов не было. Магниты все еще удерживали пегаску на мосту. Без них она была бы так же мертва, как те далекие, дрейфующие трупы, медленно плывущие вдали. Солдаты Короля Шторма, несмотря на всю их шерсть, в вакууме чувствовали себя не особо.

– Я отключаю воздух, – сообщил Дэдлайт, на мгновение соприкоснувшись шлемами.

– Моя… рация не работает?

Фестрал кивнул.

– Как и моя. Не думаю, что это из-за взрыва… корабль что-то делает. Сейчас мы движемся. Вроде, довольно медленно, но трудно сказать точно. Я говорил о тебе с Предвестником еще минут двадцать назад. Он объяснил, что делать. Так что... вини его, если из-за меня мы оба умрем.

– Не умрем. У тебя есть маленький жеребенок, к которому ты можешь вернуться. Но если я не попаду внутрь, то у тебя это не выйдет.

– Да. В любом случае не пытайся двигаться. Энергии осталось совсем мало, и ты можешь что-нибудь сломать. Просто прибереги то, что осталось, на активацию аварийного открытия брони.

– Хорошо, Дэдлайт, – затем, немного тише, она добавила: – Спасибо, что спас меня.

– Еще не спас. Они сразу поймут, что мы живы, когда мы снова попадем на борт. Береги силы, наслаждайся воздухом. Больше его не будет.

– Отлично. Прежде чем мы войдем, не мог бы ты… подключить бомбу в седельной сумке к броне, используя один из внешних портов. Таймер нужно обновлять каждые тридцать минут, иначе она взорвется.

Глаза Дэдлайта распахнулись, и он прыгнул к сумке так быстро, что магниты едва удержали его при приземлении. Он немного отлетел, приземлился более надежно и, наконец, начал возиться с сумкой. Оливия не могла наблюдать за ним, так как могла только повернуть голову внутри шлема, но через несколько секунд появился сигнал от бомбы.

На таймере оставалось две минуты. Майор не могла пошевелить ногами, но в броне был предусмотрен соответствующий режим на такой случай, поэтому она использовала глаза, тщательно выбирая кнопку, которая обновляла отсчет. Когда таймер снова отобразил тридцать минут, Оливия выдохнула.

– Я все правильно сделал?

– Да. Я не вижу индикатора расхода воздуха. Сколько его у нас осталось?

– Не очень много. Моя броня не повреждена, но кислорода тоже не осталось. Я должен, наверное, приступать.

– Да, извини.

Оливия почувствовала, что ее магниты отключились, и она начала дрейфовать. Странное ощущение, что броня весом в тонну может улететь, как воздушный шарик. Но масса никуда не делась, и когда какой-то кабель, неизвестно где найденный Дэдлайтом, натянулся, он болезненно дернул пегаску за одну из ног.

– На спине и сзади есть специальный крепеж для буксировки, идиот. Я не игрушка.

Но фестрал ее не слышал. Оливия была вынуждена наблюдать, как он медленно поднимается по тому, что осталось от дорожки к кораблю. Пегаска даже не могла контролировать свою ориентацию, и из-за неуверенных рывков кабеля ее перевернуло вверх тормашками. Она могла разглядеть, куда вела дорожка, поскольку дверной проем, по-видимому, все еще был открыт. Можно было различить слабое мерцание света, но порывов воздуха не было.

«Значит, либо там вакуум, либо щит. Будем, блядь, надеяться, что мы сможем пройти сквозь него».

Очень медленно дверной проем приближался. Не единожды Дэдлайт полностью останавливался, когда дорожка вздрагивала, и Оливия задавалась вопросом, не начнут ли они отдаляться от «Штормбрейкера». В момент взрыва их в небытие не унесло – но если бы корабль шел с ускорением, они непременно остались бы позади. У фестрала точно не хватило бы навыков, чтобы вернуть их обратно, прежде чем они потерялись бы в пустоте.

Пегаска почувствовала, как сила тяжести швырнула ее на палубу, словно кулак разъяренного великана. Она протестующе взвизгнула, но обнаружила, что ноги все еще едва слушаются. Оливия сдвинулась на несколько сантиметров, разбрызгивая капли гидравлической жидкости и куски льда по полу у своих копыт, а затем сдалась.

Дэдлайт появился перед ней, забрало его шлема было поднято. Он дышал наружным воздухом, и изо рта у него вырывался пар.

– Все в порядке, Вэйфайндер… Я вытащу тебя. Просто продержись секунду.

Оливия наблюдала попадание снаряда в него как в замедленной съемке. Он был похож на кусок хрусталя, летящий так, словно его едва заботила гравитация.

– Дэдлайт! В сторону!

Но даже если он ее услышал, то отреагировать не успел.

Темный кристалл ударил его в спину, распространяясь по телу, как быстро растущая опухоль. Фестрал изогнулся, потянувшись к ней, а затем ударился боком о палубу, превратившись в твердый полупрозрачный блок.

Мгновение спустя лицо Темпест Шэдоу появилось перед шлемом Оливии, прямо между ней и мерцающим проходом в пустоту.

– Я ждала тебя, человек. Добро пожаловать на борт.

---

Нетерпение Сары все росло по мере того, как Общество первопроходцев продолжало впустую тратить время. Конечно, с одной стороны, она была просто ошеломлена всем происходящим и все равно не смогла бы предположить лучшего плана действий, даже если бы попыталась. Они прибыли как раз в начале войны и не знали тонкостей происходящего. Кроме того, похоже и руководство Общества первопроходцев раскололось, их союзники-пони отправились сражаться за свою страну, а их лучшие бойцы отправились на какую-то самоубийственную миссию по уничтожению корабля судного дня.

Сара понятия не имела, как подобное могло произойти с маленькой научной колонией под землей, где они арендовали погодных пони с материка и проводили подводные экскурсии для туристов. Какая-то часть аферистки хотела полностью отказаться от миссии, просто свернуться калачиком в углу и впасть в спячку. Она пробудет там пару месяцев, и к тому времени, когда снова проснется, все уладится само собой.

Сара могла бы так и сделать сделать, если бы не Оцеллус. Но чейнджлинг, которая больше не была чейнджлингом, была той, с кем ей хотелось бы свернуться калачиком, а ее подруга больше не была уверена даже в своей собственной шкуре. Она неловко переминалась почти каждую секунду, прежде чем встать, походить перед окном, сесть обратно, затем снова начать расхаживать. Пегаска повторяла этот цикл каждые несколько минут с тех пор, как губернатор Лаки Брейк отбыла.

Теперь можно было слышать звуки битвы снаружи, и они были достаточно громкими, чтобы заглушить периодические стоны Оцеллус или сдавленные всхлипы.

«И мы стоим в самом центре битвы. Есть ли у Короля Шторма какое-нибудь оружие, способное сбить воздушный корабль?»

Сара обнаружила, что на самом деле ничего не знает об оружии эквестрийцев. У них были дирижабли, но помимо этого…

– Мы не можем просто сидеть и ничего не делать! – воскликнула новая чейнджлинг, чье имя она так и не узнала. Очень хорошенькая и милая, но, наблюдая за ней, Сара чувствовала себя виноватой перед Оцеллус. Она не должна была ничего чувствовать к ней, не тогда, когда была с тем, с кем на самом деле отправилась в приключение.

«Не могу поверить, что скучаю по Джеймсу».

Но она скучала, этого нельзя было отрицать.

– Сара, тебе нужно привлечь внимание ИИ. Если мы прямо сейчас не поднимемся в воздух, все происходящее будет бессмысленно. Здорово, что ты собрала дипломатов в кучу... но губернатор Лаки ушла изображать героя, так что никакой дипломатии сейчас не предвидится. Вызывай искусственный интеллект!

– Не знаю, почему ты думаешь, что у меня получится это сделать...

Сара поднялась со стула, отряхиваясь. Но в искренности чейнджлинга нельзя было усомниться. Ее эмоции были для нее такими же ясными, как у Оцеллус, но почему-то более... прозрачными. Как более бледное отражение того, что чувствовали пони.

«Интересно, как бы я ощущала черных чейнджлингов?»

– Ты даже не сказала мне своего имени.

– Фотурис. А теперь помоги мне привлечь внимание ИИ. У тебя всегда получалось лучше, чем у меня.

– Я тебя не знаю, – она присоединилась к Фотурис перед панелью управления центром развлечений. – Я полагала, что ты была одной из охранников Оцеллус. Здорово, что ты смогла пройти через подземный мир, но я не знаю, какую миссию, по-твоему, ты выполняешь.

– Потому что ты меня не слушала, – пробормотала чейнджлинг, топая копытом по полу. – Никто здесь меня не слушает. Вся эта притворная война – пустая трата времени, если Король Шторм все еще контролирует свой корабль. Вот зачем я здесь. Никто, кроме меня, не сможет его остановить.

– Потому что… ты типа эксперт, – подсказала Сара. – Который просто появился в последнюю секунду, прямо перед тем, как мы сюда отправились.

– Нет, – крылья Фотурис раздраженно загудели. Она развернулась и села, чтобы немного увеличить свой рост. – Потому что Дискорд показал более ранней версии меня, что нас тут ждет, и Гармония согласилась позволить мне стать кем-то другим. Вместо того, чтобы стать глупым переводчиком, которых у нас был миллион и которые все равно были не нужны, прошлый я решил быть полезным и на этот раз выбрал техническую специальность. Я знаю, как работает флот терраформеров Эквуса. И так уж получилось, что мы обычные чейнджлинги, поэтому можем подняться на борт так, что система технического обслуживания нас не заметит.

Но Сара перестала слушать на «более ранней версии».

Смерть сказала, что Джеймс придет. Она немного боялась, что, возможно, они его где-то забыли, но... нет. Все было иначе. Джеймс был рядом все это время.

– Ты Джеймс... – пробормотала она, бросаясь вперед и прижимая крошечного чейнджлинга к груди. – Я поверить в это не могу… Говорила же тебе не делать ничего подобного!

Теперь, присмотревшись, она увидела явное сходство между этим существом и тем, что рассказывало истории на пляже, полном витрувианцев. Это было существо, скроенное по тем же лекалам, даже если оно выглядело как обычный чейнджлинг.

Но Фотурис начала вырываться в тот момент, когда Сара прижала ее к груди, и не прекращала, пока та ее не отпустила.

– Я не Джеймс, – твердо заявила она. – Джеймс – это версия пони, которой я являюсь, предыдущая итерация. У жителей Эквестрии их сотни, у меня только две. Вместе мы... кто-то другой. Он, скопированные воспоминания из жизни, которая ему не принадлежала, несколько недель агонии... Затем никчемная жизнь в подвале.

Чейнджлинг отвела взгляд, подходя к окну. Теперь оно стало полностью непрозрачным – увидеть поле боя было невозможно.

– Он хотел, чтобы я стала кем-то лучше. Это и предложил Дискорд. Так и вышло! Древние все еще там! Они научили меня, как работают их машины... и теперь у нас есть все, что нам нужно, – Фотурис протянула копыто Саре. – Хватит уже дипломатии для чейнджлингов. Мы здесь ради Общества первопроходцев. Мы должны остановить корабль Короля Шторма.

Сара вспомнила пляж, фигуру, которая даже не была человеком, но, возможно, была к ним близка.

«Он предан Обществу первопроходцев», – однажды сказала она Гармонии. И была права, поверив в него. Он отдал себя, чтобы выполнить миссию Общества.

«Точно так же, как сделал в первый раз. Я проникла сюда обманом, а он пожертвовал всей своей жизнью. Теперь он сделал это снова».

– Тебе не нужна та, кого ты зовешь Сарой, чтобы привлечь мое внимание, – произнес голос Предвестника с консоли за головой Оцеллус.

Пегаска подпрыгнула, отступая в сторону. Но на экране не было лица, только голос.

– Я вам верю. Менее часа назад была потеряна связь с абордажной командой на «Штормбрейкере». Учитывая, что корабль остается на орбите, и признаков ядерных взрывов тоже не обнаружено... похоже, что они потерпели неудачу. Если это позволит попробовать еще раз, до того, как Король Шторм использует шанс отомстить гражданскому населению, я полностью поддержу план. Лаки Брейк занята другими делами, а Фларри Харт… недоступна. Но я могу доставить вас на «Штормбрейкер». Не на «Крыле полуночи» с учетом того, что на этом корабле есть важные персоны, и он почти наверняка будет уничтожен в процессе вашей доставки. Дайте мне минутку, чтобы посмотреть, какие ресурсы я могу выделить.

Голос Предвестника смолк, оставив их наедине, чтобы подумать о только что сказанном.

«Разве не-Джеймс не втягивает меня в опасную миссию? – затем другая часть сознания подумала: – Если я снова умру, то знаю дорогу назад. И смогу вернуться уже как пони».

– Конечно, звучит офигенно, – ответила она. – Посмотрим, что у тебя получится, Предвестник.

– Не думайте, что это означает успешное подтверждение ваших личностей. Это станет проблемой особенно для вас, существо, которое утверждает, что она Сара Каплан. Сама природа вашего шаблона означает, что его нелегко подтвердить. Но выполнение миссии по крайней мере позволит вам доверять, кем бы вы ни были. Не говоря уже о вознаграждении за спасение жизни на поверхности кольца.

– А Оцеллус может пойти с нами? – спросила Сара, поворачиваясь обратно к Фотурис. – Она знает об технологиях кольца больше, чем я. К тому же у нее больше опыта.

«И я не хочу отправляться ни в какие приключения без нее. Мне неловко оставлять ее здесь».

– Нет, – чейнджлинг даже не пыталась изобразить сочувствие. Но и самодовольства в ее голосе тоже не было, она просто констатировала факт. – Она выбрала тело пони, а пони легко обнаружат. Когда создавался флот терраформеров этого нового дизайна чейнджлингов не существовало. Сенсоры корабля будут воспринимать нас как спящих, принадлежащих местной системе техобслуживания. Единственная сложность – подобраться достаточно близко, чтобы попасть на борт незамеченными. У терраформера есть щиты... предназначенные для защиты от враждебной среды, но они не менее эффективно остановят и нас. Не нас самих, но я летать в космосе без ничего не могу.

– Я работаю над этим, – без колебаний ответил Предвестник. Несмотря на все остальное, чем он, по-видимому, занимался – судя по звукам, вел несколько битв одновременно. – Я рассматривал варианты на случай, если первоначальная миссия провалится. Однако, я не учел, что у меня могут появиться специалисты уникальной квалификации. Если мои лучшие солдаты не смогли добиться успеха, особой надежды на кого-то другого не было.

Голос переместился в сторону двери, которая открылась с шипением газа. В проеме стояла человеческая фигура с безволосым бледным лицом и самым нейтральным выражением, какое только можно вообразить.

– Я считаю, что возможность доставить вас на борт терраформера существует, предполагая, что я смогу выделить определенные... ресурсы.

Оцеллус отшатнулась в сторону, несколько раз открыв и закрыв рот. Она испуганно пискнула, подлетела к Саре и уселась рядом с ней.

– Пресвятые королевы, что это такое? – спросила она. – И почему оно выглядит таким знакомым?

– Потому что раньше ты была немного похожа на него, – ответила Сара, хотя и не смогла побороть улыбку, появившуюся на ее лице. Несмотря на все недовольство, Оцеллус все равно шла к ней, когда появлялось что-то странное и опасное. Возможно, со всем этим превращением в пони они разберутся. – Вот так я и выглядела раньше, за исключением того, что… у меня было более привлекательное лицо. Больше волос. Да и вообще я в целом выглядела лучше. Без обид, Предвестник.

ИИ проигнорировал испуг пегаски, поставив стул напротив них. Но его глаза были устремлены только на Фотурис.

– Мне потребуется выделить значительные ресурсы, чтобы доставить вас на борт. Подобные затраты могут повлечь проигрыш в ряде битв и потери среди персонала. Мне нужна дополнительная информация о ваших намерениях в отношении корабля-терраформера. Вы являетесь частью его системы обслуживания, но если кто-то попытался выдать себя за одного из моих дронов, я бы немедленно обнаружил это и уничтожил его. Почему корабль не поступит аналогично?

– Чейнджлинги – это не какой-то распределенный компьютер, – ответила Фотурис. – Я имею в виду, что они следуют инструкциям… но тут скорее колония муравьев, чем твои дроны. Рой принимает приказы на уровне феромонов и химических маркеров. Присутствующая здесь Оцеллус может подтвердить – мимо толпы спящих всегда можно пройти, если знать правильные пароли.

Пегаска слабо кивнула, задумчиво приподняв хвост. Пахучих желез там больше не было. Вероятно, Оцеллус и запаха феромонов не чувствовала, хотя Сара не могла знать этого наверняка. Она была пони без новых имплантатов совсем непродолжительный период времени, и не знала, насколько для этого потребовалось вмешательство Дискорда. Может быть, все пони могли и чуять, но просто обычно не обращали внимания.

– В эквестрийском секторе кольца используются только органические дроны-чейнджлинги, и, вероятно, во многих других секторах тоже. Они полностью игнорируют нас, если мы держимся подальше от запретных зон. Вся наша... нация… живет там, где пони просто убили бы, попробуй они туда попасть.

– Хорошо, – Предвестник постучал пальцем по столу. – Итак, один вопрос решен. Предположим, вы попали на борт «Штормбрейкера». Однако мои солдаты уже побывали на нем, и я совершенно уверен, что они были более смертоносны, чем вы. Что вы можете сделать такого, чего не смогли они?

– Есть приказ… – произнесла Фотурис тихим и немного нервным голосом. Ее уши прижались к голове. – Тот, который знают очень немногие чейнджлинги. Но я его выучила. Стоит передать его рою… это как команда на самоуничтожение для космического корабля. Чейнджлинги проникнут во все критические системы и сожрут их. Будут использовать собственные тела для короткого замыкания плазменных каналов, перекрывать каналы жизнеобеспечения… творить самые ужасные вещи, которые только можно себе представить, и, вероятно, еще хуже. Все, что мне нужно сделать, это передать сигнал первому встречному спящему, и... все будет кончено.

– Откуда ты об этом знаешь? – голос Оцеллус прозвучал так внезапно, так сердито, что Сара чуть не упала со стула. – Ты не должна... Был только один чейнджлинг, который его знал. Она даже мне не сказала... И она мертва.

– Не мертва, – возразила Фотурис. – Просто занимает перекрывающееся вероятностное пространство. Я знаю, что она никому больше не рассказывала. Мне кажется, Гармония думала, что я не вернусь, но… это показывает, степень осведомленности древних.

Предвестник посмотрел на чейнджлинга.

– И я предполагаю, что это сообщение не может быть доставлено удаленно. Иначе… вы бы уже это сделали.

– Естественно.

Фотурис на мгновение приподняла хвост, и Сара почувствовала запах, которого раньше не ощущала. Как будто тысячу рыбьих голов бросили в огромную ванну с молоком, чтобы они несколько недель постояли на солнце, с оттенками горящей резины и серы. Она вдохнула, и ее чуть не вырвало. Вместо этого она оттолкнула чейнджлинга так сильно, что та свалилась со стула и отлетела в сторону.

– Вот блядь… не... делай так больше, – прорычала Сара. Ее тело дрожало, и казалось, что она должна была взмокнуть от пота. Но вспотеть она не могла, от чего становилось только хуже.

– Я удовлетворен, – Предвестник поднялся, отворачиваясь. – Либо вы честны со мной, либо удивительно искусные актеры. Что само по себе было бы доказательством твоей личности, верно?

Сара почувствовала, как земля задрожала под ее копытами. Чашки посыпались со стойки, несколько вычислительных терминалов перевернулись. Оцеллус испуганно пискнула, снова прячась под край стола.

Окно стало прозрачным, и Сара увидела, что производило такой шум – огромный металлический корпус заслонил небо и быстро опускался к ним. В нем не было ничего инопланетного, и грохот, который она слышала, производился не чуждыми супертехнологиями, а обычными импульсными двигателями, выхлопы которых развалили часть ветхих хижин и рассеяли вражеские силы. Пушки, установленные на нижней стороне, стреляли по отступающим рядам, превращая их в далекие пятна красной грязи.

– Время надеяться на чудо, чейнджлинги, – произнес Предвестник. – Ради Лаки, я надеюсь, что вы сможете сделать то, о чем говорите. Если вы потерпите неудачу, у меня не будет другого выбора, кроме как перебраться на «Агамемнон». Вы не знаете, что это такое, но у нее будет разбито сердце. О, и... возможно, тысячи сегментов вот-вот будут уничтожены без всякой причины. Если все это было какой-то хитроумной ложью – сейчас ваш последний шанс признать это.

– Ты действительно готов... рискнуть тысячей жизней из-за предположений? – спросила Сара, содрогаясь. Конечно, она все еще чувствовала легкий запах того кошмарного пароля, застрявший у нее в носу.

«Слава богу, что у меня больше нет шерсти в которую могла бы впитаться эта вонь».

– Конечно, нет. Я отслеживал каждый аспект ваших реакций на все раздражители с тех пор, как вы поднялась на борт "Крыла Полуночи". В правильной идентификации вашей личности, Сара, я уверен на 81%. Фотурис остается загадкой, но если вы поручитесь за нее, меня это устроит. Либо так, либо ждать, пока «Штормбрейкер» уничтожит всех нас. При создании «Души Императора» ее не планировалось прятать вне базы.

Глава 28: Императорский гамбит

Оливия знала, что есть вещи, которые она не должна делать. Когда она была ребенком, ее учили не бегать с ножницами, не показывать удостоверение личности незнакомцам и никогда не садиться на космический корабль, если она не знает, куда он направляется. Но годы шли, и она многому научилась. Оливия знала, что есть информация, которую она не должна раскрывать врагу, даже когда ее захватили и допрашивают. Как и всем старшим офицерам Межзвездного флота Организации Объединенных Наций, ей был имплантирован курс подготовки, который делал невозможным раскрытие информации под давлением.

Несмотря на это, она испытывала растущее чувство страха, когда пони по имени Темпест Шэдоу тащила ее сломанную броню через весь "Штормбрейкер". Доспехи весили больше тонны, и все же кобыла-единорог несла ее без особых усилий. Даже с нормальным рогом это было бы впечатляюще. Со сломанным подобное казалось невозможным.

Оливия даже не пыталась взглянуть на ту часть брони, где находилась бомба. В тот момент, когда ее схватили, она воспользовалась последним шансом, чтобы сбросить таймер обратного отсчета – на нем снова оставалось 30 минут – и выключить дисплей. Бомбу, конечно, можно было достать из сумки во время допроса. Но если местные попытаются открыть ее или отключить... что ж они сделают всю работу за нее. Единственной надеждой майора было то, что Темпест доставит их в уязвимую часть корабля.

– Почему ты не прихватила моего друга? – спросила Оливия достаточно громко, чтобы ее было слышно за скрежетом доспехов. – Он тоже из Общества первопроходцев.

Кобыла оглянулась через плечо, чтобы взглянуть на нее.

– Лицо твоего друга мне было незнакомо. Но тебя я знаю. Конечно, я думала, что ты тогда погибла, но очевидно это в любом случае временная трудность.

В голосе звучала абсолютная уверенность, и единорог не останавливалась, пока объясняла. Просто продолжала идти в огромную комнату, целая стена которого представляла собой огромное изогнутое окно. Помещение немного напоминало кафе, если не учитывать, что стулья и столы были отодвинуты в сторону или превращены в перегородки для спальных зон. В любом случае столы были слишком высокими для пони, но, возможно, вполне подошли бы солдатам Короля Шторма.

«Или, может быть, людям».

– Маловероятно, – произнесла Оливия, стараясь, чтобы ее голос звучал непринужденно. Она могла достаточно легко изобразить непринужденность с врагом – она давно научилась этому, поскольку была офицером. Единственный раз, когда ее захватили, произошел во время работы под прикрытием на независимом астероиде-колонии анархо-коммунистов. Для них вернуть ее живой означало не навлекать на себя гнев ООН и не давать предлога угробить их (а также карьеру Оливии). Однако Темпест ничто подобное не сдерживало. – У меня новое лицо после... инцидента с Эквестрией. После того, как Селестия меня убила.

Кобыла остановилась. В комнате было еще несколько солдат, но все разбежались под ее сердитыми взглядами, оставив их вдвоем в центре.

– Значит, это правда. Говорят, ты убила целый взвод Солнечной гвардии, и никто из них даже не видел твоего лица.

Оливия опустила глаза и тихо ответила.

– Я не хотела. Я… надеялась убить только Селестию. Но она была слишком сильна.

– Не она, – возразила Темпест. Она приблизилась на несколько шагов, понизив голос до шепота. – Ты сражалась с древними, а не с ней. Ты могла сражаться с армией, но не со всем Эквусом.

Майор кивнула.

– Не могла, и я умерла. Но какое тебе дело? Убей меня снова, как ты убила моих друзей. Разве не так это работает? Король Шторм обещает вечную жизнь союзникам и смерть врагам. Я, безусловно, из последних.

– Ты глупа, раз сражаешься, – Темпест Шэдоу села перед ней. Но кобыла подняла копыто, осторожно коснувшись сломанного рога. На нем осталось несколько капель мутной жидкости – гной, смешанный с кровью. Какая бы травма ни являлась причиной, полностью она не зажила.

– Да, – согласилась Оливия. – Но Король Шторм тоже «глуп», сражаясь против нас. Пока мы разговариваем, Предвестник ослабляет вашу власть над Эквестрией. Территория, на завоевание которой у вас ушли месяцы, будет возвращена за неделю.

Было время, когда Оливия, возможно, вообще ничего не стала бы говорить. Было слишком опасно позволять заключенным самим решать, о чем можно говорить, а о чем нет. Но, как она знала, в сказанном не было ничего, о чем Темпест вскоре не узнала бы и так. Жаль, что вспышка ядерного пламени не оставит Оливии достаточно времени, чтобы увидеть выражение лица Короля Шторма.

– «Штормбрейкер» непобедим, – ответила единорог точно таким же тоном, как другая пони могла бы прокомментировать силу тяжести. – Ты остановила армию, но не смогла уничтожить корабль. Даже если ты права насчет Эквестрии – она нам больше не нужна. Пони, которые не смогли понять причин, останутся обнаженными перед штормом.

– Каким еще штормом? Если ты думаешь, что этот корабль может напугать нас, то ошибаешься. Единственная причина, по которой мы не смогли уничтожить его в прошлый раз, заключалась в том, что мы никогда не видели его раньше. Но теперь мы знаем. Вам больше не удастся нас удивить.

Темпест закатила глаза.

– Надвигающийся шторм придет не с этого корабля. Но… Я притащила тебя сюда не для того, чтобы тратить свое время. Уверена, что мой король предпочел, чтобы я была там, удерживая часть захваченной территории еще на некоторое время. Так что я просто быстро спрошу, – тон кобылы изменился, и она отвела взгляд. – Я слышала, ваша медицинская магия довольно развита. Намного превосходит все существующее в Эквестрии.

Оливия пожала плечами, хотя это движение осталось незамеченным, поскольку она все еще была закована в неподвижную броню.

– Я слышала, что ваши солдаты возвращаются из мертвых. Если кому-то из вас нужен врач, почему бы просто не прыгнуть с моста?

Темпест Шэдоу не рассмеялась. Вместо этого она отвела взгляд, как будто о чем-то размышляла. Оливии долго пребывать в неведении не пришлось.

– Наш король возвращает только мертвых представителей своего вида – он пообещал, что это изменится, как только придет шторм, но до тех пор… возвращаются только они.

Вероятно, причиной этого являлось какое-то компьютерное ограничение – возможно, это было связано с причиной, по которой Лаки не смогла никого оживить после той первой ночи.

– Слухи не врут. Мы можем вылечить практически любую травму, если мозг уцелел, – майор взглянула на свою правую переднюю ногу – Под броней у меня замененная нога. Настоящая была уничтожена во время вашей атаки на Отар. Еще можно увидеть шрамы, так как шерсть еще не отросла.

– Я знаю, что у тебя не было ноги. Это было среди информации, которую Груббер нам отправил. Что пони, возглавляющая ваше восстание, была покалечена. Это должно было помочь идентифицировать тебя, – Темпест снова подняла копыто, массируя рог. – Я прочесала Эквестрию от края до края, Вэйфайндер. Я ждала при дворе Селестии и побывала в лабораториях некромантов. Никто не смог восстановить мой рог.

Оливия не отвечала несколько секунд. Она сделала вид, что осматривает сломанный рог, хотя на самом деле она понятия не имела, что именно должна увидеть.

– Я не врач. Но уверена, что мы бы справились. Предвестник проводил очень деликатные операции. Если ты освободишь меня, я покажу, что он сделал с моими копытами. Ну... с левым копытом. Имплантаты в правое так пока еще и не поставили.

Темпест рассмеялась.

– Освободить тебя, чтобы ты могла снова напасть? Я не такая глупая, маленькая пони. То, что я куда сильнее Солнечной гвардии, еще не значит, что стоит рисковать. И все же... возможно, твой Предвестник захочет поторговаться. Возможно, часть ваших жизней в обмен на вашу службу. Плен, а не уничтожение.

Оливии следовало промолчать. Но что-то все равно ее словно толкнуло.

– Предвестник не согласится на ваше рабство. Он разрушит этот корабль и все, что вы построили, даже если на это уйдет тысяча лет войн. Или десять тысяч. Нам потребовалось гораздо больше времени, чтобы добраться сюда – он будет терпелив, – пегаска наклонилась вперед, пристально глядя на своего пленителя. – Это тебе следует подумать о капитуляции. Если ты хочешь исцелиться… мы можем закрыть глаза на твое прошлое. Нет ничего, из совершенного тобой, что нельзя было бы стереть. Твоя помощь могла бы сократить войну. Если ты предпочитаешь быть частью свободной страны, а не рабыней злого короля...

Темпест отвернулась, прежде чем Оливия смогла увидеть ее лицо. Сначала пегаска не поняла, что побудило ее к этому движению, пока не услышала слабый сигнал тревоги. Он ревел не так громко, как она привыкла, и использовал иной диапазон звуков, в отличие от военных кораблей ООН. Но, услышав его, спутать было сложно. Она не поняла гортанных слов, которые выкрикивали снизу, но, очевидно, единорог все поняла.

– Ты останешься здесь. Под охраной. Я бы пригрозила тебе смертью, если попытаешься сбежать... но мои солдаты не будут пытаться убить тебя. Я приказала им вместо этого разделывать тебя по кусочку, но так – чтобы ты осталась в живых. Не провоцируй их, – Темпест оглянулась через плечо, усмехнувшись. – Если ты вообще сможешь. Похоже, «невероятная сила» Предвестника стала тебе ловушкой.

Она повернулась и, прежде чем Оливия успела возразить, исчезла тем же путем, каким пришла. Солдаты хлынули обратно через различные двери, одетые в те же грубые доспехи и с оружием, которое она видела у них в последний раз. Пегаска могла поклясться, что видела некоторых из них среди убитых ею ранее. Но наверняка знать было нельзя.

Она расслабилась в своей неподвижной броне, даже не пытаясь высвободиться. Солдаты подошли ближе и начали тыкать в нее копьями. Не колоть, а прощупывать.

– Я бы не стала этого делать, – заметила Оливия, когда они начали осматривать седельные сумки. – Там есть действительно опасные вещи.

Конечно же, они полезли прямо туда.

«Возможно, Темпест вернется вовремя, чтобы подорваться, – подумала она. Но скорее всего, значения это не имеет. Корабль должен быть чрезвычайно прочным, чтобы пережить подрыв бомбы такого размера, что была у нее. Мост через космос был не слишком прочным. – Прости, что не смогла сохранить тебе жизнь, Дэдлайт. Но я присоединюсь к тебе достаточно скоро».

Возможно, это было лишь воображение, но внизу на кольце возникли какие-то огни. Нет, ей, должно быть, показалось.

---

Фларри Харт потеряла счет времени, сколько она уже плачет. Как минимум достаточно, чтобы обнаружить, что слезы больше не текут. Наступил момент, когда ей просто стало недостаточно больно, чтобы продолжать плакать. Принцесса хорошо помнила это чувство со времен своего пребывания в плену у Селестии, хотя она не испытывала его уже много месяцев.

Снаружи шел бой, об этом нельзя было забывать. Ее лучшая подруга солгала ей, независимо от того, что, по ее мнению, знала принцесса. И все же, несмотря на все это, несмотря на то, что Фларри Харт отказалось от миссии, она все еще была там.

– Как продвигается война? – спросила аликорн тихим и слабым голосом.

И, как обычно, Предвестник был рядом, чтобы ответить. Он не стал присылать к ней ни одного дрона – возможно, он знал, что от этого ей не станет легче. Но, по крайней мере, он слушал.

– Достаточно неплохо. Лаки и морские пехотинцы почти закончили с лагерем. Но битва в Кантерлоте проходит гораздо хуже – враг был снаряжен лучше, чем мы думали. Сопротивление погибает.

Принцесса вздрогнула.

– Что... мы собираемся делать?

– Этот корабль заберет морских пехотинцев и перекинет их туда. Как только мы закончим здесь. Лаки скоро вернется.

Последовал резкий толчок, сотрясший «Крыло Полуночи» от носа до кормы. Фларри Харт инстинктивно встала, оглядываясь по сторонам.

– Что это было?

– Взлет последнего джампера, который я приберегал на крайний случай. Возникла чрезвычайная ситуация.

– Чейнджлинги?

– Да. Пришло время рискнуть, и они одна из самых важных частей плана.

Раздалось слабое шипение, когда дверь каюты открылась. В дверях стояла пегаска, та же самая, которую она видела ранее.

Фларри Харт села, вытирая остатки влаги с лица и взбивая гриву магией. Благодаря усердной работе Предвестника, проделанной ранее, она снова могла почувствовать себя почти самой собой.

– Ты… Оцеллус, верно? Тебе не обязательно маскироваться под пони рядом со мной, – принцесса опустила взгляд, ковырнув копытом пол. – Нам, тем кого оставили, стоит держаться вместе.

– Я… не маскируюсь, – сказала пегаска, входя внутрь. Ее голос звучал отстраненно, с болью. – Я думала… я думала, что было бы легче быть послом у пони, если бы я была пони, поэтому превратилась в пони, когда мы вернулись к жизни.

Казалось, Оцеллус хотела сказать гораздо больше, но не решилась. Фларри не собиралась давить на нее.

– Вы нашли способ вернуться к жизни? – принцесса скатилась с кровати, потратив несколько секунд на то, чтобы встать на ноги. Они слегка подкашивались после долгого пребывания в тесноте, но она все еще была принцессой. Кроме того, на Фларри все еще был компрессионный костюм с охлаждающей жидкостью, предназначенный для использования внутри человеческой брони. – Я думала, заклинание не работает! Даже Лаки…

– Мы не пользовались заклинанием, – Оцеллус села. За пределами «Крыла Полуночи» небо, казалось, сотрясалось от звуков отдаленных взрывов. Как будто там сражалась целая стая аликорнов. – Мы нашли способ, которым пользовалась Селестия. Я сказала сделать меня пони, а Сара в то же время сказала сделать ее чейнджлингом.

Теперь Фларри поняла. Было что-то знакомое в том, как пегаска смотрела на свои копыта. Возможно, это из-за преданного доверия, хотя трудно было быть уверенной. Даже когда чейнджлинги выглядели как пони, думали они по-другому. Она помнила это со времен пребывания Торакса в Кристальной Империи, хотя большую часть времени была слишком юной.

– Ты тоже не полетела с ней.

Оцеллус кивнула.

– Это не моя битва. Но… я бы полетела, если бы могла. Но план предполагает только чейнджлингов. Меня бы обнаружили, и весь полет оказался бы бессмысленным, – пегаска слегка наклонила голову, когда «Крыло Полуночи» снова качнулось. – А что насчет тебя? Планируешь прятаться здесь, пока все не закончится?

Фларри Харт не смогла сразу ответить. Она не могла забыть расстроенное лицо своей подруги, когда та вломилась в комнату Фларри с винтовкой. Тогда она была похожа на ангела – воспоминание об одном из немногих хороших снов юной принцессы.

Но Лаки также была той, кто ее во все это и втянула. Она отправила Фларри обратно в Кристальную империю, чтобы защитить себя, ведь так? И Лаки была той, кто побудила ее отправиться на поиски приключений по-настоящему. До этого все «приключения» принцессы были совсем другими. Самое плохое, что могло произойти – скандальная статья в газете, а не субъективные годы пыток.

«Хотела бы я снова стать той пони? Посещать бары, проводить вечера с интересными личностями».

С ними всегда было приятно провести время, но это ни на что не влияло. Фларри так ничему и не научилась, так и не изменилась.

«Лаки Брейк помогла мне повзрослеть».

И ничто, связанное с ее матерью, этого не изменит.

«И теперь она сражается за меня в битве за Эквестрию. Она герой, которым я должна быть».

– Нет, – наконец сказала Фларри Харт. – Я собираюсь в оружейную.

– Тогда стоит поторопиться, – раздался голос Предвестника со стены. – Вероятно, даже бежать.

Аликорн действительно побежала, и Оцеллус едва поспевала за ней. Казалось, пегаске не совсем давалась координация ног пони.

«Разве у нее не было много практики?»

Или, может быть, она пробыла в их подземном королевстве так долго, что успела отвыкнуть.

– Ты будешь драться?

– Да.

Фларри Харт вышла прямо в центр оружейной, на то же место, где уже была ранее. Громадные ботинки поднялись из пола, защелкнувшись вокруг копыт, прежде чем роботизированные руки начали собирать остальную броню. Сначала шел металлический каркас, поверх которого манипуляторы крепили механизмы.

– Что дает силы некоторым пони сражаться, в то время как другие не могут? – спросила Оцеллус.

С каждым новым элементом брони Фларри Харт чувствовала, как к ней возвращается уверенность. Она как будто снова стояла перед камерой. У нее был шанс сделать что-то еще. Отплатить Эквестрии за свое предательство. Рабочий лагерь мог быть освобожден, но Кантерлот все еще оставался оккупированным. Город, которым она «правила» из дворца, подписывая приказы о проведении обысков и допросов и наблюдая из окон за казнями.

Больше такого не будет.

– Не знаю.

Теперь броня была собрана полностью, отполированная до белизны, как у любого из дронов Предвестника. Фларри знала – хотя и не могла видеть – что на месте метки красуется флаг Эквестрии, неизменный со времен Селестии. Символ погибшей нации.

«Возможно, когда мы закончим спасать ее, нам придется построить что-то получше».

– Но я не говорю, что ты должна сражаться. Это не твоя страна.

– Я знаю, – ответила Оцеллус. – Я не солдат.

«Я тоже», – подумала Фларри.

И, возможно, от нее не будет никакой пользы – может быть, она просто глупо погибнет или станет обузой для Лаки. Но принцесса не собиралась сидеть сложа копыта, пока решалась судьба Кантерлота.

Оцеллус не последовала за ней в стыковочный отсек. К тому времени, когда Фларри добралась туда, морские пехотинцы уже возвращались. Большинство из них выглядели лишь слегка потрепанными, хотя некоторых освободили от брони и они лежали на койках в углу.

«Наверное, мне следовало спросить, как использовать трюк Селестии, чтобы возвращаться к жизни», – подумала Фларри, оглядывая толпу в поисках Лаки. Броня ее подруги была в лучшем состоянии, чем у большинства солдат. Возможно, все это время она пряталась в центре их группы, где напасть на нее было сложнее.

Юная принцесса протолкалась сквозь толпу, которая становилась плотнее с каждым мгновением, когда солдаты набивались внутрь. Снаружи можно было рассмотреть лишь небольшое количество оставшихся – им помогало много, очень много истощенных пони, на которых больше не было цепей.

– Привет, Лаки, – поздоровалась принцесса, как только убедилась, что подруга ее видит. – Я слышала, ты возвращаешься в Кантерлот.

– И много времени это не займет, – Лаки замерла, когда заметила Фларри, и напряглась. Возможно, она беспокоилась, что она собирается сказать. Если так, то она волновалась напрасно. – Меньше пяти минут. Но по всему городу идут бои – похоже, там может оказаться половина армии Короля Шторма. От тамошнего сопротивления никаких вестей.

– Нужна помощь?

– Да, – Лаки шмыгнула носом, ноги у нее подкосились. – Думаю, да. Все… не должно было произойти одновременно, Фларри. Наше будущее на Санктуарии определится к утру.

Она взглянула вверх.

– «Душа Императора» поднимается на орбиту, вместе со всеми остальными космическими кораблями, что у нас есть.

– Мне казалось, мы не собирались сражаться со «Штормбрейкером» напрямую. Предвестник… не был уверен, что мы победим.

– Я полностью уверен, что мы не победим, – раздался голос Предвестника в наушниках. –– Мне удалось снять показатели напряженности защитного поля, когда атаковали корабль в прошлый раз. Но неудача – это не всегда то состояние, которого ожидает враг. Для успеха миссии мне необходимо всего лишь доставить чейнджлингов на борт.

Очевидно, Лаки Брейк тоже его слышала, так как опустила шлем, чтобы никто из солдат вокруг не смог ее услышать, и зашептала в микрофон:

– Или ты выбрал этот план намеренно. Он выглядит имеющим шансы на успех, но и вероятность провала не маленькая. Так у тебя будет оправдание для завоевания всего мира, если у них ничего не выйдет.

Предвестник молчал несколько секунд, прежде чем все же ответить:

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить успех этой миссии. Но если все же с ней не получится, я положу конец хаосу на Санктуарии. Король Шторм – последний в длинной череде местных правителей, нарушающих межзвездное право. Мы заставим население кольца его соблюдать. Если для этого мне придется спустить с небес тысячу звездолетов или сто тысяч – я это сделаю.

Голос Предвестника изменился, и внезапно позади них появилась фигура. Человеческая фигура, возвышающаяся над морпехами и привлекшая несколько пристальных взглядов. На ней тоже была силовая броня. Она выглядела гораздо изящнее – не просто защита, сваренная вокруг существа, для которого она не предназначалась – она выглядела так, словно специально создавалась именно такой. Не было необходимости сильно ее переделывать для такого носителя.

– Я вижу выражение вашего лица, губернатор, и знаю, о чем вы думаете. Не сомневайтесь. Общество первопроходцев принесет мир, когда мы закончим. Если мы добьемся успеха сегодня, это будет только первый шаг. Над нами целая галактика. Но мы не сможем исследовать ее, пока не закончим уборку на собственном заднем дворе.

«Крыло Полуночи» взлетело, заставив всех присутствующих покачнуться. Фларри Харт не упала, как и все остальные. У нее на копытах были магниты, и они удержали ее на месте.

Теперь Предвестник говорил, используя синтетический носитель:

– Высадка в Кантерлоте через тридцать пять секунд! Точка сброса примыкает ко дворцу Короля Шторма, так что ожидайте серьезного сопротивления! Постарайтесь не убивать, если сможете. Этих солдат можно вернуть жизни, но только после того, как они умрут. Лучше заставить их страдать.

Дэвис встал рядом с Предвестником, у края рампы. Его броня была помята и окровавлена, но в остальном капитан выглядел не пострадавшим.

– Первое отделение, десантируетесь, когда мы сделаем первый заход. Всем остальным держать крупы в тепле, а винтовки заряженными!

Рампа опустилась, и воздух в грузовом отсеке заклубился. Забрало шлема Фларри Харт закрылось без каких-либо действий с ее стороны.

– Мы идем в третьей волне, – сообщила Лаки. – Если ты все еще хочешь идти. Как только начнется высадка… вероятно, там будет просто кровавая баня.

– Я иду, – ответила принцесса. На этот раз она говорила серьезно.

---

Сара практически ощущала, как воздух сотрясается от идущей над ними битвы – за исключением того, что не было ни воздуха, ни звука, ничего такого. Но Предвестник не сказал им ни единого слова с тех пор, как они поднялись на борт джампера, и это было плохо.

Брони у них тоже не было – все комплекты были розданы либо собственным морским пехотинцам, либо бойцам «сопротивления». Им выдали гражданские скафандры. Даже стрела из арбалета легко могла стать смертельной, окажись они в неподходящем месте в неподходящее время.

Ее спутница не продолжала лихорадочно готовиться, не смешивала химикаты и не сооружала причудливую бомбу. Фотурис просто сидела на месте, часто дыша и бормоча что-то себе под нос. Сара наклонилась ближе, прислушиваясь:

– Ты сможешь сделать это, ты сможешь сделать это, ты сможешь сделать это.

Но им и не придется ничего делать, если Предвестник не сможет доставить их на борт.

– Не могу поверить, что я на самом деле отправляюсь на самоубийственную миссию, – заметила Сара как бы между прочим. – Я так много сделала, чтобы остаться в живых... достаточно, чтобы оказаться на другом конце Вселенной, через тысячи лет в будущем. А что насчет тебя?

Много ли в ней осталось от Джеймса?

– Я… я бы тоже не стала, – ответила чейнджлинг, прижав уши к голове. Она отвела взгляд от противоперегрузочного кресла рядом с Сарой. – Однако ничто из происходящего там, наверху, не может нас убить. Эти тела – марионетки. Машины с датчиками боли и достаточной дальностью сигнала, чтобы сообщить домой, когда они пострадают.

– Ну-у-у… можно рассматривать это и так, – Сара откинулась на спинку кресла, пытаясь поудобнее устроиться в скафандре. Но он был создан для пони, и для чейнджлинга подходил не очень хорошо. – Я встречала некоторых религиозных людей, которые говорили подобным образом. Типа… душа примерно как-то так и должна быть устроена, верно? Некая воображаемая сила, которая... которая на самом деле является тобой. Она продолжает существовать, когда ты умираешь. Наверное, хорошо, что я никогда в это не верила, иначе меня бы здесь не было.

На лице Фотурис отразилось раздражение, и она поморщилась.

– Как мало наша фракция знает об Эквусе?

Сара пожала плечами.

– Вероятно, гораздо больше, чем я. Мне всего несколько занятий провели. Думаю… ты знаешь больше.

– Естественно, – чейнджлинг отвела взгляд в сторону, на борт корабля. Там не было иллюминаторов, но был экран. Правда он ничего из происходящего снаружи не показывал. Единственное что там было – медленно уменьшающийся таймер расчетного времени прибытия, который сейчас демонстрировал восемнадцать минут. – Вся эта миссия была бы бессмысленной, если бы я не знала, как управлять оборудованием Эквуса.

– Так расскажи мне. Разве мы не умрем там? Мы умрем, но наши мысли записываются, поэтому мы очнемся с той же секунды, как погибнем. Все будет как в прошлый раз, или... когда этим занимался Предвестник. Мертвые, бац, и снова живые.

От скафандра Фотурис разошлась волна неприятного запаха. Они сидели без шлемов, и Сара легко представила, насколько хуже было бы, сиди они вообще без костюмов.

– Древние не считали это приемлемым. Многих из них беспокоила непрерывность сознания. Любое существование без гарантии подобного они считали неприемлемо жестоким. Вот почему Гармония так настойчиво давила на нас – те несколько произошедших смертей были неприемлемы и не должны были повториться.

– У Гармонии на редкость извращенная мораль, – пробормотала Сара. – Предвестник, мы можем посмотреть на битву? Там люди умирают чтобы выиграть нам время, и я хочу посмотреть, как это происходит.

ИИ явно колебался.

– Согласно моим подсчетам... слишком большое количество информации может помешать вам выполнить миссию, что дополнительно обесценит их гибель. Также хочу сообщить, что все корабли укомплектованы минимально возможным экипажем. Большинство полностью управляются моими дронами, но на «Душе Императора» полтора десятка…

– Мне, блядь, пофигу на твои цифры, Предвестник. Я высказываю свою точку зрения. Если ты не будешь сотрудничать, это охренеть как сильно скажется на вероятности выполнения миссии.

Несколько секунд царила тишина, затем все стены джампера стали прозрачными. Ну или по крайней мере так все выглядело. На сознательном уровне Сара знала, что на самом деле это просто экраны – адаптивные материалы, демонстрирующие убедительную иллюзию внешнего мира. Хорошо, что они были очень высоко, иначе на таких скоростях точно могло бы укачать. Но Эквестрия была тонкой полоской земли далеко внизу, окруженная рассеянным красным сиянием. Над ними – над ними шла битва.

Их корабли были отмечены зелеными метками системы свой-чужой, наряду со стратегической информацией, включая их готовность и целостность, а также множество других мелких цифр, которые не имели смысла для Сары. Их уничтожали.

Тысячи мелких корабликов окружали «Штормбрейкер» и стреляли по нему из всех видов оружия. Вроде как до него ничего не долетало, но пространство вокруг каждый раз вздрагивало.

– Гармония не хочет, чтобы люди умирали, так почему она позволяет происходить этому? – Сара ткнула ногой вверх. – Если ты так много знаешь об Эквусе, объясни.

– Потому что они не умирают, – ответила Фотурис, ее голос был медленным и осторожным. Как у человека, который еще не разобрался, сумасшедший ли его собеседник, или просто глупый. – Ты сама это видела, Сара. Ты жила, умерла и снова жила. Вскоре мы, возможно, повторим это снова. Разве ты не понимаешь, что твой экземпляр продолжал существовать все это время?

– Эх, не совсем уверена, откуда я могла это знать.

Было трудно слушать, что говорила чейнджлинг, когда над головой шла битва. Даже с иконками и тактическими пометками, закрывающими большую часть изображения, Сара могла видеть, что здесь, наверху, с ними были сотни живых. И на каждый пилотируемый корабль приходилась сотня истребителей-беспилотников. Лучшие пилоты 75-го полка рейнджеров, вероятно, были здесь, наверху, разменивая свои жизни, на максимальную тактическую выгоду.

– Я чувствую, что я все еще я, – продолжила Сара. – Я чувствую, что я – это я, выросшая на Земле, хотя знаю, что не могу быть ей. Та С-Сара… тот... человек умер от рака, прежде чем ей исполнилось тридцать. Она полетела на станцию, затем вернулась и заползла под камень умирать. За исключением того, что я ничего не помню об умирании, а только возбуждение и аферу. Но так должно было произойти. Это было...

Она не знала, сколько времени прошло.

– Сколько времени прошло с момента моей записи, Предвестник?

– Я не знаю, – голос ИИ звучал безэмоционально. Что означало, что он был занят. Неудивительно, учитывая битву, бушующую у них над головами. – Мой тактовый генератор оставался без питания в процессе путешествия, после критического повреждения солнечных панелей. Я не знаю, как долго я дрейфовал после этого, или сколько зондов могло отправиться, прежде чем я был создан. Но, учитывая, что я принадлежал к первому поколению, и было несколько более поздних разработок, то можно предположить, что не так уж и много. Я мог бы использовать данные о дрейфе галактик и ряда пульсаров для получения приблизительной цифры… но не стану предоставлять такую информацию без прямого приказа губернатора. Колонии живут счастливее, думая, что они тесно связаны с жизнью на Земле. Лучше представить, что прошло всего несколько минут, чем столетия.

«Сотни тысяч лет, – подумала Сара. – А то и больше».

Битва продолжалась. Вспышки детонации ядерных торпед прекратились – так и не достав «Штормбрейкер». Беспилотники окружили его со всех сторон тонким слоем, как облако. Каждые несколько секунд флагман вспыхивал ярко-синим, и несколько десятков истребителей сгорали в небе. Но их все еще оставалось очень много.

И позади них всех – «Душа Императора». Сейчас палубы авианосца были пусты, если не считать редкого запуска или посадки очередного беспилотника. Но что-то поднималось из-под палубы – что-то достаточно большое, чтобы Сара могла разглядеть это отсюда.

– Мы остановились, – произнесла Фотурис, указывая на прозрачный потолок. – Почему?

Сара была рада оставить вопрос о непрерывности сознания.

– Потому что «Душа Императора» вот-вот даст залп. Я совершенно уверен, что у меня будет лишь один выстрел. Вы обе должны пристегнуться настолько надежно, насколько сможете. Перегрузки будут выше безопасных, когда я попытаюсь доставить вас внутрь – и это при условии, что способ вообще сработает. Вас может размазать о щит, как и все торпеды, которыми мы стреляли.

– С нами все будет в порядке, – уверенно заявила Фотурис. – Гармония, возможно, и не хочет, чтобы мы были здесь, но древние хотят. Мы справимся.

Сара откинулась на спинку сиденья, держа шею прямо. Больше смотреть на свою спутницу не получалось, но это не имело значения. Она не собиралась нарушать инструкции Предвестника и оказаться со сломанной шеей.

– Не думала, что есть разница. Разве Гармония не является чем-то вроде... искусственного коллективного разума? Она собрана из населения кольца, так разве она не должна делать только то, что хочет население? Что-то вроде странной... технодемократии.

– Все не так просто. Но та Гармония, которую мы видим, не имеет никакой свободы выбора. Она должна делать то, для чего была создана. Коллективная воля древних более избирательна. Они могут, например, взять меня к себе, не дать мне сойти с ума, научить управлять их кораблями...

– Взять тебя к себе? – Сара вздрогнула, когда что-то проткнуло ее панцирь прямо сквозь скафандр. Она почувствовала внезапный поток обжигающей жидкости. – Что за хрень? Предвестник, что ты творишь?

– Сохраняю вас живыми. Наслаждайтесь шоу.

Экран над ними сфокусировался на тонкой линии, соединяющей «Душу Императора» и «Штормбрейкер». Оба корабля были достаточно большими, чтобы различить мелкие детали, из-за чего Сара решила, что изображение увеличено. Но это не имело значения.

На палубе что-то светилось. Устройство, открытое со всех сторон, со слабым лучом, тянущимся к флагману.

Пузырь щита стал видимым, точно так же, как это было во время ядерных взрывов. Только на этот раз он не отключился, а продолжал работать.

– Что это за чертовщина?

– Я надеюсь, ваш билет внутрь. Или мы разрежем корабль пополам. Боюсь, вам придется посмотреть все в записи. Приготовьтесь к ускорению.

В глазах Сары потемнело от внезапной перегрузки. Она увидела вспышку, исходящую от красного металла, немного похожую на саму молнию. Затем весь экран стал синим и начал расплываться по краям.

– Вы прошли щит! – раздался голос Предвестника секундой позже. «Штормбрейкер» перед ними продолжал увеличиваться, а также и темный пузырь прямо под ним. Но они заходили сверху, как ранее проинструктировала Фотурис. – Желаю удачи! Я верю в вас, хотя бы потому, что вы лучший вариант, который у меня был.

Глава 29: Гражданин Эквестрии

Сара внезапно обнаружила, что снова может шевелиться. Конечности, казалось, отклеились от кресла, и обивка больше не пыталась обволочь их и сдавить.

«Если я когда-нибудь еще и полезу в долбаный джампер, то не скоро».

Она собралась расцепить привязные ремни, но обнаружила, что можно особо не напрягаться, Предвестник ее уже освободил.

По сравнению с достаточно ярким освещением салона во время полета полумрак казался сюрреалистичным.

«Это потому, что там не на что смотреть?»

Сара остановилась перед Фотурис, застывшей в своем кресле, как будто боясь, что оно может напасть на нее. Чейнджлинг слабо пискнула и обхватила ремни.

– Вызываю доктора Ирвина, – произнесла Сара в гарнитуру, легонько ткнув чейнджлинга в плечо.

Глаза той под шлемом мгновенно открылись, выражение лица было явно раздраженным.

– Это был мой предыдущий экземпляр. Ты меня вообще слушала?

– Не особо. Стоило, конечно, но… мы были вроде как в нескольких секундах от взрыва, и мне было немного трудно сосредоточиться, – Сара отступила назад. – Ремни отстегнулись. Нам нужно двигаться. Ты чувствуешь?

– Нет, – Фотурис встала, покачиваясь, прежде чем магниты коснулись пола и активировались. – Подожди… Возможно. Мы ускоряемся.

– Вниз. Если вниз, то к Санктуарию. Что бы там ни происходило, спуск вниз ничего хорошего не сулит.

Саре не нужно было озвучивать то, о чем они обе, вероятно, думали. «Штормбрейкер» уничтожил Отар. И, вероятно, раз они все еще летели, атака всеми силами Предвестника потерпела крах. Следовательно, теперь вся надежда на абордажников. На них.

– Каким-то образом меня уговорили стать героем, – она прошла мимо кресел в кабину пилота. – Предвестник, ты тут?

В кресле сидел дрон – одна из наименее продвинутых моделей в виде пони, с пластиком вместо шерсти. Он даже не взглянул на нее, когда она приблизилась.

– Сигнал потерян, – раздался голос по радио. – Пожалуйста, верните это устройство в зону действия любого спутника Общества первопроходцев.

– Извини, приятель, – пробормотала Сара, прежде чем вытолкнуть пони из кресла на пол. Тот выпал без сопротивления.

– Что ты делаешь? – спросила Фотурис за спиной.

– Хочу взглянуть, что происходит. Несколько лишних секунд нас не убьют. А если и убьют, то мы все равно будем мертвы.

Саре потребовалось некоторое время, чтобы найти нужное – настройки отображения «внешнего вида». Она снова включила все экраны, а затем вышла из кабины.

Ей не нужно было особо осматриваться, чтобы найти то, что она искала. «Штормбрейкер» летел сквозь поле обломков. Прямо над их джампером была «Душа Императора».

Во всяком случае, то, что от нее осталось. Что-то разрубило носитель напополам прямо посередине, края все еще светились ярко-оранжевым. Она видела газ, выходящий из нескольких открытых секций, вместе с маленькими кусочками мусора, которые, как она надеялась, не были телами.

«Все в порядке, они такие же бессмертные, как и я. Это просто досадная трата времени, не более того».

Сара могла так думать, но это не означало, что могла в это поверить. Она сомневалась, что когда-нибудь сможет смотреть, как умирают люди, ничего не чувствуя.

– Тогда, полагаю, остались только мы. Самозванка и... кто ты вообще такая, Фотурис? Замена? Преемница?

Но чейнджлинг не ответила. Фотурис, казалось, уставилась на что-то, находящиеся дальше на броне «Штормбрейкера».

Сара подавила раздражение из-за того, что ее игнорируют, а затем проследила за взглядом чейнджлинга.

Экраны показывали «Штормбрейкер» под ними так же хорошо, как и небо сверху. Они стояли на слегка изогнутой поверхности корабля и, казалось, не двигались при ускорении. Вероятно, из-за магнитов, хотя нельзя было сказать это наверняка. Для глаз Сары, привыкшей к поверхности планет, и при легком ускорении все было немного похоже на пребывание на поверхности маленькой Луны, такой маленькой, что изгиб был заметен невооруженным взглядом.

Но Фотурис смотрела не на это. Сара видела, как что-то появляется из-за одного из отдаленных выступов. Черные фигуры, снующие по поверхности, их хитиновые панцири отражали красноватое свечение.

– Вот черт.

– Да. Они не должны были... заметить нас так быстро. Должно быть, что-то уже взбудоражило рой, – Фотурис начала расхаживать по рубке, тяжело дыша в рацию. – Все в порядке. С нами все будет в порядке. Мы делали это раньше. Во всяком случае, ты делала это раньше. Мой предыдущий экземпляр… все будет так же. За исключением того, что теперь мы в космосе, и... надежды всех пони сосредоточены на нас.

Она уставилась на Сару широко раскрытыми глазами.

– Почему я вообще решилась на это?

– Потому что... – голос Сары дрогнул, и она не смогла объяснить почему. – Потому что Джеймс Ирвин был хорошим человеком.

Она следила за черными фигурами. Они двигались так быстро – невозможно быстро.

– Он был готов на все ради Общества первопроходцев. Однажды он уже умер за него… еще пара смертей погоды не сделают.

– Верно, – Фотурис прислонилась к ней, прикоснувшись плечом сквозь скафандр. – Точно, да. Я помню. Вроде. По крайней мере, я помню это чувство.

Она подняла голову, и Сара увидела ее широко раскрытые фасеточные глаза сквозь шлем.

– Не думаю, что я пытался спасти… Общество первопроходцев. Может быть, я был не таким хорошим, как ты думаешь... потому что ты была той, кого я действительно хотел спасти.

Сара не могла стереть слезы в скафандре.

– Скажи мне, что делать, – прошептала она. – Оцеллус... на этот раз здесь нет. Как она назвала их, дикие чейнджлинги? Спящие? Что-то типа того. Похоже... их около сотни. И они вот-вот доберутся до нас.

– О, точно! Они, вероятно, думают, что этот корабль – обломки, поэтому они утилизируют его. С... нами, все еще находящимися внутри.

– Бля, – Сара ринулась прямо к единственному выходу из джампера, замедлившись лишь настолько, чтобы схватить свою сумку с различными инструментами. Она пронеслась в открытый воздушный шлюз. – Сюда, Фотурис! Время убираться к чертовой матери!

Она беспокойно постукивала копытами по полу, считая каждую секунду, пока ее спутница наконец не оказалась внутри и дверь за ней не закрылась. Сара ударила ногой по кнопке «Выход» и громко выругалась, когда раздалось шипение воздуха.

– Они будут тут к тому времени, как мы выберемся, – пробормотала Сара в основном сама себе. – Я никогда раньше не сражалась на космическом корабле… Я совершила только один выход в открытый космос за всю свою гребаную жизнь.

– Мы не будем с ними сражаться. Если дело дойдет до боя то мы трупы. Скорее мы... поговорим? Нет, тоже неправильно.

В воздушном шлюзе было крошечное окошко, и Сара наклонилась, чтобы попытаться выглянуть наружу. Там действительно были черные фигуры, и ни на одной из них не было скафандров. Однако их лица показались ей странными, как будто у них не было нормальных ртов. Что-то слизистое покрывало головы, что-то темно-зеленое и кипящее изнутри. И тем не менее армия приближалась.

– Выравнивание давления выполнено на 50%, – раздался голос корабельного компьютера в наушниках.

– Что нам делать? – спросила Сара, опускаясь обратно на все четыре копыта. Дело было не только в том, что она не использовала свои магнитные ботинки, хотя это, безусловно, было частью проблемы. Она не могла стоять на месте. – В прошлый раз Оцеллус использовала феромоны, не уверена, помнишь ли ты. Я знаю… все их ключи и могла бы использовать один из них. Не уверена, как мы сможем дать им команду «убить» отсюда.

– Мы не сможем, – Фотурис наклонилась вперед, чтобы самой посмотреть в иллюминатор, но в этот момент корабль начало кренить набок. В главном кокпите завыли сигналы тревоги, слабые и почти неслышимые в шлюзе. Сара снова нажала на кнопку выхода, но, конечно, быстрее декомпрессия не пошла. – Но если мы продемонстрируем им, что мы живые, убивать нас прямо тут они не станут. А вдруг мы члены их собственного экипажа, каким-то образом оказавшиеся в ловушке в космосе. Они отнесут нас внутрь, и... там мы сможем действовать.

– Отлично, – Сара долбанула о дверь воздушного шлюза плечом и почувствовала, как хитин слегка прогнулся. Скафандр коротко пискнул в знак протеста, на визоре шлема загорелось предупреждение о низком наружном давлении.

«Черт, это не силовая броня. Не получится».

Джампер снова качнулся, и на этот раз Сару чуть не сбило с копыт. Она взвизгнула, но включила магнитные ботинки и опустилась на пол.

Фотурис соображала не так быстро, но через несколько секунд раскачивание прекратилось, и Сара смогла протянуть копыто, чтобы схватить ее.

Затем дверь воздушного шлюза со щелчком открылась. Начала выдвигаться погрузочная рампа, достаточно медленно, чтобы чейнджлинги снаружи успели убраться с дороги.

Их были сотни, достаточно, чтобы они покрыли поверхность «Штормбрейкера» вокруг их корабля. Судя по всему, они строили что-то вроде живой башни, отталкивая джампер от более крупного корабля с поразительной силой. Но как только дверь открылась, они замерли.

Это были чейнджлинги, почти такие же, как те, которых Сара видела раньше. Но у них, казалось, все тело было покрыто тонким слоем слизи, собирающейся в шар вокруг шеи. Он формировал что-то вроде эллиптического пузыря, двигаясь вместе с носителем и каким-то образом не закипая в вакууме.

Они бросились вперед. Сара была достаточно быстра, чтобы снова отключить магниты, что было удачным решением. Существа схватили ее с такой силой, что точно вырвали бы ноги из суставов.

Сара сдержалась, чтобы не закричать в микрофон от отчаяния, но только едва-едва. Ее голос, вероятно, звучал довольно отчаянно.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Фотурис!

– Я тоже, – пропищала та, ее дыхание было резким и учащенным. – Я тоже на это очень надеюсь!

Сара почувствовала, как десяток жвал схватил ее, сжимая достаточно сильно, так что можно было почувствовать, как кровь в некоторых местах замедляет приток к конечностям. Но каким-то образом им удалось не проткнуть тонкий гражданский скафандр, по крайней мере пока.

Обзор вверх был достаточно хороший, чтобы видеть джампер, который внезапно отделился от «Штормбрейкера», медленно дрейфуя вверх и в сторону. На нем осталось с десяток чейнджлингов, которые, казалось, медленно отставали по мере ускорения флагмана.

Затем джампер отлетел слишком далеко, и все исчезло во вспышке света. На мгновение вокруг «Штормбрейкера» появился щит, такой же яркий, как и во время битвы. Визор Сары потемнел, защищая глаза. Когда, наконец, он посветлел, она увидела, как какие-то расплавленные комки парят позади терраформера и не более того.

– Что ж, отступать больше некуда, так что осталось не облажаться, – Сара надеялась, что ее голос звучал непринужденно, хотя ей все еще хотелось кричать от ужаса. – Давай… подумаем, как все будет. Они... собираются занести нас внутрь, верно?

– Верно, – голос Фотурис звучал ничуть не счастливее, чем у нее.

– И как только они вскроют твой скафандр, ты... дашь им команду на самоуничтожение?

– Да. Э-э, нет. Сначала я должна авторизовать нас. Как только мы подадим дружественный сигнал, тогда сможем отдавать команды.

– Хорошо, – Сара поморщилась. Они почти добрались до выступа, из которого появлялись чейнджлинги. Она разглядела внутри густую слизь, покрывающую все, включая большую часть палубы. Внутри не было видно света, даже мигания индикатора опасности или дисплея компьютера. – Что, если они сначала вскроют мой?

– Тогда тебе... лучше подать дружественный сигнал. Иначе они, вероятно, решат, что мы оба нарушители, и начнут нас есть. Сейчас... наверное, не сильно подходящий момент, но хочу заметить, что я вряд ли смогу сосредоточиться на передаче нужных ключей, пока меня будут рвать на части.

– Точно, – шлем Сары начал запотевать от ее учащенного дыхания. Скафандр выдал сообщение о слишком быстром расходовании воздуха. Но она даже не подумала успокаиваться.

«В любом случае на ближайшую пару минут хватит».

Они попали внутрь «Штормбрейкера» через ряд все более плотных мембран. Сара все так же не дергалась, даже когда количество клыков, удерживающих ее, сократилось с десятков до всего нескольких.

Но она не могла так долго сохранять спокойствие, Сара уже почти достигла предела концентрации. Если все продолжится в том же духе, она не сможет сдерживаться, и тогда ее разорвут на части.

Затем они оказались в темноте. Автоматически включились фонари на шлеме, хотя, вероятно, лучше бы они не сработали. Сара увидела темные, мясистые стены, испещренные многочисленными отверстиями и маленькими извивающимися личинками внутри. Вокруг был воздух. Но они все равно двигались сквозь плотную толпу темных фигур, которые наблюдали за ними, но не старались подойти ближе. В этом не было необходимости, их и так крепко держали.

– Не уверена, что выдержу, – прошептала Сара, ее голос был едва слышен. – Это… хуже, чем в прошлый раз.

Затем они остановились. В помещении можно было различить лишь очертания чего-то большого, а также несколько куч чего-то органического. Сара почувствовала, как шевельнулся ее скафандр. Чейнджлинги начали снимать его, разрезая на куски, с большой аккуратностью, так что она даже не почувствовала прикосновения жвал к панцирю. Было похоже, как будто ее обхаживала колония гигантских муравьев. Прежде чем свет на шлеме погас, Сара мельком увидела Фотурис, все еще в скафандре. Это должна была быть она.

Шлем был снят с такой же деликатностью, как и все остальное. Фонарь погас, но лучше не стало. В темноте, должно быть, сработало что-то от старой эхолокации. Вокруг все было забито телами, как и в коридоре, который явно был живым.

И чейнджлинги наблюдали за ней. У Сары было всего мгновение, чтобы дать им ожидаемое, и никакой помощи от Оцеллус, чтобы все получилось как надо. И если она потерпит неудачу, их обеих разорвут на части.

Сара представила комбинацию феромонов, которую помнила с прошлого раза – ту, которую продемонстрировала ей Оцеллус. Не было простой аналогии с тем, что могли чувствовать люди. Но позволить себе нервничать было нельзя. Победа или смерть.

Она почувствовала, как чейнджлинги теснятся вокруг, словно Сара попала в чан с живыми тараканами. Их тела странно податливо прижимались к ней, когда они принюхивались к ее сообщению. Жвалы, острые клыки и другие странные органы, которые использовались для обслуживания Санктуария.

Затем чейнджлинги отхлынули. Они расслабились, отодвинувшись в стороны, казалось, внезапно вообще перестали видеть Сару. Теперь, когда она могла ясно чувствовать запах, ей было легко его поддерживать, опасаясь лишь того, что может случиться, если она остановится хотя бы на мгновение.

Сара наблюдала, или, точнее, чувствовала, как они снимают скафандр Фотурис, так же как и ее собственный. Она прикусила губу, задаваясь вопросом, придется ли ей наблюдать, как эту новую, но не совсем новую пони разорвут на куски, как тех давних неудавшихся грабителей.

Но потом они отхлынули от Фотурис.

Сара унюхала сигнал одновременно с роем. Это было не просто неприятно – хотя ее человеческие чувства пытались выстроить аналогию с различными неприятными запахами, реальным посланием было то, что это означало.

Впервые Сара не просто почувствовала феромоны, но и поняла их. На самом деле это были не слова, но именно так воспринимал их ее разум. Это был не пароль, просто сообщение.

«Этот корабль скомпрометирован. В данный момент он работает против интересов Эквуса и должен быть уничтожен. Немедленно».

Рой, казалось, яростно отреагировал. Спящие дроны со всех концов пещер поднимались с мест, где отдыхали. Щелкали мандибулы, жужжали крылья. Затем они принялись за работу, оставив их вдвоем.

---

Толпа вражеских солдат окружила Оливию, каждый щеголял своей собственной броней. Пегаска мельком заметила знакомые металлические пластины – части человеческой силовой брони, вырезанные, ободранные и собранные вместе кожаными шнурами. У некоторых было огнестрельное оружие, вроде того, что Предвестник делал для сопротивления.

«Однако недостаточно мощное, чтобы пробить мою броню».

Именно поэтому Предвестник его и выбрал – оно пробивало сталь, но не сверхуплотненные пластины брони.

Однако это не означало, что солдаты не могли убить ее другими способами, если бы захотели. Некоторые из них тыкали ее копьями или мечами, в основном в пластины доспехов. Дальше пока никто из них не заходил.

Оливия несколько раз пыталась установить связь по радио: запрашивая инструкции, вызывая другие абордажные команды, но совершенно безуспешно. Она подозревала, что все они мертвы – но что с этим можно было сделать? Просто лежать?

Пегаска достаточно хорошо видела битву или, по крайней мере, ее часть. Вся мощь Общества первопроходцев обрушилась на щит, и Оливия каждое мгновение желала им удачи. Когда охранники вокруг нее съежились от страха при вспышке ядерного пламени, она просто отвела взгляд и понадеялась, что очнется уже внутри кольца.

Но этого не произошло, и теперь энергии в броне практически не оставалось. Предвестник задействовал все, что у них было. Все корабли, всех опытных шпионов, все стратегии. Всё безуспешно.

«Наше лучшее оружие не справилось с кораблем, который по сути не более, чем инопланетный трактор».

Технологии древних намного превосходили их нынешние. То что у них ничего не вышло удивляло не так уж и сильно.

«Но еще есть надежда».

У Оливии не было возможности проверить таймер бомбы, но пока что врагу не хватило смелости сделать больше, чем пару раз ткнуть копьем в сумку. Она еще не взорвалась. Возможно, солдаты знали, насколько опасной пегаска может стать, если они подойдут слишком близко. Если бы они начали разрезать броню на части и случайно освободили ее…

И теперь Оливия была здесь, одна, если не считать окна, из которого можно было наблюдать, как Эквестрия снова появляется в поле зрения. Эквестрия и темный пузырь неизвестно чего, который парил снаружи. И пегаске показалось, или внутри пузыря посветлело? Она могла видеть металлические очертания, странные формы, которые постепенно становились все отчетливее. Объект внутри был условно конической формы, размером с «Крыло Полуночи», оборачиваясь вокруг тонкого шпиля, на котором глаза не хотели фокусироваться. Вроде бы кристалл, но его форма, казалось, постоянно менялась. Оливия почувствовала дурноту, постаралась отвести взгляд, но одновременно не могла его не видеть.

Это напомнило ей изображение тессеракта, объекта, который существовал более чем в трех пространственных измерениях, но воспринимался через единственную трехмерную проекцию, которую мог воспринять ее разум. И даже тогда он бунтовал. Желудок, вероятно, сдался бы первым.

Объект – кристалл, чем бы это ни было, внезапно засветился. Изнутри полился яркий красный свет или что-то похожее на красный. У Оливии возникло ощущение, что будь она поблизости, то свет бы ее растворил. Но изнутри корабля он просто резал глаза. Луч указывал прямо на Эквестрию, так далеко, что было не понять, куда именно. И он становился все ярче.

– Подобное неприемлемо, – произнес голос рядом, голос, который сама Оливия слышала только после своей смерти. Это был не один голос, а множество, они накладывались друг на друга, пока отчетливость каждого слова почти не терялась. – Граница допустимого риска превышена.

Оливия повернула голову, насколько смогла, чтобы посмотреть на говорящую – и обнаружила рядом с собой большую металлическую пони. Она была намного выше ее, механический аликорн, гораздо более совершенный, чем любой дрон, созданный Предвестником. Что было куда более странным – охранники, казалось, тоже могли ее видеть. Несколько из них попытались нанести удары – безрезультатно. Копья прошли сквозь тело и вышли обратно, не причинив никакого вреда.

– Отлично, и зачем ты мне это рассказываешь? – спросила Оливия. – Это твой корабль, твое кольцо. Взорви тут все к херам, если хочешь. У меня с собой есть бомба, могу одолжить.

Гармония повернулась к ней лицом, и пегаске на мгновение показалось, что она стоит перед президентом ООН голой. Словно аликорн смотрела прямо сквозь броню, сквозь слова и мысли. Было похоже на то, что она чувствовала в роще с Луной, но усиленное в тысячу раз. По крайней мере, принцесса Луна понимала слабости смертных и проявляла сострадание, несмотря на то, что была врагом. Эта сущность, казалось, не была способна ни на то, ни на другое.

Время, казалось, замедлилось. Солдаты перестали наносить удары, застыв с разинутыми ртами. Красное свечение снаружи перестало усиливаться, и Эквестрия перестала приближаться. Казалось, только Гармония продолжала двигаться.

– Я не могу. Древние создали строгие... правила или руководящие принципы, ты можешь рассматривать их именно так. Мы можем многое с учетом этих ограничений, но не все. Если бы мы могли управлять всеми аспектами цивилизации на поверхности, экземпляры, которые ее формируют, были бы не более чем инструментами. Древние были против этого.

– И... что? – пробормотала Оливия, тщетно пытаясь разглядеть, что происходит снаружи. Они все еще летели вниз, этот странный столб света становился все ярче. Или... еще страннее. Больше пегаска ничего не могла сказать – глаза начали слезиться и болеть, и она быстро отвела взгляд. Даже с учетом замершего времени она не могла долго смотреть туда. – Это что, бомба? Ты, должно быть, знала, что он ее строит. Если вспомнить, что о тебе говорила Лаки… ты как бы бог.

– Мы не знаем, что построил Король Шторм – мы знаем все ресурсы, что он получил, и когда. Мы знаем, как долго он работал. Но что-то не так… конструкция нам неизвестна. Это не бомба – требуемая потенциальная энергия отсутствует, какими бы методами она ни использовалась.

– Что? – Оливия не пыталась скрыть разочарование в своем голосе. – Ты бог. Ты правишь нами, решаешь, что одни цивилизации будут жить, а другие умрут. Ты должна абсолютно точно знать, что это такое. Ты должна быть в состоянии проникнуть в его разум прямо сейчас. Ты должна быть в состоянии убить его.

Гармония все еще могла двигаться, даже когда весь мир замер. Она медленно расхаживала вокруг пегаски, ее глаза, не мигая, следили за ней.

– Мы знаем разумы всех существ, которые обитают в Гармонии, потому что каждый разум – часть нас. Король Шторм не является частью Гармонии, хотя все его слуги и друзья туда входят. Таким образом, его разум недоступен. Защищен расстоянием и священным законом древних. Он сам создал это, не доверяя чертежи ни компьютерам, ни слугам. Мы знаем только то, что он говорил о нем другим.

«Тебе, вероятно, чего-то от меня нужно», – подумала Оливия.

Она знала, что Гармония это услышит, но все равно вела себя так, будто подобное невозможно. Пегаска не знала, как поступить по-другому.

– Я не знаю, почему мы вообще разговариваем, – Оливия не могла пошевелиться – хотя было ли это из-за застывшего времени или из-за оплавленной брони трудно было сказать наверняка. – Хочешь взорвать его, используй мою бомбу. Или уничтожь ею этот корабль, плевать. Раньше тебе не требовалось разрешение. Ты можешь делать все, что угодно.

– Не всё. Во всяком случае, не напрямую. Мы можем действовать косвенно, что мы и делали. Многие части двигаются вместе, и это представление уже должно было закончиться. Гармонию следовало убедить в опасности, посчитать целесообразным восстановление карантина... но они по-прежнему не убеждены в угрозе для всех.

Мысли Оливии заметались. Хотя она мало что понимала из сказанного, тем не менее кое-что знакомое обнаружить удалось. Для нее это звучало как какой-то политический спор. Король Шторм выжил не потому, что Гармония была слишком слаба, а потому, что ее части не хотели действовать.

– Грубое сравнение, но в целом приемлемое. Твое понимание не требуется, только твоя помощь. Ты должна помешать Королю Шторму активировать это устройство. Конструкция нам неизвестна. Модель его поведения постоянно уточняется, но отслеживание линии технологической эволюции, которая привела к совершенно неизвестной на Эквусе отрасли научных знаний, займет слишком много времени. Нельзя допустить, чтобы наше разделение поставило под угрозу общее будущее.

В этом было что-то вроде требования, скрытого за более запутанными вещами, которых Оливия не понимала.

– Я бы с удовольствием помогла. Я бы с удовольствием подошла прямо к нему и вломила в морду. Он убивает и порабощает всех уже несколько месяцев, мне не нужно повторять дважды. Почему бы просто не взорвать мою бомбу прямо сейчас? Телепортировать ее наружу, прямо к… чем бы оно ни было и БАМ.

Гармония покачала головой.

– Этот объект больше не существует в физическом пространстве… не в том смысле, в каком ты его понимаешь. Взрыв на него не повлияет. При подрыве там, где она находится сейчас, бомба убьет все экземпляры в этой секции корабля и ненадолго выведет ее из-под контроля «Штормбрейкера», но со временем корабль соберется заново и все это время защита будет включена. Твоя бомба в конечном счете будет не более чем досадной помехой.

– Испаряться довольно неприятно. Я была бы счастлива донести этот факт до Короля Шторма, прежде чем она сработает, – Оливия кивнула в сторону своей расплавленной брони, или, по крайней мере, попыталась это сделать. Голова на самом деле не двинулась, но каким-то образом у пегаски возникло ощущение, что Гармония ее поняла. – Хотя не уверена, как бы у меня получилось. Я тут застряла. Эту броню не получится снять без команды инженеров. Если я все равно попыталась бы вылезти, эти охранники, вероятно, просто убили бы меня. Если ты не можешь убить Короля Шторма, не уверена, что ты справишься с ними.

– Мы не можем. Но есть кое-что, что мы можем сделать, – металлическая фигура стояла близко, теперь прямо перед Оливией. Та не чувствовала ни дыхания, ни звука, когда она двигалось. – Благодаря твоим друзьям, изоляции пришел конец. Карантин снят. Все население могло бы стать гражданами, если бы захотело. Большинство не станет – такова природа любого общества. Обязанности гражданина слишком тяжелы. При этом тебе не пришлось бы никуда идти или прибегать к каким-нибудь странным ритуалам. Ты даже могла бы снова стать человеком, если бы захотела. Тела всех граждан меняются, когда они принимают возложенную на них ответственность. Если ты устала быть пони, это можно прекратить.

Мысли неслись галопом, обрабатывая смысл сказанного Гармонией. Это было равносильно предложению стать аликорном, чтобы сразиться с Королем Штормом. Но даже когда все закончится, Оливия все равно останется гражданином. Ее жизнь изменится, так же, как изменилась жизнь Мелоди.

Даже стать человеком, если захочет. Без сомнения, одним из странных новых людей, которых выращивал Предвестник – до их безвременной кончины в Отаре.

– Есть ли форма,… я хотела бы... которая была бы достаточно сильной, чтобы победить? – заставила себя спросить пегаска. – Я хочу убить его за то, что он сделал. Я больше не хочу сражаться, если нет причин. Я участвовала в стольких войнах... потому что другие люди говорили мне, что надо. Я хочу победить хоть раз.

– Да. Хотя… возможно, тебе не понравится ответ. Твой единственный экземпляр разделен, как и многие из вас. Наследники жизней и воспоминаний, которые вам не принадлежат. Однако твой собственный опыт оставляет более глубокие следы. Твой опыт с броней Кошмаров – ты уже знаешь, как использовать силу аликорна. Если выбрать эту форму, твои шансы будут наиболее высоки.

– И… когда все закончится... – голос Оливии сменился тихим шепотом. – Я заключу с тобой сделку, Гармония. Мне всегда говорили… никогда не заключать сделок с дьяволом. Но я в отчаянии, и я никогда не была очень хороша в следовании советам.

Гармония просто смотрела. Пегаске казалось, что во взгляде было любопытство, но трудно было сказать наверняка.

– Я пыталась уйти от сражений раньше, и у меня не получалось. Они всегда возвращали меня. Губернатор Лаки… на самом деле я ее не виню. Но все же обижаюсь. Пообещай мне, что это в последний раз, и я убью твоего долбаного Короля Шторма.

Металлический аликорн и правда улыбнулась ей.

– Твои условия приемлемы. Когда все закончится, мы откроем тебе дверь в жизнь, которая никогда не будет знать насилия. В этом мы клянемся.

Оливия улыбнулась в ответ.

---

Фларри Харт не участвовала в боях, в том смысле, что ее личный вклад мог бы определить разницу между победой и поражением. Но с другой стороны она была жизненно важна для выживания Кантерлота. Простого присутствия аликорна было недостаточно, хотя присутствие Лаки, вероятно, помогло бы.

Не меньшее значение имело право на власть, теперь юная принцесса это понимала. Она чувствовала, как росли силы сопротивления всякий раз, когда она оказывалась рядом с ними. Собственная армия Короля Шторма казалась непобедимой, но все менялось, как только появились она с Лаки. Хотя Фларри ничего не знала о том, как сражаться, они смогли переломить ситуацию.

Или, может быть, это сделали морские пехотинцы, а сама принцесса просто при этом присутствовала. Ей самой больше нравился первый вариант.

Каждый уровень города был еще одним напоминанием о том периоде, когда Фларри Харт служила Королю Шторму – так много пустых домов, их хозяев уволокли работать в шахты.

«Было бы все иначе, если бы я сражалась с самого начала? Могла ли Эквестрия восстать без помощи людей?»

Теперь она никогда не узнает ответа. По крайней мере, ей не нужно было задаваться вопросом, смогут ли они сражаться с друзьями. Принцесса узнала ответ на этот вопрос давным-давно.

Но в то время как Лаки и ее морские пехотинцы сражались на улицах города, теряя солдат с каждым захваченным уровнем, Фларри Харт могла позволить своему взгляду блуждать по сторонам. Она не могла сражаться так же, как они, и держалась позади со вспомогательными службами. Юная аликорн была там, чтобы утешить гражданских.

– Мы не позволим им снова править нами, – заверила она небольшую толпу благородных пони, собравшихся возле того, что когда-то было большой рыночной площадью. Но теперь даже богатые жители города были вынуждены носить рванину и ходить с грязными гривами. Фларри все равно узнала некоторых из них, семьи, которые сделали Эквестрию тем, чем она являлась до оккупации. По крайней мере, те, которые не продались врагу за толику власти.

Но Фларри была недостойна судить других за подобные преступления, не тогда, когда сама совершала все то же самое и даже хуже.

– Он говорит, что уничтожит всю Эквестрию, – произнес пожилой жеребец из задних рядов толпы. Он выглядел так, словно перенес изрядное количество побоев за время правления Короля Шторма, и не только. Даже если сейчас на нем не было цепей, они, очевидно, все еще сковывали его душу. – У него есть могущество. Я видел. Мы не можем сражаться против того, чьи солдаты неуязвимы. Даже если мы победим сегодня.

– Только «Штормбрейкер» дает ему могущество, – Фларри не приходилось прилагать особых усилий, чтобы выделяться из толпы – в броне она была почти такой же высокой как Луна или Селестия, окажись они здесь.

«Ты будешь гордиться мной, мама. И когда мы закончим, мы вернем тебя обратно».

– На нашей стороне есть та, кто способна делать подобное. Принцесса Лаки была той, кто уже вернула многих погибших к жизни. Мы можем... выяснить, как скопировать силы Короля Шторма, если они нам понадобятся.

Но даже произнося это, Фларри отчаянно надеялась, что им не придется. Мысленно она могла представить будущее Эквуса, в котором правители, способные вернуть солдат к жизни, вели бесконечные войны друг с другом. Они все стали бы как Перес, совершая ужасные вещи, чтобы отбить у других желание возвращаться из мира мертвых.

Принцесса не могла такого допустить.

Она двинулась дальше по городу, сопровождаемая отрядом морских пехотинцев и их вспомогательного отряда. На плече у Фларри Харт всегда была винтовка, но она даже не снимала ее оттуда, кроме как для использования в качестве реквизита при общении с населением Кантерлота.

– Мне нужно, чтобы ты посмотрела наверх, – произнес голос рядом с принцессой. Она слышала его так давно, что почти забыла, как он звучит. Дискорд внезапно оказался рядом с ней, когда Фларри шла по небольшому переулку.

– Ты, – глаза принцессы распахнулись. – Я думала, Король Шторм убил тебя. Разве не из-за этого ты перестал нам помогать?

– Ты ранишь меня прямо в сердце, – Дискорд схватился за грудь, откуда вывалилась пара внутренних органов и с хлюпаньем упала на землю. Фларри Харт с трудом подавила рвотный позыв. Солдаты по обе стороны от нее, казалось, ничего не заметили – по крайней мере, они никак не отреагировали на происходящее. – Я сражался рядом с вами все это время, могу тебя заверить. Наш общий враг давно бы закончил строительство без моей, э-э-э... творческой помощи. Я бы сделал больше, но… увы, правила древних связывают меня так же, как и их самих. Возможно, к счастью для тебя.

– Почему ты хочешь, чтобы я посмотрела вверх? – принцесса на самом деле взглянула наверх, мимо разрушенных крыш в небо над Кантерлотом.

Внезапно оно преобразилось. Там, наверху, словно висел застывший фейерверк, далекие металлические предметы светились сердитым красным светом. И, сквозь их все, направлялясь прямо к Кантерлоту, летел… «Штормбрейкер».

Затем прошла секунда, и в небе над ней осталось лишь крошечное пятнышко.

– Мне пришлось немного искривить свет для тебя. Но уверяю, там все именно так. И что теперь ты будешь делать?

Фларри Харт ждать не стала и включила радио:

– Лаки, ты в порядке?

На фоне голоса Лаки звучали выстрелы. Не слишком близко – сама губернатор, вероятно, не стреляла, но, похоже, те, кто ее окружал, вели огонь.

– У меня все отлично! Как дела в тылу?

– «Штормбрейкер» летит к Кантерлоту, – не стала тянуть принцесса. – Дискорд только что показал мне.

Ответа не было несколько долгих секунд. Фларри все еще слышала дыхание Лаки, стрельба тоже продолжалась, но ее подруга молчала.

– Как ты… думаешь, что нам следует делать? – в конце концов спросила Лаки. – Это твой город. Мы почти добрались до дворца.

Фларри Харт вышла из переулка на Маркет-стрит. Это была лучшая часть всего Кантерлота, по крайней мере, когда-то была. Многие магазины явно переживали не лучшие времена, окна были заколочены, а модные товары заменены на то, что могло понравиться оккупантам. Меховые плащи, мясо на пару, рыба. Лишь тень прошлого величия.

– Забудь о городе. Не знаю, хватит ли у нас времени, но… мы должны попытаться эвакуировать всех жителей. Как думаешь, у нас получится?

– Мы можем попытаться. Дэвис, объявляй отступление! Да, я совершенно уверена. Нет, нам не нужна эвакуация. Нам нужен придумать способ вывести как можно больше пони. Соедини меня с инженерным корпусом.

Фларри Харт сразу заметила изменения в действиях солдат. Морские пехотинцы покидали здания, где они держали оборону, и возвращались на улицу. Войска Короля Шторма ликовали, сотрясая улицу криками на своем гортанном языке.

«Наслаждайтесь победой, – подумала Фларри Харт, присоединяясь к солдатам, отступающим к рыночной площади, – недолго вам осталось».

Глава 30: Разрушенный штормом

Оливия чувствовала, как ее наполняет сила, которую она ощущала в себе лишь однажды. В тот раз это было настолько же опьяняюще, как и пугающе. На одно застывшее мгновение ей показалось, что у нее появилась еще одна пара глаз и она может одновременно видеть прошлое и будущее. Оглядываясь назад, пегаска могла ощутить огромную инерцию истории – квинтиллионы индивидуальных жизней, взаимодействующие друг с другом в неизбежной последовательности, ведущей к текущему мгновению. Эквус не был последним пережитком чего-либо, он был убежищем, призванным сохранить свет цивилизации во тьме межусобиц.

Цивилизация пережила все ужасы – расколотые планеты, непобедимые машины, нарушение законов физики. И все же она выстояла, бесконечно адаптируясь и выживая. Оливия одновременно тоже смотрела вперед, но там, где прошлое было четко определено, пегаска видела раскол – раскол в самой Гармонии, как она это понимала.

В одном будущем устройство Короля Шторма пробудило нечто, что должно было оставаться мертвым. Оно пришло, и наконец весь разум был уничтожен. Король Шторм пообещал своим последователям положить конец боли – по-своему он сдержал это обещание, покончив с самой жизнью. Страданий не существует, если нет сознания.

Существовало другое будущее, в котором Оливия сама стала бы точкой приложения сил. Ее вмешательство продлилось бы всего несколько мгновений, но последствия…

Все, что произошло в этой войне, было способом Гармонии оценить целесообразность возврата к активным действиям в галактике. Могут ли ограниченные органические экземпляры справиться со стоящими перед ними угрозами? Или отмена карантина была ошибкой?

Бесконечно малая доля секунды полного осознания Оливией закончилась, и на смену ей пришла мощь. На этот раз не было таинственной брони из странного металла, обвивающего тело. Но это не имело значения – она знала, на что должна быть похожа эта сила и помнила, как сражаться на четырех ногах. Пегаска была той, кто усовершенствовала многие приемы для Общества первопроходцев.

Тело Оливии стало чуть выше. Хотя оно было всего лишь органикой, но доспехи не могли сдержать его, как скалы сдавались потоку воды. Металл протестующе застонал, когда ноги стали длиннее. Шлем выгнулся, а затем лопнул, когда из головы показался рог.

Этого хватило, чтобы охранники наконец отреагировали. Оливия услышала гортанные крики, щелчки выстрелов из арбалетов. Они убьют ее.

Болты замерли в воздухе, майор останавливала их, как только чувствовала движение. Солдаты бросились на нее, замахиваясь копьями, мечами и вообще всем, что у них было. Оливия наблюдала за сражениями настоящих аликорнов, после своего воскрешения, и могла использовать их приемы.

Она направила энергию вовне, так что разбитый XE-901 разлетелся вокруг как осколки при взрыве гранаты. Однако ей пришлось быть осторожной, сохранив седельные сумки, окружив их щитом, тогда как все остальное было уничтожено. Тела охранников разлетелись в стороны, теряя конечности, и крики гнева сменились воплями боли.

Оливия стояла в центре небольшого кратера, выбитого силой ее атаки. От ее рога поднимался пар, а глаза слабо светились. Она подняла копыто и обнаружила, что за ногой остается небольшой след, остаточный образ, которого раньше майор не ощущала.

«Теперь ты участвуешь в принятии решения, – раздался в ее голове голос Гармонии. – Все живущие являются частью единого механизма. Но твоя шестерня переключилась, став более центральной. Знай, что твой противник тоже занимает центральное место – все, чего он достиг, стало возможно только потому, что он является доказательством того, во что верит другая часть Гармонии. Это рассогласование должно закончиться, и ты положишь ему конец».

Оливия обвела взглядом помещение. Осколки брони испещрили стены – мебель была разбита вдребезги, а те охранники, что выжили, в агонии отползали прочь. Майор подняла порванную сумку с того места, где она упала, перекинула через плечо и достала пистолет Циньчжи. Ей больше не нужно было прикасаться к нему – он парил в воздухе перед ней.

Оливия раньше задавалась вопросом, как она сможет найти дорогу к их врагу – на таком огромном корабле они не смогли вовремя добраться до хоть чего-нибудь важного. Перес и Могила погибли, потому что неправильно предположили, куда направиться. Но Оливии не нужно было разбираться, где находится что-то важное – ибо самым важным был Король Шторм.

Гармония не зря предупреждала ее – Оливия ясно ощущала силу Короля Шторма или, по крайней мере, силу предмета, которым он владел. Он не стал гражданином, поэтому не обладал способностями аликорна. У него был артефакт – посох, и пока он держал его в лапах, у него была сила, подобная силе аликорнов.

«Сила похожая, – мысленно согласилась Гармония. – Но он настолько старше и опытнее тебя, что ваши способности нелегко сравнивать».

Оливия взлетела. Она рассекала воздух, словно тот был живым существом, оставляя за собой ярко-оранжевый светящийся шлейф. Там, где она сталкивалась с оставшимися охранниками, пытающимися остановить ее, майор прорывалась с откровенным пренебрежением.

«Штормбрейкер» был в худшем состоянии, чем ей казалось. Во всех коридорах ревела тревога, вспыхивали сигналы оповещения, из вентиляционных отверстий шел пар. Кое-где мерцающие щиты перегораживали путь, и Оливии пришлось преодолевать их маленькими телепортами.

– Мне не обязательно быть такой же старой, как он. У меня есть старые друзья.

Оливия не смогла бы сказать, как она это сделала, точно так же, как, облаченная в броню «Кошмаров», она не знала, как ей удалось переместить оружие из Отара. Но Предвестник окружил весь Эквус маленькими спутниками, и они обеспечивали радиосвязь. Майор потянулась вдаль, обнаружила слабые попытки Предвестника достучаться до «Штормбрейкера» и преодолела разрыв с помощью магии.

Всякий раз, когда Оливии казалось, что она заходит слишком далеко и не сможет понять – она обнаруживала, что ее разум расширяется. Она коснулась одного спутника, затем другого и так далее, пока не смогла ощутить всю сеть, которая формировала Предвестника. Намного больше, чем она сама, и в то же время намного меньше Гармонии.

«Предвестник, мне нужна твоя помощь».

Майор бежала быстро – через несколько секунд она должна была достигнуть мостика, где стояли Король Шторм и его генералы. Но для Предвестника с его скоростью обработки информации это могло растянуться в субъективные часы. И теперь, благодаря Гармонии, Оливия тоже так могла.

«Как вы общаетесь со мной, префект?» – ИИ каким-то образом узнал ее.

«Теперь я гражданин. Гармония помогает мне приспособиться к силам аликорна быстрее, чем это было с Лаки».

Оливия почувствовала замешательство Предвестника по скорости его реакции. Он действительно испытывал эмоции, несмотря на то, что они существовали в распределенной вычислительной сети. В некотором смысле, майору казалось, что она разговаривает с раненым животным. Большая часть сети Предвестника была уничтожена вместе с Отаром, а сейчас значительная часть снова гибла. ИИ отдал почти все, чтобы уничтожить «Штормбрейкер».

«Я рад, что вы живы. Какую помощь я могу оказать, префект? У меня осталось крайне мало ресурсов. Моя сеть распределенных вычислений так и не достигла мощностей, доступных до уничтожения Отара. Большинство моих космических кораблей уничтожены».

«Я должна убить Короля Шторма».

Оливия отправила все, что знала, не прибегая к словам. Она отправила свои воспоминания напрямую, вместе со всем, что рассказала ей Гармония.

«Щит вокруг корабля до сих пор активен, иначе я бы попытался поразить его средствами ПВО. Вы должны знать, что я задействовал группу агентов-чейнджлингов для уничтожения «Штормбрейкера». Судя по поступающей информации, им это удалось – корабль уже начинает понемногу разваливаться на части. Но, согласно моим наблюдениям, критические системы выйдут из строя в последнюю очередь. Возможно, вам следует подумать об эвакуации».

Но Гармония тоже его слышала. Оливия могла ее воспринимать, даже если знала, что Предвестник не сможет.

«Это произойдет недостаточно быстро. Не беспокойся о выживании текущего экземпляра физического манипулятора».

«К тому времени его устройство сработает. Сначала я должна убить Шторма и взять под контроль то, что он построил. У меня при себе все еще есть бомба, осталось… – Оливия посмотрела вниз, протянувшись к радиомаяку, как раньше могла бы потянуться за планшетом. – Восемь минут до взрыва. Хорошая страховка, как по мне. Может быть, я смогу просто подорвать его».

Ответ Предвестника занял мгновение, и Оливия почувствовала, как все элементы его вычислительного массива на мгновение обратились на нее. Разум аликорна был плохо приспособлен для понимания того, о чем он думал, но, по крайней мере, она видела, что он думает.

«У меня есть кое-что, что, возможно, будет вам полезно, хотя у меня нет возможности его доставить. Это устройство, основанное на антимагическом артефакте, который вы забрали у работорговцев. Я провел ряд экспериментов с его конструкцией».

Оливия почувствовала инстинктивное отвращение при одной мысли об этом устройстве. Применение артефакта сопровождалось парализующей слабостью, неестественной пустотой, от одного только воспоминания о которой накатывала тошнота.

«Не знаю, смогу ли я хорошо с ним сражаться, даже доставь ты его сюда. Я теперь аликорн, и завишу от магии даже больше, чем Король Шторм. Он не является частью Эквуса, возможно, артефакт на него вообще не повлияет».

«Я сказал, что устройство основано на этом артефакте. Пустотный сифон – это простой ненаправленный клапан, отводящий энергию обратно в кольцо. Но поле, которое он формирует, можно измерить и контролировать. Если вы наденете устройство, оно будет истощать всю магию вокруг, кроме вашего тела. Вы, вероятно, лишитесь возможности применять то, что эквестрийцы называют «заклинаниями». Но, как я уже сказал, у меня нет возможности передать его вам».

Оливия уже видела двери на мостик. Снаружи была установлена огромная пушка, и более десятка солдат направили свое оружие вдоль коридора. Но по сравнению с ней они двигались так медленно, что майор могла увернуться от их выстрелов, даже не прибегая к магии. Совсем не эти солдаты должны были решить исход войны.

«Укажи мне его местоположение, как можно точнее. И убедись, что оно выключено, – раньше она уже телепортировала оружие со значительного расстояния. Сейчас проблем точно не возникнет, хотя она и находилась в космосе. – Но не тяни. Я больше не вижу горы Нибиру».

На самом деле, когда она в последний раз выглядывала в иллюминатор, то могла поклясться, что видела Кантерлот.

Предвестник отправил координаты. Для Оливии это была бессмысленная цепочка цифр, но Гармония помогла ей разобраться. Подземный комплекс далеко от Отара, без единого входа или живого сотрудника. Аликорн потянулась к стеклянной витрине, в которой находилось устройство, и вытащила его.

Оно облегало ее левую переднюю ногу, как отполированный щит, сделанный из того же ржавого на вид металла, который использовался в большинстве взаимодействующих с магией технологий. На нижней стороне присутствовали механизмы, хотя и мало. Усиленный микропроцессор, несколько проводов и шестеренок, а также разобранная версия пустотного сифона, с которым Оливия уже сталкивалась раньше.

«Вы можете активировать его нажатием. Диапазон и интенсивность излучения остались неизменными, за исключением того, что он не должен затрагивать вашу собственную энергию. Я надеюсь. Но если вы разговариваете со мной с помощью магии, то включение устройства будет означать конец этого разговора».

«В таком случае, до свидания. Спасибо тебе за все, что ты сделал, Предвестник. Я должна была больше доверять тебе».

Оливия почувствовала замешательство со стороны ИИ.

«Почему вы прощаетесь? Даже если вы погибните…»

Она включила устройство. С резким писком связь с Гармонией прервалась. Кристаллическая пушка в конце коридора перестала светиться и осыпать стены металлическими осколками.

Оливия добежала до первого стрелка, сорвала с его пояса нож и рассекла солдата вдоль тела, одновременно ныряя за его спину, чтобы избежать последовавшей очереди. В отличие от солдат-людей, эти были полностью уверены в своем бессмертии и не очень беспокоились о дружественном огне.

Тела, однако, достаточно хорошо блокировали пули. Оливия оттолкнула ногой следующего охранника с дороги, одновременно отбросив третьего щитом и ударив его о стену. Щит прекрасно выдержал удар. Предвестник сделал его не только антимагическим, но и способным выполнять непосредственные функции.

«Но сможет ли он остановить пулю?»

Лучше не проверять.

Оливия протиснулась мимо кучки мертвых солдат и прижалась к дверям. Они были большими, металлическими и плотно запертыми. На удар двери никак не отреагировали, а коридор позади наполнялся охранниками.

«Ну давай же».

Майор наклонилась, коснувшись сифона другой ногой. Через долю секунды она исчезла, телепортировавшись прямо сквозь дверь, навстречу судьбе по другую сторону.

---

Саре потребовалось не меньше минуты, чтобы заметить первые признаки разрушения «Штормбрейкера». Было легко понять, как корабль оставался в строю все эти годы, с живой иммунной системой в виде чейнджлингов, поддерживающей все в рабочем состоянии. Но теперь они с Фотурис добрались до нее и фактически заразили корабль аутоиммунным заболеванием.

Сначала она заметила это в «венах». Стены их пещеры стали зелеными, а затем серыми, когда похожая на кровь слизь, протекающая по ним, перестала двигаться. Вдалеке Сара слышала, как корабль начал стонать и трястись, и постоянный поток газа начал пробиваться наружу.

Фотурис лежала на полу рядом с ней, рухнув прямо там, где была, в тот момент, когда закончила передавать сигнал. Она закрыла голову копытами, очевидно, ожидая, когда прекратится ужасный шум.

Сара аккуратно ткнула ее в бок.

– Эй, Фотурис.

Чейнджлинг не стала поднимать глаза, или, по крайней мере, в темноте это было незаметно. То малое освещение, которое еще оставалось, стремительно тускнело. И все же Сара была права – будучи чейнджлингом, перспектива оказаться в полной темноте совсем не напрягала.

– Чего?

– Думаю, нам, вероятно, следует… подумать о том, как выбраться отсюда. Не знаю, слышишь ли ты, но...

– «Штормбрейкер» разваливается на части? Да, я знаю. В этом же и был весь смысл. Но у нас нет возможности выбраться. Древние на делали шаттлов или спасательных капсул. Какой смысл, когда твое сознание на Эквусе в безопасности? Маленький корабль обходится дороже, чем выращивание нового органического тела после того, как старое будет уничтожено.

Сара устроилась на полу рядом с Фотурис, хотя преодолеть инстинкты оказалось очень сложно. Она чувствовала, как опасность вокруг нарастает, и, вне всякого сомнения, знала, что необходимо бежать в безопасное место прямо сейчас, а не сидеть на месте, пока все вокруг рушится.

– Ты хочешь чтобы все случилось именно так? – спросила Сара. Ее собственное сердце бешено колотилось, и потребовалось сосредоточиться, чтобы не дрожать, пока она говорила. Но она справилась. Этого было недостаточно, чтобы обмануть восприятие эмоций чейнджлингов, но с учетом происходящего вряд ли Фотурис этими способностями сейчас пользовалась.

– Это самый быстрый способ, – уклончиво ответила она. – И самый простой.

– Возможно, – Сара накрыла чейндлинга крылом, надеясь, что это поможет ее утешить. Одна из стен треснула, что для ее «зрения» прозвучало как внезапный всплеск крови и слизи, забрызгавший пол неподалеку сукровицей. Можно было только благодарить Бога, что освещения тут не было и их шлемы сломали. – Но не тот, которым мне хотелось бы пользоваться. Мне трудно принять, что запись моего сознания – это действительно я. Не хочется рисковать.

– Это не запись, – пробормотала Фотурис, но голос был очень тихим и слабым. – Это все просто... предрассудки, как мне кажется. Не знаю, как еще это можно назвать.

– А что насчет здравого смысла?

Сара старалась говорить мягко, хотя ее сердце бешено колотилось. Где-то неподалеку металл заскрежетал о металл, и иногда раздавались крики боли других чейнджлингов за мгновение до смерти. Один путь к отступлению теперь был отрезан, хотя сказать, нужный он или нет, было затруднительно.

– Послушай меня, Фотурис. Может быть, ты права, может быть, смерть теперь не имеет того значения, к какому я привыкла. Но почему мы должны рисковать? Ты же эксперт по таким кораблям, верно? И мы знаем, что Король Шторм то поднимал сюда, то отправлял солдат. Значит, способ покинуть корабль есть. Почему бы нам не попробовать? Ты могла бы… думай об этом, как об игре, если хочешь! Заняться хоть чем-нибудь. Или, может быть, ты могла бы попытаться вспомнить, как думала раньше, и воспринимать это как борьбу за выживание, какой она есть на самом деле.

Помогло ли это? Чейнджлинг рядом с ней определенно напряглась, посмотрев на нее снизу вверх.

– Я не знаю, как Король Шторм доставлял сюда солдат. Но я знаю, что есть... механизм транспортировки. Для граждан.

– Отлично! – Сара вскочила на ноги, ища любой предлог, чтобы сделать что-нибудь, кроме как тихонько ждать смерти. – Вот же повезло, что среди нас как раз есть один! Что нам делать?

Фотурис тоже встала, осматривая разрушенный проход.

– Нам нужно добраться до палубы экипажа. Я могла бы помочь тебе найти транспортную панель оттуда.

– Отлично! – Сара подтолкнула ее плечом, выбирая направление, где было тише всего. – Тогда пора бежать! Не стесняйся указывать путь, если знаешь, куда нам!

– Я не знаю. Зоны технического обслуживания полностью органические, они разрастаются до конфигурации, необходимой кораблю. Мы, вероятно, не успеем убраться вовремя.

– С таким настроением – точно не успеем! – выпалила Сара, последовав прямо за Фотурис, готовая подгонять ту, если она начнет опять тормозить. Но, несмотря на все разговоры о пустой трате времени и полной уверенности в возрождении, останавливаться она вроде не собиралась.

«Может быть, в конце концов, ты все еще где-то там, Джеймс».

Но можно было довольствоваться и этим – может быть, даже умереть с этим знанием, если уж так выйдет.

«С меня хватит, Предвестник. Когда все это закончится, я собираюсь признаться, кто я такая, и просто сказать тебе, что мне все равно, знаешь ты или нет».

После пробежки, которая, по ощущениям, длилась пару часов, но по факту не могла превышать нескольких минут, глаза Сары уловили отблеск света, пробивающийся сквозь металлическую решетку.

– Отлично!

Она остановилась прямо перед ней, выглядывая наружу. Там был проход с широким плоским полом вместо органического лабиринта системы технического обслуживания. Размер решетки был достаточно большой для чейнджлинга, но как она открывается, разобраться не получалось.

Сара развернулась, уперлась передними ногами и лягнула решетку изо всех сил. Металл заскрипел, а затем поддался. Никаких тебе метаматериалов.

– Давай! – крикнула Сара, тяжело дыша. Она посторонилась и последовала сразу за Фотурис, когда та вышла в коридор.

Чейнджлинг застыла, уставившись на толпу из более чем десятка существ. Сара узнала их, хотя видела лишь мельком, когда ненадолго оказалась в оккупированном Кантерлоте. Это были вражеские войска, которые мучали население города. В пространстве ООН для таких преступлений «мы просто выполняли приказы» оправданием не являлось. Их бы выкинули в вакуум без колебаний.

Один из них что-то пробурчал, и Сара поняла, что они обращаются не к ним.

– Что нам делать? Ты думаешь, эти двое делают «Штормбрейкер» таким шумным?

Но его товарищ так и не ответил ему. В конце коридора раздался небольшой взрыв, и несколько ближайших солдат рухнули под градом кристаллических осколков. Этого было достаточно, чтобы остальные бросились бежать прямо мимо них.

Кто-то пытался замахнуться копьем, но Сара оттолкнула Фотурис с дороги, и нападать на них никто не стал. Она поймала несколько сердитых взглядов, когда солдаты бежали мимо, затем они свернули за угол и скрылись из виду.

Теперь не только у Сары сердце бешено колотилось – она чувствовала панику Фотурис, а также легкое возбуждение.

«Ага! Ты думаешь, что у нас действительно все получится. Вот такой настрой мне нравится!»

– Итак… палубы экипажа! – Сара встала, помогая Фотурис тоже подняться. – Куда дальше?

Они стояли на чем-то вроде перекрестка, с широким центральным коридором, в котором только что прогремел взрыв, и несколькими маленькими проходами, ответвляющимися от него. Жидкость из светящихся панелей вытекла, и большинство из них погасло. Весь корабль снова тряхнуло, от одного конца до другого.

– Прямо туда! – Фотурис указала на конкретный коридор. – Однако бежать далеко! Мы… не на том конце корабля.

Она внезапно взлетела, жужжа крыльями.

– Черт! – Сара побежала в указанном направлении, так быстро, как только могла. Повсюду валялись обломки оборудования и мебели, стены трескались, обнажая внутренние механизмы – команда чейнджлингов старалась изо всех сил, разнося его на части. – Я не умею летать, Фотурис!

Меньшая чейнджлинг следовала за ней по пятам, очевидно, без особых усилий. Темп, который требовал от Сары всех сил и концентрации, для того кто умел летать, очевидно, был не таким напряженным.

– Тогда не знаю, успеем ли мы вовремя! Похоже, инерционные стабилизаторы только что вышли из строя!

Сара не имела ни малейшего представления о том, что такое инерционные стабилизаторы, но внезапно пол под копытами потерял устойчивость. Это было похоже на бег по палубе морского корабля, за исключением того, что корабль, казалось, падал.

– Мне, блядь, сейчас чудится или мы переворачиваемся? Как вообще можно перевернуться в космосе?

– Потому что мы больше не в космосе.

Фотурис остановила ее прикосновением к плечу и указала на громадное окно на одной из стен. Сара чуть не упала, когда взглянула туда, почувствовав внезапную волну дурноты.

Они направлялись прямо к кольцу и, судя по этому окну, делали это боком. Было только одно маленькое утешение – бежать по наклонному коридору было легче.

Сара снова ускорилась, хотя теперь ей приходилось быть осторожной, чтобы не упасть вперед. Она позволила увиденному исчезнуть из головы, пытаясь сосредоточиться на постепенно увеличивающемся уклоне перед ней.

– Я не понимаю… как у этого корабля вообще могут быть концы. Разве он не круглый?

– Ну почти, – ответила Фотурис. Теперь она летела сразу за Сарой, помогая ей избегать препятствий, мягко подталкивая ногой. – Но у него только один двигатель, и силовые шунты распределяют тягу по всему... Вижу ты не слушаешь.

– Агась!

Теперь Саре казалось, что она бежит по довольно крутому склону. Она поскользнулась на пятне масла и покатилась по полу. Она визжала, размахивая крыльями так сильно, как только могла. Вокруг рвался металл, и оборудование ломалось, врезаясь в стены. Солдаты орали от боли, чейндждлинги пищали, умирая.

Сара провалилась в дверной проем, ее крылья абсолютно никак не могли остановить ее, пока она скользила по проходу в комнате, заполненной громадными цилиндрическими чанами. Пол наклонился еще больше, превратившись в обрыв, густая фиолетовая слизь хлынула из чанов, падая вместе с ней.

Кто-то схватил Сару за переднее копыто, да так сильно, что она взвизгнула от боли. Фотурис отчаянно вцепилась в нее, ее крылья двигались так быстро, что их даже нельзя было разглядеть. Но чейнджлинг не стала зависать, а пролетела через дверь, ловко ударив ногой по механизму закрытия по пути.

Они приземлились в диспетчерской, упав на то, что раньше было стеной. Дверь над ними выгнулась, и что-то пурпурное и дымящееся начало капать внутрь, наполняя комнату запахом свежего асфальта.

Сара обхватила передними ногами другого чейнджлинга, содрогаясь всем телом. Не имело значения, насколько она была храброй или решительной.

– Ты... спасибо, что спасла меня, Фотурис.

– Я в долгу перед тобой, – ответила та, хотя и не смогла скрыть гордой улыбки. – Или прежняя я была. Еще несколько раз, и мы будем в расчете.

– Еще несколько, – повторила Сара, размыкая объятия. – Давай, скажем… десяток, для ровного счета.

Она выпрямилась, позволив крыльям на секунду зажужжать, чтобы снова их расправить. Теперь Сара чувствовала легкую боль всякий раз, когда переносила вес на правую переднюю ногу, но с этим ничего нельзя было поделать. Дверь над ними скрипнула, и несколько фиолетовых капель превратились в тонкую струйку.

– Наверное… нам следует начать карабкаться.

– Слишком медленно, – Фотурис снова схватила ее, хотя на этот раз она сделала это более осторожно, обхватив обеими передними ногами. – Было бы лучше, если бы ты превратилась во что-нибудь маленькое. Но, я предполагаю, что ты не умеешь.

Сара печально кивнула.

– Ты могла бы превратиться во что-нибудь большое.

Фотурис в ответ только хихикнула.

– Справедливо. Я тоже так и не научилась.

Она взлетела. Сара изо всех сил пыталась взмахнуть крыльями, но она даже фестралом нормально летать не умела, что уж говорить про крылья чейнджлинга. Каким-то образом Фотурис подняла их обеих, и они снова начали спуск.

Им оставалось лететь совсем немного – что было хорошо, поскольку Сара не знала, сколько у Фотурис осталось сил.

Но сомнений относительно того, что они достигли места назначения, у нее не возникло, даже без подтверждения со стороны ее спутницы.

Они увидели приподнятую платформу из светящегося кристалла, окруженную металлическими перилами и мерцающими голограммами. На этой платформе, засунув копыто в поток яркого синего света, сидел труп.

Это явно был аликорн, покрытый темным кристаллом, который изменил все тело, сделав его полупрозрачным и светящимся.

Сара узнала метку в форме луны, все еще видимую сквозь толстую кристаллическую тюрьму.

– Это один из способов компенсировать отсутствие прав гражданина, – пробормотала Фотурис, опускаясь на участок бывшей стены в пределах досягаемости платформы. Каким-то образом принцесса продолжала сидеть на ней, словно мебель, привинченная к полу. Сара почти чувствовала на себе взгляд ее пустых глаз.

– Мы добрались, – сказала она, вздрогнув. Здесь было еще несколько тел, в основном мохнатых солдат Короля Шторма. – И как теперь нам этим воспользоваться?

– Я могу показать, – произнес голос позади них. Там была кобыла-единорог, ее рог светился и, по-видимому, позволял идти, несмотря на всю тряску и грохот. Каким образом непонятно – рог был треснут и большей частью отсутствовал, оставив лишь небольшой обрубок. С него сыпались искры, да и рана не выглядела полностью зажившей.

– Черт, – пробормотала Сара. Кобыла была достаточно симпатичной пони или могла бы быть, если снять с нее все эти доспехи. – Король Шторм тебя хорошо отделал.

– Не он, – практически прорычала единорог, прыгая с разбега из бокового дверного проема и приземляясь на перила с глухим стуком. Перила слегка прогнулись, а металл протестующе взвизгнул. – У нас мало времени. Не уверена, что он вообще заметил, что «Штормбрейкер» разваливается на части.

– Можем ли мы захватить принцессу с собой? – спросила Фотурис, уставившись на застывший труп. – Мне неловко просто… оставлять ее здесь.

Кобыла пожала плечами.

– Меня это не касается. Если… вы, случайно, не отправляетесь к чему-то, что называется «Предвестник»? Я... смею предположить, что вы его агенты, и уничтожение «Штормбрейкера» – ваша заслуга.

– Да, – ответила Сара, прежде чем успела подумать об этом. – На оба вопроса. Мы справились недурственно.

– Недурственно… Полагаю, так это тоже можно описать, – единорог уставилась на мерцающее голубое свечение. – Не уверена, что оно все еще работает. Но если все же работает… вам просто нужно прикоснуться к металлу и представить себе пункт назначения так четко, как только сможете. Таким образом можно попасть куда угодно на Эквусе, но главное – четкость. Я не знаю, куда мне надо, поэтому прыгну, когда ты задашь место назначения.

Сара расправила крылья, поморщившись, когда перенесла вес на травмированную ногу. Но это будет всего один прыжок – такое она точно сможет пережить.

– Ладно.

Она вытянула ногу в сторону, опираясь ею на Фотурис.

– Что насчет принцессы? – спросила та.

– Не пытайся взять ее с собой, иначе система отключится. Но когда ее тело умрет, она сможет создать новое, так что... оставить ее здесь не такой уж плохой вариант.

В конце коридора раздался взрыв и еще больше криков.

– Может быть… поторопимся?

– Точно, – Сара сглотнула. – Раз... два... три!

Они прыгнули и исчезли в клубящейся синеве.

---

Оливия ожидала, что мостик корабля, который способен разрушать города и нависать над головой подобно мстительному богу, окажется побольше. Основная часть пространства была отведена голографическим стеклянным пластинам на полу, которые, как она знала из рассказов, были частью интерфейса управления Санктуарием.

«Вполне логично, что на кораблях используется такая же система».

На одной стороне комнаты висела большая карта кольца, а из большого плоского окна открывался вид на Санктуарий. И этот вид с каждой секундой становился ближе. И где-то «не здесь» странный объект, который она видела раньше, сиял все ярче. Оливия все еще не могла смотреть на него без боли в глазах, но это не имело значения. Цель ее гнева была прямо здесь.

В комнате не было охраны – вообще никого, кроме Короля Шторма и его первой помощницы. Шторм по такому случаю облачился в свои лучшие доспехи из того же толстого металла, что и во время осады Отара. Темпест Шэдоу тоже была в доспехах. Оба они стояли на командной платформе, хотя светилась та только у копыт кобылы.

Карта в воздухе мигнула и погасла. Теперь освещение было только от окна, снаружи усиливалось оранжево-красное свечение.

Как ни странно, Король Шторм стоял к Оливии спиной. Казалось, он не слышал стрельбы снаружи, а если и слышал, то ему было все равно. Темпест стояла лицом к нему с другой стороны, поза выражала гнев, а рог слабо искрил.

– Я сделала даже больше, чем предусматривала моя часть сделки, ваше высочество, – говорила она таким страстным голосом, что, казалось, не замечала Оливию у двери. Темнота так хорошо скрывала ее? Или единорогу просто было все равно? – Я завоевала для вас Эквестрию. Я вложила в ваши копыта посох, содержащий бесконечную силу. Шторма в вашем распоряжении, весь мир в вашем распоряжении. Я достаточно долго ждала своей награды.

Король Шторм шагнул вперед, сжимая странный посох обеими лапами. Оливия поборола искушение немедленно активировать антимагический щит, зная, что они оба точно это почувствуют.

Но нет, Темпест ее уже увидела. Оливия встретилась взглядом с единорогом, напрягшись в ожидании неизбежной атаки… но ее не последовало. Кобыла не произнесла ни слова. Возможно, она ждала, что скажет Король Шторм.

– Завоевала Эквестрию для меня? – Король Шторм отошел от края командной платформы, указывая посохом на окно. Оно слабо светилось красным, точно такого же оттенка, как и сияние снаружи. Очертания Шторма на мгновение изменились, как будто он ненадолго разделился на полдесятка накладывающихся друг на друга копий. – Не знаю, слышала ли ты сообщения из Эквестрии, но не похоже, что она надолго останется нашей. Даже сейчас, вместо того, чтобы… ну, сделать хоть что-нибудь полезное, наши солдаты возвращаются сюда сотнями. Ты знаешь, что это значит.

Ответа он дожидаться не стал.

– Там бойня. Ты не просто потеряла принцессу, которую я поручил твоей опеке, хотя этого было бы достаточно. Ты позволила восстанию стать достаточно сильным, чтобы они смогли скинуть нашу власть. Я хотел спасти их всех, а вместо этого я не спасу почти никого.

Оливия поставила седельную сумку на пол у двери, а затем начала продвигаться вперед, удерживая в магическом поле только пистолет и украденный нож. Она двигалась чрезвычайно медленно, огибая край командной платформы. Здесь не было столов, за которыми можно было бы спрятаться, вообще никаких укрытий. Ей некуда было идти, кроме как прямо к своей цели. Она молча запросила состояние бомбы в сумке.

«Шесть минут».

– Я выполнила свою часть работы, – возразила Темпест. – Удержание Эквестрии не было моей задачей. Вы бы не доверили мне правительство, так что не знаю, чего еще вы ожидали.

Кобыла коснулась копытом своего рога или, точнее, того места, где он был.

– Я не прошу у вас многого, ваше высочество. Я продолжу служить. Я с радостью вернусь на поверхность, чтобы вернуть все, что мы потеряли, после того, как вы сделаете то, что обещали. У вас есть власть над жизнью и смертью, так используйте эту власть, чтобы починить меня. Прямо сейчас.

Оливия была близко, почти так близко, как только осмелилась. Она левитировала пистолет Циньчжи с помощью магии, все время удерживая Короля Шторма на прицеле. Но не нажимала на курок – ей не нужно было быть телепатом, чтобы понимать, что делает Темпест, и прийти с ней к молчаливому соглашению.

Она уже однажды спрашивала о регенерации. Оливия пообещала от имени Предвестника то, что Король Шторм, очевидно, не мог выполнить.

«Возможно, мне все-таки не придется сражаться с ним в одиночку».

– У меня есть власть над жизнью и смертью. Я – твой единственный шанс вернуть рог. И вот ты стоишь передо мной во время своего величайшего провала, требуя то, чего не заслуживаешь, – он снова указал своим посохом в окно. – Время ушло, Темпест Шэдоу. Твой шанс на искупление пришел и ушел. До шторма считанные минуты. Когда он придет, тебе будет все равно есть у тебя рог или нет.

Оливия больше не могла ждать. Она снова включила щит движением копыта и усилием воли направила пистолет прямо в щель между шлемом и нагрудником Короля Шторма. Она выстрелила все шесть раз один за другим, наполнив замкнутое пространство грохотом и небольшим облачком пороха.

Темно-синяя кровь потекла из раны, пропитывая мех насквозь и забрызгивая лицо Оливии. Но она стояла неподвижно, ожидая.

Король Шторм не рухнул на пол, как это сделало бы обычное существо. Его хватка на посохе, казалось, стала только сильнее, и Оливия смогла различить слабое свечение. Он пытался что-то сделать со своей шеей – пытался и, по-видимому, потерпел неудачу. Но в ране было что-то еще, чего аликорн не смогла разглядеть, прежде чем Шторм полностью не повернулся к ней лицом.

Шея Короля Шторма и часть воротника брони были разорваны пулями. Но внутри были видны металлические волокна и электрические цепи. Вся рана, казалось, светилась, но на этом все – она не заживала сама по себе, хотя Оливия каким-то образом знала, что именно это должно было происходить.

Антимагический щит Предвестника делал это невозможным. Оливия отпрыгнула назад, вне пределов Короля Шторма, избегая мощного удара. Как он мог что-то делать с шеей в таком состоянии, она не знала, но на самом деле это и не имело значения.

– Чего ты ждешь, Темпест? – из голоса Короля Шторма пропала вся веселость. – Останови ее! Ее устройство...

Была ли в его голосе паника? Страх?

– Уверена, что смогла бы, – ответила Темпест. – Если бы только у меня был рог. Вы знали, что ее фракция может вернуть его? Предвестник – тот, кого, как вы считали, мы убили. Полагаю, это предложение все еще в силе, Вэйфаиндер?

Оливия кивнула.

– При условии, что я смогу остановить его. Тебе лучше уходить немедленно. Мне просто нужно, чтобы ты ушла. Беги как можно быстрее.

– Что ж, в таком случае… – Темпест пошла к двери. – Я сразу должна была понять, что не стоит полагаться на вас, ваше высочество. Подобные обещания… в ваших устах они звучат слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Затем она повернулась и исчезла за дверью.

Король Шторм внезапно двинулся на Оливию, в ярости обнажая острые зубы и снова и снова обрушивая на нее удары посоха. Каждый раз она прикрывалась щитом, отступая с той же скоростью. Несмотря на это, аликорн чувствовала, как ее ноги напрягаются от ударов, и слышала, как трескается под ними пол.

«На что он был бы способен, не подстрели я его в самом начале?»

Оливия выпустила пистолет из магической хватки, извлекла из сумки окровавленный нож и взмахнула им вверх, под броню Короля Шторма. Тот двигался недостаточно быстро, чтобы помешать лезвию глубоко вонзиться под нагрудник.

Он застонал, когда кровь потекла по рукояти, но все же не остановился.

«Четыре минуты».

– Ты понятия не имеешь, во что вмешиваешься!

На этот раз сила удара была такова, что Оливию подняло в воздух и ударило спиной о стену. Она быстро встала, встряхнувшись, но крылья должным образом не расправились. Она проигнорировала боль, отодвинув ее на задний план, как делала много раз до этого.

– Эквус – это тюрьма, пони. Тюрьма для ваших разумов. Вы отбываете самые длительные пожизненные сроки длиной в вечность. Когда разразится Шторм, он освободит вас. Мы уже почти на месте... – он двинулся вперед, оставляя за собой кровавый след. Король сутулился и тяжело дышал. Что бы ни делал этот посох, какое бы тело ни скрывалось под всем этим мехом, неуязвимым оно не было. Он был измотан. – Как только мы достигнем поверхности, все будет кончено. Шторм придет, чтобы вырвать все эти разумы на свободу.

– Ты имеешь в виду, убьет их, – сказала Оливия, ища оружие. – Если бы они хотели быть мертвыми, уверена, у них хватило бы ума изобрести способ.

– Смерть – ничто в этой тюрьме, – пробормотал Король Шторм, поднимая свой посох и готовясь к следующему удару. Посох все еще посверкивал бессильными, незавершенными заклинаниями. С каждой вспышкой странный объект снаружи тоже светился.

«Очень надеюсь, что уничтожение одного из них разрушит другой».

Может быть, Оливия и не сможет взорвать кристалл снаружи, но посох явно находился в обычном пространстве.

– Они управляют вами, пони! Пешки в их игре, двигатель в их механизме. Вам не обязательно быть частью этого. Действительно ли вы хотите властвовать в галактике именно так? Как раз из-за этого и начался Шторм. Как только Эквус будет уничтожен, все наконец закончится.

Кантерлот приближался. Возможно, устройство было невосприимчиво к ядерному пламени, но вот город – точно нет. Взрыв на такой высоте уже уничтожил бы большую часть электроники на земле.

«Его магия не действует на мой щит. И он между мной и бомбой».

Оливия отступила как можно дальше. Даже изрешеченный пулями, Король Шторм был могучим воином. Сильнее и опытнее, чем она.

«Ручная детонация», – подумала Оливия. Ответа не последовало.

«Черт возьми, щит!»

Он блокировал все, кроме левитации. Но сколько времени осталось? Сейчас должно быть меньше минуты, верно?

Оливия прыгнула, уворачиваясь от удара Короля Шторма и заставляя его качнуться. Она попятилась к окну, все время держа щит поднятым, отбивая удары. Она мысленно вела обратный отсчет, и каждая секунда причиняла боль.

– Ты не можешь победить, – сказал король, немного выпрямляясь.

Он покрутил посохом в воздухе, и Оливия увидела, что свечение теперь распространяется на все его тело. Магия поддерживала его, несмотря на сочащуюся голубоватую слизь. Нож из раны он тоже не выдернул, как она надеялась, – потеря крови наверняка ослабила бы его настолько, что бой уже прекратился бы сам по себе.

– Я сражался с врагами гораздо сильнее тебя. Я сражался с Луной и Кейденс одновременно. До этого… я сражался с врагами, которые будут преследовать тебя в ночных кошмарах. Существами, для которых ты не можешь найти места даже в самых темных уголках своего разума. Тебе повезло, что Шторм нашел и их тоже, кем бы ты ни была. Теперь и твоя смерть быстро приближается. Не будь она так близка, я был бы склонен не торопиться. Возможно, я бы начал с рога, дав Темпест то, чего она так хотела. Может быть, не совсем в том виде, как она хотела…

Он снова поднял посох, на этот раз обхватив его обеими лапами. Оливия не двигалась, прижимая щит к груди и считая.

Затем она услышала щелчок бомбы в другом конце комнаты.

– Ты прав, – сказала она. – Моя смерть приближается.

И она пришла, в виде яркого белого огненного шара, который осветил весь Кантерлот и окрестности на сотни квадратных километров.

---

– Крайне важно, чтобы все, у кого нет неповрежденного шлема, прикрыли глаза, – произнес голос Предвестника по радио, дублируясь внешними динамиками всех транспортных средств, переводчиков и комплектов брони вблизи Кантерлота. – Это тактическое устройство, маломощное. Но свет, который оно излучает, грозит мгновенной слепотой.

Фларри Харт только что добралась до дна долины, благодаря поездке на одном из поездов Кантерлота. Они реквизировали их все, какие нашли, засунули в «Крыло Полуночи» столько пассажиров, сколько смогли, и все же принцесса знала, что были пони, которых они не нашли. Пони, прячущиеся в подземелье, разыскиваемые и сломленные – пони, которые теперь не были в безопасности.

Чтобы разглядеть в небе «Штормбрейкер» магическое усиление зрения уже не требовалось. Его очертания были такими же четкими, как и до выхода на высокую орбиту, корабль был настолько огромен, что, казалось, на нем мог бы поместиться целый город. Он все еще был невообразимо высоко, выше, чем могли летать все, кроме самых магически одаренных пегасов. Но даже это было слишком близко.

Фларри Харт отдыхала рядом с Лаки Брейк, чья неиссякаемая энергия, казалось, наконец вся кончилась. Она оставалась на ногах только потому, что доспехи ее удерживали стоя, и последние несколько раз, когда Фларри что-то говорила, то обнаруживалось, что ее подруга спит, и ее приходилось будить.

«В конце концов, ты не несокрушима. Никто из нас не несокрушим».

Визор внезапно потемнел, и принцесса напряглась, гадая, что за странная магия только что была наложена на нее. Но нет, оглянувшись вокруг, она все еще могла видеть один клочок неба. Над ней появился силуэт, вспышка, которая на долю секунды высветила «Штормбрейкер» во всей его угрожающей красе.

– Боже, – прошептала Лаки по радио, очевидно, все-таки проснувшись. – Мы ушли недостаточно далеко. Он... действительно упадет на город. А мы даже на несколько километров не отошли.

Фларри почувствовала тяжесть доспехов Лаки, навалившихся на ее собственные, и ей показалось, что она чувствует, как аликорн внутри дрожит от страха.

– Прости, Фларри. Думаю, это будет больно.

Все, что она еще собиралась сказать, было стерто, заглушено ревом настолько сильным, что у Фларри Харт все замерло в груди. Ее уши были в безопасности, хотя бы благодаря доспехам, но вот для пони без них… Впрочем прямо сейчас об этом можно было не беспокоиться.

Очевидно, значения это не имело.

– Ты думаешь, это… упадет на нас? – долго ждать, чтобы убедиться в точности этого предсказания, не пришлось. «Штормбрейкер» взорвался, но только в передней части. Теперь он разваливался сам по себе, как яйцо, которое начало вылупляться в тот самый момент, когда его подожгли. Куски металла размером с кантерлотский замок сыпались дождем, разбрызгивая густые потоки плазмы, достаточно большие, чтобы затопить целые города. – Селестия всеблагая, какой он большой…

– Боюсь, моя сестра не смогла прийти, – раздался голос позади них, достаточно громкий, чтобы пробиться сквозь грохот взрыва, броню и крики ужаса вокруг.

Глаза Фларри Харт распахнулись – это была Луна! Она парила в воздухе позади них, ее тело сияло расплавленным светом тысяч далеких звезд. Ей это чудится или просто так повлияло затемнение визора шлема?

– Как ты...

– Я умерла, – ответила Луна, перекрывая крики облегчения и страха пони позади них. Фларри Харт могла видеть их – тысячи пони склонялись перед ними. Не перед той пони, что стала предательницей, чтобы сохранить себе жизнь – а перед одной из первых принцесс. – Вы должны мне все объяснить, когда позволит время.

Она подняла глаза, уставившись на «Штормбрейкер», который продолжал разваливаться на части.

– Мы думаем,… что было бы лучше наблюдать за этим событием издалека! – закричала Фларри, поднимаясь в воздух над толпой. Там были тысячи, может быть, десятки тысяч пони. Их было достаточно, чтобы толпа заполнила все вокруг них. Рог принцессы Луны засветился так ярко, что затмил взрыв. И они оказались где-то в другом месте.

Поля за пределами Понивилля едва хватило, чтобы вместить такую большую толпу, но все поместились. Фларри заморгала, подбирая под себя копыта и пытаясь найти принцессу.

Луна приземлилась перед ними парой мгновений спустя, задыхаясь от усталости. Расход магии, который Фларри Харт едва могла себе представить, сильно вымотал принцессу.

– Как?

– Карантин снят, – ответила Луна, тяжело дыша. – Навыки, необходимые для контроля магии, предназначены для... обучения дисциплине. Их можно обойти, при наличии достаточных полномочий.

Поле вокруг них заполнили крики, хотя это были не крики боли, которые можно ожидать от пони за мгновение до смерти.

– Оно ударит по Кантерлоту!

Фларри Харт отчаянно обернулась в поисках… но ей не нужно было долго высматривать, – просто выглянуть из-за большой яблони. Город был виден – смутные очертания вдалеке.

Через несколько секунд «Штормбрейкер» врезался в гору сверху, и земля под ними затряслась. Фларри Харт чуть не упала сама, содрогнувшись от удара. Но в отличие от ближайших пони, ей помогли доспехи.

Лаки тоже не упала. Забрало ее шлема скользнуло вверх, и Фларри увидела лицо, искаженное виной и болью.

– Прости, Фларри. Я пыталась… Я пыталась спасти город. Мы сделали все, что могли.

Принцесса не могла выразить словами свою боль. Она просто позволила подруге прижаться к ней, и они вместе плакали, пока город горел. По крайней мере, находясь так далеко, им не придется видеть подробности. Если там остались пони, которые не смогли сбежать, у них не было ни единого шанса выжить. Казалось, весь верхний уровень обрушился, унося то, что осталось от замка, и искореженного металлического корпуса «Штормбрейкера» вниз, в долину, где только что стояла толпа. А после, расплавленный металл залил там все.

– Я вижу подобное не в первый раз, – заметила принцесса Луна, стоявшая рядом с ними. Она больше не кричала, даже когда толпа пони вокруг них разразилась криками и плачем. Фларри Харт смогла уловить несколько знакомых голосов – владельца магазина пончиков и одного из странных друзей Твайлайт. И множество других, кого она не знала, но кого угнетала наравне с другими во время ее позорного правления. Все страдали вместе.

– Не обременяй себя чувством вины, принцесса Лаки. Я мало что успела узнать, когда вернулась к жизни, но вижу, что ты окружена пони. Эквестрия – это не какой-то один город, пусть даже самый большой. Эквестрия в сердцах ее жителей.

– Но они... – Фларри Харт едва могла связать слова воедино. – Может быть, если бы я сражалась с тобой, может быть, если… мы могли бы победить, каким-нибудь образом. Все не должно было длиться так долго. Если бы я не...

Луна подняла крыло, чтобы призвать к молчанию, хотя, конечно, возможности заставить это сделать у нее не было, поскольку Фларри все еще была в доспехах.

– Нет. Куда бы ни вела эта дорога, не ходи по ней дальше. Моя сестра была уничтожена чувством вины выжившего. Она потратила всю жизнь, оправдывая ужасные поступки, которые совершала, чтобы сохранить свою цивилизацию. Перестань жить с чувством вины, принцесса Фларри Харт. Гибель нации – лучшее время для новых начинаний.

Глава 31: Эпилог

Вернуться к Предвестнику оказалось немного сложнее, чем просто прикоснуться к телепортационной панели и надеяться на лучшее. Но странствия по стране, восстанавливающейся после войны, не входило даже в первую тройку наиболее сложных дел, которыми приходилось заниматься Саре. Возможно, она и не умела маскироваться – поначалу, – но у них было время найти укромное местечко, чтобы попрактиковаться, и, в конце концов, о Мазерлоде говорили буквально все, так что добраться туда было не так и сложно.

Сбежавшая с ними пони со сломанным рогом тоже направилась туда, по крайней мере, так она сказала.

– Теперь вы у меня в долгу, – заявила кобыла, и это было последнее, что она вообще говорила Саре. – И я намерена его взыскать.

Они с Фотурис прибыли в Мазерлод под личиной двух дипломатов-эквестрийцев. Теперь город назывался Новым Кантерлотом. С выдумыванием названия явно никто заморачиваться не стал, но озвучивать свои мысли Сара не решилась. Это было бы не очень дипломатично.

Они сошли на железнодорожную станцию вместе с толпой других пони, и Сара обнаружила, что с трудом узнает место. Теперь это не был тайный вход на скрытую базу, которую никто никогда не увидит – больше походило на Древний Рим, как она его себе представляла, за несколько лет до того как он разросся. Техника ровняла гору и несколько соседних вершин в придачу. Первоначальных зданий нигде не было видно, за исключением единственной большой ратуши прямо у выхода со станции. Крыша была сожжена, а несколько окон выбиты. Заинтригованная, Сара направилась к зданию, следуя за толпой.

Это последнее уцелевшее строение Мазерлода. Хотя армия Короля Шторма разрушила стены и снесла ваши дома, память о вас навсегда останется в наших сердцах.

Далее шел список имен, предположительно, тех, кто здесь погиб. Сара не стала останавливаться, чтобы его прочитать, а вместо этого бросила взгляд через плечо на Фотурис. После тренировок из нее получилась довольно привлекательная пегаска. В этом все еще было что-то странное, какая-то часть Сары беспокоилась, что она изменилась ради нее. Такого она никогда бы не попросила у партнера. Сара не желала изменяться, чтобы понравиться миру, так почему мир должен измениться ради нее?

Но она не сильно возражала. «Пегаска благородных кровей» рядом с ней была такой же неуклюжей, как и прежний Джеймс, и так же отчаянно нуждалась в ее помощи. Только теперь вместо того, чтобы раздражаться, Сара находила это милым. Нельзя было ожидать, что она будет путешествовать инкогнито в течение месяца в одиночку.

– Как думаешь, где их искать? – спросила Сара, заставляя себя использовать эквестрийский, хотя особых причин для этого не было. Тут Золотой Гвардии не было, а пони, уводившие всех со станции, были одеты в простые комбинезоны из синей ткани и вооружены оглушающими пистолетами адаптированными под хват копытом.

Гражданские силы безопасности ООН или, по крайней мере, пони, выполняющие их функцию. Сложно было сказать, были ли это ее «коллеги» из полка рейнджеров или это местные. Вероятно, немного и тех, и других, судя по тому, как они общались.

Фотурис указала на самое высокое здание. Как и все остальные, оно все еще находилось в процессе строительства, с большими металлическими машинами, перемещающимся по трубчатым лесам. Это были промышленные 3D-принтеры с формованием трением, способные возвести целый мегаполис за год при достаточном количестве сырья.

– Все, что нам нужно, это найти одного из дронов, оттащить его в сторону, а затем сказать ему, кто мы такие.

– Ага, – Сара направилась в указанном направлении, что было легче сказать, чем сделать. Дорожка здесь была широкой и мощеной, а для освещения в ночное время были установлены уличные фонари. Но толпы пони шли в том направлении, распространяя вокруг себя гул опасений, недоверия и даже облегчения. Сара не могла выбросить их эмоции из головы, а может, и не хотела. Это было полезным преимуществом.

Вход, в отличие от верхних этажей, уже был закончен с облицовкой из полированного гранита и украшен замысловатой резьбой. Оформление здания больше походило на эквестрийское, чем на построенное Обществом первопроходцев, с их простыми плоскими полами и идентичным освещением. Здесь же оно обеспечивалось зачарованными факелами, а стены украшали исторические фрески.

Сара держалась подальше от толпы туристов, которые пришли как раз чтобы поглазеть на фрески, и вместо этого направившись к контрольно-пропускному пункту службы безопасности.

Здесь стояли простые рентгеновские сканеры оружия, через которые большинство пони проходили, даже не осознавая, что происходит. Но на другой стороне стояли сотрудники службы безопасности, наблюдавшие за толпой, проходящей через сканер. Рядом с ними стояло и несколько королевских гвардейцев.

Сара с Фотурис прошли вместе с толпой, и никто на них лишний раз даже не взглянул, поскольку, естественно, у них не было оружия, о котором стоило бы упоминать. Но далеко уйти не получилось, так как впереди обнаружилось еще одно препятствие – холл с автоматическими лифтами. Рядом каждым из них в стену был вделан большой компьютер, а так же стоял пони в униформе. Толпа разделилась, и все стали доставать документы для сканирования.

«Дерьмо, – Сара достала свой документ из кармана с помощью «единорожьей» магии, внутренне нахмурившись. – Я знала, что эта штука выглядит как QR-код».

Подделка выглядела довольно убедительной, но компьютер обмануть ей точно не получится.

– Добро пожаловать в здание капитолия, – произнес дружелюбный жеребец у дальнего лифта, вежливо кивнув им. – Я знаю, что наша магия может показаться новичкам достаточно странной. Если вам нужна какая-либо помощь, просто скажите.

Сара кивнула, протягивая ему поддельный паспорт.

– Сара и Фотурис, пришли встретиться с Предвестником, – произнесла она, обращаясь непосредственно к компьютеру.

Паспорта легли в сканер, и на мгновение индикатор вспыхнул красным вместо приятного зеленого, но спустя долю секунды сменился синим. Пони вернул паспорта с явным облегчением.

– Боже, вам двоим повезло. Я уж испугался, что срок действия ваших документов истек. Очереди за новыми в такую рань – сущий кошмар.

– В свое время мне пару раз везло, – ответила Сара, забирая документы. – Похоже, у меня есть ангел-хранитель.

Дверь скользнула в сторону, и она вошла в лифт, не сказав больше ни слова.

Фотурис влетела следом за ней, слегка трепеща крыльями, когда платье зашуршало вокруг ее копыт. Дверь закрылась, она наклонилась к уху Сары и испуганно зашептала:

– Откуда ты знала, что подделка сработает?

– Я и не знала, – ответила Сара спокойно и уверенно. Во всяком случае, настолько спокойно, насколько могла, отправляясь в пасть зверю. – Но у меня было предчувствие, что Предвестник будет нас ждать. Верно, Предвестник?

Экран, отображающий доступные этажи, потемнел, но секунду спустя его заменила человеческая фигура с ярко-желтыми волосами и безошибочно узнаваемым рогом единорога. Так что, возможно, не совсем человеческая. Но голос был знакомым, и этого было достаточно.

– Я почти отчаялся увидеть вас снова. Я предположил, что «Сара» решила порвать со мной. Я бы не стал вас искать – ваша помощь спасла колонию. И все же вы здесь. Мне очень любопытно, что заставило вас вернуться.

Лифт остановился. Это произошло достаточно незаметно, без рывков или ударов, но смысл был очевиден. Им не разрешат выйти, пока они не смогут дать удовлетворительный ответ.

– Оцеллус здесь, – без колебаний ответила Сара. – Я точно не знаю… что она сейчас обо мне думает. Но моим первоначальным заданием было установить дипломатический контакт. Я прошла через гребаный ад и вернулась, так что хочу убедиться, что задание выполнено.

– Полагаю, вы сможете убедиться в этом лично, – лифт снова тронулся, хотя ехал недолго. Он остановился, двери открылись на этаж, сильно отличающийся от первого.

Больше всего помещение было похоже на Иркаллу – десятки чейнджлингов сновали по комнате, работали на компьютерах, разносили сообщения или были заняты беседой с посетителями в маленьких конференц-залах. У входа стояла яркая металлическая табличка, по обе стороны от которой находились охранники.

«Посольство Иркаллы, – гласила надпись. – Только для чейнджлингов и приглашенных посетителей».

Охранники, ожидавшие сразу у лифта, оба были черными чейнджлингами, хотя и были одеты в униформу ООН и имели при себе оглушающие пистолеты, как и все остальные охранники, которых они видели до сих пор. Один из них шагнул вперед, указывая на табличку. Надписи там были на нескольких языках: вверху – английский, далее – эквестрийский, а ниже – плотные символы ченджлингвы.

– Кто вы такие? – спросил охранник. – Не хочу показаться невежливым, но центр для посетителей находится двумя этажами ниже. Хотя полагаю, вы здесь не просто так, раз уж Предвестник позволил вам сюда подняться.

Сара позволила маскировке рассеяться. Она была далеко не так хороша в этом, как когда-либо была Оцеллус или, вероятно, любой из местных чейнджлингов. Ей потребовалось почти двадцать секунд концентрации. Но когда она закончила, вся враждебность с лиц охранников исчезла.

Рядом с ней Фотурис тоже сбросила маскировку, хотя ее экземпляр был «вторичным», и ей было гораздо проще со всеми чейнджлингскими заморочками, чем самой Саре. Ее подруга была «рождена» для этого каким-то специфичным цифровым способом. С конкретикой все еще было не очень понятно.

– Что привело вас в посольство? – спросил охранник чуть более вежливо. Не то чтобы он до этого держал их на прицеле, но тем не менее.

– Мы здесь, чтобы встретиться с Оцеллус, – ответила Сара, шагая вперед как можно увереннее. – Полагаю, нам как раз сюда.

Другой охранник слегка заступил ей дорогу.

– С этим ты не ошиблась. Но ты говоришь о принцессе. Вы не можете просто так зайти к ней. На сколько у вас назначена встреча?

Сара уселась прямо посреди коридора, слегка расправив крылья в знак беспомощного поражения.

– Просто вызови ее и скажи, что Сара и Фотурис пришли с ней повидаться. Для записи на прием этого точно хватит.

Судя по выражению лица охранника, он их пропускать не хотел. Но она говорила как опытная мошенница – с абсолютной уверенностью в том, что ей не откажут. Даже настороженный охранник мало что мог поделать с мощной иллюзией, что она одна из них. Они могли быть чейнджлингами, которые могли чувствовать эмоции, но и здесь причины переживать отсутствовали. Сара была абсолютно уверена, что на этот раз говорит правду, как бы страшно ни было Фотурис.

Они не прождали и пяти минут, прежде чем из невидимого коридора донеслись звуки целой толпы. И через несколько секунд появилась Оцеллус. На ней не было комбинезона, как на охранниках, только маленькая металлическая корона и сумка для вычислительного терминала. Ее окружало с полдесятка помощников – некоторые из них были чейнджлингами, несколько, по-видимому, пони, а также был один из дронов Предвестника. Это было почти абсурдное зрелище – пони, отвечающая за такое количество чейнджлингов. И все же Сара чувствовала преданность, которую они испытывали к Оцеллус. Что бы здесь ни случилось, они думали о ней с чем-то вроде почтения.

«Возможно, наличие лидера, чью привязанность можно съесть, хорошо работает на лояльность».

Оцеллус остановилась как вкопанная, когда увидела Сару. Та тоже застыла, пытаясь понять, что именно чувствует пегаска. В основном это была боль – возможно, боль от того, что она видела ее вместе с Фотурис. Или, может быть, напоминание было тем, что причиняло боль. Какова бы ни была причина, Оцеллус, казалось, не спешила делать первый шаг, даже когда ее сопровождающие раздраженно зажужжали.

Но тогда как их обеих парализовала нерешительность, Фотурис, по-видимому, ничего такого не испытывала. Она направилась прямо к Оцеллусу, вежливо склонив голову.

– Оцеллус, верно? Надеюсь, с твоим дядей все в порядке. Кажется, я вспомнила, что он мне нравился. В отличие от твоего отца…

– С Тораксом все в порядке, – ответила Оцеллус с некоторым напряжением в голосе. – Сейчас он заседает в совете, принимает важные решения вместе с аликорнами. Так что я осталась послом.

Пегаска понизила голос, хотя пользы от этого было мало при такой большой толпе вокруг них.

– Раз я вас тут вижу… вы двое, должно быть, справились и остались живы. Ну… я имею в виду «Штормбрейкер». Твой пароль сработал.

Фотурис кивнула.

– О да, принцесса. На самом деле опасности, что он не сработает, и не было. В отличие от вероятности, что нас разнесет на куски, прежде чем мы доберемся туда. И это почти случилось.

– Мне жаль, что я не смогла пойти с вами, – произнесла Оцеллус, хотя в ее словах был лишь намек на горечь. Ей было более чем жаль.

– Мне тоже, – кивнула Сара, хотя кланяться не стала. Не было смысла делать все еще более неловким. – Да, мы сделали это. Не знаю, какая часть победы была нашей, а какая той здоровенной бомбы, но… думаю, мы заслуживаем хотя бы часть награды.

– Возможно… нам стоит пройти в мой кабинет, – неловко добавила Оцеллус. – Там, э-э... больше уединения. Не думаю, что здесь подходящее место для подобных разговоров.

У Сары не было желания спорить, и через пару минут они сидели в кабинете Оцеллус. Было легко заметить, что тут, как и во всем посольстве, постарались повторить интерьер Иркаллы. Там было множество ручек, которые ничего не делали, части оборудования, которые, казалось, служили только эстетическим целям, в то время как, например, интерфейсные терминалы и раздатчики еды были полностью функциональны.

Даже сидения выглядели так же, как совершенно новые копии бугристых подушек, очевидно, предназначенных для поддержки тела при больших перегрузках. Сара села в одно из кресел, стараясь не показывать неудобство, когда оно обволокло ее. Она смотрела из все более плотного кокона из пушистой черной ткани и задавалась вопросом, был ли в этом вообще какой-то смысл.

– Я должна спросить... – начала Сара, как только все советники ушли и они остались втроем. Несколько охранников протестовали, но Оцеллус на их возражения отреагировала не сильно хорошо, и Сара тоже. – Что случилось с твоим отцом? После того, как он заставил нас покончить с собой, чтобы сбежать, я даже не представляю…

Она тяжело вздохнула.

– Надеюсь, что Дискорд не расплавит мой мозг. Похоже, я серьезно облажалась.

– Объединила чейнджлингов, – Оцеллус кивнула. – Ты справилась. Правда, не под руководством Торакса. Он пытался, но… все получилось так, как я говорила. Как только мы все погибли, вся миссия стала выглядеть так, будто нас планировалось убить с самого начала, и никто ему не поверил. Не то чтобы многие поверили нам, но… на самом деле все свелось к тому, что чейнджлинги хотели услышать.

Фотурис садиться не стала и задержалась между Сарой и дверью. Она явно не хотела здесь находиться, хотя было ли это из-за ревности к отношениям Сары с Оцеллус или из страха, что может случиться, если они останутся вместе, судить было трудно. Фотурис все же была «настоящим» чейнджлингом, что означало способность исключительно хорошо сдерживать эмоции, когда их читали. В отличие от Сары, которую можно было читать как открытую книгу, вне зависимости от ее желания.

– Похоже, все прошло не так уж плохо. Я видела множество черных чейнджлингов. Почти столько же, сколько таких же жуков, как мы.

– Почти, – повторила Оцеллус. В голосе радости было мало. – У Фаринкса все еще осталась фракция Старого Улья, живущая согласно традициям. Несколько подданных моего дяди тоже примкнули к нему. Но остальные… Мы были не единственными, кому надоело жить под землей. Нам пообещали место для жизни получше, с дружелюбной и развитой культурой.… это были хорошие новости. Кроме того, не знаю, много ли вы видели, но Эквестрия была, э-э... довольно сильно разрушена. Наше небольшое вторжение просто меркнет по сравнению с тем, что сотворил Король Шторм, так что многие старые обиды просто перестали иметь значение.

– Так вы пришли сюда, объединились с… Обществом первопроходцев и Эквестрией… – Сара замолчала. – И как, черт возьми, вас всех вместе называть?

– Мы называем это Федерацией. Идея моего дяди. У Эквестрии есть земля и намного больше населения. У Общества первопроходцев есть Предвестник, и вы сыграли серьезную роль в войне. Согласно официальной лжи, вы – раса благородных героев из древней истории пони, пришедших спасти Эквестрию в час нужды. По-видимому, нечто подобное происходит не в первый раз, просто... впервые в таком масштабе.

– Это не ложь, – заметил Дискорд, развалившись в огромном кресле у стены. Достаточно большом, чтобы в нем мог поместиться человек, и Дискорд должен был быть примерно такого размера. – Именно так все и было. Единственная небольшая корректировка – это намек на то, что вы знали об опасности и пришли сюда по собственной воле. Клянусь, это получилось ненамеренно. Но пони предпочитают лгать, даже самим себе. Вам должно нравиться, как вас представили.

Сара моргнула, затем повернулась, чтобы посмотреть. Раньше она там Дискорда не видела, даже не заметила вспышку телепорта. И все же он был здесь, сложив свои разнокалиберные конечности, как будто был приглашен.

Но там, где она испытывала лишь раздражение, Оцеллус и даже Фотурис казались удивленными. Они застыли, Оцеллус даже склонила голову в легком поклоне.

Сара встала.

– Ты здесь. Здесь, чтобы… наказать меня, полагаю. Я провалила твою миссию, так что...

«Ты хочешь рассказать Предвестнику все обо мне».

Но озвучивать это она не стала, тем более что с Дискордом это было и не нужно.

– О, ни в коем случае, – драконэквус прижал лапу к груди в притворной обиде. – Ты отлично справилась, Сара. И, кроме того, этот твой секрет никогда и не был секретом. Возможно, первое поколение зондов не знало… но неужели ты действительно думала, что каждая «Сара» в каждом мире сможет идеально скрыть это? Некоторые из вас попались, и информация об этом была включена в...

Дискорд повернулся к одной из настенных панелей, постучав по ней когтем.

К ужасу Сары, та засветилась, и там появилось то же самое почти человеческое лицо.

– Как давно ты знаешь о Саре?

– С обновления 1.13.4a, – ответил Предвестник, как будто просто указывая номер патча своего ПО. – Но вы не должны чувствовать себя лично виноватой в этом, Сара. Ваше первоначальное «я», очевидно, унесло этот секрет в могилу. Но было несколько инцидентов, и в конечном итоге накопилось достаточно подтвержденных фактов, которые позволили на уровне согласованных нод без всякого сомнения сделать вывод, что это не было проблемой с повреждением конкретного шаблона.

Сара расправила крылья, словно защищаясь. Ее тело вспыхнуло, возвращаясь к форме фестрала, которое она получила, когда впервые очнулась. Даже после всего остального – после того, как она стала аликорном и получила доступ к почти безграничной мощи, это было тело, в котором она чувствовала себя наиболее комфортно.

– Какого хрена ты создал меня, если знал, что я не та, за кого себя выдаю?

Предвестник улыбнулся ей с экрана.

– Почему ваша подмена должна иметь для меня значение? Вы должны помнить, что вообще не находились в «вашем» подразделении. Я изготовил вас существенно позже, чем началось их обучение. Вам бы никогда не разрешили присоединиться к ним и помешать их деятельности. Но то, что вы бесполезны как инженер по боеприпасам, не означает, что вы вообще бесполезны, – Предвестник кивнул в сторону Оцеллус. – Вы достаточно опытный дипломат и талантливый искатель приключений. Хотя шаблон Сары никогда не был лоялен к Обществу первопроходцев или ко мне, ее поступки почти всегда соответствуют общему благополучию. Вы можете быть полезны как гуманист. Вы лояльны к человечеству в целом или... цивилизованной жизни в целом, в данном случае. Тут речь идет не просто о человечестве, но, как вы можете видеть, результаты вполне можно обобщить.

Дискорд снова стукнул по панели. Фигура Предвестника исказилась и голос затих, после чего экран стал темно-синим с бегущими строками белого текста. Сара не смогла прочитать его, но все равно поняла. Она поняла то, что Дискорд хотел, чтобы она узнала.

– Моя угроза существовала исключительно в твоей голове. Лучшие марионетки сами дергают себя за ниточки. Но теперь, ты мне больше не нужна, – он отвернулся, не глядя ни на кого конкретного. – Эквус спасен от того, что задумал Король Шторм, и скоро тут станет довольно скучно. Хорошо, что у меня есть друзья с жаждой странствий.

Он снова встретился с фестралом взглядом, подняв одну лапу в шутливом салюте.

– Удачи тебе, Сара.

Дискорд исчез.

– Эй, Фотурис, – Сара старалась, чтобы ее голос звучал ровно, без намека на то, что она чувствовала. Но у нее плохо получалось. Даже Оцеллус, вероятно, почувствовала бы ее боль, несмотря на отсутствие восприятия эмоций у пони, – не могла бы ты оставить нас на пару минут наедине? Подожди меня снаружи.

Чейнджлинг кивнула, вставая.

– Конечно, Сара, – она слегка прикоснулась к ней, затем снова превратилась в пегаску. – Я буду там.

Оцеллус молча смотрела ей вслед.

– Итак... мы сделали это, – Сара подошла к столу, наблюдая за отражением пегаски в его металлической поверхности. – Мы справились, вместе. Построили новый дом для чейнджлингов. Все в выигрыше.

Оцеллус отвела взгляд.

– Почти все.

– Как ты думаешь, сколько времени еще это займет? Я имею в виду… эта история с Федерацией. Все выглядит похожим на слегка организованный хаос. Новую страну… ни за что не построить за одну ночь.

Оцеллус пожала плечами.

– Прошло по меньшей мере десять лет после смерти Кризалис. Думаю, что на этот раз, вероятно, будет... что-то подобное.

– Что ж, – Сара перегнулась через стол, взяв Оцеллус за копыта. – Юная Фотурис хочет приключений. Множество старых мест для изучения, пробуждение древних технологий... А я никогда не стремилась сидеть на одном месте.

– Да, – Оцеллус попробовала вытащить копыто. У нее могло бы получиться, используй она хоть каплю силы. Но она не пыталась и не отталкивала Сару. Не нужна была магия, чтобы почувствовать ее боль.

– Но что такое десятилетие? Мы теперь бессмертны. Кроме того, я дала тебе обещание. Не уверена, помнишь ли ты.

– Не думаю, что ты его сдержишь, – быстро ответила Оцеллус, в ее голосе слышалась боль. – Я знаю, в каком отчаянии мы все были. Ты поступила опрометчиво, и…

Сара оборвала ее движением кожистого крыла. В данный момент всего лишь маскировка, но это не имело значения.

– Я все равно пойду с тобой. Фотурис лишь думает, что хочет быть со мной. Но я уже была с такими, как она. Энергия и тяга к острым ощущениям у них иссякают – чего они на самом деле хотят, так это быть чьей-то женой, убираться дома, а приключения видеть только в кино. Так что... через десять лет… если ты все еще захочешь пойти и найти свою маму… Фотурис будет готова осесть, если не сделает этого намного раньше. Мы сможем отправиться на поиски. Если ты не передумаешь.

Оцеллус поцеловала ее в щеку. Совсем легко – сложно было ожидать большего. Не с камерами, наблюдающими за ними со всех сторон, и Фотурис, ожидающей снаружи.

– Думаю, захочу.

---

Мелоди не видела конца света. Погребенная глубоко в самом охраняемом помещении Мазерлода, она почти не чувствовала опасности. До нее не доходили звуки боя, хотя несколько раз она слышала, как солдаты кричали о контакте у одного из входов. Временами солдаты Короля Шторма подбирались очень близко, ближе, чем кто-либо из них мог себе представить. Но в конце концов она и маленький Роман оставались в безопасности, в то время как те, кто был храбрее и компетентнее, сражались где-то в другом месте.

Но потом все закончилось и пришло осознание, что ее муж, возможно, не вернется. Из бункера она узнала, что война закончилась, и внимательно следила за новостями о выживших. Но новостей не было. Их решительная старая командир не вернулась, как и несносный дракон с хакером. Очевидно, их там убили по-настоящему.

Мелоди пыталась быть сильной, но у нее не хватило духу быть сильной для других. Мазерлоду нужно было больше принцесс, но она больше не могла с этим справляться. Не могла ходить на встречи, не могла слушать брифинги о Федерации или вносить предложения о том, какая инфраструктура им может понадобиться, чтобы превратить Мазерлод из шахтерского поселения в столицу.

Если бы не маленький Роман, она, возможно, совсем сошла бы с ума и убила себя, чтобы попытаться выяснить, куда делся Дэдлайт. Но теперь у нее был ребенок и перспектива лучшей жизни впереди. Мелоди знала, что такое может случиться – что Дэдлайт может не вернуться. Он прожил более тысячи лет, избегая риска, а больший риск, чем представлял «Штормбрейкер», надо было еще поискать.

Она была занята жеребенком, что оказалось ничуть не менее хлопотно, чем, по ее представлениям, было бы с человеческим младенцем. Отсутствие рук ничуть не облегчало задачи, учитывая, что жеребенок мог бегать самостоятельно почти с первого дня, а вскоре еще и летать.

«Все в порядке. Если я просто буду продолжать жить, Дэдлайт вернется».

Однажды они использовали магию, которая могла возвращать мертвых к жизни. Как только все вернется в нормальное русло, ею можно будет снова воспользоваться, и они смогут вернуть своих пропавших близких.

Поэтому Мелоди ждала, живя в тихой квартире в нижней части Мазерлода. Жизнь шла своим чередом без нее – ее статус гражданина стал менее важным, поскольку появилось больше аликорнов, подобных ей, многие из них принадлежали числу бывших чейнджлингов. Вскоре она стала скорее интересным пережитком прошлого, чем какой-либо значимой силой в настоящем.

Все что Мелоди могла делать – это продолжать отправлять сообщения губернатору Лаки и надеяться, что она не забудет о погибших. И в конце концов – хотя это было много лет спустя, и Роман уже почти достиг возраста получения метки – Лаки ответила.

Ну, на самом деле ответила не губернатор. Это была Фотурис – чейнджлинг, специалист по технологиям Эквуса. Где-то на другой стороне кольца она разыскала лабораторию клонирования, которую можно было использовать для производства тел способом, понятным Предвестнику. Метод был немного более неудобным, чем способ Гармонии создавать произвольные тела, где и когда она захочет, но тем не менее. В любом случае они спасли своих мертвых от запутанного и опасного путешествия через подземный мир.

Страхи Мелоди – что Дэдлайт, возможно, нашел кого-то другого, забыл о ней или, возможно, решил вообще не возвращаться – развеялись в тот момент, когда фестрал вышел из джампера в Новом Кантерлоте. Он выглядел почти таким же, каким она его помнила, за исключением шрамов и усталости в глазах.

– Ты вернулся! – воскликнула Мелоди, обнимая жеребца передними ногами и сжав так крепко, что Роман позади смущенно пискнул. – Я думала… думала, не собираешься ли ты...

Дэдлайт обнял ее в ответ.

– Конечно вернулся. Прости... – он посмотрел через ее плечо на нервно наблюдающего за ними Романа. – Похоже, это заняло больше времени, чем я думал.

– Да, – ответила Мелоди, поспешно отпуская жеребца и подталкивая их сына вперед одним крылом. – Роман, это Дэдлайт. Тот, о ком я тебе рассказывала.

– Папа?

Жеребец кивнул.

– Куда больший, чем с остальными моими “детьми”.

Жеребенок, казалось, не понимал этого – он пританцовывал на копытцах, оставаясь вне досягаемости объятий Дэдлайта. Но он недолго оставался незнакомцем.

Мелоди многое узнала о его путешествии внутри кольца. Расставание было для него болезненным, а существование тяжелым, Дэдлайт боролся в течение многих лет. В Эквестрии время шло иначе, и то, что для нее казалось несколькими годами, для жеребца превратилось в гораздо больший срок.

– Приятно сознавать, что цивилизации не забыты, – произнес он. – Теперь я знаю, что охота за руинами была бессмысленна. Они все еще живы там, внутри, такие же деятельные, как ранее. Без правил Гармонии, сокрушающих их, как они когда-то сокрушили Эквестрию.

Мелоди узнала о его путешествиях, и часть ее почувствовала легкую зависть, что ее там с ним не было. Это были те приключения, которые ему понравились бы еще больше, если бы она была с ним. Но времени было много, и посетить всех Дэдлайт не смог. Возможно, когда Роман станет старше…

Новый Кантерлот разрастался все больше, огни сияли ярче, а окрестности становились все более цивилизованными. Весь горный хребет теперь был покрыт одним гигантским городом, в котором жило столько пони, сколько до образования Федерации проживало во всей Эквестрии разом. Нужно было многое сделать – больше не нужно было жить под землей и прятаться от злых князьков, которых теперь не существовало.

Циньчжи положил конец тем, кто все еще был жив, в далеких войнах с нациями работорговцев, которые ныне были уничтожены. Но такие войны никогда не беспокоили Мелоди, по крайней мере теперь, когда с ней был Дэдлайт.

В их совместной жизни были и другие приключения – вроде того, которое привело к появлению Романа.

Их второй жеребенок родился в тот же год, когда Роман получил свою метку – на этот раз девочка, тоже фестрал, как и ее отец. Она унаследовала большую часть его внешности, за исключением гривы.

– Как ее назовем? – спросил жеребец, забираясь в постель рядом с Мелоди и глядя на тугой сверток.

Мелоди хватило одной только голубой гривы, чтобы сделать выбор, хотя там было всего лишь несколько светлых прядок.

– В честь того, кто не вернулся.

Она посмотрела в огромные красно-карие глаза жеребенка и представила, что она наблюдает за ней.

«Не может быть. Она должна быть почти слепой».

– Если ты не против… Я бы хотела назвать ее Оливией.

---

Прошло много лет, с еще большим количеством побед, неудач, смертей и перерождений. Границы между эквестрийцами, чейнджлингами и Обществом первопроходцев становились все тоньше, пока наконец вообще не перестали иметь значение. Шли годы, и ограничения древнего кольца Эквуса были выяснены и, в конечном счете, преодолены. Смерть стала неактуальной, ограничения для пони были ослаблены и в конечном итоге сняты, и цивилизация распространилась.

Кольцо Санктуарий было огромным, каким не может быть ни одна обычная планета с подобной гравитацией, размером почти в сотню Земель. По мере терраформирования жизнь быстро распространялась, заполняя доступное пространство. В конце концов, возраст и болезни не были ограничивающим фактором. Нет причин экономить на ресурсах того, что по своей природе было искусственной средой.

Политические системы менялись по мере того, как все большее число сверхкомпетентных бессмертных граждан поднималось по служебной лестнице, создавая собственные государства во все более отдаленных районах Эквуса, объединенных в Федерацию только благодаря единой опоре в виде колониального ИИ Предвестника.

Лаки Брейк и другие принцессы не были нужны вечно. Чем больше становилось граждан, тем меньше общество зависело от них. Спустя много лет – количество которых на момент ее создания было бы просто не понять – Лаки Брейк наконец-то смогла уйти со всех государственных постов и поднять глаза к небу.

Хотя прошли многие эпохи, некоторые из тех, кто когда-то принадлежал к ее первоначальной команде, снова объединились ради общих интересов на борту реконструированного «Агамемнона». Они несколько раз меняли имена, экземпляры и личности так, как это позволял Санктуарий, но по-прежнему оставались самими собой.

«Агамемнон» отправился в путешествие не просто с исследовательской миссией. Никто лучше древнего Общества первопроходцев не знал, почему пилотируемые исследовательские корабли для первой волны никогда не имели смысла. Цилиндр же был наполнен жизнью, экуменополис из реконструированных зданий и органических дронов, их обслуживающих.

И на мостике этого огромного корабля находились двое самых уважаемых граждан во всем Санктуарии – Фларри Харт и Лаки Брейк.

Путешествие было долгим, хотя они и не двигались через обычное пространство, как это делал их древний зонд. Строители Санктуария были мудрее, их двигатели работали на магии, и были гораздо быстрее.

В конце концов они прибыли, древний корабль плавно прошел сквозь рассеянную внешнюю оболочку и магнитосферу одной конкретной солнечной системы среди бесконечного множества других. В обитаемых помещениях цилиндра музыка и шум празднования были настолько громкими и восторженными, что сотрясали мостик сквозь обшивку палубы.

Лаки подумала о том, чтобы отдать общий приказ успокоиться, но в конце концов просто заглушила шум, насколько могла, и не сводила глаз с пульта управления.

Теперь у нее было иное тело, как и у всех. Не совсем пони и не совсем человек, с преимуществами и тех, и других, но без присущих им недостатков.

Формы тоже не были одинаковыми – в этом не было необходимости, когда каждый мог специализироваться в своей конкретной дисциплине или просто отдавать чему-то предпочтение.

Фларри Харт была крупнее ее и грациознее, несмотря на все годы, которые Лаки пришлось наверстывать. Но даже несмотря на все то время, что прошло с момента первого изготовления Лаки, Фларри прожила на порядки дольше. Пройдет много столетий, прежде чем течение времени сгладит разницу в комплексности между ними.

Но это не имело значения. Лаки нравилось находиться рядом с ней – как будто квалифицированный эксперт следовал за ней, чтобы перепроверить ее расчеты.

– Там определенно что-то есть, – произнесла Фларри, или, по крайней мере, Лаки все еще так думала о ней. – Вокруг планеты. Гравиметрические показания различаются.

– Вы правы, – произнес Предвестник с консоли – идеальной проекции в стиле Эквуса, которая парила в центре комнаты прямо перед виртуальным окном. Лаки и Фларри были единственными, кто присутствовал здесь физически. У всей остальной присутствующей команды были только виртуальные тела. Но они казались такими же реальными, пока оставались в этом помещении.

Предвестник был среди них – он все еще использовал одно из самых ранних гибридных тел, с отчетливыми человеческими чертами, более четкими, чем у кого-либо еще, кого знала Лаки.

– Это Нептунианский Мозг, с точностью до долей процента.

В пространстве перед ними появилось изображение планеты, обвитой толстыми полосами. Они имели примерно ту же форму, которую Лаки помнила по ранним концепциям станции, которую при ее жизни даже не начали строить. Но полосы были намного шире и находились дальше от атмосферы, чем она помнила.

– Мы полагали, что он может тут оказаться, – произнесла Фларри.

Лаки распознала в тоне древнюю надежду, ту, о наличии которой не догадался бы ни один другой пони. Когда-то один из ее экземпляров мучали образами конца всего сущего, чтобы убедить в том, что Эквус – единственная оставшаяся разумная жизнь. Но если это утверждение можно было бы опровергнуть – если жизнь могла продолжиться даже здесь… тогда во скольких еще местах она могла бы выжить?

Вот почему они оказались здесь, а также для того, чтобы вернуть древнюю прародину человечества.

– Считываю показания… Да, вот оно, – Предвестник, казалось, подошел прямо к модели, указывая на одну конкретную точку на одной из полос. – Я получаю радиосигнал. Очень слабый.

Он махнул рукой, и станция, казалось, стала намного больше. Лаки вздрогнула, увидев безошибочно узнаваемые повреждения – взорванные транзитные трубы, расплавленные антенны, целые секции станции зияли пробоинами. Тонкая пленка резервных солнечных панелей вдоль поверхности была испещрена таким количеством попаданий, что, очевидно, не функционировала.

– У Мозга было термоядерное ядро, – сказал пони рядом с Предвестником. Хотя голос и тело Мартина теперь были другими, Лаки все равно сразу его узнала. Воздух вокруг него расцветили другие показатели – тепло, энергия, вращение. – Их реактор отключен. В жилых отсеках нет атмосферы. Все выглядит настолько мертвым, насколько это вообще возможно.

– Это тоже предполагалось, – согласилась Лаки. – Возможно, нам все еще удастся спасти электронные мозги, если радиация не слишком повредила устройства. Отправь зонд, Предвестник, и мы двигаемся дальше.

Возможно, логичнее было бы проявить осторожность, но Лаки никогда не была такой пони. Как и все остальные на борту.

Они направились внутрь, к центру солнечной системы, где когда-то сияла древняя мать всего живого. Но сейчас не было ни солнечного света, ни даже рассеянного фонового свечения звезд, которое просто обязано было наблюдаться вдоль плоскости эклиптики.

По мере продвижения виртуальная модель солнечной системы становилась все более детализированной. Газовые гиганты находились на своих ожидаемых местах, но спутники отсутствовали. Легендарная Европа, из-за которой произошло столько войн, похоже, больше не существовала. Орбитальная траектория Марса была пуста, и пояс астероидов тоже исчез.

Когда они двигались в боковом направлении, сканеры наконец смогли отобразить внешнюю сторону объекта, который не отражал даже звездного света.

– Я не понимаю, – произнес Мартин. И это значило гораздо больше, чем когда-то, благодаря преимуществам долгого обучения в ускоренном времени. – Солнце по сути должно по-прежнему иметь ту же яркость, что и раньше. Даже такая огромная структура, как Эквус, должна излучать это тепло обратно.

– Вот это уже интересно, – добавил Предвестник. – У нас теперь достаточно данных, чтобы составить карту объекта. Похоже, что он простирается почти точно до орбиты того места, где должна была быть Земля.

В центре модели появилась сфера, поглотившая внутренние планеты и ожидаемое местоположение звезды.

– Из чего оно сделано? – поинтересовалась Лаки. – Сфера такого размера...

– Сканеры ничего не выдают, помнишь? У меня нет ни малейшего представления, из чего оно сделано. На Эквусе нет настолько прочных материалов, как мне известно. Там используют активную поддержку. Тут… это что-то другое. Я даже не могу представить, как можно делать подобное со сферой.

– Я хочу поговорить с ними, – приказала Лаки. Легкий шум празднования, доносящийся до мостика, стих. Все пони, вероятно, наблюдали. – У кого-нибудь есть идеи?

– Изготовить зонд «Предвестник», – предложила Фларри Харт. – Отправить его внутрь и подождать, пока они нас вызовут.

Лаки хихикнула.

– Предполагается, что Земля является одной из узловых нод сети, – произнес Предвестник. – Как и Нептунианский Мозг. Существует протокол установления связи. Мы могли бы попробовать.

– Какое сообщение ты хочешь отправить?

Лаки колебалась, а затем перешла на английский. Это был не тот язык, к которому она привыкла, и было странно разговаривать одними лишь звуками. Но в глубине души она все еще оставалась лингвистом. Она справится.

– Колонисты Общества первопроходцев вызывают Землю. Есть здесь кто-нибудь?

– Отправлено, – ответил Предвестник, взмахом руки убирая большинство технических деталей модели. – Сигнал не возвращается, как и все остальное. Нет способа узнать, получили они его или нет.

Они ждали. Лаки не смогла бы сказать, сколько времени прошло – время больше не имело такого значения, как раньше. Но в конце концов снова возник образ Предвестника.

– Только что получен сигнал. Мощный узконаправленный луч, прямо на наш приемник.

– И что там передают? – спросила Фларри Харт.

– Добро пожаловать домой, – ответил Предвестник. – Прилагаются координаты посадки.

Лаки Брейк улыбнулась в ответ на улыбку ИИ.

– Подготовь капитанский шаттл. Пришло время заняться исследованиями.