Добро должно быть с кулаками
Глава 4
Детство, детство, ты куда ушло?
Где уютный уголок нашло?
Детства милого мне не догнать,
Остаётся с грустью вспоминать…
Юрий Шатунов – Детство
И вот мы подходим, пожалуй, к наиболее весёлому и яркому периоду моей жизни – обучению в Школе Одарённых Единорогов, где каждый день приносил мне новые впечатления и приключения...
Итак, лето подошло к концу, листья пожелтели, пегасы пригнали с севера холодные воздушные массы, а маленьких пони вроде меня отправили в школы – в этом отношении Эквестрия от Земли не отличалась, пусть сентябрь у них и звался по-другому и непроизносимо чуждо.
Я даже сначала подумала про некие палеоконтакты и культурный обмен с Землёй, но быстро отбросила эту идею – начинать учебный год на стыке сезонов, в общем-то, логично, и вариантов здесь немного – четыре, если быть точным... Ну, шесть, если добавить два солнцестояния – к ним тоже можно учебный год привязать...
Так что появившийся в процессе этих исследований календарик с обведёнными в кружочки днями и написанными на полях теориями я сожгла в синем пламени, а пепел телекинезом спрессовала в шарик и выкинула в пруд – и без того дел хватало.
Во-первых, после тех двух экзаменов, которые я прощёлкала как орешки, Кейденс шаркнула ножкой и объявила, что времени в назначенный день у неё нет, и в школу для одарённых я пойду с мамой и папой.
Это я понимала и одобряла – действительно, одно дело, когда няня приводит в библиотеку, и совсем другое, когда в первый класс. Последнее уже попахивает неблагополучной семьёй и подмоченной репутацией, а такого я допускать не собиралась.
Во-вторых же, несмотря на отсутствие многих свойственных сверстникам страхов, я всё-таки не сидела сложа руки, и готовилась, в частности, тренируя речь, чтобы в ней не проскальзывали всякие «руки», вот как сейчас.
Жаркие летние дни за этими занятиями пролетели незаметно, и вот подкралась дата того самого вступительного испытания...
Мы втроём – мама, папа, и я – гордо шли по широким улицам Кантерлота. Мама трещала без умолку, папа украдкой смахивал скупые мужские слезы, и даже я из-за них немного занервничала – неизвестность пугала, а Школу я до этого видела только снаружи и на картинках...
Как назло, именно в этот момент мы вышли из переулка и оказались в кампусе.
Учебные корпуса тянулись на пол-улицы, белоснежные остроконечные башни нависали надо мной как стрелки исполинских солнечных часов, а полукруглая обсерватория так и манила трубой телескопа.
Качество образования гарантировал дворец Селестии в двух шагах за поворотом, и я даже смогла поближе рассмотреть его сверкающие золотом шпили...
Ну да ладно, завернули мы куда следует – в двухэтажное здание, определённое под приёмную комиссию, а там... Ба-а, тишина и спокойствие! Мои ровесники ходят тихие, собранные, и не вопят! Ну, думаю, всё – надо в лепешку расшибаться, но поступать, не научусь, так хоть пообщаюсь…
Тут к нам подскочил какой-то шкет – серый такой, в очках, тоже не старше меня – и говорит: так, мол, и так, я вас провожу.
И повёл нас в аудиторию...
Коридоры в этом здании внушали. Потолки – во! Высоченные, в углах ни паука, ни паутинки, везде скамеечки такие аккуратные, и цветы больше меня! Одним словом – красота!
Спустя два лестничных пролёта и один переход в другой корпус, оказались мы перед массивной деревянной дверью.
– Вам сюда, – указал наш провожатый лапкой и был таков.
Ладно, возможно, я немного переоценила здешних учеников, убежал он как-то слишком быстро.
Мама погладила меня по голове, и я поначалу даже вроде как оробела, но сработала моя уникальная защитная реакция – опыт маленькой пони я задвинула куда подальше, вспоминая как это было у людей…
А у людей ничего страшного не было, и потому я постучалась, и вошла первой.
Смотрю – и правда, обычный кабинет, тут доска, тут мелок, а напротив трибуна в три этажа для учеников и четыре рожи на их месте. Одну из них я даже узнала – соседка наша, мы с ней в парке часто встречались, она ещё зачем-то каску с собой таскала, а вот три других... Нет, их я не знала, но кьютимарка у одного была в виде ноты, а, значит, сохранялась вероятность, что в магии он не в зуб ногой, и учит музыке.
– Здравствуйте, – вежливо сказала я и шаркнула ножкой, копируя жест няни.
Трое смотрели на меня доброжелательно, а вот соседка сглотнула и проверила что-то под столом…
«Тоже волнуется», – легкомысленно решила я.
– Мисс Спаркл? – доброжелательно уточнил тот, с нотой. – И её родители? Ну-с, покажите, что умеете...
Мама немым жестом велела мне натянуть улыбку, и после этого началось испытание – комиссия по очереди задавала вопросы, просила продемонстрировать некоторые заклинания и объяснить их происхождение или решить пример, а я, стало быть, это делала.
Минута, две, десять – вопросы кончились, и наша соседка, которая, как я поняла, была председателем, захлопнула свою папку и смахнула трудовой пот:
– Вы приняты, документы отнесите в сто второй кабинет...
– Подождите! – перебил вдруг музыкант. – Есть же ещё дополнительное испытание на высший балл! Мисс Спаркл, – и подмигнул мне эдак интеллигентно, по-профессорски, – хотите попробовать?
– Что, если я его провалю? – сразу спросила я.
– Ну, вы не получите высший балл, что, впрочем, небольшая потеря – пока этот тест никто не проходил.
Соседка пнула коллегу под столом:
– Комиссии требуется время для совещания!
Мы, конечно, деликатно отошли в сторонку, но я своим длинным ухом слышала, о чём примерно они говорили:
– Вы, может, не в курсе, а она недалеко от меня семь лет живёт! – шептала председатель. – Нельзя заставлять её проявлять творческие способности, говорю вам, это может плохо кончиться!
– Что вы такое говорите! – возмущённо шипел музыкант. – Это возмутительно! Неслыханно! Это протекционизм! Вас нельзя подпускать к детям!
– Да поймите меня! – умоляла та. – Вы не представляете, на что она способна!
Двое других только головами крутили, и от прямых слов воздерживались, но учитель пения поступил радикально:
– Голосуем! Кто за то, чтобы вынести вопрос на рассмотрение директору?
Поднялось три лапки.
– Против? Отлично, сейчас пойду, и сообщу ему о вашем самоуправстве...
– Ладно, ладно... – обречённо вздохнула проигравшая, – делайте, что хотите... Не надо директора.
– Вот и славно! – торжествующе улыбнулся победитель спора.
Рог его загорелся, и с кончика слетел огненный шарик, который резво вылетел за дверь.
– Комиссия посовещалась, и приняла коллегиальное решение – Твайлайт Спаркл до теста допустить! Друзья, заносите!
За дверью что-то заскрипело, и ведомый выпущенным ранее светлячком пони-второкурсник вкатил тачку с огромным пятнистым яйцом... Соседка хлопнула себя по лицу и с гулким ударом опустила голову на стол.
– Итак, ваша задача – заставить этот чудный образец вылупиться, – с энтузиазмом объяснял мой неожиданный союзник в рядах партии, – времени отводится пятнадцать минут, ограничений по средствам нет. Приступайте!
И я приступила со всей своей дотошностью и всевозможным тщанием.
Первым делом проверила признаки жизни – движение маны, сердцебиение, содержание воды...
Зелёный по каждому.
Ага, думаю, вопрос-то с подвохом – яйцо явно принадлежит какому-то подвиду Птицы Рух, а они, как известно, любят тепло и молнии...
Попробовала разогреть, параллельно отслеживая изменения – ничего. Создала статику – ноль внимания.
Пропустила небольшую искру – оно разве что фигу не показало.
А если добавить магии?.. Показать эмбриону, что неподалёку есть пища?
Вдохнув и выдохнув, я приняла более устойчивую позу...
Соседка достала из-под стола белую строительную каску и устало надела её на голову.
Другие члены комиссии смотрели на неё с презрением, а мама отнеслась к такому нейтрально и с пониманием.
Сосредоточившись, я окружила объект относительно диагностическими чарами, и направила туда поток чистой маны, стараясь дозировать силу и не сжечь ей внутренности.
Начала с малого – сотой доли от полного запаса...
Минута, две – ничего.
Тридцать процентов!
Скорлупа засветилась...
Сорок!
Кажется, оно начало впитывать...
Пятьдесят!
Пошло, пошло...
И тут на улице что-то оглушительно громыхнуло, да так, что задрожали окна, а дошедшая следом волна чужой магии врезалась в мои структуры и смяла их как бумагу.
Я вздрогнула и всего лишь на краткий миг потеряла самоконтроль, инстинктивно попытавшись скомпенсировать возмущение собственной силой, но вместо этого лишь доломала последние остатки упорядоченности... А когда аномалия исчезла, и давить перестало, я по инерции пару секунд выпускала полный заряд.
Ситуация напоминала перетягивание каната – вот только мой соперник верёвку отпустил, а я продолжала тянуть и стремительно падала лицом в грязь...
Пол подо мною треснул, в глазах побелело, а небо заволокло тучами – я чувствовала их, обволакивала своим телекинезом...
На плечо опустилась чья-то большая, тяжёлая и белая лапка, и наваждение пропало также быстро, как и появилось.
Вместо яйца на обломках тележки сидел здоровенный дракон – головой он пробил крышу, и видела я только его туловище.
Музыкант с пустым взглядом раскачивался на люстре, предусмотрительная соседка выбралась из-под разломанного стола и целовала свою защитную каску, а две её коллеги, перепуганно обнявшись, выглядывали из-за перевёрнутой парты.
С каменным лицом и деревянной шеей я дёрганно, как несмазанный робот, обернулась...
И любые переживания сразу же отошли на второй план.
Потому что сама Селестия нежно гладила меня по спине!
Сориентировалась я мгновенно – преклонила колено и бухнулась лбом в пол, да так, что оставила вмятину – видимо, волшебство ещё не рассеялось.
– Твайлайт Спаркл? – мимоходом заглянула в документы принцесса.
– Да-да-да! – со всевозможным усердием закивала я.
Что она сделает? Как отреагирует? Мысли беспорядочно метались, и я абсолютно не знала, что делать. К такому я не готовилась!
– У тебя весьма...
За окном с грохотом отвалился кусок балкона, а из витража выпало стекло, падения, разумеется, не пережившее.
– ...неплохие задатки.
Поднимать взгляд на её величество я опасалась, но почему-то показалось что на последних словах у неё задёргался глаз.
– Думаю, эта школа нуждается в таких...
Увеличенный дракон скукожился до нормальных размеров, и черепица, которая держалась на его шее, полетела вниз, уничтожая остатки ремонта и того, что не было доломано первым ударом.
– ...способных учениках, – прямо-таки выделила это слово она. – Но любой дар следует развивать и направлять...
Второе окно собиралось выпасть вслед за первым, но принцесса бросила на него недовольный взгляд, и оно удержалось, возвращаясь на место.
– Хочешь стать моей личной ученицей?
Тут уже моя и без того травмированная психика не выдержала, и глаз теперь дергался у меня:
– ЧЕГО?!
– Ты будешь учиться здесь, со всеми, – мягко продолжала принцесса, – но иногда у нас будут индивидуальные занятия, по очень, очень усиленной программе. Так что скажешь, моя маленькая пони?
Мама отчаянно подавала мне какие-то знаки, а я обдумывала, что всё-таки сказать, и как правильно ответить, чтобы, проще говоря, отмазаться.
Ну не верю я в такие совпадения! Не ве-рю! С Кейденс ещё ладно, но Селестия тут каким боком? Чего им от меня надо?!
Так, тихо, тихо – паниковать нельзя, и отказываться нельзя, от такого не отказываются, а как быть?
Ладно, была ни была!
– Это великая честь, но достойна ли я после такого? – выдала я, поклонившись так низко, что опять уткнулась лбом в пол.
Ничего так, удобно – вмятина как раз по форме головы...
Пожалуйста, скажи, что ошиблась, накажи меня, повесь компенсацию ущерба, и ЗАБУДЬ ОБО МНЕ!
– Полагаю, более чем достойна, – добила принцесса, легко поднимая меня на ноги. Сейчас же, вижу, тебе стоит отдохнуть... О, и прими мои поздравления, – и указала куда-то в сторону хвоста.
Извернувшись, я бегло оглядела собственный бок, механически отметив, появление кьютимарки, и мгновенно вернулась в прежнее положение.
Для стороннего наблюдателя могло показаться, что приобретение меня не заинтересовало, но это было не совсем так. Пони считали знак отличия естественной частью взросления и ждали его появления, а я...
Я боялась.
«Особый талант» – так их называли. То, в чём пони действительно хорош, то, чему он посвятит всю жизнь, и в чём достигнет значительных успехов... Но то – пони, а я, где-то в глубине души, возможно, лишь на сотую часть – но человек, а люди непостоянны. То, что увлекало нас... Их – в детстве, может надоесть в юности, а затем снова вернуться к зрелости, но знак отличия – неизменен, и быть прикованной к одной области, будучи посредственной в остальном... Бр-р...
Но это ещё что – некоторые получают знак, связанный с хобби, и вот таковым я искренне сочувствовала. Хорошо ещё, если это будет, например, скакалка, или, там, не знаю, кусочек кроссворда, а если достанется какая-то никому ненужная ерунда, вроде мыльных пузырей – а я такую видела – то что тогда?
Эти мысли пронеслись в моей буйной головушке за первую секунду, а на второй я уже рассмотрела это чудное образование и сделала предварительные выводы.
Выглядело оно абстрактно – вытянутая восьмиконечная звезда, в окружении звёздочек поменьше, которые как бы разлетались от удара, и смысла в этом я найти не могла – во всяком случае, вот так, сходу.
– Спасибо! – ответила я самое очевидное и улыбнулась.
– Да, действительно, – то ли подмигнув, то ли дёрнув глазом, Селестия ещё раз потрепала меня по голове, и...
Какой именно жест она сделала, я не видела – в глаза ей смотреть опасалась – но преподаватели в полном составе мигом очнулись и забегали туда-сюда, убирая мусор и командуя друг другом.
Дальнейшее я помню смутно – вот на шум сбежались ученики, вот кто-то уже принёс рулон обоев, другие притащили вёдра с цементом... Помню, нас отвели в канцелярию, где несколько минут оформляли какие-то заявления, а я стояла с неподвижным лицом и глядела в одну точку, потом мы пошли домой, и ясность рассудка я вернула только к вечеру, когда пришла Кейденс.
И, надо сказать, это событие я запомнила прекрасно...
Оказавшись дома, я закрылась в своей комнате и плюхнулась на кровать – как есть, плашмя, носом в подушку. Хотелось выть, но это желание я подавила – за такое меня бы точно отдали в сумасшедший дом...
Но... Серьёзно? Дракон?! Магический удар в столь подходящий момент? Да чёрт бы с ними – сама Селестия! Просто – Селестия, про факт ученичества у неё я вообще молчу – иначе, боюсь, всё-таки взвою.
Если бы имел место один из этих факторов – я бы так не переживала. Подумаешь, ошиблась, подумаешь, первое лицо государства, подумаешь, бессмертная богиня-императрица в ученики взяла – ну, бывает, дело-то житейское – но всё вместе...
О, и ещё Кейденс с детства вокруг крутилась и из поля зрения меня не выпускала...
– Аву-у-у! – не удержалась я.
Ну, а с другой стороны, чего я нервничаю? Не убили, мозг, вроде бы, пока не промыли, а значит политика тут простая – хотят вырастить себе умного приспешника, который и супер-оружие из другого мира соберёт, и с документиками поможет, и вражий заговор раскроет запросто...
Логично? Логично, других причин представить не могу...
А, ну, кроме банального совпадения, но тут как-то уж совсем натянуто.
Похлопав себя по пушистым щёчкам, я посмотрела на свои лапки и перевернулась на бок.
Оптимистичная часть моего излишне параноидального разума подсказывала плюсы подобного положения – и работу искать не надо, считай, уже есть, и денег дадут, и славой наверняка поделятся...
А вот пессимистичная пугала – прибьют, когда станешь ненужной, и достижения позабудут, и друзей у тебя не останется...
Значит, надо быть полезной – подсказывала рациональная часть – полезной и безукоризненно верной, чтобы даже у параноиков сомнений в твоей лояльности не было!
Да, точно – верность зачастую ценится куда больше умений, а у бессмертной правительницы наверняка есть некоторые дела, которые можно доверить только самым надёжным слугам – в число которых наверняка войду и я.
Что ж, такая роль меня тоже устраивает... Посланник бога для смертных сам всё равно что бог!
У неё уже была ученица – коварно шептала пессимистичная часть – она была на том Дне Солнца, помнишь её? Где она сейчас? Сгинула в небытие – даже памяти не осталось!
И правда – Сансет Шиммер, я хорошо её запомнила. Какое-то время её имя мелькало то тут, то там, в газетках, и по контексту было понятно, что пишут о ней только из-за частого нахождения рядом с принцессой – каких-либо государственных дел на постоянной основе она не выполняла, только мелкие поручения, как тогда.
Оптимистичная часть считала, что она банально выпустилась и ушла в свободное плавание, а пессимистичная – что её, ну, того...
– Твайлайт, Кейденс пришла, – донеслось из гостиной.
– Ла-адно! – ответила я и сглотнула.
Ну, момент истины...
Топ-топ-топ по ступенькам – и дверь приоткрылась, а из щели показалась розовая макушка.
– Устала, бедненькая, – то ли умилилась, то ли посочувствовала моя крылорогая няня. – Ещё и стеснялась наверное?..
– А ты уже в курсе? – приподнявшись, неопределённо помахала я.
– Принцесса рассказала, – ответила она, – сказала, что ты такая живенькая и усердная, ну, в общем, что ты молодец.
– А про дракона?
– О-о-о, там вообще целая эпопея! – оживилась она. – Яйцо добыл профессор Нейсей во время одной из своих экспедиций, и он клялся, что взял его из брошенного гнезда Птицы Рух...
– Я тоже подумала, что это Птицы Рух, – перебила я.
Стоит говорить об этом почаще, а то мало ли... Дело-то серьёзное – на ребёнке магию испытывали!
– Так вот, он весь побледнел, осунулся, бегает... Он-то думал подкормить его магией студентов, и вывести изначально дружелюбным к пони, а получилось вон как! Теперь, говорят, будет сам за дракончиком присматривать, пока взрослые драконы не прилетят... Такие дела! Кстати! Поздравляю!
И ткнула в новую кьютимарку.
– Когда вечеринка?
– Ай, да ну её, – вяло отмахнулась я, – не люблю такие мероприятия…
– Да-а, Твайлайт, ты уже совсем взрослая, – потрепала меня по голове она. – А ведь я помню, как мы с тобой играли в кубики...
– Ой, да было-то всего один раз! – скривилась я.
Ага, это когда я для конспирации изображала правильного ребёнка, а Кейденс – правильную няню...
И снова ожила пессимистичная часть моего рассудка – а насколько искренней была с тобою подруга? Не выполняла ли она описанное ранее «щекотливое поручение»?..
– Да, шахматы мне тоже больше понравились, – охотно согласилась она.
Посидели, помолчали.
– Твайлайт...
– Да?
– Ты ведь уже взрослая пони – скоро пойдёшь в школу, да ещё и будешь учится у тёти…
– Та-ак?
Куда она клонит, я примерно догадывалась, но из вежливости догадку не демонстрировала.
– А взрослым пони не нужны няни. Особенно таким умным и ответственным, как ты.
Я медленно кивнула, чувствуя себя Шерлоком – ну правда, о чём ещё сообщать с таким лицом?
Подмывало сказать красивую фразу «но друзья-то им нужны», но я смолчала. Не хотелось навязываться – захочет общаться, и так найдёт пару минут, а нет – так и не надо.
– Да уж, и чего я ожидала... – прыснула она, – иногда мне вообще кажется, что у тебя совсем нет эмоций и чувств – только холодный расчет и железная логика.
– Просто я не переживаю по пустякам... Только и всего.
Разумеется, новость меня расстроила – к няне я привыкла, и, не буду кривить душой, мы неплохо сдружились. Но также я понимала, что такая дружба долго не продлится, и потому давно ждала подобных новостей.
– А иногда я думаю, что ты куда старше, чем выглядишь...
Я встрепенулась – что это, прощупывание почвы на предмет неучтённых способностей?
– Прости, глупая шутка, – поспешила взять слова обратно она, – но есть ещё одна новость, которая тебе наверняка понравится.
– Ага? – успокоилась я.
– Мама разрешила нам сегодня сидеть допоздна!
– Ночёвка?
– Ночёвка!
– Ура!
В ту ночь мы так и не сомкнули глаз, и говорили, говорили, говорили до самой хрипоты, а потом отпивали водички из стакана и говорили уже шёпотом.
А когда захотели спать – открыли окно и стали смотреть на звёзды. Как и на Земле, здесь в августе часто виднелись целые метеоритные дожди, и небо словно прошивали крохотные серебряные иглы...
А потом мы вспоминали всё самое хорошее, и смеялись – смеялись, так, что болели животы, делились секретами, которыми ещё не успели поделиться и тайнами, которые когда-то забыли раскрыть...
И так это было до стиснутых зубов тоскливо – осознавать, что всё, вот оно – детство кончилось, и сегодня его последний день!
Да, в ту ночь спать мы так и не легли.
Утром, когда Кейденс уже ушла, в моём тайном дневнике, который несмотря на все откровенности остался тайным, появилась новая запись на жутком, чуждом, языке:
«Принцесса Кейденс – хороший друг. Причины не нужны».
А вечером, когда я отоспалась и вернула ясность мысли пополам с логическим мышлением, к этой строчке добавися подробный анализ беседы длиной в два листа.
Отступаться от принципов я не собиралась.