Venenum Iocus

13. Синички Винил Скрэтч

— Какая великолепная пара синичек, — сказал Тарниш Мод, когда она придвинулась, чтобы встать рядом с ним. Он жестом показал, на что смотрит, и указал на фотографию на стене. — Винил Скрэтч любит изучать синичек в дикой природе. Я понятия не имел, что она фотограф.

— Хм, — ответила Мод, наклонив голову на одну сторону. — Так вот чем ты занимался весь день? Смотрел на синичек?

Улыбаясь, Тарниш посмотрел на Мод:

— Раньше я рассматривал синичек Винил Скрэтч. А до этого я завел новую подругу в оранжерее на крыше. Правда, ей нужно было вздремнуть. У нас был интересный разговор.

— Понятно, — сказала Мод, продолжая разглядывать фотографии синичек на стене. — Знаешь, Тарниш, хотя я могу оценить красоту прекрасной пары синичек…

— Да, Мод?

— Я думаю, это здорово, что ты рассматриваешь синичек. Важно иметь разносторонние интересы… — Мод наклонилась, вытянула шею и поцеловала Тарниша в щеку, напрягаясь, чтобы поднять голову так высоко. — Но, насколько я поняла, я не настолько увлечена птицами.

Облизнув губы, Тарниш отодвинул миску с салатом и посмотрел на кобыл, с которыми он разделил прекрасную трапезу из рукколы, зелени одуванчика и маринованного клубничного салата. Как и было обещано, появилась Три Хаггер, и все трое расположились, чтобы приятно провести время вместе в ее личных апартаментах.

Эти апартаменты можно было описать только как строгие или минималистские. Обычная мебель простого дизайна, низкий кухонный стол без стульев, и почти единственное, что привносило сюда хоть какой-то цвет или тепло, — тканый ковер на стене с изображением сестер-аликорнов, поднимающих и опускающих вместе солнце и луну. Ковер представлял собой шедевр, нечто сотканное на ткацком станке, где каждая нить была добавлена с максимальной тщательностью и вниманием к деталям.

В одном из углов гостиной стояли деревянная прялка и деревянный ткацкий станок, а также запас пряжи и веревок. Больше ничего не было, только потрепанный диван и кресло, оба были покрыты одеялами, вероятно, чтобы скрыть их запущенное состояние.

— Я договорилась, что дирижабль доставит вас домой, — сказала Три Хаггер, поднимая голову от миски с салатом.

— Я думала, что мы проделаем на дирижабле лишь часть пути, — сказала в ответ Мод.

— Нет, — мягко покачала головой Три Хаггер, — позвольте мне объяснить, я хотела, чтобы дирижабль доставил вас прямо домой. На ферму.

— О. — Мод моргнула. — Понятно. — Мод снова моргнула, а затем посмотрела в глаза Три Хаггер. — Пони из Рок-Хейвена подумают, что я выделываюсь. — Мод потянулась вверх и вытерла морду передней ногой. — Ну вот, я просто вела себя некрасиво, чтобы все было сбалансировано.

Три Хаггер откинула голову и рассмеялась. Через секунду Тарниш тоже засмеялся. Мод моргнула, несомненно довольная тем, что ее сухой юмор был принят. Всегда приятно находиться рядом с пони, которые тебя понимают.

Вытерев глаза, Три Хаггер еще немного посмеялась, прежде чем взяла себя в копыта и заговорила. Она сделала глубокий вдох, наклонилась вперед и негромко сказала:

— Самая Страшная Пещера в Эквестрии в опасности. Это уникальная экосистема, наполненная множеством таинственных, волшебных существ. Мы с Флаттершай изучили местность вокруг пещеры. Там есть некоторые странности, о которых стоит узнать побольше.

— Почему она в опасности? — спросил Тарниш, заинтригованный словами Три Хаггер.

Три Хаггер глубоко вздохнула, а затем посмотрела на Тарниша:

— Существует влиятельная группа промышленников, лоббирующая использование самой пещеры в качестве свалки токсичных отходов. Они считают, что поскольку это, по сути, Самая Страшная Пещера в Эквестрии, и что поскольку пони ее боятся, они должны держаться от нее подальше, и она должна оставаться изолированным местом. И как изолированное место, по их словам, это идеальная свалка для токсичного осадка, так как высокие уровни магии мутируют монстров в пещере, не будет никаких реальных последствий для попадания токсичного осадка в окружающую среду.

— Ну и ну, — сказал Тарниш, не зная, как еще реагировать.

— Проводились ли какие-нибудь научные исследования, чтобы определить последствия сброса магических токсичных отходов в высокомагическую среду? — спросила Мод.

— Нет. — Три Хаггер сложила передние копыта на груди и вздохнула. — Может быть. Я не знаю. Трудно сказать. До меня доходили слухи, что в Мэйнхэттенском университете проводились какие-то исследования, но догадки и результаты были замяты влиятельными лоббистскими группами и влиянием аналитических центров.

Задумчивый Тарниш размышлял, можно ли использовать ядовитую шутку для очистки токсичных магических отходов. Это была довольно интересная мысль для него, и он сидел в тишине, потерявшись в собственных мыслях, обдумывая последствия своего вопроса. Он также начал размышлять, может ли он попасть в места с враждебным, опасным уровнем токсичных магических отходов. Подумав немного, он пришел к выводу, что не может. Кроме опасного магического излучения, существовали и другие факторы, а также различные токсины и яды, которые могли повлиять на него. Вулкан, который изверг гораздо больше, чем опасная магия, чуть не погубил его.

— Нам нужен способ сохранить Самую Страшную Пещеру в Эквестрии и сделать так, чтобы она воспринималась не просто как страшная пещера. Она должна стать важным местом, местом изучения, это уникальное магическое место, и я вынашивала идею, что она могла бы стать идеальным местом для санкционированного Короной изучения ядовитой шутки…

— Но? — сказала Мод, когда слова Три Хаггер прервались.

— Изучения ядовитой шутки недостаточно. — Три Хаггер взглянула на Тарниша, который, казалось, потерялся в собственных размышлениях, а затем снова на Мод. — Нам нужно придумать лучшую, более важную причину. Я думаю об этом уже несколько дней и ничего не придумала. Нам нужна большая, более важная причина, что-то, что привлечет и удержит интерес общественности, и тогда исследование ядовитой шутки можно будет провести на заднем плане, под прикрытием чего-то другого.

Тарниш, все еще пребывая в задумчивом настроении, обратил свое внимание на Три Хаггер, чувствуя, что в ней что-то не так, но он не мог взять в толк, что именно. Его брови нахмурились, а глаза сузились, когда он изучал странную кобылу с дредами.

— Итак… — начала Мод ровным голосом, который звучал так, словно она могла в любой момент потерять интерес к этому разговору, — как я поняла, ты хочешь, чтобы мы с Тарнишем нашли в Самой Страшной Пещере в Эквестрии что-то, что могло бы привлечь внимание общественности или очаровать ее, использовать наш начинающий статус знаменитостей, а затем заставить пони обратить внимание на то, что мы найдем, и пока они отвлекаются на то, что это будет, Тарниш начинает санкционированное Короной исследование ядовитой шутки, а я получаю возможность жить жизнью рок-звезды геологии и изучать все бесконечно увлекательные скалы в этом районе.

Три Хаггер кивнула, пожала плечами, а затем раскинула обе передние ноги в стороны:

— Да, более или менее.

Тарниш, который почти ничего не слышал из того, что говорила Мод, понял, что не так с Три Хаггер. Она говорила не так, как легкомысленная кобыла, которой она себя выставляла. Его глаза сузились еще больше, когда он понял, насколько она умна и сообразительна.

— Мод Пай, если тебе удастся это сделать, я построю музей, где будут храниться все найденные тобой интересные камни, — сказала Три Хаггер, наклонившись вперед с проницательной ухмылкой на лице.

— О боже… ты уверена в этом? Потому что я могу найти много интересных и увлекательных камней…

Стоя на балконе, Тарниш смотрел вниз на город Мэйнхэттен. Солнце садилось, и казалось, что город оживает. В квартале газовых фонарей зажглись огни. Театральный район светился теплым, манящим светом, пытаясь заманить пони на представление. Сияние неоновых вывесок, ярких, как солнце, заменяло естественный дневной свет.

Ветер был теплым и соленым, он дул с океана. В гавани корабли дудели в свои гудки. Это был город, наполненный звуком и светом. Тарниш не был уверен, что ему это нравится. Он сомневался, что сможет увидеть звезды из-за светового загрязнения. Даже если бы все огни по какой-то причине погасли, Тарниш сомневался, что сможет увидеть звезды — город был задымлен из-за угля, сжигаемого для обеспечения энергией всех этих многочисленных огней.

Мэйнхэттен был городом избытка, городом богатства, городом разгула технологий. Он резко контрастировал с Додж-Сити-Джанкшн, который был почти полной противоположностью. Побывав в обоих местах, Тарниш почувствовал себя так, словно он перенесся в будущее здесь, в Мэйнхэттене, или вернулся в прошлое, посетив Додж-Сити-Джанкшн. Он был поражен тем, что оба города существовали в одной и той же Эквестрии.

Разум Тарниша пытался понять это несоответствие, но оно было выше его понимания. Понивилль казался еще более отсталым, чем раньше, с домиками с соломенными крышами, колодцами, для которых требовалось ведро или копытные насосы. Мэйнхэттен существовал за счет других городов; этот город явно имел так много и использовал так много доступных ресурсов, чтобы продолжать функционировать, в то время как такие места, как Понивилль или Додж-Сити-Джанкшн, оставались откровенно отсталыми… а что можно сказать о Рок-Хейвене?

Под ним тысячи и тысячи повозок, карет, экипажей и кэбов заполняли улицы, и все они были сделаны из дерева. Сколько лесов, сколько деревьев, сколько природы было разграблено, чтобы заполнить улицы таким количеством транспортных средств? Для Тарниша эта мысль была просто умопомрачительной.

Мэйнхэттен был полон фонтанов; они действительно были повсюду, украшая многие общественные места. Тарниш подозревал, что фонтаны здесь ежедневно выбрасывают больше воды, чем имеется в общественном водопроводе Понивилля, воды, которая льется из каждого крана, каждой душевой лейки, смывает каждый туалет, поливает каждый газон или сад.

Сколько из этой воды просто испарялось в воздух и становилось частью проблемы влажности в городе? Тарниш не знал, и ему не нравилось думать об этом. Все это беспокоило его, и он задавался вопросом, как долго пони смогут продолжать жить с таким избытком. Он начал думать, что может случиться, когда ресурсов станет не хватать.

— Ты тихий, — сказала Мод, придвинувшись чуть ближе к Тарнишу.

Тарниш кивнул, продолжая молчать.

— Что у тебя на уме? — спросила Мод.

— Этот город, — ответил Тарниш, показывая копытом на город под ними. — Все это… излишество… оно меня беспокоит.

— Лас-Пегасус еще хуже. — Мод придвинулась чуть ближе и прижалась к Тарнишу. — Все эти неоновые вывески вдоль улицы потребляют так много электричества. А Эпплвуд… ты даже не захочешь узнать, как живут кинозвезды в Эпплвуде, Тарнишед Типот.

Уши Тарниша опустились по бокам морды, и он фыркнул, когда на его лице появилось кислое выражение:

— Полагаю, ты знаешь о Лас-Пегасусе, потому что ходила там в школу.

Протянув переднюю ногу, Мод обхватила ею копыто Тарниша и прижалась к нему. Она потерлась щекой о его шею и была благодарна за то, что он рядом с ней. Такая наблюдательная пони, как Пинки Пай, могла заметить блаженство на лице Мод, но все остальные пони не заметили этого.

— Нам предстоит большая работа, — сказала Мод своему мужу скучным монотонным голосом. — Мы собираемся спасти несколько камней. Это самая важная работа, которую могут делать пони.

Несмотря на свое самочувствие, Тарниш рассмеялся, и его уши встали торчком.

— Сегодня вечером я отведу тебя в постель пораньше, выведу из твоего сознания дурман, а потом просто поработаю над тобой. Мне нужно, чтобы ты хорошо выспался, потому что завтра… мы танцуем. Это много значит для меня, Тарниш. Это большое дело. Я очень взволнована этим. — В голосе Мод не было и следа волнения. — Мне нужно, чтобы ты хорошо отдохнул, так что давай ложиться спать, Тарниш.

Опустив голову, Тарниш поцеловал кобылу рядом с собой и кивнул:

— Мне надоело смотреть на город. Я бы предпочел смотреть на тебя. Или смотреть на тебя сверху, пока ты смотришь на меня снизу, с твоей гривой, рассыпающейся по лицу, пока ты издаешь эти маленькие хныканья.

Мод резко вдохнула и вздохнула.

— Давай ляжем спать, Мод…