Venenum Iocus

43. Разговор о делах

Голод был живым существом, которое извивалось в его внутренностях, как змеи. Тарниш почти не мог терпеть, его. Мод отнесла его в лагерь, и теперь Клюква в бешеном темпе готовила еду. После того как она выпила чай, ее магия немного стабилизировалась в этой области. Рог все еще искрил, но она могла использовать телекинез для простых задач без особых усилий.

Все его тело дрожало и болело. Это было очень плохо, если принять во внимание все остальное. Это было похоже на приступ сильного чиха и одновременно взрывного поноса. Все тело сводило судорогой, а мышцы пели песню агонии.

Когда он сидел, чувствуя, что умирает, уверенный, что в любой момент его внутренности взорвутся и от него останутся лишь несколько шоколадно-коричневых волосков, он подумал о голубой сфере в седельной сумке. Это было все равно, что хотеть воды или еды. Он нуждался в ней. От одной мысли об этом его мозг начинал болеть.

Телекинез был слабым, вялым, но он справился. Он открыл крышку сумки, залез внутрь и обхватил синюю сферу телекинезом. Сразу же боль уменьшилась, ослабла, и Тарниш почувствовал странное потягивание за рог. Он был слишком слаб, чтобы сопротивляться, и тяга стала непреодолимой.

Как и перед всплеском, Тарниш решил просто подчиниться…

Моргнув, он обнаружил, что находится в другом месте. Пушистые облака были и под ним, и над ним. В облаках показались звезды — светящиеся пятна света, которые мерцали. Не было ни боли, ни ломоты, ни чувства непреодолимого голода. Вдали виднелась яркая светящаяся сфера, очень похожая на солнце. Рядом с ним — большой светящийся подсолнух, который он, конечно, видел раньше, но не мог определить, в каком состоянии он находился.

И тут же он заметил большого синего кентавра, который стоял на небольшом расстоянии и смотрел на него. Он был полупрозрачным, с сияющей голубой аурой. На лице кентавра сияла терпеливая, добрая улыбка. Тарниш поднял на него глаза, и ему потребовалось мгновение, чтобы обрести голос.

— Маледико… где я?

— Зови меня Мал, маленький друг, — ответил кентавр. — Что касается твоего местонахождения, то это астральное царство. Не бойся. Многие приходят сюда, когда покидают свое тело. Например, Селестия. Она привязала свою душу к этому месту для сохранности. — Кентавр указал на светящееся солнце, которое видел Тарниш. — Сейчас она где-то рядом, несомненно, выполняет поручения. Я многому научился и многое заметил с момента своего пробуждения.

— Почему я здесь? — спросил Тарниш.

— Я решил избавить тебя от боли, — ответил Мал. — Таков путь друидов. Наша магия не всегда поддается контролю, и это часто приводит к последствиям. За силу приходится платить. А ты, маленький пони, обладаешь силой.

— Последствия — это настоящая заноза в моей заднице. — Тарниш потрогал облака, на которых стоял, опасаясь, что может провалиться сквозь них. Он не знал, что находится под ним, и не был уверен, что хочет это узнать. Они казались достаточно твердыми, но он не мог знать наверняка, насколько они реальны. Он решил, что лучше об этом не думать.

— Ты говоришь о последствиях, но не упоминаешь о том, что обладаешь способностями друида. — Кентавр перевел свой пронзительный взгляд на Тарниша. — Я так понимаю, что с момента нашего последнего разговора ты смирился с ними?

— Я не знаю, что я принимаю. — Тарниш наклонил голову вверх. — Они просто есть. Они просто появились. Я не знаю, что с ними делать. Для меня магия — это просто магия. Я чувствую себя счастливчиком, если у меня вообще что-то получается. Чаще всего я просто чувствую себя неполноценным и неадекватным.

Мал нахмурился и покачал головой. Он поднял руку и стал потирать подбородок:

— Ты не должен так пренебрежительно относиться к своим способностям. Ты не чахлый. Ты был предназначен для других вещей, других целей. Не обязательно для чего-то большего, просто для другого.

Тарниш ничего не ответил. Он стоял и смотрел на кентавра, поражаясь его размерам. Высокий, мускулистый, с черной с синевой кожей и лосиными рогами. Он увидел, как кентавр глубоко вздохнул, и стал ждать, когда Мал продолжит говорить.

— Произошло пробуждение, и не мое собственное. Похоже, природа решила, что настало время восстановить друидический орден, преданных защитников мира. Ты станешь первым представителем нового ордена. Я общался с духами в этом месте. Я буду помогать вам, когда смогу, но многое вы должны понять сами. У тебя есть две задачи, которые ты должен выполнить, прежде чем докажешь, что достоин.

— И какие же? — спросил Тарниш.

— Акт эпического разрушения и акт прекрасного созидания. Эти две силы уравновешивают друг друга, и ты должен стремиться поддерживать баланс. — Мал моргнул, и его тело на мгновение засветилось ярче. Ровное голубое свечение было приятным и успокаивающим. — Ты должен быть смелым и стойким, маленький пони.

— Я постараюсь, — ответил Тарниш безучастно. — Если меня оставят барахтаться в этом в одиночку, не жди, что я буду из кожи вон лезть, чтобы во всем разобраться. Мне и так есть с чем разобраться, я очень занятой пони.

Кентавр захихикал и встал на дыбы, положив руки на талию, где его туловище соединялось с половиной лошади. Хихиканье перешло в смех, а глаза стали яркими и веселыми. Хвост метался по крупу, словно он отмахивался от невидимых мух.

— Тарниш…

— Да?

— Очнись…

Моргнув глазами, Тарниш обнаружил, что перед его мордой стоит чашка с бульоном. Он принюхался. Овощной бульон. Он выхватил ее телекинезом и выпил все несколькими жадными глотками. Он был горячим, но не слишком. Ему принесли другую еду, и он принялся ее поглощать. Кто-то открыл пару банок чили и испек кукурузный хлеб в чугунной сковороде.

Поглощая пищу, он увидел, что Мод смотрит на него, причем взгляд ее невозможно было прочитать. Учитывая, что только что произошло, он списал это на беспокойство, что выглядело вполне разумно. Клюква сидела у костра и выглядела обеспокоенной.

Небо прояснилось. Тарниш не мог припомнить, чтобы небо прояснялось. Когда это было? Он не знал. Он запихнул в рот огромный кусок кукурузного хлеба, чмокнул губами и начал жевать. Когда кусок был наполовину прожеван, он сглотнул, напрягаясь, чтобы проглотить его, но сейчас ему нужно было что-то в желудке.

— Я никогда не видела ничего подобного, — сказала Клюква чуть слышно.

— Большинство пони не видели, — ответила Мод.

— Значит, он просто случайно заставляет ядовитую шутку прорастать? — Пока Клюква говорила, она смотрела, как Тарниш поглощает миску чили.

— Иногда. — Мод моргнула и переключила свое внимание на Клюкву. — Он реагирует на очаги плохой магии. Не знаю, что ты слышала, но ядовитая шутка — это не плохо. Она очищает окружающую среду от нестабильной, опасной магии. И Тарниш тоже.

— О. — Клюква выглядела удивленной.

— Но, когда вокруг нет опасной магии, Тарниш создает поле нестабильности, если только он не пьет свой чай, чтобы подавить свой талант. — Мод повернулась и посмотрела на мужа, который запихивал в рот очередную порцию кукурузного хлеба.

Клюква на мгновение выглядела растерянной, затем ее глаза засияли от осознания:

— В этом есть смысл, в некотором роде. Это магический эффект отмены. Это похоже на подавление шума… Ты слышишь раздражающий гул или звон от камертона, от которого могут болеть уши, но когда ударяют по другому камертону с подходящей частотой, ты вообще ничего не слышишь, и раздражающий звук исчезает.

— Да. — Мод кивнула. — Что-то в этом роде.

— Оооо, теперь я понимаю, это действительно имеет смысл. — Мордочка Клюквы расплылась в широкой ухмылке. — Мне нравится, когда все то время, которое я потратила на изучение предметов, приносит свои плоды. А мне все время говорили, что я никогда не смогу использовать полученные знания в реальном мире.

— Мы с Тарнишем оба абсолютно невосприимчивы к плохой магии. Мы были там, когда извергалась гора Мод…

— Боже мой… ты и есть та самая Мод! — У Клюквы открылся рот. — Я иногда такая дурочка… такая глупая… милосердные звезды! — Темно-красная кобыла сидела с открытым ртом, уставившись на Мод, и ее левое ухо дергалось вверх-вниз.

— И мы пережили такой уровень магического излучения, который должен был привести к мгновенному летальному исходу. — Мод несколько раз моргнула, а затем покачала головой. — Тарниш оставил после себя след в виде ядовитой шутки в разрушенном взрывом ландшафте, которая, несомненно, пытается исцелить землю.

— В этом районе сейчас настоящий бардак. Много пепла и знаков о карантине. Все умирает, когда попадает туда. — Левое ухо Клюквы приподнялось, и к нему присоединилось правое. — Много странных наростов, кристаллических образований, и я слышала сообщения о появлении новых видов монстров, например, пепельных дьяволов.

— Пепельные дьяволы? — спросила Мод.

— Видели когда-нибудь пылевого дьявола? Так вот, это то же самое, только из пепла и плохой магии. Если они поймают пони, то высосут из него всю жизнь. Чтобы уничтожить их, нужна сильная магия. Злобные духи ветра. Они оставляют после себя высохшую оболочку без влаги. Они ужасны. — Клюква вздрогнула, ее уши поникли, и она снова вздрогнула. — Однажды я встретила пылевого дьявола… Я смогла выстрелить в него из лука. Магические стрелы разрушили его, а потом я смогла рассеять его магию, когда он ослаб. Это был тяжелый, трудный бой, один из самых сложных в моей жизни, и, как я слышала, пепельные дьяволы еще хуже. Они очень сильные и могут содрать с тебя кожу.

— Я сталкивалась с пылевыми дьяволами. Мне пришлось убегать. Я не могла ничего сделать, чтобы навредить им. — Мод повернула голову и посмотрела на Тарниша. — Интересно, сможет ли Тарниш найти способ уничтожить одного из них? Он умеет приспосабливаться и преодолевать трудности.

— Его волшебный меч может разрубить одного, — сказал Клюква, предлагая дельный совет. — Если это просто очаги плохой магии, то, возможно, его магия сможет противостоять им. Я не знаю, но лучше быть осторожным.

Подняв голову, Тарниш сумел что-то сказать, проглотив пищу:

— Мы — искатели приключений. Мы найдем способ. — Он сглотнул прилипший к губам боб и продолжил есть, зачерпывая ложкой еще больше чили.

— Да, — ответила Клюква веселым голосом, — Никогда не сдавайтесь, никогда не падайте духом!

— Я просто хочу изучать камни, но всякие штуки постоянно пытаются меня убить. — Мод покачала головой и несколько раз моргнула. — Разве я так много прошу, чтобы я могла спокойно изучать камни? Иногда мне кажется, что Тарниш слишком сильно наслаждается приключенческим аспектом нашей жизни.

— Да ладно, — сказал Тарниш, разбрызгивая повсюду насыщенный красный соус чили, — признайся, тебе было весело в паучьей пещере спасать Грей Оул.

Наступила долгая минута молчания, прежде чем Мод ответила:

— Да. Это было отвратительно, но я признаюсь, что мне понравилось. — Наступила долгая пауза, а потом Мод добавила: — И спасать Трикси от алмазных собак тоже было весело. А вот бедняжка Лаймстоун не очень хорошо провела время. У меня смешанные чувства по этому поводу.

— Нет более сильного ощущения, чем от спасение другой пони. Или любого другого существа, попавшего в беду. — Ухмылка Клюквы стала почти маниакальной. — Я спасала маленьких кобылок, маленьких жеребят, девиц в беде, парней в беде, единственное, что я еще не вычеркнула из своего списка — это спасение принцессы, но будем надеяться. — Ее ухмылка исчезла. — Теперь, когда я думаю об этом, большинство пони благодарны за спасение, но сейчас, когда я сижу и думаю об этом, некоторые из тех парней, которых я спасла, были не согласны… они были немного расстроены тем, что их спасла кобыла. Они были немного грубы.

— Мод спасла меня, в этом нет ничего постыдного. — Тарниш вытер рот передней лапой и бросил тоскливый взгляд на пустой котелок. Кукурузного хлеба уже не было. Он отрыгнул с такой силой, что огонь затрещал, а Клюква захихикала, как кобылка.

— И я думаю, что ты меня тоже спасла… спасибо за еду!