Божественный кусочек пиццы

Начини ее

Это был обычный среднестатистический день в Эквестрии, который… минутку… какой еще нафиг обычный день? Когда это у тебя бывали обычные среднестатистические дни? Да еще в Эквестрии? Да никогда, мать твою, вот когда. И потом ты, Дискорд побери, простой ничем не примечательный человек, который волею судеб оказался в волшебном мире, а значит, нет ничего нормального в том, что ты живешь в сказочной стране, населенной разноцветными говорящими лошадками.

И ведь это далеко не все. Нет! Потому что ты, мать твою, встречаешься с пони, которая буквально является живым воплощением пиццы. И это вовсе не шутка. Ты точно уверен, что ее грива состоит из настоящего сыра и жареных колбасок. И хотя у тебя еще не было возможности убедиться в этом наверняка или хотя бы потрогать ее, поскольку это было бы грубо, ты точно уверен, что перед тобой самая настоящая пони-пицца. Однако ты не спешишь это выяснить, потому что не хочешь быть грубым с Моцареллой Орги.

Вот почему ты никогда не упоминаешь ее фамилию на публике. Хоть и понимаешь, что это глупо.

Однако все изменилось, когда она сказала, что будет свободна сегодня вечером после окончания смены, и ты твердо решил увидеться с ней в ее естественной обстановке. Конечно, если место работы можно считать естественной обстановкой. И да, само собой, она работает в пиццерии, а ты чего ожидал? Что пони-пицца будет какой-нибудь секретаршей или работницей океанария? Пфф, вот уж дудки. Она точно будет работать с пиццей.

И вот в назначенное время ты стоишь у входа в заведение с большой неоновой вывеской: «Redwings Pizza». Да, именно так. Это заведение буквально называется «Краснокрылая пицца». Как оригинально.

Ты опускаешь взгляд на листок с адресом, а потом снова смотришь на название.

– Да чего-то подобного я и ожидал, – шепчешь ты себе под нос.

Но знаете что? Даже несмотря на столь скучное название, ты не спешишь судить о книге по ее обложке. Нет. Ты знаешь, что в столь незатейливых местах порой можно найти самую вкусную еду. И потом, кто не любит пиццу? Все ее любят. А если нет, то они ханжи! Наглые и лживые ханжи! К Дискорду их! К Дискорду всех этих ханжей! Ведь ты не один из них! Ты гребаный любитель пиццы!

И, подумав об этом, ты решительно открываешь дверь и видишь… на удивление чистое заведение. Нет, чистое не потому, что там так хорошо убирают (хотя и не исключено). Просто в нем буквально никого нет. Никого! Лишь чистый кафельный пол, обои на стенах и множество деревянных столов. Но где же все клиенты? А работники? Ты здесь совершенно один. Как же Моцарелла зарабатывает себе на жизнь, работая в таком непопулярном месте?

Ты подходишь к стойке и садишься на барный стул, после чего пытаешься заглянуть за угол на кухню. Свет горит, но, похоже, что и там никого нет. Селестия дорогая! Они что, издеваются? Неужели так трудно выйти и поприветствовать клиента?

Ты оглядываешься и видишь, что на барной стойке стоит маленький колокольчик, после чего легонько стукаешь по нему. Из кухни выходит рыжая кобыла с зеленой вьющейся гривой и хвостом и разочарованно смотрит на тебя.

Она подходит ближе и берет блокнот с карандашом.

– Да? Чего вам? – спрашивает она.

Ты растерянно смотришь вниз, на табличку с ее именем.

– Эм… привет, Маренара. Ну, вообще-то, я здесь не ради пиццы (хотя это как посмотреть). У меня сегодня свидание с Моцареллой.

Она смотрит на тебя и приподнимает бровь.

– Что? Так ты ищешь ее, чтобы она сделала тебе минет на работе или что-то в этом духе? Лучше не стоит.

– А? Нет! Я вовсе не это имел в виду! Просто... эм… я хотел посмотреть, где она работает. А потом забрать ее, так как у нее через тридцать минут закончится смена.

Маренара пристально смотрит на тебя и убирает свой блокнот и карандаш.

– Значит, ты просто будешь сидеть здесь и ничего не покупать, ожидая, пока я отпущу свою сотрудницу домой? – саркастично фыркнула она. – Как это мило.

Милостивая Селестия (за долгое время проживания здесь ты давно уже перешел в своих высказываниях на эквестрийских божеств), да что, Дискорд побери, за проблема у этой кобылы? Кто этим утром насрал ей в тарелку и ничего не сказал?

– Ну... если подумать, то я могу съесть кусочек пепперони, – наконец выдавливаешь ты, изобразив вежливую улыбку.

– Хорошее решение, – вмиг подобрев, сказала она. – Я сделаю его особенным, специально для тебя.

Она подмигивает и уходит на кухню.

– Спасибо, – киваешь ты, удивленный такой реакцией еще сильнее, чем недавним хамством. Кто знает, может, поэтому здесь всегда так пусто?

– Эй, Моззи, твой прямоходящий ухажер уже здесь! – внезапно слышишь ты крик кобылы на кухне.

«О нет. Ну зачем же она так резко?» – в панике думаешь ты.

Ты замечаешь, как Моцарелла выглядывает из окошка, что ведет на кухню, а затем прячет голову обратно. Что? Почему она не поздоровалась? Она нервничает? Или злится, что ты пришел? Мама дорогая. Может, это была плохая идея?

После пятнадцати минут сомнений в собственных силах ты с удивлением видишь, что свежий кусок пиццы тебе приносит не рыжая хамка, а твоя подруга-кобыла. Ее шерстка совсем не похожа на шерстку обычной пони. Нет. На самом деле она кажется тебе какой-то… тестообразной. Это трудно объяснить, но она действительно будто сделана из теста, а ее волосы очень густые и украшены маленькими колбасками пепперони. И если долго на них смотреть, то ты готов поклясться, что они начинают двигаться у нее на голове. Если это какой-то трюк, то очень крутой.

Она сильно краснеет, когда подает тебе заказ.

– Привет, – с нервной улыбкой говорит она.

Это странно. Ты никогда раньше не видел, чтобы Моззи так сильно нервничала. Обычно она довольно решительна. Почти до отказа. И видеть, как она нервничает...

– Здорово! Как твои дела? – весело произносишь ты.

– Н-неплохо. Я… просто... не ожидала увидеть тебя здесь.

– А что? Тебе это не нравится? – спрашиваешь ты. – В смысле, если я тебя как-то опозорил или обидел, то…

– Нет-нет. Ничего такого. Это все равно рано или поздно должно было произойти, так что ничего страшного.

– Кстати, а здесь всегда так пусто? – спрашиваешь ты, протягивая руку к тарелке.

– Ну да, – говорит она, глядя, как ты берешь пиццу. – У нас обычно не так уж много людей.

– Ха, это точно, – усмехнулся ты ее шутке, откусывая небольшой кусочек.

И тут же вихрь вкусов заполнил твой рот. Пряный. Пикантный. Сладкий. Сырный. Обжигающий. Поджаристый. В нем были все элементы, что присущи куску идеальной пиццы. Она тонкая, но при этом имеет определенную структуру. Не сильно тяжелая. Идеально подходит для складывания. Ты откусываешь еще кусочек и чувствуешь соленость пепперони. Вкус свежий. Не такой, как у дешевой дряни, что можно купить в магазине, это настоящее изысканное блюдо, сделанное опытным поваром.

И оно идеально.

– Вау! Честно говоря, не знаю, что и сказать! Я в восторге! Это лучший кусок пиццы, что я когда-либо ел в своей жизни!

Ты смотришь на пиццу сверху вниз, как на какое-то чудо, ниспосланное принцессами, а затем снова на Моцареллу и замечаешь, что она застенчиво краснеет.

– Ну... это я приготовила ее. Так что... – робко шепчет она.

– Выходит, ты один из лучших поваров пиццы, что я когда-либо встречал, – искренне произносишь ты, откусывая еще кусочек. А потом еще один. Ты готов поклясться, что у тебя на глазах навернулись слезы. Этот вкус так напоминает о доме. Нет, не просто о доме. Это напоминание о том, как ты, будучи маленьким, собрался со своими друзьями дома в пятницу вечером. А после вы поочередно пытались побить друг друга в игре «Spiderman 2» для Playstation 2 в миссии «Доставка пиццы». А мама только что принесла вам домой свежую пиццу. С сырной корочкой.

– Серьезно? Значит тебе…

– Ну конечно я серьезно. Не знаю, как у тебя это получается, но твоя пицца – подлинный шедевр. Вы должны всем рассказать об этом месте. Каждый пони в Эквестрии должен узнать о том, какая у вас вкусная пицца. Вы, ребята, сорвете куш. Да что там, даже принцесса Селестия и та наверняка отдаст все, что у нее есть, лишь бы…

– Анон, – перебивает она тебя. – Эта пицца сделана из меня. Из моего тела. Моих волос.

Ты тупо смотришь на свою подругу. Потом на пиццу. Потом снова на нее.

– Нет, – шокировано говоришь ты.

– Да, – кивает она.

– То есть, если я, например, захочу попросить у тебя дополнительного сыра, ты…

Она тут же вырывает липкий клочок своей гривы и кладет тебе в тарелку.

Ты опять растерянно смотришь сперва на нее, потом на пиццу.

Теперь у тебя есть два варианта. Ты можешь либо сбежать. Быстро и с криком. Вероятно, это раз и навсегда разрушит твои шансы на полноценные отношения с этой кобылой. Или же можешь сделать вид, что ничего не произошло и для тебя это совершенно нормально.

И как это часто бывало на экзамене, ты выбираешь второй вариант и откусываешь еще кусочек.

Ого! А пицца-то стала очень сырная. То есть это не шутка. Эта пицца действительно сделана из ее частей.

– Ох, – блаженно выдыхаешь ты с полным ртом еды.

Моцарелла смотрит себе под ноги и на лице ее появляется сожаление.

– Мне так жаль. Я знаю, что это мерзко, но я…

– Нет! Нет! Что ты? – поспешно говоришь ты. – Это не мерзко. Просто я немного удивлен. Выходит что ты…

Она неуверенно поднимает голову и смотрит тебе в глаза, после чего снова опускает ее.

– Да, я буквально сделана из еды. Из-за чего мне очень трудно найти хорошую работу. А когда посетители узнают, что их еда буквально сделана из... ну, пони, они обычно уходят и никогда больше не возвращаются. И предупреждают других, чтобы они никогда сюда не приходили.

– Ну и ну, это так тупо, – рефлекторно говоришь ты.

– Но это правда! Из-за этого у меня всегда были проблемы с противоположным полом! Ни один жеребец не готов принять тот факт, что пони едят меня за деньги! Это даже хуже чем работать в стрип-клубе или ночной бабочкой! Они все думают, что я какое-то чудовище, и покидают меня! – воскликнула она, и на глазах у нее появились чесночные слезы. – А теперь и ты от меня уйдешь.

– Эй! Не сравнивай меня с остальными! – с жаром говоришь ты, протягивая руку через прилавок и касаясь ее верхней части ноги. – Я не думаю, что ты монстр. Я думаю, что ты очень милая и классная пони. А еще потрясающе готовишь.

Она поднимает на тебя глаза, слезы текут по ее лицу, но постепенно на нем появляется улыбка.

– Правда? Ты серьезно?

– Да, – отвечаешь ты. – Честно говоря, я больше волнуюсь, что происходит с твоим телом когда ты... ну, используешь его для производства пищи.

– О! Не переживай, оно вскоре отрастает. Это занимает час или около того, но мое тело быстро становится прежним.

– Что ж, это очень удобно. А как вы, ребята, делаете соус?

Внезапно из кухни раздался громкий протяжной стон и звук брызг.

– О ДА! ЭТО БУДЕТ ОЧЕНЬ ОСТРАЯ ПАРТИЯ!

– Тебе лучше не знать, – говорит Моззи, прикрывая глаза копытом.

– Ох, – удивленно бормочешь ты. – Выходит, что Маренара…

– Серьезно, лучше не думай об этом, – говорит Моцарелла. – Послушай. Я знаю, как все это странно. И пойму тебя, если ты не готов с этим мириться. У меня это уже не первый раз, когда жеребец... ну…

– Нет! Детка! Послушай! Я думаю, что то, что ты здесь делаешь, просто великолепно! И я хочу поддержать тебя, как только могу. Серьезно. А еще я обязательно расскажу знакомым мне людям, чтобы они приходили сюда и ели твою... ну… то есть тебя.

От этих слов она тут же улыбается и вытирает лицо, залитое слезами.

– Да уж, это и вправду звучит немного странно, – усмехается она.

– Ха, еще как.

Вы оба весело смеетесь, пока она держит твою руку своими теплыми копытами.

– Слушай, я... – начинает она, потом останавливается. – У меня еще никогда не было жеребца, который знал бы об этом и... после оставался, ты уверен?

– Да, милая, еще как, – отвечаешь ты. – Я спокойно к этому отношусь и не собираюсь делать из этого большую проблему.

– Для меня это очень важно, – говорит она. – И я знаю, что мы много чего запланировали на этот вечер, но… не хочешь ли ты пойти сегодня прямо ко мне?

Ты удивленно моргаешь, и тут тебя осеняет.

– То есть ты хочешь, чтобы я наделал тебе множество жеребят из пиццы?

Моцарелла игриво бьет тебя копытом.

– Придурок, – хихикает она.

Она с лукавой улыбкой затаскивает тебя к себе в спальню.

– Ох, ты даже не представляешь, как сильно мне хочется пошутить насчет того, что мы сейчас будем делать, – с трудом сдерживая смешок, произносишь ты.

– Ты всегда такой, когда хочешь заняться сексом? – спрашивает Моцарелла.

– Извини. Если честно, да. Со мной иногда такое бывает. Словно я сам себе саботажник.

– Понятно. А вот я не такая. И только попробуй сказать, что хочешь кинуть мне колбаску и, клянусь Селестией, у нас ничего не будет, – сурово говорит она.

– Да ладно. И даже белым соусом приправить себя не разрешишь?

Она поворачивается и ошарашенно смотрит на тебя, сидя на кровати. После чего вздыхает и прикладывает копыто ко лбу.

– Ну ладно. Можешь еще пару раз пошутить, но только, чтобы меня это тоже рассмешило.

Ты делаешь глубокий вдох, а затем даешь волю своей фантазии.

– Ну ладно, девочка. Сегодня твоя корочка какая-то сырая, думаю, ее стоит еще немного прожарить. Позволь мне облизать твою начинку. Я хочу покрыть тебя майонезом. Это у тебя там чесночный соус внизу или ты так рада меня видеть?

– Ты закончил? – спросила она.

– Почти. Я хочу засунуть в тебя свою острую сардельку.

Кобыла прищурилась.

– Что? Ты запретила упоминать колбасу, вот я и сказал про сардельку.

Моцарелла фыркнула.

– Ладно, хватит уже этих шуток. Ну ты и идиот. Иди сюда и трахни меня, наконец.

В одно мгновение твоя одежда оказывается на полу. Все происходящее так возбудило тебя, что ты просто разорвал ее на себе. Ведь ты обожаешь, когда милые и обаятельные кобылы приказывают тебе заняться с ними сексом.

Моцарелла тем временем легла на кровать и раздвинула ноги. Ты решительно подползаешь к ней и вдруг осознаешь, что у тебя есть девушка-кобыла, которая сделана из еды. И у нее есть вагина. Ты раньше даже не задумывался об этом, но это так. У нее влагалище по которому стекают… не совсем обычные кобыльи жидкости.

– Все в порядке? – нервно спрашивает она. Ее лицо краснеет и она отворачивается от тебя.

– Да, – отвечаешь ты. – Все хорошо. Просто я настраиваюсь. Не бойся, ты прекрасна.

Ты поднимаешь лицо вверх, чтобы осмотреть ее интимные места. И понимаешь, что ее жидкость – это чесночное масло.

– Прошу, не смотри на меня так, – застенчиво умоляет она.

Но ты решаешь идти до конца и протягиваешь вперед язык, чтобы лизнуть ее клитор. И, конечно, его кончик оказывается заполнен тем, что по вкусу очень напоминает взбитое чесночное масло с примесью соли. Моцарелла тут же начинает стонать от ощущения твоего языка на своем чувствительном месте.

– Это потрясающе, – восторженно произносит она.

Ты берешь руками ее ноги и притягиваешь к себе, проводя языком по краям клитора, половых губ и ануса. Это напоминает вылизывание остатков чесночного соуса для макания.

Она стонет в экстазе и обхватывает твою голову копытами. Каждое твое движение заставляет ее тело трепетать в предвкушении.

– Анон... не... останавливайся, – задыхаясь, шепчет она.

И тогда ты полностью просовываешь свой язык в ее отверстие и ощущаешь нежный вкус чесночного масла, смешанный с текстурой мягких хлебных палочек. Ты перемещаешь правую руку к ее клитору и нежно массируешь его.

– Не надо... остановись... я сейчас... АНОН!

Ее спина напряженно выгибается и она начинает громко дышать. Затем, в порыве страсти она кончает, и тебе в рот брызжет вкусное чесночное масло. Ты не можешь удержаться и жадно глотаешь его, не думая о тех калориях, которые только что проглотил. А она все стонет и кончает тебе в открытый рот, ее язык слегка высовывается, когда она достигает своего пика.

– Ох... мама... – тихо шепчет она.

Ты сделал все что в твоих силах, чтобы удовлетворить ее и при этом старался не думать о потребностях своего члена (который недовольно пульсировал и ждал от тебя действий). Однако мужчина должен быть терпелив… до поры до времени.

Ты приподнимаешь свое тело и смотришь ей в глаза.

– Подожди! – понимая, что ты задумал, просит она. – Анон, я все еще очень чувствительна.

Но ты уже не можешь остановиться и медленно погружаешь свой член внутрь ее нежного цветочка. Она вскрикивает от боли и удовольствия, когда ты постепенно вводишь свой член все глубже и глубже. Ее тело нежно его обхватывает и начинает массировать.

– Твою мать! – возбужденно произносишь ты. – Как же ты хороша!

– Анон! – вновь застонав, говорит она, обхватывая копытами твою шею. – Прошу, не останавливайся! Это так охуенно!

Услышав эти слова, ты начинаешь насаживать ее все сильнее и сильнее. В комнате появляется приятный аромат сыра и жареной корочки, когда ты входишь в нее все больше и больше. Ее грива подпрыгивает в ритме ваших толчков, а глаза закатываются к изголовью, пока оно ударяется о стену спальни.

– Укуси меня за шею, Анон, – умоляюще произносит она.

Ты наклоняешься вперед и впиваешься зубами ей в шею. Совершенно случайно в рот попадает немного ее гривы, и ты чувствуешь восхитительной вкус хлебной палочки с сыром пепперони. Ее кожа такая хрустящая и поджаристая, что твои зубы невольно погружаются глубже.

– Сильнее! – просит она.

Ты сжимаешь зубы еще сильнее и чувствуешь, что достиг предела. Твои мышцы начинают сокращаться. С громким вздохом ты вгоняешь в нее член до самого упора и чувствуешь, как из него извергается мощная струя липкой спермы, которая начиняет твою подругу. Ты полностью смыкаешь челюсть, отдаваясь приятным ощущениям.

И у тебя во рту остается кусочек ее кожи.

– ДА! – кричит Моцарелла в экстазе. – ДА, АНОН!

Она стонет. У тебя во рту остается аромат чесночного масла, сырного хлеба и секса. Ты падаешь на кобылу сверху, и она крепко обнимает тебя.

– Ох, – шепчет она, хихикая. – Это было так возбуждающе.

Ты медленно проглатываешь кусочек ее тела и вдруг понимаешь, что именно только что сделал. Отстранившись, ты начинаешь встревоженно осматривать место укуса, пока Моцарелла протягивает копыто вверх, к очень четкому следу зубов.

– Вот это был засос. Теперь он останется со мной надолго, – смеется она. – Как же хорошо.

– С тобой все в порядке? – с тревогой спрашиваешь ты.

– Само собой. Это было потрясающе, Анон, – громко дыша, отвечает она, проводя копытом по твоей щеке. – Никто раньше не делал со мной такого... это было... так классно.

Слегка успокоившись, ты ложишься рядом с ней и притягиваешь ее к себе.

– Для меня это тоже было классно, – говоришь ты. – Вот только мне немного не по себе от того, что я откусил от тебя кусок...

Она хихикнула и посмотрела тебе в глаза.

– Не волнуйся. Как я уже говорила, мое тело быстро восстановится. Ну а сейчас, если хочешь, я позволю тебе пожевать мои волосы, пока ты будешь греться в объятиях моего теста.

Ты с восторгом смотришь на нее сверху вниз и целуешь в лоб.

– Само собой, мне кажется, я по уши в тебя влюбился, – с улыбкой произносишь ты.

– Хи-хи, какой же ты чудак, – хихикает она, засовывая свою гриву тебе в рот. – Скажи, это ведь не кажется тебе странным?

– Ну вообще-то кажется, – честно отвечаешь ты, и она вопросительно смотрит тебе в глаза.

– Но в то же время это охрененно круто, – через пару секунд заканчиваешь ты фразу, поглаживая ее пожеванную гриву, и Моцарелла успокаивается, позволяя тебе наслаждаться ее волосами.

Да, хоть этот день и сложно назвать обычным и среднестатистическим, но… по крайней мере теперь у тебя есть пицца, которую ты всем сердцем любишь.