Палитра души

«Ты бы хотела встретить свою родственную душу?»

«Э... Наверно?»

«„Наверно“?»

«Ну то есть я бы хотела различать цвета, понятное дело. Просто... разве не все об этом мечтают?»

«Все, конечно, но... Это же твоя родственная душа, Твайлайт. Пони, с которым тебе суждено до конца жизни быть вместе... понимаешь?»

«...Не знаю, Рэрити. Все так говорят, и в то же время... А почему ты вообще об этом спрашиваешь? Разве ты сама не хотела бы найти родственную душу?»

«...Я уже не уверена».

---

Давно известно, что на протяжении всей своей жизни пони видят мир в серых тонах. Или же видят так до тех пор, пока не столкнутся с родственной душой — той единственной, с кем пророчит судьба до конца дней быть вместе. Идеальная партия — безупречнее не бывает.

Вот они какие, эти родственные души, верно?

Значит ли это тогда, что до самой судьбоносной встречи никому не стоит искать любви? Или что процесс поисков одинаков с обеих сторон и предопределён? Выходит, некоторые пары обречены всю жизнь провести в стремлении друг к другу?

Нет.

В конце концов, глупо полагать, что каждый обязан тяготеть лишь к одной участи. На планете проживают миллионы живых существ — и большинство из них умирает, никогда не обретя родственной души, ни разу не узнав оттенков, которыми пестреет этот мир. Тем не менее столько лун им по-прежнему удавалось проводить в неслыханном счастье, просто разделив его с пони, которых... искренне любили.

Когда Твайлайт Спаркл прибыла в Понивилль и повстречала нынешних лучших подруг, судьба не одарила её цветовым восприятием. Среди этих друзей не было ни единой родственной души — и она об этом даже не задумывалась, потому что и не надеялась с кем-то из них провести всю свою жизнь.

Кроме Рэрити.

Твайлайт всегда была ей очарована, очарована её врождённой способностью пусть и не видеть цвета, но чувствовать их. Можно, конечно, возмутиться, дескать, пони, не различающему цветов, в индустрии моды делать нечего, но для Рэрити её собственный недостаток никогда не был помехой. Те оттенки седины, которые для Твайлайт оставались, очевидно, серыми, в глазах единорога разительно отличались. Однажды она даже попробовала описать свои ощущения: словно ей и не надо было напрямую видеть цвета, чтобы суметь их представить, ими воспользоваться, понять, как лучше им сочетаться.

Даже когда модельер говорила о тканях, а аликорн её любя дразнила, прозаично напоминая, что всё одинаково серо, самого её энтузиазма хватало, чтобы убедить Твайлайт, будто и она чувствует цвета не глядя.

Может, поэтому принцессу дружбы и влекло к ней. Невозможное, необыкновенное не остановило Рэрити от того, чтобы добиться блестящих результатов в ремесле, которое, как все утверждали, ей недоступно. Так же напрасно Вселенная боролась и с Твайлайт, рискнувшей пойти против основополагающего постулата и сделать выбор — не судьбе вершить, кто будет её родственной душой.

Рядом с единорогом ей казалось, что она совсем и не против до конца жизни видеть только переливы чёрного и белого. Она в принципе никогда не испытывала потребность или даже небольшое желание встретить «предназначенную» родственную душу.

Просто... аликорн не ожидала, что Рэрити так до ужаса скоро найдёт свою.

Разноголосый шум окружил Твайлайт Спаркл со всех сторон. В переполненной закусочной иначе и быть не могло, тем более во время обеда, но как же Твайлайт вместе с тем хотелось абсолютной тишины. Чтоб стихли эти заливисто хохочущие пони позади неё, этот горланящий номера заказов повар, эта наизусть чеканящая меню дня официантка, это всё остальное.

Обычно она не отвлекалась на вышеперечисленные звуки — невозможно достучаться до того, кто всегда с головой погружён в работу, — но не сейчас. На этот раз гвалт прерывал отчаянные попытки присмирить хаотично разбегающиеся мысли, сохранить хотя бы видимость трезвого ума — пока на глазах её маленький мир рушился.

Её взгляд был сфокусирован на тарелке с сэндвичем с маргаритками. Тот выглядел так же серо, как и все сэндвичи до него, но только сейчас аликорн по-настоящему отдавала себе в этом отчёт. Крохотная деталь, которой прежде она не уделяла никакого внимания до того самого утра на главной площади, до тех самых кобыл и...

— Твай, мне жаль, шо те пришлось об эт'м узнать именно так.

Она продолжала сверлить тарелку взглядом.

— Что, прости? — процедила сквозь зубы так, чтобы Эпплджек поняла: она только притворилась, что не расслышала.

Твайлайт хотелось чувствовать себя в безопасности, насовсем остаться в выдуманном мире, в котором никакого рыночного шёпота не было, в котором ей не приходилось обращаться к подруге, дабы во всём удостовериться, и в котором Эпплджек ничего и никогда не подтверждала.

Незнание воистину сила, ведь так?

— Узнавать об... этом из уст сплетниц ваще не дело. Они могли вести ся поуважительней, а не болтать о так'м, када ты семенишь ряд'м.

С губ Твайлайт сошёл горький смешок.

— Не их вина.

Они и вправду не были виноваты, разве не так? Аликорн с трудом проглотила образовавшийся в горле ком. Затем, уповая на мобилизацию последних крупиц надежды, рассеянных по всему её телу, спросила:

— Ты уверена, что она?..

Ответного молчания, обжигающего изнутри, было и так достаточно, но потом Эпплджек всё-таки решилась заговорить. Она отчеканила каждое слово без всяких колебаний, запинок и пауз.

— Сахарок, я была там, када 'сё случилось. Мы с Рэрити ходили по рынку, она пошла к тому торговцу, неместный к'торый... Ну ты зна'шь, продаёт кой-какие импортные фрукты из Толл Тейла. В общем, мы к нему подошли, заговорили и... — Наконец фермерша стихла, терпеливо дождавшись, когда Твайлайт на неё посмотрит, и со всей суровой честностью, которую только может подразумевать это событие, заключила: — Те'рь она видит цвета, Твай.

— Ты правда уверена?

Надежда умирает последней.

— Твайлайт, я б никада не стала о таком лгать.

Аликорн звучно выдохнула, и вместе с углекислым газом из её лёгких улетучились и последние крупицы достоинства, за которые та всё это время держалась. Она отодвинула тарелку, уставилась стеклянными глазами на сэндвич, всё гадая, какого же он цвета. Затем она посмотрела на стол перед собой, на столики вокруг, на сидящих за ними пони, на официанток и посетителей и только потом на саму Эпплджек — при этом всё не переставая размышлять, какого все они оттенка.

Ей вдруг в голову пришёл фрагмент одного из бульварных романов, прочитанных Рэрити. Небольшая строчка, постоянно отправлявшая её девушку в мечтательный сплин — та от всей души оплакивала трагичную историю любви вымышленных персонажей.

— «И в тот самый момент, когда она ушла и хлопнула за собой дверью, ни разу не оглянувшись, сердце покинуло меня вслед за её шагом, и на долю секунды окружающий мир вновь обратился в горькую седину».

Эпплджек моргнула от удивления.

— Э-э...

— Это из книжки, её Рэрити любила перечитывать. «Уязвлённая незыблемость» Квилл Скрэтч^{англ. Quill Scratch — Росчерк Перьевой ручки}. Любовный интерес героя предпочла остаться с пони-будь другим, и это так разбило его сердце, что он будто бы утратил и прежнюю чувствительность к цветам.

— Твай...

— Конечно, эти отношения долго не протянули. И дело не в том, что Рэрити обожает счастливые концовки практически так же, как и драматичные кульминации, но в том, что родственные души в итоге всегда сходятся друг с другом, разве нет?

Фермерша нахмурилась.

— Твайлайт. Ты ведёшь ся больно глуповато, несмаря на весь свой интеллект. Рэрити никада б тя не оставила п'такой нелепой причине.

— Не оставила бы? — аликорн сарказмом оттачивала каждый слог. — ЭйДжей, ты хоть одного пони можешь назвать, кто в итоге не сошёлся со своей «родственной душой», едва завидев мир в цветах? А Рэрити!.. Ты разве не помнишь? Пока мы не начали встречаться, она часами только об этом и говорила! Даже если она и перестала об этом болтать, не значит, что она всё ещё... не... — Твайлайт вдруг осеклась на полуслове и затем уронила голову на передние ноги, пытаясь отыскать утешение хотя бы в искусственно созданной тьме.

— Слу'шь сюда, кобылка, — прежняя мягкость в голосе Эпплджек сошла на нет, — я считаю, ты прост обязана взять щас и пойти поговорить с Рэрити, пока совсем голову не забила этими глупыми тревогами. Ну вот 'сё при те есть, все яблочки в корзине! Очевидно ж, шо и она этого жеребца наверняка посчитала уродливей яблока с гнильцой.

— Может быть...

Да, в данной ситуации самое умное решение — это встретиться с Рэрити и всё обсудить, но, по правде говоря, Твайлайт не особо-то и хотела с ней видеться. Сейчас их отношения буквально висели на волоске — и ей было слишком боязно переступать через этот туго натянутый канат, тем самым приперев модельера к стенке из-за родственной души. С пятидесятипроцентной вероятностью чувства единорога остались прежними, но с такой же пятидесятипроцентной вероятностью они могли и измениться.

— Ты знаешь, где она сейчас? — спросила Твайлайт наконец, подняв голову.

— Ну... — и тут фермершу передёрнуло. Сердце аликорна, заметившего у подруги явные затруднения с поиском подходящих слов, ушло далеко в пятки. — Слушай, Твайлайт, я прост не хочу, шоб ты ся так си'на накручивала из-за 'сей этой дурацкой ситуации, понима'шь? Мне кажется, шо...

— Ни мычишь, ни телишься, Эпплджек.

Фермерша, пойманная с поличным, вздохнула.

— Она, када «это» случилось, позвала того жеребца на чашку кофе. Но, я уверена, они прост хотели обсудить саму ситуацию и поделиться впечатлениями, а не удрать в паре! — добавила она, пытаясь перекричать стенания аликорна, скрестившего на столе копыта и в них погрузившегося. — Твайлайт, ну во имя Селестии, прост иди и поговори с ней уже! Оттого шо ты тут нервы се треплешь, лучше те не станет, сено тя побери!

— Да, не станет. — Она поднялась и достала из седельной сумки пару битов, чтобы оставить официанту. — Я должна сделать хоть что-нибудь.

— Поговорить с Рэрити? — отважилась предложить Эпплджек.

Твайлайт закачала головой, тем самым вызвав недовольство подруги.

— Ну и кто ещё из нас ни мычит, ни телится?

— Да не телюсь я! — воскликнула принцесса дружбы, полностью убедив себя в том, что её наглая ложь является правдой, и затем зашагала в сторону выхода из закусочной. — Мне просто нужно кое в чём разобраться, ясно? Обещаю, я с Рэрити скоро поговорю.

— Надеюсь на то, сахарок.

---

Сколько существуют пони, столько они пытаются отыскать объяснение своему причудливому состоянию. Некоторым было достаточно сойтись во мнении, что оно так же необъяснимо, как само явление магии. Магия и цветовое восприятие просто были — ни больше ни меньше.

Учёные же, однако, как и научные исследователи, не особо планировали сдаваться. Десятки книг посвящено этой теме. Их авторы стремились разгадать тайну природы — от вопросов о том, почему пони рождались с цветовой слепотой, до рассуждений, а что вообще значит быть родственной душой как на физическом, так и на духовном уровне.

В читальне замка Твайлайт хранились копии чуть ли не каждой из этих работ, но тем не менее отправилась она именно в Кантерлотскую библиотеку.

Не то чтобы родное книжное собрание казалось не таким изумительным, как книгохранилище принцессы Селестии. Просто Кантерлот не был домом. Дом оставался там, в Понивилле, и сейчас Твайлайт не хотелось находиться в месте, насквозь пропитанном их с Рэрити отношениями. А ими пронизана скамейка, на которой пара впервые поцеловалась, пресыщен тот магазин, где они нелепо о чём-то спорили, оттиснуто каждое из миллиона разнообразных воспоминаний, разбросанных по всему городку.

Кантерлот же с Рэрити связан не был, но был полон той Твайлайт Спаркл, которую когда-то не заботила дружба и тем более — романы и родственные души.

Широчайшая коллекция книг и свитков была рассредоточена по всему помещению, и в центре этого хаоса сидела Твайлайт, носом уткнувшись в одну из множества здешних рукописей. Будь то «Наука о цвете» или «Анатомия пони — от рождения до смерти», она всё читала и читала вот уже последние несколько часов, пытаясь хоть как-нибудь подтвердить некоторые из своих гипотез.

Первая заключалась в том, что безупречно обоснованное научное объяснение тому, почему цветовая чувствительность обостряется с момента встречи с определённым пони, существует.

Вторая — этот феномен вообще никак не связан с тем, что пони могут (но не на сто процентов) быть родственными душами.

Третья же гипотеза сводилась к тому, чтобы в принципе разобраться, что из себя представляют родственные души в первую очередь. Как кто-то вообще способен по-настоящему дать определение «родственной душе»? Может, родственные души не обязательно должны сходиться романтически? Что, если у пони в целом души нет?!

Ладно, последнее было слишком.

— Аргх... — тяжело вздохнула аликорн и отложила книгу в сторону, задумчиво постукивая копытом по своему «святилищу» из рукописей.

«Быть может, я и вправду веду себя глупо?»

— Твайлайт?

Она резко подняла взгляд на Кэйденс, выходящую из прохода между стеллажами. Старшая принцесса, вся наполненная любопытством, на расстоянии изучала каждую из книг, окруживших её золовку.

— Кэйденс? Ты что тут делаешь?

Подруга явно сбила Твайлайт с толку, из-за чего последняя немного начала сомневаться, не приехала ли она случайно в Кристальную империю вместо Кантерлота. Учитывая, как много тревог свалилось на её голову, она вообще не удивилась бы такому стечению обстоятельств.

— Просто захотелось навестить тётушку Селестию и тётушку Луну, — ответила Кэйденс, аккуратно перешагивая через небольшие стопки книг, чтобы сесть как можно ближе к Твайлайт. Затем она ей подмигнула, задорно добавив: — Если спросят — я по «королевским делам».

— Вот как...

На Твайлайт нахлынула огромная волна облегчения. Шестерёнки в голове закрутились — Кэйденс, между прочим, принцесса любви, ведь так? Если кто и сможет справиться с её страхом потерять Рэрити из-за... имевшего место инцидента, то это она, правда?

Если только...

Если только Кэйденс её страхи не умножит.

Вот так просто всё облегчение Твайлайт кануло в Лету. Опустив уши, она вновь глянула на свои книги и подобрала ближайшую. Ею оказался достаточно старый томик, посвящённый исследованию самого концепта магии внутри каждого пони — будь то пегас, единорог или пони земной. Автор утверждал, что каждая лошадиная раса от природы обладает источником магии внутри себя, с чем аликорн так же была согласна. В конце концов, что, если не магию, Тирек украл у пегасов и земных пони?

Кэйденс звучно задумалась и тем самым привлекла внимание Твайлайт. Последняя, подняв взгляд на невестку, заметила, как та бегло изучала разбросанное перед двумя книжное изобилие.

— А тебе всё это зачем? — спросила принцесса любви, подобрав одну из рукописей и с любопытством её пролистав. — Тётушка Селестия задание дала?

— А? Нет, — красноречиво ответила Твайлайт, избегая с подругой зрительного контакта. — Просто стало интересно поизучать архивные сведения о душах.

На секунду она умолкла, отложив в сторону одну книгу и тут же взяв следующую за ней. Часть аликорна понимала, что заговорить о насущной проблеме было бы опрометчиво, сделай она это напрямую или нет, но потребность в наставлениях Кэйденс одолела её нежелание смотреть правде в глаза.

— Моя подруга недавно встретила свою родст... встретила пони, который подарил ей чувство цвета, — продолжила она, мысленно отругав себя за оговорку. — Я подумала, что, может, достаточно изучив тему, смогу ей помочь, если у неё вдруг появятся вопросы или сомнения по поводу обретённого цветоощущения.

В конце концов, сказанное не было ложью.

Сама Твайлайт никогда не видела никаких оттенков, но читала, что с этой цветовой чувствительностью поначалу трудно совладать. Честно говоря, это её единственное оправдание. Что собственные тревоги немного сходили в ней на нет на фоне куда большей озабоченности самочувствием Рэрити.

«Ну скажем так, не то чтобы она сейчас в тебе нуждалась, — донёсся из глубин подсознания мерзкий голосок. — У неё ведь теперь есть её „родственная душа“, она со всем и поможет».

В ответ за всё это время Кэйденс лишь единожды хмыкнула, продолжая беспечно перелистывать рукопись в своих копытах. Наконец, она заговорила:

— Что же, ей очень повезло с подругой. — Она закрыла книгу и положила её на пол. — А ты что думаешь? — спросила принцесса ровно и сдержанно. — Она как, счастлива, что встретила своего... — на долю секунды в воздухе повисла тишина, — цветовосприимчивого друга?

— Я не знаю. Для неё это был важный момент, мне не хотелось мешать.

Твайлайт одновременно солгала и созналась, изо всех сил стараясь держаться невозмутимо, даже несмотря на... несмотря на то, что она заметила эту паузу длительностью в долю секунды, несмотря на то, что она ясно понимала, как на самом деле должно было закончиться предложение, и несмотря на то, что она так же прекрасно улавливала, по какой причине Кэйденс в принципе пришлось себя поправлять.

— И что ты чувствуешь по этому поводу? — спросила Кэйденс с улыбкой, будто всё нормально, будто сейчас между ними, двумя хорошими подругами, лишь велась милая беседа.

И тем не менее Твайлайт ощущала, что вот-вот сорвётся.

— Ну, я наткнулась на множество интересных теорий. — Принцесса дружбы левитировала самую первую книжку и открыла её на нужной странице. — Согласно этой рукописи, у всех пони от природы есть магия, и при рождении она неполноценна — поэтому мы не воспринимаем цвета, — поделилась она, совсем не заметив в какой манере — невнятно расхаживая вокруг да около, пока в голосе всё слышнее становится отчаяние: Твайлайт из последних сил пытается убедить — не Кэйденс, но себя — в правдивости теории. — Пусть у всех у нас магия и своя — поэтому, например, цвет твоей магии отличается от моей, — иногда магическое свечение двух пони идентично, и, контактируя, они дополняют друг друга, начиняя пробелы. Так что дело не в том, что они родственные души, это просто чистая биология.

И вновь принцесса любви повременила с ответом, но, по крайней мере, в этот раз она и не издавала никаких звуков.

Вместо этого она вытащила из чужого магического захвата рукопись и положила её обратно в кипу. Как только та оказалась на своём месте, аликорн глубоко вздохнула и максимально мягко и заботливо спросила:

— Когда всё случилось?

И вот так просто весь спектакль подошёл к концу.

Вот так просто слёзы затопили края фиолетовых глаз.

— Этим утром, — прошептала Твайлайт, слегка ковыряясь в книжной обложке, словно бы нашкодившая кобылка перед скорым нагоняем — потому как она провинилась, начав эти отношения с Рэрити, зная, что они не...

— Понятно.

Кэйденс чуть придвинулась к Твайлайт, сохраняя при этом дистанцию. И Твайлайт была благодарна. Близость, объятия, единение — эти жесты призваны утешать и согревать. И если бы старшая принцесса стала утешать и согревать младшую, то это бы подтвердило худшие из её опасений. Дистанция значила, что у молодого аликорна ещё есть шанс, что не всё потеряно, что остались в мире вещи, за которые стоит бороться.

— Ты говорила об этом с Рэрити?

Она покачала головой, печально наблюдая, как роняет на книгу перед собой парочку слезинок, тем самым заливая обложку тёмно-серым оттенком — таким же серым, каким было и чувствовалось всё вокруг. Серым и удручающим, серым и мучительным, серым, и серым, и серым, и никогда прежде Твайлайт не ненавидела серый цвет так, как сейчас.

— Твайлайт... Почему ты с ней не поговорила? Ты должна была это сделать первым делом, — сказала Кэйденс, вторя словам Эпплджек.

В ответ принцесса дружбы крепко прижала к голове уши и стиснула зубы. Она должна была это сделать? Так все пони вокруг думают, но не понимают её. Они не понимают и никогда не поймут обстоятельства, в которых она оказалась.

Поговорка «легче сказать, чем сделать» никогда не была настолько болезненно точной.

— Каким образом? — обратилась Твайлайт к подруге, чувствуя жжение от разгорячённых слёз, собравшихся по краям её глаз. — Что мне сказать? Как спросить? Разве я могу просто взять и подойти к ней, поинтересоваться, а каково ей было повстречать пони, с которым её связала судьба? Узнать об этом как бы невзначай? Может, мне ещё разузнать, а нравлюсь ли я ей до сих пор? Или мне стоит просто поздравить её и уведомить, что уже завтра я соберу все свои вещи из бутика?

Вся правда так легко вскрылась, что аж резануло по сердцу.

— Кэйденс? — заговорила она, не дав даже ответить. Снова обратив взгляд к рукописи, она едва ли могла сдержать глубину той обиды, что просачивалась сквозь её голос. — Почему ты не остановила нас? Почему нельзя было пресечь всё это в корне, раз ты принцесса любви? Зачем ты сказала мне попробовать, когда я попросила совета?

— Твайла...

— Если родственные души действительно существуют, то разве не лучше для Рэрити быть с ним? — перебила Твайлайт, вновь открыв книгу и начав беспокойно листать страницы.

Ведь на то родственные души и существуют, верно? Только им под силу сделать тебя самым счастливым пони на свете, только они могут быть твоей идеальной половинкой, только они являются...

Всем, чем не могла стать Твайлайт, как бы она ни старалась.

Куда ей тягаться с судьбой? От обречённости осознания этой мысли горло её сжало, а в груди поселилась давящая боль.

Она не являлась пони, рождённой быть идеальной парой для Рэрити — так какое право она имела лишать единорога счастья? Какое право она имела, когда сама хотела для неё лучшей жизни.

— Я... Я просто хочу, чтобы Рэрити была счастлива, даже если... не со мной...

— Вот почему.

Аликорн резко подняла голову, от замешательства даже перестав плакать. Кэйденс улыбалась той самой лёгкой, искренней улыбкой, в которой не было ни грамма жалости или печали, не было ничего, кроме бескрайней доброты.

— Ч-что?

— Вот почему я сказала тебе попробовать, — пояснила принцесса любви, ещё шире улыбнувшись. Она хихикнула и ткнула в Твайлайт кончиком крыла. — Потому что ты любишь её, несмотря на то, кем она для тебя является.

— Но, Кэйденс...

Кэйденс нахмурила брови.

— Твайлайт, я думала, ты не веришь в родственные души.

Она потупила взор, выдохнув:

— Но Рэрити верит.

Но Рэрити верит, верила и всегда будет — в эти глупые байки об истинной любви, и о родственных душах, и о судьбе, и, что хуже всего, за это Твайлайт её и полюбила. За эту неиссякаемую мечтательность, обычно очень чуждую аликорну, но именно в единороге — её очаровывающую. И за то, как Рэрити удалось обдурить её — рассказами о том, как одним фактом своих отношений они определяли судьбу и как их чувства значили даже больше предназначения. И Твайлайт всем сердцем доверилась ей. Она была так убедительна, что аликорн даже начала чувствовать, словно они в самом деле родственные души просто потому, что так сами и решили.

Сейчас же — с чего Рэрити довольствоваться утешительным призом?

— Твайлайт, родственные души — это не только про романтику. Если б...

— Исключения только подтверждают правило.

— Если бы так было, тогда тётушка Луна и тётушка Селестия состояли бы в отношениях, — подметила Кэйденс, озорно захихикав. Когда она наконец увидела, что потупившей взор собеседнице нечего было ответить, принцесса любви перестала смеяться и положила копыто на её плечо. — Твайлайт... а если бы ты обрела цветовое зрение, ты бы рассталась с Рэрити?

— Конечно же, нет! — тут же воскликнула она, чуть ли не оскорбившись этим вопросом. — Я люблю её! Моя любовь меньше не станет просто из-за того, что я вдруг встречу пони-будь, кто обострит моё цветоощущение!

— Тогда с чего ты решила, что её любовь станет меньше?

Вся злость из Твайлайт улетучилась, и та опустила взгляд на книги.

Вот так вопрос на миллион, да?

— Я... Я не знаю.

— Твайлайт, посмотри на меня, — попросила Кэйденс. Твайлайт повиновалась, и затем принцесса любви, нежно улыбаясь, приподняла её за подбородок. — Тебе нужно поговорить с ней, чтобы она смогла прямо сказать, какая же ты глупышка.

— А что, если я не глупышка? — обездоленно прошептала она.

— Так не лучше ли тебе об этом узнать сейчас? — спросила подруга и сделалась серьёзной. — Пообещай мне, что скоро с ней поговоришь.

И с тяжёлым сердцем Твайлайт дала ей своё слово.

---

Никогда бутик «Карусель» издалека не выглядел настолько устрашающе.

Принцессе дружбы даже показалось, что во всей этой ситуации было нечто определённо комичное. В прошлом сразившись со всевозможным злом и монстрами разных мастей, прямо сейчас она умудрялась чувствовать себя так, словно разговор с Рэрити — наистрашнейшая вещь, к которой её когда-либо принуждали.

Она медленно направлялась к зданию, одновременно пытаясь как выиграть время, так и воссоздать по кусочкам будущий диалог. К сожалению, к тому моменту, как Твайлайт достигла двери и простояла напротив неё с целую вечность, аргументация из головы напрочь вылетела.

Тяжело заглушить кричащий голос всех этих безумных прогнозов о том, что же её ждёт, переступи она порог — начиная упакованными вещами, уже оказавшимися в главном зале, и заканчивая попытками Рэрити усадить аликорна, чтобы огорчить её как можно мягче, чтобы...

«Тьфу...»

Нет же больше смысла тянуть кота за хвост, да?

Сделав глубокий вздох, Твайлайт открыла дверь бутика. Колокольчики наверху по-родному звонко оповестили всех присутствующих о её приходе. Сильно ли мерзко с её стороны надеяться, что единорога не окажется дома? Но тогда, если она не будет дома, получится, что сейчас она на свидании с тем судьбоносным пони — и одна только мысль об этом заставляла аликорна умолять Рэрити оказаться в бутике.

К её внезапному огорчению, зал определённо был полон вещей, рассортированных в большие кучи. К её последующему облегчению, более тщательный осмотр помещения показал, что ни один из этих предметов не принадлежал Твайлайт — напротив, это была... одежда? Платья, плащи, шляпки и многое другое Рэрити созданное валялись на полу, будто бы мусор, а не результат многочасового труда.

Аликорн прошагала дальше, аккуратно пробираясь сквозь одежду в сторону рабочего кабинета. И она бы благополучно дошла, если бы не одна любопытная деталь. Она заметила, что на ближайшем столике, где Рэрити обычно хранила фотокарточки, ряд снимков лежал лицевой стороной вниз. Изнемогая от любопытства, она подняла фоторамки и прищурилась, пытаясь понять, что с ними не так. Ни битого стекла, ни грязных следов, ни кого-либо, кто выглядел бы так, словно у него день набекрень и волосы за компанию. Твайлайт попыталась сравнить их с нетронутыми кадрами, и через мгновение, как только она наконец обнаружила отличительную черту, сердце её незамедлительно ушло в пятки.

Она.

В каждой из опущенных фотокарточек была Твайлайт. Вот оно единственное различие, из-за которого все эти снимки были скрыты от глаз посторонних.

Это дело копыт Рэрити?

Но зачем?

Может... Может ли быть так, что на истинные цвета Твайлайт настолько отвратительно смотреть, что их приходится прятать куда подальше? Или, может, она настолько быстро разлюбила аликорна, что решила оборвать с ней любую связь? Раз это произошло так стремительно, то... то, наверное, между ними и изначально не было никакой любви.

Твайлайт поставила фото на место и отшагнула назад. Она чувствовала себя так, будто сейчас её вот-вот разорвёт. Разорвёт её душу, её грудь, её чрево. Она больше не хотела проходить через всё это — да она больше не могла проходить через всё это. Как она могла?

— Ой! Твайлайт!

Аликорн повернулась и увидела Флаттершай, выглядывающую прямо с порога кабинета Рэрити. На себе пегаска несла целую гору платьев, вне всяких сомнений намереваясь воссоединить их с товарищами на первом этаже.

У Твайлайт не получалось ни улыбнуться, ни поприветствовать подругу.

— Где ты была? — спросила Флаттершай, быстро закинув одежду на ближайшую кучу и повернувшись к собеседнице с улыбкой. — Рэрити тебя весь день искала.

— О, — безучастно ответила аликорн. — Мне надо было в Кантерлот по делам.

Пегаска, несмотря на секундное колебание, продолжила ухмыляться.

— Проводила исследования?

— Типа того. — Твайлайт бросила мимолётный взгляд на фотографии, и к её горлу вновь подступила тошнота. — Рэрити дома?

Флаттершай кивнула.

— Она в своём кабинете, но... — глубоко вздохнула пегаска и ободряюще улыбнулась. Ободряюще в отношении аликорна — чтобы она крепилась, наверное?.. — Дело в том, что... Эм... Кое-что случилось, и...

— Я уже в курсе, Флаттершай, — мягко заверила её Твайлайт. — Узнала ещё утром.

И тут от пегасьей улыбки ничего не осталось.

— Ты знала?

Принцесса дружбы кивнула, даже сумев, собравшись, благодарно ухмыльнуться:

— Ага, но спасибо, что пыталась предупредить.

Флаттершай прижала копыто к груди.

— П-предупредить?

— Твайлайт? Это ты? — донёсся из кабинета голос Рэрити.

Аликорн тяжело вздохнула и прошагала мимо пегаски в комнату. Уже там она увидела стоящую спиной к ней Рэрити, которая за своим столом усердно над чем-то работала. Как и в зале внизу, в рабочем кабинете был бардак — впрочем, не то чтобы это казалось необычным. Сколько раз уже Твайлайт сердилась на этот «творческий беспорядок», сотворённый её девушкой?

Единственное, что в действительности было необычно, так это расклеенные по всей комнате постеры — принцесса узнала в них цветовые палитры, даже несмотря на то, что для неё они по-прежнему выглядели бесцветно.

Рэрити, судя по всему, делала кое-какие наброски — ручка слышно елозила по бумаге. Твайлайт предположила, что её девушка вовсю перерабатывала дизайнерский проект своей коллекции, раз теперь ей стало доступно цветовосприятие. Аликорн призадумалась, каково это — видеть цвет или каково сейчас Рэрити, что та испытывает. Если бы только она могла спросить, и всё обсудить, и посвятить бесчисленные часы перениманию опыта единорога, но...

— Как ты? — спросила Твайлайт, главным образом заботясь о здоровье и самочувствии Рэрити. — Флаттершай сказала, ты искала меня. Я просто ездила в Кантерлот.

Единорог прекратила делать наброски, но не стала поворачиваться.

— Я как-то... Как-то чувствую себя совсем иначе, — спустя долгое время ответила она, и аликорн задумалась, пыталась ли её девушка собраться с мыслями, подбирая, что сказать дальше. — Твайлайт... — Рэрити отложила перьевую ручку в сторону, будто собиралась повернуться, но спохватилась в последний момент. — Твайлайт, мне нужно тебе кое-что сказать.

— Я уже знаю, — ответила Твайлайт, с каким-то нелепым трудом выдавив из себя каждое слово. — Эпплджек рассказала мне ещё утром. Передала, что на рынке ты встретила жеребца и... — она осеклась, не в силах закончить предложение. Сказать вслух значило признать факт, принять его, сдаться ему.

— «Эпплджек рассказала тебе»? — переспросила Рэрити, на удивление разозлившись. Она отвернулась, вернувшись к наброску. — Могла бы сначала меня спросить, прежде чем рассказывать.

Твайлайт вздрогнула. Эпплджек не виновата. Кто виноват, так это она сама, глупо и грубо бросившаяся к фермерше за подтверждением.

— Я случайно подслушала, как это обсуждали на главной площади, — быстро объяснилась аликорн, по максимуму контролируя голосовые связки. — Потом нашла Эпплджек, потому что она всегда тут бывает по утрам, и заставила её мне всё рассказать, и... — сглотнула она, пытаясь перед смертью всё же надышаться. — Она рассказала, потому что, думаю, переживала за меня.

— «Переживала за тебя»? — уточнила Рэрити, на мгновение вздрогнув, словно собираясь повернуться, но тут же в последний момент себя остановив. Она продолжила смотреть в стол, затем обеспокоенно спросила: — С чего ей за тебя переживать? Что-то случилось?

Твайлайт даже не знала, как реагировать — смеяться или злиться.

Рэрити сейчас серьёзно? Вау. Аликорн не могла понять, это так жестокость идёт в придачу к родственной душе, или просто единорог всегда была такой чёрствой. Каким бы ни был ответ, он разве что лишний раз усилил возрастающее желание Твайлайт покончить уже со всем этим.

— Она подумала, я решу, что из-за случившегося ты больше не захочешь быть со мной, — сказала она, и с каждой секундой ей становилось всё труднее и труднее предупредить ломающийся голос и прилив реки слёз. — И-и, учитывая, что ты даже повернуться ко мне не можешь, ещё и каждую фотографию со мной положила лицом вниз, она, выходит, была п-права, переживая за меня.

И вот теперь Рэрити, наконец, отреагировала.

— Нет! — воскликнула она, резко развернувшись на месте. На мордочке её была печать чистого ужаса. — Мы фото спрятали только потому, что я хотела... тебя... увидеть...

И она действительно хотела этого.

Тишина заполонила комнату. Они так долго смотрели друг на друга, что, казалось, прошла целая вечность. Рэрити широко распахнула глаза, до этого скрытые за очками, и слегка приоткрыла рот, найдя в себе силы лишь приподнять аксессуар на лоб.

Для Твайлайт это была настоящая пытка — стоять здесь и ждать чего-то, хоть чего-либо. О чём думала Рэрити? Аликорн многое бы отдала за заклинание чтения мыслей, чтобы насильно вытащить из единорога слова, которые она отказывалась озвучить. Ей нравилось, как выглядит Твайлайт? Ей претила её внешность? Ничего из этого? Да что?!

— Твайлайт, ты... — осеклась она, прикусив губу — явно пытаясь сдержаться, чтобы не хихикнуть во весь голос. — О богини, Твайлайт, я...

Аликорн не знала, как реагировать в ответ на это. В конце концов, она точно не ожидала реакцию, которую в итоге получила. Напротив, она ожидала чего угодно, но не того, что Рэрити будет восторженно улыбаться, как кобылка, впервые повстречавшая принцессу Селестию, и не того, что она будет прикрывать рот копытами, едва ли спрятав за ними ухмылку, которую никак не удавалось сдержать.

И с этим хихиканием позади присоединившейся Флаттершай понятнее не становилось.

— ...Рэрити? — обратилась к ней Твайлайт, чувствуя, как загорелись её щёки — и при виде этого единорог только сильнее прыснула со смеху. — Всё нормально?..

— Извини меня, пожалуйста, дорогуша. — Рэрити активно вытирала слёзы, наводнившие края её глаз, и окрылённо улыбалась. — Я просто изумлена, вот и всё. Я даже не знала, что ты можешь выглядеть ещё прекраснее, но, силы небесные, я никогда не была так счастлива невероятно ошибиться.

Твайлайт стояла как вкопанная, молча уставившись на единорога.

— О, о, Флаттершай! Флаттершай! — взвизгнула Рэрити, бесконтрольно размахивая передней ногой. — Разве не чудесно, какими красными и очаровательными становятся её щеки, заливаясь румянцем? — спросила она, и Твайлайт искренне жалела, что не могла заставить щёки перестать заливаться седино... румянцем? Видимо?

Флаттершай скромно похихикала.

— Не знаю, но я с тобой, думаю, согласна. — Она прочистила горло и взяла в охапку очередную гору платьев. — Я пойду снаружи всё приберу, хорошо?

Затем она улыбнулась Твайлайт и вышла, оставив двух кобыл наедине.

Как только Флаттершай окончательно ушла, Рэрити тут же надела очки обратно и прихватила со стены один из атласов цветов, подбегая к Твайлайт, чтобы скрупулёзно ту осмотреть. В течение десяти минут ошарашенный аликорн оставалась неподвижной, будучи в принципе неуверенной, как ей себя вести, пока её девушка восторженно тараторила: «О-о-о-ой, эта розовая прядка в твоей гриве! Ну как же стильно!» и «О, я просто обязана смастерить комплект одежды, чтоб он гармонировал с этим лавандовым цветом!», а также не стоит забывать и такой факт, как «Твоя кьютимарка такая миленькая, дорогуша!» — и пусть Твайлайт вообще понятия не имела, как выглядят розовый или лавандовый цвета.

Рэрити была настолько увлечена изучением любимой, что даже и не услышала, как аликорн неоднократно позвала её по имени. Суматоха продолжалась до тех пор, пока Твайлайт не сдалась, отправив единорога в магический захват, и не закричала.

— Рэрити, ты можешь, пожалуйста, успокоиться?!

— Приветик, — наконец выдала модельер, для пущей картины ещё раз хихикнув.

Сдержав неимоверно сильное желание демонстративно закатить глаза, Твайлайт плавно опустила единорога на пол.

— ...Привет. — Она прочистила горло, попытавшись вернуть себе хоть чуточку самообладания, и ненадолго приступила к осмотру своей девушки на предмет ушибов. — Ты в порядке? Ты же не поранилась, ничего такого, да?

Рэрити закачала головой и лучезарно улыбнулась.

— Я здоровее некуда, Твайлайт, — ободряла она, нежно поправляя чёлку аликорна. — Всё случилось так быст... О святая Селестия! Только посмотри на цвет своих глаз! Он ослепи!..

— Рэрити, ну пожалуйста!

— О Твайлайт, ну дай же мне хоть минутку насладиться, — игриво захныкала единорог, закусив губу в попытке сдержать ещё большую волну хихиканья. — Ты же знаешь, как долго я ждала, когда мне представится возможность увидеть тебя в цвете. И теперь, когда я наконец-то вижу тебя, как ты смеешь даже думать, что я тут вся не растекусь по кабинету от твоей красоты?

Твайлайт жалобно застонала в ответ, ещё и покраснев себе назло:

— Рэрити, я серьёзно.

— Ой, я и не отрицаю! Ты и в самом деле серьёзно красива! — отозвалась модельер, захлопав пышными ресницами.

Аликорн закатила глаза, не имея уже никаких сил скрывать, что услышанное ей польстило и вызвало у неё маленькую улыбку.

— Рэрити, просто я... — вдруг она осеклась, и улыбка с её лица пропала, как и последние крупицы недавно обретённого счастья.

— Душенька моя, что не так? — наконец-то взяла себя в копыта единорог. — Ты что, не счастлива?

— Да как я могу быть счастлива, Рэрити? Ты же нашла свою родственную душу! — сокрушённо воскликнула Твайлайт, отступив на шаг и опустив взгляд. Затем она принялась ковырять пол в горестном жесте. — Как я могу тягаться с жеребцом, на которого указывает тебе «судьба»?

— Но, Твайлайт, мы же это обсуждали, — заметила Рэрити. — Ты же говорила, что не веришь в родственные души и всё такое...

И так же, как и раньше, аликорн подняла полные слёз глаза и сказала:

— Но ты же веришь...

Но Рэрити верила. Но Вселенная верила. Но верили все — и даже в какой-то мере Твайлайт, если это значило, что её девушке будет лучше с пони-будь другим, кто не она.

— Я... Я люблю тебя...

С губ аликорна невольно сорвались безутешные слова, даже не дав её собеседнице ни шанса возразить, и первоначальный импульс, стоящий за ними, затерялся где-то между болью в её груди, её сердце, её душе. Она любила Рэрити, любила отчаянно и не хотела сказанным вызвать чувство вины. Твайлайт подразумевала за ними то же, что и в отношении множества вещей: естественный научный факт, факт целой жизни, незыблемый и неизменный. И только благодаря этой абсолютной истине она была готова отступить, если таковым будет выбор её девушки.

Даже если ей будет так больно, что не найдётся для описания этой боли слов.

— Ох, дорогуша моя... — прошептала Рэрити. Взгляд её смягчился, и она протянула передние ноги и кивком подозвала к себе Твайлайт, чтобы заключить ту в объятиях. — Ты ведь поэтому пропала на весь день, да?

И аликорну ничего не оставалось, как кивнуть, в отчаянии бросившись в негу столь долгожданного тепла.

— Вот видишь! — продолжила модельер, в успокаивающей манере поглаживая гриву своей девушки. — Поэтому ты должна была первым делом всё услышать от меня, а не от этих кошмарных сплетниц. — Она уткнулась носом в шёрстку Твайлайт и вздохнула. — Бедняжечка. Ты, наверное, весь день была ужасно расстроена.

Вдруг аликорн отстранилась, даже несмотря на то, что в этот момент так сильно нуждалась в прикосновениях единорога.

Она обязана была узнать.

— А что насчёт... него? — Её сердце вновь заметалось от страха. — То есть что, если он захочет быть с тобой?

Ответом послужили сомнения, выраженные в чужом языке тела, и леденящий ужас стремительной волной обрушился на Твайлайт. Он мог захотеть быть с ней. Может, даже сейчас, где бы он ни был, он всё ещё желал быть с ней. Может, Рэрити могла хотеть того же. Может, даже сейчас хотела, пусть об этом и не сказала. Может, она...

— Твайлайт, — медленно и аккуратно, но с небольшим укором в голосе начала Рэрити. — Я премного благодарна Тиндер Хувзу^{англ. Tinder Hooves — Трутовые Копыта} за помощь в обретении цветоощущения, но у меня решительно нет никакого интереса к перспективе отношений с ним, и, могу тебя заверить, он с этим смирится.

— Но... — копыто Рэрити, оказавшись на губах, остановило любые возражения.

— И я ясно дала ему понять, что уже нахожусь в изумительных, полных любви отношениях с одной глупышкой.

— Я не глупышка, — глухо возмутилась Твайлайт.

Рэрити захихикала.

— О, ты та ещё глупышка, Твайлайт Спаркл. Только глупышка решит, что по такой глупой причине я променяю её, хотя давно дала понять, что она и есть моя родственная душа, м-м?

Аликорн открыла рот, потом несколько раз его закрыла, пока, наконец, не собралась и не спросила:

— Ты серьёзно?

— Твайлайт, как я могу не быть серьёзной? — ответила единорог, склонив голову и улыбнувшись. — Когда люблю тебя всецело, когда ты такая умная и красивая? — Она захихикала и захлопала ресницами. — Не говоря уже о том, какая ты очаровашка, когда заливаешься румянцем, прямо как сейчас? — Она подняла копыто и игриво ткнула в нос своей девушки. — Если честно, ты слишком очаровательна, Твайлайт Спаркл.

И, наконец, Твайлайт ей поверила.

Она прильнула к губам Рэрити, полностью отдавшись этому маленькому поцелую любви, положившему конец любым сомнениям. Конечно, однажды они рано или поздно вернутся, но теперь аликорн была уверена, что к тому моменту не будет разбираться с ними в одиночестве.

Рэрити будет рядом и всякий раз прогонит их силой своих поцелуев.

Разомкнув губы, Твайлайт не отстранилась, а, наоборот, прильнула ещё ближе к единорогу и уткнулась в её шерсть. Затем вздохнула с бескрайним облегчением.

— Нам полегчало? — спросила Рэрити, держа её в объятиях.

— Очень полегчало. Безгранично, я бы даже сказала, — призналась Твайлайт, чувствуя себя такой глупой, что вообще смела сомневаться в единороге. Через мгновение аликорн ненадолго выпрямилась и прислонилась ко лбу своей девушки, а потом повторила: — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, дорогуша, — ответила Рэрити, широко улыбаясь. — Жду не дождусь того момента, когда ты тоже увидишь цвет, и — о всемилостивая Селестия, я случайно не говорила, как сильно очарована твоими глазами? Вот что, выходит, имели в виду пони под фразой «утонуть в чужих глазах»?

— Да ну тебя.

Твайлайт вновь прильнула к губам любимой.

Принцессы всемогущие, Рэрити делала её такой счастливой. Счастливой настолько, что она бы не раздумывая бросилась сражаться с той родственной душой за внимание единорога, сложись всё иначе.

— Так что-о-о-о... — начала Твайлайт, отстранившись и телепортировав к себе блокнот да несколько научных приборов. — Ты не занята ведь в ближайшие шесть часов? И скажи, ты за последние двенадцать часов что-нибудь пила или ела? Продукты и всякие жидкости обычно сильно влияют на результаты, но я, если что, знаю, как эту проблему решить.

Рэрити засмеялась.

— О-о-о-о-о, дорогая...