Непоколебимая решимость

15. Сука чёрная

Земля уступала место скалам. В этих местах земля вздымалась, образуя нечто вроде плато, а потом, давным-давно, что-то привело к тому, что землю рассекли обширные овраги. Теперь здесь были и возвышенности, и низины, что создавало интересную, но труднопроходимую местность, если путник шел на запад, так как все овраги тянулись на север и на юг. По словам Конифера, это было похоже на то, как будто что-то гигантское сгребло землю своими когтями невообразимых размеров.

Если Шедо без труда преодолевала эту местность, то у Конифера возникли сплошные проблемы. Короткие ноги и четвероногое положение заставляли его карабкаться вверх и вниз по крутым подъемам и спускам. Не имея ни когтей, ни возможности ухватиться за что-либо, он был вынужден карабкаться с большим трудом, и ему приходилось полагаться на Шедо, которая поднимала или опускала его в зависимости от ситуации. Преимущество Шедо заключалось еще и в том, что она была грубой: если на пути попадался камень или дерево, отказывавшееся сотрудничать, Шедо находила способы и средства, чтобы разбить это вдребезги, к вящей тревоге Конифера.

Несмотря на многочисленные заверения Шедо, что она не очень сильна, Конифер не переставал удивляться.

— Шедо… Я должен признаться. — Лайми выглядел очень расстроенным — вся веселость пропала из его голоса, и его слова были не более чем стыдливым шепотом.

Звук голоса Лайми заставил Шедо задуматься. Лайми был тихим, слишком тихим, и услышать его сейчас было неожиданностью. Она стояла на высоком гребне, с которого открывался прекрасный вид на окрестности, а неподалеку виднелось следующее ущелье, похоже, самое глубокое и крутое на данный момент.

— Шедо… Я солгал тебе. Черной Гончей не существует.

— А я уже начала так думать. — Шедо опустила уши и покорно вздохнула.

— Прости, — продолжил Лайми, его голос звучал натянуто и немного приглушенно. — Если ты хочешь избавиться от меня, я пойму. Я отпущу тебя. Я не проклят, но я волшебный. Может быть, для тебя будет лучше, если ты бросишь меня в реку и забудешь. Я обманывал и продолжаю обманывать тебя, и хотя я меч, а не драконикус, я — лживое существо. Прости меня за то, что я такой. Будет лучше, если ты избавишься от меня.

— Нет. — Шедо покачала головой, и ее щеки затряслись от неповиновения.

— Ну, я полагаю, что я нужен тебе как оружие. Я понимаю. Очень практично с твоей стороны.

— Нет, дурень, ты нужен Шедо как друг. — Сжав когти, алмазная собака навострила уши, прислушиваясь к звукам опасностей.

— Но я солгал тебе… Я ужасный друг… Ты кажешься искренне хорошей, и твое отношение к Кониферу, твоя доброта к нему, к другим… это заставляет меня чувствовать себя виноватым. — Говорящий меч вздрогнул в своих черепаховых ножнах. — Если ты оставишь меня у себя, я только заведу тебя на плохой путь!

— А может быть, Шедо поведет тебя по хорошему пути? — Шедо принюхалась, потом протянула лапу и погладила Конифера по голове, пока зебра стояла, задыхаясь от усталости. Впервые она заметила, что птицы умолкли, и в дикой местности не слышно звуков, издаваемых животными, которые занимались тем, чем занимаются животные в дикой природе. Что-то там было, уши подсказывали, нос тоже. — Шедо что-то слышит, что-то чует.

— Это там, в овраге. Я думаю, там неприятности. — В голосе Лайми не было обычного энтузиазма по поводу насилия. — Шедо, я собираюсь привести тебя к плохому концу. Будет лучше, если ты избавишься от меня. Я — инструмент хаоса и насилия. Я не могу измениться! Я уже пытался измениться… пытался… У меня даже была подруга, но я ее предал.

— Нет. Шедо дорожит друзьями. — Наклонив голову набок, Шедо еще немного послушала, а потом начала рычать. — Шедо слышит собак. Конифер, оставайся здесь. Оставайся в безопасности. Прячься. Сиди тихо.

Прижавшись к земле, Шедо прислушалась к собакам внизу. На дне широкого оврага проходила узкая дорога с севера на юг, по которой можно было добраться до южных районов Эквестрии, Додж-Сити-Джанкшн и Эппллузы. На севере виднелось огромное, почти бескрайнее болото. Собак было видно не больше трех, хотя для троих это казалось многовато. Собаки устроили грубую, но эффективную блокаду дороги, используя валуны и бревна, чтобы преградить путь.

Кроме того, к набитой повозке был подпряжен пони в шляпе. Шедо нашела его интересным, поскольку он вел себя смело и вызывающе. Хотя это и хорошо, но ни к чему хорошему не приведет. Подергивая ушами, алмазный пес прислушалась и поняла, что другие собаки выдвигаются вперед, чтобы обойти земного пони. Это была классическая ловушка, и эти собаки не были болванами. Вскоре земной пони будет атакован и схвачен. Даже если бы он был силен, а он мог быть сильным, камень, брошенный в его затылок, свалил бы его.

Но только не Шедо.

— Он — лидер, — шепотом сказал Лайми. — Тот большой серый, у которого на лапе не хватает нескольких когтей, и который держит большое копье.

— Шедо видела его.

— Но он не мозг, — продолжил Лайми. — Смотри, там, сзади, возле завала. Там есть маленький косоглазый парень. Он не очень большой, но в его глазах виден интеллект. Без сомнения, это он организовал блокпост. Выбирай, Шедо. Ударим сначала по мозгам или по мускулам. Выбирай с умом.

— Что делать? — спросила Шедо, обращаясь за советом к гораздо более мудрому мечу. Хотя в данный момент Лайми не хватало характера и честности, Шедо все же доверяла его знанию боя. Меч разбирался в военном искусстве так же, как она в мастерстве копания, и этому можно было доверять.

— Хм… — Лайми хмыкнул, но остался тихим, как мышиный пук. — Я бы выбрал мозг. С мускулистой башней у тебя будут проблемы, но он, скорее всего, тупой как столб.

Это было похоже на правду. Возвышающийся алмазный пес был одним из самых крупных, которых Шедо когда-либо видела. Ростом он был более чем в два раза выше ее, а объем его тела невозможно было оценить. Его плечи были такими же широкими, как рост Шедо, а она была такой же высокой, как длина Лайми. Он был просто чудовищен, а его предплечья были больше, чем у Шедо. Без сомнения, он мог вырывать деревья с корнем, швырять валуны и делать все прочие ужасные вещи, на которые способны алмазные собаки. Он был огромным гигантом, грубым животным, таким алмазным псом, который представлял реальную угрозу для мирных существ повсюду.

— Эта пика должна быть длиной в три ярда, Шедо. У него больше возможностей, чем у тебя. Не пытайся напасть на него, а нападай на его оружие, если нападешь. Он либо ударит тебя этим оружием, как дубиной, либо проткнет тебя как шампуром. Не позволяй ему. Если он замахнется на тебя этой штукой, тебе будет трудно подняться. У меня у самого большой радиус действия, но у него явно есть преимущество. Будь осторожна.

Посмотрев вниз, Шедо почувствовала, что начинает нервничать, и задумалась, стоит ли это делать. Если она потерпит неудачу, ее схватят, и она снова станет сукой, если ее не убьют прямо в бою. Конифер может попасть в плен, и это будет ужасно. Его бы либо поработали, либо съели.

Это был всего лишь один пони.

Да, это был всего лишь один пони, и один пони имел значение. Одна хорошая и невинная жизнь имела значение. Напрягая мышцы, Шедо приготовилась и выбрала вариант из засады. Она никак не могла победить в честном, равном бою, поэтому ей придется сражаться грязно. Она зайдет с другой стороны баррикады, расправится с умной собакой, а затем использует саму баррикаду в качестве временной крепости. У нее было преимущество, и ей нужно было использовать все свои возможности.

На дне оврага, где проходила дорога, лежали тени, и Шедо скользила от одной к другой. Она слышала, как собаки разговаривали с пони, смеялись и дразнили его. Пони, кем бы он ни был, был храбрым. В данный момент она не могла его видеть, так как мешала баррикада, но он не убегал. Остановившись за высоким пнем сломанного дерева, она глубоко вздохнула в тишине, пока пони пытался терпеливо объяснить ей, что нападение на него вызовет гнев Королевских сестер пони.

Если она решится на это, обратного пути уже не будет.

Когда она вприпрыжку бежала от пня к баррикаде, ее лапы не издавали ни звука, и она схватила Лайми обеими лапами. Разбежавшись, она фантастическим прыжком взобралась на вершину баррикады, которая была выше ее роста, плавным движением выхватила Лайми и бросилась на "мозг" группы — маленькую алмазную собачку, прятавшуюся у баррикады.

Мощный удар клинком, который к тому же передал весь импульс ее падения, пришелся на голову собаки между ушами, после чего клинок продолжил движение, не встречая никакого сопротивления. Лайми пронзил череп, мозг, позвонки, челюстную кость, а затем ударил по ребрам, не сбавляя темпа. В тот момент, когда Лайми прорубал выход через пах, оба глаза выскочили от ударной волны.

Обе половинки рухнули в грязь, разделенные на две части.

— Арроо? — издал звук испуганный алмазный пес, и таких криков было несколько одновременно.

— Ну что, сучки? — спросил Лайми, стараясь быть как можно более непочтительным.

Опомнившись, Шедо взмахнула клинком и направилась к следующей цели, стоявшей на расстоянии длины клинка. Она приподнялась, затем нанесла удар, но острие ее клинка, ударившись о шею противника, оказалось не совсем точным. Вместо того чтобы рассечь шею, лезвие ударило под углом и скорее разорвало плоть, чем разрезало. С хрустом ломающихся костей голова оторвалась, и багровая жидкость хлынула вверх, как задорный фонтанчик. Отрубленная голова полетела по параболической дуге, кувыркаясь в воздухе и разбрызгивая кровь из разорванной дыры в шее.

Другой алмазный пес, находившийся в нескольких метрах от него, поймал отрубленную голову своего сородича и закричал. Насилие приобрело бешеный характер, теперь речь шла скорее об импульсе, и Шедо набирала скорость. Поскольку она сражалась с гигантами, алмазными собаками, которые были значительно крупнее ее самой, она приняла позу Небенхут — стойку жнеца.

Перешагнув через обезглавленное тело только что убитой собаки, она продолжила свой несколько грациозный танец, ни разу не вспомнив о том, как неудачно убила последнего, и с пугающей скоростью двинулась к следующей собаке, держа меч наготове, на уровне хвоста, сохраняя позу, которой ее научил Лайми.

— Святые аликорны! — сказал пони в шляпе.

Большой пес поднял свою пику и заговорил, показывая, что Лайми совершил ошибку:

— Она нужна мне живой. Одолейте ее, но не убивайте.

Как только последнее слово вылетело из пасти большой собаки, Шедо сделала быстрый выпад в сторону своей цели. Лайми глубоко ударил, попав чуть ниже локтя, и оставил после себя глубокую кровоточащую рану. Раздался вопль раненой собаки, и остальные алмазные псы начали реагировать на нападение Шедо. Придя в себя после колющей атаки, Шедо нанесла быстрый удар, но не попала.

Темп наступления замедлился. Завывая от боли и ярости, алмазный пес, которого Шедо ранила, поднял свое оружие — кирку — и бросился на Шедо. Большой пес зарычал — несомненно, в напоминание о том, что наглая сука нужна ему живой, — и Шедо, воспользовавшись случаем, отступила к баррикаде, своей временной крепости.

Стоя на валуне, Шедо подняла меч в позицию Оукс. Она не была уверена, что это лучшая поза для того места, где она стояла, и для той битвы, в которой она сражалась, но она должна была это сделать. Здоровяк сдерживался, но по крайней мере три, да, должно быть, три собаки бросились на нее. Две собаки слева от нее, еще две справа — всего три собаки.

— Мистер Баркер^[1] кастрирует вас в Тартаре! — сказал Лайми, дразня собак, когда они наступали.

Две собаки слева от нее, две справа, большой великан и все собаки, которые еще крались за пони и его повозкой. Три собаки. Хорошие шансы. Шедо решила, что сможет с ними справиться. Копья, мечи, кирки и огромная булава. Как бы ни было страшно это оружие, Лайми был еще страшнее: он пылал ярким, тошнотворным зеленым колдовским огнем.

В ноздри Шедо ударил запах чернил — странный, неожиданный, грозивший поглотить ее. Странный химический привкус, от которого жгло в носу и слезились глаза, почему-то наполнил Шедо мужеством. Она могла ассоциировать этот запах только с запахом судьбы, хотя такая связь была весьма необычной. Держа Лайми над головой, она бросила вызов своим врагам, и ее рот наполнился словами, которые она не могла разобрать.

— ЧЕРНАЯ ГОНЧАЯ ПРИДЕТ ЗА ВАШИМИ ГОЛОВАМИ! ВСЕ ВЫ — ПЛОХИЕ СОБАКИ!