Непоколебимая решимость
7. Следите за этой сукой
В пещере было темно и жутко. Шедо осторожно продвигалась вперед, вглядываясь в бледно-голубой свет, который она видела. Лапы не издавали ни звука, она шла по теням и была лишь аморфной серой фигурой на фоне наклонной стены. Острые глаза Шедо без труда разглядели это в слабом свете, и в этом было ее преимущество.
— Шедо…
— Тише, — прошептала Шедо, затыкая Лайми.
— Шедо, меня никто не слышит, кроме тебя, а теперь послушай меня. — Лайми откашлялся — впечатляющий поступок для того, у кого не было горла. — Здесь есть что-то опасное, я чувствую это. Этот паршивый, ни на что не годный серебряный дракон обманом заманил тебя сюда, и если ты не будешь осторожна, то умрешь. Хуже того, это выгодно серебряному дракону, ведь он может пообещать следующему искателю приключений, что в этой пещере есть волшебный меч.
Услышав это, Шедо на мгновение приостановилась и прислонилась спиной к стене.
— Я не знаю точно, что меня ждет впереди, но мне это не нравится. Это не обычный квест "Пошлите героя убить всех крыс в подвале". Знаете ли ты, что нужно сделать, чтобы угрожать серебряному дракону? Серебряные драконы не просто дышат огнем, они используют магию, Шедо.
— Что? — вздохнула Шедо.
— Мы могли бы отступить…
— Нет. Мы сделаем это. — Шедо глубоко вздохнула, чтобы успокоить нервы, и снова начала пробираться вперед. — Мы дали слово поступать правильно. Оказать помощь. Серебряный дракон благороден. Мы также помогаем земным пони.
Лайми вздохнул — странный звук, слышимый как внутри, так и снаружи головы:
— Военачальник должен быть фигурой очень известной… — Он снова вздохнул, издал слабый смешок, а затем добавил: — Я сделаю все возможное, чтобы защитить тебя. Верь в меня, Шедо, ты нужна мне так же, как и я тебе.
— Ага. — Кивнув, Шедо опустилась на четвереньки, но осталась прижатой к стене, приближаясь к неизвестной твари. Она принюхалась, но не распознала запаха. Но это был труп, или, по крайней мере, ей так показалось. Прижав нос почти к земле, она продолжала идти.
Она не могла быть уверена, но на земле лежало то, что могло быть козой. Оно было высохшим, сморщенным и иссушенным. Принюхавшись, она почувствовала, что в мозгу у нее все перепуталось: все запахи были неправильными. Неподалеку от козленка была лужа светящейся голубой жидкости с неприятным запахом.
Мало того, что героиня в замешательстве, так еще и ее верный меч. Его память уже не та, что прежде, и это его беспокоит, ведь он искренне переживает за безопасность своего носителя. Светящаяся голубая лужица — весьма тревожный знак, и если бы у нашего любимого замечательного меча было его великолепное черепашье тело, он бы сейчас прятался в своем панцире.
Конечно, прятаться в панцире — это еще не все, особенно когда появляется какая-нибудь сопливая, властная, доминирующая кобылка и решает, что ты лучше послужишь Вселенной в качестве сепаратора головы. Почему она так решила — ума не приложу, но вот он я, отделитель голов, и у меня больше нет моего прекрасного панциря, только оболочка, ужасно похожая на черепаший панцирь.
Не обращая внимания на рассказ, Шедо сосредоточилась на обнюхивании, пробираясь вперед, и была лишь бесшумной тенью среди теней. Она прошла мимо высохших останков того, что могло быть козой, за светящуюся голубым лужу и остановилась, обнаружив на земле еще больше останков.
Невозможно было ошибиться: когда-то это был жеребенок. Он тоже высох и был похож на шелуху. Искаженное, мумифицированное лицо застыло в гримасе боли и ужаса. Почти затаив дыхание, Шедо положила на него лапу, сама не зная почему, но она легонько похлопала останки, чтобы, может быть, успокоить их, а может быть, успокоиться самой.
Она понимала, почему Хром решил защитить Конифера и отказался от своего проницательного камня.
Что бы здесь ни было, это было ужасно. Шедо слегка приподняла уши, напрягаясь, пытаясь прислушаться. Она прижала свои когти к камню, надеясь почувствовать мельчайшие колебания, которые могли бы выдать ее врагов. В воздухе витал влажный затхлый запах, гнили и чего-то прогорклого… чего-то неправильного. Что бы ни высосало жеребенка, от него исходила отвратительная вонь.
— Никак не могу вспомнить, — ворчал про себя Лайми.
Глубоко вздохнув, Шедо попыталась вспомнить, что рассказывала ей Минори о хождении по теням, все эти уроки, уроки о Черной Гончей и о том, как она ходит по теням. Если ты ходишь по теням, а не по земле, твои лапы никогда не касаются земли и ты не издаешь ни звука… таков был урок. Долгоухий и Кабуки не ходили по теням и не получали этого урока, это был урок только для Шедо.
Остерегайтесь Черной Гончей
Ибо она ходит по теням
И придет за твоей головой.
Шедо испытывала странное чувство: она больше не ощущала шершавого камня на подушечках лап, только что-то мягкое, шелковистое, почти бархатистое. Когти не щелкали, не лязгали, ни один звук не выдавал ее движения вперед, даже дыхание. Как назывались те ужасные стихи, которые читала Минори? Она не могла вспомнить. Многие из них заставляли ее дрожать, а некоторые были настолько ужасны, что она скулила, прикрывая глаза лапами.
Черная Гончая жаждет
И ищет самые черные сердца
С горькими черными душами.
Алмазный щенок, казалось, скользил вперед, и ее почти невозможно было разглядеть. Она стала тенью, она была Шедо. Она стала молчаливой, мстительной охотницей, и вот она увидела свою жертву. Она не выхватила меч, нет, это бы вызвало шум, а продолжала красться вперед, к странному плавающему существу, состоящему из множества глаз. Оно было маленьким.
Бехолдер!
Она проигнорировала голос, который не имел источника, и продолжила свое незаметное продвижение.
Род бехолдеров! Созерцатели! Глазные тираны! Глазастые звери! Убирайся отсюда, Шедо! БЕЖИМ!
Приготовив когти, Шедо бросилась в атаку. Не более чем тень, она летела по воздуху, пока не столкнулась с плавающим ужасом, у которого было слишком много глазных яблок, некоторые из них торчали на концах длинных, истекающих слизью глазных стеблей. Она вонзила свои копательные когти в главный глаз существа, который был гораздо больше, и из отверстий полилось горячее, горько-соленое желе. Существо с влажным хлюпаньем рухнуло на землю, а Шедо продолжала колоть его когтями, снова и снова вонзая свои копательные когти в его отвратительную, пухлую, дряблую плоть.
Оно умирало, и его истошный крик наполнял пещеру. После смерти из существа растеклась голубая лужица светящейся крови, более густая и липкая, чем та прозрачная жидкость, которую Шедо обнаружила рядом с высохшими жертвами. Глазастая тварь сдулась, издавая писклявые, хлюпающие звуки, как иногда делала ее задняя часть, когда она ела испорченное мясо.
— Шедо, нам нужно бежать!
— Нет. — Голос Шедо был спокойным, а дыхание медленным.
Лайми издал протяжный стон разочарования, а потом сказал:
— Ладно, привлеки меня. Я могу защитить твой разум от их лучей контроля и лучей безумия. Ты также можешь использовать меня для парирования их заклинаний… Шедо, бехолдеры — это чейнджлинги, которые ужасно испортились… мутировали… какая-то неизвестная магия превратила их в… то, чем они сейчас являются. Они фантастически опасны!
Пещеру заполнил булькающий звук, и Шедо встала в двуногую позу, выхватив меч. Пришло время убивать. Больше не нужно оставаться незаметной тенью. Больше не надо прятаться. Пришло время заставить этих тварей заплатить за то, что они сделали. В памяти Шедо еще свеж был образ иссохшего жеребенка, и душа ее жаждала крови, какого бы цвета она ни была.
Шедо приготовилась к бою: в поле зрения появилось первое из существ.
— КИЙА! — Шедо летела по воздуху, хлопая ушами, с поднятым вверх мечом. Из глазницы приближающегося созерцателя вырвался взрыв энергии, и она ударила по нему плоской стороной меча, отбросив в сторону. Все еще находясь в воздухе, она занесла меч и обрушила его на созерцателя яростным рубящим ударом.
Газообразное вещество взорвалось от удара, разбрызгивая повсюду газообразный ихор и испарения. Неприятный голубой туман окутал Шедо, которая приземлилась с поднятым мечом наготове. Она уклонилась от летящей в нее сферы ярко-желтого света — безумного, хаотичного, неприятного и мрачного. Это был не здоровый желтый оттенок, а скорее желтый от гниения, от болезни. Это был желтый цвет инфицированной раны, загноившейся от болезни и лихорадки.
Появилось еще больше сфер, Шедо сбила одну мечом, уклонилась от другой, а затем сама попала под удар. Она чувствовала себя восхитительно безумной, и на секунду ей захотелось пронзить себя собственным мечом. Как ни старалась, она не смогла этого сделать, меч сопротивлялся, и после нескольких растерянных морганий ее сознание прояснилось.
— КИЙА! — Подпрыгнув, она бросилась на глазного тирана, отмахнулась и промахнулась. Существо издало отвратительный метеоритный звук и с бульканьем унеслось прочь, оставив после себя дурно пахнущее облако. Меч, может, и промахнулся, но она успела полоснуть его своими копательными когтями, которые рассекли его и выпустили синюю слизь.
Занеся меч, она подняла клинок в мощном рубящем ударе вверх и попала, как ей показалось, в заднюю часть тела бехолдера. Удару не хватило силы, и существо, гораздо более крупное, чем первое, с которым она столкнулась, было лишь рассечено.
— БАНЗАЙ! — оттолкнувшись задней лапой, она ударила мерзкую тварь по синему окровавленному заду, а затем нанесла размашистый боковой удар, перебив несколько глазных стеблей.
— ФЛЮРБЛЮРБЛЮРБЛЮ! — захрипело существо в агонии. — ГЛОРПНИШУ!
Вытянувшись, Шедо насадила тварь на свой клинок, острие которого торчало из центрального глаза, обращенного в сторону. Подняв заднюю ногу, она уперлась ею в уже мертвое существо и выдернула клинок, пустив по комнате кипящие струи ярко-синей крови.
— Вот и еще один, Шедо! Ударь с яростью! Заставь их бояться военачальника Кецуэки!
Повернувшись боком, чтобы сделать свой силуэт более тонким, Шедо встала в позицию Оукс. Надвигающийся глазной тиран обрушил на нее бурю заклинаний и лучей — желтых, зеленых, голубых, а один из них имел ярко выраженный клетчатый цвет. От одних она уклонилась, другие парировала, и в нее попала голубая сверкающая сфера, исходящая из квадратного зрачка на стебле.
Шар ударил ее в левый локоть, и она почувствовала, как левая лапа онемела. Вся левая сторона тела стала тяжелой, даже трудно было моргнуть левым глазом. Она была скована, ей было трудно двигаться, продвигаться вперед. Щенок алмазной собаки с трудом поднял левую лапу и был вынужден продолжать орудовать мечом одной лапой. Зарычав, она сделала выпад вперед, получила желтую сферу прямо в лицо и почувствовала, как ее разум снова погружается в безумие, а клинок вонзился в центральный глаз созерцателя.
Резко дернувшись назад, она выдернула меч и увидела, как существо рухнуло на землю, хлопая глазными стеблями и издавая противные хлюпающие звуки. Подняв левую лапу, которая была тяжелой и не хотела двигаться, она наклонилась над существом и опустила левую лапу вниз, топнув по нему. Существо лопнуло так же, как лопается киста или фурункул при надавливании, а из зияющей дыры в центральном глазу выплеснулись сгустки дрожащего студня, и созерцатель сложился под лапой Шедо.
Не удержав равновесия, она поскользнулась на скользком глазном желе и упала на спину. Каким-то образом она удержала меч в правой лапе и не порезалась. Зарычав, она отшвырнула тварь от себя ударом меча, и ее вялый, сдувшийся труп отлетел в сторону, шлепнувшись глазницами о камень.
Последний и заключительный бехолдер надвигался, испуская из своих глаз нескончаемый поток заклинаний. Шедо откатилась в сторону, ее левая сторона все еще не реагировала, что затрудняло, хотя и не делало невозможным движение. Спотыкаясь, она подняла клинок перед лицом, и отблески колдовского огня отразились в ее глазах, наполненных дикой свирепостью, — глазах, ставших тошнотворно желтыми с ярко-алыми радужками.
Зарычав от ярости, Шедо метнула меч в последнего бехолдера, и тот полетел по воздуху, переваливаясь с одного бока на другой. Из глазастого зверя полетели новые заклинания, и некоторые из них попали в Шедо. Но меч летел точно в цель и разрубил тварь на две половины. С ярко-зеленой вспышкой колдовского огня Лайми исчез, чтобы через мгновение вновь появиться в лапе Шедо.
Все было кончено, ужасные существа были мертвы. Шедо издала свирепый вой, а затем стала ждать, когда пройдет безумие, когда ослабнет паралич. Зарычав, она схватила Лайми, ее желтые глаза сверкали в бледно-голубом свете, исходившем от пролитой голубой крови. Она снова была залита кровью, но на этот раз не алой, а блестящей, светящейся лазурью.
— Дыши, Шедо… выпусти безумие!