Девочка и Королева: Нарушенное обещание

Глава 1: Жизнь в большом городе

В Европейском гигаполисе было множество районов, пользующихся дурной славой – «Дыра», «Зоопарк», «Овраг», «Руинберг», не говоря уже о свалке. Пару веков назад это были процветающие города, а то и столицы, жить в которых было престижно и почётно. Но то раньше, а сейчас там обитали разного рода сумасшедшие и теневые воротилы и те, кто не мог позволить себе нормальное жилье. Район под названием «Топь» стоял в этом плане особняком и обладал своим неповторимым «шармом». Он находился на берегу залива, вот только лишь отчаянный глупец решился бы поплавать в здешних водах. Ну или самоубийца. Здания, что некогда представляли собой венец архитектурной мысли, либо превратились в обитаемые руины, либо их попытались «усовершенствовать», достроив пару десятков этажей. Эти монструозные конструкции клонились под своим весом в ту или иную сторону, пока не упирались в соседние здания, и под порывами ветра издавали зловещий скрежет. Но люди и синтеты жили и здесь. Хотя, судя по запруженным мусором улицам и огромным чёрным крысам, некоторые из которых наверняка были ещё и разумными, жили в этом районе плохо, но недолго.

Во всяком случае, именно такого мнения придерживалась синтет-пони Кризалис со звучной прим-фамилией Минина, что гордо шагала по центральной улочке и периодически одаривала улыбкой хмурых прохожих. Будучи по природе своей пони, это должно было вызывать положительные эмоции у окружающих. Проблема в том, что она была перевёртышем. Пони-жуком, как её окрестили создатели, чтоб им сто лет икалось. Хитиновый панцирь покрывал всё тело, давая неплохую защиту, если дело дойдёт до драки. А рот, усеянный острыми зубами, заставлял окружающих дважды подумать, прежде чем заводить разговор с такой «красоткой».

Впрочем, спутника Кризалис это ничуть не трогало, и он, заложив руки за голову, вышагивал так, будто находился не на одной из самых грязных улочек Европейского гигаполиса, а шёл по знаменитой красной дорожке. Впрочем, Финник Гольдштейн везде вёл себя так, будто ему тут самое место, не важно был ли то званый пир или камера в полицейском участке. Что-что, а мелкий лис-фурри, полуметра ростом, умел приспосабливаться практически к любой жизненной ситуации. Возможно поэтому и был до сих пор жив, несмотря на достаточно внушительный список недоброжелателей, абы не врагов.

Синтеты были одеты вразнобой. Мелкий фуррь щеголял в коротких шортах, гавайской рубашке и солнцезащитных очках – том, чем славен лис-прототип, то Кризалис предпочитала кожаную куртку без рукавов и джинсы, хотя могла бы обойтись и без всего этого – хитин всё надежно скрывал. Но, что поделать, мир людей диктует свои правила и условности, с которыми порой легче смириться, нежели пытаться что-то изменить.

Навстречу двум синтетам шла пожилая пара, что, державшись за руки, давала понять: они пройдут по этой улице, чего бы им это ни стоило. Пришлось обойти старичков по широкой дуге, после чего Кризалис, в голосе которой сквозило раздражение, произнесла:

— Напомни, что мы тут вообще делаем?

— Мы только прибыли, а ты уже задаешь такие вопросы? Неужели тебе здесь не нравится? – сарказм в голосе лиса можно было черпать ложками, но, прежде чем его собеседница успела открыть рот, дабы поупражняться в риторике, Финник продолжил. – Здешний прибрежный воздух пойдёт на пользу твоему хитиновому телу и разгладит, гм-м-м, что-нибудь он тебе да разгладит.

— Терпение? – подсказала собеседница, а лис, щелкнув пальцами, кивнул:

— Именно его. А там, глядишь, мы совершим что-то не совсем законное, как в старые добрые времена.

Идущий по противоположной стороне улицы лысый мужчина богатырских пропорций покосился на синтетов с презрением.

— Артисты, — лучезарно улыбнулась Кризалис, одновременно с этим наступая на ногу своему спутнику, дабы тот не сказал очередную глупость, что привлечёт к ним излишнее внимание. – Фокусы и выступления – это не такой честный труд, как перетаскивание тяжестей или работа в офисе целыми днями. Так что да, мы немного воры.

Лысый мужчина, чьё лицо смягчилось, хохотнул и, бросив: «Это точно», пошёл дальше.

Финник, демонстративно попрыгав на одной ноге, стал массировать отдавленную ступню, хотя Кризалис надавила едва-едва. Не иначе делал он это из извечной лисьей вредности.

— Вот о том и толкую. Как ты повстречалась с той девчонкой – стала слишком осторожной. Даже не повеселишься с тобой толком, — мелкий фуррь выпрямился и пошёл дальше, демонстративно не глядя на свою спутницу.

Кризалис, фыркнув, направилась следом:

— Просто я повзрослела. И перестала влезать в сомнительные авантюры.

— Это в ту, что случилась пару недель назад — со сбитым машиной маленьким лисом и его безутешной подругой, которой нужны были деньги на лечение? Или игру в покер месяц назад, где проигравшие похватали стволы и начали палить во все стороны? Если таким ты видишь взросление, то я лучше останусь собой. Вечно молодым. Вечно пьяным… — последние слова лис пропел.

Кризалис сдержалась, чтобы не залепить другу затрещину, от которой тот полетит кубарем, и ответила максимально спокойным тоном, который могла себе позволить:

— Быть взрослым – это значит нести ответственность за того или тех, кто тебе доверяет, и стараться совершать как можно меньше поступков, которые могут закончиться поножовщиной.

Лис всё же обернулся к хитиновой пони и со смесью уважения и ехидства ответил:

— Вот как? А мне казалось, что это называется «старость». Когда ты хочешь, но уже не можешь, — он втянул воздух полной грудью. – Ты только почувствуй этот аромат. Такой есть только здесь.

— Угу. А вот мелких циников недобор, — Финник сощурился, но Кризалис продолжила, как ни в чем не бывало. – И если разговор продолжится в том же духе, то тебе удастся втянуть в себя не только местный воздух, но и местную реку.

Лис бросил тоскливый взгляд на здешний канал, вода которого отдавала нездоровой зеленью, а по её краям разрослась некая природная субстанция, вобравшая в себя водоросли, пластик, колючую проволоку, останки мелких зверушек, что в отчаянии пытались найти себе пищу, но запутались в импровизированной ловушке, став её частью, и, кажется, человеческий череп.

— Подобные водные процедуры, — Финник поежился, – вредны для моего меха. Так что буду паинькой.

— Ха! – резко бросила Кризалис и ускорила шаг, хотя понятия не имела, куда идёт. В этом районе перевёртыш не бывала, но как она всегда говорила: «Кривая выведет». – Так скажи мне, пай-лис, куда мы всё-таки направляемся и зачем?

— С этого и надо было начинать! – губы Финника изогнулись в улыбке, а пони-перевёртыш сделала очередное усилие над собой, дабы не отвесить мелкому гадёнышу подзатыльник, потому что именно с этого она и начала разговор!

— Тут неподалёку, буквально в паре десятков метров, есть забегаловка. Так вот, там подают по-о-отрясающие блинчики.

— Мы миновали пару сотен километров ради того, чтобы ты заказал миску гренок?

— Блинчиков, — назидательно заметил Финник. – Тебе тоже стоит попробовать.

— Я не ем мучное, — последовал резкий ответ, на который мелкий лис никак не отреагировал. Уже слышал подобное от своей подруги, но в расспросы вдаваться не стал ни тогда, ни сейчас. По его мнению, даже самые безобидные вещи могут вытащить на свет божий настоящий кошмар, да такой, которому не всегда найдётся рациональное объяснение, не погружаясь в дебри подсознания. А потому Финник предпочитал говорить лишь о том, что лежало на поверхности.

— Ну, значит, мне больше достанется.

— Наслаждайся, — Кризалис лишь закатила глаза, потеряв к беседе всяческий интерес.

Обогнув улочку и углубившись в сеть двориков, которые были не менее грязными и неприветливыми, двое синтетов остановились у здания, вывеска на котором говорила, что проповедникам, попрошайкам, бездомным и прочим убогим вход на свой страх и риск. Под ней была другая, поменьше. Она сообщала, что заведение называется «Дикая роза» и работает тогда, когда у клиентов есть деньги.

— Многообещающе, — задумчиво протянула Кризалис, переведя свой взор на окна, которые в любом другом месте оказались бы либо грязно-запотевшими, либо кристально-чистыми. Здесь же просто висели стальные решетки, через щели в которых ничего нельзя было разглядеть со стороны улицы.

— Ага. Местечко высший класс. И имеет два чёрных выхода, — Финник уже отворил дверь, которая, к вящему удивлению пони-перевёртыша, издала музыкальный звук, напоминающий свирель.

Кризалис положила пясть на плечо друга:

— Хочешь сказать, тебе приходилось отсюда сбегать, не заплатив?

Тот повел плечом, сбросил копыто и, не оглядываясь, бросил:

— Я же сказал, тут клевые блинчики.

Подобное могло значить что угодно, но ничего не оставалось, как с размаху хлопнуть дверью о стену и с наглой улыбкой ввалиться в обиталище вредной пищи и не менее отвратных посетителей.

Естественно, Кризалис приковала к себе все взоры. Ровно пять, не считая Финника. То были четыре посетителя, рассевшиеся по разным столикам, и официант в чистом и выглаженном одеянии. Всё бы ничего, но он был муравьем. Огромным, под три метра, муравьем. Кому вообще в здравом уме понадобилось заказывать это, Кризалис взять в толк не могла, а ведь у неё было богатое воображение.

Официант, отвесил лёгкий поклон, и поспешил с заказом к дальнему столику.

— О-о-о, сервис… — начала было Кризалис, но её грубо прервал мужской голос:

— Дверь закрой, дует, — немного подумав, он добавил, – ведьма.

Предложение побриться, подстричься и пробежать стометровку со стальным штырём в заднице, которое Кризалис уже собиралась озвучить, было прервано голосом с кухни, в котором звучало раздражение, кабы не ярость:

— Забирай! Забирай, сын улитки и шакала!

Официант никак не отреагировал на эти слова, очевидно привык к такому отношению, и грациозной походкой, приблизившись к столу клиента, стал расставлять заказ.

— Я что, сама с собой разговариваю? – дверь кухни отворилась и в зал высунулась миловидная мордочка розовой пони, которую Кризалис узнала, видев ту в сериале. Да, вместо «кудрявой мальвины» голову кобылки украшала салатового цвета коса, перекинутая через плечо, а сама она была куда взрослей показанной в сериале. Но манера речи и недобрый блеск в уголках бледно-красных глаз спутать было невозможно. Это была Кози Глоу.

Пегаска, заскрежетав зубами, обвела взглядом зал и, увидев новых посетителей, не выказала и толики удивления. Лишь указала на них копытом:

— О, новенькие! А значит, вас ждет два фирменных блюда, — после чего исчезла, хлопнув дверью, но через секунду та снова открылась. – И не бесплатно! – после этих слов последовал ещё один хлопок, сильней предыдущего.

Кризалис недоуменно посмотрела на своего друга, вернее на то место, где он должен был стоять, но Финник уже уселся на свободный столик и похлопал лапой по соседнему стулу.

Перевёртышу ничего не оставалось, как приблизиться:

— Ты!..

— Я, — лис лучезарно улыбнулся, а от подобной наглости Кризалис даже опешила. – Садись, дырявое копыто. Поговорим. О блинчиках.

— Меня всегда терзал один вопрос, и, я надеюсь, ты сможешь удовлетворить моё любопытство, — Кризалис, подперев передними копытами подбородок, смотрела на своего мелкого и пронырливого собеседника, а голос её был чарующе сладок.

Финник прицокнул языком:

— Нет, дырявое копыто. У нас бы получились отвратительные дети. Мелкие, неуклюжие и пипец какие стрёмные.

— Да-да, а ещё они бы возглавили преступную империю Европейского гигаполиса и не дожили до тридцати. Ты знаешь, как-то не вдохновляет, — на мордочке пони появилась кривая ухмылка. – Вообще-то я хотела узнать – когда это в тебе проснулось благородство и ты решил помогать другим безвозмездно?

— Безвозмездно? – Финник будто не сказал, а выплюнул это слово. – Ты что такое несёшь? Совсем сдурела с этой своей девчонкой!.. – пристально посмотрев в глаза собеседницы, лис ударил кулачками по столу и заявил. – Блинчики я пришёл поесть в любимой забегаловке и тебя угостить, жучила страшная!

Ответная реплика Кризалис была прервана криком со стороны кухни, требующим забрать новый заказ, пока у официанта на пару конечностей не стало меньше.

Пони и лис синхронно посмотрели на огромного муравья, который и не думал торопиться. Знай себе разливал чай немногочисленным клиентам, к которым относились и двое любопытствующих синтетов.

Повариха выкрикнула некий набор звуков, которые, очевидно, должны были означать крепкое ругательство, после чего дверь кухни с грохотом отворилась, и оттуда, с подносом в переднем копыте, вышла повзрослевшая розовая пегаска со светло-зелёной косой, перекинутой через плечо. Да, это была Кози Глоу. Повзрослевшая, заматеревшая кобылка, предплечья которой украшали генотатуровки, выделяющиеся на фоне шкурки подобно кьютимарке. Ну или она просто пыталась выглядеть старше своих лет, чем была славна ещё в Эквестрии… до обращения в камень.

Впрочем, помимо наколок и изменившейся причёски, выглядела она обычно для подобного места. Коричневые штаны и серый топик с подвязанным передником, на котором, как ни странно, не было ни одного пятнышка.

А вот на подносе, который весьма неделикатно опустили перед гостями, не было ни одного блинчика. Лишь два огромных сэндвича, в которые понапихали, кажется, всё, что только возможно. Причем корка у обоих была подгоревшей.

— Блинчики, значит, — Кризалис скептически приподняла бровь, но Финник не повёлся. Лишь пожал плечами и бросил, дескать, «тоже неплохо».

«Ну уж нет, так легко ты не отделаешься, мой хвостатый друг», — королева перевёртышей откашлялась и обратилась к поварихе, что уже собиралась уходить:

— Простите, мой друг говорит, что он с вами знаком, а прим-фамилию говорить отказывается.

Кози Глоу смерила хмурым взором сначала Финника, затем его спутницу, после чего бросила:

— Мальгус. И я впервые вижу этот огрызок с ушами.

Повариха поспешила вернуться на кухню, а Финник, под смеющимся взглядом Кризалис, вгрызся в сэндвич, который оказался на удивление не таким уж и плохим. Пусть и подгоревшим.

— Значит, блинчики, — пони закатила глаза к потолку, а на её устах играла победная ухмылка. – Значит, в другой части Гигаполиса. Значит, часто тут бываешь. Значит, благородные поступки это не про тебя и ты забыл о моей просьбе?

Финник, давясь, успел съесть свой сэндвич и сейчас присосался к чашке с чаем.

— Просьбе, которая вызовет улыбку на устах одной девочки, и она назовёт лиса-пройдоху самым лучшим ушастиком, можешь мне поверить.

Мелкий лис таки подавился чаем. И тот у него даже через нос потёк. К чести Кризалис, та быстро подскочила и аккуратно, но настойчиво стала хлопать друга по спине, за что получила презрительный взгляд и комментарий, что она желает смерти маленькому безобидному синтету.

Придя в себя, Финник всё ещё зло поглядывал на подругу, но всё же сказал:

— Сама сказала, девчонка напоминает грустного клоуна и ей не помешало бы хорошенькое представление. Ну и вот оно.

Кризалис нахмурилась. Что-что, а Одри она с клоуном никогда не сравнивала, тем более грустным. И самое главное, ничего подобного вслух не говорила. Финник только хмыкнул, сделав неопределённый жест правой лапой:

— Слово брошенное тут. Фраза там. А затем и вовсе недомолвка. Знаешь, я очень хорошо могу собирать паззлы.

— Одри — не паззл, — сквозь зубы произнесла Кризалис.

Ответом было лишь равнодушное пожимание плечами, после чего мелкий мошенник потянулся ко второму сэндвичу, что предназначался хитиновой пони. Впрочем, последняя сейчас смотрела на дверь кухни:

— И она… та самая?

— Не шнаю, — с набитым ртом ответил Финник. – Шама и шпроши. Но фроте та. Она нормальная, — прожевав кусок, он добавил. – Насколько это вообще применимо к самой психованной лошади в вашей карамельно-приторной стране.

Кивнув, королева перевёртышей вышла из-за стола и направилась к кухне. Когда она была в двух шагах, раздался голос Кози Глоу, требующий, чтобы «ленивое насекомое» забрало свежий чай. Кризалис, хмыкнув, открыла дверь.

Кухня оказалась не столь чистой, как её работница, но вполне себе… нормальной. По меркам хитиновой пони, разумеется. На полках кое-где затесалась грязь, некоторые сковородки покрылись копотью, но хоть столовые приборы держались в чистоте. А в зеркале над умывальником можно было даже разглядеть своё отражение. Если постараться.

Кози Глоу как раз сейчас ставила что-то в духовку. Судя по запаху – горчичную бомбу. Обернувшись, на лице розовой земнопони появилось нечто, отдалённо напоминающую улыбку.

— Я ждала другое насекомое, но и ты тоже можешь сгодиться, — она кивнула в сторону чайника, от которого шёл пар. – Забирай.

Кризалис и ухом не повела:

— Я пришла поговорить.

— Поговорим, — посулила Кози Глоу, открывая настенный ящик и что-то там перебирая. – Тебе от меня что-то нужно? Ну так и мне тоже. Отнеси чай клиентам, — достав пачку макарон она добавила. – И своему другу с ушами от пола можешь налить.

Кризалис спорить не стала и, приподняв чайник с помощью телекинеза, вышла исполнять требуемое. В конечном счете, помощь нужна ей, а не наоборот. Разве что помощница может оказаться той еще язвой.

— О, так ты теперь тут работаешь, — лис продемонстрировал белоснежную улыбку. – Подлей чайку, будь хорошей пони.

А вот теперь пришлось приложить усилие, чтобы не вылить кипяток за шиворот мелкому пройдохе.

Обслужив немногочисленных клиентов и, к собственному удивлению, получив ряд благодарностей не только от них, но также и низкий поклон от муравья-официанта, на бейджике которого значилось просто «Боб», Кризалис вернулась к поварихе, которая сейчас нарезала овощи, орудуя при этом копытом. Копытокинез был чудом инженерной мысли ребят из БРТО, позволяя существам, лишённым пальцев, выполнять действия, требующие мелкой моторики, но всё же идеальным решением не был. Долька помидора, упавшая на пол и вызвавшая недовольный вскрик Козу Глоу, была наглядным подтверждением этому.

— Правило пяти секунд, — спокойно произнесла Кризалис, ставя чайник на плиту, за что была удостоена хмурым взглядом.

— Работает только там, где на полу можно различить собственное отражение, — взяв совок в зубы, а метлу в копыто, она стала прибираться. – Так что надо?

Перевёртыш не стала ходить вокруг да около, поведав о плане, что зародился у неё в тот самый момент, когда были просмотрены последние серии четвёртого поколения пони. А именно: собрать троицу экс-злодеев, что были заключены в камень, и продемонстрировать одной маленькой девочке, расстроенной финалом сериала, что в этом мире у них всё хорошо и живут они полной жизнью.

Кози Глоу слушала и не перебивала, иногда кивала или качала головой, но, скорей всего, это было связано с готовкой, к которой она вернулась, закончив прибираться. Когда же Кризалис замолчала, то она ожидала, в лучшем случае, предложения сходить к психиатру, но пони-повар сказала другое:

— Допустим, на свете и впрямь существует девочка, что верит в чудеса. Допустим, ты не психопатка, которая работает на «Паучью Сеть» и такими невероятными историями заманивает к себе наивных синтетов. Я и не такого наслушалась и навидалась. Но скажи мне, — Кози Глоу оторвалась от своих занятий и поднялась в воздух с помощью крыльев, раскинув перед собой передние копыта: — Я-то тут причем? Похожа я на мелкое психованное нечто, желающее поработить весь мир, чтобы её после этого все полюбили?

— Ты Эквестрианка? – недоверчиво спросила Кризалис, но собеседница дернулась, будто ее ударили.

— Можно… да, думаю можно так сказать. Вот только любви мне не надо. У меня работа есть.

Кризалис недовольно фыркнула, в то время как Кози Глоу всё же опустилась на кафельный пол и исподлобья поглядывала на беспокойную посетительницу. Она явно чего-то ждала.

— А как насчёт чуда? – поинтересовалась хитиновая пони.

— Не поняла?

Кризалис поглядела на настенные часы. Было пять вечера.

— У тебя во сколько смена заканчивается?

— Слишком поздно для чего-то, кроме сна. Но завтра я свободна, а что? – на мордочке Кози Глоу было недоверие, а в глазах промелькнуло что-то, напоминающее страх. Хотя, может, показалось? Слишком часто Кризалис видела такой взгляд в «Зоопарке». Вот и сейчас могло померещиться?

— Так даже лучше. Предлагаю зайти куда-нибудь… на нейтральную территорию. И я расскажу тебе о паре чудес, которые совершила для Одри. Ну, во всяком случае, девочка считает, что это именно чудеса. А потом сама решай, стоит ли попробовать совершить что-то хорошее для одной… — немного подумав, она добавила, – для двух девочек, которые в жизни видели слишком много плохого?

Кози Глоу пожевала нижнюю губу:

— Нейтральная территория говоришь… — она тоже бросила быстрый взгляд на часы. – Хорошо. Но… — бледно-красные глаза встретились со светло-зелёными. – Если это какая-то ловушка, я скормлю тебе целую пачку жареных гвоздей! Да ещё так наподдам, что внуки помнить будут!

— Согласна, — Кризалис улыбнулась.

— Ну да, конечно! – розовая пони облокотилась на стол. – И ещё скажи своему лопоухому другу, что с него сорок пять кредитов. Надеюсь, в его коротеньких штанах нашлось место хоть чему-то приличному…

Глава 2: Вопросы, ответы и то, что между ними

В тринадцать лет ты несколько иначе начинаешь смотреть на окружающий мир. Нет, он не перестаёт быть всё таким же ярким, насыщенным и удивительным местом, но многие вещи начинают приобретать иной, куда более сокровенный смысл, а другие — разочаровывают. И всё это временами вводит в ступор. К счастью, для ученицы 4 А класса 690-й школы Одри Бекер подобные жизненные моменты разрешались либо при помощи книг, которые она очень любила читать и перечитывать, либо при участии своей лучшей подруги феи Кризалис, что залетела к ней в окно больше года назад, и эта встреча перевернула мир девочки с ног на голову. Она перестала быть всеобщим изгоем, хотя со временем приобрела статус белой вороны за то, что общается не с крутыми девчонками, а с неудачницей. Перестала скрывать свои увлечения, и её работы можно было увидеть висящими на стенах школы. То, что рядом располагались рисунки других учеников, Одри не задевало, а даже наоборот – показывало, что она хоть и талантливая девочка, но вовсе не особенная. Если честно, ей не хотелось быть особенной, как те, чьи картины в гордом одиночестве висят на различных выставках и в музеях. Одри не хотела быть особенной. Ни в чём. Ведь от таких людей ждут слишком многого, и Одри не была уверена, что сможет выдержать подобный стресс, что бы ни говорила подруга-фея. Да и проблема с родителями не была разрешена. Они уехали, как сказал папа, в творческий отпуск на три месяца, но девочка не была настолько глупой, чтобы не понимать — родители попытаются наладить отношения. Те, какие у них были ещё до переезда в другой район Гигаполиса и новой работы мамы. И если у взрослых ничего не получится, то дело дойдёт до развода. Мама однажды уже пыталась этим шантажировать папу, но, как сказал он чуть поздней, Эвелин просто пугала. Дескать взрослые так иногда делают, желая подобным образом победить в споре. Тринадцатилетняя девочка не верила этому и лишь сильней беспокоилась за родителей. А вместе с тем переживала, что у Кризалис через месяц будет день рождения. Вопрос с подарком стоял остро, но вот что дарить — не было ни единой мысли...

И вот сейчас, предаваясь невесёлым думам, Одри сидела на уроке физкультуры, пока её одноклассники наворачивали третий или четвёртый круг вокруг школьного двора, не принимая в этом участия по целым двум причинам. Во-первых, у неё были слабые лёгкие, и бегала золотовласая девочка хуже всех, отчего сильно переживала по этому поводу, ведь, как ей казалось, этим задерживает других. Более того, как и остальная школьная программа, уроки физкультуры шли по часам, и, как предполагала юная мисс Бекер, у учителя всё должно было быть расписано. Вторая же причина была в том, что Одри недавно болела, и у неё даже имелась справка об освобождении от занятий, но всё равно приходила, чтобы поддержать одноклассников. В частности, Магду, с которой, обычно, и возвращалась домой, пусть и жили девочки в разных районах Гигаполиса.

Внезапно над Одри нависла тень, и, подняв взгляд, она увидела учителя по физкультуре – мистера Эрика Чолвина. Мужчину лет за тридцать, в белой футболке, что лишь подчеркивала бугорки мышц на его теле, и коротких шортах. Обычно он улыбался другим ученицам, но не Одри. Вот и сейчас мужчина провёл правой рукой по светлым, вьющимся волосам и спросил:

— Ну и что мне с тобой делать?

— Не обращать внимания? – тихо ответила девочка.

Мужчина нахмурился. Он явно считал этот вопрос риторическим и уж точно не ожидал ответа от девочки-тихони:

— Я бы мог. Но посмотри на своих изнывающих от усталости одноклассников, пока ты нежишься в тени.

Девочка посмотрела сначала на своих соклассников, которые выглядели достаточно бодро, разве что некоторые, уперевшись руками в колени, пытались отдышаться, затем подняла взгляд к небу, которое было скрыто облаками, а затем уже на учителя.

— Но ведь облака закрыли солнышко и теперь везде тень, — снова возразила девочка и тут же добавила, — извините.

Но было уже поздно. Кто-то из класса начал смеяться, другие стали переговариваться полушёпотом, а учитель, понимая, что сейчас теряет авторитет, возможно среди единственных людей, которые его уважают, крикнул:

— Марш на турник!

Одри вздохнула. Препираться, тем более со взрослым, тем более у всех на виду, было глупо. Да и что бы она сказала? Напомнила про справку? Девочка не была уверена, что мистер Чолвин благосклонно отнесётся к ее словам и не заставит после этого пробежать триста метров, уже после уроков.

Подойдя к спортивному турнику, Одри лишь спросила, сколько раз ей подтянуться, на что последовал безразличный ответ: «А сколько сможешь».

Девочка подавила очередной вздох и сделала первое подтягивание. Как ей показалось, очень даже удачное. К сожалению, только ей.

Учитель, столь же безразличным голосом произнес:

— По шею. Подтягиваются по шею. Или ты не умеешь?

Одри сначала согласно закивала, а когда мистер Чолвин нахмурился, отрицательно замотала головой. Очень сложно отвечать на вопросы, когда один из них противоречит другому. Но сказать такое – значит вызвать новый взрыв смеха со стороны одноклассников и риск оказаться в директорской.

Но тут помощь пришла со стороны девочки, что добровольно выбрала себе роль хулиганки и разрушительницы устоев – Магды Пинкертон. Она брезговала одеваться так же, как и остальные ученики школы, называя их «чистюлями». На голове носила алую бандану, украшенную чёрными костями и черепом – известным в веках пиратским знаком, а в правом ухе у неё были кольца-клипсы. И эта девочка была второй подругой Одри. Подмигнув последней, она подошла к соседнему турнику и тоже подтянулась.

— Это что такое? – не понял мистер Чолвин.

— Ур-р-р-рок физкультур-р-ры же, — ухмыльнулась девочка-пиратка и подтянулась ещё раз, как и хотел учитель – по шею.

Мужчина стоял спиной к остальным ученикам, а потому не видел их улыбок, но, скорей всего, чувствовал нарастающее веселье.

— Он не для тебя, а для неё, — он выжидательно посмотрел на Одри и та, приложив усилия, тоже подтянулась.

— Он для всех, — не сдавалась Магда. – Для неё, меня и вас. Укр-р-р-р-репление тела и духа же, да? – после этих слов она подтянулась в третий раз, а на лице девочки играла радостная улыбка.

— Вы мешаете преподавательской деятельности, мисс Пинкертон. И я…

— Ну так пр-р-р-рисоеденяйтесь. Тур-р-р-рников тут много, и вы покажете всем класс, — она подтянулась еще дважды. – Р-р-р-раз-два. Р-р-р-раз-два!

В этот раз одноклассники не стали сдерживаться и разразились издевательским смехом. Появилась улыбка и на лице учителя физкультуры, но какая-то уж очень недобрая.

— Практический урок, значит? – мистер Чолвин подошел к третьему турникету и под всеобщее «О-о-о-о-о» подтянулся пять раз подряд, после чего посмотрел на двух учениц:

— Ну теперь мы в равных условиях, Бекер и Пинкертон. Давайте же начнем урок.

Первой не выдержала Одри и после следующего подтягивания обессиленно упала на землю, но ни одноклассники, ни учитель никак это не прокомментировали. Мистер Чолвин с вызовом смотрел на Магду, а та отвечала ему взаимностью.

Впрочем, надолго её не хватило, и после девятого подтягивания она не выдержала и отпустила перила турника, едва не упав. К ней подбежала Одри, чтобы поддержать, но сделала лишь хуже. Девочка-пиратка скривилась от боли, а ведь светловолосая подруга всего лишь слегка подхватила её за правую руку, не давая упасть.

Мистер Чолвин же не обратил внимания, что Магда остановилась, подтянулся ещё пять раз и только потом оставил турник в покое. Вытерев пот со лба, мужчина объявил:

— Вот как это делается. И если будете слушать меня, то станете сильными, ловкими, умелыми и, — он улыбнулся одноклассницам Одри и Магды, — красивыми.

Девочки из класса глупо захихикали.

— А вы двое, — учитель посмотрел на виновниц торжества. – На первый раз прощаю, но в следующий получите неуд за срыв занятий, переченье учителю и тунеядство. А сегодня я добрый.

Выдержав небольшую паузу, учитель физкультуры продолжил:

— Ну, чего встали? Ещё пару кругов — и можно в душевую, — мистер Чолвин хлопнул в ладони, и одноклассники Одри, выстроившись в нестройную цепочку, побежали, изредка кидая насмешливые взгляды на двух девочек. Учитель замыкал шествие.

Магда же отстранилась от подруги и сплюнула на тротуар:

— Это мы ещё посмотрим, у кого неудовлетвор-р-р-рительные оценки, мистер-р-р кр-р-рутой.

Одри, обойдя подругу полукругом, вгляделась той в лицо и спросила:

— Ты в порядке?

— Да всё ништяк. Пр-р-р-росто р-р-р-решила отдать ему победу. Пошли, — Магда направилась за убегающими одноклассниками, но, несмотря на спокойный голос, в уголках глаз собрались морщинки, и она сжимала губы, будто пытаясь справиться с рвущимися с языка ругательствами.

— У тебя ушиб или перелом.

— Какого!.. – девочка-бунтарка аж подпрыгнула на месте, после чего резко развернулась. – Нет у меня ничего, я пр-р-р-росто неудачно подтянулась и всё!

Одри, которая год назад сказала бы «ладно», покачала головой:

— А ещё ты вчера пришла на второй урок, а обычно не пропускаешь занятия у мисс…

— Я пр-р-р-роспала, — резко ответила Магда, ускорив шаг, и Одри пришлось её нагонять.

— Но ты ведешь себя так, будто у тебя ушиб или… или даже перелом! – девочка выглядела взволнованной, а её подруга остановилась, после чего огляделась, не подслушивает ли кто. Но нет — единственные, кто их мог услышать, были уже далеко впереди.

— Ладно. Твоя взяла. Это небольшой ушиб. С лестницы упала. Довольна? – Магда надеялась, что этого хватит, чтобы подруга-тихоня отстала, но куда там. Та отрицательно покачала головой, чем вызвала раздражающее рычание.

— Покажешь? Чтобы я была точно-точно уверена, что всё хорошо и тебе не нужна ничья помощь.

Девочка-пиратка нахмурилась:

— И ты от меня отстанешь? – в ответ согласный кивок.

Магда вздохнула:

— Ну хор-р-р-рошо, — радостный возглас она проигнорировала. – Но только не в душевой. И так шепчутся, что мы слишком много вр-р-р-ремени п-р-р-роводим вместе. Еще р-р-решат чего недоброго.

— А что они могут подумать? — в глазах золотоволосой девочки застыло любопытство, вкупе с непониманием.

Магда же, проклиная свой длинный язык, не знала, что ответить. К счастью, подруга сделала совершенно неверные выводы, которые и озвучила:

— Курим?

— Да, точно. Пойдут слухи, и влетит обеим по пер-р-рвое число.

— Но мы ведь не курим, — слабо улыбнулась единственная подруга.

— Кому, думаешь. повер-р-рят? Мне или слухам?

— Ты права...

Девочки, поглощённые своим разговором, а до этого занятиями, не могли видеть, что в сквере напротив, на лавочке, расположились две пони и с любопытством за ними наблюдают. Ну, во всяком случае, одну из присутствующих точно можно было отнести к карликовым лошадям – большие глаза, розовая шёрстка, миловидная мордочка, пусть у конкретно этой особи на ней застыло хмурое выражение. А вот вторую большинство прохожих с радостью бы увидели в цирке уродов на цепи, и это притом, что по улицам Европейского гигаполиса ходили самые жуткие чудовища, придуманные человечеством.

— Так выходит, вот эта девчонка, — розовое копыто указало в сторону удаляющейся Одри Бекер, — подарок свыше?

Кризалис пожала плечами:

— Да, что-то вроде того.

— И она спасла ТЕБЯ от Хестуса? Крупнейшего торговца наркотиками в Европейском гигаполисе, а возможно, и во всём этом мире? Она. Тебя. Не наоборот?

Королева перевёртышей ничего не ответила. Лишь пила через трубочку лимонадный напиток, что парил в поле телекинеза.

Впрочем, Кози и не ждала ответа, продолжая наблюдать за удаляющимися девочками:

— Если не врёшь, то девчонка – молодец, а ты – третьесортная аферистка, с бананами в ушах, — Кризалис продолжила цедить напиток, лишь стрельнув свирепым взглядом в собеседницу. А та продолжила: – Хотя… это, поди, безумно весело — утереть нос тому, кто всем тут заправляет и считает, что ты у него в кармане.

Хитиновая пони всё же оторвалась от своего занятия:

— Наверное?

Прежде чем ответить, Кози Глоу заложила передние ноги за голову, а задние закинула одна на другую, на человеческий манер:

— Ну да, наверное. Видишь ли, какая у нас проблема: ты искала другую Кози Глоу. Возможно, такую же славную пони, что помогает нуждающимся, устраивая благотворительные обеды, ну или, не знаю, является борцом с власть имущими, что, как Спектра Блоссом, раздает награбленное простофилям-крестьянам, — пегаска, слегка хмурясь, глянула на крыши домов. – Но я — не она. Я просто пытаюсь выжить в этом городе изо дня в день. Каждый день. Ты ошиблась, Кризалис. Я не та, кто тебе нужна.

При этом розовая пони так и осталась сидеть в такой позе, явно не испытывая какого бы то ни было дискомфорта, нет-нет да и бросая быстрые взгляды в сторону собеседницы, пытаясь распознать реакцию на её морде. Та молчала, минуту или две, а затем кивнула:

— Никогда не нравилось это слово, — пегаска вздернула бровь, и Кризалис пояснила: – Выживать. Такое чувство, что мир делает тебе одолжение. Мол, ты думаешь это твой второй шанс, ан нет. Каждый день тебе будут напоминать, что живёшь ты тут по большому одолжению, что не умерла ты в начале своего жизненного пути потому, что оказалась чуть умней или везучей других, — зрачки Кози Глоу испуганно сузились, но больше она ничем не выдала свою реакцию. Сама же хитиновая пони выбросила стакан в мусорную корзину и, вроде бы ничего не заметив, продолжила: – А потом тебе напомнят, весьма неделикатно, что ты, в общем-то, никто. Подделка. Фикция. Ты не можешь быть собой, потому что в этом мире никто не является собой. Одни лишь серые маски. Возможно, тебе повезёт больше других, и ты найдёшь некий уголок, который сможешь назвать своим. Возможно, тебе повезёт сильней, и кто-то назовёт тебя «настоящей». Ну той самой, как в сериале, фильме или откуда тебе довелось явиться. Это всё равно будет самообман, ведь в этом случае надо будет соответствовать образу, от которого в тебе не так уж много и осталось за годы жизни в этом мире. И снова будет маска. Только ещё под одной. И там уже потеряешься настоящая ты.

Кози Глоу резко встала со скамейки и, потянувшись, бросила:

— Философская бурда. А ты точно не Твайлайт Спаркл? Она обычно любила подобным выносить мозг. Ну или ее клон — Старлайт.

В этот раз уже Кризалис пришлось приложить усилия, чтобы выглядеть безмятежно, а её поза не выдала сильное эмоциональное напряжение.

— Она самая, — не стала спорить чейнджелинг. — Но глядя на Одри, я вижу не маску. Я вижу чистое и доброе дитя, готовое помочь даже своему злейшему врагу. К слову, та девчонка, что была с ней, – всячески издевалась над Одри. Даже обвинила ту в краже, которую совершила сама. Но вместо того, чтобы ударить кулаком в глаз, что я бы и сделала, Одри протянула руку помощи, когда от Магды отвернулись все.

— Очень трогательно, — буркнула Кози Глоу, стараясь не смотреть на Кризалис.

— И я приложу все силы, чтобы эта девочка оставалась такой же искренней и честной по отношению к миру. Без маски. Без самообмана. И без ложных надежд.

Пегаска ударила передним копытом о землю:

— И я, типа, сейчас должна расчувствоваться, броситься к тебе на шею и пообещать помочь, что бы ты ни задумала?

Кризалис ухмыльнулась:

— Нет, конечно. Мы же злодеи, забыла?

Кози Глоу удивлённо захлопала глазами, а затем расхохоталась. К смеху присоединилась и Кризалис.

Когда тот сошел на нет, пегаска сказала:

— Ты меня не убедила. Всё это выглядит как шоколадно-ванильный коктейль с примесью чеснока. Странная дичь. Но! Мне было весело. Эта твоя история… ха-ха-ха, в неё почти веришь и… — розовая пони пожала плечами. – Давай так. Если тебе удастся найти Тирека, который не окажется тупым вышибалой или моделью на подиуме для извращенцев, то я подумаю над своим участием в твоём безумном плане.

Глаза Кризалис загорелись, но Кози замахала у той перед мордочкой передним копытом:

— О нет-нет-нет! Я сказала – подумаю. Никаких «да, мы пойдём и грабанём половину Белого города, потому что можем». Лишь подумаю. Идет?

Кризалис протянула переднее копыто, и Кози Глоу недоверчиво его пожала:

— Значит, идет? И… не будет никаких дополнительных условий?

— Никаких, — хитиновая пони улыбнулась во всю мордочку. – Спасибо.

Пегаска резко разжала копытожатие и отошла на пару шагов:

— А вот этого не надо! Сама сказала – мы злодеи. И я… я вообще ничего не обещала, вот! – развернувшись, она взмыла вверх и полетела вдоль улицы, несмотря на то что район, где обитала розовая пони, располагался в противоположной стороне.

Сама же Кризалис облегченно выдохнула.

«Ну что ж, осталось найти злобного громилу, который не переломит меня напополам, как только увидит... Пара пустяков!»

Глава 3: Не тот ответ

«Зоопарк»

Район, в котором проживают преимущественно синтеты и те немногие люди, которые были столь удачливы, чтобы оказаться в «выгребной яме Серого города».

Мотель "Уида".

На пороге первой квартиры стоит антропоморфная девушка-кошка рыжего цвета, облачённая в фиолетовый халат. Острые черты лица, хмурый взгляд зелёных глаз, а вместе с тем торчащая из уголка губ сигарета свидетельствовали о том, что фурри не особа рада гостье.

— И что, по-твоему, я должна сделать? Щёлкнуть пальцами и из воздуха достать тебе красного громилу для... для... – женщина, известная всему дому и ближайшим окрестностям как Амелия Смолетт, совершила жест рукой, будто отмахиваясь от назойливого насекомого. — Хотя нет. Мне не интересно в какую идиотскую авантюру ты решила влезть сегодня.

— Это в последний раз, — не моргнув глазом соврала Кризалис Минина, демонстрируя свою самую обворожительную улыбку. Ну ту самую, от которой у взрослых людей начиналась икота, а некоторые дети разбегались с плачем.

Впрочем, Амелию это не проняло. Она тоже улыбнулась, хотя это было больше похоже на оскал.

— Врёшь.

— Ага, — не переставая улыбаться кивнула хитиновая пони, и после этого дверь перед ней захлопнулась, едва не ударив Кризалис по носу.

К подобному отношению перевёртыш привыкла, а потому даже не сдвинулась с места, стоически выслушивая проклятия в свой адрес, доносившиеся с той стороны двери. Хотя некоторые из придуманных прозвищ «драной кошки» звучали и впрямь обидно. Впрочем, вскоре раздался звук падения чего-то тяжелого. Ругань на мгновение стихла, чтобы через секунду обрушиться на новый предмет раздражения. Ещё через пять минут дверь открылась, и появилась Амелия, облачённая в обтягивающие коричневые штаны и синюю кожаную куртку. Шею и рот скрывал алый шарф, и по мнению Кризилис, ещё более ярко её подруга-фурри одеться просто не могла. Впрочем, сейчас синтеты привлекали внимание даже если кутались в серые плащи и шляпы. Особенно, если кутались в серые плащи и шляпы.

— У нас на всё про всё пять часов, — строго сказала Амелия и направилась к выходу, — а потом я должна вернуться, чтобы выслушивать жалобы жильцов друг на друга, на высокие цены и, понятное дело, на меня, — она лихим ударом ноги открыла входную дверь дома и, пройдя пару шагов, втянула полной грудью воздух Гигаполиса, пропахший нафталином и несбывшимися надеждами. — Так что времени мало.

— Если бы ты не согласилась, я бы отправилась в «Маяк», — поравнявшись с Амелией, произнесла Кризалис.

— Ха! Тебя же воротит от этого сборища лицемеров, вне зависимости от половой и видовой принадлежности, — фурри уверенной походкой шла по улице, и оставалось надеяться, что она знает, куда идёт. Ну хотя бы теоретически.

В другое время Кризалис бы обратилась за помощью к Финнику, который был способен найти почти что угодно в Европейском гигаполисе, но после того, как он услышал, что должен какой-то летающей розовой лошади сорок пять кредитов за «блинчики», лис сделал то, что умел лучше всего, как только речь заходила о деньгах, — растворился в воздухе, что твой фокусник-иллюзионист. И даже личный визит в его халупу остался без ответа. Сквалыга. В итоге Кризалис, помянув создателей всех Финников мира нелестным словом, отправилась искать помощи в ином месте, не забыв при этом оплатить долг лопоухого шибздика.

— Не люблю, — не стала спорить жучила. — Но я обещала Одри, что не брошу её, а бродить по улицам Серого города в одиночку, тем более в поисках огромного, красного и, наверняка, озлобленного на весь мир громилы — это верный способ получить целый мешок неприятностей.

— Хоу-хоу-хоу, — без тени улыбки отозвалась Амелия, заворачивая в очередной проулок. — Не забывай про линчевателей.

Кризалис, обходя по дуге бездомного, что сидел в обнимку с мусорным баком и чья видовая принадлежность была неопределима под горой мусора, раздражённо ответила:

— Как же, забудешь такое. Раньше-то это были единичные случаи, и я могла надеяться на удачу, а сейчас...

— ...а сейчас у тебя есть Одри, и поэтому ты наконец-то стала умней, — Амелия шла впереди, оттого Кризалис не видела выражения её мордочки, но этого и не требовалось. И так было понятно, что женщина-кошка улыбается во все тридцать два зуба. Перевёртыш и сама ухмыльнулась:

— Ага. Удивительная девочка. Заставляет думать не хвостом, а головой, помогая отчаявшейся подруге найти искомое.

Амелия после этих слов оступилась, после чего чертыхнулась и пошла дальше. Уже молча. Что Кризалис более чем устраивало.

Путешествие не заняло слишком много времени: пара поездок на общественном транспорте и недолгое плутание по «Лабиринту», с которым Кризалис связывали долгие и сложные отношения. Ведь где-то тут, в доме под номером 117, проживала одна фиолетовая единорожка, которую королева перевёртышей никак не могла выбросить из головы, несмотря на то что минуло уже два года с момента расставания.

Кризалис почувствовала, как её трясут за плечо, и она, вынырнув из воспоминаний, взглянула на Амелию:

— Мы пришли.

И впрямь.

Пришли.

Бар, что носил укрепившееся в веках название «Гадкий койот», не был чем-то выдающимся по меркам Гигаполисов. Кричащие надписи на вывесках, обещающие любые развлечения на любой вкус, цвет и запах, свидетельствовали лишь о том, что всякий вошедший будет платить двойную цену за всё, чем воспользуется, начиная от бутылки чего-то горячительного и заканчивая попыткой познакомиться с одной из танцовщиц клуба «поближе». Всё это делалось не столько из жадности местного управляющего, хотя и не без этого тоже, но и для покрытия ущерба от выяснения отношений между подвыпившими посетителями, которые в таких местах случались с заметным постоянством.

Бородатый мужик в алой рубашке и коричневых потёртых брюках с громкоговорителем в руке также старался привлечь внимание немногочисленных прохожих экзотическими названиями блюд, которые он никогда не ел, прозвищами проституток, с которыми он никогда не спал, и убойными наркотиками, которые он употреблял без разбору, если верить выступившей изо рта пене и безумному блеску в глазах.

Заметив, что двое синтетов с интересом разглядывают бар, не решаясь зайти, он засеменил к ним:

— Ищите острых ощущений, красотки? У старого Дейва вы найдете всё и даже больше, — человек облизнул губы.

Амелия, вскинула брось:

— Вот как? Я что-то больницы тут не вижу?

Мужчина рассмеялся и невзначай приобнял Амелию за талию.

— А зачем больница? У нас ещё ни разу не было такого чтобы...

— Глашатай умер, подавившись своими зубами? — медовым голосом поинтересовалась Кризалис, и только теперь «старый Дейв» обратил внимание на хитиновую пони.

Объятия разомкнулись, и мужчина, отойдя на пару шагов, сплюнул.

— У нас и для таких как вы есть развлечения. Или, — он прищурился, — вы ищите не развлечения, а работу? — после чего снова облизнулся.

Амелия и Кризалис переглянулись и, не сговариваясь, обошли мужчину, направившись ко входу.

— Если что, скажите, что старый Дейв Клаус вас послал!

Оказавшись у самых дверей, Кризалис вполголоса произнесла:

— Хоу-хоу-хоу, значит?

Амелия лишь пожала плечами:

— А по воскресеньям он поёт в воскресной школе.

— Угу, а по понедельникам ест детей, — вторила перевёртыш, открывая ворота клуба, что обещал решить все проблемы. Ну или хотя бы одну, но большую.

Внутри, к превеликому удивлению двух посетительниц, всё оказалось куда более цивильно, нежели снаружи. Кризалис ожидала, что они попадут в самый эпицентр драки, где люди и синтеты избивают друг друга до изнеможения, а потом, выпив, становятся лучшими друзьями, но нет. Посетители сидели столиками по три-четыре персоны, изредка бросая взгляды на танцпол, где в экзотических позах извивались синтеты, которые, по мнению писателей-фантастов, должны были представлять инопланетянок, но на деле, помимо цвета кожи или пары дополнительных конечностей, от людей ничем не отличались. Впрочем, судя по тому, что тот или иной клиент перечислял кредиты с карточки на счет понравившейся танцовщицы, всех всё устраивало.

Сам зал заполнял приятный звук блюзовой музыки, но исполнителя нигде видно не было, что наводило на мысли, что на него денег уже не нашлось.

Те посетители, кому не хватило столов, расположились за стойкой бара, у которой аккурат было несколько свободных мест, к которым Кризалис и Амелия и направились, дабы задать пару наводящих вопросов. Вот только последние не заставили себя долго ждать:

— Что ты тут делаешь?

Кризалис этот голос был слишком хорошо знаком. Тот самый голос, который она слышала в сериале про маленьких цветных лошадок. А вот Амелия, явно ожидая нападения, резко развернулась и оскалилась. Королева перевёртышей повернулась следом, чтобы увидеть возвышающуюся над ней фигуру алого кентавра, облачённого в одежду службы безопасности и даже с дубинкой на поясе. Хотя, учитывая его мускулы, это оружие казалось скорей милосердным, нежели кулаки могучего синтета. Его рога украшали руны, которые должны были что-то значить, но посетительницы не были сильны в подобных вещах, а потому для них это были лишь какие-то каракули. Грива была собрана в длинный, пышный хвост, на ушах же были золотые серьги. Что вкупе с генотатуировками на теле, с изображением черепов и мотоциклов, наводило на мысль, что кентавр увлекается байкерской тематикой, а то и является одним из них в свободное время. Хотя последнее было сложно представить, с его-то пропорциями.

— А. Привет, Тирек.

Кентавр ткнул пальцем в Кризалис и с плохо сдерживаемой яростью произнес:

— Я ведь тебе говорил — больше сюда не приходить!

А вот это было что-то новенькое...

Замок с протяжным скрипом отворился, и внутрь квартиры просочилась Одри Бекер. Она старалась не шуметь, но предательская половица заскрипела. И так всякий раз! Девочка испуганно зажмурилась, ожидая, как минимум, кары божьей, но ни её, ни приближающихся шагов слышно не было.

Открыв глаза, она поманила за собой Магду Пинкертон, которая в отличие от своей подруги вела себя так, будто здесь ей самое место. Собственно, как и везде. Почти везде. Родной дом не в счет.

— Ба-бу-шка, — тихо прошептала белокурая девочка и, не услышав ответа, произнесла чуть громче. — Бабушка?

Ответом снова была тишина, и тогда Магда решила попробовать по-своему:

— Бабуля, мы дома!

Одри тут же зажала рот подруги и зашипела:

— А если она услышит?

Магда вопросительно приподняла бровь, и, убрав руку, светловолосая девочка приложила палец к губам, призывая не шуметь.

— Ну выгонит, да и что с того? Ну или эта... подр-р-руга твоя, выставит взашей.

Одри отрицательно замотала головой:

— Не выгонит. Ни бабушка, ни Кризалис. Просто я никогда тебя не приглашала к себе, и...

— Да-да, я вор-р-ровка, забияка, хулиганка и плохой пр-р-ример для подр-р-ражания, — Магда, сняв куртку, стала стаскивать с себя сапоги. Неожиданно она почувствовала, как её погладили по волосам, и девочка-драчунья, вздрогнув, посмотрела на подругу.

— Ты хорошая, — Одри улыбнулась. — Очень-очень хорошая. Я это знаю. И... и... я думаю Кризалис тоже. А бабушка? Она поймет, — при этом щёчки девочки слегка порозовели.

Покраснели щёчки и у Магды, и она, скинув ботинок, отвернулась, дабы подруга не видела ее смущения:

— Ну да, конечно. Я вообще святая. Как эти пони хар-р-ртии... Вадар-р-р или как-там-её?

Одри, быстро сняв с себя верхнюю одежду, направилась к своей комнате, при этом стараясь не шуметь. Магда держалась чуть позади.

«А вдруг Кризалис умаялась за те два дня, что мы не виделись, и сейчас спит?» — мысленно спохватилась золотоволосая девочка.

— По рассказам она не такая уж святая...

— Тут никто не свят, — с некоей грустью в голосе ответила Магда.

Одри удивленно посмотрела на подругу, осознавая, что чем-то расстроила ту, но не до конца понимая, чем именно, а потому решила продолжить разговор в более жизнеутверждающем ключе:

— Но классная. Когда я вырасту, то обязательно найду её и Гайку Коннорс, чтобы сказать спасибо.

Магда встала как вкопанная:

— Сер-р-р-рьезно?

Одри, остановившись у двери своей комнаты, закивала:

— Очень. И Кризалис обещала мне с этим помочь.

— Искать ветр-р-ра в поле, — школьная забияка хмыкнула. — Ну удачи.

Не уловив сарказма в её голосе, Одри поблагодарила подругу и, осторожно приоткрыв дверь, заглянула внутрь, но феи, спящей или бодрствующей, там не оказалось. Убедившись, что Кризалис внутри нет, светловолосая девочка спокойно открыла дверь, и подруги вошли в комнату Одри. Комнату, в которую до не давних пор заходили лишь родители с бабушкой, да свалившаяся с неба хитиновая фея.

И, положа руку на сердце, Одри очень боялась реакции своей новообретенной подруги. Все-таки единственное, о чём знала Магда, так это об увлечении светловолосой пай-девочки рисованием. О книгах же и поделках из бумаги она была не в курсе. И вот сейчас Одри была готова услышать в свой адрес смех, а то и жестокие слова. Уж что-что, а на них девочка, что напоминала пиратку, никогда не скупилась, причем не только в отношении одноклассников, но даже взрослых. Вместо этого стояла оглушительная тишина, и Одри, осмелев, взглянула в лицо подруги. Сказать, что та была поражена — это ничего не сказать. Брови девочки были вздернуты вверх, рот открыт от удивления, а в глазах... в глазах был тот же блеск, который присутствовал и у самой Одри, стоило той наткнуться на какую-нибудь новую интересную книгу или нарисовать нечто, что, по её собственному мнению, не выглядело как куча мазни.

— Это всё твое? — тихо прошептала Магда.

— Да... то есть нет. Книги мне покупает папа. Раньше это делала мама, но... — девочка сглотнула и, не желая вдаваться в излишние подробности, продолжила, — в последнее время она очень занята, и теперь папа мой личный архивариус, — Одри нервно хихикнула, в то время как Магда подошла к поделкам из бумаги и, протянув руки, взяла одну. Корону. Не идеальную, так как не все «зубцы» стояли ровно, а кристалл в середине по форме и виду скорей напоминал лягушку, но у светловолосой девочки сжалось сердце. Это была та самая корона, которую ей сделала Кризалис. И после которой её жизнь окончательно изменилась. Во всяком случае, именно так она считала.

Впрочем, опасения Одри были напрасны, и Магда с величайшей осторожностью поставила корону на законное место, после чего обернулась. На её устах играла слабая улыбка:

— Это самая потр-р-р-рясная комната из всех, какие я только видела!

Одри залилась румянцем, а её подруга стала рассматривать творчество одноклассницы.

— А эти поделки...

— Ор-р-ригами, — поправила Магда и, вполоборота взглянув на золотоволосую девочку, подмигнула. — Пусть взр-р-рослые считают меня отсталой, но я много знаю.

Одри закивала и начала уверять, что не хотела обидеть. Просто использование незнакомых слов всегда вызывало у сверстников негативную реакцию, а она...

Магда, не оборачиваясь, подняла правую руку, что не удерживала очередную поделку, и спокойно произнесла:

— Я поняла. Не нужно извиняться. Тем более не тебе. И не пер-р-р-редо мной.

То, как эти слова были сказаны, заставило Одри действовать. Она решительным шагом подошла к подруге и обняла ту за плечи, прошептав «Спасибо».

Та в ответ зашипела, и светловолосая девочка отскочила на пару шагов, ударившись ногой о бортик кровати, по счастью не упав. Эта реакция была Одри хорошо знакома, а также и то, что Магда, резко обернувшись, пыталась скрыть боль за улыбкой, сложив руки на груди и стараясь не морщиться:

— Больше никогда не подкр-р-р-радывайся так. Я ж удар-р-р-рить могу.

Вместо извинений, которые Одри решила приберечь на более поздний срок, она сказала:

— Ты обещала рассказать, что у тебя с плечом.

То подобие улыбки, что было на лице Магды, пропало, и она посмотрела в сторону выхода, видимо решая ограничиться любимой фразой Элизабет Бекер — «Не твое дело». Но потом взгляд её скользнул на подругу, и, вздохнув, школьная задира произнесла:

— Только никому ни слова. Усекла?

В ответ раздались заверения, что тайна уйдет вместе с Одри в могилу и прочие глупости.

Пробурчав под нос: «Я ещё пожалею об этом», Магда сначала скинула кофту, а затем и футболку на постель светловолосой девочки.

Одри ахнула. Но не при виде полуобнажённого тела подруги, а из-за покрывающих его следов синяков и ссадин. Самый свежий находился на правом плече и, судя по синеве, был получен намедни. Возможно, аккурат перед уроком физкультуры. В голубых глазах Одри заблестели слезы, а Магда, нахмурившись и повысив голос чуть ли не до крика, сказала:

— Я просто упала неудачно! Да и др-р-раки с мальчишка...

— Это не... — начала было Одри, в голове которой крутилось с десяток мыслей, начиная от того, чтобы бежать за ящиком-аптечкой, дабы оказать первую помощь, как Кризалис когда-то, до попытки расспросить, какая лестница смогла оставить на животе Магды удар ремнём, как по квартире раздались шаги, а спустя короткий промежуток времени в комнату юной мисс Бэкер вошла бабушка.

Магда, как щитом, прикрыла руками самые свежие ушибы, а Одри, попытавшись собой загородить подругу, улыбнулась и произнесла:

— Привет, Ба. Это... это не то, что ты подумала...

— Мне всегда казалось, что небо Гигаполисов — грязно-серое, из-за смога, скрывающего Шпили Белого города. Но вот теперь мне открылась истина. Оно — кирпично-серое, прям как моя жизнь, — раздалось недовольное бурчание Амелии, которой хотелось всего одной вещи — найти где-нибудь ледяную бутылку водки и приложить её себе к мордочке. А затем выпить. Возможно, залпом.

— Это потому что ты лежишь вниз головой, Драное Ухо, — раздался голос из мусорного контейнера, а спустя минуту появилась и его обладательница — слегка помятая королева перевёртышей, которую покачивало из стороны в сторону, будто пьяную.

— Не разрушай столь прекрасную иллюзию, фея, — антропоморфная кошка вложила всю язвительность, на какую была способна, в последнее слово, после чего, хлюпнув носом, из которого слабенькой струйкой шла кровь, продолжила. — Я начинаю понимать мелкого пройдоху. У тебя ведь так всегда, да?

Кризалис, подойдя к лежащей вверх ногами антропоморфной кошке, протянула копыта и после пары несложных телодвижений поставила ту на ноги.

— Я похожа на доморощенную искательницу приключений на свой круп?

Постанывая и держась рукой за голову, Амелия бросила:

— Да.

Одновременно с этим из переулка донёсся громоподобный голос, который подошёл бы дракону:

— Всегда.

Обернувшись, подруги увидели двухметровую фигуру, передвигающуюся на четырёх ногах, но, в отличие от Тирека, та не обладала дополнительными конечностями. Зато голову украшали огромные рога, которые могли послужить куда лучшим оружием нежели кулак кентавра, который Амелия ощутила всем лицом.

Выйдя из тени, перед девушками предстал огромный козёл, облачённый, как и красный кентавр до этого, в одежду службы безопасности. На шеи его висела цепочка с колокольчиками. Видимо, кто-то слишком сильно нуждался в напоминание о том, откуда он родом, так как подобное выглядело неуместно.

— Грогар? — недоверчиво произнесла Кризалис и покрутила головой, пытаясь привести себя в чувства. После того, как её бесцеремонно бросили в мусорный контейнер с расстояния пяти метров, всё перед глазами двоилось. – Наверное, я брежу.

Амелия же приняла боевую стойку, а из ботинка сапога достала острый стилет:

— Еще один старый друг, который собирается тебя убить?

Взгляд Кризалис встретился с Грогаром, но там не было не то что ответа, но даже вопроса.

— Понятия не имею, — честно призналась королева перевёртышей.

— А ведь я тебе советовал сюда не приходить, — всё тем же голосом произнес Грогар.

Кризалис закатила глаза:

— Капец!

Фурри же, переводя взгляд с подруги на рогатое нечто и обратно, задала вопрос, который мучил её ещё с появления «кабана» Тирека, но тот и вовсе не дал возможности что-либо сказать, не то что сделать:

— А вы точно уверены, что Кризалис Минина — это та, кто вас ударила по носу и забрала ваши печеньки?

— Чего? — в голосе Грогара слышалось нескрываемое удивление.

Пришло время Амелии закатывать глаза:

— Существует в мире хоть ещё одно живое существо, которому так «везло» с друзьями?!

— Такая вот история, а этот ваш Тирек – козёл конченый! – Амелия, морщась, приложила к щеке пакет со льдом.

Она, вместе с Кризалис и ещё одним «козлом» по имени Грогар, сейчас находилась в раздевалке бара-кабаре «Гадкий Койот», рассматривая окружение.

Судя по всему, местные танцовщицы не испытывали недостатка ни в поклонниках, ни в финансах. На вешалках висели разнообразные платья, которые недурно бы смотрелись и на актрисах в каком-нибудь театре. Почти у каждого столика стояло по букету цветов, а то и не одному, а на некоторых зеркалах в углу красовались снимки местных звезд в окружении преданных фанатов.

— Он иногда перегибает палку, но, во всяком случае, никогда не врёт, — Грогар стоял так, что перекрывал единственную дверь к выходу. Хотя в этом не было нужды, потому что по другую сторону Кризалис и Амелию ждал Тирек, который явно был не против снова почесать кулаки.

— То есть мы врём? – Амелия стала водить взглядом по столам в поисках предмета, что нанесёт как можно больше урона говорящему барану, но, судя по выражению мордочки, её не особо устраивало то, что она видела.

Кризалис же это восприняла на удивление спокойно и сдержано.

— Звучит, как хреновый анекдот, придуманный только что? – ответом был легкий кивок, и она продолжила. – Да, знаю. Но прежде, чем говорить «не верю», глянь на окружающую действительность. Не ту, что была до Хартии — всё мы о ней и без того знаем, а ту, что есть сейчас. Люди, а порой и синтеты в дорогих пиджаках, с располагающей улыбкой на всю морду и парой жизнеутверждающих слов о заботе, защите и иных добродетелях. Борцы за права тех, кому повезло меньше. Во всяком случае, выдают себя за оных. На деле все они, в большинстве своем, с гнильцой. И повешенные на фонарных столбах человеки, а с ними и синтеты, что пытались их защитить, — результат действий таких вот высокоморальных ораторов. Я это видела. Думаю и ты тоже, если окончательно не ослеп.

— Ты мне зубы не заговаривай, жучила, — Грогар смерил собеседницу взглядом. – Это в твоей карамельной стране могло работать. А тут, как ты верно выразилась, совсем другой мир.

— Мир то другой, а дурак все тот же… — устало произнесла Кризалис.

Амелия раздражённо фыркнула — подруга уселась на своего любимого конька. Вот только огромный синтет и в зубы дать может, да так, что потом не соберешь. И если с одним, в теории, можно было справиться, то второй, который совсем недавно почесал им косточки, был уже непреодолимым препятствием на пути к свободе. Но прежде, чем антропоморфная кошка успела хоть что-то сказать или сделать, козлище требовательно произнес:

— Звони ей.

— Ты по… — хитиновая пони гордо вскинула голову, а в ее глазах застыл гнев, но высказать, все что думает ей не дали.

— Звони ей! – в этот раз огромный баран повысил голос. – Хочешь убедить меня, что ваш маленький спектакль был взаправду? Ну так давай начнём с главного. С девчонки.

Кризалис не столько переживала за себя, сколько за Одри, которая уже однажды решила отправиться вместе с ней на свидание с Хестусом. Всё обернулось как нельзя лучше, но после устроенной ей головомойки со стороны одной большой драной кошки и одного лопоухого владельца ресторана пришлось признать, что идея была не то чтобы высший класс. И вот сейчас ей предстояло впутать девочку в очередную историю? Да ещё с этим козлом? Вот уж нет!

— Слушай, ты хоть понимаешь, насколько нелепо всё это звучит? Просишь меня позвонить маленькой девочке, которая должна будет подтвердить, что вы, пара олухов, ошиблись, — Кризилас встала со своего места и подошла к насупившемуся синтету-барану. — Тебе и впрямь нужна письменная расписка в собственной некомпетентности или разойдемся полюбовно?

После этих слов у Грогара выступили желваки. Явное свидетельство того, что его терпение в отношении хитиновой пони на исходе.

— Кризалис, — спокойно произнесла Амелия, окидывая взглядом помещение и прикидывая, что из сопутствующего инвентаря может послужить импровизированным оружием.

— А что подумают ваши клиенты, когда узнают о похищении и удерживании других синтетов и угрозах в адрес маленькой доброй девочки? — не сбивая напора продолжила хитиновая пони. Сейчас, как и с Хестусом, у неё было два варианта: либо поддаться и сделать то, чего от неё хотят, либо смутить, а если повезёт и одурачить двух не особо сообразительных синтетов. Конечно же, она выбрала второе!

— Им будет плевать, даже если я решу отколупнуть от тебя панцирь, дабы узнать, что под ним, — ухмыльнулся Грогар.

— Кризалис! — Амелия, понимая, что дело может принять совсем дурной оборот, повысила голос, но подруга оказалась глуха.

— Как бы я от тебя что-нибудь не оторвала, примат стероидный!

— Кризалис, драть тебя в хвост и гриву! — рявкнула Амелия, вспоминая свою бытность капитана воздушного корабля, и спорщики наконец обратили на неё внимание. – Это не создаст никаких проблем.

Конечно, подруга была права, но беспокойство за Одри все равно не отпускало. Зло зыркнув на присутствующих, чем напомнила свой прототип, хитиновая пони стала набирать нужный номер. Какое-то время раздавались лишь гудки, и Кризалис стала нервничать. Не из-за Грогара. Плевать она хотела и на него, и на его друга. Одри до этого никогда не расставалась с телефоном, и если сейчас она не отвечала, то значит что-то случилось, так как забывчивость была грехом, скорей, самой королевы перевёртышей, нежели ее юной подруги. Но вот гудки сменились голосом, который не принадлежал девочке. Говорила ее бабушка:

— Я думала, что несмотря на жуткую внешность ты – хороший синтет. Я ошиблась. Ты плохо влияешь на Одри и самое лучшее, что можешь сделать для нее – исчезнуть из жизни девочки!

— Какого хрена! – выпалила Кризалис, но в ответ раздались гудки, а так как хитиновая пони включила громкую связь, то слова старушки слышали все.

— Вот так все сказки и заканчиваются, — на морде Грогара появилась улыбка, которая не сулила ничего хорошего…

Глава 4: В плену предубеждений

— …не удосужившись сделать фальшивые воспоминания, ведь это слишком трудозатратно, а люди любят побыстрей и попроще. Вот и получается, что у меня нет никаких воспоминаний, а то, что было показано в шоу, — фокус, устроенный изворотливой ящерицей, — после этих слов Грогар раскатисто рассмеялся, будто это была самая лучшая шутка в мире. Его собеседники смех не поддержали, обменявшись многозначительными взглядами, и Кризалис, что держала в кинетическом поле бокал с бурбоном, заговорила:

— И встреча с кентавром, а вслед за ним и с той, другой версией меня, — это попытка воплотиться в прототип, которого никогда не существовало даже в оригинале?

Она прекрасно понимала, что вопрос может сойти за провокацию, особенно учитывая импульсивность бугаев, у которых довелось оказаться в гостях, но нужно было понять, насколько далеко она может зайти и как долго двухметровый баран будет играть с ней и Амелией. А то, что это была игра, сомневаться не приходилось. После звонка Одри, их привели в большой зал и даже угостили выпивкой. Всё бы ничего, не будь окна зарешечены, посетители малочисленны, а Тирек не загораживал единственный видимый выход отсюда. Любой другой скажет, что в такой ситуации надо держаться тише воды и исполнять всё, что скажут, вот только Кризалис Минина на это бы лишь посмеялась. Она умела доводить других до припадка, и этот талант неоднократно выручал её из, казалось бы, безвыходных ситуаций. Вот только Грогар оказался либо ещё тупее, чем она думала, либо, что куда как опасней, умней.

— Всё так, жучила. Мне захотелось почувствовать то, что чувствовал бы тот, другой «я», и…

— Грабануть кого-нибудь или что-нибудь, чтобы оправдать собственное существование? – подала голос Амелия, которая невинно захлопала глазами, как только на неё устремились взгляды двух бывших злодеев Эквестрии.

— Ха! Неужели я так похож на рецидивиста? – добродушный тон и насмешливый взгляд придавали огромному барану образ этакого заботливого дедушки, который приехал повидаться с непутёвыми внучками. Разве что подруги прекрасно понимали, что "дедуля" оторвёт им все конечности, как только их ответы перестанут ему нравиться.

Амелия же замахала рукой:

— Ну что ты, скорей наоборот. Тебе впору в полицию идти работать, — для убедительности она ещё и рассмеялась.

— О нет-нет-нет. Зачем мне исполнять роль полиции, если для этой роли идеально подходите вы?

Смех Амелии тут же стих, а улыбка на мордочке Кризалис утратила весёлость и стала больше походить на оскал:

— Повтори?!

— Что? И ни тебе оскорблений и попыток вывести из себя? – притворно удивился Грогар. – Больше никаких игр, а только «повтори»? Я был о тебе лучшего мнения, Кризалис. Но, видимо, правду говорят: когда попадаешь в этот мир, становишься либо очень наглым, либо очень тупым. Ни то ни другое в долгосрочной перспективе не продлевает жизнь.

Кризалис, которая попыталась успокоиться, пригубив бокал с бурбоном, после слов Грогара зашлась кашлем. Амелия тут же стала стучать по спине, но куда там: панцирь перевёртышей – крепкая штука. Немного придя в себя, хитиновая пони посмотрела на вышибалу «Гадкого Койота» с раздражением, а тот без тени улыбки продолжил:

— Вы, да, вы обе, — для убедительности он указал передним копытом сначала на антропоморфную кошку, а затем на её подругу, – найдёте для меня Кризалис Де Ла Марк в течение двух суток, и тогда я поверю, что вы те, за кого себя выдаёте.

— Да ты рехнулся! – выкрикнула Амелия. – Та галька, которая у тебя вместо мозга, способна вообразить, каких размеров Европейский гигаполис?!

Грогар и Тирек переглянулись. Последний лишь пожал плечами.

— А и впрямь, два дня — это мало. Поэтому удвоим. Четыре дня.

Амелия всплеснула лапами:

— Ты больной ублюдок, знаешь об этом? Сам не смог найти одну жучилу в этом огромном муравейнике и после этого предлагаешь другой сделать это. Криз, — Амелия дотронулась до плеча подруги, но та никак не отреагировала. – Эй, дырявое копыто? – антро кошка помахала лапой перед глазами Кризалис, но та снова не отреагировала. – Аргх! Ладно, с какой радости мы вообще должны всё это делать, а не исчезнуть, как та другая?

Грогар произнес лишь два слова, заставившие шерсть на спине Амелии встать дыбом и подтвердившие самые мрачные мысли, которые сейчас терзали королеву перевертышей:

— Одри Бекер.

Для фурри-синтета, которую одна маленькая девочка прозвала "Капитаном", этого было достаточно. Она бросилась на огромного барана, который превосходил её во всем. Тот ухмыльнулся, будто только этого и ждал, а затем боднул антропоморфную кошку в челюсть. По счастью, не рогами, а лишь лбом, но и этого было достаточно, чтобы остановить порыв Амелии, а затем последовал удар в грудь, который отправил её на пол.

Посетители, видя эту картину, стали спешно покидать заведение. Тирек им не препятствовал. Только посторонился с дороги, продолжая буравить двух нарушителей спокойствия взглядом.

Грогар же склонился над Амелией и поинтересовался: «Не принести ли ещё льда?» Антро кошка бы с удовольствием сказала, куда ему идти и какие противоестественные действия совершить со своим телом, но сейчас, сжав зубы, пыталась не закричать от боли.

— Неделя, — безучастным голосом произнесла Кризалис. – И после этого ты исполнишь желание маленькой девочки. Ты и твой приятель.

Грогар перевел взгляд на перевёртыша, но та не стала играть с ним в гляделки, а, склонившись над Амелией, тихо прошептала: «Обопрись на меня» и помогла подняться.

— Неделя? – будто бы пробуя слово на вкус произнес синтет-баран. – Неделя. Почему бы и нет? Я сегодня добрый.

Дабы продемонстрировать свою «доброту», Грогар как бы невзначай наступил на хвост Амелии, чем всё же вызвал крик боли. На его морде после этого появилась злая усмешка.

— А теперь убирайтесь отсюда, пока от одного вашего вида я себя язву не заработал!

Кризалис и Амелию не надо было дважды упрашивать. Глотая обиду и слова, готовые сорваться с языка, они покинули стены «Гадкого Койта», который полностью оправдал свое название…

Вопреки здравому смыслу, Амелия отказалась от похода к врачу, сославшись на то, что у неё есть всё, что нужно, в том числе постоялец-хирург, который мигом приведёт её в норму. Кризалис это никак не стала комментировать, хотя прекрасно знала, что драная кошка пожалеет о своём решении, ведь путь до дома не близкий. Так и произошло.

До маглева парочка синтетов добралась без происшествий, но внутри постанывания держащейся за бок Амелии вызвали вполне закономерную реакцию других пассажиров – те старались держаться от неё подальше, что в переполненном вагоне смотрелось забавно. Происходи подобное с кем-то другим, Кризалис бы непременно отпустила пару ехидных комментариев. Но сейчас язвить не хотелось. Скорей наоборот – вырвать болтливый язык с корнем и закопать как можно глубже.

Она допустила ошибку, свойственную скорей своим оппонентам – недооценила противника. Можно было сказать, что после общения с Одри королева перевёртышей размякла и забыла, каким безжалостным может быть Европейский гигаполис, вот только звучать это будет не иначе как оправдание, а они неплохо работают лишь в том случае, когда опасность уже миновала.

— Если бы я была другая, глупая я, куда бы я пошла? В смысле, умная я, – ни к кому конкретно не обращаясь произнесла Кризалис вполголоса, но у Амелии был готов ответ.

— В стрип-клуб.

— Вот как? А почему не свалить из города? После успешного дела?

Антропоморфная кошка вопросительно уставилась на Кризалис, а затем, невиданное дело, стала смеяться. Впрочем, смех очень быстро перерос в стон боли.

— Потому что ты любишь щёлкать по носу тех, с кем не стоит шутить, — и прежде, чем Кризалис разразилась раздраженной филиппикой, Амелия продолжила. – Сперва Гор, затем Хестус, потом банда фуррей, что держала в страхе весь «Зоопарк». И это только те случаи, о которых я знаю, а сколько их было до того? Не отвечай. Моё хрупкое сердечко не выдержит таких подробностей.

Кризалис поджала губы. Вот почему в её жизни всегда находится какой-нибудь доморощенный критикан, которого и послать — не пошлёшь, так как привязалась, и слушать больно? Сперва бесящая фиолетовая единорожка, теперь вот драная кошка, а ведь ещё есть двое лопоухих: заяц да лис. И если первый желает добра, как он это видит, то второй просто позлить хочет. Подобную паузу Амелия восприняла как молчаливое согласие и продолжила:

— И всякий раз после этого ты садишься крупом на муравейник. Дескать, не прокусят. Так почему твоя… копия должна вести себя иначе? Пошла в ночной клуб, который в паре шагов от сраного «Койота», и зажигает там с утра до ночи, потешаясь над обведёнными вокруг копыта громилами.

Кризалис кивнула. Да, слова звучали обидно и драное ухо могла бы снизить уровень цинизма, но, с другой стороны, зачем? Воздушные замки смотрятся прекрасно издали, но иллюзией от этого быть не перестают. И раз уж невыносимая, зловредная, циничная, хамоватая подруга высказала подобное предположение, то почему бы не проверить её догадку? А если Амелия ошибётся, то…

Кризалис поморщилась. Лучше бы она оказалась права. Но сначала более насущные проблемы:

— Сперва мне нужно разобраться с тобой, а потом проведать Одри.

— Эй, нечего обо мне беспокоиться! Как доберёмся до нашего квартала – возьму такси, а ты езжай, проведай малявку, — антро кошка говорила сквозь зубы, но при этом умудрилась улыбнуться. – Со мной всё будет в порядке.

— А-а-а-ага, ко-о-онечно! Вот порежут тебя на колбасу, а я буду виновата. Хрен тебе!

Ответом было рычание, то ли от боли, то ли от недовольства, что с Амелией обращаются как с маленькой. Но так или иначе, а оставшийся путь они проделали в относительной тишине. Во всяком случае, Кризалис погрузилась в себя и скорей машинально, нежели осознанно, вышла на нужной станции, а затем поймала такси. Она размышляла об Одри, которой всячески старалась помочь по мере сил и опыта, и как все эти попытки могли привести к трагедии, если уже не привели. Что там сказала мерзкая старуха? «Исчезнуть из жизни девочки»? Ага, сейчас!

— Не наломай ещё больше дров, — голос, а возможно и прикосновение к передней ноге вырвали Кризалис из невеселых дум. Она и не заметила, как оказалась в квартире Амелии, и сейчас та лежала на диване, но при этом сурово смотрела на подругу. Впрочем, как и всегда.

— Ты же меня знаешь, — ухмыльнулась королева перевёртышей.

— Знаю. Потому и говорю – держи себя в копытах. Не хватало ещё, чтобы благодаря твоим добрым намереньям бабуля девчонки схватила сердечный приступ.

Ухмылка на морде Кризалис стала шире:

— Я передам Одри, что ты о ней беспокоишься.

Амелия откинулась на подушку и застонала:

— Просто не хочу таскаться в тюрьму, чтобы увидеть твою самовлюбленную физиономию. Только и всего.

— Конечно, — легко согласилась хитиновая пони. – Только и всего.

Выходя из двери, она бросила: «Поправляйся» и, не дожидаясь ответа, выбежав на улицу, полетела к маленькой девочке. Которой в очередной раз нужна была помощь циничной феи.

Амелия же, приподнявшись на локте, покачав головой:

— Один лишь ветер в башке. И как только не сдуло?..

Зависнув перед окном кухни, Кризалис надеялась застать там Одри, что дожидается своей «феи». Каково же было удивление королевы перевертышей, когда она увидела Анну Боллигер, что помешивала ложкой суп с таким видом, будто перед ней что-то мерзкое и весьма неаппетитное, а никак не её внучку, что любила смотреть на город, сидя перед кухонным подоконником. Хитиновая пони хотела было подлететь к окну девочки, но старушка в этот самый момент посмотрела в окно, и лицо её исказилось еще сильней, а глаза готовы были метать молнии. Ни слова не говоря она распахнула раму и посторонилась, давая достаточно пространства хитиновой пони, чтобы оказаться внутри, ничего не разбив и не сломав при этом.

— А ты не очень-то торопилась, — старушка резко захлопнула окно, будто оно было виновато в её плохом настроении.

— Фейские дела, — отмахнулась Кризалис, не желая потакать назревающему конфликту. – Где Одри?

— У себя, — Анна вернулась на своё место и кивнула на соседний стул. – Садись, нам есть что обсудить.

Кризалис бросила взор в коридор, но из квартиры не доносилось больше никаких звуков, и, посчитав, что девочка может сейчас спать, всё же приняла столь радушное приглашение. Она предполагала, о чём может пойти разговор, поэтому решила взять инициативу в свои копыта:

— Ну и что я в этот раз могла учудить, находясь за сотню километров от Одри?

Старушка, перед тем как ответить, всё же зачерпнула ложку супа, попробовала на вкус, поморщилась и бросила ложку в тарелку:

— Скажи, вы все такие? Лесбиянки?

Уточнять, о чём речь, не требовалось. Подобный вопрос Кризалис уже задавали. Правда, вопрошающий был лет на тридцать, а то и больше, моложе, но не суть. Старушка смотрела выжидательно и явно ждала оправданий, вспышки гнева или молчаливого ухода, вот только Кризалис не собиралась идти на поводу у человека и вместо этого рассмеялась.

Какое-то время Анна сидела молча, лишь поджала губы и хмуро поглядывала на пони-перевёртыша. Но когда стало понятно, что та и не думает прекращать, сорвалась на крик:

— Чудила, я ведь серьёзно тебя спросила!

— Да? – смех сошел на нет. – А мне казалось, что у тебя наконец-то появилось чувство юмора. Какая жалость, — Кризалис ещё раз глянула на старушку и закатила глаза. – Ну ладно-ладно. Нечего на меня так глядеть, будто ты француз, а я твоя лягушка. «Синтезис» при создании пони пошёл на поводу у фанатов: большая часть действующих лиц в сериале – кобылки, а следовательно, они непременно спят друг с другом, ведь женская дружба – это миф, — она продемонстрировала одну из самых лучших своих улыбок, что, впрочем, не произвело впечатления на собеседницу. – Ну да всё это, конечно, забавно, но к чему такие вопросы?

Пожилая женщина, прежде чем ответить, закрыла дверь на кухню, явно опасаясь того, что одна любопытная девочка будет подслушивать. На взгляд Кризалис – поздновато. Подобная перепалка и мертвого бы разбудила, что уж говорить об одной любопытной девочке, что старалась защитить хитиновую фею, особенно тогда, когда последняя этого не просила.

— Одри привела к себе эту мерзкую хулиганку, что всё время задирала её…

— Магду, — произнесла Кризалис. Не столько затем, чтобы напомнить имя девочки, а окончательно выбесить Анну. И действительно — вид у старушки сделался такой, будто она съела несвежую еду.

— Я бы сказала, как её стоит называть, но… — она махнула рукой. – Это не важно. Сейчас не важно. А важно то, что я их застала полуголыми. Одри и эту… эту дрянь!

— А с урока физкультуры и вовсе удар бы хватил? – голос королевы перевёртышей похолодел.

— Не переиначивай, лошадь! Ты прекрасно поняла, что я имею ввиду. Как и то, что это, — для пущего эффекта старушка ткнула пальцем в грудь Кризалис, – твоя вина!

Синтет опустила взгляд, и старушка тут же убрала палец, после чего демонстративно начала его массировать, хмуро поглядывая на собеседницу.

— Моя вина… — хитиновая пони рассмеялась. – Знаешь, как часто я слышу эту фразу?

— Значит, неспроста.

Кризалис проигнорировала шпильку и продолжила:

— Постоянно. Делаешь не как все – твоя вина. Живёшь по собственным правилам – тоже твоя вина. Предпочитаешь принимать самостоятельные решения, без оглядки на кого бы то ни было ещё? Разумеется, я во всем виновата. Кто же ещё? Ведь так просто свалить собственные ошибки на кого-то другого, верно?

— Не пытайся строить из себя жертву, — стояла на своем старушка. – Я благодарна тебе за помощь моей внучке. И… — она помялась, — …моей дочери тоже. Век помнить буду.

— Да ну? – на мордочке Кризалис появилась кривая ухмылка.

— Да. Сколько бы он не продлился. Но это переходит все границы. Я хочу, чтобы у моей внучки была семья и дети. Нормальная семья. А ты…

— Нормальная, это такая, как у Элизабет?

Старушка дёрнулась, будто ей только что отвесили смачную пощечину. Пока она подбирала слова для яростной тирады, синтет продолжила:

— Я поговорю с Одри. Где она?

С минуту старушка сверлила пони-перевёртыша взглядом, но затем решила проглотить обиду:

— У себя в комнате. Она заперлась.

— Эка родная бабуля её достала, — хохотнув, хитиновая лошадь открыла дверь кухни и собралась было уйти, как Анна произнесла:

— Поговоришь и после этого исчезнешь из ее жизни. Навсегда.

— Посмотрим, — бросила собеседница через плечо и пошла к комнате девочки.

Старушка же с тяжелым вздохом откинулась на спинку стула. На глаза её навернулись слезы, и она сейчас спрашивала себя, за что ей, на старости лет, всё это? Спрашивала и не могла найти ответ.

Кризалис не стала стучать в дверь. По её мнению, так поступают исключительно те, кто был виноват. А так как она себя виновной не чувствовала, во всяком случае не в этом, то просто сказала:

— Одри, открой дверь, пожалуйста.

Стоило последнему слову сорваться с её уст, как замок издал характерный щелчок, дверь распахнулась и на шее хитиновой феи повисла тринадцатилетняя девочка. И пусть всё тело болело после встречи с Тиреком, Кризалис не подала виду, что ей тяжело. Только погладила подростка по голове:

— Ага. Я тоже рада тебя видеть. А теперь, если ты не против, давай зайдем?

Объятия тут же разомкнулись, под разочарованный вздох, и спустя пару мгновений они уже сидели на постели, а Одри закидывала фею вопросами. Некоторые были заданы в лоб, будь то вопрос про азартные игры, про работу и про помощь другим. Другие были куда более общими и касались знакомых Кризалис. Но по всему выходило, что девочка явно не хочет говорить о себе и о том, почему же дверь в комнату была закрыта, что делалось в исключительных случаях. Королева перевёртышей не стала заострять на этом внимание и предпочла подыграть, охотно отвечая на большую часть вопросов, а в случае наиболее неудобных, вроде как она провела день сегодняшний, переводила тему на что-нибудь ещё. Так ни слова лжи не сорвалось с её губ, и девочка была довольна услышанным. Во всяком случае была, пока не осознала, что вопросы подошли к концу и они вот уже пару минут сидят молча смотря друг на друга.

— Кризалис, — не выдержала Одри. – Я… — она прикусила нижнюю губу. – Я… заперлась от бабушки.

— Ага, я вижу, — про себя же королева перевёртышей подумала, что на месте девочки не просто бы заперлась, а ещё бы дверью по носу заехала старушенции. – Вопрос лишь в том, почему?

— А отвечать обязательно? – последовал ответ, который несколько удивил «добрую фею». Раньше девочка всегда отвечала честно на любой, даже провокационный вопрос, а сейчас решила пойти иным путем. Неудивительно, что старушка начала паниковать. Вот только Кризалис не была бы самой собой, если бы из-за одной фразы вешала ярлыки. Ей для этого надо было пару фраз. Как правило, угрожающих её жизни и здоровью.

— Нет, не обязательно. Но в этом случае останется недосказанность. Она может перерасти либо в тайну, либо в тяжёлый груз на сердце. Ну или во всё вместе. В первом случае это не страшно. Тайны есть у всех. Во втором… ну, рано или поздно ты расскажешь об этом, но не тому, кому нужно, и не в тот момент, когда следовало.

За спиной Одри появился призрачный образ Твайлайт Спаркл Сологуб, которая, полуприкрыв глаза, отрицательно покачала головой.

Захотелось запульнуть чем-нибудь в надоедливое воспоминание. А лучше и вовсе выжечь всё связанное с фиолетовой единорожкой из своей памяти. Вот только это не было выходом. Даже на временное решение не годилось. Кризалис прекрасно понимала, что нужно сделать.

«Я извинюсь. Как-нибудь потом», — в очередной раз пообещала она себе, и образ Твайлайт исчез.

Меж тем Одри сидела тихо, и казалось, что даже не дышала. Пони-перевёртыш на всякий случай слегка дотронулась до плеча девочки, возвращая её из мира грёз в реальность.

Та вздрогнула и удивленно посмотрела на подругу:

— Это из-за Магды…

— Даже так? – прежде чем продолжить, Кризалис бросила взгляд на стену, где помимо полок с творчеством Одри висело несколько фотографий. Наряду с теми, где девочка находилась в кругу семьи, была и та, где она оказалась запечатлена с школьной хулиганкой. Обе улыбались. – Ты сказала бабушке, что картавая хулиганка поживёт у вас с недельку, и старушка попыталась метнуть в тебя шкаф?

Увы, но чувство юмора никогда не было сильной стороной королевы перевёртышей, и реакция собеседницы – яркий тому пример. В глазах девочки застыл испуг, и она отрицательно замотала головой:

— Н-н-нет. Я не говорила бабушке, что хочу предложить Магде пожить у нас немного. А теперь, — она тяжело вздохнула, — теперь меня и вовсе слушать не будут.

— Да неужели?! – воскликнула собеседница. – Помнишь, как ты не была уверена, что бабуля выслушает тебя в первый раз? Когда речь шла о твоей индивидуальности и желании заниматься тем, что хочешь, в том числе делами по дому? И тем не менее тебе удалось её переубедить.

— Тут другое… — глухо ответила Одри.

— И чем же?

Девочка посмотрела на дверь, будто ожидая, что бабушка стоит на противоположной стороне и подслушивает. Хитиновая пони усмехнулась и, подойдя к двери, резко отворила её со словами, что тут никого нет.

Как же она ошибалась.

За дверью и впрямь стояла Анна Боллигер, что бессовестно подслушивала разговор. Глаза старушки испуганно расширились, и она открыла было рот, но Кризалис не дала ей и слова сказать:

— Пошла вон отсюда!

Сказано это было тоном, не терпящим возражений, и пожилая женщина, резко развернувшись, прошла пару метров, пока до неё не дошло, что же она делает. Обернувшись, она стала говорить о том, что живёт в этой квартире, а синтет — всего лишь гостья, и в том же духе. Вот только «фея» слышала это уже, причём не первый раз, а потому указала копытом в сторону кухни и произнесла:

— Прочь.

Дожидаться реакции человека она не стала, а просто захлопнула дверь, понадеявшись, что этого окажется достаточно.

— Ну вот, больше нас никто не побеспокоит, — Кризалис попыталась добавить в голос теплоты, хотя далось ей это не без труда.

— Подслушивала… — девочка вздохнула. – А я надеялась, что это только моё разыгравшееся воображение.

— Честно? Я тоже. Но, видимо, некоторые старушки превращаются в маленьких и очень любопытных девочек, которые просто обязаны сунуть свой нос, — Кризалис повысила голос, — в дела, которые их не касаются!

После этих слов не раздалось спешно удаляющихся шагов, а значит, первая «просьба» вполне сработала. Одри же лишь покачала головой.

— Тебе не стоило кричать на бабушку. Она ведь добрая.

— Угу, до-о-обрая. Но порой даже лучшим из нас необходима хорошая встряска, — хитиновая пони продемонстрировала клыкастую улыбку. – Так что с Магдой?

Последовал очередной тяжелый вздох, а за ним слова:

— Сегодня Магда выглядела подавленней обычного, и она морщилась, будто ей больно.

Девочка с надеждой посмотрела на фею, но та молчала. Пришлось продолжить.

— И я подумала, что стоит ей помочь. Ну как тебе, когда ты повредила ногу. И я предложила зайти ко мне. Я ей не сказала зачем, — Одри покраснела. – Потому что она бы тогда не согласилась. Магда порой бывает очень упрямой… — девочка бросила быстрый взгляд на собеседницу, и её щечки покраснели лишь сильней. – И вот, когда мы пришли, я попросила показать синяки, чтобы обработать их. Потому что… потому что я могла это сделать. Могла помочь. Во-о-от.

Кризалис всё ещё безмолвствовала, и, нервно сглотнув, Одри продолжила.

— Но бабушка вернулась домой. И она решила будто мы… будто я… а потом Магда ушла… её выгнали… а я… я не могла слушать крики бабушки… я… я… — слова девочки становились всё невнятней, а как только из глаз начали течь слезы, то она тут же оказалась в объятиях хитиновой пони.

— Одри, мы ведь через это уже проходили, — спокойным голосом произнесла Кризалис, как только истерика спала. Девочка оторвалась от груди подруги. В зарёванных глазах застыл немой вопрос. – Сперва с бабушкой, затем с Магдой и, наконец, с матерью.

Ответом был кивок и опущенный взгляд.

— И я ведь не могу раз за разом говорить тебе, что вот они не правы, а ты права во всём. Потому что это тоже поводок, а ты не животное, чтобы идти туда, куда прикажут.

— Я понимаю, — вслед за словами последовал всхлип. – Просто всё это произошло так быстро, и я не знала, что мне делать и как. Прости…

Кризалис слегка покачала головой, но Одри этого не увидела, в противном случае приняла бы на свой счёт:

— Кто бы что ни говорил, а жизнь штука быстрая. Летит перед тобой, и всё, что остаётся, так это пытаться ухватить её за хвост.

— Как Рейнбоу Дэш? – девочка всё же подняла взгляд, а на устах появилась слабая улыбка.

— Эммм, — пони-перевёртыш почесала затылок. – Да, как Рейнбоу Дэш. И подобно тому, как голубой пегаске надо резко тормозить перед приземлением, так и с жизнью нужно реагировать мгновенно на новые события и встречи. Упустишь – нахватаешь синяков, ссадин… — Кризалис вовремя прикусила язык, дабы не сказать, «а то и что похуже», но, судя по блеску в глазах, Одри всё поняла.

— Я стараюсь, правда. Но не всегда успеваю…

«Да, как и я», — перед глазами промелькнули события последних нескольких часов.

— Мало кто успевает. Но если будешь стоять на месте, сделаешь хуже только себе.

Девочка уставилась взглядом в стену и покусывала нижнюю губу. Действие, по мнению профессионалки во всём, что касалось азартных игр, – пагубное, и от которого стоило бы избавиться, пока оно не переросло в привычку. Но сейчас Кризалис безмолвствовала, предпочтя давать не больше одного жизненно важного урока в день. Наконец, придя к определенному решению, Одри решительно кивнула и встала с постели.

— Я на минуточку, — бросила девочка и аккуратно вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Королева перевёртышей тут же подскочила к двери, но выходить не спешила, пообещав себе, что как только она услышит крики, звон разбитой посуды или звук, напоминающий удар, то тут же придёт девочке на помощь и выкинет вредную старуху в окошко. С последним, правда, могли возникнуть проблемы, так как Анна Боллигер обладала весьма внушительными пропорциями, но Кризалис подобные мелочи никогда не останавливали. Пока же она решила дать шанс Одри.

Вскоре донеслись голоса. Разобрать отдельные слова было сложно, так как говорили приглушённо, видимо прикрыв дверь, но, судя по тембру, никто не собирался начинать Четвёртую мировую. Сколь долго длилась беседа, Кризалис не взялась бы сказать, хотя бы потому что часов она никогда не носила, а сверяться с настенными ей в голову не пришло, но голоса стихли, а затем послышались шаги.

Быстро запрыгнув на диван и с помощью телекинеза подцепив с полки первую попавшуюся книгу, Кризалис предала мордочке равнодушное выражение и принялась читать.

Дверь открылась, оборвав поток мыслей, клубящихся в голове перевёртыша, и первой, кого она увидела, была Анна Боллигер. Держась чуть поодаль, за ней вошла и Одри, что, прислонившись к дверному косяку, выглядела крайне серьезной и выжидающе уставилась на пожилую женщину. Та посмотрела на внучку, затем на дверь, будто собиралась уйти, и даже сделала шаг в направлении выхода, но девочка как бы невзначай закашляла. Видимо, это стало последней каплей. Безвольно опустив плечи, Анна, обернувшись, произнесла:

— Прости, я была не права.

Кризалис, облокотившись головой о переднее копыто, придала голосу вопросительных ноток и невинно захлопала глазами:

— Ум-м-м, не права? И в чём же?

— Во всём, — старушка присела на край кровати. – Я всегда видела в тебе проблему, даже когда ты помогала моей внучке. Ведь это вредило Эвелин. Я видела лишь мерзкое насекомое, для которого стоит припасти тапок побольше…

— Насекомое? Ну надо же! – притворно удивилась синтет. – А я думала, что после сырной пони меня уже ничем не удивишь! Так и что изменилось?

Анна покачала головой, после чего произнесла: «Ничего». На мордочке Кризалис не дрогнул ни один мускул, а Одри не выдержала и воскликнула: «Бабушка!» Последняя продолжила:

— Мы не станем подругами, да и стара я слишком, чтобы меняться. Но Одри верит в тебя, как, наверное, ни в кого другого. Поэтому я извиняюсь. Извиняюсь за то, что не верю тебе ни на грамм. Извиняюсь, что думаю, будто ты втравишь мою внучку в такую историю, из которой без синяков и ссадин не выбраться. И самое главное, я извиняюсь за то, что меня от одного твоего вида в дрожь бросает.

— Сегодня прям день откровений! — едко ответила Кризалис.

— Да, хорошо поговорили, — старушка встала и, подойдя к Одри, погладила ту по голове, после чего тепло улыбнулась внучке:

— Ну вот, я извинилась, как и обещала.

— Ба-а-абу-у-ушка… — протянула шокированная девочка, но Анна Боллигер уже вышла из комнаты.

Глава 5: Рыцарь в ржавых доспехах

«Зоопарк».

Район, о котором ходила дурная молва, распускаемая теми, кто в нём никогда не жил. А всё потому, что тут издавна селились синтеты, что получили зелёный статус чипа по доброте своих хозяев или благодаря скорейшему уходу оных в мир иной. Когда же наступила «Великая Хартия», то и без того переполненный район, стал напоминать Азиатскую аркологию в миниатюре. Синтеты, лишённые всего, помимо свободы, селились в «Зоопарке» в надежде, что собратья помогут, направят и не дадут в обиду. Проблема была в том, что искусственные существа перенимали от своих хозяев как хорошие, так и плохие качества, а потому ограбление средь бела дня было привычным делом. То, что подобное происходило и в других бедных районах Серого города, простых обывателей волновало мало, а потому дурная слава стала визитной карточной «Зоопарка». К чести обитателей, те использовали эти слухи как щит и на новоприбывших глядели с подозрением, а то и откровенной враждой, чего обычно хватало, и задерживаться больше необходимого те не стремились, а порой решали, что лучше будет зайти сюда попозже. Скажем, через пару лет. Но если ты обладал здесь хорошей репутацией, то тебя могли прикрыть и указать полиции или мордоворотам прямо противоположное направление. Впрочем, случались и исключения…

Раздавшийся звонок в дверь разорвал сладостную полудрёму и вонзился в голову подобно шурупу. Маленький рыжий лис приоткрыл один глаз. У него был богатый опыт, связанный с алкогольными интоксикациями, а потому он медленно повернул голову набок, чтобы увидеть перед собой… спину. Взгляд пополз вверх, и за спиной последовала шея, голова, и копна белых волос. По счастью для Финника, тело принадлежало девушке. Не то чтобы он хоть раз оказывался в постели с мужчиной, но учитывая, сколько обычно принимал на грудь, подобный риск всегда имелся. Девушка сладко потянулась, после чего обернулась к лису. Она была симпатичной. Слегка раскосые глаза, курносый нос и веснушки на лице. Вот только память отказывалась подсказать не то что момент знакомства, но даже имя. Оставалось надеяться, что амнезия будет взаимной.

— С добрым утром, любимый. Ты кого-то ждешь?

В голове уже начала формироваться мысль, но стать чем-то осознанным ей было не суждено. Новый звонок в дверь заставил застонать и пообещать самому себе, в который уже раз, выдрать с корнем проклятый механизм. Девушка же явно выпила куда меньше и, как только раздражающий звук стих, произнесла шёпотом, что откроет. Что-то было не так в этой фразе, но вот только что именно, мелкий лис не мог сообразить, а потому несколько раз моргнул, надеясь, что это сойдет за «да». Кивать головой он не решился.

Накинув халат, который вызвал у Финника ещё больше вопросов, девушка подошла к двери и, даже не спрашивая кто там, открыла. Взгляд лиса скользнул по новоприбывшим, и мысль, не дающая покоя, обрела, наконец-то, форму: «Только не они!»

Его жилище не отличалось особым простором, а потому, когда в квартирку вошли двое незваных гостей, стало несколько тесновато. Оттого, что одна из них самодовольно улыбалась, становилось только гаже.

— Как же я рада, что с тобой всё в порядке и ты всего лишь… занимался вольной борьбой и прочищал чакры, — голос Кризалис звучал издевательски, но даже без него эта характерная улыбка в тридцать два зуба наглядно свидетельствовала, что она была не так уж и рада, и будь её воля, то окунула бы мелкого лиса в ледяную воду. Благо подобный фокус она уже проделывала. После этого они месяц не общались.

Стоящая за её спиной пегаска захихикала, приложив копыто ко рту, чем отчётливо напомнила свой прототип из оригинального шоу. То, что сама синтет была лет на пятнадцать старше, ничего не меняло. Если тебя окрестили маленьким дьяволом, то в глазах окружающих ты им и останешься, даже если в гриве будет блестеть седина.

— Угу. Я тоже, — Финник аккуратно убрал одеяло и поднялся. Естественно, одежды на нём не было, но подобные мелочи его мало волновали. – Что она тут делает?

Кризалис открыла было рот, но вторая кобылка, известная большинству брони и им сочувствующим как Кози Глоу, успела первой:

— Ты мне должен, лопоухий. Забыл?

Голос она повысила, а на щеках появился лёгкий румянец. От гнева ли или смущения было сложно разобрать. Финник, который и не думал чем-то прикрываться, парировал:

- Ну да, конечно. Так я и поверил, что тебя никогда не обманывали, а чаевые и вовсе королевские оставляли. Признайся, моё природное обаяние сразило тебя наповал?

Взгляд Кози Глоу скользнул по Финнику и румянец стал гуще:

— Размечтался! И да, ты мне должен ещё и чаевые. Королевские, раз я тащилась в такую дыру!

Мелкий лис лишь равнодушно пожал плечами:

— Денег нет.

Обычно подобная фраза всегда работала и вызывала у собеседников одну из двух возможных реакций: либо те угрожающе грозили кулаком, обещая вернуться в самое ближайшее время, либо сразу переходили к членовредительству, надеясь, что из Финника, что из твоей пиньяты, деньги посыпятся. Пони же то ли была слишком воспитанной, хотя по зверскому виду не скажешь, то ли чуть умнее местных проходимцев, но она, продолжая смотреть лису исключительно в глаза и густо краснеть, произнесла:

— Проверим?

— Да пожалуйста, — маленький синтет слишком хорошо знал сколь громкими могут быть пони, если они чего-то хотят. Его давняя подруга с вертикальными зрачками и распухшим самомнением была наглядным тому примером. — Только давай потише?

В ответ раздался грохот, когда с полки было скинута стопка книг. В современную эпоху бумажные издания были раритетом, но для лиса они являлись аналогом туалетной бумаги, если та вдруг заканчивалась. Да и окружающие смотрели с уважением. Ну действительно — настоящие книги! Значит их владелец — умный малый.

Поморщившись, Финник почесал ягодицу и подошел к Кризалис:

— А теперь ты!..

— Я сделаю кофе, — подала голос светловолосая девушка, о которой все думать забыли. Она была награждена кислыми взглядами двух синтетов, и то ли не заметила их, то ли сделала вид, но в любом случае мигом скрылась на кухне, что было, в общем-то, чудом, учитывая малогабаритность квартиры Финника.

— Какого лешего ты припёрлась с этим?

— Я всё слышала! — отозвалось «это» продолжая наводить в квартире лиса исконно поняшный порядок.

— Тебе вежливо или не очень? — в тон ответила пони-жучила.

— Мне — быстро! Пока настроение окончательно не... — в ответ раздался грохот стекла и последующее за этим «упс!». Финник прикрыл глаза и, досчитав до десяти, продолжил. — Пока моя квартира не стала напоминать Глобальную Ассамблею после заседания её членов.

— Про члены это ты мощно задвинул! — отозвалась Кози Глоу, хихикая, но была проигнорирована.

— Ну-у-у... — протянула было Кризалис, на мордочке которой было совершенно невинное выражение, что значило ещё больше неприятностей, чем она уже принесла.

— Дверь вон там, — Финник кивнул в сторону выхода и наверняка отвернулся бы, но не хотелось смотреть, какой раздрай совершила вторая пони, так что пришлось ограничиться испепеляющим взглядом. В случае мучаемого похмельем мелкого лиса это выглядело скорей жалко, чем грозно.

— Речь об Одри, — зашла с козырей Кризалис.

— Не припомню, чтобы записывался в её отцы. У неё ведь свой есть, если ты его ещё не доконала?

Шпилька также осталась без внимания, а лик пони-перевёртыша посуровел:

— Речь о жизни и смерти.

— Угу. По-другому у тебя попросту не бывает, — сзади послышался звук, будто ножом водят по кафелю, ну или чему-то столь же отвратительно немузыкальному. Чуткие уши Финника прижались к голове, и он прошипел. — И что я должен сделать на этот раз? Вернуть с того света Вендар, дабы мелкая доставука взяла у неё автограф, а потом каким-то чудом загнать пони-зомби обратно под землю?!

На морде Кризалис расплылась клыкастая улыбка, и она начала излагать свой план. Когда же пони-перевёртыш закончила, то с кухни донёсся голос, что кофе готов, но присутствующим в комнате было не до того. Финник опустился на пол. Во всяком случае, хотел. Вот только позади него оказался маленький стул, который, как он помнил, находился у постели и исполнял роль импровизированной тумбочки. Сейчас там стояла Кози Глоу, и нетрудно было догадаться, кто подсуетился.

«Не иначе та, вторая, задобрить хочет, после учиненного разгрома...» — подумалось мимолетно, а вслух он произнес совсем другое:

— Это самый безумный план из всех, что я слышал! А уж безумие идёт рука об руку с тобой, Кризалис.

— Как хорошо, что у меня копыта, не правда ли? — парировала наглая лошадь.

— Если не сработает... — начал было Финник, но его перебила вторая пони.

— Сработает. Клянусь Тартаром, этот план выглядит настолько нездоровым, что даже я прониклась!

Лис ещё какое-то время играл в гляделки с «жучилой», но это было лишь попыткой отсрочить неизбежное. Всё равно ведь не уйдут, пока не согласится. А уж если ещё ныть начнут, то только держись!

— Должны мне будете... — сухо ответил лис, чем вызвал очередную улыбку на морде Кризалис. На этот раз уже искреннюю, и, дабы это подчеркнуть, она заключила Финника в крепкие объятия, чего за ней никогда не водилось. Пока желудок не взбунтовался от тряски, маленький синтет похлопал ту по плечу, и королева перевертышей отошла. — Ты тоже, плюгавая.

Обмена колкостями не последовало. Кози Глоу вместо этого зацокала по полу и поравнялась с Кризалис:

— А может, мне тоже тебя обнять, чем и ограничимся?

— Мечтай, лошадка, — отмахнулся Финник и, встав со стула, обернулся. Как он и опасался, типичный раздрай, который он называл «творческим беспорядком», приобрёл вполне упорядоченный вид. При этом того, что грохнулось и разлетелось на сотни осколков, видно не было, а раз так, то было спрятано под диван. Он бы сам так и поступил. — Эм-м-м... ну и нафига?

Кози Глоу пожала плечами, не отводя взгляда от хвоста мелкого лиса, что сейчас ходил из стороны в сторону:

— Я поискала деньги и вернула всё так, как было.

— Но так не было.

— Оу, нет? Тогда могу свалить всё в одну кучу и пройтись по получившемуся натюрморту кувалдой, а то копыта, боюсь, не справятся.

Финник медленно обернулся и сквозь зубы произнес:

— Твой долг только что вырос.

— Мой? — наиграно удивилась Кози Глоу и для убедительности приставила переднее копыто к груди. — Поняла теперь, о чем я? — обратилась она к Кризалис. — Добрые дела, они ко злу.

Розовая пегаса с салатового цвета гривой, демонстративно фыркнула и направилась к выходу, причитая на ходу:

— Он, значит, не заплатил мне за заказ, а должна ему теперь я! Ха-ха-ха! Отличная шутка! Только в Европейском гигаполисе такое можно услышать, блин...

Дверь с грохотом захлопнулась, чем вызвала очередной приступ головной боли у маленького синтета.

— Спасибо тебе большое, — искренне произнесла Кризалис, без тени иронии. Будто подменили, право слово. – Что бы я без тебя делала?

— Хочешь отблагодарить? Вали отсюда, пока я не передумал! — рыкнул лис, которому уже стало наплевать на похмелье и на гостей. Всё равно головная боль теперь будет преследовать пару дней, спасибо большое дырявой лошади и её новообретенной подруге!

«С которой ты её сам и свёл», — произнес в голове гаденький голос, и Финник застонал.

Пока лис придавался тяжелым думам, Кризалис уже и след простыл. Оставалось лишь одно — прошествовать на кухню и приняться за кофе, который оказался на удивление хорош. Рядом сидела светловолосая девушка, которая изучающе смотрела на лиса:

— Скажи, милый, а ты тоже не можешь вспомнить моего имени, как я твоего?

Он ничего не ответил, пожелав лишь одного — чтобы Кризалис провалилась сквозь землю со своими просьбами...

Мелкий лис с до смешного большими ушами в деловом костюме и солнцезащитных очках остановился у своей цели: дом 191, район «Лабиринт». Пусть об этом районе ходила недобрая молва, нападения он не боялся. Бейсбольная бита на плече, а также верный браслет-разрядник наглядно демонстрировали здешним обитателям, что есть цели куда более предпочтительные. Да и что с него взять? Костюм размера «барби-сайз», али кредитку? И то и другое в хозяйстве вряд ли пригодится, а надеяться, что у мелкого синтета есть с собой стопка кредитов, — это очень сильно искушать судьбу.

Финник Гольдштейн опустился на лавочку около дома и закурил. На него с нескрываемым интересом поглядывал дворник, которому мелкий лис подмигнул. Да, работа у человека, ну или человекообразного синтета, была не сахар, но каждый получает то, что заслуживает, либо берет всё сам, что и предпочитал делать рыжий прохвост.

Из окна лилась музыка. Что-то из классики: то ли «ZZtop», то ли «Ny pogode», а то и вовсе «Metallica». Ей вторила другая, из окна повыше. Уже что-то из современного — гремяще-шелестящие звуки, а уж названия Финник и вовсе бы не припомнил. Больно много их развелось за последнее время. Да и сейчас обе «мелодии» всё равно играли для него на одной тональности — бесящей.

Докурив, он направился в подъезд, где столкнулся с семьей из семи человек, большая часть которой была плачущими и что-то требующими детьми. Одна девочка, в коляске, даже умудрилась за уши дёрнуть, чем вызвала недовольное шипение со стороны лиса и желание взрослых представителей семейства убраться отсюда как можно скорей.

— Как прекрасен этот мир, посмотри... — едко произнес Финник, когда многодетная семья скрылось из его поля зрения.

Поднявшись на заветный этаж, маленький синтет, используя бейсбольную биту, позвонил.

Дверь открылась далеко не сразу, но когда это произошло, первое, что ощутил лис — это запах. Нестиранное белье вперемешку с алкоголем и кисловатым запахом, какой только и бывает от испорченных продуктов. Последнее Финнику было слишком хорошо знакомо. Сам не раз возвращался домой за полночь и, желая чем-нибудь закинуться, открывал холодильник, лишь затем чтобы тут же закрыть его. Винил он, понятное дело, не себя, а скачки напряжения, ремонтные работы и всех известных богов. Но то он, а как хозяина данной квартиры оправдывать? Судя по показавшейся в проходе небритой физиономии с налитыми кровью глазами — ему и не требовалось. Человек, одетый в нестиранные, наверное, вечность футболку и спортивные штаны, зло огляделся и только потом периферическое зрение зацепило то ли уши, то ли бейсбольную биту, что находились куда ниже уровня глаз.

— Чего тебе, карлик? — приветственно произнес мужчина.

— Джей Эл Пинкертон? — вежливо поинтересовался Финник, хотя, будь его воля, он бы съездил человеку по коленной чашечке, после чего бы уточнил, кто из них двоих карлик. Но приходилось играть роль. «Спасибо», Кризалис!

— Чего надо? — в столь же дружелюбной манере произнес мужчина и сжал пудовые кулачищи.

— Я из Министерства Образования, — Финник свободной рукой полез за пазуху и, достав свернутый документ, протянул мужчине, понадеявшись, что тот всё же умеет читать.

Джей Пинкертон нахмурился лишь сильней, но документ взял. Правда, раскрывать его не спешил. Вместо этого он закричал на всю мощь легких:

— Ма-а-а-агда, тащи свою задницу сюда! — после чего, понизив тембр голоса, произнес. — Чего эта сука опять натворила?

Ответить Финник не успел, так как в мгновение ока перед дверью появилась курносая рыжеволосая девушка лет четырнадцати, одетая, в отличие от владельца квартиры, в чистую одежду — спортивные штаны и футболку, на которой красовался «Веселый Роджер». Впечатление портил разве что синяк на пол лица. Та перевела вопросительный взгляд с отца на незваного гостя и обратно:

— Что-то случилось?

Мужчина пожал плечами:

— Вот сейчас и узнаем. Карлик...

— Финник, — любезно поправил лис, хотя в душе у него разгоралось пламя ненависти.

— Карлик, — и ухом не повел человек, — говорит, что из Министерства Образования. Крепко же ты всех достала, да? — Джей дружелюбно похлопал дочь по плечу, отчего девочка каждый раз вздрагивала. — На вот, читай.

Мужчина протянул девчушке свернутый документ. Она прошлась глазами по написанному и удивлённо уставилась на лиса.

— Вслух, — с нажимом произнес Джей.

— Т-т-там говор-р-р-ится, — запинаясь начала Магда. — Что мне пр-р-р-редлагают месячную путевку в санатор-р-рий...

— Чего? — мужчина выхватил документ из рук девочки, а Финник подметил для себя, что словарный запас Джея Эл Пинкертона — вряд ли больше тысячи слов и «чего» явно было его фаворитом. — За особые заслуги? Эка штука! — он ухмыльнулся. — Отсосала чтоль у кого?

Девушка после этих слов побледнела, а Финник решил взять инициативу в свои лапы:

— Магда Пинкертон — талантливая и умная девушка. И именно таких мы ищем, дабы дать дорогу в жизнь. Хорошее образование и, что немаловажно, — лучшие рабочие места в будущем.

Предмет разговора воззрилась на лиса огромными глазами, в которых читалось: «Это про меня что ли?»

Джея же эти слова явно не впечатлили. Он хмыкнул и кивнул на биту:

— А этим вы бьёте самых умных? Чтоб ещё умней были? — после чего рассмеялся своей же шутке.

Его никто не поддержал.

— Я действительно использую её в учебных целях, — улыбка на мордочке Финника была как приклеенная. — Но нужна она не для учеников, а для тех, кто покусится на их жизнь, здоровье и вещи. Времена уж больно неспокойные.

Джей Пинкертон снова вчитался в строки документа, шевеля при этом ртом. Затем посмотрел на Магду — та сделала умоляющие глаза и прошептала: «Пожалуйста». Наконец он перевел взгляд на Финника:

— Эт, да. Времена нынче паршивые. А всё из-за вас, — он указал пальцем на лиса, и последнему понадобилось колоссальное усилие, чтобы ничем не выдать своих настоящих чувств. — Забираете работу у честных работяг, орёте о своих правах днём, а ночью обворовываете нормальных людей и друг друга!

Честный работяга и нормальный человек в одном лице рыгнул и почесал пивное пузо:

— А если я позвоню в это ваше Министерство? А то ишь какой щёголь! Еще и костюм одел, щёголь. Только ту грязь, что у вас внутри, не спрячешь. Только и думаете, что б какое-нибудь дерьмо учинить, а?

«Ага. Дерьмовый поступок над дерьмовым человеком. Интересно, сошло бы за древнюю дерьмовую пьесу? » - мысленно ответил маленький синтет.

Он не боялся, что грубиян осуществит свою угрозу и позвонит. На этот случай Финник подготовился, и звонок, исходящий из этой квартиры, будет перехвачен и направлен к приятелю, который был лису немного должен.

— Я понимаю вашу озабоченность, и вы имеете полное право...

Мужчина изменился в лице и рявкнул:

— Нахрен иди со своим ля-я-я... лузаба... облизыванием, щёголь!

Финник попенял себя за использование высокопарных слов.

«Перед кем раскланиваюсь-то?»

— Я хотел сказать, что звоните и убедитесь сами, что это не хитрый обман.

Джей наградил настороженным взглядом сначала нежданного посетителя, затем Магду.

— Никуда не уходите, — он указал пальцем на дочь. — Тебя это тоже касается, — после чего исчез в глубинах квартиры.

Девушка и синтет обменялись красноречивыми взглядами, после чего последний равнодушно пожал плечами. Сообщать что-либо прямо сейчас он не собирался. Вот покинут «отчий дом», тогда и можно будет пообщаться по душам. Оставалось лишь надеяться, что сволочной характер не передаётся по наследству.

Спустя несколько минут снова появился Джей. Он смерил недоверчивым взглядом сперва Финника, а затем и Магду, после чего с облегчением бросил:

— Собирайся... И убери эту идиотскую ухмылку у себя с физиономии! — когда же девчушки и след простыл, то, немного подумав, «глава семейства» добавил. — И никаких денег я тебе не дам. А то знаю твои траты, — гулянки да наркотики!

— Хорошо! — донесся приглушенный ответ.

— Хорошо? Хорошо! Да это просто прекрасно! — отозвался мужчина и в максимально вежливой манере обратился к гостю. — Теперь ты, жопоухий. Там сказано, что всё оплачено и кормить её будут бесплатно?

— Так и есть, — ничуть не кривя душой ответил Финник, хоть и внутренне пообещал себе, что однажды, тёмной ночью, отдубасит мистера Пинкертона битой так, что тот забудет как ругаться, не то что руки распускать.

— И чтоб никаких гулянок! А уж если вы её на наркоту посадите, то я тебе так накостыляю, что всю оставшуюся жизнь кашицу жрать будешь... через трубочку. Уяснил?

— Предельно точно.

На лице Джея отразилась работа мысли. По счастью для всех, он пришел к выводу, что с ним сейчас согласились, а потому лишь махнул рукой и ушёл, оставив дверь полуприкрытой. Вот только заходить туда маленький лис не стремился. И так по первому впечатлению, а также циркулирующему по коридору запаху становилось понятно, что он увидит. Его подобное не удивляло. Живые существа стремились к своим корням и жаждали обратиться в свиней, кем они и были в незапамятные времена. Естественно, сам Финник к подобным существам не относился, считая себя вершиной эволюции.

Спустя где-то полчаса, может чуть больше, появилась и Магда. Чемодана или сумки-тележки у неё не было, очевидно в свете того, что их в принципе у Пинкертонов не было, а потому девушка всё напихала по пакетам и сейчас тащила с собой аж пять штук.

Финник присвистнул, но проявлять рыцарские качества не стремился. Хотя бы по той простой причине, что каждый из этих пакетов был едва ли не с него размером. Магда, впрочем, не обиделась, лишь крикнула вглубь квартиры, что уходит. Ответом ей было витиеватое выражение, от которого у иного блюстителя нравов уши бы в трубочку свернулись.

Спустившись во двор, Магда, с надеждой во взгляде и со слабой улыбкой на устах, произнесла:

— А вы — др-р-р-руг феи?

Финник смерил девчушку сердитым взглядом и с удовольствием бы высказал, что он думает об этой чертовой «фее» и чего она, по его мнению, стоит, но вместо этого ограничился тяжёлым вздохом и фразой — «Да».

Улыбка на устах Магды стала шире, и если бы не ноша, то, наверное, девочка пустилась бы в пляс:

— Я знала. Знала!

— Да? — Финник обвёл улочку тоскливым взглядом. — Удивительное дело, все всё знают, кроме меня. Вам бы в предсказатели идти, право слово!

— Спасибо! Спасибо большое! — было ему ответом.

И вот это было уже слишком. Две благодарности за один день. И обе от заправских хулиганок и лиходеек, если он хоть что-то понимает в жизни. Нет, определённо день сегодняшний не мог испортиться ещё сильней. Или мог?

Мог. Да ещё как.

Прошла пара часов с того момента, как Магда покинула стены дома, и первое, что сделал Финник, так это купил обезболивающее и лечебную мазь для девушки. Как он пытался убедить сам себя, сделано то было не по доброте душевной, а чтобы прохожие, а что самое главное — копы, не решили, будто бы это он поставил девушке синяк под глазом. Внутренний голос же, что пел о благородстве, он заглушил словами песни, что слышал у дома, где жили Пинкертоны:

«Бросились слова на ветер

Много их, но он ответит

Приберет и не заметит.

Все собрал, ключи, два фото

На других теперь частотах

Заиграет свои ноты.

Искать!

В лучшем случае свой бой

В лучшем случае найти!

В лучшем случае покой.

В лучшем случае — писать!

В лучшем случае домой!

В лучшем случае о ней!

В лучшем случае о нём!

Полетаешь полетай

Лишь бы нервно вылетай

Не держи не отпускай.

Прошлое на берег можно

Старые достали ножны

Догорать теперь им тоже...»

Затем они посидели в кафешке, где маленький лис заказал горячий обед. И опять же, дело было вовсе не в том, что у девушки урчал живот, а сама она, краснея, говорила, что всё в порядке и это оттого, что перед уходом она изрядно поела. Просто избитый и голодный подросток — это верный путь в каталажку, а то и вовсе по такому случаю откроют «Фабрику Радуги», и прощай Финник.

Наконец, они добрались до следующего пункта сегодняшнего турне: небольшой и тихий район, где жила Одри Бекер.

Район и впрямь оказался тихим, благо на детской площадке, прямо на лавочке, расположился внушительных размеров красный кентавр с рогами, которые ему, по мнению лиса, наставили с десяток его бывших.

Здоровяк сидел, глядя в одну точку, и беззастенчиво ел мороженное. Судя по сумке-холодильнику рядом с ним, у него этого добра было ещё много.

— Видимо, это и есть Грогар, — задумчиво произнес Финник, который знать не знал о внутренней кухне разноцветных лошадей. И без того проблем хватало.

По всему выходило, что план Кризалис только что посыпался и теперь придется импровизировать на ходу. Первое, что пришло в голову — вызвать копов, обозвав синтета педофилом. Но, во-первых, шансы на то, что те приедут, а не решат, будто их разыгрывают, преступно малы, а во-вторых, существовала вероятность, что Одри Бекер сама выйдет из подъезда в любую минуту, а уж как поведёт себя кентавр после этого — одним богам ведомо.

Пока Финник судорожно соображал, что делать дальше, пришла на помощь Магда. Опустив пакеты, она решительным тоном произнесла:

— Я его отвлеку, а ты — спасай Одр-р-ри.

И самое главное, ни следа той застенчивости, которая была накануне, когда маленький лис объяснял, что и почему происходит, разумно посчитав, что чем больше его спутница знает, тем в меньшее количество историй они влипнут. Впрочем, ни с Кризалис, ни с Карнивал Раст это никогда не работало. Так с чего должно было сработать с Магдой? С того, что она человек? Ну да, конечно!

Пока мозг пытался подобрать убедительные аргументы, несносная девчонка направилась к Грогару, или как там его. Бежать за ней было бессмысленно, если он не хотел, конечно, всё окончательно испортить и помахаться с махиной трёх метров роста. Оставалось надеяться, что девчонка справится, а то Кризалис уши оборвет. Да ещё этот противный голос в голове. И откуда только взялся?

Бросив скорбный взгляд на пакеты с одеждой, которые наверняка ведь растащат, Финник припустился в сторону подъезда, попутно доставая планшет, чтобы сверить данные и уточнить, какие этаж и квартира ему вообще нужны. Вот только держать одной рукой биту, а другой планшет, на который нажимаешь едва ли не носом, — идея так себе, в чём лис очень быстро убедился, когда он зацепился одной ногой за другую и упал в так удачно подвернувшуюся по пути лужу.

Головная боль. Работа няньки на полставки. Изгвазданный костюм за три сотни кредитов. Угроза быть превращённым в однородную массу одним отдельно взятым кентавром. О да, Кризалис так просто не отделается!

Поднявшись и критически себя осмотрев, Финник бросил быстрый взгляд в сторону Грогара и Магды. Кентавр стоял к лису спиной, потому не видел столь красивый пируэт, а девушка бросала быстрые взгляды на собеседника, затем на маленького синтета и обратно. Прямо сейчас она улыбалась, но даже с такого расстояния было видно, что улыбка та получалась натянутой. Оставалось надеяться, что громадный синтет столь же туп, сколь и здоров.

Подхватив планшет, который почти не пострадал, разве что экран дал небольшую трещину, Финник всё же вбежал в подъезд и рванулся вверх по лестнице. Сердце бешено стучало в груди, а в голове билась одна лишь мысль: «Это в последний раз! Вот точно, в самый что ни на есть последний!»

Позвонив в дверь, он стал ждать. Но вот прошла минута, другая, десять, ну или так казалось из-за того, что всё сейчас происходило как в замедленной съемке, а неторопливо стекающая по одежде и шерстке грязная вода лишь усиливала ощущение вялотекущего времени, отчего хотелось как можно скорей принять душ и забыть этот день, словно страшный сон. Финник позвонил снова, и, наконец-то, реакция последовала. Раздались шаркающие шаги, и вскоре дверь открылась. На пороге стояла пожилая леди в халате с очень живыми и пронзительными голубыми глазами. Она окинула гостя критическим взглядом, после чего предложила войти, но только при условии, если тот отдаст ей бейсбольную биту.

Ограничившись дежурной фразой, что она де от хулиганов, Финник отдал свое оружие, и получил в ответ такую же, что он от этих самых хулиганов не сильно отличается, после чего был впущен на порог.

— Тогда почему же вы меня впустили, если я похож на рецидивиста? — поинтересовался Финник, которому остопротивело играть в дипломатию еще на Джее Пинкертоне.

— В последнее время я научилась одной мудрости, которую стоило постичь уже давно: не стоит судить книгу по обложке.

— Хорошая мудрость, надо запомнить, — едко ответил Финник, чей опыт подсказывал, что если при первом знакомстве синтет или человек кажется козлом, ведёт себя, как козёл, то так он козлом и останется, хоть обсмотрись на него.

— Не паясничайте, юноша. Лучше скажите, зачем пришли, а если беседа будет долгой, то предложу чашку кофе, но... на кухню не пущу, уж не обессудьте, — старушка покровительственно улыбнулась, и чутье подсказало лису, что кофе-то может оказаться вполне себе ничего, да только не было у него на это времени. Вынув из-за пазухи копию документа, который был продемонстрировал Пинкертонам, он застонал. Полимерная бумага, конечно, крепче той, что использовалась до постройки Гигаполисов, но даже она не выдержала столь варварского отношения и промокла до нитки. Впрочем, старушку это не смутило. Она аккуратно взяла документ, после чего свободной рукой вынула из кармана очки и начала вдумчиво читать, пока Финник себе места не находил, переживая за Магду. Воображение рисовало различные неприглядные картины того, что огромный кентавр мог сделать с девушкой, едва ставшей совершеннолетней по меркам этого мира. И свернутая шея была самым безобидным из образов.

— Министерство Образования, — последовал вопросительный взгляд из-под очков.

— Оно самое, — спокойно ответил Финник и даже вытянулся по струнке.

— Ну надо же, — покачала старушка головой, углубляясь в чтение.

— Машина окатила, — буркнул лис первое, что пришло в голову, но собеседница не обратила внимания.

Прошла пара минут, которые показались вечностью, после чего старушка оторвалась от чтения.

— Всегда знала, что моя внучка талантлива, но и подумать не могла, что ей заинтересуются такие уважаемые господа.

Финник пожал плечами:

— Мы ищем именно таких талантливых юношей и девушек из семей со средним достатком или вовсе бедных, чтобы дать им дорогу в жизнь. Ведь богатые на то и богатые, дабы самим обеспечить будущее своих детей, — он рассмеялся, вот только вышло это вымученно.

Старушка долгое время смотрела на маленького синтета и, казалось, даже не мигала. Что за мысли проносились в её голове сказать было невозможно, ведь на лице не дрогнул ни один мускул.

— Как я понимаю, ехать нужно сегодня?

Финнику хотелось наорать на старушку, при этом добавив какой-нибудь смачный эпитет, что заставит её шевелиться, ну или в могилу загонит, тут уж как повезет, но вместо этого он ограничился утвердительным кивком и переступил с ноги на ногу. Содержимое лужи стекло к нему в ботинки, и, судя по всему, там уже плескалось целое море, абы не океан.

— Хорошо. Я помогу Одри собраться, — старушка направилась по коридору решительным шагом. То ли молитвы лиса были услышаны, то ли скоро должен быть транслироваться какой-нибудь мелодраматический сериал по головизору, на который бабулька хотела успеть, а всё одно — чем быстрей, тем лучше.

Вот только быстрее всё равно не получилось. Часов в коридоре не было, посмотреть время на планшете Финник не додумался, зато втихаря пробрался в ванну и использовал одно из полотенец по прямому назначению. Стало гораздо лучше. Само же полотенце засунул в ведро для стирки, понадеявшись, что старушка подслеповатая и всё равно ничего не заметит.

Спустя какое-то время появилась и бабуля вместе со своей внучкой — светловолосой девочкой с двумя косичками, одетой в элегантное платье и кофточку, поверх которой была накинута кожаная куртка. Предосторожность, по мнению покрытого шерстью синтета, излишняя, благо на улице было не холодно, но главное, что наконец-то собрались.

Девочка протянула тому руку и представилась, будто маленький лис не знал, что перед ним стоит одна из причин, почему он встал сегодня с постели ни свет, ни заря. Пришлось пожать, а заодно сообщить, что времени у них немного и будет лучше, если они выдвинутся прямо сейчас. Девочку упрашивать не пришлось — подхватив сумку-чемодан, а второй рукой надев панаму, украшенную розовым цветком, она первой выбежала из квартиры. Финник хотел было последовать примеру Одри, но его остановил голос старушки:

— Передавай привет Кризалис.

Шерсть на спине сделала попытку встать дыбом, а сам он, не оборачиваясь, произнёс:

— Понятия не имею кто это.

— Конечно, — с улыбкой произнесла Анна Боллигер. — Но ты всё равно передавай.

Сглотнув ком в горле, Финник заверил, что конечно передаст, если встретит хоть одну, после чего припустился вниз по лестнице.

Оказавшись на улице, лис огляделся и, к своему облегчению, заметил Магду, всё ещё ведущую неспешный разговор с Грогаром. В этот раз в руках девушка держала мороженое — не иначе здоровяк поделился. Вот уж чудо из чудес, право! Заметила подругу и Одри. Подняла было руку, чтобы окликнуть её, но Финник слегка толкнул девочку в бок и произнёс:

— Не кричи и не подавай виду, что узнала Магду. Вы с ней увидитесь очень скоро, а пока просто доверься мне.

Улыбка на устах Одри пропала, и она опустила как руку, так и взгляд, после чего слегка кивнула, не произнося ни слова.

«Вот умная девочка!»

Впрочем, и без Одри Финнику проблем хватало. Впереди, там, где Магда оставила сумки, копошились двое взрослых синтетов: рыжий антропоморфный кот и девочка-нэка, которая сильно контрастировала на фоне полностью покрытого шерстью собрата. Они перебирали содержимое пакетов, выбрасывая то на землю. Очевидно, искали нечто более существенное, чем шмотки.

Лис не стал ждать, пока воришки удовлетворят своё любопытство, уверенной походкой направился к ним, перекидывая бейсбольную биту из одной лапы в другую. Он не беспокоился, что это привлечет внимание кентавра. По описанию пони-докуки выходило, что Грогар слишком уверен в себе, а потому едва ли поведет ухом на разборки пары синтетов, если это не касается его напрямую. Во всяком случае, оставалось уповать именно на это.

Первой угрозу заметила нэка, которая пихнула своего увлечённого товарища и указала в сторону приближающегося мелкого синтета. Антропоморфный кот выхватил из-за пазухи нож.

— Наше! — решительно произнес рыжий воришка, но Финник и не думал замедлять шаг. Наоборот, ускорился. Несостоявшийся грабитель зашипел.

От членовредительства всех спасла светловолосая девочка, которая, несмотря на свою ношу, умудрилась обогнать маленького лиса, встав между ним и несостоявшимися ворами.

— Пожалуйста, не надо, — произнесла Одри. — Разве вы не видите, что поступаете плохо? Готовы побить друг друга, просто потому что так заведено.

— Это наше! — повторил рыжий кот, но уже не настолько уверено. Нож он тоже опустил, хоть и не убрал. Нэка же спряталась за могучей спиной друга и во все глаза смотрела на девочку и мелкого лиса, сжимающего биту.

— Это вещи Магды, — хмуро ответил Финник, но боевой азарт как-то схлынул. Ну зачем полезла? Он бы и сам прекрасно справился!

— Правда? — девочка удивленно посмотрела на лиса, затем кивнула сама себе. — Правда.

— Мы нашли, значит наше, а не ваше, — хмуро ответил рыжий, но девочка покачала головой и умоляющим голосом произнесла:

— Простите, но вы ведь искали еду или деньги, да? — нэка в ответ кивнула, а её друг продолжал настороженно поглядывать на лиса, ничего не говоря.

— Вы их тут не найдёте, — извиняющимся тоном произнесла Одри, удостоившись двумя вопросительными взглядами. — Моя подруга... она живёт очень плохо, и её отчим раз за разом её бьет. Наверное... наверное, он думает, что так её воспитывает, — девочка отрицательно замотала головой и в её глазах проступили слезы, — но это не так. Он причиняет ей лишь боль. А эти вещи — это всё, что у неё есть. Пожалуйста, не забирайте их у неё.

Несостоявшиеся грабители переглянулись, и нэка стала что-то шептать своему другу на ухо. Тот морщился и отрицательно мотал головой. Одри же продолжила:

— Я готова вам помочь, только больше не обижайте никого, — она опустилась на колено и открыла свою сумку, заставив грабителей отшатнуться. Судя по испуганным выражениям на мордочках, те, наверное, ожидали, что девочка достанет огнестрел, но вместо этого та вынула кошелек и протянула его рыжему коту:

— Вот. Там сто восемьдесят семь кредитов. Я знаю это не очень много, но это всё, что есть.

Нэка, выйдя из-за спины друга, приняла кошелек, игнорируя шипение рыжего кота, и пробормотала с характерным кошачьим акцентом: «Спасибо, нам правда нечего есть...»

Спохватившись, Одри достала пакет с булочками и протянула их нэке:

— Вот. Если бы могла, дала бы что-то ещё. Но кроме вещей у меня больше ничего нет...

Рыжий кот вздохнул, после чего, глухо пробормотав извинения, оттащил свою подругу, что продолжила благодарить и хотела собрать вещи Магды, оказавшиеся на земле. Лис, глядя на это, лишь качал головой, пообещав отчитать юную дурёху, когда окажутся в безопасном месте. Как только воришки скрылись из виду, Финник и Одри стали собирать вещи Магды, и маленький синтет даже не сразу заметил, что пар рук не одна, а две. Когда же обратил на это внимание, то закономерно увидел девушку-пиратку, которая, несмотря ни на что, улыбалась. Рискнув бросить быстрый взгляд на площадку, он обнаружил, что гигантский кентавр всё так же сидит на лавочке и смотрит в сторону подъезда, где живёт одна очень наивная и глупая светловолосая девочка.

— Спасибо! Спасибо большое! — произнесли Одри и Магда хором. Кому предназначались эти благодарности было понятно без лишних слов. Сам же маленький лис, хотел лишь одного — закричать во всю мощь своих лёгких: «Да вы, блин, издеваетесь!»

Как правило, возвращение в «Зоопарк» напоминало Финнику визит к старому другу. Пьяному, подслеповатому матершиннику, который всегда рад тебя видеть. Но сегодня всё было иначе. Две девчонки, свалившиеся ему на голову и без умолку щебечущие о всём, что бросалось им в глаза, изрядно нервировали. В глубине души он понимал, что они дети и удивляются всему новому, пусть Одри тут и бывала неоднократно, но всё равно хотелось закричать: «Вы живете в Европейском гигаполисе, городе сраных чудес!».

Идущий следом зеленокожий громила с оттопыренными ушами ситуацию и вовсе не улучшал. Финник заметил его, когда садился в маглев, что значило лишь одно — слежка идёт уже давно. Конечно, это мог быть обыкновенный карманник, что увязался следом, как увидел Одри, подающую милостыню двум голозадым котам, вот ведь бестолковое дитя! Но опять же, если зелёный хотел срезать кошелек, то сделал бы это уже давно, а так знай себе ведёт и лишь при зрительном контакте начинает таращиться в противоположную сторону, а то и общаться с первым встречным, повергая последнего в состояние, близкое к шоку. Ну ещё бы, с такой-то рожей и объёмом плеч ему бы грузчиком работать, а не по улицам шляться, честных граждан пугая. И Финник не был уверен, что выстрел из разрядника надолго замедлит громилу, если тот вообще почувствует разряд. Оставалось импровизировать, что было любимым занятием маленького лиса, потому что всегда работало, даже если и не в его пользу.

Отворив двери забегаловки, именуемой «Харчевня», он, с самоуверенной улыбкой на всю морду, огласил:

— Косоухий, выходи — медведь пришел!

Со стороны кухни послышались шлёпающие шаги, а вскоре появился и их обладатель — антропоморфный заяц, едва ли выше самого Финника, облачённый в смешные в своей нелепости ботинки, синие штаны и алую рубашку. Всегда чистую и опрятную. И не скажешь, что Косой является тутошним владельцем, а не просто клиентом. Углядев, кто пришел, он расплылся в тёплой улыбке и подбежал к Одри, которая на всю забегаловку воскликнула: «Вот Мистер Заяц, о котором я тебе рассказывала», после чего подёргала подругу за плечо и показала на спешно приближающего хозяина закусочной. Магда тоже улыбнулась, но скорей для вида и антропоморфный заяц её явно не впечатлил.

— Привет, Одри. Привет, неизвестная мне пока милая барышня — Косой поклонился гостям, после чего голос похолодел. — Здравствуй, Финник.

— Привет, — лис покровительственно кивнул. — Нам чего пожрать. Морковки там, капустки, можно под зайчатину.

Магда после этого хихикнула, а Одри поспешила заверить, что её спутник шутит, наградив того укоризненным взглядом.

— Ты за прошлый не расплатился, — кисло отозвался лопоухий владелец, но о законах гостеприимства не забыл, приветливо приглашая за стол у окна.

— Так то было бесплатно, — Финник придал голосу ещё больше беспечности и как бы невзначай глянул в окно. Зелёного видно не было, но это ещё ни о чём не говорило.

— Бесплатно было для Кризалис, — гнул свое Косой.

— Так я этот, как его...

— Прожора, — услужливо подсказал заяц.

— Не-е-е, другое.

— Довесок?

— Я тебе сейчас довешу, — беззлобно отозвался маленький лис. — Друг я её. А у друзей всё общее.

— И неприятности? — выгнул бровь владелец заведения.

— Сам видишь, — кивок в сторону спутниц.

Косой тут же перестал ехидничать и обратил свой взор в окно. Затем, как ни в чём не бывало, снова улыбнулся девочкам, пообещав, что голодными их не оставит. Одри и Магда были не против, продолжая обсуждать свои девчачьи штучки, в которые лис старался не вслушиваться. Вот ещё! А то станет как Кризалис!

Косой же поманил Финника за собой, и оказавшись за пределами слышимости юных посетительниц, он заговорил:

— Давай начистоту. И без всяких — «сами справимся». У девочки синяк на пол лица, а ты оглядываешься так, будто за тобой целая стая волков охотится.

— Может и она... — Финник вкратце описал ситуацию, чем вызвал паническое выражение на мордочке зайца. Тот с жалостью посмотрел на двух девочек:

— Она обещала, что больше не будет влипать в истории...

— Да, а я обещал, что больше пить не буду. Веришь, нет, обещаю себе это каждый раз после бурной ночи, а вот только поди ж ты — так и не выполнил.

— Когда посинеешь — выполнишь, — посулил Косой. — Что делать собираешься?

Они синхронно посмотрели на девочек, которые сейчас беседовали с нэкой, работающей в забегаловке. Впрочем, беседовали – не совсем верное слово. Двое нэк, которых Косой приютил и предложил работу по доброте душевной, не могли нормально говорить, не считать же за такое звук «ня» в различных интонациях. Не то чтобы двое синтетов, скорей всего брат с сестрой, страдали от этого — они обучились грамматике и языку жестов, но порой находились обитатели Гигаполиса, что считали, будто пара нэк над ними издевается, и пускали в ход кулаки. Дабы исправить эту вселенскую несправедливость, пара мяукающих синтетов копили деньги на речевые синтезаторы, но до исполнения мечты было ещё далеко.

— Развлеки их. Накорми. Особенно ту, рыжую. Судя по всему, её либо голодом морят, либо просто забывают кормить, но тут уж хрен редьки не слаще. А я пока сделаю один звонок.

— В полицию?

Финник наградил Косого взглядом в стиле: «Ты что, совсем уж идиот?», после чего стал набирать заветный номер.

Ответили ему не сразу, а когда поняли, кто звонит, захотели бросить трубку. Убедив, что дело срочное и он купит с десяток новых труб, заместо сломанной, удалось высказать свою просьбу. На какое-то время в трубке была тишина, и маленький лис уже начал думать, что ответа не будет, но он последовал: «Жди». Вот и всё, что ему сказали, после чего раздались короткие гудки.

Оставалось лишь вернуться к своим подопечным, перед которыми был горячий суп, и светловолосая девочка с набитым ртом рассказывала, какой Финник герой, что заступился сначала за Магду перед её отчимом, а затем не убоялся Тирека и её, Одри, бабушки.

Это заставило маленького лиса застонать, а уж когда Косой заявил со всей уверенностью, что друг Кризалис обладает столь же добрым сердцем, как и сама королева перевёртышей, то и вовсе захотелось провалиться сквозь землю. Ну да, перепутал отца девчонки с отчимом, а одного дуболома с другим. Подумаешь, большое дело! Что ж, за такие прегрешения в герои записывать? Ну уж нет, он на такое не подписывался! Естественно, подобной клеветы на свой счет Финник терпеть не стал и вклинился в спор, который закончился тем, что ему приписали статус скромного героя, что вообще ни в какие рамки не лезло!

Ну да, он сам для себя пообещал познакомить Джея Эл Пинкертона с бейсбольной битой и это обещание намерен был выполнить. Но оно было дано не в порыве светлых чувств, а потому что мужик рожей не вышел. И характером. И запахом. И интеллектом. Да вообще всем не вышел! Какое уж тут скромное геройство?

Меж тем со стороны улицы послышалась какая-то возня. Перебранка, крики, несколько глухих ударов, за которыми последовал поток отборной ругани, после чего ещё ряд звуков, отчётливо напоминающих драку. В принципе, явление на просторах Гигаполиса далеко не новое. Да и сам Финник придерживался мнения, что только насилие может спасти положение. Главное, чтобы и само насилие, и идущие вслед за ним последствия были подальше от маленького лиса. Ведь ему что-что, а чужое нужно было только добро. Неприятности же пусть себе оставят, чай не гордые.

Вскоре звуки потасовки стихли, и город вернулся к привычному ритму. Ну почти. Дверь «Харчевни» с грохотом отворилась от молодецкого пинка, и в заведение зашла Амелия Смолетт, с бандажом на груди, несколько растрепанная и помятая, но довольная собой.

— Ты мне должен трубу, — указала она лапой в сторону Финника, после чего перевела взор на Одри и отсалютовала. — Привет, соплячка!

— Капитан! — радостно воскликнула Одри и, выскочив из-за стола, подбежала к фурри и заключила в объятия. Последняя ухнула, то ли от боли, то ли от неожиданности, но ничего не сказала, лишь погладила девочку по волосам.

— Круто! — воскликнула Магда и тоже встала из-за стола, но подходить не спешила. Видимо, стеснялась.

Финник же подумал, что плакали его выходные. Рыжая кошка с него теперь не слезет, пока тот трубу не починит. И мозг судорожно пытался придумать, на кого можно скинуть эту непыльную работёнку. Может, на ребят из «Паучьей Сети»? В голове предстал образ, как это будет, и пришлось откинуть идею, как нерабочую. Да, силы тамошним ребятам и девчатам было не занимать, вот только в комплекте с ней шла непроходимая тупость, и они, скорей, окончательно раскурочат трубу, нежели её починят. А если этим мероприятием будет командовать Раст, то дому и вовсе кирдык.

— Сильно болит? — вырвал Финника из размышлений голос Одри.

— Это-то? — Амелия склонила голову и дотронулась до бандажа, после чего мотнула головой. — Царапина. Да и это, скорей, преимущество. Всякие зелёные уе... обрыганы чувствуют своё превосходство и сильно удивляются, когда им наподдают по висю... кхем, физиономии.

— Зелёные?

— Зелёные, красные, серо-буро-малиновые в крапинку. Гигаполис всяким отребьем полнится, — отмахнулась Амелия.

— Их было много? — не сдавалась Одри.

Нэка фыркнула:

— Я не рассказываю истории тем, у кого в желудке ни крошки. Марш питаться, раз-два! — Амелия хлопнула лапами. — Бегом давай.

Магда как встала, так и села, начав наворачивать суп с удвоенным энтузиазмом. Вскоре к ней присоединилась и Одри. Финник же подошел к суровой капитанше и как бы невзначай поинтересовался:

— Зелёный-то хоть жив?

Амелия пожала плечами:

— Да шут его знает. Пульс не проверяла, но по виду жив. Хотя по пробуждении об этом пожалеет.

— Тогда стоит валить, — решительно заявил лис, но нэка сжала ему плечо правой лапой:

— Сперва надо накормить детей. У меня, знаешь ли, в холодильнике пиво, а в морозилке еда быстрого приготовления...

— Тем хуже для тебя, — в этот раз уже Финник равнодушно пожал плечами.

Амелия настороженно посмотрела на лиса, и тот, нагло улыбнувшись, указал на девочек:

— Эти двое месяц будут жить у тебя, — и на всякий случай добавил: — Идея Кризалис.

Антропоморфная кошка смачно выругалась после этого, вызвав испуганный «ойк» со стороны Одри, покрасневшие щёки и уши со стороны Магды, обвинительную речь Косого и издевательский смех Финника...

Глава 6: Под красным зонтом

План Кризалис был прост и понятен, хотя бы потому что плана у неё и вовсе не было. Она просто решила подключить всех хорошо ей знакомых синтетов, даже Селестии из «Маяка» досталось, а заодно и — Кози Глоу Мальгус. Та проявила интерес к авантюре дырявой лошади лишь тогда, когда был упомянут Финник, а потом и копытоприкладство. Очевидно, розовая пони смешала оба эти высказывания в одно предложение, а может, у неё просто копыта чесались. Или же она желала увидеть, как мелкий лис намнёт бока и Тиреку, и Грогару, и кому угодно ещё, кто захочет помочь паре синтетов-дуболомов. Благо заинтересованные взгляды, что она бросала на Финника, были красноречивей всяких слов. Кризалис не осуждала. Лишь подтрунивала.

И вот сейчас они двигались в ресторан «Красный зонт», который, по мнению Амелии, и мог быть тем местом, где обитает вторая Кризалис. А так как у королевы перевёртышей не было лучших предложений, пришлось довериться чутью антропоморфной кошки, каждые десять минут слушая личные истории о драках в баре и полицейском беспределе, который применялся ко всем участникам потасовки.

Представший перед ними ресторан оправдывал свое название: трёхэтажное здание вместо типичной крыши было укрыто архитектурным чудом в виде раскрытого зонта.

Кози Глоу присвистнула:

— Давай так, прежде чем сжигать это место, я бы не отказалась тут пропустить рюмашку-другую.

— Когда это я разносила всё на своём пути? — с ухмылкой поинтересовалась Кризалис.

— Дай подумать... — пегаска приложила переднее копыто к подбородку и закатила глаза. — А. Ну да. В Кантерлоте. В Понивилле. Во всей Эквестрии. Честно говоря, я не припомню случая из твоей биографии, когда ты не пыталась обратить место своего пребывания в руины. Вон даже собственное жилье напоминало одну большую выгребную яму.

Улыбка сползла с мордочки Кризалис, в то время как Кози Глоу смотрела на неё с совершенно невинным выражением мордочки. Честнее могут смотреть только маньяки.

— Можно подумать, ты во всём этом не принимала участия!

— Эй, — притворно возмутилась пегаска. — Я вообще была невинной жертвой! Меня, если помнишь, вообще в Тартар засунули. Конечно же, я была немного зла на окружающих за это.

— Жаль ключ не выкинули, — тихо прошептала Кризалис.

— Что?

— Да ничего! Пошли говорю, хватит лясы точить, — хитиновая пони первой вошла в ресторан.

— Ой, вы только гляньте: маленькая пони уела большую и страшную королеву! Видимо, я не настолько безнадежна... – гарцуя, Кози Глоу вошла следом и тут же замерла. — Ну ни хера ж себе!

Ресторан и впрямь поражал эстетическими изысками. В центре располагался фонтан, обитый мрамором. Судя по снующим тут и там официантам и посетителям, то была голограмма, дабы клиенты не оказались вдруг мокрыми и злыми, но размер всё же поражал. Колонны же были стилизованы под произведения искусства. Причём довольно специфичные. Одна была сделана в стиле огромной башни. Другая изображала мужчину и женщину, сжимающих в руках садовый инвентарь. Третья изображала огромную кошку с человеческим лицом и, отчего-то, сломанным носом, на горбу которой возвышалось треугольнообразное строение, идущее аккурат к потолку. Ни одна из них ничего не говорила далёким от искусства Кози Глоу и Кризалис. Впрочем, последняя где-то слышала о странной кошке, возможно даже в оригинальном мультфильме, откуда была родом, но не поручилась бы. Вот только не это привлекло внимание хитиновой «феи». И даже не то, что к ним тут же подскочил работник ресторана, что не стал интересоваться, заказывали ли те столик, а повёл к одному из свободных. Обе пони во все глаза смотрели на сцену, а вернее на того, кто собирался выступать. Певец был облачен в белый костюм, обделанный серебром, ну или его аналогом. Мог похвастаться внушительного размера животом и роскошной шевелюрой...

— Король Сомбра?! — хором произнесли пони.

Сотрудник ресторана ничуть не смутился, лишь покровительственно улыбнулся и произнёс:

— Да. Многие приходят сюда, чтобы посмотреть на Короля и послушать его дивный голос.

— Дивный?! — последовал очередной вопросительный вскрик от обоих.

Человека этим было не смутить:

— О, вы не слышали? Тогда ещё больше причин остаться у нас подольше. Он чудесно поёт.

Кризалис и Кози Глоу обменялись ошарашенными взглядами. Они обе с трудом могли представить картавого, да и что там — не особо сообразительного экс-правителя Кристальной Империи в качестве талантливого певца. Усаживаясь за стол, Кризалис собралась передними копытами зажать уши, а Кози Глоу с живым интересом стала разглядывать перечницу и сольницу, не иначе хотела использовать их в качестве затычек. Но вот Сомбра заговорил в микрофон, и пусть в голосе и ощущалась лёгкая картавость, но она не резала слух, а скорей звучала как речь какого-нибудь заправского аристократа из Кантерлота, ну или богача из Белого города.

— Спасибо! Спасибо, что вы сегодня тут собр-рались. Такие нар-рядные, такие удивительные, — единорог на сцене улыбнулся, демонстрируя ослепительную улыбку, — такие богатые.

Последние слова вызвали в зале аплодисменты и смех. Сам же Сомбра, элегантно припав на передние ноги, поклонился.

— Я что, брежу? — недоверчиво поинтересовалась Кози Глоу, после чего, нисколько не смутившись, ткнула копытом в меню. — Вот это, это и... это, — немного подумав, добавила заговорщицким шепотом. — Она платит.

Кризалис в ответ зашипела. Не столько из-за наглости розовой пегаски — та вела себя подобно Финнику Гольдштейну, такая же язва. Королева перевёртышей хотела скорей услышать пение «легендарного», хе, короля. И он не заставил себя ждать:

«Only you can to make all this wealth seem br-right,

Only you can to make the dar-rkness fr-right,

Only you and you alone can thr-rill me like you do,

And to fill my hear-rt with love for-r only you.

Only you can to make all this change in me,

For-r it’s tr-rue — you ar-re my destiny».

— Да нет! Да не может быть! Да это какой-то театр абсурда! — не выдержала Кози Глоу, после чего вновь обратилась к официанту, что терпеливо ждал. — А ей не надо. Пони на диете, ага.

«Пони на диете» угрожающе щёлкнула зубами, продолжая слушать:

«When you hold my hoof I under-rstand the magic that you do

You’r-re my dr-ream come tr-rue, my one and only you.

Only you can to make all this change in me,

For-r, it’s tr-rue — you ar-re my destiny.

When you hold my hoof I under-rstand the magic that you do

You’r-re my dr-ream come tr-rue, my one and only you!»

— Эм-м-м, тогда вот это, это и стакан во... ой, да шучу я! Вина. Конечно же, вина. Гуляем мы или как?

Официант ушел, а Кризалис, не отрываясь от фигуры певца, произнесла сквозь зубы:

— Мы тут не гуляем, а ищем... вторую меня.

Кози Глоу фыркнула:

— Ой, да чего искать-то! Вон она. За первым столиком.

Королева перевёртышей проследила куда указывает спутница и увидела... Кейденс. Розовый аликорн, в тёмно-зелёном переливающемся платье, с распахнутыми во всю ширь крыльями, отодвинув стул и облокотившись передними копытами на стол, покачивала крупом в тон песни, не забывая при этом уплетать торт за обе щеки.

— Со-о-овсем не палится, — заговорщицки произнесла Кози и подмигнула.

Конечно, существовал шанс, что это и впрямь Кейденс, которая каким-то невероятным образом втрюхалась либо в самого Сомбру, либо в его песни, но Кризалис никогда не верила в подобные совпадения, предпочитая сначала действовать, а уж потом спрашивать.

— Ты — у выхода, а я пойду побеседую. В конечном счёте, когда мне ещё выпадет возможность поговорить сама с собой?

— В зеркало посмотри, — язвительно ответила пегаска. — Или шизой обзаведись. Хотя погоди, ты уже!

Взгляд Кризалис мог забивать гвозди, и Кози Глоу, нервно сглотнув, выбралась из-за стола и засеменила к выходу, периодически оглядываясь.

Посчитав, что этого достаточно, королева перевёртышей неторопливой походкой направилась к развлекающейся лже-Кейденс. Не торопилась она потому, что понятия не имела, что сказать самой себе, дабы заинтересовать в осуществлении хитрого, до безумия, плана. Потому что вот лично она, окажись в такой ситуации, покрутила бы копытом у виска и послала бы всех к Дискорду.

Кризалис, на всякий случай, огляделась, но нет — нигде бога Хаоса и Раздора видно не было. Что к лучшему, ей неожиданных встреч на этой неделе хватило. Сыта по горло.

— Де Ла Марк, — решила зайти с козырей хитиновая пони.

Кейденс перестала вилять крупом, а уши её встали торчком.

— Я принцесса, не барон. Ищите в менее респектабельном заведении, — музыкальным голосом ответила аликорн.

— А я ищу не принцессу, а королеву, — невозмутимым тоном произнесла Кризалис и, обойдя столик по кругу, встретилась взглядом с Кейденс. Взглядом, в котором на мгновение мелькнуло зелёное пламя, ну или королеве перевёртышей очень хотелось его там видеть. — И мне думается, что именно среди подобных отбросов, — кивок в сторону певца на сцене, — она и будет ошиваться.

Кейденс сложила крылья за спиной и, опустившись на все четыре копыта, окинула оценивающим взглядом собеседницу:

— Ну надо же, как тесен мир! Принцесса и та, кто отчаянно пытается ей быть, встретились под стенами «Красного зонта». Что ж, здравствуй, Кризалис. Пусть это и не совсем верное слово, и я бы предпочла, чтобы ты издохла за ближайшим кустом!

— И тебе не хворать, Де Ла Марк, — мордочка перевёртыша ничего не выражала, как и голос. — Поговорим по-хорошему или продемонстрируешь то, что умеешь лучше всего — убегать?

— Фариа. Кейденс Фариа, — розовый аликорн мило улыбнулась, а вот глаза метали молнии. — И насколько я помню — бежала именно ты. Бежала, причитала, рыдала и раз за разом получала радугой по крупу.

Кризалис хотела было продолжить состязание в язвительности, но Кози Глоу явно надоело ждать у входа, а может, она этого даже и не планировала. Пегасёнка, держа в передних копытах поднос, не иначе от чьего-то заказа, подлетела к лже-Кейденс и размахнулась. Кризалис успела крикнуть «стой!», чем вызвала вполне закономерную реакцию розового аликорна — та резко обернулась. Кози же останавливаться не планировала, а потому со всей силы впечатала поднос в морду «Принцессы Жвачки». Кейденс покачнулась, и её маскировка пошла рябью, явив миру вторую королеву перевёртышей. Минина хотела было сказать, что этого достаточно, но не успела, так как поднос повторно опустился на голову несостоявшейся принцессы. Та растянулась на полу, а пегаска спустилась вниз:

— Всегда хотела это сделать.

Спустя пару секунд до неё дошло, что она сказала и перед кем, отчего стыдливо отбросила передним копытом поднос и придала мордочке невинное выражение:

— Ой!

— Угу, ой! Так, хватаем Де Ла Марк и валим отсюда!

Кризалис не заметила, как после первого удара в заведении резко оборвалось пение, а после второго и музыка с приглушенными голосами, и всё внимание присутствующих было обращено на возмутителей спокойствия. Не заметила она и двух громил, которые по толщине плеч могли бы посоперничать и с мегадесантниками... ну теми, что болели в детстве. Она была слишком увлечена происходящим, и вот сейчас, буквально в паре метров от неё, раздался голос местной знаменитости:

— Ну надо же какая встр-реча! И что же вы кр-расавицы не поделили? Не меня, надеюсь?

Перед Кози Глоу и Кризалис стоял Король Сомбра и очень недобро поглядывал на знакомых ещё по злодейским делам в Эквестрии пони...

Охранники — двое патлатых громил, у которых перекачано было всё, за исключением голов, хотя будь мозг мышцей — накачали бы и его, без излишних церемоний препроводили Кози Глоу и двух Кризалис в гримёрную. Сами они, правда, внутрь не вошли, но вошёл Сомбра, который тут же начал приводить в чувство Де Ла Марк, поднесся к её носу нюхательную соль. Оглушённая Кризалис пришла в себя в экспрессивной манере, ударив передним копытом того, кто находился к ней вплотную. Это хоть и не выбило дух из местного «Короля», но заставило его отступить, под беззлобное хихиканье розовой пегаски.

— Давайте обойдёмся без копытопр-рикладства, — произнес Сомбра всё тем же аристократическим голосом. — В пр-отивном случае Питер-р и Дэвид р-решат, что без их участия ну никак не обойдётся.

Кризалис Де Ла Марк смутилась и даже опустила взгляд, а Кози Глоу, не будь дурой, указала на Минину со словами, что это она начала. Предполагаемая зачинщица даже ухом не повела:

— Кхем, Король, да? — собеседник кивнул. — Слушай, мы не лезем в твои владения, просто у нас тут возникло лёгкое недопонимание...

— Хорошо недопонимание, — ворчливо буркнула Де Ла Марк, — подносом по кумполу. И вот ведь наглость — не один раз, а десяток!

— Всего два. Больше твоя пустая черепушка всё равно не выдержит! — не осталась в стороне Кози.

Начался яростный спор, в котором обсуждалось сначала сколь крепки головы у пегасов, продолжилось тем, какие они на вкус, и вылилось в интеллектуальное обсуждение, что делают дезинсекторы с огромными жуками. Естественно, всё это сопровождалось перекидыванием друг в друга предметов парфюмерии и всего того, что в копыто попадалось.

Сомбра, которого не задело разве что чудом, уселся в кожаное кресло с надписью «Король», что располагалось в дальнем углу помещения, и спокойно произнес: «Дамы». Последние были слишком увлечены беседой, в которой на этот раз обсуждали сексуальную жизнь розовой пегаски как в прошлом, так и в будущем времени, а потому пришлось несколько раз цокнуть передними копытами и повысить голос. Наконец, спорщицы замолчали и испуганно посмотрели на единорога в белом костюме.

— Ах, как же пр-риятно, что мы все сегодня здесь собр-рались и не пытаемся убить др-руг др-руга по надуманному поводу!

Кози Глоу хватило такта опустить взгляд. Две Кризалис же одновременно фыркнули, затем посмотрели друг на друга и фыркнули снова.

— Ну пр-рямо кунсткамер-ра, — Сомбра покачал головой. — Ладно, я так понимаю, вы не р-ради меня тут собр-рались?

— Ничего не знаю, я пришла музыку послушать, — Де Ла Марк надменно вскинула голову, но эффект портило то, что она косилась на своих несостоявшихся похитителей.

— Так и есть. Мы пришли за этой воровкой, чтобы вернуть моё честное имя, — Минина крупом толкнула вторую Кризалис.

— Честное имя? Да я тебя умоляю! Ну какое у тебя... у нас может быть честное имя?!

— А я вообще не с ними, — встряла Кози. — Я вообще пожрать пришла и как увидела двух хитиновых бестий, то тут же поняла, что вот они — нарушители спокойствия и точно что-нибудь учудят! — обе Кризалис наградили пегаску испепеляющими взглядами. — Что? Я правду говорю!

— Цир-рк, — устало произнес король местной сцены и откинулся в кресло, в то время как кобылки снова стали выяснять отношения, пока с помощью ехидных замечаний и взаимных обвинений, отчего в невиновность всей троицы мог поверить разве что умалишённый. — Дамы, я понимаю, вам тут весело, а если я отвер-рнусь, то станет ещё веселей. Но у меня нет с собой записывающих устр-ройств, дабы пор-радовать посетителей этого славного места кобыльей др-ракой. Так что, будьте любезны, р-расскажите, что тут вообще пр-роисходит. Ведь без этого вы отсюда не выйдите. Только давайте покор-роче. Мне чер-рез двадцать минут выступать.

Троица вопросительно переглянулась, а затем стала буравить друг друга взглядами, явно надеясь, что начнёт кто-то другой. Сомбра же устало прикрыл глаза.

В мире людей он повидал всякое, в том числе пони-синтетов, которые в родном мире носили статус Элементов Гармонии, а тут стали едва ли не форменными лиходеями, вымещая злобу на окружающих. Он видел организации, которые пытались хоть как-то успокоить тот хаос, что творился в бедных кварталах аккурат после падения БРТО. Народные дружины, «Синтезис» и набирающая огромную популярность «Паучья Сеть». Ни одной из них он не верил, так как прекрасно знал, как словами можно манипулировать сознанием глупцов. Помнил это благодаря искусственной памяти, как и то, до чего его подобное довело. Пережил он тоже всякое, и две смерти в Эквестрии были не настолько болезненными в сравнении с тем, через что пришлось пройти в мире людей, пока он не стал тем, кто есть сейчас. Смерть, она хотя бы была быстрая.

И за все эти годы он научился читать разумных существ как книги. Кто-то из умников назвал бы это эмпатией, сам же Сомбра считал это своего рода компенсацией. Все-таки он, как-никак, Король, а следовательно, должен отличаться от простых смертных, пусть даже будучи королём рок-н-ролла, а никак не Кристальной Империи. Вот только в отношении этой троицы чутьё молчало, а потому оставалось лишь сверлить их взглядом в надежде на память о былых временах. Удивительно, но это сработало. Ну или одной из Кризалис надоело играть в гляделки.

— Ладно, Дискорд с вами, — королева перевёртышей прикрыла глаза и с вызовом посмотрела на Сомбру. — Привет, я Кризалис Минина, и по совместительству — фея.

Король и Королева удивлённо переглянулись, но быстро совладали с собой и, придав мордочкам безразличное выражение, стали слушать дальше жучилу, что столь беспардонно вторглась в их жизнь. Кози Глоу же в свою очередь ехидным голосом произнесла:

— Привет, Кризалис.

Говорившая закатила глаза, но этим и ограничилась, продолжая рассказ. Она говорила о девочке. Человеке. О том, как познакомилась с ней и как помогла в трудную минуту, а затем уже как девочка помогла ей в ответ. О данном впопыхах обещании, что она найдёт в Гигаполисах злодеев из оригинального сериала, у которых жизнь куда лучше эквестрийской и сами они в разы лучше своих оригиналов. И как начала поиски, которые её привели в «Гадкий Койот» и чем всё это обернулось. От внимательного взгляда Сомбры не укрылось, как вторая Кризалис вздрогнула при упоминании бара, а как только прозвучало имя Грогара, вздрогнула повторно.

Наконец история подошла к концу, и какое-то время стояла оглушительная тишина. Сомбре не надо было смотреть на часы, чтобы понять — быстро выслушать и выпроводить, а то и сдать полиции странных гостей не получится. По счастью, в ресторане была страховка на случай, если ведущий певец задерживается или не может выступить. Со сцены полилась музыка, джаз, что в обычной ситуации ласкала бы уши Королю, но сейчас она скорей раздражала.

— Звучит как полный бред, — немного подумав, Де Ла Марк добавила. — С другой стороны, только такая хрень в жизни и происходит.

— А я и вовсе не с ними, — доверительно произнесла Кози. — Зашла послушать музыку, но вид жучил вызвал у меня несварение, и я одной из них врезала. Врезала бы и второй, если бы не твои башибазуки, — перехватив хмурые взгляды пары перевёртышей, она воскликнула: — Ну чаго?! Я правду говорю!

— Ты пр-ришла сюда в сопр-ровождение Кр-ризалис, — спокойно произнёс Сомбра.

Его собеседница, стрекоча крыльями, зависла над потолком, сложила передние копыта на груди и надулась:

— Ла-а-адно! Работаю в общепите, хожу на тусовки байкеров и иных прожигателей жизни. Мечтаю о мотоцикле, сделанном специально для меня, и чтобы не пришлось за это платить органами для богатея из Белого города. Ах-ха, как скучно я живу!.. Ну чего пыритесь? Я пошла с ней, чтобы немного развлечься, только и всего. И никаких душещипательных историй со спасением бродячих животных нет!

— Да ты сама как животное, — ехидно ответила Де Ла Марк. — Даром что на честных синтетов кидаешься.

— Это ты-то честная? — взъярилась пегаска. — Да у тебя морда рецидивистки, да и повадки такие же. Ну-ка, расскажи о себе и посмотрим, какая ты че-е-е-естная!

— Тебе-то что ли рассказывать? — собеседница фыркнула. — Разбежалась!

— Не ей, — Сомбра приложил копыто к груди и тепло улыбнулся. — Мне.

Де Ла Марк опустила взгляд, явно смутившись, и какое-то время что-то шептала, но столь тихо, что чуткие уши пони не могли разобрать слов. Наконец она вскинула голову и с вызовом посмотрела на присутствующих. Никто не отвел глаза.

— Ладно! Хотите историю? Их есть у меня...

Кризалис Де Ла Марк не могла похвастаться богатой биографией. Была куплена для одного богатенького маменькиного сынка в Белом городе, что разменял уже четвёртый десяток лет, обзавёлся женой и парой спиногрызов. Миновало её и физическое насилие, так как владелец воспринимал её как украшение своей богатой, но безвкусной коллекции, этакий приз. Его супруга смотрела на это несколько иначе, видела в Де Ла Марк конкурентку и капала на мозги любимому мужу с предложением избавиться от жуткого синтета, который пугает детей. Так и было. Мелкие засранцы боялись дырявой лошади с улыбкой хищника, но хозяин терпел. Терпел до тех пор, пока не случилась история с чёрным чемоданчиком и всеобщей амнистией. И уже после этого было выдвинуто условие: либо семья, либо презренный синтет. Решение оказалось не в пользу хитиновой лошади. Кризалис оказалась на улице, без единого кредита в кармане или на счёте. Зато свободной. И что ей было делать в таком положении, как не начать воровать? Благо у нее было шесть личин, чтобы не попадаться. Даже столь легендарная, сколь и ненавидимая Твайлайт-принцесса была доступна Де Ла Марк.

И так уж случилось, что путь её свёл с двумя мерзавцами. К сожалению, не Флимом и Флэмом, теми можно было манипулировать. С Грогаром и Тиреком, которые занимались тем, что уговаривали бездомных и одиноких синтетов подписать «контракт владения», как они это называли. Синтет получал горячую еду, одежду, медицинскую помощь, после чего отправлялся к новым хозяевам. Зачем было заниматься подобным в ту пору, когда многие синтеты были счастливы вернуться к своим владельцам или кому угодно, кто будет заботиться и говорить, что делать? Ответ был прост: не все покупатели вменяемы в психологическом плане. Но какая разница? Ведь деньги не пахнут, не так ли? Для Кризалис Де Ла Марк они пахли. Кровью, болью и слезами. Она не была героем или защитницей слабых и убогих. Просто поставила себя на место тех бездомных, которые не нашли себя и хватались за любую возможность. Обращаться в полицию не стала. Для этого пришлось бы ответить на множество неудобных вопросов. Она поступила как всегда — обокрала Грогара с Тиреком, а инфо-планшет с записями о синтетах отправился в ближайшую речку. После чего ушла в надежде, что о своих напарниках-ублюдках больше не услышит. В записях тех были новые потенциальные жертвы, а никак не те, кто «получил новый дом». О последних никто уже не вспоминал, и их судьба, явно, была неприглядной.

— Ла-а-адно, — протянула Кози Глоу после недолгой паузы. — Вы, вот да, обе две. Официально. Вы — больные! Ладно у этой, — кивок в сторону Минины, — враги сожгли родную хату и нужно новый рой создать, а то, что он будет из человеческих детей, — какая разница. Но, мать твою, ты — это просто нечто!

— Ты ведь хотела приключений, верно? — медовым голосом поинтересовалась Минина.

— Да... да! Но... — пегаска с вызовом посмотрела на присутствующих. — Но это ж какой-то бред!

— Именно такими и бывают приключения, — не осталась в стороне и Де Ла Марк.

Розовая летунья закатила глаза и застонала:

— Ох, блин... с кем связалась?!

Сомбра же слушал истории всех троих молча. Оказавшись в этом мире и столкнувшись с жестокостью, которая даже ему, экс-королю Кристальной Империи, казалась чрезмерной, он постарался найти место, где окружающие смотрели бы на него с обожанием, но в тоже время не пришлось никого убивать или мучать, ведь слишком нагляден был пример, что бывает, если идёшь по пути насилия. Он не хотел влезать во что-либо значительное в этом мире, благо жизнь складывалась именно так, как хотелось. Но вот перед ним стоят те, кто едва не стал напарницами ещё там, в Эквестрии, и они решили рискнуть своими жизнями ради того, чтобы сделать что-то хорошее. Правда, насчет Кози серый единорог уверен не был, но она всегда была неизвестной величиной. И вот сейчас он мог просто выкинуть их взашей отсюда, предоставив самим разбираться со своими проблемами. Можно было вызвать полицию, и те точно найдут, в чём обвинить всю троицу. А можно было...

— Ты собир-ралась вер-рнуть Де Ла Мар-рк р-работор-рговцам?

— Сдурел, кристальный дурень?! — рявкнула Минина. — Эти выродки напали на меня и подругу. Угрожали девочке, за которой я присматриваю. И после этого я должна делать то, что они хотят? Ага, сейчас! Я планировала поговорить... ну, с собой, а затем прищемить яйца Грогару с Тиреком, да так, чтоб всмятку!

— Не знаю, что ты там задумала, но я в деле! — Де Ла Марк кровожадно ухмыльнулась.

Королевы перевёртышей выжидательно посмотрели на парящую под потолком Кози Глоу:

— Чё уставились! Сказала же, что в деле... — после чего сокрушенно вздохнула. — Точно крылья оторвут...

Сомбра улыбнулся:

— Можете р-расчитывать на мою помощь.

— Серьёзно? — недоверчиво поинтересовалась Минина. - Вообще я всё это рассказывала для второй себя, а в твоём случае ожидала появления громил, которые вежливо или не очень попросят свалить в туман.

— Скорей всего, не очень, — согласилась Де Ла Марк.

Король приложил копыто к груди, и улыбка на его устах стала шире:

— Какой джентльмен повер-рнётся спиной к дамам, оказавшимся в беде?

Кози Глоу почесала затылок, после чего пожала плечами:

— Не знаю... нормальный?

— Я поверить не могу, что ты это сделал — выкрикнула Кризалис Минина.

Учитывая, что первая, и как она считала — самая сложная, часть плана сработала и удалось заинтересовать вторую себя без копытоприкладства и угроз, то стоило сосредоточиться на второй, которая выглядела неплохо разве что на словах, но хитиновой пони хотелось проведать Одри с Финником. Каково же было её удивление, когда выяснилось, что ушастый пройдоха решил всё сделать по-своему.

— То есть сделал всё, о чем ты просила, и даже больше? Да не вопрос, — был ей ответ. Ну и самодовольная ухмылка на лисьей морде, куда уж без этого.

Сейчас они находились в «Харчевне» Косого, а если быть совсем точным, то в подсобном помещении, где из-за нагромождения всякого хлама места было не так уж и много, даже для синтетов, которые могли похвастаться как не особо высоким ростом, так и стройными фигурами.

— Я что тебе сказала, чудак лопоухий? Одри, Магда, импровизированные каникулы и всё.

Временами, вот как сейчас, Кризалис Минина становилась совершенно невыносимой. То, что подобное выражение, с легкостью, можно было применить и к мелкому лису, Финником Гольдштейном даже не рассматривалось. И это притом, что он, своими действиями, облегчил жизнь всем! Оформил опеку, пусть и в обход официальных формуляров, над Магдой на себя и Амелию? Есть. Побеспокоился о том, что вечно хмурая кошко-пиратка перестанет дымить как паровоз, ведь у неё будет теперь жить девочка-подросток и, иногда, захаживать весь такой обаятельный и красивый маленький синтет? Есть. Лишил, опять же в обход официального закона, родительских прав обоих опекунов Магды, так как оба не тянули на родителей года, и теперь им не придется сетовать на то, что жизнь пошла под откос из-за воспитания соплячки-хулиганки? Есть. И где же слова благодарности? Вот где они?! В жопе у одной жучилы. Вон как свербит!

— Чудак? — улыбка на устах собеседника стала ещё более наглой, хотя, казалось бы, куда уж больше. — Это произвольное от слова на букву М? Хреново ж быть родителем. Даже ругаться разучиваешься, не говоря о полезных привычках...

— Финник!

Маленький синтет демонстративно почесал ухо:

— Да-да, я во всём виноват, а ты, блин, святая, — Кризалис открыла было рот, но Финник, не желая выслушивать нотации дырявой лошади, продолжил и даже повысил голос едва ли не до крика. — Да, ты сказала про свою драгоценную Одри. А ещё говорила, чтобы устроил для неё и её подруги увеселительный отдых. Ну так я и сделал, какие проблемы?

Он тут же пожалел, что произнёс последнее предложение вслух. Ведь проблемы были, и если верить Кризалис, то размерами с Гигаполис:

— Одри сейчас угрожает опасность. Да, из-за меня, но я хотя бы пытаюсь всё исправить. А ты не улучшаешь ситуацию. Вот совсем!

— Магде тоже, — парировал Финник. — Или ты думаешь это Тирек ей тот фингал поставил? Это работа её драгоценного папаши!

— Отчима, — поправила королева перевёртышей, отчего собеседник поморщился.

— Да какая в жопу разница? Хоть Господа Бога! Факт остаётся фактом. Он колотит девчонку по любому поводу и как только схватит алкогольное отравление, то решит, что во всём виноваты домочадцы, и поубивает всех нахер!

Кризалис осеклась, и какое-то время двое синтетов, которые за годы знакомства стали лучшими друзьями, буравили друг друга взглядом. Наконец, хитиновая пони заговорила:

— Странно слышать такое от тебя. Ты постоянно ноешь, что я занимаюсь ерундой, присматривая за Одри, а сам же решил позаботиться о Магде, причём подвергнув её жизнь не меньшей опасности, чем у неё была до этого...

- Знал, что не поймешь, — Финник испустил тяжелый вздох. — Не надо мне приписывать мысли и поступки, от которых сама страдаешь. Я — прагматик. Сделать чуть больше, чем нужно, чтобы ты от меня отстала на время? Да. Это одолжение, вот только мне самому. Притащить к одной девчонке вторую, дабы они поняли, что вот этот крутой маленький синтет — славный малый и ему можно доверять? Это всяко лучше, чем если бы они разревелись на улице, со словами, что незнакомый лис — ну слишком лис. Позвонить драной кошке, чтобы сняла хвост в виде зелёного бугая, ведь мне лениво заниматься подобным самому? Ей полезны физические упражнения. От них синяки и ссадины быстрей заживают, ага. Я не хороший, пушистый и белый лис, как предстаю в твоих розовых фантазиях, дырявка. Уяснила?

Ну устах Кризалис появилась заговорщицкая улыбка, и она кивнула. Финник же застонал:

— Нихрена ты не уяснила... Ладно, я свою работу выполнил так что...

— Вообще-то, дело ещё не закончено.

Маленький лис, потянувшийся было к дверной ручке, так и замер.

— Грогар с Тиреком никуда не делись. А учитывая их рабовладельческие замашки, им стоит хорошенько врезать по рогам.

Финник всё же открыл дверь и, не оборачиваясь, бросил:

— Не мои проблемы.

Кризалис лишь слегка качнула головой и направилась следом.

За одним из столиков сидели Одри с Магдой, о чём-то интенсивно споря. Ну или спорила вторая девочка, то и дело указывая пальцем то на подругу, то в сторону кухни, где сейчас работал Косой, благо время было обеденным и посетителей хватало. Несмотря на то, что обе юные особы временно сменили место жительства, школа никуда не делась, и им, как и прежде, нужно туда ходить. И на всякий случай маленький синтет подключил программу перехватчик к голофонам Анны и Эл Джея, если те решат позвонить в школу и узнать, как дела у их детишек. Одна из знакомых по «Паучьей Сети», Бэт, долго отбивалась от «чести» быть представительницей школы, но Финник припомнил той пару долгов, и у девушки не осталось выбора, кроме как, продемонстрировав мелкому лису средний палец руки, согласиться.

Что касается новообретённых союзников, то все трое пребывали в компании Амелии либо в общежитии, либо блуждая по улочкам «Зоопарка». В любом случае антропоморфная кошка припомнит это Кризалис, тут уж к гадалке на ходи.

Из-за столика меж тем донеслись голоса:

— ...интересно, а как называется фея мужского пола? — голос Одри был задумчивым, и она с неохотой водила вилкой по тарелке, видимо предпочитая пище полёт фантазии.

— А я знаю!

— Правда? — светловолоса девочка тут же оживилась. — Скажи, пожалуйста!

На лице Магды расплылась улыбка, и она с торжественным видом произнесла: «Финник». Спустя пару секунд обе залились смехом.

Кризалис тоже хихикнула, удостоившись кислым взглядом со стороны лиса.

— Знаешь, как говорят? Устами младенца глаголет...

— Глупость, — резко перебил маленький синтет. — Я вообще не понимаю, откуда пошла эта присказка и кто решил, что дети внезапно стали охренеть какие умные. Суют оголённые провода в рот, падают в открытые канализационные люки, соглашаются пойти за незнакомцами лишь потому, что те хорошо выглядят. И самое главное, — Кризалис с Финником поравнялись со столиком, за которым сидели хохотушки, — постоянно ноют!

Смех резко оборвался, а сам лис, удовлетворённо кивнув, уселся на свободный стулик. Если бы рядом был кто другой, то этим дело бы и ограничилось, но у Кризалис всегда имелась пара слов, которые могли привести собеседника как в состояние лёгкого дискомфорта, так и откровенного бешенства, чем она и гордилась:

— У кого-то было тяжёлое детство, а?

Улыбка самодовольства сползла с мордочки Финника, а несносные девчонки по новой захихикали.

— Ладно. Раз вы уже тут, то поручаю вас заботам Финника, который отказывается мне помогать в смертельно опасном деле... — Кризалис придала мордочке страдальческое выражение и в данном случае почти не кривила душой. — ...надеюсь, мы справимся.

В ответ раздались слова негодования и даже лёгкой обиды как со стороны старого друга, так и светловолосой девочки, ставшей, пожалуй, самым близким живым существом в жизни. Лишь Магда молчала, вопросительно поглядывая на присутствующих, и наконец её осенило:

— Вы... вы что-то собир-р-раетесь сделать с Джеем и Элли?

В голосе девочки не было страха, а скорей решимость.

— Я планировала, — не стала отпираться Кризалис. — Но вот он, — копыто указало в сторону лопоухого синтета, который, судя по выражению морды, хотел провалиться сквозь землю, заодно забрав с собой королеву перевёртышей, — сказал, что с радостью решит твою проблему с домашним насилием.

Магда икнула, а затем, зардевшись, опустила взгляд:

— Нет никого насилия. Я просто упала... — она понизила голос до шёпота. — Спасибо...

Одри погладила подругу по плечу, чем заработала благодарную улыбку, после чего посмотрела в глаза хитиновой пони и решительным тоном произнесла:

— Я не согласна!

— А уж я-то как не согласен! — поддакнул Финник. — Не было такого уговора!

Кризалис, усевшись на свободный стулик, всплеснула передними копытами:

— И что мне с вами делать?

— Не оставлять меня с ними!

— Не бросать нас!

Королева обвела взглядом присутствующих, и пусть в глубине души у неё всё сжалось, а из теней с противоположной части забегаловки выступил призрак Твайлайт Сологуб, что с осуждением смотрел на говорившую, слова всё же были произнесены:

— Хорошо, что вы предлагаете?

— Я пойду с тобой! — тут же воскликнула Одри. Заметив, что взгляды посетителей направлены на неё, девочка зарделась и, пробормотав извинения, продолжила, уже более спокойным голосом. — Без меня ты попадёшь в неприятности. И я... я... буду за тебя волноваться. Узнаю у Мистера Зайца куда ты ушла, а затем отправлюсь на твои поиски даже... даже если он запрёт все двери. Я всё равно найду выход. Тебе нельзя без меня, вот так!

Магда, выслушав эту проникновенную речь, лишь пожала плечами и произнесла: «Куда Одр-р-р-ри, туда и я», за что тут же была заключена в объятия.

Финник же был куда более категоричен:

— Не пойдёт. Ты сказала, чтобы я притащил девчонку в «Зоопарк». Я, по причине кра-а-айне хорошего настроения, а также благодаря тому, что вы с ветрогонкой умоляли помочь, согласился. Работа выполнена. Она — тут. Причём в двух экземплярах. Перепоручи их драному уху, пусть свяжет и засунет каждой в рот кляп. Это решит все проблемы, ну кроме детских обид, но, думаю, ты это переживёшь. А что до избиения горожан, то это фигура речи, вот так! — лис сложил руки на груди, давая понять, что разговор окончен.

— Амелия мне понадобится на месте. Мне бы и ты пригодился, но раз тебе страшно...

— Ты не поверишь, но да, мне страшно. Ты видела Тирека вблизи?!

— Ага, — Кризалис кивнула. — Он мне врезал.

Этот простой комментарий вызвал удивленный вздох Одри и заставил Магду поморщиться.

— Во-о-от! А меня бы он вообще растоптал! Так какой тебе будет толк от превращённого в лепёшку маленького лиса, и главное — какой толк от этого будет мне?!

— Драки не будет, — спокойно произнесла перевёртыш.

— О, ну да, конечно! Ты просто с ними поговоришь, выстрелишь потоком радуги из жопы, и они станут милыми и добрыми, это ведь так у вас в карамельной стране работает?

Кризалис поморщилась. Ей вспомнились последние серии мультика, увиденные намедни, и то, что с ней сделала концентрированная радуга. Одри закусила нижнюю губу, а в глазах её мелькнула боль. Видимо, она тоже помнила.

— Нет. Но у них будут проблемы посерьёзней. Намного серьёзней.

— Я не герой, — Финник поморщился.

— Я тоже, — легко согласилась перевёртыш и едва не добавила: «Герои умирают», но вовремя спохватилась. — Вот поэтому у нас всё получается. Сам же знаешь, если работаем поодиночке, то вечно происходит какая-нибудь фигня.

Лис почесал нос, посмотрел на потолок, затем в сторону кухни, проигнорировал взгляды, которые на него бросали обе девочки, и махнул лапой:

— Ага. Я помню случай с Хестусом...

— И я, — тут же воскликнула Одри.

— Цыц! То есть без меня никак? — Кризилис кивнула. — Совсем-совсем никак? — несколько интенсивных кивков. — Ла-а-а-адно, но с тебя пи... кхе-кхе, сок, ящик, ясно?

— Нам уже можно пить. Мне, во всяком случае, — подала голос Магда.

— Можно — не значит нужно, — маленький лис сурово посмотрел на девочку-пиратку. — Или хочешь стать такой же, как Джей?

Магда стушевалась.

— Ладно, раз в деле, то сдай этих двух Амелии и...

— Я помогу Кризалис с Тиреком! — решительно заявила Одри, затем посмотрела на подругу, которая согласно кивнула, и добавила: — Мы поможем!

Со стороны кухни раздался металлический грохот, и все четверо вопросительно уставились на источник шума. Это был Косой, который выронил поднос с едой и сейчас хмуро поглядывал на Кризалис. Ей предстоял тяжёлый разговор о моральных ценностях и ответственности.

Королева перевёртышей закатила глаза. Ей одной Твайлайт хватало. Вон как смотрит! И то, что единорожка была всего лишь воспоминанием и игрой воображения, ни разу не помогало...

— ...да, я все понял. Послезавтра. Всё будет. Клянусь!

Грогар отключил связь и огляделся. Он всё также находился в баре «Гадкий Койот», хотя сейчас бы предпочёл оказаться где-нибудь ещё. Да хоть бы и в Африканском гигаполисе. Всё лучше, чем в столь плачевной ситуации. И всё почему? По старой дружбе решил помочь голодному, грязному и глупому синтету, а она возьми и всади нож в спину. Да так, что не вытащить!

— Это был Он? — в голосе Тирека слышалось волнение, а ведь кентавра было непросто напугать.

Грогар сглотнул.

— Да. Он.

— И что мы будем делать? Прошло два дня, а ты дал Кризалис неделю на поиски. Да и сомневаюсь, что она найдёт. Я бы на месте Де Ла Марк свалил в Африканский гигаполис и носа бы оттуда не показывал.

Синтет-баран вздрогнул, отчего колокольчики на его шее зазвенели, и недоверчиво посмотрел на напарника. И когда только научился мысли читать?

— Размозжим башку старухе и посмотрим на реакцию Кризалис, раз уж ты ничего не можешь сделать самостоятельно!

Кентавр поднял руки в успокаивающем жесте:

— На Хастреда напали. Из-за угла. Пока он думал, ударить ли девушку в ответ или нет, она его вырубила, сломав при этом несколько ребер... Видимо, в отместку за произошедшее здесь.

— Он заявил в полицию?

— Эм-м-м, нет, — кентавр почесал затылок и виновато улыбнулся. — Кажется... он влюбился.

— Вот поэтому я и не работаю с дилетантами!

Тирек поморщился, приняв сказанное на свой счёт.

Грогар же направился на выход, намереваясь воплотить угрозу в жизнь, как инфо-планшет издал характерное пиликанье.

— Да? А-а-а, я как раз о тебе думал, моя дорогая, — несмотря на располагающий тон, глаза синтета-барана пылали бешеной злобой. — Как твоё здоровье? О, даже так? А как девочка? Привет передаёт? Это так мило с её стороны. А то мы тут собирались проведать её бабушку. Тяжело старушке без неё ведь... Хм? Да-да, с цветами, коробкой конфет и благими намереньями. О, как? А поподробней?.. Завтра? Хорошо. Где?.. Кхем, странное место. Никогда бы не подумал, что ты и они... впрочем, не моё дело. Значит, завтра в шесть? Да. Да, хорошо. До скорой встречи...

Грогар посмотрел на инфо-планшет так, будто собирался его разломать, но затем всё же положил на стол и взглянул на напарника.

— Звёзды услышали мои молитвы.

— Кризалис?

— Она самая. И самое главное — она нашла Де Ла Марк. Предложила встретиться завтра... — Грогар пошёл за барную стойку и налил себе выпивки.

— Это может быть ловушкой... — Тирек всё также хмуро глядел на напарника, что опрокинул в себя стопку виски.

— Не может, — резко прервал синтет-баран. — Она в ужасе. Вспомни её при первой встрече. И сейчас её голос не изменился. Она ведь не знает того, чего знаем мы. А если и решила заманить нас в ловушку, — глаза Грогара блеснули, — то это будет её последней ошибкой...

Глава 7: Убойная вечеринка

Едва ли не каждые выходные в клубе «Маяк» закатывали вечеринку. И не только потому, что среди пони, пришедших со своими друзьями, было аж четыре Пинки Пай и одна Сюрпрайз, что каждую неделю выдвигались на должность весельместера не дающего присутствующим заскучать. Дело было и в самих брони, воспринимающих происходящее в оригинальном сериале буквально и перекладывающих эти реалии на собственную жизнь. И пусть благодаря стараниям одной отдельно взятой Флэр Де Лис некоторые вещи в клубе изменились, до идеала было ещё очень далеко. Впрочем, сегодняшний день отличался от остальных. Он даже отличался от иных праздников, проводившихся в клубе. Ведь сегодня должна была состояться «Ночь Кошмаров». И пусть виновница торжества была жеребёнком, она вся уже извелась, предвкушая незабываемое зрелище.

Принцесса Селестия бросила любящий взгляд на младшую сестру, которая в этом мире стала дочерью, заверила юного аликорна, что её костюм из потрёпанного, а кое-где и опалённого красно-зелёного свитера, потрёпанной шляпы и перчатки с выдвигающимися ложками выглядит превосходно. Лулу лишь испустила разочарованный вздох. Она очень жалела, что маска не получилась и ту пришлось выкинуть.

Думы же Селестии также были мрачными, вопреки предстоящему празднику. И причиной тому была подруга. Пожалуй, единственная подруга. Ведь пони видели в ней никак не ровню, а всеобщую маму. Да и брони в этом плане не отставали, с той лишь разницей, что пони были малыми жеребятами, а брони — трудными подростками, которые делали всё наперекор, а потом жаловались, что мир их обижает. С Кризалис было иначе. Острая на язычок королева перевёртышей раз за разом указывала на ошибки солнечного аликорна, не забывая совершать собственные, но если дело принимало серьезный оборот, как в случае с Бобом Сойером, Рейем Эриксоном и их нетерпимыми друзьями, то любые предрассудки отходили на задний план и проблема решалась. Не так, как это сделала бы сама Селестия, по причине мягкого характера, но всё же. И вот сейчас проблема была у самой Кризалис. При этом она каким-то образом собиралась преподать всем урок дружбы, который «брони никогда не забудут». Оставалось надеяться, что клуб «Маяк» не полыхнёт, как в прямом, так и переносном смысле.

Изрядно нервничая, Принцесса Солнца сделала уже третий круг по комнате. Ни дать, ни взять — студиозус перед выпускным экзаменом. Погладив по гриве дочку, в первую очередь для собственного душевного успокоения, Селестия собралась уже было позвонить, так как время на часах поджимало, но, видимо, так думала и Кризалис, опередив аликорна буквально на полсекунды.

Она была на месте, у чёрного входа. И рядом с ней было ещё трое. Но большего сказать было невозможно, по причине плащей с капюшонами, в которые фигуры были закутаны.

— Криззи! — радостно воскликнула Лулу, заставив Селестию вздрогнуть. — Я знала, что она придёт!

— Конечно же, она пришла. Когда Кризалис не выполняла обещания?

Взгляд жеребенка сделался задумчивым, а затем она стала перечислять:

— Когда обещала сыграть музыку. Когда обещала научить меня танцевать. Когда обещала показать мне как быть грозной, чтобы меня все боялись!.. — немного подумав, она добавила. — Но это не важно. Я рада, что она пришла на праздник. Криззи — классная!

Селестия с едва уловимой улыбкой кивнула:

— Подождёшь меня немного? Мне нужно её поприветствовать.

Лулу закивала:

— Конечно! А ещё привет ей передай. И спроси, как там Одри... Ну, сначала спроси, как Одри, а потом привет передай... Им обоим!

Улыбка на устах Селестии стала больше:

— Конечно. Так и сделаю, — после чего вышла в небольшой альков, откуда шла винтовая лестница вниз. Что ни говори, а Максимилиан Янг постарался на славу. Жаль, что давно отошёл от дел.

Оказавшись на улице, аликорн окинула изучающим взглядом новоприбывших. Двое из них явно были пони, а вот третья фигура была ниже взрослого жеребца или кобылки, да и телосложением походила скорей на человека.

— Здравствуй, Кризалис.

— Угу. И тебе не хворать. Может, мы войдём? — тон королевы перевёртышей был грубоватым, но так всегда начиналось их общение. А затем, когда удавалось достаточно разговориться, все дружно забывали про поведенческий скрипт и общались уже как давние подруги.

— Одну минуточку, — Селестия упёрла переднее копыто в грудь Кризалис. — Теперь, когда мы здесь, можешь объяснить наконец-то план, какая роль отведена в нём мне и представить гостей?

Она бросила быстрый взгляд на фигуры в капюшонах, одна из которых поклонилась.

«Неужели Твайлайт?» — мелькнула неожиданная мысль в голове солнечного аликорна.

— Конечно. Мы устраиваем концерт с громом и фанфарами, — хитиновая пони сделала неопределённый жест копытом и закатила глаза, — образно выражаясь. Ты нам позволяешь довести представление до конца, что бы ни происходило. А кто мои спутники — узнаешь, когда маски будут сброшены. Все маски.

Тон, каким это всё было сказано, наводил на не самые радужные мысли:

— Что значит «что бы ни происходило»?

— Слушай, мы постоянно делаем по-твоему. Дай хоть один раз сделать всё так, как я хочу. Обещаю, «Маяк» всё ещё будет стоять, — Кризалис всё же направилась к входу, и Селестии не оставалось ничего другого, как копытом ухватиться за хвост подруги:

— Да это так, фигура речи, — отмахнулась хитиновая пони, на что аликорн нахмурилась лишь сильней. Заметив эту реакцию, жужелица вздохнула и посмотрела в глаза той, кто вызывала извечное раздражение, спасибо поведенческим скриптам. — Слушай, я как никто другой знаю, каково это — переступить черту. И я обещаю, в этот раз её не переступлю, — одна из фигур в капюшоне, самая низкая, хохотнула, а Кризалис, цыкнув, продолжила. — С «Маяком» ничего не случится.

Кризалис направилась к входу, и Селестии не оставалось ничего другого, как копытом ухватиться за хвост подруги:

— А с посетителями? Ты ведь знаешь, что среди брони есть много хороших, действительно хороших людей.

Перевёртыш посмотрела сначала на копыто, сжимающее её хвост, затем на Селестию. Той пришлось ослабить хватку:

— Я не собираюсь уничтожать твой с Лулу дом. Просто ещё один урок дружбомагии, как ты любишь. Для званых и незваных гостей.

— Незваных?

Перевёртыш хмыкнула:

— Увидишь.

Аликорн, вздохнув, посторонилась, давая дорогу странным личностям в капюшонах. Ей всё меньше нравилось происходящее, но она сама пообещала помочь. Оставалось надеяться, что эта самая помощь не выйдет боком. И, на всякий случай, нужно будет оставить малышку Луну в своей комнате. На время. Рано той видеть «уроки дружбомагии» по-кризальски...

— Так что такое этот «Маяк»? — поинтересовалась Магда Пинкертон, что сидела в такси вместе с Одри, Кризалис и супер-клёвой-боевитой-кошкой.

Одри лишь вздохнула и опустила глаза. Когда девочка узнала, куда же они направляются, то не на шутку испугалась. Слишком яркими были воспоминания о Романе Аммиане и его шобле. Заметив реакцию Одри Кризалис предложила передумать и остаться у Косого. Это вызвало ещё больший приступ паники и заверения, что всё будет хорошо. Но вот сейчас, когда они уже ехали к месту назначения, Одри держалась тише воды и даже в окна не смотрела.

Королева перевёртышей обхватила передними копытами ладошку девочки и тепло улыбнулась, за что получила вымученную улыбку в ответ.

— Кучка самоуверенных снобов, которые пытаются выдать себя за прогрессивных и открытых людей, — пояснила Амелия. — Считай это экскурсией по Американскому гигаполису.

Подросток нахмурилась:

— Западному или Восточному?

Антропоморфная кошка скривилась:

— Обоим.

На этом разговор как-то сам собой заглох, и дальше ехали в полной тишине, не считая музыки, доносившейся из колонок. Когда же такси остановилось и все четверо оказались на твёрдой земле, Магда не смогла сдержать восторженного вскрика, после чего слегка встряхнула Одри и стала показывать на открывшееся перед ними зрелище.

Среди типовых домов Серого города высился... сказочный замок. Белый, чистый и даже светящийся. Плавные обводы и яркие флаги резко контрастировали с тусклыми бетонными коробками, и некоторые прохожие тоже не могли отвести от чуда взгляд.

Впечатление немного испортил дрон доставки, пролетевший через самую высокую башенку насквозь. Конечно, сказочный замок был голограммой, «надетой» сверху на обыкновенное здание.

Светловолосая девочка кивнула и пробурчала что-то себе под нос. Расслышала её лишь Магда, которая приобняла подругу и заверила, что если кто их обидит, то тут же получит в нос. Одри в ответ лишь печально улыбнулась.

— Хреновая идея, — вполголоса произнесла Амелия на самое ухо Кризалис. — Слишком много переменных. Терпеть такое не могу.

Кризалис закатила глаза:

— Да-да, знаю. А ещё знаю, что просто никогда не бывает, поэтому чем сложней план и чем больше он учитывает случайностей, тем лучше.

— Именно поэтому я ничего о нём не знаю? — антропоморфная кошка, хмуро поглядывая на спутницу, пошла к главному ходу.

— Схватываешь на лету.

— Если ты перехитришь саму себя, то второго раза не будет, — Амелия бросила встревоженный взгляд на двух девочек, но когда их глаза встретились, вернула мордочке хмурое выражение.

— Всё будет хорошо. План идеален.

Синтет-кошка споткнулась на ровном месте и прикусила язык. Она бы сказала, что думает об идеальных планах чёрной жужелицы, но не при детях же...

Грогар дождался, пока Кризалис со своей подружкой и парой девчонок скроются в клубе, после чего вышел из переулка. За ним следом направился и Тирек. Да, конечно, они договорились встретиться в шесть, а никак не в пять. Но беспокойство напарника, а также внутренний голос говорили, что здесь всё может быть нечисто, а раз так, то впору было устроить сюрприз.

— Странное место, — в который раз произнес кентавр. — Находится у всех на виду, но в то же время его обходят стороной. Клуб для избранных... терпеть не могу подобное.

Синтет-баран про себя согласился. Он тоже не любил, когда оказывался за бортом и вечеринки устраивали без него. Связано ли это было с психологической травмой, вызванной ложной памятью об Эквестрии, где он был никем, или причины тому были куда глубже и появились уже здесь, в мире людей, Грогар не знал, но предпочитал во всём винить окружающих. А когда никто не слышит и не видит — заказчика. Человека столь страшного, что одно лишь упоминание его имени заставляло шерсть встать дыбом.

По счастью, их пути должны были разойтись. Сразу же, как проблема с Де Ла Марк будет улажена.

С этими мыслями он вошел под своды «Маяка», где ждала... непроглядная тьма.

— Это что за хренотень?! — воскликнул Тирек. — Я ведь говорил, что это ловушка! Не может ею не быть.

— Спокойно, — Грогар, в отличие от напарника, отлично видел в темноте и пред ним предстал просто серый коридор с аккуратно выложенной каменной дорожкой. В конце пути была резчатая дверь, на которой были изображены Селестия и Луна.

«И какой слабоумный вообще додумался до чего-то подобного? Выбить все лампочки и установить двери, стилизованные под старину, узор на которых все равно никто не разглядит?»

Впрочем, подобное имело и свой несомненный плюс. Если на посетителей сразу же не бросились пирато-ниндзи, то идея с ловушкой отпадала.

Скомандовав идти следом, Грогар уверенной походкой направился вперёд и с силой толкнул резные двери. Те с грохотом распахнулись, чем привлекли внимание, казалось, всех тех, кто находился внутри помещения.

Пони. Десятки разноцветных, лупоглазых созданий, которые с любопытством, тревогой, а некоторые и с ужасом поглядывали на новоприбывших. От них не отставали и двуногие посетители, часть из которых могла похвастаться нацепленными хвостами, смехотворно маленькими крыльями или шапками, украшенными рогом.

Судя по всему, намечался некий праздник. Часть пони была облачена в костюмы различных монстров, некоторые даже использовали грим. Но на это Грогар обратил внимание вскользь. Взгляд его зацепился за Кризалис, стоящую у столика с закусками вместе со своими спутницами и о чём-то увлечённо беседующую с Пинки Пай в голубом платье и с короной на голове. Вокруг них образовалось свободное пространство, а взгляды, что люди бросали на Кризалис, вряд ли можно было назвать дружелюбными. Второй же пони-насекомой нигде видно не было.

Грогар сжал зубы до хруста и направился было в сторону обманщицы, как дорогу ему преградил пухлый человек в простых джинсах и футболке с изображением Рэйнбоу Дэш.

Мужчина представился, но синтету-барану сейчас было глубоко плевать на имена и звания, время поджимало, а потому он лишь глухо зарычал. Впрочем, человека это не смутило:

— Извините, но у нас частная вечеринка.

— Мы и есть частная вечеринка, — Грогар сдвинул мужчину с дороги и сделал было несколько шагов в сторону своей цели, как его нагнал голос:

— Если у вас нет билетов, то я вызову полицию и ваша, — мужчина сделал пальцами кавычки, — «частная вечеринка» продолжится в ином месте.

Подобное язвительное замечание вызвало желание развернуться и размозжить наглеца об стену, но Тирек пришёл на помощь, сказав, что у них есть билеты. Мужчина в это не особо поверил, но Грогару было плевать. Оставив напарника разбираться со слишком ретивым швейцаром, он приблизился к Кризалис и её подружкам.

Разговор мигом оборвался, и пять пар глаз уставились на могучего синтета. Первой в себя пришла Пинки Пай:

— У-у-у, настоящий Грогар? Всамделишный? Или это такая супер-потрясная маскировка Дискорда? — она потыкала в переднее копыто синтета-барана, чем вызвала раздражённый фырк. — Не. Кажись настоящий... Класс! Всегда хотела познакомиться с настоящим Грогаром. А сколько тебе лет? А кем ты работаешь? А тебя Кризалис с Одри пригласили? А какова твоя настоящая история? А какой...

— Достаточно, — рявкнул он. — Я действительно тут из-за Кризалис. Потому что она мне соврала!

— Правда? — Пинки Пай недоверчиво уставилась на перевёртыша.

Грогар проигнорировал земнопони и повысил голос едва ли до крика:

— Где Де Ла Марк?!

Девочки синхронно вздрогнули, нэка сжала кулак до хруста, а вот Кризалис осталась на удивление спокойной. Пролеветировав к себе бокал, она отпила содержимое, поморщилась и лишь после этого удостоилась ответа:

— Она здесь.

— Где?

— На сцене. Собирается выступать.

Синтет-баран, мгновенно потеряв интерес к собеседнице, окинул взглядом сцену и сделал было шаг в её сторону, как Кризалис заговорила:

— Но я бы не стала на твоём месте прерывать концерт. Зрителей расстроишь.

— Плевать.

— Да-а-а? А вот им нет. Лучше подожди и насладись зрелищем.

Грогар бросил взгляд на часы. Время ещё было, пусть и немного.

— Если это какая-то хитрая ловушка, то клянусь...

— Расслабься, — перебила хитиновая пони. — Это просто концерт. Так что попытайся расслабиться и получить удовольствие. — Немного подумав, она добавила. — Ах да, это Одри Бекер, и она очень хотела познакомиться с всамделишным ужасом Эквестрии...

Грогар заскрежетал зубами. По всему выходило, что придётся ждать. Недолго. Ровно до тех пор, пока не представится удобный момент...

Финник никогда бы не подумал, что будет выступать на сцене. Пусть на мини-сцене, а не в огромном зале-консерватории. Пусть публика была специфической и вряд ли положительно относилась к фурри, притом что их так любимые пони также были фурри. Но факт оставался фактом, когда в рискованных предприятиях руководство брал кто-то другой, то маленький лис получал кучу нового, незабываемого опыта, без которого он бы обошёлся. И вот сейчас он смотрел на громадное, по его меркам, фортепьяно, на котором должен был играть. Рядом с ним стоял крепкого сложения паренёк, который бросал ехидные взгляды то на музыкальный инструмент, то на маленького музыканта в плаще.

Финник привык к таким взглядам, но это не значило, что он будет их терпеть:

— Ага. Шикарная шутка. А теперь ты сейчас притащишь сюда фортепьяно, рассчитанное на пони, а лучше на жеребенка.

Улыбка с лица человека увяла, и он указал на себя пальцем:

— Вообще-то я музыкант и у меня очень чувствительные пальцы...

— И если ты не хочешь, чтобы я тебе их отгрыз, то тащи, что попросили, — оборвал Финник.

Человек нахмурился и потянул руку к капюшону маленького синтета:

— А вы точно...

— Смогу тебя поджарить из разрядника? — голос маленького лиса стал угрожающим. — Сделай то, что задумал, и узнаешь.

Парень резко отдёрнул руку, будто ошпарившись:

— А что если... что если скажу Селестии?

— Да хоть ГСБ. Меня сюда пригласила ваша крупоголовая принцесса, а тебя попросили мне помочь. Как думаешь, кто вылетит отсюда первым?

Паренёк поджал губы и окинул тяжёлым взглядом фортепьяно:

— Хорошо. Через пять минут всё будет.

Финник безразлично пожал плечами:

— Тебе же хуже.

Глаза собеседника испуганно округлились, и он, вскинув руку, выкрикнул: «Пара минут», после чего его и след простыл.

Маленький лис с самодовольной улыбкой развернулся и напоролся на осуждающий взгляд Кризалис. Вот уж чья бы корова мычала!

— Пользуюсь местным гостеприимством.

— Как бы не выкинули нас с этим твоим гостеприимством... — пробурчала Кризалис, настраивая тромбон.

— Ой, да ладно. Все твои планы заканчиваются одинаково... — тут Финника осенило. — Погоди, а ты это вообще ты?

Кризалис загадочно улыбнулась:

— Я — это я.

Хотелось продолжить допрос, но, как назло, появились несколько крепких с виду парней, что тащили фортепьяно... рассчитанное на жеребенка. Лис не удержался и хохотнул. Он-то просто издевался над человеком и при некотором уровне сноровки и креативности мог сыграть даже на том, предложенном, монстре, но, оказывается, у них и подобная ерунда имелась.

«Совсем зажрались».

Когда с приготовлениями было покончено, а у микрофона оказался Сомбра, занавес поднялся. В зале находились десятки людей и ещё больше пони. На верхних ярусах стояли или сидели самые привилегированные из них, ну или самые умные. Среди последних присутствовала и Селестия, о которой Финник знал лишь то, что она просто есть. Не обошлось и без старых знакомых. У столика с закусками стояла вторая, во всяком случае оставалось надеяться, Кризалис вместе с остальной компанией, к которым присоединились Грогар и Тирек. И если кентавра маленький лис уже видел, то от вида громадного барана у него начал подёргиваться левый глаз. Ну почему хитиновая бестия раз за разом находит проблемы себе на круп, которые ей тупо не по зубам? А маленький и милый лис выступает в этом случае щитом. Захотелось заорать благим матом, но вместо этого Финник поклонился присутствующим, хотя, будь его воля, он бы им показал средний палец, после чего, элегантно опустившись на стул, заиграл.

Спустя пару секунд к нему присоединились Кози Глоу с Кризалис, и зал наполнился музыкой, от которой хотелось броситься в пляс.

Сомбра же откашлялся и произнес:

— Эту песню я посвящаю самой пр-рекрасной даме из виденных мной, — он указал копытом на второй этаж. — Пр-ринцессе Селестии.

Белый аликорн выглядела ошарашено, как и добрая половина зала.

«Фигляр!»

И Король запел:

«When no-one else can under-rstand me

When ever-rything I do is wr-rong

You give me hope and consolation

You give me str-rength to car-r-r-ry on».

Финник, закрыв глаза, отдался музыке. Положа лапу на сердце, ему нравилась песня, а вот клыкастая улыбка её исполнителя — не очень. Да и не играл он с тех давних времен, когда появился в этом мире в качестве собственности.

«And you'r-re always there

To lend a hand

In ever-rything I do

That's the wonder-r,

The wonder-r of you!»

Песня лилась, и лис рискнул посмотреть в зал. Настороженные, взволнованные, а порой и испуганные взгляды пони сменились восторгом, а на мордочках появились улыбки. Кое-кто начал даже подпевать, а некоторые были в шаге от того, чтобы устроить танец. Что касается людей, то их лица также разгладились, но некоторые продолжали смотреть настороженно. Грогар стоял с отрешенным видом напротив Одри и явно о чем-то размышлял. Быть может, в этой рогатой башке нашлась крупица здравого смысла, и тот решит уйти, дабы не портить всем праздник? А вот Тирек... он приближался.

«And when you smile, the wor-rld is br-righter-r

You touch my hand and I'm a king

Your-r kiss to me is wor-rth a for-rtune

Your-r love for me is ever-rything».

Поравнявшись со сценой, алый кентавр указал пальцем на Кризалис:

— Ты пойдешь со мной.

«I'll guess I'll...»

Сомбра оборвал песнь на полуслове, музыка стихла, а Финник, резко вскочив, обогнул фортепьяно. Пусть все думают, что он испугался, в то время как сам лис подтолкнул музыкальный инструмент. Тот сдвинулся на пару шагов, что вызвало на устах самодовольную ухмылку.

— Живой или мёртвой? — съехидничала Кризалис на сцене, но кентавр лишь пожал плечами:

— Как хочешь.

Финник, не дожидаясь окончания диалога, выкрикнул: «Выкуси это, урод!» и налёг на фортепьяно, надеясь скинуть то на громадного синтета. Музыкальный инструмент сдвинулся на пару метров и... встал.

Находящиеся на сцене и за её пределами удивлённо уставились на лиса:

— Хе-хе, неловко получилось...

Тирек, который сейчас поднялся на сцену, опустил передние ноги на музыкальный инструмент, изуродовав последний, после чего с совершенно безмятежным выражением двинулся на лиса, что стал поспешно отступать, но, оступившись, упал, а кентавр взвился на дыбы.

Всё это происходило слишком быстро. Что-то выкрикнул Сомбра, Кризалис рванулась наперерез кентавру, но было видно, что не успевает. Могучие копыта, способные попросту раздавить небольшое существо, опустились... вот только под ними оказался лишь пол, а никак не Финник.

Последний взмыл вверх и, опустив взгляд, увидел, что его сжимают копыта. Розовые.

— Тебе же сказали — выкуси урод! — крикнула Кози Глоу, набирая высоту.

Тирек ухмыльнулся, а затем подпрыгнул и со всего размаху ударил сжатым кулаком, который пришёлся пегаске аккурат по уху. В итоге полёт перешел в резкое падение, но при этом маленького лиса она не выпустила из хватки, и они оба врезались в одну из бетонных колонн...

Кози Глоу Мальгус не могла похвастаться удивительными приключениями и невероятными историями, происходящими в её жизни. Даже прибытие в мир людей после обращения в камень в родном мире было максимально безболезненно.

Кобылка попала в семью шеф-повара, которая не могла похвастаться извращёнными вкусами, любовью к насилию над ближним или преступной безразличностью по отношению к синтетам своим меньшим. Андреас Мальгус просто искал друга для своей юной дочери и решил сделать ставку на синтета-пони, которые были у всех на устах. Его даже не смутил вздорный характер Кози Глоу, разумно посчитав, что той попросту нужен дом и любящая семья, чтобы лучше относиться к окружающим, а острый ум и не менее острый язык были неоспоримым плюсом, ведь так забитая дочурка смогла бы научиться давать отпор сверстникам.

Так и произошло. Кози Глоу и Ариадна стали лучшими подругами и смогли перенять друг у друга лучшие части характера. Отец же девочки учил их обоих своему ремеслу, считая, что в жизни всякое может пригодиться.

Шли годы. Ариадна стала всё сильней отдаляться от Кози Глоу. Сказывался ли тут извечный подростковый максимализм, который говорил, что надо тусоваться только и исключительно с крутыми сверстниками, а синтет, с которой растешь рядом и кто поведала все девичьи секреты, под такое определение не попадала? А может, все дело было в том, что розовая пегаска неоднократно принижала друзей девочки, считая тех закомплексованными чмошниками? Так или иначе, а со временем Ариадна оказалась перед выбором — старая подруга или новые друзья. После небольших раздумий, выбор был сделан не в пользу Кози Глоу.

Но она не оказалась на улице без средств к существованию. Андреас оказался порядочным мужчиной, которого пони не устанет благодарить. Человек создал для Кози Глоу личный счет и ежемесячно клал туда небольшую сумму кредитов. С годами денег на счете скопилось прилично, и когда пегаска потеряла доверие лучшей подруги, у нее оказалось достаточно сбережений, чтобы позволить себе квартиру даже не в самом паршивом районе Европейского гигаполиса. На этом фестиваль невиданной щедрости не закончился и Андреас выдал Кози бумагу с рекомендациями, что она — способная ученица и талантливый повар. Это дало пони дорогу в жизнь за пару месяцев до событий, которые впоследствии попадут в историю, как Великая Хартия Синтетов.

И вот, найдя работу, которая позволяла не только платить за жилье, но и при этом жить в новом, изменившемся мире, она мечтала о том, что у неё забрало это серое, промозглое место, — приключениях. Месяц за месяцем розовая пегаска планировала, как отправится в другой гигаполис, пройдётся по тамошним злачным местам, найдёт друзей, а может и смысл своего существования в этом мире, но дальше планов дело не заходило. Вплоть до появления Кризалис Минины. Пони перевёртыш, будто бы пришедшая прямиком из Эквестрии, парой слов объяснила, что искать приключения в другом конце мира не надо, достаточно выйти на улицу. Вот только Кози Глоу испугалась. Сказанное хитиновой пони звучало слишком невероятно, и она даже не знала, что хуже — если услышанное окажется правдой или обратится в ложь. Поэтому она на дала чёткого ответа в первый раз. После чего весь день себя изводила с этим, проклиная последними словами. Когда же Кризалис повторно появилась на пороге, вариант «нет» даже не рассматривался. И вот сейчас, врезавшись спиной в колонну, Кози Глоу с запозданием пожалела, что не взяла с собой браслет-разрядник, разработанный специально для таких существ, как она. Ну или хоть нож. Он бы тоже сгодился.

— Ты как? — прерывисто дыша произнесла пегаска.

— Жить буду, чай не сахарный, — буркнул Финник поднимаясь. В ту же секунду лис покачнулся и опёрся о колонну, после чего всё же посмотрел на Кози и произнес. — Спасибо...

Пони просияла, а её щечки тронул лёгкий румянец, незаметный на розовой шерсти. И пусть спина болела просто адски, разлёживаться она себе не позволила. Поднявшись в воздух, она наставительным тоном произнесла:

— Стой тут, я разберусь.

— Это ты стой тут, а я разберусь! — выкрикнул Финник, но пегаска, окрылённая собственным успехом, его уже не слушала. Взвив в воздух, она увидела, как Тирек пытается попасть по Кризалис копытами, но та умудряется уклоняться. Меж тем к сцене бежала Одри, за ней, слегка подотстав, Грогар, а замыкали эту нелепую погоню — вторая Кризалис и Амелия. Посетители же смотрели на это с глуповатыми улыбками, видимо считая происходящее частью заранее подготовленного шоу.

Взяв разгон, пегаска понеслась в сторону кентавра и, когда до того оставалось несколько метров, выкрикнула: «Тирек!»

Кентавр дёрнулся и резко обернулся, что спасло его. Ведь останься он в прежней позе, и пегаска впечатала бы задние копыта ему в череп, однако, всё, что ей удалось, так это крылом попасть по глазам трёхметровому синтету.

«Ну почему! Почему в фильмах это всегда срабатывает?» — успела подумать розовая пегаска, прежде чем кулак Тирека врезался ей в затылок, напрочь выбивая сознание...

Злых существ не бывает, не важно, идёт ли речь о человеке или синтете. А если они и ведут себя плохо, то тому есть причина, которую можно исправить. Одри Бекер верила в это ещё до встречи с Кризалис, но лишь благодаря фее и совместным приключениям она смогла найти слова для других, что способны всё изменить. И именно это она попыталась сделать с Грогаром. Поговорить. Но тот не слушал, а лишь кричал и порыкивал, будто дикий зверь. Ситуацию изменила песня со сцены, которую исполняли... злодеи из Эквестрии, почти полным составом. Но времени удивляться не было. В глазах синтета-барана блеснула грусть, а выражение его морды смягчилось, как только раздались слова. У него даже начал шевелиться рот, будто бы он пытался подпевать, и тогда Одри решилась спросить, что же значила эта песня для звероподобного синтета. Но это вызвало лишь поток грубых слов, от которых запылали уши, и она отвернулась, зажмурившись. Когда же поток сквернословия иссяк, то девочка решила открыть глаза, после чего поглядела на сцену, где происходила натуральная драка между исполнителями и алым кентавром.

Одри, несмотря на окрик Кризалис и Амелии, первой побежала к друзьям, обогнув Грогара. Посетители, будь то люди или пони, расступались перед ней, обсуждая представшее перед глазами шоу. Сама девочка не считала происходящее частью представления. Всё выглядело слишком серьезно, и удар, выбивший сознание из розовой пегаски, подтвердил это.

Одри успела подхватить Кози Глоу в последний момент, иначе бы у пони прибавилось синяков, ссадин, а возможно и переломов. Пегаска весила, наверное, целую тонну, а может быть, всему виной была скорость падения оной, но так или иначе, а девочка не устояла на ногах и шлёпнулась на пятую точку. Ойкнув от неожиданности, Одри убрала с мордочки пони гриву, лишь затем чтобы увидеть, как у той из носа стекает струйка крови, а на самой мордочке застыло мучительное выражение.

— Кто-нибудь... помогите... пожалуйста...

Сказано это было тихим, едва уловимым голосом, но её явно услышали. Рядом приземлилась Рейнбоу Дэш в спортивной форме и с завязанной в хвост гривой, а следом появилась девушка, тоже с радужными волосами и также в спортивной форме. Опустившись перед пострадавшей, она нежно забрала пони из рук девочки.

— Кто... — только и смогла произнести Одри, из глаз которой текли слезы.

— Зельда Мирас, — представилась девушка, после чего приложила ухо к груди Кози Глоу и прислушалась. — Сердцебиение ровное. Будем надеяться, что только оглушена. Дэш, ап...

— Мигом, — отсалютовав, лазурная пегаска молнией рванулась в противоположную сторону.

Девушка стала ещё что-то говорить успокаивающим тоном, но Одри не слушала. Она поднялась на ноги и направилась к сцене, где Тирек зажал Кризалис в угол, и если бы не Сомбра, что запустил магией в сторону кентавра тромбон, отвлекая последнего, то перевёртыш могла бы присоединиться к Кози в стране Морфея, а то и что похуже.

— Куда ты? — Зельда перехватила Одри.

Девочка, вырвав руку без особых усилий, указала на сцену:

— Туда.

— Ты не видишь, что происходит?

Одри решительно направилась к месту битвы, бросив на ходу:

— Я могу всё исправить.

«Вот только могу ли?» — пришла в голову гаденькая мысль, которая отказывалась уходить, как бы её ни просили.

Забравшись на сцену, девочка стала повторять: «Пожалуйста, прекратите», подобно мантре, но её никто не слушал, и тогда она повысила голос до крика. Казалось, что и это не сработает, но просьба маленькой девочки и впрямь привлекла внимание дерущихся.

— Неужели вы не видите, что вы делаете? Лишь множите всё то плохое, что только и может быть в мире, и оно... оно оседает на сердце тяжёлым грузом, — для убедительности, плачущая светловолосая девочка приложила руку к груди. — И чем больше вы будете накапливать плохого, тем меньше в вас останется своего... настоящего. П-п-пожалуйста, хватит. Нет ничего, что нельзя было решить просто поговорив, — она повысила голос, а из глаз сильнее начали течь слезы. — Ничего!

Казалось, на один краткий миг время замерло...

Стереотипы. Они, порой, как тяжёлые камни, привязанные к ногам, что тянут тебя на дно. Если ты маленький и незначительный с виду, то ничего не стоишь. Если же являешься горой мускулов, то значит тупой, но полезный. Именно так все и всегда относились к Тиреку Фертуччи — полезный инструмент. Оружие в руках сильных мира сего, даже если этот мир ограничивался рестораном или улицей, чьи обитатели нуждаются в «защите». Вытащенный из камня и оказавшийся в этом мире, первое, что получил кентавр от своего хозяина, так это электрический ошейник, который раз за разом бил током при попытке его снять или отказе выполнять приказы. Так Пабло Фертуччи решил обезопасить себя, если вдруг новая игрушка не станет выполнять его команды. О, конечно же, он был в курсе, что искусственным существам в подкорку было заложено не причинять вреда людям, но также до него доходили слухи о нападениях синтетов на хозяев, и искушать судьбу он не желал. С тех пор Тирек использовался как тупой громила, делающий для своего владельца любую, даже самую грязную работу, но человеку и в голову не могло прийти, что синтет-кентавр окажется склонен к естественным наукам, а впоследствии найдёт способ снять проклятый ошейник, дабы вдоволь отблагодарить своего хозяина. Смерть Пабло Фертуччи и трёх его головорезов мигом обеспечила синтета алым статусом чипа, и несмотря на то, что в Сером городе много бедных районов, куда полиция суётся редко и с неохотой, скрываться бесконечно было нельзя.

В один чёрный день Тирек нарвался на полицейского, синтета. Пес, что представился как Джерри Ли Эксквайр, предложил кентавру то, что до него никто и никогда не делал: сдаться добровольно и провести за решёткой пару дней, пока не будут заполнены бумаги и его не отправят на «Фабрику Радуги», либо умереть на месте. Решив, что долгая агония лучше быстрой, Тирек согласился сдаться. Когда же наступил «судный день», то пришла неожиданная новость — всеобщая амнистия. И будто бы этого было недостаточно, ему предоставили социальное жилье. Помимо него были организованы ещё столовые, разве что выдаваемая там пища не могла прокормить столь могучий организм, но Тирек не падал духом. Он был уверен, что вскоре сможет что-нибудь найти. Так и произошло — работа охранником в ночном клубе. Непыльная работенка, знай себе выкидывай пьяных или разбушевавшихся клиентов, да только местный владелец, Чат Престон, относился к новому сотруднику, как к грязи. Тирек не выдержал подобного и вскоре ушел, надеясь найти работодателя получше. Но то ли места были уже заняты, то ли Чат сообщил друзьям о столь нерадивом сотруднике, а работы найти не удалось. Вскоре Тирек впал в отчаяние и был готов начать грабить тех, кому в жизни повезло чуть больше, но Фортуна снова оказалась на его стороне. Судьба свела с Грогаром, который относился к нему как к равному, чего не было даже в Эквестрии. И пусть предложенная работа была аморальной, но синтет, что не видел от мира людей ничего помимо грубых слов, насмешек и издевательств, взялся за неё, и совесть по этому поводу не беспокоила. Ровно до сегодняшнего дня.

Перепуганная девчонка, которую можно было раздавить копытом, сейчас стояла и просила остановиться. И мелькнула мысль, что, может, она права? Может, найдётся иной выход из ситуации и другое применение как его мускулам, так и интеллекту?

Тирек окинул взглядом происходящее и то, как Грогар, пока безуспешно, пытается попасть по двум Кризалис копытами и рогами, очевидно посчитав, что чем больше перевёртышей сдаст нанимателю, тем лучше. Окинул взглядом посетителей, на лицах которых проступило беспокойство. Видимо, стали понимать, что тут что-то не так, а следовательно, вызов полиции не за горами. И снова взглянул на плачущую девочку, которая... видела в нём тупого громилу.

Глаза кентавра налились кровью, и он с силой обрушил кулаки на стоящую перед ним светловолосую девчонку...

Каким бы любителем драк и сражений ты ни был, но если все они оказываются не в твою пользу, то приходит осознание, что, может, попробовать другой подход?

Вот и Сомбра Фергюссон пытался перекричать шум драки, предлагая остановиться и сесть за стол переговоров. Увы, но старое доброе насилие победило здравый смысл, а потому пришлось участвовать в этом бардаке, пусть и на почтительном расстоянии, раз за разом отвлекая Тирека от гарцующей на сцене Кризалис и пытаясь справиться с занавесом, дабы решить проблему с выжившими из ума синтетами.

Как выяснилось, попытаться всё решить миром захотел не только он, но и Одри Бекер, о которой Сомбра был наслышан, но до конца не верил, что такие люди есть где-нибудь ещё, помимо страниц истории. Когда же Тирек сделал свой ход, то серый единорог обхватил кинетическим полем юную особу и рванул в противоположную от гиганта сторону.

Девочка испуганно ойкнула, но осталась цела, разве что не удержалась на ногах и плюхнулась на пятую точку. Вот только этого кентавру было мало, и он решил превратить Одри в кровавое пятно, медленно надвигаясь и игнорируя всё, что происходило вокруг. Антропоморфная кошка швыряла в Тирека бокалы, кое-какие из которых были пусты, другие наполнены алой жидкостью, возможно соком, и даже меткое попадание в голову заставило громадного синтета дёрнуться, но своё шествие он не остановил. Обе Кризалис, которые сейчас отвлекали Грогара, в унисон крикнули: «Одри!» и бросились к ней, но одну из них, Сомбра не поручился бы которую, так как обе были одеты одинаково, боднул синтет-баран, отбросив к дальним столикам. Всё это было бесполезно. Великовозрастные хулиганы из Эквестрии, в своих поступках руководствовались пьянящей яростью, и любой отвлекающий фактор для них был, как жужжание мухи над самым ухом. Неприятно, но не более того. Даже ещё один кинетический рывок не дал бы, а потому бывший король Кристальной Империи сосредоточился на занавесе и вместо того, чтобы отстегнуть последние кольца, попросту их разорвал.

Ширма опустилась… прямиком на дерущихся. Это создало ещё большую кучу малу и поток нецензурных высказываний с обеих сторон. Сам же Сомбра подбежал к Одри и скомандовал:

— Уходи отсюда.

— А как же... — начала было девочка, но серый единорог перебил, и из его голоса пропали те милые и обходительные черты, с которыми он говорил с визитерами в «Красном зонте». Сейчас он всё сильней напоминал того, кем его помнили по мультсериалу — грозного короля-колдуна.

— Нет вр-р-ремени! Уходи. Немедленно.

— А как же... — Одри только сейчас увидела Кризалис, пострадавшую от удара Грогара, которой помогала встать Принцесса Селестия, и приложила ладоши ко рту, тихо прошептав: — Кризалис...

— Она спр-р-равится, — рявкнул Сомбра. — А даже если и нет, то тебе здесь не место!

— Моя очер-р-редь! — выкрикнул картавый женский голос, заставивший серого единорога удивлённо нахмуриться и взглянуть в сторону источника звука. В сторону спутанного кентавра бежала вторая девочка, держа в руках по металлическому подносу.

— Ей, вообще-то, тоже... — покачал головой Сомбра...

Не важно, насколько большими и страшными кажутся окружающие — у всех есть слабые места. У учителей — их профессия, которую как бы они ни ненавидели, но хулить не позволят. У учеников — их детские, идиотские мечты и стремления, которые никогда не сбудутся. А у громадного синтета — голова, которая была куда как меньше остального тела.

Магда Пинкертон, которой до этого вмешаться в драку мешала Амелия, порыкивая, грозя поркой, а также увещевая тем, что побоев в жизни и так хватило, сейчас оказалась сама по себе и, подхватив металлические подносы, при этом скинув с них всё содержимое на пол, рванулась к кентавру, который посмел обидеть подругу. Лучшую и единственную подругу. И пусть оба здоровяка сейчас ничего не видели, но, размахивая копытами во все стороны, имели все шансы задеть девочку-подростка, прям как отчим после очередной попойки. И, в отличие от тутошних любителей помахать конечностями, не успокаивался, пока тяжелый кулак не оставит на теле падчерицы ощутимый след. С годами Магда научилась уклоняться от большинства ударов или делать так, чтобы кулак отчима проходил по касательной. Главное же было не перегнуть палку, в противном случае Джей свирепел и начинал уже девочку бить не по телу, а по лицу. Вот прямо как намедни.

Приблизившись к своей цели, девочка слишком поздно осознала, что задуманное не выйдет. Она планировала запрыгнуть, а то и взбежать на спину кентавра и уже там устроить для мозгов громадного синтета натуральный концерт, но тот, выпрямившись в полный рост, дал понять, что расстояние для прыжка окажется слишком большим.

Нервно сглотнув, Магда всё же подпрыгнула, посчитав, что лучше попробовать, чем менять план на ходу. И, неожиданно, её подняло в воздух. Закусив нижнюю губу, она испуганно посмотрела в зал и увидела, как серый единорог, стоящий рядом с Одри, подмигнул.

Магия, держащая её, погасла, и девочка шлёпнулась на спину кентавра, вызвав у последнего поток бранных слов, а также попытки сбросить наездницу. По счастью, безуспешные. Руками он дотянуться до Магды не мог, а потому начал рвать сковывающую его ловушку. Девочка же не стала ждать, пока Тирек освободится, и, размахнувшись, ударила своими импровизированными орудиями по голове синтета. Раздался характерный звон, а кентавр вскрикнул. Вот только Магде этого было мало, и она ударила громадного синтета ещё раз, затем ещё и ещё. За себя и свою жизнь. За то, как большинство взрослых на неё смотрело и обращалось. Ну и за Одри, конечно.

Тирек закачался, и, посчитав, что тот в любой момент рухнет, Магда, отбросив в сторону подносы, спрыгнула со спины синтета, и её снова обволокла неведомая магия, аккуратно опустив подростка на землю.

Тут же рядом появились две Кризалис, перед которыми парил канат, и, ухмыльнувшись друг дружке, связали ноги кентавра, отчего последний всё же не выдержал и свалился. Хитиновые пони слегка стукнулись головами друг о друга и засмеялись. Улыбнулась и Магда, правда спустя мгновение ей стало не до улыбок.

Грогар высвободился из импровизированной ловушки и нёсся прямо на нее...

Всё, что оставалось сделать, так это зажмурить глаза и молить всех известных богов о снисхождении, и, наверное, окажись на месте Магды Пинкертон кто-то другой, он бы так и поступил. Вместо этого подросток с вызовом смотрела на приближающегося синтета, сжав ладони в кулаки. Ну да, будет несколько переломов, ну и что с того? Не первый и уж точно не последний раз. А даже если она не откроет глаз после столкновения с взбесившимся синтетом, то тоже не о чем беспокоиться. Уж лучше отсутствие жизни, чем та, которая есть.

Неожиданно перед ней возникла чёрная, покрытая хитином пони, которая и приняла удар Грогара.

И девочку, и королеву перевёртышей отбросило метров на пять, прочь со сцены, причем последняя упала сверху и застонала. Магда же шокировано смотрела на Кризалис, которая встала между ней и синтетом-бараном, и это притом, что пони не испытывала к человеку особо тёплых чувств. Впрочем, это было взаимно.

Грогар приближался, даже не обращая внимания на то, что в его сторону полетели стеклянные стаканы, графины и иные тары, причём как слева, так и справа.

Не обратил он внимания и на окрик: «Эй, урод, найди кого-нибудь своего размера!», исходивший от Финника, что так и не сошел со сцены, но обзавёлся импровизированным оружием в виде ножки от стула.

Грогар остановился.

— Не её, выродок, — прошипела Кризалис. — Меня. Я тебя выставила тем, кто ты есть. Ничтожеством.

Рядом оказалась Одри, которая опустилась на колено перед феей и подругой и стала умолять не причинять тем вреда.

Звероподобный синтет хотел было что-то сказать, но его слова потонули в рёве ярости и бессильной злобы, когда ножка стула попала прямиком в глаз.

Грогар резко обернулся к сцене, а Финник с нагловатой улыбкой произнес:

— Я же сказал своего размера, кроха...

Самое паршивое в работе няньки — это дети, особенно если те стараются сделать всё от них зависящее, дабы перевернуть твои слова с ног на голову. Скажешь им не лезть в историю — обязательно влипнут. Скажешь им стоять на месте, а отвернёшься — они уже где-то в другом месте, суют голову в канализационный люк или ещё в какое, не менее «безопасное» место. А кто будет виноват? Правильно — ты будешь виновата! Вот именно поэтому Амелия Смолетт-Нельсон не задумывалась о детях, даже после того, как Всеобщая Хартия позволила синтетам размножаться. Ей хватало наглядного примера в лице Кризалис Минины. Спасибо, увольте.

И вот сейчас ей поручили проследить за Одри и Магдой, пока все остальные разбираются с парой буйных синтетов, но разве за ними уследишь. Пытаешься удержать одну, и вторая уже рванулась в гущу событий. Пытаешься окликнуть светловолосую дурёху, а другая, возомнив себя Зеной, уже сразила громадное чудовище. Ну кому скажи, не поверят!

И самое паршивое — верное ружьё дома осталось, иначе бы и второй лежал. А так пришлось отвлекать Грогара метко пущенными бокалами, один из которых разбился о его голову. Правда особого эффекта это не возымело. А вот мелкому обманщику и пройдохе удалось привлечь внимание Грогара метко пущенным снарядом.

Синтет-баран посмотрел на обидчика оставшимся здоровым глазом, в котором пылало пламя ненависти, посмотрел на Одри, бросившуюся защищать Кризалис и Магду, после чего ударил девочку передним копытом, наотмашь. Впрочем, малышке этого хватило — под дружный возглас, та упала на пол и осталась лежать.

Грогар же, повернувшись к сцене, стал передним копытом бить по земле, один, второй, третий, после чего с рёвом бросился в сторону маленького лиса.

— Ох, бл... — глаза Финника испуганно расширились, и он, держась за бок, попятился.

Амелия не раздумывала. Сейчас было не до расчетливых и взвешенных решений, о которых она так любила напоминать Кризалис, и приходилось действовать по обстоятельствам. Антропоморфная кошка побежала к сцене, прекрасно понимая реакцию того, кому только что подбили глаз.

На бегу подхватив за шкирку лиса, она успела в последний момент. Стоящее на сцене оборудование разлеталось на пути Грогара, пока он преследовал пару фуррей, одна из которых судорожно соображала, что делать дальше, а второй орал благим матом.

Взгляд Амелии зацепился за столы, у дальнего из которых стояли Селестия и Кризалис, не важно какая. Рядом с ними возвышался огромный, трёхступенчатый торт, который, судя по виду, сам мог сожрать кого угодно. Принцесса с Королевой махали копытами фурри, призывая бежать в их сторону. Та не заставила себя упрашивать дважды. Взбежав на перевернутый стол, подобно лестнице, Амелия побежала по накрытым банкетным столам, то и дело перепрыгивая внушительных размеров подносы. Грогар же не церемонился. Он просто бежал напролом, переворачивая и сминая столы и стулья. Когда же Амелия была в нескольких метрах от Селестии и Кризалис, те в унисон крикнули: «В сторону!» Антропоморфная кошка прыгнула, перекувыркнулась в воздухе и оказалась на ногах, тяжело дыша.

Солнечная принцесса и королева перевёртышей подняли магией огромный торт и метнули его в Грогара. От подобной наглости тот даже остановился, а затем на его устах появилась ухмылка. Продержалась она правда секунды две, не больше. Верхняя часть торта взорвалась, разбрызгивая во все стороны крем, и оттуда выпрыгнула Пинки Пай с боксерской перчаткой в переднем копыте:

— Никтонесмеетпортитьмоювечеринкукромеменя! — единым духом выпалила она, после чего боксёрская перчатка встретилась с мордой звероподобного синтета.

Грогар дёрнул головой, сделал несколько шагов в сторону, после чего упал без чувств.

Амелия, наблюдающая за этим, облегченно выдохнула. Как хорошо, что у кого-то есть план... пусть и запоздалый.

— Ты мне жизнь спасла? — недоверчиво произнес Финник.

— Не обольщайся, — тяжело дыша, отозвалась антропоморфная кошка. — Ты со мной ещё не расплатился.

— И только-то?

— Да, только то! — сказав это, Амелия побежала в сторону пострадавшей Кризалис и лежащей без чувств Одри, продолжая сжимать под мышкой Финника, который требовал, чтобы его поставили на землю, ведь с ним все в порядке. Да только кто ж его слушает?..

Эпилог

Полиция была вызвана почти сразу же после того, как песня переросла в драку. Взяв показания со всех и погрузив пару нарушителей, те удалились, даже не проявив извечный полицейский произвол. Видимо, сказалось то, что слишком много синтетов и им сочувствующих собралось в одном месте. Приехавшая же вслед за ними скорая оказала помощь пострадавшим, и, как выяснилось, сильней всего досталось Кризалис Минине, которой сломало переднюю ногу в двух местах после контакта с Грогаром, и теперь она щеголяла гипсом. Амелия, что сидела рядом, пока жучиле оказывали медицинскую помощь, воздержалась от ехидных комментариев на тему того, что подобное было ожидаемо, учитывая «идеальный план» королевы перевёртышей, а вот Одри вспомнила при каких обстоятельствах встретилась с феей. Сама девочка щеголяла перевязанной головой и диагнозом — лёгкое сотрясение мозга, но от поездки в больницу она категорически отказалась. Кози Глоу же, несмотря на побои, отделалась лишь парой сломанных рёбер и с наглой ухмылкой заявила, что ей теперь грозит заслуженный двухнедельный отпуск, при этом стрельнув глазами в Финника. Последний предпочёл этого не замечать.

— Извини, Одри, — со вздохом произнесла Кризалис, направляясь к выходу, логично посчитав, что посетители «Маяка» попросту жаждут спровадить гостей, испортивших вечеринку.

— А? — девочка удивлённо уставилась на хитиновую пони.

— Я не выполнила своё обещание... Обещала познакомить тебя с Тиреком и Кози Глоу, у которых всё хорошо в жизни, а видишь, как всё вышло?

В ответ Одри обняла Кризалис, да столь крепко, что нога отозвалась болью. Будто поняв свою ошибку, она разомкнула объятия, после чего огляделась. Рядом стояла Магда, которой обработали синяки и ссадины, в том числе и на лице, что подмигнула подруге. Тут же находилась и Амелия, что лишь безразлично пожала плечами. Следом шли Финник с Кози Глоу, и последняя засыпала маленького лиса вопросами, на которые тот отвечал без особого энтузиазма, видимо размышляя, как отсюда незаметно скрыться, да так, чтобы о нём забыли годика на два. У одного из уцелевших столиков стояла Селестия с маленькой Луной, ведущие непринуждённую беседу с Королем Сомброй. При этом глаза жеребёнка радостно блестели. И это притом, что она пропустила всё «представление», сидя у себя в комнате. По-видимому, экс-правитель Кристальной Империи смог очаровать малышку. На лицах следивших за разговором брони отражался целый спектр эмоций, от заинтересованности и тёплых улыбок, вплоть до откровенно враждебных взглядов. Всё как всегда, в общем. А вот Кризалис Де Ла Марк видно не было. Возможно, скрылась во время прибытия полиции, благо с её прошлым встречаться со служителями закона было чревато.

— Это не правда! Ты выполнила и даже... — девочка оглянулась на идущих следом, будто в поисках поддержки.

— Провалилась с треском, — доверительно поведал Финник.

— Перевыполнила, — с улыбкой произнесла Амелия и попыталась отвесить мелкому лису подзатыльник. Безуспешно.

Одри кивнула:

— Да, перевыполнила. Я познакомилась со столькими удивительными и добрыми синтетами, готовыми на самопожертвование ради незнакомцев.

Это простое высказывание вызвало недовольное «Эй!» со стороны лиса и розовой пони. Первый начал говорить, что дырявое копыто без него вообще все ноги переломает, а то и шею свернёт, и если не он, то кто. Как только эти слова прозвучали, Финник осознал свою ошибку, а его глаза удивлённо расширились, после чего он приложил лапу к морде. Кози Глоу же начала говорить, что она просто мимо пролетала и вообще её дом с краю.

Одри лишь улыбнулась сильней и произнесла: «Спасибо», заставив пегаску осечься на полуслове и отвести взгляд.

— Они удивительные! И пусть я почти их не знаю, но это не важно. Ты снова совершила чудо.

— В котором все пострадали, — буркнула Амелия. Когда же все посмотрели на неё, хмыкнула: — Что? Единственные, кому не досталось, так это те, кого тут нет. Тоже мне, большое чудо!

— Чудес без боли не бывает, — философски заметила Магда, после чего опустила взгляд. — Я так слышала... где-то...

Одри серьезно кивнула:

— Правильно! Это настоящие чудеса. Не те, что бывают в фильмах. За них нужно бороться, чтобы всё было хорошо. И ты это можешь, — она положила голову на здоровое плечо Кризалис.

— Чудо, это то, что Де Ла Марк не послала меня, — отведя взгляд, произнесла королева перевёртышей, смутившись.

— Кстати о ней... — Кози Глоу постучала себе копытом по подбородку. — Мне вот интересно, а кто из вас был на сцене и столь сильно халтурил?

Глядя на эту нагло улыбающуюся, не сказать ухмыляющуюся, пони, Кризалис поняла, что ответ той и без того известен, но, судя по вопросительному взгляду двух девочек и Амелии, а также стоящим торчком ушам Финника, притом, что тот демонстративно не смотрел на беседующих, стало понятно — ответа ждут все.

— Я была на сцене, потому что знала — именно туда рванётся Грогар при первой же возможности.

Одри покраснела и тихо прошептала:

— А я думала, ты была со мной... так похоже...

— Это была Де Ла Марк, и, судя по всему, ей тоже было на тебя не наплевать... Ну или боялась, что ей хвост оторву, случись что, — Кризалис в последний раз оглядела клуб «Маяк» и улыбнулась. — К слову о ней.

Все взгляды обратились туда, куда указывала перевёртыш, а именно на некогда прекрасную сцену. Там в центре стояли две пони: розовая земнопони, в которой не трудно было узнать Пинки Пай Долорес, а рядом возвышалась Кризалис Де Ла Марк, левитируя перед собой микрофон. На устах хитиновой пони была ухмылка, которая Минине была слишком хорошо знакома.

— Привет, народ! — посетители обернулись к сцене. — Ну ничего себе денек, а? — ответом была гробовая тишина. — Хм, какая приятная публика, а? — она посмотрела на Пинки Пай, и та с серьезным видом кивнула. — Слушайте, я не та Кризалис, которую вы ненавидите... — из зала донесся крик: «Откуда нам знать?», и Де Ла Марк, закатив глаза, приняла образ твайликорна. — Пойдёт? — зал недовольно загудел. — Что, нет? Не нравлюсь? — она недовольно фыркнула и приняла образ принцессы Селестии. Настоящая при этом пила из бокала и, заметив подобное преображение, зашлась кашлем. — О, а образ тортоедки вам больше по душе? Ну что ж, давайте остановимся на нём. — она обвела долгим взглядом зал, как показалось Минине, на ней и её спутниках взор Кризалис со сцены задержался чуть дольше, а затем она продолжила. — Серьезно, я думаю не каждый день случается драка между злодеями всея Эквестрии в вашем клубе, а? — часть зрителей, преимущественно пони, закивала. — И давайте забудем ненадолго о последствиях этой драки, а лучше сосредоточимся на произошедшем. Выглядело ведь как представление, а присутствующие синтеты напоминали каскадеров? — и снова кивки, но на этот раз со стороны людей. — А знаете, что самое крутое? Школ каскадеров, да и вообще толком школ, для синтетов не существует! — она рассмеялась своей шутке, но только она. Никто в зале не засмеялся. — Не смешно? Ну и пофиг, — она безразлично махнула копытом. — Другое дело — на кого ставили? — и снова тишина. — Ой, да ладно! Одни сражаются с другими, и у каждого должен быть любимец. Вряд ли Кризалис, — она издала ртом пару неприличных звуков. — Кому нужна эта насекомоподобная тварь? Особенно в свете того, что пыталась вас жизни учить. Вас. Большинство из которых разменяли третий десяток и знают всё о ней! — и снова согласные кивки, а иногда и слова о том, что правильно говоришь или просто просили продолжить. — А что продолжать? Я бы вот поставила на Тирека. Большой. Накачанный. Небось и причиндалы у него что надо. Ну точно всех отымеет. Давайте, кто тоже так думал? — посетители начали недоверчиво переглядываться. — Да ладно вам! Тут все свои. Смелей, — Из зала появилась рука, за ней ещё одна и ещё, потом последовали и копыта, но значительно меньше. Кризалис с радостной улыбкой указывала на каждого, кто поднял конечность. Наконец, посетители определились. Больше половины подняли руки, то ли соглашаясь с мнением хитиновой пони, то ли не желая отставать от большинства. — Как же я вас всех люблю! — Де Ла Марк рассмеялась. — Мелочные. Самодовольные. Тупые твари. Вы все обожаете смотреть на то, как другим причиняют страдания. И плевать, физические или душевные. — она грозно блеснула глазами, и маскировка спала. — Я действительно не Минина. Я не верю во вторые шансы. Не верю в перевоспитания. Но знаете, во что я верю? — зал недовольно загудел, но выступающая на сцене перевёртыш проигнорировала это, пнув разломанный табурет. — Я приемлю насилие. Оно решает все и всяческие проблемы, и вот что скажу: я видела вас. Я видела, как вы, жвачные, тупо таращились на происходящее. И я запомнила ваши лица. Зачем, спросите вы? А очень просто. Если вам вдруг захочется причинить вред синтетам, не важно, живущим у вас на иждивении или просто бездомным, — я об этом узнаю. А потом приду и выбью из вас всю дурь, да так, что вам, богатые мешки с дерьмом, всю жизнь придётся на лекарства работать! Вот вам урок дружбомагии от Кризалис, кушайте, не обляпайтесь.

С этими словами Де Ла Марк метнула микрофон в зал, и с гордой походкой знающего себе цену существа направилась к чёрному выходу, находившемуся за сценой. Зрители пока недоумённо таращились на сцену и стоящую там Пинки Пай Долорес, что неловко улыбалась. Розовая земнопони явно не такой речи ожидала. Селестия же приложила копыто к мордочке и качала головой. Сомбра, глядя вслед удаляющейся хитиновой пони, произнёс нечто вполголоса, что вызвало смех у маленькой Луны, а затем она, радостно пища, сделала несколько кругов вокруг экс-правителя Кристальной Империи, найдя в его лице нового друга. Минина тихо прошептала: «Валим». Её спутники согласно кивнули и засеменили следом, при этом в глазах Одри и Кози Глоу стоял восторг, а Магда улыбалась от уха до уха.

Оказавшись у выхода, Кризалис Де Ла Марк, рассмеявшись, произнесла, явно усилив свой голос с помощью магии:

— Королева покинула здание!..

Мой путь

Фоллаут: Эквестрия — Звёздный свет

Окна

Жучашка-обнимашка

Ветер Времен

Немного о многом

Приятные Вещи

По-гейски ли жеребцу отсосать кобыле рог?

Вспомнить прошлое

Искусственный солнечный свет