My little sniper. Картавый ублюдок
Часть 9
Может, драка с монстром, спасение крота, короткий разговор при свете лампы — просто странный сон? Набор сумбурных образов, порожденных мозгом как ответ на питание непроверенной лебедой, вобравшей в себя половину периодической таблицы. Но увидев черный комочек возле спящей Тисл, Масти догадался: безумные сорняки с Пустоши тут ни при чем. Это лишь реальность закрутилась, исполняя психоделическое фуэте. Настоящее, правдоподобное до того, что действительно сомневаешься в своих ощущениях. Щурясь, Масти попеременно глядел на крота, Тисл, погасшую керосиновую лампу, бледный от утреннего света дом. Пони обрадовался, выдохнул, надев очки. Кочерыжка между ушей хоть и барахлила, но стоически сохраняла общую работоспособность.
Тисл протерла глаза и перекатилась на живот.
-Доброе утро. Ночью к нам больше никакие изверги с кобылками не ломились, да?
-Таки-да, — ответил Масти. — И если тебя все же задели мои слова, то пг’ошу меня пг’остить. Это-таки было сказано в сег’дцах, без злобы.
-То есть прям неприязни к кобылкам у тебя нет? — осведомилась Тисл.
-Пг’ям-таки непг’иязни нет, пг’осто у меня с кобылкой была связана одна непг’иятность.
Мысленно убедив себя, что все давно потеряно и перспектив с Тисл у него нет, Масти поведал единорожке об одном из своих похождений, в ходе которого он, объятый порывом содомского греха, пробил козырного трупу. У Тисл не было слов. Она машинально шевелила губами, временно потеряв дар речи. Помотав головой, Тисл пришла в сеи сказала:
-Фу, блин, зачем ты мне это рассказал?
Теперь настала очередь Масти замолчать, подбирая ответ. Снова потянулась неловкая пауза. Тисл решила сделать вид, что вопрос был риторическим.
-А ты что, не видел, что она мертвая?
-Нет, не видел.
-А проверить было лень?
-Ну-у, ситуация была-таки сложной, и я…
-Нет, ты реально вдул трупу? Без шуток? — уголки рта Тисл истерически приподнялись. Масти покивал.
-Какая гадость! — невольно рассмеялась Тисл.
-Не спог’ю, — согласился Масти, — фог’менная гадость, г’ожденная поспешностью. Я имею тебе сказать, что поспешность — это-таки очень г’азг’ушительная вещь, котог’ая может кончиться чем-то похуже изнасилования тг’упа.
-Ты это к чему?
-Я-таки к тому, что именно поспешность погубила Эквестг’ию. Пг’инцесса Твайлайт Спаг’кл г’ешила пг’овести экономические г’ефог’мы чег’есчуг’ быстг’о. Столь г’езкие изменения пг’ивели к массовым пг’отестам. Пг’инц Максвелл воспользовался дестабилизацией стг’аны и захватил власть путем военного пег’евог’ота, ликвидиг’овав пг’инцессу Твайлайт. Это восстание завег’шило эпоху застоя, после котог’ой последовал затяжной кг’изис.
-Принцесса Твайлайт неумело провела реформы? — удивилась Тисл. — Странно. Особенно если учесть ее организованность.
-Я имею тебе сказать, что пг’инцесса-таки находилась на тг’оне не один десяток лет и к моменту пг’оведения г’ефог’м была уже далеко не той, что пг’ежде.
-А как вообще до этого дошло?
-Дело в том, что Эквестг’ия-таки взяла много внешних кг’едитов для г’азвития пг’омышленной инфг’астг’уктуг’ы, — ответил Масти. — Но кг’едиты эти были с плавающей ставкой, то есть тг’ебуемая к выплате сумма со вг’еменем увеличивалась. Эта пг’облема, к слову, пег’ешла к Максвеллу по наследству от Твайлайт. По указам пг’авительства центг’альный банк Эквестг’ии постоянно повышал ключевую ставку, пытаясь сдег’жать набиг’авшую темпы инфляцию. Пг’и этом экономика накачивалась деньгами для нужд большой аг’мии. Банк-таки не спг’авлялся с пег’емещением таких огг’омных сумм на депозиты. Паг’аллельно возг’астал уг’овень безг’аботицы, связанный с дефицитом внешнетог’гового баланса. Ну, а когда-таки обесценились дг’агоценные камни, являвшиеся главным экспог’тным товаг’ом Эквестг’ии, мощную инфляцию уже нельзя было сдег’жать. По всей стг’ане пг’окатились волнения, и пг’инц Максвелл, боясь потег’ять власть, ввел военное положение.
-И после этого все полыхнуло? — уточнила Тисл.
-Таки-да.
-Но ведь можно же было как-то договориться с народом, решить все мирным путем.
-Можно было, — согласился Масти. — Однако, как я уже говог’ил, автокг’аты со вг’еменем тег’яют хватку. Их г’ешения склонны становиться нег’ациональными, ведь место г’азума постепенно занимает паг’анойя. Как говог’ят, г’ыба гниет с головы. К сожалению, последствия ошибки Максвелла были необг’атимыми.
Гражданская в Эквестрии была долгой. Побоище имело ту чудовищную форму, когда воевали чуть ли не все против всех. Вряд ли могло произойти иначе. Эквестрия представляла собой многонациональное лоскутное одеяло, разделить которое безболезненно было практически невозможно.
Первой о своей независимости объявила Кристальная Империя. Группировка правительственных войск, задействованная в миссии по устранению сепаратистов, была разбита имперскими силами менее чем за неделю, продемонстрировав остальным слабость изрядно коррумпированной эквестрийской армии. Принц Максвелл был вынужден подписать декларацию о независимости Кристальной Империи, подтверждавшую выход последней из состава Эквестрии.
Вслед за кристальными пони о создании независимой республики объявили пегасы Клаудсдейла. Решение также поддержал Лас-Пегасус, заключив союзный пакт со столицей самопровозглашенного государства. Поначалу преимущество принадлежало пегасам, фактически имевшим воздушное превосходство над армией Максвелла. Однако республике не удалось закрепить успех на земле, а авиация успела понести серьезные потери. Принц Максвелл сумел найти резервы, и по его распоряжению генштаб организовал операцию под кодовым названием «Темпест».
Клаудсдейл рухнул, ознаменовав победу правительственных войск. После этого из Эквестрии потекли реки беженцев. Немногочисленные силы пегасов, пережившие наземный штурм упавшего города и казнь пленных, отступили, обосновавшись в последнем на тот момент оплоте республики — Лас-Пегасусе.
Падение Клаудсдейла вызвало резонанс в мировом сообществе. Газеты пестрили снимками колонн гражданского населения, покидающего родные дома. Против Эквестрии ввели многочисленные санкции. На территории самопровозглашенной республики пегасов появился миротворческий контингент Интернационального Альянса, также наладившего поставки гуманитарной помощи в Лас-Пегасус. Предполагалось, что Максвелл остановит боевые действия, побоявшись гибели миротворцев и международного скандала. Тем не менее, данные полумеры никак не поспособствовали улучшению ситуации.
Под конец лета в окрестностях Лас-Пегасуса уже шли боевые действия. На исходе сентября войска Максвелла при поддержке десантно-штурмовых частей заняли подступы к городу. Лас-Пегасус был заблокирован не только с суши, но и с моря. Эквестрийский флот активно участвовал в осаде.
Город тяжело переживал блокаду. Сразу же после ее начала сложилась аховая ситуация, обусловленная дефицитом продуктов питания и питьевой воды. Електроснабжение прекратилось по всему Лас-Пегасусу. От постоянных обстрелов горели стоявшие в гавани танкеры. Ликвидировать пожары не представлялось возможным, над городом висел плотный смог. Было уничтожено много памятников, объектов культурного наследия.
Позже о своем вступлении в состав республики пегасов заявил Толл Тейл, осадив местный гарнизон эквестрийской армии. Войска Максвелла, усиленные полувоенными добровольческими формированиями земнопони и единорогов, начали операцию по вызволению гарнизона, переросшую в осаду города. Затяжные бои на улицах Толл Тейла своей ожесточенностью шокировали находившихся в Эквестрии корреспондентов. С заголовков первой полосы газет ушел Лас-Пегасус, уступив место фотографии испещренной попаданиями водонапорной башни, ставшей символом битвы.
К ноябрю Толл Тейл был практически разрушен. Ослабевший Лас-Пегасус прекратил сопротивление, сдавшись армии Эквестрии. На некоторое время наступило затишье.
Война вспыхнула с новой силой после расстрела свадьбы земнопони в Ванхувере. К виновным причислили единорога, являвшегося членом националистического подполья. Правительство отреагировало незамедлительно, выпустив особый декрет. Документ начал политику апартеида, юридически закрепляя Ванхувер за земнопони как за исконным этносом Эквестрии. Единороги отказались покидать обжитые земли. После этого под Ванхувер перебросилась группировка эквестрийских войск.
Первая победа отошла к единорогам. Их силами был уничтожен «Муншайн Экспресс» — эрзац-бронепоезд армии Эквестрии, усиленный закрепленными на грузовых платформах военными роботами. Изрядно потрепанный огнем ПТРК, от которого едва защищали навесные резиновые листы, состав сошел с рельсов. Тем не менее, земнопони удалось занять все стратегически важные высоты вокруг Ванхувера. Артиллерия свободно бомбардировала город. Снаряды рвались и в жилых кварталах. Когда канонада утихала, за жителями начинали охотиться снайперы. Миротворцы Интернационального Альянса помогали перебегать улицы, закрывая горожан собственными телами. Мир снова содрогнулся при виде фото, сделанного в осажденном Ванхувере. Молодая пара единорога и земной пони была убита выстрелами в голову. Возлюбленные держались друг за друга, бездыханно лежа посреди дороги.
С каждым годом зимы становились все дольше и морознее. Снегопады случались даже летом. Пегасы-погодники не могли полноценно выполнять свою работу, так как расчеты ПВО регулярно открывали по ним огонь. Сильно страдал урожай, возникали вспышки голода.
Неизвестно, кто первым нажал кнопку. Достаточно было одного факта пуска боеголовки, и обмен мегазаклинаниями поставил решительную точку в междоусобной бойне.
Тисл пружинисто вышагивала впереди. Крота, сидевшего у нее на спине как всадник, то и дело подбрасывало. Зверек коготками цеплялся за аквамариновую шерсть, стараясь не упасть.
Масти чуть отставал. Он постоянно всматривался в горизонт. На карте как раз где-то неподалеку должна был стоять группа строений, взятая Масти за своеобразный ориентир. Единственное, что беспокоило земнопони помимо отклонения от маршрута — угрозы, припасенные строениями. В северной части страны располагалось много электростанций, ныне не выполнявших свою функцию. Они могли послужить рассадником зомби, форпостом работорговцев или пристанищем еще чего-нибудь жуткого, вроде шлифовально-пыточной машины с искусственным интеллектом, зверски расчленившей своего создателя. Количество зданий тоже было одному Дискорду известно, потому как керосин опять проявил свою мерзкую натуру.
«Что, думаешь расслабиться? А вот выкуси!» — поставил ультиматум керосин и, вырвавшись из жестяной банки, прямо на глазах у Масти, перебиравшего вещи в сумке, одной каплей упал на карту. Точно на информационный значок. И теперь Масти оставалось лишь ожидать худшего.
Тисл снова зевнула.
-Наверное, зря ты мне про плавающую ставку рассказал. Теперь челюсть вывихивается.
-Послушай, Тисл, — отложил карту Масти, — а как ты-таки попала к бандитам?
-А что?
-Ты-таки тоже любишь отвечать вопг’осом на вопг’ос? — Масти прочистил горло. — Я имею тебе сказать, что мне пг’осто интег’есно.
-Ладно, расскажу. Только не смейся, договорились?
-Договог’ились, — кивнул Масти.
-В общем, у меня была мечта — победить всех бандитов на Пустоши. Раньше это даже не казалась мне совсем тупым, — начала Тисл. — И на этой мечте сыграл один мудак, отчего я и попала в рабство. Отец, кстати, предупреждал меня, что легкомысленные прогулки по заброшенным деревням могут плохо кончиться, но я игнорировала. Это часто выводило его из себя. Сейчас он наверняка грустит по мне. Честно, теперь мне его действительно жаль.
-Я-таки тоже имею испытывать к нему жалость, — сказал Масти. — Это же неспг’аведливо получается: папа тебя любит, а ты его бесишь.
-Согласна, — вздохнула Тисл.
«Скорее всего я неправильно на нее думаю, обманувшись фасадом. Ничуть она не грубая», — оглядел Масти единорожку.
-Да, Масти, — Тисл подняла уши, — ты, наверное, тоже не сразу докатился до жизни такой, что рабов спасаешь и трупы пердолишь.
-Г’аз пошла такая пьянка, — хмыкнул земнопони, — я-таки тоже изолью тебе душу. На тег’нистый путь гег’оя меня пг’ивело желание начать все с чистого листа. Пг’ошлая жизнь-таки не пг’иносила мне чувства удовлетвог’енности.
-Почему?
-Ну, у меня-таки поменялись взгляды, и к некотог’ым вещам отношение стало г’езко негативным, — уклончиво ответил Масти.
-Что, ты когда-то был бандосом?
Масти испуганно встал. Такая догадливость стала для него сюрпризом. И, очевидно, кобылка восприняла недолгое молчание как знак согласия.
-Успокойся, все в порядке, — единорожка подошла к Масти. — Если ты, конечно, не врешь.
Масти сглотнул.
-Я имею тебе сказать, что-таки непг’еменно доведу тебя до твоей дег’евни.
Тисл мягко улыбнулась, наклонив голову.
Вдалеке показались градирни. Масти сообщил Тисл, что нужно идти к ним. Скоро пони уперлись в высокую бетонную стену. Кое-где на ней остались обрывки концертины, угрожавшие ржавыми колючками.
-Ну что, перелезаем? — предложила Тисл, мотнув головой в сторону свободного от проволоки участка.
-Я имею тебе сказать, что гог’аздо безопаснее будет пойти в обход, — ответил Масти. — В пг’инципе, мы-таки спокойно успеваем до захода солнца.
Пони шли вдоль шершавой преграды, будто выраставшей из туч, привычно застилавших небо. Тисл насупилась. Ни дырок, ни калиток. Просто глухая стена. Хоть бы что-нибудь.
Тисл запнулась о бетонный кусок с торчавшей из него кривой арматурой. Посмотрев на стену, пони увидела зияющую в ней брешь, точно внявшую ее мыслям. Масти прошел мимо.
-Эй, Масти! — окликнула Тисл земнопони. — Может, срежем? По диагонали явно быстрее будет.
-Я-таки не думаю, что это хог’ошая идея.
-Да ладно тебе. Не упускать же подвернувшийся шанс. К слову, вдруг мы найдем там что-нибудь полезное?
-Имею тебе сказать, что я-таки не г’азделяю твоего оптимизма, — стоял на своем Масти.
-Только заглянем на пару минут и вернемся обратно, — Тисл перешагнула через край проема. — Смелее, Масти. Если нас еще не положили, значит, бандитов тут нет. И гули тут, между прочим, не сказать чтобы есть.
-Подожди, я-таки…
Масти не успел закончить, так как Тисл пролезла внутрь, крикнув: «Ты идешь?»
«Ох, Селестия, неужели она не понимает? — рассердился Масти. — Не понимает, что есть вещи похуже гулей с бандитами».
Нырнув в проем, Масти преодолел груду щебня, добравшись до Тисл. Единорожка победно взглянула на него:
-Видишь? Тут нет ничего опасного.
-Я имею тебе сказать, что если мы-таки не видим ничего опасного, это еще не значит, что его тут нет.
До ушей Масти и Тисл донеслось гулкое жужжание. Пони посмотрели по сторонам. Яркая вспышка, и на земле остался черный кружок. Пони бросились в разные стороны, крот упал со спины Тисл.
Пара робошмелей кружилась над непрошенными гостями, пытаясь попасть по ним расположенным в хоботках сварочным лазером. Тисл выстрелила, попав по сферическому фотоэлементу. Робошмель, несмотря на повреждение, продолжал висеть в воздухе. Ящики, за которыми спряталась Тисл, прожег красный луч.
-Вот же параспрайта кусок! — выругалась пони, перебегая за катушку с кабелем.
Крот все это время старательно догонял Тисл. Нечаянно шлепнувшись неподалеку от пони, зверек осмотрелся и под деревянным поддоном нашел то, что могло изменить ход битвы — осколок зеркала. Крот помахал Тисл своей находкой. Единорожка все поняла.
-Умница! — потрепала она крота по загривку.
Робошмель навис над Тисл, повернув хоботок в ее сторону. Единорожка магией подхватила осколок. Отраженный лазер перерубил робошмеля пополам. Тисл метнулась на подмогу к Масти.
Земнопони постепенно зажимали в угол. Отойдя за свернутые рулонами листы железа, Масти приготовил автомат. Пони высунулся для контратаки, но робошмель оказался проворнее. Масти отдернул копыта от расплавленного лазером Д-34. Земнопони побежал прочь. Внезапно Масти придавило к земле. Робот перерезал лучом фонарный столб, лишив свою цель возможности двигаться. Из бочкообразного корпуса выдвинулось, подобно жалу, острое сверло. Робошмель ринулся вниз, намереваясь ранить Масти в круп. Жеребец закрыл глаза, но боли не последовало. Робошмель брыкался, попав сверлом в лавандовое поле магии Тисл. Голова с хоботком повернулась на единорожку. Лазерный луч, отраженный осколком, вернулся к отправителю. Грудой дымящегося металлолома робошмель обрушился вниз.
Тисл телекинезом приподняла столб, позволяя Масти освободиться.
-Нет, я вижу, ты никогда не упускаешь возможности найти приключений на свой круп, — заметила единорожка, припоминая зомби-пегаса из развалин Клаудсдейла. — Правда, в этот раз ты нашел их по моей вине.
-Имею тебе сказать, что у нас у обоих-таки нет никаких пг’облем с нахождением пг’иключений, — подытожил Масти.
На некотором расстоянии от заброшенной деревни находилась усадьба. Ее территорию от внешнего мира отделяла кованая ограда с рельефными орнаментом из дубовых листьев. Ворота были сорваны с петель, а усадебный двор перед особняком делили на две части остатки траншеи. Сам дом бирюзового цвета укрепили мешками с песком. Сохранились лишь центральная часть и левое крыло. От правого осталась лишь груда обломков, лежавшая безвольно, точно размозженная конечность.
Тисл пошла за Масти. Крот, до этого смирно сидевший на спине кобылки, вскочил, став беспокойно принюхиваться. Тисл почувствовала впившиеся ей в спину лапки.
-Ты чего, опять что-то увидел? — спросила Тисл, повернувшись к кроту. Тот указал на левое крыло особняка и замотал головой.
-Эй, Масти!
Земнопони подошел к Тисл.
-Не знаю, что почуял наш дружок, но мне кажется, что дальше нам идти не стоит.
-Я имею тебе сказать, — взглянул Масти на крота, — что в этом-таки есть г’ациональное зег’но.
Крот спрыгнул со спины Тисл и припустил к траншее.
-Стой, куда ты? — дернулась за ним Тисл.
Громыхнуло. На долю секунды левое крыло дома озарил огонь выстрела. Из окна вывалилась черная тень, принявшаяся набирать высоту. Масти нажал на спуск. Ружье-пулемет отрывисто защелкало. Попасть Масти не надеялся, стреляя больше рефлекторно, для испуга. Черная тень вздрогнула, кувыркнулась и устремилась к земле.
-Ског’ее, за мной! — крикнул Масти Тисл. Оба пони, проскочив через раздвинутые прутья ограды, помчались к упавшему объекту. Ореол загадочности на нем держался недолго. Черная тень оказалась Даркаром, которому пуля пробила крыло. Снайпер опять увидел серые глаза за оправой очков. Теперь Масти смотрел на него не снизу вверх, а сверху вниз.
-Каков пг’охиндей. Он-таки думал, что сможет безнаказанно улизнуть и во втог’ой г’аз, — ухмыльнулся Масти.
-Все, допрыгался!
Рог Тисл замерцал. Мошонку Даркара охватило лавандовое поле. Наемник по-мышиному запищал, испуганно прижав уши с кисточками.
-Нет, Тисл, не нужно этого, — тронул Масти кобылку за плечо. — Он-таки уже получил свое.
Пони пристегнула кобуру к пистолету.
-Этот тип помог заманить меня в копыта работорговцев! Его опасно оставлять в живых!
-Я имею тебе сказать, что ты-таки хочешь действовать так же, как и Даг’каг’. Но г’азве не ясно, что нам с тобой повезло? Мы можем быть милосег’дными.
Даркар сплюнул.
-Совсем с копыт рухнул? — обомлела Тисл. — Ты что несешь?
-Я-таки хочу сказать, что если нужно победить пг’отивника, то ни в коем случае нельзя уподобляться ему.
Лавандовое поле Тисл ослабело. И единорожка, и Даркар пытались уловить нить мысли, тянущуюся за матовыми глазами. Снайпер видел в стеклах очков свое отражение.
-Ты явно больше, чем таки-пг’осто втог’ая скг’ипка пг’и Шайнинг Аг’мог’е, — сказал Масти Даркару, повернулся и пошел. Тисл и снайпер переглянулись. Единорожка, воинственно всхрапнув, убрала пистолет, дав Даркару понять, что третий раз может стать последним. Даркар удивленно смотрел вслед Масти и догонявшей его Тисл с кротом на спине.