My little sniper. Картавый ублюдок

Часть 1

В кабаке было пусто. Утро выдалось тихим, безмятежным. Тем не менее хозяин заведения посчитал хорошей идеей завести патефон; так, чтобы над круглыми столами витала протяжная и заунывная мелодия.

«Тоже мне, придумал. Хорошенькое дельце. Целыми днями висят над головой облака без единого намека на солнце, так давайте еще какое-нибудь тоскливое говно поставим. Вот это совсем другой разговор, сразу повеситься захотелось».

Желто-зеленый пони с медно-розовой гривой бездумно таращился на начатую кружку сидра. Оттуда, из граней стекла, на него смотрели серые глаза в очках. Масти Хэй, как звали недовольного хмурой обстановкой жеребца, ожидал прихода сообщников. Вчера главарь банды – пегас по кличке Химик – сказал, что у него имеется новость об уникальной возможности, не воспользоваться которой будет просто глупо. Но подробней осветить это предприятие было обещано завтрашним утром, на встрече в кабаке.

Так вышло, что у Масти рациональное мышление не всегда успевало за смекалкой. Именно поэтому пони сообразил, что неплохо будет прийти пораньше, но не подумал о том, чем убить лишнее время. И вот жеребец сидел. Сидел, вылупившись на сидр, и бурчал, сердясь на свою же недальновидность.

Даже поговорить было не с кем. Масти вяло окинул взглядом все еще пустой кабак. Пожалуй, исключая хлопотавшего на кухне владельца, единственным компаньоном жеребца был его автомат с секторным магазином и единой деревянной ложей из цевья, шейки и приклада. Оружие вместе с дорожной сумкойвисело на спинке стула. Заводить диалог с автоматом Масти не собирался: это выглядело бы странно, да и сам собеседник пони говорил пусть и смачно, но очень сурово.

Прозвенел дверной колокольчик. Земнопони, выйдя из состояния полусна, узнал в неожиданном посетителе своего подельника. Рыжий и коренастый Эприкот, поправив револьвер, сел за стол к Масти. Жеребец с розовой гривой беззвучно ругнулся, потому что его сообщник хоть и был низеньким толстячком, но отнюдь не являлся приветливым добряком. Вряд ли смурной и молчаливый Эприкот начнет разговор. Однако случилось небольшое чудо.

— Слышь, - пробормотал рыжий земнопони, кивнув на барную стойку, — может, спросим хавки у этого, пока Химик не нарисовался?

— Имею сказать, что это хог`ошая идея, — пробормотал Масти. На двоих взяли порцию сухих ромашек, уже успевшую где-то полежать и обзавестись легким душком. Эприкоту было лень дебоширить из-за того, что ему подсунули гниль; Масти также решил промолчать. Время полетело быстрей. Наконец объявился Химик.

— Что, жрете? – бросил фиолетовый пегас с русой гривой. – Это правильно; задницу без работы оставлять нельзя. Ладно, не будем размазывать кашу по столу. Сразу по сути.

Главарь развернул на столе карту и продолжил, водя по ней копытом:

— Короче, есть тут недалеко один склад, и там, как я понял, на одном из подземных уровней есть статуя принцессы. Дорогая статуя…

— Из золота что ли? – перебил Эприкот.

— Да. Вы прикидываете, сколько бабулесов получится срубить?

— Поиметь с этого можно-таки достаточно, — подал голос Масти, — но только пг`и условии, что статуя окажется большой, а золото будет-таки иметь высокую пг`обу.

- Слышь, Хим, вряд ли там будет три девятки, — согласился рыжий пони. – А как ее оттараканить со склада? Придумал уже?

— Не боись, все просчитано, — заверил Химик. – Телега со мной. Короче говоря, вы врубились. Если так, то погнали. По дороге можно еще че-нибудь годное замутить. Фонари со стволами и прочий кал сами проверьте, мне в падлу.

Троица вышла из кабака. Масти договорился с Эприкотом, что телегу они будут тащить по очереди. Пони с розовой гривой, опять сменив своего подельника в упряжи, посмотрел на небо. Если бы не война, оно могло бы быть голубым. Но небо было неумолимо-серым. И земля под копытами тоже была серого цвета, только чуть более темного оттенка.

«Безусловно, есть те, — начал рассуждать Масти, — кто просто тащится от подобного пейзажа. Я точно не в их числе. И вообще, война – просто способ уйти от проблем мирной жизни. А тем политиканам, кто в итоге довел свою же страну до состояния пепелища, цена – ломаный битс».

Банда, следуя за Химиком, подошла к одиноко стоящему дому. Фиолетовый пегас убрал компас и достал отмычку.

— Г`азве мы-таки не тог`опимся на склад? – поинтересовался Масти, снимая с себя дугу. – Я имею сказать, что велик г`иск не успеть до темноты.

— Не ссы, успеем, — буркнул Химик, возясь с замком. – Только сейчас наведем по-быстрому шухер на это садоводство…

Жеребец с розовой гривой помолчал. Под натиском отмычки замок клацнул и поддался. Химик и Эприкот вошли в дом, Масти за ними. В пустой комнате возле стен расположилось несколько ящиков и сундуков. Завершал картину старый шкаф из темного дерева, весь в царапинах.

— Работаем, братва, — воскликнул Химик. Он и Эприкот принялись ворошить содержимое шкафа.

Только сейчас Масти понял, что за дверью, в соседней комнате, кто-то есть. Причем этот кто-то совершенно четко обозначал свое присутствие ритмичными скрипами. Земнопони приблизился к двери.

— Масти, ты че? – окликнул жеребца пегас. – Сам же говорил, что надо шевелить поршнями. Не хочешь помочь процессу ускорения обчистки, нет?

— Я имею пг`едположить, что мы-таки здесь не одни.

Эприкот и Химик, оставив шкаф, тоже подошли к двери. Внезапно она щелкнула и распахнулась. Перед бандой вырос единорог. Этот жеребец был очень-очень страшным. Трудно сказать, что именно в нем было страшней: удерживаемая магией двустволка или также удерживаемый магией здоровенный дилдо розового цвета, побывавший в разнообразных местах и все еще влажный. Повисла очень напряженная тишина. Масти чувствовал, как под шерстью проступил пот. Химик медленно отвел затвор эрзац-автомата.

Обитатель скромной лачуги воспользовался тем, что уставившиеся на него грабители были скованы недоумением. Единорог метнул дилдо в налетчиков. Масти и Химик шарахнулись в стороны; упругий предмет, обладавший далеко не лучшими аэродинамическими характеристиками, звонко шлепнул Эприкоту точно между глаз. Рыжий пони, зажмурившись, отстранился, бранясь и отплевываясь. На латексную атаку Химик ответил единственным выстрелом. Автомат заклинило, но пуля ранила единорога в бедро, отчего тот выронил двустволку. Масти с рефлекторной быстротой вскинул оружие и расстрелял незадачливого жеребца. Разгорячившись, земнопони с розовой гривой ворвался в комнату. На первый взгляд в ней, кроме самодельного комода и постели, не было ничего.

На стоявшей у окна кровати лежал кто-то еще, с головой накрытый одеялом. Масти, ни минуты не колеблясь, подскочил к постели, взобрался на нее и отбросил задний край покрывала. Обнажились милый круп и пушистый хвостик. Рациональное мышление безнадежно отстало от вышедшей на первую космическую скорость смекалки. Адреналин ударил в голову и кое-во-что еще, висевшее пониже.

Масти поднял хвост лежащей пони, чтобы сунуть туда, куда надо. Вот она, заветная щелочка! Земнопони, уже войдя во вкус и полностью погрузившись в процесс, неожиданно осознал, что кобылка, которую он жарит, совсем не брыкается и не сопротивляется. Даже не кричит. Жеребец почувствовал: круп кобылки был холодным. Совсем сдернув одеяло, Масти увидел неподвижные глаза пони. Тут до земнопони наконец-то дошло, что он только что трахнул труп. К несчастью, именно в этот момент удача отвернулась от жеребца, и в комнату вошли Химик и Эприкот. Сидящий в весьма характерной позе Масти и бездыханная кобылка моментально расставили все по местам.

— Хе-хе, дохлая подстилка не хуже живой? – сострил Химик. Душа пони с розовой гривой полетела в глубокую пропасть; прямо в Тартар, где совокупление с неживым не считалось чем-то зазорным.

- Слышьте, Масти – мертвоёб, — подключился к глумлению Эприкот. – Как и тот, которого мы шлепнули. Ну а че? Всяку тварь на хер пяль, Каденс увидит – красивую пошлет.

— Тогда уж не мег`твоёб, а некг`офил, — несмело поправил жеребец, надеясь на то, что у него выйдет оправдаться. – Но это вышло случайно. Я таки не спг`авился с собой, я не имел думать…

Фиолетовый пегас снисходительно улыбнулся:

— Ладно, ладно, мы поняли. Тебе еще повезло; вот если бы не ты присунул дохлятинке, а наоборот, дохлятинка – тебе, то это было бы гораздо интереснее.

Эприкот хрюкнул. Сконфуженный Масти слез с кровати. Опустив голову, он поплелся за остальными к выходу. Веселье с мертвой пони не повлекло за собой несовместимых с жизнью последствий, но при этом оно не перестало являться довольно тупым поступком.

Так как в доме больше не обнаружилось ничего ценного, главарь прихватил с собой небольшой кошелек, дряблый и замусоленный. В нем было лишь несколько ржавых монеток, которые банда поделила между собой. Масти такой исход дела совершенно не устроил.

— На эту мелочь жалко смотг`еть. Оно-таки опг`еделенно того не стоило. Патг`оны были потг`ачены зг`я. – Высказался земнопони с розовой гривой. Химик осадил его:

— Молчи уж, порнозвезда ты наша. Как мы, по-твоему, должны были еще завалить того дебила с резиновой елдой? Голыми копытами? Не надо говниться, раз накосячил. Ты от этого один хрен не выглядишь лучше других, да и уважения не вызываешь.

Без того пристыженный земнопони после слов пегаса совсем выпал в осадок. Главарь задел Масти. Внешне это, естественно, никак не проявилось.

— Слышь, Хим, у нас че, получилось типа отделаться малой кровью? – Спросил Эприкот, тащивший поскрипывавшую телегу.

— Точняк. Реальный замес еще только впереди. Вы ж втыкаете, что на статую положили глаз не мы одни?

— Ты этого-таки не говог`ил, — встрепенулся Масти. – А если их-таки окажется больше, чем нас?

— Завянь уже, а, — проворчал главарь. – Там, куда мы идем, одни только лохи педальные шляются, и то поодиночке.

Эприкота внезапное сообщение о вероятном превосходстве соперников также не обрадовало.

— Ну ты махнул, красивый. У таких «лохов» стволы могут покруче наших оказаться. А Масти, кстати, дело толкает; нарваться на толпу – это прям вообще не сахар.

— Да хорош сопли жевать, — сорвался фиолетовый пегас. – Все равно ради золота придется угандошить каких-то чепушил. Большое число рыл и крутые пушки не делают их бессмертными.

Заявления главаря не сильно обнадежили Масти и Эприкота. Еще немного поспорив, оба пони смирились с тем, что ныть бесполезно и что за статую действительно придется повоевать.

---

Каким образом уцелело складское здание – непонятно. Однако стекла были выбиты, шершавый бетон пестрил многочисленными попаданиями, и строение в принципе создавало ощущение весьма непрочной конструкции, держащейся на последней арматуре. Банду фасад, даже способный неожиданно обрушится, не интересовал. Они прибыли сюда с другой целью – опуститься под землю, к золотой статуе.

В свете керосиновой лампы Химик, Эприкот и Масти шли по туннелю. Запыленные железные стены невидимо подгоняли вперед; спертый воздух давал почувствовать запах слабоумия и отваги. Цокот копыт отдавался эхом. Тихо похрустывал песок, насыпавшийся на пол.

— Мы-таки не заблудились? Нам не пг`идется в случае чего бездумно навог`ачивать кг`уги по здешним катакомбам? – поволновался жеребец с розовой гривой. В ответ раздалось шуршание карты.

— Все путем, не заплутаем, — самоуверенно произнес Химик. – Быренько со всем разберемся и смоемся. Клаустрофобию подцепить не успеем, хе-хе.

«Пошел ты, козел», — хотел гневно высказаться Масти, но, предусмотрительно ухватив смекалку за вертлявое седалище, осекся и передумал. Вместо этого жеребец вытащил из автомата магазин и заменил его на полный. Химик не говорил об отсутствии в этих местах интересных с точки зрения биологии существ, способных одним ленивым взмахом культяпки начисто снести голову случайно встреченным пони.

Туннель долго не кончался, хоть в его конце и было светло. Наконец трое пони вышли в некогда просторный зал. Весь его объем съедали стеллажи с коробками; ни те, ни другие не стояли в установленном порядке. Их уже не раз двигали. Двигали, двигали, и в итоге додвигались до того, что теперь обычный поиск чего-либо превращался в целое отдельное приключение. А потом будь добр еще и самостоятельно вычислить обратный путь; с планом лабиринта это было сделать проще, но многих даже это не спасало от топографического кретинизма.

Химик, Масти и Эприкот стояли перед хаотичной армадой, тепло озаренной желтым электричеством нескольких изредка мигавших ламп. Желанный трофей поджидал где-то в глубине лабиринта из бесчисленных стеллажей. «Где-то в глубине» — это в центре, который фиолетовый пегас на карте отметил красным крестиком.

Телега с неохотой преодолевала коробчатые ряды. Упираясь и повизгивая рессорами, она как будто чуяла угрозу, затаившуюся рядом. Возможно, даже будучи неодушевленной, телега обладала несколько большим благоразумием, чем ее хозяева. Телеге бы в голову точно не пришло шастать по заброшенным помещениям в поисках сокровищ. Послышался шорох. Банда замерла.

— Сдается мне, что не одни мы в эту дыру колеса прикатили, — заключил Эприкот. Масти, которому дуга уже прилично натерла шею, иронично поднял брови:

— В самом деле?

— Тихо! – рявкнул Химик и поднял автомат. Желанная тишина воцарилась. Обычно в течение нескольких секунд после этого гремит выстрел и кто-то, обзаведясь еще одной дыркой в черепе, падает замертво. Но одного выстрела не состоялось. Зато состоялось пять, быстрых и резких, но неточных. Тем не менее, они стали неожиданностью для банды, которая сорвалась с места и свернула в ближайший коридор, в котором стрелок бы никого не достал. Химик, краем глаза посматривавший на карту и собравший в одну кучу остатки напускного хладнокровия, старался направлять за собой Масти и Эприкота. У обоих пони от испуга мужество стекало по задним ногам. Троица кое-как ушла от засады. Вероятно, не единственной.

Поменявшись с Эприкотом, Масти снова шел налегке и позади всех. Если у случайностей не получается случиться одновременно, то они стараются случиться последовательно, с небольшими временными промежутками. По троим пони снова выстрелили. И снова промахнулись. На этот раз уже никто не испугался: Химик и Эприкот принялись беспорядочно палить во мрак под потолком, где якобы затаился стрелок, а Масти стал вглядываться в верхние ярусы стеллажей.

На самой верхней полке стоявшего рядом стеллажа что-то сверкнуло. Масти, отойдя от остальных, вознамерился обойти снайпера, чья оптика так удачно дала блик. Смекалка и рациональное мышление шли ноздря в ноздрю. Путь наверх был сложен; земнопони пару раз чуть не сорвался.

«Хоть бы мне попался дятел, — мечтал жеребец с розовой гривой, — который не оставил позицию после первого же выстрела».

Перебирая копытами, земнопони наконец достиг верха. Едва различимый за тенью контейнера, зебра напряженно глядел в оптический прицел.

«Ну все, теперь этот типчик точно не улизнет», — мысленно восторжествовал Масти. Жеребец вплотную подкрался к жертве. Снайпер и ухом не повел.

— Ты-таки ошибся, дг`ужок-пиг`ожок, — проворковал земнопони. – Клуб любителей пег`едег`нуть затвог` двумя этажами выше.

— Че? – не понял зебра и, получив прикладом автомата по затылку, бессознательно обмяк.

Масти подобрал винтовку. Она оказалась самозарядной; жеребец с розовой гривой немного читал о подобном оружии. Повертев трофей в копытах, земнопони обнаружил переводчик огня. Винтовка была способна вести огонь в автоматическом режиме. Масти повесил интересное приобретение на себя, предварительно вынув из разгрузки зебры пару дополнительных магазинов и сложив их к себе в сумку.

Оставалась еще одна задача – найти Эприкота и Химика. Разумеется, спустившись вниз, Масти их не обнаружил. Они уже наверняка десятикратно прокляли его и пошли дальше. А куда? Догадаться было нетрудно. Земнопони весьма скоро настиг остальную банду, которая, добравшись до центра, ввязалась в перестрелку с остальными зебрами. Масти наблюдал за событиями, не торопясь вступать в бой. Выстрелы сопровождались отборной руганью:

— Вас тут не стояло, — напирал Химик, перекрикивая сухой треск. – Съебали с точки, полоски блядские!

— Хуй соси! – звучал закономерный ответ. Между двумя сторонами как бы образовалась «ничья земля», на которой и стоял тот самый ящик со статуей, помеченный желтой маркировкой.

Воспользовавшись удобным положением, Масти перезарядил трофейную винтовку, лег и прицелился. Один из зебр-бандитов, сидя за железной бочкой, пытался устранить какую-то оружейную неполадку. Проблема была в том, что бочка не давала абсолютной защиты, и лежащий на полу земнопони все прекрасно видел. У него даже имелась возможность выцелить какую-то определенную часть тела. Жеребец растягивать садистское удовольствие не стал. Пуля встретилась с бандитским виском; Масти рванул в укрытие к Химику и Эприкоту. Прямо через простреливаемый участок. Идиот? Идиот. Об этом даже напомнила пуля, стегнувшая Масти по хвосту. Клок выдранных розовых волос плавно опустился на пол.

— Здрасьте, приехали! – обвел глазами Химик запыхавшегося подельника. – Где тя носило, дефективный?

— Слышьте, давайте потом, а? – оборвал не успевшую начаться милую беседу Эприкот, судорожно выбивавший шомполом из барабана пустые гильзы с раздувшимся донцем. – Щас не до того. Нашелся – и ладно.

— Ну что? Патроны кончились, суки? – подзадорил банду кто-то из зебр.

- Пошел ты на…

Химик не закончил, потому что ни с того ни с сего все кругом затряслось. Ящики попадали с накренившихся полок. Сминая препятствия на своем пути, быстро катящийся темно-зеленый цилиндр подпрыгнул и, несколько раз кувыркнувшись, обрушился на голову зебрам, в ужасе разбежавшимся в разные стороны. Склад дрожал и ходил ходуном. Робот-ассенизатор ворочался в яме, которую продавил в полу собственным весом. Ящик со статуей уцелел.

— Вперед! – громко скомандовал фиолетовый пегас, ринувшись к сокровищу. Масти и Эприкот в порыве азарта метнулись за главарем. Телегу забыли; она осталась позади, в укрытии. Эприкот и Химик ловко ввалили ящик на спины. Масти, видя, что очухавшийся полосатый бандит пытается дотянуться до упавшего рядом с ним дробовика, наставил на зебру пистолет-пулемет. Земнопони не успел нажать на спусковой крючок. Робот, который не тонко, а очень даже толсто намекал о своем присутствии, решил преподнести еще один сюрприз. Машина вскочила на четыре механические лапы, выдвинувшиеся из корпуса.

Низкий и глухой роботизированный голос проговорил: «Я тебе покушать принес». Словно хобот, снизу из «зеленого слоника» вылез длинный гофрированный шланг. Мощная струя нечистот повалила кое-как державшихся на ногах зебр и покрыла их липкой вонючей жижей. Второй фонтан кала ассенизатор направил вслед удирающей банде. На Масти попало несколько брызг. Жеребец с розовой гривой поморщился, прибавив скорости.

Трое пони, на ходу зажигая керосиновую лампу, галопом неслись в темный коридор, ведущий к поверхности. Страх настолько завладел телами Химика, Эприкота и Масти, что они на автомате проскочили все закоулки стеллажного лабиринта. Удивительно, но банда больше не попала в засаду. Возможно, стрелок тоже боялся вероятности быть обгаженным роботом, поэтому оперативно дал деру. И все же настроение начинало приподниматься: да, все в дерьме, но зато не с пустыми копытами.

---

С Масти сошло семь потов, когда он выбрался из катакомб. Что уж говорить о Химике и Эприкоте, при первой скинувшим с себя деревянный ящик. Ночь давным-давно опустилась на землю, заполонив собой все щели. Кромешная тьма склада не позволяла слабым лучам керосинового света проникнуть в нее глубоко.

— Кто-то обещал, — ехидно начал желто-зеленый пони, — что мы-таки закончим до того, как стемнеет. Или ты, Химик, всем сег`дцем желаешь, чтобы тебе было, что слушать?

Эприкот снова посчитал своим долгом свести конфликт на нет:

— Масти, слышь, брось выпендриваться.

— Да, — оживился фиолетовый пегас, — замотал. Свалил в туман посреди дороги, а теперь еще че-то демонстрируешь. Не клеится из тебя понторез. Вот реально. Поэтому кончай творить херню и бери ящик, а то у меня от него уже крылья онемели.

— И что же, — не сдался земнопони, взвалив на себя статую и поправив трофейное оружие, — нам-таки пг`идется бежать к дег`евне сквозь ог`ды ночных?

— Поразительная догадливость. Все же есть в тебе что-то от пони, Масти Хэй. Я, конечно, буду в этих додиков постреливать, но это не значит, что вам можно расслабить булки. Чешем активно, на форсаже. Уяснили?

Эприкот и Масти молча кивнули. Фиолетовый пегас откинул упавшую на глаза челку.

— Чего ждем? Поскакали.

Только сейчас Масти сам для себя заключил, что беготня по подземным ходам была всего-навсего легкой разминкой. Ноги начали подкашиваться, налились свинцом, а ящик стал нестерпимо давить. Земнопони чувствовал: с минуты на минуту он упадет без сил, уронив поклажу. Только желание не быть сграбастанным ночными тварями добавляло прыти, питая мышцы энергией. Монстры то и дело мелькали в поле бокового зрения; жеребец с розовой гривой старался не отпускать истощенное сознание, из которого совсем ушли смекалка и рациональное мышление, продолжая сумасшедший марафон не на жизнь, а на смерть.

Поверх этого ночного кошмара летал Химик, время от времени пощелкивая, отгоняя выстрелами ночных. Неожиданно пегас спустился ближе к земле.

— Братва, дело дрянь, — сообщил Химик. – До деревни не дотянем, я почти пустой. Зато можно остановиться в доме того конченного, которого мы грабанули. Короче, дуйте за мной.

Дом некрофила стоял пустым. Он нейтрально воспринял троих пони в мыле, вломившихся внутрь уже второй раз за день. Химик закрыл дверь на ржавую цепочку. Керосиновая лампа едва теплилась. Фиолетовый пегас водрузил ее на ящик.

— Отбой, — выпалил Химик, рухнув на пол и свернувшись калачиком. Эприкот последовал примеру главаря. Масти тоже улегся, сняв очки.

В голове у жеребца с розовой гривой все еще пульсировала кровь. День выдался крайне насыщенным, чего Масти, совсем недавно раскисавший в кабаке, никак не ожидал. Одышка постепенно прошла, и земнопони начал погружаться в сон.

Жеребца перенесло к двери из плотного дуба. Она внезапно открылась, за ней было светло. Пони вошел в просторную комнату. Посреди комнаты стоял стол, за которым собралась довольно разношерстная компания: рядом с Химиком примостился, сложив перепончатые крылья, рослый темно-серый фестрал с каштановой гривой. Слева от фестрала высилось странное гуманоидное существо, несуразная помесь дракона и пони. Напротив него скамейку делила пара единорогов – темно-красный жеребец и нежно-лиловая кобылка. Масти сглотнул.

— А, вот ты где!

Ко вздрогнувшему земнопони подошла зебра с синей гривой. Жилет-разгрузка был ей чуть великоват, голубые глаза незнакомки странно поблескивали.

— Кто ты? – выдавил из себя Масти.

— Твайлайт Спаркл. Да-да, Твайлайт Спаркл. Твайлайт Спаркл Блэк, если точнее.

Масти растерялся, но, поднатужившись, робко проговорил:

— Постой, но г`азве это-таки не имя убитой пг`инцессы?

— Верно, — ответила зебра, — меня назвали так в честь последней правительницы этой дерьмовой страны, раньше известной как Эквестрия… Но не будем о грустном. Лучше садись за стол вместе с нами. Сейчас как раз подадут ужин.

И Масти сел за стол. По воздуху приплыли тарелки без приборов. За ними последовал большой серебряный поднос. На нем лежал охлажденный бежевый единорог с элегантно уложенной гривой и сверкающим моноклем. Его кьютимарку в виде театральных масок подчеркивали мелко нарезанный зеленый лук с горошком.

— А, ладно.

Темно-красный пони дыхнул в сторону, как будто только что засадил в себя стакан яблочного сидра, принявшись штык-ножом отрезать всем мясо. Трапеза началась, причем единорога уплетали по-свински, мордой из тарелок. Это не мешало радости трещать у всех за ушами.

Жеребец с розовой гривой колебался. Он не чувствовал себя убежденным и достаточно сформировавшимся каннибалом. Зебра подбодрила его:

— Ты чего завис? Смелее. Это вкусно, почти как грибы.

Твайлайт, правда, не уточнила, какие именно, но Масти не отважился переспросить. Пони откусил кусок от положенного ему бедра. Изящная конинадействительно оказалась не такой уж противной; нотки злой иронии и цинизма приятно ласкали язык. Ужин затягивался. Собравшиеся начали веселиться и рассказывать друг другу анекдоты. Зебра-Твайлайт непринужденно облокотилась на плечо жеребцу с розовой гривой.

— Слышь, Масти, — промямлила она, чем вызвала у земнопони неподдельный ужас, так как он не успел назвать своего имени, — а ты в курсе, что Эприкот – кобыла?

Моментально повисла тишина. Рыжий сообщник Масти под звуки арфы снизошел с неба. На жеребце развевалось голубенькое платьице в цветочек. Пони с розовой гривой совсем перестал что-либо соображать.

— Зубоять! – неистово вскричал обглоданный единорог, потеряв монокль. Как по команде, Эприкот превратился в здоровенную крысу и выпрыгнул из платья. Зверюга в полете ощерила желтые зубы, целясь сидящему Масти промеж задних ног. Клыки вот-вот сомкнутся на мошонке…

Пони резко открыл глаза. Его колотило, тело прошиб холодный пот. Не вполне отойдя от сна, пони на всякий случай сместился подальше от спящего Эприкота. В окна дома лезло серое утро.

Часть 2

Когда деревня еще только-только просыпалась, на горизонте забрезжили три фигуры. Вид у них был задерганный, но довольный, едва ли не героический. Примерно также выглядела бы пони, застрявшая в пне, а после, будучи изнасилованной лучшей подругой, благополучно освободившаяся.

Химик привел Масти и Эприкота к своему дому. Сруб, старый и щербатый, наводил на мысли об отшельниках-аскетах. Мрачная комната, несмотря на ярко выраженную закрытость, встретила невыспавшихся гостей радушно, как старых собутыльников. Фиолетовый пегас, скинув с себя автомат и сумку, плюхнулся на продавленную софу.

— Слышь, ты чего разлегся? – тронул главаря копытом Эприкот, оставив ящик у входа.

— М-м?

Пегас вяло пошевелил ухом и приоткрыл левый глаз.

— Что со статуей? – продолжал Эприкот.

— Какой?

— Котог`ую мы-таки укг`али, — уточнил Масти.

— А, точняк, — зевнул фиолетовый пони. – Тащите сюда, сейчас разберемся.

Двое пони передвинули маркированный желтым дощатый контейнер поближе к софе. Химик вылупился на замок, почесав макушку. Главарь оторвался от замка и перевел взгляд на Масти, застыв с полуоткрытым ртом. Мозг пегаса как будто тормозил, подгружая следующую фразу. Моргнув, пони вышел из оцепенения и нахмурился.

— Заткнись! — шикнул Химик на жеребца с розовой гривой.

— Но я-таки ничего не говог`ил.

— Зато ты думаешь. Хорош думать мне под копыто, это меня бесит, что капец.

Пегас встал и подергал замок.

— Крепкий, тут надо нормально поковыряться. Отмычки… а, да. Несу какую-то хрень, а вы молчите. Нет, все правильно. Заткнутая хлеборезка – это хорошо.

С этими словами пони, раскрыв сумку, извлек оттуда свой верный «набор для вскрытия». Фиолетовый пегас вставил в скважину тонкую отвертку, а затем пропихнул туда же отмычку, которая сломалась после нескольких движений. Химик не отчаялся и достал еще одну. Так пришлось сделать несколько раз, потому что замок оказался вредным и вскрываться не захотел. Всем своим существом порицая тупость взломщика, скважина переломила собой еще с десяток отмычек. Фиолетовый пегас поднял безумные глаза. Масти прищурился, скривив губы в ухмылке.

— Каков же твой вег`дикт, мастег`-ломастег`?

Химик, зажмурившись, потер висок.

— Валяйте за мной. Поможете ножовку искать.

На верхнем этаже было значительно светлей. В шкафу и на полках стояли емкости с реагентами. На столе лежал поднос с застывавшей массой. Свою кличку вместе с кьютимаркой в виде синего кристалла фиолетовый пегас получил за то, что когда-то научился варить амфетамин. Деньги с продажи наркотиков помогли Химику весьма неплохо обустроиться. В данный момент никого из банды не интересовали разноцветные кристаллы. Пони, выдвинув из-под стола несколько картонных коробок, рылись в них, перебирая инструменты. Ножовка все не находилась. Масти, уставший копаться в куче вещей, бросил взгляд на банку с ярким порошком дихромата калия.

— Таки-вот же пила, — оповестил земнопони Эприкота и Химика. Последний одобрительно кивнул, повернувшись к жеребцу с розовой гривой:

— Ништяк. Можешь, когда хочешь, Масти. Щас-то точно потечет моча по трубам, хе-хе-хе.

От монотонного «вжи-вжи» уши потихоньку сворачивались в трубочку. Чтоб процесс пошел шустрее, Химик начал пилить интенсивней. Месть за испорченные отмычки была невероятно сладкой. Пегас сполна отыгрался на дужке замка, которая сдалась, не вынеся нажима мелких зубьев. Ножовка сильно нагрелась от работы. Когда изуродованный замок брякнул об пол, фиолетовый пегас, садистски облизнувшись, небрежно кинул инструмент на софу. Обтягивавшая диван материя начала тлеть. Рядом с ножовкой проступили язычки пламени. Эприкот воскликнул:

— Слышьте, атас! Пожар!

Масти, прижав уши, разволновался и побежал по лестнице на второй этаж, в лабораторию, руководимый одной лишь смекалкой.

— Стой, маньяк хренов! – одернул его Химик, сбивая огонь ковриком. – Я еще пожить хочу.

Земнопони встал. Эприкот, покачав головой, подал Масти снайперскую винтовку, которую тот уронил.

Наконец-то дело дошло до статуи. Открыв крышку ящика, Химик начал ворошить бумажные обрезки, коих оказалось поразительно много. Взгляды Масти и Эприкота были прикованы к фиолетовому пегасу.

— Какой чудесный день для того, — бормотал себе под нос главарь, — чтобы пойти… на хер!

Разочарование наполнило дом. Статуя Селестии оказалась всего-навсего небольшой статуэткой.

— Я имею вам сказать, — заметил пони с розовой гривой, — что высоченные денежные гог`ы нам-таки явно не светят.

— Слышь, Хим, проверь, вдруг реально чистоган попался? – предположил Эприкот. В его голосе трепетала надежда, хоть утром он больше всех сомневался в высокой ценности статуи. Фиолетовый пегас попробовал крыло принцессы на зуб и тут же сник.

— Да ну?! – чуть не всхлипывая, громко прошептал Химик. – Вы издеваетесь?!

Пони вскочил с софы и нервно засеменил в лабораторию. Его сообщники хотели узнать причину беспокойства, поэтому поднялись вслед за ним. Фиолетовый пегас отставил неготовый амфетамин в сторону, а на его место опустил статуэтку. Затем Химик достал с полки банку, на которую он приклеил этикетку с надписью «HCl». Пегас осторожно капнул кислотой лежащей принцессе на круп. Было видно, как металл зашипел. На нем образовался белый налет.

— Латунь, - убитым голосом подытожил Химик. Эприкот поскреб копытом подбородок.

— Слышьте, какие же эти чиновники, заказавшие статую, уроды, - разозлился оранжевый жеребец. – Причем уроды настолько мелочные, что им было западло выделить золота даже на самое ценное – накруп, на филейную часть.

Угрюмые охотники за сокровищами спустились в гостиную, откуда все еще не выветрился запах гари. Химик подошел к окну. Когда-то стекло в раме было целым, но оно разбилось от случайной пули, когда пегас смазывал оружие. Вместо стекла фиолетовый пони вставил в раму желтоватую слюду. Форточка скрипнула петлями.

Присев на софу, Масти поставил трофейную винтовку рядом с собой. Внезапно пони как будто бы вышел из транса. Жеребец, встрепенувшись, произнес:

— Имею вам сказать, что в нашем положении не стоит г`асстг`аиваться. С этой винтовки может-таки быть неплохая выг`учка.

— Ну-ка, ну-ка…

Химик нагнулся, чтоб рассмотреть оружие. Масти подобрал трофей, прижав его к себе.

— Оптика в полном пог`ядке, — продолжил земнопони, недоверчиво косясь на главаря, — также имеется г`ежим стг`ельбы очег`едями.

Жеребец поднялся с дивана и, чувствуя на себе подозрительные взоры Химика и Эприкота, открыл входную дверь.

— Слышь, ты че удумал? – дернулся рыжий земнопони. Щелкнув переводчиком, Масти нажал на спуск. Короткая очередь вылетела в небо. Из-за немалой отдачи ствол сильно задрался вверх.

- М-да, — протянул фиолетовый пегас, - игрушка не фуфлыжная. С-36, кажется, называется. В Сталлионграде делали, мелкой серией. На этом можно хорошо навариться.

- Пг`евосходно. Тогда завтг`а подыщем покупателя, - заявил Масти и хотел было пойти, но фиолетовое копыто остановило его.

— Стоять, савраска, - осклабился пегас. – Волыну на бочку.

Линзы очков жеребца с розовой гривой сверкнули.

— У меня с ней-таки ничего не случится. Я умею обг`ащаться с ценностями и, в отличие от некотог`ых, не стану копать на банду.

Химик цокнул языком:

— Зажилить хочешь? Не, другалек, этот номер не пройдет.

— Я-таки повтог`ю…

— Не надо повторять, не глухие, - грубо оборвал Масти Химик. – Хотя чего уж, ты и так все повторил. Повторил, какой ты чмошник.

Главарь приставил к боку земнопони дуло автомата.

— Отдавай по-хорошему, не надо борзеть.

Жеребец снял винтовку и достал из сумки дополнительные магазины к ней, чтоб у Химика не было лишнего повода прицепиться. Пони с розовой гривой, нахмурившись, вышел из дома пегаса. Масти чувствовал засевшие в печёнках бесконечные упреки. Эприкот, оставив подпаленную софу, тоже собрался уходить.

— Слышь, Хим, - бросил он на прощание, - ты же знаешь, кому толкнешь эту дубину?

— Пока нет. Но я догадываюсь, — ответил пегас. – Один мой старый знакомый так балдел от всяких болтовок, карабинов и прочего кала, подобного им, что аж кушать не мог. Зуб даю, он ради такой редкой птицы будет на все готов.

Масти пришел домой, пребывая в очень мерзком состоянии. Жеребца как будто заставили отсосатьволшебную гриву аликорна. Пони зажег лампу, поставив ее на письменный стол. Его поверхность успела основательно покрыться пылью. Обитавшие в ней клещи, несомненно, радовались подобному раскладу, но жеребец с розовой гривой их точку зрения не разделял. Смахнув на пол особо крупные клоки, земнопони положил рядом с лампой пистолет-пулемети опустошенные магазины.

Коробка с патронами лежала в выдвижном ящике. Ее пока с небольшим запасом хватало на четыре рожка, вынутых из сумки. Земнопони, вздохнув, стал проталкивать боеприпасы между магазинных губок. Жеребец знал, что магазины должны находиться в быстром доступе, хотя бы на той же разгрузке. Мастине особо заморачивался по поводу приобретения жилета. Знатоки тактики обозвали бы жеребца имбецилом, однако земнопони с экспертами подобного плана не сталкивался и, вероятно, не хотел сталкиваться.

Когда магазины были полностью заряжены, пони отложил их в сторону. Далее Масти, поковырявшись в боковом кармане сумки, вытащил из него принадлежности для смазки и чистки. Пистолет-пулемет ждала неполная разборка. Земнопони в процессе посещали мысли о том, что было бы неплохо раздобыть новую возвратную пружину, новый ствол, новый затвор… и вообще перевооружиться чем-то другим, а износившийся автомат выкинуть к дискордовой матери. Тем не менее, жеребецстарательно гнал из головы сомнительные раздумья. Все-таки пистолет-пулемет являлся неким ветераном, сопровождавшим Масти уже очень давно. Пони легко угадывал поведение автомата. Справедливости ради, жеребец вполне мог о нем глупо, но чистосердечно высказаться: «Хорошая вещица, не раз он мне жизнь спасал…»

Оружие получило необходимый уход. Заново собрав автомат, пони взглянул на ложу. Она уже давно не блестела, как раньше. На прикладе появилось много царапин. Масти отчего-то представил себе, что он записался добровольцем в народную армию, во время войны сражавшуюся против войск утратившей легитимную власть монархии. «Не халявить! Вы не елду мнете, а ухаживаете за продолжением копыт! Прошли беззаботные деньки, когда вы могли трахать свою Дейзи-Филдс Гнилуюпиську, придерживая ее за розовый хвостишко. Теперь вы будете хранить верность вашей любимой и единственной кобылке из стали и дерева – автомату Д-34. Она станет для вас лучшей киской на свете!» - ревет красный от злобы сержант, проходя мимо солдат, натирающих табельное оружие льняным маслом. Масти видел среди них и себя, но это был всего лишь образ, нарисованный фантазией.

Жеребцу с розовой гривой нравилось читать. Не столько всевозможные справочники и энциклопедии, сколько художественные произведения. У Масти имелось несколько таких книг, которые он взял в ветхой библиотеке. Во время той вылазки не выдалось возможности выбирать. Именно поэтому земнопони утащил с собой первое, что попалось на глаза.

Книги из библиотеки стояли в кладовке. Пони, принеся керосиновую лампу, стал тянуться к верхней полке наспех сколоченной этажерки. Копыто что-то нащупало. Жеребец отряхнул от паутины маленькую коробочку с патронами. Открыв ее, Масти обнаружил, что все содержимое насквозь проржавело. В отчаянии пони бросил коробочку на паркет. Страшный удар сотряс голову жеребца, но остатки мозгов, которые были закрыты черепом, каким-то чудом выдержали. Масти, потирая ушибленную макушку, заметил упавшую на пол пустую флягу. Наверное, она хотелаподзадорить своего обладателя, беззвучно крикнув: «Что у тебя, сил нету что ли на то, чтоб принести табурет?» А потом, падая, фляга жестоко добавила: «Ну давай! Давай-давай-давай-давай! Давай-давай-давай, сука!» Земнопони оставил емкость на столе. Запас воды было бы неплохо восполнить.

Все-таки переборов лень, Масти принес стул. Теперь снять с полки желанную книгу не представляло труда. Жеребец взял свою любимую историю. Она рассказывалась от лица одного из трех пони, решивших отправиться в путешествие по реке на лодке. Масти Хэй все читал и читал, не прерываясь. Ему стало казаться, что он тоже налегает на весла, а рядом лежит, виляя хвостом, фокстерьер. Земнопони оторвался от текста лишь тогда, когда керосиновая лампа погасла и комната погрузилась во мрак. Уже давно наступила ночь. Жеребец, лежа в обнимку с книгой на набитом соломой тюфяке, рассуждал:

«В прошлом жить было интересней. Столько всего кругом творилось, что хоть блокнот из копыт не выпускай».

Усмехнувшись про себя, Масти снял очки.

«А теперь умного и изощренного языка не нужно. Что им описывать? Посреди бескрайних песков встречаются скопления задрипанных хибар, рядом с которыми иногда проезжают или пролетают ржавые ведра. Какое буйство красок, какое богатство речи. Усраться можно!»

Жеребец положил книгу рядом с тюфяком. Пони устало зевнул, перевернувшись на другой бок.

«Что-то я разнылся, надо бы с этим заканчивать. Никто не любит нытиков с их вечными загонами по типу “ой, я люблю кобылок; я – палач, я – калач…” Это очень заразно. От нытья ухудшается настроение и портится аппетит».

---

Ценитель, который жить не мог без винтовок, вынудил фиолетового пегаса прогуляться. Маршрут был знакомым, поэтому Химик не особо спешил. Дойдя до нужного дома, жеребец, поставив завернутое в непромокаемую ткань оружие рядом со стеной, несколько раз постучал копытом в дверь. Никто не открыл. Химик постучал еще раз. Ничего. Тогда пони не выдержал и крикнул:

— Эй, Пэттерн, нефиг спать!

Пегас неистово забарабанил по дереву.

— Открывай, по делу пришли!

— Ты чего горлопанишь? – одернула жеребца проходившая мимо старушка. Тот обернулся.

— Бабусь, ты местная? – не слишком распинаясь, осведомился Химик.

— Местная, милок, местная. Где этот твой балбес Пэттерн пропадает, я знать не знаю. Но шкет евойный в Дасти Маунде сейчас околачивается, это недалече.

— Ясно, — протянул пегас. – Ну ладно, бабанька, бывай.

И Химик, подхватив винтовку, рысью устремился кдеревне Дасти Маунд, то есть к себе домой. Пони радовался времени, сэкономленному благодаря случайной встрече.

В поисках подручного Пэттерна фиолетовый пегас первым делом зашел в деревенский кабак, где заседания маргиналов и родственного им сброда проходили практически каждый день, с перерывами на обед. Круглый стол облюбовала группа пони-амбалов, небритых, с непрошибаемыми, твердыми, как кирпич, мордами. Страшил было трое; они сгрудились за одной половиной столешницы, целиком втянувшись в азартный процесс. Незанятый сектор оставался за жеребенком-единорогом, шлепавшим замусоленными картами по неструганым доскам. Маленький пони остался в дураках, когда один из дуболомов избавился от последнего козыря. Взбешенный жеребенок зло произнес своим тоненьким недозрелым голоском: «Пошел на хуй, сука!» Победивший в партии верзила ласково взглянул на щупленького матюка, а затем мирно подошел к нему и дал безобидный щелбан, от которого маленький единорог, пролетев несколько метров, приземлился у копыт Химика. Под гогот жеребцов прислужник Пэттерна встал, отряхнулся и утер нос.

— Долг отдать не забудь! – гаркнули из-за стола.

— Тебе лет-то сколько, малявка? – улыбнулся фиолетовый пегас.

— Двадцать четыре, - жеребенок откинул упавшую на глаза челку. – И я не малявка, я – Арктур.

— Вот что, Арктурчик, - приобнял Химик единорога, - есть у меня к тебе одно дельце…

Пегас вместе с жеребенком сел за другой стол. Арктур выслушал объемный монолог, из которого почерпнулдля себя много нового. Оказалось, что все зебры-жеребцы – сплошь наркоманы, сволочи и мазилы, а все зебры-кобылки – безмозглые шлюхи, готовыедаром отдаться случайно встреченному незнакомцу. Невероятно познавательная тирада закончилась тем, что Химик дал маленькому единорогу один битс, велев передать Пэттерну записку. Ее жеребец торопливо написал на мятом и пожелтевшем листочке огрызком карандаша, для убедительности приложив к тексту фиолетовое перо. Демонстрация оружия на несильно разбиравшегося в нем Арктура особого впечатления не оказала. Жеребенок, сухо попрощавшись с Химиком и отдав верзилам большую часть своего скромного состояния, вышел из кабака.

Рано проснувшаяся смекалка посоветовала Масти выпить, пока этому ничто не помешало. Ни проблемы со здоровьем, ни рациональное мышление, чей голос пары спирта окончательно заглушат. Сумка и автомат казались земнопони тяжелее обычного.

«Все будет не таким серым, — рассуждал Масти, — если опрокинуть кружечку сидра. Я тогда точно перестану думать о всякой заоблачной ерунде вроде прошлогоили войны. “После нас хоть потоп”. Наверное, и принц Максвелл, и бунтующий народ руководствовались именно этим принципом».

Когда пони был уже на подходе к заведению, ему встретился маленький единорог с охристой гривой. Масти суровое выражение мордочки жеребенка, сочетавшееся с миниатюрными габаритами, показалось комичным. Единорог сразу заметил ухмылку жеребца, буркнув: «Че надо?»

— Полуг`ослик, — не выдержал Масти, которому сразу же стало неловко. Земнопони, под конец начавшему задыхаться от смеха, стоило большого труда усмирить комочек, от ярости раскалившийся до температуры звезды.

— Как ебану, блять! Охуеешь, хуй ебаный; ща хуй достану, те в жопу воткну! – пищал маленький единорог. Скоро он успокоился и отступил, оставив попытки ударить Масти, державшего его одним копытом.

— Я имею сказать, что нецензуг`ная бг`ань-таки не делает тебя солидней в глазах окг`ужающих, — воспользовался моментом земнопони. Жеребенок гневно сверлил глазами возвышавшегося над ним Масти.

— Извини, я пг`осто хотел пошутить, — продолжил жеребец с розовой гривой. – Ну все, не злись. Не стоит-таки тг`атить на это столько сил.

Шмыгнув носом и утерев навернувшиеся слезы, единорог двинулся к краю деревни, подальше от непрошенных нравоучений.

«Резвый малый; его определенно ждет большое будущее», — проводил взглядом Масти юного пони.

К тому моменту, как желто-зеленый жеребец вошел в кабак, Химик и громилы уже разошлись по своим делам. На их место пришли деревенские жители, хотевшие опохмелиться с утра не меньше жеребца в очках. Масти Хэй сел за барную стойку, попросивкружку неосветленного сидра. Хозяин довольно бойко исполнил это желание; он не завел патефон и не поставил музыку, тем более грустную. Масти, пригубившего яблочного нектара жизни, данный факт не мог не радовать. Язык норовил развязаться сам собой, но именно что норовил, а не развязывался. Владелец кабака протирал вымытые стаканы, разглядывая потолок.

— Интересно, доживу ли я до времен, когда оружие с разбоем перестанут быть неотъемлемой частью действительности? – мечтательно вздохнул пони. Масти поправил автомат.

— С нынешней медициной вы умг`ете быстг`ее.

— Наверное, именно так, — удрученно согласился хозяин. – Подохну, окруженный бандитами и работорговцами.

Жеребец с розовой гривой попытался утешить собеседника:

— Не сгущайте кг`аски. Имею вам сказать, что на десять бандитов-таки пг`иходится один пог`ядочный пони, а то и вовсе «гег`ой, ведущий за собой».

— Знаю я таких «героев», — проворчал владелец кабака. – Хлещут спирт как не в себя и вечно под кайфом, а размягчение костей их пугает больше, чем размягчение мозга. Ничем они не лучше головорезов с большой дороги.

— Однако вы-таки поите и пег`вых, и втог`ых, - подпер земнопони голову копытом.

— А что делать? Все ко мне приползают, и всем наливай сидра.

Отложив стакан и полотенце, пони задумался. Немного упорядочив мысли, он заключил:

— Пожалуй, уже все равно. Пусть герои и бандиты платят за алкоголь. Буду жить за их счет, начхав на ситуацию в мире.

Смирившийся хозяин ушел в кладовую. Масти, допив сидр, сидел, неопределенно глядя перед собой. Пони чуть не свалился со стула, начав засыпать. Придя в себя, жеребец оставил положенную сумму рядом с пустой кружкой и заковылял к выходу.

Химик уже порядком надоел Масти своим издевательским отношением. Пони с розовой гривой не нравилась роль ходячей груши для битья. Жеребец решил проучить главаря банды, забравшись к нему в дом и сняв с винтовки оптический прицел, без которого оружие придется отпустить по меньшей цене.

Серое небо стало постепенно розоветь. Персиковый свет пробивался сквозь густые тучи. За облаками виднелся очерченный нечеткой линией круг солнца. Тени росли, ширились с каждой минутой. Закат плавно и медленно угас; ночь опустилась на Пустошь. В деревне Дасти Маунд зажглось несколько прожекторов, питавшихся от одного-единственного генератора. Слабый электрический свет не очень эффективно отгонял ночных монстров, зачастую подходивших близко к домам.

Дождавшись темноты, желто-зеленый пони вышел из дома. Жеребец, постепенно свыкаясь с полумраком, приближался к жилищу фиолетового пегаса. Действовать предстояло быстро и тихо. Земнопони готовился к худшему; что делать, если Химик проснется? А вдруг он еще не ложился? Жеребец взглянул на свой автомат. Из совсем уж безвыходной ситуации можно будет выпутаться при помощи нескольких пуль. Жеребец в очках рассматривал убийство главаря как вполне допустимый исход. Но земнопони все же хотел обойтись без лишней стрельбы.

В доме Химика тускло горела свеча. Масти заглянул в окно. Пегас спал на софе, рядом стояла завернутая в ткань винтовка. Дотянувшись гнутой проволокой до задвижки, земнопони поддел ее и распахнул оконные створки. Стараясь издавать как можно меньше звуков, жеребец с розовой гривой подкрался к свертку. Аккуратно откинув край материи, Масти снял оптику. С едва слышным щелчком она отсоединилась от кронштейна. Дело оставалось за малым. Пони постарался сложить ткань таким образом, чтобы она выглядела более-менее нетронутой.

Обычно в подобных ситуациях происходит какая-нибудь маленькая, но очень обидная неприятность, из-за которой все идет Дискорду под хвост. Не преминула она случиться и тогда, когда земнопони с розовой гривой, держа в копыте прицел, медленно подходил к окну. Старая половица сначала тихонько, а потом протяжно заскрипела. Масти Хэй зажмурился, прижав уши. Открыв глаза, пони обернулся на софу. Фиолетовый пегас перевернулся на другой бок, продолжив мерно посапывать. Жеребец с розовой гривой, выдохнув и мысленно поблагодарив судьбу, смахнул со лба проступившие капельки пота.

Первым из дома Химика вышел прицел, мягко упавший на песок. Земнопони проследовал за трофеем. Отвлекшись на закрытие ставен все той же проволокой, Масти не заметил подкравшегося ночного монстра. Тварь оказалась подлой и, пока нагнувшийся за прицелом жеребец не успел отреагировать, схватила зубами валяющуюся без присмотра оптику. Масти удивленно вытаращился на монстра, подмигнувшего ему белым глазом без зрачка. Ночной, расправив крылья, уже собирался взлетать.

— Как бы не так, - процедил земнопони сквозь зубы. Он прыгнул на монстра, придавив того к земле. Челюстичерной зверюги разжались и выпустили прицел, упавший в пыль. Масти схватил автомат. Пони стал с силой вжимать приклад в горло ночному монстру. Тот попытался зарычать, но ему уже недоставало воздуха для этого. Конвульсивно подергавшись, тварь замолчала, обратилась в черную дымку и растаяла под земнопони. Жеребец с розовой гривой не стал терять времени. Подобрав оптику, Масти пустился наутек.

Добежав до своего жилища, жеребец отдышался. Войдя и заперев дверь, Масти подошел к столу, на котором все еще горела керосиновая лампа. Упавшая с полки фляжка также никуда не делась. Жеребец положил добытую оптику рядом с емкостью для воды. Земнопони хотелось спать, но в то же время он собирался пойти к оружейнику ранним утром, когда только-только начнет светать. К этому моменту все ночные твари забиваются в укрытия. Химик или Эприкот вряд ли проснутся настолько рано. Оставив лампу зажженной (фитиль горел тускло, к утру керосин мог совсем закончиться), земнопони опустился на тюфяк. Жеребец спал беспокойно, то и дело просыпаясь. Лежа в полудреме, Масти заметил, что комната посветлела. Земнопони вскочил как ошпаренный, быстро надев очки. За окном брезжил рассвет. Перекусив консервированной фасолью, жеребец повесил на себя автомат с сумкой, взял прицел и отправился в путь.

Лачуга грифона-оружейника, которую он неплохо обустроил в качестве торговой лавки, стояла у массивного дерева без листьев. Территория, прилегавшая к дому, была предусмотрительно обнесена забором. По рабочим дням грифон держал его калитку открытой. Масти, подойдя к лавке, убрал карту с компасом в сумку.

Так как патронов к автомату практически не осталось (последними были заряжены дополнительные магазины), земнопони решил купить боеприпасы, раз уж он все равно зашел к оружейнику. На нужных полках рылся еще один утренний посетитель, стоявший на стремянке. Он заметил приближавшегося Масти:

— Здоров. Чего, тоже за патронами?

— Таки-да.

— Пистолетными?

Жеребец с розовой гривой кивнул. Пони на стремянке достал с верхней полки картонную коробочку.

— На, держи.

Коробочка полетела вниз. Она звонко брякнулась об пол; содержимое покатилось в разные стороны. Утренний посетитель вылупился на Масти.

— Почему не поймал?

— Потому что это-таки не тот калибг`, — невозмутимо заявил жеребец в очках. Шум привлек владельца.

— Что за фигня у вас тут? - сердито окинул взглядом грифон двоих пони. — собирайте все назад, если не будете покупать.

Жеребцам понадобилось около десяти минут, чтоб собрать рассыпавшиеся патроны и убрать коробку на место. Масти не собирался отступать от намеченного плана, поэтому, вынув прицел из кармана сумки, направился к оружейнику. Грифон сидел за прилавком, раскурив самокрутку. Расслабляющий запах дыма возвещал о близости очередной передряги. Прокашлявшись, земнопони положил оптику перед грифоном, изъявив желание получить за нее деньги. Владелец лавки задумчиво покрутил прицел в когтях и произнес, неспешно ворочая слова:

— Хм, цена этого добра будет равняться восьми — десяти битсам.

— Восьми? – уточнил желто-зеленый пони.

— Восьми.

— Или десяти?

— Или десяти.

Масти недоуменно сдвинул брови.

— Так все-таки восьми или десяти? Опг`еделитесь, пожалуйста.

— Чего ты мне тут начинаешь? – вопросил грифон, роняя самокрутку. – Патроны рассыпал, а теперь еще и умничаешь.

— Патг`оны г`ассыпал-таки не я, — возмутился земнопони.

— Нарываешься, очкарик. Ты тоже в этом был замешан, не надо тут юлить.

Оружейник опустил глаза на прицел. Помедлив, грифон опять поднял глаза на Масти.

— Знаешь, раз ты такой шебутной, то мы сейчас с твоей помощью кое-что опробуем.

Грифон залез под прилавок и достал оттуда старую винтовку с продольно-скользящим затвором. Кронштейн уже был установлен, так что прицел сел на место как родной. Торговец позвал второго пони, вставив в оружие три зажигательных патрона. Обоим пони грифон велел следовать за ним. Группа вышла на задний двор. Оружейник подвел земнопони с розовой гривой к горе ящиков и водрузил ему на голову пустую консервную банку. Другому жеребцу, вставшему примерно в десяти метрах от Масти, грифон сунул в копыта винтовку, чтобы тот стрелял по жестянке.

— Попадешь в бошку – сделаю скидку, — шепнул торговец полулежавшему пони, готовому поразить цель.

Масти растерянно водил глазами по сторонам. Сейчас его жизнь висела на волоске. Земнопони мог бы убежать, но страх сковал ему ноги. Внизу что-то сверкнуло. Масти заметил чуть ржавую монетку. Недолго думая, жеребец нагнулся за ней. Грянул выстрел. В банку пуля не попала, зато попала в стоявшую на ящиках алюминиевую канистру, наполовину заполненную бензином. Взрыв получился красивым, ярким.

Все кончилось тем, что Масти, так и не получив денег за оптику, насильно купил у убитого горем оружейника нужные патроны, пообещав больше никогда не вернуться. Придя в Дасти Маунд, земнопони не встретил своих подельников.

Часть 3

Химик открыл глаза. В доме висел утренний полумрак. Если не брать в расчет сухость во рту и покалывание в затекшей передней ноге, то фиолетовому пегасу начало дня показалось вполне терпимым. Зевнув, жеребец сел и принялся двигать крыльями, разминаясь. Спустив копыта на пол, Химик почесал правый бок.

Встреча с Пэттерном должна была состояться в скором времени. Фиолетовый пони взглянул на сверток с винтовкой. Он показался Химику каким-то странным, будто слегка изменившим форму. Пегас ощупал оружие, а затем, поняв, что с ним точнопроизошли метаморфозы, развернул ткань. Жеребец не поверил своим глазам. Прицел винтовки словно испарился. Химик вперился в стену, собираясь с мыслями. После недолгих раздумий пони решил поискать оптику в доме, не испытывая доверия к собственной памяти. Ни в ящиках, ни в контейнере с желтой маркировкой, ни под недавно испорченной огнем старой софой не нашлось ничего, кроме пыли и дохлого таракана. Тогда Химик решил продолжить поиски на втором этаже, в лаборатории. В ней прицела также не оказалось. Сойдя вниз по лестнице, пегас заключил, что ночью его обокрали.

Фиолетовый пони приблизился к столу с давно погасшей растаявшей свечой. От нее остался лишь растекшийся огарок, но, пока хватало естественного освещения, проходившего через покрытые слоем грязи стекла и слюдяную пластинку, это проблемой не являлось. Пегасу захотелось подышать свежим воздухом. Старая половица звучно скрипнула, когда на нее наступил шедший к окну жеребец. Он взялся за шпингалет, однако ставни открывать не стал. Химик замер, увидев хорошо различимый на покрытой разводами слюде отпечаток копыта. Пегас догадался, что нашел улику, оставленную вором. Очевидно, злоумышленник торопился, а темное время суток могло помешать ему заметить оставленный след. Открыв окно, жеребец выглянул наружу. Если грабитель фанател по старой песне и вышел через окно, а не через дверь, как нормальные пони, логично, что на земле также отпечатались непарные копыта. Фиолетовый пегас искренне порадовался развитой дедукции, но быстро опечалился, ведь дорогой прицел умыкнули, а покупатель объявится с минуты на минуту. Времени на поимку вора не оставалось, хотяжеребец уже, по сути, знал, кто мог нагло проникнуть к нему в дом, затаив обиду.

В дверь постучали. Удрученный жеребец поплелся встречать Пэттерна, смирившись с тем, что тот даст гораздо меньше обещанной суммы.

— Утро в хату, как житуха? – поприветствовалфиолетового пегаса старый знакомый. – Ты какой-то несвежий.

Заспанный жеребец дернул ухом.

— Есть чутка.

— Ну давай, показывай, какую ты там волыну надыбал.

Пони подошли к столу, где на скомканной ткани ждала своего покупателя раритетная С-36. Пэттерн с ходу заметил пустующий кронштейн.

— О как, — поднял брови ценитель винтовок, — а где ж прицел?

— Спиздили, - выдохнул Химик.

— Баки вколачиваешь.

Пэттерн был удивлен. Однако он, внимательнее посмотрев на физиономию старого приятеля, пришел к выводу, что тот не врет.

— Не, в натуре? – еще раз спросил знакомый Химика. Пегас кивнул.

— Лоханулся ты, братан, - положил Пэттерн копыто на плечо жеребца. – Ну ничего, половину все равно заслужил.

Ценитель винтовок, повертев оружие и рассмотрев его с разных сторон на предмет внешних изъянов, вручил фиолетовому пегасу небольшой мешочек с побрякивавшими внутри битсами. Далее покупатель рассовал снаряженные рожки винтовки по карманам своего жилета.

— Бывай, - на прощание бросил Пэттерн, повесив на шею С-36 и выйдя из дома. Раздосадованный Химик бросил деньги на стол, а потом достал оказавшийся под софой эрзац-автомат. Жеребец отсоединил магазин и посмотрел в образовавшуюся сквозную прорезь. Подумать только, даже водопроводную трубу можно при желании заставить стрелять. Химик улыбнулся. В дверь снова постучали. На всякий случай пегас вставил магазин обратно в пистолет-пулемет, вместе с которым пошел открывать.

— Кого еще там нелегкая принесла? – сердито спросил пони.

— Слышь, Хим, это свои.

Пегас открыл Эприкоту. Тот, переступив через порог, начал сыпать вопросами:

— Слышь, ну чего, продал? Долго торговался? Много отвалили?

— Расслабься, — осадил подельника Химик, — все ура-ура, все оле-оле. Ствол толканул, чистоган на столе. Только не трогай, это в общак. Все было бы ништяк, если б у нас за спиной не творились темные делишки.

Эприкот непонимающе сдвинул брови. Пегас выдержал короткую паузу и пояснил:

— Прицел ночью сбондили.

— Слышь, а кто мог его умыкнуть?

— Нет идей?

Земнопони молчал.

— Ну же, — ухмыльнулся Химик, — подумай получше.

— Картавый ублюдок! – осенило Эприкота. Фиолетовый пегас торжествующе приподнял крылья.

— В десятку. Че-то он совсем от копыт отбился, надо бы его заземлить.

— Слышь, может, у него и навар с прицела при себе?

— Сто пудов при себе, — согласился Пегас, поправив оружие. – Айда за мной, пора разбираться.

Пони, выйдя из дома главаря, направились к жилищу Масти. Свое желание попасть внутрь сообщникиозвучивать не стали. Весь этикет ограничился выбитой одним сильным ударом копыт дверью. Масти слегка растерялся, когда Эприкот наставил на него револьвер.

— Слышь, битсы гони! – зло потребовал рыжий земнопони.

— В чем дело? – нервно пробормотал Масти. – За какую вещь я-таки должен г`асплатиться?

— А за краденую, — уточнил Химик. – Если ты ее, конечно, не хранишь.

— Я имею вам сказать, что ничего-таки не кг`ал.

— Так, — протянул пегас, — колоться и платить по-хорошему не хотим. Тогда натурой отдашь, без базара. Эприкот, - окликнул Химик жеребца с револьвером, — шмон пока организуй.

Земнопони кивнул и начал выдвигать ящики стола. Жеребец с розовой гривой колебался, не зная, как быть. Химик взял свой автомат, размахнулся и врезал Масти фанерным прикладом по морде. Земнопониповалился на бок, очки слетели у него с носа и разломились надвое под давлением копыта пегаса. Желто-зеленый пони, сощурившись, видел перед собой только мутные пятна. Химик вспорхнул и обрушился на Масти, придавив того к полу. Удары врезались в земнопони с разных сторон, каждый раз будто становясь только сильнее.

— Ну че, бля, перхоть, будешь еще крысить? – гневно приговаривал фиолетовый жеребец. Наконец он выдохся и слез с Масти, бессильно шмыгавшего разбитым носом.

— Слышь, Хим, — подал голос Эприкот, — я тут узелок с битсами нашел. Нам хватит?

— Хватит, хватит… — процедил сквозь зубы фиолетовый пегас, пнув избитого земнопони передней ногой по крупу. – Выйди, нам тут с глазу на глаз перетереть надо.

Эприкот удалился. Сев на полу, Масти вытер кровь с верхней губы. Химик за ухо притянул жеребца к себе, отчего тот зашипел.

— Слушай сюда, охламон, — тихо произнес фиолетовый пони, — вали из деревни, если жить охота.

Отпустив Масти, пегас развернулся и ушел. Земнопонисмахнул выступившие на глазах слезы. Голова после побоев гудела, ради выживания смекалке и рациональному мышлению пришлось объединить усилия. Кое-как поднявшись, Масти окинул свой дом близоруким взглядом. Передвигаясь практически наощупь, жеребец все-таки смог отыскать запасные очки, после чего размытые очертания комнаты стали четкими. Керосиновая лампа и пустая фляжка стояли на столе, ящики которого Эприкот обшарил в поисках ценностей. Содержимое кладовой также перевернули вверх дном; коробка, из которой высыпались ржавые патроны, лежала на пыльных досках. Рядом валялись в полураскрытом виде небрежно сброшенные с полки книги. Земнопони подошел к ним. Он взял свою любимую историю о путешествии на лодке, остальное пони поставил на место. Жеребец взял книгу с собой, опустив ее в сумку, стоявшую открытой. Содержимое перемешали, не став вытряхивать. Из-за неосторожного вмешательства склянка с йодом открылась, и резко пахнущий темный спиртовой раствор испачкал ткань цвета хаки. Масти решил, что перед выходом из деревни он купит новую склянку йода, а заодно приобретет керосин и нальет воды в пустую фляжку, некогда упавшую ему на голову.

Снаружи аптека выглядела совершенно заурядным домом, который отличался от других деревенских построек лишь намалеванным под крышей красным крестом. Масти не ждал подвоха и зашел внутрь, прозвенев дверным колокольчиком. Но как только земнопони очередной раз вдохнул, его глаза полезли на лоб от едкой смеси запахов, которой раньше не было. Зажав нос, пони осмотрел лавку, которую владелец заставил одинаковыми глиняными горшочками.

— Доброго здоровьичка, — поприветствовал жеребца аптекарь, — чем могу помочь?

- Здг`авствуйте, меня-таки интег`есуют йод и питьевая вода, — ответил Масти, не убирая копыта от ноздрей. – А еще я хотел бы узнать, связан ли этот аг`омат с вашим желанием совег`шить пг`ог`ыв в ятг`охимии?

— Если что, я буду сортировать травы, — кашляя, заявил лаборант, уйдя вглубь лавки. Аптекарь, кивнув ему, повернулся к пони в очках.

— Нет, никаких прорывов мне не надо. Прорыв очень часто заканчивается перитонитом. Тут дело особой важности. Я бы даже сказал, интимное.

Масти сощурил глаза, выпятив губу.

— Вы же-таки понимаете, что без подг`обностей вы от меня тепег`ь не отделаетесь?

— Какие тут подробности, — вздохнул пони, — неудачи с противоположным полом, вот и все. Решил парочку афродизиаков заготовить, но, видимо, слегка перестарался.

— Угу, я-таки все понял.

Земнопони потер веко копытом.

— Как вы считаете, в чем-таки кг`оется главная пг`ичинавашей неудачной половой жизни?

— Я так думаю, что…

— Пе-о-о-рд, — закончил вместо рта другой конец тела аптекаря. В соседней комнате что-то упало; наверное, свалившийся без сознания лаборант. Поразительно, сколько смысла содержала заливистая трель кишечника. Жеребцу с розовой гривой такой ответ на вопрос показался доступным, понятным и исчерпывающим.

— А тебе кто морду разукрасил? – в свою очередь осведомился владелец лавки.

— Таки-никто, — извернулся Масти. – Я затеял убог`ку и г`ешил пг`отег`еть вег`хние полки, а ножка у табуг`ета-таки сломалась, и мне случилось упасть.

— Верю, — произнес аптекарь, — обидно вышло. Но ты вроде бы как за водой пришел, нет?

Земнопони кивнул. За керосин, йод и воду он расплатился битсами из узелка, который налетчики не заметили, оставив его в сумке. После покупки монет осталось немного. Масти редко видел аптекаря. Жеребец хотел сказать ему напоследок несколько приятных слов.

— Я-таки надеюсь, что афг`одизиаки помогут вам, - выдавил из себя земнопни, повернувшись к выходу.

— Спасибо, — улыбнулся владелец лавки. – Поговаривают, что никогда не поздно начать жить заново.

— Вы увег`ены?

— Более чем.

— Что ж, пг`ощайте, — ответил Масти, вздохнув.

Пони с розовой гривой, покинув аптеку, в последний раз посмотрел на Дасти Маунд. Может, когда-нибудь еще удастся здесь побывать. Потрепанный автомат, который Химик и Эприкот скорее всего не забрали ввиду его малой стоимости, висел на ремне и будто старался подбодрить жеребца: иди, мол, вперед, не оборачиваясь. Масти пошел куда глаза глядят. С каждой минутой он отходил от деревни все дальше и дальше.

Кругом не было ни души. Только иногда встречались сухие деревья и ржавые обломки, присыпанные песком. Посвистывая, дул легкий ветер. Жеребец с розовой гривой взглянул на небо. Облака двигались, перемешиваясь друг с другом. Но это движение на сплошном сером фоне казалось таким медленным, как будто оно вообще не происходило. Бесцветная массаточно из принципа не менялась, желая испортить настроение живущим на земле. Она склеилась, то ли самостоятельно, то ли с чьей-то помощью, образовав непроницаемую корку.

Земнопони сел передохнуть рядом со старой корягой. Консервы закончились, но Масти всегда держал при себе сухой паек из сена и сухарей. Хлеб засох настолько, что его приходилось долго размачивать слюной, прежде чем жевать.

«Собрать бы всех пегасов на Пустоши. Они б в два счета от этого унылого безобразия, - мечтал жеребец, глядя на серые тучи. – Сразу бы всем стало хватать в организме витамина D, да и гелиотропы почувствовали бы себя гораздо лучше, если они, конечно, еще не передохли. Бесполезные мечты, только отвлекают».

Встав и отряхнувшись, пони развернул карту, достав компас. Дасти Маунд располагалась на юге, а Масти ушел сильно на восток. Ночь была не за горами, поблизости укрытий не наблюдалось. Сверившись с компасом, жеребец устремился на север.

---

Земнопони повернул на север не просто так. Дело в том, что северные и южные регионы Эквестриипострадали от боевых действий меньше, чем восточные и западные, которые подвергались куда более мощным обстрелам из-за сосредоточения объектов энергетики. Если на севере и юге пони еще пытались как-то обустроиться, то на западе и востоке земля опустела едва ли не полностью. Большинство деревень стояли разрушенными, запущенными, в них сохранялась лишь пара-тройка целых домов.

Уже темнело, когда Масти, держа в зубах зажженнуюкеросиновую лампу, заметил на горизонте темные силуэты. Жеребец ускорил шаг, и вскоре неопределенные фигуры обернулись кирпичными стенами. Деревня. Земнопони, обрадовавшись, начал искать целые строения. Таким оказался невысокий двухэтажный дом. Масти остановился перед дверью, ключа у него не было. Пони взял автомат и несколько раз ударил прикладом о доски. Жеребец настойчиво колотил, пока дверь наконец не распахнулась со звонким щелчком. Масти вошел внутрь. Желтые лучи играли на темных стенах, выхватывали из сумрака опрокинутую мебель. Поставив светильник на пол, Масти подпер дверную ручку спинкой одного из упавших стульев.

Наверху что-то заскреблось и заворочалось. Земнопони, вскинув автомат, подошел к лестнице. На мгновенье воцарилась тишина. Капля пота стекла по щеке жеребца. Масти сделал несколько шагов по ступеням. Вдруг на него сверху свалилось черное существо, зарычав и вцепившись в гриву. Очки слетели с Масти, вместе с ночным монстром он грохнулся на пол. Кое-как сдерживая брыкающуюся тварь, жеребец схватил отлетевший в сторону пистолет-пулемет. Эхо сухого треска сотрясло полутьму. Ночной рассеялся. Масти перевел дух.

Вспомнив о патронах, жеребец задумался. Как теперь зарабатывать? До этого можно было разбойничать вместе с Химиком и Эприкотом, не беспокоясь о деньгах. А что теперь? Никого рядом нет, сообщники не прикроют. Уже нельзя жить так, как раньше.

«Остается лишь двигаться по той дороге, что открыта, — решил Масти. – Кто знает, вдруг даже “героем” стать получится? Ими как раз и становятся от безнадежности».

Взяв лампу, прежде надев очки, земнопони поднялся на второй этаж. Наверху, под крышей, оказалось пусто, только у открытого окна стояло несколько картонных коробок. Закрыв окно, Масти принялся рыться в некогда чьих-то вещах. Первым из коробки был извлечен шерстяной плед; жеребец расстелил его на полу, подготовив себе место для сна. Продолжив изучение кучи барахла, земнопони неожиданно для себя вытащил на свет полосатые чулки, а следом и вовсе розовое кружевное белье.

«М-да, — нахмурился жеребец, - видимо, секс в самом деле есть всему голова. Действительно, чем еще можно заняться на Пустоши?»

Отложив неприличные находки, Масти полез в свою сумку. Достав флягу, он сделал пару глотков. Захотелось сильнее копаться в себе.

«Зачем я удивляюсь себе и Химику? Удивления достойны лишь только те пони, что поступают по совести, а не по-скотски», - заключил жеребец и зевнул. Непонятно, что будет завтра. Однако сон точно не будет лишним. Масти с облегчением лег на найденный плед.

Автомат земнопони, все это время не издававший ни звука, вкрадчиво спросил у владельца: «Уважаемый, а как ты из меня стреляешь?»

— Что ты-таки имеешь ввиду? – опешил Масти. Это был первый раз, когда пистолет-пулемет сам начал диалог.

— Что-что… — передразнило оружие, - на спуск, говорю, как нажимать получается? У тебя рук с пальцами нет, только копыта.

Жеребец озадачился таким вопросом. В самом деле, как? Пони никогда еще не пытался это чем-либо обосновать. Получается и все.

— А почему ты спг`осил? – вышел из ступора Масти. – Г`ешил-таки пг`ава покачать?

— Имею на то причину. Я, как-никак, твой телохранитель, — возмутился автомат. – Со мной шутки плохи, а тебе совсем нет до этого дела. Возьму и заклиню в самый неподходящий момент!

— Давай, заклинь, — надменно ухмыльнулся жеребец.

— Что я, должен тебе, что ли?

— Таки-да, ты мой подчиненный. И вообще, что ты за моду взял, пег`едо мной куг`ажиться? А ну…

Масти хотел схватить обнаглевшего визави, способного вести огонь, но тот изловчился и поскакал к окну с ловкостью блохи.

— Попробуй догони, недотепа! – крикнул автомат оторопевшему пони. Оружие запрыгнуло на подоконник. Сейчас выбьет стекло, сиганет вниз… Ему нужно помешать. Переступив несколько раз, жеребец запутался в собственных ногах, потерял равновесие и упал, неуклюже тюкнувшись подбородком об пол.

Очнувшись, земнопони поднял глаза. Он вздрогнул, увидев, что окно открыто. Подбежав к нему, Масти выглянул наружу. Не было видно даже намека на автомат. Обернувшись, жеребец нашел оружие. Оно преспокойно лежало возле пледа. Масти облегченно вздохнул.

Лежавшая в сумке жестяная банка с керосином протекла. Утро стало керосиновым. Эта мерзкая субстанция пропитала весь дом. Стены и пол, плед, лестница, коробки… Пустошь в мгновенье ока стала целиком керосиновой. У Масти испортилось настроение. Пахнущие керосином сено и сухари не обрадовали жеребца, с водой ситуация была примерно той же. Собрав вещи, земнопони вышел из дома, отодвинув стул от двери.

Развалины нагоняли тоску. Их дополняло еще сильнееобострившееся после сухарей чувство голода. Земнопони намеревался обыскать пустующую деревню на предмет еды. Он стал поочередно осматривать дома с обвалившимися стенами. Поиск не дал результатов. На кухнях – хоть шаром покати, что, в принципе, не сильно удивило Масти. Выбравшись из очередной покосившейся хибары, пони положил глаз на строение посреди главной улицы. Оно выглядело солиднее и больше остальных. Над его входом криво висела доска, краска с которой давным-давно облупилась. Наверное, здесь раньше находился продуктовый магазин, бакалейная лавка или что-то наподобие этого. Жеребец приступил к исследованию.

В распоряжении земнопони оказался целый ящик овощных консервов в ржавых жестянках. За срок годности их содержимого Масти не ручался, но ведущим игры был желудок. Ключ на банках отсутствовал. С их открытием помог бы справиться острый предмет вроде ножа. Четыре жестянки Масти затолкал к себе в сумку, столько же сунул в найденныйвозле ящика мешок. Как писалось ранее, у земнопонис собой не оказалось нужных для вскрытия приспособлений. Сама собой возникла задача: найти консервный нож. На доме, стоявшем напротив магазина, висел рекламный плакат. Масти подошел к нему ближе. Под изображением пломбира помещалсяслоган:

“BENYA CREEK”

ХОЛОДНОКРОВНЕЙ, МАНЯ, ВЫ НА РАБОТЕ

Земнопони хмыкнул. Раздался выстрел, пуля сделала в плакате дыру. Жеребец, бросив мешок, рванул к ближайшему зданию. Масти не мог понять, где находился снайпер. Отведя затвор автомата, жеребец навострил уши. Ничего, только стук его собственного сердца. Пони стал медленно двигаться, прижавшись к стене. Масти осторожно выглянул за угол. До жеребца донесся едва уловимый шелест, похожий на взмахи крыльев. Тело напряглось, во рту пересохло. Земнопони шагнул вперед, поднимая оружие.

Громыхнуло, перед самым носом жеребца взвился песчаный фонтанчик. От неожиданности Масти вскрикнул, став беспокойно озираться. Вновь повисла тишина. Земнопони сглотнул. Тут позади него что-то приземлилось. Жеребец, повернувшись на звук, увидел антрацитового фестрала с каштановой гривой. Сбоку у незнакомца висела снайперская винтовка.

— Испугался? – показал клыки бэтпони.

— Таки-да, — ответил пони с розовой гривой. – Но не кажется ли вам, что делать такое начало г`азговог`а –кг`айне бестактно?

Фестрал сплюнул на землю.

— Куда деваться, я люблю пострелять. Да, и вот еще что. Ты тут один, жеребчик?

Масти недоумевающе вытаращился на фестрала.

— Если ты один, то можешь быть спокоен. А если с корешами, то тебе придется познакомить меня и с ними.

— Я имею вам сказать, что я здесь есть сам по себе.

Бэтпони нахмурился.

— Смотри мне, жеребчик, без увиливаний.

— Я-таки не увиливаю.

— Если ты врешь, то тебе лучше прямо сейчас бежать отсюда. В круп не выстрелю.

«В круп не выстрелю, а в голову – выстрелю», - про себя съязвил Масти. Поправив очки он произнес:

— Мне-таки нет никакого пг`оку от того, что я скажу вам непг`авду. Имею пг`едположить, вы не убили меня из-за отсутствия подобного желания.

Фестрал откровенно раздражал земнопони, что своим поведением, что манерой речи. Жеребец с розовой гривой не считал снайпера достойным доверия. Можно ли довериться тому, кто устраивает такие «розыгрыши»? Бэтпони, видя, что Масти замолчал и насупился, попробовал направить ситуацию в мирное русло, дружелюбно протянув копыто.

— Меня зовут Дарк Шайнинг Армор.

— Как? – не поверил своим ушам Масти. Между фестралом и принцем было не то чтобы много общего.

- Дарк Шайнинг Армор, — повторил снайпер. Без зазрений совести Масти покатился со смеху.

— Я гляжу, ты совсем бесстрашный, — сказал фестрал, приподняв крылья.

- Пг`остите, ой, - смахнул Масти проступившие слезы. – А вас-таки часто дг`азнили в детстве?

— Какое это имеет значение?

— Нет, пг`осто… А-ха-ха-ха-ха! – вновь сорвался Масти.

— Мешок можешь не поднимать, — отрезал бэтпони, — тут рядом есть деревня. Пойдешь на север и быстро до нее доберешься.

- Хог`ошо, спасибо, — выдохнул Масти. – Удачи вам, Даг`к Шайнинг Аг`мог`.

Фестрал зло покосился на уходящего жеребца, еще раз сплюнув.

---

Деревня, в которую пришел Масти, напоминала маленький город. Жизнь здесь била ключом; земнопони догадывался, почему. Наемники. Они были почти повсюду. Разновидность морд колебалась от просто неприятных до действительно жутких. Пони с розово​й гривой рассудил, что приравнивать всю публику к наемникам – некорректно. Наверняка тут нашлись бы бандиты, наркоторговцы, сектанты и еще много какая другая аморальная шушера.

В животе заурчало. Масти, помня о консервах, решил купить консервный нож. Благо, лавок кругом хватало. Земнопони зашел в одну из них.

— Та-ак, — заискивающе начал продавец, — драгоценности, артефакты, пластмассовые фигурки…

— Меня все это-таки не интег`есует. Нет ли у вас консег`вных ножей? – поставил на место любителя наживы земнопони. Продавец подошел к Масти, заглянув тому в глаза.

— Я колюще-режущего не держу.

— Но откг`ывашка-таки не является холодным ог`ужием, - возразил жеребец в очках. – Это всего-навсего пг`едмет пег`вой необходимости.

— Не пудри мне мозги; все, что имеет острые грани, может быть оружием, — парировал лавочник. – Тебе с такими вопросами к кузнецу надо обращаться.

— А не подскажете ли, как мне до него дойти?

— Увидишь ржавую вывеску в форме меча и можешь считать, что добрался, - бросил продавец.

Масти вышел из магазина. Дом с вывеской расположился на соседней улице. Кузнечная лавка источала безрассудство. Прямо перед ней двое наемников метали в закрепленную на дощатой стенкемину-лепесток заточенные предметы. Ножи, вилки и шампуры глухо втыкались в дерево, не достигая цели. Жеребец с розовой гривой остановился, завороженно наблюдая за соревнованием. Он понимал, что эта затея невероятно опасна. В любой момент мог произойти взрыв. Однако он, чтоб его, не происходил. Наемник кидает вилку, промахивается, матерится; второй наемник тоже что-то швыряет, промахивается и матерится. Цикличность процесса гипнотизировала. Масти уже и забыл, зачем шел к кузнецу.

Появление кузнеца нарушило угрожающую жизни и здоровью идиллию. Хозяин лавки обвел наемников презрительным взглядом, подошел к стенке и повыдергивал метательные снаряды. Далее ремесленник отдалился от прикрепленной мины, поравнявшись с наемниками.

— Учись, как надо, сынок, - обратился кузнец к пони, бросавшему нож последним. Владелец лавки размахнулся и резким, точным движением запустил шампур. Заостренный конец вонзился точно в малое крыло мины. Пластиковый корпус оглушительно лопнул, щепки полетели в разные стороны. Масти закрылся копытом.

— Все, аттракцион закрывается, — ремесленник развернул наемников. – Двигайте отсюда, если ничего покупать не собираетесь.

Масти без особых проблем стал счастливым обладателем консервного ножа, при этом не разорившись. Сорвиголова - мастер ковки не набивал цену. Земнопони наконец-то смог насладиться содержимым банок – непонятной смесью овощей. Было не особо вкусно, но наизнанку не выворачивало. Проще говоря, было терпимо. Съедобная бурда разливалась теплом по несчастному желудку.

На смену голоду пришла жажда, требовавшая для своего удовлетворения не только воды, но и чего-нибудь веселого, содержащего спирт. Приложившись к фляжке, Масти вспомнил об ограниченности своих средств. Организовать самогонное озеро не выйдет. А если выйдет, то потом можно будет только стать ниже земли. К слову, кругом хватает мерзавцев. Замутненный рассудок и они вместе дают гарантию попадания в неприятности.

Запах горелого вел земнопони за собой. Масти шел по нему смело и уверенно, пока не предстал перед домом с надписью на приколоченном к стене длинном куске материи, выцветшей от времени: «Самая приличная харчевня, что вы найдете в этом захолустье».Переступив порог заведения, Масти увидел сидящего за столом верзилу с внушительным мачете. Здоровяк формировал на нем дорожку из белого порошка. Став ровной, она тут же с хрюком исчезла в широкой ноздре. За другим столом маленькая пегаскапотягивала молоко через трубочку. Вероятно, это было то самое, особенное; с добавками, от которых хотелось куролесить. Масти едва успел заслониться дверью от брошенного кем-то стакана, пролетевшего мимо адресата.

- Пг`иличная хаг`чевня. Оно и видно, — проворчал жеребец в очках. Земнопони подошел к барной стойке.

— Горло промочить? – спросил у Масти слегка помятый единорог.

— Будьте добг`ы, сидг`а.

— Щас, из бочки налью.

Единорог ушел на кухню. Через минуту оттуда донеслось:

— Ты че творишь?

— Иди на хуй, сидр ебу!

- Утырок, блять!

Послышались удары, сдавленные крики и звон кастрюль. Вернувшись, барпони поставил перед Масти полную кружку. Жеребец сглотнул.

— А нет ли у вас-таки сидг`а в бутылке?

Единорог, вздохнув, достал из-под стойки пыльную емкость. Масти рассчитывал потратить меньше, но все же ему не хотелось пить то, в чем наверняка побывал известный орган.

— Закусить, нет? – поинтересовался барпони.

Кто-то смачно рыгнул. По залу прошлась волна возмущения.

— Спасибо, я-таки не голоден, — отозвался Масти.

Взяв бутылку, жеребец с розовой гривой уселся за дальним столом по соседству с зебрами и начал пить. Емкость, опустев, разделила место рядом с магазинами. Может, она еще понадобится. У сидра был немного странный привкус, но земнопони то уже перестало волновать. Он углубился в себя. Пони снова вернулся к тому, что остался совсем один. Масти и раньше старался спуститься с небес на землю, но у него ничего не выходило. Сейчас мысль о том, что деньги могут кончиться, помогла ему обрести связь с реальностью. К новому ритму жизни приспособиться будет не так уж и легко. Может, хватит? Земнопонипокосился на автомат. Всего одно нажатие, и страданиям придет конец. Жеребец уже приставил автомат к виску, оттянув затвор. Тут до Масти донеслись обрывки разговора зебр.

— Прикиньте, мне Зуни рассказал, что у него винтовку отжали.

Земнопони опустил оружие. В памяти жеребца сразу всплыли очертания склада. Стоит быть начеку.

— Реально? Как?

— Да очень просто: по башке вмазали, и, пока он в отрубе лежал, затрофеили. А Зуни мне еще ссал в уши о том, какая у него пиздатая снайперка; что там и автоматический режим есть, и еще какая-то херня…

Масти поперхнулся слюной, быстро зажав себе рот. Зебры не обратили на это внимания, рассказчик продолжал:

— Еще он типа как запомнил вора, но не до конца. Меня хотел к делу подключить. Говорил, за очкастыми поглядывать.

Земнопони похолодел. Дрожащими копытами он снял с себя очки и, щурясь, направился к выходу. Масти не заметил, что прошел рядом с зебрами. Эта ошибка не дала ему уйти спокойно. Зебр было трое, и один из них, явно малость перебравший, встал и окликнул земнопони.

— Эй, к-красавчик, ик, а почем твоя ажурная дырочка?

- Котог`ая из? – машинально вопросил Масти, резко спохватившись. – Ой, то есть, эм-м… Я-таки хотел сказать, что не пг`едоставляю услуг подобного г`ода.

Подошедший ближе зебра, дыша перегаром, приобнял жеребца. Одноглазой форели с черепашьей шеей полосатого не терпелось пролезть в черный ход.

— Не стесняйся, - вновь икнул зебра, — здесь все понимающие. С-смелее называй свою цену, вот тебе колесико для храбрости.

Извращенец сунул под нос Масти розовую пилюлю. Жеребец без труда смекнул: здесь договориться не получится. Внутренний голос подсказал, что, несмотря на сильную нелюбовь земнопони к палачам, настало время импровизации. Что было силы дав прикладом зебре по носу, Масти пулей вылетел из харчевни.

Пони бежал прочь из поселения до тех пор, пока невыдохся. Жеребец, опершись о ржавый танк (рядом было много заброшенной техники), хватал ртом воздух. В голове гудело, сердце неистово колотилось. Надев очки, Масти огляделся. Погони, кажется, нет. Получилось уйти? Уйти не получилось: несколько пуль ударило в танк, заставив жеребца прыгнуть за него.

— Зоман, я слева зайду, ты – справа. Окружаем.

— З-зачем окружать, ик? Сейчас мы его оттуда гранаткой ударной выкурим.

— Какой… Нет, подожди, не…

Танк содрогнулся от взрыва. У Масти зазвенело в ушах. Сквозь шум пробивались стоны раненых зебр. Земнопони приготовил автомат. Если это пони из бара, то еще где-то должен быть третий зебра из компании.Пуля стегнула Масти по уху, от боли он сжал зубы. Третий зебра хотел перезарядить винтовку, но земнопони вскинул автомат раньше и надавил на крючок. Выстрелив три раза, оружие замолкло. Затвор остановился в промежуточном положении. Масти вспомнил, что автомат пригрозил ему осечкой. Видимо, во сне пистолет-пулемет не шутил. Жеребец подошел к зебре. Тот тяжело дышал. На груди у него зияло три черных дыры. Спасти сейчас уже не получится, остается только прекратить мучения. Масти подобрал винтовку. Дослав патрон, земнопонивыстрелил зебре в голову. Стоны еще доносились из-за танка. Жеребец с розовой гривой точно так же прикончил и остальных зебр.

«Очуметь, я справился с троими, - мелькнуло в голове у Масти, — Как-то это жирно. Жирно и лицемерно».

Пони замутило, и содержимое желудка изрыгнулось на землю. Видимо, овощи все же оказались испорченными, как и сидр из бутылки. Масти высморкался.

«Что ж, иногда схватка заканчивается жеребцовской проблевкой».

Часть 4

Существовало предположение, что Эквестрия могла бы возродиться быстрее, если бы выжившие перестали использовать самодельную посуду из алюминиевых сплавов. Это обосновывали тем, что от долгого хранения в такой емкости пища накапливала гидроксид алюминия, который, попадая в организм, приводил к развитию слабоумия. Но догадкам так и суждено было остаться догадками. К тому же этой теории противопоставляли следующее утверждение: большая часть обитателей Пустоши даже не знала, что такое «алюминий».

Молодые пони часто развлекались, поджигая металлические детали, снятые с упавших летательных аппаратов. Сплав горел ярко, с треском рассыпая искры. На это можно было смотреть вечно, как на порнографию. Единорожку Тисл Бад созерцание обоих этих вещей не увлекало.

Тисл могла часами ходить вокруг своей деревни, занимаясь, по ее определению, «благородным мародерством». Мертвым пони вещи ни к чему, но иногда единорожка жалела о том, что определенные находки все же происходили. Они не были особенно мерзкими или шокирующими, однако обладали каким-то совсем не известным ни одной из наук фоном, вызывавшим глубочайшее чувство стыда. В подобные моменты хотелось интенсивно потренироваться лбом об стену. Лоб кременным не станет, но зато есть шанс, что память о неприятном приобретении улетучится через нос или вытечет через уши.

Кассета на пыльной тумбочке в заброшенном доме как будто ждала того момента, когда аквамариновая кобылка с черной гривой ее наконец заметит. Тисл, взяв предмет, прочла написанное на наклеенной бумажке название: «Кнопка отключения». Единорожка была заинтригована. Не только лишь одним названием, но и тем, что на кассету записали аудио, а не видео. Материал можно будет прослушать в маленьком плеере. Сгорая от любопытства, Тисл шла к себе домой. Темнело.

Прокравшись мимо отца, Тисл юркнула в свою комнату. Подрагивавшими копытами пони вставила кассету в покрытый царапинами прибор, надела наушниками и щелкнула клавишей воспроизведения с треугольником. Сначала тихо зашипело, а потом низкий скрипучий голос начал:

-Братья и сестры-единороги! Настали трудные времена, когда многие живут только сегодняшним днем, страшась того, что готовит им будущее. Отстаивать свои интересы, противостоя всевозможным наглым самодовлеющим силам приходится все чаще, и без насилия тут не обойтись. Каждый должен уметь защитить себя, своих близких и свой дом.

Способных управлять магией это также касается. Защитные заклинания, с помощью которых создаются магические щиты, лучи и купола, имеют высокую эффективность. Однако у каждой медали есть две стороны. Подобное колдовство – энергозатратное. Оно часто приводит к сильному истощению магической ауры. Для того чтобы избежать подобного, нашими учеными была разработана принципиально новая тактика обороны.

Статистические исследования показали, что наиболее часто встречающимся противником являются жеребцы. Исходя из полученных данных, лучшие умы Эквестрии создали и успешно испытали защитную схему, подразумевающую использование телекинеза. При помощи магического поля единорог должен обхватить один или два семенника и выкрутить их…

Поставив на паузу, Тисл сняла наушники, огляделась. Ее пугало, что столь пронзительную речь может нечаянно услышать кто-то посторонний, который тут же начнет задавать неудобные вопросы. В комнате висел мрак, за окном наступила ночь. Единорожка зажгла свечу и, нервно вздохнув, снова включила кассету.

-…по часовой стрелке. Также рассматривался вариант выкручивания семенников против часовой стрелки. В данный момент находится на стадии разработки метод воздействия телекинезом на круглую связку матки.

Изложенное выше должно помочь единорогам экономить силы, но при этом быть крайне продуктивными даже без использования оружия. Да здравствует Эквестрия!

Запись кончилась. Тисл долго сидела неподвижно, пялясь в пустоту. Сильный поток информации перегрузил мозг. Пока что кобылка поняла лишь одно: ей теперь известно, где у жеребцов находится кнопка.

— Капец, — тихо произнесла единорожка.

После Тисл легла в кровать и быстро провалилась в сон. Пони спала крепко. Она проснулась от того, что кто-то настырно стучал в окно. Тело плохо слушалось, но единорожка все равно встала. День мог начаться с зарядки, которую открывало бы упражнение по надиранию крупа доходяге-жаворонку. Вышел бы целый комплекс, который в своей работе задействовал и мышцы пояса верхних конечностей, и мышцы плеча, и мышцы предплечья. Заодно это упражнение может путем лупцевания сделать глютеус максимус ранней пташки приятно-мягким.

Протерев глаза, Тисл открыла окно. На нее глядела веснушчатая земнопони ржавого цвета и улыбалась.

— Доброе утро, Вайр, — произнесла единорожка, зевнув.

— Доброе! Батя спит, не проверяла?

— Не. А ты от него хотела что-то?

— Да я так, просто спросила. Погнали на станцию, там вчера стреляли. Думаю, нам есть, чем поживиться.

Фиолетовые глаза Вайр сверкали той неукротимой энергией, что подвластна лишь холерикам. Тисл колебалась, не отвечая. Чем дольше она смотрела на бодрую подругу, тем сильнее склонялась к тому, чтобы пойти вместе с ней, не делая из Вайр отбивную. Жажда приключений единорожку еще не отпустила, да и в целом она почти всегда выступала за любую активность, кроме, разве что, голодовки. Тисл потрепала черную гриву.

— Сейчас буду. Только сумку захвачу.

На станцию уже давно не прибывали поезда. Строение стояло пустым, только изредка используясь в качестве укрытия. Иногда станция подрабатывала сценой для перестрелок, которые, правда, никто не снимал. Не каждый оператор захочет рисковать своей жизнью ради красивого кадра, поэтому в большинстве случаев дуэли оставались незафиксированными. Тисл Бад и Вайр опоздали к основному представлению, поэтому довольствовались тем, что осталось.

Пока единорожка рылась в мусоре, земнопони вышла на платформу. Вайр чуть не споткнулась о труп жеребца, одежда которого пропиталась кровью. Рядом с мертвым пони лежал большой пистолет. Вайр сняла с тела деревянную кобуру. В карманах куртки пони нашла патроны и обойму для перезарядки. Земнопони что-то слышала о пистолете с твердой кобурой-прикладом, но помнила это довольно смутно. Вайр позвала подругу.

— Чего там у тебя? – отозвалась подошедшая единорожка.

— Вот, — ткнула копытом Вайр в мертвого жеребца. – Его, кажется, не один раз продырявили.

Тисл сразу представила, как в этого пони стреляют, а он кричит, зажимая огнестрельные раны копытом. Его крик протяжен и монотонен, как будто бандит специально решил растянуть момент, чтоб посмаковать боль. А в жеребца стреляют снова и снова.

«Когда ж ты уже сдохнешь, клоун?» — думает стрелок.

Наконец, драматично закрыв передней ногой глаза, бандит, чувствуя, что силы покидают его, медленно падает и замолкает.

— И… — показала земнопони свою добычу, — новый пистолет.

— У тебя же уже есть один, — взглянула Тисл на револьвер подруги, — зачем тебе второй? Для гармонии?

— А что, он тебе приглянулся? – хихикнула Вайр. Единорожка нахмурилась.

— Давай поспорим, — предложила земнопони, хитро прищурившись. – Проведешь в заброшке одну ночь без света, и пистолет твой. Если не проведешь, он остается у меня.

— Идет, — согласилась Тисл, ухмыльнувшись, — но ты пойдешь со мной.

Глаза Вайр округлились.

— Это еще почему?

— Потому что ты должна видеть все с самого лучшего места, незамутненным взором. А то потом будешь говорить, что я, понимаешь, тебе не верю, и зажимать ствол.

Земнопони выпала в осадок. Из-за легкомысленности так наколоться… Но, видно, ничего не поделаешь, надо выполнять условие. Хотя бы ради того, чтобы Тисл не посчитала ее трусихой.

Пони долго не могли найти подходящий дом, постоянно припираясь. Когда он все-таки был найден, стало смеркаться. Окна были заколочены, у стены стояло кресло с разорванной обивкой, обнажавшей пружины. В углу, неподалеку от обуглившейся розетки, валялся тостер, покрытый узором. Атмосфера гарантировала, что эта ночь будет незабываемой. Полоски света, пробивавшегося сквозь щели между досками, исчезли. Пони заперли дверь.

— Рог не зажигать, помнишь? – уточнила Вайр.

— Да, без вопросов.

Тисл, сняв с себя поклажу, села и принялась ждать. Пони ждала, ждала, ждала… Стало трудно держать потяжелевшую голову.

— Вайр, ты как там? – зевнула единорожка. Не услышав ответа, она тронула земнопони копытом. – Эй, Вайр. Ва…

Веснушчатая кобылка спала, прикрыв глаза и размеренно сопя.

— Хитрюга. На боковую ушла, — пробурчала Тисл. – Так не честно.

Дверь сотряслась от удара, но заржавевший крючок выдержал, не сломавшись. Подняв уши, Вайр встрепенулась, широко раскрыв глаза от испуга.

— Привет, — не сдержала единорожка ехидную ухмылку, — как спалось?

По двери снова вдарили. Вайр выхватила револьвер.

— Тебе страшно? – спросила единорожка земнопони.

— Ни капельки, — пролепетала та.

Доски резко перестали трещать и прогибаться. Рычание ночного монстра стихло. Пони переглянулись. Тут старый крючок, который до этого момента молча терпел издевательства, заставил себя уважать, разломившись надвое. Ночная тварь ворвалась в дом, расправив крылья. Кобылки вскрикнули; громыхнул выстрел. Монстр, став черным туманом, растворился. Вайр взвела курок. Тисл спешно закрыла дверь, придвинув к ней кресло. Потея и трясясь, пони озирались по сторонам. Сев на пол рядом с Вайр, Тисл ощутила под собой что-то мокрое.

— Ты че, обоссалась, что ли? – не поняла единорожка. Вайр смущенно посмотрела на подругу. Даже во мраке было видно, что на щеках земнопони проступил румянец.

Спор все еще продолжался. Тисл даже не думала светить рогом. Крейне трудно представить, о чем вообще думали кобылки, намеренно загоняя себя в настолько затруднительное положение. Висевшие на стене ходики не работали, поэтому определить, сколько времени осталось до рассвета, было нельзя. Снаружи опять зашуршало. Темные копыта проломили доски, зазвенело стекло. Монстр хищно клацнул зубами. Вайр нажала на спусковой крючок, но пистолет просто щелкнул.

— Тисл, сделай что-нибудь! – взвизгнула земнопони.

Единорожка подтянула к себе магией тостер и стала бить не успевшего опомниться ночного по голове. Тварь пыталась сопротивляться, но Тисл молотила ее все настойчивей. Скоро у монстра вместе с кровью начали вылетать зубы, ему было трудно открыть глаза, в каждый из которых неаккуратно съездили тостером. Подняв прибор повыше, Тисл вознамерилась нанести решающий удар, но ночной, бессильно шатаясь, рухнул самостоятельно. Грохнувшись об пол, он превратился в темное облачко. Взмыленная единорожка тяжело дышала.

— Ого, ты прям… — замялась Вайр, подбирая слово позабористей. Наконец, пони брякнула: — Малявка ты, Тисл.

Аквамариновую пони озадачил своеобразный комплимент.

— Малявки обычно чинят тостеры, а не ломают их, — заявила, отдышавшись, единорожка.

На этом приключения закончились. Остаток ночи пони условились попеременно бодрствовать, чтобы не стать жертвой монстров. Утром Вайр признала, что Тисл выиграла спор, вручив единорожке обещанный пистолет вместе с патронами.

— Бери, — сказала земнопони, протягивая Тисл деревянную кобуру, — твоя взяла.

Единорожка посмотрела на подругу как на сумасшедшую.

— То есть ты хочешь сказать, что все это время у тебя было второе оружие, но ты не догадалась использовать его? – удивилась Тисл. – Ну ты даешь!

— Что я даю? – сдвинула брови земнопони.

— Жару даешь, вот что.

Ахнув, Вайр наморщила носик.

— Хоть ты и спасла меня от ночного, я все равно на тебя обиделась! И вообще, я… я… Я буду дуться, вот!

Демонстративно задрав голову, земнопони направилась к деревне. Тисл подняла глаза и вздохнула, помотав головой. Единорожка поплелась за вспыльчивой подругой. Новое оружие висело на ремне, слегка постукивая идущую Тисл по боку.

---

Стоило Тисл только открыть дверь, как не нее сразу набросился отец.

— У меня чуть инфаркт не случился! Можно было и предупредить о своем уходе.

— Бать, ну не нуди, — единорожка опустила уши. – Это уже не первый раз. И потом, я всегда возвращаюсь невредимой.

— В том-то и дело, что это уже не первый раз. Мы говорили на тему шастанья по Пустоши, и я вижу, как ты меня тогда услышала. В любой момент удача может отвернуться, так что выйти сухой из воды не получится.

Тисл чувствовала, как к горлу подступил ком.

— Пап…

— Что «пап»? Папка твой сдохнет скоро, если так дальше будет продолжаться.

Единорог вздохнул.

— Рано или поздно ты доиграешься, Тисл. Жизнь бьет очень больно, но, видимо, до тебя дойдет только так.

Состроив недовольную гримасу, единорожка прошла в свою комнату. Нравоучений она терпеть не могла, однако, закрывшись и сев на диван, пони задумалась. Может, отец все-таки прав?

Единорожка слонялась из угла в угол, вспоминая то отца, то обиженную Вайр, то странную запись (на всякий случай Тисл вытащила кассету из плеера и запихнула ее под матрац). Можно ли выкрутить семенники сразу нескольким жеребцам? Скорее всего, да. Однако это наверняка требует большей концентрации на заклинании. Почему-то в записи не упомянули о поражении сразу нескольких целей, хотя данная функция смотрелась бы логично, особенно если учесть, что колдовство было защитным. Тисл вздохнула: добровольцев для испытаний оборонительной магии ей не найти.

«Ну и пусть, — решила кобылка, — будем считать, что “бубенцы в плоскогубцы” — это на совсем крайний случай».

Кобура с пистолетом лежала на кровати. Единорожка забыла про оружие, преспокойно заснув. А когда Тисл открыла глаза, первым, что она увидела, был продолговатый деревянный предмет. Заправив постель, единорожка достала из сумки врученный ей Вайр патронташ. Тяжелое оружие, подхваченное магией, вылетело из кобуры. Со стороны очень интересно наблюдать за тем, как кобылки играют с большими черными стволами.

Тисл попыталась открыть затвор. Ничего не вышло. Инструкции не было, поэтому действовать пришлось полностью интуитивно. Единорожка подумала, что для начала оружие можно снять с предохранителя. Его флажок находился рядом с курком (Тисл видела похожую систему на револьвере подруги). Отведенный курок затвору больше не мешал. Просунув обойму в паз, кобылка стала вдавливать боеприпасы внутрь пистолета. Пони вынула направляющую, и затвор моментально защелкнулся.

Было непривычно так долго левитировать тяжелую конструкцию. Единорожка застегнула патронташ на себе и посмотрела сквозь прицел. От волнения Тисл топнула ногой. Оставшаяся на краю кровати обойма неожиданно брякнулась на темный паркет. Вздрогнув, пони магией сжала пистолет. Грохнуло; в оконном стекле появилась дыра, От которой, словно лучи, расползлись неровные трещины.

На шум прибежал взъерошенный отец наперевес с дробовиком. Тисл стушевалась, растерянно забегав глазами по комнате.

-Все в порядке? — единорог опустил оружие.

-Д-да, — проговорила пони. – Я просто хотела предупредить тебя о том, что пойду гулять.

-Хорошо. Только смотри, осторожнее. Не попади в себя.

— И еще, — добавил отец. – Вынимай пистолет только тогда, когда точно будешь стрелять. В противном случае его у тебя просто отнимут.

Единорожка кивнула.

— Жду тебя к вечеру, — донеслось до выходившей из дома Тисл.

Вещи, которые в обычном мире являются привычными, иногда кажутся пони, родившимся и выросшим в условиях постапокалипсиса, чем-то из ряда вон выходящим. К примеру, коровье молоко. Пони в лучшем случае мог знать о коровах по книжным иллюстрациям. То же касалось молока и продукции из него. Обычный житель Пустоши загадочную эмульсию не то что попробовать, но даже увидеть вживую не имел возможности. Как описать то, чего никогда не видел? На этот вопрос отвечали по-разному. Когда дело доходило до самого описания, красноречия хватало не всем. Часто это оборачивалось невиданной загогулиной. Такой, что хоть стой хоть падай. Тисл посчастливилось расслышать некоторые моменты очередного шедевра словесности. Пони увидела Вайр, стоявшую рядом с говорившими жеребцами.

-Мороженое из специальной штуки делают. Она, короче, ну, это самое… Белая такая, вязкая чутка.

-Из кончи что ли? Знаешь, тогда может не стоит туда переться, а лучше сами возьмем ведро и…

-Да ты дебил, это не спермач, — рассердился земнопони. — Я не помню названия, но как-то на «мэ».

-Молоко.

Пони посмотрели на Тисл. Вайр нахмурилась. Единорожка чуяла, что намечается какое-то будоражащее нервы мероприятие. Жеребцы и веснушчатая кобылка были при сумках, с фонарями. Тисл сразу же захотелось поучаствовать в приключении (кто бы сомневался).

-Ребят, подождете, а? — попросила аквамариновая пони. — Я только за вещами домой смотаюсь и вернусь.

-Ты что, с нами захотела? — вытаращился на единорожку земнопони. — Ну уж не…

-Ладно тебе, Боулайн, — заступился за Тисл единорог, — не жадничай, там на всех хватит. Рога лишними не бывают. Ко всему прочему, это еще одна приятная особа в нашу компанию.

Единорог изобразил копытом и тыканием языка в щеку неприличное действие, отчего Тисл Бад и Вайр дружно фыркнули.

-Не обращайте внимания, Грэйвел Крамб — ушибленный, — сообщил земнопони и обратился к единорожке: — Если хочешь с нами, Тисл, то беги за сумкой. Так уж и быть, уломала.

-Быстро ты сдался, — заметила пони. — А в чем суть вылазки, раз уж на то пошло?

-Помнишь, я про мороженое это стремное толковал? — сказал Боулайн. — Так вот, у меня есть карта, по которой можно добраться до схрона. Путь предстоит нелегкий, место труднодоступное, но все мы знаем, на что идем.

Земнопони повернулся к Вайр. Та отвела взгляд.

-Я сейчас, — бросила Тисл и убежала. Минут через десять вся компания отправилась в поход.

Утро выдалось безветренным. От нечего делать Тисл глядела по сторонам. Боулайн повел маршрутом мимо развалин. Крыши многих домов провалились, двери сорвало с петель. Единорожка присмотрелась к одному забору. Штакетник растащили на палки с шестами.

Шест — очень удобная вещь. На нем можно танцевать, а потом им же метелить тех, до кого получится дотянуться. Часто споры решали с помощью шеста, ведь у кого дрын — тот и прав. Но на каждый дрын найдется дрын длиннее, и так по кругу. В итоге мир превращается в пустыню.

Вайр исподлобья посматривала на единорожку. Кобылка заметила это.

-Все еще в молчанку играешь? — спросила Тисл. Земнопони насупилась и прибавила шагу.

-Пожалуйста, — буркнула единорожка. Вайр сделала вид, что не услышала.

Боулайн остановился возле упавшей вышки ЛЭП, убрал одну карту и достал другую. Жеребец поморщился.

-Так, а люк-то где?

-Искать надо? — почесал за ухом Грэйвел. — М-да, так можно целый час… Ой!

Единорог растянулся на земле. Пони споткнулся о вентиль.

-Надо же, а я и не заметил, — обрадовался Боулайн, — не прошло и пяти минут.

-Нужно найти тупой предмет? — спросила Тисл.

-Зачем искать? Он у нас уже есть. Да, Грэй?

-Иди ты, — по-дружески ткнул земнопони копытом единорог.

Люк долго сопротивлялся, пока жеребцы не поняли, что крутили вентиль не в ту сторону. Боулайн и Грэйвел первыми начали спускаться по лестнице, так как внизу могло быть опасно. Трудно сказать, что же опаснее:  темнота, скрывающая потенциальную угрозу, или вооруженная кобылка репродуктивного возраста, обещавшая наградить сквозным проветриванием головы всякого, кто решится посмотреть прямо над собой.

Пони задержались из-за Боулайна. Жеребец усердно щелкал огнивом, стараясь добыть искру. Грэйвел, светивший рогом, заверил земнопони, что зажигать фонарь не обязательно. Боулайн упорствовал и уже из принципа хотел добиться успеха. Наконец огонь вспыхнул, земнопони накрыл его сеткой.

Коридор с рифленым полом постепенно расширялся. Тисл не считала, сколько раз пришлось повернуть. Интересно, Боулайн сам не запутался? Единорожка рассматривала стены. Тянувшиеся вдоль них гирлянды освещения не работали. Некоторые плафоны разбились. Может, это кто-то просто ради забавы решил испытать материал на прочность, пальнув в него. А пуля взяла да отскочила от стены.  Немного полетала с визгом для солидности, чтоб стрелок от страха лег на пол, закрыв голову.  Считая свой долг выполненным, боеприпас лениво врезается прямо в лампу. Пони встает, думая, что опасность миновала. Тут на шум приползает слизистое чудовище с щупальцами, начинаются занимательные упражнения, антраша и прочие аксели-моксели. Дальше все зависит от брезгливости монстра: он будет потрошить жертву или заглотит прямо так, не отделяя от говна с одеждой.

Помимо раздумий о том, с кем можно столкнуться в заброшенном подземелье, Тисл строила догадки по поводу числа 228. Почему выцарапали именно его? Сама фраза «здесь был 228» порождала только больше вопросов.

При виде широкого воздуховода без решетки Грэйвел Крамб затормозил. Остальные вопрошающе посмотрели на единорога.

-А прикиньте, что будет, если туда рыгнуть?

-Фу, зачем? — отозвалась Тисл. — Грэйвел, хорош тупить. Мы можем быть здесь не одни.

-Тут кроме нас только пара-тройка скелетов. Я раньше сюда уже лазил, и, как видишь, меня никто не съел, — заявил Боулайн. В разговор вклинилась Вайр.

-А тебе не кажется, что это звучит слишком самонадеянно?

-Вайр, ну ты-то что заводишься? — поник земнопони.

Грэйвел залпом выпил воду из фляги, булькая горлом. Отрыжка, усиленная эхом, превратилась в рев древнего исполина. Жеребцы загоготали. Тисл закрыла мордочку копытом.

«Ты че, ебанутый? Что ты тут делаешь?» — наверняка спросил бы потревоженный монстр, если бы вылез из вентиляции. Но он не вылез, поэтому во мрачном коридоре воцарилось прежнее спокойствие.

-Ну вот. А вы боялись, — усмехнулся Боулайн и встряхнул карту. Грэйвел направился следом за земнопони.

-Я все еще сержусь на тебя, — отрезала Вайр, двинувшись с места. Тисл утомленно вздохнула.

Путь преградила стальная дверь. Земнопони объяснил, что в прошлый раз не придумал, как ее открыть. Никому не хотелось блуждать в поисках ключа. Тисл попросила остальных разойтись. Она достала пистолет выстрелила в скважину. Пони не удержала оружия, дернувшегося назад и больно ударившего ее стволом выше глаза. Вайр сухо заметила, что кобуру можно было пристегнуть к рукояти для создания опоры. Тем не менее, дверь открылась.

Карта привела пони в просторный зал. Под куполообразным потолком выстроились ряды цилиндрических баков. Перемежались темные и источавшие голубое свечение. У каждой емкости был пульт управления, часто на нем недоставало клавиш. Тисл объяснили, что мороженое лежало в одной из криогенных капсул. Единорожка такое их использование показалось нерациональным. То есть пони вместо того, чтобы спасти близких или даже себя, запихнул в капсулу несчастную коробку мороженого. Кто знает, вдруг это было сделано под влиянием сиюминутного приступа альтруизма? (Если обмен семьи на мороженое вообще можно назвать альтруистичным).

Грэйвел магией поднял синюю коробку с логотипом “BENYA CREEK”, на которой еще блестел иней. Единорог помог земнопони пристегнуть добытое ремнем к спине. Все расслабились, настроившись на обратный путь.

За капсулой что-то заурчало. Пони обернулись. Клубившаяся вокруг прозрачного бака морозная дымка рассеялась не полностью. В ней вырисовывались размытые очертания. Мутное пятно прильнуло к полу. Тисл обхватила пистолет лавандовым полем. Из тени резко выпрыгнул гуль. Вайр отшатнулась в сторону; нежить укусила воздух. Единорожка сделала несколько судорожных выстрелов, целясь в район головы монстра. Покрытое язвами создание свалилось на бок, застыв в неестественной позе.

Рыгание в трубу привлекло внимание голодных хищников. Им не составило труда по запаху вычислить местоположение группы пони. Не успели жеребцы с кобылками опомниться, как из-за соседних капсул показалась еще пара гулей.

-За мной! Валим! — командно заорал Боулайн и ринулся вперед. Остальные кинулись догонять земнопони.

Монстры не отставали. До двери оставалось всего ничего. Удерживаемый волшебством пистолет мотало из стороны в сторону. Прерывисто дыша, Тисл сосредоточилась, покрепче сжала рукоять и надавила на крючок. Коротко взвыв, один из гулей упал. Второй, прекратив преследование, решил отступить.

Странно, но дверь снова заперлась. Пони посмотрели на единорожку. Тисл, гордо подняв брови, привычным плавным движением наставила оружие на скважину, произвела спуск и… пистолет осекся. Вайр, довольно обведя других взглядом, достала свой револьвер, вдохнула, и… снова осечка.

-Вот непруха! — в сердцах воскликнул Грэйвел.

Ставший гулем пегас не утратил способность к полету. В последний момент пони увидели пикирующую на них нежить. Скорость затрудняла маневры. На полном ходу гуль ударился об дверь, попросту выбив ее. Боулайн, Грэйвел, Тисл и Вайр поспешили убраться, пока монстр лежал без сознания.

На поверхности запыхавшиеся жеребцы справились с люком куда лучше прежнего.

-Ну что, может, перестанешь дуться? — спросила Тисл у подруги.

Поколебавшись, та произнесла:

-Ладно, мир.

Пони обнялись.

-Но дуться было восхитительно, — добавила Вайр.

Мороженое оказалось просто сладким. Грэйвел сказал, что даже не почувствовал привкуса спермы. Вайр и Боулайн единогласно обвинили жеребца в невоспитанности. Тисл молчала.

«Ну и денек», — подумала она.

Часть 5

Громадная цистерна стала настоящим испытанием для видавшей виды телеги. Листовые рессоры жалобно скрипели под большим весом. Центр тяжести был сильно отдален от земли, поэтому телега так и норовила опрокинуться на бок. Бандитам оставалось только поддерживать шаткую конструкцию, скрепленную тросами.

-Собачья работа, — проворчал небритый жеребец. — А некоторые города отстроили, в тепле сидят.

-Ниче, хандра пройдет, — подбодрил его другой. — Лучше подумай о том, сколько спиртяги навертеть получится.

В Эквестрии правда возродили некоторые города; по большей части крупные, каким был, например, Сильвер Сити. Тамошние пони и впрямь жили припеваючи. Но не все обстояло так гладко, как могло показаться на первый взгляд.

Города сильно зависели от электричества, идущего от станции. Данный объект часто подвергался нападениям со стороны работорговцев и ночных монстров. Так как у электростанции не было своего гарнизона, оборонять ее приходилось малочисленными силами обслуживающего персонала и наемников. Заварушки провоцировали длительные перебои в подаче энергии. На этот случай у городов имелись резервные источники питания — дизельные генераторы.

Отдельной проблемой выступало горючее. Надежда была лишь на одно — на канализацию. Сырьем для биодизеля служили образующиеся внутри труб жирберги. В канализации плавало много нерастворимого мусора, иногда ему случалось зацепиться за выступ и остаться на месте. При низкой температуре масла быстро густеют, оседая на всем подряд. Так может случиться и со случайной салфеткой, которая по прошествии времени может покрыться жирным слоем, образовав плотный кусок. Именно эти засоры применялись для изготовления топлива.

Чаще всего в городах переработкой жирбергов занималось сразу несколько компаний. Желающих было много, а сырья на всех не хватало. Поэтому компании щедро платили наемникам, соглашавшимся прикрывать добытчиков. Подземные говнобаталии не считались чем-то сверхъестественным.

Воинов и руководство фирм трудно критиковать по этому поводу, ведь каждый бьется за то, чего ему лично не хватает. Одни сражаются за условную честь, другие — за деньги, третьи — за жирберги. Тут не последнюю роль играет банальная зависть. Правда обидно, когда у твоего знакомого есть вонючая и склизкая гора отходов, а у тебя — нет?

Не все согласились с тем, что стоит идти через заброшенную деревню. Руины отлично отлично защищают и маскируют, правда работает это сразу в обе стороны. И если никто из банды не видит засады, то у засады повозка с цистерной может быть как на копыте. Останавливались при каждом шорохе. В очередной раз нервы пони не выдержали, и в сторону звука начали стрелять. Когда наконец нашелся смельчак, решившийся проверить дом, бандиты с облегчением осознали, что развалины безопасны.

Открытая местность практически началась. Пони уже фантазировали о том, как доберутся до конечной точки маршрута — форпоста на заброшенном заводе, где промышленные миксеры откроют путь в этиловый рай.

С крыши дома упал кусок черепицы. Бандиты тут же повернулись к источнику шума. Все как один затаили дыхание, всматриваясь в окна с крупными остатками стекол. Позади телеги раздался глухой звук, точно кто-то спрыгнул на землю. Жеребцы лицезрели скрючившееся гуманоидное существо. Оно, расправив крылья, вытянулось в полный рост. Без колебаний бандит поднял винтовку и выстрелил. Существо вспорхнуло, приземлившись точно на цистерну.

-Тормоза! Че вылупились?! Огонь!

Началась беспорядочная стрельба. Верткое создание как будто игнорировало свистящие вокруг него пули. Легкими движениями когтей похожий на дракона зверь перерезал тросы и взмыл в воздух, забрав цистерну с собой. Бандиты проводили летящее неизвестно куда существо удивленными взглядами.

-По нему со всех стволов лупили, и хоть бы хны!

-Плакала наша бормотуха.

-Хорош базарить, — гаркнул главарь, назвавший остальных тормозами, — сюда гляньте.

Пони достал из кармана жилета небольшой прибор, на экране которого мигала красная лампочка.

-Хуй он от нас сбежит. А вы говорили: «Зачем с маячком морочиться? Лишняя запара…»

Спрятав устройство обратно, главарь закончил:

-Сами мы тут не разрулим. Спец нужен.

---

На поиски эксперта главарь отправился в Эппллузу. Как и много лет назад, жители основанного земнопони города выращивали яблоки. Делалось это на подземных плантациях с ультрафиолетовыми лампами и очищенной землей. Неотравленные яблоки гораздо съедобнее отравленных. Что уж таить, чистая конопля также ценилась выше. Она лучше раскуривалась, ядренее дурманила рассудок.

Самым массовым загрязнителем почвы был свинец. Землю избавляли от тяжелого металла при помощи растений. Особый вид горчицы выступал свинцовым гипераккумулятором, не требуя особого ухода. После фиторемедиации грунт становился пригодным для яблонь. Использованную горчицу сжигали, а на «свинцовой ферме» пепел задействовали в изготовлении боеприпасов. Патроны по выгодным ценам привлекали в Эппллузу наемников со всей Пустоши.

Бэтпони сидел за столиком одного из салунов. К этому моменту главарь успел опрокинуть стопку, попутно узнав, что бить пианиста во время драки — табу. Даркар, выслушав жеребца, нехотя согласился взяться за дело по двойному тарифу. Наемник много знал о результатах программы генетических экспериментов принца Максвелла и собирался на этом хорошо заработать. Все-таки нейтрализовать предстояло не пони, а куда более опасное существо.

Едва фестрал подошел к заброшенному заводу, как вокруг него мигом сгрудились бандиты.

«Сколько немытых набежало», — подумал Даркар.

-Так это и есть твой беспощадный ебитель неведомых хреновин? — спросил один из жеребцов у главаря.

-Он самый, — ответил тот. — Прошу любить и жаловать: Дарк Шайнинг Армор.

Даркар приподнял крылья. Бандиты переглянулись.

-Как ты сказал? Дарк Шайнинг Армор?

-Все верно, жеребята, — подтвердил за главаря наемник.

Тут же поднялся глупый ржач. Главарь трясся, для приличия отвернувшись от бэтпони. Даркар раздраженно сплюнул коричневую слюну. Он часто жевал листья бетеля, обладавшие тонизирующим эффектом. Это помогало бодрствовать длительное время, особенно когда цель приходилось караулить в укрытии. Глядя на надрывавших животы бандитов, фестрал для себя решил, что они не достойны быть не то что пони, но даже живыми.

-Надеюсь, ты его не в харче утопить собрался? — вопросил главарь, когда гам поутих.

-Нет, я всего-навсего всажу ему пулю в лоб.

-Вот этого не надо, — перебил жеребец наемника. — Он мне еще живым нужен. Такого раба каждый прикупить захочет.

-Понимаю, — произнес бэтпони, — но тогда вам надо доложить сверху еще пол-штуки. Все же мне его еще выслеживать, выцеливать уязвимое место. Да еще и чтоб он не скопытился…

-Закатай губу, без пятисотки обойдешься, — главарь показал Даркару прибор с лампочкой. — По сигналу маячка найдешь этого гаврика. А заодно и цистерну.

-Ух, еще и цистерну добыть, — буркнул снайпер, — задачка. Давайте вот что: я гибрида подстрелю, а с цистерной как-нибудь сами разберетесь. Пойдем всем скопом. Ко всему прочему, захват раба группой — это надежней выйдет, чем возиться одному. По копытам?

-Нет базара, — ответил главарь, цокнув изношенной подковой о протянутую ногу фестрала.

-Отлично. Тогда еще один вопрос, — Даркар повернулся к остальным бандитам. — Вы хорошо стреляете, жеребята?

Хоть вопрос и был по большей части риторическим, небритые пони утвердительно закивали.

Сигнал маячка исходил с заброшенного ранчо. Между сухими деревьями виднелся амбар. Краска лоскутами отставала от трухлявых досок. Крыльцо фермерского дома загораживал ветхий дилижанс, стоявший на кирпичах.

Бандитам было невтерпеж, они сразу же двинулись к предполагаемому местонахождению цистерны. Даркар, конечно, предупредил своих нанимателей об опасности, но сделал это не из заботы, а скорее для галочки. Вдруг представится возможность отмочить коронное «я же говорил»? Бэтпони еще на заводе осознал, что маргиналы его не признают. Но какого признания требовать от сущего сброда? Да никакого. Они все сделают по своим понятиям, считая мир игрой с нулевой суммой.

Фестрал занял позицию на крыше элеватора. Локация отлично простреливалась из этого места. Панорамный вид включал в себя самое необходимое: окна дома, местность возле него и амбар, двери которого с плохо скрываемым восторгом открывал главарь.

Экспериментальный Объект вел преимущественно ночной образ жизни. По крайней мере, так писали в статье. От существа можно ждать и круглосуточного бодрствования. Даркар поерзал, опустив бинокль. Пони потер глаз. Ничего. Подозрительное спокойствие. Между тем из амбара на свет выкатилась цистерна. Снайпер, нахмурившись, привстал, раздвинув оружейные сошки. Бандиты уже и думать забыли о конспирации. Жеребец тихо вздохнул.

В окне дома мелькнуло что-то темное. Снайпер напрягся. Только не мимо. Копыто стало интуитивно давить на боковой винт, спуск у винтовки был тугим и длинным. Грудь сковало. Бэтпони сильнее прижал крылья к телу.

Выстрел. Снайпер оторвался от прицела, вздернув веки. Послышалась ругань, затем истошный вопль (похоже, кого-то ранили). Бэтпони прицелился по звуку. Дракон оторвал ногу одному из жеребцов. Остальные бандиты начали беспорядочно отступать.

«Ой, кретины! Что ж вы творите?» — про себя выругался Даркар.

Снайпер медленно вдохнул, задержав дыхание. Дракон неспешно развернулся, приготовившись к прыжку. Задняя лапа Объекта совпала с вершиной основного угольника. Сухо треснуло, лязгнул затвор, дракон опустился на землю. Фестрал выцелил пяточное сухожилие — одно из немногих слабых мест создания. Бандиты, почувствовав в себе силы, стали приближаться к раненому зверю.

Дракон расправил крылья. Наемник резко накинул на себя ремень оружия и взлетел. Оттолкнувшись от облака, Даркар спикировал на поднимавшегося вверх Объекта. Фестрал нанес удар прикладом по виску, после чего бесчувственная туша рухнула на землю.

-Ты че, охуел? — рявкнул подбежавший главарь на наемника. — Я же сказал его захватить, а не угандошить.

-Для него этот удар — так, пшик легкий, — невозмутимо ответил фестрал. — Еще оклемается. Лучше напряги братву, пусть цепей или веревок надыбают. А то ведь он улетит, обидно будет.

До завода Объекта тащили волоком, делая небольшие перерывы. На бэтпони косились с опаской. Даркар чувствовал, что произвел на бандитов сильное впечатление. Хорошо жить, если чувствуешь, как тебя уважают. Но еще лучше живется, если знаешь, как тебя боятся. Пожалуй, страх даже приоритетнее уважения, ведь от него тебя сторонятся, избегают. Это дает безопасность. Идеально тогда, когда есть и страх, и уважение. Однако данное сочетание близко к утопии.

Дракон исчез в недрах цехов. Главарь выдал снайперу мешочек с обещанной суммой. Бэтпони, глядя на жеребца, учуял неладное. Щетинистый подбородок бандита наморщился.

-А почему ты один на задания выходишь? — спросил главарь. — Обычно ведь парой работают: один смотрит, другой — стреляет.

-Был у меня наблюдающий, только ему сильно умничать нравилось, — фестрал сплюнул, — вечно лез со своим старым пособием для стрелков. Молоко на губах не обсохло, а уже вознаграждением делится требовал. В общем, выбесил он меня. Я его и застрелил.

-Так этого лоха, — усмехнулся бандит.

Песчаные бури давно стали обыденными явлением. Сметающий все на своем пути шквал всегда приходился некстати. Большая удача, если все ограничиться слезящимися глазами и мерзким ощущением на зубах. Тисл заметила стремительно приближавшуюся стену пыли.

«Вот же времечко выбрала! — злилась единорожка, выбивая дверь. — Прямо тогда, когда я задумчиво слоняюсь по пустым деревням. Ну что за срочность такая?»

Тонкие струйки песка просачивались сквозь доски. Ввалившуюся в дом и едва отдышавшуюся Тисл ударило по боку распахнувшейся от порыва ветра дверью. Кряхтя, пони захлопнула ее, подперев бумажным пакетом со строительным мусором. Сверху глухо стукнуло. Отплевываясь и кашляя, единорожка задвинула шпингалет отворенной сквозняком форточки на втором этаже.

Прокляв этот день, Тисл сделала шаг, взвизгнув от неожиданного хруста. Копыто наступило прямо на грудную клетку скелета в истлевших лохмотьях. Единорожку передернуло, гул бьющегося сердца стал слабее отдаваться в ушах.

Снаружи протяжно завывало. Пони морально подготовилась к тому, что буря не уляжется до вечера, а ближайшую ночь придется пережидать в чужом жилище. Рог кобылки засветился. Тисл подошла к комоду. На нем лежала книга; смахнув с обложки грязь, пони увидела штампованные буквы. Золотая краска частично стерлась, но название все еще можно было прочесть:

АПОКАЛИПСИС НА ГУБАХ: КРАТКИЙ КУРС ВЕНЕРОЛОГИИ

-Апокалипсис… Апокаляпсис, блин, — фыркнула Тисл. И все равно эта книга не переплюнет недавно найденную кассету.

Пони села в угол комнаты. Несколько песчинок упало с потолка. Тисл чихнула. Оконные стекла дребезжали. Сплошная пелена за ними то немного отступала, то вновь густела.

Если смотреть вдаль, то зрение улучшатся. об этом кобылка узнала от отца. За бушующим песком скрывался простор истощенной Эквестрии. Край дюн и бетонных оазисов, пропитавшийся окалиной гармонии. Завораживающий. Непредсказуемый. С трудом верится в то, что надежда здесь осталась жива. Пока она греет, из бедных земель раз за разом будут сперва робко, а потом уверенно вылезать гарпуновидные листья дружбы. Горечь в жилах лишь сделает ее слаще.

Тянуло ко сну. Единорожка клевала носом под легкий свист суховея. Будто находясь под гипнозом, Тисл периодически дергалась, раскрывая слипающиеся глаза. Качнув головой, кобылка бесповоротно отошла от странной медитации. Вихрь затих. Опять стало видно небо в монолитных тучах.

Встряхнув патронташ для удобства, Тисл покинула укрытие. Считанные часы оставались до наступления ночи.

-Давай, пошевеливайся.

Кобылка юркнула за угол строения. До нее донесся топот. Настороженно выглянув на широкую улицу, пони заметила двух жеребцов, ведущих экстраординарное существо, опутанное цепями.

Только бандиты и работорговцы промышляют массовым отловом всех подряд. Судьба у пойманных одна — неволя. Тисл магией подняла пистолет, прищелкнув кобуру к рукояти. Зверюгу еще можно освободить, шансов хватает. Разбойники загубили слишком много жизней, нечего с ними нянчиться.

Дракон остановился. Вертикальные зрачки Объекта расширились. Ноздри стали подыматься.

-Че стал? — огрызнулся бандит, натянув цепь.

-За нами наблюдают, — сказал дракон, — я чувствую.

-Я те, блять, ща…

Хлопок выстрела. Жеребец маклоком стукнулся об землю. Грива на затылке пони потемнела. Второй бандит заметил аквамариновую единорожку. Громыхнул дуплет из обреза. Картечь отскочила от лавандового поля магии. Тремя выстрелами Тисл прикончила последнего жеребца.

Единорожка, приняв слова благодарности, помогла существу сбросить цепи. Пони заинтересовали крылья дракона — покрытые перьями, как у пегаса.

-Как это ты умудрился отрастить перья? — спросила Тисл.

-Они уже были изначально. Видишь ли, я не совсем чистокровный дракон, — здоровяк доброжелательно протянул когтистую лапу. — Объект 228, результат скрещивания.

-Я Тисл Бад. Боюсь представить себе твою родословную… — улыбнулась пони, вытаскивая копыто из цепкого хвата.

-Можешь не бояться, родословной у меня нет.

-Что, совсем?

-Нет, ну, наверное, чисто технически я имею условных отца и мать, от которых взяли гаметы. Но в этом нет никакого смысла, потому что меня вывели в пробирке. Как я уже говорил, я — продукт совмещения ДНК пони и дракона, причем продукт бесплодный, богатый на всяческие аномалии с мутациями.

-Раз ты в принципе жив, то мутации явно не летальные, — догадалась кобылка.

-Лучше б они были таковыми. Ты даже не представляешь, каково мне. Я пытался принудительно завершить свое существование выстрелом в висок, прыжком в чан с кислотой и ношением кулона с бромидом радия, — сокрушался дракон, загибая пальцы. — Каждый раз после смерти жизнь как ни в чем не бывало приходила ко мне вновь. От этого натурально едет крыша.

-Я бы тоже обезумела, если б столько раз умерла и возродилась, — признала Тисл. — А вы случайно не писали на стенах… э-э-э…

Пони замялась. С ходу обрисовать подземелье, где шастали гули и мороженое лежало в капсулах, не вышло.

-Я много где писал на стенах, всего точно не вспомню.

Начавшие постепенно удлиняться тени сообщили о приближении темноты.

-Скоро сядет солнце, — произнес дракон. — Поспеши вернуться домой. Быть может, я тебя еще навещу.

-Как ты найдешь меня? Я ведь даже не сказала, где живу, — опешила Тисл.

-Ты особенная, тебя очень трудно не найти, — таинственно сверкнул глазами гибрид, взмахнув крыльями и улетев.

Пару минут единорожка стояла в оцепенении. Придя в себя, Тисл голосом помчалась к своей деревне.

Сполна насладиться свободой Объекту не удалось. Бандиты были в ярости и позволили уже знакомому фестралу-снайперу перебить дракону сразу оба ахилловых сухожилия, одно из которых только-только регенерировало. Даркар выразился понятно: «Кольты, вы меня озолотите».

Поняв, что деваться ему некуда, Объект предложил бандитскому главарю сделку. От себя дракон предлагал другого кандидата в рабы, более мягкого и податливого, ко всему прочему наделенного женским лоном. Главарь порядком утомился от беготни. Доход был нужен срочно, так что жеребец не стал жадничать, быстро согласившись. На бандитов ложилась подготовка западни. Завод, на котором по легенде держали рабов, должен был выглядеть естественно. Жертву предстояло основательно ввести в заблуждение. Так, что если она и догадается, то будет уже слишком поздно.

Организму свойственно утрачивать какой-либо навык, если отсутствует регулярная практика. Так и со стрельбой. Тисл посчитала, что три патрона на одного — это много. У нее не слишком много денег на боеприпасы. А раз количество останется прежним, то стоит всерьез задуматься о качестве.

Раздобытое в горе хлама ведро с небрежно нацарапанной мишенью уже вполне годилось на роль дуршлага. Единорожка опустила пистолет. Где-то она ошибается. Или магия слаба, поэтому отдача плохо поддается контролю, или оружие износилось сверх меры, так что кучность начала страдать еще сильнее. Пони дунула на багровый ствол, от которого шел дым. Сегодня, пожалуй, стоит закончить. Нет логики: расстреляно две обоймы, а с третьей про экономию можно забыть.

Сзади кто-то грузно приземлился. Тисл повернулась, увидев знакомого Объекта.

-Ты хорошо стреляешь, — подметил дракон, рассмотрев изрешеченное ведро.

-По звуку, что ли, нашел? — спросила кобылка.

-По запаху, — уточнил Объект. — Давно тренируешься?

-Нет, недавно только начала. Тем не менее, я подбираюсь к заветному дню все ближе, — крутанув пистолет, Тисл убрала его в кобуру. — Когда-нибудь я перестреляю всех бандитов, работорговцев и прочую шваль. Тогда Пустошь точно начнет возрождаться.

-Идея сомнительная, но похвальная, — ответил дракон. — Могу даже немного подсобить тебе в твоем стремлении.

-Как?

Объект хитро наклонил голову вбок.

-Ты что-нибудь слышала о Дарк Шайнинг Арморе?

-В основном всякие байки, — сказала единорожка, — по типу того, что есть некий бэтпони, который якобы разменял не одну сотню лет и едва ли не лично знал принца Кристальной Империи. Вдобавок он еще с любой дистанции садит мантикоре точно в глаз, да так, что пуля вылетает через прямую кишку, не испортив шкуру.

-Я знаю этого бэтпони, — похвастался дракон. — Много же про него россказней сочиняют. Он, к слову, собирается устроить налет на базу работорговцев. Хочешь поучаствовать?

Разумеется, единорожка согласилась. На то и было рассчитано.

Бунтарская вылазка готовилась в скромном временном лагере, куда Объект привел Тисл. Между двух палаток сидело трое пони. Жеребцы собрались вокруг небольшого таза. Один пони сосредоточенно крутил механический привод дрели, сверлом перемешивая содержимое емкости. Второй держал ее края, не давая опрокинуться. Изредка он подсыпал в таз соль из полосатой упаковки. Третий, очевидно, приглядывал за этой парочкой интеллектуалов, попутно снаряжая автоматные диски.

К дракону и единорожке подошел антрацитовый фестрал.

-Привет, Даркар, — начал Объект, — вот, принимай пополнение.

-Рад новым жеребятам в наших рядах, — довольно прищурился бэтпони. Снайперская винтовка у него на боку даже по меркам Пустоши смотрелась броско. Ее выделяло обилие фрезерованных деталей, замысловатый спусковой механизм и массивный пламегаситель.

Тисл опасливо покосилась на снайпера. Жеребец сплюнул.

-Вы что, правда сотню пони выстрелом в голову уложили? — осведомилась кобылка.

-Как погляжу, ты в следующей сотне первой хочешь стать, — наемник выражений не выбирал.

-Не хочу, — стушевалась единорожка. Даркар участливо похлопал ее крылом по плечу.

-Вот и чудно. Тогда слушай, что тебе говорят, не лезь на рожон и все будет ништяк.

Брифинг прошел коротко, но информативно. Правда, информативность показалась единорожке какой-то выборочной. Детальность не ощущалась в каждом аспекте плана. Много говорилось о проникновении на завод и подавлении защитников, а вот про эвакуацию заложников упомянули вкратце, точно нападение организовывалось совсем не ради этого. Жестко закрепленных тактических ролей у членов отряда тоже не было. Тисл надеялась, что группа хотя бы хорошо сработана, и отношения между участниками являются глубоко доверительными. Дискуссия не затронула аквамариновую пони. Куда она попала? Выживет ли? Единорожка растерялась, не сумев ничего спросить.

На завод двинулись вечером. Заходили с западной стороны, пользуясь тем фактом, что заходящее солнце светило противникам в глаза, затрудняя прицеливание. К тому же с запада к предприятию подходила железнодорожная ветка. Сваленные на бок крытые вагоны могли послужить неплохой защитой. Пулю винтовочного калибра они точно остановят.

Тишину нарушил раскатистый треск. Тисл, Даркар и остальные легли на землю. Высекая снопы искр, пули отскакивали от вагонных тележек. Белые трассеры жужжали совсем рядом. Стреляли из-под обвалившейся крыши заводского корпуса.

-На такой случай у меня есть плюшка, — прошипел бэтпони, вынув из кармана разгрузки патрон с сиреневой меткой.

Снайпер отполз от основной группы. Открыв затвор, пони зарядил магический боеприпас, дослав его в патронник. Пальба кончилась. Видимо, стрелок перезаряжался. Даркар не спускал глаз с квадратных фрагментов остекления. Из верхней ячейки вылетело несколько фосфорных комет. Пулеметчик дал себя обнаружить.

Бэтпони осознавал, что нужно только сымитировать ответный удар. Жеребец прицелился куда-то в сторону огневой точки. Все равно действие боеприпаса с магической боевой частью хорошо заметно, поэтому будущая рабыня наверняка поведется. Дискорд бы побрал Объекта, который придумал городить этот огород.

Выстрел. Мощный разрыв пули выбил стеклянные панели.

-За мной, быстрее! — крикнул Даркар, вскочив на ноги и рванув с места.

«Не меня. Пожалуйста, только не меня», — молилась Тисл. Лишь бы преодолеть открытый участок. Воздуха не хватало. Казалось, сердце того и гляди выпрыгнет в глотку. Единорожка даже не принуждала себя бежать. Организм словно сам понимал, что движущуюся цель труднее поразить. Мышцы работали автоматически, без участия сознания.

Пони вместе с толпой влетела внутрь здания. Никому не дал очухаться работорговец, рубанувший дракона по крылу ржавой лопатой. Объект, зарычав, швырнул обидчика в стену.

Налетчиков попытался расстрелять другой бандит, но на него камнем упал бэтпони-снайпер. Верзила легко сбросил с себя Даркара, уронившего винтовку. Жеребец-великан навис над наемником, собираясь ударом копыт размозжить тому голову. Союзники кинулись на подмогу бэтпони, но их участие не потребовалось. Даркар изловчился и апперкотом в нижнюю челюсть с правой передней ноги дезориентировал бандита. Поднявшись, бэтпони нокаутировал жеребца ударом приклада винтовки.

«Странно. Что это наш снайпер полез воевать на ближней дистанции? — подумала Тисл. — С его-то длинным, неудобным оружием. Ладно, будем считать, сейчас тяжелое время, и снайперам для реализации своего преимущества приходится быть от противника на расстоянии удара ножом».

Отряд шел дальше, минуя шлакоблочные курганы. Копыта звонко цокали по кафельной плитке. Цеха подозрительно пустовали. Без боя пони и дракон проследовали вдоль рядов станков, уложенных штабелями труб, гор досок.

Сборочная линия кончилась железной дверью. За ней открывался длинный коридор, в конце которого брезжил свет. Даркар сказал разделиться. Объект и трое пони пошли обходным путем, чтобы окружить бандитов. Бэтпони вместе с Тисл направились прямо по коридору. Снайпер шуршал картой, сверяясь с маршрутом. Идущая первой единорожка ежилась от волнения.

Электрические лампы частично освещали громадные паровые котлы. Их вершины покрывал мрак. Единорожка телекинезом вытащила пистолет из кобуры.

-Эй, Даркар, куда дальше? — шепотом спросила Тисл. — Даркар?

Снайпер исчез. Тут за котлом что-то звякнуло. Пони сильнее сжала пистолет. Перед кобылкой возникло трое оборванцев. У одного болтался на цепи кожаный ошейник.

-Мышка, ты в мышеловке, — сообщил работорговец с ошейником, — так что давай без хуйни. Рукокрыл твой слился, из говна тебя тащить…

Единорожка трижды выстрелила, убив напиравших на нее работорговцев. Остальные бандиты расценили это как долгожданный карт-бланш на насилие. Тисл отчаянно шпиговала пулями лезших напролом упырей.

Зажим крючка. Щелчок. Осечка. На единорожку уже несся очередной дуболом с битой, обмотанной колючей проволокой. Тисл решила, что сейчас самое время прищемить струбциной чьи-то колокольчики.

Лавандовое поле окутало мошонку жеребца. Дико заорав, работорговец грохнулся на спину. Он выронил оружие, обхватив свой пах передними копытами. Тисл победно оскалилась.

Сверху сбросили сеть. Кобылка запуталась в ней, потеряв равновесие и упав. Пони моментально облепила бандитская орава. На роге Тисл защелкнулось блокирующее магию кольцо.

-Браво! — воскликнул неожиданно появившийся Объект. — Конечно, не на пять баллов, но тоже неплохо.

-Да ладно, — ужаснулась единорожка, — вы с ними заодно?!

Дракон саркастично поднял брови.

-Какие мы доверчивые. Ты реально думала, что я изливал тебе душу без всяких задних мыслей? Ха! Разуй глаза, дурочка. Жизнь — не сказка, здесь никто не обязан говорить тебе одну лишь правду.

Кобылка зыркнула на вставшего рядом с бандитами Даркара.

-Как вас не бесит этот беспредел? Разве у стрелков нет принципов?

-Работорговцы, которые платят за сотрудничество, меня не бесят, — злобно ощерился фестрал. — А если бы наемники следовали каким-то там сраным принципам, то у них никогда бы не появились деньги на такую красоту.

Бэтпони погладил свою винтовку.

Долго везти не может, отец был прав. Тисл поклялась себе, что непременно вернется к нему.

Часть 6

Масти набрел на деревню с «секс-шопом» — ветхой лачугой, кое-как вымазанной розовой краской. Земнопони гадал, что же удивляло его больше: само наличие подобного заведения в таком маленьком поселении (наверняка здешние вибраторы можно было смело примыкать к оружию и использовать для штыкового боя), или его соседство с другой примечательной постройкой, увенчанной латинским крестом на вершине купола. Это называлось «часовня». Интересно, зачем ее возвели именно здесь? То ли чтоб после молитвы трахать в задницу всех тех, кто не верит в Бога, то ли чтоб исповедоваться сразу после прелюбодеяния. Часовни были характерны для населенных пунктов, лояльных Проповедникам.

О Проповедниках Масти узнал от старожилов Дасти Маунда. Строители часовен являлись неким подобием культа или секты, которая продвигала в массы особый взгляд на привычный мир. Правда, продвижение зачастую сопровождалось массовыми убийствами и оргиями, поэтому Проповедников, мягко говоря, недолюбливали. Вышеупомянутые действия, к слову, не соответствовали идеям, изложенным в главной книге движения. Масти даже читал один ее потрепанный экземпляр. Текст, оторванно от Проповедников, показался жеребцу весьма необычным, по-своему интересным.

Гостеприимством жители деревни похвастаться не могли. Все сводилось к следующему: пони, слыша стук, открывали и видели у себя на пороге чужака.

«Здг’авствуйте…» — начинал незнакомец.

«До свидания», — отвечал житель, захлопывая дверь.

Наверное, есть такое хлесткое и емкое слово, которым можно было бы охарактеризовать местное большинство. Но Масти такого слова попросту не знал.

Только из последнего дома земнопони не выгнали. Хозяин оказался открытым и доброжелательным. Между ним и Масти вскоре затянулся разговор.

-Проповедники, конечно, своеобразный народец, — почесал подбородок домовладелец, — к тому же на удивление живучий. Они все перенесли: и Гражданскую войну, и применение оружия массового поражения. Странно, что сектанты до сих пор не перевелись.

-Я имею вам сказать, что ничего стг’анного в этом нет. За вг’емя боевых действий число сбг’ендивших отмог’озков, желающих насиловать всех несогласных, явно не уменьшилось. Даже наобог’от, оно-таки сильно возг’осло. И огг’омное количество живущих на Пустоши пони тоже не отягощено хоть какими-то мог’альными пг’инципами. Вот за счет этого г’яды Пг’оповедников и пополняются.

Гостеприимный хозяин вздохнул.

-Они еще и книгу свою везде суют, хотя есть впечатление, что они сами ее вообще не читали. Не боятся ли Проповедники наказания от так называемого Бога, который застукает их за изнасилованием?

-Он ничего не увидит, — заявил Масти.

-Почему это? — вытаращился на него собеседник.

-По их книге Бог живет на небе, а оно-таки закг’ыто облаками.

Жеребцу в очках разрешили остаться на ночлег. Перед сном Масти перечитал любимый момент из своей книги. Главный герой ехал на поезде к своему другу, чтобы торжественно вручить головку сыра. Но вследствие специфического аромата последнего приключение не обошлось без череды курьезов.

Хрустальный мост в пещере. Масти не помнил, как здесь оказался. Послышалось гулкое тарахтение. Звук приближался. Земнопони побежал вперед.

-Отдай Миллитриум! — кричали вдогонку жеребцу.

Масти не смог уйти далеко. Гигантские, широкоплечие пчелы-мутанты-самогонщики, вместо палиц размахивавшие длинным бутылками, нагнали пони, замуровав его в голубой воск. Самый грузный здоровяк вынул у Масти из-за уха шестиугольный осколок зеленого стекла.

Громилы отнесли жеребца в необычайной красоты зал. У стены на троне восседал темно-сиреневый пегас. Он смотрел на скованного воском Масти с барственным высокомерием. Радужки глаз пегаса были алыми; таким же оттенком обладали копыта и броня на крыльях. В насыщенно-синей гриве краснело несколько полос. От такого резкого сочетания цветов Масти невольно зажмурился. Приоткрыв глаза и поморгав, земнопони снова взглянул на пегаса. На морде крылатого жеребца проступила злобная ухмылка.

-Киньте этого жида древесным волкам, — приказал пегас. — Хотя нет, подождите. Лучше выбросите его через портал на драконий материк, чтобы там жалкую понячью тушку отымели сразу во все дыры, а после гадкие ящеры разорвали бы ее на части, предварительно поджарив. Или…

Помедлив, пегас произнес:

-Вот что. Распните-ка его на кресте.

-Позвольте спг’осить, — беспокойно проговорил Масти, — смег’тная казнь — это ведь быстг’о? Пг’осто я-таки хотел успеть составить завещание.

-Все зависит от выбранного способа, — холодно ответил пегас.

-Не очень-то здесь распространяйся, — пробасил пчела-мутант, толкнув земнопони бутылкой.

-Хог’ошо-хог’ошо. Еще один вопг’ос, последний.

Пегас заинтересованно поднял бровь.

-Я хотел бы уточнить пг’о одного золотого дг’акона. Скажите, а тг’усики у него-таки тоже желтые?

Шерсть не могла скрыть того, что пегас от злости сначала позеленел, а потом начал пунцоветь.

-Прочь! — бешено громыхнул он, расправив крылья и стукнув копытом по подлокотнику трона.

Земнопони очнулся. Надев очки и сделав пару глотков из фляжки, Масти начал собирать вещи. Хозяин дома сидел в гостиной, когда жеребец с розовой гривой вознамерился уходить.

-Уже собрались? — взглянул домовладелец на гостя.

-Таки-да, благодаг’ю вас за кг’ов, — сказал Масти. — А вам случайно не известно, что такое «Миллитг’иум»?

-Миллитриум? — пони задумался, повернувшись к стене. — Точно не знаю. Кажется, что-то из разряда мифов. То ли древний артефакт, позволяющий перемещаться во времени, то ли сверхценная реликвия.

-Пг’иснится же подобное… — пробормотал Масти.

-А, — нашелся владелец, — тогда не стоит брать в голову. Принцесса Луна и не такой сон наслать может. Что ж, приятно было провести с вами время.

После прощания Масти еще ненадолго задержался в деревне. Из соображений безопасности жеребец озаботился наращиванием своей огневой мощи. Автомат, конечно, хорош, но только вблизи. Дополнение арсенала земнопони хотел найти в здешней оружейной лавке.

«Надеюсь, сегодня я не стану причиной взрыва», — подумал Масти.

Во время войны приличная доля вооружения попала в Эквестрию на правах контрабанды. Коррумпированная таможенная служба, охотно бравшая взятки, замалчивала о нарушениях. Прибывало оружие разной степени исправности; подавляющее большинство образцов морально устарело, пролежав на складах минимум пятьдесят лет.

Эквестрийские боевики не могли полноценно насыщаться только за счет нелегального ввоза. Поэтому в ход шло все, что в принципе могло стрелять: внешнекурковые ружья, помповые дробовики, винтовки для биатлона. Изготовление самопалов также активно практиковалось. Сделать простейший пистолет-пулемет со свободным затвором, используя железную ножку стола и другие подручные материалы, большого труда не составляло. Да, плохо обработанный ствол без нарезов негативно сказывался на характеристиках, однако это компенсировалось дешевизной и массовостью. Года три в самиздате даже ходило пособие, которое обучало сборке собственного примитивного автомата. Старые винтовки со скользящим затвором переделывали в самозарядные. Газовый поршень выносили наружу; при работе он цеплял затворную рукоять особой деталью с проточками, тем самым осуществляя перезарядку.

-Я вас слушаю, — благосклонно начал грифон-продавец.

-Здг’авствуйте. Мне-таки нужно что-нибудь с мощным патг’оном.

-Только не берите Dr-8, — порекомендовал оружейник. — Отвратительный ствол. Всего три патрона в магазине. Хотел бы я посмотреть в глаза тому горе-инженеришке, который это спроектировал. Но больше мне хотелось бы взглянуть на того ловкача, что ухитряется перезаряжать такое оружие с приличной скоростью, да еще и в горячке боя. Винт постоянно перекашивает, а смена бойка этого чудовища — отдельный вид геморроя.

-Спасибо за совет, — ответил Масти. — Для меня обязательным кг’итег’ием является наличие г’ежима стг’ельбы очег’едями.

-Понял, сейчас принесу.

-Стойте, еще одно «но», — поднял копыто Масти. — Желательно, чтобы обг’азец-таки был бюджетным и цена не сильно кусалась.

С деньгами у земнопони в последнее время дела обстояли туго.

-О, знаю! Ружье-пулемет должно вам подойти, — выпалил грифон и скрылся.

Продавец вернулся со свертком. Он поставил его на прилавок перед Масти. Сдернув ткань, грифон открыл товар взору покупателя.

Оружие выглядело топорно, будто его наспех собрали из металлолома. Длинные сошки, магазин в форме полумесяца с широкими прорезями, грубая ручка со спусковой скобой… Рухлядь рухлядью. Ружье-пулемет шло в комплекте с подсумком для магазинов и специальным седлом, позволявшим стрелять на ходу. Предложение Масти показалось выгодным.

-Кстати, — бросил грифон, пересчитывая монеты, — пулемет в психологии обозначает фаллический символ. Слово «пулеметчик» заиграло новыми красками, не так ли?

Надевший боевое седло Масти кашлянул, поправив очки.

-Всего вам добг’ого.

---

По пути земнопони как обычно растворился в мыслях.

«Нет, эстетика Пустоши прекрасна только тогда, когда не приходится думать о выживании в этих местах», — рассудил Масти.

Жеребец поднял голову. Где-то там, за толщей облаков парят одиозные сооружения, напоминающие громадные дирижабли. На механических летающих островах и по сей день существовал город-государство Скайшип. Военизированная держава лишь при одном ее упоминании нагоняла ужас на обитателей бывшей Эквестрии. Патрули Скайшипа ежедневно летали разведывать местность. Пегасы старались не убивать, а именно брать в плен случайно встреченных пони. Горе тем, кого захватили. Они вместе с патрулем скрывались в небе, и на земле их зачастую уже никогда не видели. Масти сглотнул.

«Пони теперь распределились по крупным городам, искусственно отделившись друг от друга, — думал жеребец. — Может, им это нравится? Во всяком случае, их жизнь теперь стала проще. И мысли стали проще и зауряднее».

Масти уставился себе под ноги.

«Я все сетую на то, что в моей жизни мало солнца, что оно показывается только на восходе и закате. А так ли мне на самом деле хочется это изменить? Вот сделает сейчас кто-нибудь «звуковую радугу», разогнав сразу все облака, и чего дальше? Немного порадуюсь смене обстановки, а потом начну жаловаться на жару, ворчать из-за того, что стало чересчур ярко, — ухо непроизвольно дернулось. — Закон подлости был, есть и будет всегда».

Внезапно Масти остановился. Блекло-зеленая поросль плавно качалась, приветливо шелестя листьями. Лебеда.

Как-то земнопони, еще живший в деревне, помогал одинокому старику заготавливать это растение. По воспоминаниям Масти процесс квашения больше походил не на создание запасов, а на оккультный ритуал. В кастрюле бурлил рассол, у стола двое пони орудовали ножами, нарубая зелень. Пожилой жеребец с помутневшим глазом утробно бубнил:

Злая пони с пылесосом

Всех кругом заколебет:

Отодвинет нахер мебель,

Из углов сор отсосет.

Живот заурчал. Масти вдруг понял, что очень хочет есть. Пони набросился на не ожидавшую нападения лебеду. Масти даже забыл про высокую концентрацию солей. Крошились соцветия, трескались плотные волокна, из стебля вытекал сок. после пятого растения жор угомонился.

Сняв поклажу, Масти сел на землю. Голова работать не хотела, все сосредоточилось на желудке. Пони чувствовал себя подобно желтоголовому корольку, проглотившему здоровенную личинку хруща.

Новое оружие было отстегнуто от седельного крепления. Подвох явно не во внешнем виде, и загадочное ружье-пулемет обошлось дешево по другой причине. Через огромные вырезы магазина удобно следить за боезапасом, однако через эти дыры при большом желании можно даже параспрайта пропихнуть. Полумесяцы из подсумка дали Масти возможность рассмотреть используемый патрон. Старье с тупоконечной пулей. И ради этого стоило жадничать?

Земнопони фыркнул. Хорошо еще, что ему не мушкет подсунули. Как, интересно, с мушкетом отбиваться от толпы зомби? Он при активной стрельбе столько напустит… за полноценную дымовую завесу сойдет. Монстры выхлопов нанюхаются и друг друга жрать станут. А случайный прохожий, увидев этот туман войны, подумает: «Никак Масти на неприятности нарвался».

Кстати, о неприятностях. Шурша лебедой, к Масти подбиралось трое гулей. Облезлые, покрытые язвами отродья полагали, что сорняковый гарнир не представляет интереса без мяса.

Масти приготовился к встрече, переместив рычажок переводчика огня в крайнее заднее положение. Два гуля высунулись из укрытия; пони копытом зажал спуск. Пулемет отрывисто защелкал. Из-за дерганой отдачи ствол мотало в разные стороны. Приклад больно ударял по плечу. Гули упали замертво.

«Низкая скорострельность и плохая эргономика — вот причины низкой цены», — промелькнуло у Масти.

Опомниться земнопони не дала третья, самая сообразительная зверюга. Гуль выбил оружие из копыт жеребца, повалив его. Монстр целился в сонную артерию, безуспешно хватая зубами воздух. Поднимая клубы пыли, по земле катался живой комок.

Из дорожной сумки выкатилась пустая бутылка, в которой когда-то был сидр. Краем глаза Масти заметил это. Жеребец еле дотянулся до своего спасения, отпихивая брыкающегося гуля.

Время контратаки. Масти вывернулся, уселся на монстра сверху и впихнул ему бутылку прямо в анус. Емкость легко раздвинула собой недра зверюги. Оставив верещавшего от нестерпимой боли гуля, земнопони убежал, собрав свои вещи.

Часть 7

Как известно, свое говно не пахнет. Однако его запах могут почувствовать окружающие.

Масти доверял ощущениям. Они вполне конкретно говорили, что пора отложить личинку. Без формальностей и важных заседаний. Просто взять и отложить.

Жеребцу на глаза попалась небольшая кучка земли с отверстием на вершине. Процессу ничто не должно было мешать, требовалась абсолютная концентрация. Масти снял вещи, подошел к холмику. Задрав хвост, пони привел себя в боевое положение.

Тайфун, потоки глубинных переживаний и сакральной энергии. Темная стихия вырвалась на волю. Она была сильна и многочисленна, могла бы при желании объять собой все. Отверстие в кучке на миг превратилось в портал. Портал прямо в Тартар. Там кипели инфернальные котлы. Мятежные маги со злодеями страдали, будучи истязаемыми зноем и горячим варом. Самый огромный котел принадлежал лорду Тиреку. Минотавр изнывал, неся наказание. Масштаб кары соответствовал масштабам преступлений. Объем мучительного субстрата регулярно пополнялся. Коричневая жижа постоянно густела, потому как пони ходили по-большому каждый день.

Масти испытал блаженство от облегчения. Но кое-кто другой блаженства не испытал.

Маленький крот проснулся, почувствовав под боком что-то теплое. Зверек быстро догадался: его дом, его уютную норку бесцеремонно заполнили калом. Кроту пришлось выбираться наружу, прободая потолок.

В сортах фекалий нужно разбираться, чтобы вычислять исполнителя дефекации. Зверек не обладал нужными знаниями, но зато нашел на куске навоза розовый конский волос. Так как у крота было хорошо развито обоняние, ему ничего не стоило сравнить запах волоса с запахом дорожки из следов, тянувшейся от загаженной норы.

Крот понял, что восстановить справедливость способен только он сам. Ему не будет покоя, пока макушка обидчика не покроется вязкой массой позора. Воодушевившись и осмелев, крот отправился в рискованное путешествие.

Для выживания у Масти были провизия с оружием, для ориентирования — карта с компасом. Был и набор для оказания первой помощи. Только барометра у земнопони не имелось.

Сначала подул легкий ветерок. Порывы нарастали. Глаза жеребца слезились от набегающего воздуха. Масти не переставал идти. С земли поднимался песок. Его становилось все больше, он проникал в рот и ноздри. Масти окружила плотная стена. Жеребец зажмурился. Каждый следующий шаг давался труднее предыдущих. Шквал сбивал с ног. Обессилев, Масти опустился на живот. Жеребца заметало песком.

Кроту в этой кутерьме было проще. Он не привык полагаться на зрение, пользуясь лишь природным чутьем. Спасаясь от суховея, зверек ушел на небольшую глубину. Он рыл по направлению к нужному запаху. Правда, крот быстро выдохся. Летящий песок не давал не давал вынырнуть на поверхность за большим глотком воздуха.

Масти философски отнесся к своему постепенному превращению в бархан.

«Наверное, монстры не любят песчаную панировку. Мне бы такое точно не понравилось, — заключил пони. — И все же у меня отсутствует желание лежать здесь до самой ночи».

Когда вихрь затих, пони принялся отряхиваться. Взъерошивая гриву и отплевываясь, Масти подумал, даже немного рад. Перенесенное им могло помочь в борьбе с паразитами. Блох, правда, было немного жаль, ведь они успели прикипеть к шерсти и вывести потомство. Но что тут поделать? Пескоструйная очистка в план на день не входила, поэтому квартирантов, пусть и нежелательных, уведомить заранее не получилось.

Жеребец продолжал путь. Он остановился, забравшись на вершину дюны. Перед Масти расстелились грязного оттенка облака, клубившиеся вокруг руин многоэтажных домов. Клаудсдейл. Жеребец протер очки, дабы убедиться, что это не мираж. Из-за непогоды пони заблудился, случайно наткнувшись на упавший город.

Некогда паривший над землей, Клаудсдейл стал зоной отчуждения. Это опасное место по необъяснимой причине тянуло к себе разнообразных альтернативно одаренных личностей. Пожалуй, единственной чертой развалин было то, что местная фауна с завидной эффективностью сокращала поголовье идиотов.

Грязные облака также представляли угрозу вследствие аномальных характеристик. Поговаривали, что это не облака вовсе, а души усопших жителей города. Они окутывали проходящую мимо живность и засасывали ее в себя. Жуть. Масти поежился.

Обычно сорвиголовы бегали по Клаудсдейлу, ища один из компонентов радуги — спектру. Она являлась отличной топливной присадкой, заметно повышавшей октановое число.

В данной роли спектру начали использовать еще до войны. Тогда в Эквестрии серьезно беспокоились о состоянии экологии. Выходили новые стандарты топлива, каждый раз еще сильнее сужавшие список разрешенных присадок. Стремление снизить парниковый эффект привело к запрету многих ранее часто используемых соединений, таких как тетраэтилсвинец или метилтретбутиловый эфир. Замена им обнаружилась в лице спектры, что хоть и обладала ярко выраженными мутагенными свойствами, но зато при сгорании не вредила окружающей среде. К тому же была значительно дешевле аналогов.

А потом началась война. Экология быстро отошла на второй план.

Клаудсдейл рухнул в первой половине Гражданской войны. Это ознаменовало успешное завершение операции «Темпест», целью которой была ликвидация самопровозглашенной республики пегасов. Обстрелы не прекращались с самого начала боевых действий, но Клаудсдейлу хватало резервов для сопротивления. Принц Максвелл планировал покончить с мятежниками раз и навсегда.

Ранним августовским утром авиация 5-го корпуса армии верных правительству пегасов совместно с артиллерией армии земнопони нанесла массированный удар по войскам, командным пунктам и коммуникациям Клаудсдейла. По свидетельствам очевидцев, на город было выпущено до 3000 снарядов и ракет. Целью артиллерии являлся весь Клаудсдейл; под огнем оказались летная школа, больница, жилые кварталы. Жертвы среди гражданского населения исчислялись десятками. В начале операции «Темпест» были захвачены посты Интернационального Альянса, нескольких миротворцев убили. К вечеру борьба за живучесть стала практически невозможной, и город начал падать.

Рухнувший Клаудсдейл взяли в блокаду, продлившуюся несколько дней. Подавив остатки сопротивления, правительственные войска вошли в город. Максвелл никак не препятствовал беспределу на местах. Убийства пленных носили массовый характер. Такая показательная казнь должна была устрашить других жителей Эквестрии, однако она лишь сильнее подогрела сепаратистские настроения.

Масти заметил, что к Клаудсдейлу идет тройка фигур. На одной из них был ошейник с цепью. Похоже, работорговцы сцапали пони и повели ее на продажу. Или на процедуру превращения в парковку для членов.

«Мне предоставлен шанс в кой-то веки совершить достойный поступок», — сообразил Масти. Он не собирался играть в догонялки, а хотел устроить тир. Работорговцы шли плавно, без рывков. Очень удобно брать упреждение.

Земнопони лег, сняв пулемет с седла. Масти готовится подбить замыкающего. Сошки уперлись в землю. Дрогнув, целик совместился с мушкой. Масти задержал дыхание.

«Попытка не пытка».

Выстрелив один раз, пулемет дал осечку. Гильза застряла в окне выброса. Похоже, во время бури механизм порядочно забился песком. Кряхтя, Масти вытащил стреляную гильзу, передернул затвор. Жеребец явно промазал, но бандиты остановились, почуяв угрозу. Все же придется бегать и договариваться.

-Стойте! Я стг’елять больше не буду! — замахал Масти работорговцам.

---

Сказать, что Тисл Бад чувствовала себя скверно — это не сказать ничего. Когда ее скрутили на заводе, она догадывалась: чистка дымохода и анал-карнавал обеспечены (тем более пони успела повидать на своем веку много интересных фильмов с кассет, где завязка также заключалась в фиксации партнера). Главарь, как ни странно, не позволил траходрому запузыриться. По его заверению, за девственниц платили больше.

Ошейник натирал. Тисл шла за новыми господами не первый час. Она до сих пор не могла прогнать у себя из головы ту ночь перед отправкой. О неприкосновенности захваченной главарь пекся до такой степени, что даже приставил к рабыне караульного, сменявшегося каждый час. Прежде чем заснуть, Тисл отдалась фатализму. Бешеная оргия не потрясла завод, но этой ночью он все равно утонет в сперме.

«Грэйвел и Боулайн шутку бы точно оценили, — хмыкнула Тисл. — Хорошо им, простофилям. О культурности даже не задумываются. И в этом их преимущество, ведь чем проще, тем труднее сломать».

Рядом взметнулся фонтанчик песка. Даркар и работорговец остановились, Тисл подняла голову. Вдалеке кто-то махал копытом и что-то кричал.

-Похоже, выстрелил и забыл. Он что, под кайфом? — обратился Даркар к работорговцу. Тот, прищурившись, начал вслушиваться в крики незнакомца, приближавшегося к ним.

-Нет, он псих! — воскликнул работорговец. — Кричит: «Я стрелять буду».

Даркар приложился к биноклю. Каково было его удивление, когда в бегущем пони он распознал Масти. Этот придурок сам нашел свою смерть. Работорговец, натянув цепь, собрался драпать.

-Не беги. Тут нет ничего опасного, — сказал бэтпони. Бандит повернулся к снайперу. Даркар вскинул винтовку.

-Здесь возни всего на пару минут.

Масти также узнал ранее встреченного снайпера. Фестрал прицелился и выстрелил. Масти дернулся вправо. Пуля стегнула его по щеке.

«Поменьше бы таких персонажей, — пронеслось у Масти. — Я буквально несколько дней назад с ним встретился, а уже сегодня в него нужно стрелять».

Земнопони хотел дать по снайперу очередь из пулемета, но многострадальное оружие, болтавшееся на седле, лишь жалобно щелкнуло. Недолго думая, Масти схватился за автомат. Очередь прошла мимо бэтпони. Даркар выстрелил снова. Земнопони упал на живот. Пуля вошла точно в круп, хоть Масти и помнил, что Даркар обещал не стрелять в это место. Недооцененный снайпер приземлился перед земнопони, сложив крылья.

-Очкарик! Вот так встреча! — ядовито улыбнулся Даркар. — Заклятье прицеливания — удобная вещь, знаешь ли.

Масти обнажил зубы.

-Что, больше не смешно? — снайпер поднял брови. — Магическая пуля скоро сдетонирует. Подумай перед смертью, стоит ли нападать с настолько хреновыми пушками.

Бэтпони смотрел на Масти так , как некогда смотрел Химик. Жеребец в очках снова почувствовал себя беспомощным. От него снова избавятся, только уже навсегда. Губы Даркара продолжали иронически кривиться. Масти взбесился. Этот цикл пора остановить. Жеребцу дико захотелось разрушить надменное выражение на лице бэтпони.

-Я все г’авно спасу пленную, — прорычал Масти, — втог’ая скг’ипка пг’и пг’инце Аг’мог’е меня-таки не остановит.

-Надейся, — фыркнул Даркар. Взмахнув крыльями, он улетел, подняв пыль.

Рациональное мышление говорило, что пулю из раны доставать нельзя. А смекалка утверждала, что если не извлечь опасный предмет сейчас, то с ногой можно будет попрощаться. Масти копытокинезом ухватил пулю, с трудом вытащив ее. Крупные сосуды не задело. Пони перетянул ногу ремнем от автомата. Масти едва успел отбросить сигарообразный кусочек свинца. Он разорался в воздухе, не достигнув земли.

-Нихуя он рыбка, — крякнул работорговец. Увидев, как Масти встал на ноги после попадания крупнокалиберной винтовки, бандит припустил к Клаудсдейлу, потянув Тисл за собой.

Прихрамывая, Масти бежал за работорговцем. Пони то догонял бандита, то начинал отставать, а затем снова сокращал дистанцию. Упавший город становился все ближе и ближе. Погоня, однако, продолжалась.

«Надо же, не останавливаются», — подумал Масти.

«Надо же, не отрывается», — заметил, повернув голову, бандит.

Трах! Работорговец врезался в сухое дерево. Тисл, налетев на бандита, потерла лоб. К ним подошел запыхающийся Масти.

-Что тебе от меня нужно? — ошалело спросил работорговец.

-Я-таки хотел пг’иобг’ести г’абыню.

-А почему сразу не сказал?

-Потому что мне-таки не позволили, — ответил Масти.

Грязный туман недовольно затрепетал. Весь Клаудсдейл точно начал едва слышно шуршать. Город копошился, как потревоженный муравейник.

Масти осознал, что погорячился. Слишком необдуманно было брякать про покупку. В глазах пленницы он выглядит не лучше, а то и вовсе хуже работорговца. Почему бы просто не застрелить мешающего упыря? Масти делал так много раз, и вдруг завис. А что, если единорожка окажется ему не по карману? Тогда точно можно стрелять. Мозг Масти завязывался узлом-восьмеркой. Жеребец молча следил за действиями работорговца.

-Значится, так. Цена у сосочки не малая, — рассказывал бандит. — Почему так? Потому что ее не пилили, не долбили. И козырного не пробивали, хе-хе.

Для подтверждения своих слов работорговец задрал черных хвост Тисл. Пони протестующе замычала, намордник не дал проклятьям вырваться наружу.

-Уверен, что потянешь такую капустку?

Тисл с ненавистью посмотрела в глаза Масти. Серые радужки не блестели похабным огнем. Взгляд Масти как будто отдавал чем-то вообще никак не связанным с плотскими утехами. Тисл насторожилась. Что этот чудила задумал?

-Я имею вам сказать, что откг’ыт к пег’еговог’ам касательно необходимой суммы. Назовите…

Из темного облака вылетел булькающий рык. Захлопали крылья. На сухое дерево рухнул зомби-пегас. Ветка под ним сломалась, ударив по голове работорговца. Пегас взлетел, ощерив пасть. Масти расстрелял монстра. Тисл начала рыться в сумке работорговца. Пистолет с патронташем вернулись к своему владельцу. Кривым ножом Тисл разрезала свой ошейник.

-Беги! Я пг’икг’ою! — крикнул Масти.

Тисл дала деру. Масти, сменив магазин, убил еще нескольких зомби-пегасов. Их было слишком много. Земнопони рванул за Тисл. Единорожка обернулась. На Масти заходил монстр. Тисл достала пистолет. Видя, как в него целятся, Масти припал к земле. Круп предательски отклячился. Сейчас зомби надкусит смачный огузок. Выстрел. Бездыханный монстр упал рядом с Масти. Пони встал. Тисл знаками говорила ему идти к ней.

Кроту, все это время следовавшему за Масти, также пришлось иметь дело с городской нежитью. Зверек был Пегасам на один зуб, но вот схватить мелкую цель, постоянно снующую туда-сюда, оказалось непросто. Пара зомби-пегасов, просчитавшись со скоростью, влетела в землю, упустив крота. Зверек семенил к засохшему дереву. Над кротом повисла тень монстра.

Крот на ходу схватил первое, что попалось под руку. Угловатый камень. Резко остановившись, зверек приготовился к броску. Пегас летел прямо, не маневрировал. Крот размахнулся и зарядил камнем прямо в глаз зомби. Монстр завыл, обхватив ушибленное место копытами. Крот побежал дальше.

На пути выросла груда мусора. Ее венчал старый унитаз. Крот вскарабкался на него, огляделся. Внезапно зверька придавило к крышке бачка. Зомби-пегас облизнулся. Крот отчаянно сопротивлялся. Брыкаясь, он ненароком задел рычажок слива.

Унитаз затрясся. Крот чувствовал, что сейчас все кончится. Тут заднюю ногу пегаса засосало в сливное отверстие. Выпустив крота, монстр стал дергаться, пытаясь высвободиться. Крот еще раз нажал рычажок. Фаянсовый трон поразительно легко утянул зомби внутрь. Кроту подвернулся супер-унитаз, одна из разработок команды ученых принца Максвелла.

До войны в Эквестрии действовала конституция. Она не утратила силы даже после государственного переворота, вследствие которого Максвелл пришел к власти. Эквестрийский парламент также продолжал свою работу, оставаясь влиятельным органом управления. Системная оппозиция мешала установлению персоналистской диктатуры. Максвелл, дабы сохранить доверие народа, решил не прибегать к открытому террору. Вместо этого он собрал лучших сантехников и инженеров, приказав разработать скрытное оружие — супер-унитаз. Он должен был позволить буквально мочить в сортире всех нелояльных принцу. Расправа осуществлялась молниеносно, вдали от посторонних глаз. Ничего не подозревающий оппозиционер смывал за собой, а керамический ассасин делал свое темное дело.

Работорговец валялся под деревом. Его серьезно ранили зомби-пегасы. Сознание покидало истекающего кровью бандита. Последнее, что он видел — маленький крот, показавший ему средний палец.

Достаточно отойдя от развалин, Масти принялся обрабатывать рану. Пони, сняв ремень, смазал ее края йодом, наложил повязку. Тисл сняла намордник. Смотря на единорожку, Масти понимал: это было не грабежом и не избиением, а по большей части хорошим поступком. Жеребец даже почувствовал, как начал становится на путь «героя». Масти протянул Тисл флягу. Пони недоверчиво на него покосилась.

-Там афродизиак. Или снотворное.

-Вовсе нет, это пг’остая вода, — растерянно проговорил Масти.

-Ну конечно.

Тисл глядела то на флягу, то на Масти. Она вспотела, ее ноги тряслись. Неудивительно. Тисл еще не отошла от недавнего потрясения, а тут ей как снег на голову свалился какой-то шизик с кьютимаркой в виде пучка сена.

Масти утомленно вздохнул. Сил на увещевания не осталось. Он положил флягу рядом с Тисл. Захочет — будет пить. Сняв с седла пулемет, Масти принялся стучать по нему, вытряхивая песок.

Часть 8

Тисл подняла фляжку с земли. Масти никак не отреагировал. Он достал из сумки карту, стал сосредоточенно в нее всматриваться.

-А что это ты такой добренький?

Масти удивленно посмотрел на Тисл. Он даже и не знал, как ответить. Сглотнув, жеребец поправил очки.

-Я-таки пг’осто пытаюсь не быть мег’завцем.

-Думаешь, обманул, да? — Тисл нервно дышала. — Хер там, второй раз я не куплюсь!

Единорожка копытом схватила пистолет, наставив его на Масти и взведя курок. Земнопони от неожиданности прижал уши.

-Я тебя насквозь вижу! — закричала Тисл. — Ты — работорговец-перекупщик. Решил меня взять подешевле, чтобы после толкнуть за круглую сумму!

Оторопело глядя на Тисл, Масти судорожно соображал. Одно неверное слово, и в его организме доля свинца превысит норму. Масти потер глаз под очками. Только б здравый смысл, подхваченный необычной обстановкой, не выветрился из головы.

-Я имею тебе сказать, что ты-таки ошибаешься. Г’аботог’говцы не поступают подобно мне. Такие пг’едпг’иятия пг’актически никогда не окупаются и лишь пог’ождают дополнительные г’асходы.

Ноги Тисл дрожали. Пони молчала, однако черное дуло все еще угрожало Масти.

-Ты мне-таки не довег’яешь. Это естественно, — продолжил земнопони. — Но смотг’и, когда два каннибала сосут дг’уг дг’угу…

-Так ты сожрать меня хочешь?!

-Нет, я-таки веду к тому, что ты все еще не отстг’елила мне стг’учок, хотя могла.

-Могла, — согласилась Тисл. — А ты не отгрыз мне пилотку, хотя, я так понимаю, это бы не составило труда… — Пони помотала головой, решительней сжав пистолет в копытах. — Но ты же не думаешь, что я поверю, что ты не сделаешь этого потом?

-Больно надо есть твою щелку. Она-таки гог’ькая, колючая и…

Масти уже было пожалел о неудачной шутке, но Тисл вдруг уставилась на него с искренним недоумением, опустив пистолет. Почему-то кобылку эта фраза успокоила. В словах Масти Тисл почувствовала некое доброе, утешительное безумие.

-Да-а, ты не мерзавец, — протянула единорожка, — ты долбанный псих.

-То есть ты все-таки довег’яешь мне?

-Я доверяла бы тебе еще больше, если бы ты помог мне снять эту хрень, — указала Тисл на блокирующее кольцо.

-Хог’ошо, давай-таки помогу.

Масти подошел к Тисл. Единорожка услужливо наклонила голову. Зубами Масти обхватил кольцо на роге. Со стороны это, наверное, выглядело как какая-то извращенская игра. Кольцо не поддавалось. Масти потянул сильнее. Кольцо начало постепенно сползать. Потеряв контроль, Масти случайно дотронулся до рога кончиком языка.

-Эй, соберись! — смутилась Тисл.

В этот момент кольцо соскочило, и Масти плюхнулся на круп.

-Пг’ости, пг’осто до этого не пг’иходилось иметь дела с окольцованными единог’огами.

-Это не оправдание!

Земнопони решил включить вежливость.

-Меня, кстати, зовут Масти Хэй.

-Я Тисл Бад, — проговорила единорожка.

Тисл была сама не своя. Пони все еще немного злилась на Масти за то, что из-за его тупорылого плана она чуть не оставила свой любимый пистолет у развалин Клаудсдейла. В то же время Тисл мысленно обрабатывала плен и встречу с подлым Объектом. По сравнению с ним, Масти был куда как благороднее, пусть и не без своих закидонов.

Пользуясь тем, что Масти не сложил карту, Тисл нашла на ней свою деревню. Единорожка рассказала земнопони о том, откуда она родом и куда ей хотелось бы вернуться. Масти выслушал Тисл. Посмотрев на карту, земнопони, руководствуясь опытом, заключил, что дорога займет несколько дней. Идти предстояло обычно: с остановками, пережидая ночи в укрытиях. Тисл была согласна на все, лишь бы дойти до дома.

Когда Масти сказал, что до ближайшего населенного пункта нужно два часа тащиться на своих четырех, запала у кобылки поубавилось. Она смертельно устала от беготни, а тут еще такой подарочек. Пони, конечно, не была против длинных прогулок, но лишь тогда, когда ее не клонило в сон и не хотелось свалиться в пыль со словами «оставьте меня все, я — свинья». Всю дорогу Тисл ерепенилась, утверждая, что Масти специально повел ее длинным путем. Доверия к земнопони у единорожки стало меньше.

Масти, слушая все это, держался как мог. Он уже начал жалеть о проявленном сострадании. Но теперь-то уже поздно. Вот что можно сделать с капризной единорожкой? Застрелить и бросить? Глупо. Тогда, получается, все было зря. А героизмом даже не пахнет. Масти потряс головой. Нет. Назвался груздем — полезай в кузов. И не Ной о том, что пришлось выйти из зоны комфорта. Масти обернулся. Понурив голову, Тисл плелась за ним. Для себя земнопони вывел следующее: стоит относиться к спасенной снисходительно. Раз Тисл вредничает, то почему он тоже должен?

В пустующей деревне не было ни церквей, ни секс-шопов. Масти с Тисл, однако, и без них затрахались по самое не хочу. Пони заняли дом с печной трубой из кирпича. Масти достал из сумки консервы.

-Ты-таки навег’няка пг’оголодалась.

-Я б сейчас и сапог съела.

-Есть консег’вы. Будешь?

-Да, — подумав, сказала Тисл. Виагры в консервах нет. Только сальмонелла, да и то не факт. А если вдруг и есть, то пусть ведет себя тихо. Нечего жгутиками попусту шебуршить.

Консервы моментально исчезали в Тисл. Только успевай банки открывать.

«Рубает так, что аж за ушами трещит, — удивлялся Масти. — Надеюсь, ей не станет плохо».

Наевшись, Тисл тут же заснула. День таял, расползаясь по земле. Масти начал готовиться встречать ночь.

Жарко, двумя рогами горела керосиновая лампа. Спать Масти совершенно не хотелось. Он все пялился на медленно дышащую Тисл. Не такая уж она и костлявая.

Давно Масти не видел кобылок. Тем более живых. Земнопони поерзал на месте.

«Ну лежит передо мной немытая единорожка и лежит, Дискорд бы с ней, — подумал Масти. — Хотя б воняет не сильно».

Нагнувшись к Тисл, Масти принюхался. Да, запах пота. И еще какая-то странная примесь, которой нет у жеребцов. По спине пробежали мурашки. Между задних ног набухло и приподнялось. Масти вспомнил, что такие ощущения описывались в романе с потертой бархатной обложкой и пометкой «R18». Книга земнопони не впечатлила. До конца роман Масти так и не дочитал и, кажется, случайно потерял его.

«Вообще здорово. Не убью, так изнасилую», — рассердился на себя Масти. Оставалось одно — бороться с естественным желанием. Масти на ум пришли воодушевляющие строки:

Ведь настоящий герой не сдается:

Выпьет литр виски и не проблюется.

Масти шагнул в ночную прохладу, тихо закрыв за собой дверь. Темно, спокойно. Ничто не мешает, так сказать, передернуть своего «дракошу» калибром несколько больше семи миллиметров.

---

Сумерки не пугали крота. Он упорно шел по запаху, испытывая прилив неимоверной бодрости. Биологические часы кротов устроены так, что время наибольшей активности приходится на ночь. Только была одна маленькая загвоздка: крот шел по земле, а не полз по туннелю. Зверек слишком воодушевился и совершенно не думал о защите своих меховых окорочков.

Крота придавило. Зверек мельком увидел белые, чуть мерцающие глаза. Ночной. Тяжелое дыхание монстра обжигало. Ночной разинул пасть, чтоб легким движением оторвать голову добыче. Внезапно монстр с рыком зажмурился. Крот запустил ему в морду песком. Пользуясь ослабшей хваткой ночного, зверек зарылся под землю. Нюх не оставил крота. Он рыл в прежнем направлении, нисколько не сбиваясь с пути.

Когда дышать стало совсем тяжело, крот выбрался на поверхность, огляделся. На фоне сумрачного неба вырисовывались дома. Крот втянул воздух. Запах шел от них. Месть. Месть и ликование. Крот помчался к домам. Наконец-то он найдет того говнюка с розовой гривой, наконец-то сможет выложить на него зловонную колбаску.

Захлопали крылья. Перед кротом снова возник ночной монстр. Зверек прошмыгнул у него между ног. Монстр ринулся догонять его. Цель ловко уворачивалась. Ночной никак не мог схватить крота зубами.

Масти отвлекся от полуночного онанизма. На секунду ему показалось, что от накопившейся усталости у него начались галлюцинации. Причем на удивление четкие и убедительные. Масти наблюдал следующее: ночной монстр крутился на месте, как юла, самозабвенно пытаясь сцапать нечто, шнырявшее вокруг него. Тут темный комочек стремительно понесся к Масти, став кротом. Ночной — за ним.

Масти не горел желанием разрешить монстру полакомиться им, дополнительно закусив кротом. Оружия у земнопони с собой не было. Ночной приближался. Масти, поправив очки, встал на задние ноги. Земнопони поймал в объятия норовящего укусить монстра. С трудом удерживая черную зверюгу и кряхтя от натуги, Масти начал молотить ей об стену дома. Крот, стоявший в стороне, как-то передумал мстить. Если уж ночного так отоваривают, то у него и подавно нет шансов. А может, обладатель розовой гривы загадил нору не нарочно? Крот решил подружиться с земнопони. В компании того, кто даже голыми копытами может мутузить ночных, будет житься безопаснее.

Тисл проснулась. Дом сотрясался от сильных ударов, сопровождавшихся громкими «ух, эх».

«Это Масти кого-то трахает, или это кто-то трахает Масти?» — подумала Тисл. Она неожиданно поймала себя на том, что ей даже стало завидно, ведь так горячо и напористо обрабатывают не ее.

Масти кончил; пони вытер копыта о шерсть. Монстр рассеялся.

-Гог’аздо лучше, чем дг’очка, — выдохнул Масти. Поманив к себе крота, он усадил его на спину.

Дверь дома распахнулась. Тисл лицезрела Масти — тяжело дышащего, взмыленного и с кротом, обхватившим его шею. Повязка на ноге земнопони сползла, открыв затянутую коростой рану.

-Спать невозможно. Ты не мог потише? — пробормотала, зевнув, Тисл.

Не ответив, Масти помог кроту спешиться. Умилившись зверьку, измотанно прикорнувшему рядом с ней, Тисл не стала дальше сверлить Масти мозги.

Земнопони лег рядом с Тисл. На Масти нахлынуло упадничество, противно отдававшее сидром из изнасилованной бочки.

-Ох, Селестия! И так много всякой дг’яни на свете, а какой-то извег’г еще и кобылок пг’идумал, — громко прошептал Масти. Получив от Тисл легкий пинок, он провалился в сон.

Часть 9

Может, драка с монстром, спасение крота, короткий разговор при свете лампы — просто странный сон? Набор сумбурных образов, порожденных мозгом как ответ на питание непроверенной лебедой, вобравшей в себя половину периодической таблицы. Но увидев черный комочек возле спящей Тисл, Масти догадался: безумные сорняки с Пустоши тут ни при чем. Это лишь реальность закрутилась, исполняя психоделическое фуэте. Настоящее, правдоподобное до того, что действительно сомневаешься в своих ощущениях. Щурясь, Масти попеременно глядел на крота, Тисл, погасшую керосиновую лампу, бледный от утреннего света дом. Пони обрадовался, выдохнул, надев очки. Кочерыжка между ушей хоть и барахлила, но стоически сохраняла общую работоспособность.

Тисл протерла глаза и перекатилась на живот.

-Доброе утро. Ночью к нам больше никакие изверги с кобылками не ломились, да?

-Таки-да, — ответил Масти. — И если тебя все же задели мои слова, то пг’ошу меня пг’остить. Это-таки было сказано в сег’дцах, без злобы.

-То есть прям неприязни к кобылкам у тебя нет? — осведомилась Тисл.

-Пг’ям-таки непг’иязни нет, пг’осто у меня с кобылкой была связана одна непг’иятность.

Мысленно убедив себя, что все давно потеряно и перспектив с Тисл у него нет, Масти поведал единорожке об одном из своих похождений, в ходе которого он, объятый порывом содомского греха, пробил козырного трупу. У Тисл не было слов. Она машинально шевелила губами, временно потеряв дар речи. Помотав головой, Тисл пришла в сеи сказала:

-Фу, блин, зачем ты мне это рассказал?

Теперь настала очередь Масти замолчать, подбирая ответ. Снова потянулась неловкая пауза. Тисл решила сделать вид, что вопрос был риторическим.

-А ты что, не видел, что она мертвая?

-Нет, не видел.

-А проверить было лень?

-Ну-у, ситуация была-таки сложной, и я…

-Нет, ты реально вдул трупу? Без шуток? — уголки рта Тисл истерически приподнялись. Масти покивал.

-Какая гадость! — невольно рассмеялась Тисл.

-Не спог’ю, — согласился Масти, — фог’менная гадость, г’ожденная поспешностью. Я имею тебе сказать, что поспешность — это-таки очень г’азг’ушительная вещь, котог’ая может кончиться чем-то похуже изнасилования тг’упа.

-Ты это к чему?

-Я-таки к тому, что именно поспешность погубила Эквестг’ию. Пг’инцесса Твайлайт Спаг’кл г’ешила пг’овести экономические г’ефог’мы чег’есчуг’ быстг’о. Столь г’езкие изменения пг’ивели к массовым пг’отестам. Пг’инц Максвелл воспользовался дестабилизацией стг’аны и захватил власть путем военного пег’евог’ота, ликвидиг’овав пг’инцессу Твайлайт. Это восстание завег’шило эпоху застоя, после котог’ой последовал затяжной кг’изис.

-Принцесса Твайлайт неумело провела реформы? — удивилась Тисл. — Странно. Особенно если учесть ее организованность.

-Я имею тебе сказать, что пг’инцесса-таки находилась на тг’оне не один десяток лет и к моменту пг’оведения г’ефог’м была уже далеко не той, что пг’ежде.

-А как вообще до этого дошло?

-Дело в том, что Эквестг’ия-таки взяла много внешних кг’едитов для г’азвития пг’омышленной инфг’астг’уктуг’ы, — ответил Масти. — Но кг’едиты эти были с плавающей ставкой, то есть тг’ебуемая к выплате сумма со вг’еменем увеличивалась. Эта пг’облема, к слову, пег’ешла к Максвеллу по наследству от Твайлайт. По указам пг’авительства центг’альный банк Эквестг’ии постоянно повышал ключевую ставку, пытаясь сдег’жать набиг’авшую темпы инфляцию. Пг’и этом экономика накачивалась деньгами для нужд большой аг’мии. Банк-таки не спг’авлялся с пег’емещением таких огг’омных сумм на депозиты. Паг’аллельно возг’астал уг’овень безг’аботицы, связанный с дефицитом внешнетог’гового баланса. Ну, а когда-таки обесценились дг’агоценные камни, являвшиеся главным экспог’тным товаг’ом Эквестг’ии, мощную инфляцию уже нельзя было сдег’жать. По всей стг’ане пг’окатились волнения, и пг’инц Максвелл, боясь потег’ять власть, ввел военное положение.

-И после этого все полыхнуло? — уточнила Тисл.

-Таки-да.

-Но ведь можно же было как-то договориться с народом, решить все мирным путем.

-Можно было, — согласился Масти. — Однако, как я уже говог’ил, автокг’аты со вг’еменем тег’яют хватку. Их г’ешения склонны становиться нег’ациональными, ведь место г’азума постепенно занимает паг’анойя. Как говог’ят, г’ыба гниет с головы. К сожалению, последствия ошибки Максвелла были необг’атимыми.

Гражданская в Эквестрии была долгой. Побоище имело ту чудовищную форму, когда воевали чуть ли не все против всех. Вряд ли могло произойти иначе. Эквестрия представляла собой многонациональное лоскутное одеяло, разделить которое безболезненно было практически невозможно.

Первой о своей независимости объявила Кристальная Империя. Группировка правительственных войск, задействованная в миссии по устранению сепаратистов, была разбита имперскими силами менее чем за неделю, продемонстрировав остальным слабость изрядно коррумпированной эквестрийской армии. Принц Максвелл был вынужден подписать декларацию о независимости Кристальной Империи, подтверждавшую выход последней из состава Эквестрии.

Вслед за кристальными пони о создании независимой республики объявили пегасы Клаудсдейла. Решение также поддержал Лас-Пегасус, заключив союзный пакт со столицей самопровозглашенного государства. Поначалу преимущество принадлежало пегасам, фактически имевшим воздушное превосходство над армией Максвелла. Однако республике не удалось закрепить успех на земле, а авиация успела понести серьезные потери. Принц Максвелл сумел найти резервы, и по его распоряжению генштаб организовал операцию под кодовым названием «Темпест».

Клаудсдейл рухнул, ознаменовав победу правительственных войск. После этого из Эквестрии потекли реки беженцев. Немногочисленные силы пегасов, пережившие наземный штурм упавшего города и казнь пленных, отступили, обосновавшись в последнем на тот момент оплоте республики — Лас-Пегасусе.

Падение Клаудсдейла вызвало резонанс в мировом сообществе. Газеты пестрили снимками колонн гражданского населения, покидающего родные дома. Против Эквестрии ввели многочисленные санкции. На территории самопровозглашенной республики пегасов появился миротворческий контингент Интернационального Альянса, также наладившего поставки гуманитарной помощи в Лас-Пегасус. Предполагалось, что Максвелл остановит боевые действия, побоявшись гибели миротворцев и международного скандала. Тем не менее, данные полумеры никак не поспособствовали улучшению ситуации.

Под конец лета в окрестностях Лас-Пегасуса уже шли боевые действия. На исходе сентября войска Максвелла при поддержке десантно-штурмовых частей заняли подступы к городу. Лас-Пегасус был заблокирован не только с суши, но и с моря. Эквестрийский флот активно участвовал в осаде.

Город тяжело переживал блокаду. Сразу же после ее начала сложилась аховая ситуация, обусловленная дефицитом продуктов питания и питьевой воды. Електроснабжение прекратилось по всему Лас-Пегасусу. От постоянных обстрелов горели стоявшие в гавани танкеры. Ликвидировать пожары не представлялось возможным, над городом висел плотный смог. Было уничтожено много памятников, объектов культурного наследия.

Позже о своем вступлении в состав республики пегасов заявил Толл Тейл, осадив местный гарнизон эквестрийской армии. Войска Максвелла, усиленные полувоенными добровольческими формированиями земнопони и единорогов, начали операцию по вызволению гарнизона, переросшую в осаду города. Затяжные бои на улицах Толл Тейла своей ожесточенностью шокировали находившихся в Эквестрии корреспондентов. С заголовков первой полосы газет ушел Лас-Пегасус, уступив место фотографии испещренной попаданиями водонапорной башни, ставшей символом битвы.

К ноябрю Толл Тейл был практически разрушен. Ослабевший Лас-Пегасус прекратил сопротивление, сдавшись армии Эквестрии. На некоторое время наступило затишье.

Война вспыхнула с новой силой после расстрела свадьбы земнопони в Ванхувере. К виновным причислили единорога, являвшегося членом националистического подполья. Правительство отреагировало незамедлительно, выпустив особый декрет. Документ начал политику апартеида, юридически закрепляя Ванхувер за земнопони как за исконным этносом Эквестрии. Единороги отказались покидать обжитые земли. После этого под Ванхувер перебросилась группировка эквестрийских войск.

Первая победа отошла к единорогам. Их силами был уничтожен «Муншайн Экспресс» — эрзац-бронепоезд армии Эквестрии, усиленный закрепленными на грузовых платформах военными роботами. Изрядно потрепанный огнем ПТРК, от которого едва защищали навесные резиновые листы, состав сошел с рельсов. Тем не менее, земнопони удалось занять все стратегически важные высоты вокруг Ванхувера. Артиллерия свободно бомбардировала город. Снаряды рвались и в жилых кварталах. Когда канонада утихала, за жителями начинали охотиться снайперы. Миротворцы Интернационального Альянса помогали перебегать улицы, закрывая горожан собственными телами. Мир снова содрогнулся при виде фото, сделанного в осажденном Ванхувере. Молодая пара единорога и земной пони была убита выстрелами в голову. Возлюбленные держались друг за друга, бездыханно лежа посреди дороги.

С каждым годом зимы становились все дольше и морознее. Снегопады случались даже летом. Пегасы-погодники не могли полноценно выполнять свою работу, так как расчеты ПВО регулярно открывали по ним огонь. Сильно страдал урожай, возникали вспышки голода.

Неизвестно, кто первым нажал кнопку. Достаточно было одного факта пуска боеголовки, и обмен мегазаклинаниями поставил решительную точку в междоусобной бойне.

---

Тисл пружинисто вышагивала впереди. Крота, сидевшего у нее на спине как всадник, то и дело подбрасывало. Зверек коготками цеплялся за аквамариновую шерсть, стараясь не упасть.

Масти чуть отставал. Он постоянно всматривался в горизонт. На карте как раз где-то неподалеку должна был стоять группа строений, взятая Масти за своеобразный ориентир. Единственное, что беспокоило земнопони помимо отклонения от маршрута — угрозы, припасенные строениями. В северной части страны располагалось много электростанций, ныне не выполнявших свою функцию. Они могли послужить рассадником зомби, форпостом работорговцев или пристанищем еще чего-нибудь жуткого, вроде шлифовально-пыточной машины с искусственным интеллектом, зверски расчленившей своего создателя. Количество зданий тоже было одному Дискорду известно, потому как керосин опять проявил свою мерзкую натуру.

«Что, думаешь расслабиться? А вот выкуси!» — поставил ультиматум керосин и, вырвавшись из жестяной банки, прямо на глазах у Масти, перебиравшего вещи в сумке, одной каплей упал на карту. Точно на информационный значок. И теперь Масти оставалось лишь ожидать худшего.

Тисл снова зевнула.

-Наверное, зря ты мне про плавающую ставку рассказал. Теперь челюсть вывихивается.

-Послушай, Тисл, — отложил карту Масти, — а как ты-таки попала к бандитам?

-А что?

-Ты-таки тоже любишь отвечать вопг’осом на вопг’ос? — Масти прочистил горло. — Я имею тебе сказать, что мне пг’осто интег’есно.

-Ладно, расскажу. Только не смейся, договорились?

-Договог’ились, — кивнул Масти.

-В общем, у меня была мечта — победить всех бандитов на Пустоши. Раньше это даже не казалась мне совсем тупым, — начала Тисл. — И на этой мечте сыграл один мудак, отчего я и попала в рабство. Отец, кстати, предупреждал меня, что легкомысленные прогулки по заброшенным деревням могут плохо кончиться, но я игнорировала. Это часто выводило его из себя. Сейчас он наверняка грустит по мне. Честно, теперь мне его действительно жаль.

-Я-таки тоже имею испытывать к нему жалость, — сказал Масти. — Это же неспг’аведливо получается: папа тебя любит, а ты его бесишь.

-Согласна, — вздохнула Тисл.

«Скорее всего я неправильно на нее думаю, обманувшись фасадом. Ничуть она не грубая», — оглядел Масти единорожку.

-Да, Масти, — Тисл подняла уши, — ты, наверное, тоже не сразу докатился до жизни такой, что рабов спасаешь и трупы пердолишь.

-Г’аз пошла такая пьянка, — хмыкнул земнопони, — я-таки тоже изолью тебе душу. На тег’нистый путь гег’оя меня пг’ивело желание начать все с чистого листа. Пг’ошлая жизнь-таки не пг’иносила мне чувства удовлетвог’енности.

-Почему?

-Ну, у меня-таки поменялись взгляды, и к некотог’ым вещам отношение стало г’езко негативным, — уклончиво ответил Масти.

-Что, ты когда-то был бандосом?

Масти испуганно встал. Такая догадливость стала для него сюрпризом. И, очевидно, кобылка восприняла недолгое молчание как знак согласия.

-Успокойся, все в порядке, — единорожка подошла к Масти. — Если ты, конечно, не врешь.

Масти сглотнул.

-Я имею тебе сказать, что-таки непг’еменно доведу тебя до твоей дег’евни.

Тисл мягко улыбнулась, наклонив голову.

Вдалеке показались градирни. Масти сообщил Тисл, что нужно идти к ним. Скоро пони уперлись в высокую бетонную стену. Кое-где на ней остались обрывки концертины, угрожавшие ржавыми колючками.

-Ну что, перелезаем? — предложила Тисл, мотнув головой в сторону свободного от проволоки участка.

-Я имею тебе сказать, что гог’аздо безопаснее будет пойти в обход, — ответил Масти. — В пг’инципе, мы-таки спокойно успеваем до захода солнца.

Пони шли вдоль шершавой преграды, будто выраставшей из туч, привычно застилавших небо. Тисл насупилась. Ни дырок, ни калиток. Просто глухая стена. Хоть бы что-нибудь.

Тисл запнулась о бетонный кусок с торчавшей из него кривой арматурой. Посмотрев на стену, пони увидела зияющую в ней брешь, точно внявшую ее мыслям. Масти прошел мимо.

-Эй, Масти! — окликнула Тисл земнопони. — Может, срежем? По диагонали явно быстрее будет.

-Я-таки не думаю, что это хог’ошая идея.

-Да ладно тебе. Не упускать же подвернувшийся шанс. К слову, вдруг мы найдем там что-нибудь полезное?

-Имею тебе сказать, что я-таки не г’азделяю твоего оптимизма, — стоял на своем Масти.

-Только заглянем на пару минут и вернемся обратно, — Тисл перешагнула через край проема. — Смелее, Масти. Если нас еще не положили, значит, бандитов тут нет. И гули тут, между прочим, не сказать чтобы есть.

-Подожди, я-таки…

Масти не успел закончить, так как Тисл пролезла внутрь, крикнув: «Ты идешь?»

«Ох, Селестия, неужели она не понимает? — рассердился Масти. — Не понимает, что есть вещи похуже гулей с бандитами».

Нырнув в проем, Масти преодолел груду щебня, добравшись до Тисл. Единорожка победно взглянула на него:

-Видишь? Тут нет ничего опасного.

-Я имею тебе сказать, что если мы-таки не видим ничего опасного, это еще не значит, что его тут нет.

До ушей Масти и Тисл донеслось гулкое жужжание. Пони посмотрели по сторонам. Яркая вспышка, и на земле остался черный кружок. Пони бросились в разные стороны, крот упал со спины Тисл.

Пара робошмелей кружилась над непрошенными гостями, пытаясь попасть по ним расположенным в хоботках сварочным лазером. Тисл выстрелила, попав по сферическому фотоэлементу. Робошмель, несмотря на повреждение, продолжал висеть в воздухе. Ящики, за которыми спряталась Тисл, прожег красный луч.

-Вот же параспрайта кусок! — выругалась пони, перебегая за катушку с кабелем.

Крот все это время старательно догонял Тисл. Нечаянно шлепнувшись неподалеку от пони, зверек осмотрелся и под деревянным поддоном нашел то, что могло изменить ход битвы — осколок зеркала. Крот помахал Тисл своей находкой. Единорожка все поняла.

-Умница! — потрепала она крота по загривку.

Робошмель навис над Тисл, повернув хоботок в ее сторону. Единорожка магией подхватила осколок. Отраженный лазер перерубил робошмеля пополам. Тисл метнулась на подмогу к Масти.

Земнопони постепенно зажимали в угол. Отойдя за свернутые рулонами листы железа, Масти приготовил автомат. Пони высунулся для контратаки, но робошмель оказался проворнее. Масти отдернул копыта от расплавленного лазером Д-34. Земнопони побежал прочь. Внезапно Масти придавило к земле. Робот перерезал лучом фонарный столб, лишив свою цель возможности двигаться. Из бочкообразного корпуса выдвинулось, подобно жалу, острое сверло. Робошмель ринулся вниз, намереваясь ранить Масти в круп. Жеребец закрыл глаза, но боли не последовало. Робошмель брыкался, попав сверлом в лавандовое поле магии Тисл. Голова с хоботком повернулась на единорожку. Лазерный луч, отраженный осколком, вернулся к отправителю. Грудой дымящегося металлолома робошмель обрушился вниз.

Тисл телекинезом приподняла столб, позволяя Масти освободиться.

-Нет, я вижу, ты никогда не упускаешь возможности найти приключений на свой круп, — заметила единорожка, припоминая зомби-пегаса из развалин Клаудсдейла. — Правда, в этот раз ты нашел их по моей вине.

-Имею тебе сказать, что у нас у обоих-таки нет никаких пг’облем с нахождением пг’иключений, — подытожил Масти.

---

На некотором расстоянии от заброшенной деревни находилась усадьба. Ее территорию от внешнего мира отделяла кованая ограда с рельефными орнаментом из дубовых листьев. Ворота были сорваны с петель, а усадебный двор перед особняком делили на две части остатки траншеи. Сам дом бирюзового цвета укрепили мешками с песком. Сохранились лишь центральная часть и левое крыло. От правого осталась лишь груда обломков, лежавшая безвольно, точно размозженная конечность.

Тисл пошла за Масти. Крот, до этого смирно сидевший на спине кобылки, вскочил, став беспокойно принюхиваться. Тисл почувствовала впившиеся ей в спину лапки.

-Ты чего, опять что-то увидел? — спросила Тисл, повернувшись к кроту. Тот указал на левое крыло особняка и замотал головой.

-Эй, Масти!

Земнопони подошел к Тисл.

-Не знаю, что почуял наш дружок, но мне кажется, что дальше нам идти не стоит.

-Я имею тебе сказать, — взглянул Масти на крота, — что в этом-таки есть г’ациональное зег’но.

Крот спрыгнул со спины Тисл и припустил к траншее.

-Стой, куда ты? — дернулась за ним Тисл.

Громыхнуло. На долю секунды левое крыло дома озарил огонь выстрела. Из окна вывалилась черная тень, принявшаяся набирать высоту. Масти нажал на спуск. Ружье-пулемет отрывисто защелкало. Попасть Масти не надеялся, стреляя больше рефлекторно, для испуга. Черная тень вздрогнула, кувыркнулась и устремилась к земле.

-Ског’ее, за мной! — крикнул Масти Тисл. Оба пони, проскочив через раздвинутые прутья ограды, помчались к упавшему объекту. Ореол загадочности на нем держался недолго. Черная тень оказалась Даркаром, которому пуля пробила крыло. Снайпер опять увидел серые глаза за оправой очков. Теперь Масти смотрел на него не снизу вверх, а сверху вниз.

-Каков пг’охиндей. Он-таки думал, что сможет безнаказанно улизнуть и во втог’ой г’аз, — ухмыльнулся Масти.

-Все, допрыгался!

Рог Тисл замерцал. Мошонку Даркара охватило лавандовое поле. Наемник по-мышиному запищал, испуганно прижав уши с кисточками.

-Нет, Тисл, не нужно этого, — тронул Масти кобылку за плечо. — Он-таки уже получил свое.

Пони пристегнула кобуру к пистолету.

-Этот тип помог заманить меня в копыта работорговцев! Его опасно оставлять в живых!

-Я имею тебе сказать, что ты-таки хочешь действовать так же, как и Даг’каг’. Но г’азве не ясно, что нам с тобой повезло? Мы можем быть милосег’дными.

Даркар сплюнул.

-Совсем с копыт рухнул? — обомлела Тисл. — Ты что несешь?

-Я-таки хочу сказать, что если нужно победить пг’отивника, то ни в коем случае нельзя уподобляться ему.

Лавандовое поле Тисл ослабело. И единорожка, и Даркар пытались уловить нить мысли, тянущуюся за матовыми глазами. Снайпер видел в стеклах очков свое отражение.

-Ты явно больше, чем таки-пг’осто втог’ая скг’ипка пг’и Шайнинг Аг’мог’е, — сказал Масти Даркару, повернулся и пошел. Тисл и снайпер переглянулись. Единорожка, воинственно всхрапнув, убрала пистолет, дав Даркару понять, что третий раз может стать последним. Даркар удивленно смотрел вслед Масти и догонявшей его Тисл с кротом на спине.