Корзина, одеяло и пачка банкнот

Глава 5

Эта большая белая кобыла не любила сдающихся. Копперквик несколько минут размышлял над тем, что делать, пока они с мисс Оддбоди отдыхали на тротуаре. В его голове пронеслось множество мыслей, столько вопросов, столько сомнений и страхов. Сидя на тротуаре, Копперквик начал сомневаться в своей жизни, в своих ценностях и в том немногом, во что он верил.

— Боюсь, я теряю свою консервативную натуру, — пробормотал он, раздвигая уши.

— Но… твоя шляпа-котелок! — ответила мисс Оддбоди.

— Я всегда считал, что бюрократия — это хорошая система сдержек и противовесов против излишеств, но я никогда не был хорошо информирован. Я просто… как бы… основывал свое мнение на том, что писали в газетах. Сейчас я чувствую себя опустошенным и… я даже не знаю, что именно чувствую.

— Вот почему я радикализировалась. — Голос мисс Оддбоди стал тихим и очень необычным. — Я была маленькой глупой пегаской-кобылкой, только что пришедшей с фермы. Я выросла в Талл Тейл. Это тихий городок, консервативный, монархический, добрые пони. Местные формирователи общественного мнения заставили пони поверить, что левые — это голосование за Дискорда и хаос, а никто не хочет хаоса, поэтому мы все растем и учимся ненавидеть его, презирать его, и мы верим, что мы правы, а если мы правы, то по умолчанию они не правы. К сожалению, большинство из них считает, что голосование тоже воняет левачеством, и что принцессы должны указывать нам, что думать, что делать, и что мы должны избавиться от голосования, потому что это приводит к хаосу и беспорядку.

— А как же бюрократия? — спросил Копперквик.

— Она рассматривается как своего рода фильтр, спасающий нас от самих себя. Одинокий пони слаб и склонен к неудачам. Многие пони сильны, и бюрократия рассматривается как сила единства. Стадное мышление. Один из моих профессоров называет это "тиранией большинства", и я склонна с ним согласиться. — Мисс Оддбоди покачала головой. — Небольшое образование изменило меня. Я не думаю, что когда-нибудь смогу вернуться домой. Однажды я проснулась и поняла, что два пони, которых я люблю больше всего, мучительно отступают в прошлое.

— Это тяжело, — сказал Копперквик, сочувствуя своей спутнице-пегаске.

— Я даже не могу убедить своих родителей, что все сломалось. Моя Муми думает, что как только я закончу университет, я вернусь домой, выйду замуж и разберусь с собой, пока не наделала слишком много ошибок, о которых потом буду жалеть. Она говорит, что все пони пробуют новые идеи, когда они молоды, но когда-нибудь нужно повзрослеть.

Навострив уши, Копперквик слушал.

— Мои родители называют себя сострадательными консерваторами. Они жертвуют на благотворительность и говорят о том, какие они щедрые и как много они дают, но я никак не могу вбить им в голову, что бюрократическая система, которую они поддерживают, — это причина, по которой эти благотворительные организации вообще должны существовать. Если бы у нас была лучшая система, которая спасала бы пони от падений, эти благотворительные организации были бы не нужны. Тот факт, что эти благотворительные организации необходимы, свидетельствует о сбое системы. Из-за этой системы так много пони остаются бедными… и мои родители, похоже, думают, что, пожертвовав время от времени несколько бит, они просто решат всю проблему. Но мои родители не видят в этом проблемы. Они получили свое. Они никогда не сталкивались с мучительными обстоятельствами.

Ошеломленный, Копперквик просто сидел, ставя под сомнение все, во что он верил до сих пор. По мере того как его мозг переполнялся, его осенила идея, которая заставила его отступить от путаницы в голове. Он должен был пойти к Сьело дель Эсте. У нее найдутся нужные ему формы, он был в этом уверен. Будет неловко, может быть, больно, но это неважно. Там была кобылка, которая нуждалась в его помощи и в том, чтобы он стал отцом.

— Нам нужно поехать в Студию Бордвалк и посетить Сапфир Шорс.

— Что? — Мисс Оддбоди выглядела озадаченной. — У нас есть важные дела, которые нужно сделать.

— Там будет мать моей кобылки. Мы сможем получить от нее необходимые документы. И потом, мне нужно что-нибудь съесть, так что отобедаем.

— Что ж, не будем терять времени. Я должна встретиться с миссис Вельвет около трех часов, а сейчас уже полдень. — Мисс Оддбоди сунула кобылку обратно в переноску и улыбнулась. — Она хорошая девочка. Думаю, ей нравится этот грандиозный день.

— Может быть, если нам повезет, мы узнаем, есть ли у нее имя.

Студия Бордвалк представляла собой впечатляющее здание, сочетающее старую и новую архитектуру. Копперквик полагал, что название подходит, несмотря на то, что на тысячи миль не было океана, так как здесь располагалась студия Сапфир Шорс. По его мнению, это было что-то вроде тематической привязки. Вися у него на шее, его дочь булькала, издавала губами пукающие звуки и пускала пузыри слюны, чтобы развлечь себя.

Глубоко вздохнув, Копперквик подошел к охраннику в смокинге, стоявшему у двери. Он улыбнулся, прижав уши, и как можно более вежливым голосом объяснил, зачем он здесь и что ему нужно:

— Мне нужно поговорить с Сьело дель Эсте о нашей дочери. Она одна из танцовщиц Сапфир Шорс. Мне нужно восстановить свидетельство о рождении, записи о прививках и реестр племени. Я здесь не для того, чтобы создавать проблемы или выпрашивать автографы.

Охранник, ничего не говоря, уставился на Копперквика и мисс Оддбоди. Через несколько напряженных секунд он отошел в сторону, и дверь открылась. На лице охранника не было ни выражения, ни эмоций, когда он жестом пригласил их пройти внутрь. Глядя на дверь, Копперквик почувствовал облегчение от того, что все прошло так хорошо.

— Спасибо, спасибо вам большое, вы сделали этот ужасный день лучше, — сказала мисс Оддбоди.

На этот раз охранник ответил, причем с сильным мэйнхеттенским акцентом:

— Мы делаем, что можем, когда можем. — Охранник улыбнулся. — Я знаю этого жеребенка. Зайдите внутрь и поговорите с Сапфир Шорс, чтобы узнать, в чем дело. Ты, конечно, будешь разочарован, но не волнуйся. Все образуется само собой.

— Разочарован? — Копперквик облизнул губы и почувствовал, что его стрелки вспотели.

— Братан, — обратился к Копперквику земной пони-охранник, — пусть мисс Шорс введет тебя в курс дела. Сьело дель Эсте — придурошная!

— Ладно. — Сделав глубокий вдох, Копперквик направился к двери. Размышляя о том, что он может узнать, он вошел в здание, и когда он переступил порог, ему в лицо ударил мощный поток кондиционированного воздуха, который откинул его гриву назад и заставил его жеребенка захихикать.

Почти сразу же Копперквик обнаружил, что его окружила целая стая пегасок, которые ворковали над его дочерью. Он услышал, как мисс Оддбоди прочистила горло, и, когда все эти крылья были рядом, у Копперквика поднялось настроение. Возможно, рождение дочери было не просто хорошим, а замечательным событием.

— Шевелитесь, потаскушки! — крикнула Сапфира Шорс, пробираясь сквозь толпу. — Ты! — Сказочная земная пони-певица указала копытом на Копперквика. — Я знала, что ты придешь. У меня для тебя плохие новости, сахарок, Сьело дель Эсте покинула курятник.

— Что? — У Копперквика открылся рот и расширились глаза.

— Эта сучка взбесилась и уехала из города. Она отправилась в Лас-Пегасус. Эта шлюха ушла и разорвала контракт. Я уже подумываю послать за ней своих ребят и… — Сапфир Шорс запнулась и прищелкнула языком. — Достаточно сказать, что я в ярости.

— Может, не будем ругаться при жеребенке? — умоляющим голосом спросила мисс Оддбоди.

— Ах, маленькая Эсмеральда Верде. — Сапфир Шорс подалась вперед, опустила голову и поцеловала жеребенка, висевшего на шее Копперквика.

— Так ее зовут? — спросил Копперквик. — Я даже не знаю, что это значит.

— Ну, мы с моими танцорами назвали ее так. Сьело называла ее как-то иначе. Много еще как. Ни одно из этих имен не было приятным. Одному из моих танцоров надоела эта ерунда, он вытащил Сьело на улицу и выбил из нее всю дурь несколько дней назад. Подбил этой сучке глаз. Ситуация стала напряженной.

— О. — Копперквик несколько раз моргнул, а затем посмотрел на свою дочь.

— Изумрудно-зеленый. Эсмеральда Верде означает изумрудно-зеленая. — Сапфир Шорс придвинулась еще ближе к Копперквику. — Так… ты собираешься стать папой, да? — Голос земной кобылы был волнующим, шелковистым и знойным. — Отцы-одиночки — это здорово… ты же знаешь, что они выкладываются.

— Эй! — Мисс Оддбоди налетела на Сапфир Шорс и оттолкнула с дороги гораздо более крупную земную кобылу. — Как представитель Короны, я должна следить за тем, чтобы окружающая среда была безопасной, здоровой и благоприятной для жеребенка.

Ухмыляясь, Копперквик сказал:

— Мне нравится Эсмеральда Верде… она красивая.

Сапфир Шорс, также ухмыляясь, посмотрела вниз на Мисс Оддбоди, которая была на несколько голов ниже:

— Прости, девочка, я буду вести себя как можно лучше. Эта девушка из большого города не хотела оскорбить ваши деревенские чувства. Давайте я свяжусь с вами позже, и вы расскажете мне, какой плохой пони я была… после ужина.

— Н-нет, все в порядке, — заикаясь, пролепетала мисс Оддбоди, отступая назад, ее лицо стало ярко-красным.

— Да ладно, мне бы не помешало немного масла на хлеб, и я достаточно горяча, чтобы заставить вас расплавиться…

— Нет! — Мисс Оддбоди спряталась за Копперквиком и нахмурилась, глядя на гораздо более крупную земную кобылу. — Послушайте, мы пришли сюда в надежде найти мать и получить кое-какие документы. Я на работе, и это не визит ради удовольствия. Я не смешиваю дела и удовольствия, поскольку являюсь непревзойденным профессионалом.

— Мой бизнес — это удовольствие, — мурлыкнула Сапфир Шорс, и ее танцовщицы захихикали. Наклонив голову, она посмотрела на кобылку, висевшую на шее Копперквика, и весь ее облик изменился. — Это несправедливо, то, что с тобой сделали. Твоя мать — настоящая дрянь, но, похоже, у тебя хороший отец. Девочка не может требовать от жизни большего.

— Ее оставили перед моей дверью. Я только что потерял работу. Я пытаюсь получить помощь. Я хочу сохранить ее и сделать все правильно. Но это очень трудно, и я не знаю, что мне делать. Мисс Оддбоди спасала меня больше раз, чем я могу сосчитать. — Копперквик оглядел комнату и увидел лица, смотревшие на него. Он увидел понимание, сочувствие, он увидел признание, и ему стало легче.

— Сьело заплатила за магию иллюзий, чтобы скрыть от меня свое состояние, потому что боялась потерять работу. Она работала почти до самых родов, а потом сказала, что заболела гриппом. Ее не было около недели, а потом она появилась на работе в один прекрасный день с этой очаровательной кобылкой. — Глаза Сапфир Шорс сузились, и она покачала головой. — После этого отношения стали напряженными.

— Я могу себе это представить. — Мисс Оддбоди вышла из-за спины Копперквика.

— Мы как-то справлялись, — продолжала Сапфир, — старались быть по-настоящему понимающими, но Сьело была не из тех пони, с которыми легко найти общий язык. Она была темпераментна даже в самых лучших условиях. Настоящая представительница шоу-бизнеса. Она уже искала агентов и консультантов, надеясь, что ей удастся вовлечь в этот бизнес Эсмеральду, ведь, по правде говоря, эта маленькая кобылка просто прелесть. Сьело начала разваливаться по швам. Началась линька от стресса. Кожа начала трескаться.

— И никто ей не помог? — спросила мисс Оддбоди.

— Нет, в тот момент она была настоящей стервой, — ответила Сапфир.

— Это печально и прискорбно. — Мисс Оддбоди улучила момент, чтобы убрать крылом ворсинки со своего свитера-кардигана. Маленькая чопорная пегаска возвращала себе самообладание после волнения и поправляла очки. Пока она пыталась привести себя в порядок, из ее пучка выскользнуло еще больше гривы и рассыпалось по лицу.

— Эй… почему бы вам двоим не остаться и не пообедать с нами? — предложила Сапфир Шорс теплым, искренним голосом, который также сопровождался улыбкой. — Мы собирались сделать перерыв на обед. Обслуживание прикатило огромный обед… что и говорить, мы едим как лошади. Оставайтесь с нами. Можете уложить Эсмеральду немного вздремнуть. — Сьело дель Эсте была настоящей сукой, но Эсмеральда нам нравится.

— Я бы не отказался. — Голос Копперквика был нерешительным, и он бросил на мисс Оддбоди полный надежды взгляд. Он проголодался и нуждался в хорошей еде. Это был шанс насытиться, отдохнуть и дать дочери возможность вздремнуть.

— Ну, мне нужно отчитаться в три, а у нас есть немного времени, так что… да. Мы с большим удовольствием примем ваше приглашение. Спасибо за вашу щедрость. — Мисс Оддбоди склонила голову.

— Держу пари, худенькая фермерша ест как лошадь, — с язвительной усмешкой сказала Сапфир Шорс.

— Только после того, как мне придется выжать телок, — ответила мисс Оддбоди.

— Оооо… прокляяятье, ну ты даешь! — Сапфир Шорс начала хихикать и покачала головой. — О, ты мне нравишься. Ты дерзкая, но очень стильная. И ты вроде как сексуальная библиотекарша. Пойдем поедим. Сегодня обслуживание прикатило карри и кучу жареных фритюрных штучек.

— Я… я не похожа на сексуальную библиотекаршу! — Лицо мисс Оддбоди приобрело аляповатый оттенок ярко-розового. — Я ответственная, хорошо одетая молодая профессионалка!

— Мммм… — Сапфир кивнула и сделала жест, чтобы за ней последовали. — Профессиональный библиотекарь. Кто-то захочет посмотреть твои книги, девочка.

— Уф, ну, я никогда…

— Ну тогда тебе стоит! Это приятно! — Смеясь, Сапфир Шорс повела группу на обед. — Не веришь мне, спроси вон у того папочку… он тебе все объяснит. Ты же знаешь, он уже попробовал товар, и прокляяятье, если он не сделает красивого ребенка. Кобыла задумается, такой красивый жеребенок.

Опасаясь за свою жизнь, Копперквик поспешил за Сапфир Шорс, не решаясь встретиться взглядом с мисс Оддбоди.