Солнце тоже преподносит сюрпризы
Глава 10
Отойдя в сторону, Селестия освободила немного места на балконе, чтобы Гослинг мог приземлиться. Она наблюдала за тем, как он с удивительной легкостью опустился на балкон, как его крылья сложились по бокам, и он приземлился на каменный пол с минимальным стуком копыт. При свете дня он выглядел еще более впечатляюще. Длинные черные ноги, настолько черные, что казались синими внизу, возле копыт, и становились все светлее по мере подъема, пока не стали угольно-серыми на животе и боках. Его крылья тоже были угольно-серыми, но перья имели серебристый оттенок. Его спина, вдоль позвоночника и вдоль спины, была цвета грозовых облаков, обещающих дождь. Она заметила деталь, которую не заметила прошлой ночью: на его голове, прямо между ушами, было белое пятно, почти скрытое гривой.
— Ты великолепно творишь, — сказала Селестия, не придумав ничего лучше. Она все еще была расстроена, все еще не в себе, и ей было неловко, что ее видят в таком состоянии. Она понимала, что натворила; она саботировала себя, надеясь, что Кейденс сжалится и позволит ей спрятаться.
Кейденс не была милосердна, и Селестия была рада этому.
— Ты в порядке? — спросил Гослинг, изучая Селестию.
Она посмотрела на него, и Селестия увидела его резинового уточку. У нее был оранжевый клюв, и она была яркого, слишком яркого желтого оттенка на фоне его темной шерсти. Она увидела, как он моргает ей. Все, что она могла делать, это стоять и пить его, как жаждущий пони, которого подвели к воде и который решил, что упрямство — плохая идея, а пить — хорошая идея. Он был очень, очень пригоден для питья.
— У моей тетушки был очень тяжелый день, — негромко сказала Кейденс Гослингу. Кейденс подняла голову и посмотрела на свою тетю. — Рядовой Гослинг, первое, что вы должны узнать о моей тете, это то, что она не идеальна. Она сильная, независимая, упрямая, волевая и не любит, когда ей помогают.
— И это мои хорошие качества. — Селестия заговорила дрогнувшим голосом. Она почувствовала, как сильный ветерок обдувает ее расправленные крылья, и все ее тело затрепетало, когда она ощутила чудесную прохладу.
Гослинг, не обращая внимания на все услышанное, кивнул:
— Этого следовало ожидать.
— Чтобы вы оба знали, я подняла белый флаг капитуляции. Я отказалась от сопротивления. — Селестия надулась. — Я покорилась. У пони Фэнси есть церемониальное блюдо из сыра, которое они подают во время капитуляции. Интересно, у кого-нибудь из пони есть настроение отведать сыра…
Кейденс подняла бровь и посмотрела на тетю обеспокоенным взглядом.
— Я бы не отказалась от кусочка сыра. — Селестия моргнула. — Я так одинока, что мне больно.
Навострив уши, Кейденс перевела взгляд на Гослинга, и ее брови нахмурились, когда она посмотрела на него. На его лице появилось обеспокоенное выражение, но он не выглядел так, будто хотел бежать. Нет, он выглядел так, будто собирался остаться. Что-то в манерах Гослинга напомнило ей о Шайнинг Арморе.
— Я хочу любить кого-то из пони, — сказала Селестия дрожащим, тягучим голосом, — и чтобы это не закончилось катастрофой. Я не хочу ни головной боли, ни хлопот, ни душевной боли. — Она покачала головой, и уголок ее рта дернулся вниз. — Я не хочу злоупотреблять своей властью только для того, чтобы меня оставили в покое. Хотя я понимаю, что являюсь одним из правящих монархов Эквестрии, я нечто большее. Я хотела бы быть матерью и не беспокоиться о том, что моих жеребят украдут журналисты или натравят на них разъяренную публику, которая вымещает на них свои разногласия со мной. Я бы хотела дать им нормальную жизнь, но я уже даже не знаю, что такое нормальная жизнь. Я живу в укрепленном жилище, окруженном стражей. За каждым моим шагом следят. Моя шея устала от тяжести моей короны.
— Значит… тебе нужен пони, чтобы погладить тебя по шее? — спросил Гослинг.
— Да! — воскликнула Селестия голосом, в котором было слишком много громкости. — Может быть?
— Тебе нужно время, чтобы разобраться с прошлыми обидами, разобраться с ними и исцелиться от них. — Кейденс подняла голову как можно выше и попыталась посмотреть на тетю глаза в глаза. Селестия все еще была немного выше ее. — Немного терапии пойдет тебе на пользу. Это помогло Гослингу и сделало его лучшим пони.
— Это точно, — признал Гослинг. Он повернулся и обратился к Селестии. — Когда я впервые попросил Кейденс о помощи, у меня не было никакой уверенности в себе. Честно говоря, у меня до сих пор есть некоторые проблемы с уверенностью, но Кейденс научила меня притворяться, пока не получится. Поэтому я веду себя уверенно, хотя внутри я себя так не чувствую. Пони думают, что я уверен в себе, и это помогает мне создавать лучший образ себя.
Наклонив голову на одну сторону, Селестия уставилась на Гослинга широкими, немигающими глазами:
— Тебе не хватает уверенности? Ты один из самых смелых пони, которых я когда-либо видела. Я не понимаю. Ты даже флиртовал со мной и без колебаний бросился в пруд.
— Я так нервничал, что был почти уверен, что меня вырвет. Я даже пытался сказать Кейденс, что меня сейчас вырвет. — Гослинг сделал небольшую паузу и отвел взгляд от Кейденс, уставившись в землю. — Кейденс сказала мне, что если придется, то можно срыгнуть. Она сказала, что если я изрыгну частички и разбросаю повсюду свое печенье, а ты не убежишь, значит, это настоящая любовь. Но если я буду изрыгать, а ты убежишь, то ты явно не та пони, которая нужна мне в жизни, и тогда доброго пути.
Селестия прочистила горло и повернулась, чтобы посмотреть на племянницу. Она увидела, что Кейденс безмятежно и мудро улыбается. Селестия моргнула, сначала правым, а через полсекунды левым глазом. Через мгновение она снова перевела свой маниакальный взгляд на Гослинга. Почему-то она знала, что если в этот момент она сблюет, жеребец не убежит. Хотя в своем нынешнем состоянии она должна была выглядеть отвратительно: с потрескавшимися губами и изуродованными, гротескными крыльями.
— Желаешь ли ты ухаживать за мной? — спросила Селестия скрипучим, шелестящим голосом, который она не признавала своим собственным.
— Да, — без колебаний ответил Гослинг. — Но боюсь, я не понимаю, что именно это значит. Это как помолвка?
— Считай, что это помолвка, перед обручением, — сказала Кейденс, вклиниваясь в разговор гладкими, мягкими словами. — Королевский жених должен быть образцом добродетели, а образец добродетели не ходит на свидания. Он берет на себя обязательства. Он смело дает обещание и отказываются от внимания всех остальных. Что касается продолжительности ухаживания, то это полностью зависит от пары.
Кивнув, Гослинг навострил уши и посмотрел на Кейденс:
— Я понимаю.
— Ухаживание можно отменить, но это чревато. У прессы будет день открытых дверей. Конечно, будет скандал. Селестия возьмет часть ответственности на себя, но ты, Гослинг, ты вызовешь гнев целой нации, и они будут ненавидеть тебя за то, что ты бросил их любимого монарха.
Гослинг сглотнул, и на мгновение его ноги затряслись, колени почти сошлись. К его чести, жеребец пришел в себя и восстановил самообладание; он снова встал прямо и почти во весь рост:
— Ну, я надеюсь, что это так… Что за достойный жених бросает своего любимого монарха?
Слова, произнесенные жеребцом, заставили Селестию нервно захихикать. Она чувствовала растущее влечение к Гослингу; с небольшим уходом, с небольшим руководством, он мог бы стать таким пони, которого бы обожала пресса. Что касается самой Селестии, то она уже обожала его.
— Итак, что дальше? — спросил Гослинг.
— Ты делаешь то, что тебе говорят, следуешь инструкциям, и все пони проходят через это с минимальным количеством суеты, — ответила Кейденс. — У тебя осталось несколько месяцев обязательной службы в гвардии. Когда она закончится, мы должны вернуть тебя в школу. Это будет полезно для твоего общественного имиджа. Я бы посоветовала тебе остаться в гвардии — это будет хорошо для твоего имиджа и прекрасно для имиджа королевской гвардии. После университета ты сможешь стать офицером. Это даст общественности уверенность в том, что ты достоин их любимого монарха. — Кейденс сделала паузу, моргнула, а затем посмотрела на Гослинга. — Мы также начинаем позитивную кампанию в сфере пиара.
— Это все хорошо и прекрасно, но что дальше для нас с Селестией? — Челюсть Гослинга сжалась, мышцы напряглись, и он ждал ответа.
На лице Кейденс появилась смущенная ухмылка:
— Рядовой Гослинг, у меня есть для вас задание.
Приученный к ответной реакции, Гослинг вскочил на ноги. Это вызвало восхитительное напряжение в крыльях Селестии, но она никак не показала своего физического влечения. Кейденс, однако, почувствовала его.
— Рядовой Гослинг, кажется, я обратилась к вам, — прошипела Кейденс властным тоном.
Жеребец напрягся, навострил уши, встал на жесткие ноги, шея высоко поднята, спина такая ровная, что на ней можно было подать чай и не пролить ни капли. Кейденс улыбнулась, и ее глаза, сверкающие озорством, на секунду переметнулись на тетю. Уголок ее рта вздернулся вверх, а грудь расширилась, когда она сдерживала смех.
— Императрица.
— Так будет правильнее, рядовой Гослинг. — Кейденс поднялась во весь рост. — У меня есть для тебя задание. Принцесса Селестия нуждается в отдыхе и релаксации. Она собирается взять недельный отпуск от своих обязанностей. На это время ей понадобится личный охранник. Ты станешь этим личным охранником и будешь делать все, что она прикажет.
— Да, как прикажете, императрица. — Гослинг говорил, но не двигался.
— Однако есть исключения. Если она попытается отстранить тебя, ты должен игнорировать этот приказ. Ты должен всегда оставаться с ней. Ее покои — это твои покои. Для тебя будут организовано спальное место. Ты должен заботиться обо всех ее нуждах, подчиняться каждому ее приказу и следить за тем, чтобы о ней заботились.
— Конечно, императрица. — Гослинг остался стоять и смотрел прямо перед собой.
— Будь осторожен, она жульничает в карты…
— Кейденс!
— … и отрицает это. Ты поможешь ей скоротать время, чтобы она могла хорошо отдохнуть, расслабиться и снова стать пригодной для правления. Вы также можете использовать это время, чтобы лучше узнать друг друга. В конце недели мы сделаем объявление для общественности, если вы решите пойти на это.
— Императрица, мне неудобно делить покои с принцессой. Это кажется неприличным, и я беспокоюсь о том, что могут подумать другие…
— Уже беспокоишься о том, что подумают другие, рядовой Гослинг? — Кейденс наклонила голову, пока не оказалась нос к носу, нос к носу с жеребцом. — Ты долго не протянешь, если уже беспокоишься о том, что подумают другие пони. Планируешь ли ты сделать что-то неподобающее с моей тетей, или ты просто маленький жеребенок-пегас?
— Ну, нет… Я бы никогда не сделал ничего подобного, и да, я просто пупсик! Я предпочитаю музыкальный театр и чай, а не борьбу и сражения на поле боя! Не зря я служу в корпусе связи! Мы не пачкаемся…
— Именно поэтому я доверяю тебе. — Глаза Кейденс сверкнули весельем, а ее уши подались вперед, нависая над ее лицом. — Используйте это время с умом. Узнайте друг друга получше. Это может быть последний кусочек уединения, который у каждого из вас есть на довольно долгое время. После этого все станет сложнее. Это нельзя будет скрывать вечно, и в какой-то момент об этом узнает пресса.
— Я понимаю, — сказал Гослинг. — Мне нужна защита для моей матери… Я не могу допустить, чтобы ее преследовала пресса… Что нам делать…
— Для твоей матери будут приняты меры. — Кейденс немного ослабила свою воинственную позу и посмотрела на тетю. — Я продлю свой отпуск на некоторое время, тетя. Я буду заходить, чтобы проведать тебя. Обещаю, я буду с тобой на каждом шагу, чтобы помочь тебе все уладить. Позволь Гослингу заботиться о тебе и просто позволь этому случиться. Здесь живет сильная любовь, не растрачивай ее.
Селестия склонила голову, затем кивнула:
— Спасибо, Кейденс. — Она посмотрела на Гослинга и почувствовала притяжение. — Гослинг, у нас есть неделя, когда мы можем быть вместе и узнать друг друга получше. Я с нетерпением жду этого.
— Я тоже. — Пока Гослинг говорил, он оставался внимательным. — Мне не терпится разобраться с тобой.
— Ооо… ты собираешься разобраться со мной? — Глаза Селестии расширились от удивления.
— Да. — Гослинг повернул голову и посмотрел на Селестию, когда небо над головой потемнело. — Ты в полном беспорядке, и кто-то должен помочь разобраться с тобой. — Жеребец немного расслабился, и на его мордочке появилось что-то похожее на улыбку, когда он взглянул на своего монарха, его глаза расширились от неприкрытого обожания.
— Я сейчас уйду, — сказала Кейденс и тете, и Гослингу. — Проведите время вместе с пользой. Я буду рядом. — Кейденс глубоко вздохнула и сделала Гослингу последнее предупреждение. — Также, рядовой Гослинг, присматривайте за Луной.
— Что? Почему?
Кейденс не ответила, но расправила крылья и спрыгнула с балкона. Она несколько раз взмахнула крыльями, набирая высоту, ее мощные крылья придавали ей огромную скорость. Улетая, она смотрела, как ее тетя и Гослинг становятся все меньше и меньше. Она почувствовала, как в ее сердце поднимается волна любви, и, глядя, как уменьшается пара внизу, она поняла, что все будет хорошо.
↼ Эпилог ⇁
Одарив мужа знойным взглядом, Кейденс опустилась на кровать рядом с ним. Она прижалась к нему, поглаживая его шею своим крылом, и быстро чмокнула его в щеку. Поцелуи будут позже, а пока она хотела поговорить. Она заглянула ему в глаза, притянув его ближе, и спросила:
— Много ли хлопот доставила малышка Флурри?
— Не знаю, — ответил Шайнинг Армор с улыбкой. — Я предоставил Твайли, маме и папе разбираться с ней. Я их не видел. — Шайнинг Армор столкнулся своим носом с носом Кейденс, и его пульс участился, когда он почувствовал ее горячее дыхание на своей морде. — Ты разобралась с тетушкой?
— Думаю, да. — Кейденс продолжала поглаживать шею мужа своим крылом, поднимаясь и опускаясь вверх и вниз мягкими, плавными движениями. Ей нужно было, чтобы Шайнинг был восприимчив к тому, что она собиралась ему сказать. Она хотела, чтобы он был в самом хорошем настроении, которое она могла из него вытянуть.
— Как ты думаешь, чем это закончится, Кейденс? — спросил Шайнинг Армор, от страха его глаза слегка потемнели. — Как ты думаешь, все получится? Мы вложили в это много труда. Я несколько месяцев наблюдал за Гослингом, как и ты просила. Сложно подготовить пони так, чтобы он не знал, что его готовят. Особое внимание может заставить пони обратить на себя внимание.
— Все получилось, Шайни. — Кейденс прижалась поближе к мужу. — Все будет хорошо. Лебеди, Шайнинг… лебеди.
— Я не понимаю. — Шайнинг Армор покачал головой.
— Шайнинг Армор, лебеди живут в паре всю жизнь. Они преданные, верные друг другу супруги. Самцы живут в благородном служении своим возлюбленным. Они вместе воспитывают своих детенышей. Лебеди продолжают романтические отношения и ухаживания друг за другом на протяжении всей своей жизни.
— Хм… — Шайнинг Армор, почувствовав прилив чувств, поцеловал свою жену в уголок рта.
— Лебеди сражаются вместе, Шайнинг, и мало найдется таких свирепых животных, как лебеди. Они защищают друг друга и яростно оберегают своих птенцов. Ты не должен тревожить их гнезда. — Кейденс удовлетворенно вздохнула и погладила мужа по мордочке. — Луна может читать по звездам, Твайлайт может читать книги, Селестия может читать солнечные ветры…
— А что читаешь ты, Кейденс? — спросил Шайнинг.
— Знаки и предвестия романтических отношений, — ответила Кейденс, глядя в глаза своему мужу. — Мы станем свидетелями ухаживания лебедей, Шайнинг. Наверняка будет много шума и трубных зовов. Они могут быть очень голосистыми. Лебеди — не сдержанные существа. Все, что они делают, они делают шумно.
— Ммм, шумно… Я не могу дождаться, когда мы вернемся домой, чтобы мы с тобой снова могли пошуметь. Тяжело пытаться заботиться о делах, когда твоя сестра и твои родители находятся в комнатах вокруг тебя. — Шайнинг Армор потерся своим носом о шею Кейденс и издал довольное мурлыканье, когда почувствовал, как вздрогнула его жена.
— Мне немного не по себе, Шайни, — призналась Кейденс.
— Не по себе? — Шайнинг Армор откинул голову назад и посмотрел Кейденс в глаза.
— Тетушка думает, что я пошла на это вслепую и просто свалила все в одну кучу. Она не знает обо всех усилиях, которые были приложены, чтобы это произошло. Она не знает, что я готовилась к этому долгое время. Я очень, очень много работала, чтобы уладить все с Гослингом. По правде говоря, она пришла ко мне раньше, чем я была готова к этому. Я думала, что у меня будет больше времени для работы над Гослингом, но она меня удивила. Мне неловко хранить от нее секреты. Вдвойне после того, как я уговаривала ее быть честной.
— Аликорны — загадочные существа, и у них тайные пути. — Шайнинг Армор обвил передней ногой шею Кейденс, притянул ее ближе и начал осыпать маленькими поцелуями прямо под ее подбородком. — Ммм, но я знаю твои секреты изнутри и снаружи, да, знаю.
— О, теперь ты так говоришь, — ответила Кейденс дразнящим голосом. Она хихикнула, когда Шайнинг поцеловал ее. — Но у меня тоже был от тебя секрет.
— О, мы не должны хранить секреты… это плохо…
— Тебе придется отшлепать меня, Шайнинг, но ты должен быть нежным.
— Нежно? — Шайнинг Армор откинул голову назад и заглянул в глаза Кейденс.
— Да, нежно. — Кейденс одарила мужа знойной улыбкой. — Скажи мне, Шайнинг, как бы ты отнесся к тому, чтобы снова стать папой?
↼ Конец? ⇁
Примечание автора:
Опасный роман лебедей.
Гослинг появится в "Школе принцессы Твайлайт Спаркл для фантастических жеребят".
Это было в истории гораздо большей вселенной, Видверс. Вам стоит заглянуть туда.